Аннотация: Вот что может написать в 1994 году молодой начальник отдела безопасности, когда на дворе весна, а в комнате играет "Гражданская оборона".
ДАЛЬНЕВОСТОЧНАЯ ВЕСНА
1. Знакомство
Белый замызганный автобус вез своих пассажиров к центру города. Надпись 'Водитель продает талоны на остановке' подверглась некоторым изменениям: какой-то шутник стер 'про' и 'талоны'. То, что осталось вышло, на его взгляд, забавным.
'Да, - подумал Миронович, - здесь живут шутники'. Он дождался остановки автобуса и вышел, держа руки в карманах куртки.
Ну и город! Опять памятники первопроходцам, парк и ларьки, ларьки, ларьки... Ветер нес с моря запах мазута и гниющих водорослей.
-- Молодой человек, купите нам сигарет.
- Пожалуйста, - добавил другой голос.
Миронович сообразил, что это обращаются к нему, повернулся и увидел двух девиц, которые, застенчиво хихикая, смотрели на него.
- Пошли выбирать, - сказал он и шагнул к киоску. Девицы, тут же прилипшие к нему с обеих сторон, указали на синюю коробочку 'Ротманса'.
'Вот и компания, - подумал он, - надо же как-то знакомиться с городом'.
Одну девицу звали Галя, другую - Наташа. Они были похожи - вероятно, подружки с детства - и вели себя тоже совершенно одинаково - легко и непринужденно, прокачать их не составило труда. Завязался обычный в таких случаях разговор. Они немного поболтали у ларьков, а потом Наташа пригласила Мироновича в гости.
- Я тут рядом живу, - сказала она, - только купите что-нибудь выпить.
2. За мир во всем мире
Кондиционер поддерживал вполне сносную температуру - плюс двадцать градусов по Цельсию. Серж Шиловский потянулся в кресле и нажал кнопку вызова. Секретарь-референт мгновенно появился в кабинете. Серж ненавидел этого тощего человечка с бегающими глазами, который постоянно проворачивал какие-то свои темные делишки. Но за ним стояли люди, которые очень помогали Шиловскому победить на выборах. Поэтому его приходилось терпеть.
- Что у нас на сегодня?
Секретарь не вел никаких записей. Возможно, у него была превосходная память, а, может быть, он просто не хотел размножать информацию.
- В семнадцать тридцать прибудет генерал Квок.
Это было неприятным сюрпиризом. Никакого генерала Шиловский не ждал и ничего, даже отдаленно связанного с ним, не припоминал.
- Генерал что?
- Генерал Квок.
- Это что, имя или кличка?
- Это фамилия.
- Какая идиотская. Он откуда?
- Из дружественной Кореи, разумеется. Мы пригласили его в рамках программы укрепления братских отношений между Дальним Востоком и Северной Кореей. И кроме того, для переговоров о закупке недорогого электромеханического оборудования, гелевых ручек и прочего ширпотреба.
- Трогательная забота о нашем крае, - раздраженно пробурчал Серж, - А почему я ничего не знаю?
- Не только о крае - о всей стране, - секретарь позволил себе улыбнуться. - А приглашение, подписанное господином мэром, было послано два месяца назад. Так что вы не могли об этом не знать. Постарайтесь, по крайней мере, не показывать этого на приеме.
- Хорошо. - Стоило сдержаться, ибо перевыборы были не за горами. - Пусть машина ждет. Я буду через десять минут.
Опять эти встречи, протокол. Потом неофициальная часть: застолье, тосты, прочие утехи. Впрочем, во имя укрепления добрососедских отношений надо проявлять терпение.
3. Калямов
Поднявшись по лестнице, Калямов увидел на площадке у лифтов мальчика лет восьми. Он сидел на корточках и гладил серую приблудную кошку, ласково шепча: 'Киса, кисуленька'. Увидев Калямова, он вскочил и прижался к стене.
'Есть чему напугаться', - подумал Калямов, вызывая лифт.
Мальчик по-прежнему стоял у стены, делая вид, будто не замечает его, а просто так стоит.
- Заходи, - сказал Калямов. - Не бойся, я не убийца и не садист.
Мальчик несмело зашел в лифт, стараясь занимать как можно меньше места.
- Мне шестой, - сказал он.
Когда Калямов выходил, он услышал, что мальчик сказал:
- До свидания.
'Вежливый мальчик, - подумал Калямов, - а я уже решил, что вежливых вообще не осталось'. Он достал из кармана ключи и открыл дверь.
В квартире воняло, будто протухла рыба или еще что-нибудь столь же вкусное.
Калямов поглядел в зеркало и усмехнулся. Не удивительно, что мальчик испугался. Его, наверное, дома учили: 'С подозрительными дядями в лифт не садись', а тут такая рожа - настоящий панк. Калямов пригляделся: гребень требовал окраски, да и виски не мешало бы побрить. Калямов решил сначала заняться уборкой.
Сняв куртку, наворот и цепочки, он достал швабру и тряпку. Источник вони нашелся быстро. Им оказалось нечто коричневое, растекшееся под шкафом. Смердело оно жутко.
Отправив кучу грязи в мусоропровод, он напустил в ванну воды и погрузился, наслаждаясь блаженным теплом.
Уже полгода он жил этой жизнью. Пройдя подготовку на курсах повышения квалификации, за время которой его обучили повадкам и сленгу панков, старший лейтенант госбезопасности Калямов трансформировался в совершенно иную личность. Управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков ФСК РФ имело агентов во всех неформальных группировках страны.
Так он отмокал, лениво думая о ближайшем будущем. То, что ему предстояло, следовало хорошо осмыслить. А подумать было о чем.
