Французов Виталий Иванович : другие произведения.

Утро Советского Поручика

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Если Вы стремитесь получить удовольствие от романтического прочтения стихов, истории любви, метафизической философии Любви и Свободы, получить инструкцию как действовать в условиях времени "Ч", узнать почему наши женщины самые красивые и как японцы прямо от капитализма собираются перейти к коммунизму - этот рассказ для Вас. Автор лишь иногда предупреждает своих новых читателей о непомерном передергивании используемых форматов персонажей и времен, что может неблагоприятно сказаться на людей ранимых и чрезмерно педантично относящихся к наследственности классических литературных форматов.
   Впрочем, две предшествующие книги Виталия Французова позволяют войти в мир уже знакомый, мир эмоционального и нескучного восприятия действительности героев. После легкого и можно сказать "бездумного" знакомства с Французовым в предшествующих книгах "ЭФИРИЯ" и "ПЕРВЫЙ СНЕГ" вы переступите нелегкую грань новой - старой теории "Эволюция любви", написанной в 1990 году.
   Впрочем, тексты Французова читаются как всегда - без особого напряжения мышц тела.

УТРО СОВЕТСКОГО ПОРУЧИКА

Поручик - звание российской царской армии, соответствует

ношению погон с тремя звездочками на погонах в одним

просветом посередине

   Нематериальный объект любви, к которому стремятся двое, соблюдая нравственные постулаты - исключает элемент насилия. Другими словами: один из любящих Бога, как я. И это несколько иначе происходит, нежели Свой, среди иных. Естественно в такой ситуации несколько сглажены многие моменты: первичного выбора, момента любви и последующей жизни, что приводит современного человека с существующими индивидуальными возможностями в состояние человека с существенными привилегиями, по сравнению с человеком прошлого. Быть человеком нынешней цивилизации, значит иметь массу материальных преимуществ и удобств. Тем ни менее, за все нужно платить. Чем же платит современный человек за достижения современной цивилизации?
   Эволюция общества происходила от нематериального общего объекта любви к материальному. В свое время на смену Духовному Абсолюту Гегеля - Богу, пришел антропологический принцип Фейербаха. По Фейербаху, понятие объекта первоначально формируется в опыте человеческого общения, и поэтому первый объект для всякого человека - это другой человек, "Ты". Именно любовь к другому, есть путь к признанию его объективного существования, а тем самым к признанию существования вообще внешних вещей. Из внутренней связи людей, основанной на чувстве любви, возникает альтруистическая мораль, которая, по убеждению Фейербаха, должна встать на место иллюзорной связи с богом. "Любовь к богу, - пишет Фейербах, есть лишь отчужденная, ложная форма подлинной любви - любви к другим людям."
   Абстрактная любовь к людям должна была найти в конце концов однозначно понятный и с признаками вечности объект. Эволюция произошла от общего духовного объекта любви, к общему материальному. Фейербах и Маркс - пошли по пути "наследственности" естествознания, в чем была глубочайшая ошибка. Даже русский физиолог Павлов, сделав величайшие открытия в области пищеварения, по малоизученной своей социальной концепции, пытался вывести некоторые генетически наследственные социальные условные рефлексы. То есть, увлеченность материальными данностями окружающего нас мира, проецировались на мир духовный. Но, естествознание элит предыдущих поколений есть индивидуальный опыт, который не передается по наследству как иммущество или гены; и к сожалению не передается лишь с помощью формальных знаний. Концептуальная ошибка мыслителей привела цивилизации к ряду культов личности в странах с самыми различными состояниями культуры, экономического развития цивилизации.
   В течении длительного современного периода потерявшийся духовный вектор человеческой любви рефлексирует от певцов и актеров к политическим и спортивным кумирам, все более подбирая того, кто по своим качествам будет Свой из Иных - будет объектом физического насилия одного человека над другим.
  
   Осторожный весенний рассвет растворял мрак небольшой комнаты. Ближе к окну, поперек комнаты расположилась высокая этажерка ручной работы из струганных досок, покрытых морилкой, ссохшихся и поэтому немного выгнувшихся. Сквозь квадраты и прямоугольники этажерки свет падает на помятое подушкой, ночью, снами, и еще Бог знает чем, лицо молодого, крепко спящего, человека. Ни одна мышца не напряжена, сознание и тело в состоянии невесомости. Под ним, тем ни менее, согласно законам физики -- новый диван. Подлокотники бережно одеты в целофановые чехлы; диван -- самая дорогая вещь в комнате. В противоположном от окна углу мольберт -- деревянный двухметровый зверь, в пасти которого зажата неоконченная картина. На фоне произвольно валяющихся, висящих и попросту летающих предметов, судя по телу, стоит девушка. Лица еще нет, пока лишь серое пятно, на которое ему стоит водрузиться. Автор картины, видимо, пытается совместить геометрически цветовую гармонию Малевича, и образную насыщенность Дали. Это одна из тех картин, которые пишутся не на века, и могут быть интересны лишь самому художнику. К мольберту, в верхней части направляющей доски уже поржавевшей кнопкой прикреплен листик с текстом, отпечатанным только заглавными буквами, вероятно, отпечатанным на телеграфном аппарате.
  
   ГИМН ЕСТЕСТВОИСПЫТАТЕЛЯ
  
   ЗАСОХШИХ ЛИСТЬЕВ ИССЯКАЕТ ГРУСТЬ
   ПРИШЕДШИЙ ХОЛОД МИР ПРЕОБРАЖАЕТ
   ИССЯКЛИ СИЛЫ НЕЖИВОЙ ПРИРОДЫ ПУСТЬ
   ПРОТИВОРЕЧИЙ ДУХ И КРОВЬ ЖИВУЮ ВОЗБУЖДАЕТ
  
   МНЕ НЕТ ПРЕГРАД. Я ДЛЯ СОРАТНИКОВ СУДИМ
   И УЖ ПОТЕРЯН ИМИ В ТЛЕНЕ ИСКУШЕНЬЯ
   ВО МНЕ УЖЕ СИДИТ СВОБОДЫ ПУТЬ НЕЗРИМ
   ЛИШЬ ОПРАВДАЮ ЦЕЛЬЮ ВЫСШЕГО СПАСЕНЬЯ
  
   ХУДОЖНИКОМ РОЖДЕН ДАЛЕКИЙ ЧАС ЗНАМЕНЬЯ.
   В КОТОРЫЙ ЖИЛИ ТАК КАК МНОГО ЛЕТ НАЗАД
   НИКТО НЕ ВИДЕЛ ПЫЛИ ЗВЕЗД ПЕРЕСЕЧЕНЬЯ
   А СУД ВЕРШИТ БЕЗВРЕМЕНЬЯ ЗАКАТ
  
   КТО БОГА В НАС НАЙДЕТ ПРИДЕТ ПОТОМ
   НО ЖИВ В ДУШЕ ПОЭТ ПОКА ЕСТЬ СИЛА
   КТО КОРМИТ БРЮХО ПОЛЗАЕТ КРОТОМ
   ПРИШЕЛ НАШ ЧАС КРЕПЧАЕТ ЖИЛА
  
   В метре от дивана -- столик, на котором множество разных баночек с остатками разведенных красок и коробка с тюбиками. Бутылка льняного масла, две индийские кисточки: облезлая и почти новая. Рядом -- электронные часы бесшумно считают последние минуты сна.
  
   Все произошло так неожиданно. Все сокурсники где-то на сопках "гниют". Все началось с этого коротичевского "Огонька". Дежурства были ночные, а делать было нечего - вот и зачитался...(Это была статья Василя Быкова "Дубинки против гласности". Терпеть больше не было сил: ложь и "закрытые глаза" власть имущих окутали не только "гражданку, но и Армию. Сделал важный для себя вывод - пора! Пару бессонных ночей и письмо было готово. Слишком смелое письмо - крик души советского поручика о той паутине расхлябанности, которая все сильнее обволакивала его самого и тех, с кем служил плечом к плечу, об изменениях и реформах, в которых так все нуждаются.
   Буквально через месяц вызвали на почту, сказали: "Очень важное письмо!"
   Действительно. "Секретариат Верховного Совета СССР Москва, Кремль. Исх. 128-СЭ/5. На почтовом штемпеле значилось - 5.02.89. Поперек конверта был чернильный отпечаток ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ. Сам конверт был необычно большой, размером как два обычных, принятых для переписки советских граждан.
   Глеб едва сдерживая нетерпение, проехал одну остановку на 69-ом автобусе до своего военного городка, вышел из автобуса и не сдержался.
   Внутри был всего один листик. Самый красивый бланк, который он когда либо видел в жизни. Вверху на бланке красовался тисненый герб Советского Союза.
  
  
   ВЕРХОВНЫЙ СОВЕТ СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК
   КОМИТЕТ ПО ВОПРОСАМ ОБОРОНЫ И ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

Москва, Кремль

  
   3 февраля 1989 года  128-СЭ/5

220051, Минская область, Минский район, п.Колодищи-1,

военный городок,226, кв. 29

Сизову Глебу Ивановичу

  
  
   "Уважаемый тов. Сизов Г.И.
   Ваше письмо, поступившее в адрес Комитета, рассмотрено. Высказываемые Вами предложения будут использованы в практической работе Комитета.
   Благодарим за высказанные предложения.
  
   Председатель Комитета (подпись) В.Л. Лапыгин
  
   Перед этим пришло письмо из "Огонька", а в январе от начальника войск связи генерал-полковника К. Кобца. Реакция вертикали, по которой "спустили" сверху указание "разобраться" была молниеносной! Что же их всех так задело?
   Теперь вот такой кабинет и китель висит - свежие майорские звездочки. Так я же только старлеем был! Невероятно. Теперь спецподразделение по реформе Вооруженных Сил. Конечно, Бакатину письмо в ЦК накатал про боеспособность армии и все такое. Этот Петухов из отдела Армии и Флота при ЦК молодец, звонил и ТАКИЕ вопросы задавал! Потом приехал полковник Зайцев из Министерства Обороны и после короткого разговора вдруг говорит неожиданно - "Давай-ка собирайся в Москву!". Даже струхнул по началу.
  
   Глеб поправил золотистый по краям письменный прибор, где стояли педантично заточенные карандаши. Перед ним лежали аккуратные листы бумаги в папке с краями из красной тисненой кожи. В окне виднелись далекие старые московские крупнопанельные новостройки, а совсем рядом витиеватыми разноцветными зигзагами вкручивались в землю купола храма Василия Блаженного. Не даром Матиас Руст выбрал место посадки именно здесь. .. и принять смерть на лобном месте.. Глеб в своем письме в ЦК даже Руста упомянул. Немного передергивал. По одному единственному факту нельзя обобщать. В Англии, писал Герберт Спенсер, после того, как в газете написали о случае воровства в поездах - все в одночасье перестали ездить. Сейчас народ стал с информацией более бесцеремонно обращаться. Сколько не пиши, что за год в автокатастрофах гибнет столько же, сколько за десять лет Афгана, есть автомобиль - уставший-трезвый-пьяный: "А я думала, что за приличного человека замуж выхожу, на рынок буду как человек! А он, на автобус! Не, могу-у-у". Каждой девушке в СССР сначала нужен таксист, а потом - муж! Где же столько таксистов набрать?
  
   Ну, ладно. Приказ нужно готовить.
  
   Это был проект Приказа МО СССР  13 от 5 апреля 1989 г. Документ был для служебного пользования. В левом верхнем углу была надпись "Утверждаю" Начальник войсковых складов и хранилищ ВС СССР генерал-полковник (подпись) В.К. Лючников. В правом верхнем углу - "Согласовано" Начальник Управления хранилищ МО СССР генерал-майор (подпись) И.С. Под-Полы
   Далее текст был такой:

Начальникам штабов групп, округов, дивизий, полков, учреждений.

      -- Идя навстречу решениям XXVII съезда КПСС, XIX партконференции и светлому будущему, настоящий приказ узаконивает стихийно сложившийся порядок получения и списания имущества, материалов, техники, зародившийся по инициативе личного состава армии и флота.
      -- Данный порядок уничтожает бюрократический поток заявок, актов, нарядов, накладных и тем самым высвобождает время для занятий боевой подготовкой.
      -- Ввести в войсках обменную единицу объемом 0,5 литра спирта этилового ректификата технического.
      -- Обмен на складах и хранилищах Вооруженных Сил производить в соответствии с приведенными ниже нормами. Имущество, материал, техника указанных наименований и соответствующего количества соответствует одной обменной единице.
   Далее, в документе шел длинный список вещей, которые по норме соответствовали пол-литровке спирта:
   Клей ПВА 3 кг, Уголок алюм. 20м, Уголок металл. 40м, Краска масляная 20кг, Эмаль 20кг, Ацетон 15кг, Олифа 5кг, Фанера 5 мм 1лист, Оргстекло 1 лист, Цемент 2 мешка, Лампочки 60 вт 50шт., Рейки деревянные 50м, Плиты асбестовые 1 шт., Телефон АТС 2шт., Телефон ЦБ 3 шт., Патроны к АКМ 250 шт., Патроны к ПМ 180 шт., Материал х/б 5 кв.м., Материал п/ш 3 кв.м., Тушенка свиная и говяжая 8 банок, Плита ДСП 6 кв.м., Плита ДВП 10 кв.м., Лопата 5 шт., Топор 3 шт., плоскогубцы 3 шт., Кусачки 5 шт., Шкаф книжный 0,5шт., Сейф 2-х ячеечный 0,3шт., Сейф 4-х ячеечный 0,2 шт., Стол 2-х тумбовый 1 шт....
   Глеб хорошо знал сколько нужных вещей можно выменять на спирт. Он был практик и не раз это делал для поправки своего военного хозяйства на близлежащем складе у старого горбатого татарина, который и разговаривать-то толком по-русски не умел. "Чего й нужна командира?". Похоже, он был единственный, кто несмотря на года не спился, а пускал спирт Глеба на оборот новых товаров, похоже даже с "наваром" для себя - мало ли в мире хороших и нужных для хозяйства вещей, кроме спирта.
  
   Нужно было изучать документ дальше.
  
   5. В настоящее время прорабатывается вопрос обмена имуществом с гражданскими организациями. Такие эксперименты уже широко практикуется на местах.
   6. К данному приказу прилагается информация секретного характера.
   Начальник складов и хранилищ Генерального штаба МО СССР
   Полковник (подпись) /Е. Краснощеков/

5. 04. 89 г. Москва"

  
   Надо же, мне с моим допуском приносят даже секретные документы. Прям, все как в сказке. Вот Меркулу бы рассказать - умер бы со смеху.

