А вот фиг вам Хорват повесился! Просто нос всем показал - и нет его. Наум, правда, погиб-таки в автомобильной катастрофе. Как и Новиков-Лустич. Это Астрал так карает: Наума - за цикл о Христе, Лустича - за "Алыму"... Галича убило током, точнее, ударило - сердце вот и стало. А мой папа умер непонятно, от чего. Наверное, от святости и сопряжённой с ней тоски. И Высоцкий от тоски. И Клячкин... Арик Круп утонул в снежной реке. Визбор в Москве отходил - не в горах где-нибудь. В горах погиб Лёша Харалдин. Замёрз на К2 вместе Пархомом и ещё одним пареньком. Потом ещё кого-то, наверное, расстреляли. А, ну да - Виктора Хару! Отец Сергеевой сам застрелился: довели, видимо... От рака - это Веничка Ерофеев. От пьянки - Борька Викторов. От электрички - Наташка Молчанская. А моя мама - от удушья, от усталости, от одиночества.
Кого я люблю - все инопланетяне. Особенно женского рода. И аура от промежности к переносице: сзади и спереди. Когда снятся, распевают псалмы и гимны. Только одна не распевает, а молча водит за собой по каким-то переулкам. Мне кажется, у неё есть ключ. Поэтому я зову её Буратинка. Хотя она не деревянная и девчонка, и носик у неё очень даже ничего себе. Целоваться любит. Я тоже.
Вот наступит смерть - и осуществятся все мечты. И реализуются все планы. Мечта жить вечно. План выучить иврит с румынским. И сбудутся все остальные сны: про звёздный дождь над Черноморкой средь бела дня в июле, про восхождение-соло на самую крутую и красивую стену мира, про триумфальное шествие растаманской революции по пионерлагерям и начальным классам Республики Молдова.
У меня сердце разрывается на части, а я ещё жив. У меня от табака, алкоголя и эфедрина, наверное, такой уже рак кишечника лёгких и мозга, что червям будет жрать это тошно. А я ещё дерьгаюсь, ещё объективы к фотоаппарату докупаю. На истерике. Как "сердце врёт - люблю, люблю..." у Кукина, дай ему Бог здоровья!
Однако же, теребя шаловливыми пальцами когда авторучку, когда мышку компьютера, я заявляю вам, братцы, и вам, сестрицы, со всей полнотой ответственности (не говоря уже об уверенности в собственной и нарицательной правоте): это не конец! Концу мы найдём приложение. Продолжение. Предложение. Абзац. Страница. Странница. Светлячок в Бутученах.
Смерти никакой нет. Однажды я был дорожной пылью. По мне брели беженцы. Мальчики-новобранцы с короткоствольными калашами плакали, как дети, выводя колонну из зоны заражения. Слёзы капали прямо в меня...
И геены никакой нет. И стужи. И ведь я уже однажды в это врубился - в 78-м, во время спасаловки на Южном Домбае. А потом забыл, как дурак последний. А теперь опять вспомнил: пальцы вдруг разнылись, я ж тогда поморозился конкретно.
И страха никакого нет. Потому что бояться - НЕЧЕГО! НЕЧЕГО! НЕЧЕГО!