В родительском доме я стала бывать редко, не чаще чем раз в год. В этот раз, в мае 2004 года, я прилетела самолетом принадлежащим компании "Оренбургские авиалинии". Перед поездкой шутила, что провести два часа на борту самолета данной авиакомпании без адвокатов - большой риск, но перелет оказался на редкость спокойным и не утомительным. Думала, как буду добираться до дома, ведь самолет прибывал в аэропорт в 11 вечера, а автобусы в моем городе давно вымерли как вид. Оставался один способ - такси, но если заранее не заказать, можно не уехать вовсе, и тогда придется брать частника, что не всегда безопасно. На мое счастье, еще в Домодедово, я встретила Степу - брата моей орской подруги Кати (ныне живущей в Сан-Франциско). Степан, также как и я, собрался в Орск на майские праздники и его встречали родители.
Летели в полной темноте, хотя небо было ясное и с земли пробивались огоньки поселков и городов. Сначала я приняла их за линии пожаров в степи, но потом, прильнув к иллюминатору и внимательно понаблюдав за геометрией оранжевых всполохов, поняла, что это уличное освещение, которое отчетливо видно даже на высоте 10300 метров. И все равно, после моря столичных огней местность под крылом самолета тонула во тьме. Объявили посадку и температуру воздуха: +15. Я подумала, что замерзну, во влажной Москве мне часто холодно даже в такую казалось бы теплую погоду. Каково же было мое удивление, когда, шагнув на трап, я ощутила теплое и ласковое прикосновение сухого оренбургского ветра. Здесь особый климат, но я его уже успела позабыть. Степин мерседес довез меня из аэропорта до родительской квартиры минут за 20, мама удивилась, что так рано. Дома спали. Родители никогда не встречают меня - я с ранней юности всегда была самостоятельна в своих поездках, да и беспокоить людей лишний раз не люблю.
Даже короткая поездка через ночной город, когда силуэты улиц едва выхватывались в свете автомобильных фар и слабых городских фонарей, не смогла скрыть от меня образ ветшающего провинциального городка. Сколько их таких по всей России, они похожи друг на друга, и все же есть различие. Этот город - мой родной, здесь прошло больше 20 лет моей жизни, целых две трети - большой срок. И всего 4 года, как я не живу здесь, но как изменилась жизнь, сколько воды утекло, людей и событий промелькнуло в моей судьбе за этот период, словно в другой жизни. На следующий день я шла по улицам, и не могла уловить ни одной нотки воспоминаний в себе, ни одной ниточки связывающей с Орском. Хотелось ощутить что-то, заглянуть в себя ту, школьницу или студентку, жившую здесь когда-то, ходившую по этому двору, с вечно перекопанным асфальтом и погнутыми оградами палисадников. Но нет, ничего, все будто чужое и совсем не знакомое. Солнце палит, а ветр прохладный с пылью, и такой силы, что хочется поскорее укрыться в доме. Почему-то боюсь поднимать глаза на людей, идущих на встречу, как будто чувство вины перед всеми, кто живет здесь, в каких-то нечеловеческих условиях российского, богом забытого городишки на самом краю Южного Урала.
Неожиданно мне объявили, что приезжают еще гости из Москвы: мамин брат с женой, на машине. Вот так новость! Они не были здесь 7 лет. На неделю наша квартира превратилась в дом полный гостей, но именно это и спасало от скуки и уныния. Мы ездили в сад, сажали картошку, жарили шашлыки, ходили в гости к бабушке, в огромных количествах поглощая заботливо приготовленные домашние пельмени, ягодные вареники с деревенскими сливками. В Орске все продукты на рынке дешевле в несколько раз. Да, в этом большой плюс, но чего стоит в этом городе людям зарабатывать копейку даже на дешевый хлеб. К маме пришла соседка из пятиэтажки напротив. Я помню, как эта молодая женщина родила сначала одну девочку, без мужа, а сейчас вот и вторая малышка растет. Правда какой-то мужчина у нее есть, но найти работу простым людям, без более-менее приличного образования в таком городе крайне тяжело. Перебиваются сезонными работами. Хороший бухгалтер уходит печь хлеб в столовую, поскольку предприятие дышит на ладан, бухгалтера не нужны. Грамотный электрик идет сторожить сады на лето, так как родной завод стоит без работы и денег. И вот хозяйка такой семьи приходит занять сто рублей, чтобы купить продукты и приготовить хотя бы пару обедов мужу, а там глядишь, ему хоть что-то заплатят. Мама получает пенсию, деньги скромные, но умудряется помогать совсем неимущим семьям с детьми.