СЕКРЕТНО

  
  

ПРИЛОЖЕНИЕ К ПРИКАЗУ МО СССР  13 ОТ 5.04. 1989 г.

Начальникам штабов групп, округов, дивизий, полков, учреждений.

  
   1. На базе войск центрального подчинения с участием ведущих специалистов и представителей заинтересованных организаций в настоящее время проводится эксперимент по оценке в обменных единицах ранее не пользовавшейся спросом офицерской чести.
   2. Нормы обмена офицерской чести в ближайшее время будут окончательно определены и доведены войскам.
  
   Начальник складов и хранилищ Генерального штаба МО СССР
   Полковник (подпись) /Е. Краснощеков/
  

5.04. 89 г. Москва

  
  
   Прерывистый высокий звук ворвался в сознание, и большого спящего ребенка из мира сновидений вернул на грешную землю. Начинался день. Обычный, как множество иных, канувших в лету. Рука привычно включила приемник. "Молодежный канал" энергично будил сознание. Сегодня должен был быть выходной, но вечером позвонили с работы, сказали прибыть, чтобы переоформить еще одну бумажку. И как-то загадочно добавили- ожидается важная встреча.
   Оттого такой дурацкий сон - майором стал. Прикол.
   В начале февраля подал рапорт, чтобы уволиться из армии. Мучили уже долго - третий месяц. Знал что офицеру это не просто, но предстояло сокращение... Оно было у всех на устах, рапорт все подписали и даже снизошли до личной беседы. Вплоть до начальника политотдела. Правда, не забыли письменно зафиксировать основные вопросы беседы , причем в двух экземплярах.. Как требует прокурор, расписался на обоих собственноручно. Потом неделю в госпитале. Нашли уже зарубцевавшуюся язву. Служил -- не знал. Правда, два раза на "скорой" увозили с учений. Два раза -- отравление. Оказывается -- язва. Честно говоря, даже обрадовался, неплохо знать о себе все. Плохое тоже. А узнавать о себе предстояло еще много. Он, старший лейтенант, скоро разменяющий четвертак, знал оказывается немного о себе. Жил как все. Школа. Училище. Жена. Выпуск. Распределение. Дочь уже поднялась и пошла.
   Так часто приходится оставаться один на один со своими беспокойными мыслями. Только Аленкины письма, как яркие вспышки в монотонных буднях.
   "Катя начинает лепетать все подряд. Тебя называет Глебка или Бушка, а меня только мама. Слово кофта она сказать не может и говорит на кофту ТУХКА. Сама уже ходит во взрослый туалет: закрывается, делает свое дело, отматывает пол-рулона бумаги, использует ее по назначению, моет унитаз, одевается и выходит.. Вот только свет еще не может сама выключать.
   Мы оформили ее в садик на Печерске. Когда пришли просто первый раз посмотреть группу где она будет, то Катюша расплакалась, когда надо было уходить. Она сразу же пошла что-то рассказывать своим новым знакомым на понятном только ей языке и забрать ее было невозможно. Походила она три недели и заболела. А недавно проснулась в 5 утра и стала одеваться в садик к Никитке (это ее лучший друг в садике)"
  
   Что же движет тобой сегодня? Стыд, наверное. Как- будто в этих маленьких глазах, в которых рождается сознание, увидел свою никчемную жизнь. Теперь точно уже знал -- ошибся в призвании. Аленка -- жена, говорит многие ошиблись, ничего: живут, терпят. Он никогда не мог понять -- как, так можно? Ему не дано понять. Его не отпускал тот двухметровый зверь -- мольберт. Не давал жить, как те все, о которых говорит Аленка. И он, Глеб Сизов, не думал, что столько сил может давать нежелание как - либо жить; думал, что знание чего хочешь -- верный двигатель жизни.
  
   Чай получился светлый. Хотелось лишь пить. Можно сделать яичницу, но не хочется. Вчера поздно лег, много курил, поэтому нет никакого аппетита. Надо купить хлеба. Невзрачные утренние мелочи: душ, бритва, брюки, рубашка, сигареты в карман, проверил все ли документы на месте, почистил ботинки, закрыл балкон, выключил приемник, бросил "литературку" в дипломат. Пора.
  
   По утренней походке можно узнать самочувствие человека. Сейчас у Глеба была нервная, прыгающая. Выбрасывал ногу для очередного шага, но не рассчитывал, не попадал на уровень земли. Такое начало дня плохое предзнаменование. На остановке несколько человек. Все молчат: никто друг друга не знает. Военный городок, Глеб сначала тоже думал, что будет, как в передаче "Служу Советскому Союзу": Армия - одна большая и дружная семья. Оказалось по другому: на службе друг друга не хотят видеть, не говоря о нескольких часах вечером. Иногда довольно узкий круг, помня табель о рангах, немного разбавленный прапорщиками, собирается "залить" праздник. В штаб пол - часа езды на пригородном автобусе и на метро. Несколько мест в салоне не заняты. Обычно автобус полный. Через две остановки завалят молодые мамы с маленькими детишками. Нет смысла садиться, чтобы через пять минут совершать вежливый акт. Какие уставшие лица у наших женщин. Может, действительно, все живут, чтобы получать зарплату, продолжать род, бесконечно врать, воспитывать таких же отпрысков, чтобы все повторять вновь, только уже с ними. Это какой - то круг. Остановка военного училища. Зашли мамаши с детками, майор и полковник. Майор стал рядом с Глебом, протянул монету на билет.
   Немного растрепанные и заспанные женщины, они так близки и одновременно далеки в своих маленьких проблемах.
   Что же Рейган нашел необычного в лицах наших женщин. Наверное, отпечаток бытовой неустроенности, ему показался необычным и загадочным. Для мужчины необычность - ярче самого яркого. А здесь, целый класс женщин с этой невыразимой тоской в глазах.
   Аленка права, мы обречены на этот круг. Привязанные за кол в центре. Только она зря так реагирует на попытку отвязаться.
   Кто - то крепко зацепил за дипломат. Он больно ударил сидящего возле Глеба мужчину. Тот поднял глаза на Глеба, но ничего не сказал. Глеб не сообразил извиниться - сам же не виноват.
   Мужчина недовольно покрутился на кресле и вернулся к своему прежнему занятию - он читал газету. У Глеба было острое зрение - была мысль поступать в училище летчиков, он видел текст газеты с расстояния метра.
  
   СЛУЖБА НЕ ДРЕМЛЕТ
   Четырнадцатого ноября в комендатуру города поступил сигнал. Военнослужащий среднего роста, плотного телосложения, низкий подбородок, брови густые, замечен на улице пролетарской с нарушениями формы одежды. По поступившемуся сигналу он садился в трамвай, следующий по направлению к центру города. Офицер В. Еробов, дежуривший в этот день немедля принял меры к пресечению появления военнослужащего в городе. По вероятному маршруту следования с помощью передвижного патруля были усилены посты в местах скопления народа. На специальной аппаратуре была зафиксирована приблизительная внешность нарушителя и размножена с помощью светофора. Оперативность в работе не заставила долго ждать результата. Через два часа, после поступления сигнала все патрульные службы города были в полной готовности. Бдительно нес службу подполковник Б. Рюхов, находящейся на маршруте в районе рынка. К этому времени он уже задержал больше десятка военнослужащих, вышедших неподготовленными в городское увольнение. Четверо имели шинель короче положительного, двое военнослужащий непозволительно ходили неуставным шагом мимо патруля по базарной площади, остальные имели не менее строгие замечания. Внимательно продолжая несение патрульной службы, бдительный офицер заметил военнослужащего, очень сходного с изображением на карточке, врученной полчаса назад.
   Дав, команду патрульным заходить слева и справа, начальник патруля уверенным шагом, пытаясь, не привлекать к себе внимания пошел, на злоумышленника. Лицо нарушителя передернулось, когда он заметил раздвигающего толпу офицера. Начальник патруля уже по лицу увидел, что это крупная птица, пересекать будут трудно. Злостный нарушитель дернулся. Б. Рюхо не дремал, применяя всю свою собранность и военные навыки, не раз отрабатываемые в быту, стремительно выхватил пистолет системы Макарова из-за спины, где осталось болтаться давно ждущая свой час кобура.
   ....
   Мужчина покосился на Глеба. "Ударил дипломатом, а теперь еще и Мою газету читает сынок, лощеный". Глеб притворно разглядывал пробегающий мимо бесконечный забор военных частей, за который бывший командующий получил звание героя Социалистического Труда. Статья его увлекла. Он нашел место, где закончил читать.
  
   Люди завизжали и бросились в стороны. Видимо, воспользовавшись, замешательством и криком преступник кинулся на рынок. Патрульный, заходивший со стороны ворот рынка, наткнулся на пожилую женщину, убегающую от сцены мужского двоеборья и ... поскользнулся. Преступник ворвался на рынок. Но, когда он пробегал мимо, облицованной глянцевой плиткой стойки ворот рынка решительно начальник патруля выстрелил в преступника, заставив с грохотом отколоться часть, никому пока не мешавшего плиточного глянца. Пытаясь, скрыться от возмездия закона среди бушевавшего потока воскресной толпы рынка преступник, пока не открывал ответный огонь. Первоначальные планы преступнику удались. Большое скопление людей позволили оторваться от преследователей и затеряться среди толпы. Следуя инструкции было немедленно доложено о происшедшем в комендатуру, где дежурный офицер В. Еробов создав оперативную группу локализации нарушителя. В нее вошли работники комендатуру, МВД, прокуратуры, горкома и других ведомств, заинтересованных в мирном труде граждан на и во благо отчизны. По дороге в госпиталь, несмотря на потерю крови из раны, полученной в результата падения на рынке, офицер Б. Рюхов тщательно описал внешность преступника. Была составлена еще более уточненный портрет преступника. Все службы города начеку. Пока злостный нарушитель не найден.
   Когда верстался номер:
   Доставленный в больницу раненый преступник, оказался, действительно, с вопиющими нарушениями формы одежды. Созданная комиссия установила личность нарушителя и по описи одежды определила, что рядовой Б. Наивный, действительно был в неуставных носках серого цвета.
   От редакции:
   Тишина на будничном рынке. Что ждет его в следующий выходной. Дан еще один решительный бой нарушителям. Командир части уже подписана записка об аресте на рядового Б. Наивного, пытающего опорочить звание солдата. Но, он должен помнить: следующий неверный шаг -- в дисциплинарный батальон...
  
   Постепенно автобус наполнился ленивой утренней толпой. Катился вдоль периодически вырывающихся из леса пригородных массивов с близнецами многоэтажек. Скоро метро, и вся эта толпа разбредется по конторам, высиживать получку. Работяг забирают ранние автобусы. Глеб заметил разницу этих и тех. Ранние пассажиры даже в автобусе похожи на строй, а здесь разночинная толпа, разбавленная детьми. Обязательно один из детей начинает жутко противно плакать навзрыд а бедная покрасневшая мамаша боится поднять глаза и не знает что делать. Иногда, для понимания окружающих, что она "что-то предпринимает" - начинает не менее истерично кричать на ребенка. Странная картина мадонны с ребенком. Как беспечны были молодые дни этих женщин.
  
   Если спрашивать кого-либо "За что Вы любите?", то никогда не получите однозначный и полный ответ. Он трудно выразим словами. Тонкая материя выбора объекта любви находится в необычайно широком спектре человеческих взаимоотношений. О! Не может совсем не быть определенных глубинных критериев, определяющих этот выбор. Сколько всего написано на эту тему. Выделение Своего из иных по определенным Его качествам и есть отражение в реальности тех интимных критериев, которые определяют выбор объекта любви. Это Он! Умозрительный внутренний вектор находит направление для своего отражения в реальности. Отражение себя в цельном ином. После состоявшегося выбора в течение определенного периода происходит как бы сопоставление внутреннего вектора (качеств, придаваемых объекту любви) с действительными качествами избранника. Состоявшийся выбор находится под воздействием двух стихий: изменение любящего по отношению к собственным критериям любви, а также - изменение качеств любимого. Необходима каким-то образом независимая коррекция в лоне обеих стихий. Любящий пытается регулировать свои представления о человеческой личности так, чтобы объект любви по-прежнему положительно выделялся среди иных. Или пытается воздействовать на любимого, чтобы прежние его качества оставались в нужном умозрительно - векторном русле, тональности и силе. Налицо - лишь выбор объекта насилия: себя или любимого человека. То прекрасное, чем была любовь вначале - постепенно сменяется взаимным насилием, всё более вытесняя исток любви - добровольность, свободу выбора, акт выражения личной свободы.
   Буквально, на следующий после свадьбы день - женщину порой не узнать: она собственно игнорирует весь тот театр, который "пришлось" ей разыграть, будучи невестой. Именно в этом основное противоречие реальной, не мгновенной любви: выбор объекта любви - шаг свободного человека; следствие выбора с течением времени - несвобода.
  
   Как скучно мамы все живут
   Стирают, моют, гладят,
   Их на елки не зовут
   Подарки им не дарят
   Когда я вырасту большой
   Я тоже буду мамой
   Но непременно холостой
   И неженатой дамой
   Себе я девочку куплю
   Ходить я буду в шляпе
   Но никогда и ни за что
   Я не женюсь на папе.
  
   Вот и остановка метро, все устремляются к выходу, -- небольшая "пробка". Все опомнились, проснулись -- начинают уступать друг другу проход, короче: "пробки" уже нет, но и никто не выходит. Когда проснулись окончательно, дело сдвинулось с места и из двери автобуса людской ручей побежал в подземный переход. Ворвался в мраморное царство метро. Автоматические движения. С вечера приготовленный пятачок. Оптические глаза аппарата, пожирающего медную денежку. Открытая дверь поезда -- закалка нервов. Минута ходьбы от момента, когда увидел поезд, до цели -- это сплошное испытание: поедет -- не поедет. Нервные начинают бежать. От судьбы не уйдешь, Глеб не напрягаясь спускается по лестнице. Металлический голос. Очень не хочется, чтобы дверь закрылась перед носом. Немного подбежал. Успел. Какая-то навязчивая мысль, что военный не должен бегать в обществе штатских. Давно привязалось: "Офицер, бегущий в военное время, вызывает панику, в мирное -- смех". Снова не замечающие друг друга лица. Говорят, вся Москва в метро читает. В городе Минске восемь остановок. Много не прочитаешь, а так, может что-то необычное увидишь, например, улыбнется кто-то. Хотя, сколько ездил Глеб, не случалось. Ржать -- это часто, обычно, когда едут двое и очень хочется привлечь внимание. Школьники особенно. Никто на них не обращает внимание, всем некогда. А в метро, вроде, у всех есть время, вот и ржут над чем попало. Мраморные склепы станций мелькают разными оттенками природного материала. Глебу выходить на шестой по счету станции. Прошлый раз проехал, теперь следил бдительно. Лица очень занимали Глеба. Начал рисовать давно, еще в девятом классе. Было первое чувство. Только той красивой девчонке Глеб не подходил. Чувство переросло во вдохновение и вылилось в портрет. В карандаше, на куске ватмана.
   Это был чистый продукт Глебовой первой влюбленности. Иногда так бывает - любовь так и остается такой нежной и связанной романтическим мгновением, маленьким признаком былых дней, фоткой, письмом, подарком, у Глеба была фотка, а у его девушки целая картина. После этого романтические чувства сменились опытом, семьей. Но Глеб часто возвращался к этой эволюции собственных и похоже чувств окружающих.
  
