Гайа Григорий : другие произведения.

Встреча с неведомым

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Григорий Гайя
  
  
   Встреча с неведомым
  
   Повести и рассказы о йогах
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Радхакунда, Индия
  
   2013
  
  
   ББК 84 (Р) 7
   УДК 8-1
   Г - 147
  
   Григорий Гайя. Встреча с неведомым. Повести и рассказы о йогах.
  
   ISBN 5 - 87821-106-8
  
   Систематические занятия йогой более двадцати лет, личное зна-комство с героями книги и двенадцать прожитых в Индии лет предо-ставляют автору широкий выбор исторического материала. Сюжеты сложены из фактических историй, и книга не бежит от текущих про-блем в заоблачный мир к абстрактным персонажам, а показывает, как их разрешают с помощью йоги российские люди. Читатель найдет в
   ней практические советы по йоге и философию знаков.
  
   Другие книги автора:
  
   "Светлое настоящее" 1, "Зерна и плевелы в российском духовен-стве". Сравнительное богословие, публицистика. Москва, 2000.
  
   "Светлое настоящее" 2, "Цепь для древнего змия". Сравнительное богословие, публицистика. Омск, 2000.
  
   "Несгибаемый". Историческая повесть, очерк. Москва, 2003. "Супружеская любовь во Вриндаване". Поэмы, ларец сонетов.
  
   Омск, 2004.
  
   "Любовь свежа, когда загодочна". Поэтический роман, поэмы. Омск, 2005 - Интернет-издание; Радхакунда (Индия), 2012 - публи-кация.
  
   "Круг перед джапой или круг в мантра-медитацию". Поэма. Омск, 2005.
  
   "Продавец взрывов". Публицистическая поэма. Омск, 2006. "Клим-пилигрим во Вриндаване". Стихи для детей. Радхакунда
  
   (Индия), 2011.
  
  
  
  
  
  
  
   Содержание
  
   Вызволение Розмари, повесть

4

   Эпилог

63

   Поиски места под ашрам, повесть

66

   Встреча с неведомым, рассказ

159

   "Мистицизм звука", рассказ

162

   Примечания

199

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Вызволение Розмари
  
   Повесть. (Григорий Гая)
  
   Эта мистическая история, сокращенный вариант которой пе-ресказывал на своих лекциях известный доктор Олег Торсунов, показалась интересной некоторым моим знакомым йогам. Кто-то даже высказал мнение, что она достойна пера литератора. Со дня, как ее изложили в первый раз, минуло шестнадцать лет, и я, наконец, счел возможным поведать ее в форме этого рассказа.
  
   Почему же йоги посчитали нашу повесть пригодной для за-печатления в вечности? Полагаю, поскольку они ясно видели в ней руку Господа, а это необычайно захватывающий феномен. Он колоссально волнует человека, избравшего путь духовного развития, ибо феномен этот суть фактор, который питает веру.
  
   Личные отношения с Богом стараются развить и христиа-не, и иудеи, и мусульмане, и индуисты. Но видеть прекрасного Господа, испытывать его ласковое прикосновение, слышать его могучий голос, ощущать его волнующий запах и пленительный вкус и понимать его гениальные мысли (а все перечисленное означает: испытывать личный контакт) возможно лишь на высо-чайшей ступени развития верующего, которую можно сравнить с вершиной пирамиды. А до той поры, до той горы, главным от-кровением искателя лучшей жизни, который похож на охвачен-ного золотой лихорадкой человека, становится рука Господа, то есть, его участие в наших делах, ясное и яркое выражение его воли в нашей обыденной жизни. Это очень заметно и ни с чем не сравнимо. Рука Господа свидетельствует о понимании им наших проблем, о его участливости, а также утверждает его сверхразумность и личностную природу.
   Вызволение Розмари
  
   Черноокая красавица Розмари, молчаливая героиня нашей были, угодила в роковую автокатастрофу, в результате которой была обречена на страдания сроком в сорок девять лет. Я и вра-чи Сергей Тимофеев и Олег Торсунов принимали в ее спасении активное участие, хотя ни разу с ней не встречались. А поуча-ствовали мы в этом благом и эзотерическом деле, поскольку не-сколько лет были дружны с ее родителями.
  
   Лицо Розмари было похоже на красивое лицо примы Ии Дубадзе, отыгравшей главную роль в паре с Андреем Мироновым в музыкальном кинофильме "Небесные ласточки". Однако в отличие от немного наивного выражения личика этой балерины, лик Розмари отражал что-то глубоко загадочное, буд-то в ней таились гены Медеи, колхидской колдуньи, подруги Ясона. Впоследствии это первое мое впечатление, родившееся от фотографии, усилилось, когда ее отец рассказал мне, что она оказала духовное влияние на всю свою семью, в которой она одна была религиозной. Добропорядочная девушка посещала православную церковь в обычные дни и по праздникам, делала пожертвования и молилась, а также читала Библию и святых, пока автокатастрофа не вырвала нить ее судьбы из рук Мойры.
  
   Похоронили ее на кладбище, под распятием, а близ места этой аварии, у посадки деревьев, растущих вдоль шоссе, поста-вили еще один поминальный крест.
  
   По идее, крестов, экзаменующих нас, в жизни может быть и десять, и двести, - с разными задачами и формами, а последний крест несет предназначение выходной двери. Смерть настигла девушку между Москвой и Люберцами, недалеко от каменных львов, давно стерегущих эту трассу. Авария случилась, когда в темное время суток, целиком доверившись жениху, Розмари ехала с ним в легковом авто и спала в уютном салоне. Уходя от лобового столкновения, их машина врезалась в электрический столб, и девушка погибла, так и не проснувшись, тогда, как он остался жив и почти невредим.
  
   Однажды мы проезжали мимо этого памятного места и одессит Игорь Федонюк, сидевший за рулем нашего красно-го Мерседеса, кареглазый шатен высокого роста, походивший
  
  
   4 5
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   эллинскими глазами на актера Игоря Дмитриева, выразил эту мысль о завершительном кресте, как о выходе с очередного ки-нофильма для вечного актера и одновременно зрителя - души. Он закончил ее словами:
  
   - Розмари проходила здесь последний экзамен.
  
   Но доктор Сергей Тимофеев, имеющий йоговское имя Шрути Бадхака, тоже кареглазый шатен, но среднего роста, похожий горящими глазами и чем-то скорей внутренним, чем внешним, на актера Джорджа Клуни, его опроверг:
  
   - Этого не должно было быть, крест не ждал ее рядом со львами. Ее смерть - случайность, никто ее не планировал.
   - Шрути, - обратился к нему Игорь, - а может ли смерть быть случайностью, не вписанной в сценарий судьбы? Представьте себе по-новому поставленный кинофильм "Ирония судьбы", где в конце фильма, когда вдруг гибнет не-удачник Ипполит, тогда вместе с ним вразрез со сценарием реально зарезают игравшего его актера. Так сказать, непред-сказуемый сюжетный ход режиссуры для пущей остросю-жетности?
  
   Наш водитель имел образование художника и любил высве-тить неожиданный угол зрения, отойдя для этого на точку со-зерцания, известную только одному его творческому уму.
  
   - Типа, как в ленте "Лики смерти", где все убийства насто-ящие? - в тон ему сказал доктор и тоном знатока эзотерики за-явил, - Умереть против предопределения, конечно, можно, ведь
  
  -- человека есть свобода выбора.
  
   - И она проявляется в том, чтобы выбрать, каким макаром отправить себя на тот свет, - сумрачно пошутил я.
   - Да, самоубийство записанным в судьбе не бывает, - фило-софствовал Шрути. - Поэтому оно - не последний крест. Надо будет еще жить на голубой Земле, существовать как бесплотное привидение. Придется в мучениях волочить колодку осужден-ного на судьбу, пока полностью не истекут годы отписанной человеку каторги, скошенные им самовольно. В таком жалком положении рождение в любом теле покажется живому суще-ству перспективнее, чем дальнейшее нахождение в нем. Но у
   Вызволение Розмари
  
  
   каждого есть часы судьбы, и, пока песок из них не вытек, судьбу нельзя считать завершенной.
  
   - Когда кто-то поступает, как самострел на войне, -поддер-жал беседу я, - тогда небеса, так или иначе, вынуждают его сра-жаться.
  
   Поворачивая машину направо и выезжая на широкую Московскую кольцевую автодорогу (МКАД), Игорь сказал:
   - Кажется, Шрути, ты забыл, что Розмари - не самоубийца. Стало быть, она не злоупотребила своей свободой выбора.
   - Здесь наказание пришло за коллективное злоупотребление людей своей свободой, - аргументировал наш врач, - а Розмари, увы, принимала правила их общества.
  
   - Что это еще за коллективное злоупотребление свободой воли? - чуть запальчиво воскликнул Игорь.
   - Это осознанный выбор человечеством одной деятельности, рискованной для жизни, а именно, быстрой езды на множестве автомобилей одновременно по узкой полоске, называемой шос-се. Эта наша безбашеннная деятельность на дороге неизбежно производит катастрофы.
  
   - И что, все, кто гибнет на дорогах, потом, как и она...
  
   - Нет! - перебил Игоря Шрути. - Ее случай - исключитель-ный...
   Потом Шрути припомнил Гоголя, о котором ходит слух, буд-то он перевернулся в гробу, что открывали какие-то его "вечные доброжелатели". И тут было две версии, почему. Одна - летар-гический сон, а другая - его перевернули бесы, поскольку он был связан с потусторонним миром, что ясно кто-то улавливает
  
  -- "Вие" и "Вечерах на хуторе близ Диканьки". Я вспомнил дет-ские беседы с друзьями, и умереть летаргическим сном для нас было самым первым ужасом. Просыпаешься лет через двадцать после похорон в могиле и понимаешь, что ты в гробу под зем-лей. Заживо погребен, и брошен всем человечеством на верную смерть. Мы думали, что не может быть ничего страшней и по-чему-то не учитывали, что во сне нас могут постепенно сточить червячки. В конце концов, почти всех древних людей находят только в виде скелетов, что червям не по зубам.
  
  
   6 7
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Скоро Игорь съезжал направо с МКАД на Дмитровскую трассу, еще через двадцать минут - направо с Дмитровки на до-вольно узкое шоссе, поднимающее на возвышенность, на кото-рой было раскинуто Сухарево, счастливое поселение предан-ных Кришны и Его храм.
  
   В тот самый день мы втроем ездили к родителям Розмари, живущим неподалеку от места ее смерти. Мы привезли и сдали в бухгалтерию полученный от них белый конверт, где лежало полторы тысячи долларов на жертвоприношение для ее блага.
  
   Розмари была смуглая красавица, чью оригинальную при-влекательность замешали гены разных национальностей. Это явление, как и аварии, прочно вошло в нашу жизнь с появлени-ем быстроходного транспорта. Скорость позволила людям по-всеместно перемещаться и заводить межнациональные контак-ты. Странствуя они находили в экзотических иноплеменниках новые притягательные качества, которых не отыщешь в пред-ставителе своего народа. Как следствие, люди желали иметь эту увлекательную исключительность рядом с собой, обладать ею и влюблялись. Поэтому они впадали в крайне выраженную эк-зогамию, осуществляя брак с экзотом, а далее, по природной последовательности, творили чад, немало которых становилось одаренными своеобразной красотой или талантом в результате редкостной комбинации разных кровей и культур.
  
   Что касается нашей героини, то набор ее генов комбиниро-вался русской и грузином. Они дали дочери старинное британ-ское имя, что является не составным из Розы и Марии, а произ-водным от названия растения.
  
   Розмарин - зеленый куст пирамидальной формы с узкими удлиненными листиками около метра высотой, я видел такие в Новой Зеландии, у дома своего гуру Шрилы Мукунды Госвами. Он сказал нам, что это растение является чудесной специей и символом верности в европейском искусстве.
  
   При виде рассаженных в самой южной стране света зеле-ных кустов в моей памяти всплывала в паре с Розмари Наталья
   Вызволение Розмари
  
  
   Синцова, духовная сестра, тоже погибшая в автокатастрофе. Она направлялась в Мытищи, где в одной квартире ожидали люди, чтобы послушать из ее уст толкование "Бхагавад Гиты". Когда носящая очки Наталья перебегала круглосуточно вертящееся в обе стороны колесо МКАД, ее настиг последний крест.
  
   Этот новозеландский розмарин особенно напоминал мне, словно подчеркивая, что до самого выхода с пути судьбы Наталья оставалась верной нашему гуру, Шриле Мукунде Госвами. Около десяти лет она ждала у него посвящения, а он был известен своими суровыми, длительными испытаниями учеников. Одна группа гуру давала посвящение очень быстро, давая ученику испытательный срок на год или даже полгода. Нередко инициа-ция давалась даже без личного знакомства учителя с учеником, а просто по рекомендации старшего преданного. Другая группа гуру обязательно желала знакомства с учеником и давала ис-пытательный срок до нескольких лет. Шрила Мукунда Госвами относился к третьей группе и, похоже, был в ней единственным, у него можно было ждать посвящения по восемь и двенадцать лет, хотя редкие счастливчики получили его через пять лет. Мы не могли понять всех причин, побуждающих его к этому, од-нако, верили в его правоту. Благодаря его неоспоримой славе много случайных в йоге людей стремились принять у него по-священие, которое для гуру означает взваливание на свои плечи кармы ученика. Чем больше у духовного учителя преданных последователей, тем больше у него кармы. Наш гурудев знал о трагедии некоторых гуру, которые взяли на себя слишком мно-го и не смогли вынести тяжелый груз чужой кармы. Они были вынуждены оставить положение гуру, распустив учеников, сре-ди которых встречаются, к прискорбию, и такие, кто просто хочет ограбить учителя, взяв себе его благие заслуги и отдав ему грехи. Чтобы не наступить на их грабли, Шрила Мукунда Госвами решил испытывать учеников, как можно дольше. А же-лающих принять у него посвящение в одном только СНГ было несколько сотен. На это в сильной степени влияла его слава, танцевавшая в мире йогов планеты с высоко поднятыми руками под мантровую музыку и под ритмы "Битлз". Он был участ-
  
  
   8 9
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   ником самого первого посвящения Шрилы Прабхупады, прове-денного в Нью-Йорке в 1966-м году и активно помогал этому бенгальскому пророку. Он с несколькими преданными основал первый храм Международного Общества сознания Кришны (МОСК) в Лондоне и стал его президентом. Будучи хорошим музыкантом, он дружил с членами группы "Битлз" и записы-вал с Харрисоном на их студии "Эппл" вайшнавскую музыку с мантрами. Некоторые из этих композиций занимали первые места в хит-парадах рок-журнала "Билборд" и тому подобных. В МОСКе наш гуру много лет возглавлял благотворительную программу "Пища жизни" и был директором отдела по связям с общественностью. Вдобавок он курировал выпуск тележурна-ла "Харе Кришна", регулярно писал статьи о смысле "Бхагавад гиты" в газету "Хиндустан Таймс" и некоторые другие, издал несколько собственных брошюр и книг.
  
   Только позднее я понял, что наш гуру хотел знать каждого кандидата в ученики хорошо и наблюдать его развитие во вре-мени, рисуя для себя линию его духовной жизни.
  
   Наталья Синцова ждала от него посвящения непосредствен-но до наезда на нее автомобиля. И это - несмотря на то, что у нее не раз была возможность принять инициацию у другого мудреца, стоило только написать Шриле Мукунде Госвами со-ответствующее письмо в стиле и лексике индуизма.
  
   Письмо могло быть таким:
  
   "Дорогой гуру-махарадж! Для нормального духовного роста писания настоятельно рекомендуют человеку принять посвя-щение у истинного духовного учителя. Я же топчусь на месте и мало надеюсь на то, что лиана моей преданности Кришне не засохнет и доживет до того дня, который исполнит все мои же-лания, в который Вы сочтете меня достойной принять у Вас по-священие. Пожалуйста, благословите меня на прохождение об-ряда инициации у Его святейшества..." После этих слов стояло бы имя какого-нибудь гуру.
  
   Наш учитель отвечал на подобные письма и давал такие бла-гословения сотням других кандидатов в ученики, хотя они уже
   Вызволение Розмари
  
  
   читали специальную молитву, составленную для поклонения только ему. В итоге они принимали посвящение у других гуру, но идеалом Натальи были женщины типа царевны Савитри, которая решила пойти за супруга на смерть. Эта героиня "Махабхараты", узнав сразу после помолвки, что судьба отвела мужу один только год жизни, все же не стала искать другого жениха, как ей советовали родители. Чистейшая из целомудрен-ных, она решилась спустя год спуститься со своим Сатьяваном в царство смерти. Так и Наталья, покорно ждала окончания ис-пытаний, веря слову нашего гурудева, заверявшего, что наш ду-ховный рост без инициации нисколько не заторможен. На все надо было смотреть другими глазами, и оказывалось, что удача еще несколько лет назад бросила каждому из нас редчайший цветок, то есть, мы получили великую мантру Харе Кришна от истинного гуру - Прабхупады, а не от какого-нибудь проходим-ца, зарабатывающего на мантрах деньги. По этой причине мы могли достичь любых совершенств благодаря прогрессу в ее повторении. Наталья свое служение совершала в Белоруссии, потом - в подмосковном Сухарево, позже - в Москве, в хра-ме на Беговой. Она имела замечательную привычку записывать стихами моменты истины, которыми Господь награждал ее за преданность. Она зачитывала некоторые свои добротные сти-хотворения на встречах учеников, и я вспоминал их, видя близ дома гурудева розмарин, точнее, вспоминал не стихи (строчки почти не запечатлелись в памяти), а ароматное умонастроение ее верности гуру.
  
   Однажды, когда в этом доме близ Окленда мы втроем си-дели у камина, я в двух словах рассказал историю Розмари. Гуру-махарадж, заинтересовавшись, а также проявляя умение прислушиваться к чужим мнениям, попросил изложить ее под-робно. Поскольку мое знание английского в 2002-м оставляло желать лучшего, я попросил переводить знатока этого языка Моданмохана (Максима Осипова), который пару месяцев на-зад милостиво рекомендовал меня для служения гурудеву в его новом доме. Больше месяца он вез меня к нему по замыслова-
  
  
   10 11
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   тому маршруту: Москва - Дели - Вриндаван - Дели - Бангкок
  
   - Сидней - Окленд - Воркворт. Путь был таким сложным из-за маршрутов авиафирм и поскольку Моданмохан устраи-вал для группы "Клуба путешественников" во главе с Юрием Сенкевичем ее быт в Индии и съемки центров индуизма. Так что прямо из Москвы мы не могли сразу же лететь в южное по-лушарие с его незнакомым для нас расположением звезд, созда-ющим впечатление другой планеты.
  
   Конфигурация светил на этом небе была настолько же но-вой для нас, как если бы в Третьяковке поменяли все холсты на иные, а они по своим достоинствам не уступали бы снятым кар-тинам и насыщали бы свежестью фантазии новой, не знакомой москвичам доселе, группы художников.
  
   Причудливые, недосягаемые фигуры мерцали на графито-во-синем своде, и сквозь прозрачную стеклянную часть стены дома были сейчас видны нам, гревшимся у огня. Я подбросил в него сучьев, которые мы вместе с Моданмоханом собрали в лесу нашего гурудева. Хвороста в лесу было много, посколь-ку наш учитель всего месяц назад стал владельцем этого давно запущенного поместья с лесным участком на скате холма, где преобладали гигантский новозеландский папоротник, издали похожий на кокосовую пальму и два вида чайного дерева, на-поминающие с приличной дистанции капусту брокколи. Гуру-махарадж любил жар по вечерам, посидеть час-другой у скром-ного камина в теплом кругу учеников.
  
   Тонкие ветки в камине почернели и через минуту вспых-нули. Сосредоточившись, я стал рассказывать, а Моданмохан переводил:
  
   - Розмари ехала рядом с женихом, ведущим легковой авто-мобиль, и, когда случилось столкновение, спала. Это-то и стало причиной ее страданий на период в сорок девять лет. Однако, данное открылось не сразу.
  
   После похорон родители девушки, пребывавшие до панихи-ды по дочери в атеистическом мировоззрении, совершили па-ломничество в Иерусалим. Руслан и Раиса - так их звали. Он
   Вызволение Розмари
  
  
   был преуспевающим предпринимателем, имеющим собствен-ный банк в Москве и дал в Иерусалиме пожертвования на мо-лебны по дочери. На это его подвигло беспокойство о ее зажиз-ненном пути, которое вселили в него верующие родственники.
  
   Со святой земли они отправились в Грузию, где по совету православного священника Руслан организовал в родной дерев-не и нескольких соседних ритуальные обеды.
  
   На то, что родители Розмари после смерти дочери обратились к вере и благотворительности, по их словам, оказала влияние она сама. Умершая девственницей, она была в семье единствен-ной верующей, а кроме нее туда входил их младший сын, наре-ченный именем Рамаз. Ведя трансцендентный поиск, Руслан и Раиса не ограничились православием и перебирали различные духовные традиции. А в девяностых годах многие из них лег-ко прижились на плодородной российской культурной почве, в которой разрешили покопаться "садоводам" со всего света. Ее духовная земля была густо удобрена "навозом" коммунистиче-ского провала. На улицах и в парках попадали статуи советских идеалов, а кто-то скажет: коммунистических идолов, которые сами в свою очередь семьдесят лет валили корову православия и корову ислама. Они стонали от притеснения, унижения и по-тому были не способны напоить молоком любви к Богу свои ре-лигиозные идеалы и паству. Именно поэтому в постсоветском пространстве буйно росли всякие учения. Не было уже ни ком-мунистических идеалов, ни религиозных. Образовалось иде-альное поле для духовного садоводства, тогда, как где-нибудь в Италии или Великобритании, где христианство не изнасило-вали, люди не так легко принимали индуизм и другие нетради-ционные для этих стран учения, а, допустим, в мусульманской Турции они большей частью были просто запрещены.
  
   В поисках истины, наслаждающей покоем, несчастные Руслан и Раиса повстречали Шрути, который в середине девя-ностых был главным компаньоном доктора Олега Торсунова.
  
   - Вы слышали о таком враче, гуру-махарадж, его духовное имя - Аударья дхама? - спросил я, прервав повествование.
  
  
   12 13
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Да, он знакомился со мной в Маяпуре и предлагал свой метод.
   - И Вы согласились? - спросил Моданмохан.
  
   - Я отказался, - сказал гурудев, - но этот доктор, судя по всему, хорош.
   Я рассказывал дальше:
  
   - Шрути помогал Торсунову организовать первый медцентр
  
  -- Москве. Он подыскивал Олегу клиентов для лечения, подпи-сывал контракты с людьми, желающими лечиться у талантли-вого молодого целителя. Торсунов жил в Сухарево с женой и дочкой, оставив родной Тольятти, где закончил МедВУЗ. Они и несколько ассистентов, учившихся у него медицине, приехали
  
  -- наш вместительный храм. Они привезли компьютеры и все необходимое для своего эксклюзивного метода лечения. Они приняли устав храма и вошли в его состав, как медицинский департамент. Их чаще называли Медцентр, и они получили в храме помещение из двух комнат под офис в старом каменном двухэтажном корпусе, где хранили травы, папки с бумагами и лечили преданных. Там же стояло стоматологическое кресло,
  
  -- которое кузен Шрути, распространитель книг, а в прошлом
  
   - зубной врач, Игорь Егоров (Ишана), сажал по выходным же-лающих вставить пломбы или вырвать зуб.
   А помещение для их первого кабинета в Москве выделил Руслан, и Медцентр работал в служебное время в его собствен-ной башне на Волгоградском проспекте. Эту хорошую трех-комнатную квартиру Торсунов, Шрути и ассистенты несколько дней ремонтировали и готовили к тому, чтобы она походила на медицинский центр. Люди из круга банкира тоже приходили ле-читься, некоторым лечение травами здорово помогало.
  
   Руслан, Раиса и Рамаз приезжали несколько раз в Сухарево, где им полюбились наши лесная атмосфера и свежий воздух, на котором они могли находиться весь выходной.
  
   Преданным нравились их скромность и простота. Они могли сесть на пол в алтарной в один ряд с жителями храма и вкусить
   Вызволение Розмари
  
  
   прасад. Крепкий Руслан мог полежать на траве и по-свойски говорил преданным "Харибол" и другие слова из их лексикона. Серьезно смотря разумными черными глазами, он все же не-серьезно заявлял нам: "Я почти преданный, только вот курю". Ему предлагали баллотироваться на пост президента Грузии, но поскольку заранее было мало надежды на то, что он опере-дит Шеварнадзе, Руслан предпочел отказаться, поскольку не хотел такой известности и хлопот без победы.
  
   Худенькая беловолосая Раиса любила свободу при обсужде-нии духовных тем и задавала такие интересные вопросы, кото-рые многим никогда не приходят в голову. Обладая долей здо-рового фанатизма, который характерен для многих верующих, она всегда оставалась верной первой религиозной традиции, оказавшей ей поддержку в сложный момент жизни. Она была действительной преданной Марии и Христа, с прогрессирую-щим интересом читала православные книги и таскала Руслана
  
  -- собой по разным монастырям, некоторые из которых находи-лись за пределами Московской области. После смерти Розмари она, словно двух детей, любила сына Рамаза. Он старательно учился в элитной школе, был умным и пригожим мальчиком.
  
   Эта семья приглашала нас в гости, и видалый президент храма Видура (Владимир Девяткин), Шрути и я неоднократно посещали их. Трехэтажный красный замок банкира кроме боль-шой гостиной и комнат хозяев имел восемь спален для гостей
  
  -- роскошными ванными и душами, под чердаком стояли пара спортивных тренажеров и бильярд, а под замком был выстроен бункер с двумя подземными этажами, где располагались бас-сейн, сауна, бар, комната отдыха и погребок, на случай конца света надолго оснащенный провизией и водой. Был в этом доме и Кришна. Он убивал демона Камсу на картине. Картина была подарком нашего водителя и художника Игоря Федонюка. Она отличалась индивидуальным почерком автора, и это отличало ее от классических иллюстраций, данных в книгах Прабхупады. Но нам и Руслану она нравилась какой-то своей особенной вы-разительностью, и были мнения, что автор схватил момент. Чувствовалось, что Кришна не на шутку сердит и убивает. Хотя
  
  
   14 15
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Кришна милостив, если Он убивает, то может завестись по-на-стоящему, и тогда Он дик, и на него страшно смотреть. Кому-то лучше и не смотреть. Хотя с какой стороны посмотреть, ибо святые утверждают, что видеть Кришну всегда благоприятно. Даже если Он, покраснев от гнева, далеко вышел из себя и пре-вратил туловище и голову в львиные, руки трансформировал в лапы, из лап же выпустил когти. Допустим, Руслану последний образ не очень понравился. По его мнению, это был языче-ский тотем, мутация изначального образа Кришны, имеющего человекообразную форму тела. А нам нравилась эта ипостась Кришны-Нарасингхи - этот многозначительный богообраз чело-века-льва, ведь и человек может впасть в умонастроения зверя, если, допустим, двуногие или четвероногие хищники угрожают невинным и беззащитным членам его семьи, какими Кришна
  
  -- считает Своих преданных, оставивших насилие. Интересно, что Кришна на картине в доме Руслана убивал взрослого мужа Камсу ударом кулака и был шестнадцатилетним юношей с длинными, развевающимися на ветру, черными волосами.
  
  -- разных местах этого замка я видел несколько портретов Розмари, - красота такая, что, кажется, именно такой должна быть настоящая пери: легкой, окрыленной, чистой, красивой
  
  -- счастливой. Улыбка, словно луч солнца, смешливо изгибаю-щийся в речной волне!..
  
   Гурудев, сидящий у камина на ворсистом сером ковре, как йог, скрестив голени, чуть удивленно вскинул брови (а может, в этот миг мне только иллюзорно представилось, что он отметил перебор в моем чувстве меры), и я сразу подумал, что слишком увлекся описанием девичьей красы. Пожалуй, такие метафоры с улетными пери - ни к чему в нашем обществе трех воздер-жанников, уходящих от общения с женщинами ради сохране-ния семени, ведь я сегодня не богиню Вринду описываю и не богиню Радху... Вообще, похоже, сложно плету. Следует ближе
  
  -- делу и проще.
  
   - Вы слышали о тантрике Чотешваре, гуру-махарадж?
  
   - Да, он известен в ИСККОНе, - ответил Шрила Мукунда
   Вызволение Розмари
  
  
   Госвами и так широченно улыбнулся, что казалось, дуга засия-ла над горизонтом, - он, видимо, духов из преданных изгонял?
  
   Не в силах удержаться, мы рассмеялись. Я подбросил су-чьев в камин, обладающий сегодня хорошим аппетитом и про-должал:
  
   - Раскрытие тайны Розмари начинается с того, что в девяно-ста пятом году, где-то в августе или сентябре, в Москву приехал этот аюрведический целитель. Чотешвар проводил свои сеансы
  
  -- храме Кришны на Беговой. Сеансы посещали десятки вайш-навов, полагавших, что их беспокоят духи. Я и не предполагал, что у преданных столько проблем с духами и был убежден, что повторение святого имени от них защищает.
  
   - Защищает, если повторять чисто, без оскорблений, - сказал гурудев.
   - Чотешвар показывал собравшимся ординарную спичеч-ную коробку, объявляя, что она станет вместилищем для духов. Посетители их туда выдыхали, и экзорцист набирал полный ко-робок невидимок. Потом, проведя особый ритуал, он отправлял тонкую шатию ввысь. Он объяснял:
  
   - Если выставить духа из тела, но не дать ему прибежища, то он вернется в человека и по-прежнему будет беспокоить. И может привести компанию друзей, более злых, чем он сам. Я же с помощью власти, полученной от святого учителя, создаю для них в этой коробочке портал и отправляю этих духов в атмосфе-ру планеты Луна. Там они легко обретут прибежище и потому к вам не вернутся.
  
   Была у этого тантрика реальная связь с тонким миром, по-лубогами, что позволяло ему проделывать такие вещи, подоб-но великому мудрецу Вишвамитре, герою "Рамаяны", который лихо забрасывал одного царя в рай.
  
   Наслышанные об этой уникальной связи экзорциста, Шрути и Торсунов рассказали о нем Руслану и Раисе, рекомендуя поин-тересоваться у тантрика судьбой Розмари. Оба врача сходились в том мнении, что ей на межжизненном пути может угрожать одна серьезная опасность, а Чотешвар - ясновидец, уполномоченный отвечать на запутанные вопросы, закрытые для смертных.
  
  
   16 17
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Авторитет индийского мистика ни у кого не вызывал сомне-ний, ибо он наработал его реальными делами. Он исцелял мно-гих пациентов от тяжелых недугов или вершил дела, что были под силу лишь могущественному магу. Было, например, извест-но, что совершил он в шведском Коршносе.
  
   Преданные купили там старинный замок, но случилась неза-дача - под его сводами отсутствовал покой. Множество приви-дений витало внутри, не желая уходить, несмотря на въезд но-вых хозяев. Преданные регулярно устраивали в замке киртаны, опрыскивали святой водой высокие залы, и деятельные духи после этого улетали, но всякий раз возвращались.
  
  -- вот из Индии прилетел не менее деятельный Чотешвар. Проведя тантрический ритуал, он собрал всех духов вместе в один портал и загнал их в озеро. Замок наконец освободился. "Орыбевшие" призраки стали резвиться в озере. Тащили ку-пальщиков на дно, хватались за челны удящих рыбарей и но-ровили их перевернуть. И люди перестали в озере купаться. Кроме этого, индийский маг совершил много других чудесных деяний, связанных с эксорцизмом и целительством.
  
   Впечатленные рассказом о его способностях, Руслан и Раиса согласились на встречу с ним.
  -- вот Шрути привез их к Чотешвару, в храм на Беговой. Беседа произошла в одной из гостевых комнат и была короткой. "Где сейчас покоится душа Розмари, или же она беспокоится?"
  
   - таков был смысл боязливого и смущенного обращения ее ро-дителей. Контактер воздержался от ответа и попросил на сутки фото девушки.
  
   На следующий вечер он описал несчастным родителям кар-тину происшествия, случившегося с их дочерью близ каменных львов. Тонкое тело Розмари во время автокатастрофы находи-лось не в машине, а за ее пределами, пребывая в сновидении. В результате резкого потрясения порвалась "серебряная нить", скрепляющая вещественное и мыслительно-эмоциональное тела. Вещество было возвращено земле, а душа девушки стала бестелесным существом, обреченным полвека страдать. Законы вселенной вынудили ее блуждать в атмосфере Земли столько,
   Вызволение Розмари
  
  
   сколько требовала судьба, отписавшая ей срок на данное вопло-щение. Пусть грубое тело во всех подобных случаях и приходит в негодность, провидение заставляет душу продолжать бытие, обеспечивая тонким носителем, чувства которого не могут ка-саться объектов наслаждения, доступных воплощенным в фи-зическом теле. Однако, тяга к наслаждению и своеобразное ви-дение живых остаются, и поэтому привидение несчастно. Оно подобно Танталу, вечно видящему сочные плоды и испытываю-щему жажду, поскольку его рука до них не дотягивается.
  
   - Сорок девять лет, - сообщил приговор Чотешвар.
  
   Когда до родителей дошел смысл переведенной речи, Руслан посерел, а Раиса побледнела.
  
   - Не может быть! - вскричал он, а говорил он с кавказским акцентом. - В Иерусалиме я в трех храмах дал жертву и в ее честь устроил службу!
  
   - Что толку? Вы ее не спасли. Теперь - Кали-юга, когда ру-шатся религиозные стандарты, и эти ветхие ритуалы не рабо-тают, - невозмутимо заявил посредник между мирами людей, духов и богов. - Розмари - привидение. Она очень злая!
  
   - Злая? - испугалась Раиса.
  
   - Злая? - поразился Шрути. Чуть поразмыслив, он пролил свет на проблему:
   - Индус говорит с акцентом, а поэтому наш переводчик ан-глийское слово hungry (голодный) перевел как angry (злая).
   Он уточнил у Чотешвара, и тот подтвердил догадку:
  
   - Hungry, hungry.
  
   - Она необычайно голодна, - поправился переводчик. Немного помолчав, Руслан спросил:
   - А как ее спасти?
  
   - Накормите тысячу восемь голодных освященной пищей, и она освободится. Тогда получит тело.
   - Да что говоришь-то? - вспыльчиво сказал банкир. - Я в Грузии три деревни накормил, и всегда пищу попы из церкви освящали.
  
   - Мясом! Ты кормил их мясом, а его в Кали-югу не освяща-ют. Никакой поп не в состоянии освятить в Кали-югу плоть!
  
  
   18 19
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   И тут индус совершенно неожиданно продемонстрировал свои познания в христианстве:
  
   - Когда Иисус преломил на Тайной Вечере хлеб, обмакнув его в сок, он отменил Ветхий Завет, запретив мясные жертвы Богу и дал вместо него Новый, провозгласив вегетарианские жертвы. Скажи, разве тебе в церкви хоть раз давали освящен-ное мясо?
  
   - Нет, только просвирки из муки.
  
   - Вот видишь! Иисус отменил жертвоприношение живот-ных на алтаре, а что сделали попы и простые христиане? Они действительно перестали забивать животных для Бога, но за-просто стали предлагать их в жертву себе! Они едят ту пищу, от которой отказался Бог, ставший вегетарианцем. Бог сам стал вегетарианцем, а они остаются едоками плоти! Разве может слуга Бога, верующий, позволять себе то, от чего отказался его Господь? Руслан, твоя благотворительность не сработала, по-скольку связана с насилием.
  
   Чотешвар настойчиво продолжал убеждать:
  
   - Накорми тысячу восемь голодных прасадом!
  
   Нокаут. Один, два, три, четыре, пять... десять и еще четыре дня Руслан не звонил Шрути. Последний, боясь побеспокоить его чувства, тоже не звонил. Ситуация могла сложиться так, что дружеские отношения между преданными и семьей банки-ра могли застыть, как ручей зимой. Как он воспринял беском-промиссную правду контактера, который резал, словно хирург скальпелем, обнажающим скрытую под кожей опухоль?
  
   Тем временем в медцентре Торсунова, расположенном в соб-ственной девятиэтажке Руслана, продолжали трудиться врачи и ассистенты, ежедневно приезжающие из Сухарева. А первый этаж этой башни занимал его банк, куда бизнесмен приезжал в рабочие дни. Обычно пару раз в неделю он заходил в мед-центр поболтать со Шрути и Олегом. Однако со дня встречи с Чотешваром, который пролил свет на несчастную участь Розмари, прошло полмесяца, но он ни разу не зашел с ними по-общаться. Мы с президентом Видурой советовали Шрути встре-титься с Русланом, но он считал, что этого делать не следует, а
   Вызволение Розмари
  
  
   лучше ждать, когда тот сам выйдет на связь.
  
   На пятнадцатый день после встречи с мистиком, Руслан на-конец зашел в медцентр.
  
   Торсунов давал пациенту нюхать травы, поочередно откры-вая баночки с наклейками, еще двое больных ждали своей оче-реди в коридоре на стульях. В другой комнате Шрути и один из преданных занимались расфасовкой трав. Руслан присел рядом с ними и поинтересовался делами медцентра. Потом признался, что в последние полмесяца он много думал о Розмари и в итоге принял точку зрения Чотешвары. Шрути сдержанно сказал:
  
   - Извините, что он так резко говорил.
  
   - Прямо говорил, - поправил Руслан. - Хорошо, что такие люди есть, а другие дипломатию разведут, и правды не узна-ешь.
  
   Шрути спросил о настроении Раисы, Руслан отвечал, что она хочет сделать для Розмари все от нее зависящее.
   Подошел Торсунов и, отправив ассистента принимать следу-ющего пациента, занял его стул. Банкир захотел узнать, какие есть способы накормить тысячу восемь голодных людей пра-садом.
  
   - Договориться с детдомами и накормить детдомовцев, - предложил Шрути.
   - Интересно, - почти не раскрывая розовых губ, процедил без особого интереса Руслан.
   - Договориться с Обществом инвалидов, это будет нетруд-но, - подбросил идею Торсунов. - Сухарево уже кормит их в Мытищах, в ресторане "Добрый дракон", и Григорий легко мо-жет договориться и устроить в праздник или выходной бесплат-ную раздачу от Вашего имени.
  
   Олег хорошо об этом знал, так как мы ездили с ним по не-скольку раз в неделю в одной машине по храмовым делам. Я занимался сбором пожертвований по предприятиям и фирмам и общением с мытищинскими газетами и телевидением, и какие-то из сотрудничающих с нами руководителей с удовольствием пользовались его медицинскими услугами. Он без пальпации
  
  -- прослушивания, не пользуясь ни одним из существующих в
  
  
   20 21
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   мире приборов, совершал диагностику человека, просто на него смотря. Он рассказывал новому знакомцу о его настоящих и про-шедших заболеваниях, и в порядке вещей, например, считалась такая фраза: "У Вас в возрасте десяти лет стреляло правое ухо". При подобном диагнозе в Шереметьево один из руководителей международной фирмы "Аэрофлот-Люфтганзе", Шевчук, вско-чил с кресла и воскликнул: "Вы великий маг! Я и сейчас слышу, как оно стреляет". После этого он пожал Торсунову обе руки и пару минут тряс их, не отпуская.
  
   После своей неординарной диагностики доктор открывал толстый дипломат с травными порошками и ароматическими маслами и давал их пациенту нюхать. Человек отбирал теплые запахи, отсеивал холодные, и врач делал сбор из подходящих ему трав или смесь из подходящих масел. Травы добавлялись в пищу в качестве специи, заваривались в кипятке или привя-зывались, запакованные в подушечки, к запястьям рук или ло-дыжкам.
  
   Эксклюзивный для России метод его лечения хорошо помог кому-то из окружения Руслана и понравился банкиру. Поэтому он расположился к молодому доктору и предоставил ему квар-тиру для медцентра без арендной платы.
  
   Сейчас Торсунов предлагал ему раздать освященную пищу в Мытищинском обществе инвалидов.
  
   - Интересно, - чуть шевельнув воротцами голоса, скучно от-ветил Руслан. - Но хочется чего-то такого...
   - Необычного? - спросил Шрути.
  
   - Я сказал бы, необыденного, - сказал банкир.
  
   - Вам праздник нужен? - спросил Олег.
  
   - Праздник? - на озабоченном лице Руслана отразилось не-допонимание.
   - Да. Допустим, огромный и красивый фруктовый торт на городской улице, - воодушевленно сказал целитель. - Это и из-умительно, и празднично!
  
   - Стой, стой... - открыв наконец рот, сказал Руслан. - Я, ка-жется, где-то видел уже подобный. Большой и красивый. День Москвы, слушай! Изумительно!
   Вызволение Розмари
  
  
   - Да, на кассете, я показывал, - засвидетельствовал Шрути.
  
   - Огромный торт преданных в Свиблово на День Москвы. Еще из Лужников на День Защиты Детей тоже есть кассеты с нашим однотонным тортом.
  
   - Помню. Красиво, слушай. Вот это интересно и ярко. Действительно, интересно, слушай. Это хочу. А где можно раз-дачу обеспечивать?
  
   - А где голодных много? - спросил Шрути, и сам ответил:
  
   - Да на трех вокзалах же! Но сможем ли мы в Сухарево испечь огромный торт?
   Последний вариант пришелся супругам по душе. С одной стороны, это было пышно и щедро, а с другой, на трех вокзалах, по словам Раисы, жил целый гарнизон бродяжек, калек, бомжей, нищих цыган и других неимущих, которые поистине голодают. Руслан пригласил на выходные Шрути, Видуру и меня в свою сауну, обещав дать полторы тысячи долларов на торт-гигант. Мы съездили с водителем Игорем Федонюком, но без Видуры, а когда собрались уезжать, он передал нам это пожертвование на продукты и сопутствующие расходы. На обратном пути мы втроем говорили о последнем кресте Розмари, а по приезду в храм Шрути сдал белый конверт с валютой в кассу храма. Мы могли приняться за дело.
  
   Труднее всего было уговорить стражей правопорядка. Два раза я и Шрути ездили в здание милиции в несколько этажей, расположенное близ трех вокзалов. Во второй раз - с двухки-лограммовым сердцевидным фруктовым тортом - на встречу с одним из старших начальников, бывшим в звании майора и синей униформе.
  
   Слушая нас, он поглядывал на поднесенное ему сердце в прозрачной коробке, иногда что-то вставляя в беседу. В прин-ципе, он не возражал против психологического наблюдения, говорящего, что дареный торт поднимает настроение и создает атмосферу праздника. Памятные даты ведь нередко принято от-мечать разрезанием торта и не обязательно - чоканьем рюмок.
  
   Начальник, разумеется, знал, какого рода гарнизон неле-гально ютится на трех вокзалах и, посочувствовав этим обездо-
  
  
   22 23
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   ленным людям, решил нам посодействовать. Проверив нашу лицензию от СЭС на изготовление кремовых кондитерских из-делий, он выписал разрешение на раздачу торта. Более того, он выделял взвод милиционеров для охраны и организации меро-приятия. Вместе с ним и командиром взвода мы съездили на место раздачи - площадь между Ленинградским и Ярославским вокзалами - и обсудили план предстоящего праздника.
  
   Параллельно я договаривался о приготовлении торта с Маюрадхваджем (Нугзаром Чаргазией), возглавлявшим мо-сковскую программу "Пища жизни". Он поручил выпечку пре-данному Шатанане (Шри Гаура Хари), творцу сладких гиган-тов. Их кухня располагалась в Кунцево, в кафе "Фортуна".
  
   Накануне дня раздачи, в субботу, сухаревские менедже-ры обсуждали предстоящую программу в комнате президента Видуры. Он не присутствовал, поскольку, согласно регуляции своей жизни, находился на даче, где проводил по десять-пят-надцать дней в месяц, занимаясь молитвенной и йогической практикой, а летом - еще и огородом. В храм оттуда он воз-вращался всегда в приподнятом настроении и в первые два дня особенно мощно и позитивно заряжал его жителей и гостей.
  
   Уезжая в деревню, свою комнату (служившую одновременно офисом) он не закрывал, чтобы в ней могли проходить советы организаторов храма или могли останавливаться какие-нибудь странствующие проповедники.
  
