Аннотация: Случалось ли вам стоять на краю крыши, принимая то самое последнее решение, которое может поменять ВСЁ? Помните, это еще не конец
- Привет, - сказал я, - я тут присяду, отдышусь, а то запыхался очень.
- Убирайся, мне никто не нужен, дайте прыгнуть спокойно, - он кричал срываясь на слезы, и я заметил, что несмотря на сильный ветер, здесь на высоте, его рубашка мокра от пота и слез.
- Это ничего, я тебе мешать не стану, просто посижу, покурю, ты, кстати, не куришь?
- Я не курю, уйди, не смотри на меня, не отговаривай, - он вновь начал срываться в истерику, а я достал пачку, выбил сигарету и закурил.
- Что, и никогда не курил? Так ты из хороших мальчиков, такие обычно выдумывают другие способы...
- Я. Никогда. Не был. Хорошим. Мальчиком. - чеканя каждое слово и темнее лицом сказал он. - я всегда виноват, даже теперь виноват, что не курю и ломаю тебе схему спасения самоубийц, - он всхлипнул и вновь развернулся к краю.
- Просто мне обидно, я вот хочу жить и травлюсь никотином, а тебе все равно, а ты не куришь, ну и ладно, - сигарета быстро истлела на ветру и я щелчком послал ее в полет. Она, подхваченная ветром, искоркой пронеслась мимо парня и скрылась за крышей, парень отскочил от края.
- Зачем ты здесь сидишь, ты покурил,... уходи... дай мне побыть одному... не отговаривай... - он задыхался, но наступал на меня, стремясь выгнать с крыши, а я сидел и смотрел вдаль, на начинающее краснеть солнце.
- Я здесь не для того, чтобы отговаривать тебя, хотя те, кто внизу могут думать иначе, я считаю, что это твое право и твой выбор, ты сам себя судил и сам вынес приговор, но обычно перед казнью полагается священник и последнее желание. Я не священник и ты не куришь, так что помочь я могу мало, но хотя бы просто посидеть, может помочь вспомнить, знаешь...
- Я не хочу этого слышать, не уговаривай - злость и слёзы в его голосе смешали и ветер уносивший его слова, трогал какие-то струнки детской нежности к поранившему коленку другу, когда хочется поплакать вместе с ним, чтобы не было так больно.
- Знаешь, сказал я, вытряхивая новую сигарету, - ты сейчас полетишь, ты на миг станешь птицей, ты наверное хотел стать птицей в детстве, как Питер Пен, и лететь в Нетландию в свете полной луны...
- Я никогда не хотел быть ни птицей, ни лётчиком, я моряком быть хотел, а меня ни разу, слышишь, ни разу в детстве на море не взяли, потому что я всегда был неудачником и летом меня сдавали бабке, потому что, такие как я, на море не ездят. Я море первый раз увидел, только когда колледж закончил и деньги зарабатывать стал. А когда приехал, так всю неделю штормило и в море никого не пускали. Ты наверное каждый год у моря отпуск проводишь, а я... - в его голосе опять скользнули истеричные нотки и он сглотнув замолчал, глядя на меня красными от слёз глазами.
- А я хотел летать, в детстве я хотел быть птицей или самолетом, причем не летчиком, ведь он не летает, а сидит в железной коробке, нет, я хотел лететь сам по себе, но такое могут только птицы, да ангелы, ну и дети в своих снах, а мне они снились так редко. Знаешь, я наверно до сих пор хочу стать птицей из детства, но я боюсь высоты, ты вот не боишься воды?
- Нет, я с аквалангом плавал, это лучше чем полет, ты там под водой тоже летишь, а сейчас я собираюсь не лететь, а падать, это другое, это в один конец
-Наверно ты прав, но миг свободы тебе обеспечен, ведь ты ее ищешь там, за кромкой крыши? - он оглянулся на пустоту и судорожно сглотнув отступил чуть назад.
- Я хочу покончить со всем, отвернись, а лучше уйди, я лузер во всем, дай хоть здесь мне победить.
