Французова Татьяна : другие произведения.

Мой лягушонок. Главы - 61-70

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.40*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Дочитав до самого конца, я, наконец-то осознала очевидную вещь: никакого моего согласия или несогласия вообще не предполагалось. Император с самого начала намеревался просто-напросто вынудить меня принять любые его условия, не стесняя себя в средствах давления. И нам ещё повезло, что он не потребовал чего-нибудь, более масштабного и невыполнимого, чем сохранение в неприкосновенности его вселенской славы. Всевидящий знает, почему он выбрал именно меня для этого разговора, - возможно, в силу своей неприязни к ГИО-изменённым, или ещё почему, но это пока неважно. Важно то, что у меня выбора реально нет. Даже умозрительного.
  Глава шестьдесят первая.
  
  - Что это было? - с трудом произнесла я, когда мир вокруг перестал раскачиваться и двоиться, и удалось разглядеть неподвижное лицо Проводника, всматривающегося в меня своими светящимися глазами.
  - Храисса...
  - Что - Храисса? Ты хочешь сказать, что мы... что нас сейчас было... трое?! Вместе с вашей ненормальной планетой?!
  - Нет... Не вся... Только часть... Куда мы дотянулись...
  -Уф... С ума сойти можно...
  Я попыталась сесть, - лежать на камне становилось совсем уж некомфортно. К тому же, снова подул ветерок, и обнажённое тело тут же покрылось гусиной кожей, но одеться сил пока не было. По моим ощущениям, камень подо мной продолжал подрагивать и накреняться. Хотя здравый смысл и убеждал, что качаюсь, скорее всего, я, но чувства упорно твердили, что двигается именно изрезанная каменюка.
  Проводник, видимо, понял, что я ещё не пришла в себя, потому что собрал мою одежду и принялся натягивать её на меня сам. Помочь ему я была совершенно не в состоянии. В голове продолжал плавать туман, перемежающийся отдельными картинками из моих видений.
  - Послушай... Я что, вправду летала? - спросила я, когда окончательно устала разбираться, где были галлюцинации, а где - правда.
  - Нет... Птица летела... Ты чувствовала.
  - Птицу?!
  - Да.
  - А... дерево? Тоже? Оно было настоящее?
  - Да.
  - А... с кем я разговаривала?
  - Со мной.
  Не успел вздох облегчения вырваться из моей груди, как вторая ипостась Маугли добавила:
  - И Храиссой.
  - Что?!
  - С ней тоже.
  - Мамочка моя... - пробормотала я, таращась в чёрное небо. - И что теперь?..
  - Ты ей понравилась...
  Я, не удержавшись, скорчила удивлённую физиономию.
  Вот интересно, что во мне могло понравиться столь капризному небесному телу? Активная неприязнь к чересчур разумным планетам? Или то, что я лезу спасать её детей, даже тех, от кого она отказалась?
  - У тебя много любви... - продолжал просвещать меня Вайятху.
  Хм... Ну, да, пока длились всякие чудеса с перевоплощениями, действительно, это чувство буквально переполняло меня, причём, по отношению ко всему, без исключений. Пожалуй, встреться мне сам Грасс, в таком состоянии я бы и его облобызала... Нет, конечно, приятно, что мои сокровенные чувства импонировали капризной планетке. Только вот дальше что? Нам это зачтётся или всё ограничится выражением взаимных симпатий?
  - Храиссе понравилось... то, что ты показала...
  - Э-э... Вообще-то, я понятия не имею, что там "показала"! У меня всё в голове перемешалось.
  - Не страшно. Главное... что ты сумела передать... Теперь она знает тебя... Знает, что ты... не такая жадная... как остальные люди...
  - Хм... - сомнительный комплимент, однако. Нет, это здорово, конечно, что я и тут опередила остальное человечество, но напрашивается вопрос: если я, всё-таки, жадная, то кто же тогда для Храиссы образец альтруизма?
  - И не такая расчетливая...
  Ну, вот это - чистая правда. Была бы расчётливой - ни за что не полетела бы на эту планету, Плорад её сожри... А всё-таки, с кем же меня сравнивают?
  Спрошенный напрямую Проводник дал ответ, которого, пожалуй, следовало ожидать:
  - Мой народ... Вайядхау... не пожелали жить... ценой чужих страданий...
  Ах, вот оно что! Ну, конечно! Однако, если высшей степенью самопожертвования было коллективное самоубийство (а как ещё можно было расценивать добровольную сдачу целого народа своим палачам?), то я предпочитала быть жадной. И расчётливой. Зато живой и способной постоять за себя и этого миролюбца, между прочим!
  - И ты не злая... И не просишь ничего...
  Потому что мне, собственно, ничего и не нужно... Разве что поселить тут, наконец, пятьсот безумцев, почему-то влюбившихся в это дурацкое кокетливое небесное тело. И улучшить жизнь детей, которых заперли в приютах. И мне, пожалуй, хватит.
  - Не просишь для себя... как все...
  Тут я встрепенулась.
  - Погоди. Ты говоришь, что я ничего не просила для себя?.. Значит, для кого-то другого всё-таки что-то попросила?
  - Да... Для Маугли.
  - К-как?! - от неожиданности я начала заикаться. Вот, чем хотите, поклянусь, но даже имени лягушонка ни разу не прозвучало во всех этих видениях!
  - Чувства... Ты открыла чувства... Слов тогда не нужно, - пояснил мой собеседник, аккуратно застёгивая мои ботинки.
  Вот так-так... Выходит, планета понимает всё без слов? Всё страньше и страньше, как говаривала одна литературная героиня... Одни эмпаты кругом, как дальше жить?!
  - Ну, хорошо, а что я попросила для Маугли?
  - Дом... жизнь... счастье... Тут.
  - Э-э... Ну, тогда всё нормально, - я с облегчением вздохнула.
  Слава Всевидящему, в подсознании у меня не обнаружилось каких-нибудь запредельных гадостей, которые потребовали бы немедленно изгнать меня отсюда, к примеру... А то ведь всякое было возможно! Я, например, и сейчас продолжала искренне ненавидеть большую часть населения этой дивной планетки... Но, видимо, глубинных эмоций это пока не коснулось.
  Раздумывая над всем этим, не заметила, как Вайятху натянул на меня куртку и поднял с камня, на котором я продолжала сидеть.
  - Домой? - А то вдруг ему планета ещё поручений надавала, пока я летала...
  - Да.
  - Только можно, я пойду сама?
  Проводник хмыкнул, но разрешил:
  - Иди.
  Спотыкаясь и почти падая, я поковыляла через поляну обратно, к тропинке, продолжая где-то глубоко внутри ещё ощущать в себе трепет листьев под ночным ветром, и ни с чем не сравнимое ощущение полёта... Постепенно тело вспоминало, как надо двигаться, ноги перестали заплетаться, но странные ощущении так и не ушли.
  - А почему я до сих пор чувствую, как ветер скользит над верхушками деревьев? - спросила я, наконец, Проводника.
  - Ты соединялась... с Храиссой... твоя струна осталась... Чувствуешь её пока... Потом пройдёт.
  - Ах, вот оно что! - пробормотала я и задумалась, не надо ли и сейчас контролировать свои чувства, а то мало ли...
  Дальше мы долго шли молча. На этот раз Проводник не торопил меня, и мы подошли к дому глубоко за полночь. Остановившись уже привычно под окном, я покорно позволила таинственной второй половине Маугли взвалить себя на спину. Невзирая на ношу, он вскарабкался по стене не хуже какого-нибудь человека-нетопыря. Но, не успели мы ввалиться в тёмную комнату, как неожиданно вспыхнул свет, и мы ошалело уставились на стратега номер один, с удобством оккупировавшего кресло в глубине комнаты.
  Внимательно оглядев наши физиономии, мачо хмыкнул и спросил:
  - Не поздновато для прогулок?
  Я почувствовала, что, совершенно непонятно почему, неудержимо краснею. Проводник просто молча сверлил Эдора взглядом. Не успела я сообразить, что стратег впервые встретился лицом к лицу со второй ипостасью Маугли, и задать себе вопрос, чем кончится эта встреча, как ГИО-красавчик внезапно перестал ехидно улыбаться, нахмурился, наклонился вперёд и спросил, уставившись на Вайятху:
  - А кто это у нас?
  Я, опять же, непонятно почему, смешалась и растерялась, хотя могла бы догадаться, что уж кто-кто, но эмпат-опекун способен точно определить, что вместо его подопечного перед ним стоит кто-то другой. И дело было даже не в том, что, заполняя Маугли, его вторая половина вполне заметно меняла лицо, походку и манеру держаться, но она, скорее всего, изменяла и эмоциональный портрет Вайятху.
  - Это Проводник, - справившись со смущением, пояснила я. - Помнишь, ты спрашивал...
  - Ах, да! - с интересом ответил мачо, разглядывая моего спутника своим "фирменным" взглядом, словно пытаясь определить, какая часть этой ипостаси лягушонка представляет наибольший коммерческий интерес. - Тот самый таинственный Проводник, что водит желающих на четырнадцатое небо?
  - Да... - глухо ответил хищник и внезапно уселся на подоконник. - А ты кто?
  Несколько секунд у меня ушли на то, чтобы вторично сообразить: если Эдор никогда не встречал Проводника, то и Проводник никогда до этого момента стратега не видел. Видимо, обе составляющие личности лягушонка вообще очень редко "делились" информацией друг с другом...
  - Я-то? Опекун твоей второй половины, или как это называется... И близкий друг вашей общей госпожи, - ответил мачо, продолжая изучать своего визави.
  Я могла бы об заклад побиться, что, помимо того, что говорилось вслух, велась ещё беседа беззвучная, на уровне эмоций. И там, наверное, противостояние было ещё более ощутимым, - Всевидящий знает почему, но эти двое, только увидев друг друга, фигурально выражаясь, "встали в стойку".
  - Насколько близкий... друг? - спросил Проводник, складывая руки на груди.
  - Ну... наверное, самый близкий. Да, Жужелица? - мачо сверкнул белыми зубами в мою сторону.
  Я тоже постаралась растянуть губы в дружелюбной гримасе и сказала, обращаясь к Вайятху:
  - Да, можно так сказать. Лавиния - самая близкая подруга, а Эдор - самый близкий друг.
  Ноздри у зверя раздулись на мгновение, но ответил он вполне спокойно:
  - Рад встрече...
  - Надо же! А эта половина твоего оболтуса куда более воспитанная, - отметил стратег номер один. - Мне тоже приятно познакомиться. Так, может, перейдём в гостиную? Неудобно как-то беседовать в спальне...
  Проводник пожал плечами, но спрыгнул с подоконника.
  - Ладно... можно в другом месте...
  Не успели мы расположиться на диванах, друг напротив друга, как мачо, традиционно, попросил кофе. Я и сама была непрочь выпить чашечку, потому что после лесных приключений очень хотелось спать, а пропустить этот разговор было никак нельзя. Постаравшись максимально быстро и тихо управиться с приготовлением любимого напитка, я, подумав, нагрузила поднос всякими вкусностями: как показывал опыт, на сытый желудок мужчины куда более склонны к компромиссам и терпению.
  В гостиной от напряжения, возникшего между мачо и Проводником, только что искры в воздухе не вспыхивали, причём я совершенно не могла понять: почему? Чем они могли друг другу не понравиться? Ну, допустим, Вайятху мучила ревность, - раз уж он ревновал даже к своей второй половине. Но стратега-то какая оса укусила?! Или он тоже ревновал, к славе самого лучшего любовника во Вселенной?!
  Поставив поднос на стол, я переключила внимание противников на вещи более приземлённые и приятные.
  - О, еда... - поразился непредсказуемый странник между небесами и, подойдя ближе, взял пальцами из тарелки маленькую копчёную рыбку. Меня буквально накрыло знакомыми эмоциями: и этот не умел пользоваться столовыми приборами! - М-м... - промычал он через некоторое время, - вку-усно... Я и не думал... что это так здорово!
  Мы с мачо откровенно вытаращились на блаженствующего Проводника.
  - Ты что, никогда не ел? - опомнившись, наконец, спросила я.
  - Никогда... Кормили того, второго... Меня - нет. Я знаю... сладкое, солёное, горькое... только из его памяти.
  - Вот мерзавцы, - прошептала я.
  Конечно, понятно, что вторая половина Маугли появлялась исключительно на время, необходимое, чтобы отвести господина туда, куда он желал. И есть во время восхождения на эти Плорадовы небеса никто не смог бы, гарантирую. Но в остальное-то время?
  Как ни странно, но мысль о том, что Проводник ни разу за всю свою жизнь не пробовал настоящей пищи, смягчила стратега, и он перестал рассматривать Вайятху, как неизвестное науке, но опасное животное. Я заботливо подкладывала на тарелку голодающему самые вкусные кусочки, плюнув на его манеры. В конце концов, после лягушонка я вряд ли увидела бы что-нибудь новое. Ну, ест руками, ну, вытирается рукавом... Дело вполне житейское.
  Наевшийся Проводник настолько сильно отличался от самого себя привычного, что мысленно я сделала себе заметку: устраивать подобные обеды или ужины регулярно. А, может, получится "выманивать" его на какую-нибудь еду, например, на такие вот пирожки с грибами и парангой, которые он буквально смёл со стола. Это точно было бы удобнее, чем сидеть и ждать, когда ему заблагорассудится появиться!
  - Ну, теперь можно и поговорить, - благосклонно заметил мачо, дождавшись момента, когда Вайятху оторвался от стола, в последний раз с сожалением окинув его взглядом.
  - Давай... поговорим, - согласился странник, зевая.
  Я отвернулась, скрывая улыбку: сытый и сонный Проводник выглядел удивительно мирно, как засыпающий хищник, свернувшийся в большой пушистый клубок.
  - Так зачем вам так срочно понадобилось в леса? - вернулся к прежней теме стратег.
  - Храисса... мне надо было... слушать, как она живёт, - ответил скиталец по небесам.
  - А ты умеешь это делать? - поразился мачо.
  - Да.
  - Угу. И что ты услышал?
  Тут я решила перехватить инициативу, потому что быстрое и внятное изложение чего бы то ни было не давалось Проводнику, и сама рассказала, что он услышал, лёжа на камне.
  - Вот как... - задумчиво прокомментировал Эдор мой пересказ. - Значит, Мирассе не хватает человеческих эмоций? Никогда бы не подумал... А, впрочем, почему нет? Мы-то живём именно так. И что теперь нужно делать?
  - Мы сделали... - вмешался Вайятху. - Мы поделились чувствами... с Храиссой...
  - Ого! Ты и это умеешь?
  - Да...
  - И что Храисса?
  - Она была рада...
  - Хм...невероятно. Это как-то отсрочило катастрофы, о которых ты говорил? - живо спросил ГИО-красавчик.
  - Надеюсь... Здесь стало спокойнее...
  - Потрясающе... А в других местах?
  - Нет... надо больше...
  Эдор ненадолго задумался.
  - А как ты устраиваешь эти свои сеансы связи с Мирассой? Через пресловутое четырнадцатое небо?
  - Да.
  - И как там, кстати? Действительно, всё так прекрасно?
  - Да... Хочешь попробовать? - спокойно спросил Проводник.
  - А это возможно? - удивился стратег.
  - Да. Но... как обычно - тебе не подойдёт... Ты ведь не согласишься?
  - На что?
  - Чтобы отвести тебя... на четырнадцатое небо... нам надо соединиться... телами.
  - М-да... Пожалуй, ты прав, мне это не подойдёт. Но спасибо, что предложил, - вежливо ответил мачо.
  - Я так и думал... - ответил Проводник. - Но тебе бы понравилось... Нравится всем...
  Стратег растянул губы в фальшивую улыбку.
  - Не сомневаюсь. Но - нет. А вот пообщаться с Мирассой, я бы, пожалуй, не отказался, - пробормотал Эдор. - Но только без четырнадцатого неба.
  - Можно и без... - ответил Вайятху, снова зевнув.
  - А для этого что нужно сделать? - оживился мачо.
  - Тоже... соединиться... - ответил Проводник, бледно-фиолетовые отблески в глазах которого были видны даже при свете люстры.
  - Плорад тебя сожри! А по-другому нельзя?!
  - Ну... наверное, можно... Соединяться для разговора... можно и другими местами.
  - Рук хватит? - вполне по-деловому поинтересовался стратег.
  - Рук?.. Да... Если ты сможешь открыться.... Изнутри... Когда тела соединяются... это проще... человек сам открывается... Тут надо будет тебе ... постараться, заставить себя...
  - Ну, попробовать точно стоит! - решил Эдор и поднялся с дивана. - Когда?
  - Завтра... ночью, - решил Вайятху, что-то прикинув в уме. - Когда стемнеет...
  - Это принципиально? Именно ночью?
  - Ночью легче... Спокойнее...
  - Ладно, раз ты - Проводник, тебе и карты в руки. - Стратег подошёл к дверям, открыл их, а потом обернулся и сказал, - Тэш, а всё-таки, лучше бы ты предупредила меня, что вы куда-то там собрались.
  - Прости... это вышло почти спонтанно... Маугли вообще хотел идти один... - пробормотала я. - У меня было не более пяти минут на сборы.
  - Маугли? Это не Маугли, - проговорил Эдор, пристально глядя на скитальца по небесам. - Кстати, парень, а как тебя зовут?
  - Я не помню... - ответил Вайятху. - Да это и неважно...
  - Ну, почему неважно. Надо же тебя как-то называть? Какое имя тебе нравится?
  - Не знаю... Выбери сам. Всё равно... оно будет не моё...
  - Ну, тогда... будь Тео. Спокойной ночи, Тэш, Тео.
  И стратег закрыл за собой дверь.
  Я вгляделась в Проводника, который, на удивление, не торопился покидать меня этой ночью. Стараясь удержаться от вопросов о Маугли, которого было не видно и не слышно уже несколько часов, я заговорила о другом.
  - Ты и вправду мог бы отвести Эдора на четырнадцатое небо?
  - Мог бы...
  - И тебе всё равно, кого водить?
  - Хозяев любых...
  - Но Эдор - не твой хозяин.
  - Был. Почти... Раз он был с тобой...
  Я опять смутилась. Вограны возьми эти отношения, в которых увязли мы трое... нет, даже четверо теперь, если считать Проводника! Какой-то театр абсурда...
  - Ты... разбудишь Маугли? - эх, всё-таки не удалось удержаться от наиболее волнующего меня сейчас вопроса.
  - Нет. Пусть спит... Я хочу сам... уснуть около тебя... Можно?
  - Конечно, - я несколько вымученно улыбнулась. - А кто проснётся утром?
  - Он.
  - Ты не сердишься на него больше?
  - Нет.
  - А почему?
  - Потому что... ты любишь меня...
  Я закусила губу. Тут мы вступали на очень скользкую почву... За себя в данную минуту я бы не поручилась, но что там наболтало моё подсознание - я и ведать не ведала. Хорошо, по крайней мере, что оно хоть не заявило, что терпеть Проводника не может...
  - Его я тоже люблю... Ничего не изменилось, - тихо сказала я.
  Нельзя дать ему забыть о моих чувствах к лягушонку.
  - Но меня ты любишь больше... - заявил этот самоуверенный тип.
  - Почему... Откуда ты знаешь? - я не знала, то ли возмущаться, то ли смеяться.
  - Знаю... - ответил он, ничтоже сумняшеся. - Я чувствовал... там, в лесу...
  Мне оставалось только похлопать глазами на это. Если это правда, и я люблю Маугли, а моё подсознание - Проводника, то... То помоги нам, Всевидящий! Потому что в таком бардаке мы сами точно и за сто лет не разберёмся... Но, хотя бы тому можно порадоваться, что уничтожать Маугли его вторая половина раздумала. Ладно, пусть его верит во что угодно! Главное, чтобы не предпринимал никаких радикальных попыток отбить меня у собственной половины.... Всё остальное мы переживём.
  После совместного душа, вполне невинного и довольно быстрого (всё-таки, устали мы оба нешуточно), я легла, а точнее, рухнула в постель с одной мыслью: выспаться. Проводник улёгся рядом, подложив ладонь под голову, и смотрел на меня. Странно, но от его взгляда вовсе не хотелось спрятаться. Наоборот, - мне было спокойно и хорошо. Немножко подумав, я придвинулась поближе и обняла этого таинственного типа за шею, прижавшись к его груди.
  Люблю?.. Всё возможно. Во всяком случае, потерять его мне бы не хотелось точно. Такого фантастического, страстного, потрясающего, хищного и ревнивого... Полная противоположность Маугли! Когда-то, совсем недавно, мне не нравились такие мужчины. Мне хотелось спокойствия, а рядом с Проводником всё прямо-таки искрило от чувства опасности, как будто он был настоящим хищным диким зверем. К тому же он был совершенно неуправляемым, обладал какими-то мистическими силами, со своими, прямо скажем, нетрадиционными представленими о добре и зле, но...
  Но он мне нравился. Даже если я боялась признаться в этом себе самой. Неужели мои взгляды на жизнь изменились? И я перестала искать в мужчине тихую гавань?..
  
  Утро началось для меня слишком рано, слишком шумно и слишком нервно. Обеспокоенный Маугли (а то, что это был именно он, было понятно с первого взгляда) тряс меня за плечо и повторял:
  - Сагите, сагите, просыпайтесь... Ну, пожалуйста! Скорее, просыпайтесь!
  - Что там опять случилось?.. - простонала я. - Какого Вограна ты будишь меня ни свет, ни заря?..
  - Несчастье, сагите... Сагат Эдор просил вас срочно разбудить...
  После этих слов я немедленно проснулась, словно меня облили холодной водой.
  - Что стряслось?
  - Не знаю точно... Но сагат Эдор проснулся ещё полчаса назад и просил вас поднять, потому что хочет сказать вам всё лично. Он ждёт в гостиной.
  - О, Всевидящий... - пробормотала я, судорожно слезая с кровати и мечась по комнате в поисках туфлей и какой-нибудь одежды, которую можно было бы просто накинуть на пижаму. - Что же это за напасть такая... Одно за другим... Только бы все были живы и здоровы...
  В коридор я выскочила, завязывая на ходу пояс и теряя туфли. Маугли держался чуть позади, молчаливый и непривычно бледный. Я едва успела напомнить ему о необходимости сохранять цвет кожи, похожий на человеческий, когда нам навстречу попалась Мария с подносом в руках. Вид у неё был тоже встревоженный. Поздоровавшись, она толкнула дверь в гостиную, и мы вошли следом.
  Стратег стоял на террасе, повернувшись к нам спиной. На первый взгляд, он просто любовался видом, но что-то в его фигуре, - может быть, чересчур напряжённая линия плеч, или чуть выше, чем обычно, вскинутая голова, выдавало его беспокойство. Горничная расставила чашки на столе и вышла, окинув всех нас напоследок пытливым взглядом. Когда дверь за ней закрылась, стратег обернулся. Пожалуй, ничем, кроме сдвинутых бровей, его вид не отличался от обычного. Тем неожиданнее были для меня его слова, прозвучавшие, как гром среди ясного неба:
  - Он нашёлся, Тэш.
  - Динор? - уточнила я, не сводя глаз с мачо.
  - Да.
  Судя по настроению мачо, новость была отнюдь не радостной. Поэтому я просто спросила:
  - Где?
  Мачо вздохнул, подошёл к столу, сел на стул и сказал ровным голосом:
  - Его корабль нашли дрейфующим на орбите Джорбы.
  - Что?.. - беззвучно переспросила я, чувствуя, что мне отказывают ноги.
  - Да. Патрульный крейсер этого сектора Кольца получил сигнал о применении оружия защитными системами и полетел выяснять, что произошло. Они нашли корабль Динора, расстрелянный несколькими залпами. Как я уже сказал, он дрейфовал на орбите.
  Я несколько раз тщетно попыталась сглотнуть, но голос так и не вернулся.
  - А Динор? - спросила шёпотом, боясь услышать ответ.
  - Он был там же, в корабле. Мёртвый.
  
  Глава шестьдесят вторая.
  
  Маугли сдавленно ахнул, а я осела на диван. Новость была настолько оглушающей, что на несколько секунд меня выключило из реальности,
  - Джорба... - прошептала я, когда какие-то мысли оформились, наконец, у меня в голове. - Ну почему, почему именно она?! Как он мог попасть туда? Случайно? Сбой во время прыжка?
  Эдор покачал головой.
  - К сожалению, это всё, что мне известно. Нужно срочно лететь туда, на ближайшую базу. Вопрос, дадут ли разрешение на экстренный вылет... Ну, попросим Наима в крайнем случае.
  - И что ты там будешь делать? - спросила я. Совершенно иррациональное чувство страха за ГИО-стратега затопило сознание. - И почему именно ты? Может быть, кто-то другой?
  - Разве можно посвятить в подробности дела кого-то другого?
  - А Эктор? Он не сможет заменить тебя?
  - Не сможет. К тому же, не стоит дополнительно раздражать принцессу, забирая у неё фаворита. Возможно, наши неприятности только начинаются, и её доброе отношение ещё пригодится. В более нужный момент.
  - Ты думаешь, что Динора отправили туда специально?
  Эдор грустно улыбнулся.
  - Спасибо, Жужелица, что ты не заподозрила моего брата в каких-нибудь безумных планах.
  - Даже в голову не пришло, - уверила я мачо.
  Действительно, проведя почти год бок о бок с генно-изменёнными, я была на сто процентов уверена, что никакие дикие идеи их не посетят. Более разумных и ответственных людей вообще трудно было представить.
  - Но, если сам он туда не мог полететь, значит, кто-то его туда отправил, так?
  - Не знаю. Пока ничего не знаю... - Стратег досадливо поморщился. - Но ситуация мне не нравится до Плорадовой пасти. Корабль с ГИО-изменённым, рядом с планетой, разлагающейся из-за вируса, выведенного когда-то такими, как мы... Это похоже на серьёзную закулисную игру. Против нас выступил кто-то, имеющий немалые средства и связи.
  - О, Всевидящий, только этого нам не хватало... Но кто?! И почему? Кому вы успели насолить настолько сильно, что он пошёл на такие крайние меры?!
  - Не знаю, Тэш. Мне позарез нужно больше информации. В определённых ситуациях любой человек способен на самые безумные поступки, поэтому я хочу знать, как можно больше, чтобы делать какие-то выводы. Сам ли Динор полетел к Джорбе? Нашли ли что-то необычное на его дисколёте? И как он вообще ухитрился попасть под обстрел?! Насколько я знаю, охранные корабли сначала несколько раз предупреждают нарушителя, дают залп поперёк его курса, и только потом открывают огонь на поражение. Динор был пилотом высочайшего класса, он легко ушёл бы от опасности даже в последний момент...
  - Если бы был жив? - тихо закончила я фразу стратега.
  - Да. Или если бы не был вынужден оплачивать что-то своей жизнью.
  - Что?!
  - Например, жизнь и безопасность кого-то другого из Семьи.
  - Ты думаешь... его убили из-за тебя? - прошептала я.
  Эдор покачал головой.
  - Не знаю. Просто перебираю возможные варианты.
  Я обхватила себя руками за плечи. Ощущение близкой беды заставляло горбиться. Ах, Динор, Динор... что же с тобой случилось? Почему мы вдруг оказались на пороге катастрофы, когда, казалось, всё шло так хорошо?.. Мы смогли закрепиться на Мирассе, ничто не предвещало серьёзных проблем, и вдруг, в одночасье - такой удар...
  - А что нам теперь делать? - спросил вдруг Маугли, до сих пор молча слушавший наш диалог.
  - Оставаться тут, но, на всякий случай, быть готовыми к немедленному отъезду. Соберите самые необходимые вещи и документы, и держите их наготове. Я не знаю, с чем мы столкнулись, и во что это может вылиться. Возможно, нам придётся очень быстро уносить ноги.
  У меня вырвался невольный стон. Всевидящий, ну почему?! Неужели мы исчерпали все лимиты Твоей благосклонности? Чего такого мы пожелали, что это не совпало с Твоими планами?!.
  Маугли накрыл мою руку своими, словно согревая.
  - Не бойтесь, сагите, я защищу вас. Если кто-то задумает причинить вам зло, я почувствую это и смогу предупредить вас...
  Скрывая отчаяние, я улыбнулась ему. Мой бедный, храбрый лягушонок... Если б ещё знать, с чем или кем мы имеем дело, и не забывать, насколько бесполезными могут быть любые сверх-чувства, сверх-способности и доброе сердце в борьбе против злой воли и жажды власти...
  Погладив Вайятху по щеке, я спросила Эдора:
  - Но всё-таки, ты кого-то уже подозреваешь?
  - Подозреваю. Пару-тройку компаньонов моего будущего тестя, которые с моим появлением распрощались с мечтами прибрать к рукам со временем его капиталы и собственность. Возможно, я расстроил их куда больше, чем они это показали... И не исключено, что им пришёл в голову беспроигрышный план вот так вернуть всё на круги своя.
  - Как - так? Через убийство Динора?!
  - Он был моим пилотом, понимаешь? А теперь представь, что будет с бизнесменом, работника которого застукают около Джорбы? Да если ещё откроются какие-нибудь отягчающие обстоятельства?
  - Он потеряет репутацию навечно, - прошептала я. - Так ты думаешь, что тебя могут подставить, сделав вид, что твой пилот пытался пробраться на запрещённую планету?! Но зачем тебе это могло быть нужно?
  - Ну, что-нибудь придумают. Например, что я тайный маньяк. Или намереваюсь отравить всё руководство корпорации Скросса. Да какая разница, Тэш?! Главное будет не в этом, а в том, что Динор погиб около Джорбы. И точка.
  Я подтянула ноги к груди, - от обсуждаемых вероятностей стало как-то зябко. Что ж, версия Эдора объясняла многое и отвечала почти на все вопросы. Но именно, что почти...
  - А Скросс знает о случившемся?
  - Сейчас, наверное, уже да. Я узнал раньше него только потому, что держу своего человечка в службе безопасности Второй. Им сообщили в первую очередь, когда стали выяснять, чей корабль и кто пилот.
  - А как же он нашёл тебя на Мирассе?
  - Через императорскую экстренную службу связи.
  - Здесь есть такая?
  - Конечно. На всех планетах есть. На случай глобальной катастрофы или нового Вторжения.
  - Не буду даже спрашивать, как ты ухитрился влезть в экстренную связь.
  - Везде есть люди, Тэш, с которыми можно договориться. Я как чувствовал, что мне это понадобится, когда давал своему человечку код связи... Вот и пригодилось.
  - Надеюсь, это обошлось тебе не слишком дорого?
  - Оно того стоило, как видишь.
  Мы продолжали говорить какую-то чепуху, обсуждать детали и подробности, наверное, потому что оба инстинктивно пытались отвлечься от страшного смысла того, что произошло.
  Погиб ГИО-изменённый, несмотря на все свои сверх-способности. Причём, погиб около заражённой планеты. И попал он туда совершенно непонятным способом, - каждый прокол пространства для гипера тщательно отслеживался специальными службами, каждую точку входа и выхода контролировали и тоже отслеживали. Как удалось организовать, по сути, похищение целого корабля с пилотом, я не представляла! Но факт оставался фактом - это случилось, и нам надо было как можно быстрее выяснить, что произошло, пока наши враги не нанесли нового удара.
  Дождавшись времени, когда правила местного этикета разрешали сделать самый ранний звонок, мачо сообщил о случившемся Лавинии и Эктору, предупредив о своих планах. Брат и сестра стратега номер один восприняли новость куда спокойнее и сдержаннее меня. Избранник принцессы предложил переговорить с начальником космопорта, чтобы как можно быстрее оформить внеплановый вылет, Лавиния же просто попросила брата быть максимально осторожным.
  Мы с Маугли помогли Эдору собраться. Вещи были упакованы, документы подготовлены, сам стратег, как никогда молчаливый и неброско одетый, ждал только звонка с космодрома, разрешающего покинуть Мирассу. Уже несколько минут мы все трое сидели в гостиной молча, потому что говорить больше было не о чем, а проговаривать свои страхи и опасения - бессмысленно. И тут позвонила Лавиния. Я сидела буквально бок о бок с Эдором, поэтому тоже увидела и услышала златовласку.
  - Брат, - сказала она, напряжённо глядя с экрана. - Боюсь, всё отменяется. Только что стало известно, что умер император.
  Я, не удержавшись, помянула Плорада, а обычно невозмутимый стратег и вовсе выругался в духе обитателей Варраввы, продемонстрировав, что и у него нервы не железные.
  Эта новость тоже была из разряда "надо бы хуже, но некуда", потому что смерть правителя Мирассы означала добровольную самоизоляцию планеты на несколько дней. Местным жителям полагалось забросить все свои дела, остановить работу, учёбу, поездки и полёты, и дружно скорбеть о почившем императоре, оставаясь в тех городах, где их застало печальное известие. Нам это грозило массой осложнений, потому что расследование смерти Динора оставалось в руках специальных служб, и возможности контролировать его у Эдора, практически, не было.
  Нет, разумеется, стратег уже через пару минут отправил удивительно чёткие и ясные инструкции своим помощникам по бизнесу и Вигору через ту самую экстренную связь, заставив меня задуматься: а не предвидел ли мачо такое стечение обстоятельств заранее? Оказалось - нет, не предвидел, но меры на всякий случай принял. На Вигора и остальную команду ГИО-изменённых, безусловно, можно было рассчитывать, и я слегка расслабилась. Кроме того, возможно, Наим своим личным решением всё-таки отпустил бы Эдора с Мирассы, Лавиния обещала попросить его об этом. Теперь, когда всё, что возможно, было сделано, нам оставалось только ждать, чем мы и занялись, запасшись изрядным количеством кофе.
  Мария, узнав о смерти самодержца, печально покивала головой.
  - Да, давненько уже он болел... Что за напасть такая! Говорят, первые императоры были куда крепче здоровьем, и правили дольше. А теперь, чем дальше - тем короче сроки становятся. Глядишь, ещё на нашей памяти двадцать пять лет превратятся в двадцать. Эх, за грехи наши воздаётся нам...
  Остальная прислуга, оповещённая старшей горничной, вообще принялась усиленно тереть глаза и сморкаться, причём, совершенно искренне! Эдор сдержанно выразил всем соболезнование от лица всех нас, и отправил местных жителей печалиться по домам. Я не могла не одобрить столь мудрого решения - так и им, и нам было спокойнее.
  Как и ожидалось, все космопорты Мирассы закрылись, сообщение с другими планетами временно прервалось, заводы и императорские службы перестали работать, - вся планета замерла, скорбя по ушедшему правителю. Лавиния, позвонившая уже к вечеру, сообщила, что до сих пор сидит одна в резиденции принца, потому что Наим так и не вернулся из императорского дворца. Впрочем, это было вполне объяснимо: для подготовки к траурной церемонии погребения вызвали всех более-менее близких родственников почившего императора, включая семью погибшего наследника. Так что Кария тоже была там, и Эктор скучал один. Но покинуть свой пост ГИО-изменённые не решались, не зная, в какой момент могут понадобиться подопечным.
  Так, в ожидании неизвестно чего, прошёл весь день. А когда на море и пляж опустилась темнота, Эдор постучал к нам в спальню, где мы с Маугли пытались читать, чтобы отвлечься от тягостной атмосферы, казалось, укутавшей всё вокруг.
  - Ну, так что? Наша договорённость осталась в силе? - спросил стратег, заглядывая в приоткрытую дверь.
  Я не сразу сообразила, о чём он, а потом ошарашенно захлопала глазами.
  - Ты серьёзно?! Не раздумал?
  - Нет, Жужелица. Если когда-то и говорить с Мирассой, то именно сейчас. Нам пригодится любая помощь, даже гипотетическая. Возможно, конечно, что ничего из этой затеи не выйдет, но попробовать непременно надо. Ну, гуманоид, - обратился он к Маугли, - зови своё альтер эго...
  Лягушонок послушно замер, уставившись перед собой. Постепенно, прямо на глазах, его зрачки начали расширяться, в них поплыли фиолетовые отсветы, Вайятху опустил голову, словно она отяжелела, а когда он снова поднял взгляд на нас - это был уже Проводник.
  - Пришёл? - как ни в чём не бывало, приветствовал он Эдора. - Ну, хорошо. Пойдём...
  - Эй! А я?! - пришлось напомнить о себе этим двум сверх-целеустремлённым личностям.
  - Ты же говорила уже, - удивился стратег номер один. - Зачем тебе?
  - Затем, что, насколько я понимаю, в момент этого... разговора оба вы будете в трансе. А если придёт какое-то срочное сообщение? Или кому-то понадобится поговорить с тобой? Или появятся какие-нибудь нежданные свидетели? Кто-то же должен быть настороже?
  Эдор насмешливо сощурился.
  - Жужелица, так уж прямо и говори, что умираешь от любопытства и хочешь посмотреть, как я буду толковать с Мирассой. А то придумала: срочные сообщения какие-то, прохожих в чаще леса...
  Я закусила губу. Ну, эмпаты - они тут особенно эмпаты... Вон, и Проводник пытается изобразить ехидную усмешку одним уголком рта. И, кстати, вполне небезуспешно.
  - Иди... - разрешил небесный экскурсовод. - Ты не помешаешь...
  - Ну, спасибо, - проворчала я.
  Но с удовольствием быстро накинула куртку - помнится, в лесу было прохладно. Когда мы вышли - на этот раз через парадный вход, и ключ я положила к себе в карман - Проводник, уже привычно, подхватил меня на руки.
  - А это зачем? - удивился стратег номер один. - Вроде, Тэш вполне способна идти?
  - Мы пойдём быстро... не успеет, - коротко ответил Вайятху и припустил к лесу.
  Надо отдать должное мачо: он не отставал ни на шаг, держась постоянно позади на одном и том же расстоянии, позволяющем вовремя реагировать на изменении маршрута. Даже в лесу, в темноте, когда я только и делала, что прятала лицо от коварных веток, норовящих хлестнуть побольнее, стратег как будто не обращал внимания ни на темноту, ни на заросли. Невольно я опять подумала о схожести этих двоих... По дороге Эдор пару раз предлагал сменить Проводника и понести меня самому, но хищник каждый раз гордо отказывался, всячески демонстрируя, что "своя ноша не тянет". Я только тихонько улыбалась ему в плечо.
  Полянка, когда мы вышли на неё, выглядела точь-в-точь, как накануне. И серо-белый камень всё так же чуть-чуть поблёскивал в тусклых лучах маленького спутника Мирассы.
  - Это сюда надо ложиться? - с интересом разглядывая плоскую неровную поверхность, изрезанную странными изображениями, уточнил мачо.
  - Да. Раздевайся...
  - А это непременное условие?
  - Мне будет проще... Надо, чтобы ты... чувствовал себя открытым... беззащитным, и соединять струны... так легче.
  - Ну, легче, так легче. - Эдор принялся стаскивать одежду, которую я забирала и аккуратно складывала.
  - Полностью... - предупредил Вайятху, заметив, что стратег остался в белье.
  Мачо состроил гримасу, но подчинился. Он, кажется, не почувствовал никакой неловкости в этой ситуации, но я невольно отвернулась, чувствуя, что щекам становится горячо.
  - Ложись... Нет, не так... Вытянись... руки сюда... - командовал за моей спиной Вайятху. - А теперь закрой глаза... думай, что ты чувствуешь... чего хочешь... О чём спросишь... или что покажешь...
  - Плорад тебя сожри, - раздался через некоторое время недовольный голос стратега. - А обязательно лапать меня руками?!
  - Ну, ты же не захотел... как я всегда делаю... Не закрывайся... ничего не выйдет... если ты будешь сопротивляться...
  - Ладно, попробую... - проворчал мачо и тут же возмущённо зашипел. - Какого Вограна ты делаешь?!
  - Раскрываю тебя... Ты защищён лучше других... Просто молчи и не сопротивляйся...
  Позади меня воцарилась тишина. Я сидела и кусала губы, стараясь удержаться и не обернуться. Внезапно стратег еле слышно застонал. Я встрепенулась.
  - Расслабься... - снова заговорил Проводник. - Ты сопротивляешься... только утомляешь меня и себя...
  - Хорошо тебе говорить, - возразил Эдор, - тебя бы так...
  - Не дёргайся... Я ещё раз попробую...
  - Чтоб я сдох... - вырвалось у мачо его любимое выражение.
  Судя по всему, он тоже с трудом себя контролировал. Не удержавшись, я всё-таки обернулась и застыла, глядя на них. Стратег лежал ничком на камне, вытянувшись во весь свой немалый рост, его руки были разведены в стороны, а Проводник стоял у его изголовья, прижимая ладони к груди мачо. Я помнила, как чувствовала себя в тот момент, когда обжигающие руки Вайятху словно рушили что-то у меня внутри. Понятно, что Эдор, привыкший всех контролировать и всё решать сам, сейчас никак не мог перестроиться и "отдаться на милость" кому-то. Судя по лицу Проводника, он действительно, начал уставать, и эта попытка могла кончиться ничем. Пытаясь сообразить, можно ли как-нибудь помочь им, я вдруг вспомнила, как мачо делился со мной спокойствием в императорской гостинице, когда мы прилетали на маскарад. И меня осенило! Можно же передать не только спокойствие и уверенность!
  Я решительно встала, сложила на поваленное дерево одежду стратега, которую держала в руках, и подошла к распростёртому мачо.
  - Эдор, - шепнула я ему на ухо, дождалась, когда он откроет глаза, и зашептала торопливо, - помнишь, как ты меня успокаивал перед балом? Поцелуем?
  В глазах мачо появился вопрос.
  - Сделай сейчас так же, только отдай мне свою тревогу и страхи, всё, что мешает тебе. Сможешь?
  Во взгляде у Эдора появилось сомнение.
  - А ты справишься потом?
  - Конечно. Я умею. Сейчас важнее, чтобы ты был спокоен. Соглашайся, Эдор! Неизвестно, сможешь ли ты ещё поговорить с целой планетой.
  Сомнение из глаз стратега никуда не делось, но он кивнул.
  - Тео, - обратилась я к Проводнику, который внимательно слушал нас. - Давай попробуем ещё раз. Будь готов... - и наклонилась к губам мачо.
  Сначала он отвечал скованно и неохотно, но потом поцелуи стали более долгими и страстными. Не могу сказать, что осталась спокойной, - да и покажите мне хоть одну женщину, которая смогла бы остаться равнодушной в такой ситуации! - но главного я добилась: красавчик отвлёкся от ритуала и сосредоточился на мне. Улучив момент, шепнула ему: "Давай!", и в меня полились рекой тревога, напряжение, раздражение, злость, почти отчаяние... Я даже не подозревала, какой коктейль замешался во внешне спокойном стратеге! Мне постепенно становилось всё тяжелее, зато Эдор заметно расслаблялся, его поцелуи становились нежнее, а губы - мягче.
  Наконец, Проводник несильно оттолкнул меня, отрывая от стратега, и тут же переплёл свои пальцы с пальцами Эдора, сильно сжав их. Я, пошатываясь, отошла на пару шагов, пытаясь восстановить дыхание после страстных поцелуев, но продолжала смотреть на двух прекрасных мужчин, замерших в весьма странной позе.
  И тут Вайятху как-то странно вздрогнул всем телом, словно его пронизала молния, и тут же, как эхо, дёрнулся стратег. Во взгляде Проводника, устремлённом вперёд и вверх совершенно явственно засветились огоньки, похожие на звезды. Я некоторое время заворожённо смотрела на них, а потом перевела взгляд на Эдора. И в его раскрытых, но будто слепых глазах плавали такие же огоньки.
  Я с облегчением вздохнула: похоже, наши усилия увенчались успехом, Проводник смог вывести Эдора на контакт с Мирассой. Теперь оставалось только сделать что-то с той мешаниной, которую я получила от стратега. Не найдя ничего лучшего, села на краешек камня, рядом с мачо, и занялась дыхательной гимнастикой.
  Мне понадобилось на этот раз до Вогранов времени, чтобы избавиться от ощущения, что земля вот-вот разверзнется у меня под ногами, и начать воспринимать происходящее адекватно. Взглянув на свой хронометр, обнаружила, что прошло уже сорок минут. Сеанс связи с Храиссой, судя по всему, проходил успешно. По крайней мере, на губах у мачо блуждала вполне счастливая улыбка.
  "Не обижай его!" - внезапно подумала я, адресуясь к Мирассе. Всё же, мы находились в так называемом месте силы, возможно, она и меня могла слышать... Повинуясь всё тому же, непонятному порыву, я коснулась груди ГИО-красавчика. Он был холодным наощупь, и я встревожилась, что стратег замёрз. Но накрыть его чем-нибудь не решилась - кто эти струны знает, может, им даже лёгкий джемпер помешает. Вон, Проводник перед проведением обряда тоже разделся по пояс, видимо, чтобы облегчить контакт... Подумав, просто осторожно обняла мачо, надеясь, что так ему будет теплее, а наличие ещё одного живого существа не помешает беседовать там, среди высей.
  Как и следовало ожидать, я уснула. Проснулась от того, что кто-то осторожно тряс меня за плечо. Открыв глаза, наткнулась на весёлый и чуть-чуть ехидный взгляд стратега номер один, присевшего рядом на корточки.
  - Просыпайся, Жужелица... Вот не думал, что ты настолько любопытная. Ну, как? Удалось подслушать наш разговор с Мирассой?
  - Вот ещё... - пробурчала я, сморщившись: всё-таки спать на голом камне - то ещё удовольствие! - Очень надо вас подслушивать. Как будто раньше не слышала твоих охов и ахов по поводу этой планеты... Я, между прочим, тебя пыталась согреть, чтобы ты не подхватил пневмонию.
  Выражение лица мачо не изменилось, но ладонь на моём плече благодарно сжалась на мгновенье. Он отошел к дереву, на котором лежала его куртка, - всё остальное стратег успел надеть на себя, а я осторожно села и покрутила головой, разминая затёкшую шею. Рядом тут же материализовался Проводник. Усевшись, он бесцеремонно повернул к себе мою голову и, внимательно глядя в глаза, мысленно сказал:
  - Никогда больше так не делай!
  - Э-э... как? - растерянно спросила я, тоже мысленно.
  - Не целуй никого так... Иначе... следующего, кого ты будешь целовать... я убью.
  - Что?! - Меня словно окатили ледяной водой. - Что ты говоришь?!
  - Я говорю, что ты - моя... И больше никого... не можешь целовать... как своего мужчину. Так велели... наши предки... И если кто-то встанет... между нами... я его убью.
  - Это тебе тоже твои предки велели? - начиная сердиться, спросила я.
  - Да... не вынуждай меня... - и Вайятху резко встал.
  Мне оставалось только таращиться ему в спину, постепенно закипая. Что ещё за... Да кто ему позволил?! С чего он решил, что может распоряжаться мной?! Что за "предки" такие, которые велят убивать, не спрашивая?! Ну, уж нет, я не собиралась подчиняться каким-то дремучим правилам. Даже если я люблю этого мерзавца, - что ещё, кстати, не доказано, - это не даёт ему права отдавать мне приказы!
  С трудом сдерживаясь, чтобы не устроить скандал немедленно, я дождалась, пока Эдор оденется и сунет в карман вифон.
  - Никто не звонил, - прокомментировала я его взгляд на экран аппарата.
  - Да я и не сомневался, - отозвался он.
  - Кстати, как всё прошло? - вспомнив, зачем вообще была организована эта вылазка, спросила я мачо.
  Он закатил глаза.
  - Н-ну, скажу тебе, это... необычно. Объединяться с разными живыми существами... Никогда ничего подобного не испытывал. Удивительно... Да ещё этот дождь...
  - Какой дождь?
  - Там, где-то шёл дождь... И я, вместе с ним.
  - А я летала с ветром. Тоже потрясающе...
  