   Итак, шел наш субботний совет, сквозь открытое окно ве-терок доносил до обоняния чудные запахи ранней осени из су-харевского леса. Стоял вечерний час, и наступали дивные су-мерки. Щелкнул выключатель, в комнате загорелись два диска. Преданные располагались на сцепленных деревянных креслах с коричневой дерматиновой обшивкой, расставленных буквой Г. В дверь постучали и вошли послушницы Бхадра и Наталья Синцова. Из-за проходящего совета вице-президент предложил им зайти следующим вечером. Всегда уверенная в себе Бхадра (старшая в женском ашраме) сказала:
  
   - Прабху, мы отнимем не больше минуты. Пожалуйста! Наш вопрос касается завтрашнего мероприятия.
   Вызволение Розмари
  
  
   - Хорошо.
  
   - Прабху, мы только что узнали о раздаче торта от жены Торсунова и очень просим взять на три вокзала группу наших брахмачарини (послушниц, соблюдающих целомудрие), - с чувством обратилась Бхадра. - Мы красиво оденемся и будем раздавать прасад.
  
   Посоветовавшись, менеджеры-брахмачари (послушники, следующие целибату) приняли решение. Один взял рупор:
   - Хотя необходимо много раздатчиков, все же будет край-не неудобно разнополым существам вместе раздавать прасад с грузовика, точнее, с грузовичка. Там ведь тесно, и там крем и джем, и там масло. Там и так все сладко и масляно, а если еще и позволить находиться на кузовке обоим полам, то "огонь" одно-го из них может начать растапливать "масло" второго, и станет чересчур сладко. Так что из-за узости пространства возможно разрешить раздачу торта с грузовичка только послушникам одного пола.*(Имеется в виду ведическая метафора, сравни-вающая мужчин с маслом, а женщин с огнем, настраивающая мужчин, хранящих семя, держаться подальше от женщин.)
  
   Бхадра и Наталья было обиделись на философски обосно-ванный, но сухой и бессердечный отказ вице-президента, и, обескураженные, ничего не говорили в ответ. Однако, наход-чивый миротворец Шрути, ободряюще на них посмотрев, все переиначил:
  
   - У меня в желтом Мерседесе для вас есть места, и вы обе во время раздачи можете ходить с ведрами между людьми и под-ливать напиток.
  
   Он весело посмотрел на вице-президента и менеджеров и начал отвлеченный пассаж про бурлака в пустыне и баржу на колесах, не лишенный комизма и провозглашающий смирение
  
  -- обстоятельствами. Так Шрути хотел расслабить напряжен-ность, возникшую в комнате. В этом он был искусен, ему помо-гал пятилетний опыт работы в районной больнице на Дальнем Востоке, в которой он быстро сделал карьеру, заняв кресло за-ведующего. А в Москву с насиженного места его вытащил ку-зен Ишана, принявший бхакти всем сердцем и бывший в храме
  
  
   24 25
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   активистом по части распространения книг. Месяца два с боль-шим трудом Шрути привыкал к нашему йоговскому общежи-тию, и у нас были серьезные сомнения в том, останется ли он
  
  -- нем надолго. Но Видура быстро приблизил его к себе и ввел
  
  -- совет храма, распознав его мягкость, интеллигентность и ши-роту мировоззрения. Шрути умел разносторонне общаться с людьми из мира, был занимательным и обаятельным собеседни-ком. Видура стал подключать его к работе с общественностью, например, Шрути, посещая "Дом Дружбы", присутствовал на совместных культурных мероприятиях России и Индии или по-могал в их организации, или общался с руководителями парап-сихологической ассоциации. В совете храма к его голосу при-слушивались, и этим вечером, когда мы настраивали коллектив на завтрашнюю раздачу торта, спорить с ним никто не хотел. Особенно при девушках. А кто-то от его дурацкого и полного тупизма рассказа о бурлаке в песках и барже, превратившейся в тарелочку, словно куколка в бабочку, на которой кули блаженно улетел, заулыбался. Бхадра поняла, что Совет соглашается со Шрути, и обратилась к сидящему за столом Видуры вице-пре-зиденту:
  
   - Вы не против?
  
   - Хорошо, будете раздавать напиток.
  
   Между тем Наталья что-то прошептала Бхадре в ухо.
  
   - Между прочим, - сказала Бхадра, - на складе Авипры есть несколько новых сари. Можно нам с Натальей выдать по одно-му, раз уж такой случай? Ну, чтобы мы выглядели нарядными.
  
   - Хорошо, Бхадра, заполняйте приказ, я подпишу, - согла-сился вице-президент. Потом сказал начальнику гаража:
   - Мне завтра рано нужен легковой Мерседес, чтобы поехать
  
  -- кафе "Фортуна" забирать торт.
  
   Теперь можно сказать кое-что любопытное о расходах на мероприятие. Дело в том, что храм на этом не зарабатывал. Более того, он даже нес убытки, не очень большие, но все же... Устраивая раздачи огромных тортов, мы каждый раз тратили все пожертвованные спонсором деньги на продукты для приготов-
   Вызволение Розмари
  
  
   ления. Храмом, а не спонсором оплачивались расход электро-энергии, потраченной на его выпечку, работа поваров, беготня менеджеров по чиновникам, горючее для автомобилей, обеспе-чивающих раздачу и участие в ней десяти-пятнадцати послуш-ников. Храм сам становился донором, такое было время, таки-ми искренними и не мелочными были мы. В связи с этим даже говорили, что мы не считаем деньги, а бросаем их на ветер. Но мы полагали, что желудки людей - не ветер, а вот в некоторых карманах гуляет ветер, и желудки их обладателей пусты. Не все могут жить, соблюдая на практике установку: "Солнце, воздух и вода - наша лучшая еда", это под силу лишь редчайшим йо-гам, живущим без пищи. Таким образом, наша помощь была востребована, и приюты, детдома, больницы и общества инва-лидов ей охотно пользовались.
  
   А в основном все благотворительные организации работают по следующей схеме. Когда спонсор дает деньги, эта сумма рас-пределяется по смете, куда забиваются все услуги и затраты. И считается нормальным, если благотворительное общество берет себе за работу тридцать процентов денег. Но мы сильно верили в бескорыстное преданное служение Богу. Корыстное не даст таких результатов, как бескорыстное. За корыстное служе-ние Богу никаких серьезных откровений свыше не получишь, сильных качеств не приобретешь. За него Бог отблагодарит чем-нибудь материальным: даст хорошую работу, богатую не-весту или выигрыш автомобиля в лотерее. А за бескорыстное
  
   - откроет знания, которых нет у других, наградит талантом, усилит характер качествами, которые будут большой подмо-гой в жизни и наличествуют лишь у редких людей. Еще - даст возможность понимать Себя, Господа, хоть иногда, что для нас означает, способность быстро меняться, корректируя свое по-ведение, а также способность двигаться в верном направлении. А главное, Бог одарит божественной любовью.
  
   Помимо эффективности служения Кришне, мы верили в чу-додейственную силу прасада. Уже давно эта освященная пища избавляла нас от атеизма и наделяла духовной силой, и мы хо-тели давать ее другим. Мы хотели дать людям счастье и посвя-
  
  
   26 27
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   тить их в свой метод обретения счастья, как об этом поется в любимой в загсах песне, когда человек, обретший его, желает поделиться им с другими. Мы радовались каждой возможно-сти раздать людям на улице прасад, лишь бы на это было вре-мя. Мероприятие спонсора становилось нашим мероприятием, мы страстно хотели, чтобы вся Москва, вся страна и весь мир знали, что Общество сознания Кришны бесплатно раздает лю-дям торты и другую вегетарианскую пищу. Мы гордились этим служением и утверждали себя таким образом в человеческом обществе. Поэтому стремились организовать программы рас-пространения прасада как можно лучше, а поскольку книги Прабхупады продавались замечательно, храм мог позволить себе не мелочиться.
  
   Суть нашего менеджмента заключалась в том, чтобы книги продавались в больших количествах, а праздники устраивались пышные и яркие. За все годы, беспечные, мы не купили и ку-ска земли рядом с нашим санаторием (в котором после перво-начальных трех корпусов, арендованных в девяноста четвертом году, в девяноста пятом мы заняли все здания до единого) и не построили свои дома. По той причине, что приоритетами были вложения в деятельность, обеспечивающую распространение литературы: покупку и содержание машин, хранение и рассыл-ку книг, питание, содержание и лечение преданных, одни из ко-торых продают книги на переднем крае, а другие обеспечивают служение кавалергардов. Храм работал, как одно целое, как ма-шина, которая должна наводнить страну ведическими писания-ми, содержащими высшие философские знания и пришедшими
  
  -- современность по велению Бога в эпоху второго Просвещения
  
   - философского. А параллельно устраивались фестивали, на которых мы показывали щедрость и красоту нашей духовной традиции, кристальную чистоту и богатство всеобъемлющей ведической концепции знаний и угощали людей вкусным пра-садом, стараясь дать им альтернативу невегетарианской пище. Конечно же, такое настроение было присуще не только сухарев-скому храму, но и всем преданным Кришны в СНГ. Допустим,
  
  -- случае раздачи торта на трех вокзалах даже не стоял вопрос
   Вызволение Розмари
  
  
   о том, чтобы храм платил выпекавшим его кондитерам из кафе "Фортуна", хотя они жили в отдельном ашраме и имели свою бухгалтерию. Их руководитель, грузин Маюрадхвадж, в середи-не восьмидесятых отсидевший за йогу в колонии, воспринял это мероприятие, как дело преданных всей Москвы. Приготовление торта группой поваров "Пищи жизни" было его вкладом в об-щее дело, его участием в ведическом жертвоприношении, чью духовную ценность он глубоко осознавал.
  
   Так высоко преданные ценили каждое подобное жертвопри-ношение. Мы видели в них только позитив, праздники для людей, и по наивности никогда не думали, что раздача торта может вы-литься в страдания для них. Именно так это случилось в Орехово-Зуево, когда наш торт многим доставил неудовольствие.
  
   В этом городе утвердился коллектив преданных, некоторые из которых серьезно занимались боевыми искусствами, и по-этому в одном и том же здании находились спортзал и комна-та для встреч преданных. Группой боевых искусств и малень-ким центром преданных руководил Владимир, рассудительный человек лет тридцати, любящий философию, без которой не мыслил себе прогресса в восточных единоборствах. Он был худощавым, но крепким, светловолосым, имел лицо волевого человека и был деликатен в общении с людьми. В учениках он тоже не поощрял грубость и воспитывал их вежливыми. Одним его сподвижником являлся темноволосый Владимир, кажется, его ровесник, который часто приезжал в Сухарево за книга-ми Прабхупады. В Орехово-Зуево он был их лучшим распро-странителем. Еще три преданных из этого центра - Аграджа, Ананга и Канай Гопал - служили в Сухарево послушниками. Матерью Канай Гопала была Вера Владимировна Салова, быв-шая главным спонсором орехово-зуевской общины преданных, а также помогавшая Сухаревскому храму. Ей было около трид-цати пяти, она единолично возглавляла фирму "Топаз", имея в городе палатки и магазины и, потеряв мужа, жила целомудрен-но с сыном, которого в свое время отпустила в храм. Ее бизнес защищали друзья мужа, имевшие в Орехово-Зуево влияние на рэкетиров и поддержку в администрации.
  
  
   28 29
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   В тысяча девяносто шестом, седьмом или восьмом, Вера Владимировна решила подарить горожанам на День Города торт. Она заказала его храму, дав денег на шестьсоткилограм-мовый продукт, а позже, в день раздачи, оплатила и топливо для храмовых машин, когда три из них приехало в Орехово-Зуево с раздатчиками и тортом.
  
   Первым делом она посвятила нас в нашу роль в сценарии ор-ганизаторов Дня Города, рассказав, вслед за каким транспортом в колонне мы должны будем медленно провезти торт по площади перед трибуной, где будут стоять мэр, администрация и почетные люди Орехова-Зуева. Вера Владимировна пообещала, что на пло-щади объявят, что огромный торт - подарок горожанам от фир-мы "Топаз" и Московского Общества сознания Кришны. Потом представитель властей укажет нам, в каком месте раздавать торт. Это была необходимость, ибо раздача торта-гиганта в самочин-но выбранном месте без санкции властей могла привести к бес-порядкам и запрещению нашей благотворительной акции. Это же не поднос с пирожными вынести на улицу и быстро угостить ими каких-нибудь студентов, еле тащащих ноги к своему обще-житию после занятий. То есть, храм был вынужден работать в одной команде с администрацией, устраивающей День Города.
  
   Спустя пару часов, одетые в желтые майки программы "Пища жизни", мы ехали в кабине и на кузове рядом с тортом, который наш грузовичок на тихом ходу провозил по площади перед администрацией. Повсюду были развешаны трехцветные российские флаги и многоцветные воздушные шары, ламповые гирлянды и синтетические цветы, более или менее наслаждаю-щие глаз, но совсем не нужные носу. На нас смотрели люди с трибуны и множество горожан, расположившихся кто стоя, кто сидя, по всем сторонам площади, у окон, на балконах и крышах домов. В эфире перекликались их восторженные и ликующие крики, и висел одобрительный гул.
  
   Объявляя наш выход, когда ярко-желтый грузовик поравнял-ся с трибуной, колокола загремели:
  
   - Администрация города и фирма "Топаз" дарят горожанам этот замечательный и вкусный торт!
   Вызволение Розмари
  
  
   А больше ничего не сказали, будто Общества сознания Кришны на свете не существует.
  
   И нам стало неприятно.
  
   - Присвоили наш торт, - сказал Аграджа. Шрути его одернул:
   - Не привязывайся! Сейчас раздавать начнем, и будет экстаз,
  
  -- настроение поднимется.
  
   Проехав почти всю площадь, мы остановились возле голо-сующей Веры Владимировны. Рядом с нею стоял толстяк лет тридцати, чья наружность не поэтично сочетала в себе жирные ляжки с узкими штанами в обтяжку, поддерживаемыми подтяж-ками, обе ленты которых изгибались полукругом, поскольку не могли прижать выпуклость, находящуюся под рубашкой и весь-ма похожую на баскетбольный мяч. Она представила его нам как уполномоченного администрации, который покажет, где раздавать торт. Пока мы знакомились и втроем подсаживали его
  
  -- кабину, к нам подошло несколько горожан и спросило, когда и где будет раздача. Мы спросили толстяка, который бросил им
  -- окно:
  
   - Та-ам...
  
   Где-е?
  
   Он приказал проехать чуть вперед, повернуть налево, затем, через квартал - повернуть налево, на улочку, параллельную площади, и через квартал снова двинуться налево. Таким обра-зом, мы опять подъехали к краю площади, где проходил празд-ник, но не повернули на нее, а поехали прямо. Мы двигались не спеша, чтобы не растрясти торт. У площади за нами трусцой по-бежали люди. Пара десятков. Они просили торта и спрашивали, когда и где мы будем их угощать. Мы не могли ответить.
  
   В кабине я убеждал представителя мэрии, что пора остано-виться и раздавать.
  
   - Здесь людей много, - буркнул он, - будет давка.
  
   Толпа бежала за нами, и чиновник попросил прибавить хода.
  
   - Торт размажется от тряски, - сказал я.
  
   - Нельзя быстрей, - поддержал меня водитель.
  
   Бегущих за нами облепляли люди, и толпа росла, как снежок,
  
  
   30 31
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   катящийся с горы по липкому снегу. Людей было уже около пя-тидесяти. Некоторые кричали:
  
   - Вы же кришнаиты? Вы в Москве часто торты раздаете. Что не начинаете?
   По вине администрации нам приходилось оправдываться, что поделать, сегодня мы были в одной команде.
   Но вот за толпой появился УАЗ с милицейскими знаками на темно-зеленом корпусе. Он поравнялся с нами с левой стороны,
  -- майор, сидящий справа от водителя, спросил у нас в открытое окно:
   - Куда везете?
  
   Толстяк, перегнувшись через меня, наклонился в сторону нашего водителя и крикнул:
  
   - В мэрию, во двор. Отрежьте толпу!
  
   - Как это? - спросил я. - А кому раздавать?
  
   - Вначале - людям во дворе мэрии. А потом, что останется, вывезем поближе к площади и раздадим всем.
   А УАЗ уже развернулся, и, перегнувшись через толстяка и высунув голову в окно, я увидел, что его двери открылись, и четыре милиционера вышли из него и стали останавливать не-сущуюся за нами толпу. Совершив еще два поворота налево, мы через пару минут въехали во двор мэрии и остановились. Железные решетчатые ворота за нами закрылись. Меня тут осе-нило, что после того, как мы выехали с тортом на площадь, где нас намеренно не назвали, мы поворачивали только налево, сде-лав это пять раз. Уж не дьявол ли вел нас?
  
   Между тем толстый представитель сказал водителю, что ему надо проехать метров тридцать налево и встать в теньке. Исполнительный Сережа Зернов из Курска в очередной раз по-вернул налево, и мне стало смешно и грустно. Но надо было готовить раздачу торта для избранных, и я взялся за распоря-жения.
  
   На кузове и в шестиместной кабине желтого Мерседеса сидело десять преданных, которые, спустившись и помыв в умывальниках администрации руки, принялись разрезать торт на кусочки. А к воротам двора мэрии подошло пять-семь го-
   Вызволение Розмари
  
  
   рожан, которые стали громко просить: "Дайте нам по тарелоч-ке!" Милиция пошла их отваживать, а из мэрии выпорхнули две первых ласточки с кулечками, куда им положили по несколько кусков. Потянулись другие, все довольно улыбались и набира-ли прасад в свои пакеты или брали наши белые пластиковые тарелочки. Параллельно мы раздавали напиток из мелиссы с бадьяновыми звездочками и корицей. Заваренная в воде трава, две специи и сахар были смешаны в нем в такой пропорции, что вкус становился хитом среди напитков. Многие возвращались за его добавкой.
  
   - Он как "Байкал", - сравнивали одни.
  
   - Он как "Кока-кола", - делились впечатлением другие.
  
   - Он лучше, потому что - без химии, - перебивали их третьи. Я меж тем не мог избавиться от впечатления, что праздник
  
   испорчен. Вспомнил, как толпа бежала за грузовиком и некото-рые, узнав нас, кричали:
  
   - Мы знаем, вы кришнаиты. Мы по телевизору видели ваши большие торты. Когда вы дадите нам попробовать?
   Было совестно, а, с другой стороны, мы были не виноваты. Но каково было этим горожанам, хотевшим отведать в праздник торта, подаренного им, как они ясно слышали, мэрией и фир-мой "Топаз"? И вот их отрезают от торта блюстители порядка с подвешенными на поясах дубинками (слава Богу, не пущенны-ми в ход) вместо того, чтобы отрезать им торта, а чуть погодя некоторые из этих отверженных смотрят из-за решетки, как во дворе администрации ее работники энтузиастично набирают в кульки и кастрюльки торт, "подаренный мэрией горожанам". Они ведь расскажут остальным, как "щедры и честны" руково-дящие городом люди и каковы кришнаиты, "коррумпировано" раздающие благотворительный торт! Как это бьет по чувствам
  
  -- унижает, когда тебе предлагают дар, но потом его не дают! Подразнили, как макак, и дали в пятак. И ухнули в колокола, чтобы стяжать себе уважение:
  
   - Мы ваши благодетели и благотворители, вот вам наш дар! Появился истинный благодетель: Вера Владимировна. Мы взя-
  
   ли по куску торта с напитком и присели на свободную скамейку.
  
  
   32 33
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Григорий, я очень извиняюсь! Не ожидала от них. Так по-свински! Вас не назвали, хоть обещали, это они московских властей боятся. И с христианами не хотят ссориться.
  
   - Меня больше беспокоит, что власти из-за нашей затеи при-меняли к людям силу, останавливали их. А закрыть перед ли-цом просящих железную решетку и на их глазах самим брать торт? Это как назвать?
  
   Она продолжала извиняться. Я остановил ее:
  
   - Забудем, Вера! Давайте просто вкусим.
  
   Торт с обилием киви и тертых грецких орехов был необы-чайно вкусным.
  
   - Останетесь на ночь в Орехово? - спросила она. - У меня есть для вас пустая двухкомнатная, и у Володи, в центре боевых искусств, тоже можно остановиться.
  
   - Если сильно не затянется, то мы вернемся в Сухарево сегодня. Но все тянулось. Мы никак не могли выехать из двора мэ-
  
   рии, потому что один за другим подтягивались новые люди, может быть, это были родственники или знакомые работников администрации. В общей сложности, мы провели за решеткой три-четыре часа и оставили там примерно двести килограмм торта. После этого нас отпустили. Было, наверное, около вось-ми-девяти часов.
  
   Мы встали на улице близ площади под охраной группы ми-лиционеров и принялись раздавать торт. На трибуне, балконах и крышах уже никого не было, но на площади находилось еще не-мало людей, которые гуляли или стояли группками. Некоторые стали подходить и брать торт. Напитка осталось совсем мало, зато прежде мы наполнили им, если не все, то уж точно полови-ну графинов мэрии и не один десяток термосов.
  
   Начало смеркаться, и милиция по просьбе Владимира, лиде-ра местных преданных, поставила свои Жигули с включенными фарами напротив нашего кузова с тортом. Это помогло, но было низковато, посему вскоре к ВАЗу присоединился милицейский мотоцикл, поставивший переднее колесо на бетонный цветоч-ный горшок и засветивший фарой прямо на раздатчиков, рабо-тающих на кузове.
   Вызволение Розмари
  
  
   Напиток закончился, но заботливая Вера Владимировна при-несла из своего ларька вместе с сыном Канаем Гопалом две упа-ковки двухлитровых бутылок "Спрайта". Мы стали наливать каждому по стакану.
  
   Торт мы раздали за два с половиной часа. Хорошо, что день был праздничный, и гуляло много людей, а в обычный день у нас бы это не вышло, поскольку было уже очень поздно. Раздача завершилась в одиннадцать или еще позднее.
  
   От идеи ехать в храм пришлось отказаться. У преданных не принято ездить после того, как на улице стемнело. Основатель Общества сознания Кришны Шрила Прабхупада не велел и не разрешал ученикам путешествовать на автомобиле в темноте, в которой и разбилось легковое авто жениха Розмари. Чувства человека становятся слабее, приборы машины их поддержат, но полностью никогда не заменят. Наступает пора темных сил. А по узкой серой полоске тысячи машин с бешеной скоростью мчат друг другу навстречу или вслед, стараясь обогнать один другого
  
  -- нередко выскакивая на встречную полосу. Ну не сумасшествие ли? Почему для безопасности людей не сделать дороги широчен-ными, по шесть полос в одну сторону и шесть в другую, разделив направления стеной, чтоб никто не выезжал на встречную, по-чему бы на шести полосах не устроить движение с разной ско-ростью? Первая - для гужевого транспорта, аварийных машин, велосипедистов и автомобилей со скоростью не больше двадца-ти километров в час. Вторая - для автобусов. Третья и четвертая
  
   - для грузового транспорта. Пятая и шестая - для легковых ма-шин, и шестая - скоростная? Если кому-то подумалось, что эту идею с шоссе выражал Прабхупада, то я этого не утверждал. Он говорил лишь о том, что не следует ездить по ночам, и был глубо-ко погружен в духовную жизнь, а это рацпредложение с массой материальных деталей внес я, плавающий на поверхности.
  
   Итак, мы приняли гостеприимство Веры Владимировны и, разделившись, заночевали в ее пустой двухкомнатной квартире
  -- центре Владимира, расположенных неподалеку. Пусть и слу-чились неприятности, все же мы раздали людям наш огромный торт и чувствовали удовлетворение.
  
  
   34 35
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Наступило долгожданное воскресенье, избранное нами для ведического жертвоприношения.
  
   Около семи один дачник принес в храм субботнюю "вечер-ку", где содержалось объявление о раздаче торта программой "Пища жизни" на трех вокзалах. В это раннее благостное время я и Шрути против обыкновения не повторяли мантру, как это делали все в храме, потому что были мы по макушку в заботах. Мы порадовались принесенной газете, Шрути спросил:
  
   - Випина Пурандара постарался?
  
   Этим именем он назвал руководителя пресс-центра ИСККОН Виталия Яковлева.
  
   - Он, - кивнул я.
  
   - Следует ожидать большого наплыва людей, - сказал Шрути.
   Около восьми часов я отправился на красном Мерседесе в Кунцево за тортом, а Шрути и команда раздатчиков должны были позже подъехать на три вокзала.
  
   По милости "Фортуны", собравшей под своей крышей не-мало преданных, искусных в стряпне, все получилось на славу. Больше всех старался Шри Гаура Хари, не спавший двое суток, ему помогали три преданных, сменявших друг друга. Они на-пекли огромное количество коржей, пропитали их сиропом и сбили душистый крем. Баки с коржами и кремом, а также под-носы с тонкими ломтиками киви и мандаринов, очищенных от косточек, мы аккуратно загрузили в КАМАЗ "Пищи жизни". Ее шеф Маюрадхвадж с двумя сухумскими преданными при-ехал в кафе сразу вслед за нами на старом "Фиате". Осмотрев приготовленное и оставшись довольным, он благословил нас на раздачу. Какие-то важные дела удержали его от поездки на три вокзала.
  
   Почти готовый торт весом в восемьсот килограмм мы повез-ли в крытом контейнере в центр Москвы.
   Все молились, чтобы не было пробок. Быстро прошли одну
  
  -- спокойно продвигались к центру. Но человек не знает, где ему подстелют соломку. Сразу после въезда внутрь Садового коль-ца нас остановили два капитана ГАИ. Открывая контейнер, они
   Вызволение Розмари
  
  
   обнаружили нарушение - два преданных пребывали внутри не-пассажирского контейнера, следя, чтобы кухонные стеллажи не повалились, а коржи с них не попадали. К нашему разрешению на провоз торта в центр бдительные работники ГАИ отнеслись, как Фома к дыркам на теле Спасителя. Их недоверие выросло, когда выяснилось, что КАМАЗ - без техосмотра. Подлило мас-ла в огонь отсутствие у водителя доверенности на машину. Они стали угрожать водителю: "Дырку поставим!" Как не пытался я отстоять его и наши права, - без толку, у меня с собой не было документов, и мою личность они вообще поставили под сомне-ние. И хотя преданные в один голос твердили, что я вице-прези-дент большого храма Кришны, капитаны не верили. Не хотели верить. И продырявили водителю права. Прошло десять минут, двадцать, тридцать...
  
   Разумеется, я мог поехать на нашей легковой машине в ми-лицию трех вокзалов за помощью, но оставался на месте, так как инспектора заговорили об отгоне КАМАЗа на штрафную стоянку. Мы так глупо, не вовремя зависли на дороге, будто лу-каво смотрящая фортуна поставила здесь на нас свои капканы. Капитаны даже не обращали внимания на наше объявление в "Вечерней Москве", позвавшей столицу отведать гигантского торта. Мысль о срыве такого масштабного мероприятия, подоб-ная для нас циклону, не вызывала в их микроклимате никаких неприятных изменений: ни бурана гнева, ни снега разочарова-ния, ни града чувства поражения, - вызванных разрушитель-ным ураганом фиаско, нашего и только нашего фиаско, которое их абсолютно не касалось...
  
   Сложные ситуации, случающиеся в жизни преданных, кон-тролирует Господь. Наша не была исключением...
  
   В нашей легковушке запикал радиотелефон, массивный, по размеру с большой хлебный батон. Бдительный Шрути звонил с аппарата патрульной машины. Выслушав меня, он через десять минут появился возле нас на трехколесном мотоцикле вместе с командиром милицейского взвода - лейтенантом и каким-то еще майором. После короткой беседы четырехзвездочный по-гон уступил нас однозвездочному, дело было в величине звезд.
  
  
   36 37
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Капитанская застава пропустила наш непривязанный к доку-ментам "Камаз".
  
   Скоро мы увидели, что между Ярославским и Ленинградским вокзалами, прямо за высоким металлическим забором, тянущим-ся по краю шоссе, что разделяет их с Казанским вокзалом, стоят храмовые два грузовых Мерседеса и две легковушки. Мы, совер-шив объездной круг, заехали во двор, чтобы перегрузить торт.
  
   Рядом с грузовиком-столом милиция выставила заслон из металлических заграждений метра в полтора высотой, защищая торт от возможного напора толпы. Одно отделение милиционе-ров выстроилось в ряд с внутренней стороны заслона, каждый встал в полуметре от соседа, положив руки на дубинки. А пара, похоже, стрелков, держала правые руки в карманах своих ко-жаных курток. Несколько милиционеров наблюдали сверху из окон Ярославского вокзала. Это давно уже заметил Шрути, ко-торый показал их мне и заявил:
  
   - Мне кажется, там гранатометы.
  
   - Неужели этого не достаточно? - махнул я рукой на патруль-ную машину, где сидело четверо милиционеров с автоматами.
   - Неужели всего этого было мало? - ужаснулся Шрути, оста-вив игривый тон, и показал на какую-то устрашающего вида махину, которая появилась на горизонте и направилась к нам.
  
   - Да мало ли что может быть в нашей стране? - подключил-ся к разговору Игорь Федонюк, все это время стоящий рядом с нами.
  
   К месту дислокации нашего волонтерского отделения и ми-лицейского взвода подрулил джип, оснащенный броней, рада-рами, оптическими приборами наблюдения и пушкой. Оттуда вышли подполковник Ермаков, чью фамилию я запомнил на всю жизнь и пара его боевиков в пятнистой одежде. Они были вооружены. Он оказался дядей командира милицейского взво-да, дежурившего на празднике. Решив какой-то вопрос, он с удовольствием взял предложенные ему несколько кусков со-оружаемого торта и уехал.
  
   Ух, пронесло.
   Вызволение Розмари
  
  
   А на кузове желтого "Мерседеса" стояла деревянная кон-струкция из нескольких низких деревянных настилов, на кото-рые преданные в желтых футболках "Пищи жизни" выклады-вали сочные коржи и обмазывали их кремом. Над полностью уложенными слоями выкладывали ломтики киви и мандаринов. Громко пел Шрила Прабхупада, аккомпанирующий себе на фисгармонии. Меньше, чем за час, под руководством главного кондитера Шри Гаура Хари преданные соорудили трехслойный пирамидальный торт.
  
   Скоро я увидел президента храма Видуру, который появился со своей прямоугольной черной дорожной сумкой. Он только что сошел с рязанской электрички, вернувшись из села Дивово, где располагался его старый дом, служивший семье Девяткиных дачей. В дивной деревне его знали под этой фамилией, а не как Видуру и уважительно называли Владимиром Дмитриевичем, помня, как в восьмидесятые годы он работал в школе учителем. А ранее он учился в нашумевшей лаборатории биоэнергетики, руководимой авторитетным советским философом Спиркиным, и, кажется, преподавал там.
  
   На самом деле, эта лаборатория была детищем КГБ, за-планировавшим долговременную акцию по выявлению и раз-витию людей с экстрасенсорными способностями. Была цель использовать их потом в отечественной разведке. Но Видура и большинство прошедших через нее на первых этапах об этом не догадывались. Когда он узнал истинные цели данной психола-боратории, понял, что теперь его так просто не оставят, как не оставят и остальных экстрасенсов, которые засветились перед алчными очами покупателей гренадеров в первый колдовской батальон "Георгия Борисовича". В конце концов, Видура пред-почел не сотрудничать, а бегать по "просторам этой сказочной страны, чтобы не попасть в объятья старшины", пока покойно не зажил в Дивово, как-то сбив погоню со следа.
  
   - Видура Прабху , пожалуйста, разрежьте торт!
  
   Шрути держал в руках огромный нож длиною в метр, не-много изогнутый и похожий на кинжал циклопа. Видура взял
  
  
   38 39
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   у него обоими руками эту тупую деревяшку, выкрашенную в стальной цвет, взошел на кузов и, взмахнув ей под ободряющие возгласы публики, символично рубанул по торту. Большинство собравшихся видело такой большой торт впервые.
  
   Началась раздача, на кузов поднялись раздатчики с кухонны-ми ножиками и лопатками. Так же, как конвейером и очень бе-режно снимают с кроны дерева манго, так подавали вниз белые тарелочки с тортом и стаканчики с напитком.
  
   Постепенно первый наплыв гостей схлынул, и теперь можно было спокойно подходить и без толкотни брать угощение. Меж людей ходили Бхадра и Наталья Синцова в новых сари и смо-трящие какими-то новыми и выросшими глазами. Оказывается, они раскрасили их косметикой индийских пастушек, что не только увеличило глаза, но и превратило их в синие лотосы, из которых выглядывают шмели. Девушки подливали лакомкам душистый напиток из мелиссы.
  
   Джип Руслана припарковался прямо напротив желтого Мерседеса, но с противоположной стороны черного металли-ческого забора, на платной боковой стоянке, что тянулась вдоль Каланчевки. Шрути, зная, что банкир и спутники не подходят из стеснения, отнес им полное ведро торта, чтобы они взяли для родственников и знакомых. Банкир, Раиса, ее подруга Марина, Рамаз и водитель Гога взяли по тарелочке, а в отношении осталь-ного Руслан приказал:
  
   - Верни голодным! Это не мое, ты же у них забрал. А если на всех не хватит?
  
   "Перехватил я что-то", - подумал Шрути, вспомнив, что, по условию экстрасенса Чотешвары, надо накормить тысячу во-семь голодных.
  
   Вкус торта сидящим в джипе понравился. Иногда они вы-ходили из машины и взирали на то, как люди ели его на площа-ди между вокзалами, заняв все скамейки и бордюры, ели стоя, сидя на корточках, на асфальте и пожелтевших осенних газонах. Раиса воочию видела гарнизон неимущих, ютящихся на трех вокзалах, о котором она прежде только слышала. Помимо, так сказать, с виду нормальных членов общества, чьи облик, образ
   Вызволение Розмари
  
  
   жизни и манеры не вызывают в нем беспокойств, на площади было много нестандартных, странных и крайне убогих людей, которые вызывают удивление, сочувствие, страх или отвраще-ние. Милостивые бомжи, впустившие насекомых жить в свою одежду, сумрачные калеки и высохшие старушки из "папье-маше", убитые нуждой кащеи и молодые ведьмочки с маслина-ми под провалившимися глазами и сливами вместо носов, бес-призорная детвора с синяками на рано повзрослевших лицах и косяками в карманах, беспардонные насмешники-цыгане, спо-собные своим настроением средневекового карнавала стащить на простонародный уровень и папу Брежнева с английской ко-ролевой, - казалось, близ торта живой иллюстрацией проявил-ся мир трущоб из романа Гюго. Все они были "прописаны" на трех вокзалах, которые давали им еду, кров, какие-то средства к существованию и мир привокзального бродяги с его жесткими законами.
  
   Для российского человека вообще, а для нищего и подавно
  
   - большой сюрприз бесплатно есть на улице пышный делика-тесный торт да и еще и такой огромный, что для его упаковки потребовался грузовик, к которому можно подходить за добав-кой, сколько тебе вздумается. Бомжи и ранее провинившиеся перед привокзальной милицией спокойно угощались на глазах у милиционеров, которые их не ругают, не ловят, не тащат в ка-талажку, а охраняют их пиршество от беспорядков! Словно на водопое, где царит перемирие, и пока одни звери пьют, другие их не трогают.
  
   Определенно никто из бродяг не хотел попадать в их мили-цейскую камеру. Но в нашу камеру хотели попасть многие.
  
   Какие-то люди не хотели говорить в камеру, какие-то па-ясничали. Какие-то с удовольствием отвечали на вопросы. Пораздавав торт, мы ходили среди вкушающих с Махапрабхавой (Марком Гаспаряном), заведовавшим храмовой видеокамерой и брали интервью. Некоторые с удовольствием и артистизмом позировали всепомнящему глазу, в основном же все стреми-лись поблагодарить. Это - удивительная особенность славян, в Индии, например, когда на улице раздают бесплатно еду, прак-
  
  
   40 41
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   тически никто не благодарит раздающих. Их даяние восприни-мается как должное, как нечто настолько естественное, за что не надо благодарить. А может быть, люди говорят спасибо про себя или же дело тут просто в неблагодарности. До конца эту тему я так и не понял. Когда я выражал в Индии сердечную бла-годарность за прасад на улице, некоторые раздатчики довольно улыбались, а другие смотрели на меня толи как на идиота, толи как на раба.
  
   Поздней мультипликатор Андрей Сытобуцкий использовал кадры, отснятые Махапрабхавой на трех вокзалах, в докумен-тальных роликах о Сухарево. Там запечатлены и желтый грузо-вик, ставший коробкой для торта, и Руслан с Раисой с лицами, осиянными оттого, что заняты в ритуале искупления, и воору-женные милиционеры, охранявшие наше ведическое жертво-приношение, и наслаждающиеся люди, оттопыривающие перед камерой свой большой палец, измазанный светлым кремом.
  
   После того, как все закончилось, преданные сочли картон-ные тарелки, на каждую из которых был положен кусок восемь-соткилограммового торта. Получилось около двух с половиной тысяч. Если даже каждый гость взял себе по две тарелочки, все равно выходило более тысячи восьми. Но всякий ли был голод-ным, как того требовало условие, поставленное Чотешваром?
  
   На некоторых тарелках оставались недоеденные кусочки, рассказывающие, что жевавшие их люди не голодали. Однако, к этим объедкам приникали облезлые и пыльные бродячие псы и слетались стайки бойких птиц, которые явно были голодными.
  
   Всех преданных без исключения (а каждый, участвовавший
  
  -- приготовлении и раздаче торта, не получал ни денежного, ни вещевого вознаграждения) интересовал главный вопрос: до-стигло ли наше жертвоприношение успеха? Получит ли Розмари освобождение от своего нечеловеческого стиля существования, перейдя на более приемлемый для жизни уровень бытия? Ее особенно жалели - ведь не самоубийца, а попала в мир при-видений. Однако, писания объясняют, что, кроме смертников-добровольцев, так порой бывает и с теми, кто умирает во сне,
  
  -- состоянии опьянения или в результате убийства. В один ряд
   Вызволение Розмари
  
  
   эти варианты ставит то, что в каждом из них существуют пред-посылки той вероятности, при которой тонкое тело может ото-рваться от грубого из-за внезапного разрыва связующей их "се-ребряной нити". Поэтому некоторые преданные, приехавшие на три вокзала, болели за то, чтобы бог смерти Яма, дарующий искупление грехов, посчитал за голодных вместе с людьми со-бак, птиц и мух. Из всех, кого мы знали, ответить на наш вопрос мог только Чотешвар.
  
   Ответ пришел спустя полгода.
  
   В тысяча девятьсот девяноста шестом году торжественно праздновался век Шрилы Прабхупады. Сотни тысяч его поклон-ников, в том числе и большая группа преданных из Сухарева, ехали со всего света в Маяпур и Вриндаван.
  
   Cловно цветы богов с неба, празднование столетия великого пророка украшали редкие атрибуты и ритуалы: драгоценные па-мятные кувшинчики с водой из тысячи восьми священных рек Индостана, дареные спонсорам юбилея; разряженные слоны с брахманскими знаками на могучих лбах, участвующие в риту-альных шествиях; шикарные бесплатные вегетарианские пиры для участников открытых торжеств; открытие новых вайшнав-ских храмов, выставок, музеев и ресторанов. Несомненно, эта честь была заслуженна, так как Прабхупада превзошел всех прежних индийских посланцев неба широтой своего влияния на человечество. Наперекор догмам брахманской культуры, по-жертвовав общественным мнением, Прабхупада дерзнул вы-нести пламя бхакти-йоги за пределы Индии и достиг успеха. Пусть многие индуисты за то, что он отправился на корабле в Америку, поначалу и считали его падшим (каковым по этиче-скому кодексу Вед признается монах, пересекающий океан), пусть критиковали за то, что он дал знания высшей брахман-ской касты и ведические мантры всему земному шару (в боль-шинстве состоящему из грешников), Прабхупада всегда помнил смысл пословицы: свора лает, а караван идет. Благодаря его верности и несгибаемости теперь практически в каждом городе и селе планеты горят костры культуры бхакти, и потенциаль-но каждый может развить любовь с Богом на равных. А это в
  
  
   42 43
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Кали-югу - нашу греховную современность - спасение, реаль-ная защита от бога Кали, наделенного властью в сфере созна-ния. Обладающий влиянием на человеческий ум, сравнимым с объединенной энергией тысячи экстрасенсов, Кали кодирует на всякие безумия огромные массы людей. Могущественный Кали способен отключить наши мозговые центры, отвечающие за этику и увлечь соблазнами, дав вкус ко греху. Сколько людей втянуто в опасные увлечения алкоголем, тяжелыми наркотика-ми и свободным сексом, хотя в обществе много лет широко про-поведуется, что эти занятия ведут человека к саморазрушению! Кроме того, сплошь и рядом - живые или мертвые (например, от передозировки) примеры этого разрушения! Сколько людей желает высокооплачиваемой работы, сопряженной с насилием и убийством! Сколько конструктор придумал страшных видов оружия!...Чем не Содом и Гоморра, на которые когда-то сошел огонь небес?
  
   В Сухарево, где пламя бхакти достигало неба (особенно во время ежегодного международного вайшнавского фестиваля, в июле, когда по ночам преданные зажигали высокий костер и с большим чувством пели киртан и экстатически танцевали), в этом Сухарево к поездке на столетие подготовилась группа при-близительно из двадцати человек, в том числе Видуры, Шрути, Торсунова и меня. Руслан и Раиса полетели вместе с нами; бан-кир, купив хорошую камеру, намеревался снять фильм.
  
   Вообще, мы замечали за Русланом, что при случае он может похвастаться своими приключениями, особенно в тайге. Там был месяц с мешком золота, но без пищи, а еще был свирепый медведь визави при наличии у Руслана ружья, но отсутствии патронов... А потому, соответствуя своему имиджу, он по-сол-датски собирался проехать полный месячный паломнический тур Калькутта - Пури - Маяпур - Вриндаван - Дели, оставаясь трезвенником, вегетарианцем и оставляя себе из всех грехов один табак. Он был уверен, что выдюжит, несмотря на то, что доброжелатели, будто бы хорошо знающие Индию (действи-тельно знающие ее лишь по слухам и средствам массовой ин-формации, тоже нередко использующим слухи!), отговаривали
   Вызволение Розмари
  
  
   его от поездки и пугали. Ядовитыми насекомыми и змеями, не-подходящим климатом, убийственными инфекциями, антисани-тарными условиями в сфере питания, отелях и на улице, пугали могучими колдунами, несносными нахальными попрошайка-ми, прилипчивыми продавцами и педерастами, истощением от отсутствия качественного мяса и, наконец, тропическим сифи-лисом, будто бы передаваемым через бутылированную воду, ко-торую продают в магазинах и даже разносят на бортах авиаком-пании "Эйр-Индия".
  
   Прилетев на самолете "Эйр-Индия" около пяти вечера, мы сошли на землю Бенгалии, бывшей в эпоху Возрождения самой процветающей и передовой державой мира. Например, бенгалец покупал мешок черного перца за несколько рупиев, а европеец был вынужден обменивать его на мешок золота. Примерно так же дело обстояло и с другими специями, шелками, драгоценны-ми камнями и рядом других товаров. В Бенгалии царствовали могольские падишахи, в основном уделявшие большое внима-ние развитию искусств, философии и науки.
  
   Уже на трапе мы были поражены духом Бенгалии. В тяжелом букете присутствовали соленый океанский пар и сладкий аро-мат плодовых деревьев, благовонный храмовый дым и горький заводской смог... И много в нем было чего другого, и прежде ни в одном краю, кроме этого, не встречал я столь насыщенного запаха.
  
   Прямо в Калькуттском аэропорту нашим глазам предста-ла троица фантастически раскрашенных божеств Господа Джаганнатхи, что очень всех вдохновило.
  
   Встретил нас автобус преданных и повез в храм МОСК. По дороге мы читали названия вывесок офисов и магазинов, мно-гие из которых написаны по-английски, и обнаружили на них множество имен Бога, которые мы громко прочитывали, пока-зывая один другому: "Смотри, Кришна шоп... Рама дантист... Нарасингха адвокат". Нам это нравилось, как нравились и симпатичные местные темноглазые и темноволосые люди, по-сылавшие нашему автобусу заинтересованные или изумленные взгляды. За полтора часа езды по Калькутте мы обнаружили
  
  
   44 45
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   лишь один светофор и лишь пару регулировщиков, - в основ-ном движение в очень длинном, пятнадцатимиллионном горо-де регулировалось спонтанно, при этом мы стали свидетелями только одного столкновения. Автобус и легковое авто удари-лись, водитель машины с разбитой фарой выскочил и покричал минуту на водителя автобуса, даже не вставшего из-за руля. Мы отъезжали от места происшествия, но все же успели заметить, что оба стали быстро спокойны и, сложив у груди руки, попро-щались, как друзья.
  
