Повесть сильно сокращена. Имена действующих лиц и населенных пунктов в разных переводах не совпадают. Также могут быть и другие несоответствия в разных переводах, привнесенные самим автором! Все права защищены!
Опять всякие мысли в голову лезут. Никак в толк не возьму, зачем я вообще живу! Может Бог создал меня в назидание другим? Может он, таким образом, решил наказать меня за мои прошлые грехи? За какие еще грехи? Я ведь живу на свете всего лишь 11 лет? Разве я жил раньше? А кто его знает. Всякие там реинкарнации и прочее. Кто знает, хотя все это и не вяжется с современной наукой, а вдруг все это правда. Вдруг я прожил много жизней и что-то натворил в прошлом. Ведь нельзя такое исключить вовсе. Кто-то вот родился на свет божий, чтобы радоваться жизни, получать подарки по любому случаю и доставать всех прочих. Как, например этот тупица Баскин, что вечно издевается над всеми и надо мной. Хорошо, что бить не бьет и за то спасибо. Мол, убогих не бью! Да за такие слова, убить и разрезать пополам надо бы, да некому. Прочим в интернате от него достается еще больше. Бьет всех подряд! Отбирает у них деньги и даже вещи и все ему сходит с рук. И все потому, что у него якобы крутые родители. Но разве крутые родители сдадут ребенка в интернат? Да и что это за крутизна, если ребенок дома только на выходные? Да и то повезло, я думаю. Ведь за мной могут вообще не приехать, я ведь могу вечно тут торчать, если только бабушка не заберет раз в месяц. Зачем Баскин вообще находится в интернате при живых-то родителях? Может он и их достал и проходу не дает? Ни интернату, ни самому Баскину, от его существования на белом свете ни холодно, ни жарко. Вырастет он и если никого не убьет и ненароком не сядет, то будет он обузой для общества. А что ждет меня, калеку, которого Бог решил наказать за прошлые грехи? Ведь церебральный паралич не лечится, как мне сто раз объясняли врачи. Что же мне делать? Неужели я так и останусь один на всем белом свете! Кто же будет со мной дружить, кому я вообще буду нужен, если родная мать, и то бросила меня в интернате и больше домой не забирает. - Прости меня Пашка, говорила она мне. Мне уже 34 года сынок, так и останусь я одна, и никто меня замуж не возьмет, понимаешь? Мне нужно мужика найти, а то останусь я в старых девках. С таким сыночком, меня ведь никто не заметит! Ты прости меня Пашка, рыдала она мне, будучи пьяной, прямо в ухо. Тебе тут в интернате будет лучше, у тебя тут есть друзья и готовят и кормят тут хорошо. Даже фрукты и конфеты дают! Тут тебе пропасть не дадут. И игры имеются и телевизор есть. А дома, а дома у тебя ничего такого нет, понимаешь? А дома мама, у меня была ты! Какая никакая, но мама, моя родная! И больше мне ничего не нужно было. Мне была нужна только ты. Но так как со мной вместе, тебя никто замуж не возьмет, то и ответить мне нечем! И сказать, как мне тяжело без тебя, сказать как мне плохо, так и слова не подберу. Не могу даже думать об этом, тоска давит прямо в грудь и жить не хочется. Слезы все мои давно высохли мама и даже плакать я уже не могу! Выйдешь ли ты теперь замуж и сможешь ли устроить свою жизнь? А вдруг капризным женихам еще что-нибудь не подойдет. Мало ли, что они захотят. Может квартирка, маленькая окажется или что-то еще не так. Лучше об этом не думать, а то так и до веревки недалеко. Думал ли я о том, чтоб повеситься? Думал. Даже веревку на этот случай припас. Но ведь выглядеть это все будет по трусливому. Мол, сдался Пашка, потому что испугался и драться не захотел! И как же мне пойти на такое? Ведь жить так хочется, так хочется! Как же так, прожить 11 лет и взять и сдаться? Не могу! Я ведь даже в Москве и то не побывал, как же так? Одна надежда на врачей и на науку. Вдруг придумают новые лекарства, вдруг чудо произойдет! Ради этого стоит жить, ради этого стоит терпеть. Ведь происходят же чудеса, впрочем, это чаще в сказках происходит, да в заумных книгах. А жить надо сегодняшним днем, а не мечтать непонятно о чем. А сегодняшние реалии таковы, я брошен и не нужен никому, даже маме. Стыдно ли было маме показывать такого сыночка людям? Было, точно было! - Не выходи из спальни Пашка, побудь там, пока гости не уйдут! - Почитай там что-нибудь, говорила она мне, когда гости приходили! А я должен был прятаться от всех, чтоб не дай Бог никто не заметил, что я ходить толком не могу и еле ковыляю, как пингвин какой-то. Ведь случилось что-то с моими ногами, напасть какая-то, и стало мне совсем тяжело ногами шевелить.
Ноги.
Ноги мои отказываются ходить и дела мои идут все хуже и хуже. Говорят, что если я вообще встать не смогу, то меня в специнтернат переведут. Ну там, для детей калек, таких как я. Врачиха Лидия Семеновна, с каких-то пор, в глаза мне больше не смотрит. Не хочет меня расстраивать, наверное. И прочие врачи, вечно шушукаются за моей спиной, как будто бы крест на мне поставили. Неужели, я подохну пацаном, так и не вылечившись? Церебральный паралич говорят, а что это вообще такое? Нет сигналов электрических от мозга до мышц, так мне объяснила Лидия Семеновна и добавила, что это пройдет, что мол не переживай, вылечим мы тебя. Но ведь она и сама в это не верит. Добрая душа, не хочет меня расстраивать и правду не говорит. А вот доктор Степан Ильич из клиники в Выборге совсем другой. Кривить душой не стал и прямо мне и заявил:
- Пашка, ты должен научиться ездить в коляске! Ничего страшного в этом нет! Люди живут полноценной жизнью и ты сможешь, вот увидишь. Ведь вполне возможно, очень скоро, ты больше передвигаться сам не сможешь. Болезнь прогрессирует Пашка, и мы не сможем ее остановить и помочь мы тебе не в силах. Храбрись Пашок, какие наши годы! Ты же мужчина, все ты сможешь, и не думай ты об этом, гони глупые мысли прочь!
