Субботнее утро, десять часов, зима... Комната полна сумерек и недосмотренных снов. Мужчина лениво приоткрывает глаза, трётся затылком о подушку и потягивается, отчего кровать начинает жизнерадостно поскрипывать. Из-под соседней подушки раздаётся тяжелый вздох, плавно переходящий в сладкий зевок. И снова наступает слегка посапывающая тишина.

  - Ну что, встаем, - неуверенно произносит муж.

  Ответом ему - новый тяжкий вздох, который на сей раз превращается в откровенный стон.

  - Значит, встаем, - преувеличенно бодро переводит мужчина, однако подниматься не спешит. Одеяло между тем начинает сползать с него и группироваться в районе изголовья.

  - Ко-о-офе, - глухо раздается из-под все ещё тянущегося вверх одеяла.

  - Кофе закончился, в магазин надо. Давай, Рыжая, подъём, раньше сядем - раньше выйдем. А то толпа набежит. Иди чайничек ставь.

  - Дай пять сек... мне такой сон показывали... Прикинь, Рыжий, ты там тоже был.

  - Ой неужели?! - смеется муж. - До скольких вчера сидела-то?

  - До двух... У нас на сайте конкурс... прозаический... правила изучала...с жюрём общалась...

  - Ну-ну. Ладно, пиши, раз нравится. Тебе с сыром бутерброд сделать?

  - Сыр я ночью доела... Надо в магазин.

  И с детства усвоенная привычка к слову "надо" выпихивает двух бывших членов всесоюзной пионерской организации из самого уютного местечка в мире.

  ***

  На подъезде к гипермаркету, раскинувшемуся за московской кольцевой автодорогой, они понимают, что не одни такие умные да ранние: стоянка на две трети заполнена машинами. Люди приехали на шоппинг. Уже лет семь, как любимое развлечение горожан - по выходным искать место на парковке у гигантских ангаров, в которых можно купить всё: от овсянки до дубленки и от памперсов до автопокрышек. Наконец-то семья может провести субботу или воскресенье вместе - ведь теперь больше не нужно тратить время на разъезды по разным магазинам: все они отныне под одной крышей. Жить, безусловно, стало лучше.

  Опершись животом на поручень огромной тележки, Рыжий не спеша идет по коридору между полок с товарами. Пока он сканирует их взглядом и сверяет увиденное со списком в руке, Рыжая громко общается по мобильному:

  - М-а-ам, я все поняла! Молока! Свинину! Алло! Алло! Пропадаешь, мам! Не слышу, чё еще? Ясно, возьму! Ну, давай!

  Отключившись, она тянет Рыжего за рукав к повороту в молочный отдел. Но туда уже выстроилась очередь - где-то впереди затор. Проход становится похож на Новый Арбат в час пик.

  Человеческо-тележечный поток... Тележечно-человеческие островки... Обрывки разговоров. Кусочки жизни.

  Супружеская пара, обоим чуть за сорок, совместили поход в магазин с выяснением отношений:

  - Давай вот эту сушку для белья возьмем! Нам такая нужна! - интонация женщины вполне мирная, просительная.

  - Но она же крашеная, а нам нужна хромированная! - очень приятный, терпеливый баритон.

  - Да какая разница?! Сушка нам нужна! Мне сушка нужна! Но тебе-то этого не понять!!! -последний слог звучит с надрывом, обычно предваряющим истерику.

  - У нас в ванне все хромированное: краны, крючки, полочка под зеркалом... - начинает баритон спокойно, но в спокойствии этом ощущается нарочитость. Вдруг он прекращает игру и срывается, - если я тебе сейчас эту крашеную куплю, ты же сама мне мозги проешь!

  - Ты никогда ничего не делаешь для меня!! Всё должно быть только, как ты хочешь...

  Пробка на повороте в молочный отдел рассасывается, и Рыжая перестает слышать разгорающуюся ссору. К тому же внимание привлекает яркая вывеска с огромным символом процента. "Распродажа!", - радостно вспыхивает под рыжей шевелюрой. Параллельно Рыжая отмечает, до чего эротично выглядит символ % в исполнении неведомого дизайнера данной вывески, и усмехается сама над собой: уж не потому ли она так повелась на объявление?

