Аннотация: Путешествие нашего современника во времена монголо-татарского нашествия на Русь продолжаются, тесно переплетаясь с современными проблемами. Будет ли это последний рассказ из этого цикла, я не знаю.
Виктор лежал, устремив взгляд в потолок. У него перед глазами перемежались картины мира, в котором он пребывал, будучи без сознания, и то, о чем он узнал из рассказов Зеркала и другой дворовой шпаны о Наташе.
Интересно, ее родители знали о похождениях дочери? Как узнать? Не спрашивать же их напрямую. А что даст, если они скажут? Не важно даже, что именно могут сказать.А может ребенок не от него? После такого предположения, он вдруг покрылся испариной.
- Витя, почему ты вдруг так побледнел? Тебе плохо? Я сейчас врача позову, - забеспокоилась жена - беспутная, но такая любимая Наташа.
- Не надо врача, со мной все в порядке, - ответил он.
- Витя, про какого такого шамана ты вдруг вспомнил?
- Когда я был у родителей, мне один предсказал, что у меня не может быть детей.
- И ты поверил какому-то шаману?
- Он не какой-то, он ездит по всему миру, лечит людей, предсказывает судьбу. Он известный экстрасенс, как сейчас модно их называть.
- Так это когда было. Сегодня уже никто не верит в Чумака или Кашпировского.
- В ваших я никогда не верил, а вот наши все, что предсказывают - сбывается, если не на сто процентов, то на девяносто пять - обязательно.
- Вот именно. Сам сказал, могут быть все-таки погрешности. Витя - это твой ребенок, не сомневайся.
- Как ты это узнала?
- Витя, родной мой, как может женщина об этом знать, тебе рассказать?
- Да, интересно.
- Когда мы с тобой начали встречаться, я никогда ни с кем..., - она смущенно замолкла, а потом продолжила, - в общем, ни с кем не была. Ты можешь верить, а можешь не верить - это твое дело. Я не буду тебе клясться, но это так. Если ты совсем мне не хочешь доверять, я тебя не неволю. Можешь ехать в свою степь, а ребеночка я смогу сама с помощью родителей вырастить.
В это время в палату заглянули те, о ком только что шла речь.
- Как здесь наш больной? Вижу, зять пришел в себя и не может насмотреться на свою красавицу-женушку, - елейным голосом запела теща.
- Вы все знали о похождениях своей дочери до свадьбы? - Прямо спросил Виктор.
- Это ты, о чем? - Встрял в разговор тесть.
- Вы наверно не знаете - целыми днями на работе, а вот жена ваша должна быть в курсе. Часто встречается с соседями. Неужели никто ни разу не предупредил. Везде встречаются добрые соседи, которые любят посплетничать. А уж если есть причина, то тем более, как не позубоскалить, как не сделать другому плохо. Тем более, живете вы мирно, без скандалов. Вон сколько в вашем подъезде брошенных жен. Завистливых людей много.
Отец Наташи повернулся к своей жене:
- Лена, это о чем он?
- Вижу, выздоровел наш зять. Да, часто мне рассказывали злые языки про мою Наташеньку, но я не верила. И не верю. Правильно ты, зятек наш миленький, подметил, люди вокруг нас - сплошь и рядом завистники, поэтому и не верю. Но почему вдруг ты, как только очнулся от приступа гипертонии, сразу начал рыться в прошлом нашей семьи?
- Мама, это ему пацаны из нашего двора наплели с три короба, а он, дурачок, поверил, - прояснила этот вопрос Наташа.
- Это хулиганье? - изумилась Лена, - так стоит ли вообще на них обращать внимание. Наташа очень красивая девочка, и, конечно, многие мальчишки хотели с ней гулять, может даже доченька и согласилась с кем-нибудь из них сходить в кино. Так что из этого? Ладно, вы уж сами разбирайтесь, а мы с Геной пойдем. Тем более, ты поправляешься и беспокоиться причин нет.
- Подождите, а почему вы сразу с радостью согласились отдать свою красавицу замуж за меня?
- Видим - парень самостоятельный, так почему бы и нет? Если бы знали, что у тебя вдруг проснется такая ревность, то наверняка подумали бы сто раз, прежде чем соглашаться.
- Мама, папа, у нас с Витей скоро будет ребенок, - сообщила родителям Наташа.
- Как это здорово. Какие вы молодцы. Гена, что ты стоишь истуканом? Поздравляй детей. Мы предчувствовали это с мужем и поэтому, как раз сегодня пришли сказать, мы собирали деньги на новую квартиру. Но мы привыкли к своему старому жилищу, поэтому решили купить квартиру для вас. Вот выйдешь, Витя, из больницы и сразу идите подбирать для себя удобное жилье.
