Freedom

     Страх

     Зависимость - 3

     

     Аннотация

      Страх рождает мысли, но сковывает поступки.

      Ноэль знает, ради чего пришел в этот мир. Его единственное предназначение – нести смерть. Он знает о пророчестве, согласно которому должны быть совершены шесть ритуальных убийств, после чего начнется битва между ангелами и демонами. И он смирился со своей ролью орудия в руках провидения. Но отчего же тогда страх так терзает его?

     Аннотация

      Страх рождает мысли, но сковывает поступки.

      Ноэль знает, ради чего пришел в этот мир. Его единственное предназначение – нести смерть.

      Фиби, наконец, готова отбросить все свои страхи и добиться свободы, даже если это означает потерять Кая.

      Рен знает секрет, который способен изменить не только ее жизнь, но и жизни людей, которых, как ей кажется, она даже не знает.

      Кай по приказу Отца собирает вместе группу людей, которые уже не одно столетие связаны между собой.

      Демо живет в страхе, найдет ли она силы, чтобы бросить вызов своему предназначению?

      Как устоять в битве с собственным страхом и выйти победителем из этого противостояния?

      Все решиться сейчас.

     Пролог

     Год назад

      Днем все было спокойно.

      Ноэль брел по городу, вслушивался в собственные шаги и всматривался в лица прохожих, надеясь хотя бы раз заметить это до наступления ночи. Но все его надежды развеялись прахом.

      У него почти не осталось денег, их едва хватало на то, чтобы купить буханку хлеба и каких-то консервов, и он был недостаточно оптимистично настроен, чтобы верить, будто это поможет ему продержаться еще хотя бы несколько дней. Так или иначе, мысли о еде уже давно отходили на задний план.

      В городе все было мирно и спокойно. Казалось, все идет своим чередом, так, как и должно быть. Девушка на кассе улыбнулась ему, пробивая незатейливые покупки, и, должно быть, даже не заметила, как он засунул в карман шоколадный батончик со стеллажа около кассы. Да, было глупо так рисковать и попасться на такой мелкой краже, но Ноэль успокаивал себя тем, что не ел сладкого уже больше нескольких месяцев. К тому же он всегда был осторожен.

      Странно, но он производил на людей абсолютно противоположное впечатление: одни видели в нем бандита или какого-то уголовника и смотрели с нескрываемым презрением, другие были готовы поверить каждому его слову.

      В глубине души Ноэль и сам точно не знал, кто он: борец или псих, герой или неудачник. Должно быть, в свое время он успел побывать всем из этого.

      Солнечный свет, пусть рассеянный из-за грозовых туч, закрывших небо, успокаивал его. Поток людей давал мнимое ощущение безопасности, что же до терзающего его чувства одиночества, то в толпе оно одновременно становилось менее реальным и более ощутимым.

      Он шел, набросив на голову капюшон и засунув руки в карманы, темная безразмерная куртка скрывала его мощную мускулатуру, благодаря которой он всегда становился объектом человеческого любопытства, а иногда даже агрессии.

      Ноэль до дрожи боялся двух вещей: темноты и часов. Первого потому, что это означало наступление нового припадка, второе же - нарушение его душевного спокойствия, которое в последнее время и так было все сложнее удержать. Прошло больше трех лет с тех пор, как он в последний раз посещал психотерапевта. От его услуг Ноэль отказался, когда окончательно потерял надежду на избавление от своего страха.

      В итоге они остались один на один. Перевес в счете явно был не на стороне парня.

      Даже не глядя на часы, он видел, как ускользает день, словно у него в голове помещались крошечные песочные часы, откуда с каждой секундой высыпалось все больше и больше песчинок. Сначала облака заполонили свод, затем небо постепенно стало менять цвет, от грязно-голубого до светло-желтого, а потом до кроваво-красного, испещренного фиолетовыми и оранжевыми стрелами. Когда он открыл дверь своей квартиры, до заката оставалось чуть больше получаса.

      Первым делом он закрыл дверь на все пять замков, затем окна - собственноручно приделанными ставнями. Перекрыл газ и воду. Вырубил электричество. Ноэль знал каждый сантиметр своей квартиры и вполне мог передвигаться по ней на ощупь, но все же скорее по привычке включил большой напольный фонарь и зажег в кухне несколько свечей. В такой практически романтической обстановке прошел его скудный ужин. Раньше, еще несколько лет назад, он бы стал жаловаться и причитать, но не теперь. Да и на что тут жаловаться? Главная цель еды – поддерживать существование, а не приносить удовольствие. Его ужин только на это и годится, и было бы глупо требовать от него большего. Ноэль больше ничего ни от кого не требовал, кроме себя.

      Окна были плотно закрыты ставнями и тяжелыми плотными шторами, и в комнаты не проникали остатки солнечного света, но Ноэль с точностью до секунды знал, когда наступил мрак.

      На потолке, прямо над окном, появилось темное пятно размером с большую тарелку. Постепенно пятно разрасталось, пожирая штукатурку и побелку. Куски краски летали по воздуху, медленно оседая на пол. Затем омертвление коснулось штор и обоев. Казалось, долгие десятилетия проходят у него на глазах за считанные секунды, если не за доли секунд. Участь разрушения переходила и на мебель: стоящие полки покрывались слоем пыли, пластами отходил лак от стола, диван в коридоре просел, лишившись ножек и с выпавшим днищем, экран старого телевизора дал трещину, а затем раскололся на множество крошечных осколков, усыпавших пол.

      Ноэль осел на пол, инстинктивно прикрыв голову руками и стараясь уберечься не только от осыпающейся штукатурки. Он хотел бы отвернуться или закрыть глаза или сделать что-нибудь еще и не смотреть. Но не мог.

      Первой, как всегда, была тревожная сирена, звучащая неизвестно откуда. У нее не было определенного источника, но звук распространялся так быстро, что уже через несколько мгновений заполнил все помещение. Затем появился звук капающей воды.

      В месте, где впервые появилось пятно, теперь с потолка стекала густая темная жидкость. Она с глухим звуком падала на пол, и деревянные доски под ней начинали дымиться и почти тут же плавились.

      Ноэля захлестнула такая волна ужаса, что он практически потерял контроль над своим разумом.

      Нужно было оставаться под защитой фонаря и свечей, теперь радом с ними было наиболее безопасное место для него, вместо этого Ноэль бросился к двери, не взяв даже фонаря, и поспешно трясущимися руками стал открывать замки. Непослушные огрубевшие пальцы не слушались. Он обломал несколько ногтей до мяса, пытаясь справиться с последней защелкой.

      Оно наступало сзади, подбираясь все ближе и ближе. Между ними оставалось расстояние не больше вытянутой руки. И, наконец, дверь распахнулась.

      Ноэль оказался в заброшенном коридоре, с выщербленным паркетом, отвалившимися обоями, голыми раскачивающимися от ветра крюками, на которых когда-то висели люстры. Из разбитого окна дул сильный ветер. Все двери были закрыты, и ни одна не открылась после того, как он стал молотить кулаками с криками о помощи.

      Он наступил на какой-то провод, торчащий из пола, оступился и едва не упал, успев в последний момент вытянуть руку и ухватиться за стену. И только тогда заметил длинные ряды черно-бурых букв, которыми были испещрены все стены. Буквы складывались в слова, а те в свою очередь в предложения. Было так много слов, от пола и до самого потолка. В некоторых местах краска все еще стекала по стенам вниз, словно надписи были сделаны несколько минут назад, другие были очень старые, едва различимые вдавления в гладкой стене или царапины на штукатурке.

      Новая смерть.

      Нам нужна смерть.

      Нам нужно пять смертей.

      Дай то, что нам нужно, или следующая смерть будет твоей.

      Ноэль пробежал по коридору до того места, где должна была быть лестница, но ее не оказалось на привычном месте. Вместо нее только голая стена из красновато-желтых кирпичей. Кладка не выглядела свежей. На ней тоже были буквы.

      Тебе не уйти.

      Ты боишься?

      Не стоит бояться.

      Поверь, ты еще не знаешь, что такое настоящий страх.

      Парень резко развернулся и побежал в обратном направлении, к своей квартире. Там, по крайней мере, все было знакомым, а, значит, он знал, как следует бороться. Знал, что ожидает его за дверью.

      Но внутрь не попасть. Дверь была объята пламенем, и коридор, словно по волшебству, тут же заполнился дымом и жаром. Ноэль не слышал ничего из-за пульса, стучавшего в висках и пульсации крови в голове. Он совершил ужасную ошибку, когда покинул квартиру.

      Ошибку, которая, возможно, будет стоить ему, если не жизни, но хотя бы остатков разума.

      Он не настолько сумасшедший, чтобы верить, что все это происходит с ним на самом деле. Такого просто не бывает, и всему должно быть логическое объяснение. Вот оно: он попросту сумасшедший. Было легко убедить себя в этом днем, при свете солнца, когда все было спокойно, птички чирикали в небе и улицы пахли свежей выпечкой и кофе. Но не теперь.

      Запоздало пришло понимание еще одной ошибки: нож и два пистолета остались в квартире. Там же лежат фонари, зажигалка и несколько десятков коробков спичек. Обычно он не был таким растерянным, но сегодня что-то пошло не так с первой же секунды. Он никак не мог совладать со своим страхом.

      Дверь продолжала гореть, металлическая ручка расплавилась полностью и стекла на пол лужицей раскаленного металла, а вот дерево почему-то все еще горело. И не было видно ни единой щели или дыры. Только плотная пелена огня.

      Отсюда нет выхода.

      Ему на глаза все время попадались новые слова, в какую бы сторону он не поворачивал голову.

      Пожар.

      Смерть.

      Обгоревший…

      …труп

      …был найден…

      …в коридоре…

      …у собственной двери…

      …был полностью...

      ...расчленен…

      …изрезан…

      …обескровлен.

      Ноэль слышал тяжелые приближающиеся шаги. Они доносились прямо из-за двери его квартиры. Он в ужасе отшатнулся назад, и в тот же миг что-то острое пронзило горящую дверь и вышло в нескольких сантиметрах от груди Ноэля. Дверь затряслась, словно то, что находилось с другой стороны, собиралось выбраться наружу.

      Отсюда нет выхода.

      Нет лестницы, чтобы спуститься вниз, или окон, чтобы выпрыгнуть, топора, чтобы попытаться прорубить одну из дверей, оружия, чтобы сражаться, и даже света, чтобы отогнать мрак.

      Лезвие снова пронзило дверь, и на этот раз ему все же удалось задеть Ноэля. Резкая боль пронзила его лодыжку, и парень от неожиданности упал на пол. Не дожидаясь нового удара, он принялся ползти, извиваясь всем телом, как огромный червяк, и хватаясь окровавленными после борьбы с замком пальцами за доски.

      Он мертвец, как только дверь не выдержит и выпустит то…то…

      Ноэль стал ползти еще быстрее, но знал, что уже не успевает. Послышался громкий хлопок, и дверь вылетела, как пробка из бутылки, в коридоре сразу же стало еще жарче. Ноэль повернул голову, чтобы посмотреть назад, и замер, боясь даже дышать.

      То, что было за дверью, подняло огромную руку-лезвие и отвело ее назад, приготовившись к удару. Ноэль дернулся всем телом и ударился о стену. Еще несколько мгновений назад он полз по центру коридора, а теперь уперся в гладкую стену. Ловушка захлопывается. Парень сцепил зубы и закрыл глаза, приготовившись к смерти.

      Раз.

      Два.

      Три…

      Снова послышался звук сирены, а затем разом все стихло.

      Ноэль медленно открыл глаза, сначала левый, затем правый. Теперь он сидел, подпирая спиной стену у своей двери, которая, кстати говоря, была открыта настежь. Дневной коридор был совершенно обычным на вид. Все те же безвкусные желтые обои в цветочек, те же люстры с грязными коричневыми плафонами, никаких надписей. Ноэль посмотрел на свои руки, которые единственные из всего никак не изменились. Три ногтя сорваны до мяса, ладони все в занозах от половых досок, за которые он так отчаянно цеплялся, указательный палец на левой руке искривлен. Наверное, это произошло, когда он чуть не ударился об стену, пытаясь удержать равновесие.

      Сделав глубокий вдох, он зашел в квартиру и закрыл за собой дверь. Прямо над входом висели единственные в его доме часы, на которые он смотрел каждый раз, покидая квартиру. Маленькая стрелка почти доползла до десяти.

      Так поздно?

      Все произошедшее в его голове заняло едва ли час, почему же сейчас уже позднее утро?

      Кошмары каждые сутки с наступлением темноты, но то, что он видит, просто не может быть реальным. Но его руки изранены. А довольно часто и не только руки. Что же тогда делает тело, когда разум в отключке? Врачам так и не удалось выяснить, что же происходит с Ноэлем. Последний мозгоправ, к которому он обратился с просьбой о помощи, пропал три года назад, и его тело так и не нашли, только кровь на полу в кабинете. Ее было так много, что человек просто не смог бы выжить после такой кровопотери. Они похоронили пустой гроб. Ноэль ходил на кладбище и выдел светло-серый камень с надгробием, под которым он лежит.

      Является ли Ноэль тем, кто жестоко убил доктора во время одного из своих припадков, а затем избавился от тела?

      Он не мог знать этого наверняка, но сомнения никогда не покидали его. Даже днем, когда все было спокойно, и рядом не было часов, которые он просто ненавидел.

      Зато все остальное всегда было с ним: день, который он ненавидел за то, что тот заканчивался, солнце, которое он ненавидел за то, что оно покидает его. Людей он ненавидел так же, за то, что те были равнодушны к его участи, докторов, которые не могли ему помочь, жизнь, которая отняла у него все, кроме тьмы.

      Доктор был не первым, кто пропал рядом с Ноэлем, и даже не десятым. С самого детства случалось так, что люди рядом с ним исчезают, а потом полиция находит их трупы. Или не находит, как в случае с психотерапевтом.

      Но больше всего он ненавидел именно часы.

     1.1

      В вечном страхе живущего не назову я свободным.

     Гораций (Квинт Гораций Флакк)

      Восемь месяцев спустя.

      То, что испытывал Ноэль, было предвкушением. Он хорошо подготовился, и было совсем немного вещей, которые могли бы пойти не так. Но когда имеешь дело с человеческим фактором, никогда нельзя исключать неожиданность.

      Девушка была хороша, когда он смотрел на нее издалека, вблизи же оказалась еще прекраснее. Все, как он мечтал. Ростом выше среднего, изящного телосложения, с длинными русыми волосами. Ноэль даже завел специальную тетрадь, где отмечал каждую мелочь, которую ему удалось узнать про нее.

      Две недели непрерывного наблюдения, каждый день, кроме воскресенья, дали неплохие результаты. Он узнал ее адрес, место работы, маршрут, которым она добиралась на работу, время, когда выходила из дома, и когда возвращалась. Глаза светло-зеленые, любит каменные украшение, любимый цвет, скорее всего, зеленый. Любит музыку, постоянно читает в автобусе. Ноэль мог бы различить запах ее духов на улице и узнать стук ее каблуков по асфальту.

      Он несколько раз слышал ее голос, когда она покупала билет или заказывала что-то в кафе. Видел ее улыбку, когда она разговаривала по телефону с подругой.

      Он знал о ней все, что мог узнать за такое короткое время, но у него все еще не хватало храбрости подойти и познакомиться с ней.

      К списку его страхов прибавился еще один. Этот шел сразу же после часов.

      Сегодня был необычный день. Утром Ноэль, как обычно, отправился на улицу, стараясь держаться как можно дальше от своей квартиры, возвращаться в которую ему совсем не хотелось, а еще у него было разработано несколько планов относительно того, где взять денег. Когда ни один из них не принес плодов, он просто слонялся по улицам, не задумываясь о том, куда идет и зачем. Не глядя на часы и забыв о времени.

      Впервые за достаточно долгое время он не находился в квартире, после заката. И смена обстановки, казалось, пошла ему на пользу. По крайней мере, в его голове не звучала никакая ужасная сирена, и все не рассыпалось прямо на глазах. Может, хоть на одну ночь он будет свободен от своих страхов?

      Его мысли оборвались, как только он увидел ее, девушку с зелеными глазами. Она шла вниз по улице, крепко сжимая сумочку. За ней по пятам шли трое здоровых парней очень сомнительной наружности. Ноэль двинулся за ними, на всякий случай вытащив из кармана пистолет. Девушка ускорила шаг, но ее преследователи сделали то же самое. Она побежала, и они закричали, призывая ее остановиться. Ноэль тоже побежал, чтобы угнаться за ними. Он как раз успел проскользнуть за угол и вклиниться между девушкой и ее преследователями. В темноте блеснули лезвия ножей, которые те сжимали в руках. Увидев Ноэля, один из них несколько опешил, на роже же второго появился схожий со звериным оскал.

      - Мы хотели по-хорошему, парень, - сказал второй. – Девчонка бы просто отдала нам кошелек, но ты все испортил.

      Первый, будто переняв браваду своего товарища, добавил:

      - Теперь готовься увидеть свои кишки, размазанными по асфальту.

      Ноэль, ничего не говоря, поднял руку с пистолетом и наставил дуло на него.

      - А теперь, что скажешь?

      - Скажу, что ствол ненастоящий.

      Ноэль отвел прицел чуть в сторону и нажал на курок. Пуля пробила стену в нескольких сантиметрах от щеки грабителя.

      - Уматывайте отсюда, пока я не вызвал копов. Или же не пристрелил вас, неудачников, если мне все же надоест ждать.

      Их как ветром сдуло. Только тогда Ноэль повернулся к девушке и ободряюще ей улыбнулся.

      - Ты как?

      Ее лицо было белее мела, но она кивнула головой. Даже сейчас оставаясь привлекательной.

      - Хорошо. Спасибо, если бы не ты…

      - Не нужно благодарностей, я сделал то, что любой должен был бы сделать на моем месте. Давай я провожу тебя домой, на случай, если еще кто-то решит напасть на тебя этой ночью.

      Теперь ее щеки вспыхнули.

      - О, Господи, я не знаю, как мне вас благодарить. Возможно, вы спасли мне жизнь.

      - Или пошел против мироздания, сохранив ее, - задумчиво протянул он.

      Она непонимающе посмотрела на него, испуганно моргнув несколько раз. И все же не похоже, что ей удалось уловить смысл его слов.

      - Простите, что?

      - Ничего, просто размышления вслух. Могу я узнать, как вас зовут?

      - Да, конечно, я Кристина.

      - А мое имя Ноэль.

      - Очень приятно с вами познакомиться, - она выдержала паузу, и за этот короткий отрезок времени ее щеки вдруг вспыхнули, - Ноэль.

      Он предложил ей руку, и она приняла ее. Некоторое время они просто молча шли по улице. Кристина почти что повисла на его руках, после всего пережитого у нее тряслись коленки. И это было так…волнующе.

      Ноэль дышал часто и поверхностно, его руки вспотели, а лоб покрылся испариной. Никогда еще он не испытывал такого сильного влечения к кому-либо. За две недели Кристина стала для него центром вселенной. Рядом с ней его не мучили кошмары, и он был практически нормальным. И он только что спас ее.

      Сейчас бы просто довести ее до дома в целости и сохранности и вернуться домой,… чтобы ожидать нового приступа.

      А что если это не сработает? И как только он войдет в квартиру, все начнется снова?

      Кристина оступилась, и Ноэль поймал ее. На мгновение она оказалась заключена в кольцо его рук. Ноэль вздохнул, чувствуя запах ее духов, ее тела, цветочного геля для душа и ромашкового шампуня. Но ощутимее всего был запах страха.

      Ноэль не смог бы сдержаться.

      Он наклонился и запечатлел на ее губах легкий поцелуй, первый в его жизни. Кристина сначала попыталась было отстраниться, но затем обхватила его рукой за шею и притянула к себе еще ближе. Сумочка упала на пол. Ноэль резко отстранился, слыша чересчур громкие звуки, с которыми мелкие предметы катились по земле. Его виски и затылок пронзила резкая боль. Испытывая ощущение неловкости, он присел на корточки и стал собирать выпавшие предметы: кошелек, чудом не разбившееся зеркальце, маленькую косметичку, ключи на брелоке.

      - Извини, - бормотал он все время, пока собирал вещи, - просто я…

      Но Ноэль так и не успел договорить. Кристина присела на корточки рядом с ним и положила ладонь ему на предплечье. Ноэль вздрогнул и неожиданно для себя понял, что больше действительно не может сдерживаться. То, о чем он мечтал последние несколько недель с того дня, как встретил ее впервые, либо случится сейчас, либо вообще никогда.

      Слово «сейчас» заставило ускориться его пульс.

      - Сейчас, - прошептал он, глядя ей прямо в глаза. – Прости.

      - Это я должна извиниться, потому что…

      Ноэль поднял руку, в которой все еще сжимал брелок, и ударил ее по затылку сзади. Девушка упала прямо ему в руки, потеряв сознание. Ноэля всего трясло.

      Они находились в закрытом тупичке, достаточно темном и отдаленном. Много шума они с Кристиной не наделали, ни в одном из ближайших окон не горел свет. Те же, что выходили сюда, вообще казались заброшенными. Лучшего места и искать грех.

      И все-таки Ноэль сомневался. У него было мало времени, и сегодня днем он не подготовился к тому, чтобы все прошло идеально. Что если он сделает что-то не так?

      А что если он не сделает вообще ничего?

      Сейчас или никогда. Уходи сейчас и забудь об этом навсегда или делай.

      Он не смог бы сдержаться.

      Наклонившись, он прижал ее сонную артерию, чтобы она неожиданно не пришла в себя до того, как все будет кончено. У него не было с собой ножа, пистолет же здесь был абсолютно бесполезен. Зато у него все еще был брелок. Фигурка Эйфелевой башни с удивительно острой вершиной. Ноэль поднял руку и с силой опустил брелок на предплечье Кристины. Острый шпиль не пробил кожу полностью. То, что нужно. Ноэль методично наносил удар за ударом, что потребовало довольно много времени. Кожа расцветала, прорываясь красками артерий и вен. И каждый раз у него перед глазами стояла та картинка из книги. К тому времени, как он закончил, все тело Кристины было покрыто мелкими гематомами различных цветов, вокруг них постепенно образовывались небольшие опухоли. Несколько раз шпиль все же пробил кожу, и в тех местах выступили крошечные капельки крови, некоторые удары были так сильны, что Ноэль слышал, как хрустят ее кости, но ничто не заставило бы его сейчас прекратить или пожалеть о своих действиях. Последний особенно сильный удар, пришелся в область грудной клетки, прямо над сердцем.

      Ноэль знал, что девушка больше никогда не придет в себя. Он не спас и не убил ее, а только отстрочил смерть на некоторое время.

      Первый из пяти.

      Он не стал забирать ни ее деньги, ни телефон, а оставил сумочку лежать на асфальте, там, куда она и упала. Единственное, что он унес с собой, был брелок, и то только потому, что не смог разжать кулак, чтобы освободить его. Идя домой, он все еще испытывал необычный прилив энергии и силы, и его все так же мучили сигнальные системы, которые никак не хотели угомониться. Ноэль шел, слыша гул машин даже через три улицы и падение капель с чьего-то кондиционера, который даже не видел. Этой ночью он видел в темноте так, как никогда раньше. Все было ясно и четко, как днем.

      Этой ночью он мог контролировать свой страх.

     ////

      Оружие заставляет человека испытывать страх, в то время как другому оно дарует власть. Ноэль был тем, кто всегда боялся оружия. Но и тем, кто обладает им сейчас.

      Палач и жертва в одном теле.

      Страх перед оружием вовсе не был иррациональным, ведь имел под собой совершенно реальное основание.

      Ноэлю было четыре года, когда прямо на его глазах любовник матери застрелил отца. Затем, когда женщина начала кричать, он вышиб ей мозги прицельным выстрелом в голову. Маленького мальчика, в одночасье оставшегося сиротой, убийца попросту оттолкнул ногой, брезгливо сморщившись. На полу остались кровавые следы от его ног, несколько кровавых потеков и пустые гильзы.

      Тогда смерть подошла к Ноэлю очень близко. И, подойдя, она почему-то забыла уйти.

      Четыре приемных семьи, неисчислимое множество детских домов и лечебных учреждений, десятки психотерапевтов и психиатров, игл, анализов, карточек с кляксами, психологических тестов и транквилизаторов. Официальное признание того, что он невменяем.

      Ноэль упорно сопротивлялся.

      Не верил.

      Боролся.

      Оказалось, что все они были правы, а он – слишком слаб, чтобы бороться со своей природой.

     1.2

      Лучше пусть презирают, чем боятся.

     Элиас Канетти

      Рен знала секрет. Все каждый раз начиналось именно с этого, снова и снова, каждый раз. Каждый чертов день. Это был не тот секрет, который бы перевернул историю мира с ног на голову или принес какое-нибудь великое открытие. Нет, всего лишь крошечный личный секрет, которого, впрочем, вполне хватило на то, чтобы изменить саму Рен.

      Несмотря на то, что внешне она была почти полной копией своего брата-близнеца Неро, между ними было что-то вроде пограничной зоны или буфера, что не позволяло им сблизиться.

      Неро и Рен были очень близки, как охотники, как напарники, как стая. Он был продолжением ее тела, частью ее души, большей частью ее сердца и мыслей. Брат значил для нее больше, чем можно описать словами. Он был самой ее жизнью.

      Рен боготворила его с самого детства, казалось, еще до того, как научилась ходить. Первое слово, которое она произнесла, было его именем. Он всегда был первым, кого она просила о помощи, или с кем делилась своими мыслями и переживаниями.

      Потом же их осталось всего двое.

      После этого он был ее опорой, ее защитой, командиром, господином и душеприказчиком. Перестал быть лишь братом.

      Сначала девушка тщетно пыталась понять, что послужило причиной столь резкого изменения в его поведении. Конечно, смерть родителей, горе утраты, груз ответственности, свалившийся на его плечи, должны были изменить его, сделать старше, серьезнее, ожесточить. Но могло ли это заставить его отдалиться от своей сестры? Рен могла только предполагать.

      А затем она узнала секрет.

      Это вышло совершенно случайно. Во время одной из вечных охот, Неро был довольно серьезно ранен. Она обработала и зашила его раны, и брат отправился спать. Ночью у него начался сильный жар и бред. Рен всю ночь не сомкнула глаз, боясь оставить брата в одиночестве даже на несколько минут. Что случиться с ней, если он погибнет? Она даже думать об этом не могла, слишком трудно, больно, страшно. Ближе к утру жар немного спал, и Неро перестал метаться по постели, его дыхание успокоилось. Только тогда Рен разрешила и себе расслабиться.

      Чтобы занять руки и перестать беспокоиться, она решила заняться стиркой. Вот тогда-то она и нашла в куртке брата старый потрепанный дневник. Она сразу же его узнала, так как именно его отец постоянно носил при себе. Удивительно, но Рен ни разу не вспомнила о нем после смерти родителей до этих пор.

      Сначала она испытала радость, листая такие знакомые пожелтевшие страницы, от которых шел аромат отцовских сигар. Желая продлить для себя удовольствие, она медленно пролистывала его, страницу за страницей, пока не наткнулась на нечто странное. Последние несколько записей были сделаны не рукой отца. Она сразу же узнала этот ровный каллиграфический почерк.

      Слова намертво врезались ей в память.

      Прости, отец, что я пишу это здесь, но у меня нет выбора. Я умру, если не поделюсь этим хотя бы с кем-то, но говорить мне нельзя, так как меня в лучшем случае сочтут сумасшедшим и запрут в сумасшедшем доме. Надеюсь, ты выслушаешь меня. Впрочем, ты всегда поступал именно так.

      Я видел, отец, видел, чем она была на самом деле, твоя Реджина. Хотя вынужден сомневаться, что даже ты узнал ее в тот момент, когда она предстала перед тобой. Не знаю, что это было, но в ней не было ничего от моей сестры, которую, как мне казалось, я знал лучше, чем самого себя. Монстр, чудовище, убийца.

      Мне страшно. Я не знаю, как смогу утром открыть глаза и посмотреть в ее лицо, как заставить себя обнять ее за плечи и сказать, что все будет хорошо. Что я защищу ее. Я бы хотел сделать это, действительно, но как я могу защитить ее от самой себя?

      Ее лицо до сих пор стоит у меня перед глазами. Бледное кожа и налитые кровью глаза. Отец, твоя кровь на ее руках, твоя и мамы. Я могу быть следующим, и мне страшно.

      Но знаешь, что больнее всего? Знать, что то, против чего мы и наши предки сражались так долго, все-таки смогло нанести решающий удар и победить. Враг пробрался в самое наше сердце и пустил там корни. Я – последний, кто мог бы попытаться победить, но даже сейчас знаю, что у меня не хватит на это сил. Не потому что я слаб телом или одержим страхом, но потому что любовь к чудовищу делает меня ничтожным и слабым.

      Сейчас Реджина впала в состоянии среднее между сном и комой. Не знаю, что с ней происходит, и очнется ли она вообще. Не знаю, чего желаю сейчас больше: чтобы она снова стала такой, как раньше, или чтобы просто исчезла. Или умерла.

      Я усну этой ночью, думая о том, что утром могу не проснуться, и что теперь моя кровь покроет ее бледные руки, и одержимый мыслью, что все еще ставлю ее жизнь выше моей.

      Прости, что подвел тебя.

      После уже не было никаких вопросов. То, что она прочила в дневнике, прояснило все, расставило точки над і. Хмурые взгляды Неро, то, что он никогда не засыпал рядом с ней. То, что его глаза уже всегда были открыты, когда она просыпалась. То, как он относился к ней, словно она была очень ценной вещью, которую он ненавидел, но о которой упрямо продолжал заботиться.

      Рен не могла винить его. После этого она стала еще больше восхищаться его силой и принципиальностью.

      Ощущение ее вины выросло еще больше, затопив все другие чувства. Рен была пленницей своей вины, которая была как цепь вокруг ее шеи, и другой конец этой цепи держал в руках Неро. Она знала это, знала, но не могла винить брата в этом. Он справлялся со всем этим, как мог. Вряд ли кто-либо на его месте справился бы лучше. Рен не знала, что делала бы, зная, что их родителей убил Неро.

      Неро никогда не сделал бы такого. Это все ее вина.

      И эта вина была раковой опухолью ее души, которая с каждым днем стремительно разрасталась. Рен ничего из этого не помнила, как не знала, зачем она сделала это. Было ли это ее решение или ее телом владеет нечто темное, враг?

      Как Неро засыпал в ту ночь с мыслью о том, как сможет утром посмотреть ей в лицо, так Рен делала из года в год.

      Она больше не пыталась отстаивать свою точку зрения. Не могла выносить гнева или даже легкого огорчения брата. Она посвятила свою жизнь ему и сделала бы все, чтобы защитить его. Но как защитить его от себя самой, если даже она не знает, что такое на самом деле Реджина?

      Все начиналось с того, что Рен знала секрет, и заканчивалось этим же. Замкнутый круг, из которого не выбраться. Круг боли и вины, смерти и крови. Когда она смотрела на свои руки, ей казалось, она может различить на них и кровь своих родителей тоже.

      Круг страха, удавка на ее шее, кинжал в ее сердце.

      И она вынуждена умирать снова и снова.

     /////

      Мы уверены в том, что жизнь подождет нас. Подождут люди, которые хорошо относились к нам, но ненужные в данный момент, так и не произнесенные слова, привкус которых остался во рту, и даже пожелтевшие листья не слетят с дерева без нашего разрешения.

      Но мир движется, жизнь не стоит на месте.

      И сами мы не готовы ждать, а желаем заполучить все и сразу.

      Мы желаем…

      Фиби стояла на вершине холма над утопающим в тумане городком. Одинокая фигура среди золотых крон деревьев, на ковре из облетевших листьев, закутанная в полумрак, туман и дым. Раньше это был цветущий небольшой городок, а сейчас на его месте остались лишь обгоревшие останки, торчащие из земли, как кости огромного чудовища, которые складывались в длинный изогнутый хребет.

      - Что ты ищешь здесь, темная?

      Фиби обернулась и увидела перед собой сгорбленную старуху в старом тряпье. Она была слепа и сжимала в костлявых искривленных руках трость с набалдашником в виде ворона, сидящего на шаре.

      - Ты не найдешь здесь ничего, - пробормотала она, проглатывая звуки. – Здесь больше ничего не осталось, кроме жженных костей. Они хорошо поработали.

      - Ты можешь видеть меня. Кто ты?

      Старуха рассмеялась, из ее белых глаз брызнули слезы и потекли по сморщенным темным щекам. Она перехватила трость и постучала ею о камень, лежащий на земле.

      - Я просто старая сумасшедшая старуха, какое тебе дело до меня? Я последняя, кто остался в этой деревне, и я никуда отсюда не уйду. Так можешь им и передать.

      Она застонала и развернулась так, чтобы облокотиться спиной о камень. Теперь ее руки дрожали.

      - Ты думаешь, раз я слепа, то не вижу тебя? Возможно, я и не вижу твоего лица или цвета твоих волос, зато я вижу твои бездонные страшные глаза, вижу тьму, исходящую из твоего сердца. Это очень древняя тьма, и мои предки сталкивались с ней еще много сотен лет назад. Я вижу твою растерянность и чувствую твою слабость. Зачем ты пришла сюда, жница? Что ты ищешь на костях моих соседей и моих детей?

      Фиби брезгливо отвернулась от нее.

      - Что мне за дело до сумасшедшей? Я пришла не за тобой, ни к тебе и не стану спрашивать твоего позволения находиться там, где я хочу.

      - Ты пришла за девочкой, - мирно ответила старуха, словно и не слышала раздражительно тона Фиби. – Но ее давно уже нет здесь.

      - И где же она?

      Против своей воли Фиби подалась вперед, в один шаг преодолев расстояние между собой и камнем, на котором отдыхала старуха, и наклонилась к ней. Прямо перед ее глазами оказалась тонкая желтоватая, похожая на пергамент кожа, сплошь усеянная старческими пятнами, длинный хищный нос с широко раскрытыми ноздрями. В нос ударил сильный запах трав и нафталина.

      Тонкая рука с длинными пальцами сомкнулась на запястье Фиби.

      - Я видела, как они горели, мои дети, - закричала старуха. – Слышала, как они кричали, звали меня, проклинали своих обидчиков…И я не могла им помочь. Я…Мои бедные детки.

      Фиби перехватила ее руку и сильно сжала. Рука под ее хваткой на мгновение потеряла очертание, затем обрела их вновь.

      - Ты дух, живший здесь когда-то. Ты так же мертва, как и все остальные. Ты не более чем воспоминание, твой голос не громче шепота. Твои кости поглотила земля, а Небеса не приняли твой дух. Ты проклята и ты повинуешься мне, как и все проклятые.

      Старуха упала на колени перед Фиби и взмолилась:

      - Помилуй меня, госпожа. Я не сделала ничего плохого.

      - Как давно они побывали здесь?

      - Месяц назад. Еще сегодня утром здесь были люди, которые забирали тела. Мои деточки, мои родные…Почему они забрали их? Почему не ее? Почему она единственная, кому удалось спастись? Это несправедливо, она должна была умереть.

      - Ты знаешь, куда она пошла?

      - Я не следила за ней. Как я могла, когда мои дети звали меня? Да будь она проклята, эта девчонка. Они еще настигнут ее, поживятся ее плотью. Огонь будет лизать ее кости, как кости моих детей.

     1.3

      Страшно не упасть - страшно не встать... 

     Немецкая пословица

      Четыре месяца спустя

      Заброшенные города и селения похожи на древние голые скелеты, постепенно превращающиеся в пыль и прах и развеивающиеся по ветру. Но то, что было прекрасным прежде, в свои лучшие годы, умеет красиво и величественно стареть, обрастая трещинами и зелеными побегами, разрушаясь, но все еще вызывая трепет в человеческих душах.

      Отсутствие людей и, особенно, бессмысленной суеты и шума вокруг, облагораживает такие места еще больше. Так создаются тихие гавани гармонии и тишины. Места, где хочется остаться навечно.

      Кью находилась сейчас как раз в одном из таких мест.

      Ее новое убежище. Ее место.

      Триста лет назад это был просто еще один монастырь, построенные в готическом стиле, но после подводного землетрясения и последовавшего за ним толчка здание стало постепенно погружаться в воду. Вода, ветер и песок ни на день не прекращали своих трудов. Казалось даже, будто они состязаются между собой за то, чья работа будет более заметной.

      Монастырь, со всеми своими башенками, пристройками и даже располагавшимся внутри садом, опускался вниз неравномерно. Большая часть постройки почти полностью погрузилась в воду, меньшая часть вросла прямо в гору и была практически неразличима снаружи. Главное же здание опустилось в воду приблизительно на две трети; шпиль высочайшей башни так же гордо вздымался над скалой, как и три века назад, внутренности заполонила вода, но ее уровень менялся вследствие движения тектонических плит и изменения уровня мирового океана. Во время прилива вода поднималась метра на два, но во время отлива алтарь и еще часть мраморного пола обнажались, и по ним можно было ходить, чувствуя себя частью древней истории.

      Кью сделала глубокий вдох и закрыла глаза, опуская стену. Еще несколько месяцев назад это пугало ее до ужаса: воспоминание в воспоминании, обрывки, движения, ложь в красивой обертке, слова, сказанные будто невзначай, но западающие в душу и возвращающиеся в ее ночных кошмарах, знакомые новые лица, смех, слезы, страх, наслаждение…

      Затем она почувствовала холод, пробежавший по спине, рукам, шее...

      Кью несколько раз сжала и разжала пальцы. Крошечное облачко пара, сорвавшись с ее губ, уносимое ветром, скользило дальше по улице.

      Холодно. Очень холодно. Пусто.

      Кью стояла на мосту, оперевшись локтями о деревянные поручни и наклонившись телом вперед, чтобы видеть излом дороги в месте, где река делала поворот. Ей хотелось начать тереть пальцами виски, чтобы унять головную боль или броситься с моста вниз, чтобы ее длинное бледное тело пробыло темную поверхность реки. Опустив глаза, она увидела короткие голубоватые молнии, скользившие на кончиках ее пальцев.

      Нужно было дышать, медленно и глубоко.

      Раз...

      Два...

      Три...

      Четыре...

      На счет "четыре" ее поглотило очередное воспоминание, которых было так много за последнее время, что Кью уже сбилась со счета. И появлялись они все чаще и чаще. Каждый их приход был болезненным.

      В этих последних воспоминаниях она больше не была девочкой, которую не смог убить ее собственный отец. Не была отцеубийцей. Не была некрасивой, исполосанной шрамами. Нет, все чаще и чаще перед ней возникал образ то девочки лет восьми, то молодой свежей и прекрасной девушки. И каким-то образом Кью знала, что во всех случаях это был один и тот же человек.

      Это была сама Кью.

      Она видела лошадей, что неслись галопом по самому краю обрыва, безумно высоко над

      уровнем моря, и две стройные фигуры всадников, тетиву лука в руках красивой русоволосой девочки, а затем ту же девочку со стальным мечом в руках и ее красивого молодого соперника. Затем большие волны и две темные фигуры, борющиеся со стихией, которые то выныривали на поверхность, то снова погружались в пенящуююся воду. Последним было видение бала. Это воспоминание как бы состояло из крошечных кусочков, которые нужно было собрать воедино и склеить, но которые не желали быть ни собранными, ни склеенными. Хрустальная трехметровая люстра на потолке. Барышни в длинных платьях, но с откровенными декольте, на многих были маски, украшенные драгоценными камнями, и дорогие украшения, всевозможные

     платки, напудренные парики и шляпки с перьями и без. Бокалы с красной искрящейся жидкостью. Звон битой посуды и громкий хохот гостей. Музыка, много музыки...Ее собственные изящные ножки, выглядывающие из-под пышной бардовой юбки. Она не любила темные цвета, но специально надела это платье, чтобы соответствовать балу и гостям. Музыка. Звуки арфы и скрипки. Духовые и клавишные. Прекрасная музыка. Следующее, что она помнила, это прекрасные серые глаза, смотревшие прямо на нее. Знакомые серые глаза, которые сопровождали ее с самого рождения. Ее сердце забилось быстрее. И еще быстрее, когда обладатель этих глаз пригласил ее на танец, и их тела оказались так близко.

      - Ты так прекрасна сегодня, Элизабет, - шептали его губы над ее ухом. - Больше, чем я смел мечтать.

      Она закрыла глаза от наслаждения. Сегодняшний вечер вскружил ей голову. Она почти ничего не пила, но была пьяна больше, чем когда-либо прежде.

      Главное, что он был рядом, больше ей ничего не было нужно. Ее брат. Тот, кого она любила больше всего на свете, больше себя, больше жизни, больше отца.

      - Элизабет.

      Когда его руки сомкнулись вокруг ее талии, она забыла дышать, удивительно, как ее ноги все еще не запутались и не выдали бушевавших в ней чувств. Он смотрел на нее не так, как должен был смотреть брат, и в это мгновение их родство по отцу не казалось чем-то важным. Это была просто деталь, которую можно было откинуть в сторону или даже вовсе забыть о ней.

