Ваня был маленьким, и поэтому сам залезать в автобус не умел. Обычно мама поднимала его на руки и протягивала людям в автобусе. И кто-нибудь всегда вытягивал руки и хватал Ваню. Каждый раз это был кто-нибудь новый, и может быть, будь на Ванином месте другой мальчик, он обязательно бы придумал бы какую-нибудь игру с этими новыми лицами, например, загадывал, кто его возьмет на этот раз, тетенька или дяденька. Но Ваня в такие игры не играл. В автобусе у него был свой интерес.
Как только взрослый опускал его на пол, он тут же оглядывался и шел к кабине водителя. Иногда, конечно, бывало много народу, и Ване приходилось пробираться через чьи-то сумки, пакеты и ноги, и тогда мама теряла его среди этих сумок и пакетов и растерянно звала - "Ваня! Ванечка!". Но потом она привыкла и уже знала, где искать сына. Широко раскрыв глаза, он зачарованно следил за тем, как водитель управляет автобусом. Окошко, соединяющее кабину водителя и автобус, находилось довольно высоко, и, чтобы все хорошо видеть, Ване приходилось вставать на цыпочки, но ему было неважно, он был готов стоять на цыпочках хоть целый день, лишь бы видеть, как водитель, этот волшебник нажимает на кнопочки. Синие - чтобы открывалась дверь, красненькие - чтобы закрывалась. Еще Ваня знал, что в маленькую черную машинку в углу засунута кассета, которая объявляет остановки. Иногда водитель путался, и ставил неправильную остановку. Тогда Ваня, сгорая от того, что он знает правильный ответ и не смея подсказать его водителю, шептал про себя верное называние. Кнопочки, машинка, маленькие билетики, блестящие монетки - это, конечно, что здорово и очень интересно. Но самым главным предметом Ваня считал руль. И какой это был руль! Огромный, не то, что в дедушкином "москвиче", местами белый (Ваня был уверен, что костяной), местами зеленый, перемотанный липкой лентой. Отличный руль! Ваня мог часами смотреть, как водитель поводит им вправо и влево, и с замиранием ощущать, как подчиняется этим движениям костяного круга огромный автобус.
А в это время за его спиной велись разговоры.
--
Золотистый какой! - восхищалась какая-то старушка, - как солнышко! Как же тебя, золотенький, зовут?
--
Ваня, - отвечала за него мама.
--
Ой, а сам-то, сам почему не отвечает?
--
Неразговорчивый он, - говорила мама любопытной старушке. Ваня слышал все это, но не оборачивался, чтобы не отрываться от водителя.
--
Ванечка! -звала мама, - иди сюда, солнышко, нам сюда выходить.
Ваня с сожалением отворачивался от кабины водителя и шел к матери.
--
Посиди у меня на коленках пока, - предлагала мама, улыбаясь, потому что гордилась своим сыном и хотела, чтобы все его видели.
В глубине души Ваня считал, что он уже взрослый, чтобы сидеть у мамы на коленях, но, чтобы доставить ей приятное, покорно усаживался, упираясь в мамину сумку. Ваня любил свою маму. Она была очень красивой. Особенно красивой она была после работы, у нее были такие яркие малиновые губы и длинные ресницы. Таких ресниц не было ни у Ваниной воспитательницы, ни у тети Раи, соседки, поэтому Ваня тоже гордился мамой, как и она им. Сейчас у мамы были обычные, розовые губы и глаза немножко усталые, но все равно она была очень красивая в синей юбке и в белом свитере. И от нее так нежно пахло какими-то цветами. Раньше Ваня думал, что она носит с собой в сумке цветы, но потом понял, что просто у нее в бутылочке есть сок из цветов, который называется "духи", и поэтому от нее всегда так пахнет. Прижавшись к маме, он вдыхал и вдыхал этот аромат, а потом запах был у него внутри, и он выдыхал его в воздух.
--
Ну, пойдем, - мама сняла Ваню с колен и потянула к выходу.
--
Это же не наша, - удивился Ваня молча.
Как всегда, сначала спрыгнула мама, потом взяла протянутого ей Ваню. Они пошли вместе по длинной незнакомой улице, на которой валялось очень много каштанов. Ване очень хотелось пособирать каштаны, и он тянул маму за руку, чтобы она позволила ему присесть и набрать этим гладких коричневых камушков, но мама шла прямо, словно не замечая сына. Наконец, они дошли до высокого дома, во дворе которого была огромная детская площадка с качелями, каруселями и разноцветными лестницами. Ваня решил, что мама привела его в новый садик и обрадовался, потому что в старом не было ни лестниц, ни каруселей, а была только большая старая веранда, все углы которой Ваня уже знал наизусть. Но они пошли не к детям, а к подъезду с тяжелой железной двери. Ваня вырвал руку и первый подбежал к двери, чтобы дернуть за блестящую ручку, которая пахла чем-то кислым. Но дверь не поддалась. Ваня поднял голову и увидел, что на двери висел черный аппаратик. Он уже видел такой аппаратик на дверях дома, где жили бабушка с дедушкой, и знал, что нужно набрать какие-то цифры, чтобы дверь открылась. Поэтому он просто стоял и ждал, что мама подойдет и нажмет нужные кнопочки. Но, оказалось, мама тоже не знала нужных цифр. Она растерянно посмотрела на Ваню, подергала ручку и оглянулась:
--
Подождем, - почему-то шепотом сказала она.