   Мы говорим - любовь. Но, эволюция любви, это по крайней мере две яркие, совершенно понятные стадии. Пусть романтичные девушки и самоуверенные парни закроют эту книгу ровно на этой странице, ибо автор не бросит, не оставит всех остальных в первой стадии любви. Мы будем жить, мы будем романтиками, но будем совершать меньше ошибок, если узнаем об эволюции любви. А постлюбовь - это необходимость взаимного насилия. И как бы не старался человек избежать этой стадии, она придет неминуемо. Что-то неприятное иногда легче перенести не зная ничего об этом. Но и не собираюсь же, в самом деле давать рецепты поведения - все очень индивидуально. Поэтому, это лишь попытка обозначить самые общие принципы Любви и Свободы. Тогда, возникает вопрос о критериях, которыми можно различать любовь и постлюбовь. Когда все- таки заканчивается любовь и появляется необходимость взаимного насилия?
  
   Отец девчонки был военным - подполковником артиллеристом. Это, видимо, отразилось на судьбе Глеба.
   Но девчонка в судьбу не пришла ввиду непоследовательности жизни. Только в книжках герои бьют в одну точку. Таков закон сюжета. О том времени Глеб еще помнил, что ужасно хотел удрать из дому. Освободится от назидательного тона матери, от необязательного и безучастного в его судьбе отца. Любовь родителей так сковывает молодую и жгучую кровь Глеба. И появившаяся перспектива казалась очень удачной. К тому же Глеб не хотел отдавать два года жизни случайности выбора военкомата. Он был хозяином своей судьбы и решал в ней сам.
   Вот и нужная станция. Теперь десять минут ходьбы до штаба.
   Узел связи расположен в том же здании, где находится Штаб Белорусского Военного Округа. Это старинное здание, возможно, престижнее которого нету во всем городе Минске, возвышается своими высокими колоннами над заводью реки Свислочь по улице Коммунистической. На этой же улице, находится старый деревянный дом, где по приданию, состоялся первый съезд РСДРП. В некорых справочниках ошибочно пишут - ВКП(б) или еще круче коммунистической партии. Нет, это еще была прежняя история. Когда, только оформлялась партия общественного переустройства, технология социального насилия. Тогда, они еще собирались в грязных прокуренных пивных Швейцарии и отапливаемых дровами избушках. И наступая на пятки истории или несясь впереди оной - это были важные вехи истории презрения к социальной сущности общества. Это были разные истории. А в истории названия имеют скрытые сущности. Глеб идет по этой свислочьской набережной в погонах поручика. Смешно. Лейтеха он! Хоть и старший, но Советской армии.
   Глеб, действительно писал письмо Бакатину, писал о том, что видел вокруг себя и то, что ему казалось неправильным.
   ...с самого начала антидемократичность забора в армию вызывает несогласие. Мне не нужно троих, двое из которых считают армию - двумя страницами, вырванными из книги жизни. Причем, вырванными на самом интересном месте. О тех, о чьем "перевоспитании" печешься изо всех сил и ломаешься - когда все впустую. А в того одного, который хочет и души не чает в армии (такие есть!) - я вложу всего себя, все свои знания, которые вознаградят достойным отношением к благородному делу. Наконец, офицер получит удовольствие от службы.
   Каждый офицер принимает решение всю свою сознательную жизнь связать с армией попросту должен знать куда он идет. На деле безусый юнец принимает решительный шаг в своей жизни. В случае неудачи, поверьте, без надлома армия не отпускает. Ощущение комплекса неполноценности армейские жернова оставят на всю жизнь. Лишь на пятом курсе нас по-настоящему отправляют в войска. Посмотрели, и многие ахнули: куда мы попали? Но, поезд ушел. Романтика, закалявшая курсанта несколько лет - разбивается об лед действительности в несколько дней. И деться уже некуда. Уже - жены, дети...
  
   Навстречу прошли две молодые девчушки, наградили Глеба особенным взглядом. Глеб не сдержался - оглянулся. Одна из девушек тоже. Глеб смутился - девчонка, похоже - тоже.
   Первая влюбленность и единение лежит в столь над реальной области, что можно видимо отметить лишь очень краткий миг этого возвышенного единения. Даже очень примитивно воспринимающие действительность люди способны сорваться в это неосязаемое мгновение. С одной стороны - физическое единение, с другой - духовный абсолют.
   Как индивидуальный духовный абсолют - любовь в этой своей стадии уже отрывается от каких бы то нравственных, эстетических и других социально- материальных критериев при выборе объекта любви. На самом деле является его внутренним вектором - воплощением духовного абсолюта человека. Было бы неверным качество этого высшего единения связывать лишь с объектом любви. Это и есть то главное противоречие, которое заставляет человека искать новое дыхание любви в материальном мире с помощью каких-либо физиологических ухищрений, вплоть до попытки найти своеобразное удовольствие в тотальном насилии другого человека. И как следствие - восприятие другого человека - неким набором физических данных и атрибутов окружающей обстановки. Неудовлетворение любовью становится тотальным, вызывая у зрелого человека кривую улыбку, при упоминании об этом чувстве.
  
   Солнце светит уже в полную силу. Глеб пошел дворами -- так ближе. В дворик выходят окна какого - то кондитерского цеха, из которого постоянно доносятся женские голоса, перекрикивающие характерный кухонный шум. Говорят, как правило, о чем попало и с таким постоянством, что Глеб заметив это, проходя здесь не первый раз, невольно улыбнулся, подумав, что там, видимо магнитофонная запись. Потом уже оставив дворик позади, вспомнил об удивительном свойстве людей молчать, когда тихо, и перекрикивать нарушителей спокойствия. Особенно, это заметно во время застолий, когда собирается множество не часто встречающихся людей и разговор не "клеится" до тех пор, пока хозяева не включат раздражитель - телевизор или магнитофон. И здесь всех прорывает - попробуй теперь останови!
   В просвете старых ив показалось здание Штаба округа во всем великолепии.
   Окна кабинета командующего округом выходят на заводь. Как можно при виде такой красоты дать команду чегой-то там бомбить? Главная "красная" (почему все так считают, может желтая?) находится в Москве, все остальные рулят по команде сверху. Количество прямых телефонов для "команды сверху" - это по крайней мере четыре системы: ДС (дальней связи), ЗАС (засекреченной связи), и еще две, про которые здесь нет возможности писать. Иначе рассказ попадет под "гриф" и читатель будет лишен возможности узнать что же с Глебом было дальше.
  
   Капитан Головня был очень нужным человеком на Узле Связи. Он не был каким-то особенным, но у него всегда получалось понять правильно то, что нужно начальству. Вот и сейчас, он вышел от ЧВСа, который просил (была такая форма команд) установить телефон в районе Серебрянки. Никто не мог это сделать без капитана Головни. С момента окончания киевского инженерного училища Головня служил в штабе и знал поименно всех городских начальников АТС. Очень смешно было, когда Головня раз в году откуда-то доставал свои сапоги и заступал в какое-нибудь суточное дежурство. Форма на нем и так смотрелась как на "пинджаке", а тут еще портупея и не чищенные сапоги. Пару раз какой-нибудь пехотинец из комендатуры отсылал Головню "подготовиться получше". Конечно, он не знал на самом деле - кто такой Головня!
   Только личная жизнь у капитана не складывалась. Не нравились ему эти современные девицы. То ли дело - мама. Она всегда безропотно все делала (отец тоже был военным). В принципе, зачем нужны длительные отношения? Особенно бесит процесс перевоспитания. Все ей объясни, покажи. И сама хочет чтобы он, старый холостяк под нее приспосабливался. Не те года милок. А как попадется нормальная женщина - так замужем. После недолгих романов и относительно безболезненных выходов из них - появлялось ненадолго облегчение, но что-то оставалось. От куда-то просыпалось вдохновение и старый холостяк-капитан выдавал очередное произведение.
  
   Что ты смотришь красавица на дорогу?
   Ветер воет и снег идет
   Думаешь вновь к твоему порогу
   Бывшую любовь стихия принесет?
  
   Ты ничего не уступила
   В своем последнем, новом доме
   Но не от этого остыла
   Огня струна на свадебной подкове
  
   Вольна была в своих поступках
   От этого дом покосился весь
   Но он скучал, не отвечая на чужие стуки
   И думал ты в мечтах с ним есть!
  
   Последний раз он о себе напомнил
   Оторванной петлей двери заскрежетав
   И чудом легкий ум твой вспомнил
   О прошлых днях, что проходили там.
  
   Эти листики, без подписи автора ходили по узлу из рук в руки, некоторые посмеивались - мол, что за мужчина такой чувственный? Проще надо быть. Проще!
  
   Он толком и не понимал - пишет он от себя или от обманутого мужа. Кто его разберет?
  
   Последний раз он о себе напомнил
   Оторванной петлей двери заскрежетав
   И чудом легкий ум твой вспомнил
   О прошлых днях, что проходили там.
  
   Дом ждал тебя с благоговеньем
   Когда чирикала весна
   И лето раздавалось сытым пеньем
   Но мхом уж заросла на Севере стена
  
   Вернулась ты, в душе имея грех
   Вошла в постель - не помолившись
   И ждала грешным телом райских нег
   Пуховым одеялом прошлых чувств укрывшись
  
  
   ЧВС просил установить домашний телефон для вновь прибывшего из Западной Группы Войск полковника политуправления. "Ну, ты, Головня все понимаешь!", - только и сказал ЧВС.
   Конечно, Головня знает и ничего то ему не нужно. Ничего для себя он никогда не просил. Хотя ЧВС очень многое может, даже квартиру у командующего пробить. "А зачем мне квартира?". Пару дней жил в казарме, когда гости приезжали, так как сирота себя чувствовал".
   Головня докурил на лестнице сигарету, потянулся к форточке, чтобы выбросить окурок.
   Внизу из-за ветвистых ив на берегу реки показалась знакомая фигура старлея с "Глоссы".
   Ага, топает голубчик. Что все-таки он там написал? Неужели такую сволочь пригрели на груди. Сдал своего друга с приемо-передающего. Хотя, какой он друг? Просто вместе заканчивали. Может чего не поделили как раз. Так вроде этот генеральский протэжэ. На хрен ему эти письма. В Германию или Сирию - послужил и полная коробченка, а там и пенсия. Дурак короче!
  
   Глеб как раз шел и размышлял о своем письме. Ничегошеньки конкретного, ведь общая картина - есть суть происходящего в армии.
   Авторитет связистов при штабе зарабатывается возможностью поставить телефон в одном или другом конце города, а армейские корпуса и бригады не имеют абсолютной гарантии в вопросах связи с центром, да и совершенство узлов, архаичности структуры - вызывают сомнение в боеготовности. Имеющаяся мощь сработает сама против себя, достаточно дезориентации со стороны противника. Это приводит к очевидной проблеме - отсутствию самостоятельности командиров и возможности действий командиров в случае изменения обстановки. А пока, после месячной подготовки перед учениями, естественно, все сплочены и при смехотворности выполняемых задач - боеготовны. В общем, мною выше рассмотрены аспекты трех важнейших категорий. Я специально избегаю обозначения частей, как структур. Это три важнейшие категории: части ракетно-ядерного комплекса и общего боевого предназначения, третья - дежурная служба. Сейчас, последняя, это - побочная обязанность командиров, технического состава. Все - временщики с бутербродом. Мы поставили систему оповещения и рады. А эти люди по-сути плохо готовы к подъему, а тем более к руководству войсками. В армии все происходящее - внештатная ситуация. Приезд командующего - достать краску, помыть окна, получить новое белье. Оптимальное количество нештатных ситуаций - должны стать штатным алгоритмом действий...
  
   Дорога шла в гору. Под нее идти одно удовольствие, она бодрит и не надоедает. Навстречу идет майор, Глеб переложил "дипломат" в левую руку и поприветствовал старшего по званию. В таких ситуациях, с давней, видимо курсантской поры, Глеба охватывало странное волнение, которое можно сравнить с волнением человека делающего по каким-либо причинам что-то не так, как ему кажется нужно, смешанного со страхом разоблачения неверных действий. Это состояние длилось недолго, осталось пересечь перекресток, тридцать шагов вдоль забора, пропуск предъявить дежурному на воротах и наискосок вдоль здания в подвал. Там -- узел связи. В связь Глеба угораздило также, как в военные.
   В десятом классе приезжал "покупатель" из артиллерийского училища, Глеб записался, отец девочки, изображенной на первом портрете, художественных терзаний Глеба, тоже артиллерист. Но потом, далеко от дома служить не захотелось, остановился на училище в родном городе. Оно и было училищем связи.
   Дверь на узел закрыта, нужно набрать код. Глеб его знал, пальцем нажал заветные цифры, "Сим-Сим" открылся. Внутри набрасывалась доска информации, которая сообщала о распределении мебели, продуктов и прочего для военно- и иных служащих Узла. Слева, в комнате начальника электропитающей станции - вечно открыта дверь. В комнате - трое. Сам начальник, прежде служивший в ВВС, а ныне отсиживающий на сто двадцать в этом небольшом кабинете дополнительный к пенсии заработок. Еще один -- прапорщик Атрощенко, начальник АХЧ. Талант начальника АХЧ - он все может достать. Он же - занимается распределением горюче-смазочных средств. Одной из горючих и смазочных - является спирт ректификат этиловый ТУ 7234267-73. На Узел Связи спирта положено 23-и 20-ти литровых канистры. Богатство. С каждого подразделения - десятина идет в "общак". Это деньги Узла. Это - валюта. Это - возможности и привилегии, которые до обычных частей не доходят.
   И конечно, в комнате - вечный Пилипыч, кабельщик-спайщик с красным от изрядного употребления, лицом. Этот человек много пережил, включая фронтовую операцию под Корсунь-Шевченковском, ему уже, видимо, ничего от нее -- жизни, не надо, все состоялось, как бог хотел: что удалось, что -- нет. Теперь жизнь: узел, эти люди, запах жженой канифоли и сто граммов спирта. Глеб подошел, спешно поздоровался со всеми. Когда Глеб уже хотел продолжить движение по коридору вправо от входа начальник электропитающей станции задержал серьезным вопросом:
   -- Как дела на "Глоссе"?, -- он имел ввиду позывной узла, на котором служит Глеб.
   -- Нормально, работаем, -- не менее серьезно ответствовал старлей.
   Глеб уже почти повернул за угол, в спину прозвучал тысячу раз задаваемый вопрос:
   -- Когда за жидкостью приедешь? -- это уже Пилипыч спрашивает. Были хорошие времена - Глеб не скупился - раз в месяц отливал Пилипичу в бутылку из под "Фанты".
   Но, несмотря на уважение к прошлому и возрасту Пилипыча, не любил разговоров с ним, так как все сводилось к одному: "Наливай!". Особенно невыносимо было, когда Глеб распоряжался спиртом год назад. Теперь он служил инженером небольшого стационарного узла с позывным "Глосса". Технику принял капитан, начальник узла, он то и стал получать "валюту". Глеб служил офицером три года, в десяти километрах от города. Он напрямую подчинялся более крупному Узлу Связи с позывным "Глобус", где и находилось все прямое начальство.
  