      - Элизабет, - позвал он снова.

      И она утонула…

     /////

      - Триста/ семьсот четыре!

      - Триста один/ семьсот девять!

      - Триста четырнадцать/ восемьсот!

      В конечном счете, это были просто цифры, пустой звук для Кая. Они ничуть не мешали ему готовиться. Он уже почти закончил разогреваться. Его мышцы едва заметно подергивались от нетерпения.

      - Триста шестнадцать/ восемьсот тридцать – последнее слово. Ставки больше не принимаются.

      Рахра сел, тряхнув своими огромными рогами. Его бычья голова переходила в сильное мужское тело с хорошо развитой мускулатурой. Темно-золотистая гладкая грудь с проколотыми сосками светилась в свете факелов. Он шумно выдохнул, и золотые кольца в его ноздрях качнулись.

      Еще один демон с головой козла и с козьими копытами взошел на ринг, чтобы представить публике бойцов. Его маленькие темные глазки бегали по всему залу, но то и дело возвращались к балкону, принадлежавшему Рахре.

      - Дамы и господа, демоны и полубоги, бессмертные и прекрасные, позвольте вас приветствовать в нашем клубе. Можете поверить моим словам, ведь это не обычное бахвальство, эта ночь будет полна крови, красной, как ароматное вино, боли, которую вы сможете почувствовать на вкус, и денег, которые будут высыпаться из ваших карманов. Объявляю третью лунную ночь открытой.

      Толпа загудела, из всех углов задымленного зала слышались крики и свист.

      - Первый бой, - продолжал козлик. – Бой между Сигиром и Рейго. Приветствуйте своих любимцев! Громче, пусть Ад затрясется от ваших криков этой ночью.

      Кай сплюнул. Козел и его хвастливые речи уже начинали действовать на нервы, а ведь вечер только начался.

      Сигир был высоким чернокожим демоном. Его шею обвивала длинная тонкая змея, изумрудного цвета с ярко-красными точками. Затем ее тело спускалось вниз по левому плечу демона, пересекало грудь и живот, хвост ниспадал почти до земли, врастая в кожу ниже колена. На протяжении всего своего пути, змея то уходила под кожу, то снова выходила наружу. Это было жутко, но вместе с тем и довольно…экзотично, такое нравилось публике.

      Рейго был небольшого роста, худым, но жилистым. Его бледная кожа была сплошь усеяна крупными зеленоватыми язвами, прикасаться к которым было очень болезненно, что Кай уже знал на личном опыте. И на месте прикосновения оставался ожог, который не сходил еще несколько дней.

      Кай подошел к ограде и смотрел на зал сверху вниз с высоты своей ложи. Он даже не собирался смотреть этот бой, исход которого ему был ясен с самого начала. Вместо этого его тяжелый, полный ненависти взгляд остановился на сидящих внизу. Здесь было на что посмотреть. Такое сборище демонов и разношерстных выродков нечасто увидишь. Большинство из них были высшими демонами, значит, не выглядели так экзотично – это слово резало его виски. Они были похожи на обычных людей, одетых в дорогие костюмы, многие были в галстуках или с бабочками, словно собрались на светский прием, а не на кровавую бойню. Каждый сидел в своей собственной отгороженной ложе, в окружении суетящейся свиты подхалимов. Туда-сюда сновали ярко выряженные официанты в золотых и красных одеждах, разносящие напитки и легкие закуски. Прямо под балконом Кая сидел карлик, словно по чьей-то злой шутке выряженный в костюм, и жадно обгладывал с кости сырое мясо. Кровь закапала его белоснежную рубашку. Тут его кто-то окликнул, и карлик хищно улыбнулся окровавленными губами. В соседней ложе сидел мужчина восточной внешности, с желтоватой кожей и длинной иссиня-черной бородой, заплетенной в косичку. Рядом с ним, по правую руку, сидела его жена – эффектная рыжеволосая женщина, злить которую, впрочем, было опасно, ведь тогда ее аккуратные локоны превращались в ядовитых змей. Слева сидел неприятный толстяк с обвисшей кожей и выступающим пузом, напоминавший огромный бочонок. В его ногах вились три обнаженные девушки. На них было надето множество золотых украшений: длинные серьги, ожерелья, браслеты на руках и ногах, позванивающие при каждом движении.

      Кая тошнило от исходящих снизу винных паров и опиумного и гашишного дыма. Его не трогали ни крики толпы, ни хруст костей и звук ударов, доносившиеся с ринга. Мысли его были где-то далеко.

      Результат боя нисколько не удивил Кая. Змея Сигира могла ужалить до смерти, но даже для нее прикосновения к Рейго были болезненными. Кай только на мгновение повернул голову, чтобы увидеть, как Сигир, скорчившись на полу и поджав к себе колени, окровавленными руками прижимал к груди отрезанную змеиную голову.

      Рейго стоял, скромно потупив взгляд, но это была только игра на публику, скорее всего, демон сейчас мысленно просчитывает свой выигрыш за сегодня.

      Третья лунная ночь – три боя. Каю предстояло выйти во время третьего поединка.

      Козлик снова вышел, чтобы объявить вторую пару бойцов. Кай отвлекся на мгновение, но оглушительный крик толпы заставил его посмотреть на ринг. Казалось, козлик был чрезвычайно доволен тем, какое впечатление произвело на публику появление второй пары. Ноздри Кая раздулись, вдыхая запах свежей крови, который так нечасто можно встретить здесь.

      - Да, да, - трещал козлик. – Вы совершенно правы. Этой ночью гостями нашего клуба стали редкие, но благодаря этому такие желанные гости. Смертные.

      Попросту люди. Скорее всего, человеческие наемники или те, кто выступают в боях без правил. Может, военные. Да наплевать. Приводить смертных на вечеринки вроде этой было категорически запрещено, но раз в несколько месяцев хозяева клубов проводили такие «запретные игры». Причем таким нелегальным бойцам обычно подмешивали в качестве допинга демоническую кровь. Она делала их сильными, выносливыми, кровожадными и бесстрашными. Смертные на этом ринге дрались до конца.

      Вот и в этот раз это больше походило на избиение, а не на красивую драку. Но публика была довольна. Трещали кости, лилась кровь.

      - Еще! Еще!

      Один из бойцов зажал другому руку и резко дернул ее в сторону с такой силой, что рука не только сломалась, но мясо отделилось от костей и повисло. Брызнула кровь. У женщины, сидевшей близко к тому месту, высунулись клыки. Болевой шок на время отрезвил одурманенного бойца, и он полными ужаса глазами уставился на своего противника. Второй продолжил атаковать. Он накинулся на уже практически поверженного врага и стал ногтями разрывать его плоть, словно изголодавшееся по мясу животное. Судьям ничего не оставалось, как признать одичавшего победителям, а второго приказать унести с ринга на носилках. Публика кричала «браво» победителю. Кто-то даже бросал на ринг красные розы.

      Время третьего боя.

      Кай скинул с себя куртку, оставшись только в майке и свободных брюках, он шел босиком по когда-то красной ковровой дорожке, покрытой пятнами засохшей крови и других телесных жидкостей. Чувство брезгливости было ему не знакомо.

      Он не слышал ничего, ни криков толпы, ни голоса козлика, называвшего его имя и имя его соперника, ни того, как публика скандировала его имя. Кай шел на ринг не просто для того, чтобы сражаться или чтобы получить вознаграждение. У него перед глазами стояли цифры 316/830. Цифры сегодня не на его стороне.

      Его противником был огромный, действительно огромный, демон, ростом не меньше 2,5 метров. С татуировками, оживающими на его коже, с острыми стальными зубами, росшими в три ряда, грубым безобразным лицом. На его фоне Кай казался хрупким, почти что ребенком. Его платиновые волосы торчали в разные стороны, как если бы он только что встал с постели, но демон знал, что это только придает ему привлекательности. Глаза его были сосредоточены на противнике. Мышцы полностью расслаблены, и он двигался плавно и мягко, как на обыкновенной прогулке. Сотни глаз наблюдали за ним, желали его, ненавидели его. Он был ночным видением гашишного безумия и прекрасным ангелом. Он был тем, наконец, кто может принести очень много денег.

      Публика снова зароптала, и, повернувшись, Кай вновь увидел ту вампиршу. Проследив за направлением ее взгляда, он наткнулся на развалившиеся на земле носилки и окровавленное тело бойца. На коленях перед ним сидела женщина в черной одежде. Словно ощутив на себе тяжесть взгляда Кая, она обернулась.

      Их взгляды встретились.

      Кай впервые за весь вечер почувствовал, что спокойствие оставляет его.

      Фиби.

      Женщина отвернулась, и Кай не смог ни подтвердить, ни опровергнуть свою безумную догадку, действительно ли это она, или только плод его воображения. Женщина встала, сделала шаг в сторону и тут же растворилась в толпе, словно ее никогда и не существовало.

      Тело бойца накрыли черным покрывалом и тут же вынесли прочь, дабы ничто не портило удовольствие от созерцания нового боя.

      Каю нужно было сосредоточиться на этом бое. Его бое. Но его мысли снова и снова возвращались к женщине, которую он видел всего пару секунд, да и то в полутьме и с приличного расстояния.

      Один из низших демонов ударил в гонг, объявляя начало последнего боя. Для такого громилы Шши двигался удивительно быстро. Казалось, он был везде. Его ноги и руки были длиннее, чем у Кая, его глаза были повсюду. Он умудрялся не только уходить от быстрых и мощных атак Кая, но и наносить легкие точные удары противнику. Один из таких ударов, но с чуть большей силой, оставил Кая лежать на полу и судорожно хватать ртом воздух. Но даже сейчас он думал о том, действительно ли это была Фиби.

      Он рывком поднялся на ноги, мысленно прощупывая свое тело и рассуждая, насколько его еще хватит. Он подлатал это тело, насколько это вообще было возможно, и оно все еще хорошо служило ему, но уже не было идеальным и не могло восстанавливаться так быстро, как раньше. Обычно это только прибавляло острых ощущений, но сегодня впервые могло привести его к проигрышу.

      Это было недопустимо.

      Кай медленно, одну за другой, расслабил все мышцы в своем теле, пока они с противником ходили по кругу, то увеличивая, то сокращая дистанцию. Это одна из главных премудростей в этом деле: уметь перейти из расслабленного состояния передвижений в стальное состояние удара. Зачастую именно быстрота этого перехода определяет победителя. Так же важную роль играет тактика и умение правильно двигаться и дышать. Стоит хоть на несколько секунд сбиться с дыхательного ритма, и противник повалит тебя на землю одним ударом. Но два главных врага бойца – паника и ярость. Злость помогает концентрироваться, но ярость делает бойца слепым, заставляет бросаться вперед, не думая ни о нападении, ни о защите.

      Кай и Шши все еще продолжали свой медленный танец по кругу. Оба знали, что исход поединка окончательно решится именно после последующего схождения между ними. Кай чувствовал себя уставшим. Его легкие горели. Его ноги сводило судорогами.

      Сдаться и проиграть недопустимо.

      Он первым двинулся, но не вперед, а назад, намеренно подпуская к себе Шши, и позволяя загнать себя в угол. Горящие натянутые тросы обожгли его спину, но он только зашипел сквозь сжатые зубы. В конце концов, что значит еще один шрам на его спине?

      Как только Шши начал атаку, Кай поднырнул у него между ног, оказавшись за спиной, но предпринять контратаку не успел. Противник уже снова стоял к нему лицом.

      - Хватит бегать от меня, маленький гаденыш, - прошипел он. – Сражайся или я съем тебя, как десерт.

      Сражайся. Борись. Будь сильным. Будь достоин меня…или лучше умри.

      Кай снова был в углу. Но теперь не по собственному желанию, но потому, что у него не осталось выбора. Огромная туша загнала его в угол. Новая боль, еще один жженый след на его коже.

      Сражайся.

      Кай всем телом прислонился к раскаленным веревкам и оттолкнулся от них. Ему удалось отбросить Шши на несколько шагов назад. Кай обошел его справа и снова поднырнуть, оказавшись сзади. Тогда он со всей силы ударил ногой по гениталиям противника и, пока тот не успел опомниться, толкнул его на веревки. Шши заревел, как раненный медведь. Кай воспользовался этим и нанес еще несколько ударов, повалив здоровяка на пол. Теперь рост не имел никакого преимущества. Он получал удовольствие, нанося удары ногами по животу, лицу, спине. Это было ни с чем несравнимое чувство контроля другого существа.

      Чувство превосходства.

      Судьи отдали победу Каю, и демон с гордо поднятой головой удалился с ринга. И только ступив на красную дорожку, почувствовал, как все побои и ожоги вернулись к нему с удвоенной силой. Только воля помешала ему упасть прямо здесь, под хищными взглядами всех собравшихся. Его грудь вздымалась и опускалась, но ему не хватало кислорода. Не хватало сил.

      Победа стоит всех жертв. Всех твоих сил. Всего, что у тебя есть.

      Победа была важнее всего, и он заполучил ее, не ударив в грязь лицом.

      Я никогда не подведу тебя, отец.

     1.4

      Как часто мы хотим, чтобы случилось что-то лишь потому, что это нас оправдывает. 

     Эриан Шульц

      Мысли могут резать больнее лезвия. Мысли эти, бесполезные и непригодные ни на что другое, кроме как приносить боль, постоянно крутятся в голове. И, что хуже всего, избавиться от них бывает очень трудно, или же вообще невозможно. И ты начинаешь воспринимать их как свою неотъемлемую часть, а потом уже не представляешь без них своей жизни.

      Ноэль был зависим от собственного страха.

      Когда эта мысль впервые пришла ему в голову, он решил было, что просто рехнулся. Во второй раз он уже принял ее за навязчивую идею. Но, казалось, она нарочно преследовала его.

      Как бы это ни звучало, именно страх стал смыслом его жизни. Засел так глубоко, что у Ноэля даже не возникало мысли бороться с ним.

      Не преодоление страха и не борьба с ним действовала на парня возбуждающе, но само ощущение страха и вызванным им адреналин. Ощущение жертвы и крошечный шанс примерить на себя роль палача.

      Смыслом же его существования стал поиск, который не прекращался ни на день. Прогуливаясь днем по городу, Ноэль внимательно смотрел по сторонам, разглядывая витрины магазинов и занятые столики в кафе, террасы и бульвары, закрытые беседки и магазины. Повсюду были люди. Случалось так, что некоторые начинали интересовать его. Обычно это были молодые хорошенькие девушки, но в его коллекцию попадали и женщины постарше, и мужчины и даже старик-художник, чем-то напоминавший Хемингуэя в старости. Тогда Ноэль следовал за ними, держась на приличном расстоянии, провожал до дома и отмечал адрес на своей карте. Иногда он возвращался к одному

     из этих мест, провожая возможную жертву в магазин, на работу или свидание. Он, как и раньше, вел дневник, но теперь там можно было найти только короткие отрывистые записки, а не подробные, но бестолковые статьи, как раньше. Он научился отмечать только ту информацию, которая действительно была важна, или могла оказаться такой в дальнейшем.

      Сегодня шел дождь.

      Температура воздуха резко упала, и все прохожие облачились в плащи, куртки потолще и вооружились зонтиками.

      У нее был большой ярко-оранжевый зонтик, из-за чего было практически невозможно

     потерять в толпе ее стройную фигуру в светлом плаще. В первый момент Ноэля привлек ее быстрый любопытный взгляд, брошенный в его сторону, а затем тот самый зонт.

      Ноэль следовал за девушкой, не в силах отвести от нее взгляд. Словно он был магнитом, а она огромным куском железной руды.

      Потерять ее было совершенно невозможно. Так же, как потерять собственную руку или ногу. Даже закрыв глаза, он чувствовал бы ее след на асфальте под ногами, на стенах домов, у которых она проходила, одежде людей, которых она едва касалась рукавом или краем своего зонта.

      Она скрылась от дождя под навесом, собрала зонт, капли с которого капали прямо на ее белые туфли на шпильке, и зашла в булочную. Она повернулась спиной ко входу, но по едва заметному подергиванию плеч Ноэль решил, что она улыбнулась продавщице. Хотелось бы снова увидеть ее лицо. Забрав пакет с выпечкой, девушка направилась к выходу, но на несколько мгновений задержалась у двери, глядя на грязно-серые лужи на тротуаре, а затем на свои белые туфли. Встряхнув влажными волосами, она решительно вышла под дождь. Этих нескольких мгновений хватило, чтобы как следует рассмотреть ее бледное, покрытое веснушками лицо, характерный нос, придающий некий особенный шарм ее лицу, чуть раскосые глаза под темными бровями. Она казалось странно яркой среди серого пейзажа, нереальной, словно только что сошла со страниц глянцевого журнала. Как чья-то мечта, ставшая явью.

      Девушка успела пройти всего несколько шагов, когда у нее зазвонил телефон. Она сначала улыбнулись, словно это вышло у нее совершенно невольно, и лишь только потом ответила на звонок. Ноэль ждал, пока она окончит разговор. Дождь не мог отвлечь его от девушки и выступал неким фоном, границей между серым мокрым городом и яркой девушкой. Ноэль вдохнул, чтобы почувствовать ее запах. Он был уверен, что находится слишком далеко. Этот запах как...как...Быть может, в нем и не было ничего особенного. Мокрый город, влажная прилипшая пыль, цветочные духи девушки, которые только еще больше подчеркивали нереальность происходящего.

      Вдруг это сон?

      Ноэль прошел всего в нескольких сантиметрах от девушки, задев ее плечом, и быстро прошел дальше. Она ничего не сказала ему в ответ, так как была слишком увлечена разговором.

      Грудь Ноэля сдавило разочарование. Эта девушка не подходила, как и десятки предыдущих, хоть он и не мог сказать, что именно в ней было не так. За окончанием сцены он наблюдал уже издалека. У тротуара припарковалась серебристый легковой автомобиль, и из него вышел среднего роста парень без зонта. Подбежав к девушке, мокрый, обхватил ее руками за талию и прижав к себе, запечатлел поцелуй на ее губах. Она шутя ударила его рукой в грудь, даже не потрудившись сжать ее в кулак, и рассмеялась.

      Так завершилась одна из крошечных историй, из которых теперь состоял день Ноэля. Он заботливо собирал эти кусочки, отмечая детали, чтобы потом отметить их в своем дневнике.

      Его поиски продолжались.

     ////

      Рен знала, что это был сон. Иначе и быть не могло. Она летела, раскинув руки, как птица, и каждый взмах ее рук сопровождался звонким криком других пернатых. Где были эти птицы? Этого девушка не знала, но они не могли быть где-то далеко, казалось, стоит обернуться, и Рен увидит их красивое пестрое оперение.

      Было слишком хорошо для того, чтобы она захотела обернуться.

      Над ее головой застыли белоснежные горы облаков, внизу ярким зеленым ковром разлеглась земля. Все было далеко и от того прекрасно. Не в этом мире, не в этом времени. Далеко, но так знакомо для Рен, что ей и в голову не пришло бы, что здесь можно потеряться. Она была здесь дома.

      Она снова сделала взмах руками, желая подняться еще выше, но вместо этого начала стремительно падать вниз. Облака, сквозь которые она проносилась, были синевато-серыми, земля из зеленой почему стала коричневой. Она съеживалась на глазах и рассыпалась.

      Внезапно Рен услышала чей-то голос и, повернувшись влево, увидела парня, который падал рядом с ней. Он выглядел как-то комично, но она никак не могла понять, в чем, собственно, заключалась эта комичность. Его лицо было бледным, темные волосы сбились на одну сторону, кожа лица растягивалась от сильного ветра, когда он пытался что-то ей сказать...сказать...Молодой человек обращался к ней. Рен сделала над собой усилие, пытаясь разобрать его слова сквозь завывание ветра, она впервые заметила ветер, словно его не существовало до этого момента.

      - Дай мне руку, - кричал парень. - Руку.

      Рен недоуменно посмотрела на него.

      - Только вместе мы способны выбраться из этой ловушки. Единственный шанс выбраться – помочь друг другу.

      Помедлив, Рент все-таки протянула руку незнакомцу, а в следующее мгновение она

     проснулась.

      Сон всегда обрывался на этом самом месте. И как и во все прошлые разы она забыла лицо незнакомца, как только открыла глаза.

     /////

      Смерть меняет все.

      Умирая, человек меняет жизни всех, кто впустил его в свое сердце. Меняет бесповоротно и навсегда. Кого-то делает сильнее, а кого разбивает на части и превращает в ничто.

      Рен стала ничем.

      Ей снова снился этот кошмар. За последние несколько лет он снился ей столько раз, что она могла бы даже днем воспроизвести все детали этого сна, прокручивать его в голове, как фильм. Одни и те же декорации, звуки, лица.

      Была ясная ночь. Рен не могла уснуть, и потому просто лежала в постели, широко раскрытыми глазами глядя в окно. Ей хотелось иметь такое острое зрение, как у кошки, или как у ястреба, или еще лучше, чтобы можно было рассмотреть звезды, и планеты, и галактики…Увидеть своими глазами картины, которые ей рисовало воображение.

      Хлопнуло чье-то окно, и Рен услышала музыку. Она закрыла глаза и стала прислушиваться. Мелодия была ей хорошо знакома, но она никак не могла вспомнить откуда. Неро спал рядом, отвернувшись лицом к стене. Он, как обычно, сжимал в кулаке край одеяла и даже во сне был напряжен.

      Рен не хотела его будить.

      Она тихонько выбралась из-под одеяла и босыми ногами по холодному полу подошла к двери, аккуратно повернула ручку, вышла в коридор. Их комната с Неро была последней, дальше слева кабинет, а справа спальня родителей. Именно оттуда доносилась музыка. Чем ближе Рен подходила к спальне, тем громче и отчетливее были звуки. В голове было то кошмарное зудящее чувство, когда пытаешься что-то вспомнить, но не можешь. Словно собираешь пазл, а тебе не хватает нескольких последних деталей, составляющих центральную часть картинки.

      Она медленно отворила дверь родительской спальни и вошла внутрь. Музыка была чрезвычайно громкой, но родители почему-то не просыпались. Рен сделала шаг вперед и еще шаг. А затем она вдруг начала задыхаться, толи от страха, толи от волнения, толи от чего-то еще.

      Страх?

      Волнения?

      Откуда они взялись?

      Когда Рен подошла совсем близко, то увидела в постели, среди простыней, змею. Это была небольшая тонкая змея с темной переливающейся чешуей и красным пятном на голове. Змея подняла голову, посмотрела на Рен, а затем поползла к матери. Рен вскрикнула и потянулась, чтобы отбросить змею, но та уже исчезла. В следующий миг музыка стала настолько громкой, что у Рен закружилась голова. Она ухватилась рукой за первую попавшуюся вещь, чтобы удержать равновесие. Ею оказалась настольная лампа, которая тут же стала падать, но повисла на проводе в нескольких сантиметрах от пола и стала раскачиваться из стороны в сторону, ударяясь о тумбочку. Провод заискрился. Свет то зажигался, то гас.

      Затем резко стало очень темно. Музыка стихла.

      Раздались два одиночных крика.

      Рен проснулась в своей постели. Неро не было рядом. Он никогда больше не подходил настолько близко.

     /////

      Ноэль был почти уверен, что не проснется на этот раз.

      Его кошмары стали меняться, единственное, что осталось несокрушимым, - главный закон сна: смерть в кошмаре означает окончательную смерть наяву. Ноэль говорил себе, что это неправда, говорил множество раз, но никогда не верил своим словам. И, как бы ни уверено звучали доводы днем, при свете солнца, он ни за что не осмелился бы проверять эти теории ночью.

      Если это было трусостью, Ноэль был готов признать себя трусом.

      Он бежал по равнине. Теперь. Всего час назад на этом месте стоял жилой район. Сейчас об этом напоминали только крошки и пыль, в которую превратились стены домов. Иссушенные, распластанные стебли растений рассыпались под его ногами. Ноэль поднял голову и посмотрел на вершину вулкана, из жерла которого поднимались густые клубы черного дыма. На его лицо садились мелкие частички пепла. Земля дрожала и стонала, каждые несколько минут приходя в движение. Один из последних целых домов дал трещину и рухнул на бок, едва не похоронив Ноэля заживо. Единственная оставшаяся стена покосилась, но все же устояла, оставив надежду на падение при следующем толчке.

      Ноэль шел без остановки почти час, но за это время ему не встретилось ни одно живое существо, будь то человек или зверь. Даже птицы и насекомые куда-то исчезли. Произошел еще один подземный толчок, и количество пепла увеличилось в разы. Ступни даже через подошвы ботинок чувствовали сильный жар. Асфальт накалился и дал множество трещин.

      Самым высоким уцелевшим зданием был храм, расположенный на самой вершине холма. Холм остался в стороне от вулкана, и, избрав это направление, Ноэль вынужден был оставить огнедышащего врага за спиной.

      Миновав несколько кривых узких улочек, он остановился перед озером. Внутри полыхал пожар. Ноэль отшатнулся назад и только спустя несколько секунд понял, что увидел в отражении озера огонь, вспыхнувший в одном из зданий, занимавших более высокий уровень. Температура воздуха неумолимо повышалось, а с ней и риск возникновения пожара.

      Тут все будет гореть.

      Вы все сгорите и станете пеплом.

      Ничего не останется после вас: ни слов, ни вещей, ни памяти, ни видений.

      Ноэль уже не мог идти, он бежал, стараясь обогнать время и самого себя, возвращающегося из прошлого. Толчки усилились. Земля гудела под ногами. Асфальт с треском ломался на части. Пепел забивал ноздри, мешал дышать.

      Ноэль бежал, чтобы успеть вернуться до рассвета.

     /////

      Фиби чуть подалась вперед, оперлась руками о каменную плиту и подтянула ноги. Ощущение холодного камня было невероятно приятно для ее ног. Теперь, когда ей ничего не стоило перенестись в любую точку города, любое движение было приятно.

      Если ты можешь очутиться в любой точке города, какое место ты выберешь?

      Для Фиби самым природным было желание тишины и покоя, потому она и выбрала место, где мало людей.

      Этот старый склеп был заброшен уже много десятков лет, но именно из-за его древности и красоты управление кладбища поддерживало склеп в хорошем состоянии, регулярно проводя реставрационные работы. Тут сохранялись останки двадцати четырех представителей одного рода, но Фиби нарочно не стала читать фамилию. Про себя она называла это место «Загородный домик семейки Адамсов» и любила приходить сюда время от времени. Члени «семейки» успели стать для нее хорошими товарищами. Прислушавшись, можно было даже разобрать их приглушенные голоса, когда они разговаривали друг с другом, ругались или подшучивали. У одной из старушек был удивительно противный смех, и она, как на зло, очень любила смеяться.

      Фиби щелкнула пальцами, и все звуки стихли. Склеп погрузился в тишину, которая, казалось, толстым слоем пыли давила на пол и на легкие жницы.

      Ей нужно было сосредоточиться.

      Ее поиски продолжались уже несколько месяцев, но пока у нее в руках были только отрывистые, практически бесполезные данные, которые шли с опозданием в несколько лет. И даже визит в деревню, на который она возлагала большие надежды, ничего не дал. Ничего нового, кроме знакомства с призраком чокнутой старухи, но таких было полно и в этом склепе.

      Жница была плохим следопытом, раз жертва продолжала ускользать от нее.

      Она не может не выполнить свою работу.

      Не имеет права ошибиться.

      Работа жницы была не так уж и плоха, как ей казалось в начале обучения. Да, это было трудно, да изматывало, но Фиби получила гораздо больше, чем дала взамен.

      Игра стоила свеч.

      Перед ней на пыльной плите лежала перевернутая карта местности и компас, стрелка которого то и дело вращалась в разные стороны. Этот компас не указывал на север, он и не должен был.

      Разгадка должна быть где-то на поверхности, совсем близко, чем больше Фиби все усложняет, тем дальше отходит от верного решения.

      Грудь Фиби пронзила острая боль. Она резко спрыгнула на пол и отряхнула брюки. Ей говорили, что со временем это не будет так больно, но и эта боль не была ужасной, ей доводилось испытывать и похуже. Ей уже даже больше не надо было закрывать глаза, чтобы понять, что за душа нуждается в ней и где то самое место. Фиби просто нащупала связывающую их нить и слегка «потянула» за нее. Сначала тонкая, как волос, нить эта сейчас уже была толщиной с канат. Непрерывная. Неразрывная. Бесконечная.

      Она жница.

      Она спасает души от страданий и переводит их в Нижний мир.

      Она та, чью душу некому будет спасти.

     1.5

      Я не напуган темнотой снаружи домов: темнота внутри домов гораздо страшнее.  

     Диланий

      Рен шла быстро, чтобы согреться. На ней была теплая куртка с пуховой подкладкой, теплый шерстяной свитер и плотные брюки, на голове вязаная шапка, руки укутаны в перчатки. Несмотря на все это ей было до ужаса холодно, конечности тряслись, как при болезни Паркинсона, замерзшее тело было слишком тяжелым, чтобы ноги могли нести его.

      Рен устала, она не спала больше суток.

      Она приближалась к дому, в окнах приветственно горел свет, из трубы шел дымок. Ей хотелось прямо сейчас прийти домой, забраться в горячую ванную и позволить телу впитать тепло, затем выпить чашку горячего чая и забраться под одеяло. И чтобы Неро был рядом. Неужели она хотела так много?

      Замерзшие руки не хотели открыть дверь и впустить ее в дом. Ей пришлось снять перчатки, чтобы справиться с замком, и на это ушло не меньше пяти минут. Она медленно отворила дверь и вошла внутрь, похлопывая рукой по стене в поисках выключателя. Рен закрыла дверь в тот же миг, как ее другая рука нащупала кнопку. Послышался приглушенный хлопок, но свет так и не включился.

      Девушка прошла в другую комнату, но и там свет не включился. Значит, что-то случилось со щитком.

      - Неро, - позвала она негромко. – Неро.

      Рен сама не знала, на что она надеялась, ее брат не стал бы сидеть в темной пустой квартире и просто ждать. Если бы он вернулся раньше ее, поломка бы уже вероятнее всего была устранена.

      Шагнув в сторону, девушка зацепилась за что-то ногой и на мгновение потеряла равновесие. В ее сумке был небольшой походный фонарь. Включив его, она направила луч света вниз. Оказалось, она зацепилась за шнур от лампы, осколки стеклянного абажура валялись тут же, всего в нескольких сантиметрах от ее ступни. У комнаты был такой вид, словно тут произошло землетрясение. Все вещи, даже массивный диван, были перевернуты и раскиданы по комнате. Все их карты, все вырезки, все книги превратились в кучу золы в центре комнаты.

      Ледяная рука ужаса сжала ее сердце.

      Неро.

      Стук сердца. Стук, стук.

      Неро.

      Что здесь произошло? Кто и зачем вломился в их жилище? Где ее брат?

      Рен действовала непрофессионально, она была ужасающе громкой, и если в квартире до сих пор кто-то оставался, то он наверняка услышал ее. Теперь одно из двух: либо она спугнула его, и он сбежал, либо притаился с оружием, ожидая ее.

      Частота сердечных сокращений должна была увеличиться, но этого не произошло. Ее тело было готово к неожиданностям, Неро хорошо подготовил ее.

      Девушка обходила все комнаты, не скрываясь. Дойдя до конца коридора, она замерла на пороге, прежде чем толкнуть дверь. После этого она открывала каждую дверь и осматривала комнату лучом фонаря. В каждой из четырех комнат он или они оставили свой след. Вещи были разбросаны, ящики перевернуты, вещи разорваны или сожжены. Здесь нечего было спасать. Их жилище было уничтожено. Но Рен нигде не заметила крови или каких-либо следов драки. Все это походило на холодное расчетливое преступление. Здесь что-то искали. Методично. Постепенно. Стеклянные плафоны и все вазы были разбиты, ковры сорваны, подушки и матрацы раскурочены. Тайник в полу был обнаружен. Рен отодвинула в сторону обломки паркета и заглянула внутрь. Все вещи были испорчены, но ничего не пропало. Даже несколько тысяч наличными лежали на своем месте.

      Кто бы это ни был, деньги их не интересовали.

      Или же их интересовали гораздо более крупные суммы.

      Нужно убираться отсюда, причем как можно скорее.

      Рен забрала наличку, несколько книг. Больше ничего не имело особой ценности.

      Затем она вытащила из подвала канистру бензина и разлила горючее по всей квартире. Открыла газовые вентиля.

      Единственная горящая спичка, и все здесь взлетит на воздух.

      Но Рен не сделала этого.

      Было нетрудно провести провод и повредить изоляцию, нетрудно сделать так, чтобы при включении света началось замыкание, которое лишь через несколько секунд может привести к возгоранию.

      Или дело могло решиться по воле случая.

     ///////

      Она не знала, куда идти после этого. Или где найти Неро. Его телефон молчал, а других способов связаться с ним Рен не знала.

      В последний раз он назвал ее идиоткой, услышав о том, чтобы приготовить место встречи на всякий случай. Оставалось только ждать, пока он сам свяжется с ней.

      Рен оправила ему сообщение. Десяток сообщений на самом деле. Он не заявится домой, если прочитает хотя бы одно из них.

      Не стоило волноваться из-за этого. Неро всегда был осторожен. Его нельзя было застать врасплох так просто, как ее. Рен чувствовала себя глупо после того, что случилось. А еще она была рассержена, что кому-то хватило наглости вломиться в их дом.

      Ей некуда было идти.

      Она не хотели снимать комнату в отеле и проводить эту ночь в одиночестве, уставившись в потолок. Вряд ли она смогла бы уснуть сегодня. Ее мысли разбегались в сотни разных направлений:

      …теперь придется искать новый дом…

      …у них снова нет дома…

      …Неро…

      …нужно было забрать с собой хотя бы какие-то вещи…

      …кто мог вломиться к ним и зачем…

      …что такого важного они искали…

      …почему не взяли деньги…

      …Неро…

      …все ли в порядке с Неро…

      Рен устала ходить по улицам. Было где-то около одиннадцати, и люди попрятались в свои теплые норки, она куталась в шарф, руки мерзли в перчатках. Теплая норка, должно быть, была не такой уж и плохой идеей. Неро так и не вышел на связь. И еще Рен не отказалась бы от чего-нибудь горячего.

      Неожиданно для себя, даже толком не успев принять решение, она последовала в бар за молодым человеком. Он не придержал дверь, и Рен вытянула руку, чтобы поймать ее, нечаянно зацепив его за край куртки. Мужчина с негодованием обернулся. Он был довольно симпатичным, лет на пять старше ее. Волосы спрятаны под шапку. Гладко выбрит. Единственное, что ей не понравилось, - его глаза, серовато-коричневые, почти бесцветные.

      - Извините, - сказал он, его губы изогнулись в улыбке.

      - Ничего страшного.

      Она не улыбнулась в ответ. Почему-то эти глаза казались ей знакомыми.

      - Разрешите ли вы угостить вас чем-то? Может, кофе?

      - Нет, благодарю. Девушка в состоянии сама купить себе то, что захочет.

      Рен оставила его в одиночестве и направилась в дальний угол бара. Самый темный. Надеясь, хоть здесь никто не потревожит ее.

      Она чувствовала себя оглушенной случившимся. Земля так резко ушла из-под ног, ее дом разрушился, Неро нет рядом, чтобы успокоить ее. Она пила уже третью чашку кофе, но едва ли ощущала его вкус, едва ли ощущала даже то, что он был горячим и обжигал ей небо и язык.

      Шум вокруг вырвал ее из оцепенения. Сначала она подумала, что вот-вот начнется драка, но потом заметила работающий телевизор прямо напротив своего столика. Сегодня был какой-то важный матч, а в баре собрались болельщики. Ничего серьезного. Она оглянулась в поисках того мужчины с некрасивыми глазами, но не нашла его. Должно быть, он уже ушел. Ее чашка была наполовину полной, но Рен больше не хотела кофе. Она согрелась, и это единственное, что ее волновало. Не хотелось быть частью этого шума, в ее голове и так было громко.

      Она расплатилась, набросила куртку, трижды обмотала шарф вокруг шеи и вышла из тепла на холод. Было далеко за полночь, а ей все так же некуда идти. Где же Неро? Она снова достала телефон и попыталась ему позвонить, но добилась только того, что обморозила себе руки.

      Рен бродила без цели, лишь бы скоротать время до утра. Спать не хотелось. Тело хотело бодрствовать, Рен же страстно желала провалиться в сон, даже зная, что не сможет ни на минуту прикрыть глаз.

      Она услышала шаги позади себя и обернулась. Темный переулок, одинокий фонарь вдалеке, девушка, идущая по улице одна, трое парней за ее спиной. Один из них был не меньше 190, остальные двое на полголовы ниже. Низко надвинутые на глаза лыжные шапки, темные куртки с куском цветной ткани, обмотанной вокруг плеча. В темноте Рен никак не могла разглядеть цвет. Увидев ее лицо, один из мужчин присвистнул.

      - Эй, крошка, у тебя не найдется сигаретки?

      Другие двое мерзко заржали.

      Первый продолжал:

      - Я тут только рассказывал друзьям, какую красотку мне удалось подцепить в пятницу, а тут ты. По-моему, это судьба. Могу с уверенностью сказать, что ты гораздо красивее. А вы что скажите, парни?

      - Хороша, - подхватил его друг.

      - Еще бы увидеть ее без куртки. Ммм…

      - Эй, - в разговор вмешалось еще одно действующее лицо. Со стороны улицы подошел парень чуть старше Рен. Он стоял в тени, и рассмотреть его лицо было невозможно. – Три парня на одну девушку? Не думаю, что это честно.

      - Шел бы ты отсюда, сопляк. Мы просто разговариваем.

      - А ты спросил у девушки, хочет ли она с тобой разговаривать? Или, может, ты хочешь провести эту чудную ночку за решеткой, большой человек?

      Именно в этот момент недалеко проехала полицейская машина с включенной сиреной. Все вышло случайно, но парни, видимо, восприняли это, как знак.

      Самый большой из них улыбнулся Рен, проходя мимо нее.

      - Пока, крошка.

      Рен улыбнулась ему в ответ, а затем с большим нежеланием повернулась к парню. Теперь он стоял всего в нескольких шагах от нее. Его лицо было ей незнакомо. Темные глаза, идеально прямой нос, высокие скулы, подбородок с ямочкой. В отличие от тех парней, от него исходила угроза. Чутье редко подводило Рен в таких случаях, но он был один и не выглядел опасно, поэтому она не сдвинулась с места.

      - Вы в порядке мисс…? – он сделал паузу, ожидая, видимо, что она назовет свое имя.

      - Лучше не бывает. Как приятно, что в наше время остались еще небезразличные люди, готовые прийти своему ближнему на помощь.

      Он не сводил глаз с ее лица. Рен было неприятно выступать объектом его внимания. Казалось, он хочет запечатлеть в памяти каждую деталь ее внешности. Девушка едва не поддалась инстинктивному желанию сильнее закутаться в шарф, чтобы скрыть свое лицо. Ее глаза сместились вниз, на его руки. Они были пусты. Ощутив ее взгляд, парень почему-то смутился и убрал их в карманы. Внезапно Рен поняла, что в его руках все же было нечто странное: несмотря на жуткий холод, на нем не было перчаток.

      - Позвольте мне проводить вас домой, - сказал он. Его голос звучал мягче, чем прежде.

      - Не надо, - Рен, напротив, звучала грубой, но ничего не могла с собой поделать. – Здесь недалеко. Со мной все будет хорошо, если я пойду одна. – Она выделила голосом последнюю часть предложения.

      Незнакомец предпринял еще одну попытку.

      - Мы точно нигде не встречались раньше? Ваше лицо почему-то кажется мне знакомым.

      - Нет, - она покачала головой, желая поскорее от него избавиться. – Я вижу вас впервые. Мне холодно. Вы и дальше будете задерживать меня?

      Ее слова смутили его.

      - Простите, - посмотрев на нее, он добавил, - но вы так и не поблагодарили меня.

      Рен поняла, что начинает терять терпение. Он казался просто милым парнем, но рядом с ним она все еще чувствовала себя неуютно. Будто ожидала, что он в любой момент может вытащить из кармана оружие и ударить ее или выстрелить в нее.

      - Спасибо за помощь. Прощайте.

      Она повернулась и пошла прочь, но в следующий миг зацепилась на что-то, лежащее на дороге, и потеряла равновесие. Чья-то теплая рука поймала ее под руку, не дав упасть. И снова он.

      - Спасибо еще раз.

      - Ну, теперь то я абсолютно уверен, что должен довести вас до дома. И не спорьте со мной, не каждый же день мне доводиться спасти девушку из рук хулиганов, чтобы потом бросать ее на произвол судьбы.

      Выпустив ее руку, он полез в карманы и вытащил оттуда печатки.

      - Холодно сегодня. Я увидел вас из окна и решил было, что могу оказаться полезным. Мое чутье редко меня подводит.

      Эта фраза из его уст показалась ей неправильной. Ситуация усложнилась, и ее надо было решать в ближайшее время.