Что-то мне тяжело храбриться, если я ходить не смогу, кому я буду нужен? Маме, наверное. Ведь она исправно получает мою пенсию по инвалидности и пропивает ее с новыми хахалями. А что же я? А обо мне государство позаботится, говорит она. А государство это интернат, где нет ни одной родной души! Нету никого, кого можно было бы обнять и поплакаться, когда совсем тошно и тяжело! Разве государство обнимают? Да и помочь мне государство не может, ведь болезнь моя не лечится, методов говорят, еще не придумали. Так что придется терпеть и радоваться тому, что имею. Из всех радостей в жизни, есть только одна стоящая, за которую и жить можно. Я ведь пишу всякие интересные рассказы, что сам же и выдумываю, а читают их все, и все потому, что они написаны для стенгазеты, что висит в коридоре. Все меня за это хвалят, все учителя подходят ко мне по очереди, хлопают по плечу и говорят мне, что я самый умный и что далеко пойду. - Ты это сам придумал, спрашивала меня Валентина Макаровна, учительница русского языка? Такое чувство, что когда-нибудь о нас вспомнят только потому, что мы знали тебя! Ты молодец Пашка, ты ведь знаешь, что ты молодец! - Ты далеко пойдешь, хлопая по плечу, говорил мне Максим Петрович, учитель физкультуры! Далеко пойдешь! Интересно, для того чтобы далеко пойти, ноги нужны? А может они имели в виду, что далеко доковыляю или докачу на стульчике с колесами? Скорее так. Раз я не по годам развит, как мне все говорят, может Бог меня пожалеет и поможет с ногами? Может он простит мне все грехи прошлого и исправит меня. Впрочем, не все так плохо, как показаться может. Есть у меня одна родная душа, на всем белом свете, которая меня точно не подведет и не бросит. Это я про бабушку Зину, что живет далеко в другом городе. Бабушка Зина, единственный человек на свете, которой я нужен даже такой. Каждое лето забирает меня к себе в Кандалакшу! Читает мне Библию и рассказывает мне про Господа нашего Иисуса Христа! Человек она религиозный, ходит в церковь молиться каждое воскресенье. И меня с собой берет. Работает она на путях, то есть встречает поезда в небольшой будке и провожает их. Работа не бог весть какая, но за это ей платят исправно, а это самое главное. Одна беда, она вечно плачет и причитает, когда ей говорят, что болезнь моя прогрессирует. Куда только бабушка Зина не обращалась. И к священнику исповедоваться ходила и у гадалки в Кандалакше побывала и даже к чудо лекарю в Архангельск ездила. Все впустую, ноги мои отказывают, мне все тяжелее и тяжелее передвигать ими и скоро я точно сяду в каталку. Это только вопрос времени. Никак не помогают мне нетрадиционные лекари и знахари. А болезнь моя все не отступает. И хочется гнать подальше печальные мысли свои, о несчастной доле своей. И хочется верить в чудеса, но чуда все не происходит и высшие силы заметить меня не хотят.
Специнтернат
Случилось то, что должно было случиться! Наступил тот день, когда мое пребывание с нормальными детьми стало уже невозможно. Все оттягивали неизбежное, все тянули резину как могли. Никто не хотел расставаться со мной и все хотели верить, что я поправлюсь. Чуда не произошло и пришлось меня переводить в специнтернат для больных детей. В один прекрасный день, приехал за мной главный врач интерната, доктор Амбарцумян, выписал меня, собрал мои нехитрые пожитки, посадил меня в машину скорой помощи и увез в неизвестность, в мою новую жизнь. Бабушка Зина, конечно же была со мной и слава Богу, был я не один и Бог меня не оставил. Страшно вот так, ни с того ни с сего срываться с хорошо знакомого места и ехать неизвестно куда. И не очень то и хотелось. Но все шло к тому, что скоро я стал бы настоящим изгоем в глазах прочих детей. Ведь они все бегали и прыгали и играли, как и положено детям и только я один постоянно сидел без движения, где-нибудь в углу. Дети могут быть бессердечными и жестокими, похуже фашистов. Могут обзывать самыми гнусными и последними словами, могут бить по лицу, могут кидаться камнями. Стоит только кому-то быть непохожим на них, как расплата наступает немедленно. Жить в вечном страхе не есть Бог весть какое счастье. Вечно находиться в присутствии взрослых, тоже не годится. Мир несправедлив! И в ней выживает сильнейший! Или самый приспособленный и хитрый. Приспособленный ли я? Скоро узнаю.
На новом месте в Выборге интернат выглядит практически так же, как и старое здание в Тихвине. Но и есть и отличия. Дети, что находятся тут, практически все имеют тот же недуг, что и я. Либо еле ходят с трясущимися ногами, либо уже не ходят и ездят в колясках. По сравнению со многими из них, мои дела идут и вовсе хорошо. Ведь я все еще могу поддерживать себя сам, могу принять душ, могу сам сходить в туалет, могу сам передвигаться в пределах комнаты, где живу. Ходить по территории мне уже тяжелее. Но мне обещали выделить коляску и обещали научить, самому крутить его колеса. Сам факт того, что я буду передвигаться и смогу наконец выйти наружу к прочим детям, меня радует.
- Я буду приезжать к тебе часто, обещала мне бабушка, перед тем как уехать. И свитерок тебе свяжу и привезу в следующий раз. А ты не думай ни о чем Пашок, все теперь будет только хорошо! И вылечат они тебя здесь, и будешь ты ходить сам, вот увидишь! А летом, как я и обещала, я заберу тебя к себе в Кандалакшу. С этими словами она и уехала.