  -- Вы же знаете, что я спиртом уже год как не распоряжаюсь, -- пытался оправдываться Глеб.
  
   Пилипыч обиделся, чего не скрывал: лицо покрылось красными пятнами. Жалко старика, есть в нем что-то бесхитростное. Пережить войну - значит пережить потерю любви, снисходительно относиться к человеческим слабостям и вообще - к людям. Много чего дутого пропадает в часы лишений. Абсолютное отсутствие тяжелых потерь ведет к тому, что человек становится легкомысленным и поверхностным. Он удаляется от бытия и его жизнь становится так же легка, как и бессмысленна.
   Глеб повернул за угол коридора. Следующий изгиб упирался в комнату дело производителей, короче: делопроизводство. За приоткрытой дверью основные обитатели: старший прапорщик Киренко и дочь одного из прапорщиков узла -- Эльвира -- секретарь-машинистка.
   Она тайно влюблена в инженера телеграфно-телефонного центра капитана Головню. Тот, как и Глеб выпускник КВВИДКУСА, такой же киевский военный романтик. Никак не может понять - что же женщине нужно? Старый холостяк, иногда увлекающийся свободолюбивыми самостоятельными женщинами и периодически извергающий целые поэмы. И все более убеждался - все женщины, которые ему нравились уже замужем. Он их так понимал! Но ничего поделать со своими жизнями они уже не могли.
  
   Взор мой усталый
   по небу скользит.
   Где-то на нем
   от звезды светлый блик.
  
   Где же сама?
   Уж упала давно.
   Видно скатиться
   и ей суждено.
  
   Трепетной ланью
   проносится свет.
   Падают звезды
   в пространства кювет.
  
   Эти чужие,
   их тоже истек
   срок пребыванья.
   Упал огонек.
  
  
   Глеб переступил порог делопроизводства, чтобы поздороваться со старшим прапорщиком. У военных как-то принято: здороваться только за руку. Даже, если для этого нужно иметь кучу технических трудностей, освободить занятые руки, обогнуть высокий стол делопроизводителя. Иногда, даже когда по пути или в компании попадается женщина, рука автоматом тянется предательски тянется что-то пожать у нее. У Эльвиры есть к чему тянуться. Не всем можно.
  -- Что это у тебя с усами? -- поинтересовался у Глеба прапорщик- делопроизводитель. Это было самое обидное. Прапорщик "нарывался" на грубость. Как можно гусару говорить об усах?
   Уже давно было принято на узле, что сидит этот "боров" почти в сердце заведения и портит настроение всем, кто в течение дня пытался решить какой-либо вопрос. Недоказуемое хамство Киренко всегда было основано на чьих-либо просчетах в знании работы бумажной машины делопроизводства. И сам он знал об офицерах много - доверенное лицо замполита. Киренко все знал в совершенстве и от имени начальства узла -- подполковника Усова -- крестил всех, вплоть до начальников центров. И не изобрели еще оружия против обнаглевшего жлоба.
   Глеб пытался угадать, как парировать, не при даме задаваемый вопрос. Но, подлый замысел Киренко в том и состоял, что ответе на его замечание хотелось грязно матернуться, но в комнате всегда находилась Эльвира, и ответчики выглядели блекло. В этой ситуации Глеб счел возможным не реагировать на вопрос прапорщика, но тот, вдруг что-то вспомнил и спросил:
  -- Мы долго еще будем переделывать твои документы? -- прозвучало с явным раздражением.
   Сейчас скажет: "Наливай!", -- подумал Глеб.
  -- Ты всех нас утопить должен после этого, или сам должен все делать! -- продолжал Киренко. Глеб про себя удивился тому, как он угадал желание утопить всех вокруг и избавится от неприятных встреч. Невольно вспомнился странный сон.
  -- А что с моей объяснительной запиской? - вспомнил Глеб про свой конфуз на прошлой неделе, когда пришлось ехать за матстредствами для управления связи.
   Киренко как -будто ждал вопроса. С готовностью нырнул под стол и достал документ.

Начальнику ТТЦ майору Бочарову С.В.

Объяснительная

   Я, старший лейтенант Сизов Г. И., 31 марта 1989 года убыл в 7.30 на автомобиле ГАЗ-66 из бригады связи в г. Осиповичи для получения имущества по нарядам  561, 565, 566. В 8.00 произвели дозаправку одного бака...
  
  
  
   Не хотелось сытую жизнь на Узле портить воспоминаниями о той поездке.
  
   Чек для заправки второго бака находился у замполита.
  
   В 9.00 прибыли в Колодищи, загрузили тару, устранили неисправность карбюратора, водитель позавтракал. В 9.40 выехали из воинской части в поселке Колодищи. В 11.30, перед въездом в Осиповичи, работники военной автоинспекции осмотрели автомобиль и проверили документы.
  
   По прибытии на КПП в/ч 33176 был поставлен перед следующими фактами: 1) согласно директивы начальника войск связи, части минского гарнизона получают имущество только по средам;
  
   2) меня в списке абонентов части нет, следовательно, звонить на узел связи "Глобус" - запрещено;
  
   3) командира надо "ловить" за КПП в 13.00, когда он будет ехать на обед.
  
  
   Дежурный по КПП капитан Торшелов все мои многочисленные попытки что-либо предпринять отклонял. С 11.30 до 13.00 длился мой "разговор" с капитаном Торшеловым. Другого выхода, кроме как - ехать обратно, не было. Я решил испробовать последнюю возможность. Остановив машину командира, сообщил ему о потребности нашего узла связи в телефонных аппаратах и показал наряды на получение имущества. Командир в/ч 33176 пообещал разобраться после обеда.
   После обеда, по дороге к командиру части, был остановлен капитаном Торшеловым, который, ссылаясь на то, что лично ему никаких указаний не поступало, отказался меня пропустить. Попытки позвонить командиру также отклонялись. Лишь в 15.20 капитан Торшелов позвонил командиру, и я, получив трубку телефона "из вторых рук", был выдворен командиром в/ч 33176. Он сослался на то, что никаких указаний из управления связи ему не поступало.
   Возвращаясь, в центре Осиповичей заметил воинскую часть. Это был "Западный". Тогда я и вышел на первый раз на дежурного помощника начальника УС "Глобус" капитана Головню. Это было в 16.07.
   В 16.20 получил указание получать имущество. В 16.30 был в учетном отделе в/ч 33176. На нарядах перед погрузкой имущества должна была стоять подпись командира части или главного инженера. Командир уехал, главный инженер проводил занятия. Попытки найти командира или вызвать главного инженера с занятий провалились.
   К 18.00, когда на базе закончился рабочий день, было загружено имущество согласно нарядам  561 (полностью) и нарядам  565, 566 (частично).
   Приказом по в/ч 33176 после 17.00 транспорт выпускается из части только по распоряжению командира.
   Зная о необходимости срочной доставки имущества, полученного по наряду  561, в 17.50 я позвонил дежурному помощнику начальника УС. На узле связи из тех, кто мог решить вопрос о моем выезде из части, был лишь начальник узла. Я доложил ему обстановку.
   В 18.10 через дежурного по части получил приказ ночевать, а выезжать на следующий день в 7.00.
   В 18.50 командир части лично мне разрешил выезжать "хоть в 6.00", и я, сдав машину под охрану караула и, разместив водителя на ночлег, убыл в г. Осиповичи.
   В 6.00 дежурный по части меня не выпустил.
   В 7.00 на "Глобусе" получил от ДП НУСа распоряжение капитана Головни дополучить имущество.
   Ст. л-нт (подпись) /Сизов/
   1 апреля 1989 года (так было в объяснительной)
  
   Надо было хотя бы 2 апреля подписать, - подумал Глеб и криво улыбнулся. С такой дебильной улыбкой оторвал взгляд от документа.
   - Ну, что читаешь так долго, сам же писал. Нет резолюции начальника.
   Раздражение у Глеба росло. Надо было идти дальше. Нужно было ответить что-нибудь.
  -- Я зайду после начальника, -- выдавил из себя. Какой-то молодой парень из гражданских служащих прошмыгнул мимо -- в туалет -- на утренний перекур. Что ж, рабочий день Узла начался.
  
   За текстом объяснительной скрывалась та его часть, которая "всплыла" позже. В тот злополучный день в 6-30 должна была приехать Аленка с дочерью из Киева. Их нужно было встретить на минском вокзале. Сообщить ей о том, что Глеб может задержаться в командировке не было никакой возможности. Даже, связавшись с телефонисткой в Осиповичах Глеб получал вездесущее "Не положено!". Он сохранял надежду все-таки загрузить все наряды и вернуться домой. Но, как это всегда бывает - напряжение и желание лишь вызывало стервозное противодействие и капитана Торшелова на КПП части и самого командира части хозобеспечения войск связи, "летающего" на УАЗике через ворота и которого нужно только ТАК "ловить", и кладовщицы смотрели на суетящегося Глеба как на американского разведчика. Сама судьба повернулась к Глебу спиной.
  -- Из таких мелочей, - говорила часто Аленка, разгневанная излишней "самостоятельностью" офицерской жены - складывается жизнь и наши отношения. "Как, ты о семье заботишься? Придешь с дежурства и дрыхнешь целый день. Другие бегают, что-то делают. Подрабатывают где-то в конце концов.
  -- Не могу я не высыпаться., - оправдывался Глеб. Это очень важно для меня. Если не высыпаешься - жизнь мимо проходит. Как-будто и не было жизни.
   Ей это трудно объяснить. Ленка - городская фифа. Ее везде возить нужно. Перед ней нужно выпрыгивать из троллейбуса и подавать руку. Глеб чувствовал ее чудовищное давление. Она "воспитывала" провинциального Глеба. А Глеб чувствовал свою и так нелегкую судьбу - как между молотом и наковальней. Курсантские пять недоспанных лет как один страшный день пролетели. Можно же хоть офицером чувствовать себя свободнее?
   Поезд из Осипович прибыл в 5 утра. Главное было не уснуть. Тяжесть бессонных суток наваливалась на Глеба, фуражка несколько раз падала на пол, в 6-30 поезд из Киева подошел к перрону. Десятый вагон. В окне показалась сонная курносая рожица Катюшки. Было всего несколько минут. Глеб встретил их, суетливо поцеловал и понесся в поисках такси. Всего десять минут оставалось до электрички на Осиповичи. Все происходило быстро и почти молча. Я не знаю, когда это все закончится. "Это такая моя моя судьба", - Глеб лишь успел грустным взглядом проводить их и понесся на электричку.
  
   Хотя чувство вины было - несколько ночей-дежурств Глеб сочинял свое письмо. Только перед рассветом немного спал. Приходил сменщик, обычно это был один из прапорщиков, который посмеиваясь над лейтехой - толкал его в бок - и назидательно рассказывал, что у личного состава подворотнички несвежие. Был утренний осмотр? Пащенко служил во Вьетнаме (это по-секрету, слышишь! Между нами. Не было наших в той войне.) Он всегда со своими свежими анекдотами.
   На внутреннем дворе тюрьмы идет перекличка.
   - Ельцин!
   - Я!
   -Черниченко!
   - Я!
   - Сахаров!
   - Я!
   - Коротич! Пауза.
   - Коротич!! Тишина.
   - Я сказал: Коротич!!!
   - Я-я, - раздался недовольный голос.
   - Раньше молчать надо было.
  
   Знал бы он какое важное дело для страны и всех делал Глеб. Все разгоряченные спиртом смелые "кухонные" разговоры Глеб одним своим письмом выводил на государственный уровень.
  
   Здравствуйте, Вадим Андреевич! Я конечно, отчетливо сознаю, что в связи с переменами в нашем обществе у Вас множество проблем, от которых зависит наше будущее, будущее наших детей. Работа идеологической комиссии, которую Вы возглавляете является основой, претворяющей в жизнь гласность. Во торжество ее, гласности, людей, которые долгие годы живут без истины родилось это письмо. Там, где я нахожусь, множество коренных болезней, то лечения которых, зависит работа всего организма. Несмотря на то, что идет четвертый год Перестройки все остается на прежнем уровне, и пользуясь вашим сравнением в 7-ом номере "Коммуниста", к ее ремонту еще не приступали, а плотность светомаскировки окон блюдется чрезвычайно. У людей теряется вера в прогрессивные преобразования общества..."
  
   С такой высокой патетики начиналось письмо Глеба Вадиму Бакатину, члену Политбюро ЦК КПСС, идеологу перестройки. После которого, приехал из Москвы с комиссией полковник Зайцев, долго мучили всех, в том числе "протэжэ" Глеба Сизова - земляка генерала Самойленко, начальника войск связи округа. "Спасибо, сынок!", - только и сказал генерал.
  