  - А поговорить-то удалось?
  - Твой протеже утверждает, что да. Говорит, я Храиссе тоже понравился... Видимо, она тут не избалована хорошими людьми. И мои просьбы не остались безответными.
  - А ты что просил?
  - Ну, традиционно: покровительства, возможности поселиться здесь, спокойно жить... Вроде, я даже успел пообещать ей взамен помощь и поддержку всей моей Семьи.
  - Молодец, - похвалила я Эдора. - Этого достаточно, чтобы она помогла? Или хотя бы не мешала вашим планам?
  - Кто знает? - задумчиво ответил стратег. - Поживём - увидим... Ну, всё, что мог - я сделал. Будем надеяться на лучшее...
  Мы, наверное, говорили бы ещё долго, если бы нас не прервал Проводник, безэмоционально объявивший:
  - Можно идти...
  Протянутую руку Вайятху я проигнорировала, пройдя мимо. Краем глаза успела заметить, как потемнело его лицо, и ощутила некое злое удовлетворение. В прошлый раз я шла сама, и сейчас справлюсь. Общаться со второй половиной Маугли после его выходки не хотелось совершенно. Пусть он там, какой угодно замечательный и необыкновенный, но всё равно мерзавец. Да и, насколько я помнила, отдача после ритуала ощущается ещё долго, так что вряд ли Эдор был в состоянии сейчас скакать по лесу.
  В результате, мы добирались до дома долго, по сути, гуляя по ночному лесу, прекрасному даже в почти полной темноте. Сегодня между деревьями скользило множество крохотных искорок, голубоватых и белых. Проводник сказал, что это были какие-то насекомые, местный вариант светлячков или марёвок. Летали они совершенно бесшумно, создавая ощущение сказочности происходящего.
  Постепенно моя злость растаяла под влиянием тихой, трогательной красоты окружающего мира. Мирасса вообще располагала к созерцательности и постоянному состоянию умиления. Проводник, шедший впереди, словно почувствовал изменение моего настроения, притормозил и взял меня за руку. На этот раз я вырываться не стала.
  - Успокоилась?.. - мысленно спросил он.
  Я, мысленно же, промолчала.
  - Пообещай, что больше не будешь... так делать.
  Уснувшее, было, раздражение опять заворочалось в груди.
  - Перестань указывать мне, что делать! - резче, чем хотела, ответила я. - С чего ты решил, что можешь делать это?
  - Ты - моя женщина... Я отвечаю за тебя... И должен оберегать от ошибок...
  - Сдаётся мне, пока моя единственная ошибка - позволить тебе взять на себя слишком много. Я не просила ни твоей защиты, ни советов. Спасибо, что беспокоишься, но больше не надо. И, тем более, не стоит угрожать моим друзьям! Вот этого я тем более не потерплю!
  Проводник, бросив на меня долгий, непонятный взгляд, руку отпустил и вернулся на своё место, впереди. Эдор, явно удивлённый нашими безмолвными демаршами, вопросительно поднял брови, но я только отрицательно покачала головой. И дальше мы шли молча, до самого дома.
  Там я, извинившись перед Эдором, прошла в спальню, оставив мужчин в гостиной, быстро разделась и встала под горячую воду. На мне всегда благотворно сказывались любые водные процедуры. Будь снаружи потеплее, я бы ушла купаться в море, но, не зная, какие опасности могут там таиться, предпочла обычный душ. Текущая вода словно вымывала обиды, страхи, негодование, непонимание и раздражение, мешавшие трезво взглянуть на ситуацию.
  В чём-то Проводник, конечно, был прав: мы отвечали друг за друга, должны были заботиться и защищать один другого, потому что иначе могли просто не выжить здесь. И он не был мне безразличен, отнюдь! Иначе я не злилась бы так сильно... Но вот это его желание управлять мною, да ещё такими методами, совершенно выводило из себя. Не для того я, в своё время, сбежала от родителей на другую планету, чтобы, в конце концов, оказаться заложницей у странного, до конца непонятного существа, руководствующегося какими-то замшелыми правилами и неизвестными мне законами!
  Неизвестно, куда бы завели меня мысли о теряемой независимости, но тут в душевую кабину втиснулся гадский тип, о котором я думала.
  Проводник явно не собирался продолжать спор или вообще разговаривать, потому что, не теряя времени, попросту выбил почву у меня из-под ног, порывисто притиснув к себе. В этот раз изменение реальности происходило резко, неожиданно, как падение в бездну. Одна секунда - и я сама вцепилась в него, потому что мне показалось, что мы проваливаемся в какой-то огненный коридор, и летим там, подобно метеорам. Пылающие стены обжигали, как и ладони Вайятху, внутри снова всё плавилось и текло, выжигая ненужное, неважное, ненастоящее... Оставалась только жажда быть вместе, держаться за его плечи, прижиматься изо всех сил, пить дыхание прямо с губ, соединяться с ним, сильнее и сильнее, чтобы никогда больше не отрываться. Чувствовать биение его сердца, как своего собственного, и делить огонь, что пылал в нём, на двоих, загораясь в ответ, словно факел... Лететь рядом и повторять, как заклинание:
  - Не отпускай... не отпускай меня...
  И без слов понимать, что он и не отпустит. Больше никогда...
  Когда всё закончилось, и я открыла глаза, почему-то полные слёз, Проводник очень серьёзно смотрел на меня. На ритуальной маске, заменявшей ему лицо, жили только глаза: огромные, полные тревоги и торжества одновременно.
  - Теперь понимаешь?.. - беззвучно спросил он, медленно обводя пальцем мою скулу и подбородок. - Ты - моя... Разве я могу отдать тебя?..
  - Не можешь, - ответила, смиряясь с неизбежным. - Да и не надо... Куда же я от тебя денусь...
  Ответом стали поцелуи, не сводящие с ума, а ласковые и лёгкие... Надо же, оказывается, он действительно умеет быть нежным...
  
  Глава шестьдесят третья.
  
  На следующее утро Лавиния сообщила, что срочно собранный Комитет по исполнению траурных обрядов назначил дату похорон: через три дня. И всё это время Мирасса должна была пребывать в пучине горя и траура. К слову сказать, Наима златовласка так и не видела, новость сообщил ей какой-то придворный. Мы поняли это так, что до самого погребения принца теперь никто не увидит, потому что его присутствие требовалось на целой уйме каких-то мероприятий, имевших одно название: заседание Комитета такого-то. И шли эти заседания подряд, не оставляя бедному наследнику ни одной свободной минуты, до самой ночи. Видимо, на них решались проблемы передачи власти, перераспределения полномочий, доходов и прочая и прочая. Короче говоря, мирассцам было не до нас.
  Эдору пришлось сидеть, фигурально выражаясь, кусая локти от нетерпения и жесточайшей нехватки информации. Дважды ему удалось передать сообщения Вигору через экстренную императорскую связь, и один раз - получить ответ, ободряющий, но ничего не проясняющий. Эскулап докладывал, что расследование тихо движется, несмотря на активное негласное сопротивление Скросса, пытающегося историю замять. ГИО-команда, со своей стороны, делала всё, чтобы наши тайны так и остались покрытыми мраком. По крайней мере, чтобы Динора никак и никогда не смогли связать с некоей законсервированной базой на окраине Кольца...
   Я искренне желала всем, кто на Второй разгребал эти проблемы, преуспеть в трудах, и очень переживала, что ничем не могу помочь им. Оказаться, по сути, запертыми, даже в таком комфортабельном месте, как дом Эдора на пляже, было непривычно и досадно. Не спасал и визор, потому что по всем программам шли бесконечные унылые репортажи о том, как люди, бесконечными же серыми потоками (серыми - потому что именно этот цвет считался траурным на Мирассе) медленно текли по улицам городов к местным храмам, чтобы помолиться за усопшего. Или толпами стояли на площадях, слушая мрачных ораторов, надрывно прославлявших почившего императора.
  Я честно попыталась несколько раз послушать, чем же запомнилось правление Робера Восьмого, но перечисляемые благодеяния меня как-то не впечатлили. Ну, достроил дамбу около какого-то города; проложил дорогу в горах (кстати, через территорию наших полосатых друзей, туземцев-миролюбцев); ещё пару раз лично пилотировал какую-то станцию слежения, позволяющую координировать все защитные системы планеты (видимо, к идее возможного вторжения из Содружества переселенцев, жаждущих поселиться в мирасском раю, здесь относились весьма серьёзно). Посадил... провёл... исправил... помог... В-общем, ничего действительно выдающегося не совершал. У меня создалось впечатление, что отец Наима был заурядным правителем и довольно скучным человеком. Кстати, о строительстве курорта не упомянули ни разу - видимо, те, кто составляли хвалебные речи, не определились, считать ли сие деяние достижением императора, или наоборот...
  Но жители искренне переживали, я лично видела не одного и не двух человек, проливавших слёзы, от этого особенно остро ощущала себя здесь чужачкой. Поскольку слуг отпустили до окончания траура, мы были предоставлены сами себе. В чём-то это было даже хорошо: без чужих глаз и ушей мы легче и быстрее смирились со своим положением. Эдор принялся гонять Маугли по основным этапам истории Содружества, особенно напирая на борьбу за соблюдение прав всех граждан. Вайятху в ответ учил стратега каким-то своим приёмам управления местной живностью. Больше всех досталось местным бабочкам, которых то вызывали, то прогоняли, то заставляли выписывать в воздухе какие-то немыслимые фигуры, то приказывали садиться на предметы или конечности экспериментаторов.
  Вообще-то, было очень забавно наблюдать за страданиями мачо, облепленного разноцветными насекомыми и пытающегося заставить их взлететь, не прибегая к грубой силе. Не сказать, чтобы эти попытки были успешными, но стратег упорствовал. В конце концов, он убедил себя что "чувствует какую-то связь" с бедными мотыльками, и на этом все успокоились.
  Вообще, установившаяся атмосфера живо напомнила мне те дни, когда мы втроём собирались в нашем лесном домике. Оказывается, это было счастливое время, особенно по сравнению с тем, что происходило сейчас. Мучимая ностальгией, я даже решилась спросить Эдора, не жалеет ли он, что связался с Линной.
  - Я не имею привычки жалеть о сделанном, Жужелица. Главным образом, потому что предварительно подолгу всё обдумываю и взвешиваю. Поэтому - нет, не жалею, - ответил стратег. - Брак с Линной был моей целью, которой я успешно добился, чему до сих пор радуюсь.
  Такой подход, безусловно, заслуживал уважения, поэтому я, со спокойной совестью, переключилась на Маугли, которому как раз требовалось моё внимание.
  После того, как Проводник развёл весьма бурную деятельность, устанавливая контакты с Мирассой, мне нужно было выяснить, как это повлияло на лягушонка. Оказалось - никак. Мои подозрения, что вторая ипостась Вайятху закрыла доступ на "свою территорию", оказались верными. Маугли ничего не помнил ни о наших сеансах связи, ни о сексе со сменой реальности. На вопрос, может ли он достучаться до Проводника, лягушонок, подумав, ответил, что может. Но только если его альтер эго этого захочет. И вообще, уже некоторое время они существовали как-то отдельно, почти не общаясь. Точнее, Маугли-то специально не закрывался, а вот его второе "я" - да. Теперь, в лучшем случае, Вайятху удавалось почувствовать появление Проводника, а в худшем, если лягушонок, например, спал, то для него вообще всё, совершаемое хищником, оставалось тайной за семью печатями.
  Обдумав то, что рассказал мне гуманоид, я пришла к выводу, что ситуацию можно исправить только внешним воздействием. Полное разделение половинок личности Вайятху грозило ему в дальнейшем серьёзными проблемами с психикой, значит, надо было опять использовать установки. Не хотелось, конечно, этого делать, но мне всё равно предстояло хотя бы ещё один раз, но вмешаться в психику Маугли, снимая все искусственно заданные привязки и правила. Видимо, нужно было обдумать и вопрос "общежития" его половинок... Но Вайятху я ничего этого говорить не стала, предпочитая не тревожить раньше времени. Да и давать лишнюю информацию к размышлению Проводнику не хотелось: поскольку Маугли от него не закрывался, вторая ипостась по-прежнему имела полный доступ ко всем его воспоминаниям, а, значит, могла узнать о моих планах и даже попытаться помешать им.
  Впрочем, всё это имело значение только в том случае, если мы узнаем, кто виноват в гибели ГИО-пилота, и сможем остановить его или их. Если нет... Дальше думать не хотелось. Хотелось дать себе передышку, и заняться решением каких-нибудь не столь глобальных проблем, - как стратег, который очень мудро предпочитал не терять времени даром даже в сложившихся обстоятельствах, если уж не мог никак повлиять на них.
  После заката я, Эдор и Вайятху пошли погулять, в нарушение местных правил, предписывавших всяческие ущемления привычного образа жизни. Поразмыслив, мы решили, что, поскольку мирассцами ещё не являемся, то и соблюдать все принятые нормы не обязаны. Заодно, делая вид, что интересуемся ходом строительства, обошли пустующий комплекс курорта (строители, естественно, тоже были отпущены горевать), и побывали около потайной комнаты. Лично постояли на люке, ведущем туда, и убедились, что увидеть его невооружённым глазом невозможно. Заинтригованный стратег, использовав свои шпионские штучки, насобирал всевозможных проб, и выяснил потрясающую вещь: щели закрывал специальный самовосстанавливающийся состав, по виду неотличимый от напольного покрытия.
  Но, если мачо эта новость привела в технологический восторг, меня она расстроила, поскольку лишний раз напомнила, что мы находимся на планете, где пятьсот лет бесконтрольно работали генетики и порождённые ими специалисты, не скованные ни законами, ни моральными нормами. Впрочем, комната по-прежнему была абсолютно пуста, и мы временно оставили всё как есть, решив продолжать наблюдения.
  Я хотела оставить камеру или жучок где-нибудь рядом, но Эдор не согласился. По его мнению, комнату должны были начать использовать не ранее, чем курорт начнёт действовать, а до этого было ещё далеко. У меня имелись собственные аргументы против этой гипотезы, но, зная упрямство стратега, я не стала их выкладывать. В конце концов, эта загадка, действительно, могла подождать.
  Ещё я узнала у Эдора, что именно так заинтересовало его в своё время в моём рассказе о приютах. Оказалось, ГИО-красавчик, во время второго, а то и первого визита на Мирассу обратил внимание на странную нелепость, как ему показалось. Нелепость состояла именно в специфическом, только Мирассе свойственном, отношении к попавшим в приют детям. Когда я напомнила ему об этой всеобщей боязни брошенных детей, он не поленился провести осторожные изыскания, и выяснил, что до определённого момента никаких таких верований в плохую карму сирот не существовало. Это суеверие появилось как-то вдруг, вскоре после того, как Лемир Грасс самочинно объявил себя императором.
  Особых, запоминающихся событий на тот момент зафиксировано не было, за исключением внезапного ареста одного из ближайших сподвижников императора, а именно, того самого аристократа самого высокого ранга, лорда Артлета, и его семьи. Собственно, всё началось с его семьи. Трёх младших отпрысков этого самого лорда, вроде, долго пытались пристроить к каким-нибудь родственникам, хотя бы дальним, а упомянутые родственники не менее долго и упорно отбивались от таких попыток. На тот момент сыновьям лорда было двенадцать, десять и пять лет. Почему-то от них, как от прокажённых, шарахалась вся родня, и это при том, что сестёр-близняшек почти сразу забрала одна бездетная пара.
  Так и получилось, что младшие дети Артлета, в конце концов, были помещены в чуть ли не для них же созданный первый приют и... потерялись. Больше никто ничего о них не знал, как будто они растворились. Но именно с этого момента у мирассцев возникла стойкая неприязнь к осиротевшим детям, которых некому было забрать, или от которых отказались все родственники. Что за история, помимо официальной, могла быть связана с теми детьми, оставалось только догадываться, но то, что слухи о плохом влиянии "отказников" на судьбу тех, кто помогает им, были распущены агентами императора, Эдор не сомневался.
  Когда я спросила, зачем это понадобилось самодержцу Мирассы, ГИО-стратег задумчиво пожал плечами и ответил:
  - Почём нам знать, Жужелица? Мы можем только гадать... Да и гадания эти выглядят не слишком убедительными. Мне кажется, Грассу или его наследникам зачем-то нужно было скрыть исчезновение этих детей, а, заодно, отучить население слишком сильно интересоваться сиротами. Попали в приют - и пропали там. И никого не волнует, что происходит за дверями этих заведений, ведь никому не хочется разделять чужое горе...
  - И что, по-твоему, с ними может там статься? - просила я, чувствуя, как по спине забегали мурашки: уж очень многозначительным был тон у мачо.
  - Да что угодно, Тэш. Что угодно. Это же Мирасса...
  Я только вздохнула, потому что то-же самое повторяла себе все эти дни: не удивляйся, это не Содружество.
  За день до печального события нам, как особам, приглашённым родственниками императора, привезли приглашение-распоряжение (иначе это, пожалуй, нельзя было назвать) явиться на похороны. А заодно, доставили и траурные одеяния, представлявшие собой плащи-накидки с капюшонами, конечно, серого цвета. Отделка состояла из орнамента, вышитого чёрной нитью, с вкраплениями чёрных же камней. Мужские плащи от женских ничем не отличались, кроме размера. Примерив это скорбное великолепие, мы сочли, что вполне впишемся в толпу удручённых "высоких гостей", - именно к этой категории нас отнесли.
  Это означало, что в первые ряды зрителей и участников процессии мы не попадём, во вторые - тоже, но третья очередь будет наша. По регламенту, которым нас тоже любезно снабдили, мы должны были присутствовать среди шествующих следом за катафалком. Или саркофагом. Или гробом - если последнее пристанище императора могло быть названо так прозаически. Как нам объясняла по вифону Лавиния, тело усопшего правителя помещали в специальный аппарат, позволявший хранить его сколько угодно долго. Зачем мирассцам потребовался склад тел их императоров, было не очень понятно, но я склонялась к мысли, что идея принадлежала первому из них, то бишь, Лемиру Грассу, и, значит, никем не обсуждалась и не оспаривалась. Слово первого из династии Грассов до сих пор имело силу непреложного закона.
  Церемония была назначена на раннее утро. Всевидящий знает, зачем усопшему правителю понадобилось не давать выспаться своим подданным, но таково было его высочайшее желание, высказанное ещё при жизни. Возможно, отдавая его, самодержец пребывал в романтическом настроении и мечтал о погребении на восходе... Как бы то ни было, нам предстояло проснуться ни свет, ни заря, облачиться в выданные плащи и отбыть на специальном транспорте в имперскую столицу. В замке, том самом, где мы не так давно танцевали с Наимом, была назначена церемония прощания родственников и ближайших сподвижников, на которую посторонние не допускались. А вот потом тело должны были вывезти на главную площадь столицы, откуда траурная процессия сопровождала императора на его последнем пути, оканчивающемся у дверей специальной усыпальницы самодержцев, оборудованной в пещере.
   Прикинув, сколько времени пройдёт, прежде чем мы похороним Робера, я приуныла. По всему выходило, что часом-двумя дело не обойдётся. Эдор посоветовал мне взять с собой Деону и слушать какой-нибудь детектив, сохраняя на лице приличествующее моменту выражение печали. Я пообещала так и поступить, но вообще меня накрыло настоящее обострение нелюбви ко всяким публичным мероприятиям, особенно траурным. Чуяло моё сердце, что ничего хорошего нас там не ждёт, но отвертеться не было никакой возможности. Единственным счастливчиком был Маугли, которого, как сопровождающего гостью, видимо, сочли маловажной персоной, и в приглашение не включили.
  Накануне похорон мы разошлись спать пораньше, чтобы успеть выспаться, но я почему-то ужасно нервничала перед предстоящей церемонией, поэтому в день похорон встала невыспавшаяся и дёрганая. Сборы были недолгими, - всё приготовили заранее, чтобы утром не искать ничего. Торопливо выпили по чашке кофе, помахали Маугли, которому я отчаянно завидовала, и флайер с пилотом доставил нас на главную площадь столицы.
  Народу там собралось столько - не то, чтобы яблоку, вишне некуда было бы свалиться, кроме как на чью-то макушку. Порадовало только, что "высокие гости" были отделены от остальных скорбящих какой-то довольно хлипкой загородкой, и было нас не так уж много: тридцать три человека. Я знаю это точно, потому что потом, ожидая начала шествия, от скуки считала всё подряд.
  Положенный нам по статусу транспорт оказался весьма своеобразной платформой с дверцами, довольно точно имитировавшей древний паланкин или специальные носилки с сидениями. Для полноты сходства окна-проёмы были занавешены лёгкой тканью, создававшей иллюзию, что яркую Мирассу затянуло серой дымкой. Не удержавшись, я отдёрнула занавеску, - так хотя бы дышать было легче. Окрашено сооружение было в приличествующий случаю матово-чёрный цвет и передвигалось на антигравитационной подушке.
  Пока я оглядывалась, дверь рядом со мной неожиданно открылась, и в наш паланкин полезли две фигуры, закутанные в щёгольские серые плащи с отделкой из чёрных алмазов (это я уже потом выяснила). Сначала я потеряла дар речи от такой бесцеремонности, а потом - от радости, когда выяснилось, что это были Лавиния и Эктор! Еле-еле сдержав вопли радости, я кусала губы, чтобы не слишком счастливо улыбаться. Эдор, просиявший одними глазами, спросил:
  - Каким чудом вы здесь? И почему не с подопечными?
  - Пока нельзя, - коротко ответил стратег номер два, быстро пожимая руку брату. - И не по чину нам... Так что, поедем с вами. Не возражаете?
  - Да ты что! - шёпотом возопила я. - Мы просто счастливы!
  Оба они, и фаворит, и фаворитка, выглядели уставшими и напряжёнными. На наши тихие расспросы поведали, что весь дворец лихорадит, потому что идут большие изменения: мать Наима решила поломать традиции и взять на себя роль хозяйки двора, хотя обычно это было обязанностью одной из официальных подруг императора. Кроме того, семья наследника решила не церемониться и требовала перенаправить устоявшиеся финансовые потоки. Новоявленные императорские родичи замахнулись на денежное обеспечение, вдвое превышающее то, которое получала семья умершего правителя.
  Выслушав последние придворные новости, я тихо присвистнула, а Эдор впал в задумчивость.
  - Такое ощущение, что мать Наима подменили, - склонившись к моему уху, рассказывала Лавиния. - То была разумной и терпеливой, а то вдруг как начала требовать себе всё самое лучшее из сокровищницы... Как будто Наим уже император.
  - А разве ещё нет? - удивилась я.
  - Пока не было коронации, он официально продолжает считаться наследником.
  - А когда будет эта самая коронация?
  - Через пару дней после похорон.
  - Так быстро?!
  - Ну... империя не должна оставаться без правителя.
  - Что ж... Если императора замещают такие выжиги, как министры покойного папочки Наима, то лучше уж пусть его коронуют побыстрее, - задумчиво сказала я, исподтишка разглядывая толстую матрону в сером паланкине, стоявшем наискосок от нашего. Женщина привлекала к себе не только моё внимание, потому что весьма демонстративно выказывала вселенскую скорбь. В данный момент она, например, трубно высморкалась.
  Проследив, как безутешная обитательница серого транспортного средства промокает глаза, уткнувшись всё в тот же платок, я невольно шмыгнула сама носом, и снова повернулась к Лавинии.
  - Ну, последнее слово всё равно останется за новым императором, пусть он и разбирается со своими родственниками.
  - Да он даже не в курсе того, что вытворяет мать, - возразила златовласка, - его вообще сейчас вырвать из лап всех этих комитетов и кабинетов невозможно. Дела, понимаешь ли...
  - А что говорит Кария? - спросила я у Эктора.
  - А Кария молчит... пока. Но смотрит на происходящее с большим интересом. Как бы ни обернулись дела, она остаётся в выигрыше. Не поддержит её брат требования матери - принцесса как бы ни при чём. Она ведь ничего не просила. А если поддержит - ещё лучше! Кто же откажется от лишних денег? И при этом, опять же, - не она их выпрашивала.
  - Удивительно взвешенная позиция.
  - Угу, - скромно улыбнулся стратег номер два. - Мы старались...
  Время шло, но ничего не происходило. Люди всё так же толпились, дыша в затылки друг другу, мы сидели, потихоньку проникаясь искренним отвращением и к чересчур ранним подъемам, и к бесполезному ничего неделанию. Над нами постоянно кружили несколько маленьких аппаратов, снимавших происходящее. На огромном виртуальном экране, протянувшемся вдоль линии крыш, можно было разглядеть то одни, то другие бледные лица, казавшиеся неживыми от серого отсвета на них. Несколько раз мелькали и наши паланкины, а один раз, случайно подняв глаза, я с ужасом увидела на экране Эдора! Слава Всевидящему, красавчик сидел со вполне печальной физиономией, но буквально несколькими секундами ранее он смеялся. Правда, отвернувшись от людей, но разглядеть это всё равно было возможно. Проинформированные мною о возможной опасности, ГИО-изменённые замолчали и сделали грустные лица. С этого момента ждать стало ещё скучнее. Я уже была готова последовать совету Эдора и включить Деону, но тут началось какое-то движение. Взглянув на экран, я поняла, что тело императора, наконец-то, прибыло на площадь.
  Конечно, процессия была ещё слишком далеко, но вездесущие аппараты делали своё дело: над крышами появилось гигантское изображение мёртвого самодержца. По толпе тут же пронёсся не то стон, не то всхлип. Его везли в огромном саркофаге с прозрачной крышкой, так что правитель был виден целиком, от головы, увенчанной настоящей небольшой короной, до носков блестящих, словно полированных туфель, выглядывавших из-под какого-то церемониального одеяния, напоминавшего то ли одеяло, то ли меховой плед. Впрочем, оказалось, это была мантия.
  - Каждый император имеет свою корону - копию самой первой, и собственную мантию. В них он коронуется, в них же его, когда приходит время, хоронят, - шепотом пояснила мне Лавиния.
  - А если он уже успел передать полномочия следующему императору?
  - Это неважно. Однажды коронованный остаётся императором, только с приставкой "экс".
  - Понятно, - пробормотала я, пытаясь разглядеть тех, кто двигался за саркофагом. Приходилось напрягать зрение, потому что экран продолжал демонстрировать усопшего во всём его блеске. Если бы не неестественная неподвижность и восковая бледность, Робера можно было бы принять за спящего.
  Наконец, саркофаг миновал первые ряды сбившихся в единую массу людей и медленно двинулся по оставленному для него проходу. Теперь стало видно, что за ним, так же медленно, движутся паланкины, наподобие наших, только тёмно-синего цвета, с окнами, закрытыми синими же занавесками. Видимо, именно там находились родственники умершего императора. Я насчитала сорок паланкинов и успела прийти в ужас, прикинув, сколько же времени они будут переползать одну только площадь. Дальнейшую дорогу к пещере не хотелось даже представлять.
  Достигнув черепашьим шагом середины площади, саркофаг остановился, видимо, чтобы дать возможность всем полюбоваться на своего покойного правителя в последний раз. Экран снова показал Робера во весь рост, и толпа, словно получив разрешение, тут же взвыла на разные голоса. Я ошарашенно смотрела вокруг, пытаясь побороть ощущение нереальности происходящего. Куда там древним плакальщицам! Такого количества искренне рыдающих людей не знал, вероятно, ни один правитель за всю историю человечества!
  Постояв с минуту, агрегат тронулся снова и прямо к нам! Тут только я сообразила, что загородочки отделяли не нас от толпы, а обозначали тот самый проход, по которому двигался саркофаг. Наши паланкины, которые, видимо, управлялись откуда-то извне, вдруг задёргались сами по себе, выстраиваясь в ровную шеренгу вдоль означенных барьерчиков. Теперь стало понятно, что означала "высокая честь, оказанная гостям императорской семьи", как говорилось в приглашении: вся процессия должна была пройти непосредственно у нас перед носом, не далее, чем в пяти метрах!
  Когда саркофаг приблизился, я ощутила что-то вроде нервного озноба. Не знаю, чем он был вызван, но мне стало холодно. Сияющая хромированная громадина подползала, и плач становился всё громче, словно те, кто были ближе к гробу, старались перекричать всех остальных. Невозможно было расслышать даже соседей рядом, - такая творилась какофония. Следом за саркофагом мимо поплыли паланкины. В самом первом, когда ветерок откинул в сторону вуаль занавески, я заметила усталого Наима с застывшим лицом, смотрящего куда-то сквозь людей вокруг. Честное слово, покойник в гробу выглядел куда счастливее своего живого сына!
  Лавиния, которая тоже увидела принца, неосознанно сильно сжала мне руку, так что я зашипела от боли и попыталась выдернуть конечность.
  - Ох... прости, пожалуйста! - опомнившись, прокричала мне на ухо подруга. - Это вышло случайно!
  - Да ничего страшного! - проорала я в ответ, морщась. Всё-таки сила у ГИО-измененных была невероятная... - Отчего это он такой грустный?
  Подруга пожала плечами.
  - Наверное, замучили просьбами и требованиями!
  - Он даже тебя не заметил!
  - Да он вообще никого не замечал!
  - Но я думала, он воспользуется случаем, чтобы хоть взглянуть на тебя!!
  - Ему не до меня! - грустно прокричала Лавиния, и мы замолчали.
  Почему-то самым тревожным в происходящем стало осознание того, что, оказывается, принц вовсе не хотел становиться императором. И потом, много времени спустя, я вспоминала его именно таким: печальным, опустошённым, с застывшим взглядом в никуда...
  Паланкин Наима проплыл мимо, а следом за ним ещё два. Лавиния громко перечисляла тех, кто сидел внутри: мать принца и принцессы, её мужа и сестру. А потом мы увидели знакомый профиль Карии, живо разглядывавшей толпу вокруг. Она, в отличие от брата, прекрасно видела всех, и явно искала кого-то глазами. Увидев Эктора, подавшегося к окну, принцесса едва заметно кивнула ему, прижав на секунду кончики пальцев к губам. При этом глаза у неё сияли совершенно неподобающим образом. Стратег номер два изобразил почтительный поклон, и паланкин Её высочества миновал нас.
  Далее проследовали остальные родственники и друзья, потом наиболее влиятельные вельможи и придворные, а потом, повинуясь какому-то неслышному для нас сигналу, наш "экипаж", как и соседние, тоже пришёл в движение, и выплыл в проход, встраиваясь в длинную вереницу паланкинов, сопровождающих саркофаг к месту погребения всех мирасских императоров.
  О дальнейшей дороге можно сказать только одно: она была длинной и скучной. Скорость передвижения, хоть и возросла, но была очень далека от желаемой. За городом мы хотя бы полюбовались великолепными пейзажами, но всё равно, достигнув конечного пункта - массивного низкого утёса, внутрь которого вёл широкий проход, закрытый тяжёлыми двустворчатыми дверями, - я хотела только одного: чтобы этот спектакль, наконец, закончился, и нас отпустили восвояси.
  Собственно говоря, мое желание почти исполнилось: когда ворота открылись, и саркофаг величественно поплыл внутрь прохода, за ним последовал только паланкин будущего императора. Вся остальная стая так и осталась снаружи. Створки захлопнулись, и наши несуразные экипажи начали разворачиваться.
  - Это всё? Мы свободны? - нетерпеливо спросила я Лавинию.
  - Вроде бы, да. По крайней мере, я не помню каких-то ещё обрядов, которые было бы необходимо выполнить.
  - Значит, мы можем лететь домой?
  - Думаю, что да.
  - А вы с Эктором?
  - Не знаю. Мне, как ты видишь, не удаётся пообщаться с Наимом, поэтому я не знаю точно, можно ли мне покидать резиденцию... Наверное, пока не стоит. По крайней мере, пока он сам не скажет, что я могу уйти.
  - Хорошо. Тогда надо как-то доставить вас в ваши резиденции. Интересно, эта штука поддаётся управлению изнутри?..
  Мы принялись обсуждать, как далеко можно зайти в попытках найти спрятанную панель управления паланкином, и простят ли нам разорванную обивку или сломанное сидение, когда рядом с дверцей, прямо из воздуха материализовался императорский гвардеец в синем балахоне. Я отшатнулась от окна, а Эктор встревоженно нахмурился.
  - Что случилось? - ничуть не удивившись, спросил он молчаливого стража.
  Тот подал ему маленький розовый вифон.
  Пока мы изумлённо таращились на стратега номер два, с улыбкой читавшего что-то на экране изящного аппаратика, Лавиния понятливо кивнула:
  - Это от принцессы... Наверное, зовёт на свидание.
  - Через гвардейца?!
  - А какая разница? Тем более, что он всегда под рукой. А уж доставить письмо или вот, вифон - для него вообще элементарно.
  Представив себе этого монстра в роли бога любви, я невольно захихикала.
  - Простите, - Эктор обвёл нас заблестевшими глазами. - Кария соскучилась, и мы... в-общем, я должен покинуть вас.
  - Конечно-конечно, - ответила я. - Лети... Раз уж гонца прислали... А на чём полетишь?
  - Тут недалеко флайер.
  - А, может, и Лави подкинешь?
  - Конечно.
  Так мы благополучно сплавили обоих фаворитов и остались вдвоём с Эдором в паланкине. Что бы вы ни думали, но больше всего мне хотелось спать. Часов десять подряд. И чтоб Маугли был рядом, тёплый и уютный... Если бы не долг перед ГИО-изменёнными, я бы ни за что не ввязалась по собственной воле в подобное мероприятие, поэтому чувствовала себя в некотором смысле подвижницей. А, раз так, спросила у мачо, хватит ли у него духу и дальше мучить меня, получила вполне ожидаемый ответ и улеглась прямо на сидение, положив голову на колени стратегу номер один. И, не успев даже дослушать его ворчание, уснула с чистой совестью человека, выполнившего и перевыполнившего план по облагодетельствованию своих ближних.
  
