ленин вечно молодой и надежда константиновна крупская лежат крепко обнявшись на полу шалаша и думают одинаково, об одном и том же думают супруги дней суровых, точь-в-точь как две половинки одного целого, как родненькие: щас бы макарошек с маслом, яишенку и квас, щас бы скумбрию холодного копчения пожирней, расстрел буржуев перед стеной и лука колечками в уксусе.. или рульку свиньи, или сало свиньи, или уши свиньи кучу, в любом количестве крестьянство будет коллективизировано, все заберем поделим, ах, с пивом свинью бы поставить на стол и сесть самим напротив со слюнями во рту, встать с земляного пола сейчас, сесть за стол и утолить полностью голод..- может подрюкаемся?- безвольно предложил вовочка, но сразу осекся,- хотя нет, нас же набьют сеном и положат навечно в мавзолей, какие уж тут дрючки. мы можно сказать мумии.- но кушать покамест хочется, красавец. может, лучше тебе на охоту сходить, владимир ильич, заодно и в индейца поиграть, погоняться за двумя зайцами, бизона обезглавить, понять, может быть, тура, выловить пение у птиц, украсть рысь, в конце концов котлет пожарских купить несколько сволочь! деньги-то у тебя есть! чемодан немецких марок вон стоит, стервец ты этакий, все экономим, откладываем в долгий ящик.. а я жить хочу!. сейчас жить хочу!. немедленно!! володя!.. пока ты охотишься, я активно проведу отпущенное мне время, я не буду тратить впустую минуты, и отправлюсь собирать мидий на мелководье озера разлив, возможно, обнаружу яйца крачек среди холодных скал, на берегу пустынных волн постою дум великих полн, попахну конфетами, почему нет,- крупская на черной земле была такой милой.- не даром тебя зовут надежда константиновна! благодаря тебе только и живу, с тех пор как стала ты близкая и ласковая, альпинистка моя, скалоллаззка моя, которая из любой меня щели вытаскивала, выскребывала меня по кусочкам, спасибо тебе на том, дама моего большого сердца,- ленин ловко улыбнулся своим воспоминаниям, и хотел было взять гитару спеть, когда крупская продолжила мысль.- вот и давай тогда, бери лук, стрелы, пращу, камешки, копье длинное, и ступай добывать пропитание, мужчина моей мечты, вечно молодой и красивый дедушка ленин, вождь краснокожих..- молчи! дура! все, я ушел.- встал, собрал все необходимое в портфель, и правда покинул шалаш молодчина ленин. как сейчас вижу его в кепке, пиджаке и брюках широкими шагами удаляющегося в лес. в той жизни я был самцом белки, и очень боялся за свои глаза, как бы кто в них не стал целиться, а тем более стрелять! ух, страшно, если вдруг попадут! белке в глаз! я тогда не любил людей, жил обособленно, скромно, в дупле дуба, и как раз запасался на зиму разными шишками, орешками, искал везде грибочки и высушивал их на сучках вокруг своего жилища. очень много было у меня насущных дел, но я все равно решил проследить за лениным, куда он пойдет, что будет делать, мне было очень интересно. поэтому бросил я все свои дела и стал прыгать с ветки на ветку вперед, вслед за лениным, все дальше и дальше в лес, где, по слухам, живут самые толстые партизаны, и чего там еще только наверное не водится, вот и узнаем, с лениным не страшно, с лениным веселей! прыг-прыг, топ-топ, мы углублялись и углублялись в самую чащу, к самым забытым зверям, самым истребленным птицам, самым исчезнувшим рыбам, всему самому редчайшему, что невозможно представить себе. вдруг, неожиданно для меня, ленин сбавил шаг, опустился на четвереньки, и начал красться, как будто богиня охоты диана, полуобнаженная лесная нимфа, он полз по палой листве и нюхал воздух. какой молодец, глядя на него сверху подумал я, какой и вправду вечно молодой вождь! он честно заслужил все свои имена! как гибок, плавен, быстр! сколько кошачьей грации в лысом ленине, трудно поверить! я тихонько сидел на ветке ольхи, и чуть не пищал от восторга. да, зрелище было потрясающее, ленин полз почти не оставляя следов, он не пах не звучал ни с кем не здоровался, молча раздвигал палую листву, и пролезал дальше, молча полз, и был впереди планеты всей, полз, и планировал провести здесь электричество, полз, и планировал раздать землю крестьянам, полз, и задумывал заводы рабочим, полз словно по пленуму цк и хотел все здесь устроить по справедливости, как и должно быть в местах строящегося коммунизма. долго ли коротко ли, так дополз он до состояния огнегривого льва, потом переполз в состояние исполненного очей синего вола, прополз сквозь виртуозного вепря, жестокого орла, русского мужика, крестьянку, нежного попа, прополз простые истины, передовые идеи, победы и поражения, понимая немецкий и насилие, полз сквозь толпы торфа и тащил с собой оружие классовой борьбы, он различал березовые очертания гробницы, обрывы рек, луга, бескрайние разливы лани, запах судака, под я другой такой страны не знаю пропадал и снова появлялся, полз под останки юного рэкетира прошлого, под останки громадного зверя будущего, под забитого в жертву козла и статую будды ленин легко пролезал, и всегда, всегда поступал правильно. конечно, ведь ленин был едва ли больше сквозняка, не больнее ножа гильотины, не больнее вечного сна, он полз по отсыревшим черным пням, что многие бы приняли за чудачество или садизм, а мне казалось лишь шелестом бузины, шелестом осины, едва заметным увеличением травы, появлением ягод рябины, течением лишенной лица воды от песка к песку из долины в долину он длился и длился уже очень давно. порой ленин лишь лучился вглубь леса, да, и я думаю, он специально молчал, он не хотел ни с кем разговаривать, и наконец лишился дара речи совсем, постепенно потерял дар дыхания, дар думать разную дрянь, дорожить чем бы то ни было, и его действия вправду больше чудились нежели совершались. да, было не по себе, даже страшно, невозможно смотреть, и тогда я почувствовал, что он метит в мои глаза, что он уже попадает, заполняет мои глаза пока я бессознательно смотрю на весь этот цирк, ленин выбирает освещение, ленин выбирает облака, ленин поля, ленин леса, ленин кручины, какая красота, смотрел я, как в сказке не больно, не скучно, не нужно сопротивляться, смотрел я, не нужно бояться, как в сказке, я закрыл глаза, открыл маленький беличий рот и едва надкусив ощутил ленин слива брызжущая соком, ленин сладчайший плод. мне стали рисоваться упоительные картины сада вечного блаженства, мне хотелось туда добраться с дерева на дерево, с дерева на дерево, и оказаться там налысо. чтобы срывались и падали плоды, чтобы срывались и падали плоды ленианы и я с целыми своими лапами лазаю в вечнозеленом саду по теплой коре сандала, оливы, клена летом ленианы лазаю лысым. вдруг бууууубх. вдали громыхнула петропавловская пушка. полдень. я открыл маленькие беличьи глаза, прислушался, шелестел огромный листопад, под землей сопели муравьи, спали друг на друге совсем как дураки и сопели, я слушал, бессознательно оставался на дереве и думал как они там без легких, как много всех без легких без ноздрей счастливы под землей, под водой на широких спинах спят в совершенном согласии с этими всеми штуковинами, как они совершенны. мне захотелось расцеловать муравьев, расцеловать рыб, но было жалко их будить, мне захотелось обнять червей, но вдруг это желание пропало и захотелось есть. да, толстый дождевой червь был бы очень кстати.. или два.. лучше два! это все он, ссобака!! ленин был растворен в природе, это он так устроил, он прополз, пронизал ее всю. а я с дороги устал и проголодался, дальше скакать было не за кем, нужно возвращаться домой, в дупло, и чего-нибудь перехватить из запасов.. грибочек сжевать, или шишечку сгрызть.. ах, и зачем я так далеко забрался. ленин обо всем умолчал, можно было только догадываться о его истинных намерениях, что наводило лишь грусть и уныние.. ну его! решил тогда я и прыгнул.
