Я опять чувствую его. Взгляд синих глаз. Нигде и никогда я больше не видела такого чистого и пронзительного цвета. Он жег и плавил меня , оставляя один только стыд. Стыд за то, что я все это чувствую. Потом я узнала, что это можно назвать любовью, вожделением, страстью. А тогда ... тогда это было моим дыханием. Даже если очень больно - не дышать невозможно.
...Трамвай задерживался. Такое счастье, что он ходил не по расписанию. С ним задерживался и он. Я купила себе очередную конфетку на палочке. Поставила себе цель их все перепробовать. Вчера та кофейная была определенно вкуснее. Как интересно. Я стою на остановке, люди стоят на остановке. Им нужно куда-то ехать, и они думают, что и мне этого же нужно. А я жду. Как и вчера, как и завтра. Жду, чтобы увидеть. А потом сесть вслед, и очень-очень хотеть что-то сказать, но промолчать. Затихнуть в уголке и хоть на миг ощутить на себе его синий холодный взгляд.
Сейчас по вагону ходит кондуктор, и ни кто не покупает в бело-красных домиках "Касса" талоны, что бы потом пробить их на смешных, похожих на крокодилов, компостерах. И очень важно было не забыть это сделать, потому что без дырочек талон не был действителен. Зато штраф очень даже действительный и просто огромный, если в перерасчете на булочку с чаем.
- Ваш талон.
- Пожалуйста.
- Он не прокомпостированный.
-Да? Понимаете, я забыла. Я...
И как можно было объяснить, что я не могла этого помнить. Мне столько всего приходилось запоминать. Человек за минуту столько совершает движений: меняет позу, лицо, взгляд. И это все надо запомнить. И потом никогда не забыть даже самую малую перемену, которую он сам не заметил.
Но я всегда выходила раньше, а он проезжал еще целые две остановки. А это так много...
...Бегать по утрам невозможно. Такой человек смотриться совершенно нелепо. Люди, проезжая, из окна видят его и понимают, что очень странно с утра не спешить, не опаздывать. Бегать нужно только вечером, особенно когда начинает темнеть. Тогда совершенно исчезает всякое ощущение чьего- либо присутствия. А если есть ветер, и ты чувствуешь его силу, набирая скорость, его запах; его вечерний запах неузнанности, неизвестности чужой тени, быстро мелькнувшей на дорожке.
-Ты так поздно не боишься одна бегать?
- Да нет. Если что, то я смогу быстро убежать. А почему я тебя раньше здесь не видела.
- Я сегодня задержался. Увеличил обычную норму для бега.
- Это твоя собака?
- Да.
- Маленькая такая. А ей не трудно за тобой успевать.
- Не знаю. У меня их две. Эта и водолаз. Подожди, вместе пойдем.
Как хорошо, что сейчас темно. Не могу не улыбаться. Он же ни о чем не догадывается.
Наверное, несуразному рыжему пинчеру действительно тяжело было столько бегать. Больше он не задержался. А я бегала. Бегала очень долго, даже когда знала, что встретить его не смогу...
Считается, что имя для человека - очень важно. Не знаю. Мне оно ничего не сказало. Четыре безликие буквы, которыми называются тысячи. И очень странно, что их тоже так зовут. Буквы называли, и он откликался, начинал говорить. И тот другой думал, что хорошо его знает, раз умеет их назвать. Но это же неправда.
-Знаешь, чего я больше всего хочу? Я опять хочу стать ребенком.
- Зачем? Разве хорошо, когда за тебя все решают?
- Пусть. Тогда не думаешь. Это самое счастливое.
И замолчал. Как хорошо, что темно. Не могу без слез. А он ни о чем не догадывается.
...Зачем я все не смогла рассказать. Столько раз можно было. И я видела, что он уходит. Что внешне он остается жить, но его ничего не удерживает, и тогда совершаются ненужные поступки. Ведь когда не дорожишь своей жизнью - перестаешь ценить и другую. Он так и сделал. А я знала что так будет, именно так: плохо, непоправимо, безвозвратно. И он уже не будет тем человеком, моим человеком. И я все это знала.
Потом столько узнала ненужного: про семью, друзей ... это грязь, отвращение, низость! Нет! Неправда! Его просто никто не любил. Он так думал. Но это тоже неправда!..