Однокомнатная квартира разделена гипсовой перегородкой, через которую ничего нельзя увидеть, но все можно услышать.
На раздвинутом диване лежат двое совсем еще молодых людей. Он ласкает ее, но она старается откинуть его руки. Это у нее получается плохо, потому что сама жаждет ласк.
- Витя, я тебя прошу, не надо. Родители еще не спят, - с жарким придыханием, чуть шевеля губами, шепчет она.
- Наташенька, родная моя, но сколько можно ждать? Так наша молодость пройдет, а мы все будем ждать, когда твои родители уснут. Днем, ты отговариваешься- они могут в любую минуту войти, а ночью..., - он не договаривает фразу, целует ее горячим поцелуем, который она уже не может просто так вытерпеть.
- Давай, только очень тихо и осторожно. Слезай на пол.
Он стягивает одеяло вниз, затем подставляет руки и бережно укладывает свою женщину на ложе любви.
Сдержаться они не могут, глубоко и со стонами дышат, ее руки впиваются в его спину, оставляя царапины на спине и ниже. И вот он - кульминационный момент, когда откинуты все предостережения и стыдливость. Они одновременно издают приглушенный, но все же клич победы и торжества молодости и силы.
*****
На другой половине этой квартиры происходит нечто подобное.
На кровати лежат мужчина и женщина. Они еще молоды, ему еще и пятидесяти не исполнилось, а она еще моложе.
- Лена, мне кажется, у тебя кто-то есть, - шепчет он.
- С чего ты взял, дурак?
- Когда мы с тобой в последний раз любовью занимались?
- Ты что, не понимаешь? Там за перегородкой все слышно.
- Мы можем слышать, а они не должны. Так, что ли?
- Приблизительно. Они молодые, им можно, а нам надо сдерживать свои желания.
- Ты считаешь, мы свое уже отжили?
- Что ты такое говоришь? Конечно, нет. Я все понимаю, но не могу я.
- Что ты не можешь? Наташка наша с малых лет вот так живет. Что ты думаешь, она ни разу не слышала?
- Наташка -это одно, а зять - другое. Не смогу я утром встать и посмотреть ему в глаза. Как подумаю, что он услышит, как его теща сладострастно повизгивает по ночам, буду ходить красная от смущения и прятать глаза.
- Леночка, они там в их чумах этим занимаются вообще на глазах у всех домочадцев.
- Это они, у них культура такая, а мы другие.
*****
-Витя, давай выйдем на улицу, немного пройдемся.
Он усмехнулся, но не говоря ни слова, встал и начал одеваться.
Наташа и Виктор очень странно смотрелись, стоя рядом.
Она была высокая стройная, белокурая красавица, он же , ниже ее на полголовы, смуглый, явно азиатского происхождения.
Выйдя в прихожую, они обулись и нарочито громко хлопнули входной дверью, вышли на лестничную площадку.
- Натулик, вот ты мне скажи. почему вы думаете, что у нас совсем нет культуры? Что мы звери какие-то? Что мы можем трахаться на виду у всех? Чем мы хуже вас? Твои родители ни разу не были восточнее Москвы, но все про нас знают. Откуда?
- Витенька, ты не обижайся на них. Мои родители хотят, чтобы у нас было, как можно лучше все, но и их понять можно. Они еще совсем молодые, и им досадно, что у нас такие стесненные условия жизни. Мне мама говорила, они мечтали иметь много детей, но из-за этой чертовой одной комнаты, не смогли себе позволить.
- Что ты хочешь сказать, они всего один раз занимались сексом, а сделав тебя, прекратили?
- Нет, конечно, но детей больше не заводили. А так, я сколько раз все слышала.
Выйдя на улицу, они сели на скамейку возле подъезда, он обнял ее за плечи.
- Витя, ты забыл, как они тебя побили? Хочешь еще?
-Так это было, когда, мы с тобой только встречались, а сейчас я твой законный муж, и поэтому должен знать своих соседей. Идем, познакомишь меня с ними.
- Витя, я очень не хочу к ним идти, наверное, они снова пьяные, начнут всякую ерунду болтать. А ты будешь всему верить и расстраиваться. Тебе это надо?
- Мы с тобой еще до свадьбы говорили о том, что было раньше у тебя, нас не должно касаться. Я тебя люблю и ничто не сможет разрушить эту любовь.
-Ладно, пойдем, но только, если они начнут хамить, мы сразу уходим. Договорились?
Он утвердительно кивнул.