ну вобщем что. потом я умер, потом родился, потом умер, потом родился, так повторялось много много раз. ох... однажды я был мужиком по имени маноло, и если выдавался свободный день и масса билл не бил меня, я очень любил засовывать пальцы в воду и ждать когда станет холодно, но до этого никогда не доходило, потому что свободных дней у меня не было и масса билл бил меня постоянно то палкой то прутом то носиком бутсы, ведь масса билл был белым бля, а я черным черт, все просто, поэтому я сволочь, говорил он, и бить меня очень даже правильно, чтобы ни мне ни ему в голову не лезли всякие глупости, и вообще лучше бы нам не думать никогда ничего, а довериться инстинктам и личным рекомендациям его торгового агента и косить побольше сахарного тростника, который он выгодно продаст, а потом купит на вырученные деньги золотые часы, вещь очень полезную, если хочешь хорошенько знать время. поэтому я понятия не имел когда станет холодно, если засунуть пальцы в воду по-настоящему. я любил это делать издали, ведь только оттуда и видел пруд, к которому меня так влекло, тихий, под кронами больших странных деревьев, названия которых я не знал, в тени которых я не был, которых я совершенно не понимал. я был полностью под солнцем, всегда и всюду на меня светило солнце, масса билл сделал так, чтобы был только день, и нам черным некогда было отдыхать, только косить тростник, очень хитрый был этот масса билл, даром что я считал его разновидностью злого духа дебил-унга, он оставался моим хозяином, моей массой. как-то так получилось, и он не говорил мне ни разу извини братишка погорячился, а совсем наоборот, брал палочку и начинал бить, в основном по спине, на которой я тоже никогда не был, потому что никогда не ложился, только стоял и ходил, поэтому иногда тайком, хорошо спрятавшись в зарослях тростника, я думал, что спина - очень странное место, даже зловещее, неведомое, может, и правильно масса билл ее бьет, не знаю ведь как там, что там - одни вопросы, и ни одного ответа, а массе видней. но в одиночестве я оставался редко, чаще масса билл шел рядом и набивал по мне какую-нибудь мелодию, какой-то мотивчик, вроде: та, тат-тада-тада, и был в отличном расположении членов, он смотрел по сторонам и улыбался: та, тат-тада-тада палкой по спине. масса билл мог устроить так, чтобы черным было не больно, но почему-то не устроил, только сделал вечный день и посадил очень много, ну очень много сахарного тростника. только тростник, и только день: та, тат-тада-тадаа. еще я постоянно обижался на доски пола - почему пол, почему на, почему плоские, и почему под ногами моими протянуты мне наоборот, как специально, чтобы я тут чего-то ходил как дурак. обижало меня и наличие земли, повсеместное присутствие планеты, весь этот верный спокойный расчет, а еще никудышная моя кровь, которая только и искала рану, чтобы немного вытечь в другую сторону, найти новый поворот, сбежать, так что ли? масса билл пускал мою кровь погулять с помощью прута, спасибо ему, наверное. а как-то раз он разрешил мне побыть с девушкой нганги, и засунуть в нее моего обычного болтуна! который в этой ситуации повел себя совсем необычно и вскочил как вкопанный. как рога коровы! мне было так приятно, так скользко и тесно, что я будто разбрызгался от неожиданности шлепнулся и пролился прямо в нее как очень точная кружка молочка, тогда масса билл похвалил нас обоих и поглаживая мой выжатый мешочек между ног сказал, что это очень хорошо, и скоро нас будет побольше гореть на солнце, побольше черных будет косить тростник, и даже не бил меня сколько-то, дал яблочко и вареное яйцо, чтобы я вкусно покушал и был еще больше доволен судьбой. масса билл по-разному проливал кровь, он был весьма рассудителен. писька, палка, прут, носик бутсы помогают от глупостей: таа, тат-тада-тадааа. жизнь была ничего, вот бы еще увидеться с нганги... потереться об нее.. но масса билл сказал, что тебе мол хватит, а ей достаточно, и дал мне палкой по спине. вот дебил-унга. но хитрый сука! что поделаешь, пришлось взять косу и продолжить косить тростник, а чтобы было не так грустно, я стал петь свою любимую песню: аааа - в африке горы вот такой высоты! аааа - в африке реки вот такой ширины! аааа - крокодилы-бегемоты! аааа - обезьяны-кашалоты! аааа - и зеленый по-пу-гай!!. тогда масса билл остановился возле меня и попросил научить этой песне, чтобы ему было еще что по мне набивать, что-нибудь новенькое, веселое.. я согласился, а пока он тренировался, вся спина моя покрылась кровью, я чуть было впервые не лег. но не лег, так уж было устроено. устроен стоять и утирать сопельки. ууууу-ууууу-ууууу.. унга бииииллл.. однажды этим днем я стоял один среди тростника, не смешно смотрел на стыки воздуха, на крепко закрытый воздух смотрел не смеясь, не стараясь видел дом массы билла, в котором он кусал за задницу тетю катю, пока она голая искала платье в шкафу, они так игрались между собой, щипались, царапались, кусались, шлепали друг друга по заднице в основном перед или во время спаривания, а после хвалили и гладили друг друга как хорошую нужную вещь, или вечную родную курчавую душу, точно не знаю, ведь я заперт днем вместе со всеми, заперт в воздухе прочно. когда она злилась ее нужно было лизать внизу, где кожа разошлась и красная, лижи меня обезьяна, звала меня тетя катя, и показывала пальцем на пизду,- иначе буду ругаться! лучше лижи, чем слушать хулу, а после я налью тебе сто грамм спирта и дам свежий кекс, подслащу твою жизнь, чтобы не жаловался, нюни не распускал. лижи у меня вокруг, потом в середине, потом только самый верх, самую кручу мою мочи, языком тщательно ползай по кочке, змеенышь, щекочи мои земли, шипи. потом как обезьяна возьми мое манго лапами, и ртом обезьяны ешь. сказала ешь его! аааакх! аааакх! хорошая мартышка, голодненькая, кушай, кушай вкусно... теперь ползи прямиком по мне полоз, оставляй за собой следы, сырость, три, три, теперь круча как кафельная, я мечтаю о чистом чувстве, мечтаю о человеке, который бы понимал меня без слов, любил, и принимал такой, какая есть всю без остатка. ааааакх!. оставь следы!! продави полосы! мокро и мудро задуши хозяйку горы гремучий греми погремушкой! отрави! помоги мне исчезнуть!- кричала она из-под бестий моего языка, вырывалась она из-под зверя сотней судорог свирепо и долго дрожа как сломанное животное женщина ждала в супруги смерть. я жестоко лизал ее задолго до начала речи, да, думаю до появления берега мы безжалостно лизались заразой палеозоя в волнах потопа что ли, в брызгах и тучах терлись клетками, ласкались клетками, плескались почти плоские, да? почти как доски. какие потомки у пола, у потолка какие потомки, а? но мы ведь не прежние? начинались наверное с мошки, сейчас совершенно другие, да? ведь позже я вроде лизал ее громче, по-звериному зычно, все еще зверски без слов, как лось соль, сова мышь, а собака себя, но уже громче. ведь в начале было не слово. нет. хотя спустя еще время, много времени, я в итоге смог нежно сказать ей люблю. мы ведь не прежние, да? спустя время я смог выговаривать разное. наконец совершенно другие, да? вот сейчас смог? спрашивал я массу. но в ответ она лишь улыбалась и довольно напевала мою любимую песню: аааа - в африке горы вот такой высоты! аааа - в африке реки вот такой ширины! аааа - крокодилы-бегемоты! аааа - обезьяны-кашалоты! аааа - и зеленый по-пу-гай!!. конечно, спустя судороги она смотрела на меня иначе, давала выпить спирт, съесть кекс. она очень хорошо справлялась со всеми делами по дому, и вся сияла изнутри. спустя спирт, спустя кекс я тоже смотрел на все по-другому, даже смеялся, и вприпрыжку возвращался в поле. я заново возникал в поле. всегда был только день.