Началось все случайно, как и большинство гениальных открытий. Один сотрудник из новосибирской шарашки, подвязавшейся на ниве генной инженерии, оставил дома образцы недавно полученных и посему мало исследованных штаммов пивных дрожжей. Его сын растворил в кипяченой воде сахарный песок и вылил туда мутную жидкость из бутылочки, стоящей на подоконнике. Он полагал, что это дрожжевая закваска, которую иногда приносил с работы отец, тем более что посуда - аптечная баночка из-под витаминов - всегда была одинаковой. Он ошибся. Последствия ошибки принесли неплохие результаты.
Брага вышла крепкой. Опробовав ее, парень с неудовлетворением отметил малую крепость и вернулся в комнату. Там у него закружилась голова, стены приблизились вплотную, а затем исчезли, оставив его одного в космическом пространстве. За шесть часов он посетил неисчислимое количество миров, пережил распад, смерть и новое рождение Вселенной. А затем вернулся на Землю.
Парень был весь в отца. Он отфильтровал осадок и уединился в своей лаборатории в подвале дома. Так был открыт 'препарат В'.
Новое средство нашло массу почитателей. 'Препарат В' был гораздо эффективнее ЛСД-25 и имел множество преимуществ, из которых главными являлись отсутствие привыкания и простота изготовления, а следовательно, относительно низкая цена. Его можно было гнать, как самогон, только следовало выдерживать температурный режим, тщательно очищать и выпаривать излишки воды - в слабой концентрации наркотик не действовал. Монополия на производство 'препарата В' находилась в руках местных бандитов, которые бдительно охранявших секреты технологии и местонахождение лаборатории. О ней знал лишь круг избранных лиц.
Калямов в этот круг пока не входил.
4. Друг познается в бидэ
Вечером Галя пригласила его в гости, на чей-то день рождения. На чей именно, Миронович так и не понял, потому что к их приходу веселье было в самом разгаре. Согревшись водкой и хорошо закусив, Миронович решил расширить круг знакомых. Это никогда не мешало.
Выбор пал на мужичка приблизительно его лет, которого все звали Гена. Они вместе выпили, потом вышли покурить, и Гена стал его лучшим другом. Секрет оказался прост: надо было терпеть. Гена любил рассказывать о себе и тем достал прежних знакомых. Никто не хотел его слушать, этим и воспользовался Миронович.
Не желая терять драгоценного слушателя, Гена пригласил его к себе. По дороге он наградил его еще парой историй о своих славных похождениях, и Миронович почувствовал, что притомился.
В квартире он жил один. Сестра ночевала дома редко, так что ее можно было в расчет не брать. Они посидели часок (Миронович предусмотрительно захватил с собой водки), и, наконец, фонтан заткнулся. Гена положил голову на стол и заснул прямо в тарелке. Миронович тут же пошел в соседнюю комнату, разделся и лег на кровать. Впервые за много дней он спал не на вокзале и не в купе, а в доме, на простынях, не очень свежих, конечно, но в доме, где живут люди. Ночью к нему вкрадчиво и умело присоединился Гена.
5. Вечер
Банкет проходил за городом в двухэтажном коттедже, огороженном высоким бетонным забором. Дом был даже не двух-, а скорее трехэтажным, если считать подземный гараж, сауну и спортзал. На первом этаже размещались холл и огромных размеров гостиная, на втором - жилые комнаты, три туалета, три ванные, бильярдная и библиотека (гордость прежнего хозяина - бывшего первого секретаря райкома партии, перед смертью ушедшего из власти в бизнес). Здесь Шиловский был всего раза два и вот сейчас - третий.
Собственно говоря, его роль в этом деле можно было считать законченной - генералом занялись специалисты из концерна. Это были первоклассные психологи, приглашенные для переговоров, чтобы направить разговор в нужное русло. Сам Квок Чен Ир был маленьким круглолицым человечком в зеленом мундире, увешанном орденами. Его глазки, заплывшие жиром, лучились высокомерием и самодовольством. Здесь ему все разрешалось. Квок был выгодным партнером и его обхаживали по высшему разряду.
Квок Чен Ир пил необычайно много. В расстегнутом мундире он размахивал бокалом, что-то кричал по-корейски и хохотал. Переводчик старался вовсю, и его терпеливо слушали. Шиловскому это быстро надоело.
'Пьяная свинья', - подумал он и направился к выходу из зала. Подобно японцам, он презирал корейцев и считал их нацией третьего сорта.
В холле он увидел девочку и мальчика лет тринадцати, необычайно красивых, легко и стильно одетых. Сопровождаемые охранником, они направлялись наверх, очевидно, чтобы развлекать после застолья генерала.
'Ах ты, корейская жаба!' - Серж яростно толкнул дверь. Оказавшись на улице, он крикнул шофера и залез в машину.
- Домой, - сказал он.
Вечер для него кончился. Свою долю за заботу о всей стране он заслужил.
б. Калямoв. Неожиданный сюрприз
Калямов скомкал бумаги, бросил их в унитаз и поджег. To, что он узнал, изрядно подпортило настроение. Проникая через гематоэнцефалический барьер , 'препарат В' аккумулировался в области лимбической системы , что в конечном итоге убивало мозг. В отличие от ЛСД, 'препарат В' обладал более сильным действием и поражал мозг удивительно быстро и безотказно. Пока никто из 'торчков' не связал загадочные смерти приятелей с действием нового наркотика, но Калямов имел результаты вскрытий. Сам он пользовался этим ширевом не более десяти раз, но воздействие препарата на мозг было сугубо индивидуальным. 'Торчки' с их полуразрушенным организмом пали первыми жертвами и должны были служить грозным предостережением другим. Лаборатория гнала 'препарат В' литрами. Могла делать это и тоннами, сбывая товар по демпинговой цене, но тогда за конкурентов взялись бы поставщики 'хмурого', а тягаться силой с героиновой мафией местные бандиты не решались. Начальник управления приказал форсировать поиск лаборатории и как можно быстрее доложить о ее уничтожении. Калямову нравился силовой метод. В этом он был настоящим панком и, наверное, из-за агрессивного характера попал во внедрение именно к ним.