  Глава шестьдесят четвёртая.
  
  Как именно мы добрались до дома на пляже, я не знаю, - проспала без зазрения совести всю дорогу. Даже полёт во флайере пропустила, как будто меня накачали снотворным. Очнулась только вечером, под пламенеющие отблески заката, который заглядывал в окно. Рядом никого не было, я лежала в нашей с Маугли спальне одна. Нешуточный голод погнал на поиски еды, иначе и дальше оставалась бы в постели, потому что вставать не хотелось. Вроде бы, я и выспалась, но непонятная усталость так и сидела глубоко внутри.
  Эдор и его подопечный обнаружились на кухне. Стратег держал в руках чашку кофе, а Вайятху - капирту, местный фрукт, покрытый неаппетитными сине-сизыми разводами, но очень вкусный.
  - Спящая красавица проснулась, - приветствовал меня мачо. - И целовать не пришлось... Есть хочешь?
  Я кивнула, присаживаясь к столу. Буквально через минуту передо мной возник поднос, наполненный аппетитной всякой всячиной.
  - А чего вы такие печальные? - утолив первый голод, поинтересовалась я. - Что-то ещё случилось?
  - Из дворца прислали новые приглашения, теперь на коронацию, - ответил Маугли, указав рукой на три "брелока", лежащих на столе. Маленькие безделушки выглядели точно, как те, что выдавали нам на маскараде у императора.
  - И?..
  - И это означает, что я опять вынужден сидеть здесь, - пояснил Эдор. - Потому что коронацию, как и похороны, приглашённые пропускать не имеют права. Разве что сами умрут.
  Я поперхнулась и закашлялась.
  - Неужели всё так серьёзно?! Что, коронация без тебя не состоится, что ли? А как же расследование?
  - Я обменялся письмами с Вигором по экстренной связи. Пока у них всё так же: следователи выискивают причины поступков Динора, Скросс рвёт и мечет... Кстати, мой почти тесть тоже додумался связаться со мной таким же образом. Сказал, что проводит негласное расследование в отношении своих партнёров, о которых я тебе говорил, но пока всё чисто. Никаких свидетельств, что они могут быть связаны с похищением Динора, нет.
  - Всевидящий... Но кто тогда?!
  Эдор пожал плечами.
  - Прошло всего три дня, Жужелица, этого мало, чтобы что-то узнать. К тому же, все двигаются наощупь, потому что никто не знает толком, что именно надо искать... Пожалуй, наиболее полная информация есть только у нас, но Вигор не знает всех моих подручных, а я застрял здесь. И мне это кажется тем более опасным, что мой человечек из службы безопасности Второй сегодня сообщил, что на дисколёте Динора были найдены несколько пустых контейнеров для перевозки крайне агрессивных или опасных веществ.
  Я уставилась округлившимися глазами на мачо.
  - Контейнеры? Какие, к Вогранам, контейнеры?! Это что, намёк на попытку как-то получить образцы вируса с Джорбы?! Всевидящий, защити нас...
  - Именно, Жужелица. Кто-то очень хорошо подготовился к провокации, судя по всему. И мне всё больше и больше кажется, что голову змеи надо искать здесь, на Мирассе.
  - Здесь? Но зачем? Ведь это они позвали вас! Сам император! Для чего им теперь выставлять вас безумцами?! И как они смогли это сделать?
  - Не знаю, Тэш. Пока ничего не знаю, но рискну предположить, что мы отдавили мозоль кому-то из местных аристократов. Возможно, одна из влиятельных семей очень сильно не хотела строительства. Или некто намеревался создать себе рычаг давления на нас, или же моего будущего тестя... Эх, если бы меня только выпустили! Сейчас получается совершенно идиотская ситуация: мы оба с братом заперты здесь, повязанные по рукам и ногам, и руководить операцией на Второй приходится Вигору, а это не его специализация. И, как назло, обстоятельства складываются так, что ничего изменить пока невозможно.
  Я отодвинула от себя поднос. После услышанного аппетит совершенно улетучился.
  - Лавиния так и не видела принца? - Хотя, зачем спрашивать, и так понятно...
  - Нет, - покачал головой мачо. - И Эктору не удалось ничего добиться. Кария не имеет полномочий отпустить меня с планеты, да и смысла в этом никакого не видит, а объяснять ей, насколько всё серьезно, мы не стали. Неизвестно, что она сделала бы тогда... Что до Наима, то она объяснила это так: перед коронацией никто из родственников или друзей не имеет доступа к наследнику, вплоть до бала в честь нового императора.
  - Плорад их всех пожри с ритуалами и обычаями. Ну, почему у них здесь всё так... не по-людски? - простонала я. - Когда надо, никого не найдёшь. Что же нам делать? - спросила задумчивого Эдора, постукивающего пальцами по столу.
  - Ждать, - со вздохом ответил идеальный мужчина. - Ждать и молиться, чтобы мои худшие опасения оказались ерундой.
  Какие именно опасения мачо относил к разряду "худших", он отказался пояснять. Я же для себя решила, что речь шла о местных кровопийцах, по недоразумению являющихся родственниками императора. Возможно, кто-то из бывших или будущих министров пытался таким вот образом "застолбить" участок с курортом? Помнится, предполагаемые доходы от туристов в своё время вызвали немало дебатов... Может, нам следовало готовиться к осторожным прощупываниям на тему "давайте щедрее делиться с ближними", или вовсе - к угрозам "отдайте нам всё по-хорошему"?
  Эдор на мои версии отреагировал неопределённой гримасой, и заговорил о другом: о предстоящей коронации, велев ознакомиться с присланной информацией.
  Я послушно просмотрела намеченную программу этого торжественного мероприятия и прониклась важностью события. Видимо всё, что касалось смены самодержца, здесь отмечалось масштабно и пышно. Предполагался долгий приём (опять во дворце-цитадели), по самую маковку переполненный ритуальными речами, танцами, славословием и хвалебными одами будущему императору.
  Но, прежде всего, на голову новому правителю должны были возложить его собственную корону. Из чистейшего золота, украшенную восемью изумрудами, восьмьюдесятью алмазами, шестнадцатью рубинами и двадцатью четырьмя чёрными бриллиантами, как расписывалось в программе. Ну, и мантию, конечно. Сотканную вручную из шерсти коз-мериносов, высокогорных бакхов и каких-то нитей местного производства. Мантия, оказывается, была непромокаемая, непробиваемая пулями или холодным оружием, неопалимая и защищающая от кислот. Я попыталась представить себе будни императора, которому была нужна такая вот "парадная" одежда, но не преуспела. Вроде, всех сопротивляющихся они уже уничтожили... Или опять дань паранойе Грасса?
  Мирасские самодержцы традиционно получали свой главный головной убор в специальном коронационном зале дворца, открывавшемся исключительно ради данного события. То есть, каждый император посещал этот зал один раз в жизни. Пожалуй, это было даже в чём-то символично... Вот придворные, например, имели возможность сделать это дважды, а то и трижды.
  На этот раз мы обязаны были пойти на праздник все, включая Маугли, - по-видимому, процесс коронации самодержца не был таким закрытым, как его похороны, куда Вайятху не допустили. Лягушонок в восторг от приглашения не пришёл, но и не расстроился.
  - Всё будет хорошо, сагите, - успокаивал он меня, - я ведь не первый раз уже буду там, где много людей. Теперь мне нетрудно сохранять один цвет и молчать столько, сколько понадобится. Я вас не подведу!
  Ну, сомнения у меня всё-таки были, ещё не забылись его безответственные выходки в конюшне, впрочем, как и безупречное поведение во время встречи с Наимом и Карией. Но организаторы выбора нам не предоставили, Маугли должен был появиться на церемонии, и оставалось только молиться, чтобы добрые намерения не завели лягушонка куда-нибудь не туда. С другой стороны, на этот раз с нами был Эдор, как и Лавиния с Эктором, стало быть, шансы на успех повышались многократно.
  Этикетом для женщин предписывалась весьма специфическая церемониальная одежда, которую я, помнится, уже однажды описывала: целых три платья. Мужчинам было не намного проще, потом что их костюм состоял из твердокаменных, судя по изображениям, брюк и такого же негнущегося, расшитого золотой нитью камзола. Нам требовалось заказать их, получить, и научиться держаться в этих футлярах непринуждённо, - всё за два дня. Вот когда я пожалела, что не послушалась стратега, презентовавшего мне "тренировочный" набор одежды для коронации ещё на Второй, чтобы я привыкала к нему.
  Обговорив все детали, мы разошлись по комнатам. Эдор намеревался выспаться, не смотря ни на что, Маугли тоже выглядел усталым, и только мне спать расхотелось. Тревожные мысли стучались в голове, как острые молоточки, мешая расслабиться. Я решила снова воспользоваться душем, как волшебным средством для исправления настроения, а Маугли, открыв окно, уселся на подоконник, всматриваясь в затягивающийся облаками горизонт. Это был его безотказный способ отдохнуть.
  Ветер ощутимо свежел, его порывы усиливались, заставляя полупрозрачные занавеси время от времени взлетать и надуваться, как гигантские пузыри. Но холодно не было, пляж будто отдавал накопленное за день тепло.
  Настоявшись под сильными струями, я вышла из ванной намного более спокойной, чем вошла туда. Почему-то не захотелось одеваться, и я просто завернулась в длинное полотенце. Маугли по-прежнему сидел на подоконник, только теперь в комнате расселась целая стайка светлячков, а на руке у Вайятху сидела птица, размером с земного голубя.
  - Простите, сагите... Вы не против, что я позвал их? Сейчас начнётся дождь, они искали укрытие.
  - Да пожалуйста, главное, чтоб не гадили на пол, - проворчала я.
  - Они не будут, - пообещал лесной принц, улыбаясь, и снова перевёл взгляд на птицу.
  Да, в этот момент больше всего он напоминал именно лесного принца, или эльфа, или полубога... Он был здесь более чем уместен, в отличие от меня, например. Осознание этого снова резануло сердце, как ножом. Сейчас, как никогда, мне было очевидно, что люди оставались на Мирассе чужаками, пришлыми, пытающимися подмять под себя целую планету. Вайятху гармонично сосуществовали со всеми живыми и неживыми созданиями Храиссы, а мы - крушили, разоряли, вторгались, не пытаясь влиться в уже существующие связи, а навязывая свои.
  Я вспомнила слова полосатого туземца с гор, который утверждал, что люди должны заменить истреблённых Вайятху, и усомнилась в том, что это возможно. Совершенное существо, безмолвно беседующее с птицей, заменить, по-моему, было просто нереально...
  Встряхнув головой, я осторожно подошла поближе к ним. Вполне ожидаемо, пернатый собеседник Маугли вспорхнул и вылетел в окно.
  - Прости, - сказала я грустно. - Спугнула... Не хотела.
  - Нет, вы не при чём, мы уже закончили разговор. А он хотел позвать сюда своих братьев. Так что, скоро вернётся...
  - Да? Будем ночевать в птичнике? Это даже интересно... Надеюсь, они не начнут кричать на рассвете?
  - Начнут. Но сначала улетят в лес, - ведь они поют для своих соседей, не для наших...
  Говоря это, Маугли осторожно привлёк меня к себе и теперь аккуратно разворачивал полотенце, в которое я была закутана. Он действовал очень бережно, медленно поворачивая меня, поднимая или опуская мои руки. Он не спрашивал словами, хочу ли я близости, но ясно давал понять, что только от меня зависит, будет ли она, оставляя возможность в любой момент остановить его. Но мне не хотелось прерывать Вайятху, - наоборот, хотелось закрыть глаза и полностью отдаться его ласковым рукам, губам... Забыться в чутких прикосновениях, наполненных заботой обо мне.
  Нежность - вот чего мне отчаянно не хватало. Страсть, буря, натиск, сумасшествие - всё это было прекрасно, но иногда до боли была нужна вот такая тихая ласка. Даже сердце замедлило своё биение, словно боясь спугнуть настроение Вайятху...
  Ткань упала к моим ногам, и Маугли с восхищением обвёл взглядом моё тело, наполняя меня изнутри каким-то тихим томлением.
  - Сагите... как вы красивы! Я мог бы смотреть на вас целую вечность... Как жаль, что я не знал вас с самого начала моей жизни! Тех лет, что мне остались, не хватит, чтобы насмотреться на вас...
  - Я бы тогда уже давным-давно превратилась в старушку и умерла. Ты ведь намного старше меня, - со смехом парировала я.
  - Да... - с грустью ответил он. - Знаю... Но понять этого не могу. Мне всё время кажется, что до вашего появления я не жил.
  Я переступила через упавшее полотенце и потянулась к лягушонку. Захотелось прижаться к нему, чтобы стереть грусть с любимого лица.
  - А что ты делал тогда? - спросила я, касаясь его груди.
  - Не знаю... Это всё вспоминается, как в тумане. Все мои прошлые жизни видятся, как сквозь дымку.
  - Все жизни?..
  - Я считал их так. Один хозяин - одна жизнь... До вас их было три, но все какие-то ненастоящие. Иногда мне хочется, чтобы их совсем не было.
  - Почему? - шепнула я, поднимая к нему лицо и заглядывая в бездонные зелёные глаза.
  - Потому что теперь понимаю, что не жил тогда, а... как будто спал. Всё время, даже когда бодрствовал. Это был очень-очень долгий сон. Иногда приятный, иногда отвратительный... А потом пришли вы и разбудили меня.
  Осторожно гладя его по лицу, я отстранённо думала, что Маугли имел в виду, вероятно, воздействие лекарств, которые его заставляли принимать, и от которых я его избавила.
  - Скажи, - проводя пальцами по его ключицам, спросила я, - ты помнишь самое начало, когда я нашла тебя там, на корабле?
  - Да, помню...
  - Что ты чувствовал тогда?
  - Страх. Нет, даже ужас. Это как... если разрушится всё вокруг и ты упадёшь куда-то в совсем другое место... Ну, как в параллельный мир.
  - Но ты справился с этим?
  - Только благодаря вам. Я чувствовал, что зачем-то нужен вам, что вы не бросите меня одного, хотя я и не нравился вам...
  Я удивлённо уставилась в тёмные глаза самого загадочного существа во всей Вселенной.
  - Так ты это чувствовал?!
  - Да, я же эмпат.
  Мне захотелось дать себе с размаху по лбу.
  Ну, конечно же, эмпат! Чего ради, спрашивается, я мучилась всё это время, если лягушонок "читал" меня, как открытую книгу?! Значит, всё очень просто! Даже получив свободу, он не будет задаваться вопросом, как же я к нему относилась, - он точно будет знать, что я любила его и хотела ему только добра! Возможно, это не будет иметь решающего значения, но хотя бы снимет с меня возможные обвинения в использовании или манипуляциях.
  Радостно улыбаясь, я прильнула к нему и спросила:
  - А что я чувствую сейчас, знаешь?
  И тут он отрицательно покачал головой.
  На меня словно обрушили ведро с ледяной водой. Вглядевшись в него, я недоверчиво переспросила:
  - Не знаешь?..
  - Я не чувствую вас, сагите... Это запрещено. Я никогда не мог прочитывать чувства своих хозяев, это табу.
  - Но почему?
  - Не знаю... Может быть, чтобы не знать о них чего-то запретного? Чувства могут рассказать о человеке куда больше, чем его мысли.
  Я разочарованно опустила голову. Ах, если б знать об этом тогда, когда я меняла его установки... Ведь можно было б снять и этот запрет! Но мне и в голову не пришло, что среди прочих установок будет вот такая, - табу на прочтение эмоций хозяина. Хотя... а как же секс? Как тогда Вайятху узнавал, чего хочет хозяин? И как появлялся Проводник?
  На мои вопросы Маугли честно ответил:
  - Каждый сагат сам рассказывал, как он хочет получать удовольствие. Сам учил, сам показывал... А на Проводника этот запрет не распространяется, он всегда был эмпатом. Когда хозяин говорил, что хочет на четырнадцатое небо, я просто звал Проводника и дальше он всё делал сам. Ему не нужно было ничего объяснять.
  Я поёжилась. Да уж... Второе "я" лягушонка точно никогда не задавал вопросов, предпочитая решать за двоих. Значит, вот в чём была причина... Что ж, тогда я зря обрадовалась. Ничего не изменилось.
  - Сагите, не надо, не печальтесь... Когда у вас такие грустные глаза, у меня болит сердце. Что мне сделать, чтобы вы снова улыбнулись?
  Я вздохнула. Как получалось у повзрослевшего лягушонка даже такие банальнейшие, набившие оскомину вещи говорить так, что во мне отзывалась каждая струнка, заставляя верить, что у него и вправду болит за меня сердце?..
  - Ничего, ты не при чём. Просто я надеялась, что ты сам знаешь, как я люблю тебя...
  - Я тоже люблю вас, сагите... - прошептал он, трогая мои губы. - Но мне больше нравится, когда вы радуетесь. Когда ваши глаза блестят, когда вы целуете меня... да, вот так... и вот так... Или когда шепчете моё имя... или когда гладите меня... везде... где захотите... потому что я - ваш... полностью... Я живу для вас... Возьмите меня себе... пожалуйста... и не прогоняйте... никогда...
  Всё-таки в Вайятху крылась какая-то магия, потому что ничем иным нельзя было объяснить, отчего мне отчаянно, до рыдания, захотелось слиться с ним в единое целое, утешая его, и "забирая" себе то, что он так щедро предлагал, даже зная, что всё не по-настоящему, не всерьёз...
  Неизвестно, как далеко мы зашли бы, но тут в окно, почти задев мои волосы, влетел давешний "голубь", а за ним - ещё несколько. Они радостно зачирикали что-то, кружась по комнате.
  Маугли, оторвавшись от меня, посмотрел на них и широко улыбнулся. После нескольких секунд переклички и хлопанья крыльев, летуны успокоились и расселись на шкафу, поглядывая на нас удивительно умными глазками-бусинками. Вайятху протянул руку, и одна из птиц спорхнула вниз. Я с восхищением разглядывала "голубя", крепко вцепившегося в пальцы лягушонка. Птичка вблизи оказалась необыкновенно красивой: сизой, с переливами в розовый и голубой. Вокруг клюва у неё было малиновое колечко, словно она испачкалась в варенье и не вытерлась. На крыльях и хвосте темнели полоски, будто нанесённые небрежным взмахом кисточки.
  - Как его зовут? - тихонько спросила я Маугли.
  - Не знаю. Я почти никого из местной фауны не знаю, - отозвался он. - Но он хороший... Совсем не боится. Вот те, на шкафу - побаиваются, а этот - нет.
  - И меня не боится?
  - И вас.
  - А ко мне сесть может?
  - Сейчас спрошу...
  После недолгих безмолвных переговоров, когда птица косилась на меня, поворачивая голову то одним боком, то другим, она внезапно просто перепрыгнула на моё плечо, заставив пошатнуться от неожиданности. Ощущения были такими странными! Коготки царапали голую кожу, но несильно, а вот когда "голубь" клювом начал перебирать волосы на виске, я, не удержавшись, захихикала.
  Маугли тоже улыбался, глядя на нас сияющими глазами.
  - Он говорит, что вы добрая... - вдруг сказал Вайятху. - Здесь мало таких... И он запомнит вас... чтобы потом познакомить своих птенцов с вами.
  - Ого! Ну... скажи ему, что я тоже очень рада знакомству... И вообще, он мне очень-очень нравится!
  - Он говорит... птицы и звери в лесу рады, что мы вернули силу камню...
  - Что?.. - я застыла.
  Маугли недоумённо пожал плечами и продолжил:
  - Он говорит, что мы с вами восстановили силу камня... в лесу... И теперь туда приходят прогреться звери. И птицы... Сагите, о чём это он? Какой камень? Я ничего не делал в лесу!
  - Не ты... Это был Проводник, - я протянула руки к Вайятху и птица понятливо взлетела с моего плеча. - Ты спал тогда, а твоя вторая половина говорила с планетой. Он нашёл какой-то камень в лесу и... что-то сделал. Видимо, удачно, раз зверюшки довольны.
  Маугли помолчал, закусив губу, потом покачал головой.
  - Я помню, что вы спрашивали меня о чём-то таком... Но я так ничего и не вспомнил. Странно, раньше не было разделения, если я хотел, то мог посмотреть, что Проводник делал, но сейчас - нет. Как будто стена. А что там случилось, сагите?
  Мне пришлось пересказывать события той ночи, тщательно подбирая слова, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего и не настроить лягушонка против его второй половины. Не хватало только, чтобы и эта ипостась начала ревновать. Хотя, вроде бы в ревности Маугли уличён не был, но, кто знает...
  Он выслушал меня с большим интересом, потом ещё пообщался с птицами и, наконец, с восхищением сказал:
  - Я даже не думал, что он способен на такое! Говорить с целой планетой... Проводник потрясающий, правда, сагите?
  Мне оставалось только кивнуть. Действительно, потрясающий, во всех смыслах этого слова. Ещё бы придумать, как заставить его примириться с Маугли, и можно было бы считать, что свою миссию я почти выполнила.
  Птицы не обманули: по подоконнику застучали первые капли дождя, отвлекая нас от своих дел. Ночной дождь на Мирассе был не менее прекрасен, чем ясное небо, и мы долго любовались морем и пляжем, едва различимыми сквозь вуаль дождевых струй. "Голубь" что-то курлыкнул и спрятал голову под крыло, как и остальные его сородичи, которые уже давно спали.
  - Что он сказал? - шёпотом спросила я.
  - Что этот дождь - тоже наша заслуга. Потому что камень теперь работает правильно, и ненастье приходит тогда, когда нужно... Раньше каждую ночь шли короткие ливни, чтобы напоить растения, а потом что-то нарушилось, и вода стала приходить реже...
  - Пожалуй, эдак мы испортим репутацию курорту, - засмеялась я. - Кто же поедет туда, где постоянно идёт дождь...
  - Только по ночам. Это не страшно.
  - Конечно, нет, - согласилась я, привлекая к себе лицо Вайятху. - Пусть идёт дождь... Мне нравится заниматься с тобой любовью под шорох капель...
  Птица опять что-то сонно чирикнула, Маугли тихо засмеялся и подхватил меня на руки.
  - Что? - спросила я.
  - Он предупредил, что сезон спаривания ещё не наступил, - всё ещё смеясь, пояснил мой лесной полубог, заставив меня покраснеть. - Но это ничего... Сейчас, я кое-что сделаю...
  Положив меня на кровать, он нажал что-то в изголовье, и вокруг нас словно развернулось полотно, отгородив кровать от всей остальной комнаты.
  - Силовой полог, - объявил Маугли. - Это сагат Эдор придумал все спальни оборудовать ими. Теперь нас не будет ни видно, ни слышно.
  - Ах, какой умница... - похвалила я мачо. - Надо проверить, точно ли не слышно...
  И мы проверили. А потом ещё раз проверили, а потом и ещё раз...
  Судя по тому, что вся живность в комнате дрыхла без задних ног, когда Вайятху, наконец, чудо-занавес отключил, новинка прекрасно работала.
  