Долго никто не шел, а потом дверь открылась сама, и вышла старушка с фиолетовыми волосами. Сначала Ваня решил, что это та, с которой мама разговаривала в автобусе, но та была маленькая, а эта - высокая и подтянутая, и волосы у нее были удивительного цвета.
--
В гости кому-то? - весело спросила старушка, глядя на Ваню.
--
Да, - ответила мама и покраснела.
--
А у нас по квартирам код действует!
--
Да? Спасибо, буду знать, - торопливо говорила мама, проталкивая Ваню в подъезд, - спасибо.
--
Да не за что... какой у вас ангелок. Прямо-таки, Купидончик.
Мама уже не отвечала. Закрыв дверь, она переводила дух. Ваня смотрел на нее, пытаясь понять, как его назвали. Но мама наверное думала совсем не об этом, она сжала губы, и у нее был очень сосредоточенный вид. Они зашли в лифт, который с лязганьем понес их наверх. В другой раз Ваня обязательно нажал бы сам на кнопку лифта, но сейчас у мамы был такой вид, что он вжался в стенку лифта и молча следил за ней, чувствуя, что сейчас происходит что-то непонятное и важное.
Наконец, лифт дзынькнул, и они вышли из него. Мама подошла к одной из квартир, и , неуверенно оглянувшись на Ваню, позвонила. Раздался долгий перекатистый звон, и дверь сначала открыла девушка в переднике, а потом показалась незнакомая тетя. Сразу сильно запахло чем-то приторно сладким, Ваня понял, что от тети. Она была вся в черном, очень стройная, в очках. Ваня любил людей в очках, ему нравилось, что очки делают глаз намного больше, чем на самом деле. Поэтому он подошел поближе, чтобы попытаться заглянуть тете за очки. Но мама дернула его назад. Тетя строго посмотрела на маму:
--
Что вам угодно?
--
Здравствуйте, - сказала мама чуть дрожащим голосом, - меня зовут Таня.
Тетя перевела глаза на Ваню, нахмурилась и сказала:
--
Проходите!
В прихожей, которая была огромной, стояла вешалка. На вешалке висело много-много всякой одежды, а на полу стояло много обуви. Ваня смотрел на эту обувь, и ему показалось смешно, что ботинок и туфелек так много, как будто у тети в гостях сороконожка.
Женщина в черном тем временем кивнула девушке в переднике, и та ушла.
--
Я не приглашаю вас, у нас сейчас литературный вечер.
--
Да-да, конечно. Простите.
--
Вы хотите видеть Михаила?
Ваня заметил, как мама сжала свою сумочку так, что у нее побелели костяшки пальцев. Еще он понял, что очки у тети не настоящие, стекла совсем не увеличивали глаза.
--
Его нет. Он уехал в Англию.
--
Но он писал мне...
--
Это его сын? - перебила тетя.
--
Да...
--
И что вы хотите?
--
Михаил писал, что хочет видеть сына...
--
То, что он его увидит, вам вряд ли поможет. А ведь вы пришли за помощью?
Мама опустила голову.
--
Поймите, я работаю. Я учусь. Я не могу воспитывать ребенка сама. У меня не хватает ни средств, ни времени.
--
Думаю, - медленно сказала тетя, - мы могли бы вам помочь. Хотя бы материально. Если бы вы обратились к нам четыре года назад.
Мама вздрогнула.
--
Почему вы где-то пропадали? Почему не пришли к нам сразу, когда проблему можно было решить?
--
Я боялась.
--
Чего?
--
Михаил запрещал мне рожать. Сказал, что я все испорчу, что не дам ему доучиться.
--
Он предлагал вам деньги?
--
Да...
--
Вы не взяли?
--
Нет...
--
И все равно решили рожать?
--
Да.
--
И чем я могу вам помочь сейчас. Не вмешивайте меня, дорогая, в свои проблемы. Пусть тот, кто содержал вас эти четыре года, продолжает заниматься вами. Вы нам чужие люди, и помочь я вам, сделавшей неблагоразумный поступок, я ничем не могу.
Мама не отвечала, просто молча стояла и смотрела на разбросанную обувь. В прихожую выглянул какой-то мужчина с бородой.
--
Леночка! - позвал он, - ты скоро?
--
Да, уже иду.
--
О, это к нам? - улыбнулся бородач Ване, - литературная смена?
--
Нет, это ко мне по делу, - твердо сказала тетя в черном,- они уже уходят.
--
Ну, до свидания, - хмыкнул бородач, подмигнув Ване, и закрыл дверь.
--
Уходите! - повторила тетя, строго глядя на мальчика. Первый раз с Ваней говорили так грубо, поэтому он растерялся и вцепился маме в руку. Мама, не глядя на тетю, стала разворачиваться к двери, как вдруг из гостиной донесся громкий смех и чей-то бас произнес: "А я всегда говорил: жизнь - полосатая зебра!". Мама вздрогнула и резко обернулась на тетю.
--
Да выходите же! - почти крикнула тетя и вытолкнула их на площадку. Однако дверь не захлопнула, а вышла сама.
--
Вы меня обманули, - тихо сказала мама.
--
Да. Обманула.
--
Зачем?
Тетя помолчала, а потом сказала:
--
Поймите. Моя брат писатель. Творческая личность. Непостоянная и тревожная. Сегодня он хочет видеть своего сына, завтра он прогонит и его, и вас вместе с ним. Моя забота- ограничить его от потрясений, чтобы он мог писать. Таких сыновей у него может быть великое множество. Он гений, а гении не должны жить мелким. Он не должен отвлекаться. Он должен писать. И я никому не позволю отвлечь его, понимаете, никому! Все. Уходите.
