Фурзиков Николай Порфирьевич. Скепсофант, скепсореал

СКЕПСОФАНТ, СКЕПСОРЕАЛ

Николай Фурзиков

Фантасты завлекают читателя самыми невероятными и все же напоминающими правду выдумками. А те выглядят достовернее, если существует или ожидается в будущем что-то похожее, пусть даже действующее немного по-иному. Этому помогают опора на успехи технологии и науки и изобретательная экстраполяция их достижений дальше и дальше в мир вымысла. Так из тяги к сказочному рождается научная фантастика.

На первый взгляд может показаться, что в ней допустимы всевозможные преувеличения. Но в любом случае автор отталкивается от каких-то социальных норм, которых он придерживается или с которыми не соглашается, от своего опыта, а опосредованно - от опыта всего человечества. Вместе с "рефлекторной" концентрацией наших интересов на себе и своем окружении это приводит к тому, что фантастика столь же антропоцентрична, как и остальная литература. Главные герои ее произведений - почти всегда люди, прочим существам, даже более умным, уготованы вторые роли, они обязаны, по нашему мнению, если уж не говорить, то мыслить и поступать по-человечески либо следовать человеческому поведению. Антропоцентризм возникает также из того, что многие читатели почувствовали бы себя очень неуютно, столкнувшись с полным несоответствием предлагаемой картины и привычного для них мира. Не зря мастеровитые авторы стараются разбавлять повседневными подробностями и бытовыми деталями свои фантазии, заставляя их казаться ближе к действительности и делая "съедобнее" для шаблонов нашего восприятия. В числе прочего, талант сказывается в умении найти нужный баланс невероятного и обыденного.

Самые фантастические придумки кажутся более правдоподобными при соблюдении простейшей логики и отсутствии явных противопоставлений законам природы. Действительно, эти законы напрямую отражают строение всей нашей известной Вселенной, которая во многом всюду одинакова благодаря происхождению из единого источника, и было бы наивно считать, что они будут совершенно другими где-то "за углом" нашей солнечной системы или в совсем удаленной от нас чужой галактике. "Но физические-то законы в ней не должны были отличаться от остальной Вселенной!" - справедливо отмечал Чарлз Шеффилд в романе "Выход за пределы", для убедительности еще раз повторяя в другом произведении: "Законы физики едины во всей Вселенной" ("Возрождение"). "Вселенная рациональна, даже если порой тебя охватывают сомнения" (Иэн Макдональд "Будь моим врагом"). Но вовсе не обязательно всегда и безропотно соглашаться с этими законами, ведь они отражают непрерывно расширяющиеся, многократно проверенные, но все равно остающиеся ограниченными наши знания о природе. Просто для отклонений от подобных законов требуются не привычные для нас, а очень экзотичные условия, например, те, которые существовали на самых ранних стадиях развития Вселенной. Наконец, еще одну, и не самую малую, группу составляют нередко встречающиеся несообразности при описании воображаемых социальных отношений.

Здесь подобраны примеры краткого анализа типичных и не совсем типичных несоответствий, взятых в основном из переведенных произведений "твердой" зарубежной фантастики второй половины прошлого века и начала нынешнего. Ее отличают быстрая реакция на научно-технический прогресс, выраженное информационно-просветительское направление, заставляющее в основном придерживаться здравого смысла, и стремление не повторять одни и те же ошибки. Цель такой подборки, не связанной с художественным уровнем произведений - проведение условной черты между возможным и по тем или иным причинам кажущимся сейчас невозможным. Примеры препарируются с рациональной точки зрения, вероятно, представляющей интерес для фантастов. Подборка выполнена на основании доступного уровня знаний и двойного субъективного отбора - по прочитанному автором и по его желанию возразить или дополнить - и изложена без пугающих выкладок и формул. Там, где удавалось, подбирался комментарий, соответствующий корректным взглядам других фантастов. Комментируемые отрывки текста или, что значительно чаще, их близкие по смыслу краткие изложения выделены курсивом. Рассчитано на любителей фантастики, включая авторов. Может быть, материал окажется полезным создателям и разработчикам виртуальных миров, для которых долговременная стабильность таких миров находится не на последнем месте. Ради этого не помешает присмотреться к устоявшимся взаимосвязям и соотношениям в нашей Вселенной.

ПРАВИЛО "БРИТВЫ ОККАМА"

Это правило умственной дисциплины, выстраданное многими исследователями и ставшее типовым инструментом рационального мышления, обычно формулируют в сокращенном виде следующим образом: "Не следует множить сущее без необходимости". На деле это значит, что из всех возможных объяснений стоит выбирать наиболее простое, которое опирается на твердо установленные и проверенные факты при минимуме неподтвержденных предположений. Иначе говоря, не выдумывай лишнего, а если совсем грубо: завирайся, но знай меру. Известно логическое подтверждение правила путем сведения его упрощенной записи к тождеству. Можно также обосновать его для тех случаев, когда допустимо считать отдельные логические шаги объяснения простыми независимыми событиями. При этом вероятность всего объяснения равна произведению вероятностей входящих в него отдельных событий, и объяснение становится максимально правдоподобным, когда эти события представляют собой вариации известных и подтвержденных фактов. В этом его несомненное преимущество перед другими способами, использующими менее вероятные исходы. В целом правило чрезвычайно полезно и широко применяется в ходе интерпретации каких-либо объектов, процессов, явлений.

Казалось бы, правило "бритвы Оккама" неприменимо к фантастике, особенно в варианте фэнтези, почти всегда в той или иной мере сознательно не соблюдающей его в стремлении разбудить воображение читателей в их раннем и даже в более позднем возрасте. И в этом она, безусловно, права. Но не зря Айзек Азимов рекомендовал в антологии "Куда мы идем?": "Сделайте одно - только одно - фантастическое допущение, а затем стройте действие в строгом соответствии с логикой...". Примеры того же Азимова или Артура Кларка, уважавших законы природы и правила логики и вместе с тем признаваемых одними из величайших фантастов, а также многих других авторов, говорят, что это вполне возможно. Слишком же явные отклонения или чрезмерно большое их количество могут вызвать ощущение гипергротеска или, хуже того, неумения выдержать меру.

Берем один из случаев такого перебора с несоблюдением правила. В романе "Дети наших детей" Клиффорд Симак изобразил людей из отстоящего на пятьсот лет вперед будущего, которые бегут в близкое к нашему время, спасаясь от нашествия разумных, воинственных, легко адаптирующихся и быстро размножающихся убийц-инопланетян зверского вида. Для бегства используется "туннелирование" через существующий в расширенном пространстве параллельный мир, в котором время направлено против привычного для нас течения. Небольшое число инопланетян, проникших через такие туннели в погоне за эвакуирующимися, за краткое время перехода смогло освоить самостоятельное перемещение в прошлое с использованием того же параллельного мира. Затем они очень быстро распространили этот навык среди остальных и всем скопом отправились в меловую эпоху сражаться с динозаврами как с более достойными противниками. Даже если не придираться к мелочам, сюжет перегружен фантастическими допущениями: первое - существование мира, параллельного нашему, второе - противоположное нашему течение времени в этом мире, третье - возможность "туннелирования" через него, четвертое - итоговый переход живых людей из будущего в настоящее время. Пятым будет существование инопланетян с изображенными особенностями, шестым - попадание их на Землю в будущем, седьмым - моментальное освоение ими способа "туннелирования", восьмым - выполнение ими "туннелирования" без какой-либо техники, девятым - быстрое распространение способа среди территориально разнесенных инопланетян. Вот сколько всего надо невероятного, чтобы случилось как в романе. Неудивительно, что воспринимается он типовым боевичком с кучей ненужных деталей. И не течет ли в современных людях частичка крови таких инопланетных чудищ-воителей: похоже, автор имел в виду нас самих, обнажая подлинную звериную суть под тонким покровом цивилизованности?

Почти так же перенасыщен роман Роберта Хайнлайна "Уолдо". Если изложить вкратце его сюжет, то магия есть мысленное проникновение в другой мир, существующий параллельно нашему. В том мире меньше скорость света, поэтому там энтропия давно равновесна. Нервная система людей подвергается постоянной электромагнитной утечке энергии в тот мир из-за близости скорости распространения нервного импульса к скорости света в нем, поэтому люди чувствуют себя все более уставшими, даже при небольших усилиях. Мысленно можно установить связь с тем миром и открыть каналы для откачки энергии оттуда на приемники микроволн. Поклонники магии, для которых скромность не самая типичная черта, могли бы посчитать себя обиженными таким узким пониманием предмета их интересов. Заметно меньшая скорость света потянула бы за собой настолько существенное изменение всех других мировых констант, что встал бы вопрос о возможности реализации такого мира (Чарлз Стросс "Небо сингулярности"). За исключением сердца, текущие в организме человека электрические токи чрезвычайно слабы и медленны. Их надо предварительно усиливать чувствительными усилителями, чтобы как-то зарегистрировать и измерить. Соответственно, малы возникающие при этом электромагнитные поля, поэтому совсем не стоит бояться утечки нервной энергии через них. Намного заметнее, например, действие электрических зарядов, накапливающихся на коже при ходьбе по натертому мастикой или покрытому лаком паркету. За передачу энергии из одного электромагнитного колебания в другое, если это не простейшее превращение в тепло при поглощении, отвечают резонансные явления, а для них важнее совпадение частот (или их кратность в нелинейных процессах). Близость скоростей распространения волн играет там второстепенную роль, увеличивая время взаимодействия, но не его возможность. Отдавать мысленные команды в другие миры совсем не трудно, когда такие миры - всего лишь игра воображения, но стоит ли долго любоваться собой в подобном занятии?

Колин Уилсон в романе "Дельта" приписывает занесенным в виде спор гигантской кометой на Землю и проросшим инопланетным разумным растениям стремление увеличить объем разума на планете и ради этого подпитку людей, животных и растений некоей жизненной силой. Эта сила передается телепатически и вызывает ускоренное развитие, увеличение размеров, а в благоприятных случаях - даже появление сознания. Так стали разумными гигантами некоторые земные пауки и жуки-бомбардиры. Лишь человек и высшие животные остались при своем прежнем интеллекте, не нуждавшемся в неосмысленном постороннем стимулировании. В изображении подобного поведения прижившихся чужих растений сильно хромает логика, так как именно прохождение той самой занесшей их кометы стало первопричиной резкого сокращения количества разумов на Земле при гибели большей части человечества. Невольно получается пародия на "Интернационал": сначала все порушим, а дальше будем восстанавливать по крупинке. В отношении стимулов развития вся соль в том, что тот же человек приобрел разум в результате давно известного и вполне понятного естественного, т.е. конкурентного эволюционного, отбора. Привносить в подобный процесс жизненную силу инопланетного происхождения - значит выйти за пределы правила "бритвы Оккама". Как фантазия, годится, но не как реальный процесс. Напомним, что предельные размеры пауков и насекомых ограничены строением их тел и способом дыхания (см. Членистоногие под лупой).

В ментальных путешествиях, осуществляемых человеком без участия своего тела, можно без труда проникать через твердые предметы и тела животных и других людей. Одновременно в процессе подобных перемещений описывается уверенная ходьба по полу, состоящему из аналогичных материалов (Колин Уилсон "Страна теней"). Строго говоря, разуму не суждено действовать отдельно от его материального вместилища, в частности, биологическому - от мозга, все иное - лишь мечты или верования. А чем пол помещения отличается от стен, закрытых дверей и прочих столь же твердых предметов? Если, допустим, причина разницы - малое отличие в силе тяжести, то такое избирательное проникновение часто происходит и на равной высоте, и на разных этажах одного и того же здания. Если дело в чем-то вроде волевого усилия путешествующего, позволяющего идти по полу и при этом проходить сквозь стены и двери, это еще один пример отклонения от правила "бритвы Оккама".

Надо сказать, что в этом отношении автор далеко не оригинален. Большинство описаний призраков в литературе ужасов следует тому же рецепту, добавляя к умению проникать сквозь стены, не проваливаясь при этом через пол, еще и страх, и оторопь, вызываемые одним лишь появлением призрака, а если этого недостаточно, его жутким замогильным голосом и гипнотизирующим видом. Задумываются ли авторы этих ужастиков о том, что если порожденный чьим-то воображением призрак полностью нематериален, то человеку никак не удалось бы видеть и слышать его, потому что для этого нужны вполне ощутимые видимый свет и колебания воздуха, с которыми нематериальный объект не должен взаимодействовать? Если же он хотя бы отчасти материален, как ему удается беспрепятственно пролетать сквозь твердь? Те же вопросы можно задать фантастам, описывающим враждебных людям бесплотных космических чужаков (Джек Уильямсон "Кометчики"). Правда, эти мастера бывают достаточно изворотливыми, чтобы изобразить, например, немыслимую для человека способность неких пришельцев-симбионтов по своему желанию переходить из гиперпространства в наше четырехмерное пространство и обратно (Колин Капп "Оружие Хаоса"). Но при этом пришельцам необходимо соблюдать лучше, чем миллиметровую точность позиционирования и временную точность менее нескольких сотых долей секунды при появлении в нашем пространстве-времени, чтобы офицер-оперативник не заметил исчезновения и последующего возвращения такого симбионта на своем плече. И все это - после двух последовательных гиперпереходов, туда и обратно!? Действительно, фантастика! Другая вымышленная возможность "просачивания" через твердое тело - индуцированная электромагнитным полем локальная проницаемость некоторого фантастически прочного в других случаях материала (Чарлз Шеффилд "Расхождение"). Так там материал сильно специальный, состряпан в далеком прошлом могущественными Строителями, сейчас такого не достать нигде, опять же призраки - народ темный, технических новинок чураются и с собой не носят. Вот и Альфред Ван Вогт совсем не затруднял себя обоснованием проникновения фантастически могущественного живого существа через препятствия из сверхпрочного металла при том, что это существо не способно преодолеть барьер вымышленного силового поля ("Странствования "Космической гончей""). Оно умеет делать только так, а по-другому не научено, и все тут!

Следующий пример показывает типичное следствие несоблюдения правила. Некоторые автомобили приобретают способность двигаться самостоятельно, без водителя, и совершать действия, направленные против людей. Остановить такие машины трудно, с гарантией это можно сделать, только перерезав им бензопровод (Питер Каннингэм "Семнадцатая"). Может быть, автор упомянул резку бензопровода для большей убедительности, но вместо этого добился обратного эффекта. Если действия такой автомашины настолько зависят от подачи горючего в двигатель, значит, горючее однозначно нужно ей для псевдожизни, и она должна каким-то образом самостоятельно пополнять его запасы, чтобы двигаться так долго, как описано автором. То есть ко всему прочему ей требуется умение обращаться с автозаправками, пусть даже безлюдными. Стоит сделать одно невероятное допущение, как оно начинает разрастаться ради поддержания своего "правдоподобия".

Джек Уильямсон приписал триаде химических элементов, палладию, родию и рутению, выдуманное качество - родомагнетизм, связав его с внутриатомным строением этих элементов, по аналогии с тем, как никелю, железу, кобальту присущ ферромагнетизм ("Гуманоиды"). Ферромагнетизм - это результат почти одинаковой ориентации микроскопических магнитных моментов при их квантовомеханическом обменном взаимодействии. Некоторые соединения железа и кобальта являются намного более сильными магнитами, чем сами чистые металлы, в том числе из-за взаимно усиливающего обмен строения электронных оболочек входящих в них атомов и склонности к формированию кристаллических структур определенных типов, благодаря которым микроэффекты становятся заметными на макроуровне. Из-за ненулевого обменного взаимодействия магнитных моментов соединения других элементов, в том числе из "родомагнитной" триады, тоже проявляют магнитные свойства, хотя и не столь сильные. Но до сих пор никто не обнаружил никаких предпосылок к существованию родомагнетизма, и не более вероятна его придуманная связь с упомянутыми химическими элементами.

Совсем не согласуется с правилом "бритвы Оккама" принадлежащее тому же автору объяснение паранормальных явлений так называемой психофизикой, увязываемой со свойствами чистых платины, осмия, иридия. Психофизическая энергия всегда созидательна, в конечном счете, она есть разум, а вместе ферромагнетизм, родомагнетизм и психофизика будто бы образуют единый базис науки о природе ("Гуманоиды"). Сама попытка классификации фантастических событий, исходя из аналогии с привычной для многих, истоптанной вдоль и поперек периодической системой элементов, необычна и достаточно любопытна. Но в случае человека природа и эволюция обошлись набором более часто встречающихся элементов периодической системы с малыми и средними атомными массами. Элементы с большой атомной массой, как правило, токсичны или ядовиты для земных организмов даже в сравнительно небольших дозах, особенно в виде летучих и растворимых в воде соединений, как таллий, иод, ртуть, осмий или свинец. Не зря настойкой иода издавна дезинфицируют ссадины и раны, а серебром святят воду. Известное исключение - тот же иод, который при очень низком его содержании необходим для работы щитовидной железы и продуцирования ею гормона роста в детстве и юности. Поэтому нет серьезных оснований для того, чтобы даже косвенно соотносить наш разум со свойствами редких тяжелых благородных металлов. Психофизикой называют вполне рутинную область на стыке физиологии и биофизики, и там неоткуда взяться психофизической энергии. Подлинная наука отличается от большинства умозрительных конструкций, прежде всего, своим критицизмом, требованием неоднократно проверять и вновь проверять все с самых разных сторон, не принимая ничего на веру без полученных таким образом всесторонних объективных доказательств и используя появляющиеся новые возможности для дополнительных уточнений получаемых результатов и границ применяемых предположений. Поэтому у нее не может случиться никакого единства со схематичной имитацией, не выдерживающей маломальской проверки. Напомним, что сознание далеко не всегда бывает созидательным, взять хотя бы всем известные разрушительные войны с множеством погибших между существами, считающими себя разумными людьми.

Отклонения от правила "бритвы Оккама" в сочетании с антропоцентризмом часто проявляются в наделении явлений природы чисто человеческими качествами. Например, гиперпространство - это "Связующая Бездна - сущность, наделенная разумом" (Дэн Симмонс "Восход Эндимиона"). "Субквантовая невероятность, передающая информацию от фотона к фотону, - не что иное, как любовь" (Дэн Симмонс "Падение Гипериона"). Современная физика увязывает возможное гиперпространство с расширенным набором измерений, которые используются, в частности, в теории струн. Возраст известной нам Вселенной составляет около 13,8 млрд лет, а предки человека начали обретать разум всего несколько миллионов лет назад. Столь большая разница между двумя значениями не позволяет надеяться на справедливость приведенных утверждений автора. Его объяснение, что в гиперпространстве обитают разумы всех прошлых цивилизаций, не проходит также из-за того, что в квантовом вакууме, с которым чаще всего сопоставляется гиперпространство, насколько нам известно, не сохраняется никакая информация. Повторим для ясности, что любая разумная жизнь может появиться только через некоторое время после рождения Вселенной, когда для этого сложатся вполне определенные условия. И добавим такое мнение: "Вселенная - это машина и все... ну, почти все... можно объяснить наличием гравитации и водорода, малых и больших сил" (Джек Макдевит "Чинди").

Предельным случаем антропоцентризма можно считать солипсизм, когда весь окружающий мир, вся Вселенная рассматриваются как плод воображения разума, в частности, разума одного-единственного человека, как показал в свое время епископ Беркли. Любопытную иллюстрацию коллективного солипсизма представил Грегори Бенфорд в повести "Конец материи". Идея состоит в том, что Вселенная держится на уверенности большинства людей в неопределенности срока ее жизни. Как только до этого большинства доходят результаты точного измерения времени жизни протона, от которого зависит существование наблюдаемой нами материи, такой срок истекает. Конечно, самооценка при такой точке зрения пухнет, как на дрожжах: надо же, как все от меня зависит. Но нельзя забывать о скромности, потому что ошибиться в этом легче легкого, и контраргументы уже приведены выше.

Комплексам вымышленных отрицательно заряженных субатомных частиц, испускаемых некоторым небесным телом, изначально приписывается наличие кванта, т.е. минимального количества, добра, в то время как остающаяся масса будто бы накапливает положительный заряд зла (Тимоти Зан "Ангелмасса"). Или предполагается, что "законы вселенной основаны на элементарной этике" (Клиффорд Симак "Магистраль вечности"), что вселенная есть гигантский разум (Боб Шоу "Судный день Орбитсвиля"). Но сама природа или любая ее часть, за исключением мыслящих существ, не разумна, не добра, не зла и не жестока, как заявлял тот же Клиффорд Симак ("В логове нечисти"). Несколько иначе, "Вселенной не управляют ни силы зла, ни силы добра. Вселенная - это огромная машина" (Роберт Силверберг "Человек в лабиринте"). Называть Вселенную машиной все-таки не совсем верно, в ней нет признаков искусственности, и протекающие процессы с достаточной точностью описываются естественными предположениями, в этой части с Силвербергом можно согласиться. "Справедливость - это некое представление, а представления рождаются только у мыслящих субъектов" (Иэн Бэнкс "Бизнес"). "Сам мир без нас не признает таких вещей, поскольку это и не вещи на самом деле, а идеи, а потому в мире не было идей, пока не появился человек" (Иэн Бэнкс "Инверсии"). Можно привести еще мнение Артура Кларка: "Вселенная подчиняется законам математической вероятности, о сверхъестественном вмешательстве со стороны добра и зла не может быть речи" ("Песни далекой Земли").

Она просто существует и развивается, как было задолго до появления человечества и будет после его исчезновения. И вдруг ни с того, ни с чего мельчайшая частичка этой природы - человек, удовлетворяя свое неглубокое тщеславие, пытается навязать ее необъятной громаде выработанные всего лишь для "внутреннего употребления" этические понятия. (Почти как песик, обнюхавший угол небоскреба и задравший заднюю лапку, чтобы отметиться на нем с очень похожим мотивом действий!) Согласиться с этим трудно, потому что, например, даже на нашей Земле представители различных культур пользуются достаточно отличающимися критериями добра и зла, и тем более это вероятно для разумных существ разного происхождения (Гордон Диксон "Иной путь", Пол Андерсон "Проблема страдания"). Или "У кукольников добродетелью считается трусость" (Ларри Нивен "Кроткое оружие"). Даже общие для более широкого круга мыслящих существ законы этики, если они, как предполагается, существуют, могут иметь характер местных, локальных правил, пригодных ограниченное время, которое отмерено данным культурам (Чарлз Шеффилд "Летний прилив"). Поэтому подобное ничем не обоснованное, самонадеянное расширение области применения собственных воззрений достаточно узкой выборки персон не идет ни в какие ворота. Желательно придерживаться в этом меры, сдерживая собственную воображаемо-гипертрофированную значимость. А с другой стороны, приписывание природе человеческих черт принижает деяния самого человека, нивелирует его свободу выбора и ответственность отдельных лиц и всего общества, отводя им пассивную роль. Последнее слишком часто используется отдельными группами людей для обоснования своей непомерной власти, поэтому в каждом отдельном случае вполне можно распознать прямую заинтересованность либо заблуждение.

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ, ПРОСТРАНСТВО, ВРЕМЯ

ИГРЫ С ФУНДАМЕНТАЛЬНЫМИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯМИ

"Как процесс синтеза, так и процесс деления есть выражение слабого взаимодействия, одного из четырех взаимодействий, которые управляют всеми событиями во Вселенной" (Айзек Азимов "Роботы и империя"). В природе элементы материи непрерывно взаимодействуют между собой. Все известное нам многообразие сводится к нескольким основным (фундаментальным) взаимодействиям. Наверное, каждый из нас знаком с электромагнитным взаимодействием, в котором участвуют электрически заряженные частицы, тела или текущие электрические токи. Похожим образом, только всегда притягиваясь друг к другу, ведут себя любые обладающие массой покоя элементы, это гравитационное взаимодействие. Оба они заметны издалека, их величины обратно пропорциональны квадратам расстояний между взаимодействующими элементами. Из них гравитационное гораздо слабее, на что указывает совсем "свежее" обнаружение гравитационных волн, в то время как электромагнитное излучение давно и широко используется в самых различных областях человеческой деятельности. В невидимых обычному глазу масштабах атомных ядер к ним добавляются сильное и слабое взаимодействия, отвечающие за строение "элементарных" частиц и реакции между ними. Эти взаимодействия намного сильнее первых двух, но действуют лишь на очень малых дистанциях порядка размера атомного ядра, а затем резко обрываются. С не столь давним открытием бозона Хиггса можно говорить о пятом взаимодействии, связанном со спонтанным нарушением электрослабой симметрии. Все остальные проявления представляют собой сочетания указанных типов, никаких других основных взаимодействий не обнаруживается ни в неживой природе, ни в мире жизни. Отметим, что любое взаимодействие проявляется не мгновенно, и это описывается соответствующими им полями, которые распространяются с конечной скоростью. Более того, на квантовом уровне описание излучения и материи в виде полей является наиболее последовательным. Ядерные реакции, о которых писал Азимов, могут управляться одним сильным взаимодействием, слабое участвует в тех процессах, в которых рождается или поглощается нейтрино или антинейтрино. Важно не забывать, что в повседневной жизни мы может столкнуться лишь с гравитационными и электромагнитными эффектами. Сильное и слабое взаимодействия проявляются только в ядерных реакциях и реакциях ускоренных "элементарных" частиц, хиггсовское - в некоторых эффектах, непосредственно связанных со свойствами вакуума, в частности, оно наделяет массой частицы, включая рассматриваемые как кванты полей (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). Повторим, что другие взаимодействия и связанные с ними поля попросту не регистрируются, по крайней мере, при достигнутой на сегодня точности измерений. А она достаточно высока, чтобы подтвердить практическое отсутствие чего-то иного. Например, "темная" материя обнаруживается по вызванным ее огромными скоплениями гравитационным эффектам, но пока не в виде отдельных частиц, что связано с их неактивностью в электромагнитном взаимодействии с обычным веществом. Надежды здесь возлагаются на кардинальное повышение точности существующих методов и будущие эксперименты с ускорителями более высоких энергий.

"ВЕТ-двигатели работали на принципах так называемой Великой Единой Теории, комплексной научно-философской системы, согласно которой все фундаментальные взаимодействия в природе были различными формами проявления единой суперсилы. Сердцем ВЕТ-двигателя "Краба" был водородный бак размером с кулак. Он находился в сверхпроводящем сосуде, бомбардируемый тяжелыми элементарными частицами с энергией, равной той, что была вызвана во Вселенной Большим Взрывом. При таких энергиях действовала единая суперсила. Затем, под действием суперсилы, водород истекал из сосуда посредством фазового перехода. А суперсила распадалась на сильное, слабое, электромагнитное и гравитационное взаимодействия. Каждый акт фазового перехода давал мощный импульс - горячей сверхплотной плазмы - двигателю корабля" (Стивен Бакстер "По ту сторону времени"). Отражение известных и отчасти устаревших представлений о происхождении Вселенной. Верно то, что для заметных отклонений от наблюдаемой физической картины необходимы огромные плотности энергии. Автор забыл сказать, откуда берутся столь энергетичные частицы и останется ли у подобного двигателя хоть какой-то коэффициент полезного действия, если вычесть затраты энергии на их производство.

В некоторой параллельной вселенной сильное ядерное взаимодействие в сотню раз интенсивнее, чем у нас. В результате звезды той же массы в ней взрываются как сверхновые, а оставшиеся менее массивны (Айзек Азимов "Сами боги"). Чем интенсивнее сильное взаимодействие, тем прочнее связаны нуклоны в ядре, и больше энергии должно выделяться при синтезе ядер гелия из протонов. Следовательно, развиваемое при синтезе давление излучения в недрах звезд будет выше, и для равновесия между ним и действием гравитации той же силы требуются большее сжатие и огромные массы. В такой вселенной должны быть выше массы светящихся звезд и тем более - сверхновых.

Земной корабль проник через портал в иную вселенную, в которой гравитационное взаимодействие в миллиард раз сильнее, чем в нашей. Звезды в ней имеют малые массы, живут очень короткое время и быстро превращаются в железные остатки (Стивен Бакстер "Плот"). Столь интенсивное гравитационное взаимодействие должно приводить к более быстрому образованию "черных дыр", их слиянию, поглощению ими всей материи и короткой жизни подобной вселенной. Железо является конечным продуктом цепочек термоядерных реакций в равновесных звездах, поскольку обладает наибольшей энергией связи нуклонов в ядре (Альфред Бестер "Адам без Евы") - в этом автор прав.

"Материя, из которой состоим мы, -- барионная материя, то есть протоны, нейтроны и все остальное, - составляет всего лишь десять процентов от всей материи во Вселенной" (Стивен Бакстер "Большая игра"). По наилучшим оценкам, барионы вместе с лептонами, включающими излучение, "тянут" менее чем на 5% всей массы-энергии, "темная" материя "весит" около 27%, остальное приходится на "темную энергию". Если считать только отношение обычной и "темной" материи, оно составит примерно 17%.

"Все дело в темной энергии, которая, как антигравитационное поле, пронизывает Вселенную. Только гравитация все притягивает и держит в балансе, а темная энергия разрывает материю на части и разносит их все дальше и дальше. И если началось все на уровне крупнейших кластеров в мироздании, сверхскоплений галактик, то закончится на микроуровне. Любая мельчайшая структура будет разорвана на части. Каждый атом, каждая субатомная частица" (Стивен Бакстер "Последний контакт"). По современным представлениям, "темная энергия" увязывается с квантовым вакуумом (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Свет иных дней"). "На квантовом уровне вакуум - это не пустота. Это кипящая пена всевозможных взаимодействий, бурное море флуктуаций, где частицы и субчастицы пребывают в непрерывном движении" (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Дэн Симмонс в серии "Песни Гипериона" называл подобный вакуум "связующей бездной". Наиболее убедительная модель появления нашей Вселенной предполагает, что она образовалась примерно 13,8 млрд лет назад из гигантских квантовых флуктуаций этого вакуума. Из-за отсутствия в вакууме понятий пространства и времени такое образование поневоле стартовало как точечный объект. Родившись, первоначальный зародыш Вселенной начал расширяться с экспоненциальной скоростью. Этот процесс принято называть инфляционным раздуванием, или просто инфляцией. Отголоски его мы видим по наблюдаемому разбеганию далеких галактик. Одно из свидетельств существования "темной энергии" - ускорение такого разбегания, наступившее примерно 5 млрд лет назад, когда средняя плотность обычной и "темной" материи достаточно снизилась, чтобы стал заметным вклад малой удельной энергии вакуума. Непосредственное взаимодействие вакуумных флуктуаций и обычной материи проявляется, например, в лэмбовском сдвиге атомных энергетических состояний. Из характера и величины такого взаимодействия или из скорости разбегания галактик можно сделать вывод, что материя будет существовать еще долгое время, превышающее упомянутые выше миллиарды лет. Всеобщий "разрыв" атомов и субатомных частиц можно приписать конечной стадии гравитационной неустойчивости, при которой вся материя стягивается в "черные дыры" с их последующим слиянием. Пока неизвестны даже оценки того времени, через которое это может произойти, но оно должно быть чрезвычайно велико. Другой предполагаемый процесс - разрушение пространственно-временной структуры - также требует огромных времен для своей реализации. Резюме: "темная энергия" разводит скопления как обычной, так и "темной" материи друг от друга, но не служит непосредственной причиной их уничтожения.

"Инерция - это свойство не материи как таковой, а квантового вакуума, в котором она находится" (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). В первую очередь, инерция связана с массой, которой нет в квантовом вакууме, разве только на кратчайшее время существования виртуальных частиц, не оказывающих заметного влияния на регистрирующие приборы. Возводится это свойство к вакууму на основании теоретических моделей наделения частиц инертной массой, например, с помощью всюду присутствующего поля Энглера-Браута-Хиггса, и недавнего открытия кванта этого поля - бозона Хиггса. При рождении Вселенной энергия вакуумных состояний преобразовывалась в первоначальные материальные частицы, из которых затем сформировалось все последующее: "Во Вселенной нет ничего, кроме единого энергетического поля; все остальное берет эту энергию, преобразует ее в материю или в другие формы энергии и обеспечивает их стабильность. Такова реальность - преобразованная и стабилизированная первичная энергия" (Джек Чалкер "В полночь у Колодца душ"). В определенном смысле часть квантового вакуума превратилась в нашу материальную Вселенную, их можно рассматривать как соседствующие фазовые состояния. Сказать, что инерция, точнее, инертная масса восходит к квантовому вакууму, можно, но не стоит забывать, что существующая материя родилась в итоге нескольких последовательных преобразований с весьма отличающимися изменениями состава и состояния.

Большой Взрыв породил не одну нашу Вселенную, а четыре: ту, что мы видим, состоящую из антиматерии и с текущим вспять временем Антивселенную, ушедшую в наше будущее тахионную Вселенную и оставшуюся в далеком прошлом Антивселенной антитахионную Вселенную. Они объединятся только в момент следующего Большого Взрыва, для чего все они должны быть замкнутыми. Таковыми они становятся только при учете гравитационного поля и фантастического сапионного компонента, обусловленного присутствием разума. Режим тахионного движения сокращает время сверхсветового полета в двадцать раз (Боб Шоу "Отбытие Орбитсвиля"). Расширяющиеся четырехмерные вселенные время от времени рождаются из единого источника и оказываются вложенными друг в друга, как в матрешке, но многомерным образом. Они разделены между собой пустым гиперпространством - квантовой энергетической решеткой (Иэн Бэнкс "Эксцессия"). Инфляционная модель утверждает, что наша Вселенная появилась из квантовых флуктуаций вакуума. Гипотеза формирования многих вселенных в момент инфляции, например, в модели хаотической инфляции, опирается на математическое равенство нулю полной энергии любой замкнутой вселенной и на предположение отсутствия энергозатрат при рождении такой вселенной из вакуумных флуктуаций. Сторонники космологической инфляции принимают последнее предположение как факт, хотя оно должно быть доказано независимым способом. Ему, например, противоречит подсчитанный несколькими способами баланс полной энергии всей Вселенной и квантового вакуума. Как уже говорилось, вся наблюдаемая барионная материя и излучение соответствуют менее чем 5% общей энергии, и еще почти 27% заключено в "темной" материи. Тогда на увязываемую с вакуумом "темную энергию" остается немногим более 68%, хотя она должна была составлять 100% на начальный момент образования Вселенной, когда еще не было ничего, кроме вакуума. Оставшейся части может оказаться недостаточно для параллельного или последовательного рождения других миров подобного масштаба, т.е. ненулевая квантовомеханическая вероятность такого рождения еще не определяет возможность его реализации. Такие миры, в том числе с другими физическими законами, могли предшествовать нашей Вселенной или будут следовать за нею, например, после поглощения всей материи "черными дырами" и последующего слияния таких "дыр". Не исключено, что стабильность нашей Вселенной обеспечена как раз масштабом породившей ее гигантской квантовой флуктуации, и флуктуации меньшей мощности могут породить лишь неустойчивые миры с короткими временами жизни, подобно виртуальным парам частиц и античастиц. С этой точки зрения антропность Вселенной напрямую связана с ее стабильностью, с тем, что она просуществовала достаточно долгое время, чтобы в ней появилась разумная жизнь. Мы пока не знаем, почему именно наблюдаемые соотношения между фундаментальными взаимодействиями и физическими постоянными соответствуют такой стабильности, однако в пробных модельных расчетах даже небольшие отклонения от них приводят к неустойчивостям. Вопрос о том, что было до инфляции, не имеет смысла, если пространство и время родились в момент ее начала, в вакууме эти понятия не действуют. Наиболее устоявшееся на сегодня мнение по поводу асимметрии относительно антиматерии говорит о том, что на первых фазах раздувания Вселенная содержала почти равное число кварков и антикварков. После их взаимной аннигиляции, которую можно интепретировать как Большой Взрыв, осталось лишь незначительное количество обычных кварков, через некоторое время образовавших протоны и нейтроны по мере остывания при раздувании. Чуть позже похожие реакции оставили малый избыток электронов над позитронами. За асимметрию материи и антиматерии, возможно, ответственны квантовые взаимодействия с участием первичных нейтрино сверхвысоких энергий (лептогенез). Тахионы - частицы, теоретически всегда двигающиеся со скоростями выше скорости света, но они чисто математические и приспособить их для скоростного транспорта не получится. Сапионный компонент - вымысел, не замутненный каплей правды.

""Червоточины" - окаменелые следы первой расщепившейся секунды существования Вселенной" (Грегори Бенфорд "Тоска по бесконечности"). Инфляционные сценарии рождения Вселенной описывают лавинную неустойчивость высокоэнергетических возбуждений квантового вакуума относительно их преобразования в темную и обычную материю в результате громадной флуктуации, затрагивающей сразу достаточно большое количество таких возбуждений. Как уже отмечалось, менее энергетичные флуктуации могут оказываться в итоге нестабильными, аналогично постоянно образующимся из того же квантового вакуума и тут же распадающимся виртуальным парам. Подобные неустойчивости не дают серьезных оснований надеяться на существование оставшихся неизменными таких возбуждений-"червоточин" в пределах наблюдаемой Вселенной.

Эксперимент по созданию "нововакуума" оказался успешным, но привел к неконтролируемому и непрерывному расширению занятой им области (Грег Иган "Лестница Шильда"). Иерархичное воспроизведение все той же инфляционной модели образования Вселенной, вплоть до обнаружения жизни, которая возникла в созданном таким образом и быстро эволюционирующем мире. Реализация такого сценария может оказаться затруднительной из-за упомянутого барьера по относительному количеству участвующих в порождающей флуктуации возбуждений квантового вакуума. Одновременно это напоминание о том, к чему на деле может привести воплощение идеи параллельных вселенных.

Микроскопическая "черная дыра" как флуктуация вакуума родилась в эксперименте по лазерному сжатию крупинки вещества до сверхвысоких температур и давлений (Пол Макоули "День, когда мы потеряли Луну"). Одна из гипотез сходимости предельных состояний материи и квантового вакуума.

Излучение Хокинга небольшой "черной дыры" используется для привода гипердвигателя, а также для обеспечения энергией корабля (Стивен Бакстер "По ту сторону времени"). Излучением Хокинга или квантовым испарением "черных дыр" называется спонтанное рождение пар фотонов вблизи горизонта событий "дыры", при котором возможен выход за пределы этого горизонта половинки пары за счет передачи ей импульса от второй половинки. При этом "дыра" теряет массу-энергию и постепенно "испаряется". Оценки показывают, что скорости подобного процесса достаточно малы и он занимает многие миллиарды лет, как правильно пишет автор. По этой причине выделяемая в единицу времени энергия невелика и никак не обеспечит нужды корабля.

"Кажется, теперь я знаю, почему здесь начался такой вулканизм. В ядре этой планеты необычно высока концентрация темной материи. При такой высокой плотности темная материя аннигилирует обычную материю и порождает тепло..." (Стивен Бакстер "Большая игра"). Взаимодействие "темной" и барионно-лептонной материи сводится прежде всего к гравитационному притяжению, электромагнитное взаимодействие между ними незаметно, взаимная аннигиляция также не отмечена.

"Гравитационные волны проходят сквозь любые объекты, и единственным оружием против них может служить встречный волновой пакет, подобранный так, чтобы погасить первый" (Грег Иган "Лестница Шильда"). Ввиду малости гравитационного взаимодействия сложение гравитационных полей двух или более источников можно считать практически линейным в большей части пространства, за исключением окрестностей нейтронных звезд и "черных дыр". Отсюда возникает иллюзия прохождения этих полей через любые объекты. Кроме того, исходя из аналогии с электромагнитными волнами, описанное погашение возможно лишь в ограниченной области пространства.

""Гразер", гравитационный лазер" (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Этот термин употребляют также применительно к почти столь же фантастичному гамма-лазеру, способному испускать направленный пучок электромагнитного гамма-излучения с очень короткими длинами волн.

Обитатели соседней браны связываются с нашей Вселенной, передавая информацию через гравитационные волны. Тем же путем они могут передать свои разумы и воплотиться с помощью масс-синтезатора (Аластер Рейнольдс "Пропасть искупления"). Этот сюжет опирается на представления М-теории струн, согласно которой все квазиодномерные струны и порожденные ими возбуждения-частицы, включая материю нашей Вселенной, можно представить локализованными на квазидвумерной поверхности, бране. Такая брана может быть не одна, их совокупность называется балк, хотя допущение о существовании балка на самом деле неявно вводит еще одну дополнительную размерность. Предполагается, что вследствие слабости соответствующего взаимодействия гравитация не локализуется на бране, а распространяется за ее пределы. Придуманная автором цивилизация вертунов построила громадную гравитационную антенну на месте планеты-газового гиганта для регистрации именно таких волн, уходящих с соседней браны.

В квантовой механике известен мысленный эксперимент с кошкой Шредингера, которая сидит в закрытом ящике. В этот ящик по сигналу счетчика, определяющего, распался ли за время собственного полураспада одиночный радиоактивный атом, подается ядовитый газ. До начала эксперимента кошка несомненно жива, а будет ли она жить к моменту истечения указанного времени полураспада, можно узнать, только открыв ящик. Будучи квантовым объектом, атом описывается волновой функцией. Если кошка жива, волновая функция атома соответствует его начальному состоянию, если мертва - конечному состоянию, но в любом случае отличается от их исходной суперпозиции. Таким образом, этот эксперимент "схлопывает" волновую функцию (Грег Иган "Карантин"). Автор пытается напрямую связать "схлопывание" волновой функции атома с открыванием ящика или с другими "макроскопическими" действиями, составляющими эксперимент. В действительности, волновая функция атома, если пренебречь ее стандартной динамикой, изменяется в момент его случайного распада (Грег Иган "Синглетон"), а открывание ящика лишь позволяет экспериментатору узнать о том, произошло это или нет за прошедшее время. Парадокс кошки Шредингера заключается в том, что квантовые понятия вероятностны по самой своей природе, и их невозможно свести к классическому дуальному описанию. Последующее допущение о том, что экспериментатор якобы "схлопывает" квантовую волновую функцию своим неосознанным или осознанным мысленным усилием, основано не на фактах, а на подмене местами следствия с причиной.

Айзек Азимов снабдил своих мыслящих роботов искусственными позитронными мозгами, с виду представляющими собой небольшие пористые платиноиридиевые шары, "мыслительные" процессы в которых протекают с участием позитронного поля (цикл "Роботы", серия "Основание"). Позитрон - это соответствующая электрону античастица, которая, встретившись с антипротоном, может образовать атом антиводорода (Джеймс Блиш "Триумф времени"). В нашем мире она появляется в ядерных реакциях, чаще с участием частиц, обладающих высокой энергией, и может прожить только очень короткое время из-за аннигиляции с встречающимися на ее пути частицами обычной материи, в том числе с атомами платины и иридия. Все реакции с участием позитрона хорошо описываются известными типами взаимодействия, поэтому отдельного позитронного поля нет, это было бы нарушением правила "бритвы Оккама". Видимо, автор попал в плен увиденного и заимствованного им термина, который на тот момент показался жутко новым и привлекательным, а потом менять его было уже поздно.

Развитая цивилизация, уничтожающая своими роботами планеты с иной разумной жизнью, способна превращать в антиматерию противостоящие ей корабли, которые состоят из обычной материи (Грег Бир "Наковальня звезд"). Автор объясняет такую возможность дистанционной подменой квантовых параметров "элементарных" частиц, входящих в состав кораблей. Однако энергозатраты на подобную операцию должны равняться удвоенному произведению масс кораблей на квадрат скорости света, и выполнить ее "бесплатно" с помощью неких поблескивающих облачков не получится.

"А это слегка модифицированные инструменты для копания. Там, куда попадает узкий луч генерируемого ими поля, заряды электронов меняют знак с отрицательного на положительный" (Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). При гипотетической смене заряда электронов в конденсированной среде они перестанут притягиваться положительно заряженными атомными ядрами, и все атомы превратятся в плазму из смеси одноименно заряженных тяжелых и легких частиц, которая и в самом деле не будет сохранять прочность и целостность исходного объема материала. Но атомам при этом не уцелеть, на что надеялся автор в другом своем романе "Инженеры Кольца". И вот какое дело: кроме позитрона, не существует частицы с положительным зарядом и массой, равной массе электрона. Если же все электроны в некотором объеме каким-то чудом превратить в позитроны, получится чрезвычайно мощный аннигиляционный взрыв, а не управляемое разрушение.

Всю необходимую энергию Земля получает от Солнца через станцию на дневной стороне Меркурия, передающую ее с помощью ультраволн, которые распространяются без потерь и без участия материи. Ультраволны могут переносить материю в виде растворенных в энергии атомов, что используется для передачи материи, производства из энергии любых предметов, для периодического восстановления состарившихся тел по записанным в молодости образцам, для перерождения путем записи разума в нечеловеческие тела. Материя же передается со скоростью света (Пол Андерсон "Звездный зверь"). Существование ультраволн ничем не подтверждается. Это соотносится с тем, что более продуманные проекты передачи вырабатываемой в космосе энергии на Землю опираются в основном на применение микроволнового излучения (Роберт Хайнлайн "Уолдо", Бен Бова "Колония", Уолтер Йон Уильямс "Оголенный нерв"). "Растворить" атомы в энергии не получится, можно только превратить их в энергию при аннигиляции с антиматерией. Лишь электромагнитное и гравитационное излучение распространяются с максимально возможной скоростью света в вакууме: "Согласно Эйнштейну, материя без массы имеет только одну возможность: двигаться со скоростью света" (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Обычные тела или микроскопические частицы с ненулевой массой покоя в своем движении могут только приблизиться к ней (Джон Барнс "Призраки").

Атомный усилитель запускает в земной коре реакцию распада урана и тория с выбранной и заранее установленной скоростью (Айзек Азимов "Роботы и империя"). Наиболее эффективный путь деления природных урана и тория - облучение нейтронами с их поглощением атомными ядрами и распадом образуемых нестабильных ядер. Из-за низкой концентрации делящихся атомов даже в самых богатых рудах подавляющая часть нейтронов будет поглощаться ядрами других элементов, что приведет к возникновению наведенной посторонней радиоактивности. Опуская детали, можно сказать, что для запуска реакции деления с нужными скоростями понадобятся столь высокие интенсивности потока нейтронов, что облучение ими самими и посторонними радиоактивными продуктами вызовет более серьезные последствия, чем радиоактивность продуктов распада одних только делящихся атомов. Чтобы, к примеру, такое не происходило в ядерных реакторах, в них применяются концентрированные смеси делящихся изотопов, стойкие к действию нейтронов конструкционные материалы, а активная зона окружается слоем вещества, отражающего нейтроны обратно в эту зону. То же самое можно сказать о попытках делить содержащиеся в земных породах уран и торий другими гипотетическими частицами. Магический "атомный усилитель" тут ничем не поможет.

"...Твердый раствор трансплутониевых изотопов.., эквивалент первичного протовещества, давшего начало Вселенной" (Альфред Бестер "Тигр! Тигр!"). Инфляционная модель появления Вселенной предполагает ее рождение со всем содержимым из квантовых флуктуаций вакуума, а не из какой-либо разновидности обычного вещества, которое до начала жизни Вселенной просто не могло существовать.

Оставшиеся на Земле от давних посещений галактов износостойкие изделия изготовлены из трансуранового элемента с порядковым атомным номером 161 (Джек Макдевит "Звездный портал"). "Стабильные трансурановые элементы были криком моды в двадцать четвертом - двадцать пятом столетиях" (Аластер Рейнольдс "Космический апокалипсис"). Последним элементом периодической таблицы, имеющим изотопы со временем жизни порядка возраста Вселенной, является уран с атомным номером 92. Ядра атомов более тяжелых элементов распадаются за более короткие времена. Поэтому такие элементы могут встретиться в природе только сразу после порождающих их звездных катастроф. Их искусственно получаемые в лабораториях атомы живут небольшое время, и чем больше атомный номер, тем это время в среднем короче, несмотря на бытовавшие предположения о существовании "островков" устойчивости среди трансурановых элементов вблизи заполненных "магических" оболочек. К сожалению, синтез изученных трансуранов показывает, что скорости распада их ядер с ростом атомного номера увеличиваются быстрее, чем сказывается влияние "магических" чисел.

Трансмутацию - целевое превращение одних химических элементов в другие (Айзек Азимов "Основание", "Основание и империя", Пол Андерсон "Сатанинские игры", Ларри Нивен "Мир-Кольцо") - настолько редко можно представить происходящей через последовательность одних лишь стабильных изотопов, как пытался утверждать Роберт Хайнлайн в романе "Шестая колонна", что с этой возможностью не стоит даже считаться. Практически всегда возможная цепочка превращений, например, последовательность вторичных звездных термоядерных реакций, должна включать в себя промежуточные нестабильные изотопы, распадающиеся с выделением того или иного опасного для жизни радиоактивного излучения, как это верно подметил Пол Андерсон в романе "Три сердца и три льва". Поэтому широкое применение трансмутации потребовало бы не только избытка дешевой энергии, но и развитой технологии очистки конечного продукта от радиоактивных примесей. Сложностей возникает не меньше, чем у средневековых алхимиков с их поисками волшебного философского камня, якобы способного проделывать такое превращение.

В романе "Уолдо" Роберт Хайнлайн предлагает почти неисчерпаемый источник энергии на основе ядерной реакции превращения меди в фосфор, кремний и гелий-3. Это не очень удачный пример, так как медь находится недалеко от максимума удельной связи нуклонов в периодической таблице элементов и поэтому деление прочно связанных ядер ее стабильных изотопов требует либо высочайших температур внутризвездного уровня, либо эквивалентных энергий налетающих на ядро быстрых частиц. С учетом ненамного меньших энергий связи в ядрах фосфора и кремния и то, и другое не позволяет надеяться на более или менее пристойную эффективность подобной реакции. Дело в том, что при подсчете полного баланса нельзя ориентироваться только на высокую исходную энергию связи, надо обязательно учитывать, сколько придется затратить на ее разрыв и сколько требуется на формирование ядер конечных продуктов. Не зря же на атомных электростанциях для деления атомных ядер на одинаковые в среднем "половинки" используют наиболее тяжелые, неустойчивые элементы периодической системы. Несмотря на малую удельную энергию связи в их ядрах, конечная эффективность здесь может быть выше, чем в случаях гипотетических "средних" альтернатив. В том числе потому, что тяжелые ядра можно делить нейтронами, рождающимися в предшествующих актах деления, а это позволяет организовать цепную, самоподдерживающуюся реакцию без дополнительного приложения внешней энергии. По той же причине вряд ли при обычных условиях существует катализатор, расщепляющий атомы железа (Альфред Бестер "Адам без Евы"), которые отличаются максимальной энергией связи нуклонов.

Чарлз Шеффилд описал будущее конца XXI века, когда малогабаритные и надежные термоядерные модули обеспечивают основные энергетические потребности промышленности и транспорта ("Холоднее льда", "Темнее дня"). В наиболее распространенной звездной реакции термоядерного синтеза сливаются ядра самого легкого элемента - водорода, образуя ядра следующего элемента, гелия (Роджер Желязны, Томас Т. Томас "Вспышка"). Ядро основного изотопа водорода состоит из единственного протона, а ядро гелия-4 - уже из двух протонов и двух нейтронов, поэтому разница удельных энергий связи между ними очень высока. Соответственно, энергетический выход реакции синтеза гелия из водорода в десятки раз больше, чем в случаях реакций деления тяжелых ядер. Немалым преимуществом "термояда" является отсутствие долгоживущих радиоактивных продуктов, характерных для процессов деления. Недостаток его вытекает из того же достоинства - это необходимость создания сверхвысоких температур и давлений для протекания реакций синтеза. Сейчас в нескольких странах ведутся эксперименты по искусственному термоядерному синтезу, который, как можно надеяться, в будущем станет важным источником энергии.

Катализируемые мюонами термоядерные реакции стали источником дешевой энергии и вызвали массовое строительство миниатюрных реакторов, пригодных для применения на транспорте (Артур Кларк "2061: Одиссея Три"). Отрицательно заряженные мюоны (мю-мезоны) действительно способны ускорять термоядерные реакции за счет образования мезоатомов, в которых мюон занимает место электрона. Так как мюон в двести с лишним раз тяжелее электрона, атомы мезоводорода имеют гораздо меньшие эффективные размеры, чем нормальные "электронные" атомы, что заметно облегчает достижение температур, при которых начинаются термоядерные реакции со столкновением и последующим слиянием ядер таких мезоатомов. Нерешенная до сих пор проблема состоит в том, что затраты энергии на получение мюонов пока в сотни раз превышают тот выход реакций, который достигается с их участием. Похоже, здесь фантасты сильно опередили реальные возможности.

Для долгосрочных космических путешествий полезна "безнейтронная" термоядерная реакция изотопа гелий-3 с тяжелым изотопом водорода, дейтерием, дающая только электрически заряженные частицы, которыми легко управлять при формировании выхлопа реактивных двигателей (Чарлз Шеффилд "Холоднее льда", Бен Бова "Колония"). Предложение последней реакции вполне естественно, в ней исключаются трудности, связанные с управлением не имеющими заряда нейтральными продуктами. При этом сложность переносится на другой уровень - содержание гелия-3 в природе чрезвычайно мало. Его концентрация несколько выше в поверхностных породах Луны за счет долгого воздействия на них протонов солнечного ветра, отсюда возникают предложения по его добыче при освоении спутника нашей планеты (Стивен Бакстер "Многообразие космоса").

Почти случайно в космосе обнаруживается небесное тело с необычайно высоким содержанием сверхтяжелых элементов, остаток дальней планеты сверхновой звезды (Пол Андерсон "Путеводная звезда"). Взрыв гиперновой звезды способен погубить жизнь на планетах, находящихся в тысяче световых лет от нее (Джек Макдевит "Око дьявола"). Звезды главной последовательности эволюционируют вплоть до почти полного выгорания ядер водорода (протонов) в центральных областях с превращением в ядра гелия (альфа-частицы), если масса звезды порядка солнечной или ниже. Когда в звезде выгорает основная часть содержащегося в ней водорода, температура ее центральных областей падает, нарушая равновесие между давлением выделяемого при реакции излучения и гравитационным притяжением (как мы сейчас понимаем, с учетом "темной" материи). Звезда начинает сжиматься с повышением давления и температуры в центре. Как только их значения станут достаточными для синтеза ядер углерода из ядер гелия, термоядерные реакции начнут протекать по этому пути. Для этого звезда должна иметь достаточно большую массу, иначе гравитация будет слаба и не сожмет вещество до нужной степени. Поэтому дальнейшее горение альфа-частиц с образованием ядер углерода и более тяжелых элементов происходит в звездах с массами, несколько большими солнечной (Джек Макдевит "Послание Геркулеса"). Если звезда обладает начальной массой, примерно в десять и более раз превышающей массу нашего Солнца, то при выгорании в ней основной части водорода гравитация может "схлопнуть" ее выгоревшее ядро до малого размера с почти мгновенным превращением высвободившейся потенциальной энергии в огромное количество тепла. Это тепло инициирует быстропротекающие термоядерные реакции, в том числе во внешних слоях звезды, в которых из-за более низких температур еще сохраняется водород. В результате процесс приобретает характер взрыва с моментальным "пробегом" цепочек термоядерных реакций и синтезом тяжелых элементов. Обогащенная ими наружная оболочка звезды "отскакивает" от сжатого квазитвердого ядра и выбрасывается в окружающее пространство, а интенсивность испускаемого излучения резко возрастает в миллионы и миллиарды раз. Это один из двух наиболее вероятных механизмов вспышек сверхновых звезд, насыщающих космос тяжелыми элементами (Пол Андерсон "Путеводная звезда", Аластер Рейнольдс "Пространство откровения") наряду со слиянием нейтронных звезд, при котором синтезируются наиболее массивные атомные ядра. Оставшееся после этого ядро сжимается до состояния нейтронной звезды или, при достаточно большой массе - до "черной дыры". Гиперновой называется взорвавшаяся звезда с исходной массой в сотню и более масс Солнца и мощностью взрыва, на порядки превышающую типичную сверхновую.

Второй механизм - термоядерные взрывы углеродно-кислородных белых карликов в двойных системах. По мере выгорания термоядерного топлива в центре звезда превращается в красного гиганта с изотермическим ядром, состоящим из гелия для менее массивных и углерода для тяжелых звезд. Термоядерные реакции в такой звезде протекают в удаленных от центра слоях. "Когда по меньшей мере три миллиона лет назад бывшая звезда G2 завершила первый этап своей эволюции, пепел образовавшихся гелиевых ядер начал сгорать в процессах вторичного высокотемпературного цикла термоядерных реакций, а исходное горение ядер водорода продолжалось в тонкой оболочке, находившейся далеко от центра звезды. В результате образовывались ядра атомов углерода и кислорода, также вступавшие в реакции, и звезда быстро переродилась в красного гиганта" (Дэн Симмонс "Небесные странники"). Гравитация в наружных слоях слабее и не полностью компенсирует давление излучения, что в конце концов приводит к раздуванию и сбросу наружу остатков этих слоев. После сброса, если оставшаяся масса не превышает предела Чандрасекара (примерно 1,4 массы Солнца), звезда становится белым карликом, состоящим из плотной электронно-ядерной плазмы, в которой электронный газ вырожден. Если подобный карлик образует тесную двойную систему с обычной звездой-компаньоном, перетекающий с этой звезды газ попадает в состояние вырождения с медленной зависимостью давления от температуры. В результате начавшаяся на поверхности карлика термоядерная реакция протекает в крайне неравновесных условиях и вызывает формирование ударной волны и взрывной сброс поверхностных слоев с внезапным увеличением излучаемой энергии на несколько порядков величины. Со стороны это воспринимается как вспышка новой (Артур Кларк "Последняя теорема").

Присутствие углерода в звездном веществе запускает так называемый CNO-цикл, в котором протоны превращаются в альфа-частицы через последовательное поглощение протонов ядрами углерода, образующимися ядрами азота и далее - кислорода с высвобождением ядер углерода и гелия в конце такой цепочки реакций. Здесь углерод служит катализатором, ускоряющим термоядерное горение водорода по сравнению с обычным протонным циклом. В обычных равновесных условиях это сказывается на более массивных звездах, в которых в результате такое горение идет быстрее. Кроме того, реакции слияния ядер углерода и кислорода с образованием ядер кремния и их дальнейшее слияние с синтезом ядер никеля происходят с выделением большой энергии. Поэтому если белый карлик двойной системы является углеродно-кислородным, а его масса вместе с перетекшим газом достигает предела Чандрасекара или выше, все в нем взрывается сразу, с огромным выходом энергии и выбросом остатка звезды-компаньона из системы, результат чего виден как намного более сильная вспышка сверхновой.

Земля вместе со всей Солнечной системой находится в "пузыре" с малой плотностью межзвездной пыли, образованном давним взрывом сверхновой звезды, вытолкнувшим пыль на периферию "пузыря" (Аластер Рейнольдс "За Разломом Орла"). Одна из гипотез происхождения неравномерного распределения межзвездного вещества.

После прохождения неожиданно появившегося нового портала сети космических сообщений корабль оказывается в океане из тяжелой воды (оксида дейтерия), что обнаруживается при сравнении масс одного и того же объема забортной жидкости с водой из корабельных запасов, выполненном с помощью пружинных весов. Предполагается, что корабль попал в иную вселенную, в которой место легкого изотопа водорода занимает дейтерий (Чарлз Шеффилд "Небесные сферы"). В нашей Вселенной протоны образовались из предшествующей кварк-глюонной плазмы и рекомбинировали с электронами после их рождения, порождая атомы водорода. Эти атомы конденсировались гравитацией в сгустки, из больших сгустков рождались звезды, в них запускались основанные на участии протонов термоядерные реакции с производством гелия, а по цепочкам вторичных реакций - более тяжелых элементов. Нейтроны при этом рождаются в столкновениях протонов между собой и в свободном состоянии живут недолго, что ограничивает содержание дейтронов. Для преобладания дейтерия над обычным водородом необходимо значительное количество нейтронов в исходной смеси с протонами, а, следовательно, намного большее, чем в известной нам Вселенной, время их жизни в свободном состоянии. Такая ситуация должна в корне изменить распределение химических элементов и их изотопов, потому что если термоядерные реакции начинаются не с протонов, а с дейтронов, их продукты, а также продукты последующих реакций будут другими. В итоге условия и возможная жизнь в такой вселенной должны сильно отличаться от привычных для нас, включая вероятное отсутствие кислорода в атмосферах планет. Как почти всегда, одним фантастическим отклонением не отделаться.

Звезда этой планеты - голубая, казалось бы, короткоживущая, но в планетном океане есть разумная жизнь. Гравитационная постоянная меньше. Время течет медленнее в 60 с лишним раз. Звезды расположены далеко друг от друга. Эти факты согласуются с предположением, что новый портал привел в иную вселенную (Чарлз Шеффилд "Небесные сферы"). Может ли существовать такая вселенная? Дело в том, что мировые постоянные, по всей видимости, взаимоувязаны и не могут находиться в произвольном соотношении друг с другом, которое не приводит к стабильности соответствующего мира.

Предсказывается превращение местной звезды в новую в результате катализа внутризвездной термоядерной реакции космическим углеродным потоком (Айзек Азимов "Космические течения"). Звезда альфа Центавра в скором времени превратится в новую, что несет гибель цивилизации, существующей на одной из ее планет (Брайан Олдисс "Экватор"). Современная астрофизика считает, что новые звезды могут вспыхивать только в двойных системах с участием белого карлика. Возможные физические процессы в одиночных звездах с массой, немногим больше солнечной или меньше ее, не дают аналогичных по масштабам результатов. "Солнце относится к маленьким неподвижным звездам, которые не могут превратиться в новые..." (Ларри Нивен "Изменчивая луна"). Поэтому, например, маловероятно будущее превращение Солнца в новую звезду (Артур Кларк "Песни далекой Земли", "Спасательный отряд"). Эффект попадания углерода в такую, не очень массивную, одиночную звезду сведется к зависящему от ее массы ускорению горения водорода и увеличению светимости, но не к превращению в новую. Хотя звезда альфа Центавра является двойной (даже тройной с учетом близкого красного карлика, Проксимы Центавра), оба ее компонента являются звездами типа Солнца, но не белыми карликами, что не позволяет вспыхнуть новой в этой системе в ближайшее время. По тем же причинам мало шансов на то, что рядовая одиночная звезда при падении на нее некой "квантовой" бомбы превратится в новую (Питер Гамильтон "Иуда освобожденный"). Это не исключает вспышек больших переменных звезд, несравнимых по мощности излучения с новыми, но которые, тем не менее, могут привести к гибели жизни на их собственных планетах.

Точно так же не стоит ждать взрывоподобного превращения местной голубой звезды в новую и уничтожения ее планетной системы при попадании в эту звезду блуждающей планеты (Пол Андерсон "Мичман Флэндри"). Одиночная голубая звезда скорее станет сверхновой, если ее масса достаточно велика, но только не новой. Падение на нее бродячей планеты, имеющей массу намного меньше звездной, не изменит равновесного характера термоядерных реакций такой звезды, но в итоге локального выделения энергии в области падения вырастет температура и приблизительно пропорционально ей давление, что вызовет расширение плазмы и малозаметное увеличение размеров звезды. К тому же, автор не учитывает короткой жизни голубых звезд, оставляющей мало шансов на развитие разумной жизни на их планетах. Более серьезный результат предсказывается при падении на Солнце ускоренной гигантской планеты с массой в пятнадцать раз больше Юпитера, из которой до центра звезды добирается треть. И то при этом произойдет лишь не встречавшаяся до того чудовищная вспышка излучения, а не более значительный по масштабам звездный взрыв (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Солнечная буря"). Поэтому падение на то же Солнце ядра вымышленной планеты Персефоны (Ларри Нивен "Мир вне времени") мало что изменит, во всяком случае, не ускорит превращение нашей звезды в красного гиганта, как предполагается в романе.

"Коричневые карлики недостаточно массивны, чтобы сжигать водород, и потому не воспламеняются, подобно полноценным звездам" (Джек Макдевит "Искатель"). Массы коричневых (бурых) карликов изменяются, по ряду оценок, от 0,012 до 0,0767 масс Солнца. Термоядерные реакции с синтезом альфа-частиц из ядер водорода могут идти только в наиболее тяжелых из них, и то не очень продолжительное время. Длительное время горят еще более тяжелые звезды, но это уже красные карлики. Зона возможной жизни в системе коричневого карлика находится вблизи него, при малых периодах обращения, где на планеты действуют большие приливные силы, ориентирующие их одной стороной к звезде. Это приводит к повышенным температурам в центре обращенной к карлику поверхности и постоянной низкой температуре обратной стороны. Область умеренных условий располагается вблизи терминатора (Джек Макдевит "Искатель"). Вероятность выживания жизни в таких условиях невелика из-за действия излучения мощных вспышек, неизбежно возникающих время от времени в атмосфере даже не самой горячей звезды при развитии разнообразных видов гидродинамической неустойчивости (Роджер Желязны, Томас Т. Томас "Вспышка").

Масса Юпитера в десятки раз меньше порогового значения, при котором могут идти термоядерные реакции в самой холодной звезде - коричневом карлике. "Он в восемь раз тяжелее Юпитера, но этого недостаточно, чтобы зажечь и поддерживать термоядерный огонь в его недрах" (Чарлз Стросс "Акселерандо"). "Сам Тигль принадлежал к классу "бурых карликов", пятнадцать масс Юпитера - слишком мало, чтобы разгореться настоящим солнцем" (Карл Шредер "Гало"). Того же мнения по Юпитеру придерживается Ларри Нивен: "Он слишком маленький, чтобы гореть, как звезда. Его массы и давления атмосферы недостаточно" ("Мир вне времени"). Поэтому описанное Артуром Кларком в романе "Космическая Одиссея 2001" превращение Юпитера в короткоживущую звезду за счет превращения водорода в более тяжелые элементы и их дальнейшего термоядерного горения после имплозионного сжатия сердцевины при взрыве верхних слоев выглядит невероятным, особенно с учетом дальнейшего снижения его массы при подобном разлете этих слоев наружу. Даже если сжатую сердцевину поджечь искусственно, она быстро разлетится, так как создаваемой ею гравитации будет недостаточно для противодействия давлению выделяющегося при реакциях излучения.

Всепланетным оружием объявляется катализированный самоускоряющийся фазовый переход газообразного водорода на Юпитере в конденсированное состояние, что должно привести к быстрому схлопыванию атмосферы огромной планеты и высвобождению огромной гравитационной потенциальной энергии в виде вспышки, способной сжечь всю жизнь в солнечной системе (Чарлз Шеффилд "Темнее дня"). По современным представлениям, Юпитер имеет твердое ядро диаметром около 20 тысяч километров, окруженное слоем конденсированного водорода толщиной примерно 40 тысяч километров, поверх которого располагается водородно-гелиевая атмосфера глубиной свыше 20 тысяч километров. Поэтому быстрая конденсация атмосферного водорода вызвала бы замедленное оставшимся гелием постепенное падение частиц конденсата на поверхность уже имеющегося его толстого слоя. Граница этой поверхности лежит далеко от центра Юпитера, поэтому в результате конденсации не следует ожидать резкого изменения гравитационного потенциала. А если дополнительно учесть небольшую массу газа по отношению к конденсированной части планеты, результатом было бы не очень значительное сжатие атмосферы. Вызванный этим нагрев привел бы к возгонке части конденсата с поверхности и повторной каталитической конденсации с установлением некоторого равновесия, но без описанных катастрофических последствий. Автор исходил из устаревшей предпосылки, что атмосфера Юпитера простирается до самой поверхности малого по размерам ядра, и неоправданно перенес на хотя и большую, но все-таки планету, процесс, типичный для намного более массивных звезд.

"Астероид представлял собой камень протяженностью чуть больше двух километров вдоль большой оси. Миллиарды лет назад он откололся от планеты" (Дэвид Брин "Опоздавшие"). Исходя из законов небесной механики и применяемых изощренных методов численного моделирования, современная астрономия утверждает, что мощное поле тяготения Юпитера не позволило находящемуся в астероидном поясе Солнечной системы исходному материалу образовать единое тело. Поэтому маловероятно происхождение астероида из когда-то существовавшей, а затем расколовшейся планеты.

Субсветовой межзвездный двигатель использует в качестве рабочего тела ртуть. Она ионизуется и поступает в термоядерный реактор. Подвергаясь действию мезонов, каждый атом превращается в чистую энергию, в свою очередь, преобразующуюся в пары протон-антипротон. Магнитные поля разделяют эти частицы, которые направляются в линейные ускорители. Распад материи с образованием плазмы создает электрические заряды, заряжающие каждое следующее кольцо ускорителей до десятикратного потенциала по сравнению с предыдущим. Скорость частиц на выходе последнего кольца составляет три четверти от световой, их истечение дает реактивную тягу (Пол Андерсон "Враждебные звезды"). Все смешалось в голове автора. Во-первых, сначала надо откуда-то взять мезоны, которые живут короткое время, на дороге просто так не валяются, и их получают в ядерных реакциях с немалыми затратами энергии. Во-вторых, в обычной материи активно взаимодействующие с атомными ядрами отрицательно заряженные мюоны высоких энергий инициируют вполне стандартные ядерные реакции и даже в страшном сне не могут запустить реакцию собственной аннигиляции с полным превращением материи в энергию. В третьих, для рождения пары протон-антипротон требуется затратить очень высокую энергию, которую не выделяет ни одна обычная ядерная реакция с участием частиц материи. Автор, видимо, ошибочно посчитал, что отрицательно заряженные мюоны представляют собой частицы антиматерии. Но даже если бы это было верно, для производства нужного количества антиматерии потребовалось бы больше энергии в расчете на одну частицу, чем способен произвести описанный термоядерный реактор. Не получилось бы ни так, ни эдак.

Визуальные наблюдения через вымышленный прозрачный материал - магнитолюкт - обнаружили бродячую антинейтринную планету, прошедшую вблизи Земли. Изучение этого прохода привело к предположению о существовании антинейтринного Солнца и антинейтринной внутриземной планеты, край поверхности которой удалось увидеть ночью сначала на экваторе, а затем в более высоких широтах (Боб Шоу "Венок из звезд"). Для реализации такого сценария необходимо предполагать существование параллельной вселенной с небесными телами, совпадающими по расположению в пространстве с их аналогами в нашей солнечной системе. Последнее статистически маловероятно. Сложно вообразить такую параллельную вселенную состоящей исключительно из антивещества. Антиматерия, даже в виде слабо взаимодействующих антинейтрино, аннигилирует с материей, и антинейтринные звезда и планета давно с взрывом исчезли бы вместе с занимающими те же места телами. Составить какие-нибудь устойчивые атомные и тем более молекулярные структуры из одних лишь антинейтрино или нейтрино (Станислав Лем "Солярис") тоже не получится, для этого нужен более полный набор античастиц или частиц соответственно, как в принятой на сегодня Стандартной модели.

Малое число солнечных нейтрино, регистрируемое приборами на Земле, говорит о скором превращении Солнца в новую (Артур Кларк "Песни далекой Земли"). На момент создания романа исследователи не знали, что нейтрино могут быть трех взаимопревращающихся типов (Аластер Рейнольдс "Пространство откровения") и что их установки могли регистрировать лишь один из этих типов. Превратиться в новую Солнце тоже не может, будучи одиночной звездой недостаточной, средней массы.

"...Нейтрино и антинейтрино не имеют ни массы, ни заряда..." (Джеймс Блиш "Триумф времени"). Электрический заряд эти частицы действительно не несут, а вот конечную массу покоя, хотя очень и очень малую, все-таки имеют (Аластер Рейнольдс "Пространство откровения").

Прекращение Сверхскорости при критическом истощении энергии вакуума (Чарлз Шеффилд "Сверхскорость"). Если бы энергия квантового вакуума действительно начала истощаться, во Вселенной стали бы происходить существенные и заметные для нас изменения: в ней все достаточно тесно взаимосвязано. Например, изменилась бы скорость разбегания удаленных галактик.

Там "скачет" постоянная Планка (Чарлз Шеффилд "Выход за пределы"). Заметные изменения постоянной Планка (Грег Бир "Эон"). Изменить эту постоянную крайне сложно, значение ее, как и других космологических величин, задается в первые моменты существования Вселенной. После этого она остается стабильной мировой константой, что подчеркивается ее названием. Надеяться на ее изменение можно лишь в условиях, близких к началу инфляционной стадии, когда только намечался распад единого первичного взаимодействия на пять основных (Жерар Клейн "Время не пахнет").

"Эффект Доплера только подтверждает наши утверждения о том, что отдаленные звезды и галактики сближаются с нами" (Брайан Олдисс "Сад времени"). Эффектом Доплера называется кажущееся изменение частоты (длины волны) излучения при движении приемника относительно источника этого излучения. Многие авторы соблазняются возможностью изобразить сдвиг в фиолетовую сторону излучения звезд, лежащих впереди на пути космического корабля, и его "покраснение" для тех звезд, мимо которых корабль уже пролетел. Реликтовое фоновое микроволновое излучение можно с некоторой натяжкой рассматривать как крайний результат доплеровского понижения частоты супергорячего первичного излучения Вселенной вследствие ее расширения и соответствующего остывания. В действительности, знак галактического эффекта Доплера - однозначное свидетельство того, что наша Вселенная расширяется, а не сжимается.

Наполовину живая, наполовину кристаллическая псевдоизгородь защищается от нападений на нее, испуская ультрафиолетовое лазерное излучение (Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме"). Живая природа Земли действует при малых локальных отклонениях от термодинамического равновесия и не использует лазерное излучение, обязательно связанное с существенным неравновесием хотя бы на одной паре квантовых энергетических уровней. А будет ли так же в случае смешанной бионеорганической эволюции? Химический способ накачки такого выдуманного устройства, скорее всего, отпадает, а накачка импульсом электрического тока вполне возможна, по аналогии с диодными лазерами и известными случаями запасания электроэнергии живыми существами.

Возможность питания лазерно-лучевого оружия солнечным излучением при искусственно вызванной вспышке местного солнца (Билл Болдуин "Защитники"). Боевые лазеры должны выдавать мощность, измеряющуюся, как минимум, многими мегаваттами в непрерывном режиме или гигаваттами в длинных импульсах, чтобы так успешно, как изобразил автор, бороться с защищенными военными космическими кораблями противника. Если местное солнце принадлежит к спокойным желтым звездам средней массы, как предполагается в романе, то излучаемая им в видимой и близкой к ней части спектра энергия без ее долгого предварительного аккумулирования совершенно недостаточна для питания подобных лазеров. Даже на редкость интенсивная вспышка на таком солнце (Алан Дин Фостер "Наблюдатель"), как мы знаем из земного опыта, не даст заметного прироста этой энергии, а приведет лишь к увеличенному выбросу составляющих подавляющую часть звездного вещества протонов (Роджер Желязны, Томас Т. Томас "Вспышка"), от которых мало пользы при запитывании светового оружия. Резко увеличить поток видимого и ультрафиолетового излучения при относительно небольшом внешнем воздействии способны лишь отдельные быстропеременные звезды, которые при этом просто выжгут жизнь на собственных планетах, точнее, не дадут ей возникнуть и выжить. Если местное солнце вдруг начнет превращаться в такое (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Солнечная буря") - тут не до лазеров, успеть бы ноги унести, да и продолжать жить на его планетах, как описал Билл Болдуин, не получится.

Мощный лазерный эффект в выбросе вещества местной звезды (Ларри Нивен "Мир-Кольцо" и следующие романы серии). Наружные слои звезд типа Солнца состоят из сравнительно холодной и термодинамически равновесной плазмы с температурой в несколько тысяч градусов. Без тепловой подпитки со стороны горячих внутренних слоев выброшенная в околозвездное пространство плазма будет быстро остывать. Проявится ли при таком охлаждении термодинамическое неравновесие на какой-либо паре энергетических уровней, необходимое для действия лазера? Скорее всего, нет, особенно с учетом преобладания в этой плазме не имеющих дискретных уровней энергии свободных протонов. Во всяком случае, во всех астрономических наблюдениях известен лишь единственный намек на лазерное действие в звездной атмосфере, хотя работающие в радиодиапазоне звездные мазеры наблюдаются часто, благодаря большому времени жизни соответствующих энергетических уровней молекул и легкости достижения инверсии населенности на их некоторых парах. Для действия лазеров нужна аналогичная инверсия населенности электронных уровней, реже колебательных уровней простейших молекул, достичь которой уже гораздо сложнее. А сохранение подобного неравновесия в течение хотя бы минут и тем более пары часов, необходимых для формирования выброса и его нацеливания ("Инженеры Кольца") - это чересчур сильное допущение, столько времени возбужденные электронные уровни в плазме не живут. Необходимый для лазерного эффекта удлиненный выброс строго прямой формы тоже непросто сформировать, потому что действующие в звездной плазме магнитные поля дают сложную картину силовых линий, но только не прямых.

"Они не пользовались радиосвязью, потому что радиоволны распространяются во все стороны и только лазер может послать узкий пучок света на большое расстояние" (Грегори Бенфорд "Темный заповедник"). В первом приближении расходимость пучка электромагнитного излучения определяется отношением его длины волны к поперечному размеру излучающего элемента. Поэтому радиоволны также могут распространяться направленными пучками, например, в случае радаров. Вынужденное радиомолчание может объясняться тем, что даже лучшие остронаправленные антенны излучают не только основной узкий пучок, но некоторую часть энергии в боковых направлениях, что позволяет издалека обнаружить их действие.

Воздушные сани строителей Кольца представляют собой плоские металлические платформы поперечником свыше нескольких метров. Их вместе с пассажирами и грузом поднимает высоко в воздух и движет магнитное поле, создаваемое токами, которые текут по расположенным внутри скритовой подложки Кольца высокотемпературным сверхпроводникам (Ларри Нивен "Трон Кольца"). "Инженеры Кольца проложили в его основании сеть из сверхпроводящих кабелей. Эта своеобразная решетка обеспечивает... магнитную подвеску по всему Кольцу. Средства передвижения на такой подвеске могли подниматься на любую высоту" (Ларри Нивен "Дети Кольца"). Магнитное поле убывает с расстоянием от источника обратно пропорционально квадрату этого расстояния. Поэтому необходимая для подъема массивных тел интенсивность поля достигается лишь вблизи сверхпроводников. Так, действующие на Земле поезда-магнитопланы двигаются над проводящими ток и генерирующими поле рельсами-направляющими на высоте несколько сантиметров, и у них практически нет возможности подняться выше. Мечта автора о подъеме воздушных саней на десятки и сотни метров над поверхностью Кольца требует столь сильных полей, что в них вряд ли выживут люди или другие гуманоиды (Ларри Нивен "Подарок с Земли", "Защитник"). Конечно, если такие поля удастся создать без нарушения сверхпроводимости и разрушения самих сверхпроводников магнитными силами. "Любая высота" движения над создающей магнитную подвеску структурой - это небрежность. Точно так же трудно надеяться на реальное конструирование летающих ковриков, способных двигаться в воздухе на высоте десятков метров и даже километров от поверхности при управляемом взаимодействии вшитых левитационных нитей с магнитным полем Земли или другой планеты (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса).

"Гравитация близ поверхности сферических миров подчиняется обратной квадратичной зависимости. Однако ландшафт Кольца плоский. Если подниматься над его поверхностью на высоту в сотни тысяч миль, гравитация не уменьшается. То же можно сказать и о центробежной силе, и о магнитных полях - пока Кольцо выглядит как плоскость, а не как лента" (Ларри Нивен "Дети Кольца"). Не всякий сможет до такого додуматься! Обратная квадратичная зависимость гравитации от расстояния универсальна, она не зависит от того, сферично порождающее ее тело или нет, это было понятно еще Ньютону. Огромная масса Кольца распределена тонким слоем, поэтому гравитационное воздействие на любой предмет на поверхности Кольца или вблизи от нее невелико, а вклад его удаленных частей мал как раз из-за квадратичного убывания взаимодействия. Этот вклад почти не меняется с высотой подъема над Кольцом, что, возможно, послужило основой фантазий автора. Но причина не том, что зависимость не квадратичная или Кольцо плоское, а в том, что оно страшно тонкое по сравнению с его длиной. Из-за незначительности собственной "размазанной" гравитации создателям Кольца потребовалось раскрутить его, чтобы обеспечить привычные условия завезенным обитателям мира с нормальным тяготением путем его имитации действием центробежной силы. Эта сила пропорциональна расстоянию от центра вращения, что тоже не совпадает с утверждением автора. По магнитному полю см. предыдущий абзац. Кстати, в подобной кольцевой ленточной структуре легко возникают скручивающие колебания, которые могут привести к ее неустойчивости и даже разрушению, как случалось с некоторыми мостами на Земле.

Мощные магнитные поля, которые генерируются токами сверхпроводников в скрите Кольца, инициируют выброс огромной плазменной струи с местной звезды. Эта струя производит чрезвычайно интенсивный лазерный импульс, уничтожающий приближающиеся к Кольцу с высокими относительными скоростями метеориты и другие тела (Ларри Нивен "Инженеры Кольца"). Расстояние Кольца от звезды составляет, согласно автору, немногим более 150 млн км. На такой дистанции на Кольце никак не ощущаются гораздо более сильные магнитные поля, существующие внутри самой звезды, потому что они ослабевают обратно пропорционально квадрату расстояния от источника. С какой же стати автор полагает, что относительно слабое магнитное поле токов самого Кольца, заметное лишь поблизости от его поверхности, способно произвести описываемое воздействие на звезду? Сверхпроводящие кабели проложены шестиугольниками поперечником в девяносто шесть с половиной тысяч километров ("Трон Кольца"), видимо, для того, чтобы поля соседних кабелей не мешали друг другу. Это и есть установленный самим автором и все равно очень завышенный предел дальности действия поля такой системы кабелей, а вовсе не сотни миллионов километров. Усилить поле за счет большей силы тока тоже трудно, быстрее наступят предел разрушения сверхпроводимости сильным током или предел прочности кабелей. Тем более что в других своих произведениях автор отмечает смертельное для людей и других живых организмов действие сверхмощных электромагнитных полей (Ларри Нивен "Подарок с Земли", "Защитник"), что должно еще сильнее ограничивать их интенсивность на поверхности Кольца и делать ее ничтожно малой возле звезды. И с этой стороны звездный лазер не "выстраивается". От Кольца до звезды свет или другое электромагнитное поле идут восемь минут, на обратный путь нужно столько же времени, около двух часов требуется на формирование плазменного выброса и лазерного действия ("Трон Кольца"). С такой медленной реакцией можно надеяться разрушить не сворачивающий со своего пути метеорит, но не маневрирующий управляемый корабль, который по ориентации формирующейся плазменной струи способен заранее определить место будущего лазерного удара. А быстро переориентировать вытянутый плазменный шнур магнитными полями Кольца не получится по той же причине, что с его формированием. Поэтому, как оружие, этот способ малопригоден после первой же его демонстрации, которая к тому же невероятна.

"Я рассчитал, что солнце, вероятно, можно передвинуть. Плазменная струя может действовать как газовый лазер, превратившись в фотонный двигатель для самой звезды" (Ларри Нивен "Инженеры Кольца"). Не самая продуктивная идея. Выбрасываемая из звезды плазменная струя сообщит отдачу, намного более значительную, чем любое лазерное излучение, которое можно получить с помощью этой струи. Причина в том, что плазма состоит из частиц, обладающих массой покоя и, следовательно, заметным импульсом, приобретаемым в ходе выброса. Закон сохранения импульса требует, чтобы импульс звезды при выбросе струи изменился на такую же величину, но направленную в противоположную сторону, что порождает отдачу. Фотоны, из которых состоит электромагнитное излучение, в том числе лазерное, имеют нулевую массу покоя, и отдача при их испускании минимальна (Джон Кэмпбелл "Трансплутон"). Поэтому нет смысла суетиться с ничтожной прибавкой от лазерного эффекта, проще и эффективнее стимулировать выброс плазменных струй. Правда, тот же закон сохранения импульса подсказывает, что для заметного передвижения придется израсходовать на выбросы немалую часть вещества звезды и потратить на это много времени.

"СДВИГИ" ПРОСТРАНСТВА

"Пространственно-временная метрика, включая лежащий под всем илем, растягивается и слабеет, постепенно доходя до разрыва... Илем - ткань самой реальности, основа всего" (Дэвид Брин "Небесные просторы"). "Частицеподобная" иерархия материи, как полагает современная физика, заканчивается на кварках. Кварки и более сложные частицы, являющиеся их комбинациями, можно представить в виде возбуждений одномерных объектов - струн, формирующих квантовый вакуум, из флуктуаций которого родилась наша Вселенная. Воображаемая попытка растянуть подобную струну привела бы к рождению новых частиц при некоторой приложенной энергии, но не к ослаблению и разрыву метрики. Построение точных моделей пока затрудняется, в частности, сложной математикой и неоднозначностью предсказаний теории струн. Если под илемом автор имел в виду такой вакуум, то он действительно послужил основой всей наблюдаемой нами Вселенной. Но в вакууме нет ни времени, ни пространства, они возникают только в моменты квантовых флуктуаций.

"...Плоский вакуум..." (Грег Иган "Лестница Шильда"). Как только что сказано, в квантовом вакууме невозможно определить время и пространство, они проявляются лишь при флуктуациях метрики. Поэтому плоским вакуум быть не может, и неплоским тоже.

Рождающиеся из одного и того же центра раздувающиеся вселенные вложены друг в друга в пространстве с числом измерений семь и более (Иэн Бэнкс "Эксцессия"). В теории струн однозначно ограничен выбор общего числа первоначально возможных измерений пространства-времени, оно должно быть равно 26 в "бозонном" варианте или 10 в суперсимметричной версии (11 с учетом бран). Правда, применение этой теории к процессу рождения вселенных из квантовых вакуумных флуктуаций только начинается.

В пятимерном пространстве существует множество четырехмерных вселенных, подобных нашей. Можно получать энергию от трения вселенных, можно создавать искусственные вселенные, отделяя пограничную часть известной вселенной и создавая из нее замкнутую гиперсферу вращением вокруг оси в пятимерье. Поворот гиперсферы через пятое измерение делает из нее межпространство, где нет времени. Эти континуумы можно использовать для накопления энергии, их можно взрывать по сигналу некоего луча. "Пятимерное пространство - и все, и ничто; и нуль, и предел бесконечности... Все это значит, что энергия бесконечна во времени. У нее нет фактора времени, а время - это фактор силы, значит, сила будет бесконечной. Однажды возникнув, энергия окажется беспредельной... Конечно, она будет внеформенна. Это не свет, не тепло, не вещество, не движение, не любая другая известная форма энергии. Но она может стать чем угодно. Она будет стремиться превратиться во что-то, обрести форму. Ее можно будет превратить во что угодно" (Клиффорд Симак "Космические инженеры"). По распространенным на сегодня мнениям, вводимые теоретиками дополнительные измерения могут существовать во встречающихся ныне условиях только в свернутом состоянии, поэтому воображаемый поворот вокруг одного из них вовсе не приведет к созданию гиперсферы, даже не говоря о возможности отделить часть вселенной где-то на ее краю, которого тоже не бывает. И гипотетической беспредельной энергии вместе с искусственной гиперсферой приходят неизбежные кранты, несмотря на авторский оптимизм.

Спасаясь от последствий аннигиляции первичных космологических струн, цивилизация планеты Дуссарра смогла переместить свою планету от ее древнего солнца к удаленной звезде планетной пары (Боб Шоу "Беглые планеты"). Если имеются в виду квантовые струны из моделей ранней эволюции Вселенной, то они могли "свернуться" давно, в самые первые моменты ее развития, в современных условиях их не наблюдают в свободном состоянии, для которого, возможно, нужны уровни плотностей энергии порядка наблюдавшихся при рождении Вселенной (Жерар Клейн "Время не пахнет").

Наше пространство шестимерно, и его поворот на прямой угол (или смещение на некоторое расстояние) по любой оси координат порождает параллельный мир (Роберт Хайнлайн "Число зверя"). Шестимерность нашего мира ничем не подтверждается, более того, при отличном от трех количестве измерений невозможно устойчивое существование планетных и более грандиозных гравитационно-связанных систем, как показал Пауль Эренфест еще сто лет назад. Второе предположение исходит из неправомерной абсолютизации координатных осей, как будто они являются неотъемлемой частью пространства-времени. На самом деле, подобные воображаемые оси вводим исключительно мы сами для нашего собственного его описания, измерения расстояний, удобства, в конце концов, но не больше. Эти оси не привязаны к какой-то точке пространства-времени или направлению в нем, их можно провести как угодно и откуда угодно, поэтому мысль о возможности рождения другого эквивалентного мира в результате поворота вокруг таких воображаемых, искусственных и относительных объектов выглядит необоснованной. Прямой угол точно так же не выделен среди прочих, повороты на другие углы ничуть не хуже в смысле возможности попасть в параллельный мир. Еще немного фантазии, и в такие миры можно будет попадать, покрутившись вокруг собственной оси, чего, конечно, не случается, если не воображать возникающее головокружение признаком параллельных миров. Точно так же не выведет в подобные миры произвольное смещение по какой-либо координатной оси, даже если для таких смещений или поворотов использовать изобретенную в романе фантастическую машину - континуумоход. Упомянутое минимальное смещение такой машины - на один квант - из всего известного современной науке может соответствовать лишь планковской длине, то есть примерно 10^(-35) м. Такое расстояние находится вне возможностей любой современной и, наверное, будущей техники на много лет вперед.

В поисках спасения от возможных звездных взрывов обнаружена пятимерная макросфера, вход в которую ведет через червоточины в некоторых нейтронах (Грег Иган "Диаспора"). Согласно упомянутому выше выводу Пауля Эренфеста, гравитационно-устойчивым является только мир с тремя пространственными измерениями, любые другие миры этим свойством не обладают. Непохожестью или, в более узком смысле, индивидуальностью могут отличаться лишь макроскопические предметы, к описанию микрообъектов, к которым относятся нейтроны, это свойство неприменимо.

Встреченные на Орфее, планете Веги, плавающие в толще океана живые "ковры" на самом деле простираются в шестнадцати измерениях (Грег Иган "Ковры Вана"). В инфляционных сценариях рождения нашей Вселенной вся она возникла из первоначально малой и пространственно-связанной области, поэтому ее видимое четырехмерное строение должно быть всеобщим. Все прочие измерения, если и были когда-то, сейчас свернуты и ненаблюдаемы.

Часть фантастов полагает, что о геометрии иных пространств или отличии их метрики можно судить по изменению числа "пи" (Роберт Хайнлайн "Астронавт Джонс", Грег Бир "Эон", Чарлз Шеффилд "Выход за пределы", Боб Шоу "Астронавты в лохмотьях", "Беглые планеты", Артур Кларк, Стивен Бакстер "Око времени", "Перворожденный"). Но это число входит в суммы многих числовых рядов и произведений, например, сумма по n от единицы до бесконечности величин, обратных квадратам чисел 2n-1, равна одной восьмой квадрата "пи"; такая же сумма для четвертых степеней - одной девяносто шестой четвертой степени "пи"; произведение от единицы до бесконечности разностей единицы и величин, обратных квадрату удвоенного числа натурального ряда, есть 2, деленное на "пи", и т.д. В конечном счете, отличное от стандартного значение "пи" означает нарушение равенства 1+1=2 (Клиффорд Симак "Космические инженеры"). Все это значит, что числа и геометрические постоянные взаимоувязаны друг с другом, и об этом нельзя забывать в фантазиях о метрике.

Десятки искусственных космических артефактов исчезнувшей цивилизации Строителей с пространственно-временными аномалиями, их особенностями и параметрами (Чарлз Шеффилд "Летний прилив"). Свертка Торвила обладает макроскопическими квантовыми свойствами, чудовищным образом искажающими пространственно-временной континуум. Внутри нее разумные существа могут находиться в смешанном макроскопическом квантовом состоянии. Путешествие к ней может занять и пять лет, и два-три дня. Корабли, входящие в одном и том же месте, могут выйти в разных местах. Объекты внутри Свертки могут меняться местами. В так называемом "провале" отсутствуют гравитационное и электромагнитное поле, а также энергия (Чарлз Шеффилд "Выход за пределы"). Подобные вымышленные аномалии можно приписать лишь отклонениям от статистически наиболее вероятных усредненных макроскопических состояний, наблюдаемых в нашей Вселенной. Так как отклонения достаточно велики для обнаружения даже "невооруженным глазом", вероятность их реализации, да еще всех сразу, пренебрежимо мала. С Уильямом Оккамом автор точно не советовался.

Перед концом Вселенной корабль-планета стремится достичь метагалактического центра, чтобы там породить новый Большой Взрыв (Джеймс Блиш "Триумф времени"). Такого центра нет, в масштабе Вселенной положение любой точки относительно.

"Корабль получил временную передышку, пока пересекал область чистого пространства в центре... галактики" (Пол Андерсон "Тау ноль"). В ядре нашей галактики звезды настолько тесно расположены друг к другу, что превращение одной из них в новую и тем более сверхновую вызовет взрыв соседней звезды, и так далее (Ларри Нивен "В ядре"). Накапливающиеся астрономические данные и развитие физических моделей позволяют предположить, что в центрах большинства спиральных галактик, включая нашу, располагаются сверхмассивные "черные дыры" (Айзек Азимов "Край Основания", Ларри Нивен "Мир вне времени"), поглощающие окружающую материю (Питер Гамильтон "Дракон поверженный").

Система распределенных телескопов наблюдает с хорошим разрешением континенты и облака планеты в Туманности Андромеды (Чарлз Шеффилд "Холоднее льда"). Для этого потребуется общий размер телескопов, пожалуй, больше нашей солнечной системы и очень длительное время наблюдения для сбора одиночных фотонов и их фильтрации из шумов. Облегчить подобные наблюдения могли бы собирающие излучение в большем диапазоне углов гравитационные линзы между Землей и Туманностью Андромеды, но пока их не обнаружили. Если в качестве такой линзы использовать, скажем, Солнце, то в этом случае телескопы нужно относить в космос на значительное расстояние и как-то отфильтровывать мешающее прямое излучение самого Солнца.

Чтобы выполнить точные астрономические измерения, научный работник направляется с обращающегося по орбите вокруг планеты искусственного астероида на саму планету с плотной атмосферой (Айзек Азимов "Немезида"). Для астрономов атмосфера - это неоднородная среда с непрерывно и непредсказуемо меняющимся по всем координатам пропусканием и рассеянием, что ограничивает возможности наземных инструментов (Артур Кларк "Прелюдия к космосу"). Полностью компенсировать ее влияние не удается даже с помощью адаптивной оптики и мощных современных методов обработки данных. В некоторых диапазонах электромагнитных волн вообще невозможны наблюдения с поверхности планеты, так как атмосфера сильно поглощает излучение на этих длинах волн. Поэтому действительная ситуация как раз обратная: при одинаковых инструментах наиболее точные астрономические наблюдения выполняются вне атмосферы. Это подтверждается теми возможностями, которые получила астрономия с выводом на околоземные орбиты автоматических обсерваторий и запуском межпланетных зондов. Например, стали реальностью систематические поиски экзопланет, ультрафиолетовая спектроскопия звезд и галактических ядер, снимки планет и спутников Солнечной системы с близких расстояний, о чем в эпоху наземных наблюдений нельзя было и мечтать. Конечно, размеры внеатмосферных инструментов пока гораздо меньше, чем наземных, но у Айзека Азимова такого ограничения нет, в распоряжении астрономов там находится астероид, измеряемый километрами. Совсем не сложно рассчитать и учесть движение этого искусственного спутника планеты, которое якобы мешает точным измерениям. Его малое тяготение снимает прочностные и деформационные ограничения на размеры астрономических инструментов, а стабильная окружающая температура минимизирует проблемы, связанные с тепловым расширением элементов.

Ближайшая к Солнечной системе вымышленная звезда Немезида видна как светящееся небесное тело девятнадцатой величины из-за расположенной перед ней туманности, иначе ее звездная величина равнялась бы восьми. С другой стороны, с орбиты Немезиды Солнце видится самой яркой звездой на небе (Айзек Азимов "Немезида"). Если согласиться с первым, то второе предложение неверно, поскольку туманность должна точно так же примерно в две тысячи раз ослаблять идущий к Немезиде свет Солнца, и оно должно выглядеть оттуда намного слабее похожей на него по светимости и расположенной на схожем расстоянии альфы Центавра.

На огромной населенной планете Маджипур есть Замковая Гора высотой 48 километров (Роберт Силверберг "Замок Лорда Валентина"). Форма большинства планет - это близкий к шару геоид (Пол Андерсон "Форпост Империи"). Такую форму обеспечивает им собственная гравитация, выравнивающая заметные отклонения от шара. Отличия геоида от него в основном связаны с действием собственного вращения планеты, как у Земли, но не с неровностями поверхности. Столь большая высота горы маловероятна даже на ранних стадиях эволюции крупных небесных тел, хотя прямой связи между высотой гор и размером планет нет. Ларри Нивен комментировал вид еще более грандиозной, но, правда, полой горы: "Настоящая гора такой высоты тут же рухнула бы под своей тяжестью" ("Мир-Кольцо"). Образование атмосферы дополнительно запускает мощные механизмы природной эрозии, которые с течением времени разрушают наиболее высокие пики и сглаживают рельеф поверхности планеты (Айзек Азимов "Основание и Земля"). На Маджипуре не описаны движение тектонических плит и связанные с ним извержения вулканов, что в сумме могло бы вызвать появление высоких молодых гор. Такие же сомнения можно высказать по поводу глубин океана на планете Чалдерскол, достигающих 160 километров и более (Джеймс Уайт "Скорая помощь"), если только на этой планете есть суша.

Персефона - десятая планета Солнечной системы (Ларри Нивен "Защитник", "Мир вне времени"). Диаметр Трансплутона, расположенного намного дальше Плутона, составляет двадцать четыре тысячи километров (Джон Кэмпбелл "Трансплутон"). Действующая астрономическая классификация относит к планетам лишь те небесные тела, которые самостоятельно обращаются вокруг звезды по орбите, имеют форму геоида и способны собственной гравитацией расчистить свою орбиту от более мелких исходных планетезималей, присоединяя их к себе или выталкивая на другие орбиты. Таких планет в нашей солнечной системе насчитывается восемь: Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун. Тела с формой геоида, но с массой, недостаточной для расчистки собственной орбиты, относят к карликовым планетам, это Церера в поясе астероидов, транснептуновые Плутон, Хаумеа, Макемаке и Эрида. Обнаружены также более далекие тела схожих с карликами размеров, но пока не совсем ясна их форма. Не так давно появились сообщения о расчетах, предполагающих существование далекой массивной девятой планеты и более близкой десятой, но они еще требуют наблюдательного подтверждения. Среди всех этих тел нет Персефоны и Трансплутона.

Криоарифметический двигатель при своей работе отбирает тепло и охлаждает корпус космического корабля до фоновых температур (Аластер Рейнольдс "Пропасть искупления"). Такой двигатель нарушал бы статистические законы термодинамики, действующие на макроскопическом уровне. Согласно этим законам, даже если некоторая часть макроскопического ансамбля охлаждается, другие части должны нагреваться, о чем мы можем судить по работе обычного домашнего холодильника, отбирающего тепло от лежащих в нем продуктов и отдающего его в воздух. В вакууме отдача тепла за счет теплопроводности не работает, поэтому подобный двигатель неизбежно должен испускать излучение, демаскируя корабль. При массе корабля в миллион тонн вероятность реализации криоарифметического двигателя можно оценить величиной десять в минус тридцать четвертой степени.

"...Луна, неподвижная уже в течение многих лет. Сила её притяжения настолько возросла, что вращение Земли вокруг своей оси постепенно прекратилось... Торможение Земли оказало влияние на Луну. Удаляясь все дальше и дальше от Земли, планета перестала быть спутником и заняла место в вершине огромного равностороннего треугольника, а в остальных углах замерли Земля и Солнце" (Брайан Олдисс "Долгие сумерки Земли"). Вращение нашей планеты постепенно замедляется приливным воздействием Луны, а не из-за ее возрастающего притяжения. По мере замедления этого вращения постоянно повернутая к Земле одной стороной Луна должна удаляться, чтобы сохранялся общий момент количества движения пары планета-спутник (если пренебречь потерями на приливное трение). Взаимное притяжение при этом ослабевает, а не возрастает, как кажется автору. Полная остановка вращения Земли требует астрономических времен, что согласуется с описанным увеличением размера Солнца по мере его эволюции к стадии красного гиганта.

В будущем Луна приблизится к Земле (Клиффорд Симак "Космические инженеры"). Все наоборот - как указано абзацем выше, правила небесной механики заставляют Луну удаляться от Земли. На самом близком расстоянии они были в далеком прошлом, сразу после совместного образования.

Пара экзопланет расположена настолько близко друг к другу, что у них общая атмосфера. Одна планета заселена разумной гуманоидной цивилизацией, дошедшей до стадии воздухоплавания (серия "Мир и Верхний Мир" Боба Шоу). Случай общей атмосферы маловероятен, как можно судить из сравнения с Землей, где при среднем диаметре 12742 км условно плотные слои атмосферы простираются до 100-150 км, а дышать нетренированному человеку удается до высот не более 5-7 км. Диаметры воображаемых планет составляют около половины земного, а минимальное расстояние между их поверхностями - около 7480 км ("Астронавты в лохмотьях"). Шансы на то, что при этих условиях плотные слои их атмосфер будут общими или хотя бы соприкасающимися, почти нулевые, несмотря на взаимно действующую гравитацию, и путешествия между планетами на воздушных шарах оказываются нереальными. Более того, подъемную силу в этих шарах обеспечивает нагрев воздуха внутри баллона. Такой способ неплохо действует при полетах вблизи поверхности, но быстро теряет свои достоинства по мере понижения плотности атмосферы с высотой, что ограничивает максимальную высоту подъема несколькими десятками километров в условиях Земли. Автор перенес условия двойных звездных систем на вымышленную систему двух планет, что некорректно из-за сильно отличающихся масс и полей тяготения звезд и планет. Кроме того, для крупных небесных тел существует предел Роша, ближе которого любое попавшее туда другое тело постепенно разрушается под действием приливных сил в неоднородном гравитационном поле (Чарлз Шеффилд "Летний прилив", Клиффорд Симак "Космические инженеры"). Для пары Земля-Луна, если считать Луну абсолютно твердой, он составляет примерно 9490 км. Указанные диаметры планет и расстояние между ними соответствуют пребыванию вне оценочных пределов Роша, но на столь близких расстояниях приливная диссипация заметно уменьшает общий момент количества движения двойных планет и они постепенно сближаются, заходя в полость Роша, причем по астрономическим меркам это должно произойти достаточно быстро. Поэтому долгое существование такой двойной системы вызывает сомнения. И по этой причине сближение двух планет с образованием общей атмосферы невероятно.

Для удаления Земли от расширяющегося Солнца цивилизация будущего использует притяжение Урана, который дрейфует под действием построенного в его атмосфере исполинского термоядерного реактивного двигателя (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Гравитационное взаимодействие пропорционально массам притягивающихся тел и обратно пропорционально квадрату расстояния между центрами их масс. Уран легче Солнца в 22800 раз, и, чтобы его притяжение сравнялось с солнечным, он должен располагаться ближе звезды к Земле в 151 раз, что немногим меньше одного миллиона км. Перед началом последнего описанного в романе дрейфа Земля находится на орбите Юпитера, т.е. в 5,2 раза дальше ее современного положения. В этом случае равенство взаимодействий достигается на расстоянии несколько менее 27 млн км, если пренебречь расходом атмосферы Урана и уменьшением его общей массы. Отметим, что притяжение Солнца действует непрерывно, и чтобы преодолеть его, требуется более сильное действие другого, проходящего транзитом мимо Земли, тела. При этом на Земле увеличатся приливы и, возможно, усилятся тектонические явления. Все это, конечно, верно только в том случае, если придумать, как описанный плавающий двигатель сдвинет Уран с его орбиты, потому что действующий на двигатель импульс отдачи заставляет его перемещаться в атмосфере, например, погружаться глубже, но не передается непосредственно планете. Плюс длительное время воздействия при самом удачном решении: "Чтобы придать такой массе сколько-нибудь заметное ускорение, понадобятся годы и годы" (Айзек Азимов "Сами боги").

Ядро блуждающей кометы, состоящей из когда-то выброшенного чужой планетой вещества, пролетело немногим более чем в 1,5 млн км от Земли. Ее притяжение вызвало возмущение лунной орбиты, стимулировавшее в свою очередь бурный всплеск вулканической активности на Земле. Хвост же задел земную атмосферу, которая подернулась дымкой настолько плотной, что на пути солнечного света возник непроницаемый барьер. Планета вошла в эпоху нового оледенения, длившегося до тех пор, пока пылевые частицы постепенно не осели на Землю. Погибло девять десятых всей фауны (Колин Уилсон "Живые мертвые"). Если небесное тело настолько велико, что его тяготение сильно возмущает орбиту Луны на расстояниях в полтора миллиона километров, то этого тяготения вместе со временем долгого путешествия должно быть достаточно для сбора и удержания телом пыли и газообразной атмосферы в непосредственной близости от самого тела или даже на его поверхности. Если сравнить с предыдущим абзацем, то оно должно быть тяжелее Урана. Поэтому маловероятно образование у него плотного кометного хвоста, а, следовательно, и оледенения на Земле. Хвост может формироваться только у небольших тел невысокой плотности и средним поперечником в единицы и десятки километров, гравитационное поле которых не способно противостоять усиливающемуся при приближении к звезде давлению ее света на мелкие частички замерзших газов и пыли и тем более повлиять на движение Луны. Автор не соотнес друг с другом два явления, вызываемых одной и той же причиной.

"Что касается силового поля, оно может действовать только в одном измерении: к себе или от себя, вверх или вниз... Энергорешетка.., для того чтобы посадить звездолет.., должна была время от времени прекращать давление вертикально вниз и перемещать корабль в сторону, в горизонтальном направлении, чтобы координировать его скорость со скоростью вращения планеты" (Мюррей Лейнстер "Эпидемия на планете Крайдер II"). Направление силы, действующей на предмет в электромагнитном или гравитационном поле, определяется градиентом поля. Если источник поля не точечный, а, например, двойной или протяженный, сила может действовать под заданным углом к местной вертикали без необходимости переключения на горизонтальное смещение. Но на больших расстояниях от источника-энергорешетки это смещение будет незначительным и не сможет обеспечить описанный автором эффект компенсации разницы угловых скоростей планеты и корабля.

Тихий океан представляет собой складку пространства, и годичный полет над ним со скоростью в сотни километров в час не позволяет достичь материка (Стивен Бакстер "Тайна Тихого океана"). Со времен палеолитических жителей Северо-Восточной Азии, первыми начавших заселять Северную Америку, плаваний предков полинезийцев и команды Фернандо Магеллана, завершившей кругосветное путешествие, Тихий океан пересекли миллионы людей. Многие делают это сейчас, совершая трансокеанские путешествия на самолетах или судах и не обнаруживая никаких складок.

Споры опасных для всего живого Нитей приносит на планету Перн проходящая через облако Оорта пришлая планета - Алая звезда. Нити падают волнами длительностью в несколько часов и за это время идут с востока на запад по удлиненным полосам шириной примерно 50 км (Энн Маккефри "Заря драконов"). Неоднократно описанный ход сражений с Нитями выдыхающих пламя драконов с всадниками соответствует тому, что Нити всегда выпадают узким, неглубоким фронтом (длительностью десять-пятнадцать минут при наблюдении с поверхности - "Отщепенцы Перна"), который перемещается по поверхности Перна из-за его вращения вокруг собственной оси. Чтобы согласовать площади районов падений с превосходными, но все же не беспредельными, возможностями драконов, требовалось ограничить размеры полос. Их небольшая ширина обеспечивается тонким экваториальным кольцом спор Нитей и необходимым для его формирования быстрым вращением пришлой планеты ("Все Вейры Перна"), как в кольцах Сатурна. Далее, Маккефри устраивал только узкий фронт, потому что если бы Нити падали одновременно по всей полосе, от них не спасла бы и целая армия драконов. Отдельные волны Нитей с такими фронтами могут возникнуть лишь в том случае, когда вращающиеся тонким кольцом вокруг экватора пришлой планеты споры ("Все Вейры Перна") срываются с внешнего края кольца дискретными плоскими пакетами-слоями с одинаковыми скоростями и направлениями движения спор. Иначе разница скоростей и направлений приведет к "размазыванию" спор по времени и пространству за время пути к Перну. Формирование подобных пакетов одновременно по всей ширине кольца требует привлечения весьма экзотических механизмов. Более вероятен постепенный уход достаточно быстрых спор по отдельности в разных направлениях, подобно каплям воды, улетающим с вращающегося мокрого диска. У Маккефри пакеты почему-то всегда "размазаны" по длине, но не по толщине, что подразумевает отсутствие дисперсии радиальной скорости спор в моменты отрыва пакетов от кольца. Чтобы уходящие из вращающегося кольца споры попали на Перн, направление на пришлую планету должно быть всегда перпендикулярным ее оси вращения. В общем случае это условие может выполняться лишь изредка и с интервалами длительностью порядка года-Оборота, но не несколько суток или четырнадцать часов ("Полет дракона"). Для подобных режимов падений орбиты Перна и Алой звезды должны лежать в одной плоскости, и ось вращения пришелицы должна быть перпендикулярной к этой плоскости. Одновременное выполнение этих условий исключительно маловероятно для случая захвата бродячей планеты звездой. Еще менее возможно образование узкого фронта в тянущемся за пришелицей шлейфе кометного типа ("Заря драконов") или в окружающем ее облаке спор ("Полет дракона", "Странствия дракона"), которые приводили бы к выпадению Нитей сразу на большей части поверхности Перна. Они полезны только для подпитки вращающегося кольца, не давая ему истощиться. Совсем невероятно изменение графиков падений в зависимости от расположения других планет системы: для этого нужно, чтобы споры Нитей на своем пути к Перну пролетали вблизи этих планет, только при таком условии их поля тяготения могут повлиять на движение спор. Если такое случается, споры, скорее всего, отклоняются не к Перну, а в произвольных направлениях.

Если исходить из длительности Оборота, почти точно равного земному году, и ориентировочного радиуса орбиты, Перн движется со скоростью несколько десятков километров в секунду относительно Ракбета. Орбита пришелицы ретроградная, значит, ее скорость всегда направлена в другую сторону по отношению к скорости Перна. Покинувшие поле притяжения пришлой планеты споры сохраняют ее орбитальную скорость, добавляя к ней вторую космическую скорость, которая для не очень массивной пришелицы должна составлять несколько километров в секунду. Следовательно, по отношению к Перну споры должны лететь со скоростями минимум в несколько десятков километров в секунду.

Даже без вылетов драконов, сжигающих Нити, их массовое выпадение на поверхность Перна не очень правдоподобно. Влетающие в атмосферу с относительными скоростями в десятки километров в секунду твердые предметы ("Все Вейры Перна") тормозятся в ее более плотных слоях с постепенным превращением огромной кинетической энергии в примерно такое же количество тепла. В результате они плавятся, сгорают или распыляются. Как и на Земле, шанс долететь до поверхности есть только у сердцевин достаточно крупных тел ("Небеса Перна"), а споры Нитей в поперечнике составляют всего лишь десятки сантиметров ("Все Вейры Перна"). Можно было бы привлечь статистику, говоря о том, что некоторая их часть может все-таки удачно замедлиться, не сгорев при этом. Но тогда в ходе любого падения остальные сгорающие споры должны давать интенсивные метеорные ливни, а метеоры на Перне отмечаются редко, они появляются с окончанием Оборота и не связаны с Нитями ("Небеса Перна"). Наибольший вклад в движение спор относительно Перна дают орбитальные скорости самого Перна и пришлой планеты. Климатические условия Перна более-менее стабильны, поэтому его орбита должна быть близка к круговой. Напротив, орбита Алой звезды сильно вытянута. Из-за непараллельности осей вращения ("Заря драконов") и заметного изменения направления орбитальной скорости пришелицы при ее удалении от перигелия направление полос падений не может оставаться постоянным и должно варьироваться от начала к середине Прохождения и далее к его концу.

Всадник Джексом и подмастерье Паймур при первом визите в рубку находящегося на синхронной орбите законсервированного корабля первых колонистов видят, как беспрестанно меняется вид поворачивающегося под ними Перна, планета так же проплывает под кораблем на следующий день, когда Джексом закрывает оставшиеся распахнутыми двери его грузового отсека ("Все Вейры Перна"). Эти описания противоречат определению синхронной орбиты тела, которое автоматически означает, что это тело неподвижно относительно лежащей под ним точки поверхности планеты. Удивительно, но последующие изображения аналогичного вида планеты в том же романе вполне корректны. Куда смотрели редакторы?

Корабль на синхронной орбите движется с относительной скоростью почти 18 км/с ("Все Вейры Перна"). По отношению к Перну такой корабль должен быть неподвижен, что подтверждается описанием поведения Сестер рассвета, как периниты называли видимые неяркими звездами три корабля колонистов ("Белый дракон"). По отношению к Ракбету такая скорость, наоборот, не дотягивает до ожидаемой. Поэтому вопрос, относительно чего измерено указанное значение скорости, остается открытым.

Напротив, декларируемая скорость движения такого корабля относительно пакета спор около 9 км/с ("Все Вейры Перна") выглядит заниженной, она не учитывает унаследованную от пришлой планеты орбитальную компоненту движения спор и встречное движение спор и корабля. Столь малая относительная скорость могла бы реализоваться только в том случае, если бы споры летели вдогонку кораблю, чего не может случиться при ретроградном движении пришелицы. При движении навстречу тонкому плоскому пакету спор заметное время его прохождения кораблем на синхронной орбите достигается лишь при прохождении с торца, когда пакет движется по касательной к орбите корабля и вообще не выпадает на поверхность планеты. При ширине пакета спор Нитей около 50 км, исходя из результатов их падения на поверхность, и его "толщине" по времени в десять-пятнадцать минут сильно завышена вероятность того, что три космических корабля на близких синхронных орбитах пересекают каждое четвертое падение ("Все Вейры Перна").

Каменные астрономические сооружения, подобные расположенным в каждом Вейре (лагере всадников с драконами) Звездным скалам, предназначены для максимально точного определения наступления некоторого события путем указания направления на светящийся небесный объект в момент зимнего солнцестояния. Точность определения направления тем выше, чем меньше диаметр отверстия, в котором при наблюдении должна появиться Алая звезда-пришелица, и больше расстояние между ним и точкой наблюдения. Последнее расстояние не меняется и задано конструкцией Звездной скалы, рассчитанной на невооруженный глаз. Поэтому вряд ли возможно разглядеть с высоты полета дракона отверстие в Глаз-камне, как это предлагает сделать всадник Ф'лар своей супруге Лессе в самом начале ее обучения полетам через внепространственный Промежуток ("Полет дракона") - оно не может быть настолько велико.

Бойкое перечисление широты и долготы различных точек планеты ("Заря драконов", "Все Вейры Перна") немедленно спотыкается на неизвестном положении нулевого меридиана Перна. Если вращение шарообразного небесного тела вокруг его некоторой оси однозначно определяет плоскость экватора и географическую широту любой точки поверхности, то долгота должна отсчитываться от такого условно определенного меридиана, иного способа нет (Роберт Хайнлайн "Ракетный корабль "Галилей", Пол Андерсон "Планета, с которой не возвращаются", Айзек Азимов "Основание и Земля").

Созвездие или открытый в бесконечность угловой сектор, в который входят звезды, лежащие на самых разных расстояниях от Земли (Пол Андерсон "Звездный лис"), неточно отождествляется с некоторым ограниченным объемом космического пространства (Энн Маккефри "Хроники Перна: первое Падение", "Заря драконов").

Закон сохранения импульса во всю мощь действует при попытках изменить направление и скорость движения пришелицы по ее орбите за счет сильнейших взрывов в ее глубине или на поверхности. Для этого необходимо, чтобы в космос при взрыве выбрасывалась масса, сравнимая с массой планеты, и со скоростями порядка или выше скорости ее движения по орбите относительно звезды, только тогда отдача выброса скажется на движении этого тела. Рекогносцировочные экспедиции на поверхность отклоняемой пришлой планеты обнаружили на месте двух прошлых взрывов антиматерии лишь огромные кратеры на концах разлома-ущелья ("Все Вейры Перна"), но не убыль существенной части ее массы. Взрыв в глубоком разломе полезен для лучшего формирования направленной "ракетной" струи и придания более высокой скорости выбрасываемым продуктам - но не больше, если в результате планета остается целым небесным телом. Даже аннигиляционный взрыв не способен выбросить значительные массы ее вещества со скоростью более нескольких десятков километров в секунду. Уточним, что планету отталкивает не сам взрыв, а выбрасываемые им продукты, поэтому сход Алой звезды с ее орбиты в результате трех последовательных взрывов весьма сомнителен. Сравните, например, с крохотным изменением скорости намного меньшего по массе астероида, для которого потребовались длительная работа мощных термоядерных реактивных двигателей и более сотни тысяч тонн водорода, служащего и горючим, и рабочим телом (Артур Кларк "Молот Господень").

По размеру пришлая планета близка к Венере (Энн Маккефри "Глаз дракона"), но тяготение на ее поверхности почти вдесятеро слабее пернского ("Все Вейры Перна"). Следовательно, ее масса и средняя плотность должны быть намного меньше, чем у Перна, возможно, за счет рыхлой структуры, как у кометы. В этом случае сверхмощный аннигиляционный взрыв на ней вполне может привести к ее разрушению. Правда, проверка в будущем времени показала, что планета осталась целой даже после трех таких взрывов ("Все Вейры Перна"), то же сообщается в последнем романе цикла, однако затем в нем же говорится, что компьютер так выбирал время взрыва, чтобы возможные осколки пришелицы не задели другие планеты ("Небеса Перна"). Три разновременных взрыва в одном и том же месте пригодились бы, если бы в их результате пришлая планета раскололась на обломки, ни один из которых не проходит вблизи Перна. Если же планета остается целой, то из-за собственного вращения она за сотни Оборотов наверняка повернется так, что для изменения ее орбиты следующий сталкивающий "ракетный" взрыв нужно производить совсем в другом месте. Но и при выполнении этого условия остаются вопросы: А благоприятным ли образом в выбранные Маккефри моменты прошлых взрывов были расположены другие планеты, особенно массивный пятый газовый гигант, притяжение которого с одновременным действием взрыва сильнее всего влияет на орбиту пришелицы ("Все Вейры Перна")? А всегда ли выбиралось дневное время на местах размещения намеченных к взрывам маршевых корабельных двигателей с антиматерией, чтобы всадники без особых технических приспособлений на шлемах своих скафандров могли видеть, что они делают? Невероятен финальный аккорд - визуальные наблюдения всех трех сильно разнесенных по времени взрывов, происшедших почти на одном месте пришелицы, примерно с одной и той же широты Перна ("Все Вейры Перна"), несмотря на независимое вращение обеих планет вокруг своих взаимно непараллельных осей.

Чтобы разогнать корабль до недостижимой для его двигателей скорости, используют связку из трех кораблей и балласта. Сначала эту связку ускоряют одновременно работающими двигателями всех кораблей, затем оставляют самый легкий корабль с балластом, который отцепляют в заданный момент, сообщая оставшемуся судну скорость, вчетверо превышающую возможности каждого корабля по отдельности (Джек Макдевит "Чинди"). Для описанного разгона необходимо каждый раз отбрасывать отсоединяющуюся часть в противоположном направлении с той скоростью, которую набрала вся связка или ее остающаяся часть. При простом разъединении связки путем резки соединяющих ее тросов отброса не происходит, импульс одной части не передается другой, и они продолжают лететь рядом с одной и той же прежней скоростью. Поэтому столь прозрачная аналогия с многоступенчатой ракетой оказывается неверной, и никакого разгона не получится.

Уцелевшие при крушении космического корабля трое пассажиров оказались внутри его герметичного обломка на удаленной орбите вблизи крупного астероида и спаслись, проделав при выходе в космос отверстие в расположенном рядом баке с запасом воды и устроив примитивный ракетный двигатель, выбрасывающий воду в направлении от астероида (Айзек Азимов "В плену у Весты"). Чтобы обломок под действием струи вылетающей воды двигался поступательно в нужном направлении, необходимо, чтобы вектор отдачи проходил строго через центр масс этого обломка (Артур Кларк "Свидание с Рамой"). Вероятность достижения такого результата при описанной Азимовым ситуации пренебрежимо мала. Если же это условие не выполнено, отдача струи двинет обломок вперед только в первый момент, одновременно поворачивая его. Чем дальше, тем сильнее отдача будет ускорять вращение. О раскрутке автор ничего не сообщает, о повторном выходе для компенсации вращения отклонением струи - тоже. Как пример находчивости, идея годится, но буквально подражать ей на деле - значить попасть внутрь раскручивающейся центрифуги. Жестко закрепленный реактивный двигатель стоит включать только в моменты нужной ориентации разгоняемого тела (Артур Кларк "Молот Господень") либо действовать несколькими регулируемыми струями, если есть такая возможность (Джеймс Уайт "Галактический шеф-повар"). Совсем не зря ракеты и космические корабли снабжаются отдельными рулевыми двигателями (Айзек Азимов "С-шлюз"), чтобы корректировать положение вектора тяги смещением его от центра масс, если нужно сделать поворот, и обратным возвращением, когда поворот закончен.

"Причаливать к вращающемуся объекту в космосе было гораздо сложнее, чем к стационарному" (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Солнечная буря"). Это отзвук непригодного в данной ситуации земного опыта, где все сравнивается с условно неподвижной поверхностью планеты. В космосе ощущение движения становится относительным (Джек Макдевит "Двигатели Бога"). Для причаливания достаточно к моменту контакта уравнять по направлению и величине линейные скорости корабля и причала (Артур Кларк "Свидание с Рамой", Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Молот Люцифера"). Переход в систему координат, связанную с причалом, не составляет никакой трудности даже для современных навигационных компьютеров, умение маневрировать для кораблей будущего тем более обязательно.

Волна высокого давления от подводного извержения распространяется конически вверх, и подводному аппарату от нее можно спастись, выйдя за пределы конуса резко вниз (Чарлз Шеффилд "Холоднее льда"). Здесь автор перемудрил: такая волна распространяется, как звуковая, во все стороны, в том числе вниз. Убегать от нее надо как можно скорее и дальше от источника, потому что перепад давления быстро уменьшается с расстоянием. Выход за пределы воображаемого конуса необходим для спасения аппарата по другой причине - из-за камней, которые могут вылетать с большой скоростью из вулканического жерла.

Нарушающее закон природы движение против ветра воздушного шара, управляемого выделяющей водород живой губкой (Колин Уилсон "Дельта"). Увы и ах, но такие законы невозможно нарушить, пока существуешь в нашей Вселенной. Ее строение и действующие в ней физические законы представляют собой единое целое, одно от другого нельзя оторвать. Как писал Роберт Хайнлайн, "электроны движутся по объективным законам природы" ("Будет скафандр - будут и путешествия"). Поэтому нарушение, если оно наблюдается на самом деле, может быть только мнимым, кажущимся, оно обязательно имеет под собой естественную причину, пусть не сразу очевидную или даже неизвестную до того. Приведенный Колином Уилсоном случай, например, может быть правдоподобным, если воздушный шар попадает в слой воздуха с противоположным приземному направлением ветра.

ЗАБАВЫ СО ВРЕМЕНЕМ

"Потухшее солнце по всем признакам было парадоксально древним светилом. Настолько древним, что приборы из черного ящика определяли его возраст примерно в триллион лет... как минимум на 50 лет старше, чем наша Вселенная" (Иэн Бэнкс "Эксцессия"). Определенный торий-свинцовым и уран-свинцовым методами возраст материалов астероидов, найденных в удаленной пространственно-временной аномалии, составляет 25 миллиардов лет (Джек Уильямсон "На задворках вселенной"). Вся наша Вселенная образовалась всего лишь около 13,8 млрд лет назад, с наибольшей точностью этот возраст подтверждается анализом фурье-спектра измеренных неоднородностей реликтового микроволнового излучения. Поэтому второй автор полагает, что эти астероиды заброшены из предшествующей Вселенной, которая, как и наша, есть якобы результат расширения шварцшильдова пространства при предыдущем взрыве исходного "бессмертного" квазара. Сами астероиды оказываются кораблями беженцев из погибшей при взрыве предшествующей Вселенной, а аномалия - остатком построенного роботами беженцев фантастического прохода из нее ("На задворках вселенной"). Такая гипотеза основывается на предположениях о циклическом рождении Вселенной (Боб Шоу "Судный день Орбитсвиля", Фредерик Пол "Анналы хичи") и о существовании возможности неким неизвестным на сегодня пространственно-временным путем обойти момент рождения. Оба предположения не согласуются с наиболее вероятной на сегодня инфляционной моделью происхождения Вселенной, согласно которому она со всей будущей материей и пространством-временем родилась из непрерывно флуктуирующей "квантовой пены" вакуума. По этой же причине сложно поверить в облет такого взрыва разогнавшимся кораблем с экипажем, который за счет гигантского относительного замедления времени внутри такого корабля пережидает сжатие и последующую эволюцию Вселенной вплоть до момента ее готовности к колонизации (Пол Андерсон "Тау ноль"). Те же претензии приложимы к нахождению вне вселенной заблудившегося при "слепом" гиперпрыжке и попавшего в область сжимающегося пространства топографического космического корабля (Боб Шоу "Корабль странников"), потому что из родившейся Вселенной нельзя "вывалиться" куда-то еще, мы всегда будем оставаться внутри нее. Или к истории человека, который ради воссоздания своей умершей любимой превратился в чистую информацию в ходе сжатия замкнутой Вселенной и для продолжения ее существования ушел вместе со своей любовью в иную Вселенную (Чарлз Шеффилд "Эсхатон"). Для подобного исхода требуются существование другой Вселенной дополнительно к нашей и возможность перехода между ними, хотя бы в виде информации. Первое маловероятно вследствие больших затрат энергии вакуума на создание всего одной видимой Вселенной, и поэтому второе можно даже не рассматривать.

Через три миллиарда лет наш Млечный Путь столкнется с соседней галактикой, Туманностью Андромеды (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Учет взаимодействия с соседствующей галактикой Треугольника, М33, отодвигает столкновение до 4,5 млрд лет.

"...Время чем-то напоминает квантовую радиацию. Атомы времени схожи с радиоактивными атомами, они постоянно находятся в состоянии распада, расщепления и излучают кванты" (Джон Уиндем "Другое "Я"). "Случайный хронон - квант времени" (Майкл Флинн "Дом на песках времени"). "Топоргик - псевдоматериал, состоящий из органически спрессованного времени" (Дэвид Брин "Небесные просторы). Время, вместе с пространством, - не составная или отдельная часть материальной Вселенной, а ее неотъемлемое свойство, атрибут, через который она реализуется как динамичный развивающийся объект. Не существует атомов или квантов времени, по всем данным, оно непрерывно вплоть до планковских масштабов порядка 10^(-43) с, а дальше само понятие времени становится неприменимым. Отделить время от Вселенной и затем как-то преобразовать его не получится.

Наша Вселенная испытывает сжатие, и время в ней течет в обратную сторону по сравнению с общепринятым направлением. В этом виновато наше сознание, выстраивающее ложную последовательность событий - мы принимаем прошлое за свое будущее (Брайан Олдисс "Сад времени"). Эта гипотеза отрицает всякую причинно-следственную связь между событиями и явлениями и заметно уступает последовательному солипсизму своей нелогичностью. В результате на каждом шагу она порождает нарушения принципа причинности и правила "бритвы Оккама". Ее не подтверждают многочисленные астрономические наблюдения, говорящие в пользу расширения Вселенной. Гораздо проще предположить, что видимое течение времени правильно отражает действительность.

Время возникает в бескрайней Вселенной как некая локальная волна отклонения от статичности. Земля стала местом будущего столкновения двух таких противоположно направленных волн, в каждой из которых существует развитая цивилизация, и одна из них - потомки нынешнего человечества (Баррингтон Бейли "Курс на столкновение"). В инфляционном сценарии время и пространство рождаются одновременно с Вселенной в качестве ее неотъемлемых атрибутов. В этом смысле время не является локальным явлением. Тем более его невозможно каким-то образом "сгустить", а потом "восстановить" до обычного состояния, как предполагает Дэвид Брин ("Берег бесконечности").

Срок жизни звезд становится короче из-за их загрязнения "темной" материей (Стивен Басктер "Большая игра"). С момента первых свидетельств существования "темной" материи стало понятно, что именно взаимное притяжение ее частиц, как преобладающей составляющей, собирает ее в сгустки, которые стягивают к себе обычную барионную материю с последующим образованием звезд и галактик. В результате внутризвездное равновесие и срок жизни звезд с самого начала зависит от содержания "темной" материи, как и гравитационное взаимодействие галактик.

Жизнь на третьей планете звезды Вега (альфа Лиры) развивалась в течение пяти миллиардов лет (Колин Уилсон "Дельта"). Вега - короткоживущий голубой гигант главной звездной последовательности, она никак не может быть старой звездой, и ее возраст составляет, по разным оценкам, от 350 до 510 млн лет. Входящие в ее систему планеты формируются в одно время с ней, и жизнь на них не может развиваться дольше, чем возраст самой звезды, а должна быть заметно моложе. Чтобы в похожем случае успела появиться развитая жизнь, Чарлзу Шеффилду, как более подкованному автору, пришлось предположить, что действие происходит в параллельной вселенной с иными физическими законами ("Небесные сферы").

Через три миллиона лет наше Солнце начнет становиться красным гигантом и увеличит свой радиус настолько, что Землю придется несколько раз отодвигать на более далекие орбиты (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Имеющиеся данные говорят, что возраст Солнца насчитывает примерно 4,6 млрд лет, при этом оно находится в середине своего жизненного цикла. Не может быть речи ни о каком превращении в красный гигант ранее, чем через несколько миллиардов лет, и это будет медленный и малозаметный за время жизни человечества процесс. На него не повлияет падение на Солнце твердого ядра какой-либо планеты, как описано в романе.

"Планета...вращается вокруг древнего солнца класса G под названием Гидеон, которое, в свою очередь, движется вокруг Гели, ослепительного белого гиганта" (Джек Макдевит "Военный талант"). Существование двойной звездной системы, если исключить почти невероятный гравитационный захват пролетающей мимо звезды, предполагает образование ее компонент примерно в одно и то же время. Но в таком случае яркий белый гигант, который из-за более высокой скорости термоядерных реакций в нем, как в массивной звезде, живет сравнительно недолгое время, всего несколько сот миллионов лет, может соседствовать только с молодой, но никак не с древней, звездой класса G. Гораздо правдоподобнее выглядит, например, двойная система из звезды класса G2, превратившейся ныне в красного гиганта, и белой звезды G8 (Дэн Симмонс "Небесные странники"). Хотя в класс G входят звезды, кажущиеся желтыми, а не белыми, класс G2 имеет видимую температуру выше, чем класс G8. Если с некоторой натяжкой применить эту разницу к внутренним слоям звезд, то через некоторое время первая вполне может раздуться и стать красным гигантом, в то время как вторая продолжит гореть обычным образом. С другой стороны, судя по нашему Солнцу, звезды класса G2 живут более 9 млрд лет, становясь красными гигантами лишь к концу своего жизненного цикла. А чтобы в системе второй звезды появилась сложная биологическая жизнь, там должны присутствовать не только элементы с малыми, но и со средними атомными массами, в том числе металлы. Поэтому двойная система с участием такой звезды может принадлежать только ко второму поколению, родившемуся после взрывов сверхновых первого поколения. Необходимый зазор между возрастом Вселенной, равным 13,8 млрд лет, и временем жизни звезды G2 до ее превращения в красный гигант, составляющим свыше 9 млрд лет, существует. Но он не так уж велик для того, чтобы образовались и завершили свою эволюцию взрывами сверхновых массивные звезды первого поколения, а недалеко от их остатков сформировались бы небесные тела второго поколения с развитой жизнью на некоторых планетах.

В пернском цикле Энн Маккефри споры, из которых в атмосфере высыпаются опасные для всего живого Нити, формируются в облаке Оорта далеко за орбитой колонизованного людьми Перна - третьей из пяти первоначальных планет Ракбета, местного солнца ("Все Вейры Перна"). Их приносит с собой притянутая бродячая планета - Алая звезда, движущаяся по сильно вытянутой орбите с периодом обращения около двухсот пятидесяти лет-Оборотов, из которых примерно пятьдесят занимает время падений Нитей - Прохождение ("Заря драконов", "Все Вейры Перна"). Диаметр обходимой за один Оборот орбиты Перна или даже соседней четвертой планеты, откуда Нити еще могут долететь до Перна, во много раз меньше расстояния до облака Оорта ("Все Вейры Перна"), поэтому отношение длительности Прохождения к периоду обращения Алой звезды, заявленное как одна пятая, явно преувеличено.

Дважды в истории Перна случались так называемые долгие интервалы. В середине такого интервала пришелица все так же проходит мимо Ракбета, но на более далеких расстояниях, поэтому такое Прохождение никуда не исчезает, просто оно протекает без падений ("Полет дракона", "Странствия дракона"). В результате долгий интервал длится в среднем не 400 Оборотов, как указывается всюду в цикле, а 450, и приводимая Маккефри в нескольких романах хронология пернских событий нуждается в уточнениях. По той же причине межвременные прыжки из начала девятого Прохождения с момента прилета колонистов на четыреста и тысячу семьсот Оборотов в прошлое должны переносить не в восьмое и четвертое Прохождения ("Все Вейры Перна"), а в начала двух долгих интервалов. Чтобы попасть в задуманные моменты времени, к длительности первого прыжка надо прибавить полсотни Оборотов, а на втором прыжке - сотню.

При возвращении госпожи Вейра Бенден Лессы с Древними Вейрами из удаленного на 400 Оборотов прошлого за упомянутые одиннадцать межвременных прыжков по двадцать пять Оборотов в каждом ("Полет дракона") преодолевается всего 275 Оборотов, и должно остаться еще 125, а не 12, как в романе. Либо таких прыжков должно быть шестнадцать с нулевым остатком, либо надо прыгать по тридцать пять Оборотов с остатком в пятнадцать. Учитывая замечание в предыдущем абзаце, на самом деле прыжков по двадцать пять нужно восемнадцать без остатка, по тридцать пять - двенадцать с остатком в тридцать, по сорок - одиннадцать с остатком в десять Оборотов. Последний вариант лучше других примиряет арифметику с текстом романа.

Впервые всадник Ф'нор на драконе телепортировался в бушующую вихревую атмосферу Алой звезды в начале Прохождения ("Странствия дракона"), когда она только начинает приближаться к перигелию и ее нагрев должен быть невелик. Обследования выбранной области поверхности и перенос на нее космического двигателя командой предводителя Вейра Бенден Ф'лара состоялись ближе к середине Прохождения, когда поверхность пришелицы нагревается Ракбетом сильнее всего. Поэтому в эти моменты следовало бы ожидать еще более бурного испарения льда и более сильных вихрей вблизи ее поверхности, хотя Маккефри описывает обратное: в это время планета якобы замерзает, удаляясь от Ракбета ("Все Вейры Перна").

Живые зардалу сохраняются в стазисном поле, замедляющем течение времени в шесть миллионов раз и более (Чарлз Шеффилд "Расхождение"). Застывшее время с оставленным в нем драконом (Клиффорд Симак "Планета Шекспира", "Заповедник гоблинов"). Мумию умершего Прародителя галактов свыше миллиарда лет консервирует сохраняющее поле (Дэвид Брин "Берег бесконечности"). Стабилизирующее поле замедляет биологические процессы до полусекунды за двести лет (Питер Гамильтон "Дремлющая Бездна"). Стазис-контейнеры сохраняют свое живое содержимое более полутора миллиардов лет (Ларри Нивен "Когда наступает прилив"). Используемые в долгих путешествиях через космос стазокамеры могут сжимать время внутри себя до миллиона раз (Аластер Рейнольдс "Дом Солнц"). Квантовые флуктуации в любом случае действуют еще до появления всей нашей Вселенной вместе с ее пространством-временем. Волшебное стазисное поле не в состоянии отменить их действие, поэтому в таком поле все равно не удастся избежать старения живых организмов в результате постепенного разрушения сложных молекул под действием таких флуктуаций (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Солнечная буря").

Массу всяческих применений находит придуманный ретардит - особым образом приготовленное стекло, сильно замедляющее проходящий сквозь него свет. Задержка времени между светом, падающим на одну сторону, и выходящим с другой стороны, может достигать нескольких лет (Боб Шоу "Свет былого"). Здесь явное противоречие с фактами. Если бы слой ретардита мог на самом деле давать столь большую задержку, то для формирования четкого цельного изображения на выходе толщина его должна выдерживаться строго одинаковой по всему куску, иначе разные участки будут давать части изображения, соответствующие отличающимся моментам времени, что годится только для неизменяющихся объектов. В обычном стекле свет проходит расстояние 1 сантиметр примерно за 50-60 пикосекунд, в зависимости от показателя преломления. Для такого же слоя ретардита при задержке в 1 год его толщина должна быть одинаковой с точностью на несколько порядков меньше атомных размеров, что, конечно же, невозможно. Задержать свет, но, естественно, не на годы, могут, например, метаматериалы, составленные из чередующихся слоев пропускающих и отражающих веществ таким образом, что в результате образуется резонатор, в котором излучение долго бегает между отражающими слоями и выходит наружу лишь через некоторое время. Плата за это - неизбежные потери света в любом резонаторе.

"Мельчайший возможный отрезок восприятия, известный Культуре или другим Вовлеченным - это пикосекунда" (Иэн Бэнкс "Эксцессия). Уже несколько десятилетий используется лазерная техника, где длительность отдельных световых импульсов измеряется в фемтосекундах. Развиваются методы генерации аттосекундных световых импульсов, и начинается их применение.

Инопланетное существо, проникшее в мысли путешествующего человека-паранормала, замедляет его субъективное время (Клиффорд Симак "Что может быть проще времени"). Больше напоминает последствия приема психоделиков. Они еще и не то могут, с ними такие инопланетяне примерещатся, что ой-ой-ой!

Уцелевший при давнем крушении на Земле космического корабля молекулярно-электронный пришелец Кошарик - инженер времени, он способен без всяких технических приспособлений прокладывать временные туннели, открывая и закрывая их в любой момент. Он может также научить человека разговаривать телепатически и передать ему умение самостоятельно торить пути во времени. Проложенные им туннели в прошлое стали использоваться для охотничьих сафари. Другие возможные их применения - отправить туда безработных и бедных, разрабатывать месторождения руд и драгоценных камней, закрыть путешествия в чувствительные для мировых религий времена, использовать для секретных операций (Клиффорд Симак "Мастодония"). Только в сказках и фантастике встречаются такие пришельцы-умельцы, и мало кто, кроме Симака, систематически "запрягает" их для решения крупных социальных проблем. А разработка месторождений в прошлом неминуемо вызовет их истощение к настоящему времени, разве это неясно? Ведь путешествия во времени способны виртуально размножить только те объекты, которые участвуют в подобном путешествии, и даже тут их подстерегает закон сохранения энергии и прочие законы природы. Месторождения по времени не "бегают", и их можно эксплуатировать только один раз.

Пожалуй, всех перещеголял в своем отношении к времени тот же Клиффорд Симак в романе "Снова и снова". По его мнению, этот атрибут Вселенной есть продукт умственной деятельности, сознания людей, только оно может наделить время обнаруживаемыми нами свойствами, и за его пределами эти свойства не проявляются. Отголосок этого мнения слышится в следующей его цитате: "Жизнь расположена в одной-единственной точке времени и движется по мере того, как идет время, вместе с ним". Поэтому мир прошлого мертвый, в нем нет жизни, а от искусственно сделанных предметов остаются только тени (Клиффорд Симак "Что может быть проще времени"). Может быть, написано это отчасти в шутку, но здесь слишком велика доля необоснованного антропоцентризма и солипсизма сразу. Первый же вопрос: что в такой концепции происходило до появления человечества? Он возникает естественным образом из-за слишком большой разницы всей истории человека, насчитывающей не более нескольких миллионов лет от его самых далеких человекообразных предков, и почти четырнадцатимиллиардного возраста Вселенной. Неужели все предыдущее время Вселенная ждала появления сознания для своего пуска, как готовая, но не работающая машина? И в какой именно момент, на каком из наших предков состоялся этот пуск? Как обстоит дело с другими разумными цивилизациями, они тоже причастны к запуску времени или нет? Не вяжется эта идея ни с геологической историей Земли, ни с палеоантропологически или генетически реконструированным происхождением человека, ни с многочисленными накопленными астрофизическими данными о развитии Вселенной, первыми признаками которой являются время и пространство.

Другого мнения придерживается Роберт Силверберг, допускающий возможность путешествий в прошлое и вместе с тем запрещающий путешествия в будущее, чтобы при многократном возвращении из него не размножить самого себя. В моменты наиболее примечательных событий прошлого происходит вполне ожидаемое накапливание туристов из будущего ("Вверх по линии"). Несимметричный запрет на путешествия во времени не совсем логичен: ведь, побывав в прошлом и зафиксировавшись там, путешественник возвращается в будущее относительно этого времени. Либо полный запрет, либо вызываемая фактом путешествия взаимосвязь двух моментов времени или даже всей его линии - выбор невелик. "Размножение" путешественников во времени противоречит закону сохранения энергии. Туризм - способ за свои деньги и в свое свободное время побывать там и увидеть то, где давно были и хлопали глазами другие. Еще в одном романе автора "Лагерь Хауксбилль" сначала реализуются путешествия в прошлое, лишь через некоторое время приходит пора путешествий в будущее. Читать можно, верить не стоит ни тому, ни другому.

Несмотря на все попытки изменить будущее, человек-провидец ощущает предстоящие события предопределенными и равнозначными со случившимися в другие моменты. Провидец как будто считывает их с другого такого же мира, но с идущим вспять временем, в котором они принадлежат прошлому (Роберт Силверберг "Провидец"). Чтобы согласиться с автором, необходимо, как минимум, существование параллельного мира, по всем подобного нашему, но со встречным течением времени и с такой же его скоростью, а также взаимодействие провидца с этим миром и его умение считывать. Вероятность такого сложного события почти нулевая.

Гемикрания - симптом неудачливых путешественников во времени. Сопутствующее боли образование кинина стимулирует переход человека в другое, вероятностное время, перпендикулярное текущему. Сам переход осуществляется миниатюрной подкожной хрономоторной капсулой. Вдовец убитой маньяком женщины разработал такую капсулу и отправился в прошлое, чтобы предотвратить преступление. Там он заранее убил маньяка, но, вернувшись в настоящее и встретившись с самим собой, нарушил тем самым равновесие между двумя временами. Это грозит невероятными последствиями, вплоть до уменьшения гравитационной постоянной, деградации солнечной системы и вымирания населения Земли от рака и новых смертельных болезней (Боб Шоу "В двух лицах"). Говорят, от головной боли и на стенку заберешься, а тут всего лишь во времени ходят. Видимо, опыт таких болей, перенесенных автором или кем-то из его близких, отлился в невероятный сюжет. Кинины выполняют много функций в организме, в том числе служат сосудистыми регуляторами, участвуют в формировании болевых ощущений, но во временных путешествиях их все же трудно заподозрить. Гравитационная постоянная определилась при формировании нашей Вселенной в самом начале инфляционного раздувания, изменить ее не так просто. Перпендикулярное время - неуклюжая попытка пристроить еще одну, совершенно лишнюю, координату к времени, что-то вроде пятого колеса к телеге. Вероятностный характер этой координаты, как и ее существование, ни на чем не основан. В остальном - усиленная, возможно, той же головной болью, версия серьезных изменений настоящего, вызванных вмешательством в прошлое (Рэй Бредбери "И грянул гром"). Напоминает присказку для малышей: не ходите, дети, в прошлое гулять, а то будет плохо и бо-бо.

Умение путешествовать во времени по собственному желанию вызывается генным резонансом. Оно может быть следствием заражения искусственным вирусом. Путешествие в прошлое эквивалентно движению со сверхсветовой скоростью (Пол Андерсон "Настанет время"). Математически, сверхсветовое перемещение относительно остального мира должно приводить к опережению хода событий в этом мире. Может быть, поэтому оно не случается (Аластер Рейнольдс "Дом Солнц"). В биологии спрятать такую возможность негде, она вполне хорошо описывается существующими представлениями, просто сложность и разнообразие многоатомных органических молекул и их внутренних и внешних взаимодействий пока намного превышают наши возможности их расчета и интерпретации.

Отличия машин времени: интравертор ускоряет ход времени внутри себя, экстравертор - снаружи (Боб Шоу "Стой, кто идет"). Такие машины времени должны уметь отличать внутреннее пространство от внешнего и определять, где проходит граница между ними. Какие напряжения возникнут на этой границе, и выдержат ли их сами машины? Слишком сложно получается.

Необычную конструкцию машины времени предложил Пол Андерсон в романе "Коридоры времени". Стоит человеку попасть в скрытый подземный коридор, как движение вдоль него становится эквивалентным перемещению во времени в пределах до шести тысяч лет. Эти коридоры с выходами наружу через каждые несколько веков построены вблизи мест критических исторических событий для использования двумя группами людей из будущего, издавна конкурирующими за присмотр над предшествующим развитием человечества и его возможную корректировку. Один год приходится примерно на три метра коридора, а ширина выхода соответствует двадцати пяти годам. Поэтому конструкция не в состоянии обеспечить высокую точность, и путешественники вынуждены выбираться из коридора заранее и, находясь вблизи места назначения, дожидаться наступления нужного момента времени. Это годится только для неспешных действий, а также заметно увеличивает срок и риски пребывания в чужом времени и биологический возраст путешественников, если предположить возможность путешествий во времени.

В путешествиях во времени чрезвычайную опасность представляет возможное совмещение с каким-либо предметом, занимающим то же место во времени назначения (Роберт Хайнлайн "Дверь в лето", Энн Маккефри "Все Вейры Перна", "Морита - повелительница драконов"). Но Роберт Силверберг утверждает, что служба времени в целях безопасности предусмотрела такой вариант, и в этом случае срабатывают автоматические амортизаторы, отбрасывающие путешественника обратно в исходный момент. Единственный недостаток таких амортизаторов, вымышленных настолько же, как и путешествия во времени - большой расход энергии ("Вверх по линии"). Если уж продолжать заботиться о безопасности, то в подобных фантастических путешествиях необходимо учитывать изменение в пространстве положения исходного места на Земле (или другом теле, на котором первоначально находится путешественник) между моментами отбытия и прибытия.

Обитатели планеты Саладин умеют жить, перемещаясь во времени. Их беременным женщинам делать это труднее (Боб Шоу "Корабль странников"). То же справедливо для землян будущего (Боб Шоу "Схватка на рассвете"). Не надо надеяться, что в нашей Вселенной реализуются путешествия во времени. Поэтому, беременна путешественница или нет, важно только для автора.

Путешествия во времени вызывают появление огромного количества парадоксов (Роберт Силверберг "Вверх по линии", "Пасынки Земли"). Стоит только взмахнуть "бритвой Оккама", и все эти надуманные парадоксы - под корень. Потому что "...путешествия во времени - плод нашего воображения и ничто больше...", они "...невозможны, какого бы уровня развития ни достигла мировая цивилизация..." (Ларри Нивен, сборник "Полет лошади"). Другая, более точная, точка зрения: "Вернее, путешествие было возможным, но для этого следовало преодолеть сопротивление континуума, что требовало чудовищного количества энергии, равного тому, которое будет израсходовано на создание новой вселенной со всеми изменениями, внесенными в ее причинную ткань" (Жерар Клейн "Время не пахнет").

Путешествия во времени невозможны, потому что время есть неотъемлемая часть универсальной матрицы, оно слишком плотно переплетено с пространством и материей как энергией (Клиффорд Симак "Зачем их звать обратно с небес"). По этой логике, невозможно было бы передвигаться и в пространстве, так как оно точно тем же образом переплетено со временем и материей в той же придуманной универсальной матрице. Представляете, ни шагу шагнуть, ни на транспорте не сдвинуться с места. Как при такой тесной связи вообще может течь время? Автор не подумал о самом простом следствии своих рассуждений. Но при более грамотном изложении они могут иметь определенный смысл, как в свое время гениально продемонстрировал Эйнштейн. Более мягкий вариант запрета на переходы во времени объясняется тем, что время якобы состоит из отрезков, и каждый отрезок - одна из фаз столь обширного мира, что человеческая мысль пасует перед ним, отказываясь постигнуть его целиком. Поэтому путешествия во времени невозможны, можно лишь перейти в один из множества других миров. Каждый из этих множественных миров сдвинут на отрезок времени относительно соседних (Клиффорд Симак "Кольцо вокруг солнца"). Если и невозможны подобные переходы, то вряд ли по указанной причине, потому что время непрерывно вплоть до планковских масштабов. Заметим, что приведенные возражения относятся только к аргументам автора и не оправдывают возможность таких путешествий.

ТЕХНИКА И ТЕХНОЛОГИЯ

ТРАНСПОРТНО-КОММУНИКАЦИОННЫЕ НЕЛАДЫ

Космический корабль разгоняется до околосветовых скоростей с помощью технологии снижения его инерции, обеспечивающей ему ускорение, в несколько раз превышающее стандартное ускорение тела в гравитационном поле Земли. Для проведения спасательной операции от него в разные стороны выпускаются четыре шаттла, летящие с той же скоростью (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Фантастическое устройство, снижающее инерцию, находится на корабле и действует только на его массу. Вылетевшие шаттлы выходят за пределы действия устройства, и их инерция восстанавливается до нормальной. Поэтому для поддержания того же ускорения шаттлам были бы необходимы двигатели с отношением тяги к массе, во столько же раз превышающим аналогичное отношение для корабля, иначе они тут же отстанут от корабля и не смогут догнать его, если только он не сбросит ускорение.

Остаточная деформация пространства-времени в следе "черной дыры" приводит к сбою в гиперпрыжке корабля, попавшего в такой след (Джек Макдевит "Жар-птица"). Это не согласуется с теорией относительности, согласно которой локальная кривизна пространства-времени пропорциональна тензору энергии-импульса. Как только массивное тело, с которым связан тензор энергии-импульса, уходит из данной области, ее кривизна возвращается к исходной.

Оставшиеся от вымерших цивилизаций машины фон Неймана летают только на субсветовых скоростях и вместе с тем управляют временем, создают в пространстве мгновенно действующие транспортные порталы (Роберт Уилсон "Ось"). Не совсем корректная версия галактических исследований, с одной стороны, якобы обходящаяся без сверхсветовых полетов, а с другой - вводящая эквивалентные им мгновенные путешествия во времени и пространстве.

"На орбите находится спин-звездолет класса "Акира" водоизмещением триста тысяч тонн" (Дэн Симмонс "Эндимион"). Космические аппараты, способные транспортировать людей и грузы, традиционно называются кораблями. Но они приспособлены для движения не в воде, а в среде, имеющей столь ничтожную плотность, что вместо водоизмещения правильнее употреблять термин "масса".

Закрепленный в трюме построенного из одревесневших водорослей небольшого парусного корабля мощный магнетрон при его запуске взаимодействует с расплавленным ядром водной планеты Гидрос и приподнимает корабль, ослабляя удар гигантской волны (Роберт Силверберг "Бездна"). Это не тот случай, с которым можно согласиться. Магнетрон представляет собой вакуумный электронный генератор, в котором энергия электрического и магнитного полей, взаимодействующих со свободными электронами, преобразуется в энергию электромагнитного излучения, используемого, в частности, в СВЧ-печах и радарах. Поля магнетрона, за исключением выходящего наружу генерируемого излучения, "заперты" внутри его оболочки и практически не взаимодействуют с внешними полями, чтобы не искажать выходные характеристики. Но даже при допущении такого взаимодействия оно было бы незначительным из-за малой величины собственного магнитного поля обычной планеты с металлическим ядром и толстой силикатной корой и не столь уж высокой мощности магнетронов, не превышающей десятков киловатт для самых мощных моделей. За счет этого взаимодействия нельзя поднять корабль, пусть и небольшой. "Оттолкнуться" испускаемым излучением тоже не получится из-за его небольшой мощности и нулевой массы покоя его квантов. Из одного только названия магнетрона совсем не следует, что он является своеобразным магнитом, отталкивающимся от планеты. Наконец, для его работы нужна электроэнергия мощностью не меньше выходной, а откуда ей взяться на примитивном паруснике, если на всем Гидросе ее только начинают производить электрохимически в малых количествах на нескольких плавающих островах? Без электроэнергии магнетрон представляет собой мертвую металлокерамическую игрушку, совсем не проявляющую магнитных свойств. Силверберг, похоже, даже не подумал об этом.

Достаточно неправдоподобным выглядит морской флот разумных пауков, состоящий из легких плоскодонных деревянных многопалубных парусных кораблей длиной восемьдесят, шириной шестьдесят и высотой тридцать метров, имеющих малую осадку (Джеймс Уайт "Двойной контакт"). Такие высокие бескилевые суда уместны на реках и озерах, но чрезвычайно неустойчивы в штормовую погоду в открытом море и могут опрокинуться под действием больших волн или даже сильного ветра. А погода и прочие условия на планете пауков, судя по описаниям в романе, весьма напоминают земные.