видимо, с тех самых пор и передалось мне нынешнему неумение спать. я могу терять сознание, пропадать, отниматься.. но баю баюшки-баю, не ложися на краю родило во мне ужас перед любым видом окончания, будь то край крыши, или край кровати, или края ступеней, впрочем, иногда становится страшно и от окончания собственной поверхности, от плавного завершения плоти в пространстве, то есть от краев самого себя, словно канувшего. жуткого обрыва ребра ладони, локтя, плеча в пустой воздух, прости меня, прости, не смотри, крепко зажмурься - ааааааа!!! каплю тянет капнуть, а от колыбельных пахло волками, сырым осенним лесом, черной ямой с щенками, порванным когтями мхом, перекушенными корнями, холодной стоячей водой, открытым ртом ворона, когда он говорит, слезами кукушки, когда она врет, брошенным гнездом со следами слюны пичужки, когда ей уже пиздец. поэтому я боюсь смотреть на края дороги, вдруг там волки бегут, боюсь смотреть вперед, вдруг там волки стоят, которые точно утащат, они здесь за этим, паршивец ты этакий, не шляйся по краю, не ложись... тебя уже тащат, наверное, да? ты здесь за этим. агаааа.. ну что, врубаешься?! ты и волки тащитесь. - ааааа!!. пустиии!.. тятя, тятя, спасиии!.- даже ни разу не моргнул еще, с начатым лицом только уже у чужого в зубах за шкирятник болтаешься, паршивец ты этакий, баю баюшки-баю, ножками не цепляйся, тихо ты, руками говорю не дергай!! тихо! тушек хуева гора над алеппо, слушай бомбы вдали и засыпай крепко. бубуммм. бубуммм. плещут плоть. прелесть. вот и считай взрывы: раз, два, три, четыре, чем бомба не барашек, это помогает, спи. если страшно зажмурься маленький. уголок одеяла твой дружок, обними уголок, расскажи ему про все свои обиды, пожалуйся, поплачь. пи-пи-пи-пи. пустота не просит прощения, капля собирается капнуть, перемены не подразумевают истины, нет ничего постоянно одинакового, постоянно есть изменение, влага собирается в каплю и капает в могилу, испаряется, нет я, есть яяяяяяяяяяяяяяя постоянно. так что ли?! может голодовку объявить? бастовать начать? булькать, да?! не хочется спать как суке бешеной!! хочется грызть голову. гнездиться кувырком в кипятке. искалечиться да?!. тихо ты, тихо.. зажмурься, женись, жилье найди, должность хорошую, чтоб с жалованьем приличным, зажмурься маленький, живи. вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана. буду резать, буду бить, все равно тебе водить. ты вырос, теперь ты водишь. зажмурься, считай до сколько сможешь. потом ищи.. ветра в поле. кровищей говоря, это так. кровищей и ищи. вода дырочку найдет. доверься течению. рефлексам, сердцебиению, и дыши. а если не знаешь как сказать кровищей, я поясню: криво кричи когтями наружу из горла на койке на космос кидайся или лезь никудышно как сможешь не важно только вырывай крик нахрипло наново зови звезды взорваться как и ты с макушки до пят разламываешься пусть они грохнут пусть приблизятся пусть станут перед тобой мальцами малыми пусть слушаются старшего, так хоть согреешься сам и маленько льда под собой, маленько тьмы рассмотришь, пощупаешь там, поползаешь, почему нет? это нормально, все так делают, тут же просто тьма. так почему нет? почему богом назвали одержимость? одержимость жизнью, вечно жить, далеко-далекооо.. потому что так и есть. бог есть жизнь, наша жизнь, наша одержимость, наша потребность, необходимость быть, сколько будет возможно, без оглядки безумно быть баба любит мужика а мужик бабу. баба ладная румяная, а мужик-то у нее огогого.. вот и рвут цветы: любит-не любит, плюнет-поцелует. любовь зла - полюбишь и козла. бьет - значит любит... любит - значит бог?.. бог есть любовь.. нужники. бергман увидел бога как неисповедимого паука и сказал, что увидел бога неправильно. но он думал, предполагал, а занудные нужники увидели бога как любовь, они увидели правильно? почему? потому что ели богатую витаминами пищу.. гормоны бурлили, письки чесались, инстинкт тащил... а может, просто больше ни хрена им и не оставалось? получается, это как поглядеть - так вроде паук, а так вроде любовь. одержимые уверяют смотреть себе на пользу "правильно", и не портить себе кровь. конечно, кровь можно заговорить, как и любую воду, в это мне верится.. возможно, они правы, однако меня выворачивает их психованное кокетство, лицемерные мудрости, я не уважаю такой выбор хоть убей. а мне говорят лучше: пора-пора-порадуемся на своем векууу.. красавице и кууубку, счастливому клинкуу! ладно, как скажете.. любовь - так звучит самое лакомое слово для сумасшедших, не обозначающее ничего, и оправдывающее все, бешеное население бубнит это обобщение, позабыв про все, насрав на все, нет ничего, ебись, молись, кружись, качайся, читай, пиши, рисуй, твори! только живи! вмазывайся чем угодно. безумно люби, главное условие - безумно. спасайся кто может! аааааааа!! с выпученными, загадочными, пленительными, блестящими глазищами. и так и эдак. ааааааа!!. спасись сам - и вокруг спасутся тысячи, волна увлекает все больше воды, вал идет. конечно, любовь - это только одно из многих обобщений, но.. это культ. а потом. потоооом.. когда упокоимся с миром, курчавые наши души будут в платьишках сидеть на облаке и глядеть, что же там внизу происхооодит, как они там без нас поживааают, тепло ли одеты, сытно ли кушают, сердешные вы наши, блять. очень хорошо, пусть так, как скажете. а в другой зале наверно черти варят суп из самоубийц? подбрасывают дрова? мешают ложкой, лыбятся, да, перекидываются проклятиями? конечно-конечно, всех плохих накажут очень больно, по каке им надают так надают! очень хорошо, как скажете. все в полном порядке. мы буквально божественны. подобны! я рад. я заворачиваю подушку водителя в блистер, скрепляю степлером, убираю в пакет, кладу в коробку, я гляжу как душа из тела на щербатый паллет, сквозь меня могла бы проехать телега, проскакать кони, пройти снег, моя плоть разрежена, призрачна, проходима навыход. хорошо, что все прояснилось, все на своих местах. мы с богом. я на стуле сидя со своей такой душой доволен, скоро обед, ха-ха, щас покурим, ха-ха, хорошо! юра витя пошли, я понял - мы должны быть! но только как наглая ложь, да-да, только при таком условии, и в результате обобщения! как сладкая масса. видите ли, врать люди стали с самого начала, со страху конечно, с перепугу как давай лепить про все... это ничего, я бы сам не скупился после такого. представь, гроза, гром и молнии, волки, пещерные львы, пещерные гиены, пещерные сны, ночь, баааааам! бля, да мне бы не такое почудилось! мне и чудится - ты же читаешь. баааааам!! бежииим! юра витя по нам боги бьют? за что?! что мы сделали?!. витя вы ничего не украли? может, возжелали чью жену? да вы вроде желали почти все проходящее по улице.. и в хвост и в гриву драть, да? вот и расплата, авансом, бааааам!! как еще объяснить эту грозу, волков, вывих на тропинке, насморк, кашель, понос, за чтоооо?!! грешишь сука. и карма у тебя говно наверно. и так далее. правильно бы жертву принести.. а лучше пару.. или лучше тебя прямо здесь сжечь витя. помучаешься маленько при нас на земелюшке, зато потом!!! там! на облаке! будешь кудрявый-кудрявый сидеть в легком платьишке, умница! и в ус не дуть. безусый всегда будешь! как тебе мысль? ничего? выбирай короче, хреново или там, или тут. не только тут! тут - это не только! еще там есть!! таааааам.. на крайняк все будет пулемет. старшие все решат по понятиям, строго, справедливо, по-нормальному. играет собачий вальс, представление продолжается. попытка хордовым способом одержимо жить не пытка? ладно. мы с богом. но так ли для этого нужна наглая ложь? наверное, необходима. вера, надежда, любовь, кудри, платьишки, облака, румяна, гроза, гром и молнии, волки, пещерные львы, загробные разборки, судилище, конечно-конечно, очень хорошо, как скажете, я молчу, больше ничего не говорю, я тоже хочу жить.