  Оказывается, - распродаются разрозненные предметы нескольких симпатичных сервизиков. За спинами столпившихся здесь женщин трудно разглядеть все в подробностях. Рыжая прикидывает, что Восьмое марта не за горами и хватает первые же глянувшиеся ей кружку и сахарницу от одного набора, три салатника и блюдо под рыбу - от другого. Пригодятся. Обняв хрупкое добро, Рыжая оглядывается в поисках мужа с тележкой. Тому удалось изрядно продвинуться вперед и исчезнуть из поля зрения. Покрепче прижав блюдом салатники и кружку с сахарницей к груди, осторожно высвобождает она руку, вытаскивает из кармана мобильник и вызывает номер Рыжего:

  - Ты где? Где? Пропадаешь... В молочном? Ну, иду, жди там.

  С посудой приходится идти медленно, но так же неторопливо движутся и остальные. На большинстве лиц отрешенное выражение, они оглядывают товары с психоделической вдумчивостью и неспешностью. Из этой благостной картины выделяется человеческий островок: энергично жестикулирующая женщина и девочка лет восьми-девяти. Маленькая стоит перед взрослой навытяжку, вцепившись в большую коробку с куклой Братц, и готовится зарыдать. Женщина внушительно произносит:

  - Вика, у этой... кхе... совершенно отвратный макияж и вид какой-то... кхе... ну, в общем, давай другую возьмем. - Тут тон меняется на умильно-просительный. - Вот мне эта Братц нравится... Как ее тут зовут, прочитаем? Ме... Мегги. Светленькая, помадка видишь какая розовая, подводочка на глазках аккуратная. А ты что за страшилище выбрала?! Губищи - во! Глазищи - во! Прости господи, а не кукла!

  Девочка перестает кукситься, хмурит бровки уже сердито, нижняя челюсть заметно подается вперед. И Рыжей становится ясен исход переговоров.

   Но вот и молочный. Рослого Рыжего видать издалека - вон он, гребет с полки заказанные свекровью баночки с диетическими творожками.

  - Уффффф! - Рыжая с облегчением перегружает в тележку свою ношу.

  - Чего набрала? - спрашивает муж, попутно изучая этикетку на йогурте.

  - Да там по мелочи кой-чего, для подарков на работу, потом же к марту всё подорожает.

  - Тоже надо. Ты матерям-то посмотрела чего?

  - Посмотрела кое-что, но дорого там, да и без тебя не хотела. Через недельку приедем, глянем, выберем. Ты давай дальше по списку, а я пошла в кассу займу. Пока ты все наберешь, уже пол-очереди отстою. Молока маме моей возьми, с большой жирностью!

  И Рыжая с легкостью опытного автолюбителя вливается в поток людей с тележками. Налегке идти проще, и она лавирует между спинами, локтями, колесиками, картонными пирамидами коробок, металлическими опорами полок... Вдруг сквозь гул людских голосов раздаётся звонкий щебет. Она поднимает голову - а там, под потолком, между огромными балками снуют воробьи. Здесь им просто райские кущи - еды навалом. А что гипермаркеты ежегодно терпят от этого ущерб в десятки тысяч гринов, то какое воробьям до этого дело?

  Очереди разной длины протянулись змейками и ждут, когда их посчитают. Кассы работают как конвейеры по чуть скорректированной формуле Маркса. Перекличка попискивающих инфракрасных сканеров сливается в одну немножко попсовую мелодию, но Рыжая устала, ей душно и не до высоких материй. По пути к внешнему краю намеченной змейки она прихватывает с полки упаковку соков, с наслаждением вспарывает ноготком целлофановую обертку и нетерпеливо вонзает в пакетик трубочку. Тут главное - сохранить штрих-код, чтобы товар могли посчитать. А пока, стоя в очереди, можно и попить. Коли проголодается - она и перекусит тут же, благо до всего рукой подать. Есть, стоя в очереди? Да нормально! Очереди для Рыжей - что дом родной. Она в них выросла. В детский садик Рыжую не отдавали, бабушка за ней приглядывала. Бабушка ходила по магазинам в поисках чего-нибудь съестного, и, разумеется, брала внучку с собой. Не оставлять же эту непоседу без присмотра? Вот и моталась непоседа за бабушкой по магазинам да очередям, то запивая сметанную булочку копеечной минералкой из автомата, то уминая ломтики жареной картошки из пакетика...