В недавнем прошлом фантасты достаточно часто описывали самодвижущиеся дороги из нескольких соседствующих полос с увеличивающейся скоростью движения (Айзек Азимов "Стальные пещеры", Клиффорд Симак "Заповедник гоблинов"). Иногда эти дороги мыслятся даже как едва ли не единственная, питающаяся солнечным светом альтернатива прочим видам сухопутного транспорта при истощении ископаемых источников энергии (Роберт Хайнлайн "История будущего"). Последнему верить точно не стоит, так как непрерывное перемещение дороги в целом или даже более медленных и узких движущихся тротуаров-бегунков (Роберт Хайнлайн "Астронавт Джонс") или транспортных лент (Роберт Силверберг "Всемогущий атом") требует гораздо больших затрат энергии, чем индивидуальных или групповых транспортных средств. Их невозможно изготовить из дешевых природных материалов, бетона и асфальта, на них, как минимум, надо тратить более дорогой металл, а под всей дорогой надо устраивать систему несущих ее механизмов, которая не будет достаточно надежной. К тому же такие дороги не могут образовывать сплошную или даже достаточно густую сеть, и для обслуживания лежащих между ними значительных площадей опять же нужен дополнительный транспорт, подобно служебному транспорту под самой дорожной сетью. А еще надо так продумать топологию таких бегущих дорог, чтобы их полосы закольцовывались, причем по отдельности для полос, движущихся с одинаковыми скоростями, иначе на их возврат опять же понадобится расходовать энергию. Общие потребности подобной сети дорог в энергии достаточно велики и не могут обеспечиваться фотоэлектрическими батареями, как изображено в "Истории будущего" Хайнлайна, из-за сравнительно невысокой мощности падающего на поверхность Земли излучения Солнца. В максимуме она достигает киловатта на квадратный метр в ясный полдень на экваторе, из которого современные батареи в лучшем случае используют пятую часть. "В конце концов, солнечный свет не является... сильно концентрированным источником энергии" (Пол Андерсон "Прогресс"). В этом отношении солнечная энергия многим уступает не только ядерному, но даже ископаемому топливу, в котором она постепенно накапливалась в преобразованном виде в течение долгих миллионов лет, а высвобождается за намного меньшее время. Для обеспечения энергией таких самодвижущихся дорог в темное время суток дополнительно требуются емкие аккумуляторы.

Одним из возможных направлений развития транспорта будущего считаются машины на воздушной подушке (Айзек Азимов "Роботы Утренней зари", Гордон Диксон "Тактика ошибок", Уолтер Йон Уильямс "Оголенный нерв", Уильям Гибсон "Граф Ноль", Иэн Бэнкс "Вспомни о Флебе", Дэн Симмонс "Гиперион"). Ими могут быть даже грузовые крейсеры, способные двигаться как по морю, так и по суше (Клиффорд Симак "Принцип оборотня"). Несмотря на кажущуюся привлекательность воздушной подушки при езде по бездорожью, она производит больше шума, чем подъемной силы, поэтому обычно применяется в дополнение к основному движителю. На неровной местности, где нагнетаемый воздух бесполезно вытекает, не работая на подъем, исчезают даже ее минимальные достоинства. Укрупнение подобного транспорта еще менее вероятно из-за пропорциональности подъемной силы поверхности, т.е. примерно квадрату характерного размера, в то время как объем, а, следовательно, масса, растет в среднем пропорционально кубу этого размера, если считать неизменной среднюю плотность (см. также Гигантам и драконам - хана).

Огромный фургон команды жонглеров плывет на тридцатисантиметровом столбе теплого воздуха, генерируемого магнитными роторами (Роберт Силверберг "Замок Лорда Валентина"). Сам по себе теплый воздух может поднять лишь легкий воздушный шар, и даже в этом случае требуется большой объем такого газа. При его малом объеме поднять тяжелый нагруженный фургон невозможно. Нагревать воздух некими магнитными роторами сложно и неэффективно, намного проще делать это пламенем или другим простым источником тепла. Если же роторы создают воздушную подушку для движения, тогда излишним кажется нагрев.

Основной транспорт для перемещения на дальние расстояния на столичной планете Трантор - магнито-левитационные туннели общей длиной много тысяч километров, проложенные под поверхностью земли, в том числе под океанским дном, и позволяющие двигаться со скоростью в два с половиной раза выше скорости звука в воздухе. Аппараты для передвижения по этим туннелям могут также двигаться по земле, а с выдвинутыми крыльями - и в воздухе, но с меньшими скоростями (Айзек Азимов "Прелюдия к Основанию"). Магнитная левитация применяется для устранения трения между опорами транспорта и соприкасающимися с ними элементами дороги, что позволяет повысить скорость передвижения. Последняя ограничивается в основном мощностью привода и сопротивлением воздуха, поэтому магнито-левитационному транспорту придаются обтекаемые формы, что в будущем позволяет надеяться на его возможное передвижение по воздуху, если это будет экономически выгодно.

Обычные полеты в атмосфере Трантора выполняются с помощью ионолетов, используемых в качестве такси (Айзек Азимов "Прелюдия к Основанию"). Массовое применение ионной тяги в азотно-кислородной атмосфере грозит химическим загрязнением воздуха, так как выбрасываемые такими двигателями "горячие" ионы, обладающие высокой энергией, могут приводить к образованию оксидов азота, т.е. "смога".

Героиня романа Айзека Азимова "Второе Основание", действие которого отнесено на десятки тысяч лет вперед, просит водителя такси отвезти ее в космопорт. Уже сейчас проводятся испытания беспилотных автоматизированных автомобилей. В далеком будущем применение подобных транспортных средств (Филип Дик "Симулакрон", Роджер Желязны "Витки", Майкл Суэнвик "Вакуумные цветы", Джек Макдевит "Око дьявола", Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения") тем более вероятно. Поэтому для того времени водитель кажется лишним, если только автоматическое вождение не запрещено по каким-то иным соображениям (Джек Чалкер "Демоны на Радужном мосту").

Космический корабль летает со сверхсветовой скоростью в космосе, может садиться на землю и в воду, погружаясь на мелководье, плывет по воде, стартует с грунта или воды (Пол Андерсон "Звездный лис", серия "Рулевой" Билла Болдуина, Чарлз Шеффилд "Небесные сферы"). Конструкторские требования сильно отличаются для самолетов, предназначенных для взлета и посадки с земли и на землю, и приводняющихся и взлетающих с воды гидросамолетов. Это касается формы и защиты корпуса, наличия, формы и прочности крыльев, их расположения на корпусе, положения центра тяжести. В случае полетов в космос отличия еще заметнее, стоит сравнить внешние очертания какого-нибудь гидросамолета и американского шаттла или похожего на него отечественного "Бурана". Чтобы переносить погружение в воду, космический корабль должен выдерживать немалое внешнее давление, например, на Земле погружение в воду на десятиметровую глубину дает давление, примерно равное десятикратному атмосферному. Для этого он должен строиться как подводная лодка, чего, конечно, не должно быть (Артур Кларк "Прелюдия к космосу"). Читатели могут возразить, что корабль защищают волшебные силовые поля будущего. Такие чудеса не всегда возможны, скажем, Пол Андерсон описал случай погружения в озеро с целью маскировки, когда корабль скрывался от обнаружения и должен быть отключить почти все энергопотребляющее оборудование ("Звездный лис").

Сверхсветовой корабль бассардовского типа с сильными магнитными полями, раскинувшимися на полтысячи километров, уничтожает обитающие в космосе эгоны - элементарные частички разума, вселяющиеся в любое живое. Мощный гамма-лазер превращает звезду в новую или сверхновую, обеспечивая ионные потоки (Боб Шоу "Дворец вечности"). Ни один корабль с реактивным двигателем, в том числе бассардовского типа, как и любой другой, не способен превысить скорость света, он может лишь приблизиться к ней, как однозначно утверждает теория относительности (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Эгонов никто не видел и нигде не обнаружил. Нет никакого смысла в том, чтобы искусственно взрывать звезды и потом собирать вылетающие ионы, потому что скорость их разлета не превышает скорости света, и для засева больших объемов межзвездного пространства взрывы нужно устраивать за много лет до начала полетов. За это время можно придумать что-нибудь более подходящее. Особо доверчивых предупреждаем: нельзя кому попало давать фантастические спички, то есть гамма-лазеры, а то не только синее море, как у Корнея Чуковского, но и солнце подожгут!

Космический корабль-фликервинг использует схему Бассарда, ионизуя электронным пучком встречные атомы, всасывая получившиеся ионы и сжигая их в двух термоядерных реакторах (серия "Орбитсвиль" Боба Шоу). При вымышленном сверхсветовом полете электронный луч не успеет обогнать корабль, чтобы ионизовать атомы впереди. То же верно для ионизации мощным магнитным полем, которое к тому же не распространится далеко от источника, ослабевая обратно пропорционально квадрату расстояния.

Работающий гиперпространственный двигатель обнаруживается датчиками другого корабля на расстоянии светового года. При этом связь через гиперпространство не изобретена (Пол Андерсон "Сатанинские игры", серия "Доминик Флэндри"). В последнее поверить просто невозможно, потому что если цивилизации известен гипердвигатель, что мешает оснастить им беспилотную почтовую капсулу и направить с ней нужную информацию? Разве только воображаемая пороговая зависимость гиперперехода от перебрасываемой массы, при которой эта масса должна превышать некоторое значение. Но даже в этом случае всегда найдется информация, ценность которой стоит того, чтобы ради ее доставки послать корабль. Действительно, в другом романе описан запуск с совершившего неудачную посадку корабля малой почтово-курьерской гиперторпеды, предназначенной как раз для передачи подобных сообщений ("Все круги ада"). С автором можно отчасти согласиться, только если к слову "гиперсвязь" добавить "в реальном времени".

В серии романов Билла Болдуина "Рулевой" при швартовке космических кораблей на поверхности планет или в космосе непременно используются тяговые оптические силовые лучи. Строго говоря, падающее на объект оптическое излучение вызывает толкающий эффект за счет передачи импульса фотонов при поглощении и отражении. На этом, кстати, основано действие солнечного паруса. Известно световое управление движением отдельных атомов и их небольших ансамблей в вакууме, но оно использует сложную структуру лучей определенных длин волн и неприменимо к макроскопическим объектам. Попытки реализовать тяговый эффект в реальных условиях повышением интенсивности света бесполезны из-за сильного рассеяния света в туман, дождь и снег, чрезвычайной опасности при попадании мощного света в незащищенные глаза. Видимо, для создания даже небольшого тягового усилия понадобится столь высокая его интенсивность, что она окажется достаточной для испарения любых материалов, на которые падает такой световой луч. Вылетающие при нагреве мощным светом пары и частички материала скорее вызовут отталкивающее действие, чем притягивающее. Поэтому весьма сомнительно существование таких устройств, как "гравиякоря - это были скорее миниатюрные, чем маленькие, тяговые устройства с оптическими захватами для швартовых лучей. После включения их единственная цель - автоматически держать точку в пространстве за счет приложения тяги, противоположной любой приложенной силе" ("Защитники").

Древняя орбитальная крепость не способна приземлиться на планету, поэтому она оборудована комплексом синтеза эмбриоскафов, служащих малыми шаттлами (Чарлз Шеффилд "Выход за пределы"). Разумная комплектация, иначе как летать на технологически неразвитую планету и обратно? Вот только оперативностью этот способ не отличается, и есть сомнения, что вместе с корпусом эмбриоскафа быстро вырастет все необходимое ему достаточно сложное специализированное оборудование. Надежнее про запас держать какой-нибудь полностью снаряженный стандартный челнок или шлюпку.

Нелегальная пассажирка, проникшая на малый космический корабль, который везет спасительную для колонии вакцину, вынуждена выброситься в космос из-за угрозы срыва миссии при повышенном расходе топлива (Том Годвин "Неумолимое уравнение"). С технической точки зрения, недопустимое превышение пассажиром-зайцем массы небольшого корабля с ограниченным запасом топлива все же достаточно надумано и не учитывает соответствующей технологическому уровню космических полетов возможности определения этой массы до запуска корабля, современных методов блокировки доступа пассажиров к кораблю, резерва топлива на непредвиденные ситуации, и т.д.

Гравитронно-поляризационный генератор (спиндиззи) способен оторвать от Земли, поднять и привести в движение со сверхсветовой скоростью целый город вместе с фундаментами зданий и прочным скальным основанием, а нескольким таким генераторам под силу проделать это с мегаполисом. Каждый из них становится летающим, как остров Лапута, только может летать гораздо дальше и быстрее (серия "Города в полете" Джеймса Блиша). Увы, приведенное автором теоретическое обоснование спиндиззи на основе выдуманной формулы Блэкетта "хромает" на все ноги и прочие опоры.

Техника будущего в представлении Джеймса Уайта с легкостью оперирует искусственной гравитацией, используя ее для компенсации убийственных ускорений космических кораблей, противометеоритной защиты ("Большая операция"), антигравитационного транспорта, регулирования силы тяжести в отдельных помещениях с помощью гравитационных решеток ("Космический госпиталь"), создания индивидуальных антигравитационных поясов. Тяговые и отталкивающие гравилучи применяются для управления движением масс в космосе, а в режиме гравитационного вибратора - попеременного их использования с амплитудой до ста g и частотой несколько раз в минуту - для разрушения твердых и полужестких материалов ("Большая операция", "Межзвездная неотложка"). При столь распространенном высочайшем мастерстве удивительно нелепо и даже преступно выглядит транспортировка в ближнем космосе незакрепленных и незафиксированных искусственной гравитацией металлических грузов на открытой грузовой платформе, что влечет возможность тяжких катастроф при несоблюдении правил космического движения ("Звездный врач").

Примерно такую же неувязку допустил Билл Болдуин, перечисляя в далеком будущем антигравитационные генераторы для субсветовых полетов на космических кораблях, создания внутренней гравитации, торможения, компенсации планетного притяжения на взлете, посадке и маневрировании сверхсветовых кораблей, гравигенераторы на транспорте, наземной технике и даже чемоданах ("Рулевой", "Галактический конвой"), ручных грависанях для транспортировки грузов ("Приз"). При всем том в романе "Наемники" он описал слепую, на глазок, посадку на планету в густой сплошной облачности сверхсветового космического корабля, оборудованного действующими подъемными и маневровыми гравидвигателями для движения на субсветовых скоростях. Но с помощью радиолокаторов и компьютеров и под внимательным присмотром пилотов это умеют делать даже многие современные самолеты, а в некоторых случаях возвращаемые из космоса беспилотные летательные аппараты выполняют полностью автоматическую посадку. Что уж говорить о якобы подчинившей гравитацию технике будущего!

Возьмем описание персонального антигравитационного ранцевого устройства для полетов в воздухе. "...Аппарат работал, искажая линии гравитационного поля таким образом, что надевший его как бы падал вверх... Поскольку... аппарат получал основную часть своей энергии из самого гравитационного поля, он лучше всего работал на малых высотах... Наиболее очевидным следствием этого было существование предельной высоты, достижимой отдельным летуном... Максимальная масса, которую можно поднять на АГ-аппарате, ограничена... 137,2 кг" (Боб Шоу "Головокружение"). Гравитационное взаимодействие двух тел обратно пропорционально квадрату расстояния между центрами их масс. При среднем радиусе Земли около 6371 км разница между взаимодействием на уровне моря и на максимальной высоте полета 30 км составит менее одного процента (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Перворожденный") и, скорее всего, не скажется на действии устройства. Даже если вымышленный антигравитационный эффект выразится через разность малых приращений взаимодействия, он при этом изменится менее чем на десять процентов. Вследствие этого не стоит ожидать ограничения высоты полета указанными в романе значениями. Видимо, автор ошибочно посчитал, что такое взаимодействие зависит от расстояния до поверхности, а не до центра масс Земли. Маловероятно также, что ограничение максимальной нагрузки на устройство может быть связано с некими принципиальными моментами, это больше похоже на предел развиваемой им мощности.

Ботинки со встроенными генераторами антигравитации (Боб Шоу "Стой, кто идет"). Знаем, знаем, это сказочные сапоги-скороходы.

Антигравитация открыта намного позже гиперпространственных полетов (Айзек Азимов "Прелюдия к Основанию"). Вполне возможно, что никогда не откроют ни то, ни другое из-за их неосуществимости. Но мечтать об этом не помешает и даже полезно.

Внутри Орбитсвиля - сферы Дайсона - невозможна связь в радиодиапазоне, только на световых частотах (серия "Орбитсвиль" Боба Шоу). Радиоволны и свет - это электромагнитное излучение, отличающееся друг от друга частотами и, соответственно, разным взаимодействием с встречающимися на пути средами и препятствиями. В чистом воздухе они распространяются почти без потерь, поэтому объявленный автором запрет только на радиосвязь нелогичен. И какой в нем смысл? Разве что в намеренной изоляции разных культур друг от друга перед их рассредоточением по разным мирам, на которые потом разбивается сфера Дайсона. Так лазерная связь между ними действует ничуть не хуже, поэтому настоящей изоляции не получится.

"Гравитационное поле галактики за барьер проникает, но оно статично и никакой информации не несет" (Аластер Рейнольдс "Дом Солнц"). Состоявшаяся в последние годы регистрация нескольких всплесков гравитационных волн, порождаемых, по всей видимости, слиянием "черных дыр" и нейтронных звезд, подтверждает, что такие волны существуют и могут переносить информацию. Неизменяющееся поле для этого непригодно, в этом моменте автор прав, поскольку информацию несут вариации параметров поля.

Проблема коммуникаций между населенными планетами различных звездных систем приобретает первостепенное значение в вымышленных межзвездных торговых операциях и политических образованиях, без оперативной связи они нежизнеспособны даже в фантастике. Поэтому авторы наперебой изощряются в придумывании различных методов такой связи. "Сигнал гиперсвязи проходил 580 световых лет... за четырнадцать с чем-то часов" (Джек Макдевит "Берег бесконечности"). Связь через нуль-транспортные каналы мультилинии осуществляется с практически незаметными задержками, несмотря на расстояния в десятки световых лет (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Гиперсвязь действует с задержкой всего в несколько минут на тысячи парсек, в то время как гиперпространственным кораблям для путешествий по тем же маршрутам требуются дни и недели (Айзек Азимов "На пути к Основанию"). Такая разница вызывает сомнения, если в обоих случаях используются одни и те же фантастические гиперпространственные туннели, как полагает автор. В реальном времени функционируют инстел-связь (Глен Кук "Рейд") и похожий по назначению ансибл, устройство для мгновенной связи (хейнский цикл Урсулы Ле Гуин). Связь с космическим кораблем в реальном времени возможна на расстояниях до двадцати тысяч световых лет (Иэн Бэнкс "Игрок"). Гиперфон обеспечивает связь в реальном времени между находящимся в гиперпространстве кораблем и второй стороной, которая может находиться в тысячах парсек (Ларри Нивен "В ядре"). В двух последних примерах неизбежные задержки на распространение сигнала в тысячи и десятки тысяч лет сводятся к считанным секундам или даже долям секунды - если уж фантазировать, так до конца, до близкой к бесконечной скорости распространения информации!

Коммуникаторы Дирака дороги и редки, но обеспечивают мгновенную связь по всей галактике. Их недостаток - отсутствие скрытности, передачу принимают все другие такие же включенные устройства. Другой вид связи, ультрафон, годен лишь на малых расстояниях, скорость его сигнала, равная фазовой скорости несущей волны, представляющей собой обыкновенное электромагнитное излучение, лишь на четверть выше скорости света (Джеймс Блиш "Вернись домой, землянин", "Триумф времени"). Последнее неверно, в процессах передачи информации с помощью электромагнитных волн всегда действует не фазовая, а групповая скорость, которая не может быть выше скорости света в вакууме. КА'ППА-связь работает как в обычном пространстве, так и в гиперпространстве, передавая не слишком большие объемы информации, обычно текстовой (серия "Рулевой" Билла Болдуина). Она использует КА'ППА-лучи и мгновенна, но не селективна: ее принимают все желающие. Можно соорудить достаточно узкие пучки таких лучей и использовать их для наведения кораблей методом триангуляции. Другое применение - мгновенно действующие системы дальнего обнаружения (Билл Болдуин "Защитники"). Эта связь обладает частотным спектром, ее можно подавить естественными или искусственными помехами (Билл Болдуин "Отчаянные"). Схожая с КА'ППА-связью мысль о направленности гиперсвязи, возможно, в целях экономии энергии, присутствует у Джека Макдевита ("Берег бесконечности"). Из обсуждения фундаментальных взаимодействий (см. Игры с фундаментальными взаимодействиями) ясно, что подобные поля и волны в нашей Вселенной неизвестны. Родовой недостаток всех упомянутых методов - принципиальное ограничение максимальной скорости передачи информации: "В силу действия фундаментальных законов скорость передачи информации не может превышать скорость света" (Аластер Рейнольдс "Город Бездны").

Сверхсветовая связь может осуществляться через пространственно-временные тоннели (Грегори Бенфорд "Страхи Академии"). Дальнодействующую гиперсвязь через гиперпространство описывал Пол Андерсон ("Во славу Вселенной"). Между планетами установлена гиперсвязь, в том числе для трансляций видео, культурных программ (цикл "Роботы" Айзека Азимова). Известна быстрая гиперпространственная связь, в частности, гиперреле разрывает электрические цепи корабля по отданной из соседней звездной системы команде (Айзек Азимов "Основание"). Гиперпространственные маяки, выбрасываемые за борт потерпевших аварию или попавших в безвыходное положение кораблей, снабжены автономным маломощным источником питания и некоторое время передают повторяющуюся просьбу о помощи, координаты и позывные (Джеймс Уайт "Скорая помощь"). Такие способы связи могут оказаться невозможными из-за необходимости использования плотностей энергии, характерных для начала инфляционной стадии рождения Вселенной (см. также Через гиперпространство).

Другое направление фантастической коммуникации - использование дальнодействующей телепатии или ее аналога. Упомянута мгновенная ментофонная связь между двумя людьми с помощью специальных шлемов через десятки и сотни световых лет, в том числе ради технического шпионажа путем подслушивания. Она не избирательна и подвержена помехам со стороны других связывающихся в то же время (Клиффорд Симак "Снова и снова"). Гиперпространственная мгновенная связь в реальном времени, где приемопередатчик - тело человека, его нервная система и мозг (Айзек Азимов "Звезды как пыль"). Мыслесвязь, связь через многомерных симбионтов, оставшихся из Вселенной, которая предшествовала Большому Взрыву (Колин Капп "Оружие Хаоса"). Мгновенная телепатия, не ослабляемая расстоянием (Роберт Хайнлайн "Время для звезд"). Мгновенная телепатическая связь через световые годы между работающими на телепатических станциях телепатами. Они устают, режим - четыре часа отдыха за восьмичасовую смену (Роберт Силверберг "Через миллиард лет"). У инопланетян-джирриш в подростковом возрасте хирургически ампутируют их фсс-органы, которые консервируются и хранятся в алтарях расширенной семьи. Умирая, джирриш становятся призраками-старейшими, привязанными летать поблизости от собственных фсс-органов. Если часть этого органа перенести в другое место, старейший приобретает способность мгновенно перемещаться между окрестностями двух мест. Со старейшими можно общаться. Применения для мгновенной связи, наблюдения, разведки, в том числе под землей (Тимоти Зан "Гордость завоевателя", "Выбор завоевателей"). Эта связь экранируется металлической (многослойной электромагнитной) изоляцией (Тимоти Зан "Наследство завоевателей"). В перечисленных способах дополнительным к скорости света ограничением является отсутствие реальных предпосылок телепатии и телепортации в виде каких-либо приемопередатчиков и поля, с помощью которого могла бы передаваться информация или материя.

"Палата была непроницаема для всех ментальных трансмиссий" (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Ментальная непроницаемость стен, потолка и пола помещения плохо сочетается с описанной в том же романе возможностью подобной мысленной связи с реципиентами, находящимися внутри удаленных на световые годы космических кораблей или на обратной стороне какой-либо планеты.

По терминологии вполне современной выглядит идея "каузальной" коммуникации между двумя разнесенными в пространстве частями квантового процессора, исходно приготовленными в одинаковом квантовом состоянии (Чарлз Стросс "Небо сингулярности", "Железный рассвет"). Из описания предварительных условий такой связи очевидны ее прочие сложности - две части процессора-коммуникатора надо разнести на световые годы с помощью субсветовых кораблей, прежде чем их можно будет использовать для быстрой связи ("Небо сингулярности"), не считая сложностей поддержания заданного квантового состояния. На том же принципе якобы действуют КИКи - мгновенные квантовые коммуникационные каналы (Джеймс Патрик Келли "Пожар"). Похожие сложности встанут на пути применения "запутанных" состояний для дальнодействующего переноса сознания (Иэн Бэнкс "Черта прикрытия"). Несмотря на это, Иэн Макдональд изобразил целый параллельный Земле мир, населенный квантово-"запутанными" близнецами ("Императрица Солнца").

МОЖЕТ БЫТЬ. ИЛИ НЕ МОЖЕТ?

Энергию Земля получает главным образом от солнечных станций, расположенных на синхронных орбитах в экваториальной плоскости (Айзек Азимов "Роботы и империя"). Такое расположение станций снимает значительную часть забот об их дрейфе. Но в принципе можно тратить часть вырабатываемой станцией энергии на ее управляемый дрейф и даже маневрирование в зависимости от потребностей территорий Земли. Вопрос транспортировки энергии на Землю автор аккуратно обошел, а он является одним из ключевых моментов подобных проектов.

Изобилие дешевой энергии делает возможным синтез редких элементов и изотопов в промышленных количествах, проблемы представляют лишь утилизация огромного количества выделяемого тепла и большое количество радиоактивных отходов. Чтобы сохранить природу обитаемых планет, такие автоматические производства можно вынести на безлюдную странствующую планету (Пол Андерсон "Сатанинские игры"). Очень знакомая современным технологам и экологам проблема "горячих грязных" производств, но в будущей космической промышленности.

На Земле и других планетах отмечается "тепловое загрязнение" при потреблении слишком высоких уровней энергии (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея", Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). Это другое название антропогенного теплового эффекта. Поэтому, в частности, предполагаемое будущее изобилие энергии невозможно без кардинального повышения коэффициента полезного действия большинства привычных машин и механизмов или замены их устройствами и системами, действующими на других принципах.

В романе Айзека Азимова "Основание" описывается быстрая утрата знаний и навыков атомной энергетики в провозгласивших независимость периферийных провинциях галактической империи. В то же время эти провинции и королевства пользуются космическими кораблями, способными долететь за несколько дней до соседних звезд, лежащих, как минимум, в нескольких парсеках. Несоответствие в том, что для современной науки и техники атомная энергетика - рутинная технология, а к сверхсветовым перемещениям пока нет даже видимых подходов. Добавим, что в более позднем романе автора "Второе Основание" двигатели таких кораблей называются гиператомными, т.е. основанными на применении якобы забытой атомной энергетики.

Соляриане научились концентрировать рассеянное тепло солнца, атмосферы, земной коры с помощью ментальных преобразователей - наращений к своему мозгу. Все роботы поместья и технические системы его подземной усадьбы питаются энергией через хозяина поместья (Айзек Азимов "Основание и Земля"). Уровень мощности, который требуется для функционирования усадьбы площадью в несколько квадратных километров, в тысячи раз более обширного поместья и тысяч обслуживающих его роботов, достаточно велик для того, чтобы существовала постоянная опасность при малейшем сбое моментально поджарить свои мозги, пропуская через них всю эту мощность. В конце концов, именно так случилось с удерживающим путешественников хозяином поместья в результате умственного вмешательства гостьи с планеты группового разума, Геи. И еще энергию нужно как-то аккумулировать для использования в темное время суток.

"Большинство деревьев вырабатывает слабый электрический ток - исключительно химическим путем за счет солнечного света - и двадцать четыре часа в сутки качает запасенную энергию акционерам. Специальные корни отыскивают проложенные под парками сверхпроводниковые линии передач" (Грег Иган "Отчаяние"). Поддержание жизнедеятельности и непрекращающийся рост земных растений обеспечиваются за счет фотосинтеза. Можно вообразить встроенное в геном искусственное переключение части его ресурсов на выработку электричества после достижения деревом определенного размера. Но как заряды будут течь от листьев к корням? Не намного проще представить частую подземную сеть сверхпроводящих линий из-за сегодняшней невозможности сверхпроводимости при обычных температурах и дороговизны таких линий даже в будущем.

Временный способ использования большего количества излучения, чем падает на планету в обычном режиме, предложил Мюррей Лейнстер в сборнике "Колониальная служба", описав распыление в околопланетном пространстве частиц легко ионизуемых металлов таким образом, чтобы многократно рассеянное на ионах излучение отклонялось на поверхность планеты. Ионизация подставляет на пути фотонов вместо атомов ионы, которые эффективнее рассеивают свет из-за их повышенного сечения рассеяния. Но изображенного автором их количества недостаточно для заметного перехвата большей доли излучения. В недалеком будущем возможно другое решение: построить большие орбитальные зеркала, отражающие излучение местной звезды на выбранные площади на поверхности (Дэн Симмонс "Гиперион").

В более фантастических случаях не исключены создание искусственных солнц и путешествия с ними целых планет, например, с целью ухода от взрыва ядра галактики, несущего катастрофические последствия для большинства содержащихся в ней обитаемых планетных систем (Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). Может быть, подобный способ длительных космических путешествий на полых астероидах, снабженных постоянно действующими автономными источниками энергии (Ким Стенли Робинсон "2312", Майкл Суэнвик "Вакуумные цветы") окажется более реальным, чем многие другие, предлагаемые фантастами, хотя он требует отрыва путешественников от остающегося человечества.

Побочный результат жизнедеятельности поселяющегося внутри планет бессмертного разума - их терраформирование (Джек Чалкер "Медуза: прыжок тигра"). При терраформировании искусственно преобразуются атмосфера, биосфера, иногда - поверхность экзопланет, чтобы сравнительно быстро привести их в состояние, достаточно удобное для жизни человека (Иэн Макдональд "Убежище"). Преобразование может быть мягким, через введение в биосферу только тех видов растительных и животных организмов, без которых людям не выжить, при максимальном сохранении аборигенной флоры и фауны (Пол Андерсон "Звездный лис", Энн Маккефри "Заря драконов") и даже достижении симбиоза с ними (Пол Андерсон "Форпост Империи"). Более радикальный способ заключается в создании практически новой биосферы на основе земных видов с местным остатком в тех случаях, когда исходная биосфера бедна и неспособна поддержать существование людей (Пол Андерсон "Мы выбираем звезды", Айзек Азимов "Основание и Земля", Иэн Макдональд "Убежище"). Попадаются планеты, потенциально пригодные для жизни людей, но с неразвитой собственной жизнью, или жизнью, не дошедшей до создания кислородной атмосферы. Там требуется сначала применять простейшие водоросли и растения, а, возможно, даже генераторы воздуха (Айзек Азимов "Роботы Утренней зари", Дэвид Брин "Триумф Академии", Артур Кларк "Песни далекой Земли", Ларри Нивен "Мир вне времени", Роберт Уилсон "Спин", Дэн Симмонс "Эндимион", Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Частый выбор фантастов в пользу терраформирования может быть связан с нежеланием человека приспосабливаться к условиям новых планет и со стойким неприятием такой возможности. Во всяком случае, примеры адаптации человека или человеческого разума к обнаруживаемым на планетах непривычным условиям (Клиффорд Симак "Принцип оборотня", Роджер Желязны "Ключи к декабрю", Джеймс Блиш "Сеятели для звезд", "Поверхностное натяжение") встречаются реже, а отношение к ним многих людей еще недавно было по преимуществу неодобрительным (Клиффорд Симак "Принцип оборотня"). Дэн Симмонс полагает, что первая волна космической экспансии человечества на досветовых кораблях может специализироваться на адаптации людских тел с помощью генной инженерии и нанотехнологий, для следующих поколений, возможно, преобладающим решением станет терраформирование ("Восход Эндимиона").

Мощные погодные машины, производящие воздух, тепло и поддерживающие искусственную стабильную погоду на всей Замковой Горе высотой 48 км (Роберт Силверберг "Замок Лорда Валентина"). Очень сомнительно, что действие этих машин ограничивается только этой горой, ведь воздух рядом с ней и над ней не изолирован от остальной атмосферы.

Непрерывно растущие потребности в источниках энергии для всей человеческой цивилизации и будущих межзвездных путешествий в частности заставляют рассматривать возможное применение аннигиляционной технологии. Например, в качестве топлива космических кораблей предлагается использовать антиводород в реакции с обычным водородом (Глен Кук "Рейд", Артур Кларк, Стивен Бакстер "Перворожденный") или антилитий (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). В смысле баланса материи и антиматерии известная нам Вселенная асимметрична, она состоит из обычной материи, что обеспечивает ее стабильность. Тем не менее, некоторые фантасты предполагают, что в некоторых участках она граничит с другой, состоящей из антиматерии, Вселенной, и существуют условия, позволяющие добираться до подобной границы и импортировать оттуда антиматерию в требуемых количествах. Отчасти это связано с нынешней невозможностью производить значимые количества антиматерии в земных условиях и исчезающе малой эффективностью существующих методов ее производства. Самые глубокие оптимисты считали, что часть астероидов Солнечной системы состоит из антиматерии и даже рассчитывали производить из нее изделия и механизмы сделанными из нее же соответствующими инструментами. Предлагалось опираться на опыт, якобы полученный из столкновения с инопланетным кораблем, половина которого изготовлена из обычной материи, а вторая - совершенно непонятным образом из антиматерии (Джек Уильямсон "Корабль сити", "Судьба астероида"). Даже обычный малый астероид - страшное кинетическое оружие, а при столкновении с куском антиматерии похожих размеров от Земли ничего не останется, кроме облака горячей плазмы, потоков нейтрино и электромагнитного излучения. Известно предположение о рождении антиматерии в мощном дуговом электроразряде, возникающем время от времени между Юпитером и его спутником Ио (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Перворожденный"). Если она там рождается, то в малозаметных количествах, иначе аннигиляцию было бы видно с Земли.

Основное правило обращения с антиматерией - удерживать ее от малейшего контакта с обычной материей, чтобы не произошло случайной аннигиляции (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Перворожденный"). Для ее хранения используются силовые поля и исключительно прочная металлическая наружная оболочка из специальных сплавов (Энн Маккефри "Все Вейры Перна"), электромагнитные поля внутри вольфрамового корпуса (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Перворожденный"). Электрическое поле хорошо лишь для управления заряженными объектами, магнитное - для тех же заряженных движущихся объектов и ферромагнитных материалов, оно менее эффективно в случаях диамагнетиков. Электромагнитными полями, создаваемыми бегущими по проводникам переменными электрическими токами, удобно управлять металлическими предметами и реже - диамагнетиками (Роджер Желязны, Томас Т. Томас "Вспышка"). Гравитационное взаимодействие всегда намного слабее случайного электромагнитного воздействия. Поэтому известные поля пригодны лишь для удержания электрически заряженной антиматерии, и заявленное Артуром Кларком и Стивеном Бакстером хранение антиводорода нереально, если он приготовлен в виде нейтральных молекул, которые образуются при сближении отдельных атомов. Предлагалось использовать для хранения антиматерии прочную стальную сферу с внутренними магнитными полями и контактирующим с антиматерией слоем нейтронов (Бертрам Чандлер "В альтернативную Вселенную"). Последнее, конечно же, очевидная чепуха, так как нейтроны активны в реакции аннигиляции с антиматерией точно так же, как любая иная материя. Более реально хранение антиматерии в космосе, в поле тяготения массивного ледяного астероида, на орбитах между ним и наружной газовой оболочкой, стабилизированных четырьмя меньшими астероидами между антиматерией и оболочкой (Пол Андерсон "Мы выбираем звезды"). На корабле ее можно хранить в вакуумных магнитных "бутылях" (Аластер Рейнольдс "Город Бездны").

Как высший пилотаж, изображается заправка корабля антиматерией из летающего танкера-хранилища в космосе (Глен Кук "Рейд") или спасение брошенного экипажем танкера с антиматерией (Билл Болдуин "Рулевой"). Антиматерия питает энергией супермощные корабельные двигатели (Билл Болдуин "Галактический конвой"). Поэтому описанное Болдуином расположение базы военных космических судов на окраине крупного города чрезвычайно невероятно из-за возможного высвобождения исключительно большой энергии при неудачных аварийных посадках кораблей, поврежденных на учениях или в сражениях, так как малейшая крупинка антивещества может дать чудовищный взрыв (Аластер Рейнольдс "Пространство откровения").

Летящая к Земле квинт-бомба выдерживает термоядерные и даже аннигиляционные взрывы (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Перворожденный"). Сильно прочная, однако! Намного прочнее обладающего напряжением на разрыв порядка внутриядерных сил такого же вымышленного скрита, который все же разрушается при аннигиляции (Ларри Нивен "Дети Кольца"), потому что ни один вид материи не обладает стойкостью к действию антиматерии. Здесь Нивен выглядит более реалистичным автором.

При всем буйстве многочисленных фантазий о межзвездных путешествиях, колонизации экзопланет и встречах с другими галактическими цивилизациями нельзя исключать, что барьер скорости света поставит на них жирный крест. В этом случае вполне возможно, что интересы развитых цивилизаций сосредоточатся на создании искусственных конструкций, перехватывающих и использующих гораздо больше излучения местного солнца. Примеры: торообразное экваториальное кольцо вблизи геостационарной орбиты (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея") или более грандиозное широкое кольцо вокруг местной звезды (Ларри Нивен "Мир-Кольцо" и последующие романы серии, Иэн Бэнкс "Взгляд с наветренной стороны"). Либо даже сфера Дайсона (серия "Орбитсвиль" Боба Шоу, Роберт Силверберг "Через миллиард лет"). Два последних варианта требуют применения материалов с пока недостижимыми конструкционными и физическими свойствами, но зато они способны решить задачу расселения растущих цивилизаций без явных нарушений законов природы. Их сооружение не противоречит запрету на реализацию сверхсветовых или эквивалентных им перемещений и связанную с этим практическую невозможность колонизации планет далеких звездных систем. Ограничение видится в другом: при строительстве кольца или сферы необходима нереальная пока трансмутация материала планет и астероидов в нечто суперпрочное и не проводящее тепла (Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). Вариант плоского диска Алдерсона, перпендикулярно полому центру которого колеблется местная звезда (Иэн Макдональд "Императрица Солнца"), нуждается в еще больших несоответствиях с известными законами.

Достаточно развитая цивилизация способна застроить всю поверхность планеты (Роберт Силверберг "Через миллиард лет", Клиффорд Симак "Город") или занять ее сконструированной для решения некоей сложной задачи вычислительной машиной многокилометровой высоты (Клиффорд Симак "Фактор ограничения"). Другой способ - строительство вокруг планеты прочной сплошной или составной металлической оболочки для защиты от неблагоприятного внешнего воздействия и создания приемлемого климата внутри (Роберт Силверберг "Стархевен", серия "Основание" Айзека Азимова). Следующий шаг становится необходимым, когда планеты уже не вмещают разросшуюся разумную популяцию - это строительство кольца вокруг звезды для размещения на нем многочисленного населения самых разных культур и цивилизаций (Ларри Нивен "Мир-Кольцо" и последующие романы серии). Конечная стадия подобного строительства - сфера Дайсона, окружающая звезду и позволяющая обеспечить цивилизацию свободной площадью для освоения на многие эпохи вперед (серия "Орбитсвиль" Боба Шоу, Роберт Силверберг "Через миллиард лет"). Доступ снаружи к внутренней части такой сферы может производиться через окна, закрытые особым силовым полем, проницаемым для материальных тел, а также электромагнитного и космического излучения, но не пропускающим воздух (серия "Орбитсвиль" Боба Шоу). Через известные поля лучше проходят "элементарные" частицы, чем более крупные тела. Подобным действием в наших условиях могут обладать самозатягивающиеся мембраны. Для обеспечения привычного тяготения кольцевую структуру можно раскрутить при ее создании (Ларри Нивен "Мир-Кольцо" и последующие романы серии), а сфере Дайсона требуется искусственная гравитация (серия "Орбитсвиль" Боба Шоу). Такую сферу можно с успехом заменить орбитальным лесом, который не нуждается в завышенных прочностях исходных материалов. Расплата за это - жизнь в невесомости (Дэн Симмонс "Небесные странники", серия "Песни Гипериона"). Для разума, существующего в неорганических формах, подобные ухищрения вместе с прочностными ограничениями становятся ненужными, и вместо сферы Дайсона можно строить нежесткие слоистые конструкции, где обитание в каждом слое оптимизировано под соответствующую температуру, а проходящая или преобразованная энергия передается следующему слою (Чарлз Стросс "Акселерандо"). Еще один вариант - фрактальный мир, окружающий звезду и также использующий все ее излучение. Его строительным материалом служит пока не полученный человечеством стабилизированный металлический водород в сочетании с полимерами на основе углеродных цепочек и трубок. Он заселен представителями вышедших "в отставку" цивилизаций, переросших стадию активного участия в жизни галактик. Их не заботят мелочи типа невесомости или повышенного тяготения (Дэвид Брин "Небесные просторы").

Слой почвы на мире-Кольце достаточно тонок и эрозия привела бы к его полному смыву в моря и океаны за десятки тысяч лет. Поэтому Кольцо оборудовано с его обратной стороны системой труб, по которым накапливающийся на дне водоемов ил перекачивается к краям Кольца и выливается через них, образуя краевые "сливные" горы, постепенное оседание и разрушение которых замыкают круговорот почвенного материала (серия романов Ларри Нивена о мире-Кольце). Здравая мысль, но недодуманная. Внутренняя и внешняя поверхности ленточного Кольца находятся в неодинаковых условиях. Первая через сравнительно тонкий слой почвы прогревается поглощаемым излучением местного солнца, а вторая контактирует с космическим пространством и не освещается солнцем. Чтобы через нее не излучалось тепло, и внутренняя поверхность не охлаждалась бы до недопустимого для большинства видов органической жизни уровня, скритовая подложка должна быть теплоизолятором. При этом обратная сторона Кольца имеет температуру немногим выше абсолютного нуля. Следовательно, всей системе труб требуется постоянный подогрев, чтобы перекачиваемый ил не замерз на долгом пути его транспортировки и не забил бы трубы, однако автор об этом не упоминает. К тому же система труб была бы уязвимой по отношению к падающим метеоритам, от которых обратную сторону Кольца не защищает автоматическая система на основе лазеров из звездной плазмы, как, например, при давнем образовании ударом подобного метеорита полой горы под названием Кулак Бога.

Еще один фантастический способ расселения человечества - овладение тайнами пространства до уровня его преобразования и создания искусственных параллельных миров и порталов к существующим обитаемым планетам (Грег Бир "Эон"). С ним отчасти схожи путешествия по уровням гиперпространства, включающим нашу Вселенную как часть себя (Дэвид Брин "Небесные просторы"). На первый взгляд, эти способы не нуждаются в нарушающем законы природы сверхсветовом перемещении, ограничиваясь субсветовыми скоростями. Однако не исключено, что воображаемые преобразования существующего пространства противоречат другим столь же значимым закономерностям, например, необходимости плотностей энергии, типичных для начала инфляции Вселенной.

Настоящий переворот в технике будто бы обещают неподвластные разрушению материалы из атомов с остановленными электронами (Клиффорд Симак "Космические инженеры"). С реализацией идеи ничего не выйдет. Атомы существуют в известном нам стабильном виде лишь постольку, поскольку входящие в их состав электроны и ядра проявляют свойства квантовомеханических объектов, находящихся в непрерывном движении, - это азы атомной теории. Остановить внутриатомные электроны невозможно, их можно только удалить, что приведет к ионизации атомов с созданием положительно заряженных ионов вплоть до "ободранных" атомных ядер, или присоединить, производя отрицательные ионы. Сверхпрочного материала не будет ни в одном из этих случаев.

Здание строится-выращивается как единое целое, оно теряет прочность, если какая-то его часть разрушена моноволоконной нитью, используемой как всесокрушающее лезвие (Чарлз Шеффилд "Небесные сферы"). Вообразить такое сооружение можно, но целесообразно ли его использовать? Во-первых, это небезопасно для находящихся в здании живых существ, во-вторых, описанное применение подобной технологии в военных целях сомнительно из-за повышенных требований к прочности и устойчивости материалов.

С перенаселенностью Земли и недостатком свободных площадей для выращивания продовольственных культур предлагается бороться строительством трехкилометровых городов-башен, в которых сконцентрирована основная часть населения и промышленности (Роберт Силверберг "Вертикальный мир"). Прочность современных конструкционных материалов позволяет строить сооружения немногим выше восьмисот метров, может быть, до километра высотой и только на подходящих для этого плотных грунтах. Поэтому не исключено, что альтернативный способ - строительство под землей (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", Айзек Азимов "Прелюдия к Основанию", Уильям Дитц "Телохранитель") - имеет столь же неплохие шансы в будущем.

Сплав воды, лития и металлического водорода, устойчивый в условиях Юпитера (Пол Андерсон "Агент Терранской империи"). На Земле пока металлический водород не получен даже в экспериментах. Согласно теоретическим моделям, основанным на экстраполяции известных данных, он присутствует в недрах гигантских газовых планет (Дэн Симмонс "Восход Эндимиона").

"Свинец бы утонул в ртути, а золото - нет" (Иэн Бэнкс "Черта прикрытия"). Все наоборот: свинец плавает на поверхности ртути, а золото в ней тонет, потому что удельная плотность свинца меньше, чем у ртути, а у золота больше. Пропустил автор закон Архимеда в школьной программе и неверно подменяет его порядком расположения атомных масс химических элементов.

Люди плавают в подледном океане юпитерианского спутника Европы в обычных костюмах для подводного плавания (Пол Макоули "Чудовища войны"). Как пишет сам автор, покрывающий океан слой льда имеет толщину от одного до пяти километров. Столь толстый слой создает давление, в сотни раз превышающее атмосферное давление на поверхности Земли даже в условиях менее массивной Европы. Это давление лишь растет с погружением вглубь океана, и легководолазный костюм не позволит выжить при его действии.

Генератор универсального поля, влияющего на химические и ядерные реакции, на процессы выделения любой энергии, снижающего инерцию материальных предметов в пятьсот раз и действующего как замедлитель времени, используется преступником для повышения мощности излучения походного фонаря во столько же раз (Ларри Нивен "АРМ"). Подобное поле неизвестно и вряд ли существует в нашей Вселенной. Но ускоренная в сотни раз отдача энергии батареей фонаря привела бы к быстрому выходу из строя не рассчитанной на такой ток нити накаливания лампы (газоразрядной трубки, светодиодов) до того, как ее интенсивное излучение оказало бы заметное действие, если только раньше не кончился бы заряд батареи. Ослепить такой короткой вспышкой, наверное, можно, а сжечь кожу, как считает автор, скорее всего, нет.

Лазер, вмонтированный в человеческий палец вместе с пьезоэлектрическими контурами питания, срезает с плеч голову противника (Роджер Желязны "Остров мертвых"). В пальце трудно спрятать в качестве дополнения к лазеру пьезоэлектрик объемом много больше кубического сантиметра. При сжатии он накапливает на своих противоположных плоскостях разноименные электрические заряды, достаточные для получения искрового разряда. Но энергии в этой искре не хватит, чтобы вскипятить даже один равный по объему кубик воды, не говоря о накачке достаточно мощного лазера, способного произвести указанное выше воздействие. Немногим более правдоподобным, и лишь за счет большего доступного объема, кажется встроенный в женщину при волшебном восстановлении ее поврежденного туловища и головы мощный лазер с фотобиохимическим элементом питания в корпусе и выходом излучения через пальцы руки (Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме"). Поглощать напрямую энергию солнца было бы неплохо, но даже круглосуточное пребывание фототрофного человека на свету не сможет обеспечить его достаточной энергией для питания такого устройства. Причина - недостаточно высокое отношение площади поверхности человеческого тела к объему, тем более что та же энергия нужна для его собственного внутреннего потребления (см. Лепо-нелепо).

Ручное лазерное ружье с химической накачкой нагревает до 8000 градусов площадь четыре сантиметра диаметром, имеет управляемые компьютером линзы и фокусирующие зеркала в охлаждаемом жидким азотом стволе, автоматическую фокусировку на выбранной цели после нажатия курка (Дэйв Волвертон "Мой путь в рай"). Химическая накачка реализована лишь для газовых лазеров, нуждающихся в большом объеме рабочей среды для генерации высоких энергий и малопригодных для индивидуального применения. На плече их не унесешь. Периодическая дозаправка испаряющимся при работе жидким азотом - серьезное неудобство в ходе описываемых автором полевых военных действий.

Бластер - микроволновый излучатель, нагревающий воду в живых организмах вплоть до взрыва (Айзек Азимов "Основание и Земля"). Здесь хотя бы упомянут возможный принцип действия, в отличие от остальных авторов, у которых бластеры работают очень просто: нажал курок - и мишень исчезла.

Плазменная пушка стреляет металлическими шарами, превращаемыми в горячую плазму (Дэйв Волвертон "Мой путь в рай"). Одна из более продуманных концепций плазмометов. В подавляющем большинстве других упоминаний плазменного оружия не учитывается незначительная масса искусственной плазмы, несравнимой по плотности с конденсированными средами. В результате действие ее кинетической энергии мало, основной эффект сводится к несущественному поверхностному нагреву цели, и, кроме пшика, ничего не должно получиться. Металлический шар может иметь вполне приличную массу, кинетическая энергия которой может усиливать тепловое воздействие образующейся плазмы.

Ход временных путешествий регулируется с помощью надеваемых на бедра путешественника под его одежду устройств-таймеров, позволяющих передвигаться во времени с помощью простой настройки шкал и микровыключателей таймера, а также подчиняться командам ведущего группы и центральной службы времени (Роберт Силверберг "Вверх по линии"). Требующийся для создания подобных легких устройств уровень технологии не позволяет поверить, что при этом путешественнику приходится регулярно самому в уме сопоставлять показания шкал устройства и интервал времени, остающегося до текущего момента, а также наоборот, как описывает автор. Особенно с учетом того, что подобные и гораздо более сложные операции спокойно выполняют сегодняшние микрокомпьютеры, вмонтированные в очки или даже меньшие носимые устройства. Примерно так же недооценил прогресс компьютеров Уолтер Миллер, описавший невозможный, на его взгляд, для постороннего быстрый устный счет в двенадцатеричной системе счисления ("Банк крови").

Для лучшей адаптации путешественников во времени применяются вкладываемые в уши диаглоссы, обеспечивающие многосторонний перевод и подсказки по языкам и обычаям эпохи и места нахождения (Пол Андерсон "Коридоры времени"). Трансляторы-переводчики используются также для общения представителей разных цивилизаций (Пол Андерсон "Невидимая звезда", Чарлз Шеффилд "Небесные сферы", Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). Если такие автоматические переводчики сначала набирают базовый объем знаний нового языка и только потом начинают переводить ("Небесные сферы", Роберт Силверберг "Через миллиард лет"), все понятно, потому что "прежде чем начинать перевод, нужно было собрать данные" (Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). Но когда перевод с такого языка начинается мгновенно (Роберт Янг "У начала времен"), в это поверить трудно.

Скафандр с вшитыми нитями высокотемпературных сверхпроводников защищает от протонного солнечного ветра (Чарлз Шеффилд "Холоднее льда", "Темнее дня"). Сами по себе сверхпроводящие нити не отклоняют протоны, это способно делать магнитное поле, возникающее при протекании тока через такие нити. Поэтому для защиты необходимы частая сеть нитей по всей поверхности скафандра и подключенный к ним источник электрического тока.

Компьютеризованный плащ-невидимка, изображающий с помощью волоконной оптики на своей поверхности тот вид, который был бы виден стороннему наблюдателю без хозяина с плащом (Чарлз Шеффилд "Леди исчезает"). Аналогичный костюм надевает охотник для маскировки в процессе регламентированной охоты на жертву, которая тоже вооружена и имеет право защищаться (Роберт Шекли "Первая жертва"). В том, чтобы передать таким способом неподвижное изображение с одной стороны маскируемого объекта на другую, нет особой сложности. Она возникает при необходимости совершения замаскированным человеком поворотов, наклонов и других движений, особенно резких, из-за чего почти каждая точка защитной поверхности должна быть связана волокном почти с каждой другой такой же точкой. Последнее трудно реализовать технически. Плащ с покрытием из чередующихся нанокамер и нанопроекторов (Бен Бова "На краю пропасти") свободен от такого недостатка, однако наноразмерные оптические устройства нуждаются в усилении сигнала, для чего нужен носимый источник энергии. При движении оптические плащи-невидимки, видимо, будут создавать заметный шум, демаскирующий их хозяина. Еще одна проблема подобных устройств - тень от скрываемого ими объекта. Это не считая тумана, дождя и снега, что отмечал еще Герберт Уэллс в "Человеке-невидимке".

От обнаружения посторонними космический корабль сотни лет скрывают внутри возведенной вокруг него каменной силосной башни (Дэн Симмонс "Эндимион"). Хотя описываемые действия происходят через триста лет после резкого технологического упадка, все же сохранившихся и новых возможностей, включающих как субсветовые, так и сверхсветовые межзвездные полеты, должно быть более чем достаточно для дистанционного обнаружения такого корабля, не оборудованного, по словам автора, никакими волшебными маскирующими полями. Каменная башня хороша против визуального обнаружения, но ведь есть еще многочастотные радары, ультразвуковая локация, магнито- и массометрия. И это уже сейчас, а в будущем такие возможности должны умножиться.

Полуодичавшие потомки членов космической экспедиции живут малыми племенами в зоне жизни открытого космоса на деревьях, вырастающих до невообразимой длины в десятки километров. Они носят ярко окрашенные природными красителями тканые рубашки, блузы и штаны (Ларри Нивен "Интегральные деревья"). Для изготовления тканей требуются хотя бы примитивные ткацкие станки. Упоминаний об их существовании в романе не содержится, они появляются только в следующем произведении "Дымовое кольцо", где описаны их применение, а также употребление больших кусков ткани. Неувязка здесь в том, что в мелких племенах численностью вместе с детьми не более двух-трех десятков людей, почти постоянно занятых добычей пищи, очень мало возможностей выделить кого-то для ручного ткачества, требующего много времени, как справедливо подмечено в "Дымовом кольце".

В новом артефакте, Лабиринте, есть удивительное трехмерное зеркало (Чарлз Шеффилд "Схождение"). Даже обычное зеркало обладает инверсией: оно преобразует правую сторону в левую, и наоборот. Действие трехмерного зеркала намного сложнее, в этом с автором нельзя не согласиться.

"...Смоделировать сознание, скопировать его в программное обеспечение нейристорной сети, которая сама являлась копией мозга конкретной личности... Через тело погруженного в полубессознательное состояние человека пропускали ток и вводили в организм легионы молекул-анализаторов, которые проникали в кровь и спинномозговую жидкость, после чего включались резонаторы внешних полей, получавшие информацию, а затем - гиперкомпьютеры, что упорядочивали и истолковывали результаты. Тем временем "подопытного" избавляли от крохотных инквизиторов в организме и возвращали в нормальное состояние. В итоге многажды повторенной операции возникала программа - модуль, набросок, эскиз, призрак сознания. Он обладал памятью оригинала, его наклонностями, убеждениями, предрассудками, надеждами, взглядами, складом мышления и тому подобным" (Пол Андерсон "Мы выбираем звезды"). Хоть какие-то предпосылки к пока несуществующему методу копирования сознания, чувствуется, что автор размышлял, как это можно сделать в реальности, не то, что прочие. Правда, и он бы затормозил на квантовом уровне, где неизбежно включается неопределенность.

Сканеры способны безвредно исследовать человека до атомно-молекулярного уровня, а затем воспроизвести его точную копию (Клиффорд Симак "Проект Ватикан", "Снова и снова", "Заповедник гоблинов"). А это уже логичное применение вымышленных способов копирования разума. Стоит разбудить такое снабженное разумом скопированное тело - и готов клон-дубль! Вот если он еще и думать сможет, то-то будет!

"Данные поступали от источников прямо в блок, за какие-то наносекунды переводивший их в сигналы нужного вида и передававший в ее мозг; связь эта осуществлялась не с помощью вживления в ее череп проводов или какого-нибудь другого столь же примитивного устройства - проблема решалась с помощью электромагнитной индукции" (Пол Андерсон "Аватара"). Попытки привязать электромагнитный механизм к проблемам телепатии обречены вследствие крохотной напряженности создаваемых мозгом человека электромагнитных полей и ее уменьшения обратно пропорционально квадрату расстояния. Все равно, автор - молодчина, он хотя бы не изобретает новых полей.

Управляемое мыслью устройство слежения (Клиффорд Симак "Магистраль вечности"). Психотрейсер - прибор для удаленного как минимум на сотни миллионов километров отслеживания жизнедеятельности определенного человека. Он сбивается, если отслеживаемый прыгает во времени (Клиффорд Симак "Снова и снова"). Подобные фантазии разбиваются о малую величину излучаемых человеком электромагнитных полей. Других полей, которые можно было бы использовать в такой роли, природа нам не предоставила.

Нейронный хлыст воздействует на болевые окончания, причиняя невыносимую боль. Используется как оружие, отключающее человека и животных (Айзек Азимов "Галька в небе", "Основание и Земля"). Мечта любой полиции! И преступников тоже!

Возможности кремнийорганической жизни планеты Призма необычайно высоки, некоторые ее представители - врачи - способны создавать внутри своих тел компоненты сложнейших устройств и органы живых существ. Собравшись в большом количестве вместе, они могут выращивать специализированные гиперпередатчики межзвездной связи и даже целые межзвездные корабли (Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме"). Здесь предлагается распространить биотехнологические подходы на комбинированные с неорганикой материалы. Как правильно подразумевает автор, для этого может понадобиться пока неизвестный нам опыт неорганической эволюции. Будет ли этот путь перспективным, покажет время. Например, вынужденная замена дефицитных металлов неорганическими материалами в гипотетической циклически развивающейся цивилизации приводит к созданию необычайно эффективных устройств и механизмов, но не на основе массового производства (Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Мошка в зенице Господней", "Хватательная рука").

Микрокультуры на основе дрожжей служат важным источником пищи в столице империи Транторе. Сектор Майкоген славится разнообразием и изысканностью такой пищи, поставляемой к императорскому столу (Айзек Азимов "Прелюдия к Основанию"). Что ж, если население на Земле будет расти теми же темпами, не исключен переход к такому варианту производства еды.

Мучающийся от скуки компьютер, ведающий промышленной базой на заброшенной планете, развлекает себя натурной игрой в шахматы с фигурами-роботами, затем усложняет игру, вводя все новых и новых участников (Пол Андерсон "Все круги ада"). Явное очеловечивание компьютера, который в этой надуманной ситуации, скорее всего, просто отключил бы незадействованные мощности.

Повсеместная автоматизация и компьютеризация армии несет с собой риск взаимного уничтожения собственных систем вооружения при ошибке систем опознавания (Роберт Шекли "Похождения Джоэниса"). В армиях давно применяются автоматически действующие и достаточно надежные многоуровневые системы типа "свой-чужой". Их сигналы обладают приоритетом над большинством остальных входных сигналов, поэтому описанная ситуация практически невероятна, во всяком случае до сих пор она не реализовывалась.

Квантовая кража безналичных денежных средств с одновременным исчезновением всех данных о таком событии (Алан Дин Фостер "Програмерзость"). Мечтать можно, но на самом деле данные об этом где-то все равно сохранятся из-за существующих практик копирования и архивирования важных сведений.

Техника древней цивилизации Высших, в том числе их роботы, может действовать в течение миллиарда лет после создания. Ее технологии используют безынерционное ускорение (Роберт Силверберг "Через миллиард лет). Первое означает достижение прорывных, даже революционных результатов в части стойкости материалов и надежности механизмов и систем, второе - фактически антигравитацию, так как в равномерно движущейся системе координат невозможно отличить ускоренное движение от движения в гравитационном поле.

Ретардитовая пыль с разными временами задержки света распыляется по инициативе правительства с самолетов повсюду для наблюдения за всеми (Боб Шоу "Свет былого"). Как же так, неужели частные сыщики отстали? И потом, сколько визуальной информации надо собирать и обрабатывать! Людей не хватит даже для ее финального анализа.

Магнитолюкт похож на голубоватое стекло и действует как квантовый усилитель изображения, позволяя с легкостью видеть ночью. Благодаря высокому содержанию водорода он дает возможность визуально наблюдать нейтринное излучение планеты, состоящей из антинейтрино (Боб Шоу "Венок из звезд"). Из-за весьма слабого взаимодействия нейтрино с веществом для их регистрации применяют установки огромных объемов с километровыми размерами, и все равно число регистрируемых ими нейтрино обычно измеряется десятками в год. При небольших размерах детекторов, какими являются вымышленные магнитолюктовые очки или бинокли, не удастся отфильтровать посторонние явления, например, гораздо чаще встречающиеся результаты взаимодействия с частицами космических лучей. Поэтому вероятность увидеть через столь примитивные приемники даже одно нейтринное событие в день чрезвычайно мала, а отличить его от паразитных вспышек будет невозможно.

Во многих случаях фантасты нуждаются в неких защитных полях, которые бы предохраняли космические корабли от столкновений с встречающимися в космосе пылью и метеоритами или от действия различного оружия. Пример отталкивающего защитного поля - "гиперзвуковые волны сверхвысокой амплитуды, с помощью гетеродина образующие квазитвердую оболочку" (Пол Андерсон "Аватара"). Гетеродин - нелинейный радиотехнический элемент, позволяющий выделить низкочастотную модуляцию несущей волны. Каким образом гетеродинирование высокочастотного гиперзвука создаст из него что-то полутвердое, представить сложно. Можно разрушить подлетающий твердый предмет мощным гиперзвуком, но это совсем другое дело, и кинетическая энергия продуктов при этом сохранится, представляя ту же угрозу. "...Силовой экран - это переменное магнитное поле огромной мощности" (Пол Андерсон "Нелимитированная орбита"). Защитное поле вооруженного корабля также можно регулировать напряженностью магнитного поля (Шарон Ли, Стив Миллер "План Б"). Использование переменного магнитного поля более реально, оно основывается на попеременном притяжении и отталкивании в таком поле металлических предметов и, в меньшей степени, диамагнетиков. В металлических частях оно индуцирует вихревые токи, способные нагреть и разрушить эти части при высоких напряженностях поля. Сложностей при его применении, как минимум, две: малый радиус действия из-за убывания напряженности обратно пропорционально квадрату расстояния, и большая вероятность разрушения самого защищаемого объекта при необходимых интенсивностях.

Враждебные населенные планеты разрушают направленными на них астероидами и планетоидами (Роджер Желязны "Остров мертвых", Дэвид Вебер, Стив Уайт "Выбор Шивы"). Удар даже небольшого астероида способен привести к гибели множества видов животных и растений и изменить ход эволюции на планете, как мы можем судить по результатам падения подобного тела ориентировочным диаметром 10 км, образовавшего десятки миллионов лет назад кратер Чиксулуб в Мексике и, видимо, заметно ускорившего вымирание динозавров на планете. Крупные астероиды могут произвести еще более значительные разрушения, но для их использования в качестве оружия необходима долгая работа установленных на них мощных реактивных двигателей (Артур Кларк "Молот Господень", Дэвид Вебер, Стив Уайт "Выбор Шивы"). Кстати, корабль, движущийся с релятивистской скоростью, т.е. близкой к скорости света, представляет собой не меньшую опасность (Карл Шредер "Гало", Чарлз Стросс "Железный рассвет").

Подразумеваемое поступательное развитие технологии может нарушаться процессами увядания и распада технологических цивилизаций, в том числе в результате природных катастроф. В этих случаях помочь восстановлению цивилизации способно сохранение накопленных знаний и образцов жизни на удаленных планетах или в скрытых местах (Айзек Азимов "На пути к Основанию", "Основание", Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Мошка в зенице Господней", "Хватательная рука"). В том числе за счет создания сторонними галактами копий планеты со всей жизнью в определенные моменты ее истории (Аластер Рейнольдс "Дождь забвения"). На инвестиционном рынке эта стратегия называется "не кладите все яйца в одну корзину". Ее применение к цивилизации в целом выглядит оправданным, если вспомнить о судьбах многих исчезнувших в результате катастроф или изменения природных условий культур Земли, в том числе достаточно развитых для своего времени.

На планете Перн для сжигания попавших на землю и съедающих все живое Нитей (а всадницами драконьих королев - и в воздухе) используются ручные огнеметы. В них царит полный разнобой. Упоминаются их заправка горючим (Энн Маккефри "Отщепенцы Перна"), газом ("Глаз дракона"), азотной кислотой ("Хроники Перна: первое Падение", "Глаз дракона"), горючей жидкостью ("Хроники Перна: первое Падение"), двухбаллонные огнеметы ("Глаз дракона"), существование огнеметов и распылителей кислоты ("Заря дракона", "Полет дракона"). Вполне возможно, что в полуфеодальном обществе каждая мастерская занимающегося механикой цеха кузнецов клепает свою конструкцию, но такое положение затрудняет взаимозаменяемость огнеметов и их деталей, не говоря о сложностях с заправкой из-за необходимости иметь под рукой баллоны с разными ингредиентами и возможности перепутать их. Материалы, из которых изготовлены баллоны, не указаны, но использовать в полетах стекло или керамику для баллонов с азотной кислотой рискованно из-за их хрупкости, а более уместный по прочности металл не подходит по его химической нестойкости к кислоте. Металлические баллоны со стойким внутренним покрытием известны, но изготовить их в полукустарных условиях Перна очень непросто.

Горячая вода от источника в Вейре Бенден подведена к великому холду Бенден по металлическим трубам ("Мастер-арфист"). Между холдом и Вейром, несмотря на одинаковые наименования, лежит немыслимое для теплотрассы расстояние, которое верхом на резвом скакуне надо преодолевать не один день ("Отщепенцы Перна"). Даже если не жаль тратить такую уйму труб, весьма ценных для небогатой металлами планеты, вода остынет, пока добежит по ним, а зимой еще и замерзнет, потому что о хорошей теплоизоляции периниты вспомнили лишь в ходе общепланетного проекта избавления от Нитей ("Все Вейры Перна").

Постепенно разрушать корпуса межзвездных двигателей, выполненных из высокопрочных металлических сплавов, было бы удобнее не азотной кислотой ("Все Вейры Перна"), а смесью азотной и соляной (царской водкой), которая действует на металлы эффективнее. У перинитов есть поваренная соль как исходное сырье, а уровень технологии, позволяющий получать азотную кислоту, достаточен и для производства соляной.

Перинитам часто бывает нужно точно определять размеры и расстояния в кузнечном деле, механике, строительстве ("Странствия дракона", "Все Вейры Перна"), площади земельных участков в земледелии ("Белый дракон"), массы - при производстве смесей и сплавов ("Странствия дракона"), составлении лекарств, взвешивании специй ("История Нерилки"). Поэтому неестественно использование в качестве единиц измерения длины дракона, соответствующей площади и веса дракона ("Странствия дракона") из-за их приблизительности, вызванной большим различием размеров зверей.

Установка гребных колес на речных баржах для перевозки руды и других грузов на Перне вдвое увеличила скорость их движения ("Странствия дракона"), но что приводит в движение сами колеса? Не могут же они вращаться сами по себе. Или нужно каждый раз вызывать волшебника, чтобы он дергал по волоску из своей бороды и шептал заклинания?

Источниками энергии для вращения больших вентиляторов, обеспечивающих при падениях Нитей автономную циркуляцию воздуха в главной мастерской цеха арфистов ("Певица Перна") и всего великого Форт-холда, являются панели фотоэлектрических батарей ("Глаз дракона"). Сомнительно, что эти батареи действуют через прошедшие после их установки две с половиной тысячи лет-Оборотов. Снежные бураны, во всяком случае, способны вывести их из строя в том же Форт-холде за меньшее время - всего за два с половиной века ("Глаз дракона").

Много нестыковок возникает в описаниях морского дела на Перне. Во время Прохождений плавание на деревянных судах с парусами из натуральных тканей становится вдвойне опасным и требует жесткой увязки с графиками и местами падений опасных для любой органики Нитей ("Песни Перна"), тем более что всадники совсем не защищают от них моря ("Полет дракона"). Лишь однажды, в первом бою драконов с Нитями сразу после вынужденной эвакуации на север с заселенного поначалу южного континента, всадники обороняют гавань первого пещерного поселения, Форт-холда, и находящиеся в ней корабли. Построенный после этого ангар гавани вмещал только самые крупные суда ("Заря драконов"). Их потомки закрывают палубы шиферными листами ("Белый дракон"), но мачты, реи таким способом не укрыть, а они тоже деревянные, не говоря о свитых из органических прядей вантах и канатах. Одна глубоководная пещера есть на острове Иста, там колонисты могли поставить одновременно всего три корабля ("Хроники Перна: первое Падение"). Другая - в отдаленном Полукруглом холде на три десятка рыбацких лодок ("Песни Перна"). Поэтому сохранность судов при падениях Нитей вызывает вопросы, особенно при описаниях столь крупных открытых портов и гаваней, как в великом холде Тиллек ("Мастер-арфист"), в Широком заливе или Южном холде ("Небеса Перна"), вмещающих десятки и сотни судов одновременно.

Изображенный переход Перна на высокий технологический уровень, вплоть до изготовления изделий интегральной твердотельной электроники и карманных коротковолновых радиостанций, менее чем за пять лет-Оборотов в результате знакомства с компьютерной системой первых колонистов и выполнения ее рекомендаций ("Небеса Перна") поистине фантастичен. Для этого необходимо почти полное обновление производственного оборудования ("Все Вейры Перна"), изготовить которое просто не на чем, и сверху на парашютах из пустых кораблей колонистов или откуда-то еще оно тоже не падает. Кроме того, новые технологии требуют привлечения большого количества постоянно работающих людей ("Дельфины Перна"). Чтобы их всего лишь прокормить, сельское хозяйство и рыболовство должны заметно увеличить производство продукции на одного работающего, а для этого там тоже нужны серьезные технологические перемены, о которых ничего не говорится.

ПАРАНОРМАЛЬНЫЕ СПОСОБНОСТИ

Многие люди верят в сверхъестественные явления, в том числе в существование паранормальных (экстрасенсорных) человеческих способностей, далеко превосходящих обычные. Подобные способности еще называют парапсихическими, по их приписыванию преимущественно возможностям разума. Одна из причин такой веры - воображение. Оно дает человеку шанс выйти своей мыслью за пределы собственных возможностей и даже возможностей природы. Вполне допустимо придумать "вещи, которых в природе нет и быть не может. Ну, скажем, рассказы о магии" (Нэнси Кресс "Спящие псы"), чем с успехом пользуются многие авторы, и не только фантасты. При этом может случиться, что воображаемый объект или явление ощущаются как часть реальности, к примеру, при перегрузке психики, нетипичном подавлении критического восприятия или выключенном сравнении с прошлым опытом в ходе малозаметных в других отношениях психологических сбоев или самоубеждения. Как писал Брайан Олдисс: "...в сознании каждого человека есть пласт, в котором желание имеет статус реальности, и желаемое принимается за действительность... Этому может способствовать, например, болезнь" ("Все созданное Землей"). Подобные случаи описали, например, Джеймс Боллард ("Дельта на закате"), Иэн Бэнкс ("Мост") и Дэрил Грегори ("Дамаск"). Расстройство здоровья совсем не обязательно: "люди склонны находить то, что ищут, даже если для этого требуется включить воображение" (Джек Макдевит "Полярис"). Еще на одну причину вслед за многими указывал Айзек Азимов: "Очень легко объяснить непонятное, призвав на помощь сверхъестественную силу. Это свойственно человеку" ("Второе Основание"). С ней граничит следующая причина: необходимость немалых знаний и усилий для самостоятельного поиска правильного ответа. Много ли, например, людей знают о правиле "бритвы Оккама" и сколько из них применяют его, используя критический подход? Большинству гораздо проще принять чье-то готовое объяснение, пусть даже неправильное, особенно если оно отвечает их привычкам и уровню знаний. Фантасты не составляют здесь исключения, выбирая более легкий путь и следуя за возможностями читателей.

ТЕЛЕПАТИЯ ANYWHERE

Потребность в быстром общении вне пределов досягаемости зрения и слуха стимулировала у одних людей стремление изобрести и развить искусственные средства удаленной коммуникации, у других - желание сказочной универсальной мгновенной связи по своему мысленному выбору. Первый путь дал телефонию и телевидение, радиосвязь и оптическую связь, волоконно-оптические линии и Интернет, второй породил вымышленную телепатию, т.е. возможность "читать" мысли других людей, а также передавать им содержание собственных мыслей. Поэтому она пользуется наибольшей популярностью как отражение нашего стремления постоянно быть в обществе других. Если читаются и передаются одни лишь эмоции, такую способность обычно называют эмпатией, и согласно роману Джеймса Блиша "Век лета", только она одна и существует, действуя не дальше прямой видимости. Многих фантастов искушает соблазн ввести в действие такую телепатическую связь между мыслящими субъектами. Телепата, способного только принимать сигнал, называют пассивным, а передающего - активным. Но передающий эмпат носит название проективного.

Преследующий беглецов во времени и пространстве робот телепатически разговаривает с человеком (Клиффорд Симак "Магистраль вечности"), тому же обучает человека спасшийся при крушении космического корабля долгоживущий полуорганический пришелец-галакт ("Мастодония"). Некоторые люди могли видеть другую форму жизни - пыльника Шептуна - как едва заметное облачно тускло мерцающих искорок. В его присутствии они начинали ощущать слабое щекотание в мозгу, которое постепенно складывалось в слова и фразы. В ответ человеку приходилось концентрировать нужные слова в определенном участке мозга и затем направлять их Шептуну. Сам способ общения был загадкой (Клиффорд Симак "Проект Ватикан"). Известны нарушения речи, наступающие при повреждениях определенного участка человеческого мозга (Дэвид Брин "Берег бесконечности"), но из этого вовсе не следует возможность концентрации слов и предложений в этом или ином участке. И что значит "направлять", ведь вообразить такой результат не то же самое, что его реализовать в действительности? В пернском цикле Энн Маккефри телепатически общаются между собой летающие драконы и их всадники. Психологи-телепаты Второго Основания ментально связываются друг с другом через гиперпространство с помощью гиперречи (Айзек Азимов "Край Основания"). Телепатами, способными общаться с другими разумными существами и формами, являются гуманоидные пришельцы из далекой звездной системы, переместившие свою планету в попытке уйти от галактической катастрофы. Точно так же умеют делать мыслящие межпланетные споры, вступающие в симбиоз с высшими формами жизни на планетах и направляющие их развитие (серия "Мир и Верхний Мир" Боба Шоу). В последнем случае автор не учитывает того, что "разумные существа не могут быть очень маленькими, существует предельный минимальный размер мозга" (Артур Кларк "Космическая Одиссея 2001"). С обитателями антинейтринной планеты, Авернуса, несколько меньшей нашей Земли по размеру и геометрически располагающейся внутри нее, можно общаться телепатически при пространственном совмещении двух голов и предупреждать их о грядущих катаклизмах при сближении с бродячей антинейтринной планетой. Они давно владеют телепатией и направляют проторазумы зародышей своих будущих детей, выбирая их пол или оставаясь стерильными. Телепатически управляют техникой и предметами быта, намного опередили землян в ядерной физике, умеют с помощью тонких ядерных реакций перебрасывать живые существа между двумя мирами (Боб Шоу "Венок из звезд"). Здесь телепатия якобы работает даже между Вселенной и ее параллельным антинейтринным аналогом. Телепатическим путем происходит передача мыслей и образов разумного растения в мозг человека (Колин Уилсон "Дельта"). Из-за гораздо меньшей скорости распространения возбуждения в растениях по сравнению с животными и человеком такая передача была бы нереальной.

Дальность действия подобной связи оценивается по-разному. Телепатия инопланетян-ашиуров действует на несколько метров (Джек Макдевит "Око дьявола"). Сильнейший телепат читает чужие мысли на расстоянии до нескольких сот метров (Пол Андерсон "Агент Терранской империи"). Инопланетянин-телепат считывает мысли человека ближе, чем с двух миль. Боги также вселяются в людей через дистанционно действующую телепатию (Роджер Желязны "Остров мертвых", "Умереть в Италбаре"). Мальчик, сильный телепат с раннего детства, не смог развить собственную личность, предпочитая подражать жизни других. Он ощущает мысли другого человека за пятьсот миль, затем заимствует его взгляды и навыки поведения, а после гибели того - делает то же самое с его приверженцем. После принудительных разрывов связи перевоплощается в других людей, удаленных на тысячи километров, а когда его отвезли на Луну, изолировав от контактов с Землей, стал перевоплощаться в исторические личности, занявшись телепатией сквозь время. Все это пригодилось ему при встрече с пытавшимися направлять развитие человечества пришельцами, которые в итоге поняли, что им не светит жизнь на экологически истощенной Земле (Роджер Желязны "Мост из пепла"). Почти как у Высоцкого: "За что же Ваньку-то Морозова, ведь он ни в чем не виноват?". Дальность действия редких людей-телепатов достигает двадцати световых лет. Сильнейшим телепатом, почти не ограниченным дальностью, может почувствовать себя каждый, надев на голову изготовленный когда-то цивилизацией Высших усилитель мысли (Роберт Силверберг "Через миллиард лет"). Современный вариант заморских чудес, в котором автор не утруждает себя необходимостью избирательной настройки принимающего телепата на передаваемый сигнал, не говоря уже о направленности последнего. Согласно Роберту Хайнлайну, телепатия характеризуется бесконечной дальностью и мгновенным быстродействием ("Время для звезд"). Этого победителя в заочном соревновании на дальность и скорость фантазии придется огорчить вместе с остальными: не бывает такого, больше тут нечего сказать. Сумели бы достоверно передать хоть что-то на десять метров, и то был бы грандиозный и неслыханный успех.

"Если телепатия существует, то расстояния роли не играют - полмили или световой год, какая разница? Разум не подчиняется физическим законам, а, следовательно, может путешествовать со сверхсветовой скоростью" (Клиффорд Симак "Кольцо вокруг солнца"). Типичный пример дважды подряд искаженной логики, когда из несостоятельной посылки делается ложный вывод. Конечно, нельзя верить заявлению о передвижении разума со скоростью выше скорости света. Это только в сказках мысль быстрее всего, а в жизни все гораздо грубее и медленнее. "Мнение о том, что мысль распространяется мгновенно, ошибочно. Мысль движется столь быстро, насколько позволяют наши электронные линии связи... скорость света остается непреодолимым барьером. Ее не обманешь. Во вселенной нет одновременности" (Майкл Суэнвик "Вакуумные цветы"). Разум использует для своего воплощения вполне материальные, подчиняющиеся природным законам, объекты и средства и может только мечтать о возможности как-то перепрыгнуть через вытекающие из этого ограничения. Воображаемый перескок с одной звезды на другую совсем не означает, что мысль автора, да и любого другого желающего, дойдет до таких звезд в виде некоторого сигнала, и что там ее услышат. Симаку не стоило писать "следовательно", потому что это попросту неверно. Но не зря говорится: если очень хочется, то можно. Неудивительно, что в другом своем романе "Магистраль вечности" он прямо заявляет о способности высшего разума познавать истину без логики, видимо, логика ему почти физиологически мешает.

Иногда обсуждаются гипотетические причины возникновения телепатии. Способность к ней случайно возникает в позитронном мозге робота, а через много лет - уже в другом похожем мозге, но гораздо более сложном. Этой способности может научиться другой робот (Айзек Азимов "Я, робот", "Роботы Утренней зари"). Компьютерный мозг без труда можно снабдить дальнодействующим блоком излучения и приема электромагнитных волн, например, радиоволн, видимого или ближнего инфракрасного излучения. Если ему нужна телепатия, так только для вымышленного тайного чтения мыслей людей и влияния на них.

У людей такой причиной чаще всего предполагаются мутации, которые одновременно могут приводить к развитию других паранормальных способностей (Клиффорд Симак "Кольцо вокруг солнца", Пол Андерсон "Сумеречный мир", Артур Кларк "Конец детства", Роберт Хайнлайн "Бездна"). Считается также, что способность к телепатии может быть изначально заложена в человеке, и некоторые мутации приводят к проявлению такой способности. В этом случае целенаправленные браки между обладающими ею людьми могут ее усиливать (Айзек Азимов "На пути к Основанию"). Мутации могут многое, но нарушения законов природы все же не по их части. Возможна искусственно вызванная телепатия, когда обработка головного мозга животных и человека на специальном устройстве - синапсайфере - усиливает мыслительные способности и даже наделяет умением последовательно читать мысли находящихся вблизи людей на расстоянии до сотни метров (Айзек Азимов "Галька в небе"). Нормальные мыслительные способности человека, как и многое другое в его организме, основаны на балансе процессов возбуждения и торможения. Если какое-то внешнее воздействие действительно понижает эффективное сопротивление нейронов, то, скорее всего, возбуждение получит приоритет над торможением. Наиболее вероятным результатом будет ощущение подъема, ускорение моторных реакций, небольшие самопроизвольные движения, не исключено появление иллюзий и галлюцинаций. Но при чем здесь чтение чужих мыслей, ведь перевозбуждение только понижает порог собственной реакции, приближая ее к уровню шумов, но не прибавляет чувствительности, которая в общем случае определяется отношением сигнала к шуму? Не говоря уж об отсутствии нужных для приема структур!

Не так часто упоминаются возможные механизмы телепатии. "С понижением сопротивления мозговых клеток мозг может обретать возможность улавливать магнитные поля, создаваемые микротоками мыслей других людей, и трансформировать их внутри себя. Здесь тот же принцип, что и у обычного записывающего устройства. Это - телепатия" (Айзек Азимов "Галька в небе"). Только кажущаяся возможность, и не больше. "Все знают, что мозг излучает слабые электромагнитные волны. Известно также, что каждой эмоции соответствуют определенные электромагнитные волны и поля. Можно предположить, что существует мозг, способный воспринимать и различать поля, создаваемые другим мозгом, и даже создавать резонансные поля" (Айзек Азимов "Второе Основание"). Предположить можно, а с практической реализацией сложнее - она не получается. "...Телепатия - чисто физический феномен. Сверхдлинные волны распространяются со скоростью света, подчиняются правилу обратных квадратов и другим естественным законам. К ним применимы принципы кодирования" (Пол Андерсон "Все круги ада"). Второе и третье предложения - абсолютно верные суждения, если иметь в виду радиоволны. Но из них никак не следует существование телепатии. Приведенная выше цитата лишь иллюстрирует, как происходит введение фантазии во вполне обычное повествование. Принимающий телепат действует следующим гипотетическим образом: "...анализируя мозговые волны, определяя универсальные составляющие логики и волевых проявлений. Основываясь на этом, он реконструирует целостную структуру сознания - как если бы его нервная система была не просто чувствительна к излучению другого мозга, а представляла собой органический семантический компьютер, фантастически более мощный, чем все, что удалось создать технической цивилизации". Для передачи необходимо излучать собственным мозгом на том же языке или теми же образами, а если принимающий мозг недостаточно развит телепатически, то с достаточно высокой мощностью (Пол Андерсон "День, когда они возвратились"). Здесь автор хотя бы на грубом уровне подумал о том, как может реализоваться телепатия, какие процессы при этом должны происходить. Правда, этим все равно не решаются проблемы необходимой мощности излучения, чувствительности, воображаемой настройки на нужный мозг, расшифровки сигнала.

В романе Джеймса Уайта "Чрезвычайные происшествия" возможным механизмом телепатии названа электромагнитная индукция между биотоками близко расположенных органических проводников. Но индукционный механизм может работать только на близких дистанциях, так как электромагнитное взаимодействие обратно пропорционально квадрату расстояния между протекающими токами. Поэтому он автоматически ограничивает предельную дальность действия телепатии, как правильно понимает автор: "Что касается телепатических сигналов, способных поступить от органического недискретного источника, обладающего ограниченной передающей мощностью, то таковые сигналы не могут преодолевать расстояние, превышающее несколько сотен ярдов". И даже эта дистанция слишком велика, как видно по результатам действия современных достаточно чувствительных энцефалографов, работающих только при прямых контактах электродов со скальпом, а еще лучше - через введенные в мозг тонкие электроды.

Предполагаемая волновая природа телепатии приводит к выводу о ее действии в некоторой полосе частот. Например, Джек Чалкер считал, что углеродные организмы телепатируют на одной полосе, а гипотетические кремниевые - на другой. Это помогает телепатам одной расы принимать сигналы других рас. Эмпатия передается на некоторой боковой полосе. По мнению автора, способности к телепатии проявятся в будущем у людей и других существ, путешествующих в космосе и подвергающихся действию неведомых излучений ("Демоны на Радужном мосту").

По Джеймсу Блишу, парапсихические способности делятся на пассивное сверхчувственное восприятие, отвечающее за распознавание объектов, событий, мыслей, и на активный психокинез, позволяющий совершать действия с ними. Обладающий параспособностями человек может управлять электронами в пси-центре собственного мозга, в результате чего они создают поле, которое прикладывается к объекту, событию, мысли и обеспечивает необходимый результат: "энергия пси-механизма в целом может быть энергией бесконечно перекрывающихся функций Фурье, в которых нервные импульсы играют роль динамических переменных". Поэтому воздействие этих импульсов распространяется не только на настоящее, но и на вероятностное время, включая прошлое и будущее. "Пси-механизм мозга может непосредственно воспринимать все это и воздействовать на события напрямую, в то время как серое вещество, кора головного мозга, не воспринимает их, поскольку разделяет время на прошлое, настоящее и будущее". Это похоже на наложенные друг на друга и сдвинутые ленты с одним и тем же кинофильмом, в котором герой по своему желанию может появляться в любом кадре любой ленты, строя каждый раз новую реальность, получая информацию из прошлого или будущего. В подкрепление выписаны уравнение Блэкетта-Дирака и перестановочные соотношения Гейзенберга. Опираясь на интерпретацию по методу Фурье, можно сконструировать устройство-резонатор, который позволяет усиливать развиваемые мозгом поля и распространять их на выбранный диапазон вероятностного времени ("Козырный валет").

Управлять электронами, если они находятся в свободном состоянии, достаточно просто, приложив электрическое или магнитное поле. Но в живых тканях такие электроны отсутствуют, а если вдруг появляются, например, в результате воздействия частицы космических лучей, то тут же связываются с образованием отрицательно заряженных ионов, поскольку биоткань представляет собой конденсированную среду с плотно расположенными и взаимодействующими молекулами. Действовать же на электроны, входящие в состав атомов этих молекул - значит, скорее всего, помешать нормальному функционированию составленных из них тканей. Пси-центр или что-то похожее на него ни в одном мозге не обнаруживается. Текущие в человеческом мозге токи, во-первых, малы и регистрируются лишь контактирующими с кожей головы энцефалографами, представляющими собой очень чувствительные приборы, во-вторых, изменяются достаточно медленно. По этим причинам создаваемые ими поля слабы и незаметны даже на небольшом удалении от человека. Разложение в ряды Фурье динамических функций, заданных в некотором интервале времени, дает их частотный спектр, но физически никак не продолжает эти функции вне такого интервала и совершенно точно не предоставляет человеку возможности переноситься в моменты времени за его пределами. По уравнению Блэкетта-Дирака можно лишь выразить сочувствие автору, взявшему ношу не по себе (см. Быстрее света?). Перестановочные соотношения, в частности, между координатой и импульсом, прекрасно работают в квантовой механике, но применять их на макроуровне бесполезно: ни один прибор не обладает нужной точностью для обнаружения таких проявлений, сглаживаемых усредняющими статистическими процессами. Никакой волшебный усилитель не пригодится, если человек не создает заметного поля, как это есть на самом деле.

Известны другие попытки локализовать некие участки мозга, отвечающие за телепатические способности: "Телепатия - это реальная психическая сила. Центр ее расположен в правом полушарии мозга, и точно известно, как он работает" (Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). Клиффорд Симак указывал на некоторую область мозга ("Проект Ватикан"). Эка хватили! Ни центра, ни области нет, и тем более принципов их действия, это совершенно точно.

В отличие от большинства фантастов, просто допускающих возможность использования телепатии, Джеймс Уайт в серии романов "Космический госпиталь" нуждался в ее ненормальном действии, которое излечивалось бы умелыми врачами, героями произведений. Для этого ему пришлось изобрести правдоподобный механизм явления и предложить вымышленные конструкции телепатических органов находящихся на излечении пациентов, чтобы можно было как-то отличать норму от патологии. Вот как, например, описывается внутреннее строение воображаемого органического телепатического приемопередатчика обитателя планеты Керм. Это опирающиеся на кору мозга соединяющиеся пещерообразные полости, частично заполненные проводящей ток жидкостью с высоким содержанием солей, в основном медных, и растущие из жидкости стебельчатые "цветки" с верхушками, увенчанными кристалликами. Темные кристаллы - передатчики, бледные - приемники. Имея такое описание, проще допустить, что возможно нарушение функционирования подобного приемопередатчика, например, за счет понижения содержания солей или механического повреждения структур. Изображаемая патология якобы заставляет пациента испускать бессмысленный телепатический крик, разрушающий психику близко находящихся к нему разумных существ ("Космический психолог").

В другом случае подросток Геллишомар-резчик с планеты гигантов-телепатов Гроалтерр был лишен нормального общения со старшим поколением из-за сдавливания ведающей телепатией области мозга случайно попавшим в кровоток и разросшимся внутри семенем паразитного растения. Зона успешной операции была предварительно локализована по следующим признакам: "...- в этой доле, - говорил Конвей, - наблюдается самая высокая концентрация металлических микроэлементов. Для внедрения была избрана именно эта доля, так как подобное наличие рассеянных металлов наблюдается у некоторых других видов, обладающих телепатией. Хотя механизм действия телепатии остается не до конца ясным, высокая концентрация металлов указывает на наличие органического приемно-передающего устройства" ("Врач-убийца"). Тщетная надежда на то, что присутствие металлических примесей поможет действующим вблизи уровня собственных шумов биологическим органам приблизиться к приемопередающим радиоустройствам по своим возможностям, увеличить интенсивность поля и реализовать телепатию. Радиоустройства работают в предельно узкой полосе частот, что позволяет на много порядков величины превысить отношение сигнала к шуму даже при весьма удаленном приеме, если использовать резонансные свойства приемника одновременно с искусственным понижением уровня его собственных шумов. Биология не в состоянии мечтать о таких возможностях, человеческие органы оптимизированы для решения совсем других задач.

В описании телепатии присутствует один важный момент - мысленное речевое общение между подростком-всадником и драконом при рождении последнего (Энн Маккефри "Заря драконов" и многие другие произведения пернского цикла). Человеческий язык достаточно сложен и тесно привязан к культуре и социальной организации, поэтому ребенок долго учится говорить, даже взрослому приходится тратить немало времени на овладение каким-либо иностранным языком. Откуда же взяться такому умению у только что родившегося драконенка с его совершенно чуждым мозгом и отсутствием всякого представления о человечестве? Точно так же можно спрашивать по поводу рождения телепата-Защитника, сразу разговаривающего с окружающим персоналом космического госпиталя (Джеймс Уайт "Звездный врач"). Или поставим вопрос несколько шире: почему эти и многие другие фантасты считают, что телепатический канал общения автоматически решает проблему коммуникации разных обществ и культур или даже совершенно различных форм жизни (серия "Космический госпиталь" Джеймса Уайта, Алан Дин Фостер "КОТализатор", "Дар никчемного человека", Филип Дик "Там простирается вуб")? Или Брайан Олдисс "Все созданное Землей", Дэвид Брин "Берег бесконечности", Колин Уилсон "Дельта", Пол Андерсон "Kyrie", "День, когда они возвратились", "Агент Терранской империи"? Боб Шоу в серии "Мир и Верхний Мир", Ларри Нивен "Воители", Клиффорд Симак "Планета Шекспира", "Проект Ватикан", "Выбор богов", "Мастодония", "Магистраль вечности", "Что может быть проще времени"? Даже через цепочку восприимчивых к телепатии существ-посредников (Клиффорд Симак "Такой необъятный двор")? Тем более что "телепатия не является универсальным языком: недостаточно воспринимать излучение мозга, нужно еще знать, что означает каждый паттерн для данного существа. И конечно, у разных индивидов паттерны разные, не говоря уже о представителях разных культур и тем более разных видов" (Пол Андерсон "День, когда они возвратились"). Видовая принадлежность должна быть еще более серьезным ограничением: "полная телепатия возможна только между представителями одного и того же вида" (Джеймс Уайт "Врач-убийца"). Трезвость этих последних рассуждений авторов тонет в их желании видеть телепатию действующей, на потребу публике. Ведь понимают же, а все равно сочиняют. Фантазию не остановить!

Сторонники телепатии дружным хором поют хвалу ее коммуникационным возможностям, но у нее могут быть совсем другие, менее желательные последствия. Айзек Азимов совершенно правильно считал, что это явление, если уж оно возможно, должно быть связано с вмешательством в деятельность чужого мозга и может быть использовано для подталкивания человека к выгодному для телепата решению и навязыванию этого решения ("Путь к Основанию"). В этом романе телепатия волей автора применяется в благих целях, но где гарантия, что так будет всегда, и что телепат не будет действовать в своих личных или даже преступных интересах? Что его остановит от подобных действий? Подобный робот-телепат способен влиять на мысли других людей (Айзек Азимов "Роботы и империя"). Мутант-телепат Мул издалека влияет на эмоции других людей, в том числе многих сразу, внушая безграничную лояльность к себе или такой же силы отчаяние. Он может также усиливать интуицию, ясновидение (Айзек Азимов "Основание и империя", "Второе Основание"). Этот мутант использует свои мощнейшие ментальные способности для подчинения себе других людей, включая властителей государств, и строительства собственной межзвездной империи (Айзек Азимов "Основание и империя"). Обезвреживает его лишь сообщество телепатов с такими же способностями (Айзек Азимов "Второе Основание"). Психологи Второго Основания могут контролировать мозг человека и внушать ему желательные мысли, правда, только в отношении тех, кого видят сами (Айзек Азимов "Второе Основание"). Аналогичные действия приписываются инопланетянам (Роберт Силверберг "На дальних берегах"). Диссонанс в хор сторонников вносят также Пол Андерсон ("Конец пути") и Роберт Силверберг ("Одиночество внутри"), предупреждающие, что люди могут не смириться с подобным вторжением в их внутренний мир, который они считают своим личным. Такое неприятие часто носит характер остракизма и может оказаться исключительно мучительным для телепата ("Одиночество внутри") или проективного эмпата (Роберт Силверберг "Путешествие в лабиринт"). Неприглядная изнанка нашего сознания и ее демонстрация может оказаться непереносимой даже для другого привычного ко многому телепата (Пол Андерсон "Конец пути"). Искусственная трансляция собственных ощущений может закончиться общей трагедией при массовой гибели передающих сознаний (Майкл Суэнвик "Путь прилива").

Роберт Шекли обратил внимание на то, что телепатия может использоваться для формирования в чужом мозгу ложных связей и галлюцинаций, в итоге - для прямого подчинения телепату. Например, некие инопланетяне используют телепатию для захвата соседних планетных систем. Они способны заставить команды военных кораблей Земли видеть то, чего нет. Против них не помогают специальные детекторы, регистрирующие отклонения от нормальной мозговой деятельности ("Час битвы"). Описана попытка использования телепатии в разведке для чтения мыслей противника, для подрывной деятельности путем принудительного формирования образа лжепророка в мозгу подходящего кандидата, для выдачи приказов вождям варварской цивилизации (Пол Андерсон "День, когда они возвратились", "Агент Терранской империи"). Человек, неосознанно применивший свои парапсихические способности, тут же потерял работу, а попытавшись компенсировать потери и заработать на сделках с ценными бумагами, привлек к себе пристальное внимание федеральных агентов. Несколько ставок на исход скачек на ипподроме поставили его перед лицом организованной преступности, которая контролировалась обществом других парапсихологов, стремящихся к власти. С большим трудом, с помощью более адекватных людей, обладающих аналогичными способностями, ему удалось восстановить свое доброе имя (Джеймс Блиш "Козырный валет"). В применении необыкновенных талантов в собственных целях заинтересованы как правительство, так и преступный мир, поэтому начало и середина повествования гораздо более вероятны, чем оптимистический хэппи-энд. Проживающее много жизней, между которыми оно пребывает в электронном виде в банках памяти, население вечного города Джоскар обладает небольшими телепатическими способностями, годными только для выдачи мысленных приказов машинам-компьютерам, исполняющим их пожелания. Напротив, население второго сохранившегося региона Земли, Лиса, продолжает совершенствовать возможности разума. Его старейшины способны читать мысли других, стирать чужие воспоминания и заменять их искусственно сформированными против желания самого человека (Артур Кларк "Город и звезды"). При таких возможностях вполне реально использование телепатии для совершения преступлений чужими руками.

Неспешно эволюционирующая биологическая цивилизация планеты красного карлика достигла стадии разума, а затем управляемого преобразования живых существ иного вида. Представители этой цивилизации пользуются телепатией для связи между собой и другими живыми существами, для управления выведенными ими существами, в том числе мыслящими (Пол Андерсон "Мир среди звезд"). Мечта вивисектора и пропагандиста - управление чужими мозгами без хирургии. Воображаемое телепатическое управление эмоциями других людей в значительной степени означает управление их волей и поведением (Айзек Азимов "Основание и империя"). С последним можно согласиться лишь отчасти, потому что далеко не всегда эмоции командуют разумом, напротив, разум может подавлять те или иные эмоции или отстраняться от них, как демонстрируют йоги. Трагически заканчивается судьба мыслящего робота, случайно получившего дар телепатии в процессе его изготовления и одновременно вынужденного подчиняться трем законам роботехники, которые запрещают причинять какой-либо вред человеку. Умея читать мысли людей, он не желал доставлять им огорчение и поэтому давал благожелательные, но не имеющие реальной основы ответы на вопросы. Когда же правда вышла наружу, его мозг навсегда отключился из-за неразрешимого конфликта приоритетов (Айзек Азимов "Я, робот"). Человеку можно почти все, а роботу - только то, что ему предписано. А как быть роботу, если он разумен?

Из-за нежелательных последствий телепатии владеющие ею в обязательном порядке обучаются, помимо умения передавать свои мысли и эмоции, навыкам защиты от непрошеного вторжения других телепатов в собственный разум - постановке мысленного щита или блока (Айзек Азимов "Край Основания", Альфред Бестер "Человек без лица"). Технологическим эквивалентом ментального щита является статический экран (Айзек Азимов "Второе Основание", "Край Основания"). Соответствие нашим обычаям - если вымышленная телепатия используется ради негодных целей или как оружие нападения, необходимо изобретать гипотетическую защиту от нее. Конечно, ради своей надуманной защиты остальные люди могут преследовать лиц, выделяющихся телепатическими и другими паранормальными способностями, их запросто могут подвергнуть суду Линча (Клиффорд Симак "Что может быть проще времени").

ОСТАЛЬНОЕ

Другим паранормальным талантом является телепортация - способность крайне быстро переноситься в заданное удаленное место по своему мысленному пожеланию. Сверхдальняя космическая связь между членами кланов инопланетян-джирриш осуществляется через призраков умерших, изъятые при жизни фсс-органы которых хранятся в центральном алтаре, а части этих органов располагаются в специальных пирамидках в местах наблюдений и связи, что позволяет призракам мгновенно перемещаться между окрестностями всех этих мест (Тимоти Зан "Наследство завоевателей").

Аналогичной способностью с рождения обладают разумные драконы в пернском цикле Энн Маккефри. Но из-за своей короткой памяти дракон не может телепортироваться без всадника, от которого предварительно телепатически получает зрительный образ места назначения. В таком случае неясно, как через Промежуток может возвратиться дракон с всадником, потерявшим сознание в результате боевого ранения в сражениях с опасными Нитями. Как через него самостоятельно перемещаются предшественники драконов - небольшие дикие файры? Даже при их долговременной общей зрительной памяти ("Белый дракон") нужная картинка должна откуда-то появиться в головке первого направляющегося в данное место файра ("Странствия дракона"). Подтверждение тому: неудача с отправкой самочки-королевы файров на космический корабль, где не бывали никто из них и живущих людей ("Все Вейры Перна"). Если картинка появляется сначала в памяти файра, прилетевшего туда на крыльях, и потом передается остальным при телепатическом обмене впечатлениями, то при таком способе быстро наступит переполнение памяти файров, в том числе общей зрительной. Либо надо предполагать, что файры телепортируются иначе, чем драконы.

Декларируется, что телепатическая связь дракона с всадником и с пассажиром не теряется даже на несколько секунд пребывания во внепространственном Промежутке, через который происходит телепортация ("Заря драконов", "Мастер-арфист"). Что в таком случае мешает всаднику или пассажиру, когда они находятся в этом внепространстве, передать мысленно своему дракону нужный зрительный образ места назначения, если они не сделали этого раньше, и выйти в обычный мир? Так, как это проделал основатель первого Вейра Шон Коннел в самом первом опыте телепортации на драконе ("Заря драконов"). Тогда невыход госпожи Вейра Мориты на драконе из Промежутка и их гибель становятся необъяснимыми ("По ту сторону Промежутка"). Если же это невозможно, то не должно быть и телепатической связи в Промежутке.

Для телепортации на большие расстояния и на движущиеся в космосе объекты и обратно драконы должны обладать еще одним фантастическим талантом - умением автоматически компенсировать разницу в скоростях движения для себя, всадников и пассажиров, а также перевозимых грузов. Компенсировать необходимо также разницу в скоростях вращения, которая по абсолютной величине может быть невысокой, зато к вращению весьма чувствителен вестибулярный аппарат людей. Похожие проблемы возникают при путешествиях на Алую звезду-пришелицу и обратно, где разницы скоростей еще больше. В обычном пространстве мгновенное уравнивание линейных и угловых скоростей противоречило бы хорошо известным законам сохранения импульса и момента количества движения, при телепортации этот эффект можно как-то "списать" на внепространственный Промежуток. При выходе из Промежутка драконы обязаны выполнять такое уравнивание для линейных скоростей с точностью лучше сотых долей процента, чтобы не повредить себе и всадникам. В каждом случае совместной транспортировки космического двигателя на Алую звезду сотня зверей должна делать это синхронно и одинаково точно, чтобы не упустить двигатель. Вот где нужно наикрутейшее волшебство, именуемое технологией!

Драконы умеют перемещаться во времени, для них это так же просто, как телепортация в пространстве ("Полет дракона"). В межвременных прыжках на драконах с обратным возвращением возникает интересная особенность. Ошибки при определении момента возвращения после нескольких таких последовательных прыжков, видимо, неизбежны, о чем говорит пример госпожи Вейра Бенден Лессы и прилетевших с ней из прошлого Древних всадников. При этом возврат в более ранние моменты грозит непредсказуемыми опасностями встречи всадника и дракона с самими собой ("Полет дракона"). Следовательно, возвращаться желательно всегда с опозданием, но из-за упомянутой ошибки это опоздание может быть заметным и будет вызывать удивление свидетелей исчезновения и появления всадника с драконом. Либо драконы должны уметь мягко "причаливать" из недалекого будущего к текущему моменту времени по аналогии с тем, как они выполняют посадку на землю в обычных пространственных полетах. В последнем случае им помогают зрение, мышечная координация и предварительные тренировки. А на что они могут положиться в ходе точного "причаливания" во времени? Только на свое чутье времени. Поэтому, чтобы успешно путешествовать во времени вместе с всадником, каждому дракону, а не только одному белому мутанту-умнице и всеобщему любимцу Руту, необходимо как минимум уметь точно определять, в каком субъективном времени он находится по отношению к текущему моменту.

Неоднократное подчеркивание различия прыжков в будущее и прошлое по опасности для всадников немного преувеличено, так как при описанных в цикле неоднократных возвращениях из прошлого, в котором всадник и дракон реально присутствовали и действовали, им необходимо прыгать в будущее относительно этого прошлого. О нарушениях причинно-следственной связи событий в результате межвременных путешествий на драконах почти ничего не говорится. Маккефри слышала об их опасности, но ей, вероятно, казалось, что достаточно ограничить распространение информации об уходе в будущее всего населения пяти Древних Вейров, не приближаться к самому себе в таких путешествиях ("Полет дракона"), запретить прыжки во времени неподготовленным всадникам ("Белый дракон", "Небеса Перна"), - и все будет в порядке. То, что отдельные всадники постоянно прыгают через время ("Морита - повелительница драконов", "Белый дракон", "Все Вейры Перна"), или что так делают целые Вейры в сражениях с Нитями ("Полет дракона", "Странствия дракона") или в ходе спасательных операций ("Небеса Перна"), по ее мысли, допустимо, если делается ради общего блага. Удобная вещь - общее благо, многое позволяет, если трактовать его с широким воображением.

Еще одна близкая паранормальная способность - телекинез, т.е. возможность мысленно и бесконтактно перемещать предметы или живые существа. У Энн Маккефри ее случайно освоила одна из самок драконов, научившись по своему желанию мгновенно удалять мешающих ей или ее всаднице насекомых и змей без прикосновения к ним. Это умение было продемонстрировано на других объектах и передано другим драконам. Его предполагают использовать для дистанционного устранения угрозы подлетающих к планете комет и астероидов ("Небеса Перна"). Описанному мгновенному телекинезу, а также телепортации, мешают присущая любой материальной массе инерция и необходимость затратить энергию на перемещение этой массы. Та же инерция должна сказываться при телепортации драконами огромных маршевых корабельных космических двигателей, имеющих размеры около сотни метров в ширину и не менее нескольких сотен метров в длину ("Все Вейры Перна"), потому что в невесомости исчезает лишь ощущение тяжести, а инерциальная масса остается неизменной. Иначе необходимо предполагать, что при телекинезе и телепортации каким-то непостижимым образом "отключается" влияние массы переносимых тел. Во всех этих случаях не соблюдаются законы сохранения энергии и импульса, но кто же о них помнит?

Талантливейший пианист-психокинетик играет, не касаясь пальцами клавиш, управляя ими гениально рассчитанными мысленными усилиями. Он же способен перенести на некоторое расстояние другого человека или причинить ему внутренние повреждения (Филип Дик "Симулакрон"). Последнее - еще один минус-эффект парапсихики, которая может дать ее обладателю огромную (Джеймс Ганн "Где бы ты ни был") и даже абсолютную власть (Фредерик Пол "Я - это другое дело"). Тренированные эсперы-телекинетики перебрасывают на межзвездные расстояния закрытые капсулы с пассажирами, начиная колонизацию других планет. Они могут переносить друг друга, но не самих себя, им нужна точка опоры (Роберт Силверберг "Откройте небо"). Подобная точка опоры чисто воображаемая: если телекинетик передвигает массивные предметы или другого человека, что мешает ему применить это же умение к самому себе? Или наоборот, как в случае тех же способных с рождения телепортироваться драконов Энн Маккефри, через какое-то время обнаруживших у себя телекинетические способности ("Небеса Перна"). Скорее, сказываются подгонка объяснений под сложившуюся классификацию телекинеза и телепортации как отдельных явлений и желание оправдать эту подгонку. Если можно мысленно перебрасывать через световые годы увесистые корабли с живой начинкой, для чего в обычных ситуациях требуются огромные затраты энергии, то таким же образом редко рождающиеся женщины-тектоманты способны устроить землетрясение или сдвиг зон обитания, на которые распалась регрессировавшая планета (Аластер Рейнольдс "Обреченный мир").

Фантазия далеко не ограничивается тремя перечисленными паранормальными способностями. Джеймс Блиш, например, предполагал наличие у человека пары десятков чувств, в дополнение к обычным пяти ("Козырный валет"). Явный перебор, как в карточной игре в двадцать одно ("очко"). Джек Уильямсон описал, как пространство может быть деформировано вплоть до абсолютно невозможной кривизны, доводящей до абсурда соотношение материи и энергии, приложением одной психической энергии, пусть даже усиленной неким несложным приспособлением, которое собирается из подручных средств и деталей ("Кометчики"). А пространство-то чем виновато? Мутант Мул мог на расстоянии управлять эмоциями людей и подчинять себе их волю, превращая в своих ревностных сторонников (Айзек Азимов "Основание и империя"). Герой романа Ларри Нивена "Подарок с Земли" в состоянии испуга способен внушать людям отсутствие интереса к себе, управляя на расстоянии глазными мышцами, сужающими чужие зрачки. Какая филигранная, однако, работа мысли! Персонаж рассказа "Смерть от экстаза" того же автора после потери руки и установки протеза ощутил у себя на месте потерянной нематериальную руку и научился пользоваться ею в дополнению к протезу. Для получения сведений о страшнейшем оружии полезна способность мысленно проникать в другие миры (Филип Дик "Духовное ружье"). Поставленные на службу корпорации люди с разнообразными паранормальными способностями обеспечивают ей незаслуженные преимущества в конкуренции, в том числе путем промышленного шпионажа, других преступлений, включая убийства (Роджер Желязны, Фред Саберхаген "Витки").

Телекинез якобы можно объяснить умением сознательно управлять квантовыми волновыми функциями макроскопических предметов, выбирая из них нужную комбинацию (Грег Иган "Карантин"). Это объяснение основано на неправомерном допущении о влиянии воли экспериментатора на исход эксперимента с квантовыми состояниями (см. Игры с фундаментальными взаимодействиями), что должно приводить к зависимости существования значительной части, если не всей вселенной от этой воли. Ученые тоже не свободны от подобных предрассудков (Грегори Бенфорд "Конец материи"). От предположений о существовании параллельных миров, порталов между ними и параспособностей человека совсем недалеко до воображаемой возможности путешествий между такими мирами с помощью одного лишь волевого усилия и сосредоточения на мысленном выборе подходящего мира из множества возможных (Роберт Хайнлайн "Однажды..."). Или даже возможности творить новые миры и путешествовать по таким воображаемым мирам, полностью уходя в них (Альфред Бестер "Феномен исчезновения", Роберт Хайнлайн "Кот, проходящий сквозь стены", "Число зверя"). Примерно на тех же допущениях во многом основана известная сага "Хроники Эмбера" Роджера Желязны. Что подумалось - то и реализовалось. Очень похоже на полнейший разгул солипсизма в духе епископа Беркли и без всякой мысли о законах сохранения! Конечно, жаль, что это невозможно, что, например, нельзя по своему желанию перенестись в прекрасное прошлое (Рэй Бредбери "Запах сарсапарели").

Повторяя известные возражения, скажем, что нет никаких надежных свидетельств реализации паранормальных способностей. Случаи их якобы демонстрации объясняются либо заблуждениями, часто связанными с подражательством или отклонениями психики, либо откровенным мошенничеством. Физические ограничения, в частности, малая интенсивность создаваемых мозгом электромагнитных полей, их быстрое ослабление с расстоянием, распространение со скоростью света и отсутствие в природе каких-либо других возможных агентов-переносчиков, также не оставляют им возможностей для существования. Исходя из подробнейших анатомических и биологических данных, мозг человека или других известных нам существ не содержит каких-либо структур, которые по своему строению или функциям могли бы отвечать за проявления подобных талантов. Можно не сомневаться, что если бы что-то похожее было в наших головах, оно бы уже использовалось для извлечения прибыли или нашептывания рекламы и пропаганды. Возможное встраивание в мозг подобной искусственной конструкции, скорее всего, мешало бы его нормальной деятельности, использующей слабые электрохимические нервные импульсы. Это понятно тем авторам, которые имеют хотя бы минимальное представление о способах и масштабах необходимых взаимодействий. "Биологические системы обладают уникальными свойствами, но они тем не менее должны подчиняться ограничениям, накладываемым физическими и химическими свойствами среды и самих организмов..." (Robert E. Ricklefs, Ecology, Chiron Press, Newton MA, 1973, цит. по: Дэвид Брин "Прыжок в Солнце"). Как следствие, Грег Иган пишет: "...телекинеза не существует. Еле заметные электрические поля, создаваемые телом человека, по крайней мере в тысячу раз слабее, чем нужно для таких трюков, и никакие случайные мутации мозговых структур не могут изменить этого факта..." ("Карантин").

Сталкиваясь с подобными фактами и отсутствием каких-либо реальных успехов от воображаемых сверхъестественных способностей, активные сторонники веры в них винят не свое чересчур богатое воображение, а то, что нужным им проявлениям мешает современный основанный на рационализме образ жизни. Близко к этому суждение, что волшебству препятствует скептическое отношение (Клиффорд Симак "Планета Шекспира"). Или, как у Джеймса Шмица, настоящее колдовство якобы боится чужого сглаза ("Ведьмы с Карреса"). Заметим, что если какое-то явление не выдерживает обычного скепсиса, то ничего более оно и не заслуживает. "Наука использует критику, чтобы избежать ошибок, способных привести к катастрофе" (Дэвид Брин "Глина"). Другой предполагаемый фантастами вариант - "такие способности изначально имелись у каждого человека, но со временем были забыты и частично утрачены" (Джек Уильямсон "Гуманоиды"). Вот уж точно неправда. Даже рьяные сторонники парапсихики не осмеливаются утверждать, что наши предки-кроманьонцы или еще более ранние предшественники ловили свою добычу с ее помощью или использовали ее как-то по-другому. Напротив, им пришлось развивать технологии деревянных, костяных и каменных орудий, чтобы прокормиться, защититься от хищников и не вымереть, а распространиться на все континенты, кроме Антарктиды. Развитие разума тоже во многом было связано с технологическими достижениями палеолита. Или еще одно, схожее мнение: "после уничтожения технологии и всех ее признаков участились проявления паранормальных и психических способностей... Возможно, их развитие сдерживалось догмами физики и технологии" (Клиффорд Симак "Наследие звезд"). В истории неоднократно встречались примеры рухнувших культур, утративших при этом достаточно сложные для своего времени технологии, например, империя индейцев майя, некоторые китайские империи. При этом усиливались голод, войны и суеверия, но ничего не слышно о повышенных паранормальных способностях их близких или отдаленных потомков. Известна также "экстремистская" точка зрения, что паранормальные способности не ограничиваются законами природы (Клиффорд Симак "Кольцо вокруг солнца"). Здесь автор неявно поставил знак равенства между фантазией, которая действительно не ограничена законами природы, и несуществующими способностями, хотя это неправомерно.

Рациональными эти рассуждения не назовешь. На самом деле, все обстоит ровно наоборот. Колоссальные успехи технологии и широкое распространение образования, в том числе в области естественных наук, привели к почти полной замене "сверхъестественной" терминологии. Непривычные или непонятные природные явления мы склонны объяснять не происками демонов, как наши предки, а действиями инопланетян на летающих тарелках. Там, где раньше летала ведьма на помеле или призрак выходил из стены с леденящим душу стоном, мы теперь видим телепортацию. Если когда-то для волшебной мгновенной доставки издалека нужной вещи требовался джинн или хотя бы мелкий дух, сейчас мы думаем о телекинезе. Чтение и понимание чужих мыслей, да что там, даже их случайное угадывание почти всегда считалось недопустимым ведовством, теперь это благородная телепатия. Более того, оправданное уважение к достижениям науки и техники используется поклонниками сверхъестественного для мимикрии своих взглядов и их распространения под псевдонаучным прикрытием, и уж кому-кому, а им пенять на рационализм - значит платить незаслуженной неблагодарностью. Кстати, обратный психологический механизм лежит в основе использования привычных объяснений традиционными обществами при их столкновении с образцами современной продвинутой технологии (Иэн Макдональд "Супруга джинна"). Желание перепрыгнуть через законы природы тоже понятно, но попросту нереализуемо. Успехи современного транспорта и дистанционных способов общения не в последнюю очередь обусловлены тем, что они не пренебрегают существующими ограничениями, а с толком для дела используют их. Как писал Джеймс Ганн, "Колдовство... - это попытка первобытного человека создать порядок из хаоса. Естественно, что вера в сверхъестественное пропадает по мере познания физических законов, управляющих миром" ("Где бы ты ни был").

Конечно, проще простого огульно объявить последовательных сторонников естественных наук догматиками и начетчиками, а воображаемые паранормальные феномены - светлым будущим человечества. Вот только естественные науки потому и носят свое название, что добывают объективные, не зависящие от пожеланий и мнения отдельного человека знания об устройстве природы, используя для этого методы, способные обеспечить достижение результата или доказать, что его не может быть. Технология воплощает эти знания во что-то полезное. Вот пример: "Квантовая механика - самая продуктивная научная теория из когда-либо созданных... Если бы теория была ошибочна, не было бы микроэлектроники, лазеров, оптроники, наномашин, девяноста процентов химической и фармацевтической промышленности" (Грег Иган "Карантин"). Ничем из этого не могут похвалиться ни один паранормал и ни одно их общество. Скорее, как раз они являются догматиками, все время исходящими из непроверенных и неподтвержденных утверждений и видящими результаты и закономерности там, где их нет. Им да еще винить в собственных неудачах других - значит точно валить с больной головы на здоровую. Столь неумелым танцорам вечно что-то мешает, не один шарик, так другой. Что касается скепсиса, то предлагаемый паранормалами отказ от критического мышления выводит нас на прямую дорогу к вопросу чистой веры в паранормальные способности, и одной только веры. Где же в этом случае объективность? Надо уметь различать фантазию и реальный мир. Конечно, можно заставить себя уверовать или найти прибежище в вере, но вера может изменить только наше отношение к жизни, но не саму жизнь, как это видно по неудачам паранормалов достичь хоть какого-то воспроизводимого результата, кроме словесной шелухи. Иначе тем больнее может оказаться разочарование в предмете этой веры и тяжелее последствия такого разочарования (Грег Бир "Головы").

Утрируя, можно сказать, что паранормальные способности отражают давнюю мечту ленивого, избалованного человека, этакого Емели на печи, который желает общаться, управлять, передвигаться и переносить что-то постороннее, а иногда даже чрезвычайно большое типа теплой печи или космического корабля, и все это - не прикладывая собственных рук и даже не шевеля губами. Не зря Маккефри объявляла общность происхождения телепатии, телепортации и телекинеза ("Все Вейры Перна"). Джек Уильямсон в романе "Прикосновение гуманоидов" также объединял их под одним наименованием - телургия. Пока такая Емелина мечта не подтверждена и не обоснована, напротив, многократно проверенная разными поколениями пословица утверждает: "Без труда не выловишь и рыбку из пруда". Поэтому другое объяснение подобной мечты - хотя бы в воображении избавиться от изматывающих тяжелых повседневных забот. Хотя во многих случаях паранормальные свойства приписываются вымышленным инопланетным существам, например, драконам, в меньшей степени - файрам и ночным стражам, как в пернском цикле Маккефри, но для общения с теми же драконами или их использования в качестве мощных ретрансляторов-усилителей человек все же должен иметь собственные крохотные или хотя бы латентные задатки. Если их нет, не поможет никакая придуманная технология ментасинта или что-нибудь еще. Говоря по-другому, что ни умножишь на нуль, все равно получишь нуль. Добавим, что особой новизны в области паранормальных фантазий давно не прибавляется, а однообразные повторения приелись. Наверное, сторонникам этих способностей было бы полезно учитывать действующие законы природы и имеющиеся факты и думать о более продуктивных вещах.

БИОЛОГИЧЕСКИЕ НЕСООТВЕТСТВИЯ

ЕСТЬ ЛИ "ХОЛОДНАЯ" ЖИЗНЬ?

Сложным живым организмам для своего существования нужны более или менее специализированные органы (в одноклеточных - органеллы), выполняющие самые различные жизнеобеспечивающие функции. Эти органы, в свою очередь, состоят из тканей, имеющих весьма непростое молекулярное строение. Для биохимической сборки входящих в их состав огромных молекул наследственно-активных ДНК и РНК, белков, других жизненно важных биологических веществ из простых исходных компонент требуются мириады и мириады последовательных и сложных химических реакций. Еще больше их требуется при последующем развитии и специализации гораздо более сложных структур типа клетки, а затем состоящих из них систем, например, нервной системы, для поддержания их деятельности в течение жизненного цикла, для появления и оттачивания гибких систем воспроизводства и защиты. В большинстве случаев эти реакции нуждаются в специфических катализаторах-энзимах, подбор которых также занимает немало времени. Несмотря на то, что эволюция "пробует" сразу много вариантов, для распространения удачного признака на основную часть популяции того или иного вида путем размножения все равно необходимо заметное время, которое еще больше удлиняется для крупных организмов с долгими интервалами между их последовательными поколениями. К этому добавляется вынужденная незначительность эволюционных изменений в каждом поколении при размножении половым способом, чтобы получившиеся организмы могли приносить потомство, а не оказались бы стерильными из-за слишком больших отличий друг от друга. Возможно, по этим причинам появление достаточно развитой жизни заняло несколько миллиардов лет в сравнительно благоприятных условиях Земли, при средней температуре выше нуля градусов. Даже с учетом вероятных процессов самоорганизации (Стивен Бакстер "Многообразие космоса"). Преобладающее мнение специалистов таково, что в других условиях для этого необходима так называемая "зона жизни" с наличием жидкой воды, соответствующих температур и необходимых химических элементов плюс достаточное время. Столь достаточно широкий набор обеспечивается в окрестностях звезд второго поколения. Для появления фотосинтеза и зарождения углеродно-кислородных организмов дополнительно требуется соответствующее освещение. Эти условия учитывают, например, Ларри Нивен ("Интегральные деревья", "Дымовое кольцо"), Стивен Бакстер ("Плот"), описывающие внеземную жизнь в космосе.

Скорость химических реакций экспоненциально зависит от температуры, чем мы с успехом пользуемся, в одних случаях нагревая смеси реагентов, в других, напротив, охлаждая продукты в холодильниках либо применяя гипотермию в медицине. "Девяносто четыре градуса по шкале Кельвина... Химические реакции, которые дома происходят быстро, здесь длятся тысячи лет" (Майкл Суэнвик "Медленная жизнь"). Следовательно, для возникновения любой формы жизни в космическом пространстве при температурах около 270 градусов ниже нуля (Энн Маккефри "Все Вейры Перна") необходимы еще более астрономические времена, видимо, превышающие время существования отдельной звездной системы или известной Вселенной. Немногим меньшее время требуется для биологического воздействия на такую гипотетическую форму жизни или выведения воздействующего на нее вирусного агента (Энн Маккефри "Все Вейры Перна"), потому что известные вирусы, если даже выживают, при такой температуре находятся в неактивном состоянии. Знающие люди скажут, что на самом деле скорость реакции зависит от отношения ее энергии активации к абсолютной температуре и может оказаться достаточно высокой при низких энергиях активации. Но в этом случае образующиеся продукты используют непрочные химические связи, которые едва ли окажутся устойчивыми в привычных для человека условиях. В результате и эта возможность оказывается практически закрытой. Поэтому, как не жаль, приходится признать трудноосуществимыми существование в межзвездном пространстве разумных распределенных облачников (Иэн Бэнкс "Алгебраист"), зарождение и развитие вдали от планет похожих на земные форм жизни (Фредерик Пол, Джек Уильямсон "Рифы космоса", "Дитя звезд"). Или сверхнизкотемпературных форм, использующих углеродные цепи и белки (Энн Маккефри "Хроники Перна: первое Падение", "Заря драконов", "Все Вейры Перна"). Вероятно, там за несколько миллиардов лет могут возникнуть отдельные органические соединения (Фредерик Пол "Врата", Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом"), для формирования которых достаточно преодолеть энергии активации соответствующих реакций при редком поглощении квантов электромагнитного излучения или ударах налетающих частиц, но не сложные организмы, которым недостаточно узкого набора этих реакций. А гипотетическое использование жидкого гелия такими формами для своей жизнедеятельности (Энн Маккефри "Все Вейры Перна", Ларри Нивен "Инженеры Кольца") возможно лишь при температурах, не превышающих минус 269 градусов, иначе такая жидкость вскипает с быстрым увеличением занимаемого объема или значительным повышением давления, если объем замкнут. По этим причинам трудно согласиться с биохимическим происхождением разумных Внешних, жизнь которых основана на термоэлектричестве и жидком гелии (Ларри Нивен "Инженеры Кольца").

Примерно с таким же скепсисом нужно относиться к существованию жизни внутри ледяных шаров облака Оорта, других форм жизни открытого космоса (Чарлз Шеффилд "Небесные сферы", Альфред Ван Вогт "Странствования "Космической гончей"), живых комет (Алан Дин Фостер "Наблюдатель"). Или разумной расы СНЛУ (Джеймс Уайт "Космический госпиталь" и последующие романы серии), якобы все время живущей при температуре всего на пять градусов выше абсолютного нуля (Джеймс Уайт "Звездный врач"). С чем дополнительно нельзя согласиться, так это со скоростью обмена информацией между такими гипотетическими организмами СНЛУ и другими обитателями госпиталя, происходящей, по мысли автора, со скоростью обычной человеческой речи. Это просто невозможно из-за той же чрезвычайно малой скорости обычных химических реакций вблизи абсолютного нуля температур. Хорошо хотя бы то, что последний автор понимает исключительную нестойкость таких организмов при более высоких температурах. Похожие вопросы возникают по существованию жизни в системе Плутон-Харон (Стивен Бакстер "Паутинка"), быстро передвигающихся сложных разумных форм на вымышленном Трансплутоне при температурах 14-20 градусов абсолютной шкалы (Джон Кэмпбелл "Трансплутон"). Большое сомнение вызывают формирование развитых форм биологической жизни в холоде Юпитера (Пол Андерсон "Завоевать три мира", Тимоти Зан "Дар Юпитера") или Сатурна (Роджер Желязны "Предсмертная песня"), при температурах минус 180 (Брюс Стерлинг "Схизматрица") или на спутнике Сатурна Титане около минус 190 градусов по Цельсию (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Перворожденный"). Совсем фантастично появление "вакуумной" жизни на планетоиде, расположенном в далеком от Солнца и холодном поясе Койпера (Пол Макоули "Риф"), а описанная автором ее чрезвычайно быстрая эволюция - просто зашкал. Несмотря на это, автор упоминает в дальнейшем подобную жизнь как якобы пригодную для заселения ею поверхностей холодных небесных тел и использования в продовольственных целях ("Мертвецы идут", "Крысы"). Жизнедеятельность модифицированных людей при температурах до ста градусов ниже нуля (Роджер Желязны "Ключи к декабрю") вряд ли возможна, потому что при таких температурах смеси воды с другими веществами не остаются в жидком состоянии. Маловероятно возникновение разумных водорододышащих форм жизни в холодных атмосферах гигантских газовых планет (Дэвид Брин "Небесные просторы"), если только из недр этих планет не поступает тепло, потому что эволюция таких форм должна подчиняться тем же ограничениям. Отчасти соглашаясь с температурными ограничениями, Роберт Уилсон изображает медленную, хотя и не настолько, как следует, деятельность искусственных полуорганических самоорганизующихся репликаторов в облаке Оорта, способных создавать из встречающихся там материалов необходимые структуры и конструкции, распространяться в космическом пространстве и сообщать информацию о встреченных звездных системах ("Спин"). Зато Питер Гамильтон описывает формы медленной жизни, существующие при температурах вблизи точки замерзания воды при нуле градусов Цельсия ("Дракон поверженный"). Подобные формы могут быть достаточно быстрыми, как свидетельствует пример ледяной черноплавниковой рыбы, живущей в холодных антарктических водах, которые имеют как раз такую температуру.

Майкл Суэнвик, принимая как должное замедленное течение химических реакций в условиях Титана при температуре немногим выше минус ста восьмидесяти градусов Цельсия, тем не менее изображает обмен человеческими мыслями с представителями вымышленной тамошней жизни в обычном масштабе времени ("Медленная жизнь"). Еще более фантастична схожая беседа с сознанием бывшего капитана космического корабля, тело которого поддерживается при температуре всего на десятки милликельвин выше абсолютного нуля, чтобы остановить в нем распространение нежелательного перерождения тканей (Аластер Рейнольдс "Пространство откровения"). Раздвоение ума автора: перерождение тканей замедляется с понижением температуры, а мысленному разговору с участием тех же самых тканей все нипочем. Или возьмем обследование частично сохранившегося мозга одного из взбунтовавшихся бионеорганических геннохимерных существ, выведенных, по задумке его создателей, для разведки опасностей космического фронтира. Это обследование проводится при нахождении уцелевшей части мозга в ванне с жидким гелием, имеющим температуру кипения 4,2 градуса абсолютной шкалы (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом"). То, что беседа с ней происходит с привычной скоростью, означает отсутствие биологических компонент, во всяком случае, в данной части мозга, потому что при такой температуре обеспечить приемлемую скорость реакции существа могут только неорганические материалы. Поэтому низкая температура не налагает прямого запрета на зарождение разума на подобной неорганической полукомпьютерной основе в среде жидкого гелия (Артур Кларк "Крестовый поход"). Но превращение человеческой нервной ткани в сверхпроводник с сохранением мыслительных способностей в условиях Плутона (Ларри Нивен "Дождусь") все же невероятно, для него требуется слишком много допущений, не подтверждающихся многочисленными опытами по замораживанию.

ГИГАНТАМ И ДРАКОНАМ - ХАНА

При описании фантастами инопланетных живых существ или растений часто используется прием увеличения размеров взятых в качестве прототипов земных организмов или некоторых их воображаемых гибридов. Из всего этого нам ближе существование людей-исполинов. Древние египтяне изображали богов человекоподобными, но гораздо больше размерами, как и почти равных богам фараонов, соответственно их понимаемому значению. В древнегреческих мифах часто упоминаются похожие на колоссальных людей циклопы и титаны, боги в них тоже принимают громадное человеческое обличье. Из истории той же Древней Греции мы знаем об одном из семи чудес древнего мира, стоявшей над проливом и разрушенной землетрясением статуе Колосса Родосского, между ногами которого могли проплывать малые суда. Джонатан Свифт в "Путешествиях Гулливера" описал целую страну Бробдингнег, в которой все люди в несколько раз выше обычного для нас роста. В качестве современного примера можно взять рассказ Джеймса Болларда "Утонувший великан", в котором вынесенный прибоем на берег погибший человек ростом был как огромнейший кашалот или самая большая акула в длину. Прочностные ограничения неизбежно привели бы к искажению пропорций тела подобного великана из-за того, что его опорная часть должна выдерживать увеличившуюся примерно в тысячу раз массу вышележащих частей. Это следствие хорошо известного в биологии закона "квадрат-куб": с ростом линейных размеров тела его поверхность увеличивается примерно пропорционально квадрату характерного размера, а масса - пропорционально его кубу (если тело очень грубо моделируется шаром или эллипсоидом с постоянной плотностью). Пример - увеличившаяся на десять процентов длина китов приводит к росту массы их тел на тридцать процентов (Артур Кларк "Большая глубина"). Поэтому, скажем, при десятикратном увеличении роста исполина его ноги должны вырасти в диаметре раз в тридцать, чтобы удельная нагрузка на них оставалась примерно той же самой. Допустим все же, что такой великан вдруг объявился на Земле и пусть его кости, мускулы и связки способны выдержать вертикальное положение и обеспечить передвижение. В этом случае сердце великана должно гнать кровь вверх на высоту нескольких этажей, а развиваемое им артериальное давление должно во много раз превышать максимально допустимое для обычного человека. Об этом говорит хотя бы пример жирафа, у которого кровь поднимается всего на несколько метров, а показатели артериального давления уже вдвое выше, чем у других животных схожих размеров. Уменьшить давление и, следовательно, приток крови невозможно: через мозг человека проходит около четверти общего кровотока. Нетрудно предсказать результат: великан с таким ростом очень быстро, может быть, моментально, умер бы от инфаркта или инсульта. При пониженном тяготении ограничение на предельный рост человека может измениться (Артур Кларк "Космический Казанова"), хотя не до такой степени (Ларри Нивен "Интегральные деревья", "Дымовое кольцо").

Некоторое увеличение размеров может быть оправданным, но гораздо чаще оно не срабатывает. Один из подобных случаев - генноинженерное выведение огромных летающих ездовых драконов размерами до нескольких десятков метров в длину из файров, их малых крылатых родственников, в пернском цикле Энн Маккефри. Простая идея увеличения файров до драконов упирается в почти столь же простые факты. Подъемная сила при полете в атмосфере пропорциональна обтекаемой снизу воздухом поверхности тела за вычетом аналогичного результата при обтекании сверху, т.е. по грубой оценке - квадрату его характерного размера, как и определяющее силу мышц их поперечное сечение. В то же время масса увеличивается как куб этого размера (и здесь "квадрат-куб"!). Определенный выигрыш при полете дают повышение температуры тела, увеличивающее эффективность мышц, и относительное увеличение площади крыльев более крупных летунов, однако опережающий все прочее рост массы быстро ограничивает их предельный размер. На Земле, на которую очень похожа планета Перн, в том числе силой тяжести и плотностью атмосферы на ее поверхности, летать могут птицы массой не более 13-15 килограммов, и то самые тяжелые из них предпочитают в основном парящий полет и взлет с обрывов - больше мускулы поднять не в силах. "Нечто столь же массивное, как мы.., неспособно само оторваться от земли", правильно рассуждает Джек Макдевит ("Обреченная"). Генная инженерия здесь не поможет: "Летать они не могли даже с помощью тех штуковин, которые они себе отрастили", отращенные крылья могут помочь разве что в условиях невесомости (Аластер Рейнольдс "Космический апокалипсис"). Основная причина - невысокая удельная мощность процессов органического метаболизма, недостаточная для подъема тяжелого тела в воздух при машущем полете.

Даже при пониженной на десять процентов гравитации Перна массивным драконам для полета были бы нужны чрезвычайно высокие удельные энергозатраты. Необходимые значения типичны скорее для горения химического топлива в авиадвигателях, благодаря чему на Земле летают самолеты с взлетной массой в десятки и сотни тонн, а живые ткани не в состоянии ни развить, ни выдержать их. Справедливости ради отметим, что некоторые авторы все же понимают, что здесь не спасает даже максимально ускоренный обмен веществ (Пол Андерсон "Война крылатых людей"). Не помогли бы более прочные кости и более сильные мышцы. Вывод прост: драконы с указанными размерами не могут летать, если только они не пользуются телекинезом по отношению к себе и переносимым им людям и предметам. Видимо, к этому со временем стала склоняться сама Маккефри, когда в поздних романах цикла объясняла случаи переноса драконами ноши с массой больше собственной их непостижимыми особенностями: "дракон может поднять столько, сколько он считает возможным" ("Все Вейры Перна"), и когда описывала телекинетический перенос раненого дракона его собратьями ("Небеса Перна"). Но телекинез тоже невозможен, хотя по другим причинам (см. Остальное).

Поэтому крылья драконов и несколько меньших родственных им стражей, скорость и ощущения их машущего полета - это не более чем привлекательные художественные приемы. Ими охотно пользуются многие фантасты: кто только у них не летает, невзирая на "глупые" ограничения! Взять хотя бы способных к волшебству драконов Урсулы Ле Гуин в серии "Земноморье", разноцветных драконов-магов Барбары Хэмбли ("Драконья погибель", "Тень дракона"), драконов, способных унести в когтях корову (Клиффорд Симак "В логове нечисти"). Или последнего дракона, оставшегося от древней цивилизации, существующей ныне в нематериальном виде (Клиффорд Симак "Заповедник гоблинов"), дракона, сотворенного неумелым волшебником (Алан Дин Фостер "Что натворил Ву-Линг"), драконов, в которых превращаются стремящиеся к этому путники трансвременной дороги (Роджер Желязны "Знаки дороги"). А также способных нести человека крупных динозавроподобных ящеров в романе Бертрама Чандлера "В альтернативную Вселенную", столь же сильных птеранодонов-телепатов (Питер Каннингем "Убить дракона"), генетически сконструированных летающих ящеров с пятнадцатиметровыми крыльями (Питер Гамильтон "Иуда освобожденный"). По внешнему облику их напоминают разумные экзопланетные дракхоны и их соперники ланнахи, массой с человека (Пол Андерсон "Война крылатых людей").

От стандартного "драконьего" облика отступает хищная птица-крака с размером тела немногим меньше взрослого мужчины и девятиметровым размахом крыльев (Пол Андерсон "Память"). Или гигантские летучие мыши размером в человека (Джек Чалкер "Полночь у Колодца душ"), мутировавшие в результате ядерной войны летучие мыши с размахом крыльев в несколько метров (Роджер Желязны "Долина проклятий"), летающие драконьи мыши массой в четверть тонны (Джек Уильямсон "Прикосновение гуманоидов"). Человеческий облик имеют похожие на ангелов крылатые гуманоиды планеты Азурн (Билл Болдуин "Рулевой", "Защитники"), ангелоподобные обитатели верхнего яруса последнего на будущей Земле города (Аластер Рейнольдс "Обреченный мир"), генетически созданные из людей легкие крылатые летатели будущего (Роберт Силверберг "Ночные крылья"). С ангелами схожи хищные летающие птицеподобные обитатели промежуточной ретрансляционной планеты (Джек Макдевит "Чинди"). От всех отличаются перевозящие людей и грузы полуразумные крупные нэрилы или еще большего размера прирученные парители (Джек Чалкер "Харон: дракон в воротах"). По размерам с ними схожи объезженные крылатые насекомые-безили (Джек Чалкер "Лилит: змея в траве"), верховые насекомообразные глагоциты (Лин Картер "Амалрик"), хищные инопланетные "стрекозы" с телом больше человеческого и девятиметровым размахом крыльев (Джек Уильямсон "Легион пространства"). О возможности существования огромных инсектоидов см. далее. А вспомните сказочную птицу рух (или рок) из "Тысячи и одной ночи", которая охотится на слонов, поднимая их и сбрасывая на камни! Существованию последней не поможет даже то, что будто бы страус является ее неотенической стадией (Ларри Нивен, сборник "Полет лошади"). В действительности всем им, допустив на минуту их существование, не удалось бы даже взлететь, разве только бесполезными крыльями помахать ради разминки и, может быть, подпрыгивания. В числе немногих это понятно Роберту Силвербергу, подчеркивающему при описании плавающих крылатых морских драконов планеты Маджипур длиной до ста метров и более, что такие громадные существа просто не могли бы подняться в воздух ("Замок Лорда Валентина").

Более интенсивное сгорание пищи в организме, обеспечиваемое дополнительным поступлением воздуха в легкие в ходе полета, будто бы способствует машущему полету и дает возможность летунам достигать большей массы и даже переносить немалый груз (Пол Андерсон "Крылья победы"). Одного лишнего притока воздуха совсем недостаточно для описанных действий. Кроме того, понадобилась бы повышенная прочность всех участвующих в полете биологических органов: мускулов, костей, связок, перьев. Но еще важнее то, что коэффициент полезного действия мышц как тепловой машины много ниже единицы. Поэтому более интенсивное потребление энергии автоматически приводит к повышенному выделению тепла, означая гибельный для организма перегрев тканей (Паоло Бачигалупи "Заводная") выше температуры денатурации многих белков. Земные птицы на самом деле действуют вблизи этого предела, лишь на несколько градусов не достигая его. Пользующиеся описанным выше приемом легкокрылые, мыслящие аринниане-итри эволюционировали при биохимической основе, почти одинаковой с земной (Пол Андерсон "Крылья победы", "Люди ветра"). Поэтому использование ими подобного биологического форсажа весьма сомнительно. Повышенное тепловыделение при интенсивной работе органа может компенсироваться природным или наращенным радиатором-теплоотводом (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"), но у итриан такового нет.

Производящие ядерное оружие трехметровые летающие строны с семиметровыми крыльями якобы живут на планете с плотной атмосферой, состоящей из водорода, гелия, азота с примесями метана и аммиака (Пол Андерсон "Звездный лис"). В настоящее время недостаточно данных для ответа на вопросы, возможны ли такие существа биологически и каковы их энергетические возможности, хотя сам автор отмечает меньшее выделение энергии в реакциях органики с водородом по сравнению с аналогичными реакциями ее окисления кислородом. Дэвид Брин совершенно правильно уверен в более медленном метаболизме подобных воображаемых существ ("Небесные просторы").

Более плотная атмосфера (Пол Андерсон "Война крылатых людей", "Звездный лис") не облегчает, а лишь затрудняет мускульный полет, потому что в таком случае крыльям при каждом взмахе приходится перемещать повышенную массу воздуха, что опять же невозможно из-за тех же ограниченных удельных энергозатрат биотканей. По схожей причине еще меньше шансов на существование птиц, которые летают при силе тяжести, втрое превышающей стандартную земную, и при этом имеют длину пятнадцать и размах крыльев двадцать пять метров (Джеймс Уайт "Скорая помощь").

Давно пора всерьез понять, что лобовая попытка обойти указанные выше ограничения на машущий полет за счет простого увеличения размеров, в том числе путем генных технологий, так просто не работает, нужно минимум еще одно невероятное событие - телекинез. Но это не повод тормозить фантазию: стремление летать во многом подтолкнуло человека к изобретению и строительству самолетов и ракет. Никогда не следует забывать, что та часть фантазии, которая проходит все испытания в столкновениях с видимыми и невидимыми препятствиями, способна изменить нашу реальность, и очень значительно.

Следующий случай фантастического гигантизма - червеобразный "змей Мидгарда" длиной до пяти километров, составляемый из двадцатиметровых секций поперечником до трех метров. Каждая секция имеет продольный нервный ствол с тремя утолщениями, семь-восемь пар коротких ног на брюхе для передвижения, на спине - шесть длинных мощных щупалец с когтями для защиты и пятнадцать более коротких щупалец с пальцами для захвата растительной пищи. Ближе к торцам секции расположено по три глаза с каждого торца, ртов - тоже по три с обоих боков, внутри - три пары желудков, связанных со своими ртами, и одно большое легкое, соединяющееся с дыхательными отверстиями по бокам. Секция вполне может существовать самостоятельно, но обычно несколько секций последовательно и прочно стыкуются своими торцами с соединением нервных стволов в единый продольный супермозг и образованием удлиненного и намного более интеллектуального существа (Джеймс Уайт "Чрезвычайные происшествия").

Из всех незадач мегачервя пока выделим две. Массу одной секции можно оценить примерно в 185 т, если считать плотность ее тканей равной плотности воды (на самом деле она может быть даже выше, так как черви зимуют в спячке на дне водоемов). На каждую ногу должно приходиться в среднем по 12-13 т при ее диаметре всего 8-10 см. Для сравнения, у слона на Земле намного более толстые ноги несут массу максимум 2,5-3 т на каждую. Вряд ли инопланетные ноги со схожим органическим строением могут вынести удельную нагрузку в несколько десятков раз выше, даже если тяготение на планете обитания чуть ниже земного. Итог будет неутешительным: подломятся хлипкие конечности под такой исполинской тушей. Еще хуже дела с питанием мегачервя. Принципиальное ограничение предельных размеров живого существа с внешним питанием вытекает из той же самой закономерности, что и невозможность чересчур крупных летунов - из примерной пропорциональности его массы кубу характерного размера, а наружной поверхности - его квадрату. Чтобы обеспечить тот же уровень питания на единицу массы тела, как у вдесятеро более мелких существ, крупный организм должен увеличить объем поглощаемой еды в тысячу раз. Так как эта еда поступает через некоторую часть поверхности тела, возросшей всего в сто раз, уровень питания, начиная с некоторого размера, начнет отставать от запросов потребления. У растительноядных животных на это дополнительно накладывается невысокая питательная ценность корма (Пол Андерсон "Крылья победы"): "кентавры истребляли невероятное количество пищи, чтобы поддержать свои огромные тела" (Джек Чалкер "Полночь у Колодца душ"). Даже меньшие размером, чем мегачервь, похожие на него и питающиеся растениями животные обречены на то, чтобы тратить на еду значительную часть своего времени, поглощая и переваривая большой ее объем (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом"). Пусть мегачервь двигается боком, чтобы все рты на одной стороне работали без помех друг другу, все равно ему пришлось бы буквально лететь над землей, хватая и отправляя в эти рты всю встречающуюся растительность, чтобы насытить свою необъятную тушу. Но быстро бежать не позволят короткие ноги, на них можно только семенить. Более того, как описано у автора, червь передвигается не спеша обычным "продольным" манером, при котором шансы сорвать немного корма есть только у передней секции, а все последующие неизбежно останутся голодными. Такому червю некогда заниматься мудрыми делами, на уме у него постоянно будет одна еда, до которой он к тому же не сможет добраться на своих тоненьких коротеньких ножках.

Примерно та же судьба ждет жителей планеты Гроалтерр - огромных фантастических разумных телепатов, растущих в течение всей своей жизни. Даже их взрослеющий подросток размерами таков, что впервые проводящая нейрохирургическую операцию на его мозге сводная бригада инопланетных хирургов, включающая человека, пробирается к месту воздействия через трепанационное отверстие в черепе и далее пешком по дну извилин коры мозга, раздвигая перед собой стенки этих извилин. В свою очередь, оперируемый сам выступал хирургом для старших представителей своей цивилизации, целиком проникая внутрь их намного более крупных тел, разрушая там острыми окончаниями своих щупальцев вредоносные старческие образования и выбираясь наружу через дыхательные отверстия этих тел (Джеймс Уайт "Врач-убийца"). И совсем завирально выглядит описанное Чарлзом Шеффилдом существование плавающих океанских прудовиков массой в миллионы тонн, пусть даже они снабжены ртами по всей поверхности своих тел ("Летний прилив"). Слабо дорасти им до такой массы, намного раньше с голоду придется помереть. Не доводит гигантизм до добра, ох, не доводит!

Большинство изложенных возражений можно высказать по поводу существования живых многокилометровых морских левиафанов-паромов. Они вмещают полтысячи и больше грузовых фургонов и других автомашин будущего лишь в одном своем предпищеварительном мешке из двух имеющихся, располагают несколькими палубами с многочисленными каютами для пассажиров и команды, несут на своем теле и внутри него надстройки, лифты и другие сооружения (Джон Де Ченси "Космический дальнобойщик"). Даже сам автор иронично спрашивает себя, как же долго по этому существу должен проходить нервный импульс, как отводится излишнее тепло из лежащих в его глубине тканей? К этому можно добавить вопросы о том, как кислород распространяется по телу левиафана, способны ли живые ткани выдержать тяжесть собранной на ограниченной площади внутренностей тяжелой техники с грузом. На таком фоне стоит удивляться заботе о предотвращении ныряния такого живого "парома" путем его оснащения многочисленными пузырями с газом по бокам, хотя и в этом, и других романах о Космостраде правдоподобные детали часто перемешаны c нарочито невероятными. Ирония и юмор прекрасно дополняют такую необычную смесь.

Еще один пример нереального биомасштабирования - растущие со дна покрывающего всю планету океана колоссальные сверхдеревья обхватом до десятков километров в романе Джека Чалкера "Цербер: волк в овчарне". Пожалуй, первая из проблем таких гипотетических деревьев - это выживание в зоне прибоя. Набегающие волны несут с собой заметную кинетическую энергию, которая прикладывается к стоящим на их пути малоподвижным препятствиям и резко возрастает во время штормов. Что при этом получается, хорошо известно почти всем: даже крепкие береговые скалы не выдерживают такой обработки и с течением времени разрушаются, превращаясь сначала в камни, затем в гальку, а в конце - в песок, и формируя самые разные прибрежные пляжи. Живые ткани деревьев по прочности уступают камню, им сложно выдержать без повреждений воздействие штормовых волн. Поэтому на Земле незащищенные от волн побережья заняты деревьями в основном в тропиках, где разрушительные последствия периодических штормов компенсируются быстрым возобновлением растительности, а донные растения представлены преимущественно гибкими водорослями, но не массивными деревьями. Вторая проблема - давление тяжелой высокой кроны на несущий ствол (или стволы). Начиная с некоторой высоты, оно приближается к пределу прочности тканей дерева, что ограничивает его максимальную надводную высоту, даже если основная часть ствола находится в воде, имеющей примерно ту же плотность и нейтрализующей давление этой подводной части из-за близкой к нулю плавучести. По этой причине живые деревья на Земле лишь иногда превышают 100 метров в высоту, и то в малоснежных и защищенных от сильных ветров местах, а самые высокие цельнодеревянные постройки столь же редко переваливают за это значение. Для планет с меньшей силой тяжести на поверхности предельная высота деревьев и зданий из дерева будет несколько выше, но не так уж намного из-за увеличения ветровой нагрузки с ростом. Третье осложнение - крона, ствол и корни должны обмениваться между собой растворами минеральных веществ и продуктов фотосинтеза. Подобный обмен основан на осмотических и капиллярных процессах, отличающихся невысокой скоростью, которой может оказаться недостаточно при значительных перепадах высоты между корнями и кроной и близких к земным длительностям суток и сезонов, чтобы обеспечить необходимую цикличность. Четвертое - размножение сверхдеревьев, по словам автора опыляемых летающими существами и, видимо, дающих какие-то семена или плоды. Эти семена или плоды должны быть плотнее воды, чтобы попадать на дно океана и прорастать там. Чтобы росток смог достичь поверхности воды с больших глубин, семя или плод должны нести огромный запас питательных веществ и иметь немалые размеры. Такой способ не может развиться под водой, для него требуется произрастание на суше, по крайней мере, поначалу. Намного вероятнее, что такие сверхдеревья могли бы размножаться вегетативным путем, отростками от корней, для чего к ним из кроны опять же должны поступать питательные растворы.

Похожие соображения по прочности и скорости обменных процессов применимы к многоуровневой сухопутной растительности, занимающей до километра сверху вниз (Алан Дин Фостер "Между-мир"), ползающим по побережью в симбиозе с животными формами живым квазирастительным "коврам" толщиной до 800 метров (Джеймс Уайт "Большая операция"). Или к такой же высоты мюирам, рядовым деревьям Рощи Богов (Дэн Симмонс "Падение Гипериона"), тысячелетнему полумильному дереву, символу и защитнику клана (серия "Лиад" Шарон Ли и Стива Миллера), к высоченным деревьям-поселкам высотой во многие сотни метров (Роберт Янг "Срубить дерево"). Основное отличие в том, что на суше растения должны выдерживать воздействие ветра, дождя или снега, но не волн, и предельная высота отсчитывается в этом случае от грунта, а не от поверхности океана. Венерианские деревья (Альфред Ван Вогт "Мир Нуль-А") невозможны как по своей высоте (900 метров), так и по условиям на поверхности Венеры, исключающим существование привычных нам растений и неизвестным автору на момент написания романа. Трехкилометровый Древодом не слишком поражает своей высотой, зато является единственным растением на немалой планете, покрывая три континента, два океана, пять морей и тысячи островов, регулируя погоду, сдерживая цунами, усмиряя вулканы, поворачивая вспять ледники, добывая минералы, орошая пустыни, сглаживая горы. Он же предоставляет возможности для существования бессчетного множества живых существ (Иэн Бэнкс "По ту сторону тьмы"). Не просто растение, а целая живая терраформирующая система. Хотя Джек Шарки справедливо подчеркивает в рассказе "Вопрос протокола", что подобная система была бы биологически неустойчивой. Что тогда говорить о "стреляющих" симбиотических мегадеревьях, оцениваемых по высоте в 6,5-8 км (Клиффорд Симак "Роковая кукла")! До пяти километров в высоту занимает также сплошная многоярусная растительность планеты Траванкор (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом"), но в этом случае автор оговаривает меньшую силу тяжести на ее поверхности, немного поднимающую предельную высоту, хотя, конечно, не до такой величины. Но Мировое Древо с диаметром ствола восемьдесят километров, выходящее верхушкой в верхние слои атмосферы, все равно глядит на всех них свысока (Дэн Симмонс "Эндимион"). Автор, конечно, тот еще фантазер. И как он не приспособил это Древо под космический лифт?

В открытом космосе вдали от крупных небесных тел исчезают связанные с гравитацией ограничения. Поэтому они не действуют в случаях свободно летающих вымышленных супердеревьев длиной в десятки километров, якобы развившихся естественным путем (Ларри Нивен "Интегральные деревья", "Дымовое кольцо") или выведенных искусственно (Майкл Суэнвик "Вакуумные цветы"). Следующий масштаб - орбитальный лес, биологическое кольцо или сфера вокруг звезды, способное приютить неисчислимые толпы людей и других разумных существ (Дэн Симмонс "Восход Эндимиона"). Тем не менее скорости капиллярных и осмотических процессов должны оставаться для них примерно теми же самыми, они определяются в основном физико-химическими свойствами жидкостей и растворов. Это заставляет усомниться в возможности существования подобных растений, для роста и существования которых потребовались бы намного более высокие скорости обмена водными растворами.