как-то раз сталин пошел сдавать пустую посуду. собрал две сетки по комнате, вышел из квартиры, закрыл дверь, пошел потихоньку. шик, шик. и совершенно случайно, с трудом одолев два длинных дома, во дворике встретил вечно живого ленина, вот уже три левых часа выгуливавшего свою маленькую бульдожку, которая никак не хотела какать и только поскуливала прижимаясь к его широким штанинам цвета черного до тошноты, жалобно нюхала обоссанные кем-то березы, и перебирала лапами грязь. ленин слегка попинывал ее башмаком на костяной ноге да все приговаривал:- сри сука, сри сука.- сталин как всегда бедствовал, и очень нуждался в деньгах, у ленина же их было без счета, потому что считать он плохо умел, деля все многообразие природы на толпы и кучи. в столовой, например, так и говорил:- дай-ка мне груня кучу пюре и небольшую толпу сарделек. грунечка, милая, кучку компотика еще навали,- и улыбался врозь как рысь. вот так. или, например, ругался на троцкого:- ну ты и говна куча, лев давидович! и прическа у тебя нечеловеческая, и неестественные очки! я толпу-то твою разгоню ремнем, дождешься у меня, поросеночек ты пархатый!- ну а во-вторых, деньги у него все были немецкие, никому здесь незнакомые, непонятные, кто ж их возьмет, какой дурак?. ни пива тебе на них не продадут, ни портвейна, марки какие-то для молчунов.. ленин ими не дорожил и раздавал играть детям в больших липких песочницах с глубокими холодными ходами, выманивая их оттуда на бульдожку, которую тоже ценил невысоко, потому что если бы ее поймали, жить ей оставалось бы на один тяф, ведь, как известно, дети очень жестокие и совершенно не знают что такое хорошо, а что такое плохо, хоть поэт маяковский и захаживал иногда к ним, и с безопасного расстояния пытался как мог объяснить, декламировал, но все без толку, расстояния на руси слишком уж огромные, а дороги говно. сам ленин про марки думал:- ха-ха-ха. не то что наши рубли, что значит - рубленые, значит, можно в кучу свалить - вот это понятно, это по-нашему, а марки - ха-ха-ха!- в первую секунду сталин решил было занять у ленина тыщу, но вовремя вспомнил обо всех этих обстоятельствах, поэтому только быстро поздоровался с ним не останавливаясь "привет вова", и пробежал немного вперед, за облезлые кусты, где отдышался, привел в порядок бутылки, посмотрел на большое каменное небо большевиков, вспомнил про маленькое небо меньшевиков прошлого, и усмехнулся про себя:- что, съели, шпана, как мы вас!- вспомнил, как он был бесшабашным румяным боевиком, как бомбы были ему милее баб, как он бодрячком ими бросался, и стало ему так плохо, так грустно, что и киндзмараули не полезло бы, даже барашку кушать бы не стал, как не подсовывай ее, как не подсовывай:- эх, старость, седые сухие усы - как ни крути, как не расчесывай, никто никогда больше их не станет сосать.. и челка уже не та, и чувствительность притупилась.. так что ни портрета в полный рост не хочу, ни ордена во всю грудь.. вот же слякоть... и почему тебе только плохое мерещится, ио?- вдруг задался вопросом он,- ведь мы сами выстраиваем свою жизнь, мысли наши столь же материальны, сколь и вся прочая надуманная обстановка.. но только ты сам можешь выбирать плохое или хорошее тебе думать, радоваться или горевать.. странно, мысли, значит, наши, общие, а как выбирать, так каждый сам по себе?. нет уж! дудки!! наглая буржуазная ложь! выборы тут устроил! ты что о себе возомнил, попка?. кого наслушался? выбор предопределен, и ты совершаешь только то, чего не можешь не совершить, даже стоя на месте в стороне как умничка. ведь не совершая того, что не можешь, ты тоже участвуешь. не деяние - тоже действие, старик. выбор, как итог пищеварения, завершение длительного процесса, просто выходит из тебя. и собственности не существует, нет ничего личного, все всегда общее, есть только мы вобщем, мы вообще! бурлящая масса, реактивы. да, со временем больше, много больше требуется усилий, чтобы воспринимать этот мир из молекул раздельно. расплывается мир. сплошное пятно какое-то... небо у тебя каменное, большевики больше меньшевиков - заболел что ли, ио.. эх, да это с похмелюги просто мрачное настроение. сейчас бутылочки сдам, поправлю свое финансовое положение, на рыночек схожу, и накуплю вкусностей - луку, капустки, водочки, ох-хо-хо, продела кулек, перловочки, один огурец, две репки, перца черного горошком, лавровых листьев, зараз не утащу.. но завтра еще день будет. будет, и то ладно, и то хорошо.- сталин отдохнул, успокоился, натянул повыше усы, ушаночку на подбородке завязал, близоруко пошарил в кармане, вытащил папиросу, спички, закурил, засмотрелся на запад, и не почувствовал затылком, как ленин пролез сквозь кусты вслед за обнюхивающей вселенную бульдожкой, не почувствовал и как ленин шагнул к нему со спины, занес над ним серую свободную руку, и с силой опустил ее вниз:- ну не ты ли это?! да ты, ты точно, товарищ! хочешь марку похохотать?! хочешь кепку поносить?! шутка! хрена тебе!! что же так стремительно влекло тебя мимо меня, мимо мочи на березах, а ведь некоторые кстати ее нюхают, да-да, заткнись эльза!!- закричал он на сталина и свою маленькую бульдожку,- мы здесь затем чтобы ты посрала сволочь! создай хотя бы видимость, и мне станет легче. хотя бы на время, хотя бы на небольшую кучку, но легче! ведь твоя нужда также и моя. ничто живое мне не чуждо. живое мне нужно. чтобы жить.- я не задержан?- не оборачиваясь спросил сталин.- нет, ты свободен - ты ничей. как ветер в поле волен. брось свои сетки, я брошу бульдожку, и мы пойдем с тобой по свету с карамелькой за щекою, как когда-то, помнишь? эээх.. в такие-сякие степи ступать сказка да и только...- немедленно отпустите мои булочки, мужчина!- возмутился сталин всей спиной. владимир ильич испуганно отстранился на четыре шага назад в кусты, и надул там щеки.- однако.. что за манеры.. нельзя уже по-дружески обняться?. ну тогда я право не знаю.. решительно недоумеваю, друг ты мне, или мнимый друг.. может, вражина ты моя заклятая?. может, рыбина ты придонная, с самого низа приподнявшаяся на поверхность и упивающаяся осенним деньком?. тогда бойся! да, дрожи!! и прячься.. я им сейчас позвоню!! всех на уши поставлю, ты, каратист! хочешь скандала?! драки?! пожалуйста!- ленин выхватил мобильный телефон и стал судорожно набирать номера,- алё, пожарники? алё, менты? алё, это скорая? чего мне надо?. поймать, скрутить, потушить, уколоть, померить поперек, взвесить вдоль, температуру точно узнать! да посадить кое-кого надо лет эдак на 20-ть-25-ть! ага! одного дружищу!! простите что?.. щаааасс..- снова обернулся он к сталину,- вся загадка твоя и иссякнет, таинство все испарится, сойдет, как с яблонь дым! мы тебя очень хорошо поймем, и куда надо отправим! - ленин явно негодовал, он не собирался больше молчать, поэтому буквально рыл землю башмаками на полусогнутых по-кошачьи ногах,- ах ты негодник, ах звереныш, ах царист! еще с бутылками тут, как безработный! а сам-то, сам - дубина стоеросовая, вымахал! да на тебя рельсы можно класть!! не примут у тебя посуду, верно говорю - не примут, морда твоя ох не рязанская!- и тут сталину стало стыдно за свои слова и поступки, до боли стыдно стало ему за все прожитые в пучине страстей годы, тяжелый отпечаток которых лежал у него на лице. дожил: длинный нос, длинные брови, а толку?.. на минуту другую сталин осип, ослеп, осел на колени и выронил в лужу папиросу. минута-другая была сырой холодной серой, стаи корчились с крыш, стаи стыли, стаи как и он мучились, вверх-вниз, вверх-вниз, он всмотрелся и узнал среди них людей.- ах так.. тогда я тоже могу,- сказал сталин и встал. взял сетки, и сделал шаг вперед,- ни шагу назад,- подумал он про себя,- не оборачиваться, не останавливаться на достигнутом, только вперед... вот только надо разок улыбнуться,- достал кругленькое зеркальце, аккуратно, обстоятельно улыбнулся, и внимательно разглядел свое отражение,- да! теперь настроение должно быть получше, и можно двигаться дальше.- но ленин не отставал и бросался в него обидными словами,- куда же ты?! только вперед, да?! я-то тебя знаю.. ни шагу назад, не останавливаться на достигнутом, тра-та-та... все это фуфло мне хорошо знакомо, сам такой. но по-моему пора положить тебе предел, упрямец, смирить твой пыл самая пора! ишь разогнался!.. эльза фаааааас!!!- издав горловое пение апачей, ленин швырнул бульдожку с поводка как отслуживший пральщик, и, попав прямо между лопаток, сбил сталина с ног на грудь. сталин быстро перевернулся, и стал защищаться с небольшой глубины лужи, появляясь над поверхностью лишь для неожиданного броска или хитрого выпада, метясь ленину в мягкое малиновое темя. бульдожка сразу камнем пошла ко дну, выпустив по сталину один жалкий, но полный ненависти пузырик. прикрыв темя твердой левой рукой, правой ленин выхватил свое маленькое бронзовое подобие, отлитое в форме человечка на броневике, и стал очень медленно целиться для первого и последнего удара, который предполагал нанести между глаз и усов, в обход большого и крепкого носа.