Мама стояла с широко раскрытыми глазами, а потом повернулась и нажала кнопку лифта. Ваня услышал, как сзади захлопнулась дверь.
Скоро они шли по той самой улице, где валялись каштаны. Мама не держала Ваню за руку, но каштаны он все равно не собирал, у него не было настроения. Он шел и думал о сердитой тете, которая кричала маме "Уходите", и сердито хмурил брови.
2.
Вечером мама сидела на кровати у тети Раи и рассказывала, как они утром ходили в тот дом. Тетя Рая сидела на окне и курила. Ваня играл с котом тети Раи. Кот был огромным, белым, у него были красные довольные глаза. Обычно кот ел из открытой жестянки, стоявшей у них в коридоре, в которой, несмотря на рыбный запах, рыбы никогда не было.
--
Тебя как зовут, мальчик? - спросил кот, щурясь от удовольствие, когда Ваня проводил рукой по его пушистым бокам.
--
Ваня, - шепотом сказал тот.
--
А где твоя маааама?
--
Вон, - Ваня указал глазами на маму, легшую на кровать ничком, поджав под себя ноги.
--
А папа?
Ваня пожал плечами. Он никогда не задумывался над этим вопросом.
--
Да не переживай ты, Таньк! - говорила тем временем тетя Рая, выдыхая в окно дым, - найдем мы жениха тебе тут. Среди общежитских. Ты же красивая. Зачем же дело стало?
--
Не хочу среди общежитских, - тихо говорила мама, - учиться закончим, а дальше что?
--
Ну, ладно, что москвичей на факультете мало что ли? Слава Богу, на мехмате учимся, ребят полно!
--
Да? Что ж ты сама замуж не вышла?
--
А не хочу пока. Зачем?
--
Да, тебе хорошо, свободна как ветер...
--
Танька! Грех такое при ребенке-то говорить.
--
Грех, не грех, а факт. Ладно. Пошли мы спать. Тяжелый был день.
Они пришли в свою комнатку, Ваня умылся, залез на кровать к стенке и стал ждать маму. Она пришла скоро, легла на краешек кровати и отвернулась. Ваню это удивило, он всегда спали лицом к лицу, почему же сейчас нет? Тогда он осторожно засунул руку маме под подушку. У него самого под подушкой было тепло, у мамы - хорошо, прохладно. Так он и заснул.
3.
В кафе Ване нравилось. Там всегда было шумно, гамно, накурено и весело. Иногда кто-нибудь разбивал бутылку, и тогда становилось еще веселее. Но когда официанткам подставляли подножку, то Ваня пугался и зажмуривался. Ведь на месте упавшей тети могла оказаться его мама. Она работала официанткой в этом кафе.
Ваня иногда сидел в зале, рядом с Николаем Сергеевичем. Николай Сергеевич был главным по кафе. Он пил много кофе, курил, и , поправляя на носу очки, разбирал какие-то листочки с цифрами. Николай Сергеевич был большой, у него были огромные руки и такие же ноги, а нос был на удивление маленьким. Ване сначала было интересно, как это с такого маленького носика не падают очки, но потом он понял, что они давно бы упали, если не зацепились за маленькую загогулину на краешке носа, похожую на крючок. На кухне Николая Сергеевича так и называли - "Крючок". Он был ни злым, ни добрым, сидел на месте, иногда говорил вслух какие-нибудь непонятные слова, не обращаясь ни к кому. Приходила мама, ставила Николаю Сергеевичу кофе, гладила Ваню по голове, поднимала упавший карандаш, которым Ваня чертил в раскраске.
--
Татьяна, - говорил Николай Сергеевич, - что там за пятым столиком происходит?
--
А Бог его знает, - говорила мама, наклоняясь, чтобы помочь Ване раскрасить индейца.
--
А , по-моему, это ты должна знать, - продолжал Николай Сергеевич, не меняя тона, - иди-ка разберись.
Мама отворачивалась и уходила.
--
Чудная, у тебя, Ванек, мать, - удивлялся все тем же тоном Николай Сергеевич, - ходит, как в облаках витает. О чем только думает? Я сначала думал, о тебе...Да нет..тебя по голове гладит, а смотрит в пространство огромными своими глазами... Другую бы выгнали, да она хозяину приглянулась. Говорит, украшает кафе. Ну, да ладно...
Нет, с Николаем Сергеевичем было скучно. Сидит, шуршит бумажками, какие-то глупости про маму говорит. Зато действительно весело было на кухне. Поваров было два - толстый, Пашка и худой - Олег. Пашка был веселым, усатым, все у него кипело, шкварчало и получалось очень вкусно. Худой Олег никогда не улыбался, постоянно сердился за что-нибудь на Пашку, но зато знал рецепты необычных блюд, которые держал в большом секрете. Ваня садился на табуретку, и, болтая ногами, грыз яблоко, которым угощал его Пашка и слушал, как под пение кастрюль и шипение сковородок весело переругиваются повара.
--
Что, Ванчик- а - пальчик, вкусное яблоко? - кричал ему Пашка, откупоривая бутыль подсолнечного масла - что морщишься? Кислое? Ничего, брат, это белый налив! Первый сорт!
--
Ну куда ты льешь, - сердился на него Олег, - куда, льешь, я тебя спрашиваю?
--
А чтоб вкуснее было!
--
Черта с два она будет вкуснее! Это же французский соус! Тут же переборщить как нечего делать! Отойди, я сам!
--
Ты говоришь, французский, а тебе говорю: по-русски! Кашу маслом не испортишь!