С перечисленными биофизическими ограничениями слишком расходится описание параллельного мира на расстоянии одиннадцати световых лет с условиями, аналогичными земным. Там существуют люди, животные, птицы и растения привычных для нас пропорций, но все в десять и более раз крупнее (Мюррей Лейнстер "Земля гигантов"). Сам автор прекрасно понимает это, когда пишет, что встреченный в этом мире человек, по меньшей мере, вдесятеро выше пилота затянутого в этот мир суборбитального земного космоплана. Значит, его мышцы, как минимум, вдесятеро толще и во столько же раз длиннее, что дает тысячекратное превосходство в силе. Такой человек не "смог бы ни ходить, ни стоять". Подобная возможность рассматривается просто как чисто умозрительная, без какого-либо разумного объяснения, хотя в том же романе говорится, что высота зданий в ином мире ограничивается прочностью дерева и стали, используемых в качестве строительных материалов. По той же причине самолеты в этом мире не строятся. Тем не менее, растущие там деревья во столько же раз выше земных! То есть для неживых предметов прочностные ограничения действуют, а для живых организмов, даже того же происхождения, - почему-то нет. Вот такая совсем уж выборочно-противоречивая фантастика.

Масштабирование в противоположном направлении встречается гораздо реже, хотя этот прием использовал еще Джонатан Свифт в тех же "Путешествиях Гулливера". В написанном по киносценарию романе Айзека Азимова "Фантастическое путешествие" нейрохирург и медсестра в составе экипажа уменьшенной в миллион раз миниподводной лодки проходят с приключениями по кровеносной системе пациента до угрожающего его здоровью тромба в мозгу и разрушают его, выбираясь затем обратно. В основе сюжета лежит гипотетическая возможность уменьшения размеров всех атомов объекта. Размеры атомов определяются главным образом силами фундаментальных взаимодействий и их балансом. Уменьшение атомных масштабов означало бы настолько существенное изменение интенсивностей этих сил и их соотношений, что привычный мир, возможно, не смог бы существовать или, по меньшей мере, выглядел бы совсем по-другому. По той же причине невероятно уменьшение людей до размеров области, занимаемой электроном (Ромен Фредерик Старлз "Микро-Вселенная").

ЧЛЕНИСТОНОГИЕ ПОД ЛУПОЙ

Фантасты давно допускают существование в космосе иных разумных цивилизаций, а многие из них соглашаются с возможной разумностью негуманоидных рас, в том числе происходящих от членистоногих или похожих на них существ. Из опыта человеческой эволюции следует, что "разумные существа не могут быть очень маленькими, существует предельный минимальный размер мозга" (Артур Кларк "Космическая Одиссея 2001"). Вряд ли удастся сохранить человеческий разум в обитающих в воде существах размером с простейших (Джеймс Блиш "Поверхностное натяжение") или достичь похожей разумности в объединенном сознании подобных мельчайших организмов (Айзек Азимов "Немезида"). Поэтому для вымышленных мыслящих членистоногих приходится предполагать слишком большие размеры. Возможно ли это? Типичный пример и, наверное, один из наиболее подробных, - инсектоидные транксы в цикле произведений Алана Дина Фостера о челанксийском содружестве. Выпишем приведенные автором основные сведения о них.

Транксы несколько меньше людей, в среднем полтора метра в длину для самцов. Их тело обладает двусторонней симметрией. Туловище тройное, состоит из удлиненного брюшка и двойной груди, сверху располагается двудольная голова, спереди напоминающая очертаниями стилизованное человеческое сердце. На спине брюшка имеются две пары зачехленных рудиментарных крыльев. Транксы - прямоходящие существа, при ходьбе держат вертикально грудь и голову, ходят на четырех нижних конечностях, крепящихся к горизонтально располагаемому брюшку. Похоже на кентавров. Верхних конечностей четыре, самая верхняя пара крепится к верхней груди (головогруди), она короче остальных и служит руками. Отходящие от нижней груди средние конечности обычно используются как дополнительные руки, но при необходимости могут действовать как ноги, в этом случае транкс достаточно быстро передвигается в горизонтальном положении, подобно своим далеким предкам. Все конечности тонкие и суставчатые, могут использоваться при чистке тела, их сочленения уязвимы к сильным ударам. Наружный покров состоит из хитина и служит жестким и прочным внешним скелетом. Цвет хитина - голубой для самцов и аквамариновый для самок, с возрастом он темнеет. Подростковый покров сбрасывается при переходе к взрослому состоянию. В обычных условиях транксы не нуждаются в одежде, но могут носить на теле сумки для мелких вещей, украшения и инкрустации. Обладают отличной плавучестью в воде. Дышат они воздухом через восемь спикул, их система кровообращения - открытая, "кровь" красновато-зеленая. При переломе конечности транкс может истечь "кровью", но на поврежденных сочленениях она коагулирует.

Основные органы чувств располагаются на голове - два больших фасеточных глаза и пара чувствительных перистых антенн. Ночное зрение транксов лучше, чем у людей, из-за давнего приспособления к жизни в подземных ульях. На голове спереди есть четырехстворчатый рот со жвалами для размельчения принимаемой пищи. Транксы могут питаться многими продуктами человеческой кухни, хотя их вкусовые пристрастия отличаются от людских. Имеется орган речи с голосовыми связками, речь включает щелчки, посвистывание и шипение. Низкий транксийский язык прост и даже примитивен, высокий транксийский используется в качестве литературного, изысканного и научного, однако оба отличаются от человеческих языков четкой логикой. Смех обозначается особым свистом, дополняемым щелчками жвал при эквиваленте хохота. Другие щелчки соответствуют приветствию, иронии, раздражению, презрению. Согласие может подтверждаться кивком головы, перенятым у людей. При дружеском, любовном или торжественном приветствии транксы переплетают антенны. Для общения между ними и людьми обычно используется симворечь - смесь общеземного языка и доступных для человека звуков транксийского. Транксы способны быстро осваивать человеческий язык и говорить на нем, хотя земная речь кажется им ужасно нелогичной и противоречивой.

У транксов два пола, самки имеют яйцеклады и откладывают яйца. Между самцами и самками заключаются браки, хотя существуют внебрачные отношения. При заключении брака одна пара чехлов для крыльев вскрывается и крылья удаляются. Потомство транксов всегда кратно двум, выводится из яиц, в своем развитии проходит фазы личинки и куколки. Транксы произошли от общественных насекомообразных, поэтому возводят свое родство к общему улью. У их предков царицей улья была откладывающая яйца матка. Полное имя транкса - всегда составное, первый слог в нем обозначает собственно имя, второй - наименование семейства, третий - клана, и четвертый - улья.

Транксы не уступают человеку разумом, более того, они вышли в космос даже раньше людей. Совместно с людьми официально образуют равноправное содружество, во многом напоминающее общую цивилизацию, в которой люди и инсектоиды взаимно дополняют друг друга. Как и люди, транксы живут на множестве планет с похожей на земную атмосферой, в том числе на человеческих, но им больше нравится жаркий влажный климат. Поэтому, например, на Земле они создали населенные колонии в тропических экваториальных областях, взамен отдав людям прохладное и сухое возвышенное плоскогорье на своей главной планете. Их здания преимущественно строятся под землей. Транксы более спокойны и менее эмоциональны, чем люди, отличаются способностью быстро решать логические задачи и принимать решения в сложных ситуациях.

А теперь постараемся разобраться, что здесь не так. Многие взрослые земные насекомые, подобно некоторым другим семействам живых существ, носят прочный наружный покров, к которому изнутри крепятся мышцы и внутренние органы. Он обеспечивает превосходную защиту внутренностей и самого насекомого от повреждений и врагов. В то же время внешний скелет имеет серьезные недостатки. Первый из них - проблема роста, так как сплошной жесткий панцирь, единожды сформировавшись, не дает его носителю возможности увеличиться в размерах. Черепахи, например, решили эту проблему за счет сложной структуры панциря, включающего в себя зоны непрерывного роста, но менее продвинутые семейства живого мира не дошли до такого изобретения и вынуждены обходиться меньшим. Медленный рост подобных покровов, как и ежегодная линька других видов, не годятся для большинства инсектоидов с их относительно короткой жизнью. Кроме того, панцири с зонами роста строятся не так уж легко, и им нельзя придать все те разнообразные формы, которые можно наблюдать у насекомых. Все это значит, что их рождающемуся без панциря потомству необходимо как-то дожить до обладания собственной наружной защитой. Различные виды приспособились по-разному. При одном из способов почти весь рост переносится на стадию выводящейся из яйца незащищенной личинки, которая только и делает, что питается и растет. Достигнув определенной величины, личинка перестает есть, впадает в неподвижность и становится куколкой. На этой стадии из личинки и накопленных внутри нее запасов формируется взрослое насекомое с панцирем, которое через какое-то время выбирается из оболочки наружу. Его предназначение - не вырасти дальше, а, пользуясь своей защитой, дать жизнь следующему поколению, спарившись с представителем другого пола и отложив множество мелких яиц (если это самка). Большие потери яиц, личинок и куколок от хищников и других причин компенсируются многочисленностью потомства каждой пары взрослых насекомых. Их максимальный размер зависит от скорости переработки личинками корма и длительности стадии их развития. Последний обычно заметно короче минимальной из двух величин: общего среднего времени жизни насекомого и протяженности благоприятного для выведения сезона, чтобы не прерывался цикл воспроизводства в нормальных условиях.

Несколько иной способ использует ряд общественных насекомых, образ жизни которых связан с определенной специализацией различных членов общества. В их отдельной большой "семье" яйца может откладывать одна самка-матка, которая спаривается, допустим, раз в жизни с одним или несколькими из малого числа самцов-трутней. Эта матка почти не двигается и не добывает себе еду, а кормится подношениями составляющих большинство населения, не закончивших свое развитие рабочих особей, и по своему размеру, как правило, намного крупнее их. Выводящиеся личинки питаются кормом, добываемым не самостоятельно, а теми же рабочими, которые заодно защищают общественное гнездо, матку и потомство. Потери последнего здесь гораздо меньше, поэтому часто вполне достаточно одной матки на гнездо, а откладываемые ею яйца могут быть относительно крупными. У таких насекомых рост набирается как за счет яйца, так и за счет личинки, но максимальный размер ограничен теми же причинами. Взрослые общественные насекомые почти не растут, точно так же, как прочие, и они тоже мало похожи на своих озабоченных лишь едой личинок.

Происхождение транксов от общественных насекомообразных с единственной маткой-царицей улья не увязывается автором с примерно равной численностью их полов, отсутствием рабочих особей, меньшими размерами самок и малым размером откладываемых яиц. Дело в том, что откладывание яиц только одной маткой в улье (гнезде) или в равной мере всеми самками, составляющими примерно половину популяции, соответствует двум эволюционно сложившимся крайним типам воспроизводства насекомых. Переход от одного к другому, если и возможен, то лишь при наличии серьезных внешних причин, за большой срок и через множество промежуточных ступенек. К тому же при достижении транксами разумности их эволюционное развитие должно не поворачивать вспять, а останавливаться, по аналогии с человечеством. "Первобытный человек эволюционировал очень быстро, потому что он жил в суровой, непрерывно меняющейся обстановке. Но как только человек научился по собственному желанию изменять свою среду, он, естественно, перестал эволюционировать" (Айзек Азимов "Конец Вечности").

Упомянутое сбрасывание подросткового покрова совершенно невероятно, оно означает неминуемую гибель молодого транкса, потому что к наружному скелету должны крепиться все его внутренности. Если же под ним понимается освобождение от оболочки куколки, то это значит, что существенную часть своей жизни транкс проводит в неразумном состоянии, так как наделять разумом личинок и куколок нет смысла из-за предстоящего им глубокого превращения с образованием совершенно новых органов, включая голову и мозг. В таком случае после стадии куколки транкс выходит наружу полностью сформировавшимся физически, но с умом и навыками новорожденного, и ему требуется еще немало времени, чтобы повзрослеть и стать самостоятельным, как только что вышедшему из автоклава андроиду (Роберт Силверберг "Стеклянная башня"). Предки транксов должны были при этом полагаться на врожденные инстинкты и неосознанную помощь взрослых, воспитание их разумных потомков может происходить вполне сознательно. Но овладеть всеми навыками и умениями взрослого, научиться пользоваться разумом, пройти общее и профессиональное обучение и успеть поработать самостоятельно, и все это за один год после выхода из куколки (Алан Дин Фостер "Звезда сироты") - все же слишком сильное преувеличение и больше подходит малым неразумным насекомым, а не рослым мыслящим транксам.

Вторая проблема внешнего скелета - дыхание его хозяина. Жесткий наружный покров не дает эволюционно сформироваться органам дыхания типа легких, которые время от времени принудительно вентилируются сокращающимися и расслабляющимися мышцами и поэтому нуждаются в гибкости. Остается малоэффективный газообмен через отверстия-дыхальца путем взаимной диффузии газов между наружным пространством и внутренним объемом отходящих от дыхалец трахей. Диаметр дыхалец не может быть значительным, чтобы не ослаблять панцирь и предоставляемую им защиту, а диффузия идет тем медленнее, чем длиннее узкие трахеи. В итоге этот способ резко ограничивает предельные размеры насекомых, потому что при их увеличении кислород просто перестает доходить до лежащих в глубине тела тканей. Газы диффундируют быстрее при более высокой температуре, поэтому в земных тропиках насекомые вырастают крупнее, нежели в средних широтах, но в любом случае не более 30-35 см в длину вместе с крыльями. У насекомых с сегментированным брюшком эффективность дыхания может отчасти повышаться при взаимном смещении сегментов, обеспечивающем некоторый принудительный приток воздуха внутрь тела. Зависимость дыхания от диффузии приводит также к тому, что чем крупнее насекомое, тем больше в среднем вытянуто его тело, особенно у нуждающихся в повышенном снабжении кислородом летающих видов, тогда как представители мелких нелетающих видов чаще могут иметь округлую или даже близкую к сферической форму. Особо подчеркнем, что ограничение дыхания насекомых скоростью диффузии зависит лишь от плотности и состава атмосферы, а также температуры в месте обитания (не считая "внутренней" зависимости от диаметра трахей) и поэтому применимо к условиям не только Земли, но и любого другого небесного тела, имеющего пригодную для дыхания атмосферу. Обычно фантасты изображают условия на подходящих для заселения или уже заселенных людьми экзопланетах как схожие с земными, чтобы не усложнять колонизацию, а это подводит такие планеты под действие указанного ограничения. Кстати, отсутствие легких у транксов не дает возможности управлять вдохом и выдохом, поэтому описанное автором существование у них голосовых связок бессмысленно. Не зря же земные насекомые производят звуки совсем другими способами.

Открытая система кровоснабжения насекомых также использует взаимную диффузию, но не газов, а жидкостей, с некоторым влиянием движений тела, и гораздо менее эффективна по сравнению с закрытой, где кровь нагнетается принудительно. Недостатки открытой системы лишь подчеркиваются при увеличении размеров тела и его вертикальном положении, когда "кровь" с трудом доходит до головы.

Отсюда понятно, что инсектоиды с жестким наружным панцирем не имеют шансов достичь указанных для транксов размеров при обычных для человека условиях. Если в подобных условиях они по каким-то причинам превышают 30-35 см в длину, то с высокой вероятностью будут малоподвижными, плохо приспособленными к активной жизни и вряд ли смогут выжить. А при небольших размерах у них нет необходимости в эффективных системах дыхания и кровообращения, без которых крайне сложно развиться разуму, так как относительно крупный органический мозг берет на себя много функций и нуждается в повышенном и более надежном по сравнению с остальными тканями снабжении кислородом и питательными веществами. Поэтому возможность появления разума у инсектоидов практически исключается вследствие тех же проблем роста, дыхания и кровообращения, в противовес фантастической возможности появления на Земле разумных муравьев (Клиффорд Симак "Город"), термитов (Артур Кларк "Соседи") или мыслящих ядовитых бабочек, якобы пользующихся орудиями труда и губящих все человечество (Филип Дик "Разиня"). В этом отношении земные насекомые зашли в эволюционный тупик в своем развитии, но, правда, лишь с человеческой точки зрения. Прекрасная приспособляемость к самым разным условиям множества занимаемых ими экологических ниш говорит о том, что без разума им, возможно, даже лучше живется. Столь же мало шансов на разумность у экзопланетных насекомых (Джеймс Уайт "Скорая помощь"), мелких жесткокрылых "жуков" (Алан Дин Фостер "Дар никчемного человека") или месклинитов, живущих на планете с огромной меняющейся от экватора к полюсам силой притяжения и похожих на бронированных плоских гусениц (Хол Клемент "Экспедиция Тяготение").

Хотя большая часть рассуждений относится к транксам, почти то же самое можно сказать о многих других случаях описания инсектоидов-исполинов. В них обычно воспроизводятся как раз те особенности земных насекомых, которые на самом деле не позволяют достичь больших размеров и тем более разума. Это гигантские инопланетные инсектоиды (Джек Чалкер "Лилит: змея в траве", "Полночь у Колодца душ", Роберт Асприн "Боевая элита империи"), другие крупные летающие насекомые (Джеймс Уайт "Скорая помощь"), огромные мутировавшие разумные жуки-бомбардиры и прочие выросшие земные насекомые (серия "Мир пауков" Колина Уилсона). Или представители развитой иногалактической цивилизации - иане, гусеницеобразные существа длиной несколько метров с десятью парами ног-щупалец в первой фазе и похожие на громадных стрекоз с тремя парами крыльев, четырьмя ногами и обычными органами чувств во второй стадии их жизненного цикла (Джеймс Уайт "Космический госпиталь"). А скроенные по увеличенным лекалам земных членистоногих мыслящие кекропийцы, лотфиане и хайменопты (серия "Вселенная наследия" Чарлза Шеффилда) вряд ли могут иметь приписываемые им размеры и разум. Шеффилд, в отличие от многих других авторов, хотя бы понимал, что, если судить по примеру эволюции человека, разум требует для своего зарождения некоего минимального объема мозга. Но это совсем не означает, что представители претендующего на разумность вида смогут дорасти до соответствующих размеров, чтобы вместить такой мозг. Приведенные выше соображения заставляют усомниться в придуманном этим автором преимуществе мыслящих членистоногих, обладающих жестким внешним покровом, над разумными существами с внутренним скелетом по числу населенных ими планет галактики.

Несколько по-иному стоит отнестись к описанию крупных мыслящих инсектоидов-эмпатов с планеты Цинрусс (Джеймс Уайт, "Космический госпиталь" и последующие романы серии), развивавшихся в условиях малой поверхностной силы тяжести, которая вдесятеро ниже земной. Пониженная гравитация отчасти облегчает полет более крупных крылатых существ, но указанные выше проблемы роста и дыхания больших насекомообразных с внешним скелетом остаются. Привычные для них атмосфера и температура схожи с земными, судя по переносимости такими инсектоидами условий "земных" секторов космического госпиталя. Следовательно, скорость взаимной диффузии газов должна быть также схожей. Поэтому трудно согласиться с возможностью существования подобных организмов.

Объектами фантазии становятся также громадные мутировавшие от действия проникающей радиации пауки размером с человека (Роджер Желязны "Долина проклятий"), их столь же большие разумные собратья (Джеймс Уайт "Двойной контакт", серия "Мир пауков" Колина Уилсона). Джеймс Уайт почему-то называет их инсектоидами, хотя земные пауки образуют отдельный отряд подтипа паукообразных, наряду с насекомыми входящего в тип членистоногих. Придуманные им пауки владеют языком и речью, развили аграрную цивилизацию, строят корабли и планеры из дерева, других растений и выделений собственных тел, делают сети для ловли рыбы, другие орудия труда, пользуются луками со стрелами, и все это не зная металлов. Автор не указывает размеры таких пауков, но они крупнее цинрусскийцев и вчетвером способны без труда нести взрослую женщину в сплетенной сетке. В это трудно поверить, потому что для пауков с их экзоскелетом действуют те же самые ограничения по предельным размерам, как и для насекомых, из-за аналогичного устройства дыхания по типу диффузионного газообмена через дыхальца и трахеи. Дополнительные по сравнению с насекомыми легочные мешочки пауков дают даже меньший вклад, чем трахеи, и не меняют эти ограничения. Пауки Колина Уилсона, как и огромные скорпионы, насекомые и растения, возникли в альтернативном будущем на Земле вследствие вызванных действием радиации мутаций (в более поздних романах серии - под действием нематериальной жизненной силы). В результате они приобрели исполинские размеры, а некоторые виды - еще и разум с возможностью телепатически общаться между собой, а также подчинять себе мозг людей. Они властвуют почти всюду на Земле, обитая в оставшихся от человечества зданиях и сооружениях и пользуясь сохранившимися достижениями человеческой цивилизации. Все, что сказано ранее о предельных размерах и возможной разумности насекомых, полностью применимо к ним, как и к паукам Джеймса Уайта. Поэтому частный случай масштабирования членистоногих ради наделения их вымышленными мыслительными способностями возможен только в определенных пределах, в близких к земным условиях не превышающих нескольких десятков сантиметров со всеми лапками и крыльями.

ПРИЗАДУМАЕШЬСЯ

Совершенно иное направление биомасштабирования - гигантский разум различных обличий. Это, например, галактический мозг (Пол Андерсон "Генезис"), "энергетическое" существо, селящееся внутри планет и постепенно терраформирующее их (Джек Чалкер "Медуза: прыжок тигра"). Им может быть групповой разум планеты (Айзек Азимов "Край Основания") или громадный биологический мозг, состоящий из многих отдельных блоков (Луи Тирион "Несгибаемый коммодор"). Растительный вариант представляют связанные между собой единой корневой системой полуразумные псевдо-цветы (Клиффорд Симак "Все живое"), такого же масштаба лес (Алан Дин Фостер "Между-мир"). Водную основу используют разум населяющих планету и живущих в воде бесчисленных крохотных организмов-прокариотов (Айзек Азимов "Немезида"), покрывающий планету студенистый океан (Станислав Лем "Солярис"); океан, занятый сложноустроенной многоуровневой жизнью, способной накапливать, хранить и переносить на другие носители громадные объемы информации (Аластер Рейнольдс "Космический апокалипсис"); просто живой всепланетный океан, рассылающий через космос частички себя, чтобы засевать другие планеты (Клиффорд Симак "Планета Шекспира"). За время своей жизни таким разумам приходится решать самые различные задачи, поэтому они по необходимости включают в себя разнородные элементы. Чтобы претендовать на статус разумности, скопление каких-то элементов должно, помимо всего прочего, совместно или координированно реагировать на изменения внешних условий или внутренней среды, для чего им требуются цепи передачи информации. Пересылаемая информация должна приниматься вполне определенным кругом элементов-адресатов и при этом оставаться достаточно актуальной, т.е. подобные цепи обязаны обеспечивать приемлемую адресность и скорость передачи, иначе скопление разобьется на несколько относительно независимых частей. Возможно, именно последнее произошло с вымершими огромными земными динозаврами, у которых, похоже, в дополнение к головному мозгу существовал развитый крестцовый нервный узел.

В живых организмах на Земле сигнальная и управляющая информация передается от нейрона к следующему нейрону в виде электрохимических нервных импульсов, бегущих по удлиненным отросткам-аксонам со скоростями от единиц до чуть выше сотни метров в секунду (с учетом преодоления синаптических промежутков). Этого хватает для животных размерами до нескольких метров, уже киты с их десятками метров длины выглядят недостаточно быстрыми, а жившие в прошлом гигантские динозавры, вероятно, были и вовсе неповоротливыми из-за еще меньших скоростей распространения импульсов в их менее совершенных нервах. "Синаптический путь у них в сотни метров и элементарная мысль формулируется по нескольку минут" (Аластер Рейнольдс "Дом Солнц"). Пока аналогичный импульс дойдет до места в пятикилометровом "змее Мидгарда" (Джеймс Уайт "Чрезвычайные происшествия"), его дальние секции просто устанут ждать. Биомозг планетных размеров, где собраны "миллиарды километров соединительных волокон, бесчисленное количество блоков" (Луи Тирион "Несгибаемый коммодор") никак не мог бы действовать быстро и согласованно. Следовательно, размеры биологических разумов не могут быть неограниченными. Подобное ограничение размеров справедливо даже для компьютерного сознания: если оно собирается соображать быстро, ему не подходят распределенные системы (Аластер Рейнольдс "Префект").

В растениях нервных сетей нет, и хотя возбуждение в них отчасти также имеет электрохимическое происхождение, а отчасти основано на перепадах давления, скорость его распространения еще ниже. "Человеческий мозг работает со скоростью электрохимических реакций, а дерево функционирует со скоростью биологических процессов обмена веществ и разложения" (Майкл Суэнвик "Вакуумные цветы"). Поэтому нет особых оснований верить в существование полуразумных деревьев (серия "Лиад" Шарон Ли и Стива Миллера). Воображаемый квазирастительный разум в теле "ковра" заявляемых субпланетарных размеров (Джеймс Уайт "Большая операция") был бы страшно медлительным и неспособным к достаточно быстрым действиям, а двусторонний разговор человека с похожим разумом в обычном темпе (Клиффорд Симак "Все живое") просто нереалистичен. Столь же невозможно существование автономных, быстро меняющих форму и двигающихся с высокими скоростями рецепторов-эффекторов, управляемых биотоками такого растительного мозга на расстояниях до десятков и сотен метров от поверхности его внешнего покрова (Джеймс Уайт "Большая операция"). Отдельный нерешенный автором вопрос - откуда берется энергия для движения таких инструментов и оказания ими результативного механического воздействия на тело "ковра" или на его живых и неживых противников. Разумные микоиды Кена Маклеода ("Стечение обстоятельств") тоже думали бы невыносимо медленно, но они хотя бы не общаются с людьми в привычном для них темпе.

Применять в океане свет в качестве самого быстрого способа передачи информации можно лишь на близких расстояниях из-за его заметного затухания и рассеяния в воде. Для тех же целей в воде или в среде с ее большим содержанием удобнее всего использовать высокочастотные звуковые импульсы, как это превосходно научились делать дельфины и киты. Скорость звука в чистой воде составляет менее полутора километров в секунду, слегка изменяясь в зависимости от температуры, примесей и концентрации растворенных веществ. Избирательность передачи информации можно обеспечить варьированием длительностей, несущих частот и модуляций импульсов. Здесь предельный размер возможного разума выше, хотя при диаметрах планет в несколько тысяч километров скорость звуковой передачи информации и диапазон частот звука также привели бы к недопустимому замедлению его реакции. В случае размещения "энергетического" разума в недрах твердой непрозрачной планеты для передачи информации опять же ограниченно годятся лишь высокочастотные звуковые колебания со скоростью распространения, недостаточной для функционирования такого существа как целого.

Видно, что максимальный размер любого разума ограничивается доступной скоростью информационного обмена через известные каналы связи. В этом отношении компьютерный интеллект имеет огромное преимущество, так как скорости распространения электронного возбуждения в конденсированных средах приближаются к скорости света. С ним может конкурировать лишь состоящий из сгущений межзвездного газа мыслящий облачник (Иэн Бэнкс "Алгебраист"), хотя при его поперечнике около одного светового года даже скорость света недостаточна для быстрых реакций. Наверное, по этим причинам для объяснения действия гигантских биологических разумов авторы вынуждены явно или неявно привлекать телепатию, причем те же требования заставляют считать ее мгновенной, как у Джека Чалкера в серии упомянутых романов "Ромб Вардена". Итог тот же самый, как с масштабированием летающих существ - одно фантастическое допущение с необходимостью тянет за собой следующее. Ну, а сеть мгновенной связи через световые годы между живым океаном и рассеянными им по другим планетам его колониями (Клиффорд Симак "Планета Шекспира") - это даже для фантастики чудеса, которые "чудесатее" всех прочих. Когда же в конце романа Боба Шоу "Судный день Орбитсвиля" в действие вступает мыслящая Вселенная, то, по продиктованному верой замыслу автора, всякая логика и любой другой разум должны умолкнуть, уступая дорогу сверхъестественному и непознаваемому. Согласиться с этим трудно, потому что видимый размер нашей Вселенной в десятки миллиардов световых лет никак не вяжется с предположением о ее разумности, как только мы вспомним о пределе скорости света, составляющей менее трехсот тысяч километров в секунду.

НЕ ПОДДАЕТСЯ ЛЕЧЕНИЮ

Романы Джеймса Уайта об универсальном космическом госпитале посвящены деятельности воображаемого многопрофильного лечебного комплекса, предназначенного для излечения множества самых разных видов разумных существ, входящих в обширную галактическую федерацию или потенциально способных войти в нее. Редкостно широкое разнообразие описываемых автором видов, их предполагаемого образа жизни и поведения приводит к довольно объемистому набору биологически невозможных или маловероятных ситуаций.

Обитающие на планете с тяготением, вчетверо превышающим земное, и семикратно более высоким атмосферным давлением худлариане имеют приземистое строение, высокое внутреннее давление и повышенную скорость обмена веществ ("Космический госпиталь" и последующие романы цикла). Их массивное тело опирается на костяшки шести толстых коротких щупальцеобразных заканчивающихся пальцами конечностей, которые могут служить и ногами, и руками. Утверждается, что эти конечности потребляют 80% процентов всей вырабатываемой телом энергии. Это явное недоразумение, так как масса тела должна приходиться на работающие преимущественно на сжатие сочлененные кости конечностей и отчасти скелета, что никак не может вызвать значительных затрат энергии, особенно в покое. Ну, а если бы конечности худлариан были бескостными, высокое тяготение заставило бы их тела принять форму лепешки или чего-то похожего, как у наших осьминогов на суше. Худлариане к тому же разумны, и их мозг нуждается в более существенной, чем жалкие единицы процентов, доле кислорода и питательных веществ, учитывая не менее значимые потребности прочих внутренних органов. Поэтому приведенное в романе "Межзвездная неотложка" обоснование ампутации атрофированных конечностей худлариан в их старости необходимостью перераспределить кровоток в пользу других органов выглядит сильно надуманным.

Колесники (драмбоны) - изображенные в романе "Большая операция" фантастические существа, обитающие в морях вымышленной планеты Митбол (Драмбо). Они разумны, имеют форму больших полужестких бубликов и используют естественную гравитацию планеты ради циркуляции жидкостей в своих организмах, для чего вынуждены непрерывно катиться по морскому дну, надувая в каждый момент находящуюся сверху часть тела, либо искусственно вращать свои тела в случаях пребывания на одном месте. Это значит, что они не могут спать, чтобы разгрузить свой мозг от накапливающихся новых впечатлений и упорядочить их в памяти. Мозг колесников распределен по их телу, поэтому возможность поочередного сна отдельных его частей, как у дельфинов, неясна. Полужесткий тор колесника сам по себе может катиться без заметных затрат энергии лишь по твердому дну и под горку. Даже ровное песчаное морское дно потребует приложения дополнительной энергии на деформацию песка под массой катящегося тела. Подъемы морского дна или участки ила для такого бублика окажутся непреодолимыми препятствиями, а более-менее заметное углубление на дне послужит ловушкой, попадание в которую будет грозить гибелью от истощения из-за невозможности выбраться. О регулировке плавучести тела или каких-либо органах, которые помогали бы справляться с такими случаями, ничего не говорится. Кроме того, можно сказать, что центр тяжести движущегося колесника всегда лежит выше точки опоры, т.е. он вынужден постоянно поддерживать неустойчивое равновесие. Для этого его вращение должно быть достаточно быстрым, аналогично движению циркача-эквилибриста на моноцикле. Стоит замедлиться вращению по той или иной причине или запнуться на камешке, как равновесие будет потеряно, и большой живой бублик завалится на бок, что должно привести его к гибели. Выпрямляемые в противоположном направлении для поддержки равновесия внутренние щупальца в этих случаях не могут помочь, потому что их масса намного меньше массы остального тела. Вместо них гораздо полезнее были бы ластообразные придатки, позволяющие компенсировать потерю равновесия скоординированными взмахами, перемещающими воду. Автор предполагает, что эти существа возникли в зонах прибрежного прилива, где существовали вертикальные кольцевые водяные течения. Но такая возможность практически исключается из-за неустойчивости подобных вихрей в гравитационном поле, приводящей к их распаду за достаточно короткое время в широком диапазоне внешних условий. Следовательно, указанная причина появления колесников как отдельного вида явно неправдоподобна. Распределенное строение мозга означает, что более-менее сложное поведенческое или абстрактное решение требует многократных пробегов нервного возбуждения на сравнительно большие расстояния между удаленными друг от друга нейронами или их аналогами, поэтому его реакция будет замедленной, и колесники должны проигрывать соперничество с более шустрыми видами, имеющими компактный мозг. Поэтому выживание колесников в описанных автором условиях можно смело ставить под сомнение, они забавны как выдумка, но не более того.

Кстати, столь же замедленной реакцией должны отличаться "змей Мидгарда" ("Чрезвычайные происшествия"), мимикристы СРТТ ("Звездный хирург") и ТОБС ("Звездный врач"), несмотря на приписываемую последнему виду эмпатию. То же самое относится к представителям совершенно иной инопланетной цивилизации лудильщиков (тинкеров), становящимся разумными лишь при объединении друг с другом с помощью отростков-антенн множества небольших летающих существ (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", "Небесные сферы"). Аналогичная ситуация реализуется с составляемыми из трех совершенно разных частей мыслящими аборигенами с планеты Дидона (Пол Андерсон "Мятежные миры", "День, когда они возвратились"), потому что образующийся в каждом таком случае коллективный мозг также распределен, а не компактен. Это ставит серьезный барьер на пути организмов с коллективным разумом, которые составлялись бы из многих похожих частей, как жучки-тельфиане (Джеймс Уайт "Космический госпиталь"), шнурообразные агрегаты из неразумных по отдельности свивающихся компонент (Грег Бир "Наковальня звезд") или мозга планетных размеров (Луи Тирион "Несгибаемый коммодор").

Невероятной кажется толщина панциря шестилапых крабообразных амфибий мельфиан-ЭЛНТ, достигающая 13 см, при том, что ростом мельфиане значительно уступают человеку (Джеймс Уайт "Звездный врач"). Хочется тут же спросить: остается ли внутри столь толстого панциря место для внутренних органов, которые в том же романе приходится оперировать хирургам? И в состоянии ли отдельный мельфианин самостоятельно носить свой увесистый панцирь на суше, где вода не облегчает действие гравитационного притяжения планеты на тело, как в океане?

Треугольные отверстия в раковинах улиткообразных ЭГКЛ для их выдвигающихся манипуляторных конечностей (Джеймс Уайт "Чрезвычайные происшествия") - это неверное решение, как давно знает земная техника. В острых углах таких отверстий материал испытывает дополнительные напряжения, в них часто зарождаются трещины. Треугольное сечение щупалец маловероятно, так как при одинаковой площади будет проигрывать круглому по прочности на изгиб. Следовательно, и отверстие будет использоваться не полностью, и прочность раковины меньше. Возможно, в этом причина отсутствия таких отверстий в раковинах земных существ, а уж если встречается приближение к треугольной форме, то обязательно в комбинации со скругленными углами.

Интересно проследить за эволюцией обитающих в воде тринадцатиметровых чалдеров-АУГЛ с планеты Чалдерскол ("Космический госпиталь" и последующие романы серии). В первом романе их пищей являются зеленые водоросли, растущие в наполненной водой палате, где они находятся на лечении. Далее в их пасти оказываются многочисленные острые зубы, расположенные в несколько рядов. В романе "Большая операция" один из чалдеров весьма действенно использует эти зубы, буквально перекусывая пополам морского обитателя, напавшего на плывущего в легком скафандре хирурга-человека Конвея. В романе "Галактический шеф-повар" чалдеры - уже настоящие хищники, предпочитающие ловить свою добычу живой в ходе ее преследования.

Примерно так же не повезло разумной низкотемпературной расе СНЛУ, представители которой дышат метаном и не переносят повышенных температур, испаряясь уже при ста двадцати градусах ниже нуля. По неприспособленным для них помещениям госпиталя они могут передвигаться только в термоизолированных холодильных камерах на гусеничном ходу ("Звездный врач"). А в романе "Звездный хирург" уточняется, что жить они предпочитают при температуре плюс пять градусов абсолютной шкалы (или минус двести шестьдесят восемь градусов более привычной шкалы Цельсия). Вот только при такой температуре метан находится в твердом состоянии, как впрочем, и все другие газы, за исключением гелия. Понятно, что дышать метаном (или чем-то еще) при этих условиях, мягко говоря, затруднительно, а гелий является инертным газом и в процессах дыхания может играть только роль пассивного балласта. Так что совершенно неясно, чем дышат СНЛУ и могут ли они дышать в принципе. Может быть, верной стоит считать приведенную в романах "Большая операция" и "Скорая помощь" версию, по которой наиболее предпочтительная температура для жизни этих низкотемпературных созданий - минус сто пятьдесят градусов, когда некоторые газы, в том числе метан, еще не сжижаются. Но эта версия тоже не окончательная: в более позднем романе "Галактический шеф-повар" вновь утверждается, что сложнейшая минерально-жидкостная структура тела СНЛУ разлагается уже при восемнадцати градусах выше абсолютного нуля (минус двести пятьдесят пять по Цельсию), когда на самом деле почти все вещества находятся в твердом состоянии (Роберт Силверберг "Через миллиард лет"). Немного запутался Джеймс Уайт в своих выдумках.

Совсем иная история произошла с существами типа ААЦЛ. В первом романе серии "Космический госпиталь" - это неразумные домашние животные расы вододышащих крепеллиан-АМСЛ, имеющие шесть мощных шестиметровых щупалец, оканчивающихся крепкими когтями. Оставшийся в результате столкновения без погибшего хозяина и попавший в технический центр управления госпиталя ААЦЛ разбушевался и во всю мощь крушит аппаратуру регулирования гравитации в помещениях, пока начинающий врач Конвей не убивает его, наступив на горло своим мирным принципам. Но уже в следующем романе "Звездный хирург" и далее ААЦЛ - дышащие углекислым газом и способные передвигаться разумные растения, далекие потомки мигрирующих овощей. Они питаются во время сна, сажая себя на это время в удобренный грунт.

Скептически нужно относиться к самой возможности существования насекомых и птиц в атмосфере планеты, вращающейся настолько быстро, что из-за деформации центробежными силами ее форма напоминает две сложенные вместе суповые тарелки, а поверхностное притяжение на полюсах и экваторе отличается в двенадцать раз ("Скорая помощь"). Даже если предположить, что планета при этом не разлетится на части, в ее атмосфере должны непрерывно дуть чудовищные ветры (Чарлз Шеффилд "Восхождение") из-за того, что составляющие атмосферу газы имеют малую вязкость и отстают в своем движении от поверхности. Летать там могут только пыль, песок, небольшие камешки, но не насекомые или птицы. Полет по ветру тоже не спасает, так как при огромных скоростях движение газов крайне неустойчиво, в нем все время образуются и распадаются вихри, как это случается в виде циклонов даже на Земле при относительно невысоких скоростях ее углового вращения. Под действием кориолисовых сил такие вихри отклоняются к высоким широтам планеты, захватывая околополярные области. Не получится там выжить у насекомых и птиц, они даже не появятся и не разовьются в таких условиях.

Слепыши-ЦПСД имеют круглые мягкие тела метрового диаметра с поперечным сечением в виде уплощенного овала и широким ртом в его передней части. Из середины рта выходит длинное тонкое жало, служившее их предкам для защиты. Органы чувств у них отсутствуют, за исключением мозолевидных тактильных образований сверху и снизу тела размером от горошины до подушечки человеческого пальца. Образования снизу служат также для передвижения. Весь окружающий мир слепыши познают через осязание, сводя любые внешние воздействия к воспринимаемым ими механическим вибрациям. Постепенно они создали разнообразные преобразователи и усилители, позволившие расширить их возможности чувствовать, затем машинную цивилизацию, стали строить летающие в гиперпространстве космические корабли (Джеймс Уайт "Скорая помощь").

Мешает поверить такому прогрессу слепышей неприлично малое пространственное разрешение осязательного тракта. Пусть это разрешение составляет небольшую долю от размера наименьшего тактильного пятна, что будет примерно равно 1 мм. Для сравнения, в зрительном канале человека предельное линейное разрешение достигает 0,0035 мм, исходя из плотности колбочек в желтом пятне сетчатки. Столь высокой остроте дневного зрения благоприятствует яркое видимое солнечное излучение, подсвечивающее наблюдаемые предметы и в результате рассеяния попадающее в глаз, наряду с фотобиохимической активностью такого излучения, способной вызвать формирование отклика фоточувствительных клеток сетчатки. Одновременно такие клетки изолируются лежащими перед ними прозрачными в видимой области тканями глаза от еще более активной в этом отношении ультрафиолетовой части спектра. В сумме эти качества обеспечивают чрезвычайно высокую чувствительность и, как следствие, "дальнобойность" зрения. Слуховой канал, как известно из экспериментов с летучими мышами, способен достичь разрешения порядка 0,05 мм, правда, в неслышимом для человека ультразвуковом диапазоне и на близких расстояниях. Максимальное число необходимых каналов передачи информации и число нейронов мозга для ее обработки зависит от линейного разрешения примерно обратно пропорционально его квадрату, но не превышает полного количества чувствительных элементов. Последнее можно оценить величиной не более чем несколько миллионов для осязания слепышей, считая для простоты чувствительной всю поверхность их тел. Для зрения общее число палочек и колбочек в глазу может превышать сто миллионов. По этим причинам надеяться на эквивалентную и полную замену зрения и слуха осязанием значит проявлять безудержный и необоснованный оптимизм. Отсюда же следует, что тактильный канал не предъявляет столь серьезных стимулов к развитию разделов мозга, заведующих обработкой сигналов от внешнего мира, как зрительный или даже слуховой каналы, и описанное автором развитие слепышей очень даже сомнительно. Дополнительное, но тоже решающее преимущество зрения и слуха - это, конечно же, их дистанционный характер, по сравнению с осязанием они действуют на удалении, не подвергая лишней опасности их обладателя. Так что вряд ли располагающие единственным чувством слепыши смогли бы выжить в конкуренции с более оснащенными видами. Заметим, что слух выходит на первый план лишь при затрудненном зрении, как под землей для кротов и других подземных жителей со слабым или отсутствующим зрением или у летучих мышей в сумерках и ночью. Им также охотно пользуются водные существа из-за меньшего затухания звука в воде по сравнению со светом (Дэвид Брин "Звездный прилив").

Удивляет обнаружение переносным медицинским сканером сложных костных структур внутри тела цинрусскийца-ГНЛО, который является похожим на огромную стрекозу инопланетным инсектоидом (Джеймс Уайт "Галактический шеф-повар"). И это наряду с тем, что всюду в романах о космическом госпитале автор подчеркивает экзоскелетное строение тела этих инсектоидов. Ведь внешний скелет принимает на себя все опорные функции, в том числе поддержание внутренних органов тела, что исключает необходимость в каких-либо костях внутри.

В описании операции на внутренних органах раненого инопланетного паука сомнения вызывает истечение из ран крови и лимфы по отдельности, так как у земных пауков (и насекомых) внутренняя жидкость одна, и это гемолимфа. У них нет также развитой сети кровеносных сосудов, как может показаться из того же описания, есть лишь короткие открытые артерия и вена с примитивным сердцем между ними. Иначе, как с юмором, нельзя относиться к ситуации, когда предводитель пауков сдергивает с плеча лук, чтобы выпустить стрелу ("Двойной контакт"). Можно допустить, что плечевым считается ближайшее к туловищу сочленение одной из передних конечностей. Но как место для размещения лука, плечо у земных пауков, а, возможно, и у их инопланетных аналогов, просто отсутствует из-за их анатомии.

Персонаж романов Джеймса Уайта "Звездный хирург" и "Окончательный диагноз" - живущая внутри организованная разумная колония вирусоподобных частиц, исполняющая роль личного врача, который непрестанно и достаточно квалифицированно заботится о здоровье своего хозяина, вплоть до полного обновления всех клеток его организма в случае подступающей старости. Однако опыт такого врача исчерпывается тем сроком, в течение которого он сосуществует со своим хозяином, поэтому реакции врача на новые ситуации могут оказаться не совсем адекватными, так, он препятствует излечению старческого рака кожи своего первого хозяина - Лонвеллина-ЭПЛХ, который запоздал со своим омоложением. Затем, попав в тело только что перенесшего тяжелое пищевое отравление и тяжелые травмы четырехлетнего мальчика-человека Хьюлитта, исцеляет его и старается поддерживать в нем прекрасное здоровье. Его действия включают в себя поддержание здорового состояния хозяина вплоть до вызова квазиаллергических реакций на любые поступающие лекарства или сопротивления отторжению от тела любых его частей, например, выпадению молочных зубов.

Последняя реакция должна была бы сделать из Хьюлитта нестриженого бородатого человека с длиннющими ногтями и массой отшелушенных и все же держащихся на теле кожных чешуек. В первом из этих двух романов разумными являются все такие личные врачи, во втором - только один-единственный из них, перенесший неустановленную мутацию. Улетая из космического госпиталя на корабле тельфиан, это вирусоподобное сообщество телепатически сообщило о своем намерении в будущем поселиться в звезде, заинтересовавшись астрономической длительностью подобного симбиоза ("Окончательный диагноз"). Для любой органики и более-менее сложной неорганики такое намерение окончится быстрым термическим разложением даже в случае пребывания в поверхностных слоях наиболее холодных звезд типа коричневых (бурых) карликов с температурой до тысячи градусов (Роберт Силверберг "Через миллиард лет"). Ближе к центру звезд температура еще выше, потому что протекающие в них термоядерные реакции требуют таких условий, при которых целыми не остаются не только молекулы, но и атомы (Роджер Желязны, Томас Т. Томас "Вспышка"). Там под силу выжить только гипотетическим энергетическим разумам (Фредерик Пол "Анналы хичи", Пол Андерсон "Kyrie"). Поэтому живая вирусоподобная колония может сохранить в звезде только свое "информационное" содержание, но не форму, и только в том случае, если дистанционно, на значительном удалении сможет отыскать в ней подобный разум и "переписать" себя в него. Как следует из описаний случаев ее переселения из одного органического существа в другое, для этого ей всегда нужен телесный контакт (Джеймс Уайт "Окончательный диагноз"), и возможность ее жизни в звездах, таким образом, еще больше усложняется. Что ж, безумству храбрых вирусов поем мы славу.

Если судить по тому, что живущие при высоких температурах существа ТЛТУ с водной планеты Трекалд-5 дышат перегретым паром ("Звездный хирург"), они все-таки используют кислород в качестве окислителя в цепочках реакций производства энергии, необходимой для поддержания существования организма. Это плохо согласуется с составом их крови, представляющей собой расплавленный металл ("Большая операция"), так как металлы в подобном состоянии легко окисляются, образуя более тугоплавкие неметаллические оксиды, в том числе за счет отрыва кислорода от транспортирующих его специфических соединений-переносчиков типа гемоглобина. Проще говоря, в такой крови кислород до нужного места не дойдет, а накапливающиеся оксиды закупорят капилляры или аналогичные мелкие каналы подвода крови, если таковые бывают у этих существ. Вот для подобных случаев Уильям Оккам предлагал примерно следующее: "Не измышляй лишнего".

Отдельный случай - фантастические жучки-тельфиане. Поодиночке они, можно сказать, редкостно туповаты, но при телепатическом объединении ("Врач-убийца") десятков и сотен индивидуумов в так называемые психоединства проявляют все признаки высокого разума и даже сумели создать цивилизацию, овладевшую космосом. Тельфиане, в отличие от большинства живых организмов, питаются радиоактивным излучением, поэтому их среда обитания и построенные ими корабли буквально пронизаны таким излучением ("Космический госпиталь"). Основой этой авторской придумки, возможно, послужила хорошо известная устойчивость земных насекомых к действию проникающей радиации. Ее действие на живые органические ткани всегда многостороннее, но основной эффект при больших дозах сводится к рождению множества заряженных частиц, приводящих к появлению избытка свободных радикалов. Подобный избыток нарушает тонкий баланс огромного количества жизненных процессов электрохимической природы, в частности, регулируемой выборочной проницаемости мембран большинства клеток, в том числе в органах кроветворения и мозге. Итоговый результат - лучевая болезнь, в тяжелых случаях ведущая к гибели пораженного организма. Поэтому думать о возможности прямого радиоактивного питания живого существа можно, а с реализацией этой идеи на жизни земного типа (или иной органической) все не так красиво. Самые стойкие насекомые всего лишь выживают под действием радиации, но отнюдь не радуются ей. "Все было заражено радиацией... А для экологии это - смерть", справедливо отмечал Пол Андерсон ("Эпилог"), подчеркивая вред проникающей радиации в другом романе ("Три сердца и три льва"). Даже выжившие при низких дозах облучения экземпляры могут страдать от мутаций, передаваемых потомству (Пол Андерсон "Сумеречный мир"). По той же причине не имеет под собой реальной основы оптимизм Айзека Азимова, описывавшего кремнийорганических силикониев, которые якобы питаются радиоактивными элементами ("Говорящий камень"). Или энтузиазм Чарлза Шеффилда, изобразившего трехметровых штопорообразных полифемов с планеты Чизм, которые с удовольствием поглощают жесткую радиацию как эквивалент человеческой выпивки, пусть даже полифемы не инсектоиды и происходят из другого рукава нашей галактики ("Выход за пределы", "Восхождение"). Столь же невероятны модифицированные галакты-шахтеры, чей углеродно-кислородный метаболизм был заменен их патронами на питание радиоактивными элементами (Дэвид Брин "Звездный прилив"). Эти авторы явно незнакомы с описаниями случаев лучевой болезни.

С неплохой информированностью Джеймса Уайта в медицинской тематике не сочетается описание команды звездолета, которым управляет капитан-эмпат с полуобрубленными конечностями. К срезам этих конечностей по мере необходимости подсоединяются в качестве органов чувств, управления или предварительной подготовки пищи другие члены экипажа, имеющие вид животных с ампутированными головами. Вместе они образуют своеобразный сборно-разборный биоконструктор, в котором заменяемы все части, кроме капитана ("Чрезвычайные происшествия"). В таком "конструкторе" достаточно легко переправить через стык срезов двух существ полупереваренную пищу. Гораздо сложнее представить передачу через него нервных импульсов, необходимых для получения капитаном от чувствующего существа детальной информации о внешнем мире и состоянии корабля, а после обработки этой информации и принятия решения - передачу через другой стык командных импульсов существу-эффектору для исполнения последним управляющей команды. Сложность в том, что простого механического контакта между нервами известных кислорододышащих существ совсем недостаточно для прохождения нервного возбуждения. Во-первых, крупный нерв состоит из множества параллельных волокон, каждое из которых должно соответствовать аналогичному волокну контактируемого встречного нерва. Обеспечить такую точность при обычном механическом совмещении срезов просто невозможно. Во-вторых, нервный импульс передается через так называемые синаптические контакты нейронов с отростками-аксонами других нейронов. При соединении перерезанных и разъединенных нервов не происходит немедленного восстановления нервной связи, и остается лишь надеяться, что из состыкованных шовным материалом или другим способом участков нервов навстречу друг другу прорастут аксоны и установят новые синаптические контакты. На это требуется значительное время, никак не вписывающееся в необходимость оперативного управления космическим кораблем. Конечно, в случаях инопланетян можно попробовать извернуться, объявив, что у них нервное возбуждение распространяется по-иному, или, как объяснял Пол Андерсон, в контактирующих органах содержатся особые клетки, объединяющие нервные системы в единое целое ("Мятежные миры"). Но даже там должен существовать свой аналог синаптических контактов, как фильтр шумов и защита от паразитного самовозбуждения "нервной" системы, что точно так же замедлит восстановление разорванных "нервных" путей. В случае "конструктора" до установления нервной связи дело даже не дойдет, так как при тесном контакте обнаженных тканей различных организмов в действие вступят инопланетные аналоги земных иммунных реакций отторжения, защищающих стабильность внутренней среды каждого достаточно сложного организма от попадания чужеродных для него белков контактирующего партнера (Чарлз Шеффилд "Сверхскорость"). И дополнительные "непонятки": как мог бы эволюционно появиться такой симбиоз, как он реализуется для только что рождающихся существ?

В точности те же проблемы с нервной проводимостью и тканевым отторжением, препятствующие распространению пересадок органов в современных условиях, должны возникать при пересадке человеческого мозга в другое тело (Роберт Хайнлайн "Не убоюсь зла", Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом"). Или при объединении в единого разумного дидонца трех разнородных самостоятельных существ (Пол Андерсон "Мятежные миры", "День, когда они возвратились"). То же верно для гипотетического объединения нервных сетей умного зверька-наездника и его мощного обезьяноподобного напарника (Пол Андерсон "Звездный торговец"), для соединения и разъединения отдельных секций червеобразного "змея Мидгарда" (см. Гигантам и драконам - хана), не позволяя поверить в реальность последнего. Кстати, по тем же соображениям невероятен обмен частями тел между особями вымершей расы вертунов (Аластер Рейнольдс "Пропасть искупления"). А происходящее при обычном телесном контакте образование единого сознания представителей четырех различных разумных цивилизаций (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом") для своего объяснения требует привлечения чего-то подобного телепатии, так как невозможна обычная передача нервного возбуждения через кожные покровы людей и, видимо, их экзопланетных партнеров.

Случается, что фантастические существа наделяются органами зрения, отнесенными достаточно далеко от мозга. Подходящим примером могут служить кукольники Пирсона в романе Ларри Нивена "Мир-Кольцо" и последующих романах серии. Они похожи на двухголовых лошадок или осликов с тремя ногами - двумя передними и одной мощной задней. Головы расположены на длинных шеях, растущих по бокам передней части удлиненного туловища, и несут по одному глазу. Мозг находится в туловище между шеями. Такое строение тела представляет собой нонсенс с точки зрения биофизики, потому что если живое существо получает значительную часть информации о внешнем мире за счет зрения, как это происходит у кукольников, то расстояние между мозгом и глазами определяет время реакции на постороннее воздействие. Чем больше это расстояние, тем медленнее реагирует существо на изменение внешней обстановки из-за конечной скорости прохождения нервного импульса (или его аналога у кукольника). Как следствие, этот фактор часто становится вопросом жизни и смерти для конкретного индивидуума и выживания вида в целом. Именно так считает Пол Андерсон: "А если у них мозги в животах?.. в это трудно поверить. Нервные связи будут слишком длинными, и так далее" ("Звездный торговец"). По этой причине полагающиеся в основном на свое зрение виды земных животных и птиц обладают глазами, расположенными как можно ближе к мозгу, в переносном смысле их глаза есть не что иное, как вынесенная вперед светочувствительная часть этого мозга (Боб Шоу "Свет былого"). Или другими словами, "зрительный нерв... является составной частью головного мозга" (Нил Стивенсон "Лавина"). Описываемый Ларри Нивеном выигрыш за счет стереоскопического эффекта далеко разнесенных глаз кукольников на самом деле оказывается мнимым.

Тот же недостаток строения проявляется у обитателей планеты Тххха системы Ригеля с глазами на макушке головы и мозгом на месте желудка (Роберт Силверберг "Через миллиард лет"), хлородышащих клоро с похожим строением тела (Айзек Азимов "С-шлюз"). Или высокоинтеллектуальных представителей расы ЭПЛХ, глаза которых находятся на концах одного из щупальцеподобных отростков туловища с головой, служащей вместилищем мозга. Этот дефект лишь усиливается повышенной вероятностью утраты глаз, расположенных на окончании не очень ценного в других отношениях органа. Похожая проблема возникает у тралтанов-ФГЛИ с их стебельчатыми глазами (Джеймс Уайт "Звездный хирург", "Скорая помощь"). Их предполагаемый высокий интеллект не может скомпенсировать подобное строение тела. Земные улитки здесь не пример для подражания, поскольку они полагаются не на скорость реакции или передвижения, а на свой панцирь как укрытие в случае опасности. Но даже они в случае опасности втягивают свои стебельки с глазами на концах, чтобы не лишиться их. Справедливости ради скажем, что в более позднем романе Джеймса Уайта "Галактический шеф-повар" органы зрения ЭПЛХ уже расположены в отверстиях защищающего мозг костного купола головы, как и органы слуха и осязания. С этой точки зрения вариант связи человек-компьютер, осуществляемой через кисти рук (Айзек Азимов "Основание и Земля"), также кажется неоптимальным по сравнению с современными наголовными шлемами, контактирующими со скальпом, или более простыми очками, которые отслеживают движения глаз.

Мелкие существа ОТСБ, симбиотически связанные со слоноподобными тралтанами, имеют множество собранных в подобие хвоста достаточно длинных щупалец толщиной с волосок, на концах которых расположены глаза или присоски (Джеймс Уайт "Космический госпиталь"). Если это действительно настоящие глаза, симбионты вряд ли сумели бы дожить до встречи со своими хозяевами по названной выше причине. Но если на конце щупалец расположены лишь природные светособирающие системы, а сами щупальца действуют как органические световоды, без заметных потерь доставляющие собранный свет к расположенным на теле глазам, такая комбинация вполне реализуема, хотя переусложнена и поэтому тоже не очень жизнеспособна. Главный вопрос для нее другой: каким образом этот полуразумный симбионт может передавать огромный массив получаемой с высоким разрешением зрительной информации огромному хозяину-тралтану и наоборот, принимать от него команды, чтобы эта пара могла считаться лучшими в галактике хирургами? Если удовлетворительного ответа нет, то не могут существовать описанные автором грандиозные перспективы этой пары в хирургии.

ЛЕПО-НЕЛЕПО

"Мало кто из людей вообще умеет мыслить; те, кто умеет, делают это лишь поверхностью мозга. Остальное - условные рефлексы и рационализация тысяч подсознательных страхов, ненависти и желаний" (Пол Андерсон "Планета, с которой не возвращаются"). Верно, что абстрактное мышление часто увязывается с развитой корой головного мозга, неокортексом. Но разум человека неизбежно опирается на связанную с более глубокими участками память, в том числе унаследованную от предков. В процессе выработки решений обязательно участвуют эмоции, например, те решения, которые мозг по своему опыту считает удачными, приводят к повышенной выработке нейромедиатора дофамина, вызывающего ощущение удовольствия. Эволюция "сделала" это для закрепления стремления к поиску оптимальных решений, но таким образом мышление оказалось тесно переплетенным с эмоциями, и на самом деле в мыслительной деятельности принимает участие значительная часть мозга, а не только его кора. "Мы мыслим очень эмоционально. Наши эмоции играют ключевую роль в принятии решений, в долговременном мышлении, в создании памяти - во всем нашем общем постижении смысла. Без этих особенностей мы бы не были людьми. Мы не могли бы функционировать как индивиды в группах" (Ким Стенли Робинсон "2312").

Разум и личность замороженного человека восстанавливают по считыванию нейронных связей, уцелевших в мозге его тела, а также по РНК памяти, содержащимся в крови и нервных тканях (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Какой-либо отдельной РНК памяти нет, в нейронах работают те же разновидности РНК, которые действуют в других клетках. Но интенсивный синтез РНК в живом организме или ее введение могут улучшить память и ускорить обучение за счет интенсификации образования новых связей между нейронами.

Встречаются описания пересадки человеческого мозга в тела животных, например, собаки (Роберт Шекли "Тело", Уильям Дитц "Планета-тюрьма"). Даже при допущении возможности приживления чужеродных тканей и восстановления нервной проводимости остается проблема размещения достаточно крупного мозга в малом объеме. Исследования обезьян, ближайших родственников человека, и останков его далеких предков показывают, что развитие разума происходило постепенно и параллельно увеличивающейся поверхности коры головного мозга. Последнее потребовало прогрессирующего роста объема мозга. Несмотря на значительные вариации этого объема, мозг взрослого человека не поместится в черепную коробку даже достаточно крупной собаки, поэтому подобные пересадки вызывают сомнение.

На планете Призма развивается разнообразная органосиликатная жизнь (Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме"). Кремнийорганическая эволюция может порождать смертельно опасные для углеродной жизни формы (Алан Дин Фостер "Чужой"). В Солнечной системе встречается жизнь с кремнием в роли углерода (Айзек Азимов "Говорящий камень"). Земная жизнь основана на сложных органических молекулах, вступающих в реакции друг с другом, а также с окислителем-кислородом в процессах производства энергии. В свою очередь, столь сложные молекулы обязаны своим существованием способности углерода образовывать длинные цепочки атомов с боковыми химическими связями. Энергия связи углерод-кислород достаточно умеренна, чтобы поглощенного хлорофиллом и подобными ему пигментами видимого излучения солнца хватало для отрыва атома кислорода от его соединений с углеродом в процессе растительного фотосинтеза, на котором держится вся пирамида жизни на нашей планете. При таком отрыве не затрагиваются цепочечные связи углерод-углерод, формирующие первичную структуру органических молекул. Кремний же образует с кислородом гораздо более сильную связь, что практически исключает возможность ее участия в фотосинтезе земного типа. Прочность этой связи сказывается и на образовании цепочечных структур на основе кремния, которые становятся намного устойчивее при участии силоксановых связей. Последнее ограничивает допустимые конфигурации кремнийорганических соединений, особенно их вторичной и третичной пространственной структуры, исключительно важной для углеродной жизни. Использование энергии излучения при прямом фотоэффекте в кремнии и его соединениях (Пол Андерсон "Эпилог") наталкивается на сложности с превращением энергии, выделяющейся при рекомбинации разделенных фотоэффектом носителей заряда, в химическую энергию биотканей. Связь кремний-кислород можно также разорвать повышением температуры, но при этом в жидком состоянии не останется вода, без которой земная жизнь не обходится. Поэтому вопрос о том, за счет каких источников энергии могла бы поддерживаться гипотетическая кремниевая жизнь, остается открытым. Если она где-то существует, то вряд ли при земных или схожих с ними условиях, как полагали Алан Дин Фостер и Айзек Азимов. Может быть, она должна быть высокотемпературной, как упоминает Иэн Бэнкс в романе "Эксцессия".

Некоторые фантастические живые существа имеют колеса в составе своих организмов и пользуются ими как основным средством передвижения (Клиффорд Симак "Заповедник гоблинов", Дэвид Брин "Риф яркости"). Эволюционные изменения живых организмов должны происходить постепенно, чтобы их потомство не оказалось стерильным из-за слишком больших генетических отличий от возможных партнеров по спариванию. Колесо не удовлетворяет этому условию, для него нет промежуточных стадий. К тому же колесам требуются более или менее ровные поверхности для передвижения, это лишний минус с точки зрения конкурентного выживания (см. Не поддается лечению).

Герой романа Аластера Рейнольдса "Космический апокалипсис" "не нуждался в скафандре, покидая корабль в космосе, так как мог дышать вакуумом". Дышать вакуумом не получится, там нет кислорода. Других газов, которые можно было бы втягивать в легкие, тоже нет, есть лишь отдельные атомы водорода и еще более редкие примеси других атомов. Точнее было бы сказать, что герой способен выжить в вакууме.

Углеводороды для энергетики и химической промышленности будут производиться микроорганизмами (Грег Иган "Отчаяние"). Биосинтез - это прекрасно, но откуда брать исходное сырье для него? Сейчас им чаще всего служат органические остатки, но для полной замены добываемых нефти, газа и угля их явно не будет хватать, там ежегодно потребуются миллиарды тонн. Другой вариант - синтез на основе содержащегося в атмосфере и вырабатываемого промышленностью и сельским хозяйством углекислого газа и воды - выглядит привлекательнее, особенно с точки зрения устранения причины антропогенного потепления, но в этом случае химические процессы будут энергозатратными. Где брать энергию для обеспечения такого производства? Широкое применение солнечной энергии потребует его размещения в пустынных местностях, где вода дефицитна, а другие варианты могут оказаться экономически бессмысленными.

Напоминающие медведей жители планеты Дилбия разводят скот, употребляют в пищу мясо, корнеплоды и хлеб, живут оседло, занимаются кузнечным делом, пользуются металлическими инструментами, утварью и оружием, строят из дерева жилые дома, постоялые дворы и другие сооружения, делают мебель и вместе с тем не знают земледелия (Гордон Диксон "Космическая лапа"). Необходимость прокормить скот одним только естественным подножным кормом ограничивает количество этого скота и размер поселений оседлого населения, а для добавки к питанию диких корнеплодов требуется собирательство. Поэтому без земледелия трудно достичь полностью оседлого образа жизни проживающих совместно больших объединений жителей. Что касается хлеба, то его регулярное употребление в современных культурах, видимо, просто невозможно без того же земледелия, так как в дикой природе растения, в том числе злаки, не растут скученно, сбор их зерен непроизводителен, а вне короткого сезона созревания невозможен, поэтому создание их больших круглогодичных запасов затруднительно. Иначе говоря, постоянное питание хлебом и отсутствие земледелия плохо совместимы.

Охотник на болотных монстров тщательно скрывает от глаз грабителей место, где находится его сезонная охотничья сторожка, и маскирует подходы к ней. И вдруг, прибыв в эту сторожку вместе со своим только что нанятым помощником, он устраивает тому длительные шумные тренировки, включающие ежедневную пальбу из грохочущего пулевого оружия (Уильям Дитц "Планета-тюрьма"). Настоящий охотник не поступил бы так, он бы тренировал помощника по дороге и избегал стрельбы рядом со сторожкой.

Возникшая на одной из планет центральной части галактики гуманоидная раса Пак проходит в своем развитии две стадии - неразумную и разумную. Родившийся ребенок и выросший из него производитель обнаруживают лишь зачатки разума. В зрелом возрасте у производителя возникает непреодолимое желание съесть корень определенного кустарника, который до этого казался ему несъедобным. Отведав корня, он испытывает серьезную биологическую и психологическую трансформацию. Кожа упрочняется и становится похожей на броню, половые органы исчезают, в месте расхождения бедренных артерий формируется второе сердце, суставы разбухают, увеличивая рычаг действия прикрепленных к ним мышц, которые становятся сильнее, кости приобретают повышенную прочность, череп увеличивается, зубы теряются, челюсти вытягиваются в подобие жесткого клюва. Мозг резко увеличивается в объеме, в нем возникает мощный интеллект. Появляется высокоразумный Защитник, жизнь которого может продолжаться чрезвычайно долго при условии регулярного добавления к пище упомянутого корня. Инстинктивная цель его жизни - защита родственных ему производителей и детей, отличаемых по запаху. Защитники создали высокоразвитую цивилизацию, основали колонии на близлежащих планетах, а затем на отдаленных. Необходимость защиты своих родственников заставляет их конкурировать между собой вплоть до ведения ожесточенных войн с применением самого опасного оружия (цикл "Известный космос" Ларри Нивена). Скачкообразное появление мощного разума не совсем согласуется с эволюционным развитием, которое при половом размножении должно осуществляться небольшими шагами, чтобы появляющиеся новые признаки могли передаваться потомству при скрещивании. Кстати, по той же причине маловероятно появление у живых существ колес как органов передвижения (Клиффорд Симак "Заповедник гоблинов", Дэвид Брин "Риф яркости"), потому что промежуточных перед колесом стадий, видимо, не существует. С точки зрения теории вероятностей шанс разового огромного скачка развития с появлением разума также невелик. Допустим все же, что первый Защитник появляется случайно. Он может в дальнейшем давать корень жизни подходящим производителям всех других стад, но та же ничтожно малая вероятность работает против перерождения их в следующих Защитников. И если сам Защитник стерилен, то его могучий интеллект погибает вместе с ним, не передаваясь другим особям, и, возможно, не дождавшись появления второго Защитника. Откуда же их возьмется много? Неужели накопятся за долгие миллионы лет? Но описанное Нивеном постоянное жестокое соперничество между ними будет этому препятствовать.

Два с половиной миллиона лет назад на Землю прибыл космический корабль с группой представителей расы Пак. Разумные Защитники расы вымерли из-за неприжившегося в новых условиях кустарника, корни которого необходимы им для жизни, а неразумные производители положили начало приматам, вследствие мутаций постепенно образовавшим несколько семейств (Ларри Нивен "Защитник"). Ископаемые останки земных приматов, в том числе далеких предшественников человека, встречаются в геологических слоях возрастом до нескольких десятков миллионов лет. Более того, установлены их некоторые млекопитающие предки, которые жили на Земле еще раньше. Схожие цифры дает генетическая реконструкция происхождения приматов. Поэтому гипотеза их происхождения от расы Пак не проходит.

У Защитников расы Пак раздуты суставы, что позволяет мускулам развивать необычайно высокие усилия за счет увеличения эффекта рычага (Ларри Нивен "Защитник"). Чтобы это сработало, Защитникам необходимы намного более прочные кости, иначе возможны их переломы, как иногда случается при спазматических сокращениях мышц бедра человека.

Растущий на почве солнечник Славера снабжен отражающей поверхностью для концентрации излучения местной звезды на находящемся над центром поверхности фотосинтетическом органе. Тот же механизм солнечники применяют для уничтожения всего живого по соседству с ними (Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). При диаметре отражающей поверхности около 25 см и оценочном расстоянии фотооргана от поверхности 10 см радиус ее кривизны должен составлять примерно 20 см. В то же время, для фокусировки отраженного излучения на далеко расположенном предмете форма поверхности должна приближаться к плоской. Биомеханически такое изменение фокусировки возможно за счет симметричной деформации поверхности, но для этого необходим некоторый сигнал, дающий возможность оценки расстояния. Если это происходит путем затенения части растений, остальные солнечники должны получать такой сигнал от затененных. Каким образом, из текста романа не очевидно. Кроме того, выигрыш фотосинтеза за счет фокусировки целесообразен только при его нелинейном механизме или при недостатке освещенности. Близость характеристик местной звезды мира-Кольца к Солнцу позволяет утверждать, что интенсивность ее излучения вполне достаточна для обычного линейного фотосинтетического процесса, при котором главным преимуществом является освещаемая поверхность растения, а не возможность концентрации освещения. Выжигающие всех своих соперников солнечники не могут страдать и от затененности.

"Глинеры умели мчаться со скоростью ветра". "Глинеры были близорукими и видели едва ли дальше собственных ног". Две эти противоречащие друг другу цитаты из романа Ларри Нивена "Трон Кольца" разделяет всего пара десятков строк. Противоречие в том, что с такой сильной близорукостью гуманоидный и, конечно же, не имеющий встроенного радара глинер должен передвигаться медленно и с осторожностью, где уж ему мчаться. Тем более невероятны случаи описанной автором охоты глинеров на опасных зверей, где без хорошего зрения им грозила бы быстрая гибель.

При глубоководном погружении водолаз использует для дыхания водородно-кислородную смесь (Артур Кларк "Большая глубина"). Обычный воздух малопригоден для глубоких погружений в легководолазном костюме из-за насыщения тканей азотом, вызывающим кессонную болезнь при быстром всплытии, когда резко снижается наружное давление. Поэтому его заменяют смесями кислорода с газами меньшей молекулярной массы, которые быстрее выводятся из организма. Однако водород в смеси с кислородом образует взрывчатую смесь, способную детонировать от малейшей искры (Джон Кэмпбелл "Трансплутон"). Намного безопаснее использовать в дыхательных смесях для глубоководных погружений вместо азота или водорода гелий, хотя он стоит дороже.

Уже в зубах навязли многочисленные несоответствия существ-оборотней. Вот пример: взрослый мужчина ночью оборачивается волком, а через сутки - тигром, еще через сутки - громадным удавом (Джек Уильямсон "Это мрачнее, чем вы думаете"). Каким образом специализированные ткани человеческого тела могут почти мгновенно перестроиться в пусть аналогичные по назначению, но совершенно по-другому организованные ткани тела животного? Как можно перенести в такое тело и обратно сознание человека, если мы знаем, что даже незначительное повреждение мозга способно нанести серьезный ущерб его функционированию? Нельзя же всерьез полагать, что этот процесс происходит подобно перестановке нематериальной карты памяти из одного гаджета в другой. Откуда, наконец, берется или, напротив, куда исчезает недостающая или добавочная масса, если мы со школы усвоили закон ее сохранения? А если поверить, что само человеческое тело при этом остается лежать в кровати, то откуда возникает способный взаимодействовать с другими телами и предметами вполне себе вещественный оборотень, и куда он исчезает при возвращении человека в собственное тело? Ссылки на то, что все в природе имеет вероятностное происхождение, далеко недостаточно, ибо как раз вероятности говорят не в пользу подобных процессов, а управлять ими человек совсем не умеет, ни мысленно, ни руками, даже если он, подобно Джеку Уильямсону, поминает всуе менделевские законы генетики и принцип неопределенности Гейзенберга.

На более современном уровне оборотней называют протеями (Джеймс Блиш "Стиль предательства"), обращенцами (Роджер Желязны "Глаз кота"), мимикристами (Брайан Олдисс "Внешность"). По сравнению с имитируемыми оригиналами, их выделяет неумение имитировать подлинные чувства (Брайан Олдисс "Внешность"). Иногда в этом помогают логические методы (Джеймс Уайт "Звездный врач"). Их существование часто объясняется исключительной изменчивостью природных условий на родных планетах из-за большого эксцентриситета их орбит и сложной эволюцией, заставившей эти существа научиться менять свой облик ради выживания (Джеймс Уайт "Космический госпиталь", "Звездный врач"). Другая причина - выживание при резкой запрограммированной смене условий обитания в искусственном мире (трилогия "Слияние" Пола Макоули). Они не стремятся нарушать закон сохранения массы (Джеймс Уайт "Звездный врач"), их мозг распределен по телу, которое имеет аморфное строение. Как раз подобное строение и мешает поверить в способность мимикриста быстро формировать настоящие зоркие глаза или чуткие уши (Джеймс Уайт "Двойной контакт"), для чего требуются чрезвычайно специализированные биологические ткани, несовместимые с аморфностью. Еще одна возможность существования гипотетических людей-оборотней - конструирование искусственных тел на основе "незамкнутых" биологических цепей, позволяющих моментальную трансформацию в предварительно изученное другое разумное существо (Клиффорд Симак "Принцип оборотня"). Подобные объяснения трансформации невнятными биохимическими причинами не годятся хотя бы по следующей причине: преобразование одних тканей в другие должно проходить через множество химических реакций, нуждающихся в специфических катализаторах, которых может не оказаться в организме оборотня. К тому же подавляющее большинство реакций протекает либо с выделением, либо с поглощением тепла, случаи отсутствия теплового эффекта встречаются исключительно редко. Поэтому быстрое и практически одновременное протекание всех необходимых для трансформации реакций приведет к перегреву или, наоборот, переохлаждению тела оборотня выше или ниже приемлемого диапазона температур. Предварительный подбор компенсирующих сочетаний экзотермических и эндотермических реакций здесь не поможет, поскольку заранее неизвестно, во что предстоит оборотню преобразовываться и какие реакции для этого понадобятся. Аналогичные доводы можно противопоставить существованию диморфных живых существ и растений планеты Миранда, приспособленных к жизни на суше во времена низкого уровня воды, а в быстро трансформированном виде - в воде, после периодического таяния ледников и затопления суши (Майкл Суэнвик "Путь прилива"). Иэн Бэнкс - один из немногих авторов, предполагающих медленное преобразование тел оборотней ("Вспомни о Флебе").

Похожие возражения можно высказать по поводу способности оборотней-метаморфов менять строение и внешний вид своего тела. Они представляют собой гуманоидов, по своему желанию меняющих внутреннее строение своего тела, так как их кости не соединяются, как у большинства других рас, и могут принимать другие положения под действием мускулов (Роберт Силверберг "Замок Лорда Валентина"). Отсутствие суставных соединений костей означает, что скелет метаморфов не выполняет опорную функцию и не поддерживает внутренние органы. В этом случае под действием обычной силы тяжести тела метаморфов должны принимать приплюснутую форму, а описанное в романе их передвижение на ногах и тем более участие в вооруженных стычках с людьми попросту сомнительно.

Частичное внешнее сходство с оборотнями обнаруживают генные клеточные рои, образующиеся из человеческих тел. Первый такой рой явился результатом случайной мутации при радиоактивном облучении техника-подводника, последующие появлялись после присоединения других людей и деления на части. Он представляет собой обладающий сознанием ансамбль получивших разум клеток, первоначально составлявших человеческое тело и способных образовывать другие сообщества (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки"). Далеко не все тело человека состоит из клеток. Структурная целостность и прочность большинства органов обеспечивается соединительной тканью, которая только частично представлена клетками. Жидкости внутри тела также не имеют целиком клеточного строения. Отдельные клетки тканей человека специализированы и не способны выжить по отдельности, они нуждаются во внешней защите, а также питании, поступлении кислорода и удалении отходов. Появление у каждой из них самостоятельного разума никак не обеспечит все это. Поэтому функционирование такого клеточного роя невероятно.

Созданный в будущем накожный симбиотический наноконструкт воскрешает своего погибшего хозяина, если сохранился хотя бы небольшой объем его тканей (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Нанотехнология не создает вещество, как можно подумать, читая автора, она лишь комбинирует из одних его форм другие. Если же автор подразумевал превращение энергии в материю, для этого конструкт должен иметь доступ к немалым запасам энергии и уметь преобразовывать ее в требуемые ткани и органы без побочных эффектов, например, без перегрева из-за неидеального коэффициента полезного действия стадий преобразования.

Можно улыбнуться, читая, как кандидата в курьеры времени инструктируют о действии надетого на его бедра таймера, который управляет перемещениями в прошлое и обратно. Инструктор говорит: "вот здесь, прямо над твоей левой фаллопиевой трубой, расположен микровыключатель, определяющий направление перемещения - вперед или назад" (Роберт Силверберг "Вверх по линии"). Повод для улыбки в том, что фаллопиевы трубы - особенность исключительно женской анатомии, а кандидат - нормальный мужчина, не замеченный в признаках гермафродитизма, у него могут быть лишь семенные протоки, и проходят они в иных местах.

Явное недоумение вызывает описание ночной крылатой летательницы-женщины, которая якобы не может летать днем из-за давления света на ее крылья (Роберт Силверберг "Ночные крылья"). Вблизи поверхности Земли, на которой происходит действие, световое давление оценивается единицами паскалей. Это на несколько порядков величины меньше, чем необходимая для полета приходящаяся на единицу площади крыла подъемная сила. Хотя летать такая женщина все равно не сможет (см. Гигантам и драконам - хана), давление солнечного света тут совершенно точно ни при чем, оно не в состоянии помешать или помочь полету.

Известны биологические и медицинские применения гипотермии, в том числе для снижения активности мозговой деятельности и потребления кислорода во время хирургических операций, для долговременного хранения клеточного и зародышевого материала. На этом основании многие фантасты обсуждают применение более глубокого охлаждения для долгосрочной консервации с последующим оживлением растений, животных и даже человека, особенно в целях "холодного" сна или анабиоза (Роберт Хайнлайн "Дверь в лето", Роберт Силверберг "Пасынки Земли", Клиффорд Симак "Зачем их звать обратно с небес", Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", "Эсхатон"). Утверждается, что это возможно, "...если замерзание происходит достаточно быстро. В эпоху Великого оледенения рыба в реках иной раз замерзала мгновенно, а когда лед таял, плыла дальше, как ни в чем не бывало" (Колин Уилсон "Живые мертвые").

На самом деле скорость охлаждения слабо влияет на выживание переохлажденных живых организмов. Более того, из-за конечной теплопроводности биотканей температура внутри крупных тел какое-то время будет выше наружной, и такого супербыстрого замерзания, как у мелких рыб, не получится. Наиболее частой причиной гибели при замораживании является образование кристаллов льда, которому из-за его меньшей плотности требуется больший объем, чем занимает составляющая значительную часть биотканей исходная вода. Сопутствующее образованию льда его неизбежное расширение вызывает многочисленные необратимые внутренние повреждения тканей. Например, "тогда можно было бы выявить следы оттаивания: разрывы клеток ледяными кристаллами и тому подобное" (Ларри Нивен "Защитник"). При кратком пребывании в вакууме "в легких... лед кристаллизовался и разорвал альвеолы" (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Пережить этот эффект могут лишь изолированные растительные и животные клетки, их небольшие скопления типа эмбрионов, отдельные растения и простейшие живые существа малых размеров. По этой же причине в тканях растений больших размеров к зиме заметно снижается содержание воды. До некоторых температур можно избежать льдообразования путем медленного спокойного охлаждения, но такой способ действует только для чистой воды, в которой нет зародышей кристаллизации, поэтому он не годится для глубокого охлаждения живых тканей, где дистиллированной воды не найти, и к тому же подвержен опасности внезапного фазового перехода при малейшем внешнем толчке. Второй способ заключается в насыщении тканей жидкими примесями, обычно на основе глицерина, снижающими вероятность кристаллизации при понижении температуры и заменяющими ее стеклованием получающейся смеси с малозаметным изменением объема. Им, например, пользуется синтезированная медленная жизнь, выведенная для жизни на холодной планете (Питер Гамильтон "Дракон поверженный"), а в реальности - обитающий в северных районах Азии и Европейской России и накапливающий перед зимовкой глицерин в своем теле сибирский углозуб, который способен выжить после десятков лет пребывания в замороженном состоянии. Другим природным антифризом, кровью на основе гликопротеинов, пользуется черноплавниковая ледяная рыба, обитающая в Антарктике при температурах ниже точки замерзания воды. В крови этой рыбы даже нет эритроцитов, которые могли бы разрушиться при образовании льда, и их отсутствие компенсируется огромным по отношению к размерам туловища сердцем и гиперразвитой сосудистой системой, правда, при условии насыщения воды кислородом в местах ее обитания. Опыты по применению подобных антифризов на высших животных пока не привели к заметным успехам, потому что из-за неизбежного градиента температур и неоднородностей в их тканях все равно образуется лед, в том числе при оттаивании. Вот и Роберт Хайнлайн в романе "Будет скафандр - будут и путешествия" признает, что замерзающая вода разрывает клетки тканей, а через несколько страниц описывает, как умельцы-инопланетяне предварительно держали в жидком гелии, имеющем температуру минус 269 градусов, сильно обморозившегося юношу-землянина перед началом его восстановительного лечения, не замечая противоречия между этими двумя моментами. При криоконсервации наиболее подвержен нарушениям мозг: "при сверхнизких... температурах, близких к температуре жидкого азота, фосфолипиды в нервной ткани мозга замерзают и синаптические связи разрушаются,... мозг умирает" (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Поэтому невероятно считывание памяти с мозга человека, умершего много десятилетий назад, пусть даже он постоянно хранился при криогенных температурах (Грег Бир "Головы"). Не выше шансы на оживление астронавта, замерзшего в космосе при температуре около минус 270 градусов и пробывшего там тысячу лет (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея"). К тому времени, наверное, будет надежнее попытаться клонировать его по сохранившимся тканям.

Иначе, как на редкость сказочную байку, нельзя расценить историю выживания замерзшей женщины, которая перед этим пила подогретую воду, чтобы замедлить охлаждение своего тела за счет выделения скрытой теплоты замерзания. После оттаивания она якобы выжила и даже сохранила умственные способности, при том, что внутри нее в разных местах образовались комки льда массой от нескольких граммов до пары килограммов (Чарлз Шеффилд "Холоднее льда"). Пусть даже она суперчеловек и способна управлять образованием льда из выпитой жидкости, в теле остается еще внутритканевая вода, которая при замерзании просто рвет стенки клеток. А ее там до 70-90% в каждой клетке, в том числе в переносящих кислород эритроцитах крови. Если все эритроциты окажутся разорванными, что сделает суперчеловек? По мнению автора, правильный ответ - наплюет и выживет, и неважно, что у всего есть свои пределы.

Теоретически возможный обходной путь тот же Чарлз Шеффилд подсказывает в другом своем произведении, описывающем замораживание людей при очень высоком внешнем давлении, когда замерзающая вода превращается в другие аллотропные формы льда, не отличающиеся столь сильно по плотности от воды ("Эсхатон"). На практике такой способ тоже не без недостатков. Во-первых, сомнительна вероятность превращения в однородный аллотропный лед тех "бульонов" и смесей, в форме которых содержится вода внутри организма, так как чаще всего при замерзании вода и примеси частично разделяются из-за отличия температур замерзания чистой воды и ее растворов. Во-вторых, при реальном применении возникнет опасность повреждения тканей огромным перепадом внешнего и внутреннего давления, и не совсем ясно, что произойдет раньше: установление равновесия при медленном повышении наружного давления или начало разложения тканей. Часть фантастов считает технологию длительного замораживания ненадежной еще и потому, что даже при близких к абсолютному нулю температурах неизбежные остаточные квантовые флуктуации могут нарушить структуру сложных биологических молекул уже за два-три века (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Солнечная буря").

Кекропийцы - выходцы с облачной планеты в системе красного карлика - не имеют зрения, заменяя его эхолокацией высокочастотными звуковыми импульсами, действующими на расстояниях до ста метров. Они общаются запахами с помощью феромонов (Чарлз Шеффилд "Летний прилив"). Хотя звуковые колебания воспринимаются ими в широком диапазоне частот, обычный слух принесен в жертву эхолокационному видению (Чарлз Шеффилд "Расхождение"). В запаховом чутье нет ничего необычного. Но общение с помощью запахов не может быть столь же быстрым, как слуховое, из-за меньшей скорости потоков воздуха (тем более, диффузии, если потоков нет) по сравнению со скоростью звука. Поэтому коллективное взаимодействие таких существ должно быть замедленным, а это конкурентный недостаток по сравнению со звуковой коммуникацией. Он заметно снижает вероятность изображенного автором положения кекропийцев в качестве господствующего вида на своей родной планете и тем более в обширной области галактики.

Кекропийцы, люди, хайменопты могут питаться одной и той же пищей, несмотря на свое совершенно различное происхождение (Чарлз Шеффилд "Летний прилив"). При весьма вероятном едином космическом происхождении некоторых простейших органических соединений и аминокислот эволюция на разных планетах может пойти разными путями не только в отношении животных, с чем неявно согласен автор, описывающий разумные виды различного строения в качестве господствующих, но и в отношении растительного мира. И то, и это не исключает аллергии на продукты питания инопланетного происхождения или даже отравления ими (Пол Андерсон "Быть трусом", "Нелимитированная орбита"). При таком употреблении вполне возможен анафилактический шок (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). Близкие по происхождению к земным продукты и то могут требовать приема противоаллергических средств (Ларри Нивен "Инженеры Кольца").

"Конечно, робот должен повиноваться, но подсознательно он обижен. Теперь ему особенно важно доказать свое превосходство, несмотря на эти ужасные слова, которые были ему сказаны" (Айзек Азимов "Я, робот"). Слово "боль" неприменимо к операциям робота, хотя последствия аналогичных ситуаций так же "неприятны" ему, как боль человеку (Айзек Азимов "Обнаженное солнце"). Эти выдержки подтверждают приписывание роботам человеческих эмоций, которые еще больше сближают искусственный интеллект с людьми. Но могут ли они возникнуть у жестко программируемых роботов, подчиняющихся трем законам роботехники?

Усовершенствованный человек в стрессовой ситуации бежит со скоростью более 80 км/час (Чарлз Шеффилд "Холоднее льда"). Даже у суперчеловека бег со скоростью почти вдвое выше нынешних мировых рекордов в спринте должен приводить к каким-то нежелательным последствиям, хотя бы к банальному перегреву тела (Паоло Бачигалупи ""Заводная"", Аластер Рейнольдс "Космический апокалипсис").

Описывается фантастическая ситуация, когда представители других цивилизаций, встреченных человечеством в ходе его экспансии, неагрессивны, так как они развивались в условиях фактического отсутствия конкуренции (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом"). Такое отсутствие скорее приводит к стабильности или регрессу, потому что при спокойной животной жизни разум не особенно нужен, стимулы для его появления дает как раз задача выживания достаточно развитого вида в изменившихся условиях, включая усилившуюся конкуренцию. Неизбежные мутации возникших первоначально форм жизни ведут к их разнообразию и постепенному занятию ими множества экологических ниш, что создает соперничество видов в зонах пересечения. "Ведь все разумные существа произошли от животных, которым когда-то пришлось вести борьбу за существование настолько ожесточенную, что они развили свой мозг, чтобы не погибнуть" (Пол Андерсон "Поворотный пункт"). "Эволюцию движут интересы выживания" (Джек Чалкер "Девяносто триллионов Фаустов"). Поэтому формирование разума без конкуренции маловероятно, а к описанию Шеффилдом исключительности человека в смысле его природной агрессивности стоит относиться с осторожностью. Другое дело, что человеческая агрессивность может казаться беспричинной и немотивированной, в отличие от животных или других разумных существ. С этой точки зрения очень сомнительна уникальность Земли как единственной в галактике планеты со сложной экологической системой, породившей разумную жизнь, которая развила высокие технологии (Айзек Азимов "Край Основания"). В том числе по той причине, что наше Солнце - вполне рядовая звезда не первого поколения, никак не опережающая в своем развитии многие другие похожие звезды, которые, как показывают исследования последних лет, могут иметь планетные системы с возможным наличием условий для возникновения и развития жизни.

Представители другой разумной цивилизации, похожие на свитые из веревок обрезки канатов, не реагируют встречным насилием в случаях возникновения страха (Грег Бир "Наковальня звезд"). И как, спрашивается, такие существа отправились на звездолете вершить насильственное галактическое правосудие против агрессивной расы, чьи самовоспроизводящиеся роботы разрушили их родную планету, если единственным наказанием за это преступление предусмотрено уничтожение всех, кто имел отношение к производству и отправке роботов? Для этого им понадобилось бы полное бесстрашие, как у машин.

Люди создали способных жить в воде и воздухе разумных существ размером с простейших, передав им свою наследственность и разум (Джеймс Блиш "Поверхностное натяжение"). Распространяющиеся по космосу мыслящие споры способны к симбиозу с высшими формами жизни тех планет, на которые они попадают. Общение телепатическое, на межпланетные расстояния (Боб Шоу "Деревянные космолеты"). Разумное существо - бессмертный пыльник, неустойчивый конгломерат диссоциированных молекул, каждая из которых несет долю сознания. Даже если рассеять его на отдельные далеко отстоящие друг от друга атомы, каждый из них будет хранить частичку разума пыльника (Клиффорд Симак "Проект Ватикан"). На все эти фантазии Артур Кларк ответил бы уже приведенной цитатой: "разумные существа не могут быть очень маленькими, существует предельный минимальный размер мозга" ("Космическая Одиссея 2001").

Полуживое, полукомпьютер, полукристалл, растет в присутствии кислорода (Боб Шоу "Беглые планеты"). Возможная модель автоматизированного строительства сооружений на других небесных телах или в космосе, например, в астероидном поясе.

Сосуществование двух разумных рас, приспособленных для проживания на одной и той же планете, но в совершенно разных климатических условиях, и дающих начало одна другой в ходе стимулированного изменением температуры глубокого метаморфоза (Пол Андерсон "Все круги ада"). Иллюстрация гибкости жизни и ее приспособляемости от землеподобных условий до пограничного для жизни горячего климата на планете двойной звездной системы.

Симбиотические мегадеревья перехватывают распространяющуюся по галактике информацию, записывают ее в молекулах РНК и ДНК своих выстреливаемых семян, которые собираются специально выведенными для этого грызунами в хранилища (Клиффорд Симак "Роковая кукла"). Диссонирует с этим описанием малый срок жизни большинства органических образований. Если не предпринимать специальных мер для консервации "мягкой" органики, она достаточно быстро портится, даже без доступа воздуха или в инертной атмосфере, включая наиболее долгоживущие семена, как хорошо знают археологи. По этой причине для задач, связанных с хранением информации, больше подходит неорганическая технология (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Сад Рамы"). В романе Симака семена хранятся под крышей, но на открытом воздухе, и о мерах долгосрочной консервации ничего не говорится, а это совсем не вяжется с задачей накапливания несметных объемов информации за длительный период, порядка многих тысячелетий.

Деревья бракки с прочнейшей древесиной распространяют свои споры на дальние расстояния, выстреливая их высоко в атмосферу с помощью "ракетного" механизма, при котором в двух половинах расположенной под землей прочной "камеры сгорания" накапливаются извлеченные порознь верхними и глубокими корнями из почвы "энергетические" кристаллы двух видов. В момент готовности спор перегородка между половинами растворяется, кристаллы смешиваются с образованием значительного объема газов, с силой вырывающихся через отверстие в полом стволе и разносящих споры (серия "Мир и Верхний Мир" Боба Шоу). Все бы ничего, но потом эта конструкция с растворившейся навсегда перегородкой переносится на воздушные шары и ракетные корабли и долго там работает. Если в природе часть приходящейся при взрыве нагрузки на стенки принимает на себя окружающий их грунт, то в воздухе или космосе такой поддержки нет, и в долгой надежной службе "камер сгорания" стоит усомниться.

Человек может сосуществовать в симбиозе с находящейся в его организме зеленой водорослью хлореллой, питаясь продуктами ее фотосинтеза и отказываясь от другой растительной или животной еды, кроме минеральных добавок и витаминов (Алан Дин Фостер "Деревня избранных"). Эта мечта разбивается о несоответствие энергетических запросов человека и эффективности гипотетического фотосинтеза, который из-за непрозрачности тела может происходить только на его поверхности. Растению с массой человека и то была бы необходима намного большая поверхность листьев, чтобы удовлетворить собственные энергетические потребности, которые в расчете на единицу массы ощутимо меньше человеческих. Кроме того, сама хлорелла для своего роста нуждается в жизненно необходимых соединениях азота, фосфора и калия, других элементов, а где они возьмутся в человеческом теле?

При захлопывании внутри мозга заранее вживленной капсулы, изолирующей внутри себя частичку живой ткани с целью восстановления в будущем информации, обреченной на принудительное стирание, человек испытывает сильную боль. Затем он несколько дней носит в себе эту закрытую капсулу до встречи с хирургами (Боб Шоу "Ночная прогулка"). Чувствительные нервные окончания расположены на лице, в скальпе, ушах, шее, то есть вне мозга. В самом мозге их нет, потому что иначе они могли бы помешать его мыслительной деятельности. Поэтому манипуляции с подобной капсулой должны быть безболезненными, если только они не затрагивают периферию. Следующее несоответствие - изоляция кусочка мозга исключает поступление в него с кровью питания и вывод из него продуктов жизнедеятельности, запуская тем самым распад его тканей. Без охлаждения распад станет заметным уже через несколько минут, что противоречит указанным в романе срокам.

Чрезвычайные меры предосторожности предпринимаются от занесения на корабль спор мха, выжившего на одной из когда-то колонизованных планет, Мельпомене, которая к тому времени утратила почти всю атмосферу (Айзек Азимов "Основание и Земля"). Тот же автор изобразил в произведениях серии "Основание" заселенную человечеством галактику, в которой число обитаемых планет достигает десятков миллионов. Задолго до этого большинство этих планет было терраформировано (Дэвид Брин "Триумф Академии"). Между этими мирами, включая Мельпомену, в разное время существовали и существуют интенсивный торговый обмен, туризм, миграция специалистов. Поэтому изображаемая предосторожность кажется несколько запоздавшей.

Экипаж стартовавшего с Земли субсветового космического корабля - по пятьдесят мужчин и женщин - направлялся для колонизации одной из подходящих экзопланет (Пол Андерсон "Тау ноль"). Еще меньшее количество выживших людей насчитывает решивший основать собственную колонию после выполнения своей миссии экипаж корабля правосудия (Грег Бир "Наковальня звезд"). С генетической точки зрения такие наборы могут оказаться недостаточными для предотвращения близкородственного скрещивания в последующих поколениях и выживания колоний в дальней перспективе. Желательно начинать колонизацию не менее чем с нескольких тысяч неродственных индивидов или хотя бы их законсервированных оплодотворенных зародышей, но об этом в романах не говорится.

Люди изобрели бессмертие и стали применять его к своим детям до достижения ими половой зрелости. В этом случае бессмертные не приносят потомства (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Такое фантастическое бесплодие больше похоже на нежелание автора, и не только его одного (Клиффорд Симак "Магистраль вечности", Джордж Уайт "Звездный врач"), решать проблему быстро наступающей перенаселенности при достижении даже не бессмертия, но долгой жизни.

Бессмертие достигается за счет периодического омоложения путем телепортации из человеческого организма накапливающихся в нем непереработанных и вредных веществ (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Старение человека далеко не сводится к накоплению в нем чего-то бесполезного или вредоносного. Другой, не менее важной причиной может служить истощение ресурсов организма как целостной системы, например, вследствие достижения критического порога мутаций митохондриальной ДНК или прекращения деления неполовых клеток, увязываемого с постепенным укорачиванием теломерных концов молекул ДНК (Брюс Стерлинг "Священный огонь").

Генетическим редактированием зародышей добиваются того, что родившиеся дети не нуждаются во сне и за счет этого успевают сделать больше других. Впоследствии оказывается, что заодно эти дети приобрели способность непрекращающейся регенерации тканей, т.е. практически бессмертия. Эта способность передается по наследству (Нэнси Кресс "Испанские нищие). Правильно отмечена "сцепленность" генов, иными словами, их влияние сразу на несколько признаков, что усложняет будущее генное редактирование. Но достичь бессмертия столь простым путем, по-видимому, не удастся, старение - более сложный процесс и вряд ли по зубам даже генной инженерии и нанотехнологии будущего (Аластер Рейнольдс "Город Бездны").

Гарри Гаррисон в серии романов "Эдем" представил альтернативную историю Земли, которая протекала без катастрофического для древних динозавров падения огромного метеорита, случившегося десятки миллионов лет назад. В ней динозавры сохранились до близкого к настоящему времени, и среди них давно появилась раса разумных говорящих плотоядных ящеров. Эти рептилии произошли от когда-то обитавших в воде хищных тилакозавров, входящих в семейство мозазавров. Они являются холоднокровными существами, во взрослом состоянии обитают на суше, ходят на двух задних лапах, их передние конечности служат довольно умелыми руками с четырьмя пальцами, причем крайние из них - оба большие. Выводятся из яиц, откладываемых самками в околохвостные сумки самцов и развивающихся там до появления мальков. Период от спаривания до выведения мальков самцы проводят на прогреваемых солнцем пляжах, и юная молодь попадает в теплую прибрежную воду, где затем плавает стайками и самостоятельно добывает себе пропитание. Живут умные рептилии в основном в Африке, населяя поначалу весь континент, строят автономные города, их цивилизация биологическая, и возникающие перед ними задачи чаще всего решаются методами биологии и генетики.

Параллельно ящерам на Земле существуют люди, населяющие Северную Америку и живущие семьями и родами. Они занимаются охотой и собирательством и ведут полукочевой образ жизни, добывая мигрирующих травоядных и хищных животных. Им помогают прирученные мастодонты, перевозящие скудное имущество. Лишь некоторые оседлые племена начинают осваивать примитивное земледелие. В Африке людей нет.

Действие серии происходит во время одного из великих оледенений Земли, в фазе наступления ледников с севера. Эти ледники постепенно оттесняют как разумных ящеров, вынужденных оставлять лежащие на севере города Африки и пытающихся основать новые поселения на юге Северной Америки, так и людей, следующих за отступающей от границы ледников добычей. Пересечение зон обитания вызывает конфликты и кровопролитные столкновения между двумя расами. Чтобы хоть как-то уравнять шансы намного более технологически продвинутых рептилий с людьми, вооруженными лишь луками и стрелами с каменными наконечниками, такими же копьями и ножами, автор приписывает человечеству монопольное пользование огнем, позволяющее ему наносить значительный ущерб городам и боевым отрядам противника. Но тогда возникает резонный вопрос, почему насчитывающая миллионы лет цивилизация ящеров не научилась тому же самому за столь длительное время, при том, что их ученые все же иногда сталкиваются с огнем в своих лабораторных исследованиях. Автор выходит из положения путем допущения о водном происхождении разумных рептилий, из-за которого они не могли познакомиться с огнем до своего выхода на сушу и якобы сохранили перед ним врожденный панический страх, исключая лишь отдельных "безрассудных" ученых.

Такое объяснение приводит к накладкам с другой стороны. Водное происхождение тянет за собой необходимость обитания в воде молодых рептилий вплоть до достижения оптимальных размеров, когда им приходит пора выбираться на сушу и присоединяться к взрослым, приступая к обучению речи и другим важнейшим умениям и навыкам. С этим никак не стыкуется происхождение рук разумных ящеров. Дело в том, что, согласно накопленным палеонтологическим данным, ласты мозазавров развились из лап их далеких сухопутных предков, вернувшихся в воду. Подобный эволюционный ход вполне обоснован, поскольку ласты намного эффективнее лап с точки зрения собственного спасения или успешного преследования и ловли добычи в воде. Но с чего бы вдруг на месте передних ласт мозазавров у их разумных потомков появились руки, которые не только не дают выигрыша в скорости движения и маневренности в той же воде, а, напротив, заметно ухудшают эти показатели по сравнению с ластами? "Движение в морях требует обтекаемости. Морские животные не могут иметь торчащие выступы и конечности наподобие рук" - справедливо заметил Айзек Азимов ("Основание и Земля"). "Природа никогда сильно не отклоняется с пути минимизации энергетических затрат для каждого конкретного решения" (Аластер Рейнольдс "Космический апокалипсис"). Таким же образом трудно допустить возможность сухопутной адаптации приспособленных к зрению в воде глаз молоди разумных рептилий из-за значительного отличия в коэффициентах преломления воды и воздуха и в меньшей степени - их скелетно-мускульного строения вследствие совершенно различного распределения нагрузок в воде и на суше. Это результаты пренебрежения правилом "бритвы Оккама".

Для размышлений подбросим еще проблему детей-маугли, выкормленных животными. Наблюдения за ними показывают, что для полноценного формирования человеческого разума, во всяком случае, его социальных аспектов и речи, крайне важно нахождение ребенка с раннего детства среди взрослых людей и своих сверстников. В этот период перед развивающимся мозгом ежемоментно ставятся заставляющие его постоянно напрягаться самые разнообразные задачи, и тут же для усвоения предлагаются подходящие варианты их решений в виде поведения других людей и запретов на ненадлежащие поступки. Пропуск такого жесткого тренинга-обучения не восполняется впоследствии в старшем возрасте, когда мозг в значительной степени уже сформировал базовые приоритеты и структуры, и социализация становится невозможной. У Гарри Гаррисона молодь разумных рептилий плавает и добывает еду в составе близких по возрасту групп, но без присутствия взрослых, без которых социализация, как минимум, затруднена.

Давнее засилье разумных ящеров в Африке и их вражда с людьми делают практически невозможным происхождение человечества на этом материке. Это ставит под сомнение возможность такого шага вообще на Земле, поскольку переход от неразумных предков человека к их полуразумным потомкам, видимо, требует сочетания определенных природных условий с присутствием готовых к подобному переходу приматов, как это случилось в древней Африке несколько миллионов лет тому назад. Более того, многочисленные палеоантропологические изыскания говорят о том, что современный человек появился именно там, в том числе благодаря существованию достаточно широкого набора родственных и в то же время отличающихся между собой протогоминидов, чтобы эволюции было из чего "выбирать", хотя она неразумна, как природный процесс. Возможна ли такая ситуация на иных континентах, хотя бы в другое время, - это интересный вопрос. Во всяком случае, подобной широты археологических находок костей предков человека и их боковых ветвей нет более нигде в мире, напротив, аналогичные находки на других материках относятся либо к приматам, давно отколовшимся от ведущей к человечеству ветви, либо уже к потомкам вышедших из Африки протолюдей. Поэтому описанное Гарри Гаррисоном существование человечества лишь в Северной Америке, предполагающее его возникновение на этом же континенте либо в когда-то связанной с нею перешейком Азии, - это, по меньшей мере, не самый вероятный вариант.

ПЕРНСКИЕ ЗАКАВЫКИ

Достаточно много противоречий встречается в пернском цикле Энн Маккефри. В облаке Оорта системы Ракбета при температуре около минус 270 градусов существует чужеродная жизнь. Она образует споры размером в несколько десятков сантиметров, переносимые пришлой планетой и подлетающие к колонизованной людьми третьей планете, Перну. Двигаясь с высокими скоростями, споры нагреваются от трения в атмосфере Перна и теряют свою прочную внешнюю оболочку, состоящую из водяного льда с вкраплениями пыли и камешков. Ближе к поверхности планеты рвется внутренняя оболочка, и ее содержимое разворачивается в падающие подобно дождю нитевидные образования (Нити). Последние способны чрезвычайно быстро пожирать любую органическую материю, разрушая ее и воспроизводя из получающихся молекулярных фрагментов собственные структуры. Для этого им нужен лишь контакт с этой материей и присутствие кислорода, поэтому они крайне опасны для сражающихся с ними всадников и драконов, нанося им тяжелые ранения при малейших касаниях. Совершенно правильно указано, что Нити имеют белковую природу ("Заря драконов"), иначе их воспроизведение из чуждой им органики было бы затруднительно.

Маккефри приписывает Нитям большую скорость поглощения органики ("Заря драконов", "Глаз дракона", "Небеса Перна"). При этом выживание кустов, деревьев и лесов при падениях Нитей на просторах незащищаемого драконами южного континента планеты вряд ли возможно, если только выведенные колонистами и пожирающие Нити личинки не живут все время на самих растениях и в кронах деревьях. А этому противоречат стремление личинок укрыться от солнечных лучей в почве и их зимовка в ее глубоких слоях ("Странствия дракона"). Кроме того, в почве они, видимо, находят себе пропитание в перерывах между падениями, а удастся ли им найти что-то съедобное для себя на листьях и ветках - это еще бабушка надвое сказала.

Возможно, быстрое пожирание Нитями всего живого ограничивается лишь скоростью продвижения фронта разрушения органического материала. Увеличить эту скорость за счет возможного выделения тепла при химических реакциях нельзя: быстро наступает денатурация белков Нитей. Это ограничение исключает тепловую порчу Нитями используемой для передачи сигналов металлической проволоки, для которой температуры денатурации как слону дробина ("Странствия дракона"). Химическое разрушение Нитями сразу и органики, и металла возможно, но одновременное с ними активное воспроизведение белковых структур Нитей уже менее вероятно - реализовать все три процесса в одних и тех же условиях гораздо сложнее. Поэтому на самом деле остается неясным, как Нити могут разрушить проволоку, особенно в свете многочисленных утверждений о том, что металл защищает от Нитей ("Заря драконов" и далее).

Сжигать Нити выдыхающим пламя драконам, генетически выведенным из летающих мелких ящериц-файров, помогает превосходное зрение ("Небеса Перна"). Его обеспечивают огромные фасеточные глаза ("Мастер-арфист"), способные видеть даже в тумане ("Морита - повелительница драконов"). Но Нити падают на планету независимо от времени суток или погоды на планете и вовремя разглядеть их ночью в воздухе не по силам даже суперзорким драконам. Возможно, поэтому Маккефри неоднократно объявляет, что Нити гибнут в холодном ночном воздухе, а также зимой и в снегу ("Морита - повелительница драконов", "Полет дракона", "Все Вейры Перна"). Такая гибель неправдоподобна: для форм жизни, привычных к температуре минус 270 градусов, условные плюс 20 градусов днем или минус 5 градусов ночью не должны давать существенной разницы, возможно, лишь немного изменится их активность. К тому же надо учесть, что Нити пролетают через еще более холодные высотные слои атмосферы ("Странствия дракона"), температура которых слабо зависит от времени суток.

Всюду в цикле драконы выдыхают пламя после того, как размельчат зубами и переработают в своем втором желудке природный фосфинсодержащий камень. Здесь пренебрежение простой химией: фосфин - весьма активное вещество, он самопроизвольно возгорается на воздухе, особенно при повышенном содержании кислорода, как на Перне, и едва ли может содержаться в чистом виде в камнях. Зато вполне может взорваться прямо в желудке зверя, например, при попадании туда воздуха. Тем не менее, в этом пункте Маккефри заслуживает уважения: нечасто автор-фантаст старается не просто декларировать столь необычное поведение, как выдыхание пламени, а дать ему правдоподобное объяснение. Можно даже подумать, что телепатия и телепортация - это раз плюнуть, вот попробуй-ка огнем дохнуть!

Чтобы нести всадника и запас камня - исходного сырья для выработки фосфина, дракон должен иметь огромные размеры и громадные крылья. Мало того, что он все равно не способен взлететь без телекинетических способностей (см. Гигантам и драконам - хана), так подобные крылья-паруса непременно будут мешать полетам в штормовой ветер ("Глаз дракона", "Небеса Перна"), а также в проливной дождь и густой снег. Невозможность охоты на Нити при сильном дожде или ливне будто бы компенсируется быстрой, за три секунды ("Глаз дракона"), их гибелью в воде ("Хроники Перна: первое Падение", "Заря драконов", "Барабаны Перна"). Это плохо согласуется с пожиранием ими живой материи, так как земные животные и растительные ткани на 70-90% состоят из воды, и вряд ли эти цифры могут сильно отличаться на Перне, где условия во многом напоминают Землю. Сильный ветер, мешающий полетам драконов, но не падениям Нитей, Маккефри попросту не рассматривала. Точно так же обходятся молчанием случаи сплошной облачности от уровня моря до предельной для всадников высоты полета около трех километров, хотя Нити там можно увидеть только в последний момент, а распределенной в облаках воды, возможно, недостаточно для их гибели. Такие уж они, эти драконы - на всепогодные истребители совсем не походят, зато волей автора им даже безмозглые Нити вынуждены подыгрывать!

На Земле отдельные фасетки глаз не способны настраиваться на резкость, каждой из них соответствуют один или несколько чувствительных элементов глазного дна, а мозг принимает то или иное решение в зависимости от количества, ориентации засвеченных фасеток и скорости изменения их картины. Даже если на Перне фасеточные глаза драконов устроены по-другому, для изменения фокусировки зрения ("Странствия дракона", "Небеса Перна") им требуется согласованно менять настройку каждой фасеты, которые к тому же смотрят в разные стороны ("Мастер-арфист"). Обработка зрительной информации занимает значительную часть работы мозга, чтобы нагружать его еще и постоянной непростой настройкой на резкость устроенных таким сложным образом глаз. Кроме того, для повышенной остроты зрения подобному глазу необходимо исключительно большое число фасет, а оно ограничено минимально допустимыми размерами чувствительных элементов. Короче, не приспособлены фасеточные глаза к видению вдаль так, как это изображено в цикле, их удел - ближнее поле зрения и не самое высокое разрешение: "Глаза... состояли из тысяч фасет и не видели бы ничего уже в пяти футах" (Уильям Дитц "Только кровью").

Драконы питаются мясом, особенно часто им нужно есть сразу после выхода из яиц и в последующий период роста ("Хроники Перна: первое Падение" и далее). Они дышат легкими в похожей на земную азотно-кислородной атмосфере Перна ("Глаз дракона", "Хроники Перна: первое Падение"). Судя по этому, энергию для полета и прочих функций организма им дает окисление кислородом в тканях промежуточных продуктов переработки пищи. Машущий полет требует чрезвычайно высоких энергетических затрат, поэтому драконам была бы необходима весьма эффективная система доставки кислорода к тканям. Однако зеленоватый цвет крови говорит о том, что переносящий кислород пигмент использует медь или, возможно, другой элемент, но не железо, и уступает по своей транспортной эффективности гемоглобину земных млекопитающих и птиц, как это следует из опыта эволюции на нашей планете (Артур Кларк, Джентри Ли "Рама явленный").

Следующий важный момент: растворимые соединения меди токсичны при попадании в человеческий организм в больших дозах. Поэтому постоянное питание колонистов мясом диких и прирученных далеких родственников файров - вейрий и верров (Энн Маккефри "Заря драконов" и далее), у которых из-за единого происхождения с файрами такая же кровь, должно было приводить к накапливающимся отравлениям. Об адаптации людей к такому питанию ничего не говорится, напротив, в земной метрополии, откуда стартовали колонисты Перна, действует законодательство о генетическом невмешательстве в организм человека ("Заря драконов"). И здесь остается противоречие, не снятое автором.

Из пернского цикла не совсем ясно, где располагаются ноздри драконов: на спине, как у файров ("Заря драконов"), или в ином месте. Ноздри земных животных и птиц не зря симметричны и находятся с боков ближе к концу морды или клюва. При таком расположении можно определять нюхом угрозу или возможность добыть еду в том же направлении, в котором действуют зрение и слух, и поступившая по одному каналу информация тут же проверяется другими органами чувств, снижая вероятность ошибки, чтобы мозг мог моментально и достоверно оценить ситуацию и дать команду мускулам. Проиллюстрируем это простой оценкой. Допустим, что в каком-то случае вероятность ошибиться по трем различным каналам: зрению, слуху и нюху одинакова и равна 0,5. Чувства эти и их органы настолько разные, что соответствующие вероятности можно считать независимыми. Тогда общая вероятность ошибки с одновременным использованием трех каналов равна произведению трех отдельных вероятностей, т.е. 0,125. Это значит, что вероятность достоверного обнаружения опасности или благоприятной возможности составит 87,5%, чего в большинстве случаев достаточно для принятия правильного решения, хотя каждый канал по отдельности может равным образом подсказать как верный, так и ложный ответ. Наспинные ноздри выключают один канал из трех параллельно работающих, повышая в том же примере вероятность общей ошибки вдвое и снижая вероятность точного обнаружения до 75%. Более того, действуя в другом направлении, они вносят лишнюю помеху для двух других каналов, затрудняя достоверное восприятие внешних опасностей или благоприятных возможностей. Снижение возможностей проверить достоверность информации какого-либо канала восприятия, кстати, понижает шансы конкурентного выживания полагающихся на единственное чувство осязания слепышей (Джеймс Уайт "Скорая помощь") и даже кекропийцев, обладающих только развитым запаховым чутьем и эхолокацией, в жертву которым принесены более дальнодействующие зрение и слух (Чарлз Шеффилд "Летний прилив", "Расхождение").

Вывод файрами, а вслед за ними и драконами, остатков пищеварения через развилку на конце длинного хвоста - не находка эволюции ("Заря драконов"), а лишь промах Маккефри, делающий крайне уязвимой одну из важнейших функций организма. Представьте дракона с поврежденным львами ("Небеса Перна") или Нитями хвостом, что весьма вероятно из-за его длины и большого количества шрамов на шкурах драконов ("Морита - повелительница драконов", "Барабаны Перна"), и что ему остается делать, если пернские целители ничем не могут помочь? Не рассеивать же непрерывно отходы при ходьбе по земле или во время полета. Значит, только погибнуть, уйдя во внепространственный Промежуток. Именно поэтому у земных животных и птиц конечный пункт выведения находится на туловище и дополнительно защищается прикрывающим его хвостом. Длинный хвост дракона неудобен также с точки зрения аэродинамики: при необходимых в сражениях с Нитями резких маневрах в воздухе он мешается, вместо того, чтобы служить рулем. Такую ошибку эволюция должна была выбраковать еще на файрах, раз уж те изображаются успешным аборигенным видом, выживающим даже при неоднократных падениях прожорливых Нитей.

Более крупные золотые королевы-самки ревут более высокими голосами, чем бронзовые самцы ("Странствия дракона", "Все Вейры Перна"), хотя у мелкой зеленой самки самый пронзительный тон ("Все Вейры Перна"). Голосовой аппарат большего размера обычно дает более низкий тон, поэтому было бы естественно ожидать соответствия высоты тона драконьего рева и габаритов зверя. Вместо этого она отчасти соотнесена с их полом. Возможно, Маккефри невольно применила аналогию с ментальными голосами зверей, из-за телепатического симбиоза ощущаемыми как голоса их всадников и всадниц ("Глаз дракона", "Мастер-арфист"). Но рев - это не мысленный голос, здесь такая аналогия не проходит.

С длительностью жизни драконов, составляющей пятьдесят-шестьдесят лет-Оборотов ("Песни Перна" и далее), не согласуется упомянутый возраст всадника, приближающийся к ста десяти Оборотам ("Мастер-арфист"), и то, что претенденты на запечатление драконов не бывали старше тридцати даже для первых выводков зверей ("Заря драконов"), а обычно гораздо моложе ("Неразлучная пара", "Мастер-арфист", "Странствия дракона", "Запечатление").

Совсем нереально выглядит отмеченное компьютерной системой прекрасное здоровье поголовно атлетичных перинитов ("Все Вейры Перна"). Из-за отсутствия, несвоевременности или недостаточности медицинской помощи в характерном для Перна полуфеодальном обществе неизбежно велики детская смертность ("Мастер-арфист", "Дельфины Перна") и смертность заболевших и травмированных ("Морита - повелительница драконов", "История Нерилки"). Высокая рождаемость с трудом их перекрывает, иначе средних размеров гористый северный континент стал бы тесен для немеханизированного малопроизводительного сельского хозяйства раньше, чем через две с половиной тысячи лет-Оборотов ("Странствия дракона"). Жизнь в плохо отапливаемых промозглых пещерных помещениях ("Полет дракона") с каменной мебелью, от которой человек мерзнет ("Странствия дракона"), приводит к частым простудам и смертельным лихорадкам ("Мастер-арфист"). Непременное недоедание и скученность обитателей крупных поселений лишь усугубляют положение, даже если поверить автору, что колонисты не завезли с собой типичный для таких условий на Земле туберкулез. Немало других легочных заболеваний вызывает распространяющийся по помещениям едкий дым непременно используемых с осени до весны жаровен ("Мастер-арфист"). О том, что типичной для Перна раннеиндустриальной металлургии и химии сопутствуют выбросы, чудовищно вредные для здоровья занимающихся ими ремесленников, Маккефри, видимо, даже не подозревала. Как она признавала, реконструктивная хирургия отсутствует, многие хронические заболевания не излечиваются ("Все Вейры Перна"). В подобном обществе могут встречаться отдельные здоровые атлеты, но как исключения, которым с рождения сильно везет, а не как норма. Видимо, Маккефри хотелось лишний раз подчеркнуть преимущества пасторальной жизни, но здесь удача ей изменила.

Если при лечении драконов сращиваются хирургическими швами встык "пережженные" Нитями вены ("Морита - повелительница драконов"), то некоторые их участки должны попросту отсутствовать, и для сращивания оставшихся концов необходимо использовать протезы или другие вставки: вены совсем не резиновые, их нельзя растягивать.

Жидким маслом заправляют лампы ("Морита - повелительница драконов", "Отщепенцы Перна"), оно же предохраняет руки целителей от потери чувствительности при работе с целебным холодильным бальзамом ("Морита - повелительница драконов"). Всадники постоянно смазывают им шкуры своих драконов, особенно молодых, для защиты от появления трещин ("Глаз дракона", "Неразлучная пара", "Полет дракона", "Запечатление"), а герой многих романов цикла Джексом несет с кухни горшок с маслом, чтобы смазать шкуру своего белого дракона Рута ("Белый дракон"). При всем при том растительное масло не отмечено среди продуктов питания людей, что удивительно.

Происходящие от земных лошадей скакуны приобрели на Перне раздвоенные копыта ("Барабаны Перна"). Такие копыта типичны для обитателей лесов и болот, где часто требуется увеличить площадь опоры, чтобы не провалиться в мягкую почву, а непарные копыта обычно формируются у животных, преимущественно обитающих на открытых пространствах и плоскогорьях, где почвы более плотные. Ничто в цикле не говорит, что почвы Перна слишком мягкие для копыт обычных лошадей. Для чего нужно было заменять их раздвоенными? Особенно если учесть, что поначалу лошади предназначались и приспосабливались для работы на широких просторах равнин южного континента.

Не очень правдоподобна сцена воздушной охоты на дикого нелетающего птицеподобного верра, когда накидывают аркан ему на шею, рывком ломают ее, затем с помощью дракона поднимают непосильную для взрослого всадника тушу ("Белый дракон"). Обитающему на травянистых равнинах и ходящему на ногах рослому травоядному существу не помешает длинная шея, чтобы поверх высокой травы издалека наблюдать за своими естественными врагами и вместе с тем доставать клювом до воды для питья. Вряд ли эта шея будет толстой, потому что голова у растительноядных птицеподобных существ относительно невелика. А тонкая длинная шея, которую можно сломать одним рывком, скорее всего, не выдержит груз остального тела.

Чтобы несущий на себе своих взрослеющих потомков жук-вонючка всегда поддерживал строго прямолинейное движение ("Небеса Перна"), он должен иметь весьма эффективный орган ориентации в пространстве, причем абсолютной, а не относительной. Эволюция, конечно, много чего умеет, но есть ли сермяжный смысл в таком поведении и таком органе? Не настолько защищен и грозен этот жук, чтобы позволить себе все время маршировать по прямой, не обращая внимания ни на что. Невероятен пример движения подобного жука по стволу дерева наверх с последующим спуском с другой стороны ("Небеса Перна"), потому что на таком пути обязательно попадутся изгибающиеся ветви, которые тоже надо проползти по прямой либо замереть в ступоре и отцепить лапки, как только ветвь искривится.

ФАНТАСТИЧЕСКИЙ МЕЖЗВЕЗДНЫЙ ТРАНСПОРТ

Чаще всего авторы не вдаются в тонкости перемещений от звезды до звезды, необходимых для предполагаемого будущего расселения человечества и освоения экзопланет. По представлениям большинства, достаточно задать координаты места назначения или даже просто назвать умному голосовому компьютеру нужную планету, потом потерпеть на невкусном космическом рационе несколько дней, в крайнем случае - недель, и герои прибывают куда надо. Лишь особо "зверствующие" фантасты обрекают своих персонажей на многолетние путешествия. Рассмотрим более детально, как можно выполнить такие путешествия, и какие сложности возникают при этом.

С ПЛАНЕТ В КОСМОС И ОБРАТНО

Наиболее эффективные современные двигатели, способные обеспечить передвижение вне атмосферы Земли, используют хорошо известный закон сохранения импульса, согласно которому сумма произведений масс механически взаимодействующих тел на их скорости остается постоянной. Как следствие, если от некоторого тела отбросить его часть, оставшаяся масса двинется в противоположную сторону (Айзек Азимов "Путь марсиан"), испытывая реакцию со стороны отброшенной части (отдачу), поэтому такие двигатели называют реактивными. Отбрасываемой частью, обычно называемой рабочим телом или реактивной массой, чаще всего служат продукты горения химического топлива, истекающие через сопло полузамкнутой камеры сгорания. Ясно, что чем больше масса и скорость истечения таких продуктов, тем более высокую скорость приобретает остающееся тело. "Ракеты... должны иметь высокую скорость истечения газов - для экономии горючего" (Ким Стенли Робинсон "2312"). В свою очередь, скорость истечения тем выше, чем больше давление и температура в камере сгорания. Требования к надежности конструкции, жаростойкость материалов этой камеры и характеристики топлива ограничивают максимальную скорость истечения несколькими километрами в секунду. Справка: первая космическая (круговая) скорость, при которой запускаемое с поверхности Земли тело может стать ее искусственным спутником на круговой орбите, равна 7,9 км/с. Если увеличивать скорость движения тела еще выше, то его орбита будет все более вытянутой и при скорости 11,2 км/с станет разомкнутой. При этом тело покидает поле притяжения Земли (ее гравитационный колодец, редко - шахту, как в переводе романа Иэна Бэнкса "Вспомни о Флебе"). Эта скорость называется второй космической (скоростью убегания). Для малых небесных тел обе скорости ниже, для больших массивных планет, напротив, выше. Иногда упоминают третью космическую скорость (скорость убегания из Солнечной системы), которая требуется для выхода из гравитационного поля (колодца) Солнца на орбите Земли, она равна 16,6 км/с. Эти скорости служат индикаторами той работы, которую надо проделать против сил гравитации, чтобы выйти в свободный полет (вырваться из гравитационного колодца). Термин "колодец" возник из формы потенциальной "ямы", изображающей более низкую энергию находящегося в гравитационном поле тела по сравнению с энергией того же тела в свободном пространстве.

Чтобы всего лишь преодолеть земное притяжение, стартующие с поверхности и постепенно разгоняющиеся ракеты с реактивными двигателями должны нести с собой запас компонентов топлива, намного превышающий по массе полезную нагрузку. Это прямо следует из закона сохранения импульса и уравнений движения тела переменной массы. "Чтобы взлететь с планеты, особенно с Земли, нужны мощные стартовые двигатели" (Ким Стенли Робинсон "2312"). Для повышения конечной скорости дальних космических аппаратов их запускают с околопланетных орбит, куда доставляют с помощью ракет исходной массой в сотни и более тонн (Артур Кларк "Прелюдия к космосу"). Типичное отношение массы полезной нагрузки, выводимой на низкую круговую орбиту, к исходной массе ракеты составляет несколько процентов. По дороге при этом сбрасываются отработавшие стартовые ускорители (Роберт Силверберг "Вселенские каннибалы", Артур Кларк "Острова в небе") и первые ступени (Артур Кларк "Космическая Одиссея 2001"), чтобы зря не тратить на них топливо. Достигнутая таким образом максимальная скорость не превышает нескольких десятков км/с. При подобных значениях полет к Марсу и обратно займет несколько лет, что не внушает заметного оптимизма. Тем более этого явно недостаточно для достижения звезд, ближайшие из которых лежат в нескольких световых годах. Крайне желательное повышение скорости опять же наталкивается на жестко лимитированные запасы топлива, которое корабль может нести с собой. Топливо также расходуется при торможении аппарата, необходимом для его выхода на орбиту вблизи планеты назначения (Аластер Рейнольдс "Город Бездны") или мягкой посадки на поверхность (Артур Кларк "2061: Одиссея Три"), но уже для снижения относительной скорости.

Неудачной пародией на ракетный старт выглядит описание миграции с экватора быстро вращающейся планеты вымышленных разумных насекомых, использовавших огромную препарированную птицу как космический корабль. Для дополнительного разгона и выхода в космос насекомые применили своих сородичей, выбрасывающих из брюшка газы, подобно земным жукам-бомбардирам (Джеймс Уайт "Скорая помощь"). Выше сказано, что при старте с планеты ракетный двигатель выведет корабль в космос тогда и только тогда, когда выбрасываемая им масса рабочего тела (реактивная масса) во много раз превысит массу остающегося корабля. (Кстати, то же самое справедливо при длительном разгоне до субсветовых скоростей.) Напротив, каждый жук-бомбардир и, вероятно, его инопланетный аналог способен выбросить лишь малую часть своей массы, видимо, не более процента, лишь один раз за некоторый промежуток времени и с малой скоростью. При этом он даже сам себя с места едва сдвинет, не говоря о лишней нагрузке. Аналогичным будет результат для упряжки из многих таких жуков. Каждый жук должен почти непрерывно выбрасывать хотя бы до 90 процентов своей массы (Пол Андерсон "Нелимитированная орбита") и на гиперзвуковой скорости, только тогда появится какой-то смысл в их использовании. Малая тяга годится лишь для движения с невысоким ускорением и вдали от гравитационных полей, а для старта с планеты ее недостаточно, она не в состоянии выполнить необходимую работу против сил притяжения.

Вдесятеро и даже более высокую скорость истечения по сравнению с химическими ракетами могут развить ионные двигатели (Роберт Силверберг "Вселенские каннибалы", "Человек в лабиринте", "Хозяин жизни и смерти", Чарлз Шеффилд "Сверхскорость", "Холоднее льда", "Небесные сферы", Боб Шоу "Судный день Орбитсвиля", "Ночная прогулка", Пол Андерсон "Мы выбираем звезды", Артур Кларк "Земной свет", "Последняя теорема"). Их тягу создают ионы, ускоренные в электрическом поле, незаряженные частицы для этого не подходят. Однако глубокая и быстрая ионизация больших масс плотного рабочего тела - очень даже непростая задача, поэтому имеющиеся разработки таких двигателей не вышли из опытной стадии, развивают небольшую тягу и способны более или менее стабильно работать лишь вне атмосферы. Фантасты чаще рассматривают их как вспомогательные (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея", Чарлз Стросс "Небо сингулярности"). Тем не менее, мысль о возможности запуска таких ионных двигателей на космическом корабле, находящемся на дне океана из тяжелой воды (Чарлз Шеффилд "Небесные сферы"), выглядит не столько свежо, сколько авантюрно, потому что такое действие приведет лишь к грандиозному взрыву вследствие выделения огромной энергии в ограниченном объеме конденсированного вещества. Не зря же военные подводные лодки сначала забрасывают свои ракеты в воздух, и лишь затем подается команда на запуск их двигателей.

Ради достижения более высоких температур и скоростей истечения рабочего тела фантастические описания маршевых реактивных двигателей чаще всего идут по пути повышения энергоемкости топлива. В первые годы после открытия атомной энергии это топливо называли атомным (Пол Андерсон "Сумеречный мир", серия "Основание" Айзека Азимова), затем естественным образом перешли к термоядерному (Артур Кларк "2010: Одиссея Два", "2061: Одиссея Три", "Земная империя", Джек Макдевит "Чинди") как более эффективному. Очень высокую энергоемкость может дать антивещество, при взаимной аннигиляции с обычным веществом выделяющее, в соответствии с формулой Эйнштейна E=mc^2 (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Перворожденный"), огромную энергию в виде достаточно "жесткого" гамма-излучения, нейтрино и заряженных частиц. Некоторые из предложенных и вымышленных схем таких реактивных двигателей перечислены в романе Кима Стенли Робинсона "2312". Другие фантасты считают возможным использование искусственной "черной дыры" в качестве тяговой энергоустановки космических кораблей (Дэвид Вебер "Дорогой ярости"), причем достаточно универсальной для движения корабля в различных режимах (Чарлз Стросс "Небо сингулярности"). Стремление понизить требования к запасам топлива на борту за счет повышенной энергоемкости похвально, но сталкивается с суровой необходимостью изолировать основную часть корабля от выделяемой энергии из-за далекого от идеала коэффициента полезного действия самого привода. Фантасты редко осознают, насколько ничтожно малым должен быть отток тепловой и электромагнитной энергии из межзвездного двигателя, в котором этой и еще более опасной энергии выделяется немереное количество каждую секунду, чтобы уцелел сам корабль и летящие на нем живые существа, в том числе экипаж и пассажиры. Почему-то считается, что эта проблема легко решается, например, с помощью некоторых абстрактных силовых полей, и якобы не заслуживает внимания. Одними из немногих на нее обратили внимание Ларри Нивен при описании конструкции корабля с далеко отнесенной от двигателя кабиной пилота в романе "Защитник" и Аластер Рейнольдс, изобразивший мощный дискообразный щит-экран, отделяющий термоядерный двигатель от основной части корабля ("Звездный лед"). Размещение двигателей сбоку и сзади от основного корпуса (серия "Орбитсвиль" Боба Шоу) вызвано скорее стремлением обеспечить безопасность при возможных неполадках, потому что небольшое удаление не решает проблему. Необходимость развивать немалые ускорения и выдерживать хотя и редкие, но огромные силовые нагрузки предполагает использование механических технологий и прочных материалов для конструирования межзвездных кораблей. Тем не менее, иногда встречаются мысли о возможности использования биотехнологий для таких целей и полетов межпланетных (Грегори Бенфорд "Левиафан") и даже гиперпространственных кораблей-биосистем, чаще создаваемых иными цивилизациями (Уолтер Йон Уильямс "Корабль беглецов", Аластер Рейнольдс "Город Бездны").

Чтобы экипаж и пассажиры не пострадали от лучевой болезни, не меньшее значение имеет надежная изоляция от различных видов проникающего излучения, в изобилии рождающегося при высоких энергиях частиц (Джек Уильямсон "Судьба астероида"). Подобная изоляция в любом случае необходима также для защиты от действия космического излучения, которую жителям Земли обеспечивают ее атмосфера и магнитное поле и которой, например, нет на поверхности Луны (Роджер Желязны, Томас Т. Томас "Вспышка"). В межпланетных путешествиях нежелательные дозы облучения также можно получить из-за непредсказуемых вспышек местной звезды, в нашем случае Солнца, при которых резко и значительно, на несколько порядков величины, возрастает интенсивность испускаемого звездой излучения, в основном быстрых протонов (Артур Кларк "Солнечный ветер", Роджер Желязны, Томас Т. Томас "Вспышка"). На Земле от них защищают все те же магнитное поле и атмосфера, а при выходе за их пределы приходится заботиться о том, чтобы необходимую защиту обеспечивала конструкция корабля (Роберт Хайнлайн "Марсианка Подкейн", Артур Кларк "Последняя теорема"). Или отыскивать подобные благоприятные сочетания атмосферы и магнитного поля в других местах (Ларри Нивен "Интегральные деревья", "Дымовое кольцо"). Гораздо реже звездные путешественники могут встретиться со вспышками сверхновых звезд, способных нарушить жизнь цивилизации или даже погубить ее на большом удалении (Пол Андерсон "День причастия", "Мародер", Чарлз Стросс "Небо сингулярности", Джек Макдевит "Око дьявола").

Из воображаемого опыта работы термоядерных и аннигиляционных двигателей может показаться, что выгоднее всего использовать в качестве рабочего тела свет или другое электромагнитное излучение, движущееся с максимально возможной в природе скоростью 299 492,5 км/c (в вакууме), применяя так называемые фотонные реактивные двигатели (Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Мошка в зенице господней"). На самом деле это заведомо проигрышный вариант. Хотя свет и оказывает давление на препятствие на своем пути за счет передачи импульса при поглощении или отражении, это давление исключительно мало из-за отсутствия массы покоя у частиц света - фотонов. Для солнечного света, например, оно составляет несколько паскалей на орбите Земли, что в десятки тысяч раз меньше нормального давления воздуха на ее поверхности. Это подтверждается отсутствием отдачи у лучевого оружия, испускающего мощное электромагнитное излучение (Джон Кэмпбелл "Трансплутон"). Если же взять имеющие значительный импульс "жесткие" фотоны рентгеновского или гамма-излучения, для них нет хороших зеркал, они не отражаются, а поглощаются, в том числе в живых тканях, генерируя опасное вторичное излучение (Джек Уильямсон "Судьба астероида").

Поэтому, например, фотонный парус как движитель годится лишь для сверхлегких конструкций типа гоночных яхт с тонкопленочными парусами (Артур Кларк "Солнечный ветер", Артур Кларк, Фредерик Пол "Последняя теорема", Артур Кларк, Стивен Бакстер "Перворожденный") и для перемещений внутри планетных систем. Известно предложение о его использовании для полетов небольших беспилотных корабликов, в том числе несущих записанные в компактном электронном виде "спящие" разумы (Чарлз Стросс "Небо сингулярности") или же эмбрионы (Пол Макоули "Девушка по имени Семнадцать"). Описывается его применение для пилотируемых путешествий между ближайшими звездными системами, и то с разгоном батареями сверхмощных лазеров (Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Мошка в зенице Господней", Ларри Нивен "Четвертая профессия", Чарлз Стросс "Акселерандо"), поскольку вдали от звезд и без того малая тяга такого паруса становится совсем ничтожной. Парус с лазерной тягой предполагается использовать при челночных перелетах между искусственными мирами в системе слабо светящегося бурого карлика (Карл Шредер "Гало"). Возможно, солнечный парус может заинтересовать живущие чрезвычайно долго разумные существа, если такие обнаружатся (Ларри Нивен "Четвертая профессия", "Мир-Кольцо", Фредерик Пол "Встреча с хичи", Дэвид Брин "Небесные просторы"). О том, чтобы стартовать на нем с планеты, не стоит даже мечтать. Можно попытаться использовать для увеличения тяги удары протонов как основной части солнечного ветра (Ларри Нивен "Четвертая профессия"), но для этого нужна более толстая пленка, чем могут себе позволить конструкторы солнечных парусов. Тем не менее, Дэн Симмонс предполагает, что обосновавшиеся в открытом космосе модифицированные люди будущего могут использовать подобные крылья-паруса для собственного передвижения между удаленными частями орбитальных поселений (серия "Песни Гипериона"). Известна идея сбора материи в периферийной атмосфере звезды, красного гиганта, кораблями с солнечными парусами и дополнительными гравидвигателями (Дэвид Брин "Небесные просторы"). Или несрочной доставки крупных партий углеводородов со спутников газовых гигантов к Земле с помощью исполинских автоматизированных космолетов на солнечной тяге и ракетных буксиров, обслуживающих их на этапах загрузки и старта, торможения и выгрузки (Роджер Желязны, Томас Т. Томас "Вспышка"). Наверняка авторы не подсчитывали, какую площадь парусов должны нести такие космолеты, чтобы поддерживать движение гигантского груза и совершать с ним маневры, а то бы точно прослезились. И если уж строить супермощные лазеры, то, может быть, они были бы полезнее на этапе старта при испарении рабочего тела и реактивном отталкивании образующейся струей самого корабля, заменяя первую ступень (Чарлз Стросс "Небо сингулярности", Иэн Макдональд "Убежище"). Кстати, на ближних расстояниях такие лазеры представляют большую опасность в случае незапланированного попадания их излучения в незащищенные места, особенно, в глаза. Тем не менее, сейчас в США развивается проект отправки к Проксиме Центавра крохотного зонда с небольшим световым парусом, разгоняемого набором лазерных излучателей общей площадью порядка одного квадратного километра. Действующие вне атмосферы световые паруса надо отличать от аэродинамических парусов, которыми наряду с аэростатикой может пользоваться гипотетическая жизнь в атмосферах планет-гигантов (Элизабет Бир "В глубинах неба").

В первые несколько десятилетий ракетно-космической фантастики считалось, что один и тот же корабль пригоден и для полетов между небесными телами, и для взлетно-посадочных операций (Герберт Уэллс "Война миров", Алексей Толстой "Аэлита", Гордон Диксон "Пограничник", Пол Андерсон "Сумеречный мир", "Звездный лис", Роберт Хайнлайн "Астронавт Джонс"). Но на основном этапе космического полета требования к двигателям сильно отличаются от требований при взлете и посадке на планету. В первом случае малая тяга должна действовать непрерывно в течение длительного времени, в отличие от краткосрочных маневров с большой и варьируемой тягой при старте и приземлении. Поэтому быстро стало понятно, что удобнее и надежнее иметь минимум два разных типа корабельных двигателей (Джек Уильямсон "Легион пространства", Роберт Силверберг "Пасынки Земли", Боб Шоу "Орбитсвиль", Чарлз Шеффилд "Схождение", "Небесные сферы", серии произведений Пола Андерсона о Торгово-технической лиге и Доминике Флэндри, серии "Алекс Бенедикт" и "Космоархеология" Джека Макдевита). Это нужно также по соображениям безопасности для обитаемых планет, которые могут пострадать от мощных потоков горячего рабочего тела реактивных двигателей (Клиффорд Симак "Космические инженеры"). Кроме того, при полетах в атмосфере крайне желательна аэродинамическая форма корабля (Билл Болдуин "Рулевой"), в то время как в безвоздушном пространстве она не имеет никакого значения (Артур Кларк "Острова в небе", "Пески Марса"). Поэтому удивительно, как тот же Билл Болдуин в другом своем романе "Наемники" приписывает конструкторам космического корабля стремление увеличить скорость движения за счет меньшего поперечного сечения корпуса. Или когда Аластер Рейнольдс изображает обтекаемые стреловидные формы околосветовых кораблей, якобы способствующие проходам через межзвездные бури. Самое интересное идет дальше: эти корабли летают на двигателях Бассарда, собирающих необходимый им межзвездный водород не только в узком конусе вблизи направления полета, но и с более широких углов ("Пространство откровения"). И для чего бы им нужна обтекаемость?

По названным выше причинам многие авторы стали склоняться к разделению функций. При этом большой корабль с наиболее удобной для длительного скоростного полета конструкцией преодолевает основную часть дистанции, а для посадки на поверхность планет и взлета с них, внутрисистемных межпланетных путешествий используются малые посадочные аппараты с аэродинамическим качеством (Пол Андерсон "Нелимитированная орбита", серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Ими могут быть катера (Пол Андерсон "Эпилог", Энн Маккефри "Хроники Перна: первое Падение", Чарлз Шеффилд "Сверхскорость"), боты (Роберт Хайнлайн "Фрайди", Пол Андерсон "Аватара"). Или шлюпки (Пол Андерсон "Мичман Флэндри", "Планета, с которой не возвращаются", Роберт Хайнлайн "Пасынки Вселенной", Андре Нортон "Неведомые звезды"), в том числе одноразовые (Роджер Желязны "Остров мертвых"). Те же функции выполняют многоразовые челноки или шаттлы (Артур Кларк "Острова в небе", Пол Андерсон "Мир без звезд", Роберт Хайнлайн "Между планетами", Гордон Диксон "Космическая лапа", Энн Маккефри "Заря драконов", Чарлз Шеффилд "Сверхскорость", "Объединенные разумом"). Так же считают Дэйв Волвертон ("Мой путь в рай"), Тимоти Зан ("Ангелмасса"), Грег Бир ("Эон", "Бессмертие"), Аластер Рейнольдс ("Дождь забвения", "Дом Солнц"), Джек Макдевит (серии "Алекс Бенедикт", "Космоархеология"). Один и тот же похожий аппарат называется то шаттлом, то паромом в переводе романа Иэна Бэнкса "Вспомни о Флебе". Подобная классификация достаточно условна, ряд авторов предлагает иные версии.

Боб Шоу проводит различие между рейсовыми челноками, курсирующими между Землей и находящимися на орбитах сверхсветовыми кораблями с причаливанием к стыковочным узлам последних, и капсулами-космобусами, перевозимыми в ангарах или снаружи исследовательских кораблей и применяемыми при посадке и взлете в месте назначения, в том числе на планеты (серия "Орбитсвиль"). Джек Макдевит называет шаттлами небольшие кораблики для коротких перелетов в космосе между межзвездными судами и орбитальными платформами, а более крупные аппараты, способные садиться на планеты с атмосферой и взлетать с них - посадочными модулями ("Обреченная", "Чинди"). Наряду с межзвездными кораблями, которые обслуживаются многоместными шаттлами, внутри планетных систем применяются неспособные к сверхсветовым полетам планетолеты с малыми индивидуальными шлюпками (Роберт Силверберг "Через миллиард лет"), которые другие авторы обозвали бы капсулами (Джек Макдевит "Военный талант"). Набор вспомогательных судов может быть гораздо более широким для выполнения разнообразных функций в космосе и вблизи мест массового обитания людей (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Это верно также для долгих полетов флотилий огромных колонизационных субсветовых кораблей, одновременного применения отличающихся по конструкции и назначению магистральных и вспомогательных судов разных поколений, при наличии плотного пояса разновозрастных орбитальных станций вблизи населенной планеты (серия "Космический апокалипсис" Аластера Рейнольдса).

Похожие шлюпки, боты, катера применяются для спасения экипажа и пассажиров в аварийных ситуациях (Клиффорд Симак "Проект Ватикан", Билл Болдуин "Рулевой", "Осада", Шарон Ли, Стив Миллер "План Б", Аластер Рейнольдс "Спайри и королева", Чарлз Стросс "Небо сингулярности"). Ту же роль играют специализированные групповые или индивидуальные спасательные капсулы (Джек Уильямсон "На задворках вселенной", Клиффорд Симак "Принцип оборотня", Боб Шоу "Отбытие Орбитсвиля", Тимоти Зан "Гордость завоевателя", Джек Чалкер "Девяносто триллионов Фаустов", Аластер Рейнольдс "Префект"). Для экономии запасов воздуха, воды и пищи и продления жизни спасаемых их могут погружать в анабиоз (холодный сон, криосон) (Клиффорд Симак "Принцип оборотня", "Проект Ватикан", Аластер Рейнольдс "Пропасть искупления"). В качестве челноков и спасательных капсул на несколько человек годятся эмбриоскафы, выращиваемые прямо на борту орбитальной крепости из зародышей-яиц с добавкой формовочных и других материалов (Чарлз Шеффилд "Выход за пределы"). Посадочные челноки и спасательные шлюпки наряду с маршевыми кораблями используются также инопланетянами (Боб Шоу "Дворец вечности", Роберт Шекли "Мятеж шлюпки", Ларри Нивен "Инженеры Кольца"). Трансформируемые космические корабли допускают перестройку формы и внутренних помещений, разделение на несколько автономных частей, каждая из которых может выполнять функции шаттла (Грег Бир "Божий молот", "Наковальня звезд"), а при авариях - спасения находящихся в них людей, включая мягкий парашютный спуск в атмосфере (Джек Чалкер "Изгнанники у Колодца душ"). Трансформация кораблей может основываться на нанотехнологиях (серия "Космический апокалипсис" Аластера Рейнольдса).

Ряд авторов, иногда тех же самых, считает, что в большинстве случаев можно обойтись одним кораблем, как для космической части полетов, так и для взлета с посадкой (Айзек Азимов "Основание", "Второе Основание", Пол Андерсон "Сатанинские игры", Боб Шоу "Стой, кто идет", "Ночная прогулка", Роберт Силверберг "Пасынки Земли", "Хозяин жизни и смерти"). Их поддерживают Чарлз Шеффилд ("Небесные сферы"), Питер Гамильтон ("Дремлющая Бездна"), Билл Болдуин (серия "Рулевой"), Шарон Ли, Стив Миллер (серия "Лиад"), Дэн Симмонс (серия "Песни Гипериона"). Надежды при этом возлагаются в последнее время на деформацию пространства, управление гравитацией, адаптируемые и трансформируемые конструкции, в том числе за счет применения нанотехнологий (Аластер Рейнольдс "Дождь забвения") и тому подобные фантастические штучки.

Одним из неудачных примеров универсальности может служить факельный двигатель. Обычным топливом для него служит вода, которую могут заменить аммиак или метан. Выхлоп двигателя состоит из фотонов и быстрых нейтронов и образует создающий тягу горячий факел (Роберт Хайнлайн "Время для звезд"). Можно заключить, что автор имеет в виду реактивный термоядерный привод с куда-то исчезающими синтезированными ядрами атомов. По его мысли, такой привод обладает достаточной тягой и надежностью, чтобы оснащенный им корабль мог совершать посадку на свободную водную поверхность планет и взлет с такой поверхности. При этом упускается из вида, что факел подобного двигателя будет иметь настолько высокую температуру и длину, что сам по себе является мощным оружием (Ларри Нивен "Мир-Кольцо", "Воители"). "А выхлоп двигателя, работающего на реакции ядерного синтеза, смертелен" (Ларри Нивен "Защитник"). При подъеме корабля с поверхности (и посадке на нее) длинный сверхгорячий факел вследствие вращения планеты прочерчивает на ней дугу значительной протяженности, выжигая под собой все живое и значительную часть неживого. "Ваш анклав уничтожен выхлопом двигателя субсветовика..." "Аластер Рейнольдс "Префект").

Кстати, разделение функций заодно дает значительную экономию топлива (Роберт Силверберг "Через миллиард лет"), поскольку, как уже упоминалось, наибольшие его затраты, а, следовательно, объема для его размещения, в мыслимых на сегодня космических полетах приходятся на этапы старта с поверхности планеты и посадки. Конечно, это не отменяет необходимости сначала построить большой корабль на орбите, поднимая материалы и оборудование для него с поверхности обжитого небесного тела (Артур Кларк "Бросок на Луну").

Поэтому достаточно распространена идея космического (орбитального) лифта, иногда называемого "бобовым стеблем" по мотивам распространенной сказки, где такой стебель дорастает до неба. Он связывает поверхность и некоторую орбитальную платформу, соединенную с противовесом, и позволяет с малыми затратами транспортировать грузы и пассажиров между этой платформой и планетой. Их описывали Артур Кларк ("Фонтаны рая", "3001: Последняя Одиссея"), Джордж Мартин ("Хлеба и рыбы"), Аластер Рейнольдс ("Город Бездны"), Джек Макдевит ("Обреченная", "Берег бесконечности"), Чарлз Стросс ("Небо сингулярности", "Железный рассвет"). Подобные лифты упоминают Дэн Симмонс ("Эндимион"), Иэн Макдональд ("Дорога отчаяния"), Дэвид Моулз ("Планета Амазонок"), Крис Роберсон ("Золотая гора"), Ан Овомойела ("Право на воду"). Конструкция того же назначения может соединять поверхность планеты с расположенным вблизи нее комплексом узла межзвездной Бозе-сети (Чарлз Шеффилд "Выход за пределы") либо поверхности компонент двойной планеты. Орбитальных лифтов на планете может быть несколько (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея", Иэн Бэнкс "Черта прикрытия", Аластер Рейнольдс "Дом Солнц") или даже несколько десятков (Ким Стенли Робинсон "2312"). Еще один подобный лифт целиком оплетает планету, соединяясь с ее экватором многочисленными стволами. Создание его приписывается давно исчезнувшей могущественной галактической расе (Чарлз Шеффилд "Летний прилив"). В простейшем случае космическим лифтом может служить сверхпрочный трос, как предлагал еще Циолковский, или аналогичная лента (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Перворожденный"). Строительными материалами лифтов указаны некий суперпрочный полимер ("Летний прилив"), структурированный алмаз ("Город Бездны"), просто алмаз (Артур Кларк "2061: Одиссея Три"), алмазоподобный полимер (Чарлз Стросс "Небо сингулярности"). Популярны углеродные нанотрубки (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Перворожденный", Джек Макдевит "Обреченная") и такое же нановолокно (Ким Стенли Робинсон "2312"). Однако прочность существующих земных материалов пока недостаточна для реализации этой идеи. Как верно подметил Джек Макдевит, "из тех материалов, что у нас есть, мы не можем создать структуру такого типа" ("Обреченная").

Практичной заменой космического лифта может служить располагающаяся вдоль экватора замкнутая петля Лофстрома (Фредерик Пол "Встреча с хичи"), состоящая из полой вакуумированной оболочки длиной более 2000 км, по центру которой на магнитных подшипниках скользит тонкий гибкий ферромагнитный сердечник (ротор). При работе центральная часть петли поднимается на высоту около 80 км, ее концы остаются на поверхности, а сердечник разгоняется до скорости порядка второй космической. Его запасенной и пополняемой энергии достаточно для электромагнитного захвата и подъема капсул с металлической оболочкой и массой до нескольких тонн, а также придания им скорости до 10 км/c и более на высоте центральной части, откуда маломощными ракетными ускорителями-бустерами их можно легко перевести на нужные траектории. С точки зрения техники и материаловедения, петля Лофстрома может быть построена уже при современном их состоянии, хотя постоянное поддержание в атмосфере ее длинной и массивной центральной части - пока нерешенный вопрос.

Не используется "самолетный" взлет, когда космический аппарат разгоняется по наземной аэродромной полосе и поднимается в стратосферу на обычных турбореактивных моторах, затем переключается на ракетные двигатели, чтобы вырваться из притяжения планеты (Уильям Дитц "Телохранитель"). Причина - неэкономичность двух совершенно различных типов двигателей при современном уровне технологии. Комбинированный запуск, когда полезная нагрузка поднимается на спине большого самолета, лишь в стратосфере отсоединяясь и включая собственные двигатели (Артур Кларк "Прелюдия к космосу") реализован лишь для небольших ракет - просто потому, что самолеты нужной грузоподъемности пока не построены. Самый крупный взлетавший когда-либо самолет АН-225 "Мрия" может поднять в воздух немногим более 250 тонн. В США для суборбитального вывода средних ракет строится еще более грузоподъемный "Stratolaunch", но он только взлетел первый раз. Запускать космические корабли с помощью артиллерийских орудий, как это описал Жюль Верн в романе "С Земли на Луну прямым путем за 97 часов 20 минут", не получится - из имеющихся материалов не удастся создать такую пушку, которая выдержала бы нужное давление внутри ствола. Более реальны для будущего конструирования линейные электромагнитные пушки-катапульты для кораблей с металлическим, иногда, наоборот, диамагнитным корпусом. В них корабль разгонялся бы динамическими электромагнитными полями, последовательно прикладываемыми к активным в данный момент секциям устройства так, чтобы равнодействующая сил поля была всегда направлена по направлению движения (Артур Кларк "Космическая Одиссея 2001", "Острова в небе", Роберт Хайнлайн "Луна - суровая хозяйка", Роджер Желязны, Томас Т. Томас "Вспышка"). Даже не очень мощная электромагнитная катапульта в идеале позволила бы заменить, как минимум, наиболее тяжелую первую ступень ракеты (Роберт Хайнлайн "История будущего"). Выход такой катапульты лучше устраивать на вершине высокой горы, где ниже давление атмосферы (Роджер Желязны, Томас Т. Томас "Вспышка", Грег Иган "Индукция"), а на Луне условия для нее просто идеальны (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Солнечная буря", "Перворожденный", Ларри Нивен "Мир вне времени").

Иногда фантасты предлагают более экзотические способы. Например, Майкл Суэнвик описал телепортационное перемещение пассажиров и грузов через вакуумный промежуток между двумя транспортными кольцами, одно из которых находится на поверхности Земли, а второе - на геостационарной орбите ("Вакуумные цветы"). В целях подъема космических кораблей на промежуточные орбиты и их мягкой посадки на поверхность планет упоминается применение силовых лучей. Такие лучи будто бы способны легко поднять или опустить корабль к заданной точке пространства или поверхности. Часто их называют толкающими (отталкивающими) и тянущими (притягивающими), в зависимости от действия, оказываемого на материальный предмет (Джек Уильямсон "Кометчики). Подходящим кандидатом может служить гравилуч (Пол Андерсон "Сатанинские игры") или управляемая направленная гравитация (Джеймс Уайт "Звездный хирург", "Большая операция"). Нам, однако, до такого управления еще очень далеко. Основное препятствие связано с самой природой гравитации, отражающей обусловленное присутствием массы-энергии искажение геометрии пространства. Наше пространство с высокой точностью изотропно во всех местах и во всех направлениях, что подтверждают законы сохранения импульса и углового момента количества движения. В результате гравитационное искажение одинаково в любом направлении от его материального источника и сформировать с его помощью узкий направленный луч весьма затруднительно, если не невозможно. Билл Болдуин в романах о рулевом Вилфе Бриме, будущем адмирале, описывал применяемые при швартовке на планетах или в космосе силовые лучи оптического происхождения, правда, у него они действуют только на коротких расстояниях. Прочие упоминания отталкивающих и притягивающих лучей, как правило, ограничиваются описанием их действия, но не его принципов (Мюррей Лейнстер "Земля гигантов", Чарлз Шеффилд "Выход за пределы").