- вождь может быть только один, и он - я,- зловеще произнес он, плюнул в сторону сеток, и мрачно добавил,- ты же вернешься, откуда пришел.- тронешь сетки - убью,- прошипел сталин и ловко развязал на ленине шнурки.- ты заслуживаешь самой низкой оценки, самой сухой похвалы, поэтому лучше молчи! заклинаю тебя!! и возвращайся во тьму!- страшно, страшно злился ленин и тотчас бросился фигуркой как мог. показал все, на что был только способен.. и попал точно по благородным сединам сталинистского виска - ба-баааах!!!- разнеслось далеко вокруг. звук был оглушительный, на нижних этажах домов повылетели стекла, закачались вчера покинутые качели, голубки попадали с веток в пустоты, рыбы всплыли вверх животами, но их сразу собрали серьезные замужние женщины с улыбками радости на литрушках лиц, сталин скрылся под водой.. ленин прощупал темя, вытер кепкой лицо, тяжело вздохнул и опустился завязать шнурки.- думал объегорить меня, курочка. думал уронить профиль в грязь. ну и кто теперь носом клюет? кто теперь утопленница? а?! как водичка?!- довольно приговаривал ленин затягивая первый и любимый бантик, как вдруг воды лужи раздвинулись и оттуда показалась дыхательная трубка, из которой глухо донеслось:- отпусти меня в пункт приема посуды, володя, я все прощу.. забудем обо всем от старости.. не хочу я больше в индейцев с тобой играть, возраст совсем не тот, володя, кончай беситься.. что с тобой такое..- ленин резко схватил трубку, подтащил ее поближе к бородатому рту и громко как надо в нее закричал:- как смеешь ты не тонуть! твои бутылки я сдам самолично, получу кучу денег, и потрачу их на свои самые запретные желания! о да!!. и от сеток твоих ничего не оставлю, распущу на нити и раздам насекомым, слабым мира сего на новые штаны суну, ты бойся это увидеть, ты бойся быть здесь еще хоть раз!- волны стали сдвигаться и трубка скоро исчезла в них, мерзко скользнув в его натруженном карандашами кулачище. и только ленин начал сплетать второй меньше любимый бантик, как вдруг воды опять грозно задвигались, но выпустили лишь две маленькие каки бульдожки.- да. порой только смерть приносит облегчение,- отрешенно заметил ленин, поднимая взгляд вдаль на костры космоса за черно-белым кадром, потом набрал в щеки воздуха, опустил лицо, и сдул каки со своего отражения. потом вдруг задумался снегом, и постепенно, медленным, осознал его в белые понятные кучи,- почему падаешь?. стой тихо,- мыслил он, и снег дико зрел в воздухе,- ты снег дичка, я собираю тебя белым по-черному в кучи, я думаю двор, улица, стоянка, сорокалетний собаковод, столетний тополь, тупичок, кухня, катерина трескает тарелками в раковине, я думаю здания никогда не изменялись, ни сзади ни спереди них никто ничего не знал, лишь окна стеклили стекольщики, трубы клали трубопроводчики, лифтеры чинили лифт, бетон был бетон, на него возлагали букеты бабульки, людской расщеплялся белок, бурые глаза толпы совершали слезы, она смотрит на позу вождя. пора прекращать этот цирк.- сидя на корточках, ленин почувствовал себя в могиле похороненным по древнему обряду, почувствовал себя коленками к подбородку, вроде как лапочка на бочок ложись и готово, сверху земли горочка, строят коммунизм, кричат кричалки, надеются на лучшее, заряжаются оптимизмом, дрочат, покупают цветы, пирожные, корм, ну и заебок. какая-то кепка уже не та, не то темя, не тот торт, не та туша, туда-сюда-обратно уже не приятно, вот и дружище лучшее утопил... ленин достал из кулака кривой мизинец и сказал ему:- похоже, пора нам прощаться, старый друг.. ты всегда служил мне верой и правдой при жизни, может быть, послужишь и после смерти?. в царстве вечной охоты хочешь со мной охотиться? готов ли ты сейчас как мученик уйти со мной?- мизинец несколько раз согнулся соглашаясь, и залез обратно в кулак. тогда ленин вытащил средний палец и сказал ему:- можешь остаться, если хочешь, ты самый здоровый из всех, самый сильный и смелый.. вон какой вымахал, детина! справишься и сам по себе.. и не возражай, не перечь, я так решил,- любя, он взял его передними зубами под корень и аккуратно отломил от кисти, отрыгнул в ладонь, и бросил глубоко в толпу. следующим ленин позвал безымянный палец и сказал ему:- ты очень необычный, ты бездельник, но ты тоже мужик у меня! так цепляйся за жизнь, борись, не сдавайся, и все у тебя получится, я верю!. все.. иди!- по-отечески откусил и бросил в толпу и его. потом смиренно подставил прямо под ноги тысяч свое мягкое умное темя, и всхлипывая прокричал:- порвите меня прохожие!- но толпа лишь обступила брошенные ей в середину пальцы и стала вопить:- кушать дают! кушать кушать кушать дают!! садимся кушать! каши хочу, каши хочу!! саша ам-ам, саша ам-ам, лопай давай! кто хороший мальчик?. кто хорошо кушает?. остатки сладки!. уиаааа!! уиаааа!! старые пальцыыы!. фу, старые, псиной несёоот! воняаают!! фуууууу!!- толпа стала пробовать пальцы и плеваться, стала пробовать пальцы и сморкаться. сначала женщины и дети плевались, потом старики сморкались, потом мужчины призывного возраста силились раскусить и отбрасывали с отвращением. вот так, всех одинаково сташнивало пальцами назад. однако любопытство, или страх голодной смерти, или борьба за лучшую жизнь, или беспокойство за свое будущее, или... превосходили все прочее, и многие упорно давились пальцами, заталкивали их в горло целиком и, конечно, сразу падали замертво, пальцы побеждали, пальцы перебирали глотки, пальцы не промахивались, все пальцы были заодно, они не слушались толпу и помогали только друг другу, приканчивая всех подряд. пальцы толпы брали средний палец ленина и заталкивали его кому-нибудь в горло, брали безымянный и засовывали его в чей-то рот. то есть люди хватали их, глотали, задыхались, хватали, глотали, задыхались, и не могли остановиться, потому что не принадлежали сами себе.. так толпа редела. так толпа рыдала:- отрави-лиии, отрави-лиии! убивцы, убивцы!. грииииню!.. гриньку убииилии!!- вопили бабы,- уаааа, бяка! уаааа, не хочу!- орали дети, а рослые мужчины совсем рядом роптали,- братцы! братцы! братушки, кто служил, сидел, или боксирует! круши кочку, круши кошку, она кожаная, темя у ей лысое смотри! там ее весь толк и сила, смекаешь?! тык в него и все! готово!! не боись братушки! тык и все! постоим за баб наших! деток стариков обороним!!- и стали медленно приближаться к ленину со всех сторон, окружая его на берегу лужи. тогда ленин затянул свою последнюю песню:- ээ-ээ-ээй.. ээ-ээ-ээй-а! ээ-ээ-ээй.. ээ-ээ-ээй-а!- и стал раскачиваться над водой всем телом, красиво укладывая на ботинках шнурки, как вдруг из волн завизжали:- нет ты мой!!!- и он увидел сына виссариона в истерике выбегающего из воды,- вот тебе!- сказал сталин выпрямив на него ноги,- вот тебе, вот тебе!- бился сталин о берег,- вот тебе, вот тебе!- бился сталин в сплошное пятно,- аааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа!!!!!! не вижу цееели!! плохо понял! повторииите цель!- цель - пустота. цель - пустота. как понял? наполни место. наполни место. прием.- сквозь усталость почувствовал сталин, с трудом понял он свою кровь. как мог далеко был прибой, как могли далеко были люди, большие и маленькие лились личики, румяна ланит текли, когда мы выясним весь песок? когда объявим все морем? люди в розлив. как может мучиться такая малость? серп просто тонет в плоть, коса тонет в бровь, пуля тонет в глаз. бульк, бульк, бульк. капли топят тысячами трезубцы, коснись себя сам как сможешь, пожми себе руки, проверь там где жутко - живо ли, прости мой плеск, и жди когда само собой станет. ясно. ясно. ясно. мысли сталина ослабли и сгладились, он различил очертания сеток вблизи, встал со скользкой земли, взял их в верные свои подруги-руки и вздохнул:- берег это всегда боль. приливают личности. идет прилив людей. я иду,- он уверенно шагнул на твердый черный асфальт,- как меня все же бросает, как бросает.. наружу, на скалы.. в спальном районе, мыслимо ли.. вероятно, я увеличенный человек, и моя вода рослая. вероятно, вода моя для бури, верно дальнего обрушения моя вода, значит, буду бушевать, буду прибывать и прибывать и прибуду.- шторм с мужским именем, сейчас сталин был плеск прибоя в этот проспект в здания без изменений, в здешнюю сушу соленый телесный сталин присутствовал плеск. пшшшш.. пшшшш.. пшшшш.. шагом.. шагом.. шагом..
