Никогда не понимала, как можно так одеваться. Штаны висят черти-где,
кеды вообще шнурков не знали, а о футболках я уже молчу. Ёлочки, блин...
Я проводила взглядом очередную компанию "крутых рэпаков", идущих по
коридору моей родной школы, и наткнулась на спокойный насмешливый взгляд
смуглого брюнета. Безумно красивый парень идеального телосложения с
неизменно ироничным выражением лица, лениво прислонился плечом к стенке.
"Вот пижон"
Все его поза выражала спокойную уверенность и беспечность. Неизменные
руки в карманах и безумно раздражающий меня взгляд поверх очков.
Мое ехидство как ветром сдуло. Я приготовилась к еще одному бою.
- Привет, хиппи.
Ну вот опять он про это. Этому марроканцу явно не нравились мои
пристрастия. Ну да я ношу дреды, перевязанные желтой лентой, и
сумку со знаком пасифик. Но я не хиппи!
- Угу, - постаралась свести наше общение к минимуму я.
- Неа, так говорить нельзя. У нас говорят: "Привет, как дела?.."
Я изобразила на лице радость и живейший интерес его делами.
- Привет, как дела?.. - потрясла я еще руку вдобавок.
Смазливый морро опешил.
- Во, отлично, мне нравиться...
Но я уже развернулась и шагала прочь, подальше от этой ошибки природы.
Плюхнувшись прямо на лестницу у закрытой аудитории, я включила музыку.
В наушниках послушно заорал рок.
Я рассматривала свои вытянутые вперед ноги. Простые вытертые джинсы
свободно висели на ногах, а веселенькие желтые кеды в цветочек плотно
обтягивали щиколотки.
Проходя мимо, со мной поздоровался румын. Меня все время поражал этот парень, хоть он и был несколько застенчив и неуклюж, но все равно он держал королевскую осанку и широкую улыбку. Такой контраст не укладывался у меня в голове и поэтому я не переставала восхищаться им. Кивнув в ответ, я улыбнулась ему.
С лестницы вылетела маленькая и юркая учительница.
- Привет, Сонья, - нестройным хором пропел класс. Это панибратское
обращение до сих пор меня удивляет, но я уже привыкла.
Я нехотя вошла в класс. Обычно я сидела сама за последними двумя
одиночными партами, сдвинутыми в одну, поэтому в числе моих соседей побывал
весь класс. Наверное, поэтому я не сразу обратила внимание, КТО сидит за
моей партой.
- О, нет! Только не ты...
С последней парты, развалившись на стуле, мне нагло улыбался морро.
- Не хочешь сидеть со мной, садись в другом месте, -
осклабился он.
Я осмотрела класс. Последние парты в среднем ряду унесли в библиотеку,
поэтому из вакантных мест осталась парта только рядом с морро. Я
бросила мученический взгляд на небо.
- Господи, за что мне все это? - вопросила я по-русски.
Бросив вещи на соседний с морро стол, я отодвинула от него
свою парту, показала ему всем известную комбинацию из пальцев, и воткнула в уши наушники.
В ушах опять запел Боб Марли.
Урок пролетел за рисованием прыгающей туда-сюда Соньи. Получилось не
очень похоже, потому что она не останавливалась ни на секунду.
Спокойная reggae song заглушила звонок, поэтому я не сразу заметила,
что за моей спиной кто-то стоит. Я машинально закрыла рисунок рукой, но
было уже поздно.
- Это ты такой быть хочешь? - вещал из-за спины насмешливый голос
морро.
Я закрыла тетрадь, встала, спокойно и устало посмотрела брюнету в
глаза.
- А не пошел бы ты на три веселых, морро?
- Только вместе с тобой, Манья.
Я закатила глаза. Эту кальку с русского марроканец сотворил, услышав,
как называют меня друзья. Простое "Маня" из уст испаноязычных,
напоминало мне ругательство. И морро знал, что мне это не нравится.
- Как вам будет угодно, сеньор морро, - шутливо поклонилась я.
- Я конечно безумно рад твоему прогрессу в испанском, но почему ты
называешь меня "морро"? У меня что, имени нет?- безумно красивое лицо марро
выражало непонимание.
- А на большее ты пока не заслуживаешь, - устало ответила я, закидывая
на плечо сумку и выходя из класса. У меня сейчас был урок не с моим
классом, поэтому я, оставив морро и русских, направилась в аудиторию для
приезжих, собираясь отдохнуть и просто поболтать на английском с
Колобком.
Колобком мы, русские, называли плотненького учителя, который имел
сложнозапоминаемое имя. Мужичок прекрасно разговаривал на английском и
всегда подбирал интересные задания.
- Добрый день, - поздоровалась я с ним, скидывая с себя тяжелый груз
знаний, то есть сумку.
- Привет, Мария. У меня для тебя сюрприз.
Так Колобок всегда говорит, когда у него есть для меня интересное задание. Я
потерла руки в предвкушении.
- Вот, держи! Переведи все с английского на испанский, - сказал
учитель, выкладывая на парту печатные листки. - Я знаю, ты это любишь.
Я быстро пробежала глазами по первым строкам и возмущенно выругалась по-русски.
Обычно тексты для меня не имели никакого значения. Я переводила и про
обезьян, и про климат средней полосы Европы, и про пользователей
Интернета, но это было для меня слишком. Листочки у меня в руках несли на себе
краткую информацию про Марроко и мусульман.