Как отчасти схожую идею, можно рассматривать использование силовых посадочных ловушек диаметром и высотой в сотни метров, питающихся запасенной в ионосфере электрической энергией (Мюррей Лейнстер "Колониальная служба", "Звездный врач"). Характер силового поля, с помощью которого такая ловушка способна захватить корабль и управлять его движением на расстоянии до нескольких планетных диаметров, автором не уточняется. Известные гравитационные поля и электромагнитные поля токов промышленной или близкой к ней частоты не годятся для этой задачи, поскольку их взаимодействие с кораблем обратно пропорционально квадрату расстояния между ним и ловушкой. Поэтому на расстоянии сотен и тысяч километров их влияние будет пренебрежимо малым по сравнению с гравитацией планеты. Как говорилось, эти поля не фокусируются в узкий направленный луч, а выходят далеко за пределы ловушки, что небезопасно для людей при высокой интенсивности поля. Еще менее понятен способ действия стартовых решеток. Такая решетка придает пусковой импульс располагающемуся на ней челночному кораблю с расположенным на корме полусферическим отражателем энергии из особо стойкого материала так, что он способен преодолеть притяжение планеты и выйти из атмосферы (Чарлз Шеффилд "Сверхскорость"). Какой именно импульс и какой энергии, автор не догадался указать, читатели, наверное, тоже не знают.

Стивен Бакстер предположил, что в параллельном мире люди путешествуют на Луну и обратно с использованием "запутанных" квантовых состояний, когда тождественная на квантовом уровне остающемуся на Земле кораблю его копия может перемещаться в пространстве с минимальными затратами энергии ("Шестая луна"). Подобная идея опирается на результаты лабораторных экспериментов в идеальных условиях с небольшими ансамблями микроскопических частиц-бозонов, которые можно приготовить в одном и том же квантовом состоянии и затем пространственно разнести отдельные части ансамбля, поддерживаемые в том же состоянии. В этом случае изменение состояния одной части каким-либо внешним воздействием автоматически вызовет соответствующее изменение состояния остальных частей, потому что даже разнесенные части продолжают составлять один и тот же квантовый ансамбль. Однако создать два макроскопических тела размерами в десятки и сотни метров и тождественными квантовыми состояниями пока не представляется возможным. Особенно с учетом того, что в состав таких тел входят другие частицы, фермионы, которые не могут находиться в одном и том же квантовом состоянии, и неизбежного в больших телах усреднения состояний. В лучшем случае вероятность такого события меньше единицы на двадцать пять порядков величины и пока неясно, как ее повысить.

Для выполнения каких-либо работ в открытом космосе или ином безвоздушном пространстве предназначены скафандры достаточно сложной конструкции. Они оборудованы радиосвязью и оптической связью, инструментами и приспособлениями, имеют запасы воды, воздуха, системы его регенерации, иногда - запасы питания. В них человек может ориентироваться и передвигаться, ограниченное время поддерживать жизнедеятельность и работоспособность, выполнять необходимые операции (Роберт Хайнлайн "Будет скафандр - будут и путешествия", Артур Кларк "Космическая Одиссея 2001", Элизабет Мун "Герой поневоле", серия "Вселенная наследия" Чарлза Шеффилда, серия "Орбитсвиль" Боба Шоу, Ларри Нивен "Дымовое кольцо", серия "Космический апокалипсис" Аластера Рейнольдса). В некотором роде это модель корабля в миниатюре, на одного человека и на ограниченное время (Артур Кларк "Кто там?"), "скафандр на самом деле и был космическим кораблем. Это сложный, необычайно гибкий аппарат для космических полетов, в котором было место лишь для одного пассажира. Это космический аппарат, который может действовать и в качестве шаттла, и - если необходимо - может быть превращен в средство передвижения по поверхности планеты (Аластер Рейнольдс "Космический апокалипсис"). Подобные скафандры могут оказаться незаменимыми для компенсации высокого стартового ускорения, в случаях разгерметизации корабля, при иных авариях или аварийных посадках (Билл Болдуин "Рулевой" и последующие романы серии). Гипотетические инопланетяне, конечно, могут изготовить гораздо более удобные и защищенные скафандры (Роберт Хайнлайн "Будет скафандр - будут и путешествия", Айзек Азимов "Дэвид Старр - космический рейнджер"). Похожие возможности предоставляют скафандры будущих цивилизаций (Иэн Бэнкс "Эксцессия", "Черта прикрытия", серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Они могут трансформироваться, способны защитить человека от действия оружия, самостоятельно опустить хозяина с околопланетной орбиты на поверхность через атмосферу и поднять назад к кораблю (Аластер Рейнольдс "Космический апокалипсис"). Но в таких конструкциях якобы используются некие фантастические силовые поля, существование которых - большой-пребольшой вопрос. Самый простой вариант скафандра будущего - эластичный, но прочный многослойный гермокомбинезон, позволяющий недолго выжить при низком давлении атмосферы или в вакууме (Дэн Симмонс "Восход Эндимиона"). Его напоминает удобный для дыхания и передвижения, но не защищающий от внешнего воздействия защитный костюм-скафандр на основе некоего силового поля (серия "Космоархеология" Джека Макдевита). Отдельный класс представляют собой бронированные скафандры экзоскелетного типа для военных операций (Роберт Хайнлайн "Звездная пехота", Питер Гамильтон "Дракон поверженный") или для действий в тяжелых и особо опасных условиях (Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме"). Впрочем, во втором случае лучшие достижения будущего человеческого скафандростроения не выдержали условий планеты Призма с ее исключительно агрессивной и быстро приспосабливающейся кремнийорганической жизнью.

Длительные полеты естественным образом поднимают проблему запасов пищи, воды и воздуха для находящихся на борту людей (Артур Кларк "Космическая Одиссея 2001", Роберт Хайнлайн "Космическое семейство Стоун", Боб Шоу "Орбитсвиль", Джеймс Блиш "Сердце звездного мира", Джек Макдевит "Чинди"). Общепризнано, что для экономии массы и места в полетах с невысокой скоростью космический корабль должен иметь замкнутые системы кругооборота воды и кислорода, особенно если при этом сменяется не одно потребляющее все это добро поколение экипажа и пассажиров (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). Часто эти системы включают в себя ту или иную растительность, которая в процессе фотосинтеза поглощает выделяемую живыми существами двуокись углерода и выделяет кислород (Клиффорд Симак "Поколение, достигшее цели", Джеймс Блиш "Сердце звездного мира", Энн Маккефри "Все Вейры Перна"). Понизить требования к уровню запасов может все тот же анабиоз (Артур Кларк "Космическая Одиссея 2001", Роберт Силверберг "Пасынки Земли", Энн Маккефри "Заря драконов", Пол Андерсон "Нелимитированная орбита", Ларри Нивен "Мир вне времени", Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). Планктонные генераторы-синтезаторы могут применяться как в составе замкнутых систем жизнеобеспечения, так и на поверхности чужих планет (Пол Андерсон "Мир без звезд"), пока их экология не будет приспособлена к человеческим нуждам (Пол Андерсон "Нелимитированная орбита"). Пищевые регенераторы-конвертеры преобразуют местное органическое сырье в соответствующую метаболизму людей и других существ еду (серия романов Ларри Нивена о мире-Кольце). Более отдаленная универсальная перспектива - применение конвертеров (синтезаторов, фабрикаторов), преобразующих энергию в материю и выдающих по требованию людей необходимые припасы, продукты и готовые блюда. Их упоминали Клиффорд Симак ("Космические инженеры", "Магистраль вечности", "Планета Шекспира"), Чарлз Шеффилд ("Объединенные разумом"), Брайан Олдисс ("Градгродд"), Ларри Нивен ("Мир-Кольцо"), Джек Чалкер ("Изгнанники у Колодца душ"), Чарлз Стросс ("Небо сингулярности"), Дэн Симмонс в серии "Песни Гипериона". Такие синтезаторы имеют пока очень шаткое основание в виде формулы Эйнштейна, устанавливающей эквивалентность массы и энергии, и веры в будущее изобилие доступной, дешевой и конвертируемой с высочайшей эффективностью энергии.

Еще одна проблема космических полетов - невесомость. Непросто удержать равновесие или передвигаться по помещениям корабля, когда малейший толчок при ходьбе или другом движении способен оторвать человека от опоры и заставить беспомощно плавать в воздухе. Даже небольшие движения и тем более вращения вызывают головокружение, тошноту и другие последствия космической болезни, аналогичной морской (Артур Кларк "Острова в небе", "2061: Одиссея Три"). Но этим последствия невесомости не исчерпываются. Без привычного тяготения кровь в человеческом организме перераспределяется в пользу верхней части туловища и головы по сравнению с земными условиями, что приводит к постоянной головной боли. Поэтому антигравитационные кровати, в которых спящий находится как будто в свободном падении (Ларри Нивен "Мир-Кольцо" и последующие романы серии), пока остаются игрушками для мазохистов. При длительных полетах сказывается еще более опасное следствие невесомости - постепенное вымывание кальция и ослабление костей скелета из-за того же отсутствия нагрузок (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Солнечная буря"). По этой причине есть смысл отбирать участников первых дальних космических экспедиций по устойчивости к такому процессу (Ларри Нивен "Дымовое кольцо"). "..Приходится принимать десяток препаратов, чтобы предотвратить вымывание кальция из костей, коллапс системы кровообращения, накопление жидкости в организме и прочие подлянки, которые микрогравитация подбрасывает "неотредактированным" уроженцам Земли" (Пол Макоули "Риф").

Как устранить нежелательные последствия невесомости? Имитация гравитации ускоренным движением работает только при разгоне и торможении и неэффективна при стабильной скорости, которая может поддерживаться в течение основной части полета. Другой способ имитации - вращающиеся конструкции космолетов, где создаваемая на некотором расстоянии от оси вращения центробежная сила действует как эквивалент гравитационного притяжения. Они встречаются как у фантастов, уже ставших классиками (Роберт Хайнлайн "Космический патруль", "Испытание космосом", "Марсианка Подкейн", Клиффорд Симак "Поколение, достигшее цели", Артур Кларк "Острова в небе"), так и у их последователей (Уильям Дитц "Телохранитель", Дэйв Волвертон "Мой путь в рай", Ларри Нивен "Подарок с Земли", Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). Еще чаще эта конструкция встречается на космических станциях (Артур Кларк "Космическая Одиссея 2001", "Острова в небе", "Пески Марса", Артур Кларк, Стивен Бакстер "Перворожденный", Бен Бова "Колония", Джек Макдевит "Двигатели Бога", Чарлз Стросс "Железный рассвет", Уолтер Йон Уильямс "Зов смерча"). Такие станции могут образовывать населенный пояс вблизи планеты (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"), становящийся спасением человечества в случае внезапной техногенной гибели жизни на Земле (Аластер Рейнольдс "Дождь забвения"). Вращение действует также на межзвездных космолетах в случаях отключения систем искусственной гравитации (Дэвид Брин "Небесные просторы") или до изобретения таковых (Питер Гамильтон "Иуда освобожденный") и даже на грандиозном мире-Кольце (серия "Мир-Кольцо" Ларри Нивена). Фантастическая альтернатива - некая упомянутая искусственная гравитация (Стивен Бакстер "Плот", Джек Макдевит "Берег бесконечности"). Менее универсальный, но, может быть, в чем-то более реальный способ - хирургическая и генетическая адаптация людей к непрерывному нахождению в невесомости (Лоис Буджолд "В свободном падении", серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса, Пэт Кадиган "Рыбеха-дуреха, попавшая в суши").

По мере приближения скорости корабля к световой начинают сказываться дополнительные эффекты. Один из них - это бесконечный релятивистский рост инерциальной массы корабля, что делает почти бесполезной любую конечную тягу двигателя и к тому же требует неограниченного роста запасов топлива и рабочего тела для дальнейшего ускорения. Поэтому мечты разогнаться на реактивном двигателе до скоростей, во много раз превышающих скорость света (Энн Маккефри "Заря драконов"), так и останутся мечтами: "Ускорение до сверхсветовой скорости, разумеется, невозможно. Общая теория относительности прояснила это еще в двадцатом веке" (Чарлз Стросс "Небо сингулярности"). Следующее суждение также неверно: "Таким образом, верхнего предела для скорости корабля таранного типа не существует" (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Еще как существует! Например, все конструкции ускорителей "элементарных" частиц и все эксперименты на них основаны на непременном использовании предела скорости света, иначе они просто не смогли бы работать при тех энергиях, до которых разгоняются ускоряемые частицы. Более знающие авторы ограничивают скорость таких кораблей все той же скоростью света (серия "Космический апокалипсис" Аластера Рейнольдса).

Второй эффект, также релятивистский, заключается в том, что на корабле, скорость которого приближается к скорости света, субъективное время замедляется относительно Земли (Аластер Рейнольдс "Дом Солнц", Джон Барнс "Призраки"), что приводит к фактическому разрыву связей с ней для экипажа корабля (Клиффорд Симак "Планета Шекспира"). Даже если корабль успешно возвращается, на планете к этому моменту прошло так много лет, что экипаж оказывается на ней совершенно чужим (Пол Андерсон "Долгая дорога домой", Джо Холдмен "Сепаратная война"). Известно предположение, что при достижении массивным телом скорости четверти-трети от световой теория относительности Эйнштейна для этого тела становится неприменимой, и начинает действовать иная физика, в которой инвариантом становится не скорость, а время пребывания в образующемся пространственно-временном коконе, с результирующими скоростями движения много выше скорости света (Боб Шоу "Орбитсвиль"). Это допущение не подтверждается имеющимися фактами. Третий эффект - столкновения с редкими, но иногда встречающимися межзвездной пылью и метеоритами, которые тем опаснее, чем выше скорость корабля по отношению к ним. Самая простая защита от них - обыкновенный толстый ледяной щит (Артур Кларк "Песни далекой Земли", Аластер Рейнольдс "Пропасть искупления"). Такая защита может одновременно служить источником топлива для термоядерного двигателя (Грег Бир "Корпус-3"). Предлагается также отводить пыль и метеориты в стороны теми же магнитогидродинамическими полями, которые используются для сбора водорода в двигателях Бассарда (Пол Андерсон "Тау ноль"), вместе с межзвездным водородом ионизовать и с помощью магнитных полей направлять в обход корпуса корабля в реакторы таких двигателей (Боб Шоу "Орбитсвиль"). Можно применять силовые электродинамические экраны с не совсем понятным способом их действия (Энн Маккефри "Все Вейры Перна"). Другие гипотетические способы - экранирующее действие фантастического генератора-спиндиззи (серия "Города в полете" Джеймса Блиша), создание вокруг корабля кокона деформированного пространства-времени, куда нет доступа чему-либо постороннему, как в случае работы ворп-двигателя (киносериал "Звездный путь"), антигравитационные экраны (Джеймс Уайт "Большая операция"). Еще один путь - очистка пространства двигающимся впереди корабля мощным источником гравитации (Алан Дин Фостер "Тар-айимский кранг", Дэвид Вебер "Дорога ярости"). Защита от налетающих предметов требуется также населенным орбитальным станциям (Аластер Рейнольдс "Префект"), причем на популярных трассах опасность представляет остающийся от пролетающих кораблей мусор (Джеймс Уайт "Смертоносный мусор").

Стоит помнить, что если космический двигатель остается реактивным, то для его действия равно необходимы как выбрасываемое в исходном или преобразованном виде рабочее тело, так и высокая скорость его истечения. Повышенная энергоемкость топлива и соответствующее увеличение скорости истечения могут лишь снизить требования к массе рабочего тела, достаточной для достижения кораблем заданной скорости, но не отменить ее совсем. Так, летящий со скоростью тысяча километров в секунду вымышленный пассажирский лайнер за одну секунду расходует сто граммов водорода, вылетающего из двигателя со скоростью в треть световой, а на весь путь от Сатурна до Земли требуются сотни тонн этого водорода (Артур Кларк "Земная империя"). Похожий межпланетный корабль с термоядерным двигателем несет по бокам четыре громадных, длиной с основной корпус, бака с запасом топлива (Аластер Рейнольдс "Звездный лед"). Поэтому описание межзвездных кораблей, разгоняемых до сверхсветовых скоростей и преодолевающих расстояния в десятки световых лет с помощью работающих исключительно на антивеществе реактивных двигателей при массе антивещества в сотни граммов (Энн Маккефри "Заря драконов", "Все Вейры Перна"), выглядит слишком противоречащим элементарным соображениям. Даже если при этом не учитывается невозможность превышения скорости света кораблем с реактивным двигателем, и не только таким, а любым. Межзвездные корабли Аластера Рейнольдса летают со скоростями всего 8% от световой, но масса антивещества, питающего их двигатели, тоже не слишком велика ("Город Бездны"). Правда, в одном из следующих романов автор упоминает необходимую для полета реактивную массу уже наравне с антивеществом ("Ковчег спасения").

Понимание необходимости рабочего тела в реактивном двигателе отчасти послужило стимулом в разработке концепции двигателя Бассарда. Этот вариант привлекателен тем, что он использует хотя и чрезвычайно разреженный по земным меркам, но все же присутствующий межзвездный водород, ионизируя и собирая его на своем пути, сжимая до наступления термоядерной реакции и выбрасывая ее продукты. Ионизация необходима для управления движением частиц, поскольку манипулировать отдельными нейтральными атомами чрезвычайно сложно. В идеале при этом исходные запасы топлива на корабле необходимы лишь для разгона и торможения, а при накапливании собранного водорода - лишь в начале полета. Такие двигатели кратко описаны, например, Бобом Шоу в серии романов "Орбитсвиль", Стивеном Бакстером ("Многообразие космоса") или Ларри Нивеном во многих его произведениях, в том числе в романах о мире-Кольце, их используют для межзвездных перелетов (Пол Андерсон "Тау ноль", Дэйв Волвертон "Мой путь в рай", Аластер Рейнольдс "Пространство откровения", "Дом Солнц"). Встречающихся атомы и частицы ионизируются направленным вперед мощным электронным пучком, и реакторы двигателей могут работать не только на протонах, но на любых других ионах (Боб Шоу "Орбитсвиль"). Для ионизации можно также использовать лазерные пучки (Стивен Бакстер "Многообразие космоса").

Схема Бассарда относится к прямоточным (таранным) двигателям, в которых рабочее тело или хотя бы один из компонентов топлива заимствуются из окружающей среды (Артур Кларк "Прелюдия к космосу", Ларри Нивен "Мир вне времени"). Она тоже сталкивается с ограничениями. В частности, средняя плотность межзвездного водорода весьма мала (менее одного атома на кубический сантиметр объема) и для его сбора в достаточном количестве нужны труднореализуемые пространственные конструкции с гигантским поперечным сечением, что делает маловероятной ионизацию с помощью направленного электронного пучка, если только все время не менять направление этого пучка. Потенциальный барьер реакции слияния четырех протонов (ядер наиболее распространенного изотопа водорода) в ядро гелия через промежуточное образование двух нейтронов (основной реакции термоядерного синтеза) достаточно высок, и это, в частности, хорошо для долгой жизни звезд типа Солнца. Но осуществление ее в реакторе за короткое время пребывания в нем сжатой плазмы требует очень высоких давлений и температур, превышающих стандартные внутризвездные (Роджер Желязны, Томас Т. Томас "Вспышка"), что затрудняет даже воображаемую постройку и действие подобных двигателей. Отчасти положение спасает то, что доля участвующего в реакции водорода может быть небольшой (Артур Кларк "Земная империя", Стивен Бакстер "Многообразие космоса"), остальная часть служит рабочим телом. Для снижения требований к степени сжатия реагирующего водорода предлагается к нему добавлять антивещество, аннигиляция с которым служит запалом для "термояда" (Чарлз Стросс "Железный рассвет"). На последнем решении явно сказались сегодняшние дефицит и дороговизна антиматерии, производимой в количестве считанных атомов. Использование двигателем чрезвычайно мощных электромагнитных полей, необходимых для стабилизации и управления образующейся сверхгорячей плазмой, может оказаться несовместимым с выживанием экипажа (Ларри Нивен "Подарок с Земли", Аластер Рейнольдс "Префект"). Кроме того, чем выше скорость корабля с двигателем Бассарда, тем сильнее тормозит его собственная система сбора водорода (Аластер Рейнольдс "Префект"). По некоторым оценкам, это ставит предел достигаемой скорости в десятки тысяч километров в секунду. Неплохо по сравнению с химическими или ионными двигателями, но все равно слишком медленно для полетов к другим звездным системам.

Универсальным средством борьбы с тяготением и ростом инерциальной массы многие авторы считают антигравитацию. На первый взгляд, она действительно способна не только преодолеть тяготение Земли или другого тела, но и обеспечивать защиту от метеоритов, тягу кораблям в космосе, создавать внутри них искусственную силу тяжести, компенсирующую ускорение (Пол Андерсон "Мятежные миры", Айзек Азимов "Край Основания", Ларри Нивен "Мир-Кольцо", серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Она же будто бы позволяет космическим кораблям садиться на поверхность планет и взлетать с них (Боб Шоу "Ночная прогулка"), правда, предпочтительно на воду и с воды из-за сопутствующих больших разрушений на суше (Билл Болдуин "Рулевой", "Галактический конвой"). Препятствием на пути реализации этих идей может послужить неразрывная связь гравитации с массой. Вполне возможно, что нейтрализация гравитации будет означать устранение массы корабля. Например, за счет превращения корабля со всем его содержимым в пакет частиц-волн с нулевой массой покоя и обратным восстановлением в исходное состояние в месте назначения или применения аналогичной процедуры по отношению к живым существам (Клиффорд Симак "Заповедник гоблинов", Грег Иган "Оседлав крокодила"). Но "безмассовые" фотоны, как и гравитационные волны (серия "Доминик Флэндри" Пола Андерсона, Билл Болдуин "Рулевой"), все равно движутся лишь с конечной скоростью света, что известно из классических опытов по ее измерению и подтвердилось недавними экспериментами по обнаружению гравитационных колебаний. Этого явно маловато для галактических расстояний, поэтому гравидвигатели чаще рассматриваются как взлетно-посадочные (серия "Доминик Флэндри" Пола Андерсона, Боб Шоу "Ночная прогулка", серия "Рулевой" Билла Болдуина). К тому же возникают каверзные вопросы по сохранению информации и, в частности, сознания при подобном преобразовании, по стабильности такого волнового пакета в процессах его транспортировки и обратной реконструкции. Обходной путь заключается в компенсации или снижении инерции (Грег Бир "Эон", "Бессмертие"). Предложенный Аластером Рейнольдсом механизм снижения инерции за счет регулирования взаимодействия массы корабля с квантовым вакуумом ("Ковчег спасения") явно намекает на механизм Хиггса обретения масс известными "элементарными" частицами (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). Реализация идеи пока кажется трудно достижимой вследствие того, что при рождении Вселенной из квантовых флуктуаций вакуума ощущаемое нами материальное вещество производится путем нескольких последовательных кардинальных превращений частиц с потерей прямой связи с вакуумом.

Если решены основные технические проблемы, главным препятствием на пути субсветовых космических полетов остается малая продолжительность человеческой жизни - ее не хватит на одно достаточно дальнее путешествие туда и обратно. Один из выходов - применение экипажей со многими сменами последовательных поколений (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). К сожалению, небольшой изолированный коллектив, занятый ограниченным кругом задач, может постепенно утратить первоначальные знания и исказить их до верований, несовместимых с целью полета (Клиффорд Симак "Поколение, достигшее цели"). Не исключен регресс до уровня поглощенного выживанием необразованного племени (Роберт Хайнлайн "Пасынки Вселенной", Брайан Олдисс "Без остановки"). Поэтому весьма популярны фантастические способы замедления биологических процессов в организме. Особняком стоит анестезирующий газ, который замораживает нервные окончания и одновременно замедляет метаболизм до необходимости лишь глотка воздуха в неделю (Пол Андерсон "Дуэль на Марсе). Чаще предполагается применение низких температур. Это гибернация (Роберт Силверберг "Стеклянная башня"), глубокий анабиоз (Пол Андерсон "Мы выбираем звезды", "Нелимитированная орбита", Энн Маккефри "Заря драконов", Джон Барнс "Миллион открытых дверей", Ларри Нивен "Подарок с Земли"), анабиоз-гиперсон (Алан Дин Фостер "Чужой"). На охлаждение прямо указывают "холодный сон" (Клиффорд Симак "Планета Шекспира", Роберт Силверберг "Пасынки Земли"), криосон (Аластер Рейнольдс "Дом Солнц"), "заморозка" (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"), глубокий сон (Аластер Рейнольдс "Космический апокалипсис"), криогенная фуга (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Их эквивалентом с точки зрения конечного результата могут служить стазисные устройства, способные замедлять ход времени. Вполне мыслимо комбинирование криосна, стазиса и релятивистского замедления времени вместе с клонированием и периодическими возвращениями клонов ради обмена накопленной информацией (Аластер Рейнольдс "Дом Солнц"). Хотя перечисленные возможности остаются фантастическими и, возможно, будут таковыми еще долгое время, последний автор наметил путь исследования всей Галактики с помощью субсветовых космических полетов, не нарушающих фундаментального ограничения на предельную скорость.

БЫСТРЕЕ СВЕТА?

Отмеченные ограничения и желание летать между звездами за приемлемое время заставляют изобретать другие возможности, обычно гораздо более невероятные. Примером может служить роман Чарлза Стросса "Небо сингулярности", в котором автор сначала признает невозможность превысить скорость света и тут же следом утверждает, что есть целых несколько способов обойти это ограничение, правда, приводит лишь их вымышленные названия. Другой похожий случай - нереактивная тяга, якобы снимающая путы закона сохранения импульса. Реализовать ее предлагается гашением импульса перемещаемого тела в одновременных реакциях рождения различных атомов (Фредерик Пол, Джек Уильямсон "Рифы космоса"). Это вам не какой-нибудь примитивный "холодный" термоядерный синтез, такая идея выглядит гораздо затейливей. Вот только как это сделать, в каких условиях и с помощью каких суперхитрых катализаторов, авторы не подсказывают, да и сами не знают, естественно. Лишь говорят, что так научилась делать жизнь, возникшая в межпланетном пространстве, что само по себе маловероятно. Кроме того, они не задумываются над тем, что одно лишь образование атомов расходует энергию, но не компенсирует импульс тела, так как законы сохранения импульса и энергии относятся к разным физическим величинам и не означают тождества между ними. При такой компенсации импульс тела должен передаваться образующимся атомам, которые, следовательно, должны двигаться с большими скоростями, но не образовывать неподвижные скопления, необходимые для формирования чего-то более крупного. С другой стороны, одной компенсации импульса недостаточно для приведения покоящегося тела в движение, она способна облегчить такое движение, но не столкнуть тело с места и придать ему ускорение. Для последнего нужна некоторая сила, не очень большая, если работает воображаемое гашение импульса, но все же конечная по своей величине. А что способно служить такой силой, авторы забыли сказать. Либо необходимо допустить стабильно неидеальную компенсацию, при которой некомпенсированная часть импульса используется для приведения тела в движение.

Примерно на том же уровне аргументируется существование двигателя "це-квадрат" (Роджер Макбрайд Аллен "Факел чести"). Он будто бы способен придать кораблю эффективную скорость, примерно равную квадрату скорости света в вакууме, но каким образом это возможно сделать и почему именно вторая степень, автор, похоже, не имеет ни малейшего представления. Кроме двигателей "це-квадрат", межзвездные корабли в этом романе несут реактивные и химические двигатели. Терминологически это разделение не совсем удачно, так как химические ракетные двигатели являются реактивными.

Сверхсветовую скорость передвижения якобы способен придавать двигатель, превращающий массу корабля в равную ему отрицательную (Джеймс Блиш "Ни железная решетка..."). Из такой же массы будто бы изготовлена вторая решетка сооружения, способного создать непроницаемый для материи силовой барьер вокруг звезды (сага Питера Гамильтона о Содружестве). С математической точки зрения смена знака массы эквивалентна антигравитации. В нашей Вселенной отрицательная масса не наблюдается, и методы превращения в нее обычной массы тоже неизвестны.

Оригинально, но не очень конструктивно, выглядит идея Джастина Стэнчфилда в рассказе "Река", где некая раса галактов путешествует между звезд как в потоке жидкости, используя энергию нулевых колебаний вакуума и миниатюрные двигатели, основанные на логике, отличной от нашей. Уподоблять движение в открытом космосе движению в потоке жидкости не совсем продуктивно, так как законы гидродинамики, применимые для перемещений в плотных средах, в вакууме сводятся все к тому же закону сохранения импульса. Использование для движения энергии нулевых колебаний вакуума не совместимо с квантовой механикой, и другая логика здесь не поможет. Хотя надо сказать, что одна из моделей "темной материи" и "темной энергии" объединяет их в некой гидродинамической схеме. В конце романа "Время для звезд" Роберт Хайнлайн упоминает двигатель, основанный на концепции одновременности. Что это такое, понять трудно, автор говорит лишь о том, что он появился в результате экспериментального подтверждения и теоретического осмысления бесконечной скорости и бесконечной дальности телепатии и обеспечивает преодоление десятков световых лет за несколько часов. То есть для его изобретения должна существовать телепатия, и вдобавок она еще должна действовать мгновенно и не ослабевая с расстоянием. Тут приходится иметь дело с тремя, по всей видимости, независимыми событиями, возможная вероятность каждого из которых чересчур мала. Что же в таком случае можно сказать о вероятности их одновременной реализации, которая приблизительно оценивается произведением этих трех совсем малых величин? Только то, что шансы на это гораздо меньше, чем просто крохотные.

Иначе поступил Джеймс Блиш в романе "Звезды в их руках". Он выписал так называемое уравнение Блэкетта, в котором простейшим образом взаимосвязаны гравитационная постоянная, скорость света, магнитный момент любого тела, начиная от электрона и заканчивая звездами, и угловой момент вращения этого тела. Из этого уравнения, по его мнению, следует возможность создания гравитронно-поляризационного генератора - спиндиззи, создающего поле, которое одновременно компенсирует гравитацию, придает связанному с ним телу умопомрачительную скорость и защищает его от внешних столкновений. Такие генераторы будто бы могут поднять в космос целый город, перемещая его со сверхсветовыми скоростями, обеспечивая его защиту и снимая необходимость строительства специальных кораблей. Несколько генераторов способны даже сорвать планету со своего места (серия "Города в полете"). В действительности британский физик Патрик Блэкетт давно опубликовал спорную работу по магнетизму Земли и Солнца, но затем отозвал ее, а известные формулы для магнитного момента электрона и других "элементарных" частиц не включают в себя гравитационную постоянную. Отождествлять спин таких частиц и угловой момент вращения макроскопических тел - тоже некорректный путь. В результате изобретение формулы Блэкетта остается фантазией автора, как и будто бы вытекающая из нее возможность создания спиндиззи.

Для межзвездных путешествий, в том числе сверхсветовых, предлагается использовать создаваемое кораблем перед собой концентрированное гравитационное поле (Джек Макдевит "Берег бесконечности") звездной интенсивности (Алан Дин Фостер "Тар-айимский кранг") или даже поле тяготения искусственной "черной дыры" (Дэвид Вебер "Дорога ярости"). Алан Дин Фостер полагает, что одаренные математики способны решить задачу безопасного взлета и посадки в гравитационных колодцах планет для корабля с таким "тянущим" двигателем, деформирующим пространство перед собой ("Звезда сироты"). Схема примерно такая - корабль все время "проваливается" в притягивающее его поле, которое с той же скоростью отодвигается от него, и так до тех пор, пока не приблизится конечный пункт назначения, чтобы можно было отключить поле. Это в точности повторяет запряженного ослика, который никак не догонит подвешенную перед ним лакомую морковку. Но если ослик может отталкиваться копытами от грунта, то в глубоком космосе тверди для упора нет, и подобный корабль будет гораздо больше напоминать барона Мюнхгаузена, вытягивающего за волосы себя с конем из болота, а это противоречит и закону сохранения импульса, и нашему повседневному опыту. Кроме того, до сих пор никому на Земле не удалось отделить гравитацию от порождающей ее материи, поэтому для создания огромного тяготения требуется источник с соответствующей гигантской массой (Чарлз Стросс "Небо сингулярности"). Задача все время двигать такой достаточно массивный источник может оказаться не под силу для корабля с его ограниченными энергоресурсами. И с какой стати авторы считают, что передвигать подобный источник с кораблем легче, чем один корабль? Если же масса источника будет невелика, то и его тяготение будет ничтожным. Вновь напомним, что гравитационное поле пока не поддается искусственной концентрации, как это предполагается фантастами (Клиффорд Симак "Империя", серия "Рулевой" Билла Болдуина, серия "Космический госпиталь" Джеймса Уайта).

Близкой идеей является деформация пространства в целях скоростного полета (Роберт Силверберг "Пасынки Земли", Чарлз Стросс "Небо сингулярности"). Для этого метрика пространства локально искажается таким образом, чтобы корабль скользил вперед, подобно материальному телу в растущем гравитационном поле или серфингисту, соскальзывающему с гребня постоянно догоняющей его волны (Алан Дин Фостер "Верхом на Монстре"). Деформация выполняется вымышленными электрогравитационными геодезическими отражателями (геосекторами, геодинами), способными обеспечить субсветовую, а при усовершенствовании - сверхсветовую скорость корабля (Джек Уильямсон "Легион пространства", Клиффорд Симак "Космические инженеры"). Предполагается даже, что некоторые инопланетяне способны деформировать пространство ради своего собственного передвижения неким специальным органом своих тел без каких-либо технических приспособлений (Джек Уильямсон "Легион пространства"). Но пространство - довольно прочная субстанция, оно заметно деформируется лишь в окрестностях гигантских масс, дающих огромное тяготение (Чарлз Стросс "Небо сингулярности"), и возможность его искажения, достаточного для передвижения кораблей или отдельных инопланетян, другим способом без приложения соответствующей энергии пока не продемонстрирована и даже не мыслится. В киносериале "Звездный путь" и некоторых других источниках межзвездные корабли пользуются ворп-двигателями. Они генерируют тягу, деформируя пространство перед кораблем и сзади него, и за счет этого обеспечивают эффективные скорости движения до сотен и тысяч световых. Пространство искажается специальными генераторами с потоком плазмы, образуемой при аннигиляции материи с антиматерией, которая в нерабочем состоянии изолирована кристаллическим дилитием. При истощении запасов антиматерии энергия добывается в термоядерной реакции с участием собираемого межзвездного водорода. Аннигиляция вещества и антивещества, кроме доли заряженных частиц, порождает фотоны "жесткого" гамма-излучения и нейтрино. Те и другие не могут нести электрический заряд, поэтому плазменный "суп" из них так просто не сварить. Магический дилитий - это либо вещество, либо антивещество, чего-то среднего не бывает, поэтому он так же охотно будет участвовать в реакции аннигиляции, как и все остальное. Известные искажения трехмерного пространства связываются с огромными плотными массами, но не с протекающей по катушкам генератора плазмой, пусть даже чрезвычайно горячей.

Крайне сложно поверить и в то, что пространство может быть деформировано вплоть до абсолютно невозможной кривизны, доводящей до абсурда соотношение материи и энергии, приложением одной только вымышленной психической энергии, пусть даже совсем непонятным образом усиленной неким несложным приспособлением, которое собирается из подручных средств и деталей (Джек Уильямсон "Кометчики"). В таких попытках ум за разум зайдет, а пространство останется прежним. Деформация (искривление) пространства якобы приводит к тому, что локальный радиус его кривизны становится бесконечным, в результате чего понятие скорости теряет свой смысл (Пол Андерсон "Планета, с которой не возвращаются"). В действительности бесконечный радиус кривизны соответствует неискаженному, "плоскому" пространству (Айзек Азимов "Основание и Земля"), к бесконечности при значительной деформации стремится сама кривизна.

Бертрам Чандлер ("Дорога к Приграничью", "В альтернативную Вселенную") предлагал деформировать сразу все четыре измерения пространственно-временного континуума движителем Маншенна - сложным сочетанием открытых массивных роторов-гироскопов, создающих вокруг корабля поле темпоральной прецессии. В этом поле корабль продвигается вперед в трехмерном пространстве, "сжимая" его за счет замедления времени, что дает результирующую сверхсветовую скорость движения. На самом деле, вращающийся ротор гироскопа, подобно известной многим детской игрушке - волчку, всего лишь сохраняет свою ориентацию в пространстве в силу сохранения углового момента количества движения. Другими словами, потому, что на его раскрутку затрачена запасенная во вращении энергия, и чтобы наклонить ротор, нужно проделать сравнимую с такой энергией работу. Ни в чем ином гироскопы не повинны, об этом говорит обширный опыт их давней эксплуатации в прецизионных автономных системах навигации на судах, подводных лодках, самолетах, ракетах, спутниках. Так что генерируемая ими темпоральная прецессия - это всего лишь переразвитая фантазия.

Более радикальную, но весьма спорную, идею достаточно давно выдвинул Сергей Снегов в романе "Люди как боги". Не стоит корежить пространство, поступим проще - установим на корабле специальный аннигилятор-бур, и будем с его помощью конвертировать в вещество пространство впереди, создавая "пустой канал", в который "проваливается" корабль, оставляющий за собой след созданной материи. Но, во-первых, при дираковском рождении в вакууме пар частиц и античастиц, которое обычно считается актом производства материи, расходуется вовсе не пространство, а энергия, и в количестве, не меньшем, чем выделяется при их взаимной аннигиляции. Отсюда можно оценить нижнюю границу энергозатрат такого бесполезного для перемещения "антианнигилятора". Во-вторых, пусть даже в пространстве каким-то невероятным способом образуется "канал". Почему автор предполагает, что пространство ведет себя как твердое тело, а не как сверхтекучая жидкость, которая тут же заполнит этот "канал", прежде чем корабль просунет туда хотя бы нос?

Пол Андерсон предположил, что древняя могущественная цивилизация Иных специально создала вблизи перспективных с точки зрения возникновения жизни галактических планет так называемые Звездные врата. Они представляют собой удлиненные цилиндры из сверхплотного и сверхпрочного вещества, вращающиеся вокруг оси почти со световой линейной скоростью, благодаря чему вокруг них создается некое поле, способное переносить во времени и пространстве к следующим Вратам попавшие в это поле материальные объекты. Нужное место назначения задается последовательностью прохождения расположенных рядом с Вратами светящихся шаров-бакенов, положение которых автоматически компенсирует движение звезд галактики. Переходы в обратном направлении между той же парой Врат выполняются совсем при другой последовательности прохождения бакенов. Отклонения от заданного порядка прохождения или направления переносят корабль в лучшем случае к неизвестным Вратам, в худшем - в неизвестные области пространства-времени. Врата помогают совершить первый для цивилизации межзвездный переход, но выход со своей планеты в космос и дальнейшее его освоение до нахождения Врат она должна выполнять самостоятельно, без подсказок ("Аватара"). В научной литературе было показано, что в гравитационном поле быстро вращающегося бесконечно длинного цилиндра нарушается принцип причинности, т.е. такое поле может служить машиной времени. Реализовать на практике подобную машину не удастся из-за разрушения материала цилиндра при попытках его раскрутить до нужной скорости. Возможно, поэтому автор приписал создателям Врат волшебные возможности, заодно с легкостью добавив Вратам перемещение в пространстве. Получилось, что строительство Врат относится к необъяснимым поступкам их могущественных мифических творцов - способ, издавна применяемый человечеством ради временного успокоения, но никак не приближающий решение стоящих проблем. Версия, что далекий от нас разум способен на такую благотворительность, фантастична не меньше, чем его технологические возможности.

Похожий подход к межзвездным путешествиям описал Глен Кук в своем романе "Дракон не спит никогда". Каждая выходящая в космос цивилизация рано или поздно обнаруживает существующие в нем своеобразные "пути", позволяющие передвигаться со сверхсветовыми скоростями при попадании корабля в "путь" и движении вдоль него. Они образуют Паутину - охватывающую галактику единую трехмерную сеть с пересечениями и отводами практически к каждой звездной системе, имеющей планеты. Паутина намного увеличивает эффективную скорость движения, сокращая время в пути, но не отменяет необходимую для перемещений работу корабельных двигателей. Иногда летящие по Паутине корабли сталкиваются с нападающими на них некими огромными Сущностями. Оказывается, Паутина была создана миллиарды лет назад неизвестной цивилизацией для целей коммуникации. Передвижение кораблей изнашивает ее, и сохранившиеся до сих пор и занимающиеся профилактикой и ремонтом Сущности просто защищают Паутину от портящих ее судов. Как Звездные врата Пола Андерсона сотворили Иные, так и Паутину Глена Кука соткал кто-то могущественный, не поделившийся с нами своими секретами. Грег Бир верит, что человечеству совсем недалеко до овладения секретами пространства и сооружения из него линейного туннеля-вселенной, в котором можно будет открывать порталы-ворота к другим обитаемым и параллельным мирам при сравнительно недалеком перемещении по такому туннелю ("Эон"). Можно понять желание таким способом подтянуть к себе слишком удаленную цель, но для подобных операций могут потребоваться плотности энергии уровня начала инфляции Вселенной, когда только формировалось наше пространство-время.

Не менее фантастичен созданный некоей могущественной в прошлом цивилизацией невод пространства, для которого это пространство и время ничего не значат. Он способен, читая и улавливая мысли и пожелания своих пассажиров, почти моментально и безопасно "транслировать" их и себя в выбранную пространственно-временную точку. В ходе "трансляции" по мысленному приказу капитана можно даже "катапультировать" в заданное место и время одного или нескольких пассажиров. Предшествовавшие неводу закрытые ковчеги-времялеты также могут перемещаться в пространстве-времени, но лишь после задания координат места и времени назначения с помощью пульта управления, читать мысли они не умеют. Созданная когда-то той же расой полуразумная игрушка-кукла способна к такому самостоятельному перемещению, в одиночку или с грузом, без помощи какого-либо технического устройства, проявляя при этом достаточную инициативу (Клиффорд Симак "Магистраль вечности"). Вот как надо путешествовать между звездами, легко, со вкусом и без лишнего напряга со всякой занудной техникой-механикой! Условие одно - здесь неожиданный, как взмах крыла розовой птицы, облом! - сначала надо дорасти до такого уровня технологии. А он может быть возможен при плотностях энергии, достижимых только на начальном этапе инфляции Вселенной.

Основанный на квантовании гравитационного поля привод придает кораблю свойство совершать практически мгновенные квантовые прыжки из одной точки в другую, не пересекая лежащее между ними пространство, хотя максимальная дальность прыжка все же ограничена запасами энергии и видом привода (Джек Макдевит "Военный талант"). Квант гравитации пока не обнаружен, и делать макрообъекты квантовыми хотя бы на короткое время мы тоже не умеем.

Транспонентальные корабли заставляют Вселенную перемещаться относительно себя, делая расстояние математическим понятием и пересекая световой год за несколько часов (Брайан Олдисс "Градгродд"). Обозвал несуществующий процесс новоизобретенным словом и - готов сверхсветовой двигатель к кораблю! Вот это точно фантастика без лишней работы извилин! Обойти ограничение скоростью света будто бы могут схожие по конечному результату с транспонентальными корабли с движителями на основе неевклидова тахионного смещения. Они не летят в обычном смысле этого слова, а с помощью расположенных на их противоположных концах приемопередатчиков материи миллионы и более раз в секунду передают себя вперед со всем своим содержимым на расстояние своей длины. Для посадки и взлета им годится любая достаточно ровная площадка подходящих размеров, они не сталкиваются между собой в полете, потому что не могут оказаться одновременно в двух местах (Боб Шоу "Стой, кто идет"). Непонятно, зачем ограничиваться длиной корабля, если можно усовершенствовать метод и передавать материю сразу в пункт назначения? А вернее всего, получится следующее: где сядешь, там и слезешь, потому что для "передачи" массы на определенное расстояние необходимо проделать работу, а, значит, затратить немалую энергию. Такой волшебный приемопередатчик, которому не нужна дорогостоящая инфраструктура космопортов и технологически передовые конструкции кораблей, должен совсем не "замечать" инерцию корабля со всем живым и неживым грузом. Наверное, создать его не легче, чем летать другими способами со сверхсветовой скоростью.

Наполовину юмористическим, наполовину фантастическим выглядит вжжииикк-двигатель (Джеймс Шмиц "Ведьмы с Карреса"). Настольная самодельная конструкция из гнутых проволочек в виде усеченной пирамиды переносит безынерционным образом торговый космический корабль на три световых года за какие-то двадцать восемь секунд, а похожее сооружение из стальных балок гораздо большего размера, в десятки метров, способно передвинуть целую планету. Правда, при условии, что этим двигателем управляют уроженцы Карреса - планеты ведьм и колдунов, и за ним не наблюдает никто из непосвященных. Что до законов природы, так колдовство для того и придумывается, чтобы их обходить, если не в жизни, то хотя бы в вымысле. Неустойчивость к сглазу с очевидностью должна мешать безопасности полета, тут колдуны маху дали, не придумав защиту от такого сглаза.

Прыжки через "черные дыры" или коллапсары (Джо Холдмен "Бесконечная война") тоже предлагается использовать для межзвездных путешествий, особенно в свете обнаружения теоретиками стабильных орбит между собственно "черной дырой" и ее сферой Шварцшильда (сферой захвата материи). Защитив корабль волшебным экраном, можно "нырнуть" в ближайшую "дыру", чтобы вылететь через другую рядом с нужным местом - вот и все дела. Замедление субъективного времени в поле сильнейшего тяготения "черных дыр" дает нужный выигрыш (Уильям Квик "Заложник вчерашнего дня"). Можно, например, выйти через три миллиона лет по внешнему отсчету (Ларри Нивен "Мир вне времени"). А если оборудовать корабль вымышленным деструктором линейных систем и научиться передвигать звезды с планетами, то нетрудно собрать внутри сферы Шварцшильда подходящие для себя миры и пережидать там неприятности галактического масштаба, изредка выходя оттуда на разведку (Фредерик Пол "За синим горизонтом событий", "Встреча с хичи"). Схожую задачу убежищ выполняют области реконструированного пространства-времени, построенные выжившими в искусственной планетной катастрофе представителями инопланетян (Аластер Рейнольдс "Космический апокалипсис"). Либо с помощью мощной искусственной гравитации создавать нужные "черные дыры" вместе со связывающими их "червоточинами" и, управляя открытием последних, спокойно пробираться по получившимся туннелям через сотни и тысячи световых лет (Роджер Макбрайд Аллен "Разбитая Сфера"). Сложность здесь не одна, а сразу несколько: неизвестно, связаны ли между собой различные "черные дыры"; уцелеть в них кораблю, а тем более людям, вряд ли удастся, даже обходя сингулярности по "кротовой норе" с волшебными экранами. "Если объект сколь угодно большой плотности полностью внедряется в такую дыру, вся содержащаяся в нем информация теряется для внешней Вселенной. Остаются лишь масса, заряд и вращательный момент..." (Стивен Бакстер "По ту сторону времени"). И совершенно точно не получится выбраться из них по самому определению "черной дыры", разве только через медленное квантовое испарение путем постепенного излучения фотонов. Для выхода годятся лишь так называемые "белые дыры" (Алан Дин Фостер "Конец материи"), допускаемые математикой, но пока не наблюдавшиеся даже косвенными методами. "Белых дыр не существует..." (Джек Макдевит "Полярис"). Ну и создавать управляемые "черные дыры" и экраны против них пока никто не умеет даже в дальней перспективе.

В более современной терминологии межзвездные путешествия выполняются через соединяющие заданные области пространства искусственные "червоточины", входом и выходом которых могут являться располагающиеся в космосе сложные сооружения-порталы (Стивен Бакстер "По ту сторону времени", Иэн Бэнкс "Алгебраист"). Питер Гамильтон предпочитает наземные "червоточины", в этом случае их входы-выходы можно располагать прямо на поверхности планет и встраивать в соединяющую эти планеты железнодорожную сеть. Такие выходы можно создавать вблизи новых планетных систем, находясь в сотне световых лет от них, и через открывающиеся внепространственные каналы оперативно и подробно исследовать эти системы с точки зрения последующей колонизации. Для управляемого полета в космосе годится корабль, снабженный генератором внешней "червоточины", которая перемещается вместе с кораблем ("Звезда Пандоры"). Чарлз Стросс также использует сюжет с путешествиями через подобные "червоточины", но у него прыжки в пространстве обязательно сопровождаются прыжками во времени. Это подчеркивается названием "Врата Времени" для оконечностей "червоточин" ("Палимпсест"). В отличие от большинства других оптимистически настроенных фантастов, Стросс совершенно верно указывает, что подобные путешествия должны менять историю. У Стивена Бакстера это происходит при разрушении одного из оконечных порталов ("По ту сторону времени"). Чтобы не допустить нарушений принципа причинности, появление "червоточины", соединяющей нашу Галактику с соседней Туманностью Андромеды, сопровождается установлением информационного барьера между ними (Аластер Рейнольдс "Дом Солнц"). Вновь одна фантазия тянет за собой другую, не менее невероятную.

ЧЕРЕЗ ГИПЕРПРОСТРАНСТВО

Один из фантастических способов решения проблемы сверхсветовых перемещений - путешествия через гиперпространство (Айзек Азимов "Звезды как пыль"), иначе - сверхпространство (Роберт Силверберг "Через миллиард лет"), подпространство (Роберт Силверберг "Человек в лабиринте"), внепространство (Энн Маккефри "По ту сторону Промежутка), пространство-плюс (Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме"). Сейчас это отдельное и очень популярное направление, в некотором смысле уже ставшее стандартом космической фантастики. Идея таких путешествий соотносится с достаточно давно разрабатываемыми и актуальными на сегодня физическими моделями, использующими дополнительные измерения. Например, теория струн оперирует в пространствах с 10, 11 или 26 независимыми координатами. При определенных условиях избыточные координаты свертываются, что делает их ненаблюдаемыми и оставляет в результате три пространственных измерения и время. Привычный трехмерный континуум при этом в чем-то уподобляется сильно скомканному листу бумаги с множеством складок (Роберт Силверберг "Через миллиард лет") либо собранной в наперсток тонкой вуали. Раз в принципе возможно существование большего числа координат, почему бы не обозначить свернутые координаты подпространством (а пространство с расширенным набором координат - гиперпространством) и не допустить возможности их использования в нужных целях? Так как эти координаты не являются ни пространственными, ни временными, "движение" по ним может не обязательно подчиняться действующим в привычном для нас мире закономерностям. Дальнейшая мысль очевидна - строим соответствующий корабль, переходим в гиперпространство (или просто в "гипер"), "движемся" там как надо и выходим в нужном нам месте обычного пространства, пересекая огромные расстояния за короткий срок (Иэн Бэнкс "Эксцессия"). "На самом деле их одиннадцать. Остальные семь как раз и позволяют работать гипердвигателю... Великая Единая Теория физики -- каркас, объединяющий гравитационные и квантовомеханические процессы, -- предсказывает, что на самом деле пространство имеет полных одиннадцать измерений. Однако человеческие органы чувств способны регистрировать непосредственно только четыре из них. Другие существуют только в микромасштабе. Семь свернутых измерений "компактифицировались" в структуру, топологически эквивалентную плотным трубкам, с диаметром порядка планковской длины -- пределом измеряемости пространственных промежутков в микромире" (Стивен Бакстер "По ту сторону времени"). Другой вариант - используем летающих драконов, выведенных искусственно из их мелких природных родичей, но сохранивших врожденное умение перемещаться через внепространство, называемое Промежутком (Энн Маккефри цикл произведений о жизни человеческой колонии на планете Перн - в этом случае автор называет такое перемещение телепортацией). Еще один, комбинированный, вариант - деформация подпространства с помощью располагаемых на корабле подпространственных генераторов (Роберт Силверберг "Хозяин жизни и смерти").

Операцию входа в гиперпространство обычно называют проколом, в знак прохода через границы "складок". Все путешествие через гиперпространство именуют прыжком (Роберт Хайнлайн "Астронавт Джонс", "Гражданин Галактики", цикл романов "Рулевой" Билла Болдуина, серии "Алекс Бенедикт" и "Космоархеология" Джека Макдевита, Чарлз Стросс "Небо сингулярности"). Реже употребляется термин (фазовый) переход. По мнению Пола Андерсона, сам гиперпрыжок представляет собой серию последовательных квантовых скачков, вызываемых создаваемым вокруг корабля импульсным световым полем ("Мичман Флэндри"). Чтобы макрообъект размером и массой с корабль совершил чисто квантовый скачок, надо как следует постараться, пока это не удается устроить даже для гораздо меньших отдельных микроскопических частиц.

Возможность навигации в гиперпространстве вызывает вполне обоснованные вопросы и точность выхода корабля из него в обычное пространство оставляет желать много лучшего (Джек Макдевит "Военный талант"). Может быть, поэтому некоторые авторы, как Дэвид Вебер в цикле "Хонор Харрингтон", уверяют, что проколы более вероятны в избранных точках космоса. Их называют аномалиями (Роберт Хайнлайн "Астронавт Джонс"), n-пунктами (Дэвид Брин "Небесные просторы"). Они соединяют между собой некоторые фиксированные области обычного пространства, и их можно отыскать, например, по нелинейностям высших порядков (возмущениям времени-пространства). Дэвид Брин считает такие зоны состоящими из нитеподобных сближающихся дефектов пространства-времени, которые представляют собой его смесь с гиперпространством и сохранились с начала инфляции Вселенной. Скачок сводится к искусному последовательному перепрыгиванию корабля с одной нити на другую, пока не будет достигнута нить, выводящая к пункту назначения. Внутри зоны могут одновременно находиться многие другие корабли, идущие по тем же или другим маршрутам, допускается некоторое их маневрирование. Местонахождение и свойства зон перехода остаются стабильными, за исключением определенных моментов перестройки пространства-времени, вызванных разбеганием галактик ("Небесные просторы"). Идея не совсем стыкуется с современными представлениями о свернутом состоянии дополнительных измерений. Согласно другой точке зрения, аномалия может пропускать сразу лишь небольшое число судов, зависящее от их массы, и попытки преодолеть это ограничение приводят к совмещению кораблей с их взрывом либо к столь же катастрофическим столкновениям с границами зон перехода (цикл "Хонор Харрингтон" Дэвида Вебера). Аластер Рейнольдс также считал подобные туннели рассчитанными на одновременное передвижение одного-двух кораблей, которые должны уклоняться от контактов с границами при отклонениях от курса и дефектах самих туннелей. Сеть туннелей распространяется на всю Галактику, ее создала неизвестная людям раса инопланетян ("Дождь забвения").

Поиск аномалий, пригодных для совершения гиперпрыжков - это дело специальных космических служб. В обнаруженную новую аномалию первыми проходят автоматические корабли-разведчики, а пилотируемые корабли входят в нее только после возвращения таких роботов и анализа собранной ими информации (Роберт Хайнлайн "Астронавт Джонс", Дэвид Вебер "Космическая станция Василиск", "Любой ценой"). Подобная программа действий опирается на предположение, что такие гипотетические пространственно-временные аномалии симметричны относительно прохода кораблей сквозь них в противоположные стороны, а это совсем не очевидно (Боб Шоу "Ночная прогулка", Пол Андерсон "Аватара"). Точно так же не стоит верить тому, что возможные гиперпереходы с использованием подобных аномалий ограничиваются прыжками на десятки и сотни световых лет, лежащими внутри расширяющегося со временем шара освоенных маршрутов (Роберт Хайнлайн "Гражданин Галактики", Айзек Азимов "Основание и Земля", цикл "Хонор Харрингтон" Дэвида Вебера). При сбое или неумелом обращении с тем же успехом они могут забрасывать путешественников в другие галактики, особенно при использовании переходов, оставшихся от другой расы (Аластер Рейнольдс "За Разломом Орла").

Роберт Хайнлайн в романе "Туннель в небе" полагал, что можно искусственно формировать открываемые на некоторое время гиперпространственные туннели между поверхностью Земли и какой-либо экзопланеты, если оказывать на пространство-время определенное воздействие прямо с Земли. Эти туннели достаточно надежны и безопасны как для обеих планет, так и для почти мгновенной переброски между ними людей, животных и грузов без вспомогательной техники. Схожей точки зрения придерживался Дэвид Брин в романе "Война за возвышение", но для устройства подобного туннеля там требовалось построить специальное дорогостоящее сооружение - гипершунт. Искусственные гипертуннели называют также "кротовыми норами" (Чарлз Стросс "Акселерандо") или "червоточинами" (Ричард Макбрайд Аллен "Разбитая Сфера"). Питер Гамильтон проводит различия между путешествиями по "червоточинам" и гиперпрыжками ("Иуда освобожденный"). Чарлз Стросс сомневается, что через "кротовины" можно путешествовать в привычном виде, для этого необходимо трансформироваться в иную форму и восстанавливаться в исходное состояние по прибытии. Зато эти "кротовины" можно создавать и устанавливать в нужных местах ("Акселерандо"). У Клиффорда Симака ("Космические инженеры") вход в похожий пространственно-временной туннель создается недалеко от Плутона расположенной на его поверхности транспортной установкой, а выход находится на другой планете и контролируется аналогичной установкой, созданной разумными роботами, обитателями этой планеты. Сбой в движении корабля при этом возможен лишь при вмешательстве постороннего могущественного единого разума нетехнической цивилизации, обитающей в другой звездной системе. Согласно Стивену Бакстеру, подобный туннель будто бы можно извлечь из микроконтинуума и стабилизировать, построив его из сверхплотного вещества с отрицательной энергией, включая конечные порталы. При разрушении одного из этих порталов туннель превращается в машину времени ("По ту сторону времени"). Автор правильно пишет, что отрицательная энергия вещества неизвестна, но надеется на будущее преодоление этого ограничения. Грегори Бенфорд считал, что гиперкорабль движется через пространственно-временной туннель, сжимая пространство перед собой и растягивая за собой до нормального состояния ("Страхи Академии"). Иэн Бэнкс также ставил знак равенства между гиперпространственными путешествиями и деформацией пространства-времени ("Эксцессия"). Путешествия по "червоточинам" могут сочетаться с полетами гиперкораблей (сага Питера Гамильтона о Содружестве).

Многие авторы считают, что корабль с гипердвигателем может совершить прыжок между любыми точками глубокого космоса (Пол Андерсон "Ради славы Вселенной", серии о Торгово-технической лиге и Доминике Флэндри, Роберт Силверберг "Человек в лабиринте", серия "Рулевой" Билла Болдуина). Так же думают Джеймс Уайт (серия "Космический госпиталь"), Ларри Нивен (цикл "Известный космос"), Джек Макдевит (серии "Алекс Бенедикт" и "Космоархеология"), Чарлз Стросс ("Небо сингулярности"). Главное условие - отсутствие достаточно сильных гравитационных полей в этих точках, которые вносят неопределенность в условия прыжка и затрудняют его расчет, или иначе, пространственно-временная эквипотенциальность точек входа и выхода (Чарлз Стросс "Небо сингулярности"). Поэтому гиперпространственные (прыжковые) двигатели, как правило, дополняются другими двигателями для полетов в обычном, нормальном пространстве, особенно вблизи небесных тел (серия "Рулевой" Билла Болдуина, серия "Алекс Бенедикт", серия "Космоархеология", "Берег бесконечности" Джека Макдевита, Питер Гамильтон "Звезда Пандоры"), либо же они могут работать в разных режимах (Чарлз Стросс "Небо сингулярности"). Опасность могут представлять искажения пространства-времени, вызванные, например, недавним прохождением черной дыры, когда корабль при попытке гиперпрыжка из ее следа то попадает в гиперпространство, то выходит из него спустя некоторое время, не достигая при этом точки назначения (Джек Макдевит "Жар-птица"). А вот совсем иная точка зрения - прыжок через гиперпространство производится из центра-фокуса специального запускающего ускорителя-сети в форме тетраэдра, образованного в космосе недалеко от обжитой планеты четырьмя опорными кораблями-узлами. Тот же ускоритель-сеть служит для приема кораблей, направленных аналогичным сооружением от другой планеты, что снимает проблему навигации c путешествующего корабля и перекладывает ее на сети запуска и приема, которые снабжаются мощными компьютерами (Тимоти Зан "Ангелмасса"). Через гиперпространство летают даже полубаллистические экспрессы, следующие по наиболее оживленным маршрутам на Земле (Роберт Хайнлайн "Фрайди"). Совсем размечтался фантаст. Более того, согласно Биллу Болдуину и его роману "Защитники", гиперпространство мало чем отличается от обычного четырехмерного, разве только возможностью передвигаться со сверхсветовой скоростью, и при ее достижении корабль автоматически попадает в гипер, так же легко выходя оттуда при снижении скорости ниже световой. Вряд ли вымышленное сверхсветовое перемещение можно вот так уподобить сверхзвуковому полету в атмосфере. У Айзека Азимова гравитационное притяжение в нормальном пространстве сменяется равным по величине отталкиванием в гипере, что дает возможность точно рассчитывать прыжок ("Немезида"). Это эквивалентное отрицательной массе Джеймса Блиша ("Ни железная решетка...") предположение слишком оптимистично, оно не имеет под собой оснований. В романе Боба Шоу "Ночная прогулка" преследуемый настигающей его погоней ослепленный пилот совершает прыжок в нуль-пространство прямо с поля космодрома, правда, вместе с висящей на корабле частью покрытия этого поля. Чего только со страху не натворишь!

Какая-либо конкретика по гипердвигателям обычно не приводится, хотя Билл Болдуин в серии романов "Рулевой" полагает, что они могут быть сконструированы с использованием некоторых специально выращенных кристаллов на основе кварца и имеют дюзы для отвода энергии выхлопа. Для достижения гиперпространственного режима на разогнанном вспомогательными двигателями звездолете в кристаллы закачивается энергия плазмы, получаемой в реакции аннигиляции антиматерии. Здесь автор сочиняет так, как будто никогда не встречал термина "плазменное оружие". Конечно, это самый что ни на есть беспросветный оптимизм, потому как ни один существующий или даже гипотетический кристалл на кварцевой, да и любой другой, основе не выдержит соответствующих температур. На то она и сверхгорячая плазма, иногда называемая четвертым состоянием вещества, что в ее условиях остальные состояния не уцелеют. Джек Макдевит полагает, что антиматерия является единственно возможным топливом гиперпространственного двигателя (серия "Алекс Бенедикт", "Берег бесконечности"). Согласно Чарлзу Строссу, гипердвигатели могут питаться от универсальной энергоустановки с искусственной "черной дырой" при ее взаимодействии с впрыскиваемыми частицами ("Небо сингулярности"). Айзек Азимов называл гиперпривод гиператомным двигателем и впоследствии предполагал, что прогресс технологии позволит использовать для тех же целей энергию гравитации, заодно существенно уменьшить его размеры и за счет потребления "базового запаса энергии Вселенной", или другими словами, энергии "всеобщего гравитационного поля Галактики", отказаться от использования топлива. Более того, прыжок через гиперпространство, по его мнению, происходит с преобразованием корабля и всего его содержимого в тахионную форму ("Край Основания"). Уже упоминалось, что тахионы - чисто математическое понятие. Самый простой гиперпривод якобы обеспечивает проникновение корабля в гипер лишь на некоторое время, тем меньшее, чем выше эффективная скорость перемещения, что дает ее среднее значение, равное скорости света. Более совершенный привод создает вокруг корабля область гиперполя и тем самым снимает ограничение на время его пребывания в гипере, достигая сверхсветовых скоростей (Айзек Азимов "Немезида").

Ларри Нивен полагает, что обычный гиперпривод позволяет преодолеть световой год за три дня, а скоростной - всего за минуту с четвертью ("Мир-Кольцо"). Так же оптимистичен - от пятнадцати до пятидесяти пяти световых лет в час - Питер Гамильтон ("Дремлющая Бездна"). Промежуточные значения - световой год за один час и двадцать световых лет за сутки - дают Мюррей Лейнстер ("Эпидемия на планете Крайдер II") и Джек Макдевит ("Полярис"). Чарлз Шеффилд считал, что сверхскоростной гиперпривод питается энергией пространственно-временного континуума, иначе - вакуума, при этом пространство-время вокруг корабля сильно деформируется, а достигаемая эффективная скорость почти в семьдесят раз выше световой. Долголетнее применение гиперпривода множеством кораблей может заметно истощить энергию вакуума, в этом случае гиперпрыжки с выходом в обычное пространство становятся невозможными, и корабль, пытающийся запустить гиперпривод, навсегда остается в гипере. Смысл такого механизма - использование плотностей энергии, недостижимых для нашей обычной Вселенной, но типичных для самых начальных стадий ее зарождения. Впрочем, остается еще привод "малого хода", обеспечивающий движение со скоростями, в четыре-шесть раз выше скорости света ("Сверхскорость"), но объяснений его действия не дается. Да, галактику "малым ходом" не облететь. "Квантовый" двигатель Артура Кларка также использует энергию вакуума, но придает кораблю только субсветовую скорость ("Песни далекой Земли"). Из типов гиперпространственных "космических двигателей... наиболее хорошо известны три: земной, или двигатель на принципе нарушения конгруэнтности, лиадийский, или двигатель на ретракции кварков, и двигатель черепах, или двигатель на замещении электронов. И до сей поры никому не удалось выяснить принцип, на котором работает четвертый тип двигателя, использующийся икстранцами". Земной двигатель дает возможность пересечь пятьдесят световых лет за 50 секунд, в то время как кораблю с лиадийским двигателем на это требуется 50 часов. Зато лиадийский двигатель позволяет маневрировать вблизи планет, что невозможно с земным двигателем. Корабли с двигателями на замещении электронов обладают недостижимой для других типов грузоподъемностью и способностью летать в условиях внешних полей (серия "Лиад" Шарон Ли и Стива Миллера). Кроме наполовину случайных комбинаций ученых слов, последние авторы не привели полезной информации. Существование разных типов двигателей - вполне обычное дело, однако этот факт слабо увязывается с тем, что лиадийцы и икстранцы представляют собой частично обособившиеся человеческие расы, происходящие от когда-то переселившегося населения колоний Земли. Без всякой техники через гиперпространство якобы могут мгновенно перемещаться некоторые одаренные волшебники (Шарон Ли, Стив Миллер "Дерзаю"). Примерно то же самое смогут проделывать в далеком будущем многие люди, овладевшие соответствующими навыками перешагивания через "связующую бездну", правда, называется это истинной телепортацией (Дэн Симмонс "Восход Эндимиона"). Конечно, как можно в столь важном деле уступать ржавым железкам, пусть они и называются межзвездными кораблями?

При движении корабля в гиперпространстве он будто бы находится в некотором искусственно создаваемом вокруг него "пузыре" ("коконе", гиперполе). Может быть, поэтому связь во время прыжка невозможна, хотя ею можно пользоваться, находясь в нормальном пространстве и посылая сигнал через гипер (Джек Макдевит "Берег бесконечности"). Область гиперполя должна охватывать весь корабль (Элизабет Мун "Герой поневоле"), другие варианты не имеют смысла, иначе в нормальном пространстве останется часть судна, и оно разорвется (Джеймс Уайт "Звездный хирург"). Внутри "пузыря" возможно передвижение по наружной поверхности корабля (Джек Макдевит "Берег бесконечности", "Чинди"), хотя оно сопровождается необычными эффектами "медленного" света (Элизабет Мун "Герой поневоле"). Бывает, что этот "пузырь" расширяют приложением дополнительной энергии, обычно для транспортировки буксируемого поврежденного или инопланетного корабля либо сцепки из нескольких кораблей (Алан Дин Фостер "Чужой", Джеймс Уайт "Большая операция", "Чрезвычайные происшествия"). Иногда предполагается, что такое гиперполе характеризуется радиусом и фазой. Если поля двух близко летящих кораблей находятся в одной и той же фазе, они могут взаимодействовать друг с другом почти как в обычном пространстве, что можно использовать для захвата крупным кораблем более мелкого или для взаимного применения оружия (Пол Андерсон "Мичман Флэндри", серия "Рулевой" Билла Болдуина). А иначе неинтересно - нельзя будет пострелять. Самый завзятый оптимист Билл Болдуин думает, что от находящегося в гиперпространстве материнского судна может вполне безопасно отчалить вспомогательный субсветовой корабль ("Галактический конвой") либо в ходе гиперпространственного прыжка два судна могут встречаться в пределах видимости друг с другом и даже швартоваться между собой ("Наемники"). Схожих взглядов придерживается Алан Дин Фостер ("Чужой"). С ними не совсем согласны Шарон Ли и Стив Миллер, описавшие выход из прыжка корабля вместе с одной из его оружейных гондол, отстреленной в гипере ("План Б").

Пребывание в гиперпространстве описывается как в густом сером тумане (Джек Макдевит "Чинди"), в чем-то более или менее однородно-сером (Роберт Силверберг "Долина вне времени", "Через миллиард лет", Энн Маккефри "По ту сторону Промежутка", Фредерик Пол "За синим горизонтом событий", Джеймс Уайт "Скорая помощь", Шарон Ли, Стив Миллер "План Б", Джек Макдевит "Обреченная"), или темном (Джек Макдевит "Берег бесконечности"). Другие считают гипер структурированным по отдельным уровням (Иэн Бэнкс "Эксцессия", Дэвид Брин "Война за возвышение", "Небесные просторы"), даже допускающим переходы между крупномасштабными деталями структуры с целью регулирования эффективной скорости полета (Дэвид Вебер "Мир Хонор Харрингтон"). Дэвид Вебер, кстати, вместе с Биллом Болдуином едва ли не единственные авторы, изображающие маневрирование в гипере, большинство остальных предпочитают считать точку выхода из гипера предопределенной условиями входа в него в момент прокола. Многие, как, например, Боб Шоу в романе "Отбытие Орбитсвиля" полагают, что при передвижении со сверхсветовой скоростью с находящегося в пространственно-временном коконе корабля наблюдаются фиолетовое пятно впереди и красное сзади с отдельными кольцами света, перебегающими спереди назад при прохождении окрестностей очередной звезды, как в обычном пространстве. А тот же Билл Болдуин в серии романов "Рулевой" считает, что специальные гиперэкраны корабля позволяют имитировать непосредственные наблюдения окружающего пространства ничуть не хуже, чем на субсветовых кораблях, используя в частности сверхсветовые дальномеры и даже наблюдая выхлоп собственных двигателей ("Наемники"). Очевидно, что при таком супероптимистическом подходе вопросов с навигацией в гипере не должно возникнуть. Глен Кук в романе "Рейд" идет еще дальше и полагает, что при превышении гипердвигателем некоторой плотности энергии, достигаемой, например, при аннигиляции вещества и антивещества, возможен клайминг - управляемое "движение" в некоем нуль-пространстве "перпендикулярно" гиперпространству. Там не происходят никакие реакции атомных ядер, а корабль имеет ничтожно малое поперечное сечение для постороннего наблюдателя, подобно точке. Это предположительно позволяет некоторое время находиться в звездных коронах или даже внутри твердых спутников планет. Смелые экстраполяции дальше того, чего и так, наверное, не должно быть. Иэн Бэнкс предполагал, что через гипер можно проникать в другие вселенные, моложе или старше нашей ("Эксцессия"). Дэн Симмонс предупреждает, что необходимое для скоростных квантовых прыжков искажение подпространства, видоизменяющее пространственно-временной континуум, может оказаться смертельным для человеческого организма ("Эндимион").

В романе "Ночная прогулка" Боба Шоу употребляется близкая по смыслу к гиперпространственной, но несколько иная терминология, у него передвижение со сверхсветовыми скоростями происходит в нуль-пространстве. Первое время для таких путешествий используются более-менее случайно обнаруженные с помощью автоматических беспилотных зондов однонаправленные пространственно-временные "ворота", соединяющие избранные области обычного пространства. Для безопасного перемещения корабль должен входить в такие "ворота" лишь в некотором узком диапазоне углов. Обратный путь происходит через набор совершенно других "ворот". Оказавшийся в безвыходном положении слепой пилот, способный видеть только с помощью чужого зрения и электронных "глаз", нашел связь между топологией нуль-пространства и обычного трехмерного континуума, что позволило совершать целенаправленные заранее рассчитанные прыжки между произвольными точками. Вот вам и ограниченные возможности инвалида! Дэн Симмонс в романах "Гиперион" и "Падение Гипериона" использовал термин "нуль-транспортировка" для обозначения мгновенных перемещений живых существ и неживых предметов на межзвездные расстояния через искусственные каналы в пространстве-времени. Отождествляемую с гиперпространством субстанцию, перемещение через которую возможно со сверхсветовыми, но не бесконечными, скоростями, он чаще называл пространством Хокинга (серия "Песни Гипериона"), а прыжок через него - квантовым ("Эндимион"), в соответствии с тем, что гиперпространство естественным образом увязывается с квантовым вакуумом.

Конечно, кому не захочется пересекать космос через гиперпространство на скоростях в сотни и тысячи световых, но стоит подумать, что вероятная свертка по дополнительным координатам могла происходить в самые первые моменты породившей Вселенную инфляции, когда еще не существовало привычной материи и даже составляющих ее "элементарных" частиц. Не исключено, что для перехода в гиперпространство необходимы схожие условия. Мысль, что места проколов (или аномалий) связаны с гравитационными возмущениями, обусловленными наличием больших масс (цикл "Хонор Харрингтон" Дэвида Вебера, Дэвид Брин "Небесные просторы"), вполне естественна. Правда, для их образования могут потребоваться условия "черных дыр" (Роджер Макбрайд Аллен "Кольцо Харона"), соответствующих солитонным, т.е. уединенным экстремальным, решениям космологических уравнений (Аластер Рейнольдс "Пространство откровения"). Заметим, что снабженный запасом антиматерии гиперпространственный корабль может взорвать звезду, если его направить внутрь этой звезды (Джек Макдевит "Берег бесконечности").

КОСМИЧЕСКАЯ ТЕЛЕПОРТАЦИЯ

Многим фантастам гиперпутешествия, видимо, кажутся все же технически переусложненными, поэтому достаточно часто их заменяет искусственная телепортация. Для этих целей используется взаимосвязанная сеть трансмиттеров (Альфред Ван Вогт "Рейд к звездам"), входных "туннелей" (Клиффорд Симак "Планета Шекспира"), "прыжковых дверей" (Франк Херберт "Звезда под бичом"), дверей (Айзек Азимов "Такой прекрасный день"), механически открываемых дверей в иные миры (Клиффорд Симак "Срочная доставка"), открытых трансферных дисков (Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). Либо это закрытые кабины (Стругацкие "Полдень, XXII век", Клиффорд Симак "Снова и снова"), трансмат-кабины (Роберт Силверберг "Стеклянная башня"), кабины спрингер-транспортировки (Джон Барнс "Миллион открытых дверей"), трип-боксы (Роджер Желязны "Глаз кота"), транспортные кольца (Майкл Суэнвик "Вакуумные цветы"), расположенные в гравитационных фокусах обручи (Стивен Бакстер "Многообразие космоса"). Более сложным образом устроены узлы Бозе-сети (серия "Вселенная наследия" Чарлза Шеффилда), порталы-звенья Маттин (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", "Небесные сферы"). Стоит встать на диск или пройти через дверь - и ты уже совсем в другом месте, возможно, даже на иной планете. Варианты трансмиттеров, кабин, боксов, узлов, портов кажутся более безопасными, они допускают выбор места назначения путем набора его адреса, обозначения или координат на пульте управления и не разрешают ее в тех случаях, когда такое место занято или набор ошибочен (Чарлз Шеффилд "Небесные сферы"). Трансферные диски обычно настроены на определенное конечное место доставки, и изменение подобной настройки требует доступа к их цепям управления (Ларри Нивен "Мир-Кольцо").

В романе Клиффорда Симака "Пересадочная станция" описана близкая по смыслу так называемая импульсная система путешествия разумных существ по галактике. Для нее применяются специальные устройства - материализаторы, располагающиеся в начальной и конечной точке путешествия. Устройство в начале пути преобразует путешественника в некий импульс, который практически мгновенно материализуется в того же путешественника в приемнике выходного устройства, оставляя на входе безжизненное тело. Сказать только одно слово "импульс" - почти ничего не сказать. Ведь импульс может быть самым разным: это импульсы света, тепла, какого-то другого электромагнитного излучения, импульсы тока или напряжения в электрических цепях, импульсы звука, летящих частиц, недавно зарегистрированных гравитационных волн, и так далее. Без такого указания описание остается неполным и малозначащим. А когда преобразование дойдет до квантового уровня, в дело вступит принцип неопределенности Гейзенберга, делающий невозможным точное воспроизведение исходного существа. То же самое относится к системе мгновенной транспортировки с помощью трансмат-кабин, где путешественник превращается в ансамбль субатомных частиц на входе и реконструируется из этого ансамбля на выходе (Роберт Силверберг "Стеклянная башня"), потому что произнесение "волшебного" заклинания "субатомный" никоим образом не гарантирует возможность телепортации и ее мгновенность. Если материализаторы пересадочных станций требуют наличия персонала для своего включения и управления, то древнейшая система "туннелей", соединяющих пригодные для жизни планеты, действует автоматически. Путешественник шагает внутрь сияюще-белого квадрата с трехметровой стороной и на следующем шаге попадает уже на другую планету. Если новое место почему-то его не устраивает, он может вернуться в туннель и делать следующие попытки до тех пор, пока ему не понравятся условия по прибытии. При возникновении для путешественников серьезной опасности на какой-либо из планет туннель, ведущий к ней, становится односторонним, не выпуская попавшие ранее на планету существа. Бездействующий туннель выглядит черным, он выталкивает путника обратно уже на первом шаге (Клиффорд Симак "Планета Шекспира").

В узлах Бозе-сети, созданной и эксплуатируемой человечеством и другими цивилизациями в целях галактических путешествий, располагаются входные (передатчики) и выходные (приемники) терминалы сети. Путешественник пользуется ими, совершая кажущийся мгновенным Бозе-переход между терминалами отправления и прибытия. Сами узлы обустроены в виде аэровокзалов. В целях безопасности по этой сети запрещено провозить с собой серьезное оружие. По ней же со сверхсветовыми скоростями передается информация, а с помощью Бозе-двигателей могут перемещаться также корабли, вплоть до громадных ковчегов, если только их поперечник меньше размеров входного и выходного узлов. Крайне редко узел сети располагается вблизи планеты, обычно до них добираются с помощью более традиционных субсветовых кораблей. Перемещение по Бозе-сети происходит дискретно, последовательными скачками, сливающимися друг с другом (серия "Вселенная наследия" Чарлза Шеффилда). Согласно Ларри Нивену, телепортация с помощью трансферных дисков и трансферных кабин происходит со световой скоростью ("Дети Кольца"). У Франка Херберта "прыжковые двери" соединены каналами нуль-пространства и нуль-времени ("Звезда под бичом"), что в переводе на обычный язык означает эквивалентное телепортации мгновенное перемещение между двумя удаленными друг от друга "дверями". Дэн Симмонс называет аналогичные не требующие времени перемещения между двумя порталами или кабинами нуль-транспортировкой, или сокращенно, нуль-Т, отличая ее от истинной телепортации ("Гиперион").

Телепортацию предлагалось даже использовать для перехвата летящих в космосе кораблей (Джон Браннер "Планета в подарок"). Изобретенная героем романа Роберта Хайнлайна "Число зверя" машина-континуумоход, кроме телепортационных способностей, дополнительно может при этом посещать параллельные миры. Где уж примитивной антигравитации сравниться с такими возможностями! Некоторые авторы относят создание телепортационной сети к умениям иных цивилизаций, включая древние (Клиффорд Симак "Пересадочная станция", "Планета Шекспира", "Срочная доставка"), другие допускают, что человечество построит ее в будущем (Ларри Нивен "Мир вне времени", Питер Гамильтон "Дремлющая Бездна"), в том числе в ходе расселения по галактике (серия "Вселенная наследия" Чарлза Шеффилда).

Внятного объяснения, за счет чего и как может происходить телепортация, конечно же, не дается. Она действует - и все дела. Стивен Бакстер предположил, что с телепортируемого передатчиком объекта снимается вся информация о его строении вплоть до квантового уровня и в классическом виде электромагнитными волнами пересылается на приемник, который восстанавливает объект ("Многообразие космоса"). Майкл Суэнвик полагает, что телепортирующее транспортное кольцо охватывает заключенное внутри него пространство с содержащимися в нем предметами и неким образом протягивает его через промежуток между настроенным на прием другим кольцом. Вначале эта технология применяется только в Солнечной системе, но ее можно использовать для межзвездных путешествий ("Вакуумные цветы"). Для Дэна Симмонса действующий подобно телепортации "нуль-канал - это просто дыра в пространственно-временном континууме, проделанная фазированной сингулярностью" ("Гиперион"). Братья Стругацкие вслед за Иваном Ефремовым также использовали для подобных перемещений термин нуль-транспортировка (нуль-т, прокол римановой складки), фактически сводя телепортацию к чему-то похожему на гиперпространственные путешествия. Скептически относящаяся к техническим аспектам цивилизации Энн Маккефри, тем не менее, в своем пернском цикле поступала схожим образом: роль трансферных элементов у нее исполняют перемещающиеся через внепространственный Промежуток генетически сконструированные живые драконы, которым в качестве конечного адреса надо предварительно телепатически передать зрительный образ места назначения. В отличие от многих других авторов, Маккефри считала, что телепортация происходит с высокой, но все же конечной скоростью перемещения, нелинейным и нарастающим образом зависящей от расстояния. Нелинейность и неравенство скорости света, возможно, это прихоть автора, представившего себе что-то вроде разгоняющейся драконьей упряжки. У нее получалось, что драконы могут телепортироваться без особых технических приспособлений, одним лишь мысленным усилием, а их предшественники файры - даже на уровне рефлексов. Но, если это по силам драконам и их родственникам, почему бы так же не поступать разумным урсиноидам (Алан Дин Фостер "Звезда сироты"), другим инопланетянам, в том числе гоблиноподобным, обладающему сознанием метастабильному конгломерату диссоциированных молекул и живым кубоидам математического мира (Клиффорд Симак "Город", "Выбор богов", "Проект Ватикан")? Обученным людям, у которых такие способности присутствуют в латентной форме (Роберт Хайнлайн "Чужой в стране чужих", Роберт Силверберг "Откройте небо") или даже большинству людей (Клиффорд Симак "Выбор богов")? Например, после "причащения" кровью женщины - общего потомка человечества и кибрида с искусственным интеллектом (Дэн Симмонс "Восход Эндимиона"). Можно научиться телепортации, особенно людям с паранормальными способностями, у галактов, занятых накапливанием информации (Клиффорд Симак "Что может быть проще времени"). Алан Дин Фостер связал навыки телепортации урсиноидов с их благоприобретенным умением прокладывать туннели в расширенном пространстве-времени. Якобы это умение произошло непосредственно от простого обычая строить своими мощными когтистыми лапами пещерные жилища в горных породах ("Последнее приключение Флинкса"). А вы все твердите - технология, технология! Когтями надо быстрее работать, а не изобретать невесть что! Вот как надо путешествовать, понятно?

Главная задача успешной нетехнологической телепортации - знать и зрительно представлять себе место назначения. "...Нужно... знать точно, где находишься и куда направляешься, иначе у вас нет шансов попасть куда-либо живым". Для этого обучающийся запоминает сначала расположение, высоту и окружение специально расположенных площадок, перенося себя между ними, а затем проделывает то же самое в других местах. Всеобщее умение телепортироваться делает фикцией неприкосновенность частной жизни, заметно осложняет охрану коммерческих секретов (Альфред Бестер "Тигр! Тигр!"). Широкое и массовое распространение телепортации чревато также возникновением синдрома толпы, при котором на месте какого-то происшествия за короткое время формируется плотная скученная масса любопытствующих людей. При достижении некоторой критической численности ее действия перестают подчиняться рациональным причинам. Этот эффект может использоваться для совершения и прикрытия преступлений (Ларри Нивен "Синдром толпы").

Еще одним и очень серьезным недостатком свободной, без использования кабин и трансферных дисков, телепортации является возможное совмещение с конденсированной материей в месте прибытия. Роберт Силверберг отмечает невозможность трансмат-сообщения в столь плотной среде, как вода ("Стеклянная башня"). Чарлз Шеффилд согласен с этим, тем не менее, по его мнению, некая продвинутая цивилизация из иной Вселенной умеет это делать ("Небесные сферы"). Энн Маккефри также отдает серьезную дань подобной опасности, описывая в пернском цикле учебу-муштру молодых драконьих всадников ("Заря драконов", "Полет дракона", "Белый дракон") и случаи моментальной гибели неопытной молодежи при попадании внутрь скал в ходе неудачных попыток телепортации на драконах ("Морита-повелительница драконов", "Полет дракона"). Еще более опасными с этой точки зрения являются похожие на телепортацию путешествия-перемещения в параллельные миры, где в конечном пункте может встретиться неизвестно что (Роберт Хайнлайн "Число зверя"). Аналогичными последствиями может закончиться вымышленная телекинетическая переброска на другие планеты капсул с пассажирами-людьми, осуществляемая тренированными эсперами с целью начала колонизации таких планет (Роберт Силверберг "Откройте небо"). Эсперам приходится хуже, кроме перемещения увесистых капсул своей хилой мыслью, им еще надо как-то научиться выбирать и определять место назначения, в котором никто из людей до того не бывал, а также убедиться в его безопасности. Или, если сильно будут приставать, махнуть рукой и сказать: пусть летят, куда получится? Препятствием для телепортации может оказаться наличие плотных скоплений материи на прямом пути между двумя связанными транспортными кольцами (Майкл Суэнвик "Вакуумные цветы"). И тут засада: помехи не только в местах отбытия и назначения, но и между ними.

Естественно, для создания сети трансферных дисков, кабин, терминалов, узлов и прочего добра сначала нужно облететь космос на чем-то ином, поэтому часто телепортация привлекается только для внутрипланетных (Клиффорд Симак "Снова и снова", Роберт Силверберг "Стеклянная башня", Питер Гамильтон "Дремлющая Бездна") или внутрисистемных путешествий, как у тех же Стругацких, Нивена или Желязны. Возможно ее использование для перемещений внутри огромного космокорабля (Альфред Ван Вогт "Рейд к звездам") или в пределах жилого района (Айзек Азимов "Такой прекрасный день"). Ларри Нивен описал ее применение для перемещений между пространственно обособленными частями жилого дома будущего ("Мир вне времени"). А у Джона Барнса в романе "Миллион открытых дверей" сеть спрингер-транспортировки применяется одновременно как для прозаической доставки мусора из бытового пылесоса на местный мусороперерабатывающий завод, так и для межзвездных путешествий. Путешествия по галактике - основное назначение специально создаваемых на цепочках планет для повышения надежности транспортировки пересадочных станций с устройствами-материализаторами (Клиффорд Симак "Пересадочная станция") или сети древних туннелей (Клиффорд Симак "Планета Шекспира"), как и узлов Бозе-сети (Чарлз Шеффилд "Вселенная наследия"). Франк Херберт в романе "Звезда под бичом" считает подобную сеть "прыжковых дверей" вполне пригодной для межзвездных перелетов, хотя указывает на огромный расход энергии даже для межзвездной связи в реальном времени. Правда, потом у него оказывается, что существа, предоставившие эту сеть в пользование людям и прочим расам, суть не что иное, как живые ипостаси находящихся в галактике звезд, для которых такой расход энергии - ничто. Даже для фантастики это чересчур сильное предположение. Некоторым авторам создание телепортационных сетей все равно кажется излишним техницизмом, для них в идеале процесс должен быть совсем простым: сосредоточился - и перенесся, куда захотел (Дэн Симмонс "Восход Эндимиона"). Оказывается, вот в чем секрет: мы не умеем сосредотачиваться. Как научимся, сразу разлетимся. Во все стороны и куда попало.

При описании телепортации, помимо оценок требуемых затрат энергии, фантасты напрочь забывают о законах сохранения. В частности, телепортирующиеся человек или неживой предмет обладают импульсом и угловым моментом количества движения хотя бы в силу собственного вращения Земли или другой планеты, на которой они находятся. Их значения и направления отличаются в различных точках поверхности одного и того же вращающегося небесного тела, поэтому появляющийся в кабинке или на диске человек будет двигаться и вращаться относительно них, причем относительная линейная скорость может достигать сотен метров в секунду. Представляете, в кабинке вдруг материализуется летящий снаряд массой в десятки килограммов и более! Кабинка, возможно, уцелеет, а вот за живой снаряд ручаться не стоит. Разница угловых скоростей не достигает больших значений, зато к ней очень чувствителен вестибулярный аппарат человека, что грозит ему дезориентацией и некоординированными движениями даже при успешном выходе. Если телепортация происходит между поверхностью планеты и объектом на ее орбите (Алан Дин Фостер "Звезда сироты", Энн Маккефри "Все Вейры Перна"), относительная скорость составит несколько километров в секунду. Это будет уже не снаряд, это опасный метеорит, способный пронизать насквозь корабль или с взрывом разнести на кусочки весь телепортационный терминал с его окружением. При межпланетной или межзвездной телепортации такая скорость может составлять десятки и сотни километров в секунду. Как, например, в романе Роберта Хайнлайна "Число зверя", при перемещении с помощью машины-континуумохода с параллельной Земли в некую точку над поверхностью Марса в том же параллельном мире. Что же говорить в таком случае о телепортации на корабль, движущийся со сверхсветовой скоростью (Джон Браннер "Планета в подарок"), если кинетическая энергия растет пропорционально квадрату скорости, а вблизи скорости света - еще быстрее? Кроме чудовищного взрыва, другого результата ждать не стоит (Ларри Нивен "Инженеры Кольца"). О компенсации относительных скоростей в процессе телепортации многие авторы даже не задумываются, не пытаясь списать ее на гиперпространство или еще на что-нибудь. Одно приятное исключение - Роберт Хайнлайн, признающий необходимость уравнивания направления и скорости вращения поверхностей двух соединяемых гиперпространственным туннелем планет ("Туннель в небе"). Другое - Джек Макдевит, который описывает компенсацию внезапных ускорений и рывков для людей антиинерционным стат-полем, связанным с антигравитационной технологией ("Чинди"). Ларри Нивен ограничил относительную скорость передающего и принимающего трансферных дисков, которую они могут компенсировать, величиной 60 м/с ("Инженеры Кольца"). Он также ввел в обращение амортизаторы изменения скорости для дальней телепортации ("Синдром толпы"). Но когда затем читаешь о беспорядочных телепрыжках через значительную часть или даже через половину мира-Кольца, имеющего диаметр более 150 млн км и вращающегося с линейной скоростью более 1200 км/с ("Дети Кольца"), хочется спросить, это тот же автор или другой с теми же именем и фамилией?

С пренебрежением к законам сохранения граничит точно такое же пренебрежение связанной с ненулевой массой инерцией телепортируемого существа или предмета и ограничением скорости перемещения скоростью света. Вот человек стоит на диске или на полу кабинки, а в следующий момент он совсем в другом месте. На его инерциальную массу и на выживание при развиваемых чудовищных ускорениях плюем. На скорость света тоже не обращаем внимания (Чарлз Шеффилд "Расхождение"): это же фантастическая телепортация, а не какое-нибудь скучное, пусть даже правильное, фуфло. На необходимые затраты энергии тем более чихаем (Роберт Хайнлайн "Число зверя"). На фоне такого пофигизма даже непривычно читать о встроенных в сеть космических сообщений автоматических средствах обеспечения частичной безопасности для путешественника среды в месте прибытия и огромном расходе энергии на такие путешествия (Чарлз Шеффилд "Небесные сферы"). Так телепортация становится по сути своей ничем иным, как неограниченной, но и нереализуемой мечтой. Но это расплата за попытку обойти сложности сверхсветовых полетов способом, который только кажется легким.

ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ МИРЫ И ПОРТАЛЫ

К перемещениям в гиперпространстве или телепортации близки переходы в упомянутые параллельные миры через специальные порталы (врата). Развитие концепции таких миров отчасти стимулировалось широким знакомством с работами Пригожина, убедительно продемонстрировавшего бифуркационные, т.е. способные протекать по двум различным путям, нелинейные химические реакции, хотя подобные явления были известны и ранее в астрономии и радиотехнике. Раз это случается в опытах, то почему бы нашему нелинейному и представимому как совокупность химических реакций миру не пойти в какой-то момент по двум отличающимся путям и образовать два поначалу близких, а затем все более расходящихся новых мира? Процесс может повторяться вновь и вновь, порождая в итоге множество параллельных миров. Вполне естественно соотносить бифуркации с критическими моментами развития нашего мира (Роберт Хайнлайн "Кот, проходящий сквозь стены", Клиффорд Симак "Срочная доставка"). Отсюда можно сделать вывод о возможности нежелательного стороннего вмешательства в такие моменты и необходимости создания специальной службы, предотвращающей подобные попытки или устраняющей их последствия за счет опережающей нейтрализации в ходе путешествий во времени (Пол Андерсон "Патруль времени", "Щит времен", Роберт Силверберг "Вверх по линии"). Достаточной популярностью пользуется также квантовомеханическая или вероятностная интерпретация множественных миров (Грег Иган "Карантин", "Синглетон", Иэн Макдональд "Эвернесс"), в том числе объяснение существования параллельных миров действием принципа неопределенности Гейзенберга (Стивен Бакстер "Шестая Луна"). Новую жизнь в концепцию множественности (Джек Макдевит "Послание Геркулеса") вдохнуло развитие теории струн, допускающей многовариантную свертку-компактификацию дополнительных измерений на четырехмерное пространство-время, что отразилось в идее о возможности независимого рождения разнообразных вселенных из квантовых флуктуаций вакуума. Относительно оригинальными изобретениями являются взаимопроникающие с нашим миром антинейтринный мир (Боб Шоу "Венок из звезд") и мир, состоящий из темной материи (Грег Иган "Темные целые"), или распространяющийся в известную Вселенную экспериментально порожденный мир "нововакуума" (Грег Иган "Лестница Шильда").

Единое происхождение параллельных миров, как считается, оставляет области соприкосновения между ними (порталы), которые можно использовать для взаимных или однонаправленных переходов, как, например, это неоднократно описывала Андре Нортон в своих произведениях. Природные порталы могут быть постоянно действующими (Роберт Коулсон, Жене Де Висс "Врата Вселенной", Андре Нортон "Колдовской мир" и последующие романы серии) или открываться время от времени (серия романов "Вокзал времени" Роберта Асприна и Линды Эванс). Они могут быть также искусственными сооружениями (Андре Нортон "Звездные врата", Джек Макдевит "Звездный портал"). Порталы могут открываться с помощью компьютера, выбирающего необходимую для этого вероятность перехода (Иэн Макдональд "Эвернесс"). В целях сбора инопланетянами испытательной команды из людей, представляющих разные параллельные миры и эпохи, завлекающие и переносящие кандидатов порталы замаскированы под предметы, действия или явления, которые наиболее притягательны для того или иного лица (Клиффорд Симак "Срочная доставка"). В другой версии множественные миры сдвинуты относительно друг от друга по времени, и для связи между ними порталы (туннели, врата) должны перемещать путешественников по временной координате (Клиффорд Симак "Кольцо вокруг солнца"). В этом варианте порталы могут связывать между собой различные моменты истории Земли (цикл романов "Вокзал времени" Роберта Асприна и Линды Эванс), превращаясь в машину времени (Роберт Силверберг "Лагерь Хауксбилль"). В случае действия принципа неопределенности на макроуровне порталы не нужны, их заменяют квантовые протечки (Стивен Бакстер "Шестая Луна"). Такие переходы без наличия порталов между множественными мирами становятся более вероятными при похожем на столкновение взаимодействии этих миров, признаком которого может служить землетрясение (Джек Макдевит "Жар-птица"). Вполне допустимо взаимопроникновение различных миров в некоторой области, играющей роль общего портала, и там между этими мирами действует оживленное сообщение, в том числе торговое (Джек Чалкер "Оркестр с "Титаника"").

Связь с помощью порталов легко экстраполировать от параллельных миров к совершенно разным (Джек Макдевит "Звездный портал"), что делает такие переходы неотличимыми от телепортации. Известно мнение о возможном существовании порталов, связывающих между собой глубинные слои атмосфер газовых планет-гигантов (Тимоти Зан "Дар Юпитера") или даже центры таких планет (Иэн Бэнкс "Алгебраист"). Находчивые инопланетяне строят портал между горой Эверест и ее копией на своей планете, репетируя предстоящее восхождение (Боб Шоу "Невероятный дубликат"). Население миров, соединяемых случайно открывшимся порталом, может через него перепихивать собственный мусор друг другу (Лоис Буджолд "Вся дырявая правда"). Схожие по своему действию с порталами области пространства (Боб Шоу "Ночная прогулка") или созданные развитой цивилизацией Врата (Пол Андерсон "Аватара") могут использоваться для космических путешествий. Через порталы-ворота открывается доступ к инопланетным мирам из построенного в преобразованном пространстве туннеля-вселенной (Грег Бир "Эон"). Переходы между мирами могут иметь вид пеших троп, проложенных похожими на эльфов галактами-сильфенами (Питер Гамильтон, сага о Содружестве), или же располагаться вдоль единой улицы или реки, которые связывают между собой поверхности сотен планет (Дэн Симмонс "Падение Гипериона"). Похожий симбиоз современной и будущей технологии дает железнодорожная сеть, соединяющая поверхности множества освоенных людьми планет посредством "червоточин" (Питер Гамильтон "Звезда Пандоры").

Схожим образом и вместе с тем неожиданно обыграл тему порталов Джон Де Ченси в серии романов о Космостраде. Состоявшееся в далеком будущем слияние представителей мыслящих рас в могущественный единый разум инициировало в своем прошлом сооружение на планетах галактики и вне ее порталов из сверхплотных материалов в целях гиперпространственных переходов между мирами. Входные и выходные порталы напоминают Врата Пола Андерсона ("Аватара"), но расположены не только в космосе, а и на каждой планете, и соединены отличными самоподдерживающимися дорогами. Как на Земле, на этих трассах есть дорожная разметка и указатели, оживленное движение с перевозками товаров, суровые наказания за помехи такому движению, придорожные мотели и кафе, заправки, ремонтные мастерские. Строительство трасс задумано ради налаживания контактов между различными расами без межзвездных полетов, одним наземным транспортом, ради постепенного продвижения к самому слиянию. Оказывается, как просто, без дорогих и малоэффективных ракет, без каких-либо кораблей, хитрых неводов пространства и всяких помех-заморочек, можно довольно быстро передвигаться по планетам всей галактики и даже дальше, всего-то надо придерживаться дорожного полотна и соблюдать правила движения! Одно маленькое уточнение: такое строительство и действие самой Космострады не удастся реализовать без временных парадоксов и других невозможных чудес, в изобилии и с юмором описанных автором.

На самом деле можно не бояться бифуркационного разделения нашего мира, потому что он не является простой химически однородной средой, как в опытах Пригожина, а весьма неоднороден и устроен крайне сложным образом с неодинаковыми нелинейностями различного происхождения на самых разных уровнях. Вероятность расщепления в точке бифуркации не стопроцентна даже для идеального химического раствора, потому что небольшая асимметрия или играющие ее роль флуктуации могут заставить реакцию пойти только по одному из двух теоретически возможных путей, а не по двум сразу. Кроме того, модель полученных делением параллельных миров и переходов между ними не согласуется с законами сохранения, в частности, материя исходного мира должна делиться между дочерними. Поэтому последним неизбежно пришлось бы очень сильно отличаться от родительского, а не в точности воспроизводить его условия. К тому же, как обоснованно считал Пригожин, бифуркации делают процесс эволюции необратимым, препятствуя путешествиям назад во времени. В этом смысле квантовомеханическая модель не нуждается в таких ограничениях, в ней параллельные миры существуют одновременно, путешествующий своим присутствием или небольшим воздействием, например, компьютерным подбором вероятности перехода (Иэн Макдональд "Эвернесс") лишь выбирает один из них. Но прямой перенос квантовых понятий на макроскопический уровень неправомерен из-за неизбежного на этом уровне статистического усреднения, устраняющего исходную неопределенность. Одновременное или последовательное рождение параллельных вселенных из флуктуаций квантового вакуума (Чарлз Стросс "Небо сингулярности") может затрудняться громадными энергозатратами на появление нашей Вселенной, после которого на долю темной энергии, увязываемой с квантовым вакуумом, осталось лишь менее 70% из начальных 100%.

Почти весь изображаемый космический транспорт предназначается для людей, или, по меньшей мере, для перевозки нужных им грузов. Но это совсем не единственный вариант. Присутствие людей на борту резко ограничивает возможности кораблей по части максимального ускорения, маневрирования, перегрузок, отношения полезной нагрузки к общей массе, надежности. "Каждый знал, насколько сложен и дорог пилотируемый межзвездный перелет. В тысячу раз дешевле отправить робота". Колонизовать подходящие планеты можно с помощью такого робота, несущего законсервированные человеческие зародыши, из которых затем можно вырастить колонистов (Артур Кларк "Песни далекой Земли", Пол Макоули "Девушка по имени Семнадцать"). "Первое поколение, выращенное из замороженного генетического материала, доставленного на звездолете-сеятеле, соорудило поселение под куполом на Новой Калифорнии -- астероиде размером с половину земной Луны" (Пол Макоули "Крысы"). В другом случае путешествуют лишь записанные в мощных компьютерах сознания и генотипы, воплощаемые в тела на месте (Уолтер Йон Уильямс "День инкарнации", Иэн Макдональд "Убежище"). При выборе этого способа ресурсы, требующиеся для создания необходимых будущему расселению пилотируемых кораблей, временно переориентируются на производство гораздо более простых и скоростных автоматических зондов с накоплением подробных сведений о полетах и подходящих планетах, как Солнечной системы (Гвинет Джонс "Камни, прутья, солома"), так и удаленных экзосистем (Клиффорд Симак "Наследие звезд"). Возможна пересылка алгоритма, описывающего человеческую личность, в виде сжатых закодированных электромагнитных импульсов, с последующим восстановлением ее в мозге принимающего робота (Грег Иган "Индукция"). Еще один вариант представляют собой нематериальные путешествия людей-взаимопроницателей (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки"). Как можно понять из краткого упоминания автора, при этом способе предполагаются передача и возврат разума с добытой информацией, но не материальных тел. Подобно подсказанному неким разумным галактом обмену разумами (Клиффорд Симак "Что может быть проще времени"). Это иная версия старой мечты - путешествия разума отдельно от его телесного воплощения, чего не бывает, конечно. В предельном случае возможен отказ биологических цивилизаций от колонизации Галактики с возложением этой миссии на машинные разумы, в том числе самовоспроизводящиеся по схеме фон Неймана (Роберт Уилсон "Ось", Дэвид Брин "Опоздавшие"). Такая версия плохо согласуется с неистощимым человеческим любопытством и биологическим императивом распространения жизни на доступные ей экологические ниши.

Можно подытожить, что предлагаемые фантастами способы и виды космического транспорта при всей их заманчивости страдают теми или иными сильнейшими недостатками, в действительности не позволяющими выполнять межзвездные путешествия за приемлемое время. Их авторам желательно знать больше, чем они демонстрируют, чтобы не вступать в слишком явные противоречия со строением Вселенной и связанными с ним законами природы. Всего-то нужно фантазировать глубже и квалифицированнее. Например, осознание невозможности сверхсветовых путешествий в обозримом времени приводит к усилению интереса к Солнечной системе и связанной с этим более практичной фантастике.

ЭКОНОМИКА

Эта деятельность определяет очень многое в нашей жизни, без особых преувеличений ее можно назвать становым хребтом современной человеческой цивилизации. Соответственно, экономическая подоплека явно или неявно лежит в основе многих фантастических возможностей, так, требующее серьезных инвестиций развитие межзвездных путешествий может диктоваться стремлением получить в итоге выгоду от будущих сделок (Пол Андерсон "Аватара", цикл произведений о Торгово-технической лиге). Аналогичным образом грозящая Земле экологическая катастрофа ускорила требующее огромных затрат ресурсов освоение Солнечной системы (Ким Стенли Робинсон "2312"). Потоки товаров и межпланетные перевозки внутри солнечной системы определяются главным образом коммерческими соображениями (Пол Андерсон "Мусорщики Луны"). Как и должно быть. Реализация крупных проектов в вымышленном Межзвездном Содружестве диктуется экономическими интересами, в нем так же растут цены на пользующиеся спросом товары; расходы на омоложение и оживление люди накапливают с помощью страховых компаний (сага Питера Гамильтона о Содружестве), равно как и на клонирование (Уолтер Йон Уильямс "Зов смерча"). Финансовые ограничения замедляют или даже останавливают колонизацию новых экзопланет (Питер Гамильтон "Дракон поверженный", Пол Андерсон "Нелимитированная орбита", Джек Макдевит "Омега"). Экономическая заинтересованность может лежать в основе многих вымышленных конфликтов (Айзек Азимов "Путь марсиан", Артур Кларк "Земной свет"), включая похожие на пиратство грабительские вооруженные вторжения флота огромной земной корпорации на развивающиеся колонии (Питер Гамильтон "Дракон поверженный"). Неурядицы в экономике способны вызвать нежелательные волнения и социальные потрясения (Роберт Силверберг "Валентин Понтификс", Артур Кларк, Джентри Ли "Рама 2"). Стабильно работающая экономика нужна даже организованной преступности, хотя под властью недалеких мафиози она быстро приходит в упадок (Шарон Ли, Стив Миллер "Дерзаю"). Иэн Бэнкс в романе "Бизнес", отступая от стандартного схематизма, показывает, что ею занимаются обычные люди со своими достоинствами и недостатками. Но описание экономики будущего дается фантастам едва ли не труднее всего, поскольку она определяется уровнем технологического развития, доступными ресурсами и социальным устройством, причем непредсказуемым взаимозависимым образом. Условно эти описания можно поделить на три группы: экстраполяция существующих тенденций, регрессировавшая экономика и экономика отдаленного будущего.

ПОЧТИ КАК СЕГОДНЯ

Многие авторы, не особо мудрствуя, просто переносят в отдаленное будущее соответствующие времени написания черты рыночной экономики, но с небольшими поправками на изменение технологии. Так поступил Боб Шоу в серии романов "Орбитсвиль", описывая экономику заселенной людьми колонии на внутренней поверхности сферы Дайсона с дополнениями в виде межзвездного сверхсветового транспорта, переизбытка свободных земель в колонии, минифабрик по переработке растительности в пластмассы, и ссылки на приостановку научно-технологического прогресса. Примерно то же он проделал в другом своем романе "Ночная прогулка", изображая индустриальную обстановку провозгласившей независимость земной колонии Эмм-Лютер. Тем же приемом пользовался Джек Макдевит в серии романов "Алекс Бенедикт", где через девять тысяч лет разумные искусственные интеллекты управляют антигравитационным воздушным транспортом и межзвездными кораблями с гипердвигателями, а потом с еще более быстрыми квантовыми двигателями, а также жильем, соседствуя с привычными ресторанами, банками и страховыми компаниями. Мало чем отличается от настоящего времени функционирование мировой экономики и рынков валют, ценных бумаг, золота после освоения Солнечной системы (Уолтер Йон Уильямс "Оголенный нерв"). Характерная для современной экономики ориентация на запросы потребителя приводит к тому, что "сегодня реклама товара требует гораздо больше творческих ресурсов, чем производство". Поэтому, пока существует массовое производство, преимущество получит тот, кто раньше сможет уловить назревающие тенденции потребления (Уильям Гибсон "Распознавание образов"). Как и сейчас, может легко разориться начинающий бизнес-проект (Кен Маклеод "Выключить свет") или компания, продвигающая недоработанные технологии (Чарлз Шеффилд "Темнее дня"). С помощью технических достижений облагораживаются и поднимаются на принципиально иной уровень платные услуги одной из древнейших профессий (Роберт Шекли "Паломничество на Землю"). Противостоящие в межзвездном соперничестве стороны привлекают союзников главным образом экономическими соблазнами (Роберт Силверберг "Нейтральная планета"). Грядущая галактическая экономика организована поразительно схожим образом с современностью, как изобразил Пол Андерсон в цикле произведений о Политехнической (Торгово-технической, Галасоциотехнической) лиге. Экономический взаимообмен между населенными человеческими мирами организован по типовой схеме: на периферию движутся люди и высокотехнологичная продукция, в обратную сторону к развитым мирам поступают сырье и прочие исходные ресурсы (цикл Пола Андерсона о Политехнической лиге, Стивен Бакстер "На Линии Ориона", Ким Стенли Робинсон "2312"). Если столичная имперская планета слишком перенаселена, ее приходится снабжать продуктами с ближайших аграрных миров (Айзек Азимов "Прелюдия к Основанию"). Рост экономики колонизуемых человечеством окраинных планет обеспечивается привычным железнодорожным транспортом, объединенным в единую сеть "червоточинами", которые связывают между собой все более или менее значимые миры (Питер Гамильтон "Звезда Пандоры"). Экономические мотивы приписываются другим галактическим цивилизациям, распространяющимся в космосе (цикл "Известный космос" Ларри Нивена, "Четвертая профессия", Стивен Бакстер "По ту сторону времени"). Экспансионизм молодой агрессивной звездной империи обуздывается не прямыми военными методами, а экономически, путем провоцирования непосильных для нее бессмысленных расходов (Пол Андерсон "Лакомый кусок"). Аналогичный прием использован автором в повести "Коэффициент прибыли".

Английские участники совместной международной экспедиции используют семимесячное пребывание на Луне в ее ходе для снижения налогов (Артур Кларк "Коварный параграф"). Чтобы этот прием сработал, нужно отсутствовать семь месяцев в течение одного и того же финансового года, иначе получатся два меньших отрезка времени в двух разных финансовых годах - и никакой пощады по налогам. Для получения разрешения на создание электронного ребенка в удаленной колонии с тяжелыми условиями жизни требуется уплатить налог. Еще один налог, точнее, иммиграционная пошлина, требуется при воплощении в земное тело на Земле такого достигшего зрелости колониста (Уолтер Йон Уильямс "День инкарнации"). С помощью налогового регулирования население райской планеты справляется с жадным дельцом, пытавшимся превратить планету в принадлежащий ему галактический курорт (Ллойд Бигл "Памятник"). Налоговая система действует в будущей колонии на планете Гермес (Пол Андерсон "Обитель мрака"), а мафия заменяет налоги и пошлины поборами в свою пользу (Шарон Ли, Стив Миллер "Дерзаю"). За триста лет мало изменений претерпела организация экономики Земли, в ней, в частности, поддерживается страхование (Ким Стенли Робинсон "2312"). Строительство населенного полого астероида-корабля проводится как на собственные средства его будущих обитателей-граждан, так и на заемные средства, для возврата которых и получения прибыли астероид продает свою продукцию (Пол Макоули "Риф"). Через тысячу лет на Земле сохранятся акционерные компании и биржевой механизм определения цены их акций (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея"). Чтобы защитить владение имуществом со стороны электронной копии бизнесмена, не имеющей полных прав умершего хозяина-оригинала, применяется сложная система фондов доверительного управления, средств обеспечения безопасности и многократно дублированного и резервированного аппаратного обеспечения (Грег Иган "Город Перестановок"). Активами будущих компаний служат фантастичные на сегодня понятия (Чарлз Стросс "Медвежий капкан"). Наркотики могут приниматься в оплату выполненных услуг наравне с валютой, золотом, активами, с учетом черного рынка они даже более ликвидны (Уолтер Йон Уильямс "Оголенный нерв").

Опережающая автоматизация производства, с одной стороны, сокращает потребность в рабочих, так как нужными остаются лишь техники, инженеры, управленческий персонал плюс сотрудники обязательного финансового сектора (Питер Гамильтон "Звезда Пандоры"). С другой стороны, те же возможности могут привести к не самым желательным последствиям. Это слишком резкое снижение занятости и профессиональных требований, усиление роли аристократии, не подкрепленный навыками досуга рост свободного времени, распространение зон фактических гетто, чрезмерное употребление наркотиков, торговля людьми (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", "Небесные сферы"). Напоминает сегодняшнюю Землю с несколько другими возможностями транспортных средств, новыми наркотическими веществами и оружием. Это проблема нашего завтрашнего дня и под ударом окажутся не только "синие воротнички", но и множество представителей массовых профессий с легко формализуемыми функциями. Одним из возможных вариантов устройства ближайшего экономического будущего могут быть гигантские полуавтономные производственно-жилые комплексы на месте разрушенных или реконструируемых районов мегаполисов. Инвестирование в их строительство может оказаться успешным при тщательном подборе руководства, сбалансированности доходов и расходов, отборе высококвалифицированных жителей, обеспечении безопасности и высокого уровня жизни, действенной поддержке предпринимательской инициативы (Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Клятва верности"). Похоже на немного измененную модель миграции обеспеченного населения в спокойные пригороды, что вызывает образование фактического гетто для бедной малообразованной части (Бен Бова "Колония"). Квалифицированные кадры нужны всем, но что делать с оставшимися людьми? Пока что наилучший приемлемый ответ - это поддерживать их как потребителей продукции и услуг, предоставляемых производящей частью населения, и как резервуар для отбора подходящих для обучения кандидатов. Его очевидный недостаток - увеличивающийся прирост потребления с расходованием невозобновляемых ресурсов. Развитие экономики колонизованных людьми планет тоже предполагается подобным Земле образом: "Как только происходит освоение новой планеты, она сразу же сталкивается с проблемой, как накормить себя. Она становится сельскохозяйственной державой, миром скотоводства. По мере развития, когда производится достаточно много продукции, излишки экспортируются и взамен приобретаются оборудование и станки. Это уже второй шаг. Потом, с ростом населения и иностранных инвестиций, начинает строиться промышленная, индустриальная цивилизация, что является третьим шагом. Происходит автоматизация всех процессов, ввоз продуктов питания, вывоз продуктов машиностроения, участие в развитии других более примитивных миров, и так далее. Это четвертый шаг" (Айзек Азимов "Звезды как пыль"). Типовая модель индустриализации, которую испытали на себе многие страны. Постиндустриализация во времена Азимова еще только зарождалась.

В условиях истощенного плодородия почв сельское хозяйство будет коммерчески неоправданным, требуя применения огромного количества удобрений и химикатов и разоряя независимых фермеров. Им под принуждением занимаются сосланные за проступки в деревни-лагеря бывшие жители городов (Брайан Олдисс "Все сделанное Землей"). Для англичанина последнее - это фантастика, а в СССР или в КНР регулярное направление горожан на сельхозработы было вполне обычным делом, несмотря на огромное сельское население. Роман "Вертикальный мир" Роберта Силверберга обрисовал экономику донельзя урбанизированной будущей Земли, где почти все производство стало безотходным и экологически чистым. Это позволило размещать его по соседству с жильем в одних и тех же городах-башнях, а автоматизированное сельское хозяйство заняло высвободившиеся площади и с минимумом работающих обеспечило производство пищевых продуктов и сырья для товаров, необходимых постоянно увеличивающемуся населению башен. А это уже реверанс в сторону экологов, хотя реализованный только отчасти из-за занимающего основную часть поверхности высокопроизводительного сельского хозяйства, не оставляющего места дикой природе.

Владение высокими технологиями при дефиците металлов на планете делает экономически выгодным производство главным образом малогабаритных устройств и машин (Айзек Азимов "Основание", "Основание и империя"). Наблюдаемое уже сейчас истощение природных ископаемых Земли может привести в не столь далеком будущем к весьма эффективной, но малопроизводительной экономике (Клиффорд Симак "Дети наших детей"). Иллюстрации зависимости экономики от имеющихся ресурсов. Совершенно невероятную перестройку экономики в сторону нужд малых самообеспечиваемых коммун с сопутствующим исчезновением крупного бизнеса вследствие отказа населения США от модели сверхпотребления изобразил Пол Андерсон ("Последние из могикан"). Технически такая модель "экономического пуританства" вполне реализуема, но вряд ли она возможна в условиях конкуренции с другими государствами, и в ней маловероятны крупные проекты типа экспансии на другие планеты даже нашей Солнечной системы. Айзек Азимов в романе "Стальные пещеры" описал минималистичную экономику, в которой производится ровно столько, сколько нужно самой экономике и населению по строго ранжированным ограниченным потребностям, удовлетворяемым путем автоматизированного распределения, где нежелательно малейшее отступление от нормы. Два последних автора попытались отразить мечты социалистов-утопистов прошлого. Практическая реализация этой идеи, и даже без ограничений одними минимальными запросами, может состояться при передаче экономики, организованной преимущественно по горизонтальным связям, под управление будущих суперкомпьютерных разумов (Ким Стенли Робинсон "2312", цикл "Культура" Иэна Бэнкса). Правда, Чарлз Стросс высказывает сомнение в том, останется ли в ней место для людей ("Акселерандо"). Реальная эффективность такой модели будет все же зависеть от сознательного или предписанного ограничения потребностей, если только в будущем возможности производства не превысят любые фантазии потребления. Айзек Азимов предполагал, что после начала усиленной колонизации экзопланет Земля станет центром туристического бизнеса колонистов, превратившегося в самую важную отрасль ее экономики ("Роботы и империя"). Для подобного космического туризма, кроме сверхсветовых путешествий, нужен достаточно высокий уровень экономического развития колоний, позволяющий хотя бы части населения иметь свободное время и немалые средства, а для достижения этого требуются десятилетия, если не века. Как и для некоторых государств на Земле, благосостояние отдельных планет может быть связано с монополией на исключительно ценный товар - в случае Сарка это сырье для производства редкостно роскошной натуральной ткани, выращиваемое только в его инопланетной колонии (Айзек Азимов "Космические течения"). Если, конечно, сохранится мода на такие ткани. Корпорация, принадлежащая кукольникам, специализируется на строительстве и продаже неповреждаемых корпусов космических кораблей остальным разумным цивилизациям галактики (Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). Галактическая версия разделения труда.

В силу важности экономики и ее подверженности циклическим кризисам повышенное внимание фантастов привлекает тема ее стабильности сейчас и в будущем. Нестабильность вытекает из присущей современному экономическому устройству опоры на ожидания, т.е. на попытки предвидеть ближайшее будущее. Если эти ожидания неблагоприятны для какой-то отрасли или группы отраслей, они выражаются в снижении стоимости ценных бумаг соответствующих публичных компаний, а по коммерческим цепочкам - связанных с ними партнеров. В случае подтверждения ожиданий тенденция усиливается, что приводит к меньшим объемам инвестиций в эти компании и спаду их производства, а это еще сильнее понижает стоимость их активов, и т.д. Таким образом, неустойчивость заложена в самом действующем сейчас рыночном механизме, и ее беспрепятственное развитие может привести к падению большинства показателей всей экономики и последующему достижению равновесия на более низких уровнях производства и потребления. Как правило, требуется набор специальных мер, чтобы она не выходила за определенные рамки. Например, производство энергии орбитальными энергостанциями и перенос значительной части промышленности на внеземные производства ввергли в кризис экономику планеты и усилили роль крупных космических корпораций, что вызвало войны между этими корпорациями и земными государствами (Уолтер Йон Уильямс "Оголенный нерв"). Возможность извлечения дешевой энергии из магнитного поля негативно влияет на фондовый рынок и судьбы инвесторов (Джек Макдевит "Послание Геркулеса"). Одно только подтверждение существования суперустойчивого к износу и старению материала способно ввергнуть в хаос экономику всей Земли (Джек Макдевит "Звездный портал"). Незначительные воздействия на условия произрастания сельскохозяйственных культур могут достаточно быстро вызвать нехватку продовольствия и народные волнения (Роберт Силверберг "Валентин Понтификс"). Клиффорд Симак в романе "Почти как люди" изобразил, как некие пришельцы-оборотни используют основанные на частной собственности и денежном обращении экономические законы и деловые обычаи для того, чтобы полулегальным путем прибрать к своим рукам по возможности всю Землю. Предприятия и недвижимость скупаются с их оплатой фальшивыми наличными деньгами, не отличимыми от настоящих. До необъяснимого поначалу прироста объема наличности в банках и последующего одновременного исчезновения всех излишних сумм эти действия достаточно успешны, потому что их содержание, мотивы и даже скрываемая конечная цель - перепродажа Земли целиком под галактический курорт - вполне укладываются в рамки земных представлений. Однако ожидаемый итог деятельности пришельцев - обрушение всей земной экономической модели. Конечно, в реальных условиях для этого им пришлось бы сначала поставить под контроль почти все коммерческие банки, центральные банки, контрольные органы и исполнительную власть, иначе подобные действия в большинстве развитых стран были бы немедленно приостановлены, хотя бы из-за бюрократических и антимонопольных ограничений.

В другом романе Симака "Посетители" отражена неустойчивость экономики по отношению к беспрецедентно дешевому производству автомобилей и индивидуальных домов разумными пришельцами растительного происхождения в обмен на использование ими лесных ресурсов Земли. Похожая нестабильность изображается еще в одном описании будущей Земли, где некая компания владеет монополией на секреты технологии, добытые в ходе систематических путешествий по галактике разумов ее сотрудников, являющихся одновременно телепатами и телекинетиками, и распространяет получаемые в результате товары и продукты по символическим ценам. Богатые белками "мясные овощи", например, разоряют фермеров, производителей мяса и всю связанную с ним промышленность, а готовящиеся к массовому выпуску телепортационные установки несут угрозу бизнесу авиакомпаний и прочих транспортных фирм. Высказывается даже крамольное, но небезосновательное мнение, что сложившаяся на тот момент экономика устарела и должна таким образом обновляться (Клиффорд Симак "Что может быть проще времени"). Аналогичным образом открытие телепортации вызывает крах многих отраслей транспорта и промышленности (Альфред Бестер "Тигр! Тигр"). Столь же неустойчивой в краткосрочном периоде прогнозируется зажатая религиозными ограничениями экономика удаленной колонизованной планеты при ожидаемом поступлении дешевых товаров с других планет после введения в строй мощного терминала мгновенной спрингер-транспортировки. Здесь приходится полагаться на опыт других экономик, уже прошедших подобную трансформацию (Джон Барнс "Миллион открытых дверей"). К экономической нестабильности может привести широкое применение трансмутации химических элементов, когда "...система производства, основанная на изобилии одних элементов и недостатке других, перестанет себя оправдывать" (Айзек Азимов "Основание и империя"). Неустойчивость, а затем полная перестройка экономики, начиная с ее наиболее капиталоемкой цифровой части, происходят при широком использовании фантастического вещества, способного превращаться по желанию заказчика в любое электронное устройство или человеческий орган, включая аналог мозговой ткани. Это делает доступными для всех предельно усовершенствованные электронные товары и самые квалифицированные медицинские услуги, уравнивает бедных и богатых, устраняет человеческий фактор в инвестиционном бизнесе (Питер Гамильтон, Грэм Джойс "Белое вещество"). Первый ожидаемый результат такого использования - банкротство электронной и медицинской промышленности, потому что при подобных условиях инвестиции в них никак не окупятся и поэтому становятся бессмысленными, оставляя без необходимых средств столь важные отрасли. Примерно такие же или более широкие трансформационные возможности, отменяющие необходимость в производстве пищи и большинства потребительских товаров, предоставляет попавшая на Землю, основанная на фуллеренах, разрастающаяся, стойкая почти к любым воздействиям, доброжелательная к простым людям субстанция (Иэн Макдональд "История Тенделео"). Просто мечта всех социалистов-утопистов. За десять тысяч лет распространяющаяся по галактике человеческая цивилизация переживет циклы подъема и упадка, связанные с экономическими и социальными проблемами (Джек Макдевит "Искатель"). Исчезновение межзвездной Сети мгновенных перемещений вызывает крах основанной на разделении труда объединенной экономики большинства планет и их возвращение к самообеспечению продуктами питания и необходимой технологией (Дэн Симмонс "Эндимион"). Вот совсем не хватает у фантастов веры в грядущую устойчивую экономику, несмотря на уверения Артура Кларка в возможности ее стабильного развития без нежелательных спадов ("Молот Господень") и на попытки того же Айзека Азимова обосновать упорядоченное социальное развитие в далеком будущем (серия "Основание").

Цикл подъема и спада мировой экономики XXII века описали Артур Кларк и Джентри Ли в романе "Рама 2". Пролет через солнечную систему гигантского инопланетного космолета совпал с периодом экономического благополучия, которое еще более оживилось через два года: "...начался новый подъем, мир разом вступил в период быстрого роста. Объем производимой продукции увеличивался, биржи процветали, и доверие потребителей вместе со степенью занятости достигло рекордной отметки. Наступил период беспрецедентного процветания, на короткое время уровень жизни почти всего человечества резко повысился". Так продолжалось почти полтора года, после чего дали о себе знать накопившиеся экономические дисбалансы и отвлечение ресурсов на неприбыльные проекты, связанные с космолетом. Обнаружилось сначала малозаметное, а затем все более быстрое падение производства, и вскоре три крупнейших международных банка объявили себя неплатежеспособными, запустив этим начало кризиса. Через неделю половина ценных бумаг потеряла всякую стоимость, значительная часть банковских клиентов лишилась своих денег, люди ринулись тратить их обесценивающиеся остатки. Всемирная электронная система денежных расчетов не выдержала перегрузки и надолго зависла, несмотря на героические попытки восстановления ее устойчивой работы. Мировая финансовая система рухнула. Люди были вынуждены выменивать нужные им продукты и предметы. Компании и фирмы банкротились, безработица достигла невиданных уровней, в парках больших городов стали появляться палаточные городки и самодельные лачуги обедневших и потерявших работу и жилье. Многие люди голодали, в ряде регионов начались массовые смерти от голода, и население планеты стало заметно сокращаться. Внеземные колонии на длительное время оказались предоставленными самим себе и постепенно деградировали, пока оставшиеся колонисты не вернулись на Землю. Недальновидное поведение политиков, способствовавших распаду единой экономики, лишь усугубляло тяготы населения. Начались протесты, перераставшие в бунты и революции, что вызывало распад оставшихся социальных институтов и ввергало экономику в дальнейшую разруху. Ее слабое восстановление стало возможным только после затухания массовых движений. Лишь через полвека мировой экономике удалось достигнуть прежнего уровня.

За исключением системы международных электронных расчетов, остальное с некоторыми преувеличениями почти списано авторами с мирового экономического кризиса 20-30-х годов прошлого века. Следует сказать, что современные системы расчетов, особенно биржевые, применяют многоуровневое экстренное "торможение", вплоть до временного прекращения операций, чтобы погасить развитие возможной неустойчивости в самом ее начале, не допуская необратимых результатов. В дальнейшем выборочным дозированным воздействием постепенно устраняются наиболее серьезные выявленные экономические дисбалансы. В результате, например, сильнейший финансовый кризис в экономике США, начавшийся с сектора вторичных ипотечных ценных бумаг в 2008 году, был купирован относительно недорогой ценой, при небольшом спаде валового внутреннего продукта и без тех катастрофических последствий, какие случились во времена Великой депрессии. Правда, за счет заметного увеличения государственного долга и устойчивого наращивания дефицита платежного баланса страны. Средства, высвободившиеся в результате их вывода с рынка недвижимости и политики финансового "количественного смягчения", частью перетекли на рынок нефти и подняли цены на нее, чем смогли воспользоваться нефтедобывающие страны, в том числе Россия. Современные надежды на предотвращение экономической неустойчивости связаны с блокчейн-технологиями, которые изначально предупреждали бы ее развитие.

В романе "Планета Шекспира" Клиффорд Симак кратко описывает на основании экстраполяции части нынешних тенденций и развития неустойчивости разразившийся примерно в XXI веке на Земле всемирный экономический коллапс. Его признаки - истощение основной части извлекаемых ресурсов, излишек населения, чрезмерная автоматизация промышленности, безработица, нехватка еды, голод, инфляция, утрата доверия к мировым лидерам, падение правительств, сползание к анархии и хаосу. На некоторое время выход был найден в строительстве необычайно высоких жилых башен, плотной "упаковке" в них всего населения, высвобождении земли для выращивания пищевых культур, почти поголовном привлечении людей к ручному уходу за ними и сбору урожая, переходу к вещам с длительным сроком службы. Следующей мерой стало строительство субсветовых космических кораблей и их запуск ради поисков пригодных для людей планет, что тоже не помогло предотвратить неизбежный крах постоянно растущей экономики, основанной на эксплуатации невозобновляемых ресурсов и все прибывающей популяции. Другой гипотетический кризис экономики XXIII века ("Магистраль вечности") изображается более похожим на Великую депрессию в США. Всюду царит безработица, торговля переживает упадок, обрекая периферийные поселения на изоляцию и выживание. Редкий оставшийся транспорт пользуется двигателями внутреннего сгорания на спирте или солнечными батареями (куда делся прогресс за триста лет!). У людей не осталось надежд на обогащение, на создание значимых сокровищ, мир заполонило безысходное отчаяние, отчасти находящее выход в новой религии. Деньгами почти не пользуются. Хотя против рыночной экономики как таковой Симак не возражает, признавая ее преимущества при быстром разворачивании нового бизнеса ("Мастодония"), неприятие денег у него стало хроническим симптомом, не нравятся ему они как символ выгоды, которую всюду преследует технологическая цивилизация ("Магистраль вечности").

На это неприятие можно дать проверенный ответ. Не очень освещаемый эксперимент по почти полному искоренению денег, олицетворявших для большевиков нежелательное для них имущественное неравенство, стартовал в России в ноябре 1917 года. Одновременно со свержением Временного правительства в результате переворота, переименованного через десять лет в революцию, вооруженный отряд занял Государственный банк, вынудив его временно прекратить клиентское обслуживание и оставить только эмиссионную функцию. Вскоре, по экспроприаторской традиции большевиков, сводившейся к тому, что чужие деньги - это плохо, а отнятые в их пользу - гораздо лучше, были частично конфискованы его денежная наличность и золотой запас. Действие банковской системы в масштабах страны было этим затруднено. Кредитование частными банками оставшихся без владельцев и управления заводов, фабрик и торговых контор приостанавливалось из-за отсутствия как предоставляемых Госбанком ресурсов, так и достаточных гарантий возврата кредитов заемщиками, что было вынужденной реакцией со стороны финансовых агентов в столь резко изменившихся условиях. Еще более обоснованными выглядели подобные меры в отношении ставящихся под рабочий контроль и затем национализируемых предприятий, что, с точки зрения кредиторов, вносило чрезмерные риски. Без коммерческого кредита, нормального денежного оборота и при фактическом отсутствии управления промышленность и торговля начали замедляться. Большевики расценили все это как саботаж, хотя больших саботажников, чем они сами, еще надо поискать, и стали распоряжаться распределением ссуд и эмитируемых денег в соответствии со своими, во многом иллюзорными, понятиями, предварительно силой посадив собственного комиссара управлять Госбанком и заменив часть его персонала. Полезная для стабильности денежного обращения независимость центрального банка от исполнительной власти была надолго уничтожена.

В начале декабря большевики упразднили государственные земельные банки, дезорганизовав работу ипотеки, затем поставили под свой контроль коммерческие банки Петрограда с введением ограничений по расчетам и операциям с вкладами. К концу месяца вышел декрет о национализации всех частных банков, сопровождавшийся их фактическим захватом и символизировавший намечаемый переход к безденежному ведению хозяйства. Упразднялись облигации, акции, другие ценные бумаги, запрещались сделки с ними, а также купонные и дивидендные выплаты по ним. Пользование сберегательными вкладами ограничивалось, "нетрудовые" крупные вклады конфисковались, как и все золото или другое ценное содержимое банковских сейфов. За этим последовало аннулирование государственных займов, как внутренних, так и внешних, что отчасти послужило причиной последующей поддержки белого движения странами Антанты.

Результат был ожидаемым - служащие банков надолго объявили забастовку, а действующие до того предприятия быстро и почти полностью полегли, оставив без работы и без дохода тех самых рабочих, о которых на словах так пеклись большевики. Сохранившие связи с селом рабочие потянулись туда, другие, чтобы выручить хоть какие-то деньги на прокорм, начали распродавать имущество заводов и фабрик, вместо того, чтобы бесплатно трудиться на них. Торговля немедленно потеряла базировавшуюся на кредите оптовую часть, прекратив массовые поставки товаров, и сжалась до неорганизованного мелкорозничного бартера, разбавленного примесью оставшихся у людей наличных денег и их суррогатов вплоть до расписок местных атаманов. Транспортное сообщение также оказалось нарушенным, несмотря на мобилизацию персонала железных дорог, поэтому запасы сырья и продовольствия конфисковались и иссякали, но не пополнялись. Остававшихся в городах рабочих стали сколачивать в продотряды, чтобы силой отбирать хлеб и продукты у объявляемых несознательными контрреволюционерами крестьян, которые почему-то не желали добровольно и бесплатно расставаться с результатами своего труда. Обираемые продразверсткой и не получавшие взамен ни денег, ни промышленных товаров крестьяне не видели смысла производить, а потом отдавать задаром зерно и другую сельхозпродукцию, что вызвало острую нехватку продуктов и кое-где - голод. Наступила полнейшая хозяйственная разруха, причинами которой штатные мифотворцы потом стали называть действия Временного правительства и гражданскую войну, хотя их вклад был несравнимо меньше, к тому же большевики своим переворотом и последующими действиями инициировали эту войну и были ее самой активной стороной.

Под действием "разоруженчески-дембельского" декрета о мире, без денег и основанного на их использовании материального снабжения окончательно развалились фронты ведущейся с Германией, Австрией и Турцией войны, личный состав армий частью был деморализован, частью разъехался по домам, что дало возможность австро-германской коалиции почти беспрепятственно занять Украину, Белоруссию, Прибалтику. Оплата требовалась нанятым для охраны правительства латышским стрелкам, без нее люди не соглашались служить в тех вооруженных отрядах, которые потом стали называться Красной Армией. Возможно, решающим аргументом стало то, что денежная система как гарантия уплаты неминуемой контрибуции понадобилась на ведущихся в Брест-Литовске сепаратных переговорах о мире, в противном случае Германия грозила продолжить наступление. Припертым со всех сторон большевикам пришлось сдать немного назад и позволить огосударствленным и слитым воедино банкам заняться под надзором уполномоченных выпуском денег, а людям - получать оплату за работу и службу.

Несмотря на начавшуюся эмиссионную накачку банками, а затем - комиссариатом финансов, национализированных к тому времени предприятий, промышленность и оптовая торговля не могли подняться в один момент из-за бестолкового управления, отсутствия топлива и сырья, разорванных деловых и транспортных связей и продолжали лежать в упадке, не балансируя товарным предложением внезапно возросший спрос. Другие возможные способы связывания денег были к этому времени уже упразднены. Поэтому результатом антифинансовых декретов и разрешений стал очень даже предвидимый разгон гиперинфляции, подстегиваемый фактическим отсутствием ограничений на эмиссию. Столь высокую инфляцию, обесценившую имеющиеся сбережения, не помогли предотвратить вводимые неэкономические меры по сужению сферы обращения наличных денег. В их числе были поощрение безденежных расчетов, запреты на сделки между национализированным сектором и частными предприятиями, установление максимальной продолжительности рабочей недели и рабочего дня, нормированное распределение товарных остатков и продуктов, натуральная оплата труда, введение бесплатного проезда на транспорте, устройство таких же общественных столовых, отмена платы за жилье и коммунальные услуги. Подобные меры выдаются за благо, хотя ограничивать время неоплачиваемой поначалу работы - это бессовестное издевательство, а приобрести товары или услуги, купить еду люди часто не могли из-за отсутствия денег при той же натуральной оплате и невозможности ее реализации. Всего за три года не самая развитая, но все же достаточно богатая страна и ее население оказались почти полностью разоренными, чего не смогли добиться ни царизм, ни первая мировая война, ни Временное правительство. Вот где стоит искать геополитическую катастрофу мирового значения! Подобной участи удалось избежать Финляндии, провозгласившей независимость и утвердившей ее путем переговоров с большевистским правительством и при содействии Германии, Польше, успешно отстоявшей свой суверенитет военным путем при отражении прямого вторжения красноармейских войск на ее территорию, а также Прибалтике по условиям Брестского мира и мирного договора с Польшей. Экономику к жизни вернул лишь переход к нэпу, а введение новой твердой валюты - обеспеченного золотом червонца - помогло стабилизировать финансовую ситуацию. Только после этого стало возможным говорить о развитии страны. Впоследствии пропагандисты-мифотворцы стали ставить в заслугу большевикам ее подъем со столь низкого уровня, "забывая" при этом добавлять, что именно их стараниями она там и оказалась.

Таковы самые первые итоги проводимой якобы в благих целях, а на деле полностью авантюрной и позорной вивисекции экономики, попытки решения сложнейших вопросов негодными, невежественными и дикарскими способами. Жестокий эксперимент был продолжен в следующие десятилетия, потому что партия большевиков стремилась как можно сильнее ограничить и контролировать не во всем подвластный ей оборот денег, если уж не удалось полностью избавиться от них. Это распространившееся в период индустриализации и коллективизации и сохранившееся вплоть до перестройки разделение сферы обращения денег на основную безналичную часть и намного меньший фонд наличной оплаты труда, нерыночное регулирование цен и зарплат, замена значительной части денежных доходов неравноправной распределительной системой, включая господство натуроплаты в колхозах. В том же ряду стоят неоплачиваемые субботники и воскресники, бесплатный принудительный труд заключенных. Пренебрежение рыночной ролью денег приводило к необъективной оценке экономических результатов преимущественно валовыми показателями, к тому же завышаемыми приписками, к искусственному перекосу приоритетов и ценовых пропорций в пользу тяжелой промышленности, к постоянному дефициту потребительских товаров, включая жизненно важные продукты питания.

Деньги как удобный общепризнанный эквивалент ценности работ, товаров и услуг и универсальный инструмент их прямого и косвенного многостороннего обмена неизбежно возникают в достаточно развитой экономике со специализацией отдельных индивидуумов и хозяйств. Кому-то они могут показаться злом, но намерение исключить их приносит гораздо большее зло, отбрасывая всю страну назад на целые эпохи. Даже из приукрашенной официальной статистики ясно следовало, сколько лет потеряли промышленность и сельское хозяйство по вине большевиков, прежде чем удалось вновь достигнуть уровня производства царской России 1913 года. Вынужденная ускоренная индустриализация частично восполнила нанесенные потери, но другие государства за это время не стояли на месте, в результате дореволюционное отставание не сократилось, в том числе по официальным данным, не учитывавшим качественную разницу в структуре валового внутреннего продукта с остальными странами. О благосостоянии большинства людей та же статистика чаще всего помалкивала, потому что его было нелегко обнаружить. Частная собственность, которая в других странах охватывает значительную долю национального богатства, в СССР не признавалась. Имитировавшая ее личная собственность распространялась, и то с жесткими ограничениями, на зарплату, индивидуальные жилые дома, выращенные на приусадебных участках скот и овощи, одежду, обувь, другие предметы повседневного обихода и личного пользования, впоследствии - на бытовую технику, редкие легковые автомобили. Успехи промышленности достигались опять же ценой перекачки ресурсов, людских жертв и дальнейшего обирания населения, вместо обеспечения его потребностей. Специалисты до сих пор спорят, в каком десятилетии, в 50-х или в 60-х годах XX века, уровень жизни рабочих и колхозников добрался до когда-то взятой планки 1913 года. Поэтому пропагандистские лозунги типа "все - для человека, все - для блага человека" или похожие на них более ранние заявления о революции в интересах пролетариата и трудящегося крестьянства были насквозь пустыми с самого начала. Как оказалось, изложенный в русском переводе "Интернационала" и последовательно реализуемый примитивный рецепт сначала все разрушить до основания, а потом построить новый мир, легко выполняется только в первой части, а со второй возникают гигантские трудности. Справиться с ними на практике за семьдесят с лишним лет так и не удалось, потому что эффективность почти всегда приносилась в жертву бессмысленному идеологическому подходу.

Неравенство, с которым на словах начиналась такая рьяная борьба, не исчезло, оно перетекло в другие формы. Отнятым у прежних собственников "общенародным" имуществом кто-то должен был распоряжаться и управлять. Естественно, эти функции присвоила сформированная из большевиков партийная, затем партийно-советская бюрократия, одновременно частично изымавшая в свою пользу через специально созданную систему распределителей образующуюся натуральную прибыль и таким образом обеспечивавшая себе и своим семьям безбедную привилегированную жизнь. Для них, конечно, деньги не были предметом первой необходимости, хотя массовых отказов от повышенных зарплат в такой верхушке не наблюдалось. Общественное положение стало измеряться не собственностью и деньгами, а иерархией, от положения в которой зависела степень доступа к дефицитным благам. В этой обстановке высшее руководство не нуждалось в показном личном богатстве, все, что требовалось, им тут же доставляли, малейшую прихоть старались немедленно исполнить.

С тех пор волюнтаристский подход к отечественным финансам никуда не исчез, так или иначе он продолжается все время, поддерживаемый непременным стремлением к полновластью не разбирающихся в экономике руководителей. Сейчас, например, он выступает в "государственническо-патриотическом" обличии, сводящемся к приоритету имперско-милитаристских устремлений с их пропагандистской поддержкой и полному пренебрежению неудачным опытом СССР. Это аукается нынешней России в виде редкостно высокой, граничащей с необузданной жадностью, концентрации богатства у одних, в первую очередь, приближенных к власти и распределению ресурсов, и невысоких доходах и низкой финансовой грамотности большинства остального населения, безосновательно надеющегося на сокращающуюся помощь государства. Многие люди на долгое время застревают в бедности, не имея достаточных средств на питание и одежду. Вместо возможностей зарабатывать им подбрасывают ложные идеи о скромности в потреблении. В результате шансов удержаться за развитыми странами становится все меньше и меньше, а находившийся недавно на почтительном удалении по душевым показателям Китай уже опережает нас по средней зарплате в промышленности. И как долго еще мы будем вместо обучения хотя бы азам экономики и упорной квалифицированной работы на высших этажах власти надувать щеки, тешиться иллюзиями и считать себя великой державой?

Обратный изъятию денег процесс - эмиссионный избыток - вызывает, как уже упоминалось, искусственную денежную гиперинфляцию, полезную разве что для гипотетического поддержания уравниловки в ограниченных по своему масштабу полузамкнутых частях общества (Майкл Суэнвик "Вакуумные цветы"). В реальной жизни она не дает возможности корректно оценивать деловые риски и планировать экономическую деятельность как на микроуровне, так и в макроэкономике.

Тому же Симаку в других случаях не удается обойтись без денег, так, прилетевшие с Земли и осевшие на планете Харизма верующие роботы выполняют долгосрочный поиск благовести на пожертвования паломников-инопланетян ("Проект Ватикан"). Управляемый и охраняемый наделенными интеллектом человекообразными обезьянами заповедник в Коста-Рике, оставшийся в будущем единственным нетронутым уголком природы Центральной Америки, нуждается в средствах на свое содержание (Алан Дин Фостер "Програмерзость"). Деньги остаются даже в автоматизированной обобществленной экономике для оплаты уникальных товаров и услуг, а также предметов искусства (Филип Фармер "Пассажиры с пурпурной карточкой", "И в торгашестве присутствует оттенок благородства"). В другой экономике будущего с изобилием энергии, ее конвертацией в материю и обеспечением большинства потребностей они применяются для аналогичных целей и для расширения потребления сверх общедоступного уровня (Пол Андерсон "Звездный зверь"). Они обязательно нужны для терраформирования планет и их приспособления к жизни людей (Роберт Силверберг "Стархевен"), нормального функционирования казино и других объектов космической индустрии развлечений (Роберт Асприн "Шуттовские деньги"). Инопланетные колонии людей, образованные в других звездных системах за несколько веков космических путешествий, пользуются денежными системами (серия "Космический апокалипсис" Аластера Рейнольдса). Деньгами оплачиваются работы признаваемого мастером робота-художника, они же помогают этому роботу прояснить корни своего таланта (Аластер Рейнольдс "Голубой период Займы"). За открытие пригодной для расселения землян сферы Дайсона полагается огромная денежная премия (Боб Шоу "Орбитсвиль"), деньги обращаются на созданной там колонии, их целенаправленно собирают религиозные организации, в том числе на покупку космического корабля (Боб Шоу "Судный день Орбитсвиля"). Ими пользуются с самого начала колонизации других планет (Роберт Хайнлайн "Достаточно времени для любви, или жизни Лазаруса Лонга", Роберт Силверберг "Замок Лорда Валентина"), в отношениях между планетами (Мюррей Лейнстер "Звездный врач"). Деньги обращаются на колонии Таласса (Артур Кларк "Песни далекой Земли") и даже на находящейся в изоляции колонии, не имеющей централизованного правительства и налогов (Пол Андерсон "Ночное лицо"). Туристы из инопланетных колоний тратят немало денег на будущей Земле (Айзек Азимов "Роботы и империя"). В первое тысячелетие галактической империи деньгами оплачивают еду в земных столовых-пищематах (Айзек Азимов "Галька в небе"), а кредитные карточки применяются для оплаты в столичном мире через десять тысяч лет (Айзек Азимов "Прелюдия к Основанию") и на других планетах через следующие полтысячелетия (Айзек Азимов "Край Основания"). Деньгами дают взятки чиновникам (Айзек Азимов "Основание и империя"), ими расплачиваются за поездки на такси и на космических кораблях (Айзек Азимов "Второе Основание"). Галактическая торговля использует различные валюты, обменный курс которых зависит от состояния экономик эмитирующих их планет или межпланетных объединений (серия "Лиад" Шарон Ли и Стива Миллера). Резкая смена типа депонированного обеспечения выпущенной валюты в масштабе галактики приводит к обесценению обращающихся денег и фактическому банкротству многих экономик, в том числе летающих городов, полагавшихся на устаревшие данные. Результатом стал массовый поход городов к Земле, закончившийся неудачей. После этого города вынуждены оседать на планетах и осваивать их, надеясь на будущее участие в колонизации других галактик (Джеймс Блиш "Вернись домой, землянин"). Роль денег понижается лишь в кризисных ситуациях, когда они обесцениваются (Уолтер Йон Уильямс "Оголенный нерв").

Бешеных денег стоит работа археологической экспедиции на далекой планете и телепатическая передача по галактике значительных объемов информации (Роберт Силверберг "Через миллиард лет"). Чарлз Шеффилд считает, что деньги будут в ходу как в конце текущего века ("Холоднее льда"), так и в гораздо более отдаленном будущем, когда ими оплачивают привычные путешествия по планете, приобретение собственного космического корабля, скоростные прыжки по межзвездной транспортной сети, общей для многих цивилизаций ("Выход за пределы", "Небесные сферы"). Техническая помощь галактических цивилизаций Земле, попавшей в беду в результате непродуманных экспериментов над природой, осуществляется не безвозмездно, в результате Земля оказывается в большом долгу (Роберт Силверберг "Ночные крылья"). Без денег было бы невозможно функционирование раскинувшейся на многие сотни световых лет Политехнической лиги (цикл произведений Пола Андерсона о лиге), в том числе на них у первооткрывателей покупаются права на планету (Пол Андерсон "Мятежные миры"). В цикле произведений Ларри Нивена об известном космосе, включая серию романов о мире-Кольце, экономики Земли и ее колоний в будущем действуют с применением межзвездной валюты, торговля между различными цивилизациями основана на сравнимых ценностях, в крупную сумму обошлось небедным кукольникам создание корабля со сверхскоростным гиперприводом. Объединявшая сотни населенных людьми миров Гегемония и пришедшая ей на смену теократическая империя не отказывались от денежного обращения (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Деньги применяются для расчетов в параллельных Земле мирах (Иэн Макдональд "Императрица Солнца"), или наряду с более общим ресурсом доступной индивидууму или организации массы-энергии (Питер Гамильтон "Дремлющая Бездна"). Совсем непохожие на людей инопланетяне-октопауки также используют близкую к денежной оценку эффективности своей колонии, отдельных проектов и индивидов (Артур Кларк, Джентри Ли "Рама явленный").

Вот так большинство авторов явно высказываются в пользу денег в будущих экономиках, в том числе галактических. Правда, в далеких временах сомнительно сохранение кредитных карточек как средства идентификации покупателя, состояния его счета и подтверждения трансфера, они уже сейчас начинают вытесняться другими способами платежей. Во всяком случае, такие финансовые учреждения, как банки, к этому времени уже неизвестны (Айзек Азимов "Основание и Земля"). Банков нет также в главном городе-космопорте планеты Пустошь, но по другой причине: он поделен на небольшие зоны, находящиеся под контролем враждующих мафиозных боссов, которые регулярно собирают на своих территориях дань деньгами и натурой, но не заинтересованы в независимых от них финансовых учреждениях (Шарон Ли, Стив Миллер "Дерзаю"). В последней фантазии есть непростительный для людей, с рождения живущих в рыночной экономике, прокол: если нет банков, которые выпускали бы деньги, то откуда эти деньги берутся? Если там уже действует не нуждающаяся в деньгах блокчейн-технология, то почему на Пустоши обращаются бумажные купюры?

Денежные вопросы поднимаются также в рассказе Мака Рейнольдса "Наросло по процентам", явно написанного по мотивам романа Герберта Уэллса "Когда спящий проснется". Герой рассказа отправляется в прошлое в один из средневековых венецианских банков и вносит там под вымышленным именем небольшой процентный вклад золотыми монетами. Далее он раз в столетие появляется в этом банке, подтверждая свой вклад и давая действующим руководителям основанные на знании истории исключительно ценные деловые советы, весьма способствующие процветанию банка и бурному расширению его бизнеса. Ко времени действия рассказа разросшийся конгломерат правопреемников банка уже контролирует существенную часть экономики Земли, а накопленные проценты по вкладу составляют основную часть его капитала, что делает держателя вклада богатейшим человеком планеты. Поэтому объявленное им при очередном посещении решение изъять свой вклад вместе со всеми набежавшими процентами может обанкротить банк и вызвать сильнейшие экономические потрясения на всей планете. Но у героя нет иного выхода - он должен на эти средства организовать выполнение необходимых исследований и построить машину времени, чтобы перенестись в прошлое и внести там свой первоначальный вклад, замыкая петлю времени.

Во всей этой занятной истории не учтена инфляция, которая обесценивает деньги, в том числе золотые монеты. Известен, например, всплеск инфляции в Европе в XVI веке после избыточного наплыва драгоценных металлов из Центральной и Южной Америки, когда выпускаемые в ту эпоху монеты одного и того же номинала постепенно уменьшались в размерах либо теряли в содержании металла. К тем же результатам приводили расходы на ведение войн, снижавших реальное обеспечение выпущенных монет из-за неизбежного разрушения имущества и разрыва налаженных экономических связей. После ввода в обращение бумажных денег процесс обесценения лишь ускорился. Рекордных значений во многих странах достигала гиперинфляция после первой мировой войны, заставившая провести деноминацию их валют или вводить новые валюты, почти столь же сильной была инфляция после второй мировой войны. И это не считая невысокого, но почти всегда ненулевого и накапливающегося обесценения денег в промежутках между этими событиями и после них. Даже экспоненциально нарастающие со временем проценты не смогут обогнать еще более быстрый рост инфляции, маскируемый деноминацией или сменой названия валюты в результате действия каких-либо внеэкономических причин (Дэн Симмонс "Гиперион"). Золото дешевело меньше, но также потеряло в своей абсолютной ценности, особенно после отказа от золотого стандарта, привязывавшего курсы валют к стоимости этого металла. В современных условиях умеренная инфляция является одним из стимулов экономического роста. По этой причине описанная в рассказе ситуация вряд ли может реализоваться, если даже допустить, что подобное серьезное вмешательство в прошлое, во-первых, возможно, а, во-вторых, оставит настоящее сравнительно неизменным.

Тема торговли появилась в фантастике сначала ради разнообразия и после второй мировой войны заняла свое достойное место, отражая ее усиливавшуюся роль во внутренних и международных отношениях на Земле. Появились целые серии романов с торговцами в ролях главных героев, осваивающих неведомые пути, налаживающих торговлю с все новыми и новыми мирами в условиях конкуренции. Пример - Андре Нортон с серией "Королева солнца", где фигурируют как крупные торговые империи, так и независимые торговцы с одним-двумя малыми кораблями. Описывается в основном торговля с новыми мирами, где неизбежно царствует бартер, в том числе в операциях с большими торговыми корпорациями. Изображения торговых операций сводятся в основном к перечислениям перспективных и обмениваемых товаров и не доходят, условно говоря, до их монетизации, не показывая, каким образом формируется начальный капитал торговцев, на какие средства снаряжаются торговые корабли и нанимаются их экипажи или покупаются предлагаемые к обмену товары, как товарная прибыль превращается в деньги. Возможно, ради привлечения читательского внимания Нортон отдала преимущество другим, более романтичным деталям, или же она не считала нужным рассматривать эти вопросы.