      - Я в этом городе всего один день. Должна была пожить у брата, а он не отвечает на звонки. Заработался, должно быть, и забыл о моем приезде. Я буду вам благодарна еще больше, если вы отведете меня в ближайший отель.

      Он задумался. Это был ее шанс. Нанести ему удар в коленную чашечку или в пах и убежать. Отличный план. Градус опасности несколько снизился, когда он надел перчатки, но Рен все еще не чувствовала себя в безопасности с ним.

      Парень еще раз взглянул на нее. Должно быть, она не выглядела так хорошо, как ей казалось, потому что он сказал:

      - Если хотите, можете сегодня остаться у меня. Уже очень поздно, а моя квартира всего в паре кварталов отсюда. Совершенно бесплатно.

      - Я не нуждаюсь в деньгах, не знаю, что вы…

      - Нет, нет, извините, я вовсе не хотел вас обидеть…

      - Тогда зачем сказали это?

      - Я просто хочу помочь. Понимаю, что вы никого не знаете в этом городе. И, прошу вас, не подумайте, что я какой-то маньяк, - он рассмеялся, - даю слово, что с вами не случится ничего плохого.

      Рен почувствовала усталость впервые за этот вечер. Должно быть, было уже слишком много впечатлений для нее. Она бы смогла уснуть, если бы закрыла глаза прямо сейчас.

      - Как вас зовут?

      - Ноэль. А вас?

      - А я намерена воспользоваться вашим предложением, если вы пообещаете, что мы окажемся в тепле менее чем через двадцать минут.

     /////

      Ноэль спал этой ночью, как младенец.

      Девушка все еще спала.

      Было странно засыпать с мыслью, что в этой квартире есть кто-то, кроме него. Было странно слышать чужое дыхание.

      Но самым странным было то, что он привел ее к себе домой вместо того, чтобы убить. Она была прекрасна. И она была той самой, но что-то остановило его в последний момент. Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточится. Да, да, ее лицо почему-то показалось ему знакомым. Именно поэтому он не убил ее. А вот то, что произошло после, не укладывалось у него в голове.

      В любом случае, чтобы ни послужило причиной, этой ночью он спал отлично. И проснулся только один раз от страха, что девушка застанет его во время очередного припадка.

      Он посмеялся сам над собой.

      Ночью девушка беспечно оставила куртку на стуле, и теперь ее удостоверение личности лежало в его руках.

      Ноэль услышал скрип своего дивана, когда она поднялась. Он не стал прятать документ, как какой-то мелкий вор. Вместо этого, он достал из шкафчика вторую чашку и налил в нее чая.

      - Доброе утро, Реджина, - сказал он, не поворачиваясь. Ему понравилось, как прозвучало ее имя, поэтому он повторил его снова, но уже про себя.

      Он обернулся, чтобы увидеть выражение ее лица, и замер, хотя должен был лучше подготовить себя к этому. На ней были его шорты и его футболка. Ничего особенного. Абсолютно. Она смотрела на него с негодованием. Затем посмотрела на стол и снова на него. Ноэль вспомнил.

      - Вы так и не назвали мне свое имя. Поэтому я взял инициативу в свои руки. Я сделал тебе чаю…Можно же уже перейти на «ты»?

      Она села за стол напротив него и взяла чашку в руки.

      - Рен.

      - Что, прости?

      - Никто не зовет меня Реджиной. Лучше просто Рен.

      - Хорошо, Рен.

      Ему казалось, что Реджина звучало лучше, но кто он такой, чтобы решать, как ей называть себя. Он тоже взял чашку и использовал ее, чтобы безнаказанно наблюдать за своей гостьей.

      Она была красивой. Лучше, чем ему показалось вчера, но и хуже одновременно. Сейчас она казалась холодной, неживой, недоступной, как какая-то кукла. И ее внешность только усугубляла это ощущение. Светлые волосы, почти белые, бледная кожа, узкое лицо, серые глаза. Снежная Королева. Реджина.

     ////

      Неужели он думает, будто она не замечает, как он пялится?

      Рен вздохнула, сделав еще глоток обжигающе горячей травяной смеси.

      Ноэль не был ни хуже, ни лучше, чем вчера. Высокие скулы и ямочка никуда не делись. Его глаза были зеленые, как у Неро, только темнее. Настолько, что вчера вечером она приняла их за карие. Не красавец, но приятной наружности. Возможно, ему не помешало бы побриться. Да и постричься тоже. Несмотря на идеально чистые и выглаженные вещи он выглядел неопрятно.

      Звонок.

      Рен едва не выронила чашку из рук.

      Ее телефон.

      Неро.

      Она заставила себя аккуратно поставить чашку с чаем и только после этого встать из-за стола. Между этими действиями даже было произнесено несколько слов благодарности хозяину квартиры.

      - Рен.

      Облегчение, которое она испытала, было просто неимоверным. Словно она все это время носила на своих плечах Гималаи.

      - Где ты, Неро?

      - Я дам тебе адрес. Ты должна приехать немедленно.

      - Конечно, но что с тобой…

      - Я расскажу все на месте. Не заставляй меня повторять.

      1.6

      И самый храбрый из нас боится самого себя. 

     Оскар Уайльд

      Он позвал ее как раз в тот момент, когда оставалось дописать последнюю букву. Она встряхнула баллончик, завершая надпись.

      «ДЕМО» красовалось синей краской на красной кирпичной стене.

      Бронт снова «позвал» ее: поднял с земли маленький камешек и бросил в стену справа от ее головы.

      Демо оглядывает свою работу и только после этого выбрасывает использованный баллончик в урну. Бронту не нравилось то, что она делала, но для девушки это был способ оставить после себя хоть какое-то воспоминание. И не важно, что люди, прочтя на какой-нибудь стене гаража или заброшенного дома эту надпись, даже не поймут, что это имя.

      Вот уже два месяца прошло с тех пор, как ей разрешили выходить за пределы дома, что на самом деле было дурным знаком. В переводе на нормальный человеческий язык это означало: тебе осталось недолго. Счет шел на месяцы. Демо чувствовала себя смертником, которого выпустили подышать воздухом перед тем, как посадить на электрический стул.

      Бронт был для нее всем, но в то же время недостижимой мечтой. Она давно уже бросила попытки сблизиться с ним больше, чем сейчас. Глупая романтика выветрилась из ее головы.

      Еще один камешек отскочил от стены и упал к ее ногам. Демо не стала ждать еще одного.

      Губы Бронта были плотно сжаты, руки скрещены на груди. У девушки появилось желание объяснить ему, оправдаться, но это прозвучало бы так жалко, что она не смела раскрыть рта. Это был ее календарь, каждый день на свободе по одной записи.

      Демо высоко вздернула подборок как можно выше, стараясь казаться высокомерной, а не жалкой, бунтаркой, а не слабачкой, которая смирилась со своей участью и сдалась.

      Когда они шли по улицам, она то и дело ловила на себе взгляды парней. Это не было приятно, это было странно. Казалось, прошло всего несколько дней с тех пор, как Демо последний раз смотрела в зеркало, и тогда она не заметила ничего особенного. Поддавшись внезапному порыву, она остановилась у витрины, чтобы посмотреть еще раз.

      Из отражения на нее смотрела девушка с лицом, очень похожим на ее собственное. Черты были те же, но все же что-то было не так.

      Я выгляжу как-то иначе?

      Бронт недоуменно посмотрел на нее.

      Все люди смотрят на меня. Особенно парни. Со мной что-то не так?

      Парень широко улыбнулся.

      Просто ты красивая. Вот и все.

      Демо снова посмотрела на девушку из отражения. Была ли она красивой? Скорее да, чем нет, но это явно была не такая красота, от которой захватывало дух. А Демо когда-то мечтала обладать именно такой особенной красотой.

      Бронт серьезно посмотрел на нее. Она так же смотрела в ответ. Так продолжалось несколько минут, затем уголки его губ медленно поползли вверх. Он повернулся и побежал.

      Демо замешкалась на старте, из-за чего у него появилось с десяток штрафных секунд. Она побежала следом, увертываясь от идущих навстречу людей, толкаясь, налетая на кого-то. Одна женщина несла в руках пакет из продуктового магазина, и когда Демо задела ее, луковицы покатились по тротуару наперегонки с картошкой.

      Девушка добежала до перекрестка и принялась озираться по сторонам в поисках Бронта, снова теряя время. Наконец, она увидела впереди его светлую голову.

      Проиграв в прошлый раз, она не смеет позволить себе еще одну неудачу.

      Демо была невелика ростом, все еще хрупкая, все еще ребенок в душе, но ее было больше, чем она ощущала. Это как если бы она годами ездила на малолитражке, а потом резко пересела в грузовик. Ее было слишком много. Она не знала, как совладать с этим, с ее телом. Слишком много. Чужое.

      Запертая в нем.

      Не было времени на размышления. Демо пробежала улицу, где в последний раз видела Бронта меньше, чем за минуту, и повернула, не сбавляя скорости. Зря Бронт побежал сюда, этот район ей хорошо знаком. И здесь не так много мест, куда могла завести их игра.

      Вопрос только в одном: пристань или офисы. Решение далось ей легко, она выбрала бы пристань на его месте.

      В этом районе когда-то располагались большие торговые и бизнес-центры, а невдалеке и небольшие частные производства. Но это было еще в те времена, когда люди любили все большое и громоздкое. Любили сбиваться в толпу, чтобы выделиться из толпы. Прошло уже лет двадцать, как три гигантских центра закрылись, а вслед за ними начали опустошаться и офисы. Теперь здесь царил покой и тишина, нарушаемая время от времени разве что уличными подростковыми бандами и бродягами.

      Так странно.

      Всего в нескольких кварталах отсюда царило оживление и гул, а тут была такая полная, всепоглощающая тишина. Демо глубоко вдохнула, желая впитать ее и унести с собой.

      Ее с непреодолимой силой влекло к самому высокому зданию. Когда-то это был самый богатый и известный бизнес-центр, наверху которого располагалась так же телестанция, но теперь это был всего лишь полуразваленный дом с высоким шпилем. Демо старалась не смотреть в свое отражение в грязных стеклах дома. Ей не хотелось видеть свое повзрослевшее безжизненное лицо. В доме было тридцать этажей и понятно, что лифты уже давно не работали, да девушка и не решилась бы зайти в одну из этих жутких железных кабин с холодными стеклянными стенами. Она выбила ногой дверь и стала подниматься по лестнице. Первые пятнадцать этажей дались ей легко, после семнадцатого она почувствовала, что задыхается, после двадцать четвертого, что сейчас заработает разрыв селезенки, но все равно продолжала идти. Добравшись до самого верха, она испытала прилив разочарования. Дверь на крышу была не только закрыта, но проход закрывала толстая цепь с амбарным замком. Это не единственный выход на крышу, но…

      Она безжалостно оборвала эту мысль.

      Ей не пройти здесь, и она точно не сможет отыскать ключ от этой двери. Значит, нужно найти другой путь, чтобы проникнуть наружу.

      Демо обошла весь верхний этаж, но не смогла обнаружить другую дверь на крышу. И здесь не было даже ни единого окна. Она спустилась на этаж ниже, чтобы найти другой вход. Им оказалось окно. Девушка открыла его, повернув ручку, и выглянула наружу. Ее ошибкой было то, что прежде всего она посмотрела вниз. Почувствовав резкую тошноту, Демо поспешно отдернулась обратно и присела на пол, судорожно хватая ртом воздух. Дело было не в том, что она боялась высоты, просто ей еще не доводилось в жизни забираться так высоко, да еще и для того, что она задумала. Но Демо не собиралась сдаваться.

      Она снова медленно приблизилась к окну и посмотрела сначала вверх, затем по сторонам, избегая на этот раз опускать глаза. У нее не было страховки. Это было опасно. Стоит ей сорваться вниз, и ордену придется искать себе другой сосуд. С другой стороны сдаться сейчас казалось ей унизительным. Проведя рукой по волосам и встряхнув головой, Демо встала на подоконник, надеясь, что он не сорвется под ее весом, и вылезла наружу, едва не сорвавшись вниз из-за сильного порыва ветра. Ей только чудом удалось удержаться руками за раму. Под ее ногами теперь был карниз, вполне устойчивый, а всего в нескольких шагах право располагалась пожарная лестница. Придерживаясь за стену, она пошла по карнизу, шириной всего сантиметров пятнадцать, шесть шагов, и она схватилась за железную перекладину лестницы. Какой-то умник когда-то выкрасил ее в белый цвет, и теперь куски засохшей краски впились ей в ладонь. В нос ударил сильный запах окисленного железа. Демо положила обе руки на лестницу и принялась лезть вверх. Теперь ей было совершенно ясно, что самым сложным было заставить себя вылезти из окна.

      На крыше не было Бронта, но это уже было неважно. То, что предстало перед глазами Демо, было настолько великолепным, что она забыла обо всем другом. Она на самом деле почувствовала себя на вершине мира. Честное слово, если бы сейчас с тучи сошли несколько ангелов и пожали ей руку, она бы не удивилась.

      Она видела город. Гротескные фигуры домов, одиноких и величественных, стоявших в стороне от жизни и тех, что жались друг к другу, как напуганные дети. Зеленые нити деревьев в сером городе. Пары, зловонное дыхание больного города, поднимающееся вверх, словно желающее заразить и небо.

      И океан.

      У Демо не было слов, которыми можно было его описать. Одно простое слово делало это лучше, чем десятки слащавых эпитетов. Тот, кто не был слепым, глазами или сердцем, и хоть раз в жизни видел его, сразу понял бы о чем речь.

      Демо услышала приглушенный звон снизу и посмотрела вниз. На балкончике, всего двумя этажами ниже на нее смотрел Бронт. Он не выглядел запыхавшимся, а наоборот, словно только что вернулся с прогулки.

      Точно, ведь она пришла сюда за Бронтом.

      Она хотела спуститься, но он принялся резво жестикулировать.

      Я поднимусь к тебе.

      Демо наблюдала, как Бронт ловко выбрался из окна, спокойно посмотрел по сторонам, опустил голову вниз, а затем поднял вверх, глядя на Демо. В его глазах отражалось небо. В его глазах не было страха.

      Оказавшись на площадке, он похлопал девушку по плечу.

      Они стояли вдвоем на площадке в несколько десятков шагов. С одной стороны она была ограничена стеной дома, с остальных трех – забором. Из центра площадки торчал тот самый железный шпиль.

      Бронт накрыл руку Демо своей и сообщил то, на что девушка совсем не рассчитывала.

      Ты не сдалась.

      Она удивлена посмотрела на него.

      Ну да, раз я здесь.

      Ей казалось странным, что он счел ее трусихой. Да, здесь было высоко, но…

      Ты ожидал, что я увижу замок, развернулась и пойду обратно?

      Он покачал головой.

      Тогда что тебя так удивило?

      Меня удивило то, что ты, одна из самых смелых людей, которых я знаю, собралась отдать все, что у тебя есть без какой-либо борьбы.

      Демо сжала кулаки и зажмурилась. Это было хуже, чем пощечина.

      Ты не трусиха, и я каждый раз убеждаюсь в этом, но почему-то, когда речь заходит о чем-то действительно важном, о твоей жизни, ты и не думаешь бороться.

      А я должна? Разве ты не мой тренер? Разве ты не на их стороне?

      Она сказала то, чего не должна была говорить, они ведь должны быть на одной стороне, так ведь?

      Я сейчас говорю как твой друг, а не как тренер. Или ты видишь где-то здесь маты и боксерскую грушу?

      Мне каждый день повторяют, что это мое призвание. Что я была рождена для этого. Разве я могу подвергнуть опасности целый мир из-за своей трусости?

      Она не могла поверить в его слова.

      Демо засыпала и просыпалась с этим словом на губах. Призвание. Она повторяла его так часто, что оно приросло к ней, как вторая кожа. Ей оставалось немного: или вооружиться этим словом, или признаться, что ее жизнь была бессмысленной. Она выбрала первое.

      Орден много веков пытался найти такую, как ты. И я уверен, что они не отдадут тебя сейчас, когда ты полностью в их власти. Не по доброй воли. Но, знаешь что? Я не верю им. Не верю, что они руководствуются исключительно благородными намерениями. Что это за добрые намерения такие, для достижения которых нужно принести в жертву ребенка?

      Почему-то ее оскорбило, что он назвал ее ребенком. В глубине души она была согласна с ним, но предпочла зациклиться именно на этом слове. Демо потребовались месяцы, чтобы подогнать под себя свою броню, чтобы та перестала жать, и лишиться ее сейчас было подобно тому, чтобы добровольно отрубить себе руку или ногу.

      Перестать дышать потому, что ты лишился легких, а не из-за того, что тебе не хватает воздуха.

      Но его слова все же пробили небольшую брешь в этой броне.

      Что я могу сделать? Сбежать? Они найдут меня и притащат обратно. И мне не выстоять в борьбе против целого ордена.

      Глаза цвета бури, серые с едва заметными голубыми прожилками, посмотрели на нее. Всего на мгновение Демо решила, что это вовсе и не глаза, а два осколка стекла, в которых отражалось небо. Наигранное спокойствие за бурей эмоций.

      Значит, нужно найти того, кому такая борьба будет по плечу.

      Демо почувствовала, что она крошечная никчемная часть вселенной. Теперь ее было слишком мало, но при этом слишком много, чтобы затеряться в этом городе. Ей хотелось бы просто перестать существовать. Или вообще никогда не рождаться. Она чувствовала себя маленькой. Ей хотелось, чтобы пришел кто-то большой и сильный и решил бы все ее проблемы.

      Но такого не будет.

      Она посмотрела на Бронта, но он больше не смотрел не нее. Теперь эти странные, до жути пугающие ее глаза были устремлены вдаль. Могло быть и хуже, по крайней мере, она не одна.

     1.7

      Бояться любви - значит бояться жизни, а тот, кто боится жизни, на три четверти мертв

      Бертран Рассел

      Фиби не могла найти в себе жалости для существа, цепляющегося за ее ботинки. Жница была уверена, останься в ней хоть капля чего-то человеческого, она бы пришла на помощь, но сомневалась, что все еще подвластна чувствам.

      Существо когда-то было женщиной. Даже после ужасной автокатастрофы, когда новенькая блестящая машина стала всего лишь куском спрессованного железа, на израненном окровавленном теле все же можно было различить обгоревшие куски платья. Должно быть, это существо было красиво раньше, судя по тому, как оно боялось. Оно, безусловно, умирало, но больше всего боялось даже не самой смерти, а того, что может умереть вот так. С изуродованным лицом.

      Глупое безобразное существо.

      Единственным, что чувствовала Фиби, было отвращение.

      - Пожалуйста, - молило существо. – Пожалуйста, я сделаю все, что угодно, отдам, что угодно, только пощади меня.

      - Разве завершение твоих мучений не будет пощадой? – спросила Фиби.

      Существо застонало и принялось причитать еще громче.

      - Ты демон? Злое существо? Что хочешь в обмен на мою жизни и внешность, такую, какой она была сегодня утром? Мою душу? Забери ее.

      Фиби сухо рассмеялась.

      - Я жница, а не демон. Я не торгую душами, да если бы и торговала, твоя точно бы меня не заинтересовала.

      - Но ты ведь можешь позвать тех, кого она заинтересует, верно? – существо изо всех сил уцепилось за свою последнюю надежду.

      Фиби уже хотела сообщить, что демоны никогда не упустят выгодной сделки, и их отсутствие сейчас означает лишь то, что дело не стоит свеч, когда существо сказало еще несколько слов.

      - Может, тебя заинтересует нечто другое. Ты наверняка знаешь, что демоны ищут сосуд.

      Внезапно все это показалось Фиби каким-то фарсом.

      - Что ты знаешь о демонах, ничтожное создание? – спросила жница тихим голосом.

      Существо задрожало еще сильнее.

      - Только то, что они существуют. Как в фильмах-страшилках. Как в церковных сказках. Я католичка по рождению. И я смотрела тот старый сериал, как его… «Сверхъестественное».

      - Ты сказала, что демоны ищут сосуд.

      - Да, да, так и есть. Девочку. Анну. Так сказала старейшина. Я видела сосуд несколько раз, да и то мельком, но я знаю, где Орден ее прячет. Я поделюсь с тобой информацией, если ты поможешь мне.

      - Я могу сделать тебе одно-единственное предложение. Обдумай его хорошенько. В обмен на информацию о возможном местонахождении девочки, я могу позвать сюда одного знакомого демона. Но я не могу заставить его заключить с тобой сделку, только позвать.

      - Хорошо.

      - Ты уверена, что хочешь этого? Пути обратно уже не будет.

      - Все, что угодно, только спаси меня.

      После того, как она рассказала то, то было ей известно, Фиби выполнила свою часть сделки. Она не общалась с демонами, но иногда ей все же приходилось сталкиваться с ними по рабочим моментам. Их встреча с Энтони состоялась именно так.

      Если вспомнить все фильмы и сериалы и демонов, которые в них предстают, а потом представить что-то абсолютно противоположное, получится Энтони. Другие демоны не воспринимали его всерьез из-за его постоянных выходок, но все же он неплохо справлялся со своей работой.

      Последняя выходка Энтони особенно удалась.

      Он подобрал для себя тело ребенка. Такого невысокого десятилетнего пухлого ребенка в очках, с огромными голубыми невинными глазами.

      - Энтони, - приветствовала его Фиби.

      - Леди в черном, - почтительно приветствовал он ее.

      - У меня к тебе есть дело.

      Фиби старательно не смотрела на хнычущее существо. Демон понял ее с полуслова, как обычно.

      - Нет, нет и еще раз нет. Я не буду…

      - Энтони.

      - Ты только посмотри на ее цвета. Это же просто ужас…Серый, болотный и много-много зеленого. Я аж вижу всю эту зависть.

      - Энтони, с тебя должок. Или ты уже забыл?

      - Обижаешь, госпожа.

      Его ужимки да и мимика никак не вязались с детским личиком.

      Но это же был Энтони.

      Он брезгливо посмотрел на существо, а затем вздохнул:

      - Я подумаю, куда это можно будет пристроить.

      Фиби помахала ему рукой, прежде чем исчезнуть.

     //////

      Неро был в полном порядке. По крайней мере, он выглядел бодрым и опрятным. Его лицо было по обыкновению хмуро. Рен и не помнила, когда он в последний раз улыбался. Ее много раз подмывало рассказать, что она знает о дневнике и том, что произошло в ту далекую ночь, она бы сделала это только ради того, чтобы увидеть реакцию брата.

      Проблема в том, что она была трусихой.

      Боялась остаться одной.

      - Ты получил мои сообщения?

      Неро поморщился:

      - Всю сотню? Нет. Я не слушал их все. Одного бы вполне хватило.

      Рен почувствовала себя неуютно.

      - Я беспокоилась. И я…

      - И ты была напугана. Я знаю, сестренка, - его голос немного смягчился.

      Почему он до сих пор терпит это? Почему терпит меня?

      - Ты знаешь, кто напал на наш дом?

      - Догадываюсь.

      - И ты не хочешь посветить меня в подробности?

      - Не горячись, Рен. Присядь. Я хочу тебе кое-что рассказать.

      Рен ничего не оставалось, как подчиниться. Она села на краешек дивана и, не разуваясь, подняла ноги на диван. Ей было наплевать на это чистое выглаженное отельное белье. Оказывается, прошлую ночь ее брат провел в этой приглаженной коричневой комнате. Она не могла поверить, что он даже не позвонил. Не узнал, что с ней.

      А вдруг он подумал, что эти люди помогут ему избавиться от сестры-чудовища?

      Она отогнала от себя эту мысль.

      Неро нагнулся и подобрал что-то из сумки, лежащей на полу. Рен хватило одного взгляда, чтобы понять, что перед ней. Тот самый дневник. Это было ужасно и смешно одновременно: спустя столько лет лжи и страха, все, наконец, закончится.

      - Ты помнишь эту вещь? - спросил брат.

      Рен кивнула. Его лицо было непроницаемо, и она старалась не отставать. Должно быть, они выглядели сейчас, как две мраморные статуи в чьем-то саду. Бледные. Неподвижные. Скрывающие свои эмоции за одинаковыми масками равнодушия.

      Снежная королева и ее рыцарь.

      - Я хочу, чтобы ты прочитала последнюю запись в дневнике. А потом мы поговорим.

      Рен взяла в руки старую тетрадь и несколько мгновений помедлила, словно оценивая ее вес. Девушке не нужно было читать, она и так помнила каждое слово, но все же сделала вид, что читает.

      Монстр, чудовище, убийца.

      Она задала один единственный вопрос:

      - Это я убила их?

      Неро дал быстрый ответ:

      - Да.

      Камень на шее Рен стал вдвое тяжелее, но она устояла.

      - И зачем ты показываешь мне это теперь?

      Она не заплачет при нем, не покажет свою слабость.

      Ерунда. Она и так всегда была слабой. Сила всегда была в его руках.

      - Потому что я наконец-то узнал, что ты такое, Реджина.

      - Что?

      Она снова качнулась, но устояла. Ее маска дала несколько трещин.

      - Ты не человек, Реджина. Я понял это еще тогда, в ту самую ночь, когда умерли наши родители. Но только теперь у меня есть полная версия событий.

      Он не стал садиться, вместо этого стоял прямо перед ней, возвышаясь на всю высоту своего роста. Неро всегда старался подавлять ее, но не всегда это ему удавалось.

      - Я нашел вот это, совсем недавно. В доме, где раньше жила наша мама. Я надеялся найти что-то, что поможет нам в поисках убийцы. Думал, найду какие-то семейные архивы или книги, которых мы раньше не видели. А нашел его.

      В ее руках оказалась еще одна потертая тетрадь, незнакомая на вид, но когда Рен открыла ее, то увидела внутри мамин почерк. В детстве она любила перечитывать письма, которыми обменивались ее родители, представляя, что тоже говорит с ними. Ошибки быть не могло. Тетрадь была исписана больше, чем на половину.

      - Ты можешь не утруждаться чтением, но я не стану отговаривать тебя от этого. Если ты не веришь мне…

      - Я верю тебе, Неро, - сказала она без заминки. Это было правдой.

      Он кивнул.

      - Родители тогда охотились на одного из архидемонов. Сколько я ни искал, мне так и не удалось узнать его имя. Во всех записях он упоминается только как Отец. Наша мама тогда уже была беременна, но не знала об этом. Это было рискованное дело, особенно если учесть, что они действовали в одиночку, но наши родители были молоды. Они действовали безрассудно, - по его голосу Рен понял, что брат осуждает родителей. – И угодили в ловушку. Их должны были убить, как убивали всех охотников, но Отец, узнав, что у мамы будет двойня, подарил ей жизнь. А заодно и отцу, чтобы было кому заботиться о детях, если с ней бы что-то случилось. Он так же заверил ее, что ему нужен только один ребенок из двоих. У нашей матери был выбор: позволить демонам убить ее, мужа и детей, или пожертвовать одним из детей. Думаю, это был сложный для нее выбор.

      - То есть ты хочешь сказать, что демоны что-то сделали с одним из детей? – она быстро исправилась. – Со мной?

      Неро посмотрел на нее как учитель на невоспитанного ребенка. Рен поняла, что она повысила голос.

      - Они ввели этому ребенку демоническую кровь. Ты наполовину демон, Реджина. Прочитай дневник, если не веришь мне. Ты – одна из тех тварей, которых наша семья уничтожала более двухсот лет.

      Его голос был спокойным, глаза стали почти серыми. Холодные глаза. Презирающие.

      - И ты всегда знал об этом?

      - Я знал, что с тобой что-то не так, но даже я не мог предугадать…это.

      Рен усмехнулась:

      - Ну, давай, скажи это вслух.

      Его светлые брови взметнулись вверх.

      - Сказать что?

      - Что я чудовище. Убийца. Что ты ненавидишь меня.

      Неро посмотрел на нее так, как никогда раньше. Ледяная маска треснула. Вместо нее пришла ярость. Настоящая. Испепеляющая. Ярость. Когда он заговорил, его голос звучал необычайно высоко.

      Ее холодный рассудительный брат потерял над собой контроль.

      - Разве мы можем ненавидеть хищников за то, что они пожирают других, чтобы выжить? Это их природа. Убийство у них в крови. Я не испытываю к тебе ненависти, Реджина. Еще с тех пор, когда я научился ходить, мама постоянно повторяла, что я старший брат и обязан заботиться о тебе. Что ты не справишься без меня, что я должен уберечь тебя, если с ней и папой что-то случится. Все это просто ужасно. Я ужасен, - Неро почти кричал. И не кричал. Он задыхался. – Я знал, что они придут в наш дом, но был парализован тем, что узнал. Как мне помочь тебе? Я беззащитен. Бесполезен. Я ничего не могу. Но знаешь, что пугает меня больше всего?

      Рен покачала головой, хотя у нее был ответ. Она на самом деле была чудовищем, неудивительно, что Неро боится ее.

      Брат прокашлялся, прежде чем продолжить. Эта маленькая пауза была необходима ему, чтобы вернуть хотя бы часть самоконтроля.

      - Больше всего меня пугает то, что даже после того, что я узнал, я не могу ненавидеть тебя. Я все еще готов сделать все возможное и невозможное, чтобы защитить тебя. – Он невесело рассмеялся. – Такой позор для нашей семьи. Я сам себе противен.

      - Я причинила с тех еще кому-то вред? – тихо спросила Рен, ожидая и боясь ответа одновременно. – Кому-то, кроме тебя.

      Он покачал головой, затем кивнул и снова покачал.

      - У тебя случались приступы несколько раз. Ну как…По несколько раз в год. Но мне каждый раз удавалось остановить тебя. Мы сумеем справиться с этим. Я придумаю что-то.

      Рен качнулась. На этот раз наяву. Неро навис над ней. Девушка зажмурилась, ожидая…Она сама не знала, чего ожидает: удара, крика, тишины…Но она почувствовала только тепло и чьи-то ладони на своих плечах. Неро обнимал ее. Впервые за долгие годы.

      - Мы справимся с этим, Рен, - шептал он, обнимая ее. По его щекам текли слезы. – Я знаю, что не всегда был для тебя хорошим братом, но я придумаю что-то, чтобы помочь тебе, обещаю. Я никогда не оставлю тебя. Я…

      Непроизнесенные слова остались висеть в воздухе, не давая брату и сестре преодолеть разделяющее их расстояние.

      Даже если мне придется убить тебя, я сделаю это. Пусть это будет последнее, что я сделаю в моей жизни.

     ///////

      Элоди училась жить заново. Жить с тем, что она теперь.

      Не девушка с видениями.

      Не ангел.

      Не демон в подчинении.

      Просто беглец.

      Просто демон.

      Она зависла в этом месте. Пустила корни. Стала тенью одного из окружающих домов.

     /////

      Кем он был для этих шавок, собравшихся здесь? Тех, кто до дрожи боялся Отца и даже посмотреть боялся в его сторону. Кто испуганно жался к его, Сема, ногам, прося о милости? Стоит ему произнести хотя бы слово, его желание воплотится в жизнь, будь то каприз, приказ или приговор.

      Роскошь больше не удивляла его. Он пресытился ею. Власть больше не заставляла его сердце биться чаще.

      Изо дня в день его наказанием была скука и то, что он выбрал для борьбы с ней. Самобичевание.

      Как могла Фиби предать его после всего того, что было между ними?

      Он не мог этого понять. О чем она только думала? Части его хотелось отомстить ей, раздавить жницу, но другая, маленькая, напоминала о том, что он не такой.

      А какой?

      Он демон.

      В последнее время его товарищем по скуке стал демон по имени Кай. И не друг, и не враг, не слуга и не господин. Он выглядел безобидно, как обычный легкомысленный красавчик, никогда не повышал голоса и не отдавал приказов, но другие слушали его. Сем понял, что Кай был один из приближенных к Отцу.

      Он в Аду, Ад повсюду. Это не место, это время. Слова. Поступки. Чувства.

     /////

      Элоди искала этой встречи. На самом деле она искала множества встреч. Ей хотелось бы увидеть Элис, своих подруг, хоть одним глазком заглянуть в их жизни, узнать, все ли с ними хорошо, счастливы ли они, еще ей хотелось увидеть Сема. Идиотское желание, но Элоди не собиралась себе лгать в этом. Ей нужно было увидеть его.

      Зачем?

      Чтобы ударить его?

      Наорать?

      Поцеловать?

      Трудно сказать. Быть может, все вместе.

      Но сейчас важнее была другая встреча.

      С маленькой жницей Сема.

      Ритуал призыва жницы был вовсе не так уж сложен. Пентаграмма на полу. Несколько кровавых жертв (по кровоточащей ране на каждой руке). Маленькое заклинание. И вуаля.

      Перед ней возникла высокая фигура в черном плаще, черных штанах, черная тяжелая аура ниспадала по ее плечам. Это была та же девушка и не та в то же время. Когда они виделись в последний раз, Фиби еще была человеком.

      - Зачем ты призвала меня, ангел? – спросила Фиби, и ее губы изогнулись в усмешке. Цепкие ледяные глаза пристально смотрели за реакцией Элоди.

      - Как мне найти Сема?

      - Сема? Почему ты просишь меня найти его? Знаешь ли ты, что я сделала с ним? Я убила его, вонзила меч в его грудь. Он корчился в судорогах у моих ног.

      - Я знаю.

      Фиби выглядела удивленной. Ее глаза широко распахнулись, но уже спустя несколько минут она полностью совладала с собой.

      - Откуда ты это знаешь?

      Теперь была очередь Элоди улыбаться.

      - У меня свои источники.

      - А ну, конечно. Но почему тогда твои источники не говорят тебе, где найти Сема Харта?

      - Каждый из нас не без греха.

      Фиби скрестила руки на груди, из-за чего действительно стала выглядеть круто. Девушка в черной коже. Опасная. Красивая. Перед глазами Элоди против ее воли пробежало несколько картинок. Сем и Фиби были близки. Он сам говорил ей, что они были больше, чем просто друзьями. Любил ли ее Сем? Продолжал ли любить после того, как жница пыталась его убить?

      - Я все еще не понимаю. Сем демон, ты демон, почему вы не можете найти друг друга и делать маленьких демонов в свое удовольствие?

      - Увы, все не так легко. Если бы я могла все сделать сама, то не призывала бы тебя. Но мне очень нужно, чтобы ты передала Сему сообщение от меня.

      - Ты хочешь сделать меня посыльной. А меня там не любят. И я не думаю, что Сем уже простил меня.

      - Как мне заинтересовать тебя?

      Фиби приподняла брови.

      - Ты просишь меня об услуге, а тебе даже нечего дать взамен? Не ожидала от тебя такого, ангел.

      - Как насчет услуги за услугу? Ты помогаешь мне, а я тебе? Как тебе такой вариант?

      - И ты сделаешь все, о чем я попрошу? – Фиби была удивлена уже второй раз за короткое время. Элоди могла бы собой гордиться, но она понимала, куда могла завести ее эта сделка.

      - Да.

      - Что ж. По рукам.

      Жница приблизилась к ней, а затем приблизила к Элоди свое лицо. Фиби оказалась значительно выше. От нее пахло свежестью и еще чем-то, что заставляло вспомнить о хорошо продуваемой пещере высоко в горах. Элоди растерялась. Жница поцеловала ее в лоб.

      - Теперь наша сделка вступила в силу. Я займусь твоим поручением прямо сейчас. Все будет исполнено в точности, мой маленький ангел.

     1.8

      Сомнения - предатели: заставляя бояться попытки, они лишают нас и того добра, которое часто мы могли бы приобрести

      Уильям Шекспир

     

      Кай сидел, развалившись в кресле, закинув ногу на ногу и попивая виски, когда шум привлек его внимание. На самом деле, шум в Аду не был редкостью, но звон металла и крики демонов выходили за рамки обыденности.

      Сейчас в Аду было действительно жарко. Он быстро шел по коридорам, ориентируясь на звук. То и дело приходилось переступать через тела убитых демонов. Кто бы не вломился сюда, скрываться он явно не собирался.

      Кай выхватил меч и держал его наготове. Он продолжал идти, мысленно подсчитывая трупы. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать…Голоса становились все громче, как и топот ног.

      Битва развернулась в одном из узких пролетов, что давало преимущество пришельцам и мешало демонам атаковать в полную силу и задавить врагов числом. Но зачем было кому-то вторгаться сюда? Это было абсолютно бредовой затеей. Самоубийством. Растолкав демонов в сторону, Кай вырвался в передние ряды.

      Демоны сражались с одним-единственным врагом. Девушкой в черной одежде. Глаза Кая расширились, когда он увидел ее лицо. Фиби. Какого черта?

      Она отбивалась от всех атак единственным мечом. И жница была одна, если только ее сообщники не ушли куда-то. Жнецы не могли сражаться ни на чьей стороне. Это было в корне неправильно.

      Увидев Кая, Фиби замерла и опустила руку с мечом. Демоны не замедлили воспользоваться этим, и только крик Кая заставил их остановиться.

      Фиби смотрела на Кая, но с ее глазами было что-то не так. Они были какими-то кукольными.

      - Я здесь, чтобы передать послание Сему. Ты мне не нужен, демон. Позови сюда Сема и никто из вашего отродия больше не пострадает.

      Каю не пришлось звать Сема, он уже был здесь.

      Его голос разнесся по коридору. Голос командира.

      - Что здесь происходит?

      - А вот и Сем, - приветствовала его Фиби.

      Все застыли. Демоны все еще боялись пошевелиться без приказа Кая, но в то же время они с опаской поглядывали на Сема. Все знали, что именно он являлся главным. Даже над Каем. Все, кроме самого Сема.

      Сем посмотрел на Кая, его бледное лицо и плотно сжатые челюсти, затем на Фиби и ее яростный обжигающий взгляд. Она словно ожила после прихода Сема.

      - Я здесь чтобы говорить от имени Элоди Блейк. – Произнесла Фиби, обращаясь к Сему. – У нее есть послание для тебя. Она заверила меня, что ее слова достаточно важны, чтобы ты их услышал. Она просит тебя о личной встрече за пределами Ада. – Жница усмехнулась. – Но в нашей договоренности не было и слова о том, что я должна была передать это послание так, чтобы никто из посторонних его не услышал.

      - Она назначила место и время? – спросил Сем.

      - В день рождения Элис. Она сказала, что ты должен знать место и время.

      - Это все? – недоверчиво спросил Кай. – Ради этого ты пришла сюда и убила стольких наших? Ты пришла сюда умереть, жница?

      - Условия сделки выполнены, - сказала Фиби устало. – Это все, что важно сейчас.

      Сем неотрывно смотрел на нее. Ему хотелось задать ей всего один вопрос: довольна ли она своим теперешним положением. И он просто не смог удержаться.

      - Тебе нравится быть жницей, Фиби? То, что ты сделала, стоило этого?

      - Ты спрашиваешь о своей мнимой смерти, не жалею ли я, что убила тебя? – Она спросила и тут же сама ответила на свой вопрос. – Как я вижу, ты в прекрасном здравии, чего не скажешь об Элоди. И да, я не жалею. Ни капли. Как я и не жалею о том, что убила своих родителей. У всего есть цена, и я готова заплатить, Сем, как и ты.

      - Убейте ее, - крикнул Сем.

      Кай закричал, но он был слишком далеко, чтобы отразить удар, предназначенный для жницы. Несколько демонов, повинуясь приказу, набросились на девушку. Фиби даже не шелохнулась.

      Неужели она была уверена, что Сем не позволит причинить ей вред?

      Или она настолько верила в Кая?

      Меч пронзил ее сердце. Девушка дернулась и посмотрела на стоявшего рядом Сема глазами полными ужаса. Темно-карими, практически черными глазами. Она больше не выглядела как Фиби. Жница попросту использовала ее тело, чтобы передать сообщение. Кай вздохнул с облегчением. Еще мгновение, еще один глубокий вздох Сема, и тело упало к его ногам.

     /////

      Кью плыла по течению, полностью отдаваясь воспоминаниям. Часы, месяцы, столетия перемешались в ее голове. Она больше не знала, как выглядело ее лицо, или где она находилась, но это было и ненужно. Ее брат – единственное, что имело значение. Всегда.

      Воспоминания с такой скоростью проносились перед ее глазами, что она уже даже не пыталась вникнуть в их смысл. Ее смыслом было лицо Кая, которое она находила каждый раз. В любом городе, в любое время, он всегда был с ней.

      Кью проснулась в поту и принялась испуганно озираться по сторонам, не понимая, где она. Старая обшарпанная комната, жесткая постель под ней, тусклый свет, с трудом продирающийся через прикрытые шторы. В помещении было невыносимо душно, воздух застоявшийся и тяжелый давил на легкие.

      Ее сердце сковало ужасной утратой.

      Кью была одна.

      Ее брата не было.

      Она должна найти его.

      Чего бы это ни стоило.

     /////

      Элоди поймала себя на мысли, что готовится к предстоящей встрече. Она металась по комнате, открывала шкаф с одеждой, а потом снова закрывала его, теребила волосы, то распускала их, то собирала опять.

      Да какая разница, как она выглядит?

      Почему это все еще волнует ее?