После отъезда бабушки меня представили всем прочим детям. Все оказалось гораздо проще, нежели я думал. Общая беда сплачивает разных людей. Наверно поэтому приняли меня хорошо и тепло. На следующее утро меня осмотрел доктор Амбарцумян. В тот же день он попросил своих докторов провести необходимые медицинские процедуры, после чего попросил выяснить природу моей болезни и его тяжесть. Уже через неделю он обладал всей картиной болезни и уже имел представление о будущем моем лечении. Никогда в жизни не видел человека, более доброго и хорошего, чем доктор Амбарцумян. После каждой процедуры, он обычно сам лично беседовал с детьми, спрашивал их о посторонних вещах, о том, чем мы занимаемся, что читаем, что смотрим по телевизору. После каждой беседы со мной, он обычно жал мне руку, как вполне взрослому человеку, потом непременно обнимал как родного сына и отправлял обратно в комнату с добрыми напутствиями. От того, что он так хорошо ко мне относился, мне иногда казалось, что жизнь прекрасна и все еще только предстоит. И что такой хороший врач, как он, непременно вылечит меня и прочих детей и что все у него получится. С такими хорошими мыслями, мечтая о будущем, я обычно засыпал в своей кровати, в комнате с прочими детьми, с которыми уже успел подружиться. В комнате со мной жили еще трое других пацанов. Кроме меня, есть еще один Паша, ему только 10 лет. Он передвигается в коляске с трех лет. Паша может встать сам и даже сделать пару шагов. Но это все, что он может. Также живут с нами Дима восьми лет и Хасан девяти лет. Все кроме меня имеют коляски. Хасан, будучи местным из Выборга, может все еще передвигаться сам, используя костыли. Его забирают родители каждую субботу и привозят обратно в понедельник. С утра до обеда мы проводим в классах, как в обычной школе. Учим то, что учат обычные дети в обычных школах. После занятий мы обедаем. Дальше мы готовим домашнее задание. И к четырем вечера мы свободны. В свободное время у нас могут быть медицинские процедуры или разные игры.
Хасан учит меня сидеть в коляске и крутить руками колеса. Пока получается плохо, но со временем все получится, уверяет он меня. Сам он, как настоящий профессионал, запросто выписывает крутые трюки на своей коляске. Крутит и вертит ею, как хочет, во все стороны. Даже на одном колесе и то ездить умеет. Я в восторге. Неужели я научусь так, когда-нибудь? Может и смогу.
Приезжают и уезжают разные врачи! Они привозят свои методики и проводят свои научные эксперименты с мыслями о том, чтоб нам помочь. Пока вылечить, кого бы то ни было, не получается. Конечно, не все так плохо, ведь мы не оставлены государством и не брошены на произвол судьбы, но тем не менее, радоваться особо нечему.
Доктор Амбарцумян.
Бабушка часто говорила мне про Богом одаренных людей, про тех, кто имеет светлую и уникальную сущность, про редких и особенных людей. Она говорила мне, что такие люди способны творить только добро и одной лишь своей любовью и теплом, могут лечить других людей. Я конечно же не особо верил в то, что такое возможно. Ведь кроме лекарств и методик, в современной медицине ничего уже и не осталось. Все сплошь чистая наука и опыт и для сверхъестественного и необъяснимого, места в ней уже нет. Я думал, что здравый смысл и научный подход и есть вершина того, что называется медициной. Как же я заблуждался. Чудеса происходят, чудеса существуют, чудеса живут рядом с нами, в повседневной жизни. Одним из таких реальных чудес, был главный врач нашей больницы, профессор Амбарцумян! Бог при его создании не пожалел ни материалов, ни красок! Он не пожалел добра, не пожалел любви, не пожалел тепла! И получился он уникальным человеком, редким по сути и складу ума, по мироощущению и поступкам! Сказать, что он мне сразу понравился, значит не сказать ничего. Я полюбил его с первого же дня, как родственную душу, как свое спасение, как единственную свою надежду. И он оправдал мои ожидания, он спас меня, он дал мне надежду на то, что я все смогу, что я все преодолею. То, что доктор Амбарцумян был уникальным человеком, знали все, все кто его когда-либо видел, все кто его когда-либо знал. Это знали все дети, это знал весь медперсонал нашей больницы, это знали даже белки, что жили на улице на деревьях. Они совершенно не боялись его и кормились с его руки. Те из детей, что боялись уколов, а таких было большинство, разрешали делать себе уколы только ему. Те из нас, кто боялся процедур, смело шли прямо к нему, за его добрым советом, за его напутствиями и верили каждому его слову. Также поступал и я. Мне нравилось слушать доктора Амбарцумяна, который в свободную минуту обычно читал нам книжки про невероятные приключения храбрецов и путешественников. Про то, что дорога покоряется смелым и про то, что смелость города берет. В его присутствии все забывали про свои склоки, стычки, недоразумения. Все замирало, весь мир останавливался, как бы давая проход ему. Даже шум с улицы и то пропадал, и наступало полное умиротворение и гармония. Глаза его, полные добра, чуткости и внимания, излучали нечто такое, что бабушка Зина называла Божественным Светом. Глядя на эти глаза, мы напрочь забывали про все свои горести, про все свои проблемы, про все свои болячки. Разве такой человек, как доктор Амбарцумян, даст нас в обиду, разве он не сможет, разве у него не получится, думали мы? Разве такому человеку не подвластны все чудеса на свете? Я не знаю почему, но мне так хотелось, чтоб такой человек как он, усыновил меня и стал моим отцом? Мой собственный отец, будучи алкоголиком, перевалился через перила на нашем балконе и упал вниз, с пятого этажа, когда мне было всего три года. Он прожил после этого падения еще два дня и умер в больнице, от переломов и внутреннего кровоизлияния. Мир несправедлив, мир непропорционален, мир жесток. В нем больше хаоса и боли, нежели смысла и порядка. И не может быть добрый доктор Амбарцумян моим отцом, не может. Ведь Бог уже дал мне одного отца, от которого я получил и отчество и фамилию! Правда был он жестоким скотиной и алкоголиком, и любил он избивать мою маму до крови, и меня лупил, почем зря! Но разве можно поменять отца или обменять одного на другого? Вот поэтому и не может добрый доктор Амбарцумян быть моим отцом. Не может! И вот еще почему, ведь детей много, а он один! И на всех его не хватит! Один на всех, святой человек, человек медицины и науки. И Бог послал его нам, чтобы он нас вылечил и помог нам, и поставил нас на ноги. И многое у него получалось, и вылечил он уйму народу и старался он для всех нас, как мог. Разве мы могли просить у него большего?
