Гафурова А.Д., Гафурова И.И. : другие произведения.

Последний день в Саласпилсе

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первое место в конкурсе "Они приближали победу". Рассказ опубликован в газете "Машиностроитель", вошел в "Короткий список участников литературного конкурса, посвящённого 70-летию Победы в Великой Отечественной войне" сетевого журнала "Камертон". http://webkamerton.ru/2015/04/korotkij-spisok-literaturnogo-konkursa-posvyashhyonnogo-70-letiyu-pobedy-v-velikoj-otechestvennoj-vojne/ С удивлением услышала на родительском собрании во втором классе: "Что вы, нашим детям такое ещё рано знать!" Рано? А дети во время ВОВ? Какого возраста были они, когда всё это с ними происходило? Есть целые поколения, для которых уже поздно. Их сердца закрыты к чужим страданиям. Главное - не опоздать...
  
  Arunkus@yandex.ru
  
  Рассказ написан по воспоминаниям Елены Ивановны Миловзоровой, бывшей узницы фашистского концентрационного лагеря Саласпилс.
  
   []
  
  Февральский день уныло сыпал мокрым снегом, который настырно лип к губам и ресницам. Смахнув с лица капельки растаявших снежинок, я посмотрела на часы - полдень, а у меня крошки с утра во рту не было.
  Сырой ветерок донёс сытный запах свежеиспечённых пирожков. "Поесть!" - пронеслось в голове. Хлебный дух, порхая и маня, гладил по лицу, дразнил, уговаривал остановиться. Услышав его зов, знакомая с детства боль расправила коготки и остро царапнула по желудку. Подчинившись её приказу, я огляделась по сторонам и увидела маленькое кафе, манившее ароматом сдобы и кофе. Крепко держась за перила, поднялась по скользким гранитным лесенкам.
  Внутри было тепло и по-домашнему уютно. Несколько посетителей сидели за круглыми столиками, тихонечко переговариваясь. За прилавком сновала молодая женщина, одетая в белый накрахмаленный передник. Увидев меня, она приветливо улыбнулась:
  - Проходите, бабушка!
  Кивнув, я подошла к небольшой очереди у кассы:
  - Вы крайний?
  Паренёк в чёрной кожаной куртке, к которому я обратилась, досадливо дёрнул локтем. Вся его поза говорила о том, что он занят важным делом. Немного помешкав, я тихонечко заглянула ему через плечо. Сосредоточенно водя пальцем по планшету, мой сосед напряжённо всматривался в экран, на котором дрались два крепких солдата. Один из них послушно следовал движениям паренька. Поняв, что игроку не до старушки, я молча встала в очередь.
  Звякнул колокольчик над дверью, в зал вошли две подружки. Толкаясь и хихикая встали за мной в очередь.
  - Ты видела, в какой сегодня юбке Тоська припёрлась? - сказала одна из них, доставая из сумочки пёстрый журнал.
  - Конечно, эту "красоту" её бабушка, наверное, ещё во вторую мировую носила, - ответила вторая.
  Давясь от смеха, они начали изображать отсталую от современных веяний Тоську и её дремучую юбку. Потом раскрыли журнал и увлечённо принялись обсуждать последние новости моды.
  Переступив с ноги на ногу, я опёрлась о прилавок - стоять становилось всё тяжелее. Стараясь унять головокружение, я вцепилась в прилавок, а хищный зверёк, проснувшийся внутри, уже вонзил зубки в мой желудок: "Есть!"
  Откуда-то сбоку послышался мальчишеский смех:
  - Шурка, говорил тебе - возьми пирожное, а ты - шарики, шарики! Ну, разве можно есть эту сырную гадость? Да ещё и жареную? Да ещё и с тмином?
  За столиком справа сидели два мальчика. Один из них, весь перепачканный кремом, ел пирожное, а другой с отвращением катал по тарелке поджаристые шарики.
  Мальчик, евший пирожное, перестал жевать, взял ложку:
  - Не пропадать же добру! - он положил на неё один из шариков, и запустил им в салфетницу, стоявшую на соседнем столе. Снаряд угодил точно в цель. - В яблочко! - стрелок горделиво посмотрел на друга. - А тебе слабо?
  Его сосед схватил ложку, положил на неё шарик, прицелился и выстрелил. Но снаряд сорвался и полетел не вперёд, а влево, в очередь. Парень с планшетом, стоявший передо мной, поднял голову, развернулся и сердито погрозил мальчишкам кулаком. Прямо посреди экрана лежал жирный поджаристый комок. Хозяин планшета пружинистым щелчком сбил его. Запахло сыром и тмином.
  - Ну вот, из-за этих балбесов меня прикончили! - проворчал он недовольным баском.
   С планшета неслись дикие вопли и стоны. Увидев кровь, лившуюся рекой на экране, я отвернулась. Голова налилась тяжестью, всё вокруг завертелось и поплыло...
  