      Почему даже после всего, что произошло, она все еще скучает по Сему и их связи?

      Маленькая идиотка.

      Надо же, когда она презирала себя за то, что любит демона, а сейчас ее любовь к нему – единственное, что не позволяет ей сойти с ума.

      Ей стало вдвойне одиноко после того, как ушел Джад, хотя его присутствие и напрягало ее. Он был для нее чужим. Несмотря на все их попытки, они так и не стали друзьями.

      И довольно часто, глядя на него, Элоди видела в его глазах призрак Крайм. Она и по себе знала, какой болезненной может быть потеря. И все же то, что они разделяли это знание, нисколько не сблизило их, а даже наоборот отдалило друг от друга.

     /////

      Ноэля беспокоило какое-то странное чувство. Ужасные видения на время отступили и оставили его в покое. Но это скорее огорчало его и заставляло ожидать еще более страшного удара. Но дело было вовсе не в этом. Как он ни старался, ему не удавалось выбросить из головы девушку. Реджину. Он отчаянно, необъяснимо нуждался в ней. Ему казалось, что только рядом с ней он будет в безопасности.

      Его тянуло к ней так же, как новорожденного зверя тянет к своей матери.

      Но как найти ее?

      Как заставить ее остаться?

      Работа еще не было выполнена.

      Еще два тела нужно.

      Жнец и ангел должны пожертвовать свою жизнь.

      И тогда свершится правосудие.

      И какое-то внутреннее чувство подсказывало Неэлю, что как только свершаться эти последние два убийства, ему уже ничего не сможет помочь. Он будет обречен, и то, что скрывается в его снах, придет за ним наяву.

      Ноэль одновременно и боялся и желал, чтобы все поскорее закончилось. И хотя он ни на день не прекращал свои поиски, нужные все еще не находились. Для такой тонкой работы не подходил первый человек с улицы.

      Он искал.

      И ждал.

      А ждать Ноэль умел.

      Он приходил в тот бар, где впервые увидел Реджину каждые несколько дней, обошел все близлежащие улицы, иногда просто слонялся по городу, пытаясь найти ее. Но, оказалось, это не так просто, как казалось на первый взгляд.

      Где ты, Реджина? Ты нужна мне.

     /////

      Где ты, Реджина? Ты нужна мне.

      Она проснулась с этими словами. Их произнес человек из ее сна. Тот самый, которого она держала за руку, падая в прошлый раз. Тот самый, чье лицо и голос она напрочь забывала, стоило ей открыть глаза.

      Но не сказанные им слова.

      Где ты, Реджина? Ты нужна мне.

      Кем был этот человек? И был ли он человеком? И в какую передрягу он попал, раз так нуждался в ее помощи?

      Она не стала рассказывать об этом брату. У Неро и так было множество проблем, связанных с ней, ни к чему добавлять еще и другие, эфемерные, выдуманные.

      Это же просто сон.

      Просто сон.

      Ничего страшного.

     /////

      Сем ждал уже больше десяти минут. Казалось, время застыло. Люди проходили мимо, не замечая его, даже не глядя в его сторону. Словно он был невидимым духом. Погода выдалась на удивление хорошей, и множество людей прогуливались вдоль побережья, выгуливая собак, детей или просто дыша свежим воздухом.

      Она сказала, что ты должен знать место и время.

      Где еще они могли встретиться, как не здесь? Они встречались здесь каждый день, когда были детьми, чтобы отправиться в новое путешествие. Если бы Сем тогда только знал, чем может завершится одно из этих путешествий.

      Он снова посмотрел на часы.

      Уже в третий раз.

      Ну, где же она?

      Сем закрыл глаза и сделал глубокий вдох, чувствуя прохладу и соль, запах несбывшихся надежд и давней горечи. Так он стоял несколько минут, а, может, полчаса, когда чьи-то маленькие горячие руки коснулись его лица, ложась поверх глаз. Он резко обернулся, стоявшая позади фигура испуганно отшатнулась назад.

      - Прости, мне не стоило этого делать, - сказала Элоди виновато, но не стала опускать глаз. Она смотрела прямо и бесстрашно.

      - Элоди, - мягко произнес он. Так странно было называть ее по имени после стольких дней разлуки. Дней, когда он был уверен, что она его ненавидит.

      Это была все та же маленькая бойкая Элоди, какой он ее помнил. Вот только в центре ее груди теперь горел знак демона, который появился там из-за него.

      Ангел.

      Он едва не произнес это вслух, но вовремя спохватился.

      - Я был уверен, что ты больше и смотреть не захочешь в мою сторону.

      Она вздохнула.

      - На самом деле так и было. До недавнего времени. А теперь я знаю, что ты нужен мне, как и раньше. Как всегда был нужен. Я люблю тебя, Сем, после всего, что мы сделали и наговорили друг другу. После этого, - она ткнула себя пальцем в грудь. – Пусть я возненавижу себя за эти слова, я так больше не могу. Моя жизнь похожа на ад. Я совершенно одна. Я знаю, на чьей ты теперь стороне, но, несмотря на это, вверяю свою жизнь тебе. Если ты хочешь, можешь отдать меня им. Пусть уничтожат меня, мне все равно. Я сдаюсь. Все, что у меня осталось, - это гордость, и она не позволит мне ни о чем умолять тебя.

      Сем пристально смотрел в ее лицо, но ему не удалось заметить ни намека на фальш. Ее аура пылала.

      Он и мечтать не мог ни о чем подобном. Это сон или все же нет? Она сказала, что все еще любит его. Она доверилась ему. Может ли он снова предать ее? Нет.

      - Никто и пальцем тебя не тронет, Элоди, даю тебе слово, - сказал он, делая уверенный шаг вперед. – Элоди, любимая.

      Еще один шаг и он заключил ее в объятия, заново удивляясь, какая она маленькая и хрупкая. Его Элоди. Она сильно исхудала за последнее время. Кожа да кости. Вещи были велики на нее. Щеки ввалились. И только большие глаза горели на фоне бледного лица.

      Он перенес ее в подземный мир, желая тут же покончить со всеми формальностями. Но прежде, чем отправиться к отцу, Сему нужно было доверить кому-то защиту Элоди. Кому-то, кому он доверял.

      Он вернулся в игровую, все еще ведя Элоди за руку за собой, как маленького ребенка. Девушка была слишком тихой и послушной. Как же, наверное, такая жизнь измотала ее.

      Кай был здесь. Он сидел в кресле, закинув ноги на стол, и лениво листал какую-то книгу.

      - У меня к тебе просьба.

      Кай оторвал глаза от книги и посмотрел сначала на Сема, затем на Элоди, и понимающе усмехнулся.

      - Хорошо.

      Сем нахмурился:

      - Что хорошо?

      - Я присмотрю за твоей девчонкой, пока ты будешь упрашивать папочку оставить ее здесь.

      - Спасибо.

      Кай сел ровно, убрав ноги вниз.

      - Можешь не спешить, думаю, мы хорошо проведем время вместе.

      Сем недоверчиво посмотрел на него, но все же отпустил руку и ободряюще улыбнулся Элоди.

      - Я скоро вернусь. Ни о чем не переживай.

      Как только он покинул комнату, Элоди оперлась спиной о стол и скрестила руки на груди. Было непохоже, что она боится. Или неуверенна. Кай мысленно улыбнулся такой быстрой метаморфозе.

      - Им так просто управлять, верно? – спросил он, позволив себе улыбнуться. – Одно душещипательное признание, и он уже готов сделать что угодно для тебя. Ты хоть любишь парня?

      - Это тебя не касается. – Хмуро ответила девушка.

      - Да? А что тогда меня касается? Зачем было тянуть сюда жницу? Не думаю, что ты сама не могла передать Сему послание.

      - Могла, - согласилась Элоди. – Я сделала это из-за тебя. Подумала, что ты захочешь увидеть Фиби. Мне известно, что ты неравнодушен к ней.

      - То есть ты заставила ее прийти сюда, чтобы привлечь мое внимание.

      - Можно и так сказать.

      Несколько минут они смотрели друг другу в глаза. Несмотря на то, что Кай сидел, их глаза были практически на одном уровне.

      - И чего ты хочешь от меня, ангел? Тебе мало повелевать одним демоном, хочешь собрать целый гарем?

      - Не совсем. Мне нужен союзник в одном деле, и я подумала, что мы могли бы найти общий язык.

      Кай удивился.

      - У тебя есть Сем. А он тут обладает куда большей властью, нежели я.

      - Он не может помочь мне, - с грустью сказала Элоди.

      - А я могу? – Кай тряхнул головой и убрал с лица челку.

      - Возможно.

      - Любопытно. И чего же ты хочешь?

      - Вернуть то, что было у меня отнято. И отдать то, что мне больше не нужно. – Она положила ладонь на знак демона. – Но если все удастся, Сем больше никогда не сможет прикасаться ко мне. Поэтому то и я не думаю, что он захочет помочь. Несмотря на все его заверения в любви и желании мне помочь, он не готов снова потерять меня, даже ради моего блага.

      Кай усмехнулся.

      - Зато ты легко готова потерять его. Ты не любишь его.

      Девушка плотно сжала губы.

      - Люблю.

      - Себя ты любишь больше, - не согласился демон. – Но даже если упустить этот щепетильный вопрос, с чего ты решила, что я стану помогать тебе?

      Элоди нагнулась к нему. Теперь их разделяло не больше пяти сантиметров. От нее пахло корицей и жженой бумагой.

      - Потому что я могу помочь вернуть тебе Фиби.

      Кай отдернулся, слишком поздно сообразив, что допустил ошибку.

      - Почему ты думаешь, что я хочу этого?

      - Потому, что ты только что доказал то, что так и есть. Но я сохраню твою маленькую тайну. – Она снова восстановила дистанцию между ними и приложила указательный палец к губам.

      - Это невозможно, - сказал Кай несколько минут спустя. Ему пришлось проглотить свое поражение. – Даже если предположить, что я хочу этого, Фиби жница, а я демон. Мне не заполучить ее.

      Элоди покачала головой.

      - Заполучить жницу невозможно. Но вот если Фиби, к примеру, станет человеком, то почему бы и нет?

      Кай сглотнул.

      - И какую цену мне предстоит заплатить за это?

      - Если Фиби станет человеком, а ты останешься демоном, такой союз вскоре убьет ее. Или, если ты будешь очень осторожным, и будешь видеться с ней не чаще, чем раз в месяц, она может состариться на твоих глазах. Но возможен и другой путь. Готов ли ты пожертвовать своим бессмертием и своей силой, чтобы прожить обычную жизнь смертного со своей любимой? Подумай об этом, Кай. Я не прошу тебя давать ответ прямо сейчас. Но ты ведь знаешь, что самой молодой жнице осталось недолго, так ведь? У Отца есть планы на нее.

      - Откуда ты…?

      - Мне приходится многое знать, чтобы выжить.

      Словно по команде, Элоди отошла от стола и опустила руки. На ее лице вновь появилось испуганное выражение. Она стала выглядеть моложе. Совсем юной и беспомощной. В комнату вошел чуть запыхавшийся Сем.

      - Отец разрешил тебе остаться здесь. Никто из демонов больше тебя не тронет. Ты под личной защитой Отца.

      - Спасибо, Сем. Не знаю, чтобы я делала без тебя.

      Она подошла и неуверенно обняла его, все еще произнося слова благодарности. Кай за спиной Сема бросал на нее ироничные взгляды. Элоди закатила глаза и больше не смотрела на Кая.

      Не похоже, что девчонка любит Сема. Каю было искренне его жаль. Но это не его дело, пусть братец сам разбирается с ней. Но в то же время предложение Элоди заинтересовало Кая.

     /////

      Элоди позволила Сему обнимать себя, а после этого довести до комнаты. Затем она сказала, что устала и хочет спать. Попросила его остаться. Парень не смог ей отказать.

      Он, не раздеваясь, лег на кровать, Элоди устроилась рядом с ним, спрятав лицо у него на груди. Она тихо дышала, вдыхая такой знакомый запах, и пыталась унять дрожь.

      К несчастью, отказаться от Сема будет вовсе не так просто, как думает Кай. Как она позволила ему думать.

      Элоди не верила в то, что сейчас он рядом. Не верила, что может обнимать его. Просто быть рядом.

      Она не доверяла себе в том, что касалось его, но у нее не было выбора. Или он, или она.

      Девушка пролежала минут пятнадцать, слушая громкое сердцебиение Сема, но так и не смогла уснуть. Ее тело было слишком возбуждено. Она страшно боялась, что Сем услышит, как громко стучит ее сердце и что-то заподозрит. Хотя волнение и было оправдано в сложившейся ситуации, паника заглушала все рациональные мысли в ее голове.

      Она отстранилась от Сема. Его широко распахнутые глаза смотрели на нее выжидающе.

      - Элоди, - позвал он.

      Столько мыслей, чувств, воспоминаний было в одном этом слове. Сколько желаний и стремлений.

      Она положила ладонь на его лицо и нежно провела по его щеке, на мгновение задержавшись, чтобы почувствовать кончиками пальцев трепыхание длинных черных ресниц.

      - Элоди, - его голос утонул в шумном вдохе, словно он задыхался.

      Элоди наклонилась и поцеловала его. Все было именно так, как она представляла. Она так долго и так сильно этого хотела. Она была поглощена собственными чувствами, но заставляла себя быть аккуратной и нежной. Ей не хотелось спугнуть его. Но больше всего ей хотелось растянуть удовольствие. А еще был страх, что она не сможет отпустить его, когда придет время.

      Ей не хотелось думать об этом.

      Еще слишком рано.

      И слишком больно.

     1.9

      В страхе и опасности мы более склонны верить в чудеса

     Марк Туллий Цицерон

      Рен всматривалась в лица прохожих, но безрезультатно. Она надеялась, что вспомнит лицо того, кто снится ей практически каждую ночь, если столкнется с ним на улице лицом к лицу. Это все, что ей оставалось.

      Когда-то давно она прочитала, что люди в своих снах видят только знакомые лица, значит, возможно, она уже встречалась где-то с этим парнем.

      Почему она так озабочена его поисками?

      Девушка не могла ответить на этот вопрос, но ей казалось, что это было нечто большее, чем просто сиюминутное желание.

      Шумные многолюдные бары манили ее, темные улицы, наркопритоны, байкеры и рокеры – все это манило ее больше и больше. Она всматривалась в лица прохожих, ожидая, что в одном из них узнает парня из сна. Иногда в полудреме его лицо становилось удивительно похожим на лицо того странного парня…Ноэля. Рен гнала прочь мысли, которые только запутывали ее.

      Несколько раз, желая убить время, она пыталась найти дом Ноэля, но у нее это не получалось. Отчасти это было объяснимо, была поздняя ночь, Рен тогда была явно не в себе, ее мысли были заняты только Неро.

      Какой смысл несла в себе эта странная встреча?

      Блуждая по лабиринту улиц, Рен не сразу поняла, что ее привлек громкий звук. Это был пронзительный женский крик. Исходил он откуда-то из близлежащих домов. Рен свернула в переулок, пробираясь сквозь толпу прохожих, застывших в удивлении, или даже парализованных этим криком. Чем ближе она была, тем больше становилось людей. Они слетались на чужой страх и горе, как пчелы на мед.

      Наконец, Рен достигла центра всеобщего внимания. Посреди улицы лежало окровавленное тело, над ним склонилась молодая девушка, которая и издавала время от времени эти пронзительные крики, словно специально для того, чтобы завлечь сюда еще больше зевак. Рядом стояло еще несколько человек. Один из них, мужчина средних лет, сидел на корточках перед телом и проводил какие-то манипуляции.

      Тело принадлежало совсем молодому парню, именно тело, потому что вокруг была лужа крови таких размеров, что пережить такую кровопотерю было бы невозможно для любого смертного. Подойдя еще ближе, Рен ахнула. В груди парня на месте сердца была огромная дыра, из которой все еще тонкой струей вытекала кровь. Вытянутое лицо было совершенно бледным, темные глаза широко распахнуты, словно перед смертью парень увидел нечто действительно ужасное, его руки и ноги были раскинуты в разные стороны, тело образовывало звезду. Если добавить круг, все это походило бы на огромную пентаграмму для языческих жертвоприношений.

      И, подойдя еще ближе, Рен заметила еще кое-что. Вокруг тела на асфальте проступал едва заметный черный контур, словно кто-то обвел его углем. Но края контура были нечеткие, словно их успел размыть дождь. Она уже определенно видела все это прежде.

      В книге. Это снова дело рук убийцы, которого так долго не могли найти они с Неро. Что хуже всего, это было предпоследнее тело, которое должно было принадлежать жнецу. Рен ощутила едва ли не религиозный ужас.

      - Тело еще теплое, кровь совсем свежая, - произнес один из мужчин. – Убийство совершенно всего несколько минут назад. Быть может, полиции удастся его поймать.

      Это раззадорило Рен. Они еще никогда не были так близко к поимке загадочного убийцы. Странно, что он проделал все именно так, беспечно, прямо посреди улицы, в оживленной части города.

      Рен повернулась, чтобы найти что-то, что поможет ей сориентироваться на местности, но вместо этого разглядела промелькнувшую всего на мгновение тень. Это могло быть всего лишь плодом ее разыгравшегося воображения, но, возможно, это была тень убийцы. Лучший шанс из всех, что у них были. Нельзя было медлить. Нужно достигнуть его до того, как кто-то из прохожих вызовет полицию, или пока полиция сама обнаружит его.

      Рен старалась не бежать, но то и дело переходила с шага на бег, а потом обратно. Так нельзя, она вызовет слишком много подозрений. Она добралась до того места, где, как ей показалось, мелькнула подозрительная тень, но там никого и ничего не было. Неужели это была бесплотная надежда? Может, просто кошка пробежала, или кто-то, услышав шум, решил проверить, что произошло.

      Не теряя надежды, Рен опустила голову вниз и включила маленький фонарик, который всегда носила с собой. Ей пришлось трижды все осмотреть, прежде чем она заметила каплю крови на асфальте. Рен нагнулась. Здесь кто-то был. И кровь была свежей. Кровь могла принадлежать или жертве, или убийце, но ее было слишком мало, чтобы предположить, что убийца нанес удар именно здесь. Значит, он был здесь уже после преступления.

      Рен заставила себя успокоиться и прислушаться. Неро много времени потратил, чтобы научить ее концентрироваться на определенных вещах, игнорируя другие. Зато сейчас она смогла абстрагироваться от шума людей и обратила все свое внимание на то, что происходило вокруг нее.

      Она услышала скрежет, достаточно громкий на самом деле, но приглушенный шумом и криками людей. Они сами же делали его недоступным для себя, играя на руку убийце. Но Рен слышала его. Она выключила фонарь и стала медленно продвигаться в сторону шума. Скрежет прекратился. Не выдала ли она еще себя? Не станет ли теперь из охотника жертвой?

      Впереди снова замелькали тени. Вдали послышалась полицейская сирена. Затем еще одна.

      Горел фонарь, и человек в десятке шагов от нее был ярко освещен. Если это убийца, то он вел себя ужасно глупо. Лучше было бы затеряться среди толпы зевак, или же быть далеко отсюда. Наблюдая из-за угла за фигурой, Рен решила, что убийца, если это, конечно же, был он, сумасшедший. Он двигался хаотично, как пьяный, издавал какие-то невнятные звуки, то бегал кругами, то вдруг приваливался к стене и начинал стонать.

      Но убийца ли это?

      Рискнув, Рен придвинулась еще ближе, так что теперь человек мог бы заметить ее. Но он даже и не взглянул в ее сторону. Их разделяло всего десять шагов, но он стоял к ней спиной, и девушка не видела его лица, на его голову же был накинут капюшон от куртки. В его левой руке был зажат нож, с лезвия которого стекала кровь.

      - Нет, нет, пожалуйста, - запричитал он, - я же сделал то, чего вы хотели. Пожалуйста.

      Он осел на пол, обхватив голову руками. Его тело сотрясалось в рыданиях.

      - Пожалуйста, - снова и снова повторял он.

      В это мгновение он был совершенно беспомощным и совсем не был похож на хладнокровного убийцу. Они с Неро искали фанатика, окультиста или же просто шутника, но уж точно не психа.

      Но у нее не было выбора. Рен достала нож и стала медленно приближаться к человеку, стараясь двигаться бесшумно, впрочем, топай она хоть сапогами с металлическими набойками, тот вряд ли бы заметил ее, слишком уж был занят борьбой с видимыми только ему демонами.

      Их разделял всего шаг. Рен левой рукой потянула за капюшон, а правую с ножом занесла для удара. Капюшон упал, свет фонаря упал на лицо убийцы.

      Перед ней на коленях, в грязной, оборванной и покрытой кровью одежде стоял Ноэль.

      Удар так и не последовал. Вместо этого Рен, опустошенная, опустила руку, но так и не разжала пальцы. Оружие все еще было при ней.

      Так значит, Ноэль – человек, которого они искали все это время. Человек, замахнувшийся на ритуал призыва из древней книги.

      Причитания смолкли, парень поднял голову и посмотрел на девушку. Его губы изогнулись в кривой жуткой усмешке. Зубы и десна были окровавлены. Струйка крови стекала по подбородку вниз. Его лицо было исцарапано и покрыто сетью точно таких же, но успевших немного зажить царапин. Должно быть, он нанес их себе сам в порыве очередного безумного приступа.

      - Реджина, - прошептал он. – Я так долго искал тебя, Реджина.

      Рен застыла на месте, не зная, что делать. Будь на ее месте Неро, он не стал бы колебаться, а Ноэль уже был бы мертв. Рен была уверена, что ее новый знакомый заслуживает смерти, но она просто не могла сделать этого.

      Почему же? От того, что сама была убийцей? От того, что ей не хватало силы убить человека, с которым была знакома, пусть и совсем недолго?

      Звук полицейской сирены привел ее в чувство. Что-что, а уж им Ноэль точно не достанется. Единственным выходом из сложившейся ситуации было доставить Ноэля к Неро, ее брат уж точно знает, что надо сделать. Быть может, им удастся допросить Ноэля, а если нет, то они убьют его. Но если их поймают полицейские, то пиши пропало.

      - Да, Ноэль, - она выдавила из себя эти слова. – Я пришла за тобой. Идем.

      - Идем, - он послушно согласился. – Но нам нужно торопиться. Они здесь.

      Рен покачала головой:

      - Нет, копы близко, но еще не здесь. У нас еще есть немного времени.

      - Не копы, монстры. Они всегда со мной. И будут со мной, куда бы я ни пошел. Берегись их.

      Рен знала, что спорить с сумасшедшими бесполезно. Она протянула руку, чтобы силой поставить Ноэля на ноги. Его волосы были покрыты кровью. Она заставила себя преодолеть отвращение, в конце концов, он попросту болен, ему нужна медицинская помощь, а не тюрьма и не электрический стул.

      Но едва она прикоснулась к нему, произошло что-то неправильное. Почувствовав вспышку боли, Рен отдернула руку, но было уже поздно. По ее коже от пальцев рук вверх по предплечью поползли черно-красные полосы. Рен ахнула, ее колени ослабли, и девушка рухнула на пол.

      Когда она открыла глаза, уже все было не так.

      Город, полный голосов и света, вдруг стал выглядеть заброшенным. Все звуки исчезли, кроме шумного дыхания Ноэля. Асфальт под ее ногами выглядел так, словно по нему уже десятки лет никто не ходил. Он раскрошился, а местами сквозь него проходили молодые побеги растений и даже целые кусты. Близлежащие дома смотрели на нее темными провалами окон, ни в одном из которых не горел свет, фонарь над ее головой издавал слабое красное освещение и был единственным источником света в поле зрения. Воздух, проходя сквозь разбитые окна, становился шипением и свистом.

      Рен поднялась на ноги, с опаской глядя на Ноэля, ожидая, как изменится его внешний вид, но он остался единственным источником мнимой нормальности в этом ужасном сне.

      - Что…что это? – спросила она. – Почему я вижу...?

      Ноэля с ужасом посмотрел на нее:

      - Ты тоже это видишь? – спросил он. – Разрушенный город, красную луну?

      Рен кивнула и только после этого посмотрела не небо. Оно было чистым, без единого облачка, луна действительно была красного цвета. Цвета крови на руках Ноэля поняла Рен с ужасом.

      Ноэль вздохнул с заметным облегчением:

      - Значит, я не сумасшедший. Не сумасшедший.

      Но радость его длилась недолго. Уже спустя несколько мгновений, выражение его лица вновь изменилось, выражая ужас.

      - Но это означает лишь одно, - произнес он. – Нам обоим стоит опасаться призраков. Пока не наступит утро, они будут преследовать нас.

      - Кого? – не поняла Рен.

      - Призраков. Демонов. Я не знаю, кто они на самом деле. – Он схватил ее за руку и потащил за собой. – Я видел твое лицо во снах столько раз, что уже помню его лучше, чем свое собственное. Быть может, в этом и был смысл, и ты послана сюда для того, чтобы спасти меня. Держи и не отпускай мою руку, только вместе мы сможем спастись.

      Рен помедлила, но все же взяла протянутую руку. Все происходящее было каким-то безумием. Она изо всех сил пыталась найти этому какое-то логическое объяснение, но не находила его. То, что она узнала не так давно от Неро, и то, что она сейчас видела, явно не способствовало этому.

      Все казалось таким…таким настоящим. Таким реальным. Словно все происходило на самом деле. Щелчок пальцев, и мир погрузился во мрак и хаос. Мгновение и нет больше того, что казалось вечным и незыблемым.

      Ноэль, едва знакомый парень, псих, убийца, единственный человек кроме нее, сильнее сжал ее руку и зашептал:

      - Нам нужно уходить…Поздно, они уже здесь. Смотри, вверх, сейчас…

      Рен подняла голову, но видела все ту же красную луну. Что или кого она должна была увидеть?

      Что-то красное упало к ее ногам, а затем еще и еще. Затем его стало много, как града, оно падало на асфальт прямо к их ногам и катилось в разные стороны. Раскаленные угли. Рен вырвала свою руку из хватки Ноэля и закрыла голову, спасаясь от неожиданного града. Из-за крошечных угольков вокруг стало светлее, но это сделало город только мрачнее. Беснующиеся тени плясали по стенам домов. Они то разбегались в разные стороны, то вновь собирались в кучу, чтобы уже через мгновение снова разойтись. Если добавить музыку, можно было подумать, что они танцуют или водят хоровод. Со временем тени увеличивались в размере. На самом деле они росли как на дрожжах. Затем из стены высунулась рука и потянулась к Рен.

      - Что за хрень?

      - Это только предупреждение, - ответил Ноэль, даже не взглянув на стену. – Скоро здесь станет по-настоящему жарко. Пора уходить.

      - Куда?

      - Домой. Все всегда заканчивается там.

      Он пошел вверх по улице, Рен последовала за ним, переступая через обжигающие головешки. Асфальт трескался в том месте, где ступала ее нога, и сквозь трещины выходил пар, будто бы земля горела. Ноэль ускорил шаг.

      - Ты слышишь эти звуки? – спросила Рен, чувствуя, как в ней начинает подниматься мерзкое чувство страха. – Словно мотор гудит.

      - Только не вздумай оглядываться. – Предупредил ее парень. – Просто иди.

      Звук работающего мотора стал громче. Затем Рен услышала свист и почувствовала порыв ветра, когда в каких-то двадцати сантиметрах от нее проехал мотоцикл, а следом за ним еще с десяток. Мотоциклы производили много шума, но это было ничто по сравнению с тем, что ехало позади. Рен не смогла перебороть себя. Она оглянулась и увидела огромную светящуюся гору, окруженную стеной пыли и белого дыма. Гора наезжала на стоящие по сторонам дома и в мгновения ока превращала их в ничто. Девушка оступилась, но Ноэль успел подхватить ее.

      - Что это? – закричала она, с трудом слыша себя.

      Чувство самосохранение кричало, что надо уносить ноги, но Рен не могла пошевелиться, не то, что бежать.

      - Белаз, - ответил Ноэль. Он не выглядел удивленным.

      Парень схватил Рен за руку и потянул ее прочь от дороги. Они добежали до ближайшего дома, но он находился на пути белаза. Дома проносились перед их глазами, опустошенные и покинутые, бесполезные, так как они не могли стать убежищем.

      - Куда мы направляемся?

      - Да в принципе, не имеет значения, главное просто не стоять на месте.

      Неожиданно земля под их ногами пришла в движение, несколько домов обрушилось, едва не похоронив их под обломками. Ноэль как обычно среагировал быстрее Рен. Он потянул ее в сторону, они покатились по горячему асфальту. Рен закашлялась от пыли, поднявшейся в воздух. Она поднялась с земли, помогла подняться Ноэлю, а затем стала, как безумная, оглядываться по сторонам. Горело все. Как в одном из ее снов. Из земли поднимались клочья дыма, по воздуху опускались хлопья пепла и гари. Город оказался ярко освещен в свои последние минуты. И, словно этого было мало, произошло извержение, и лава хлынула по улицам. Ноэль и Рен взобрались на крышу грузовика, понимая, что это их не спасет. Все еще трясло и гремело. Бежать было некуда. Вокруг них падали дома, и текла лава.

      - Только вместе мы сможем помочь друг другу, - произнесла Рен, взяв Ноэля за руку и сжав его ладонь.

      Ей было страшно, но она не боялась умереть. Не так важно, когда именно это случится, не важно и где. Сейчас и здесь не хуже, чем любое другое время и место.

      - Только вместе, - повторил Ноэль.

      Лава поднималась и опускалась, как океанская волна. Она должна была достигнуть машины, на которой они стояли, уже через несколько секунд. И тогда от них ничего не останется. Лава лизнула капот машины и застыла, превращаясь в камень.

      Над умирающем городом взошло солнце.

      Рен и Ноэль все еще стояли рядом, держась за руки. Посреди улицы. Машина яростно засигналила и затормозила всего в несколько метрах, оставив на асфальте черный тормозной след. Им повезло, что у нее оказались хорошие тормоза.

      - Чего застыли посреди дороги, идиоты?

      - И как часто ты видишь это? – спросила Рен, пытаясь привести в порядок одежду. В ее волосах застыли частички пепла и гари.

      Все на самом деле. Все реально.

      - Почти каждую ночь, - невесело ответил Ноэль.

      - И как ты не сошел с ума?

      - В том то и дело, что сошел. Но это не мешает мне делать то, чего они от меня хотят. Осталось всего одно тело, и круг завершиться, и тогда страх, наконец, потеряет власть надо мной.

     1.10

      Что такое страх? Что значит "бояться"? Пожелай я объяснить это путем лишь показа, я просто сыграл бы в страх

      Людвиг Витгенштейн

      Воспоминания, такие живые и такие далекие, вели Кью.

      Они всплывали и всплывали, внося все новые и новые детали, из-за чего девушка путалась все больше и больше. Но вместе с ними возвращалось и нечто безумно важное. То, чем она являлась. Сердцевина. Суть.

      Больше не было вопросов, кто она такая, и почему она здесь. Сейчас она была уже не Кью, запуганной и беспомощной, но еще и не Элизабет, сильной и самоуверенной. Ее новое тело не было и в половину таким привлекательным, как прежнее, но зато ее силы снова принадлежали ей.

      Впервые за несколько сотен лет.

      Она снова была собой.

      Но она не смогла бы быть цельной без своего брата.

      Раньше она могла лишь мысленно прикоснуться к нему, чтобы точно узнать, где он находится и что делает. Раньше не было ничего, что могло бы разделить их. Они были одним целым. А потом она все испортила своими глупыми неуместными чувствами.

      Было пыткой находиться так далеко от него, не знать, где он, не иметь возможности поговорить, прикоснуться…

      Но она снова была живой, значит, может найти его.

      Кью пользовалась достаточным доверием, чтобы без лишних разговоров покинуть Офицера и его людей. Она могла отсутствовать даже несколько дней. Какая в принципе разница, если они все равно следили за каждым ее шагом? Под ее кожу ввели сигнальный маячок, словно она была диким животным. И они знали, что ей больше некуда идти.

      Правы ли они?

      Она больше не чувствовала брата. То, что казалось ей легким и естественным, как дыхание, стало недосягаемым. Как же ей найти его?

      Кью все еще помнила предостережение гадалки, держаться как можно дальше от демонов, но теперь это не имело смысла, но все же…

      Теперь ее детское воспоминание обрело смысл. Демон, который забрал ее и дал ей оружие, был ее братом. И это был последний раз, когда она его видела.

      Q.

      У нее не было сил ждать.

      Кью даже не вышла, а выбежала на улицу, развив приличную скорость. Люди с недоумением поглядывали на нее, но ей было наплевать. Она проводила часы, склонившись над картой, и теперь хорошо ориентировалась в городе. От базы до ближайшего кладбища было не так уж и далеко. Можно было воспользоваться и общественным транспортом, но Кью не могла сидеть. Энергия в ней бурлила и рвалась наружу.

      Днем кладбище было открыто для посещений. Кью смотрела по сторонам, разглядывая древние каменные надгробия. Это было одно из самых старых кладбищ, поэтому тут сохранились еще каменные статуи, изображающие плачущих ангелов и святых, и даже целые фамильные склепы. Один из них и нужен был Кью. Она выбрала самый заброшенный, который ей только удалось найти, но не стала заходить внутрь. Ладонью протерев первую ступень лестницы, она собрала старую пыль, а затем сдула ее с руки, шепотом произнеся имя брата.

      Это было одно из самых простых заклинаний вызова, но важно было знать истинное имя вызываемого, или ничего не выйдет.

      Легкий порыв ветра перерос в шквал, а затем все разом стихло. Кью обернулась. Ее глаза расширились, а губы приоткрылись, когда она прошептала:

      - Кай Арне.

      Выражение его лица нельзя было прочесть.

      - Элизабет.

      Тут ей впервые пришла мысль о том, как он отреагирует на ее новое непривлекательное тело, но она сразу же отбросила ее.

      - Теперь все зовут меня просто Каем, но ты можешь называть меня по имени. Я больше не твой господин.

      Она сделала неуверенный шаг по направлению к нему, застыла, а затем сделала еще один. Арне приблизился к ней, без опаски. Еще мгновение, и он заключил ее в объятия.

      - Ты даже представить себе не можешь, как я скучал по тебе, сестренка. Я так долго ждал, пока ты появишься. Как много ты помнишь?

      - Все.

      Кью зарылась лицом в его грудь. Его тело изменилось за эти года, но это все еще было то самое тело. Он все еще выглядел, как ее Арне, ее орел. Он пах уютом и домом.

      Каждая секунда ее страданий стоила того, чтобы увидеть его вновь. То, что было для нее карой небес, превратилось в благословение. Подарком, о котором она и мечтать не могла.

      - Зачем ты стер мне память? Почему после того, как я возродилась в новом теле, ты оставил меня одну и заставил пройти через все это?

      - Я никогда не оставлял тебя, Элизабет, - мягко сказал он, сжав ее руки в своих. - Я всегда знал, где ты, и что с тобой происходит. Но, поверь мне, так было лучше для тебя. Ты была не готова погрузиться в дела Отца.

      - А теперь я готова? – спросила она, даже не пытаясь скрыть горечь и боль.

      - А теперь не имеет значения, готовы ли мы все. Все произойдет независимо от нашего желания. Пойдем, он должен увидеть тебя.

     ////

      Кью чувствовала страх и волнение, но она была уверена, что если и может кому-то доверять, то только Арне. Если она уж вынуждена спуститься в ад, пусть брат будет рядом с ней.

      В детстве Ад представлялся ей примерно так, как его рисовал Данте в своей «Божественной комедии». Внешне же он был даже слишком обыденным, как человеческий город, мрачный, большая часть которого пребывает в запустении, с узкими неосвещенными кривыми улочками, многочисленными одинаковыми домами. Единственной странностью было полное отсутствие запаха и вкуса. Еда и питье были неотличимы от пепла. Зато блуждая по городу, нужно было привыкнуть к пронзительным крикам, завыванию ветра или же необъятной тишине. Трудно было сказать, что из этого было наихудшим. Ад старался не отставать от прогресса, потому на окраинах то и дело появлялись многоэтажки из стали и стекла, но смотрелись они до крайности нелепо.

      Справедливости ради стоило сказать, что не все здесь было уродливо. Древние особняки и памятники архитектуры выглядели величественно, несмотря на свою мрачность. А сам город имел свое собственное очарование. Зло не любит представать в своем истинном обличие, ему куда выгоднее примерить привлекательную оболочку, за которой шли, идут и будут идти. Но за этой показанной привлекательностью скрывается только гниющая зловонная плоть.

      Элизабет была рождена с ангельской силой внутри. В ней не было ничего отталкивающего или злого. Она была добрым искренним ребенком, остро переживала чужие невзгоды, как свои собственные, если не острее. У нее были видения и силы помогать людям. А затем она отказалась от всего этого ради Арне. Чтобы спасти, она приняла его участь на себя. Сожалела ли она об этом? Никогда. Ради брата Элизабет отдала бы все, не только свое тело, но и свою душу. К несчастью, ему и этого оказалось мало.

     ////////

      Кай находил в этой игре нечто примечательное. Нет, это была злая жестокая игра, в которую были вовлечены все собравшиеся здесь и не только, она соединит их, спутает, а затем перемелет, как огромная мясорубка. Но эта игра восхищала, от нее сбивался пульс и учащалось дыхание. Это был азарт, о да. Кай откинулся в кресле и закинул ноги на стол, одновременно с этим скрестив руки за головой.

      Скоро все закрутится, и нельзя будет сказать, где верх, а где низ, где север, а где юг.

      Кай будет вовлечен в это, но его жизнь ничего не стоит, даже для него самого.

      Следующей будет Элизабет, его Элизабет. Она была единственной из всех, о ком Кай переживал. Если бы он мог оградить ее от этого, сделал бы это, не задумываясь. Но сестра была такая же, как он. Опасность и риск преображали ее. Ей должно понравиться.

      Сем. Вечно сомневающийся и неуверенный в себе, склонный все усложнять, а потом жалеть себя. Каю было наплевать на него. Демон никогда не понимал этой озабоченностью всех и каждого его персоной. Просто демон. Один из многих, и слабак, какие бы оды ни пели в его честь.

      Элоди. Маленькая и бесполезная девчонка. Самовлюбленная, но искренне жаждущая совершить некую жертву ради спасения чего-то. Идеалистка. Жертва романтических книг. Мясорубка игры перемелет все ее мечты без следа, и маленькая Элоди станет или палачом, или мученицей.

      Реджина. Храбрая и самоотверженная, послушная тень своего братца, которая и шагу не может ступить без его одобрения. Интересно, как она проявит себя. Она и ее напарник были некими темными лошадками для Кая. От них много чего можно было ожидать.

      Ноэль, его любимчик. Их ручной маньяк на побегушках. Будет интересно, наконец, ослабить путы и выпустить его в свободное плавание.

      Их шестеро. Одна зависимость на всех. Гремучая смесь. Зависимость Сема от наркотиков и слабости, и зависимость Элоди от желания быть нужной и от Сема; Ноэля от страха и убийств, и Рен от подчинения. Зависимость Элизабет от разрушений, и Кая от любви. Только на первый взгляд кажется, что все это не связано между собой, но связь есть. Они не должны были пересечься. Все три пары, рожденные, чтобы улучшить мир, или низвергнуть его еще глубже. Им был дан шанс, всего один на каждого, но воля Отца свела их всех вместе. О да, эта игра будет стоить того, чтобы понаблюдать за ней.

      И есть еще девчонка, о которой не стоит забывать. Андромеда. И Фиби. И, конечно же, Джад. Хотят они того, или нет, но все они тоже часть игры.

      Кай сорвался с места и громко хлопнул в ладоши, прокричав:

      - Да пусть начнется представление.

      Сидящая напротив Элизабет с опаской посмотрела на него. На ее лице застыло осуждающее выражение.

      Его Элизабет. Ему было неважно, как она выглядит, хотя ее прошлое тело нравилось ему больше. Но что значило смертное тело? Для Кая ничего. Один сплошной восторг переполнял его от мысли, что она снова рядом. Ее энергия опутывала его подобно жару костра, в котором можно было и сгореть. Каю было наплевать. Его разбирало веселье, глупое и такое неуместное человеческое чувство. Его нужно было скрывать, но Кай даже не собирался. Даже если завтрашний день станет последним для него, ему было хорошо, впервые за долгое время. Элизабет снова с ним. Фиби ненавидит его. Отец жаждет его смерти. А сам он жаждет смерти всех остальных существ в этом мире. Какое все это имеет значение?

      Элизабет вздохнула и подложила под спину подушку. Она выглядела умиротворенно. Милая и красивая Элизабет, пусть ее тело сейчас не было красиво, но Кай все еще воспринимал ее именно так. Глядя на нее, невозможно было разгадать ее тайну, разглядеть под невинной улыбкой и шуршанием десятка пышных юбок, свежим румянцем на щеках и сверканием глаз то, что томилось где-то далеко внутри. Скрывающуюся там тьму.