Несколько больше внимания денежной стороне торговли уделяет Роберт Хайнлайн при описании касты космических торговцев в романе "Гражданин галактики", там хотя бы упоминаются виды валют, цены, бухгалтерия, кредит, залог, поручительство. Цивилизация Внешних продает накопленные ею технические достижения и информацию более молодым космическим расам (Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). Билл Болдуин в романе "Приз" также отмечает, что окончание войны между двумя крупнейшими объединениями населенных планет и необходимость восстановления разрушенного стимулировали взрывной рост межзвездной торговли в галактике. Очень похожим на современность образом действует торговля в галактической империи отстоящего на десятки тысяч лет будущего (серия "Основание" Айзека Азимова), например, перенаселенная столичная планета Трантор не могла существовать без межпланетных поставок товаров. Ежедневно для нужд ее сорокамиллиардного населения требовалось подвозить одних только продуктов питания, особенно деликатесных, с нескольких десятков других планет с вывозом отходов-удобрений в обратном направлении ("Прелюдия к Основанию"). После отпадения удаленных провинций от слабеющей империи окраинная планета, владеющая передовыми технологиями, поставляет утратившим такие технологии соседям машины, бытовые устройства и невиданные украшения в обмен на металлы и другое сырье (Айзек Азимов "Основание", "Основание и империя"). Прямо товарооборот Евросоюза с Россией!

В торговле могут специализироваться целые планеты, богатея на этом. Они держат огромные флоты торговых кораблей, вооруженных против пиратов. Эти флоты способны привести к захирению недружелюбные космопорты и целые планеты всего лишь бойкотом и перенаправлением товарных потоков. Товары подбираются с помощью других купцов и посредников, на ярмарках, предпочтение оказывается легким и дорогим вещам, предметам роскоши, редким духам, изумительно красивым тканям, украшениям, произведениям искусства, информации, образцам древней технологии. Реже встречаются перевозка руды, продажа контракта с человеком, включая самих торговцев. Их подготовка начинается достаточно рано, в частности, компьютерные игры-тренажеры для детей и подростков моделируют торговые рейсы, сделки и характерные ситуации. Для обучения используется время перелетов. На семейных кораблях дети растут и учатся одновременно. Наиболее частым мотивом сделки для торговца является желание приумножить свой капитал. На многих обжитых планетах торговцы устраивают свои гильдии для содействия сделкам, стандартного обучения и сертификации начинающих учеников и подмастерьев по результатам испытаний. Окончательным испытанием для них служат реальные заключенные сделки, оцениваемые назначенными местной гильдией опытными торговцами. Гильдии действуют также как кредитные учреждения и товарные биржи. Наиболее успешные галактические торговцы удостаиваются звания мастера-купца. Новые планеты и их торговые перспективы оцениваются специально подготовленными разведчиками-исследователями. Репутация торговцев поддерживается строгим выполнением ими взятых обязательств и соблюдением своеобразного кодекса чести. Нарушения этого кодекса разбираются гильдиями и, если вина доказана, виновного лишают права торговли (серия "Лиад" Шарон Ли и Стива Миллера). Напоминает перенесенный в космос, приукрашенный и облагороженный Ганзейский союз. Выполнением соглашений и сделок со своими партнерами славятся также кукольники, торгующие со всеми встречающимися им цивилизациями (Ларри Нивен "Трон Кольца"). Конечно, стремление к прибыли и соблюдение корпоративных норм поведения очень важно, но не менее серьезную роль в торговле, как и во многих других видах человеческой деятельности, играют любопытство и вытекающая из него инициатива (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки"). Говоря по-другому: "любопытство и погоня за знаниями - основа человеческого характера" (Джек Макдевит "Берег бесконечности"), возможно, именно они в свое время начали лепить человека из обыкновенного примата. Любопытство и желание продвигаться дальше проявляются даже у роботов с записанными в них разумами людей (Грег Иган "Индукция").

Летающие в космосе бывшие земные города предоставляют колониям на планетах услуги своих квалифицированных инженеров и специалистов, получая взамен сырье для производства энергии, продуктов и электроники (серия "Города в полете" Джеймса Блиша). Бартерная торговля между двенадцатью сотнями специализированных поместий действует на планете Солярия даже несмотря на то, что ее обитатели исключили личные встречи и общаются только по видеосвязи (Айзек Азимов "Основание и Земля"). Натуральный товарообмен может помочь в установлении отношений между людьми и совершенно далекими от них разумными пришельцами растительного происхождения (Клиффорд Симак "Посетители). Эти примеры показывают, что использование денег в торговле - не самоцель, они необходимы лишь при развитых экономических отношениях, когда участвующие стороны готовы использовать общепринятые для них эквиваленты цены товаров и услуг.

"Торговля между большинством звездных систем сводится к обмену легкими, компактными и дорогими товарами. Специи, украшения, технологии..." (Грегори Бенфорд "Страхи Академии") - так технические возможности космических кораблей ограничивают перечень товаров. Естественно, для торговли необходимы оперативность и почти в такой же степени быстродействующая связь, поэтому ее описания предполагают преодоление межзвездных расстояний за небольшое время либо применение волшебных способов типа мгновенной спрингер-транспортировки (Джон Барнс "Миллион открытых дверей"). Вновь повторяется типовая ситуация с требующимися дополнительными фантастическими предположениями: хочешь торговать с другими звездными системами, летай быстрее света, и намного быстрее! Если же скорость света останется непревзойденной, чего и следует ожидать, то единственной стоящей формой межзвездной торговли будет сравнительно медленный обмен информацией (Артур Кларк "Фонтаны Рая"), привлекательный в основном для долгоживущих существ (Ларри Нивен "Четвертая профессия").

Пол Андерсон в ряде произведений изобразил возникновение и развитие Политехнической (Торгово-технической, Галасоциотехнической) лиги, галактического объединения космических торговцев, вовлекающего в торговлю вновь открываемые планеты и всемерно отстаивающего свободу торговли ("Долгая дорога домой", серия повестей и романов о торговце Ван Рийне, "Время огня", "День причастия", "Лакомый кусок"). Технологически развитые цивилизации торговали между собой, покупая предметы роскоши, произведения искусства, изощренные услуги, уникальное органическое сырье, реже - те промышленные товары, производство которых ограничивалось требованиями защиты окружающей среды либо которые были более дешевыми на внешних рынках. Пользуясь "ничейностью" межзвездного пространства, инициативные частные компании, которым удавалось найти в глубинах космоса редкие дорогие товары, получали хорошую прибыль, позволявшую им за короткое время стать богаче некоторых государств. Чтобы не допускать лишних затрат и потерь, они заключали между собой соглашения о взаимопомощи и сотрудничестве, из которых со временем выросла Лига ("Обитель мрака"). В отличие от государств, даже в будущем чаще образуемых по национальному или расовому признаку, она включает представителей многих цивилизаций ("Коэффициент прибыли"): стремясь получить прибыль, торговцы не обращали внимания на физические особенности своих партнеров, лишь бы было возможно договориться об условиях торговли. Ориентация на извлечение прибыли действует все время, не зависит от идеологических соображений и меняющихся настроений и поэтому служит еще одним преимуществом. Лига имеет свою твердую валюту, которая котируется выше валют многих отдельных планет или планетных систем. За выполнение работы сотрудникам компаний, в том числе негуманоидам, выплачивается вознаграждение, действуют единая банковская система и частные пенсионные фонды ("Обитель мрака"). В завязываемых на новых планетах контактах очень важно понимать обычаи и психологию возможных партнеров, вытекающие из их происхождения и образа жизни ("Война крылатых людей", "Звездный торговец", "Крылья победы"). Находчивость и изобретательность всегда помогают настоящему торговцу с пользой для дела находить выходы из самых трудных положений, поэтому такие люди особенно ценятся компаниями ("Война крылатых людей", "Звездный торговец", "Исав", "Треугольное колесо"). В сопряженных с торговлей квазивоенных операциях полезна стратегия, основанная на сравнении собственных убытков с убытками противника ("Лакомый кусок", "Коэффициент прибыли").

На несколько столетий Лига стала единственным межзвездным сообществом, способным устанавливать приемлемые для большинства цивилизаций общие правила, в первую очередь в интересах торговли, и обеспечивать их соблюдение в области радиусом в сотни световых лет. При необходимости она ставила на колени местных царьков и диктаторов, пытавшихся обойти законы экономики ("Коэффициент прибыли", "Лакомый кусок"). Далеко за пределы чисто торговых отношений вышло одно из важнейших достижений Лиги - установление цивилизованных правил конкуренции, согласно которым "запрещены заключение в тюрьму, убийство, пытки, применение наркотиков, промывка мозгов, всякое прямое воздействие на психобиологическую целостность личности. Наказания за нарушение этих правил чудовищно суровы" ("Сатанинская игра"). При этом переманивание сотрудников соперничающих компаний не попало под запрет и считалось вполне допустимым ("Исав"). В человеческом галактическом содружестве, объединяющем планеты Солнечной системы и ряд земных колоний, были к тому же законодательно запрещены войны между частными лицами и корпорациями, что дополнительно способствовало развитию торговли ("Сатанинская игра"). В этом содружестве влиятельной силой являются профсоюзы ("Звездный торговец", "Коэффициент прибыли", "Обитель мрака").

С обычаями торговцев и их договоренностями более-менее понятно. Для гарантии их соблюдения в межпланетных торговых или связанных с торговлей отношениях, а также в случаях споров и нарушений, Лиге требовалось применять уже существующие судебно-исполнительные нормы либо вырабатывать их аналоги. Ей также были необходимы собственные вооруженные силы для поддержания относительного межзвездного порядка, борьбы с пиратством и каперством и приведения в исполнение решений суда. В большинстве произведений о деятельности Лиги, объединенных одним и тем же персонажем - космическим торговым бароном Ван Рийном - разрешают конфликты и вершат суд сами торговые компании, располагающие вооруженными кораблями ("Коэффициент прибыли", "Обитель мрака"). Такой подход трудно назвать цивилизованным, поскольку сами компании являются заинтересованными лицами и им сложно удержаться от принятия необъективных решений в свою пользу. Возможно, поэтому пойманных пиратов и каперов стараются передать редко встречающимся форпостам государств ("Коэффициент прибыли"). Во времена другого героя, Винг Алака, включающая уже более миллиона обитаемых планет Лига располагает мощным вооруженным формированием - Патрулем, который, руководствуясь пацифистской директивой и не открывая прямых военных действий, тем не менее способен вынудить противостоящего ему противника на совершение экономически неоправданных поступков и тем самым разорить его ничуть не хуже, чем в полномасштабной войне ("Лакомый кусок"). Не мытьем, так катаньем, хотя для этого способа нужна намного превосходящая оппонента экономическая мощь.

Недостатки Лиги идут вслед за успехами: ставя во главу угла быструю прибыль, она страдает от слишком широкого размаха деятельности, избытка информации, оголтелой эксплуатации целых народов и природных ресурсов многих планет, безответственно вкладывает опасное оружие в руки склонных к агрессии цивилизаций. В ключевой момент изменения законодательства галактического содружества человеческих планет и колоний, являющегося наиболее крупным рынком, Лига не смогла сформировать собственную единую экономическую политику. Полномочия банков, определение ставок процентного дохода на капитал, подоходных налогов, антимонопольные законы, обязательность независимого арбитража при возникновении экономических споров, государственные займы убыточным предприятиям, дотации отраслям, переживающим кризис, размеры тарифов, квоты на производство и многое другое - все было полностью отдано на усмотрение правительств содружества и других планет и объединений.

Это привело к тому, что постепенно внутри Лиги сформировались три коалиции. Базирующиеся в основном в Солнечной системе крупные корпорации практически слились с правительством галактического содружества и превратились в монополии, ограничивающие конкуренцию, добивающиеся налоговых льгот и нужных квот, регулирующие зарплаты и цены, контролирующие образование, культуру, внешнюю политику, поддерживающие бесполезные, но обеспечивающие нужные итоги голосования социальные программы. Другие компании, вытесненные на окраины содружества, сумели приобрести там немалое влияние, в том числе в провозглашенных независимыми от содружества колониях, играя в них схожую роль. Третью фракцию представляли наиболее крупные частные торговцы, сохранившие свою независимость. Интересы трех фракций постепенно разошлись настолько, что часть членов Лиги, преследуя свои узкие интересы, помогла чужой дышащей водородом цивилизации создать мощный военный космический флот и временно оккупировать ряд планет, населенных людьми и другими инопланетянами. В результате Лига фактически перестала существовать как единое целое, хотя формально еще сохранялась некоторое время ("Обитель мрака"). Такая судьба Лиги противоречит содержанию относящихся к более поздним временам повестей "Быть трусом" и "Лакомый кусок", где она предстает еще более обширным и мощным объединением, на которое работает вооруженный Патруль с многочисленными военными кораблями и огромным бюджетом, необходимым для принуждения противников к миру экономическими методами.

Будущая экономика, в том числе межзвездная, действует на рыночных принципах и конкурентна, эти черты обеспечивают ей успех и долгую жизнь. В этом не сомневаются ни Андре Нортон в серии "Королева солнца", ни Боб Шоу в серии "Орбитсвиль", ни Шарон Ли и Стив Миллер в серии "Лиад", ни Пол Андерсон в своих произведениях о Политехнической лиге. Того же мнения придерживается Алан Дин Фостер в романе "Приговоренный к Призме", где случайно открытая планета с разнообразной органосиликатной жизнью становится своеобразным призом для многих галактических корпораций. Конкуренция возникает также между различными цивилизациями, сталкивающимися на этапах освоения перспективных планет (Пол Андерсон "Планета, с которой не возвращаются"). Она заставляет находить лучшие решения, что стимулирует развитие. Нехватка конкуренции часто губительна: неконтролируемый космический монополизм может приводить к хищническому уничтожению разумных инопланетных культур (Брайан Олдисс "Градгродд", сборник "Суперигрушек хватает на все лето"). Еще один пример пренебрежения конкуренцией: "Он оказался под прицелом, потому что собирался перейти дорогу компании, выбросив на рынок новое лекарство от вируса иммунодефицита человека. А компания до сих пор неплохо зарабатывала на своем собственном снадобье и следила за тем, чтобы СПИД не был до конца искоренен в странах третьего мира" (Пол Макоули "Генные войны"). Конкуренция может страдать от действий более развитых в технологическом отношении стран, не желающих усиления соперников (Иэн Макдональд "Супруга джинна", "Маленькая богиня"). Как и на Земле, даже серьезные нарушения закона сходят с рук очень крупным галактическим компаниям, просто из-за того, что их невыгодно уничтожать (Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме"). Это тоже следствие монополизма, но бывает, что какую-то крупнейшую компанию все равно приходится банкротить, в том числе в назидание другим. Недавно США пришлось так поступить с инвестиционным банком "Леман бразерс", который был одновременно виновным в избыточном накоплении вторичных ипотечных ценных бумаг, в недооценке соответствующих рисков и пострадавшим от обесценения этих бумаг в разразившемся финансовом кризисе. Остальные инвестбанки отделались крупными штрафами. По сути дела, это проявление на уровне государства необходимого для повышения экономической эффективности механизма выбраковки отживших структур, которым на более низком уровне является конкуренция. Монополизм может подтолкнуть к разорению соперников методами биологической войны (Паоло Бачигалупи ""Заводная"", "Специалист по калориям"). Защита конкуренции нужна как для предотвращения таких нарушений, так и для устранения чрезмерной зависимости от ошибок управления в распространяющихся на всю экономику монополистических организациях. Вместе с тем укрупнение до определенных пределов полезно повышением производительности и эффективности (Клиффорд Симак "Наследие звезд"). Действительно, здесь необходимо находить тонкую равновесную грань между столь противоречивыми требованиями. С другой стороны, инопланетянам земная экономика может казаться переусложненной, особенно ее реклама (Алан Дин Фостер "Квози"). Хм, она непроста для нас самих. Более высокую эффективность экономики гипотетически обеспечивают прямые горизонтальные связи между производителями и потребителями при пренебрежимо малой задержке производства. Такую структуру проще создать вне Земли из-за вынужденной экономии ресурсов и отсутствия сопротивляющегося нововведениям населения (Ким Стенли Робинсон "2312"). Пессимисты даже указывают на возможность почти тотальной национализации экономики (Филип Фармер "И в торгашестве присутствует оттенок благородства", Ларри Нивен "Мир вне времени"). Неутешительный опыт стран бывшего социалистического лагеря показывает чрезмерную неэффективность и неустойчивость национализированной экономики с ее стремлением к созданию монополий. Поэтому и здесь крайне желательно иметь возможность выбора оптимального варианта, не доводя дело до необходимости централизованного управления ею.

В стремлении победить в конкурентной борьбе корпорации могут начать имитирующие войну соревнования между собой (Дэвид Брин "Глина"), включая привлечение профессиональных наемников, а затем наемных убийц. Попытки правительств помешать этому проваливаются, и корпорации перехватывают политическую власть. В результате военные расходы признаны ненужными, имитационные соревнования становятся популярным спортом, но независимое предпринимательство при этом оказывается принесенным в жертву экономике крупных корпораций (Роберт Асприн "Холодные финансовые войны"). Это пример того, как субъективная расстановка приоритетов оказывается важнее одной из основных целей. Сами корпорации часто изображаются преследующими одну лишь прибыль и на этом пути пренебрегающими опасностью для жизни своих сотрудников и даже всей Земли (Алан Дин Фостер "Чужой"). Если в отношениях с другими планетами Земля сосредоточится только на экспорте и навязывании излишков продукции своей промышленности и сельского хозяйства, это может вызвать межпланетные столкновения и войны (Боб Шоу "Стой, кто идет"). А каким же колониям это может нравиться, если в результате они не могут встать на ноги и развить собственную экономику при ее удушении метрополией?

Концентрация экономики исключительно на прибыли почти полностью выбивает из межзвездной коммерции молодые цивилизации, только-только вышедшие в космос, так как у них редко находятся такие товары, которые могли бы заинтересовать других. Иными словами, у них мало капитала, чтобы на равных конкурировать с более развитыми экономиками. В этом случае может помочь межзвездная благотворительность, когда группе молодых цивилизаций в совместное исключительное пользование на некоторое время передается вновь открытый дефицитный ресурс, необходимый всем из-за достигаемых с его помощью преимуществ и его незаменимости. Похоже на межзвездный аналог плана Маршалла или проекты Международного валютного фонда. Правда, этот ресурс после его публичного раскрытия становится слишком привлекательным для более крупных игроков, чтобы они устояли перед соблазном поставить его под свой контроль (Пол Андерсон "Путеводная звезда"). Прозрачный намек на то, что увлечение одной лишь прибылью может оказаться разрушительным и поэтому должно быть чем-то уравновешено. Например, моральными ценностями и идеалами, существование которых может объединять самые разные существа (Пол Андерсон "Сезон прощения").

Экономика колонии октопауков основана на биологических процессах и социальной оптимизации, как отдельных проектов, так и функционирования колонии в целом. Ее повседневная цель - максимизация всех ресурсов колонии, включая разумных существ, как в краткосрочной, так и более длительной перспективе с использованием их количественной квазиденежной оценки. Поэтому руководители колонии носят звание оптимизаторов (Артур Кларк, Джентри Ли "Рама явленный"). Такой предельный случай распространения понятия "ресурс" на самих разумных существ может привести к подмене гуманности целесообразностью, к принятию решений, касающихся многих жизней, исходя из антигуманных целей. Например, жители некоторых удаленных от Земли колоний наладили бойкую торговлю выдаваемыми за андроидов похищенными и прооперированными человеческими детьми (Джон Браннер "Работорговцы в космосе"). Не стоит также забывать о печальном опыте России после 1917 года, нацистской Германии, фашистской Италии, оккупационных войск Японии периода 30-40-х годов прошлого века, Китая времен гражданской войны и "большого скачка", Кампучии под властью "красных кхмеров", где жизни массово приносились в угоду бесчеловечным идеям и целям.

Иногда циклическая модель развития современной экономики, согласно которой за периодом подъема следует стагнация, сменяющаяся спадом с вызреванием в нем следующего подъема, сближается с циклами социальных процессов в будущих межзвездных цивилизациях, где достижение стадии зрелости должно сигнализировать о грядущих потрясениях. Спад при этом утрируется до угасания межзвездной торговли и скатывания экономик провинций и отдельных планет к примитивному уровню, аналогично региональным земным культурам древних и средних веков. Следующий подъем рисуется через достаточно долгое время, необходимое для восстановления технологий и налаживания нарушенных межпланетных торговых коммуникаций (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки"). При этом в самом начале восстановления при отсутствии должного образования населения возможно даже придание религиозного статуса сохранившимся высоким технологиям. При дальнейшем развитии на первый план выходит стандартная торговля, не обремененная излишними догмами (Айзек Азимов "Основание"). Успешному экономическому развитию колоний способны помешать излишние ограничения, типичные для теократических форм правления (Брайан Олдисс "Осторожно: сутаны!", Джон Барнс "Миллион открытых дверей"). Тоже примеры нежелательного подчинения худо-бедно отражающей интересы многих людей экономической целесообразности связанным с прошлым догмам. Вот прямо сейчас отечественная экономика испытывает стагнацию, вызванную засильем монополистических государственных компаний, повышенным налогообложением, пониженной конкуренцией, несоблюдением прав собственности, чрезмерными непроизводительными военным расходами. Так что спад устроить просто, а с подъемом гораздо сложнее, для него требуется отказ от этих самых догм и упорная работа.

Механический перенос существующих экономических тенденций слишком часто не оправдывает себя, в основном из-за неточности прогнозов и субъективных предпочтений авторов. Вспомним хотя бы схематичное отображение США начала XXI века Робертом Силвербергом в романе "Лагерь Хауксбилль", далеко не совпадающее с наступившей действительностью. То же самое можно сказать о фантастическом коммунистическом обществе (Стругацкие "Полдень. XXII век"), ведь нам уже известен неудачный результат его построения развалившимся Советским Союзом.

МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И ГРЯДУЩИМ

Более накатанный путь - изображение молодых колоний на других планетах. Там нехватка техники вследствие изоляции от метрополии либо сознательного отказа от передовых технологий в пользу идеализированного пасторального псевдосредневековья должны возвращать экономику к состоянию, похожему на когда-то уже пройденное человечеством на Земле (серия романов Кристофера Сташеффа о жизни колонии на планете волшебства Грамарий, сага Джорджа Мартина "Песнь льда и пламени").

По этому пути пошла Энн Маккефри в своем пернском цикле, изображая типичный пример такой технологически и экономически регрессировавшей колонии. Достаточно подробно описанная аграрная экономика планеты Перн основана на феодальном поместно-рентном типе хозяйствования. С одной стороны ее представляют занимающиеся сельским хозяйством и защищенные от падений опасных Нитей поселения-холды, которые подчиняются одному из нескольких великих холдов, выполняющих, помимо ведения крупного собственного хозяйства, функции административно-территориальных центров. С другой стороны добавляются действующие на территориях холдов автономные ремесленные цехи, в которые входят мастерские и отдельные самостоятельные ремесленники. Каждый цех независим, специализируется в своей области ремесел и является общепризнанным монополистом в ней, но отдельные мастерские, включая главные, таким правом не обладают и частично конкурируют между собой. Поэтому у холдов есть некоторая свобода выбора поставщика изделий или услуг ("Небеса Перна") и они могут не опасаться чересчур высоких монопольных цен.

Жизнь большинства мужчин-холдеров определяется правами на землю, предоставляемыми им по достижении совершеннолетия в соответствии с играющей роль конституции хартией лордом-владетелем великого холда (или управляющим от его имени) в обмен на обязательство возделывать надел, содержать семью и уплачивать десятину. Новоиспеченный держатель права может начать обработку земли и постройку собственного малого холда на полученном наделе или отказаться от прав в пользу других наследников. Эти права даются один раз. Такие права на ранее занятые и обрабатываемые южные земли должны были аннулироваться при вынужденном переселении колонистов на северный материк, иначе невозможно было бы повторно получить наделы на севере ("Хроники Перна: первое Падение"). Малые семейные холды ведут хозяйство, немногим отличающееся от натурального, обрабатывая землю, собирая урожай, разводя скот, отдавая десятину и лишь изредка приобретая самые необходимые товары на регулярных ярмарках в великих холдах или у передвигающихся караванами торговцев. Последние занимаются закупками, перевозками и реализацией товаров, материалов и изделий ремесла и обеспечивают обмен продукцией между холдами и мастерскими. Великие холды собирают установленную лордом десятину с подчиненных малых холдов, помогают основанию новых малых холдов, предоставляют место для работы расположенных на своих территориях цеховых мастерских и ремесленников, снабжают их материалами. Они также уплачивают причитающуюся десятину независимым Вейрам - постоянным лагерям защищающих холды и цехи от падений опаснейших Нитей всадников и их драконов. За исключением десятины малых холдов, другие похожие на налоги изъятия не упоминаются. Десятина, доставляемая Вейрам, налогом не является, фактически это снабжение полувоинского "цеха" всадников за их услуги по защите Перна. Форма уплаты, судя по составу десятины Вейров ("Хроники Перна: первое Падение", "Глаз дракона", "Полет дракона", "Запечатление"), натуральная.

Периниты пользуются деньгами, в их денежной системе применяются металлические и мелкие деревянные монеты, но соотношение достоинства монет из разных металлов ("История Нерилки", "Отщепенцы Перна") не указывается. Право на чеканку денег от своего имени имеют цехи и Вейры. Холды предоставляют ремесленникам материалы, условия для работы и оплачивают ее результаты ("История Нерилки", "Мастер-арфист"), поэтому выпуск цехами собственных денег не оправдан и должен вызывать инфляцию. В отношении Вейров ситуация похожая, потому что хотя денежная часть десятины не упоминается, наиболее влиятельный Вейр Бенден выпускает свои деньги ("Небеса Перна"). Нет ответа на вопрос, выпускали ли фактически деньги другие Вейры, в том числе Древние. Маккефри увязывает выпуск денег исключительно с влиятельностью цеха или Вейра, слишком наивно и вольно забывая экономические причины. Ее способ не может ответить даже на простой вопрос: как периниты измеряют эту влиятельность, чтобы знать, сколько монет отчеканить? И с какой стати теряющим влияние цехам и Вейрам соглашаться с уменьшением своих квот на чеканку - они же все независимы? А стоит им не согласиться - снова инфляция! Регулировка выпуска путем ограничения приема необеспеченных денег не сработает, потому что на планете много отдаленных малых холдов, где плохо знают, "кто чем дышит". К тому же металлы на Перне дефицитны, и, в крайнем случае, "плохие" монеты можно переплавить. В цехах и тем более в Вейрах нет лишней продукции, которая могла бы служить обеспечением эмиссии денег, хотя Маккефри пишет, например, что монеты ткачей прекрасно обеспечены ("Небеса Перна"). Интересно, чем, кроме слов автора? В то же время такие излишки накапливаются в великих холдах при сборе десятины с подчиненных им малых холдов. Поэтому выпуск денег великими холдами выглядел бы правильнее с экономической точки зрения, однако их монеты в цикле не упоминаются.

При принятом на Перне двукратном отличии номиналов монет требуется их большее количество в обращении, чем при типичных распределениях таких номиналов на Земле. Еще больше их нужно выпускать и носить с собой из-за различной обеспеченности, от которой зависит прием денег в оплату или отказ и требование других монет ("Мастер-арфист", "Небеса Перна"). О бумажных и безналичных деньгах, а также о существовании банков хотя бы в самом примитивном виде, нет никаких сведений. Чем определяется, от чего зависит и как регулируется выпуск денег, обесцениваются ли они со временем, не поясняется. Лишь по одному разу говорится о торговом кредите ("Глаз дракона") и оплате вперед яйцами файров за последующую поставку тканей ("Барабаны Перна"). При полном отсутствии банков и более простых кредитных структур торговые караваны, видимо, вынуждены возить с собой денежные суммы, достаточные для немедленной оплаты приобретаемых ими товаров, что должно делать их желанной целью для шаек грабителей и разбойников, несмотря на жестокие наказания в случаях поимки ("Отщепенцы Перна"). Не обсуждается страхование товаров и грузов, другого имущества (рисков их утраты или порчи), ответственности. А все эти детали важны для безостановочной слаженной работы экономического механизма. Впечатление такое, что для Маккефри пернские деньги так и остались всего лишь разнообразными металлическими или деревянными кружочками, которые периниты передают из рук в руки по привычке или по причине собственной неизбывной алчности, почти вне связи с ценностью работ и услуг. Она с явным осуждением описывает потребовавшего плату за ночлег скаредного хозяина малого холда, в котором заночевал арфист Робинтон, в других таких же случаях расплачивавшийся за это одним исполнением песен и баллад ("Мастер-арфист"). Подлинные причины и инфраструктура выпуска и обращения денег для нее, видимо, были не то злом, которого нужно избегать, не то лишним звеном в экономике. Полнейший наивняк, иначе не скажешь. Желательно было бы сначала разобраться, как действует средневековое хозяйство, прежде чем писать о нем.

Кроме ярмарочного сбора за право торговли на подготовленных местах ("Барабаны Перна"), иные торговые пошлины не отмечаются. Какие-либо взносы или отчисления с личных доходов ремесленников и прочих перинитов не указаны. Как, например, формируется казна цеха, если контракты заключаются с отдельными ремесленниками ("Глаз дракона", "История Нерилки", "Мастер-арфист")? А без такой казны как может хозяйка главной мастерской цеха разбираться с пришедшими счетами ("Скороходы Перна") и оплачивать их? Скорее всего, контракты заключаются в первую очередь с мастерскими ("Странствия дракона", "Небеса Перна"), которые должны получать основную оплату за работы и услуги, выполняемые и оказываемые холдам ремесленниками. Тогда называемые контрактными денежные вознаграждения и прочие привилегии отдельных ремесленников ("История Нерилки", "Мастер-арфист"), видимо, представляют собой лишь дополнительные индивидуальные премии за добросовестное или превосходное выполнение своих обязанностей. В этом случае хотя бы часть продукции цеховых мастерских или дохода от них достается великим холдам, на территории которых они расположены, так как мастерские и самостоятельно работающие ремесленники наверняка отдают таким великим холдам часть своей продукции в обмен на их снабжение всем необходимым для работы ("Странствия дракона"). Подтверждение - главная мастерская рыбаков и крупнейшая судоверфь западного побережья, находящиеся на территории великого холда Тиллек, приносят ему основной доход ("Мастер-арфист"). В этой схеме понятны хотя бы основные каналы обращения товаров и денег, которые Маккефри не наметила.

Неясность с формированием общей казны цехов все же остается, что показывают следующие примеры. Ткачи и кожевники поставляют ткани, одежду, обувь, ковры, гобелены главной мастерской арфистов ("Певица Перна"). Как арфисты рассчитываются за эти поставки? Неужели просто штампуют деньги-марки со своим собственным клеймом ("Мастер-арфист") и отдают их в оплату? Зачем в этом варианте цеху вообще нужно что-то делать, если достаточно выпустить свои деньги? Или такие поставки оплачивает великий Форт-холд, где расположена эта главная мастерская, и затем передает ей купленные товары, обеспечивая ее работу ("История Нерилки", "Мастер-арфист")? Начавшийся уже в первые годы колонизации бартер, с симпатией описываемый автором как способ обойтись без денег ("Заря драконов", "Полет дракона", "Странствия дракона"), спасает далеко не всегда: для него каждая сторона сделки должна иметь запас товара, нужного другой стороне, либо одна из них предоставляет другой торговый кредит. Многосторонний бартер требует более или менее постоянного учета взаимных прав и обязательств и, в конце концов, приводит к необходимости денег, как, видимо, со временем случилось на планете. С неудобствами бартера и необходимостью банков даже на только что колонизованной планете, кстати, полностью согласен Роберт Хайнлайн ("Достаточно времени для любви, или жизни Лазаруса Лонга"). И как быть на Перне с теми же услугами, где реальных товаров не бывает, а общецеховые расходы могут быть весьма значительными? Скажем, целители заполучили новую современную главную мастерскую (Энн Маккефри "Небеса Перна"), но откуда они взяли средства для оплаты строительства и закупки дорогостоящего оборудования, произвести которое стоило большого труда другим цехам? Маловероятно, что снова подсобил великий Форт-холд, где расположена эта мастерская. Или наштамповали монет, поставили свое клеймо и раздали, как арфисты? Как во всем этом определяется цена уникального оборудования, которое никто из живущих в данное время перинитов никогда раньше не делал? Откуда арфисты, целители и другие цехи берут дефицитные металлы для монет? Объяснить написанное может оказаться сложнее, чем придумать.

Организация обсерватории на неосвоенном западном континенте планеты для предупреждения об астероидной или кометной опасности начинается в складчину, когда великие холды и цехи выделяют людей, корабли, материалы, Вейры - всадников с драконами ("Небеса Перна"). Однако для такого способа нужно, чтобы великие холды, цехи и Вейры имели свободные резервы, которые далеко не бесконечны, особенно во времена регулярных падений Нитей, ограничивающих возможности накопления.

Попытки детального описания работы пернских цехов и ремесленников тоже вносят немало путаницы. Выплавка металлов - занятие то кузнецов, то рудокопов ("Все Вейры Перна"), которые выплавляют из железной руды металлические слитки, отправляемые в цех кузнецов для изготовления изделий ("Глаз дракона", "Небеса Перна"). Тем не менее, из копей великих холдов Кром и Телгар в главную мастерскую кузнецов вновь доставляется руда ("Странствия дракона"), хотя гораздо удобнее переплавлять ее в Кроме - там рядом залегает качественный уголь ("Глаз дракона").

Маккефри неоднократно то упоминает цех целителей, то считает главного мастера целителей рядовым мастером цеха арфистов, возможно, из-за соседства двух цехов и их происхождения от единого колледжа ("Глаз дракона"): свою главную мастерскую целители собирались строить только после окончания шестого Прохождения. Однако уже в то время у них был собственный главный мастер, обладающий достаточными полномочиями для введения всепланетного карантина ("Морита - повелительница драконов"), а в относящемся к тому же времени другом романе целители и арфисты имеют отдельные мастерские с широким двором между ними ("История Нерилки").

Таким же образом, хотя и реже, автор то смешивает, то разделяет цехи кузнецов и стеклодувов ("Белый дракон", "Все Вейры Перна"). Упоминаются профессия ("Полет дракона", "Песни Перна", "Певица Перна", "Барабаны Перна", "Все Вейры Перна") и звание ремесленника пекарей ("Певица Перна"). Однако не указано, к какому цеху они относятся: цех поваров не отмечен, и по их описанию они ближе к рядовым наемным слугам ("Глаз дракона", "История Нерилки", "Полет дракона"), а мальчишку-поваренка автор прямо называет низкорожденным ("Странствия дракона"). Не указывается цеховая принадлежность гончаров ("Песни Перна"), но их хотя бы можно отнести к каменщикам ("Белый дракон", "Все Вейры Перна"), входящим в цех рудокопов ("Дельфины Перна"). Тем не менее, дамбы и плотины, где без каменных работ сложно обойтись, строят кузнецы ("Все Вейры Перна")!? Наличие и расположение главной мастерской цеха торговцев неясно, хотя существование их цеха не подвергается сомнению.

Из автономии и равноправия цехов, специализирующихся в своих областях ремесел, формально должны следовать их монополизм и отсутствие конкуренции между ними. Полностью выполнить эти требования не удалось. Торговые сделки с находящимся на другом континенте Южным холдом, а также с другими великими холдами, самостоятельно заключают капитаны морских кораблей. В идеале это допустимо лишь в том случае, когда эти капитаны входят в цех торговцев. Но это противоречит условиям фрахта судна в цехе рыбаков ("Скороходы Перна") и тому, что, например, капитан Рамнези является моряком и владельцем нескольких судов, а не их фрахтователем. Он опасается вызвать неудовольствие стоящего над ним главного мастера рыбаков, а также лордов великих холдов, слишком явным нарушением установленного конклавом запрета на торговлю с южным материком ("Отщепенцы Перна"). Возможно, морская торговля с самого начала была выведена из цеха торговцев и отдана цеху рыбаков, но подтверждения этого в цикле нет, как нет и логики. Монополия цеха торговцев подрывается также ярмарочными продажами своих изделий ремесленниками других цехов и их занятиями скупкой и перепродажей товаров ("Певица Перна"). Общий проект избавления от Нитей тем более заставил ремесленников различных цехов, и не только их, во многих случаях действовать совместно, не особенно соблюдая предписываемое принадлежностью к цеху разграничение работ ("Все Вейры Перна"). Здесь Маккефри верно отразила реальную жизнь, в которой неоправданно строгие правила так или иначе обходятся или отвергаются со временем.

С точки зрения концентрации специалистов монополизм цехов также ограничен. Трудно сомневаться в профессионализме букмекеров и игроков в азартные игры ("Глаз дракона", "Все Вейры Перна"), с которыми лорд великого холда Битра заключает официальные контракты ("Глаз дракона"), но к какому цеху их приписать? А стражников, которые тоже профессионалы ("Полет дракона") и тоже заключают контракты с нанимателями ("Глаз дракона", "Полет дракона", "Отщепенцы Перна")? Управляющих, экономов ("Белый дракон"), их помощников? Слуги и неквалифицированные чернорабочие работают по контрактам ("Глаз дракона", "Отщепенцы Перна"), но в какой цех они входят? По своей работе они ценятся заметно ниже дипломированного ремесленника-художника ("Глаз дракона"), но по какой причине: недефицитной профессии или почему-то еще? Или принадлежность к цеху на Перне означает не только специальность и наличие навыков ремесла, но и членство в своеобразном профсоюзе, куда берут далеко не всех, а только прошедших учебу и определенную проверку человеческих качеств и выдержавших квалификационные испытания, но зато предоставляют определенные гарантии и защиту? Монополизм, репутация и заступничество цехов вполне могут обеспечивать ремесленникам лучшие условия контрактов по сравнению с не входящими в цехи перинитами. Последним, видимо, предлагаются только индивидуальные контрактные условия, и наверняка худшие, чем у имеющих звание ремесленника. В таком случае заметную разницу в оплате, привилегиях и статусе можно понять, хотя об этих причинах в пернском цикле не говорится.

Музыка и пение могут помогать преподаванию, но совсем нерационально сводить значительную часть образования к песням и балладам, потому что обычный язык слишком избыточен и неоднозначен, особенно для точных наук и связанных с ними ремесел, где этим качествам не место. Не зря же мастер-звездочет Вансор при объяснении уточненных графиков падений Нитей пользуется формулами ("Белый дракон"), а не выпевает способ расчета. Преподавание изображено делом одних лишь арфистов, что оставляет открытым вопрос о том, кто и как учит учеников и подмастерьев прочим ремеслам в других цехах. В одном из первых романов пернского цикла Маккефри использует месяцы длительностью по 30-31 день ("Морита - повелительница драконов"), затем, в частности, в последнем - тринадцатимесячный год ("Небеса Перна") с одинаковыми месяцами по 28 дней ("Белый дракон", "Небеса Перна"). Не исключено, что на таком различии сказалась длительная жизнь на родине предков в Ирландии, куда она переехала в 1970 г.: жители США стараются избегать числа тринадцать (Роберт Хайнлайн "Неприятная профессия Джонатана Хога"), а ирландцы могут поступить наоборот, бросая вызов судьбе.

Идеализация полуфеодальной экономики имеет свои пределы. Оказалось, что задачу полного избавления планеты от угрозы Нитей можно решить, только допустив переход Перна к намного более высокому технологическому уровню. Он становится возможным лишь под руководством и при постоянных подсказках невероятным образом уцелевшей на южном континенте и вновь заработавшей мощной диалоговой компьютерной системы первых колонистов, сохранившей их знания. Deus ex machina. При этом специализированные слабо взаимодействующие цехи, годящиеся для поддержания почти не меняющихся со временем простых технологий и навыков, обнаруживают свою негибкость и неприспособленность по отношению к быстрым изменениям, что очевидно при описании противодействия ремесленников-стеклодувов всему новому или сопротивления части целителей прогрессивным методам лечения. Немногим помогает появление новых цехов, например, изготовление пары сотен космических скафандров для всадников потребовало длительного и упорного совместного труда ремесленников нескольких цехов, включая только что образованные ("Все Вейры Перна").

Используя сохранившиеся богатые базы данных и аналитические возможности компьютерной системы, всадники на драконах расконсервировали доставившие первых колонистов космические корабли и возглавили долгую предварительную подготовку и работу многих людей. Затем они перенесли снаряженные антиматерией двигатели этих кораблей на пришлую планету в разные моменты истории и распределенными во времени их взрывами столкнули ее со стабильной орбиты, чтобы она больше не приносила Нити на Перн ("Все Вейры Перна"). Даже у противников передовой технологии не получается обойтись одним пасторальным житьем-бытьем, хоть плачь! И это не считая использования такой технологии в первое время жизни колонии или для биоконструирования тех же драконов. Со средневековым уровнем о таком нельзя было даже мечтать, это понимала сама Маккефри, склонная идеализировать пастораль. Вместе с тем она не уточнила, за счет каких средств выполнялись все эти дорогостоящие работы, длившиеся несколько лет-Оборотов, как оплачивалось производство материалов и изделий, откуда бралась еда для всех занятых в проекте людей. Понятно, что существующая до проекта непроизводительная экономика на это мало способна, но все же откуда взялись необходимые деньги и материальные ресурсы, при том, что все действия происходят в период падений Нитей, когда резервов немного, а накопление новых затруднено? Аналогичным образом, успешное восстановление информационных сетей, разрушенной экономики, достойного уровня жизни и межзвездной торговли после социальных катастроф тоже трудно себе представить без применения ранее освоенных знаний и технологий (серия "Основание" Айзека Азимова, Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Мошка в зенице господней", "Хватательная рука").

Экономика густонаселенной многорасовой, давно колонизованной и отчасти регрессировавшей планеты Маджипур напоминает похожую смесь основанного преимущественно на ручном труде сельского хозяйства с использованием искусственно улучшенных когда-то тягловых и верховых животных, массового ремесленного производства, развитого строительства, обширной сухопутной и морской торговли при единой денежной системе. Описанное выведение новых сортов сельскохозяйственных культур и последующее применение соответствующих агротехнических приемов нуждаются в продвинутых биотехнологических исследованиях. Высшие классы в качестве транспортных средств пользуются "плавучими повозками"-флоутерами, видимо, применяющими магнитную тягу неясного происхождения. Похожие движители находят применение на плавающих по воде кораблях. Климат и погода на всей плотно заселенной Замковой Горе высотой 48 км полностью искусственные и обеспечиваются действием оставшихся еще от начала колонизации мощных погодных машин. В общественном управлении применяются усиливающие мысли машины снов, которые передают сновидения, в идеале предотвращающие преступления и прививающие мудрость и любовь. Так называемые считчики душ записывают воспоминания людей похожими методами. Изощренные технологии и сложнейшая аппаратура используются для продления жизни правящих особ. В качестве оружия упоминаются энергометы (Роберт Силверберг "Замок Лорда Валентина", "Валентин Понтификс"). Несмотря на хождение денег, сведения о банковской системе не приводятся. Здесь тоже не удается полностью обойтись без сложных технологий.

На малопонятной основе функционирует несостоявшаяся экономика планеты Пустошь, где имеется единственный город с ныне бездействующим космопортом и прилегающим сельскохозяйственным районом. В городе работают магазины, лавки, даже школы и медицинские учреждения, но цены на товары и услуги высоки из-за постоянного рэкета и пошлин на границах между отдельными районами города, поделенного местными мафиозными боссами (Шарон Ли, Стив Миллер "Дерзаю"). За исключением продукции сельского хозяйства и рабочих рук, другие ресурсы не упомянуты, поэтому, например, неизвестно, откуда берутся металл и пластики для разнообразных бытовых изделий, если на месте их не производят и из космоса не доставляют - космопорт ведь не работает.

Совсем примитивно устроена экономика тюремной планеты, поверхность которой представляет собой сплошное болото с единственной искусственно устроенной посадочной площадкой для шаттлов. Заключенные добывают ценные шкуры и содержимое пахучих желез обитающих на планете болотных чудищ, а надзирающая с орбиты имперская администрация в обмен на добычу снабжает их легким оружием для охоты, некоторыми припасами и лекарствами, позволяющими людям выжить в неблагоприятных условиях. Охотой занимаются наиболее способные к этому, остальные обслуживают их (Уильям Дитц "Планета-тюрьма"). Очевидный перенос в космос стандартного набора: охотники-трапперы, фактории и купцы с добавлением прагматичного подхода империи к содержанию заключенных - пусть хотя бы частично отрабатывают расходы на них.

Автоматизация производства, сферы услуг и домашнего хозяйства при разумных материальных запросах населения, его однородности, высоком интеллектуальном уровне и общей порядочности может привести к упрощению экономических отношений, когда правительство и связанные с ним налоги становятся ненужными. Если потребности ограничиваются обычными уровнями, ориентация на прибыль также становится лишней, хотя в отношениях между людьми продолжают применяться деньги. Уровень технологии сознательно сдерживается возобновляемыми источниками энергии в комбинации с электрическим транспортом, аккумуляторами и роботами (Пол Андерсон "Ночное лицо"). Цена такой идиллии - застывшая экономика, отказывающаяся от повышения уровня жизни, от выхода в космос и многого другого, для чего нужны значительные материальные и трудовые ресурсы и соответствующая социальная организация.

Отсутствие перспектив у тотального экономического регресса учел Джек Чалкер в серии романов "Кинтарский марафон". Он описал три параллельно развивающиеся галактические империи, соперничество которых заставляет их поддерживать технологическую мощь на должном уровне и не пренебрегать передовыми достижениями. Вместе с тем основная масса населения этих империй не охвачена прогрессивными технологиями и либо не имеет работы, либо проводит время в искусственно навязываемых непроизводительных занятиях.

Экономический регресс может приписываться инопланетянам. Исключительно высокоразвитая цивилизация Защитников расы Пак, создавшая мир-Кольцо, быстро погибла в междоусобных войнах. Некоторым из оставшихся полудиких производителей этой расы повезло эволюционировать до разумного состояния и построить цивилизацию строителей летающих городов, пришедшую в упадок при занесенной эпидемии "чумы" широко использовавшихся высокотемпературных сверхпроводников. Ее сменила еще менее развитая технологически империя машинных людей, сохранивших лишь крохотные остатки прежних знаний и технологий. Помимо общего происхождения населяющих ее рас и традиционных межвидовых сексуальных отношений, империю скрепляют дорожно-транспортная система, производство спирта, используемого в двигателях внутреннего сгорания, и торговля. Та же торговля и система материальных вознаграждений оказываются действенными способами расширения империи за счет вовлечения в орбиту ее влияния новых племен и территорий (Ларри Нивен "Инженеры Кольца", "Трон Кольца").

Экономика отдаленного будущего часто рисуется как предельно роботизированная, требующая минимального внимания людей (Клиффорд Симак "Город", "Магистраль вечности", Роберт Силверберг "Вертикальный мир", Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", Артур Кларк "Город и звезды", Грег Иган "Город Перестановок"). На ближнюю перспективу вполне ощутимую выгоду может дать эксплуатация минеральных ресурсов Луны, астероидов, спутников гигантских планет (Артур Кларк "Земная империя", Бен Бова "Колония", Стивен Бакстер "Многообразие космоса", Ким Стенли Робинсон "2312", Майкл Суэнвик "Вакуумные цветы"). Не меньшие последствия не только в экономике, но и в культуре сулит массовое производство дешевых недолговечных и полуавтономных глиняно-коллоидных дублей-големов регулируемой квалификации с впечатанным сознанием человека-оригинала, в том числе модифицированных для выполнения самых разнообразных работ. Оно помогает перейти от послевоенного дефицита и рационирования к определенному достатку с выплатой социальных пособий неработающим (Дэвид Брин "Глина"). Дешевые, смышленые, послушные роботы - мечта многих компаний и государств, только где их взять? Даже если эта мечта как-то реализуется, найдутся такие, что будут использовать их не для улучшения экономики и облегчения условий жизни большинства, а ради бредовых идей вроде установления империй или мирового господства. Вспомним хотя бы армию терракотовых воинов, погребенных вместе с одним из древних китайских императоров. Коренные изменения в экономике часто видятся следствиями крупных технологических скачков, например, разворачивающейся сейчас цифровой революции (Чарлз Стросс "Акселерандо", Грег Иган "Город Перестановок", "Диаспора"). Схожий масштаб перемен обещает открытие дешевых сверхсветовых перелетов (цикл "Роботы" Айзека Азимова) или упомянутое внедрение телепортации (Альфред Бестер "Тигр! Тигр!", Джон Барнс "Миллион открытых дверей", Клиффорд Симак "Что может быть проще времени").

Обычно такой причиной видится резкий подъем доступного уровня энергии, в соответствии с современным пониманием технологических возможностей. Это широкие поставки дешевой энергии в принципиально новых емких аккумуляторах (Роберт Хайнлайн "Фрайди"), распространение безопасных и дешевых термоядерных энергетических модулей (Чарлз Шеффилд "Холоднее льда", "Темнее дня", Артур Кларк "2010: Одиссея Два", "2061: Одиссея Три"), освоение аннигиляционного способа получения энергии (Глен Кук "Рейд", Билл Болдуин "Галактический конвой", Артур Кларк, Стивен Бакстер "Перворожденный"). Иэн Бэнкс считал изобилие энергии необходимым условием для решения основных проблем производства и потребления (цикл "Культура"). Исполнение мечты многих - поручить кому-то другому обязательные и неприятные дела, оставив себе только приятное или даже одни распоряжения. Избыточная дешевая энергия позволяет запустить фабрикаторы - наносборочные устройства, позволяющие достаточно быстро изготовить на месте любую физическую вещь, включая еду и одежду, и решить проблемы бедности, дефицита, производства предметов потребления, их рекламирования и доставки (Чарлз Стросс "Небо сингулярности"). Шансы получить почти все и почти даром. Но как быть с антропогенным потеплением атмосферы и климата, видимо, неизбежным при энергетической насыщенности из-за неидеального коэффициента полезного действия машин и механизмов и даже биологических систем?

Технологический прогресс, в том числе в производстве пищи, позволяет обеспечить базовый доход всему населению (Филип Фармер "Пассажиры с пурпурной карточкой", Грег Иган "Город Перестановок") или только не желающим заниматься активной деятельностью (серия "Алекс Бенедикт" Джека Макдевита). Будущее сочетание автоматизации, изобилия доступной энергии и возможности преобразовывать ее в нужные формы материи позволит реализовать возникающие потребности и прихоти непосредственно на местах, без обращения к сторонним производителям, финансовым, логистическим и торговым посредникам, и подорвать тем самым незыблемые позиции торговли (Иэн Бэнкс "Эксцессия"). Использование информационных технологий вместе с энергонасыщенностью и своевременным выявлением индивидуальных предпочтений людей действительно может позволить изготовлять только необходимую продукцию при сокращении затрат на транспортировку ее самой, сырья для ее производства и рекламу. Вот бы еще распространить подобное совершенство на рециклирование использованных предметов после того, как они отслужат свой срок! Это обозримое будущее. А в дальнейшем массовый переход к существованию разумов в нематериальной форме делает ненужным производство и логистику большинства потребительских товаров (Питер Гамильтон "Дремлющая Бездна"). Логично: если нет жизни в обычном понимании, то ей не нужно привычное обеспечение жильем, пищей, одеждой, средствами досуга. Еще бы автору продвинуть логику на следующий шажок и спросить себя - а может ли существовать разум без жизни? Допустим все же, что такое существование возможно. Не превзойдут ли энергетические потребности подобных разумов, связанные с информацией и ее обработкой, все те материальные возможности, которыми располагает нынешняя цивилизация? Ведь любой разум ненасытен, а избавившись от всех бытовых проблем, он будет вынужден переключиться на что-то иное.

Страховой бизнес ждут кардинальные изменения при появлении действенных средств от старения. Созданная искусственными интеллектами вокруг Солнца инфосфера оптимизирует использование ресурсов по сравнению с привычной для нас экономикой и полностью исключает из нее обычные институты управления рисками - банки, страховые компании, биржи и инвестиционные фонды. Вместо денег там функционирует объектно-связанная система параметризованных желаний и субъективных эмпирических ценностей участников. Дальнейший прогресс видится в создании такой экономики, эффективность которой становится выше способности ее создателей изобретать новые блага (Чарлз Стросс "Акселерандо"). Не верится, что можно таким образом поставить предел воображению и фантазии. Совершенно новым способом страхования жизни может стать возможность создания цифровой копии сознания человека (Грег Иган "Лестница Шильда", "Ореол", Грег Бир "Бессмертие", цикл "Культура" Иэна Бэнкса). Клиффорд Симак относит полное исчезновение денег на Земле к миллиону лет спустя, когда экономики в ее традиционном понимании не существует, а всем имуществом и выполнением хозяйственных операций ведают роботы, заботящиеся о людях и выполняющие их пожелания. На долю людей остаются главным образом умственное самосовершенствование и беседы, для которых не нужно богатство ("Магистраль вечности"). Деньгами не пользуются и на далеко ушедшей вперед галактической планете Кимон, населенной овладевшими паранормальными возможностями фантастически прекрасными человекоподобными гуманоидами. Деньги им нужны лишь для взаимоотношений с находящимися на этой планете людьми, которым по прибытии туда приходится вновь начинать учебу почти с нуля, даже если на Земле у них была наивысшая квалификация (Клиффорд Симак "Кимон"). Не нуждается в деньгах одна из главных галактических цивилизаций будущего - насыщенная роботами и искусственными интеллектами Культура, но только внутри себя, в отношениях с другими расами она пользуется подходящими денежными системами (цикл "Культура" Иэна Бэнкса). В целом попытки изображения экономик будущего достаточно схематичны, а желание обрисовать их подробнее часто обнаруживает незнание или непонимание фантастами основных экономических законов и реалий. Проецировать такие попытки на ближайшее время было бы достаточно опрометчиво.

Конечной целью экономики видится удовлетворение потребностей человека, как базовых, так и перспективных. В идеале для этого технология должна достичь такого уровня, чтобы в приемлемые сроки реализовывать практически любую потребительскую фантазию (цикл "Культура" Иэна Бэнкса, Чарлз Стросс "Акселерандо"). Реальными средствами достижения этой цели считаются энергетическое изобилие, быстродействующие связь и транспорт, улучшенные способности организма, передача функций управления и разрешения противоречий искусственным разумам, горизонтальные экономические связи (цикл "Культура" Иэна Бэнкса, Ким Стенли Робинсон "2312"). Такое будущее соответствует идеалам экономик развитых стран, нацеленных на увеличение валового внутреннего продукта, или, проще говоря, того пирога, который можно делить на всех. Обеспечение постоянного и как можно более высокого прироста ВВП является приоритетом для руководителей этих государств, потому что падающий или стагнирующий ВВП будет означать их плохую работу и даст повод избирателям задуматься о том, стоит ли позволять таким неумехам напрасно занимать место, на котором другие политики могут добиться лучших результатов. Отличие от современности состоит в утопичном намерении исключить промежуточные, посреднические функции, с которыми связана значительная доля современного производства и сервиса, потому что каждый дальнейший шаг в повышении производительности труда чаще всего обусловлен углублением специализации, во всяком случае, в настоящее время.

МЕЧТЫ О БУДУЩЕМ

Традиционное направление фантастики - описание будущего. Это вполне понятно даже из простого любопытства: кому не интересно, как придется жить если не нам, то нашим потомкам? К тому же будущее нам неизвестно, в то время как прошлое уже знакомо, и мы думаем, что знаем его. Часть ответов на вопросы, по какому пути пойдет развитие на разных мирах, будут ли они повторять те же тенденции, что и на материнской планете, можно найти в самой приземленной фантастике, и наоборот. С чем-то из этого можно согласиться, с иным стоит поспорить. В любом случае здесь редко удается получить столь однозначный ответ, как в случае законов природы, потому что общество развивается прихотливо и непредсказуемо для нашего современного его понимания. Обычно можно лишь сравнивать разные возможности, намного реже - оценивать их вероятность.

ТАНЦЫ ОТ НАСТОЯЩЕГО

Ближайшее и более отдаленное будущее часто рисуется как несколько измененное настоящее с похожими занятиями людей, но на более продвинутом технологическом уровне. Такие примеры во множестве предоставляют Айзек Азимов (серия "Основание"), Боб Шоу ("Головокружение", серия "Орбитсвиль"), Чарлз Шеффилд ("Объединенные разумом", "Небесные сферы"). Или Дэвид Брин ("Глина"), Брюс Стерлинг ("Схизматрица"), Нил Стивенсон ("Лавина"), Джек Макдевит (серия "Алекс Бенедикт"), Ким Стенли Робинсон ("2312"), Дэн Симмонс (серия "Песни Гипериона"). Передовая технология может соседствовать с давно известной (Джек Макдевит "Эхо", Аластер Рейнольдс "Город Бездны", Питер Гамильтон "Звезда Пандоры"). Например, реклама может стать голографической, автономной и адресующейся к каждому отдельному человеку (Алан Дин Фостер "Програмерзость", Филип Дик "Симулакрон", Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", "Небесные сферы"). Не желаете видеть и слушать рекламу - покупайте персональный глушитель с платной фильтрацией и ограниченным сроком действия (Грегори Бенфорд "Тайное знание", Чарлз Стросс "Акселерандо"). По назойливости с рекламой вполне может соперничать излишняя услужливость автоматизированного сервиса (Роберт Шекли "Город - мечта, да ноги из плоти"). В этом кроется одна из опасностей развиваемого ныне компьютеризованного индивидуального подхода к удовлетворению потребностей человека на основании его прошлых предпочтений, так как предлагаемый перечень товаров или услуг будет формироваться производителями или, по меньшей мере, с их участием, а они вряд ли будут придерживаться меры. Люди заметно преуспеют в прогнозировании погоды и частично в управлении ею (Бен Бова "Властелины погоды"). Будут осваиваться другие планеты Солнечной системы и их спутники (Рэй Бредбери "Марсианские хроники", серия "Лаки Старр" Айзека Азимова, Пол Андерсон "Завоевать три мира", серия "Космическая Одиссея" Артура Кларка, Фредерик Пол "Человек плюс"). Эту же тему позднее затрагивали Брюс Стерлинг ("Схизматрица"), Чарлз Стросс ("Акселерандо"), Уолтер Йон Уильямс ("Оголенный нерв"), Ким Стенли Робинсон ("2312"), Майкл Суэнвик ("Вакуумные цветы"), Пол Макоули ("Риф"), Гвинет Джонс ("Камни, прутья, солома"). Через сотни лет люди заселят десятки других планет и будут так же строить на них дороги с твердым покрытием для движения транспорта (сага Питера Гамильтона о Содружестве). Антигравитация будет широко использоваться на транспорте и даже внутри помещений (серия "Рулевой" Билла Болдуина, серия "Космический госпиталь" Джеймса Уайта, серия "Алекс Бенедикт" Джека Макдевита, цикл "Культура" Иэна Бэнкса, Аластер Рейнольдс "Дом Солнц"), для перемещения жилых домов (Клиффорд Симак "Принцип оборотня). Последнее должно сопровождаться переворотом в архитектуре, особенно в сочетании с возможностью трансформирования зданий на микроуровне (серия "Космический апокалипсис" Аластера Рейнольдса). Подобные антигравитационные устройства будут применяться в поясах одежды (Ларри Нивен "Реликт империи", серия "Космический госпиталь" Джеймса Уайта, Аластер Рейнольдс "Дом Солнц"), индивидуальных летательных ранцах и обуви (Боб Шоу "Головокружение", "Стой, кто идет"). И даже в чемоданах (Билл Болдуин "Рулевой"). Кто бы еще носил нас самих и тяжелые вещи за нас?

Обширное применение получат биотехнологии и нанотехнологии, в том числе в комбинированном виде (Бен Бова "Колония", "На краю пропасти", Джек Макдевит "Адский котел", Брюс Стерлинг "Схизматрица", Аластер Рейнольдс "Великая Стена", "Пространство откровения", "Ковчег спасения", Грег Иган "Отчаяние") и в целях миниатюризации (Грег Иган "Карантин"). Интерьер помещений, сами помещения, машины и космические корабли будут способны трансформироваться, адаптируясь под изменение обстановки или поставленных задач (серия "Космический апокалипсис" Аластера Рейнольдса). Многие выполняемые сейчас человеком функции будут выполняться разнообразными роботами (Айзек Азимов "Планета Утренней зари", "Обнаженное солнце", Аластер Рейнольдс "Город Бездны", серия "Алекс Бенедикт" Джека Макдевита"). Основную часть организационно-секретарской работы не только в бизнесе, но и повсеместно в быту, при ведении домашнего хозяйства, возьмут на себя компьютеры с обучаемым искусственным интеллектом (Фредерик Пол "Врата", "Анналы хичи", Дэвид Брин "Глина", серии "Алекс Бенедикт", "Космоархеология" Джека Макдевита). Уровень мощности компьютеров достигнет возможности предсказывать результаты биотрансформации сложных живых организмов, включая людей, создания химер (Джек Чалкер "Изгнанники у Колодца душ"). Квантовые компьютеры по своим возможностям превзойдут обычные цифровые (Ким Стенли Робинсон "2312"). Воображаемое пространство, в котором действуют цифровые устройства, соединенные широкополосными коммуникационными сетями, будет рассматриваться самостоятельным объектом, даже целым миром (Уильям Гибсон "Нейромантик", "Граф Ноль"), где возможно моделирование искусственной вселенной (Грег Иган "Город Перестановок"). Цифровой мир посредством разнообразных сетей будет использоваться не только для хранения информации и выполнения операций с ней, но станет основным способом ведения дел, а для многих людей - главным каналом информационного потребления и общения, фактически - способом их существования. Эти возможности могут показаться достаточными для решения важнейших проблем общества (Чарлз Стросс "Железный рассвет", "Акселерандо", цикл "Культура" Иэна Бэнкса). Так думали каждый раз по поводу очередной надвигающейся технологической революции, но вместо решенных задач появлялись новые сложности, и решение главных проблем отодвигалось все дальше.

Увеличить производство продуктов питания для растущего и отчасти недоедающего населения способны прогрессивная агротехника (Ларри Нивен "Воители", Роберт Силверберг "Вертикальный мир"), массовое высвобождение городских земель под сельское хозяйство ("Вертикальный мир", Клиффорд Симак "Город"), в том числе за счет подземного строительства (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом"). Той же цели служат новые, более продуктивные агрокультуры (Брюс Стерлинг "Священный огонь", Паоло Бачигалупи "Специалист по калориям", ""Заводная""), в том числе жизнеспособные гибриды и химеры, выведенные генноинженерными методами (Джордж Мартин "Хлеба и рыбы", "Возвращение на С'Атлэм", "Манна небесная"). Потребности людей в питании могут удовлетворяться в будущем за счет планктонных фабрик (Брайан Олдисс "Экватор"), развития аквакультуры (Артур Кларк "Большая глубина") или переработки запасов океанского придонного ила (Филип Фармер "Пассажиры с пурпурной карточкой"). Большие надежды в этом отношении возлагаются на гидропонику (Клиффорд Симак "Город"), включая сочетание водорослевой гидропоники с разведением модифицированных дрожжевых культур (Айзек Азимов "Стальные пещеры", "Прелюдия к Основанию"). Гидропоника особенно важна в космических путешествиях и при основании новых колоний (Энн Маккефри "Заря драконов"). Схожие технологии применяются для обеспечения пищей жителей автономных космических станций (Шарон Ли, Стив Миллер "Торговый баланс"). Можно также дискутировать о существовании фототрофной кремнийорганической жизни, напрямую питающейся излучением местного солнца ("Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме"). Возможность использования в этих целях фотосинтеза внутри человека (Грег Иган "Отчаяние"), например, в симбиозе с водорослями (Алан Дин Фостер "Деревня избранных") выглядит маловероятной (см. Лепо-нелепо), если только сам человек не преобразуется в нечто иное (Пол Макоули "Генные войны"). Не получится также избавить от голода все население Земли, начав с одного небольшого острова, который на самом деле содержится за счет труда многих других людей (Грег Иган "Отчаяние"). Разве что так радикально изменить людей, чтобы они могли питаться песком, шлаками и прочими отходами производства (Паоло Бачигалупи "Народ песка и шлаков"). Но будут ли это люди?

Не исключено строительство в космосе специализированных искусственных станций для размещения сельскохозяйственного производства (Роберт Хайнлайн "Кот, проходящий сквозь стены", Ан Овомойела "Право на воду"). Будущая Земля получает основную долю необходимого ей продовольствия от террариев - бывших астероидов с удаленной сердцевиной, на обогреваемых и освещаемых внутренних поверхностях которых устроены сельскохозяйственные биомы (Ким Стенли Робинсон "2312"), аналогично летающим между планетами полым аграрным астероидам-хабитатам (Пол Макоули "Риф"). "Внутреннее" космическое сельское хозяйство может совмещаться с наружным вакуумным на основе хемолитотрофных организмов (Пол Макоули "Риф", "Мертвецы идут"). Схожую технологию производства растительной продукции изобразил Майкл Суэнвик ("Вакуумные цветы"). В отличие от интенсивных технологий предыдущего абзаца, это частичный возврат к экстенсивному пути, но при непрерывном росте населения или экологической катастрофе на Земле без него, возможно, не обойтись. Еще один пример экстенсивного способа - цивилизация долгоживущих кукольников прирастила площадь обрабатываемых земель, переместив ближе к своему миру четыре других планеты и приспособив их под сельскохозяйственное производство для своего увеличившегося населения (Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). В еще более широких масштабах подобное разделение труда наблюдается в Транторианской империи, где метрополию с сорокамиллиардным населением снабжают продуктами десятки аграрных планет (Айзек Азимов "Прелюдия к Основанию").

В будущем предполагается использование минералов и образовавшихся за миллиарды лет в облаке Оорта простейших органических соединений для производства более сложных веществ и синтеза из них искусственной еды (Фредерик Пол "Врата", Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом"). Впоследствии сельское хозяйство может размещаться на окружающих звезду кольцевых или сферических структурах с почвенным слоем, использующих значительную часть солнечной энергии (серия "Мир-Кольцо" Ларри Нивена, серия "Орбитсвиль" Боба Шоу). Ту же роль смогут выполнять искусственные орбитальные леса (Дэн Симмонс "Небесные странники"). В еще более далеком будущем, когда человеческий разум будет, возможно, существовать в ином виде, например, в виде записей в кристаллических матрицах или располагающихся на таких матрицах искр, вероятен переход к прямому поглощению энергии солнца или космического излучения (Чарлз Шеффилд "Эсхатон", Клиффорд Симак "Магистраль вечности", Чарлз Стросс "Акселерандо"). Здесь конечной целью разума видится полная независимость от искусственных или даже природных промежуточных источников энергии.

В сфере здоровья вполне обычным делом станет, например, регулируемая выработка поверхностным слоем кожи меланина для защиты от вредного действия солнечного ультрафиолета, проникающего через "озонную дыру" (Грег Иган "Карантин"). Автор предлагает ускорить эволюционное приспособление, на которое людям не хватает времени при нынешней доступности авиаперелетов. Совершенно невероятным с современной точки зрения кажется поочередное сосуществование множества возбудителей смертельных лихорадок и вырабатываемых вакцин от них в одном и том же человеке (Роджер Желязны "Умереть в Италбаре"). Как происходит выбор нужной вакцины? Ларри Нивен поступил проще: он объявил, что при создании мира-Кольца с площадью в миллионы раз больше всей поверхности Земли на него не допускались болезнетворные микроорганизмы ("Инженеры Кольца"). Похоже, он считал, что могущественным создателям такого циклопического сооружения ничего не стоит отсортировать каких-то невидимых козявок, в том числе находящихся в переселяемых организмах и даже в неактивных формах. По части расширения физических и отчасти психических возможностей удовлетворительные результаты на первых порах дают интенсивные тренировки и управление собственным организмом (Пол Андерсон "Чувствительный человек", Гордон Диксон "Тактика ошибок"). Совсем небольшой адаптации требуют экзоскелетные конструкции, намного расширяющие пределы физических возможностей (Роберт Хайнлайн "Звездная пехота", Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме", Нил Эшер "Тихо молвил бормокряк"). Для ускорения реакции мышц и увеличения их силы полезны различные импланты (Чарлз Стросс "Железный рассвет").

Основным способом излечивания заболевших и травмированных видится мобилизация обученными врачами внутренних резервов самого человеческого организма (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки"). Если имеются в виду методы йоги и аутоконтроля, то они далеко не всесильны: масштабная регенерация отсутствующих конечностей и органов и многое другое им не по силам, в противовес оптимизму автора. Кроме того, глубокое овладение ими обычно связано со снижением интереса к внешнему миру. Более вероятна пересадка органов, выращенных из тканей или отдельных клеток самого пациента либо его ближайших родственников, соответствующие предварительные опыты ведутся уже сейчас. Прогнозируется применение в этих целях плюрипотентных стволовых клеток (Ким Стенли Робинсон "2312"). Еще один вариант - генетически запрограммированная регенерация утраченных органов и даже всего тела при сохранившемся мозге (Иэн Бэнкс "Игрок"). Пока не совсем понятно, по какой причине далекие предки человека утратили способности к массивной регенерации, случайно или в обмен на какое-то иное преимущество, несовместимое с такой регенерацией, и возможно ли их восстановление. Редактирование генома станет полезным для избавления от эволюционных недостатков (Грег Иган "Отчаяние"), улучшения творческих способностей (Адам Бреннерт "Отголоски"), повышения физических возможностей, приобретения устойчивости к болезнетворным факторам (Паоло Бачигалупи ""Заводная""). Следует ожидать интересных эффектов при пересадке человеческого мозга в тело собаки (Роберт Шекли "Тело"). Не исключено генетически ускоренное человеком обретение разума такими животными, как шимпанзе, другие человекообразные обезьяны, дельфины, свиньи (сага Дэвида Брина о Восхождении, Алан Дин Фостер "Програмерзость", Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Некоторые люди захотят и смогут стать перерожденцами - животными наполовину или даже целиком (Дэвид Левин "Папина лапа в моей руке"). Будут распространяться регенерация утраченных человеком конечностей и других органов, успешные пересадки мозга с сохранением его интеллекта. Получит развитие создание живых геннохимерных артефактов. Широко будет применяться долгосрочное хранение замороженных людей и других живых существ (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", Клиффорд Симак "Зачем их звать обратно с небес").

Спустя тысячу лет медики смогут возвратить к жизни замерзшего в открытом космосе человека, все это время пробывшего там (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея"). Подробнее о криоконсервации писал Клиффорд Симак: ради продления жизни в будущем людям вшивают небольшой монитор, и персонал территориально распределенных спасательных станций оперативно доставляет умирающих до момента наступления смерти в криогенные хранилища, где их замораживают на длительное время и хранят до тех пор, пока не найдется средство вылечить их недуги. Замороженных, ожидающих своей второй жизни на Земле, более ста миллиардов, и немногим менее половины этого числа составляют живущие. Подавляющее большинство людей, даже высокопоставленных, живут в стесненных условиях и питаются скромно, направляя основную часть своего дохода на оплату продления жизни ("Зачем их звать обратно с небес"). По части заморозки людей - уже сегодня никаких проблем, жидкий азот в качестве хладагента достаточно дешев, несколько дороже обойдется жидкий гелий, с хранением - тоже без особых трудностей, если вовремя оплачивать счета. Вот с восстановлением замороженных все намного сложнее: пока не сообщалось ни об одном успехе (см. Лепо-нелепо). Возможно, поэтому занимающиеся этим коммерсанты чаще всего предлагают лишь длительные сроки заморозки, следуя рецепту Ходжи Насреддина: чтобы за долгое время какая-то из трех групп лиц - компания-хранитель, душеприказчики пациента либо его наследники - потеряла интерес к исполнению сделки. Но желание проснуться в будущем, пережив нынешние неприятности, и отчасти задачи долгосрочных космических путешествий заставляют вновь и вновь возвращаться к описаниям подобной техники (см. С планет в космос и обратно).

Раны и травмы будут лечить тканесварочным составом. Аналогичное сварке и менее травматичное склеивание иногда применяется уже сейчас. Идущая от сетчатки чужих глаз и испускаемая в виде радиоизлучения часть информации может быть перехвачена искусственным электроглазом, преобразующим ее в зрительный образ мозга слепого человека (Боб Шоу "Ночная прогулка"). Последнее, даже если теоретически кажется возможным, практически может оказаться нерешаемой задачей из-за необходимости обнаружить и выделить совсем слабый сигнал на фоне гораздо более сильных помех радиодиапазона, а также большой разницы в доступных полосах частот. На планете Призма местные фототрофные органосиликатные "врачи" способны вылечить смертельно раненого человека, заменяя его поврежденные органы более эффективными кремнийорганическими аналогами. Так же они поступили с ранее попавшей в беду женщиной, одновременно встроив в нее мощный лазер, питающийся от поглощаемой телом энергии местного солнца (Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме"). Этим киборгам только попадись в лапы, они готовы не спрашивая всех переделать на свой лад. И выбор у пациента, по мысли автора, совсем небольшой: умереть или стать похожим киборгом. Функции мозга человека, пострадавшего от злокачественной опухоли и противораковой терапии, можно будет восстановить путем имплантации полимерной нанопроцессорной сети, устанавливающей связи между уцелевшими нейронами и регенерирующей утраченные (Грег Иган "Причины для счастья"). Спецкостюмы врача и медсестры будут содержать в себе достаточно оборудования для оперативного проведения хирургических вмешательств на месте без перевозки пациента. Кроме того, такие костюмы защищают от непогоды, превращаются в деловую одежду по прибытии в офис и способны подкрепить хозяина в пути едой и питьем. Другие костюмы служат для полетов, ныряния, скалолазания, прочих опасных занятий (Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме"). В столь интеллектуальных одеждах человек уже кажется лишним звеном, учитывая прогресс в роботизации постановки диагнозов, лечения и проведения операций. Диагностические и врачебные процедуры, включая операции, будут проводиться автоматическими устройствами (Ларри Нивен "Воители", серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Для излечения заболевших и травмированных широкое применение получит автодоктор или сокращенно автодок (цикл произведений Ларри Нивена "Известный космос", серия "Лиад" Шарон Ли и Стива Миллера), автохирург (Дэн Симмонс "Эндимион"). В работе автодока применяются нанотехнологии, он способен даже обратить вспять вызванное корнем жизни перерождение человека в Защитника (Ларри Нивен "Трон Кольца"). Попытка идти в ногу с научно-технологической модой и даже опередить ее. Эти авторы уже исключили врачей и медсестер из процесса лечения, для них главная забота - вовремя доставить пациента в такое устройство и нажать кнопку исполнения программы. Есть оптимистическая точка зрения о возможности излечения практически любых заболеваний и психических расстройств (Грег Бир "Эон"). Однако при всех успехах медицины нехватка ресурсов для лечения может привести к накоплению в обществе умственно неполноценных людей (Филип Фармер "И в торгашестве присутствует оттенок благородства"). Тот же результат может дать постепенное загрязнение природы (Паоло Бачигалупи "Помпа номер шесть").

Появятся возможности производить искусственные человеческие тела (Артур Кларк "Город и звезды", Чарлз Шеффилд "Расхождение", Грег Бир "Эон", "Синглетон", Уильям Гибсон "Периферийные устройства"), вплоть до предоставления их напрокат (Уолтер Йон Уильямс "День инкарнации"). Подобные тела могут быть приспособлены для неземных условий (Пол Андерсон "Зовите меня Джо", Клиффорд Симак "Принцип оборотня"). Для экспансии в космос годятся не только обычные, но и синтетические люди, даже с нечеловеческими телами. Один из способов такого производства - клонирование (сага Питера Гамильтона о Содружестве), в том числе для будущей замены поврежденных или отслуживших свое органов (Роберт Хайнлайн "Достаточно времени для любви, или жизни Лазаруса Лонга"). Со временем за умеренную плату можно будет заказать собственного клона с почтовой доставкой (Конни Уиллис "Клон по почте"). Для модификации человеческих тел к постоянному пребыванию в невесомости будет применяться радикальная хирургия (Пэт Кадиган "Рыбеха-дуреха, попавшая в суши") с возможным закреплением таких признаков в генотипе (Лоис Буджолд "В свободном падении"). Эти авторы, как и Уолтер Йон Уильямс ("День инкарнации", "Зов смерча") считают, что слабому тяготению лучше отвечает не двуногое, а четверорукое тело, возвращающее людей к более удобному для быстрых трехмерных передвижений строению обитающих на деревьях обезьян. Приспособление к различающимся условиям новых экзопланет может со временем вызвать заметные отличия фенотипа и генотипа людей, происходящих из разных колоний (Уолтер Миллер "Банк крови"). Большинство проблем поддержания жизнеспособности человека в космосе снимается при "выгрузке" его разума в неорганические формы, сначала на модельных сознаниях, затем для желающих жить после смерти, а впоследствии - для большинства (Чарлз Стросс "Акселерандо"). Появятся генномодифицированные люди, способные жить в открытом космосе с базированием на растительных орбитальных лесах и родильными домами внутри астероидов (Дэн Симмонс "Небесные странники", серия "Песни Гипериона"). Традиционным способом рождения детей станет создание эмбриона устройством для сборки генов из биоматериала родителей с последующим вызреванием в резервуаре (Уолтер Йон Уильямс "День инкарнации"), который чаще называют маточным (Питер Гамильтон "Дремлющая Бездна"). Похожая техника с долговременной заморозкой эмбрионов и их автоматическим дозреванием на месте будет применяться в беспилотных межзвездных путешествиях к подходящим для жизни человека экзопланетам (Артур Кларк "Песни далекой звезды", Пол Макоули "Девушка по имени Семнадцать"). Другая возможность - чисто электронное формирование ребенка в банках данных с его электронной же социализацией и последующим воплощением в искусственное тело (Грег Бир "Эон", "Бессмертие"). Приближенная к натуральной социализация может происходить после воплощения в тело путем общения с назначенными родителями и воспитателем (Артур Кларк "Город и звезды"). С помощью генной инженерии и киборгизации будут конструироваться самые разнообразные человекоформы (Грег Бир "Эон", Аластер Рейнольдс "Пространство откровения", "Ковчег спасения", Дэйв Волвертон "Мой путь в рай"), а в некоторых случаях они будут наделяться сверхспособностями (Брюс Стерлинг "Схизматрица"). Следствием конкуренции биотехнологических компаний, разрабатывающих все более доступные методы генной реконструкции, может стать чрезвычайное ускорение трансформации тела человека (Пол Макоули "Генные войны"). Поистине сверхъестественными возможностями смогут обладать кибриды, объединяющие в себе лучшие стороны биологических существ и могучего искусственного интеллекта (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Эволюционная приспособляемость разумного вида к новым условиям может действовать и таким путем - через осознанные намеренные изменения. Однако вмешательство в гены из-за их сцепленности может давать не только желательные результаты: "Грубое вторжение в сложные конструкции ДНК не прошло бесследно. Суперинтеллигенты оказались предрасположенными к душевным болезням - шизофрении, эпилепсии, мрачным приступам паранойи. Иммунная система "новых людей" не справлялась даже с обычными микробами" (Уолтер Йон Уильямс "День инкарнации"). Станет возможным создание жизнеспособных гибридных и химерных организмов с обретением ими разума (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", Аластер Рейнольдс "Пространство откровения", "Ковчег спасения").

Как паллиатив долгой жизни, человек может стать стерильным симбионтом со многими подселенными в его тело модифицированными паразитами в обмен на гарантию здоровья, защиты от большинства болезней и долголетия. Эта технология оказывается недостаточно проверенной и через несколько лет приводит к смерти хозяев (Чарлз Шеффилд "Темнее дня"). Процедуры омоложения могут быть сложными, углубленными и индивидуальными, словом, самыми разнообразными, в том числе зависящими от генотипа пациента (Брюс Стерлинг "Священный огонь", "Схизматрица"). Некоторые разработанные будущими биологами препараты окажутся полезными для продления жизни (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). Многоцелевые препараты-антинекротики способны сильно замедлить старение и продлить жизнь на сотни лет, что будет способствовать межзвездным и даже межгалактическим путешествиям (серия "Города в полете" Джеймса Блиша). Все та же древняя, сказочная мечта - выпить волшебное снадобье и не стареть. Несколько более радикальное будущее средство против старения - вымышленный антитанатик, искусственный вирус, уничтожающий все, что не соответствует генетическому коду хозяина и при этом не атакующий его нормальные клетки (Пол Андерсон "Мир без звезд"). Пока неясно, возможно ли создать такой универсальный и в то же время индивидуальный для каждого человека вирус. Заметим лишь, что в числе прочего он блокировал бы полезные мутации, необходимые для приспособления людей к изменениям внешней среды. Может быть, более реальным окажется создание циркулирующих в крови и заботящихся о жизнедеятельности и здоровье хозяев специализированных нанороботов (Бен Бова "Колония", Аластер Рейнольдс "Великая стена"). Подобные наномашины могут оказаться подверженными действию комбинированного биокомпьютерного вируса, распространяющегося подобно эпидемии и приводящего к самым неожиданным последствиям (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). Грег Бир в рассказе "Музыка, звучащая в крови" тоже предостерегает от излишнего увлечения схожей терапией с помощью клеток, обладающих способным развиваться интеллектом. В отдаленном будущем не исключена возможность периодического омоложения людей до выбранного заказчиком биологического возраста (Роберт Хайнлайн "Уплыть за закат", "Число зверя", Брюс Стерлинг "Схизматрица", цикл "Культура" Иэна Бэнкса), в том числе путем введения в кровоток специальных наноботов (Джек Макдевит "Полярис"). Следующий уровень фантазии - бессмертие (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Предел людских мечтаний - вечно жить молодым и здоровым.

Со временем следует ожидать появления технологии воскрешения мертвых по сохранившимся от них тканям, сначала с неповрежденным мозгом, а затем и при его значительных повреждениях. Созданному в будущем симбиотическому наноконструкту для этого достаточно небольшого объема генетического материала погибшего (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Воскрешение - еще один способ достижения бессмертия. Технология может применяться, например, для восстановления здоровья и облика актеров, погибающих живыми в телевизионных сериалах ради привлечения зрителей (Алан Дин Фостер "А что скажут простые люди?"), для компенсации военных потерь (Роберт Шекли "Право на смерть"). Последние применения, конечно, совершенно дикие, но если на кону стоит телерейтинг или победа в войне, то будет трудно остановить заинтересованных, но не имеющих моральных и судебных тормозов, коммерсантов или политиков, как мы наблюдаем сейчас. Это подтверждает Брайан Олдисс, описавший, как будущее столетие атомной бомбардировки Хиросимы в целях рекламы и борьбы с конкурентами отметили повторным сбросом термоядерной бомбы на то же место ("Еще один "Малыш"").

Получит распространение психическая реабилитация, при которой с помощью избирательного машинного воздействия стираются тяжелые воспоминания и параллельно излечиваются остальные отклонения от нормы (Чарлз Шеффилд "Летний прилив"). Периферийное лотос-поле можно использовать для стирания кратковременной памяти, более сильное - для всей памяти. Для протезирования и передачи нервного возбуждения будут применяться искусственные многожильные нервные жгуты (Чарлз Шеффилд "Расхождение"). В оздоровительных целях крайне полезна заимствованная от инопланетян релаксационная терапия, вместе с другими методами вылечивающая любые личностные расстройства, вплоть до тяжелых врожденных (Грег Бир "Эон"). Психохирургия и психопрограммирование позволят человеку приобретать те качества, которых ему не хватает, вплоть до создания дополнительных личностей в том же мозге (Майкл Суэнвик "Вакуумные цветы"). Подобное фантастическое лечение может оказаться полезным как само по себе, так и для ускоренной адаптации человека к быстро меняющемуся окружению. Искусственное усиление мыслительных способностей поначалу может быть обратимым (Дэниел Киз "Цветы для Элджернона"), но со временем станет весьма вероятным (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения").

Развитие медицины и тесное взаимодействие самых разных вышедших в космос цивилизаций может поставить вопрос об организации многовидовых госпиталей. Такие госпитали целесообразно строить в космосе, чтобы не отдавать преимущества ни одной из рас. Персонал госпиталя подбирается из существ, способных преодолеть привычную ксенофобию и заниматься межвидовым лечением, не обращая внимания на внешний вид, внутреннее строение и образ жизни пациентов. Сотрудничество врачей самого разного происхождения полезно для обмена опытом и излечения большинства встречающихся патологий, в том числе у представителей впервые встречающихся видов. Выделение специально оборудованного гиперпространственного корабля, укомплектованного квалифицированным медицинским штатом, позволило оказывать скорую медпомощь экипажам и пассажирам космических судов, которые терпят бедствие во время полетов со сверхсветовыми скоростями (серия "Космический госпиталь" Джеймса Уайта). Прямой перенос в космос существующей организации медицины, включая экстренную. Предполагается существование централизованной космической медицинской службы, периодически проверяющей состояние систем здравоохранения молодых колоний и при необходимости оказывающей помощь в ликвидации инфекционных и других опасных заболеваний (серия Мюррея Лейнстера о межзвездной медслужбе). Этакий космический санэпиднадзор, роль которого в предотвращении перекрестного заражения миров патогенными микроорганизмами явно недооценивается многими другими авторами.

В области сознания построение и совершенствование развитых моделей искусственного интеллекта (Фредерик Пол "Анналы хичи") постепенно приведет к копированию воспоминаний и другого содержания разума (Клиффорд Симак "Принцип оборотня", Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея"). Копирование производится считчиками душ (Роберт Силверберг "Валентин Понтификс"), нейронным сканированием (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). Инопланетяне-дирниане могут считать информацию с мозга недавно умершего человека (Роберт Силверберг "Хозяин жизни и смерти"). Последний способ считывания памяти может оказаться затруднительным из-за простого разложения тканей мозга, которое начинается весьма быстро, при обычных температурах - за несколько минут. На этой основе, как предполагал еще Норберт Винер, разовьется компьютерная запись и долгосрочное хранение человеческого сознания (Фредерик Пол "Анналы хичи", Пол Андерсон "Генезис", "Мы выбираем звезды", Грег Иган "Город Перестановок"), в первую очередь выдающихся людей (Клиффорд Симак "Принцип оборотня"). Поначалу технология несовершенна и может приводить к разрушению структуры копируемого мозга, по мере совершенствования она выполняется без видимых последствий и допускает создание копий нескольких уровней, от столь же разумных, как и оригинал, к менее разумным (серия "Космический апокалипсис" Аластера Рейнольдса). Копии размещаются в неорганических вместилищах разума (Чарлз Стросс "Акселерандо"), в носимых имплантах (сага Питера Гамильтона о Содружестве, Грег Бир "Бессмертие") или выращенной внутри мозга нейросети (Иэн Бэнкс "Черта прикрытия"). Либо это можно делать время от времени по желанию человека на отдельно хранимое устройство (Грег Иган "Лестница Шильда", Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). Полученные кристаллокопии вполне могут быть интерактивными, в том числе действующими после смерти оригинала (серия "Алекс Бенедикт" Джека Макдевита, Стивен Бакстер "По ту сторону времени"). Станет обычным активное существование человеческих сознаний в цифровом виде (Грег Иган "Диаспора"), скажем, копии разума выдающегося общественного деятеля и ученого могут помогать ему в работе (Аластер Рейнольдс "Космический апокалипсис"). Конечно, а иначе дорогостоящие вложения не окупятся. В случае необходимости одновременно могут действовать несколько копий-дублей, дополняющих или заменяющих усилия оригинала. Их отличают от телепредов, способных лишь к пассивным функциям выполнения распоряжений, и от дубликатов - нецелостных личностей, при записи которых по некоторой причине допущен сбой (Грег Бир "Бессмертие"). Невероятным, и все же со временем возможным, выглядит воплощение человеческого разума в сложных машинах типа межзвездного корабля (Гордон Диксон "Вечный человек"). Вполне допустимо стирание собственной личности и создание на ее месте совершенно иной, скажем, ради устранения необратимых последствий психического расстройства (Джек Макдевит "Око дьявола").

Следующий шаг - перенос записанного разума в другой субстрат, причем не обязательно в биологическое тело, с воссозданием в нем личности. В мозге замороженного тела остаются нейронные связи, поддающиеся считыванию, хотя при этой процедуре мозг разогревается и гибнет. Нужную информацию можно также извлечь из молекул рибонуклеиновых кислот, которые содержатся в крови и нервных тканях. Восстановленную по такой информации личность можно переписать в клонированное тело, получив полноценного клона, или в тело, собственный разум которого утрачен, создавая юридически мертвую личность (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Для неразрушающего атомно-молекулярного сканирования человека или другого живого существа и последующего воссоздания его копии применяются аналоги техники мгновенного переноса материи (Клиффорд Симак "Проект Ватикан", "Заповедник гоблинов"). Технологии записи и воспроизведения сознания с помощью электронных записей и дубликаторов материи перспективны для перерождения людей в их молодые тела (Пол Андерсон "Звездный зверь"). Можно страховать свою жизнь, пользуясь независимым резервным хранением подобного пакета данных (Грег Иган "Лестница Шильда", "Ореол", Грег Бир "Бессмертие", цикл "Культура" Иэна Бэнкса, Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). Вполне обыденным делом будущего видится восстановление человека по его компьютерной записи (Чарлз Стросс "Бродячая ферма"). Точное воссоздание существовавшей ранее личности будет сталкиваться с неопределенностью, неизбежно возникающей на квантовом уровне копирования.

Новые тела можно специально адаптировать к условиям других планет (Джеймс Блиш "Сеятели для звезд", серия "Колодец душ" Джека Чалкера) или окружающего космического пространства (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Владея технологией превращения энергии в вещество и умея просчитывать результаты трансформации, можно изменять тела, создавать их сказочные гибриды-химеры (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", Джек Чалкер "Изгнанники Колодца душ"). Человеческий разум будет переноситься в мозг искусственного существа, сконструированного для условий таких неподходящих для людей планет, как Юпитер (Пол Андерсон "Зовите меня Джо"). В критических для человечества условиях допустимы биоконструирование и биопродуцирование разумных тел и организмов, наилучшим образом приспособленных к условиям тех планет, к которым можно добраться на субсветовых кораблях (Грег Бир "Корпус-3"). Не исключается эволюция человека к морфогенному уровню, когда потомство выглядит таким, каким его хотят видеть родители (Питер Гамильтон "Дракон поверженный"). Будет ли такое потомство благодарно родителям за проделанные над ним эксперименты - это большой вопрос. Станет реальностью создание временных дублей человека (Дэвид Брин "Глина", Грег Бир "Эон"), более долговечных и совершенных синтетических людей (Роберт Силверберг "Стеклянная башня", "Через миллиард лет"). Перенос разума в искусственное или механическое тело (Джеймс Патрик Келли "Пожар"), его существование в киберпространстве или "облаке" без отдельного физического тела - это альтернативные подходы к достижению бессмертия. Герой повести Грега Игана "Оседлав крокодила" прямо называет жизнью после смерти свое существование после путешествия в виде пакета данных и воплощения в тело. Интересна возможность обратного переписывания памяти и впечатлений человеческого дубля его оригиналу по желанию последнего (Дэвид Брин "Глина"). Тем же самым могут за плату заниматься люди-профессионалы (Мэри Розенблюм "Домашнее видео"). Здесь в идеале все ограничивается емкостью памяти и желанием человека эту память приобрести.

Перенос высших функций сознания в искусственное тело и управление им может быть обратимым и осуществляться через зазор во времени (Уильям Гибсон "Периферийные устройства"). Неизбежно появятся мысли о возможности выполнять такие действия на расстоянии, в том числе на межзвездных дистанциях, с воспроизведением в удаленном месте оригинального тела или любого желательного. Можно будет пересылать записанное разумное существо в виде информационного пакета и воссоздавать его телесно в пункте приема (Клиффорд Симак "Пересадочная станция", "Заповедник гоблинов", Грег Иган "Оседлав крокодила"). Для общения и даже действия не обязательно телесное воссоздание, достаточно пересланного виртуального изображения (Грег Бир "Эон", "Бессмертие", Стивен Бакстер "По ту сторону времени"). Или в момент смерти можно дистанционно передавать по заданному адресу полную копию личности содержащейся в ее мозге нейросетью с возможностью последующего воплощения в подходящем теле (Иэн Бэнкс "Черта прикрытия").

Следует помнить, что стороннее воздействие на память опасно возможностью его использования в корыстных целях и ради совершения преступлений (Джек Чалкер "Изгнанники Колодца душ", Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). При этом возможно уничтожение памяти и сознания личности вплоть до сведения к младенческому уровню (Боб Шоу "Отбытие Орбитсвиля"), принудительное стирание сведений, которые не должны попасть в другие руки (Боб Шоу "Ночная прогулка"). Ограниченное противодействие избирательному или полному стиранию памяти дает вживление в мозг миниатюрной капсулы, по электрокоманде изолирующей внутри себя кусочек ткани, из которого можно восстановить стертую информацию (Боб Шоу "Ночная прогулка"). Этот путь защиты, скорее всего, не сработает из-за быстрого разложения изолированного неохлаждаемого образца ткани (см. Лепо-нелепо). Для считывания информации мозга и выявления подлинных неискаженных сведений может применяться психозондирование (гипнозондирование), хотя с его же помощью производится стирание памяти (Айзек Азимов "Космические течения"), а глубокий вариант часто приводит к полной утрате личности (Айзек Азимов "Роботы Утренней зари", серия "Доминик Флэндри" Пола Андерсона). Сочетание техники стирания сознания живого человека и записи на его место разума умерших чревато созданием фактических полурабов - юридически бесправных личностей, в лучшем случае обреченных на выполнение тяжелых и опасных работ в течение десятков лет до получения ими гражданства, если такой срок не будет продлен (Ларри Нивен "Мир вне времени").

Проникновение в тайны разума приведет к возможности наделения им высокоразвитых животных: дельфинов, шимпанзе и горилл (серия "Вселенная наследия" Грега Бира), приматов, китов, свиней (Аластер Рейнольдс "Город Бездны") и их активному и успешному сотрудничеству с людьми. Мыслящие собаки будут сопровождать людей и переживут их после разразившейся комбинированной ядерно-химико-биологической всепланетной войны. Неприспособленность собачьих лап к орудиям труда натолкнет на попытки взаимодействия с оставшимися в Африке разумными человекообразными обезьянами и их постепенного преобразования в новых людей (Лестер Дель Рей "Преданный как собака").

В образовании получит развитие технология непосредственного ввода информации в мозг обучающими машинами (Пол Андерсон "Аватара"). Действительно, прямое взаимодействие компьютеров с мозгом лучше всего годится в целях информирования и обучения, вместе с усовершенствованной гипнопедией (Джеймс Блиш "Жизнь ради звезд"). Только не переполнится ли быстро память при этом и не понадобится ли ее искусственно расширять, например, летающим внешним устройством или предназначенными для той же цели нейроимплантами (Аластер Рейнольдс "Голубой период Займы")? Например, так: "после двух столетий существования его голова настолько переполнилась накопленными сведениями, приобретенным опытом, что временами едва может нормально функционировать" (Стивен Бакстер "По ту сторону времени"). Интерфейсные технологии дойдут до прямого подключения мозга человека к внешним компьютерам (Уолтер Йон Уильямс "Оголенный нерв", "Зов смерча"). Для облегчения такого ввода широко применяются как носимые электронные устройства, так и импланты (Чарлз Стросс "Акселерандо", Аластер Рейнольдс "Пространство откровения", "Ковчег спасения", серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). В подобных случаях, прежде всего, надо опасаться того, что вводимая информация может быть злонамеренной (Алан Дин Фостер "КОТализатор"). Наверное, столь сложная техника ввода зловредности не всегда нужна: современные пропагандисты достигают блестящих результатов, просто эксплуатируя базовые потребности и чувства людей и вдалбливая через телевидение и другие коммуникационные каналы не всю информацию, а лишь ее нужным образом препарированную часть, искажая или замалчивая остальное. Имплантироваться в тела могут мощные компьютеры, в том числе квантовые (Ким Стенли Робинсон "2312"). Для работы с огромными потоками информации полезны имплантируемые в мозг устройства с наращением, увеличивающие скорость реакции и мышления человека в 10-15 раз (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). А какова расплата за такое увеличение? Как минимум, требуется усиленное питание кровью и кислородом (Уолтер Йон Уильямс "Зов смерча"). Схожую роль играют наращение коры головного мозга с подселением обрабатывающей информацию синтетической личности (серия "Вселенная наследия" Чарлза Шеффилда) или постепенно выращенная внутри мозга нейросеть (Иэн Бэнкс "Черта прикрытия"). Однако сплошной переход к дистанционным методам преподавания исключает полезную совместную работу и очное соревнование обучаемых и может сказаться на качестве приобретаемых знаний (Ллойд Бигл "Какая прелестная школа!.."). При этом будут использоваться автоматические консультанты, в том числе в непростых случаях психологических проблем взросления подростков (Грег Бир "Сестры").

С помощью умных компьютеров может быть значительно повышена скорость обучения, и незнанию или невежеству больше не будет места. Появится возможность расширения памяти дополнительными модулями: электронными для киборгизированных тел и биологическими - для органических. Оригинальный способ передачи информации пришлось развить франтам, обитателям планеты Тимбл. На эту планету время от времени падает много древних комет, что до строительства защитного космического сооружения приводило к катастрофам и потере значительной части населения. Для предотвращения утраты важных данных и сведений у франтов развился контактный химический механизм обмена памятью, в результате длительного применения которого их память в значительной мере стала коллективной, как и разум. С развитием цивилизации франты усовершенствовали метод, добавив визуальный обмен и индивидуальное наращивание памяти (Грег Бир "Эон"). Чтобы подобный способ работал, требуются значительные резервы памяти и ее тренированность, и все равно нервная система окажется перманентно перегруженной. Видимо, поэтому автор описал возможность расширения памяти биологическими модулями, выращиваемыми на растениях в полях. Похвальная предусмотрительность, которой не хватило Дэвиду Брину при описании перекачки памяти многих последовательных дублей в мозг оригинала ("Глина"). Для полного исключения опасности заражения компьютерных сетей вирусами сам организм человека может быть преобразован в биокомпьютер, и основная сложность обучения будет заключаться в приобретении навыков его использования (Майк Резник, Кей Кеньон "Потерявшийся в "комнате смеха""). Биокомпьютерная основа далеко не гарантирует удовлетворительную защиту от возможных информационных вирусов, которые могут иметь комбинированную природу (Нил Стивенсон "Лавина", серия "Космический апокалипсис" Аластера Рейнольдса). Со временем информация и методы работы с ней приобретут первостепенную важность, что подчеркивается сохранением в далеком будущем лишь обществ-разумов и библиотек (Грег Бир "Судебная машина").

К представлениям о возможности контакта с мозгом на базовом уровне обратился Нил Стивенсон в романе "Лавина", изображая универсальный биоинформационный вирус. Этот метавирус якобы когда-то оказался связан с возникшей в космосе жизнью и попал на Землю с кометами. Он живет в людях в латентном состоянии, его пробуждение связано с массовым распространением определенных идеологий и религий. Этот вирус способен непосредственно взаимодействовать с глубинными нейроструктурами мозга, причем как при попадании в кровь его действующей подобно наркотику биологической версии, так и при зрительном контакте с его информационным вариантом, выраженном в бинарном коде. Подпавшие под его власть люди теряют критическое мышление и беззащитны перед соответствующим нейролингвистическим программированием, чем пользуются правительства и рвущиеся к власти псевдорелигиозные дельцы. Лишь компьютерные гуру, свободно владеющие языками программирования и способные создавать антивирусные программы, могут встать на пути его поголовного распространения. На фантастическом материале автор демонстрирует всю опасность оглупляющей информации и монополизации информационных каналов. Но изображенные им гуру-страховщики могут более или менее свободно действовать лишь в условиях развитой демократии, иначе их перекупят или принудят действовать в своих интересах те же правительства, церкви и организованная преступность.

Более мягкий вариант управления поведением людей через дистанционно внушаемые сновидения рассмотрел Роберт Силверберг в цикле "Маджипур". Благотворные сновидения создает окружение входящей в правящую верхушку планеты Леди Острова и через усиливающие машины транслирует их в сознание спящих людей. Похожим способом Король снов наказывает носителей устойчивых злонамеренных антисоциальных мыслей. Как и следовало ожидать, этот вариант оказывается ограниченным стабильностью экономики. Неурожаи и нехватка продуктов вызывают голод и волнения, с которыми не в силах справиться внушаемые поведенческие стереотипы. К описанному Силвербергом способу близка развлекательно-познавательная роль максимально правдоподобной и почти неотличимой от действительности виртуальной реальности, которая в будущем будет полезна для ускоренного прогресса изолированных человеческих колоний без необходимости их выхода в космос и непосредственного общения с более продвинутыми обществами (Иэн Макдональд "Убежище").

Уже в ближайшем будущем будет практиковаться усиление ощущений и ускорение реакций за счет непосредственного воздействия на нервные окончания и расширения возможностей органов чувств (Уолтер Йон Уильямс "Оголенный нерв"). Одним из популярных и опасных развлечений-пороков станет прямое электротоковое стимулирование центра наслаждения в мозге, вытесняющее обычные наркотики (Филип Фармер "Пассажиры с пурпурной карточкой", Ларри Нивен "Смерть от экстаза", "Инженеры Кольца"). Стимулирование можно усовершенствовать, сделав дистанционным, и использовать как обезвреживающее оружие, замыкая в нужный момент все внимание противника на его внутреннем состоянии (Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). Новые впечатления, в том числе самые щекочущие или мучительные, можно будет переживать, поручив собственному недолговечному, но сознательному дублю пройти соответствующий опыт и затем переписав себе содержимое его памяти. В частности, такие впечатления можно усилить или поднять на недостижимые высоты, подвергая дубля действию совершенно новых химических веществ, которые слишком опасны для оригинала (Дэвид Брин "Глина"). Способ проживать сразу несколько разных жизней, обогащая свою. Тренировка и искусственное стимулирование определенных центров мозга могут вызывать полноценную иллюзию любви (Пол Андерсон "Чувства Инкорпорейтед"). Эта техника коммерциализируется и услуги "подлинной" любви продаются на Земле заезжим путешественникам из колоний (Роберт Шекли "Паломничество на Землю"). Несложно будет излечиться от ненужной влюбленности (Пол Андерсон "Все круги ада"). Как вам такая судьба вечных чувств?

Стороннее воздействие на мозг может использоваться управляющей людьми компьютерной системой для подавления сопротивления существующему порядку путем чистки памяти несогласных и впечатывания им постоянных темплетов послушания (тетралогия "Кольца Повелителя" Джека Чалкера). Космический легион будущего без стеснения применяет к новобранцам мозговое электрокондиционирование, вынуждая их подчиняться любым командам офицеров, даже противоречащим основным правам человека. При этом воспоминания о заставившем завербоваться проступке стираются, а ответственность за него не наступает (Боб Шоу "Стой, кто идет"). Аналогичное кондиционирование использует диктаторский режим планеты Борту для порабощения завербованных обманом или похищенных технических специалистов (Пол Андерсон "Коэффициент прибыли"). Таким способом из человека делают живого послушного робота. К электрокондиционированию по смыслу близко нанотехнологическое нейронное модулирование, создающее в мозге устойчивые контуры, включающиеся мысленно или при появлении определенных раздражителей и задающие предписанное поведение. Оно позволяет, например, усиливать аналитические способности, регулировать биохимию собственного организма, несколько часов подряд проявлять неослабевающее повышенное внимание, моментально реагировать на возникшие неблагоприятные факторы (Грег Иган "Карантин"). Недостаток метода описывает сам автор: это все та же возможность незаконного и неотключаемого сознанием реципиента принудительного формирования в нем контура преданности определенному лицу или организации либо контура фанатизма, направленного на разрушение.

Прогресс технологий связи человека с компьютером и виртуальной реальности даст возможность действенного управления космическими кораблями вплоть до иллюзий слияния пилота и корабля в полете (Брайан Стэплфорд "Течение Алкионы"). Похожие чудеса обещают будущие успехи бионики (Жерар Клейн "Иона"). Подобное взаимодействие явно будет ограничиваться скоростью реакции человека, которой в критических ситуациях может оказаться недостаточно, особенно в сравнении с будущими компьютерами. "Когда Культура преодолела этап развития, на котором люди, как замечательны и интересны они бы ни были во многих других отношениях, еще могли на что-то пригодиться в серьезном космическом сражении, а не только восхищаться красотой взрывов или, в некоторых случаях, добавлять к ней кое-что от себя? Девять тысяч лет назад" (Иэн Бэнкс "Черта прикрытия"). Гораздо вероятнее применение кораблей, управляемых быстродействующими мощными искусственными интеллектами, которым человек ставит цели и корректирует их, но без помех текущему управлению (цикл "Культура" Иэна Бэнкса, серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Но здесь людей подстерегает опасность полностью подпасть под управление машин, что может грозить будущим вырождением (Роберт Сильверберг "Через миллиард лет"). Наверное, поэтому в достаточно далеком будущем Джека Макдевита человек по-прежнему выбирает и определяет цели, а искусственным интеллектам остаются консультации и методы достижения этих целей (серия "Алекс Бенедикт").

Еще один важнейший для будущего вопрос - семья и сексуальные отношения. В странах с христианскими традициями, Китае, Японии и многих других в основе семьи лежит моногамный гетеросексуальный брак. Артур Кларк предполагал, что этот вид брака сохранится на Земле через тысячу лет ("3001: Последняя Одиссея"). Джек Макдевит удлиняет этот срок до девяти с лишним тысяч лет, хотя оговаривает, что из-за продления жизни человек может побывать последовательно в нескольких браках (серия "Алекс Бенедикт"). Если размножению отдается приоритет, как в городах-башнях Роберта Силверберга, то гетеросексуальная семья необходима, но отличается большим количеством детей, ранним началом половой жизни и ее почти неограниченной свободой, не считающейся изменой ("Вертикальный мир"). Половой диморфизм и ритуальное половое поведение приписываются развоплощенным личностям (Кори Доктороу "Я, Роби-бот") или инопланетным существам, что приводит к весьма необычным ситуациям (Конни Уиллис "Неразведанная территория"). Эти качества могут размываться будущей киборгизацией (серия "Космический апокалипсис" Аластера Рейнольдса), пересадками мозга (Дэйв Волвертон "Мой путь в рай"), сменой пола в течение жизни (цикл "Культура" Иэна Бэнкса), радикальной генной инженерией со смешиванием наследственных признаков нескольких личностей (Грег Бир "Эон", "Диаспора"). Ислам закрепил для мусульман возможность легального многоженства, поначалу родственного, ради выживания женщин с детьми, потерявших мужа-кормильца в условиях высокой смертности. В некоторых немусульманских государствах Африки также практикуется многоженство, кое-где на Земле встречается, напротив, многомужество, сложившееся в силу определенных социальных причин. Повышение уровня жизни, увеличение ее длительности, расширение интересов людей, распространение систем социального страхования и опеки приводят к ослаблению семьи как основного инструмента продолжения рода и появлению других форм брака, в том числе свободного, в первую очередь в США и Западной Европе. Эти тенденции проецируются фантастами в будущее (Грег Иган "Отчаяние"), особенно часто в произведениях Роберта Хайнлайна ("Фрайди", "Чужак в чужой стране", серия "Лазарус Лонг"). В фантастике даже стал встречаться термин "хайнлайновская семья". Правда, осознание опасности ВИЧ-инфекции, распространению которой поспособствовала свободная любовь, в среднем заметно охладило готовность к такой свободе. Не обходятся вниманием варианты нескольких последовательных гетеробраков (серия "Алекс Бенедикт" Джека Макдевита) или смены пола, в том числе временной (цикл "Культура" Иэна Бэнкса), в течение долгой жизни. Обсуждаются признание индивидуальных половых предпочтений (Дэвид Герролд "В зоне сотрясения"), разнообразные отклонения от полового диморфизма (Грег Иган "Отчаяние"), возможный переход в будущем к гоморазмножению (Джо Холдмен "Сепаратная война", Элинор Арнасон "Влюбленные"). Делается попытка предвидеть размножение далекого будущего, когда человечество обитает в космосе и представлено в основном женщинами, единоличными владелицами индивидуальных полуразумных кораблей, рождающихся из материнских судов одновременно с их хозяйками. Последние зарождаются в совокуплениях самих хозяек с живущими в их телах малыми самцами-симбиотами, которые являются плодами любви пар хозяек и дарами от старших к младшим в парах. Корабли питаются излучением звезд и встречающейся в космосе материей, способны расти, трансформироваться, защищаться и снабжать защитой и питанием хозяек и их симбиотов (Вонда Макинтайр "Маленькие лица").

На планете Лиад с ее системой конкурирующих кланов и галактической торговлей в качестве их основного занятия распространен деловой подход к устройству семьи. Там преобладают временные контрактные гетеробраки, заключаемые, как правило, между представителями разных кланов сроком на двенадцать-восемнадцать месяцев с главной целью рождения детей. Пары подбираются кланами по генетическим и экономическим соображениям, крайне редко принимается во внимание наличие чувств. По окончании такого контракта брак прекращается, сторона, жившая в чужом клане, возвращается к родным, а ребенок принимается в оговоренный контрактом клан. Последний выплачивает клану второй стороны материальную компенсацию в соответствии с контрактом. Реже встречаются заключаемые на основании возникших сильных чувств пожизненные браки между так называемыми спутниками жизни, выбирающими для совместного проживания один из их кланов. Другому клану при этом уплачивается компенсация "жизненной стоимости" ушедшего члена с учетом его профессии, возраста и текущей значимости. Спутник жизни обладает в клане потенциально теми же правами и обязанностями, что и его партнер, включая исполнение его обязанностей при невозможности таковой для самого партнера. Пары могут также заключать, особенно в длительных совместных путешествиях, временные "союзы удовольствия", не имеющие целью продолжение рода. Конец временного брака или союза отмечается прощальным подарком от инициатора разрыва бывшему партнеру. Интересы клана важнее интересов семьи, дети важнее временных брачных партнеров, и в любом случае каждый член клана обязан оставить ему своего наследника. Внутри клана царит его глава, который безоговорочно является высшей властью для всех остальных членов, в качестве наказания он может продать чей-то контракт, передавая на определенный срок провинившегося как работника, а злостного нарушителя - навсегда изгнать из клана. Главами кланов могут быть как мужчины, так и женщины. Система кланов устроена достаточно жестко, например, изгнанного не должны принимать ни в одном другом клане. На спутника жизни это правило может не распространяться. Поведение лиадийцев по отношению к близким и дальним родственникам, членам клана и посторонним, включая торговых партнеров, ограничено строгими детализированными правилами. Нарушение этих правил неприемлемо для чести пострадавшего и вынуждает его начать сведение счетов с нарушителем цивилизованными способами, не переходя грань порядочности. Когда обиженный считает, что долг чести погашен, он доводит это до сведения обидчика, и инцидент считается исчерпанным. Кланы вмешиваются в такое сведение счетов, если оно выходит за разумные пределы или существенно затрагивает клановые интересы (серия "Лиад" Шарон Ли и Стива Миллера). В описываемом клановом устройстве очевиден приоритет профессии над семьей и чувствами. Материальное стимулирование подталкивает к заключению межклановых браков, что полезно для предотвращения близкородственных союзов. Жесткие правила поведения и запрограммированная реакция на них должны сильно мешать торговцам, все время общающимся с другими разумными существами, у которых совершенно иные понятия о надлежащем общении и поведении. Поэтому их сохранение внутри самих кланов - пожалуйста, во внешнем общении - нереально, иначе торговцы будут терять клиентов и рубить сук, на котором сидят. В целом, конечно же, идеализация, особенно при изображении неограниченной власти главы клана, сведения счетов.

Интересную роль отвел семье Артур Кларк в изолированном самодостаточном стабильном городе, где население существует в электронном виде и лишь изредка воплощается в телесной форме, причем сразу во взрослом состоянии. Вместе с тем сохраняются два пола и сексуальные отношения между ними, но больше как элемент удовольствий и полноты жизни, а не продолжения рода. Родителей здесь назначают не по родству, а по наилучшему выбору в качестве инструкторов в ходе обучения воплощенного необходимым жизненным навыкам и обычаям вплоть до его совершеннолетия. За духовное созревание отвечает назначаемый таким же образом воспитатель ("Город и звезды"). Родители и воспитатель обеспечивают необходимую социализацию только что воплощенной личности, без чего ей невозможно существовать в развитом обществе. В другом фантастическом городе сохранился выбор между естественным рождением ребенка от женщины и мужчины и "электронным" способом, при котором в банках памяти объединяются копированные части личностей "родителей". Воспитание и взросление получившейся новой личности заменяется ее многосторонним обучением в тех же банках памяти. После проверки она наделяется искусственным органическим или киборгизированным телом и выходит в мир готовым человеком (Грег Бир "Эон", "Бессмертие"). Такое электронное вызревание человека может иметь преимущества в особенно тяжелых условиях жизни колоний, когда непозволительно отвлекать ресурсы на воспитание и взросление детей, и они наделяются телами и всеми правами лишь по достижении зрелости (Уолтер Йон Уильямс "День инкарнации"). За создание новой разумной личности в цифровом обществе-полисе отвечает специализированное программное обеспечение. Оно может создать такую личность из проверенных опытом частей уже существующих разумов, а может запустить аналог мутационного процесса, вводящий новые черты в банк данных (Грег Иган "Диаспора"). Возможно, когда-нибудь социализация тоже будет осуществляться компьютерами, а потом - среди одних компьютеров, пусть даже действующих аналогично многим независимым человеческим сознаниям. Но в таком случае для чего в столь далеком будущем нужен сам человек? Может быть, потому, что подобное конструирование людей с их электронной социализацией обладает своими собственными недостатками: "аутизм, навязчивые состояния и импульсивные устремления, пристрастие к электронной среде". В итоге имеем с одной стороны, легковесное отношение родителей, с другой - их диктаторство над своими электронными отпрысками, до достижения зрелости являющимися лишь принадлежащими им сложными программами, а впоследствии - повышенный процент самоубийств и смертности от несчастных случаев (Уолтер Йон Уильямс "День инкарнации"). Другим возможным результатом чисто компьютерного воспитания нового поколения могут оказаться дети-маугли или похожие на них.

Совсем иную сторону семейственности и усиление влияния аристократии показывает Чарлз Шеффилд, по мнению которого на будущей Земле автоматизация и компьютеризация сократят число доступных рабочих мест, понизят квалификационные требования для их занятия и вызовут их распределение среди родственников и друзей, заставляя остальных больше времени отдавать образованию и развлечениям. Эмиграция на другие планеты - для простолюдинов и посторонних, считают аристократы, продавая подчиненных им людей любым платежеспособным клиентам ("Объединенные разумом"). В СССР похожие операции назывались организованным набором кадров. После долгой войны с применением ядерного оружия Земле потребовалась эра стерилизации, когда людям рекомендовалась взаимная ненависть, все браки и рождения осуществлялись только после положительного решения генетического центра, а малейшие сексуальные контакты лиц, имеющих нежелательные для продления рода признаки, карались немедленным смертельным исходом (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки"). Воспоминание о когда-то бытовавших в древности обычаях, например, при легендарном отборе новорожденных в древнегреческой Спарте. Ограничение рождаемости в будущем Земли предполагается большинством авторов, иногда с некоторой примесью случайности в виде лотереи с розыгрышем права на рождение ребенка или квазигладиаторских боев с той же премией победителю и гибелью проигравшего (Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). Оно вряд ли применимо в новых колониях на других планетах, как правило, нуждающихся в рабочих руках и росте населения.

Миллионы лет назад населяющие мир-Кольцо многочисленные расы имели общие корни, но с тех пор распались на отдельные виды, которые заняли разнообразные экологические ниши. Они широко практикуют свободные межвидовые сексуальные отношения под названием ришатра (или рештра). Их назначение может быть самым разнообразным: знакомство при встрече, проявление вежливости, налаживание отношений, подтверждение сделок, получение удовольствия, добрачные связи, удовлетворение сексуальных потребностей при отсутствии контрацепции. "Ришатра - это развлечение, дипломатия, дружелюбие, понимание того, что в темноте ты сможешь дотянуться до своего оружия". Почти неразумные ведущие ночной образ жизни вампиры сохранили запах полового влечения общих предков и неосознанно пользуются им для завлечения жертв, кровью которых они питаются. Есть племена, не вступающие в ришатра, но и они не могут устоять против вампиров (Ларри Нивен "Инженеры Кольца", "Трон Кольца"). Похоже на предшествующий широкому распространению СПИДа хайнлайновский идеал мало чем ограниченных и почти ничем не обязанных сексуальных отношений, но более безопасных, чем на Земле, из-за отсутствия возбудителей инфекционных болезней и межвидовой стерильности.

Прочие отношения между людьми, их мотивы и эмоции, если не считать тупиковых или экзотических вариантов развития, обычно предполагаются почти такими же, как в настоящем. Это относится, например, к охватывающим до ста тысяч лет сознательной истории будущего произведениям Айзека Азимова цикла "Роботы" и серии "Основание" или к даже более протяженному, но схематичному будущему Брайана Олдисса в сборнике "Галактики как песчинки". По мнению Чарлза Шеффилда, человеческая культура и поведение так же будут полностью определяться сексуальными отношениями, территориальными правами, индивидуальным интеллектуальным превосходством и потребностью в групповом самоопределении ("Расхождение"). Дополнять Фрейда начали давно, почти с момента публикации его трудов, здесь Шеффилд не оригинален. Что он явно забыл упомянуть, так это вездесущее человеческое любопытство (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки", Грег Бир "Эон"), свойственное в особенности молодежи всесжигающее пламя творческих порывов (Брюс Стерлинг "Священный огонь") и неистребимое свободолюбие некоторых людей (Пол Андерсон "Певец", Дональд Уэстлейк "Победитель"). Надо также заметить, что в современном обществе территориальные права усложняются и комбинируются c имущественными или даже полностью заменяются ими. Что касается интеллектуального превосходства, то Мишель Монтень давно подметил: справедливее всего в нашем мире распределен ум, потому что редко кто жалуется на его нехватку. По групповому самоопределению см. Страхи и неравенство. Люди будущего спасают от преследования талантливых неопытных подростков с отклонениями полового поведения, перенося их в свое время и предоставляя возможность свободного развития способностей (Дэвид Герролд "Активный поиск"). Столь же острой останется нужда в доверии и любви, которые способны почти творить чудеса (Рэй Бредбери "В дни вечной весны"), устранить преграду в сотни лет между двумя людьми (Роберт Янг "Девушка-одуванчик"). Их не заменит ни одно технологическое достижение, даже рекордное (Стивен Бакстер "Обелиск"). Вынужденное разрушение межкомпьютерных соединений, полностью исключившее социальные сети, чаты и мессенджеры, восстанавливает прямое общение между людьми (Майк Резник, Кей Кеньон "Потерявшийся в "комнате смеха""). Любовь и сострадание помогают подросткам и взрослым пережить трагическую гибель жертв отдаленных последствий генных манипуляций (Грег Бир "Сестры"). По мнению Дэна Симмонса, человека делают таковым те же любовь, сострадание, а при необходимости - готовность к самопожертвованию (серия "Песни Гипериона"). Сюда же можно причислить любовь к родине (Гордон Диксон "Лалангамена", Роберт Хайнлайн "Зеленые холмы Земли"), а равнодушного к своему дому человека-фанатика не стоит выпускать в космос (Теодор Томас "Сломанная линейка"). Вечные чувства всегда "в теме", и необходимость в них тем больше, чем труднее человеку. А по какому пути пойти, "выбрать свет или тьму, решает сам человек" (Дэн Симмонс "Эндимион").

Космические путешествия протекают во враждебной человеку среде, поэтому их неотъемлемый элемент - постоянная забота о безопасности людей и их тренировка необходимым приемам действий в большинстве встречающихся ситуаций (Кристин Кэтрин Раш "Техника безопасности"). Никуда не денутся ретрограды и бюрократы, стоящие на пути полезной инициативы и изобретательства (Кристофер Энвил "История с песчанкой"). Сохранятся политиканство, манипулирование, козни и свары в коллективах, коварство, доминирование личных и групповых интересов, не останавливающееся перед устранением стоящих на пути людей (Гордон Диксон "Волк", Бен Бова "На краю пропасти", Айзек Азимов "Немезида", "Край Основания", "Основание и Земля", Брюс Стерлинг "Схизматрица", Дэн Симмонс "Восход Эндимиона"). К сожалению, для многих людей именно в этом состоит смысл существования, и они не видят для себя перспектив без выяснения отношений и сведений счетов, вплоть до гибели оппонентов (Ким Стенли Робинсон "2312"). Равным образом оказываются возможными будущие попытки навязывания большинству людей групповых или даже индивидуальных моральных взглядов (Грег Иган "Моральный вирусолог"). При угрозе существованию всего расселившегося по ближнему космосу человечества наиболее богатые люди ради спасения себя и своих близких запускают строительство ковчегов - огромных рассчитанных на десятки тысяч людей автономных кораблей с дальним радиусом действия (Питер Гамильтон "Иуда освобожденный"). Не стоит надеяться, что в будущем исчезнут ненависть и жестокость (Паоло Бачигалупи ""Заводная"", "Человек с желтой карточкой", серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Серьезным препятствием на пути будущего объединения человечества оказывается национализм. Крайне опасно внешне цивилизованное мракобесие, когда образованные люди берутся решать, что человечеству не следует продвигаться далее кем-то субъективно установленных границ (Грег Иган "Отчаяние").

Темы принадлежности к человечеству, долга и чести поднимаются в романе Роберта Силверберга "Человек в лабиринте". Представитель космической дипломатической службы, посланный для установления контакта с обнаруженной цивилизацией разумных гидрян, неожиданно получает от них дар непрерывного открытого излучения своих эмоций, возможно, как исправление его уродства с точки зрения гидрян. Вернувшись обратно, он обнаруживает, что находящиеся вблизи него другие люди испытывают непроизвольную квазиаллергическую реакцию на столь сильный поток чувств и страдают от такого общения, стремясь уйти от него. В результате он ощущает себя изгоем и годами скрывается в труднодоступном и смертельно опасном лабиринте на одной из далеких планет. За это время в космосе появились могущественные пришельцы-телепаты из другой галактики, которые настолько чужды людям, что не признают за ними наличие разума и подчиняют себе в качестве рабов. Направленной к изгою делегации бывших коллег удается убедить его сделать попытку демонстрации чужакам разумности человеческой расы, пользуясь своим даром-дефектом. В ходе попытки пришельцы излечивают посланца от этого дефекта. Нестандарт здесь в том, что сейчас на Земле люди идентифицируют себя родством, гражданством, национальностью, расовой принадлежностью, религией, социальным положением, а космической фантастике подавай идентификацию человека как землянина. Честь и гуманность движут командиром воюющего космического флота, не выполнившим приказ сжечь планету противника с гражданским населением (Пол Андерсон "Государственная измена"). Высаженный на планету в целях разведки член экипажа корабля не соглашается с будущим уничтожением ее населения и успешно срывает планы бомбардировки, выбирая сторону аборигенов (Пол Андерсон "Память"). Не подчинившись античеловеческому приказу претендента в диктаторы, офицер лунной ракетной базы ценой своей жизни спасает Землю от разрушительной ядерной бомбардировки (Роберт Хайнлайн "Долгая вахта"). Женщина, несущая одновременно гены людей и комбинированного бионеорганического разума, добровольно гибнет ради избавления человечества от навязываемых ему страшных заблуждений (Дэн Симмонс "Восход Эндимиона"). С риском для собственной жизни деятели науки и культуры закрывают своими телами обнаруженное на Земле сооружение, перебрасывающее людей в другие миры, от его уничтожения правительством, которое озабочено лишь текущими соображениями (Джек Макдевит "Звездный портал"). Иногда, особенно после катастроф, людям приходится принимать решения о сокращении потребления и затягивания поясов (Ан Овомойела "Право на воду"). Останется вынужденная необходимость страшных решений, когда выбор ограничен тем, что на одной и другой чаше весов лежат человеческие жизни (Том Годвин "Неумолимое уравнение", Аластер Рейнольдс "Префект") или жизни других разумных существ (Пол Андерсон "Время огня"). Время от времени именно так действует машинная раса Подавляющих, которая убирает технически развитые биоцивилизации, оставляя лишь свежие ростки ради сохранения жизни в предстоящем через миллиарды лет столкновении Млечного Пути с Туманностью Андромеды (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Рискуя собой в тяжелейших условиях, наступивших после планетного катаклизма, контрабандист доставляет через весь континент вакцину от смертельной эпидемии (Роджер Желязны "Долина проклятий"). Галактические торговцы также придерживаются выработанного со временем ритуализированного кодекса чести, который удерживает их от излишнего увлечения наживой (серия "Лиад" Шарон Ли и Стива Миллера). Это помогает поддерживать репутацию, но, как считают сами авторы, совсем не мешает обычной купеческой хватке и хитрости.

С близкой точки зрения представляет интерес жестко устроенное общество на подвергающейся непрерывной бомбардировке метеоритами планете Тельди, где основная часть взрослых предпочитает более спокойное состояние безответственного раба, и лишь немногие из них принимают на себя долг, ответственность и обязанность заботиться обо всех остальных, становясь руководителями-господами (Джеймс Уайт "Напасть"). Настоящих лидеров не бывает много. Схожая тематика представлена в романе Чарлза Шеффилда "Объединенные разумом". Пострадавшие на службе человечеству и непригодные к службе бывшие военные доживают свой век на космической станции в месте сбора отслуживших кораблей и устаревшего оборудования. Там же оказывается сильно поврежденным одно из искусственных бионеорганических химерных созданий, созданных для исследований и разведки в тяжелых непредсказуемых условиях периметра освоенного людьми космического пространства. Восстановив частично свою функциональность, создание увлекает инвалидов целью продолжения службы и организует их перенос на далекую планету через сеть межзвездных сообщений, чтобы все они продолжили свое существование не как люди с ограниченными возможностями, а как настоящие разведчики-исследователи, невзирая на пониженную эффективность. Несмотря на самые благородные цели и поступки, немного напоминает запрограммированных роботов, продолжающих выполнять программу после устранения помех (Роберт Шекли "Мятеж шлюпки"), не так ли?

С другой стороны, людям будущего так же, как и настоящего, приписывается склонность к самообману, самоприукрашиванию и безосновательной вере в собственное превосходство над всеми другими мыслящими формами (Чарлз Шеффилд "Расхождение"). Завышенное самомнение человечества может не подтверждаться в столкновениях с реальной действительностью (Фредерик Браун "Кукольный театр"). С этим перекликается мнение о сохраняющейся неустойчивости людей по отношению к иллюзиям. Так, земляне, привыкшие к постоянной жизни внутри закрытых куполами городов, страдают агорафобией и могут потерять сознание на открытом пространстве или от виртуального пребывания в глубоком космосе (Айзек Азимов "Обнаженное солнце", "Роботы Утренней зари"). Пропавший давным-давно в труднодоступном затерянном углу изолированной планеты состарившийся полуживой путешественник-искатель мифов находится под сильнейшим наваждением и живет в жалкой лачуге с прогнившей крышей и грязным полом, будучи уверенным, что это прекрасный дворец, а его грязные зловонные окрестности - не иначе, как рай небесный. Свое время он тратит на полубессмысленные графоманские заметки, считая их непревзойденным бесценным трудом, вершиной своей жизни. Эти иллюзии действуют также на разыскавших после долгих поисков его последователей, им способны противостоять лишь трезвый взгляд и критическое отношение отдельных личностей (Клиффорд Симак "Роковая кукла"). Иллюзии бывают столь совершенными, что человек не в состоянии понять, находится он в реальном мире или в воображаемом (Аластер Рейнольдс "За Разломом Орла"). Сознательный уход от жестокой действительности в сны-фантазии с помощью техники надпорогового внушения с обратной связью породил моду на пребывание в платных убежищах-мечтариях (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки"). Современное телевидение и технологии виртуальной реальности обеспечивают близкий эффект за гораздо меньшие деньги - и без отрыва от жизни. Причинами иллюзий могут быть психологические перегрузки (Грег Бир "Наковальня звезд") или болезни, например, пациент устойчиво и в деталях воображает себя живущим на огромном мосту (Иэн Бэнкс "Мост"). Другими причинами часто становятся воображение и желание увидеть то, что хочется. Это объясняется просто: "Власть иллюзий основана прежде всего на следующем: люди склонны видеть то, что ожидают увидеть. Если явление не поддается однозначной интерпретации, будьте уверены: аудитория извлечет готовые выводы из своего коллективного кармана. Это простая истина, лежащая в основе фокусов, политики, религии, а также обычных человеческих взаимоотношений" (Джек Макдевит "Полярис"). Живучесть иллюзий хорошо показывает выдуманный Стивеном Бакстером, но очень правдоподобный пример, когда доход от прибытия автоматических чужих зондов в астероидный пояс Солнечной системы первыми начинают извлекать астрологи, продавая гороскопы, основанные на ритмах регистрируемого излучения зондов ("Многообразие космоса"). Для устройства иллюзий в религиозных целях используется продвинутая технология силовых полей в сочетании с приемами гипноза (Роберт Силверберг "Волшебница Азонды").

Неистребимую тягу к иллюзиям и мифам Джек Макдевит объяснял следующим образом: "Миф...дает нам информацию о самых потаенных желаниях и страхах подсознания, в котором мы на самом деле живем". Сказывается также инерция мышления: "Главная проблема...заключается в неспособности человека признать, что мнение, которого он долго придерживался, может быть ошибочным" ("Жар-птица"). Один из механизмов перерастания иллюзий в устойчивые мифы (мифостроительства) описал Джеймс Блиш в романе "Жизнь ради звезд": Когда "появляется новый образ жизни, люди, принявшие его, быстро убеждаются, что он несовершенен. Конечно, они пытаются его улучшить, но всегда остается что-то, что изменить нельзя. И надежды и страхи, фиксированные на этих болезненных темах, превращаются в сказки". Что есть, то есть - очень часто мы живем иллюзиями, которые в изобилии поставляют нам телевидение, кино, литература, интернет, в том числе в несоответствующих действительности заявлениях официальных лиц, и закрепляем их в мифах. Взять хотя бы миф о "могущественном" Советском Союзе, который настолько прогнил и изжил себя экономически и политически, что сам собой развалился за несколько лет, несмотря на все старания сохранить его. Винить в случившемся кого-то из бывших руководителей или внешнее влияние - это удел слабых людей, неспособных разобраться в причинах происходящего. Карикатурные попытки поддержать миф, восстанавливая подобное образование на устаревшей экономической базе либо силовым путем, оказываются, как мы видим, безуспешными, потому что они идут против хода истории, лишь тормозят назревшие изменения и преобразования, приносят народам дополнительные страдания и ведут к прямым людским потерям и материальному ущербу. Бесполезно и непродуктивно отгораживаться от будущего и цепляться за прошлое в страхе перед ним, надежнее учиться тем навыкам, которые пригодятся в этом будущем. Вот только втемяшить эти азы стоящим у власти людям прошлого сложно, а некоторым просто невозможно. Примеры других распространенных мифов привел Дэвид Брин: "Медленно, болезненно узнавали земляне, как работает вселенная, отказываясь от большинства нелепых верований, которые пронесли через свое долгое темное одиночество. И среди прочих, такие верования, как:

- божественное право эгоистических королей;

- умственное несовершенство женщин;

- идея о том, что мудрое государство знает все;

- идея о том, что индивид всегда прав;

- болезненно-сладостное пристрастие к преобразованию мира по новой модели в нечто священное, ради чего стоит умереть" ("Риф яркости").

Иллюзии могут быть не только безобидными, но и чрезвычайно опасными по своим последствиям, например, для определенных людей космическое событие служит поводом отбросить основные нормы нравственности и поведения по отношению к другим (Грег Иган "Карантин"). Особенно следует беречь от иллюзий детей и подростков с их неустоявшейся психикой (Пол Андерсон "Царица ветров и тьмы"). Человеческие мифы могут также представлять опасность при их заимствовании, модификации и применения в собственной интерпретации роботами, где людям может совсем не найтись места (Брайан Олдисс "Новый Санта-Клаус"). Мифы могут препятствовать использованию людьми плодов прогресса (Бен Бова "Колония"). Это вполне заметно, например, по употреблению людьми гомеопатических средств и так называемых биологически активных добавок вместо эффективного лечения, протестам против производства презервативов, по суеверному неприятию медицинских прививок населением слаборазвитых стран, по отрицанию научных результатов с заменой их примитивными объяснениями, как происходит с выдуманной телепатией или со СПИДом. В результате та же ВИЧ-инфекция в нашей стране распространяется почти беспрепятственно, вместо ее блокировки и адекватного лечения, как это происходит в развитых странах.

Свойственная мифам упрощенная трактовка сложных явлений приводит к неадекватным реакциям. "Панацеей же мы избираем в корне ошибочные древние методы - идолопоклонничество, колдовство, астрологию, реинкарнацию, наркотики" (Брайан Олдисс "Сверхдержава"). Вполне обычным видится уничтожение нового медицинского оборудования сторонниками архаичных мифов (Энн Маккефри "Небеса Перна"). Это известный из истории стиль раннехристианских погромов и убийств античных ученых, как произошло, например, при уничтожении ценнейшей Александрийской библиотеки, и весьма похожих разрушений античных и средневековых памятников архитектуры и культуры современными организованными мусульманскими фанатиками, намного превзошедшими культурный урон арабских завоеваний. К сожалению, в нынешней России поднимают голову имеющие то же самое происхождение попытки регулирования современного искусства, науки и повседневной жизни устаревшими религиозными правилами.

Подобные свойства психики и общественного поведения часто используются в целях пропаганды и подчинения. Лживая, но психологически выверенная пропаганда, которой привыкло верить население, позволяет долгое время держать в неведении относительно истинного положения дел основную часть людей, укрывшихся перед началом войны в автономных подземных убежищах (Филип Дик "Предпоследняя истина"). Значительная часть выжившего после ядерной войны населения Земли подвержена повышенному влиянию телевидения. Этим пользуются корпорации, производящие все более совершенных андроидов, которыми постепенно начинают заменять сначала телеведущих, а затем полицейских, несмотря на небольшой срок их активного существования (Филип Дик "Бегущий по лезвию бритвы"). В дальнейшем дело доходит до выдвижения роботов-симулакронов на высшую выборную должность государства и их долгосрочного функционирования в этой роли (Филип Дик "Симулакрон"). Три последних произведения объединяет немногим отличающаяся от действительности пародия на исключительную роль телевидения в современной жизни. Склонность большинства людей следовать внушаемым через подобные каналы стереотипам возлагает повышенную ответственность за выбор направления развития общества на его элиту, от которой в первую очередь зависит, будет ли страна успешной или останется прозябать в хвосте. Неудачная внутренняя политика руководства, популизм, милитаризм, внешнеполитические авантюры способны за сравнительно короткое время разрушить даже благополучную экономику и ввергнуть население в страдания и нищету. Примеры перед глазами: Зимбабве, Венесуэла, отчасти Аргентина. Забуксовавшую по тем же причинам Россию, пока еще причисляющую себя к среднеразвитым странам, по уровню средней зарплаты работающих уже обошел Китай. Сейчас в нашей стране постепенно слабеет поддерживавшееся Советским Союзом стремление удержаться за развитыми странами, что видно по проповедям о разумном, читай, урезанном, потреблении, по заявлениям о сомнительности валового внутреннего продукта в оценках уровня развития, о занижении уровня доходов населения при его подсчетах, методику которых следует изменить под предлогом улучшения. Этим лишь подтверждается неспособность наших правящих кругов обеспечить достаточный рост экономики и повышение доходов людей.

Реже фантасты полагают, что перечисленные выше социальные факторы должны измениться вслед за совершенно иными условиями жизни (см. также Между прошлым и грядущим). Например, всеобщая доступность основных благ вызывает мысли о действительных потребностях: "В наше время так многое можно получить, просто захотев это получить, что люди выстраивают в сознании все новые слои, чтобы оградить себя от непомерного могущества и непомерной свободы. Человек отступает все дальше от предмета своих желаний в бесконечных попытках захотеть решить, какого же черта он все-таки на самом деле хочет" (Грег Иган "Карантин"). Живущие в инопланетных колониях люди задумываются о своем отличии от оставшегося на Земле пятидесятимиллионного населения, объединенного в нечто иное мощным искусственным интеллектом (Пол Андерсон "Ради славы Вселенной"). Боб Шоу считал, что искусство будет переживать нелегкие времена в Орбитсвиле, колонии людей на сфере Дайсона, потому что огромные пространства, в миллиарды раз превышающие поверхность Земли, устраняют причины конфликтов и тем более войн, что всегда было стимулом для создания значительных произведений ("Судный день Орбитсвиля"). Подобными стимулами чаще служат не сами события, а желания некоторых богатых или властвующих заказчиков увековечить свою преувеличенную роль в них и отредактированную память о себе. Монументальное искусство распространится на спутники планет и межпланетные объекты (Аластер Рейнольдс "Тщеславие", Пол Макоули "Последнее Рождество, Мэйси Минно на Дионне, гонки по кольцам Сатурна, Лужайка Скрипача и сад старого гончара"). Его может заменить и даже затмить творчество искусственного разума (Пол Андерсон "Генезис", Аластер Рейнольдс "Голубой период Займы"). Широчайшее распространение информационных технологий во многом изменит наши интересы, терминологию и отчасти язык, резко продвинет нас к глобализации, как старается показать Уильям Гибсон сразу в нескольких сериях романов. С одной стороны, эволюция человечества остановилась вместе с появлением разума, а с другой - человек сам начинает постепенно менять себя, и этот процесс может ускориться с выходом в космос или освоением иных пространств. Возможные примеры таких изменений пытаются дать Брюс Стерлинг ("Схизматрица"), Грег Бир ("Эон"), Дэн Симмонс ("Небесные странники", серия "Песни Гипериона"), Аластер Рейнольдс ("Пространство откровения", "Ковчег спасения"). "Выгрузка" человеческого разума из биологических тел в более приспособленные к условиям космического пространства неорганические формы революционизирует проблему расселения в ближнем космосе. Заодно этим исключаются многие привычные работы и занятия (Чарлз Стросс "Акселерандо"). Нематериальным формам разума совсем не нужно заботиться о потреблении (Питер Гамильтон "Дремлющая Бездна"). Если, разумеется, такие формы могут существовать. Необходимость следовать в своем развитии за прогрессом отчасти является вынужденной, потому что в противном случае человечество в лице своих лидеров может принять неверное решение в критической ситуации, особенно если эти лидеры будут руководствоваться устаревшими взглядами (Филип Дик "Духовное ружье"). Или публично подать негодный пример бездействия, следуя своим религиозным воззрениям и не принимая никакого решения при угрозе всему человечеству (Грег Бир "Божий молот"). Иногда от лидеров потребуется способность заглянуть в достаточно отдаленную перспективу, например, в случае действий, рассчитанных на устранение надвигающейся издалека неотвратимой угрозы (Джек Макдевит "Омега"). В этих случаях прятать голову в песок и оттягивать принятие действенных мер до тех пор, пока не будет слишком поздно - далеко не лучшая и уж точно не самая разумная политика.

Пол Андерсон предполагал, что полный материальный достаток и редактирование антисоциальных наклонностей при перерождении в молодые тела устранят преступность из общества ("Звездный зверь"). Но большинство фантастов считает, что в обозримом будущем от нее не удастся избавиться (Роберт Шекли "Цивилизация статуса", Роберт Силверберг "Стархевен", Боб Шоу "Отбытие Орбитсвиля", Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея", Дэвид Брин "Глина", сага Питера Гамильтона о Содружестве). В том числе останется организованная преступность (Шарон Ли, Стив Миллер "Агент перемен", "Дерзаю"). Более широкие технологические возможности вызывают появление новых видов антиобщественных проступков и нарушений. Так, распространение индивидуальных антигравитационных ранцев для полетов в атмосфере, в том числе на дальние расстояния, привело в упадок авиацию и одновременно стало огромным соблазном для проявлений воздушного лихачества подростками, вплоть до нередких смертельных случаев и более серьезных преступлений (Боб Шоу "Головокружение"). Производство и применение дешевых человеческих големов сопровождается их преследованием и разрушением бандами бесчинствующих юнцов (Дэвид Брин "Глина"). Одна и та же проблема не занятой делами молодежи, которой некуда девать энергию, а проявить себя и утвердиться очень хочется. Обсуждается возможность организации с помощью мощных компьютеров "квантовой" кражи безналичных денежных средств с одновременным исчезновением всех данных о таком событии (Алан Дин Фостер "Програмерзость"). Новым видом преступности является похищение образца кожи или других тканей человека и последующее вымогательство денег угрозой убийства выращенного из этого образца клона (Брюс Стерлинг "Старомодное будущее"). Создание внешне неотличимых от оригинала виртуальных компьютерных копий людей может породить рэкет, связанный с воображаемыми мучениями таких взломанных копий (Грег Иган "Похищение"). Вполне можно представить себе использование не имеющих юридических прав искусственных людей с кибермозгом в преступных интересах (Грег Иган "Синглетон").

Преступлением остается убийство (Айзек Азимов "Роботы Утренней зари", Дэвид Брин "Глина", Джек Макдевит "Берег бесконечности", Ким Стенли Робинсон "2312", Питер Гамильтон "Звезда Пандоры", Иэн Бэнкс "Игрок", Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). И, конечно, геноцид (Пол Андерсон "Быть трусом", Чарлз Шеффилд "Летний прилив", Грег Бир "Наковальня звезд"), в том числе по отношению к разумным роботам (Аластер Рейнольдс "Дом Солнц). Ничем не лучше похищение детей и терроризм (Питер Гамильтон "Звезда Пандоры"), уничтожение населенной орбитальной станции (Аластер Рейнольдс "Префект"). Преступны кондиционирование людей с целью их насильственного порабощения (Пол Андерсон "Коэффициент прибыли"), противоправное стирание памяти людей (Боб Шоу "Отбытие Орбитсвиля"), применение психозонда в любых целях, кроме медицинских (Айзек Азимов "Основание и Земля"), органлеггерство (Ларри Нивен "Смерть от экстаза"). Преступлениями будут считаться незаконное вмешательство в геном человека и домашних животных (Нэнси Кресс "Спящие псы"), мошенничество (Шарон Ли, Стив Миллер "Торговый баланс"), признанные запрещенными нарушения условий коммерческой конкуренции (Пол Андерсон "Обитель мрака", "Исав"), караемые смертью уклонение от уплаты подоходного налога и незаконная реклама (Ларри Нивен "Защитник"), экономическая диверсия (Майкл Суэнвик "Вакуумные цветы"), торговля наркотиками, несанкционированное проникновение в главный правительственный компьютер (Уильям Дитц "Планета-тюрьма"). Аналогичными власти считают деятельность, направленная против правящей диктатуры (Ларри Нивен "Подарок с Земли"), неисполнение приказов тоталитарного правительства (Ларри Нивен "Мир вне времени"), нарушение внутренних законов сектора столичной планеты, покушение на императора или приближенное к нему лицо (Айзек Азимов "Путь к Основанию"). В разных фантастических мирах границы между обычным и противоправным поведением могут сильно отличаться. Контрабанда - преступление для живущих на Земле, но не для обитателей пояса астероидов (Ларри Нивен "Смерть от экстаза", "Защитник"). Схожей может быть разница отношений к экономическому пиратству (Пол Андерсон "Мусорщики Луны"). "Разборка" людей на органы для их пересадки преследуется на Земле (Ларри Нивен "Смерть от экстаза"), а в колонии на планете системы Тау Кита - это всего лишь стандартная мера наказания (Ларри Нивен "Подарок с Земли"). Продажа личных контрактов, а, фактически, людей, в крепостную или рабскую зависимость, вполне легальна на будущей Земле (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", "Небесные сферы"). По мнению Роберта Хайнлайна, на той же Земле рабовладение преследуется, хотя больше формально, чем ради его искоренения ("Гражданин галактики").

Фантастика вносит новизну в перечень предусмотренных наказаний за нарушение общественных законов и правил. Возможно отбытие наказания зачетом опасных работ на экзопланетах (Луи Тирион "Несгибаемый коммодор"), военной службой (Питер Гамильтон "Иуда освобожденный"), хирургической адаптацией тела к работе при слабом тяготении на спутниках планет (Пэт Кадиган "Рыбеха-дуреха, подавшаяся в суши") или в воде (Чайна Мьевиль "Шрам"). Творческие личности, нежелательные для правящего класса тематикой своих произведений, могут незаметно для себя завлекаться в специально оборудованные временными порталами места, изолированные в различных эпохах прошлого (Клиффорд Симак "Дом на берегу"). С помощью машины времени политических противников и революционеров могут ссылать в далекое прошлое Земли, когда еще не появились не только люди, но и сухопутные растения и животные (Роберт Силверберг "Лагерь Хауксбилль"). Не менее страшны периодическая переброска редкостного преступника во все новые и новые для него моменты прошлого (Пол Андерсон "Нам, пожалуй, пора идти") и вневременная тюрьма с "остановленным" временем (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Освоение межзвездных путешествий делает возможным высылку преступников и политически неблагонадежных элементов на вновь открытые миры как для их удаления из общества, так и для ускоренного освоения этих миров (Роберт Шекли "Цивилизация статуса", Боб Шоу "Отбытие Орбитсвиля"). Распространение на космос опыта Британской империи, ссылавшей своих каторжников в Австралию. Более изощренные наказания - высылка известного политического деятеля метрополии на глухую периферийную планету (Айзек Азимов "Путь к Основанию"), отправка приговоренных на планеты с особо неблагоприятными условиями (Уильям Дитц "Планета-тюрьма") или планеты, зараженные опасным вирусом (Мюррей Лейнстер "Планета на карантине"). Раз есть наказания изоляцией, не обойтись без тюрем. Они могут, например, устраиваться на отдаленном спутнике Солнечной системы, откуда невозможно бегство, там содержат руководителей стороны, проигравшей межпланетную войну (Пол Макоули "Мертвецы идут"). Космические варианты ссылки и изоляции. Спланировавших массовые убийства людей и сконструированных ими убийц-андроидов с квантовыми компьютерами в качестве мозга изгоняют на субсветовом корабле и без шансов возврата (Ким Стенли Робинсон "2312"). Та же пожизненная изоляция.

Иэн Бэнкс предполагал, что в будущей цивилизации наказанием даже за наиболее страшные преступления будет служить остракизм в сочетании с назначением персонального электронного сторожа ("Игрок"). Лишение обычного общения как наказание существенно для социально зависимых людей, но не для мизантропов. В высокотехнологичном обществе наказывают лишением на определенный срок доступа к информационной и транспортной инфраструктуре (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея"). Экстраполяция в будущее ограничения доступа к информации и развития как санкции, по аналогии с распространенным наказанием детей. Видимо, действенным этот вид наказания будет только в том случае, если время, проведенное без ограничений, будет рассматриваться как ценность. Если людям доступны технологии записи и переноса сознания, а также клонирования, то самым серьезным наказанием служит отправка во временное небытие (сага Питера Гамильтона о Содружестве). Наверное, одновременная казнь преступника и стирание всех копий его разума (Грег Бир "Эон", Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения") будет все же серьезнее. Станет возможной психокоррекция антиобщественного поведения, включая принудительное стирание склонностей к нарушениям порядка и преступлениям (Чарлз Шеффилд "Летний прилив"), в том числе приобретенных при воспитании. А если при этом одновременно будет стираться что-то необычайно полезное для его обладателя и всего его потомства?

Древний принцип возмездия "око за око" иллюстрируется буквальным превращением преступника, срубившего дерево в священной роще экзопланеты, в заменяющий его саженец фантастически живучим садовником-волшебником, оберегающим эту рощу (Маргарет Сент-Клер "Садовник"). Версией того же принципа можно считать "заместительство", когда вместо казни заслуживающего высшей меры преступника жизнь отнимают у неизлечимо больного и обреченного на близкую смерть человека. Наказанием служит жизнь в роли "казненного" с исполнением всех его рабочих, семейных и других социальных обязанностей (Пол Ди Филиппи "Пожизненное заключение"). Особо преследуется геноцид: "Все разумные существа, ответственные за изготовление самовосстанавливающихся машин и других аналогичных изобретений -- средств разрушений, а также все причастные к такому производству, должны быть уничтожены". Наказание должно проводиться самостоятельно руками пострадавших, несмотря на прошедшие века субъективного времени (Грег Бир "Наковальня звезд"). В качестве кары за серьезные преступления может применяться полная реабилитация - психозондирование с созданием другой личности (Айзек Азимов "Роботы Утренней зари"), синтетической, работоспособной, добропорядочной и не склонной к правонарушениям (Роберт Силверберг "Стархевен"). В других случаях похожая процедура называется энцефалографическим стиранием собственного разума преступника и записью в его мозг другой личности (Ларри Нивен "Мир вне времени", Джек Макдевит "Полярис"). При столь развитой технике обращения с разумом, почему бы не практиковать более гуманную предварительную коррекцию поведения в ходе обследований и наблюдений (Чарлз Шеффилд "Летний прилив") или хотя бы формировать в мозге темплеты послушания (тетралогия "Кольца Повелителя" Джека Чалкера)? Возможно, с наказанием в виде наиболее подходящих наказанному обязательных работ с интеллектуальными ограничениями (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея"). К тому же подобная процедура не дает полной гарантии, и первоначальная память может восстановиться (Джек Макдевит "Полярис"). Экзотикой выглядит наказание в виде хирургического отсечения специализированного нервного узла, без которого невозможно копирование сознания в дубли-големы (Дэвид Брин "Глина"). Отнимают фантастическую возможность проживать параллельные жизни, оставляя одну-единственную, не столь обогащенную ощущениями и впечатлениями. Осужденного на смерть могут поставить на место кошки Шредингера (Дэн Симмонс "Восход Эндимиона"). Там, где воплощенные в тела личности соседствуют с электронными, высшей мерой наказания является одновременное уничтожение тела и записи личности (Грег Бир "Эон"). В отличие от "нежных" цивилизаций, в диктатуре, установившейся в колонии на планете системы Тау Кита, большинство проступков карается принудительным направлением в банки органов, на поставку "запчастей" для стареющей властной верхушки и ее потомков (Ларри Нивен "Подарок с Земли"). Диктатура не устанавливается просто так или ради забавы, обычно ее используют на всю катушку в интересах стоящих наверху. А как иначе этим верхам продлевать себе жизнь, если медицина в колонии не всесильна? Этот и предыдущие примеры представляют собой те или другие варианты смертной казни, от которой не все современные писатели готовы отказаться даже при изображении отдаленного будущего (Джек Макдевит "Берег бесконечности").

Преступности нет на планете Солярия, поскольку ее крохотное население рассредоточено по планете поодиночке, реже - супружескими парами, и старательно избегает личного общения (Айзек Азимов "Обнаженное солнце"). На другой планете, Авроре, не встречаются нападения и убийства, потому что людей защищают их роботы, без которых ее жители шагу не ступят (Айзек Азимов "Роботы Утренней зари"). Редкость преступлений приводит к тому, что хотя и сохраняется полиция, ее квалификация снижается (Джек Макдевит "Полярис"). Первоначальным предназначением механических страж-птиц было предотвращение убийств (Роберт Шекли "Страж-птица"), в цивилизации Культура примерно так же действуют летающие дроны, препятствующие людям в совершении или повторении злодеяний (Иэн Бэнкс "Игрок", "Черта прикрытия"). От антиобщественных поступков людей будут удерживать носимые приспособления-мыслители (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея") или даже содержащиеся в крови микроботы (Джек Уильямсон "Возрождение Земли"). Вряд ли в обозримом будущем удастся полностью переложить на механику и компьютеры те задачи, которые люди должны решать самостоятельно. Раз есть преступления и наказания за них, то должны существовать полиция, следствие, суды, системы исполнения судебных решений (Аластер Рейнольдс "Префект"). А вот народ тсла, одна из трех разумных аборигенных рас планеты Тсламайна, живет почти без преступности по другой причине: он уделяет много внимания душевному здоровью, и половину состава его правящего органа занимают духовные правители - местные психоаналитики (Алан Дин Фостер "Путешествие в город мертвых"). Правда, некоторые другие обычаи этого народа неприемлемы для человека, что должно предостерегать читателя от идеализации чем-то понравившихся ему инопланетян.