   Приехав в район Бхаг-базар мы вошли в храм МОСК, осно-ванный Прабхупадой, где бесплатно поужинали. Мы намерева-лись дожидаться утреннего поезда на Пури, заночевав в храме. Но этим же вечером план спонтанно изменился. Видура все пе-реиграл, поскольку ему недорого подвернулся комфортный ав-тобус Мицубиси с решительным водителем. Этот неутомимый бенгалец обещал выехать немедленно и завтра к девяти утра быть в Пури. Как и все индийские шоферы, он был уверен, что дотянет на бетелевой жеванине, которая допингует с дубиль-ным эффектом и бодрит.
  
   - Мы же хотели ждать до утра и ехать на поезде, зачем Видура все переиграл? - не очень довольно спросил Ишана, только что влезший в спальник с мыслью пораньше проснуться и читать мантру.
  
   Его кузен Шрути ответил:
  
   - У Видуры возникла идея посетить священную деревню Ремуну. А она стоит в стороне от железной дороги, так что мы с Русланом и Раей едем на такси, а вы - на автобусе.
  
   В этой деревне давным-давно Кришна, живущий на алтаре главного храма, украл у Своего священника горшочек со слад-ким рисом, чтобы угостить святого паломника Мадхавендру. С той поры божество называют: Вор сладкого риса, а храм стал знаменит на весь мир.
  
   Большинство из нас поехали в красном Мицубиси, Шрути, Руслан и Раиса - в белом Амбассадоре, внешним видом напо-минающем самый старый из советских Москвичей.
   Вызволение Розмари
  
  
   Был ли какой-нибудь виновный в том, что эта поездка заняла ощутимо больше времени, чем мы запланировали? Правильно ли было делать замечание еле стоящему на ногах водителю с ярко-красными губами, гнавшему, что есть мочи, только два раза перекусившему чечевицей с лепешками, поспавшему из двадцати трех часов дороги только полтора часа и всосавшему двадцать два бодрящих и "эйфорящих" пакетика бетеля (окра-шивающего губы в алый цвет)? Или причиной серьезной за-держки было индийское время, но не в том смысле, что часы Индии тикают где-то между Омском и Челябинском, то есть, шагают впереди московских на два с половиной часа, а в смыс-ле второго значения выражения "индийское время", используе-мого клерками транспортных компаний и туристами, когда они пытаются объяснить утомительно часто повторяющиеся в этой стране затяжки, накладки и опоздания?
  
   В Пури мы приехали на закате следующего дня, доволь-ные двухчасовым визитом в славную патриархальную Ремуну, где отведали знаменитого сладкого риса от Господа Вора. Все устали, однако, как рысаки, ночь напролет скакавшие в одной упряжке. Мицубиси оказался без амортизаторов, а мы оказа-лись побитыми и почти не спавшими, ибо непривычно спать, сидя на дощатых сиденьях, с которых давно содрали обшивку, когда жесткий автобус подкидывает на ухабах, а он, несмотря на это, несется, не сбавляя хода, а на дороге раз в десять боль-ше, чем ухабов, "лежачих полицейских". В каждом маленьком населенном пункте - с десяток таких бугорков, а от Калькутты до Пури образовалась почти беспрерывная полоса деревень и городков. Этим "автоинспекторам" правительство "платит" один раз - при асфальтировании дороги, тогда как инспекто-рам автоинспекции - людям - надо платить каждый месяц. В этой стране совсем немного встречается дорожной полиции, и на множество нарушений на дороге, штрафуемых в России, она смотрит сквозь пальцы. Например, ни разу за восемнадцать лет (с 1994 по 2012) я не видел полицейского с радаром, который бы контролировал скорость, и если сравнить Россию и Индию
  
  
  
   46 47
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   по проценту автоинспекторов на душу населения, Россия будет далеко, далеко впереди.
  
   Один придирчивый российский гаишник способен вынуть у водителя из тела душу, если не кошелек из кармана, а тысяча индийских "лежачих автоинспекторов" способны оторвать у пассажира тело от души. Единственное, на что мы были спо-собны этим вечером в Пури, - натянув москитки над спальника-ми, повалиться на пол в дхармашале напротив храма ИСККОН, пока Видура договаривался с ее менеджером и платил деньги. Никто даже не хотел идти на океан, до которого было всего де-сять минут ходу.
  
   Руслана и Раису Шрути устроил в белом отеле "Виджай ин-тернешнал", а сам вернулся в дхармашалу.
  
   Супруги, совершив следующим днем незабываемый поход в ресторан (они остались голодными: вначале не сумев толком ничего заказать, затем все же заказав несколько блюд, но не су-мев их съесть), в своем солидном отеле сняли комнату для меня и Шрути, прямо за стеной своего номера, чтобы мы могли им помогать. С питанием, экскурсиями, походами по магазинам и всякими делами, в которых нужен переводчик. Хотя наша ма-нера перевода была довольно оригинальной: для понимания смысла использовались кроме нескольких десятков известных нам английских слов санскрит из писаний, жесты, мимика и по-падающиеся под руку предметы. Кроме того, Руслан и Раиса ценили общение с нами, которое обещает быть обильным, когда живешь за границей с земляками через стенку.
  
   Мы переехали в отель, где впервые за несколько лет вспом-нили, что такое неограниченный горячий душ, мягкая кровать и другие блага цивилизации.
  
   Супруги вместе с нами прекрасно пообедали вкусными ве-гетарианскими блюдами в ресторане отеля и были в хорошем настроении. Около четырех мы пошли вместе на океан, где плавали и подсаживались на волны, торговались с продавцами жемчуга на пляже, а Руслан принял услуги массажиста, уди-вившись ничтожной оплате при неплохом уровне массажа. Им начинало нравиться в Пури, где пляж девственный, поскольку
   Вызволение Розмари
  
  
   отсутствует порт. На пляже и в гостинице все к нам относились благожелательно.
  
   Вечером настроение супругов испортилось. Банкир полу-чил дурную весть из Москвы. Автомашина Вольво, на которой поздно вечером Гога провожал их в "Шереметьево", на обрат-ном пути была украдена бандой мошенников. Руслан рассказал нам, как обстояло дело.
  
   Поехав из аэропорта в Руслановский замок, Гога скоро оста-новился близ лежащей на обочине дороги молодой женщины, будто бы сбитой машиной.
  
   - Помогите, помогите, мне плохо, это удар, так иногда со мной бывает.
   - А что сделать для Вас?
  
   - Подвезите меня домой. Там лекарство и муж.
  
   - А это далеко?
  
   - Близко - в Лианозово.
  
   Когда Гога вывел ее из машины, чтобы сопроводить до квар-тиры и вошел в подъезд, трое парней сбили его с ног. Воткнули в рот кляп, привязали к батарее и завладели его ключами. Вместе
  
  -- сиюминутно поздоровевшей девушкой угонщики уехали на Вольво.
   Эта история опечалила Руслана, и он решил сразу после встречи с Чотешваром уезжать из Маяпура в Москву без за-езда во Вриндаван и Дели. Индийский тантрик еще в России пообещал дать информацию о результате благотворительного жертвоприношения и судьбе Розмари, если банкир накормит тысячу восемь голодных освященной пищей. Руслан не столь-ко переживал за Вольво, сколько боялся за сына, связывая угон
  
  -- местью одного своего врага, который уже бомбил его замок из гранатомета, а теперь может "закиднепить" Рамаза. Мы со Шрути не думали, что угон вызван местью, предполагали свою версию, но это было не наше дело.
  
   Пробыв неделю в городе Пури с тысячью храмов и океаном любви в гостях у его радушных хозяев - Господ Джаганнатхи, Баладевы и Субхадры, наша группа уехала поездом в Калькутту, а оттуда на такси - в Маяпур.
  
  
   48 49
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   К сожалению, все приличные комнаты на территории огромного маяпурского храмового комплекса МОСК были за-няты, и нам пришлось подыскивать Руслану и Раисе жилье за его пределами . Большого выбора не было, так как гости-ницы за стенами города- храма, поднявшего экономику близ-лежащих деревень, здесь только начали строить, и мы нашли только две на берегу Ганги . В одной из них, на втором этаже, мы выбрали для супругов большую комнату с видом на ве-ликую реку, и себе - поменьше и без вида, то есть, без окна. Над кроватями были натянуты высокие и широкие москит-ные сетки, предвещавшие покой и сладкий сон , который не будут отравлять кровососы или скорпионы. По стенам друг за дружкой гонялись грязно-зеленые ящерицы, к ним супруги еще должны были привыкнуть, поскольку в международном отеле Пури, единственном месте Индии, где они успели по-жить , слуги постоянно следят за тем, чтобы рептилии не пол-зали по номерам. Когда Раиса указала на трех дремавших на стенке ящериц, их сразу же прогнал менеджер , показывавший нам комнаты, но мы знали наверняка , что они вернутся - они обитают практически повсеместно за исключением некоторых дорогих гостиниц и домов, где им не дают жить люди, получа-ющие за это деньги.
  
   - Они не ядовитые и совсем не кусаются, - весело сказал Шрути супругам. - Когда они опять приползут, вы на них про-сто внимания не обращайте! Они обязательно приползут.
  
   - Что делать? - развел Руслан ладони. - Привыкнем. Привыкай, Рая. Знаешь же, что это - лучшая комната в лучшей гостинице. Тут мы сделали все, что могли.
  
   - Попробую, - брезгливо сказала она.
  
   - Я тебя с ящерицами на камеру сниму, вся родня, знакомые тебя зауважают, Рая, как героиню. Скажешь потом: "Я с ними вместе в одной комнате жила". Надо им молока поставить. Будут они молоко, Шрути?
  
   - Навряд ли, испугаться могут. Но муравьев точно полная комната наползет. Лучше не ставьте им молоко, а то вас муравьи замучают.
   Вызволение Розмари
  
  
   Слуга принес снизу ведро с горячей водой, трубы с которой по проекту гостиницы в ванной не предусматривалось.
  
   - Как договаривались, через двадцать минут - в храм? - уточ-нил я у Руслана.
   - Да, Григорий. Мы же обсудили маршрут и время. Встречаемся внизу.
   Мы со Шрути пошли в свою комнату мыться холодной во-дой. Она оказалась теплой, поскольку накопитель стоял на кры-ше, и вода под жарким солнцем нагрелась.
  
   Совершив первое омовение после долгой дороги из Пури, мы почувствовали себя освобожденными душами.
   Скоро мы вчетвером входили в большие ворота маяпурского городка преданных, на территории которого располагались хра-мы, музеи, выставки, гостиницы, кафе, магазины, парк, ашра-мы, дома, ведическая школа, поля и сады. Это поселение явля-ется гордостью Общества сознания Кришны, а его основатель Шрила Прабхупада почитается здесь особо.
  
   - А что это за храм справа с огромным куполом? - спросил Руслан.
   - Усыпальница Шрилы Прабхупады, его самадхи, - ответил Шрути.
   - Пойдем вначале туда, - предложил банкир.
  
   - Но мы запланировали другой маршрут, - сказал Шрути.
  
   - Это принципиально? - спросил Руслан.
  
   - Да, в общем-то, нет, - ответил Шрути.
  
   - Тогда пойдем вначале в усыпальницу.
  
   Нам пришлось изменить маршрут.
  
   Когда, сняв обувь , мы вошли в "Самадхи Прабхупады", Руслан посмотрел на высокий потолок под куполом, чья ро-спись напоминала Сикстинскую капеллу. Но вместо обнажен-ных тел атлетов Микеланджело, вызывающих вожделение у женщин, изображались небожители в красивой одежде . Он тут же сказал в "тостотворческом" настроении, подняв пра-вую руку вверх:
  
   - Не нужно много рассказывать, как велик этот человек! И так видно. Только голову подними!
  
  
   50 51
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   После этого Руслан подошел к алтарю Прабхупады, где вос-седала его скульптура, сверкающая золотым блеском, и, при-жав друг к другу ладони у груди в мудре, называемой анджали, выразил пророку почтение. Мы и Раиса сделали то же самое, а потом по солнцу обошли алтарь, стоявший в центре округлого здания.
  
   Открытие этого гигантского храма, изваянного почти пол-ностью из мрамора, планировалось на этот юбилейный год. Еще были закончены не все работы и собран не весь интерьер, но впечатление гармонии, внушительности и изящества созда-валось сильнейшее. Красивые арки, портики, лестницы, скуль-птуры, барельефы и живопись сочетались самым чудесным об-разом, наслаждая глаза гостей.
  
   Выйдя из "Самадхи Прабхупады", мы пошли по дорожке к храму Радхи и Мадхавы и скоро увидели слона. Точнее, это была юная слониха. На ее лбу была желтой глиной нарисована тилака, напоминающая стрелку, рядом с ней стоял слоновщик. Перед ней находилась группа индийцев, что кормили ее и да-вали ей деньги. В лучистых глазах слонихи светились разум и нежность. Грациозно и доверчиво она опускала хобот к тяну-щимся рукам и брала пожертвования, отправляя фрукты в свой рот. А бумажные деньги она присасывала к хоботу и, грациозно подняв и коснувшись купюрой лба, отдавала погонщику. Руслан сделал ее героиней своего любительского фильма.
  
   Далее мы направились к главному храму, встречая множе-ство людей с просветленными лицами, которые приехали со всей планеты на празднование столетия Прабхупады. Они были в самой разной одежде, по которой иногда можно было судить, из каких они частей света. Но большинство было облачено в традиционные индийские наряды, которые многие преданные стараются носить и в своих странах, если, конечно, там не вла-ствует правый исламский режим, а то велик риск остаться без головы. Надо сказать, что здесь избегали выходить в мини-юб-ках или декольте и одевались много скромнее, чем на молодеж-ных фестивалях любителей рока или движения нью эйдж. Ни от кого не пахло спиртным, никто не курил.
   Вызволение Розмари
  
  
   - Столько приятных людей! - порадовалась Раиса.
  
   - Мы находимся в столице общества Прабхупады, - сказал Шрути. - Представляете, как здорово здесь жить постоянно!
   - Возможно, - отреагировал Руслан.
  
   Мы вошли в храм и увидели хозяев столицы преданных Кришны - Радху и Мадхаву, стоящих в центре алтаря. Слева и справа от них находились восемь любимых пастушек Кришны, подруг Радхи. Мы встали близко к алтарю, и Раиса сказала не-сколько слов восхищения в отношении нарядов божеств. Платья из шелка и парчи, серебро и камни в коронах, жемчужные оже-релья, золотые сережки, цветочные украшения... В этом городе Радха, Мадхава и их подруги - всегда в центре, вся деятельность людей здесь посвящена им, вся энергия направлена на них, и, пожив здесь пару дней, невольно пропитываешься подобным же настроением. Создается впечатление, что божества - живые
  
  -- обитают здесь и управляют здесь всем.
  
  -- большом храмовом зале плескалось счастье. Большая группа преданных танцевала и пела киртан, другие сидели на полу и умиротворенно смотрели на божеств, общались или по-вторяли на четках мантру. Кто-то обходил вокруг алтаря, кто-то брал у священников маха-прасад. Побыв там полчаса, мы пош-ли в ухоженный парк Прабхупады с кокосовыми пальмами, раз-нообразными цветами, ровными газонами, каменными скамей-ками, оригинальными фонтанами и светильниками. Индийцы, приехавшие в храм, группами лежали и сидели на травке. Мы уселись на свободную широкую скамью близ фонтана и наслаж-дались беседой и долетающими до нас ласковыми брызгами.
  
   Скоро подошел Видура, поинтересовавшись, где и как мы устроились. Он с сухаревскими паломниками остановился в ашраме брахмачари, где им на всех дали две комнаты.
  
  -- одной части парка стояла сцена, на которой по вечерам проходили театральные и музыкальные представления. По со-седству с ней, ближе к главным воротам городка, располагалось кафе. Решив, что сегодня кафе станет последней достоприме-чательностью нашей экскурсии, мы отправились туда вместе с Видурой.
  
  
   52 53
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Обманувшие родимую зиму и с удовольствием доверив-шие белые спины золотому бенгальскому солнцу, мы сидели на крыше маяпурского ашрама брахмачари, когда Шрути принес новость о Розмари, которую мы ждали почти полгода. Он с за-гадочным лицом сказал:
  
   - Пляшите!
  
   Что за сюрприз он принес, мы не знали. Под руководством Торсунова мы учились сидеть в "лотосе" и надменно отказались плясать. Целитель вселил в нас веру - я, положим, не предпо-лагал раньше, что сумею закрутить ноги в подобный крендель. Пробовал несколько раз, в итоге безнадежно решил, что это не-возможно, что мое тело обладает посредственным строением костей и сухожилий и не предназначено для сложных асан. Но Олег разбил мою иллюзию и показал правильную технику. Он научил начинать с того "лотоса", в котором подъем левой стопы укладывается на правое бедро, а верхняя часть пятки укладыва-ется в пах, а потом правая голень перекрещивает левую и подъ-ем правой ступни укладывается на левое бедро. Только после этого он рекомендовал осваивать "лотос" с укладкой ног наобо-рот. И в том, и другом варианте спина, разумеется, должна быть прямой, чтобы не блокировать ток энергий по позвоночнику. По его словам, первая посадка служит активизации, а вторая - рас-слаблению, например, в первую лучше не садиться перед сном, а во вторую - наоборот. К моменту появления вестника Шрути я мог уже пять минут высиживать в первой позиции и мог это время терпеть боль, возникшую в щиколотках, голенях, коленях
  
  -- пахах. Я был несколько горд своим достижением. Наш врач разрушал комплексующие меня программы:
   - Боль бывает на начальном этапе практики. Боль - ничто иное, как препятствие, мешающее освоить эту позу. Она посте-пенно пройдет или станет терпимой. Этой боли надо радовать-ся - так прочищаются энергетические каналы, и из тела исходит вон болезнетворная информация, порождающая болезни. Скоро "лотос" будет приносить тебе отдых, улучшение самочувствия
  
  -- даст здоровье.
   Вызволение Розмари
  
  
   Будущее стало свидетелем этих слов, поза действительно много лет приносит гарантированные дары. Пожалуй, трудно найти сразу после пробуждения занятие эффективней для пользы и прогресса человека, чем усесться в "лотос" и начать воспева-ние ведических мантр после короткой гимнастики и омовения.
  
   - Ишана, Шриман, Вайчитри, Олег, Григорий! - продолжал Шрути. Представляете, я только что от Чотешвара! Мы только что с ним встречались. Чотешвар сказал, что Розмари получила воплощение! И скоро она родится в семье верующих людей в Иерусалиме. Чотешвар назвал Руслану и Раисе адрес ее роди-телей в Израиле.
  
   Все сидевшие на оранжевой крыше пришли в восторг, про-являя его по-разному, как кому нравится. Что за бальзам для глаз был смотреть, как вайшнавы хлопают в ладоши, притан-цовывают и восклицают: Харибол, джая Шри Кришна! Они прославляли за уникальное служение людям Чотешвара, хва-лили за разумность и щедрость Раису с Русланом и восхваляли Кришну за милость и силу его прасада. Ишана, желая отметить событие, сразу угостил нас махапрасадными пирожными, ко-торые умудрялся как-то покупать в ларьке перед храмом (со-гласно монастырскому уставу, ни у кого из наших брахмачари в этом путешествии не было карманных денег).
  
   - Розмари станет великим человеком - так объявил Чотешвар
  
   - поскольку много благочестивых людей приняло участие в ее спасении, и поскольку для ее спасения было совершено великое ведическое жертвоприношение.
  
   Этими словами Шрути закончил передавать свою новость. Мы еще какое-то время обсуждали всю историю, и каждый по несколько раз сказал:
  
   - О, как я не хочу быть привидением!
  
   Котирующийся в Госдуме экстрасенс Александр Рунов про-вел на кладбище опыты и обнаружил удивительные вещи. Рунов вводил своего ассистента в измененное состояние сознания, за-программированное на общение с духами умерших. Ассистент безошибочно называл имена тех, кто был захоронен и их воз-раст (в случае с захороненными до девяти дней), а в одном
  
  
   54 55
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   случае обнаружил двухлетнего покойника, который "рухнул как-то не так" и не прошел в следующее воплощение, а парил в районе кладбища. Дух его, терзаемый танталовой мукой не-удовлетворенных желаний, попросил ассистента поставить за него в церкви свечу, после чего и был спасен, навсегда отлетев от своего скелета.
  
   Возможно, читатель ждал от автора описание характера Розмари, являющейся героиней нашего рассказа, и теперь, чув-ствуя, что история подходит к концу, понимает, что она дана без характера. Похожа на приму Ию Дубадзе и Медею, была дев-ственницей, красавицей, верующей, вот, пожалуй, и все. Нет, еще было написано, что она голодная, мучается и не в силах утолить свои желания.
  
   Тут можно представить себе жизнь привидения, проявив во-ображение и вспомнив, что мы читали об их жизни и смотрели в кино. Попытки самостоятельно войти в какое-то тело или на-помнить знакомым о себе, чтобы их спасли, для чего надо на-учиться греметь предметами или подыскать другой способ кон-такта. Привязанность к незахороненному по обряду телу и му-чения от неудовлетворенной жажды утолить голод и гениталии. Полно книг и фильмов, затрагивающих или глубоко объясняю-щих эту тему. В любом случае, признаемся, что образ Розмари не раскрыт, отчасти оттого, что я не был знаком с ней лично, отчасти оттого, что ее родители не рассказывали мне истории из ее жизни и не описывали ее свойств. Но, похоже на то, что в нашем случае это не недостаток, а проявление журналистской честности. Если Вы обратили внимание, рассказ называется "Вызволение Розмари", поэтому, хотя она - героиня, повество-вание обращается вокруг ее спасения, внутри которого и пре-бывает она, как первопричина повествования. Девушка, словно внутри спасательного круга, который написан рисовальщиком более ярко, чем утопающий, а также им нарисовано то, как люди бросают ей круг: ее родственники, преданные из Сухарева и "Фортуны", индийский ясновидец, милиция трех вокзалов и голодные, пришедшие на торт. А смысл - прославить этот ми-
   Вызволение Розмари
  
  
   стический спасательный круг, дать людям пример поразитель-ной силы прасада Кришны, освященной вегетарианской пищи, снятой с Его алтаря после того, как Он ее почтил. И каждый читатель может найти преданных в любом городе мира, кроме разве что каких-нибудь очень мусульманских городов, где они прячутся или каких-нибудь отдаленных поселений типа высо-когорных или островных. Найдя преданных и прасад, человек может спасать себя или своих родственников от невежества, от заточения в теле привидения, от колдовства или болезни и от тысячи и восьми еще напастей.
  
   На следующий день мы со Шрути повезли родителей Розмари в калькуттский аэропорт. Их настроение было легким. Чувствовалось, что они верят Чотешвару.
  
   Шрути осторожно спросил, собираются ли они ехать в Иерусалим, чтобы разыскать семью, в которой воплотилась их дочь.
  
   - И на что это будет похоже, а? - сказал Руслан.
  
   - Она ведь уже не наша дочь, - сказала Раиса.
  
   - Приедем в еврейскую семью, - продолжал Руслан, - и скажем: это наша дочь, она погибла и воплотилась у вас. Мы
   - ваши родственники. Так?
  
   Руслан, чуть прищурив глаза, посмотрел на Шрути.
  
   - Да, будет за...странно, - сказал Шрути, по ходу вовремя забраковав неудачное слово "забавно". Вас могут принять за сумасшедших.
  
   - Это одно, - сказал Руслан, а еще одно - евреи не верят в реинкарнацию. Мы оскорбим их религиозные чувства.
   - Руслан, а почему Вы уверены, что она родится в еврейской семье? - спросил я. - В Иерусалиме есть ведь немало христиан, мусульман и других верующих.
  
   - Он так сказал, - ответил банкир. - Он сказал: в семье хаси-дов, в древнем роду, который всегда был связан с Иерусалимским храмом.
  
   - Я читал, что среди евреев есть те, кто верит в реинкарна-цию, - сказал я.
  
  
   56 57
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Да слышал я, - ответил Руслан. - Но вероятность мала. Тут до меня дошло, что в данной ситуации - неважно, верит
  
   или не верит новая семья Розмари в перевоплощение. Главное, что делало гипотетическую встречу старых и новых родителей Розмари абсурдной, - новое имя Розмари, новое ее тело, новое ее положение в новой семье, а также ее беспамятство в отноше-нии прошлого воплощения. Кроме того, у Руслана с Раисой от-сутствовала возможность забрать ее назад в свою семью, снова назвать ее дочерью и заботиться о ней.
  
   - Наверное, никаким родителям не понравилось бы, если бы
  
  -- ним пришла парочка незнакомцев и заявила свои права на их ребенка, - сказал я.
   - Раиса, представляешь, к нам приходят какие-нибудь фран-цузы с переводчиком и заявляют: "Ваш Рамаз - наш сын". И что нам всем тогда делать? Вот, представляете, сидим: французы с наемным переводчиком, мы и Рамаз. Что за общение у нас сложится? Как мы поделим мальчика? Как царь Соломон пред-ложил разделить ребенка?
  
   - Не говори так о сыне, Руслан, - сказала его жена. - Мы ста-рым его родителям даже не захотим поверить. Как не поверили нашему Рамазу. Помнишь, как часто он говорил в три года и в пять, что он не Рамаз, а Мишель?
  
   - Что, что? - удивился я. Шрути объяснил:
  
   - Рамазик все время раздражался, когда его называли этим именем. Он говорил: "Зовите меня Мишель. Я Мишель, я жил в другой семье. Я был взрослый".
  
   - Поразительно, - сказал я.
  
   - А мы ему не верили, - эмоционально сказал Руслан. - Мы все время думали, мол, это детская глупость, игра. Мы с ним не соглашались.
  
   - А сейчас он помнит? - поинтересовался я.
  
   - Никогда не говорит, - сказала Раиса.
  
   Теперь мальчику было около двенадцати лет.
  
   - Мы ему никогда не верили, - сказала она, - считали это детской блажью. Рамаз тоже перестал верить и забыл, что он был Мишелем.
   Вызволение Розмари
  
  
   - А сейчас я верю в реинкарнацию, - сказал Руслан. - Так и должно быть устроено все. Закон сохранения энергии заставит хоть кого жить после смерти, никуда от этого не убежишь.
  
   - И я в это верю, - заверила Раиса, - хотя в нашем правосла-вии реинкарнацию души не признают.
   Раиса уже около года общалась с православным духовником, посещала регулярно его храм и другие. Она старалась быть на всех праздниках, отстаивая всю службу и начала соблюдать не-продолжительные посты.
  
   - Такой закон должен для пользы людей работать, - сказал банкир, который пока не прибился ни к одной из религиозных традиций, оставаясь имперсоналистом. - Если каждый человек будет убежден в реинкарнации, всему миру будет жить легче. Войны меньше будет, драки всякой. Прожигать жизнь меньше люди будут, а о будущем больше думать будут. Преступлений совершать меньше будут. Очень много плюсов будет, хороший это закон.
  
   Жаль, конечно, что не удалось съездить в Кашмир и открыть миру гробницу Христа. Я бы выложился, чтобы устроить туда экспедицию. Это бы помогло людям принять закон реинкарна-ции. Но ваш немецкий гуру сказал, что там опасно.
  
   В Маяпуре Руслан, Раиса, Видура, Шрути, переводчик Акхилатмаприя и я ходили встречаться с немцем Притху Прабху, который в МОСКе считается знатоком христианской религии. Он проводил семинары по христианству, которые привлекали преданных своей исследовательской направленностью и от-крывали массу редкой информации, столь необходимой нам, живущим в христианской стране. Он рассказал нам нечто экс-клюзивно интересное, что в то время было еще довольно узко распространенной информацией. Он сам хотел написать об этом книгу. Но похоже на то, что он передал всю информацию Стивену Кнаппу, своему духовному брату, который использовал
  
      -- в книге "Ведические предсказания", появившейся через не-сколько лет после нашей встречи с Притху Прабху.
   Он встречал нас в квартире, арендованной в маяпурском гэстхаусе "Лотос" и рассказывал, что в некоторых древних,
  
  
   58 59
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   буддистских и христианских, источниках утверждается, что Иисус Христос умер не на Голгофе, а в Кашмире. Умер он своей смертью, а не распятый и в возрасте около девяноста лет, а не
  
  -- тридцать три. На это есть знак даже в Евангелии от Иоанна в эпизоде, когда негоциант Иосиф забирает тело Иисуса. Понтий Пилат в ответ на просьбу Иосифа дает воинам приказ прове-рить, жив ли Иисус, потому что обычно на кресте умирали от жажды и через трое суток, а раньше - редко. Тогда солдат бьет распятого Спасителя копьем в туловище, откуда брызжет кровь. По словам Притху, это указывает на то, что Иисус не мертв, по-скольку кровь в нем не свернулась, а продолжала циркулиро-вать. Солдат этого не понял, и поскольку Иисус не шелохнул-ся, принял его за мертвеца. После этого Иосиф забрал тело и, сымитировав похороны, выходил Иисуса. Поздоровев, Иисус с матерью и братом, желая скорей покинуть пределы Римской империи, где он считался преступником, ушел на Восток, в Иран. Он жил и проповедовал в Центральной Азии и Индии до преклонного возраста, о чем говорится в ряде Апокрифов и исторических книг.
  
  -- в городе Шринагар штата Кашмир с незапамятных времен находится гробница Иисуса, в которой много лет мусульмане поклоняются ему. Его они называют святым Исой и во многом согласны с его жизнеописанием до распятия, что приводится
  
  -- канонических писаниях. Они никому не позволяют вскры-вать могилу и проводить всякие анализы над телом Христа, что было бы надругательством...
  
   Когда Притху Прабху закончил свой рассказ, Руслан изложил ему свою искательскую идею. Банкир хотел стать спонсором экспедиции в Шринагар, оснащенной телеаппаратурой и иссле-довательским оборудованием, в которой могли бы участвовать Притху и разные другие специалисты. Целью исследований стало бы установить истину, доказать миру, что Иисус не умер на кресте. Тогда человечество потеряло бы доверие к четырем каноническим Евангелиям и начало бы доверять Апокрифам и тибетским книгам, где нередко говорится о том, что Иисус признавал перевоплощение души. Руслан попросил у Притху
   Вызволение Розмари
  
  
   Прабху благословение на экспедицию. В ответ на это Притху выразил два контраргумента: "мусульмане будут против" и "там сейчас часто случаются военные беспорядки".
  
   Тем не менее, Руслан не отказался от своей идеи снять в Шринагаре фильм, достойный канала "Дискавери". Он пола-гал, что когда-нибудь в Кашмир придет мир, и экспедиция мо-жет состояться. Тогда, поскольку нравы в обществе меняются, если не всех, то хоть кого-нибудь из возглавляющих мечеть в гробнице Христа, можно будет заинтересовать и достичь цели.
  
   Скоро мы достигли аэровокзала и проводили супругов на са-молет в Москву.
  
   На следующий день, рано утром, мы вернулись, и это был день, когда врач Олег Торсунов получил у Локанатхи Свами по-священие и духовное имя Аударья Дхама Дас.
  
   Собственно говоря, все.
  
   - Я надеюсь, ты ничего не преувеличил? - строго спросил Шрила Мукунда Госвами, когда я закончил рассказ.
   - Нет, гуру-махарадж! Весь храм знает эту историю, и Видура. И родственники Руслана знают и верят в нее.
   - Интересно все получилось! Как только Господь не распро-страняет прасад и святое имя, задействуя нас! Неисповедимы его пути, - прославил он Кришну, а он уж это знал, поскольку много лет был в МОСКе директором программы "Пища жиз-ни". Параллельно Шрила Мукунда Госвами заведовал отделом по связям с общественностью и регулярно получал сообщения со всего света от преданных, распространяющих прасад тыся-чей и восемью путями. Было лестно получить из его уст такой приятный комментарий. Я, надеясь на его хорошее расположе-ние духа, спросил:
  
   - А не могли бы Вы рассказать о последних днях Джорджа в Лос-Анджелесе? Как он себя вел, было ли его сознание духов-ным и готовым к смерти?
  
   - Знаете, что вытворили газетчики?
  
   Он поднялся с лакированного плетеного кресла, подошел к длинному столу, на котором стоял его компьютер и взял в руки "Нью Зеланд Геральд". Показав статью, где было цветное фото
  
  
   60 61
  
  
   Встреча с неведомым
  
  
   его смуглого красивого лица с бритой головой и тилакой на лбу, гурудев сказал:
  
   - Они вкладывают мне в уста слова, которые я не говорил. А интервью они у меня не брали, просто сочинили его по цитатам из американских газет и рок-журналов. Эти газетчики осквер-нили выдуманными словами память Джорджа.
  
   Он казнил лживую газету в багровой пасти камина.
  
   - А жена Джорджа не хочет видеть преданных. Некоторые попытались делать на этом событии рекламу для своих Харе Кришна программ или попытались популяризироваться в лучах славы легенды рок-н-ролла. А теперь еще проблема с журна-листами в Индии. Не получается опустить прах Харрисона в Гангу, поскольку папарацци выскакивают откуда-то прямо на священный берег (в воде, что ли, в засаде прячутся?) и щелкают затворами, крутят камерами и микрофонами.
  
   Он сделал паузу. В камине догорала газета с гадким интер-вью, где говорилось об интимных отношениях Джорджа и до-чери Рави Шанкара и о том, что Харрисон пожертвовал МОСКу сто миллионов долларов - все свое состояние, а жену и сына оставил без наследства. И то, и другое, как гуру-махарадж про-яснил через несколько недель, было неправдой. А сейчас он объявил нам:
  
   - Я принял решение не касаться темы смерти Джорджа, пока даже не знаю, как долго.
  
  
  
  
   Эпилог
  
   Судьба сменила декорации и сцены. Пути героев нашей были разошлись. Продали Сухарево, храм бесценный. Оставить Кришне - деньги не нашлись. Или во мненьях не сошлись.
  
   Видура женился во второй раз, невеста была лет на двадцать пять моложе него, по его словам, он решил сделать из нее пре-данную. У них появилось потомство, живут в Дивово.
   Эпилог
  
  
  -- Шрути я лет шесть ничего не слышал. В последний раз мы в начале двухтысячных встречались в Москве, в храме на Беговой. Он поддерживал отношения с семьей Руслана, жив-шей в своем замке.
  
   Банк и башню Руслана продали с молотка в результате его банкротства, поразившего его во время летнего обвала, кажет-ся, девяноста седьмого года. Он попал в долги и остался должен сухаревскому храму около тридцати тысяч долларов. Я в по-следний раз был у них в двухтысячном, когда возвращал Раисе взятые для работы над своим "Светлым Настояшим" право-славные книги. Она стала более набожной и просветленной.
  
   Торсунов стал известным на всю страну доктором и авто-ром книг по медицине и психологии. Несколько лет его центр располагался на Новом Арбате, пока завистники не добились того, чтобы он уехал. Его центр и команда теперь находятся в Краснодаре, где ему гораздо спокойней.
  
   Кондитер Шри Гаура Хари живет в московском ашраме брах-мачари и проповедует бхакти. Иногда я встречаю его в святых местах, и мы здороваемся.
  
   Моданмохан путешествует по миру, учится и проповедует. Когда он учился на Говардхане в санскритской школе большого философа Гопипаранадханы Прабху, мы иногда встречались, и
  
  -- сложные полгода моей жизни на Радхакунде он оказал под-держку, подарив мне теплые вещи и угощая прасадом.
  -- Чотешваре ничего не слышно, ибо он в последние годы не приезжает на фестивали МОСК во Вриндаван.
   Его святейшество Мукунда Госвами живет и проповедует в Австралии, Новой Зеландии и Интернете, а также выпускает книги.
  
   Стихи Натальи Синцовой популярны в Интернете, напеча-таны в журналах "Гауранга" и "Сарасвати". А Бхадра, собрав-шая для Сухаревского храма, московской вайшнавской школы и Кешава Гаудия Матха купюры, вещи и продукты на общую сум-му, которая приблизительно равна миллиону долларов, около трех лет назад попала в автокатастрофу. Через несколько суток она оставила тело в реанимации, когда за нее молились десятки
  
  
   62 63
  
   Встреча с неведомым
  
  
   преданных в разных городах и Вриндаване Розмари, уроженке Иерусалима должно быть теперь около
  
   пятнадцати лет. Она могла побывать уже, как в Москве, так и в святых местах Индии.
  
   Ps. Из этических соображений имена семьи банкира изменены.
  
   2010-2012, Радхакунда, Индия.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   64
  
  
  
  
  
  
  
   Поиски места под ашрам
  
   Повесть. (Григорий Гая)
  
   1
  
   Уже седьмые сутки в первом российском храме Кришны на проспекте Мира отсутствовало электричество. На его жителей оказывалось давление, несмотря на то, что в стране шел третий год демократии. Кое-кому очень хотелось, чтобы йоги ушли с нажитого места, и его совершенно не интересовало, куда.
  
   Добиться от них своего ему было непросто.
  
   "В восьмидесятых преданные Кришны сидели в тюрьмах,
  
   - думали жители храма, - но их дух остался несгибаемым! А мы на свободе, неужели, не проживем без тока? В конце концов, электропродукция - это ведь не весь свет в творении Господа, есть и другие источники. Надо проявить терпение и находчивость".
  
   Подумаешь, электричества нет. Нашлись свечи. Их было не так уж мало, поскольку, пока все жители ашрама (так в Индии называют монастырь) упражнялись в терпении, одна преданная прихожанка проявила находчивость. Она ежедневно ходила по златоглавым столичным церквям, в итоге принося в нашу ал-тарную перед приходом сумерек полную торбу собранных там тонких парафиновых палочек. Их расставляли на белых подо-конниках, на белом алтаре и зажигали. Скоро священник дул в раковину, и вечерняя служба была красивой, словно нацио-нальный индийский праздник Дивали. В этот день вся Индия зажигает разнообразные светильники, фонарики, керосинки, газовые лампы, масляные лампады, свечи, отдавая дань знаме-нательной исторической дате, а именно, победному возвраще-нию царя Рамы в стольную Аедхью. Правда, спасавшие наш ашрам красные карандашики быстро прогорали: на самом деле, это были огарки, оставшиеся после того, как свечки поставили за чей-то упокой или, возможно, даже за убийство. Ведь не се-крет, что Богу нередко заказывают мошенников, воров, убийц,
   Поиски места под ашрам
  
  
   - тех, кто доставил нестерпимую боль или принес опустошение
  
  -- наши дом и сердце. За это Всевышнему могут даже предла-гать что-нибудь поверх свечки: тысячу долларов, золотой кув-шинчик или пару козлов...
  
   Разумеется, мы не вдавались в эти детали, когда сотню за сотней сжигали ритуальные свечки. Просто надо было как-ни-будь продержаться какое-то время. А если точнее, какое же? Никто не знал, "но не навечно же эта беда", - говорили все, и это успокаивало, так как соответствовало Абсолютной Истине, утверждающей, что весь материальный космос подвержен раз-рушению. И успокаивал уже устоявшийся, свидетельствовав-ший о присутствии в храме аватары огня, чуть вяжущий дух парафина, зависший в квартире новый герой обоняния, начав-ший соперничать с прежним героем - духом благовоний.
  
   Первые три дня президент храма Видура полагал и убеждал жителей ашрама, что положение в ближайшем будущем изме-нится. В следующие три, после того, как он уехал на свою дачу,
  
  -- Дивово, в ашраме стали говорить, что тока не будет вечно. Ну, а на седьмой день, после того, как комендант Гаруда дал свой очередной класс "Бхагаватам", как обычно, без собственных комментариев, а монотонно перечитывая тексты писания и по ходу иногда проваливаясь в сон на минуту-другую, тогда, когда он закрыл книгу и посмотрел наконец на аудиторию, возникло похоронное настроение, хотя было воскресенье. Причина была не в лекции - к этому привыкли, а кому-то даже нравилась ора-торская манера Гаруды, ритмично сочетающая гладкое чтение лектора с трехминутными дремотными паузами, восстанавли-вающими силу разума. Недоспавший мог покимарить на клас-се, а несколько человек, завернувшись в сентипоновые коконы, позволяли себе укладываться в комнате послушников, зная на все сто, что по долгу придирчивый комендант занят чтением "Бхагаватам" и не придет будить.
  
   Все помрачнели после воскресного класса, так как появи-лась подлинная информация о причинах отключения тока. Ее сразу после лекции, подойдя к сутуловатому Гаруде, имеющим похожее на орла лицо, объявил стройный казначей Алексей
  
  
   66 67
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Малышев, чей фоторобот напоминал портрет Ильи Лагутенко. Вот и начали после класса серьезно и как-то тотально говорить, что вот-вот отключат воду, а затем перестанут топить. В итоге совершенно фатально выводили, что совсем уже скоро придет-ся рвать когти в другие ашрамы, поскольку на дворе почти что завтра зазнобит ноябрь, а кому охота давать дубака? И вся эта паника поднялась оттого, что прояснилось, что за отключени-ем света стоит серьезная сила, подкрепленная юридическими правами.
  
   Оказывается, недавно некие предприниматели оформили сделку на покупку подъезда в доме номер пять на проспекте Мира, в восьмой квартире которого располагался наш ашрам. Желая, чтобы мы скорей убрались, они обесточили сей леген-дарный дом йоги.
  
  
   2
  
   Легенды вызывают у нас известный интерес и уважение. Их записывают и передают от поколения к поколению.
  
   Как рассказывается в одном культовом кинофильме про зна-ки, герой получает задание от полубога Америки - отвезти по-сылку из одного города в другой по особой трассе номер шесть-десят, и он успешно проходит сложные препятствия и вручает посылку получателю, которым оказывается тот же самый по-лубог. В ответ на удивление героя: "Зачем устраивалась вся эта чехарда, я бы мог отдать тебе посылку сразу, никуда не ездя", произносит замечательные слова о легенде. Полубог говорит: "Теперь эта посылка обросла захватывающей историей, побы-вала с тобой в сложных ситуациях. Теперь она стала легендой и дорога мне! Она воодушевит меня помнить тебя и то, как я помогал тебе в то трудное время, когда ты был в пути!"
  
   Нашему ашраму в его сложном пути всегда помогал Господь, в первую очередь он легендарен поэтому. Какие-то события и наши действия могли казаться нам обыкновенными, какие-то
  
   - неприятными и несправедливыми, какие-то - божественно чу-
   Поиски места под ашрам
  
  
   десными, благородными и возвышенными, но со временем они для тысяч людей приобрели историческую, религиозную и худо-жественную значимость и так превратились в легендарные.
  
   А началась история этого храма, бывшего культовым местом для всевозможных йогов и разных верующих, около четырех лет назад. Тогда в коммунальной четырехкомнатной квартире поселились двое преданных Кришны, жителей Москвы: Гаура Нитай и Таподивьям. Получив одну комнату, они основали в ней ашрам, для чего им пришлось устроиться дворниками в ЖЭК и днями мести улицы.
  
   С разных районов столицы в этот приют стали стекаться пре-данные на первые спонтанные программы. На них пели ман-тры, читали ведические книги, ели священный вегетарианский прасад, обменивались разговорами, религиозными книгами и кассетами. На кассетах были записи лекций вайшнавских гуру, концерты с пением санскритских мантр, иногда - раги, то есть, древние индийские мелодии в чисто инструментальном испол-нении. А иногда в ашрам приезжали настоящие гуру и йоги, тогда программы были особенно массовыми, длинными и гром-кими.
  
   Некоторым соседям по коммуналке не по душе пришлись "кришнаитские шабаши", и они пытались мешать. Случилось несколько серьезных стычек, когда мужики под шафе лезли к преданным, паясничали, пытаясь спровоцировать драку. К счастью, все как-то обходилось без побоев и милиции. У йогов хватало благоразумия не опускаться на уровень таких людей, которые под воздействием магии алкоголя опускаются на уро-вень животных. Вот же обмен! Они ему - время и долг, кровь и деньги, мозги и человеческий облик, а он им - эйфорию и забвение проблем, бесстрашие и бескрышие, головную боль и наркотическую зависимость.
  