  Протяжный звон колоколов разносился над Саласпилсом(1). Вырвав меня из привычного полубреда, заставил подняться с нар. Тусклый свет уныло падал из маленьких окошек, едва освещая длинный барак. Нары, стоявшие по обе стороны узкого коридора, опустели. Каждый, кто мог ходить, уже был на улице. Несколько тел лежали, вытянувшись на грубых досках. Спят? Умерли? Стараясь не смотреть на них, я укрыла братика, впавшего в забытье, полусгнившей тряпкой, доставшейся мне после смерти соседки Оленьки, и торопливо заковыляла по серому коридору.
  - Идут, идут! - раздался снаружи детский крик.
  Навалившись на ворота барака всем телом, я с трудом выскользнула наружу. Холодный дождь августовского утра помог немного прийти в себя. Крупные капли тяжело шлёпали по лицу, губам, помогая прогнать дурноту, ставшую постоянным спутником за последние полтора года. Хромая на левую ногу, я заспешила к лагерной ограде. Бежать не получалось - где уж, дойти бы! Стиснув зубы, я волокла больную ногу по лужам, уговаривая и проклиная её, на чём свет стоит.
  У колючки(2) уже собралась целая толпа детей. Тощие оборвыши в полосатых пижамах стояли, толкаясь, у ограды из проволоки, и напряжённо всматривались вдаль. Найдя просвет, я ввинтилась в плотный ряд детских тел, и приросла к ограде. На раскисшей от сырости дороге показались латышские женщины, идущие в костёл.
  - Тётеньки, хлебушка, - закричали мы на разные голоса.
  Те остановились и замерли. Увидев их нерешительность, мы снова стали умолять бросить хотя бы корку. Женщины испуганно оглядывались на вышки, на фрицев, несущих караул. Увидев, что те в благостном настроении, принялись торопливо развязывать узелки. "Господи, хотя бы крошечку хлеба, для братика!" - пронеслось в голове. Внутри проснулся хищный зверёк, который вонзил свои зубы мне в желудок: "Есть!"
  Первый же кусок хлеба схватила чья-то костлявая рука. Толпа исхудалых детей набросилась на счастливчика. Послышались крики, звуки ударов. Через ограду полетело ещё несколько корок. Дети стали метаться из стороны в сторону, пытаясь поймать хотя бы крошку. Трое мальчишек сцепились, повалив в лужу четвёртого, чтобы разжать его руку, крепко зажавшую в кулачке хлебный мякиш. Немножко поодаль стоял толстый фриц, и смеялся. Его сытое довольное лицо кривилось от хохота, он веселился, наблюдая за стайкой полуживых ребятишек, сражавшихся за крохотную надежду на выживание. Одна корка упала в грязь у ног надзирателя. Дети, забыв страх и осторожность, кинулись за ней. Я зажмурилась от страха - сейчас он сдёрнет с плеча автомат, и!.. Но немец решил ещё поразвлечься, и откинул горбушку, точно футбольный мяч, далеко в сторону. Толпа ринулась следом.
  Женщины, стоявшие за оградой, горестно наблюдали за нами. Одна, не выдержав зрелища, заплакала, и кинулась прочь. Я с мольбой смотрела на остальных. Старушка, находившаяся ближе всех к ограде, кивнула, и бросила маленький комок в мою сторону. Схватив шарик, я торопливо сунула его в рот. Тут же цепкие мальчишеские руки схватили меня, сдавили голову, стали разжимать зубы, старясь выдрать нежданную добычу. Из последних сил я рванула прочь. Я бежала, приволакивая больную ногу, а в голове стучало: "Витя! Витя!! Витя!!!"
  Ворвавшись в барак, я кинулась к нарам - пусто! Сердце отчаянно заколотилось: "Неужели всё?!" С утра у брата снова брали кровь. Ненавистные люди в белых халатах, разговаривающие на чужом, леденящем душу языке! Неужели младший братишка не выдержал?! Нагибаясь, я искала его под нарами, заглядывала в самые тёмные уголки: "Витя!!!" Из противоположного угла раздался слабый стон. Брат лежал в дальнем углу нар. Маленький, исхудавший, он занимал так мало места на грубых досках! Я положила ему в рот сырный шарик, брошенный женщиной:
  - Ешь скорей, пока не отобрали!