Муж посмотрел на жену недоуменно, но она подхватила его под руку, и они вышли из палаты.
- Наташа, ты тоже иди домой. Я чего-то устал от всего этого.
- Мне прийти завтра?
- Приходи.
Витя повернулся к стене и снова впал в забытье.
*****
Широка степь. Не видно ни конца, ни края. Ветер колышет ковыль, который чуть слышно шумит. В одиночестве стоит конь под сбруей. А в траве лежат два человека - мужчина и женщина.
Он гладит ей живот:
- Скажи, ты в самом деле сможешь родить мне сына?
- Я не знаю, кто будет, но ребенок у нас появится, я чувствую.
- Как это можно чувствовать?
- Не знаю, но чувствую.
- У меня есть две жены, ты будешь третьей.
- Я не хочу быть третьей, я хочу быть единственной.
- У меня большое хозяйство и много работы, ты не справишься одна.
Они замолчали.
Ветер продолжал качать ковыль, а Шилугэн гладить живот своей пленнице.
Очень тихим голосом молодая женщина спросила:
- Хозяин, мы возвращаемся к тебе домой?
-Я не хозяин твой, я мужем твоим буду, если родишь мне сына.
- А если дочь?
- Значит следующим родится сын.
- Откуда ты можешь это знать?
- Шаман сказал.
- Наши колдуны тоже умеют предсказывать будущее, но наверно на счет меня они ошиблись.
Они замолчали, но Шэлугэн продолжал ласкать свою пленницу. Сквозь грубую ткань ее сарафана он чувствовал ее впалый живот, чуть ниже маленькую впадину пупка, а еще ниже маленький мягкий податливый холмик. Он никогда не ласкал своих жен, не принято у монголов так вести себя со своими женщинами. Кочевая жизнь диктовала свои законы и порядки по отношению к женам и наложницам.
Что я делаю,- думал он,- зачем я так веду себя с ней? Не родит она мне ребенка, я немного с ней потешусь, а потом продам, мне многого не хватает в хозяйстве, да и неизвестно, что будет без хозяина дома, как управятся со всем нерадивые жены -Тэмулэн и Сочигэл, даже если я привезу ее в дом... Впрочем, и это невозможно, поход только начался, куда мне ее деть ? Даже, если привезу ее к себе , эти ее сживут со света.
Беспорядочные мысли проносились в голове воина. Хотя выхода не находил, не переставал ласкать свою пленницу. Какая она красивая, никогда у него не было такой. Но поход только начался, сколько он еще сможет схватить этих русинок? Может будут еще лучше, еще красивее, да и нетронутые, а у этой много было мужчин, она сама призналась.
Шэлугэн положил голову своей наложнице на грудь и заснул. Устал он, ночь была бессонная, длинный переход, а потом нападение на село, но больше всего он устал от страсти и ненасытности, когда пользовал свой трофей.
Вдруг над ними нависла тень.
- Шэлугэн, знатный трофей ты добыл. Умеешь ты из всего выбрать самое лучшее.
Тот, к кому были обращены эти слова сразу вскочил, взглянул на подъехавшего и успокоился.
- Это ты, Чилэгэрбөх?.
- Я, конечно, почему удивлен так?
- Думал, ты сейчас подсчитываешь балыши, которые сможешь выручить за добычу, что успел уже захватить.
- Это успеется, все у меня в обозе, но как мы может много добыть после вашего передового отряда?
- Так почему сам не вызвался быть в первых рядах?
- Так, кто у меня спрашивает, куда назначили, там и нахожусь.
Во время этого разговора Шэлугэн пытался рукой задвинуть свою пленницу себе за спину, хотя понимал, Чилэгэрбэх уже ее видел и успел оценить по достоинству, а славился он тем, что в бою старался быть позади, а при грабежах всегда оказывался в первых рядах, и в придачу ко всему он был очень жадным.
- Много наших воинов было убито или ранено? - Спросил Шэлугэн, стараясь перевести разговор на нейтральную тему.
- Немного. Русины не ожидали нашего внезапного нападения, еще неделю назад мы приезжали к ним на базар торговать и клялись в вечной дружбе, но нужно всегда держать оружие наготове, а у них какой-то их праздник был, вот и расслабились. Ты лучше все это видел.
- Хорошо, все вернутся домой, потом поделим добычу и снова заживем мирной жизнью, будем пасти скот, растить детей.
- Все это так, вот только не все захотят делиться награбленным.
- Для этого есть десятники, сотники, которые смогут все посчитать и все справедливо разделить.
- А как будем делить твою пленницу? - Наконец Чилэгэрбэх задал вопрос, который его интересовал.
- Как ее можно поделить? Никак.