--
Ты, что , готовишь, кашу? - взвизгивал Олег, - ты готовишь французское блюдо! Под моим руководством! Если не варит твоя башка в этой кухне, то слушайся меня, идиот!
--
Сам идиот! - беззлобно говорил Пашка, - иди-ка ты отсюда! Я тут сейчас борщ готовить буду! Иван-царевича угощать! Будешь, борщ, Иван-царевич? Чего головой мотаешь? Будешь-будешь! Отменный борщ будет!
Ваня смеялся, грыз свое яблоко и думал о том, что сегодня у них будут гости и мама вместе с тетей Раей будут делать "смотрины", то есть смотреть, кто маме подходит, чтобы она могла выйти замуж. Ваня думал об этом очень часто, потому что мама постоянно говорила об этом. Она говорила насмешливым тоном, но Ваня понимал, что мама этого очень хочет. Он и сам этого хотел, потому что, во-первых, так хотела мама, а , во-вторых, может быть, все изменится, он переедут куда-нибудь, даже может быть в свою квартиру, и Ваню переведут в лучший садик. По поводу другой квартиры Ваня не очень-то задумывался, ему нравилось жить в их доме, в "общаге", там вечно толклось много народу и было весело. Но садик Ваня поменять был бы не прочь. Его друг Женя раньше ходил в другой садик, лучше этого. Там им выдавали на прогулку деревянные палочки, похожие на те, которыми врач смотрит горло, и они могли делать с этими палочками все, что угодно, например, склеивать их крест-накрест и тогда получался маленький самолетик. А еще им давали на полдник сырники, политые сметаной, а не черствое печенье с чаем, а вечером показывали диафильмы, занавесив стену простыней. Такой вот замечательный садик был у Жени! Поэтому Ване очень бы хотелось, чтобы мама вышла замуж. Он уже представлял себе эти деревянные палочки, которыми он будет проверять горло у маленьких, играя в доктора. Ваня точно знал, что когда вырастет, то будет либо доктором, либо водителем автобуса. Куда возьмут. А может, днем он будет доктором, а вечером будет водить автобус. Но не простой автобус, а специальный. Там он устроит столики, или нет, шкафчики, в которых будет лежать мороженое и шоколад, чтобы пассажиры могли угощаться. Еще, все сумки будут уменьшаться на входе уменьшающей машинкой, чтобы быть маленькими и незаметными и никому не мешать, а на выходе увеличиваться- увеличительной машинкой. А он будет сидеть в специальной кабине, вертеть руль, объявлять остановки, и у него тоже там будет шкафчик с мороженым.
Так он мечтал и мечтал.
Потом приходила мама и забирала его домой. По пути они заходили в продуктовый, покупали бутылки с темной жидкостью, которые назывались "вино", колбасу, сыр и хлеб. Потом мама заходила в другой магазин, где продавались всякие разноцветные штуки, похожие на игрушки, но Ваня понимал, что это не игрушки, потому что играть с ними было невозможно. У мамы были дома эти штуки, такие разноцветные коробочки и цилиндрики. Один цилиндрик Ваня как-то раскрыл, а там оказалась палочка, которая мазала по руке, оставляя красные жирные следы. Затем неожиданно вошла мама, и испугавшись, что она будет ругаться, Ваня быстро закрыл цилиндрик, с ужасом чувствуя, как давится внутри него мягкая красная палочка. Он быстро спрятал цилиндрик в карман и отошел в сторонку, наблюдая за тем, как мама роется в своем "трехзеркальнике".
--
Зачем она ему, - пожала мама плечами, - ладно, накрашусь другой.
Ваня потом показал раздавленную красную палочку Жене, но тот сказал, что уже так портил помады старшей сестры, и что она очень ругалась, и поправить ничего нельзя и нужно выкинуть куда-нибудь подальше, потому что если мама узнает, то Ване не поздоровится. Ваня ужасно переживал, обманывать маму не хотелось, но и сердить ее тоже. В конце концов они закопали красную палочку за верандой. Когда они уже забрасывали ямку землей, разравнивая ботинками, пришла воспитательница и спросила, что они тут делают. Они сказали, что ничего, вернее, Женька сказал, Ваня молчал. Он стоял, краснел и думал о маме. Воспитательница посмотрела на красного Ваню и решила, что они тут ели снег, поэтому начала кричать и отправила обоих к медсестре. У медсестры Ваня забыл обо всем, разглядывая баночки с зеленкой и йодом, а так же вату и бинты. А потом на тихом часе снова все вспомнил и решил больше никогда не обманывать маму, а , когда он вырастет, то купит ей новую помаду. Цвет он запомнил.
4.
Студентов Ваня любил. Очень. Они казались ему очень умными и очень смешными. То спорят во весь голос, то веселят его Ваню, то начинают кружить его по комнате, а то зовут его какими-нибудь непонятными именами и хохочут. Но Ваня не обижался, когда они смеялись, он понимал, когда с ним шутят.
На этот раз гостей было много, и все были ребята. Ваня вертелся с ними, поглядывая снизу вверх то на одного, то на другого и ему было приятно, что так много мужчин и что все они говорят про мужские вещи - про футбол, про машины, а не про женские вещи, как мама с тетей Раей. Особенно Ване нравился дядя Гриша. Дядя Гриша был настоящим очкариком, не то, что та тетка - у него глаза были обыкновенные, а если через очки смотреть, то -большие. И главное, он совсем не сердился, когда Ваня то заглядывал за стекла, то снова смотрел на очки, а даже наоборот сажал его на колени и говорил с ним, не меняя тона на сюсюканье, как это делали мамины подружки.