  С тех пор Рыжая абсолютно точно знает: самая вкусная еда бывает на переходе между пунктом А к пункту Б. Жаль только, что не все её теорию разделяют.

  За Рыжей пристраиваются два парня с тележкой, в которую с щедрой горочкой навалено всё и сразу: упаковка носков лежит поверх пакета с пельменями, а они, в свой черед, расположились на связке пивных банок. Кассир обслуживает куда быстрее, чем рассчитывала Рыжая, а мужа еще нет. Рыжая говорит парням:

  - Вы идите вперед, пропускаю.

  Молодые люди переглядываются, кивают Рыжей и дают ей протиснуться мимо их тележки. Пройдя пару шагов вперед, один начинает выкладывать покупки на резиновую ленту транспортера.

  - Ты чё тут понабирал, - обращается он к своему спутнику. - На хрена тебе эта замша?

  - Машину протирать, - оробев, отзывается второй.

  - Да, блин, буржуинство это все! Будет он тряпкой за двести рэ машину протирать, офигел?! Мы вон с батей старыми трусами вытираем - и ладно!

  С этими словами парень решительно сует приятелю буржуйскую тряпочку, и тот послушненько откладывает ее на ближайшую коробочную пирамиду.

  ***

  Пластиковые сумки вкусно похрустывают на заднем сиденье, чутко отзываясь на неровности асфальта. Рыжая устроилась на переднем пассажирском, словно дома на диване, и любуется мужем - как легко управляет он тяжелым и длинным, как сарай, "Раннером". Машине уже тринадцать лет, а она всё как новенькая. Умеет Рыжий с вещами обращаться, и они ему служат долго и счастливо. Не то, что жене его, ко всему такому безразличной да бесхозяйственной. Муж иногда Рыжую Федорой дразнит. Вещи - ласку любят да почёт, а от Рыжей этого не дождёшься. Она почему-то уверена, что скарб для людей, а не наоборот. А какая вещь потерпит такое обращение?

  Припарковав джип как можно ближе к подъезду, Рыжий навьючивает на себя сумки - по три в руку, а жена впопыхах шурует по сумочке в поисках ключей, ругая себя за нерасторопность. На её счастье, из подъезда выходят соседи, и она радостно бросается вперед - придержать двери мужу. Не дает он ей тяжести наравне с собой таскать, ну хоть так ему помочь.

  Самый кайф во всем этом - придя домой и расставив сумки перед плитой, перекладывать из них еду в холодильник и кухонные шкафчики. Это наслаждение сидит на подкорке, это просто безусловный рефлекс какой-то. Съестные припасы перекочевывают на полки и в контейнеры, а из-под солнечного сплетения по телу разливается сытость... Сытость и чувство покоя от одного только вида закромов, наполненных баночками, пакетиками, упаковочками...

  Рыжая наполняет водой чайник: супругу надо подкрепиться. Да и ей долгожданного кофе хочется. Выпив чаю с плюшкой, ненаглядный вытянется на диване перед телевизором, а Рыжая примется мурлыкать песенку, готовя своему единственному его любимую жареную картошку. Одна за другой опадут землистого цвета очистки с очередной картофелины, привычно обнажат проворные пальцы её упругую и влажную плоть. На сковороде закипит масло и примет в свои жаркие объятия нежные ломтики. Картофель и масло пропитаются соками друг друга, под хрустящей корочкой затаится сладкая и рыхлая мякоть, и доставит это несказанную радость обоим.

  И когда наступит ночь, он благодарно прильнет к плечу своей Рыжей и уснет крепким сном хорошо потрудившегося человека. А она будет тихо лежать, глядя в темноту, слушать его мерное дыхание и думать над темой сетевого литературного конкурса.