Аннотация: Неожиданное путешествие в прошлое - в Скво Вэлли - столицу зимних 1960-го года Олимпийских Игр.
Скво Вэлли. Путешествие в Зазеркалье.
Как-то летом мы отдыхали на Тахо, и - когда я однажды лениво проглядывала карту озера со всеми окружающими его достопримечательностями - мой глаз неожиданно наткнулся на два слова: "Скво Вэлли". "Скво Вэлли? - задумчиво произнесла я в окружающее пространство. - Скво Вэлли?... Вроде там что-то такое было... Давно... Очень давно.... Какие-то соревнования..."
- Ну, ты даешь! - живо откликнулся мой муж Дима, сидевший рядом и услышавший мои позывные. - Так ведь там была зимняя Олимпиада! В 1960-м!
Eму ли мне не поверить - ему, просиживающему часами перед телевизором - перед "голубым экраном", как тогда говорили - при всяких мало-мальски интересных матчах, уж не говоря о крупных соревнованиях международного класса. Все было: и футбол, и хоккей, и фигурное катание, и - скоростной бег, и прочее, и прочее, и прочее. В 1960-м лет ему было еще не так уж много, он только заканчивал среднюю школу, но эти привычки телезрителя обещали развиваться и крепнуть, с одновременным накоплением множества знаний, оказавшимися впоследствии, как мы видим, отнюдь не бесполезными
И туман, плотно окутавший мой мозг, стал понемногу рассеиваться, постепенно редеть и исчезать - и наконец-то стали возникать и как бы материализоваться картинки прошлого, мелькающие, как в волшебном фонаре. Стали проходить передо мной чередой черно-белые изображения телевизионного экрана, газетные страницы, радиопередачи - и всплывать имена, имена, имена... - Белоусова и Протопопов, Евгений Гришин, Лидия Скобликова... и многие, многие другие.
Так неужели здесь? Здесь, куда я сейчас могу запросто приехать - как, скажем, когда-то в Мытищи или Серпухов?
"Так едем же скорее!" - воскликнула я, и мы, не долго думая, на следующий же день отправились в Скво Вэлли, куда от нашего Южного Тахо нам было от силы 40 минут на машине.
Мы въехали в эту долину, такую тихую в теплый летний вечер, доехали до центра деревни, поднялись на гондоле, окинув взглядом вид потрясающей красоты, раскрывшийся нам сверху -с озером, синей чашей лежащим на горизонте в окружении лесистых гор,- и дали себе слово обязательно приехать туда зимой.
И что же, через полтора года мы свое слово все-таки сдержали - в основном благодаря нашей невестке Лене, организатору и вдохновителю всяких поездок - и на рождественские каникулы мы все дружно тронулись в путь, с присоединившимися к нам друзьями сына.
Мы ехали на двух машинах - Дима, Даня и я на нашем Хайландере, а все остальные - на арендованном вэне. Впереди лежал путь длиной в 490 миль. Надо сказать, что дорога - это особенная и отдельная сторона отдыха, и даже эти 8-9 часов в машине до озера Тахо - хотя и утомительны, но как и всегда, полны новых впечатлений и радости.
И дорога-счастье, дорога-ожидание, дорога-предвкушение вела нас на север, в долину Сан Хоакин, в то зеленое пятно, которое вы можете увидеть на любой карте Калифорнии. Мы ехали через горный перевал, где на спуске нас ожидал обещанный синоптиками туман, который темным облаком клубился у входа в каньон, окутывая нас и закрывая от нас солнце; он каплями лег на стекла и зеркала и сократил видимость примерно до 200 метров. Однако, хоть нам и предлагали включить противотуманные фары (а их, к слову, у нас не было), они-таки и не были нужны, поскольку туман на деле оказался просто довольно низкой облачностью, и на шоссе видимость была около 2-2.5 миль.
Мелькали по сторонам поля и луга, сады и огороды, свинарники и коровники, апельсиновые и мандариновые рощи, неожиданно огромные стада коров, виноградники, мотели, Мак-Дональдсы и зоны отдыха, где так приятно бывает остановиться и поразмяться, съесть свой некалорийный бутерброд и выпить кофе из термоса, приготовленный по особому рецепту.
Однако когда путешествуешь с Даней, то без МакДональдса (или чего-то подобного) никак не обойтись, и это посещение привносит новые впечатления и новую радость в наше путешествие, и искушение преодолеть не удается (что ж, и Билл Клинтон не устоял!), и мы тоже радостно съедаем гамбургер с жареной картошечкой, запивая все это коричневатой жидкостью, которая почему-то называется кофе.