--
Что, Ванча, читаешь уже? Нет еще?
--
Куда ему? - отвечала мама, - рано еще.
--
А ты пыталась учить?
--
А как?
--
Ну, по специальным книгам...
--
Нет таких книг...Надо в какой-нибудь центр обратиться...
--
Так обратись...
--
Да все времени не хватает.
А Ваня разглядывал сначала стекла, а потом, осмелев, трогал дядю Гришу за усы. Ваня знал, что усы бывают настоящими и ненастоящими. Вот, например, у Деда Мороза в прошлом году, были ненастоящие. И Женьке, когда он играл волка, тоже приклеили ненастоящие. И потом ему запрещали дотрагиваться до верхней губы, чтобы усы не отвалились. Зато у дяди Гриши были отличные усы. Их можно было трогать, даже дергать, только чуть-чуть, чтобы не сделать больно.
Повеселившись, наевшись и напившись, гости уходили. Тетя Рая устраивалась на подоконнике, с сигаретой, мама ложилась к ней на кушетку, и они начинали обсуждать мужчин.
--
Ну что? Ванятк, принеси мне пепельницу, а?
Ваня уходил за пепельницей на кухню, где было полно немытой посуды и бутылок. В одной из тарелок осталась маленькая рыбка, "шпрота". Ваня взял вилку, наколол рыбку, потом набрал в чашку воды и засунул туда рыбку. Получился аквариум. Рыбке надо было что-то кушать, поэтому Ваня взял пепельницу, зачерпнул немного серого сухого порошка, которым она была переполнена и посыпал рыбке. Вдруг рыбка открыла глаза и, проглотив немного корма, сказала:
--
Спасибо!
--
Пожалуйста - тихо сказал ей Ваня, - а ты откуда приплыла?
--
Из Красного Моря.
--
Это там, где много акул?
--
Да.
--
Как же ты с ними справилась, они такие сильные и зубатые, - уважительно спросил Ваня.
--
Чтобы спрятаться от акулы, - наставительно сказала рыбка, - нужно замереть и сказать заклинание: Акула, акула, не ешь меня, вот тебе дуло-муло-пуло! Понял?
--
Понял...
--
Ну так иди, тете Рае пепельница нужна.
Ваня брал пепельницу и уходил с кухни, кивнув рыбке на прощание.
В комнате все было по-прежнему. Отдав пепельницу, Ваня устраивался в ногах у мамы.
--
А Гриха тебе как?
--
Да ну, - морщилась мама.
--
Что тебе не так?
--
Да какой-то...жуткий с виду... Зубы торчат , как у кролика...Очки огромные, усики...Ботан.
--
А тебе только ботан и нужен! Тебе зачем он нужен? Замуж за него тебе надо! За-муж! А замуж - только за ботана! Чтобы он руководить не лез, а сидел там со своими вычислениями день и ночь. Тем более Гриха в своей однушке живет. Ботан не ботан, а квартира у него есть. Родители у нас преподают.
--
Интеллигенция, - прошептала мама.
--
Да. Но не те, с которыми ты имела дело. Те борзые. Крутые. Знаменитости. Эти попроще. Зато им лапшу навешать, и все...
--
Не знаю...
--
Да не мнись ты! Тебе, при такой внешности, Гришку закрутить - секундное дело. И к Ваньке он хорошо относится.
--
Ну, ладно. Подумаю.
--
Подумай-подумай. Вариант - отличный, я тебе это говорю.
5.
Прошел месяц. Ваня это понял, потому что красный квадратик календаря снова переместился на единичку. Однажды за ним в садик пришла тетя Рая, и сказала, что сегодня у них будет свадьба, а потом они переедут и она будет ходить к ним в гости смотреть телевизор. Ваня ужасно обрадовался,что у них будет телевизор и хлопнул ладонями по бокам несколько раз, как будто он пингвин, который только что вылез из воды и теперь отряхивается. Дома его ждала мама, которая была очень красивая, в белой блузке, с красными губами, а так же дядя Гриша. Ваня сначала не понял, почему дядя Гриша выглядит странно, но потом, приглядевшись, сообразил, что тот без очков. Издалека дядя Гриша не узнал его, а когда Ваня подошел поближе, то схватил его и начал обнимать. А потом он стал обнимать их обоих, и маму, и Ваню, а мама опускала глаза и чуть-чуть улыбалась.
Потом опять были студенты, много смеялись, танцевали и притворялись, будто вино горькое. А на следующий день они переехали на новое место. Это была квартира дяди Гриши.
Начались замечательные деньки. Ваня ходил в тот же садик, но теперь, когда его приводили домой, то он шел и включал телевизор, чтобы смотреть мультики. Спал он теперь не с мамой, а в отдельной кровати. А самое главное, что Ване нравилось, это был телефон. Вообще телефонов было два, один в комнате, второй - на кухне. Так вот Ване нравился тот, который на кухне, он был сделан в виде дракончика. Дракончик был зеленым, он спал, а когда телефон звонил, то нужно было снять трубку, которая была головой. Ваня мог целый час стоять и смотреть на спящего дракончика, и иногда ему казалось, что он видит струйки дыма, которые тот выпускает из ноздрей. С дядей Гришей Ваня очень подружился. Иногда, когда мама ездила в гости или сидела на балконе с книгой, дядя Гриша читал Ване про Элли и Тотошку, про Желтый туман и Урфина Джюса. А один раз принес с работы пузырек с волшебной пеной, из которой они стоя на балконе, толкаясь и смеясь, пускали пузыри, а мама хмурилась и, захлопнув книгу, уходила с балкона в комнату.