  На следующее утро вернулись слуги, принесли продукты и заполнили весь дом шумом и звуками. Я опять почувствовала себя лишней, - оказывается, есть такая разновидность прислуги, которая запросто может выселить хозяев из их собственного дома! Наши были именно из этой породы: служанки под руководством Марии сновали по дому, меняя бельё, стирая пыль, что-то начищая и убирая, и не было ни одного уголка, где можно было спрятаться от них. В конце концов, я ушла на пляж, предупредив Эдора, что хочу побыть в одиночестве, и предоставив ему полную свободу выбирать всем нам одежду на коронацию. Вайятху остался помогать мачо, так что бродила вдоль моря я одна.
  Правда, долго предаваться безделью мне не дали: прилетела Лавиния. Я обрадовалась подруге, но, увидев вблизи её лицо, встревожилась не на шутку: ГИО-красавица выглядела совершенно измученной.
  - Лави, что с тобой? - с изумлением спросила я, разглядев синие тени под глазами и запавшие щёки. - Ты что, голодом себя морила?!
  - Нет, что ты... Ничего подобного. Просто думала... и не спала. Опять. Третью ночь подряд.
  - Почему?! Что-то случилось?
  - Ничего особо страшного, но... я волнуюсь. Дело в том, что сегодня в наших с Наимом комнатах появилась его мать и попросила меня съехать.
  - Что?! - Моему изумлению не было предела. - Но почему?!
  - Не знаю, никаких здравых причин она не привела, только повторяла, что мне лучше побыстрее освободить эти покои.
  Я напряжённо уставилась на бледную златовласку.
  - А Наим? Ты так его и не видела... - скорее, утверждая, чем спрашивая, сказала я.
  - Да, - Лави вздохнула. - И не видела, и не говорила... Его вифон постоянно отключен или занят. Видимо, он не желает общаться со мной.
  - Всевидящий, да почему же?! Разве ты его чем-то обидела?
  - Нет, конечно... Ничего подобного.
  - Но тогда почему?!
  Лавиния пожала плечами.
  - Не уверена, но мне кажется, это решение не Наима, а его матери. Помнишь, я говорила, что она пытается прибрать весь дворец к рукам? Ну вот, наверное, она решила, что я - неподходящая кандидатура... ни для чего. - Златовласка запнулась всего на долю секунды, но я поняла, насколько далека она даже от того вымученного спокойствия, которое пыталась показать. - И, пока Наим занят, его мать просто хочет выжить меня из дворца. Знаешь - с глаз долой, из сердца вон.
  - Ерунда какая-то... - пробормотала я. - Кто дал ей право решать за императора?! Или... или она уверена, что сын поддержит её?
  Лави снова покачала головой.
  - Не знаю. Я собрала вещи и приехала сюда... Мало ли, что будет дальше, лучше мне быть поближе к вам.
  - А Эктор? Что с ним, ты не знаешь?
  - Нет. Но надеюсь, что он останется при Карии. Знаешь, у этой девушки, несмотря на кажущуюся хрупкость и лень, упрямства - как у десяти маа. Думаю, она и собственную мать переупрямит, если та решит избавиться от брата так же, как и от меня.
  - Хорошо бы... - я сидела, расстроено закусив губу. - А на коронацию тебя пригласили?
  - А как же, - Лавиния вынула из сумочки такое же устройство-приглашение, какими осчастливили нас. - Вот оно.
  - Значит, мы полетим все вместе прямо отсюда. Это здорово! - Я говорила радостно и бодро, как только могла. - Кстати, Маугли позвали тоже, представляешь? Я уж решила, что если на похороны не пригласили, то и коронации ему не видать, как своих ушей, ан нет...
  Продолжая болтать всякую чепуху, я взяла Лавинию под руку и повела в дом. Слава Всевидящему, ей было куда пойти, кроме резиденции своего принца. Но самоуправство матери Наима меня очень неприятно царапало. С чего вдруг она повела себя так грубо? Насколько я помнила родительницу наследника, она производила впечатление вполне здравомыслящей и умной особы. Да и Лавинию она воспринимала вполне благожелательно. Откуда вдруг такая неприязнь? Загадки множились, а ответов всё не было и не было. И что-то мне подсказывало: когда мы узнаем ответы, они нам совсем не понравятся...
  Эдор и Маугли, конечно, удивились появлению Лавинии, но быстро сориентировались и постарались окружить ГИО-девушку заботой и вниманием, не упоминая обстоятельств, из-за которых ей пришлось прилететь к нам. Впрочем, возможно, Маугли до конца и не понял, что произошло, а стратегу номер один слова были не нужны.
  Что касается слуг, то тут возникли проблемы, потому что горничные решительно не одобрили намерение Лавинии остаться ночевать у нас. Всевидящий знает, почему их не смущало, например, что мы с Маугли спим в одной спальне, зато желание златовласки занять спальню рядом с Эдоровой вызвало настоящий переполох в курятнике. В конце концов, стратегу пришлось уступить: нежданную гостью положили в самой дальней комнате, в противоположном конце коридора от спальни мачо. На этом Мария, победно оглядев всех участников диспута, удалилась в свой полуподвал. На мой ироничный взгляд стратег только закатил глаза и пожал плечами.
  Вскоре нам доставили заказанные доспехи, то есть, коронационные костюмы, и весь оставшийся день мы учились передвигаться, не сшибая ничего по пути, потом ещё дольше учились садиться, не превращаясь в подобие прозрачного смятого колокольчика, и вставать так, чтобы самое верхнее, жёсткое платье не "выстреливало", как пружина. Когда дело дошло до танцев, я взбунтовалась и заявила, что танцевать не буду даже под страхом навечного отлучения от мирасского двора! Хватит с них и того, что я приду в этом смехотворном одеянии. Почему-то ГИО-стратег сдался и оставил меня в покое, а вот они с Лавинией ещё долго тренировали различные па на террасе. И получалось у них совершенно замечательно.
  Следующий день не принёс ничего нового, кроме известия, что Линна летит на Мирассу. Я только пожала плечами: если у неё не было приглашения от кого-то из местных жителей, она могла разве что описывать круги вокруг планеты. А организовать ей срочное разрешение не взялся никто. Эдор вообще отмахнулся от своей невесты после того, как трижды попытался внятно объяснить ей, в какой ситуации мы находимся. Линн ничего не желала понимать, особенно после того, как увидела меня экране стационарного вифона. Каюсь, - я не знала, с кем говорит мачо, иначе ни за что не стала бы ходить мимо него. Но... сделанного было не вернуть, Линна попыталась закатить жениху истерику, и Эдор попросту отключился, посоветовав ей больше думать о ребёнке, чем обо мне.
  А в остальном день прошёл тихо, если не считать постоянной подготовки к коронации. Лавиния сама вызвала мастеров по макияжу и причёскам, причём ещё долго уламывала их. В результате, эти кудесники посетили нас аж за семь часов до назначенного времени, а именно - в шесть утра! Сначала я порывалась зарычать, но прикинув, сколько работы им предстоит, умолкла и преисполнилась благодарности: они взялись подготовить всех нас, включая мужчин. И всё это в ударном темпе! Пока одного причёсывали, другому делали макияж, и так без передышки.
  За два часа до начала коронации мы были полностью готовы. Слава Всевидящему, на этот раз не понадобилось утягивать все волосы на затылок. Причёска, хоть и была сложной, но головной боли не вызывала. Наспех получив вознаграждение и благодарности, мастера умчались к следующему клиенту, а мы начали одеваться. Опять-таки, хорошо, что в доме было полно слуг, без них костюмы бы так просто не сдались! Но всего лишь через полчаса кряхтений и тихой ругани мы, уже одетые, собрались в гостиной.
  Зрелище было, конечно, душераздирающее: в наших с Лави причёсках присутствовали декоративные элементы, наподобие подвесок, которые болтались и раскачивались, как только мы чуть-чуть двигали головой. А бедные мужчины вынуждены были держать головы неестественно прямо, потому что сгибать шею не позволял жёсткий воротник. Короче - мрак и ужас. Я начала подозревать придворных модельеров в скрытом садизме.
  Когда за нами прилетел флайер с императорской эмблемой на боку, мне на секунду показалось, что сейчас нас отвезут не во дворец, а куда-нибудь в совсем другое место... Но предчувствия не оправдались: мы вышли из машины на плиты уже знакомого двора огромного замка-цитадели. Повторилась процедура с гвардейцами и "обнюхиванием", потом вход, через одну из арок, на этот раз - с толпой других приглашённых. Я искоса рассматривала фигуры придворных в таких же странных костюмах, и с облегчением поняла, что мы смотрелись не хуже, чем остальные.
  Собственно, толпой нашествие гостей нельзя было назвать, - те же одеяния не позволяли толпиться, требуя простора, поэтому аристократы просто медленно двигались, делая вид, что гуляют и вовсе не торопятся под своды арки, подсвеченной дымно-алым. Цвет этот тоже вызвал у меня неприятные ассоциации: вход в замок походил на чью-то окровавленную разверстую пасть. Я сделала несколько дыхательных упражнений, чтобы усмирить чересчур буйное воображение, и уже более-менее спокойной вошла внутрь.
  На этот раз не было никаких узких лестниц и чёрных ходов: мы попали сразу же в огромный зал, чем-то напоминающий колоссальные культовые сооружения тамгов, ну, или древние кафедральные соборы Земли, со множеством стрельчатых арок, теряющихся где-то в высоте. Почти всё пространство впереди было заполнено людьми, стоящими полукругом перед пустой площадкой-возвышением, на котором одиноко красовалось золотое кресло (действительно, золотое - так утверждала программа праздника). На его сидении, на специальной подушке, лежала императорская корона - тоже чистое золото, восемь изумрудов, и т. д. и т. п.
  Мы с некоторым трудом пробрались в небольшое огороженное пространство слева от площадки, где должны были размещаться "высокие гости". Стульев нам, как и всем прочим, не полагалось, поэтому мы встали позади тех, кто пришёл раньше. Пересчитав головы, я пришла к выводу, что здесь уже присутствовали все те тридцать три человека, что провожали предыдущего императора в последний путь. Видимо, никому не удалось отвертеться. И знакомая дама из серого паланкина обнаружилась в первом ряду. Церемониальное платье смотрелось на её могучей фигуре особенно экзотично...
  Я продолжала бездумно скользить взглядом по рядам людей впереди и вокруг, поэтому пропустила момент, когда на площадке появился какой-то человек. Точнее было бы сказать - старец, потому что это был глубокий старик, передвигавшийся только благодаря специальному аппарату, поддерживающему его в вертикальном положении. Сам дедуля, видимо, ногами уже двигать не мог, но ещё шустро управлял своим транспортным средством руками, нажимая какие-то кнопки и рычаги.
  Подъехав к краю возвышения, он неожиданно громким фальцетом прокричал:
  - Внимание! Внимание! Внимание! Его высочество Наим Великолепный!
  И тут же позади старичка откуда-то взялся принц, собственной персоной. Он шагнул к ветхому аристократу и встал рядом. Я впилась в наследника глазами, пытаясь прочесть по его лицу, как он прожил эти дни. Но ничего не смогла понять, потому что более каменной физиономии не удавалось сделать даже господину Скроссу, известному мастеру в сокрытии эмоций. Единственное, что бросалось в глаза - это бледность принца, которую не смог скрыть даже обязательный грим. Кинув быстрый взгляд на Лавинию, я поняла, что она тоже старалась понять, о чём думал в эти минуты её подопечный, и похоже, тоже безрезультатно.
  Аристократическая толпа, разразившаяся, было, вздохами, вскриками и долгим гулом, утихла.
  - Именем народа Мирассы, всех подданных императорского дома, создавшего нас, взрастившего нас и заботящегося о нас, я предлагаю эту корону наследнику великой династии. Готов ли ты принять её? - продребезжал старик.
  - Готов, - коротко ответил принц.
  - Будешь ли ты заботиться о нас?
  - Да.
  - Станешь ли нашим щитом и мечом?
  - Да.
  - Нашим хлебом и водой?
  - Да.
  - Станешь ли соблюдать законы?
  - Да.
  - Умрёшь ли за нас?
  - Да.
  Старик подъехал к золотому креслу и нажал на какие-то кнопки, в результате чего поддерживающий его аппарат слегка опустился, давая дедуле возможность взять корону.
  - Именем великой империи. Правь нами так, чтобы память о тебе осталась в веках.
  Наим преклонил одно колено, аристократическая окаменелость надела золотой обод на его голову и тут же отъехала в сторону, давая всем возможность рассмотреть коронованного императора. Новоиспечённый самодержец торжественно уселся на золотой стул и замер, как статуя.
  Внезапно позади Наима по краю площадки стали проявляться фигуры в синем. Я вздрогнула: оказывается, на возвышении стояло не менее тридцати гвардейцев! Всегда молчаливые, бессменные охранники вдруг заговорили: как по команде, коротко и слаженно трижды прокричали что-то и отсалютовали императору, вскинув правую руку, сжатую в кулак, к левому плечу.
  Тут же клич подхватили аристократы, но на свой манер: в толпе начали раздаваться приветственные возгласы, крики, даже аплодисменты. Наим, посидев так ещё с минуту, быстро наклонил голову, обозначая вежливый кивок, и... растворился в воздухе. Следом за ним, один за другим, так же исчезли гвардейцы. Шумящая толпа начала поворачиваться к выходу.
  - И это всё? - недоверчиво спросила я Лавинию. - Так быстро?!
  - Да, - рассеянно ответила она, покусывая губу. - А зачем тянуть? Всё, что требовалось - чтобы кто-то надел на него корону.
  - А кто был этот дедуля?
  - Самый старый аристократ империи. Кажется, ему уже исполнилось сто пятнадцать лет.
  - Надо же! Неплохо сохранился, - восхитилась я. - И куда теперь?
  А теперь, как оказалось, все приглашённые перетекали из коронационного зала в остальные дворцовые помещения, подготовленные для празднования. Мы вышли следом за группкой "высоких гостей", не принимая участия в весёлых разговорах и взрывах смеха, то и дело раздававшихся отовсюду. Когда я вспоминала, что всего два дня назад эта толпа искренне скорбела над телом умершего властителя, происходящее ещё больше напоминало какую-то фантасмагорию. Воистину, надо было родиться и умереть здесь, чтобы не замечать вокруг ничего странного.
  Мы не стали уходить вглубь лабиринта залов, выбрав небольшое проходное помещение, позволявшее видеть развлекающихся гостей, но обеспечивающее хотя бы видимость уединения. Настроение, Всевидящий знает почему, было отвратительным. Лавиния молчала, Маугли насторожённо оглядывался, один стратег казался невозмутимым. Расположившись, хоть и с трудом, в креслах, мы сидели, думая каждый о своём. Проклятые костюмы старательно отравляли жизнь.
  - Когда мы сможем уйти? - осведомилась я негромко, разглядывая прогуливающиеся пары сквозь стоящую колом золотистую юбку верхнего платья.
  - Не раньше, чем через пять часов, - ответил Эдор, наклоняясь всем телом вперед, чтобы взять бокал с лимонадом.
  - Кто-нибудь видел Эктора? - спросила Лави, выныривая из своих дум.
  - Я, мельком, - ответил мачо, разглядывая янтарную жидкость в бокале. - Они были в числе родственников императора, с другой стороны сцены.
  Златовласка кивнула и снова ушла в себя.
  - Давайте не будем привлекать внимания своими мрачными физиономиями, - сказал стратег, всем корпусом поворачиваясь к нам. - Мы на празднике, помните об этом... Лави, прошу тебя. - ГИО-девушка тут же подняла голову и улыбнулась. - Не расслабляйтесь, друзья мои, ещё не время...
  Насколько он оказался прав, выяснилось уже очень скоро. Всего лишь через час, когда я стояла у стены одной из танцевальных зал, ожидая, когда закончится музыка, и Эдор с Лавинией покинут шеренгу танцующих, возле меня материализовался гвардеец в синем. Не удержавшись, я шарахнулась от него в сторону, и в результате, чуть не налетела на вторую фигуру, возникшую с другой стороны.
  - С-сагите Ва-айберссс... - прошипел первый, наклоняясь ко мне. - Император ж-шшдёт васссс...
  - Что? - поразилась я. - Меня? Император?!
  - Да... Это сссрочшшно... Пож-шшшалуйссста, не медлите...
  Я беспомощно оглянулась, но не увидела ни Эдора, ни Лави, ни Маугли, который перед этим отошёл за новой порцией напитков, - в зале было очень душно, несмотря на размеры.
  - Хорошо, идёмте, - решившись, ответила я.
  И так, будто под конвоем, меня сопроводили через несколько залов, потом по лестницам, ведущим вниз, потом по совершенно не праздничным коридорам, в которые, похоже, гостей замка никогда не пускали, - эти проходы были, скорее, функциональными, а не помпезными или декоративными. Спускаясь всё ниже, мы дошли до ничем не примечательной двери, без каких бы то ни было опознавательных знаков. Гвардеец приложил к пластине замка что-то вроде бляшки, и перед нами открылся проход.
  Войдя, я обнаружила, что попала в комнату, напоминающую кабинет. По крайней мере, именно на него она была похожа количеством экранов на стенах, рабочими панелями, какими-то приборами, и огромным, просто-таки безразмерным столом, за которым и сидел новый император Мирассы.
  Выглядел он ещё более бледным, чем во время коронации, под глазами набрякли мешки, и лоб прорезали неожиданные морщины. Честное слово, было такое впечатление, что за последний час принц прожил целых десять лет!
  - Ваше величество, - опомнившись, я присела в положенном книксене, опустив голову и недоумевая, зачем я понадобилась Наиму. Если ему плохо, разумнее было бы позвать врачей, ну, или Лави, на худой конец...
  - Встаньте, Тэш. Прошу вас, давайте без церемоний, на них просто нет времени. Садитесь сюда.
  Новоиспечённый самодержец указал рукой на кресло, стоящее напротив. Я послушно подошла и села. Теперь, когда нас разделял только стол, я смогла разглядеть ещё и капельки пота, выступившие над его верхней губой.
  "Всевидящий... да он, похоже, заболел!" - ахнула я про себя, с тревогой вглядываясь в императора.
  И в этот самый момент с креслом что-то случилось: из боков спинки выдвинулись какие-то конструкции, которые, мгновенно соединившись, плотно прижали меня к твёрдой поверхности, безжалостно комкая и ломая золотую сеточку верхнего платья. Я и рта раскрыть не успела, как оказалась буквально пришпиленной, не в состоянии двинуться. Дёрнувшись раз, другой, я подняла глаза на принца... простите, императора, бесстрастно наблюдавшего за мной.
  - Что это значит, нир Наим? - как можно холоднее спросила я.
  Понятно, что раз меня приковали, разговор пойдёт не о любви.
  - Это? Вынужденная предосторожность, Тэш. Причём, исключительно для вашей же пользы.
  - Спасибо за заботу, но я бы предпочла оставаться свободной и понимать, что происходит, нир Наим.
  - Мы придём к этому... возможно. Но пока я вынужден оставить вас так, потому что не доверяю вашей реакции. Как вы там, руками ни до чего не дотягиваетесь?.. Ну и отлично. Вифон забери. И сумку, - бросил он подошедшему гвардейцу.
  Я передёрнулась от отвращения, ощутив, как холодные руки шарят по телу.
  - Наверное, это прозвучит глупо, но я себе иначе представляла вас после коронации, нир Наим, - язвительно заметила я, провожая взглядом сумочку с Деоной, которую урод в синем балахоне положил на край стола.
  - Вероятно, - безразлично ответил император, прикрывая глаза. - Полагаю, прежде всего, нам следует всё-таки познакомиться, Тэш.
  - А мы не знакомы? - поразилась я.
  - Нет. Во всяком случае, вы со мной. Да и я видел вас только мельком. Разрешите представиться. Меня зовут Лемир Грасс.
  
  Глава шестьдесят пятая.
  
  Каюсь: в первую секунду мне показалось, что я банально ослышалась.
  - Что, простите?.. - переспросила, разом нарушая все границы субординации и этикета.
  - Лемир Грасс, - не открывая глаз, ответил император. - Вы наверняка слышали обо мне.
  Вот тут в моих мозгах произошёл настоящий обвал, похоронивший на некоторое время всё, в том числе и здравый смысл. Какие-то дикие предположения замелькали одно за другим, пока я не уцепилась за мысль о возможном сумасшествии.
  Всевидящий, да ведь Наима, наверное, опоили или накачали чем-нибудь, ясно же видно, что он болен! Возможно, у него галлюцинации или того хуже, бред! Та-ак, похоже, надо быстро вспоминать правила поведения с пациентами при обострении у них психических расстройств...
  - Простите, Ваше величество, - неуверенно начала я. - Мне кажется, вы нездоровы. Может, следовало бы пригласить доктора?..
  Император сухо усмехнулся.
  - Я действительно болен, но к помешательству, как вы наверняка решили, это не имеет никакого отношения.
  Он, наконец, открыл глаза и посмотрел на меня. В камнях, вмурованных в стены замка, было больше жизни, чем в этом взгляде!
  - Тем не менее, мне совершенно необходимо поговорить с вами, - продолжил неузнаваемый Наим. - И, пока вы сомневаетесь и решаете, стоит ли верить тому, что вы услышали, я, пожалуй, начну излагать дело, которое заставило меня пригласить вас сюда в разгар бала. Времени, как я уже говорил, у нас очень мало.
  - Вы куда-то торопитесь? - спросила я, не удержавшись.
  - Некоторым образом, да, - невыразительно ответил помешавшийся самодержец. Видите ли, я умираю.
  Тут я вторично вытаращилась на него, напрочь позабыв про этикет и даже элементарную вежливость.
  - Умираете? И поэтому вы позвали меня... - тут я выразительно оглядела свои путы, - поговорить?!
  - Вы удивительно верно обрисовали ситуацию, - ответил император и сделал знак рукой.
  Откуда-то сзади подошёл гвардеец и поставил на стол перед Наимом стакан с голубоватой жидкостью. Сделав пару глотков, монарх продолжил:
  - Я бы хотел показать вам кое-что, чтобы вы сразу поняли: речь не идёт о шутке или розыгрыше. Всё очень и очень серьёзно, Тэш.
  Я неуверенно пожала плечами. Больше всего в этот момент меня занимал вопрос: где, Плорад их сожри, врачи, которые должны денно и нощно охранять здоровье первого лица Мирассы?! Ну, не может же быть, чтобы никто не был в курсе того, что происходит с императором!
  Дав себе слово при любой возможности попытаться сбежать, я сосредоточилась на Наиме, старательно повторяя про себя первое правило общения с сумасшедшим: не спорить с больным.
  Самодержец тем временем поправил безразмерный плед, которым были накрыты его ноги, и набрал команду на кибере. Большие экраны на стенах засветились, на них замелькали какие-то лица, и вдруг я почувствовала, как моё сердце пропустило удар: на одном из мониторов появилось изображение Эдора и Лавинии, стоящих около стола с напитками. На первый взгляд, они казались беззаботно беседующими, но я достаточно хорошо знала их, чтобы понять: ГИО-изменённые сильно встревожены.
  - Это ваши спутники, не так ли? - равнодушно спросил неузнаваемый император. - Кстати, ищут вас... Не хотите позвонить им и успокоить?
  - Предлагаете соврать, что у меня всё прекрасно?
  - Именно, - ничуть не смутившись, ответил сумасшедший. - Так будет проще.
  - Проще кому, вам? - процедила я сквозь зубы. - Чтобы потом и их схватить?
  - "Хватать" пока никто никого не собирается, если вы, конечно, не начнёте делать глупости. Но мне хотелось бы знать, что и они не станут ничего предпринимать. Именно поэтому я предлагаю вам позвонить и сообщить, что вы приглашены для беседы... нет, не мной, а, скажем, матерью Наима.
  Я невольно вздрогнула. Этот ненормальный уже и родственников воспринимает через искажения бреда?! Ох, как плохо...
  - Впрочем, чтобы помочь вам быстрее решиться, я покажу ещё кое-что.
  Изображение Эдора и Лавинии отдалилось, опустившись куда-то вниз, и стало видно, что они стоят посреди довольно большого количества людей.
  - Смотрите, - предложил император и ткнул в клавиатуру.
  Вокруг моих друзей начали появляться тусклые синие точки. Я поняла, что зал буквально нашпигован гвардейцами!
  Наклонившись чуть вперёд, венценосный психопат сказал негромко:
  - Внимание. Приготовиться!
  Синие точки начали стягиваться к ничего не подозревающим ГИО-людям.
  - Нет! Пожалуйста, не надо! - я выпалила это прежде, чем сама успела сообразить, что говорю. - Не надо их трогать! Я позвоню... позвоню... только руки освободите...
  - Вот и прекрасно, - тем же равнодушным тоном заметил незнакомец, в которого превратился Наим, и скомандовал. - Отбой, рассредоточиться. Наблюдайте.
  Я напряжённо следила за тем, как точки цвета индиго расползались от моих друзей. Сердце то замирало, то ускорялось так, что я начинала задыхаться. Всевидящий! Что сделали с милым, простым принцем? Что за монстр сидел теперь напротив меня, с невероятной лёгкостью шантажируя и угрожая жизням тех, кого ещё вчера считал друзьями?!
  В мои беспорядочные мысли снова вклинился бесцветный голос:
  - Скажите вашему приятелю, что вы пошли на встречу вместе с этим...
  Император поморщился, словно отхлебнул несвежего лимонада.
  - С кем? - тихо спросила я, отчаянно молясь, чтобы мои подозрения не оправдались. Что угодно, только не он...
  - С Вайятху, - обронил император.
  Сердце упало куда-то вниз и, кажется, совсем остановилось.
  - А... где он? - почти прошептала я.
  - Не беспокойтесь, он в порядке.
  - А если они с Эдором потом встретятся? Случайно?.. - пересилив себя, спросила я.
  - Об этом тоже можете не беспокоиться. Меры уже приняты. Впрочем, смотрите сами...
  Изображение на одном из экранов изменилось, и я увидела Маугли. Он лежал неподвижно под прозрачным колпаком кабины, напоминающей медицинский модуль. Глаза лягушонка были закрыты, словно он спал.
  Я судорожно скомкала ткань платья, сжав руки в кулаки и пытаясь совладать с ужасом, затопившим меня с головой.
  - Что вы с ним сделали?! - спросила, не слыша саму себя.
  - Пока ничего, - равнодушно ответил император. - Но я могу в любой момент вернуть его в исходное состояние сексуального раба. Кстати, вы неплохо с ним поработали, надо признать. Но ничего непоправимого, уверяю вас. Всего один, ну, два сеанса - и он забудет, что когда-либо знал вас.
  Неужели мне только что казалось, что хуже уже быть не может? Я ошибалась. Может, особенно, когда паника начинает рвать сердце на клочки в буквальном смысле этого слова.
  - Что вы хотите?.. - Я не узнала свой собственный голос. Какое-то сдавленное хриплое карканье... - Что вам нужно?!
  - Отличный вопрос. К концу нашей беседы я хотел бы заключить с вами сделку, Тэш.
  - Какую сделку?!
  - Не совсем обычную. Я уже говорил, что умираю. И передо мною стоит выбор: уйти тихо или хлопнуть на прощанье дверью так, что сотрясётся вся планета, а, может, и весь человеческий мир. И мой выбор напрямую зависит от вас.
  Я уставилась на него во все глаза, отчаянно пытаясь уловить хоть каплю фальши в его лице, тоне, словах... Тщетно! Невозможно, невероятно, но Наим действительно верил в ту белиберду, которую излагал мне! Он всерьёз считал себя Лемиром Грассом, умершим несколько столетий назад, и, надо сказать, играл эту роль просто блестяще! Найти в наше время настолько жестокого человека - причём, бессмысленно жестокого! - было просто нереально. Или он всё-таки находился под воздействием какой-то дряни, вызывавшей у него бредовое состояние?! Может, это было частью местного ритуала коронации - опаивание императора, чтобы он в беспамятстве убил кого-нибудь из своих друзей?! Поддержал, так сказать, традиции основателя семьи?!.
  - Тэш, вы меня слышите?
  Холодный, невыразительный голос резал слух, не хуже кинжала.
  Я с трудом заставила себя собраться. Не время плакать, только не сейчас! Вдох-выдох... вдох-выдох...
  - Да. Вы говорили о выборе. Но что я могу сделать? Каким образом ваше решение зависит от меня?
  - Я объясню. Но, прежде чем мы перейдём к этому вопросу, позвоните, пожалуйста. Если ваши знакомые заподозрят неладное или предпримут какие-то действия, мне придётся нейтрализовывать и их. Не хотелось бы дополнительных осложнений.
  Подавив желание напомнить, что одним из этих "осложнений" была его любимая девушка, я ответила:
  - Хорошо, дайте вифон... - Непослушный голос срывался и сипел.
  - Пожалуй, вам не помешало бы выпить, - пробормотал коронованный садист и велел кому-то. - Стакан вина.
  Передо мной появилась рука гвардейца с высоким бокалом, наполненным пурпурно-красной жидкостью, в который была предусмотрительно вставлена длинная соломинка. Похоже, мне не собирались давать даже призрачного шанса на освобождение.
  Вряд ли имело смысл травить меня, если я и так была беспомощна, а вот злить психованного самодержца лишний раз не хотелось, поэтому я покорно сделала глоток вина. Вкуса не почувствовала совершенно, словно язык онемел, но желудок окатило теплом. Как ни странно, это действительно помогло мне собраться. Чувства слегка притупились, давая возможность начать, наконец, трезво мыслить. Сделав ещё пару глотков, я глубоко вздохнула и сказала:
  - Спасибо.
  Император вяло кивнул:
  - Теперь вы готовы звонить?
  - Да.
  Тут же один из гвардейцев взял со стола мой вифон, нажал кнопку вызова и поднял аппаратик к моему лицу - так, как его обычно держат во время разговора. А правитель притушил свет, заметив, что в полутьме мне будет проще общаться.
  Я постаралась отогнать все лишние мысли, сосредоточившись на тех словах, которые должна была сказать Эдору, поэтому, когда на экране появился встревоженный стратег, я быстро и довольно связно выдала ему заготовленную речь о внезапном приглашении на беседу к матери Наима, ещё и вместе с Маугли. Мачо, конечно, удивился, но правды не заподозрил. Да и кто бы мог вообразить такое?! Стратег только попросил меня быть осторожной и попытаться узнать, как там новоиспечённый император, заметив, что Лави совсем загрустила. Я пообещала сделать всё, что смогу, и торопливо попрощалась.
  Гвардеец нажал на кнопку отключения, а я перевела дух. Кажется, мне это удалось: Эдор ничего не понял.
  - Они не станут больше искать нас, - сообщила я психопату, медленно отхлёбывавшему своё голубоватое питьё.
  - Прекрасно, - отозвался он, как ни в чём не бывало, породив во мне очередную волну жесточайшего когнитивного диссонанса. - Теперь мы можем перейти к сути. Итак, я, Лемир Грасс, проживший более пятисот лет, умираю. Не впервые, но на этот раз, к сожалению, необратимо. Я рискнул всем, что имел, и... проиграл. Теперь на кону вопрос моей посмертной репутации. Именно об этом будет наш разговор.
  Я вытаращилась на безумца, пытаясь найти какой-то смысл в его бреде.
  - Простите, но... Я не совсем понимаю вас. Лемир Грасс давным-давно мёртв. Никто не в состоянии прожить пятьсот лет, ни одно живое существо, это... ерунда какая-то!
  - Разумеется, если вы живёте в одном и том же теле. Но кто сказал, что этих тел не может быть несколько?
  - Несколько?..
  - Да. Два, три, четыре... Столько, сколько вам нужно. И представьте, что вы можете менять их, переходя из тела в тело, по мере надобности.
  - Простите ещё раз... Но я никогда не слышала ни о чём подобном. Вы описываете что-то невозможное.
  - Для вас, - отрезал сумасшедший. - Но не для меня. Технология, позволяющая делать ментальный слепок сознания, существовала ещё в те времена, когда я командовал пятью объединёнными армиями. Конечно, она была очень далека от совершенства, чертовски опасна и не давала стабильных результатов, но уже была! И с тех пор я приложил массу усилий, чтобы довести её до нынешнего уровня безопасности и безотказности.
   Я почувствовала, что по спине поползли ледяные мурашки. Если он говорил правду, то и всё остальное становилось реальностью. А это значило... Это значило, что передо мной на самом деле сидел Лемир Грасс, в теле своего сына и наследника!
  От последней мысли меня замутило. Кажется, каннибализм мог быть куда более изощрённым и отвратительным, чем мне представлялось до сих пор...
  - А что с Наимом? - спросила я, поднимая глаза на бледное до серости лицо кадавра.
  - С Наимом? Ничего. Его просто нет, - ответил оживший монстр. - Он не был важен. Мне нужно было тело, нормально сформировавшееся, без дефектов физических или умственных. Точнее, матрица, идеально подготовленная для принятия моего сознания.
  - То есть, от него вообще ничего не осталось? Даже каких-то воспоминаний? - не сдавалась я.
  - Разве что эхо самых сильных эмоций, которые он испытывал. Но это несущественно, и легко подавляется, особенно при определённом навыке. Так что, если вы думаете как-то возродить Наима, то даже не пытайтесь, предупреждаю сразу.
  Я с трудом сглотнула. Бедный принц...
  - Но зачем так?! - Как ни пыталась, но удержать эмоции не получилось, слишком чудовищно было то, что я услышала. - Почему вам понадобилось тело собственного сына? Ведь он же не был вашим клоном, правильно? Я помню портреты Лемира Грасса, Наим походил на них, но копией не был! Неужели нельзя было просто сконструировать тело специально для... вас, ведь у вас были для этого лучшие генетики!
  Арх-генерал слегка приподнял брови, видимо, обозначая удивление.
  - Неплохая информированность. Лучше, чем я ожидал. А что вам вообще обо мне известно, Тэш?
  Я осеклась, только сейчас сообразив, что, похоже, под действием эмоций наговорила лишнего. Вограны его знают, этого древнего изувера, как он воспримет мои знания, а что ещё хуже - как мне объяснить, откуда я всё это знаю?! Лучше б прикусила свой болтливый язык...
  - Полно. Сегодня будет вечер полной откровенности. И молчать никакого смысла нет, надеюсь, вы это понимаете. Скажу яснее: то, что вы знаете больше остальных, мне даже на руку, придётся меньше тратить времени на объяснения. Так всё-таки, что вы знаете обо мне, Тэш?
  - Что вы, после того, как спасли человечество и создали тройное Кольцо защитных баз, отошли от дел и... потребовали себе планету. Которую вам и отдали. Вот эту самую. И вы... истребили почти всех её жителей, перед тем, как привезти сюда своих последователей и подчинённых. Вы создали здесь монархию, сделали себя императором и... занялись запрещёнными генетическими экспериментами. В том числе, над оставшимися в живых Вайятху, превратив их в сексуальные игрушки для людей. До сих пор мы думали, что вы умерли, и на Мирассе правят ваши потомки, но теперь... я понимаю, что никаких потомков не было, так?
  - Ну, почему же не было. Все наследники империи приходились мне родными сыновьями, в полном смысле этого слова. В подземных хранилищах до сих пор хранится моя замороженная сперма, которая и использовалась для искусственного оплодотворения специально отобранных женщин. Так что, я переселялся в тела именно своих детей, не клонов. Вы спросили: почему? После сотен экспериментов, которые проводились лучшими генетиками со всех планет, выяснилось, что идеального реципиента для моего ментального слепка не существует, но наиболее близки к идеалу по всем показателям - мои потомки. Не клоны и не искусственные существа, как все ваши приятели. Нет! Настоящие люди, рождённые настоящей женщиной, а не порождения из пробирки!
  Удивительно, но бесстрастный император отчего-то разволновался так, что на щеках у него выступили ярко-розовые пятна, а голос внезапно приобрёл силу и выразительность. Теперь передо мной сидела не пятисотлетняя мумия, а живой человек, обуреваемый эмоциями. Вот только эмоции эти были искренним презрением ко всем ГИО-людям. Ну, и к Вайятху тоже, видимо, как творению "из пробирки".
  Н-да, вот это была новость: арх-генерал, буквально наводнивший Мирассу генно-изменёнными, ненавидел и чурался их! Пожалуй, теперь становилось понятно, почему для столь важного разговора он выбрал именно меня...
  - Значит, вы заняли тело Наима?
  - Да, ещё в день похорон.
  Я содрогнулась. В голове как-то не укладывалось, что передо мной сидел тот, кого всего несколько дней назад торжественно проводили в склеп.
  - Но Наим был молодым и сильным... Почему же вы умираете?
  - Потому что она доконала меня.
  - Кто?
  - Эта планета.
  - Что?!.
  - Да-да, представьте себе, эта распрекрасная мирная планета отлично умеет убивать! И не слепо, а именно тех, кто ей не нравится.
  Я поёжилась, но впервые поняла, что, как никогда, солидарна с Мирассой! Убить этого зажившегося садиста, действительно, хотелось.
  - Вы уверены?
  Император фыркнул.
  - Абсолютно. Эта тварь начала охотиться за мной ещё лет сто пятьдесят назад, но тогда я не понял, что происходит. Думал - это побочные эффекты от частой смены тела... А оказалось, что это была она.
  - Но как?!.
  - О, она действует чертовски изобретательно! Сначала всё было нормально, я сам, в своём собственном, перворождённом теле прожил здесь до семидесяти пяти лет, прежде, чем меня скосила болезнь. Но за это время было подготовлено всё необходимое для снятия ментального слепка и его переноса в следующего носителя. Но этот следующий не дожил и до шестидесяти. Именно тогда мне пришлось продумывать систему парного наследования, причём так, чтобы успевать подготовить полноценную замену изнашивающемуся телу.
  Я невольно кивнула:
  - Поэтому - всегда только двадцать пять лет правления?
  - Да. И этого хватало с избытком.... Поначалу. Потом изменения начинались всё раньше и раньше, а в последний раз мне пришлось умереть ещё до наступления срока смены тела! Ах, если б я задумался обо всём этом раньше... Но я списывал проблемы на несовершенство процедуры переноса сознания и накопление каких-то ошибок. Хотя никаких ошибок не было, теперь это очевидно. Как бы то ни было, горевать о несбывшемся бесполезно, и бессмысленно. Я обречён.
  - Вы в этом совершенно уверены? - осторожно спросила я.
  - О, да. Мне осталось всего несколько часов жизни, от пяти до двенадцати, больше мои врачи не дают... И это обстоятельство опять возвращает нас к предмету нашей беседы. Я хотел бы заключить с вами сделку, Тэш.
  - Да, вы говорили... Но я по-прежнему не понимаю, какую?
  - Дело в том, что теперь я, практически, бессилен помешать вам или кому-то другому копаться в моём прошлом, которое сосредоточено здесь. И вы наверняка найдёте в нём множество моментов, которые вам очень не понравятся. Насколько я успел понять ваш характер, никто и ничто не остановит вас в стремлении осчастливить всех обнаруженной правдой, просто потому, что вы её знаете, не так ли?
  Я бестрепетно ответила на его саркастический взгляд.
  - Вы правы, мне кажется, что любой человек имеет право знать, кого он благодарил все эти столетия.
  Император поморщился.
  - Да, именно так я и думал... Предлагаю вам соглашение, на чертовски выгодных для вас условиях: я умираю тихо, забрав с собой почти всё, чем занимался здесь последние пятьсот лет - а это очень, очень много разработок, уверяю вас, - вы же просто ничего не делаете, сохраняя существующее положение вещей.
  - Существующее? Это какое?
  - Я - спаситель человечества, рыцарь без страха и упрёка, гениальный военачальник и единственный в истории арх-генерал. И точка - больше ничего. Весь период моей жизни на Мирассе останется неизвестным большинству людей, как сейчас.
  До меня начало доходить. Похоже, дела императора действительно были из рук вон плохи, если он торговался со мной за свою посмертную славу! Но, с другой стороны - почему со мной?! Почему не со своими приближёнными, соратниками, наконец? Почему решение этого вопроса свалилось на меня?!
  Когда я рискнула озвучить свои сомнения, самодержец кивнул головой, словно предвидел возражения.
  - Всё просто, Тэш, если вы знаете суть. А она заключается в том, что у меня нет соратников, нет друзей, как нет и последователей. Я никогда не видел смысла в том, чтобы делиться с кем-то властью. Вся структура управления этой планетой находится в одних-единственных руках: моих. И если я выпущу вожжи, всё распадётся. Когда-то я потратил немало сил, чтобы добиться именно этого, но теперь моё детище работает против меня. На это место, которое освободится после моей окончательной смерти, кто-то должен прийти, иначе аристократию захлестнёт хаос борьбы за власть. И вокруг меня нет никого, кто мог бы взять эту ношу и нести...
  - Кроме?.. - подсказала я, поскольку император нахмурился, явно не договорив.
  - Кроме вашего приятеля, стратега, - с видимым отвращением ответил он, скривившись.
  Я хлопнула глазами: так он знал даже о специализации Эдора?!
  Видимо, прочитав на моём лице недоумение, самодержец ответил с некоторым раздражением:
  - Да, представьте себе, я в курсе, кто именно прилетел сюда. И на что они способны, тоже знаю. Не забывайте, что я видел их уже, - тогда, более пятисот лет назад, когда их только разработали и запустили в производство. "Целая линейка универсальных ГИО-изменённых, способных заменить человека на самых опасных или неприятных производствах", - глумливым голосом передразнил он кого-то. - Новые спасители человечества... Тьфу!
  Сейчас восставший из мёртвых арх-генерал выглядел, пожалуй, почти совсем живым: на лицо вернулись краски, и в глазах засверкало настоящее пламя. На несколько секунд я вдруг увидела настоящего Лемира Грасса: не умирающего старца, а энергичного, полного сил военного, способного повернуть вспять даже орды, ползущие из-за Рубежа. Да, это был необыкновенный человек! Почти магнетическая притягательность прирождённого вождя, сила духа, несгибаемая воля - всё это, оказывается, жило под остывающей золой умирающего тела. Тем страшнее мне стало, когда я подумала, что успел он натворить здесь за пятьсот лет, если за ним, как он выразился, начала охоту сама планета?!
  - Но сейчас у меня нет выбора. Меня попросту некем заменить, кроме как одним из ваших знакомых ГИО-стратегов. Эта ноша - как раз по ним.
  - И которого же вы планируете сделать... правителем? Или как это будет выглядеть?
  Запал, видимо, перегорел, и передо мной снова сидел безмерно уставший древний старец. Несмотря на молодое тело, он сутулился и кутался в свой плед, словно кровь его уже не грела.
  - Думаю, того, что увивается вокруг Карии. По своему положению, он - самая подходящая кандидатура. Впрочем, их же всего десять штук, кажется? Если вдруг возникнут проблемы, можно взять любого другого.
  - Откуда вы знаете... - невольно начала я и осеклась.
  - Откуда я знаю, сколько их? - понял меня император и передёрнул плечами. - От вашего пилота, разумеется.
  Вот теперь мне и вправду стало тошно. Угрозы угрозами, но Динор-то действительно погиб...
  - Так это вы?.. - почти беззвучно уточнила я.
  Желание выцарапать поддонку глаза вернулось с новой силой.
  - Разумеется, - совершенно спокойно ответил коронованный мерзавец. - А кто ещё? Мне же нужно было получить сведения о том, кто вы, откуда взялись ГИО-измененные, которых вывели ещё во времена моей первой жизни, и что они забыли на Мирассе...
  - И что вы с ним... сделали? - Спокойствие становилось всё более напускным, и сохранять его становилось всё более тяжело.
  - Выпотрошили.
  - Что?!
  - Да не в том смысле, что вы подумали, - с досадой ответил прирождённый садист и убийца. - Просто сделали ментальный слепок с него. А после этой процедуры тело остаётся опустошённым, как выжатая шкурка от апельсина. Ненужный мешок из биологических материалов. Я решил использовать его, чтобы скомпрометировать вашего ГИО-стратега, который рвался сюда, на Мирассу, как танк... Так что, да - мне всё известно. И сколько их, и где они сидят, и кто их вырастил, и зачем им понадобилась Мирасса.
  Я прикрыла глаза, скрывая слёзы.
  Динор, прости нас... Мы притащили тебя сюда на смерть. Но кто же знал, что самая большая опасность подстерегала нас на самом верху пирамиды власти на Мирассе! Пожалуй, нам никак не удалось бы избежать встречи с императором, а это, как теперь выясняется, был конец всему: ему достаточно было увидеть кого-то из ГИО-изменённых, чтобы всё понять. В который раз захотелось сказать: ведь я предупреждала! Зачем надо было лезть именно на эту проклятую планету, как будто не было других, менее красивых, но куда более безопасных?!
  - Простите, Тэш, но вы сможете оплакать всех, кого захотите, потом. Сейчас нам надо прийти к соглашению. Или не прийти.
  Я открыла глаза и с ненавистью уставилась на омерзительное лицо древнего маньяка. Сохранить в чистоте память о нём? Сделать вид, что не было истреблённых планет, его собственных солдат, туземцев Мирассы... Оставить всё, как оно есть? Боюсь, замшелый пережиток прошлого требовал от меня много большего, чем казалось на первый взгляд.
  Некоторое время я боролась с собой, но потом поняла, что если не задам этот вопрос, не смогу спокойно жить дальше, как бы всё ни обернулось.
  - А если я откажусь? Что будет тогда? - тихо спросила я, буравя императора глазами.
  - Ну... Тогда я уничтожу эту планету, - шевельнув плечом, ответил садист. - Уничтожу так же, как те, что были населены ГИО-людьми пятьсот с лишним лет назад.
  