   Как-то мистически происходило, что из трех других комнат коммуналки постепенно, один за другим, выезжали жильцы. По мере освобождения пространства ашрам увеличивался в разме-рах, занимая одну комнату за другой. Скоро в нем поселились Сахадев, Бхагавата, Видура и другие. В итоге все до одного сосе-
  
  
   68 69
  
   Встреча с неведомым
  
  
   ди выехали, и преданные, освоив всю площадь, зажили свободно,
  
   - теперь лишь они решали, кого брать в квартиру, а кого - нет. Верующие по онтологии взаимоотношений не хотят жить
  
   вместе с атеистами, это общемировая проблема, древний и не разрешаемый конфликт. Верующие более чувствительны к не-видимому тонкому миру и ясно видят, как мышление атеистов разоряет их веру. Последние могут на это обижаться, особенно если они родители, а их ребенок, не желая с ними жить, пере-селяется в ашрам. Как правило, это оскорбляет родителей. Но они не видят корень проблемы. А он - в природе мироздания, которое так устроено, что люди, не касаясь друг друга в види-мом пространстве, все же соприкасаются в пространстве неви-димом. Чем они ближе, тем тесней соприкосновение их чувств. А такое соприкосновение означает обмен желаниями, пережи-ваниями, информацией. Поэтому верующий, живя под одной крышей с неверующими, вынужден испытывать их чувства. Он беспрерывно инфицируется материалистическими желаниями, которые становятся колодками на крыльях его нелегкого путе-шествия в мир Бога. Отсюда и вечный конфликт, по поводу ко-торого Иисус сказал: "Враги человеку - домашние его".
  
   В отношении выехавших из четырехкомнатной квартиры соседей можно предположить что угодно, а истина в том, что все они получили более стоящее жилье. Автору можно здесь верить, поскольку в этой квартире все проживали без докумен-тов на жительство. Все кроме преданных заранее подыскивали себе новое жилье, всегда предполагая, что в скором времени мо-жет произойти нечто такое, что теперь случилось с нами. Новые нэпманы купили ее у государства, и храму следовало уйти.
  
   3
  
   В начале девяноста первого, после декабрьского марафона распространения книг, первый состав ашрама переехал в двух-этажный, двухподъездный немецкий дом на Хорошевском шос-се, полученный Московским Обществом сознания Кришны (МОСК) в аренду от властей. В четырехкомнатной квартире на
   Поиски места под ашрам
  
  
   проспекте Мира старшим стал Видура (Владимир Девяткин), преданный с десятилетним стажем и кандидат математических наук. К тому же он был экстрасенс, в начале восьмидесятых от-учившийся в лаборатории биоэнергетики, которую курировал котирующийся в Советском Союзе философ Спиркин, один из авторов Большой Советской Энциклопедии. Видура, как и все другие руководители ашрамов Общества сознания Кришны (ОСК), назывался президент. Он был опытен, женат и, что са-мое ценное в методе нашей бхакти-йоги, утвержден в воспева-нии молитв.
  
   "Он так похож на индийского брахмана!" - говорило о Видуре немало преданных, и когда в феврале девяноста четвер-того я впервые приехал в Индию, то смог убедиться, что они не ошибались. Среди ее жителей мне встречались лица европеоид-ные, монголоидные, негроидные и индейские (но не такие крас-ные, как у аборигенов Северной Америки, а светло-коричневые и красно-желтые, как у автохтонов Южной Америки и островов Океании). А у Видуры был чувашский разрез глаз, прямой нос, не толстые губы, небольшая голова, маленькие уши, темные с сединой волосы, рост около метра семидесяти. У него были крепкие руки, и, хоть комплекция была худой, ощущение при-сутствия в нем большой силы, строгого мужицкого духа, с кото-рым шутки плохи, я думаю, испытывал каждый.
  
   И, действительно, в Индии попадались люди, похожие на Видуру, в том числе брахманы, то есть, высшее сословие ин-дийского общества, в широком слое которого существует своя слоистость со ступенями от школьных учителей до величайших ученых и гуру, таких, как Саи Баба. Некоторые семьи брахманов имеют белый цвет кожи, который несет свои оттенки и визуаль-но отличается от цвета кожи славян и скандинавов. Он белый, как сливки с бежевым или кремовым оттенком, и обладающие им редкие индусы сразу выделяются среди основного населе-ния страны. Хорошо заметно уважение к ним остальной части населения, поскольку белый цвет кожи у коренного жителя Индии считается признаком знатного происхождения и, соглас-но поверью, указывает на гены древних ариев, мигрировавших
  
  
   70 71
  
   Встреча с неведомым
  
  
   в древние века на Индостан с севера. А Видура был смугловат, а после возвращения из Индии и с приобретенным там у жаркого косметолога шоколадно-бронзовым загаром невероятно похо-дил на индийского брахмана.
  
   Видура еще и ходил чаще всего бритый наголо, оставив лишь несколько волосков на макушке (шикху), как символ веры, а та-кую прическу носят многие брахманы, исповедующие хинду дхарму. В Индии, пытаясь привлечь нашу группу, с ним иногда пытались заговорить на хинди продавцы или храмовые зазыва-лы, думая, что он гид-индус, переводчик и ведет нашу группу по достопримечательностям. Помню один такой случай, и об-ратившийся к нему индус был недоволен, что ошибся, услышав от Видуры: "Рашен". Священник, он сидел у дверей недавно появившегося храма в обществе двух женщин и детей. Он хо-тел, чтоб мы вошли внутрь и, исправляя ситуацию, стал пово-рачивать ее в другое русло, интернационально-дружественное, заговорив с Видурой по-английски. К его глубокому разочаро-ванию, наш президент даже не говорил по-английски. Познания Видуры в английском ограничивались числами и некоторыми нужными в путешествии за границей словами: да, нет, возмож-но, невозможно, едем, стоп, ты - хороший мужик, очень хоро-ший мужик, сделай скидку.
  
   В этот новый храм, куда нас на двух языках зазывал служи-тель в Пури, мы не завернули, а пошли дальше, и до слуха до-неслось, как этот священник реабилитировался в глазах своей компании. Он заявил: "No English - no culter", то есть, без ан-глийского нет культуры. Многие образованные индийцы счита-ют незнание данного языка недостатком культуры человека, за-бывая, что то, что является мерой для индийца, не всегда годит-ся в меры для других народов. Например, российская система образования от начальной школы до докторантуры не зависит от английского языка, тогда как индийская образовательная си-стема много лет пребывает в такой зависимости. Но по этому поводу многие ученые индийцы пишут, что это недостойно и заявляют: надо равняться на Японию и Россию, которые созда-ли прекрасные системы образования на родных языках.
   Поиски места под ашрам
  
  
   Из этой истории у ворот храма в Пури вытекает, что даже индусам Видура казался брахманом, который квалифицирован водить по храмам белых паломников, поэтому российские пре-данные были правы в собственных подобных оценках.
  
  -- не только из-за внешнего вида, я полагаю, приклеивали к нему вайшнавы (верующие в Кришну) это сходство, дело в том, что он обладал соответствующими качествами, присущими брахману. Президент был чист и опрятен, благостен и спокоен, неплохо знал психологию и логику. Он умел применять разум и речь и был способен вести за собой людей (каковым, по замыс-лу Создателя и по определению, является реальный брахман, лидер общества и учитель человечества). Обладая немалым за-пасом философских и йоговских знаний, он на практике развил некоторые йогические способности. Например, Видура умел собирать в себя в больших количествах прану (тонкую энергию, используемую йогами и экстрасенсами для целительства и дру-гой магии) и бхакти (энергию служения Богу, позволяющую духовно расти и растить). Аккумулируя в своих запасниках не-доступную для большинства людей силу, он передавал затем это богатство другим.
  
   От операций с праной он отказался через несколько лет по-сле обучения в лаборатории биоэнергетики, считая это вто-ростепенным делом. А во втором служении людям он окон-чательно утвердился, думая примерно так: "Господь дал мне способность сосредотачиваться и слушать мантру. И он дал мне способность эмоционально молиться. Благодаря этому я могу набирать духовную энергию, а потом отдавать ее преданным, многие из которых пока не умеют сосредотачиваться настолько крепко, чтобы собирать в себя много силы. Я здорово помогу им расти на первых этапах их йоги".
  
  -- он практиковал продолжительные сеансы повторения и пения мантры: по восемь часов, по двенадцать либо по несколь-ку дней с перерывами только на сон и еду. Потом он приезжал в ашрам или на какую-либо программу вайшнавов в другом месте
  
  -- передавал им то, что сумел набрать, читая лекцию или просто беседуя. Даже молча сидя с ними рядом, он все равно перека-
  
  
   72 73
  
   Встреча с неведомым
  
  
   чивал в них трансцендентные калории, оказывая им таким об-разом важнейшее служение, на которое способны единицы. Эту работу мало кто может оценить, поскольку ее даже не замечают,
  
   - настолько атрофирована, не развита у большинства людей их чувствительность к внутренней и запредельной жизни.
  
  -- это не хобби и вовсе не приятное развлечение - помно-гу часов сосредотачиваться и повторять мантру или молитву. Конечно, не испытывая от этого радости, человек на это дело не пойдет. Но эта радость, возникающая по нескольким серьезным причинам (объяснять которые здесь, все равно, что городить огород), сопровождается наплывами апатии, когда теряется всякий интерес к мантрочтению. То есть, периодически возни-кают сильные сомнения в том, что мантра-йога эффективна, и как тогда ее продолжать без стимула? Более того, иногда даже ощутимы страдания, - когда происходит серьезная чистка, вы-рывание сорняков (дурных свойств характера) и особенно вы-корчевывание их корней и уничтожение их семян. Эти страда-ния ощутимы и психологически, и физически. Поэтому работа
  
  -- мантрами изо дня в день, регулярно и подолгу, - серьезнейшая работа, тяжелая аскеза. Человек, совершающий этот труд, дол-жен обладать большой решимостью, ибо перед тем, как он ся-дет петь свой очередной затяжной сеанс, лукавый, сидящий на нашем левом плече, напомнит ему:
  
   - В своей прежней медитации ты испытал сильные страда-ния. Но остался ослом, поскольку снова собрался все повто-рить! Оставь это бесполезное занятие.
  
  -- ангел с нашего правого плеча крикнет:
  
   - Не будь ослом, не слушай черта, а лучше вспомни о бла-женстве! Вспоминай сейчас о нектаре и радости, приходящих, как награда за труд, в результате прозрения и очищения. Разве не стоят они того, чтобы за них посражаться?
  
   И здесь страх в тендеме с сомнением и отвага в тендеме с уверенностью сшибаются в битве, и человеку нелегко снова и снова себя заставлять, опять и опять идти на волонтерское принятие неизбежных страданий и садиться за чистку. Этот мо-литвенный труд - сродни труду мистика единоборств, который
   Поиски места под ашрам
  
  
   каждый день проводит тренировки и не тренировочные бои, чтобы наращивать форму и приближаться к уровню мастера. Благодаря ему Видура значительно изменил свою психологию, изжив группу негативных черт и взрастив группу положитель-ных качеств, которые естественным образом делали его привле-кательным для людей, развивающих свою духовность.
  
   Он умел уместно говорить в разных кругах на существен-ные темы и держать эмоциональные речи, умел петь и играть на фисгармонии. Еще он отличался прозорливостью и беском-промиссностью, скажем, когда первый российский саньяси (монах) Ананта Тиртха Свами начал путешествовать в паре с красивой молодой женщиной по имени Сатья, Видура первым из всех выразил ему недоверие, тогда как большинство предан-ных относились к этому нарушению терпимо. Ананта Тиртха Свами, мол, ученик Прабхупады, первый лидер и первый вайш-нав движения Харе Кришна в СССР, самый начитанный и гра-мотный в философии, и ему можно многое простить. Но прав оказался Видура, поскольку скоро Харикеша Свами, в то время старший духовный лидер для преданных СССР, снял с первого русского Свами монашеский сан, и того стали звать прежним именем Ананта Шанти (Анатолий Пиняев). Его служанка Сатья с великолепной внешностью и добрым сердцем вышла за него замуж.
  
   Прозорливость Видуры помогла ему и в тяжелые годы пре-следований йогов в СССР - он чувствовал, на каких встречах лучше не появляться и вовремя укрывался от ищеек КГБ. Он избежал как тюрьмы, так и психушки, от которых не смогли уйти более пятидесяти советских преданных Кришны, четверо из которых погибли в результате этих преследований.
  
   4
  
   К осени девяноста третьего, на витке которого завязалось наше повествование, вокруг Видуры сплотился коллектив из девяноста человек. В нем была некоторая организация: име-лись казначей и кассир, командовало несколько менеджеров. На
  
  
   74 75
  
   Встреча с неведомым
  
  
   складе светилась пара компьютеров, а во дворе ночью стояли три иномарки, купленные подержанными. Днем они возили по Москве и области преданных по делам, более всего - продаю-щих "Бхагавад Гиты" и другие книги Прабхупады.
  
   Словно аватара Рыба, перебравшаяся за несколько дней из кувшинчика Сваямбхувы Ману в колодец и океан, ашрам нере-ально быстро разрастался в размерах, и число его жителей неу-клонно росло. Несмотря на это, он не тонул и даже не барахтал-ся в море трудной жизни, когда ежегодно разорялись и распу-скались сотни предприятий, когда закрывались сотни детсадов
  
  -- учебных учреждений. Храм, как надежный корабль, самым чудесным образом шел по этому хищному морю, а был на пла-ву в основном благодаря одному виду деятельности - продаже книг Прабхупады. Кроме того, приходили еще пожертвования от прихожан, составлявшие где-то пять процентов от общего входа в кассу средств. Других статей прихода не существовало.
  
   Статей расхода было примерно настолько же больше, на-сколько больше ест бедняков в бесплатной столовой в сравне-нии с тем, сколько спонсоров вкладывает пожертвования в этот обед. Более всего денег тратилось на одежду, продукты, сред-ства гигиены, поездки, лечение преданных, содержание машин
  
  -- аренду.
  
   Храм арендовал два склада под книги и снимал кроме ба-зовой квартиры еще три однокомнатных - две для послушниц (брахмачарини) на юге Москвы, а третью - для послушников (брахмачари) - по соседству с базовой, в следующем доме от нашего к северу, по той же стороне проспекта Мира. И теперь храм имел регистрацию в Центральном округе Москвы и соб-ственное имя "Шри Шри Гаура Нитай мандир", что переводит-ся с санскрита: храм божеств Гауры и Нитая (поздних аватар Кришны и Баларамы). Они, на первый взгляд казавшиеся кому-то двумя золотыми скульптурами на алтаре, в действительно-сти, незримо властвовали в храме и вели его, что с течением времени не понять его жителям было невозможно.
  
   Несмотря на большое число людей и малую площадь, тесно-та давила только в дни фестивалей, когда собирались все жите-
   Поиски места под ашрам
  
  
   ли ашрама. А между этими событиями десяток наших выездных групп санкиртаны (проповеди с книгами) продавал ведическую литературу в разных местах России, по ходу иногда заезжая в Ближнее Зарубежье, и в храме было не слишком тесно.
  
   На фестивалях мы слышали о чудесах, что случались с рас-пространителями книг Бога, ели много прасада на вегетариан-ских пирах, танцевали на киртанах с мантрой на устах и "по-лучали реализацию благодаря касанию тел преданных". Есть в вайшнавской практике такой метод духовного продвижения
  
   - касаться тел преданных, о чем Видура в дни фестивалей мантрообразно говорил. Жившие в ашраме вайшнавы принад-лежали к поколению, которое в массе своей не было заражено извращенными взглядами на вещи, и данное утверждение по-сему не вызывало ни у кого никаких секс-ассоциаций, а вот в двухтысячных годах кустисто их вызывает, и сейчас так гово-рить - рискованно. А традиция эта сродни обычаю паломников, которые дотрагиваются в святых местах до мощей святых или таких камней, как Кааба, чтобы подсоединиться к их энергети-ке. Видура считал это наставление необходимым и был по-сво-ему прав, приурочивая философию к моменту в целях профи-лактики от конфликтных ситуаций, неизбежно провоцируемых теснотой. Например, когда после класса "Шримад Бхагаватам" послушники выходили из алтарной в брахмачарскую комнату, яблоку упасть было негде и естественно каждому приходилось касаться тел других. Вечером ложились вповалку на полу во всех комнатах и коридоре, и спальники соприкасались. Площадь главной квартиры была так густо заполнена людьми, что когда кому-либо, забывшись, случалось заговориться около девяти вечера, это означало - не успеть бросить спальник на пол. Тогда ему оставалось уйти в хлебосольный подъезд, на одну из лест-ничных площадок. Там он мог лечь рядом с несколькими неу-дачниками, не нашедшими место в ашраме и прижимавшимися к стенам, чтобы их не пинали те, кто будет ночью вверх и вниз ходить по подъезду, в котором отродясь не было замка.
  
   Так просто и непритязательно мы жили, а счастливы были, потому что служили Богу, занятые в миссии Прабхупады. Нам
  
  
   76 77
  
   Встреча с неведомым
  
  
   очень нравился наш небольшой прославленный ашрам, с кото-рым было связано много чудес Кришны.
  
   Но вот его существование встало под угрозу, и это отраз-илось на большинстве преданных паническим настроем.
  
  
   5
  
  -- то самое "похоронное" воскресенье, перед программой, Видура приехал в храм со своей дорожной черной сумкой и сел
  -- бухгалтерии, когда-то именовавшейся кельдымом. Здесь сто-яли наши первые компьютеры. Под ними, под столом - сейф с деньгами, а еще в бухгалтерии лежали в штабелях книги для выдачи распространителям, блестящие разнотонными обложка-ми. Здесь президент любил обсуждать серьезные дела, собирая ячейку храмовых лидеров и по мере необходимости вызывая сюда нужных менеджеров или других преданных.
  
  -- это воскресенье он пригласил меня и Александра Клинаева,
  
  -- котором было что-то от ильфо-петровского Бендера. Еще у Александра до определенной степени было развито тонкое зре-ние. Время от времени он лечил людей методами нетрадици-онной медицины и был крепким массажистом. Наш прихожа-нин, он пробовал разный мелкий бизнес, скажем, изучал курс валюты и, перепродавая ее, имел небольшую прибыль. У него были крепкое тело и круглая голова, в которой вращалось много идей. Видура ценил Клинаева за хитроумие, находчивость и ис-креннее желание помогать храму.
  
   Поприветствовав его и меня в бухгалтерии, Видура сказал:
  
   - Тянуть больше нельзя! Бросайте все дела! Ищите обстоя-тельно. Пораньше выезжайте, попозже приезжайте!
  -- словах президента была одна и только одна энергия.
  
   - Так ездим же, - деловито сказал Александр. - Читаем объ-явления, звоним, смотрим места. Можно и больше, да полный день не выходит. Машина у нас, когда есть, когда нет - распро-странители книг ее перехватывают. По Ленинградке мы ничего не нашли. Теперь будем - по Ярославке.
   Поиски места под ашрам
  
  
   - Ищите большой дом с участком. Десять тысяч долларов у нас есть, можно что-то купить.
   - Мало, Видура! - сомневался Александр.
  
   - Кому-то - не мало. Кто-то сам продать не умеет, не мо-жет покупателей найти. Сидит и нас ждет. И детские лагеря смотрите. Сейчас девяноста процентов их не функционирует. Пионерский культ почти умер, и много организаций закрылось или в убытке и не может содержать свои лагеря. Легко могут сдать дешево большое помещение.
  
   Я сказал:
  
   - Видура прабху (господин), красный Мерседес уже две не-дели стоит. Раз уж ситуация обострилась, и без света сидим, может отремонтировать его срочно и отдать нам, чтобы не было войны с распространителями из-за синего?
  
   - А в чем там дело?
  
   - Да запчасти в Москве дорогие, ждем, что через полмесяца преданные из Каунаса дешево привезут.
   - А, помню, я сказал подождать. А большая разница в цене?
  
   - Сто долларов.
  
   - Не так уж и мало. Но что делать? Берите деньги и срочно ремонтируйте.
   - Прямо завтра утром?
  
   - Да. И ездите потом до вечера!
  
   До этого разговора мы с Клинаевым уже два месяца иссле-довали варианты переезда ашрама на новое место. Хотелось с большим подвалом и гаражом, потому что книги хранились в двух арендованных подвалах, расположенных в разных ча-стях Москвы, а храмовые машины парковались во дворе, где всю ночь бродили металлисты и панки. В нашем доме было два культовых места - храм Кришны и популярный рок-магазин "Давай-давай!", одна из главных тусовок фанатов рок-музыки,
  
  -- мы опасались, что эти веселые ребята когда-нибудь настолько потеряют голову от спиртного и разнообразных "замедлителей"
  -- "ускорителей", что для пущего ускорения осмелеют угнать наш автомобиль, как-нибудь отключив сигнализацию, или про-сто побьют стекла.
  
  
   78 79
  
   Встреча с неведомым
  
  
   6
  
   В это воскресенье около десяти завсегдатаев рок-клуба "Давай-давай" по обыкновению посетили наш вечерний пир, и мы с удовольствием их покормили. Ребята и девчата были се-рьезными стилягами: в джинсах "Тридодыр" и коже с заклеп-ками, с цепями, ирокезами и накрашенными звездами вокруг глаз. По-разному с нами поздоровавшись, они сели в алтарной на синие коврики и молчали. Только одна миниатюрная юная брюнетка и юный байкер, не снявший с головы модный шлем, восхищенно говорили:
  
   - У вас - просто фантастика! Море свечей! Воском и лада-ном пахнет, как в церкви, и так светло!
   Этими фразами они выражали свою доброжелательность и благодарность.
   - А халява сегодня будет? - спросил панк с красно-синим ирокезом, похожим на пламя газовой горелки.
  
   Так они называли нашу сладкую халаву из манки (индийский пудинг), заодно намекая на то, что пир - бесплатный. Хорошо, что можно было не жадничать - Прабхупада научил нас велико-лепной традиции: готовить по воскресеньям как можно больше прасада, чтобы раздавать его от души гостям и досыта пировать самим. Это программировало нас на щедрость, и получался сво-его рода "Клуб щедрых хозяев и ненасытных гостей". Многие из них после ужина не уходили, а толклись у душистой кухни, надеясь, что бойкая поварская команда даст им с собой прасада, который наверняка останется.
  
   До чего же приятно было чувствовать себя щедрым и насы-пать им тушеные овощи или халаву в пустые тетрапаки, кото-рые повар после опустошения от молока споласкивал водой и оставлял специально для гостей! Прихожане не стеснялись, по-скольку не ощущали себя попрошайками. А у нас, слава Богу, хватало культуры не считать себя хозяевами прасада - милости Господа - и раздавать его беспристрастно, не делая из гостей должников. Большинство из них понимало, что эта пища - освя-щенная и стремилось взять для родственников или знакомых.
   Поиски места под ашрам
  
  
   7
  
   Около девяти вечера, когда прихожане начали расходиться после пира, завершающего храмовую программу, я ушел в квар-тиру распространителей книг, расположенную в соседнем дво-ре и, расстелив спальник на своем обычном месте на паркете, лег спать.
  
   Скоро подошли звезды санкиртаны (как называли распро-странение книг Прабхупады) Шриман, Ишана и Вайчитри, при-ведшие на ночлег оренбуржца Александра Борисова, вайшнава, впервые приехавшего в наш храм. Когда они мне его представи-ли, кое-что стало любопытно, и я им сказал:
  
   - Четыре заглавных буквы ваших имен образуют имя Господа Шивы.
   Быстро заснуть они мне не дали и стали расспрашивать о поисках дома. Получив от меня информацию, Шриман и Ишана стали высказывать пожелания и советы:
  
   - Помещение надо большое. Для санкиртанщиков должны быть отдельные комнаты, нам надо хранить особое настроение. Кто книги не распространяет, тому не нужно жить с нами вме-сте.
  
   Я ответил:
  
   - И мне, наверное, там места нет? Я так редко выхожу про-поведовать с книгами!
   - Ты - другое дело, - мягко возразил рассудительный, под-жарый Шриман с глазами, внушающими доверие.- Ты же наш лидер санкиртаны. Да еще и Видурин вице-президент. Тебе так много всего надо организовать! Мы за тебя распространяем, ты не волнуйся. Обеспечивай нас местами для проповеди и посы-лай туда книги вовремя. Мы по милости Кришны все прода-дим!
  
   - И машин по возможности надо побольше, - рисовал люби-мую линию хитроватый, плотный Ишана, постоянно думающий
  -- том, как увеличить количество продаваемых книг Прабхупады.
  
   - Надо всех распространителей на персональные тачки посадить. Что Видура думает? Не собирается еще брать тачки?
  
  
   80 81
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Пока с новым помещением не решим - нет, - ответил я. Ишана продолжал:
   - Когда будете брать для меня, то - только легковой ди-зельный Мерседес. Я сейчас на права сдаю, сам на нем буду ездить.
  
   - Ты, Ишана, машину разобьешь, какой из тебя шофер? - за-сомневался Шриман.
   - Быстро научишься! - подбодрил Ишану энтузиастичный, крепкий Вайчитри, который сам быстро всему учился, посколь-ку был одарен несколькими талантами. - Я тоже в будущем хочу получить права.
  
   Мне нравилась смелость Вайчитри, который хотел получить права, хотя постоянно носил очки. Он и Шриман были хариз-матическими друзьями. Ровесники, оба художники, жившие на одной лестничной площадке в южной Москве, они одно-временно оставили малевание афиш в кинотеатре и переехали жить в аскетический ашрам. Здесь они не хотели заниматься никаким служением, кроме проповеди с книгами и быстро ста-ли в нем лидерами. Их возраст был около двадцати пяти лет,
  
  -- Ишане, еще одному большому энтузиасту санкиртаны, было около тридцати, и он приехал из Хабаровска, оставив врачеб-ную практику дантиста.
  
   Потом Шриман и Вайчитри рассказали о своих делах в Оренбурге и сообщили, что в обмен на книги им предлагают пуховые платки. Могут ли они пойти на бартер?
  
   - Видура должен решить, - сказал я усталым тоном, даю-щим понять, что меня пора отпустить.
   - Отдыхай, Гриша! - сразу сказал Шриман. - Мы тоже скоро...
   Чтобы никого не слышать, я включил плеер с кассетой груп-пы преданных "Гауранга Бхаджан Бэнд" и минут через двад-цать заснул под их веселое Харе Кришна.
   Поиски места под ашрам
  
  
   8
  
   В понедельник вечером, когда мы, усталые от дороги, вер-нулись в храм, Видура сидел в бухгалтерии. Его ноги были обернуты белым индийским хлопковым дхоти, туловище
  
   - шерстяным серым чадаром, а на голове его покоилась белая лыжная шапка. Я и Клинаев разместились рядом с ним, и через несколько минут нам принесли три вместительных стакана из нержавейки с молоком и золотистые сухари из храмового хлеба. Молоко было бледно-желтым от присутствия в нем куркумы,
  -- язык-ценитель ощущал в горячем природном напитке также вкусы имбиря и сахара.
   Ежедневное вечернее питье молока являлось ритуалом ашра-ма, ибо оно по индусской религии дает мозги, а все, кто пришел сюда жить, хотел их получить. Некоторые полюбили и начали пить молоко только здесь, поскольку это было элементом бхак-ти-йоги, от которой мы ожидали, как от доброй волшебницы, что она одарит нас мозгами и любовью к Богу. Мы свято вери-ли, что она изменит нашу психологию, и, сделав устойчивыми ко многим страданиям, научит достойно и несгибаемо выно-сить разнообразные трудности и удары судьбы.
  
   Потягивая столь полезный для ума и сердца напиток, мы рассказывали президенту о поездке и упомянули при отчете о Марфинском санатории, где по слухам пустовали какие-то по-мещения. Видура, допив молоко и дохрустев сухарем, вспом-нил, что в военные годы в санатории держали арестованных изобретателей, которые придумывали для КГБ всякие штучки, теперь распространенные повсеместно, такие, как подслуши-вающие, подсматривающие и вынюхивающие устройства. Он сказал, что нам следует перенести поиск в район Дмитровского шоссе, где располагался этот санаторий-ветеран, в котором, однако, были выстроены современные корпуса. Президент во-обще предпочитал искать за Московской кольцевой автодоро-гой, где недвижимость и аренда были дешевле, чем в Москве,
  
  -- вероятность найти подобающее пространство для быстро растущего храма была выше. Совсем недавно за одну только
  
  
   82 83
  
   Встреча с неведомым
  
  
   неделю (когда в Москву съехались на лекции большого гуру вайшнавы со всей страны) Видура отказал двум десяткам пре-данным, желавшим служить в нашем знаменитом храме на станции метро Сухаревская. Раньше наша станция называлась Колхозная, а недавнее ее переименование, против которого бурно, но безуспешно протестовали москвичи из левого поли-тического крыла, преданные восприняли с воодушевлением. Увидели в этой перемене руку Кришны, ведь в новом названии содержалось священное слово из маха-мантры - Харе. Оно является именем Радхарани, главной возлюбленной Кришны, символизирующей энергию преданного служения ему. До этого нас дразнили "колхозниками", а ашрам был только филиалом главного московского храма на Хорошевке. Однако Видура до-бился полной финансовой самостоятельности и автономной регистрации, и переименование метро было встречено нашим коллективом с энтузиазмом, словно пакт освобождения ашрама от всякой зависимости от главного храма бхакти-йоги. Теперь мы не без достоинства называли себя "сухаревцы", что в стране принималось отнюдь не всеми преданными. Но это стал под-держивать в первом вайшнавском коме Санака Кумар, главный координатор путешествующих групп санкиртаны, литовец, на-деленный европейской деликатностью и пострадавший в на-чале восьмидесятых от длинных рук и психотропных средств Краснова Георгия Борисовича, законсервировавшего Санаку в психушку, чтобы он не рассказывал людям о Кришне. За этим лидером, пользующимся авторитетом, последовали и другие, и скоро имя "сухаревцы" стало символизировать для многих пре-данных СНГ что-то новое, неординарное и воодушевляющее. В храм стремилось попасть немало желающих, и Видура делился однажды, будто чувствует, что скоро у нас будет сто пятьдесят или двести человек. Второй раз он в весьма подходящий момент заявил об этом на одной воскресной, вечерней лекции, и все жи-тели ашрама и прихожане разразились взрывом экстатического смеха, гремевшим несколько минут. Потом, словно вскинутый флаг, раздался чей-то веселый крик: "Да будет так!"
   Поиски места под ашрам
  
  
   9
  
   Во вторник Клинаев, водитель Игорь Федонюк и я, наметив-шие выезд пораньше, собирались вкушать прасад раньше всех, то есть, сразу после снятия его священником с алтаря, а пока сидели со всеми преданными на классе "Бхагаватам". Его чи-тал Видура.
  
   В Москве многие считали его сильным лектором, до тончай-ших деталей проработавшим несколько важных философских тем и плавающим в них, как кит в мировом океане. Многие люди, посидевшие на его программе час-другой, ощущали в итоге в своих чувствах заряд выдыхаемой им энергии. Заряд выражался в том, что появлялись убежденность в существо-вании Бога и уверенность в правильности выбранного пути. Приходило понимание бренности, бессмысленности и тупости материальной жизни. Рождались желания продолжать и усили-вать духовную практику, работать над чтением мантр, жить в чистоте и благости.
  
   Видуре было около сорока пяти, он был отцом двоих детей и помимо духовных истин считал своим долгом учить нас, по большей части, молодых, полезным жизненным навыкам и нор-мам этикета, которые многие из нас не усвоили из-за несовер-шенного воспитания. Нередко он делал это прямо на лекциях, но это обычно не выглядело кособоко или топорно, поскольку уместно вписывалось в контекст темы проповеди. Он мог лин-чевать наши пороки, высмеивать слабости и глупые фантазии, умел обрубать наши привязанности к объектам наслаждения прямо на лекциях. Большинство на него не сердилось, прини-мая критику, или, обидевшись, быстро отходило и прощало. Тем не менее, всегда оставалось несколько недовольных, затаивших обиду. Они могли позже нажаловаться на президента старшим из других храмов страны или путешествующим гуру, а еще мог-ли навсегда покинуть наш коллектив.
  
   Так или иначе, от его накачек ощущался позитив. Мы чув-ствовали, как прочищаются мозги после того, как он искупал нас в чувстве стыда за наше греховное, малодушное и равно-
  
  
   84 85
  
   Встреча с неведомым
  
  
   душное поведение или мышление. С его словами накатывала волна чувства стыда, нередко за ней следовала вторая - чувства страха за будущее. А этот страх будил благоразумие и вызывал стремление жить праведно, чтобы не быть в будущем наказан-ным честными законами справедливой кармы. Мы глубоко пе-реживали, оказавшись погребенными гнетущим покровом этих волн, которые, помучив нас, спадали, а после отлива на сердце становилось чисто. В нем появлялось желание сохранять чув-ство собственного достоинства и быть благородным и участли-вым человеком.
  
   Справедливости ради, упомянем, что подобные проповедни-ческие приемы использовал не один Видура. Даже какие-то из иностранных вайшнавских гуру делали это, не говоря уже о на-ших старших проповедниках, ибо, что греха таить, российскому обществу по онтологии взаимоотношений между его членами присуща ситуация, когда личность выставляют в критическом свете в глазах коллектива. Раздевают. В советское время это был ведущий и неотъемлемый элемент воспитания гражданина. Раздевание личности в коллективе было принято везде: от дет-ского сада до Политбюро ЦК КПСС. А в монархической России этим занимались еще Петр Первый и воспитатели, жившие до него и после него.
  
   Итак, Видура был не пионером, а продолжателем этой тра-диции. И хотя, как уже было сказано, конструктивной критикой слушателей в более мягких или строгих интонациях занимались разные проповедники ОСК, за Видурой закрепилась особая сла-ва воспитателя. Подобно литератору эпохи классицизма, он мог фантастически гиперболизировать описываемое, мог увеличи-вать или уменьшать фигуры, искривлять и раскрашивать их так и эдак, нередко выходя на самый край. Слушая его проповедь, можно было вспомнить, например, "Нос" Гоголя.
  
   Сегодняшним утром он решил не читать перед лекцией очередной стих из "Шримад Бхагаватам", объявив, что будут ишта-гоштхи, что буквально означает: беседы преданных на духовные темы. Но сухаревские ишта-гоштхи чаще всего озна-чали, что будут серьезные разговоры о делах храма, о нашем
   Поиски места под ашрам
  
  
   поведении, что будут разбор, прокачка и накачка. Это продол-жалось систематически, и мы терпели, снося президентскую иронично-саркастическую или неприкрыто уничижительную критику.
  
   А с какой стати мы бы стали протестовать? Мы пришли в монастырь учиться йоге, а для духовного (как и любого иного воспитания) необходим не только пряник, но и кнут. Просьба понять меня правильно, здесь нет призыва к родителям и учи-телям взяться за ремни и розги. Мы просто констатируем факт, вспоминаем природный закон. Процесс любого развития и ро-ста в природе сопровождается насилием и болью. Допустим, когда нам год или два, мы должны примириться с тем, что у нас растут зубы, а этот процесс неизбежно приносит боль. У нас также растут ноги, руки, голова и все остальное, и пока тело дойдет до кондиции взрослого человека, количество пере-житого нами из-за этого процесса насилия можно сравнить с выпитым озером яда. Другая ситуация - спортсмен, замахива-ющийся на высоты. Сколько сам он насилует себя, упражняясь и упражняясь на тренировках, сколько физического и психиче-ского насилия совершает над ним тренер, заставляя в той или иной позиции практиковаться и внутренне меняться!
  
   Наш рассказ, однако, о доме с монастырскими порядками, поэтому небезынтересно вспомнить средневековый пример до-миниканцев. Эти католики по нескольку раз в неделю, а то и ежедневно практиковали бичевание. Приходя служить в мона-стырь, каждый европеец знал, что оно войдет в его жизнь, как часть послушнической практики, наряду с молитвами, служба-ми и постами. Кроме регулярного бичевания случалось внеоче-редное, когда монах наказывал себя за проступок сам либо когда его наказывали старшие по сану. В романе Моэма "Каталина" описывается случай, как епископ Сеговии в порыве раскаяния обнажает свою спину и вытаскивает из-под кровати два кну-та, умоляя своих секретарей его отхлестать. Они отказываются, тем более, что видят на его спине незажившие раны от преж-них ударов и обнаруживают, что под его рясой надета рубаха из волосянки, ткани, плетеной из конского волоса. Он специ-
  
  
   86 87
  
   Встреча с неведомым
  
  
   ально носит ее, чтобы добавить боли не заросшим ранам. Не принимая их отказ, он настаивает, приказывает им властью епи-скопа и манкирует уставом доминиканцев, говоря о требуемом послушании. Лишь после этого секретари бичуют начальника, нанося десять искренних ударов, после которых он телесно со-вершенно ослабевает, но душою успокаивается.
  
   А мы о таком и не мечтали, когда просились жить в вайш-навском ашраме! Изнеженные, плохо подготовленные к жизни
  
  -- строгой дисциплине, которой требовали от нас Видура и весь уклад монастырской жизни, мы не потерпели бы физического наказания. О самобичевании типа мусульманского "шахсей-бах-сей", когда сильно верующие мужчины бьют сами себя плетьми и режут ножами и саблями, никто из нас тоже не помышлял. Некоторые жители ашрама, конечно, мечтали о совершении со-рокадневного поста в пустыне, как это делали Христос и другие ессеи, но, насколько мне известно, никто на такого рода само-бичевание не пошел. Тем не менее, и в нашей йоге существова-ли элементы бичевания, например, обеты на вегетарианство, на трезвую жизнь, на допущение секса только в браке. В ашраме
  
  -- пол-четвертого утра звонил колокольчик, и всем надо было вскакивать и сматывать спальники, а это часто воспринималось нами (особенно в первые пару лет) болезненно. "Подъем - это самое бухенвальдовское в ашраме", - говорил кто-то. После него имело место утреннее обливание холодной водой, а делать это с ежедневной регулярностью около четырех утра, означает, совершать над собой насилие. Что до наших вайшнавских по-стов, их было около двух десятков в году - постов на любую пищу и питье за исключением воды до полудня (иногда до су-мерек или до полуночи), а еще было двадцать четыре суточных поста на зерновую и бобовую пищу, когда разрешается есть фрукты, овощи и молочное.
  
   Можно перечислять еще много разных правил и запретов, придерживаясь которых, послушник вынужден ломать свое ложное эго, терпя разного рода бичевание до тех пор, пока, нако-нец, неприятные и скучные йоговские практики не станут при-носить ему удовольствие, пока в нем не разовьется духовный
   Поиски места под ашрам
  
  
   вкус. Он похож на эстетический вкус, обладая или не обладая которым, два разных типа людей видят в "Сикстинской капел-ле" бесконечный мир со множеством античных и христианских сюжетов, пропитанных их глубокой философией, либо видят группу мускулистых культуристов, возбуждающих женщин и ничего более. Вернее даже будет сказать, что духовный и эсте-тический - это один и тот же человеческий вкус, но привитый к двум разным сферам деятельности души, хотя и имеющим мно-го общих пересечений. Для обоих характерно творчество, а так-же неуклонное стремление к совершенству мысли и правиль-ному пониманию эмоциональной жизни. Как религиозный, так и художественный путь прогресса, предполагает постоянное очищение человека, его умственное и эмоциональное развитие. Оба развивают глубокое видение жизни, понимание языка сим-волов и судьбы, оба постепенно раскрывают способность рас-познавать знаки, дающиеся людям окружающим миром.
  
   Из глыбы, от которой отбивается много кусков, появляется скульптура, так и из нас, пришедших в ашрам, творилась лич-ность, вырезаемая из массивного ложного эго. Дурные каче-ства, бесполезные или вредные сорняки в саду души, вырыва-лись, а хорошие оставались и росли. Такова культура бхакти. Метоморфизуя психологию человека, она облагораживает, оду-хотворяет его, делает внутренне красивым.
  
   Всякая прививаемая человеку культура что-то отбрасывает и корчует, что-то оставляет и культивирует. Так может получить-ся джентльмен или настоящий мужик. Или может получиться Гарри Каспаров, чемпион мира по самой интеллектуальной игре. А если культура о человеке не заботится, то это будет не человек, а размазня, животное, червь бесхребетный, не пой-мешь, человек это или невежество на двух ногах, прикрытое личиной умной головы, в которой хаотично вращаются два на-битых соломой полушария.
  
  
   88 89
  
   Встреча с неведомым
  
  
   10
  
   Сидя лицом к аудитории на пятисантиметровой толщины квадратной поролоновой подушке, Видура пел Харе Кришна мантру, все ему вторили. Он попел минут двадцать, а потом, прочитав молитву Шриле Прабхупаде, начал проповедовать.
  
   - Аджамила, закрой алтарь! - первым делом обратился он
  
  -- священнику, и симпатичный русоволосый парень среднего роста со здоровым румяным лицом, которого можно было бы снимать в рекламе к российским товарам, прикрыл алтарь зо-лотистым гобеленовым занавесом. При открытом алтаре нельзя было никого критиковать.
  
   - Не паникуйте! - мягко призывал и запрещал он сегодня.
  
   - Куда это годно? Вчера за день ко мне подошло двенадцать человек! "Видура, хочу в другой ашрам переехать. Видура, хочу домой!" Андрей Ни... ко мне заходит: "Хочу на Беговую!" Спрашиваю: "А причина?" "Гуру туда чаще приезжают читать лекции. Я хочу больше гуру слушать, чтобы быстрей прогрес-сировать".
  
   Президент посмотрел на этого послушника и, прищурив гла-за, спросил:
   - Сам-то уверен в том, что сказал?
  
   Тот, чуть покраснев, в присутствии коллектива молчал.
  
   - Ты сколько ашрамов поменял? - опять спросил Видура.
  
   - В этом - в пятом живу.
  
   - Рыба ищет, где глубже, а Андрей, где веселей!
  
   Все засмеялись.
  
   - Или, где легче?
  
   И утвердительно Видура сказал:
  
   - Где ле-егче. А кто за тебя йогу делать будет? Сосед, пре-зидент, гуру, Прабхупад? Что толку ашрамы менять? Над собой работай! Трудности пришли, и он раски-ис. В штаны наложил, и бежа-ать! От ума своего не убежишь! Он везде будет мешать тебе заниматься йогой, пока ты его другом не сделаешь. "Гита" что говорит? "Ум может быть нашим лучшим другом или злей-шим врагом". "Ум надо бить сто раз башмаком и сто раз палкой
   Поиски места под ашрам
  
  
   каждый день", - так Бхактисиддханта Сарасвати говорил. Это на Радхакунде, в одном храме, заходишь, и там лупят по голове башмаком и палкой.
  
   Аудитория засмеялась.
  
   - Василий, вон, помнит. Получал по голове, Василий? Видура окликнул Белецкого, худого темноволосого парня
  -- большими круглыми глазами, очень задумчивыми, счастли-вого послушника из Домодедова, который в девяноста втором году распространил в храме больше всех книг. За это Видура наградил его и взял в начале следующего года в паломниче-ство по святым местам Индии, куда также ездил норильчанин Амогхари, которому дали деньги родители.
  
   - Получал, - сказал Василий.
  
   - Больно было?
  
   - Терпимо, - сказал Василий и заулыбался, вспомнив ритуал воспитания ума в индийском храме.
   - Не паникуйте! - громко воскликнул Видура опять. - Двенадцать человек пришли вчера, чтобы удрать! А сегодня сколько собирается явиться и сказать мне: "Видура, отпусти в другой ашрам!", сколько, пять, десять, все? В отечественную таких расстреливали. На месте. У командиров были полномо-чия убивать паникеров и трусов на месте. Доходило даже до того, что шел батальон в атаку на фашистов, а за ним, в окопах садятся нквдэшники. И кто трусит и бежит с передовой назад, в того свои же стреляют. Так они заставляли малодушных сра-жаться за родину. А вы, без света жить испугались? Йо-оги они! А как бы вы при Петре да Екатерине без электричества жили? Без утюгов, без кипятильников этих, без холодильника? Без ве-терков? Без электробритв этих? Умерли бы? Не-ет! Прекрасно бы жили без всего! И не знали бы, что электричество существу-ет. Как святые подвижники раньше жили в скитах да пещерах? без ветерков? с ветром, гуляющим в пещере? А вы? Вон све-чей сколько матушки собирают по церквам! Вечером светло! Утром, в четыре, светло! Как во дворце старинном, светло - от свечей. Храм весь светится, сверкает, как на балу! Здорово как! Еще зеркал надо понавесить, во красота будет!
  
  
   90 91
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Без кипятильников нормально не помоешься, в колонке го-рячей воды на всех не хватает, - подал кто-то голос. - Половину
      -- кухня забирает.
  
   - Сегодня не хватило - завтра хватит. Йог должен многое терпеть. Тело - это мешок с костями, потрохами и испражнени-ями. Зачем его жалеть? Что такое, несколько дней без горячей воды? Это тебе трудно? Это для тебя невозможно? Какой же ты после этого йог?
  