Думая так, Калямов ехал в тесном автобусе в район порта. Наступал час пик, и давка становилась невыносимой,
- Порт следущ... - прохрипел динамик водителя. Двери с трудом захлопнулись, зажав чью-то руку, автобус дернулся и покатил, подскакивая на ухабах плохо заасфальтированной дороги.
- Граждане, господа, не толкайтесь, - простонал какой-то человек в очках и шляпе, - он стоял на нижней ступеньке, держа у груди портфель, - пожалуйста, а то у меня сейчас кишки через рот вылезут.
- Тогда я их тебе в жопу засуну, - пообещал Калямов.
Человечек глянул на него поверх очков: уродливый пестрый гребень и злые глаза заставили его замолчать.
- Ты куда едешь?
- До Лесной, - пробормотал человечек.
- А я в порт. Подвинься. - И, поскольку отойти было некуда, Калямов подтолкнул мужичонку к дверям, а когда те открылись, выпал вместе с ним - сзади напирала толпа.
Поток грузчиков непостижимым образом всосался в амбразуру дверей. Автобус уехал, и они остались одни. Место было глухое - район порта. Справа был лес.
- Ну что, сука, - глухо рыкнул Калямов, - вот мы и одни. Деньги есть? Быстро!
Чтобы не вызывать сомнений, он вынул из кармана нож-кастет, который всегда действовал неотразимо. Человек сжался, выставил перед собой портфель и забормотал:
- Ну что вы, что вы, я дам. Сколько?
- Все, - ответил Калямов.
Человек медлил. Калямов вырвал из рук портфель и открыл замок.
- Нет, - крикнул человечек, - не надо, пожалуйста, я отдам половину, оставьте мне часть!
В портфеле лежали коробочки с пузырьками, заполненными прозрачной желтоватой жидкостью. Калямов открыл одну и по запаху понял, что это 'препарат В', причем в таком чистом и сгущенном виде, в котором никогда не перепадал наркоманам. Торкать он должен был атомно.
Он закрыл портфель и схватил человека за руку.
- Пошли, - сказал Калямов. - И не дури - потроха на горло намотаю и задушу!
Человечек не посмел отказаться.
7. Опоздавшему - кости
Наташа любила мыть окна. В чистом стекле мир казался ярче и веселее. Она развела мыло и долго оттирала жирный, липкий налет, приставший снаружи. Ничего не поделаешь, соседство с химкомбинатом приходилось терпеть.
На улице было солнечно. Весело чирикали воробьи, в лужах играли дети, из трубы комбината выползал оранжевый дым. Наташа протерла стекла насухо свежей газетой и села, свесив ноги наружу.
'Хороший день', - подумала она, отгоняя неизвестно откуда взявшуюся муху. Наташа поболтала ногами. Внизу, в пятидесяти метровой бездне, двигались крошечные фигурки. Ее квартира была на предпоследнем этаже в громаде двадцатиэтажного дома. Зимой в щели задувал ветер и не всегда шла горячая вода, но зато из комнаты открывались бесконечные лесные просторы, а из кухни - море, безбрежное, бескрайнее, затянутое голубоватой дымкой, которое в ясные дни сливалось с небом.
- Красиво-то как, - прошептала Наташа. - Так бы взяла и полетела...
Она представила себе, как парит над землей, раскинув руки, а упругий ветер щекочет ее грудь и живот.
Звонок в коридоре вернул с небес на землю. Вздохнув, она спрыгнула в комнату и пошла открывать.
Пришел Толя, ее друг, с которым она восемь лет проучилась в школе. Еще там он увлекался химией, которая теперь стала его профессией, похоже, по-настоящему любимой. Сейчас он работал на каком-то производстве, на каком именно, непонятно, но зарабатывал хорошо. Среди всех знакомых Толя выделялся интеллигентностью и хорошими манерами. Он был не её круга, но Наташа гордилась, что он к ней проявляет интерес.
- Здравствуй, - сказал он, слегка наклоняя голову и улыбаясь.
- Привет, - отозвалась Наташа весело и нарочито небрежно. - Заходи. У меня тут беспорядок, окна решила помыть.
Пока она убирала обрывки газет, таз и тряпки, Толя выставил на стол бутылку шампанского и коробку шоколадных конфет. Сам он был на редкость бодрый и подтянутый, и видно было, что волновался, однако из-за чего, не говорил - и не надо.
Засунув под стул огромный, с разбухшими черными боками портфель, Толик зашаркал шлепанцами по направлению к туалету. Наташа открыла холодильник и достала вчерашний салат. Салата было много, мама наготовила его впрок.
Когда они сели за стол, Толик открыл шампанское и наполнил два хрустальных фужера.
- За что выпьем? - спросила Наташа.
- За успех, - ответил он.
Толя любил произносить тосты, но не умел. Они выпили, потом еще раз. Толя положил салат, попробовал и сказал: 'Очень вкусно!' Салат был плохой, и Наташа это знала. Она улыбнулась, делая вид, будто польщена, и съела конфету. Толя изо всех сил старался походить на джентльмена. Он был деликатен и никуда не торопился. Свои большие очки он снял, хотя без них видел плохо. Наташе это тоже понравилось, потому что в очках он был похож на кролика из мультфильма. Кролик сам по себе был ничего, симпатичный, но мало похож на настоящего мужчину и совершенно не возбуждал.