По утрам дядя Гриша брился. Это была целая история. Ваня просыпался и первым делом пугался, что дядя Гриша начнет без него. Поэтому он быстро спрыгивал с кровати, совал ноги в холодные пушистые тапочки и бежал в ванную. Там дядя Гриша каким-то непонятным образом всегда догадывался, что Ваня стоит у него за спиной, и не оборачиваясь, говорил:
--
Ванча! Бодрое утро!
Ваня улыбался и усаживался на маленький стульчик. Начинались удивительные вещи. Дядя Гриша наклонялся к нему, и Ваня проводил пальчиком по его щеке, проверяя, насколько она колючая. Щеки и шея действительно были очень колючими наощупь. Потом дядя Гриша медленно, как фокусник, мазал щеки белым кремом из тюбика, брал особенную палочку, которая имела на конце острое лезвие и называлась бритва, и водил этой палочкой по своим щекам. Потом он наклонялся и умывался, отфыркиваясь, как тюлень в зоопарке, куда они ходили вдвоем в воскресенье. А затем дядя Гриша вытирался белым полотенцем, которое он называл "вафельным", а оно и вправду было похоже на вафли, и снова торжественно наклонялся к Ване. Ваня уже знал, что сейчас щека будет гладкая-прегладкая, но все равно с волнением ждал этого момента. Волновался он и потому, что иногда дядя Гриша счищал крем неаккуратно, и на щеке выступали маленькие капельки крови. Это был самый важный момент. Потому что дядя Гриша командовал: "Внимание, внимание! Вызываем скорую помощь!". Тогда Ваня подпрыгивал и бежал за ватой и перекисью. Перекись он всегда мог отличить от любых других лекарств, например, от йода или зеленки. А потом дядя Гриша ставил его на стиральную машину, чтобы было удобнее лечить. Ваня капал капельку перекиси на ватку и осторожно вытирал ею красные капельки, а перекись пенилась и тихонечко шипела.
--
Все дурака валяете? - заглядывала в ванную мама, - идите, завтрак на столе. Я ушла, опаздываю.
--
Когда будешь-то?
--
Не знаю, я к Райке заеду. Поторопитесь оба!
Мама уходила, а дядя Гриша кормил Ваню гренками, которые они жарили сами, потому что мамина каша немного пригорала, и ее можно было бы есть только коту тети Раи. Потом они шли в детский сад, по дороге набирая полные карманы каштанов и договаривались, что в другое воскресенье они пойдут в парк собирать желуди, чтобы потом делать из них человечков. Они доходили до садика, Ваня раздевался и первым делом бежал к окну. Он знал, что дядя Гриша еще не ушел и не уйдет, пока Ваня не помашет ему из окна рукой. Ваня махал, на что в ответ дядя Гриша делал руками такой знак, который, как он рассказывал, делают моряки, когда встречают другой корабль. А потом поворачивался и шел на работу.
Однажды к Ване в гости пришел Женька. Ваня показал ему кровать, розовую пену для пузырей, щетку для ботинок со стеклянной ручкой, а когда они устроились смотреть мультики, то пришла мама и сказала, что ей надо позвонить, и чтобы они шли на кухню. Ваня вспомнил, что в шкафу на кухне лежит печенье, а в холодильнике есть масло. А если взять одно печенье, намазать маслом, а сверху придавить другим, то получится как пирожное. Этой вкуснотищей Ваня и решил угостить Женьку, когда они пришли на кухню.
--
А это что? - спросил Женька, показывая на телефон.
Ваня заулыбался, потому что друг заметил замечательного дракончика, подошел к аппарату, снял голову-трубку и протянул Жене, чтобы тот мог получше ее рассмотреть.
--
У родственников живу,- вдруг послышался из трубки мамин голос.
--
Значит, устроилась?
--
Да. Работаю, учусь, развиваюсь, ухаживаю за собой. Нравится.
--
А я всегда говорил, жизнь - полосатая зебра...Тебе сейчас белая попалась полоска...
Где-то Ваня уже слышал этот голос, но где - он не помнил.
--
Встретиться не хочешь? - продолжил голос.
--
Кто взял трубку? - вдруг сказала мама, - а ну положите!
Ребята испуганно переглянулись, и Ваня быстро положил на место голову дракончика. Они занялись печеньем.
Вдруг Ваня услышал какое-то шебуршание. Он оглянулся и понял, что они плохо положили трубку. Потом взглянул на Женьку, но тот, ничего не слыша, старательно мазал маслом хрустящие песочные квадратики. Тогда Ваня подошел к телефону, намереваясь поправить голову дракончика, но замер на полпути, потому услышал мамин громкий голос.
--
Я не могу! - сказала она.
--
Можешь, - донеслось из головы дракончика, - ты сильная.
--
Но я не смогу без него! И я ему нужна!
--
Мне ты тоже нужна. Пойми, я нуждаюсь в твоей заботе и любви. И я хочу, чтобы ты была рядом.
--
Но почему я не могу взять его?! Он ведь твой сын!
--
Мне все равно. А твою любовь я не намерен делить с кем-то еще...
--
Ты же знаешь, что ради тебя я готова на все...
--
Знаю. У тебя есть выбор. Подумай.
Из головы дракончика раздались гудки. Ваня протянул руку, осторожно поправил трубку и вернулся к Женьке. Но он уже не думал о печенье. Он думал о том, почему так переживает мама. Что могло у нее случиться?