   Несколько послушниц хихикнули, и задавший президенту последний вопрос, думается, был готов им нахамить, поскольку в двух однокомнатных квартирах в южной Москве, где жили эти аскетки, со светом и горячей водой не было проблем. Но, разумеется, он не выговаривал женщинам, а молчал, потому что говорил Видура, снова обратившийся к удачливому распростра-нителю книг Прабхупады:
  
   - Василий, а ты? Ты собирался прийти ко мне с просьбой переехать на Беговую?
   - Нет, - сказал Белецкий. - Есть у нас в ашраме некоторые проблемы, но просто здорово, что они есть, они вдохновляют оставаться на улицах с книгами подольше. Можно оставаться до темноты и возвращаться сюда к отбою.
  
   Аудитория засмеялась, ибо смыслом сказанного было: в аш-раме - проблемы, нет света, и поэтому можно целыми днями оставаться на улице и продавать книги, чтобы не быть там, где проблемы, чтобы не страдать там со всеми, а являться туда в самом конце эндшпиля трудного дня в полном экстазе от долгой проповеди с книгами и сразу заваливаться спать, игнорируя от-сутствие света, который во сне не нужен.
  
   - А ты, Гаруда? - спросил далее Видура коменданта, са-мого старшего по возрасту преданного с орлиным носом. Из-за этого носа, скорей всего, он и получил свое йоговское имя Гарудадхвадж, что переводится, как флаг с Гарудой, царем ор-лов и всех птиц, являющимся носителем, живым самолетом, на-шего бога Вишну. Тот отвечал:
  
   - Видура, ты же знаешь, мне и здесь хорошо. Когда - совсем труба, тогда и молишься с сердцем, тогда и сосредотачиваешься
   Поиски места под ашрам
  
  
   изо всех сил! Я никуда не пойду, пока меня подъемным краном отсюда не вытащат!
  
   Он усмехнулся с видом бывалого забастовщика, и несколько вайшнавов засмеялось . В восьмидесятых он участвовал в де-монстрациях протеста в столице, имеющих целью освободить вайшнавов, сидящих за веру в колониях СССР.
  
   Наверное, единственный изо всех нас, Гаруда говорил пре-зиденту: ты и любил этим козырнуть. Ему очень нравилось ис-пользовать слово "труба", вошедшее в слэнг ашрама для обо-значения серьезных проблем.
  
   - А ты, Григорий? - спросил Видура меня. - Ты куда по-едешь?
   - Скоро я навсегда отсюда уеду в большой дом, в котором бу-дет намного больше места, чем в этой квартире. Там хватит ме-ста всему нашему ашраму. Мы очень скоро что-то найдем. Мы целыми днями обследуем районы на севере Москвы! Сегодня вот опять поедем.
  
   11
  
   - Григорий, уже едем. Пора, - сказал Клинаев, тоже сидев-ший в алтарной. - Видура прабху, можно мы пойдем?
   - Езжайте, с Богом.
  
   Благословив, он велел аудитории вайшнавов:
  
   - Молитесь за них, чтобы большой дом нашли!
  
   Как раз в это время раздался звон веселого колокольчика, и из-за золотого занавеса, скрывающего алтарь, вышел священ-ник Аджамила. Он вынес поднос, накрытый чистым платом. Он отнесет его в "пуджарскую" (комнату для священников), где выложит завтрак, отведанный нашими Божествами Гаурангой
  
  -- Нитьянандой, в отдельную посуду. Потом священник помоет поднос и чашечки, из которых ели Божества, сполоснет платок,
  -- только после всех этих ритуалов мы сможем набрать на свои подносы горячий прасад у менеджера кухни Амогхари.
   Мы с Федонюком пошли переодеваться из храмового в гражданское, а Клинаев, одетый в темные брюки со стрелка-
  
  
   92 93
  
   Встреча с неведомым
  
  
   ми и светлый свитер с бордовой водолазкой, отправился в по-мещение, комбинировавшее в себе умывальник и раздаточную комнату. В нем располагались две фанерные двери в крохотные душевые, зеркало на стене, под которым стояла большая прямо-угольная раковина со смесителем с синим и красным кранами, а третья дверь вела на кухню. Клинаев решил немного поболтать
  
  -- Аджамилой, пахнущим алтарем и цветами, который разбирал и мыл поднос Божеств прямо на кухне, а священной пуджарской комнатой служил отдельный стол, к которому за исключением двух священников и их помощника никому нельзя было при-касаться. Теснота наложила свою печать на религиозные стан-дарты, а по идее у священников должна быть отдельная комната
  
  -- посудомойкой и плитой. Кроме такой вот пуджарской, спро-ектированной архитектором ашрама на раскладной стол пло-щадью не больше квадратного метра, на кухне располагались также склад продуктов на стеллажах и посудомойка. Поэтому просторно там было только в ночные часы, когда усталый посу-домойщик мыл и мыл в одиночестве посуду Кришны, в которой готовили обычно человек на восемьдесят или сто. Учитывали тех, кто в данное время не был в проповеднических команди-ровках, а ночевал в четырех храмовых квартирах. Еще учиты-вали десять-двадцать прихожан, которые ежедневно приходили в ашрам, чтобы как-нибудь служить или просто поесть прасада, а также пять-десять потенциальных гостей.
  
   Когда мы, переодетые в темные брюки со стрелками, пу-ловеры и светлые рубашки с галстуками, вошли в комбиумы-вальник, Клинаев, стоя перед дверью на кухню, уже набирал прасад. Хватая поочередно ведро за ведром и выходя на порог, норильчанин Амогхари с веселыми и живыми глазами накла-дывал и наливал ему желтоватый вареный рис, предварительно обжаренный со специями в масле, простенький красноватый овощной суп без крупы, пару несладких храмовых булочек, с десяток сладких сухих инжирин и подслащенный напиток из душицы с ароматными бадьяновыми звездочками. Мы взя-ли круглые чистые подносы из нержавейки с краями, округло загнутыми на пару сантиметров вверх, которые один в одном
   Поиски места под ашрам
  
  
   стояли на соответствующей полке. А, получив прасад, ушли в брахмачарскую комнату его почитать (говорить так было по-чтительней, чем говорить есть).
  
   12
  
   Сегодня Клинаев запланировал объездить пионерлагеря во-круг Лобни и по берегам лазурного Клязьминского водохрани-лища, самого большого водоема из ближайших к столице. Но главной целью было Марфино. Туда поехали сразу, по дороге единственный раз завернув в какой-то пустующий комплекс желтых строений, что увидели с моста над водохранилищем. Когда съехали к нему с надежного, широкого моста, сторож комплекса указал нам на синий ангар, стоящий ближе к шоссе, где можно было почерпнуть информацию. Там оказался яхт-клуб, и нам рассказали о желтых строениях, что они подлежат ремонту, а потом - сдаче в эксплуатацию в качестве общежитий какого-то завода города Долгопрудного. Снова не вариант.
  
   Мы поехали дальше и скоро достигли Марфина.
  
   Лед на его живописном темном озере еще не образовался, и несколько старух и стариков страстно крутили педали, пред-почитая таранящие воду катамараны статичным санаторным велотренажерам, вечно обманывающим человека. В некоторых местах водоема скопилось так много желто-красной листвы, что, казалось, будто аквавелики катятся не по воде, а по лесной поляне.
  
   В санатории, как это часто бывает в мире, где доминирует "закон бутерброда", нас ожидала черно-белая новость. Светлая ее часть возвещала, как заботливая мать, что помещения мож-но снять, а темная смеялась над нами, как изменяющий семье отец, объявляя, что решатель этого вопроса в настоящее время изменяет в Бангкоке русской осени и тускловатым новорожден-ным постсоветским развлечениям. По погоде там сейчас - наше лето в самую жару, а развлечения - в зените, поскольку сейчас в Таиланде - бархатный сезон. Начальник должен был появиться только через три недели, прилетев из Пхеньяна.
  
  
   94 95
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Когда желавшая произвести впечатление секретарша, влив-шая в нас увесистый поток слов, произносила названия этих го-родов, действительно создалось впечатление, что мы приехали из деревни. Я в очередной раз получил подтверждение тому, что слова могут служить кирпичиками впечатления, и мы ушли от нее в наш Мерседес.
  
   Выезжая с марфинского поворота на Дмитровку, водитель повернул направо, от Москвы. Клинаев, что-то увлеченно рас-сказывающий мне, через полминуты заметил это и опомнился:
  
   - Игорь, ну, зачем? Ну, вечно ты... Мы же на Лобню ехать должны, а не на Дубну. Разворачивайся!
   Тем временем красный Мерседес восемьдесят первого года выпуска, купленный за три тысячи двести долларов в Москве, подкатывал к указателю "Сухарево". За белым щитом растяну-лось большое село, чье название было родственно названию на-шей станции метро. На нас с Игорем, словно опустился дух, и мы стали говорить, что это знак.
  
   - Я случайно повернул направо, и это, скорей всего, знак!
  
   - Нет, не случайно ты повернул направо, и это - знак по-искать здесь получше! - поддержал я. Клинаев с двумя сразу спорить не стал и попросил остановить машину около полно-го старика с красноватым лицом в наглаженном поношенном костюме, чем-то напоминавшим мексиканского фермера. Он опирался на палку, стоя метрах в пяти от ворот своего дома, на обочине шоссе. Из-под приличной старомодной шляпы он устремил взгляд в сторону Москвы, так, словно кого-то ждал.
  
   Самой ценной из рассказа нашего нового союзника была ин-формация о том, что Михаил Харитонович Верходанов продает большой дом с землей. Данное отчество нас воодушевило, и дух поиска в нас, казалось, удвоился или утроился. Мы единодушно решили ехать к Харитоновичу, обитавшему за Сухаревым, в ка-ком-то дачном поселке.
   Поиски места под ашрам
  
  
   13
  
   Мы смотрели на участок в три-четыре сотки, обнесенный за-бором из сизого, как голуби, штакетника, за которым располага-лись сарай из черных досок, некрашеная баня и маленький вет-хий двухкаморочный дом. Особняком стоял большой двухэтаж-ный желто-бурый дом, явно превосходивший площадью нашу квартиру. Прав был бы и тот, кто назвал бы его трехэтажным
  
   - на третьем ярусе находился серый флигель с двумя неболь-шими дощатыми комнатами, но, как мы в ближайшем будущем узнали, он не отапливался.
  
   - Ми-ха-ил Ха-ри-то-но-вич! Ха-зя-ин! - прокричал Александр, и веселое золотистое "ха", будто пересмеиваясь, пе-ребежало из первого слова во второе, а из него - в третье. На зов вышел высокий, худощавый старик в синей телогрейке с мор-щинистым лицом, засвидетельствовавший на запрос Клинаева свое имя. На второй вопрос Александра хозяин ответил:
  
   - Продаю!
  
   В доме он снял телогрейку, и мы увидели на смоляном пид-жаке значок ветерана труда. Много лет он проработал инжене-ром в московском "Гипромезе", а теперь был на пенсии и жил за городом в компании своих седин. Ему было около восьми-десяти, и он пережил октябрьскую революцию и говорил, что видел Дзержинского и Сталина.
  
   Успевшие осмотреть двор, зимние и летние комнаты, мы разместились на темно-коричневых лакированных стульях за кухонным столом, в трехэтажке. Верходанов отвечал на наши вопросы.
  
   Площадь каменной двухэтажной постройки этого коттеджа на две трети превосходила нашу (пока еще нашу) квартиру на Сухаревской. Она отапливалась водяной системой с котлом на угле и дровах и была пригодна для жилья зимой. Деревянный флигель наверху для зимы можно было бы утеплить толстым слоем пенопласта, провести в него проводку и поставить там масляные обогреватели. В старом доме тоже можно было жить, если вложить в ремонт с пару тысяч долларов, - крыша, стены
  
  
   96 97
  
   Встреча с неведомым
  
  
  -- полы в нем прохудились. Когда мы вошли в него, прохлад-ный ветр мелодично свистел внутри почти, как в джайпурском Хавамахале, дворце ветров. Баня и гараж были сносными, и нам понравились два погреба и несколько плодовых деревьев. На сухом черном огороде, занимавшем пару соток, виднелись серые остатки костров от сжигания ботвы. Участок стоял одной стороной на дачной дороге, а другой - на границе с елово-бе-резовым лесочком, который (если бы мы купили дом) легко и естественно превращался в парк для прогулок преданных: для этого надо было лишь сделать калитку в заборчике.
  
   Дом и место нам понравились, и стали смотреть документы на землю и строения. Александр внимательно изучал бумаги, пока Михаил Харитонович перечислял мне, какие он в Азии проектировал заводы. Большая их часть приходилась на Индию. Я на миг подумал о том, как на девственную Азию наваливается грубая техника искушенного Запада, и испугался за то, что вы-течет в результате подобного изнасилования в будущем. Потом, как бы, между прочим, я сказал ветерану труда, что в его от-честве содержится имя Кришны Хари - уносящий страдания Своих преданных.
  
   - Я знаю, Гриша, - ответил он, - но это еще не все. В моей фамилии тоже содержится имя бога: Дан.
   - На каком языке?
  
   - На санскрите.
  
   - А что оно означает? - попытался уточнить я.
  
   - Я точно не знаю. Но это из традиции враджа-лилы, - важ-но добавил он. - Слышали о такой?
   - Да. А вы ездили во Врадж?
  
   - Столько лет в Индии! Разумеется, ездил. И посетил Матхуру, Вриндаван и Гири-Говардхан.
   Позднее я узнал, что имя Кришны Дан означает: собираю-щий дань у пастушек и Радхи. Главный храм на вриндаванской горе Говардхан в память об этом налогообложении на красоту называют Дана-гхати. В узком месте, где тропа взбиралась на перевал, Кришна устроил налоговый пост и требовал у Радхи
  
  -- ее игривых подруг гору драгоценностей. Он придирался к
   Поиски места под ашрам
  
  
   тому, что они носят по его земле молочные продукты и не пла-тят пеню, хотя имеют с товара горообразный доход. Это место обрело вечную славу, поскольку под товаром пастушек подраз-умевались не кувшины на головах, а неописуемая, бесценная красота девушек.
  
   - А какова цена на дом? - спросил я хозяина.
  
   Не сразу, а после сетований на то, как ему трудно жить в старости, выраженных в нескольких фразах, Харитоныч объ-явил цену в двадцать пять тысяч долларов. В те дни инфляция и курс рубля были непредсказуемыми, и суммы в серьезных сделках измерялись в американских долларах и немецких мар-ках. В действительности, такой дом с участком стоил не больше двадцати тысяч.
  
   Клинаев же повел с хозяином разговор о десяти, что лежа-ли в "Авиабанке" на счету храма. Он старался разжалобить старика, рассказывая, как мы живем без света. Пытался усла-стить его, достав чудо-шарик, обмазанный кокосовой струж-кой, который Харитоныч тут же с удовольствием проглотил. И Александр стал призывать старика к долгу перед Богом, обе-щая, что если мы получим дом за десять тысяч, то Кришна воздаст ему сторицей.
  
   - Мне не к спеху, - не раздражаясь, ответил тот, - живу на пенсию и сдаю в Москве четырехкомнатную квартиру. Цены на недвижимость непременно поднимутся, и я свое возьму.
  
   Высказанная им чуть раньше идея о том, что ему трудно жить в старости, как пойманная за руку мошенница, позорно бежала из моего ума, когда я услышал о сдаче им в аренду че-тырехкомнатной квартиры в Москве. Ее место заполнила дру-гая: Харитоныч - мужик зажиточный, тароватый и тысячи не уступит. Однако, Клинаев сделал новый ход и оптимистично воскликнул:
  
   - Михаил Харитонович, а становитесь-ка членом нашей коммуны! Презентуйте ваш дом храму и будете жить на полном обеспечении общины. Будем о Вас заботиться, готовить Вам вкусно, массаж будем Вам делать, возить Вас в город, когда нужно. Будете почетным членом коммуны! Совершите же бла-
  
  
   98 99
  
   Встреча с неведомым
  
  
   годеяние! Оформите дарственную на храм! Господь Вас награ-дит после смерти, и уйдете в его царство!
  
   - Чтобы решиться на такое, человеку нужно время подумать
  
  -- созреть. Допустим, ты, старик, наверняка, ешь мясо, рыбу и яйца, а кто тебе будет это готовить и покупать? Преданные не потерпят даже, чтобы в ашраме елась плоть, а чтобы мясоед с ними жил?! А все остальное вместе с конфликтом молодости
  
  -- старости? Как этому далекому от йоги человеку преклонных лет с нами ужиться? - подумал я, подумав, что его обо всем этом надо будет спросить, если он вдруг согласится. Но я в это не верил.
  
   Клинаев продолжал уговаривать старика, которому, безу-словно, хотелось какой-то областью своего сердца, чтобы семья (равно наша община) заботилась о нем и боготворила его как благотворителя. Другая же область сопротивлялась, опасаясь издевательств и надувательств. Клинаев продолжал убеждать с верой, и глаза старика загорелись.
  
   - Неужели согласится? - мыслил я, чувствуя, как странно
  
  -- неестественно выглядел бы подобный исход. Клинаев крас-норечиво описывал перспективы, подливая красных и розовых красок.
  
   - Наша коммуна... - помазал он несколько раз алым кума-чом.
   - Любые Ваши мечты исполнятся, если Господь будет Вами доволен... - мазнул он несколько раз многообещающим тоном зари, предвещающей чудесный денек.
  
   Все же нас ждал отказ.
  
   - Подумайте хорошо, времени у Вас еще немного есть! - за-ключил Клинаев, как бы оставляя Харитонычу надежду.
  
  
   14
  
   Я вспомнил о доме отдыха или лагере, расположенном ме-трах в ста от нас, мимо которого мы проезжали, и поинтересо-вался у Верходанова. Тот пояснил:
   Поиски места под ашрам
  
  
   - Он - на балансе нашего института. В летнее время здесь функционировал пионерлагерь, а в другие сезоны - санаторий для работников "Гипромеза".
  
   Выяснилось, что последний сезон школьники веселились там в тысяча девятьсот девяноста первом, по истечение которо-го множество пионерлагерей перестали работать. В санатории все же отдыхали в зимний и летний неполные сезоны сотруд-ники института, но теперь он работал в полмощности и себя не окупал. Показать его нам мог Геннадий Семенович Серьезнов, главный (и единственный) инженер базы отдыха "Гипромеза". Он был соседом Верходанова.
  
   Мы остались ждать на узкой асфальтовой дороге, а Харитоныч, перейдя ее, направился в зеленоватый дощатый дом Семеныча. Они быстро вышли: восьмидесятилетний ста-рик под метр восемьдесят пять с академической осанкой и пя-тидесятипятилетний мужчина под метр семьдесят, довольно сутулый и приземистый.
  
   Спустя несколько минут общительный инженер охотно по-казывал нам двухэтажный белокаменный корпус в восемьсот квадратных метров. В нем оказалось двадцать комнат с прице-пленными к ним душевыми и туалетами, четыре холла и шест-надцать отдельных душевых и туалетов. Обилие кабин для омо-вения радовало, ибо вайшнавы, как гуси, постоянно плещутся в воде. Им нужно больше душевых в отличие от других людей, ибо встречали ли вы еще чудаков, которые по нескольку раз в день обливают все тело водой? Какие-то люди поступают так же, когда пребывают на курорте, но вайшнавы делают это кру-глый год, изо дня в день и так из года в год. Так предписано, и, когда к этому привыкаешь, это нравится. Соль здесь в удоволь-ствии от чистоты, от состояния благости, привыкнув к которой, трудно от нее отрешиться.
  
   А в нашем ашраме было только две кабинки для омовения и только два туалета, и почти всегда приходилось стоять в очереди. Хорошо хоть рано утром действовало правило: мыться не более минуты, чего хватало на то, чтобы вылить на себя ведро холод-ной воды, и это за тем, чтобы всем успеть на первую службу.
  
  
   100 101
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Зданию, которое мы сейчас осматривали, было пятнадцать-двадцать лет. Оно было добротнее и современнее, чем наша ста-рая квартира, куда в последнее время забегало в гости по сто крыс в сутки. Дыры заделывали, но они прогрызали новые. Мы долго не хотели, но все же, испросив разрешения у гуру Гопала Кришны Госвами, вызвали людей в резиновых комбинезонах. Те, вручив нам счет, посыпали отравы, но серые зубастики бы-стро адаптировались. Во второй раз врачи СЭС решили отра-вить коварнее, но к новому, более дорогому яду грызуны тоже привыкли. Третья попытка, на которую положили еще больше коварства и денег, чем на две предыдущих, тоже осталась безу-спешной, и, казалось бы, настойчивые и противные крысы выи-грали у нас войну. Они обнаглели и ночью укусили Шри Ганеша, который неудачно высунул из спальника руку. Поразительно, как непочтительно они поступили, выбрав преданного с таким име-нем. Ганеш - бог с головой слона, которому служит Муша, мышь или крыса, покровительствующая этим грызунам. Видура, уви-дев забинтованное запястье этого черноглазого ученика Гопала Кришны Госвами и его смирившееся с обстоятельствами лицо, снова послал курьера в санэпидемстанцию. На этот раз докто-ра привезли и продали нам прибор, который действовал на крыс угнетающе с помощью излучения. Они заверяли, что вибрация может убить, что зверьки почувствуют страх. Так и произошло. Мы торжествовали, но одну лишь неделю. Этого срока было до-вольно, чтобы хитрые, аскетичные твари, гроза подземного мира Москвы, сколько раз сжиравшие заживо ослабевших людей или детей, сумели приспособиться. Они продолжали забегать в нашу квартиру, но ничего не ели, а тащили пищу на почтительное рас-стояние от действия вибрации. Сколько пластмассовых баков для хранения продуктов было испорчено! Встаешь утром, глазам не веришь и понимаешь, что произошло. То есть, пока крысы терпят прибор, они подгрызают баки и убегают, действуя короткими вы-лазками, а потом тащат из баков продукты. Продуманная опера-ция серьезных воров!
  
   Криминализация страны распространяется даже на живот-ных? На серый хвостатый народец точно.
   Поиски места под ашрам
  
  
   15
  
   После того, как закончили осмотр обоих этажей, поклади-стый инженер вывел нас за угол этого корпуса из серовато-бе-лого кирпича и подвел к лестнице, ведущей вниз. Расстегнув серовато-синюю фуфайку и подняв полу пиджака, Серьезнов расстегнул ремень и снял с себя звенящее кольцо. Когда он на-чал выбирать в нем нужный ключ, мы поняли, что он сегодня крепко обнимается с Бахусом. Поразительно, что мы заметили это только сейчас. Он завел нас в отапливаемый подвал площа-дью в четыреста метров, который пришелся нам по душе, ибо, планируемый под бомбоубежище , годился под книгохранили-ще. Там было сухо, тепло, высоко и надежно.
  
   Сейчас книги храма лежали в двух разных подвалах, и в одном из них обстановка была напряженной. Этот склад рас-полагался в огромной многокорпусной больнице недалеко от Павелецкого вокзала. Неожиданно главный инженер клиники стал требовать, чтобы мы полностью вывезли книги. Он сдавал почти все подземелье больницы в аренду сестрам-близнецам (чьих имен я не помню), частным предпринимательницам со стороны, которые устроили для нас субаренду. Неделю назад я был там вечером, и агрессивно настроенный главный инженер, напоминавший актера Каневского в своей самой злодейской роли, угрожал, что если мы не вывезем книги, то он затопит их водой. Облаченный в робу бригадира рабочих и красную шапку с помпоном, он в компании двух простоволосых женщин - се-стры и завхоза в белых халатах - спустился в подвал, где мы на-ходились вместе с завскладом Сашком из Мурманска, худым и невысоким парнем двадцати лет в кепке. Какой-то своей луной вызвав прилив крови к щекам, главный инженер принялся по-казывать дамочкам, какой он крутой мужик. Получалось у него неплохо, похоже, когда-то он подглядел в деревне кочета, кото-рый харахорился перед курами в присутствии залетных птиц. Ссылаясь на контракт, я невозмутимо говорил, что мы можем хранить в его подвале книги еще три месяца. Он воинственно отвечал, что ему наплевать, мол, стоит только открыть кран.
  
  
   102 103
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Никакие аргументы, призывы к благоразумию, напоминания о том, что книги - религиозные, а мы - люди религиозные, на него не подействовали. Он с ядовитой ухмылкой твердил, как заклинание, что зальет склад, и чем больше я протестовал, тем ближе к сумасшедшему подходил его тон. В итоге, сорвавшись на крик, он заразил им меня, и я закричал сообразным ему ором, что Бог его накажет. Это было дико. Мы гавкали друг на друга, как два индейца в пещере, не хватало только томагавков. Нам подлаивало гулкое подвальное эхо. Моя угроза, осуществлен-ная на пределе выразительности и во всю мощь голоса, сразу заморозила его язык, и дамочки, как два тепловоза - один вагон, экспресс-образом вытащили его из подвала наружу. Далее со-бытия в больнице могли развиваться непредсказуемо.
  
   А на другом складе - у метро "Профсоюзная"- витали другие проблемы. Добрый хозяин склада, бравший с нас ниже рыночной цены, настоятельно просил, чтобы еженощно в подвале присут-ствовал преданный из храма, поскольку какие-то воры планируют обокрасть расположенный там мебельный цех, директором кото-рого он сам являлся. Ценя его скидки, мы исполняли его пожела-ние, но ночевавшие там преданные стали жаловаться. Однажды проведя там ночь, я понял, что поистине это - беспокойно, веро-ятнее всего, из-за морга, расположенного на противоположной стороне улицы. Приехав туда в восемь, я не мог уснуть до полу-ночи. Все время давил какой-то страх и ложиться было боязно. Я старательно повторял на четках мантру - с хорошей скоростью и максимумом концентрации - и разгуливал по всему подвалу, иногда усаживаясь в недоделанные кресла, стоявшие в незакры-тых комнатах. К одиннадцати беспокойств уже стало меньше, страх давил только в углах. К полуночи эфир, который я четыре часа наполнял именами Бога, стал совершенно спокойным и без-мятежным, и легко заснулось. А Сашок серьезно жаловался, что страх перед привидениями так и не дал ему там спать и избегал ночевать в подвале, находя для этого желающих в ашраме.
  
   Таким образом, иметь склад на территории храма, рядом с которым не находится морг и затопить который не угрожает ни-какой демон, было лучшим для нас решением.
   Поиски места под ашрам
  
  
   16
  
   Мы вышли из подвала и, прогуливаясь по территории дома отдыха, заглянули в огромную белокирпичную кухню, в кото-рой имелось несколько цехов, стояли электрические шкафы, котлы и сковородки. Не упускающий момент Клинаев спросил, все ли оборудование используется, и нельзя ли что-нибудь по-дешевле купить. Серьезнов ответил, что используется не все, а продать может только начальство "Гипромеза". Еще мы увиде-ли два двухэтажных корпуса, идентичных тому, что мы только что основательно осмотрели вместе с подвалом, и увидели два старых двухэтажных строения размером почти со стандартный шестнадцатиквартирный дом: деревянное и кирпичное. Меж елей, берез и тополей было разбросано четыре одноэтажных летних домика, были разбиты клумбы и дорожки, усыпанные отжившей листвой . Кроме того, мы осмотрели мощную котель-ную, гараж, сауну с маленьким бассейном, футбольное поле, плац и памятник Ленину, рядом с которым стоял в массивном бетонном горшке убитый первыми заморозками фикус.
  
   17
  
   Вечером Видура, выслушав наш отчет, воодушевился и ска-зал, что, подобно рыбаку, чувствует клев. Он велел работать в направлении аренды санатория "Гипромеза", а параллельно - с Верходановым по покупке его дома.
  
   К нему зашли Шриман и Вайчитри и спросили, можно ли им поменять книги на оренбургские пуховые платки. Они показали один платок.
  
   - А что с ними делать? - спросил Видура. - Носить-то нам нельзя, они - из пуха. Могли бы нашим матаджи отдать, но но-сить нельзя.
  
   Он обратился ко мне:
  
   - Григорий, не видел, нет в ашраме пуховых спальников или курток?
  
  
   104 105
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Кажется, нет, но полностью не уверен.
  
   - Поспрашивай, если у кого-то есть - надо от этого избавить-ся, пусть не жалеют. Москва - не север, тут без пуха и полушуб-ка легко прожить. Сентипона и шерсти достаточно. Сентипон
  
   -теплый, особенно двойной или тройной. Что еще преданным надо?
   - Оренбургские платки можно продать в Москве, - предло-жил казначей Алексей. - Люди их ценят и раскупят.
   Я высказывал свое "за", и тут в дверях возник мурманский Сашок, по жизни похожий на артиста Александра Баширова, похоже, а сегодня впавшего в роль битого в подворотне забул-дыги. Таким кислым и заасфальтированным было его лицо, а плечи сникли, как баклажаны, что не могли целую неделю по-пасть в кастрюлю.
  
   Закончив свое мнение о платках, я вышел из бухгалтерии, и Сашок беспокойно заговорил:
   - Прихожу сегодня после обеда работать в подвал, в боль-нице, а на полу - вода! Разуваюсь, в ужасе смотрю на книги. Четыре поддона в маленькой комнате затопило на столько.
  
   - Сашок коснулся рукой чуть выше лодыжки. - Нижние пачки насквозь промокли. Слава Богу, в большом помещении затопи-ло только поддоны. Там вода задела некоторые пачки, но чуть-чуть, книги - в порядке.
  
   - И намокшие пропадут? - спросил я на автомате от резко накатившего волнения, хотя знал ответ заранее, а, спрашивал, лишь наивно надеясь.
  
   - Да, книги, когда высыхают, коробятся и раздуваются. Все страницы тогда - волнистые, обложки - поведенные.
   Конечно, я это знал. Я горько вздохнул:
  
   - Да уж, вот свинство! А посчитал?
  
   - Испорченных "Наук самоосознания" - сто тридцать во-семь, а "Бхагавад Гит" - сто восемьдесят шесть. Что с ними делать? сжечь? На свалку-то - нехорошо, там столько святых картин!
  
   - Не жги и не выбрасывай. Их можно читать в ашраме или пе-редать самым неимущим, - сказал я, помня, что Прабхупада велел
   Поиски места под ашрам
  
  
   извлекать выгоду даже из невыгодной сделки. - В первую очередь вручи бомжам, которые регулярно приходят за прасадом.
  
   Человек пять бродяг в поношенной одежде почти ежедневно подходили к концу храмового обеда и забирали с кухни, все, что оставалось в больших кастрюлях. Никто не видел, чтобы они когда-либо слушали лекции, заходили петь на киртан или покупали книги. Жизнь так закрутила этих несчастных, что их интересовала только еда. Возможно, они прочитают эти брако-ванные книги и, почувствовав вкус к философии, станут при-ходить на лекции.
  
   - А еще можно дарить их прихожанам, которые приходят в храм помогать, - предложил Сашок. - Если, конечно, у них нет "Гиты" и "Науки".
  
   - Хорошо, отдавай им тоже. Я завтра поеду в больницу и зай-ду к главврачу. Пусть он урезонит главного инженера. Договор-то они нарушают. По идее, они должны компенсировать нам ущерб.
  
   Из бухгалтерии вышли Шриман и Вайчитри с улыбками на лице: - Видура разрешил бартер. Платки будет сдавать в мага-зины Коля Топорков.
  
   Это был новенький из Запорожья, очень шустрый юноша не-высокого роста.
   Вернувшись в бухгалтерию и взяв лежавший на столе каль-кулятор, я посчитал стоимость испорченных книг. Спонтанный гнев не заставил себя ждать, в горле, словно пробку из батареи вышибло, зашипело, и оттуда ливануло кипятком.
  
   18
  
   Я выругался:
  
   - Негодяй! Демон!
  
   - В чем дело, Григорий? - участливым тоном спросил Видура.
   - Триста "Гит" и "Наук" испортил! Богохульник!
  
   И я пересказал историю Сашка.
  
   - Демон! - убежденно сказал Видура.
  
  
   106 107
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Самый настоящий! - поддержал казначей Алексей, сидящий за компьютером. Демонами преданные называют людей, пре-пятствующих проповеди славы Кришны и воинствующих атеи-стов, не связывая их с персонажем из "Демона" Лермонтова.
  
   - А ты уверен, что это он? - спросил Клинаев.
  
   - Да. Он угрожал несколько раз и залил. Хотя может и не сознаться.
   - Это он так надавил, чтобы книги вывезли, - сказал Видура.
  
   - Он же предупреждал. Видит: мы не отреагировали, и надавил теперь. Григорий, едь завтра с утра прямо туда. Найди главвра-ча больницы. Он выше, чем главный инженер да и сострада-тельней должен быть, врач все-таки, а не технарь. Врачей учат дело с людьми иметь, а не с машинами. Поговори, может, он мужик нормальный, да и договор позволяет нам еще несколько месяцев... И о компенсации обязательно поговори.
  
   Затем он переключился на Клинаева:
  
   - А ты с Федонюком - к старику. Берите его, и - в "Гипромез" с начальством знакомиться. Договаривайся на аренду целого корпуса. У них ведь теплые корпуса?
  
   - И подвалы тоже, - ответил Клинаев.
  
   - Значит, всю зиму будут топить, чтобы систему не повре-дить. Уговаривай, моли, ведь никто не живет, а сколько на то-пливо бухают! Пообещай, что будем за отопление им платить за корпус, окупят частично свои затраты. Электроэнергию - по счетчику. Переедем в январе, после марафона, а книги порань-ше перевезем, желательно в ближайшие дни. И насчет покупки столов и стульев поговори.
  
   - Видура, да что там столы и стулья! - разгорелись, как со-ветские червонцы, глаза Александра. - Электрошкафы, котлы и сковородки, посуда, грузовики, трактор... Все по дешев-ке! Главное, договор заключить, а там они много продадут. Хозяйство у них пропадает, хоть какую-то пользу получат.
  
   - Даром не нужно ни электрошкафов, ни котлов, ни посу-ды, - тоном Снежной Королевы остудил его пыл президент.
   - Недопустимо. В них мясо варили.
  
   Клинаев попробовал поспорить:
   Поиски места под ашрам
  
  
   - Так на той земле, где лагерь стоит, война была, и фашисты там мины закопали. До сих пор в Московской области находят разное оружие и мины. Сколько с войны всего такого нашли на оккупированной немцами земле! А совсем недавно человек под Истрой в лесу налетел на мину. И что, нам теперь в Сухарево не переезжать? А вдруг кто-нибудь из преданных в лесу взорвет-ся? Видура прабху, давайте помоем котлы хорошо, с порошком, навозом антисептируем, и все.
  
   Видуру эти слова позабавили, и он негромко рассмеялся. Алексей, бывший, как и Клинаев, коренным москвичом, заявил:
   - Немцы туда не дошли! Они только Красную Поляну за-няли, она сейчас в черте города Лобня. А Дмитровское шоссе и Сухарево они не захватили.
  
   - Были там немцы, были! Мне Харитонович рассказывал. И раньше я знал.
   - Не спорьте! - строго сказал Видура. - На халяву и уксус слад-кий, а использованное кухонное оборудование у "Гипромеза" все равно не купим. Оно навеки впитало информацию о наси-лии над животными. Главное, чем мы тут занимаемся, эта йога,
  
  -- для йога насилие недопустимо.
  
   Потом он напомнил Клинаеву:
  
   - Параллельно договаривайся со стариком. Дом - за десять тысяч и машину в придачу. Красный Мерседес ему отдадим.
   - Он не хочет ниже двадцати пяти.
  
   - Попробуй уговорить!
  
   - Он своего не уступит, - сказал я. - У него денег на жизнь достаточно, он почти такую же квартиру, как наша, в аренду сдает. Долларов пятьсот в месяц имеет.
  
   - Ты не в курсе, Григорий, - сказал Клинаев, - восемьсот или тыщу он с нее имеет.
   Видура накинул ставку:
  
   - Уговаривай его хотя бы - за пятнадцать тысяч. И автомо-биль. Займем и заплатим, потом заработаем.
   - А у кого займем? - спросил Клинаев.
  
   - Беговая может дать, - сказал Видура, подразумевая наш главный храм.
  
  
   108 109
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Не дадут, - возразил Клинаев. - Их Саньяса своей драко-новской пеней в долги загнал.
   - О-о! У Саньясы и займу. У нас-то долгов нет. Пять тысяч даст, ерунда, у него найдется. Мы же книг много распространя-ем, Саньяса знает, что заработаем.
  
   - Да, денег у него полно, - многозначительно и ядовито за-явил Клинаев. - Помимо издательства БиБиТи, у него есть не-сколько фирм, но он это не афиширует.
  
   - Не болтай ерунду! - строго сказал Видура.
  
   - Правда, Видура прабху! - тоном, жаждущим справедли-вости, отстаивал свою точку зрения Александр. - Сейчас не верите, когда-нибудь узнаете! И поймете, что это не сплетня. Саньяса всякий бизнес крутит. И откладывает себе на черный день столько, что целую жирную вечность проблем не будет.
  
  -- него в швейцарском банке счет есть. Несколько счетов в раз-ных швейцарских банках. У него и теневые фирмы есть, между про...
  
   - Закрой рот!
  
   Это высказывание являлось таким строгим, рубящим, что после него никто не смел продолжать. Оно звучало на накале чувств и означало, что сказанное оппонентом выперло из гра-ниц. Клинаев об этом, разумеется , знал (не в первый раз ему было сказано) и сразу утихомирил язык.
  
   Не знаю, как другие, но я ему не верил в отношении слов, критикующих Саньясу. Помыслить не мог, что на такое спосо-бен лидер общества преданных, президент филиала междуна-родного издательства БиБиТи, отвечающий за все его отделения в СНГ. Он был мученик, которого в восьмидесятых несколько лет преследовало КГБ за то, что он подпольно печатал в госу-дарственных типографиях большие тиражи "Бхагавад Гиты", хотя еще Екатерина Вторая благословила издателя Новикова на печатание этой книги. С ее царствования "Гита" вошла в сокро-вищницу российской культуры, а советские идеологи хотели перебросить ее оттуда в грязь. Вот Саньяса и подкупал набор-щиков и сторожей, по ночам вывозя из типографий в грузовиках "Гиту" без обложек, а потом к листам преданные прилаживали
   Поиски места под ашрам
  
  
   переплеты от учебников или других книг. Он считался героем и чистым преданным, что синонимично слову "святой" и был вне критики и подозрений. Хотя мне лично, да и многим другим, не нравилось, что он поднимает цены на книги быстрее темпов ро-ста инфляции в стране и что бывает слишком жестким с пеней на несвоевременные выплаты храмов издательству за взятые на продажу книги. Как и большинство преданных, я верил, что эти меры - необходимость, что этого хочет Кришна. Деньги БиБиТи всегда сравнивались с кровью Прабхупады, мне и в голову не приходило, что кто-то может проворачивать их ради личной вы-годы. Разве, что вампир к этой крови мог присосаться.
  
   - А что у нас с префектурой? сдвинулось что-то? - задал Видура следующий вопрос.
   - Видура Прабху, мне не разорваться! - посетовал Клинаев.
  
   - Прошло две недели, как я с Музыкантским встретился, все осталось на той же точке. Единственное, что он может пред-ложить, так это ту страшную халупу, но только через полгода, и там пока с документами не все ясно. А, может, Вы сам к нему сходите? Здесь же близко.
  
   Префектура Центрального Административного Округа рас-полагалась в паре кварталов от ашрама и еще полгода назад приняла наше прошение на выделение помещения под храм. Пока ни одного подходящего варианта не подыскивалось, и все оставалось на мертвой точке.
  
   Видура пообещал, что в один из ближайших дней сходит на прием к Музыкантскому, занимающемуся нашим вопросом.
  
   19
  
   Некоторые старшие и гуру называли Видуру авантюристом. Они были отчасти правы. Отчасти, поскольку он отличался от парней типа Бендера тем, что не мошенничал ради обретения денег и тем, что в своих авантюрах полагался на Господа, рас-считывая, что Господь поддержит риск. Господь ведь, как по-кер, если придет, то карта высокая. Он пришел к Арджуне, а к его врагу Дурьодхане пришел перевес в воинской силе, но
  
  
   110 111
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Арджуна стал победителем битвы на Курукшетре, потому что его карта была выше. С другой стороны, Видура имел чувство меры к авантюрам и применял это чувство, хотя иногда оно пропадало.
  
   Скажем, в первой половине текущего года мы делали заказ на книги в издательстве Би-Би-Ти. Вначале мы выписали каж-дого наименования по двадцать-тридцать тысяч. Однако, уви-дев нашу заявку, директор российского издательства Саньяса, имевший аскетичный и благонадежный облик и черные, иногда хихикающие, маленькие глаза, сказал нам:
  
   - Так мало? Отстанете! А вы же - в лидерах! Храм на Беговой заказал по сто тысяч экземпляров каждой книги, каких-то - по сто двадцать тысяч, а "Шри Ишопанишад" - полмиллиона.
  
  -- вы берите больше! Книги в этот раз надо будет забирать в основном с "Печатного двора", а из Можайска - меньше. Кому-то из храма придется ехать в Питер и заказывать контейнер.
  
   - Григорий поедет с завскладом на "Печатный двор", - ска-зал Видура. - Двоих же хватит?
   - Да и одного бы хватило, если с головой парень.
  
   - Оба они - с головой, а по одному мои брахмачари не ездят.
   - Правильно, Видура, - как-то из чувства долга улыбнув-шись, произнес Саньяса, размещавшийся за своим столом в крутящемся черном кресле и одетый в шафрановые хлопчато-бумажные дхоти, курту и чадар. Мы с Видурой, облаченные в темные брюки и светлые водолазки, сидели на черных офисных стульях напротив. В комнате курилось сладкое индийское бла-говоние "Джаганнатх", и нос пил мед, пока желудок отдыхал.
  
   - Вон купил один летом Ивеко во Франции и в храм не вернулся, теперь дома с родителями живет. Насмотрелся там! Брахмачари не должен путешествовать один.
  
   Это Видура вспомнил Тапо Дивьяма, который был лидером распространителей книг до меня и поехал в Париж, где живут его родственники. Он достаточно долго жил у них, пока под-бирал и покупал для храма грузовой микроавтобус. Доставив машину в Москву и отчитавшись, он уехал в квартиру родите-
   Поиски места под ашрам
  
  
   лей и в ашраме не появлялся. Те, кто видел его в последний раз, говорили, что он выглядит не так, как раньше, имеет мирской вид искателя удовольствий, отчужден от вайшнавов и боится с ними общаться. Судя по всему, он потерял веру, а, чтобы легче пережить разрыв с обществом преданных, уехал от родителей в Санкт-Петербург к родственникам и зажил у них.
  
   Тапо Дивьяма уважали и любили все московские преданные, поскольку он был основателем нашего ашрама на Сухаревской
  
  -- лучшим распространителем книг в СССР за восемьдесят де-вятый или девяностый год. Когда он ушел из ашрама, его друг из храма на Беговой Сарвадева Широмани примерно двадцати шести лет, тоже чемпион санкиртаны, но в другие годы, сказал товарищам:
  
   - Если я вам когда-нибудь заявлю, что пойду жить домой, не пускайте и привяжите меня к кровати!
   Видуре тогда выговаривали несколько старших из главного храма, дескать, это он виноват, отправил Тапо Дивьяма одного, в одиночестве послал послушника послом, а куда, позвольте? Ах, в Париж! Сэкономил деньги, а потерял преданного, пода-вавшего большие надежды. С тех пор Видура был очень строг
  
  -- никому не разрешал ездить по одному. Даже на один день в город выходили распространять книги пары или тройки, и пре-данные в этих связках держались недалеко друг от друга.
  
   - Когда получите на складах книги, - продолжал мягко на-стаивать Саньяса, покручивающийся в своем кресле, - распро-страните их все за несколько месяцев, и опять придется в Питер ехать! Невыгодно, Видура. Дешевле - взять побольше в один рейс, и сразу несколько контейнеров в Москву послать. Берите больше, делайте перезаказ.
  
   Мы вышли посоветоваться во двор храма на Беговой, в зда-нии которого располагался офис издательства. На стоянке, возле небольшого книжного склада, стоял КАМАЗ, откуда преданные выгружали "Источник вечного наслаждения", растянувшись в цепочку. Видура поинтересовался у меня, какие книги более всего раскупают. Я перечислил ему шесть книг: три больших и три маленьких. Он сказал:
  
  
   112 113
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Беговая берет минимум по сто тысяч. Хотя у них распро-странителей больше, чем у нас, они явно переоценивают свои возможности. Мы столько, как они, не возьмем, но надо взять столько, чтобы соревноваться с ними и победить.
  