-Привет ребята, - поздоровался Виктор, подходя к веранде.
- Привет, если не шутишь, - ответили ему вразнобой молодые люди, -ты вовремя подошел, мы как раз рассказываем анекдоты про чукчей, а ты нам без анекдотов нравишься.
- Закрой рот, Зеркало, - отреагировала Наташа.
- А ты чего вдруг начала выступать. Думаешь, захомутала своего Шойгу, так стала приличной женщиной и поэтому имеешь право пасть открывать. Забыла, как в том подвале валялась, и мы все что хотели, то и делали с тобой?
- Витя, я тебя предупреждала, не надо к этим подонкам подходить. Пойдем отсюда.
- Нет, я хочу дальше послушать, что они еще придумают.
- Придумают? Вон Ванька идет, спросим у него, он никогда не врет.
-Ванек! - Позвал громко тот, кого Наташа назвала Зеркалом, - иди сюда, расскажи, как мы Наташку пялили хором в подвале, а то Шойгу мне не верит.
- А чего там рассказывать, - он снял рубашку, - посмотри Шойгу, это следы от ее ногтей. Хочешь, могу и трусы снять, - он громко издевательски заржал.
Виктор почувствовал сильное головокружение, земля уходила из-под ног. Он снова посмотрел на свою жену, она была права, не надо было к ним подходить, но все равно я ее люблю, это была последняя его мысль.
1
Шилугэн вылез из гера (*1), вдохнул полной грудью.
Как же хорошо дышать ранним весенним утром в степи. Он пошел к лошадям, которые его встретили громким ржаньем. Какие умные животные, лошади. Хозяина узнают издалека и всегда рады его приходу. Он гладил их поочередно и каждой находил только ей предназначенные ласковые слова.
-Шилугэн, ты с лошадьми ласков, а с нами настолько груб, что не находишь ни одного ласкового слова? Неужели не заслужили, ублажая тебя с вечера?
-Тэмулэн, я бы вас еще больше, чем лошадей любил, если бы вы меньше ругались между собой. Вот скажи, почему вы вчера вечером схватили друг друга за волосы с Сочигэл? А когда вас попробовала урезонить молодая Эбэхэй, так вы вдвоем на нее набросились? Посмотри, лошади смирно стоят и каждая ждет ласки и дойки. Они умнее вас, они знают - Шилугэн никого без своего внимания не оставит.
- Когда ты последний раз залезал ко мне под мое теплое, моими руками сделанное, войлочное одеяло?
- Вот именно, что войлочное одеяло, под которым жарко. Я уже не говорю о том, когда ты последний раз в реку заходила.
- Так вода холодная.
-Почему-то для лошадей и Эбэхэй вода нормальная, а для Тэмулэн и Сочигэл - холодная. Почему вы не стираете одежду, которая провоняла кислым молоком?
- Мы целый день работаем, а Эбэхэй только и остается одежду стирать и Шилугэна ночью привечать.
- Правильно говоришь, Тэмулэн, - к ним подошла Сочигэл, мы с тобой можем поссориться, но мы свои, а эту молодую ты привел неизвестно откуда, да еще такой калым за нее дал. Сколько балышей (*2) ты заплатил за нее.
Последней из гера вышла Эбэхэй, она отошла в сторону и справила малую нужду.
-Вот учитесь, а вы прямо здесь все это не стесняясь вытворяете. - указал старшим женам Шилугэн.
- У них такие обычаи, а у нас - свои. Может, ты хочешь перейти к ним?
- Скоро мы все будем вместе, поход на запад намечается. А сейчас давайте будем работать, идите доить овец и коз, а я кобыл.
-Шилугэн_ - позвала Эбэхэй.
- Я всем сказал, идите доить коз и овец.
- Шилугэн, мне кажется, я тяжёлая.
- Не может быть, мне шаман сказал, у меня не может быть детей, пока я не приведу в дом русскую жену.
- Сходи еще раз к шаману.
- Шаман не может изменить это. Ему "вечное синее Небо" сказало. Он молился Тенгри (*3) по моей просьбе, но все по-прежнему, у тебя не может быть детей. Иди и работай.
2
К нему подбегали дети соседей, которым он наливал кобылье молоко, дарил, заранее вырезанные из дерева игрушки, и все время тяжело вздыхал.
Какая хорошая Эбэхэй, знает, как я мечтаю о детях, вот и пытается поднять мне настроение.