Встречаюсь с приятелем. Андрей, с которым вместе ездим иногда кататься в уральские и кавказские горы. Он выглядит устало. Мы едем за город - открытие летнего сезона ознаменовано первой игрой в пейнтбол. Сами не играем, я просто смотрю, а Андрей судит игроков: 10 парней из охранной фирмы, бьются команда на команду на территории заброшенного лагеря. Много лет назад здесь был известный пионерский лагерь "Солнечный", тот самый, куда я впервые приехала крошечным ребенком, сразу после окончания 1 класса. Тогда в начале 80-х было совсем другое время, родители не боялись отправить отдыхать 8 летнюю девчонку на отдых одну. Потом я приезжала еще раз, но уже в старшем школьном возрасте. На всю жизнь запомнила первый прощальный лагерный костер, аллеи почета, купание в легушачьем бассейне, ленейки и торжественный подъем флага дружины. Это был целый детский городок, более 15 отрядов, множество корпусов, ухоженная зеленая территория. Я наивно полагала, что сейчас увижу кусочек жизни из своего детства, все еще не до конца понимая слова Андрея о том, что от лагеря остались "рожки, да ножки". Машина остановилась посреди степи заросшей кустарником. "Приехали", - сказал Андрей. Это был шок. Все что осталось от лагеря, некогда принадлежавшего известному на всю страну машиностроительному заводу, когда-то богатого, работавшего со многими странами мира, это развалины стен и 2-х этажей перекрытий чудом уцелевшего одного лагерного корпуса, да статуя маленького резвящегося мальчика с обломленными руками неподалеку и все! Ни за что не поверишь, что здесь посреди заросшей степи, когда был цветущий оазис детства, а теперь лишь сухой, жестокий ветер воет на всю округу оголяя и без того жалкий пейзаж.
Вечером сидели в маленьком ресторанчике, в нем же я была ровно год назад, встречаясь с Катей из Америки. И как и прежде все разговоры о загранице, о чем-то хорошем, достойном воспоминаний. Наверно, это правильно, хотя жаль, что рассказать что-то приятное из жизни города никто не может - нечего.
У родителей разруха с сантехникой, вода бежит еле-еле, принять ванну - проблема. Я начинаю критиковать родителей, почему не сделают, ведь уже год такая ситуация. Спустя несколько дней уже привыкаю и понимаю, на фоне других житейских орских проблем, отсутствие нормального напора воды - сущий пустяк, вот и живут родители, привыкнув к этому.
Сильно жалею, что нет с собой фотоаппарата, заснять бы все улочки-переулочки, копанные-перекопанные, пустыри и вечный строительный мусор во дворах, дырявые дороги. Вернувшись в Москву, не узнала столицу. Улетала, все было серое, вернулась - город утопает в сочной майской зелени и красно-желтых тюльпанах. Орск гораздо южнее, климат более жаркий, а только зелени я не помню совсем. Едва-едва пробились листочки на березках центральной улицы. Парки же в густых неухоженных зарослях, которые, почему-то, не смотря на теплую погоду, не хотят зеленеть. Еду по родной улице, наблюдая как на углу парка "нефтяников" выросло здание какого-то кирпичного строения католической направленности, окна бассейна, в котором меня в 6 лет научили плавать, почему-то заложены страшным кирпичом. Брала с собой купальник и шапочку, но даже не стала не заходить.
Город живет торговлей, это единственное, что явно процветает, новые магазины, торговые центры, рынки перестраиваются и ширятся. Правильно говорили древние: торговля еще ни одно государство не погубила. Кто не имеет жилки торгаша, тот перебивается, как может. Кто торгует, живет более-менее хорошо.
Хотела зайти в свою школу, но побоялась. Почувствовала, что ничего я там не отыщу для свой любопытной души, только увижу детей, чей вид может повергнуть в грусть. В Орске много "бродяжных" детей. Одеты как попало, рано взрослеющие, как впрочем и в Москве. Задиры-забияки, пытающиеся выместить неурядицы своей детской жизни на окружающих. Девочка лет 15-ти, стоит около крыльца дома, одета в не по размеру большой зеленого цвета мужской пиджак, заношенная черная юбка до колен, старые туфли и сползающие на коленках и лодыжках коричневые колготки. Многие дети ходят в грязной одежде, как будто нехватка стиральных порошков и некому стирать одежду. Недавно по телику наткнулась на какую-то очередную шнягу, вел Якубович, из маленького российского городка пришло письмо с просьбой подарить стиральную машинку, когда женщине позвонили и сказали, что ее желание исполнится, она была вне себя от счастья. А Якубович, удивленно вскинув брови, вопрошал: "а что у вас с машинками в городе, напряжонка, что вы так радуетесь такой мелочи?" Я хотела убить его за этот вопрос, ну когда жители столицы поймут, что вся страна живет совершенно по-другому?! И что у этой женщины элементарно нет нескольких тысяч рублей на машинку, потому что ее месячная зарплата в лучшем случае составляет половину стоимости машины, а то и меньше. Героиня передачи тут же повторила мою мысль, сообщив, что в семье нет таких средств.
Улетала я рано утром, сидела в малюсеньком на три столика аэропортовском кафе, пила пустой, растворимый кофе за 7 рублей 31 копейку за чашку. Смотрела на степь за окном и городские трубы вперемешку с жилыми домами, подернутые дымкой, не то от тумана, не то от газа и пыли. Пассажиры рейса Орск-Москва были уже словно из другой жизни: иностранцы-бизнесмены высасывающие последние крохи из местной промышленности, прилично одетая мама с маленьким сыном, семья летящая на отдых в дорогих одеждах и обуви, вообщем совсем не орский люд, оно и понятно, билеты на самолет дорогие.
Аэроэкспресс мчал меня от Домодедово до Павелецкой, глаза радовались зелени, комфорту, порядку, а душа ныла...