   Неприятности Глеба тогда только начинались. Комиссия "вычислила" гибель сержанта на удаленном приемо-передающем центре в Смолевичах и "накопала", как было и положено - явных "недоработок". Сокурсник Глеба - Серега Конев, дежуривший тогда по центру был разжалован в лейтенанты и сослан в тьму-таракань. "Спасибо, друг!", - неслось из тьму-таракани Глебу. Сергей даже не успел попрощаться, да и что с Сизовым, "стукачем" теперь прощаться? Ему теперь руку подавать противно!
   Только Шмон, капитан из телеграфного отделения по-прежнему понимает Глеба. "Заходи, как-нибудь", - только и сказал Шманенко. Он всегда все новости узнает первым. И даже содержание письма не поленился где-то почитать. В штабе не бывает "простых" ребят. Шмону был важен не только факт и мнение других, но и содержание. Но и попытка понять мотивацию Глеба.
   Тогда, Шманенко достал графин с 98о техническим спиртом, налил по половине граненого стакана, выпил свой не закусывая и не запивая, чем всех всегда повергал в шок. Глеб смешал спирт с водой, от чего жидкость на мгновение химической реакции помутнела и вновь стала прозрачной - выпил и закусил хлебом - больше ничего не было.
  -- Ты Глеб, молодец, - только и сказал Шманенко.
   Шмон, тоже выпускник КВВИДКУСа. Он всегда заочно поддерживал Глеба.
   Они - инженеры, отдавшие пять лет никелировано-асфальтированному пространству "системы" старались поддерживать друг друга. Только, тогда, когда учился Шманенко - по территории училища ездил 30-й трамвай и училище еще не было настолько закрытым, как во время учебы Глеба.
   Глеб не чувствовал подвоха в поддержке Шманенко, у них была достаточная разница в возрасте и звании, чтобы не испытывать конкуренции в иерархии должностей и званий. У них со Шманенко было внутреннее родство. Эдакий военный по-финизм. Служба - службой, а мы с тобой, это совсем другое... Только, такие люди как Шмон ломаются в Армии или спиваются. Как такое выдержать на трезвую голову! Часто было уже и непонятно, о чем это говорит захмелевший Шмон.
  
   Глеб тогда, действительно, сбежал из Осипович, оставив солдата на ночлег в части и опоздал к поезду. Аленка последний год уже ничему не удивлялась.
  
   "Здравствуй моя Глебушка!
   Ты совсем нехороший стал. Я так хочу тебя услышать, а ты не звонишь.
   У меня сегодня хорошее веселое настроение и я не буду донимать тебя своими притязаниями по поводу наших отношений и как лучше жить.
   Пошли сегодня с Олей в общежитие 7, которое напротив твоего училища. Решили сходить в гости к девчонкам. Там, как раз организовали дискотеку. Давно я так не танцевала. Ну, естественно, не обошлось без новых знакомств. Хочу рассказать тебе об одном. На очередной медленный танец меня пригласил узкоглазый паренек. Он довольно хорошо говорит на русском (у нас в этом общежитии живут иностранцы). Я думала он вьетнамец или кореец или что-то в этом роде. Мы разговорились, и я узнаю, что он... японец. Интересно, не правда, ли? Учится на 2-ом курсе, тоже, как и я "автоматчик". Я удивилась и заинтересовалась, что может изучать японец в нашей стране, если у него дома все это на более высоком уровне. Оказалось, что япошки, которые давно метят на нашу Сибирь, в качестве источника сырья, и присылают в Союз своих студентов для изучения сырьевых ресурсов, и наших возможностей в их освоении. При этом наши ученые получают возможность ознакомиться с некоторыми исследованиями японцев. Советских студентов в Японии нет. После дискотеки у нас завязался спор за чашечкой ароматного японского чая. При этом присутствовал еще один представитель соц. стран. Это был паренек из Болгарии, по фамилии Стефан. Правда, хоть он и болгарин, но по-русски говорит гораздо хуже японца Джафара. Мы доказывали преимущества соц. строя, а он - кап. строя..."
  
  -- Они доказывали друг другу преимущества строя, - тогда, год назад, подумал военный Глеб Сизов, обливаясь смесью интеллектуального бессилия и ревности к Аленкиной отдельной жизни, заканчивающей очно Институт легкой промышленности в Киеве.
   Аленка, больше всего обижалась, когда узнала о письме Глеба в ЦК. Для нее этот шаг Глеба был настоящим предательством.
   Хотя, какое может быть предательство, если Аленку тоже это все вокруг волнует не меньше.
   "...человека, выросшего в недрах капитализма и в такой развитой экономически страной переубедить и переспорить очень трудно. Я приведу основные его доказательства:
  -- частная собственность является двигателем в развитии экономики, т.к. прибыль при этом max-но возможная;
  -- строжайшая дисциплина и работа на износ, под страхом потери работы, говорит: "у вас безработицы нет, говорят защищен рабочий класс", как раз работающий рабочий класс не защищен, а защищен неработающий рабочий, и это у вас целый класс - неработающие рабочие, служащие, чиновники;
  -- невозможность и ненужность эмансипации женщин, женщина не должна быть равноправно изнашиваемой работой, т.к. ее задача наполнять и учить детей;
  -- Япония перейдет к коммунизму прямо от капитализма в результате быстрого развития экономики, даже раньше, чем СССР, при условии, что мы отдадим им кусочек Сибири.
   Каждый из нас приводил свои доводы и свои примеры. И каждый остался при своем мнении. Но меня поразила его уверенность во взглядах. А я так честно говоря не уверена. Меня пригласили посетить Токио и Софию. Я конечно сказала, что неприменно съезжу и в Софию и в Токио..."
  
   Да, конечно, жена офицера с допуском к документам "особой важности" поедет в Токио. Особенно, теперь, когда все это так зыбко - был бы коммунистом, уже и непонятно что и сделали бы. Меньше всего Глеба интересовали идеологические споры. Хорошо, что в письме Аленка после всего писала: "Ну, это я тебе написала под впечатлением дискуссии. Наверное, тебе было не интересно это читать. Но пообщаться с живым японцем довольно неплохо. Я имею ввиду в чисто познавательной области и не более... Так что не фантазируй и будь спокоен.
   "Ох, как я спокоен, вдали от жены, - думал с иронией Глеб когда читал Аленкины письма из Киева. Это она писала год назад. Теперь даже с ней у Глеба не было в жизни никакой определенности. Глеб чувствовал, что происходит что-то нехорошее. Как можно жить порознь? Творящееся в душе Глеба - почему-то ярко вспыхнуло строками стихов капитана Головни.
  
   Да, Дом предательство простил
   И думал, что он многое забудет
   Хотя камин остывший говорил,
   Что сил уж нет и вряд ли кто - разбудит
  
   И мог бы он конечно завалиться
   Или уж стать - бесчувственной трухой
   Но, нужен он. Зачем же злится?
   Когда бывает крышей над чужой судьбой
  
   И вот, - ты смотришь на дорогу
   И ветра нет, но снег идет
   Пусть к твоему порогу
   Стихия новую любовь вновь принесет
  
  
   Еще Аленка непременно должна была поумничать.
   "Ты, знаешь, я пришла к выводу, что я люблю общаться с умными людьми и необычными; узнавать их взгляды на жизнь и психологию, открывать для себя что-то новое.
   Ты меня извини, но ваши банальные темы для разговора в кабаке (с Вовой) не принесли никакого удовольствия. Не знаю, правда, как тебе Глебушка - читай побольше.
   Без книг, без информации человек тускнеет и многое теряет. А особенно, это относится к такой прослойке нашего общества как военные."
   Все это было более года назад. Глеб несколько раз перечитывал это письмо.
   Да, уж теперь начитанный муж в лучшем случае будет изгнан с оклада в 373 рубля на сотню в каком-нибудь институте, в худшем - об этом даже не хотелось думать.
  
   "...мое личное мнение, - писал Глеб Бакатину, армия не должна быть просто дешевой рабочей силой. В каждой части должен быть денежный фонд на ВСЕ виды довольствия. Должно быть увеличено питание в качественном и разнообразном плане, должны быть штатные, квалифицированные повара. Улучшена форма. Сокращены непродуктивные точки и неважные в стратегическом плане объекты.
   Кроме того, где средства передачи информации 21 века? Ими начинает "пахнуть", но из меня по-сути молодого инженера уже почти выпали знания, которые втискивались пять лет в училище. Командиры не понимают подлинного предназначения инженерного и технического состава, а если и понимают, недостатки кадровых и штатных структур, образца пятидесятых не позволяют освободить данных работников для выполнения прямых функциональных обязанностей, согласно полученной квалификации. При существующей бюрократии в стране совершенно необходим определенный штат делопроизводителей. Сейчас борьба носит односторонний характер: сокращается делопроизводитель, а необходимость оформления бумаг остается, потребность в них тоже. Есть, конечно, у армии своеобразный механизм решения проблем минуя бюрократическую накипь. Убеленная сединой Суворова армия идет на любой компромисс, экономя время и силы, теряя честь и достоинство бутылкой спирта, бочкой бензина. Теневая экономика носит местный характер, но трагедия эта - союзная и решать ее надо обстоятельно не теряя здравого смысла."
  
   Вот откуда этот сон, сегодня приснился. Сам похоже здравый смысл потерял, - увещевал себя Глеб.
   Навстречу из-за угла второго этажа, где размещался ТТЦ и начальство узла появился капитан Головня. Никто толком не знал его настоящего имени, это был скрытный, даже скромный офицер с необычной выправкой. Он не был толст или худ, сама фигура его - просто не была предназначена для военной формы. У него никогда не было козырных фуражек или покроев из генеральского ателье. Он к этому был безразличен. Совсем недавно, по цепи закрытого самиздата появилось новое творение Головни.
  
   Память хранит
   этот блик навсегда.
   Верит - взойдет
   вновь когда-то заря.
  
   Ведь, без нее -
   путеводной звезды,
   смысла нет жить,
   ждать устало зари.
  
   Вновь выхожу.
   Свежий дышит рассвет.
   Я уж не верю:
   ее снова нет.
  
   Видимо, новая ночь
   вновь без сна.
   Но по привычке все жду,
   что найдется она.
  
   И невозможно
   ее не найти.
   Тягостно верить.
   Родная взойди!
  
   Ты не смотри,
   что мой взгляд уж не тот.
   Выйди на миг,
   и улыбка цветет.
  
   Я уж не ждал,
   разуверился весь,
   только мелькнула,
   и...темени спесь.
  
   Может казалось,
   а может игра,
   только так жить
   мне, увы, не судьба.
  
   Что же, прощай
   мой вчерашний рассвет.
   Сил дальше ждать
   у меня больше нет.
  
  
  -- А, Глеб! Ну, здорово. Ну. Дела! Пошли, со мной. Даже толком не поздоровавшись. Головня уводит Глеба к себе в маленькую комнатку, рядом с АТС.
  -- Слушай, это правда, на счет письма? - почти не дав передохнуть капитан грузно полуприсел на стол и повернулся к Глебу лицом.
  
   Глеб думал, то все уже знали - слухи в небольшом коллективе распространяются быстро. Оказывается нет. Головня редко слушал слухи и не любил обсуждать других. Глеб не хотел начинать разговор со столь прямого вопрос-ответ.
  -- Приходит как-то Штирлиц на работу, а входа рейхсканцелярию висит объявление, о том, что 3-й и СД отдел в воскресенье едит на картошку. А Штирлиц как раз замучился терзаниями, всю ночь пил водку и решился сдаться. Думает, ну приду на работу и сразу к Борману..
  -- Слушай, я тебя спрашиваю, не про Штирлица, - про письмо в ЦК. Ты ведь даже не коммунист.
  -- Товарищ капитан, - Головня никогда не допускал фамильярного обращения, возможно, от того большинство даже его имени не знал. И не пил со всеми. Говорили, болен, либо пьет в одиночку. - что именно про письмо правда? Глеб поставил дипломат на пол и начал расстегивать плащ.
  -- Ты давай, не выпендривайся, у нас офицерское собрание будет, меня замполит просит выступить с речью. Головня никогда не матерился в присутствии дам и младших офицеров. Такая у него еще особенность была.
  -- Так я и спрашиваю: что про письмо вас интересует?
   Никто толком ничего про письмо, кроме самого факта письма не знал. Головня первый, кто решил допытаться до сути.
  -- Товарищ капитан было письмо, но так, как прапорщик Аненков это все рассказывает - такого не было. Это было общее пожелание в свете перестроечных процессов. И то, что на приемо-передающем центре нашли - я ничего такого не писал.
   Несмотря на расстегнутый плащ, в комнате примыкавшей к АТС было Глебу невыносимо жарко, а капитан уперся взглядом в Глеба, не предлагая раздеться. Самому же это сделать - значит уйти от прямого взгляда, уйти от ответа. Глеб почувствовал, что спина начинает покрываться потом, и на щеках появляется предательский румянец.
   Головня еще минуту смотрел на Глеба, как-будто впервые его увидел, как-будто впервые что-то в нем заметил, кроме погон и головы, к которой прикладывают правую руку отдавая честь старшему по званию.
  -- Так, что там дальше? Глеб не понял вопроса.
  -- Когда дальше?
  -- На счет Штирлица.
  -- А, - Глеб начал немного приходить в себя. - Ну, приходит он к Мюллеру и говорит, мол, решил во всем сознаться. А Мюллер ему: "И ты! Тоже! Вы меня все уже замучили. Третий за день!" Штирлиц, пытался вспомнить резидентов, которые служили в СД. Трех он не смог вспомнить. Надо же, как Центр маскируется. "Ладно, садись пиши." Мюллер достал чистый лист бумаги, ручку и положил на стол перед Штирлицем. Через десять минут, когда Мюллер прочитал признание Штирлица о службе советским резидентом и проведенных акциях, оторвал взгляд от листа бумаги, посмотрел игривым взглядом на Штирлица: "Полковник Исаев значит? Полковник Исаев.. разведчик?...русский резидент... Мюллер запричитал и набросился на Штирлица, дернул за рукав, толкнул к двери.. Штирлиц всего ожидал. Но, рукоприкладства! Как можно! "разведчик.. эко придумают..а я за вас должен отдуваться". "НА КАРТОШКУ, - громко произнес Мюллер выталкивая Штирлица из кабинета.
  -- Да, - только и сказал капитан, криво улыбнувшись. Глеб не умел рассказывать анегдоты. Получалось длинно, а потому не очень весело. Сколько раз зарекался не рассказывать.
  -- Ладно, буду думать, - добавил капитан.
  -- Я пойду? Глеб осмотрелся вокруг в поисках дипломата.
  -- Давай. Капитан протянул свою большую ладонь. Глеб, еще не совсем веря, что так легко отделался пожал, вернее был сжат рукой капитана.
   У Головни всегда было что-то важное, кроме военной педантичности и формальности. Он всегда понимал, что кроме военной жизни есть еще какая-то. Есть настоящая.
  
   И для других
   вновь появишься ты.
   Им помоги,
   а меня отпусти...
  