- Шэлугэн, мы с тобой друзья, и поэтому можем быть откровенными. У тебя три жены, но детей у тебя нет, а нам нужны дети, которые в будущем будут нашими воинами, которые смогут приумножить славу и смогут в старости не дать нам умереть голодной смертью. Ты согласен?
- К чему ты это все ведешь? - Шэлугэну уже было понятно, для чего к ним подъехал Чилэгэрбэх.
- Ты с ней натешился, а сейчас отдай ее мне. Я ее не буду обижать, но детей она от меня будет рожать каждый год.
Щэлугэн был наслышан, как Чилэгэрбэх относится к своим женщинам, которые у него долго не задерживаются. За любую самую маленькую провинность он их жестоко избивает, когда они ему надоедают, он их продает или обменивается с такими же, как он сам.
Есть у него жена, которая является его троюродной сестрой, и которую он боится больше шайтана, но она остерегается рожать, так как первые роды были очень трудными, и она чудом осталась жива, но детей она хочет. Поэтому не препятствует своему мужу привозить пленниц, которые рожают детей, а потом эти несчастные женщины работают от зари до зари, и к детям их не подпускают, но все это до первой провинности или, если она почувствует, что ее муж привязался к своей будущей жертве.
-Чигэрбэлэх, поход только начался, нам предстоят большие переходы и великие сражения, мы сможем добыть еще много добра и женщин, и я надеюсь ты не останешься без добычи, - Шэлугэн постарался избежать конфликта и не нажить себе влиятельного врага, но в тоже время он понимал - эту русинку он не отдаст никому, чего бы это ему не стоило.
- Друг мой, ты все верно говоришь, но ты в передовом отряде, я тоже просился к вам, но меня не взяли, сказали, мое время еще впереди. И так мне говорят уже не в первый раз, но мне, как и другим нашим храбрым воинам, хочется проявить себя уже в ближайшее время и конечно же приехать домой не с пустыми руками. Моя жена, Цогтгэрэл, не зря она получила такое имя при рождении, все время меня упрекает, все воины возвращаются из похода с полным обозом, а я везу только то, что никому не нужно.
- Друг мой, Чигэрбэлэх, я помогу тебе в дальнейшем. Обещаю десятую, нет пятую часть своей добычи отдать тебе, но вот эта женщина не продается, не обменивается, она останется со мной.
- Подожди, не торопись отказывать мне. Я могу тебе предложить за эту совсем неказистую русинку такое, от чего ты не сможешь отказаться. Я понимаю, что переплачиваю, но не могу сам себе отказать в такой малости. Я даже разрешаю тебе, рассказывать всем, какую выгодную сделку ты совершил, и какой Чигэрбэлэх глупый.
Чигэрбэлэх полез в сумку, которая была подвязана к седлу, и вытащил оттуда много всякой кухонной утвари, украшения, достал оттуда длинную кожаную плеть с тремя концами. Все это он положил на землю:
- На, Шэлугэн, мне ничего для друга не жалко, забирай, пока я не передумал.
- Я же сказал, эта женщина не продается.
- Хорошо, у меня есть еще предложение, - дай мне ее только на эту ночь, а я тебе ко всему этому добавлю, никогда не думал, что когда-нибудь расстанусь с ним, - Чигэрбэлэх отстегнул от пояса ножны, вынул из них нож, - посмотри, какая у него рукоять, вся в камнях, а удобная, возьми его, и ты почувствуешь, как твоя рука удлинилась на размер этого ножа. Я сегодня зарезал одного русина этим ножом, очень он не хотел расставаться со своим добром, нож вошел ему в грудь сквозь ребра, я даже слышал треск его костей, а на ноже ни одной зазубрины. Потрогай, - он протянул нож Шэлугэну.
Но тот не стал даже смотреть на все это, только молча помотал головой из стороны в сторону.
Чигэрбэлэх постоял еще немного, понял - не получит он эту женщину, потом резко выхватил саблю и ринулся на своего неподкупного друга.
Щэлугэн отпрянул в сторону, успев в это же мгновение оттолкнуть русинку, и в свою очередь поднял вверх саблю.
Они долго ходили по кругу, каждый знал - кто-то должен первым сделать выпад, но если промахнется, то это может стоить ему жизни. Шэлугэн понимал так же, он не должен убивать своего врага, очень у него влиятельные родственники, которые никогда не простят ему смерть члена семьи.
Но это понимал и Чигэрбэлэх, поэтому он первым сделал выпад, но его сабля натолкнулась на оружие его противника.
Они сблизились, сабли скрестились и в упор смотрели в глаза друг друга.
- Шэлугэн, мы не должны убивать друг друга, поэтому давай сабли отбросим в сторону и схватимся в рукопашную. Кто кого одолеет, тому и будет эта русинка. Поверь, она не стоит жизни воина великих монголов.