      Давние сцены все еще стояли у Кая перед глазами. Пышные юбки, разметавшиеся на грязном полу, запутанные волосы, бледные тонкие руки с обломанными ногтями, и кровь, покрывающая эти руки. Все те же невинные глаза, с удивлением смотрящие на него. Все те же мягкие нежные губы, что шептали его имя, а теперь просят ничего не говорить Отцу. Это больше не повториться. Никогда. Ни за что. Но это повторялось снова и снова. В это время она становилась неуправляемой, дикой, неуравновешенной, то и дело срывалась на крик, а потом у нее начиналась ломка. Каю было невыносимо наблюдать за ее мучениями. Он разговаривал с ней, гладил ее кожу и волосы, пел и играл на рояле, делал что угодно, но это не помогало. А затем он лежал в своей постели, слушая, как ее босые ступни перемещаются по паркету, неуверенно, подкрадываясь, а затем торопливо сбегая по лестнице. Он все так же лежал, ни в силах уснуть, ни встать, и ждал ее возвращения. Иногда ему приходилось искать ее, чтобы вернуть домой. Проходило несколько дней, и она снова становилась Элизабет, веселой, вечно улыбающейся, стремящейся помочь всем и каждому. Он боялся признаться себе в этом в обычное время и только в предрассветные часы, ожидая ее возвращения и одновременно страшась увидеть кровь на ее платье или туфлях, точно знал, что готов заплатить любую цену, хоть тысячи, хоть миллионы жизней, чтобы сохранить ее. Даже если она захочет его жизнь, он отдаст ее.

      Она была сильной, его Элизабет. Он многого не знал о ней, о многом мог только догадываться. Как она живет со своим проклятием, как находит в себе силы просыпаться по утрам и смотреть на мир, зная, что она такое. Откуда в ней любовь, чтобы дарить ее ему, ничего не прося взамен.

      Каково это быть ею? И чего стоит такая жизнь?

      Она сильная, но не он. Будь Кай сильным, он бы уже прекратил ее мучение, но он не сделает этого, а она никогда не попросит. Он слаб и эгоистичен, он готов пожертвовать тысячами, даже миллионами жизней только ради того, чтобы сохранить ее, потому что знает, что больше никто не будет любить его так, как она. Потому что он зависим от ее любви. Потому что он...

      - Кай?

      Она стоит над ним, и ей приходится согнуться, чтобы их лица находились на одном уровне. Раньше она не была такой высокой.

      - Пойдем, Кай. Я знаю, что тебе не нужно спать, но ты полежишь со мной, хорошо? Сделаешь это для меня? Только так я смогу уснуть, зная, что ты будешь беречь мой сон.

      - Конечно, Элизабет, это удовольствие для меня.

      Он лжет. Это больше чем удовольствие, это потребность. Но прежде чем пойти вслед за ней, демон замирает на месте. Ему запрещено говорить об этом с кем-либо, кроме Отца. Да плевал он на любые запреты.

      - Ты знаешь, что начнется вскоре, так ведь? Знаешь, что из шестерых в живых останется только один.

      Она посмотрела на него незнакомо, в ее взгляде не было невинности и беззащитности, как прежде, только усталость. И что-то еще. Она изменилась за эту жизнь, стала тверже.

      - Если и так, что это изменит? Я не боюсь смерти, как и ты. Жить с моими воспоминаниями гораздо страшнее, но это не мешает мне жить. - Элизабет сцепила руки перед собой, как никогда не делала раньше. Это едва уловимое напоминание о том, что Кай больше не знает ее так, как раньше, и что между ними больше нет той связи, что была для обоих естественна. - И я знаю, что ты переживаешь, но не обо мне. Ты боишься за жницу, как я боюсь за тебя. Я понимаю, это естественный страх. Как понимаю и желание защитить того, кого мы любим. Но и ты должен понять: она не нуждается в тебе больше. А теперь пойдем, я спою тебе колыбельную, как тогда, когда ты еще нуждался во сне.

      Ее улыбка все такая же, она все так же любит его. Это больше, чем Кай смел желать. Но не только Элизабет изменилась за эти годы, но и он. Его не волнует жизнь жницы.

      Конечно, точно не волнует.

      Именно поэтому он все еще не ответил на предложение Элоди отказом.

     ///////

      Что-то было не в порядке. Фиби привыкла, что раны затягиваются на ее теле моментально, лишь по мысленному приказу. Это, безусловно, было очень удобно. Но в последнее время Фиби вообще перестала их получать. Даже когда она специально ранила себя о лезвие ножа, кожа оставалась совершенно гладкой. У нее перестала идти кровь.

      Почему-то эта мысль сводила Фиби с ума, но в конечном счете все верно: кровь течет только у живых. И больно бывает только живым.

      И девушка с каждым днем чувствовала себя все менее живой.

      Выиграй или умри. Она или станет жницей или навечно уйдет в забытье.

     ////////

      Сем сцепил руки и переплел пальцы, чтобы было не видно, как они дрожат. Ему было страшно. Он привык к тому, что все боятся его, но победить страх перед Отцом было выше его сил. Высший демон вселял перед ним такой ужас, что иногда Сем боялся, что перестанет дышать, или его сердце просто остановится.

      Но он должен быть сильным ради Элоди. Ради себя.

     //////

      Ноэль чувствовал себя в безопасности только рядом с Реджиной, хоть она и ненавидела, когда он звал ее так. Но имя Рен вовсе не казалось ему ни царственным, ни величественным, а вот его новая знакомая была именно такой. Впрочем, Ноэлю казалось, что они знакомы тысячу лет.

      Она все еще относилась к нему с опаской, не доверяла, даже сторонилась. Как бы близко она не подходила, чтобы ни делала и ни говорила, между ними всегда оставалась огромная ледяная стена.

      Ноэль не мог винить ее ни в чем. Она была единственной, кто знал его секрет, единственной, кто знал все его секреты, и это была тяжелая ноша, даже неподъемная для многих людей, но только не для Рен.

     ///////

      Кью постепенно приспосабливалась к своей новой жизни. Самым трудным теперь, когда она, наконец, все вспомнила, было не потеряться в давних воспоминаниях и эмоциях.

      Она Кью, а не Элизабет. И она не та, кем была раньше.

      Ей все чаще стали сниться давние кошмары. Они снились ей и раньше, но тогда она принимала их за плохие сны, а теперь же осознавала, что они не были плодом ее фантазии. Это были воспоминания, а не страшилки, и она, та девушка с кроткими глазами и ласковой улыбкой, Элизабет, совершила их.

      Ее руки в крови.

      Губы, волосы и подол платья.

      Пол в ее комнате и заброшенный чердак.

      Все вокруг. Все такое красное.

      Кью часами отмокала в ванной, чтобы смыть с этого тела то, чего оно никогда не знало. Терла себя мочалкой, всегда коротко подстригала ногти и до покраснения драила пальцы. Она делала это так неистово, что у нее иногда даже шла кровь, но девушка не чувствовала боли.

      Сможет ли она когда-нибудь искупить свои грехи?

      Но не с этим вопросом она просыпалась каждый день, не это мысленно, или даже вслух, когда думала, что ее никто не слышит, спрашивала у себя.

      Ее заботил другой страшный вопрос.

      Что она будет делать, если ее зависимость вернется?

     ////////

      Элоди устала. Она так отчаянно пыталась сохранить себя, что даже не поняла, когда увязла в этой паутине окончательно. И чем больше и отчаяннее она брыкалась, тем быстрее ее опутывали новые страхи и зависимости.

      Замкнутый круг.

      Теперь она понимала, какой дурой была. Демоны никогда бы не отпустили ее, не дали бы ей скрыться, она все это время была у них под присмотром. И то они разрешили ей на время уйти, прикрываясь лже-свободой только потому, что это вписывалось в сценарий их игры.

      Она напоминала себе большую игрушку вроде йо-йо. Его то выпускают из рук, то возвращают, и так множество раз. Но все это время нить находится в руках того, кто решает ее судьбу.

     ///////

      Все начиналось с того, что Рен знала секрет...

      Должно быть, это было ее предназначением: хранить жуткие секреты. К счастью, не все они принадлежали ей. Теперь, когда она, наконец, нашла того самого убийцу, на поиски которого они с Неро потратили немало времени, все должно быть просто. Убить его до того, как он решится на последнее убийство, и остановить жуткий ритуал.

      Ноэль испытывал к ней неопределенные чувства. В его взгляде Рен замечала и страх, и поклонение, и мольбу о помощи, и желание обладать, и привязанность, и много чего еще.

      Он боялся, но и доверял ей одновременно.

      Он боялся доверить ей свои слова и открыть свое сердце, но вручил свою жизнь.

      Странный глупый Ноэль.

      Было бы так просто уничтожить его. Одним движением прекратить его мучения и сделать доброе дело хотя бы для одной души, но Рен не могла. Она даже ничего не сказала Неро, хоть и находила для этого множество удобных случаев и даже подобрала нужные слова. Но едва начав этот разговор, девушка чувствовала себя предательницей и тут же замолкала.

      Это какое-то глупое наваждение. Это неправильно. Почему она покрывает убийцу? Почему хочет защитить его?

      Что она сама чувствует к нему?

      Рен привыкла, что все было просто и понятно, что чувства лежали перед ней на расстоянии вытянутой руки, встань и коснись их. Они затрепещут, как бабочки своими крыльями, зазвенят колокольчиками и полетят.

      Если она иногда не могла понять себя, ей помогал в этом Неро.

      А затем она перестала понимать и его.

      Связывающая их нить порвалась в мгновение ока после того, что она сделала с их родителями. Но Неро обещал, что не бросит ее, не оставит одну, не позволит навредить еще кому-то.

      Рен скорее бы усомнилась в своих словах, чем в словах брата.

     ///////

      Ноэль, наконец, видел свет в конце туннеля, который звал своей жизнью. Его страдания завершаться скоро. Один труп. Одно действие. Ангел.

      Легко ли найти ангела в наше время? Встретить его в очереди в супермаркете или кино, наткнуться на него в автобусе? А если и так? Может, мы бездумно провожаем глазами, но не узнаем, смотрим, но не видим. Может, они уже среди нас?

      Со жнецом у Ноэля не возникло проблем. Демоны сами привели жнеца к нему в руки. Это был молодой щуплый парень, худой и бледный, в поношенном плаще. Ноэлю даже почти не было жаль его. Просто очередной парень, просто очередной труп. С каждым разом это было все легче и легче. Он терял чувствительность, руки действовали смелее, ноги больше не хотели бежать.

      Ноэль родился для этого. Он вспомнил об этом совсем недавно, но картинка постепенно становилась все более четкой. Одного жнеца ему было мало. Но кроме молодого парня, жизнь которого Ноэль уже забрал, был всего один молодой жнец. Девушка по имени Фиби Коллинз.

      Но это подождет. Сначала ему нужен ангел.

     ////////

      Неро шел по следу убийцы, но всегда опаздывал. В этот раз все должно, все будет по-другому. Это последний шанс все исправить. Найти убийцу в огромном городе не представлялось возможным, но в рукаве у Неро был козырь: его сестра. Рен что-то скрывала от него. Он знал сестру как никто другой, и уж точно бы смог распознать ее ложь.

      Время от времени она проявляла интерес к тому, как идет расследование, но ее собственный вклад в это дело был минимальным. Она делала все ради того, чтобы только ничего не делать. Не удовлетворившись словами Неро, она, словно не доверяя ему, перерывала вещи и записи в его отсутствие. Словно надеялась найти то, что он от нее скрывает.

      Она что-то знала об убийце. Наверняка.

      Неро не был в восторге от того, что приходится следить за сестрой по навигатору в ее телефоне, но ради достижения цели, он пошел бы еще и не на такие меры. Она надолго задержалась на пустынной улице, никуда не заходя и практически не двигаясь. Либо она выбросила там свой телефон, либо…

      Неро побежал. Только бы не опоздать, только бы не было поздно.

      Не сбавляя скорости, он повернул за угол и продолжал бежать, ему даже не надо было смотреть на монитор, парень и без того знал, где его сестра. Быть может, он чувствовал это.

      Общественный парк, выходной, разгар дня, толпы людей. Почему здесь? Неразумно было выбирать именно это место для убийства, но почему убийца мог выбрать именно его? Догадка была мгновенной и точной.

      Убийце было все равно. Он не планировал пережить этот день.

      Фанатик. Обреченный. Но как во всем этом замешана Рен?

      Неро только один раз посмотрел на прибор, да и то для того, чтобы подтвердить правильность выбранного направления. Старая железная беседка с облупившейся белой краской. В беседке виднелась одинокая фигура.

      Неро не стал таиться, в левой руке он сжимал длинный зазубренный нож, его не волновало, как он выглядел со стороны, как и то, что фигура в беседке не могла принадлежать его сестре.

      В беседке в полный рост стоял молодой человек без ярко выраженных признаков в темно-коричневой куртке, а у его ног лежало окровавленное тело женщины. Ей могло быть лет тридцать, или чуть больше, она лежала на боку, светлые волосы разметались по грязной потрескавшейся плитке, бледно-голубое пальто покрылось ярко-бардовыми пятнами. Кровь. Было много крови.

      Ее мертвые пустые глаза смотрели не на своего убийцу, а куда-то вперед, в бесконечность.

      Парень, убийца, ошалело посмотрел на девушку, потом на свои окровавленные руки и только после этого заметил Неро. В его глазах читался испуг. Он выглядел так, словно потерял ориентацию в пространстве.

      - Кто это, Реджина? Ты знаешь его?

      - Да, - послышался рядом совсем знакомый голос. Его сестра появилась из мрака, с противоположной стороны беседки. Она не выглядела удивленной, но и в ее глазах было что-то безумное. - Это мой брат. - Рен посмотрела на Него, и ее губы тронула легкая улыбка. - Ты опоздал, брат. Случится то, что должно. Ты не смог бы этому помешать, при всем своем умении и дисциплине.

      - Ты заодно с убийцей, Рен? Как давно ты знаешь его?

      - Не так давно. Меньше месяца. Или дольше. Я не знаю. - Она рассеяно покачала головой. - Прости меня, брат, мы не справились.

      Неро не хотел слушать этот бред.

      - Он должен умереть за то, что совершил, - сказал он, кивнув в сторону парня, все еще не вышедшего из состояния ступора.

      Услышав эти слова, убийца тряхнул головой и зло посмотрел на Неро.

      - Ошибаешься, смертный. Это ты должен.

      Он легко, без замаха, метнул нож да с такой скоростью, что отточенные до совершенства рефлексы Неро не сработали. Лезвие вошло в ствол дерева за спиной Неро по самую рукоять. Лезвие, которое могло торчать в глазу или шее, лишь повредило шершавую кору.

      - Но не сегодня.

      У незнакомца были удивительно темные глаза. А затем его белки исчезли.

      - Идем, Реджина, нас уже ждут.

      Рен спустилась по ржавым металлическим ступеням, встав около черноглазого, старательно избегая смотреть на Неро.

      Неро знал, что не в силах их остановить, что этот парень даже не человек, как и его сестра, но решился на последнюю заранее лишенную смысла попытку.

      - Кто или что ты такое?

      Парень сделал еще четыре шага, прежде чем обернуться, все это время Рен шла с ним в ногу.

      - Я - убийца, и это все, что тебе нужно знать. Это мое предназначение.

     ////////

      И так, заварушка начинается. Кай улыбнулся своим мыслям. Перед ним стояла до жути напуганная парочка: любимый питомец Отца и его маленькая подружка. Они были единственными, кто все еще не в курсе происходящего. К несчастью, именно Кая отец послал “просветить” их.

      - Вы знаете об Игре? - спросил он.

      - Игре между силами света и тьмы? - голос Сема был полон сарказма.

      Кай усмехнулся.

      - Не так эпично, но в какой-то мере верно. Каждые сто лет появляются люди, способные чувствовать, способные видеть и понимать наш мир. В случае удачного исхода они становятся одними из нас - высшими существами, в противном случае просто умирают. Их всегда двое: парень и девушка. Один имеет душу, повернутую к свету, второй - предрасположенность к мраку. Один рожден, чтобы изменить мир к лучшему, второй - чтобы уничтожить его. Уравновешивает их зависимость, слабые места каждого. Победитель получает все, проигравший становится духом, которому не суждено обрести покой. Но не всегда выходит по написанному, случается, что рожденный во мраке выбирает свет, и наоборот. Через столетие все повторяется снова. Такова договоренность между сторонами, которой уже не одна тысяча лет. Но в этот раз все будет иначе. Почему я не вижу в ваших лицах никакого энтузиазма?

      Элоди громко фыркнула:

      - Ты рассказываешь нам легенду. Это должно произвести на меня впечатление? Я поговорила с Кью.

      Сем молчал, глядя в стену.

      - И что сказала тебе...Кью? - Каю не терпелось услышать ее ответ.

      - Что нас ждет бойня. Что один мудак активировал вызов, который может привести к концу света. И выживет только один из нас шестерых.

      Кай улыбнулся.

      - Это так в духе Элизабет: коротко и по существу. Но я все же сомневаюсь, что она изменилась до такой степени, чтобы использовать такие слова в своей речи.

      Элоди пожала плечами.

      - Я не ручалась, что буду цитировать ее дословно. И все же, все именно так?

      Кай не стал отрицать.

      - Но я никак не могу понять, для чего все это нужно, - сказал Сем бесцветным голосом. - Зачем все это?

      - Если у человека появляется возможность отхватить более выгодный кусочек, неужели он не сделает все для этого? - спросил Кай. - Если одной жертвой, не своей даже, а чужой, можно переменить равновесие в свою пользу и получить власть над противоборствующей стороной. Неужели ты бы сам не воспользовался таким шансом?

      Сем промолчал.

      - Демоны и ангелы, точнее те, кого люди этого мира называют так, тоже отнюдь не дураки. Тот из нас, кто победит, получит огромную силу и власть. Очевидно, что эта сила будет принадлежать так же одной из сторон. А что им придется сделать для того, чтобы заполучить ее? Дать победителю обещание? Выполнить какое-то его желание? Никому из них нельзя верить, обычно демоны лучше держат свое слово, недели крылоносцы.

      - Тогда почему мы должны участвовать в этом? Почему должны умирать ради чужой битвы? - Элоди повысила голос, но сама едва ли заметила это.

      - Почему на любой войне гибнут люди? Думаешь, все стремятся вступить в добровольцы и наступать на врага в первых рядах?

      - Нет.

      Кай не стал ждать и сам ответил на свой вопрос:

      - Дело в том, что солдата никто не спрашивает, хочет ли он на фронт. Ему приходит повестка и все. Никого не интересует, поддерживает ли он правительство, разделяет ли его взгляды. Он либо идет на войну, либо под трибунал. Сейчас вы двое - солдаты, и повестка у вас в руках.

      Элоди побледнела, и Сем легонько сжал ее ладонь. Кай сделал вид, что ничего не заметил, в конце концов, его не волновали проявления чужих чувств. На самом деле его совсем не волновало, выживет ли хотя бы один из них. Его не волновал никто из них, кроме Элизабет. Он убьет каждого из них собственными руками ради нее.

      А что ты сделаешь ради Фиби Коллинз?

      Элоди сжала руку Сема, но в целом она держалась на удивление хорошо.

      - Почему именно мы шестеро?

      - Мы последние претенденты. Вы - те, кому выпала эта сомнительная честь в этом столетии. Я и Ноэль - последние два победителя, Элизабет и Реджина - проигравшие, наши враги в прошедших столетиях, но им дали родиться вновь именно для этой игры. Если тебя интересует, почему именно шесть, то это зависело от избранного ритуала. Шесть жертв - шесть действующих лиц. Их могло быть больше, могло меньше. Но на этот раз будет именно шесть.

      Сем отпустил руку Элоди и отодвинулся от нее на несколько сантиметров.

      - И каковы же правила? Убить всех и выжить?

      - Именно. Убей или убьют тебя. - Кай поднялся, показывая, что разговор окончен. - У вас есть денек форы, воспользуйтесь им с умом. Вы можете разделиться, можете попробовать выжить вместе. Нет никаких ограничений по времени, игра может продолжаться хоть десятки лет, но закончится гораздо быстрее, стоит кому-то из нетерпеливых, вроде Ноэля, окончательно потерять терпение. Опасайтесь этого парня, он настоящий псих. - Кай повернулся к ним лицом впервые с того момента, как встал с кресла. И усмехнулся. - Из-за того, что я вам все это рассказываю, вы не думайте, что я милый парень и не убью вас, как только мне подвернется случай. Убью, можете даже не сомневаться. Если кто-то из них приползет к вам, истекая кровью и соплями, и предлагая объединиться против меня, не вздумайте этого сделать. Вы так же будете мертвы. Ищите союзников в других местах. А теперь проваливайте, ребятки. Наша следующая встреча будет не из приятных.

      Сем поднялся и потянул за руку Элоди, та безропотно подчинилась. Он увел ее, но вернулся сам минут пятнадцать спустя и без разрешения вошел в комнату Кая. Демон опешил от такой наглости. Да что этот сопляк возомнил о себе? Юнец набрался наглости и самоуверенность на комбикорме Отца под названием “особое отношение”. Неужели он думал, что Отец сохранит ему жизнь? Кай бы с удовольствием убил Сема первым.

      Элоди вела себя как маленькая послушная девочка, но Кай не мог себе позволить недооценивать ее. Ангел уже продемонстрировала, что могущество и власть стоят для нее больше жизни Сема, а парень слишком туп, чтобы заметить это. Или же слишком влюблен. За это он вскоре и поплатится.

      - Лекция окончена, приятель, - небрежно бросил Кай, не оборачиваясь.

      - У меня есть несколько вопросов.

      А он настырный. Что ж, значит, придется силой выкинуть его отсюда.

      - Ты выиграл, значит ли это, что ты убил Элизабет?

      Кай замер. Грубые слова уже готовы были слететь с его губ, но застыли и замерзли. Покрылись невидимым инеем.

      - Да, - ответил он, наконец, но слова эти были чужие. Они принадлежали лжи, а не ему.

      Глаза Сема потемнели, зрачки расширились, словно он поймал Кая на лжи, но это было невозможно. Никто не знает, что тогда произошло. Никто, кроме Кая и Элизабет.

      - И это стоило того? Что ты получил взамен? Я должен знать.

      - Силу, долгую жизнь, скуку, страдания, зависимость, постоянную жажду, страх. Нет, не стоило. Но если тебе в голову пришла замечательная идея пожертвовать своей жизнью ради девчонки, откажись от нее. Это была напрасная жизнь, если ты сделаешь это. А теперь, наконец, оставь меня в покое. Ты и твоя баба. Больше бесплатных советов не будет.

      Слишком много воспоминаний взбаламутил этот разговор. Неприятных воспоминаний.

     ///////

      Все готовились к предстоящей игре. Кого-то съедал страх, кого-то нетерпение и даже предвкушение. И только Кай чувствовал усталость. Приближающееся не будоражило его, не пугало. Умереть? Да хоть сегодня. Убить? Хоть сейчас. Не одно десятилетие прошло с тех пор, как он потерял тягу к жизни, но лишь сейчас он окончательно это понял. После смерти Элизабет его жизнь потеряла все краски. После она окрасилась в черный - цвета жницы.

      Но теперь, когда случилось то, о чем он не смел даже мечтать, даже Элизабет не заполнить пустоту внутри него, черную дыру, пожирающую все.

      Ему нужна Фиби.

      Кай не знал, почему именно она, и чем она сможет ему помочь. Ну, ему просто, черт возьми, нужна Фиби. Или она, или никто. Если его жизнь принадлежит Элизабет, все остальное принадлежит Фиби, хочет она того, или нет.

      Цель оправдывает средство.

      Он наточил лезвия меча и трех своих ножей, что, впрочем, было излишним. Демон чувствовал себя смиренным, как старый вояка перед очередной битвой.

      В середине ночи он вышел из комнаты, оставив после себя беспорядок смятых простыней, расстеленных прямо на полу, раскиданной одежды и сваленных в горы книг. Ему не нужно было спать, в последнее время он ни разу не доводил себя до полного истощения, в котором провел целый год. Но ложась на импровизированную кровать с книгой, он как раз и вспоминал свой домик в глуши. Должно быть, это было самым лучшим, что Кай сделал за все время своего существования. Единственное, что он создал, а не разрушил.

      И впервые он оставлял после себя не ограниченную чистоту, а беспорядок. Чистота и порядок были безликими. Все стремятся к чистоте. Все хотят достичь ее, и у кого не выходит, приходят к полному упадку. Беспорядок же - яркий сиюминутный всплеск чужой воли.

      Кай вошел в комнату Элизабет, постучав, прежде чем нарушить чужую тишину. Она сидела на кровати, забравшись с ногами на постель. У ее ног лежало несколько кривых изогнутых клинков. Кай почувствовал, как поднимается тошнота. Ему были слишком хорошо знакомы эти клинки, столько раз он видел их в действии.

      Элизабет подняла голову и посмотрела на него, застывшего в дверном проеме. Она и не она. Демон не знал, нужно ли радоваться этому.

      - Пора, Элизабет. Мы уходим.

      Она улыбнулась так знакомо, что в его сердце разлилось приятное тепло.

      - Наконец-то, - ее голос звучал взволновано, но в нем проскакивали искорки радости. - Мне больше не придется сидеть взаперти и бояться. Не нужно больше бояться себя. - Ее прекрасные глаза стали грустными. - То, чего ты боишься, не повториться. Я обещаю. Я не та, кем была в прошлом воплощении. Мое безумие будет под контролем, если же что-то пойдет не так, мы оба знаем, что надо делать.

      Элизабет подошла к двери и коснулась ладонью лица Кая. Ее прикосновения были нежными, от нее пахло железом и чистотой.

      - Мы пройдем через это вместе, но на этот раз как равные. Теперь я тоже буду заботиться о тебе.

     //////

      Элоди не знала, как вести себя. Тяжесть выбора только сейчас легла на ее плечи. Она собиралась предать его, как он уже не раз предавал ее. Было ли ей жаль его? Безусловно. Их столько связывало, но еще больше разъединяло. Она больше не любила его. Впрочем, была ли когда-то любовь? Сейчас все это казалось ей ни больше, чем наваждением. Сем был рядом, в сего на расстоянии десяти метров от нее, между ними была лишь кирпичная стена, но Элоди не чувствовала к нему ничего. Для нее он был парнем, с которым она дружила в детстве, а потом бросила его. Не парень, которому она призналась в любви, ради которого пожертвовала самым ценным, что имела, и который предал ее.

      Так было проще сделать то, на что она уже решилась.

      Но прежде им лучше держаться вместе. От Сема еще будет польза.

      Она уже собрала сумку. Девушка заберет Сема, и они уйдут вместе, рука об руку, пока. Она не знала, что творилось в его голове, на что он теперь был способен, но знала, на что способна сама. На все. Не ради победы, но ради того, чтобы вернуть свои силы, свои видения, снова стать той, кем она раньше так не хотела быть.

     ////////

      Демо все еще была слишком мягкой, Бронт не говорил этого ни разу за последние месяцы, но она знала и так. Она не могла заставить себя ударить кого-то, даже кого-то плохого, кто заслуживал бы на то, чтобы его ударили. Даже под страхом смерти она не смогла бы сделать этого.

      Ее время уходило. То, что казалось океаном, оказалось тоненьким ручейком. Раньше вся жизнь была впереди, а теперь остались месяцы...недели? Демо не знала, что делать, она не готова была сдаться и позволить себе кануть в небытие, но боялась, что у нее не хватит сил на борьбу.

      У нее был Бронт. У нее было несколько недель. У нее был страх. Множество страхов.

      Она была слабой.

      Ночь сменяла день, и так происходило снова и снова, а у нее так и не было решения. Она каждый день готовила свое тело, отрабатывая движения, делая физические упражнения, заостряя свой ум.

      Готовясь для другого, не для себя. Но без борьбы ей остается только смириться с тем, что она просто исчезнет в одно мгновение.

     2.1

      Общий страх объединяет и злейших врагов

      Аристотель

      - Нашел что-то?

      Тихий голос, громкие шаги. Узкий переулок, над головами резная каменная арка.

      - Нет, - ответил Кай. – Кто-то идет по нашему следу, но это не четверка. Не знаю, как они веселятся, но точно не следуя за нами.

      - Странно, - ответила Кью. Кай, наконец, отвык называть ее прошлым именем. – Прошел месяц, и до сих пор не единой встречи. Отец вскоре потеряет терпение.

      - Как, по-твоему, кто должен уйти первым?

      Кью не думала ни секунды.

      - Ноэль. Он – слабое звено. Сема Отец не даст так быстро вывести из игры, Элоди еще может пригодиться, а Реджина…Мне еще хочется посмотреть на ее красавчика-брата. На самом деле я не знаю, чего ждать от нее. Остается Ноэль.

      Кай утвердительно кивнул.

      - Если Отец надавит на нас, придется убрать Ноэля.

      - А если не надавит в ближайшее время? – Кью покачала головой. – Я не хочу начинать кровопролитие, но если только так можно закончить это…Тогда пусть победа достанется тебе, брат. Ты – единственный, кто заслуживает ее.

      - Я ничем не лучше тебя, сестра. Ничем не лучше любого из нас.

      Кью взяла его за руку и впилась в нее ногтями.

      - Ошибаешься. Лишь ты из нас всех не стремишься к победе.

     //////

      Фиби выполняла работу.

      Она пришла за пожилой женщиной, немного похожей на цыганку, которая жила с внуком в крошечной двухкомнатной квартире, где запах бедности смешался с безысходностью. Внук женщины был жнецом, так же, как и сама Фиби, но он так и не закончил свою подготовку. Фиби должна будет постараться, чтобы не повторить его участь.

      Старушка не боялась. Увидев, она сразу узнала жницу и покорно приготовилась к смерти. На самом деле в смерти нет ничего ужасного, по крайней мере, Фиби не чувствовала себя настолько ужасной. Это как переезд в другое место, вот только ты не пакуешь чемоданы и ничего не берешь с собой, а хочешь все начать сначала. Не берешь с собой даже память. Свои ошибки и страхи, свои радости и любимые воспоминания. Все по-честному.

      Фиби прикоснулась рукой ко лбу женщины и позвала ее по имени. Лишенное души тело, раскинувшись, лежало на изъеденном молью ковре. Больше эту душу ничего не потревожит. Жаль только, что она больше не встретит душу своего внука.

      Жница уже собиралась уходить, когда ее взгляд скользнул по стенам кухни, старым обоям и мрачным рисункам в рамках и просто прикрепленных к стене кнопками. Это были пугающие мрачные работы психически нездорового человека. И на одной из этих картин Фиби узнала себя.

      Ошибки быть не могло, слишком уж явным было сходство. Но кто нарисовал этот портрет? Старушка? Ее внук? Фиби была уверенна, что ни разу с ним не пересекалась, но вдруг он видел ее, если не в живую, то хотя бы на фото. Это было слишком подозрительно для простого совпадения.

      Девушка принялась искать. Она обыскала кухню и гостиную, которую занимала Люсинда, прежде чем нашла папку с листами, исписанными стремительным угловатым почерком. Папка была подписана именем дочери Люсинды – Миранды.

      Уже через полчаса чтения Фиби знала, что эти листы были вырваны из дневника женщины. И женщина, Миранда, действительно имела проблемы с психикой. Она обладала даром, но из-за собственной ли слабости, или из-за того, что долго сдерживала свой дар, в зрелом возрасте женщина не могла его контролировать. Здесь так же были выписки из ее медицинской карточки. Миранда впадала в эпилептические припадки, постоянно видела кошмары, страдала резкой необъяснимой сменой настроения и частыми приступами агрессии. К тридцати восьми годам стала неработоспособной. В тридцать девять ее положили в психическую лечебницу, но уже через год выпустили оттуда, когда удалось подавить агрессию. Она стала послушной, легкоуправляемой, практически вегетативным существом. Там же, в лечебнице, женщина увлеклась живописью.

      Фиби не прекращала поиски, обязательно должно быть что-то еще. Она перевернула комнату вверх дном, но все же нашла в глубине шкафа деревянную шкатулку, куда Люсинда убрала все вещи дочери. Лежала в ней и простая толстая тетрадь, служившая Миранде дневником.

      Жница затаила дыхание. Здесь была запись и про нее, датированная годом, когда Фиби было девять.

      Я постоянно вижу во сне девушку. Не знаю, реальна ли она, сколько ей сейчас действительно лет. Я просто вижу ее, одетую в черное, с черными бездонными глазами, черной, поглощающей все цвета и энергию аурой. Почти в каждом сне она убивает меня. Я не знаю ее имени, но знаю, что она жница.

      Фиби многое почерпнула для себя из этого дневника. Тут была вложены фотографии старой магической книги с картинками, книги, рассказывающей о демонах и ангелах, вызовов и их битвах. Чем дальше она читала, тем больше и больше начинала понимать происходящее. Эта книга так же дала ей подсказку о том, где искать девочку. Но было кое-что еще, если то, что написано здесь, правда, тогда Фиби просто обязана остановить «игру», задуманную демонами и ангелами. Она, наконец, поняла, для чего ангелам нужна была Андромеда.

      Не для того, чтобы защитить мир от демонов и зла, что они несут с собой в этот мир. Они хотели ввести в игру своего королеву, свой главный козырь, не только для того, чтобы уничтожить всех демонов и покончить с равновесием, но и для того, чтобы обрести безграничную власть над этим миром. Миром, куда они проникли тысячи лет назад, миром, над которым они благодаря созданию религий и так имеют немалую власть.

      Они чужаки в этом мире, такие же, как и демоны, как народ Крайм и многие другие. Фиби не знала, правда ли то, что она прочитала, но внутренний голос принуждал ее прислушаться.

      Это окончится войной между людьми и ангелами, если игра завершится, если Андромеда сыграет свою роль и станет сосудом для кого-то очень могущественного и очень властолюбивого.

      Но если все это правда, а Фиби была в этом практически уверена, жнецы не могли ни знать об этом. Какую роль во всем этом должны сыграть они, да и сама Фиби?

      Она должна поговорить с ними, с Каем, с Семом, должна прекратить все это, пока не стало слишком поздно.

      А еще ей предстоит встреча с верховным жнецом.

     /////

      Элоди начинала сходить с ума, на этот раз уже окончательно. Она слышала голоса в голове, но не могла сказать, который из них принадлежал ей. Это были жестокие, мрачные, жаждущие крови голоса…Они требовали убивать, рвать, жечь все, чтобы добиться своей цели, чтобы обрести видения, делавшие ее уникальной, чтобы победить в игре.

      Они скрывались, не скрываясь, все время живя в съемном номере в одной из шикарных гостиниц. Любой из четверки мог бы их найти, но Сему и Элоди было все равно.

      Иногда, лежа в огромной кровати, запутавшись ногами в простынях, в окружении пустых бутылок, вдыхая запах сигар, впитавшийся в кожу и подушку, она думала, как было бы замечательно положить руки на горло тихо спавшего рядом Сема и задушить его. Но вместо этого она приподнималась на руках и будила его поцелуем.

      Их собственный пир во время чумы. Их маленький закат.

      Элоди больше не хотела быть ангелом, свершать великие дела, быть мудрой, справедливой, доброй, она хотела уничтожить все и сплясать свой последний танец на костях мира. Она просто устала.

      Сем попытался ее поцеловать, но она отстранилась от него, изворачиваясь. Последовал недовольный вздох.

      - Время уходит, - сказала она, отдергивая край покрывала, чтобы прикрыть свое обнаженное тело. Не то, чтобы она испытывала стыд или неуверенность, но чувство внутреннего дискомфорта присутствовало. – Я хочу закончить все это.

      - Игру, - Сем не оставлял попыток прикоснуться к ней. – Ты хочешь выследить кого-то из них и убить.

      - Хочу, - она, наконец, поддалась, и его руки обвились вокруг нее.

      - Мы сделаем это. Я сделаю…

      - Что? – прошептала она, боясь повысить голос. Она чувствовала себя маленькой и хрупкой посреди огромной кровати, заваленной одеялами и целой горой подушек.

      - Я сделаю все для тебя, потому что ты моя.

     //////

      Фиби все время искала его следы. Она и раньше делала это, только неосознанно. Вместе с признанием пришли и воспоминания, от которых ей не терпелось избавиться. Она так и не была на встрече с верховным жнецом, Фиби все откладывала и откладывала. Она подняла на ноги несколько десятков демонов и информаторов, но все же нашла его.

      Ее ноги шли быстрее, глаза искали его в толпе, но видели лишь едва различимые темные тени, обволакивающие людей. Прогнивший мир.

      Она должна была увидеть, узнать его, но это он первым увидел ее. Его глаза широко распахнулись, лицо вытянулось от удивления. С минуту они неподвижно стояли, смотря друг на другу, словно выжидая, кто первым пошевелится и разрушит момент. А затем он протянул руку и коснулся ее, уж не призрак ли это, не плод ли его воображения?

      У нее было важное дело, информация, которой она должна была поделиться, но тело подводило ее. Слишком долгая разлука, слишком сильное желание.

      Девушка сделала шаг к нему, теперь они стояли почти вплотную.

      - Что ты делаешь, Фи..?

      Она не дала ему договорить. Не дала даже дышать. Слишком долго ей пришлось ждать, прежде чем свершится этот поцелуй.

      Это парализовало ее волю, делало ее податливой.

      Когда наваждение отступило, Фиби взяла Кая за руку и сказала самым серьезным тоном, на какой была способна, но ее губы все равно без ее ведома расплылись в улыбке.

      - Ты должен остановить игру, Кай. Остановить кровопролитие. То, что я нашла в доме матери мертвого жнеца, может пролить немного света на эту мрачную грязную историю, в которую вас втянули ангелы и демоны.

      Теперь он смотрел на нее по-другому, с недоверием.

      Она сказала самую глупую в мире вещь:

      - Поверь мне. У меня есть доказательства.

      - Чего ты хочешь?

      - Чтобы ты связался с остальными и передал им то, что я скажу тебе. Нет смысла поддерживать эту глупую чужую битву и жертвовать собой ради…

      Вдруг к ним подбежала высокая девушка и прямо-таки оторвала Кая от Фиби.

      - Знаешь, что только что произошло? Сем и Элоди убили Ноэля. Страх повержен. – Затем, сверкнув глазами, она повернулась к Фиби. – После этого ни о каких переговорах не может быть и речи. Я не хочу стать уткой в яблоках, которая сама придет на порог к повару.

     /////

      Ноэль знал все с самого начала. Еще до безумных кошмаров, до совершенных убийств, знал, как и когда покинет этот мир. Он не ждал этого, но и не боялся смерти. Это всего лишь был конец его быстрой мрачной истории.

      Две тени материализовались в десятке шагов от места, где он стоял. Они знали, что он видел их, они не таились. Высокая и худая тень со сгорбленными плечами принадлежала парню, другая, маленькая, девушке. В руках девушки было оружие, и Ноэль ощущал жажду, исходящую от него. Еще мгновение, и парень оказался за спиной Ноэля, а девушка спереди, занося руку с мечом. Лезвие почти пробило грудную клетку Ноэля, но парень поднырнул под удар и пролез сбоку. Догоняющий рубящий удар пришелся по его левой ключице, мгновенная вспышка боли лишила его возможности мыслить трезво, из-за чего он стал мишенью еще нескольких ударов. Ноэля тошнило кровью, он схватился руками за живот, прикрывая руками вывалившиеся кишки. Хорошо, что Рен не видит этого. Хорошо, что она в безопасности.

      Он уже лежит на полу, удары сыплются на него, девчонка и ее сторожевая не хотят убивать его быстро.

      Еще один удар чуть выше сердца. Агония. Ощущение, словно кровь закипает в его жилах.

      Они уходят, но Ноэль этого уже не видит, только слышит. Кровь застилает его взор, боль приковывает к месту.

      Он видел день, когда умрет.

      Сегодня не этот день. Все же его жизнь стоит немного больше и совершенные им убийства не прошли бесследно.

     /////

      Рен нашла Ноэля на обочине. Ей с трудом удалось поднять его на ноги и довести до ближайшей скамейки. Кровотечение не останавливалось. Ноэль был бледен, дышал шумно, все время прижимал руки к животу.

      - Надо отправить тебя в больницу, - сказала Рен. Глупая идея, но ничего лучше она не придумала. – Ты истечешь кровью…

      Ноэль приложил палец к губам.

      - В этом нет необходимости. Я не умру сегодня.

      - Откуда ты знаешь?

      Ноэль скривился.

      - Мне потребовалось много времени, чтобы вспомнить. Раньше я думал, что все мои ночные кошмары – плод моего больного разума, но теперь я знаю, что это не совсем так. Я – палач.

      - Что это значит?

      Парень усмехнулся одной стороной лица, в сумме с болезненной бледностью и запавшими глазами это выглядело жутко.

      - Я – убийца, тот, кто должен прикончить остальных, или добить, сделать так, чтобы их смерть была окончательной. Я могу умереть, только если нас останется двое, только от рук победителя. Или если захочу добровольно отдать свою жизнь другому.

      - Чертов бессмертный ублюдок.

      Ноэль засмеялся, из-за чего кровотечение усилилось.

      - А остальные знают об этом?

      - Не думаю.