Хасан и его астрономия.
Больше всех мне понравился Хасан, что живет со мной в одной комнате с другими. Не по годам развитый, интересующийся всякими интересными вещами Хасан, просто выпадает из общей кучи ребят в интернате. Не боится уколов, не боится рисковать, например, скатать вниз по крутым лестницам на каталке, ни разу не останавливаясь. Мне он нравится еще и потому, что он большой храбрец. Не ноет и не жалуется ни на что. Мы с ним постоянно, что-то обсуждаем. Астрономия и звезды, это его страсть.
-Как вырасту стану астрономом, говорит Хасан.
-Буду строить самый большой в мире телескоп, чтоб увидеть другие планеты!
-На них непременно должна быть жизнь, как на нашей планете, уверяет он.
-А кем хочешь стать ты, спрашивает он меня?
- Ну, я не знаю, я многое, что попробовал бы. Я например, хотел бы стать спринтером и бегать на 100 метров! Хотел бы стать прыгуном в длину! Ну, это если я вылечусь, конечно, а то с такими ногами не особо-то побегаешь, отшучиваюсь я.
Стану ли я принтером, буду ли я бегать 100 метров или дальше? Кто ж в такое поверит. Я уже через год ходить не смогу, какой тут спринт. Но мечтать никто не запрещал. Мечтать нужно и мечтать полезно. Может в другой жизни, хотя и другой жизни может не быть. Еще никто не смог выкарабкаться из инвалидной коляски. Никто не смог и я не смогу. Но ведь не стану же я, жить одними мечтами. Может чудо и произойдет, ведь происходят чудеса, если в них верить.
- Не сможешь ты бегать спринт Пашка, не сможешь, как бы вынося приговор, говорит мне Хасан.
- Тебе для этого ноги нужны и не просто пара ног! Тебе нужны крепкие ноги, как у страуса и скорость, скорость нужна, как у гепарда! Ты должен бегать быстро и быть лучше всех! А с такими ногами, какой из тебя спринтер? Забудь ты про это. Давай лучше в астрономию, там можно и в коляске в небо смотреть. Ведь астроному нужны только глаза да мозги. Будешь новые планеты открывать и имена им давать. Можешь и свое имя дать, например малая планета Пашка! Или еще какое-нибудь имя придумать сможешь!
Есть у нас в школе и телескоп, только вот серьезно учить астрономию мы будем только в старших классах. А ждать целую вечность. Но у меня есть Хасан, он мне почище любого учителя растолкует, что к чему. - Марс, говорит Хасан, планета следующая после Земли, поменьше размерами и имеющая атмосферу. Правда состоит атмосфера из одного лишь углекислого газа и дышать там не получится. Но можно ходить в скафандре. Марс планета красная. И жизни на ней никакой. - Вот бы полететь на Марс когда-нибудь. Ведь в невесомости ноги не нужны и ходить не нужно. Как ты думаешь, можно с такими ногами ходить по Марсу, спрашиваю я у Хасана? - Можно, там ведь тяжести другие, ты будешь весить там в несколько раз меньше, чем на Земле. И ходить сможешь! И вот я представляю себе, как я лечу на Марс в космическом корабле и летаю в невесомости между отсеками и ходить мне не надо, потому что гравитации нет. Вот было бы здорово. С этими мыслями я закрываю глаза и погружаюсь в сон, в чудесный сон полный всяких невероятных приключений и надежд. Процедуры мои продолжаются и продолжаются, и результата все нет, как и не было. Я уже не боюсь уколов как раньше. Даже кровь из вены сдать могу. Хасан учит меня кататься на коляске и чем больше я практикуюсь, тем у меня получается все лучше и лучше. Скоро и я смогу как он, кататься на одном колесе. Май месяц подходит к концу. Мне уже выдали коляску. Я конечно все еще могу встать на свои ноги и держась за поручни сделать пару шагов, но это все что я могу. Я уже не чувствую свои ноги, как прежде и уже оставил мысль, что смогу ходить. Стараюсь не расстраиваться понапрасну, даже мысль об излечении я оставил. Осваиваю коляску и думаю, что все у меня получится. Мама больше не приезжала ко мне ни разу, с тех пор как была у меня последний раз в интернате в Тихвине. Может она вышла замуж, наконец? Я так хочу, чтобы у мамы все было хорошо! Так хочу, чтоб все у нее сложилось как можно лучше. Может она став счастливой вспомнит обо мне и приедет навестить меня? Бабушка Зина приехала за мной в конце мая, как и обещала. Я так рад видеть ее! Единственная родная душа во всей вселенной! И как она меня любит, как же она меня любит! Разве это можно передать словами! Ведь обнимая меня, она ненароком и задушить может! Я так радуюсь ей, ее ласке, ее теплу. Это то, чего мне так не хватает! Это даже котенок Мурка и то понимает. Котенок, которого нашел Хасан на территории около забора и принес к нам в комнату. Держать котов строго запрещено, но доктор Амбарцумян самый добрый человек на свете! Разве он нам откажет в таком? И живет с тех пор с нами Мурка и растет он не по дням, а по часам. Вот бы люди так могли. 