  Он судорожно проглотил комок. Слабая тень пробежала по лицу. Открыв глаза, Витя вздохнул и всхлипнул каким странным страшным звуком. По впалым щекам медленно покатились слёзы.
  - Ты подавился? Тебе больно? - я торопливо приподняла его на нарах.
  - Даже вкуса не почувствовал! - прошептал он.
  Щекам вдруг стало мокро, защекотало в носу. Было обидно и жалко - так хотелось обрадовать брата, а получилось... Привкус сыра и тмина, оставшийся во рту, дразнил желудок. Он грыз меня как голодный зверёк: "Есть!" В барак возвращались ребята. Кому-то посчастливилось урвать кусочек, кто-то плакал от обиды, бессилия и голода. Другие равнодушно укладывались на грубые доски, готовясь впасть в спасительное забытьё. Мы с Витей сидели на нарах, обнявшись, и плакали. Я гладила брата по голове и шептала ему, что скоро придёт мама - надо только верить. Я говорила о том, чем сильнее мы будем её ждать, тем скорей она придёт и заберёт нас из этого ада. Ада по имени Саласпилс.
  Убаюканные воспоминаниями о родном человеке, мы уснули, тесно прижавшись, друг к другу. Мне снилось родное Красово, небольшой дом, стоявший у озера, грушевый сад, мама. Она держала Витю на руках, а папа тряс ствол грушевого дерева. С гулким стуком груши падали на землю, я собирала их в подол платья и смеялась. Вдруг одна из груш сорвалась с ветки и с диким воем ринулась вниз. Я в ужасе закрыла голову руками, закричала и!.. проснулась.
   Вокруг царила странная суматоха. Дети метались по бараку, возбуждённо перешёптываясь. В это время с улицы донесся вой падающего снаряда. Секунда. Две. Три. Взрыв! Осторожно приблизившись к воротам, я припала к щели между створками. Снаружи царила странная суматоха. В сгущавшемся сумраке я увидела, мечущихся из стороны в сторону надзирателей, костры, ворохи бумаг. Толстый фриц, забавлявшийся над детьми днём, что-то бешено прокричал, тыча пальцем в наш барак. Два надзирателя ринулись к воротам. Почувствовав неладное, я испуганно метнулась к брату. Схватив измученное тельце, затолкала его как можно дальше под нары: "Сиди тихо!" Сама спрятаться не успела. С грохотом открылись ворота. Ворвавшийся надсмотрщик, схватил меня за руку и поволок на улицу. Швырнув в большую толпу детей, согнанных из других бараков, кинулся обратно.
  Снова послышался вой падающего снаряда. "Наши идут, наши!" - закричал Боря. Застрочил автомат надзирателя, Боря, охнув, согнулся пополам. Словно во сне я видела, как он удивлённо поднимает к глазам руку, смотрит на падающие с неё алые капли, медленно пускается на землю. Захлебнувшись от рвущегося наружу крика, я сжалась в комок. Удар сапога швырнул меня вперёд.
  - Schnell(3), - прорычал надзиратель.
  Я с отчаянием рванулась назад, к бараку:
  - Витя! - новый удар сапога откинул меня прочь.
  Фашисты погнали нас к зданию, стоявшему поодаль. Его мрачные бетонные стены без окон давно были известны всем детям Саласпилса - душегубка. Злобные овчарки с рычанием бросались, хватали за ноги, заставляя идти быстрей. "А-а-а!" - полетел детский крик. "А-а-а", - понеслось в чёрное небо Саласпилса, моля о пощаде и жизни...
  - Schnell, ihr!(4) - торопили немцы.
  Всё ближе были слышны звуки канонады. "Наши, наши, наши!" - стучало в голове.
  - Hier rein!(5) - гаркнул толстый фриц.
  Затолкав нас в глухое помещение, надзиратели с грохотом закрыли снаружи дверь на засов. Почувствовав, что сейчас случится страшное, мы с ужасом заметались в темноте. Десятки ручонок застучали по двери. Крики, плач, стоны - всё было напрасно - дверь не открывалась. Внезапно стало трудно дышать. Я хватала ртом воздух - его всё равно не хватало. Казалось, чьи-то цепкие руки сдавливают горло, пытаясь задушить. Сквозь уплывающее сознание я отчаянно закричала: "Мама!"
  Откуда-то издалека донёсся звук открывающегося дверного засова, послышалась русская речь. Кто-то взял меня на руки и понёс...
  