   И он сделал новую заявку. Из больших он заказал "Бхагавад Гит" - девяноста тысяч, "Наук самосознания" и "Прабхупад"
   - по семьдесят тысяч (они были самые раскупаемые) и заказал несколько томов "Шримад Бхагаватам", "Источник" и "Нектар преданности" - по сорок тысяч, из маленьких и средних "Шри Ишопанишад" - восемьдесят тысяч, а "Легких путешествий" и "Совершенных вопросов" - по шестьдесят тысяч (самые рас-купаемые), "Жизнь происходит из жизни" - пятьдесят тысяч.
  
   Саньяса одобрил заявку и непринужденно заявил:
  
   - Видура, округли книги, которых по сорок тысяч, на пять-десят!
   - Нет, Саньяса, - отказался президент. - Со складами - про-блемы. За аренду сколько надо платить! Знаешь, нам теперь второй склад придется снимать для этого нового заказа.
  
   - Тем более, что второй склад. Округли, сделай милость.
  
   - Я уже сделал, Саньяса, не приставай.
  
   - Видура, но ты-то веришь, что мы все книги распространим! Это "мы" меня до глубины души поразило, хотелось крик-
  
   нуть: "Не мы и Вы, а МЫ!" Но этого делать было нельзя, к тому же я вспомнил, что Саньяса организует рекламу книг по рос-сийскому телевидению и в метро. А еще - печатает "Бхагавад Гиту" не только на бумаге, но даже на железе, правда, на авто-бусах и троллейбусах он изображает только ее обложку. А это здорово помогает нам распространять книги. Стоит пройти по телевизору его рекламе, как наши продажи на несколько дней увеличиваются вдвое или втрое.
  
   - Верю, Саньяса, - ответил Видура. - Но я потом у тебя возь-му. Пусть пока полежат на твоих складах.
  
   Мне понравился его ответ, поскольку одно из самых нелю-бимых мною качеств в человеке - навязчивость. А Саньяса во-дил по нам своими маленькими глазками, свидетельствующими о его рациональном складе ума и продолжал:
   Поиски места под ашрам
  
  
   - Видура, мы напечатали пару лет назад несколько миллио-нов "Шри Ишопанишад". С одной стороны, Шрила Прабхупад говорил, что это - самая важная книга для людей, только на-чавших знакомство с бхакти-йогой. С другой стороны, нам тогда подвернулся очень выгодный заказ. Но время рушит и гранитные замки, не то, что книги... Жучки, влага, холод... Еще пару лет полежат и пропадут. Возьми двести тысяч "Шри Ишопанишад" со скидкой десять центов за штуку. Беговая их полмиллиона себе взяла.
  
   - Ну, хорошо, - согласился Видура. - Возьмем двести тысяч. Такой он был авантюрист, верил, что Господь поддержит
  
   продажу книг.
  
   Несмотря на имевший место риск, который мог показаться многим необоснованным, те, кто знал Видуру близко, понима-ли, что он использует в управлении общиной верующих основа-тельный подход, с философской точки зрения, совсем не аван-тюрный. Для духовного управления храмом нужна большая голова, и голова Видуры в отличие от моей решала серьезные идеологические вопросы. Я был менеджером, который не отве-чает за внутреннюю политику и, не слишком в ней разбираясь по молодости, не вдавался в то, как ее формировать, поддер-живать и видоизменять, как и куда ее направлять. Я, конечно, следил за политикой в храме, но скорее за тем, как ее установил президент. А он задавал тон.
  
   Лидерство постоянно подпитывает гордость, она накапли-вается в руководителе коллектива, как грязно-бежевая масса в кишечнике, требующем ежедневного освобождения. Гордость, высокое самомнение, слепит, и лидер совершает ошибки. Его погрешности влияют на жизнь многих. Руководитель, пони-мающий этот философский момент, - в лучшем положении, чем его коллеги, эту истину не осознающие. По крайней мере, он думает, что может ошибаться и может думать, как ему из-бавиться от длительного запора и как подсесть на регулярный стул, чтобы перестать вонять. Например, в больших индийских храмах существует традиция для священников: мыть храмовые туалеты, чтобы гасить свою ложную гордость, в них ежедневно
  
  
   114 115
  
   Встреча с неведомым
  
  
   растущую, поскольку они по роду служения принимают в свой адрес много почтения от тысяч пилигримов и принимают боль-шие пожертвования. Видура в этом отношении полагал, что без глубоких медитаций, без отрешенного взгляда на свою дея-тельность, сопряженную с работой с доверчивыми сердцами и крупными деньгами, очень трудно сохранять рассудительность. Погружение сознания глубоко в йогу требует концентрирован-ных медитаций и эмоциональных молитв, спокойного места. Для этого почти каждую неделю Видура уезжал на несколько дней в свой загородный дом, расположенный под Рязанью, в де-ревне Дивово. Это давало ему возможность накапливать силу для управления храмом. И он проводил половину недели в хра-ме, а половину - на даче. Где-то между этим на денек или на не-сколько часов он заезжал в квартиру, расположенную невдали от метро Дмитровская, где жила его семья.
  
   Насколько мы все понимали, его жена Нара была не слиш-ком довольна тем, что Видура слишком много времени уделяет храму и мало семье, уходя с головой в руководство и йогу. Ее правоту никто не оспаривал, но и Видуру тоже можно было по-нять: а как трезво и беспристрастно, иногда - гениально, руково-дить огромным и молодым религиозным коллективом, если нет отрешенного взгляда на вещи и не хватает духовной силы? И в храме, и в семье надо отдавать, а где набирать? Философ и слуга Бога, он ставил ответственность за храм выше ответственности за семью, и не хотел отказываться от важного руководящего слу-жения, которым судьба его озадачила, ради того, чтобы целиком посвятить себя семье. Он отдавал им основную часть зарплаты и продукты, которые храм охотно выделял ему для них.
  
   Они все были вегетарианцами; Нара одной из первых в стране принимала инициацию у Харикеши Свами еще в нача-ле восьмидесятых. Раньше она часто появлялась на встречах преданных, а теперь, глубоко ушедшая в заботу о сыне Раме и дочери Гите, школьниках младших классов, приходила редко. Эти милые дети появлялись у нас даже чаще ее, а учились в обычной школе, а не в вайшнавской гуру-куле, как дети многих других московских преданных. Кто-то поэтому считал, что он
   Поиски места под ашрам
  
  
   считает неважным вайшнавское образование, но обучать Раму и Гиту в российской средней школе скорее было желанием Нары, а Видура просто не хотел конфликтовать.
  
   20
  
   На следующий день я добрался на метро и трамвае до боль-ницы и спустился в подвал, снятый специально для питерского заказа, за которым мы ездили вместе с Сашком. Воды на полу уже не было. Посмотрев с печалью на плачущие, перекосивши-еся книги, я отправился к главному врачу.
  
   Одетый в пиджак и несвежую рубашку без галстука, поверх которых был наброшен расстегнутый накрахмаленный белый халат, он принял меня холодно, недовольный, что я отнимаю его время, когда он занят наисерьезнейшим отчетом. На его столе было множество бумаг и несколько конторских книг. Он нехотя указал мне рукой на белый стул, нечленораздельно ответив на мое приветствие.
  
   Узнав, что моя проблема связана с подвалом, главврач как-то сердито крутанул глазами, посаженными, как у лягушонка и передвинул стрелку:
  
   - Это - к главному инженеру.
  
   - Но он угрожал затопить наши книги! И затопил!
  
   - Значит, вы нарушаете договор, - не участливо сказал он.
  
   - Это он нарушает! Мы можем хранить у вас книги до Нового Года.
   - Ничего не могу поделать. Он отвечает за хозчасть.
  
   - Отказ со ссылкой на иерархическую лестницу характерен стилю бюрократа, - помыслил я и заявил:
   - Но это - несправедливо.
  
   - Мы расторгаем договор с сестрами-близнецами. А ваша проблема в том, что вы субарендаторы. Получается, вам просто не повезло.
  
   - Расторгните с ними, а нас оставьте. Мы заплатим за склад больнице, а через несколько месяцев все вывезем. Мы сейчас ведем переговоры об аренде части лагеря с большим подвалом.
  
  
   116 117
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Не знаю, что я смогу для вас сделать, - продолжал он хра-нить жабье хладнокровие. - Это главный инженер решает.
   - Он не по справедливости решает. Ради бога, ведь наши кни-ги священные, а мы люди верующие. Можно ли с нами так?
   - Знаете, некорректно по любому случаю иконкой прикры-ваться, - рассердился он. - Некрасиво даже. Все равно, что на агрессорскую войну Библией благословлять.
  
   - Как Вы можете сравнивать! И это не любой случай, а ре-альный вандализм! Откройте книги, увидьте же, что они о Боге. Приедьте в храм и увидьте, что это - религиозное место. Что Вы, кстати, думаете о компенсации за триста книг, испорчен-ных от заливания?
  
   - Почем Вы знаете, что это не авария?
  
   - А за аварию больница не несет ответственности?
  
   - Все, малдой челвек. Вот Вам мой совет, вывозите книги, как он приказал, пока он их все не затопил. Он крутого нрава, лучше скорее вывозите.
  
   - Вы думаете, так легко найти склад и перевезти десять фур книг?
   - Это ваш бизнес, ваши проблемы! Вы мне мешаете. Уходите же! Вон же, вон!
   Внутри меня что-то перевернулось или провалилось, и я вдруг совершил поступок, какой ни разу не совершал в про-шлом и в будущем тоже не совершал. Я встал перед человеком на колени.
  
   - Пожалуйста, оставьте наш склад в Вашей больнице до Нового Года!
   Грянула совершенная неожиданность. Моя приниженная позиция не пробудила в нем сострадание или жалость, но вызвала отвращение и гнев. Бросившись ко мне, врач взял меня за руки и стал подтаскивать к двери. Он также подтал-кивал корпус, и мои колени медленно, по-черепашьи, по-ползли к двери. Я не вставал, а продолжал его упрашивать, не препятствовать нам. Несколько минут пробежали в борь-бе, я был тверд, рассчитывая получить от него обещание оставить нас в покое.
   Поиски места под ашрам
  
  
   Причина развязки пришла извне - дверь открылась, и вошел главный инженер. Представшая глазам картина, словно вилка, воткнутая в розетку, словно кокаин, дала цепную реакцию, воз-будив его и приведя в агрессивное состояние. Он тотчас сорвал-ся с цепи:
  
   - В шею его! Пошли вон, сектанты!
  
   Осмелев от поддержки, главный врач вспомнил китайский боевик и ударил меня ногой в бедро. Потом вжался кистями в мои плечи и стал тянуть к дверям, подпинывая острым носком своей туфли. Тем временем главный инженер, безнаказанно пользуясь свободой, наносил мне тумаки. Удовлетворившись шестью-семью, он пнул бок и присоединился к начальнику, по-могая тащить меня к двери. Я сожалел о том, что храню обет ахимсы - непричинения вреда живым существам. Служба во внутренних войсках научила меня рукопашному бою, а в дет-стве и юности я нередко дрался, как того требовали от любо-го пацана законы алма-атинской улицы, если он желал быть независимым, уважаемым и неконтролируемым в плане дани бандам подростков, промышлявших мелким вымогательством в среде школьников. Надлежало не только идти в отмах вымога-телям, но и участвовать в коллективных драках, когда ты лично можешь быть не причем, но кто-то из другой компании задел твоих друзей. А теперь, обратившись в вегетарианца, я был вы-нужден бездействовать, как растение с неподвижными ветками, как планктон в океане, и безучастно смотрел, как надо мной из-девается пара демонов. Конечно, дхарма позволяет драться для самообороны, но преданные и подвижники обычно не защища-ются, когда их бьют, а вступают в поединок только тогда, когда вступаются за других людей. Серафим Саровский не защищался от бандитов, Христос не использовал свою немыслимую силу, чтобы противостоять убийцам, замыслившим его распятие. Нитьянанда и Харидас не оборонялись от демонов, избивавших их за пение Харе Кришна, хотя были воплощениями Баларамы и Брахмы, способными убить человечишку мантрой. Вот и я решил принять все происшедшее, как свою плохую карму, как милость Кришны, как возможность очиститься. Надо мной сто-
  
  
   118 119
  
   Встреча с неведомым
  
  
   яли два красноликих марсианина в белых халатах и секретарша в мини-юбке с птичками и блузке с мячиками. В запале я хотел крикнуть на всю больницу, что Бог их накажет, но сдержался, подумав, что они могут разозлиться и незамедлительно зато-пить книги. Я поднялся и вышел, так и не сказав ни слова.
  
   - Потрудитесь больше не обращаться ко мне! - крикнул глав-врач напоследок.
  
   21
  
   Бок и голова болели. Битый и униженный, растрепанный, я шел по больнице, думая о том, что несправедливость часто побеждает. Я верю, что справедливость, в конце концов, тор-жествует, но до того, как это произойдет, есть вероятность про-играть бой несправедливости не один раз и претерпеть немало унижений. Не впервые подумал я о том, что справедливость приходит, когда ты ее уже не ждешь, когда ты уже не хочешь возмездия и всех простил. Иногда я сильно сокрушался о том, что справедливость не наступает сейчас и здесь, когда ты это-го жаждешь, когда это очень нужно для дела и для того, чтобы отстоять свое достоинство человека. Но я не Создатель, я не в силах менять законы. Наверное, Он думал по этому поводу и ничего лучшего не придумал, раз уж все обстоит, как есть.
  
   Около часа посидев на складе с Сашком, который напоил меня успокаивающим чаем из мелиссы и мяты, я отправился в храм.
  
   22
  
   Вечером, сидя за компьютером, я отвечал на письмо пре-зидента мурманского храма Ягья Баху. Он не возражал против того, чтобы наши Ишана и Наранаяка приехали в декабре на Мурман и пораспространяли там книги. В первом письме я ему пообещал стажировку этими проповедниками его послушни-ков, а также десять процентов от стоимости проданных ими
   Поиски места под ашрам
  
  
   книг. Многие ашрамы мечтали поучиться у сухаревцев прода-вать книги.
  
   Теперь Ягья Баху спрашивал, сможет ли получить эти десять процентов в начале января и хватит ли их ему на паломничество в Индию. Быстрый расчет, согласно моему прогнозу, показал, что даже один Ишана распространит книг на такую сумму, что десятины от нее хватит мурманскому президенту на Индию. Я пообещал Ягья Баху: "Точно поедешь, если у тебя будет загран-паспорт".
  
   Тут вошел сияющий Клинаев. Подписав письмо и отправив,
  
  -- вышел из кома и повернулся к нему.
  
   - С Харитонычем встречался?
  
   - Да.
  
   - Был в "Гипромезе"?
  
   - Да.
  
   Он был немногословен по свойственной некоторым людям привычке тянуть время, чтобы набить цену представляемой ин-формации. Я попросил проходящего мимо открытой бухгалте-рии преданного:
  
   - Принеси, пожалуйста, с кухни поднос, оставленный для Саши Клинаева. Пусть разогреют, что можно. И скажи, чтобы "Апорт" положили.
  
   Александр начал рассказывать:
  
   - Когда я вошел с Харитонычем к Авдееву, он объявил: "Я вас давно жду!" Представляешь?
   - И что дальше?
  
   - Нет, ты представляешь? представляешь?
  
   - Ну, я поражен! Валюсь без чувств, пронзенный изумле-ньем.
   Его ощущение, что дело складывается, передалось мне, на-веяв поэтичный настрой.
   - "Я давно вас жду!" Встал из-за длинного стола, вышел мне навстречу и говорит: "Я давно вас жду!" Сам Авдеев. Ты дол-жен себе представить!
  
   - А Авдеев - кто?
  
   - Генеральный директор "Гипромеза".
  
  
   120 121
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Что, прямо нас ждал?
  
   - Прямо нас! - уверенно твердил наш Бендер, вызывая во мне недоверие.
   - А разве он знал о существовании храма и наших пробле-мах?
   - Наверное, знал.
  
   Через это его наверное просочилось лукавство. Чуть позже я понял, что Авдеев ждал, кого Бог пошлет, и мог бы сказать ту же самую фразу любому вошедшему в его приемную арендатору.
  
   - А что ты предложил этому киту? - как ведро из колодца, вытягивал из него, раскручивал я историю.
   - Нашу помощь. Он тратит деньги на дизтопливо, на поддер-жание базы отдыха в рабочем состоянии. А мы разделим с ним его ношу, взяв в аренду один корпус. Я еще просил большую кухню, но он не даст. Хочет зимой заезд сотрудников устроить,
  
  -- летом - детей. Им нужна общая кухня.
  
   - А сказал ты ему, что мы храм?
  
   - Конечно.
  
   - И как он отреагировал?
  
   - Нормально.
  
   - Ты сказал, что индийский храм? - докапывался я до сути, поскольку россияне определенного сорта не желали иметь дела с кришнаитами, как они нас окрестили. Они нас по неискрен-ности своей считали какими-то предателями, мы ведь приняли "чужую веру". Главное, что причина, побуждавшая их к этому, была необоснованной, и от нее несло расизмом: вера России
  
   - православная и годится для славян, а вайшнавизм - "религия черных". Нас, воспитанных на идеалах интернационализма, оппонентов расизма, было трудно поразить подобным аргу-ментом, скорее, он рождал в нас боевой дух противостояния этой идее, тем более, что люди, отстаивавшие ее, не были про-двинутыми христианами или просто являлись атеистами, не-искушенными в религиозных воззрениях. Истинно верующие христиане, с которыми нам приходилось иногда встречаться, узнав о философии и практике йоги Харе Кришна, признава-ли это учение близким и родственным христианству, а отец
   Поиски места под ашрам
  
  
   Олег Стеняев, отвечавший за пиар Московской Патриархии, даже читал семинар "Бхакти в проповеди Иисуса". Но часто так случалось, что когда наши дела где-нибудь начинают скле-иваться (допустим, кто-то хочет выделить храму столовую под бесплатную раздачу пищи, купить у нас книги работникам предприятия или разрешить нашему проповеднику лекцию в ВУЗе о вреде абортов), потом вдруг все разваливается, и от-ветственный за переговоры человек дает нам такой отворот: "Были бы вы православными, мы бы договорились, но ваша вера - не наша вера, так что , извините!" Поэтому я так дотош-но расспрашивал Клинаева о реакции Авдеева на то, что мы храм Кришны.
  
   - Да, да, Григорий! - его охватило легкое раздражение. - Да!
  
  -- сказал, что мы храм. Он же заводы в Индии проектировал. Он сам много раз туда ездил и заходил в храмы.
   Александру принесли разогретый прасад: тушеные овощи, гречку, гороховый суп, салат из капусты с яблоками, пару було-чек, чай из бадана и гордость Казахстана - огромное алма-атин-ское яблоко "Апорт". Я ушел в алтарную петь с преданными оставшуюся половину службы.
  
   На киртане (песнопении, посвященном Господу) было весе-ло. Сегодня в храм заглянул Леша Павлов, известный музыкант, бывший барабанщик группы "Звуки Му", которому всегда да-вали в руки мриданг - бенгальский барабан. Он играл плясовой ритм, грациозно двигая корпусом и головой, его красиво запле-тенная, тонкая и довольно длинная русая косичка раскачива-лась, словно маятник под часами. Рядом с ним, глубоко войдя в ритм, выплясывал и бил в бубен москвич Матсья-аватар, часто ночевавший в храме и закупавший для кухни продукты. Другой москвич - Вайчитри, обладающий мощным и приятным голо-сом, увлекательно вел киртан с гонгом в руках. Остальные пели, танцевали, играли на больших и маленьких караталах (металли-ческих тарелочках, накручиваемых на пальцы рук). Женщины скромно двигались и пели позади мужчин, в левом углу алтар-ной, ни одна не позволяла себе выделиться и выдвинуться впе-ред, чтобы привлечь внимание мужчин.
  
  
   122 123
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Этот сладкий киртан, сопровождаемый хлопаньем в ладоши, отличали совершенство и гармония музыки, выраженные в три-единстве мелодии, песни и танца. По его окончании священник Аджамила по обычаю раздал сладости, только что снятые с ал-таря. Взяв у него для Клинаева бурфи - конфету, получаемую из молока, которое долго уваривают до твердого состояния и добавляют в него кардамон и сахар, я, полный нетерпения, вер-нулся в бухгалтерию.
  
   23
  
   После ужина, "Апорта" и восхитительной бурфи Александр рассказывал живей:
   - Ты знаешь, на кого мы вышли? В стране существует пять или шесть "Гипромезов", каждый из которых представля-ет собой мощную корпорацию конструкторов и инженеров. Московский - самый мощный из них. Заводы в Индии, Иране, Индонезии, Китае, Шри Ланке и по всему СССР могут громко заявить: "Наш папа - Московский "Гипромез". Генеральный директор Авдеев сказал мне гордо:
  
   - Наш институт, все равно, что путешествующий отец, от которого жаждут детей жены из разных стран. Где только не стоят наши сыны, богатыри-кузнецы, производящие миру каче-ственный металл!
  
   Я понял, что их встреча получилась и показалась Александру яркой, а сейчас он отражал один из лучей энергии, подаренной ему ей. Он продолжал:
  
   - Авдеев поручил Харджембо просчитать аренду корпуса.
  
   - Опять корень "хар"? А это кто?
  
   - Зам Авдеева по хозяйственной части.
  
   Я автоматически вспомнил главного инженера, бесновавше-гося в больнице и предположил:
  
   - А вдруг этот зам будет против и все испортит?
  
   - Авдеев ему не позволит. Харджембо ведет себя с ним, как слуга с царем. Почтителен и не перечит.
   Поиски места под ашрам
  
  
   - Всякое бывает, - вздохнул я и поведал о происшествии в больнице. Клинаев посочувствовал, окрестив парочку меди-цинских начальников демонами, потом предложил:
  
   - Есть у меня пара серьезных ребят. Одноклассники. Они с этими темными поговорят по понятиям. Больницы братва не контролирует, вот врачи и охамели.
  
   - Им надо платить?
  
   - Я думаю, хватит прасада и комплекта книг в подарок. Не бойся, наглеть они не будут, мы же друзья. Они к моей вере с уважением относятся. Мы должны отстоять склад, потому что справедливость на нашей стороне, а врачи чинят беспредел.
  
   - Они будут вооружены?
  
   - Да нет, не беспокойся. Просто поговорят, и все уладится. Они во всех районах знают авторитетов.
   - Лучше не связываться, - ввязался в беседу казначей Алексей.
   - А как их поставить на место, умник? - сказал Клинаев.
  
   - Через милицию, - ответил Алексей.
  
   - Не помогут, - убежденно заявил Клинаев. - Больница раз-рывает контракт с первыми арендаторами, а у нас субаренда. По справедливости мы правы, а юридически нам трудно доказать правоту. Раз по юридическому закону отстоять договор невоз-можно, надо действовать по закону справедливости.
  
   Я чувствовал сильное унижение, а также громадное беспокой-ство за десять фур священных книг, согласно философии, явля-ющихся все до одной, звуковыми аватарами Бога, которые могут стать утопленниками в подвале. Поэтому я не стал ему возражать.
  
   - Так я звоню своим ребятам?
  
   - Нет. Видуру надо дождаться. Он решит.
  
   - Дождешься до того, что без книг останешься, - недовольно сказал Александр. - Видура с дачи только через три дня при-едет. Где потом деньги брать - долг БиБиТи отдавать?
  
   - Насколько я знаю, у Видуры нет контактов с бандитами. Мы никогда не обращались к ним за поддержкой.
   - Да не припекало, Григорий! И что сразу - бандиты? Помогать другим решать дела - это их работа. Задачки, которые
  
  
   124 125
  
   Встреча с неведомым
  
  
   никто другой разрешить не в состоянии. Храм занят брахман-ской деятельностью, проповеднической миссией, а где кшатрии
  
  -- луками, чтобы нас защищать? Ты сам-то ничего не можешь сделать! Тебя просто превратили в ничтожество, и все. Ты бес-помощен! Давай, я позвоню ребятам.
  
   - Нет, без Видуры нельзя.
  
   - Ну, как знаешь, потом пожалеешь. Я поехал домой, появ-люсь в воскресенье. Значит, на следующей неделе, во вторник, Харджембо представит нам сумму аренды, и мы вместе обсу-дим проект договора. Предлагаю поехать втроем. Счастливо, я пошел.
  
   Клинаев жил с молодой красивой женой, похожей на мадонн
  
  -- полотен старых фламандских мастеров, которая была в первый раз беременна, а было ему в эту пору около двадцати восьми-тридцати. Видуре было за сорок, мне - двадцать пять. Он был президент, а я - вице, он находился в йоге сознания Кришны тринадцать лет, а я - всего три. По всем параметрам Видура был старше, и определенные вопросы я без него не мог решить.
  
   - Почему ты ему не сказал твердое нет? - спросил Алексей,
  
  -- которым мы считались духовными братьями, так оба выбрали себе в гуру Шрилу Мукунду Госвами.
   - Леша, не тебе отвечать за книги, а нам с Видурой. Мы и решим.
  
   24
  
   На следующий день, пока мы ездили с Клинаевым по делам, в ашрам пришла милиция. Два сержанта в форменных синих двойках. Им поступила информация, что в ашраме готовят, упо-требляют и продают наркотики.
  
   Когда мне об этом сообщили постфактум, я в связи с этим сразу вспомнил, как один молодой человек посетил однажды храм перед обедом, и его пригласили со всеми вкусить прасад. Он прошел в алтарную и сел на коврик в одном ряду по сосед-ству со мной. На его подносе скоро оказались тушеные овощи,
   Поиски места под ашрам
  
  
   дал, рис, хлеб. Все прочитали молитву и стали есть, а он не на-чинал. Я тоже приступил к приему прасада, и он тут спросил меня:
  
   - А когда будет?
  
   - Что? - говорю.
  
   - Когда передавать будут?
  
   Я смотрю на него непонимающими глазами и предполагаю:
  
   - Трансляцию, что ли? Это у нас бывает, если гуру в главном храме на Беговой дает лекцию, а здесь тогда организуют ее пря-мую трансляцию. И если кто-то не может уехать из ашрама по служению, то слушает лекцию здесь. Но сейчас в Москве нет никакого гуру, поэтому трансляцию передавать не будут.
  
   Он в легком раздражении прижал три средних пальца к ла-дони, оттопырил большой и мизинец и ткнул большим пальцем
  -- свои губы. До меня дошло наконец, но, не подав виду, я спро-сил его:
   - Что?
  
   Он нагнулся к моему уху и тихо прошептал:
  
   - Священную индюху! Я ему ответил:
   - Тебя обманули. Здесь такого не бывает, тут не курят и не продают. Поешь священной еды.
   Разочарованный, он встал и ушел, так и не притронувшись к прасаду; другого хотел. Вполне может быть, что этот парень гу-лял как-нибудь в воскресенье на Арбате и видел во время нашего ритуального пения, как некоторые шутники показывали нашей процессии тот же знак рукой и тыкали себя большим пальцем
  
  -- розовые губы? Я однажды остановился рядом с одним таким юмористом и спросил, почему он это делает. Он сказал:
   - Вся ваша толпа - под кайфом. Вы не пьяные, вы точно на-куренные.
   - Почему ты в этом уверен?
  
   - Вижу и все. Я в этом прекрасно разбираюсь, сам чемодан скурил. Вся ваша тусовка - под кайфом.
   - Ты прав, но не совсем. Мы действительно под кайфом, но он к нам приходит от пения мантр и служения Богу.
  
  
   126 127
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Не верю!
  
   - Проверь! Спой с нами.
  
   Он не рискнул поместить свою персону в яркую веселую толпу индуистов, поющих на улице мантру.
  
   Этот эпизод и случай с гостем в храме показались мне свя-занными с приходом к нам милиционеров, ищущих наркотики.
  
   Поскольку Видура и я отсутствовали, им навстречу вышел Гаруда. Он представился:
  
   - Я старший священник и комендант этого храма. Зовите меня Герман. Сам я москвич, моя квартира - в Кунцево. А здесь живу и занимаюсь йогой. Какое у вас дело?
  
   Они тоже представились и, назвав номер своей конторы, за-явили:
   - К нам поступили сведения, что здесь реализуют и употре-бляют гашиш. Мы пришли проверить сигнал.
   - От кого сигнал?
  
   - От анонима один. А второй - от осведомителя, чье имя наш начальник никому не раскрывает. Но он точно существует, и, главное, ему можно верить, поскольку мы по его информации уже нашли несколько преступников.
  
   - И как вы собираетесь проверять сигнал?
  
   - Хотим осмотреть помещения и побеседовать с теми, кто здесь находится.
   - Вы и ордер на обыск принесли? - спросил Гаруда.
  
   - За ордером дело не встанет, Вы, главное, не волнуйтесь,
  
   - повысил один из них голос. - Если наркотики есть, то будет и ордер. Нам, главное, выяснить, есть они или нет. А оформим мы все по протоколу.
  
   - Вот коридор, вон дверь в алтарную. Общайтесь здесь и там. Только ботинки снимите. В бухгалтерию и комнату по-слушников я вас пускать не хочу. Дверь туда открою, из двери посмотрите. И на кухню не пущу, только дверь открою. В вещах копаться без ордера не дам. Посмотрите на нас! Что по виду нельзя понять, кто наркоман, а кто нет? Разве похож наш ашрам на наркопритон? Вы знаете, вообще, о проклятиях благочести-вых людей? Это очень сильные проклятия, и их можно получить
   Поиски места под ашрам
  
  
   даже просто за то, что вы таких людей обижаете недоверием.
  
   - Да мы никого не обидим. Давить не станем. Посмотрим, пообщаемся, и все. Не обидим.
  
   Они смотрели, как некоторые преданные проходили мимо босиком по холодному полу, некоторые были одеты в традици-онные шафрановые дхоти, казавшиеся российским людям не-приличными для мужиков юбками.
  
  -- алтарной стоял сильный запах цветов, что показалось проверяющим подозрительным. Милиционеры увидели, что несколько женщин сидят кружком в углу на полу и что-то де-лают руками внутри кружка. Когда, полные любопытства, они подошли к послушницам, то увидели, что те плетут гирлянды из цветов. Из другого угла алтарной доносился наркотический звук барабана, кто-то учился играть на мриданге.
  
  -- умывальнике, на веревках, сушились одежды, длиной в два раза преступно превосходившие простыни. На кухне уби-вали воду, которая, умирая, шипела от боли и гнева, перевопло-щаясь в пар. Еще там готовился прасад, и оттуда возмутительно сильно несло горохом, капустой и специями. На складе стояли штабеля книг, за компьютерами сидели бритые наголо, словно зеки, послушники. В брахмачарской комнате, на единственной двухярусной кровати, отдыхали два преданных (кому-то могло подуматься, что они - под героином), а на полу в позе йогов си-дело несколько других жителей ашрама, один из которых дер-жал в руках иглу. Он зашивал ей одежду, а другой связывал в четки крупные деревянные бусы, некоторые читали. Все было очень подозрительно, но ничто не вызывало подозрений.
  
   Милиционеры пробыли в ашраме где-то полчаса, общаясь с некоторыми преданными. И ушли, разумеется, так и не нащу-пав в храме звено наркотрафика. Очень уж просты и аскетичны были те, с кем они общались, а быть такими могли только ре-альные йоги, безынтересные к наркоторговле.
  
  
   128 129
  
   Встреча с неведомым
  
  
   25
  
   Следующий вечер принес мне огромное облегчение, я бы сказал, океаническое. Правда, было немного совестно - мое счастье выросло на чужом горе. Но совсем уж совестно не было, поскольку эту огромную радость вызвала поддержка Господа. Это последнее обстоятельство оправдывало мое счастье, хотя я силился понять, свободно оно от злорадства или нет. Было в нем что-то от экстаза Гарри Поттера, который в изумлении смотрел, как змей в зоосаде без его приказа напал на его за-рвавшегося кузена, и получалось так, будто удава натравил сам Поттер. Подобным же образом чувствовал себя Моисей, когда на царство фараона налетела саранча. Как и они, я специаль-но никого не натравливал, однако, за меня вступился заступник преданных. За нас, за книги.
  
   Вечером со склада в больнице приехал Сашок и сообщил са-мую свежую новость:
  
   - Главный инженер - в больнице...
  
   - Что опять, книги? - эмоционально перебил я, готовый взорваться, как граната, с которой уже решили снять чеку.
   - Да, нет. ОН ЛЕЖИТ В БОЛЬНИЦЕ! Инфаркт.
  
   - Когда случилось?
  
   - Утром.
  
   - А кто тебе сказал?
  
   - Близняшки.
  
   - А насчет аренды они сказали что-нибудь?
  
   - Сказали, что пока он в больнице, склады у них не отберут, а, значит, и у нас не отберут. Сестренки сказали: "Ваш Кришна шарахнул этого крэзи".
  
   - Он в своей больнице лежит?
  
   - Да, в кардиологическом.
  
   - Отнеси ему сладкий прасад.
  
   Меня переполнило ощущение торжества справедливости, которую давеча упрекал я за опоздания. На это чувство на-бросилось второе: "Почему ты злорадствуешь, мошенник? Главный инженер - человек и теперь страдает!" Голос рассудка
   Поиски места под ашрам
  
  
   предостерегал: "А ты уверен в истинности второго?" Мне было трудно различить грань между чувствами торжества справед-ливости и злорадства. И я решил применить йоговскую технику ямы (отвержения привязанностей), чтобы избавиться от этих обоих чувств. Это оказалось труднодостижимым. Чувство по-беды снова и снова возвращалось ко мне - участие Господа в твоих делах так просто не забудешь. Оно - чудо, и в моих глазах появились слезы. Тяжесть от тревоги за книги покинула сердце, и оно стало легким.
  
   26
  
   На следующее утро у меня было много храмовых дел от вы-дачи денег на теплые носки до отправки книг в Мурманск. Я разбирался с текучкой, в дверях стояла старшая брахмачарка Ачала. По традиции она и я называли друг друга: господин и госпожа, используя принятые в Индии обращения.
  
   - Прабху, я слышала, что на складе скоро появятся оренбург-ские шали. Зима на носу. Можно нам в ашрам всем по одной?
   Она была спокойной, деловитой, скромной и аккуратной, на-поминая видом и складом истых московских православных мо-нашек, что было во вкусе Видуры, почему она и стала старшей
  
  -- женском ашраме после Нармады. Ее глаза были темно-кари-ми, и она носила очки.
  
   - Матаджи, но привезут не шали, а пуховые платки. Так что, извините!
   - Да нам, что шали, что платки. В квартирах все холодней, а отопление не подключают.
   - Во-первых, их подвезут только к Новому Году, а во-вто-рых, Видура уже о вас подумал и не разрешил их носить, они из пуха.
  
   - Жалко, - сказала она. - Ну, выпишите нам хотя бы деньги на свитера. У многих есть, а у трех брахмачарини нет.
   - А что, они голыми в храм служить приехали? - раздался вдруг смеющийся голос Клинаева, который иногда мог позво-лить себе шуточки такого рода. Подначивал он, впрочем, без-
  
  
   130 131
  
   Встреча с неведомым
  
  
   злобно. Он стоял позади Ачалы в сопровождении двух плечи-стых мужчин в черных кожаных куртках. Она, оглянувшись и увидев компанию, серьезно ответила:
  
   - Они приехали в ашрам в летней одежде.
  
   - У Вас еще вопросы? - спросил я ее.
  
   - Это был последний, прабху.
  
  -- выписал деньги на три свитера. Она ушла.
  
  -- поздоровался с гостями без рукопожатия приветствием "Харе Кришна", очень популярным в Индии, они ответили вза-имностью.
  
   - Есть серьезный разговор, - сказал Клинаев.
  
   Нередко встречи с гостями проходили прямо в бухгалтерии, хотя тут и стоял сейф с храмовой казной, но сейчас тут негде было сесть, а я все еще разгребал проблемы. Клинаев пока увел знакомых в алтарную отведать прасада.
  
   Минут через пять я вышел в коридор и попросил одного пре-данного вызвать ненадолго Клинаева, якобы к телефону. Когда Александр вышел в коридор, где стоял телефон, параллельный
  
  -- бухгалтерией, я спросил его, что за люди с ним пришли, и какая тема у встречи.
   - Я позавчера о них говорил. Мои друзья по школе. Они да-дут консультацию по безопасности в больнице с нашим книж-ным складом.
  
   Александр еще не знал, каким оригинальным образом ре-шился вопрос со складом в больнице, тогда, как я все еще был под впечатлением вчерашнего пасса могучей руки Господа. Можно было бы ему сказать о том, что главный инженер на-казан инфарктом, и отказаться от встречи с его друзьями. Но я из вежливости (люди пришли впервые в храм) и поскольку был представителем ОСК (чтоб не испортить впечатление обо всех преданных), все же решил встретиться с представителями мира бандитов. Они теперь вышли из подполья и назывались безопасностью общества или его крышей (с точки зрения не-которых, даже в смысле высшей его части, думающей и направ-ляющей) и какими-то нашими соотечественниками считались братством с благородными законами. А, тем более, я знал, что
   Поиски места под ашрам
  
  
   много братков с уважением относятся к православной вере или исламу и жертвуют в храмах, искренне надеясь, что получат за это индульгенцию. Некоторые братки осознавали свои грехи, но оправдывали себя тем, что это временно, что это лишь один отрезок пути, подобно тому, как герои эпопеи "Крестный отец" воспринимают свою бандитскую деятельность, как этап на пути к светлым вершинам в обществе, таким, как сенаторство, биз-нес вне криминала и меценатство. Они вынуждены защищать собственный бизнес, но в скором будущем дойдут до полного очищения от криминала и, отмыв руки от крови, будут только заседать в сенате, продавать оливковое масло и заниматься бла-готворительностью.
  
   Так и в России, может быть, отчасти учась на этой классике, многие бандиты полагали в девяностых, что их насильственная деятельность - трамплин, с которого они прыгнут в депутаты или в бизнес вне криминала за рубежом (на очищение своей ре-путации в России они не надеялись). В основном именно такие люди давали пожертвования в отечественные храмы уповая, что священники замолят их грехи.
  
   Представив нас друг другу, Клинаев сказал:
  
   - Мои друзья готовы решить наш вопрос в больнице.
  
   - Легко, - сказал один из них, тонкогубый брюнет с выко-лотым на пальце пауком. - Безо всякого оружия порешаем. За этим районом смотрит один наш брат, представляете, мы паца-нами с ним двор на двор ходили. Он своих пацанов заряжал, а
  
  -- - своих. После махача мы и побратались. Я ему вчера звонил, навел справочку. Он знает главврача. Он легко проедет с нами в больницу и растолкует ему его права и обязанности.
  
   Я стал открывать рот, чтобы сообщить им, что вопрос ре-шился, как меня перебил второй бандит, бритый наголо, с золо-той цепью, сверкающей под расстегнутой курткой, под которой была черная майка с Че Геварой.
  
   - Не беспокойтесь о деньгах. Мы для Саши по дружбе сдела-ем. И для вас. Видим, здесь монахи живут.
   - Реальные монахи, - поддержал первый. - Мы просто по-можем, а Бог, глядишь, нам какой-нибудь грех спишет.
  
  
   132 133
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Верите? - спросил их я.
  
   - А как не верить? - ответил первый. - В Истре вон что слу-чилось. Несколько серьезных братков сказали на сходе:
   "В церкви полно денег, икон, рыжья, попы стали жирно жить. Давай их доить начнем". Но смотрящий сказал: "Это про-тив понятий. Одумайтесь, ведь это беспредел! Все под Богом ходим. Нельзя церковь крышевать, потому что..."
  
   Он прервался и спросил:
  
   - Кто у нас крышует церковь?
  
   - Бог, - сказал Клинаев.
  
   - Точно, - согласился первый бандит. - И смотрящий им ска-зал: "Крыша у каждой религии своя: Христос, Аллах, Саваоф, Кришна". В церковь только рыпнетесь, как воровская удача от вас отвернется". Двое его не послушали. И приехали в храм, где икона Рублева и еще одного художника типа Рублева, кажется, Бунторотова.
  
   - Бунторотти, - сказал со знанием второй бандит, - италья-нец. Я промолчал, когда понял, что Бунторотти - испорченный телефон Микеланджело Буанаротти, найти оригинальную ико-ну которого в современной русской церкви было маловероятно.
  
  -- история казалась все интереснее, и мало помалу я начинал в нее верить, так как вспомнил, что мне ее частично рассказыва-ли, когда я в Истринском районе продавал книги вместе с мо-сквичом, гитаристом Широмани.
  
   - Стали они настоятелю говорить: "Опасно, батя. Иконки у тебя антикварные, дорогие, золотишко в храме имеется. Того и гляди, бандиты нагрянут, а кто богатство церковное защитит?" Поп говорит: "Сколько лет здесь церковь стоит, и под больше-виками была, и под фашистами. Ни те, ни другие нехристи ее не разрушили и не ограбили. Тридцать лет я здесь служу, и никто не нападал на нее, и не слышал я, чтобы кто-то ранее нападал на нее". "Отстал ты, батя, - лепят ему они, - время теперь дру-гое. На церкви нападают и обворовывают. Демонкратия теперь, батя! Защита церквям необходима. Цеплаки сейчас беспредель-ные вылупились, когда им невыгодно, они понятия не призна-ют. Сами сявки, а вора в законе не послушают да еще завалят! А
   Поиски места под ашрам
  
  
   мы, батя, защитим. Работать на вас будем. Контракт подпишем, а вы нам зарплату. И ни одна воровская харя не сунется".
  
   Поп им все равно свое метелил: "Бог наш защитник, Бог наш защитник". А они ему - свое: "Народу много приходит? Сколько в месяц пожертвований выходит, батя? Нам это надо знать, чтоб по пропорции прописать в контракте нашу зарпла-ту, чтоб все честно было, без обоюдного обмана. Так сколько в месяц падает в копилочку церковную, батя? Долларов пятьсот выходит?" А поп свое: "Извините, извините, вам это знать нео-бязательно. Давайте оставим этот никуда не ведущий разговор. Мне пора идти, готовиться к следующему служению". А они
  
   - свое: "Батя, храм ведь платит разным людям: водопроводчи-кам, кочегарам, архитекторам". А поп - не простак, отвечает: "Немногим платим, а люди из общины приходят и безвозмезд-но Господу служат. Но вам платить не станем. Нас Господь за-щищает и милиция. Вон участок - на одной улице с нами, а вот
  
   - телефон".
  
   Братки уехали ни с чем. И заслали тройку молодых танков
  
  -- церковь. Те зашли в церковь средь бела дня в черных оч-ках, ствол вытащили, телефон покалечили. И хапнули икону Рублева, несколько подсвечников и тарелок из рыжья. В церкви
  
  -- это время были поп и пара служек. Сейф в бухгалтерии стоял, открыли - а там кувшинчик с монетами и все.
   - Антикварными? - спросил Клинаев.
  
   - Деревянными, - протяжно сказал его друг. - Танки в де-вятку сели и уехали. Номера поменяли. Ушла икона с рыжьем из церкви.
  
   Мелочь они потом в придачу с кувшином сдали одной шин-карке за пять литров самогона и закусь. А икону с рыжьем - браткам, которые церковь крышевать хотели. А через два дня берут этих братков по наводке на одной блатхате. Там и ство-лы незарегистрированные, и документы фальшивые, и ханка, и иконка Рублевская. Через шинкарку они погорели из-за мо-нет этих, она ведь их поскорей в гастроном потащила менять. С того случая братки в Москве еще аккуратнее относятся к хра-мам и попам.
  
  
   134 135
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Закончив историю, бандит явно испытывал удовлетворение. Он сказал далее:
  
   - Не подумайте, что мы собираемся крышевать вас, как эти два братка - церковь. Мы только защитим вас от беспредела в больнице.
  
   Прямо бескорыстные ягнята сидели передо мной. Я расска-зал им, что вчера произошло в больнице, про инфаркт главного инженера, и они сказали:
  
   - Вас крышует Кришна.
  
   Неизвестно, сколь долго мы бы еще сидели, если бы в алтар-ную, в уголке которой мы общались (наши голоса
  
   были приглушены от посторонних концертом Прабхупады, звучащим в алтарной), не заглянул снабженец Матсья-аватар и не позвал меня, будто бы, по срочному делу. Оказывается, при-ехал преданный по имени Александр, негоциант из Ташкента, спешащий на поезд и требующий встречи. Он привез на про-бу немного маша - мелкого горошка зеленого цвета, который в России не рос, а в Индии был очень популярен. Оказывается, его выращивали в Узбекистане.
  