Они весело болтали. Толик рассказывал анекдоты, но Наташа чувствовала, что он волнуется. Толик кого-то ждал. Возможно, весь этот маскарад с шампанским и большой портфель предназначены для кого-то другого, а она задействована только из-за квартиры - как тихого, безопасного места для чего-то еще. Наташа была неглупа и свою роль мебели уже знала.
Звонок в прихожей никого не удивил. Толик аккуратно надел очки и произнес:
- Очевидно, это ко мне.
- Да? Ты приглашал кого-то? - почти искренне удивилась Наташа.
Открывать они пошли вместе. К удивлению Наташи, в дверях стоял ее новый знакомый, которого они с Галей встретили накануне. Он холодно изучал Толю, стоявшего чуть сзади.
- Привет, - сказал он. - Я по делу.
Миронович не ожидал, что у Наташи будет кто-то еще. Он решил не тушеваться и напустил на себя деловой вид, исподволь изучая очкарика, забредшего сюда явно не вовремя. Тем не менее именно очкарик предложил ему зайти и выпить шампанского. Миронович решил не отказываться и действовать по принципу 'дают - бери, бьют - беги'. Они допили бутылку, и очкарик достал могучий портфель.
- Ну, что... - произнес он, явно не зная, с чего начать.
Миронович молча смотрел на него.
- В общем, я все сделал, так что вот они. - Он выложил на стол несколько коробок из белого полукартона. Миронович открыл одну и увидел двадцать бутылочек - по пять в ряд, - в которых плескалась светло-желтая жидкость. Он уже понял, что очкарик принимает его за кого-то другого, но отступать было поздно.
- Годится, - сказал Миронович. Он выложил пузырек на место и закрыл коробку. - У тебя есть во что положить?
Возникло замешательство. Наконец Толик вспомнил и достал из портфеля полиэтиленовый пакет. Миронович уложил коробки, взял пакет, молча встал и пошел к дверям. Он уже догадался, что ему передали, и теперь стоило поскорее уносить ноги.
- До свидания, - сказала Наташа, не понимая, как ее случайный знакомый мог оказаться таким деловым человеком.
- Всего хорошего, - смущенно пробормотал Толик.
- Пока, - сказал Миронович и закрыл за собою дверь.
Между восьмым и девятым этажом он встретил бритого громилу, который поднимался ему навстречу. В левой руке громила держал большую черную сумку и, отдуваясь, матерно выражал свое недовольство по поводу испорченного лифта. Миронович проводил его взглядом и пошел вниз, как-то не догадавшись связать это с тем, что произошло в квартире.
Только оказавшись на улице, Миронович подумал, что 'кто-то' немного запоздал, а вот сам он пришёл очень вовремя.
8. Калямов. Бой пяти зверей
Мужичок оказался химиком. Еще со студенческих лет он вел свои разработки, пытаясь создать дешевый синтетический наркотик. То, что у него получалось, обладало слабо выраженном галлюциногенным действием и нисколько не окупало даже расходов на материалы. Наконец, после двадцати лет поисков и неудач, до него дошли слухи о новом наркотике биологического происхождения. Затратив массу денег, он все же вышел на след, связался с парнем из лаборатории и купил у него технологию, образцы препарата и 'штамм В'. Это давало надежду. Надежду разбогатеть, компенсировать все затраты, а главное, выкупить сына, который отбывал срок за наркоту. Однако теперь надежды рушились. Поняв, что жестокий грабитель по-прежнему не хочет вникать в его проблемы, мужичок начал умолять. Калямову это надоело.
- Заткни свой хавальник, - брезгливо процедил он, но тут же услышал звук шагов. Калямов обернулся. К ним приближались четверо рабочих.
- Эй, ты чего к человеку пристаешь? - спросил первый, мужчина лет тридцати пяти с обветренным лицом и выцветшими усами. Чуть сзади шел парень лет двадцати в оранжевом жилете, толстяк с большим пивным животом и неопределенного возраста личность с узким скошенным лбом и длинными руками, похожая на питекантропа. Усатый, по-видимому, являлся лидером.
- Гребите отсюда, - презрительно выдавил Калямов и повернулся, чтобы закончить с мужичком, который собрался воспользоваться ситуацией и ускользнуть.
Четверка 'докеров' приблизилась, и шедший первым схватил Калямова за плечо:
- Ты что, не понял?
Вместо ответа Калямов дважды ударил его тыльной поверхностью кулака в печень и в солнечное сплетение. Мужчина согнулся и отступил на шаг.
- Ах ты, гондон! - парень в оранжевом жилете поднял с земли обрезок трубы и замахнулся на Калямова. У Калямова было время, чтобы достать кастет, и удар трубы он отбил защищенным железом кулаком. Труба со звоном отскочила, а парня он встретил мощным левым хуком. В челюсти что-то хрустнуло, парень упал.
Толстяк ринулся к нему. Калямов достал его в прыжке боковым ударом ноги. Толстый двигался медленно, он еще не успел набрать скорость, и поэтому удар отшвырнул его. Он приложился о стенку контейнера, шумно выдохнул воздух и снова ринулся в бой. Усатый тоже очухался и теперь представлял угрозу с другой стороны. Калямов отскочил. Толстяк развернулся и теперь оказался ближе. Отступать было некуда. Калямов оттолкнулся от контейнера и всадил каблук в солнечное сплетение толстяка. Он тяжело упал и больше не поднимался.
- Отсосите, - сказал Калямов. Мужичок с портфелем попытался бежать, но был схвачен за грудки и отброшен на место.