простота такая - это тьма, ненавижу глаза - это ночь, надо-не надо - это день, думаешь, не добавят тебя завтра к людям, думаешь, дыра будет? дурак что ли, лежи тихо.. дело дрянь или нет - это дело. так делай давай, лежи говорю. или что, опять проблемы?. подранили? что?. резанули?! поножовщина с месяцем? кто ж так делает, дурак что ли, кончай с ним. зашторь окно, закройся, зажмурься, ведь зарежет тебя, как поросеночка, будешь булькать бля. или собственные вены соскоблишь, или сорвешься в стаю за стеклами, сначала сорвешь стеклопакет потом спрыгнешь бессмысленный. брызнешь на пол. нет, не надо.. не хочу не буду не могуууууу... ааа-аа-ааааа.. хыыыыы... уберииите смерть.. а-а-а-а!! кака смерть, кака смерть, фууууу!!. ну ладно, подумаю что-нибудь другое, подальше, побольше... глобально буду мыслить. когда-нибудь пропадут киты, лошади, люди, лайки, кроты, появятся другие животные, круглые и квадратные, коричневые и бессердечные животные появятся заново, наверно, потому что нужно так.. сказали же тебе, перевели на русский, что это хорошо!!! значит, есть такая необходимость произойти. поэтому, пока ты засыпаешь, руки твои сокращаются, ноги твои сокращаются, все вместе жидко так дрожит - это мелкие твои ударчики в челюсть месяца такого придурковатого, такого кривого, злого убийцы с улицы, жадного жуткого босяка. барыга голодом и жаждой. барыга голытьбы, бродяг, безумных острит мне в глаза. издевается над дорогами, над домами, над деревьями. деремся два перекошенных, двое дцп дергаемся на месте, немощные, даже не подняться, только тыкаться телом в кровати - это я, только коситься над крышами - это он. уеееее.. уееееее.. узкий! ах ты тварь!! дразнишься?!. сейчас встать бы да на войну!. сейчас встать бы да ебало тебе расколотить!. сюда иди дурила! ты местный?!. че смотришь?! наотмашь лежа под одеялком еле выдерживаю кражи, кражи, разбой, ограбления, натощак наносят колоторезаные ранения, дурачатся с кинжалами мужички в холодных костюмах, а бледный кучер жестоко стегает саврасую масть, не тронется с места, прикованный к врытым качелям, хлещется лицом о саврасую горочку на детской площадке совсем спешенный, ну нету тут лошадки, нет кнута, нет двуколочки, ты только рожу свою разбиваешь, как игрушечную, ты играешься, да? на детской площадке ночь и ты без ума от космоса, карапуз, красавчик, бледная морда в луже, кто это?! я больной? месяц искосый? кто только там не ходит сейчас в ночи. чуркинерусские, басмачи, басурманы, чухонцы, чудь белоглазая, хачи, что это все? жуткие, жуткие, живут своей жизнью одержимые мы каждый сам по себе индивиды да дурак?! да дура делимся?! дай мне в дыхло! или дай мне задом! теперь отойди.. помоги мне маруся молодость выбраться целым из этой ночи наружу, убежать пусть без задних ног, выползти на передних, но потом-то все хорошо будет да? подумай о другом, подумай о подарках на новый год, о друзьях-товарищах, трусиках, тропиках, туземцах австралии, спящих африканских львах, мощных спокойных гориллах в горах.... надо-не надо - это ты днем давай, а сейчас ненавижу глаза, ненавижу глаза, ползу, ползу по кругу, катаюсь, играю с космосом, кривляюсь, хорошо бы закусить хвост, то есть найти конец и потянуть за паренька этого развязать узел, глебкой зовут. суки бездомные сжались в траве и покрываются инеем, им не до сна, им просто так - тьма, им до меня дела нет, разумного зверя в здании, зверя в капкане сознания, который корчится, то есть берет себя в руки в теплой комнате, берет себя в руки в кровати, и накрывается с головой. уууууууууууу.. я рукоположен. я рукоположен быть. они скоро сдохнут, а я нет, неееет. я самостоятельно высплюсь, я встану сильным, один встану среди мертвых собак целый и невредимый, белый, большой, больше чем был, выживут только домашние, а бездомные застынут в траве кружками, куски бурой земли, не более, а я буду больше и больше с каждым боем часов, с каждой кормежкой, книжкой, кинишкой, помывочкой! я домашний, послушный, хороший, ав-ав, хозяева! мои хозяева! я хороший! не выгоняйте меня, не выгоняйте! я хочу быть! никаких вопросов! маленький мук, маленький мук. был маленький - стал большооой!! все, все, хватит... ночь прой-дет - нааступит ууут-ро яс-ноеее... соооолнце взойдеооот!!! соооооолнце взойдеооооот!!!!.. а ведь многие настаивают - ебаная жизнь. наглядятся под ноги, насидятся в вагонах, на море съездят раз в год, и говорят - ебаная жизнь, ебаная жизнь. зачем создали мужчину и женщину, напрасно что ли? нееет. нет и нет. нужно было. человек появился по нужде. давайте все дружить и ходить друг к другу в гости? крепкая морская дружба, дружба волны, океана, залива, дружба большой воды. 36 и 6 градуса тепла. полезешь еще разок, окунешься? или ну его нах.. да кто тебя спросит. пня в жопу и полетел! ныряние нужда. дружеские объятия. хорошо же!! жили-жили, жили-жили, и поумерали все. ну и пох. поживешь-поживешь, поживешь-поживешь, поумераешь и ты. ну и пох. молодца пацан! не зассал. вон дети играют в воде, брызгаются, кричат, смеются, плачут, а ты чего? не?. вон дети в волнах, дети на самой глубине показывают контролеру удостоверения ветеранов труда. их уже не вытащишь. сорок лет станка. самая глубина. но ты ныряй! ныряй ныряй!! бульк. здесь столько всяких вкусностей и разных штучек! конфеты, качели, лимонад, мороженое, пироженое или, например, приятные прикосновения осколков мины, приятные удары меча, приятные касания бревен, завода, рудника, или плавной пилы, пятидневной рабочей недели или поезда, плеча простачка или полки, палки, стенки, дула винтаря и постоянного пола, постоянной планеты, пня, тупого топора, туда же и ножи, но нежные, наточенные.. нужно так, кружимся, кружимся.. дамы и господа!. ах, как радостны пули, пам-пам-пам по телу, по розовым плечам, по розовой груди, ах, попадающие в лицо пули, в щечки, в носик, в губки, прелесть! слива брызжущая соком, брызжущий соком сапер, пехота брызжущая соком перед щелью дота, с острия копья брызжущий соком кавалерист, с члена брызжущая соком женщина. ну что красавица, поехали кататься, от палубы отчалит теплоход! ты отчалишь с члена очень далеко длинно долго, как дичь битая калеными стрелами повсюду кончается на поляне, ты будешь кончаться много много раз, но выживешь. ты разбрызгана по постели, просишь еще? нет, простота такая - это тьма, а ты стала в ней влажностью воздуха, не веришь, не просишь, не боишься, высокая влажность воздуха, которой дышат уже другие,- это как смерть, но ты выживешь. забираясь в тебя по пах, я хочу дальше, хочу попасть куда-то позже, или насовсем, или прекратить прошлое, или быть проще как точка, быть влажностью воздуха, стать навсегда климатом, поэтому я продолжаю вращать, качаться, продолжаю пытаться попасть дальше, толкаю в тебя часть, чувствуешь. выплеснуться на копья, пролиться на пулемет, на пень, на пол? опустошить глазки? нет. это не выход. пусти меня вперед, пусти дальше, помоги продолжать. не сжимай так крепко, не сдерживай всей силой, расслабься, ты влажность воздуха, ты влажность воздуха, я падаю волоком, я падаю волоком, глубоко верю сквозь виды внутри воды.. иначе чем просят правители брызжу соком. так или иначе в бездну брызжу соком. стони. выбора нет и не было. всюду растрата жизни. розлив. но нам не на камни, нам не на пики, не на пол, не под палаши, нам можно шире шаг расступиться, распасться, кончить климатом. здесь, сцепившись зверьми, качаясь волнами, разом разлиться, кончить климатом.