   Я попрощался с друзьями Клинаева, просив их приходить в храм еще.
  
  
   27
  
   Александр из Ташкента был давний преданный, еще в самом начале восьмидесятых посещавший программы, которые чита-ли в узбекской столице Ананта Шанти и Маму Тхакур, отваж-ные проповедники бхакти-йоги, бесстрашно гастролировавшие по стране в те годы запрета религии Харе Кришна в СССР. В природе приземистого Александра было много от предприни-мателя, и он, всегда говорящий низковатым, немного скреже-щущим голосом, постоянно придумывал торговые операции, но не обманывал преданных, а оставлял их довольными, причем и сам оставался довольным. Привезенный им маш был в два с по-ловиной раза дороже обычного гороха, но, допустим, в столич-
   Поиски места под ашрам
  
  
   ном магазине "Ганг" он появлялся редко и расхватывался бы-стро, хотя был дороже гороха в пять и более раз. По качествам и калорийности маш превосходил обычный горох, например, варился в три раза быстрее, был вкусней и энергонасыщенней.
  
   Взяв пожертвованный Александром кулек, мы обнадежили его, что сварим суп, и если нам понравится его узбекский горо-шек, который он напрямую скупал у крестьян, то мы закажем ему полтонны. Привезти горох он должен без жучков. Мы обе-щали проверить каждый мешок и не заплатить за тот, в котором маш пожирают жучки:
  
   - Саша, помни, что мы вегетарианцы!
  
   Чтобы в полной мере понять нашу заинтересованность в узбекском сельскохозяйственном продукте, надо съездить в Индию и быть вегетарианцем. В этой стране в любом магази-не можно увидеть по десять разных сортов гороха и чечевицы. Белый крупный турецкий горошек (чханна дал) и коричневый средний турецкий горошек (чханна дал), средний зеленый горох (мунг дал или маш) и мелкий желтый горох (мунг дал), красная чечевица (лал мансур дал) и черная чечевица (кала мансур дал),
  
   мелкий черный горох (урад дал), наш русский желтый горох (пила маттар дал) и болгарский зеленый горошек, очищенный и сухой (хара маттар дал), мелкий белый горох. В магазине есть еще до пяти видов риса, три вида фасоли, соя, соевые ша-рики, пшеничная крупа, манка, мука, пара видов вермишели. Но не найти в них гречки, овсянки, ячки, перловки, кукурузной крупы и пшена. И лежит единственный сорт то ли хлеба, то ли ваты, совершенно неплотного пекарского изделия, нарезанного тостами, на котором можно найти надпись "Milk Bread" (мо-лочный хлеб), но в России хлеб - это что-то другое, сытное и не ватное, поскольку хлеб в России - плотный. А больше едят люди в Индии домашние лепешки - чапати и пури.
  
   Этот зеленый узбекский маш олицетворял для нас индийский рынок и даже что-то святое, приближенное к местам паломни-чества, таким как Вриндаван. И когда в нашем храме готовили в один день горох, на следующий - маш, а на следующий - фа-соль, это разнообразие казалось нам символом благоденствия.
  
  
   136 137
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Ведь тогда многие люди в России (а некоторые из них пришли жить в храм) фатально и одержимо боялись вегетарианства, а одной из причин было мнение о том, что наша земля скупа на вегетарианские продукты. Наша страна - северная, холодная и мало плодородная для садов, и поэтому нет смысла перенимать вегетарианство у южной Индии с процветающим миром ее пло-дов и приправ. Ни в какое сравнение не мог идти ассортимент российских фруктов, овощей, орехов и бобов (даже вместе с дорогими импортированными) с индийским изобилием этих продуктов. "Богатый в нашей стране еще может себе позволить вегетарианскую роскошь, - думали многие, - сможет покупать дорогие импортные вегетарианские продукты и не умереть с го-лода. Но бедный человек умрет от дистрофии".
  
   Часто мы чувствовали, видели, что нас сразу начинают счи-тать богатыми, только узнав о том, что мы вегетарианцы. Мы, на самом деле, не жаловались на еду, но дело было не в богатстве, а в отношении к жизни. Если Вы, как и мы, не будете тратить деньги на спиртное и табак, на девиц, на множество бесполез-ных вещей, на азартную игру, на мясные и рыбные продукты, яйца, то у вас появятся ресурсы для приличного вегетариан-ского рациона. Плюс многие почему-то забывают о молочном. Кефир, йогурт, сыр, масло, пахта, простокваша, творог, само молоко. Ах, да, еще сливки, которые собирают сепаратором и обрат, остающийся от них. Молочные дети коровы - матери-героини, давшей человеку так много здоровых продуктов с раз-личными вкусами, что ему совсем не обязательно совершать насилие и есть плоть животных, которую молочные продукты явно превосходят по калорийности, жирности, усвояемости и оздоровляющему эффекту.
  
   А потом, когда Вы становитесь вегетарианцем, Вы вдруг в ка-кой-то момент ощущаете, что досыта наелись гороховой кашей с картошкой и делаете открытие, понимая, что этого достаточно для жизни. Вы испытываете гордость оттого, что можете так про-сто, патриархально жить и так легко удовлетворять свой живот, оттого, что вам нет нужды бегать по гастрономам, покупать в оче-редях сотни разных продуктов просто для того, чтобы наесться.
   Поиски места под ашрам
  
  
   В связи с этим вспоминается аскет Гауракишора дас Бабаджи, прославившийся в первой половине двадцатого века. Одним из его чудачеств в йоге было то, что он затыкал голос своему во-пящему с голодухи желудку глиняной кашей. Он сосал комочки мягкой глины без песка, запивая ее водой из Ганги или Ямуны, на уютных берегах которых он нашел кров. Глина распухала в животе, и усмиренный желудок больше не кричал, под ложеч-кой не сосало. Бабаджи в экстазе заливался смехом и чувство-вал громадное удовлетворение, словно он стал укротителем, подчинившим хищника или детективом, схватившим за руку мошенника.
  
   Несмотря на подобные откровения великих святых, что об-личали хитрую природу чувства голода, похожего на прежадно-го тысячещупальцевого спрута, которому, по идее, достаточно для счастливого существования пары рук, мы все же стреми-лись разнообразить наш вегетарианский стол. Мы считали свой уровень гораздо ниже уровня аскетов, подобных Гауракишоре, и просто были пока не способны победить желудок.
  
  
   28
  
   Дождались! Уже несколько часов жители ашрама говорили друг другу это слово, словно оно могло помочь кому-то стать чище или вдруг, словно заклинание, выбило бы из стены ключ.
  
   А некоторые не говорили, что они дожидались, пока отклю-чат воду, а молча ожидали дальнейшего хода событий.
  
   - Хоть бы дождик пошел! - сказал один преданный. - Ливень.
  
  -- такой грязный, а под ливнем бы омылся.
  
   Беднягу пронесло, а преданные после каждого опорожнения кишечника омывают тело полностью, а когда нет такой возмож-ности, чувствуют себя грязными.
  
   - На фонтан на Садовом прогуляйся! - сказал казначей Алексей, одевавший куртку, чтобы съездить в квартиру родите-лей, где он намеревался помыться. Он брал с собой Вадима из бухгалтерии, но не мог привезти в семейную ванну весь ашрам.
  
  
   138 139
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Милиция еще арестует. Мне ведь с головой нырнуть надо.
  
   - Сходи в квартиру распространителей, - посоветовал кто-то. - Неужели не пустят?
   - Закрыто там. Все ушли книги продавать, а вернутся к вечеру.
   Непонятно было, как выходить из положения и кому жало-ваться, так как было известно, что воду отключили новые хозя-ева нашей квартиры. Заранее занимали очередь на вечер в ван-ную квартиры распространителей. Туалеты тоже были закрыты уже несколько часов, и почти каждый из нас, словно бродячий пес, находил на улице свое место. К нашему облегчению, с нами соседствовал большой дом из нескольких этажей под снос. В нем отсутствовали стекла и двери, и его небольшой двор был закрыт с двух въездов воротами-сеткой и строительным забо-ром, в котором была пара дырок - удобных лазеек для бродячих собак. А некоторые ходили в цивильное место - больничный комплекс имени Склифосовского, хотя поход туда занимал око-ло пяти минут.
  
   На кухне и в умывальнике перед ней лежали горы грязной посуды. Она воняла, но в коридоре и алтарной этот противный запах почти не чувствовался, поскольку перебивался запахом парафина, въевшимся в потолки, стены и косяки, а также пере-бивался ароматом благовоний.
  
   Придавленные очередной напастью, вайшнавы говорили: "Дождались!", "Сумасшедший дом!", "Труба!", "Тама гуна!" (невежество, грязь) и "Уродство!"
  
   Но вот возникло решение. В коридор перед алтарной выш-ли священники Гаруда, Аджамила и их помощник, юноша из Смоленска. В их руках был пакет с полотенцами и пластиковые ведра.
  
   - Мы идем омываться в Ботанический Сад. Там есть краны на природе, и людей немного. Кто с нами?
   Преданные стали вызываться, и Гаруда (один из самых стар-ших по возрасту преданных), назвав ашрам старым именем, за-дорно сказал:
  
   - Колхозная никогда не пропадала! Догоняйте!
   Поиски места под ашрам
  
  
   Так мы вышли из положения. В квартире распространите-лей книг, расположенной в доме номер семь на проспекте Мира, все жители ашрама омываться никак не могли, и в филиал Ботанического Сада, расположенный чуть дальше от Склифа к Олимпийскому, ходило гораздо больше преданных. На кухню и в туалеты воду стали приносить из квартиры распространите-лей. И каждый возвращающийся из Ботсада нес с собой полное ведро воды, чтобы принять следующее омовение в ашрамских душах.
  
   29
  
   Большая приемная Авдеева была достойна советского ми-нистра - все строго и стильно, но без красного дерева и золо-та. Тяжелая люстра, полированные светло-коричневые панели, массивные деревянные темно-коричневые стулья, трактаты по металлургии и многотомники классиков в блестящем вишнево-коричневом шкафу, грамоты и фотографии на стенах. Портреты вождей отсутствовали: ни Ленина, ни Ельцина.
  
   Мы, как и запланировали, приехали с Видурой и Клинаевым. С их стороны были Авдеев, его заместитель Харджембо, на-чальник энергетического отдела Дмитриев и председатель ко-оператива дачников "Гипромеза" Обушков. Участок этого коо-ператива граничил с санаторием. На небольшом столе, стоящем в углу приемной, была расстелена карта, на которой виднелась эта граница в виде двух букв "г", имеющих общую верхушку, но торчащие в разные стороны ноги, одну - на запад и одну
  
   - на восток. Земля кооператива простиралась до Дмитровского шоссе на западе, а земля санатория - до пионерлагеря "Костер" на востоке, принадлежащего военному заводу "Авангард". С севера и юга обе территории граничили с угодьями совхоза "Марфинский": полем, лесом и ручьем.
  
   Мы либо сидели за длинным столом, во главе которого пре-бывал Авдеев, либо вставали и подходили к карте.
  
   Как оказалось, обе территории обслуживались общей энер-госистемой: котельной, водопроводом, электролинией и канали-
  
  
   140 141
  
   Встреча с неведомым
  
  
   зацией. Поэтому требовалось взаимопонимание между руково-дителями храма и кооператива, на одной улице которого распо-лагались дачи Авдеева и Харджембо, а на другой - Обушкова.
  
   Председатель дачного кооператива высказал пожелание, чтобы храмовые охранники прохаживались по дачам, и Видура пообещал, что наши крепкие атлеты будут циркулировать с ре-гулярностью один раз в каждую смену. Партнеры остались до-вольны, а я подумал, что нам теперь придется, как минимум, из четырех преданных организовать службу охраны, которой до сих пор в храме не существовало. Хорошо, что в храме жили десять-пятнадцать рослых и накачанных парней.
  
   Клинаев далее заверил, что оформит льготы в "Мособлэнерго" и предоставит дачникам возможность пользоваться низким та-рифом, полагающимся гражданам нескольких категорий.
  
   - Для обслуживания трансформатора и цепи нужен квали-фицированный электрик, даже мастер, - веско заявил Авдеев.
   - У нас есть такой! - смеясь, сказал Видура. - "Гипромез" возводил.
   - "Ги-про-мез"? - растягивая слоги, удивленно произнес Авдеев. - Уральский, что ли?
   - Фу-ты, заболтался! Днепрогэс! Перепутал. Устали - сколь-ко сидим!
   Все засмеялись. В действительности, сидели часа три-че-тыре, ни разу не выпив кофе, чая или спиртного, ничего не съев и не выкурив. Наша тройка - по вере, а они - по дисци-плине, видимо, Авдеев из уважения к нам или, не желая нам ни в чем уступать (для независимого общения), запретил им,
  
  -- его сильная воля действительно могла сковать в курильщике привычку на несколько часов. На столе стояли графины с во-дой и стаканы.
  
   - С Украины к нам приехал мастер, из Запорожья, - продол-жал Видура. - Пятьдесят лет ему, дети у него - взрослые. Отрекся от всего и в храм приехал. Левченко Анатолий Павлович.
  
   - Ставку я ему не дам, - сказал Авдеев.
  
   - За счет храма, - гарантировал Видура.
  
   - Это нам нравится, - сказал Авдеев. - Там у нас электрика
   Поиски места под ашрам
  
  
   нет, и если случаются проблемы, приходится из института по-сылать. Я не против вашего.
  
   Он велел Харджембо и Дмитриеву:
  
   - Проверьте его квалификацию! И если окажется опытный специалист, то пусть обслуживает подстанцию и линию. Пусть добивается, чтобы все дачники поставили счетчики, и сам их контролирует. Глядишь, и за дачи будем платить по льготному тарифу. Я хочу скоро совсем туда переехать, в Москве все тяже-лей дышать.
  
   Все стали с ним соглашаться, тяжело вздыхая и подавая ре-плики:
   - Живем, как в шахте.
  
   - Хоть бы мэр каждому по противогазу подарил!
  
   - За вредность москвичам надо зарплаты повысить!
  
   Когда каждый стал полагать, что высказал все пожелания, Авдеев предложил Харджембо и Клинаеву записать принятые обеими сторонами договоренности на бумагу. Из этого черно-вика потом будет составлен контракт. Затем условились выехать всем собранием на базу отдыха через несколько дней.
  
   Я был доволен тем, что мои опасения в адрес Харджембо, на-веянные скандалами в больнице, не оправдались. Он не ставил нам палки в колеса, хотя, признаться, вел себя на прошедшем брифинге довольно недоверчиво, жестковато, иногда с придир-кой. Но оказалось, что он вообще редко улыбается на работе, к которой питает серьезнейшее отношение и более всего боится провалиться. Вот и текло из него недоверие к нам, у которых были бритые головы, а на затылках - шикхи, словно у казаков легендарного Тараса. Того и гляди, шашки из штанов достанут! Когда серьезный человек встречает на деловых переговорах лю-дей, выглядящих иначе, чем подавляющее большинство в обще-стве, тем более, радикально отличающихся взглядами от общей массы, он должен воспринять их какими-то иными. Он должен непременно задуматься: "А стоит ли иметь с ними дело?" Он задумывается по поводу их деловых качеств. Деловой партнер обязан соблюдать взятые на себя обязательства, а если он не ста-нет, то это - большая проблема. Вот Харджембо и проверял нас
  
  
   142 143
  
   Встреча с неведомым
  
  
   и даже придирался к нашим бумагам и нашему нехозяйственно-му стилю жизни, устремленному в отрешенность. Но впослед-ствии он показал, что против воли Авдеева не идет, и однажды, когда я ему сделал комплимент о том, что он преданно служит "Гипромезу" и его директору, открыв ему, что Авдеев его не раз хвалил на даче во время наших бесед, Харджембо проси-ял и скромно заявил: "Пока мышей ловлю, он меня ценит!" И широко, широко улыбнулся. Это стало для меня откровением. Ведь я не имел возможности с ним общаться неформально, как с Авдеевым, чьи глаза разгорались за беседой, словно заря, или как с предводителем дачников Обушковым, глаза которого, к слову, были совершенно тусклыми, как затухающие угли. Дачи обоих были рядом с санаторием и иногда мы встречались у них дома или в храме, или на прогулках. А Харджембо, которому было около шестидесяти, отдал свою дачу сыну, там властво-вавшему, а работавшему не в "Гипромезе, а сам там практиче-ски и не бывал.
  
  
   30
  
   До чего же приятно было шагать по первому обильному сне-гу в месте, которое скоро станет нашим новым домом! Навалило по колено, и было здорово, что местный фермер Николай Дружков расчистил дорогу с ответвлениями санаторным трак-тором. Члены нашей компании впервые оделись по-зимнему, нарядившись в меховые и лыжные шапки, шарфики, теплые пальто и куртки, ботинки и сапоги. Руководство "Гипромеза" и мы, ходя по воде, хрустящей под ногами, гуляли по базе отдыха, заглядывая в любые интересующие нас уголки. По ходу решали второстепенные вопросы о продаже или передаче храму в поль-зование стульев, столов, тумбочек и металлических кроватей. С нами приехал запорожец Анатолий Павлович Левченко, которо-му показали подстанцию с трансформаторами, и он дал гаран-тию, что справится с ней. Его интеллигентность, закалка, чув-ство долга и просвещенность в электротехнических вопросах
   Поиски места под ашрам
  
  
   произвели на гипромезовцев впечатление. Они не возражали, чтобы он стал электриком в санатории и дачном кооперативе.
  
   Близ памятника Ленину находился старый деревянный си-ний клуб. Оказавшись внутри, мы обнаружили, что он запущен, что там расслабляются пауки. Они недвижимо медитировали или носились по своему нитяному миру или ширили свою ко-лонию ткацким мастерством.
  
   - Виктор Алексеевич, а что у вас здесь духом культуры не пахнет? - спросил Авдеева Клинаев.
   - Все от перестройки, перестроившей культуру. Или не по-строившей культуру? Старую разгромили, а новую не возвели. Теперь у нас - пародия на культуру, которая скоро будет только двух цветов - голубого и розового. Не Горбачев, а какой-то Хун Вин Бин.
  
   Все мужики расхохотались.
  
   - А раньше здесь были культмассовые мероприятия, филь-мы крутили, танцы... А теперь и затейников-то в институте нет. Раньше было как-то естественно, что ячейка культмассовиков сама всем занимается. Придут ко мне, расскажут о программе, пригласят на репетицию, попросят какой-нибудь поддержки, и все крутится. А теперь этот интерес из общества ушел. Может, временно это?
  
   - Скорее, это надолго, - сказал Клинаев и предложил, - Виктор Алексеевич, а давайте мы отремонтируем клуб и сдела-ем здесь алтарную. У вас он не эксплуатируется, а у нас здесь будут утренние и вечерние храмовые программы и будут вос-кресные программы для гостей. И дачники могут приходить. У нас и театр бывает, и танцы, и песни, и лекции...
  
   Сумма нашей аренды за корпус с двадцатью комнатами, включая оплату за отопление, была уже оговорена, и Клинаев сказал:
  
   - Клуб можно тысяч в триста оценить.
  
   - Четыреста! - накинул сотню Авдеев.
  
   - По рукам, - сказал Александр.
  
   Я удивленно посмотрел на Видуру, дескать, что Клинаев творит, как это он без нашего ведома распоряжается храмовыми
  
  
   144 145
  
   Встреча с неведомым
  
  
   деньгами. Президент глазами показал мне, что не стоит беспо-коиться. Я догадался, что они с Клинаевым это предварительно обсудили.
  
   Когда мы посмотрели, подобное клубу, старое синее дере-вянное двухэтажное здание площадью почти с шестнадцатик-вартирный дом, Александр, чувствительный к милости царя, снова забросил удочку, но приманка была немного меньше, чем за клуб, и великодушный Авдеев опять согласился. Таким обра-зом, мы получали не только один новый кирпичный корпус, как ожидалось, но и два огромных деревянных помещения в при-дачу. Что за благословенный день это был!
  
  
   31
  
   Вечером храм гудел так, как давно не гудел. На киртане про-бивали головами потолки, а ногами потрясали полы. Терпеливая соседка позвала нас вниз взглянуть, как в ее квартире от наших хореографических движений гуляет крыша. Действительно, по-толок ритмично скакал, танцуя вместе с преданными, и полы в
  
      -- зале местами убелила известка.
  
   - Уезжаем вот-вот! - объяснили мы. - Вот и празднуем - как раз сегодня получили помещение. Порадуйтесь за нас.
   - А где? большое? - спросила соседка. На ее голове был на-дет оренбургский пуховый платок, который мы ей ранее пода-рили (Шриман и Вайчитри привезли с собой два для показа).
  
   Мы стали рассказывать, стоя в свете керосиновой лампы, коптившей в коридоре, что уносила нас лет на сто в прошлое или куда-то к Алладину. Еще одна керосинка освещала зал, где совершенно опьянели потолки.
  
   Сверху для соседки и детей принесли полторта и напиток из душицы со зверобоем. Ребята набросились на то и другое, оста-вив матери кусочек в пластиковой упаковке и питье.
  
   - А у нас - полная неопределенность с будущим. Вы вот нашли жилье, а у нас вариантов нет. Куда выезжать? На носил-ках нас будут выносить эти новые русские!
   Поиски места под ашрам
  
  
   Глубокие морщины напряглись на ее лбу, хотя ей было не больше тридцати пяти. Она работала на нескольких ставках уборщицей и дворником, растила детей без мужа и сильно уста-вала. Они всегда могли взять у нас прасад для всей семьи, но обращались не больше двух раз в неделю.
  
   Пожелав ей удачи и поднявшись в алтарную, я жестами, что-бы не прерывать киртан, предложил танцующим петь сидя, и преданные расположились на ковриках и голом полу. Окончили в одиннадцать, поскольку закон требовал не шуметь после одиннадцати.
  
   Потом сели доедать остатки прасада: сладкий рис в молоке, сахаристые самосы с яблоками и грецкими орехами и вечный деликатес на пирах: тушеные овощи с сыром-паниром. Мы за-пивали это водой, поскольку целительный напиток из трав за-кончился.
  
   Вот тебе и аскеты! Утром после переедания вставать будет тяжко, но настроение празднования было таким высоким и за-хватывающим, что эта проблема казалась неважной, и никто себя ни за что не корил.
  
   Я полагаю, все мы тогда испытали счастье от чувства осво-бождения, вызванного сбросом напряжения, которое некоторые из нас испытывали по нескольку лет. Этот навязчивый, смоду-лированный обстоятельствами, накал наших чувств (я веду речь о тесноте, о дефиците пространства, о последних проблемах с электричеством, водой или затопленными книгами) отпустил нас. Мы праздновали, радовались, пели, танцевали, ели веге-тарианские деликатесы на сливочном масле, славили Кришну
  
  -- его преданных.
  
  -- в будущем особенностями развития Сухаревского храма "Шри Шри Гаура-Нитай" ЦАО г. Москвы будут его покой, ле-сопарковая природа, тишина, обилие пространства, самодоста-точность места, позволяющего йогам не покидать его месяцами
  
  -- годами и быть при этом удовлетворенными, чувствуя отрешен-ную и духовную атмосферу святой обители. Хотя Гребенщиков поет, что от нашествия паломников и низкой квалификации священников "все святые места разворованы, в них теперь пу-
  
  
   146 147
  
   Встреча с неведомым
  
  
   сто", Сухарево, однако, было истинным резервуаром духовной энергии бхакти. Она почти не растрачивалась на неверующих, как например, это было в квартире на проспекте Мира, где куча разных людей жила с нами в одном доме, и ежедневно милли-оны их перемещались по проспекту Мира и подземке, прохо-дившей под нами. На территории лагеря неверующие не жили, а дачный квартал, где обосновались те, кто в большинстве не верил в Кришну, был отделен от нас узким шоссе и изгородью из металлической сетки.
  
   А про наших верующих прихожан нельзя было сказать, что они разворовывали энергию. Приезжая из Москвы или ближай-ших городков и поселков, прихожане сами привносили в храм настроение сознания Бога, которое по обыкновению пронизы-вает собой не разоренные святые места, какими, например, яв-ляются Вриндаван или Говардхан. В них миллионы людей за-нимаются религиозной практикой, сотворяя так духовное поле, жить в котором счастлив любой йог.
  
   Лишь иногда в санаторий приходили люди по делам (ска-жем, рабочие, которые могли покурить и выпить в паузе или грубо поговорить и рассказать садистский анекдот, пока три дня сидят в туалете, переходя из одного в другой в трицать шесть санузлов, когда готовят храмовую сантехнику к зиме), но это было нечасто, и накрученный ими на наш эгрегор мысленный негатив быстро сгорал, как помарки на бумаге под ластиком.
  
   Многие экстрасенсы утверждали, что начинают чувствовать сильную энергетику храма уже в лесу между станцией Катуар и нашим лагерем. Это ощущение усиливается, когда человек, перейдя Дмитровскую автостраду, поднимается на горку по шоссе. Кажется, он входит в новый мир, полный счастья и ра-дости, параллельный Москве, оставляя юдоль повторяющихся страданий и нескончаемых забот и избавляясь от гнета матери-ального рабства.
  
   Хотя сегодня в санатории - другие хозяева, энергетику, соз-даваемую молитвами и служением Богу около пятнадцати лет, можно прочувствовать и сейчас.
   Поиски места под ашрам
  
  
   32
  
   Не каждое утро, но часто я выходил на широкое Садовое кольцо и останавливал фуру. Так получалось дешевле, чем по объявлениям в газетах. Фургон за фургоном мы перевозили в Сухарево книги, стараясь управиться в ноябре. В декабре на-чинался марафон Прабхупады, когда весь храм поднят на про-поведь с книгами, и наш народ не желает заниматься их транс-портировкой со склада на склад.
  
   В санатории "КАМАЗы", "МАЗы" и "Колхиды" с книгами встречала и выгружала в подвал группа преданных во главе с электриком Анатолием Павловичем, которая уже жила там. Они готовили арендованный корпус к приезду храма, намеченному на январь.
  
   Однажды вечером фура, в которой вместе с водителем ехал Саша Кожушаный (Савьясачи) из Николаева, поломалась неда-леко от храма на Дмитровке, не доехав до него метров пять-сот. Он остался с водителем в машине до утра и ночью увидел видение. Сияющий городок преданных и машины, автобусы, сплошным потоком едущие в него из Москвы. С неба полубоги сыпали на эту обитель цветы. И позже, на самом деле, в 1995-1998 годах храм превращался в городок преданных во время сухаревских международных фестивалей, когда в санатории присутствовало до трех тысяч йогов ежедневно, непрерывный поток машин шел утром из столицы в храм и вечером из него - обратно. Фотограф Тодоров заснял тогда на пленку неопознан-ный летающий объект (пленка прошла международную уфоло-гическую экспертизу на подлинность), зависший над огромным апельсиновым шатром у речки, на спортивном поле, где рели-гиозный экстаз преданных выражался в высшей степени. Тогда пирамиды из йогов в два и три человеческих роста танцевали в шатре и пели Харе Кришна мантру ночи напролет.
  
   Все жители храма были активно заняты в организации фе-стиваля, например, Клинаев (получивший имя Шьям Кришна), у которого родился сын, устраивал приезды и пребывание в Москве своего гуру Шрилы Бхакти Бринги Говинды Свами, рас-
  
  
   148 149
  
   Встреча с неведомым
  
  
   пространители книг Шриман, Ишана и Вайчитри раздавали по нескольку раз в день прасад, а Александр Борисов (переселив-шийся из Оренбурга в Сухарево и получивший имя Чайтанья) стал ответственнеым за культурную программу фестиваля и лично играл в спектаклях нашего сухаревского театра.
  
   33
  
   В конце ноября тысяча девятьсот девяноста третьего, после очередной разгрузки книг, Клинаев и я впервые пришли в гости на скромную дачу Авдеева, расположенную в пятидесяти ме-трах от ворот дома отдыха.
  
   Он был одним из персонажей, фигурирующих в Книге по-четных людей России, а украинский город Мариуполь был ро-диной этого замечательного человека (то, что он замечателен, я понял не по факту внесения его в эту хвалебную литературу, а из личного общения и сотрудничества в следующие несколько лет).
  
   Он радушно встретил нас и познакомил с женой Валентиной Георгиевной, преподававшей в техническом ВУЗе. Виктор Алексеевич ее верно и крепко любил, а она была редкой женщиной, в которой на удивление сошлись красота, разум и чувство вкуса.
  
   Темноволосая, кареглазая Валентина Георгиевна предложи-ла нам чай из трав. Пока мы пили его со сливовым вареньем, она выражала свое удовлетворение нашим переездом:
  
   - Виктору Алексеевичу нужны хорошие друзья! Я надеюсь, молодые люди, вы не дадите санаторию замереть и умереть, как это происходит тут и там с такими базами. И надеюсь, тут не будет шпаны из Катуара и бандитов из Долгопрудного. Вы же их не пустите? А то они несколько раз приезжали, самым бес-совестным образом заваливались в сауну с самыми бессовест-ными женщинами, каких я встречала на веку. Нагишом по базе скакали и по сугробам выпрыгивали!
  
   Мы пообещали жене Авдеева сделать все возможное.
  
   - Они однажды давили на Виктора Алексеевича, когда он
   Поиски места под ашрам
  
  
   начал возражать против этих оргий с прыганьями. Сказали, на первый раз простим, но если еще раз рот откроешь, мы у тебя за оскорбление денежную компенсацию возьмем. Он их пока терпит, но думает обратиться к кому-нибудь за защитой.
  
   Клинаев обнадеживающе сказал:
  
   - Мы никого не пустим в баню, особенно, если Виктор Алексеевич будет давать нам ключи на выходные. Монахи бу-дут париться в сауне, и никакие бандиты с проститутками туда не войдут.
  
   - Я подумаю, - сказал Авдеев.
  
   Валентина Георгиевна повела нас показывать второй этаж. Поднимаясь по лестнице, на стене между этажами, мы увидели удивительную желто-коричневую инкрустацию и замерли на ступеньках.
  
   - Что вы встали, ребята? - сказала хозяйка, поднявшись на второй этаж. - Идите наверх!
   - Понравилась она нам, - весело сказал Александр.
  
   - Откуда у вас эта инкрустация? - спросил я.
  
   Изображение показывало пастуха с флейтой и павлиньим пером в волосах, нескольких пастушек, увлеченных его обще-ством, паву с павлином и лиану, увивающуюся вокруг ствола дерева. Судя по сцене, одежде и символике, это был Кришна с вриндаванскими гопи.
  
   - Это нам в Дели подарили индийские друзья.
  
   - Это же Кришна со своими пастушками! - воскликнул я.
  
   - Да, они так и сказали. Красивая, правда?
  
   "А Я ВАС ДАВНО ЖДУ" - громыхнула в моих внутренних динамиках изначальная фраза Авдеева, прозвучавшая, когда Александр впервые к нему пришел.
  
   "И сколько же лет назад, Кришна, ты начал готовить Сухарево под храм?" - заговорил внутренний язык.
  
   2010-2012, Радхакунда, Индия.
  
  
   150 151
  
  
  
  
  
  
   Встреча с неведомым
  
   Рассказ. Григорий Гайя.
  
   Может однажды человек озадачиться вопросом, есть ли у него дух? Имеет ли право? При демократии - полное, согласно конституции, и по писанию - полное, хотя кодекс демократиче-ский и кодекс божественный - вовсе не одно и то же.
  
   Я задался подобным вопросом при тоталитарном атеисти-ческом режиме, точнее, когда наступала агония установившего его государства.
  
   В поисках истины я начитался сомнительных брошюр и га-зет, где говорилось о наличии у человека духа или бога и о том, что смерти подвержено только тело, а душа ей неподвластна. В конце переломных восьмидесятых таких изданий появилось немало - они помогали состарившемуся режиму умирать спо-койно. И однажды я поколебал эфир следующей вибрацией: "О дух, если ты у меня есть, то, пожалуйста, докажи мне это! И тогда, обещаю, что начну жить с учетом твоего присутствия".
  
   Отправив это аудио-письмо в пепельно-серый эфир, где наши слова обязательно кто-нибудь читает, я о нем забыл. Ходил себе
  
  -- кукольный театр, где в то время работал менеджером и ар-тистом, оставив должность и оклад геолога второй категории. Стали меня беспокоить приписки метров, якобы пробуренных
  
  -- скважинах, которых хотели все: начальник партии, полеви-ки (передний край) и персонал, занятый камералкой (тыл). За глубокие дыры в земле ничего в них не смыслящие заказчики платили больше, и поэтому в партии стояла круговая порука. К тому же перетаскивать породу из десяти действительно пробу-ренных десятиметровых скважин к сорока пробуренным толь-ко на два метра, запаковывать минерал в хлопковые мешочки и сдавать в лабораторию "пробы из пятидесяти десятиметровых скважин"... можно научить, кажется, и медведя, а не то что русского человека, падкого на халяву. Вовремя заметив, что ап-петит коллектива геологов растет, как изумрудный чертополох
   Встреча с неведомым
  
  
   в плодородном огороде, а ситуация не ожидает измениться, по-скольку хозяин огорода, похоже, сам полюбил этот русский как-тус и не собирается его выкорчевывать, я оставил эту хлебную работу, хотя столько лет готовился к ней в институте.
  
   В небольшом заводском кукольном театре зарплаты стало вполовину меньше, зато на сердце было гораздо легче. И ве-роятно оттого, что груз вины за приписки больше на меня не давил, освобожденное от него сердце заинтересовалось, а есть ли у тела покровитель.
  
   Прошло недели две с тех пор, как я обратился к предполага-емому духу или богу.
  
   Как-то, стоя перед стеной и совершенно не помня о той сво-ей просьбе, я стал раздумывать, пойти мне или нет на представ-ление экстрасенса. Просто бросилась в глаза аляпистая афиша, кричавшая, как глашатай, о его выступлении в одном актюбин-ском ДК, и разум сказал: "Уже четвертый или пятый экстра-сенс-целитель дает в городе лекции. Об этих людях много гово-рят и пишут, а я так ни разу с ними и не встречался. Почему бы не сходить и не посмотреть на него, что, вообще, мне мешает? И ДК - всего-то в десяти минутах ходьбы от дома - в самом конце короткого и престижного Октябрьского бульвара, а дом
  
   - в самом начале, прямо рядом с Обкомом". И в киоске, рас-пространяющем билеты в театры, я купил зеленый билет на по-слезавтрашний субботний вечер.
  
   Отдал его контролеру. Опоздавший минут на десять, я обна-ружил в зале, что зрители сидят только в трех ближних к сцене рядах. Я нашел себе место в первом.
  
   В аудитории преобладали старушки и пожилые женщины. Молодых женщин и детей было меньше. Мужчины казались вымирающим видом - в зале нас сидело трое или четверо. Это-то и послужило фактором моего везения.
  
   На сцене стоял экстрасенс. Он был высокого роста, крепок в плечах, в теле чувствовалась пружинистость. Шатен со свет-ло-серыми глазами, темно-русыми волосами, круглым лицом, крупными ладонями, он был одет в темные туфли с полукру-
  
  
   152 153
  
   Встреча с неведомым
  
  
   глыми носками и наглаженную "двойку" мокро-асфальтового тона. Поверх накрахмаленной белой рубашки висел модный черный галстук-веревочка, до неприличия тонкий, в каких не-редко выступала рок-группа "Машина времени", за что музы-кантов критиковали в газетах.
  
   Одна из целей, задач, которые решал на представлении мой в доску атеистический ум, - придание происходящему какого-то научного обоснования с целью не признать чуда и понять его логически. Проанализировать его умом и осмеять. Чтобы луч-ше понять, что за человек - этот целитель, я в этот день ничего не ел.
  
   Первым занятием экстрасенса было молниеносное перемно-жение в уме двузначных чисел. Взирая на эти арифметические упражнения, я размышлял:
  
   "На такое способен и не экстрасенс, а продвинутый в арифме-тике бухгалтер". И в памяти сразу возник Корейко из "Золотого Теленка" с лицом актера Евстигнеева.
  
   Затем маг, в чьих движениях и осанке читалась большая уве-ренность в себе, вызвал на сцену несколько пожилых женщин и стал их гипнотизировать. Они быстро поддались ему и превра-тились в сомнамбул, исполнявших его приказы.
  
   Я расценил происшедшее так: "Это - просто гипноз. Сильная внушаемость слабых людей. Но на всех это не подействует. Меня загипнотизировать не сможет!"
  
   Потом экстрасенс избавил одну женщину от прострелов в пояснице, а другую - от ломоты в голове. Он не касался их, а держал руки над телом. После этого он посмотрел прямо на меня, словно говоря: "А как тебе это?"
  
   "Это - сильно! Как филлипинский хилер. Но кто знает, не подсадные ли утки эти больные?"
  
   Инкогнито-жюри, я сидел в первом ряду и, рассуждая и судя, как Бог, выносил свои решения.
  
   Тем временем целитель рассказывал о своей методике:
  
   - Настоящее лечение - это когда больной лечит себя вместе
  
  -- врачом, когда больной лично ответственен за свое лечение.
   Встреча с неведомым
  
  
   Пациент должен стать активным участником процесса лечения
  
  -- понимать, что результат зависит в основном от него. Нас в школе целителей учили информационному уходу за своей пси-хикой и физиологией, чему теперь мы пытаемся научить всех пациентов. Окружение, работа, диета, распорядок дня, чтение
  
  -- другие занятия насыщают нас информацией, которая влияет на наше тело и состояние его здоровья. Правильный ее выбор и воздействие информацией на тело с помощью врача наделяют человека хорошим здоровьем, но если пациент не станет актив-но помогать врачу, не возьмет на себя сознательно роль соврача, то успеха ему не добиться!
  
   Говорил целитель довольно убедительно, и, подобно тому, как резец скульптора отбивает от глыбы несовершенство, его логичная речь изгоняла из аудитории невежество, настраивая ее на гармонию со вселенной. Его голос даже казался голосом вселенной, просящей своих детей жить с учетом справедливых законов ненасилия и уважения друг к другу и себе.
  
   Выбирая ассистента для следующего номера, целитель, сой-дя в зал, стал прохаживаться вдоль первого ряда и смотреть на зрителей. Остановился он подле меня. Он уставился прямо на меня. И взмахнул рукой, как Гагарин перед первым стартом в космос:
  
   - А теперь Вы, молодой человек! Выходите наверх.
  
   Он поднялся по ступеням вслед за мной и на середине по-крытой бордовым ковром сцены, где был установлен микро-фон, объявил:
  
   - Сейчас мы проведем эксперимент, - и повелел мне, -раз-девайтесь до пояса.
  
   Я почувствовал беспокойство, однако чуть ранее, сразу же после того, как экстрасенс подошел к моему креслу со своим пристальным и проникающим вглубь, словно икс-луч, взгля-дом, предо мной предстала старая моя мысль: "Дух, если ты у меня есть, докажи мне, пожалуйста, свое существование!" Она дала мне чувство защищенности, уверенность в том, что все идет нормально. Что-то внутри убеждало и внушало, что про-
  
  
   154 155
  
   Встреча с неведомым
  
  
   исходящее со мной сейчас связано с этой мыслью. Размышляя так, я скрылся за тяжелой вишневой портьерой и скинул на пол свитер, рубашку и майку. Вернувшись к экстрасенсу, я обнару-жил, что он и не планирует посвящать меня в подробности экс-перимента, остававшегося для меня загадочным котом в мешке. Мы стояли боком к залу, он водил ладошками над моим туло-вищем, над руками и головой. Осязанием я начал чувствовать внутри тела теплые воздушные потоки. И казалось, что вокруг тела образуется какой-то слой, как бы скафандр из воздуха или туманчика.
  
   - Ложитесь на спину! - неожиданно повелел он. Я не отреагировал.
   - Ложитесь на спину! - повторил он более властно.
  
   Я совершил попытку обернуться, но он воспрепятствовал:
  
   - Не смотрите назад! Ничего не бойтесь! Ложитесь же. Лягте, прошу Вас!
  
   И здесь мне явилось понимание того, что там, за спиной. Вспомнились две пустые трехлитровые банки, которые непо-нятно для чего стояли на сцене с самого начала представления. Вспомнился шум, производимый где-то у меня за спиной в по-следнюю пару минут. Околдовываемый магом, я на этот шум почти не обращал внимания. А били стекло, чьи осколки (я был уверен теперь на сто процентов и доподлинно это знал, хоть и не видел глазами) лежали сейчас за моей спиной. Тут же возник страх, мелкодушная мысль о невозможности для меня пройти это испытыние. Я к этому не подготовлен! Но пришла вторая спасительная мысль. Эту вдохновившую мысль, избавившую меня от малодушия, я позже даже записал стихом:
  
   Меня страшили кровь, порезы, Последствия таких страстей. Но разум тут сказал мне трезво:
  

Немало в зале есть людей. Они пришли на представленье, Идущее не первый день!

  
   Не наводи тень на плетень,
   Встреча с неведомым
  
  

Несносный ум, тупой, как пень, Не трусь, ложись, оставь сомненья, Прими судьбы благословенье

  
   И отыграй свое достойно выступленье!
  
   Под влиянием этой мысли смирившись, я принялся ложить-ся на спину, пока он мною руководил. Поддерживая за локоть и поясницу, он помог мне устроиться.
  
   Я не ошибся, под хребтом лежали осколки стекла. Мне на грудь положили толстую фанеру. На нее встали две девушки. Они были в синих мини, видимо, по замыслу режиссера про-граммы за тем, чтобы "гладиатор" мог отвлечь внимание от своего страха на их пышные красоты. Они стали переминаться с ноги на ногу. Стекло начало крошиться и вдавливаться в кожу. Я отметил, что в зале - гробовая тишина.
  
   Было боязно и не очень. Две вышеуказанные мысли об отве-те духа на мой запрос в эфир и о том, что официальная програм-ма не должна сорваться, а также энергия экстрасенса и девушки в мини защищали меня от страха. В некотором оцепенении я терпеливо ждал окончания испытания и успел понять, что есть все же главная мысль, которая охраняет меня от ужаса, - третья идея. Это была вера в то, что если я даже порежусь, то все равно не умру. Таким образом, смирившись со своей ролью, я ждал завершения этого экзамена.
  
   Прошло полторы-две минуты, и девушки сошли с моей гру-ди наконец. Маг протянул мне руку, и я встал. Он повернул меня спиной к залу и отряхнул фланелью оставшиеся на ней осколки стекла. Я услышал аплодисменты. "Крови нет!" - сработал мой ум. Экстрасенс объявил:
  
   - Этот человек, пройдя такой опыт, никогда в жизни не будет болеть радикулитом!
  
   Зал одарил его овацией. А меня охватила эйфория. От чуда, на которое я не был способен, но в котором сам поучаствовал. Причем я был не под гипнозом, а в ясном сознании. Ляг я сам на осколочное стекло - точно бы порезался, да и наверняка не осмелился бы лечь. А экстрасенс так мобилизовал мою волю
  
  
   156 157
  
   Встреча с неведомым
  
  
   и тело, что они сподвиглись на опыт, который по плечу только зрелому, подготовленному йогу. Я поблагодарил его, чувствуя, что он дал нечто необычайно дорогое, что еще не раз поможет мне в жизни. Он казался представителем высшей небесной вла-сти, которая ясно объявляет мне о своем существовании, как я того желал. Нечто в нем также говорило, что он осознает, что дал мне нечто очень дорогое. В ответ на выражение моей при-знательности он сказал:
  
   - Вы храбрый человек!
  
   Моя гордость тут же сильно выросла, однако, по проше-ствии некоторого времени я подумал, что зря принял эту по-хвалу близко к сердцу. Какая тут храбрость, когда так страшно! Вначале я не хотел связываться с неизвестностью, потом, когда понял, что за спиной - битое стекло, я не хотел на него ложить-ся. Я изо всех сил цеплялся за несколько идей, чтобы обуздать накативший, как навязчивый прилив, страх. В конце концов, без помощи мага я бы не набрался отваги на подобный экспе-римент. А вот он - храбрец. Берет огромную ответственность за демонстрацию магического искусства, за опыты с другими людьми, например, как со мной. Храбрец за двоих, за себя и меня! Вот кто он был передо мной и моей слабой волей.
  