Пришла мама, но она даже не ругалась, что они подслушивали, а начала наливать себе чай. Но руки у нее дрожали, поэтому она пролила чай на юбку, стала вытирать ее, но потом бросила тряпку в раковину и выбежала. Ваня подошел к раковине и заглянул в нее. Тряпка лежала в ней, словно маленький зверек, свернувшийся клубком.
Потом еще прошел месяц, или даже больше. Ваня не мог этого считать, потому что считать дни он все время забывал, хотя хотел, а красный квадратик остался у тети Раи. Из садика они ходили вместе с Женькой, Ваня провожал друга до дома, а потом сам шел домой. Обычно дома его ждала мама, она уже приходила из кафе, где работала только днем и сидела, листая какие-то тетрадки. Потом приходил дядя Гриша, и они ужинали. Но сегодня почему-то дверь открыла не мама, а сам Гриша. Ваня сразу понял, что что-то не так. Потому что дядя Гриша, всегда такой веселый, был грустным. И в комнате было что-то не так. Ваня прошелся один раз, другой, но все равно было что-то не так. И вдруг он понял. Не было маминых вещей. Обычно они валялись повсюду, на кресле, на кровати, высовывались из шкафа. А теперь их не было. Ваня подбежал к шкафу, распахнул его. Внутри пахло мамиными духами, тем цветочным запахом, но вещей не было. Только запах был.
--
Мамы нет, - вдруг сказал дядя Гриша.
--
А где она? - хотел спросить Ваня, но вместо этого посмотрел на дядю Гришу.
--
Она уехала, - словно услышал его мысли тот, - она приедет, но нескоро. Мы ее подождем.
Ваня кивнул. Конечно, он подождет маму. Только он спать будет сегодня на этой, большой кровати, на мамином месте. Потому что, во-первых, там была большая подушка, под которой было прохладно руке. А, во-вторых, одному маму было ждать страшно.
На следующий день раздался звонок в дверь. Ваня решил, что вернулась мама и побежал открывать. Но на пороге стояла незнакомая тетя. Она еще не была старушкой, но у нее на лице уже стали видны морщины. Тетя внимательно посмотрела на Ваню.
--
Привет, мам, - сказал дядя Гриша, - проходи. Ванча, иди в комнату, посмотри мультики. Мы на кухне посидим.
Ваня прошел в комнату, включил телевизор, но было еще рано, шли новости. Ваня сделал новости потише и услышал, о чем говорили на кухне.
--
Она тебя бросила!
--
Это еще не известно.
--
Она забрала вещи, документы, деньги,а тебе это еще не известно?!
--
Об этом мне известно.
--
Да что ты заладил, как попугай, известно-неизвестно! Что ты собираешься делать с ребенком?
--
Воспитывать.
--
Чужого ребенка?!
--
Да, мам.
--
Ты не сможешь воспитать его правильно!
--
Почему?
--
Он же ненормальный.
--
Он, абсолютно нормальный, - повысил голос дядя Гриша, - обыкновенный мальчик.
--
Но он же немой!
--
Ну и что? Он все понимает. Иногда даже больше, чем нужно.
--
Откуда ты знаешь?
--
Я вижу по его глазам.
--
А как он будет жить? Ему нужна особая школа! Особые друзья! Такие же как он.
--
О школе думать рано. Воспитательница в детстком саду понимает его. Его друг тоже.
--
Зато я ничего не понимаю. Я скажу отцу. Пусть он с тобой разговаривает.
--
Говори. Я думал всю ночь. Я пришел к выводу. Я его не изменю.
--
Ты сумасшедший! Да ты испортишь себе всю жизнь! Зачем тебе нужен ребенок-инвалид?!
--
Нет, это с меня достаточно! - тоже закричала дядигришина мама, - ты моих советов не слушаешь! Пожалуйста! Воспитывай! Помогать тебе я не намерена! Через месяц одумаешься!
Хлопнула входная дверь.
Ваня встал, выключил телевизор. Потом постоял в коридоре, а затем заглянул на кухню. Дядя Гриша сидел на табуретке, обхватив голову руками. Ваня подошел к нему. Дядя Гриша поднял голову, секунду смотрел на Ваню, а потом медленно сказал:
--
Ванча...Слушай-ка...Давно хотел тебе сказать... А давай купим с тобой ...аквариум? Не хочешь? Такой большой...И рыбок туда...И водорослей...Прямо сейчас пойдем и купим...Как тебе? И Женьку позовем с собой, чтобы весело было...Идет?
Ваня улыбнулся. Ну конечно идет! Аквариум, это же просто здорово! Только, как же мама? Вдруг, она вернется и не найдет ни сына, ни дяди Гриши?
Она же будет переживать! Надо ее как-то предупредить! Ваня задумался, а потом вдруг сообразил и от радости, что он догадался, как предупредить маму, хлопнул себя по бокам, как пингвин. Потом он подошел к столу, взял листок, карандаш и сел за стол. На листке он нарисовал себя, маленького, дядю Гришу в очках и с усами, потом - домик, а затем протянул стрелочку от них с дядей Гришей к домику, а возле домика нарисовал маленький аквариум с рыбками. А когда он взял красный карадаш, чтобы нарисовать автобус (вдруг до акувариумного магазина надо добираться на автобусе?), то вдруг почувствовал, что дядя Гриша стоит сзади. Ваня обернулся и увидел, что действительно тот стоял сзади и смотрел на рисунок, а в глазах его были слезы. Ваня очень испугался, почему дядя Гриша плачет, может быть потому, что с мамой что-то случилось, но дядя Гриша уже улыбнулся ему и сказал: "Молодец! Если мама вернется, то сразу узнает, где мы". Тогда Ваня успокоился. Подождать, это он всегда может. Он столько раз дожидался маму в детском саду. Так что для него это обычное дело. Уходя, они прикрепили рисунок клейкой лентой на самом видном месте - возле двери, и закрыли только на один замок, потому что мама недавно потеряла сключ от второго замка и не сможет войти, если вернется раньше них.