Настала очередь питекантропа. Он сжал кулаки и, раскачиваясь из стороны в сторону, побежал на Калямова. Калямов врезал ему по черепу кастетом, но питекантроп не отреагировал и попытался достать его левой. Калямов поставил блок и акцентирование врубился в зубы. Послышался треск. Питекантроп размахнулся и ударил Калямова по скуле. Казалось, он совсем не чувствует боли. Голова Калямова мотнулась в сторону, и он автоматически увернулся от следующего удара. В дополнение ко всем его достоинствам, противник оказался еще и амбидекстром - он одинаково владел правой и левой рукой. Калямов присел, пропуская над головой удар, развернул противника за плечи и локтем ткнул его в позвоночник. Это подействовало. Питекантроп замычал, упал на колени медленно завалился вперед.
Калямов поднял голову. Усатый молча приближался. Он держался осторожно и в то же время раскованно, обнаруживая навыки уличного бойца. Калямов медленно взвесил в руке нож-кастет.
- Ну ты, мразь панковская, - негромко произнес мужчина и тоже что-то подкинул на ладони. Калямов догадался, что это свинчатка. Мужик собирался свести счеты. Как и все портовые, он ненавидел панков, с которыми они постоянно дрались, будучи еще пацанами. Это ясно читалось в его глазах. Калямов решил на этом сыграть.
- Фак ю селф, - сказал он, демонстрируя высунутый язык и средний палец. Мужик рассвирепел. Глаза его сузились, превратившись в злобные щелочки, на скулах заиграли желваки, и он молча бросился в атаку.
Калямов отступил, пропуская первый удар. Мужик промахнулся, но зато второй, грубым кирзовым ботинком по голени, достиг своей цели. Калямов дернулся и врезал усатому по скуле. Кастет рассек кожу, из раны выступила кровь. Мужик остановился. Он вытер левой рукой лицо и слизнул кровь. Глаза у него совсем побелели. Он зверел.
- Ну все, - негромко произнес он, - ну все!
Калямов понял, что сейчас начнется что-то весьма нехорошее, и оно началось. Мужик прыгнул вперед. Лицо, залитое кровью, было похоже на маску, а оскаленный рот обнажал прокуренные клыки, желтые, как у старого пса.
- Рх-ра!
Калямов увернулся, встретив противника коленом в живот. Мужик словно не почувствовал этого и попытался достать Калямова ногой. Калямов поймал ногу, вздернул и ударил в пах. Он целился в промежность, но промахнулся и попал в бедро. Мужик подпрыгнул, и кулак, усиленный свинчаткой, пролетел у лица, не достав самую малость. Калямов выпустил ногу и изо всей силы дал кастетом по ребрам, вложив в удар массу своего тела.
- Йа!
Мужик замер, будто из него выбили воздух. Рот его приоткрылся, глаза округлились и вылезли из орбит. Он покачнулся и рухнул на землю без сознания, даже не вскрикнув.
- Вот крысы, - нервно сказал Калямов, утирая пот. Парень в оранжевом жилете куда-то исчез, а мужичок с портфелем испуганно забился в угол, наблюдая за дракой и больше не пытаясь убежать. Убирая в карман кастет, Калямов подошел к нему.
- Дай мне это.
- Нет, пожалуйста...
Вместо ответа Калямов дернул к себе портфель, другой рукой схватил мужичка за лицо и толкнул его назад. Оставив химика изливать свое горе контейнерам с корейским товаром, Калямов двинул из порта. Помимо 'препарата В' и прочих вещей он имел словесное описание продавца - Толи, который прилично одевался, носил очки и вообще выглядел интеллигентно. Об этом следовало немедленно доложить.
9. Наглость
Мирослав Казимирович Моджеловский, секретарь мэра, был в ярости. Допустить такую оплошность! Партия 'препарата В', которую завтра утром следовало доставить генералу, уплыла в чужие руки. То, за чем он специально сюда приехал. И, подумать только, - больше 'препарата В' с достаточной степенью очистки и в нужном количестве пока просто не существует в природе. Процесс выделения, как сказал мальчишка в очках, их главный технолог, займет не менее трех суток. Проклятье! Такого прокола с ним еще не случалось.
Мирослав Казимирович раздавил сигарету и принялся нервно шагать по комнате. Нужно немедленно исправлять положение. Придется допросить девчонку, у которой проходила встреча, - возможно, это зацепка. 'Препарат В' необходимо представить генералу сегодня вечером. И он должен выглядеть прилично. Моджеловский развернулся, подошел к столу и снял телефонную трубку.
10. Новые встречи
Их было четверо. Двое, которые шли в прикрытии, выделялись своей мускулатурой и ростом, а двое других были вполне нормального сложения. Один быстро отключил сигнализацию, телефонные провода и занялся замком, второй же стоял в стороне. Он был спец по тайникам и спокойно ждал своей очереди приняться за дело.
Миронович готовил обед. Он услышал шум в коридоре и решил, что это вернулся Гена. Внезапно на кухне совершенно бесшумно возникли двое. Формально эти ребята учились в судоремонтном, но большую часть времени проводили в спортзале. До того как их взяли в дело, они работали грузчиками в порту.
- А-а, вот ты где!
Стоящий впереди парень был метр девяносто ростом, но при этом ухитрялся смотреть на Мироновича исподлобья, по-боксерски прижимая подбородок к груди. Было видно, что его кумиром является Майкл Тайсон. Второй был пониже, но крепче, - недостающие десять сантиметров до роста своего товарища компенсировались широкими плечами и гипертрофированными мышцами груди и брюшного пресса. Он также мрачно мерил Мироновича с головы до ног, и сумеречный взгляд его карих глаз был раздражающе неприятен.
- Ну, я слушаю вас, - начиная догадываться, в чем дело, произнес Миронович.
Высокий набычился еще больше и замахнулся кулаком. Он хотел сломать лоху нос или просто отправить его в нокаут, но Миронович ловко уклонился, схватил с плиты кастрюлю и подставил ее под удар.