  Глава шестьдесят шестая.
  
  Я в недоумении уставилась на серо-белое лицо, кривящееся не то от боли, не то от слабости.
  - Вы что... сохранили где-то вирус?! Тот самый?!
  - Да. Было у меня предчувствие, что он мне пригодится когда-нибудь. И вот, этот день настал. Жаль только, что он совпал с датой моей смерти.
  - Но... зачем? - в который раз отказываясь понимать логику убийцы, спросила я. - Для чего вы хранили его?
  - Тэш, Тэш... - с внезапной тоской проговорил маньяк, закрывая глаза и откидываясь глубже в кресло. - Если бы вы знали, как глупо звучат ваши вопросы... Люди моего поколения ими не задавались. Это же непобедимое биологическое оружие! Чего ещё вам надо, какие причины?
  Я потрясла головой. Бесполезно... Как будто говоришь со стеной.
  - Не знаю. Какие-нибудь разумные. Не людоедские, хотя бы.
  Император бледно улыбнулся.
  - Не людоедские? Забавно... Нет, действительно, забавно - слышать это опять, и опять от, так называемой, гуманистки. Вы ведь гуманистка, Тэш?
  - Безусловно, - твёрдо ответила я, не отводя взгляда.
  - Ну, конечно... Всеобщая любовь, равенство, одинаковые права для всех, одинаковые возможности, всем гарантия сохранения жизни, бла-бла-бла... Гуманисты не меняются никогда, сколько бы лет ни прошло. Стоит обществу хоть чуть-чуть стабилизироваться, как они тут же лезут из всех щелей. - И император добавил грубое слово, заставив меня вздрогнуть. - Но вот что интересно: как только случается что-то, из ряда вон выходящее, назревает опасность или появляются агрессоры, все миротворцы мигом испаряются, как будто их и не было! С одной стороны, это хорошо - нет никого, более опасного и непредсказуемого, чем доброхот, наподобие вас, у руля власти во время войны. Ни одному дикарю и людоеду не удавалось погубить столько людей, сколько вам, гуманистам, ведомым какой-нибудь исключительно мирной идеей! А, с другой стороны, вы только и ждёте возможности воткнуть нож в спину тому, кто окажется способен взять на себя ответственность за смерти и разрушения. Вам органически свойственно ненавидеть тех, кто может спасти всех, в том числе, и вас, годных только на то, чтобы сидеть в бункерах и чирикать о гуманном отношении к противнику!
  Я выслушала эту отповедь, опять, уже в который раз, вытаращив глаза на разошедшегося монарха. Ну, то, что он вызвал бы ненависть у любого нормального человека - это было понятно, но чем человеколюбивые движения опротивели самодержцу за его пятисотлетнюю жизнь?! Хотя, если подумать, - он был прямым вызовом и отрицанием всего того, во что мы верили. Более яркого примера нарушения принципов, которых придерживалось человечество в последние восемьсот лет, невозможно было бы найти.
  - Вам известно, что именно ваши сподвижники чуть не потеряли планеты вдоль Внешнего кольца, когда началось Вторжение? - желчно осведомился маньяк-долгожитель. - А знаете, почему? Потому что их гуманизм мешал им уничтожать звездолёты, набитые заражёнными людьми! Они, видите ли, не могли вынести мысли, что их соплеменников будут расстреливать, как мишени! А то, что эти "мишени" были готовы сеять заразу дальше, они отказывались понимать. Рея, Пранида, Ллоссар... Нам еле-еле удалось, в конце концов, справиться с эпидемией заражения спорами Сосунов...
  - Кого?
  - Сосунов. Да, именно так мы их называли. Вы, надеюсь, не забыли способ, которым они кормились?
  - Нет, - я поёжилась. - Они собирались около планеты огромным роем, иногда до двухсот миллионов особей, разбивались на несколько групп, образовывали так называемые "жерла" и скачивали атмосферу. Иногда ещё вытягивали газы из недр... В результате, гибло почти всё живое.
  - Именно. Но сначала они подселяли свои споры в тела жителей, подчиняя их себе и обеспечивая безопасный подлёт к облюбованному "блюду". И почему-то больше всего им пришлись по вкусу атмосферы планет, пригодных для жизни людей. Не удивлюсь, если за Рубежом уже расстилается пустыня... Так вот, прежде, чем правительство, состоящее сплошь из гуманистов, подобных вам, разобралось, что никто не собирается ни разговаривать с ними, ни вести переговоры, ни даже - о, ужас! - предъявлять ультиматумы, Сосуны приготовились "съесть" целых три планеты. И, если бы не я и мои офицеры, неизвестно, сколько миров вообще входило бы сегодня в ваше Содружество. А не хотите ли узнать, как мы вычислили способы борьбы с Сосунами? Вскрыли черепушки нескольких выживших соотечественников, которых вытащили из расстрелянного нами, вопреки строжайшему запрету, корабля! Увидели жёлтую кашу вместо мозгов и поняли, что игры в гуманизм закончились. Особенно, после эксперимента со спорами Сосунов, когда засняли, как они внедряются в людей, и что с этими людьми потом происходит. Именно тогда, когда мы послали в штаб Первой армии этот фильм, началось настоящее сопротивление Вторжению. И систему паролей, позволяющих распознать, кто возвращается из разведочного полёта - люди или зомби, - разработали мои люди. И расстреливать, а потом и сжигать дисколёты с заражёнными экипажами, начала именно моя дивизия. А после уже и все остальные, когда увидели соотношение потерь всего за одну неделю. Так что, Тэш, это чистая правда: именно я спас всё человечество, когда ваши гуманисты искали компромиссы между необходимостью убивать и своей белоснежной совестью.
  - Не думаю, что их совесть была такой уж безупречной, - медленно проговорила я. - Не думаю, что в то время вообще у кого-нибудь была абсолютно чистая совесть.
  В комнате будто сгустился мрак, когда император рассказывал о войне. Пятисот лет как не бывало, - казалось, Грасс говорил о том, что случилось вчера. От этого ощущения становилось холодно. Боль, смерть, цинизм, безысходность, непоколебимая уверенность в своей правоте - это был такой Плорадов коктейль, что меня опять затошнило. Всё-таки они были другими - те, кто воевал пятьсот лет назад, добывая право на жизнь для всего человечества. Наверное, тогда требовались именно такие люди. Но сейчас-то всё было иначе! Ради каких высоких целей спаситель грозил уничтожением миллионам своих же подданных?!
  - Это была война, тогда многие правила меняются. Сегодня мы живём в мире, почему вы снова ведёте себя так, как будто перед вами враг? - спросила я.
  - А разве нет? Любой слабонервный пацифист, теряющий сознание от крови и боли, априори становится моим врагом, потому что я не боюсь ни того, ни другого. Меня нельзя запугать рассказами о "муках больной совести" или перечислением имён невинно убиенных. В моей памяти - смерть миллионов, на которую я обрёк их, чтобы спасти миллиарды. Но таким, как вы, этого не понять. Ведь, если бы вас просто позвали сюда поговорить, не связывая, а надеясь на ваше благоразумие, вы давным-давно убежали бы с криками ужаса, не так ли?
  Я тяжело посмотрела на маньяка, скрючившегося напротив. Что ж, он был прав, сбежала бы. В поисках врачей или психиатров. Впрочем, мои намерения, особенно с точки зрения "если бы", не имели никакого значения. Он сам назвал себя - враг, значит, враг.
  - Неважно, что я сделала бы. Давайте о том, что есть. Мы говорили о вирусе, который вы грозились применить, если я не соглашусь.
  - Да. Мне нравится ваш деловой подход, Тэш, всё-таки я в вас не ошибся. Истерик не будет? Очень хорошо. Значит, вирус...
  Он сделал знак, и, к моему ужасу, ещё один гвардеец поставил на стол передо мной ящик из металла и небьющегося стекла, внутри которого висел запаянный прозрачный сосуд странной формы. Внутри сосуда виднелось жёлто-бурое вещество, похожее на порошок.
  - Вот он. Этого количества хватит, чтобы Мирасса превратилась в гниющее болото уже через неделю.
  Я невольно содрогнулась. Всё внутри буквально кричало от страха, что эта дрянь хранилась здесь столько лет, и вообще находилась так близко от меня!
  - Не бойтесь, Тэш, - обронил император. - Это очень надёжное хранилище. Сейф открывается с помощью кода, известного только мне, плюс мой отпечаток пальца. Если мы с вами договоримся, то поменяем его на ваш.
  Меня снова передёрнуло. Прикасаться к ящику не хотелось. Вот совсем! Больше всего хотелось оказаться отсюда как можно дальше, желательно, на другой планете...
  Заставив себя успокоиться, я спросила холодно:
  - Это точно тот самый вирус?
  - Да.
  - И он по-прежнему опасен? - Всё-таки, прошло пятьсот лет, а вдруг...
  - Хм, - император усмехнулся, - вы хотите его испытать, чтобы убедиться? Даже не знаю, есть ли у меня время подготовить специальную камеру. Впрочем, можно поступить проще: медблок довольно легко сделать полностью герметичным. Кстати, там и объект имеется, на котором можно наглядно показать, что вирус делает с белковыми соединениями организма...
  Я почувствовала, что сердце опять падает куда-то в пропасть.
  - Не стоит беспокоиться. Поверю вам на слово.
  - Весьма великодушно, - пробормотал пережиток прошлого. - И умно. Поскольку расхлёбывать последствия активизации вируса пришлось бы всё равно вам. Итак, вирус у меня есть, и мои обещания - не пустышка. Что скажете теперь?
  - Что у меня нет выбора. Ведь так?
  - Почему же, Тэш. Выбор есть всегда.
  Я нахмурилась: когда-то мне уже говорили эти слова, только повод был не столь трагичен. Впрочем, сегодня они звучали, как насмешка. О каком выборе могла идти речь, если на кону была жизнь целой планеты? Моих друзей, моего любимого лягушонка, наконец... Только сумасшедший мог увидеть здесь возможность какой-то альтернативы.
  - Не могли бы вы ещё раз объяснить, чего именно хотите от нас?
  - От вас, Тэш, я хотел бы обязательства не портить мне репутацию спасителя человечества после моей смерти. Собственно, это всё. Ах, да, ещё, пожалуй, я попросил бы вас оставить монархию на Мирассе. По крайней мере, на некоторое время, пока вы сможете безболезненно ввести изменения, если захотите, конечно, их вводить. Чтобы облегчить вам задачу, я уже подготовил экстренный документ передачи власти: завещание, по которому передаю правление Карии. Она достаточно умна, чтобы не испортить сразу всё, и достаточно амбициозна, чтобы не испугаться ответственности.
  - А её братья? Они не вмешаются в борьбу?
  - Не смогут. Но, для того, чтобы отбить даже мысль о бунте, нужно будет огласить мою волю при свидетелях или вообще всей планете. Да, пожалуй, так даже лучше. Я зачитаю обращение и завещание, а потом его будут транслировать в течение целого дня, по всем каналам. И все сомнения в истинности завещания отпадут в самом начале. Так что, Тэш? Стоит жизнь империи моей посмертной славы? Или вы всё-таки сомневаетесь в том, что я - ваш спаситель?
  Я невольно поморщилась: вот уж кого, но былого спасителя в сегодняшнем садисте и шантажисте разглядеть было почти невозможно.
  - Нет, я не оспариваю, что вы спасли человечество. И оно до сих пор благодарно вам за это...
  - Именно, - перебил меня ещё более посеревший император. На лбу у него выступили капли пота, которые он попытался смахнуть дрожащей рукой. По его знаку гвардеец поставил на стол очередной стакан с голубоватым напитком, взамен опустевшего. - И так должно оставаться впредь. Никто не смеет сомневаться в моих заслугах перед людьми и нелюдьми! Никто, - жёстко закончил Грасс, сделав несколько глотков.
  Я поёрзала, пытаясь хоть чуть-чуть сменить положение тела, сжала-разжала кисти рук. Металлический каркас, притиснувший меня к креслу, начинал причинять ощутимое неудобство. Мелькнула мысль: оковы - это дополнительная возможность надавить на меня, причём, в буквальном смысле? Или, так сказать, "побочный эффект" условий нашего разговора? Вообще-то, как психолог, я сейчас могла подтвердить на все сто процентов, что диктовать свои условия тому, кто каждую секунду ощущает свою беспомощность, намного легче.
  Встряхнув головой, заставила себя сосредоточиться. Ну, свои приоритеты маньяк-спаситель обозначил очень чётко. Понять бы ещё, как он себе представляет выполнение этого непонятного договора.
  - Допустим, я пообещаю, что не стану никому рассказывать того, что мне известно о вашей жизни после... ухода из армии. И мои друзья пообещают тоже молчать. Этого будет достаточно, чтобы отпустить нас?
  Грасс еле слышно рассмеялся.
  - Боюсь, что нет, Тэш. Мне понадобятся гарантии вашей честности.
  - Какие?
  - Достаточные, чтобы я поверил вам.
  Он слегка наклонился, вытащил откуда-то из стола маленький кристалл, вложил его в гнездо кибера и знаком предложил мне прочесть появившийся на голограмматоре текст.
  По мере того, как я читала, волосы на голове попытались встать дыбом, уже в который раз. Не удержавшись, несколько раз бросила взгляд на древнего садиста, сидевшего в кресле, прикрыв глаза, словно происходящее его совершенно не интересовало.
  Дочитав до самого конца, я, наконец-то осознала очевидную вещь: никакого моего согласия или несогласия вообще не предполагалось. Император с самого начала намеревался просто-напросто вынудить меня принять любые его условия, не стесняя себя в средствах давления. И нам ещё повезло, что он не потребовал чего-нибудь, более масштабного и невыполнимого, чем сохранение в неприкосновенности его вселенской славы. Всевидящий знает, почему он выбрал именно меня для этого разговора, - возможно, в силу своей неприязни к ГИО-изменённым, или ещё почему, но это пока неважно. Важно то, что у меня выбора реально нет. Даже умозрительного.
  - Видимо, вот это... - я запнулась, не зная, как лучше обозначить всю ту грязь, что содержалась в прочитанном мною документе, - находится у кого-то, кому вы доверяете?
  - Я никому не доверяю, Тэш. Но вы правы, эта информация уже отправлена своему адресату и будет пущена в ход, как только появятся признаки нарушения вами или вашими приятелями нашего договора.
  - А если это случится помимо нашей воли? Если кто-то другой, случайно или специально, начнёт выяснять подноготную ваших подвигов? Что тогда?
  - Мне очень жаль, Тэш. Но и в этом случае будете отвечать вы.
  - Почему?!
  - Объясню. За прошедшие пятьсот лет мне и моим агентам удалось практически полностью очистить правительственные и частные архивы от компрометирующих сведений. Всё, что действительно может очернить мои действия, сосредоточено здесь, на Мирассе. Если мы с вами подпишем договор, я уничтожу и эти документы, но... у меня было слишком мало времени, чтобы собрать абсолютно всё. - Император тяжело вздохнул. - Если откуда-то и может просочиться какая-то информация, то только отсюда. Именно поэтому мне нужны гарантии вашей преданности.
  От последнего слова меня передёрнуло. Грасс заметил это и усмехнулся.
  - Да-да, Тэш, в этом тоже заключается какая-то злая ирония... Я оставлю вам жизнь, вопреки собственным планам, а вам придётся следить за тем, чтобы ни одна тень не упала на моё имя. Так совпало, что мы нуждаемся друг в друге. Это глупо отрицать.
  Я тоже вздохнула, только несколько судорожно. Да, маньяк был прав, но как же это омерзительно: чувствовать себя червяком, корчащимся на крючке рыболова... Сделав ещё несколько вдохов-выдохов, смогла спросить:
  - Есть ещё и договор?
  - Да. Прошу.
  Передо мной появился новый текст. Пробежав его глазами, я горько усмехнулась. Вограны знают, кто составлял документ, но он в юридических тонкостях съел не собаку, а целого крокорауса, может, и не одного. Составленный сплошь в специальных терминах, договор очень чётко определял меня, как злостную клеветницу, которую обязывали держать язык за зубами, грозя определёнными карами.
  Что ж, кажется, у меня не осталось ни одной, даже самой маленькой лазейки. Более того, нам с ГИО-изменёнными, по-видимому, придётся ещё и собственноручно уничтожать все свидетельства преступлений садиста, правящего Мирассой в последние пятьсот лет, буде такие свидетельства обнаружатся... Всевидящий, конечно, миллионы жизней стоили куда дороже, чем добрая память об этом маньяке, но мне пришлось всерьёз побороться с собой, прежде, чем подписать документ, связывающий меня по рукам и ногам.
  Император, равнодушно наблюдавший за моими колебаниями, тут же отправил подписанный договор кому-то, кто должен был следить за его выполнением, а потом, у меня на глазах, тщательно уничтожил все адреса, записанные в кибере.
  - Вот так, пожалуй, будет надёжнее, - прокомментировал он свои действия. - Дело сделано.
  - В таком случае, может быть, я не буду больше мешать вам своим присутствием?
  - Боюсь, что пока не могу отпустить вас, - равнодушно ответил реликт, набирая какие-то команды на кибере и потягивая своё голубое питьё.
  - Но почему?!
  - Чтобы не искушать вас мыслями о том, что можно найти вашего стратега, изложить ему то, о чём мы с вами договорились, и заставить его срочно изобретать способ всё переиграть.
  Я покачала головой.
  - Вы недооцениваете Эдора. Он не стал бы заниматься невыполнимыми вещами.
  - Ошибаетесь, Тэш. Похоже, это вы не поняли, с кем имеете дело... ГИО-изменённых создавали, чтобы они помогали людям. Людям, понимаете? Сами по себе они инертны и безынициативны. Если нет человека, дающего задания, эти особи просто теряют смысл существования.
  Я недоверчиво уставилась на Грасса. Это Эдор-то безынициативен?! Это Вигор - инертен?!
  - Именно так, - прокомментировал мои гримасы арх-генерал. - Просто у ваших приятелей как раз есть цель, причём, очень большая и отдалённая. Пока они искали пути к ней, конечно, решали и множество побочных вещей. Ну, не мне вам об этом рассказывать. Стратеги же, кажется, даже жениться собрались?
  Мне почудилась скрытая насмешка в холодном голосе императора.
  - А при чём здесь это?
  - Да не при чём, - равнодушно ответил маньяк. - Я всего лишь пытаюсь избавить вас от иллюзий в отношении ваших знакомых. Вы очеловечиваете их, Тэш, и напрасно. Каждая из ГИО-особей будет просто выполнять свою задачу, невзирая на чувства. Вам повезло, что вы выбрали Вайятху, в них мы хотя бы изначально закладывали преданность хозяину. А вот генно-изменённые могут предать в любой момент, даже не заметив этого. Просто потому, что в их системе ценностей нет такого понятия, как верность чувствам.
  Жаль, что у меня были прикованы руки - до судорог хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать слов арх-генерала. Всевидящий, неужели у этого человека вообще не осталось ничего человеческого?! Или ему просто доставляло удовольствие причинять боль другим?
  - Вы ничего не знаете об этих ГИО-изменённых, - тихо процедила я. - Не стоит сравнивать их с другими.
  - Да бросьте, Тэш, - обронил император рассеянно. - Видел я их вполне достаточно, и знал их собратьев - тоже. А то, что этих, конкретных, воспитывали как-то по-другому, ничего особо не меняет. Они - орудия, понимаете? Всего лишь орудия, назначение которых - быть полезными своим создателям, чем они и занимаются. Не более того.
  - Неправда. Их не просто воспитывали иначе, им привили множество чувств, о которых вы, видимо, давно забыли, хоть и считаете себя человеком.
  - Увольте меня от панегириков монстрам из пробирки, - отмахнулся коронованный маньяк. - Мне совершенно неинтересно, насколько привлекательными они вам кажутся. Впрочем, достаточно посмотреть на ваше лицо, когда вы видите этого Вайятху. Кстати, а зачем вы его взялись изменять? Неужели он не устроил вас в том виде, в котором вы его похитили?
  Я стиснула зубы. Похитила? Вообще-то, я его спасла. Но спорить с умирающим безумцем - совершенно бесполезное занятие. Пусть его говорит, что хочет...
  - Нет, не устроил. Не люблю рабов.
  Император рассмеялся.
  - Но отпустить на свободу вы его всё-таки не отпустили... Узнаю гуманистов! "Тебе ведь будет больно без ошейника, так давай мы пока его снимать не будем, несмотря на то, что я терпеть не могу злого дядю, который на тебя этот ошейник надел". Это так честно. Воистину, вы достойная продолжательница дела моих современников. Браво! Всё то-же самое, только под другим соусом...
  - А вам было бы интереснее понаблюдать, как он умирает? - не удержалась я. - Получив свободу, но потеряв смысл жизни, потому что вы превратили его в сексуальную игрушку, полностью зависимую от воли хозяина? Да? Вы это называете честностью? Вас обманули, это не честность, это обыкновенный садизм!
  Император, не торопясь, отпил своего голубого пойла, а потом ответил подчёркнуто спокойно:
  - Вы слишком молоды, Тэш. Это во многом извиняет вас. Но торопливость суждений, свойственная вам, часто мешает увидеть вещи в их истинном свете. Что вы, собственно, знаете о ГИО-людях? Известно ли вам о том, что было время, когда они представляли реальную угрозу существованию обычных, натуральнорождённых людей?
  - Вы имеете в виду бунт на планетах, заселённых генно-изменёнными?
  - Да.
  - Я читала о том, что вы сделали с ними. И считаю, что вы были слишком жестоки.
  - Я? После того, как они использовали своё дьявольское оружие, вот этот вирус?
  - Мне кажется, с ними можно было договориться... Но вы решили просто уничтожить их, всех скопом. Почему?!
  Спаситель человечества еле слышно рассмеялся.
  - Почему? Да потому, что в противном случае опять-таки пострадало бы куда больше народу... Смешно, но и тут за проблемами с ГИО-изменёнными стояли ваши любимые гуманисты. - Я недоверчиво хмыкнула. - Да-да, представьте себе... Когда генно-изменённых только начинали создавать, никому в голову не приходило, что им могут понадобиться права, равные с натуральнорождёнными, или что им захочется самим управлять теми планетами, на которые их посылали. Если бы этим тварям с самого начала указали их место, всё было бы прекрасно! Но нет, создатели "нового человека" заигрались в богов. Или, скорее, начали напоминать чокнутого Пигмалиона. Их очень обижало, что первые экземпляры вызывали страх и отвращение своим видом, что от них шарахались, и было слишком мало желающих работать с ГИО-особями, даже учитывая их сверх-способности. Ведь планировалось широкое внедрение сконструированных ими уродцев во все сферы жизни: от родильных домов до всевозможных производств, от заселения других планет до домашней прислуги. Проблема же была в том, что никто не хотел иметь дело с умными, но уродливыми созданиями. И, вместо того, чтобы заложить в них послушание и покорность, а ещё лучше - сузить круг применения, генетики додумались сделать их красавцами, сыграть, так сказать, на человеческих инстинктах. Они решили, что, если люди смогут использовать ГИО-тварей в качестве сексуальных партнёров, это снизит уровень неприятия и отторжения.
  Император вздохнул и снова пригубил напиток. Судя по всему, он поглощал какую-то разновидность энергетика, потому что после нескольких глотков пугающая серость уходила с его щёк, и глаза снова начинали поблёскивать.
  - Так что, Тэш, ваши приятели - продукт малодушия правительства, у которого не хватило твёрдости, чтобы прекратить эти разработки, и глупости генетиков, которые эту идею воплотили. Они собрали генофонд самых красивых людей Земли и использовали его, чтобы создать новых ГИО-изменённых. Пожалуй, только я открыто протестовал тогда... Все остальные стыдливо пересмеивались, захваченные перспективой получения огромного количества бесплатных сексуальных объектов. Ведь никто не думал о том, чем это может закончиться: человеческое отношение к нечеловеческим существам. Их наплодили достаточно много, чтобы с ними свыклись все, даже я. Начали расселять по отдалённым планетам, правда, руководить поставили всё-таки нормальных людей, но это не помогло. Создания оказались куда умнее и хитрее своих создателей. ГИО-особи начали манипулировать людьми, пошли требования независимости, равных прав, права на размножение...
  - Размножение? - удивилась я. - Но ведь они бесплодны?
  - Да. Хоть до этого, слава богу, додумались. Но генно-изменённых это не устраивало, они хотели во всём походить на обычных людей. Однако в этом праве им отказали. Тогда лживые твари принялись втихомолку кропать себе подобных. Когда я прилетел на Джорбу, там было зафиксировано населения в десять - десять! - раз больше, чем было разрешено. А люди, управлявшие этой толпой, попросту исчезли. Действительно, - зачем им были более слабые и нерасторопные руководители? Короче говоря, если перейти сразу к концу, то картина была такая: ГИО-особи шантажировали правительство Содружества созданным ими вирусом, требуя исключительных прав и привилегий. На самой Джорбе вопрос уже стоял так: или мы, или они. Я снова сделал выбор за всё человечество. Как видите, мы до сих пор живы.
  Император вновь прикрыл глаза. Казалось, он устал от разговоров.
  - Но зачем вам понадобился вирус? - тихо напомнила я. - Для чего вы взяли его?
  - Чтобы иметь возможность добиваться своего, естественно, - пожав плечами, будто объясняя элементарные вещи неразумному ребёнку, ответил Грасс. - Ещё раз повторю: чертовски полезная штука! Особенно, в спорах с гуманистами.
  Я покачала головой.
  - Не понимаю... Вы грозились уничтожить Мирассу. Но ведь это свело бы на нет ваши собственные усилия по сохранению доброй памяти о вас!
  - Ничего подобного, - невозмутимо ответил зажившийся маньяк. - Всё свалили бы на вас.
  - На нас?! Как это?
  - Потому что таков был мой первоначальный план: вырваться с Мирассы и вернуться в большую власть. Мне надоело сидеть в этом захолустье... Но договор, который я заключил с тогдашним правительством, при получении этой планеты в своё пользование, запрещал мне или моим потомкам вмешательство в дела Содружества. Чтобы сделать это безнаказанно, мне нужны были серьёзные причины, во-первых, и достойный козёл отпущения, во-вторых.
  - И вы решили сделать этими козлами нас?
  - Нет. Скросса.
  
  Глава шестьдесят седьмая.
  