Так вот мы и ехали, и в районе ответвления шоссе на Сан Хозе и Сан Франциско облака стали подниматься все выше и выше, и постепенно засияло солнце, и так и провожало нас до самого конца нашего пути, когда мы, спустя два часа после Сакраменто, широким лесным шоссе номер 89 стали спускаться к городку Северное Тахо, лежащему на берегу озера, где мы и сняли квартиру - всего в 10 минутах езды от Скво Вэлли.
А теперь мне надо немного отклониться от описания нашего пути, наших машин, и нашей компании, чтобы вернуться снова к главной теме моего повествования - а именно, к Скво Вэлли, или к Долине Индианок. У нее, у этой долины, была, естественно, своя история, конечно же, совершенно неизвестная нам тогда, в те годы, когда мы все сидели, прикованные к черно-белому экрану, и страстно болели за наших, бьющихся на ледяных полях, мчащихся по лыжне, вихрем несущихся по ледяным дорожкам стадиона - и все на фоне заснеженных, поросших пушистыми соснами гор.
...В конце 1954 года в Скво Вэлли был всего один дом, один кресельный подъемник, да два бугельных, и еще небольшая гостиница на 50 комнат. Как-то однажды декабрьским утром некто Александер Кушинг, владелец этого небольшого лыжного курорта, просматривая газету Сан Франциско Кроникс, увидел статью, где говорилось о том, что Рино в Неваде и Анкоридж на Аляске собираются выставить свои кандидатуры для проведения Восьмой Зимней Олимпиады 1960-го года.
"Почему не Скво Бэлли?" - воскликнул Кушинг. А может быть, он и вовсе не воскликнул, а просто помолчал и подумал - однако, это уже неважно. Главное - что родилась идея, и это при том, что в Скво Вэлли ничего пока и не было. Но - с другой стороны - ведь все было! Были - горные склоны, огромная долина внизу, где хватит места на все - и на каток, и на лыжные трассы, и на отели, и на площадь для торжественных собраний, и на разнообразные здания; и он отчетливо увидел перед собой, как будет спущен с горы олимпийский факел, и там внизу будет зажжен олимпийский огонь.
Да, конечно, все было - только надо, чтобы и другие это увидели, надо убедить людей, что именно здесь и состоится Олимпиада, и именно сюда "все флаги будут в гости к нам". И это ему удалось - этот мечтатель обладал железной волей и неиссякаемым воображением. Он сумел увидеть то, что не каждому дано, и мечта постепенно обретала плоть и кровь и становилась реальностью.
Поначалу предложение Кушинга было встречена смехом. Но появилась статья, потом - другая, и постепенно идея стала овладевать умами. "Олимпиада.... в горах Калифорнии... с годовым снеговым покровом в 450 дюймов..." - так красиво это звучало, что постепенно стало казаться, что иного решения и быть просто не может, и Олимпийский комитет США мгновенно утвердил именно Скво Вэлли для предложения на место проведения зимней олимпиады 1960 года.
Америка Америкой, но ведь был еще Международный Олимпийский Комитет - МОК по-нашему - который-то и должен был голосовать, а соперники были серьезные - Инсбрук, Сент-Мориц, Гармиш Партенкирхен. Президент МОК поначалу высмеял Олимпийский Комитет Соединенных Штатов, но... "Олимпиада принадлежит всему миру, не только Европе!" - таков был лозунг Кушинга.
При первом голосовании отпали Сент-Мориц и Гармиш Партенкирхен, а при втором при результате 32 к 30 победила-таки Скво Вэлли!
И было все построено, и построено вовремя - мосты, дороги, подъемники, трамплины, горнолыжные трассы, беговые дорожки и все остальное, и Долина готовилась принять гостей в феврале 1960 года. Но - беда! Снег - обещанный! - лежал лишь тонким покровом, и решался вопрос об искусственное снеге, о перевозке снега из других мест, но вдруг случилось чудо! В самый день открытия Олимпиады разразилась метель; снег сыпал и сыпал, уже грозя создать серьезные транспортные пробки на дорогах. И как раз в момент выхода на поле греческой команды - традиционно первой из команд в торжественном шествии - тучи внезапно разошлись и засияло солнце. И огромная стая - 2000 штук! - белых голубей взмыла в небо, символизируя единение и мир. И Кэррол Хейсс, будущая чемпионка в фигурном катании, произнесла торжественно клятву спортсменов Олимпиады. Так это началось, и Кушинг не мог скрыть слез радости, струящихся по его щекам...
Здесь много чего было "впервые". Представляю, как если бы это "впервые" было бы на Олимпиаде в Москве, радио и телевидение гремело бы об этом дни и ночи. Но тогда мы ничего и не знали, может быть, об этом и сказали, но, конечно, как всегда, вскользь. А было: впервые - в Западном полушарии; впервые - передачи по телевидению; впервые - компьютеры для учета результатов; впервые (да и в последний раз) - все спортсмены под одной крышей...