Парень бил изо всей силы. От удара дно кастрюли промялось. Высокий замычал от боли и согнулся, прижимая поврежденную руку к груди. Его напарник нахмурился и достал из кармана нож.
- Ну, давай, - сказал он.
Миронович метнул кастрюлю, угодив ему в грудь, дал ногой в пах высокому и отпрыгнул, уворачиваясь от ножа. Парень сделал еще один выпад, Миронович нырнул вниз и вперед и, оказавшись сбоку, влепил ура-маваши по почке. Парень выгнулся и застонал. Миронович добавил крепкий кэги-цуки в то же место и занялся длинным, который оправился и теперь намеревался размозжить ему башку. Кулак со свистом пронесся мимо лица. Миронович отступил, насколько позволяла стена кухни, и, упершись спиной, обеими ногами толкнул нападающего в грудь. Высокий отлетел, ударившись поясницей о край раковины. Он зарычал и бросился вперед. Коротким маваши-фумикоми Миронович выбил из колена мениск, и амбал с криком повалился на пол. Его напарник, перепрыгнув через тело товарища, обрушил на Мироновича град ударов. Первые три Миронович отбил, отступая в прихожую, и отскочил за выступ стены к входной двери. 'Открывается на себя, - мелькнуло в голове, - не убежать'. Нож парень оставил на кухне, больше надеясь на кулаки. Упершись спиной в дверь, Миронович снова применил испытанный прием, оттолкнув нападающего ногами. Парень снова полез в атаку. Миронович развернулся и встретил его четким уширо в живот. Впечатление было такое, словно нога ткнула в кирпичную стену. 'Не пробил', - подумал Миронович, прежде чем на него посыпались удары. Он согнулся, закрывая руками голову. В спину. По почкам. В бок. Миронович извернулся, правой схватил противника за мошонку, а левой ударил куда-то вверх, попав в подставленную руку. Он изо всей силы стиснул пальцы, и парень заорал, дернувшись всем телом назад.
- Нет уж, не уйдешь, - прошипел Миронович, не ослабляя хватку. - Стой смирно.
- А-а, отпусти, сука!
- Стой смирно, я сказал. - Миронович чуть поднял вверх руку, усилив ее левой, и парень немедленно замолчал, синхронно поднявшись на носочки. Теперь он стал совсем смирным.
- Кто тебя послал? - спросил Миронович.
- От-пус-ти, - одними губами прошептал парень.
- Ну?!
- Я... так... не могу. - Он завращал глазами, и Миронович чуть-чуть ослабил захват. Парень немедленно воспользовался этим, рванувшись назад. Удержать такую тушу оказалось невозможно, и Миронович почувствовал, как между пальцев проскальзывает нечто упругое, существенно плющась при освобождении.
Парень упал на спину и заорал. Истошный вопль пробудил что-то с той стороны двери, которая вдруг раскрылась от сокрушительного удара и врезалась в стену.
На пороге стоял невысокий кореец в нейлоновой курточке.
Миронович немедленно принял боевую стойку.
Парень орал, катаясь по полу.
- Ты что, смерти ищешь? - спросил вдохновленный победой Миронович.
Кореец невозмутимо молчал, глядя на Мироновича бесстрастными глазами-щелочками. На его застывшем лице не двинулся ни один мускул.
- Ты кто?
Кореец продолжал молчать, и Миронович с громким 'Кияй!', больше похожим на хриплый крик чайки, бросился в атаку. Пыл Мироновича мало-помалу улетучился после двух неудачных атак, а кореец так и остался неуязвим. Миронович выдохся и замер в некоаши-дачи , тяжело дыша.
- Будем учиться, - произнес кореец.
Это было настолько неожиданно, что Миронович отвлекся и пропустил начало атаки. Нарушив все правила вазомоторики , которым учили Мироновича, кореец без всякого предупреждения оказался рядом и прибил его мощным ударом в живот. Отлетая к стене, Миронович почувствовал, как его брюшной пресс слился с позвоночником и прошел сквозь слой штукатурки. Сознание померкло, и лишь где-то в глубине осталась тлеть боль.
11. Ценные кадры
Помощник мэра Мирослав Моджеловский изъявил желание посмотреть на человека, который заварил всю эту кашу. Судя по всему, парень был не дурак, а сообразительность Моджеловский ценил. Его позабавило, как парень обманул очкарика и расправился с бойцами. В этом проходимце была капля жульнической крови. Это роднило его с секретарем мэра. То, что парень не устоял против Пак Сон Ки, было неудивительно, в противном случае этого супермена следовало немедленно уничтожить, хотя бы ради собственной безопасности. Парень ему понравился, тем более что партия товара вернулась в полной сохранности. За исключением одного пузырька со 'штаммом В', который разбился. Но это были мелочи. Парнем занялся Василий Николаевич, бывший замполит. Он был хороший психолог и мог вытащить правду из любого человека. Не столько по его рекомендации, сколько из личной симпатии Моджеловский решил взять парня на работу. Для начала уборщиком в райкомовском коттедже. Возможно, из него будет толк.
12. Калямов. Расслабление
После тяжелого и, несомненно, удачного дня Калямов решил устроить себе настоящий отдых. 'Препарата В' было сколько угодно (он утаил одну упаковку). Приготовив дозу на новокаине, он ввел ее в вену, распустил жгут и, довольный, разлегся на диване. Впрочем, ожидать прихода не стоило - 'препарат В' действовал незаметно, даря всякий раз новые и острые ощущения.
Почувствовав голод, Калямов отправился на кухню. Со вчерашнего дня осталось немного вареной картошки и какое-то мясо в консервной банке. Он попробовал есть в одежде, но она сильно стесняла движения, так что пришлось вернуться в комнату и раздеться.