  Да это не император, это какой-то ящик Пандоры, - именно это сравнение мелькнуло в моей голове, когда я, в какой-то там по счёту раз, уставилась круглыми глазами на коронованного безумца.
  - Как - Скросса? - переспросила непонимающе. - И его тоже?!
  - Не "его тоже", а его - в первую очередь, - бесцветным голосом поправил меня самодержец. - Это как раз вы появились потом в моих планах.
  Я чуть не застонала, настигнутая очередным запоздавшим прозрением.
  - Так вы... вы не собирались строить никакого курорта? Это всё с самого начала было ловушкой?!
  - Да, - равнодушно подтвердил маньяк-долгожитель. - Именно так. Меня никогда не интересовал ваш курорт, как и идея таскать сюда тысячи праздных любителей шататься по чужим мирам. Я вообще не собирался доводить дело до конца. Если бы мои планы исполнились, то сегодня или завтра вы, Тэш, вместе с вашими подельниками, были бы арестованы за покушение на стабильность и безопасность населённых людьми миров. Кажется, это обвинение у вас в Содружестве формулируется именно так...
  Наверное, у каждого человека есть предел, перейдя который, уже не остаётся сил ни на удивление, ни даже на ненависть, и, похоже, я только что его миновала. Во всяком случае, с этого момента откровения садиста и извращенца уже не пугали. Как будто меня заморозили изнутри, сделали эмоциональную анестезию, позволяющую смотреть на величайшего безумца и злодея даже с некоторым сочувствием и отстранённым изумлением. Невероятно, до какой степени бесчеловечности может дойти человек. И кто там говорил, что гении не могут быть злодеями? Ошибались, ах, как ошибались...
  - Кажется, вы упомянули, что я потребовал себе Мирассу в награду, - продолжал император. - Это не совсем верно. На самом деле, после того, как ГИО-зараза на планетах и в моей армии была вычищена, трусы в правительстве переполошились: столько жертв! Какое изуверство! "Этот арх-генерал свихнулся на почве вседозволенности. Он планирует переворот, хочет захватить власть и стать новым диктатором!" - так шептались чиновники за моей спиной.
  "Что ж, как показало время, они были совершенно правы. Свихнулся, совершенно свихнулся", - подумала я.
  - Всё шло к тому, что мне предложат уйти в отставку - продолжил коронованный сумасшедший. - Сразу же они не могли этого сделать, потому что организация тройного Кольца защиты ещё не была завершена, во мне нуждались. Но как только стало возможно обойтись без меня, вопрос решился мгновенно. И момент они выбрали исключительно удачный для себя: большую часть моей армии составляли ГИО-изменённые солдаты, но именно их пришлось ликвидировать. Поэтому временно я остался без обычной защиты. Мы организовывали кадетские школы по всему Содружеству, где должны были готовить военных из натуральнорождённых мальчиков. Их тогда было уже открыто несколько сотен. Ещё бы всего лишь пять-шесть лет, - чтобы вырастить новых бойцов на место уничтоженных генно-изменённых... Но мне не дали. Разумеется, гуманисты из правительства не могли не воспользоваться моей слабостью, потому что понимали - она временная. Ещё чуть-чуть, и я стал бы единственной надеждой на безопасность в глазах людей, а гражданские превратились в убогих карликов, кем они и были на самом деле...
  Я безучастно наблюдала, как рука императора хищно сжала стакан, словно это было чьё-то горло.
  - Но они всё рассчитали правильно. Правительственные агенты тайно явились ко мне, и предложили сделку. Чем-то, кстати, похожую на ту, что мы заключили с вами, Тэш. Я должен был сложить с себя полномочия Главнокомандующего пятью объединенными армиями, отказаться от всех постов, подписать отказ от вмешательства в дела Содружества и от попыток вернуться в большую политику или армию, и удалиться в добровольное изгнание. Практически, просто исчезнуть со сцены. Взамен моя репутация оставалась бы безупречной, и население продолжило воздавать мне почести во всех мирах. А ещё я мог сам выбрать место, где буду доживать свои дни. Они даже были готовы оплатить мне расходы на освоение планеты... Эти недоумки считали, что поступают справедливо и, конечно, гуманно, чёрт их дери! Как же без этой проклятой гуманности, ведь меня могли объявить военным преступником!
  Грасс закашлялся.
  - Военным преступником! Меня! Которого обожало всё население! Думаю, тогда они боялись меня больше, чем возвращения Сосунов. Но... момент, как я уже говорил, был выбран идеально: у меня почти не осталось верных солдат. Несколько сотен человек, а эти гуманисты не постеснялись притащить пару тысяч наёмников с Берхи...
  Я машинально кивнула: Берху населяли гуманоиды, отличающиеся завидной воинственностью. В своё время людям стоило немалых трудов обуздать их агрессию, но и сейчас жители этой планеты с удовольствием шли сражаться за других, если кому-то приспичивало затеять локальный военный конфликт. Конечно, теперь войны почти полностью прекратились, - законы запрещали агрессию по отношению к другим планетам и населению, - но разные частные случаи ещё бывали, к сожалению. Так что, пара тысяч берхоидов - это было весьма серьёзно.
  - В-общем, мне пришлось согласиться. Но я выставил свои условия: планета передаётся мне в полное и безраздельное владение. После меня власть переходит моим потомкам, и никто из Содружества не суётся туда проверять, как мы живём...
  - Но как они согласились на это? Ведь там уже жили разумные туземцы? - я услышала свой голос, словно со стороны.
  Грасс хмыкнул. Чуть слышно, но от этого не менее презрительно.
  - Разумные? Да кто тогда об этом думал? Кому было до них дело? Правительство радовалось, что так дёшево отделается. Возможно, если бы я потребовал какую-то из индустриально развитых планет, они бы поупирались, и то, вряд ли долго. Но Храисса значилась, как отсталая, почти незаселённая, не представляющая особого интереса для возможных колонистов, и они согласились, не раздумывая. Особенно, когда кое-кто из них посетил меня там. Они решили, что я вправду решил скоротать оставшиеся годы среди райской красоты, и успокоились. Идиоты... Мне удалось выбить из них несколько десятков предприятий. Ведь здесь надо было всё строить с нуля, начиная с жилья для будущих поселенцев, и заканчивая сельскохозяйственными разработками. Я составил план, написал свои требования, и правительство Содружества, не пикнув, выдало мне всё, что требовалось. Людей, оборудование, деньги... Ха, да что деньги! Я забрал полностью оборудование с одной военной базы, на которой велись засекреченные разработки. Кстати, в том числе, и экспериментальная установка по снятию ментальных слепков.
  - И вам ничего не было за кражу? - через силу удивилась я.
  - Ничего. Да и что можно было предъявить тому, кто и так шёл в добровольную ссылку? Кроме того, базу мы потом взорвали... Так что, не с чем было разбираться. Конечно, все что-то подозревали, но выступить не посмел никто. Сделали вид, что поверили в несчастный случай...
  Император снова глотнул своего волшебного напитка, подождал, пока землисто-серый цвет, заливший его лицо, сменится обычной бледностью, и продолжил:
  - Никто из тех идиотов, что сидели в правительстве, не подозревал, что эту планету я выбрал заранее, потому что предвидел и такое развитие событий. Я ведь говорил вам, что любимое развлечение гуманистов - свергать тех, кто спас их шкуру? Ну, вот. Мне уже тогда приходило в голову, что, когда вся грязная работа будет сделана, от меня попытаются избавиться. Выбор пал на Храиссу почти случайно: кто-то из моих офицеров совершил вынужденную посадку на эту планету, и потом взахлёб рассказывал, как тут невероятно красиво... Я слетал тоже, сначала из любопытства, а потом решил, что такая уникальная планета - вполне подходящий приз. Не показывая явного интереса, почти втайне от всех, я несколько раз побывал здесь, изучил всё, и решил, что Храисса мне подходит, во всех смыслах. Вопрос упирался только в население. Собственно, мне не столько нужно было население вообще, сколько специалисты в разных областях. Задумавшись об этом, я пришёл к выводу, что генно-изменённые были бы идеальным вариантом, если бы их доработали. Сама по себе идея сконструированных работников была не так уж плоха, плохим было её исполнение. Но теперь у меня появился шанс сделать всё ещё раз, так, как надо... И я начал потихоньку собирать лучших генетиков. Рассылал им приглашения, разговаривал, намекал. А уже потом, когда закрутилось колесо страха и ненависти, эти гении сами, как миленькие, побежали ко мне за спасением. У меня появился невероятный по интеллектуальной мощи штат людей, способных менять природу под мои нужды. И, разумеется, я воспользовался этим.
  Грасс замолчал на несколько секунд. Сейчас его взгляд был отстранённо-невидящим, будто он вернулся в те времена. Возможно, так оно и было, говорят же, что перед смертью человеку свойственно заново переживать все события своей жизни? Правда, обычно это делается в полубессознательном состоянии, но арх-генерал был настолько далёк от любого из ныне живущих, что вполне мог и процесс умирания изменить так, как ему хотелось.
  - Кроме того, я не мог открыто вербовать себе будущих подданных, наше соглашение с правительством Содружества этого не предусматривало, но всё-таки, извернувшись, я собрал людей со своей родины, пообещав им куда лучшую жизнь. Араама и сегодня ничего выдающегося собой не представляет, а пятьсот лет назад это и вовсе была захолустная дыра, знаменитая только тем, что там родился я. Ни развитой промышленности, ни супер-технологий, основное производство на экспорт - овощи. Конечно, оттуда бежали все, кто имел голову на плечах. Я перевёз оттуда несколько сотен тысяч переселенцев, и заставил оплатить мне расходы опять из казны Содружества.
  При этих словах император удовлетворённо улыбнулся. Похоже, его ненависть к "проклятым гуманистам" была так глубока, что её не смягчило ни время, ни сверхдолгая жизнь. Странно, всегда казалось, что люди с годами мудреют... Тут мне пришло в голову, что "подготовка" Мирассы для перевозки людей наверняка подразумевала истребление местных жителей, и я спросила с горечью:
  - Но чем вам помешали туземцы? Зачем вы и их уничтожили? Только не говорите, что они представляли для вас какую-то опасность!
  - Прямую - нет, - ровным голосом ответил маньяк-убийца. - Возможно, что и никакой другой угрозы не было, но в то время я считал по-другому. И, кстати, виноваты в этом сами туземцы.
  Я, не сдержавшись, хмыкнула. Ну да, конечно, у сильного всегда бессильный виноват. Интересно, чем же провинились аборигены Храиссы, кроме того, разумеется, что посмели проживать на планете, понравившейся свихнувшемуся тирану?
  - Да, представьте себе, Тэш, всё было именно так. Возможно, я не стал бы уничтожать их вообще, или ограничился тем, что выделил какой-нибудь угол и забыл об их существовании. Но один из аборигенов - кстати, он был кем-то вроде местного жреца или шамана, - уверил меня, что на Мирассе может проживать только строго определённое количество жителей. Мол, условия такие, что ресурсов хватает только тем, кто уже здесь поселился, и новичкам тут делать нечего, их вытеснит сама Храисса...
  Я невольно нахмурилась. Да ведь и мне что-то такое говорили! И, опять же, столько табу и ограничений, сколько эта чокнутая планета накладывает на своих жителей, невольно заставляют задуматься о том, что какие-то серьёзные причины для этого есть... Стало быть, кто-то из аборигенов решил предупредить незваных гостей о том, что лучше поискать счастья в другом месте, и обрёк свой и родственные народы на тотальное уничтожение. Думаю, ему и в страшном сне не могло присниться, что Грасс так отреагирует на его советы. Бедные, наивные туземцы...
  Я взглянула на садиста, который тяжело дышал, прикрыв глаза. Похоже, ему в очередной раз стало хуже. Однако, время от одного приступа до другого неумолимо сокращалось, подтверждая, что он действительно умирает. Странно, но этот факт меня не трогал совершенно. Покопавшись в своих полузамороженных чувствах, поняла, что мне всё это напоминало: исповедь и подготовку к казни одновременно. И я - в роли невольного исповедника...
  Ну, хотя бы стало понятно, чем руководствовался будущий император, расчищая место для своих людей. Миролюбивые аборигены заплатили жизнью за то, что недооценили Грасса. Впрочем, я сама от них недалеко ушла, ведь уже знаю, что именно сделал с ними император, но что-то внутри отказывается верить в такую жестокость.
  - Я бы, может, и не поверил этому шаману, но парень уже несколько раз показывал мне такие трюки, что пришлось невольно задуматься: а вдруг он прав? Вы ведь в курсе, что Мирасса - планета эмпатов? Тут все постоянно обмениваются чувствами, мыслями, чёрт его знает, чем ещё... Мы во всём этом ощущали себя слепыми и глухими идиотами.
  О, да, знакомо. Помнится, примерно, то же самое я думала, оказавшись в обществе ГИО-изменённых и полосатого бугая.
  - Мне не нравилось такое положение вещей, потому что контролировать этих эмпатов было невозможно, как и спрятать от них свои чувства, и чёрт его знает, к чему это могло в будущем привести. К тому же, вопрос поиска другой планеты для меня не стоял: не было ни времени, ни желания, поэтому я решил проблему по-другому. Туземцы не хотели мириться с новыми жителями? Что ж, им и не пришлось этого делать.
  Почти невольно меня передёрнуло от этих слов, при всей моей замороженности.
  - На это и понадобилась-то всего пара недель. Местные жители оказались на редкость предсказуемыми и тупыми. Те, что жили в воде, послушно приплывали, куда им говорили, и погибали. Те, что жили в лесу - ваши любимые Вайятху, - тоже пришли сами, стоило пригрозить им выжечь леса...
  Я зажмурилась. Смотреть на этот обломок человека, вещающий невыразительным голосом о таких чудовищных вещах, просто не хотелось.
  "Никто не знает почему, но Вайядхау сами вышли к своим убийцам" - вспомнились мне слова полосатого миролюбца, сказанные на крыше небоскрёба на Второй. Теперь-то было всё понятно... Конечно, выбрать свою жизнь в ущерб гибели всем лесам Мирассы, они просто не смогли. Поэтому пожертвовали собой, наверное, уже зная, что идут на смерть.
  - Забавно, что шаман, который рассказал мне обо всех этих сложностях с населением, происходил как раз из этих, лесных. Когда он узнал, чем обернулись его откровения со мной, впал в истерику, кричал, проклинал, предрекал неминуемую смерть...
  Император холодно усмехнулся.
  - Он так надоел мне своими воплями, что я решил наказать его, ну, и его соплеменников, заодно. Они стали первыми подопытными для моих генетиков. К тому же, у этих разноцветных туземцев обнаружилось несколько совершенно замечательных умений, которыми мы решили воспользоваться. Впрочем, вы и сами об этом знаете.
  Я сглотнула. Умений и вправду было более, чем достаточно, знать бы о каких конкретно говорил Грасс...
  - Ну, не смотрите на меня так, Тэш. Вы же получали энергию от планеты, через этого вашего раба? Ага, вижу, что получали. Ну, именно это мы и оставили своим Вайятху в первую очередь: способность подключаться к планетарной энергии. Это было настоящим прорывом! Такие запасы дармовой силы... Жаль, что кроме как для поддержания функций тела, мы так и не смогли никуда приспособить это умение. Секс я в данном случае не беру в расчёт.
  - Вы делали из них личные батарейки? - тускло спросила я. - Чтобы они снабжали вас энергией, выкачанной из Мирассы? Но при чём здесь тогда секс? Ведь можно и по-другому...
  Тут я осеклась, осознав, что чуть не проговорилась о возможностях, по крайней мере, одного Вайятху, запертого сейчас где-то в этом плорадовом замке в медкапсуле. Конечно, возможно, что Грасс знал об этой способности своих рабов лучше меня, но мог и не знать, потому что Маугли давно перешагнул определённые для сексуального раба рамки. К счастью, император не обратил на мои слова никакого внимания.
  - А почему нет? - арх-генерал слабо пожал плечами. - В чём-чём, но в сексуальных утехах эти аборигены тоже знали толк. Правда, отношения между мужчинами у них карались смертью, поэтому, когда я предложил шаману отвести меня добровольно на четырнадцатое небо, тот отшатнулся прочь, как от прокажённого. Что ж... он поплатился за это. Я снял с него мнемослепок, и потом, когда наши технические возможности выросли, вычленил из памяти этого упрямца его знания и стал вкладывать в каждого раба, которого мы делали.
  - Так это... тот самый Проводник? - не слыша себя, прошептала я с ужасом.
  - И вот, представьте себе, в каком-то смысле именно этот идиот ублажает меня уже больше четырёхсот лет! - Император рассмеялся каркающим смехом.
  Мне же было совсем не до смеха. С информацией не справлялась даже накрывшая меня "анестезия". Я попыталась представить себе, как отнеслась бы вторая ипостась Маугли к новости о том, что именно он стал невольной причиной истребления большей части аборигенов Мирассы? По всему выходило, что лучше бы ему было этого никогда не узнать. Как и мне... Чего только стоило понимание, что часть всё того же безвестного шамана была вложена во всех Вайятху, используемых аристократами для своего удовольствия... Моего Проводника! Чтоб они провалились в пасть к Плораду, следом за своим предводителем!
  А предводитель продолжал тем временем вещать:
  - Но начинали мы с того, что создали послушных специалистов: тех же генетиков, математиков, инженеров, строителей, солдат...
  - Солдат? Это ваших гвардейцев, которые сегодня всех пугают? - вклинилась я.
  - Пугают? Ерунда. Здесь их никто не боится, - отрезал арх-генерал, подчеркнув слово "здесь". - Это вы там, в своём Содружестве, стали непомерно пугливыми. Мы же просто вернулись к изначальным идеям превалирования предназначения над всем остальным. Взгляните на них непредвзято. - Император сделал слабое движение рукой. - Ты, поди сюда.
  Вперёд выдвинулся один из синих балахонов.
  - Смотрите, Тэш. Перед вами - совершенный воин. Сними маску, - обратился он к своему охраннику, стоящему ко мне куда ближе, чем хотелось бы.
  Не успела я и рта открыть, чтобы отказаться от сомнительной чести лицезреть охранника императора, как гвардеец приказ выполнил: снял не только маску, но и весь тюрбан, который закрывал его голову. И тут меня затошнило всерьёз!
  Идеальный солдат мирасского императора выглядел намного хуже, чем я могла представить в самом страшном сне: безволосая голова, покрытая какими-то отвратительными наростами и бугорками, перемежающимися сине-фиолетовыми пятнами; огромный, в две трети ширины лица, нос, больше похожий на наспех прилепленную трубу, разделённую на две гигантские ноздри; рот, напротив, маленький и почти безгубый; жуткие чёрные глаза без зрачков и синюшные полосы по всему лицу, как будто гвардейца избивали.
  - Вот он - идеальный воин, не устающий, не рассуждающий, способный вести бой почти в любых условиях, хоть на суше, хоть на море. Один полк таких солдат, численностью в две тысячи голов, способен занять почти любой людской город за одни сутки. Огромные мегаполисы, конечно, не в счёт. А теперь представьте: это почти неуязвимое существо, практически, не имеет мозга.
  - К-как? - заикаясь, спросила я.
  - А вот так, - явно наслаждаясь моим смятением, ответил арх-генерал. - Они созданы по образу муравьёв, или термитов, которые способны жить, только будучи управляемыми коллективным разумом. Для моих же гвардейцев коллективный разум - это я. Только мои приказы имеют значение, только им они повинуются, не рассуждая и не сомневаясь. Любой солдат, в любом месте планеты.
  Я с ужасом смотрела на искорёженное создание, которое, наверное, изначально, было человеком.
  - Но почему вы сделали их такими... страшными? - почти прошептала я. - Зачем было их так уродовать?
  - Затем, - внушительно ответил гениальный военачальник, - что они должны отличаться от нормальных людей так же, как обезьяна отличается от человека. Любой, с первого взгляда должен понимать, с кем имеет дело. Совсем не то, что ваши красавцы, - не сомневаюсь, что они считают себя на голову выше всех вокруг, воображая, что их способности и внешность позволяют им это. Нет, моим генно-изменённые даже в голову не придёт мысль равняться со мной. Это просто невозможно, понимаете? Они изначально осознают себя моими вещами, не более того.
  Я передёрнула плечами, не решаясь снова посмотреть на искажённые черты "идеального солдата". Чудовищное и жалкое, одновременно, зрелище...
  - Именно поэтому, создавая из Вайядхау домашних рабов, мы позаботились о том, чтобы они исправно выполняли свои функции, а уже потом были приятны для глаз своих хозяев. И то, это было просто уступкой разбаловавшимся аристократам. Я лично никогда не пытался делать своих рабов красивыми. Наоборот, мне нравилось, когда они отличались от меня. Когда мне хотелось красоты, я шёл к нашим женщинам...
  Голос императора прервался. Я бросила на него взгляд, подмечая, что чёрные тени под его глазами уже не уходят, несмотря на третий опустошённый стакан энергетика. Откинув голову на спинку, арх-генерал нащупал что-то на подлокотнике, нажал, и массивное кресло, тихо жужжа, начало менять свою конфигурацию, превращаясь в подобие кушетки. Тело самодержца, безвольно распростёршееся на ней, послушно опускалось и вытягивалось вместе со своей опорой.
  Когда император окончательно принял горизонтальное положение, с приподнятыми плечами и головой, обширный плед, укрывавший его ноги, вдруг зашевелился, и из-под него показалась нечто серо-зелёное, в первый момент показавшееся мне каким-то животным. Я не закричала только потому, что голос отказал. Вместо вскрика вышел какой-то сдавленный писк. А животное, продолжавшее выбираться наружу, вдруг оказалось Вайятху. Неимоверно истощённым, неестественного для этих детей лесов буро-желтого цвета, почти лысым и совершенно голым. Короче, передо мной внезапно очутилась копия Маугли, каким бы он стал лет через шестьдесят или семьдесят, если бы я не увезла его с Мирассы, а Вигор не вернул ему нормальный облик.
  Сердце забилось, как сумасшедшее, заполнив как будто всю грудную клетку разом: я наконец-то увидела ещё одного живого Вайятху! Но в каком жалком состоянии он был... Право слово, можно было подумать, что он тоже умирает, как и его хозяин. А то, что он принадлежал императору, не вызывало сомнений. Достаточно было видеть, с каким благоговением гуманоид потянулся к руке лежащего арх-генерала и замер, не решаясь коснуться её.
  - Банно, пола статра... Каридо мобе, - слегка задыхаясь, произнёс император и чуть-чуть приподнял ладонь. Вайятху тут же радостно прильнул к ней, зажмурившись от счастья.
  Меня передёрнуло от отвращения. Какой-то нереальной казалась картина этого болезненного обожания порабощённым туземцем своего жестокого истязателя. Омерзение, видимо, настолько явно было написано у меня на лице, что его заметил даже император.
  - Вам неприятно? - усмехнулся он, накрывая другой рукой лысую голову раба и едва заметно поглаживая его. - А зря. Ваш ведь точно такой же, - прикажите ему, и он умрёт за вас, беззаветно, добровольно, не задавая вопросов. Много ли вы найдёте такой преданности и верности среди людей? Вот и мой Ашуд умирает ради меня... Я выжал из него всё, что мог. Сами видите, в каком он состоянии, несмотря на то, что я берёг его, как мог. Чёртова планета! Это уже третий Вайятху за три дня! Она просто высасывает из них жизнь, вместо того, чтоб делиться энергией!
  И император пробормотал грязное ругательство.
  - Третий? Они что же... умирают каждый день? - спросила я дрожащим голосом.
  - Да, - не сводя глаз со скелетообразного гуманоида, ответил Грасс. - Один за другим, все мои личные Вайятху. Этот - последний. Мне он был дорог больше, чем другие, поэтому я оставил его напоследок... Но теперь - всё. Мы оба обречены, хотя он счастливее меня, потому что не понимает этого... Для него жизнь - это я. Не станет меня, не станет и жизни.
  Я сглотнула. Так вот что пряталось на самом дне установок, вложенных в Маугли! Значит, он не лгал ни единым словом, когда говорил, что любит меня и жить без меня не сможет. Действительно, не сможет, в буквальном смысле этого слова! Именно поэтому, видимо, и проводились столь сложные обряды "передачи" Вайятху другому хозяину, чтобы разорвать цепь, привязывающую несчастного раба к его хозяину. Всевидящий, как же мне было мерзко сейчас!
  Император тем временем продолжал устраиваться: очередным нажатием на невидимый для меня пульт вызвал откуда-то прозрачную полусферу, на которой горели несколько огоньков. Она опустилась на кресло-кровать, закрыв голову и грудь лежащего. Тут же огоньки тревожно заплясали, перемигиваясь красным и синим. Прозрачная панель затуманилась, словно в ней откуда-то появился пар, на несколько секунд лицо императора скрылось в нём, потом всё рассеялось, и я увидела, что умирающему полегчало. Он смотрел перед собой вполне ясными глазами, и движения рук стали куда более уверенными.
  - Мы отвлеклись, - как ни в чём не бывало, заметил он. - Так о чём это я говорил?.. Ах, да... Генно-изменённые. В те годы мы создавали их десятками, сотнями, а потом и тысячами, одновременно экспериментируя и решая задачи строительства деревень, а потом и городов. Это было очень бурное время, но мне оно нравилось. По крайней мере, я шёл к намеченной цели, хоть и не прямым путём. Я обустраивался, понимая, что останусь здесь надолго... Содружество, сохранённое моими усилиями, процветало. А я... я всё больше превращался в легенду. И больше всего меня бесило то, что я не собирался становиться собственным прижизненным памятников. Я хотел жить по-настоящему! Править, решать, вести дальше... Но правительство гуманистов оказалось хитрее: они замуровали меня в мемориале моего собственного имени. Моя жизнь оказалась переписанной в духе какой-нибудь легенды, моя слава стала настолько всеобъемлющей и тяжёлой, что, вздумай я появиться после этого перед людьми, меня бы просто высмеяли, заявив, что я порочу собственное имя. Да, надо отдать должное вашим соратникам, Тэш, они мастера на такие каверзы. Я оказался придавлен своей же памятной доской. И только тогда начал понимать, что для того, чтобы вернуться в большой мир, мне придётся сначала взорвать его. Самому. И я начал продумывать свой план. Чтобы вернуть себе всё, что у меня украли, следовало найти или создать очень важную причину. И я её придумал: межпланетный заговор. Чтобы иметь право активно вмешиваться в события, у меня должны быть очень серьёзные полномочия. И я решил стать тем, кто раскроет этот заговор. Ну, а для того, чтобы вновь повести за собой все населённые людьми миры, я должен был опять стать спасителем. И я решил использовать для этого беспроигрышный вариант с вирусом. Пожалуй, нет другого такого оружия, о котором были бы наслышаны абсолютно все, и которое внушало бы такой ужас. И не было никого, кто мог бы помешать мне: дело в том, что строил охранные системы в своё время именно я, и только я знал, где и как можно отключить цепочку в контуре безопасности так, чтобы он не подал сигнал опасности. И только я знал, в каком месте можно спуститься к самой поверхности разлагающейся Джорбы, чтобы взять споры вируса... Больше этого не знал никто из ныне живущих. Так что, мой план должен был привести к успеху.
  Я готовил исполнение этого плана целых три жизни: подкинул идею туристов и благотворительности одному из аристократических домов, которые мечтали сделать какую-нибудь из своих девиц будущей матерью наследника. Семя упало на плодотворную почву, идея помощи сирым и убогим из Содружества начала завоёвывать сторонников. Девица получила вожделенную возможность родить для меня будущее тело, а альтруисты почувствовали себя почти сравнявшимися с Богом, представляя, как облагодетельствованные жители Содружества буду благодарить их.
  Потом я принялся подталкивать молодых бездельников к тому, чтобы хоть один из них решился покинуть Мирассу и пожить в Содружестве, налаживая для меня связи. Нет, конечно, у меня было довольно много шпионов по всей Галактике, но светиться перед ними я не собирался. Официально я занимался всякой ерундой, вроде благоустройства своих городов, но втайне готовился к последнему этапу, когда засланный мной паук должен был вернуться с пойманной мухой.
  - И это оказалась Линна? - спросила я, поражённая таким всепоглощающим коварством.
  - Да. Скросс идеально подходил мне: довольно молодой, очень амбициозный, стремительно расширяющий свой бизнес, и сталкивающийся с некоторыми проблемами в этом плане... Да, совершенно идеальный вариант. К тому же, такую безобидную вещь, как курорт, никто из наблюдающих за мной из Содружества не соотнёс бы с чем-то опасным. Что может быть опасного в курорте? Ну, блажит император, и пусть его блажит. Я готовился опутать Скросса по рукам и ногам, когда вдруг увидел его. И где? У себя в замке, на балу! Невероятно!
  - Кого - его? - переспросила я. Хотя, пожалуй, ответ мне и так был известен.
  - ГИО-стратега, кого же ещё? - вполне ожидаемо ответил сумасшедший и закашлялся.
  Лежащий на полу у кушетки Вайятху тут же дёрнулся к хозяину и принялся осторожно поглаживать его руку. Возможно, он не только поглаживал, потому что вскоре приступ кашля прошёл, а Грасс благодарно коснулся костлявого плечика своего гуманоида.
  - Я увидел его, и в первый момент не поверил своим глазам: их ведь истребили ещё пятьсот лет назад! И нате вам... Я смотрел на него, на вас, и ничего не понимал, кроме того, что Бог послал мне шанс. Один шанс на миллион! Теперь-то я точно знал, кого сделать виноватым в запланированном катаклизме.
  
  Глава шестьдесят восьмая.
  