6 месяцев и взрослый! Бабушку Зину упрашивать не пришлось, она разрешает взять Мурку с нами на лето в Кандалакши. Дети соглашаются только потому, что я обещал привести его обратно в сентябре. Ох, если бы эти бедные дети знали, сколько всего невероятного произойдет со мной за это время, если бы они хоть имели представление, но об этом позднее. А пока, мы грузим в огромную Волгу, все пожитки бедного 11 летнего мальчика, все, что я имею! Сам не могу поверить, неужели все это мое, но забирать все свои вещи нужно. Не оставлять же их тут. После недолгих увещеваний от доктора Амбарцумяна, мы выкатываем за ворота специнтерната. Наш водитель дедушка Василий, он бабушкин двоюродный брат, единственный из 10 братьев, что выжил в страшную войну, которую прошел от начала и до конца. Остальные сгинули без следа, никто не вернулся. О войне дедушка Василий вспоминать не любит. Ведь было дело, попал он в плен к фашистам. И мучили его и пытали его, но добиться от него ничего не смогли. И вот он прикинулся мертвым, после группового расстрела, и будучи тяжело раненым, смог вылезть из братской могилы, которую к тому времени, фашисты уже землей засыпали. И полз через линию фронта на брюхе, так как стоять на собственных ногах уже не мог. И что вы думаете, вроде произошло чудо, и остался человек жив и вроде бы жить ему после этого, да поживать. Ан, нет! Как только он дополз до своих, его тут же арестовали, как врага народа и дали ему 10 лет лагерей, якобы за сотрудничество с фашистами и за то, что попал в плен. Но дедушка Василий и это пережить смог, после реабилитации вернулся он в свои Кандалакши и зажил себе, как ни в чем не бывало. Ну и что, что не герой! Ну и что, что ордена и медали отобрали и не вернули. За то жив, здоров, с ногами и руками, а ведь это было поважнее всех медалей и орденов вместе взятых. Для меня дед Василий и есть настоящий герой и он мой, мой родственник и приехал он за мной, потому что любит меня и всегда любил. И я его люблю. Как же это здорово, что у меня столько родни, и никто меня не оставит. Такое чувство, что жизнь прекрасна и не хочется думать о печальном, хочется думать, что все будет только хорошо.
Кандалакша.
Бабушка Зина живет в малосемейке, в большой пятиэтажке. Всего у нее одна комната, да кухня. Но зато есть ванная комната и душ! И можно наполнить теплой водой ванную и залезть туда по самое горло. Как же я люблю там сидеть. И как же все это здорово. Вот бы Хасан это увидел. Ведь он живет в бараках и не имеет даже унитаза. Все удобства на улице, и как же можно сходить куда-нибудь, если ноги не держат? Если присев на корточки, уже обратно встать невозможно? Это ужас какой-то! А я вот в ванной лежу и вода у меня по самое горло плещется. И хорошо-то как. Разве ради этого не следует жить? И бабушка за дверью просит выйти, потому что торт меня ждет, который испекли родные дедушки Василия к моему приезду. И все уже собрались в комнате за столом и все ждут меня. Так что будем торопиться, а то без меня съедят. Бабушка Зина пьет за мое здоровье бормотуху и все за ней чокаются и тоже пьют. И только дедушке Василию пить нельзя, потому что язва желудка обостриться может. А он и не переживает, вместо водки он пьет чай с шиповником, что и мне предлагает. На ночь меня укладывают прямо в гостевой комнате, а бабушка Зина на ночь идет дежурить на станцию и будет только утром. Я могу включить проигрыватель и крутить пластинки хоть всю ночь! И телевизор могу не выключать до самого утра, никого все равно нет. С балкона нашего виден весь наш город. И видны все звезды, что раскинулись по всему небосводу. Как же все это красиво и здорово выглядит! И котенок мой, которого я привез с собой, сидит у меня на коленьях и мурлычет и мурлычет свою кошачью песню, а я любуюсь небом с его миллиардами звезд. Все ушли и только я один, сижу на балконе и думаю о том, что произошло ранее днем. Маленькая девочка Катя, внучка дедушки Василия, что сегодня приходила со своими родителями, не покидает моей головы. Неужели можно просто так влюбиться, сразу и бесповоротно? С первого взгляда? Даже не знаю, что со мной, но думать о ней мне очень приятно. И то, как она смотрела на меня, и то, как она рассказывала мне про школу, куда она ходит, и даже то, как она ела кусочек торта. Сказала, что придет еще, и что мы обязательно подружимся. Я бы с радостью, только вот ходить за ней по двору у меня может и не получится. Как только она узнает, что я калека, наша дружба на этом и закончится! Впрочем, она могла догадаться и сегодня, ведь я еле доволок свои ноги до стула, когда выполз из ванной. Почему-то мне так не хотелось, чтоб она заметила мои проблемы и мое бессилие! Девочка Катя, что скоро станет ходить в теннисный клуб. Ей ведь ракетку купили. Что ж тут добавить, разве я смогу играть в теннис когда-нибудь? А вот думать о ней мне приятно. Задорная и смешная девочка, с красивыми глазами и пристальным прищуренным взглядом. Понравился ли я ей? Как бы я хотел, чтоб я ей понравился, только вот о таких вещах нечего и мечтать. Разве мало мальчишек с нормальными ногами, что бегают по двору? И много ли среди них, таких как я? Так что и тут я изгой и нужно привыкать к мысли, что и друзей завести не смогу. Кому я такой нужен?
Жужжащий перевернутый таз.