- Ты помнишь, я говорил о священнике, тогда давай сделаем так - ты облегчаешь душу, и тогда прыгай, я хоть и не смогу отпустить тебе грехов, но так будет лучше - уйдёшь, как и хотел свободным. Ты, поди, и записки не оставил.
- Некому мне писать, жена квартиру получила и так, а мёртвые ссуду не платят, только такой неудачник, как я, мог найти жену любящую только себя и деньги. Только пока я работал днями и ночами, оплачивая квартиру, машину, шмотки, да всё, что угодно, я был нормальным, а когда меня попёрли с работы, то все, я лузер, и из дома меня выставили, хоть развод оформили быстро, а то я бы ещё тогда... а может и надо было тогда, так нет, я надеялся и не запил, я вообще не люблю пить, мне никак от этого. Нет, я начал работать, купил крутую машину, чтобы все думали, что я не лузер, а такой, как они, но всё равно, через полгода меня вышвырнули из компании и сказали, что им нужен человек команды, а не вечный неудачник, хотя, веришь, ни одного прокола, ни одного замечания не было. От меня разит неудачей . ты знаешь сколько я должен банку, я им больше миллиона должен, потому что менеджер ошибся с запятой, а потом уже и не доказать, да и не будут они доказывать, а так, пусть подавятся своими деньгами, от них не убудет, хотят, пусть машину забирают, все равно в ней бензина нет... - он замолкает, присаживается на бортик крыши и наши глаза становятся на одном уровне, - знаешь, я в детстве хотел собирать марки, но родители сказали, что это дорого и тогда я стал их собирать тайно, самые дешёвые и простые, я их прятал в шкафу и долго гордился, что никто не знает. Когда дома никого не было, я рассматривал свою коллекцию и вспоминал где и когда я купил тот или иной квадратик. А потом, отец принёс мне альбом для марок и сказал, чтобы я складывал все аккуратно и не смел таскать деньги из дому без разрешения. Оказывается, они все про марки знали, но думали, что я таскаю мелочь из дому, ну не доказывать же им, что я вместо завтраков покупал марки. А потом мать заявилась ко мне как-то вечером, отобрала альбом и сожгла его, потому что решила, что из-за коллекционирования я стал нелюдимым, знаешь, из альбома уцелело всего четыре марки - с индейцем, с ангелом и две с голубями, я их как раз вытащил, чтобы перед сном посмотреть. Тогда я решил, что это мой талисман и всегда носил их с собой, хотя они мне так и не принесли удачу. Как-то раз я летел в самолёте и рядом сидел какой-то сумасшедший филателист. Я ему показал марки и он даже захотел у меня купить ангела, он предложил целых две тысячи, но я испугался и отказался, а потом весь полёт думал, что наверное сглупил, зачем мне марка, от которой никакой пользы нет, а две тысячи это огромные деньги, но филателист заткнулся и уснул, а я побоялся его тревожить. Так и долетели, эти марки у меня и сейчас с собой, я их наверное тебе оставлю, зачем они мне там. - он тяжело вздохнул и замолчал, а я отправил очередную сигарету в полёт и сказал:
- А я в детстве коллекционировал монеты, только не старинные, а самые обычные, просто такие, что мне приглянулись. За несколько лет у меня набралась приличная коллекция и родители в порыве лучших чувств обменяли их мне на купюру, там было больше, чем монеток, но как им объяснишь всю ценность мелких монеток. И я тоже решил, что купюра будет моим талисманом, что она будто бы вбирает в себя все истории всех монеток, так я её и ношу. Те купюры уже давно не входу, но эта десятка так и кочует со мной из кошелька в кошелёк. Хочешь я обменяю тебе её на марки и получится, что мы останемся при своём. - я вытащил кошелёк и вытянул свою заветную десятку. Он встал и подошёл поближе:
- А тебе не жалко с ней расставаться? Если это талисман, или ты всё придумал, хотя нет, ты её наверно заберёшь там внизу, и она снова будет у тебя, до следующего лузера, - он протянул руку и взял потёртую купюру, мы наверно походили на двух мальчишек меняющие свои коллекции во дворе. Он отдал мне бумажку и нервно выудил свой бумажник, расстегнул его и долго провозившись с потайным кармашком, протянул мне пластиковый конверт с четырьмя марками. Я аккуратно взял его. Это были простые дешёвенькие марки, такие лет двадцать назад можно было найти в любом киоске, но история, которую я услышал, заставила меня почувствовать их по-другому. Обмен состоялся и он шмыгнул обратно, сев на прежнее место. Говорить не хотелось, все вроде было сказано, и любое слово могло напортить, но переборов себя я сказал.