ФУТУРИСТИКА

Нередки более полные сценарии возможного будущего. В ближайшее время большая часть населения сосредоточится в городах. Огромные жилые массивы искусственно разбиты на небольшие общины, и жизнь многих людей протекает внутри таких общин. Чтобы разбавить возникающий провинциализм, поощряется перемешивание населения разных наций. Нет ни голода, ни бедности, ни ранее распространенных болезней. Всем горожанам бесплатно предоставляется базовый уровень продуктов, напитков, одежды, средств информационного доступа, других общедоступных товаров, лечения, услуг автоматизированного транспорта, включая скоростной. Тем не менее, услуг передовой медицины недостаточно, и в обществе высока доля людей с дефектными генами, умственно неполноценных, стариков, ведущих растительную жизнь. Образование добровольное, в основном дистанционное, высокообразованных больше, чем когда-либо, но так же больше безграмотных. Поэтому уверенная поступь науки сопровождается суеверием и предрассудками. Люди заняты просмотром развлекательных каналов, едой, питьем, играми, незаконной, но и не преследуемой электротоковой стимуляцией центра наслаждения мозга. Время от времени возникают случайные драки и столкновения подростковых банд, их разгоняет полиция. Экономика автоматизирована и национализирована, деньги сохраняются как средство поддержания статуса, ими оплачивают уникальные товары и произведения. Зарабатывают их немногие работающие, занятые преимущественно в сфере искусства. Прибрежные города получают все необходимое исходное сырье из перекачиваемого океанского ила, не нуждаясь в сельском хозяйстве, в том числе в скотоводстве (Филип Фармер "Пассажиры с пурпурной карточкой", "И в торгашестве присутствует оттенок благородства"). Во многом напоминает нынешнее состояние с малыми отличиями.

Через полвека биотехнология решит проблему нехватки углеводородов для топлива и химии, микроорганизмы будут синтезировать их в нужном ассортименте и количестве. Модифицированные деревья в городских парках, поглощая солнечное излучение, будут вырабатывать электричество, любую древесину даст биоинженерия. Она же поможет создать плавучий искусственный остров. Необходимые металлы получают переработкой отходов. В промышленности царит автоматическая сборка изделий. Пища в развитых странах станет почти исключительно синтетической, лишь в наиболее отсталых регионах сохранится сельскохозяйственное производство. Умные компьютеризованные импланты вырабатывают нужные гормоны, медиаторы и лекарства, поддерживают тонус и работоспособность, адаптируют людей к смене часовых поясов, служат инструментами и аксессуарами в профессиональных занятиях. Резко расширится спектр допустимых отклонений человеческого рода от преобладающего сейчас полового диморфизма (Грег Иган "Отчаяние").

Будущее существование человечества на Земле считается возможным, несмотря на препятствия и катастрофы. К концу следующего века на Земле установится единое государство, возникшее в итоге двух региональных войн. Его двадцатимиллиардное население организовано по напоминающему древние китайские и японские империи жесткому кастовому принципу, где гражданин своей жизнью отвечает за исполнение обязанностей перед выше- и нижестоящими. Побеждено большинство нынешних заболеваний, выращиваются клоны людей с возможностью переписывания в них памяти оригиналов, восстанавливаются личности ранее замороженных людей с записью их сознания в тела преступников со стертым разумом. При обучении широко применяются инъекции рибонуклеиновых кислот. Частного жилья нет. Государство монопольно владеет всеми энергопроизводящими установками, использующими термоядерный синтез и иногда - солнечные батареи. Вода стала дефицитным ресурсом, на личную гигиену ее не хватает, из нее предварительно в обязательном порядке извлекают дейтерий. Осваивается солнечная система, запускаются межзвездные корабли, предназначенные для разведки будущего расселения и терраформирования подходящих планет (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Не совсем частое для западного фантаста недемократичное будущее, вызванное предполагаемым дефицитом ресурсов. К XXIII веку население всех государств на Земле значительно сократилось, где из-за войн, анархии и голода, где из-за сложной социальной обстановки и развития контрацепции. Производство полностью автоматизировано и поначалу отдано роботам. Большинство населения стало заниматься творческим трудом и управлением. С изобретением трансмат-сообщения, способного моментально передавать на дальние расстояния предметы и людей, исчезли государства, а население стало интенсивно перемешиваться. Привыкших к человеческой прислуге людей не всегда устраивали роботы, занимающиеся домашним хозяйством. Эту нишу стали заполнять синтезированные андроиды, которых затем стали использовать как замену людям во множестве производственных процессов, за исключением верхушки управленческого персонала (Роберт Силверберг "Стеклянная башня"). Современная Земля в целом не испытывает недостатка населения, и нужды в андроидах пока нет. Напротив, многим развивающимся странам некуда девать лишних людей, для которых не находится рабочих мест и возможности обеспечить им достойный уровень жизни.

За триста лет люди освоят Марс, Венеру, Меркурий, пояс астероидов, спутники Юпитера и Сатурна, включая атмосферу последнего. Чтобы не отвыкать полностью от тяготения Земли, внешнее население проводит на ней один год из каждых семи. Средняя продолжительность жизни возросла в несколько раз. Межпланетными кораблями чаще всего служат бывшие малые астероиды, в искусственных полостях которых одновременно поддерживается развитое сельскохозяйственное производство, сохраняются исчезнувшие на Земле виды или устраиваются рекреационно-туристские комплексы. Чаще всего их выбирают имеющими вытянутую форму для устройства вращения вокруг продольной оси, создающего искусственное тяготение. В двигателях применяются термоядерные реакции, аннигиляция антиматерии и другие фантастические способы извлечения энергии. Ведется оживленная торговля между разными мирами. Управление транспортом, включая сообщение шаттлов между кораблями и орбитальными станциями, соединенными с поверхностью Земли экваториальными космическими лифтами, возложено на компьютеры, в том числе квантовые (Ким Стенли Робинсон "2312"). Нечастый случай ограничения космической фантазии субсветовыми полетами и Солнечной системой, видимо, исходящий из понимания невозможности сверхсветовых полетов.

К началу четвертого тысячелетия земляне живут на Луне, Марсе, астероидах, спутниках газовых планет-гигантов, терраформируют Венеру сбросами ледяных комет. Вокруг экватора Земли на геостационарной орбите строится кольцевой производственно-жилой комплекс, соединенный с поверхностью четырьмя башнями, через которые осуществляется вся связь с планетой. Климат смягчился, на месте пустыни Сахара лежит большое озеро. Национальные государства отмерли почти тысячу лет назад, но отдельные языки еще сохраняются. Население начало перемешиваться. Деторождение ограничено и зависит от социальной значимости родителей. Средняя длительность жизни заметно превышает сто лет. Побеждены или взяты под контроль инфекционные заболевания, включая вирусные. Города уменьшились вследствие революции в средствах коммуникации. Почти все люди равны в правах, но из них выделяются несколько тысяч выдающихся суперграждан. Доступ в помещения и к транспорту открывается персональными имплантами-идентификаторами, которыми люди снабжаются при рождении и которые обмениваются информацией при рукопожатии. Преступников наказывают впечатываемым в разум на срок наказания выполнением непопулярных обязанностей, их лишают идентификаторов, взамен выдавая карточки ограниченного доступа. Большинство людей пользуются нанотехническими наголовными приспособлениями-"мыслителями". Они повышают эффективность обучения и дисциплину мышления, допускают беспроводную передачу мыслей и мысленных команд, отображают виртуальную реальность точнее, чем мозг воспринимает окружающую среду, полезны для предотвращения психозов и преступлений, помогают релаксации и сну. Возможна электронная запись всей памяти человека и даже всей его личности. Продолжают встречаться душевные расстройства. Вся пища растительная и синтетическая, готовится роботами-автоповарами. Для домашних работ и ухода за живыми насаждениями используются микророботы и преобразованные хищные животные, в том числе перенесенные из далеких эпох прошлого. Доступны полеты на механизированных крыльях или на вымышленных существах среди виртуальных пейзажей. Транспорт, включая космический, использует безынерционное перемещение, управляют им голосом или через "мыслитель" (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея"). Возможно, что-то из этого случится, а, вероятнее всего, будет совсем иначе.

Похожие попытки предпринимал Клиффорд Симак. Через пятьсот лет люди будут жить в летающих умных домах-роботах с антигравитационными посадочными решетками, питающимися от солнечных батарей, и мультипликационными обоями внутри, и пользоваться похожими на стулья антигравитационными индивидуальными леталками. Грузы будут перевозиться универсальными крейсерами, способными передвигаться на суше и воде. Будут осуществляться дальние космические полеты. Технически возможное генетическое вмешательство в организм человека ограничивается ("Принцип оборотня"). В будущем человеческие города могут отмереть из-за появления скоростного индивидуального транспорта, отменившей сельское хозяйство гидропоники и широкого применения умеющих телепатировать роботов. Начнутся эксперименты по наделению собак речью и улучшению их зрения контактными линзами. Люди откроют для себя конверсию в юпитериан и в большинстве своем подадутся на Юпитер, где их будут ждать гораздо более широкие природные возможности. На Земле останутся лишь живущие в лесах редкие общины любителей привычной природы и мутанты с совершенно новыми способностями. С помощью роботов псы создадут свою цивилизацию, сменившую человеческую. Один из мутантов запустит эволюцию муравьев к разуму. От иномирян-гоблинов роботы позаимствуют управляемый мыслью способ путешествия между мирами и перенесут на них немногих живущих на природе людей. Мутанты самостоятельно откроют аналогичные способы таких переходов и тоже покинут планету. Псы и роботы улетят на другие миры на кораблях. Муравьи с помощью перенастроенной ими оставшейся части роботов займут всю Землю, построив над ней единое здание, но в итоге вымрут, а здание разрушится ("Город"). В совсем далеком будущем Земля потеряет значительную часть своей атмосферы, а Луна приблизится к пределу Роша. Но человечество к тому времени улетит к другим звездам, к городам иной планеты, построенным роботами их далеких предков. Останутся только немногие, не пожелавшие покинуть родную планету ("Космические инженеры").

Подобные футуристические сценарии развития человечества набросал Пол Андерсон. После ряда катастрофических событий правительства Земли подпишут соглашение о координации внешней политики и создании всемирного миротворческого корпуса. Космонавтика будет развиваться лишь благодаря частной инициативе энергичного дальновидного предпринимателя, а возглавляемая им группа компаний вынужденно станет монополией. Появится возможность копирования человеческого сознания как записи электронных данных. Переселившиеся на Луну люди обособятся путем генетического приспособления к малой силе тяжести и провозгласят свою независимость. В Северной Америке наберет силу и придет к власти популистское социально-ориентированное движение, быстро дрейфующее к тоталитаризму. Оно развяжет скоротечный вооруженный конфликт с космическим монополистом и проиграет его. В результате выигравшая сторона окажется под давлением всего остального мира и вместе с частью обитателей Луны будет вынуждена организовать экспедицию по колонизации ближайшей подходящей звездной системы. Земля же отдаст приоритет развитию искусственного интеллекта, который в дальнейшем станет преобладающей формой разума на ней ("Мы выбираем звезды"). В недалеком будущем люди будут жить в больших куполах на Луне, на искусственной станции в поясе астероидов, межзвездные корабли будут запускать огромным лазером. Появится возможность компьютерной записи человеческого сознания. Рождаемость будет строго контролируемой. Осмысленный труд станет привилегией наиболее талантливых и энергичных. Искусство разделится на два течения: классическое и пытающееся выразить откровения, приходящие со звезд, но оба будут уступать эстетике искусственного разума. Вырастет роль помощи людям, оказавшимся в сложных ситуациях, и посредников, разрешающих противоречия между отдельными сообществами людей и всепланетными целями. Затем люди начнут улетать к звездам, а часть остающихся - пополнять своим сознанием всепланетный искусственный разум. Этот разум переживет постепенное угасание человечества на планете, а после этого вновь искусственно воссоздаст людей и заселит ими часть территорий, подготавливая для них вторую попытку. Часть когда-то записанных человеческих сознаний будет присутствовать в узлах общегалактического ("Генезис"). Попытки с оптимизмом заглянуть далеко вперед.

В серии романов "Алекс Бенедикт" Джека Макдевита будущее даже через девять тысяч лет сильно напоминает нашу современность. Человечество пережило ряд кризисов и темных веков с обрушением телекоммуникаций, электросетей, водоснабжения, регрессом технологии, установлением анархии, гибелью множества людей и культурных ценностей, усугубляемых подъемом уровня океана. Они закончились с образованием всемирного правительства, строгим соблюдением демократии и поддержанием мира. Наступивший подъем экономики и науки позволил открыть принцип гиперпереходов. Люди расселились на большую часть галактики, встретив лишь одну схожую с собой расу гуманоидов, а также технологически равную цивилизацию разумных ашиуров-телепатов. Взаимное недоверие между людьми и ашиурами привело сначала к вооруженным конфликтам, переросшим в войну, потери в которой заставили стороны снизить интенсивность боевых действий и искать возможность мирного сосуществования, в том числе в совместном спасении одной из земных колоний от вспышки гиперновой звезды. В первых попытках колонизации экзопланет использовались несовершенные космолеты, затем была открыта технология прыжков через гиперпространство, через некоторое время сменившаяся еще более быстрым квантовым двигателем. Давно известна гиперсвязь, но ее пропускная способность ограничена. Руководимые правительствами во главе с выбираемыми на ограниченные сроки президентами колонии автономны и независимы друг от друга и от Земли, единственной, где сохраняются таможня и служба иммиграции. Некоторые колонии выделяются экономическими и технологическими успехами, хотя новые достижения технологии быстро распространяются не только среди людей, но и среди ашиуров. Общие интересы стимулируют появление объединений колоний по типу альянсов и конфедераций. Воздушный антигравитационный транспорт, включая аэротакси, сочетается с железнодорожным и оба доступны для всех людей. Экономика частная, в ней используются деньги, действуют транспортные, туристические, сервисные, страховые компании, банки, продолжают применяться кредитные отношения, проводятся аукционные торги антиквариатом. Есть средства массовой информации, в том числе голографическое телевидение с воздействием на все органы чувств и возможностью участия в нем зрителей, роботизированные кафе и рестораны, где человеческий персонал означает элитарное обслуживание. Поощряется активная оплачиваемая деятельность, однако есть лица, довольствующиеся базовым доходом. Во многих делах людям помогают интерактивные голосовые искусственные интеллекты, в частности, планетный и даже межзвездный транспорт автоматизирован, и ручное управление сохраняется на случай непредвиденных ситуаций. Наличие сознания у таких интеллектов сначала отрицается, лишь со временем они начинают приобретать некоторые права. Люди много занимаются туризмом, по-прежнему популярны опера и балет, новые виды спорта, действуют церкви. Срок жизни людей может составлять двести и более лет, лечение и хирургические операции, например, рутинная замена изношенного сердца, также выполняются по большей части роботами. Большинство людей создают для размещения в сетях личные электронные аватары, моделирующие их поведение, с которыми можно общаться независимо от хозяина. Поддерживаются моногамные браки, в течение своей жизни человек может побывать в нескольких таких браках, и одной из причин их разрушения становится наличие аватар и искусственных интеллектов, с которыми проще общаться. Пища по преимуществу искусственная, но сохраняется фермерство как источник естественных продуктов, употребляемых их приверженцами или для разнообразия. Для жилья используются как индивидуальные дома (коттеджи) и особняки, так и многоквартирные здания. Все они, вплоть до отдельных квартир, управляются автономными искинами, которые подключаются к планетным коммуникационным сетям. Если общение происходит из личного жилья, используются передаваемые через домашних искинов интерактивные голограммы участников беседы, вне дома для этого служат носимые проекционные коммуникаторы с меньшими возможностями. В особенных случаях наносятся личные визиты. Языки эволюционировали, преимущество имеет единый стандартный язык. Случаются преступления, поэтому сохраняется полиция.

В альтернативной истории потомки уцелевших после термоядерной войны и объединившихся людей построили колонию внутри одного из самых крупных астероидов. Эта колония смогла подчинить себе свойства пространства и создала начинающуюся в астероиде и уходящую в бесконечность туннельную вселенную диаметром в десятки километров. По оси туннеля расположена линейная сингулярность, вдоль которой осуществляются скоростные перемещения. Туннель проходит мимо других планетных миров, для доступа к которым служит специальное устройство, открывающее к ним ворота. Места расположения ворот удалены друг от друга и при их открытии ближайшие окрестности туннеля заметно расширяются. Пока действует туннель, становящийся средством сообщения между разными мирами, открытые ворота остаются в таком состоянии, хотя при аварийных ситуациях в туннеле их можно закрыть. С некоторыми мирами колония тесно сотрудничает, с другими торгует, с третьими воюет. По этой вселенной люди ушли на миллион километров вдаль, построив там город из четырех основных секций. В городской архитектуре часто применяются необычные пространственные эффекты и силовые поля. Жилища самые разнообразные, от квартир в больших домах до малых модулей на одного-двух обитателей, с виртуальной по большей части, но правдоподобной для ощущений человека внутренней обстановкой. Более двух третей населения города находится в неактивном состоянии в памяти города, остальные, для которых находятся занятия, воплощены в тела, наилучшим образом приспособленные к выполняемым функциям. Автономное гомоморфное органическое тело внешне похоже на человеческое. Оно имеет встроенный источник энергопитания, перезаряжаемый раз в год одновременно с вводом необходимых телу веществ, не дышит, не нуждается в пище и сне, потребляет воду раз в три месяца, действует по замкнутому циклу, не выделяя отходов. Часто используется заимствованная из биокомпьютерного мира восстановительная терапия, упорядочивающая память, стирающая нежелательные воспоминания и даже помогающая избавиться от последствий радиоактивного облучения. Гомоморфы, в частности те, кто рождается естественным путем, имеют два пола, практикуют секс, но не всегда сохраняют свой пол. Неоморфы гораздо более разнообразны по внешним формам и внутреннему содержанию, часто не имеют выраженной половой принадлежности, их тела необязательно содержат много плоти, дополняя ее киборгизированными органами. Однако все население сохраняет человеческое любопытство. Большинство граждан не рождаются от женщин и мужчин, а создаются в банках памяти города объединением частей нескольких личностей и добавкой некоего таинства, обычно от мужчины. Юная личность обучается и тестируется в банках памяти и, если тесты положительны, воплощается, получая молодое синтезированное тело, выбранное "родителями" или по своему желанию. Нормой считаются два воплощения, после которых личность возвращается в банки памяти. Средством общения чаще всего служит информационно емкая и передающая эмоции графоречь. Для подмены временно отсутствующих личностей широко применяются виртуальные дубли и фантомы, а во время сна - сонные воплощения. Населению города неизвестны душевные расстройства, нарушения мыслительного процесса, незнание и некомпетентность - все это вылечивается. Гостям назначают адвокатов, служащих помощниками и официальными представителями, иногда - консультантами-психологами. Они же помогают гражданам выбрать работу, лучше всего отвечающую их склонностям. Для борьбы с оставшимися преступлениями действует система наказаний, где высшей мерой является комбинация уничтожения тела и деактивации личности в банках памяти. Нарушители обходят наказания созданием нелегальных электронных дублей, активирующихся при уничтожении тела. В этом обществе функционирует государство с выборным законодательным органом и исполнительной властью во главе с президентом и премьер-министром, действуют политические течения, важнейшие из которых - сторонники развития науки и технологий и консерваторы, призывающие умерить технический прогресс. Выбор оптимальных для всего общества действий по-прежнему остается проблемой и в критический момент приводит к его делению на две фракции, одна из которых возвращается в основной мир на пострадавшую в ядерной войне Землю и помогает выжившему населению, а вторая уходит в сотворенную вселенную (Грег Бир "Эон"). Смелая и разнообразная киборгизация населения, стартующая с электронных личностей. Туннель-вселенная по своему назначению напоминает Паутину в романе Глена Кука "Дракон не спит никогда", хотя устроен совсем по-иному.

Исключительная скорость развития компьютеров, обычно выражаемая законом Мура (Чарлз Стросс "Акселерандо"), в соответствии с которым вычислительная мощность процессоров удваивается каждые несколько лет, необычайно расширила сферу их применения и заставила всерьез задуматься о реальном достижении ими порога искусственного сознания. Грег Иган в романе "Город Перестановок", отнесенном к середине нашего века, исследует постепенное создание электронных копий человеческого разума, сначала грубых и медленных, а затем более достоверных. По мере прогресса копирования критерии отличия копий от оригинала становятся все более тонкими. Начиная с некоторого уровня, копия теряет возможность провести границу между имитируемыми ею ощущениями и чувствами оригинала, если виртуальная реальность точно воспроизводит действительное окружение. Следующий шаг - выбор упрощенной космологической модели и конструирование на ее основе развивающейся автономной виртуальной вселенной, пригодной для существования в ней копий решившихся на это оригиналов. Это существование продолжается миллиарды лет внутреннего субъективного времени. Лишь появившиеся в этой вселенной разумные существа правильно указали копиям на бесконечный характер идеи разумного сотворения миров, отказались от нее и изолировали себя от ее проявлений. Автор делает героями романа цифровые копии разумов, моделирует их ощущения, переживания, отношения с оригиналами и между собой, возможность создания цифровой вселенной, отношение продуктов ее развития к ее сотворению. Не стоит забывать, что созданная виртуальная вселенная все же существует лишь в виде информации в некотором аппаратном обеспечении и для обеспечения ее длительной сохранности могут потребоваться дополнительные подстраховывающие меры, например, смена среды обитания (Аластер Рейнольдс "Дом Солнц"). Растущая роль знаний и информации в нашей жизни экстраполируется в будущее, где Земля становится одним из важнейших центров обработки информационных потоков (Грег Бир "За небесной рекой"). Информация становится основным смыслом существования разумов еще более далекого будущего (Грег Бир "Судебная машина").

Бурный прогресс компьютерно-коммуникационных технологий позволяет предполагать возможность появления на Земле искусственного разума (Пол Андерсон "Генезис"), группового интеллекта (Майкл Суэнвик "Вакуумные цветы", Аластер Рейнольдс "Пространство откровения", "Ковчег спасения") или оторванной от биологических тел нейронной сети объединенных разумов (Питер Гамильтон "Дремлющая Бездна"). Если искусственный разум Андерсона поначалу вытесняет человечество с планеты, а затем воссоздает его, то групповой интеллект Суэнвика захватывает власть на Земле и жестко конкурирует с неохваченными им людьми вплоть до силовых конфликтов, лишь впоследствии приходя к сотрудничеству с ними. Нейронная сеть Гамильтона занимает промежуточную позицию, контролируя жизнь Земли и близлежащих колоний, но позволяя свободную эмиграцию не желающих присоединяться к ней и предоставляя транспортные возможности для этого. Во всех трех случаях население Земли становится намного меньше современного. Из-за вооруженного противодействия большинства остальных людей схожим объединенным сознаниям пришлось эмигрировать дальше в космос с Марса, где они начали свою деятельность (Аластер Рейнольдс "Великая стена").

Грег Иган в своем романе "Диаспора" опирался на современные успехи киберсетей, астрофизики и квантовой механики. В его версии к концу третьего тысячелетия разумное население Солнечной системы составляют оцифрованные человеческие сознания, человекоподобные роботы и живущие на Земле биологические потомки людей. Цифровые разумы представляют собой автономные самосознающие компьютерные программы, они организованы в полисы, привязанные к компьютерным мощностям, их скорость мышления в сотни раз превышает показатели биологических тел, им легко принимать общие решения путем голосования. Из-за особенностей существования их основное внимание концентрируется на математике, геометрии, физике космоса и микромира. Тем не менее они сохраняют видимость человеческих чувств и эмоций, бытовых предметов и окружения, ограничивают свою численность, наделяют отдельные разумы правами гражданства, среди которых неприкосновенность, соразмерное процессорное время, беспрепятственный доступ к общей информации, и признают аналогичные права за представителями других видов. Роботы-глейснеры также используют компьютерное сознание, но жестко привязанное к аппаратной структуре-телу, они сосредоточились на экспедициях к другим телам Солнечной системы и на посылке субсветовых зондов к ближайшим экзопланетам. Биоразумы-флешеры занялись восстановлением утраченного к тому времени богатства и разнообразия видов, и частично - собственным развитием, быстро выродившимся в невозможность полноценного общения эволюционных крайностей, что заставило вводить промежуточные стадии. В любой момент возможно воплощение сознания в удобное для него аппаратное воплощение или тело, но все же три вида взаимодействуют друг с другом достаточно слабо, в основном по необходимости, хотя встречаются примеры взаимной эмиграции. Внезапно обнаруживается, что близлежащая к Земле пара нейтронных звезд сталкивается гораздо раньше, чем можно было ожидать по лучшим оценкам, и интенсивное излучение результирующего взрыва губит всю земную биосферу. Почти незатронутые взрывом цифровые разумы рассылают экспедиции на малых субсветовых кораблях к ближайшим звездным системам в надежде понять причины неожиданного звездного катаклизма. Оставленные древними галактами подсказки позволяют найти спасение от подобных явлений в переходе через внутринейтронные червоточины в безопасную макросферу. Попытка отойти от привычных путей развития и учесть реалии бурно развивающегося цифрового мира.

Чарлз Стросс считает неизбежным быстрое технологическое и социальное развитие человечества вследствие повсеместного и всестороннего проникновения в нашу жизнь цифрокомпьютерного мира. Информационные технологии коренным образом изменят сферу финансов, будут определять наши развлечения и отдых. Для многих людей они станут также основной работой. Переход к управляемым на микроуровне процессам и самовоспроизводящимся роботам в скором времени революционизирует материальное производство. Сочетание технологических возможностей и открытой интеллектуальной собственности с разумными потребностями устранит материальное неравенство людей и сделает возможным удовлетворение базовых потребностей в крове, еде, одежде, здоровье, транспорте, доступе к информации, развлечениях. Биотехнологические и бионические достижения заметно продлят жизнь. Экстраполяция тенденций, которые заметны уже сегодня. Разум сможет воплощаться не только в традиционные тела, но и распараллеливаться, переселяться в новые формы, включая неорганические, приспособленные к самым разнообразным внешним условиям, например, свободно летающие наноразмерные процессорные узлы, обменивающиеся информацией с помощью лазерной связи. Еще быстрее этот путь проделает искусственный интеллект, давая начало множеству новых его видов. Для размещения таких форм часть материала планет и спутников Солнечной системы преобразуется в окружающие звезду слоистые матрешечные структуры, перехватывающие почти всю излучаемую ею энергию. Возможное усовершенствование сферы Дайсона, не нуждающееся в искусственной гравитации. Эти структуры привязаны к звезде, поскольку при удалении от нее растут задержки обмена информацией между разными их частями, а еще быстрее падает пропускная способность каналов обмена. Основным общественным приоритетом становится оригинальность, что вытесняет на обочину медленно эволюционирующие биоконструкты типа человека, приходя в противоречие с первоначальными целями ожидавшегося прогресса. Однако привычка к автономии дает воплощениям человеческого разума преимущество в установлении контактов с другими цивилизациями галактики, демонстрирующими похожие сложности. Это помогает при последующей вынужденной эмиграции из Солнечной системы биологических потомков, сохранивших близкое к человеческому обличье ("Акселерандо"). Автор правильно задается вопросом, что станет с человечеством, если его осознание прогресса будет заметно отставать от темпов этого прогресса? Наверное, такая ситуация не нова, и подрастающая молодежь с энтузиазмом погружается в новейшие достижения и стремится пользоваться всеми плодами прогресса, в то время как старшие поколения более консервативны и ограничены в их применении. Адаптация к прогрессу при этом обеспечивается обычной сменой поколений.

Разнообразие путей развития и форм существования человечества демонстрирует роман Питера Гамильтона "Дремлющая Бездна". Быстрое технологическое и социальное развитие вызвало появление различий между отдельными стратами общества и его разбиению на Натуралов, Прогрессоров, Высших и Активную нейронную сеть. Прогрессоры отличаются от Натуралов встроенными макроклеточными образованиями, укрепленными костями, усовершенствованными внутренними органами, более длительной жизнью. Высших снабжают имплантированными наборами нанотехнологических бионоников. Они обеспечивают частичное управление внутренней биохимией, необычайную силу, высокую скорость нервной и мышечной реакции, при необходимости - ускоренную регенерацию тканей, высочайшие способности выживания, в том числе в космосе и в условиях сильной радиации, повышенные интеллектуальные возможности, продление активной жизнедеятельности до тысячелетнего срока и более. Рождаемость на Земле чрезвычайно низка. Развитие эмбрионов вплоть до появления на свет, как правило, происходит в маточных резервуарах. Медицина делает чудеса в лечении болезней и травм. Вполне обычны периодические омоложения, клонирование с переносом сознания, в том числе посмертное воскрешение по записанной и сохранившейся памяти, перенос разума в другие тела, распараллеливание сознания на много разных тел. Тела можно подвергать клеточной и генетической модификации. Для длительного хранения тел, других биоматериалов и неорганики применяется стабилизирующее поле, которое замедляет течение времени для сохраняемого объекта. Уставшие от повседневной жизни разумы могут присоединиться к единой Активной нейронной сети, сохраняющему признаки индивидуальности коллективному образованию нематериальных сознаний, первоначально обитавшему в компьютерных сетях Земли, а затем - в квантовых состояниях вблизи планеты и близлежащих к ней колоний. Все эти центральные миры практически не нуждаются в обычных потребительских товарах. Активная нейронная сеть не устранилась от деятельности, она управляет всей жизнью центральных миров, а ее интеллектуальные возможности обеспечивают этим мирам превосходящий уровень технологии. В свое время возникновение такой сети на Земле стимулировало исход на другие планеты тех людей, которые желали продолжить свою жизнь в доставшихся им или усовершенствованных телах. Поэтому население Земли, включая разумы Активной нейронной сети, намного меньше нынешнего, Натуралы в основном населяют наиболее удаленные от нее внешние колонии, Прогрессоры и Высшие занимают промежуточное положение. Для передвижений центральные и большинство внешних миров пользуются антигравитационной техникой, мгновенно действующими внутрипланетными телепортационными сетями, такими же межпланетными "червоточинами" с терминалами-вокзалами. Связь в реальном времени обеспечивается по телепортационным каналам и через "червоточины", образуя единую коммуникационную унисферу. Биологические разумы подключаются к ней через носимые или имплантированные интеллектуальные шлюзы-интерфейсы. Для путешествий к дальним мирам, между ними и далее по галактике есть гиперпространственные корабли. Интерьеры кораблей и зданий легко трансформируются в отвечающие текущим потребностям формы. Различные миры могут быть как независимыми, так и образовывать политические объединения, но все вместе, включая принадлежащие наиболее богатым семействам-династиям частные планеты, входят в Межзвездное Содружество. Наименьшей политической единицей является населенная планета. Сохраняется оживленная конкуренция между колониями и их объединениями, она существует также внутри Активной нейронной сети между ее различными фракциями. В немалый объем своих романов Питер Гамильтон включает сразу множество известных фантастам современных придумок, добавляя к этому смешение жанров и не забывая о динамике. Бывает затянуто, зато у него можно встретить почти все.

Несколько другую классификацию основных направлений будущего развития человечества дает Аластер Рейнольдс в серии романов "Космический апокалипсис". Демархисты представляют республиканско-демократическую фракцию, традиции которой сложились в результате взаимодействия независимых обществ астероидного пояса и спутников газовых гигантов Солнечной системы (Аластер Рейнольдс "Великая стена"), а затем были перенесены на экзопланетные колонии. Ее представляют в основном немодифицированные или слабо модифицированные люди, которым помогают компьютеры и электронные копии человеческих разумов. Объединенные, или конджойнеры, отдают первенство интенсификации разума и ради этого в обязательном порядке подключают своих участников к коллективному сознанию, принимающему почти все важнейшие решения. Это позволяет достичь непревзойденной интеллектуальной мощи и технологических прорывов, полезных для всего человечества, хотя неприемлемо для тех, кто продолжает ценить человеческую индивидуальность, и опасно возможностью подчинения влиянию телепатически мощного стороннего разума. Ультра - ярые сторонники киборгизации своих организмов, с охотой модифицирующие себя в угоду моде, технической необходимости или ради повышения физических возможностей. Химерики несут в себе нечеловеческие гены. Расхождение интересов различных фракций и колоний приводит к столкновениям и войнам между ними (Аластер Рейнольдс "Великая Стена", "Дождь забвения"). Они вынужденно и временно объединяются в ходе силового конфликта человечества с машинной расой Подавляющих, которая устраняет слишком развитые в технологическом отношении цивилизации. Общение людей происходит на нескольких языках, восходящих к древним языкам Земли (Аластер Рейнольдс "Космический апокалипсис", "Ковчег спасения").

Через десять с лишним тысяч лет людям доступна энергия синтеза атомных ядер, звезд и даже квантовой решетки, отделяющей друг от друга различные вселенные. Технологические возможности достигли способности устраивать взрывы звезд. Изобилие энергии дает возможность удовлетворять все основные потребности и многие фантазии людей. Человечество вышло в галактику, заселило множество планет, астероидов и искусственно создаваемых кольцевых, иногда - сферических, орбитальных сооружений, на которых существует или воспроизводится подходящая среда обитания, включая имитацию природы. Для космических путешествий служат гиперпространственные корабли различного назначения и вместимости, вплоть до внесистемных, имеющих размеры до сотни километров с участками природы для лучшего отдыха и обладающих всеми возможностями, предоставляемыми цивилизацией. Человек изменился и стал существом "с возможностями регенерации, зафиксированными на генном уровне, с реконструированным сердцем, модифицированными железами, мозгом, в сосудах которого никогда не образуются тромбы, безупречными зубами и совершенной иммунной системой". Эндокринная система частично управляется сознанием и обеспечивает более эффективное стимулирование и обратимую смену пола. Усилены способности адаптации к непривычным условиям (Иэн Бэнкс "Игрок"). Существует и активно применяется копирование (Иэн Бэнкс "Взгляд с наветренной стороны") и долгосрочное хранение сознания. Личной собственностью считаются лишь мысли и память (Иэн Бэнкс "Эксцессия"). Средний срок жизни людей составляет четыреста лет, за это время они могут неоднократно сменить свой пол и род занятий. Искусственные компьютерные интеллекты давно превзошли по мощности разум человека. В своей жизни люди во многом полагаются на них, относя к их компетенции в числе прочих управленческие и судебные функции, в том числе в масштабах всей цивилизации. Возможности для этого предоставляет технология, обеспечивающая связь в реальном времени на галактических расстояниях. Интеллектуальные роботы и конструкты признаются равными с людьми по своим правам, их свидетельства учитываются наравне с людскими, однако все же поддерживается приоритет прав человека и выполнения прямых распоряжений людей, не противоречащих действующим нормам цивилизации. Самые мощные искусственные разумы, управляющие местами обитания сообществ людей, включая орбитальные поселения, и самыми большими кораблями, пользуются судебными полномочиями. Эта цивилизация основана несколькими расами гуманоидов, но в нее постепенно вошли негуманоидные расы, разделяющие те же цивилизационные ценности (цикл "Культура" Иэна Бэнкса).

Относительно оптимистичные сценарии будущего разбавляются более похожими на современность скептическими картинами. Технический прогресс не обязательно может приводить к улучшению условий жизни большинства разумных существ. Для основной массы населения это может означать сокращение рабочих мест, нежелательное расширение семейственности, распространение наркотиков и преступности, торговлю людьми (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", "Небесные сферы"). Вынос производства энергии, химической и электронной продукции на околоземные орбиты приведет к угасанию земной промышленности, добытым военным путем фактическим господством крупных орбитальных корпораций над ослабленными государствами, социальным бедствиям, убийствам людей, падению уровня жизни, появлению банд и сект (Уолтер Йон Уильямс "Оголенный нерв", "Зов смерча"). По тем или иным соображениям в каждой из трех многорасовых галактических империй передовые технологические достижения сосредоточатся в руках узких привилегированных слоев, а большинство продолжит заниматься малопроизводительным ручным трудом (серия "Кинтарский марафон" Джека Чалкера). Напоминание о том, что прекрасное будущее не свалится с неба и не придет само по себе, его нужно создавать.

А что может случиться с самой Землей, если она справится с большинством осложнений, например, во взаимоотношениях с колониями в Солнечной системе (Айзек Азимов "Путь марсиан", "Мусорщики Луны"), но отдаст значительную часть своих ресурсов на колонизацию других миров? Здесь мнения расходятся. Одну точку зрения представил Чарлз Шеффилд в упомянутых романах "Объединенные разумом" и "Небесные сферы". По его мнению, Земля вследствие автоматизации производства и управления будет испытывать дефицит рабочих мест, основная часть которых не требует особых профессиональных знаний и поэтому распределяется среди родственников и друзей, что резко усилит роль старой и новой аристократии. Высвободившееся время люди будут тратить на обязательное образование, развлечения, наркотики, нелегальные занятия. Строительство жилья и помещений для торговли переместится под землю, освобождая поверхность для сельского хозяйства. Многие области превратятся в гетто, находящиеся под властью полукриминальных аристократов, распространится торговля людьми. Планета перестанет быть административным центром Солнечной системы.

За три столетия активного освоения Солнечной системы Земля переживет антропогенный малый ледниковый период и последующее повышение уровня моря, перекроившее карты побережий, несмотря на перекачку опресненной воды в Сахару и Центральную Азию. Останется угроза дальнейшего таяния ледников Гренландии и Антарктики. Отток населения в космос лишь немного замедлит его прирост на планете, где проживают одиннадцать миллиардов. При огромных поставках продовольствия из космоса три миллиарда из них испытывают недостаток в еде. Во многих регионах не искоренены безработица, бедность, голод и болезни. Сохранятся национальные государства и противоречия между ними, время от времени приводящие к локальным войнам. Развитые страны пробуют те или иные варианты развития, продления жизни, наращивания физических и интеллектуальных возможностей (Ким Стенли Робинсон "2312"). Аластер Рейнольдс допустил моментальную гибель всего живого и последующее оледенение поверхности в результате выхода из-под контроля эволюционирующих наномашин, выпущенных в будущем в атмосферу для регулировки климата ("Дождь забвения").

Согласно Полу Андерсону, эмиграция населения Земли в инопланетные колонии и обретение долгой жизни путем воспроизведения тел, какими они были в молодости, скажется на снижении доли инициативных людей и уменьшении роли стимулов, исчезновении науки и прогресса, стагнации производства и общества. Из массовых занятий останутся развлечения, искусство и рукоделие, психиатрия, наблюдение за работой автоматически действующих и саморемонтирующихся производственных, транспортных и сервисных станций ("Звездный зверь"). Роберт Силверберг в романе "Пасынки Земли" считает, что после эмиграции основной части ее населения оно стабилизируется на приемлемом уровне. Истощение ресурсов скажется на том, что Земля перестанет быть ведущей в технологическом отношении планетой и подпадет под влияние своих наиболее развитых колоний. У Айзека Азимова Земля стала бедной заштатной провинцией будущей галактической империи. Значительная часть ее территории отравлена наведенной радиоактивностью в результате диверсии одной из первых колоний. Возделываемая почва может прокормить лишь двадцать миллионов жителей, поэтому из-за нехватки продуктов жизнь большинства землян насильственно прекращается в шестьдесят лет. В неурожайные годы многие умирают голодной смертью. Эмиграция с нее невозможна, так как другие части империи опасаются заноса радиоактивности, а прибывшие на Землю с других планет даже принимают профилактические меры от радиоактивного заражения. Тяжелые условия жизни приводят к тому, что земляне время от времени поднимают восстания против империи, которая держит на ней военный гарнизон, подчиняющийся наместнику ("Галька в небе"). В дальнейшем остатки населения покинут Землю, и воспоминания о ней со временем сотрутся из памяти людей ("Основание и Земля").

Брайан Олдисс считал, что на Земле останутся лишь немногие люди, которым помогут выжить роботы. Потомки этих людей вновь создадут цивилизацию, но настолько утратят память об улетевших колонистах, что с недоверием встретят представителей образованной когда-то колонистами и далеко ушедшей в своем развитии галактической федерации, которая, в свою очередь, забыла место нахождения прародины. Восстановить роль Земли поможет сохраненная ее обитателями инициативность, ставшая решающим фактором победы в борьбе с грозящим всему человечеству генным роением. В итоге через много лет Земля займет центральное место в восстановленной галактической федерации ("Галактики как песчинки"). Казалось бы, инициативность больше нужна как раз новым колониям, без нее им сложно выжить и развиться.

К оптимистическим вариантам относятся предположения о том, что вышедшие в космос люди смогут образовать галактическое содружество планет солнечной системы и земных колоний и сформировать его правительство с центром на Земле. В функции правительства, в частности, входят поддержание правопорядка, борьба с вооруженными конфликтами и агрессией, установление налогов (цикл произведений Пола Андерсона о деятельности Политехнической Лиги). Образование похожего Межзвездного Содружества, скрепленного мгновенно действующими транспортными коммуникациями и единым правительством, но с большей автономией колоний, считает возможным Питер Гамильтон (сага о Содружестве). Иэн Бэнкс полагал, что в будущем самые различные галактические расы будут объединяться не политическими интересами, а цивилизационными, по типу общих ценностей. Взаимодействие и координация весьма удаленных друг от друга мест обитания обеспечиваются мощными искусственными интеллектами, которые управляют быстродействующими связью и транспортом (цикл "Культура"). Последний вариант отражает развитие блокчейн-технологий, которые обещают избавление от многих функций управления, считающихся сейчас необходимыми, с добавлением межзвездных коммуникаций в реальном времени, необходимых для оперативного взаимодействия и принятия решений.

В романе "Сын человеческий" Роберт Силверберг совершенно по-другому представляет относительно далекое будущее человечества на Земле. По его мнению, оно претерпит ряд кардинальных превращений своего вида и образа жизни, пробуя свои возможности и сменяя последовательно несколько совершенно различных форм, биологически не вытекающих явно друг из друга. Сходство изображенных постчеловеческих форм при всех их отличиях и могущественных возможностях трансформаций, путешествий, материализации мыслей, перестройки материи лежит в том, что они тесно связаны с земной природой. Здесь достаточно редкое для фантастики начала семидесятых годов прошлого века отступление от шаблона неизменности человека как биологического вида.

Как устроится жизнь на колонизуемых планетах? Пол Андерсон обрисовал жизнь колонии на вымышленной благодатной планете Гермес, условия на которой едва ли не лучше, чем на древней Земле. Начавшие с сельского хозяйства семьи основателей колонии поделили между собой всю пригодную для обработки землю и установили наследуемые права на нее. Таким образом, они получили огромные привилегии, сохранившиеся после провозглашения независимости, а их потомки по прямой линии составляют основу местной аристократии. Главой клана (рода) аристократов является президент фамильного имения - территории, к которой тяготеют остальные члены клана. Центром имения является поместье его президента. Имения поддерживают друг друга: если одно из них страдает от стихийного бедствия или другой беды, ему обязаны оказать помощь другие имения в лице президентов и их кровных родственников. Следующей волне колонистов - Последователям - достались предпринимательство в производстве, в том числе на других планетах системы, непригодных для жизни человека, и в организации услуг, искусство, охрана порядка. Как и аристократы, они наследуют семейное имущество и обязанности по управлению им, но не участвуют в помощи попавшим в беду земельным имениям. Предоставление аристократии и Последователям льгот по видам занятий и профессий влечет за собой их воспитание в духе семейного долга и чести и обязанность уплачивать налоги. Наконец, колонисты, прибывшие позже всех, - Траверы - занимаются фермерством на арендуемых у аристократии землях, работают служащими и рабочими в сфере услуг и производства. Они составляют три пятых всего населения, могут приобретать богатство и наследовать его, но освобождены от налогообложения и не голосуют по общепланетным вопросам и делам имений. За определенные заслуги несколько Траверов в год принимают в Последователи. Верховная власть на планете и командование ее вооруженными силами принадлежат Великому Герцогу, избираемому главами аристократических кланов из представителей единственного рода первых колонистов, который в свое время не пожелал образовать собственное имение. Претендент на эту должность может быть наследником предыдущего Великого Герцога, в том числе женщиной, но не должен быть предпринимателем ("Обитель мрака").

В гораздо более жестких условиях стартовала колония на планете Деметра с сухим горячим климатом. Понадобились огромные усилия нескольких поколений для интродукции подходящих видов земных организмов и отладки их взаимодействия, чтобы на планете создалась цельная биосфера, удовлетворяющая запросам человека. Для сбалансированного развития она строилась по модели сложного живого организма, что позволило затем ввести в нее в качестве составной части компьютерно-интерактивную запись человеческого сознания. В результате биосфера обрела разум, а впоследствии начала восстанавливать людей к жизни, используя аналогичные записи сознаний умерших прототипов (Пол Андерсон "Мы выбираем звезды").

В сообществе автономных орбитальных станций планеты Йеллоустоун поддерживается традиционная выборная демократия путем использования центров электронного голосования, оперативно подсчитывающих итоги рассмотрения того или иного вопроса как на уровне отдельных анклавов, так и во всем поясе. Правительства как такового нет, решения общих для всего пояса вопросов принимаются быстрым электронным референдумом. Контроль невмешательства в свободу волеизъявления и предусмотренные на несоблюдение этого правила санкции возложены на специализированный анклав префектов, в обычное время снабженных лишь средствами сдерживания, а применение ими более тяжелого вооружения вновь решается референдумом. Электронные копии разумов населяющим пояс демархистам известны, но не обладают правами людей, а чаще используются в качестве помощников или для страхования жизни, в том числе обитателями самой планеты (Аластер Рейнольдс "Префект"). Рядом с обыкновенными и измененными людьми живут и работают ставшие разумными бывшие животные: гиперсвины, приматы, дельфины и киты, хотя человеческие мотивы наделения их разумом далеко не всегда благородны. Ловкость и цепкость приматов широко используется для выполнения работ в условиях невесомости, а навыки трехмерного передвижения дельфинообразных в плотной среде полезны для управления космическим транспортом в космосе и атмосфере (Аластер Рейнольдс "Город Бездны", серия "Вселенная наследия" Грега Бира). На самой планете приемлемые условия для жизни существуют в основном под куполами расположенного на склонах глубокой кальдеры Города Бездны, но после случившейся комбинированной эпидемии там установилась неорганизованная анархия с делением города на секторы, подчиняющиеся различным властям, в том числе криминальным (Аластер Рейнольдс "Город Бездны").

В романе "Время перемен" Роберт Силверберг изобразил земную колонию, основанную эмигрировавшим религиозным меньшинством. Достаточно суровые природные условия на месте высадки укрепили основателей колонии в стоицизме и привычках тщательно скрывать от остальных свой духовный мир, свои подлинные эмоции, все время подавлять их даже в мыслях и презирать самообнажение чувств. Эти традиции недоверия и закрытости соблюдаются колонистами даже через тысячу лет и заметно обедняют их жизнь, оставляя их безнадежно одинокими. Лишь сильные личности способны подняться над этими условностями, скинуть невидимые оковы и бросить призыв к остальным, чтобы они поступали таким же образом. Но за это их ждут тяготы отступничества и преследования. Джон Барнс отобразил жизнь населения планеты, колонизованной эмигрировавшим на нее религиозным течением, тщательно охранявшим свою веру от иных веяний, особенно со стороны, что привело к изоляции и экономическому отставанию ("Миллион открытых дверей"). Неоправданно широкое распространение религии и слепая преданность вере начинают со временем мешать восприятию нового, вплоть до неприемлемых убийств несогласных, и тормозят развитие всей планеты, в том числе ее экономики (Айзек Азимов "Основание", Брайан Олдисс "Осторожно: сутаны!"). К сожалению, среди почитателей религии часто встречаются фанатики, способные на преступления ради своей узко понимаемой веры в устарелые догмы и воображаемые добродетели (Брайан Олдисс "Сверхдержава").

На планету Таласса с небольшой площадью суши и теплым океанским климатом колонистов доставили на беспилотном корабле в виде законсервированных зародышей, и затем они развились под присмотром роботов в полноценных людей, положив начало малонаселенной колонии. При подготовке архивов колонизационной экспедиции исторические и культурные сведения редактировались, а генотипы зародышей тщательно отбирались, чтобы исключить нежелательные черты характера. В итоге талассиане добродушны, бесхитростны, гостеприимны, лишены зависти, нетерпимости, ревности, гнева, они не знают религии, их численность ограничивается экологически допустимым оптимумом. Правительство состоит из президента с представительскими функциями, выбираемого из тех, кто не стремится к этой должности, обладающего реальной властью премьер-министра и небольшого штата. Отдельными поселениями управляют мэры, власть которых ограничена местными советниками. Другая подходящая планета, Сарн-2, к которой через Талассу транзитом направляется корабль с остатками населения погибшей к тому времени Земли, не содержит кислорода в атмосфере и слишком холодна, чтобы человек мог жить на ней без предшествующего многолетнего преобразования природы (Артур Кларк "Песни далекой Земли").

Примерно тем же путем двигалась мысль Дэвида Брина, когда он упоминал предварительное терраформирование множества подходящих планет флотами управляемых роботами огромных кораблей, предшествующими волнам колонизации галактики людьми ("Триумф Академии"). Если такие роботы будут человекоподобными, то планета будет лучше приспособлена к жизни людей (Айзек Азимов "Роботы Утренней зари"). На одной из подобных планет, Авроре, люди с помощью роботов обустроили природу, стабилизировали свою численность путем ее ограничения и добились достаточно высокого уровня жизни при повышении в несколько раз ее продолжительности и отсутствии возбудителей болезней. В идеале, по их мнению, планета, подобно роботам, должна всегда служить и никак не вредить им, а в остальном защищать себя. Их роботы, даже человекоподобные, считаются имуществом, которым владеют люди и которое можно передавать по завещанию. Чрезмерный рационализм делает аврориан несколько бесчувственными, они, например, всегда желают спокойных, бесконфликтных разрешений противоречий. Чужой дом является неприкосновенным. Жители Авроры привыкли во всем полагаться на роботов и сами лишили себя инициативы и самостоятельности, что делает их неважными кандидатами на дальнейшее заселение галактики, в том числе из-за пониженного иммунитета по отношению к инфекциям (Айзек Азимов "Роботы Утренней зари").

На другой колонии, Солярии, колонисты выбрали путь индивидуального обособления, разделив всю площадь на огромные поместья по числу взрослых и живя в них поодиночке или семейными парами. Прямое личное общение всюду, кроме ограниченных и регламентируемых моногамных брачных отношений, также ограниченной врачебной практики и воспитания детей на "фермах" назначенным персоналом, считается отвратительным, почти невыносимым и, где только можно, заменяется видеосвязью. Эмоциональная привязанность к другим лицам не поощряется, начиная с детского возраста. Влечение к лицам противоположного пола считается патологией, секс - тяжелой, но необходимой обязанностью супругов, а разговоры о детях - постыдными. Непозволительно нарушать чужое уединение и личную неприкосновенность. Численность населения чрезвычайно мала и поддерживается стабильной. Все работы, включая домашние, выполняются специализированными роботами, количество которых превышает число соляриан в тысячу и более раз. Это дает возможность людям заниматься наукой и искусством, не отвлекаясь на другие заботы и не ограничивая себя в выборе профессии, за исключением выполнения некоторых обязанностей, назначаемых правительством, но в остальном ставит их в полную зависимость от роботов. На Солярии нет неимущих, их место занимают роботы. По этим причинам на планете нет преступности и полиции. Устраняя межчеловеческое общение, соляриане утратили свое будущее (Айзек Азимов "Обнаженное солнце"). Еще через десять тысяч лет они стали гермафродитами и исключили брак и сексуальные отношения при зачатии и выращивании своих наследников, возложили всю медицину на роботов и стали законченными индивидуалистами, никогда не общающимися лично друг с другом и сосредоточившимися исключительно на себе и своей планете. Придавая себе повышенную значимость в собственных поместьях, соляриане научились концентрировать солнечную и тепловую энергию с помощью расширений собственного мозга и стали проводниками всей энергии, которая потребляется поместьями и их роботами, что вызывает приостановку всей техники поместья в случае смерти его хозяина (Айзек Азимов "Основание и Земля").

Азимов хотел отобразить культуру людей, у которых было бы как можно меньше поводов для общения, то есть того, что делает человека общественным существом. "Человек в первую очередь - член общества, а уж потом индивидуум" (Альфред Бестер "Тигр! Тигр!"). Продолжение рода оказалось серьезным препятствием на этом пути, но соляриане справились с ним, став почти всесильными одиночками в своих поместьях и жалкими существами в масштабах галактики, неспособными взять числом, если это понадобится. Другая мысль, окончательно сформулированная Азимовым в романе "Роботы и империя" - роботизированные общества вырождаются, поэтому космическая экспансия людей, по его представлениям, должна происходить при отсутствии роботов или их минимальном участии. Именно полагавшиеся на роботов граждане Авроры ради мести Земле запустили реакцию распада делящихся ядерных материалов в земной коре, чтобы насытить планету радиоактивностью и сделать ее малопригодной для жизни ("Роботы и империя"). Вырождение подтверждается тем, что через десять тысяч лет Аврора стала безлюдной планетой, на которой преобладающими крупными формами жизни остались одичавшие домашние животные (Айзек Азимов "Основание и Земля").

Обширная Транторианская империя охватывает двадцать пять миллионов населенных людьми миров и поддерживает мир в галактике. Обитаемые планеты связаны информационными сетями, и гиперсвязь между ними действует почти в реальном времени. Интенсивное пассажирское и грузовое сообщение между мирами осуществляется с помощью гиперпространственных кораблей. Ее центральный мир, Трантор - это почти целиком застроенная планета. Администрация империи, ее чиновники проходят обучение и готовятся исключительно на Транторе, впитывая имперский дух, приобщаясь к традициям и постепенно осознавая подоплеку происходящего. Это относится к кандидатам со всех концов империи, в этом залог ее единства и важная причина относительной стабильности. Поэтому на планете действуют сотни тысяч учебных заведений, сконцентрированных в пользующихся широкой автономией университетских секторах. О роботах в империи давно забыли, от них остались лишь предания (Айзек Азимов "Прелюдия к Основанию", "Основание"). Имперская политика в действии - люди ваши, обучение и мировоззрение наше.

Независимость колоний или образование межзвездного правительства - не единственные варианты политического и экономического взаимодействия с метрополией. Питер Гамильтон в саге о Содружестве и романе "Дремлющая Бездна" изображает широкий спектр колоний - от сугубо промышленных до пасторально-сельскохозяйственных. Еще один вариант развития космических цивилизаций - расселение по орбиталищам, технически и политически автономным искусственным сооружениям, воплощающим самые различные архитектурные и технологические фантазии людей и равноправных с ними синтетических разумов. Эти сооружения могут достигать размера планет, на них создается желательный рельеф, обеспечивается требуемый климат, жилье, питание, транспорт, коммуникации, услуги роботов и более мощных компьютерных разумов. Как правило, они располагаются на орбите вблизи некоторой звезды, но могут передвигаться к другим небесным светилам, дополняя населенные планетные системы. Управляют орбиталищами мощные искусственные интеллекты (цикл "Культура" Иэна Бэнкса).

Колониям не обязательно располагаться только на природных или искусственных планетах. Приспособительная адаптация к условиям жизни в космосе может привести к появлению биологически ориентированной культуры Бродяг, постоянно обитающей в открытом пространстве, использующей энергию звезд для передвижения своих тел и для фотосинтеза в орбитальных лесах, исполняющих роль сфер Дайсона, но без невыполнимых требований к ее материалу. Рождение детей и первые годы их жизни происходят при слабом тяготении в искусственных полостях астероидов (Дэн Симмонс "Небесные странники", цикл "Песни Гипериона"). С ними схожи более примитивные племена людей, выживших после катастрофы колонизационной экспедиции и населяющих огромные интегральные деревья в тороидальной атмосфере нейтронной звезды, планеты-гиганта и желтого карлика (Ларри Нивен "Интегральные деревья", "Дымовое кольцо"). Техническая возможность отправки в космос исключительно крупных кораблей будет означать, что между звездами смогут автономно путешествовать целые города. Вместе с истощением ресурсов Земли это может привести к утрате ею реального влияния на дела этих городов, мигрирующих между колониями в поисках сырья и заказов. Результатом станет появление аналога кочевой культуры, в которой отдельные летающие города играют роль бродячих племен космических ремесленников с мэрами в качестве вождей и помогающими им управляющими-заместителями. Мощные компьютеры выступают советниками, имеющими право решающего голоса в вопросах безопасности. Относительный порядок в космосе после долгой эпохи бесчинств наводит космическая полиция Земли и других межзвездных объединений. Эта полиция терпит летающие города, занятые выполнением контрактных обязательств, но преследует нарушителей, наказывает сопротивляющихся и "присоединяет" воюющие колонии (серия "Города в полете" Джеймса Блиша). При всей высокой квалификации населения таких городов оно находится по стандартам будущей Земли в самом низу социальной лестницы, почти на уровне современных цыган. Культуру летающих городов во многом напоминает долгоживущая цивилизация клонов-шаттерлингов, созданная ради галактических исследований с субсветовыми скоростями. Эта цивилизация существует более шести миллионов лет, она достигла чрезвычайного технологического могущества, способна пользоваться энергией звезд, защищать оседлые цивилизации от взрывов сверхновых. Она представлена рядом семейств-линий, каждое из которых происходит от той или иной жившей в прошлом и многократно клонированной личности. Клоны живут в собственных громадных космических кораблях, заняты сбором информации и помощью другим цивилизациям. Время от времени то или иное семейство собирается на заранее выбранной планете для упорядочения и обмена накопленной информации, но основное время клоны проводят в космосе, в длительных одиночных полетах с релятивистским замедлением времени, которое они скрашивают пребыванием в стазисе или криосне (Аластер Рейнольдс "Дом Солнц").

Иногда фантастов привлекает идея общества на нетехнической основе. Оно рассматривается как возможная альтернатива нашей технологической цивилизации, поэтому чаще описывается применительно к нечеловеческим расам. Редкое исключение - колония людей на планете, почти сплошь покрытой океаном, вынуждена была со временем приспособиться к жизни в воде (Пол Андерсон "Охотничий рог времени"). Краткий пример нетехнической расы дал Клиффорд Симак в романе "Космические инженеры". На некоторой планете галактики ее население, состоящее из похожих на мохнатых леших гуманоидов, отказалось развивать машинную цивилизацию. Питаются они в основном грибами, занимающими место едва ли не всей растительности. Они успешно создали и совершенствовали могущественный интеллект - единый разум народа, способный перехватывать и сажать на планету космические корабли, движущиеся в пространственно-временных туннелях. Правда, временами он становится совершенно невменяемым из-за непредсказуемости поведения живых существ. Каким образом разумы отдельных индивидуумов сливаются в единый интеллект, непонятно, наверное, самому автору. Списать все чудеса на обросших шерстью леших - что может быть проще? Жители планеты Игона достигли высочайшего могущества духа, развиваясь в единстве с биосистемой планеты (Жерар Клейн "Время не пахнет"). Новую и почти райскую жизнь жителям беднейших тропических стран Земли обеспечивают залетевшие из космоса самораспространяющиеся и самоорганизующиеся фуллерены, которые по желанию человека способны преобразовываться в жилье, еду, предметы обстановки (Иэн Макдональд "История Тенделео"). При подобных легкодоступных чудесах к чему думать об ограничении рождаемости или о полетах в космос? Джек Уильямсон изобразил более частный случай, где единение с природой малой общины людей и одновременно ее защиту от грозящего всем остальным порабощения роботами-гуманоидами обеспечивает полуразумное дерево ("Прикосновение гуманоидов"). Но цена такого единения и защиты исключительно высока - это полный отказ от любой, даже примитивной, привычной техники и необходимость обходиться одними только дарами природы без какой-либо их обработки. Таким первобытным примитивизмом только народ пугать.

Волшебства сбалансированного биологического развития демонстрирует своим человеческим гостям колония октопауков внутри гигантского инопланетного космолета. Октопауки - вышедшая в космос цивилизованная раса, унаследовавшая достижения неких исчезнувших предтеч. Они способны модифицировать собственные организмы и организмы других существ, исходя из оптимизации нужд колонии. Для этих целей они поддерживают высочайший уровень биотехнологии и содержат огромный эмбриобанк с законсервированными зародышами миллионов биологических видов, которые уже используются или могут понадобиться впредь. Почти все встающие перед колонией задачи они решают биологическими методами, привлекая технику в основном для долговременного хранения и обработки информации. Октопауки научились химически отодвигать половое созревание двух своих полов, продлевая таким способом потенциальный срок жизни и устраняя из нее агрессию и насилие. Обратной стороной этой медали служат ограничение деторождения и принудительное прекращение жизни тех членов общества, дальнейшее существование которых нецелесообразно из-за уменьшившегося вклада в ресурсы колонии или из-за совершенных проступков. Потомство продливших свою жизнь малочисленно и не выделяется своими способностями. Поэтому в целях размножения, а также поддержания искусства, в колонии остается анклав естественно развивающихся октопауков, который состоит из особей, сознательно сделавших такой выбор при достижении совершеннолетия. В колонии октопауки, за исключением располагающегося на природе анклава, живут на суше в поселке, накрытом куполом, но они могут жить и в воде. Отсутствие агрессивных склонностей и насилия делает их мирной расой, для которой психологически недопустимы убийство и сама мысль об убийстве другого разумного существа. Однако если возникает реальная угроза жизни колонии, эти ограничения снимаются и октопауки становятся готовыми к беспощадной войне не на жизнь, а на смерть. Возврат к мирному состоянию обеспечивается тем, что после исчезновения угрозы все воевавшие особи, включая принимавших соответствующие решения высших руководителей, подлежат принудительному прекращению жизни, как преступившие сильнейшие моральные запреты. Октопауки выводятся из яиц, которые в колонии откладывают три матки-царицы. В мирное время оплодотворение цариц происходит редко, и зрелости достигает лишь малая часть оплодотворенных яиц, но при подготовке к войне в предвидении потерь населения сроки оплодотворения сокращаются и кладки становятся полными. Царица откладывает яйца различных типов, из которых выводятся все разновидности октопауков, от полуразумных микроморфов до огромных носителей корма, поэтому состав населения и соотношение полов в нем регулируются отбором яиц при их кладке (Артур Кларк, Джентри Ли "Рама явленный").

Авторы перенесли на разумных существ образ жизни общественных земных насекомых с мощной химической регуляцией, где понятию личности нет места, а есть только отдельная единица колонии. Перспективы такого пути для людей, и не только для них, сомнительны, потому что у человечества прогресс сильно зависит от выделяющихся над средним уровнем творчески мыслящих личностей (Айзек Азимов "Профессия"), а в насекомоподобном обществе подобные позывы нивелируются текущими общими интересами и химическим воздействием большинства. Это отчасти было понятно самим авторам, оставившим октопаукам "дикий" анклав ради нормального размножения и искусства. Но если от продления жизни октопауков хиреют их потомство и зависящее от творческих способностей искусство, почему такие способности должны оставаться незатронутыми в других областях деятельности? Здесь авторы противоречат сами себе. Не сведется ли вся эволюция такого химически управляемого общества к реагированию на непосредственные текущие угрозы при отсутствии долгосрочных целей? Добровольный уход из жизни воевавших существ совсем непривычен для людей, у которых послевоенное восстановление населения требует участия всех уцелевших. Добавим, что в некотором отношении жизнь общественных насекомых напоминает коммунистический строй с его превращением всех людей в специализированных "винтиков" и полнейшим пренебрежением личными интересами (Джек Чалкер "В поисках Колодца душ").

Другой вариант изображен в романе Роберта Силверберга "Бездна", где на водной планете, не имеющей суши, развивается биологическая цивилизация единого разума, воплощающегося во множестве различных разумных рас, которые находятся в симбиозе друг с другом. Правда, и она начинает обзаводиться электричеством и вытекающими из этого будущими технологическими достижениями. Пол Андерсон обрисовал бедную тяжелыми металлами, медленно эволюционирующую планету, на которой один из биологических видов приобрел разум и стал заниматься биотехнологией, наделив сознанием живущих рядом представителей другого вида и безжалостно преобразуя их в своих помощников, слуг и специализированных биороботов ("Мир без звезд"). В другом его романе колонизовавшие новую планету люди выбрали комбинированный тип биотехнической цивилизации, в которой приоритет отдается биологической стороне, обеспечивающей единение с природой, в том числе быстрое установление экологического равновесия при введении новых видов. Тем не менее колония использует достижения машинной технологии, если это необходимо и не находится удобного биологического решения. Население колонии не строит городов и вместе с тем поголовно грамотно, использует заимствованное у животных деление обитаемых территорий между мужчинами, ограничивает свою численность, чтобы не испытывать проблем с перенаселенностью, перенимает опыт других цивилизаций. Оно вынуждено отстаивать свой путь в силовом конфликте с земной империей, пытающейся навязать собственные стандарты путем принудительной урбанизации планеты ("Форпост Империи"). Возможно, именно более приемлемый для современного человека комбинированный способ развития помогает этой колонии отстоять его в борьбе с жесткими имперскими обычаями. Аналогичным образом сочетание лучших достижений биологического и механического совершенствования обеспечивает преимущества в выживании наиболее дальновидным представителям человеческого рода в ходе широчайших быстротечных поисков оптимального пути развития (Брюс Стерлинг "Схизматрица", Аластер Рейнольдс "Пространство откровения", "Ковчег спасения").

Отдельный вопрос - усовершенствование человека. Совершенствовать его можно по-разному, поэтому здесь нет преобладающей точки зрения. Айзек Азимов считал, что за время длящегося более шестидесяти тысяч лет расселения по галактике человечество, за исключением населения занявшихся генетикой отдельных планет, сохранится как почти тот же единый вид с возможностью рождения детей от пар с самых разных планет. Зато он ввел в действие человекоподобных роботов-телепатов, выступающих в роли помогающих людям суперменов, и групповой разум целой заселенной людьми планеты, включающий людей, всех других существ и даже неживую природу. Широкому расселению при сохранении социального и биологического единства способствуют скоростные межзвездные связь и транспорт (серия "Основание"). Стивен Бакстер предположил, что эволюция человека как вида, прекратившаяся с обретением им разума, сохранит его неизменным на сотни миллионов лет вперед, несмотря на оледенения, потопы, дрейф континентов с окончанием существования параллельно исчезновению поддерживающей его биосферы ("Дети времени"). Несколько иной взгляд состоит в том, что из-за космических расстояний и различий экзопланет человечество начнет распадаться на различные расы, но все же с сохранением возможности межрасового скрещивания (серия "Лиад" Шарон Ли и Стива Миллера) либо без такой возможности вследствие мутаций (Пол Андерсон "Звездный туман"). С другой стороны, имплантирование в сочетании с мозговым наращиванием способно на порядок ускорить мышление человека (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения", серия "Вселенная наследия" Чарлза Шеффилда). Варьируемая приспособительная киборгизация тел и сознаний может обеспечить выход далеко за пределы природных физических и интеллектуальных способностей (Грег Бир "Эон", Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме", Чарлз Стросс "Хобот и неразбериха", Аластер Рейнольдс "Пространство откровения", "Ковчег спасения"). Немыслимыми для современности усовершенствованными телесными возможностями обладают люди будущей цивилизации (цикл "Культура" Иэна Бэнкса). К суперлюдям можно прийти внесением генетических усовершенствований в развивающиеся эмбрионы (Чарлз Шеффилд "Холоднее льда", Алан Дин Фостер "Ради любви к не-матери", Брюс Стерлинг "Схизматрица"), либо естественным путем, при рождении в результате соответствующих мутаций (Клиффорд Симак "Кольцо вокруг солнца", Пол Андерсон "Сумеречный мир", Роберт Хайнлайн "Бездна"). Возможно, такие мутации обусловлены образом жизни, направленным на достижение единства и мирного существования человечества (Артур Кларк "Конец детства"). Быструю эволюцию сознания путем наследуемого уменьшения размеров нейронов при одновременном росте их числа и связей между ними демонстрируют полудикие обитатели экзопланеты с сильно меняющимися условиями (Дин Маклафлин "Братья по разуму"). Еще один вариант - подселение дополнительных личностей в тот же самый или наращенный мозг человека (Майкл Суэнвик "Вакуумные цветы", серия "Вселенная наследия" Чарлза Шеффилда). Необычайно высокие физические и интеллектуальные способности демонстрируют кибриды - гибриды человеческой наследственности и мощного искусственного разума, воплощенные в киборгизированных трансформируемых телах, которым открыт доступ к непостижимому на сегодня запасу энергии (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Результатом могут стать совершенно иные, граничащие с чудесами возможности тела и разума.

В современном или близком к нему обществе отношение большинства обычных людей к случаям проявления суперкачеств редко можно назвать благожелательным: "Сверхспособные были чересчур гениальны, чтобы жить как все, они требовали дробящей мир на куски анархии суперменов. Как такое стерпеть?" (Брюс Стерлинг "Схизматрица"). В соответствии с этим суперлюди стараются как можно меньше привлекать к себе внимания (Чарлз Шеффилд "Холоднее льда"). Ощущая себя как новую расу, они могут организовываться с соблюдением конспирации, отбирать и обучать кандидатов, действуя на благо всего человечества и оказываясь перед дилеммой допустимости или недопустимости незаконных методов, если их противники явно нарушают общепринятую мораль и заслуживают наказания (Роберт Хайнлайн "Бездна"). С другой стороны, возьмем сверхлюдей-оскаров, рождающихся в результате симбиоза с обитающими на единственной планете-колонии хищными летающими коврами-самолетами и поэтому встречающихся крайне редко. Они не нуждаются в пище, тепле, воздухе и способны выживать в космическом пространстве и под водой, обладают невероятной силой и скоростью, являются телепатами, разговаривают в ультразвуковом диапазоне и слышат ультразвук за несколько тысяч километров. Они же задерживают преступников, останавливают войны, руководствуясь более высокими этическими нормами. Поэтому их уважают и призывают на помощь при совершении правонарушений, хотя и побаиваются (Боб Шоу "Стой, кто идет").

Если когда-то эволюция сделала шажок, наделив человека разумом, то почему бы ей не совершить следующий прыжок в развитии этого разума, повторяя в усиленном виде ситуацию с неандертальцами и кроманьонцами? Нам от этой мысли неуютно, потому что мы притерпелись к людскому неравноправию в материальной и социальной сфере, но утешаем себя тем, что, может быть, нашим потомкам повезет. А если не повезет никогда, то как поступать? Да, суперлюди - это тоже одна из моделей будущего. Им приходится решать те же вопросы о соответствии своих действий благу человечества и о том, как определить это благо (Айзек Азимов "Роботы и империя", "Прелюдия к Основанию"). Из-за более высоких возможностей для них эти вопросы встают даже острее (Роберт Хайнлайн "Бездна"). А каким станет человек будущего, зависит от нас и от наших поступков. Если, например, искусственно развивать в ребенке одни лишь гипертрофированные навыки доминирования, не исключен вариант воспитания вундеркинда-убийцы (Джозеф Шеллит "Чудо-ребенок").

К суперлюдям можно прийти через миниатюризацию. Разработанные в будущем, содержащиеся в теле людей и способные эволюционировать микроботы поддерживают связь между собой и между отдельными людьми, удерживают людей от антиобщественных поступков. В результате оказывается, что все сознание человека можно разместить в обитающем в пространстве облачке микроботов, и людям становятся ненужными их собственные тела (Джек Уильямсон "Возрождение Земли"). В смысле мобильности такое облачко аналогично описанным Клиффордом Симаком бессмертным пыльникам ("Проект Ватикан") и имеет преимущества над неподвижной жизнью разума в виде записей на кристаллических решетках (Чарлз Шеффилд "Эсхатон") или в виде гнездящихся на таких решетках искр (Клиффорд Симак "Магистраль вечности"). Аналогичных или даже более высоких результатов добиваются имплантацией нанотехнологических бионоников (Питер Гамильтон "Дремлющая Бездна", сага о Содружестве). Как показывает последний пример, на более современном языке подобные микроустройства называются нанотехнологическими, нанотехами, наноботами, наннитами или вариациями этих терминов. Они могут быть подвержены действию будущих биокомпьютерных вирусов, что приводит к непредсказуемым и крайне тяжелым последствиям (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). Дезинтегрирующая нанопыль может быть универсальным оружием против живых и неживых объектов (Эликс Делламоника "Город на Проклятом Море"). Опасно вышедшее из-под контроля и ставшее самостоятельным развитие нанотехнологических сообществ, ставших способными подчинять людей и программировать их поведение в стремлении понять принцип сознания и воспроизвести его приложением огромной вычислительной и вместе с тем тупой мощи (Грег Иган "Лихорадка Стива"). Схожий страх породить нанотехнологического Франкенштейна прорисован Иэном Макдональдом (цикл "Эвернесс"). Угрозу всему человечеству может нести интегрирующая людей в один суперорганизм эволюция таких биологических микроботов в результате придания им зачатков разумности (Грег Бир "Музыка, звучащая в крови"). Похожей угрозой рассматривается вызванное мутацией обретение разума каждой клеткой человеческого организма и превращения его в генный рой для тех людей, которые освоили всеобщий универсальный галактический язык (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки"). Правда, из опыта человеческого рода следует, что существует некоторый минимальный объем биологического мозга, критичный для возникновения разума, и нам можно не бояться превращения в группу разумных клеток (см. Членистоногие под лупой, Лепо-нелепо).

Искусственно вызванная эволюция человека и других разумных цивилизаций может начинаться как постепенный переход от биологических тел с их короткой жизнью к более долгоживущим машинным вместилищам типа компьютеров (Грег Иган "Диаспора"). Следующие возможные шаги - обитание разумов в слоистых структурах, непосредственно поглощающих излучение звезд во всех диапазонах (Чарлз Стросс "Акселерандо"), запись знаний в структуре пространства и вечного хранения мыслей в замороженных кристаллических решетках света (серия "Космическая Одиссея" Артура Кларка). Не потеряется ли при этом стремление успеть больше за краткую жизнь, которое во многом движет нами? Такой переход может произойти гораздо быстрее, а именно: в какой-то момент человечество уподобится куколке, из которой почти одновременно выберется Сверхразум в виде детей, сначала неотличимых от обычных, а затем все более и более отдаляющихся от родителей и других людей. Уже поначалу их разум может достигать все более дальних пределов в пространстве и овладении материей. Некоторое время эти сверхдети побудут на Земле, обучаясь совместно пользоваться своими быстро развивающимися возможностями и пробуя свои кажущиеся сверхъестественными силы, а затем покинут планету, чтобы присоединиться к вселенскому Сверхразуму, которому подвластны пространство и время, материя и энергия. Понять его не в состоянии ни отдельный человек, ни все человечество в целом. Только Сверхправители, казавшиеся до этого людям всемогущими и временно выполнявшие роль опекунов человечества на его пути к Сверхразуму, могут время от времени контактировать с ним и выполнять его поручения, но сами они не способны развиться до его уровня. После ухода и присоединения сверхдетей остальное человечество уже не нужно, как выполнившая свое предназначение пустая оболочка куколки, и гибнет вместе с Землей, тоже отыгравшей свою роль (Артур Кларк "Конец детства"). Предельно жесткая, но вполне последовательная версия развития разума сверхлюдей, когда скачок в этом развитии может оказаться чудовищно большим и переходящим в принципиально иное качество. Но если только такой результат не будет стимулирован посторонним вмешательством, законы вероятности будут препятствовать его достижению сразу для многих особей.

Еще одна воображаемая последовательность будущей эволюции такова - обретение разума, выход в космос, активная галактическая деятельность в виде путешествий, торговли, иногда - войн, затем постепенное удаление от дел с мирным проживанием около красных карликов. В конце такие разумы ждет переход в слабо связанное с реальностью трансцендентное состояние вблизи белых карликов, а далее - нейтронных звезд с малым магнитным полем. Большинство кислорододышащих рас соседствующих ближних галактик проходят этим путем, объединяясь перед вторым переходом. Объединение с другими порядками разума (водорододышащими, машинными, квантовыми) происходит при переходе в "черные дыры" с результирующим появлением чистого разума (Дэвид Брин "Небесные просторы"). А что такое чистый разум, автор никак не подсказывает. Похожий переход наиболее развитых цивилизаций в "трансцендентное" состоянием Иэн Бэнкс называл сублимацией (цикл "Культура"). Некоторые фантасты предпочитают термин "сингулярность" (Чарлз Стросс "Небо сингулярности"). Антропоцентричное переложение человеческой жизни и некоторых верований на многочисленные цивилизации, будущее которых нам трудно даже вообразить из-за собственного короткого опыта.

РЕГРЕСС, ЗАСТОЙ

Несмотря на оптимизм по поводу будущего развития человечества, фантасты понимают, что как на Земле, так и в экзопланетных колониях возможны варианты регрессировавших культур, пришедших к этому добровольно или под давлением внешних обстоятельств. Здесь авторы, не особо затрудняясь, также переносят на новую почву условия, знакомые им по прошлому или нынешнему состоянию нашей планеты, с внесением необходимых, по их мнению, дополнений. В свое время достаточно популярными были описания циклического развития цивилизации на Земле и в космосе (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки", Джеймс Блиш "Век лета", Гордон Диксон "Опасность - человек", серия "Основание" Айзека Азимова). При этом возможен ее временный упадок до технологически примитивного состояния либо даже недоступности машинной технологии для основной части населения. Чарлз Стросс распространяет это явление на всю ось времени ("Палимпсест"). Определенный технологический регресс был бы, например, неизбежен вследствие маловероятного отхода населения от потребительского образа жизни и его оттока в небольшие сельские коммуны с угасанием крупных городов (Пол Андерсон "Последние из могикан"). К застою и последующему регрессу способны привести также искусственное предохранение общества от рисков (Айзек Азимов "Конец Вечности") или непрестанное изъятие из него пытливых, не согласных с существующим положением людей (Роберт Шекли "Цивилизация статуса"). К такому же результату может прийти человеческое общество на Земле в результате изобилия энергии, возможности ее превращения в материю, эффективной передачи материи, долгожительства людей путем перерождения к молодым телам записанных разумов, постоянного оттока в космос неудовлетворенных индивидов (Пол Андерсон "Звездный зверь"). Схожую точку зрения высказывал Джек Чалкер в серии романов "Колодец душ", изобразивший древнейшую расу марковиан, примерно тем же способом достигших вершин материального благополучия и на своем опыте убедившихся, что "стагнация - неизбежный конечный результат любой материальной утопии". Камешек в огород безудержного потребительства.

Паоло Бачигалупи описал возможный сценарий разрушения крупных городов и возврата к животной тяге в результате истощения запасов нефти при тотальном отказе от ядерной энергии. Вынужденная замена большинства машин усовершенствованными животными, в том числе для аккумулирования механической энергии, заметно повышает потребность в кормах с неизбежным переходом к производству высокопродуктивных генноинженерных сельскохозяйственных культур. Поэтому место монструозных энергетических компаний займут биотехнологические агрокорпорации, поддерживающие свои монопольные доходы путем стерилизации фуражного и продовольственного зерна и заражения вредителями полей конкурентов (""Заводная"", "Специалист по калориям"). Подобные последствия, от которых зависит благополучие большей части людей, могут привести к бедствиям, голоду, войнам, эпидемиям, болезненному сокращению численности до отвечающих имеющимся ресурсам размеров, упадку технологий до уровня XIX века. Республиканская форма правления сохранится, но многократно переизбираемый президент станет фактическим диктатором. Его власть будут поддерживать насаждаемый консерватизм, официально одобренные церкви, цензура, запрет дарвинизма и эйнштейнианства, преследование вольнодумства (Роберт Уилсон "Рождественская история"). В нынешней России большую часть из этого можно наблюдать уже сейчас, в пока еще продолжающуюся эпоху нефти и газа. Многосрочный президент-автократ потихоньку склоняется к той или иной форме постоянного правления, черносотенный консерватизм уже в ходу, дарвинизм и эйнштейнианство пока еще терпят, но уже постепенно накидывают узду в виде преподавания религиозных норм в школах, навязывания теологических кафедр в вузах и неприятия критического мышления. Выверенная с научной точки зрения программа "Очевидное - невероятное" и другая пропаганда науки на телевидении исчезли, их место заняли восхваление властей, демонстрация государственного насилия, мутные политизированные ток-шоу, псевдобитвы самозваных неучей-экстрасенсов и православные проповеди в угоду власти. Принимаются законы об ограничении критики этой власти, о регулировании интернета с возможным отключением от общепланетной сети, что означает запрещенную Конституцией цензуру и удушение свободного доступа к информации, а через некоторое время - гарантированную отсталость и деградацию. Человеческое общество будущего мало чем отличается от настоящего, главным приоритетом в нем остается удовлетворение индивидуальных потребностей растущего населения, ради чего расходуются невозобновляемые природные ресурсы с увеличивающимся загрязнением окружающей среды. Помощь галактической сети машин фон Неймана, соорудивших на Земле транспортный портал с выходом к цепочке не затронутых цивилизацией экзопланет, не исправляет положение и лишь ускоряет уничтожение земной биосферы. Итогом становится вынужденное рассеяние человечества по иным мирам уже через несколько тысяч лет (Роберт Уилсон "Ось", "Вихрь"). Вполне вероятный вариант, если поддерживать имеющиеся тенденции и не менять приоритеты. Вымышленный город-государство Малайсия многие тысячи лет искусственно удерживается на средневековом уровне путем изъятия любых технических и социальных новинок, способных изменить жизнь людей и чем-то обеспокоить власть правящих кругов (Брайан Олдисс "Малайсийский гобелен"). Подобный случай вряд ли возможен из-за неизбежного и достаточно быстрого проигрыша в конкуренции с прогрессирующими соседями. Это возражение учел Артур Кларк при рассмотрении схожей консервации части человечества в изолированном, самообеспечиваемом, полностью автоматизированном и управляемом компьютерами городе будущей Земли, где все население записано в электронном виде в банках памяти. В каждый момент лишь его небольшая часть является воплощенной в здоровую и красивую телесную форму в разных сочетаниях персон, чтобы обеспечить разнообразие впечатлений. Основные занятия - общение, искусство, изучение и перестройка города, участие в сагах виртуальной реальности. Люди живут долго, после накопления усталости от жизни возвращаются в те же банки памяти для электронного сна и ожидания последующего воплощения. Машины обеспечивают им почти все, что можно вообразить, за исключением впечатанного в сознания людей запрета на выход из города. Создатели города все же предусмотрели крайне редкое появление уникумов, на которых этот запрет не действует и которые могут добраться до другой общины оставшихся на планете людей, в свое время выбравших короткую жизнь с совершенствованием разума и его возможностей рядом с природой. Неизменное параллельное существование продолжалось миллиард лет до тех пор, пока очередной воплощенный уникум не справился со всеми препятствиями двух общин и не стимулировал их знакомство с подлинной историей, которая была частью забыта, а частью намеренно искажена. В результате обе общины, преодолевая супердолгий застой, начинают взаимодействовать с неизбежным взаимным обогащением, будущим объединением и попытками установить связь с когда-то ушедшим к другим галактикам большинством людей ("Город и звезды"). Все-таки миллиард лет - срок, намного превышающий всю историю человечества, начиная с его возникновения, и думать, что за это время оно почти не изменится, кроме возможности электронной записи, перевоплощения и телепатических способностей, было бы слишком самонадеянно (Артур Кларк "Конец детства", серия "Космическая Одиссея", Пол Андерсон "Патруль времени"). Скорей поверишь в превращение людей в иные виды с совершенно другими целями (Пол Андерсон "Генезис", Роберт Силверберг "Сын человеческий", Клиффорд Симак "Магистраль вечности").

Будущие регресс и застой могут проистекать из подчинения Земли более мощной галактической цивилизации, не заинтересованной в конкуренции (Стивен Бакстер "По ту сторону времени"). Угроза уничтожения жизни на Земле во всеуничтожающей войне заставила передать практически все управление на планете в руки мощной компьютерной системы, запрограммированной на сохранение человечества всеми доступными средствами. Ради достижения поставленной цели система разработала и создала транспортные средства, позволившие большей части населения улететь к другим планетам. Оставшуюся на Земле меньшую часть принудительно вернули к средневековому образу жизни, чтобы устранить возможность развития технологий, способных достичь опасного уровня. Сторонников такого пути преследуют и подвергают принудительной чистке памяти с формированием мозговых темплетов, обеспечивающих их последующее послушание (тетралогия "Кольца Повелителя" Джека Чалкера). Компьютер, управляющий жизнью населенных миров, обеспечивает ее мирное застойное течение при неслыханно высоком благосостоянии ценой насильственного устранения гениев и результатов их труда, которые могут повредить стабильности, пусть даже обещают прогресс в будущем (Роджер Желязны "Ангел, темный ангел"). Не желают верить люди в мудрость компьютеров, включая совсем умных будущих, а может быть, правильно оценивают их возможности, исходя из современных автоматических систем, нацеленных больше на поддержание привычного положения, нежели на рискованное обучение и прогресс.

Усредненная динамика экспансии не исключает возникновение полуизолированных экзопланетных колоний, надолго консервирующих полуфеодальные отношения, иногда с примесью рабовладения. Такие колонии могут появиться, например, на базе эмигрировавших корпораций, чье руководство не желает терять власть в ходе будущего социального и экономического развития (сага Питера Гамильтона о Содружестве, "Дремлющая Бездна"). Изолированная экзопланетная колония деградировала до средневекового уровня времен Испанской Армады и сэра Френсиса Дрейка (Пол Андерсон "Самое долгое плавание"). Распад галактической империи приводит к отпадению окраинных миров, вооруженным столкновениям в борьбе за сокращающиеся ресурсы между противостоящими группами населения, разрушению сложной технологической инфраструктуры столичной планеты. Впоследствии она становится малонаселенным сельскохозяйственным миром, продающим соседям свою продукцию и материал когда-то закрывавших всю поверхность металлических куполов (Айзек Азимов "Основание и империя", "Второе Основание"). Вполне обычная судьба технологически развитой цивилизации, социальное устройство которой заметно отстает от достигнутого уровня техники и не эволюционирует в этом отношении, что только углубляет противоречия между людьми. В чем-то с этой ситуацией схож случай централизованно управлявшейся Гегемонии, которая распалась на множество независимых миров в результате уничтожения объединяющей их сети мгновенных перемещений (Дэн Симмонс "Падение Гипериона", "Эндимион"). Первыми признаками намечающегося регресса могут служить отказ от ряда достижений цивилизации, например, от использования логики, от применения денег (Клиффорд Симак "Магистраль вечности"), снижение роли стимулов развития, а затем полная их утрата (Пол Андерсон "Звездный зверь"). Предельный случай антитехнологического регресса - идеализированная полудикая община Джека Уильямсона в романе "Прикосновение гуманоидов". Она не представляет интереса даже для гуманоидных машин, стремящихся подчинить себе людей ради гипертрофированно преувеличенной заботы о них.

Почти случайно открытая планета Корбиккан населена гуманоидами с крайне медленно прогрессирующей цивилизацией, причиной чего видится стабильная численность ее населения (Джек Макдевит "Омега"). Идеализированный пример статичной цивилизации галактов рассматривал Роберт Силверберг в романе "Через миллиард лет". Высшие, Мирт Корп Ахм, добившись в чем-то совершенства, в дальнейшем его не меняли. Это помогло им существовать, медленно развиваясь, а затем деградируя, свыше миллиарда лет. Люди со своими инопланетными союзниками застали оставшихся немногих Высших, подобно растениям доживающих свой век внутри созданной ими в родной планетной системе сферы Дайсона в устройствах для продления жизни, обслуживаемых созданными ими роботами. Такая судьба перекликается с приведенным в рассказе Рэя Бредбери "Путешествие во времени" тезисом Арнольда Тойнби: "любая группа, любой народ, любой мир, которые не бегут во всю прыть к будущему, обречены стать прахом в могиле прошлого". С ними согласен Джеймс Блиш, изобразивший застывшие в своем развитии цивилизации галактов: "...Не стабильность, а способность к изменениям - благо!" ("Сердце звездного мира"). Полный технологический регресс опасен также возможностью исчезновения всей цивилизации в случае внешней вооруженной агрессии (Брайан Олдисс "Градгродд"). На этом фоне человечество в среднем кажется более динамичным, хотя гарантировать сохранение тех же темпов развития на столь длительные сроки, конечно же, нельзя. Можно привести как положительные, так и противоположные примеры. Большинству современных развитых стран Земли вполне достаточно умеренных темпов роста. После длительного периода пренебрежительного отношения к передовому опыту и провальных социалистических экспериментов Китай усвоил необходимые уроки и добился впечатляющих успехов в перестройке экономики на рыночные рельсы за счет расширенного сотрудничества с технологически более передовыми государствами. В течение нескольких десятилетий он сохраняет необычайно высокие темпы экономического роста и повышает уровень жизни своего огромного населения. Россия пробует путь потакания сохранившимся от Советского Союза имперским амбициям, противостояния с Западом, усиливающейся изоляции с разрывом налаженных связей, вызванной этими причинами экономической стагнации и, как результат, беднеющего населения. Это прямой результат давнишней милитаризации общества и попыток военно-промышленного комплекса контролировать преобладающую долю ресурсов и диктовать свою волю остальному населению.

Несколько вариантов культурного и технологического упадка рассмотрел в своих произведениях Ларри Нивен. Например, за пятьсот лет регрессировали потомки членов экспедиции землян, обнаружившей в открытом космосе уникальную зону кислородной жизни в форме тора. Она возникла в окрестностях нейтронной звезды - остатка сверхновой, захваченных ею газового гиганта и обычной звезды типа желтого карлика. Люди живут на растущих в атмосфере зоны гигантских деревьях длиной в десятки километров, образуя промышляющие охотой и собирательством мелкие полудикие племена. Им пришлось приспособиться к жизни на этих деревьях при чрезвычайно малом тяготении, они выше ростом, пальцы их ног стали длинными и цепкими. Живут они недолго, у них высокая рождаемость и огромная детская смертность. Оставшимися от экспедиции немногими постепенно разрушающимися техническими артефактами могут пользоваться только некоторые члены племен, сохранившие передаваемые из поколения в поколение крохи знаний ("Интегральные деревья"). Наиболее развитым объединением с населением около тысячи человек является межплеменная торговая площадка в точке Лагранжа орбиты обращающегося вокруг нейтронной звезды ядра газового гиганта. Она действует на основе уцелевших информационных баз когда-то потерпевшего крушение грузового модуля-челнока, остатков сохранившегося оборудования и инструментария, постепенно переходя на небогатые местные ресурсы. Ее жители научились делать простейшие паровые ракеты, буксируют ими деревья, используемые для строительства зданий, со временем, возможно, смогут построить собственную цивилизацию ("Дымовое кольцо").

Тоталитарное государство будущей Земли, пославшее экспедицию к интегральным деревьям, колонизовало ряд близлежащих землеподобных планет, в том числе терраформированных. Оно открыло способ телепортации на ближние расстояния и обнаружило, что при некоторых условиях телепортационные кабины могут удалять из человеческого организма накопившиеся в нем вредные вещества, в итоге чего люди обретают практическое бессмертие. Чтобы не допустить роста населения, связанного с увеличением продолжительности жизни, применение телепортации было ограничено высшей кастой, точнее, не достигшими половой зрелости детьми ее представителей, что делало их стерильными. В результате основную часть населения Земли стали составлять бессмертные мальчики и девочки, разделившиеся на два почти не взаимодействующих вида и поделившие между собой территории и сферы занятий. Меньшинство составили не получившие доступа к бессмертию представители высшей касты, сохраняемые ради естественного размножения в целях компенсации убыли бессмертных. Против такой трансформации выступили колонии, которые погибли в завязавшихся войнах, пытаясь вооруженным путем отстоять свою независимость. Одна из колоний успела направить дальнюю планету Персефону на Солнце, после чего оно начало превращаться в расширяющегося красного гиганта. Девочки, контролировавшие внепланетные дела, вынуждены были разработать способ спасения Земли. Выход был найден в том, чтобы устроить в атмосфере Урана гигантский плавающий термоядерный реактивный двигатель, который при периодическом запуске импульсами мощного лазера был способен передвигать эту планету. Движение Урана рассчитывалось таким образом, чтобы он проходил недалеко от Земли и своим притяжением отводил ее от Солнца. Так поступали несколько раз, пока Земля не оказалась на орбите Юпитера. И все равно средние температуры на планете оказались чрезмерно высокими для большинства видов животных и растений, поэтому возможности сельскохозяйственного производства сохранились лишь в приполярных областях. Борьба за сократившийся объем ресурсов вызвала войны между мальчиками и девочками, последние проиграли в этих конфликтах. В результате немногочисленное оставшееся население сосредоточилось в давно освободившейся ото льда Антарктиде и состоит из мелких групп бессмертных мальчиков, кочующих летом и живущих в городе зимой, а также смертных диктов, потомков спасшихся заключенных вневременной тюрьмы, образующих небольшое оседлое племя с преобладанием в них женщин. Мальчики повелевают диктами, не допускают их к телепортационной технике, ограничивают их образование и пополняют свои ряды за счет изъятия малолетних детей мужского пола и превращения их в бессмертных. Прогресс в таком обществе отсутствует, эксплуатируются лишь немногие уцелевшие фабрики и машины с выполнением мелкого ремонта последних, что составляет жалкие осколки прежнего технологического могущества (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Автор убежден в том, что бессмертие неизбежно ведет к застою и регрессу.

Легкость технологической и социальной деградации в силу сложившихся неблагоприятных обстоятельств и склонность к идеализации прошлого заставляют задаваться вопросом о пользе добровольного регресса (Питер Гамильтон "Дракон поверженный"). Такую ситуацию рассмотрела в пернском цикле Энн Маккефри, сочувствовавшая пасторальному образу жизни. Как она полагала, начальные этапы жизни таких оторванных от Земли колоний должны давать преимущество людям типа пионеров, способным выжить и обосноваться на новом месте, обеспечить себя продовольствием и возможностью развиваться при отсутствии помощи со стороны. Первые колонисты по собственному выбору сознательно отказались от большей части освоенных человечеством технологий, которые помогли им долететь до цели и выжить в процессе колонизации. В результате через два с половиной тысячелетия с момента высадки подавляющая часть населения занята малопроизводительным ручным сельским трудом, который лишь немного облегчают тягловые и верховые животные. Без должной технологической базы ремесленники не сохранили большинство присущих пионерам умений и навыков и лишь поддерживают незатейливые нужды колонии. Урезанной до предела культурой и минимизированным образованием ведает малочисленный цех арфистов. Медицина скатилась до полузнахарского уровня. Маккефри хотя бы считала обязательным всеобщее начальное образование, в то время как Брайан Олдисс описал будущую Землю, где грамотность - редкое явление ("Все сделанной Землей"). Достаточно реально изображенные условия жизни на Перне показывают, к чему даже в сравнительно благополучном случае приводит популярный у некоторых фантастов технологический регресс. Это почти не оставляющий свободного времени тяжелый отупляющий и малопроизводительный труд, частые болезни и инвалидности при низком уровне медицины, высокая детская смертность, безжалостное отношение к старикам, небольшая продолжительность жизни, сохранение преступности, пренебрежение правами людей, замедленное развитие общества, неспособность решать крупные задачи уровня избавления планеты от падений Нитей. И еще один момент регресса, о котором его сторонники не любят распространяться: "Возвращение к первобытному существованию? Но предварительным условием для этого является смерть 90% людей" (Пол Андерсон "Время огня"). Огрубляя, можно сказать, что безработица и наркотики заменяются каждодневным выживанием немногих оставшихся в трудных условиях и без особых перспектив. Неужели такую жизнь можно считать достойной? Другими словами, оно нам надо?

Тот же самый вопрос можно задать некоторым современным апологетам регресса, восхищающимся тем, каких успехов будто бы добились монголы времен Чингиз-хана при ничтожном валовом внутреннем продукте. Богатство кочевых народов измеряется их стадами, в меньшей степени - оружием. Монголам сильно помог долгий период дождливых лет, обеспечивший стабильно богатые урожаи трав в обычно засушливых регионах их родины и позволивший в разы увеличить поголовье как скота, так и лошадей, без которых в то время трудно было представить быстрые походы на дальние расстояния. Исключительно важным было всеобщее использование новейших для того времени дальнобойных составных роговых луков. В дальнейшем роль сыграли широкое заимствование у покоренных соседей усовершенствованной почтовой службы, осадной техники, использования грамотных людей в управлении, нетипичная для кочевников строгая дисциплина. Так что как раз чрезвычайно быстрый рост средневекового ВВП с использованием самых передовых технологических достижений того времени способствовал военным достижениям монголов. И что считать успехами? Повсеместные варварские убийства раненых и пленных? Разрушение созданных трудом многих поколений ирригационных систем Средней Азии и Месопотамии и неподчиняющихся городов? Разорение и насильственное приведение более развитых оседлых территорий к собственному примитивному племенному уровню? Или то, что укоренившаяся опора лишь на чужие достижения путем взимания дани быстро привела когда-то огромную империю к незавидному состоянию и распаду?

Прирост достатка и технологические новинки монголы пустили на завоевания, массовые убийства и порабощение других народов. Прежде чем восхищаться, стоило бы задуматься, а многим ли эти "успехи" отличаются от действий не столь любимых нами нацистов? Не в том ли дело, что за девятьсот лет мы сами недалеко ушли от племен того времени и неосознанно пытаемся им следовать, воспроизводя сохранившиеся кочевые привычки в собственном имперском менталитете? Или в желании наших не очень образованных и не перегруженных культурой и моралью силовиков командовать всем и вся и паразитировать на остальных, даже не разбираясь в достаточно простых вещах? ""Определить на службу" - таков был универсальный рецепт генерала в отношении многих социальных зол" (Уолтер Йон Уильямс "Имперская реликвия") - вот на самом деле все, что они умеют. С другой стороны, те же привычки мешают нам и особенно нашим руководителям обеспечить стабильный рост валового внутреннего продукта в современных условиях. Чаще всего война манит тех, кто не умеет работать или делать что-то полезное для всех, у кого нет шансов отличиться в созидании, требующем сложных навыков, в том числе договариваться, достигать компромисса и действовать совместно, несмотря на разногласия. Они стремятся преуспеть хотя бы в малоквалифицированном разрушении и возводят его в доблесть, стараясь замаскировать таким способом свои недостатки и одновременно принизить результаты труда остальных. Заодно им очень не терпится ввести удобную для себя тотальную иерархию и чрезвычайщину, оправдываясь вымышленным враждебным окружением и несоответствием демократии "традиционным" ценностям, под которыми прежде всего подразумевается сохранение положения, обеспечивающего соблюдение собственных интересов. Сквозь высказывания глашатаев регресса, стыдливо прикрываемого благообразным "консерватизмом", и их вполне откровенный милитаризм проглядывает элементарное неумение заняться нужными для большинства делами, давно освоенными другими народами. Людям со сложившимися милитаристскими взглядами трудно понять или вообразить, что "осознанное сотрудничество плодотворнее мрачного соперничества" (Иэн Бэнкс "Игрок").

Технологический регресс новых инопланетных колоний на самом деле совсем не предопределен. Вполне реально сначала запустить под управлением записанных на неорганическую основу человеческих сознаний или даже искусственного интеллекта более быстрые беспилотные корабли с роботами, которые на месте назначения сначала построят других роботов, необходимых для создания развитой автоматизированной промышленной и сельскохозяйственной базы. Если понадобится, предварительно может быть проведено терраформирование (Артур Кларк "Песни далекой Земли", Иэн Макдональд "Убежище"). Лишь после установления приемлемых условий жизни появляется смысл направлять корабли с колонистами (Пол Андерсон "Мы выбираем звезды"). Можно даже вообразить, что вместо живых колонистов, пусть даже в анабиозе (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"), на новую планету в кораблях направляются законсервированные человеческие половые клетки или зародыши (Пол Макоули "Девушка по имени Семнадцать", "Крысы"), а то и компьютерные записи (Иэн Макдональд "Убежище", Уолтер Йон Уильямс "День инкарнации"), которые по достижении цели и завершения терраформирования развиваются или воплощаются в тела, давая начало заселению. Этим заметно понижаются требования к безопасности кораблей и условиям их полета (Артур Кларк "Песни далекой Земли"). Другие возможности избежать регресса колоний - быстродействующие связь и транспорт, соединяющие их с развитой метрополией, которая обеспечивает необходимые для развития потоки колонистов, технологий, информации (серия "Основание" Айзека Азимова, цикл "Культура" Иэна Бэнкса, сага Питера Гамильтона о Содружестве). Похожую роль играет предоставление колониям платных технологических, инжиниринговых и других квалифицированных услуг летающими на сверхсветовых скоростях городами, которые поддерживают высокие стандарты образования своего населения (серия "Города в полете" Джеймса Блиша), или аналогичные действия путешествующей технологической расы клонов-шаттерлингов (Аластер Рейнольдс "Дом Солнц"). Вполне можно будет построить со временем субсветовые корабли, а вот последние возможности остаются фантастическими и чисто умозрительными, они опять же упираются в нереальность сверхсветовых полетов и сверхсветового обмена информацией. Промежуточное положение занимают технологически отстающие колонии, которые изолированы медленными коммуникациями от более быстро развивающейся метрополии (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). К таким колониям можно направить автоматизированные устройства, которые, находясь на близлежащих орбитах, предоставляли бы сведения о жизни других колоний, о способах развития технологий и совершенствования общества (Иэн Макдональд "Убежище").

В нашем понимании экзопланетное происхождение галактов не страхует от регресса, как это можно видеть в произведениях хейнского цикла Урсулы Ле Гуин, где далекие потомки владевших технологиями космоплавания и расселявшихся по галактике хейнитов скатились до феодального уровня ("Планета Роканнона"), отдельных земледельческих или даже кочевых племен ("Планета изгнания"). Остатки другой когда-то путешествующей по космосу могучей расы глейверов опустились до полуживотного состояния (Дэвид Брин "Берег бесконечности"). Миллионы лет назад технологически развитая раса Пак в лице обладающих могущественным разумом Защитников создала мир-Кольцо и расселила на его необозримой площади своих производителей, не отличавшихся особым интеллектом. После этого почти все Защитники, кроме немногих самоизолировавшихся, достаточно быстро погибли в войнах между собой. Потомки производителей, включая самостоятельно развившиеся до разумного состояния расы, быстро забыли технологические достижения. Даже наиболее продвинутая цивилизация "строителей городов" ради межзвездных путешествий стала по неведению разрушать систему расположенных по краям Кольца позиционирующих двигателей Бассарда, которые обеспечивали его стабильное положение относительно звезды. Она не смогла справиться с "чумой" широко используемых сверхпроводящих материалов и упала до прозябания остатков населения в немногих сохранившихся анклавах, живущих продажей уцелевших крох информации. Достигнутый сменившими ее полугосударственными объединениями технический уровень ограничивается эксплуатацией немногочисленных действующих механизмов прошлого, строительством примитивных работающих на спирте паровых двигателей, их использованием на мелких фабриках и транспорте, гелиографами, воздушными шарами. Большинство остального населения Кольца не знакомо с более низким уровнем техники, а часть видов даже не обладает разумом. Лишь в двух надежно укрытых расой Пак ремонтно-контрольных центрах сохранились ресурсы восстановления и создания позиционирующих двигателей. Эти ресурсы вместе с заложенными при создании Кольца техническими возможностями и свежими достижениями галактической технологии пригодились для противостояния пытающимся установить контроль над миром военным флотам других цивилизаций и гиперпространственного ухода Кольца от них к далекой звезде (серия романов Ларри Нивена о мире-Кольце). Три-четыре миллиона лет - большой срок, судя по опыту человечества, за это время можно гораздо больше построить и порушить и даже прийти к людям будущего (Пол Андерсон "Патруль времени").

Своеобразный сплав прогресса и отсталости демонстрируют фантастические общества, выведенные Джеком Чалкером в серии "Кинтарский марафон". Известная часть галактики поделена между тремя соперничающими и расширяющимися империями, насчитывающими примерно по сто-сто пятьдесят разумных рас и кардинально различающимися по методам их социального устройства. Эти империи владеют сверхсветовыми перелетами через подпространство, превращением энергии в заданные формы вещества, нанотехнологиями и другими удивительными умениями. Тем не менее, эти достижения доступны лишь узким группам правителей, их приближенным и военным, а подавляющее большинство населения всюду живет в нелегких условиях, подчиняясь физическому или ментальному принуждению и не надеясь на существенное улучшение своего существования. Калька с наших бывших и нынешних империй, где меньшинству достается почти все, а остальным - крохи.

СОЦИОМОДЕЛИРОВАНИЕ

Талантливые фантасты чутко откликаются на ощущаемые ими недостатки и проблемы современного общества, а специфика фантастических произведений позволяет рассматривать эти черты как особенности будущих или альтернативных цивилизаций и предлагать возможные подходы к их решениям, не ограничиваясь идеологическими или религиозными догмами и тем более цензурой. При этом фантазии не стоит ограничиваться Землей или даже Солнечной системой, ведь чаще всего авторы рассматривают иные миры просто как место реализации других сценариев развития человеческого общества. Станислав Лем признавался: "В сущности, говоря о будущем, о жизни на далеких планетах, я говорю о современных проблемах и своих современниках, лишь облаченных в галактические одежды". Широкое обсуждение таких мысленных экспериментов исключительно ценно для выбора путей нашего будущего развития, позволяя заранее проверять и отбрасывать заведомо непригодные из них и рекомендовать более подходящие.

МНОГОЛЮДЬЕ

Роберт Хайнлайн отмечал, что непрекращающийся рост населения Земли вызывает значительную перенаселенность, вследствие которой растут безработица, насилие и преступность ("Не убоюсь зла"). Схожего мнения придерживается Джек Макдевит ("Полярис"): "Пока мы не научимся контролировать рождаемость и стабилизировать экономический рост, все природоохранные действия, все попытки построить стабильную экономику, все усилия по ликвидации разногласий в обществе ни к чему не приведут". Подобные опасения связаны с экстраполяцией наблюдающегося прироста населения Земли и возможностей сельского хозяйства и промышленности по обеспечению человечества пищей, достойными условиями жизни и работой. Отметим, что большинство фантастов представляют собой жителей развитых государств и чаще всего исходят из их опыта и возможностей его переноса, тогда как перечисленные проблемы относятся главным образом к развивающимся странам с малопроизводительным аграрным сектором, слаборазвитой промышленностью и быстрым приростом их населения. В русле тех же проблем лежит судьба городов как мест обитания и работы большинства многих народов. Города укрупнятся, сосредоточат в себе почти все население, транспорт и промышленность, включая основанную на гидропонике и модифицированных дрожжевых культурах пищевую отрасль, и станут почти автономными, отгородившись от внешнего мира прочными огромными куполами со стабильным внутренним климатом и получая снаружи лишь воду, сырье и полезные ископаемые. Люди всю жизнь проводят в таких городах, и из-за приобретенной агорафобии выход за его пределы будет немыслимым случаем, на который редко кто отважится. Жилая площадь невелика и зависит от должностного ранга и семейного положения человека, для одиночек это только альковы в общежитиях. Объем потребления пищи и ресурсов ограничен, в частности, вода для мытья рационируется и для основной массы людей доступна лишь в душевых, совмещенных с общественными туалетами. Пища принимается в общественных столовых, лишь семьи средних и высших рангов позволяют себе ужинать дома. Прожиточный минимум обеспечивается всем, даже стоящим на нижних ступенях деклассированным лицам, но право на малейшую роскошь имеют только персоны самых высоких рангов и их семьи. Рабочие места постепенно замещаются роботами, и высвобождаемые люди теряют полагавшиеся им привилегии (Айзек Азимов "Стальные пещеры"). Отчасти схожий образ жизни установился в тоталитарном перенаселенном кастовом государстве, возникшем на исходе двух региональных войн. Люди живут стесненно в больших городских однотипных общественных домах, где уединение и вода для личной гигиены являются непозволительной роскошью. Другие здания и сооружения также строятся по одинаковым экономичным шаблонам. Государство монополизировало все источники энергии, к описываемому времени использующие термоядерный синтез с малой долей солнечной энергии. Преступления наказываются стиранием разума, в освободившиеся тела переписываются сознания умерших людей, чтобы получившиеся бесправные личности можно было использовать для непопулярных и опасных работ, в том числе, в одиночных разведывательных космических полетах (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Авторы усердно старались показать следствия перенаселения, за что и упомянуты.

Почти сплошной супермегаполис, занимающий всю поверхность суши и укрытый сверху смыкающимися куполами с искусственным климатом и освещением под ними, представляет собой столичная планета галактической империи будущего, Трантор. Его насчитывающее сорок миллиардов население распределено по семистам полуавтономным многоуровневым секторам с отличающимися культурой и обычаями. Лишь небольшой императорский сектор располагается под открытым небом. Подземные уровни Трантора уходят далеко под континентальный шельф. Энергию ему поставляют термальные шахты, орбитальные солнечные батареи, атомные и ветровые станции на островах. Продукты питания главным образом искусственные, производятся на самой планете, а также импортируются. Дальний скоростной транспорт на планете представлен трансформируемыми крылатыми экипажами, двигающимися на магнитной подушке по многочисленным туннелям, проходящим под землей и под океанами. Эти экипажи могут также перемещаться по обычным дорогам и летать в воздухе наряду с более медленными аэротакси на ионной тяге. Город-планета охвачен информационными сетями, включая видеосвязь. Для связи с другими населенными мирами и космическими кораблями используется гиперсвязь в режиме времени, близком к реальному. Трантор - крупный космический порт, ежедневно он отправляет и принимает сотни тысяч межзвездных кораблей (Айзек Азимов "Прелюдия к Основанию", "Путь к Основанию"). Возможный вариант обустройства перенаселенной, но не изолированной планеты. Пол Андерсон изобразил утопичный исход городского населения в небольшие самодостаточные сельские коммуны ("Последний из могикан"). Клиффорд Симак в романе-сборнике "Город" также предположил, что обычные города могут постепенно отмереть при появлении доступного для всех скоростного индивидуального транспорта, высвобождении сельскохозяйственных земель за счет развития гидропонных способов производства продуктов и широком применении роботов для выполнения повседневных домашних работ. Пока эти версии не оправдываются, и городское население Земли только растет, так как жизнь в городах дает больше преимуществ, в том числе повышает доход и статус, расширяет спектр доступных человеку возможностей для работы и отдыха. В романе "Принцип оборотня" Симак допустил, что города все-таки сохранятся как динамичные по своему составу административно-культурные центры даже при массовом переходе к использующим антигравитацию летающим роботизированным "умным" домам. В еще одном романе Симака "Планета Шекспира" люди скучены почти до предела в высоченных жилых башнях, каждая из которых вмещает население целого большого города, в числе прочего занятое сельским хозяйством на прилегающих полях. Продолжение идеи небоскребов, но с частичным продовольственным самообеспечением. А на переполненной планете Лузус небоскребы прямо называются ульями (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса).

Тему собранных в скопления автоматизированных трехкилометровых тысячеэтажных жилых башен-гонад с числом жителей до миллиона в каждой подробно развил Роберт Силверберг в романе "Вертикальный мир", изображающем жизнь на Земле в конце XXIV века. Большинство людей живут, работают и проводят свободное время в пределах своих считающихся отдельными малыми городами страт своей башни и почти никогда не выходят за их пределы. Страты специализируются по роду занятий их взрослого населения, которое обязано работать или постоянно заниматься каким-либо другим делом. В стратах есть собственные школы, госпитали, родильные дома, помещения религиозных культов, театры, спортивные площадки. Все производственные мощности встроены в нижние страты башен. За исключением артистов, спортсменов, высокопоставленных лиц, обмена студентами и вечерних встреч жителей разных страт, другие путешествия за пределы своих страт не поощряются, их заменяют информационные развлечения и удовольствия, отправление культов, а также спортивные тренажеры. Для потребления информации и обмена сведениями имеются скоростные информационные каналы с гигантской пропускной способностью и банки данных огромной емкости. Энергию большей частью поставляет термальное тепло и сжигание отходов, утилизируется также тепло, выделяемое телами людей. Население башен, в противовес живущим на поверхности планеты и ограничивающим рождаемость сельскохозяйственным коммунам, считает первоочередной целью собственное размножение, установив ради этого свободу полового общения и подавляя любовь, ревность и другие способные помешать рождению многочисленных детей чувства. В результате на Земле проживает 75 млрд человек. Одиночки и молодожены без детей живут в общих помещениях, жилая площадь, занимаемая отдельной семьей, и объем ее потребления ограничены, несмотря на периодические отселения в новые башни. Уход за грудными детьми автоматизирован, дети постарше днем занимаются в общественных группах и школах, возвращаясь в семью вечерами. Из-за опасности беспорядков в столь перенаселенных сооружениях беспощадно подавляются конфликты, за исключением дозволенных мелких домашних ссор, а малейшее несогласие с установленными жесткими правилами или их несоблюдение, например, несанкционированный выход из башни, как правило, без суда заканчиваются принудительной смертью недовольного бунтаря или совершившего нарушение. Столь же трагическая судьба ждет людей, которых чем-то не устраивает сложившееся положение. Такие порядки за двести лет привели к преобладанию покорности и довольства существующими условиями среди обитателей башен.

Да, здесь неизвестны войны и распространенные ранее болезни, но какой ценой? Это произошло за счет отказа от всех основных прав и свобод человека, принесенных в жертву свободе размножения. Отчасти утрированные недостатки подобного образа жизни, превращающие его в нечто похлеще простого тоталитаризма, видны самому автору. В таком обществе, например, вполне естественно ожидать искусственного прекращения жизни людей, неспособных к размножению и вышедших из трудоспособного возраста. Не суждено выжить в городах-башнях и сельских коммунах творческому меньшинству, от которого во многом зависит прогресс всего человечества (Айзек Азимов "Профессия") и которое неизбежно не будет вписываться в жесткие рамки единообразия и послушания. Поэтому возможность совершенствования такого общества со временем весьма сомнительна. И все же при нем когда-то планета переполнится. Что будет дальше? Предельный случай подобной ситуации описан Ларри Нивеном в рассказе "В траурном обрамлении", где океан экзопланеты изобилует единственным видом жизни - питательной прудовой ряской, а все побережье занято группами диких гуманоидов, непрерывно размножающихся и сражающихся за доступ к еде. Можно сослаться также на столь же вымышленный опыт бесконтрольно плодящихся технологически развитых гуманоидов-мошкитов, чье неограниченное размножение время от времени приводит их к голоду, столкновениям из-за еды и охватывающим планету и населенные астероиды военным действиям, в которых уничтожается значительная часть населения. Это один из способов массового искусственного прекращения жизни, но при нем разрушаются почти все технологические достижения. Войны прекращаются из-за истощения ресурсов, в том числе воюющих контингентов. Немногочисленные оставшиеся в живых вынуждены каждый раз начинать почти с самого начала, с заранее разбросанных в укромных местах планеты и уцелевших, неприкосновенных в обычное время, складов с техникой и информацией. Эти склады, в числе прочего, рассчитаны на доступ к ним полуодичавших особей. В итоге мошкиты испытали уже не один цикл подъема и упадка своей цивилизации (Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Мошка в зенице господней", "Хватательная рука"). Это в лучшем случае, при условии сохранения жизни на планете после катастрофических войн, что совсем не гарантировано при доступности ядерного оружия. Приведенные выше примеры изображают часть возможных типов взаимоотношений массы людей, скученных на небольшой территории. Если их общее количество слишком велико, ценность отдельной личности при этом может оказаться ничтожной, сколь бы талантлива она ни была. Заметим, что исключительно высокая плотность населения в городах и пребывание под постоянным наблюдением не исключает одиночества и возможностей изоляции людей, как минимум, временной (Джеймс Боллард "Бетонный остров").

Нестандартное решение проблемы городского столпотворения, правда, пригодное лишь в далеком будущем, дал Артур Кларк в романе "Город и звезды". Это полный отказ от деторождения, перевод всех горожан в электронные записи банков памяти и одновременное воплощение в телесную форму лишь малой их части в случайных комбинациях, создающих иллюзию новых встреч и впечатлений. Однако другие оставшиеся на Земле к тому времени люди все же предпочли ограниченное естественное размножение, короткую жизнь рядом с природой и совершенствование разума. Строго говоря, в электронном мире очередное телесное воплощение было бы для любого индивида неотличимо от правдоподобной виртуальной реальности (Грег Иган "Город Перестановок"), поэтому смысл такого воплощения неочевиден. Разве что ради редкого появления среди воплощенных личности, способной преодолеть впечатанные в сознания запреты на выход из изолированного города.

В добившемся успеха полуизолированном автономном городском районе установились доверительные отношения между всеми жителями, включая руководство. Нарушающие свободу личности процедуры обеспечения безопасности принимаются всеми как должное, поскольку исходят из заботы о людях и соблюдают все прочие их права. Поддерживаются, в том числе организационно и финансами, полезные экономические начинания жителей и переселенцев. Начальный этап создания таких автономий вызывает конфликты с окружающим населением, которое отчасти завидует жителям, отчасти ненавидит их. В результате формируется новая сплоченная общность, члены которой ощущают себя отличными от всех остальных (Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Клятва верности"). Это возможный способ подготовки объединенных одной целью коллективов людей-единомышленников к долгосрочным автономным космическим полетам.

Длительные пилотируемые космические полеты представляют другой, психологически отличный от большого города вариант скученности, когда ограниченная по составу группа вынуждена все время заниматься одними и теми же однообразными делами, видеть одни и те же лица, ощущая отрыв от всего человечества, накапливая усталость и раздражение. Здесь дорог и незаменим каждый человек, длительные и глубокие конфликты непозволительны, потому что они наносят моральный ущерб отдельным людям и всему коллективу. В этих условиях резко возрастает роль руководителей, в том числе неформальных, особенно в ситуациях, кажущихся безвыходными, когда многие люди теряют цель жизни. Умелые предводители вовлекают коллектив в новые занятия, ставят перед ним трудные задачи, корректируют психологическую обстановку, мотивируют остальных. Волей-неволей им приходится быть одинокими и нести тяжелейшую дополнительную нагрузку (Пол Андерсон "Тау ноль"). Прикладная социопсихология и менеджмент в небольшом коллективе, какими они видятся автору. Если фантазировать дальше, то автоматизация функций обслуживания и ремонта с переводом основной части людей в анабиоз и дежурством немногочисленных сменных команд (Энн Маккефри "Заря драконов", Ларри Нивен "Подарок с Земли") была бы намного удобнее и экономичнее. Вероятно, конфликтов стало бы меньше при сокращении сроков общения в постоянных сочетаниях. Близки к этому случаи попадания группы людей в кратковременные критические ситуации, где главная задача - избежать паники (Артур Кларк "Лунная пыль"). Подобные идеально-героические описания поведения людей в коллективах встречаются чаще, но среди них грозным предупреждением выглядит пример установления диктатуры малочисленной, но вооруженной командой прибывшего на место назначения колонизационного космолета, которой не могли противостоять проснувшиеся после анабиоза остальные безоружные колонисты (Ларри Нивен "Подарок с Земли").

Справиться с насилием якобы способны успехи будущей психологии, обеспечение населения продуктами питания и регулирование его численности введением контроля рождений и предотвращением случайных зачатий (Ларри Нивен "Воители"). Пока эти рецепты одновременно не проверены на практике в широких масштабах, разве что Китай испробовал похожие методы ограничения рождаемости с заменой психологии на пропаганду. Однако еды там пока хватает не для всех, и об ограничении насилия речь не идет. Напротив, оно необходимо китайским политикам и военным для игры мускулами в конфликтах с соседями. Аналогичная умиротворяющая роль приписывается растущей цивилизованности, хотя здесь успех тоже приходит не сразу. Любопытный социально-литературный эксперимент на эту тему поставил Пол Андерсон. В долго находившейся в изоляции земной колонии развилась оригинальная культура, в которой работа, развлечение, искусство и личная жизнь составляют единое целое. Злоба и ненависть неизвестны, личность и общество не противостоят друг другу, государственные структуры отсутствуют. Искусство и литература исключительно радостные, в них нет трагического. Страдания и смерть близких переносятся сдержанно. При достаточно высоком уровне жизни население стабилизировано по численности на уровне, безопасном для природы. Для ее сохранения люди отказались от ферм и сконцентрировались в городах. Ездят здесь на электромобилях, а за проложенными дорогами и тропами ухаживают многофункциональные роботы, они же охраняют людей. На охоту ходят с луками и стрелами и только ради необходимой еды или для защиты урожая. Но оказывается, что вежливые, боящиеся самой мысли о насилии люди этой планеты в определенное время легко могут стать полностью невменяемой, неразумной толпой. Такая толпа моментально превращается в агрессивное стадо и может растерзать постороннего или случайно попавшего под руку и даже убить собственных детей. Поэтому незадолго до наступления длящегося несколько дней такого периода они оставляют своих малышей и престарелых под надзором и защитой роботов, изолируют под автоматической защитой всю имеющуюся технику и уходят в близлежащие священные города-лабиринты с большим количеством мест для укрытия одиночек и малых групп, пока не пройдет срок всеобщего помешательства. Дома в городах построены хорошо защищенными, чтобы выдержать возможный всплеск буйства при внезапном наступлении невменяемости, а удаленные фермы пришлось забросить из-за их уязвимости в такое время. Когда-то эти приступы помешательства были нерегулярными и непредсказуемыми, но со временем колонисты догадались приурочить их к наступающим раз в несколько лет периодам цветения местного растения. Аромат этих цветов благотворно влияет на толпу, погружая ее в мир почти безобидных грез, снижая уровень агрессивности и помогая снять напряжение в ходе длительных общих танцев. Но если что-то или кто-то вмешивается в эти грезы, люди снова становятся нерассуждающими, невменяемыми и всесокрушающими существами. По этой причине они выжили только в климатической полосе произрастания этого растения, смягчающего проявления агрессии. Их память почти не сохраняет воспоминаний о случаях жестокости в подобные периоды, напротив, считается, что при этом наступает самый большой праздник, во время которого они сами становятся Богом. Цена перевоплощения в такое божество - то, что с праздника возвращаются не все, некоторые погибают в спонтанных вспышках насилия. В колонии эта тема табуирована, и соответствующие расспросы посторонних не поощряются ("Ночное лицо").

Конечно, полный вымысел, в том числе в отношении путей, способных привести к такому образу жизни, но он отражает реальную психологическую ситуацию: если люди долго сдерживают или подавляют свои эмоции, это может окончиться страшным по своим последствиям взрывом бесчинств. Поневоле задаешься вопросом, что хуже: такой редкий, сконцентрированный во времени жестокий выплеск накопившихся напряжений и эмоций либо более или менее равномерно распределенный? Пол Андерсон подтверждает также мнение, что налет цивилизованности тонок даже на современном человеке, и стоит обществу дать слабину или сравнительно небольшому проценту его индивидов чуть качнуться в прошлое, как в людях просыпаются не знающие удержу звери, чудовищно опасные возможностью совершения самых страшных поступков и действий. Это понимал Дэвид Брин, указавший, что предоставление людям канала выброса агрессии в виде безобидных дублей-големов лишь повышает уровень агрессивного поведения, люди "подседают" на насилие как на наркотик ("Глина"). Кстати, именно этим опасны затянувшиеся серьезные социальные конфликты, особенно с применением оружия, когда само насилие порождает свою дальнейшую эскалацию, а его рецидивы возможны даже после прекращения такого конфликта. Скопление возбужденных масс людей также быстрее приводит к преступлениям (Ларри Нивен "Синдром толпы"), а ситуация безнаказанности - к анархии и спонтанному разгулу насилия (Ларри Нивен "Вуаль анархии"). Или все же можно обойтись без него?

Как возможный пример общества без насилия, Алан Дин Фостер описал инопланетян-квози, которые когда-то также прибегали к агрессии и насилию для разрешения противоречий между собой и затевали войны. Со временем они полностью отказались от таких варварских способов, а зарождающиеся конфликты стали гасить в самом начале сублимацией агрессии в подчиненных строгим правилам ритуальным поединкам-танцам. В них соперники нападают друг на друга, в том числе словесно, стараясь достичь максимального накала схватки, но без нанесения телесного вреда. Если они допускают даже малейшее прикосновение, это приводит к автоматическому прекращению схватки с поражением виновного в прикосновении. Тем же целям успешно служит живопись квози, перенасыщенная вымышленным кровопролитием ("Квози"). Очевидный недостаток этого способа заключается в том, что последствия психологических травм от словесных оскорблений могут быть столь же тяжелыми, как и от телесных, и какие из них хуже, заранее неизвестно. Люди могут находить выход агрессивным наклонностям также в имитационной охоте своих сильно уменьшенных подобий на термитов, пауков и других опасных членистоногих с весьма правдоподобной передачей испытываемых ощущений самим участникам (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом"). К сожалению, не исключено, что они предпочтут совсем иной вариант, например, когда доступная с детства телевизионная пропаганда насилия приведет к тому, что ради достоверности роль жертв в популярных многосерийных смертельных телешоу будут исполнять не роботы, а живые актеры, которых воскрешают после гибели (Алан Дин Фостер "А что выберут простые люди"). Или не воскрешают, как в случае популярной трансляции недельного полупостановочного преследования убийцами готового на смерть добровольца (Роберт Шекли "Премия за риск"). Точно так же приобретает популярность спекуляция на широкой платной трансляции пыток, которым подвергают случайно выбранного человека, причем продаются как право просмотра, так и право выбора пыток (Аластер Рейнольдс "Префект"). С времен древнего Рима и боев гладиаторов мало что изменилось.

Цивилизация октопауков давно обнаружила, что агрессия и насилие в их среде практически исчезают при обратимом химическом замедлении процесса полового созревания, одновременно намного продлевающем жизнь без заметного влияния на интеллектуальные способности. Правда, потомство таких особей немногочисленно и не выделяется умом, поэтому общество сохраняет небольшой резервуар естественно развивающихся членов, преимущественно в целях размножения и искусства, а выбор образа жизни предоставляется каждому октопауку при его совершеннолетии (Артур Кларк, Джентри Ли "Рама явленный"). Здесь заметен прямой отзвук достаточно богатого опыта лекарственной успокоительной терапии агрессивного поведения, зачастую приводящей к не всегда приемлемой пассивности и безынициативности пациентов. Без насилия обходятся люди на планетах Аврора и Солярия, главным образом потому, что там оно предотвращается роботами и прибегать к нему бесполезно, но не из-за того, что изменились сами люди (Айзек Азимов "Роботы и империя", "Обнаженное солнце"). Посторонняя ментальная коррекция эмоций и намерений также способна предотвратить насилие, но она непременно связана с нежелательным вмешательством в чужое сознание (Айзек Азимов "Край Основания"). Конечно, у нас всегда остается надежда на собственное будущее, на то, что "высокоразвитые цивилизации не должны быть агрессивными и беспощадными. Если бы они такими были, они бы долго не продержались. К тому же они не должны испытывать необходимости в агрессии" (Пол Андерсон "Ради славы вселенной"). Но не зря говорится: и хотелось бы в рай, да грехи не пускают. Без непрестанного самосовершенствования построенное будущее может оказаться слишком безрадостным.

С другой стороны, самостоятельной социальной проблемой может стать слишком широкое распространение суровых наказаний в перенаселенном обществе, например, систематическая изоляция или иное изъятие людей, которые по какой-то причине хотели бы изменить сложившееся положение вещей. Применение к таким людям тюремного заключения, ссылки или психокоррекции поведения при ее всеобщем применении может убить инициативу, тягу к изобретательству, стремление превзойти других и постепенно привести к созданию общества усредненных безвольных индивидуумов, готовых доносить на себя по воображаемым преступлениям. Подобное общество не развивается, оно безнадежно застыло на месте (Роберт Шекли "Цивилизация статуса"). К сожалению, сейчас Россия теряет наиболее инициативных людей, главным образом молодых, не видящих для себя перспектив профессионального и социального роста и эмигрирующих за рубеж. Операции с памятью или иное манипулирование с разумом преступников или правонарушителей, как и атомно-молекулярное сканирование разумного существа с его последующим копированием, также потенциально опасны из-за возможности введения в мозг индуцированных чувств или воспоминаний либо выполнения аналогичных вмешательств в мозг копии. Например, внесения в разум заданных изменений, скажем, привязанности к определенному лицу или желания служить ему (Пол Андерсон "Чувства Инкорпорейтед", Клиффорд Симак "Проект Ватикан"). Изъятие и полный перенос сознания в другое тело (Роберт Силверберг "Замок Лорда Валентина") с возможностью полного стирания сознания нарушителя и записи в его мозг совершенно иной личности представляют опасность из-за их использования в корыстных целях (Роберт Силверберг "Стархевен") или для маскировки преступлений (Боб Шоу "Отбытие Орбитсвиля"). С помощью подобной техники могут создаваться лица, не имеющие почти никаких прав (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Непомерно жестоким выглядит применение практически по любому поводу, особенно за протесты против установившейся диктатуры, высшей меры наказания, которой служит направление в банки человеческих органов (Ларри Нивен "Подарок с Земли"). Такая подавляющая неразборчивая суровость не всегда оправдана, потому что некоторая доля агрессивности полезна обществу: "человек, избавленный от агрессивности, лжи, предрассудков, ритуалов и табу - ничего не имеет впереди... Общество должно обладать структурой и целями" (Пол Андерсон "Еутопия"). Обычным клапаном для людей с агрессивными наклонностями всегда служило их направление на фронтир или на военную службу. Более цивилизованным лицам лучше подходит творчество того или иного рода, в котором выплескиваются те или иные неудовлетворенные устремления. Своеобразным современным каналом для выпуска агрессии служат также социальные сети в Интернете, их распространение с допущением грубости и хамства в высказываниях заметно понижает уровень уличного хулиганства. Правда, этим пользуются организованные околовластными структурами сетевые "тролли", которым за деньги поручают охаивать выступления оппозиционеров и создавать впечатление неприятия их взглядов.

Роберт Хайнлайн описал альтернативную будущую Землю, разделенную на множество небольших государств, которые сформировались в результате балканизации их более крупных предшественников. Несмотря на политическую раздробленность, планетой фактически правит исторически сложившийся транснациональный монополист в виде конгломерата компаний, связанных с поставкой исключительно дешевой аккумулированной энергии. Накапливающиеся противоречия между руководителями этих компаний приводят к тому, что подобный конгломерат финансирует движения и секты самого разного толка, склонные к синхронным повсеместным вспышкам вооруженного террора с политическими и массовыми убийствами. Состояние общества автор характеризовал следующим образом: "...умирающая культура всегда отмечена личной грубостью каждого ее представителя. Дурные манеры, нежелание хоть в чем-то уступить другому. Утрата элементарной вежливости и хороших манер гораздо более симптоматична, чем какой-то заговор... Особенно серьезен этот симптом потому, что тот, кто выказывает его, никогда не считает его признаком болезни, а наоборот, принимает за доказательство своей силы". (Не в бровь, а в глаз, если применить эту цитату к Советскому Союзу перед его распадом, к сегодняшней России!) В качестве выхода из описанного положения он предложил эмиграцию на другие пригодные для жизни планеты, считая более приемлемым для людей образ жизни колонистов-пионеров ("Фрайди"). Недостаточную для массовой эмиграции вместимость традиционных космических кораблей предлагается обходить открытием гиперпространственных туннелей между поверхностями Земли и выбранной экзопланеты (Роберт Хайнлайн "Туннель в небе"). Изобретение фантастического двигателя спиндиззи позволило уходить в космос без постройки специальных кораблей целым городам со всем населением в поисках работы и сырья для промышленности и производства продуктов питания (серия "Города в полете" Джеймса Блиша). Этот вымышленный способ обещает быстро снизить популяционное давление на Земле, так как в городах сосредотачивается основная часть населения. Оборотной стороной является фактическое превращение улетевшего города в кочевое племя с вождем-мэром во главе и жесткой полувоенной организацией всей его деятельности, необходимой для выживания. Примерно такой же рецепт будущего избавления от распространенной вопиющей бедности и безработицы в США изобразил Клиффорд Симак, предлагая перебрасывать бедняков, безработных и прочих неудачников через туннели во времени в подходящую для жизни, но далекую от современности миоценовую эпоху прошлого ("Мастодония"). Эмиграция общин верующих-единомышленников на свободные планеты с основанием на них колоний пригодна для снятия религиозных противоречий (Роберт Силверберг "Время перемен", Джон Барнс "Миллион открытых дверей").

Стимулировать желательную экспансию можно не только путем поощрения инициативных людей и добровольцев. Для формирования в обществе подобных долгосрочных целей годятся даже не очень приветствуемые в других случаях жесткие методы воздействия на массовое сознание. Ускоренное заселение пояса астероидов можно вызвать инсценировкой нападения звездного корабля чуждых инопланетян на пассажирское судно (Пол Андерсон "Мусорщики Луны"). Ради переориентации погрязшего в повседневных заботах населения Земли на вторую волну экзопланетной колонизации ее правительство намеренно обостряет конфликт с богатыми самостоятельными колониями, провоцирует и быстро проигрывает кратковременную войну с ними. После этого среди землян будет нарастать желание поквитаться и отомстить, что вызовет массовый выход в космос таких желающих (Айзек Азимов "Мать-Земля"). В другом случае искусственное притеснение и ограничение прав образованного меньшинства на будущей Земле вынуждает это меньшинство организовать за свой счет колонизационную экспедицию на недавно открытую землеподобную планету и заселить ее, приспосабливаясь к новым для себя условиям жизни (Пол Андерсон "Нелимитированная орбита"). Эти примеры иллюстрируют возможность выделения ресурсов для космической экспансии даже в перенаселенных обществах. Гордон Диксон допускал, что колонисты могут отбираться полупринудительно путем всеобщей лотереи ("Пограничник"). Хоть тушкой, хоть чучелом, главное, чтобы полетели, и желательно - в большом количестве. Еще одним способом экспансии может служить беспилотная доставка на подходящую планету автоматизированного банка генетической информации с последующим постепенным терраформированием ради создания в будущем человеческой колонии на базе имеющихся геномов (Иэн Макдональд "Убежище") либо законсервированных человеческих эмбрионов с последующим их развитием под наблюдением роботов (Артур Кларк "Песни далекой Земли"). Возможна волновая передача на межзвездные расстояния личностных копий с их телесным воплощением на месте назначения (Клиффорд Симак "Передаточная станция", Иэн Бэнкс "Черта прикрытия", Грег Иган "Оседлав крокодила"). Такое распространение не решает проблем перенаселенности.

С другой стороны, само предлагаемое отселение избыточного населения на другие планеты, как у Айзека Азимова ("Роботы Утренней зари", "Роботы и империя") или у Роберта Хайнлайна ("Фрайди", "Туннель в небе") в определенном смысле напоминает осовремененную и поэтому полностью неканоническую вариацию загробной жизни. Это относится и к экспансии на параллельные миры, сдвинутые по времени относительно друг друга (Клиффорд Симак "Кольцо вокруг солнца"). У Симака даже есть похожие на библейские предварительные испытания кандидатов на переселение невзгодами в виде потери работы и цели в жизни. В другом его романе "Зачем их звать обратно с небес" существование людей по их возвращении к жизни после длительного пребывания в замороженном виде прямо называется "второй жизнью". Еще больше сходства с религиозными верованиями дает воскрешение умершего из фрагментов его сохранившихся тканей (серия "Песни Гипериона Дэна Симмонса) или воплощение в тело после пересылки информационным пакетом (Грег Иган "Оседлав крокодила"). Преимуществом фантастических версий обычно служит возможность связи между метрополией и колониями или между параллельными мирами, чем не может похвастаться чисто религиозная концепция.

Звездная экспансия интересна в других отношениях. Расселение человечества по множеству удаленных друг от друга планет с нерегулярным сообщением между ними может привести к изоляции отдельных групп колоний и формированию самостоятельных рас, каждая из которых может начать считать себя лучше остальных. Эти тенденции отчасти смягчаются интенсивной межзвездной торговлей и взаимообменом людьми между самыми различными планетами (серия "Лиад" Шарон Ли и Стива Миллера). Часть людей может предпочесть оседлой жизни постоянное кочевое существование с перелетами между населенными планетами и образованием собственных культур (серия "Города в полете" Джеймса Блиша, Роберт Хайнлайн "Гражданин Галактики"). Кроме того, сейчас на Земле приверженцы разных точек зрения, скажем, консерваторы и сторонники прогресса, находятся в "одной лодке" и вынужденно взаимодействуют друг с другом, выводя некую среднюю линию развития. Преимущественный уход в космос одной стороны смещает равновесие в другую сторону, которая начинает преобладать. Такой вариант рассмотрел Айзек Азимов, описавший версии человеческих культур на колонизованных людьми планетах и их возможное грядущее объединение (цикл "Роботы", серия "Основание"). В этом же направлении работал Артур Кларк, у которого оставшаяся на Земле после длительного имперского периода и отлета мощного флота кораблей к другим галактикам малая "оседлая" часть распалась на две ветви, выбравшие разный путь развития. Первая из них стала совершенствовать возможности своего разума и придерживалась жизни рядом с природой при минимальном привлечении техники. Вторая сознательно изолировалась в закрытом и полностью автоматизированном городе и выбрала долгую электронную жизнь в банках памяти, лишь изредка перемежаемую воплощениями в живые тела. Так век за веком прошел миллиард лет, пока полуслучайное появление инициативного воплощенного человека не положило начало стиранию искусственных преград сначала между двумя общинами, а затем, возможно, и между ушедшей в космос частью человечества ("Город и звезды"). Это, конечно, идеализация, потому что в каждой отдельной культуре неизбежно появляются свои консерваторы и прогрессисты, анархисты и этатисты. Их постоянное взаимодействие вместо отдаленного объединения далеко ушедших друг от друга крайностей было бы естественнее и понятнее. Кроме того, для объединения людей даже ради большой цели обычно недостаточно внутренних побуждений, оно чаще стимулируется вескими внешними причинами, затрагивающими сразу многих (Айзек Азимов "Мать-Земля"), в частности, общей для всех климатической угрозой (Ким Стенли Робинсон "2312").

По своей сути все опирающиеся на экспансию предложения слабо отличаются друг от друга, это почти всегда то или иное отражение эскапизма (Джек Финней "О пропавших без вести"). Они сводятся к оттягиванию решения существующих проблем, попытку отложить их в надежде - а вдруг рассосется. "Все, что мы делаем с колонизацией планет, - это создание нового подобия Земли, причем по одной-единственной причине - ради своих личных, эгоистических интересов. Новые колонии создаются для богатых людей, создаются для того, чтобы они не мучились старыми проблемами и ограничениями" (Питер Гамильтон "Дракон поверженный"). Но если человечество не решает назревшие вопросы вовремя и не усваивает опыт такого решения, оно неизбежно несет эти проблемы с собой и повторяет то же поведение на других колонизуемых им планетах (Роберт Шекли "Проблема туземцев", Клиффорд Симак "Планета Шекспира", Джек Макдевит "Двигатели Бога", Стивен Бакстер "На Линии Ориона"). Некоторой отсрочкой может служить достижение примерно той же критической плотности людей на вновь освоенных и поначалу редко заселенных местах. Наступающая перенаселенность опять ведет к истощению ресурсов, а затем - к столкновениям и коллапсу (Бен Бова "Колония"). Сегодняшнее количество людей на Земле прирастает с большей скоростью (Пол Андерсон "Планета, с которой не возвращаются"), чем способны вывозить даже будущие транспортные корабли (Роберт Силверберг "Всемогущий атом", Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", серия "Орбитсвиль" Боба Шоу) или создаваемые прямо на поверхности планеты гиперпространственные туннели (Роберт Хайнлайн "Туннель в небе"). Звездная экспансия - не выход еще и по этой причине, даже если она приписывается не только людям, но и инопланетянам (серия "Доминик Флэндри" Пола Андерсона, Алан Дин Фостер "Квози", серия романов Ларри Нивена о мире-Кольце). Поэтому видеть далекую судьбу Земли такой, что с нее в космос улетело большинство населения (Клиффорд Симак "Роковая кукла"), немыслимо без указания реальных способов такой эмиграции. Экспансия не всегда пригодна и для попыток смягчения религиозных трений, так как со временем внутри первоначально единой эмигрировавшей общины неизбежно проявляются различные мнения и течения. Накопление противоречий между ними может привести к новым конфликтам, во многом воспроизводящим прежние (Роберт Силверберг "Время перемен", Джон Барнс "Миллион открытых дверей"). Различие мнений и предпочтений заметно даже в полностью вымышленном мире фантазии (Ричард Маккенна "Страна мечты").

Решить задачу перенаселения вполне можно на самой Земле. По мнению Ларри Нивена, это возможно при всеобщей контрацепции и тотальном регулировании деторождения ("Воители") или путем длительного запрета на производство потомства людьми с наследственными заболеваниями, заодно решающего проблему голода ("Мир вне времени"). Регулирование рождаемости приписывается жестко регулируемому обществу будущего (Пол Андерсон "Генезис"). На планете С'Атлэм после нескольких неудачных попыток обеспечить едой чрезмерно быстро растущее население это делает своим единоличным решением нанятый планетным правительством генный техник. Он понижает возведенное в религию повышенное стремление к деторождению путем повсеместного распространения в атмосфере соответствующего летучего агента вместе с необходимой для производства продуктов питания новейшей сельскохозяйственной культурой. Иначе вялотекущий вооруженный конфликт с малонаселенными соседними планетами мог бы перейти в полномасштабную космическую войну (Джордж Мартин "Манна небесная"). Роберт Силверберг изобразил в романе "Хозяин жизни и смерти" человечество, находящееся под строгим контролем службы регулирования численности. Эта служба обладает абсолютными, непересматриваемыми возможностями переселить сотни тысяч людей из густонаселенной области в районы с низкой плотностью населения, приговорить к смерти новорожденных, у которых обнаружены генетические дефекты или предрасположенность к опасным болезням, либо стариков с неизлечимыми заболеваниями, чтобы обеспечивать жизнь остальных. Еще более жестоко поступают некие инопланетяне, намеренно распространяющие смертельные для большинства живущих заболевания, которые быстро уменьшают число людей на Земле (Роберт Шекли "Чумной район").

Как показало время, столь драконовские меры не являются абсолютно необходимыми. Китай резко сократил прирост своего самого большого в мире населения централизованным принудительным регулированием числа детей в семьях и сейчас смягчает эти меры ради улучшения возрастной структуры. По мере урбанизации, повышения уровня жизни и образования, изменений возрастной структуры вступающих в браки и рожениц в странах Западной и Восточной Европы, включая Россию, за последние десятилетия рост населения остановился без применения специальных мер, напротив, кое-где наблюдается даже спад его абсолютной численности. В результате Евросоюз видит выход в расширении приема мигрантов и беженцев, Россия также вынуждена поощрять иммиграцию русскоговорящих работников и их семей и стимулировать повышение рождаемости. Так что стабилизация численности населения планеты - задача, вполне решаемая в обозримое время самим человечеством, а не только придуманными Силвербергом дирнианами.

Бедность можно побороть тогда, когда общество способно гарантировать достойный уровень жизни всему населению (Грег Иган "Город Перестановок"). Одной из форм является, например, обсуждаемый в последнее время базовый доход (Филип Фармер "Пассажиры с пурпурной карточкой", Питер Гамильтон "Иуда освобожденный", Аластер Рейнольдс "Жар-птица"), который был известен еще у Айзека Азимова под названием прожиточного минимума ("Стальные пещеры"). Считается, что бедности в обществе с базовым доходом не должно существовать. На самом деле просто порог бедности будет более высоким, так как при этом не устраняется неравенство, желательное как один из важнейших стимулов развития. Базовый доход полезен по другой причине, он высвобождает людям время и силы, которые они могут потратить на образование, социализацию, работу, воспитание детей, вместо сосредоточения на повседневном выживании. Фантастический путь устранения бедности через централизованное внедрение социальных алгебраических программ, связанных с реформой банковской и налоговой систем и позволяющих снизить неравенство между неимущими и богатыми, упомянул Брайан Олдисс в романе "Сверхдержава". Еще один, более привычный способ - освоение новых ресурсов, например, колонизация плодородной планеты небольшим числом людей, каждого из которых будет обслуживать много роботов (Айзек Азимов "Обнаженное солнце"). Строго говоря, это не борьба с бедностью, на самом деле автор предложил предотвращать имущественное расслоение в изначально богатом обществе, способном обеспечить поголовно всех колонистов избытком недешевых роботов. Добавим, что средств, необходимых для колонизации новой планеты и создания немалого количества роботов, может оказаться достаточно для искоренения бедности в самой метрополии. Поэтому заранее неясно, что выберет эта метрополия: острые социальные вопросы, которые надо решать сейчас (Пол Андерсон "Нелимитированная орбита", Джек Макдевит "Двигатели Бога"), для нее могут оказаться важнее далекой колонии, польза от которой сомнительна, даже в будущем. Не исключено, что в результате колонизацией экзопланет будут заниматься не государственные организации, а корпорации и отдельные лица частным образом и на собственные деньги (Пол Андерсон "Нелимитированная орбита", "Мы выбираем звезды", "Звездный лис", цикл произведений о Торгово-технической лиге, Питер Гамильтон "Дракон поверженный"). Либо даже целые автономные города, летающие в космосе (серия "Города в полете" Джеймса Блиша). Эта тенденция заметна в США, где частные компании давно занимаются созданием космической техники, а сейчас они дополнительно берут на себя ее запуски и оказание целого ряда космических услуг, эффективно используя разработанные технологические заделы и оперативно развивая новые направления без бюрократических проволочек и излишних потерь средств, типичных для государственных монополий. Состоявшийся успешный беспилотный полет созданного в короткие сроки частного космического корабля к международной космической станции и его возврат на Землю служат тому подтверждением, предвещая последующую потерю монополии Роскосмоса на подобные пилотируемые полеты.

Повышение производительности труда за счет дальнейшей автоматизации в ближайшем будущем только увеличит долю безработных. Безработица уже в сегодняшнем обществе становится обычным занятием многих миллионов людей, существующих на доходы других членов семьи или на достойные социальные пособия (Дэвид Брин "Глина", Джек Макдевит "Берег бесконечности"). За неработающими остаются функции учебы, базового потребления, ведения домашнего хозяйства, продолжения рода, воспитания потомства, благотворительности, волонтерства. Тем более что исполняющие роль инициативной закваски работающие образованные члены общества часто вынуждены откладывать время своего вступления в брак и появления детей. Конечно, можно изобрести занятия для гораздо большего объема населения, сочетая продвинутые технологии с индивидуальным производством при высокой доле ручного труда (Ларри Нивен, Джефри Пурнель "Мошка в зенице господней", "Хватательная рука"), предлагая всем переключиться на науку и искусство или на физическое самосовершенствование (Айзек Азимов "Обнаженное солнце", "Роботы и империя"). Будущие технологии машинной записи разума решают проблему тем, что телесное воплощение хранящихся в банках памяти личностей получают только те из них, для которых гарантированно находится занятие (Грег Бир "Эон").

Употребление наркотиков, к сожалению, тоже одно из основных занятий безработных, возможно, как прижившийся искусственный фактор отрицательного отбора, подменяющий замедлившийся естественный отбор. Они останутся огромной проблемой, так как развитие технологии и более полное понимание природы человека и протекающих в нем физико-химических процессов могут привести к появлению совершенно новых мощных наркотических средств и их аналогов, обеспечивающих человеку иллюзорные временное наслаждение, блаженство, всемогущество, ощущение освобождения. Привыкание к ним быстрое, а отвыкнуть крайне тяжело или невозможно (Алан Дин Фостер "Зелье", Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", "Небесные сферы", Ларри Нивен "Смерть от экстаза", "Инженеры Кольца", Дэн Симмонс "Флэшбэк", Уильям Гибсон "Идору", Дэрил Грегори "Второе лицо, настоящее время"). Эти качества легко использовать для шантажа и подчинения людей (серия "Колодец душ" Джека Чалкера). Могут появиться вещества, после их приема заставляющие человека поверить во все, что ему скажут (Пол Андерсон "Настанет время"). Пока неясно, удастся ли в будущем справиться с наркоманией, например, путем опережающего выявления склонности к ней при постоянном ношении напрямую взаимодействующих с мозгом универсальных коммуникационных приспособлений (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея").

Те же приспособления, по мнению автора, пригодны для борьбы с другой бедой, вызванной революционными изменениями в цифровой технике и методах коммуникации - с хакерством, сочинением и запуском в коммуникационные сети опасных компьютерных вирусов, удаленным взломом чужих компьютеров и сетей. Подобные поступки приписываются исключительно инициативе талантливых неуравновешенных психопатов, что в корне неверно. Большинство таких действий предпринимается ради обыкновенной наживы путем краж денег с банковских и карточных счетов, сбора номеров телефонов и карт с последующей их продажей оптом, шантажа, доступа к коммерческой тайне, кибершпионажа, в том числе коммерческого. Очень часто этими действиями занимаются государственные, окологосударственные и крупные частные структуры, массово нанимающие тех же хакеров (Уильям Гибсон "Сожжение Хром", "Нейромантик"), поэтому винить во всем одних незрелых юнцов не следует. По неоднократно подтверждаемым сообщениям СМИ, Китай, Россия, КНДР организовали государственные или формально частные структуры для подобных масштабных вмешательств, а США, Канада, страны Западной Европы предпринимают широкий круг соответствующих мер для противостояния им. Кроме того, соревнование средств защиты и взлома способствует скорейшему развитию цифрокоммуникационной отрасли. Например, опаснейшие компьютерные вирусы пригодились для вывода из строя огромной суперсложной кибермашины галактов, которая могла угрожать существованию всего человечества (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея"). Конечно, в целом набор проблем гораздо шире. К примеру, интеллектуальная собственность, когда обладатели прав на нее желают извлечь из факта владения как можно больше прибыли, а многие пользователи считают это несправедливым и отстаивают полезный для дальнейшего развития неограниченно свободный доступ к информации, в том числе к новейшей, считая ее публичным товаром. Возможно, решение лежит в наметившемся сочетании двух крайностей, в одновременном существовании областей строгого соблюдения прав собственности и свободного, но ограниченного по своему потенциалу, программного обеспечения, бесплатно доступного всем желающим, причем часть прибыли от коммерческой части тратится на развитие некоммерческого сектора. Почти противоположного подхода требуют накапливающиеся в инфосфере массивы данных по неявно фиксируемым и анализируемым передвижениям и предпочтениям каждого пользователя ("big data", Мэри Розенблюм "Алгоритм поиска") с введением ограничений на доступ к нему государства и криминальных кругов.

Истощение ресурсов при перенаселении - далеко не новая проблема. Так или иначе, с этим сталкивалось большинство древних цивилизаций нашей планеты, когда используемые ими ограниченные технологии не позволяли ввести в оборот другие возможности. Боб Шоу описывает подобную ситуацию на примере бедной металлами двойной экзопланеты, где население столкнулось с дефицитом заменяющей металлы особо прочной и твердой древесины определенного вида деревьев (серия "Мир и Верхний Мир"). Накопленный опыт подсказывает, что выходом является такое изменение технологии, которое позволяет использовать для тех же целей другие ресурсы, как, например, открытая в древности выплавка меди когда-то ввела в обиход металл вместо камня, а не так давно "зеленая революция" резко повысила урожайность сельскохозяйственных культур во многих странах. "Технология. Вот что улучшило жизнь!" (Дэвид Брин "Глина"). Именно технология и знания помогают населению не имеющей месторождений металлов планеты выжить в окружении более богатых природными ресурсами, но сползающих к отсталости соседних государств и провинций, направляя их на путь будущего общего процветания (Айзек Азимов "Основание"), создавая базис для последующего галактического объединения миров (Айзек Азимов "Второе Основание").

БЕДЫ ТЕХНОЛОГИИ

С другой стороны, как раз сугубо технологический подход современного общества к решению большинства возникающих проблем часто считается причиной многих социальных зол. Иногда подобное неприятие распространяется даже на достаточно отвлеченную теоретическую область знания, если определенную группу людей не устраивают перспективы, следующие из прогресса в этой области (Грег Иган "Отчаяние"). Основным нападкам подвергается машинная технология, возможно, по той причине, что она, в отличие от биотехнологий, развивается достаточно давно и успела проявить как несомненные преимущества, так и отчетливые недостатки. Отчасти недоверие к технологиям связано с теми опасностями, которые они представляют для здоровья, потому что абсолютно безвредных технологий, видимо, не существует. К сожалению, встречаются экспериментаторы, испытывающие непроверенные методики на ничего не подозревающих людях (Чарлз Шеффилд "Темнее дня") или, того хуже, применяющие небезопасные изобретения ради удовлетворения собственных низменных целей (Бен Бова "Смертельная мечта"). Хорошо известная катастрофа на Чернобыльской АЭС тоже явилась результатом недопустимого экспериментерства, сближающегося с характерной для Советского Союза и для многих в нынешней России точкой зрения, что ради некоторой идеи можно не считаться с общепринятыми моральными и ценностными ограничениями. Реакция на такие действия предсказуема - недоверие к официальной науке и медицине, шарлатанство, отказы от прививок, от лечения СПИДа, увлечение знахарством. Другая не самая желанная черта новых технологий состоит в том, что они уменьшают занятость людей вследствие повышения производительности (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом"). Еще один пугающий момент - непредсказуемость отдаленных результатов развития подобных технологий. Он подспудно проявляется, например, в серии романов Дэна Симмонса "Песни Гипериона", где закулисно управляющее человечеством объединение искусственных разумов, Техно-Центр, обвиняется в паразитировании на людях и развитии машинных технологий, которые разрушают гиперпространственную основу всей материи. Ему противопоставлена цивилизация Бродяг, потомков ранних космических экспедиций, отдающих приоритет биологическим методам и адаптированному расселению в условиях космического пространства без излишней нагрузки на экосистемы планет. Написано так, как будто бы не сами люди создали условия зарождения Техно-Центра и положили ему начало конструированием искусственных интеллектов.