Так прошло две недели. Катя так больше и не пришла ни разу, хотя вроде как и обещала. По телевизору показывают спортивные состязания, что проходят где-то далеко-далеко. Больше всего мне нравится смотреть легкоатлетов, особенно тех, кто бегает. Ведь я всегда мечтал стать спринтером, но что уж теперь говорить о печальном. Ведь ног у меня нет, так что о спринте и думать нечего. Но как же грациозно они бегают, как же быстро они передвигают свои ноги. Прямо так, как Хасан говорил. Быстро, быстро, и как красиво на это смотреть. И как все это здорово выглядит! Бабушку Зину я прошу уже неделю, чтоб взяла меня с собой на станцию, на ночное дежурство, ведь мне так интересно, чем же она там занимается. И наконец, она соглашается. Приезжает дедушка Василий на своей Волге, погружаемся мы опять в огромную машину и едем к бабушке на станцию. Рядом с железной дорогой стоит на пустыре будка с прожектором. В этой будке есть рация и флажки, которыми ловко орудует бабушка Зина. Поезда проходят и проходят, и она каждый раз выходит из будки и машет флажками, как бы провожая их. - Ты Пашка поспи на кушетке, говорит она мне. Раз устал то ложись, а я буду работать. Мне поезда принять по расписанию надо. - Хорошо, я попробую уснуть, отвечаю ей я. Поезда громыхают где-то рядом, а я, закрыв глаза, погружаюсь в сладкую дремоту. И снится мне мама, что вышла замуж и что ищет меня и хочет забрать домой. И Хасан мне снится, что выздоровел и стал космонавтом. И еще много что мне снится. И вдруг я слышу хруст и свист и скрежет чего-то там за окном и чувствую какой-то озноб, что пробежал волнами по всему моему телу. Я открываю глаза. В будке никого нет, и я решил было, что бабушка Зина вышла встречать поезда, как она это обычно делала. Я начал громко звать ее. Испугавшись, что она могла попасть под колеса поезда, я решился выйти и посмотреть, что же произошло. Без чьей либо помощи выкатить из будки свою коляску оказалось делом неимоверно сложным, и я решил ковылять на своих двоих. Трясущимися ногами, пытаясь зацепиться за все, что мне попадало, я начал ковылять к выходу. Открыв двери, я вдруг увидел, что рядом с будкой стоит поезд, из которого прямо на меня и во все стороны светит какой-то яркий невероятный свет. Свет исходил не из фары поезда, а из чего-то непонятного, что висело прямо перед поездом. Любопытство мое взяло вверх, и я решил, во что бы то ни стало, подойти поближе и посмотреть. Взяв свои костыли, я начал медленно, медленно, шаг за шагом подбираться к свету. Наконец через несколько минут невероятных усилий, я подошел вплотную к источнику света. Передо мной на расстоянии вытянутой руки, прямо перед поездом, висел жужжащий перевернутый таз, ярко освещенный со всех сторон. Я не мог поверить своим глазам. Что же это может быть, подумал я. Положив на землю правый костыль, я протянул к тазу руку и дотронулся до чего-то мягкого и теплого. В это же мгновение я потерял равновесие и с грохотом упал спиной прямо на рельсы. Таз зажужжал еще сильнее, да так сильно, что вибрации прошли по всему моему телу и по всей земле, на которой я лежал. Он резко развернулся в мою сторону, сдвинулся в сторону и завис прямо надо мной. Интересно, но боли не было никакой. Я ничего не чувствовал. А ведь я только что упал на рельсы спиной. Не знаю почему, но страх меня покинул. Не знаю, как меня угораздило, но я почему-то почувствовал, что передо мной находится какое-то живое существо, которое разглядывает меня с интересом. - Ты кто, выдавил я из себя? - Я Арело, Арело номер 4, вдруг совершенно ясно услышал я в ответ. Толи я не ожидал такого ответа, толи мне стало ужасно интересно, но я почему-то решил не останавливаться и продолжил свой допрос: - А почему номер 4? - А потому что я размерами с 4 Арело, ответил мне жужжащий таз. К этому моменту я почему-то решил называть то, что было передо мной, жужжащим тазом, и все потому, что то, что я видел, было больше всего похоже на перевернутый жужжащий металлический таз, внутри непонятного тумана или облака. - А есть Арело номер 5 или 6, не унимался я? - Есть всякие Арело, всяких форм и размеров, никто точно не знает, сколько их всего и где они обитают. - А что означает Арело, и на каком это языке? - Арело, это на вашем языке, сокращенно от Ареола обитания, был ответ. Такой ответ меня и вовсе раззадорил, и стало мне, почему-то весело. Никакого страха перед тазом у меня не было и в помине. Ну, разве может жужжащий перевернутый таз, умеющий говорить, что летает где-то между небом и землей, причинить мне вред? Да и кто ж в такое поверит? И кто поверит в то, что такие тазы вообще существуют. Но вот я смотрю собственными глазами на такой таз и вроде как и не сплю! Ущипните меня, если я неправ! - Ты просил ущипнуть тебя, вдруг спросил таз? - Да нет, это я так, сам с собой разговариваю. А какой самый большой Арело из всех, что существуют? - Самый большой Арело, это сама Вселенная, причем никто точно не знает, сколько в нем других Арело, то есть Ареолов обитания. Такой ответ меня смутил. В голове сразу стали появляться сотни вопросов, но с чего начать и что спросить вначале. - А что находится внутри Арело? Например, тебя? - Внутри любого Арело находится пузырь пространства, а пузырь пространства это новая Вселенная. Во мне находится Вселенная номер 4. С этого момента я начал вглядываться в облако, что окружал жужжащий таз и вдруг ни с того, ни с сего, смог отчетливо разглядеть галактики и звезды! Просто чудо какое-то. - И все это, вся эта махина, все это пространство и вещество смогло уместиться внутри тебя? Да как такое возможно? Разве может столько всего поместиться в таком небольшом объеме? - Может, еще как может. Ведь пространство не имеет никаких размеров, и в большом и малом повторяет себя бесконечное количество раз. Это вы, существа, живущие на этой планете, думаете, что