Я вызвал раз бандита на дуэль. 
А вечером пришли мордовороты. 
Плевали в борщ, разбили в доме гжель, 
вертя в руках кастеты и гаротты. 

Один был всех усерднее, дебил; 
он был неуправляем, как цунами. 
Сказал он: "Братана ты оскорбил. 
Оружья выбор, стало быть, за нами!" 

Он больше всех плевал и бил стекло, 
и рассуждал, хлебая спирт из фляги: 
"Нет, шпаги - это будет западло; 
да и ваще, какие на хер шпаги?!" 

Потом упомянул он чью-то мать 
и предложил нам драться "на гранатах". 
"Но нашему - чур, первому бросать!" - 
сказал он, ухмыляясь хамовато. 

"На пистолетах - тоже не позор..." - 
он говорил, мои терзая нервы. 
"Но только без барьера и в упор; 
ну и, конечно, наш стреляет первым". 

На кухне мне разлив томатный сок, 
они мою испытывали смелость... 
А я молчал. А что сказать я мог?! 
Уж очень почему-то жить хотелось. 

В конце концов, нагадив на столе, 
ушли уроды, Толики и Коли. 
Лишь шины напоследок в "Жигуле" 
на всех колесах, суки, пропороли. 

Я сделаю ремонт и склею гжель. 
Но память сохранит мне эту срЕду, 
когда, подонка вызвав на дуэль, 
я одержал моральную победу.