- ребя а ребя! розливуха рождения работает?- работает! а как же! какие вопросы.. только внимательно: родился - отойди, не мешай, другие рождаются. на вот, держись: литрушка лица, литрушка руки, ноги, паховой области, спины, вобщем пять литров личности, нормально? ты это или не ты - уже налито. ты не ты - не тряси, расплескаешься. смотри, тащат, канистра кости, канистра сережи, люси, лолы, глебки галлон, стопарь будешь? на, вмажь. что, стакан налить? целый? на. жахни личности. стаканчик кафки, стаканчик бунина, стаканчик какого-нибудь пети, полины половинку хлоп, хлоп. бухой уже лыка не вяжешь, все двоится, троится, кружится, аж подташнивает.. мутит? быстрей в сортир! не стесняйся, не стыдись, на этой пьянке каждый нажирается человеком до поросячьего визга, петушиного крика, волчьего воя, лягушачьего кваканья, мышиного свиста, до сексуальной кошечки или здоровенного быка, до хранительницы очага, хорошего парня, верного друга, старой приятельницы, проклятого поэта, спортсмена, надежного мужика, счастливой женщины, сварщика пятого разряда, токаря или слесаря, сиповочки или королька, или мудрого старца, полковника, певички, царя блять.. профессионального игрока на банджо, на бирже, на божественном в каждом человеке,- так, чтобы наверняка.. о да, нажираются все, такие очаровательные, невинные мордашки, тю-тю-тю, даааа, красивая пара, сколько детишек, двое, даааа, милашки, а фигура, какая фигура у нее, ножки, плечики, какие славненькие оба, просто половинки друг друга, ах, смотрите, смотрите на них, на меня!! теперь на них! теперь на меня!! ахххх.. от восторга всех отрубает прямо на ходу, смотрите-смотрите, какая девочка, какой мальчик, уиииииии!.. мур-мяу, мууууу, кукареку, котята зачиркали, воробушки загавкали, синее море горит!! шум и гам, неразбериха, а тут еще эта малышка, дааааа, ну и попка, такую бы бахнуть! такого бы в командиры! таких бы побольше, да почаще наливали, муууу! желаю вам в наступающем году всего только самого наилучшего, чтобы вы и ваши близкие были здоровы, благополучны, счастливы! будьте счастливы!! еще безумной любви! безумной-безумной!! будьте безумно счастливы! мммууууууу.. да да, чтобы у нас все было и нам за это ничего не было! ккукареекуу! точно, ребя, розливуха работает, да еще как! всех несет, ведет, тащит, валит навзничь, отнимает совсем, навсегда. ты не ты - жри давай! кто виноват, что делать, быть или не быть - жрииииии!!! лейся песня по простору! не грусти... поплачь - легче станет.- слышь ты, сюда иди!. че так смотришь?! че накатить?! да ладно братан, мы шутим!- какой прок с бухими говорить, еще спорить, или что-то спрашивать, уточнять у жидкости.. искать с ними дырочку? искать с ними смысл? литься, плескаться, быть, братаны братаны я с вами!.. нет. иди мимо. не оборачивайся. а горькие пьяницы пусть жадно лакают личности, свою смешивают с другими, болтают, разбалтывают, месят сверлами как клей бф и потчуются, дуют и пробуют сверху. море пойла, жри не хочу. дом, двор, улица, проспект полный пойла. хуууууу.. пирушка в разгаре! все херачат как после завязки. оооооох, хорошо!! давай еще ебнем! накапай мне бокальчик своей сокровенной сивухи, хочу кирнуть твои слова, личико, движения, глаза, попку, пальцы, лыбу мне выдави, подмигни... полюби меня! полюби! как я тебя люблю, люби меня, дави, дави лыбы, очи черные, очи страстные, очи жгучие и прекрасные, дави, дави мне мягкие локоны, румяна ланит, верни в края кожи, в края надежд, открытий радостных, чудесных предвкушений! о, твои неотразимые черты!!. и твои, и твои, и твои, и тети таси хочу часть, и чокнемся... хочу залиться до одури, до беспамятства... набухаться в усмерть, как следует, праздник жизни ведь! да, мы смертны, все как один умрем, ах, праздник кончится.. так давай скорее наливай мне милое выражение лица и легкое порхание ресниц - хлоп, хлоп, хлоп!! бархатные ручки! гладкие ножки! загадочный вид! увлажненные витаминным гелем губки для самых сладких поцелуев, бадяженные губки для болтовни о бэтээрах, тушках, сушках, курице гриль, кильке, политике, футболе, работке, переработке, прочей херне.. наливай-наливай! буль буль буль.. хлоп!. какая отрава... буэээээ.. буээээээ.. последняя личность была лишней! блюю по буквам, по слогам выблевываю тухлую брагу. буэээээ! общение! потом только тошнота, тошнота, тошнота.. залился ядом, кривым косым отстоем, гнильем, проставились, спасибо, теперь посторонись! естественная красота, естественная тошнота, естественная реакция, рвет отравой, сгибаюсь, строю гримасы, паяц, корчусь, простите, мне как-то нехорошо, отойдите и не читайте... что поделаешь, паршивое пойло, вы уже пробовали? настоящая дрянь. два пальца в рот. мне нужно противоядие. может, стаканчик берроуза, или немного летова.. нет, сейчас лучше просто пройтись, вмазаться лесом, мхом, тропкой, елочками, елочками, лугом, под данным небом ни звука ни зги оставь свои следы и пропади. хватит, пора выходить из запоя, задраить все дыры, закрыть уши, ничего не делать глазам, не двигаться, прочиститься, просушиться, проклятое пойло, проклятая привычка. прекращаю. отгоняю от себя башковитые канистры, прямоходящие бутылки, одушевленные нольпяхи, хомофляжки, банки с краской, донышки дешевой драмы, разных случаев, мыслишек, примеров из жизни жуть мутная.. допустимый осадок. вон!! пошли вон! еще по соточке тебя, меня, маши.. иди в жопу! шлеп в нос!- ты мне литрушку лица пролииил,- и утирается.- еще хочешь?- не тронь гриньку! гринька моой!!- другая кричит.- заткнитесь! где делись пробки? забить вам в дырки, остановить течь.. нет? ну и черт с вами!- выталкиваю с досок в спины и запираю дверь.