  Сквозь рассеивающийся туман доносились чьи-то голоса:
  - Скорую вызывайте! - волновалась незнакомая женщина.
  - Да вызвали уже, - пророкотал над ухом знакомый басок.
  Открыв глаза, я увидела склонившихся надо мной людей:
  - Мы ещё в Саласпилсе?
  - Что вы, бабушка, мы в кафе! - ответил девичий голос.
  - Кафе? - я с удивлением смотрела на женщину в белом переднике, державшую стакан с водой. Рядом топтались два мальчика, перепачканных пирожным. Они испуганно смотрели на происходящее. Сбоку стояли две девушки и взволнованно обмахивали меня пёстрым журналом.
  - Вам лучше? - раздался басок. Надо мной склонился давешний парень с планшетом.
  - Намного, - кивнула я.
  - А что такое Саласпилс? - спросил один из мальчиков.
  Парень в кожаной куртке поводил пальцем по планшету, пошевелил губами и ошарашенно посмотрел на меня:
  - Вы там были? - Он повернул экран к посетителям кафе. Те с ужасом смотрели на то, что он им показывал.
  Я пила воду, и с наслаждением чувствовала, как жизнь медленно возвращается ко мне. С каждым глотком воды уносилось вдаль украденное Саласпилсом детство.
  Женщина в белом переднике оторвалась от экрана и удивлённо всплеснула руками:
  - Это же концлагерь!
  - Сколько вам было, когда вы туда попали? - вытерла слезу одна из девушек.
  - Девять лет, - покачала я головой.
  Звякнул колокольчик над дверью, вошли люди в белых халатах. Вздрогнув при взгляде на них, я в который раз с грустью поняла, что Саласпилс будет рядом каждый раз, когда ко мне приблизится доктор.
  Пока врач спрашивал о моём самочувствии, измерял давление, кафе понемногу успокоилось. Женщина в переднике вернулась к своим обязанностям, и разносила кофе для посетителей. Мои собеседники собрались за одним столом, и что-то горячо обсуждали. Паренёк в кожанке спросил у доктора:
  - В какую больницу вы отвезёте бабушку? Мы хотим навестить её.
  Врач, убирающий стетоскоп в коробочку, удивился:
  - В больницу? Я думаю не надо. Немножко чая, еды, и с вашей знакомой всё будет в порядке.
  Парень снова наклонился ко мне:
  - Садитесь к нам за стол, бабушка. Что вам заказать?
  Я посмотрела на него и слабо улыбнулась:
  - Сырные шарики. С тмином.
  
  
  Февраль 2015г.
  
  
  1. Саласпилс - фашистский концлагерь для малолетних заключённых, во время Второй Мировой Войны
  2. "Колючка" - колючая проволока, пропущенная поверх ограды.
  3. "Schnell" - быстрее.
  4. "Schnell, ihr!" - быстрее, вы!
  5. "Hier rein!" - сюда, быстро!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"