      - И сколько тебе нужно времени, чтобы исцелиться?

      - Около суток, думаю.

      - Надо найти место, где ты сможешь прилечь. Снимем где-то комнату.

      Она подхватила его и снова повела к дороге. Рен вспомнила многое о себе, в том числе о телепортации, но в состоянии Ноэля об этом не могло быть и речи. Каким-то чудом им удалось остановить такси и усадить Ноэля внутрь. Он облокотился о плечо Рен и спал, повесив голову. Ни тряска, ни шум не мешали ему.

      Рен воспользовалась магией, чтобы скрыть от персонала состояние Ноэля. Она взяла номер с одной кроватью. В номере она первым делом сопроводила Ноэля в ванную, он едва перебирал ногами. Без тени смущения раздев его, она присвистнула, сосчитав с десятка два жутких темно-фиолетовых гематом, по меньшей мере, три ребра были сломаны, левая ключица раздроблена, на груди и животе множественные глубокие порезы, самый жуткий из которых уже начал затягиваться.

      Девушка промыла его раны и сделала перевязку. Жизнь приучила ее всегда иметь при себе аптечку.

      И лишь когда Ноэль укрытым лежал на кровати, она занялась собой: избавилась от грязной окровавленной одежды, помылась и заказала еду в номер. Сидя на кровати в просторной футболке, служивший ей пижамой, она ковыряла вилкой в салате. Не думала ни о чем. Ей было страшно даже задуматься о том, что ждет ее дальше. В конце ждала только смерть.

      Страх сковал ее внутренности, но хуже была только обреченность. У нее не то чтобы опускались руки, но не было сил на то, чтобы поднять их. Если бы рядом был Неро, он бы сказал, что делать.

      Но ей придется разбираться со всем самой.

     //////

      Фиби испытывала сильную неприязнь к Кью, и неприязнь эта росла с каждой проведенной вместе минутой. Кью сидела рядом с Каем за столиком в кафе, Фиби – напротив них. Кай выглядел отстраненно, Кью была полна скептицизма и плохо скрываемой агрессии.

      - Одни теории заговора, - пробормотала она. – Послушать тебя, мы все должны взяться за руки и плясать хоровод вокруг девчонки. Не проще ли просто убить ее?

      - Она ни в чем не виновата, - возразила Фиби. – И достаточно просто не дать ей пройти процедуру подселения, чтобы она осталась безопасной.

      - Так нам просто надо выкрасть ее, а дальше что? Запереть в подвале и кормить конфетками?

      - Кью, - Кай впервые за последнее время подал голос.

      - Найти общий язык с остальными будет совсем не так просто, - сказала Кью уже мягче. – Они настоящие фрики. И на месте Рен я бы особенно неохотно шла на контакт после того, что произошло с Ноэлем. – Она посмотрела на свои руки с обломанными ногтями, а затем наградила Фиби слабой улыбкой. – Я ничего не имею против тебя, жница. Эта ситуация изматывает, вот и все. Накапливается слишком много агрессии. Извини меня. Такое поведение не допустимо. На самом деле я думаю, что то, что ты говоришь, имеет смысл, и если мы можем прекратить эту бессмысленную резню, то должны сделать это. И если придется ради этого пообщаться с несколькими маньяками, то мы сделаем это. Правда, Кай?

      - Да, Кью.

      Фиби пыталась почувствовать грань их близости, но это было вне ее понимания.

      - Я могу связаться с Элоди, но не могу гарантировать, что она послушает меня. – Она кривила душой, но демонам было необязательно знать об этом.

      - Если переговоры пройдут успешно, на нас всех падет ад, - прокомментировал Кай.

      Фиби не могла спорить.

     2.2

      Зачем сейчас портить себе жизнь страхом перед будущим? Глупо (…) чувствовать себя несчастным из-за того, что когда-нибудь станешь несчастным

     Луций Анней Сенека (младший)

      - Смотрите, мертвец, - прокомментировал Сем.

      Ноэль помахал ему рукой. Он уже исцелился, но Рен все еще находилась как можно ближе к нему, просто на всякий случай. Кай стоял между Фиби и Кью на той же стороне, что и Ноэль с Рен. Сем и Элоди стояли напротив.

      - Пять минут без трупов. Что-то не то.

      Кай в случае чего был готов броситься на защиту Кью. Но если он проявит активность, остальные последуют его примеру. И начнется бойня.

      Фиби чувствовала, что попала в клетку с голодными тиграми. Элоди первой нарушила молчание:

      - Мы или сработаемся, или все умрем. Это забавно. Кстати, прости, маньяк, ничего личного.

      Ноэль ответил ей плотоядной улыбкой.

      - Нам нужно время, чтобы разработать план, - проговорил Кай голосом лектора. – Но у нас его нет, так как демоны тут же отправят за нами карателей, стоит им узнать, что мы больше не играем в их игру.

      - Сколько времени у нас все же есть? – спросила Рен.

      Кай пожал плечами:

      - Несколько часов или несколько дней. Пройдет некоторое время между тем, как информация дойдет до отца, и еще немного, прежде чем он отреагирует. После этого мы все станем кормом.

      - Как мы можем доверять друг другу? – спросила Элоди. – Что мешает кому-то, или даже тебе убить всех нас ночью?

      - Ничего. Я бы так и сделал, но, увы, даже победителю игры не суждено пережить ее. Наш единственный шанс держаться вместе и найти девчонку. Так что насчет временного перемирия?

      - Я за, - ответил Ноэль. И судя по лицам остальным, никто не ожидал, что он согласится первым.

      - Я тоже. – Рен обвела взглядом каждого собравшегося. - Но если кто-то из вас хотя бы попытается причинить вред мне или Ноэлю, я буду считать уговор расторгнутым. По-моему, это справедливо.

      - Согласна, - сказала Кью. – Такие условия мне подходят.

      - Мы согласны, - сказал Сем.

      Кай покачал головой:

      - Пусть Элоди говорит за себя. У нас каждый отвечает за свои слова.

      Элоди поморщилась.

      - Я согласна. Но с чего это ты возомнил себя тут главным?

      - С того, что я великодушно предоставлю жилье всем вам, беспризорники. И уже на месте мы решим, стоит ли нам держаться вместе, или же разделиться.

      - А что насчет тебя, жница? – спросила Элоди. – Каков во всем этом твой интерес?

      Все как по команде посмотрели на Фиби. Один лишь Кай выглядел безмятежно.

      - Я хочу найти Андромеду. Это все.

      Никто ей не поверил. Но это, правда, была одна из причин. Еще Фиби не хотела, чтобы Кай погиб, но это ее личное эгоистичное желание, и остальным ни к чему его знать.

      - И как мы доберемся до твоего великолепного убежища? – спросил Ноэль Кая. – Я не отказался бы от горячего душа.

      - Элегантно. На метро.

     /////

      Поездка в метро была тем еще удовольствием, но когда они добрались до шикарной высотки в спальном районе, энтузиазма у всех немного прибавилось. Одна из пятикомнатных квартир в пентхаузе принадлежала Каю. Это была шикарная квартира с личной закрытой террасой, бассейном и бильярдом.

      - Здесь только три спальни, так что придется вам потесниться. Дальняя спальня моя и Кью, остальные две разделите между собой как угодно.

      Не говоря ни слова, Ноэль открыл ближайшую дверь, вошел внутрь и закрыл ее за собой. Рен последовала за ним. Кью так же хотелось помыться и лечь.

      - Ужин будет? – спросила Элоди.

      - Пицца пойдет? – устало поинтересовался Кай. – Все время забываю, что некоторые из нас до сих пор питаются человеческой пищей.

      После того, как и Элоди с Семом удалились в свою комнату, Кай и Фиби остались наедине.

      - Ты останешься?

      Фиби отрицательно покачала головой.

      Демон тяжело вздохнул.

      - Ты заварила всю эту кашу, а теперь уходишь?

      - Ты разберешься с этим. К тому же у тебя есть Кью, - она собралась было уходить, но Кай схватил ее за руку и остановил.

      - Помнишь, я сказал, что люблю тебя? Я все еще не передумал, Фиби Коллинз.

      - Ты можешь умереть в любую минуту и хочешь сейчас говорить об этом?

      - Именно поэтому и хочу.

      - Отпусти меня.

      - Не стану.

      - Тебе придется, - она приложила силу, чтобы высвободить руку. Кай не хотел делать ей больно и потому разжал хватку. – Я - жница, Кай. Я больше не та, кем была раньше, не та, кого, как ты считаешь, ты любил. Все мои чувства притупляются. – Все, кроме одного. – Я уже не ощущаю холода, не ощущаю боли. Сколько пройдет времени, прежде чем я полностью утрачу чувствительность? Неужели ты действительно хочешь наблюдать за этим? – Она смотрела ему прямо в глаза. – Как близко ты хочешь наблюдать? Ты хочешь, чтобы я любила тебя, но я не люблю. Я продолжаю цепляться за остатки человеческих чувств, надеясь выдать их за свои, но все это обман. И себя я тоже обманываю. Не держи меня, Кай. И не подходи, чтобы это не уничтожило нас обоих. Вся эта ситуация и так держит нас на краю, не раскачивай трос.

      Он смотрел на нее широко распахнутыми глазами, его зрачки были предельно увеличены, а затем резко судились. Из него могучим потоком хлынул гнев. Фиби даже на мгновение показалось, что он сейчас ударит ее. Это было бы ничто по сравнению с тем, что она чувствовала в этот момент. Она сказала ему правду, за исключением одного: она не могла, да и не собиралась отказываться от чувств к нему. Это было глупо, опасно, могло стоить жизни если не ей, то ему, но она просто не могла заставить себя отказаться от единственной сильной эмоции, которая все еще принадлежала именно ей. Фиби знала, что как только пройдет становление и станет жницей, лишится этого навсегда. Но пока пусть лучше будет боль, чем онемение.

      Кай искал выход для своего гнева и не придумал ничего лучше, чем обратить его на Фиби. Он схватил ее за руки и привлек к себе, его губы требовательно накрыли ее рот. Но девушка не пошевелилась. Она не ответила на его поцелуй, чувствуя, как внутри медленно тлеет то, чем она была раньше.

      - Ты не слушаешь меня, - сказала она, отстранившись. – Ты все еще думаешь, что это трюк, уловка. Ты поплатишься за свое недоверие. Я вернусь завтра, когда у вас созреет какой-то план. До свидания, Кай.

      Она прошла по коридору, отворила входную дверь и исчезла. Кай отвернулся, чтобы не видеть, как она удаляется. Он ударил кулаком в стену, но весь гнев уже отступил. Вместо него демон чувствовал беспомощность. Еще год назад он отправился бы на охоту, чтобы заглушить это мерзкое чувство, но сейчас ему не хотелось добавлять к одному неприятному ощущению другое.

      Вместо этого он заказал по телефону ужин, а затем как гостеприимный хозяин отнес в каждую из спален чистое белье.

      Ноэль, приняв постель, поблагодарил Кая. Он уже успел вымыться и выглядел заметно лучше. Кай сообщил им, что ужин будет через полчаса.

      Элоди с Семом о чем-то негромко переговаривались, и Кай постучал, прежде чем войти. Голоса тут же смолкли. Элоди покраснела, Сем отвернулся. Каю было наплевать, о чем таком они говорили. Положив постель на кровать, он оставил их.

      Кью прекрасно видела его состояние, и она единственная из всех могла знать наверняка, что с ним что-то не то, остальные могли разве что заметить, что он за весь вечер не отпустит ни единого саркастического комментария, но как всегда ничего не сказала. Она усадила его на кровати, а затем легла сама, положив голову ему на колени. По старой доброй привычке он стал перебирать пальцами ее волосы.

      - Если ты хочешь, то получишь ее, - сказала Кью, прежде чем закрыть глаза. Ее ресницы затрепетали, и она уснула уже через несколько минут.

      Кай завидовал ей как никогда. Как много он бы отдал за возможность уснуть, а проснуться совсем другим человеком. Или же уснуть и больше не проснуться.

      Он испытал к Элизабет прилив нежности. Сегодня ночью он будет беречь ее сон.

     /////

      Фиби шла, не разбирая дороги. Она захлебывалась в собственных слезах. Девушка ненавидела себя за то, что сделала, и что собиралась сделать.

      Не из гордости она делала это и не потому, что хотела стать жницей, никогда на самом деле и не хотела. Но что их ждет вместе? Смерть? Демоны убьют их обоих, стоит лишь немного ослабить бдительность, а любовь расслабляет. Если это, конечно, была она.

      И был страх, что она постепенно, день за днем потеряет все чувства к нему. Станет ледяной глыбой. Сталью. Смертью.

      Если кто все и испортит, то только она.

      Очередной удар схватил ее сердце. Она всхлипнула раз, затем еще, а потом звуки слились в один протяжный вздох. Фиби не умела плакать громко. Она считала себя сильной, но сейчас не чувствовала себя таковой. Слезы не приносили облегчения. Она задыхалась.

      Больше всего на свете ей хотелось броситься в его объятия и исчезнуть в них.

     /////

      Кай обнимал Элизабет. Ее равномерное спокойное дыхание успокаивало его. Он аккуратно приподнял ее и положил на кровать, а сам лег рядом. Ему нравилось держать ее в объятиях, чувствовать тепло ее тела, ощущать ее запах. Знать, что рядом есть кто-то, кто хотя бы что-то чувствует к нему, кроме ненависти.

      Ему было наплевать на демонов и их игру, на ангелов с их заговорами. Он был готов умереть, окончательно, но не был готов потерять Фиби. Какая глупость. Пусть день, пусть неделя, даже секунда стоила бы больше всей его жизни, если бы он только мог быть уверен, что любим ею.

      Но все это останется только его фантазией.

      Ему нужно сосредоточиться на чем-то более важном, на том, чтобы сохранить жизнь Элизабет.

     /////

      Фиби вытерла слезы. Раньше от слез у нее болели глаза, и щипало в носу и горле. Теперь не было никакого физического дискомфорта. Кроме ощущения, что кто-то взламывает ножницами ее грудную клетку, но это мелочи.

      Она могла позволить проявить слабость только наедине с собой, и то даже ей была противна собственная слабость.

      Она жница.

      Не просто девчонка.

      Никому нет дела до ее слез.

     /////

      Фиби не испытывала страха, только жгучий беспощадный интерес. Ей предстояло встретиться с кем-то очень особенным.

      Для того чтобы попасть в Сферу, где обитают высшие жнецы, нужно хотя бы самому быть жнецом, но Фиби еще не завоевала для себя эту должность. Поэтому встреча была назначена в человеческом мире.

      Человеческая забегаловка при дороге, выцветшая, грязная, пропитанная сиюминутными желаниями и опасениями. Но зайдя внутрь, Фиби почувствовала приятное тепло, разлившееся по всему телу, и запах свежеприготовленной пищи. В ее животе заурчало.

      За окном наступали сумерки, посетителей было немного, и девушка сразу же заметила того, кто привел ее сюда. Высокий очень худой мужчина с нездоровым цветом лица и узкими черными глазами, лишенными блеска, сидел за столиком в одиночестве перед тарелкой с едой. Он был одет в черный строгий костюм и теплое пальто. Фиби сомневалась, что он вообще способен чувствовать холод или жару. Или что-либо другое.

      Она остановилась перед столиком, не смея сесть без его разрешения.

      - Садись, Фиби. Ты голодна. Ешь.

      Ей стало ой как не по себе от взгляда этих совершенно непроницаемых черных глаз. Будут ли когда-то выглядеть так и ее глаза, если она пройдет инициацию полностью? Будет ли она той, кто смотрит смерти прямо в глаза?

      Мужчина перед ней выглядел как сама смерть, но он не был ею. Верховный жнец лишь главный из ее слуг.

      Жнец ни разу не моргнул за это время. Он сидел, как каменное изваяние, и видел все.

      - Ты нашла книгу провидицы, - просто сказал он. – И у тебя есть вопросы. Задай их.

      - Это все правда? – с пылу выпалила Фиби. – То, что я прочитала там?

      - Правда. Ешь.

      Послушавшись, Фиби взяла в руки вилку и наколола на него кусочек мяса, поднесла ко рту и медленно прожевала.

      И лишь после этого спросила:

      - Ангелы и демоны начнут между собой войну за власть над этим миром. А мы даже не вмешаемся?

      - Мы никогда не вмешиваемся. Мы, жнецы, родились в этом мире, но мы работники, уборщики, мы те, кто заставляет работать всю эту систему, но мы не воины, не защитники. Мы не вмешивались, когда ангелы и демоны пришли сюда, или когда они развязали свою первую войну. И после того, как закончится эта война, даже если она будет последней, если погибнут и ангелы, и демоны, мы все равно останемся здесь. Мы – часть этого мира, и будем существовать столько, сколько существует он.

      - Но почему мы не можем вмешаться? Изгнать их отсюда, и пусть уничтожают другой мир, почему нам остается роль пассивных наблюдателей?

      - Представь, что идет обычная война. Есть одна армия, и есть другая. Люди в обеих сражаются, ранят и убивают друг друга. А есть медики, которые должны оказывать помощь людям, независимо от того, под чьи флагом те сражаются. И могильщики, которые должны сжигать все трупы, чтобы на улицах города было чисто, и чтобы не плодилась зараза, которая может покосить и живых. Мы унесем всех, кто умрет, чтобы очистить землю, но если мы ввяжемся в борьбу, то кто будет выполнять нашу работу? Столько душ будут скитаться по земле, не в силах обрести покой? Столько негативной энергии, злобы, ненависти и боли будут направлены на всех живых. Стоит нам позабыть о своих обязанностях хотя бы на день, и система даст сбой. Независимо от того, чем закончится эта война, у человечества останется шанс, если мы будем продолжать заниматься своей работой. В противном случае мы обречем на гибель всех. Этого ты хочешь, маленькая жница? Ты сама прошла через жертву, чтобы сидеть сейчас на этом месте, поэтому лучше должна понимать, что мы можем, а что нет. Ешь.

      Она снова подчинилась. Еда была приятной на вкус, достаточно горячей, но не обжигала.

      - Я понимаю, что человеческие эмоции все еще достаточно сильны в тебе, особенно чувство справедливости. И я понимаю, что ты хочешь помочь своим друзьям, но ты должна определиться, на чьей ты стороне. Ты либо с нами, либо с ними. Но, прежде чем ты дашь мне этот ненужный ответ, подумай еще раз. Здесь ты нужна миллионом, миллиардам людей, а там? На что ради тебя готовы твои так называемые друзья? Даже в том случае, если ты воплотишь в жизнь свой нереальный план, это не пройдет даром для тебя. Ты не сможешь быть жницей, но уже перестанешь быть человеком. Твое существование будет настолько ужасным, что ты приползешь ко мне на коленях, моля убить тебя. Но тогда даже я буду бессилен тебе помочь, ты знаешь, что ожидает отступников. У тебя еще есть время. День, может два, пока ты не вытворила ничего непоправимого, Фиби. Хорошенько подумай. Если ты решишь остаться с ними и уйти, уходи, но если ты применишь свою силу, уже будет слишком поздно. Как твой непосредственный начальник я приказываю тебе наблюдать за ними и по возможности предотвращать ненужные жертвы, но ты не можешь вмешиваться напрямую. Не переступай черту, иначе пожалеешь.

      Он посмотрел на свои часы и покачал головой. Мгновение спустя Фиби сидела за столиком одна.

     2.3

      Если хочешь не знать страха, не чини зла

      Унсур аль-Маали (Кей Кабус)

      Кью шла по темноте, стараясь двигаться как можно тише и быстрее. Ей не стоило выходить из дома ночью, да еще и одной, но она просто не могла оставаться взаперти. Давние призраки гнали ее вперед, наступая на пятки. Ее сердцебиение ускорилось, но не от того, что она практически бежала, а от того, что ее сердце стало камнем и плохо качало кровь по сосудам. Она задыхалась, была готова упасть на грязный заплеванный асфальт и разрыдаться.

      Она видела трупы ночью, видела их днем. Все те, кого она когда-либо убила, кого мучила, получая от этого ни с чем несравнимое удовольствие. Ее вырвало в четвертый раз. Пустой желудок отдался болью. Ребра сдавило, и ужасная боль в сердце практически подкосила ее ноги. К этому прибавилась еще боль в кистях и голенях. Смотря на свои руки, она видела кровь на них, проводя языком по губам, чувствовала солоноватый привкус крови.

      Девушка была зациклена на этих видениях, которые были для нее ярче и более реальными, чем все остальное.

      Она не сразу заметила их, да странно, что вообще заметила. Мужская нога в тяжелом военном ботинке ударила ее в бок. Послышался хруст ребер. Новая вспышка боли. Она лихорадочно хватала ртом воздух, но не могла вдохнуть. Их было пятеро. Все молодые парни до двадцати пяти. У одного в руках была бита, у другого кусок арматуры, его друг прошелся по ее ребрам гвоздодером. Кью сжалась, но не закричала. Последовало несколько ударом в лицо, она инстинктивно закрыла его руками, что только повеселило нападавших.

      Интересно, сколько еще она выдержит?

      Они были ее снова и снова, но не настолько сильно, чтобы она потеряла сознание, и точно не так, как если бы хотели убить. Они – послушная армия демонов, накаченная наркотиком.

      Кью знала, чего они добиваются, и ей очень не хотелось дать им это.

      Но у нее не было выбора.

      Единственным шансом спастись было выпустить ее на волю. Ту ее часть, которая получает удовольствие от убийств и пыток. Они уверены, что выпустив ее на волю, внесут в игру новую нотку опасности. Частично так и было.

      Кью терпела, уже понимая, что проиграла. Все ее тело невыносимо белело, сознание начинало меркнуть, картинка перед глазами расплывалась.

      Один из них занес ногу для нового удара, но рука Кью схватила его за ботинок, а затем, садясь, девушка одним движением до щелчка повернула его ногу, ломая ее в коленном суставе. Парень заорал, но этого было мало. Кью вырвала ногу до конца и кровоточащим обрубком ударила его по голове. Подняв выроненную им биту, она оглушила еще двоих. Они были слишком медленными, слишком слабыми. Одному из них Кью зубами вырвала глотку, наслаждаясь током теплой крови по своему лицу. Арматура вошла в глаз третьему нападавшему и вышла из затылка. Четвертый лишился глаз и, хныкая, катался по полу, моля убить его.

      Остался всего один, и он смотрел на Кью как на самый страшный кошмар в своей жизни.

      Элизабет не оставила бы его в живых, она бы медленно убила его, наслаждаясь каждым мгновением, но Кью не стала этого делать.

      Она вытерла с губ кровь и ласково сказала:

      - Передай им, что так будет с каждым, кто решится перейти мне дорогу. Запомнил?

      Он закивал головой, как китайский болванчик и бросился бежать сломя голову. Кью равнодушно посмотрела на тела трех убитых ею и одного умирающего. Убийства приносили ей удовольствие, с этим она не стала бы спорить, но она достаточно контролировала себя, чтобы остановиться. Она могла бы просто избить их и уйти, но она хотела, чтобы ее предупреждение было понятным и запоминающимся. Чтобы к ней боялись подходить впредь.

      Арне будет разочарован ею, но то, что она сделала, пойдет им всем на пользу.

      Она возвращалась обратно, обязанная быть тем, кто принесет плохую весть: демоны готовы и впредь вмешиваться в игру, чтобы ускорить ее, или чтобы повернуть туда, куда им нужно.

     /////

      Ее слова были выслушаны, но не были восприняты. Несерьезно. Вот как это выглядело для них.

      - Они не могут поубивать нас, - уверенно сказал Сем. – В этом вся суть игры. Только мы можем поубивать друг друга, а если мы не хотим, то нам нечего опасаться. Нас могут покалечить, избить, но не убить.

      - Глупый ребенок,- не выдержала Кью. – Я не боюсь физической боли, хотя большинство из вас боятся ее, пусть и не признаются в этом. Но они могут измотать нас, лишить сил, и, что гораздо хуже, заставить пойти друг против друга. Наш союз, если его вообще можно назвать так, держится на одном честном слове. Этого недостаточно. Что мешает тебе, или кому-то другому этой ночью попытаться убить меня? Я не знаю, о чем вы думаете в одиночестве, не знаю, насколько им уже удалось сломить каждого из вас. Вы доверяете себе, и только себе, даже поступки и слова вашего партнера не внушают вам доверия, вы все время ожидаете удара в спину. Это намного хуже, чем физическая боль. Рано или поздно один из вас будет готов сдаться и учинить тут бойню.

      Комната погрузилась в мрачное молчание. Никто не смел заговорить первым.

      Наконец, Ноэль, прочистив горло, спросил:

      - Таким образом, ты хочешь убедить нас в тщетности любого союза между нами?

      Кью помедлила, прежде чем ответить.

      - Нет. Поодиночке у нас еще меньше шансов.

      - Тогда что? – спросила Элоди, ее голос звучал дробно, словно она пыталась сдержать страх, набирающий обороты.

      - У нас нет времени выжидать. Нужно начать действовать немедленно, пока остался запас прочности. Найти эту девчонку, чего бы это ни стоило, и убить ее. Вы со мной? – Она встала и двинулась прочь из комнаты, продолжая говорить на ходу. – Если нет, я все сделаю сама. Мне не страшно умереть. – Девушка остановилась. – Арне, я обещала, что на этот раз не буду просто наблюдать. Я сдержу свое слово. Единственное, что я хочу, умереть по своим правилам.

      Она вышла из комнаты, остальные стояли, прислушиваясь к ее удаляющимся шагам. Кай сначала хотел пойти за ней, но передумал. Ему нужно было удерживать порядок. Он должен был предусмотреть это, демоны не могли упустить такой шанс. Элизабет не сорвалась, но как знать, как долго она продержится. Больше всего на свете он хотел бы доверять ей, но мог ли он позволить себе совершить еще одну ошибка, которая будет стоить жизни всем им? Самым разумным было позволить ей уйти, но он не мог оставить ее. Никогда. И только не сейчас.

     //////

      Всего час обсуждений, и все было решено. Большинство одобрило план Кью. Кай воздержался от голосования, что, впрочем, ничего не означало.

      Никто и не думал, что найти девчонку будет просто. Ангелы хорошо скрывали ее все это время и будут еще более осторожны сейчас, когда до финиша осталось всего ничего. Чтобы найти Андромеду, Каю и остальным нужна была Фиби, а Фиби для этого нужен был Джад.

     //////

      Фиби отправила Каю сообщение на телефон, игнорируя его звонки. Она понимала всю ответственность, но все равно шла на риск. Как сказал бы Сем, она неисправима.

      Она телепортировалась за несколько кварталов от места назначения и шла дальше пешком, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, что было не так уж просто с ее ростом и внешностью. За последние месяцы она стала еще выше, и еще тоньше, ее глаза запали, скулы выпирали, как у скелета, кожа была бледной и только огромные глаза выделялись на этой маске, заменившей ей лицо. Ее учитель давным-давно предупреждал ее об этом: у каждой профессии есть свое лицо.

      Интересовавший ее дом стоял в самом центре квартала, с двух сторон подпираемый точно такими же серыми ветхими двухэтажными домами. На крыльцо вела высокая каменная арка, увитая плющом. Под серо-коричневыми ветками можно было рассмотреть символы, изображающие движущихся человечков. Немногие из них сидели или просто стояли, но большинство застыли в неестественных болезненных позах, словно то, что жило в доме, мучило их.

      Фиби остановилась под аркой. Минут пять спустя к ней присоединился Джад. Он выглядел уставшим, словно не высыпался уже целую вечность, немногим лучше самой Фиби.

      - Милое местечко, - Фиби заставила себя улыбнуться, кивая на дом.

      - Да, - ответил Джад, и в его голосе не было и тени иронии. – Я знаю не так много домов с такой же сильной энергией, как здесь. Что ты чувствуешь?

      Фиби закрыла глаза и сосредоточилась. Как ни банально это звучало, она ощущала тьму, способную вызвать страх, отчаяние, крик, способную заглушить боль жизни и принести облегчение. Тепло, сочившиеся по венам, жар погребального костра и трепет электрического стула, спокойствие надгробных плит и едва ощутимую искру новой жизни. Ей не хватило бы слов, чтобы описать всю гамму чувств, поэтому она ограничилась двумя словами:

      - Смерть и возрождение. Что это за место?

      - Это место не принадлежит этому миру. Ни ангелы, ни демоны, ни жницы не имеют над ним власти. Это – портал между этим миром и другими мирами. Не единственный портал, конечно же, кому, как ни жницам знать об этом. Через этот портал мы с братьями и сестрой попали сюда. – В его голосе звучала грусть. – У нас была цель и стремление к ней. Теперь есть только я и мой страх.

      - Зачем мы пришли сюда? Они прячут девчонку в другом мире?

      - И нет, и да. Скоро ты узнаешь, жница. Пойдем.

      Он первым вошел в арку, взошел по старым мраморным ступеням и оказался перед огромной деревянной дверью, покрытой письменами и точно такими же извивающимися человечками. На двери не было ручки, не было дверного молоточка. Джад протянул руку, и дверь открылась перед ними.

      Их встретил запах плесени и пыли, а еще чего-то, что много тысячелетий ждало их. На первый взгляд это казалось просто старым домом, с выщербленным паркетом, пыльной мебелью и гуляющими сквозняками. Но этот дом был обитаем.

      У лестницы, ведущей на второй этаж, их поджидал старик, который выглядел лет на двести. На нем был выцветший неопределимого цвета фрак, до блеска вычищенные лаковые ботинки, на голове – шляпа котелок с провалившимся дном.

      - Вы не найдете здесь того, что ищите, - сказал он. Фиби была уверена, что он смотрит на нее, а Джад – что на него, но они оба ошибались. – Эта дверь закрыта для вас.

      - Кто может пройти? – спросил Джад. – Мы ищем девушку, которая должна стать сосудом для ангела. Мы ищем Андромеду.

      Старик на мгновение задумался.

      - Ищут многие, но найти может только один, одна, - поправился он, глядя на Фиби. – Ты сможешь пройти, но только после того, как принесешь жертву.

      - Какую? – спросила она, сглатывая образовавшийся в горло комок.

      - Ты сама знаешь какую. Мне нет смысла говорить. Приходи одна, когда будешь готова. А пока я покажу тебе твою дверь. Идем со мной. – Старик посмотрел на Джада и покачал головой. – А ты останешься здесь.

      Старик начал подниматься по лестнице, Фиби за ним. Он двигался бесшумно, а доски под ногами Фиби то и дело издавали скрип. Казалось, лестница в любой момент может рухнуть под ее весом. На втором этаже был длинный коридор, такой длинный, что ему не было видно конца. По обе его стороны располагались совершенно одинаковые деревянные двери, выглядящие такими же старыми, как и все остальное. Старик остановился перед четвертой дверью справа и открыл ее, повернув ручку. Дверь со скрипом отворилась.

      За дверью была улица, переполненная шумом машин и человеческими голосами. Оттуда исходил пронизывающий, но задымленный воздух, запах свежего кофе и ненужной суеты. Посреди улицы, под руку, шли две фигуры, завернутые в теплые куртки. Одна принадлежала девушке, вторая – молодому мужчине. Они шли молча, и за все время, что Фиби наблюдала за ними, ни один не проронил ни звука. Они существовали отдельно от этого мира, но рядом. Теперь Фиби поняла, почему все ее поиски ни к чему не привели. Ангелы надежно спрятали свой сосуд, ожидая начала. Не зря демоны перевернули мир вверх дном, но так и не нашли девчонку. Но рано или поздно ангелы все равно приведут ее сюда, потому что вселение может произойти только в этом мире. Там сосуд в безопасности, но бесполезен для них.

      Фиби могла бы просто ждать, пока они приведут ее сюда, и для нее не было бы никакого риска, но что если тогда будет слишком поздно?

      На улице Джад сказал ей только одну вещь:

      - У тебя есть ответ, но тебе решать, говорить им или нет. Все в твоих руках.

     2.4

      Размышляющий человек должен бояться только самого себя, потому что должен быть единственным и беспощадным судьей самого себя

      Василий Осипович Ключевский

      Ей нравилось наблюдать, как меняется энергия, как гнев перетекает в силу, боль становится криком. Она наносила удары по боксерской груше снова и снова, снимала безвольно повисший эластический бинт и наматывала его опять.

      Удары ногами выходили у нее хуже, но техника постепенно улучшалась, в ногах появилась сила, в действиях – уверенность.

      В своей прошлой жизни она и помыслить не могла о том, что можно тренироваться так…просто. В былое время подобное было непозволительно для женщины, тем более, для женщины ее круга. Кью нравилась эта новая эпоха, чудные механизмы, то, что можно надевать брюки только потому, что это удобно, можно было говорить то, что ты думаешь, а не что от тебя ждут. Арне только усмехнулся, когда она озвучило ему последнее, и покачал головой, но для Кью это было так. Она не боялась показаться смешной или глупой.

      В этой эпохе было что-то безумное, завораживающее, даже гипнотизирующее. Бешеный ритм жизни, время, стоящее больше человеческой жизни, вещи дороже отношений, вид важнее содержания. Но в то же время чувство свободы быть собой или быть частью всего этого безумия. Кью сделала свой выбор. И она была безумно рада, что ей довелось родиться снова и увидеть все это своими собственными глазами.

      Растратив всю свою злость, она тщательно вымылась в душе, смыв с себя пот, грязь и слезы, и направилась в их с Арне комнату. Он лежал посреди огромной кровати, закрыв глаза и скрестив руки за головой. Ей было нелегко привыкнуть к этой его новой привычке. Девушка тихонько положила вещи и подошла к нему, не желая тревожить. Она нагнулась к нему и аккуратно поцеловала его в лоб. Он тут же открыл глаза и удивленно посмотрел на нее, но видел кого-то другого. Кью даже знала, кого именно.

      - Где ты была? – спросил он, обдав ее волной легкой тревоги.

      - В спортзале. А ты?

      Ее вопрос немного развеселил его.

      - Я не выходил за пределы этой комнаты.

      - Физически да, а мысленно?

      Она снова наклонилась и поцеловала его, на этот раз в щеку. Его кожа просто горела под ее губами. Он питался совсем недавно, хотя обещал этого не делать. Кью не могла его винить, она никогда ни в чем не могла его винить.

      - Дай я угадаю сама, - предложила она.

      - Нет, Элизабет.

      - Тогда скажи сам.

      - Я думал о том, почему так долго ничего не слышно от Фиби. Она уже должна была вернуться с известиями о…

      - Признай же, что тебя больше волнует отсутствие Фиби, чем отсутствие известий.

      - Да, то есть, нет, - Арне нахмурился, глядя на нее своими холодными кристальными глазами. – Меня не волнует, чем занимается жница, если она не срывает наши планы.

      - То есть, если я скажу, что видела ее в баре с симпатичным парнем, тебе так же будет все равно…

      - Абсолютно, это просто смешно, Элизабет.

      - От чего у тебя так сжался кулак? Судорога?

      - Ты сейчас получишь.

      Он схватил ее за руку и бросил на кровать рядом с собой, а затем придавил сверху своим телом. Они игрались, как волчата, кусались и царапались с самого детства. Для него это было детской игрой, для нее тоже до определенного момента. А потом…Впрочем, не важно.

     /////

      В два часа ночи в дверь его квартиры позвонили. Кай вылез из постели, стараясь не разбудить мирно спавшую Элизабет, надел рубашку, но не стал застегивать ее.

      - Какого черта в такую рань…? – пробормотал он, раскрывая дверь.

      Он не спал, не был сонным, не был уставшим, но посреди ночи он привык уходить мыслями в далекое место, впадать в некую аналогию сна, где его не тревожили никакие посторонние мысли, а теперь этот настырный пришелец, звонивший не меньше десяти раз, посягнул на его спокойствие.

      Перед дверью стояла Фиби. Ее одежда была насквозь мокрой, длинные волосы растрепались, с них стекала вода. Девушка едва заметно дрожала.

      - Можно мне сегодня переночевать здесь? – спросила она, не сдвинувшись с места.

      Кай отступил в сторону, чтобы дать ей место.

      - Все мое – твое. Проходи.

      - Спасибо. Не сочти за наглость, но я бы не отказалась от сухой одежды.

      - Конечно. Я сейчас принесу тебе что-нибудь. Правда, все гостевые комнаты уже заняты, но ты можешь занять мою спальню. По коридору прямо, а потом налево до конца. Там же есть ванная.

      Она кивнула и пошла в указанном направлении. Кай вернулась в комнату, где спала Элизабет, убедился, что она не проснулась, а затем вышел и закрыл за собой дверь. Дошел до конца коридора и повернул налево. Эта дверь всегда была закрыта, но для жницы он открыл ее. За дверью лестница, ведущая на верхний этаж. Его личная комната, куда он не захотел пускать даже Элизабет. Наверху была небольшая спальня и отдельная ванная, а так же закрытая терраса, но не за это он так любил эту комнату.

      Кай достал из шкафа первую попавшуюся на глаза чистую футболку и направился в ванную, где горел свет. Фиби, полностью одетая, стояла перед умывальником и разглядывала в зеркале свое отражение.

      - Вот футболка…Тебе, наверное, надо принести что-то еще. Так странно думать об этом, извини, я не привык спать в одежде.

      - Конечно, - эхом отозвалась она, - потому что ты вообще не привык спать. Ты даже не хочешь спросить, что я узнала?

      - Не прямо сейчас, - сказал он, положив ладони ей на плечи. – Ты замерзла.

      - Я не чувствую холода.

      - Ты дрожишь.

      - Тебе кажется.

      - Ты заболеешь.

      - Я – жница, я не могу заболеть.

      - Ты еще не жница.

      - Почему тебя это вообще волнует?

      - Ты знаешь.

      - Я узнала, где ангелы прячут Андромеду. В другом измерении. Вот почему мы не могли найти ее. Это что-то вроде буферной зоны между нашим миром и еще одним.

      - Как ты узнала это?

      - Джад помог мне.

      - В чем подвох?

      - Только я могу проникнуть туда и забрать ее. Не просто так, а за плату, конечно же.

      Конечно же. Кай вздохнул. Везде сделки, за все нужно платить, никто даже затылок не почешет бесплатно.

      - Какова цена?

      - Не такая страшная, какой она могла быть, - ответила жница. – Мне холодно, помоги мне освободиться от этого.

      Кай стянул с нее насквозь промокшее пальто и бросил к ее ногам, затем наступила очередь свитера, а под конец он снял с нее джинсы. Даже нижнее белье было мокрым. Она стала выше, еще стройнее, если не сказать, худой. Фиби никогда не обладала выдающимися формами, не появились они и сейчас, но она занималась, рельеф мышц был очевиден. Ее волосы отросли до середины спины.

      Она была так близко, только руку протянуть.

      - А теперь я приму душ, если ты не против, спасибо за футболку.

      Фиби открыла дверь и вытолкала его в спальню. Кай немного опешил от такой наглости. А еще он чувствовал себя как наркоман, который уже почти завязал, но перед носом которого посветили новой дозой. Демон сел на край кровати, ладонями разгладив чуть смятые черные простыни. Это была только его комната, и он еще никого никогда в нее не приводил. И никому не сказал о ее существовании, даже Элизабет.

      Звук льющейся воды стих. Несколько минут спустя Фиби вышла из ванной в его футболке. Она была длинновата, и доходила девушке до верхней трети бедра. Фиби села на кровать и посмотрела наверх.

      - Это действительно очень круто.

      В его спальне была стеклянная крыша. Вот за это Кай ее и любил. Стекла были слегка затонированы, чтобы днем комната не превратилась в теплицу, но зато ночью это не мешало наслаждаться звездами. Проводить здесь ночь во время дождя вообще ни с чем не сравнимое чувство.

      - Будь как дома. Я оставлю тебя в покое, как ты и хотела. Доброй ночи.

      - Погоди, - она взяла его за руку и легко сжала. – Я хочу, чтобы мы выяснили кое-что до того, как ты уйдешь.

      - Не надо, Фиби, - взмолился он, - пожалуйста. Я уже достаточно наслушался за все прошедшие разы. С меня хватит.

      - Возможно, все же есть кое-что, что ты захочешь услышать.

      Она придвинулась к нему, а затем ее рука легла на его бедро. Еще мгновение, и она поцеловала его. Все внутри Кая кричало: успокойся, возьми себя в руки, выясни, какого черта происходит, почему она делает это. Но в этот момент это было не больше, чем просто слова. Столько времени прошло, с тех пор как он в последний раз прикасался к ней. Он уже отчаялся когда-либо сделать это снова. Это было пыткой: ожиданием, жаждой, страхом, что все это окажется только сном, и когда он откроет утром глаза, поймет, что все было лишь кошмаром, привидевшемся в его аналоге снов. Но сейчас он не хотел ничего слышать.

      Это была Фиби.

      Здесь была Фиби.

      И она хотела его.

      Может, был хотя бы крошечный шанс, что она любит его в противовес огромной возможности, что его просто использовали.

      Каю было все равно.

      Если ей хотелось, пусть использует его таким образом хоть сотню лет, хоть дольше.

      На что ты готов ради Фиби Коллинз?