Мысли его прервал шум, который возник возле стада овец. Он повернул голову, приложил ладонь ко лбу, сразу понял, что это его жены ссорятся.
- Тэмулэн, Сочигэл, Эбэхэй, прекратите ссориться. Что случилось?
- У тебя не может быть детей от нас, а Эбэхэй не хочет работать, говорит ей нельзя, она ребенка ждет и скоро мы будем твоими и ее рабынями, а она будет растить маленького наследника, а когда ты умрешь, то прикажет, чтобы нам позвоночник переломали. Мы будем старыми уже и никакую работу делать не сможем.
- Мне некогда сейчас с вами разбираться, надо стрелы делать и лук налаживать, завтра выступаем на запад, но я все равно это так не оставлю. Давайте Эбэхэй самую тяжелую работу.
Сказав все это, он пошел в лес, взяв только небольшой кусок хурута (*4).
3
Вернулся он не скоро, но колчан его был полон стрел, так же у него было новое копье, которым он собирался убивать многочисленных врагов, только надо было у кузнеца заказать наконечник. Он шел к своему геру, когда его позвали на собрание воинов.
Хан долго, не забывая ни одной мелочи, объяснял где и кому следует быть при нападении на русский город.
Шилугэн в этот раз попал в передовой отряд, который будет двигаться намного впереди всего войска, грабить небольшие незащищенные поселки и наводить страх и панику на жителей русского города Рязань.
Возвращаясь к своему геру, он размышлял о том, что ему делать со своей семьей. Раньше он думал взять жен с собой, потом решил, с ним пойдет только Эбэхэй, а остальные смогут отсидеться в степи вместе с семьей его старшего брата, но сейчас он в передовом отряде, а это значит, надо кого-то просить, чтобы в том числе и за Эбэхэй присмотрели.
А если в самом деле Эбэхэй забеременела.
С такими мыслями он ехал на коне к своему геру, к своей семье. Еще далеко, не доезжая до места, он понял, что-то там случилось, он подогнал коня, которого никогда не бил и не кричал, конь понимал его команды спокойным голосом и выполнял их быстро и точно. Если бы не конь, которого он назвал, Бедзеранг, то он бы растоптал человека, лежащего на земле недалеко от его гера.
Бедзеранг всхрапнул и встал на дыбы.
- Что случилось? - Спросил Шилугэн у своего коня, он привык так разговаривать с ним.
Конь снова только заржал, но с места не тронулся.
Шилугэн спешился и наклонился над человеком, лежащем на земле, в котором он признал свою жену, Эбэхэй.
Он поднял ее на руки, уложил поперек коня и взяв Бедзеранга за уздцы, пошел к своему геру.
Только уже подойдя к костру, который разожгли его жены, он увидел между ног у Эбэхэй кровь.
Прав был шаман, не будет у него от монгольских женщин детей, только не предупредил, что другие жены из страха и зависти будут препятствовать этому.
- Мы не виноваты, это она сама упала, подняв большой тюк с войлоком, - закричали они сразу.
Шилугэн сидел долго у костра и думал. Подошла Тэмулэн.
- Это Сочигэл подставила ей ногу, Эбэхэй упала, а потом отползла в сторону и застонала.
- Потом разберемся, а сейчас иди спать.
Шилугэн продолжил сидеть у костра и потягивать мелкими глотками черный кумыс.
Чуть позже вылезла Сочигэл
- Муж мой, она споткнулась о мою ногу, но я ее специально не подставляла. Я хотела сбегать за шаманом, но Тэмулэн мне запретила. Сказала, Шилугэн будет сердиться, так как у него накануне похода нет лишних балышей.
- Иди спать, утром разберемся.
Сочигэл зашла сзади своего мужа и сделала попытку его обнять, но он нервно сбросил ее руку
- Повторяю, иди спать. После Эбэхэй я не могу с вами спать.
4
Шилугэн поднял труп Эбэхэй на руки. Положил ее поперек крупа Бэдзеранга и повез в открытую степь. Там он с помощью сабли выкопал неглубокую яму и похоронил свою любимую жену, которая так хотела и могла, но не подарила ему наследника.
Вернулся к своему геру, выгнал двух оставшихся жен и начал хлестать их плетью, крича
- Как я вас ненавижу! Будьте прокляты! Я никогда больше не буду с вами делить ложе! С этого момента вы только пасете скот и спите рядом с овцами и козами.
Как долго бы это продолжалось, никто не знает, но взглянув на небо, Шилугэн увидел звезду, которая указывала время начала похода.