как миленький земную жизнь пройдя до половины, совсем сопляк, я очутился в сумрачном лесу. чуть что человек, совершенство супчик, гордо звучащее человечище, обыкновенное чудо, явился чужим что ли неисповедимым путем после смены на складе в лесопарк сосновка со стороны светлановского, пришел похоже в нагрузку, на усиление жертвам насилия со стороны бессмыслицы быть раздетым и умереть, например, или быть ограбленным, или закутаться и едва жить, бродить тут кое-как двигаться дышать воздухом глядеть.. или же бегать здесь по неведомым дорожкам, прыгать по неведомым дорожкам, скакать по собственной дури, по простоте душевной оп-оп здесь на неведомых дорожках оставлять следы, без выбора жить-не жить просто оп-оп с ноги на ногу переносить свой вес! непреднамеренно, ненарочно быть вприпрыжку по полке проспекта по полке парка прыг-прыг!! я не знаю точно, но похоже на кукольник, балаганчик, поднимают тебя опускают таскают носят тут, трясут, чего-то говорят от тебя, гонят какую-то оттебятину.. привет я паша, а я маша, пойдем гулять! ла-ла-ла, ла-ла, ла-ла!! кукольные кишки, кукольные яйца, кукольный клитор, кукольные резцы, коготки, коленки, локотки, натянутые ниточки нервов, хорошенькие такие дерганые кукольные костры на кровати - паша и маша уже трахаются, мастерят чего-то, вытворяют такое, божатся, куда ты, туда и мы, добрый мальчик бог, мальчик пророк, мальчики ангелы. мы с вами милашки! мы жжем наши волосы цвета потолок, волосы цвета коридор, совсем новые ногти, нулёвые ноги, нулёвые руки, родные шеи, квадратные кожу и кости кидаем все казенное в костер неугасимой страсти.. нашей вечной любви, и тогда мы тоже ангелы да?. мы же парим.. нам же можно а?.. сиять как бриллиантам в небе тоже! шайн брайт лайк э даймонд, шайн брайт лайк э даймонд! хочу бэйби!! простите, что?.. простите, такое ощущение. а возможно, просто неизрасходована, не опорожнена до конца наша тара, половинки там, четвертинки, осьмушки, самые донышки.. ладно, льемся. по простору. ополовиненный, я очутился в сумрачном санкт-петербурге, смотрю вокруг с гримасой переохлаждения и дрожу: хи-хи-хи, а он страшный! ведь был заложен назло.. на черной неве.. начерно. в одном из вырытых районов я ел пил спал сидел на стуле стоял стоймя слушал суровый лепет старших брутальный бред ровесников и младших охранял стоянку стройку рыночек ходил ходил ходил и собирал замки.. молотки топоры крючки очки ящички.. сумки ножики перчатки носки.. делал переброски разгружал фуры проверял возвраты возжелал женщин зимовал жался к батареям мотал мотал мотал коробки катал катал катал палллллеты!!! как тварь. творение. чудом таскал тонны дверных петель пальцами брал-бросал брал-бросал не для баловства для дела! бывший почемучка, покурил, и в поля пока не падаль другой дороги. ты здешняя ягода! здесь прямо ходи! вперед два через два, три через три, твори, твори тебе говорят! так точно сергей николаич! будет сделано сергей николаич! иди ты на хуй свинья!! изыыыди! пока меня не стало выворачивать, я в вырытом районе карабкался и сползал, лез и скатывался по осыпи, пока меня не стало кричать. из сырого логова ленина, слушаешь? как-то иначе, по-другому говорить стало глеба в силу синего моря, которое он увидел - горит. он - это я. море - горит. происходит невообразимое, в это невозможно поверить! тогда, в одном из роковых районов, я стал ждать. как бабочка тушит море крыльями, я - жду без надежды на углу светлановского и просвещения, на календаре январь, и кто-нибудь нетерпеливый наверняка сейчас убежденно выбрасывается в окошко. такое время, такая картошка. это невероятно! но я все равно звучу. как кукольные каркуши кричат на крышах, я зазвучал на земле. громко и срочно, как создание новое, я не могу стерпеть молча как меня трет мир, как мир осыпается пока я карабкаюсь на обрыв на северо-западе другой такой страны не знаю и сползаю, лезу по евразии и скатываюсь, осыпаются края вырытого района, не держит круча оставляет меня да? кожи кучу, крови кучу не держит круча, ощенилась сынком словно сука состоялась и оставила стоять сырая земля невыносимым стоять самому по себе: а что глазки мои глядят, что ушки мои на макушке - с этим-то как быть? как каждому. круча как-будто кормит и превосходит, кормит и не кончается, не на моих глазах.. не торопись, вот писька вырастет, тогда поймешь что да как. но меня стало звучать, извините, нет моей вины, я неволен, я вроде бы просто родился, видите ли, без шуток шел, шел, шел.. и зашелся, захихикал, заорал.. хорошо, что есть помещения. скрыться от метели, от холодрыги космоса. и вот я в здании. восьмой этаж. выходите, выводите людей, вызывайте подмогу, выворачивайтесь, кричите, я десять раз по десять, смотрите, в окнах кривляки, десять раз по десять, все полки, с первой по двенадцатую, набиты такими как я. смотрите, я невыносим, чрезмерен, мног. многоног многорук многолик, видите водочку? я и это тоже. я добавлюсь. из крана кранов вижу вода, выжидаю в ладони, кладу на лицо, на листы телесного цвета сперва кажется, тогда сразу называют, крестят, записывают в реестр, а потом привыкаешь ко всему. но я кладу волну на волну, волнуюсь в ванной, видите, в окнах вырастают валы, вы не сдерживайтесь, кричите выворачивайтесь, конечно тот же ток, канувшие, выводите людей, вызывайте подмогу, каким только ртом - этим? это вылилось и течет. мы вылитые, нам не отличиться, не деться за русло, не понять берега, подмога плещет тут же, небрежно ненужно лишь пшшшшш, пшшшшш.. отвесно. люди подмога охрана стоянки стройки носильщики кладовщики ревизоры заведующие пшшшшшш, пшшшшшшш.. бурлят как будто: так точно сергей николаич! будет сделано сергей николаич! мне уже не разобрать. пшшш.. пшш.. мочилово. мокруха. преступление возможного. немыслимое преступление. отекание. ничто не сможет сдержать. нарушение воды. такие сочные войны! слива брызжущая соком. пшшшш,пшшш.. безумно безбрежно дурак дурочка пшшш, пшшш. дедушка девочка пшшш, пшшш. вот водочка. чаёк. парная котлетка. я это также. и ты и ты также! вы также льетесь, я также, так утечем же! рученьки ручейком, ноженьки ручейком журчат жилы желваки коленки, мои глазки текут, ушки стекают с макушки вот столечко личика кап чистогана на стол и спичкой чирк! какое пламя да?! неееет... рано еще, рано.. держи крепче кожу, держи свою, держи даже чужую, иначе ради примера я залезу в твою рожу рукой как в ящик и все там переверну, перекидаю твою внешность из угла в угол как вещи, ты вообще не будешь выглядеть, только торчать как остатки чего-то, что сам черт не разберет? чем черт не шутит? а ты когда радуешься? например, за игрой в резинку: держишь одним пальцем, другим натягиваешь, натягиваешь, и спускаешь об задницу оклейщицы. ай!! весело же! ах ты зараза!! потом она в тебя. ой!! эмоции кипят. почти трахач. почему нет? чем черт не шутит? есть такое? должно ведь быть. ай!! ой!! ха-ха-ха. ты радуешься, когда тебя нет.
как дерганый надрываю связки своих узлов как стерву за колтун тащу за концы спутанное сознание зороастриец так молится завязывая развязывая на себе пояс как я пишу эти тексты авестийская молитва после которой свободнее. легче. йоу полегче, дядя, выходные для отдыха, какого хуя тебе от меня надо? да, я как дерганый иду к лесопарку сосновка словно к царству смерти по белому плоскому снегу к белым плоским деревьям выпуклый белый сопляк открыв рот без соли ем прямо с неба осадки тают на таком как я кипящем трещит по венам поврежденная кровь всё враки я уверен вдоль проспекта на север тянется темный лес спереди сорокалетний а вглубь на запад старше и шире без конца без края без самца без самки бессмысленный лес продолжается назад плоский и пустой лишенный житейских радостей лишенный горестей лишь плоский снег для самого начала с ним за однообразие белого за полое отсутствие веры во что-либо вечное чем я ближе тем сильнее закладывает уши глаза закладывает голову город шею давит свитер мне не снится ничего не спится я даже хожу хрипло я хронически сохраняю себе жизнь поэтому уже вовсю седьмой час вечера четверга и скоро ночи ночи скоро следующие дни я сам сам сам сам не мешайте я могу сам их психованные с мокрющими губами так и выскакивают из автобуса на снег неголыми сокращаются снизу само собой так интересно нажимаются меленькими такими ногами и постепенно сужаются от меня подальше дальше дальше коротышки крошки точки пустота загодя на дорогу развернув головы по старым суровым законам природы что ли причиняя планете позвоночники причиняя планете плечи почки челки легкие как вылитые со схожими животами уходят со всякой сранью в пакетах в лапах уворачиваются куда-то в сторону от леса в сторону от смерти от меня подальше уходят в изнурительные жилые здания для ожиданий неизбежного с жадностью радоваться всему подряд хотя бы чему-то ну как-нибудь хохотнуть бы всем скопом все психованные уснут через шесть часов шаг влево шаг вправо натыкаешься на шуточных шпицев шуточных школьников шуточных лыжников или изредких шлюх под штучными фонарями слегка поднарытых джинчиком но они хорошие просто так получилось со всеми в частности вообще с каждым может быть все может ничего не ждать и пойти пешком до упора напротив остановки в сосновке царствует смерть так кажется запад кончится лес нет лес не отстроен с самого начала не сделан не свит не сшит не вылеплен это не дело рук он не жилой не нервничает не сходит с ума а когда здесь оказались мы словно поклялись жизнью здесь жить и умереть ха-ха-ха мне не стоится тоже сокращаюсь снизу само собой так интересно нажимаюсь меленькими такими ногами дохожу до точки и причиняю планете позвоночник причиняю планете печень сердце носик не сею не жну я нажираюсь жизнью до ясновидца поэтому меня тошнит и рвет меня трясет от холода этого достаточно для бытия не сеять не жать только трястись от холода чтобы например боре быть лехе быть глебу может быть некоторым преувеличением для разнообразия например попытка глеб в нагрузку сюда бам почему бы и нет чем черт не шутит хочу быть.