6.
Но мама не пришла. Она не пришла ни вечером, когда они втроем с Женькой и дядей Гришей укрепляли на дне аквариума водоросли и кормили купленных рыбок маленькими красными червячками, ни через неделю, ни через месяц. Ваня постоянно думал о том, что случилось с мамой. Однажды ему приснилось, что ее украл злой волшебник, и она сидит в башне и плачет, потому что не может вернуться к ним с дядей Гришей. Когда Ваня проснулся, то ему показалось, что это и вправду так. Тогда он попытался объяснить это дяде Грише, но тот не понял его.
Месяца летели один за другим. Вскоре Ваня пошел в школу вместе с Женькой, который помогал ему объясняться с одноклассниками и учительницей. В выходные они ходили с дядей Гришей гулять по парку, ездили на рыбалку.
Однажды их отпустили из школы пораньше, потому что в школе проводили дезинфекцию, вытравливая крыс. Ваня шел домой, и ярко-красный ранец хлопал по плечам в такт его шагам. Он шел и думал о том, что зря они травят крыс, потому что крысы - тоже хорошие, он видел в зоомагазине и белых, и черных, и все они были замечательные и очень ему нравились. Потом он еще думал, что может быть, когда вырастет, то станет не людским, а звериным доктором, потому что с людьми надо разговаривать, чтобы выяснить, чем они болеют, а животные тоже, ка и он, любят молчать, и лечить их поэтому легче. Хотя между собой эти животные как-то все-таки общаются. Вот бы было здорово выучить их язык, как Тарзан в той книжке, которую ему читал недавно дядя Гриша! Так он и шел, думая про все эти интересные вещи, и уже открывал дверь подъезда, когда услышал, как его зовут.
--
Ванечка!
Ваня замер, боясь обернуться. Потом медленно-медленно он повернул голову. Перед ним стояла женщина. Это была его мама. Она подошла к нему близко-близко, наклонилась и вдруг прижала к себе. Потом заговорила. Много-много она говорила о том, что она должна была уехать, потому что она любила, и тогда ей нельзя было взять его с собой, потому что он ехали в другой город, но она скучала по своему сыночку, но потом у нее родился еще один сыночек, и теперь они опять приехали сюда и мама хочет, чтобы Ваня тоже жил с ней. Слушая все это, Ваня почти не дышал. Потом тихо отстранился и заглянул в глаза маме. Это была уже не его мама. Она была другая. Она была по-другому одета, от нее не так пахло, как всегда. Это была мама того, маленького мальчика, который у нее родился.
--
Ты поедешь со мной? - спрашивала маминым голосом эта женщина, так сильно похожая на маму. Она сжимала его руку, тянула его за собой. Ваня зажмурился, выдернул руку и рывком открыв дверь подъезда, взбежал по лестнице.
--
Ваня! -крикнула мама.
Не открывая глаз, Ваня толкнул дверь, которая оказалась открытой и влетел в комнату. Дядя Гриша сидел на стуле, глядя пустыми глазами на ковер на стенке. Ваня хотел подбежать к нему, но вдруг остановился на полпути. Он почувствовал, что у него в горле поднимается что-то похожее на маленький гладкий шарик или пузырик.
--
Там...- проговорил он хрипло, - мама...
Дядя Гриша вскочил.
--
Ванча, - прошептал он...
Он подбежал к мальчику и схватил его.
--
Ты говоришь, сынок? Говоришь!
--
Там мама, - выговорил четко Ваня, - хочет...чтобы я... с мамой.
Дядя Гриша отвел глаза.
--
Ванча.. -тихо сказал он, - если ты хочешь пойти с мамой, иди, сынок, иди...Она была тут...Она приходила...Она хочет, чтобы ты вернулся к ней, и если ты тоже хочешь, то конечно...
--
И тут, - повторил он, показывая на кресло. А потом ткнул пальцем в дядю Гришу и сказал - Ты мама!
--
Я? - дядя Гриша растерянно посмотрел на него.
Ваня кивнул и обхватил дядю Гришу за шею.
Ночью они долго не спали. Дядя Гриша то требовал, чтобы Ваня что-нибудь сказал, словно боясь, что тот снова замолчит, то говорил сам - много, горячо, про них, про маму.
--
Ты пойми, Ванча! Ты должен научиться прощать. Если любишь, умей простить. Я понимаю, ты злишься на маму. Ты сердишься, что мама была довольна и счастлива, пока ты переживал, что с ней случилось, пока скучал по ней. Но, представь, что ты вырастешь, станешь доктором. А мама вдруг заболеет? Неужели, ты не станешь лечить ее? Неужели не простишь? Скажи!
--
Буду лечить, - тихо говорил Ваня. Он пока не очень понимал, о чем говорил дядя Гриша. Конечно, он вылечит маму, если она вдруг заболеет. Ведь теперь, когда он начал говорить, он сможет лечить не только животных, но и людей. Он сделает маме неболючий укол, даст ей мятную таблетку, и она выздоровеет. А Ваня вернется домой к дяде Грише, положит свой докторский чемодан на стул в прихожей, и они сядут вместе ужинать как настоящие мужчины, которые умеют любить и прощать.