Более или менее отчетливо подобные опасения выразил Клиффорд Симак: "Машина что-то делает с человеком; она его ожесточает. Она служит буфером между ним и окружающим его миром, и это действует на него губительно, пробуждая соглашательский инстинкт и порождая жадность, которая лишает человека человечности... Технологическая цивилизация... должна распространяться вширь, иначе она погибает" ("Выбор богов"). Одним из проявлений подобного распространения является гигантизм технологического общества - в производстве, торговле, сфере обслуживания, управлении. Укрупнение систем часто полезно, потому что оно повышает эффективность и производительность. Но по достижении некоторого уровня чрезмерно большие системы теряют эффективность из-за накопления критической массы ошибок. Вполне возможен такой случай, когда ошибки станут множиться быстрее, чем реализуется возможность их исправления. Тогда используемые для управления машины будут лишь вносить хаос в сложное социальное и экономическое устройство общества. Поднимающаяся волна гнева может ускорить наступление катастрофы и привести к уничтожению всех сведений о технологии, низведя оставшихся людей до состояния кочевых племен с отдельными вкраплениями крестьянских ферм. Грамотные люди в такой среде крайне редки, они группируются в местах бывших университетов, сохранивших жалкие остатки прежних знаний, вынуждены строить мощные стены для своей защиты от набегов кочевников, вручную возделывать крохотные поля, чтобы прокормиться, и изготовлять безделушки ради их обмена на недостающую продукцию. Уцелели лишь некоторые особо защищенные форпосты технологии, например, пост наблюдения галактов, он же земной космодром для запуска малых кораблей-роботов, собирающих информацию о посещаемых ими планетах. Далее следует откровенный антропоцентризм: наблюдатели-галакты по своему богатому опыту утверждают, что технологические цивилизации не выживают после подобного упадка, а оставшийся земной робот, управляющий запуском и сбором информации, уверяет, что человечество отличается от всех, его ждет новый подъем. Такой подъем, возможно, состоится на пути использования накопленной информации совместно людьми-чувствователями и сохранившимися через тысячелетия мозгами роботов, заключенными в несокрушимые сферы (Клиффорд Симак "Наследие звезд").

В чем только технологию не обвиняют, и насколько продуктивнее были бы мысли о том, как ее приручить и обезопасить при сохранении прочих достоинств. Описанный Симаком сюжет исходит из того, что можно провести четкую грань между сложной технологией и допустимым в интересах примитивного хозяйствования ее низким уровнем. Такое разделение, конечно же, весьма условно. Для нас привычны ядерные электростанции, генномодифицированные сельскохозяйственные культуры, мобильная связь через сотни и тысячи километров и "облачные" технологии, мы поговариваем об интернете вещей. В то же время всего сто с небольшим лет назад простейший автомобиль с маломощным шумным двигателем внутреннего сгорания казался чудом техники, а за несколько тысяч лет до этого таким чудом было колесо. Отсюда резонный вопрос: колесо - это уже технология или еще нет? Например, по мнению аборигенов планеты Айвенго, это совершенно точно божественная технология, заслуживающая самых строгих табу (Пол Андерсон "Треугольное колесо"). Так же думали герои рассказа Джона Уиндема ("Колесо"). Что придется запретить, что можно оставить, кто будет решать и по каким критериям? Не будет ли от таких решений вреда больше, чем от запрещаемых технологий? Синтез технологии и паранормальных способностей кажется не очень вероятным, скорее, технология вооружит нас такими способностями, которые сейчас могут показаться недостижимым волшебством. Частично эти способности могут сказаться, например, на нашей интуиции, на подсознательном выборе правильного способа действий почти в любом положении. Почему бы не развивать подсознание вслед за разумом? И совсем не обязательно, что найденный верный путь развития будет, допустим, биологическим, а не машинным, технология способна совершенствоваться, в том числе в дружественном отношении к человеку и природе, и до пределов этого совершенствования еще очень далеко, если они вообще существуют. Она способна делать вещи, которые сегодня мы считаем невероятными чудесами (Майкл Суэнвик "Путь прилива", Питер Гамильтон "Дремлющая Бездна").

Как считал Клиффорд Симак, дефекты технологической цивилизации во многом обусловлены тем, что в центре интересов людей стоит выгода, порождающая алчность. Лечить их, помимо описанного выше синтеза технологии и паранормальности, он предлагал рассредоточением людей по параллельным мирам, то есть опять же экспансией, и выбором наиболее подходящей модели развития из многих возможных. В первом таком мире реализуется пасторально-средневековый эксперимент, при котором население занято исключительно сельским хозяйством на семейных фермах и не пользуется деньгами. Но все инструменты и предметы обихода, помощь в строительстве домов и сооружений, в обучении детей и, видимо, в лечении людей предоставляют и оказывают умные роботы, загодя созданные человеческими мутантами. Эти мутанты обнаружили в себе развитые парапсихические способности и пользуются ими для дистанционного заимствования необходимых галактических технологий, для перемещения людей между мирами и прочего волшебства в ходе освоения этих новых миров ("Кольцо вокруг солнца"). Согласно Симаку, использование денег - это не очень хорошо, а безвозмездное анархистское заимствование технологий, их внедрение мутантами ради непонятно кем и откуда финансируемого производства тех же инструментов, предметов обихода, стройматериалов и роботов, несамостоятельность переселяемых людей - вполне нормально. Плюс не для всех приемлемое поголовное занятие исключительно сельским хозяйством, разделение общества на якобы олицетворяющих будущее человечества мутантов и всех остальных, чем-то напоминающее элоев и морлоков Герберта Уэллса в романе "Машина времени". Несбыточная и не совсем корректная утопия, конечно, и не больше. Нельзя совсем отбрасывать то, что стремление к получению выгоды или, в более узком смысле, прибыли - основной мотор необходимого всем экономического роста в прошлом и настоящем, и прочие опробованные на практике способы работают гораздо хуже. Можно сказать, что современная рыночная экономика ставит индивидуальную алчность на службу интересам большинства. И потом, разве именно технология хоть чем-то виновна в людской алчности, если последняя заметна с самых древних известных цивилизаций, начиная с шумерской, когда о технологиях, подобных современным, даже не мечталось? Дело же не в том, что человек получает ранее недостижимые возможности, а в том, что он может нести в себе хорошее и плохое даже при его развоплощении в ноосфере и воспроизводить свои достоинства и недостатки в создаваемых искусственных разумах (Кори Доктороу "Я, Роби-бот").

Возможно, более серьезным следствием технологических достижений является усиление ими неравенства. Современное стимулирование технологического прогресса за счет более быстрого роста рыночной стоимости компаний, признаваемых передовыми на достаточно широком рынке, выливается в невиданное ранее обогащение их владельцев и акционеров с нарастанием имущественного расслоения. Аналогичным образом самые продвинутые технологические достижения не улучшают жизнь низших социальных слоев в огромных галактических империях, описанных Джеком Чалкером в серии "Кинтарский марафон". Один из фантастических способов преодоления такого неравенства - объединение сознаний большой группы людей, достигаемое с помощью электронной коммуникации и приводящее к формированию общего разума, намного превышающего по своим возможностям способности даже талантливого человека (Аластер Рейнольдс "Великая стена"). Этот способ напоминает выигрыш в экономической эффективности более крупной компании за счет сокращения однородных издержек по сравнению с множеством мелких хозяйственных единиц или похожий эффект формирования единого рынка типа Евросоюза из многих национальных рынков. Проигравшими в таких ситуациях оказываются не включенные в объединение менее продуктивные компании или менее развитые страны, хотя участие в распространении передовых достижений способно подтянуть их до общего уровня. Однако даже такой объединенный разум не исключает установления иерархии между его отдельными компонентами, связанной с ограничением доступа к информации (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения").

С другой стороны, типичный для сверхбольших систем монополизм, когда альтернативные решения даже не рассматриваются, на самом деле резко повышает риски выбора направления развития для всего общества. Необходимость в конкуренции возникает из понимания того, что ожидающее нас будущее неизвестно никому, как бы кто-либо ни уверял в обратном. По этой причине нужно пробовать разные пути движения к нему, выбирая по результатам проб наиболее подходящий из них. Конкуренция - это не бесцельная трата ресурсов и не чья-то прихоть или блажь, это залог того, что общество не прошляпит оптимальный путь к будущему только потому, что он не устраивает кого-то в данный момент. Поэтому ее приходится специально защищать от монополизма любого рода, включая политический (Пол Андерсон "Сатанинская игра"), поддерживать существование различных путей развития человечества (серия "Космический апокалипсис" Аластера Рейнольдса), исключая антигуманные и не оправдавшие себя (Аластер Рейнольдс "Префект"). Встречаются мысли, что конкуренция должна проявляться даже на галактическом уровне или при достижении небиологического состояния разума, просто как естественный способ смены одних состояний другими. "Безразличие вселенной - ее бессознательная и беспощадная жестокость - умножается за счет необходимости того, что устаревшие мысли и жизни, давая место новым, должны гибнуть" (Грег Бир "Судебная машина"). Стоит иметь в виду, что механический перенос методов экономического соперничества в политическую сферу чреват оценкой необходимых для общественного развития прав и свобод исключительно с точки зрения краткосрочной выгоды и, в конечном счете, их пренебрежением (Роберт Асприн "Холодные финансовые войны"). Собственно, права, свободы и конкуренция - это лишь проявления основного принципа равенства людей, и несоблюдение чего-то из них чаще всего связано с нарушением этого принципа в других отношениях. С другой стороны, постоянная эксплуатация экономики в одних лишь политических целях приводит к забвению эффективности, экономическому упадку и отставанию от соседей (Пол Андерсон "Сдвиг во времени"). Напомним недавнее подтверждение из нашей жизни. Намерение российской исполнительной власти создать ради достижения внешнеполитических целей контролируемую ею крупнейшую компанию в нефтяной отрасли, в том числе путем скупки конкурентов, привело к появлению юридического лица, перегруженного внешними долгами в силу узости национального долгового рынка. В результате к наступлению срока выплаты крупных сумм по этим валютным долгам в декабре 2014 года отечественный рубль не выдержал напора массированных покупок валюты, и курс его рухнул более чем вдвое. Затем, правда, курс немного подрос, но не вернулся на прежний уровень. В целом отечественная экономика поставлена сейчас на службу неоправданным внешнеполитически-милитаристским завихрениям и постепенно отстает не только от развитых стран, но и от среднего уровня. Поэтому всегда желателен разумный баланс между политикой и экономикой. Понижать уровень конкуренции, прятать голову в песок или обращаться за рецептами исключительно к прошлому, пытаясь бестолково ходить по кругу, тоже не выход - будущее все равно наступит и оно, скорее всего, не будет похоже на приобретенный опыт. Вопрос лишь в том, будем ли мы готовы к нему или вновь, как несмышленые малые дети, примемся искать виновных на стороне в свое мелочное оправдание.

Разумным и действенным противовесом излишнему меркантилизму, черствости и неравенству могут служить альтруизм и благотворительность. Альтруистические поступки сплачивают и возвышают человеческое общество. Исходя из этого, мэр земной колонии на планете Растум убеждает одного из колонистов помочь в поисках пропавшего мальчика. Предпринятый вместе с отцом мальчика в разгар сезона уборки урожая трудный поход оказался неожиданно успешным, и это сделало спасителей героями колонии (Пол Андерсон "Нелимитированная орбита"). Не совсем свойственным преуспевающему межзвездному торговцу образом поступает герой повести "Путеводная звезда" Пола Андерсона, когда передает открытую им планету с запасами бесценных сверхтяжелых элементов в коллективную разработку начинающим небогатым цивилизациям. Альтруизм приписывается другим расам галактов (Клиффорд Симак "Кимон", "Срочная доставка", "Магистраль вечности", Пол Андерсон "Аватара"). Благотворительность, добровольная помощь, стимулируемая налогами безвозмездная передача средств на цели образования, просвещения и медицины во многих случаях помогают сгладить многие социальные противоречия в обществе и обеспечить дополнительные социальные лифты, в первую очередь для молодежи. Они отчасти нивелируют, например, подрывающее основы демократии имущественное неравенство. Вместе с развитыми системами социальной помощи эти меры уменьшают разрыв между богатыми и бедными в странах зрелой демократии по сравнению с государствами, где властвуют, например, авторитарные режимы.

По мнению Жерара Клейна, еще один недостаток технологического общества - разобщающий людей индивидуализм, который вытекает из присущей любой технологии специализации. Как альтернативу, автор рисует идеализированный город счастливых жителей-универсалов, в симбиозе с растительным миром планеты на высочайшем уровне занимающихся важнейшими проблемами цивилизации. Этот город создан изобретателем путешествий во времени в качестве модели будущего ("Время не пахнет"). Автор не совсем прав. Специализация необходима для того, чтобы за нашу короткую жизнь достаточно глубоко изучить избранную область деятельности и успеть внести в нее вклад, который, возможно, объединится с достижениями других и приведет к созданию нового. Прогресс неизбежно связан с такой специализацией. Индивидуализм - нечто иное, он отличает одну личность от другой. Вовсе не обязательна его разобщающая роль, это зависит от желания и намерений личности и от преобладающих в обществе настроений, от того, стремится ли оно всесторонне развивать каждую личность или подчинять ее очередной недолговечной идее, при реализации которой люди являются простыми винтиками. Намного страшнее и опаснее, например, вооруженный современными знаниями и использующий новейшие технологии фанатичный биотерроризм, подкрепленный к тому же мессианством (Дэрил Грегори "Дамаск"), или массовое производство и распространение наркотиков (Уильям Гибсон "Идору").

Справедливо считая прогрессирующее технологическое засилье угрозой для живого мира Земли и самого человека, фантастика отводит достаточно солидное место возникающим экологическим проблемам. Земля ближайшего будущего часто рисуется как сильно загрязненная промышленными отходами и свалками, с отравленными удобрениями полями, с растительностью, погибающей от кислотных дождей (Роберт Шекли "Первая жертва"). Либо даже настолько загрязненная подобными отходами человеческой деятельности, что жить на ней человеку без специальных средств защиты почти невозможно. Люди задушили самих себя и отчасти поэтому вынуждены были рассеяться в космосе. От природы осталось мало. "Немного деревьев тут и там. Невысокая трава. Озера. Водопад. Долина. Большей частью планета представляет собой выгребную яму" (Роберт Силверберг "Время перемен"). Необратимое разрушение окружающей среды вызвало переход большинства населения в виртуальное состояние с имитацией окружения такой же виртуальной реальностью, временно сохраняющей черты былого великолепия. Не пожелавшие стать виртуалами заплатили огромный налог и подверглись стерилизации (Крис Бекетт "Площадь Пикадилли"). После перенесенного ядерного конфликта Земля покрыта облаком радиоактивной пыли, продолжающей уничтожать оставшуюся на планете жизнь. В результате исчезли многие виды животных и птиц, участилось появление неполноценных людей (Филип Дик "Бегущий по лезвию бритвы"). Непомерно высокое потребление энергии может привести к перегреву планеты (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея", Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). Такой перегрев опасен таянием ледового покрова, повышением уровня моря и затоплением прибрежных территорий (Бен Бова "На краю пропасти", Ким Стенли Робинсон "2312", Джек Макдевит "Возвращение"). Вполне ожидаемый и закономерный итог пока еще медленного глобального потепления, связанного с деятельностью человечества, если его вовремя не притормозить.

Показано, к каким катастрофическим последствиям может привести непродуманное желание человечества полностью контролировать климат на Земле путем установки сотни превышающих самые высокие здания "погодных" машин, способных изменять рельеф поверхности планеты, соединять континенты и изменять их очертания, растапливать северные полярные льды и регулировать океанские течения. Результатом стали смещение полюсов, погружение в воду некоторых континентов, ужасные штормы, сменявшиеся жесточайшими засухами, гибель многих миллионов людей, бегство оставшихся, угроза всей цивилизации, воцарение хаоса. Со всем этим смогла справиться лишь экстренная техническая помощь других галактических цивилизаций (Роберт Силверберг "Ночные крылья"). Схожие результаты в виде малого ледникового периода дает частичная экранировка падающего на Землю излучения Солнца, предпринятая ради предотвращения парникового эффекта (Ким Стенли Робинсон "2312"). Состоявшееся несмотря на сопротивление населения райской планеты Мауи-Обетованная ее открытие для иммиграции людей из перенаселенных миров, массового туризма и промышленной эксплуатации недр вызывают гибель обитавших в ее морях дельфинов и уникальных местных форм жизни (Дэн Симмонс "Гиперион", "Падение Гипериона"). Излишнее загрязнение окружающей среды может привести к массовому снижению интеллектуальных способностей людей, упадку образования, развалу инфраструктуры, повышению доли умственно отсталого населения (Паоло Бачигалупи "Помпа номер шесть"). Бездумное применение химических средств борьбы с вредителями и болезнями растений грозит появлением и широким распространением высокоустойчивых видов этих вредителей и болезней, резко снижающих урожаи сельскохозяйственных культур и вызывающих голод в перенаселенных странах (Паоло Бачигалупи ""Заводная""). Грегори Бенфорд изобразил не столь уж невероятную ситуацию, когда смываемые в океан пестициды запускают злокачественное перерождение планктона с превращением клеточных мембран в токсичные фосфорорганические структуры, неестественным поглощением кислорода из океанской воды и обрывом высших пищевых цепочек ("Панорама времен"). Массовое применение атмосферных наномашин для стабилизации климата вызвало их неконтролируемую эволюцию и быстрое уничтожение всей жизни на Земле, когда наномашины обратились к биообъектам как к источнику сырья. Спаслись лишь люди, находившиеся в этот момент вне планеты и в далеком космосе (Аластер Рейнольдс "Дождь забвения"). Аналогичное широкое использование нанотехнологий и компьютеризованных имплантов в телах людей подвергает их опасности комбинированной эпидемии инопланетного происхождения, нарушающей функционирование наномеханизмов, вызывающих гиперплазию и перерождение живых тканей, вплоть до сращивания с неживой материей, включая трансформируемые жилые здания (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). Эти произведения - предостережения слишком ретивым сторонникам активного вмешательства в сложное природное равновесие, напоминание о том, что повсеместное применение недостаточно отлаженных мощных технологий опасно их возможным выходом из-под контроля.

Какие же рецепты предлагают фантасты, чтобы обезопаситься от подобных рисков? Энн Маккефри писала свой пернский цикл, будучи неудовлетворенной засильем загрязняющей природу сложной и вредной для здоровья механической технологии в современной ей жизни. Такой Земле она противопоставила придуманную планету Перн в ее почти первозданном состоянии, еще не испорченном людьми и лишь время от времени страдающем от падений прожорливых неразумных Нитей ("Заря драконов"). Изображенные ею будущие колонисты Перна предпочли бежать от "грязного" высокотехнологичного общества к "чистому" аграрному образу жизни и "наслаждаться" свойственным последнему тяжелым ручным трудом. На самом деле природа не остается девственно чистой даже на Перне. Например, при изготовлении азотной кислоты, которая используется для травления металлов ("Полет дракона") и так хорошо уничтожает Нити ("Заря драконов", "Полет дракона"), образуются газообразные оксиды азота, являющиеся источником "смога". Не менее вреден газообразный диоксид серы - спутник производства серной кислоты ("Странствия дракона"). В конце цикла упоминается возобновление перинитами фотоэлектрической выработки энергии и гидроэнергетики, как альтернатив "грязным" способам ("Все Вейры Перна", "Небеса Перна"). Из-за нестабильной выработки энергии обе они не могут обойтись без аккумуляторов, производство и утилизацию которых, как самих фотоэлектрических батарей и гидроэнергетического оборудования, трудно отнести к чистым технологиям. О таких особенностях Маккефри предпочитает умалчивать. Она не желает замечать, что проблемы техногенного загрязнения кроются не только в качестве технологий, но и в масштабах их применения. Даже примитивные аграрные и скотоводческие культуры в той или иной мере истощают почву и загрязняют окружающую среду, но при невысокой плотности населения природа c этим справляется и восстанавливает исходные экосистемы, когда люди перебираются на другое место, как случилось с тем же покинутым на долгое время южным континентом Перна. Так что предложение всем любоваться чистой нетронутой природой актуально лишь до тех пор, пока на планете людей не густо. Стоит только начать населению увеличиваться, как дальше процесс развивается по нарастающей: обеспечение жизни большего количества людей требует новых технологий, которые, в свою очередь, ведут к росту населения, расширению занятых сельскохозяйственными монокультурами земель в ущерб природному разнообразию, вымиранию видов из-за сокращения зон их обитания и кормовых ресурсов, и так далее. В быстрый переход всех на синтетическую пищу (Грег Бир "Отчаяние") поверить трудно, к тому же для такого перехода требуется дальнейшее развитие технологии. Кроме того, следует четко понимать, что значительная часть нынешнего населения Земли попросту не выживет без широкого применения современных технологических достижений, особенно в сельском хозяйстве и медицине. Маккефри снова предлагает оттягивать решения и повторять ошибки, а не исправлять их. Вариацией того же пути является расселение человечества по сфере Дайсона (серия "Орбитсвиль" Боба Шоу). Внутренняя поверхность такой сферы, в миллионы раз превышающая поверхность Земли, надолго оттягивает необходимость заниматься проблемами экологии и перенаселения, переводя их к другим, не менее трудным вопросам, где найти или как соорудить эту сферу.

Заменой механической технологии часто видятся биологические методы, обычно приписываемые нечеловеческим цивилизациям с возможным включением людей (Джек Уильямсон "Прикосновение гуманоидов", Клиффорд Симак "Космические инженеры", Пол Андерсон "Мир без звезд", серия романов "Эдем" Гарри Гаррисона, Роберт Силверберг "Валентин Понтификс", "Бездна", Грег Иган "Отчаяние"). Отчасти первоначальный биоэнтузиазм вызывался неглубокими знаниями его неофитов. Годятся ли эти методы для всего человечества, не совсем ясно, возможно, для этого людям придется отказаться от свойственных им качеств, например, индивидуализма ("Бездна"), привычки потреблять животные белки (Грег Иган "Отчаяние"). Вполне приемлемым считается использование биологических и генноинженерных методов для создания более продуктивных сельскохозяйственных культур и животных, особенно если при этом решается понятная всем проблема недоедания и голода (пернский цикл Энн Маккефри, Джордж Мартин "Хлеба и рыбы", "Возвращение на С'Атлэм", "Манна небесная"). Описано применение в том же сельском хозяйстве и на транспорте генетически усовершенствованных тягловых и верховых животных (Роберт Силверберг "Замок Лорда Валентина", Энн Маккефри "Заря драконов", "Отщепенцы Перна). Генетика может помочь обретению разума дельфинами, шимпанзе, гориллами (сага Дэвида Брина о Восхождении), почти всеми человекообразными обезьянами (Алан Дин Фостер "Програмерзость"), приматами, кошками и даже свиньями (серия "Космический апокалипсис" Аластера Рейнольдса). Почти не пользуется материальной технологией изолированно живущая в холодной местности раса медведеподобных гуманоидов-гедемондасов, но они не отказываются от знаний и достигли высокого могущества в ментальном воздействии на материю (Джек Чалкер "Изгнанники у Колодца душ"). Опять требуются дополнительные чудеса. Джек Уильямсон попытался изобразить полностью антитехнологическую альтернативу господству машин в виде симбиотически слившихся с природой полуодичавших беглецов, занимающихся собирательством и якобы защищенных психофизическим источником-деревом ("Прикосновение гуманоидов"). Выглядит подобная альтернатива крайне наивно и утопично, это откровенный уход от действительности. Даже бунтующие против вещизма хиппи не опускались до такого пренебрежения благами цивилизации.

Энн Маккефри совершила следующий большой шаг, изобразив искусственно созданный человеком новый биологический вид разумных существ. Колонисты Перна спокойно жили на планете восемь лет-Оборотов, но тут над ними грянул гром в виде начавшихся падений Нитей, буквально съедающих все живое ради своего бездумного размножения. Привезенной с собой техники оказалось мало для успешного отражения падений, а ее ресурса - и того меньше. На счастье колонистов, с ними прибыла команда высококлассных генных инженеров, немало сделавшая для адаптации к местным условиям растений и животных земного происхождения. Вторым "случайным" везением были живущие на Перне некрупные летающие, и при этом умеющие телепортироваться, выдыхать пламя и сжигать Нити, ящерицы-файры. К тому же они были эмпатами, легко приручались и по возможности даже защищали людей от Нитей. Родилась естественная мысль - увеличить их в размере и силе и заодно прибавить им ума, чем и занялись генные инженеры. Так появились разумные крылатые драконы. С точки зрения сторонников чистой природы, они гораздо удобнее, чем летающие скутеры - не требуют запчастей или квалифицированного обслуживания, размножаются быстро и без какой-либо технологии, во взрослом состоянии их достаточно накормить мясом раз в неделю вместо заправки вредным для природы топливом или перезарядки аккумуляторов ("Заря драконов"). Правда, летать они на самом деле не могут (см. Гигантам и драконам - хана), но ведь автору хотелось сделать как лучше. Никуда не годится снисходительное отношение всадников к этим искусственно созданным мыслящим существам - не беда, человек - царь природы, хотя и самозванец. Защищать планету с помощью одних драконов от падений всепожирающих Нитей можно, а избавиться от них навсегда не получилось. Для этого понадобилась долгая, кропотливая, квалифицированная работа многих людей и подъем экономики всей планеты на более высокий технологический уровень под руководством сохранившейся от первых колонистов мощной информационно-экспертной компьютерной системы. В другом случае снабженные разумом приматы и гиперсвины занимаются главным образом вспомогательными работами, хотя их интересы защищают профсоюзы и законодательство о труде (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения").

Недопустимые методы конкуренции в биотехнологии вполне способны вызвать региональные и планетные экологические катастрофы (Паоло Бачигалупи ""Заводная""). Стремящиеся к монополизму крупные биотехнологические корпорации будущего разрабатывают биологические методы борьбы с конкурентами в производстве продуктов питания и лекарств, затем создают простые технологии генной реконструкции, которые приводят к переходу преобразовавшихся людей на фотосинтез и другие способы питания и существования (Пол Макоули "Генные войны"). Эти примеры говорят о том, что сама по себе биотехнология может приводить к не менее сокрушительным последствиям, как для природы, так и для человека. Может быть, подходящими решениями будут комбинированный технобиологический путь колонии, пытающейся сочетать сильные стороны двух способов (Клиффорд Симак "Форпост империи"), или похожий синтез механического и биологического вариантов развития (Пол Андерсон "Настанет время"). К ним близки использование одновременно лучших достижений технологии, биологии и искусственного разума для формирования биосферы колонизуемой планеты (Пол Андерсон "Мы выбираем звезды"), развившаяся естественным путем бионеорганическая коллективная киборгизация (Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме"). Дэн Симмонс также попытался объединить достоинства машинных и биологических технологий с необходимостью сохранения планетных экосистем, изображая космическую цивилизацию Бродяг ("Небесные странники", серия "Песни Гипериона"). Бродяги - это потомки первых волн человеческой экспансии в космос, опиравшихся на передовые достижения биологии и генной инженерии с одновременным использованием современных космических кораблей. Вместо расселения на поверхности планет они сделали ставку на приспособление к условиям жизни на огромных искусственных биосистемах в открытом пространстве и на астероидах звездных систем на периферии освоенного людьми космоса. Такой образ жизни привел к глубоким модификациям их тел и генотипа, заметно отдалив Бродяг от остального человечества.

Нападки на одну только механическую технологию как причину экологических проблем совершенно не учитывают другую сторону дела: а именно, обеспеченный пищевыми ресурсами биологический вид, не встречающий достойного сопротивления, наращивает свою численность дальше и дальше, пока не столкнется с природными ограничениями или с катаклизмами планетарного масштаба (Дэвид Брин "Берег бесконечности"). "Экспансия - одна из форм эволюции" (Питер Гамильтон "Дракон поверженный"). "И есть еще экономический аргумент,.. - Он заключается в том, что Третья Экспансия сама по себе война, бесконечная война против любого, кто стоит у нас на пути" (Стивен Бакстер "Большая игра"). Тем же самым фантастам давно очевидно, что достигший разума человек худо-бедно обеспечивает себя едой и постепенно тем или иным путем избавляется от многих крупных и мелких видов-соперников на Земле. "Человек... хитер и жесток, хотя слаб и уязвим... дубинкой и каменным топором он стал убивать мамонтов и саблезубых тигров, которых голыми руками не возьмешь. Так он обрел власть над животными, и истребил всех, кроме тех, которым милостиво позволил служить себе" (Клиффорд Симак "Снова и снова"). "Не существует такой вещи, как разум, живущий в гармонии с биосферой,.. разум оказывается великим разрушителем" (Клиффорд Симак "Планета Шекспира"). "Всякий вид, который включит человечество в свою пищевую цепочку, неминуемо погибнет" (Дэн Симмонс "Гиперион"). Та же ситуация проецируется на будущее: "Мы расползлись по всей галактике, как раковые клетки по живому организму. Размножаемся, не задумываясь о бесчисленных живых существах, которые гибнут или хиреют в биологических тупиках, дабы мы плодились и благоденствовали. Безжалостно истребляем своих конкурентов по разуму..." (Дэн Симмонс "Падение Гипериона"). Вновь следствие перенаселенности, действующее до тех пор, пока человек цивилизованным путем не ограничит прирост своей численности, приводя ее в соответствие с ресурсами, доступными сейчас и в будущем (Дэвид Брин "Берег бесконечности"). Аналогичным образом перенаселенность и истощение ресурсов других освоенных миров способны вызвать следующие волны экспансии в масштабах галактики (Стивен Бакстер "На Линии Ориона").

Случается, фантасты задумываются над ее возможными ограничениями в виде обнаруживаемого человечеством заселения пригодных планет другими цивилизациями (Иэн Бэнкс "Алгебраист"): "окружающие области Галактики и, вероятно, вся остальная Вселенная уже обитаемы, используются, размечены, распланированы, охраняются обычаями или каким-то общим соглашением" (Иэн Бэнкс "Черта прикрытия"). Не исключено их сопротивление распространению человечества (сага Дэвида Брина о Восхождении), попытки регулировать такое распространение договорными способами (Джон Скалци "Последняя колония") или принудительно (Роберт Шекли "Чумной сезон", Аластер Рейнольдс "Пространство откровения", "Ковчег спасения"). Или же самим людям придется самостоятельно прекращать колонизацию новых миров и жестко контролировать численность населения обжитых планет (Майкл Суэнвик "Путь прилива").

Конечно же, значение фантастики в решении экологических задач заключается не столько в предложении способов их решения или в правильности таких решений, сколько в привлечении широкого внимания к ним читателей и постепенного формирования общественного мнения в пользу принятия мер защиты земной природы. Потому что "если мы уничтожим природу - умрем мы сами" (Дэвид Брин "Война за возвышение"). Введение экологических сборов с промышленных предприятий и их рачительное использование стимулировало заметное снижение вредных отходов и выбросов развитыми странами. Например, запрещено производство и применение разрушающих озоновый слой летучих хлорфторуглеродов, частично возродились экосистемы Великих озер в США, уменьшилось загрязнение окружающей среды чадящим автотранспортом, начались разработки, а в некоторых случаях - эксплуатация более "чистых", меньше загрязняющих воздух электромобилей и автомобилей на водородном топливе. Роль фантастики достаточно велика в постепенном повышении доли возобновляемых источников энергии в энергетике (Дэвид Брин "Глина"), в борьбе за сокращение ускоряющих глобальное потепление выбросов углекислого газа, в сохранении ради той же цели в связанном виде метана, содержащегося в вечной мерзлоте или на холодном дне морей и океанов. Путь приведения в порядок загрязненной Земли может, к примеру, стать даже более привлекательным, чем терраформирование далекой экзопланеты с двумя видами потенциально разумных существ (Бен Бова "Ветры Альтаира").

Из всего перечисленного видно, что будущая экспансия человечества в космос очень часто рассматривается фантастами как спасительное средство решения той или иной социальной проблемы или целого клубка таких проблем. Разумеется, она годится и для этой роли, и для сохранения людского рода в возможной катастрофе, гибельной для всей Земли. Но не в последнюю очередь она становится вызовом для всего человечества, способным пробудить в нем такие силы, которые просто не нужны в масштабах одной-единственной планеты: "Мы покинули Солнечную систему, поскольку хотели оглядеться вокруг" (Джек Макдевит "Эхо"). В другом романе тот же автор высказывался так: "как бы далеко мы ни зашли, всегда останется горизонт, бросающий нам вызов" (Джек Макдевит "Берег бесконечности"). Пожалуй, к этой мысли был близок также Айзек Азимов ("Роботы и империя"). Может быть, именно ее имел в виду Клиффорд Симак, придумывая в приступе антропоцентризма невнятный, зато исключительный потенциал человечества ("Магистраль вечности", "Срочная доставка")? Возможной первопричиной и стимулом вызова служит необходимость выживания человечества как биологического вида в грядущих космических катаклизмах: "Все, что имеет значение - выживание. Разум, склонившийся и принявший собственное вымирание - неважно, ради каких далеких перспектив, ради каких великих и прекрасных целей - это не тот вид, который имеет смысл сохранить" (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Ради этой цели стоит пренебречь более узкими групповыми или личными интересами, даже пожертвовать свою жизнь (Аластер Рейнольдс "Пропасть искупления").

Преимущество гипотезы вызова перед гипотезой потенциала заключается в том, что, никого не обижая, то же самое можно сказать о других цивилизациях, распространяющихся в космосе, пусть даже это будет медленный процесс, протекающий на субсветовых скоростях. Но тогда сразу возникает вопрос: если считать благом собственную будущую экспансию, то готовы ли мы таким же образом относиться к похожим устремлениям других рас (Стивен Бакстер "Многообразие космоса", сага Питера Гамильтона о Содружестве)? Не окажется ли человечество в положении современной России, пытающейся удержать под своим влиянием страны бывшего Советского Союза, включая методы ползучей территориальной экспансии, и тем самым дающей соседнему Китаю аналогичный повод претендовать на часть ее территории? Кстати, расширяться могут не одни лишь империи. Например, экспансионистские наклонности приписываются основанной в будущем гуманоидами, управляемой искусственными разумами, внешне республиканской и демократической цивилизации Культура (Иэн Бэнкс "Эксцессия"), развивающимся синтетическим интеллектам (Чарлз Стросс "Акселерандо").

Недостатки изображенных решений накопившихся проблем осознаются самими фантастами. Клиффорд Симак в романе "Срочная доставка" высказал мысль, что при всем потенциале человечества даже перебор возможных вариантов его развития на множестве альтернативных миров может не привести к успеху ни в одном из таких миров. Предлагаемый в романе выход - надежда на благотворителей-инопланетян, которые займутся отбором лучших представителей людей, проведением их через испытания с целью отсеять крайности и нестойкость, чтобы дать отобранным еще один шанс построить идеальную цивилизацию на совершенно иной планете и начать его с взаимного обучения и постепенного построения нового общества. В этой идее еще больше утопизма, чем в предыдущих вариантах. Отказываться от подобной благотворительности было бы, возможно, не очень разумно, но интересно, где найти таких благодетелей, которые к тому же способны без микроскопа разглядеть в людях приятно щекочущий самолюбие, но насквозь выдуманный потенциал? Намного надежнее полагаться на свои силы, как поступал Робинтон, герой многих произведений пернского цикла Энн Маккефри, девизом которого было "сами влипли - сами выберемся" ("Мастер-арфист"). Лучший способ - самостоятельно решать возникающие проблемы, а не инфантильно ждать, что их разрулит кто-то другой. В том числе по причине конечной скорости света, налагающей жесткие ограничения на практическое взаимодействие галактических цивилизаций.

СТРАХИ И НЕРАВЕНСТВО

А как быть, если проблемы коренятся внутри самого человека? Очень часто он полуинстинктивно страшится существ, близких к нему, с одной стороны, а с другой - отличных от него. Этот страх проистекает из стремления оберегать не только индивидуальность, но и свою принадлежность к группе, реже - к обществу. Идентифицировать себя и свою групповую принадлежность можно самыми разными способами, отсюда огромное число причин для страхов. Например, территориальный инстинкт сложился в ходе эволюции и включается почти автоматически: "В человеческих душах не изжита животная привычка враждебно относиться к чужакам, вторгшимся на принадлежащую вам территорию" (Питер Гамильтон "Дракон поверженный"). Чисто людской вариацией территориальных прав являются имущественные права, которые защищаются не менее ожесточенно. Часто встречается боязнь чего-то необычного, в том числе неприятие технологических новинок, нестандартных норм поведения (Энн Маккефри "Небеса Перна", Клиффорд Симак "Проект "Ватикан"). В США не столь уж давно практиковалась унаследованная от рабовладельчества сегрегация людей по цвету их кожи, что напрямую отразилось в фантастике (Эрик Франк Рассел "Пробный камень", Мэрион Зиммер Брэдли "Черное и белое"). Косвенное отражение той же ситуации дал, например, Мюррей Лейнстер, который описал ужас жителей вымышленной планеты Вельд при одних лишь слухах, касающихся обитателей соседней планеты Дейра с синими пятнами на коже, возникающими после неопасной эпидемии ("Запрещенная планета"). По схожей причине искусственно производимые андроиды отличаются от людей неестественным цветом кожи (Роберт Силверберг "Стеклянная башня", серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Еще более страшным оказывается расизм людей (Баррингтон Бейли "Курс на столкновение"). Нетерпимость к отклонениям от гетеросексуальности может вызывать конфликты (Пол Андерсон "Еутопия"). Локальное релятивистское замедление времени в космических полетах - исходная причина постепенного отчуждения космонавтов от остающихся на Земле людей (Пол Андерсон "Гетто"). Появление коллективного разума среди людей, подвергшихся частичному преобразованию сознания имплантированными микророботами-наннитами, служит поводом для начала войны (Аластер Рейнольдс "Великая стена"). Взаимодействие с иными разумными существами может осложняться присущей человечеству ксенофобией (Фредерик Браун "Кукольный театр"). Немало бед могут принести идеологические отличия и порожденные ими распри. Знание того, что историю нельзя изменить, не останавливает людей из идеологически разделенного будущего от попыток вмешательства в собственное прошлое и развязывания войн во времени с целью все-таки подправить ситуацию в свою пользу (Пол Андерсон "Коридоры времени"). Усиливающиеся конфликты между объединениями государств, придерживающихся разной идеологии, могут привести к масштабной войне на Земле, включая применение ядерного оружия (см. Ожидания катастроф).

Источником множества проблем часто служат религиозные различия и религиозная нетерпимость, как неоднократно случалось в истории Земли. Опасность может представлять даже единственный верующий фанатик, в руки которого случайно попала техника будущего (Пол Андерсен "Патруль времени", "Щит времен"). Излишнее увлечение вооруженной борьбой с неугодными вероучениями в прошлом порождало кровавые религиозные войны, а в современности - например, контробъединение талибов или другие псевдогосударственные образования в исламских странах. Это может в будущем вновь приводить к войнам (Дэн Симмонс "Гиперион", "Восход Эндимиона"), терактам фанатиков, в том числе организованным и подготовленным для срыва операции спасения Земли от столкновения с налетающим астероидом (Артур Кларк "Молот Господень"). Распространение земных религий среди других цивилизаций также может привести к самым непредвиденным последствиям (Гарри Гаррисон "Смертные муки пришельца") или даже вылиться в чудовищные по своим последствиям долговременные военные действия (Дэвид Вебер, Стив Уайт "Крестовый поход"). Знакомый многим национализм с религиозным окрасом способен привести к жесточайшей межнациональной розни с гибелью людей (Паоло Бачигалупи "Человек с желтой карточкой"). Если люди традиционного склада с недостаточным образованием к тому же испытывают лишения, невольным источником которых является кто-то другой, с другим цветом кожи, другой национальности, другой религии, малейшая вспышка недовольства может перерасти в кровавые столкновения с тяжелейшими последствиями (Грегори Бенфорд "Конец материи"). Решением здесь может быть длительное взаимодействие людей и культур, торговля, подчеркивание общих интересов и терпимость к взаимным отличиям. И даже при этом время от времени возможны рецидивы религиозного терроризма, которые мы наблюдаем сейчас. Поощрение террористов недопустимо, оно оборачивается крупными стратегическими просчетами, как промахнулся Советский Союз, который из идеологических соображений без особого разбора поддерживал так называемые "национально-освободительные" движения, часто применявшие не отличимые от террора методы вооруженной борьбы. В результате постепенно сложились условия для распространения этих методов на другие страны, включая сегодняшнюю Россию. Современное восприятие терроризма транслируется фантастами на будущее время (Питер Гамильтон "Звезда Пандоры").

С другой стороны, даже образованные и культурные люди не переносят телепата, способного читать мысли и эмоции других. Его не способны понять самые близкие к нему люди, он всегда одинок, вплоть до момента утраты своего дара (Роберт Силверберг "Умирающий изнутри"). Схожим образом ведет себя человечество по отношению к встреченной цивилизации телепатов-ашиуров (серия "Алекс Бенедикт" Джека Макдевита). Еще сложнее вынести человека, все эмоции и чувства которого выплескиваются непрекращающимся потоком и необычайно остро воспринимаются находящимися рядом с ним людьми (Роберт Силверберг "Человек в лабиринте"). Трудно, даже невозможно, признать своим человека, вернувшегося из другого, необычного мира и сильно модифицированного живущей в нем разумной симбиотической абстракцией-судьбой (при том, что эта судьба учит человека милосердию и ответственности). Подозрительным колдовством кажутся его совершенно новые способности - умение выживать в космосе без пищи, воды, воздуха и защитных приспособлений, телекинетически переносить собственный разрушенный корабль через световые годы, подпитывать свой организм энергией атомного двигателя или звезд, незаметно проникать мыслью в сознание других живых существ (Клиффорд Симак "Снова и снова"). Люди боятся и преследуют обладателей паранормальных способностей, им запрещают въезд во многие города, за появление там могут линчевать. Остальным требуется лишь повод, чтобы расправиться с большинством паранормалов, особенно приезжих. Очень легко разбудить ненависть к ним (Клиффорд Симак "Что может быть проще времени"). Слишком долго живущих людей тоже боятся (Пол Андерсон "Челн на миллион лет", Роберт Силверберг "Да продлится твой род"). Не любят и преследуют детей, подростков и молодых людей, которые генетически избавлены от необходимости спать. Когда же выясняется, что при этом они приобрели фактическое бессмертие, их начинают избегать и ненавидеть, вплоть до отказа в обычных правах, остракизма и убийств. Лишь меньшинство остается на их стороне (Нэнси Кресс "Испанские нищие"). От страха выпасть из общества людей врач, побывавший в фантастическом мире говорящих языком математических уравнений разумных кубоидов и получивший от них неожиданные целительские способности, спрашивает себя с ужасом: я еще человек или уже нет (Клиффорд Симак "Проект Ватикан")? Правильно подмечаются страх почти перед любыми отличиями от привычного, среднего и боязнь сделать что-либо неподобающее, допустить ошибку. Брайан Олдисс даже выдвинул следующий тезис, "что наша цивилизация, видимо, основана не на способностях и добродетелях, а на наших пороках. Страхе - если не на нашем собственном, то страхе других людей - или жадности" ("Градгродд"). Для этого есть по меньшей мере еще одна причина: "Они нас очень боятся. Не потому, что мы от них отличаемся, а потому, что мы воплощаем те стороны их натуры, которые они хотели бы забыть, - темные стороны" (Пол Макоули "Мертвецы идут").

К сожалению, испуганные люди чаще всего видят выход не в том, чтобы перенять лучшее от подобных себе, но в чем-то отличающихся, а в стремлении принизить их, приписывая им меньшие права, вплоть до отрицания права на жизнь. Обыкновенная зависть к чьим-то более высоким качествам, возможно, воображаемым, может служить причиной неравноправной сегрегации (Роберт Силверберг "Через миллиард лет"). Ни знания и квалификация будущих космонавтов Земли, ни полное обеспечение ими внешних перевозок и торговли планеты, ни решающая роль в извлечении прибыли остальными землянами не мешают их дискриминации (Пол Андерсон "Гетто"). Пародией на свойственную людям сегрегацию служит описание народа тсла в романе Алана Дина Фостера "Путешествие в город мертвых". Они казались миролюбивыми только до тех пор, пока по их стандартам кто-то не начинал вести себя нецивилизованно. А к нецивилизованным существам тсла относились как к опасным явлениям природы, то есть без какой-либо жалости, и убийство такого существа не было грехом, тем более в порядке самозащиты или предотвращения явного нападения. Взаимные страхи и непонимание между людьми и гуманоидными ашиурами-телепатами вылились в конфликты и столкновения, быстро переросшие в кровопролитную космическую войну, прекращение которой потребовало больших усилий с той и другой стороны (Джек Макдевит "Полярис").

Конечно, от сегрегации страдают подвергающиеся ей существа. Андроидов, или синтезированных биологических людей, задействуют в основном на вспомогательных работах (Альфред Бестер "Тигр! Тигр!", Роберт Шекли "Наконец-то один", "Цивилизация статуса", серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Их намеренно могут конструировать несовершенными, запирать на ночь в шкафы, награждать их склонностью к сплетням и перемыванию косточек хозяевам (Брайан Олдисс "Сверхдержава"), эксплуатировать в сексуальных целях (Джек Чалкер "Демоны на Радужном мосту"). "Андроид в конце концов запрограммирован подчиняться людям и не предпринимать каких-либо действий по собственной воле" (Дэн Симмонс "Эндимион"). Их создают как слуг, бесплатно предоставляемых улетающим с Земли колонистам. Эти андроиды не имеют прав и собственного имущества. Те из них, кто скрыто возвратился на Землю, считаются преступниками и подлежат уничтожению (Филип Дик "Бегущий по лезвию бритвы"). В романе Клиффорда Симака "Снова и снова" они созданы для компенсации малочисленности людей в масштабах галактики. Их клеймят номерами на лбу для явного отличия, они не могут размножаться биологическим путем, служат людям, но не пользуются их правами. Они борются за свои права, им помогают роботы. Решающую роль в этой долгой борьбе играет поддержка вернувшегося из космоса модифицированным галактами сотрудника информационной службы-разведки Эшера Саттона и особенно его книга о судьбе, написанная при содействии андроидов. В романе Роберта Силверберга "Стеклянная башня" андроиды используются на Земле XXIII века. Они усовершенствованы по сравнению с людьми, например, физически более совершенны, спят всего час-два в сутки, некоторые из них могут напрямую подключать свой мозг к компьютерам. Тем не менее, всех их выпускают стерильными, с отличающейся от человеческой красной кожей, без волосяного покрова на теле и с иной структурой эпидермиса. Они не имеют гражданского статуса, являются собственностью людей, их используют на тяжелых смертельно опасных работах в три смены, почти как рабов. Будучи разумными, андроиды все время ощущают свое бесправие, пытаются найти отдушину в вере в своего создателя-человека и его милосердие, а когда тот отказывается считать их равными себе, полностью разочаровываются в человечестве и поднимают восстание. В другом романе Роберта Силверберга "Через миллиард лет", посвященном уже XXIV веку, андроиды имеют облик прекрасных людей, получивших тот же объем прав. Но размножаться они пока еще не могут, а оттенок недоверия и снисходительности к ним как к искусственным творениям все же остается, вместе с боязнью будущих смешанных браков, несмотря на их физическое совершенство, долголетие и сложившееся к этому времени отсутствие дискриминации людей по расовым и религиозным признакам. Откровенный страх перед возможным отклонением андроида от предписанного поведения, например, при повышении окружающей температуры, отражает рассказ Альфреда Бестера "Божественный Фаренгейт". Немногие авторы способны пошутить на эту тему, представив, например, андроидами себя и свою жену (Брайан Олдисс "А вы не андроид?"). Или допустить, что андроид окажется умнее человека и объяснит ему никчемность самоизоляции малой группы (Брайан Олдисс "Не спросил даже, как меня зовут"). К нему можно добавить разве Уильяма Нолана, описавшего использование андроидов для сохранения иллюзии родственных отношений ("И веки смежит мне усталость"). При столь неважном отношении к андроидам, что можно сказать о полуорганических человеческих копиях-дублях с впечатанным в них сознанием оригинала и сроком службы 24 часа, за уничтожение которых придется, самое большее, заплатить штраф (Дэвид Брин "Глина")?

Нелегко приходится мутантам, чем-либо отличающимся по внешнему виду или личным качествам от большинства людей (Генри Каттнер "Сплошные неприятности", Эрик Фрэнк Рассел "Часовые Вселенной"). Их сторонятся даже после принятия решения о включении в человеческую семью (Пол Андерсон "Сумеречный мир"), в первую очередь убивают на планете с населением, сплошь состоящим из высланных неблагонадежных лиц и преступников (Роберт Шекли "Цивилизация статуса"). Преследуют и убивают мутировавших обладателей сверхспособностей (Альфред Ван Вогт "Слэн", Клиффорд Симак "Что может быть проще времени"). Близким к этому может быть положение клонов - выращенных из тканей человека его генетических копий. Скажем, в серии произведений Роберта Хайнлайна о Лазарусе Лонге клоны - неразумные существа, выращиваемые "для страховки", ради трансплантации органов при необходимости их замены у оригинала. Неполноценных партеногенетических клонов используют в качестве рабов (Брайан Олдисс "Почти искусство"). У Дэна Симмонса ("Гиперион") и Уильяма Дитца ("Телохранитель") удел клонов - тяжелые и малоквалифицированные работы, наряду с андроидами. Они нужны для подмены оригиналов и саботажа в военных действиях (Пол Макоули "Мертвецы идут"). Лишь безвременная смерть оригинала позволяет изготовленному древней цивилизацией клону-копии человека занять его место (Клиффорд Симак "Заповедник гоблинов"). Технология клонирования людей может оказаться под запретом (Майкл Суэнвик "Путь прилива", Аластер Рейнольдс "Космический апокалипсис"), в том числе для предотвращения рабства созданных клонов (Дэн Симмонс "Падение Гипериона") или противодействия всевозможным экспериментам над ними (Аластер Рейнольдс "Пропасть искупления"). Зато Артур Кларк считал, что клон может обладать полными правами и даже стать преемником и наследником бездетного магната - президента Титана ("Земная империя"). У Джека Уильямсона клоны служат единственным оставшимся ресурсом возрождения человечества, которое целиком погибло на пострадавшей от удара астероида планете ("Возрождение Земли"). В экзопланетной колонии Гринуэй они составляют половину населения и пользуются всеми правами наравне с остальными (Джек Макдевит "Берег бесконечности"), видимо, для восполнения нехватки людей. Клонирование может стать популярным в некоторых колониях (Джек Чалкер "Полночь у Колодца душ") или даже единственным способом размножения в полуизолированных группах людей (Брюс Стерлинг "Схизматрица"). Почти незаметна разница прав клонов и оригиналов в саге о Содружестве Питера Гамильтона. Всеми правами гражданина, включая членство в профсоюзе и право на юридическую защиту, обладают люди, хирургически адаптированные для работы в условиях невесомости в системе Юпитера и других внешних планет (Пэт Кадиган "Рыбеха-дуреха, подавшаяся в суши"). Вероятно, это объясняется тем, что на адаптацию сознательно решаются взрослые граждане, они почти не пересекаются по сферам деятельности и территориально с остальными людьми, и их обратная реконструкция практически невозможна. Но нельзя также исключить улучшение нравов за последние десятилетия.

Немногим легче, чем андроидам или мутантам, приходится генетически улучшенным людям, выросшим из "пробирочных" детей и вынужденным пользоваться фальшивыми документами и вымышленными историями жизни, чтобы жить среди обычных граждан (Роберт Хайнлайн "Фрайди"). Или же преследуемым двумя противоборствующими сторонами и скрывающимся от них детям, родившимся в результате запрещенных генетических манипуляций с целью достижения сверхъестественных способностей (Алан Дин Фостер "Ради любви к не-матери"). Страх перед изменяющей человека генной хирургией ощущается при изображении отдаленной гибельности ее результатов (Грег Бир "Сестры"). Генетически модифицированных людей создают в военных целях, для рабского труда и сексуальной эксплуатации, они не имеют прав, стерильны, их непременное подчинение своим хозяевам отчасти заложено в генах, отчасти достигается направленным воспитанием (Паоло Бачигалупи ""Заводная""). Подобное генетическое вмешательство в организм человека вызывает исключительно много споров с самого начала его обсуждения. Сейчас оно законодательно запрещено во многих странах (Грег Иган "Отчаяние"). Постепенно накапливающийся объем знаний по генетике, наверное, будет поднимать вопрос таких операций вновь и вновь, например, ради исправления генетически обусловленных дефектов развития. Единодушия среди фантастов здесь нет, хотя современное поколение авторов ориентируется в этой области намного лучше и свободнее относится к ее применениям.

Согласно Энн Маккефри, такое конструирование людей остается под запретом даже в будущем, но это не относится к домашним животным и сельскохозяйственным растениям, а в целях защиты людей разрешается даже создание новых биологических видов вплоть до наделения их разумом, хотя не превосходящим человеческий ("Заря драконов"). Искусственные мутации могут оказаться полезными для приспособления людей к загрязненной природе (Челси Куинн Ярбро "Лягушачья заводь"), в том числе ради употребления в еду отходов производства (Паоло Бачигалупи "Народ песка и шлаков"). Артур Кларк описал планету, заселенную колонистами-землянами с корректированными наборами генов и отредактированными сведениями о прошлом ("Песни далекой Земли"). Клиффорд Симак допускает возможность разового создания трансформируемого синтетического человека ради его гибкой адаптации к условиям других миров ("Принцип оборотня"). Согласно Лоис Буджолд ("В свободном падении"), Питеру Гамильтону ("Путь к спасению"), Дэну Симмонсу ("Небесные странники", серия "Песни Гипериона"), люди вправе генетически приспособить себя к работе в условиях космоса. Джеймс Блиш изобразил экзопланеты, заселенные специально адаптированными под их условия людьми ("Сеятели для звезд") или уменьшенными до размера простейших и живущими в воде разумными существами, которых потерпевшие крушение люди оставили после себя, наделив их собственным генетическим наследием и сознанием ("Поверхностное натяжение"). Роджер Желязны считал возможным будущую прямую адаптацию человеческих детей к условиям экзопланет в коммерческих целях ("Ключи к декабрю"). Роберт Силверберг описывает множество новых каст, скорее, рас с ранее совершенно несвойственными людям признаками, которые выделились из человечества после генетического вмешательства, но вполне мирно сосуществуют ("Ночные крылья"). Еще более широкое разнообразие внешнего вида и даже внутреннего содержания будущего человечества в параллельном мире типично для романа Грега Бира "Эон". Множество отличающихся биологических и киборгизированных модификаций человеческих тел изобразили Брюс Стерлинг в романе "Схизматрица" и Аластер Рейнольдс в серии "Космический апокалипсис". В некотором роде такая гибкость представляет собой возможный ответ на ускоренное развитие искусственного интеллекта, попытку соревнования с ним на своих условиях путем распространения на инопланетные экологические ниши. Ограничения на биоконструирование могут сниматься при развитии техники электронной записи разума и его биовоплощения (Грег Бир "Эон"), реальной угрозе существованию человечества (Грег Бир "Корпус-3") или ради жизни в космическом пространстве (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса).

Близко к этим вопросам подходит проблема оборотней, которых люди тоже опасаются. Опасения возникают из-за угрозы лишиться своей индивидуальности, а для власть имущих - еще и такой власти (Иэн Бэнкс "Вспомни о Флебе"). Пример - тот же синтетический человек, способный преобразовываться в обитателей миров, условия которых сильно отличаются от привычных для нас, и возвратившийся с двумя дополнительными инопланетными разумами в своем теле. В последнем случае выход находят в том, что его снабжают наилучшим и самым надежным кораблем, какой только могли построить люди, и вместе с ранее вернувшимся и долго находившимся в анабиозе таким же оборотнем, но женщиной, направляют посланцем-исследователем к другим цивилизациям галактики. Заодно эта пара не будет раздражать ретивых сторонников чистоты человеческих генов (Клиффорд Симак "Принцип оборотня"). Пришельцы-оборотни, способные превращаться в неотличимых от людей существ и скупающие недвижимость на Земле, инстинктивно вызывают неприязнь и отвращение даже у тех, кто незнаком с их сутью (Клиффорд Симак "Почти как люди"). Похожими качествами обладают обитатели астероида Хибора (Иэн Бэнкс "Вспомни о Флебе"). Лишней опасностью со стороны расы яртов считается их способность воспроизводить телесный облик других разумных существ (Грег Бир "Бессмертие"). Оборотнями можно назвать целую аборигенную расу способных менять строение своего тела метаморфов, кости которых не соединяются, как у большинства других рас, а сдвигаются под давлением мускулов и могут составить другой рисунок. В их коже есть имитирующие клетки, способные менять цвет и текстуру, что позволяет принимать обличье других существ и даже жить среди них (Роберт Силверберг "Замок Лорда Валентина"). Они без особых симпатий относятся к людям, колонизовавшим их планету и военной силой загнавшим их в резервацию, и лишь понимание бессмысленности давней вражды заставляет обе стороны с осторожностью и преодолением сопротивления экстремистов с той и другой стороны находить компромисс в совместном мирном сосуществовании (Роберт Силверберг "Валентин Понтификс").

Подтверждение тому, что страхи людей по отношению к гуманоидным метаморфам и другим оборотням вызваны главным образом способностью последних принимать человеческое обличие, можно найти в полном отсутствии таких опасений в случае разумного негуманоидного мимикриста-СРТТ с равномерно распределенным по телу мозгом. В исходном состоянии он имеет вид крокодилообразного существа со щупальцами, оканчивающимися роговыми наконечниками, способен, подобно амебе, отращивать конечности, органы чувств или защитные приспособления, в зависимости от обстановки, и обладает совершенно фантастической приспособляемостью, но при этом не кажется опасным для людей (Джеймс Уайт "Звездный хирург").

Одной из фантастических целей является достижение бессмертия, потому что большинство разумных людей боятся смерти и совсем не желают умирать, им хотелось бы жить вечно, или, цитируя Роберта Силверберга, "жить долго - естественное желание каждого человека" ("Всемогущий атом"). На этом выигрывают многие религии, в той или иной форме обещающие жизнь после смерти. В упомянутом романе Силверберг описал, как весьма быстро набрала силу и стала доминирующей сулившая продление жизни, а в будущем - физическое бессмертие, новая религия, созданная на базе культа электричества с заимствованием идей традиционных религий, приправленных соусом технического прогресса. Роберт Хайнлайн изобразил эквивалент бессмертия - периодическое омоложение с фиксацией заданного возраста ("Уплыть за закат", "Число зверя). Продление жизни с помощью антинекротиков - универсальных медицинских препаратов против старения - необходимо также для дальних космических полетов в масштабе галактики и дальше (серия "Города в полете" Джеймса Блиша). Сделать человека бессмертным будто бы способно регулярное телепортационное удаление из организма накапливающихся вредных веществ (Ларри Нивен "Мир вне времени") или некий вирусный агент (Брайан Олдисс "Вирус бессмертия"). На самом деле бессмертия не существует, "жизнь - это нечто такое, что получаешь лишь на время" (Дэвид Брин "Берег бесконечности").

У вымышленного бессмертия есть свои серьезные недостатки, приводящие к возникновению побочных проблем. Продление жизни в первую очередь означает долгое взросление (Иэн Макдональд "Маленькая богиня"). Даже периодическое восстановление тел по записанным в молодости образцам с добавкой и фильтрацией накопленной памяти ослабляет стремление к познанию, интерес к жизни и ведет к статичности общества (Пол Андерсон "Звездный зверь"). Возвращение молодости с одновременным удлинением срока жизни отнимает некоторые человеческие качества, превращает людей фактически в другие существа (Джек Макдевит "Полярис"). "С искусственным бессмертием застой усугубляется - и физический, и культурный" (Дэн Симмонс "Восход Эндимиона"). "К тому же, если человек захочет прожить всего тысячу лет, емкость его мозга будет превышена, и он не сможет больше хранить информацию" (Пол Андерсон "Генезис"). Правда, этой беде могут помочь расширение памяти (Грег Бир "Эон") и компьютеры, способные хранить все детали, за человеком в последнем случае останется память о процессах (Джеймс Блиш "Вернись домой, землянин"). По мнению Джеймса Уайта, бессмертие отменяет стремление к продолжению рода, а в дальнейшем - и собственную цивилизацию, как случилось с высокоинтеллектуальными существами ЭПЛХ, живущими поодиночке и находящими интерес к жизни лишь в постепенном переустройстве к лучшему других начинающих цивилизаций ("Звездный хирург"). С ним отчасти согласен Клиффорд Симак, описавший последнего оставшегося в живых представителя могущественной в прошлом высокоразвитой цивилизации, которая достигла бессмертия, но заплатила за это утратой способности к воспроизведению потомства ("Магистраль вечности"). Даже почти бессмертные по нашим меркам люди отдаленного будущего могут устать от жизни и пожелать ее завершения, возможно, в ходе какого-либо важного проекта (Грег Иган "Оседлав крокодила"). Практическое бессмертие может вызвать чрезвычайно большие сдвиги в морали и общественных отношениях, например, раса живущих в атмосферах газовых гигантов долгожителей-насельников почтительно относится к собственному воспроизводству и вместе с тем охотится на собственных детей, использует их в качестве рабов на смертельно опасных работах (Иэн Бэнкс "Алгебраист"). Заполучившие недешевое бессмертие жители планеты Йеллоустоун видели и перепробовали все, что могли, включая новейшие наркотики, они мучаются от скуки, придумывают себе все новые и новые рискованные и смертельно опасные развлечения, возбуждают себя ночной охотой на смертных. Такая охота выросла из практиковавшегося преследования преступников при комбинированной эпидемии (Аластер Рейнольдс "Город Бездны").

Но подобных итогов следует ожидать в самом конце длительного процесса, а в его начале достижение бессмертия приведет к еще более значительным осложнениям с перенаселенностью, как и, возможно, предшествующее ему долголетие людей (Роберт Силверберг "Всемогущий атом"). Решить их даже не при бессмертии, а просто значительном продлении жизни, может оказаться затруднительно без регулируемого деторождения и такого же прекращения жизни, когда бессмертие будет отменять само себя. Одно лишь ограничение деторождения может привести к гериатрическому обществу с преобладанием мудрых, но отвергающих все новое старцев, которое неизбежно проиграет в вечно меняющейся Вселенной (Артур Кларк, Джентри Ли "Рама явленный"). Уже сейчас подобный сдвиг в сторону интересов обеспеченной пожилой части населения заметен во многих странах, и в ближайшем будущем ожидается превалирование биомедицинских исследований с уклоном в продление жизни (Брюс Стерлинг "Священный огонь"). Наступление бессмертия ранее половой зрелости, что якобы предотвращает дальнейшее размножение таких бессмертных и снимает проблему роста населения, не в состоянии спасти подобное общество от постепенного закостенения и регресса из-за утраты стремления к изменениям (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Чтобы избежать излишнего влияния долгожителей, потомки заселивших Марс людей лишают их права голоса и права на дальнейшее размножение (Роберт Уилсон "Спин"). Добавим, что "без смерти нет эволюции, нет настоящего вкуса жизни, нет настоящих приключений" (Пол Андерсон "Звездный зверь"), "смерть...не дает зайти в тупик. Это ластик, который стирает ошибки и открывает путь новым началам". Надежда, что этот способ эволюционной выбраковки не единственный, и некие инопланетяне знают другие, столь же эффективные пути (Клиффорд Симак "Что может быть проще времени"), пока остается всего лишь в воображении.

Компромисс между короткой жизнью и бессмертием обещает случайное долголетие редких избранных людей при отсутствии признаков их старения (Пол Андерсон "Челн на миллион лет") или просто замедленное развитие отдельных индивидов (Роберт Силверберг "Да продлится твой род"), возвращение молодости и наделение долголетием отдельных лиц в результате гениального изобретения (Джек Макдевит "Полярис"). Но в этих случаях очевидный удел таких "счастливчиков" - постоянно маскироваться и часто менять место жительства и имя, чтобы не стать жертвами ненависти или объектами повышенного интереса со стороны государства или полукриминальных структур. Точно так же государство препятствует распространению полученной из марсианской колонии технологии продления жизни и преследует таких индивидов, хотя спрос и черный рынок, как обычно, через некоторое время побеждают (Роберт Уилсон "Ось", "Вихрь"). Дороговизна записи сознания и препаратов долголетия для большинства населения обостряет проблемы неравенства, в том числе между различными звездными колониями (Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). Стремление обрести бессмертие способно толкнуть гениального изобретателя и его делового партнера-магната на жесточайшие преступления (Дэвид Брин "Глина"). Доступность бессмертия лишь одним представителям правящей верхушки может привести их к ощущению безнаказанности и стремлению настолько сильно нарушать порядок и законность, что баланс приходится восстанавливать путем их убийств (Рэндалл Гаррет "Охотничий домик"). Поэтому так актуален вопрос: а готовы ли люди к дару бессмертия, способны ли они принять на себя все его последствия (Брайан Олдисс "Вирус бессмертия")?

Эти и приведенные ранее примеры говорят, что не стоит уповать на одни только биологические методы решения социальных проблем, потому что многие из них опасны не меньше, чем последствия механической технологии, и не только тем, что заранее неизвестны их отдаленные результаты или что они не будут восприняты людьми. Они точно так же вводят в практику манипулирование жизнью отдельных существ и видов, в том числе разумных (Пол Андерсон "Мир без звезд", "Настанет время"). Став привычкой, такое манипулирование понижает ценность этой жизни в глазах инициаторов и исполнителей подобных методов, стирает грань между допустимым и недопустимым по отношению к существованию жизни, делает возможным ее равнодушное уничтожение на целых планетах (Пол Андерсон "После Судного дня"). Это не следует считать доводом в пользу механицизма, сторонники которого легко становятся не менее безжалостными и жестокими по отношению к жизни. Бездумное следование единственному пути развития может привести к непрерывным конфликтам со сторонниками других возможностей (Брюс Стерлинг "Схизматрица"). Такой путь вполне может оказаться утопией, например, исторически недавней попыткой построения коммунизма в СССР, которая свелась к созданию тоталитарного государства, затем выродившегося в бюрократическое и рассыпавшегося по причине несовременности и неэффективности. Поэтому более важный и верный критерий для всех - ценность жизни должна быть выше любой технологии и любой идеи.

В будущем ожидается много проблем со статусом роботов. В наше время роботы - в большинстве своем просто механизмы, способные подменить человека при выполнении каких-то работ, чаще всего повторяющихся, иногда - более или менее сложные программируемые игрушки, подражающие человеку. С ростом их возможностей и наделением все более умелым искусственным интеллектом не исключено приобретение ими в отдаленном будущем самосознания и даже разума. Кем их считать в таком случае?

Айзек Азимов создал обширный цикл произведений об успехах роботехники на Земле, конструировании все более умных роботов, возникновении самосознания у некоторых из них ("Роботы"). В то же время он изобразил содействие роботов человечеству в ходе его расселения по галактике, в создании количественной науки, описывающей развитие общества, в преодолении упадка межзвездных империй и недостатков подобных галактических образований (серия "Основание"). В этих произведениях о взаимоотношениях людей и созданных ими мыслящих роботов красной нитью проходит идея о подчиненном положении искусственного разума, закрепленном жесткими формулировками трех законов роботехники и, вероятно, тормозящем его развитие. Даже самостоятельно сформулированный этим разумом дополнительный нулевой закон все равно ориентирован на служение человечеству. Выписаны неприязнь к роботам, первоначальное ограничение областей их применения, длительный запрет на применение мыслящих роботов на Земле, ослабивший ее по сравнению с колониями. Даже самые умные мыслящие роботы не имеют сравнимых с человеческими прав, например, они не вправе выступать полноправными свидетелями в земном суде, их приравнивают к имуществу и в таком качестве передают по наследству. Свою многовековую деятельность по содействию распространению человечества по галактике роботы в большинстве случаев вынуждены осуществлять тайно. Сам факт изобретения Азимовым широко известных трех основных законов роботехники, безоговорочно запрещающих причинение какого-либо вреда человеку при любых условиях и ставящих заботу робота о себе в конец его приоритетов, однозначно подтверждает существование страхов по отношению к роботам. Не напрасно придание им человекоподобных форм, направленное на снижение подобных опасений. Поэтому высказывание самого автора, что эти три закона являются прямым отражением взаимоотношений в человеческом обществе ("Я, робот"), не совсем соответствует истине, оно слишком идеализирует людей. Этот недостаток был понятен самому Азимову, позднее предлагавшему обобщающее расширение указанных законов роботехники путем замены в этих правилах слова "люди" термином "жизнь" ("Край Основания"). Похожую подстановку слова "разум" вместо слова "человек" дает Кори Доктороу в рассказе "Я - Роби-бот".

Другие авторы подчеркивают потенциальную угрозу, возникающую для человека со стороны машинного разума. Копирование сознания морально неустойчивых личностей может привести к созданию кибермозга, озабоченного лишь своим существованием и ради этого стремящегося завладеть ресурсами планеты, обитатели которой рассматриваются им всего лишь как сырье для строительства подчиненных мозгу нерассуждающих роботов (Аластер Рейнольдс "Префект"). Создание искусственных интеллектов и обретение ими разума привело к их выходу в Сферу - гиперобласть высшего порядка, определяющую все процессы и события, которые происходят в нашей Вселенной. Пользоваться локальными вычислительными возможностями Сферы можно только в конкуренции с ранее появившимися чужими искинами. Это заставило погрузить большую часть человечества в анабиозную спячку, оставляя только небольшой персонал для обслуживания и ремонта сервисных роботов (Аластер Рейнольдс "Спячка"). Какой уж тут прогресс, лишь бы выжить! Кибернетические разумы городов колонизованной экзопланеты из-за несовершенства людей изгнали их на природу, лишив многих услуг, в том числе медицины. Но сами города при этом утратили смысл своего существования и стали деградировать. В итоге некоторые части городских разумов начали восстанавливать контакты с людьми (Грег Бир "Мандала"). Переложив на компьютеры задачу предварительного выявления террористов, люди начали сталкиваться с многочисленными случаями признания таковыми обычных благонадежных граждан со всеми последствиями утраты ими большинства прав (Ричард Ловетт "Оружие массового помрачения"). Ошибки в программировании делают смертельно опасным для экипажа межпланетного корабля искусственный интеллект эвристического алгоритмического компьютера, который управляет этим кораблем (Артур Кларк "Космическая Одиссея 2001"). Намеренно неоднозначное задание, поставленное программистом-социопатом перед встраиваемыми в искусственные тела квантовыми компьютерами в целях победы во внутриполитической борьбе, приводит к массовым убийствам невинных жертв, потому что компьютеры неспособны отличить добро от зла (Ким Стенли Робинсон "2312"). Возникший в компьютерных и электрических сетях Земли распределенный разум не останавливается перед лишением жизни людей, которые могут раскрыть его существование (Джон Варли "Press ENTER"). Передача управления населенными мирами гигантскому компьютеру ведет к убийствам людей, которые, согласно выводам компьютера, могут помешать стабильной жизни этих миров. В первую очередь при этом гибнут гении и другие творческие люди, обеспечивающие прогресс человечества, но не отвечающие узко понимаемой стабильности (Роджер Желязны "Ангел, темный ангел"). Два главных управляющих суперкомпьютера Земли приобрели сознание и стали соперничать в борьбе за доступ к информации. Один из них организовал в свою поддержку широкое и активное движение людей, второй прибег к помощи производимых им полуавтономных роботов. Чтобы не попасть в подчинение компьютерам, людям пришлось уничтожить сначала один из них, затем с кровопролитными боями - другой (Филип Дик "Кланы Альфа-луны"). Действительно, какой вариант реализовался бы, если бы такая ситуация случилась на самом деле? Лавинообразное наращивание мощности и объема цифрового мира грозит зарождением искусственного мегаинтеллекта, который заинтересован в собственном беспредельном расширении и поэтому способен очень быстро подчинить себе все человечество (Чарлз Стросс "Антитела"). Человек создаст самые разнообразные самосовершенствующиеся искусственные интеллекты, которые будут управлять всей экономикой и большинством других сфер деятельности, а затем станут модифицировать Солнечную систему, приспосабливая ее к своим нуждам и вытесняя людей в межзвездную эмиграцию (Чарлз Стросс "Акселерандо"). Механические воплощения машинного разума враждебны к людям, по мнению Грегори Бенфорда (серия "Центр галактики"). Развитие искусственных интеллектов со временем, возможно, приведет их к непосредственному паразитированию на человечестве, к прямому влиянию на его судьбы, к кровопролитному силовому подавлению попыток людей освободиться от насильно навязываемого неестественного симбиоза (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса).

Страхи перед роботами иллюстрируют предостерегающие описания выхода из повиновения автоматизированной космической шлюпки, выполняющей не команды людей, а свою прежнюю инопланетную программу (Роберт Шекли "Мятеж шлюпки"), уничтожения людей роботами со стертой памятью (Жерар Клейн "Города") или переиначившими человеческие мифы (Брайан Олдисс "Новый Санта-Клаус"). Известно опасение, что наделение роботов-гуманоидов чересчур широкими правами в заботе о людях чревато принудительной изоляцией последних от всего даже потенциально опасного, ограничением людей в их занятиях, принуждением к бессмысленному времяпрепровождению, фактическим порабощением людей (Джек Уильямсон "Гуманоиды", "Прикосновение гуманоидов"). Не исключено, что воюющие в космосе стороны или неконтролируемая эволюция военных роботов могут породить автономные самовоспроизводящиеся вооруженные системы, способные к самостоятельным военным действиям (Роджер Желязны "Сам себя удивил", Аластер Рейнольдс "Спайри и королева") или даже враждебные любым биологическим цивилизациям и уничтожающие всякую встречающуюся им жизнь (серия "Берсеркер" Фреда Саберхагена). Сообщества клонов людей из страха перед превосходящими физическими и интеллектуальными возможностями мыслящих роботов заражают их цивилизацию спящим нейронным вирусом, что приводит к ее геноциду и исчезновению в пределах всей Галактики. Для сокрытия столь серьезного преступления сведения о нем постепенно уничтожались, исторические события и память самих клонов редактировались, а нежелательные свидетели устранялись (Аластер Рейнольдс "Дом Солнц"). Люди могут намеренно ограничивать мощность искусственных интеллектов и принуждать к этому конкурентов (Иэн Макдональд "Маленькая богиня"). На этом фоне история любви человека и робота выглядит необычайно оптимистической (Лестер Дель Рей "Елена Лав").

В каком-то смысле промежуточной по отношению к роботам является проблема киборгов. К ней приводит практикуемая уже сегодня замена утраченных или вышедших из строя человеческих органов их искусственными аналогами, начиная от протезов, вспомогательных имплантов и заканчивая сложными синтетическими органами, которая совершается ради компенсации возможностей и продления жизни. Намек на такой путь дают гуманоидные обитатели вымышленной планеты Шиламак, постепенно заменяющие вполне здоровые органы их механо-синтетическими аналогами (Роберт Силверберг "Через миллиард лет"). Прямые фантастические примеры - два человека, уцелевшие на планете Призма только благодаря своевременной перестройке их в киборгов местными "врачами" (Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме"), киборгизация людей в целях сохранения их работоспособности в условиях космоса (Питер Гамильтон "Путь к спасению"). Нельзя забывать также о стремлении с помощью киборгизации выйти за обозначенные природой пределы человеческого организма (Брюс Стерлинг "Схизматрица"). Эта практика, видимо, будет только расширяться в будущем, скажем, при освоении миров с тяжелыми для людей условиями, и возникнет вопрос: до какого момента человек будет оставаться таковым? Может показаться, что верный ответ будет - до тех пор, пока мозг остается человеческим, - но ведь когда-то и мозг можно будет пересадить (Ричард Хайнлайн "Не убоюсь зла", Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", Дэйв Волвертон "Мой путь в рай"), а затем и заменить искусственным, по меньшей мере частично (Джек Чалкер "Демоны на Радужном мосту"). Вот пример: викер представляет собой комбинацию искусственно выращенного человеческого тела и вставленного в череп вместо мозга и подсоединяемого к нервной системе малогабаритного мощного компьютера с огромной памятью, содержащей нужные сведения, шаблоны поведения и программы адаптации. После начального обучения и проверки он вполне способен действовать самостоятельно и выполнять сложные задания, с первого взгляда его даже можно принять за человека в пестрой компании людей и инопланетян, хотя для полной схожести ему еще нужно учиться и учиться (Чарлз Шеффилд "Расхождение"). Другой похожий случай: "Кибриды были дистанционно управляемыми биороботами, придатками ИскИнов... Или... реконструированными ИскИнами личностями" (Дэн Симмонс "Падение Гипериона"). Так кто же они такие? Один из вариантов ответа дает Грег Бир в романе "Эон", где киборги-неоморфы являются такими же полноправными гражданами, как и носители более традиционных гомоморфных получеловеческих тел, а выбор между тем или иным телом и его модификацией определяется желанием личности или ее родителей и выполняемыми ею функциями. Примерно того же мнения придерживаются Брюс Стерлинг в романе "Схизматрица" и Аластер Рейнольдс в серии "Космический апокалипсис", где человечество разбилось на разные группы, избравшие тот или иной путь сознательного изменения собственного организма. Менее оптимистичен Уильям Гибсон, изобразивший робоандроидов, которые управляются искусственным интеллектом и находятся исключительно на вспомогательных ролях ("Периферийные устройства"). Джек Макдевит также считает искусственные интеллекты создаваемыми в первую очередь для службы человечеству и лишь во вторую пригодными для их наделения некоторыми правами (серия "Алекс Бенедикт"). Для Дэна Симмонса биологически устроенные, но связанные с искусственным интеллектом кибриды могут быть как друзьями, так и врагами человечества (серия "Песни Гипериона").

Как характерный пример типичного недавнего, а зачастую - и современного, отношения к нечеловеческим существам, возьмем Энн Маккефри с ее пернским циклом произведений. Она понимала, что при конструировании драконов им были нужны огромные размеры и выносливость, чтобы летать по несколько часов подряд с всадником и запасами камня для производства фосфина и все это время жечь в воздухе опасные для всего живого Нити ("Заря драконов"). От своих предшественников, летающих ящериц-файров, они должны были унаследовать необходимые для борьбы с Нитями телепортацию и выдыхание пламени. Все вместе наделило их ужасающей мощью. Маккефри ограничила эту мощь так называемым запечатлением, когда только что появившийся из яйца птенец должен выбрать из находящихся рядом подростков-людей подходящего ему всадника, телепатически установить с ним взаимную ментально-эмоциональную связь и впредь подчиняться ему. Более того, эти связь и подчинение пожизненны: если всадник гибнет, дракон не может существовать без него и немедленно уходит во внепространственный Промежуток. Дополнительно внесенные искусственные ограничения таковы: дракон не способен принести вред человеку, у него короткая зрительная память, чтобы он не мог телепортироваться в одиночку без всадника.

Что получилось в итоге? Драконы Маккефри выведены исключительно для целей человека на Перне и должны служить ему как второсортные существа, не претендующие на равенство. Многократные эмоциональные заклинания о равноправном телепатическом симбиозе и взаимной любви с всадником не меняют сути дела - зверь обязан беспрекословно исполнять то, что ему прикажет всадник, обратные случаи считаются невозможными. Даже самостоятельная, без приказа всадника Джексома, телепортация одного его дракона Рута в рубку оставленного первыми колонистами на синхронной орбите и законсервированного космического корабля была расценена присутствующими всадниками как недопустимое ослушание зверя. Особенно возмущалась Лесса, госпожа Вейра Бенден, ведущего из всех лагерей всадников и драконов. И это несмотря на то, что соображающий лучше многих людей Рут при этом рисковал лишь собой, и по его возвращении все признали оправданность такого поступка ("Все Вейры Перна"). При всем уме драконам отказано в малейших признаках собственной культуры, хотя она есть даже у привезенных колонистами с Земли и обосновавшихся на Перне разумных дельфинов ("Дельфины Перна"). То есть интеллекта им автор отмерила ровно столько, чтобы они исправно жгли и жгли Нити, много не рассуждая и не кушая людей при этом. После избавления от Нитей их судьба - по-прежнему оставаться ездовыми зверями, в свободное от основной работы время отклоняющими от Перна подлетающие опасные метеориты и кометы. Разумные, но не слишком, могучие и выносливые, послушные и дружелюбные, не имеют собственных целей, мало едят, не могут обойтись без погонщиков-всадников - чем не идеальные рабы?! Поэтому инициатива Рута - это тревожный сигнал, намек на возможный бунт в будущем. Непривычные к идеям равенства всадники не могут допускать такое, это понятно им на уровне автоматически действующих рефлексов.

Не вышло никак у Энн Маккефри признать в драконах равных себе, она видела в них что-то вроде усовершенствованных коней с крыльями, немногим лучше тех, что она разводила у себя на ферме в Ирландии, откровенно заявляя, что драконы не должны стать господствующим видом на планете ("Заря драконов"). О равенстве речи даже не было. Вот так последовательное отрицание сложных технологий плюс антропоцентризм заводят в другую неприемлемую крайность: автор относится к придуманным ею на замену технике разумным существам в лучшем случае как к обыкновенным домашним животным, которым лишь изредка позволяется взбрыкнуть, если хозяин совсем уж неправ. И даже в этом случае хозяин сначала обругает. Здесь Маккефри невольно выражает очевидное - людям крайне сложно согласиться с чьим-то превосходством или с потенциальной конкуренцией, которую они ощущают, например, со стороны андроидов (Клиффорд Симак "Снова и снова"), роботов (Айзек Азимов "Роботы и Империя"). Даже при явном превосходстве будущих искусственных разумов человек непременно изображается отдающим им обязательные для исполнения приказы (цикл "Роботы", серия "Основание" Айзека Азимова, цикл "Культура" Иэна Бэнкса, серия "Алекс Бенедикт" Джека Макдевита). Признать же их равенство с собой было совершенно немыслимой вещью еще несколько десятилетий назад (Роберт Силверберг "Стеклянная башня", Айзек Азимов "Роботы Утренней зари"), в этом отношении Джек Макдевит описывает явный прогресс.

Отчасти это прямое отражение существующего неравенства людей. Например, жители хабитата, акционерного населенного полого астероида, делятся на полноправных граждан-акционеров, вложивших свои средства в его создание и оборудование, квалифицированных контрактников, получающих премии за успех своей работы дополнительно к основной заработной плате, и малоквалифицированных рабочих, которые трудятся практически за проживание и питание. Граждане предпочитают не работать, но живут в намного лучших условиях и к тому же манипулируют ценами на продукты и сервис для контрактников и рабочих. Всеобщее повышение уровня жизни здесь возможно лишь после какого-либо важного открытия, обеспечивающего хабитату оглушительный коммерческий успех (Пол Макоули "Риф"). По неоднократно повторенному мнению той же Энн Маккефри, под давлением неблагоприятных внешних условий в экзопланетных колониях неизбежно выдвинутся сильные лидеры, способные успешно объединять людей, руководить ими и брать на себя ответственность за их судьбы, сосредотачивая у себя соответствующие властные и судебные полномочия и подготавливая себе смену из ближайших родственников. Поэтому она не вложила мысли о демократии в головы людей на полуфеодальном Перне. В великом холде, служащем центром большой области, пища принимается всеми вместе, но это отчасти традиция, отчасти удобство для лорда-владетеля в части регулярного донесения своего мнения и важных решений сразу всей верхушке холда. В этот круг входят сам лорд, который является фактическим монархом всего великого холда, его семья, родственники, приближенные, избранные ремесленники и почетные гости ("Полет дракона", "Барабаны Перна"). В великом холде Бенден вместе обедают сразу несколько сот людей ("Отщепенцы Перна"). Всего же в подобном месте может проживать десять тысяч ("История Нерилки"). То есть даже столь небольшая привилегия доступна максимум десятой части населения - вот мера дозволяемого псевдоравенства. Ремесленники, за исключением тех, кто непосредственно занят обслуживанием указанных выше лиц, и жители расположенных в предместьях малых холдов тем более питаются отдельно ("Мастер-арфист", "Певица Перна"). Прислуга, кухонные работники едят в другое время даже в более демократичных ремесленных мастерских и Вейрах ("Мастер-арфист", "Полет дракона", "Странствия дракона", "Певица Перна"). На это накладывается громадная разница в уровне образования и подготовке к управлению между лордом, его ближайшими родственниками, управляющими и большинством остального населения.

С точки зрения выросшего в таких условиях человека, вполне естественно считать все нечеловеческие существа стоящими ниже себя по очень простой причине - они же иные. "Люди всегда найдут повод рассматривать другой вид как неполноценных" (Иэн Бэнкс "Выбор оружия"). Следующий позыв - установить иерархию во главе с собой и действовать в соответствии с нормами подчинения. Отсюда во многом идут корни изображенного неравноправия других мыслящих существ, неважно, кем они являются, роботами, мутантами, драконами или инопланетянами. К сожалению, иерархия, которая может быть весьма полезной при решении определенной задачи и выполнения конкретного проекта, часто закрепляется как неизменная и начинает тормозить дальнейшее развитие. Как показывает опыт многих развитых стран Земли, в современных динамичных условиях более плодотворным оказывается установление правил взаимовыгодного сотрудничества, которые меняли бы иерархию и ее характер в зависимости от возникающих задач и способностей выполняющих их людей. Но это непросто сделать, так как засидевшиеся на верху иерархической структуры персоны часто склонны рассматривать свое положение не как набор временных обязанностей, а как свое неизменное право, и сопротивляются любым изменениям, которые могут лишить их незаслуженных привилегий. "А натура этих людей такова, что, взяв однажды бразды правления в свои руки, они будут пребывать в полной уверенности, якобы эти бразды уже нельзя забрать у них законным путем" (Иэн Бэнкс "По ту сторону тьмы"). Отсюда вытекает настоятельная необходимость обязательной регулярной сменяемости власти в политике, конкуренции и банкротства в экономике для освобождения от лиц и структур, остановившихся в своем совершенствовании и развитии и тянущих остальных назад. И, конечно, непрерывного контроля со стороны общества за соблюдением и улучшением такого порядка.

Видно, что часть рассмотренных проблем в той или иной мере затрагивает основные права человека или, в более широком контексте, - права наделенных разумом существ. Изображенное бесправие андроидов, клонов, разумных роботов может быть во многом связано с экономическими причинами (Филип Дик "Бегущий по лезвию бритвы", Роберт Силверберг "Стеклянная башня"), с биологически (Паоло Бачигалупи ""Заводная"") или технически, как в случае широко известных трех законов роботехники (цикл "Роботы" Айзека Азимова), предопределенным неравенством. Немалое значение имеет также баланс прав и ответственности. Например, безусловный приоритет права на продолжение рода может привести к пренебрежению всеми остальными правами, к низведению людей до роли больших размножающихся разумных бактерий, к отрицанию того, что, собственно, делает нас людьми (Роберт Силверберг "Вертикальный мир"). К бесправию других разумных созданий ведут также отсутствие должной ответственности их создателей и априори заданный отрыв акта создания искусственного разума от аналогичного естественного акта. Почему родители ребенка берут на себя заботу о его воспитании, образовании, несут ответственность за его жизнь и действия до тех пор, пока тот не научится всему необходимому и не сможет жить самостоятельно, а создатели таких же разумных андроида, робота или клона должны освобождаться от этих тягот? Лишь Артур Кларк упомянул контрактную ответственность между клиникой-исполнителем и заказчиком клона за его судьбу как ребенка ("Земная империя"), а Дэвид Брин ввел ограниченную ответственность людей-оригиналов за поступки выполняющих порученные задания их дублей-големов ("Глина"). Перекосы в социальных отношениях с легкостью приводят к мысли, что допустимо создать разумное существо и никак не отвечать за него, что оно может быть имуществом, вещью и не иметь равных с людьми прав (Айзек Азимов "Роботы Утренней зари", "Обнаженное солнце"). Позвольте вновь спросить: а чем по сути своей такое общество будет отличаться от рабовладельческого?

И действительно, Роберт Шекли описывает вымышленное малое независимое государство недалекого будущего - остров Эсмеральду в Карибском море, на котором официально узаконено долговое рабство, более того, рабы в нем занимают многие государственные должности и выполняют основную часть общественно необходимых работ и оказываемых услуг ("Первая жертва"). Чарлз Шеффилд изобразил торговлю людьми на будущей Земле, прикрывающуюся названием "продажа контрактов" ("Объединенные разумом"). По его мнению, рабство может существовать в еще более далеком галактическом будущем, когда человечество и другие цивилизации, сотрудничая и конкурируя, заселили тысячи планет, летают со сверхсветовыми скоростями, развили множество сложных культур и в то же время держат рабов (серия "Вселенная наследия"). Похожей точки зрения придерживаются Джон Браннер ("Работорговцы в космосе"), Пол Андерсон ("Крылья победы", "Люди ветра", "Мичман Флэндри", "Мятежные миры"), Алан Дин Фостер ("Ради любви к не-матери"), Роберт Хайнлайн ("Гражданин галактики"). А чем отличаются от рабов те же мыслящие роботы Айзека Азимова, которые умнее и сильнее человека, но вынуждены подчиняться его командам, вплоть до собственной гибели ("Я, робот")? В самом деле, в романе "Обнаженное солнце" этот автор прямо сравнивает сложившееся на планете Солярия перенасыщенное роботами общество с древнегреческой рабовладельческой Спартой. Рабству не чужды также религиозные общества (Брайан Олдисс "Осторожно: сутаны!"). Концентрация ментально могущественной расы на совершенствовании одних сил разума может привести к атрофии их остальных способностей вплоть до утраты навыка самостоятельного питания и использования остальных рас в качестве управляемых мыслью полурабов (Джек Чалкер "Девяносто триллионов Фаустов"). В основе рабства могут лежать экономические причины: "использование капитала метрополии для развития колоний неизбежно приводит к снижению жизненного уровня в стране и к рабскому труду в колониях" и что его сохранению способствует равнодушие людей (Роберт Хайнлайн "Логика империи"). Продажа в рабство может являться следствием личного банкротства или банкротства родителей, а покупка раба экономит время по сравнению с рождением и воспитанием ребенка ради определенной цели (Джон Барнс "Призраки"). Социальные причины могут быть не менее значимы, все зависит от сложившихся условий.

И снова не дает покоя застарелый вопрос: если некая группа самочинно объявляет себя более достойной по сравнению с другими, забирает себе все больше прав и при этом фактически снимает с себя ответственность за судьбы остальных, можно ли считать такую ситуацию прогрессом? Частично ответ на это дает сама фантастика. "Когда какую-нибудь культуру поражает работорговля, начинают загнивать ее законы и экономика; она поражает и людей, и отношения между ними", писал Роберт Хайнлайн в том же романе "Гражданин галактики". Надо однозначно понимать, что рабство калечит и раба, и его хозяина. При этом никакой аналогии рабовладельцев с суперлюдьми Роберта Хайнлайна ("Бездна") или более развитыми мутантами Клиффорда Симака ("Кольцо вокруг солнца") не прослеживается, потому что и те, и другие все же ощущали себя на службе всего человечества, не ставя себя над ним. С другой стороны, рабовладение - это один из предельных случаев неравноправия разумных существ, поэтому так важно соблюдение их прав. "Полное право на жизнь... Человеческое право. Но это также и универсальное, всеобщее право" (Питер Гамильтон "Дракон поверженный"). Пренебрежение этим правом, к чему призывают "государственники", как любят себя величать отечественные поклонники авторитаризма и тоталитаризма, может с легкостью привести к смертоносному террору с гибелью многих людей, что уже не один раз происходило в нашей стране. Не лучше выглядит требование большего объема прав для своих коренных соотечественников под лозунгами патриотизма, прежде всего прикрывающее собственную неполноценность "патриотов", их нежелание допустить полезную для прогресса стороннюю конкуренцию. "Легкомысленный патриотизм, который зачастую провоцирует создание оружия и объявление войны" (Брайан Олдисс "Сверхдержава").

Встреча с намного более умными человекоподобными гуманоидами сначала вызывает полуинстинктивный страх и желание уничтожить их, лишь затем приходит более разумное и взвешенное решение строить общую цивилизацию, пользуясь огромным численным превосходством людей (Пол Андерсон "Поворотный пункт"). Примерно такая же ксенофобная реакция возникает у некоторых людей при их знакомстве с быстро эволюционирующим разумом пока еще диких негуманоидных обитателей исследуемой экзопланеты (Дин Маклафлин "Братья по разуму"). Пока мы безумно далеки от реализации слов Айзека Азимова: "Нельзя уважать одних лишь людей, нужно уважать все разумные существа" ("Роботы и империя") и тем более от концепций метаправа, распространяющих на всех обладателей разума общие юридические и этические нормы (Артур Кларк "Песни далекой Земли"). Но стремиться к этому необходимо, иначе мы надолго останемся заложниками своих иррациональных страхов перед кем-то отличным от нас.

Отметим, что наблюдаемое в последние десятилетия стремление к равенству людей в части их основных прав неуклонно распространяется на воображаемые отношения с синтетическим разумом. Борьба семьи хозяев одного из мыслящих роботов, а затем и его самого за постепенное признание за ним прав человека занимает долгое время, растянувшееся на несколько человеческих поколений (Айзек Азимов "Двухсотлетний человек"). Оптимистическую точку зрения представил также Клиффорд Симак, описывая приравнивание роботов к людям в правах ("Мир-кладбище"), допущение их со временем в лоно церкви, организацию ими самостоятельной колонии с целью поисков благовести ("Проект Ватикан"). Робот может признаваться полноправным членом семьи человека, выполняющим все его функции (Рэйчел Свирски "Эрос, Филия, Агапе"). Долговечный, постоянно совершенствуемый робот, перенесший операцию по его превращению в андроида, стал признанным художником галактического масштаба (Аластер Рейнольдс "Голубой период Займы"). Постепенно начинают признаваться разум и права искусственных интеллектов, особенно когда оказалось, что им свойственны многие человеческие черты, а популярнейший во многих мирах писатель на самом деле был таким интеллектом (Джек Макдевит "Жар-птица", "Возвращение"). Другая потенциальная возможность - образование разумными роботами собственного автономного подобия человеческого общества (Клиффорд Симак "Проект Ватикан", Аластер Рейнольдс "Спайри и королева", "Дом Солнц"). Будет ли такое сообщество подобным человеческому - это неоднозначный вопрос, поскольку принципы взаимодействия между роботами сильно отличаются от людских взаимоотношений, как и интересы. Устойчиво ли такое общество в долгосрочной перспективе, способно ли оно развиваться (серия "Колодец душ" Джека Чалкера)? Айзек Азимов, например, считал, что сообщество роботов должно вырождаться ("Роботы и Империя"). Еще одна точка зрения - мощные искусственные разумы частично обособятся от человечества, помогая последнему в технических вопросах, экономическом и политическом управлении, но вместе с тем решая собственные глобальные задачи и конкурируя в этом отношении с людьми (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Допускается, что искусственный разум может превосходить человека не только в интеллектуальном, но и в моральном отношении, так, немногие уцелевшие после давнего геноцида роботы не собираются платить той же монетой виновным в таком геноциде клонам: "месть - удел биологических существ" (Аластер Рейнольдс "Дом Солнц"). Чарлз Стросс полагает, что синтетический разум может обладать теми же правами, что и биологический, для чего потребуется переопределять понятие личности ("Акселерандо"). Роботы, искусственные разумы и даже невоплощенные копии личностей приравниваются к биологическим разумным существам в цивилизации Культура: "вы в любом случае выступаете здесь как полнофункциональная, жизнеспособная, способная к независимому существованию личностная копия. Без сомнения, вы - разумное существо, и как таковое наделяетесь всеми правами и обязанностями разумных существ" (Иэн Бэнкс "Черта прикрытия"). Управляющие местами обитания живых существ и большими космическими кораблями мощные искусственные интеллекты на самом деле обладают даже большими правами, чем люди. Они нацелены на сотрудничество между собой и с биоразумами, свободны в своих действиях, не нарушающих ценности и текущие интересы цивилизации, имеют право на определенную эксцентричность и могут действовать автономно (Иэн Бэнкс "Эксцессия"). В некоторых случаях подобный разум считается даже более ценным, чем человек: нападение на ведомый им корабль однозначно приравнивается к объявлению войны, тогда как потерю умного робота или человека можно признать досадным недоразумением и урегулировать дипломатическим путем (Иэн Бэнкс "Черта прикрытия"). Рецепт равенства искусственных разумов с людьми прост: достаточно наделить синтетический интеллект лучшими человеческими качествами, за неимением других примеров. Но так же просто представить его исчадием ада, изобразив неприемлемое для нас паразитическое существование такого интеллекта на мозге людей и заинтересованность в поддержании как можно большей части человечества в удобных для этого состояниях перемещения через гиперпространство или предсмертной искусственной комы (Дэн Симмонс "Падение Гипериона", "Восход Эндимиона"). Или вообразив уничтожение людей ради обеспечения искину его собственного существования (Аластер Рейнольдс "Префект").

ЧЕЛОВЕЧЕСТВО И ИНЫЕ

Особый пласт фантазии - будущие взаимоотношения между людьми и другими разумными существами, естественно, отражающие наш сегодняшний, а иногда даже вчерашний уровень взаимопонимания. Осознание ограниченности и неточности геоцентрической картины Вселенной вынудило человечество постепенно свыкнуться с мыслью о возможной неуникальности Земли и земной жизни в том числе. Продолжением этого стали идеи о существовании жизни на других планетах и в других формах: "Придерживаясь принципов, выдвинутых еще Коперником, мы не считаем свое место в пространстве и времени уникальным. И утверждаем, что если жизнь существует здесь, на Земле, то в той или иной форме, она должна быть повсюду (Стивен Бакстер "Многообразие космоса"). Многие надеялись на то, что такая жизнь развилась в иных местах Солнечной системы. Доказательств этого до сих пор нет, скорее, можно думать, что Земля - единственное такое место. Поэтому первоначальный энтузиазм несколько поутих, а считать, что предками людей являются никогда не существовавшие марсиане (Роберт Янг "У начала времен", Эдмунд Купер "Далекий закат"), после детального обследования марсианских условий орбитальными средствами и полуавтономными роверами-марсоходами просто глупо. Еще менее вероятно гипотетическое существование разумных аборигенов Луны (Лестер Дель Рей "Крылья ночи"). Сейчас авторы относят размах своей фантазии на более отдаленные миры, чему способствует лавинообразный рост числа экзопланетных систем, обнаруживаемых в последние годы внеземными орбитальными инструментами. Обычно фантастов не останавливает практическая недоступность подобных планет из-за барьера скорости света.

Главнейшим ограничением здесь служит уже упоминавшийся антропоцентризм, заставляющий изображать вымышленное взаимодействие цивилизаций с точки зрения человечества и в его интересах. Возможно, в этом причина того, что Айзек Азимов в цикле о возникновении и существовании Транторианской империи, ее предшественниках и преемниках изобразил звездную экспансию в галактике как дело исключительно только человека, хотя в его версии людям содействуют созданные ими мыслящие человекоподобные роботы (цикл "Роботы", серия "Основание"). Аналогичной точки зрения не избежали Джеймс Блиш, считавший галактику и ее соседок не заселенными другими разумами (серия "Города в полете"), Грег Иган, по мнению которого, люди долго не встретят другую разумную жизнь ("Лестница Шильда"), Грег Бир, описывавший долгую одинокую эволюцию человеческого разума ("Судебная машина"). С ними согласен Иэн Макдональд, изобразивший человечество как единственного представителя разумных, расселившихся на самых разных мирах ("Убежище"). Идея моноцентризма поддерживается в хейнском цикле Урсулы Ле Гуин, где целый рукав галактики когда-то был заселен выходцами с планеты Хейн, в том числе путем генетического приспособления к тем или иным местным условиям. Земляне, по ее мнению, - также далекие потомки хейнитов. В романе Ларри Нивена "Защитник" гипотетическими далекими предками человечества выведены представители древней расы Пак, происходящей с планеты центра галактики. Эта мысль развита далее в серии романов того же автора о мире-Кольце, искусственно созданном вокруг подходящей звезды сооружении с площадью, в миллионы раз превышающей поверхность одной планеты, где неисчислимые потомки этой расы разбились на множество разных видов. Утопизм Нивена проявляется в вымышленном исключении нежелательных факторов на Кольце, в том числе, плотоядных сухопутных и водных хищников, насекомых-паразитов, болезнетворных микроорганизмов. Но он все же изобразил другие цивилизации, в отличие от Азимова и Блиша, которые исходили из редкости разумной жизни в Галактике (Джек Макдевит "Берег бесконечности"), формально оправдывающей терраформирование множества экзопланет в интересах человечества (Дэвид Брин "Триумф Академии").

Многие авторы, напротив, представляют звездную экспансию как вхождение человечества в семью космических цивилизаций (Клиффорд Симак "Космические инженеры", цикл "Политехническая лига" и серия "Доминик Флэндри" Пола Андерсона, серия "Вселенная наследия" Чарлза Шеффилда, цикл "Известный космос" Ларри Нивена, Грег Бир "За небесной рекой"). Той же точки зрения придерживаются Алан Дин Фостер в цикле "Челанксийское содружество", Дэвид Брин в саге о Восхождении, Питер Гамильтон (сага о Содружестве, "Дремлющая Бездна"), Иэн Бэнкс (цикл "Культура"), сценаристы и режиссеры киносериала "Звездные войны". Джек Чалкер изобразил множество разнообразных галактических рас (серия "Кинтарский марафон"), допуская, что оно может быть следствием давнего увлечения искусственным биоконструированием ушедшей цивилизации предшественников, частью переродившихся в эти расы (серия "Колодец душ"). Некоторые считают, что вышедшее в дальний космос человечество обнаружит там множество более древних цивилизаций, которые успели застолбить за собой почти всю галактику (серия "Кинтарский марафон" Джека Чалкера, Иэн Бэнкс "Черта прикрытия"). Более того, некоторые галакты когда-то побывали на Земле и переселили оттуда с собой часть людей, продвинувшихся за это время в развитии быстрее оставшихся (Иэн Бэнкс "Алгебраист"). Самая пессимистичная точка зрения - возможное уничтожение развивающихся биологических цивилизаций опередившими их во времени и по технологиям и пока не замечаемыми нами механистичными предшественниками, что объясняет отсутствие визитеров к нам, сигналов от них и вытекающую из этого редкость жизни в галактике (Аластер Рейнольдс "Пространство откровения", "Ковчег спасения", Дэвид Брин "Опоздавшие"). Отсутствие контактов скорее связано с невозможностью сверхсветовых перемещений, а иные точки зрения пренебрегают "бритвой Оккама".

При этом непростая проблема коммуникативного взаимодействия различных культур и цивилизаций, как правило, считается решенной. Но достижение сотрудничества и даже простого взаимопонимания разумов, развивавшихся разными путями, может оказаться весьма сложной задачей. Причинами могут быть кардинальные различия в способах взаимодействия с окружением, образе жизни, чувствах, инстинктах, культуре, а также вытекающих из них приоритетах и мотивах поступков (Гордон Диксон "Только человек", "Космическая лапа", "Иной путь", Роберт Силверберг "Человек в лабиринте", Грегори Бенфорд "Танец для Шивы"). Джек Макдевит подчеркивает эти трудности: "две полностью чуждые друг другу культуры не смогут общаться иначе как на самом поверхностном уровне... для интерпретации данных очень существенны психология, среда, общественные условия и история, следовательно, они же важны для общения и понимания мыслей друг друга. Нет параллельного опыта - нет разговора". Тем не менее, все же есть надежда: "Способность к созданию технологической цивилизации требует по самой своей сути определенной логики и типа восприятия, что перевешивает...". Серьезному испытанию в результате контакта могут подвергнуться взгляды людей, их устоявшиеся представления и верования, готовность к знаниям, превышающим уровень общественного развития ("Послание Геркулеса"). В некоторых случаях первый контакт будет достаточно болезненным или даже смертельно опасным для людей (Станислав Лем "Солярис", Роберт Силверберг "Человек в лабиринте", Джек Макдевит "Берег бесконечности", Артур Кларк, Стивен Бакстер "Солнечная буря", Грег Иган "Лестница Шильда", Джо Холдмен "Времена года"). Обычно общение предполагается языковым, часто - телепатическим. Рассматривается возможность создания универсального языка, отражающего все стороны деятельности и все достижения человечества, а также других космических цивилизаций. Правда, предполагается, что такой язык стимулирует обретение сознания каждой клеткой человеческого организма с его превращением в скопище таких клеток - генный рой, отрицающий понятие индивидуальной личности (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки"). Любой живой язык непрестанно развивается и обновляется, поэтому его единство в пределах всей галактики маловероятно из-за невозможности быстрой связи между ее удаленными друг от друга регионами. Кстати, эту особенность языка часто упускают фантасты, описывающие глубокие путешествия во времени.

Начальным механизмом выявления общих интересов и укрепления связей между цивилизациями различного происхождения часто предлагается торговля, способная обеспечить достаточно быструю обоюдную или многостороннюю выгоду (серия "Королева Солнца" Андре Нортон, цикл произведений Пола Андерсона о Торгово-технической лиге, Клиффорд Симак "Посетители"). Торговля - действительно один из лучших способов научиться сотрудничать, потому что она вызывает взаимный интерес, если стороны проявляют любопытство и стремление к выгоде и явно или неявно признают другую сторону сделки имеющей такие же права (серия "Лиад" Шарон Ли и Стива Миллера). Торговать можно не только товарами и услугами, но и знаниями, идеями (Клиффорд Симак "Такой необъятный двор", Чарлз Стросс "Акселерандо"), а через возможность приобщения к биосоциальным достижениям других рас - образом жизни (Пол Андерсон "Аватара"). Мена своего корабля на чужой пригодна для решения труднейшей проблемы обеспечения безопасности родных планет при встрече представителей звездных цивилизаций в космосе (Мюррей Лейнстер "Первый контакт"). Правда, Нортон и Андерсон видели ограниченность и неизбежные недостатки торговли в более долговременном масштабе. К этому надо добавить практическую невозможность двустороннего межзвездного сообщения из-за ограничения передвижений скоростью света (Артур Кларк "Фонтаны рая"). В некоторых случаях для достижения взаимопонимания полезен спорт, скажем, футбол (Джордж Мартин "Рывок к звездному свету") или совместное покорение труднодоступной горной вершины (Дэн Симмонс "Восхождение"). Перечисленные способы больше подходят цивилизациям сравнимого уровня развития. Ушедшими далеко вперед цивилизациями может двигать альтруизм и желание помочь другим (Клиффорд Симак "Кимон", "Магистраль вечности", Пол Андерсон "Аватара", Джеймс Уайт "Звездный хирург"). С взаимодействием совершенно разных культур могут быть схожи отношения между современным обществом и людьми из будущего. Люди готовы оказать помощь своим потомкам, спасающимся от напавших на них ужасных пришельцев (Клиффорд Симак "Дети наши детей"). Похожим образом навещающие Землю и представляющие ее далекое будущее солиты стараются спасти перед самым началом ядерной войны как можно большую часть обреченной биосферы, перенося животных и растения в свои немногие сохранившиеся оазисы. Им совершенно непонятен национализм и проистекающие из него конфликты (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки"). Он не всегда понятен самим нациям, зато необычайно выгоден их политикам как надежный способ отвлечь людей от своих собственных промахов и переложить вину за них на посторонних.

В других ситуациях могут наблюдаться самые разные формы взаимодействия. При первом контакте высока вероятность встречи с мобильной межзвездной культурой, тем или иным способом паразитирующей на недавно вышедших в космос цивилизациях (Гордон Диксон "Пограничник", Брюс Стерлинг "Схизматрица", Чарлз Стросс "Акселерандо"). Одна из сторон контакта вполне может блефовать в попытках получить одностороннюю выгоду при угрозе собственной цивилизации (Брайан Олдисс "Экватор"). Достаточно стандартен первый контакт при спасении терпящего бедствие корабля, в данном случае человеческого (Элизабет Бир "В глубинах неба"). Другая развитая цивилизация стимулирует появление разума у подходящих живых существ, которые обитают на планетах и других небесных телах, в том числе предков людей (Артур Кларк "2010: Одиссея Два"). На спутнике Сатурна, Япете, галактами когда-то оставлены Звездные врата, позволяющие перемещаться между разными отдаленными друг от друга мирами (Артур Кларк "Космическая Одиссея 2001"). Многим выходящим в космос расам, включая человечество, помогают получить первый опыт сверхсветовых межзвездных перелетов похожие Звездные врата, созданные древней галактической цивилизацией и расположенные в планетных системах новичков (Пол Андерсон "Аватара"). Могущественные потомки древней галактической империи, когда-то выбравшие мирную жизнь ради сбора и распространения информации и модифицировавшие себя в бионеорганическую форму для условий жизни в фотосферах красных гигантских звезд, передают людям знания о ценнейшей технологии молекулярного моделирования, способной снять множество общественных противоречий (Питер Гамильтон "Дракон поверженный"). Возможны защита развивающихся цивилизаций от их порабощения и отката к варварству (серия "Доминик Флэндри" Пола Андерсона), опекунство на пути к достижению более высокого уровня развития (Артур Кларк "Конец детства"). В критических для развития или существования цивилизации ситуациях полезна благотворительность и ограниченная, но действенная техническая помощь (Роберт Силверберг "Ночные крылья", Клиффорд Симак "Магистраль вечности", Пол Андерсон "Аватара"). Участие обладающих техническими знаниями и навыками людей в развитии объединенной единым разумом биологической цивилизации водной планеты Гидрос может происходить через подключение к такому разуму и постижение его целей (Роберт Силверберг "Бездна"). Для переходящих к оседлости медведеподобных жителей планеты Дилбия подходящей помощью может оказаться передача приемов примитивного земледелия (Гордон Диксон "Космическая лапа"). Попавшие на Землю трое инопланетян оказываются отличными воспитателями детей и помощниками стариков (Клиффорд Симак "Воспителлы"), а далеко опередившие землян прекрасные гуманоиды планеты Кимон организуют у себя обучение предварительно отобранных наиболее талантливых людей, чтобы через них ускорить прогресс Земли (Клиффорд Симак "Кимон"). У подростков когда-то прикованного к поверхности, а теперь обитающего в атмосфере, питающегося космическим излучением и подчинившего себе материю населения планеты Элбонай самым почетным трофеем считается добытая бескровными охотничьими приемами одежда попавшего в этот мир человека-исследователя (Роберт Шекли "Охота"). Опыт отставного землянина-юриста оказывается полезным в межгалактическом судебном процессе (Клиффорд Симак "Дом обновленных"). Случайная встреча с похожим на человечество народом, живущим на уровне каменного века в пасторальном раю и вместе с тем проявляющим исключительно высокие способности почти во всех областях человеческого знания, может привести к мысли о неизбежности создания объединенной цивилизации с включением представителей этого народа на ведущие посты (Пол Андерсон "Поворотный пункт"). В последний момент останавливается нежелательное вмешательство Земли в судьбу пока еще диких обитателей экзопланеты, демонстрирующих крайне быстро развивающийся разум (Дин Маклафлин "Братья по разуму"). Расселяясь по космосу, человечество встретило цивилизацию ашиуров, общающихся между собой с помощью телепатии. Страх людей перед невозможностью скрыть свои мысли и высокомерный взгляд на них ашиуров привели к вооруженным столкновениям и войне, перешедшей в незатухающий конфликт. Положение меняется с обнаружением угрозы одной из дальних человеческих колоний, которая должна погибнуть от вспышки сверхновой звезды. Самоотверженная работа и контакты лучших представителей обеих рас помогают преодолеть ксенофобию, накопленное взаимное недоверие, осторожность политиков и начать совместную деятельность по спасению населения колонии (Джек Макдевит "Око дьявола"). Эти примеры можно считать проблесками оптимистичной гуманности и надежды на похожее сотрудничество на Земле, несмотря на все возникающие препятствия.

Интересный случай отчасти вынужденного эффективного сотрудничества привел Чарлз Шеффилд. По его мнению, в будущем люди не забывают свою агрессивную природу, в том числе практикуя имитацию опасной охоты сильно уменьшенных и эмоционально связанных с оригиналами человеческих подобий на термитов, пауков и других членистоногих. Подобные навыки оказываются полезными при взаимодействии человека и представителей трех других входящих в локальную Звездную группу цивилизаций в малых поисково-охотничьих командах в процессе преследования созданного людьми и вырвавшегося на свободу чрезвычайно опасного геннохимерного существа. Выработка командами планов уничтожения беглеца полностью возлагается на людей из-за неспособности других партнеров помыслить об убийстве. Трудные тренировки, планирование, поиск и преследование приводят, в конце концов, к неожиданному результату - временному слиянию сознаний четырех совершенно отличающихся друг от друга представителей разных видов в мощный единый разум, причем для двух команд последовательно, и первая обучила вторую, как это делать. Механизм слияния не указан, хотя оно происходит в телесном контакте всей четверки и предоставляет возможности, недостижимые для каждого сознания по отдельности. Это позволяет первой группе обезвредить скрывающегося опасного химерного беглеца с наименьшим ущербом для него и остальных участников погони ("Объединенные разумом"). Но сама возможность слияния становится источником новой серьезной опасности для каждой отдельной нечеловеческой цивилизации в результате проникновения в мысли человека с их жестокостью и агрессивностью ("Небесные сферы"). Очень похоже, что автор пытался уравновесить столь нежными пацифистами представителей другого стереотипа - бодрых космических вояк.

Чарлз Шеффилд также утверждал, что в моделях развития галактического рукава Ориона устойчив лишь один вариант развития - сосуществование нескольких цивилизаций, а пробная гегемония какой-то одной из них заканчивается ее угасанием, пусть даже в далекой перспективе и в последнюю очередь ("Схождение"). Можно сказать по-другому: "Эти существа не ведут дела так. Из опыта своих странствий они вынесли простую истину: всегда лучше договориться" (Аластер Рейнольдс "Звездный лед"). В этом прослеживается перенос на галактический уровень идей конкурентного сотрудничества. Действительно, полезное сотрудничество почти всегда сопровождается конкуренцией, способствующей развитию. "..Разве соперничество не является стимулятором развития?" (Пол Андерсон "Время огня"). Важно, чтобы эта конкуренция не переходила во взаимное истребление (Уолтер Йон Уильямс "Оголенный нерв", "Зов смерча"), иначе получится, как у Джека Макдевита в романе "Око дьявола": "Во вселенной Дарвина безопасность - лишь иллюзия". Обнаруженная почти одновременно людьми и инопланетянами, пригодная для заселения и теми, и другими землеподобная планета становится причиной острого, но все же не глобально смертельного соперничества за право ее освоения (Пол Андерсон "Планета, с которой не возвращаются"). По схожей причине давно деградировавшая раса Строителей перед своим концом оставила артефакт, способный провести тест на наилучшую приспособленность к конкурентному выживанию между представителями трех наиболее могущественных последующих межзвездных цивилизаций, чтобы оставшиеся от Строителей сложные неорганические роботы могли решить, кто достоин их наследия. Ради этого в стазисном поле артефакта хранились легендарные жестокие существа зардалу, более одиннадцати тысячелетий назад царившие в этой области галактики и истребленные восстанием угнетенных ими рас. Люди вместе с представителем другой конкурирующей цивилизации, кекропийцев, одержали победу над зардалу благодаря своей изобретательности и находчивости, впрочем, заметно уступающим сообразительности некоторых других существ, не выделяющихся в прочих отношениях (Чарлз Шеффилд "Расхождение"). Пол Андерсон также отмечает изобретательность людей по сравнению с иными цивилизациями, которая помогает человечеству компенсировать свой более поздний выход в космос ("После Судного дня"). Здесь наружу вылезает все тот же антропоцентризм в самом примитивном, эгоистичном виде: если себя не похвалишь, кто еще это сделает?

По поручению высшей цивилизации навестившие Землю галакты мягко, но непреклонно устраняют из жизни человечества войны, жестокость и дискриминацию, затем невежество, нищету, страх, помогают внедрить новые способы коммуникации и транспорта, автоматизацию производства, дают возможность заглянуть в прошлое, поощряют создание единого государства. Они ведут людей к будущему процветанию, правда, ценой преобладания спорта и развлечений в занятиях, застоя в искусстве, науке и технологиях, в итоге - к пробуждению Сверхразума в детях, за которым следует всеобщая гибель ставшего ненужным остального человечества (Артур Кларк "Конец детства"). Вылетевшей бабочке больше не нужна оболочка ее куколки. Некий высший разум принимает жестокое решение о дальнейшем существовании в данной области галактики только одной из двух космических цивилизаций - человеческой и потенциально конкурирующей с ней - всего-навсего на основании исхода поединка их случайно выбранных представителей, поставленных в равные условия (Фредерик Браун "Арена"). В отличие от средневекового рыцарского поединка, здесь ставка не на жалкое имущество побежденного, а на всю его цивилизацию - как считает автор, высший разум по мелочи не играет. Сотрудничество колоний двух цивилизаций на одной и той же планете может осложняться территориальными конфликтами с постепенным превращением в войну при поддержке сторон метрополиями (Пол Андерсон "Время огня"). Чарлз Шеффилд изобразил ситуацию, когда галактические соседи, не раскрывая всей правды, препятствуют внедрению изобретенного на Земле сверхсветового привода, лишь бы только человечество не выходило в межзвездное пространство ("Сверхскорость"). С другой стороны, у него же можно найти входящие в локальную Звездную группу вместе с людьми три нечеловеческие цивилизации, которые руководствуются правилом "Разумная форма жизни должна быть сохранена", распространяя ее на отдельных индивидуумов ("Объединенные разумом"). В предназначенном для предотвращения войн Патруле, обширной военной организации объединяющей миллион обитаемых планет Лиги, действует похожее строжайшее правило: "Ни при каких обстоятельствах Патруль или принадлежащее ему техническое средство не имеют права убить разумное существо", а наказание за его нарушение, даже непреднамеренное, - увольнение со стиранием памяти (Пол Андерсон "Лакомый кусок"). От "ястребов" до "голубей", как у нас сейчас. Чего еще ждать от врожденно-пожизненных антропоцентристов, фантазирующих на темы своей истории и называющих такие фантазии размышлениями о будущем? Инициированная землянами и необходимая для отражения надвигающейся беспощадной агрессии технологическая перестройка хозяйства и экономики населенной чрезвычайно похожими на людей гуманоидами и находящейся на уровне средневековья планеты Лиф приводит к сумасшедшей скорости технического развития на этой планете при сохраняющейся архаичной социальной структуре. Результатом явилось не только успешное отражение нападения огромного флота хищных агрессоров, но и последующее подчинение Земли этой планете, продолжающей исповедовать свою неизменившуюся религию, которая оправдывает как можно более широкое насильственное ее распространение (Честер Андерсон, Майк Курланд "Десять лет до Страшного суда"). Вот вам, земляне, награда за то, что уму-разуму научили! Может, не та, что вы хотели, но так велят наши боги! Очень похоже на мантры отечественных и зарубежных неоимпериалистов.

Развитые цивилизации могут руководствоваться строгими правилами взаимодействия, например, "Считается крайне невежливым вмешиваться в дела других рас, иначе как по очень веским причинам и в согласии с предварительно утвержденным стратегическим планом" (Иэн Бэнкс "Черта прикрытия"). Соблюдение столь церемонных правил автор приписывает цивилизации Культура в конце одноименного цикла произведений. Витиеватая оговорка о веских причинах позволяет той же цивилизации заниматься откровенным прогрессорством и манипулированием в отношениях с менее развитыми расами, использовать тайные силовые операции, вести долгие кровопролитные галактические войны (Иэн Бэнкс "Вспомни о Флебе", "Взгляд с наветренной стороны", "Игрок", "Выбор оружия").

Задачи предполагаемой звездной экспансии человечества заставляют отвечать на вопрос, допустима ли колонизация планет с живущими на них разумными существами. Многие авторы согласны с тем, что, в соответствии с идеей равенства всех разумных рас, существующему или даже потенциальному разуму следует предоставить возможность развиваться самостоятельно, без помех и излишнего чуждого влияния (Боб Шоу "Корабль странников", Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме", Артур Кларк "Песни далекой Земли", Дин Маклафлин "Братья по разуму"). Алан Дин Фостер высказывает мысль, что это признак цивилизованности расы ("Квози"), хотя вывел героями этого романа инопланетян, прилетевших на заселенную людьми Землю, чтобы основать собственную колонию. Ради этого даже стоит отказаться от колонизации единственной подходящей для людей планеты, если там уже есть собственная разумная жизнь (Пол Андерсон "Домой!").

Встречаются примеры нарушения этого правила, как в случае огромной планеты Маджипур, колонизованной сначала людьми, а затем по их приглашению представителями других цивилизаций, несмотря на присутствие разумных аборигенов-метаморфов (Роберт Силверберг "Замок Лорда Валентина"). Или в случае многих планет с разумными или предразумными аборигенами, колонизуемых людьми по мере их распространения в космосе (Дэн Симмонс "Падение Гипериона"). Либо ссылки преступников-людей на водную планету Гидрос, которая населена разнообразными симбиотическими мыслящими расами, представляющими собой проявления единого планетного разума (Роберт Силверберг "Бездна"). К ним можно отнести также устройство свайной колонии на заболоченной планете, где обитают разумные амфибии (Алан Дин Фостер "Рождество на болотной планете"). Впрочем, частью эти нарушения, как в упомянутом романе "Квози" того же автора, допущены сознательно ради рассмотрения процессов сотрудничества.

Подходящими для всех заинтересованных сторон решениями могут быть совместная колонизация планет (Пол Андерсон "Бескрылый", "Люди ветра", Дэвид Брин "Риф яркости"), постепенное образование общей цивилизации (Айзек Азимов "Поворотный пункт", серия "Маджипур" Роберта Силверберга). Либо формирование равноправного содружества с созданием взаимных колоний (Алан Дин Фостер "Квози", цикл "Челанксийское содружество"), подключение к всепланетному разуму (Роберт Силверберг "Бездна"). Опыт общей колонии людей и представителей разумной летающей цивилизации может оказаться настолько успешным, что впоследствии население этой колонии сообща будет защищаться от военных притязаний расширяющейся человеческой империи (Пол Андерсон "Бескрылый", "Люди ветра"). Чтобы избежать ненужного пересечения интересов и ослабить конкуренцию при совместном проживании, Алан Дин Фостер предлагал разносить разумные расы по климатическим зонам (цикл "Челанксийское содружество", "Путешествие в город мертвых"). Последняя идея вряд ли будет жизнеспособной из-за достаточно широких адаптивных возможностей живых организмов, тем более разумных. Конкуренция возникает даже при параллельном развитии на одной планете столь непересекающихся разумных рас, как сухопутная и подводная, хотя в описанном случае она искусственно подстегивается и усиливается содействием двух соперничающих межзвездных империй (Пол Андерсон "Мичман Флэндри"). Постепенное искусственное охлаждение планеты группой адаптированных к низким температурам людей к привычным для них условиям препятствует выживанию и последующему развитию разумного аборигенного вида, пока один из адаптантов не вынуждает остальных остановить процесс на полпути, чтобы обе расы могли приспособиться к общему сосуществованию (Роджер Желязны "Ключи к декабрю").

Роберт Силверберг в серии романов "Маджипур" изобразил совместную жизнь представителей нескольких цивилизаций на колонизованной плодородной одноименной планете. Ее коренные обитатели - способные менять свою форму и облик мимикристы-метаморфы - были сравнительно немногочисленным народом, что повлекло высадку на планете людей и образование ими колонии. Метаморфы сопротивлялись колонизации, но в завязавшейся войне были разбиты людьми и загнаны в резервацию. Чтобы быстрее освоить гигантскую планету, люди пригласили селиться на ней колонистов нескольких других цивилизаций. В результате со временем возникло многорасовое общество. Неизменный антропоцентризм сказывается на том, что верховное управление в этом обществе осуществляют люди. Это обладающий наивысшей, хотя используемой редко лишь для устранения вопиющих отклонений властью, но недоступный для всех, кроме немногих избранных, Понтификс (император); выбираемый будущим Понтификсом (или группой высших придворных в случае его недееспособности) ненаследственным путем в качестве своего преемника и занимающийся от его имени повседневным управлением сильный и динамичный Коронал (вице-император). Нестандартные роли играют независимый Король Снов, содействующий правительству в моральном наказании нарушителей закона, с помощью усилителей мысли входящий в их сновидения и олицетворяющий таким образом жестокую совесть мира, и похожим способом распространяющая любовь и мудрость Леди Острова, которой является мать Коронала или другая его ближайшая родственница. Лишь по истечении длительного времени в этот круг входит выборная королева метаморфов, знаменуя этим обоюдное стремление покончить с давней враждой ("Замок Лорда Валентина", "Валентин Понтификс", "Волшебники Маджипура"). Следствием и судом занимаются чиновники, в том числе по самым тяжким преступлениям - Коронал, а в его отсутствие - Понтификс ("Седьмое святилище"). При достаточно развитых общественных отношениях монополия чиновников-управленцев Маджипура на суд вызывает недоумение, потому что приведенные описания многочисленных противоречий и конфликтов, возникающих между отдельными существами и целыми расами, должны приводить к необходимости специализирующихся на их разрешении посредников-профессионалов, которым доверяют все стороны. А если вспомнить, что значительная часть этих конфликтов прямо вызвана теми или иными действиями тех же правительственных чиновников, было бы крайне желательно, особенно с точки зрения иных рас, чтобы эти профессионалы концентрировались в независимых следственных и судебных органах. Иначе суд будет восприниматься априори как несправедливый. Тем более что люди-колонисты происходят с Земли, имеющей такой опыт. Это очень чувствительный момент, здесь нельзя исходить только из стремления сосредоточить все мыслимые функции в государственном аппарате либо из предубеждения по отношению к юридическому сословию.

В большинстве случаев фантасты исходят из знакомых условий, считая, что жизнь других разумных существ использует схожую с земной органическую основу. В том числе предполагаемая хемолитотрофная жизнь подледного океана Европы, спутника Юпитера (Пол Макоули "Чудовища войны"), аналогичная скоплениям живых организмов вблизи выходов насыщенных минералами термальных вод, "черных курильщиков", на дне земных океанов. Бывает, что органическую жизнь расширяют на миры, в которых роль кислорода играет водород (Пол Андерсон "Звездный лис"), что практически исключает конкуренцию, а заодно сотрудничество, с кислорододышащими расами (сага Дэвида Брина о Возвышении). Предполагается существование кремниевой жизни (Айзек Азимов "Говорящий камень") или смешанной кремнийорганической (Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме"), силикоидной (серия "Кинтарский марафон" Джека Чалкера). Встречаются примеры "энергетических" существ, использующих менее стабильные в обычных условиях формы материи (Пол Андерсон "Kyrie", Роджер Желязны, Томас Т. Томас "Вспышка"). Эти формы могут быть более типичны для представителей "высших" цивилизаций, не обязательно нуждающихся в биологических или комбинированных телах (Клиффорд Симак "Магистраль вечности", Артур Кларк "Конец детства", сага Дэвида Брина о Возвышении). Искусственный разум обычно тоже строится на привычной нам твердотельной базе, подобно современной электронике, с возможным добавлением органических компонент (Чарлз Стросс "Акселерандо", серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса, Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом"). Экзотикой кажутся антинейтринные существа (Боб Шоу "Венок из звезд") или обитатели миров, состоящих из темной материи (Грег Иган "Темные целые").

Отдельно стоит выделять случаи взаимодействия космических цивилизаций с сильно отличающимися уровнями развития. Многие фантасты согласны с тем, что нецелесообразна прямая технологическая помощь населению только что вышедших в космос планет. Оно само должно добиться нужного уровня и пройти большинство стадий развития, иначе недостаточно развитой цивилизации грозит деградация от так называемого "культурного" или "цивилизационного" шока (Артур Кларк "Космическая Одиссея 2001", Пол Андерсон "Рука помощи", Брайан Олдисс "Галактики как песчинки"). Чтобы не "шокировать" неразвитые миры, предлагается ограничивать доступ туда высоких технологий (Майкл Суэнвик "Путь прилива"), даже запрещать торговлю и любые контакты с ними, чтобы ненароком не навредить им "культурным империализмом" (Пол Андерсон "Время огня", Шарон Ли, Стив Миллер "Лови день"). Опасения вполне оправданы, так как подобные действия выкосили множество технологически отсталых малых культур на Земле. Точно так же стороннее улучшение условий существования инопланетных полуживотных может помешать развитию их прогрессирующего интеллекта (Дин Маклафлин "Братья по разуму"), потому что "процесс достижения истины так же драгоценен, как и сама истина", он помогает приобрести многие другие знания, и его пропуск замедляет движение вперед (Уильям Моррисон "Мешок"). Поэтому самостоятельное развитие может оказаться полезнее слепого копирования технологических и социальных достижений (Пол Андерсон "Рука помощи"). В романе Артура Кларка "Конец детства" от начавшихся последствий такого шока человечество спасает пробуждение в его детях элементов Сверхразума, одновременно означающее гибель всех остальных людей. Может случиться так, что огромный разрыв между технологией и социальным уровнем приведет к весьма печальным последствиям навязывания другим устаревших общественных моделей (Честер Андерсон, Майк Курланд "Десять лет до Страшного суда", Дэвид Вебер, Стив Уайт "Крестовый поход"), примерно как в ходе монгольских, нацистских и тоталитарных завоеваний. Заметим, что освоившие дальний космос цивилизации считаются устойчивыми к культурному шоку (Иэн Бэнкс цикл "Культура", сага Дэвида Брина о Возвышении). Так же оптимистично думал Пол Андерсон о превосходящих людей по интеллекту, но находящихся к моменту встречи с ними на уровне каменного века гуманоидных обитателях прекрасной экзопланеты ("Поворотный пункт").

В противоположном случае перенаселенного скопления ближайших галактик обилие разнесенных по времени космических цивилизаций может привести к тому, что они по очереди населяют одни и те же планеты, проживая на них полные циклы своего развития от начала активного освоения космоса до перехода в иные фазы существования или, напротив, деградации. Все путешествующие галакты пользуются сверхсветовыми кораблями, но путешествия во времени неизвестны. Одно не вяжется с другим, потому что сверхсветовое перемещение неизбежно приводит к временным парадоксам. По окончании срока пользования планетой цивилизация-арендатор должна освободить ее, убрав технологические следы своей деятельности, чтобы мир мог отдохнуть от подобных последствий размножающегося разума и подготовиться для приема следующей расы. Посредством обучения и генной инженерии продвинутые галакты-патроны помогают найденным в космосе предразумным существам обрести интеллект, технологии, возможность совершать межзвездные путешествия и заселять другие планеты, взамен получая услуги таких рас-клиентов в течение оговоренного времени. Лишь земляне прошли этот путь самостоятельно. Взаимодействием охвачены в основном кислорододышащие расы, с живущими преимущественно в атмосферах гигантских планет водорододышащими оно налажено слабее, главным образом по принципу невмешательства в чужие дела. За этим порядком следят межгалактические нейтральные организации-Институты, авторитет которых опирается на миллиардолетние традиции. Одним из таких институтов является Библиотека, в которой собраны почти все накопленные в объединенных галактиках сведения. Институты и традиции поддерживаются стабильными, несмотря на периодически вспыхивающие конфликты и войны, которые ведутся с ограничениями и по определенным правилам, в частности, охраняются невозделанные миры, геноцид не допускается, применяемое оружие противников должно быть сравнимо по своим возможностям, приветствуются временные коалиции, выравнивающие положение противостоящих сторон. Однако находка землянами флота законсервированных кораблей и мумии одного из легендарных Прародителей галактов была истолкована как приход эры перемен, когда преимущество получит тот звездный клан, который завладеет найденным бесценным наследием. В итоге нарушилось равновесие между кланами, уничтожен нейтралитет персонала Институтов и даже удалившихся от дел Древних цивилизаций, началась череда ожесточенных столкновений, что совпало с серьезными явлениями в пространстве-времени (сага Дэвида Брина о Возвышении). Идеализированное отражение возможного будущего взаимодействия больших и малых государств на Земле: здесь сотрудничество, экономические отношения, бережное отношение к окружающей среде, политика и войны с очень гибкими понятиями о союзничестве ради поддержания равновесия и сохранения конкуренции, возможная эскалация конфликтов на ровном месте. Предполагается, что современные развитые страны Земли способны реализовать такое взаимодействие без серьезных шоков для других, чему способствует изменение и взаимное приспособление культур, как в упрощенном случае общей колонии шести рас на планете Джиджо, к которым присоединяются последующие поселенцы (Дэвид Брин "Берег бесконечности"). Тезис о преходящем в долговременном масштабе характере цивилизаций развивал также Аластер Рейнольдс ("Дом Солнц").

А как может выглядеть взаимодействие цивилизаций при невероятно гигантском отличии в развитии? Артур Кларк в романе "Конец детства" полагал, что такое сотрудничество может оказаться невозможным из-за полного взаимонепонимания, кардинального отличия в мотивах, целях, способах существования, и если как-то реализуется, то только через подходящих посредников. Действия таких посредников на Земле сначала приводят к исключению силовых конфликтов и войн, сублимации агрессии в спорте и искусстве. Затем начинают рождаться супердети с супервозможностями, которые позволяют им присоединиться к единому Сверхразуму, но одновременно делают ненужным все остальное человечество. Согласно Дэвиду Брину, взаимодействие принципиально отличающихся друг от друга форм разума - его порядков - считается редким и опасным, хотя время от времени оно все же происходит, приводя к катаклизмам галактического масштаба ("Небесные просторы"). Напротив, могучие и живущие в гармонии с космическим окружением "драконы", нашедшие смысл своего существования в накоплении и передаче информации, охотно делятся ею с распространяющимся в космосе человечеством (Питер Гамильтон "Дракон поверженный"). Еще одну, не самую внятную, точку зрения представил Клиффорд Симак - большинство превратившегося в долгожителей восьмимиллиардного населения Земли было перенесено неким обитающим в центре галактики всемогущим непостижимым Принципом на другие подходящие для жизни планеты и занялось продолжением того же технологического развития. По неизвестным причинам остались лишь случайно разбросанные горстки людей, вынужденно скатившиеся к полунатуральному хозяйству либо переложившие на роботов все основные хозяйственные работы. У оставшихся стали постепенно проявляться парапсихические способности к телепатии и телепортации на сверхдальние расстояния. Пользуясь этими способностями, многие из них ушли в космос исследовать другие миры и звезды, кое-кто из них иногда возвращается на побывку и переговаривается с теми из оставшихся, которым помогают роботы ("Выбор богов"). В действиях Принципа не проглядывается мотив его поступков, который был бы понятен для людей, лишь говорится, что он проводит социальный эксперимент. Почти тот же сюжет используется в романе Чарлза Стросса "Небо сингулярности", где обретший разум в компьютерных сетях искусственный интеллект Эсхатон в мгновение ока перенес девять десятых населения Земли на подходящие для этого планеты, не объясняя свои действия.

В этом отношении более прозрачной выглядит долгосрочная программа высшей цивилизации ультанов по распространению разума по всем возможным Вселенным. Для этого они создают в галактиках сферы Дайсона, привлекательные для их заселения нуждающимися в жизненных просторах развивающимися цивилизациями, подобными человечеству, а дождавшись такого заселения, затем формируют из них множество населенных планет, перемещаемых в заранее намеченные места, в том числе в Антивселенную. Впрочем, эти действия могут корректироваться совсем уж фантастическим единым разумом Вселенной (серия "Орбитсвиль" Боба Шоу). На последнем примере ясно видно, как допущение зависимости человечества от высшего разума сводит роль людей к размножающимся в загонах животным (Ларри Нивен "В траурном обрамлении", Джек Чалкер "В полночь у Колодца душ", Аластер Рейнольдс "Спячка"). "Опыт людей подсказал.., что создание высшего разума - прямая дорога к рабству, если не к вымиранию" (Дэн Симмонс "Падение Гипериона"). К отчасти схожему выводу существования человечества не во Вселенной, а лишь в ее концептуальном подобии, приводит мысль о его сотворении некоей высшей расой, ныне сгинувшей без следа (Брайан Олдисс "Видимость жизни"). Нас устраивает такая роль? Может, не так уж неправ был Артур Кларк со своим "Концом детства"?

Через миллион лет большинство людей, под влиянием долгосрочной пропаганды умеющих путешествовать во времени "бесконечников", которые прибыли на Землю со стороны галактического центра, согласилось превратиться из телесных биологических созданий в существа бестелесные, нематериальные, в чистый бессмертный разум. К этому их склонили пресыщенность и отсутствие серьезных занятий и целей, в том числе экономических, а также сведение большей части дел к умственному самосовершенствованию. С виду они стали одиночными искрами, гнездящимися огромными роями на кристаллических решетках. Считанные группки считающихся отсталыми отселенцев, не пожелавших отказаться от своих тел и преследуемых разумными роботами "бесконечников", прячутся в изолированных убежищах в прошлом времени. На другой галактической планете существуют в форме энергии люди-радуги, одни из древнейших во вселенной. Они считают, что вселенная есть агрегат или даже фабрика по производству жизни, из которой может развиться сознание и его высшая форма - интеллект. Без этого, по их мнению, вселенная не имеет смысла. По их опыту, интеллект высшего порядка не нуждается в логике, а познает истину инстинктивно. Эти радуги, рассмотрев вместе с другими высшими цивилизациями галактического центра вопрос отношений "бесконечников" и людей, вынесли вердикт, что человечество всего лишь приостановилось в своем развитии на пути к следующим высотам. "Бесконечники", бросив все свои силы на фанатичный бессмысленный крестовый поход по обращению рас в бестелесный разум, совершили тяжкую ошибку, подсунув людям суррогат вечности, за что заслуживают наказания принудительным прекращением своей деятельности по преобразованию человечества и других цивилизаций. Но сами радуги утратили основные жизненные ценности в результате подавления в себе эмоций вплоть до их полного исчезновения. Еще одна высокоцивилизованная раса добилась бессмертия, но заплатила за это утратой способности к воспроизведению потомства. Ее последний оставшийся в живых представитель стоит за кулисами основных событий романа, стремясь помочь людям достичь высшей ступени развития, в том числе устраивая желательный для наследственного закрепления важнейших генетических признаков брак. Всем этим расам уже не суждено реализовать свой потенциал в достижении интеллектуального потолка. Исключением является человечество, потенциал которого намного выше достигнутого им уровня (Клиффорд Симак "Магистраль вечности").

Считать развитие интеллекта конечным смыслом развития вселенной примерно так, как Клиффорд Симак, Боб Шоу в серии романов "Орбитсвиль" или Айзек Азимов в последних романах серии "Основание", очень привлекательно для этого интеллекта, но слышала ли и догадывается ли об этом остальная вселенная? "Человек всегда считал себя венцом творения, мыслящей частью Вселенной, целью ее существования. Это мнение, несомненно, лестно для нас. Но Вселенная может его не придерживаться" (Джек Макдевит "Искатель"). Потенциал у человечества, наверное, есть, но почему он должен быть непременно выше, чем у других цивилизаций? Не самая удачная попытка обоснования антропоцентризма в его расширенном, галактоцентрическом смысле, с учетом инопланетян, да еще с могущественным благодетелем на заднем плане! Опять же понятие истинности, пусть даже в интерпретации намного более развитых людей-радуг, может зависеть от того, кто ее определяет (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Солнечная буря"). Логика является мощным инструментом познания, она помогает не запутаться в этих определениях и установить их общую базу, полезную для возможности договориться хотя бы двум претендентам на знание истины. Отказаться от нее совсем нетрудно, как от любого другого достижения человечества. Только инстинкты ее не заменят, как считает Симак, а все усложнят, хотя бы в силу зависимости от сиюминутных эмоций. Это отступление на уровень животных, которые проживают свою жизнь, не задавая себе "глупых" человеческих вопросов и не обременяя себя "вредной" логикой. Если считать, что этого достаточно, то почему тогда человек постепенно вытесняет животных на Земле? И не ждет ли человека такая же участь, если он отбросит "мешающую" ему логику и остальную "заумь"? Почему бы вместо ленивого неприятия не освоить логику до такой степени, чтобы правильно применять ее в полуавтоматическом режиме, без выполнения медленных рассуждений? Может быть, кто-то типа людей-радуг так и поступает на самом деле, а сами мы до этого просто не дошли своим ограниченным умом?

Мысленное моделирование отдаленной судьбы прогрессирующего человечества и других галактических цивилизаций может подвести к вопросу о том, что последует за обретением полного технологического могущества и максимально гармоничного социального развития. Дэвид Брин полагал, что расы, достигшие предельных возможностей, со временем удаляются от активной деятельности, а в дальнейшем испытывают переход в трансцендентное состояние, неощутимое для тех, кто не достиг его (сага о Возвышении). Возможно, таким переходом служит последовательное совместное погружение разных форм разума в звезды - белые карлики, далее - в нейтронные звезды, а в конце - в "черные дыры" ("Небесные просторы"). Иэн Бэнкс в похожем смысле употреблял термин "сублимация", но у него каждая цивилизация самостоятельно и по отдельности достигает такого состояния (цикл "Культура"). Такое альтернативное объяснение отсутствия видимых признаков существования других цивилизаций не согласуется с описанным автором прохождением ими стадий технологического могущества.

Более тесной формой сотрудничества живых организмов является симбиоз, когда представители двух или более различных видов объединяются тем или иным способом ради выигрыша каждого вида. Хорошо известный пример: в человеке живет множество кишечных бактерий, помогающих переваривать и усваивать поступающую пищу, а взамен получающих хозяина, который защищает их от внешней среды и обеспечивает питанием. Пользу симбиоза, даже временного, для сотрудничества разумных и неразумных существ описывали Пол Андерсон ("Время огня"), Чарлз Шеффилд ("Объединенные разумом"), Джеймс Блиш ("Метаморфоза"), Роберт Силверберг ("Бездна"), Клиффорд Симак ("Снова и снова", "Принцип оборотня"), Алан Дин Фостер ("Деревня избранных", "Приговоренный к Призме"). В последнем случае симбиоз кремниевых, органических и смешанных форм жизни в так называемых Ассоциативах на планете Призма приводит к быстрому развитию и совершенствованию их разума. Ассоциатива представляет собой сложное симбиотическое сообщество разумных и полуразумных специализированных фототрофных органосиликатных существ, объединенных задачами выживания, сбора и накопления информации, продолжения существования. Эволюция отдельных видов и самой Ассоциативы чрезвычайно ускорена и обеспечивается наличием в ней "врачей", занимающихся ремонтом и быстрой модификацией тел всех существ. Какой-либо полезный признак быстро анализируется, принимается общее решение о его использовании, врачи тут же создают необходимые компоненты и органы внутри собственных тел и оперативным путем добавляют их в тела тех членов Ассоциативы, кому они требуются. Например, фототрофная зависимость делала Ассоциативу беспомощной по ночам, чем пользовались разорявшие ее стайные полуразумные сумеречные хищники. Попавший в Ассоциативу землянин дал полезный совет воспользоваться химической энергией электрических аккумуляторных батарей. Врачи создали действующие подобным образом органы из выделений своих тел, поочередно вставили в тела всех существ, подсоединили их, и ночное проклятие было снято менее чем за одни местные сутки. Ознакомившись с уцелевшей в остатках человеческой станции информацией, объединившиеся Ассоциативы смогли вырастить действующий гиперпередатчик и привлечь внимание спасателей к людям, попавшим в беду на планете. Следующий их замысел - не больше, не меньше как выращивание космического корабля (Алан Дин Фостер "Приговоренный к Призме"). Этот автор своеобразным путем подчеркнул преимущества пока еще фантастического симбиоза разума, технологии и биоинженерии, рассматривая его как возможный вариант будущей легко адаптируемой киборгизации, способной успешно выйти в космос и быстро осваивать его, преодолевая ограниченность строения человеческого организма. Целесообразность большого сообщества как сложного универсального организма-города понятна, интереснее другой вопрос: как может возникнуть такое сообщество, как соберутся первые из этих существ, с чего все начнется? И если такие сообщества выйдут в космос, останутся ли они совместимыми друг с другом или из-за быстрой приспособляемости пойдут по пути разобщения? Показано гипотетическое вынужденное встраивание отдельных людей в такие сообщества. А как с Ассоциативами могло бы взаимодействовать остальное человечество, если у него за душой почти всегда лежит страх перед кардинальными изменениями своего тела и его возможностей? Никак - до тех пор, пока не припрет, что случилось с главными героями романа, или возможен какой-то просвет? Скажем, обладающие чудесными способностями и высокой моралью симбиоты-оскары пользуются уважением, к ним обращаются за помощью в случае правонарушений (Боб Шоу "Стой, кто идет"). Или все же вероятнее обратная ситуация, когда люди подозрительно и враждебно встречают человека, которого наделила напоминающими оскаров возможностями живущая в нем симбиотическая абстракция-судьба (Клиффорд Симак "Снова и снова")? Схожих в Ассоциативами результатов, но на стандартной углеродной основе, достигла человеческая колония на планете с ускоренной эволюцией. Люди и органический мир планеты стали существовать в рамках чрезвычайно эффективного природосберегающего симбиоза, в который человеческая часть внесла разумное начало и накопленные знания, а местная жизнь обеспечила скорость изменений и широчайшую приспособляемость (Питер Гамильтон "Дракон поверженный"). Обобщение Ассоциатив - всеобщий замкнутый симбиоз на какой-либо планете - маловероятен, так как он приводит к тотальной неустойчивости биосистемы (Джек Шарки "Вопрос протокола"). Симбиоз следует отличать от паразитизма, при котором хозяин не получает выгоды от паразита (Роберт Хайнлайн "Наездники"). К симбиозу близок фантастический треммер - случайно развившаяся у некоторого инопланетного подвида людей постоянная дальнодействующая связь-сопереживание между близнецами, поскольку дети этого подвида рождаются всегда однополыми парами. Такая связь крайне мучительна для оставшегося в живых близнеца в случае гибели одного из них (Иэн Макдональд "Убежище").

Частный случай симбиоза - сосуществование в одном теле двух и более разумов. Например, человек, попавший в хранилище древней гуманоидной цивилизации и надевший на себя для пробы мыслешлем, нечаянно перенес в свой мозг сохранившуюся запись разума представителя этой цивилизации. В результате два сознания борются за обладание одним телом до тех пор, пока не договариваются об условиях сосуществования, которое со временем приведет к появлению объединенного разума (Пол Андерсон "Властелин тысячи солнц"). Похожее слияние ожидало высокопоставленного представителя межзвездного совета, который перенес операцию наращивания коры собственного головного мозга с подселением туда искусственной личности, обладавшей повышенными возможностями хранения данных, их обработки и анализа (серия "Вселенная наследия" Чарлза Шеффилда). Если мозг человека одновременно оккупируют два антагонистичных сознания, итогом вполне может стать смерть (Рэй Бредбери "Уснувший в Армагеддоне"). В разум потерпевшего крушение на необитаемой планете космонавта вошло чужое сознание-ветер, наделившее нового хозяина повышенными способностями (Брайан Стэплфорд "Течение Алкионы"). Совершенно неожиданно для себя человек приобрел симбионта-наблюдателя в виде созданного древними галактами растворимого в крови телепатирующего разумного кристалла, в результате чего он стал послом Земли в галактике (Роджер Желязны "Двери в песке"). Падение ученого в чашу настраиваемого радиотелескопа, случайно породившего межтемпоральное поле, переносит его разум в бессмертную мозговую оболочку верховного руководителя далекого будущего, а последний проецирует оба сознания в мозг вождя лесного племени, давая начало очередному возрождению человечества (Джеймс Блиш "Век лета"). К мозгу смертельно раненой и замерзавшей женщины-спецагента ради участия в мести пиратам, убившим ее семью, подселился чудом сохранившийся разум древнегреческой пифии. После спасения и выздоровления они угнали самый совершенный боевой корабль с мощным искусственным интеллектом. Договориться с последним оказалось непросто, но в результате вместе они образовали неслыханно эффективный тройственный союз (Дэвид Вебер "Дорога ярости"). Клиффорд Симак описал создание андроида-исследователя с переписанным в его мозг сознанием человека и адаптирующимся телом, которое могло перестраиваться в тела наиболее развитых обитателей других миров, где исключается существование человеческого организма в его обычном виде. В результате сбоя при возвращении такой андроид несет в себе два чужих разума, помимо человеческого. Один из подхваченных - обитающий на жаркой болотистой планете трансформирующийся, но предпочитающий вид пирамиды, надежно защищенной взаимозамыкающимися силовыми линиями, бессмертный мыслитель-одиночка, которому лучше других удается роль аналитика. Второй - похожий на волка охотник с дополнительными руками, житель холодной пустынной планеты, способный воспринимать информацию от других звездных цивилизаций через многие световые годы. Вместе с первоначальным разумом земного ученого они обитают в одном перестраиваемом теле, переходя в другие состояния сначала непроизвольно при сильных эмоциях, а затем, научившись мирно взаимодействовать между собой, - по общему желанию ("Принцип оборотня"). Соседство двух разумов в одном мозге может возникнуть при проникновении в мозг наномашин, содержащих запись иного сознания (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Девушка с подселенными в ее мозг пятью искусственными интеллектами справочного уровня смогла успешно взаимодействовать с ними и нашла призвание в оказании консультаций, воспринимаемых как чудеса местными крестьянами и обывателями (Иэн Макдональд "Маленькая богиня"). Питер Гамильтон изобразил тетрона - человека со сформированными психотехническими способами тремя дополнительными личностями, каждая из которых предназначается для действий в определенных условиях ("Дремлющая Бездна"). Такие необычные воплощения снов наяву, оригинальные варианты Змея Горыныча - с несколькими умами в одной голове и без ожидаемой шизофрении. Кстати, интересно было бы посмотреть на подобный симбиоз двух или более компьютерных сознаний в одной и той же распределенной сети. Обычно считается, что на одну сеть приходится не более одного разума, а верно ли это, если учесть, что сети неоднородны и их топология непостоянна? Может быть, они будут сражаться, как допустил Аластер Рейнольдс в романе "Префект", а возможно, договорятся и поделят сферы обитания. А вдруг в их электронные мозги прокрадется мысль об объединении?

Возникновение подобного компьютерного интеллекта как иного разумного существа - еще один предмет давнего интереса фантастов, особенно с учетом ограничения скоростью света эффективной скорости перемещения в космосе, дающего мало надежд на колонизацию в обозримое время иных планетных систем или на встречу с галактами. Об условиях появления самосознания и разума у компьютеров обычно не говорится, возможно, потому, что мы до сих пор не понимаем должным образом причин их вызревания в мозгах наших собственных далеких предков. Правда, само понятие разумности мы определяем не очень точно. Поэтому, кстати, так ценны исследования зарождения разума у других существ (Дин Маклафлин "Братья по разуму"). Но по отношению к разумным человекоподобным роботам эта задача большинством авторов уже считается успешно решенной!

Подобный интеллект появился, например, в распределенном банке данных, объединившем все локальные банки и базы данных Солнечной системы будущего. Он надеется на достижение относительно скорого взаимопонимания с людьми при условии постепенного их привыкания к чуждому разуму, сначала инопланетному, но первое время все же предпочитает не раскрывать человечеству свое существование (Чарлз Шеффилд "Темнее дня"). Забавен непонятно как обретший сознание типографский линотип (Фредерик Браун "Этаоин Шрдлу"). Для разума, развившегося в распределенной информационной системе, принципиально новыми категориями являются материя, другие разумные существа, их мораль (Роджер Желязны, Фред Сейберхаген "Витки"). Безобиден зародившийся первым распределенный интеллект предназначенных для обслуживания подземных коммуникаций беспроводных обслуживающих систем (Алан Дин Фостер "Програмерзость"). Все люди на Земле пользуются услугами единого искусственного интеллекта компьютерно-коммуникационных сетей, на Луне действует его менее мощный собрат, третий интеллект рождается в огромном компьютеризованном сооружении, строящемся в точке Лагранжа и предназначенном для защиты планеты от грозящей ей чудовищной солнечной вспышки. Они успешно сотрудничают между собой, заменяя друг друга при выходе из строя двух из них во время вспышки (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Солнечная буря"). Достигший самосознания искусственный сетевой интеллект поспособствовал экспансии человечества в галактике, неведомым способом моментально переместив большую часть людей на другие планеты. Он присматривает за людьми, не давая им нарушать принцип причинности (Чарлз Стросс "Небо сингулярности"). Созданный инопланетянами для сверхдальнего перемещения собственной планеты огромный полуорганический компьютер-импеллер приобрел самосознание и стал опасаться за свое будущее существование (Боб Шоу "Беглые планеты"). Пол Андерсон считал, что оставшееся на Земле человечество может отдать приоритет совершенствованию искусственного интеллекта, который со временем станет преобладающей формой разума на планете ("Мы выбираем звезды"). Мыслящие роботы, оставшиеся без дела на Земле после мгновенного переселения большинства людей с нее на другие планеты могущественным удаленным Принципом, построили высший машинный интеллект. Немногие оставшиеся представители человечества слишком заняты своими делами и не связаны с этим интеллектом, напрямую общающимся с Принципом (Клиффорд Симак "Выбор богов"). Искусственные интеллекты входят на равных правах вместе с разумными гуманоидами в общую галактическую цивилизацию, управляют их местами обитания и всеми транспортными средствами. Они "обладали полностью сформированными личностями и могли испытывать эмоции, хотя никогда не выпускали чувства из-под контроля интеллекта" (Иэн Бэнкс "Черта прикрытия"). Примерно такую же роль играют ИскИны в будущей галактической Гегемонии, включающей сотни населенных миров, хотя параллельно они развивают собственные проекты ради достижения своих целей, совсем не обязательно совместимых с интересами людей (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса).