   Что-то знакомо
   мелькнуло в выси.
   И запылало!
   О, Боже, спаси!
  
   Сколько я ждал,
   и надежда ушла,
   но в миг последний
   меня ты нашла.
  
   На долгожданный,
   великий мой миг
   не променял бы
   я только тот блик.
  
   Да, от звезды той,
   что раньше была,
   веры дорога
   к тебе привела.
  
   И ты, прости,
   нам встречаться с тобой.
   Но не забудь чуть-чуть
   неба для той, что привела нас
   для жизни иной.
   Разрезавшей небо
   на миг всей собой.
  
   Вновь взор мой беглый
   осветит звезда.
   Здравствуй родная!
   Мне смерть без тебя.
  
   Аленка очень редко пишет письма. Она любит подолгу, с минутными паузами разговаривать по телефону. Когда Глеб собирался на свадьбу Каневского еще будучи курсантом, беременная Аленка сказала, что ляжет поперек порога - не пустит Глеба одного. Однажды, на одном из своих рисунков, с обратной стороны листа, почерком Аленки было стихотворение. Возможно, единственное, но такое чувственное.
  
   Ты ведь сам проявил похвальное рвенье
   Только ты, просчитался на самую малость,
   Ты мне жизнь хотел ослепить на мгновение,
   А мгновение то, жизнью твоей оказалось.
   Твой расчет оказался придуманным вздором
   Ты ошибся в себе, а прозренье - расплата.
   И не смог ты холодным блеснуть метеором
   Слишком теплым и нежным был тогда ты!
   Я прощаюсь сегодня с несчастьем и счастьем,
   Со свиданьями тайными в слякоть глухую,
   И с твоим увяданьем, и с гордою властью
   Выпрямлять твое тело одним поцелуем.
   Тяжело, но прошедшего уж не воротишь
   Тяжело, но тебя уже не забудешь.
   И что странно- тем ждущим мальчишкой
   Никогда, не для кого уже ты не будешь!
  
   Хотелось напиться в самой гнусной компании. Хотелось без чувств получить женщину и быть бесчувственным чудо-монстром, который не расходуя душевную энергию, способен стать секс-машиной. "А почему ты не можешь три раза?". Потому. Что люблю тебя, дура! Потому, что изнываю весь пока ты моешься в душе и мое желание проходит через всего меня, отдаваясь тысячами искорок во всем моем теле. Потому, что невыносимо тебя ждать и уснуть в постели, пока ты вдруг задержалась в ванной комнате. Я изгибаюсь желанием в пустой постели, а тебя все нет. А я тебя всегда хочу. Но не черствой и немой секс-машиной. А трепетной и чувствительной барышней. Я только твой такой навсегда. "И что странно - ты тем ждущим мальчишкой. Никогда, не для кого ты уже не будешь!"
   И любовь и свобода трудно объяснимые человеческие ощущения. Впрочем, первое направлено во вне, ощущение же второго появляется как реакция на воздействия из вне. При всем разнообразии человеческих ощущений наверное можно говорить о любви исходящей от окружающих человека людей, как о составляющей тех воздействий на него, в результате которых появляется определенное ощущение свободы. И наоборот, любовь человека, направленная на кого-либо из окружающих затрагивает его ощущение свободы. То есть: любовь одних - это несвобода других?
   Существенная разница между выбором современного человека на основе личного опыта и выбором на основе веры - отражена в том минимуме индивидуальных свобод и инноваций, которые имелись несколько веков назад.
   Выражение "минимум индивидуальной свободы" имеет ввиду лишь его физическое выражение по сравнению с современным человеком. Но, это совсем не значит, что средневековый человек чувствовал больший дискомфорт от тотальности вездесущей церкви. Специфика религиозного воздействия - это проникновение через ум и сердце. Это не вызывает ощущения внешнего физического насилия, ограничения индивидуальной свободы. Как же любит средневековый человек? Любовь - всеобща и индивидуальна одновременно. Духовный абсолют - Бог, является всеобщим объектом любви, в чем глобальный акт духовного единства всех. Если говорить о любви двоих, то Бог - это духовная инстанция в их любви. Духовный третий в любви двоих.
   Не материальный объект любви, к которому стремятся двое, соблюдая нравственные постулаты - исключает элемент насилия. Другими словами: один из любящих Бога, как я. И это несколько иначе происходит, нежели Свой, среди Иных.
  
   На Узле связи невероятно высокие и тяжелые двери в обычные комнаты. Только кое-где заложили "графские" размерчики проемов дверей. "Современные" двери в АТС из которой вышел Глеб и у начальника узла связи и дежурного помощника начальника узла связи (ДП НУСа).
   И далось им всем это письмо. Глеб даже представить не мог, что буковки простого офицера войск связи вызовут такой резонанс. Много наверное все-таки буковок. Странная у него нынче слава. Глеб умудрился помечтать в своем письме.
  
   Советская армия 21 века - профессиональная, оптимальная и высокооплачиваемая структура, где созданы все условия для развития прежде всего здравого смысла. Нацеленность и постоянная переоценка движения на результат. Определена основная задача, высоко поставлены критерии профессионализма и компетентности. Офицерский состав практически без изменений. Устранена прослойка прапорщиков "как класс", или остается как очередное звание. Призыв на основе желания и предварительной профессиональной подготовки в ДОСААФ. Контракт на три года. Завершение контракта или поступление в военные высшие учебные заведения, офицерские командные курсы (2-3 года).
  
   ДП НУС - это дежурный помощник начальника узла связи. Эдакий дежурный секретарь. Ими бывают три-четыре сменные профессиональные секретари. Они знают все доподлинно в системе связи округа, их голоса знает командующий. Элита.
   Сегодня дежурит старший лейтенант Чаполкин. Говорят, он на столько "блатной" парень, что даже когда в ресторане на горшке оставил портупею с боевым ПМ в кобуре - его не только оставили в штабе, но еще и побеспокоились про должность "без портупеи". ДП НУСы ходят на службу в брюках. Секретарь на телефоне. Голос в саксофоне.
   Глеб теперь, когда видит этого ДП НУСа, вспоминает капитана Торшелова из Осипович: "командира надо "ловить" за КПП в 13.00, когда он будет ехать на обед" А позвонить ему нельзя? "У меня нет такого распоряжения. А у Вас допуска к телефону. Вот и список допущенных.." Да Глеб - молодой офицер. Видать, в списке пропущенных, или опущенных, кому как нравиться. Теперь, когда ДП НУС наводя на лицо значимость отвечает: "Вам не положено! А, из Москвы - дайте немедленно!" Все знают, что иерархическая модель "торговли связью" давно утратила всякий понятный смысл, тем ни менее Чаполкин, Торшелов и сотни других дежурных секретарей занимаются этой мало понятной для них деятельностью десять-двадцать лет, пока не подойдет пенсия. "Вот, на пенсию выйдешь, - тогда..., - говорит отец Глеба, - узнав, что Глеб вот-вот уйдет-уйдут из армии. Папа, что тогда?.. "Поживешь!", - зло бросает отец и продолжает полоть картошку в деревне. Деревня - это его любимое место, после того как он отслужив в тюрьме двадцать пять лет начальником производства ушел майором на пенсию.
  
   ...Вопросы, вопросы...Я задаю их себе, зампотеху, командиру. Все бессильны. Но почему я один задаю эти вопросы? Я сам иногда спрашиваю у себя: зачем тебе? Сложный вопрос. Короче, увидел однажды себя со стороны, в одной, другой ситуации. То бутылку спирта суешь какому-нибудь начальнику склада, то руку жмешь закореневшему в армии общепризнанному, но "блатному" уроду, уходящему "на дембель", то "культурно отдыхаешь" после всех непоняток, до абсолютно понятной материи.
   И случилось совершенно ужасное, как принято считать в армии: я начал думать. Порой, даже уснуть не можешь. Курить много начал, но пить - перестал. Скажу честно, высоко я добрался со своими вопросами.
   Было многое, что заставило усомнится, и я перестал все принимать на веру. Был период, очень разочаровался во всем. Но прогресс общества невозможно скрыть даже в самом закрытом гарнизоне. Дух веры должен проникнуть в каждого. Система больна, мы больны. Кто-то должен поставить диагноз, кто-то должен стать лекарем, целителем. А кто, если не мы? По себе знаю: людей легко вызвать на откровенный разговор сейчас, труднее заставить работать. Написал и осекся: почему заставить? Наша система стимулирования труда настолько гипертрофированна, что люди хотят честно работать, а система или не дает, или отбивает охоту и ответственность. Звучат новые призывы, а все по-старому. Сейчас призывы перестроечные, а по-сути дискредитация самой сути новых перемен. И армия должна увидеть себя со стороны, познать наконец здравый смысл своего предназначения. Конечно, здесь есть большие трудности субъективного характера: кто-то не хочет, кто-то разучился работать, кому-то дороги легкие награды. Объективные законы природы диктуют другое в своем диалектическом развитии, в котором мы заметно отстали.
  
   Неужели мое восемнадцатистраничное письмо кто-то дочитал до конца? Глеб уже толком и не понимал - зачем он это все писал и что ему конкретному Глебу могло дать.
  
   Парменид 26 столетий назад видел весь мир разделенным на пары противоположностей: свет-тьма; нежность-грубость; тепло-холод. Один полюс - хороший, второй - плохой. Но есть ли для социального человека более точное определение? Милан Кундера говорит, что есть: что же позитивно - тяжесть или легкость? Парменид определяет легкость - хорошо, а тяжесть - плохо. Противоположность тяжесть - легкость, кажется более обобщенными противоположностями для социального человека, но более загадочными, нежели простые и понятные категории Парменида. Еще на днях попалась статья про предателя из КГБ полковника Пеньковского. Тот, якобы из-за денег передал тысячи страниц документов ЦРУ и МИ-2. Но так не бывает. Чтобы только из-за денег. Не без его участия разрешился Карибский кризис. Он якобы имел полномочия передать в американское посольство условный сигнал о начале крупномасштабной атомной атаке Советов. Перед арестом, он так и сделал - передал сигнал. Война не началась чудом. Может быть человек Пеньковский должен был быть известным артистом. Представить тяжело - амбиции артиста или человека творческого, а он работает разведчиком. Даже имя которого толком никто не знает. Вот и Глеб, может режиссером будет после армии. Уже, даже звонил режиссеру Турову, создавшему на "Беларусьфильме" картину - "Барышня-крестьянка". Эта простая история о любви с переодеваниями и красивым людьми - история о прелюдии любви. Приближение к тому высокому и многранному пику, который всем приходилось...Почему это слово - приходилось?... пережить.
   Природа человека такова, что все единичные ощущения реальности во взаимном сравнении и насыщении составляют картину мира индивида. Именно - в сравнении. Ощущения определенного рода накладываются друг на друга, позволяя сравнивать и выводить представление о мире. Что касается любви, то у каждого, видимо, есть мгновение в любви, которое находится вне всяких ощущений такого рода. Воспринятая в сравнении с другими ощущениями любовь как ощущение нового рода, составляет невероятной силы ощущение. Естественно, все последующие ощущения подобного рода, а именно - рода любви - на самом деле выше, чем первая, но уже воспринимается не как буквальная величина этого ощущения, а как разница между различными пиками любви. И естественно, заметно уступает первому чувству рода любви. Непонимание этого и попытка найти связь своей неудовлетворенности с объектом любви обрекает современного человека на безвременный поиск. К сожалению, поиск того, чего нет в реальном мире; исток чего скрыт в самом человеке, в его духовном развитии. Этим частично объясняется невероятное количество людей, потерявших смысл жизни ввиду краха любви, а также качество умопомрачительных маргинальных преступлений, совершенных на так называемой - бытовой почве.
   Режиссер Туров советовал Глебу обратиться на режиссерские курсы в Москве. И даже телефон продиктовал. Сам - Туров! Но - опять! В Москве! Не любит Глеб Москву. Сам не знает почему - всего один раз там был.
  
   -Тебя просили подождать, - сказал ДП НУС Чаполкин, - и непривычно учтиво предложил раздеться. Тебе назначили на десять. Чаполкин как-то странно смотрел на Глеба, а Глеб посмотрев на большой циферблат часов, над занавешенной картой стратегической системы связи округа на время "Ч" не понимал что же ему делать, было 9-25. Шторки были убогие, а сама конструкция и схема была нарисована мастеровитыми солдатами в "час дембеля" или просто "сквозняком". Сквозняк - это такой мастеровитый солдат-художник, для которого была специальная ничего не означающая должность, а солдат все время мастерил и рисовал. Кстати, такая служба - здорово! Глеб сам это знал, так как еще будучи курсантом "нарисовал" себе пару хороших отметок на третьей кафедре марксизма-ленинизма. Может оттого и несознательный такой Глеб Сизов! Вся эта поведенческая сконфуженность Чаполкина не располагала оставаться в комнате надолго. Обычно он был более приветлив. Они были в одинаковом звании, даже однажды изрядно набрались в кафе недалеко от Штаба и выпавшего в осадок Серегу, однокурсника Глеба тащили в казарму на улице Маяковского. Нет, так нет. Глеб повернулся, чтобы выйти из комнаты ДП НУСа, но неожиданно в проеме возникла фигура Олега Николаевича. Это был "особист", как и положено, он не ходил и не двигался как все, он был вездесущ и проникал кругом как и положено представителю органа комитета госбезопасности - тихо и всегда с загадочной улыбкой. Только он знал все про всех. Иногда даже то. Что сами офицеры и генералы о себе не знали.
   Красные папки с грифом секретно КГБ прибывали в особый отдел на место следующей службы ранее, чем командир части узнавал о прибытии к нему нового офицера.
   Глеб Олега Николаевича узнал почти случайно. Потерявший бдительность начальник штаба части, в которой размещался усилительный пункт Глеба пригласил попариться. Попарились, выпили, познакомились. Глеб, конечно, что-то сказал лишнее. Больше, Глеба не приглашали - потом он узнал что маленький и веселый, располагающий к разговору майор - "особист".
  -- А пришел, - Олег Николаевич засветился неизменной лучезарной улыбкой, - проходи давай в кабинет своего начальника.
   Глеб быстро сориентировался и прошел в соседнюю комнату за Олегом Николаевичем. Тот похоже несмотря на свою грозную должность - был "пинджак", то есть гражданский, который в какой-то момент стал офицером, не заканчивая училище.
   В КГБ понимали, что после курсантской "системы" офицеры будуть "отмывать" друг друга. "Кто жрал парашу не продаст маму нашу". И чаще всего отбирали для работы в особом отделе именно "пинджаков", закончивших обычные гражданские ВУЗы. Такие ребята не были стеснены никакими корпоративными клятвами и кодексами солидарности.
   В кабинете начальника узла кроме самого хозяина был еще замполит и двое гражданских. Глеб остановился возле двери. Он даже не успел как следует причесаться. На мгновение повисла пауза. Глеб чувствовал себя как на экзамене. Неожиданно почувствовал, как кровь начала приливать к лицу и вот-вот появится предательский румянец.
   Глеб стыдливо опустил глаза и автоматически взгляд начал судорожно биться об предметы, расположенные перед пятью его грозными начальниками и их гостями.
   Среди бумаг и писчих предметов, как он мог догадаться лежал предмет наибольшего интереса всех присутствующих. Многостраничное письмо Глеба, отснятое на ризографе и скрепленное особым образом нитками, с видимо подклеенными сзади специальной печатью делопроизводства лежало как раз перед одним из гражданских, открытое где-то ближе к концу. Письмо было исчеркано синим карандашом.
   Майор Кузнецов, замполит узла встал и направился к Глебу. Он просверлил своим вечно убегающим взглядом Глеба, пронесся мимо в угол кабинета, обдав Глеба запахом "Красной Москвы", чем поверг того в состояние посетителя парикмахерской, над беспомощностью которого занесен острый предмет. "Будут стричь, - лишь подумал Глеб и ввергся в состояние прострации, как на длинном марафоне курсантских забегов вокруг училища с "полной выкладкой".
   Это когда, сначала сбивается дыхание, потом покрываешься липкой жидкостью, трущиеся об хабэ части тела растираются до монотонной жгучей боли, конечности превращаются в отдельные от тела негнущиеся части механизма, лицо покрывается жаровней знойного ветра пустыни, даже если на улице "минус" и наконец, белые круги закрывают реальность убегающую под ноги...
  