размеры стабильны, тогда как это далеко не так. Все это вам предстоит открыть в будущем и это изменит вас навсегда. - А изменит ли это меня, мою жизнь, ведь я не могу ходить, и ноги мои отказывают, спросил я, сам не зная почему? С этими словами я вдруг обнаружил, что уже какое-то время стою на ногах и разглядываю облако вокруг жужжащего таза и даже трогаю таз руками. А давно я так стою, не могу вспомнить. - Ты можешь ходить и всегда мог. Ты знаешь, как вылечиться и всегда знал, просто ничего для этого не делаешь, ответил мне таз. Старайся не смотреть вниз, смотри только на меня! И только тут я заметил, что деревья по бокам железнодорожной ветки бегут с невероятной скоростью, а я как бы нахожусь впереди жужжащего таза и вишу с ним в воздухе. Мимо с грохотом пролетает пассажирский поезд и люди, сидящие у окон, смотрят мне вслед и показывают на меня пальцем. - Это ты тянешь этот поезд? - Да это я, я просто играюсь. - А не мог бы ты остановиться, чтобы я слез отсюда, а то боюсь не доковылять мне до бабушкиной будки. С этими словами поезд, что ехал прямо за нами, встал на дыбы, как будто неведомая сила его резко остановила и чуть было не сбросила с рельсов. Машинисты, что были внутри поезда, попадали на пол. Поезд остановился. Я опустился на ноги прямо по левому боку поезда и не мог пошевелиться или упасть какое-то время. Костылей при мне не было. Машинисты выскочили из поезда и пошли проверять свои тормоза, освещая себе фонариками путь. Постояв несколько секунд, я упал там же прямо на гравий. - Кто это, крикнул один из машинистов, когда случайно задел меня, лежащего лучом фонарика? Петя, тут мальчик на шпалах лежит, быстрее сюда! Наверно ушибся или что еще! Давай его в вагон, бери за ноги! - Ты откуда будешь мальчик, спросил меня перепуганный машинист Петр, когда меня затащили в вагон? - Я у бабушки в будке был, у бабушки Зины, рядом с Кандалакшами, произнес я. - У Зинаиды Михайловны, что на путях работает? - Да, у нее. - Так это же в 120 км отсюда, как же ты тут оказался? Ты что прицепом ехал? Слишком много впечатлений за один вечер Петя, слишком много! Что за день, что за чертовщина! Ведь поезд ехал сам по себе, при выключенных двигателях, как такое возможно! Ты извини мальчик, но нам нельзя возить посторонних. Мы тебя должны в линейный сдать, таковы инструкции, понимаешь. Не обижайся на нас, как тебя зовут? - Меня Пашка. - Ты ненароком ничего странного не увидел? А Пашок? Что же мне отвечать этим мужикам, ведь скажи я им правду, засмеют и никто и не поверит в такую чушь. Кто же поверит в то, что я летел над землей перед жужжащим тазом и поездом и очутился непонятно где. Такое рассказывать я не могу. Это бред. Поэтому лучше промолчу. - Нет, ничего странного я не увидел. Поезд приближался к очередной станции и вызванная по рации милиция, уже ждала меня на перроне. Еще раз, извинившись передо мной, машинисты всучили мне пол- коробки шоколада, что не успели съесть сами и отдали меня в руки милиции. А так как я ходить не мог, то и нести меня пришлось уже им. В отделении суровый старший лейтенант спросил меня тоном, не терпящим возражений: - И давно ты катаешься на товарняках мальчик? - Впервые, ответил я ему. - А что с ногами твоими? - Церебральный паралич! - И как же ты ухитрился залезть на товарняк, если ты ходить не можешь? А? Что за чушь, где твои родители? Откуда будешь? - Я был с бабушкой в будке около путей, что рядом с Кандалакшами. Думаю, что она волнуется из-за меня и ищет меня. Бабушку зовут Зинаида Михайловна. - Ты что, внук Зинаиды Михайловны? - Да, ответил я. К утру за мной приехали бабушка Зина и дед Василий на его огромной Волге и забрали меня обратно в Кандалакши. - Как ты мог залезть на товарняк Пашка? Как ты мог такое сделать? А если бы ты упал и разбился бы, не унималась бабушка Зина? Ты что, покататься решил? - Я не смог бы залезть на этот поезд сам, мне кто-то помогал! Я даже не знаю, как это объяснить бабушка, не знаю с чего начать! Кто-то или что-то мне помогло и удерживало меня спереди поезда! Я не держался за поезд, я висел спереди поезда! Я даже разговаривал с этим существом! - Что? Какое еще существо! Машинисты сказали милиционерам, что нашли тебя на путях! Ну, зачем нужно выдумывать такое Пашка, зачем это все нужно, причитала бабушка! Ведь мы страшно переживали за тебя, когда ты пропал! Всю ночь тебя искали! Ты знаешь, сколько народу тебя искало? А ты нам басни про какое-то существо! Никогда больше так не делай! Слышишь! Никогда больше так не делай! Мы всю ночь не сомкнули глаз! Всех на уши подняли! - Пашка, а существо, про которое ты рассказываешь, что это было? И как оно выглядело, вдруг спросил дедушка Василий? - Я не знаю, как это объяснить дедушка, это было нечто похожее на перевернутый металлический таз, что светился невероятным светом и постоянно жужжал и вибрировал. - Я его трогал руками. Он был теплый и вязкий, как желе. Я с ним разговаривал деда и он мне отвечал! Это было живое существо или что-то в этом роде! Это таз меня поднял с земли и провез все эти 120 км перед собой, при этом я висел в воздухе и не держался ни за что! Я не залезал на товарняк, я ехал спереди него, я висел в воздухе перед тазом! - Да! Вот так дела Пашка! Звучит как бред сумасшедшего! А о чем ты с ним говорил? - Я спрашивал его о том, что он собой представляет Деда! Что он есть такое? А он отвечал мне, что он есть Арело, то есть ареол обитания, пузырь пространства в общем! Я смог разглядеть галактики и звезды в нем, все это я смог разглядеть внутри облака, где находился сам таз! - Невероятно, даже не знаю, что и подумать Пашка, даже не знаю! И это все? Больше ни о чем ты с ним не говорил? - Я говорил с ним о своих ногах и о том, что болен и не могу ходить! А Арело сказал мне в ответ, что я всегда знал, как вылечиться, просто ничего не делал для этого!