      Хочешь ли ты стать человеком, чтобы иметь возможность прожить с ней жалкую человеческую жизнь?

      Готов ли ты потерять ее?

      Готов отпустить ее?

      - Ты моя, - прошептал он в ее губы. – Я больше не отпущу тебя. Никогда. Что бы ты ни сказала.

      - Мне стоит лишь сказать «да», и ты потеряешь меня, - сказала она, замерев. – Это цена, которую нам обоим придется заплатить. Ты готов?

      - Я готов на все, если ты правдиво ответишь мне на один единственный вопрос.

      - Задай его, - сказала она, целуя его. – Или никогда не задавай. Лучше молчи. Я прошу тебя.

      - Нет, - ответил он, оторвав ее от себя. – Ты любишь меня, Фиби Коллинз?

      - Больше всего на свете и во тьме.

      - И я люблю тебя, Фиби. За это я готов заплатить.

     /////

      Кай собрал всех в гостиной. Фиби стояла, прислонившись к креслу, по правую руку от него. Элизабет держала почтительное расстояние, выжидая.

      У нас есть для вас известия, - сообщил Кай.

      - У меня, - поправила Фиби. – Я знаю, где найти Андромеду.

     2.5

      Чтобы не бояться смерти, всегда думай о ней

     Луций Анней Сенека (младший)

      Фиби прошла через портал.

      Утром Кай сказал ей:

      - Любой другой на моем месте начал бы отговаривать тебя, но я то знаю тебя, дорогая. Поэтому я лишь пожелаю тебе удачи. Запомни только одно: просто так я тебя не отдам.

      Проходя через портал, Фиби не почувствовала ничего, но оказавшись по другую сторону, она ощутила едва заметные отличия. Вокруг все было тем же: многолюдный город, его уставшие жители, но в то же время все было другим. Ей казалось, что она спит. Кому и для чего нужно было создавать два практически одинаковых мира? Ангелам это уж точно было не под силу, они лишь воспользовались готовым трудом.

      У Фиби было совсем мало времени, всего несколько часов, прежде чем ее «раскроют». Или ее обнаружат гораздо раньше.

      У нее был набросок, сделанный рукой Кая, и небольшой поисковый медальон. И оружия только большой охотничий нож, проводник не разрешил ей взять с собой меч. Являясь оружием мира Фиби, пройдя через портал, меч потерял бы свою силу.

      Интересно, а какую цену заплатили ангелы, чтобы попасть сюда и спрятать свой сосуд.

      Меньше часа потребовалось Фиби, чтобы найти нужную улицу и нужный дом. Причем она искала жилой дом, а нашла небольшое кафе. Могло ли это быть ошибкой?

      Жница не стала заходить внутрь, а осталась ждать у входа. Поток людей в/из кафе не прекращался, но в основном это были парни и молодые мужчины. Один из парней привлек ее внимание неким сходством с Каем. Парень был достаточно высоким блондином, хорошо сложенным. Со светлыми волосами. Но если волосы Кая были цвета платины, цвет волос этого парня выглядел более естественным, так как к нему примешалось немного желтизны.

      Он немного постоял у входа, а через несколько минут к нему присоединилась девушка. Она была среднего роста, со светло-каштановыми волосами, на лице ни следа макияжа. Фиби вдруг осознала, что если добавить макияж, красота девушки будет ослеплять, как у кинозвезд. Но сейчас в своей спортивной одежде и лыжной шапке она выглядела просто милой. Насколько вообще милой может быть та, кто в силах уничтожить целый мир.

      Девушка поймала на себе взгляд Фиби и повернулась. Их взгляды встретились.

     /////

      Вон та девушка напротив очень внимательно наблюдает за нами.

      Я знаю.

      Как думаешь, что ей нужно?

      Не думаю, что она наш враг. Значит, можно узнать, чего она хочет. Вдруг она именно то, что нам нужно?

      Демо доверяла Бронту. Договорившись держаться осторожно, они приблизились к высокой мрачного вида девушке. Демо даже улыбнулась ей, словно они были старыми друзьями. Девушка была худой, но худоба была ей к лицу, как и ее благородная бледность, темные блестящие глаза, и длинные черные волосы. Приблизившись, Демо поняла, что волосы у нее были не черными, а темно-коричневыми, впрочем, вряд ли эти детали имели какое-то значение.

      - Привет, - приветствовала она незнакомку.

      - Привет, Андромеда, - ответила девушка. – Я Фиби. И я та, кто хочет забрать тебя отсюда и не дать тебе стать сосудом.

      Демо потеряла дар речи.

      Все не могло быть так просто. У нее появилось истерическое желание рассмеяться.

      - Мы могли бы поговорить где-то в более теплой обстановке? – спросила Фиби. – И желательно наедине, - добавила она, глядя на Бронта.

      Демо покачала головой.

     - Куда я, туда и Бронт. Если ты боишься, что он подслушает что-то важное, а потом расскажет кому-то, тебе будет полезно знать, что он глухонемой.

      Теперь была очередь Фиби выражать свое неудовольствие.

      - Это не помешает ему читать по губам, а потом использовать язык жестов, или электронное послание, чтобы сделать это.

      - Нет. Но я доверяю ему абсолютно.

      - Хорошо.

      - Зайдем в кафе?

      - Годится.

      В помещении было жарко, и Фиби вслед за Демо и Бронтом расстегнула пальто. Демо покосилась на блеснувшее лезвие ножа.

      - Ты всегда берешь с собой на дружеские беседы нож?

      - Нет. На самом деле я беру на них еще и меч, но сегодня мне пришлось оставить его. И так, Андромеда, мы очень долго тебя искали.

      Демо слушала рассказ жницы и с каждым словом убеждалась, что все это какой-то розыгрыш. Выход из ее ситуации сам собой падал ей в руки. Она понимала, что даже если примет предложение жницы и людей, на которых она работала, проблем будет много. Во-первых, орден будет очень недоволен, настолько, что они сотрут Демо в порошок при возможности. И даже если ей удастся скрыться, ее жизнь будет далека от райского наслаждения. Но после того, что она услышала, она, наконец, стала лучше понимать свою роль, и почему она так важна для ордена. Они были не такими уж святыми, как Бронт и говорил. Демо не хотела быть виновницей миллиардов жертв. Демо вообще не хотела быть как-то связана со всем этим.

      Все не могло быть так просто.

      - Если ты примешь наше предложение, мы сделаем все возможное, чтобы обеспечить твою безопасность. Самое главное переждать этот месяц, может, полтора, после этого они уже не смогут провести ритуал. И ты будешь свободна. Навсегда. А наш мир не пострадает. Разве это не взаимовыгодное предложение?

      - Если хотя бы что-то, хотя бы одна деталь плана пойдет наперекосяк, это будет стоить всем нам головы. Они не пожалеют никого.

      - Разве ты не готова рискнуть? Мы готовы.

      - Я дам свой ответ в нашу следующую встречу.

      - Увы, это слишком опасно. Мы не можем так глупо рисковать. Мы увидимся только в том случае, если ты решишься спасти себя. А для связи есть и более легкие способы. Просто подожди, и мы свяжемся с тобой.

      Фиби по-военному отдала честь и встала из-за столика. За ней закрылась дверь, а Демо все еще не могла начать дышать.

      Что ты думаешь?

      Думаю, она та, кто нам нужен. Ты перевозбуждена, пойдем домой. Будет нехорошо, если кто-то заметит тебя в таком виде.

      Ты прав.

      Она чувствовала себя не в своей тарелке. Бром сжимал ее руку в своей, и только это удерживало ее от полного ухода в свои мысли.

      Оказавшись в их комнате, Демо не почувствовала облегчения. Ее трясло и знобило, как при лихорадке. Она – сосуд, значит должна быть сильной и выносливой, почему тогда она такая слабая?

      Бронт сел рядом с ней на кровать и поглаживал ее по плечу.

      Насколько мы можем ей доверять? Может ее подослала Фелиция или кто-то из них, чтобы проверить меня?

      Не накручивай себя. Это шанс для тебя, воспользуйся им.

      А ты?

      А что я?

      Ты работаешь на них? Что они сделают с тобой, если узнают, что ты предал их?

      Это не волнует меня. – Бронт резко качнул головой. Его взгляд был полон решимости. - Они не заслуживают моей преданности, в отличие от тебя. Я не выбирал, работать ли на них, родители отдали меня сюда против моего желания.

      Почему ты идешь на это ради меня?

      Ну, вот она и сделала это. Этот вопрос мучил ее много месяцев, но она все никак не решалась задать его. Точнее, она не решалась услышать ответ.

      Бронт взял ее за руку, нежно, словно она была сделана из фарфора.

      Потому что ты лучший человек, которого я когда-либо знал. И потому что ты однозначно достойна того, чтобы жить, и гораздо больше, чем те, кто требует от тебя пожертвовать собой.

      Чувствуя тепло его кожи, Демо была смелой.

      И только поэтому? Чувствуешь ли ты ко мне что-то большее? То, что чувствую я?

      Завтра, или даже этой ночью она будет умирать от стыда за то, что спросила, но не сейчас. Девушка должна была знать.

      Бронт слегка улыбнулся, но его улыбка вовсе не обидела Демо.

      Я думаю, что ты несколько идеализируешь мой образ. Я первый парень, которого ты встретила. И это было в то самое время, когда ты только начала становиться девушкой. Но все равно это очень приятно для меня, правда.

      Она еще даже не успела расстроиться, когда Бронт придвинулся к ней, теперь они сидели лицом друг к другу.

      Ты просто потрясающая. И никогда, понимаешь, никогда не смей даже на мгновение сомневаться в этом.

      После этого Демо, очевидно, потеряла сознание, потому что ей показалось, что Бронт наклонился и в самом деле поцеловал ее. Это было лучше, чем во всех ее прошлых снах.

      Демо еще никогда не чувствовала себя такой сильной. Да и никогда не была ей, наверное. Впервые в жизни у нее действительно было то, за что стоило бороться до конца.

     

     ////////

      Возвращаясь к порталу, Фиби уже знала, что за ней следят. Это было прогнозируемо, но от того не менее неприятно. Хуже всего было то, что в этом мире она не имела и трети своих сил, а значит, была легкой добычей. Они обговаривали возможность преследования, и в этом случае Фиби должна была как можно быстрее добраться до здания портала, где никто не смог бы причинить ей вред.

      Не каждый план можно воплотить в жизнь.

      Фиби было неуютно, впервые за долгое время она чувствовала себя уязвимой. До портала оставалось всего четыре квартала, когда дорогу ей преградил высокий накаченный мужчина, вышедший из одного из магазинов. Жница сразу поняла, что пришли за ней. Еще был шанс спастись.

      Она перешла на противоположную сторону улицы, понимая, что ей не удастся слиться с толпой. Позади себя она заметила еще двоих. Слева еще троих. Черт возьми. Это значило, что все дело под угрозой срыва. Еще двое. Складывалось ощущение, что они размножаются почкованием и поэтому выходят только парами. Уже совсем не смешно.

      Можно было бежать, прямо сейчас, побег дал бы ей несколько минут, но потом бы ее схватили все равно. Но она не стала бежать, продолжая идти медленно.

      Их не смущали идущие рядом люди, мужчины в самом расцвете сил попросту расталкивали их плечами и шли дальше. Они схватили ее прямо посреди улицы, сразу пятеро. Фиби успела ударить одного ножом в сердце, второго оттолкнуть ногой, но сама упала прямо в руки третьему. Мгновение спустя их было уже десятеро вокруг нее. Это в фильмах можно спокойно справиться хоть с двадцатью, когда плохие парни мирно стоят в сторонке, дожидаясь своей очереди.

      Жница была схвачена, но успела отправить два послания перед этим.

     ///////

      Фиби очнулась, когда кто-то вылил ведро воды ей на голову. Не самое приятное пробуждение. Она сидела на голом полу, руки связаны за спиной. Ее привязали к какому-то металлическому штырю, торчащему из пола.

      Какое-то складской помещение, судя по всему, темные стены, отсутствие окон, тусклое освещение. И, что самое интересное, она была здесь не одна. Напротив того места, где она была привязана, на кровати лежала девушка. Если брать в расчет бледность ее лица, то ее уже давно не выпускали отсюда. Лицо этой девушки было знакомо Фиби. Именно на ее поиски она потратила несколько месяцев.

      - Дорейн, - тихонько позвала Фиби. – Дорейн, ты слышишь меня?

      Девушка подняла голову, и длинные светлые волосы рассыпались по ее худым плечам.

      - Откуда ты знаешь меня?

      - Я Фиби. Просто доверься мне, хорошо? Я не причиню тебе вреда…Я знала, что ты выжила. Знала. Они ни за что не стали бы прикладывать столько усилий, чтобы замести следы, если бы ты была мертва. Где мы?

      Дорейн вздохнула.

      - В высотке. Мы практически на двадцатом этаже. Это какое-то техническое помещение, но они используют его в качестве камеры.

      - Сколько ты уже здесь?

      - В этом помещении? Может, пару месяцев. До этого меня держали в подвале. Они все время держат меня взаперти после смерти моей дочери.

      - Что? – переспросила Фиби. – Андромеда жива. Я разговаривала с ней несколько часов назад. Хотя, по правде говоря, я не знаю, сколько провела в отключке.

      - Жива? – глаза Дорейн расширились. – Но я видела ее тело. Она родилась мертвой.

      - Твоя дочь жива. Неужели ты действительно думаешь, что если бы она была мертва, они бы держали тебя взаперти все это время?

      - Я…я не знаю.

      Она выглядела сбитой с толку, разбитой, растоптанной. Фиби понимала ее отчасти, но прежде всего нужно было действовать. У нее был шанс сбежать, но она не воспользовалась им, полагая, что они сами приведут ее к Дорейн, если та еще жива. Узнать, что знает она, подслушать их разговор, пытать их, узнать, есть ли между ними какая-то связь. Она усмехнулась, представив реакцию Кая. Теперь она нашла Дорейн, но она все еще была связана. На двадцатом этаже. Неизвестно где.

      - Ты можешь встать, Дорейн?

      - Я попробую. Я не связана, но они чем-то накачивают меня, чтобы я была послушной.

      Она неуверенно поднялась на ноги, ее босые ноги дрожали, и она шла очень и очень медленно.

      - Вытащи нож под курткой. Странно, что они не достали его. Так, теперь пережжешь веревки на моих руках. Медленно, я не хочу остаться без кистей. Молодец.

      Освободившись, Фиби не прибывала в состоянии эйфории, хотя бы приятно чувствовать легкость в руках. Ее конечности практически не затекли, хорошо все же больше не быть человеком.

      - Я смогу выйти отсюда, - сказала она Дорейн, - но с тобой могут возникнуть сложности. Поэтому слушай меня внимательно. Твой единственный шанс выйти отсюда и помочь спасти твою дочь. Чтобы вывести тебя отсюда, я поглощу твою душу. Это не особо приятная процедура, но боли ты не почувствуешь. А когда мы перейдем через портал, я найду для тебя новое тело. Ты согласна?

      Дорейн застыла в нерешительности.

      - Ну же, решайся скорее. Там ты принесешь своей дочери куда больше пользы, чем запертая здесь. Ты же хочешь помочь ей, правда?

      - Я готова. Сейчас.

      Если бы можно было на самом деле не брать в расчет то, чего Фиби не сказала. Что это было вполне выполнимо в ее мире, но здесь может оказаться ей не по зубам, или даже убить их обеих. Не потому ли в этой комнате нет охраны? Или они стоят по другую сторону двери и подсматривают и подслушивают через камеры. Тогда они стоят и смеются, убежденные, что это лишь блеф. Но Фиби должна была рискнуть.

      Жница прикоснулась к руке Дорейн, и на этом этапе все произошло хорошо, но когда душа уже была внутри, а безжизненное тело упало на пол, тут-то Фиби и почувствовала, что ее разрывает на куски. Словно кто-то закрепил несколько огромных крюков внутри ее тела, а теперь тянет за веревки. Она не могла даже кричать от боли, ноги подогнулись, и она рухнула на одно колено, но все же умудрилась не растянуться на полу. Собственное сердцебиение оглушало ее, а затем вдруг просто исчезло, сердце больше не сокращалось. Фиби умерла.

      Жница поднялась на ноги, ей даже удалось удерживать строго вертикальное положение. Она чувствовала себя как-то иначе. Бездумно перешагнув через тело Дорейн, она открыла дверь в коридор. Охраны не было. Вокруг были только стены и двери. Она прошла по коридору и остановилась перед огромным окном от пола до потолка. Небольшой холл на двадцатом этаже. Она даже увидела дверь, над которой светилась вывеска «выход», под ней то и стояло с десяток охранников. Это был единственный путь, который приведет ее к лестнице или лифтам. В новых высотках не было балконов, не было подоконников. Ей ни за что не спустится снаружи. Они потому и не стали ей мешать, что были уверенны, что птичка не выпорхнет из клетки.

      Так и было.

      Или нет?

      Фиби медленно попятилась к стене, под насмешливые взгляды охранников, а затем разбежалась и прыгнула, пробив стекло. Ветер ударил ее в лицо, она потеряла ориентацию, способность дышать, видеть. Единственное, что она могла – падать. Но это было по-настоящему захватывающе.

      Уже преодолев половину пути, она знала, что не разобьется. Она снова была свободна. И ей было немного радостно от того, что последние минуты своей жизни они проведет так.

      Парящая смерть.

      Эта мысль заставила ее улыбнуться.

      Приземление не было мягким. Она шмякнулась с огромной высоты, звук ломающихся костей был очевиден. Конечности, позвоночник, череп. Все всмятку. Но Фиби только отряхнулась и пошла дальше. Благо, что она упала не в центр улицы, а в закрытый внутренний дворик. Если кто-то и видел ее падение, их было немного.

      Она вышла из дворика и спокойной походкой проследовала к порталу. Больше за ней никто не гнался, даже не пытался ее преследовать.

      - Сделала ли ты то, что хотела, жница? – этими словами ее приветствовал старик.

      - Да.

      - Готова ли ты заплатить цену за оказанную тебе услугу?

      - Да.

      - Ты знаешь, какова эта цена?

      - Нет, но я догадываюсь.

      - Ты согласна отдать то, что я попрошу, хотя даже не знаешь, о чем пойдет речь? – удивился старик. – После всего, что я видел, меня трудно удивить, но тебе это удалось.

      - Верховный жнец предупреждал меня, какова может быть цена.

      - И ты готова ее заплатить? Готова?

      - Да, - повторила Фиби. Она была уверена, что больше не станет повторять. Пусть все закончится сейчас.

      - Хорошо, Фиби Коллинз, очень хорошо.

      Он резко сжал кулак, словно заточил в него только что пойманное насекомое. Фиби не смогла почувствовать утрату. Это и огорчало ее и радовало.

      - Фиби Коллинз выполнила свою часть сделки, - провозгласил старик. – Она отдала свою человечность и стала истиной жницей. Пути назад для нее не будет. Она никогда больше не сможет стать человеком, и умрет жницей. Поздравляю с окончанием становления, моя госпожа.

      Фиби чувствовала себя оглушенной. Она была готова, что ее накажут за непослушание и отберут силы, что она окажется беззащитной перед лицом опасности. Но что тогда они забрали у нее, если не это..?

      Она внезапно поняла. Они не лишили ее сил, ее лишили Кая. Девушка никогда больше не сможет прикоснуться к нему. Каждое ее прикосновение отныне принесет лишь смерть.

      Прежде чем возвращаться, нужно было найти для Дорейн новое тело. Этим она и займется.

      Где можно найти нужное тело, как ни в морге?

      Зайти в морг было просто, Фиби усыпила всех работников и вошла. Ей очень повезло, так как в этом морге было совсем свежее тело, принадлежавшее молодой девушке. Жнице было все равно, от чего та умерла. Она оперлась на руки по обе стороны от тела, склонилась над лицом девушки и поцеловала ее в лоб. В следующее мгновение веки трепыхнулись, и на нее посмотрели огромные серые глаза.

      - Ты слышишь меня, Дорейн?

      - Да.

      - Просто отлично. У нас получилось. Это тело выглядит вполне прилично до тех пор, пока ты не захочешь надеть купальник. Вставай, я найду тебе какую-нибудь одежду.

      Дорейн встала со стола, пытаясь поймать границы своего нового тела. Теперь она была выше. И, быть может, стройнее по конституции. Зато уже не отличалась той болезненной худобой. Да, ее кожа все еще была слишком бледной, а грудная и брюшная полости были вспороты, выпотрошены и зашиты вновь. Быть может, расположение некоторых органов не соответствовало их анатомическому положению, некоторые, возможно, вообще отсутствовали. Но это не играло никакой роли. Магия Фиби будет поддерживать в этом теле жизнь так долго, как жница того захочет.

      Одна из здешних коронеров была почти одного роста и размера с новым телом Дорейн, так что проблема с одеждой была решена.

      - А теперь идем, Дорейн. Я хочу тебя кое с кем познакомить. Мы только зайдем в магазин, чтобы прикупить кое-какой одежды.

     2.6

      Источник страха – в вашем сердце, а не в руках устрашающего

      Джебран Халиль Джебран

      Фиби вернулась. Кай почувствовал, как огромный камень свалился с его души, ну ладно, с места, где когда-то была его душа. От нее долго не было никаких вестей, так что он уже не находил себе места от волнения, что, впрочем, никак не проявлялось внешне. Для остальных он был все так же спокоен.

      Она привела с собой девушку, и когда назвала ее имя, Кай сразу понял, кто это.

      - Дорейн – биологическая мать Андромеды,- объяснила Фиби для остальных. – Я подумала, что она может быть нам полезна.

      - Как ты нашла ее? – спросил Кай, но Фиби попросту пропустила его вопрос мимо ушей. Он сразу понял, что что-то не так.

      Жница подняла руку, чтобы поправить вылезшую на лицо прядь, на ее руках были кожаные перчатки, которых не было, когда она уходила. Никто не заметил этого, помимо Кая. Остальные были рады, что Фиби вернулась с хорошими новостями. Вряд ли хоть кого-то из них волновало, что она вообще могла не вернуться. Разве что Сема, да и тот был под вопросом.

      - И что теперь? – спросил Ноэль. – Нам остается только ждать?

      Фиби кивнула.

      - Они знали о нашей встрече. Значит, знают, что мы сделали Андромеде предложение. Теперь они глаз с нее не спустят.

      - В конце концов, это нужно ей столько же, сколько и нам, - сказал Сем. – Она умная девочка, придумает что-то. Мы же не можем силой протащить ее через портал.

      - Можем, - возразила Элоди. – Если потребуется, я сама сделаю это. Сколько времени у нас есть?

      - Пару дней, - ответил Кай. – Все решится через пару дней, а до этого нам остается только ждать.

      - Снова ждать, - усмехнулся Ноэль. – Мы только и делаем, что ждем, пока другие делают за нас нашу работу, - он посмотрел на Фиби. – Я устал от этого.

      - Или ты устал от того, что давно никого не убивал? – спросил Сем.

      Ноэль смерил его презрительным взглядом:

      - И от этого тоже. Не нарывайся, если не хочешь оказаться в моем черном списке.

      - Заткнитесь, оба, - прервал их Кай. Одного его замечания было достаточно.

      Когда вся недовольная кучка отбросов разошлась по своим комнатам, Кай подошел к Фиби. Он был полон решимости узнать, что все-таки произошло.

      - Фиби, - мягко позвал он и взял ее за руку.

      Она испуганно вскрикнула и вырвалась.

      - Не касайся меня, - сказала она. – Я не была уверена, что перчатки сработают.

      - К чему эта паранойя? Что произошло? Ты говорила, что они заберут твои силы, но ты все еще жница.

      - Я не все еще жница, я жница. Я прошла становление полностью. И я больше не смогу быть никем другим, никогда не буду человеком вновь. Ты ведь понимаешь, что случится, если я коснусь тебя обнаженной кожей? Понимаешь?

      Кай понимал, хотя лучше бы ему пребывать в неведении. Единственный поцелуй, единственное прикосновение убьет его. Не смена тел, ни способности демона к исцелению не помогут ему. Он взял ее руку в перчатке и еле ощутимо сжал, чтобы почувствовать ее присутствие. Ее рука была холодной. Не просто холодной, а как у трупа. Он прислушался, чтобы почувствовать биение ее сердца, но оно не билось. Она больше не была жива, больше не принадлежала ему.

      Она сказала, что любит его, а он потерял ее. Для Кая все было кончено.

      - Прости меня, - сказала Фиби.

      - За что? Ты сделала это не ради себя, ты пожертвовала собой, чтобы спасти всех нас. И в конце концом ты могла заплатить за это и более страшную цену. Ты жива, полна сил и ты воплотила то, для чего родилась в этом мире.

      - И получила то, к чему никогда не стремилась и чего никогда не хотела. Меня обрекли моим призом на вечную жизнь, которая мне не нужна. Мое сердце мертво, сколько пройдет времени, прежде чем во мне окончательно потухнет то, чем я была при жизни, и я стану просто орудием? Сколько времени пройдет, прежде чем я забуду тебя?

      - Это не имеет значения, Фиби Коллинз. Я все еще люблю тебя и все равно буду любить.

      - Я сожалею, что все закончилось так.

      - Еще не закончилось. Рано сдаваться.

      Она не верила ему, а он не верил себе. Кай знал, за что она извиняется: со временем ей станет все равно, а ему не станет.

      - Я люблю тебя, Фиби, - сказал он и обнял ее. Когда на них гора одежды, объятия не были смертельно опасными.

      - Я люблю тебя, Кай.

      Эти слова были прощанием. Концом их любви.

     //////

      Кью переживала за Кая. Она слышала их разговор и хорошо представляла себе все последствия. Ее брат потерял свою маленькую жницу. Потерял единственную, кого любил так сильно за последние века.

      Но, несмотря на все искренние переживания, Кью чувствовала в глубине души мрачное удовлетворение от того, что они не будут вместе.

      Жница не отберет у нее Кая.

      Она уйдет, а они все еще будут вместе, как в старые времена.

      Воспоминания были слишком болезненны и слишком свежи. Все эти бесконечные балы, танцы и музыка. Бесконечные побеги ото всех. Объятия. Времена, когда они были неразлучны, связаны, как единое целое. Кью всегда хотела большего, но Кай не мог дать ей этого.

      Крепкие объятия, целомудренные поцелуи, ночи, проведенные в одной кровати, нескончаемые разговоры. Для Кая этого было достаточно, для нее же никогда. Но она всегда подчинялась брату.

      Элизабет всегда подчинялась брату. А вот станет ли Кью делать это?

     /////

      Раз, два, три, четыре, пять…жница вышла погулять.

      Кто не спрятался, она не виновата.

      Фиби боялась, что случится, когда она перестанет быть человеком, потерять эмоции, человеческие чувства, совесть и всю прочую ерунду. Она смеялась над своими былыми страхами. Не быть человеком означало больше, чем просто не иметь страхов, это означало быть по-настоящему свободным существом.

      Ей нужен был только один взгляд на человека, чтобы знать точную дату ему смерти, включая часы, минуты и секунды. Была ли смерть предопределена заранее? Да. Можно ли было изменить это время? Однозначно да.

      Эти цифры отматывались у нее перед глазами, чаще на убывание, но редко попадались и обратные случаи.

      Раньше Фиби должна была работать по точному списку, составленному одним из высших жнецов, чтобы забирать души. И ей требовалось для этого обнажать всю свою сущность, чтобы забрать душу человека. Теперь ей нужно было лишь коснуться любого человека, независимо от того, сколько времени показывали его «жизненные часы», и этого было достаточно.

      Это была немного пугающая возможность, но…но это было круто, черт возьми. Ей придется забыть об обычной жизни, об отношениях с людьми и обычных прикосновениях, но жизнь сама постепенно подготавливала ее к этому. Она от природы была необщительна, в последнее же время это качество только укреплялось в ней.

      Она знала, что есть низшие, а есть высшие жнецы, и до этого момента она виделась только с одним из них. Теперь наступило время встретиться еще с несколькими.

      Они пригласили ее на свою маленькую закрытую «вечеринку». Четверо самых молодых жнецов. Когда-то у нее сердце замирало от мысли, что она может хотя бы увидеть их, а теперь они сидели прямо напротив нее и выглядели, как обычные люди.

      Напротив Фиби сидела Ванесса, которая походила на сошедшую с обложки модель, со своими светлыми превосходно уложенными локонами и огромными голубыми глазами, чем на жницу. Ее рука вальяжно лежала на бедре у второго жнеца – Мика, который представлял собой воплощение героя любого женского романа. Высокий, накаченный шатен, с прекрасной фигурой и теплыми карими глазами. Когда он улыбался, что случалось нередко, на его щеках проступали ямочки.

      Маргари была симпатичной, но далеко не такой красивой, как Ванесса, с золотисто-каштановыми волосами и лицом в форме сердца.

      Единственным, кто за весь вечер практически не сказал Фиби ни единого слова, был Ренди, но все называли его просто «Ред». Он сидел на краю дивана, надев шляпу так низко, что его лица практически не было видно. Единственное, что удалось разглядеть Фиби, так это его темно-синие насмешливые глаза и выбившуюся прядь черных волос. Он больше остальных походил на социопата с завышенной самооценкой. Фиби решила, что они сойдутся.

      Каждый из них рассказывал о том, как справлялся с должностью, только-только заступая на службу. Как и Фиби, ни у кого из них не было семей и лучших друзей, которых было бы больно терять. Ванесса рассказывала, как тяжело ей было обходиться без прикосновений, особенно первое время, но потом она нашла выход. В подтверждение своих слов, она взяла за руку Мика. Кого может безопасно касаться жнец? Только другого жнеца. Еще через некоторое время Фиби поняла причину напряжения в этой маленькой компании: предполагалось, что Маргари будет с Редом, но парень отверг ее. Это было похоже на то, что они остались единственными выжившими на необитаемом острове, последними мужчиной и женщиной, а он отверг ее. Это был сокрушительный удар по ее самооценке.

      Фиби порадовалась, что у нее не возникнет такой проблемы. Она не особо нуждалась в прикосновениях, для нее не было особо важно физическое или духовное соприкосновение с другими. Даже секс не был важен. Девушка была уверена, что будет убиваться из-за их фактического разрыва с Каем, никто из них не проронил этого слова, но оба знала, чем это было, но теперь она переживала не так уж сильно.

      Она давно смирилась с тем, что будет одна. Много лет назад. И даже после того, как в ее жизни появился Кай, после всех надежд, слез и переживаний, она больше не могла страдать из-за этого.

      Их союз был обречен.

      Она все еще любила его, но это была как бы забытая любовь, давно потерянная, когда боль уже ушла, излеченная временем. Фиби сделала все, что могла для Кая и остальных, теперь пусть справляются сами.

      Девушка спросила у остальных жнецов, как они относятся к тому, что ангелы и демоны могут уничтожить их мир. Их взгляды были схожи с взглядами верховного жнеца.

      Вы не спрашиваете у могильщиков, хотят ли они, чтобы умирало больше людей. Просто их работа хоронить трупы.

      Когда Ванесса, Мик и Маргари ушли, Ред предложил провести Фиби. Жница была удивлена, так как это были первые его слова в ее адрес, не считая приветствия. Ей некуда было спешить и не к кому, поэтому она согласилась.

      Они вышли на улицу, парень придержал дверь, пропуская ее вперед.

      - Они еще не начали действовать тебе на нервы? – спросила парень, достав из кармана куртки сигареты. – Хочешь?

      - Нет, спасибо. Они не так уж плохи, как…

      - Как ты ожидала, - закончил он за нее, поджигая сигарету во рту. – Извини, я должен был сказать мы. Мы не такие плохие, как ты думала. Но это только на первый взгляд. Когда ты узнаешь их лучше, особенно Маргари, тебе захочется бежать как можно дальше.

      - Если ты считаешь их такими плохими, почему продолжаешь встречаться с ними?

      Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

      - Когда все время один, хочется знать, что ты не спятил окончательно. Иногда приятно встретиться с такими же психами, как ты сам. Вскоре ты поймешь это. Куда мы идем?

      - Я не знаю, - призналась Фиби. – Я просто иду. Мне некуда идти.

      - Что ж, никуда – ничем не хуже, чем любое другое место. Ты так себе представляла работу жнецов?

      - Я думала, что у них больше работы.

      Ред рассмеялся.

      - Больше работы у младших жнецов, у нас же довольно много свободного времени. Но обычно и нам есть, чем заняться. На прошлой неделе я работал без передышки почти тридцать шесть часов.

      - Ты был когда-то за гранью? – вдруг спросила Фиби. - В мире, куда мы отправляем другие души?

      Ред помрачнел.

      - Нет, и тебе не советую.

      Больше он не хотел говорить на эту тему.

      Они шли по ночному городу, разговаривая обо всем и ни о чем. Когда-то Фиби могла так же часами разговаривать с Семом. До того, как их дружба растворилась, до того, как Фиби убила его.

      Теперь Ред уже не казался ей таким социопатом. Он был жнецом уже почти тысячу лет, и за это время повидал много чего. В свободное время он занимался чтением и музыкой. Когда Фиби спросила, на скольких инструментах он умеет играть, он улыбнулся и сказал, что больше, чем на пятидесяти.

      Они расстались на мосту. Фиби пошла вперед, а Ред развернулся и пошел в другую сторону. Жница подумала, что все не так плохо, по крайней мере, у нее есть тот, с кем можно поговорить, и кто сможет ее понять.

     //////

      Демо ждала сигнала. Орден знал, что с ней вышли на связь, и что она что-то замышляет, но они все еще думали, что ее страх слишком силен, чтобы девушка решилась на неповиновение.

      Девушка надеялась, что эта ошибка дорого им обойдется.

      Она доверяла Бронту больше, чем самой себе, но правда в том, что она не доверяла себе абсолютно. В этой игре самым слабым звеном была она сама.

      Орден вел приготовления к «чему-то особенному». Количество слуг в доме увеличилось, и они все время были чем-то заняты: переносили из комнаты в комнату какие-то предметы, убирали комнаты, которые при Демо всегда были закрыты, отмывали каждую плиточку и каждый сантиметр стен. Дважды в день в ее комнату входила портниха, чтобы снять мерки для очередного шикарного платья или очередного боевого костюма. Ни одна из этих вещей не предназначалась для Демо. Все обращались к ней не более чем к манекену. Ее дни здесь были сочтены, а никакого влияния у нее никогда и не было.

      Свободное время она проводила, оттачивая навыки обращения с оружием. Если бы девушка владела бы какой-то магией, силой, чтобы защитить ее, но это были только мечты. Силой обладала та, другая, что вселится в ее тело, но это уже не играло для Демо никакой роли.

      Если произойдет становление, Демо просто исчезнет, как пробная, ненужная версия чего-то поистине великого. И если это произойдет, как минимум два мира будут уничтожены.

      Демо всегда думала, что ангелы должны быть добрыми и справедливыми, а они оказались завистливыми властолюбивыми существами. Религия обманула в очередной раз, и все эти истории не более чем приукрашенные сказки.

      Девушка вставала утром с мыслью, что, может быть, все случится сегодня. День шел за днем, но ничего не менялось. Она изо всех сил не давала себе опустить руки.

      И вот однажды утром она увидела на страницах своего альбома быструю надпись карандашом:

     Завтра в полночь. Будь готова ко всему

     //////

      Фиби держала в руках телефон, разглядывая только что пришедшее сообщение от Кая.

      Завтра в полночь. Будь готова ко всему

      Интересно, чего демон ждал от нее, что она прибежит к ним на выручку, как всегда? Придется их разочаровать. Ее новые товарищи явно дали ей понять, что все это не ее дело, и что больше она не может вмешиваться. Да она и не станет, неблагодарное это дело помогать тем, кто воспринимает твою помощь, как само собой разумеющееся. Жница и так сделала для них очень много, теперь им придется справляться самим.

      Телефон, все еще зажатый в ее руке, снова пискнул и зажегся.

      Я знаю, о чем ты думаешь.

      А это уже вряд ли.

      Ты думаешь, что больше это не твоя битва. Уверен, твои новые друзья не раз говорили тебе об этом. Подумай, Фиби. Ни я, ни кто другой не просим тебя делать за нас грязную работу, или снова жертвовать собой, но эта битва касается всех нас, даже жнецов.

      Я знаю, что между нами все кончено.

      Я готов отпустить тебя.

     

      Но победить мы можем только вместе. Ты нужна нам, как и мы нужны тебе.

      Он что серьезно? Да, она стала жницей, но все еще на испытательном строке, а он хочет, чтобы она снова бросила все и вновь ослушалась приказа? Снова стала изгоем, снова в бегах, снова одинока?

      Демон все еще не может понять, что для нее нет дороги обратно. Ей никогда больше не доведется жить, прикидываясь человеком.

      Если этому миру суждено умереть, то пусть так и будет.

      Я прошу тебя, Фиби.

      Он просит ее умереть вместе с ними?

      Девушка сжала телефон в кулаке, и он превратился в комок металла и пластика. Больше он не станет ни звонить, ни писать.

      Пусть ее, наконец, оставят в покое. Разве она многого хочет?

      Фиби выбросила то, что некогда было ее телефоном, в ближайшую урну и пошла дальше. С нее хватит, черт бы все побрал. Ее чаша терпения уже давно переполнилась.

      Завтра девчонка будет у них, и никакой церемонии не будет. После этого гнев ангелов обрушится на Кая и остальных, но мир будет спасен. По крайней мере, пока. А затем еще кто-то захочет уничтожить этот мир. И так будет снова и снова. Они разговаривали с Редом и об этом. На своем веку он повидал немало «концов», но всегда хватало нескольких толчков, чтобы направить поток в нужное русло. Да, они были могильщиками и уборщиками, но даже им нужно было прикладывать усилия, чтобы сохранить свою работу.

      Она даже не чувствовала никакого сожаления. Быть жницей отлично на самом деле. Жить свободной от человеческих сомнений, боли и мук совести – то, что отравляло каждый день ее человеческой жизни. Если раньше она боялась бесчувственности, то теперь с радостью погружалась в ее ледяные воды.

      Жница стала свободной от страха за себя, за мир, за других.

      Она, наконец, стала свободной.

     2.7

      Больше всего бойся того, кто не боится умереть

      Публилий Сир

      Демо не могла дышать, так ей было страшно. Но полночь наступила, а значит, пора было действовать.

      Церемония должна была совершиться завтра в полдень. Праздничное платье цвета нежнейших сливок лежало на ее кровати. На нем лежал золотой обруч в виде цветочного венка, инкрустированный драгоценными камнями.

      Была опасность а том, чтобы совершать побег в последний момент, но с другой стороны, с каждым днем они все больше и больше успокаивались, веря, что она слишком глупа и слишком слаба, чтобы решиться на побег. Апатия и безразличие на ее лице уверяли в этом членов Ордена. Все знали, что она смирилась со своей участью. И только Бронт знал, что они ошибались.

      Демо прошла мимо платья, глядя на него с опаской, словно из него могла высунуться змея и наброситься на нее. Но платье оставалось все той же неподвижной грудой нежного прохладного шелка.

      Девушка даже удержалась, чтобы не порвать и не поджечь его. Это было так соблазнительно, но слишком уж заметно.

      Терен – один из преданных Бронту слуг наблюдал за ее метаниями. Они с Бронтом решили, что будет лучше, если она уйдет одна, а он останется, чтобы прикрыть ее. Но отправлять ее одну он тоже не хотел. Роль сопровождающего выпала Терену. Демо доверяла Бронту, Бронт доверял Терену, ведь тот был обязан надсмотрщику Демо жизнью.

      Ты справишься, не волнуйся. - Обратился к ней Бронт. – В конце концом от тебя требуется не так уж и много, только перейти через портал, а там уже они защитят тебя. Как только закончится следующий день, ты будешь в относительной безопасности. Если Орден не сможет провести церемонию завтра, им придется ожидать еще несколько тысяч лет. Но не думай, что они не будут желать твоей смерти из мести, если твой побег удастся.

      Это лучше, чем ничего, - ответила она ему.

      Ей хотелось, чтобы он пошел с ней, но она знала, что нельзя. Она боялась, что больше никогда его не увидит. Кто знает, что они сделают с ним, когда обнаружат пропажу.

      Идем со мной.

      Бронт покачал головой, а затем подошел к ней и положил ладонь ей на щеку. Их поцелуй был быстрым, но нежным.

      Это слишком опасно. Ты же знаешь. На кого первого подумают, если ты исчезнешь? И кто сможет отвести их и дать тебе хоть немного времени, если ни я?

      Она знала, но это не мешало ей по-детски хотеть, чтобы они никогда не разлучались.

      Тебе пора, милая. У тебя есть всего пятнадцать минут, прежде чем я подниму тревогу. Если я этого не сделаю, то сделает кто-то другой, и тогда мы потеряем даже это крошечное преимущество.

      Он снова поцеловал ее, а затем протянул ей нож рукоятью вперед. Сигнал. Перед тем как уйти из комнаты, Демо бросила на него прощальный взгляд, надеясь, что вскоре они встретятся вновь. Терен последовал за ней.