  Я пошевелила затёкшими руками, потом покрутила головой: всё тело ломило, а шея так и норовила согнуться. Интересно, сколько прошло времени? Вряд ли много, хотя по ощущениям - несколько лет, не меньше.
  Распростёртый на кресле-кушетке бывший спаситель, а теперь - величайший злодей, посмотрел на меня покрасневшими глазами.
  - Вам неинтересно, что было потом?
  - Я уже догадываюсь. В общих чертах... - тусклым голосом ответила я. - А подробности особого значения не имеют... Мне гораздо любопытнее было бы послушать о том, как вас "доконала" Мирасса.
  - Весьма изобретательно, как я уже говорил. Она начала атаковать меня персональными болезнями.
  - Вот оно что... - даже удивиться, как следует, у меня не получилось. Ну, индивидуальные микробы или вирусы, подумаешь, ещё и не такое слышала сегодня.
  - Да. Они сыпались на меня в таком количестве, и с такой скоростью, что ни моя иммунная система, ни разработки генетиков не смогли помочь... Забавно, - задумчиво добавил Грасс, - но получается, что я переиграл самого себя.
  - Как это?
  - Да вот так. Раз, в кои-то веки, захотелось пройти по краю: одно-единственное тело на замену, никаких тузов в рукаве...- Он саркастически хмыкнул. - Но, оказалось, что честно играть, имея во врагах Мирассу, нельзя. И вот итог - я умираю.
  Я нахмурилась.
  - Одно тело?.. Вы говорите о гибели вашего второго сына?
  - Да. Чёрт меня дёрнул ввязаться в азартные игры. Или поддаться сентиментальным бредням... Пятьсот лет успешно оставлял смерть в дураках, и подумал, что у неё теперь слишком мало шансов заполучить меня. Я так уверился в своём бессмертии, что решил эти шансы подправить. Дать, так сказать, смерти фору, потому что других, равных мне игроков, просто не было. Судьбу я сумел построить так, как мне хотелось, власти у меня было больше, чем у всех императоров Земли, вместе взятых. Чего ещё желать? Но я пожелал стать уязвимым, чтобы снова ощутить азарт и страх... Знаете, Тэш, эти чувства очень разнообразят жизнь, не давая ей превратиться во что-то слишком серое и скучное. Так вот, я выбрал в партнёры смерть, решив, что так будет особенно интересно, и борьба начнётся всерьёз, как в первый раз.
  Грасс шевельнул головой, пристраивая её удобнее на подушке.
  - Мало того, я ужесточил правила для себя самого. Второго наследника, по моему приказу, гвардейцы убили на охоте. Всё ради той же цели - оживить чувства - я оставил Наима, потому что у него было заведомо меньше шансов получить трон. В конце концов, это, конечно, не имело никакого значения - правил бы всё равно я. Но азарт борьбы манил... Я давно так не веселился, как тогда, когда стравливал своих будущих родственничков. Скандалы, интриги, подкуп, шантаж... О, я прекрасно знал их! Но всё это были невинные развлечения в ожидании главного блюда: раскрытия заговора Скросса. И тут вдруг я увидел настоящего, живёхонького генно-изменённого! Да ещё прилетевшего вместе с намеченной жертвой, и связанного с ним общим бизнесом! Не помню, когда ещё я так сильно удивлялся... И бог мой, я хохотал, как сумасшедший, когда понял, что мне ничего не примерещилось!
  На несколько секунд арх-генерал погрузился в свои воспоминания, и его глаза засверкали.
  Я же печально вздохнула, глядя на отблески былой радости, оживившие лицо умирающего тирана. Никогда бы не подумала, что можно так ликовать, предвкушая будущие преступления.
  - М-да... Ну, а дальше всё пошло не так. Внезапно мне стало настолько хуже, что я понял: до церемонии передачи власти просто не доживу. Меня это раздосадовало, но не испугало: Наим был постоянно под рукой, перенос мнемослепка можно было сделать в любой момент. Да, раньше времени, но всё можно объяснить...
   Маньяк-самодержец искривил губы в горькой полуулыбке.
  - Почти сразу же после перемещения сознания в новое тело стало понятно: мои проблемы никуда не делись, они только обострились. К концу того же дня, когда умер первый из моих Вайятху, а врачи начали мямлить прятать глаза, я понял, что попался в собственную ловушку, но менять что-то уже было поздно. Мирасса вцепилась в меня, как охотничья хайсса, не давая даже вздохнуть. Даже сейчас она старается ускорить мой конец... Так что, давайте не будем понапрасну терять время. Прежде всего, нужно изменить систему доступа к вирусу. Дай сейф сюда! - обратился он к охраннику. - Вот здесь нужно набрать определённую последовательность знаков... я напишу её вам... так, а теперь приложить палец. Я ввёл команду на изменение доступа... Ваша очередь.
  Гвардеец подошёл с кубом ко мне, дождался, пока я коснусь чёрного глянцевого окошка считывателя, и вновь поставил сейф на стол. Панель управления стеклянного хранилища скрылась под металлической пластинкой, теперь никто не догадался бы, где её искать.
  - Ну, теперь это ваша головная боль, - прокомментировал император сделанное, полностью теряя интерес к самому страшному оружию нашего времени. - Займёмся завещанием. Но, до того, как прочесть его, я должен ещё кое-что сделать.
  И Грасс принялся что-то набирать на виртуальной панели кибера, "перенесённой" на его грудь.
  - Ну, вот и всё, - заявил он, закрывая окно.
  Что-то в его голосе меня насторожило.
  - Вы о чём?
  - Моего засекреченного центра генетических исследований больше не существует. Несколько направленных взрывов - и теперь посреди леса будет довольно большой котлован.
  - Вы его уничтожили?..
  - Да. Вместе со всеми моими разработками, новинками, банком спермы, мнемослепками и аппаратурой. Всё это я забираю с собой. Ни вам, ни вашим знакомым не удастся воспользоваться моими трудами.
  - Да упаси нас Всевидящий... - пробормотала я, поёжившись. - А как же ваши подданные? Вы же приучили их к определённому уровню техники и достатка.
  - Серийные производства остаются вам в наследство, не переживайте. Я уничтожил только уникальные, обгоняющие наше время технологии... Сможете - восстанавливайте. Не сможете - живи так, на том, что есть.
  - И на том спасибо, - ответила я. - Мы не жадные, нам много не нужно... А вы говорили про какой-то центр управления Мирассой. И о том, что всё завязано на вас. Как быть с этим?
  - Ничего сложного. Передам код доступа вашему стратегу.
  - О... так вы их позовёте сюда? - поразилась я. - Прямо сейчас?
  - Нет, чуть позже. Сначала мне нужно записать обращение к подданным и завещание.
  - Да, конечно... - снова попыталась подвигать затёкшими плечами. - Простите, генерал, может, всё-таки отпустите меня? Или вы всё ещё боитесь, что я наброшусь на вас?
  - Не боюсь, но и переоценивать ваше благоразумие не собираюсь. Потерпите, Тэш, осталось не так много.
  Я скривилась. Как-то жалко выглядели эти опасения в комнате, набитой гвардейцами. Даже Лавинии, окажись она тут, свободной и здоровой, со всеми её навыками, вряд ли удалось бы подойти к умирающему. А в отношении меня это и вовсе было паранойей чистой воды. М-да, похоже, с диагнозом императору я не ошиблась.
  Арх-генерал снова подышал каким-то газом под стеклянной крышкой, и скомандовал:
  - Эй, подвинь ближе камеру!
   Ещё один гвардеец выполнил приказ императора. Его изображение внезапно появилось на всех экранах. Самодержец убедился, что его хорошо видно, взял из рук очередного охранника листы с текстом завещания и принялся медленно, отчётливо читать каждое слово. Выражение болезненно-белого лица стало замкнуто-высокомерным, глаза приобрели холодный блеск, и даже тембр голоса стал каким-то более полнозвучным, что ли... Я подумала, что сейчас он перестал походить на умирающего. Как бы нас не обвинили потом в подделке...
  Император ронял слова, одно за другим, но я почему-то думала не о том, что судьба Мирассы меняется прямо у меня на глазах, а о том, что есть всё-таки высшая справедливость: очередной человек, возомнивший себя богом, заканчивал жизнь ровно так же, как и все подобные ему: согнутый обстоятельствами, растеряв власть, друзей, соратников и даже просто родных... Но жаль мне его по-прежнему не было.
  Встрепенулась я только тогда, когда речь зашла о том, что вся императорская власть достанется даже не самой Карии, а её законному супругу. Похоже, перед смертью Грасс собрался срочно поженить принцессу и Эктора. Я не могла не обрадоваться этому. Главное, чтобы он не помер раньше времени...
  Закончив чтение, Грасс передохнул немного, выпил своего коктейля и продолжил запись. Теперь он обращался к мирассцам, напоминая им о каких-то обещаниях, принося извинения за то, что бросает их (не удержавшись, я опять вытаращила глаза), что опечален расставанием с ними, но будет молиться о них Всевидящему и защищать с небес. Он передавал власть и опеку над ними мужу Карии и просил их слушаться нового владыку, как его самого.
  К концу донельзя прочувствованной и пафосной речи я уже не верила собственным ушам: и это говорил прожжённый циник и настоящий маньяк, только что грозившийся истребить всё население вместе с планетой?! Ну, если именно это называется политикой, то ну её к Плораду. Так врать мне никогда не научиться, да и не хочется.
  Как бы то ни было, оба обращения к подданным Грасс записал с первого раза, никаких дополнительных дублей не понадобилось! Вот вам и умирающий...
  - Ну что, Тэш? У вас остались ещё какие-то вопросы? - поинтересовался садист, знаком велев охраннику выключить камеру. - Потому что сейчас наш тет-а-тет необходимо будет прервать. Эти записи через полчаса будут транслироваться по всей Мирассе, и мне нужно успеть подготовить действующих лиц. Кстати, большая просьба: не надо бежать к ним, чтобы просветить их относительно известной вам теперь ужасной правды. Вы успеете рассказать всё потом, когда хорошенько подумаете, взвесите и оцените последствия. Я уверен, вам будет намного проще вписаться в местное общество, если вы проявите сдержанность. Это касается и Лавинии. Повремените, пожалуйста, с вашими рассказами. Хорошо?
  - Лавиния? А при чём тут она? - насторожилась я.
  - При том, что позже она мне понадобится. Я собираюсь позвать её сюда, чтобы она смогла выполнить свои непосредственные обязанности: облегчить мою смерть.
  - Каким это образом? Она, конечно, врач, но детский же. Как она сможет облегчить вам что бы то ни было?
  - Сможет, сможет. Ваша Лавиния не просто врач. Эта разновидность ГИО-изменённых разрабатывалась, как сёстры-сиделки, помогающие умирающим. Знаете, какое у них было кодовое обозначение? "Ангелы смерти". Чересчур выспренно, но суть отражает верно.
  - К-какие ещё "ангелы смерти"? Вы что, хотите сказать, что она... убивает своих пациентов?!
  Совершенно некстати вспомнились умершие подопечные Лави, и её подозрения на собственный счёт.
  - Нет, она умеет облегчить им последние часы жизни и сделать переход в иной мир максимально спокойным и безболезненным, - возразил Грасс. - Именно эта её способность мне и понадобится. Думаю, и ей и мне будет проще, если вы не станете пока рассказывать, что Наима уже нет.
  Я вздрогнула. Ах, вот оно что... Старый мерзавец собирался обманывать всех до последней минуты. Если бы дело касалось только его, я бы и пальцем не пошевелила, но представить, как Лави воспримет то, что её принца уже три дня, как нет, и сможет ли она потом помогать его убийце, - я не знала. Но экспериментировать с чувствами подруги точно не собиралась. Может быть, Лавинии будет проще, если она решит, что успела попрощаться с Наимом?..
  - Я не буду ничего рассказывать ей. Пока вы не умрёте, - сухо сообщила я величайшему из всех негодяев, которые когда-либо дышали воздухом.
  - Прекрасно, - отозвался он. - Я не сомневался в вашем здравом смысле. За Карией и её стратегом уже пошли, скоро они будут здесь. Ах, да, чуть не забыл...
  Металлическая конструкция, удерживающая меня, внезапно распалась, и я чуть не упала - затёкшее тело не слушалось.
  - Спасибо, - совершенно искренне сказала я, растирая руки. - С удовольствием уйду. Только один вопрос: как снять все ваши привязки, навешанные на Вайятху?
  Губы императора презрительно изогнулись.
  - Что, решились последовать моему совету и дать ему свободу? Похвально, хотя и глупо... Они, видите ли, не приспособлены для свободной жизни.
  - Ничего, мы как-нибудь справимся.
  - Удачи. А механизм смены установок один. Тот же самый, до которого вы додумались сами, раз смогли перепрограммировать Вайятху.
  Я замерла, забыв о ноющей спине и локтях.
  - Это что же... Опять клеймение?!
  - Увы, - отозвался рассеянно коронованный негодяй, открывая какие-то виртуальные документы и начиная что-то править в них.
  - Вы хотите сказать, что не предусмотрели никакого слова-пароля, которое элементарно снимало бы все прежние привязки?! - я всё-таки не могла поверить в такую непонятную жестокость.
  - Нет, Тэш. Меня всё устраивало, как и тех, кому я дарил личных рабов. Возможно, это было чуть более проблемно, зато надёжно. Кстати, советую поторопиться, капсуле с вашим Вайятху был задан определённый временной промежуток, по истечении которого она автоматически включится и начнёт стирать ему память.
  - Что?! - с ужасом переспросила я, вскакивая из плорадова кресла. - Зачем?!
  - Не тратьте время на выяснение моих мотивов, - посоветовал маньяк, пролистывая что-то на экране. - Бегите, Тэш. У вас всего двадцать минут, а туда ещё добраться надо. Вас проводят. Прощайте, видимо, мы больше не увидимся.
  - Будьте вы прокляты! - с яростью выплюнула я, судорожно сдирая с себя клочья золотистого платья-сеточки, мешавшего нормально идти.
  - Взаимно, Тэш, взаимно... - отозвался негодяй и перестал обращать на меня внимание.
  Я рванулась к двери, хромая на обе ноги, и тут меня подхватила под локоть железная рука гвардейца, прошипевшего:
  - Пойдёмте, Тэш-ш-ш... Я провож-ш-ш-у вас-с-с...
  Дальше я помню только бешеный бег по коридорам, от которого болело в боку и почему-то в горле, как будто у меня внезапно началась ангина, постоянные попытки упасть и злость на непослушные ноги. Поначалу мой провожатый практически тащил меня, но к металлической двери, на которой красовалась табличка, оповещающая, что это личный медицинский кабинет императора, я подошла уже сама.
  Гвардеец воспользовался своим ключом, и мы ввалились в белое пространство, заполненное какой-то неестественной тишиной, ярким светом и массой всевозможных приборов, между которыми заметался мой взгляд, выискивая знакомые очертания капсулы. Охранник помог и тут: подвёл меня прямо к каплеобразному саркофагу, в котором я с облегчением увидела любимое лицо.
  На панели управления уже мигало предупреждение о начале процедуры через десять минут, и я ткнула в клавишу отмены. Только секундой позже меня накрыло страхом: а если император обманул, и остановить стирание памяти не удастся?.. Но, слава Всевидящему, аппарат послушно дзынькнул и обнулил шкалу. Предупреждение исчезло, зато появилось предложение выбрать другую программу воздействия.
  Не удержавшись на ногах, я оглянулась вокруг в поисках какого-нибудь сидения. Охранник, по-прежнему стоявший рядом, с готовностью подвинулся.
  - Вам ч-ш-ш-то-то нуж-ш-ш-но?..
  - Сесть бы... - выдохнула я.
  Через мгновенье рядом со мной материализовался обычный вращающийся медицинский стул, на который я опустилась, поморщившись от боли в теле, уставшем от этой позы. Некоторое время я просто смотрела на бледный, спокойный профиль Маугли, а потом представила, как он проснётся и потянется ко мне со своим неизменным: "Сагите..." И тут же к горлу внезапно подкатила тошнота.
  Теперь, после того, как у меня на глазах личный Вайятху императора благоговейно целовал руку своего убийцы, я больше всего на свете боялась увидеть то же выражение на лице моего лягушонка. Нет, что угодно, но только не это! Пусть уж лучше ненавидит, чем смотрит обожающе. Прости меня, Всевидящий, но я не смогу тогда даже позволить ему прикоснуться ко мне!
  После сцены в кабинете совершенно по-иному воспринимались нежность, ласковость Вайятху, его старания понравиться, угодить... И от воспоминаний, которые ещё недавно грели, теперь внутри становилось всё холоднее и гаже. Нет, понятно, что ни о чём подобном я не подозревала, мне и в голову не могло прийти, что возможно такое тотальное подчинение одного разумного существа другому, но теперь, стоило мне закрыть глаза, как я видела императора и его личного раба. И от понимания, что невольно вела себя так же, как самый большой мерзавец из всех живших когда-либо, делалось нестерпимо больно.
  Да, я любила Маугли по-настоящему, в этом для меня ничего не изменилось. Но терпеть и дальше фальшивую привязанность, обрекая его испытывать запрограммированную любовь-подчинение, любовь-зависимость... Разве не заслуживал он свободы? Прямо сейчас, немедленно, чтобы не оставалось времени на раздумья, на сомнении, вообще ни на что.
  Я почувствовала, как всё расплывается перед глазами. Надеюсь, император попадёт прямиком в пасть Плораду, и будет мучиться там вечно. Потому что он ухитрился всего лишь за три часа, почти не обращая на меня внимания, поломать мне жизнь. Лишил всего, чем я гордилась, заставил оболгать саму себя, подвесил надо мной и моими друзьями дамоклов меч наказания, запретил рассказывать правду о его злодеяниях, и вот теперь, как выяснилось, походя, украл у меня надежду, что Маугли мог бы полюбить меня по-настоящему. И даже воспоминания о наших ночах были отравлены ядом императорских объяснений и комментариев... Не осталось ничего, совершенно ничего.
  Я встала и шагнула к капсуле. Безмятежное лицо Маугли резануло по сердцу. Как он посмотрит на меня, когда откроет глаза?.. Впрочем, неважно, как. Лишь бы не видеть больше неестественного обожания и преданности. А раз так... Зачем тянуть и откладывать неизбежное? Надо признаться себе самой, что второй раз такой замечательной возможности у меня может и не быть. И вообще неизвестно, что будет потом.
  Пролистав на панели управления перечень предлагаемых операций, я нашла требуемую: "Смена психических настроек", и нажала. По телу лежащего, сверху вниз, скользнул красный луч сканера, меню сменилось.
  "Выберите место для клейма".
  Я сглотнула. В прошлый раз это было бедро... Может, туда же?
  Ткнула в схематичное изображение человеческой фигуры на экране. Внутри капсулы началось движение: поднявшиеся откуда-то механические руки освободили доступ к указанному месту и аккуратно вспороли ткань костюма, обнажая кожу. Фиксирующие ремни, один за другим, начали захлёстывать тело Маугли. Я резко вспомнила все, вроде бы, забытые подробности прошлого клеймения и стиснула зубы. Проклятый Грасс!
  "Процедура начнётся через десять... девять... восемь..."
  Капсула отсчитывала секунды, а я судорожно соображала, что должна буду сказать, чтобы освободить лягушонка от себя навсегда. Усилием воли собралась, очистила голову от посторонних мыслей и эмоций, сосредоточилась.
  Выдвинувшийся складной штырь, оканчивающийся небольшой пластинкой, на глазах наливающейся красным, плавно переместился к беззащитно открытому участку тела Маугли. Я заставила себя не отводить глаза. Это ведь всего лишь медицинская процедура, в обморок будем падать потом.
  Отсчёт закончился, капсула издала предупреждающий сигнал, а раскалённое клеймо прижалось к бедру Вайятху. Огромные зелёные глаза мгновенно распахнулись недоумевающее, он попытался дёрнуться, потом вскрикнул, но вряд ли успел понять, что происходит: взгляд почти мгновенно обессмыслился, и из полуоткрытого рта не вырвалось больше ни звука.
  Утекающие в вечность секунды... Ещё один сигнал, раскалённая пластинка, наконец-то, отодвинулась, и на панели возникла надпись: "Введите установки".
  - Маугли, - начала я, - ты помнишь всё, что происходило с тобой до этого момента. Всё, всё помнишь... Всех, с кем ты жил, всё, что ты делал. Помнишь всё, чему научился. Ты больше не должен любить своих хозяев. Ты можешь сам решить, как относишься к своим хозяевам. Ты свободен чувствовать сам. Ты свободен, твои чувства тоже свободны. Ты слышишь меня?
  - Да... - прошелестело из динамика.
  - Ты можешь сам отвечать за себя. Ты - сам себе хозяин. Больше никто. Ты решаешь, как тебе жить и что делать. Тэш больше не твоя хозяйка. Ты не обязан любить Тэш. Понимаешь?
  - Да...
  - Ты помнишь всё, что знают и умеют обе твои половины. Все знания Проводника остаются у тебя. Его память становится твоей, его чувства становятся твоими, его умения становятся твоими. Повтори.
  - Я помню... знаю... чувствую... всё, что Проводник...
  - Твои две половины сливаются в одну. Проводник становится частью тебя, а ты, Маугли, становишься частью его. Вы объединяетесь в одно целое. Понимаешь?
  - Да...
  - Теперь вы - одно целое. Нет отдельно Проводника, отдельно Маугли. Есть Маугли, в котором обе половины слились в одну. И так будет всегда.
  Рвать нужно все связи, в том числе и физические. Значит, нужно сформулировать это.
  - Теперь ты сам выбираешь для себя сексуальных партнёров. Это может быть кто-то другой, не Тэш. Ты можешь получать все удовольствия от занятия сексом с тем, с кем захочешь сам. Это зависит только от твоего желания и чувств.
  Я облизала сухие губы. Что ещё? Вроде бы, всё. Ещё раз закрепляющую фразу, и можно выключать кабину.
  - Ты свободен, Маугли. Повтори.
  - Я свободен...
  - Да, так и есть. Хорошо.
  Нажала на надпись "Процедуру завершить" и проследила, как механические руки чётко и быстро обработали ожог. Задумалась было на секунду, надо ли ждать пробуждения Вайятху, и поняла, что не смогу. Не выдержу, если увижу холодность или, не дай Всевидящий, ненависть в зелёных глазах. Уговаривая себя, что это вовсе не трусость, и сейчас будет множество куда более неотложных дел, спросила у охранника:
  - Мне нужно найти Эдора Валлегони. Ты можешь отвести меня к нему?
  Гвардеец словно бы прислушался к чему-то, втянул воздух и кивнул.
  - А можно оставить Вайятху здесь? С ним ничего не случится?
  - Нет, - коротко ответил солдат императора. - Нуж-ш-ш-но ос-с-ставить ключ-ш-ш...
  На стул рядом с капсулой легла причудливо выгнутая пластинка, та самая, которой гвардеец открывал медблок.
  Тогда пойдём, - сказала я. - И поскорее, у меня мало времени...
  Дверь закрылась за нами с тихим шелестом, и гонка по коридорам повторилась, только уже в обратном направлении. Я боялась, что мы пройдём мимо кабинета с умирающим императором, но, к счастью, солдат вёл меня каким-то другим путём. Только оказавшись перед дверями, из-за которых доносилась музыка и голоса, я опомнилась и затормозила. У меня, скорее всего, был совершенно жуткий вид: причёска растрепалась, одежда помялась, не говоря уж о том, что обломки и обрывки верхнего платья до сих пор болтались на плечах. Пожалуй, не стоило шокировать местную публику.
  - Позови, пожалуйста, Эдора сюда. Мне не стоит заходить в зал, - попросила я, отступая в сторону.
  Гвардеец кивнул, повернул что-то у самого горла, под подбородком и... исчез. Дверь открылась и тут же закрылась. Надо же, вот мне и довелось увидеть, как работает одежда-невидимка идеальных солдат. Видимо, какое-то встроенное в застёжку устройство, которое регулирует количество "зеркального" вещества.
  Я стояла, прижавшись к холодной стене, и старательно думала о плащах-невидимках, о том, сообщил ли уже император Карии, что выбрал её своей преемницей, и успеют ли они с Эктором пожениться... Лишь бы не думать о том, что где-то внизу, под нами, заканчивается реабилитационный период, и крышка медицинской капсулы поднимается, выпуская Маугли. Потом, всё потом. Не сейчас, пожалуйста, Всевидящий...
  Эдор появился в коридоре внезапно, не хуже своего незаметного сопровождающего.
  - Тэш?.. - начал было он, но окинул меня взглядом, нахмурился и встревоженно оглянулся на гвардейца.
  - Не обращай внимания, он помог мне, - пояснила я стратегу и потянула его подальше.
  Мы спустились на пару пролётов, и там я вкратце рассказала мачо, где была последние три часа, и что за это время случилось. По мере моего рассказа, глаза у стратега становились всё больше и больше, но он не перебивал меня, пока я не закончила рассказ. Тогда он на несколько минут ушёл в себя настолько, что не отреагировал, даже когда я дёрнула его за руку. Пришлось ждать, когда мачо очнётся. Слава Всевидящему, на этот раз он не слишком долго переваривал новости. Стратег ни о чём не переспрашивал меня, видимо и так, своим чутьём эмпата поняв, что я не лгу и не преувеличиваю.
  - Плорад задери этого Грасса, - наконец выдал Эдор и прищурился. - Это ж надо... Выжил, гадёныш. М-да, жаль, что мне не придётся, видимо побеседовать с ним, хотя хотелось бы.
  - Это совершенно бессмысленно, - устало отозвалась я. - Поверь, там не с кем уже беседовать.
  - Да, вероятно, ты права. Значит так, надо тебя отправить домой.
  - Погоди, а где Лави? И остальные?
  - Карию с Эктором вызвали к императору, минут двадцать назад. Конечно, я и не подумал их останавливать.
  - И не надо. Он в любой момент может загнуться. И не дай Всевидящий, не успеет передать власть по всей форме. А Лави?
  - Она здесь, танцует. Во всяком случае, пытается. И как вот я ей скажу, что Наима больше нет?!.
  Я грустно кивнула. Да, бедная моя подруга. Даже не знаю, как она отреагирует на то, что является каким-то "ангелом смерти"!
  - Так, это подождёт, а вот тебе надо домой, - решительно заявил мачо. - Пойдём, раздобудем тебе какой-нибудь флайер.
  - Не надо, Эдор! - запротестовала я. - Вам сейчас нужна будет любая помощь! Тем более, что пока я знаю лучше всех, что происходит! Давай лучше найдём место, где я могла бы переодеться во что-то более подходящее, и поесть. Не поверишь, но я голодная, как волк.
  - Поверю, почему нет... - задумчиво ответил мачо. - Ну, хорошо. Сейчас спросим твоего помощника, можно ли где-нибудь во дворце найти для тебя одежду.
  Гвардеец молча кивнул и снова повёл нас вниз. По дороге Эдор продолжал расспрашивать меня, уточняя для себя какие-то подробности, видимо, чтобы составить полную картину того, во что мы все вляпались.
  - Вот уж воистину, неисповедимы пути Всевидящего, - пробормотал он, наконец. - Впервые сталкиваюсь с тем, чтобы с таким оглушительным успехом провалить всю свою миссию... Надо не забыть поблагодарить Мирассу от всей души. Кстати, как там Проводник?
  - Надеюсь, что хорошо, - стараясь, чтобы голос не дрожал, ответила я.
  - Тэш... Что случилось? - Ну, да. Обмани стратега, попробуй.
  - Я... отпустила его.
  - Что?!
  Захлёбываясь от прорвавшихся рыданий, я кое-как объяснила стратегу, что сделала и где оставила Вайятху. Выслушав, мачо вдруг остановился и крепко обнял меня, вызвав новый неконтролируемый взрыв рыданий.
  - Всё-таки ты невероятная, - пробормотал он мне в макушку. - Как же жаль...
  Но что именно ему жаль, он так и не сказал, потому что вдруг поднял моё лицо и коснулся губами мокрой щеки.
  - Слишком много соли, - заявил мачо. - И тебе явно нужно вот это...
  Губы стратега накрыли мои, смиряя и растворяя отчаяние, боль, страх, неуверенность, злость и бессилие... Я не сопротивлялась, потому что понимала: одна сейчас и вправду не справлюсь. Мне нужно было чьё-то плечо, хотя бы ненадолго, но очень нужно. И лучше уж это будет плечо Эдора, чем кого-то другого.
  
  Глава шестьдесят девятая.
  
  Не знаю, сколько мы так целовались, но, когда Эдор отпустил меня, я чувствовала себя куда более спокойной. Мы продолжили спускаться молча, не сказав друг другу ни одного слова, да они и не были нужны. Стратег опять помогал, а я опять принимала его помощь. Наверное, такие отношения между нами были правильными...
  Комната, в которую привёл нас гвардеец, напоминала гардероб какого-то театра: три стены из четырёх сплошь были завешаны самыми разнообразными костюмами, мужскими и женскими. Здесь были сотни, если не тысячи вариантов на все случаи жизни: от коронации до похорон, и от бала до обычного выхода в город. Охранник Грасса в очередной раз удивил меня, подведя нас точнёхонько к вешалам с повседневной одеждой. Я радостно ухватила несколько комплектов блузок с брюками.
  - Может, платье? - с сомнением спросил мачо.
  - Нет уж... Пусть сами носят этот кошмар, - мрачно ответила я, скрываясь за какой-то перегородкой.
  - Так ведь бал ещё не закончился, - напомнил стратег.
  - Поверь мне, он очень скоро закончится. Как только начнут передавать запись Грасса о его завещании... Даже если во дворце нет каких-нибудь громкоговорителей, родственники начнут трезвонить тем, кто сейчас тут развлекается. Мой тебе совет: переоденься тоже, потому что неизвестно, что будут делать эти аристократы, когда узнают, что у них из-под носа увели целую империю, да ещё и навязали им чужака... Может, придётся бежать. Или драться, я ничего не исключаю, здешний гадюшник вполне соответствует своему предводителю.
  - А что они могут сделать? Дворец охраняется гвардейцами, а гвардейцы подчиняются только императору, ты сама говорила.
  - Да... гвардейцы... - пробормотала я, застыв на месте. - Именно, гвардейцы! Грасс ни слова не сказал о том, передаст он их или нет!
  - Что ты имеешь в виду? - спросил мачо, выныривая откуда-то в одних штанах и незастёгнутой рубашке.
  - Только то, что сказала. Он не пообещал, что передаст их Эктору...
  - Думаешь, это такая грандиозная свинья нам?
  - Не знаю... - я сморщилась. - Не знаю, просто царапает что-то, но не могу сообразить, что именно... Послушай, ты можешь сказать, кому подчиняешься сейчас? - спросила я у охранника, стоявшего за ширмой.
  - Императору, - коротко ответил синий балахон.
  - А это новый император? Не тот, что был час назад? - допытывалась я.
  - Нет. Тот ж-ш-е.
  - Вот видишь! - я повернулась к стратегу. - Он не передал их Эктору! Значит, что-то задумал!
  Эдор задумался только на одну секунду, потом спросил гвардейца:
  - У тебя есть приказ, что ты должен будешь делать, если этот император умрёт?
  - Да.
  - Что?
  - Тож-ш-ше умереть.
  - Оп-па... - обескураженно пробормотал мачо. - Генерал решил напоследок оставить нас без охраны? Вот это номер... Представляешь себе, что начнётся, когда они будут валиться всем под ноги, мёртвыми?! Ничего себе, начало царствования. Ну, Гр-расс... - и стратег добавил непечатное слово.
  Я тоже схватилась за голову. Похоже, старый мерзавец решил с самого начала играть нечестно!
  - Надо найти Эктора, срочно! - заявил мачо, переходя к решительным действиям. Его пальцы заскользили по застёжкам рубашки с такой скоростью, что это походило на волшебство. - Поторопись, Тэш. Возможно, у нас вообще нет времени. Если бы знать, где ещё могут быть подводные камни!
  - Да, сейчас... - пропыхтела я, судорожно втискиваясь в довольно узкие брюки. Искать более удобные было уже некогда. - Но я не помню, где этот проклятый кабинет!
  - Ничего, сейчас попросим твою палочку-выручалочку поработать снова провожатым.
  Буквально через пару минут мы, уже переодетые, бежали по коридорам следом за гвардейцем к комнате, в которой прощался с жизнью величайший негодяй всех времён и народов. Почему-то в этот раз дорога мне показалась длиннее, чем когда я спешила к Маугли. Впрочем, возможно, всё дело было в нервах.
  Когда мы затормозили перед уже знакомой дверью, в полуосвещённом коридоре материализовалась фигура в синем, шагнувшая нам наперерез:
  - Запрещ-ш-ш-ш-ено бес-с-с-покоить...
  Эдор быстро спросил:
  - Император там один?
  - Нет.
  - А кто с ним?
  - Принцес-с-са Кария с с-сопровож-ш-ш-дающ-ш-шими...
  - И много сопровождающих? - уточнила я.
  - Пятнадц-сать.
  - Ого! Кажется, тут срочное совещание... или свадьба? - предположил стратег.
  - А может, всё вместе. Главное, что мы успели, - пробормотала я, сгибаясь пополам, чтобы отдышаться. - Теперь осталось перехватить Эктора. Ведь не будет же Грасс рассказывать им всё то, что вывалил мне?
  - Не будет, - согласился Эдор. - Значит, подождём.
  Мои мысли, совершенно непонятным образом, от умирающего императора перетекли на лягушонка, который уже должен был очнуться, и я всерьёз задумалась о том, куда денется Вайятху, когда проснётся.
  - Может, отправим отсюда Маугли? С гвардейцем вместе? - нерешительно спросила я, оглядывая коридор.
  - Ну... Давай. Пока ещё арх-генерал жив. Командуй.
  Я немедленно принялась грузить "нашего" охранника инструкциями, как увезти отсюда гуманоида в дом Эдора на пляже. Странно, но моё предубеждение против этих существ совершенно исчезло. Познакомившись поближе с создателем несчастных солдат, я перестала от них шарахаться.
  Синий балахон выслушал меня, кивнул и исчез, - наверное, по привычке. Вроде, прятаться сейчас было не от кого. Мы же остались подпирать стену, ожидая, когда проклятая дверь откроется, чтобы перехватить Эктора. Пока было время подумать, я пыталась представить, как это Грасс, который терпеть не мог ГИО-изменённых, общался с фаворитом принцессы, но получалось плохо.
  Мы простояли так много дольше, чем я думала, наверное, минут сорок. А знаком, что переговоры близятся к концу, стало появление Лавинии, которую сопровождали ещё два гвардейца. Златовласка выглядела непривычно взволнованной и напряжённой. Увидев нас с Эдором, она ахнула и устремилась к нам.
  - Что происходит? Почему вы здесь?! И в таком виде?
  - А почему ты здесь? - перебил её стратег номер один
  - Потому что за мной послал Наим, - ответила Лави, вызвав у меня непроизвольный спазм в груди. - Но что вы здесь делаете?
  - Ждём Эктора, - ответил мачо. - Его тоже позвали, вместе с Карией. И ещё кучу народу. А мы... нам пришлось переодеться, небольшое недоразумение. Но здесь что-то случилось, Лави.
  - Да, похоже... - она встревоженно посмотрела на запертую дверь. - Как думаете, мне можно туда?
  Я не успела ответить, потому что в этот момент из кабинета вышел первый из посетителей императора. Им оказался отец Карии, довольно симпатичный, представительного вида мужчина лет сорока пяти, типичный мирасский аристократ. Я видела его несколько раз во время последних мероприятий, поэтому поздоровалась. Но сагат Баррох не ответил на моё приветствие, а, возможно, и вообще не заметил меня. Выглядел он вовсе не аристократично: на высоком лбу блестели капельки пота, глаза, казалось, норовили вывалиться из глазниц, и рука, которой он нервно прижимал ко рту салфетку, подрагивала.
  Следом за ним показалась и мать принцессы, опирающаяся на руку одного из своих сыновей. Оба они тоже выглядели так, словно их огрели дубинкой по голове. Потом кабинет покинули ещё какие-то люди, видимо, менее близкие родственники, и первые лица Кабинетов императора - по крайней мере, я заметила пару знакомых министерских физиономий. Самыми последними вышли новоявленный император и первая императрица Мирассы.
  Надо сказать, что стратег номер два не посрамил своей специализации: вид у него был спокойно-сосредоточенный, чёрные брови сдвинуты в одну линию, а губы слегка поджаты, словно он уже сейчас просчитывал и прикидывал, чем ему грозит императорство на этой планете. Что до Карии, то я впервые видела её такой... настоящей. На бледном личике читалось разом столько эмоций, что я испугалась, как бы она не стукнулась обо что-нибудь, потому что принцесса явно ничего не видела перед собой. Выйдя за порог, она вдруг остановилась, вздохнула, словно хотела что-то сказать, и... начала падать.
  Разумеется, Эктор был первым, кто подхватил её. Потом уже засуетились родственники, мать Карии, началась какая-то бесполезная толкотня и крики, и под этот шум Лавиния осторожно проскользнула между родственниками новой императрицы и вошла в кабинет, плотно закрыв за собой дверь. Но заметили это, кажется, только мы с Эдором.
  Стратег номер два, перехватив поудобнее свою почти супругу, бросил на столпившихся родственников оценивающий взгляд, что-то решил про себя и приник к губам Карии. Мамаша принцессы шокировано ахнула, все остальные, наоборот, резко замолчали. Ну, я-то прекрасно поняла, что именно делал Эктор, потому что его брат совсем недавно проделал нечто подобное со мной. И никаких несвоевременных мыслей у меня не возникло. Поначалу. А вот через несколько секунд, глядя на страстные лобызания, я невольно отвела глаза и почувствовала, что начинаю розоветь.
  Плорад всё побери! Я как-то не думала, что это так выглядит со стороны... Настолько страстно и возбуждающе. Ой-ёй, теперь понятно, почему разозлился Проводник, когда увидел похожую сцену в лесу. М-да, я бы тоже, пожалуй, эээ... прибила его, если бы увидела, что он так целуется с кем-то другим. Похоже, надо срочно менять взгляд на помощь стратегов...
  Пока шокированное общество таращилось на интимную сцену, не веря своим глазам, Кария пришла в себя и начала отвечать Эктору, причём, с немалым энтузиазмом. Когда стратег номер два, наконец, оторвался от неё и поставил на ноги, она уже не выказывала желания упасть, но взгляд всё ещё был слегка расфокусированным, впрочем, возможно, виной тому были уже не новости о короне, а старания будущего (или уже настоящего?) мужа.
  Я не поняла, сообразили ли свидетели ГИО-терапии, что именно сделал Эктор, но возражать никто не возражал и с обвинениями не накидывался. Наоборот, мать Карии издала возглас облегчения и схватила драгоценную дочку за руку, порываясь вести куда-то прочь. Возможно, принцесса не тронулась бы с места, но Эктор что-то шепнул ей на ухо, девушка кивнула, вздёрнула подбородок, точь-в-точь, как марионетка, которую дёрнули за ниточку, и какими-то ломкими шагами двинулась по коридору. Толпа двинулась следом, а я вцепилась в рукав освободившегося стратега мёртвой хваткой. Он удивлённо взглянул на меня.
  - Эктор, принимай меры! Вместе с императором сейчас помрут все его гвардейцы! Понимаешь? Все! Одновременно! - быстро проговорила я ему на ухо.
  Брат Эдора вздрогнул и уставился на меня круглыми глазами.
  Я отчаянно закивала:
  - Это правда! Клянусь, чем хочешь! Нам очень надо срочно поговорить, но ещё более срочно нужно разогнать всех из дворца и найти хоть каких-то охранников, потому что вот-вот у тебя на руках будет плорадова куча трупов!
  Вот за что я обожала стратегов: будущий император не задал ни одного глупого вопроса, например, откуда я взяла всё это, и уверена ли в том, что говорю. Эктор просто кивнул и ответил:
  - Как только освобожусь, найду вас. Не уходите пока из дворца!
  - Мы будем на связи, - подтвердил Эдор, и новый правитель Мирассы устремился за толпой будущих родственников, поддерживающих Карию. Уже через пару секунд гомон был перекрыт его уверенным, властным голосом, отдающим распоряжения. Я с удовольствием наблюдала за тем, как неорганизованная толпа тут же перетасовалась, разделилась на несколько группок, которые уже вполне целеустремлённо разошлись по делам.
  - Да, Грасс всё-таки умница, - пробормотала я себе под нос. - Подлец, маньяк, убийца - но умница. Преемника он выбрал совершенно правильно.
  - Бесспорно, - ответил мачо, прислоняясь к стене. - Арх-генерал неординарная личность. Но это-то и есть самое страшное: когда талантливый, умный, решительный, харизматичный человек превращается в беспринципного и жестокого тирана.
  Я передёрнула плечами.
  - Как думаешь, может, нам надо уже срочно что-то делать?
  - Может. Но мы-то пока об этом не знаем, вот в чём штука. Как только узнаем, так сразу и займёмся, - успокоил меня стратег.
  Я кивнула и закрыла глаза, тоже прислонившись затылком к стене.
  Главное, не думать сейчас, каким проснулся Маугли после моего последнего вмешательства, долетели уже они с гвардейцем до дома на пляже, или нет. Удалось ли им вообще покинуть дворец, или Вайятху сейчас появится здесь, с вопросом и укором в глазах... Вздрогнув от явственно представившейся моему внутреннему взору картины, я открыла глаза и принялась сверлить взглядом дверь. Да простит меня Всевидящий за такую злобу, но я от всей души пожелала Грассу поскорее оставить уже этот мир в покое.
  Но мерзкий тиран совсем не торопилс покинуть нас. Мы ещё не менее полутора часов полушёпотом обсуждали с Эдором последние события, прикидывая, что и когда надо сделать, с кем связаться и какие шаги предпринять, прежде чем получили явный и недвусмысленный знак, что Грасс, наконец, скончался: стоявший неподалёку от нас гвардеец внезапно рухнул, как подкошенный. Я подскочила от неожиданности (к тому моменту мы уже сидели на полу), а Эдор вообще взвился, как пружина. Следом за первым, почти одновременно, начали падать и остальные охранники императора, стоявшие в коридоре. У стены проявились ещё двое, которых раньше не было видно. Я смотрела на мёртвые тела с неожиданной для себя самой жалостью: какие бы чувства они не вызывали, но эти существа тоже стали жертвами почти всемогущего маньяка.
  - Ну, вот... - проговорил мачо, глядя на поверженных солдат. - Свершилось. Не могу сказать, что сожалею о его смерти, но чувствую, что она нам ещё не раз аукнется...
  - Представляю, что сейчас творится там, наверху. Надеюсь, Эктору уже удалось разогнать всех гостей по домам, - заметила я тихо. - Войдём?
  - Да, конечно, - и стратег номер один решительно направился к двери.
  Вот только открываться она не пожелала, и мачо пришлось обыскать ближайшего гвардейца, чтобы найти ключ. У мертвеца их оказалось несколько: странной, непривычной волнообразной формы пластинки, с зубчатыми краями. Я показала на ту, что была золотого цвета:
  - Кажется, вот этот.
  Ключ действительно подошёл, и мы осторожно вошли в кабинет.
  После моего ухода там почти ничего не изменилось, за исключением того, что стоявшие ранее позади кресла гвардейцы теперь распростёрлись на полу. Тело диктатора так и продолжало лежать на кресле-кровати. Застывшее, белое до синевы лицо казалось монументально-спокойным. Увидь он себя сейчас, остался бы очень доволен: смерть наградила арх-генерала поистине королевским величием.
  Рядом, на полу, свернулся калачиком последний Вайятху императора. Как и обещал Грасс, его жизнь окончилась вместе с жизнью хозяина. Я знала, что так будет, но всё равно эта картина вызывала боль и холод в груди.
  Лавиния сидела в углу, на маленькой табуретке, сложив руки на коленях и опустив на них голову, так что видна была только вычурная причёска и сверкающая заколка в волосах. Подвески на ней мелко подрагивали.
  - Лави... - беспомощно позвала я, не зная, как подступиться к подруге.
  Златовласка подняла голову, и я осеклась: сейчас она и вправду напоминала ангела, какими их рисовали на старинных витражах. Прекрасная, светлая, далёкая и холодная.
  - Я помогла ему, - ровным голосом сказала она, глядя куда-то сквозь нас. - Несмотря ни на что, я помогла ему... Может, не стоило?
  Эдор тут же оказался рядом с ней и обнял сестру. Она как будто не почувствовала этого, продолжая с болезненным вниманием рассматривать что-то позади меня.
  - Я ведь поняла, что это не Наим... Я всё поняла, когда увидела его... И всё-таки помогла, как он просил. Эдор, как ты думаешь, я зря сделала это?
  - Даже не бери в голову, - убеждённо ответил мачо. - Ты поступила правильно. Он сказал, что это и есть твоё предназначение?
  - Да. Сказал. Объяснил. Что я - проводник к смерти. Облегчаю уход тем, кого уже не спасти. Ангел смерти - да, так он меня назвал... Всевидящий, я знала, что со мной что-то не так... Всегда знала...
  И Лавиния прикрыла глаза. Всего на одно мгновенье, и когда она открыла их, слёз не было, но мне почему-то казалось, что она рыдает. Стратег продолжал обнимать её, шепча что-то на ухо, кажется, даже не на лингве, а на каком-то другом языке - возможно, их "семейном", на котором говорили только они одни.
  Мне некстати вспомнились слова покойного императора о том, что ГИО-люди не имели нормальных чувств и были просто орудиями для создавших их натуральнорождённых. В чём-то он, наверное, был прав, но не во всём: генно-изменённые становились тем, кого желали видеть хозяева или воспитатели. Во времена Грасса в них видели только говорящие орудия, и получили в ответ жестокость и презрение, а "отец" Эдора и Лавинии видел в ГИО-изменённых своих детей - и они стали ими.
  Во всяком случае, упрекнуть златовласку в бесчувствии сейчас не смог бы даже самый предвзятый по отношению к генно-изменённым скептик. Более того, она была куда более человечна, чем тот же Грасс, или многие из его аристократов. Стало быть, воспитание всё-таки значило куда больше, чем думал покойный арх-генерал.
  - Я в порядке, извините, - проговорила наша северная богиня, пытаясь встать. - Просто не ожидала такого... Я шла к Наиму, а оказалось... Брат, кто это был? Ты знаешь?
  - Грасс, - коротко ответил Эдор.
  Лавиния задохнулась на мгновение, с ужасом глядя на стратега.
  - Как - Грасс? Это же невозможно!
  - Увы, душа моя, тут всё возможно, даже не представляешь, до какой степени... Прости, но мне нужно теперь найти Эктора, ему понадобится любая помощь, которую я смогу обеспечить. У нас проблемы с охраной, поэтому я попрошу вас: или останьтесь здесь, или давайте найдём какое-то безопасное место, где не будет трупов, а эту комнату закроем. В этом кабинете нельзя ничего трогать, слишком много тайн оставил после себя арх-генерал, в том числе тех, о которых мы пока не знаем, - как умирающие вслед за ним гвардейцы, например.
  Златовласка встрепенулась, и глаза у неё стали более живыми.
  - Тогда я останусь. Эти бедняги уже ничем не могут мне повредить, а тайны, пожалуй, соблазнят кого-нибудь на подвиги... Тэш, ты останешься со мной?
  Я заколебалась, а потом отрицательно покачала головой. Ну, не могла я опять запереться в этом склепе неизвестно на сколько, чтобы ждать, чем кончится всё там, наверху, и любоваться на мёртвого негодяя.
  - Лави, не рассердишься?.. Прости, но я пробыла тут три не самых счастливых часа в своей жизни, и у меня теперь что-то, вроде клаустрофобии на этот кабинет. А про Грасса я даже говорить не хочу...
  Златовласка серьёзно и грустно посмотрела на меня. Не знаю, что она почувствовала, но возражать не стала, просто сжала на секунду мою руку, словно поддерживая, а потом полезла в сумочку, прикрепленную к поясу на старинный манер:
  - Да, чуть не забыла... Император велел передать это тебе. Сказал: подарок, - пояснила она, протягивая маленький кристалл, похожий на бриллиант.
  Я подозрительно уставилась на безделушку. Подарок от Лемира Грасса? Мне?! Как-то уже страшно...
  - А что это, он не сказал?
  - Нет. Просто просил передать.
  Ну да, понятное дело. А потом окажется - "сама виновата, никто не тянул выяснять, что там записано"...
  - Спасибо, потом как-нибудь посмотрю, что там, - пробормотала я, засовывая кристалл в собственную сумку, обнаруженную там же, на столе, куда её положил гвардеец.
  Слава Всевидящему, никто не покусился на моё имущество. Я проверила содержимое, со вздохом облегчения убедилась, что Деона на месте, и прикрепила сумочку на свой пояс. Изящная, из золотой ткани, она совершенно нелепо смотрелась вместе с обычными серыми брюками и синей блузой. Так же нелепо, как Лавиния в бальном платье, посреди сверхсовременного кабинета, и с десятком трупов. Перекосы имперского существования, чтоб его...
  - Лави, тут ещё вот... - Я кивнула на стеклянный сейф, тоже стоящий там, на столе. - Это вирус, тот самый, с Джорбы. Его надо охранять, как зеницу ока.
  Глаза златовласки расширились чуть не в пол-лица, и она твёрдо заявила, что немедленно запрётся и впустит сюда только кого-то из "наших": Эктора, Эдора или меня, больше никого.
  Стратег номер один мрачно посмотрел на хранилище и сказал:
  - Н-да, встретить самую легендарную личность и самое страшное оружие в одном замке - это дорогого стоит... Даже боюсь вспоминать, что там ещё рассказывали про события пятисотлетней давности, а то, вдруг оно тоже найдётся где-нибудь тут.
  Эдор всё-таки не захотел оставлять сестру в окружении такого количества мертвецов, поэтому вытащил тела гвардейцев и Вайятху в коридор, сложив их в ряд, вдоль стены. Лавиния осталась хранить покой императора и его секреты, а мы пошли наверх, искать людей. Надо сказать, это оказалось очень непросто: даже при наличии карты подземелья, которая нашлась в одном из ответвлений коридоров, мы безнадёжно заблудились, и, возможно, нас нашли бы ещё нескоро, если бы Эктор не прислал за нами одного из своих гвардейцев. Оказалось, император забрал с собой не всех: десять солдат остались в распоряжении Карии, и ещё двадцать - Эктора. Вот одного из них он и отправил на наши поиски. Вполне себе успешные, надо признать.
  Выйдя наверх, к бальным залам, мы обнаружили, что дела обстояли много хуже, чем мы предполагали: чуть ли не в каждом помещении дворца лежали трупы в синем. К моменту встречи с Эктором я начала подозревать, что параноик Грасс напичкал охраной дворец, как кекс изюмом. Стратег номер два подтвердил мои подозрения, сообщив, что здесь постоянно пребывало около двух тысяч генно-изменённых солдат. Это не считая тех, что располагались в казармах.
  - А есть ещё и казармы? - удивилась я.
  - Есть, - как-то многообещающе-мрачно подтвердил новоявленный император и добавил. - Вот туда нам как раз и надо сейчас лететь. Я боюсь даже представить, что там творится.
  И мы полетели. Мы - потому что я наотрез отказалась оставаться, даже ради Лавинии, к которой, кстати, отправили нескольких охранников, чтобы они вынесли тело императора и не впускали в кабинет кого попало. Дело было в том, что родственники Карии удивительно быстро пришли в себя и принялись лихорадочно соображать, чем им грозит превращение принцессы в настоящую императрицу, и что они могут от этого чудесного превращения получить. По всему получалось, что стоило подсуетиться. Вот они и ринулись суетиться, подгадывать, ухватывать, отрывать. И делали это с таким самозабвенным упоением, что даже Карии пришлось начать обрывать и останавливать их. Кого смогла, она увезла с собой в резиденцию покойного Наима, в том числе, министров и глав разных Комитетов, с которыми должна было долго и нудно обсуждать новое переустройство империи, а на самом деле - тянуть время до возвращения Эктора.
  Остальных же родственничков и заплутавших гостей ещё предстояло отловить и выдворить вон, а дворец перевести на полуосадное положение, активировав системы защиты. Ещё нужно было вызвать всех работников-людей, чтобы очистить помещения от мёртвых гвардейцев, и препятствовать дальнейшему разграблению императорского имущества. Да-да, мирасские аристократы, в суматохе и панике, охватившей их после объявления о неожиданной смене власти, покидая торжество, ухитрились захватить с собой, не иначе, как по ошибке, несколько сотен предметов позолоченной посуды и столовых приборов, которыми были сервированы столы. А ещё, один Всевидящий знает, сколько ваз, вазонов, фужеров, канделябров с гербами императорской семьи, не считая розеток и украшений с полудрагоценными камнями, оторванных с мясом прямо от мебели или скатертей, которые они украшали...
  Всё это с гневом докладывал Эктору пожилой человечек в богато украшенной ливрее, поймав нового императора по дороге к ангарам с флайерами. Да мы и сами видели этот вандализм, когда проходили по залам... М-да, вороватых подданных воспитал Грасс.
  Стратег номер два внимательно выслушал своего управляющего, или как там называлась эта должность, и пообещал всё вернуть обратно, попутно надавав человечку массу весьма толковых и нужных поручений. А потом мы снова рванули к летательным аппаратам, потому что времени на всё было катастрофически мало... Вообще, складывалось ощущение, что Грассу было совершенно наплевать, справимся мы или нет. Главным было получить согласие на неразрушимость легенды о нём, а дальнейшая жизнь и судьба империи его просто не волновали.
  Я успела пересказать стратегу номер два только очень короткий вариант нашего с Грассом разговора, потому что дорога не заняла много времени: первая казарма оказалась не так уж далеко. Согласно плану, она занимала подземные помещения, спрятанные под довольно большим, исключительно живописным холмом округлой формы. Мы приземлились рядом с вершиной и некоторое время безуспешно искали вход, пока Эктор не пробормотал что-то нелестное в свой адрес, и не включил какой-то загадочный прибор, напоминающий наручный хронометр. Прибор запищал и указал на скрытую дверь, которая автоматически открылась после того, как ладонь стратега номер два была изучена сканером-невидимкой.
  Мы спускались вниз по довольно узкому проходу, рассчитанному явно на одного входящего, всё ниже и ниже, пока не упёрлись в очередную дверь, очень мощную, усиленную бронёй. Но отпечаток длани Эктора открыл и её, и мы вышли на узкую площадку, возвышавшуюся над сплошным серо-синим полем. Вглядевшись, я подавила вскрик: это были не дюны и не тюки, разбросанные по всему необъятному подземному помещению. Это были мёртвые гвардейцы.
  По-видимому, они стояли плечом к плечу, когда умер император, и смерть застигла их врасплох. Тела лежали друг на друге, вперемешку, как попало, разве что сохранялись следы длинных рядов, в которые были построены солдаты. Но количество мертвецов просто ужасало!
  - Всевидящий, - даже у железного Эдора голос дрогнул при виде такой гекатомбы. - Сколько же их тут было?!
  - Несколько сот тысяч, это точно, - тихо ответил Эктор. - Не представляю, зачем Грасс создал так много солдат? Он что, воевать с кем-то собрался?!
  - Похоже, что да, - мрачно ответил стратег номер один. - И я даже знаю, с кем.
  - С Сосунами? - спросила я, слегка удивившись.
  - Нет. С Содружеством.
  