Мало того что меня эти мусульмане по жизни преследуют, так еще и тексты
про них переводи!
- Вот дерьмо... - простонала я уже на испанском, роняя голову на руки.
- Может, научишься, наконец, уважать чужую культуру! - расхохотался
Колобок.
Я осклабилась.
Когда я неспешно выплыла из школы, меня ждала Галя - мы всегда ходим
вместе домой, нам по пути.
- Пошли, я тебя наконец с моим парнем познакомлю, - предложила она.
- Ну, наконец-то. Столько рассказывали про него, а я его и в глаза не
видела, - засмеялась я.
Мне травили про него байки, показывали фотографии, но живьем, так
сказать, я ни разу го не видела.
На другой стороне дороги действительно стоял Самир. Парень увидел Галю,
но не подошел к ней, а налетел на какого-то цыгана.
Я до сих пор понимаю не все слова, но, кажется, цыган чем-то обидел
Галю, а та сдуру рассказала своему парню. Вот, собственно, и последствия этого
дурацкого поступка.
Удивительно, как уверенно Самир чувствовал себя в своей злобе. На
голову ниже цыгана, более хрупкий азербайджанец нагло грубил заведомо
сильному противнику.
Я поняла что они будут драться только когда Дани демонстративно снял
футболку. Как только одежка перекочевала в руки его друга, цыган
набросился на бедного Самира.
Я сжала зубы, и крикнула застывшей в ступоре украинке:
- Галя, сделай же что-нибудь!
- А что я могу сделать?.. - растерянно вымолвила наконец она.
Совместными усилиями обеих сторон бойцов разняли. Самиру цыган разбил
нос, а тот, в отместку, рассек Дани бровь. Отделались вроде бы малой
кровью.
Я нервничала и тянула Самира за куртку.
Мы с Галей перевели Самира через дорогу, подальше от Дани, и начали приводить его в чувство и оттирать от крови. Черт, и даже Силой не возпользаваться! Пытаясь найти хоть одну сафетку, что бы вытереть пятна, я услышала голос Дани,
который кричал нечто нецензурное.
Самира удержать мы не успели. Он вырвался и побежал за покидающим поле
боя цыганом. Пережав через дорогу, он стал пробираться через заслоняющих его противника людей.
Тут вмешался чернявый морро.
Только увидев, что происходит, он резко скинул с плеча на землю
портфель и схватил Самира со спины, а я, пользуясь моментом, схватила его за
руки.
- Самир, пожалуйста, успокойся, - заглядывая в его лицо говорила я.
- Самир, - коротко позвала его подошедшая Галя.
Парень глянул на любимую девушку, котарая пыталась его успокоить и тяжело выдохнул.
Я глянула на держащего Самира марроканца. Его лицо было искажено
яростью и злобой, но было удивительно естественным, словно все что я видела
раньше, было лишь маской.
- Deja lo (отпусти его), - бросила я ему напряженно.
Удивительно, но он меня послушался.
В четыре руки мы с Галей повели Самира прочь. Я оглянулась - морро
смотрел нам вслед.
- Кто-то вызвал полицию, - нервно сказала украинка.
Общение с полицией для еммигрантов-нелегалов грозило департацией.
- Вот дерьмо...
Что-то в последнее время я слишком часто это говорю.
На следующий день о драке знали все: от мала до велика. С Галей
разговаривали учителя, а меня допрашивали любопытные. Мы лишь отмахивались: о таких глупостях рассказывать и хвастаться не приятно.
Вечером, разбирая папку эскизов, я наткнулась на рисунки своих
одноклассников - во время уроков я часто зарисовывала лица и позы находящихся в классе людей. Там были и зарисовки марроканца. Несколько эскизов
портретов и один в полный рост. Но все это было не то - непонятно,
некрасиво, неестественно. Вроде бы похоже, но... словно выдумано только что и
слеплено неумелым скульптором.
Я вдруг вспомнила его лицо с горящими глазами во время той памятной
драки.
Я взяла кусочек угля и открыла блок бумаги для художки.
Нарисованный эскиз сильно отличался от всех предыдущих, но в нем было больше от оригинала.
Лицо было невероятно искажено, но этот эскиз был самым лучшим, из
нарисованных мной за всю мою жизнь. Губы исказил оскал, ноздри вздулись,
пытаясь вдохнуть еще больше, а глаза... Глаза выражали безумную ярость.
Вот в чем его загадка.
В художке, сидя на неудобной табуретке и пытаясь сосредоточится на
очередной идеальной статуе, мои мысли снова и снова возвращались к
недорисованному портрету морро. Эскиз был настолько эмоционален, что у меня
замирало сердце.
Я не выдержала и перевернула лист. Все черты его лица я уже выучила
наизусть, пытаясь еще месяц назад нарисовать смуглого красавца. Как мне советовал отец, я пыталась понять его поступки и выбрала такой вот странный способ. Было истрачено тонны бумаги, было нарисовано горы портретов. Но вот
глаза... Сейчас они были живыми. Не муляжом, не подделкой, а действительно
глазами живого человека.
Я стерла ребром ладони лишние линии, размазав по бумаге уголь.
Дорисовала тень скул и челюстей...
- Сеньорита, вы хоть и не тем занимаетесь, но вынужден вас похвалить. Я
хоть и не знаю этого яростного юношу, но уверен, будь я на вашем
месте, не сумел бы столь точно передать это настроение. Этот портрет