      На Демо был рабочий комбинезон, в руках она несла огромный горшок с землей, ее ноги, руки, одежда и даже лицо были перемазаны грязью. Она шла по коридорам, низко опустив голову, чтобы никто не видел ее лица. Здешние слуги ходят именно так, что было ей на руку. Терен нес тоже что-то объемное и тяжелое, при этом они негромко болтали.

      Они вышли из дома через парадный вход, проталкиваясь через охрану и других слуг. Терен оставил свою ношу рядом с сараем, а Демо все еще продолжала нести горшок в руках. Обойдя дом, они вышли через калитку с другой стороны. Демо, наконец, поставила горшок рядом с забором, а затем взглянула на часы. Десять минут.

      Они с Тереном прошли пешком метров триста до остановки и сели в первый подошедший автобус. Внутри была ужасная давка, но Демо, к счастью, не страдала клаустрофобией. Не заботясь о том, увидит ли ее кто-то, она прислонилась к боку Терена и принялась стягивать с себя грязный комбинезон, вытащила из кармана влажную салфетку и начала оттирать лицо, что было сделать не так уж и просто.

      - Время, - негромко сказал Терен.

      Они уже взяли ее след. Выйдя из автобуса, Демо не старалась скрыться, так как они почувствуют ее везде. Единственное, что ей оставалось, - бежать сломя голову. И она бежала, как никогда в жизни.

      До дома, в котором располагался портал, оставалось три квартала, когда она увидела стражников, пришедших по ее тушку. Один из них разглядел ее и указал пальцем старшему. Холодные мрачные глаза Бронта встретились с ее, он что-то спросил у солдата, последовала пауза, а потом он отдал приказ. Демо на мгновение замешкалась, тогда Терен схватил ее за руку и силой потащил за собой.

      Не было времени оглядываться, не было сил думать.

      Что-то тяжелое набросилось на Демо справа и повалило ее на землю, рука Терена разжалась, он набросился на нападающего, но солдат оказался сильнее и повалил Терена на землю, оседлал его и принялся наносить ему удары. Демо стояла в нерешительности. Она должна была помочь Терену, но не могла просто подойти и ударить человека. Пока она стояла, а Терен с переменным успехом дрался, остальные солдаты сокращали расстояние.

      - Беги, - заорал на нее Терен, а затем получил сильный удар в челюсть и на несколько секунд потерял сознание.

      Демо побежала, коря себя за слабость и нерешительность.

      Ты должна уметь защитить себя, даже если это означает нанести другому вред, - говорил ей Бронт множество раз.

      Но она не могла.

      Демо бежала. Отсюда уже была видна крыша нужного ей дома. Девушка ускорилась, но шаги позади нее звучали все отчетливее. Что они сделают с Тереном? Почему она даже не задумалась об этом раньше? Все ее мысли были заняты только побегом и риском, которому подвергает себя Бронт. Невинный человек только что пострадал из-за нее, а она даже не смогла помочь ему. Она протянула руку, чтобы отворить калитку нужного ей дома. Девушка мечтала об этом последние несколько недель. Они с Бронтом гуляли в непосредственной близости от этого дома, но никогда не подходили достаточно близко, чтобы те, кто всегда отслеживал ее перемещение, ни о чем не догадались. До этого она видела этот дом только с высоты крыш жилых домов.

      Но ее рука схватила только воздух. Двое солдат схватили ее за шкирку, как нашкодившего котенка, и потащили обратно. У нее не было ничего, чтобы противостоять им.

      - Хорошая попытка, малышка, - сказал один из них. – Но недостаточно хорошая.

      Кто-то подошел сзади и ударил говорившего по голове прикладом ружья. Рука второго солдата, сжимавшая ее кисти, обвисла. Он ошарашено смотрел на Бронта, подоспевшего на выручку Демо.

      Его замешательство длилось всего несколько секунд, а затем он махнул второй рукой и ударил Бронта ножом в живот. Точнее, попытался ударить, так как Бронт сблокировал его удар, выломав руку солдата в лучезапястном суставе.

      Бронт внимательно посмотрел на Демо и прошептал одними губами.

      Беги.

      Демо бежала. Ей оставалось всего несколько сотен метров, и она будет за пределами их досягаемости хотя бы какое-то время. Она услышала звуки выстрелов. Это Бронт открыл огонь по солдатам, чтобы выиграть Демо еще немного времени.

      Оказавшись у входной двери, Демо повернула ручку и на мгновение обернулась. Бронт стоял боком к ней, патроны в его оружие закончились, и теперь он мог только драться врукопашную. Все было не так, как они планировали. Совсем не так. И всему виной Демо, которая потеряла слишком много времени. Терен, наверное, уже был мертв, Бронта вот-вот схватят, и Демо останется по ту сторону портала совсем одна, ведь она даже не уверена, насколько может доверять своим новым соратникам.

      Солдаты окружили Бронта полукругом, оттесняя его к забору. Они не подходили к нему слишком близко, так как боялись. Но один из солдат остановился, поднял свое ружье, навел прицел на голову Бронта и спустил курок.

      Это был прямой выстрел в голову с расстояния менее тридцати метров.

      Бронт упал спиной на прутья забора и сполз вниз.

      Демо закричала.

      Солдаты снова обратили свое внимание на нее.

      Ей было все равно.

      Бронт мертв.

      Она мертва.

      Шевелись, идиотка. Это из-за тебя его убили.

      Демо открыла дверь и оказалась внутри дома, где ее встретил старик в старом камзоле.

      - Ты можешь пройти сквозь портал, дитя.

      По другую сторону портала ее уже ждали.

     /////

      Кай смотрел на худущую побитую девочку, завернувшуюся в одеяло на его диване. Не так он представлял себе внушающий ужас сосуд самого могущественного ангела в истории. Всего лишь ребенок. Андромеда всхлипывала, обнимая себя руками. Ребенок, который потерял своего единственного друга. Каю хотелось как-то утешить ее, но он боялся сделать все еще хуже. Ему на выручку неожиданно для всех пришла Кью. Он и не думал, что она способна на такое.

      Кью прижала девочку к своей груди и тыльной стороной ладони вытирала ее слезы, еле слышно проговаривая слова утешения.

      Ноэль подошел к Каю и положил руку тому на плечо.

      - Можно тебя на пару минут?

      Кай поднялся и последовал за ним в другую комнату.

      - До назначенного времени осталось семь часов.

      - Я знаю.

      - Они ждали этого так долго, что просто так нам ее не отдадут.

      - Ага. Ты скажешь мне что-то такое, что я еще не знаю сам?

      - Ты знаешь, что каждый из нас жизнь отдаст, чтобы защитить Андромеду. Некоторые чтобы не допустить конца этого мира, некоторые назло, но если этого окажется недостаточно…Ты будешь готов убить ее?

      Кай внимательно посмотрел на Ноэля. Веками все демоны боялись его, уважали его как одного из самых безжалостных и свирепых, а теперь они уверены, что он тот, кто расклеится и провалит дело, лишь бы сохранить жизнь какой-то девчонке? Он бы рассмеялся Ноэлю в лицо, но не стал этого делать. Защитить Андромеду – то, чего хотела Фиби, но ее здесь нет, и жница явно дала Каю понять, что не вернется. Она говорила подобное и раньше, но только сейчас Кая по-настоящему ей поверил. Не будет больше никаких вторых шансов, никаких слов, не будет больше ничего. Он готов был умереть, чтобы избавиться от мучившей его боли, но он не слабак.

      - Если это будет необходимо, девчонка умрет.

      Оставив Ноэля, демон вернулся в свою комнату и достал из шкафа заранее собранный рюкзак. Прощай, квартирка.

      Вернувшись в гостиную, где уже собрались все остальные, он положил свой рюкзак в центр стола.

      - Собирайтесь.

      - Куда? – не поняла Элоди.

      Кай наградил ее выразительным взглядом:

      - Ты думала, что величайшая битва между ангелами и демонами за последние пару тысяч лет состоится в моей квартире? Я польщен.

     //////

      Они шли пешком, семь закутанных в теплые одежды фигур. Смертельные враги, которые выглядели обычной компанией молодежи, отправившейся в ближайший бар напиться вечером в субботу.

      - Так куда мы идем? – спросила Рен.

      - Увидишь, осталось немного. Последнее, что вы должны уяснить для себя: и ангелы и демоны хотят нашей смерти. Раз мы отказались играть по их правилам, то недостойны даже на иллюзию выбора и жизни. Они не станут убивать всех шестерых, вполне хватит оставить одного из нас полуживым. Ангелы больше всего на свете хотят сохранить Андромеду и провести свой ритуал, а демоны помогут им в этом, так как это их единственный шанс окончательно победить ангелов и прибрать к рукам всю власть над этим миром.

      - Мы всемером против двух могущественных рас этого мира, - Сем похлопал в ладоши. – И без какой-либо надежды выжить в этом приключении.

      - Напомните-ка, почему мы это делаем? – спросил Ноэль.

      - Чтобы не дать каким-то лживым ублюдкам помыкать нами, - ответила Элоди.

      - Чтобы не дать им уничтожить то, что для нас дорого, - подхватила Рен.

      - Чтобы доказать себе, что мы еще на что-то годны, - сказал Сем.

      - Чтобы повеселиться напоследок, - улыбнулась Кью.

      - Чтобы дать надежду другим…Что? – смутился Кай. – Этот мир совсем не так плох, как кажется 90% времени, здесь есть множество хороший вещей, за которые стоит бороться. Раз уж мы разговариваем как адекватные люди, пусть каждый из нас скажет, о какой потерянной возможности он сожалеет. Есть же что-то такое, ради чего каждый из нас старался выжить в этом мире так долго. Хорошо, давайте я сам начну, хотя вы, наверное, и так все знаете. Я не жалею, что родился чертовым полуангелом-полудемоном и оказался ввязанным во все это дерьмо, ведь я встретил девушку и испытал к ней такие чувства, что сам был уверен, что на них просто неспособен. Я жалею, что после всего я просто не могу быть с девушкой, которую люблю.

      - Я жалею, что потеряла свои ведения, свои крылья и впустую потратила свой дар, который могла бы направить на помощь другим, - сказала Элоди. – А еще я жалею о том, что не могу наслаждаться любовью к тому, кто на самом деле любит меня, - она посмотрела на Сема. – Потому что мне мало этого.

      Сем выглядел оглушенным.

      - Я жалею о том, что убил так мало существ, - сказал Ноэль. Воцарилась полная тишина. – Да шучу я, шучу. Ну, правда, ребята. Я жалею лишь о том, что встретил Реджину так поздно. Уверен, с ней моя жизнь сложилась бы намного лучше.

      Рен сжала его руку.

      - Я всегда жалела о том, что убила своих родителей и всегда корила себя за это. Но теперь я поняла, что не могу корить себя за то, чего даже не помню. Я посвятила свою жизнь Неро и делала то, чего он хотел. А теперь жалею о том, что никогда не жила своей жизнью, не имела друзей, хобби, никогда не делала того, что хотелось именно мне.

      - Я жалею, что все испортил, - сказал Сем. – Я жалею, что обманывал и предал тебя, Элоди, что портил все раз за разом. Я никогда в жизни ничего так не хотел, как быть рядом с тобой. Раньше я хотел больше власти, больше влияния, чего-то еще, но теперь понимаю, что все это ничего не стоит.

      - А я желаю, что мне так и не хватило сил признаться в своих чувствах одному парню, - начала Кью, но ее прервал крик Демо.

      Они так и не узнали, о чем жалела Кью, потому что на них надвигался целый полк вооруженных людей.

      Блуждая по городу, Элоди всегда пыталась найти ангелов, но в то время как демонами все кишело, она не видела ни единого ангела. Ну вот, дождалась. Они выглядели, как обычные люди, но за их спинами действительно виднелись огромные белоснежные крылья. Обычно одетые люди с крыльями. Тут были взрослые, старики и даже дети. Кроме крыльев их объединяли горящие взгляды и сверкающие мечи.

      - Сколько их здесь? – спросила Элоди.

      - Не меньше двухсот, - отозвался Кай. – Думаю, это далеко не все, чем они могут нас удивить. Видите собор за спинами этих крылатых ублюдков? Нам нужно туда. Чтобы не случилось, не дайте им завладеть Демо.

      Все шестеро окружили Андромеду, дабы иметь возможность защитить ее со всех сторон.

      - Ничего не бойся, - сказала Рен, похлопав ее по плечу. – Мы позаботимся о тебе.

      Демо кивнула, сжимая в руках собственный клинок. Сегодня она была готова. Ради Бронта. Для него. За него. Она больше не станет бояться.

      Вперед вышел широкоплечий ангел в деловом костюме.

      - Отпустите девушку, и мы не причиним вам вреда.

      - В отличие от вас, мы не принуждаем ее делать то, чего она не хочет, - сказал Кай. – В отличие от вас, мы не убивали ее друга и не хотим принести ее в жертву.

      - Как ты смеешь говорить мне такое, демон? – взвыл ангел.

      - Я мог бы сказать и нечто похлеще, но не стану. Мы с друзьями убьем каждого, кто попытается хоть пальцем тронуть девочку. И можете передать своему руководству, что мы оказываемся играть в ваши игры. Мы – семья и не будем убивать друг друга ради вашей потехи.

      Ангел оглянулся.

      - Нас больше двух сотен, а вас только шестеро. На что вы надеетесь? Безумцы.

      - Мы надеемся на победу, - серьезно сказал Кай. – На меньшее мы не согласны, правда, друзья?

      - Да, - ответили все в унисон, даже Демо.

      Кай удовлетворенно кивнул.

      - А теперь дайте нам пройти или умрите. Вам не место в этом мире. Это наш дом, а не ваш. Убирайтесь в свой мир, и если вы его уничтожили, это еще не дает вам права уничтожить наш.

      Кай пошел вперед с такой уверенностью, что даже ангел-парламентер сделал шаг назад под его напором. Он и был уверен, и в себе, и в тех, кто шел рядом с ним. Его семья. Может, и не лучшая, но какая есть.

      Каждый шаг сопровождался ударом меча, отрубленные конечности, забрызганные кровью белоснежные перья. Кай старался не наносить ударов просто так, обдумывая каждое свое движение наперед. Он слышал отовсюду крики, звон стали и предсмертные стоны. Их маленький отряд медленно продвигался к собору.

      Он был отличным воином, но противников было слишком много. Он пропустил несколько ударов в грудь, и горячая демоническая кровь стекала по его коже. Неизвестно, сколько ударов еще выдержит это тело, но Кай был уверен, стоит ему упасть, кто-то из его братьев или сестер займет его место впереди.

      Демо закричала и налетела на него сзади, сзади произошла небольшая заварушка, и в его отряде произошло перестроение.

      - Рен, - шепнула Кью. – Мы потеряли ее.

      Уже почти у самого собора их ждала еще одна потеря. На этот раз им пришлось отпустить Ноэля. Кай мысленно простился и с ним. Каждый из них был готов к смерти. Хуже было то, что мерзавцы устроили засаду у самого входа, и просто так теперь внутрь не попасть.

      Кью вышла из-за плеча Кая. Сем и Элоди вплотную прижались к Демо, готовые защищать ее.

      - Элизабет, - позвал Кай.

      Она посмотрела на него, с ее опущенного клинка стекала кровь. Она улыбнулась.

      - Я люблю тебя, Кай. Больше, чем ты меня. Больше, чем положено. Я всегда любила тебя. Но я обещала, что сделаю все, чтобы защитить тебя. И сделаю это. Я нужна вам. Прощайте, братья и сестра.

      - Я люблю тебя, Элизабет.

      Она улыбнулась от уха до уха и двинулась вперед. У них не было ни единого шанса против нее. Элизабет была беспощадна, она всегда была лучше него в убийствах, он никогда не мог победить ее в спаррингах, она брала если не ловкостью, если не хитростью, то яростью. Его Элизабет.

      Его первым и единственным желанием было броситься вперед и закрыть ее своим телом, но Демо нуждалась в нем больше. Мир нуждался в нем, как бы глупо это ни звучало.

      Демо двигалась быстро и грациозно, как кошка, каждый ее удар нес смерть одному из врагов, каждый удар истощал ее. Разряды электричества бегали по ее коже, поражая ангелов. Враги набрасывались на нее, как стая шакалов на волка.

      - Идите, - крикнула Кью. – Вперед. Ты должен выиграть, Кай.

      Кай двинулся вперед, ведя за собой остальных, он прошел всего в нескольких шагах от Кью, но слишком далеко, чтобы он мог прикоснуться к ней. Тяжелая дверь собора закрылась за ними спустя несколько мгновений после того, как голова Элизабет покатилась по мраморным ступеням.

      Ангелы не могли попасть внутрь. Пока что.

      Кай оглянулся. На Демо не было ни царапины. Сем выглядел помятым, его руки примерно по локоть были в крови, но он был в норме. Элоди была бледной, как смерть. Правой рукой она прижимала рану в животе. Ее свитер был весь в крови. Сем усадил ее на деревянную лавку и опустился рядом.

      - Не страшно, - сказала Элоди. – Мы и так все знаем, что обречены. Рен, Ноэль, Кью, теперь моя очередь.

      - Ты не умрешь, Элоди.

      - Не надо, Сем, не надо лжи. Я не боюсь. – Она посмотрела на Кая. - Кай, ты достоин победы.

      - Я не хочу этого.

      - Я знаю. Но ты единственный из нас, кто достоин ее. Если кто и справится с этим, то только ты. Ради всех нас и особенно ради Элизабет.

      - Это так мило, мои родные.

      Кто-то захлопал, благодаря хорошей акустике это прозвучало очень громко. Отец в сопровождении двух своих телохранителей и высокой женщины вошел в храм.

      - Отец?

      - Фелиция?

      - Вы устроили такое представление на улице, - в голосе Отца звучало что-то похожее на гордость. – Как жаль, что все зря.

      Он щелкнул пальцами, и один из его охранников двинулся к Демо. Сем подскочил с места и оттолкнул девушку в сторону, в его руке блеснул нож.

      - Ты думаешь, что я это не предугадал, сын мой?

      Отец потянул Элоди за волосы, и девушка сжала зубы от боли.

      - Отойди от девчонки, или Элоди умрет.

      Элоди усмехнулась. По плану она должна была просить Сема не слушать демона и отвлекать на себя внимание Кая и Сема. Но она не собиралась допускать этого. Элоди застонала и убрала руку от раны, из-за чего кровь хлынула с новой силой, несколько капель запачкали идеально вычищенные ботинки Отца. Он опустил глаза вниз, и за эти несколько секунд Элоди успела окровавленной рукой выхватить нож. Убить отца этим ножом она бы ни смогла, кого-то из его охранников просто бы не успела, единственное, что было ей по силам - не дать использовать себя. Одним резким движением она перерезала собственное горло и обмякла в руках Отца.

      Все собравшиеся внутри с удивлением смотрели на тело Элоди распростертое на каменном полу. Черно-белая мозаика стала трехцветной от ее крови.

      - Признаю, этого не ожидал, - хмыкнул Отец. – Вас осталось двое. И что вы намерены делать дальше? Бегать от нас по всему храму, пока не истечет время?

      - Это звучит как план, - признал Кай. – Что скажешь, Сем?

      - Может, хватит? – строго, как школьная учительница, спросила Фелиция. – Андромеда, мы вложили в тебя столько сил, и этим ты нам отблагодарила, смертью наших братьев и сестер?

      - Вы пичкали меня ложью со дня нашего знакомства. Женщина, которая вырастила меня, хотела меня защитить от вас, и за это вы убили ее. Все эти разговоры про высшее предназначение, все вранье. Я нужна вам, чтобы улучшить свои позиции в этом мире. Я предпочту умереть, чем быть вашим сосудом, - она подняла руку с ножом.

      Фелиция и Отец одновременно сделали шаг вперед.

      - Не двигайтесь, - предупредила Демо. – Видят боги, я сделаю это. Мне больше нечего терять.

      - Убери нож, Андромеда, - сказала Фелиция. – Убери, или пожалеешь.

      - Это вы пожалеете, если будете угрожать моей дочери.

      Из тени вышла молодая девушка, совсем не похожая на чью-то мать, особенно на мать семнадцатилетней девушки, какой сейчас выглядела Демо. В руках она держала круглый амулет с пентаграммой в центре.

      - Ты знаешь, что это, ведьма? – спросила она у Фелиции. – Наверняка, но если все же нег, это амулет, который изгонит тебя из этого мира навсегда. И я применю его, если ты не оставишь мою дочь в покое.

      - Господа, - вмешался Отец. – Это зашло в какой-то глухой угол. Я бы предпочел, чтобы все это, наконец, завершилось. У госпожи Фелиция есть проблема, так как она хочет заполучить свой сосуд. Лично меня эта проблема в принципе не волнует. Но вы, дети мои, уже моя проблема. По условию нашего соревнования только один из вас может выиграть, а вас двое. Если вы не можете выбрать победителя между собой, тогда выберу я.

      - Все знают, что ты на стороне Сема, Отец, - сказал Кай. – Но мы с братом не собираемся участвовать в ваших глупых играх.

      - Ясное дело, что я на стороне Сема, Арне. Ты всегда приносил мне только огорчения. Разве я мог надеяться на тебя? Ты всегда был слишком мягким, не зря ты. На твою сестру я возлагал куда больше надежд, и она почти победила, но ты убил ее, чтобы заполучить трон. Вот тогда я в первый раз засомневался относительно тебя.

      - Я не хотел победы, не хотел жить без Элизабет.

      - Ты убил ее.

      - Потому что она просила меня об этом. Ей было слишком тяжело справляться со своей ношей. Она знала, что если будет жить вечно, то не сможет сдерживаться, а без меня ее некому будет сдерживать. Я лучше бы убил себя, чем причинил ей боль, но иначе я не мог.

      - Ты недостоин победы. Ты недостоин даже называться моим сыном.

      - Это ты недостоин зваться моим отцом.

      - Мне надоело это, - Фелиция направилась к Демо, но Дорейн встала между ними.

      - Ты не прикоснешься к ней.

      - Ты не помешаешь мне. Не знаю, где ты взяла этот медальон, но он не сработает, пока ты не заплатишь.

      - Я знаю.

      - Знаешь?

      - Жница рассказала мне. Я должна буду пожертвовать своей душой, чтобы спасти мою дочь. Я все знаю. Я не смогла спасти ее при жизни, прости меня, доченька, мне так жаль, что я была слишком слаба и слишком сильно их боялась, чтобы хотя бы попытаться дать отпор, но сейчас я не убегу. Да и некуда мне бежать. Я готова.

      - Глупая бесполезная…

      Фелиция замахнулась, чтобы ударить Дорейн по лицу, но медальон загорелся белым светом, окутал ее, и Фелиция исчезла вместе с Дорейн.

      - Упс, - прокомментировал Отец. – Очевидно, что дорогим конкурентам сегодня не повезло. И раз не случится явления старых знакомых, придется все делать самому.

      Кай с Семом переглянулись.

      - Один из вас ангел, второй – демон. И я как главный демон этого округа могу болеть только за одного из вас.

      - А я никуда не годный ангельский выродок, способный воскрешать мертвых, - похвастался Кай. – Я не твой сын.

      - И я не твой сын, - сказал Сем. – Из-за вашей глупой возьни по поводу того, что вам не принадлежит, я потерял Элоди. И после этого ты думаешь, что я хочу быть игрушкой в твоих руках?

      - Кто будет тебя спрашивать? - взревел Отец.

      Мгновение спустя он оказался рядом с Каем и протянул руку вперед, намереваясь вырвать сердце у того из груди, но Сем опередил его. Оттолкнув Кая в сторону, он занял его место. Отец ошалело смотрел на кровоточащее сердце в своей руке.

      - Надеюсь, ты доволен, Отец, - с горечью сказал Кай, глядя на него. – Раньше я не мог ничего противопоставить тебе. Затем я боялся тебя. Потом хотел заслужить твое уважение. После желал твоей смерти. А теперь у меня достаточно сил, чтобы избавиться ото всех вас. Дважды я получаю приз, который не хочу получить. И дважды остаюсь совсем один.

      Кай исчез, а мгновение спустя появился рядом с отцом. Ему не нужен был меч, чтобы сделать это. Демоны-телохранители вели себя тихо, как мышки, такие маленькие двухметровые мышки, боясь, что Кай заинтересуется ими.

      Победитель положил ладонь Отцу на плечо и прошептал:

      - Ухх.

      И Отец обратился в пепел.

      Затем Кай посмотрел на охранников:

      - Сейчас вы можете идти, но скажите другим, что ваше время в этом мире закончилось. Ни ангелов, ни демонов я здесь больше не потерплю. Другие народы, которые намерены жить с людьми в мире, могут остаться, но тех, кто хотел покорить нас и править нами, мы не потерпим.

      Демоны поспешили унести ноги из храма.

      - И что теперь? – спросила Демо.

      - После того, как я выиграл, после исчезновения Фелиции и Отца никто не посмеет потревожить тебя, Андромеда. Ты свободна.

      - А ты?

      - О, у меня есть еще парочка незаконченных дел, прежде чем я смогу, наконец, уйти на покой. Нужно отправить всех ангелов и демонов в их родной мир. А так же вылечить таких, как брат Элоди, которые стали жертвой этой политической игры.

      - А потом?

      - А потом я надеюсь собрать рюкзак и отправиться путешествовать. Ну, знаешь: походный рюкзак, дешевые отели, забитые поездка, дикие люди, интересные животные…или наоборот?

      - Можно с тобой?

      - Конечно, дорогая.

      - И ты не хочешь править?

      - Править? – удивился Кай. – Кем? Я мог бы оставить здесь всех ангелов и демонов и управлять ими, как король, но зачем? Я хочу свободы. И я выиграл ее. Остаток жизни я планирую ею наслаждаться.

      - И как долго ты проживешь? Сотни лет? Тысячи?

      - Я не знаю, а это важно? Если мне надоест, я что-то придумаю. Идем, я хочу выйти отсюда.

      Он прошел мимо тел Сема и Элоди. Лица обоих были непривычно умиротворенными. Кай зажмурился, пропуская их воспоминания через себя.

      Мне не было страшно. Меня переполняла решимость. Такого Отец точно от меня не ожидал. Для него я всегда была маленькой бесполезной девочкой. Просто ангелом. Обузой. Марионеткой, управлять которой не составит особого труда. Но он ошибается. Я, наконец, сделаю то, о чем мечтала всю свою жизнь. Я буду полезной для других.

      Прости меня, Сем.

      Прости меня, Дин.

      Не такого конца я ожидала. Я планировала предать всех, но вместо этого пожертвовала своей жизнью. Надеюсь, мир оценит мои страдания. Надеюсь, мы еще увидимся с тобой, Сем. Как я могла не ценить этого? Как я могла хотеть оставить тебя? О чем я думала? Какая же я дура. Боги, почему я не поняла этого раньше?

      Кай приподнял тело Элоди и положил его рядом с Семом. Эта чокнутая парочка заслужила быть вместе.

      Мне не нужна победа, не нужен демонический трон. Кью была права, нужно помочь выиграть наиболее достойному из нас.

      Я был таким эгоистом. Я требовал от Элоди всего, гордясь тем, что сделал для нее так много. Я был зол и ненавидел ее за то, что она бросила меня. Но я хотел ее всегда, а когда она открылась мне, предал ее. Ради мести, ради собственного удовлетворения, ради себя…

      Прости меня, Фиби. Прости меня за все. Я никогда не был достоин тебя.

      Кай вышел из собора, держа Демо за руку. Тела убитых ангелов уже исчезли, единственное, что напоминало о том, что они были здесь, - контуры их крыльев на асфальте.

      Все, кто мог уйти, ушли.

      Но это ненадолго. Их власти в этом мире пришел конец.

      Кай замер над обезглавленным телом Элизабет. Слезы выступили из его глаз. Он потерял ее во второй раз.

      - Элизабет, - прошептал он.

      - Элизабет, - прошептал далекий голос в ее воспоминаниях. – Элизабет.

      Она не могла бы точно сказать, когда это было. Это и не было важно. Они были вместе: она и Арне. Его руки обнимали его за талию, прижимали к своему телу, но никогда так близко, как ей хотелось.

      Они никогда не были достаточно близки.

     *****

      Сотни лет назад мы так же стояли друг напротив друга. Мы жили игрой, но только один из нас мог выиграть. Я хотела победы, я знала, что сделает со мной эта победа. Я умоляла тебя убить меня, Арне, прекратить мои страдания и дать мне свободу. Сама лишила тебя собственного дара. Из-за меня ты окончательно стал демоном.

      Прости, что подвела тебя, Арне. Прости, что снова оставила тебя одного. Я так люблю тебя.

     

      Кай никогда не замечал этого. Не замечал, или не хотел? Ему было удобнее видеть в Элизабет сестру и любить ее как сестру. Он не хотел видеть ничего другого.

      Но она была для него дорога, как никто другой. Потерять ее снова…Его сердце разрывалось на части. Слезы текли по его щекам, а ведь он даже не помнил, когда плакал в последний раз.

      Демо сжала его руку и потянула за собой вперед.

      Следующим они увидели тело Ноэля. Он лежал на спине, его меч лежал рядом. Словно воин устал и прилег отдохнуть после тяжелой битвы. Его душа всегда была для Кая потемками, и он приблизился к Ноэлю с опасением.

      Страх отступил. Мне больше не страшно. Они больше не могут манипулировать мною. Не могут заставлять что-то делать. Я свободен. Я знаю, почему сражаюсь и как.

      Я точно видел день, когда должен был умереть. Этот день был не сегодня, все должно было случиться не здесь и не так. Но я сам выбрал смерть, чтобы даровать девочке жизнь. Она достойна этого больше, чем я.

      Я много плохого совершил в своей жизни, но я был напуган, всегда был один. Надеюсь, я смогу заслужить прощение.

      Дождись меня, моя Реджина…

     

     - Почти все, Кай, - прошептала Демо.

     Он не знал, что она имела в виду. Не может же она видеть кошмары, которые мучают его. Или девочка каким-то образом могла чувствовать это?

      Еще издали он увидел тело Рен. Она лежала в неестественной позе, подогнув под себя ноги и руки. Хрупкая фарфоровая королева. Реджина.

      Неро, если бы ты только мог слышать меня сейчас. Братец. Я столько хотела бы тебе сказать, как жаль, что я опоздала с этим. Прости меня, Неро. Я была отличной помощницей, но ужасной сестрой.

      Ноэль, я наконец-то поняла, Ноэль. Я наконец-то поняла, почему только с тобой я чувствовала себя спокойно и уверено. Надеюсь, мы еще когда-то встретимся, чтобы я могла все объяснить…

      Кай и Демо шли по пустынной площади. В небе над их головами загремело, вот-вот должен был пойти дождь.

      В это время года?

      Кай был даже рад этой возможности смыть с себя всю эту кровь и грязь.

      - Посмотри, Кай, - Демо потянула его за рукав куртки. – Посмотри вперед.

      Кай посмотрел вперед и увидел то, на что указывала Демо.

      Прямо перед ним стояла его жница, Фиби. Высокая, статная, в длинном черном пальто. Ее лицо казалось маской, но ее глаза горели. По бокам от нее, на шаг позади, стояли его братья и сестры: первым Ноэль за руку с Рен, за ними Сем с Элоди, а в самом конце Элизабет.

      Демо отпустила его руку и замедлилась, пропуская его вперед.

      Кай прошел мимо Фиби, продемонстрировавшую ему большой палец.

      Молодец, братец, отличная работа.

      Мы гордимся тобой, Кай.

      Ты сделал все верно.

     

      Пожалуйста, помоги моему брату.

      Он проходил мимо, слыша в голове их голоса, но сами они были бестелесными, как призраки.

      Кай остановился перед Элизабет. Она выглядела не так, как всего какой-то час назад. Теперь она выглядела такой, какой он ее знал. Красивая, смертоносная Элизабет.

      - Я был таким идиотом, Элизабет. Как я мог не видеть?

      Ты видел. И ты все знал.

      - Должно быть, ты права. Я видел, но не хотел верить.

      Это ничего, Арне. Прости, что я бросаю тебя.

      - Это я подвел тебя.

      Нет, ты сделал все, что мог и даже больше. Я горжусь тобой.

      Она улыбнулась.

      И ты не будешь один.

      - Люблю тебя.

      И я тебя люблю. Прощай.

      Она подалась вперед, к нему, он наклонился, словно хотел ее поцеловать, их губы застыли всего в нескольких миллиметрах. Кай закрыл глаза, представляя себе их поцелуй. Даже почувствовал его вкус. Ее прикосновение.

      Когда он открыл глаза, на площади не было никого, кроме него и Демо.

      Нет, он не будет один.

      Больше не будет.

     Эпилог

      Несколько месяцев спустя

      Кай стоял во дворе особняка. Демо было здесь неуютно, слишком свежи еще были воспоминания, связывающие ее с этим местом, но она не хотела оставаться одна, и Кай не мог ее за это винить.

      Но они пришли сюда не просто так.

      Джад стоял перед входом, готовясь вот-вот взойти по ступенькам и вернуться, наконец, домой. Собранные камни лежали, бережно завернутые в бархат, в его рюкзаке.

      - Нашел ли ты то, что искал, друг? – спросил его Кай.

      - Нашел, - твердо сказал Джад. – Мы пришли сюда, чтобы найти того, кто сможет воссоединить наш народ.

      - И где же он?

      - Он перед тобой.

      Как рассмеялся.

      - Ты что ли?

      - Я. Мы с братьями и сестрой искали того, кто сможет сделать это за нас, и лишь здесь я понял, что мы сами должны сделать все, чтобы спасти наш мир. Во многом я понял это благодаря вашей семье. Я то еще думал, что это моя семья никуда не годиться.

      - Спасибо на добром слове, друг.

      - Я больше не боюсь взглянуть своему страху в глаза. Спасибо тебе.

      - Тебе спасибо.

      Они обнялись, и Кай даже похлопал Джада по плечу.

      - Береги себя.

      - И ты себя, может, еще встретимся когда-нибудь.

      - Я верю, что у тебя все выйдет.

      - И я в это верю. Как ты сказал: надеемся только на победу. В любом случае, я буду знать, что сделал все, что мог, а не стал ждать, что за меня это сделает кто-то другой.

      Джад улыбнулся Демо, подмигнул Каю и вошел в дом.

      Правда, а ведь, может, они еще и встретятся когда-нибудь, кто знает?

     //////

      Каю удалось разобраться с маленькой армией демонов. Несколько недель заняло найти нужную ведьму, еще несколько собрать все ингредиенты, и вот, когда противоядие было готово, несколько вечеров халявной выпивки в баре, и одной проблемой у Кая стало меньше.

     //////

      Кай хотел написать Крайм и узнать, как она справляется со своей новой не-магической жизнью, но решил, что она и так немало настрадалась от его семьи. В конце-концов, он все же отправил ее сообщение о том, что Джад покинул этот мир и что он сам намеревается спасти свой народ.

      Больше Кай Крайм не тревожил, да и она его тоже.

     //////

      В один из холодных дождливых вечером в дверь Кая постучали. Он поднялся из кресла перед камином, где коротал вечер, читая книгу и попивая красное вино, чтобы открыть.

      На пороге стояла Фиби.

      - Привет, можно мне войти?

      - Если ты пришла сюда не за мной, то можно, - проворчал Кай, пропуская ее в дом.

      - Ты хорошо здесь устроился, - сказала Фиби, осмотрев первый этаж дома.

      - Спасибо, мне тоже нравится. Если хочешь, садись, чувствуй себя как дома.

      Фиби села в мягкое кресло и забросила ногу на ногу. Только тут он вспомнил, что забыл предложить ей снять пальто. Конечно, она не чувствует ни холода, ни жары, но все же он поступил не по-джентельменски.

      - Зачем пришла? – спросил Кай, снова демонстрируя свое плохое воспитание. Теперь он делал это намерено.

      - Проверить кое-что.

      Она расстегнула пальто и повесила на спинку кресла. А затем медленно, одна за другой, сняла длинные, до локтей, перчатки.

      - У меня ушло немного времени, чтобы научиться контролировать это. Конечно, я жница, и это много значит, но ведь и ты не просто демон.

      - Я больше не демон, - с гордостью ответил Кай.

      И он, правда, гордился этим. В центре его груди больше не было демонической метки. Он больше не питался душами и жизненными силами людей. Он научился брать силу из природы, из положительных эмоций, как поступали ангелы. Он отрастил себе крылья, потому что ему нравилось летать, и Кай теперь частенько практиковался в этом.

      - И кто ты теперь?

      Парень пожал плечами:

      - Кай. Арне. Красавец. Крутой парень.

      - Ты все еще можешь менять тела?

      - Не знаю, да и не хочу знать. Теперь это тело – мое. Отныне и до конца моей жизни. Если оно постареет и начнет увядать, значит, я умру вместе с ним.

      - Ты не умрешь, - улыбнулась Фиби.

      - Откуда ты знаешь?

      - Ну, я все же жница. Я знаю все о смерти.

      Она наклонилась к нему, и ее длинные темные волосы рассыпались по плечам.

      - Мне не полагается быть здесь, но мне все равно как-то.

      - Зачем ты здесь, Фиби? – спросил Кай во второй раз.

      Ему было и радостно видеть ее, но и больно. Пульсирующая рана в его груди не затянулась.

      - Ты сказала мне убираться.

      - А еще я сказала, что люблю тебя.

      - Я люблю Фиби Коллинз, но я не знаю, кто сейчас передо мной.

      - Фиби Коллинз больше нет. Я соболезную по этому поводу. Но я помню все, что помнит она. Пусть я не чувствую все, что и она, но главные чувства мне удалось сохранить. Мое главное чувство – любовь к тебе, Кай. Арне. Красавец. Именно это делает меня не похожей на других жнецов. Я пыталась влиться в их коллектив, стать такой, как они, пока не поняла, что это пустая трата времени. У меня своя дорога. Я не хочу жить отстраненно и быть лишь свидетелем. Я хочу распоряжаться собственной жизнью. Пусть мне будет больно, это залог того, что мне будет и хорошо. Лучше буду живой, чем камнем. Я люблю тебя, Кай, и я хочу быть с тобой. А благодаря Элоди Блейк у нас есть и кое-что еще…

      Она наклонилась и поцеловала его в губы.

      Кай ожидал, что сейчас начнет биться в судорогах и пускать пену изо рта, но почувствовал только приятное тепло внутри.

      - Кстати, скажи мне, Элоди с Семом и Рен с Ноэлем, они вместе? Там, где бы ни было это там.

      - Вместе, - ответила Фиби мгновение спустя, - пусть не так, как ты думаешь, но они вместе. И всегда будут вместе.

      - Отлично, это все, что я хотел знать. А знаешь, чего я хочу сейчас?

      Она не успела ответить, Кай подхватил ее на руки и поднял с кресла. Им многое нужно наверстать.

     //////

      Неро было трудно привыкнуть к тому, что он лишился своего призвания. Еще труднее было смириться со смертью сестры. Его представления о жизни, то, во что он верил, потеряли сразу две опоры, он и сам удивлялся, как до сих пор устоял.

      Медленно, но верно он шел к новой цели.

      Демонов и ангелов не стало, но всяких ведьм, эльфов, вампиров и другой нечести и без них хватало, но Неро решил, что с него хватит.

      Теперь все свободное время он посвятил подготовке поступлению в университет. Он решил выучиться на адвоката и теперь таким образом помогать людям.

      Лет через двадцать он видел себя успешным адвокатом, любящим мужем и отцом двоих детей. Если у него родиться дочь, он назовет ее Реджиной. Единственное, что он не предусмотрел, что придется для начала познакомиться с девушкой, но вряд ли это так же ужасно, как столкнуться один на один с разозленным демоном…или…

     ///////

      Демо сидела в поезде у окна. Все, что у нее было с собой, это небольшой зеленый рюкзак, где лежали только самые необходимые вещи. Она с нетерпением поглядывала на наручные часы. До отправления поезда оставались считанные минуты, а у нее все еще не было билетов.

      Она услышала смех в дальнем конце вагона и подняла голову, чтобы посмотреть, что там происходит.

      Кай с Фиби шли за руку. Фиби смеялась. На ней были джинсы, ярко-желтая кофта, длинные волосы собраны в хвост. Демо никогда не видела жницу в чем-то другом, кроме черного.

      - Привет, Демо, - поздоровалась Фиби, садясь напротив нее. На ее руках были перчатки.

      - Все, что нужно, у тебя? – спросила Демо у Кая.

      - Три билета в один конец.

      - А тебя отпустили с работы? – спросила девушка у Фиби.

      - Ну, я как бы не отпрашивалась, но Ред сказал, что прикроет меня, если что-то срочное. Ну и я буду время от времени отлучаться. Думаю, вы не расстроитесь.

      - Сморите, мы едем!

      - Это твоя первая поездка в поезде? – спросил Кай.

      Демо кивнула.

      Поезд тронулся с места и застучал колесами, унося их вперед. Они еще не определились точно с маршрутом, решили действовать по наитию.

      Они живы, они вместе, они свободны…Что еще надо для счастья?