...И вот мы стоим перед этими воротами, на левый поворот с шоссе номер 89, по которому мы ехали из городка Тахо. Мы въезжаем в долину, слева от нас простирается огромное поле, по которому проходила Олимпийская лыжная трассе, и видим впереди деревню, в которой только 2 здания остались от прежних построек 1960-го. Все остальное - гостиницы, магазины - построена уже позже, на месте разрушенных зданий 60-х. Народу - не протолкнуться! Вот уж действительно международный курорт.
Все наши разбегаются кто куда - здесь несколько склонов, много подъемников. Санки, доски, лыжи... Я не еду на горных лыжах; уже и забыла, когда я вставала на них последний раз. Были такие лыжи под названием Мукачево (да, есть такой городок на Западной Украине); такие деревянные, отделанные железным кантом. А первые горки, где катались московские любители, были под Красногорском, у деревни Черная Грязь. Ездили туда на машине, брали термос с горячим чаем (термос такой был огромный, китайский, расписной - чуть ли не на 3 литра) и бутерброды. Это было, пожалуй, самое приятное для меня тогда - чай, не очень-то я любила лыжи, разве что по весне, когда снег уже становился влажным, и не так сильно было скольжение, тогда я и не боялась спускаться с самой высокой горы. Но это было так давно, и так прочно забыто, что я здесь просто брожу, дышу чистейшим горным воздухом, и наслаждаюсь окружающим миром.
А вечером мы идем на каток - он наверху, на горе, туда надо подниматься на фуникулере, или - гондоле, как тут его называют. Кажется поначалу, что это тот самый каток, где проходили все олимпийские соревнования, но - нет: тот, настоящий, был внизу, здесь только копия. Ветер тут сильный - едва ли не сбивает с ног, приходится даже одевать капюшон. Ах, какой же лед скользкий! Но ничего, удается устоять - все же постоянные тренировки детства и юности не проходят впустую, и координация движений остается на всю жизнь. Не зря Анастасия Цветаева каталась на коньках даже в 80 лет!
Радостно катаемся, разрезая лед лезвием конька - как когда-то в Парке Культуры или же в Лужниках. Даня наш уже катается лучше, наконец-то научился отталкиваться ото льда, а девочки-малышки - только еще за руку, а еще лучше - за две.
А что самое необыкновенное и неожиданное здесь - это музей Олимпиады, как раз рядом с катком. На стендах - история Скво Вэлли - что здесь было, и что стало; здесь и плакаты, и реклама (куда уж без нее!), и - фотографии, и - статьи из газет. И у меня чувство, как будто я сейчас оказалась в Заэкранье, или - в Зазеркалье, и все то, что я видела и знала об Олимпиаде тогда, сейчас я наблюдаю с другой, с обратной стороны. И все то, что казалось так давно забытым, снова возвращается - да и не только Олимпиада, но и сама жизнь.
Надо сказать, что фотографий наших победителей маловато - статьи есть, а вот с фотографиями - поскупились, а ведь русские взяли медалей больше всех.. Но что ж удивляться, у нас было то же самое, и мы в основном печатали фотографии наших спортсменов. Холодная война - и на спортивных состязаниях...
Вот фотография Белоусова и Протопоповой - их знаменитый тодес (есть такая фигура в спортивном катании, кто не знает)- так и подписано: "Фигурное катание по-русски". Хоть они тогда заняли всего 9-е место, не зря их, видно, заметили - уже на следующей Олимпиаде, в Инсбруке, они были первыми, да и еще через четыре года, в Гренобле - снова первыми, уж не считая многочисленных побед на чемпионатах Европы и мира.
А вот еще знакомые имена: наши конькобежцы-скороходы Евгений Гришин и Виктор Косичкин. У каждого - по 2 золотых медали - у Гришина на средние дистанции, у Косичкина - на длинные. И в фильме, который постоянно показывают в уютном уголке музея, мы видим не экране крупным планом Евгения Гришина.
Все три призовых места - и все русские имена: Мария Гусакова, Любовь Баранова, Радья Ерошина. Равнинные лыжи, гонка на 10 км. Есть статья: "Русские женщины на лыжне забрали все медали". Фотографий их нет, но я их и так себе представлаю: белокурые, широкоскулые, крепкие, мускулистые - такие вот русские валькирии.
Еще знакомое имя: Лидия Скобликова, коньки, две золотые медали - 1,500 м. И 3,000 м. На следующей Олимпиаде она возьмет золотые медали на всех конькобежных дистанциях среди женщин. Помню ее фотографию с этими четырьмя медалями, которые она прижимает к лицу. Но не только этим она знаменита. Тогда, прямо с Олимпиады в Инсбруке, чуть ли не с пьедестала почета, она обратилась к Никите Сергеевичу Хрущеву, бывшему тогда Генеральным Секретарем ЦК КПСС, с просьбой о приеме в партию. И Хрущев вот так прямо ее и принял в партию, вот только не помню, как ей тогда вручали партийный билет - уж не в Кремле ли? А самому Хрущеву на этом посту осталось быть чуть больше полугода.