Вместе с футболкой почему-то отделилась и кожа. Удивленный Калямов долго изучал этот загадочный эффект, пока не обнаружил, что внутри у него есть какая-то плоть. Тогда он сорвал с себя мышцы и сухожилия, и блестящий зеленый ящер, похожий на тиранозавра, быстро зашагал по комнате, с любопытством осматривая новое жилище.
'Обыкновенная эволюция, - подумал Калямов, - что же тут странного?' Он вдруг вспомнил, что хотел есть, и прошлепал на кухню, задевая хвостом разный хлам в коридоре. На кухне была еда, причем очень вкусная. Мясо было покрыто жесткой оболочкой, но и она не устояла под могучими челюстями ящера. Он насыщался жадно и торопливо, стремясь поглотить как можно больше пищи. Наконец, закончив, он потянулся, наслаждаясь своей силой, и зашагал в обратном направлении.
Коридор растянулся на тысячу световых лет. Он преодолевал его, прилагая неимоверные усилия. За такие подвиги надо памятники ставить, подумал он где-то на середине пути.
В комнате, куда он наконец-то добрался, была мертвая, безжизненная пустыня. Не лунная и даже не марсианская, а хуже. В таком месте жизнь никогда не зародится и не сможет существовать. 'Так вот вы куда меня заманили!' - с холодной ненавистью подумал Калямов, имея в виду немногочисленную группировку врагов. Он разинул зубастую пасть, готовясь к отражению коварной атаки, как вдруг сверху на него обрушился цемент. Это была ловушка. Не имея мужества сражаться, враги использовали хитрость, применив столь подлый способ.
Цемента было много. Калямов хотел слепить из него памятник, обещанный за покорение коридора, но цемент так быстро твердел, что сделать это не представлялось возможным. Закованный до колен в прочную серую массу, он был обречен стоять миллионы лет. Враги оказались сильнее. Приходилось терпеть.
13. Квок Чем Ир. Культурная миссия
Так Миронович оказался в службе сервиса корейского генерала, заменив на вакантной должности уборщика мелкого бандита, который вернулся к своим прежним обязанностям вышибалы и пулеулавливателя. Генерал жил в двухэтажном коттедже в глубине леса. С ним был штат обслуги из трех человек, врач, бывший военный медик, и охрана - главным образом, отставное офицерьё.
Квок Чен Ир собирался в театр. Он хотел послушать оперу и тем самым выразить свое восхищение русской культурой. В то время как он принимал горячие морские ванны, Миронович начищал его форменные ботинки до устойчивого зеркального блеска. С ним в комнате находилось двое телохранителей. Они примеряли костюмы и обсуждали, удобно ли идти в оперу с пулеметом.
- Мальчики, вы готовы? - спросил переводчик, приоткрывая дверь.
- Не совсем, - ответил один, которого звали Виктор. - Ты готов?
- Уже, - второй, по имени Константин, оторвался от зеркала и снял с лацкана нитку.
- Оружие берем?
- Нет. Зачем оно нам в театре? Задача телохранителя - не допустить возникновения конфликта или устранить его в зародыше. К тому же я сомневаюсь, что на 'мешок' будет кто-нибудь покушаться.
- Хм, - сказал Виктор, немного смущенный новым определением Квок Чен Ира, обычно его называли 'тело'. - Ну ладно, значит, обойдёмся 'макарятами'.
- Ну, ребята, вы идете? - переводчику явно не терпелось.
- Идем, идем, - сказал Константин.
Они спустились в холл, где их ждал Василий Николаевич, даже в новом бандитском качестве ухитряющийся исполнять обязанности замполита.
- Готовы? - спросил он. - Еще раз напоминаю правила поведения в общественных местах... Кстати, оружие взяли?
- Не думаю, что 'калаши' целесообразно применять в театре, если только мы, конечно, не собираемся пойти по трупам, - рассудительно заметил Константин и привел высказывание о телохранителях. В прошлом старший лейтенант морской пехоты, он четко уловил витавший здесь дух армии. Группировка была почти на две трети укомплектована отставниками, и традиции тут были офицерские. Однако умные люди ценились, и Константин вовсе не собирался задерживаться в 'бойцах'.
- Очень правильно, - сказал Василий Николаевич, - вы не бандиты, Гм... Побеждает ум, а не сила в конечном итоге. В общем, вы все запомнили или вам повторить?
В этот момент в холле появился генерал. Мундир его был отглажен, а многочисленные регалии сверкали, отбрасывая блики во все стороны. Сзади его сопровождал переводчик. Они вышли во двор, где их ждал большой белый лимузин.
- Поехали, - сказал Квок по-корейски.
В коридоре Мироновича встретил Василий Николаевич.
- Закончил? - спросил он.
- Да, - ответил Миронович. Он не любил этого человека. От него можно было ожидать какой угодно гадости.
- Тогда забирай двоих с кухни и спускайтесь в гараж. - Василий Николаевич посмотрел на часы: - Через сорок минут мы должны быть на теплоходе.
- Понял.
- Вопросов нет?
- Нет.
- Тогда действуй.
'Ублюдок', - подумал Миронович и отправился на кухню. Василий Николаевич проводил его взглядом и решил, что задумка Моджеловского хотя и глуповата, но не так уж плоха.
14. Калямов. Время действий
Лежа на диване, безвольно раскинув руки и тупо глядя в потолок, Калямов медленно приходил в себя. Что же вчера было?.. Он провел языком по внутренней стороне зубов и содрогнулся от боли. Чтобы так искрошить зубы, требовалась особая сила. Кажется, он что-то грыз. Или кого-то... Или его грызли... Отчетливо Калямов помнил только пустыню цемента, где он стоял миллионы лет. Возможно, доза оказалась слишком большой. Он медленно встал и потащился на кухню, чтобы попить воды.