Невозможно в это поверить, но в мой рассказ о том, что случилось, поверил только дедушка Василий. Он отвез меня в свою мастерскую, где он ремонтировал и чинил всякие безделушки и спросил меня прямо: - Что именно Арело говорил тебе о твоем лечении, вспомни! Ты всегда знал, как вылечиться, просто ничего для этого не делал? Так что ли? А знаешь ли ты, как вылечиться Пашка? Подумай, что именно ты должен был знать, чтоб вылечиться? Я напряг свои мозги, закрыл глаза и перед моим внутренним сознанием, открылась ясная картина того, что мне было нужно! Так ясно я себе еще ничего в жизни не представлял. Невероятно, но эти мысли были при мне, за все время моей болезни, а я просто боялся рассказать о них кому-нибудь! Только Хасану в интернате я осмелился выложить то, что было у меня на уме. Но даже он, и то не поверил мне и назвал все это бредом. - Ну, конечно же дедушка, я знаю как вылечиться и всегда знал. Просто до встречи с Арело, я почему-то трусил и не верил самому себе и в свои силы. Я знаю, что мне нужно! Я знаю, что поставит меня на ноги! Мне нужна машина, похожая на велосипед, которая сама будет за меня крутить педали, только вот мои ботинки будут наглухо прикручены к педалям. Я одену, эти ботинки, зашнурую их, и ноги мои будут крутиться с педалями в такт и так до тех пор, пока новые нервы не вырастут и я, не смогу ходить! Чудо произойдет, если я в него поверю! Но ведь произошло со мной чудо дедушка, и говорил я с жужжащим тазом и даже пролетел с ним рядом 120 км? - Странный ответ Пашок, довольно странный! И вообще все это звучит как бред! Но я тебе верю! И вот почему. Много, много лет тому назад, будучи у фашистов в плену, я слышал о чем-то подобном! О каком-то летающем тазе от одного пленного, с которым сидел в лагере! А когда нас расстреляли всех и сбросили в яму, я смог вылезть из могилы только благодаря тому, что видел яркий свет, что пробивался через толщу земли прямо ко мне. Я точно знал, в какую сторону копать и рыл и рыл два дня, пока не выполз из могилы. Я никогда никому об этом не рассказывал Пашка, никому. И смог я спастись только потому, что знал, куда и в какую сторону, ползти в дальнейшем. Можно сказать, что и меня спасло твое чудо. Так что начнем мы делать твою машину с завтрашнего дня и отнесемся к этому со всей серьезностью!
Велосипед с ботинками или чудо машина.
Уже через неделю заказанное чудо техники было готово. Дедушка Василий попросил своих фронтовых товарищей подсуетиться. Все помогли, чем смогли. Правда никто в успех дела так и не поверил. То есть в то, что с помощью такой машины, можно будет победить страшную болезнь и ноги начнут ходить опять. Я приступил к тренировкам уже на следующий день. Педали крутились и крутились, а ноги мои крутились вместе с ними. И ничего, ровным счетом ничего, не происходило. Я ничего не чувствовал и не было никаких признаков улучшения. Но я и не думал сдаваться и продолжал упорно заниматься на машине, ведь Арело не просто так посоветовал мне правильный путь, думал я. И вдруг в один прекрасный день, после целого месяца кручения педалей, я заметил, что ноги мои начали уставать. Еще через неделю я заметил, что ноги мои болят, и что я больше не могу, как раньше, крутить эту машину часами. Я начал пробовать стоять на ногах и заметил, что я начал чувствовать свои ноги. Еще через некоторое время я понял, что не даю машине крутить мои ноги, и что сопротивляюсь иногда или же кручу педали сам. С этого момента я понял, что я на пути к выздоровлению. Я слез с этой машины и начал ездить по округе на обычном велосипеде, который подарила мне Катя, внучка дедушки Василия, что успела подружиться со мной к тому времени. К этому моменту, я уже ходил уверено и даже мог подпрыгивать. Еще через некоторое время произошло настоящее чудо. Я выздоровел и окреп настолько, что начал бегать каждый день. На звонок доктора Амбарцумяна из Тихвина, ответила бабушка Зина: - Доктор Амбарцумян, Пашка больше не поедет в специнтернат, он выздоровел, еле сдерживая слезы, вымолвила она. Он пойдет в обычную школу, тут в Кандалакшах.
День рождения.
Угораздило меня родиться первого сентября, я вам скажу. Все дети идут в школу в первый день осени и только я один отмечаю этот день по своему! Мне стукнуло 12 лет! Невероятные приключения мои продолжаются. У нас в гостьях моя мама! И доктор Амбарцумян, добрейший и лучший из всех людей на свете, также у меня в гостьях! Да разве кто попросит большего? Разве я мечтал о таком когда-нибудь? Нет только жужжащего перевернутого таза. Так у него вся Вселенная работы, ему наверно некогда и я его понимаю. И за что же я буду поднимать этот стакан с лимонадом? За маму! Да, за мою маму! Пусть она будет счастлива! Я уже сказал ей, что не поеду к ней обратно жить. Я уж как-нибудь с бабушкой поживу. С ней мне лучше, да и не бросит она меня и в обиду не даст, а это самое главное. За что мы еще будем пить? А за доброго доктора Амбарцумяна, который заберет нашу машину для остальных детей, что в специнтернате остались! А вдруг и для них чудо произойдет! Вот за это стоит выпить! Какие наши годы! За что еще мы выпьем? А вот за что. Когда у нас следующие Олимпийские игры? Через четыре года? Значит у меня много времени! И если я буду не готов в спринту через 4 года, то точно буду готов через 8! Запомните мое имя, меня зовут Павел Захаров и буду я бегать 100 метровку за себя и за свою страну! Я буду настоящим спринтером! И буду я бегать только за золотые медали! И только так! За жужжащий перевернутый таз, что живет во Вселенной! Ура!