Но хоккей! Даже сейчас, с кем там ни заговоришь, все знают: американцы выиграли Олимпиаду; русские проиграли Да, третье место - для наших доблестных хоккейных воинов - это было большое поражение! И это в то время, как уже на предыдущей олимпиаде, в Кортина д'Ампеццо, мы уже были первыми, да и потом всегда боролись за первое место! "В хоккей играют настоящие мужчины, русские играют в хоккей!" - хотя эта песня Пахмутовой еще, пожалуй, и не была написана в то время...
... И последним рейсом мы спускаемся обратно в деревню, где слабо мерцают огоньки, едва различимые сверху. Но вот огни становятся все ярче, все ближе - и гондола плавно причаливает к нижней станции. Уже почти что нет машин на парковке, и мы двигаемся к нашему дому.
И вот так и идут наши дне в Скво Вэлли. Разные склоны, разные подъемники, каток. Уроки - для детей и для взрослых, кто хочет. Мне становится завидно, и я начинаю подумывать - ах, не смейтесь, пожалуйста! - а не стать ли мне снова на горные лыжи, хоть на самый простой детский спуск?
Но пока я нашла место, где можно взять в аренду равнинные лыжи (так далеко они его запрятали, что едва найдешь!), и покататься по ухоженной лыжне - по той самой, олимпийской, где тогда наши женщины взяли все три призовых места в гонке на 10 километров. Совсем другие лыжи сейчас - пластиковые, короткие, чуть выше моего роста, а ведь раньше длину лыж замеряли по вытянутой вверх руке. "Новый стиль" - говорят. Но Дима так и не сдался, и взял себе самые длинные, которые смогли ему найти. Ботинки тоже, конечно, другие, и пристегиваются к лыжам одним щелчком.
И я опять уплываю своими мыслями в прошлое, в мое детство, когда меня впервые поставили на лыжи. Вначале были мягкие крепления, которые соскальзывали с валенок, да под пятками образовывались ледяные холмики, и валенки сваливались с лыж; так не вынеся этого, мне были куплены настоящие жесткие крепления, хорошие финские лыжи фирмы Карху, и хорошие кожаные ботинки, и все это обмудирование прослужило мне еще долгие, долгие годы. Училась кататься я в Лосинке, где мы тогда жили, вдоль железной дороги, и мои первые соревнования были в моем 2-м классе школы, когда я прошла километр что-то за 6-7 минут, и моя учительница физкультуры не могла этому поверить.
Как ей было поверить, когда, в школе выдавали для уроков лыжи с какими-то немыслимыми полужесткими креплениями - такая вот примета времени, помните у Визбора: "Словно полужесткие крепления...". Эти крепления и застегнуть-то на морозе было невозможно(представьте обледеневше ремни и холодные пряжки, в которые ремни надо было продеть!) - а как потом бежать? Так что на них я никакого результата и показать не смогла.
Позже лыж было много в годы и детства, и юности - и в школе, и в институте; все еще и не в радость, а для сдачи разных норм и для соревнований. Помню и ледяно-холодные сарайчики для аренды лыж, промокшие варежки, замерзшие пальцы... Стужа, стужа, стужа... И - согревание в метро, где все равно было не согреться. А потом - уже лыжные прогулки для удовольствия, и - даже - большие переходы по 35-40 километров, когда мы с Димой переходили безо всякой лыжни, по полю и по лесу, от станции Турист Савелевской дороги до Абрамцева, Ярославской дороги.
...Прошлое исчезает, тая в воздухе улыбкой Чеширского кота, оставляя вокруг непередаваемое ощущение счастья, смешанного с грустью. И я возвращаюсь в настоящее, где стою в таких удобных и мягких лыжных ботинках, на этих узеньких пластиковыx лыжах, и мне не холодно несмотря на ветерок, и светит солнце, и даже кое-где неглубокий снег подтаял, и прогалины просвечивают коричневой травой посреди заснеженного поля. И надо мной проплывают кресла подъемника, ведущего вверх, и я машу рукой своему внуку Дане, который вот сейчас, поднявшись на гору, пройдет трассой, по которой шли 40 с лишним лет назад неведомые ему чемпионы.
... Мы уезжали ранним воскресным утром, когда город притих в ожидании снегопада, и тяжелые облака низко нависли над свинцовыми водами озера. Мы уезжали, зная, что надолго запомним эту прекрасную неделю, которую мы провели в окружении великолепной природы, в кругу милых людей, и с той памятью сердца, которая добавила новое измерение и новую глубину к прекрасной картине, которая называется жизнью.