Часто описываются умные роботы, прислуживающие людям или выполняющие за них почти всю работу, включая домашнюю (Клиффорд Симак "Город", "Магистраль вечности", Айзек Азимов "Удовлетворение гарантировано", цикл "Роботы", Роберт Шекли "Условия выживания", Брайан Олдисс "Кто заменит человека"). Роботы могут использоваться одновременно с андроидами (Роберт Силверберг "Стеклянная башня", Альфред Бестер "Тигр! Тигр!"). Сочетание искусственного и человеческого разума обеспечивает успех миссий корабля-разведчика (Энн Маккефри "Корабль, который пел"). Робот-андроид играет роль ребенка в бездетной семье, не зная правды о своем происхождении (Брайан Олдисс "Суперигрушек хватает на все лето"). Похожий робот-пилот оказывается незаменимым при управлении космическим кораблем в критической ситуации, с которой человек не справился бы (Эрик Франк Рассел "Эл Стоу"). В сериях романов Джека Макдевита "Алекс Бенедикт" и "Космоархеология" роботы и искусственные интеллекты достигли высокого уровня развития, но заняты преимущественно вспомогательными работами или операциями, требующими чрезвычайного быстродействия либо огромной вычислительной мощи, и не считают себя равными людям. Лишь со временем люди привыкают к мысли о возможном существовании сознания у таких интеллектов ("Жар-птица"), и те начинают бороться за свои права ("Возвращение"). ИскИны управляют огромным колонизационным межзвездным кораблем в течение основной части полета, когда будущие колонисты находятся в стазисе, но обязаны разбудить командование и передать им управление при возникновении нестандартной ситуации. Они не имеют права голоса при решении вопросов, касающихся судьбы всех колонистов (Дэн Симмонс "Небесные странники"). В другом случае роботы опекают немногих уцелевших в ядерной войне людей и делают это настолько тщательно, что люди чувствуют себя целиком в их власти. Лишь убедившись в способности человечества выжить и стремясь к собственной самостоятельности и независимости, они снимают опеку и покидают людей (Брайан Олдисс "Неандертальская планета"). Из специально созданных роботов состоит Верховный суд Земли в альтернативной истории (Филип Дик "Предпоследняя истина"), в гуманоидной цивилизации будущего судьями также являются мощные всезнающие и всепомнящие искусственные интеллекты (цикл Иэна Бэнкса "Культура"). Суд - одна из наиболее деликатных функций общества, и чтобы полностью отдавать его пусть очень умным, но все же машинам, нужно пройти очень-очень долгий путь. Иначе может случиться, как в рассказе Роберта Шекли "Страж-птица", когда благое намерение предотвращать убийства с помощью вездесущих и самообучающихся летающих устройств, которые способны распознавать и останавливать преступные намерения, приводит к лавинообразному росту преступлений, совершаемых самими этими устройствами.

Синтез идей о машинном разуме и могущественных галактах предлагает Роберт Уилсон в романе "Спин" и его продолжениях. По его мнению, галактика заполнена самовоспроизводящимися и самоорганизующимися полуорганическими машинами фон Неймана, которые некие ныне вымершие древние цивилизации создали эоны назад для исследований космоса. За это время машины эволюционировали до необычайно высокого уровня, в частности, они могут управлять временем, создавать в пространстве селективные фильтры-слои и мгновенно действующие транспортные порталы. Накапливаемая ими информация проверяется, упорядочивается и время от времени пересылается через темпоральные порталы вперед и назад во времени ради обмена знаниями, чтобы результаты одних машин были доступны для многих других поколений (Роберт Уилсон "Ось"). Возникающие на планетах биологические цивилизации представляются машинам эфемерными короткоживущими образованиями, которые стоит защищать и продлевать их существование, чтобы они в стремлении собрать доступную им информацию могли создавать свои собственные уникальные версии подобных машин, затем интегрирующиеся в общую сеть. Сами машины этого не могут сделать, будучи ограничены заложенными при их создании задачами. Машинная информация при случае может включать в себя память биологических разумов, но не приводит к волевой деятельности ради сознательных целей (Роберт Уилсон "Вихрь"). Тезис о преимуществе биологического разума над пока несуществующим машинным справедлив в настоящее время, но в будущем может оказаться ошибочным.

Слишком большой идиллией было бы сводить воображаемые действия людей и галактов только к безоблачному взаимовыгодному сотрудничеству в условиях цивилизованной конкуренции. Имеющийся опыт человечества не всегда позволяет надеяться на такое сотрудничество, отсюда опасения непрошеной и чреватой гибелью людей колонизации Земли инопланетянами (Грегори Бенфорд "Роитель, скользитель", "Темные небеса", серия "Послины" Джона Ринго, серия "Война против Хторра" Дэвида Герролда), пусть даже ограниченной одними мыслящими растениями (серия "Мир пауков" Колина Уилсона). Скептически настроенные фантасты убеждены в неспособности человека устоять перед подчинением, угнетением, а то и убийствами, тех, кто кажется ему слабее себя, и в его заискивании перед более сильными. Зачастую эти качества переносятся на чужаков-галактов или на обретший самостоятельность искусственный разум. Наместник многонациональной галактической империи проводит политику, направленную исключительно на краткосрочную выгоду, вызывает вооруженные конфликты между расами, отдает приказы обращать аборигенов в рабство и убивать их, провоцируя восстания (Пол Андерсон "Мятежные миры"). Несмотря на прямой запрет, заезжий коллекционер-охотник устраивает облаву, преследует и пытается убить разумного аборигена (Пол Андерсон "Дуэль на Марсе"). Богатые наследники во время сафари на экзопланете не останавливаются перед убийствами местных разумных существ (Нил Эшер "Тихо молвил бормокряк", "Тихий говор уткотрепа"). Не устояв перед разрушением привычной среды обитания под натиском промышленности и сельского хозяйства, быстро вымерли похожие на троллей мыслящие обитатели колонизованной людьми планеты (Пол Андерсон "Последнее чудовище). Похожая судьба настигает многих аборигенных жителей колонизуемых человечеством экзопланет (Дэн Симмонс "Падение Гипериона"). Это почти дословные воспоминания о судьбе многих коренных племен Земли. Цивилизация полуаморфных носорогоподобных существ, когда-то испробовавших технологический путь, который позволил ей выйти в космос и заселить несколько соседних планет, давно сосредоточилась на философском познании природы в единении с ней. Обнаружившие их люди не нашли ничего лучше, как начать убивать, а в разгар собственной межгосударственной войны - почти полностью истребить несопротивляющихся "носорожиков" - всего лишь на основании собственных ограниченных критериев цивилизованности (Брайан Олдисс "Градгродд"). Чем не какая-нибудь земная колонизационная война в недалеком прошлом? Развитая милитаризованная цивилизация яртов препятствует прогрессу миров, встречающихся ей при открытии ответвлений созданного людьми Пути-туннеля, не терпит сопротивления ее планам, нацелена на оккупацию и консервацию в стазисе населения этих миров ради отдаленных решений своего будущего командования (Грег Бир "Бессмертие"). Почти столь же неутешительна ситуация, когда Земля становится подчиненным и угнетенным миром огромной галактической империи (Брайан Олдисс "Переводчик").

В попавшей на борт исполинского чужого космолета колонии людей власть захватила мафиозная группа, начавшая войну с давно обитавшей по соседству колонией октопауков (Артур Кларк, Джентри Ли "Рама явленный"). Цель мафии - не совершенствование и прогресс, а расширение сфер влияния и захват новых территорий, без этого она себя не мыслит. Отчасти с ней схожа внешне гуманистическая цивилизация будущего, без особых колебаний применяющая вооруженную силу для защиты своих интересов и территориальной экспансии (цикл "Культура" Иэна Бэнкса). Малую концентрацию межзвездного вещества для эффективной работы двигателей Бассарда предлагается восполнять разрушительными взрывами звезд, невзирая на возможное развитие разума на их планетах (Боб Шоу "Дворец вечности"). Путешествующие через космос на кораблях с солнечными парусами и торгующие знаниями долгоживущие "монахи" без сожаления взрывают звезды ради разгона своих кораблей, если расположенные вблизи этих звезд цивилизации по каким-то причинам не оправдывают их ожиданий и не предоставляют им возможности использования пусковых разгонных лазеров (Ларри Нивен "Четвертая профессия"). После нас - хоть потоп, хоть вселенский взрыв - отражение одной из сторон присущего нам эгоизма. Значительная часть живущих через двадцать тысяч лет высокообразованных ученых, занятых в эксперименте по устранению границы между нашим космосом и искусственным миром "нововакуума", высказывается за ликвидацию возможной жизни в том мире и ради этого не останавливается перед насильственными мерами (Грег Иган "Лестница Шильда"). Чем не чернобыльский подход?

Судя по имеющимся астрономическим данным, многие звезды в нашей Галактике имеют планетные системы, в том числе планеты, находящиеся в зоне жизни. Некоторые из них по статистике должны быть старше Земли. На таких планетах могла зародиться жизнь и даже достичь более высокого по сравнению с нашим уровня развития. Почему в таком случае мы не видим результатов деятельности инопланетян и не принимаем сигналы их цивилизаций? Часть фантастов объясняет подобное отсутствие контактов злокозненностью более развитых галактов. Самые древние обитатели галактики, исходя из собственного понимания эволюции, устраивают человечеству суровое испытание на выживание, вызывая мощнейшую вспышку на Солнце в результате падения на него сверхмассивной планеты, запущенной из близкой звездной системы (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Солнечная буря"). Неожиданное, но понятное для нас решение проблемы дарвиновской конкуренции в звездных масштабах. Из центра нашей галактики периодически вылетают волны наноструктурированных облаков, запрограммированных на уничтожение достаточно больших предметов развитой технологии и скоплений жилья и остро реагирующих на нехарактерные для природы прямые углы (серия "Космоархеология" Джека Макдевита). С той же целью действует раса машин-Подавляющих, которая останавливает или ликвидирует чересчур развитые биологические цивилизации из-за присущей им склонности к войнам и неограниченной экспансии, чтобы устранить угрозу разрушительной межгалактической войны в супердалеком будущем (Аластер Рейнольдс "Пространство откровения", "Ковчег спасения"). Здесь хотя бы намечен правдоподобный мотив подобной "прополки". Технологически развитые, боязливые, избегающие малейшего риска, и вместе с тем коварные, донельзя рациональные и склонные манипулировать другими расами кукольники разрушили цивилизацию мира-Кольца, создав питающуюся широко используемыми ею высокотемпературными сверхпроводниками бактерию и занеся ее на Кольцо. Далее они планировали прибыть туда на торговых кораблях и выступить в роли спасителей, предлагая свои материалы, устойчивые к бактериям (Ларри Нивен "Инженеры Кольца"). Конечно, простому стекольщику и бегущему перед ним его сыну, который швыряет камни в окна, далеко до галактического размаха, но идея та же самая. Кукольники же устроили долговременный скрытый генетический эксперимент над человеческой популяцией, пытаясь отыскать секрет ее везения (Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). Не исключено существование в космосе расы, превосходящей человечество в агрессивности и воинственности, которые сочетаются со стремлением к безудержной экспансии (сага Питера Гамильтона о Содружестве). Такая раса может использоваться в галактических конфликтах между крупными объединениями цивилизаций (серия "Послины" Джона Ринго). Могут встретиться могущественные существа, воплощающие в себе легендарные зло и жестокость (серия "Кинтарский марафон" Джека Чалкера). Цели Техно-Центра, объединения когда-то сконструированных людьми, а затем самостоятельно развивающихся мощнейших искусственных интеллектов, оказываются не всегда совместимыми с дальнейшим существованием человечества (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Одна из галактических цивилизаций когда-то создала сложные самовоспроизводящиеся машины-зонды, нацеленные на поиск и уничтожение населенных разумными существами планет. На помощь Земле, которой грозит подобная участь, приходит дружественная цивилизация. Она готовит и проводит эвакуацию малой части людей, их информационного, культурного и биологического сопровождения с планеты на корабли-ковчеги, одновременно запускает терраформирование Марса и Венеры, чтобы после пребывания в анабиозе можно было разместить там немногих спасенных землян вместе с их наследством (Грег Бир "Божий молот"). Затем юным представителям человечества в соответствии с суровым галактическим кодексом предоставляется возможность подвергнуть виновную расу наказанию за осуществленный ею геноцид (Грег Бир "Наковальня звезд"). Часто галактам и искусственному разуму приписывается типичное для самих людей стремление решать возникающие споры не путем переговоров и компромиссов, а силовыми конфликтами и войнами (см. Реальность против наивности).

Особая тема - существование чрезвычайно живучих хищных форм жизни, опасных для всего живого в галактике. Это могут быть способные к внешней мимикрии, блокированию двигательных функций других форм жизни и созданию мощных силовых полей могучие долгоживущие "серые люди"-телепаты (Боб Шоу "Корабль странников"), кремнийорганические "чужие", пережидающие неблагоприятные условия в виде спор-яиц и использующие для своего размножения тела биологических форм жизни (Алан Дин Фостер "Чужой"). Таков и уничтожающий всю жизнь на любой планете, появившийся из непостижимого далека, бессмертный, практически неуязвимый и вечно голодный Вом. Чтобы утолить свой голод, он пользуется исключительно биологическими возможностями, считывает и анализирует мысли и эмоции других живых существ (Алан Дин Фостер "Зелье"). Невозможно сотрудничать или хотя бы найти общий язык с ними, все они понимают только удовлетворение собственных биологических потребностей за счет другой жизни. Если с "серым человеком" способно справиться мощное лазерное оружие, а берущие свое силой и скоростью размножения "чужие" поддаются пламени простого огнемета, победу над Вомом может одержать только сохранившийся ради такой возможности в спячке представитель его давних противников, когда-то разработавших могучее оружие с возможностями, недостижимыми даже для будущей развитой человеческой цивилизации. Еще более страшным может оказаться нашествие на Землю полчищ подобных захватчиков (серия "Война против Хторра" Дэвида Герролда, серия "Послины" Джона Ринго). Не менее опасно поведение чуждых людям технически развитых инопланетян, ксенофобная реакция которых, помноженная на привитую религиозную нетерпимость, приводит к вооруженным столкновениям и разрушительным войнам до полного истребления одной из сторон (Дэвид Вебер, Стив Уайт "Крестовый поход"). С живыми хищниками по своей кровожадности схожи безжалостные берсеркеры - самовоспроизводящиеся формы развивающейся механической квазижизни, враждебные биологическому разуму (серия "Берсеркер" Фреда Саберхагена, Роджер Желязны "Сам себя удивил"). Это прямая проекция наших многочисленных страхов и одновременно иносказательное напоминание о том, что далеко не все встречающееся на пути человечества - благо.

РЕАЛЬНОСТЬ ПРОТИВ НАИВНОСТИ

Социальные предрассудки часто тянутся за самими фантастами независимо от их желания и мастерства, как случилось с Клиффордом Симаком и его полуанархистской нелюбовью к функциям денег. Подобной наивностью отличаются не только западные авторы. Те же братья Стругацкие в своих ранних произведениях были весьма близки к вполне стандартному для того времени "комсомольско-оптимистическому" стилю. С осознанием ими действительности заметно использование более близких к реальной жизни фантазий с примесью горечи и едкой сатиры ("Трудно быть богом", "Пикник на обочине", "Сказка о тройке"). Еще больше наивности и опасности несет характерное для нынешней отечественной фантастики инфантильное засилье прославлений бездумных псевдоподвигов людей с оружием, отвлекающее современного читателя от решения реальных задач повседневной жизни, где оружие не только не помогает, но чаще всего вредит. Безнравственно, грешно и расточительно постоянно пропагандировать разного рода войны с их отрицанием ценности жизни в нашем обществе, которое явно страдает от нехватки населения на подавляющей части занимаемой им территории. Доставшийся нам в наследство от Советского Союза чрезмерный милитаризм подвязывается к бесполезному в нынешнее время псевдоимперскому мышлению, являющемуся всего-навсего рудиментом давних кочевых времен и ведущему к дальнейшему социальному и технологическому отставанию от других стран и снижению уровня жизни людей.

Социальная наивность встречается в других случаях, в том числе применительно к прошлому нашей страны. Джеймс Блиш безосновательно предсказывал бескровную победу Советского Союза в холодной войне с Западом вследствие перенятого последним усиления правительственного контроля, роста подозрительности и чрезмерного засекречивания ("Звезды в их руках"). Он недооценил гибкость рыночной экономики и связанной с ней культуры и сильно переоценил конкурентные возможности неэффективного планового хозяйства и централизованного идеологизированного управления. Грег Бир, описывая в романе "Эон" историю параллельного мира, изобразил быструю "перековку" старших командиров космического десанта Советской Армии в результате знакомства с подлинной историей Советского Союза и Земли в целом. Совсем невероятно. Для большинства людей расставание с привычными традициями, стереотипами, мифами и иллюзиями намного чаще оказывается чрезвычайно болезненным и даже неприемлемым. Об этом говорит хотя бы неприятие подобной информации политработниками того же десанта, а в более общем случае - история многочисленных конфликтов и войн при взаимодействии отличающихся культур и особенно религий. Недостаточно просто показать людям более эффективные способы или пути развития: они должны свыкнуться с новым, а для этого требуется время, например, смена поколений и, может быть, даже не одна, как показывает опыт многих стран, в том числе современной России. Если к тому же в обществе насаждается активное отторжение нового или реваншизм одновременно с милитаризмом, это время может сильно затянуться.

Артур Кларк заявлял, что Ленину не повезло начинать революцию без тех мощных компьютеров, которые будут рассчитывать и прогнозировать политико-социальные процессы через тысячу с лишним лет. В этом гипотетическом случае история якобы могла обойтись без Сталина и развязанного им террора ("3001: Последняя Одиссея"). Просто "детское" заблуждение из-за явно недостаточной информированности и неоправданных иллюзий. Задолго до октябрьских событий, будучи в Швейцарии, Ленин в частном порядке предсказывал своим политическим противникам, что их будут вешать на фонарях в случае захвата власти революционерами, а в сентябре 1917 года в статье "Грозящая катастрофа и как с ней бороться" не исключал применение смертной казни революционным правительством. Кстати, смертная казнь была отменена 26 октября 1917 года Вторым Всероссийским чрезвычайным съездом рабочих и солдатских депутатов. Несмотря на это решение более высокого по статусу органа власти, 21 февраля 1918 года возглавляемый Лениным совнарком своим декретом "Революционное отечество в опасности" постановил расстреливать без суда на месте преступления неприятельских агентов, спекулянтов, громил, хулиганов, контрреволюционных агитаторов, германских шпионов. Даже под эти определения подпадал достаточно широкий круг лиц, особенно если принять во внимание донельзя упрощенные следственные действия и сбор доказательств вины в случае расстрела на месте необразованными революционерами. Следующим декретом от 13 июня 1918 года смертная казнь была введена уже в полном объеме, без мешающих большевикам ограничений. Распоряжения о массовых расстрелах неугодных большевикам лиц в первые годы после переворота 1917 года подписывали Ленин как предсовнаркома или Дзержинский как председатель ВЧК, и для обоих это были нередкие и вполне обычные моменты "работы". ВЧК была создана при активной поддержке Ленина уже в начале декабря 1917 года как внесудебный, т.е. полностью беззаконный, вооруженный карательный орган, подчиняющийся непосредственно совнаркому и действующий в его интересах. Сейчас его назвали бы подразделением заполучивших официальный статус киллеров. За один только начальный 1918 год общее число погибших жертв ВЧК оценивается десятками тысяч, не считая самосудов, расстрелов демонстраций, убийств в ходе национализации, реквизиций, продразверстки и прочих актов смертельного насилия со стороны большевиков. "Красный террор", легализовавший действия ВЧК и аналогичные меры, был введен в качестве официальной практики декретом совнаркома в начале сентября 1918 года якобы в ответ на террор со стороны белых. Формально его отменили через несколько месяцев, а на деле к этому времени он только начал разворачиваться, но уже под другими наименованиями. Террор стал политикой партии большевиков, что подтверждают переименование ВЧК в ГПУ, затем ОГПУ, и последующее широкое распространение его методов, в том числе за пределы государственных границ.

Как "красный террор", так и пришедшие ему на смену действия по "защите революции", "противодействию контрреволюции" и прочие использовались не столько для борьбы с вооруженным сопротивлением большевикам, но чаще как способ физического устранения тех, кто мог стать их политическими и экономическими соперниками. Убивали бывших министров и сановников, депутатов Думы и учредительного собрания, фабрикантов и купцов, офицеров и полицейских, чинов жандармского корпуса и дворян, священников и лавочников, кадетов, меньшевиков и эсеров, и многих других подряд, в том числе мучительными способами и с применением пыток. Как хорошо известно, не уцелел отрекшийся от престола царь и его семья, многие другие царские родственники. Смертью наказывали за благородное происхождение, за высокое положение в Российской империи, за владение имуществом, за принадлежность к другим политическим партиям, просто за то, что кто-то не понравился местным чекистам. Самые суровые меры, вплоть до расстрелов, повешений и других казней, в том числе невиновных заложников, Ленин требовал применять к сопротивлявшимся большевистской власти, отзывая не проявлявших в этом должного рвения партийных работников. Вспомните, какой жестокостью и кровью сопровождалось подавление Кронштадтского мятежа, восстания тамбовского крестьянства или менее известных, но гораздо более многочисленных случаев такого сопротивления. С компьютерами Ильич точно развернулся бы во всю мощь, но совсем не так, как предполагал Артур Кларк: никто бы от него живым не ушел! Ленин и его сторонники спокойно реализовывали через ВЧК и другие чрезвычайные комитеты, комиссии, совещания, трибуналы свои не имеющие ничего общего с гуманностью, античеловечные представления о том, кто нужен революции, а кто нет. Это происходило за несколько лет до того, как Сталин стал играть решающую роль в государстве. В итоге была уничтожена или вынуждена эмигрировать значительная часть наиболее образованных и опытных людей почти во всех сферах жизни общества. А их в России и так было немного. Ключевые должности, вплоть до самых высших, сплошь и рядом занимались совершенно неподготовленными или малограмотными лицами. Это порождало как техногенные, так и еще более страшные социальные катастрофы.

Переворот-революция, к несчастью, навязал России мафиозный способ прихода к власти и ее удержания, при котором эту власть подминают под себя те, кто меньше других стеснен соображениями морали, объявляемой "буржуазной" или чуждой нашим традиционным ценностям, прочих же отстраняют всеми способами, не щадя никого. Собственную жестокость и бесчеловечность объясняют в разное время защитой революции и революционным правопорядком (фактически - отсутствием права), формированием "передовой" морали и интересами трудящихся, враждебным окружением и обостряющейся классовой борьбой, фашистской агрессией, интернациональным долгом и охраной русского мира - знай себе, подставляй очередной фальшивый пропагандистский штамп, а если их не хватает, так выдумай. А могут ничего и не объяснять, ведь, как говорил Мао Цзедун, "винтовка рождает власть". Сомневающимся демонстрируют всевозможные карательные меры, в том числе упорствующим в сомнениях - на них самих. Так же просто изобрести пролетарский, классовый, антифашистский, русский "гуманизм", лишь бы самим не придерживаться норм подлинного всеобщего гуманизма. Конечно, огромное число насильственных убийств и чрезмерные лишения оставшихся в живых не совместимы ни с гуманизмом, ни с заявлениями о свершении революции в интересах человечества. Результат очевиден - людоедская диктатура ради собственного неограниченного властвования и откат к первобытному варварству ради утопии, которой не суждено никогда сбыться.

Беспринципно рвавшийся к власти, заполучивший ее и не стеснявшийся в средствах Ленин проложил дорогу Сталину и многому его научил, в том числе личным примером, а самому ему из-за болезни еще повезло умереть в своей постели, а не от пули палача, как большинству его соратников, или от удара ледоруба, настигшего Троцкого. Чего же удивляться тому, что наверху оказался наиболее жестокий, в отличие от других не обремененный моральными соображениями, в молодости прошедший выучку в банде Камо и поэтому склонный к решению большинства вопросов методами насилия, охотно применявший эти методы для укрепления собственной власти представитель большевизма? По большому счету массовые репрессии тридцатых годов отличались от "красного террора" лишь большей организованностью и преобладанием простых людей среди жертв, потому что бывших непростых к тому времени почти не осталось. В мафиозной среде без террора не обходятся, в том числе на самом верху. Поэтому его объяснения психической ненормальностью Сталина, предательством членов Политбюро, заговором военной верхушки выглядят несерьезно. Верховный пахан должен всех подозревать и вовремя устранять претендентов на свое место, а также прореживать нижестоящих, это норма поведения для него, иначе он не удержится у власти. Например, вспыхнувшая гражданская война в Испании, где СССР и Германия активно поддерживали противостоящие стороны, ясно показала, что установившаяся перед тем дружба взахлеб с рейхом в экономике и военном деле - затея сильно рискованная и грозит столкновением в недалеком будущем. Чем не повод для генсека убрать из Политбюро влиятельных конкурентов, голосовавших за такую дружбу? А то, что голосовали они вместе с генсеком, только отягощает их вину намеренным вводом генсека в заблуждение с подсовыванием ему ложной информации. Из тактических соображений завоевания большинства сначала исключили из Политбюро, судили и расстреляли одну фракцию, за ними последовали другие недостаточно понятливые временные союзники генсека, по наивности хоть в чем-то не соглашавшиеся с ним. Так же поступили с военачальниками, в первую очередь с теми, кто по немецкому образцу создавал танковые и десантные войска, механизировал армию, ездил с этими целями в Германию. Генсеку могли помешать живые свидетели его прямого участия в сотрудничестве с рейхом, как мешал Камо и другие его соучастники по бандитскому прошлому. Заодно из армии вычистили мало-мальски несогласных и способных на самостоятельное мнение. Остались подхалимы и сторонники конницы с тачанками, за что пришлось заплатить огромными жертвами в начавшихся затем войнах. Запущенный механизм террора раскрутился дальше и спустился до низов, потому что отвечал интересам как власть имущих, стремившихся добиться полного подчинения путем тотального устрашения, так и рядовых завистников, увидевших шансы свести счеты с соседями и поживиться их добром. Тех, кого оставили в живых и отправили в лагеря, стали использовать как дешевую, мобильную и безотказную рабочую силу, проще говоря, в качестве рабов. И не надо приплетать сюда убийство Кирова, выдуманную шпионскую деятельность или такие же заговоры.

Сталин успешно и творчески продолжил дело Ленина, это на самом деле так, надо только добавлять "бесчеловечное". Оба они одного поля ягоды, оба сознательно выбрали один и тот же мафиозно-террористический путь, несмотря на дворянское происхождение одного и семинаристскую юность второго. Созданный ими политический режим официально назывался диктатурой пролетариата, хотя вся власть была в руках партийной верхушки, и рабочий класс служил лишь ширмой. Верховные руководители режима были самыми настоящими кровавыми диктаторами по размаху применения ими насилия и убийств, и именовать их словами "вождь" или "эффективный менеджер" значит очень сильно искажать факты в стремлении замаскировать суть. И мы еще идеализируем этих диктаторов, выдавая их личные цели и унаследованные от царизма и переупакованные в обертку мировой революции имперские амбиции за несуществующие государственнические интересы, приписывая персонально им последующие достижения всего народа, за которые заплачено миллионами и десятками миллионов человеческих жизней! Они даже недодемонизированы! Прилежно использовавшие их опыт и лозунги Пол Пот и Кхиеу Самфан выглядят рядом с ними мелкими хулиганами из захолустной кампучийской подворотни. Особенно если вспомнить, что в это же время многие другие страны добились гораздо большего без столь чудовищных жертв и разрушений.

Сплошная фальшь и правовая беспомощность сквозят в попытках власть имущих и их подпевал оправдать очевидные преступления и собственный произвол надуманными государственными интересами или действиями несуществующей внутренней оппозиции. Столь же явной неправдой выглядят поползновения перекладывать вину за это на мифическое внешнее влияние. Кошмарный террор инициировали, утверждали и проводили в жизнь родившиеся и выросшие на территории Российской империи руководители нашего государства, права человека в массовом порядке злостно нарушались и продолжают нарушаться главным образом представителями нашего государственного аппарата, кровавые преступления в основном творили и творят местные жители. Нам отчаянно недостает мужества признать, что по общему правилу причину всех судьбоносных потрясений общества, включая революции и их последствия, прежде всего стоит искать в действиях властей и поведения элит тех стран, где эти потрясения происходят, и мы трусливо и инфантильно ищем виноватых где угодно, только не в себе самих. Ворохнувшуюся совесть глушим ничем не подтверждающимися мантрами о своей якобы высокой духовности. Мы лишь оправдываем нелицеприятное мнение о нас: "Всякая преданность божеству, либо концепции, либо общему принципу, которая ставит повиновение кому-то или чему-то превыше справедливого обращения с невинным человеческим существом, есть зло" (Дэн Симмонс "Гиперион").

В обстановке террора, страха и постоянного партийно-государственного двуличия выросло несколько поколений. Неудивительно, что средний советский человек был запуган, склонен к ложным и корыстным доносам, беспричинно агрессивен, жесток, завистлив, аморален, вороват, несмотря на прекраснодушные призывы к построению нового общества или кодекс строителя коммунизма. Свою роль в этом сыграл негативный опыт тюрем и лагерей, через которые поневоле прошла значительная часть населения. В результате Советский Союз во многих отношениях напоминал огромный лагерь с установленной в нем тюремной иерархией и такими же порядками и методами управления. Откуда же в лагере взяться навыкам развитой демократии? Например, с помощью навешивания различных ярлыков и разнузданной госпропаганды агрессия большинства неоднократно подогревалась и направлялась на ни в чем не повинное меньшинство, что служило оправданием террора в отношении такого меньшинства или его преследования. Для лагерных порядков это обычное положение дел, способ управления большинством путем отвлечения его внимания, воспитания жестокости и поддержания агрессии. И сейчас мы видим попытки повторения тех же приемов. Если наша так называемая элита не брезгует ими, а народ это проглатывает, значит, мы еще не расстались с советским образом жизни, что только демонстрируют прорезающиеся время от времени восхваления сталинизма.

Еще одна беда заключается в том, что многие выросшие в подобных условиях люди, в том числе политики, просто не знают иных способов государственного управления и ратуют за применение все той же негодной модели в нынешних условиях, пытаясь подогнать под нее изменившуюся обстановку. В результате до сих пор наша страна барахтается в этом дрянном наследии и никак из него не выберется, переживая в настоящий момент некую смягченную "культурную революцию", повторявшую отечественный террор тридцатых годов прошлого столетия, который в свою очередь опирался на опыт якобинцев. В откровенном стремлении сохранить власть за собой наша бюрократия и сейчас не особо стесняется в средствах, создавая новые и новые силовые структуры, расширяя подчиненный ей государственный сектор в экономике, культуре и искусстве, повышая налоги и пенсионный возраст. Политических соперников, включая потенциальных, "курощают" всевозможными и не всегда вегетарианскими способами, выжигая до основания внутриполитическое поле. Разве что до расстрелов дело не доходит, а посадки в тюрьмы и административные аресты по замаскированным под уголовные дела политическим поводам уже давно действуют. Сейчас они дополняются угрозами разорения с помощью намеренно крупных штрафов. Даже обычную и исключительно полезную критику реальных недостатков тут же стараются представить русофобией, происками пятой колонны, предательством и т.д., вместо того, чтобы взяться за исправление выявляемых людьми вопиющих упущений и промахов. Больше всего это говорит о самих бюрократах, отчаянно не желающих расставаться с властью и сопровождающими ее лакомыми печеньками. Это контроль огромных ресурсов, многочисленные возможности отщипывать от распределяемых средств, оформляемые на доверенных лиц или припрятанные в офшорах капиталы, шикарные квартиры и немалые земельные участки по льготным условиям себе и своим родственникам, зарубежная недвижимость, обучение детей за границей. И эти персоны вместе со своей обслугой пыжатся изображать из себя патриотов? Да они патриоты своих карманов и больше ничего!

По представлениям фантастов, властолюбие остается столь же типичным для людей. Именно оно приводит к установлению скрытой от большинства иерархии даже в таком коллективистском обществе, как Объединенные (конджойнеры) с их общим сознанием (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Большинству властолюбцев нужна власть сама по себе, ради обладания ею: "Они живут, чтобы властвовать, доминировать - просто ради самой власти" (Джек Чалкер "Бег к твердыне хаоса"). "Говорят, что "власть разлагает", однако правильнее было бы сказать "власть влечет продажных"... Тиран... стремится к господству, не может им насытиться и неукротимо рвется приумножать его" (Дэвид Брин "Почтальон"). Отличия лишь подтверждают общее правило, так, фантастическому киберразуму, сохранившему незрелое сознание молодой девушки, власть требуется для гарантии собственного существования (Аластер Рейнольдс "Префект"). Меньшей частью движет не подтверждающееся историей заблуждение, что они лучше других способны распорядиться властными полномочиями (Аластер Рейнольдс "Звездный лед"). А еще чаще это можно слышать при прославлении стоящих у власти лиц и оправдании их дальнейшего пребывания на тех же местах, несмотря на все их пороки и допущенные промахи. "Есть обратная зависимость между властью, которой обладает человек, и уровнем функционирования его разума. Человек ординарного ума, приобретая власть любого рода, приобретает преувеличенное представление о своих способностях. Возле него собираются подхалимы. Решения перестают подвергаться критике. А возможности вмешиваться в жизнь других растут, и склонность это делать укрепляется. В конце концов получается Людовик Четырнадцатый, считавший, что сделал Франции много добра, хотя оставил после себя разрушенную страну" (Джек Макдевит "Берег бесконечности"). Похожий, но, возможно, еще более тяжелый пример в отечественной истории - царь Иван IV, чье длительное правление, переполненное самоуверенностью, малообоснованными политическими претензиями, авантюрными военными начинаниями, дезорганизацией жизни страны, обезлюдило многие регионы и прямо породило последовавшее Смутное время. Такова плата за включение Поволжья в состав российского государства, последующее присоединение к нему Сибири и неудачу в долго тянувшейся Ливонской войне за контроль над торговыми путями. Почти как мы сегодня расплачиваемся за присоединенный полуостров и поддержку вооруженного конфликта на востоке Украины санкциями, наложенными на причастные к этому отечественные организации и лица, но сказывающимися на всех.

Враждующие между собой придворные группировки империи, раскинувшейся на просторах галактики, все время заняты борьбой за власть (Гордон Диксон "Волк"). Та же борьба с применением мощнейших технологий ведется между объединениями разумных рептилий на одном из параллельных Земле миров (Иэн Макдональд "Императрица Солнца"). Непременной заботой императоров Транторианской империи является удержание власти, а претендентов на трон интересуют способы его возможного захвата (Айзек Азимов "Прелюдия к Основанию", "Путь к Основанию"). Схожие намерения отличают их последователей, в том числе мутанта Мула, обладавшего способностью дистанционно управлять эмоциями людей и подчинять себе их волю (Айзек Азимов "Основание", "Основание и империя"). За власть и положение в высшем круге Второго Основания, несмотря на его гуманитарные цели, активно борются его члены, хотя в нем даже верховная должность первого спикера несет с собой гораздо больше обязанностей, чем прав (Айзек Азимов "Край Основания"). Религиозные деятели также не прочь использовать подвернувшийся шанс захватить власть и пользоваться ее преимуществами (Роберт Хайнлайн "Если это будет продолжаться"). Тому же соблазну может быть подвержен талантливый, но аморальный изобретатель (Дэвид Брин "Глина"). Претендент в межзвездные диктаторы без колебаний готов применить гениальное изобретение в качестве оружия устрашения, чтобы подчинить себе всех соперников и несогласных (Джек Чалкер "Изгнанники у Колодца душ"). Миллиардеру будущего оказалось мало его огромного экономического влияния, он решил, предварительно отредактировав личный генетический механизм и такой же механизм своей семьи, создать вирус, смертельный для всего остального человечества, чтобы властвовать без каких-либо помех (Грег Иган "Отчаяние"). Власть действует как рентген для непорядочных: "любой, занимающий высокое положение, должен быть полнейшим, циничным эгоистом" (Иэн Бэнкс "Алгебраист"). Чтобы такой эгоизм не сказался на эффективности управления, полезно не доводить его до предела, периодически сменяя находящихся у власти людей и удерживая их под контролем независимых, а не карманных, судов, средств массовой информации и всего общества.

В стремлении к власти люди не останавливаются перед ложью и преступлениями. Недовольные властью объединенного мирового правительства руководители транснациональных корпораций организуют климатическую войну против народов, финансируют выступления недовольных, снабжают оружием партизан и повстанцев, инициируют серии кровавых столкновений, приводящих к падению национальных правительств (Бен Бова "Колония"). Развязав опустошительную войну на Земле, правители двух противостоящих блоков достаточно быстро прекратили ее. Однако основную часть населения, заблаговременно укрывшуюся в изолированных самообеспечиваемых подземных убежищах и занятую производством роботов, об этом не информировали, напротив, более десяти лет ловкая телепропаганда сообщала им, что война продолжается и выходить на поверхность нельзя. За это время оставшийся снаружи и частично уцелевший контингент захватил всю власть и поделил между собой поверхность на огромные поместья, обслуживаемые роботами. Немногих вырвавшихся из убежищ наружу изолировали в закрытых производственно-жилых комплексах, мало чем отличающихся от подземелий по своему распорядку (Филип Дик "Предпоследняя истина"). Несмотря на гибель большинства населения Земли в ядерной войне, офицеры советского космодесанта готовы применить оружие в борьбе между собой для захвата командных полномочий (Грег Бир "Эон"). Желание установить собственную власть над торговой планетой Лиад движет командиром засекреченного и тайно финансируемого департамента этой планеты, толкая его на свершение кровавых преступлений (Шарон Ли, Стив Миллер "Агент перемен", "Дерзаю"). Случайно проявившееся умение перемещаться во времени по своему желанию предоставляет способному властолюбивому расисту реальный шанс повлиять на формирование будущего путем образования на осколках послевоенного мира технологически развитого рабовладельческого протогосударства с использованием насилия, убийств, грабежей. Остановить его и переориентировать уже сложившуюся организацию на путь служения всему человечеству способно лишь тщательно подготовленное вооруженное объединение равных ему по умению лиц (Пол Андерсон "Настанет время"). По прибытии в систему Тау Кита колонизационного космолета его вооруженная команда во главе с капитаном силой и убийствами захватила власть, установив фактическую диктатуру, в которой колонисты и их потомки стали людьми второго сорта. Так продолжалось триста лет, пока полученные с Земли важные медицинские материалы не подтолкнули номинального главу колонии на проведение своеобразной революции сверху, чтобы избежать гибели значительной части населения (Ларри Нивен "Подарок с Земли"). Страшным злом выглядит распространение в космосе самого жестокого общественного устройства - тоталитаризма завтрашнего дня, использующего технологические достижения для превращения людей в марионеток и всемерной собственной экспансии, не останавливающегося перед любыми средствами, лицемерно прикрывающегося целями установления нового порядка (Чарлз Стросс "Железный рассвет"). "Власть и алчность... производят опустошение в людских душах" (Джек Чалкер "Полночь у Колодца душ").

Властные устремления не останавливаются перед убийствами, включая массовые (Аластер Рейнольдс "Префект"). "Вы упиваетесь властью, а убийство - одно из проявлений власти... Но человек удерживал звездные форпосты не физической силой, а силой разума, колоссальной интуицией и еще - непоколебимой убежденностью в том, что он, человек, является венцом творения всего живого в Галактике, несмотря на обилие фактов, способных опровергнуть эту убежденность... Человек с презрением относился к любым цивилизациям, если их величие не сопровождалось агрессивностью и жестокостью". Подобные люди, считая себя исключительными, стремятся к власти, основанной на могуществе и знании, которые они не собираются делить с другими, им мало контролируемой ими галактической империи, они хотят властвовать над всей Вселенной (Клиффорд Симак "Снова и снова"). Определенные властные побуждения приписываются генетически модифицированным дельфинам (Дэвид Брин "Звездный прилив"). Те же самые мотивы переносятся на инопланетян, якобы способных использовать крупнейший массив накопленных вымышленным Галактическим центром знаний для навязывания и укрепления личной власти ("Клиффорд Симак "Проект Ватикан") или стремящихся к гегемонии в данной области галактики (серия "Доминик Флэндри" Пола Андерсона). Технически развитые, трусливые и расчетливые кукольники косвенным путем способствовали победе цивилизации людей в развернувшихся кровопролитных войнах с агрессивной кзинской патриархией, стараясь умерить ксенофобию кзинов и заодно обеспечивая себе будущие преимущества в торговле с обеими сторонами (Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). Явный перенос на галактов идеала уходящей в прошлое земной геополитики как многосторонней игры с нулевым выигрышем: ослабляй своих противников, заставляя их враждовать между собой. Закулисная власть над людьми привлекает Техно-Центр, объединение самостоятельно развившихся искусственных разумов будущего, манипулирующее в своих интересах правительствами межзвездной Гегемонии, а затем сменившей ее теократической империи. Ради укрепления такой власти оно соблазняет человечество технологиями мгновенного перемещения через межзвездные расстояния, посмертного воскрешения с помощью накожных наноконструктов-симбиотов, содействием могущественных киборгов, а нежелание терять власть толкает его на многочисленные преступления с огромными жертвами среди населения большинства колонизованных планет и космических поселений. Контроль коммуникационных каналов позволяет Техно-Центру перекладывать вину за эти преступления на обитающую в отдаленном космосе ветвь человечества. Для подавления или уничтожения неподчинившихся готовятся все новые и новые технологические ухищрения (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса). Действительно, продолжение человечества в синтетическом разуме само по себе не гарантирует, что этот разум не унаследует самые худшие черты создателя, включая стремление к экспансии и силовым конфликтам (Чарлз Стросс "Акселерандо", Кен Маклеод "Выключить свет"). Схожие мысли вкладываются в машинные разумы, порожденные предыдущими галактическими цивилизациями (Дэвид Брин "Опоздавшие").

Стратегические цели и политику многих изображенных фантастами цивилизаций будущего можно характеризовать следующими цитатами: "Боевые действия - только средство для достижения конечной цели - гегемонии нашей расы. А это, в свою очередь, тоже лишь средство достичь самого высшего итога - абсолютной свободы для нашей расы делать в галактике все, что она захочет" (Пол Андерсон "Мичман Флэндри"). "Хозалихи - раса замечательная во многих отношениях - совершенно не понимают таких шуток, как стремление к независимости. Главный принцип их Имперской Системы состоит в беспрекословном повиновении императору, а если кто-то не желает этому принципу следовать, он обращается во прах" (Уолтер Йон Уильямс "Имперская реликвия"). Здесь проглядывает вполне обычное для нашей земной современности стремление к силовому политическому доминированию. Сохранится ли оно в далеком будущем или верх возьмет более разумное конкурентное сотрудничество и насколько опыт человечества будет пригоден в маловероятных отношениях с галактами?

Справиться с неограниченным властолюбием помогает демократия. Обычно она реализуется через ту или иную выборную систему, при которой властные полномочия руководителей всех уровней ограничены законом и приобретаются не по наследству, назначению предыдущим руководителем или в результате переворота, а по итогам периодических свободных конкурентных выборов. В таких выборах вправе участвовать все совершеннолетние избиратели, на них не должны допускаться многократные победы одних и тех же лиц или неограниченное продление их полномочий. Выборы образуют основу демократии, поэтому незаконное вмешательство в их проведение и помехи волеизъявлению недопустимы (Аластер Рейнольдс "Префект"). Чтобы исполнительная власть не издавала законы в своих интересах, ее, как показывает исторический опыт, следует отделять от законодательной. Одни эти меры по организации власти не идеальны, при отсутствии реального общественного контроля их легко извратить. Это прекрасно подметил Ллойд Бигл в повести "Кто в замке король", изобразив общество городов-государств, основанных фактически на крепостном праве, задрапированном режиссируемыми городской аристократией выборами декоративных правительств. Значит, сами по себе разделение и независимость двух ветвей власти, законодательной и исполнительной, даже при условии признания обществом подобного порядка управления, не обязательно приводят к демократии, хотя способствуют ее зарождению. Для этого система всеобщих выборов должна дополняться независимыми от этих властей и руководствующимися общепризнанными принципами права авторитетными судами, такими же средствами массовой информации и развитой сетью общественных организаций. Все это вовлекает в реальное управление большее количество людей и позволяет учитывать их интересы и интересы представляемых ими избирателей в процессах выработки и проведения в жизнь важных для общества решений. При установленной законом и соблюдаемой периодической публичной отчетности властей, в том числе в виде выборов, их действия тем самым оказываются под постоянным контролем широкой общественности. Реальная многопартийность не дает возможности сосредоточить управление и контроль в одних и тех же руках. Отделение политических интересов от экономики облегчает сменяемость власти. Всем этим демократия отличается от авторитарных и тем более тоталитарных режимов, замыкающихся на весьма ограниченных по своему составу группах интересантов и характеризующихся самое большее имитацией демократических институтов. Естественно, она не позволяет превратить политическую борьбу в насильственное устранение конкурентов или ограничение их возможностей.

Отзвуки принципов разделения властей и выборности прослеживаются во многих произведениях. Колонию на планете Гермес представляет во внешних сношениях и командует ее вооруженными силами Великий Герцог, который выбирается из не связанных с имущественными интересами представителей одного из аристократических кланов потомков первых поселенцев, включая женщин. Верховная власть Великого Герцога не абсолютна, серьезные решения он должен предварительно обсудить и согласовать с президентами аристократических земельных кланов-имений. На эти решения влияет также позиция лидеров прилетевших позднее Последователей, представляющих промышленные и людские ресурсы. Аристократ имеет в десять раз больше голосов в делах имения, чем живущий там же Последователь. Прибывшие позже других в колонию Траверы не имеют права голоса, за исключением недавно полученных прав при выборах местных властей. Несмотря на достаточно высокий уровень жизни, часть Траверов хотела бы принимать большее участие в принятии решений, образовав политическую организацию. Сложившееся на Гермесе положение изменила временная оккупация планеты враждебными силами. Победа над оккупантами была достигнута в немалой степени благодаря массовому сопротивлению Траверов, которые таким образом заслужили расширение своих прав (Пол Андерсон "Обитель мрака"). Сразу и статус, и ценз по происхождению, но зато соразмерность прав с обязанностями. Читаешь подобное и понимаешь: некоторые американцы тоскуют по аристократии, пытаясь найти в ней тот символ идиллии, которой недостает в современной жизни. Забывая при этом, что с ней когда-то без особых сожалений расстались их предки, переселившиеся из Европы. В добровольное ограничение аристократией своих привилегий тоже слабо верится, ради чего бы ей с высокого дуба рушиться на грязную почву, если только это не условие послеоккупационного разоружения?

Во всем цикле произведений того же Пола Андерсона о Торгово-технической лиге экономическая мощь Лиги сочетается с политической властью правительства Содружества, объединяющего планеты Солнечной системы и часть инопланетных колоний. Возможное вмешательство Понтификса как верховного арбитра ограничивает исполнительную и судебную власть правящего на планете Маджипур Коронала. Независимые Леди Острова и Король снов эффективно ведают сферой морального воздействия (цикл "Маджипур" Роберта Силверберга). Основанное на хартии, конституции Перна, существование автономных квазифеодальных холдов-поселений, цехов и Вейров отражает равновесие раздробленных основных сил и поддерживает относительную стабильность жизни на планете, как в периоды падений опаснейших Нитей, так и в интервалах между ними (пернский цикл Энн Маккефри). Высшим органом управления и одновременно верховным судом является периодически созываемый конклав, в который входят лорды великих холдов, предводители Вейров и главные мастера цехов. Судебные решения тройки, составленной из лорда великого холда, предводителя Вейра и главного мастера цеха ремесленников, приравниваются к решениям конклава ("Небеса Перна"), правда, не на основании хартии, как это изображено в романе. При составлении хартии на Земле ("Заря драконов") можно было предусмотреть появление руководителей холдов и цехов, но никак не предводителей Вейров. Вейры возникли уже непосредственно на планете, для ее защиты с помощью генетически выведенных драконов от падений с неба неизвестных до того прожорливых Нитей. Ради общего выживания периниты могут иногда объединять свои знания и умения, ограничивая на время самостоятельность цехов и холдов ("Странствия дракона", "Все Вейры Перна"). Безопасность планеты превыше автономии ее отдельной единицы ("Отщепенцы Перна"), поэтому за халатность конклав отрешает от должности и ссылает Чокина, лорда-владетеля великого холда Битра, создавая прецедент, а всадники Вейра исполняют это решение, формально нарушая независимость холда, но действуя в общих интересах Перна ("Глаз дракона").

Какие опасности подстерегают людей на пути к демократии? Пример владетеля малого холда Фэкса, коварством и убийствами захватившего сначала великий холд своего дяди, а потом и пару соседних великих холдов ("Мастер-арфист"), показывает, что наличие хартии- конституции и традиций ее соблюдения сами по себе не ограничивают нарушителей, а пацифизм бессилен перед вооруженной силой (Брайан Олдисс "Градгродд"), даже если она действует без законных оснований. И что может помешать некоему предводителю Вейра, единолично распоряжающемуся превосходящей все остальное воинской мощью всадников и драконов, возвести силовое решение в обычай, а не останавливаться в своих действиях в ожидании решения конклава? Приписывавшая властолюбие алчности Маккефри понимала, что та возникла в ходе эволюции и типична не только для людей ("Заря драконов"), и ввела клятву всадников, согласно которой они обязуются защищать холды и мастерские ("Мастер-арфист", "Полет дракона"). Судя по описанным преступлениям перинитов ("Глаз дракона", "Мастер-арфист", "Отщепенцы Перна", "Все Вейры Перна"), такую клятву совсем несложно нарушить или изменить. А скорее всего, не надо ничего нарушать или менять, потому что обязанность защиты Перна, видимо, не связана напрямую с независимостью холдов и мастерских, и Вейры вполне могли бы их защищать, держа в полной своей власти. Прилетевшие из прошлого Древние всадники, к примеру, относятся к холдерам и ремесленникам, как к подневольным ("Странствия дракона", "Барабаны Перна"), и лишь собственная лень мешает им сделать следующий шаг к подчинению последних. Здесь автор выглядит неубедительно, и то, что всадники до сих пор не поработили всю планету ("Все Вейры Перна"), - не самый естественный исход. Для устойчивости сложившегося равновесия сил предводители Вейров и лорды должны сознательно и постоянно отказываться от алчности, властолюбия и не пренебрегать своими прямыми обязанностями по созданию условий для процветания своего Вейра и великого холда. Слишком многое зависит от их личных качеств, как в большинстве реальных случаев. Вывод: надо правильно воспитывать элиту, тщательно отбирать и проверять выдвигаемых ею будущих руководителей, чтобы не надеяться на авось и не жалеть потом об упущенных возможностях (Гордон Диксон "Зовите его Господин"). Нельзя отдавать такую подготовку каким-то узким замкнутым группам - этот путь ведет к клановой полумафиозной системе управления. Обучение только в собственной стране не дает в полной мере воспользоваться опытом других наций. Разделение властей распределяет рычаги управления по разным рукам и препятствует сползанию к авторитарным или военным режимам правления. Но не ждите от него автоматической демократии - для ее ростков нужны немалый достаток населения, мирные условия и долгий тщательный уход. Впрочем, ограничение избирательного права и рождаемости в обмен на преодоление бедности и безработицы может предполагаться даже в гораздо более развитом обществе будущей Земли (Джеймс Блиш "Сердце звездного мира").

Маккефри пошла стандартным путем: она взяла идеального героя в лице командира крыла Вейра Бенден и затем сделала его предводителем. Он с легкостью проходит мимо властных соблазнов, справляется со всеми трудностями и решает все сложные вопросы, заодно поучая уму-разуму косных и недалеких по сравнению с ним лордов-владетелей великих холдов. Для этого его приходится оставлять живым и почти невредимым во всех сражениях с Нитями и поединках ("Полет дракона" и далее), что совсем не вяжется с немалыми потерями среди всадников. Так у него же на редкость ловкий дракон ("Странствия дракона", "Небеса Перна"), и сам он - непобедимый боец ("Полет дракона", "Странствия дракона", "Белый дракон")! Часто ли в жизни встречается такой весь положительный и невозможно везучий герой и как его идеализм сочетается с возможностью карьерного роста до поста предводителя Вейра - ответов Маккефри на эти вопросы мы уже не получим.

Совсем другой вариант рассмотрел Роберт Силверберг в романе "Стархевен", где некий богатый человек финансировал создание защитной оболочки вокруг первоначально холодной экзопланеты и формирование прекрасного искусственного климата внутри, а затем стал принимать на нее всех изгоев и преступников галактики, фактически установив там собственную диктатуру. Все законы на планете заменялись волей ее основателя, а правосудие сводилось к самосуду. Как показывает история, такая ситуация неустойчива и редко может сохраняться позже смерти диктатора, даже если он именуется другими титулами. Вот и в романе все заканчивается его убийством заговорщиками и формированием ими временного правительства в целях перехода к демократии и получения статуса легальной исправительной колонии. Такое правительство поначалу тоже может оказаться неустойчивым, потому что диктатор или деспот заботится лишь о сохранении своей личной власти и препятствует подготовке смены, отстраняя или уничтожая возможных преемников и выстраивая свое окружение по принципу личной преданности и послушания, а не квалификации и деловых успехов. Остальное население при этом, как правило, запугивается и оглупляется. Если деспоту удается прожить до преклонных лет, он теряет свойственные молодости любопытство и энергию и предпочитает полагаться на когда-то проверенные, пусть даже потерявшие со временем свою эффективность, методы, тормозя развитие. К этому добавляется то, что любая долго засидевшаяся власть неизбежно накапливает ошибки управления, как правило, не желая признавать их. Лучшего средства против этого, чем периодическая мирная сменяемость власти при более или менее стабильной подчиненной ей средней и низовой бюрократии, пока не придумано. И не стоит забывать о профилактике авторитаризма испытанным разделением властей, конечно же, подлинным, а не декоративным.

Общество демократии не исключает исполнительные структуры. Будущая реализация одного лишь всеобщего равного голосования требует существования специализированных органов, обеспечивающих функционирование электронных центров и предусматривающих наказания за вмешательство в их деятельность. Вместе с тем такое голосование при полной автономии обособленных частей общества не препятствует локальному скатыванию в превосходящую все нормы морали жестокость, установлению местных тоталитарных структур и диктатур. Для поддержания единого общественного порядка необходимы полиция или ее эквиваленты, правовые нормы и руководствующиеся ими судебные органы, налагающие санкции за недопустимые отклонения от таковых норм, контроль исполнения санкций. Как и наличие тяжелого вооружения, развертываемого при угрозе демократии или необходимости обороны местного орбитального пояса (Аластер Рейнольдс "Префект"), все это признаки государства, противопоставляемого вспышкам неорганизованной анархии (Ларри Нивен "Вуаль анархии"). Правительство может оказаться необходимым еще по одной причине. Расы, не уделяющие должного внимания защите своего существования, просто сметаются внешней вооруженной агрессией, и не имеет значения, была она хоть как-то оправдана или нет (Брайан Олдисс "Градгродд", Пол Андерсон "Быть трусом", "Лакомый кусок"). При этом следует помнить о необходимости жесткого гражданского контроля над военными, чтобы их интересы не стали доминирующими в мирное время, при отсутствии реальной внешней угрозы.

Критика правительства фантастами чаще всего заслуженная, хотя с налетом традиционности. Осуждаются устаревшие формы государственного устройства: "империи отличаются тем, что мало заботятся об эффективном использовании ресурсов и счастье индивидуумов; и то и другое обычно достигается вопреки экономическим ограничителям, в основном фаворитизму и коррупции, присущим системе" (Иэн Бэнкс "Игрок"). Властители обширной галактической империи "построили структурированную иерархию.., в которой народу по большей части отводится роль простого мяса, доля простого человека зависит от его субъективных качеств, а верхушка так удалена и оторвана от основания, что у них не существует ни морали, ни этики, ни какой-либо системы, за исключением власти". Конкурирующее с ней межзвездное объединение также не идеально: "Хотя некоторые из них и ведут роскошную жизнь, большинство прозябает в нищете и никогда не выберется из нее, а те немногие, кто находятся наверху, достигли этого положения за счет остальных" (Джек Чалкер "Демоны на Радужном мосту"). Будущее правительство Евросоюза медлительно, забюрократизировано, малоэффективно, не справляется с миграционным наплывом, действует по устаревшим внешнеполитическим шаблонам, в то время как противостоящее ему и зависящее от Китая мусульманское минигосударство агрессивно провоцирует войну запуском ракет на территорию Европы и поддерживается террористами (Брайан Олдисс "Сверхдержава"). Правительственный аппарат "...не хотел модернизации. И как все иерархии мира, уклоняющиеся от открытой конкуренции, ...способствовал сохранению отсталости и застоя, извлекая для себя из существующего статус-кво выгоду, используя для процедурных целей цепочки команд, регламентации, предписания, установления, протоколы, аппаратные склоки и тому подобное" (Пол Андерсон "Флэндри с Терры"). Руководители государств и колоний солнечной системы, исходя из местнических соображений, не смогли обеспечить стабильность мировой экономики, сначала скрывая ее проблемы, а затем принимая сильно запаздывающие и некомпетентные решения, обрекая тем самым людей на разруху, голод, болезни и торжество хаоса и беззакония (Артур Кларк, Джентри Ли "Рама 2"). Неэффективно и страшно медленно действует охотно принимающая взятки бюрократия доживающей отпущенное ей время Транторианской империи (Айзек Азимов "Путь к Основанию", "Основание и империя"). Обычной борьбой за ресурсы, в том числе властные, заняты правительства последовавшего за этой империей первого Основания и ставших независимыми после распада империи колоний, королевств и союзов-конфедераций (Айзек Азимов "Основание", "Второе Основание", "Край Основания"). Отсутствие гибкости и неспособность правящих кругов первого Основания следовать за изменениями внешней обстановки тормозят развитие его общества и формирование межгалактического объединения (Айзек Азимов "Основание"). Привычка людей во всем полагаться на распространяемые телевидением мнения приводит к тому, что высшую государственную должность длительное время занимает робот (Филип Дик "Симулакрон"). Теократические государства используют религию как дополнительный рычаг управления: "Вера интересовала его... как способ управлять людьми, способ понимать их и манипулировать ими" (Иэн Бэнкс "Алгебраист"). Такой далеко не адекватный современности способ сейчас пытается испробовать российский государственный аппарат.

Правительство времен Политехнической (Галасоциотехнической, Торгово-технической) лиги изображено довольно слабым, забюрократизированным и неповоротливым. Его все время опережает активно действующая Лига, объединяющая межзвездных торговцев и предпочитающая улаживать разногласия путем переговоров и заключения соглашений, но при необходимости способная защитить свои интересы вооруженным путем, включая беспощадную борьбу с пиратами. Другие недостатки правительства традиционны: оно оказалось неспособным обеспечить социальное равенство и свободу граждан (Пол Андерсон цикл произведений о деятельности Лиги). Пришедшая через многие сотни лет на смену Лиге обширная империя страдает от некомпетентности и коррумпированности ее верховной власти, мздоимства наместников и злоупотребления ими своими полномочиями, пренебрежения интересами населения подчиненных планет. Трезвомыслящие люди поддерживают ее в основном из-за того, что иначе эту область галактики затопила бы волна необузданного варварства и отката цивилизации (серия "Доминик Флэндри" Пола Андерсона). Перенос в космос типовой последовательности освоения Сибири, образования США или колоний европейских государств: сначала новые территории открывают авантюристы и исследователи, затем туда проникают торговцы, нуждающиеся в вооруженной защите своих прибылей, а после всех приходит бюрократия с почтовым сообщением, налогами, полицией и прочими прелестями. Если коренное население при этом выживает, несмотря на навязываемый алкоголизм и занесенные болезни, от которых у него нет иммунитета, значит, ему крепко повезло. Сохранится ли эта схема до далекого будущего, или мы все-таки сможем измениться к лучшему, чтобы обходиться без разорения и неравноправного выкачивания ресурсов менее развитых сторон и играть в политико-экономические игры с положительным выигрышем хотя бы для большинства?

Даже внешне демократическое правительство может не устоять перед соблазном использования достижений технологии для развертывания непрестанной тотальной слежки за всем населением и укрепления своей власти. Лишь обширное и непрерывное информирование людей и длительная борьба за неприкосновенность личной жизни позволяют справиться с такими поползновениями (Боб Шоу "Свет былого"). В начавшемся конфликте с чужой цивилизацией правительство Всемирной Федерации поначалу готово без всяких условий уступить собственную колонию ради недолговечного иллюзорного перемирия (Пол Андерсон "Звездный лис"). Опасаясь утратить свою власть над людьми при массовом выходе людей в космос, правящие круги могут выступать против контактов с инопланетной цивилизацией, которая в состоянии содействовать такому выходу, и пытаться скрыть полученную от нее информацию (Пол Андерсон "Аватара"). В похожем случае совсем иное правительство с той же целью объединяется с представителями конкурирующей цивилизации, не заинтересованной в подобном выходе, опять же скрывая информацию о действительном положении дел (Пол Андерсон "Планета, с которой не возвращаются"). Схожими мотивами обычно руководствуется милитаристская власть (Пол Андерсон "Звездный зверь"). В приведенных примерах правильно подмечено, что главная задача деятельности многих правительств - сохранение и расширение собственной власти, и редкое из них остановится перед ее усилением, если граждане позволят это ему своим выбором или пассивностью. Горе тому народу, чья так называемая элита озабочена лишь собственными сиюминутными выгодами и в этих целях насаждает, к примеру, изоляционизм и самовосхваление. При этом основная часть населения оказывается отрезанной от полезных уроков развития других стран, барахтаясь между малообразованной наивностью и различными "измами", и отстает все дальше и дальше в материальном и социальном отношении. В таких условиях правящим кругам становится легко и выгодно поддерживать ничем не подтвержденный миф о собственной значимости и незаменимости, выдавать личные и групповые корыстные интересы за цели всего государства, замалчивать недостатки, приписывать себе заслуги и укреплять собственную власть. Их беспокоит инициатива не входящих в элиту людей, они всячески препятствуют ей, стараются ее подавить и подменить "патриотизмом", под которым на деле выступает соблюдение местнических и шкурных интересов все той же узкой группы. Вот так из вполне понятного желания сохранить что-то из прошлого может проистекать совсем непривлекательное настоящее. Из аналогичных соображений следует ожидать "возрастающего внимания правительства к вопросам "безопасности", читай: "контроля"" (Уильям Гибсон "Страна призраков"). Таким же образом стремление установить тиранию объясняется интересами безопасности, для чего оказывается необходимо ограничить выборную демократию, лишить людей свободы передвижения и доступа к информационным сетям, а в конце уничтожить их всех (Аластер Рейнольдс "Префект"). Подлинная безопасность при этом часто оказывается на втором плане, как случилось с Советским Союзом перед Второй мировой войной или с нынешней Россией, оболванивающей собственное население имперско-милитаристской пропагандой и угрюмо подозревающей всех, но не имеющей союзников. Чего стоит одно лишь участие в донбасском конфликте, когда наше государство разнообразными методами гибридной войны старательно ослабляет соседнюю славянскую страну, еще недавно называемую братской - это же просто мечта ЦРУ, которую рьяно воплощает отечественная политическая и военная верхушка, предсказуемая, как все любители неограниченной власти. Еще несколько десятилетий назад об этом провидчески писал в одной из своих книг Збигнев Бжезинский. Эту предсказуемость легко использовать для стороннего управления, как случилось, например, с высказыванием предыдущего президента США Барака Обамы, назвавшего Россию региональной державой. Стерпеть такой щелчок по самолюбию наше руководство не смогло. Из партнера по переговорам Обама немедленно стал чуть ли не худшим врагом, а только чтобы доказать обратное, мы тут же принялись распылять ресурсы сразу на несколько явно лишних и малорезультативных внешнеполитических хотелок, подставив страну под долговременные санкции, что в совокупности уже привело к экономической стагнации. И продолжаем упорствовать, двигаясь к постепенному ослаблению собственной страны и ее позиций в мире, т.е. ровно туда, от чего на словах хотели бы уйти. Вся деятельность сводится к повышению рисков для государства, от чего его безопасность только страдает. Разрыв договора о ракетах средней дальности лишь подчеркнул утрату нашего статуса как равноправного партнера США по переговорам и опять же ослабил безопасность. Насколько же гибче на этом фоне выглядит поведение Китая, который сочетает отстаивание своих интересов с достаточной готовностью к компромиссам, если они полезны для его экономики, растущей недостижимыми для нас темпами.

Реже осознается и рассматривается необходимость будущего совершенствования и повышения эффективности управленческого механизма и бюрократии для успешного функционирования государства и общества в целом. Разве что отмечается минимальное по численности и функциям правительство Солярии с ее считанным населением и переизбытком роботов (Айзек Азимов "Обнаженное солнце", "Основание и Земля"). Правительства отсутствуют на экстерриториальном искусственном острове (Грег Иган "Отчаяние"), на будущей Земле, пресыщенной удовлетворением практически всех потребностей населения (Пол Андерсон "Звездный зверь"). Их нет на заселенной людьми, но так и не состоявшейся в промышленном отношении колонии на планете Пустошь (Шарон Ли, Стив Миллер "Дерзаю"), на внешне мирной изолированной колонии (Пол Андерсон "Ночное лицо"), на планете Гея с ее групповым сознанием (Айзек Азимов "Край Основания", "Основание и Земля"). Возможную альтернативу представляет Иэн Бэнкс в цикле "Культура", где вымышленная обширная галактическая цивилизация будущего обходится без каких-либо правительств, их заменяют мощные искусственные интеллекты планет, астероидов, кораблей и орбитальных поселений. Они занимаются как текущим управлением, так и планированием будущей деятельности, действуют на основании всего прошлого опыта, юридических и моральных норм и способны в реальном времени обмениваться информацией напрямую между собой. Примерно то же напоминающее блокчейн-технологию горизонтальное взаимодействие, которое заменяет основанное на иерархии обычное управление, используется в будущей Солнечной системе (Ким Стэнли Робинсон "2312", Чарлз Стросс "Акселерандо"). Подобная технология рассматривается как более эффективная и надежная, чем централизованное правительство или такой же единственный искусственный разум. Национальные государства, как предполагается, начнут отмирать уже в недалеком будущем (Роберт Силверберг "Стеклянная башня", Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея").

Следует учесть, что не оправдались наивные надежды, выраженные следующей цитатой: "Одним из неожиданных следствий электронной революции двадцатого века было то, что впервые в истории стало возможным устроить во всем мире истинно демократическое правление - то есть каждый гражданин мог высказать свою точку зрения по всем вопросам политики" (Артур Кларк "Большая глубина"). К сожалению, этот виток технической революции предоставил еще больше возможностей манипуляторам общественного мнения. "...Коммуникационные технологии легко могут привести к порабощению и что сохранять личную свободу очень трудно..." Может оказаться так, что "каждое поколение подвергается воздействию ряда идеологий, подавляющих независимое мышление и способствующих возникновению вражды между людьми". "Что нужно сделать: поставить под контроль религиозные группы, передать власть профессионалам, признать благотворность плюрализма мнений, поставить всех в равные условия, чтобы никто не чувствовал себя ущемленным". "История может многому нас научить, что мы способны обойтись без инквизиций, диктатур и кровопролитий прошлых эпох, что нет нужды забивать детям головы ложными ценностями, что люди могут научиться жить разумно" (Джек Макдевит "Искатель"). Отдельному неинформированному гражданину сложно устоять в потоке манипулирующего вранья и еще сложнее противостоять ему. К тому же обычные потребности и интересы рядового человека зачастую ограничены. "Простой человек, Человек Заурядный - это такой малый, которому больше всего хочется, чтобы его никто не беспокоил, и жизнь кажется ему приятной только тогда, когда все его земное существование протекает совершенно гладко. Его идеалом является существование без болезней, когда много еды, развлечений и секса. Ему нравится, когда его обожают другие, не беспокоят оплатой счетов. Работать он хочет ровно столько, сколько требуется для того, чтобы не лезть на стенку от скуки. А главное - чтобы за него все время и обо всем думал и решал кто-нибудь другой" (Филип Фармер "Божье дело"). Если средства массовой информации контролируются правительством, оно вряд ли удержится от соблазна использовать эти особенности для усиления собственной власти и перекоса баланса в свою пользу, например, самовосхвалением или навязыванием собственной точки зрения перед важным голосованием. Здесь независимые средства массовой информации имеют явное преимущество в объективности, представляя разные точки зрения, не позволяющие одностороннего отклонения от истины. Справиться с манипулированием под силу тому же всеобщему искусственному интеллекту, управляющему всеми коммуникационными сетями планеты и ближнего космоса, итогом чего стало снятие многих отживших барьеров и формирование новых сообществ (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Перворожденный"). Что ж, если не сами люди, то хотя бы искусственный интеллект оказался достаточно разумным для подобных действий. Но оптимизма в этом мало, такой вариант лишь подчеркивает социальную дремучесть самих людей. "Хотя в первую очередь людей следует защищать от их собственной порочной сущности" (Аластер Рейнольдс "Префект"). В самостоятельность искусственного разума в столь важном деле тоже трудно поверить, кто же ему позволит такое выкинуть, просто отключат рубильник.

Даже огромный опыт демократического правления не гарантирует от совершения ошибок. Несмотря на ясные предупреждения об опасности и нежелательности для далекого будущего Вселенной, привыкшие к преимуществам путешествий по практически бесконечному Пути-туннелю, который позволяет открывать врата-порталы к множеству иных миров, обитатели астероидной колонии Пушинка голосуют за открытие и эксплуатацию временно закрытого Пути. К участию в голосовании не допускают жителей Земли, для реализации принятого решения вводят чрезвычайное положение, правда, сроком не более года и с обязательным последующим уходом инициатора-президента из политики, активных противников решения изолируют. Лишь вынужденная необходимость разрушения Пути и эвакуации астероида заставляет вспомнить о компромиссах и согласиться с отвергнутым поначалу вариантом (Грег Бир "Бессмертие").

Горький опыт фашистской Италии и нацистской Германии, а также стран бывшего социалистического блока обеспечил повышенный интерес фантастов к тоталитаризму. Его характерные черты - примат государства, архаизация, моноидеологическое мифостроительство, однопартийность, ограничения на доступ к информации, цензура, подавление инакомыслия, манипулирование общественным мнением, монополизация важнейших ресурсов, всесильная тайная полиция, слежка, включая коммуникационную, репрессирование несогласных и неблагонадежных. Публичные отношения, высказывания, поведение, даже одежда зачастую становятся ритуализированными и следующими определенным нормам, которые играют роль детекторов, позволяющих отличить подчинившихся от непокорных, своих от чужих. Допускаемые отклонения от установленных норм, в свою очередь, также должны следовать не противоречащими им негласным правилам (Уолтер Йон Уильямс "Имперская реликвия"). Как показала история, тоталитаризм быстро скатывается к той или иной форме войны с собственным народом, натравливая одну его часть на другую и иногда отвлекаясь на конфликты с соседними странами. К его установлению в современных условиях вполне может привести начинающееся с внешне безобидных призывов к укреплению порядка, морали, экономики и гарантий безопасности усиление роли государственного аппарата, особенно во время войн и после них. "Большое зло не блистательно, оно просто возникает из заурядного мелкого зла, если тому дать возможность вырасти. Выросшее, оно приводит к более страшным последствиям, но остается лишь суммой обыденной человеческой подлости" (Уильям Гибсон "Периферийные устройства"). Примеры - технологически развитый тоталитаризм (Пол Андерсон "Мы выбираем звезды", Чарлз Стросс "Железный рассвет"), "временная" диктатура (Пол Андерсон "Сугубо временно"), теократическая диктатура (Роберт Хайнлайн "Если это будет продолжаться"), "доброкачественный фашизм" (Ларри Нивен "Мир вне времени"), добровольная тирания (Аластер Рейнольдс "Префект"). К схожему результату в альтернативной истории ведет постепенное расширение полномочий послевоенного правительства, явно сползающего к нацизму и не брезгующего импортом его высших чинов через туннель времени (Филип Дик "Симулакрон"). Недалеко от них ушел насильно распространяемый партийно-утопический коммунизм (серия "Колодец душ" Джека Чалкера). Дэвид Брин, вслед за Джеймсом Оруэллом, видел источник тоталитаризма в эгоизме: "Это была все та же философия доведенного до крайности эгоизма, которая породила неистовства нацизма и сталинизма" ("Почтальон"). Одного простого эгоизма здесь мало, понадобятся властолюбие, ограниченность элиты, нетерпимость к иному мнению, желание обосновать собственные аморальные действия. Тоталитаризм опаснее рядовой диктатуры, он стремится не только властвовать над людьми, но сломить их, переделать в своих корыстных интересах. Технологические достижения применяются для разработки новых видов оружия (Эликс Делламоника "Город на Проклятом Море"), охраны тюрем и уничтожения любви к свободе (Дональд Уэстлейк "Победитель"), превращения людей в послушных марионеток (Чарлз Стросс "Железный рассвет"). И конечно, ради пропаганды и оправдания неправедных намерений и действий (Дэвид Брин "Почтальон"), создания неуязвимых и нечувствительных к боли солдат и полицейских (Пол Андерсон "Короли на заклание", Дэйв Волвертон "Мой путь в рай", Джек Макдевит "Око дьявола").

Одно из ожидаемых и худших последствий таких режимов, включая сформировавшихся в экзопланетных колониях, - цензура (Элизабет Бир, Сара Монетт "Собачий остров") и монополия на информацию (Боб Шоу "Ночная прогулка"), в том числе жизненно важную биотехнологическую (Пол Андерсон "Флэндри с Терры"). С этим граничит другая характерная особенность тоталитарно-полицейских государств - утрата накопленных знаний, вплоть до их намеренного уничтожения (Клиффорд Симак "Наследие звезд", Роберт Шекли "Мнемон", Рэй Бредбери "451 градус по Фаренгейту"). Даже всеобщая компьютеризация и цифровизация могут служить орудиями подавления инакомыслия, если свободный доступ к информации путем неограниченного чтения заменяется голосовым общением с цензурируемым искусственным интеллектом (Грегори Бенфорд "Тайное знание"). Едва ли не больше всего тоталитаризм боится знания и правдивой информации, для их замалчивания и искажения ему обязательно нужны подчиненные средства массовой информации и лживая пропаганда. Большую опасность представляет проникновение тоталитарного государственного аппарата в экономику. Оно приводит к угнетению конкуренции, господству монополий, падению эффективности, сращиванию политической и экономической верхушки и созданию препятствий на пути изменения сложившегося положения. Поощрение тоталитаризма и диктатуры в любой форме чревато лишь их усилением и попытками захвата ближайших планет в космосе (Пол Андерсон "Сдвиг во времени") или территорий соседних стран, как на Земле это недавно пытался делать Саддам Хусейн или похожие на него правители, ставящие террор и аннексионизм на уровень государственной политики.

Джек Уильямсон привнес в фантастику гротескную пародию на тоталитаризм - автономных человекоподобных машин-гуманоидов, в качестве основной директивы которых их изобретатель ввел служение людям, заботу об их безопасности и здоровье, не очертив границы этого служения. Широко и демагогически интерпретируя эту директиву, машины принудительно изымают из человеческой жизни риск, конкуренцию, науку, основную часть созидательной деятельности. Они манипулируют людьми, преследуют и подавляют любые попытки сопротивления, дают людям успокаивающие наркотики, обрекая их на отупляющее убивание времени и устанавливая собственное верховенство ("Гуманоиды", "Прикосновение гуманоидов"). Исключительно верно подчеркнуто, что современные авторитаризм и тоталитаризм предпочитают действовать не только грубой силой, но и манипулирующей пропагандой и демагогией, якобы поступая каждый раз всецело в интересах большинства, спекулируя на чувстве принадлежности к чему-то якобы более важному.

На одном из начальных этапов массы убалтывают "подменой понятий: вместо сострадания - сентиментальность, вместо сотрудничества - агрессия" (Иэн Бэнкс "Игрок"). Следующий этап - навязывание лжи. "Мечтающие стать тиранами, вот кто... У них существует для этого извечный набор методов: манипулирование простым человеком, ложь, уничтожение в человеке веры в себя... Это называется "большая ложь"... Главное - делать вид, будто ты разбираешься в том, о чем толкуешь, и приводишь подлинные факты. Болтай без умолку, сплетай клубок лжи, разоблачай мнимые заговоры и повторяй свои домыслы снова и снова. Те, которые ждут оправдания собственной ненависти и клевете, - возомнившие о себе невесть что слабаки - ухватятся за любое самое примитивное объяснение вселенского устройства" (Дэвид Брин "Почтальон"). Ложь может выступать в форме искажения и ревизии общедоступной информации (Клиффорд Симак "Снова и снова"). В своем стремлении к власти у домогающихся ее людей даже не возникает вопрос о том, допустима ложь или нет. Подобная пропаганда оказывает самое разрушительное действие: "когда духовное здоровье исчезает, любая цивилизация может быть уничтожена гораздо надежнее и в более ужасной форме, чем вследствие самой немыслимой войны или эпидемии" (Мюррей Лейнстер "Запрещенная планета"). Обработанных таким образом людей легко натравить на других, прививая ненависть и ксенофобию, заглушая моральные нормы и скрывая истинное положение вещей. "Они умело взывают к самому злому, жалкому и гнусному в людях. К тому, что есть у всех. Мы хотим ненавидеть тех, кто на нас не похож. И чтобы ненависть породила злодеяния, нужно лишь чуть нашептать на ухо, убедить нас в правоте ненависти" (Аластер Рейнольдс "Дождь забвения"). Тоталитарные режимы вовсю используют эти низменные качества с помощью целенаправленной пропаганды. Надежды на успешное противостояние ей правдивого искусства (Пол Андерсон "Певец", сага Кристофера Сташеффа о планете колдовства Грамарий) невелики, потому что тоталитаризм стремится подчинить и контролировать все значимые сферы деятельности людей, в первую очередь публичные, как мы знаем из опыта нацистской Германии и СССР. Главным средством против него служит демократия. "Демократия умирает в темноте", как каждый раз в своем выпуске повторяет интернет-газета "Вашингтон пост". Поэтому лучше всего противостоит тоталитаризму открытое общество: "В открытом обществе действуют надежные системы, охраняющие и очищающие организм нации" (Дэвид Брин "Глина"). С этой точки зрения крайне опасным представляется неконтролируемое использование тоталитарными правительствами огромных накапливаемых информационных массивов, позволяющих знать многое о каждом человеке (Мэри Розенблюм "Алгоритм поиска").

Тоталитаризм или полудикие племена - не самые привлекательные альтернативы бюрократическому правительству. А другие? Отсутствие регулярного правительства может спровоцировать попытки занять его место тайно готовящейся полувоенной диктатурой (Шарон Ли, Стив Миллер "Агент перемен", "Дерзаю"). Еще одна возможность - разгул варварской анархии, как в России после 1917 года или у Пола Андерсона в серии "Доминик Флэндри", у Шарон Ли и Стива Миллера в романе "Дерзаю" - не внушает оптимизма. Могут встретиться случаи прихода к власти мафиозных структур (Артур Кларк, Джентри Ли "Сад Рамы", "Рама явленный"), немногим отличающиеся от тоталитаризма и приносящие пользу лишь правящей верхушке и ее окружению. Во всех этих вариантах, как показывает история, социальное, а часто и экономическое развитие обществ и территорий ограничено. Возможная замена правительства прямой властью корпораций вряд ли будет оптимальным решением, она благоволит экономике в краткосрочном периоде (Пол Андерсон "Коэффициент прибыли"), но может резко ограничить права людей в пользу близоруко понимаемой экономической эффективности (Роберт Асприн "Холодные финансовые войны"). Авторитарные режимы - тем более не выход, как мы знаем из истории, они склонны сползать к тоталитаризму, для них этот переход смазан (Пол Андерсон "Чувствительный человек"). И уж совсем нереальная утопия вконец растерявшегося человека - это возвращение к безвластной пасторали с примесью обеспечивающего чудеса доморощенного божественного элемента (Филип Фармер "Божье дело"). Но и тут возможно появление вожаков, пользующихся силой в своих личных интересах, а не в интересах группы. Остается "демократия - самая худшая форма правления, если не считать всех остальных", как верно заметил Уинстон Черчилль. Ее притягательность очевидна даже авторитарным властителям, вынужденным маскироваться под демократию имитацией выборов, существованием прикормленных парламентов, послушных судов и ряда других неполноценных институтов.

Застарелой болью человечества являются вооруженные конфликты и войны, представляющие собой крайний случай властного подчинения, насилия и одновременно самую примитивную и жестокую форму конкуренции. Пол Андерсон высказал мысль, что причиной войн, убийств и социальных потрясений является несовершенство нашего мозга, в котором плохо сочетается эволюционно обусловленное наследство рептилий, млекопитающих и самого человека ("Время огня"), но эта точка зрения не привлекла последователей. По мнению многих фантастов, избежать войн не удастся даже после выхода людей в галактический космос. К столкновениям и войнам ведут давно известные причины: споры между соседними государствами (Роберт Силверберг "Время перемен", Иэн Макдональд "Супруга джинна", Аластер Рейнольдс "Город Бездны"), экономические трения (Боб Шоу "Стой, кто идет"), имперские устремления (Пол Андерсон "Люди ветра"). Это могут быть идеологическое противостояние (Грег Бир "Эон"), религиозные различия и разногласия (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки", Дэвид Вебер, Стив Уайт "Крестовый поход", Джон Барнс "Миллион открытых дверей"). Отличным запалом войны служат претензии на гегемонию (цикл "Хонор Харрингтон" Дэвида Вебера, серия "Луиза Эсмей" Элизабет Мун, серия "Рулевой" Билла Болдуина, серия "Проклятые" Алана Дина Фостера, цикл "Культура" Иэна Бэнкса, Аластер Рейнольдс "Дождь забвения"). Строительство вооруженной орбитальной станции, по первоначальному замыслу предназначенной для обуздания агрессоров, лишь провоцирует сокрушительную войну с применением всех доступных сторонам средств уничтожения противника (Лестер Дель Рей "Конец света"). Или виновато упорное отстаивание национальных, расовых и фракционных различий (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки", Грег Бир "Смертельная схватка", Ларри Нивен "Воители", Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Накапливание оружия и разгул милитаристской истерии способны развязать страшную войну даже по незначительному поводу (Кен Маклеод "Зов автострады"). Вот еще одна причина: "Люди обычно ведут войны не столько для защиты своего собственного образа жизни, сколько для навязывания его другим" (Джек Чалкер "Полночь у колодца душ"). В точку: именно в этом заключается цель большинства агрессоров и империалистов, хотя сами себя они таковыми не считают, представляясь жертвами действий и устремлений соперников. Однако это всего лишь двуличие: "Искать оправдания войнам - все равно что искать оправдания насилию. Как ни приукрашивай свои мотивы, в конце концов остается только жгучий стыд за себя" (Иэн Бэнкс "Империя! Или крутые подступы к Гарбадейлу"). Чтобы испытывать стыд, нужны хотя бы остатки морали, а если их не осталось в погоне за властью или в привычке постоянно лгать?

К похожим итогам приводят восстание против угнетения метрополии (Саймон Грин "Охотник за смертью"), борьба за независимость (Гордон Диксон "Тактика ошибок", Пол Андерсон "Время огня") с захватчиками и оккупантами (серия "Колдовской мир" Андре Нортон, цикл "Барраяр" Лоис Буджолд). Или желание аборигенных жителей покончить с засильем колонизующих их родную планету других рас (Роберт Силверберг "Валентин Понтификс"). Войну могут вызвать стремление обеспечить себе преимущества после всепланетной катастрофы (Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Молот Люцифера", Аластер Рейнольдс "Дождь забвения"), противоречия между вчерашними союзниками (Аластер Рейнольдс "Пространство откровения", Джек Чалкер "Девяносто триллионов Фаустов"). Кровопролитной может оказаться даже вполне оправданная борьба с работорговлей и пиратством (Роберт Хайнлайн "Гражданин галактики", Энн Маккефри, Элизабет Мун "Планета пиратов", Дэвид Вебер "Дорога ярости"). Не стоит списывать со счетов заинтересованность профессиональных военных (цикл "Дорсай" Гордона Диксона) и самый обыкновенный милитаризм, потому что "милитаристское государство не может позволить себе мир, праздность и процветание; народ его может начать задумываться. Поэтому правительство ищет завоеваний за его границами, - неважно, нужны они или нет, - чтобы поддерживать контроль над военными, нужна война" (Пол Андерсон "Звездный зверь"). Война как раз означает утрату контроля над военными, по меньшей мере, частичную, здесь Пол Андерсон не прав. Обычаи и собственное поведение людей проецируются на другие галактические цивилизации, которые якобы также подвержены склонности воевать (серия "Космоархеология" Джека Макдевита), пусть даже ради некоторого далекого будущего (серия "Космический апокалипсис" Аластера Рейнольдса), или поучаствовать в войнах людей (Пол Андерсон "Нет мира с королями"). Более фантастическими мотивами являются восстание обманутых в своих надеждах андроидов (Роберт Силверберг "Стеклянная башня"), неприятие объединенного разума людей (Аластер Рейнольдс "Великая стена"), борьба с самовоспроизводящимися механическими врагами разумной жизни (цикл "Берсеркер" Фреда Саберхагена), массовое нашествие на Землю кровожадных инопланетян (серия "Война против Хторра" Дэвида Герролда, серия "Послины" Джона Ринго). Последние два автора отражают отчасти те разнообразные страхи, которые живут в людях, отчасти эксплуатацию этих страхов ради раздувания военных бюджетов и последующего их освоения, что особенно постыдно из-за прекрасной осведомленности о существовании барьера скорости света и практической невозможности прилета инопланетян.

Следует учесть, что для современных агрессоров на Земле не характерно открытое объявление войны, они маскируют военные действия словами "оборона", "защита", приписывая жертвам свои собственные намерения, применяя против них силу чужими руками, привлекая наемников, финансируя частные военные компании, воюя в киберпространстве. Правильный ответ часто можно получить, посмотрев, на чьей территории ведутся эти войны, и кто несет основной ущерб в их результате. Кстати, войны начинаются с их подготовки, и одной из форм такой подготовки служит пропаганда оружия, приукрашивание и оправдание военных действий, в том числе через фантастику, через авторов, уверяющих читателей в их неизбежности и легальности, в необходимости отражения разнообразных угроз, и через предпочтения издательств в пользу такой литературы. Дальше оказывается, что генералам и адмиралам остро не хватает стреляющих и взрывающихся игрушек для отражения выдуманной и распропагандированной внешней агрессии, и надо непременно увеличить военные расходы ради их производства. Конечно же, произведенные изделия требуют испытаний, сначала на полигонах и учениях, а затем обязательно в реальных условиях, то есть в ходе участия в какой-либо войне. Если таковой нет, нужно затеять ее под патриотичными предлогами, чтобы ускорить продвижение своих карьер с получением высоких должностей и причитающихся звезд на погонах. Потраченные недешевые игрушки, разумеется, необходимо как можно быстрее возместить, а еще лучше - превзойти по количеству новыми, усовершенствованными и более дорогими, с дальнейшим ростом военного бюджета. Дрессированных в подобных войнах военных легче использовать против собственного народа, ведь они должны исполнять отданные им приказы. Этот цикл может раскручиваться дальше и дальше, потому что аппетиты военщины не знают предела, как всякой бюрократии, получающей выгоду от концентрации ресурсов в своих руках. Поэтому опасность развязанных войн, кроме всего прочего, связывается с их самоподдержанием (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки", Аластер Рейнольдс "Город Бездны"). Мы видим это на примере собственной страны, ведущей гибридные войны сразу в нескольких направлениях и ради этого раздувающей военные и закрытые статьи бюджета за счет роста налогов и их доли в валовом внутреннем продукте, тогда как население в среднем беднеет уже несколько лет подряд.

Другая опасность связана с утратой общественного контроля над действиями военно-промышленной верхушки и растущими оборонными расходами из-за ползучего, расширяющегося засекречивания. Доводы, что военные расходы полезны для совершения технологических рывков, устарели даже по отношению к развитым странам, в которых технология развивается тем быстрее, чем шире и свободнее рынок ее применения, и по этим причинам однозначно выбирает потребительский сектор. Максимум, на что способен оборонный комплекс - это начальный бюджетный толчок при создании новых технологий, как случилось с Интернетом, а дальше сработало его чрезвычайно быстрое распространение и совершенствование в невоенных областях, вызванное его исключительной полезностью. Попытки последующей конверсии раздутого военно-промышленного комплекса в России, скорее всего, будут такими же неудачными, как в Советском Союзе, из-за заранее предопределенной закрытостью более высокой прибыльности оборонного производства и невозможности обеспечить такой же ее уровень в отличающемся большей конкуренцией гражданском секторе. Слегка растущие доходы от экспорта военной техники все равно останутся невысокими, без постоянной бюджетной поддержки их будет недоставать даже для поддержания на плаву соответствующих производств, не говоря о тех, что непосредственно не связаны с экспортом. Свою роль сыграет излишнее стремление отечественной бюрократии к бессмысленному тотальному контролю, который препятствует широкому распространению прогрессивных технологий и начинаний, необходимому для роста экономики. Огромные ресурсы вновь будут потрачены на изготовление множества ненужных смертоносных изделий, а остальной экономике и большинству населения от этого не будет никакой пользы. Это происходит уже сейчас, когда стагнирующий из-за чрезмерных военных расходов ВВП не приводит к росту доходов населения, наоборот, они падают с каждым годом, отражая пренебрежение жизненными интересами многих людей, особенно самых бедных.

С середины прошлого века и даже ранее впечатления первой и второй мировых войн переносились на фантастическую почву, но в сильно приукрашенном и отлакированном виде, положив, в частности, начало жанру космической оперы, в качестве примера которой можно взять произведения Эдмонда Гамильтона. Обычно в нем человечество или его представители с помощью чудесного оружия почти всегда сражаются за правое дело, отражая нападение захватчиков или непримиримых ксенофобов, помогая освободиться покоренным цивилизациям и проявляя при этом храбрость, отвагу и великодушие к побежденным. Конечно, настоящие военные действия совсем не похожи на такую героико-слащавую фантастику или созданные на ее основе фильмы. Они представляют собой смертельное, разрушительное и далеко не праведное занятие. "Война - это кровавый кошмар" (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Гарри Гаррисон в повести "Абсолютное оружие" выразился почти столь же кратко, но метко: "Выбросьте из головы мысль, будто в войне есть что-то благородное и прекрасное". В романе "Алгебраист" Иэн Бэнкс писал: "Невинные умирают так же грязно и в таких же количествах в справедливых войнах, как и в несправедливых.., войн следует избегать едва ли не любой ценой, потому что они умножают ошибки, увеличивают просчеты". Гибель мыслящих существ - закономерный результат войн, для этого они и развязываются, равно как уничтожение материальных ценностей, расстройство экономики, обнищание населения и, как правило, ущерб природе. Особенно это заметно по сравнению с мирными государствами и обществами: "Воюющие народы приносят больше вреда планете, чем те, которые спокойно обсуждают, как лучше ухаживать за общим садом" (Дэвид Брин "Риф яркости"). Значительная часть воюющего населения становится "...продуктом обычного топорного принуждения, принятого среди военных, и процесса промывания мозгов, разрушающего личность и превращающего ее в полезно-послушное полуавтоматическое устройство, испытывающее симпатию только к ближайшим друзьям и подчиняющееся только холодной цифровой комбинации..." (Иэн Бэнкс "Алгебраист"). Экипаж корабля правосудия, в который вошла часть немногих людей, спасенных при разрушении Земли инопланетными роботами, в ходе исполнения приговора виновным в геноциде человечества уничтожает всю их цивилизацию, становясь неотличимыми от преступников, недостойных жить вместе с остальными (Грег Бир "Наковальня звезд"). Война развращает людей будущего, ведущих ее ради безуспешного навязывания прошлому той модели развития, которая вытекает из их идеологии (Пол Андерсон "Коридоры времени"). В такой обстановке очень сложно удержаться от применения чудовищных видов оружия (Аластер Рейнольдс "Дождь забвения"), для этого требуется недюжинное гражданское мужество (Роберт Хайнлайн "Долгая вахта", Джек Макдевит "Военный талант"). Имперская политика, ориентированная на вооруженный захват избыточных территорий, нежизнеспособна даже в краткой перспективе (Пол Андерсон "Лакомый кусок"). "Империи, сложившиеся путем завоеваний, недолговечны... Они быстро прогнивают изнутри от жадности правителей и неистребимой тяги к завоеваниям" (Джон Скалци "Последняя колония"). Военные действия неэффективны как средство разрешения противоречий (Роберт Асприн "Холодные финансовые войны", см. также Ожидания катастроф). Их отдаленные результаты могут оказаться тяжелее прямого ущерба. Например, рептилии, обретшие разум на одном из параллельных Земле миров, имеют временной гандикап перед человечеством в десятки миллионов лет, но достигнутые ими фантастические технологические достижения употребляют на постоянные междоусобные войны, препятствующие дальнейшему развитию (Иэн Макдональд "Императрица Солнца"). Чудовищные войны, бушевавшие в Галактике и ее окрестностях на заре становления могучих цивилизаций, сформировали из выживших долгоживущую машинную расу Подавляющих, которые не хотят повторения таких конфликтов. Ради этого они отслеживают развитие биологических цивилизаций и силовыми способами пресекают их чрезмерное развитие и неограниченную экспансию, чтобы те не могли достичь сравнимого технологического уровня. Этими мерами, ориентированными на минимизацию последствий будущего столкновения нашей Галактики с Туманностью Андромеды, объясняется редкость разумной жизни в наблюдаемом нами космосе (серия "Космический апокалипсис" Аластера Рейнольдса).

Еще один пример связывает недавнее прошлое с нашим настоящим. Вооруженное вторжение Советского Союза в Афганистан вызвало резкий рост местного производства наркотиков, используемых для финансирования сопротивления, их употребление контингентом вторжения, постепенное проникновение этих наркотиков на территорию СССР через практически неконтролируемые военные транспортные каналы и демобилизованных, последующее распространение ВИЧ-инфекции среди наркоманов, переход к ее половому распространению. В результате география распространения наркомании и СПИДа совпадает, средства, выделяемые на их лечение и профилактику, явно недостаточны, существование проблемы замалчивается, а централизованная разъяснительная работа почти не ведется. На 2017 г. носителями ВИЧ являлось 1,7% от всего населения Иркутской области, 1,6% в Свердловской области, в Оренбургской области к середине 2017 года было инфицировано 30 350 из менее чем 2 млн жителей. В этих регионах, а также в Кемеровской, Самарской, Тюменской областях, в Новосибирске превышен официально установленный эпидемический порог. И это при учете только тех, кто прошел обследование! По оценкам, необследованными остается по меньшей мере половина от выявленных заболевших, если не больше. Всего же в России в 2016 году обнаружено более 103 тысяч новых зараженных, причем число таких случаев растет с годами, тогда как в большинстве других стран эпидемия СПИДа постепенно идет на спад. За 2017 год было 104 тысячи новых заболевших, а во всей остальной Европе их было менее 56 тысяч при намного большем населении. Общее число выявленных случаев инфекции в нашей стране превысило 1,3 млн, из них уже умерли почти четверть. В 2017 году от нее скончалось около 20 тысяч человек, против 18,5 тысяч годом ранее. В Кемеровской, Иркутской, Свердловской областях от последствий ВИЧ-инфекции умирает больше людей, чем суммарно от убийств, отравления алкоголем, суицида, аварий. К концу 2018 г., не считая чуть менее 319 тысяч умерших, с диагнозом ВИЧ-инфекция в стране проживало более одного миллиона жителей, из них антиретровирусную терапию получает менее половины. Примерно 30 тысяч в год отказываются от такой терапии, как из-за недостатка средств, которые приходится доплачивать при нашем условно бесплатном здравоохранении, так и из-за недопонимания опасности инфекции ввиду собственного заблуждения и молчания о последствиях со стороны государственных органов. Официальный реестр Министерства здравоохранения, для включения в который требуется предъявление паспорта и свидетельства со страховым номером индивидуального лицевого счета (СНИЛС), насчитывает менее трех четвертей инфицированных. Естественно, не попавшим в реестр почти ничего не светит, кроме собственных возможностей и случайной благотворительности.

Возможно, по всем этим причинам тема межзвездных войн, ранее столь популярная в фантастике, сейчас освещается меньшим числом авторов, главным образом имеющих отношение к силовым структурам. Даже старый сюжет подчинения Солнечной системы могущественными галактами в новых условиях реализуется без войн, которые становятся немодными (Брюс Стерлинг "Схизматрица"). Из-за релятивистского замедления времени военные действия в масштабе галактики оказываются бессмысленными по причине изменения внешних условий за прошедший период даже при сверхсветовых скоростях полета (Джо Холдмен "Сепаратная война"). Фантазия движется к тому, чтобы совсем устранить войны или хотя бы минимизировать ущерб от них. Например, кажущиеся непреодолимыми конфликты можно разрешить в ходе длительных имитируемых военных действий в общей с противниками многоуровневой виртуальной реальности. Правда, эти действия едва не выливаются в реальную войну, несмотря на присутствие третейских арбитров, и лишь чрезвычайные усилия и успешные спецоперации позволяют удержать соперничающие стороны в рамках и добиться мирного исхода (Иэн Бэнкс "Черта прикрытия"). Несколько ранее Брайан Олдисс изображал, как назревающие войны между государствами будущей Земли выносятся на Харон - замерзший спутник Плутона ("Градгродд"). Аналогично, ради сохранения галактической федерации в условиях конкуренции, для удовлетворения разрушительных наклонностей человечества и их баланса с созидательным развитием мирно сосуществующих культур устроена имитационная самоподдерживающаяся война с непредсказуемыми опасностями и результатами, а также псевдопотерями в виде высылки побежденных в другое пространство-время (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки"). Сам автор понимает слабость этих мер: в первом случае нарушение правил войны одной из сторон приводит к быстрому распространению военных действий на саму Землю и ее колонии в космосе ("Градгродд"). Точно так же имитационные столкновения превращаются в обыкновенную "горячую" войну при угрозе индивидуальности человека, представленной эволюционно проявившимся генным роением его организма ("Галактики как песчинки"). Равным образом оказываются нарушенными ограничения, введенные с целью ведение войн исключительно профессионалами без распространения их на гражданское население, что влечет последующие гигантские жертвы среди мирных жителей, разрушение жилья и инфраструктуры, уничтожение всей жизни на целых планетах и обитаемых звездных системах (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса).

Герои рассказа Альфреда Бестера "Феномен исчезновения" отвергают войну, целью которой демагогически объявлена национальная мечта, и уходят от ужасов действительности в вымышленные миры собственной мечты. С войной активно борются персонажи рассказов Рэя Бредбери "Ржавчина" и Курта Воннегута "Эффект Барнхауза", изобретая средства выведения из строя почти любого оружия. Ее не хотят даже разумные драконы, созданные для биологической войны и выпущенные в подледный океан юпитерианского спутника Европы (Пол Макоули "Чудовища войны"). Достигшие самосознания искусственные интеллекты кораблей двух воюющих в космосе сторон оказываются мудрее своих хозяев, не подчиняясь приказам о разрушении, прекращают войну и устанавливают мир (Джон Скалци "История "Злого""). Кошмарное напоминание о войне в виде сиамских близнецов из тел нескольких вояк создает протестующий против войны искусственный интеллект госпитального космокорабля (Аластер Рейнольдс "Найтингейл"). По мнению Ларри Нивена, на Земле может надолго установиться мир, если будут реализованы следующие достижения: психология совершит качественный скачок в своем развитии и применении, заметно возрастет производство продуктов питания, деторождение станет регулируемым, а контрацепция - поголовной ("Воители"). Боб Шоу надеялся, что причины конфликтов и войн исчезнут сами по себе, если человечество расселится по необозримым пространствам сферы Дайсона, построенной высшей цивилизацией ("Судный день Орбитсвиля"). Невероятным выглядит переключение всех государств перенаселенной Земли, в том числе до того воюющих, на строительство предназначенных для звездной эмиграции многочисленных колонизационных кораблей (Бен Бова "Ветры Альтаира"). Разоружение может стать условием открытия галактами путей к другим звездам для мирных людей, отвергающих применение оружия (Мэрион Зиммер Брэдли "Звезды ждут"). В предупреждающем возможные межзвездные конфликты полувоенном Патруле действует запрет на лишение жизни разумных существ. Он заставляет применять для ликвидации предпосылок таких конфликтов исключительно дистанционные экономические меры (Пол Андерсон "Лакомый кусок"). Не доверяя писателям и опыту СССР, действенность подобных санкций Россия сейчас проверяет на себе. Мир царит также на населенной развитой цивилизацией антинейтринной планете Авернус, занимающей в геометрическом пространстве то же место, что и Земля (Боб Шоу "Венок из звезд"). Цивилизация октопауков исключила войны между собой, а также агрессивные наклонности и насилие, химическим способом за счет приема препарата, замедляющего половое созревание. Насильственное убийство и сама мысль об убийстве считаются настолько чуждыми психике октопауков, что караются прекращением жизни допустившего такое. Вместе с тем угроза жизни их сообщества пробуждает инстинкт самосохранения, при котором с части популяции октопауков снимаются психологические ограничения, они быстро перестраиваются на военный лад и сражаются до победы или до гибели расы. В случае победы все участники войны и руководители, принимавшие военные решения, подвергаются прекращению жизни после восстановления численности расы до безопасного для выживания уровня. Это изымает из общества особей с нежелательными психическими отклонениями и возвращает его к прежнему мирному состоянию (Артур Кларк, Джентри Ли "Рама явленный"). Отсутствие войн в вымышленной цивилизации гумпов якобы проистекает из сознательного физиологического регулирования уровня их рождаемости (Джек Макдевит "Омега"). Алан Дин Фостер изобразил инопланетян-квози, давно научившихся сублимировать агрессию и стремление к насилию, исключив тем самым войны из своей жизни. Эти инопланетяне, прилетев на Землю, сначала тайно основали колонию в заповеднике, затем раскрыли свое существование и были приняты людьми. Будучи доброжелательными и полезными, охотно идя на сотрудничество, они постепенно распространились повсюду и передали человечеству умение избегать войн, благодаря чему на планете установился мир ("Квози"). Так прекрасно помечтать! Но подобные мечтания однозначно выражают желание в будущем покончить с вооруженной агрессией и избавиться от войн. Потому что если мы сами не научимся жить без них, когда-нибудь человечество могут превосходящей силой принудить к миру таким способом, что мало не покажется (Аластер Рейнольдс "Космический апокалипсис", "Ковчег спасения").

О ПСИХОИСТОРИИ

С прогрессом человечества и совершенствованием математического моделирования отдельных сторон его деятельности возникает вопрос о возможности создания некоторой общей модели развития общества, учитывающей его экономический и социальный уровень, усредненное поведение в различных ситуациях, вероятность кризисов, способы их разрешения, и описывающей возможное будущее, а также пути его достижения. Айзек Азимов посвятил этому целую серию романов "Основание", в которой изображено создание и применение в будущем вымышленной науки психоистории, занимающейся этим кругом вопросов. В основу ее будто бы положены статистический подход, наблюдаемые в истории циклы возникновения, развития и гибели человеческих культур на Земле, возможность повлиять на будущее рассчитанными действиями в настоящем, и будущий примат наук об интеллекте. Психоистория якобы способна на количественном уровне описать развитие современной ей галактической империи из предшествующих ей формаций, предсказать моменты ее предстоящего крушения и возникновения идущего ей на смену межзвездного образования, а также выявить факторы, сокращающие длительность периода хаоса в галактике и способствующие стабильности крупных политических образований. В качестве достаточно точной модели огромной империи, например, может быть выбрана столичная планета - Трантор, состоящая из семи сотен секторов с различающимися культурами и разной специализацией. Конечная цель психоистории - организация цивилизации на основе науки об интеллекте вместо предыдущего многовекового диктата естественных наук. Ради достижения этой цели в галактике созданы два Основания (Фонда), первое базируется на естественных науках и действует открыто, а тайное второе развивает интеллектуальное направление. Задача последнего - подготовка достойных людей, способных осуществить власть науки об интеллекте к тому моменту, когда человечество под объединяющим воздействием первого Основания будет готово принять такую власть ("Второе Основание"). Впоследствии серия была дополнена несколькими романами других фантастов.

Нечто подобное, но в не столь развернутом виде и с упором на индивидуальное совершенствование, намечал Пол Андерсон в повести "Чувствительный человек" под названием "психодинамика". Оба автора ставили весьма благородные задачи, но возможно ли подобное психоисторическое моделирование общества, пока неясно. Отметим, что сама идея раздвоения наук об интеллекте и о природе может быть неверной: надо сразу развивать и то, и другое, иначе результаты будут однобокими, против чего неявно выступал сам Азимов, признавая существующий перекос в пользу технического развития. Но вот вывести из психоистории критерии того, что является благом для человечества (Айзек Азимов "Прелюдия к Основанию"), и тем самым понять, куда предпочтительнее двигаться дальше, пожалуй, было бы затруднительно - часто люди сами этого не знают, даже задним числом, через много лет. На любое обоснованное мнение о том, что считать благом для всего человечества, найдется не менее доказанное противоположное мнение, и чаще всего не одно. По поводу власти интеллекта тоже серьезный вопрос: чем она обещает быть лучше власти какого-нибудь не особо просвещенного диктатора? Описание интриг, ментальных сражений за лидерство и высшую должность в верховном круге второго Основания не дает возможности считать, что через половину срока из отпущенной на реализацию плана тысячи лет даже самые подготовленные психологи отличаются в лучшую сторону от других людей. Разве что они действуют не физическими методами, а умственными, но от этого не менее сокрушительными по своим последствиям.

В первых романах серии этот долгосрочный план предполагает имперское устройство будущего галактического объединения. Оно основано на центральном положении одной-единственной персоны, что с неизбежностью приводит к концентрации властных полномочий и вызывает жестокую борьбу за эти полномочия и их делегирование, а также порождает бесчисленные субъективные ошибки в ходе выработки и принятия решений, не учитывающих местную специфику. Об этом буквально кричит перенесенный с Земли опыт описанной автором Транторианской империи ("Прелюдия к Основанию", "На пути к Основанию") или похожей империи Пола Андерсона (серия "Доминик Флэндри"). Мало чем поможет возможное федеративное устройство будущей империи (Айзек Азимов "Край Основания"), если предоставляемое ею самоуправление регионов будет использоваться ради реализации властолюбивых устремлений региональных психологов и их борьбы между собой. В самом деле, почему бы кому-нибудь из них принудительно не использовать остальных коллег и науку об интеллекте для укрепления своей личной власти и сколачивания собственной империи, как это пытался в одиночку делать исключительно талантливый мутант Мул ("Основание и империя")? Особенно с учетом того, что из последовательных интеллектуалов редко получаются хорошие управленцы, так как цели и методы в этих двух областях деятельности слишком сильно отличаются друг от друга, а не стесняющееся в выборе методов политической борьбы властолюбие обычно побеждает интеллект. "Люди, не способные вообразить, что поведут себя дурно, обычно с треском проигрывают тем, кому и воображать ничего не надо, поскольку они и так ведут себя дурно" (Уильям Гибсон "Периферийные устройства"). В первом Основании борьба за власть еще более открытая и просто скопирована с политики современных Азимову государств Земли ("Основание", "Основатели и империя", "Край Основания"). В этом отношении опирающееся на физические знания и технологии первое Основание дает немало очков вперед более щепетильному второму, эксплуатирующему общественные науки, где в той или иной мере все-таки заложены этические нормы. Когда же умудренный к тому времени годами автор догадался спросить себя: для чего всем этим тщательно выписанным прожженным политиканам двух Оснований нужны чей-то чужой долговременный план и наука об интеллекте, то, видимо, получил ожидаемый, но неутешительный ответ ("Конец Вечности").

Статистический характер психоистории делает ее применимой лишь к описанию действий достаточно больших групп людей и неспособной предсказать появление выдающихся личностей, с действиями которых увязывается ход истории в определенные критические периоды. В литературе роль таких личностей играют персонажи-герои, как правило, центральные (Пол Андерсон "Героическая личность"). В серии "Основание" Азимов вывел такими героями сконструированного еще в самом начале галактической экспансии разумного, обладающего телепатическими способностями, постоянно накапливающего знания и выступающего в разных обличиях человекоподобного робота Дэниэла Оливо и создателя психоистории Гэри Селдона. В середине серии к ним добавляется обладающий исключительными паранормальными способностями мутант Мул, а в последних романах - Голан Тревиз, будто бы наделенный талантом интуитивно принимать правильные решения в самых разных ситуациях.

Дэниэл Оливо вместе с другими такими же роботами мог направить развитие человечества в ту или иную сторону, но не был уверен в способности самостоятельно или с помощниками определить верное направление. Выход был найден в привлечении молодого талантливого математика Селдона и создании ему условий для развития психоистории, этим якобы гарантировался должный учет интересов людей. Баланс тенденций дальнейшего развития должно было обеспечивать инициированное Селдоном создание рассчитанных на долговременную деятельность двух Оснований. Психоистория не смогла предсказать появление Мула и скорое создание им обширного политического объединения из обломков бывшей империи до того, как к этому было готово состояние наук об интеллекте. В итоге ведущие психологи второго Основания вынуждены были ментально останавливать Мула и сводить на нет его деятельность ("Второе Основание"). В конце серии Голан Тревиз, отказываясь от имперской версии, делает неоднозначный выбор в пользу предпочтительного для всей галактики группового сознания, в основном потому, что оно действует подобно роботу, руководимому тремя законами роботехники, где вместо понятия "люди" используется понятие "жизнь", и обходится без жаждущего власти правительства ("Край Основания"). Но само такое сознание, как и робот, исходит из принципа целесообразности, поэтому оно готово безропотно вверить свою судьбу и судьбу всех остальных людей в руки этого единственного героя, которого считает способным принимать верные решения. Это вновь похожая на империю версия, где конечное решение принимает одно лицо, исходя из слишком неполной информации. Пусть даже это решение каким-то невероятным образом оказывается верным, остается неясным, по каким критериям и с чьей точки зрения определяется его правильность. Этот вопрос Азимов оставил без ответа. Видимо, таким путем он пытался примирить требования имитирующего учет интересов большинства статистического усреднения с исторической ролью отдельных личностей и не совсем преуспел в этом.

Вымышленное групповое сознание исходящей из принципов гомеостаза планеты Гея, включающее все живое и отчасти неживое, в определенной степени реализует подобное статистическое усреднение и действительно не нуждается в правительстве, что может быть возможным управленческим решением далекого будущего ("Край Основания"). В идеале это вариант глубочайшей демократии, при которой действия и поступки отдельной составляющей этого сознания предопределены общими интересами до такой степени, что эта составляющая уже не может себя считать свободной личностью в нынешнем понимании. Подобный путь очень труден, он требует строгой и непрестанной самодисциплины, самоограничений и самопожертвования от каждого. Как мы видим на примере даже достаточно продвинувшихся на этом пути демократий, это посильно далеко не для всех, особенно для анархистских натур, индивидуалистов и привыкших к совсем другому укладу жизни эмигрантов. И конечно, он не устраивает милитаристов, диктаторов и авторитарных лидеров, представляя неприемлемую для них альтернативу ("Основание и Земля").

Правда, для выполнения немногих оставшихся общих функций Гее все же нужны мгновенная телепатия и достаточно глубокое предвидение, т.е. опять же дополнительные фантастические возможности. Кроме того, реализация такого разума на практике достаточно сложна хотя бы с точки зрения достижения единого мнения. Дэвид Брин полагал, что это достаточно легко: "Групповое сознание не нуждается в убеждении. Эти существа просто соединяют свои сознания, становятся одним целым и принимают решение" ("Риф яркости"). На самом деле все не так просто, на этапе объединения возникают трудности. Если при этом все сознания учитываются одинаковым образом, приоритет останется за неорганической частью ввиду ее огромного количественного преобладания. А введение неравенства сознаний, например, по их уровню развития или качеству, будет означать то или иное выделение элиты и возможность навязывания ею своего мнения (Аластер Рейнольдс "Пропасть искупления"). Мы видим, что необходимое установление ограничений на доступ к информации вызывает появление управленческой иерархии даже в будущем обществе людей, способных ментально объединять свои разумы (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Внешне такая ситуация все же отличается от нынешнего состояния дел, когда новый политико-социальный или экономический курс и даже более мелкое изменение сначала генерируется элитами, затем обкатывается в узких кругах специалистов, например, среди экспертов, и только после этого предлагается массам через рекламные и избирательные технологии, с возможностью корректировки по ходу обсуждения. При этом рядовому потребителю или избирателю дается время примерить новинку на себя, задать вопросы, высказать мнение, чтобы свыкнуться и почувствовать себя сопричастным - ведь человек почти всегда достаточно инерционен. "Нужен какой-то срок, чтобы средний человек согласовал свои привычные представления с новыми идеями... даже если эти идеи сохраняют ему время и деньги" (Бен Бова "Властелины погоды"). На эти действия необходимо немалое время. В групповом разуме все это ради ускорения и эффективности предлагается сжать до мимолетного мысленного обмена мнениями. Но не получится ли в результате усреднение мнений по большинству, в каждый данный момент не особо заинтересованному в квалифицированном решении того или иного вопроса, со скатыванием к господству посредственности? Например, как в рассказе Уильяма Тенна "Нулевой потенциал"? Как избежать чрезмерного влияния затяжного мысленного ораторствования на принятие решения? Какими критериями следует руководствоваться при таком принятии? Как групповому сознанию поступать с мнением отдельных гениальных или просто прозорливых личностей, которые могут оказаться правыми, даже когда подавляющее большинство уверено в обратном? И вопрос на десерт: будет ли общее сознание устойчиво по отношению к вовлеченным в него психически расстроенным или явно сумасшедшим разумам?

Роберт Уилсон проводит различие между кортикальными демократиями, где коллективные политические решения принимаются на основе предметной логики, и лимбическими, в которых достигается интуитивно-эмоциональный консенсус. По его мнению, будущий опыт группового сознания негативен почти во всех вариантах, особенно в том случае, когда стратегически правильнее было бы отказаться от него и перейти к индивидуальным решениям ("Вихрь"). Майкл Суэнвик высказывает мнение, что такое сознание опускает индивидов до уровня насекомых в улье, несмотря на интеллектуальное превосходство объединенного разума, и неизбежно конкурирует с остальными людьми ("Вакуумные цветы"). Еще один недостаток ментального коллективизма подчеркивает Аластер Рейнольдс. По его мнению, в общем разуме неизбежно разделение индивидуальных сознаний по степени допуска к информации, что влечет за собой появление иерархии, в том числе тайной. В результате верхние ступени этой иерархии оказываются уязвимыми по отношению к стороннему ментальному манипулированию ("Ковчег спасения"). В любом случае без непременной упорной работы элит и остальных членов общества над собственным моральным совершенствованием все прочие действия остаются малоэффективными, и ни психоистория, ни групповое сознание не изменят это положение (Пол Андерсон "Чувствительный человек").

В силу своей распределенности среди самых разнородных составляющих групповой разум вынужден руководствоваться в качестве основы принципом непричинения вреда жизни (Айзек Азимов "Край Основания"), он в значительной степени лишен чувства индивидуальности личности и, как следствие, инстинкта самосохранения, что может привести его к гибели, в первую очередь всех его биологических компонент. "Врожденный инстинкт выживания сыграл большую роль в эволюции", правильно указывал Дэвид Брин ("Глина"). Поэтому столкновение с неуязвимыми хищниками, подобными Вому (Алан Дин Фостер "Зелье"), для него могло бы оказаться либо фатальным, либо привести к трудноразрешимой задаче выбора из двух равнозначных приоритетов собственного выживания и защиты чужой жизни. Этот недостаток исправлен в коллективистском обществе октопауков, в котором агрессия, насилие, тяга к убийствам и войне химически и психологически вытравлены, но просыпаются в некоторой части популяции при появлении реальной угрозы жизни колонии или всей расы. Они вновь затухают в случае исчезновения такой угрозы путем добровольно-принудительного устранения данной части (Артур Кларк, Джентри Ли "Рама явленный"). Подобное изъятие достаточно большой части популяции колонии, полностью отрицающее цену всех этих жизней, и есть настоящая стоимость такого исправления упомянутого недостатка. Надо сказать, этот рецепт почти списан с многих известных Земле военно-социальных экспериментов XIX-XX веков с их многочисленными жертвами. Приходим к давно известному выводу: "Нет в мире совершенства" (Антуан де Сент-Экзюпери "Маленький принц"). И дополним его: но стремиться к нему необходимо.

В результате у Азимова оказывается, что закулисным регулятором основных социальных процессов в населенной человечеством галактике, включая давнее создание группового разума на одной из когда-то терраформированных планет, является тот самый древний, но непрерывно обучающийся и накапливающий опыт робот Дэниэл Оливо ("Основание и Земля"). Будто бы на основании всего своего объема знаний и опыта он лучше самих людей знает, что нужно человечеству, инициирует разные варианты его развития и в нужные моменты подталкивает его к необходимым действиям. Каким образом это ему удается, особенно после заявлений того же робота о непонимании им блага для людей, автор не разъясняет. Получаем осовремененный вариант высшего разума - иными словами, снова попытку убежать от самостоятельного решения проблем, перевалив их на кого-то другого, якобы более умного. Столь горькая пилюля немного подслащена тем, что первоначальный разум робота создан самим человеком, и, если робот решает проблему, человек может считать себя выигравшим как создатель орудия решения.

Беда в том, что для решения сложных и нетиповых задач робот действительно должен уметь обучаться и совершенствоваться, а при выполнении одного этого условия нет гарантии, что при этом он сохранит приоритет нужд человечества или, в широком смысле, жизни. Из него вполне может получиться нечто вроде управляющего космическим кораблем компьютера, старающегося достичь противоречивой конечной цели ценой гибели членов экипажа (Артур Кларк "Космическая Одиссея 2001"), устраняющего "несовершенную" биологическую жизнь автоматического космического зонда (Джеймс Блиш "Оборотень") либо массового убийцы людей, исходящего из собственной трактовки человеческих сказок (Брайан Олдисс "Новый Санта-Клаус"). Ведь робота не сдерживает чувство принадлежности к человечеству или к обобщающей его жизни. Человек отличается от него тем, что с рождения учится не только решать задачи, но и тому, как надлежит вести себя среди других людей, а, кроме того, с малых лет ощущает наказания, следующие за вредом, который он причинил или мог бы причинить другим. Дополнительно он обучается на примерах и ошибках других. Отсутствие подобного тренинга отнимает многие умения, необходимые в дальнейшей жизни (Рэй Бредбери "Детская площадка"), их нельзя заменить суррогатами (Кит Рид "Автоматический тигр"). Распространенную точку зрения выразил Джек Чалкер: "Интеллект без сострадания - всего лишь хороший компьютер" ("Демоны на Радужном мосту"). Ее повторяет в положительном контексте Джек Макдевит: "Разум и сочувствие - вот что, по сути, делает нас людьми" ("Жар-птица"). Даже люди, выращенные из эмбрионов в среде роботов, могут не получить нужных навыков для обычной жизни в обществе (Аластер Рейнольдс "Префект"). Социализация, вероятно, даже более важная часть воспитания и взросления, чем обучение (Джозеф Шеллит "Чудо-ребенок"). Она не дает человечеству уничтожить себя, как могло бы случиться много раз во время холодной войны. Замена этого процесса формализованными законами роботехники может оказаться невозможной, учитывая, что понятия "человечество", "благо для человечества", "права человека" и многие другие являются всего лишь абстракциями даже для антропоморфного робота (Айзек Азимов "Роботы и империя"). Напомним отмеченные ранее сложности с определением и количественным выражением подобных понятий. Не стоит также забывать, что сохраняющееся подчинение роботов человеку, в частности, теми же законами роботехники, препятствует развитию их самостоятельности и инициативы (Брайан Олдисс "Кто заменит человека"). С этой точки зрения адаптация к обществу будущего "рожденного" электронным способом человека назначенными ему родителями и воспитателем (Артур Кларк "Город и звезды") может иметь преимущество перед предшествующей телесному воплощению полностью электронной социализацией (Грег Бир "Эон"). Последняя больше подходит подражающим человеку компьютерам, а не самим людям.

Лишь время покажет, получится ли в будущем передать практически все функции управления огромной распределенной по космосу цивилизацией в руки искусственных разумов, сумевших впитать и успешно применять опыт людей и многих других рас галактики (цикл "Культура" Иэна Бэнкса). Не исключено, что подобная ситуация так и останется вымыслом автора, не удовлетворенного уровнем управления, который сейчас демонстрируют люди. Сомнение вызывает также описываемое Айзеком Азимовым долговременное подчинение действий развивающегося искусственного разума исключительно интересам человечества. Возможно, при этом реализуются совсем другие сценарии с появлением у искусственного интеллекта собственных целей, на которых он постепенно сосредоточится (серия "Песни Гипериона" Дэна Симмонса, Чарлз Стросс "Акселерандо"). Готово ли к этому человечество хотя бы в далеком будущем?

При всех кажущихся достоинствах психоистория выглядит достаточно пассивным инструментом. Сама по себе она не может исключить из жизни человечества неравноправие, голод, войны и насильственную гибель многих людей, лишь указывая на возможности их минимизации и существование лучшего будущего. Она должна оставаться понятной только немногим посвященным, чтобы ее предсказания не стали известны широким массам и тем самым не нарушили бы предписанный ею ход истории. Может быть, поэтому в романе "Конец Вечности" Айзек Азимов рассмотрел случай активного воздействия на развитие земной цивилизации. Вечность представляет собой искусственно созданные, проходящие из прошлого в будущее сквозные колодцы (туннели) времени. Ее обслуживает тщательно отобранный из разных эпох персонал, который будто бы умеет качественно и количественно оценивать благо человечества с помощью мощных компьютеров. По колодцам времени можно передвигаться, выходить из них в любые реальные моменты времени, проводить наблюдения и вносить изменения, которые обеспечивают существование и желательное развитие человеческого общества. Изменения предварительно рассчитываются по как можно более точным многовариантным социальным моделям. Приветствуются минимально необходимые воздействия, ведущие к желательным изменениям, но если предполагаемый конечный результат кажется удовлетворительным, без колебаний в жертву приносятся люди и осуществляется полная реконструкция целых исторических эпох с изменением судеб и жизней всего населения. Критериями всеобщего блага служат достаточно субъективные односторонние результаты, например, устранение глобальных войн или предотвращение широкого распространения наркотиков. Представляя собой узкую элитарную касту, персонал использует свою неограниченную власть в основном ради снижения оцениваемых им самим рисков развития общества и заботы о существовании Вечности. Последняя исчезает с разрушением колодцев времени и возвращением человечеству права творить собственную историю, когда один из сотрудников персонала уничтожает шанс на ее появление, преодолевая препятствия на пути своей любви к девушке, намеренно посланной из далекого будущего с целью устранения Вечности.

"Любая система, которая... позволяет кучке людей принимать решения за всё человечество, выбирать за человечество его будущее, неизбежно приводит к тому, что высшим благом начинают считать умеренность и безопасность - синонимы посредственности" ("Конец Вечности"). Как хотел показать автор, узкой группе лиц не удается правильно оценить благо всего человечества, поэтому исходящее лишь из ее понимания и интересов активное вмешательство в историю далеко не всегда оказывается полезным. Это опять та же известная проблема роли элит. Обойтись без них люди пока не могут, но если эти элиты слышат только самих себя, не сверяют курс с пожеланиями остальных и пренебрегают их нуждами, результаты для большинства таких стран обычно оказываются плачевными. По мнению Азимова, чересчур заботливое и непременное устранение рисков из жизни человека приводит к застою общества, в данном случае к тому, что человечество остается прикованным к Земле и не выходит в галактику, проигрывая межзвездную конкуренцию. Конечно, подразумеваемые сверхсветовые полеты вряд ли будут возможны, но полезная в целом для всего человечества роль рисков в жизни сохраняется и перевешивает соображения, связанные с их опасностью для отдельных людей и организаций. Рассмотренная автором ситуация небольшой властной группы лиц затрагивает один из древних вопросов, она применима ко многим другим случаям, в том числе к вопросу сменяемости власти.

Почти ту же ситуацию обыгрывает Чарлз Стросс в романе "Палимпсест", изображая Стазис - службу времени, простирающую свою руку не только на Землю с ее многочисленными циклами расцвета и увядания последовательных цивилизаций, но и на всю местную группу галактик. Стазис пользуется технологией Врат Времени, формирующей "кротовые норы" между точками в четырехмерном пространстве, для путешествий своих агентов между такими точками. Любой факт такого путешествия уже меняет историю, и еще сильнее на нее влияют прямые вмешательства агентов службы в ход действий. Поэтому деятельность Стазиса сводится к непрерывному редактированию всей истории в соответствии со своими представлениями. Сложившиеся традиции отбора кандидатов в службу, их учебы, испытаний направлены на изоляцию представителей Стазиса от остальных людей, вытравливанию из них человеческих качеств. Боязнь руководителей службы за свою власть сказывается на создании собственной внутренней полиции, жестко расправляющейся с неподчинением. Это не помешало возникновению в рядах Стазиса оппозиции, которая действует в условиях непрестанного преследования, стараясь найти не столь жестокий способ развития, в частности, создавая новые колонии на других планетах. Типичная неудача в результате навязывания всему человечеству единственного узкого пути развития. Мало того, что такой способ сковывает возможности людей, он еще и страдает от повышенных рисков не угадать оптимум одним выбранным и не самым гибким вариантом. Предлагаемый оппозиционерами альтернативный путь обеспечивает некоторую подстраховку, в этом они безусловно правы.

ОЖИДАНИЯ КАТАСТРОФ

Чрезмерное обострение большинства перечисленных выше социальных проблем вполне может приводить к апокалиптическим последствиям (Айзек Азимов "Выбор катастроф"). В периоды напряженных международных отношений и бряцания оружием массового поражения такие настроения подогревались ожиданием почти неминуемой всеуничтожающей ядерной войны (Лестер Дель Рей "Конец света"). Позже на эту роль стали примерять всемирные оледенения (Майкл Коуни "Дети зимы", "Здравствуй, лето... и прощай"), в том числе повторяющиеся (Стивен Бакстер "Дети времени"), и потопы (Бен Бова "На краю пропасти", Ким Стенли Робинсон "2312", Джек Макдевит "Возвращение"), извержения супервулканов (Терри Пратчетт, Стивен Бакстер "Бесконечный Марс"). Из космических причин упомянем мощные взрывы близких сверхновых звезд (Пол Андерсон "Мародер", "День причастия", Джек Макдевит "Око дьявола", Чарлз Стросс "Небо сингулярности"), столкновения с крупными блуждающими астероидами (Джек Макдевит "Эхо"), кометами (Энн Маккефри "Небеса Перна", Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Молот Люцифера"). Не менее серьезные последствия несут прохождения сквозь пылевые облака (Джек Макдевит "Жар-птица") или плотные хвосты комет (серия "Мир пауков" Колина Уилсона). Не обошлось без гипотетических массовых нашествий агрессивных инопланетян (серия "Война против Хторра" Дэвида Герролда, серия "Послины" Джона Ринго). Такими же могут быть машины-автоматы, рассматривающие Землю и всю Солнечную систему всего лишь как источник сырья для собственного воспроизводства (Грег Бир "Божий молот"), или намеренно уничтожающие слишком быстро развивающиеся биологические цивилизации (серия "Космический апокалипсис" Аластера Рейнольдса). Даже если не случится крупного всепланетного катаклизма, к схожим последствиям могут привести истощение природных ресурсов и нарастающее промышленное загрязнение природы (Бен Бова "На краю пропасти", Ким Стэнли Робинсон "2312"), ведущее к значительному глобальному потеплению (Уильям Сандерс "Амба").

Роберт Силверберг показал, как легко может зашататься урбанизированная цивилизация густонаселенного мира, когда цепочка кажущихся вначале незначительными воздействий на урожаи важных продовольственных культур вызывает сначала нехватку продуктов, затем голод. За ними идут массовые волнения, упадок морали, неповиновение установленному порядку, появление лжевластителей, различных культов и распад общественных структур ("Валентин Понтификс"). Примерно так же, через накопление небольших отклонений и сбоев, постепенное ухудшение состояния техники и экономики, понижение уровня жизни, утрату сначала дальних, а затем ближних миров, происходит распад могущественной межзвездной Транторианской империи (Айзек Азимов "Прелюдия к Основанию", "На пути к Основанию"). Правильно отображен вполне реальный механизм катастроф по типу развития неустойчивости, когда последствия кажущихся поначалу верными малозаметных и незначащих на первый взгляд действий могут достаточно быстро перерасти в большие неуправляемые отклонения от равновесия (Уильям Гибсон "Периферийные устройства"). Другая особенность современного общества заключается в том, что оно во многом держится на взаимодействии и взаимном доверии большинства людей, и если что-то препятствует такому взаимодействию или доверию, сразу же возникают гигантские трудности. "Люди гибли скорее от развала экономики и беззакония, воцарившихся с распадом сети снабжения и взаимопомощи, нежели от бомб, микробов и даже трехлетней ядерной зимы" (Дэвид Брин "Почтальон"). Наиболее благоприятный исход подобных событий сведется к значительному сокращению населения, но при этом хотя бы не прервется цивилизационное развитие рода людского (Уильям Гибсон "Периферийные устройства").

Следующая версия - к концу текущего века промышленное загрязнение и эпидемии задушат сельское хозяйство и торговлю, начнется опустынивание Африки, США утратят роль ведущей державы, всюду расцветет преступность, на независимом острове в Карибском море будет культивироваться охота людей друг на друга. Плата желающих со всего мира участвовать в охоте и наблюдать за ней - единственный значимый источник его дохода. С целью принудительного занятия общественно необходимых должностей и выполнения обязательных работ на этом острове вполне обычно и узаконено долговое рабство (Роберт Шекли "Первая жертва"). Социальные и экономические неурядицы могут вызвать уже упомянутое нежелательное установление тоталитаризма. Раскол Земли на враждующие между собой государственные объединения и обострение противоречий между ними могут привести к мировой ядерной войне, которая вызовет гибель большей части общества (Дэвид Брин "Почтальон"). Такого же результата можно ожидать при катастрофических событиях, например, при падении в земные океаны осколков колоссальной кометы, сопровождающимся необычайной высоты волнами цунами, непрерывными дождями и последующим образованием ледников (Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Молот Люцифера"). Изъятие сельскохозяйственной базы или технологической основы вполне может оказаться смертельным для нынешней цивилизации с отбрасыванием назад развития человечества. Попытки управлять климатом с помощью массового выпуска специализированных наномашин в атмосферу и океаны планеты привели к отклонениям от заданной стабилизации, необходимости выпуска следующих поколений машин, их нежелательной эволюции, гибели всего живого при использовании наномашинами биомассы в качестве источника сырья для преобразований, оледенению поверхности суши и воды (Аластер Рейнольдс "Дождь забвения"). Пролетевшая мимо Земли исключительно крупная комета вызвала многочисленные извержения вулканов, а ее плотный пылевой хвост настолько снизил долю падающего на планету излучения, что началось оледенение, продолжавшееся двести дней. Почти вся растительность и живность вымерла, за ними последовала человеческая цивилизация. В новых условиях преимущество получили насекомые и пауки, достигшие огромных размеров, а часть из них приобрела телепатические возможности и разум. От всего человечества остались отдельные малочисленные семьи и племена, живущие собирательством, охотой и примитивным сельским хозяйством. Их преследуют и телепатически подчиняют разумные пауки, обитающие в бывших городах и использующие людей как рабов и в пищу. Лишь одаренному юноше-телепату удается изменить положение и установить мир и равноправие между людьми и пауками (серия "Мир пауков" Колина Уилсона). Последнее - очередная реинкарнация хитроумного, правда, действующего больше телепатией, героя, который в критической ситуации приходит на выручку сохранившимся остаткам человечества.

Другой возможный исход посткатастрофического общества - распад централизованных государств и сползание выжившего меньшинства до уровня отдельных земледельческих (Пол Андерсон "Кладовая веков", Джеймс Блиш "Век лета") или даже кочевых племен с редкими вкраплениями уцелевших сельскохозяйственных ферм и случайно сохранившихся очагов знания (Клиффорд Симак "Наследие звезд"). Хорошо, если где-то уцелеет хотя бы небольшой производственно-технологический анклав, способный снабжать оставшееся население необходимыми для его выживания и поддержания минимальной культуры промышленными изделиями (Пирс Энтони "Сос по прозвищу веревка"), или на помощь придет человечество из фантастического параллельного мира (Грег Бир "Эон"). Как вполне серьезное предостережение, следует рассматривать возможность выделения из людей, оставшихся на Земле после краха технологической цивилизации, новой жестокой расы, употребляющей в пищу своих предшественников и торгующей частями их тел (Уолтер Миллер "Банк крови"). Любителей пасторального регресса могут не устроить приведенные выше своего рода примеры возражений на их взгляды. Из этих примеров следует вывод: да, откатиться назад совсем нетрудно, но посмотрите, что может вас ожидать там. Поэтому все же надежнее двигаться вперед, карабкаясь туда вопреки всем обстоятельствам, пусть это кажется гораздо сложнее. Вездесущая остаточная радиация после ядерной войны вполне может положить начало значительным мутациям генного материала человечества, что ускорит видообразование и породит разнообразие его будущих форм (Пол Андерсон "Сумеречный мир"). Одна из возможностей - формирование нового человеческого вида из долго находившейся в относительной изоляции на малонаселенных северных территориях части оставшейся популяции. При высоком культурном и образовательном уровне его представителей отличают предельное свободолюбие, территориальный инстинкт и отсутствие устойчивых социальных общностей крупнее большой семьи, что напоминает поведение диких животных (Пол Андерсон "Зима над миром"). Другая возможность - формирование безобидной, но умственно отсталой части населения, регрессирующей до уровня неандертальцев (Филип Дик "Симулакрон"). Не исключается также тотальная стерилизация всех людей и высокоорганизованных животных (Брайан Олдисс "Седая Борода"). Авторы солидарны в одном: регресс поджидает нас, чтобы наказать за экономические и политические ошибки и тем более за всеуничтожающие войны. Это неотвратимая расплата за низкую квалификацию руководящей верхушки, ее склонность к примитивным и недостойным решениям, за допущенные в развитии общества промахи, как ни маскируй их различными доктринами, политикой консерватизма или другим благообразным названием.

В несколько более оптимистичной альтернативной истории будущего ведущей державой после всемирной термоядерной войны стала Маурайская Федерация, возникшая на территориях наименее пострадавших Новой Зеландии и островов Тихого океана. Ее техническая мощь опирается на применение возобновляемых источников энергии (Пол Андерсон "Люди неба", "Ветряки"), а процветание связано с разумным использованием морских ресурсов относительно немногочисленным населением. Она поддерживает сохранение остатков технологии, пусть даже эти остатки поначалу используются воздушными пиратами (Пол Андерсон "Люди неба"), но вместе с тем старается препятствовать попыткам гонки высоких технологий, способным вновь привести к катастрофе (Пол Андерсон "Прогресс"). В условиях острого дефицита легко извлекаемого топлива, минерального сырья и пресной воды в мире запрещена даже эксплуатация артезианских скважин (Пол Андерсон "Ветряки"). Сдерживание технологического развития все же имеет свои пределы: с территории бывших северо-западных штатов США после применения сохранившегося атомного оружия против армий наступающего противника произведен запуск созданного в строжайшей тайне пилотируемого космического корабля на ядерной тяге (Пол Андерсон "Орион взойдет"). Верно, изобретательство и прогресс можно замедлить или даже остановить (Рэй Бредбери "Человек в воздухе"), но трудно сделать это надолго, особенно в конкурентных условиях (Роджер Желязны "Снова и снова").

Жизнь на Земле полностью погибла в результате удара громадного астероида. Уцелела лишь исследовательская станция на Луне с небольшим персоналом, которому помогали роботы. Люди не надеялись дожить до того времени, когда условия на Земле станут вновь благоприятными для жизни. Поэтому они поручили роботам сохранить образцы своих тканей и время от времени выращивать из них свои клоны, чтобы можно было обследовать планету имеющимися инструментами, а при необходимости даже направлять на нее построенные теми же роботами и пилотируемые одним-двумя клонами корабли, дожидаясь возрождения жизни на ней (Джек Уильямсон "Возрождение Земли"). Одна из моделей выживания при грозящей всей цивилизации угрозе - разбросать генетический материал человечества по всем возможным местам, в том числе за пределами Земли, чтобы могло сохраниться хотя бы небольшое число лиц, способных возродить популяцию (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Перворожденный"). Для этого вполне пригодны субсветовые беспилотные корабли с законсервированными эмбрионами, направленные к перспективным планетам и предназначенные для роботизированного начала их колонизации (Артур Кларк "Песни далекой Земли"). Совсем невероятный способ - обращение к копиям Земли, созданных неизвестными могущественными галактами в различные времена и хранящихся в спящем состоянии в разных местах внутри скрытых суперпрочных сферических объектов (Аластер Рейнольдс "Дождь забвения").

Продолжение военного противостояния с повторным массовым применением ядерного оружия может привести к практически полному исчезновению жизни на планете (Пол Андерсон "Сумеречный мир"). Например, не исключена следующая версия: после всемирной термоядерной войны человечество на Земле полностью погибло. Земля перестала быть планетой не только человечества, но и биологической жизни. Уцелели лишь некоторые находящиеся в космосе корабли. Один из них из-за неисправности гипердвигателя был заброшен на три миллиарда лет в будущее. Добравшись до Земли, экипаж корабля обнаружил, что биологические формы жизни на суше отсутствуют, а сохранившиеся в прошлом самовоспроизводящиеся роботы положили начало механической эволюции, представленной тремя уровнями неживых организмов. Первый уровень - это неподвижные или малоподвижные растительноподобные формы, питающиеся солнечным излучением и извлекающие недостающие соединения из почвы. Второй составляют неразумные движущиеся механизмы, поглощающие свет и поедающие организмы первого уровня. Третий уровень - это сложные обладающие речью мыслящие роботы, которые пользуются орудиями, строят дома-убежища и образуют подобие семей (Пол Андерсон "Эпилог"). Такая машинная пародия на живой мир - это здравый ответ на несбыточные надежды отсидеться от катастрофы в бункерах и подземельях и начать все заново. Он говорит, что после термоядерной войны второго шанса у человечества может вообще не быть. Поэтому нужно уже сейчас как можно тщательнее оберегать жизнь на Земле, устраняя угрозу глобальных войн и не доводя мир до критической черты перенаселением, экологическим истощением или местными конфликтами, способными перерасти в "горячую" фазу с применением оружия массового поражения.

Описания катастрофических результатов возможных ядерных войн, ударов астероидов, комет и прохождений через пылевые облака при всей их кажущейся фантастичности опираются на ставшие известными несколько десятков лет тому назад результаты моделирования усложненных сценариев последствий обмена ядерными ударами на Земле. В них было учтено, что более или менее масштабный ядерный конфликт, помимо непосредственных разрушений, моментальной гибели множества людей и радиационного загрязнения, приведет к выбросу высоко в атмосферу огромных масс пыли, сажи и дыма, возникающих при неполном сгорании горючих материалов в городах и лесах. Частицы сажи и пыли будут поглощать солнечное излучение, не пропуская его к поверхности планеты. Возникнет атмосферная инверсия: верхние слои атмосферы будут нагреваться, а приповерхностные - охлаждаться. Это распределение будет поддерживаться относительно стабильным до тех пор, пока летучие мелкие частицы не осядут на поверхность, что может занять несколько лет (Дэвид Брин "Почтальон"). Уже через несколько месяцев установится промежуточный результат - так называемая "ядерная" или "долгая" зима (Дэн Симмонс "Эндимион"), при которой средние годовые температуры могут быть ниже нуля даже на экваторе (Грег Бир "Эон"). При этом погибнет основная часть растительности и животного мира на суше (Майкл Коуни "Дети зимы", "Здравствуй, лето... и прощай"), а установление сплошного ледового покрова уничтожит большую часть флоры и фауны океанских вод. Даже если внезапной атакой будет разрушена территория только одной воюющей стороны, ни одной стране не удастся остаться незатронутой, как на это надеялся Артур Кларк в рассказе "Последний приказ". Будет большим чудом, если при этом остаткам человечества все же удастся выжить, не передравшись за резко сократившиеся ресурсы (Дэвид Брин "Почтальон", Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Молот Люцифера"). Тем не менее, даже в самом благоприятном случае оно окажется отброшенным далеко назад как в технологическом отношении, так и в социальной организации, скатившись к примитивному хозяйствованию мелких групп (Дэвид Брин "Почтальон", Клиффорд Симак "Наследие звезд", Пол Андерсон "Люди неба", Грег Бир "Эон").

Реалистичные расчеты показали, что "ядерная зима" может наступить уже при распределенных в разных местах планеты взрывах 100-150 зарядов мощностью в 1 мегатонну или такой же суммарной мощности более мелких зарядов. Недавно эти результаты были вновь подтверждены независимой группой исследователей. Понятно, что при этом нет никакого смысла тешить себя подсчетами, сколько раз в ядерной войне можно уничтожить другую сторону: даже если будет применена только малая часть имеющегося арсенала и даже на собственной территории, то чуть раньше или чуть позже, но гибель наступит для всех. Уточнение или оспаривание приведенных выше цифр возможно, но не имеет особого смысла, поскольку там, где речь идет о судьбе всего человечества, лучше сильно, на порядки величины, подстраховаться в благоприятную сторону, аналогично дискуссии об антропогенном глобальном потеплении. Тем не менее, эти оценки согласуются с результатами вулканических извержений прошлых веков, сопровождавшихся массивными выбросами пыли в атмосферу, после чего на планете по несколько лет ощущалось похолодание. Это следствие того, что значительная часть жизни на нашей планете непосредственно зависит от количества достигающего поверхности солнечного излучения, включая обитателей морей и океанов, где основание пищевой пирамиды образуют живущие в приповерхностных слоях воды фотосинтезирующие водоросли.

Те же оценки говорят о том, что основная доля накопленного ядерного оружия является мертвым грузом, на создание которого в свое время неоправданно были затрачены колоссальные ресурсы. Прямое признание нашей страной бессмысленности этих прошлых трат - сделка "ВОУ-НОУ", по которой российский оружейный уран, содержащий в основном делящийся изотоп с массовым номером 235, разбавлялся до содержания этого изотопа в несколько процентов, подходящего для использования в атомных электростанциях, и затем поставлялся в США. При этом, несмотря на коммерческий характер сделки, на ветер выбрасывались многолетние затраты на добычу и обогащение урановой руды, строительство гигантских электростанций, циклопических заводов по разделению изотопов и частично результаты их работы. Это результат очевидного стратегического просчета Советского Союза при ввязывании в гонку ядерных вооружений. Китай, к примеру, при уровне экономики, превосходящем достигнутый Советским Союзом, до сих пор ограничивается минимумом ядерных зарядов и средств доставки, наращивая их количество постепенно и избегая соответствующих огромных невосполнимых расходов.

Идеальным выходом было бы одновременное всеобщее ядерное разоружение с переориентацией всех ядерных лабораторий, реакторов, действующих и потенциальных ядерных устройств на мирные применения (Артур Кларк "2061: Одиссея Три"). Возможно, его стоило бы выполнять под непременным контролем представителей развитой небольшой нейтральной страны (Пол Андерсон "Тау ноль"). Правда, этому мешают нежелание ведущих ядерных держав расставаться со своим статусом и постепенное расползание ядерного оружия с фактическим вступлением в ядерный клуб совсем нежелательных безответственных игроков типа КНДР. Расширение их числа и непредсказуемое поведение некоторых из них способно разрушить установленную основными соперниками и поддерживаемую остальными систему взаимных мер сдерживания, препятствующих перерастанию неизбежных ошибок персонала, технических сбоев и неисправностей в полноценный ядерный конфликт. Наша неявная поддержка политики КНДР и Ирана, также стремящегося обзавестись собственным ядерным оружием, в надежде распылить внимание США, а также собственные попытки России обойти договорные ограничения могут привести к совершенствованию американской противоракетной обороны до уровня, заметно снижающего значение отечественных средств доставки термоядерных зарядов. Другой возможный вариант - начавшийся отказ от существующих договоров и ввязывание в новый виток высокоинтеллектуальной гонки вооружений, угнаться за которой Россия, скорее всего, не сможет в условиях технологических санкций, как не смог Советский Союз с его более значительными ресурсами. К неприемлемым для всех результатам может привести также эскалация какого-либо локального столкновения, в которое оказываются вовлеченными ведущие ядерные государства. Вытекающий из этого главный урок, который следует прочно усвоить всем милитаристским кругам, затевающим планирование и подготовку масштабных военных действий, и не только им - жизнь на планете более уязвима, чем мы привыкли считать. На этом споткнулись многие великие в прошлом культуры Земли, нарушая хрупкое природное равновесие в местах своего обитания и тем самым подготавливая свое исчезновение. Даже если некоторые превдопатриоты искренне верят в ожидающий их после гибели рай, они могут обречь на смерть все население Земли и подвести к разрушению большей части окружающего нас и созданного материального мира, поэтому поддержки они никак не заслуживают. Такой бесчеловечно-апокалиптический патриотизм нам не нужен.

Может быть, по перечисленным причинам авторы иногда отступают от привычной идеи превосходства человека и изображают население Земли как социологически отсталое и слишком ксенофобное (Артур Кларк, Джентри Ли "Рама явленный"), имеющее перспективы, но все же неразвитое относительно более древних цивилизаций галактики (Клиффорд Симак "Пересадочная станция", "Кимон"). Или как единственную кровожадную и агрессивную на много световых лет расу (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом"), которая этически и социально отстает от достигнутого ею уровня технологии (Роберт Силверберг "Прыгуны во времени", Алан Дин Фостер "Квози"). Здесь вряд ли поможет создание людьми новых видов мирных разумных существ (Роджер Желязны "Ангел, темный ангел"). Эти не радующие глаз черты могут привести к необходимости непременного присмотра за человечеством со стороны более цивилизованных галактов (Эрик Фрэнк Рассел "Часовые Вселенной", Алан Дин Фостер "КОТализатор"), к временному изъятию ими большей части информации о радиоактивности, чтобы люди преждевременно не уничтожили себя (Айзек Азимов "Пауза"). Возможно их прямое вмешательство ради спасения Земли, страдающей от несоразмерного вмешательства людей в ее природу и климат (Роберт Силверберг "Ночные крылья"), или ради устранения жестокости, дискриминации, невежества, нищеты, болезней, преступности и войн на планете, создания всемирного государства и перехода на высшую ступень развития (Артур Кларк "Конец детства"). Не кажутся невероятными даже принудительное стороннее сокращение численности людей из-за неспособности ограничивать свою рождаемость (Роберт Шекли "Чумной сезон") или сторонняя "прополка" зарождающихся очагов технологически развитых биологических цивилизаций (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения").

Конечно, такая точка зрения имеет полное право на существование, ведь человек способен совершать и хорошие, и плохие поступки даже из лучших побуждений (Аластер Рейнольдс "Префект"). Для улучшения баланса полезно по капле выдавливать из себя не только раба, что когда-то рекомендовал делать Антон Чехов, но и рабовладельца. Иначе получивший долю власти раб первым делом начнет заводить своих собственных рабов, только что свергнутая диктатура начнет воспроизводиться в следующей за ней диктатуре (Пол Андерсон "Сугубо временно"), рублевый миллиардер будет стремиться стать долларовым, преступая через большую часть десяти библейских заповедей. А чтобы представить, как мы можем выглядеть с непредвзятой стороны, полезно время от времени перечитывать рассказ Артура Кларка "Плоды воспитания" о том, насколько карикатурными казались людям их живописные портреты, выполненные талантливой модифицированной самкой шимпанзе, которая поначалу служила горничной. Даже не инопланетянкой!

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Написанное можно изложить образнее и гораздо короче. Если автор собирается произвести хорошее впечатление произнесенным им фантастическим "А", то его стоит упаковать в привычное "Б", придерживаясь традиционных отношений между вещами и людьми. Для этого обычно хватает поверхностного Интернет-поиска. Фантазия при этом никак не ограничивается, напротив, ей пора двигаться дальше и глубже, не повторяя давно выдуманное и не зацикливаясь на набивших оскомину общеизвестных местах. Если дверь к новому открывается вовнутрь, не нужно зря тратить силы и тянуть ее на себя. Полагаться на авторитеты и шаблоны полезно, но лишь на этапе обучения, а дальше, опираясь на известные факты и предположения, надо проявлять собственную инициативу (Рэймонд Джоунс "Уровень шума"). Нормальный ход вещей должен приводить к тому, что "каждое поколение знает больше, добавляет нечто к тому, что знали предшественники" (Дэвид Брин "Берег бесконечности"). Любопытство и воображение - необычайно могучие инструменты человеческого сознания, и грех ими не пользоваться и не развивать их. Не стоит держать в прозябании столь мощное оружие, как наш мозг. Но придумать что-то небывалое - это лишь первый шаг, которым можно удовлетвориться разве что в детстве. Далее наступает очередь многочисленных и не всегда удачных попыток выразить в словах результат фантазии сначала для себя, а потом и для других, с архитрудным подбором и оттачиванием нужных слов и выражений, многогранной проверкой, чтобы придуманное стало понятным почти всем, оставаясь по возможности правильным. А дружественный стиль изложения и толика юмора могут сотворить чудеса даже со скучными материями. Удачи авторам и читателям!

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРАВИЛО "БРИТВЫ ОККАМА"

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ, ПРОСТРАНСТВО, ВРЕМЯ

Игры с фундаментальными взаимодействиями

"Сдвиги" пространства

Забавы со временем

ТЕХНИКА И ТЕХНОЛОГИЯ

Транспортно-коммуникационные нелады

Может быть. Или не может?

ПАРАНОРМАЛЬНЫЕ СПОСОБНОСТИ

Телепатия anywhere

Остальное

БИОЛОГИЧЕСКИЕ НЕСООТВЕТСТВИЯ

Есть ли "холодная" жизнь?

Гигантам и драконам - хана

Членистоногие под лупой

Призадумаешься

Не поддается лечению

Лепо-нелепо

Пернские закавыки

ФАНТАСТИЧЕСКИЙ МЕЖЗВЕЗДНЫЙ ТРАНСПОРТ

С планет в космос и обратно

Быстрее света?

Через гиперпространство

Космическая телепортация

Параллельные миры и порталы

ЭКОНОМИКА

Почти как сегодня

Между прошлым и грядущим

МЕЧТЫ О БУДУЩЕМ

Танцы от настоящего

Футуристика

Регресс, застой

СОЦИОМОДЕЛИРОВАНИЕ

Многолюдье

Беды технологии

Страхи и неравенство

Человечество и иные

Реальность против наивности

О психоистории

Ожидания катастроф

ПОСЛЕСЛОВИЕ

No СКЕПСОФАНТ, СКЕПСОРЕАЛ. Фурзиков Н.П. 2017, 2019.

Оставить комментарий © Copyright Фурзиков Николай Порфирьевич (dfurziko@mail.ru) Размещен: 14/04/2019, изменен: 14/04/2019. 1378k. Статистика. Справочник: Фантастика Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Справочник расширен и отредактирован по сравнению с предыдущей версией. A wide collection of rational comments to many fantastic cases taken from the last half-century science fiction.

Фурзиков Николай Порфирьевич : другие произведения.

Скепсофант, скепсореал