На кухне ему открылось пиршество монстра. Пол был завален огрызками и остатками продуктов, вываленных из холодильника. Сам холодильник был открыт и, естественно, разморозился. На столе Калямов нашел изломанную консервную банку - загадка зубов сразу прояснилась. Он напился воды, еще раз оглядел чудовищный натюрморт и поплелся в комнату. Надо было лечиться.
Две таблетки фенамина поправили ему голову и уменьшили боль в зубах. Калямов воспрял духом и начал обдумывать план действий на сегодняшний день. Главной задачей был Толя из лаборатории. Этого парня следовало найти и прокачать. В том, что он расколется, Калямов не сомневался. Тогда лаборатория, считай, в кармане. Отпуск и премиальные будут обеспечены. Он доложит начальству и приступит к уничтожению.
Но сначала надо найти этого парня. Калямов встал. Похоже, дело налаживается. Он отыскал свой кастет, приладил поудобнее и вышел из дома. В квартире лучше все оставить как есть. Если придет тусовка, они вместе поприкалываются над этим.
Толя, Толя, интеллигентный, в очках, волосы светлые, рост средний. Кажется, он его уже видел. Да, видел один раз. Это случилось, когда у Макса был 'винтовой' сейшн. Они тогда организовали сексодром, было очень весело, и Макс предложил съездить к Толе, попробовать ширева, вставляющего круче 'винта'. Они отправились куда-то к заливу (вспомнить бы этот дом) и поскреблись в чью-то дверь. Человека Калямов запомнил. Так, на всякий случай, хотя Макс сказал, что здесь они в первый и в последний раз и больше сюда не соваться, потому что Толе это не нравится.
Калямов вспомнил, где это было.
Добравшись до окраины, он вышел на остановке и пошел искать флэт.
То место, где он бродил, городом можно было назвать весьма условно. Справа был лес. Слева в просвете между домами виднелось море. Ветер дул именно оттуда, донося запахи водорослей, мазута и еще чего-то весьма специфического. Над домами летали грязные серые чайки, издавая протяжные резкие скрипы.
'Где же это? - думал Калямов, лихорадочно припоминая маршрут, одновременно стараясь сохранять на лице наглое выражение. - Мы ехали на тачке, он высадил нас...'
Он сошел с бетонных плит, образовавших некое подобие платформы, сделал несколько шагов и увяз в грязи. Дорогу с квадратиком автобусной остановки отделяла от домов широкая полоса перепаханной земли, кое-где поросшей тростником. Местами из нее торчали трубы, куски арматуры и прочий строительный мусор. В центре этого поля, словно памятник первостроителям, стоял увязнувший по самые гусеницы огромный ржавый экскаватор.
Проваливаясь по щиколотку в густую черную жижу, Калямов брел к новостройкам. Вокруг было пустынно, лишь шуршали тростники, хлюпала грязь да кричали чайки. Когда под ногами показался асфальт, Калямов остановился и сделал передышку.
'Где-то здесь', - прикинул он и затравленно обернулся. Из той ночи он запомнил лишь детскую площадку, у которой остановилась машина. Плясать надо было от печки.
Площадку Калямов нашел довольно быстро. Немного поразмыслив, он избрал направление и, стараясь не терять из памяти деталей маршрута, двинулся вдоль домов, доставая на ходу сигареты.
Дорожка вывела его к знакомому двадцатиэтажному дому. Там он снова остановился, припоминая этаж, затушил сигарету и вызвал лифт. 'Только бы он был дома, - лихорадочно думал Калямов, ощущая нервную дрожь. - Я не мог ошибиться. Пятый или шестой, пятый или шестой?'
Лифт остановился на пятом этаже. Калямов свернул на площадку, но знакомую дверь не нашел. 'Значит, шестой', - решил он и поднялся по лестнице. Это была она: черный дерматин, гвозди с желтыми фигурными шляпками и серый глазок. Он позвонил. Ждать пришлось долго. Наконец в глазке мелькнул свет, но Калямов встал почти вплотную, так что смотревший особенно много и не заметил.
- Кто там? - спросили за дверью.
- Толя? - проканючил Калямов. - Открой, очень нужно.
С той стороны послышалась то ли сдержанная ругань, то ли рычание, и дверь отворилась. На пороге стоял знакомый парень в очках. 'Волосы светлые, рост средний', - подумал Калямов и спросил:
- Ты Толя?
- Да, я, - ответил парень и хотел, вероятно, послать наркошу-попрошайку куда подальше, но Калямов ударил его в солнечное сплетение, вошел в квартиру и закрыл за собой дверь.
'Посторонних шумов не слышно, - отметил он, - значит здесь, кроме нас, никого нет'. Это на всякий случай стоило проверить. Дав парню ногой по печени, Калямов заглянул во все комнаты, на кухню и вернулся в прихожую. Парень начинал приходить в себя.
- Ну как, - спросил Калямов, - самочувствие?
Очкарик судорожно вздохнул, затем выдохнул воздух и сделал пару неверных шагов в сторону кухни.
- Вижу, что ничего, - сказал Калямов, заламывая ему руку. Парень сделал слабую попытку вырваться, но не сумел.
- Что тебе нужно? - сдавленным голосом спросил он.
- Вот это мы сейчас и уточним, - ответил Калямов.
В комнате он связал парня и, порывшись в хозяйственном шкафчике, достал плоскогубцы, клещи и старый потертый паяльник.
- Мне нужно знать, где находится лаборатория, в которой производят 'препарат В'.
- Тебя убьют, - злобно ответил парень.
Почему-то Калямов ему не поверил. Он включил паяльник в сеть и приступил к работе. Наступал момент истины.