   Спой мне птичка напоследок,
   спой последний раз
   расстаемся мы с тобою
   в этот скорбный час.
   А пока сидишь в ладонях
   в моем теле дрожь
   и не верю, что со мною
   ты рассвет не подождешь.
  
   Что может быть страшнее мужской коллективной солидарности. Все-таки мужчины устроены крайне примитивно. Если решено "мочить", значит - "мочить". Кто может услышать голос разума, если уже давно принято какое-то решение. Самый главный решатель в большой структуре уже где-то спрятался за срочные ответы и принятые меры. Глеб и все остальные лишь присутствует на отправлении ритуала.
   До сознания доносились обрывки фраз.
   "...что Вы имели ввиду, когда писали, что... - замполит уже был красный от возбуждения, а гражданские по прежнему оставались как будто безучастными, только майор Олег Николаевич светился своей доброй улыбкой: "ну расскажи, да что там, всю правду, с кем, когда...", - наконец замполит нашел необходимое место,
   "...дискридитация Перестройки проводится на разных уровнях: от сбоев в торговой сети и высокооплачиваемых экстремистов на почве Карабаха до попрания прав граждан на свободу митингов и высокооплачиваемых секретарей. Замполит оторвал взгляд от копии письма. Блуждающим взглядом бегал от Глеба к бледнолицым, видимо компетентным в вопросах товарищам. "Вы имели ввиду , замполит осекся, возможно фантазия ему подсказывала слово - гененральных, но он все-таки побоялся - в письме такого слова не было. Мало каких секретарей этот пацан имел ввиду. И до пенсии уже всего год остался. Майор скрасил паузу булькающей в его рту глотком воды из графина. Начальник узла осторожно покосился. Вода в графине уже как минимум неделю стояла. Так, на всякий случай.
   В окне, напротив кабинета в гастрономе что-то давали по талонам. Скорее всего водку. Об этом свидетельствовала более чем обычно длинная очередь.
   И красивы твои перья
   даже в темноте
   но со мною тебя тянет
   к дремной зевоте
   Может не поешь ты вовсе
   лишь казалось мне,
   все равно я вспомню после
   голос в предрассветной мгле
  
   ... а что за народный фронт? Глеб, ты же нормальный парень, - Кузнецов менял тон на приятельский. Ты, этого Позняка и экстремиста Пушкина знаешь? Как же тебя понимать? Ты пишешь, что они прогре-есси-ивные! Замполит намеренно выдергивал отдельные части письма. Улавливалась симпатия начальника узла, в той части, где Глеб писал про зависимость командира при движении специалиста, зависящем от его партпринадлежности. Кузнецов опускал впечатление Глеба от сравнения собрания БНФ, где его поразило выражение простоты и бескорыстности на лицах людей и "разбор" статьи Василя Быкова в "Огоньке" - "Дубинки против гласности" на собрании руководителей политзанятий в Доме офицеров. ...
  
   Люди болеющие, да-да, болеющие не возможностью не думать бросали вызов, иногда крайний, бесценный для них лично. Но менее ценный по их глубокому убеждению, нежели созерцание всеобщего бессилия. Им было дано положить себя на плаху. Извращенный социализм заводил мыслящих людей в тупик и как правильно предлагает один из читателей "огонька" назвать тупиковые московские улицы: сталинский тупик, брежневский тупик..
   Но, там до сих пор сидит множество советских людей, неверящих в возможность выхода. У нас появилась смелость сказать о правде настоящего момента. Когда присутствовал на лекции капитана МВД о неформальном движении, когда он постепенно заражая зал откровенной демагогией и передергиванием - зал оживился. Дали запах врага. Он стал понятен. Капитан настолько завел зал, который точно - не читал эту статью. Я сидел и мучился бессилием. После одной из фраз сзади сидящий, приличный с виду майор, закричал: "Стрелять их!!!".
  
   - Какой Вы - офицер, если предаете товарищей ставя вперед всякую мелкую зарвавшуюся рвань и по вашей милости ваш бывший товарищ даже без семьи срочно уехал в Улан-Удэ... Глеб, ты представляешь как ему сейчас там! А он отличник, без блата попал в Белоруссию. Ты понимаешь о чем это я?
  
   Белесые полосы вокруг начали сжиматься, изображение начало таять по бокам, видно было лишь то, что находилось прямо перед Глебом, голос замполита становился все выше и выше и слова звучали все быстрее.
  
   В час жестоких испытаний
   не поймешь, увы,
   и поникла, и взгрустнула,
   и не веришь ты.
   А когда не веришь - худо,
   что рассеет томный мрак
   свет пришедший, сделав чудо.
   Вера - песни новый такт
  
   Кто-то дернул его за рукав. Это был один из "бледнолицых" кэгэбэшников. "Чего с ним цацкаться?, - по нему сразу видно, что засланый казачек!". Давай свои документы. Глеб покорно достал и предъявил последнюю страницу документа. Откуда-то взялись несколько красноармейцев в буденовках. Они окружили его с разных сторон. Глеб не сразу это заметил. Мелькнула мысль - нельзя отдавать документ! Глеб зажал что есть силы корочку между пальцев - смотрите. "Вы сказали предъявить - вот я и предъявил!"
   Удар настиг Глеба откуда-то сверху. Его сначала сбили с ног, а потом привычно подхватили и понесли. Его голова была внизу, сознание выхватывало какие-то лестничные пролеты. Его выволокли на улицу. Бросили на бетонный пол. Потом Глеба "загрузили" в салон автомобиля. Сверху сели какие-то люди, наступая на спину и ноги Глеба. Особенно тяжело было на поворотах. Вся тяжесть тела навалилась на грудную клетку. Дыхание прерывалось и Глеб впадал в бессознательное и мучительное забытье.
   Все произошло так неожиданно. Неужели это не сон? Как могли так обращаться с ним. Нет насилию - говорило все его естество!
  
   Глеб проснулся от сильного похлопывания по щекам. Какими-то урывками реальность возвращалась. А потом голос: "Мы его теряем.." И все пропало.
  
   А наш дом зовешь ты клеткой,
   и лететь тебе пора,
   что ж, помечена ты меткой
   я когда-нибудь найду тебя.
   И услышу твою песню
   средь привольных нив,
   или дорожить ты будешь золоченой клеткой
   и мешками золота подглазных слив.
  
   Перед тем, как все пропало еще была мысль - этот мент хирургом что ли был. "Мы его теряем!". Пробивалось сознание - лили воду на голову. Аплодисменты. Глеб в очередной раз очнулся от похлопывания по щекам.
  -- Ну, что, журналист говоришь? У всех своя работа - перед ним был офицер, с погонами старшего лейтенанта. Он оскалился, посмотрел на стол, где лежала полоса какой-то газеты.
  
   Журналист? Да какой же я - журналист? Что происходит? Это чудовищная ошибка. Глеб писал в разные газеты. Но журналистом не был. Любопытство разбирало Глеба, он придвинулся по-ближе. На полях газеты отчетливо значилось название - "Наше время", внизу в выходных данных газеты в одной из первых строк - главный редактор Глеб Сизов. Что-то всплывало в сознании Глеба, но он так до конца и не мог связать отдельные части своих воспоминаний. Это было как во сне, когда череда сменяющихся событий иррациональна, антифизична и вневременная.
  
   ПОЛИЦЕЙСКАЯ ХРОНИКА
   ВСЕ НОРМАЛЬНО, МАМА
   В прошлую пятницу соседа - молодого 20-ти летнего парня задержали два работника районной охраны порядка без всяких предварительных оснований и уже в отделении предъявили ограбление ларька с фруктами. Он отказался оговаривать себя, тогда в отношении него применили средство пытки - удавку. Почти естественно, что он подписал все, что ему дали и продиктовали. У парня остался синяк по всей окружности шеи, трое суток, пока не пришли судьи в понедельник, он томился в камере предварительного задержания. В камере на 10 квадратных метрах находилось около 15 человек. Не хватало кислорода, не было условий для отправления естественных надобностей. Возможно, поэтому почти двое суток не кормили. Только когда в воскресенье обезумевшая мать, наконец, нашедшая своего сына, принесла какую-то еду, люди что-то ели. Им бросили передачу как свиньям.
   Процедура суда была очень странная - парень в очередной раз отказался от предварительного обвинения в краже и суд выпустил радостного парня. Справедливость восторжествовала?
   Ему светило 6 лет. Если, наконец, придут настоящие провинциальные парни из заочного образования в суды - так будет повсеместно. Мингоруправком разрешит занимать незаселенные квартиры, по закону достаточно заявления соседа и свидетельствования, что в течении 3-х месяцев никого не видели.
   Читайте иногда проправительственную "Советскую Белую Гвардию". Нет вины Сталина в перегибах Берии, говорит нам вчерашняя "СБГ" в заметке про расстрелянного агента.
   Будьте осторожны. Берегите своих детей. Не ходите в галстуке будучи выпивши. Не отпускайте вечером подростков или встречайте их. В массовых скоплениях людей, куда особенно часто привлекают, в общем, голодных солдат срочной службы. Не пейте пиво в общественных местах - мы живем в опасных условиях.
   Ребят цепляют, провоцируют, увозят, отбирают деньги.
  
   Ля-ля
  
   САМОУБИЙСТВО?
   В предыдущую пятницу из окна своей квартиры выбросился некий гражданин Головня. Бывший военнослужащий, который только полгода как ушел из армии. Возможно, он не выдержал в трое меньшего материального содержания, которое уволенные бывшие офицеры получают после ухода на пенсию. Проведено очередное сокращение и это не первая гибель офицера. Они уезжают служить в "горячие" точки и нанимаются частным образом "выбивать долги". Возникает вопрос.
   Его императорское величество! В 1994 году Вы присягались обеспечить граждан по крайней мере не меньшей социальной справедливостью, чем это было ранее. Весь славянский народ, по призыву Временного государственного комитета чрезвычайного правительства (ВГКЧП) после затянувшегося кризиса, зачисток и больших стирок присягнул на Вашу великодушную верность.
   До каких же пор нас будут одолевать социальные пороки прошлого.
   Корреспондент товарищ Шерметьев побывал у матери бывшего офицера. Это был именно тот человек - одиозный майор, который с трибуны Всеармейского съезда в 1991 году обвинил руководство страны в развале армии и флота. Офицер, который был на время гоним прежними властями и восстановлен в армии пока не случилось непоправимое.
   Что же в армии не так? Это спрашивают журналисты единственной оппозиционной газеты. Мы видим, как Советские белые гвардейцы, призванные беречь нас, все более отдаляются от нас - народа. Мы сталкиваемся с градом резиновых пуль в моменты общественных волнений и просто у Больших Супер Распределительных Магазинов.
   Офицеры Белой Гвардии гуляют во всех ресторанах и угрожают оружием в бытовых конфликтах. Ездят на красный свет и под "кирпич".
   Приходят жалобы даже из профсоюза жриц любви. Нелегкий труд девушек не вознаграждается в полной мере. До 2-х часов ночи девушки обязаны трудится бесплатно на начальников военного ведомства. Им угрожают расправой и простые трудящиеся не могут воспользоваться услугами, согласно Устава организации "Торговля Любовью". Тем ни менее, это - государственная организация и недополученные средства не идут на социальные нужды общества.
   Вы можете возразить - потребности офицеров, мол, тоже государственная задача. Можно провести зачет. Но, тогда это следует делать легально. Через официальный документооборот. В настоящее время - наша задача предупредить Ваше императорское величество, что женщины, чье право на труд ущемлено собираются провести неделю общественного неповиновения.
   Чем может обернуться сексуальная неудовлетворенность населения хорошо известно. Падением не только производительности, но и анемией, состоянием особого нравственно-психологического состояния личности, которое вызвано чувством одиночества и характеризуется распадом социальных идеалов, утратой смысла жизни, потерей жизненной перспективы, моральным нигилизмом и цинизмом.
   Неужели мы все - хотим жить в таком обществе?
  
   Откуда-то до сознания Глеба начали доносится далекие и легкие голоса, среди них вдруг явственно зазвучал голос Эльвиры из делопроизводства, когда горделиво и зазывно она читала стихи Головни.
  
   Я не короток словами,
   но в последний раз
   полон свет цветущими садами,
   не рубите! Выколите глаз!
   Пусть даст Бог тебе простора
   и веселья звон,
   лишь бы ты не угодила
   в ложной жизни трон.
   И уж если ты так хочешь
   я сломаю клеть
   чтоб тоска воспоминаний
   не мешала впредь.
   Но отчетливо я слышу
   голос твой в тиши,
   когда солнце озаряет
   утреннюю синь Земли
   Спой мне птичка напоследок
   спой последний раз.
   Расстаемся мы с тобою
   в этот скорбный час.
  