- Спасибо, я не буду внизу ничего брать, понимаешь, с этой крыши у тебя два пути - вниз и наверх, и тебе решать куда пойти - вниз, это как ты собирался, а наверх, наверх это как-то по-другому. В любом случае, лузер который в тебе живёт, сейчас погибнет, но лузер это не весь ты, что-то ещё может упасть вниз и не подняться вверх. Это я ему подарил свой талисман и у него принял марки. Сбрось лузера спасателям внизу и пойдём, тот, другой в тебе всегда страдал от него...
- Ты, что веришь в существование чистой души, ты думаешь тело погибнет, а душа спасётся?
- Я про другое - твой лузер живёт в том, кем ты всегда был - маленькая деталька большого механизма, вечно вынужденная подстраиваться под других, ведь ты всегда был менеджером, клерком, мальчиком на побегушках, а кем ты на самом деле хочешь быть?
- Я хочу быть фермером, но кому нужен фермер в жизни не державший лопату? Да я и на ферме-то ни разу не был, не нужен я там никому
- Это твой лузер борется с тобой, он обрядил тебя офисным работником, заставил мыслить, как он, думаю пришло время избавиться от него, я не буду смотреть, а как покончишь с ним подходи, я буду ждать за дверью, и да, я никому не расскажу, что ты с ним сделал. - я встал и вышел из крыши на чердак, крупная дрожь била всё тело, я прислонился к двери, но она была противно тёплой и пахла потным металлом. Я отстранился от двери и тут же услышал глубокий крик, лишь огромным усилием я удержался, чтоб не выскочить, отошёл в сторону и медленно досчитал до десяти, дверь отворилась и на пороге показался полуголый, отливающий болезненной белизной молодой человек, рот трясся, то ли готовый расплакаться, то ли засмеяться. Он вздрогнул всем телом и шагнул мне навстречу.
- Привет, меня зовут Ник, твоя десятка улетела вместе с рубашкой, так что оставь себе марки, скажи, ты отвезёшь меня на ферму?
- А что делать, пойдём через чёрный ход, пусть они занимаются лузером, а не тобой.
***
В ближайшем магазине он купил себе ярко-красную рубашку в чёрную клетку, превратившую его в подростка из пригорода, я подбросил его до вокзала и чиркнул свой телефон на клочке рекламной листовки. Он посмотрел мне в глаза и прощаясь сказал, что наверное не позвонит...
В тот вечер я вновь забрался на крышу и сел на парапет. Как жаль, что мы больше с ним не увидимся, ведь я его обманул, я совсем не боюсь высоты. Чтобы летать не нужно быть ни лётчиком ни самолетом, нужно быть птицей, или на худой конец Питером Пеном, понявшим, что лузер, хранящий марку с твоим портретом не нужен никому, что нет спасателей внизу, что жена не вспомнит ничего хорошего, прочитав некролог о нем, что мать скажет, что ни на что лучшее он не способен, а отец будет ругаться из-за стоимости похорон. Лузер никому не нужен, кроме меня и я надеюсь, что хороший парень Ник не пропадёт там без меня. Вздохнув, я оттолкнулся и полетел вниз, в зияющую бездну ночи, но набрав скорости, крылья сами раскрылись и понесли, понесли меня вверх, почти туда же куда и Ника унесли его мечты.