У однажды написанного есть одна маленькая особенность - оно отделяется и начинает жить самостоятельной жизнью. После точки в повествовании на самом деле события продолжаются, только этого не видно. Герои продолжают жизнь, они даже на подозревают, что это не по-настоящему. Ведь у них есть лицо, характер, друзья, они стемятся и хотят - они живут. Если спросить настоящие ли они - то без сомнения ответят - конечно же! Даже как-то глупо спрашивать такое. Неудобно и стыдно. Хочется извиниться перед ним или нею и пожелать всего хорошего. А потом очень неловко открывать про них книгу с рассказом или повестью, и тем более пытаться заглянуть за точку в написанном - как в замочную скважину - желая посмотреть их дальнейшую жизнь. За точкой начинается личное и непознанное, она отделяет их и наш мир. Параллельно существующие реальности, прорывающиеся друг в друга. По какую из сторон мы?
Я отражаюсь в зеркале, у меня характер такой, что многие считают психом, даже если об этом умалчивают, я хочу - значит, я живой. Но допустим - я написанный. Просто этого не знаю. Как не знают они. То есть я и есть они. Когда я прохожу по улице и рассматривают искривленное отражение себя в витринах - то только потому, что так захотелось кому-то. Тот кто-то, наверное, долго мучался в ощущении собственной бездарности, искал тему, собирал друзей и напивался до утра, ходил по осеннему парку, закутываясь в плащ, отворачивая голову от холодного сырого ветра, заходил в первую забегаловку, заказывал горький и , прямо скажем, отвратительный кофе, выпивал и рассматривал отражение себя в пустой чашке. Тогда в один день он нашел - нашел! - тему...меня. Может я стал бестселлером, и моя жизнь, которая лично мне кажется абсолютно болотной, вызывает бурные споры критиков. Выходят статьи об особенностях моего характера, о том, что весь я, красочностью и непостоянством настроения, легкой истеричностью решений и бледным представлением о смысле собственного предназначения, отражаю целую эпоху современности. А самое главное! - те, кто читают про меня, считают, что моя жизнь замечательная. Не пресная и однообразная! Моей жизни завидуют. Завидуют мне. А тот, кто-то, пишет следующую книгу, где я обязательно становлюсь счастливым. К моей жизни начинают стремиться, мне начинают подражать. А тот, кто-то мучается в ощущении собственной бездарности, ищет тему, собирает друзей и напивается до утра, ходит по осеннему парку, закутываясь в плащ, отворачивая голову от холодного сырого ветра, заходит в первую забегаловку и долго, уже неправильным голосом и скомканной речью, говорит бармену, что свою-то жизнь написать и не может, а если кто-то ее для него написал, то сделал это уж точно бездарно, и у него, несомненно вышло бы лучше...