   ИНСТРУКЦИЯ НОЧНОЙ ОХОТЫ НА КАБАНА
   720 тысячная Советская Белая Гвардия, все чаще и чаще воюет против собственного народа.
   Офицеры и сержанты зачищают места, где СБГ охраняет порядок. В увеселительных заведениях. Советские СБГшники (Советский РО СБГ) действуют на дискотеке в кинотеатре Москва. Сценарий почти всегда один. Далее мы даем понятный и стандартный алгоритм действий. У ребят так резво получается, что мы даже составили алгоритм, как это происходит, когда Вы инсталируете новую программу на свой компьютер.
   STEP 1. Они выбирают подвыпившего, стараются выбрать "нерусского" или неместного с мобильником. То есть человека с признаками наличия лишних денег. Его денег, но лишних. Просят предъявить документы и провоцируют возмущение. Этого достаточно, чтобы по настоящему его возненавидеть (пьяный трезвому по-жизни враг номер один!), сбить с ног и уволочь в уже подготовленный бронированный МАЗ. У Вас наручники застегнуты на запястьях сзади и перекинуты так, что ноги оказываются прикрепленными к туфлям. Вас везут в автомобиле старого типа, зима или лето - им все равно. В автомобиле даже нет кондиционера! Вы - кабан, они - удачливые охотники.
   Еще двадцать минут назад была музыка, еда, вкусные напитки, девушки, и страшно обидно. Вы - кабан. Естественно, как полагается кабану - Вы визжите, ругаетесь.
   STEP 2. Их следующая задача - сделать Вас безвольным мясом. Заставить замолчать. То, что Ваши конечности как-то прикреплены на уровне полуметра, и нос уперся в заплеванный пол - оказывается еще не апогей. Вас бьют до тех пор, пока они не почувствуют что Вы, теперь настоящая побежденная жертва. По Вас топчутся, льют "черемуху" прямо в глаза. Это нестерпимая боль. Яблоки глаз вылазят из орбит и кажется нет предела этой боли. Хочется выковырять собственные глаза, они уже не воспринимают света и звуков.
   STEP 3. В этот момент вмешивается в сценарий кто-то "добрый". Откуда-то доносится "Ребята, у него действительно глаза вылазят". Опять куда-то несут. Льют воду, когда уже кажется - конец тебе.
   По идее, ты - уже должен стать кабаном, то есть кабаньим мясом. Но, иногда не везет. Им не везет, тебе не везет. Потому что кто-то тебе когда-то втолковал, что ты homo sapiens не только из-за двух ног и желания пить пиво. Еще почему-то."
  
   Это был материал, который по какому-то второму своему сознанию Себя, Глеб получил в какой-то не отчетливой форме. Может быть в второй, третьей жизни? Это все было едва осязаемо и пока мало понятно. Глеб уже не знал - где он и что с ним происходит. Совершенно невероятно было не то, что он жил ощущениясми одновременно нескольких отрезков - временных, возрастных, а то, что временные аналогии навалились одновременно, своей и чужой жизни.
  
   В сознании, при взгляде на полосу газеты, лежащую на столе офицера (У Глеба точно такие же три звездочки с просветом в погонах; только форма какая-то другая), пришел образ полного лощеного человека, который сказал, что он уважаемый человек и "это так не оставит". Воспоминание-сон дальше восстанавливало события - человек выложил большую сумму наличными и оставил два листика с отпечатанным материалом и очевидно его подписью. Это был человек, которого "по ошибке" военные стражи общественного порядка из СБА приняли за "лицо не местной национальности".
   Он описал все, что с ним произошло. Глеб совсем немного отредактировал и в прошлый вторник дал материал в газете.
   Когда Глеб редактировал материал, появлялись смутные мысли, которые теперь возвращались к нему, попавшему в похожую ситуацию.
   Смутные мысли всегда приходят такие: "не может быть, чтобы совсем ни за что", - сознание ищет любую зацепку в мотивации зла, впрочем, и добра тоже.
   Глеб когда писал статью вошел в образ и писал хлестко, так как в сходных ситуациях бывал на перекрестках судьбы.
  
   "Ужас. Это почему-то выходит наружу и ты требуешь немедленного возмездия. Ты чувствуешь, что происходит что-то чудовищное. Ведь столько лет прожил - был хорошим. И сейчас ничуть не изменился. Но это произошло. Тебя опустили "на землю". Тебе было нелегко в твоей жизни. И ты даже оправдывал эту нелегкость. Всплывал Милан Кундера со своей философией: "Прав ли был Парменид? Легкость позитивна, тяжесть негативна. Несомненно одно: противоположность "тяжесть-легкость" есть самая загадочная и самая многозначительная из всех противоположностей.". А если ты вдруг - безвольное мясо? Если в силу принятых своих тяжестей, как жизнеутверждающую философию, попал в западню, где твоей воле уже ничего не подвластно. Когда унижение граничит со смыслом жизни. Что тогда? Если ты живешь тяжело, значит ты думаешь всегда - где материться, а где попросить прощения. И вдруг, накоротке - получаешь абсолютно незаслуженную порцию юного и энергичного насилия. Как теперь жить? Трудно или легко? Уже в следующую минуту, после нанесенного оскорбления - Жить НЕ-ВО-ОЗ-МО-ОЖ-НО-О! Только седовласые женщины сидя у своих тумбочек с голубым экраном верят, в изначально испорченных людей. Нет прощения! Нет прощения всех всем! Нет прощения каждого для всех! ЕГО НУЖНО ПРОСИТЬ."
  
   Взгляд Глеба невольно обратился к газете. Сквозь пелену, застилающую глаза он читал собственный материал дальше.
  
   "STEP 4. Шкура на лице от кислоты отслоилась и тебе почти ничего не видно. Тебя уже поставили на ноги. Выворачивают карманы. в комнате еще три таких же несчастных. Служивые вывалили содержимое карманов на пол и куда-то унесли. Но их не интересовало то, что почему-то так заводит тебя. Твоя честь.
   STEP 5. Ты не подписывал протокол. Лейтенант вышел на несколько минут и на тебя вдруг набросился, как тебе казалось, такой же бедолага как ты, с разорванными джинсами вдоль одной из штанин. Ты все еще в наручниках, они сжали тисками запястья и уже кровь не поступает в ладони. Нет рук, не чувствуешь тела. Нет никаких человеческих ощущений. Тебя уже нет. Ты ничего не подписываешь, ты кричишь, что - сам офицер и в Их игрушки не играешь. Они для тебя - враги.
   И почему-то они вдруг по-настоящему чувствуют, что ты достойный их враг. Все эти мальчики, которые бессознательно носили в себе такую же вселенскую обиду - матерью, отчимом или никогда не смогли один на один постоять за честь, девушку, идею вдруг ощутили, что они в органах стали грозной тучей, поучающей и побрякивающей своим беспредельным правом любить, миловать и распоряжаться не только свободой..."
   Его выбросили из отделения через два-три часа. Остановилось такси, он забрался на заднее сидение. Он ехал домой, но у него уже не было дома, у него уже не было островка собственной жизни, потому что не было его самого. Потому что он совершенно не понимал как целая эпоха прошла всего за такой короткий временной отрезок. Как из крупиц уважения и любви к себе, выхолощенных и лелеянных с помощью понятных и не очень средств он превратился в ничто. На его глазах появились слезы. Такие горькие слезы бывают лишь в очень раннем детстве. Когда ты уже знаешь что ты что-то, а все еще думают, что ты ничто.
   На суд его даже не пригласили. Прислали лишь повестку, что присудили 10 миллионов штрафа. В протоколе было написано сколько пуговиц с мундира стража порядка он оторвал и о том, что была острая необходимость применения газа "черемуха"."
  
   Так заканчивалась статья.
  
   С Глебом ничего подобного не происходило, он чувствовал, что пострадал не за собственное, а за чужое возмездие. Тем ни менее, только сейчас - сидя безвольным и сметенным, он начинал понимать чувства того человека. Собственные слова из журналистского материала превращались из хорошо сложенных буковок в определенные ощущения.
   Коллективная солидарность - слишком заумная формулировка для них. Эти люди мотивированы стадным и не менее социальным чувством. Поразительно, но их абстрактная любовь находит очень материальное воплощение. Прежде всего для них материален враг, борьба с врагом, как акт их тяжелых испытаний на пользу всему обществу, которое также абстрактно представляет преступника - есть для них сущность выражения абстрактной любви в действии.
  
   Человеческая потенция, осознанно либо нет, устроена таким образом, что Абстрактная любовь к людям должна найти в конце концов однозначно понятный и с признаками вечности объект. Эволюция произошла от общего духовного объекта любви, к общему материальному. В течении длительного современного периода потерявшийся духовный вектор человеческой любви продолжает искать объект для воплощения своей неминуемой потенции менять собственное представление о мире, либо "воспитывать" остальных. Коллективная солидарность - это одна из тех форм абстрактной любви, когда кодекс "правильность" не претерпевает никаких поправок по отношению к другой социальной жизни. Такие закрытые системы существуют везде. Общество лишь иногда содрогается, когда вырывается пламя из одной из таких систем. Будь это - армия, освободившиеся по амнистии десятки тысяч ЗэКов, или социально легализованные больные наркоманией.
   Духовная нереализованность идиалистических потенций человека рождает в нем желание воплотить их в жизни. Очень сильное абстрактное чувство находит конкретный материал. Воплотить умозрительное, даже чувственные потенции человек способен лишь с помощью известного метода воздействия на объект любви - насилия. Этому способствуют индустриальные формы труда и даже ведения войны. Насилие человеком окружающего материального мира сопровождалось не только лишь насилием, но и огромной духовной потенцией. Современное сверх разделение труда - серьезно размывает согласованность ощущения материального и духовного удовлетворения.
   Это и есть та цена, включая обреченность на физическое одиночество, которую человечество заплатило за существующие или близкие к ним индивидуальные свободы.
   Глеб проснулся от сильного похлопывания по щекам. Какими-то урывками реальность возвращалась. Он лишь помнил, как жидкость из ментовского спрея сначала заливала все его лицо. А потом голос: "Мы его теряем.." И все пропало. еще подумал - этот мент хирургом что ли был. Пробивалось в сознание - лили воду на голову. Черемуха с головы опять попадала в глаза - и жгло невыносимо. руки по прежнему были сзади пристегнуты к ногам и Глеба два дюжих мента таскали-держали. Аплодисменты. Глеб очнулся от похлопывания по щекам.
   -- Ну, что, журналист говоришь? Хорошо пишешь? Отличная нам инструкция! - старший лейтенант оскалился, и вышел из комнаты.
  
   Откуда-то сзади нанесли два крепких удара. Глеб даже не понял в чем дело.
  
   -- Нехорошо писать неправду! Это для профилактики, - старший лейтенант начал копаться в бумагах. Протокол уже был готов.
   Глеб уже не сопротивлялся. Подписал протокол и вышел из здания.
  
   Все это произошло с Глебом за какие-то два-три часа. Он вышел на улицу, сгреб комок снега и долго тер им лицо. На нем был ярко красный плащ.
   Это было немного дэжавю - журналистам иногда приходится описывать собственную судьбу, еще не зная когда с ними подобное может случится.
   Вдали блеснул знакомый и столь необходимый именно сейчас огонек с шашечками такси. Автомобиль остановился. Глеб забрался на заднее сидение и... заплакал.
   "Такие горькие слезы бывают лишь в очень раннем детстве. Когда ты уже знаешь что ты что-то, а все еще думают, что ты ничто." Глеб ощутил-вспомнил предложение из собственной статьи.
  
   Белесые полосы вокруг - это отсутствие бокового зрения. Высокое глазное давление. Чтобы хоть что-то понять, Глеб начал мотать из стороны в сторону. Достал предметы из карманов - какое-то устройство с маленькими кнопочками, похожее на портативную радиостанцию, удостоверение с именем Глеба и его фотографией, "главный редактор газеты "Новое время", кожаное портмане, пластиковая карточка...На карточке надпись: "действительна до 09.2001". Бред какой-то. Глеб судорожно начал озираться по сторонам, пытаясь угадать где хотя бы он находится, чем сильно озадачил таксиста...
   Для того чтобы рассмотреть что происходит Глебу приходилось поворачивать голову из стороны в сторону.
  
   ...Товарищи разойдитесь, дайте ему продохнуть, - это голос Чаполкина. Противный запах нашатыря ударил в нос. Глеб увидел часы, висящие над шторами в комнате ДП НУСа. Часы показывали полдень. Он лежал прямо на столе дежурного. Люди вокруг Глеба начали терять к нему интерес, вдали показалось лицо замполита: "Глеб, ну ты как девочка прямо!, - и противно скривил губы.
   Глеб привстал на локти. Прапорщик, помощник дежурного, обращаясь к Чаполкину спросил: "Вы пойдете на обед сначала или я?"
   На столе было лежать уже не удобно Глеб неловко слез с высокого стола, потрогал свою грудь, китель был расстегнут и не было галстука. Зачем-то достал из бокового кармана удостоверение личности офицера и с ним лежал конверт с акварельной картинкой нескольких орденов и цветка-символа настоящего пролетария - гвоздикой.
   Глеб всегда носил это письмо с собой. Аленка написала его более двух лет назад и ошибалась, когда думала, что необходимо писать друг другу много писем.
  
   "Милая моя Глебушка. Зачем ты молчишь и не звонишь. Я так за тобой соскучилась. Но у тебя, наверное, все хорошо и поэтому ты не звонишь. Ты, наверное, и вряд ли будешь отвечать на мои письма, хотя я очень хочу, чтобы написанное мной было прямо пропорционально написанному тобой мне. И не только написанному, но еще и брошенному в почтовый ящик.
   Надеюсь, что тебе будет не так скучно и одиноко вечерами. Ты будешь приходить домой и читать мое очередное письмо. Даже если ты их получаешь днем, то оставляй их нераспечатанными до вечера. А то прочтешь все на работе, а вечером уже забудешь и опять будет скучно. До свидания моя Глебушка. Всегда твой Ленчик.
   16.11.86 1 час 45 мин. Уже все спят; мама заболела, папа уехал в Бузовую."
  
   Она ошибалась, на счет необходимости большого количества писем, потому что когда Глеб скучал за своими самыми дорогими во всем мире людьми, доставал это одно единственное письмо и перечитывал от первой до последней строки, находя все новые и новые радостные чувства своей абстрактной и неабстрактной; тяжелой и легкой; объектной и необъектной; векторальной и бог-знает еще какой, но единственной и неповторимой любви...
  
  
  
  
  

Памяти трагически погибшего Юры Головни,

инженера телеграфно-телефонного центра

узла связи "Глобус", посвящается

  
  

1

  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"