  Глава семидесятая.
  
  Мы, конечно, не поверили. Ни я, ни Эктор. Ни тогда, ни позже, когда рискнули спуститься вниз, отыскали антигравитационную платформу, и на ней летели над настоящим полем мертвецов, потому что пройти пешком между ними было просто нереально. Я смотрела на тела, и мне казалось, что я сплю. Сознание буксовало, отказываясь верить тому, что видели глаза. Оба стратега тоже выглядели непривычно мрачными, даже подавленными.
  Если верить плану, который имелся у нового императора, в самом конце, за залом с гвардейцами, находились своеобразный командный пункт и оружейная. Туда-то мы и хотели попасть. Как ни странно, двери действительно нашлись - мощные, тоже бронированные и, само собой, запертые. Впрочем, стоило Эктору приложить в очередной раз ладонь к пластине считывателя, как створки разъехались в разные стороны, открывая доступ в святая святых.
  - А удобно Грасс тут устроился... - задумчиво заметил мачо, рассматривая небольшое помещение, заполненное ультрасовременной аппаратурой. - Везде пропуском служит только личный скан ладони. Получается, никому, кроме него, доступа сюда не было?
  - Видимо, нет, - согласился стратег номер два.
  В центре стояло вертящееся кресло, снабжённое сверху полушлемом и несколькими дополнительными контактами, судя по всему, подсоединяющимися прямо к голове. Больше всего это смахивало на усложнённый ложемент пилота космического корабля. Сходство завершали несколько горизонтальных панелей управления, располагающихся кругом, и два ряда экранов и голограмматоров. Всё оборудование казалось непривычным, как будто из фильма о недалёком будущем.
  - Попробуешь? - Эдор кивнул на "кресло пилота". - Скорее всего, здесь дополнительная защита уже не стоит. Есть вероятность, что ты сможешь посмотреть, с чем мы имеем дело.
  - Давай, - новоявленный император без особого энтузиазма осторожно уселся и посмотрел на панели. - Интересно, где тут кнопка включения...
  Договорить он не успел: аппаратура ожила совершенно самостоятельно. Спинка приподнялась, полушлем опустился, закрывая верхнюю часть головы, контакты, до этого торчавшие в разные стороны, как диковинные грибы на длинных гибких "ножках", дёрнулись к вискам стратега номер два и присосались к коже с тихими, но неприятными щелчками.
  - Эй, брат, ты как? - обеспокоенно спросил мачо, пытаясь разглядеть глаза Эктора под стремительно темнеющим щитком.
  - Всё в порядке... Похоже, это какая-то новая система соединения с техникой, на уровне киборга. Такое ощущение, что я сам сейчас не здесь, а... где-то. Ещё бы понять, где. Та-ак, погодите-ка, а это что?
  Неизвестно, подал ли стратег невольно сигнал системе, или включение происходило автоматически, но внезапно засветились все экраны вокруг кресла, замигали пульты и над голограмматорами начали разворачиваться графические схемы, напоминающие трёхмерные чертежи зданий.
  - Ха, а вот это дворец-цитадель! - вдруг уверенно заявил Эдор, показывая на самую большую модель, изображающую многоуровневое, не менее двадцати этажей, здание.
  - Почему ты так думаешь? - удивилась я. - Никакого сходства!
  - А ты присмотрись: вот двор на крыше, с посадочной площадкой для флайеров, а вот внутренние залы. Смотри ниже, там обозначения подводных пещер. Видишь?
  Я, прищурившись, уставилась на пересекающиеся голубые линии. Да, пожалуй, если напрячь воображение, то и вправду можно было разглядеть даже арочные проёмы, через которые гости попадали внутрь. И количество этажей, идущих вниз от самых просторных помещений, тоже напоминало именно первый замок Грасса.
  - Может, ты и прав, - неуверенно согласилась я.
  Тут второй стратег сказал недовольным тоном:
  - А почему только схемы? Куда удобнее было бы видеть реалистичное изображение!
  В то же самое мгновение трёхмерные чертежи начали превращаться в мини-здания, "обрастая" внешними стенами, фасадами и крышами. Теперь уже никаких сомнений не возникало, что Эдор был прав: на экране голограмматора красовалась крепость Грасса. Ещё имелись в наличии четыре другие казармы (по крайней мере, эти здания выглядели полными копиями того подземного бункера, в котором мы сейчас находились), три околопланетные станции, несколько дворцов, какое-то обширное строение, судя по всему, встроенное в скалу, и... огромный котлован в земле. Рядом с последним тревожно перемигивались красным и синим огоньки, и периодически вспыхивала надпись: "Лаборатория подверглась самоуничтожению".
  - Ого! - уважительно протянул Эдор, разглядывая копии зданий. - Хитро придумано... Голосовое управление? Ну-ка, пожелай ещё чего-нибудь! - обратился он к собрату.
  Эктор задумался на секунду и пожелал:
  - Хочу видеть внутренние помещения всех этих зданий в реальном времени.
  Изображения тут же изменились: исчезли фасады, зато возникли стены, разграничившие пространство, полы и потолки, потом мебель, а потом и люди! Крохотные фигурки появились в некоторых помещениях, и даже принялись деловито копошиться.
  - Вот это да! - ахнула я, придвигаясь поближе к дворцу и рассматривая копии настоящих интерьеров. Большинство комнат были тёмными, всего несколько светились. В одной из них, на нижнем этаже, мне померещилось что-то, до боли знакомое. - Ой... Это же... Это же Лави!
  - Где? - поразился Эдор, и я ткнула пальцем в крошечную фигурку в бальном платье, сидящую в кресле около стола.
  - Точно! И тело Грасса там! - стратег номер один восхищённо хмыкнул. - Да-а, это почище наших визоров будет!
  Я почти невольно начала искать взглядом медблок, в котором перепрограммировала Маугли. Нашла и разочарованно вздохнула: там было темно и пусто. Ну, значит, хотя бы покинуть дворец он успел... Конечно, существовала вероятность, что параноик-Грасс установил какие-нибудь средства слежения и в нашем доме на пляже, но просить стратегов пытаться заглянуть туда я не стала. Всё-таки это могло подождать. Отпустила - значит, отпустила. Вайятху уже не был беспомощным и неприспособленным рабом, значит, и незачем пытаться контролировать его.
  Тем временем новый император Мирассы обживался в кресле, повернувшись к одной из панелей и нажимая кнопки. Щиток, закрывающий глаза Эктора, стал непроглядно-чёрным и даже зеркальным, но, по-видимому, ГИО-стратегу это ничуть не мешало, потому что движения у него были совершенно точными и безошибочными. Реакцией на его действия стало изменение изображения на экранах, расположенных над этой панелью. Раньше там было что-то вроде заставки, а теперь появился длинный список буквенно-цифровых обозначений, идущих по алфавиту, и напротив каждого из них была краткая запись: "Связь утеряна". Повинуясь командам Эктора, список побежал вниз, пока мы не наткнулись на несколько строчек, где мигало сообщение: "Установить связь".
  - Интересно, что это такое... - пробормотал сидящий в кресле и скомандовал. - Установить связь с... Джет-семь-десять-восемьдесят четыре-пять.
  Тут же на одном из экранов появилось изображение плана местности с каким-то зданием, внутри которого замигала синяя точка. На втором экране возникла богато украшенная комната, в которой сидело и стояло множество людей. Присмотревшись, мы опознали Карию, её родителей, братьев и министров, с которыми она должна была вести переговоры. Резко появился звук, и мы услышали:
  - ... невозможно, потому что слияние этих министерств приведёт к сущей неразберихе в управлении ресурсами! Ваше высочество, это будет крах всей системы, разрабатываемой годами нашего труда!..
  - Ничего подобного! - вмешался кто-то язвительным тоном. - Если это и приведёт к краху чего-то, так только ваших амбиций, дорогой сагат Дирели! Потому что занимаемый вами пост станет первым из тех, что придётся ликвидировать! А на вашем месте...
  Тут стратег номер два пожелал отключить звук и одобрительно заметил:
  - Молодец Кария! Стравила двух самых больших завистников, теперь им будет, чем заняться до нашего возвращения. А подсоединились мы, судя по всему, к одному из гвардейцев, которые остались при ней... Значит, все эти, с которыми можно установить связь, живы. А остальные - трупы, спрятанные по казармам и дворцам.
  - Кстати, - встрепенулся Эдор. - А прислугу других резиденций предупредили о том, что произошло?
  - Вроде бы управитель должен был связаться с ними. Ну, будем надеяться, что там слуги тоже сообразят, что к чему.
  - Или не сообразят, - пробормотал стратег номер один. - И сколько точно у нас этих, без связи?
  - Сейчас узнаем, - ответил новый император и повторил вопрос вслух.
  Мы уставились на цифры, появившиеся на третьем экране. Я прямо-таки услышала, как стукнулась об пол моя челюсть. А, может, и не только моя, потому что мачо проговорил вслух немыслимое число каким-то тающим голосом:
  - Один миллион семьсот восемьдесят восемь тысяч девятьсот пятьдесят семь... - И закончил своим сакраментальным. - Чтоб я сдох!!
  Мы ответили ему потрясённым молчанием.
  - Ну, теперь вы убедились, что Грасс планировал воевать именно с Содружеством?! - придя в себя, вопросил ГИО-красавчик.
  - Не понимаю... Он же хотел, чтобы его почитали по-прежнему?! - возразила я.
  - Хотел. Но, видимо, держал в рукаве козырь на случай, если бы его решили не выпускать за пределы Мирассы. Против такого количества генно-изменённых солдат не устояли бы, пожалуй, и объединённые силы всех планет. К тому же, кто бы ожидал удара изнутри?
  - Сумасшедший, - убеждённо заявил преемник Грасса. - Как есть, сумасшедший. Ладно, слава Всевидящему, от необходимости решать судьбу такого количества солдат он нас избавил. Не хочу даже думать, что бы мы с ними делали... Вопрос, как быть с телами? Я не представляю, как их... утилизировать.
  - Сжечь? - неуверенно предложила я, пытаясь вспомнить, что делали на Второй с умершими.
  Эктор запросил сведения об имеющихся крематориях. Увы - их оказалось слишком мало, и находились они далеко от казарм. А транспортировать такое количество мёртвых тел было не на чем, да и слишком долго. Мы последовательно рассмотрели возможности закопать, затопить, законсервировать, заморозить или мумифицировать мёртвую армию Грасса, - тщетно! Все планы требовали времени и строительства или производства чего-нибудь. То самих крематориев, то дорог, то грузовых флайеров, то консервирующих веществ. Самым реалистичным выглядело предложение захоронить тела гвардейцев прямо там, в казармах, как говорится, не трогая их с места. Герметизировать бункеры, водрузить над ними что-то, вроде мавзолея или склепа, и надеяться, что никому не понадобится туда сунуться в ближайшие лет триста или больше. Правда, возникал большой вопрос относительно командных пунктов, которые имелись при каждой казарме, а также складов оружия, прилагавшихся к самой большой армии Вселенной, пусть даже мёртвой.
  Кстати, как мы выяснили, заглянув в один из складов, вооружение мирасских гвардейцев включало в себя не только усовершенствованные бластеры или лучемёты, но и передвижные ракетные комплексы! Судя по всему, Грасс всерьёз намеревался захватывать сопротивляющиеся города, а не просто расстреливать их с орбиты. Пережив очередной шок, мы договорились, что об этом не узнает никто из местных жителей, во избежание непредвиденных последствий.
  - Не дай Всевидящий, об оружии станет известно кому-то из правительства Содружества или служб безопасности! Нас просто тихо сметут, во избежание, а планету закроют на карантин, лет на пятьдесят или сто, - мрачно предрёк Эдор. - Никому ни слова! Потом будем решать, как станем выкручиваться... Хорошо бы и сейчас не привлекать ничьего лишнего внимания к тому, что тут происходит.
  - Надо срочно вызывать наших, - высказался Эктор. - Втроём мы ничего не сделаем, хоть умри. Нужны все остальные стратеги, как минимум, а ещё лучше - вообще все.
  - Вызовем, обязательно вызовем, как только разберёмся с этими базами хотя бы. Надеюсь, у них не предусмотрен какой-нибудь автоматический режим самоуничтожения?
  - Отменим, даже если есть, - пообещал новый правитель Мирассы, возвращаясь к общению с оборудованием командного пункта. Допрошенная аппаратура подтвердила, что никаких скрытых приказов на самоподрыв или вступление в войну у неё не имеется, и мы вздохнули спокойнее.
  Продолжив изучение возможностей секретного штаба Гросса, стратег номер два выяснил, что отсюда можно было мгновенно связываться с любым из обозначенных в системе мест пребывания самодержца, с каждым из его гвардейцев, с космическими станциями, несущими вахту на орбите Мирассы, с командными пунктами других казарм и с подземным склепом, где хранились тела всех умерших императоров. Ещё была связь с той самой лабораторией, которую Грасс взорвал перед смертью, но теперь всё, что можно было увидеть, это гигантский провал, засыпанный тоннами земли.
  К сожалению, времени на доскональное изучение всех функций оборудования не было, поэтому пришлось ограничиться довольно поверхностным знакомством. Эктор ещё "заглянул" в оставшиеся казармы, чтобы увериться, что никого живого там не осталось, и сдвинул полушлем с тяжёлым вздохом:
  - Фантастические ощущения, словно ты присутствуешь там лично. Не знаю, как местные инженеры умудрились добиться такого эффекта, но это не камеры, это что-то другое.
  Убедившись, что аппаратура беспрекословно подчиняется новому хозяину, решили вернуться во дворец. Срочные, очень срочные и срочнейшие дела наваливались со скоростью падающего флайера, не оставляя времени ни на что другое. Весь обратный путь Эдор и Эктор составляли планы на ближайшие три дня, для исполнения которых, по хорошему, требовалось ещё по паре каждого из стратегов, и как минимум, три меня. Поэтому я плохо понимала, как мы собирались справляться. Согревала только одна надежда на сверх-работоспособность ГИО-людей, ну, и энергетики для меня.
  Подлетая к неожиданно тёмной, мрачной громаде цитадели, я изо всех сил пожелала Маугли держаться подальше отсюда. Позволив себе роскошь подумать о нём целых пять минут, я попыталась представить, как лягушонок мог поступить, оказавшись один в доме на пляже. Привычно всколыхнулось желание найти, узнать, помочь, успокоить... А потом я напомнила себе, что уже освободила его. И отметить начало свободной жизни Вайятху возобновлением своей опеки - не самая удачная мысль. Пусть Плорад вдоволь пожуёт Грасса, но сейчас я была даже благодарна тирану и самодуру, который бросил нас с целой планетой на руках, не давая возможности отвлечься на что-то другое. Не давая расслабиться, размякнуть или предаться собственным переживаниям. Сейчас нам всем было не до этого.
  Пустой дворец производил ещё более гнетущее впечатление. Казалось, вместе с Грассом умерла его душа, и мы шли по пустым, холодным останкам некогда живого левиафана. Несмотря на то, что во дворе ждали оставшиеся в живых гвардейцы, тотчас взявшие нас в своеобразное кольцо охраны, я чувствовала себя не в своей тарелке. Словно подтверждая мои мысли, Эктор сказал вполголоса, поморщившись:
  - Как только закончим здесь дела, я немедленно улечу куда-нибудь подальше. Жутковатое место.
  - Да уж, жить в это месте точно не хочется, - подтвердил стратег номер один. - Ну, тогда за работу. Чем раньше мы сделаем всё, что нужно, тем быстрее сможем сменить дислокацию.
  Первым делом мы освободили из добровольного заточения Лавинию, которая охотно включилась в работу, - судя по всему, ей тоже не хотелось ни о чём думать. Новый император выяснил, где в кабинете находился потайной бронированный шкаф, из которого был вынут сейф с вирусом, и опаснейший "ящик Пандоры" вновь поместили туда же, рассудив, что новое место искать пока не для чего. Затем мы распределили между собой самые неотложные дела и разошлись по разным помещениям, благо их во дворце было предостаточно, особенно на нижних этажах.
  Эктору предстояло продолжить разбираться с системой единоличного управления Мирассой, Эдору - организовывать приезд остальных ГИО-изменённых с базы и решать проблему с расследованием гибели Динора, Лавинии - искать наиболее подходящих кандидатов на посты министров и глав Кабинетов в новом правительстве, а мне достались подготовка похорон Грасса и коронации нового императора и императрицы.
  К полудню следующего дня ситуация накалилась ещё больше, потому что больше восьми часов подряд шла постоянная трансляция записей, которые сделал Грасс. Уже всё население было в курсе, какое непомерное горе их постигло, и как теперь будет решаться вопрос престолонаследия. Но, после того, как во дворец начали ломиться делегации очнувшихся от шока аристократов, желающих немедленно жениться на принцессе, нам пришлось пустить ещё одну запись, сделанную на всякий случай: как помирающий император женит Эктора и Карию. Да-да, Грасс таки сделал это! Лёжа на смертном одре, в присутствии всех заинтересованных лиц, он своею властью объявил Карию и Эктора мужем и женой, поздравил их, а потом уже заявил, что передаёт им империю. Реакцию свидетелей небывалого события мы наблюдали сами...
  Запись произвела эффект разорвавшейся бомбы. Мирасса притихла в ожидании новостей. К сожалению, пока особо порадовать население нам было нечем. Чтобы остановить расползание слухов, вызванных внезапными смертями гвардейцев и взрывом лаборатории, мы решили связать в кучу оба события и объявили, что произошёл несчастный случай, вызвавший эпидемию среди генно-изменённых. Только среди них, никому из натурально рождённых, дескать, вырвавшийся на свободу вирус ничем не грозил.
  Мы были готовы к тому, что нас засмеют, обвинят в халатности или потребуют призвать к ответственности виновных. Вигор, который в сумасшедшем темпе заканчивал дела на Второй, чтобы лететь к нам, ухитрялся ещё и подыскивать аргументы и доводы в пользу нашей сомнительной теории. Но, вот к чему мы точно не были готовы, так это к тому, что аристократы начнут спешно избавляться от своих Вайятху!
  Первых из этих несчастных мы обнаружили уже вечером того же дня, у подножия дворца-цитадели. Совершенно непонятно, почему их подбросили к "нашему порогу", но охрана обнаружила их именно там. Голые, недоумевающие, перепуганные до смерти, они сидели там, где их оставили хозяева, не в состоянии уразуметь, что произошло. Я сама, с двумя гвардейцами и одним служителем дворца, знающим их язык, собирала подкидышей, уговаривала сесть во флайер, завязывала глаза, памятуя, как Маугли боялся летать, и всё это время чувствовала, что сердце трепыхается пойманной на крючок рыбкой: они все, все до одного были, как две капли воды, похожи на лягушонка, каким я нашла его когда-то в своём катере!
  Забросив на время остальные дела, я устраивала их, кормила, поила, глядя с завистью на то, как они жмутся к человеку, который мог поговорить с ними. Мне пришлось буквально за шкирку вытаскивать себя из комнаты, куда мы их поместили, чтобы заняться другими делами. И всё равно, они постоянно стояли у меня перед глазами.
  А к вечеру их количество перевалило за сотню. От Вайятху избавлялись везде, где проживали аристократы. Мне пришлось выяснять, где обитала основная масса хозяев гуманоидов, и просить служащих охраны порядка постоянно патрулировать улицы этих кварталов городов, подбирая брошенных рабов. А ещё объяснять самим охранникам, что нельзя оставлять себе найдёнышей, это чревато суровым наказанием. Подобранных забирали "мои" двое гвардейцев, от которых дружно шарахались все, ожидая, что они тоже могут в любой момент свалиться мёртвыми.
  Учитывая, что общее число подаренных рабов, как мы выяснили, составляло не так уж много - двести тридцать два, не считая тех, что жили во дворцах и у родственников покойного императора, - получалось, что около половины хозяев безжалостно избавились от своих "подарков", при одном подозрении, что они могут стать опасными. Я долго не могла понять, отчего люди-хозяева так стремительно вышвыривали прочь своих генно-изменённых рабов, если мифическая эпидемия грозила только им? Эдор предположил, что чистота генов самих хозяев, видимо, была под большим вопросом. Иначе они бы звали докторов, а не выкидывали Вайятху на улицу.
  Подумав, я была вынуждена согласиться с ним: похоже, вмешательство в геном человека было настолько широко распространено на Мирассе, что мы невольно спровоцировали настоящую панику среди населения. Пришлось срочно оповещать всех об успешном прекращении эпидемии, и число подкидышей тут же пошло на убыль. Более того, один из аристократов имел наглость явиться во дворец и потребовать своего раба обратно, - "если тот не умер, конечно". На это я, придя в холодное бешенство, прочитала ему такую отповедь о недопустимости разбрасывания подарками императора, и пригрозила такими карами, что перепуганный аристократик попросту сбежал. И больше никто не рискнул явиться за своим имуществом. Собрав всех Вайятху в одном месте, и поручив их заботам того самого, отзывчивого служащего, я переключилась на другие дела, пообещав себе, что, как только закончится канитель с похоронами и коронацией, я займусь гуманоидами вплотную.
  Параллельно со спасением рабов, я занималась похоронами и коронацией, чувствуя себя приглашенным клоуном в цирке. Сутки спустя страстно жалела, что не умею убивать взглядом, как Медуза Горгона, потому что некоторых чиновников следовало бы расстреливать, как только они появлялись в дверях моего кабинета. Начать с того, что все они, поголовно, требовали подтверждения императором моих полномочий, иначе вообще отказывались говорить со мной! В конце концов, взбешённый Эктор, которого оторвали раз десять от дел, куда более важных, чем доверие какого-то там по табелю о рангах клерка, приказал разослать на несколько тысяч адресов указ о назначении меня Главой Координационной комиссии по исполнению ритуалов, и дело тронулось с мёртвой точки.
  Теперь чинуши изо всех сил пытались доказать, что я ничего не понимаю в местных обычаях, и вообще, лучше бы мне скромно помолчать, пока серьёзные люди обсуждают, сколько и куда нужно потратить денег из казны. Закончились наши прения скоропалительным увольнением двух наиболее агрессивных крикунов, тут же подтверждённым новоявленным императором. Остальные, пережив культурологический шок, начали, наконец, работать по-настоящему.
  Оказалось, не всё так страшно и неразрешимо, и мои предложения тоже заслуживают некоторого внимания. В результате, к концу первого дня после смерти Грасса, был уже разработан и согласован план траурных мероприятий, по сути, повторяющий предыдущие похороны. От настойчивых предложений сделать всё "роскошнее, пышнее, внушительнее" я успешно отбилась, подавляя острое желание вообще отменить все поминальные процедуры и закидать гроб покойного камнями и грязью.
  Ещё больше проблем меня ожидало при подготовке процедуры коронации. И дело было не только в том, что короновать нужно было сразу двоих, а соответствующей процедуры разработано не было, но и в том, что старец, возлагавший корону на Наима, скоропостижно скончался, как говорили, от потрясения, что коронованный им самодержец не прожил и недели. Так что, теперь нам требовался новый коронующий, и срочно. А опрашиваемые долгожители-аристократы, как один, от предлагаемой чести отказывались.
  Наконец, я плюнула и пригрозила комиссии, что самолично водружу короны на головы новым правителям, если мне не найдут подходящего старичка. Шокированные блюстители чистоты традиций поднатужились и извлекли откуда-то из глубинки достаточно старого дедулю, который на удивление быстро смекнул, что настал его звёздный час, и бодро озвучил прейскурант: по пятьдесят тысяч мирров за каждую голову, на которую он должен будет надеть корону. Я восхитилась престарелым вымогателем, но цену снизила до тридцати пяти тысяч, ибо нечего казёнными деньгами разбрасываться, и мы ударили по рукам.
  Полноценные короны, конечно, изготовить не успели, и местные ювелиры наспех сделали какие-то тонкие обручи, щедро усыпанные драгоценными камнями: Эктору побольше, Карии поменьше и поизящнее. ГИО-стратег вообще не нашёл времени взглянуть на знак своего нового положения, а принцесса соизволила. Поморщилась, но милостиво согласилась, поставив, однако, условием, что в дальнейшем ей-таки сделают достойную корону, а "это" достанется какому-нибудь дворцовому музею.
  Мантии, конечно, тоже были куда проще, чем у того же Наима, но на это уже никто не смотрел, потому что куда важнее было найти два кресла, годящихся на роль тронов. Я предлагала попросту купить где-нибудь за пределами Мирассы пару бутафорских королевских сидений, но меня не поняли. Так что, местным краснодеревщикам пришлось в срочном порядке изготавливать соответствующие атрибуты власти, а мне - надеяться, что они не треснут под венценосными особами.
  Кстати, к концу второго дня стало ещё интереснее. Скросс, обдумав новую ситуацию на Мирассе, решил прибыть сюда лично. Ну и, конечно, любимая дочь составила ему компанию. Её последняя попытка прорваться самостоятельно к жениху провалилась, и она, по привычке, решила подкрепить свои претензии "весомым аргументом" в виде родителя. Но ей не повезло: Скросс сначала сам встретился с Эдором, впечатлился его занятостью и количеством дел, которые висели на стратеге, и решил будущего зятя не отвлекать. Линне было позволено увидеться с женихом один раз, за ужином, во время которого он сказал ей от силы десять слов, а потом снова исчез в лабиринтах дворца.
  Папочка же в корне пресёк попытку Линны немедленно пойти следом и найти "разлучницу", то есть меня, чтобы выяснить отношения. Скросс увёз расстроенную дочку в гостиницу, поскольку жить в доме на пляже она отказалась наотрез, уверенная в том, что там проживаю я. Эдору будущий тесть пообещал, что Линна оттуда без его ведома и шагу не сделает. Стратег пожал плечами и забыл на время о будущих родственниках. Разумеется, им были посланы приглашения на похороны и следующую за ними коронацию, и на этом всё.
   Меня история с прилётом Скроссов почти не коснулась, да и не уверена я, что вообще узнала бы их, даже окажись они в моём кабинете, потому что к тому моменту моё собственное имя звучало для меня, как набор незнакомых звуков. Что я знала точно, - что навсегда возненавидела вкус любых энергетиков, и всю мирасскую аристократию скопом.
  Впрочем, мне было грех жаловаться - Лавиния билась не на жизнь, а насмерть с теми, кто не попал, вопреки своим ожиданиям, в список министерств и Кабинетов. Златовласка, более других сведущая в том, кто на что способен, руководствовалась в первую очередь профпригодностью кандидатов, а не родственными связями, чего никак не могло понять семейство принцессы, требовавшее себе единолично все, сколько-нибудь значимые, посты. Лавиния, очаровательно улыбаясь, отсылала их к императору, Эктор - обратно к Лавинии, а Кария благоразумно молчала, делая вид, что сочувствует и тем, и другим. Вообще, я прониклась невольным уважением к принцессе: она оказалась куда более здравомыслящей, чем её семейство, и смотрела намного дальше привычных всем двадцати пяти лет правления. В конце концов, раз уж власть сама свалилась ей в руки, выпускать её Кария не собиралась, о нет!
  В день похорон я смогла вздохнуть, только оказавшись в ритуальном паланкине, вместе с Эдором и Лавинией. Закончив в очередной раз проверять готовность всех привлечённых служб к провозу тела Грасса по улицам столицы, я бросила переносной вифон на сидение и закрыла глаза, в которые словно алмазного песка насыпали.
  - Кстати, забыл тебя спросить: где ты раздобыла саркофаг? - поинтересовался стратег номер один, наблюдая из-за опущенных занавесок за проплывающим пейзажем. Теперь мы, как особы, приближённые к следующему императору, не ждали появления кортежа на центральной площади, а сами следовали за гробом на колёсиках, - так я окрестила суперсовременную холодильную установку, в которой Грасс отправился в своё последнее путешествие.
  - Одолжила у предыдущего императора, - хладнокровно ответила я. - Где ж ещё? Всё равно гробы у них одинаковые, невооружённым глазом разницы не заметишь.
  Эдор фыркнул.
  - А куда дела этого, предыдущего?
  - Ох, не поверишь... Положили пока в морозильную установку в склепе. Всё равно он проморожен до такой степени, что ещё сутки не оттает.
  - Непочтительная ты, - проворчал Эдор. - Императора в холодильник...
  - Ничего, они привычные. Если возникают какие-то проблемы с саркофагами, тела именно туда и складывают. И вообще, пора перестать их хранить! Лучше сжечь, и прах развеять. В космосе.
  - Поддерживаю, только сначала надо дать возможность Вигору покопаться, я уже обещал.
  - Да зачем они сдались ему? - вяло удивилась я.
  - Затем, что он загорелся идеей проверки каких-то там гипотез о передаче безумия по наследству, минуя генные изменения. В-общем, ему нужны эти тела, пусть изучает. А потом сожжём.
  Я кивнула. К концу третьего дня усталость достигла такой степени, что меня не спасли бы даже страстные поцелуи Эдора, тем более, что стратег и сам выглядел порядком вымотанным, а объём проделанных им работ приближался к месячной норме обычного смертного. И вообще, мы втроём собирались использовать траурную процессию, как возможность поспать хотя бы пару часов. В трансляции похорон наши лица уже помелькали, положенную скорбь выразили, и теперь, скрывшись от посторонних взглядов за занавесками, мы устраивались поудобнее.
  Стратег, правда, несколько опасливо ожидал момента, когда шествие достигнет площади, на которой нас ожидали паланкины с "высокими гостями", среди которых были и его невеста с папочкой. Но Скросс твёрдо обещал бдить, не допуская никаких неожиданностей, разглядеть нас в паланкине не было никакой возможности, - мы вытребовали себе специальные занавеси, позволяющие нам видеть всё, но непрозрачные для тех, кто смотрел снаружи. Впереди было около двух часов нудной дороги к месту упокоения всех мирасских императоров, так что, у нас появился единственный и неповторимый шанс поспать.
Оценка: 8.40*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"