Они так и сделали, хотя Шэлугэн понимал, его шансы против Чигэрбэлэха очень призрачные. Пока он скакал в передовом отряде, его противник отсыпался в обозе, к тому же был выше его и толще. Но Шэлугэн рассчитывал на свою ловкость и скорость, и он был уверен, правда на его стороне, и она должна ему помочь, вот только не взял во внимание, что он после боя очень долго любил свою русинку, а на это тоже ушло много сил.
И снова они долго ходят по кругу, присматриваясь и приноравливаясь. Шэлугэн захватил руку соперника и дернул на себя, но Чигэрбэлэх успел обхватить туловище соперника, и они упали на траву. Они долго перекатывались, то один, то другой оказывался сверху, но в один момент Шэлугэн почувствовал - силы на исходе. Наверно, я буду вынужден расстаться со своей русинкой. Бедная женщина , какая судьба ее ждет, но сделать он уже ничего не мог.
Чигэрбэлэх прижал его к земле:
- Все, Шэлугэн, ты проиграл, - сквозь зубы проговорил он, - она моя, и это справедливо.
- Не отдам я ее тебе, пока живой, не отдам. Не прощу я себе потерю этой женщины.
- Значит, говоришь, не отдашь пока живой, тогда подыхай.
Чигэрбэлэх двумя руками схватил своего противника за шею и начал душить.
Шэлугэн почувствовал, задыхается он, воздух в легких заканчивается, может он бы уже и попросил пощады, может быть он и отдал бы свою русинку, а может предложил бы большой выкуп за нее, да не мог ничего произнести. Перед глазами поплыли разноцветные круги, сердце, которое сначала билось учащенно, замедлило свою работу. Шэлугэн последний раз взглянул на солнце, мысленно попрощался с жизнью.
Наверно шаман ошибся, не будет у меня детей, и умру я сейчас в этой бескрайней русской степи, но вдруг почувствовал, как руки Чигэрбэлэха ослабили свою хватку.
Может он решил меня пощадить, все-таки в детстве мы часто вместе играли, и в походы вместе ходили, мы монголы, не должны один другого убивать из-за какой-то наложницы, подумал он и потерял сознание.
Но забытье его длилось мгновение, потом он почувствовал тяжесть тела Чигэрбэлэха на себе, и попробовал сбросить его. Это ему удалось легко. Шэлугэн поднялся на ноги, взглянул на недавнего своего противника и увидел под левой лопаткой у него тот знаменитый нож, которым совсем недавно хвастался Чигэрбэлэх, и который он был готов отдать за обладание русинкой, которая стояла тут же закрыв руками глаза, плечи ее дрожали от рыданий.
- Ты убила его, - сказал Шэлугэн, как будто это было непонятно.
- Да, я убила его, но как это у меня получилось, я не понимаю. Я очень испугалась, что мне придется пойти с ним в обоз.
- Ты понимаешь, что тебе грозит за убийство монгола?
- Мне все равно.
- А пойти в наложницы к нему или ко мне тебе было не все равно?
- Наверно не все равно, я не знаю.
- С тебя кожу с живой сдерут при всем народе и делать это заставят меня.
- Значит так тому и быть, - в глазах ее снова появилось недавнее равнодушие к своей судьбе.
- А если я не стану это делать, то нам двоим переломают позвоночники и оставят умирать в степи.
- Тебе решать, - очень тихо сказала девушка и опустила глаза.
- Мы не сможем это скрыть, он наверняка кому-то сказал куда поехал и зачем.
Девушка молчала, она уже все сказала, и понимала, судьба ее сейчас в руках Шэлугэна
- Ты на коне когда-нибудь ездила? - На секунду задумавшись, спросил он.
- Сама - никогда.
Придется научиться.
Шэлугэн подвел девушку к коню Чигэрбэлэха, помог ей на него сесть, а потом внезапно спросил:
- Как тебя зовут?
Наталья.
- Странное имя. Что оно означает?
- Не знаю.
- Я тебя буду звать, Жаргал.
- Оно что-то обозначает?
- На монгольском, это счастье.
Какое же я счастье? Одни горести от меня и проблемы.
- Вот и посмотрим. А сейчас поедем на север. Видимо судьба моя жить на чужбине, среди других людей, это мне тоже шаман предсказал.
*****
Виктор открыл глаза.
Он увидел врача, медсестру и бледную, в лице ни кровинки, свою жену - эту беспутную Наталью.
- Витя, я так испугалась, - с дрожью в голосе сказала она, - ты вдруг перестал дышать и все приборы начали чертить прямые линии.
- Скажите спасибо своей жене, если бы она промедлила хотя бы минуту, мы бы не смогли вернуть вас к жизни.
- Ты моя, Жаргал, - сказал Виктор.
Он закрыл глаза, но с губ его еще долго не сходила улыбка.