   До конца представления я другими уже глазами смотрел на деятельность целителя. Он мне импонировал, я слушал его речь, соглашался, верил его словам. Я верил в него! Например, он стал объяснять тест с правой рукой, а потом тут же велел зрителям этим заняться. Я поднял левую руку над шеей, ладо-нью к ней, и уставился в центр правой, которая, оперевшись на подлокотник кресла, зависла чуть выше бедер. Я смотрел в ее центр, ни о чем не думал, кроме своего приказа, просто ожидая, что рука должна подняться. Я был уверен, что она поднимет-ся, надо только подождать, как заверил маг. Я ведь ей приказал, а она моя служанка. И вот в центре ладони стал пульсировать белым светом маленький, почти точечный, треугольник, а по-том рука стала подниматься, но противоестественно, без силы мускулов. Другая сила поднимала ее, казавшуюся невесомой.
   Встреча с неведомым
  
  
   Постепенно, двигаясь равномерными толчками, рука заняла по-ложение сантиметрах в десяти от носа. После чего я, доволь-ный, ее опустил...
  
   Направляясь после представления к дому, я то ли летел, то ли парил. То ли плыл...
  
   Родители и брат смотрели телевизор. Я первым делом по-шел в ванную - удостовериться в чуде, о котором собирался им рассказать. А вдруг все было иллюзией? Раздевшись до пояса, я смотрел через плечо в большое круглое зеркало. На спине наблюдались дугообразные вмятинки от стекла и красные сле-ды-черточки от покарябывания кожи, какие бывают, если прой-дешься по колючим кустам, и они тебя слегка "погладят".
  
   Счастливый, я вошел в зал и предложил:
  
   - Хотите посмотреть на нечто интересное? Заинтригованные, родители и брат смотрели на меня. Убавив
  
   звук и включив люстру, я показал им спину.
  
   - И что? - без интереса сказал отец.
  
   - Ближе смотрите, если не видите. Там следы от битого стек-ла, я на нем лежал. Я сегодня на концерте экстрасенса был. Он людей гипнотизировал и лечил руками без контакта, как фил-липинский хилер. А меня на битое стекло положил! Настоящее стекло, прямо в кожу вдавилось!
  
   - Боже мой, Гриша! - взволнованно воскликнула мать, рас-смотрев вмятинки и царапинки. Она положила руку на спину и сказала:
  
   - Как же ты терпел?
  
   - Терпел. Крови-то не было. Как йог! Так он меня заколдо-вал! Он сказал, что работает по методу Иисуса Христа.
   - Давай, мазью намажу.
  
   - Да, ерунда, мам. Пройдет же быстро.
  
   Отец ее поддержал. Мне пришлось согласиться: а чего ребя-читься? И мать намазала кожу сентомициновой мазью, предвари-тельно вытерев спину влажной тряпицей и сухим полотенцем.
  
   - Не одевай майку минут двадцать!
  
   - Хорошо, мам!
  
  
   158 159
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Мы с братом ушли в свою комнату, где я стал ему в деталях рассказывать о представлении и своем номере. Денис был на четыре года младше меня и всегда оставался моим благодарным слушателем.
  
   Три дня я жил под впечатлением случившегося. Меня не по-кидала эйфория от необыкновенного личного опыта, от новой вехи познания, от соприкосновения со сверхвозможным и не-объяснимым. Не могу сказать, что до этого в моей жизни не было радости, тем не менее, теперь в нее вошло новое светлое и радостное начало, ее тронула любовь, точнее, забота небес. Я становился верующим и начинал жить с учетом присутствия в моей жизнедеятельности высшего существа.
  
   2011-2012, Радхакунда, Индия.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   160
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   "Мистицизм звука"
   Рассказ. (Григорий Гайя)
  
   1
  
   - Раздвинь ягодицы! - выкрикнул Таракан свою коронную фразу. - Солдат, ну, почему я ему приказывать должен? Ты здесь для чего? Шманай, как положено!
  
   Наш начальник караула, низкорослый плечистый прапорщик с пышными черными усами и маленькими темно-карими глаз-ками, похожими на крабов (поскольку они цепко, как клешни, хватали зрительные объекты), оставался всегда одинаково злоб-ным, за что мы и не любили с ним ездить. Любишь - не любишь
  
   - солдат не выбирает, с кем ему служить, а факт в том, что дру-гие начкары не были с подчиненными и зеками столь агрессив-ны, как Таракан. Однако, они и не прославились, как он, чьи уши напоминали собой красноватые вареники со смородиной, в которые попали волосы полковой поварихи. Его "насекомное" прозвище гремело на конвойных трактах, и некоторые зеки мо-лились о том, чтобы он скорей попал за решетку и сполна от-ветил за любимый афоризм сообразно его смыслу.
  
   Из всех услуг, которые конвой оказывал осужденным, излю-бленной процедурой Таракана был обыск.
  
   Я смотрел на содержимое потерявшей всякий цвет сумки, которое высыпал на серый стол один из осужденных. Не было ни чая, ни наркотиков, ни карт, ни веревки, ни лезвий, - ничего запрещенного. Единственное, что казалось необычным, - четки в выцветшем хлопковом мешочке. Деревянные округлые буси-ны, перевязанные белым шелковым шнурком.
   "Мистицизм звука"
  
  
   - Солдат, почему он у тебя до сих пор не снял штаны? Интонация прапора напоминала голос уродца из фильма
  
   "Властелин колец", когда тот упырина, глядя на кольцо, при-читал: "О, моя прелесть, о, моя прелесть!"
  
   - Осужденный, лицом к стене! Спустить брюки! Раздвинуть ягодицы!
   Зек ему подчинился. Таракан, дотошно осмотрев щель, об-ратил глаза на стол.
   - Что это? четки? Почему не забираешь? Четки нельзя! - за-рычал он на меня.
   - Да? А я не знал. Зекам же верить разрешается. Я и раньше встречал на этапах четки.
   - Много знаешь, солдат! Я вот сдам тебя особисту, доболта-ешься! Больно гонора много.
   Он взял со стола четки и набросил кольцо на мою шею. Скручивая их, он стал сжимать шею над расстегнутой белой подшивкой темно-зеленого ПШ. Дыхание было заблокировано,
  
  -- меня охватила паника. Приложив геркулесово усилие, я все же не показал страха. Сняв с шеи четки, он с гневом возопил:
   - Видишь, как легко ими задушить!
  
  -- откашлялся и несколько раз глубоко вздохнул носом. Кашель затих, но не до конца.
   - Такх и рукхами можно душить, что теперь всем зекхам... кха-кха-кха-кха-кха... рукхи отрубать?
  -- не боялся особиста, которому Таракан грозился меня сдать, поскольку капитан Богатиков знал, кто мой отец и не стал бы связываться со мной из-за таких пустяков.
  
   - Конфискация! - рявкнул Таракан.
  
   Бритый осужденный, у которого были благородное смуглое лицо, высокий лоб, тонкие нос, шея и пальцы, посмотрел на него, как ягненок, и сказал:
  
   - Командир! Прошу, не забирай! Солдат прав, это священ-ный предмет. Я его использую в йоге.
   - Нечего, нечего! Мне на этапе жмурики не нужны!
  
   Выйдя из СИЗО, куда приезжал шесть дней в неделю, я по-дошел к блестящей черной Лавре, старой немецкой овчарке.
  
  
   162 163
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Привязанная, она сидела в специальном месте, на краю улицы, близ контрольно-пропускного пункта. Минут через пять вы-ехал наш автозак, собака легко в него впрыгнула, а я - следом. Внутри сидели два солдата из моей роты, а в большой камере и двух одиночных - осужденные. Таракан ехал в кабине.
  
   "Шестьдесят шестой" тронулся, из одиночки донеслись стук
  
  -- голос:
  
   - Спасибо тебе, брат, за поддержку! Жаль, что он четки за-брал. Придется пока из хлеба сделать, пока случай не предста-вится заказать на станке деревянные.
  
   - А ты кто, вообще? Действительно, йог?
  
   - Да, вообще-то.
  
   Я открыл уголком алюминиевого цвета дверь и спросил:
  
   - А зачем йогу четки? Я понимаю, там, позы, дыхание, голо-дание... Моя мать с подругой как-то встретились в Алма-Ате с настоящим йогом. Так обе потом стали кашки на пару готовить
  
  -- голодать по пятницам. Это - йога.
  
   - Знаешь, есть много разновидностей йоги, а в каждой - много элементов. Одни больше работают с огнем, другие - с воздухом, третьи - со звуком. Все, как один, закаляют волю. Многие дела-ют гимнастические упражнения и сидят на особой диете. Каждая йога - это целый комплекс методов и упражнений, и она касается всей жизни. В действительности, это - своеобразный образ жиз-ни. А четки используются во время работы со звуком.
  
   - Каким образом?
  
   - Их крутят между двумя пальцами для отвлечения осязания,
  
  -- на них ведется подсчет произносимых молитв или вербальных формул. То есть, предложений, звучание которых позволяет за-ряжаться космической энергией, что йоги успешно применяют.
  
   - Версальные формулы? - переспросил сидевший рядом со мной солдат.
   - Версаль -- это дворец в Париже, - пояснил йог, - а вербаль-ные, значит, словесные. Особые слова, подобранные в особом порядке. Типа речевок. И если правильно их произносить, то получишь энергию. Они называются мантрами, молитвами и заклинаниями.
   "Мистицизм звука"
  
  
   - А то, что мы на плацу орем речевки на строевом, это нас заряжает? - спросил тот же солдат.
   - Определенной энергией заряжает. Волей к службе в армии заряжает.
   - За что сидишь? - поинтересовался я.
  
   - За веру.
  
   - За сектанство?
  
   - Я суфий, меня большой таджикский мулла упек из зависти.
  
   - Но статья-то должна быть!
  
   - Он мне пришил ту же, по которой в РСФСР идут мантра-йоги, преданные в Кришну.
   - Это еще кто?
  
   - Индусский Бог-Отец, тот же Бог-Отец, что и в христиан-стве. В Индии его Кришной называют. А разве ты еще не встре-чал на этапе верующих в Кришну? По их делу человек сорок сели. Пять-шесть судов было, при Андропове это началось. Им вменяли антисоветим, втягивание малолеток в секту и религи-озную практику, нарушающую здоровье и психику. И мне то же пришили. Когда большой мулла про эти суды прознал, он сра-зу понял, как меня от людей отлучить. Научился у российских прокуроров и посадил.
  
   - А ты, что, мешал ему? чем?
  
   - Вор он. Пройдоха. Успел ребенком выучить Коран, пока отец требовал. Но веры в Бога не обрел. Вырос и стал писаньем, как экскаватором, рубли грести, стал грязные деньги отмывать.
  
  -- открыто его порицал всякий раз, когда возвращался после круга странствий в Гуляб, где я родился, где у меня ученики. Но нашел вор способ нас разлучить, теперь ученики со мной общаться не могут, лишь некоторые пишут сюда письма.
  
   - Да-а! - сочувственно сказал я.
  
   - А ты разве еще не встречал на этапе йогов Кришны с чет-ками?
   - Может и встречал, - ответил я, - разговора, как с тобой, точно ни с кем не было.
   - Да нас скоро, всех, должны выпустить. По всему миру де-монстрации протеста идут. Рейган с женой лично Горбачева про-
  
  
   164 165
  
   Встреча с неведомым
  
  
   сили выпустить всех, кто в Совке по религиозным делам. Мы же не антисоветчики и психически нормальны. Нельзя же за то, что люди вербальные формулы произносят, обвинять их в анти-советизме или сумасшествии. Вся Индия это делает, Пакистан, Бангладеш, Тибет, Таиланд, - все страны Азии это делают... А христиане? а мы, мусульмане? Все это делают. Везде - работа со звуком, много сотен лет. Ну, и какое тут сумасшествие? Но несмотря на это, сейчас в психушках лежат мантра-йоги и дру-гие верующие.
  
   - Чай, сигареты? - предложил я ему.
  
   - Не употребляю, - сказал он.
  
   - И чай? - спросил мой сослуживец. - А почему?
  
   - Вредно для йоги.
  
   Это нам точно было непонятно, ведь мы служили не где-нибудь, а в ВВ. Чай в этих краснопогонных войсках - ис-точник силы и блаженства. А до службы в армии я слышал, что чифирь пьют только зеки. Было очень интересно его по-пробовать, приобретая жизненный опыт, и мы с друзьями-студентами на сельхозработах несколько раз заваривали его
  
  -- пили. Но что такое чифирь, я понял лишь, попав в ВВ. С обеих сторон от колючки чай - крепкая валюта и самый рас-хожий допинг. И зеки, и охранники, регулярно ходящие в ка-раул, ценят крепкий чай, который может также называться купцом, но суть его та же - огромное количество алкалоидов теина в стакане горького-горького чая. В отличие от детей
  
  -- женщин, любящих чай из-за сопутствующих ему сластей, чайный пьяница привязывается к эйфории, возникающей от большой дозы теинов. Первые минуты она дает ему подъем сил, бодрость, веселость; и чтобы влить в себя кружку, по-хожего на нефть, варева, чифиристу достаточно кубика рафи-нада вприкуску. Если сладкого совсем нет, он способен пить чифирь без всякого буфера.
  
   - Командир, а есть чай? - спросили из большой камеры.
  
   - Есть.
  
   - А почем?
  
   Я назвал цену и добавил:
   "Мистицизм звука"
  
  
   - Можно и на маклю поменять.
  
   - Махля есть. Хляди.
  
   Развернув темную тряпицу, зек показал пару разноцветных браслетов из плексы и цепочку из нержавейки.
  
   Мне как раз нужна была такая цепочка. Дело было в том, что Радик Хафизов, кинолог, который взял меня служить на пи-томник, как-то подарил мне цепочку с полумесяцем. Я носил ее уже с полгода, когда несколько дней назад прапорщик Погреб, начальник отделения служебно-розыскных собак нашего бата-льона, выпросил ее у меня для срочного подарка. "Еще себе на-меняешь", - сказал он, положив цепочку в карман, а полумесяц вернув мне. Я прицепил его к шелковому шнурку, поскольку и дальше хотел носить этот талисман, однако, не потому, что к этому обязывало чувство веры, которое пока во мне дремало, а в память о Радике, уже демобилизовавшимся. Когда полумесяц выпадал из-под ряда пуговиц на гимнастерке, тогда, не вдумы-ваясь в смысл и не осознавая ответственности за слова, я гово-рил друзьям: "Я мусульманин".
  
   Итак, мне была необходима новая цепочка, и я взял ее вместе с парой цветистых браслетов, отдав за все стограммовую чер-ную пачку грузинского чая и синюю пачку "Космоса". Закрепив на ней свой полумесяц, снятый со шнурка, я вышел в обновке вместе с лоснящейся Лаврой погулять вокруг наших заков, дис-лоцирующихся на перроне. Как обычно, подходили зеваки, за-стывавшие на почтительном расстоянии от воронков.
  
   Скоро бесстрастно объявили, что прибытие ожидаемо-го нами почтово-багажного поезда задерживается на час. И я чуть погоревал о том, что сегодня начальник караула - Таракан; любой другой отпустил бы в магазин, а у него спрашиваться бесполезно. Тем не менее, я не скучал, найдя глазу привлека-тельные образы: метрах в тридцати от первого пути к городу, на асфальте, обосновались цыгане. Среди них было несколько приятных женщин, одетых в наряды диковинной расцветки, ко-торую можно было сравнить с гаммой тропических джунглей, если, конечно, допустить сравнение расцветки одежд русских женщин с гаммой сибирского леса.
  
  
   166 167
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Минут через десять произошел редкий случай, второй на моем служебном веку. На конвойной машине к нам подъехал прапорщик из СИЗО, чтобы внести изменения в отправку осуж-денных.
  
   - Не загрузили еще? Слава богу! Давай одного обратно, ко-торого - по политической статье.
   Он показал нашему начальнику бумагу. Жирный усач, про-верив ее, отдал ему дело арестанта, а мне приказ:
   - Рядовой Ушаков, собаку для пересадки осужденного го-товь!
   К двери сизовато-белой автозаковской будки задом подкатил СИЗОвский УАЗ, оставив между автомобилями около метра. Его задняя дверь открылась, и УАЗ сдал еще с полметра назад. Морда моей собаки расположилась в узком проходе между две-рями автомобилей. Напротив меня встал прапорщик из след-ственного изолятора, приготовивший пистолет Макарова, тогда как я взял наперевес короткий калаш. Зека выпустили, он, не спускаясь на землю, согнутый, перепрыгнул в УАЗ, задняя часть кабины которого была оборудована под мини-камеру.
  
   "Жаль, познакомиться не успели", - подумал я, посмотрев суфию вслед.
  
   2
  
   Минула неделя, и начальник нашего питомника, круглоголо-вый прапорщик Погреб, сообщил мне весть, которая была по-добна доброму духу-смерчу. Она завращала мое настроение по спирали и быстро унесла в небо.
  
   - Олег, надо съездить в плановый, - сказал он тоном мило-стивого царедворца. - Недельку передохнешь от питомника, а вместо тебя послужит Рафаэль с "тройки". Он заодно столярку на питомнике сделает, а то ты не умеешь.
  
   - Зато я Вам конспекты по службе СРС пишу, а никто другой не умеет.
   Они были нужны ему, когда для повышения квалификации, когда для отчетов. Студенческий опыт помогал мне склеивать
   "Мистицизм звука"
  
  
   эту правдоподобную "химию" о тренировках собак, внизу ко-торой я писал: прапорщик Погреб. Он ставил свою мужицкую ро-спись, почти похожую на неомодернистский крестик. Несмотря на это надувательство, тренировки собак у нас все-таки проходили, но проще и не так планомерно, как это слеплялось в моей липе.
  
   - Ну, твои конспекты я особо ценю! А ты как, заценил мою заботу? Хочешь в плановый? тащишься?
   Он хитро смотрел на меня своими круглыми бело-голубыми глазами из-под круглой фуражки, явно не договаривая важные детали.
  
   Плановый караул наш батальон осуществлял только по одному маршруту: Петропавловск - Ташкент -Петропавловск. Ездить в плановый было престижно и весело. Появлялись до-полнительные возможности для "творчества" советских солдат срочной службы, чья главная цель в большинстве - как можно быстрей и интересней дожить до дембеля. В поезде наши дни пролетали, как ракеты. И появлялись дополнительные "глотки свободы". Допустим, на станции можно было купить у торговок фрукты, совершить прогулку по магазинам и взять спиртное и продукты, дефицитные в части. В аптеке можно было купить успокоительные димедрол, седуксен или таблетки от кашля на кодеине. Пили в плановом понемногу, и только перед периодом длинного отдыха, водку - никогда. Серьезность поставленной задачи мы понимали - криминальное общество и наше заря-женное оружие делали нас ответственными. В этот конвой не допускались солдаты, которые плохо стреляли из пистолета, ловились в самоволке, так или иначе, попадали на гаупвахту. Меня судьба пока миловала, а начальство ценило.
  
   В ответ на предложение Погреба я ответил:
  
   - Съезжу, конечно, в плановый, раз надо.
  
   - Да, Радика повидаешь. Между прочим. Он тебе кое-что для меня попередавает...
   Ах, вот где вожак собаководов зарыл свою собаку!
  
   - Никому с роты не хочу доверять, а ты, считай, - не с роты, ты, считай, - с моего питомника. Ты свой, ты мой, вот ты и двинешь!
  
  
   168 169
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Он преданными глазами, похожими на полтинники в свете синего луча, смотрел на меня, ожидая, чтобы и я смотрел на него такими же глазами. И я сделал их преданными, подозре-вая, что меня очень легко разоблачить со стороны, однако, не Погребу, которому моя подделка нравилась.
  
   - Конечно, я съезжу, товарищ прапорщик. Радика повидаю и возьму у него для Вас посылку.
   Сильный и отважный в драке ташкентец Радик Хафизов слу-жил на нашем питомнике и демобилизовался двумя месяцами раньше. Именно он приглядел меня своими веселыми черны-ми глазами и взял в отделение кинологов, состоящее из него, Погреба и меня.
  
   - Ты пацан с Алма-Аты, - сказал мне тогда Радик,- я давно гляжу, ты с понятиями. Мне такой в помощники нужен. Во всем поддержку дам, будешь на питомнике, как сулугунчик в масле...
  
   Чай-пай, глюкозин, мафон, картофан жареный, все-е!.. Сам по-нимаешь. Но службу тащить надо. На питомнике всякий ремонт делать надо, - он загибал палец за пальцем, - собак в чистоте держать надо, кашу им варить надо, дрессировать их надо, а главное, в конвой ездить надо.
  
   Пятерня превратилась в кулак. Он продолжал:
  
   - Плохо, что ты учебку не прошел - ротный будет настроен не очень. Но мы с Погребом его уломаем, а то собаковода из учебки ждать еще целых три месяца! Мой напарник уже две недели, как дембельнулся, я один зашиваюсь. Просто караул! Все караулы я тащу сам и питомник тащу сам, а сам вообще не тащусь. Вешалка!
  
   Чуть склонив влево голову, он дружески смотрел на меня
  
  -- высоты ста восьмидеясяти пяти сантиметров, тогда как я жил на высоте ста семидесяти пяти. От счастья я взлетел на пик Победы. Не потребовалось и секунды, чтобы раздумывать
  
   - такой резкий контраст был между тем, что имелось и тем, что предлагалось. В роте наш призыв (а отслужил я около четырех месяцев) в основном использовали на службу в части: кухонные наряды, контрольно-пропускной пункт, охрана складов и губы, дневальство. Лишь изредка лучших из нас брали в плановые
   "Мистицизм звука"
  
  
   караулы или конвой на автозаках. Конечно, на питомнике было много работы, но зато муштры типа строевого или химических атак не было, а сколько там выпадало "глотков свободы"! Там солдаты чувствовали себя гораздо свободней, чем большинство солдат батальона. Положим, чего только стоила такая ситуация: кинологи сидят в своем синем двухкомнатном домике, к ним приходит офицер с красной повязкой на рукаве, обладающий правом нагрянуть с проверкой в любое помещение. Но он не
  
  -- состоянии вломиться к кинологам и отобрать у них электро-чайник или "бор-машину" (от некоторых этих самодельных ки-пятильников, популярных во внутренних войсках, на главном трансформаторе выбивало пробки, и тогда во всей части гас свет). Этот дежурный офицер не может войти, опасаясь раз-гуливающей по двору Лавры или Минора, и вынужден диспо-зироваться у калитки питомника. Но он не может упрекнуть за это кинологов: собакам - живым созданьям и исключитель-ным солдатам - положено гулять по двору и нельзя целый день сидеть в скучном вольере. Дежурный ожидает, пока один солдат заводит овчарку в вольер, когда другой прячет "бор-ма-шину" или магнитофон в сейф, ключи от которого "хранятся у прапорщика Погреба, поскольку в нем документы". Так нам приходилось хитрить, используя возможности, данные нашим родом службы.
  
   Питомник занимал площадь в полсотки, а располагался на хоздворе, в самом углу части. Над одной стороной его серого бетонного забора была натянута колючка, за которой на проти-воположный берег Ишима тянулась улица в поселок Заречный,
  
  -- границах которого раскинулись СИЗО и колония усиленно-го режима номер три, а также третья рота нашего батальона с большим питомником СРС. Поговаривали, что в колючке наше-го питомника есть незаметная прореха, служащая лазом, и что деды ходят через него в самоволку. Чуть поздней я убедился в правдивости этого слуха. Правда, Радик старался пускать в за-ветную дырку как можно меньше дедов, в основном лишь тех, кому доверял. А сам был первый ходок в ночной Петропавловск, рекордсмен батальона по количеству часов, проведенных на
  
  
   170 171
  
   Встреча с неведомым
  
  
   воле, что было вызвано его сильной тоской по женщинам, у которых он имел неизменный успех. Погреб, который прово-дил на питомнике гораздо меньше времени, чем Радик или я, об этом лазе не знал или делал вид, что не знает. Наш начальник на вид был прост, как репа, я бы даже сказал точней, разыгрывал простофилю, особенно со старшими офицерами, даже со своим свояком - начальником штаба подполковником Павловским, но на деле Погреб был хитроумен, а иногда - загадочен.
  
   И что же такое секретное задумал он перевозить, если ему потребовалось отпускать меня из части? Я надеялся, что не нар-котики и был неописуемо рад предстоящей встрече с Радиком.
  
   3
  
   Наступил день выезда караула в Ташкент. Меня с двумя сол-датами отправили на транспортный пункт батальона, где руко-водил аккуратный прапорщик, немец Гидельбах и служили два моих земляка из Алма-Атинской области, высокий худощавый Дигель и невысокий полный Фролов. Это было еще одно местеч-ко, где можно было "глотать и глотать свободу", но, в отличие от питомника, солдаты не несли конвойной службы, а целыми днями работали, обеспечивая нормальную функциональность "Столыпиных", прикрепленных за батальоном. На территории транспортного пункта находились выкрашенные в одинаковый темно-зеленый цвет склад, мастерская и будка, в которой они ночевали без Гидельбаха, имевшего квартиру на берегу Ишима. В роте эта парочка появлялась всего пару раз в неделю.
  
   Итак, втроем мы приехали на этот ТП, чтобы подготовить вагон к путешествию. Прапорщик отсутствовал, и вначале впя-тером мы напились чая с пряниками, после чего мои земляки повели нас в вагонзак. Этот "Столыпин" был уже знаком мне по накарябанным в тамбуре надписям, которые запомнились, когда однажды, еще до службы на питомнике, я в нем ездил в Ташкент. Некоторые окна не открывались, и нам пришлось по-работать топорами и отвертками: на дворе стоял июль, и никому
   "Мистицизм звука"
  
  
   не хотелось творить духоту в вагоне, где поедет сотня-другая зе-ков. Мы принесли со склада чистое, но посеревшее от времени, белье, клетчатые одеяла, посуду из нержавейки, шторки с цве-тами, - по большей части вещи для отсека конвоиров. Принесли что-то еще. Подсоединили толстые шланги к "Столыпинским" резервуарам и включили воду.
  
   Когда все было вымыто, уложено, заправлено и прикрепле-но, мы снова уселись в будке пить "купец", к которому запасли-вый и щедрый Дигель вытащил сгущенку.
  
   Через час-два подошел тягач, и мы втроем ушли в "Столыпин", который медленно потянулся к вокзалу. Нас при-цепили к составу.
  
   Скоро подъехала колонна автозаков. Из одного из них вы-прыгнула блестящая, словно рекламирующая шампунь фотомо-дель, антрацитовая Лавра, которую держал на поводке заменив-ший меня татарин Рафаэль из Ташобласти. Караул располагался на боевой позиции, конвоиры вставали лицом друг к другу, об-разуя коридор для прохода осужденных и беря автоматы напе-ревес. Я встал рядом с Рафаэлем, у которого был укороченный "Калашников" - штатное оружие кинолога, к которому я при-вык. А на мне сегодня были портупея и "Макаров" в кобуре, используемый в плановом карауле.
  
   Старуха Лавра, зная службу, лаяла, нагоняя страх на зеков. Ее первой боевой задачей было поколебать их дух, ведь во вре-мя пересадки у них возникает желание пойти в побег, который обычно гораздо труднее совершить из вагона, СИЗО или зоны.
  
   "Грозная у тебя собака! Так страшно от ее лая, хотя извест-но, что кусать не станет, если не побежишь", - говаривали мне арестанты.
  
   "В голосе собаки - много собачьей силы, он оказывает мощ-ное психическое воздействие на людей и животных, так же, как и голос волка", - утверждал Погреб.
  
   Если, несмотря на устрашающий лай Лавры, какой-нибудь арестант все же ударился бы в бега, тогда ее второй боевой за-дачей становилось задержание.
  
  
   172 173
  
   Встреча с неведомым
  
  
   4
  
   Среди осужденных, что с руками за головой бежали от за-ков к вагону, я увидел политического, у которого Таракан за-брал четки. Теперь я сразу понял то, чего не смог понять при первой встрече. Тогда оно привлекло меня - что-то в его облике
  
   - и запало в память как привязчивое впечатление неясной при-роды. Теперь наступил момент истины, и я понял, что это было. Это была отрешенность, но особая - не такая, как у большинства зеков: безысходная, безрадостная и полная ожидания вольной жизни. Это была совершенно иная по свойствам отрешенность
  
   - естественная, согласная с настоящим моментом, живущая в нем без засечек, отмечающих тягучие дни, не ждущая звонка, по-сле которого можно будет начать жить свободно. То есть, отре-шенность с неподрезанными крыльями. В тот первый раз я лишь поймал аромат этой запредельной его отстраненности от потока времени, от текущей реальности, аромат, доселе не встречаемый мной в других людях, но не смог его себе объяснить. Я несколько раз вспоминал его, как нечто необычное, без знаков минуса или плюса. Но теперь я нарисовал этому качеству жирный плюс, ибо почувствовал сердцем (хотя умом дошел позднее, гораздо позд-нее), что этот политический был счастлив и независим в неволе. Свободен до освобождения, освобожден в тюрьме!
  
   На следующее утро, заступив в караул, я нашел камеру су-фия и с удовольствием с ним поздоровался, - не безразлично, как в первый раз, а тепло. Меж нами словно возникло незримое поле, какое устанавливается между знакомыми, объединенны-ми одной целью, которая заставляет их союзничать, когда они находятся среди людей, не объединенных с ними той же самой целью. Но утром поговорить с ним, как следует, я не мог, так как в проход, по которому я ходил, заглядывали начальник караула и наши янычары (некоторые из них могли ему доложить, а раз-говоры с осужденными были воспрещены). Поэтому я сказал суфию, что собираюсь пообщаться с ним во время своей ночной смены, когда контроль караула за часовым ослабевает. Он по-обещал, что не будет спать.
   "Мистицизм звука"
  
  
   5
  
   Приняв у помощника начальника караула магазин с патрона-ми, я вбил его в ручку пистолета и вышел вслед за ним на пост, чтобы сменить часового. Помощник повелел крайне бдительно следить за Китайцем, особо опасным рецидивистом, посажен-ным отдельно в первое из зарешеченных купе, на самом деле, русским. Ему было лет тридцать пять, в воровской гильдии он был налетчиком и южно-казахстанским вором в законе и поль-зовался на этапе большим авторитетом. Еще в первую мою сме-ну многие зеки, будто, счастливые оттого, что они вместе с ним на этапе, выкрикивали его имя и спрашивали:
  
   - Китаец? У тебя курить есть? Подогнать тебе пачуху? Китаец, я тебе заварки передам, нужно?
   Одна осужденная затеяла с ним роман (так это называли ее соседки), мешать развитию которого я не стал. Заметив одну из первых записок, я ее перехватил, но детское и одновременно вульгарное признание женщины в любви, заставило меня за-крыть глаза на ребяческую игру взрослых людей. Так им было чуть веселее в неволе; он в ответ писал валентинки со слащавы-ми каламбурами с легким ароматом непристойности, которые зачитывал вслух веселившемуся второму "купе". Затем испи-санная бумажная трубочка из клеточки в клеточку, из пальцев в пальцы, переползала постепенно в середину "Столыпина", где сидел слабый пол.
  
   Ночью Китаец молча лежал в купе, специально для него пре-вращенном в одиночку, по-видимости, спал, и никто его не бес-покоил. Я подошел к суфию. Он с улыбкой присел на край ска-мьи своей полупустой камеры, едущие в которой направлялись на "химию" в Мары.
  
   - Идрис! - представился он в ответ на мое имя.
  
   - Я хочу спросить тебя. Когда я учился в девятом классе, отец попросил меня сводить в горы одного москвича, с кем они когда-то подружились на туристском слете. Сам он не мог из-за занятости на съезде КПСС Казахстана. Вечером у костра приез-жий рассказал, что в Гималаях живут люди, которые управляют
  
  
   174 175
  
   Встреча с неведомым
  
  
   всеми земными правительствами. Они раздают указы главным руководителям стран, как вести мировую политику. Эти горные люди так могущественны, что могут влиять даже на природу: менять, там, климат, вызывать землетрясения, тайфуны. Ты что-нибудь о них слышал?
  
   - Видимо, имеются в виду махатмы Шамбалы, то есть, вели-кие души Шамбалы. Говорят также, что они - Ману, истинные лидеры человечества. Но землей они управляют не так, как ты это представил. Они не раздают приказов, непосредственных поручений правительствам, а действуют по-другому. Например, когда надо развязать войну, они устраивают рождение и помогают прийти к власти такому вожаку, как Наполеон с армией поддер-живающих его головорезов. Когда требуется много, много войн
  
   - дают особую судьбу такому изобретателю, как Тесла. А когда надо убить пророка, устраивают так, чтобы выстрел бил без про-маха, как с Иисусом, - его хотели убить и прокуратор Понтий Пилат, и шпион Ливио, и царь Ирод, и его жена Иродиада, и пер-восвященник Каифа, - и каждый враг был влиятелен и опасен.
  
   - Зачем же лидерам человечества кровопролитие устраивать?
  
   - Но олимпиады и артеки - тоже их рук дело. Они - не за войну, но вынуждены поддерживать баланс сил, для чего могут устроить и войну. Это, как фурункул выдавить. Когда на планете накапливается много злобы, образуется "чиряк", и необходимо избавиться от него. Но Ману делают это, оставаясь незаметны-ми, поэтому почти все руководители правительств не знают об этих махатмах, оставаясь фигурами на их шахматной доске.
  
   - А где эта Шамба? Это что, город или ущелье?
  
   - Шамбала - это целый мир, измерение, параллельное зем-ному, но более высокое.
   - Как это, измерение?
  
   - Например, наше измерение выше, чем у червей. Мы осознаем и их, и себя, а черви на своей плоскости знают только себя, мы же для их восприятия - не доступны. Так и Ману - боги человечества
  
   - неуловимы для наших чувств, мы же для них - хорошо видимы.
  
   - А откуда о них известно, если они не доступны нашим глазам?
   "Мистицизм звука"
  
  
   - Кое-чьим доступны. В книгах по йоге о них написано, с ними встречался, допустим, Рерих.
   - Художник?
  
   Получив положительный ответ, я изумился:
  
   - Но у моего отца - весь серый "Жезл" в шкафу, и я читал том
  
  -- биографией Николая Рериха! Но там ни слова о махатмах.
  
   - Там - вся биография Рериха, вся-превся! - сказал он и рас-смеялся.
   - В смысле? Шутишь?
  
   - Иронизирую. А в действительности, он в Гималаях встре-чался с махатмами и получал от них знания. Их он отображал в эссе и диалогах с влиятельными людьми. Понятно, что об этом публично не говорилось, а то бы он мог загреметь в психуш-ку, как современные мантра-йоги, которых травят в больницах психотропными препаратами.
  
   - Опять ты о них. Мантры - это что?
  
   - Это, как речевки, но не пионерские, а составленные древни-ми мудрецами из сильных и очищающих слов, способных повли-ять на тело и дух. Знаешь, как ощутимо звук влияет на тело?
  
   Я ничего подобного не слышал и помотал головой, заодно "выстрелив" в дверь, за которой располагался караул - прове-рить, не смотрят ли за мной. За прозрачным стеклом горел свет, и никого не было, но на всякий случай я оставил глаза чуть ско-шенными туда. Он продолжал:
  
   - Ты слышал, но не задумывался. Не слыхал разве о закли-нании змей?
   - Ну, слыхал.
  
   - Как заклинатели привлекают кобр? Играют на духовых инструментах - пангах. Поиграют, поиграют, и змеи со всей округи сползаются. Звуки пангов оказывают воздействие на их нервную систему, и гады пьянеют и покидают норы. Когда че-ловек напивается и пьянеет, у него теряется страх, так и у гадов, слушающих музыку заклинателей, пропадает инстинкт само-сохранения. Они приближаются к музыкантам, как мужики стя-гиваются в пивнушку, и начинают плавно раскачивать головами из стороны в сторону. Змеи от этих вибраций - в экстазе.
  
  
   176 177
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - А ты кто по гороскопу, Рыба?
  
   - А зачем тебе?
  
   - Так просто - ты сказал глубоко.
  
   - Я не Рыба, а Стрелец. Всем этим глубоким знаниям учат суфийские учителя. Слышал о таком мусульманском ордене?
   - Я слышал только термин суфизм, но без понимания смыс-
  
   ла.
  
   - Например, есть книга, за которую могут... - он снизил тон.
  
   - "Мистицизм звука". Хазрат Инайят Хан - ее автор, суфийский учитель из Индии. Там все о заклинаниях, мантрах, звуке, ма-гии элементов и особенно о магии звука.
  
   - Хотелось бы почитать, - высказал я пожелание.
  
   - Если тебе выпадет такая возможность, считай себя не-обыкновенно счастливым. Значит, счастье пришло к тебе. Бери его, приняв путь и философию Науки о звуке, данной в трактате Хазрата. Он не просто теоретик, он великий музыкант и про-двинутый суфийский учитель. Каждое слово его книги взвеше-но, а в начале нашего века он приезжал в Россию и подарил композитору Скрябину мелодию "Танец сабель"!
  
  
   6
  
   Через некоторое время Идрис заявил:
  
   - Кстати, учитель Сталина - из суфийского ордена.
  
   - У Сталина кроме Ленина был какой-то учитель? Он искренне рассмеялся:
   - А с чего ты взял, что Ильич - учитель Сталина? Я сконфузился.
   - Сталин Ленину завидовал и ненавидел его. Они были партнеры по революции, но не более. А с Гурджиевым, про-двинутым суфием, Сталин встречался и слушал его поучения. Конечно, "Гурджиев - учитель Сталина", - сказано громко. Иметь духовного учителя, значит, принимать его авторитет пол-ностью. Ученик его слушает и воплощает в жизни его учение. Но нельзя сказать, что Сталин воплощал в жизни суфизм...
   "Мистицизм звука"
  
  
   - Дельно ты про Сталина задвигаешь, - перебил один из его соседей по камере с серебряными косматыми бровями и жид-ким чубом, проснувшийся и слушающий нашу беседу. - А лет сорок назад за такой базар ты бы сел! И ты бы ссал! Все сиде-ли на измене! Мы научились молчать и не срать на власть. У нее-то говна побольше! Утопит, и сдохнешь в дерьме! Мой дед тогда по этапу пошел, и отец по этапу пошел, и дядя пошел по этапу...
  
   Старик явно перехватывал инициативу, рассчитывая макнуть язык в наши уши.
   - Слушай, отец! - с трогательной интонацией обратился су-фий. - Интересно! Мне интересно.
   Потом он показал на меня.
  
   - А служивый за другим пришел. Я ему про йогу расска-зываю.
   - Ты, чо, йог?
  
   - За йогу сижу, отец!
  
   - А как залетел?
  
   - Отец, давай потом! Служивый - на часах. Кукушка пропо-ет - его и сменят.
   - Ладушки-оладушки! Чеши, и я про йогу послушаю. Идрис продолжал:
   - Суфии утверждают, что в инструментах с жильными стру-нами и барабанах из кожи содержится жизненное дыхание. Эти инструменты затрагивают психику живых созданий и добав-ляют им жизни, вдыхают в живых энергию, вдохновляющую жить. По этой причине примитивные племена, подолгу играя на подобных инструментах, входят в экстаз и наслаждаются.
  
   - А мы с друзьями на гражданке роком наслаждались, - ре-шил вставить я. - Выпьем пива с чуйкой и входим в экстаз. Под музыку "Дип перпл", "Лед зеппелин", "Пинк Флойд" улетаем
  
  -- креслах, как в самолете.
  
   А с другим кругом пацанов мы играли на заводской аппа-ратуре. Я приносил свою чешскую гитару, печатку с гитары "Джипсон", подключал приставку, работающую в двух рок-ре-жимах, и получался мощный роковый звук. Мы играли, играли,
  
  
   178 179
  
   Встреча с неведомым
  
  
   по полдня могли, и музыка постепенно делала нас какими-то приподнятыми, неземными. Становилось неважно, что вообще с нами происходит там, в мире. То есть, нестрашно. Как психо-терапия. До репетиции - какие-то проблемы: дом, начальник, недостаток денег, то, се, а после игры - полный покой, пробле-мы размельчались в песок.
  
   Суфий слушал меня, его благородное лицо сияло. Или мне казалось? Позднее я вычитал у гуру целителей Кандыбы, что феномен свечения зависит от специальных рецепторов, распо-ложенных в нашей коже, которые при определенных условиях создают люминесценцию в человеке со здоровым телом и чи-стым сознанием.
  
   - Здорово! - сказал суфий. - Оказывается, у тебя есть опыт работы со звуком. С мантрами тебе будет легче. Музыкантам
  -- вообще людям с развитым музыкальным слухом с мантрами работать легче, чем людям, которым мишка наступил на ушко.
   - Это почему?
  
   - Многие не могут повторять мантры без сопровождения, но могут петь их под музыку или слушать, как их поют другие. Серьезная музыка способствует молитвенной практике, так как обе они основаны на ритме и обе отрывают чувства от мелкого, мирского. Когда чувства освобождаются от мирского, открыва-ется возможность наполнения их духовной информацией. Но никогда духовные знания в нас не войдут, если чувства заняты, закрепощены мирской информацией, как полные мешки, в ко-торые уже ничего не положишь. Засоренные материальным му-сором чувства не могут быть спокойными, чувства бесятся...
  
   - Часовой, что у вас здесь?
  
   Повернув голову, я увидел рослого помощника начальника караула, сержанта срочной службы Иваненкова из Киева. Он подошел незаметно, как его научили в учебке.
  
   - Командир, живот лопнет! Чувства бесятся! Выведи меня,
  
   - жалобно сказал Идрис.
  
   - Да, в туалет просится, - вступил в разговор я. - Говорю ему: не положено, а он не унимается. Чувства бесятся, и все.
   - Утром со всеми! - сказал сержант.
   "Мистицизм звука"
  
  
   - Да что же делать, командир? Умираю.
  
   - Девственницу из себя корчишь? Первый раз, что ли, на эта-пе? В мешок сходи.
   - Нет мешка ни у кого.
  
   - В карман сходи, - отрезал сержант, - или отрежь! Помначкар обратился ко мне:
   - Как Китаец?
  
   - Кажется, спит. С ним никто не разговаривал, не то, что днем: каждый с ним здоровался.
   - Я смену уже разбудил, скоро придем.
  
   Он ушел, а я решил с суфием пока не беседовать. В солдат-ском отсеке двое начали ходить и могли заметить нас через стекло. Для духовного общения у нас было еще две ночи, после которых караул прибывал в Ташкент. Наш почтово-багажный поезд двигался гораздо медленнее пассажирского.
  
   Что за посылку приготовил Радик для Погреба? Это особое задание делало меня значительным в собственных глазах. Жаль, что никому нельзя было рассказать.
  
  
   7
  
   Зайдя днем на пост, я обнаружил, что в вагоне к обычному едко-приторному запаху махорки добавился сладковатый аро-мат марихуаны. Мы только что отъехали от города Туркестана, знаменитого своими древними мечетями, где производили об-мен осужденными с местным конвоем. Значит, новые зеки под-сели в вагонзак с анашой.
  
   Шел обыск. Его вели несколько дедов, один из них - вместо того, чтобы спать перед сменой. Было странно видеть их заня-тыми тем, что зачастую переваливали на молодых.
  
   Походив несколько минут по вагону, я заметил, чем они за-нимаются. Сидя в освобожденном для обыска купе, старательно ищут и собирают в один мешок траву, представляющую собой крупнозернистый ярко-зеленый порошок. Один из них сидел у выхода зековского купе и наблюдал за полустеклянной дверью.
  
  
   180 181
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Тем временем завели симпатичную осужденную в сером платье из простого драпа. Деды перерыли ее узел, но ничего запрещен-ного не нашли. Вид у нее был нервозный, что ее и подвело.
  
   - Выверни карман! - приказал ей болгарин Василий из Одессы.
   В карманчике платья лежали спички и карандаш.
  
   - Вытаскивай из лифчика солому, - продолжал он.
  
   - Нет ничо.
  
   - Я сам залезу, коза, если не вытащишь, - резко приблизился
  
  -- ней сидящий на шухере гагауз Валек из Кишинева с темными серыми глазами. Он грубо схватил ее за плечо и занес над ней другую руку.
  
   - Я достану, - смирилась женщина. - Оставь, хоть на пару папирос.
   - Показывай!
  
   Она вытащила плотный пакет, сделанный из зеркальной зо-лотинки. - Ишь ты, она там его зажала! - сказал Василий, отсы-пал оттуда больше половины в общий котел и, немного оставив, вернул ей. Ее увели и привели подростка, недавно бывшего на воле, одетого не в зоновские вещи. Стали обыскивать.
  
   - Начальник нарисовался у двери, - сообщил Валек. - Миха его пока отвлек. Отошел, ща вернется.
   - Я повалил, - сказал дагестанец Кот, пересыпав половину добычи из одного целлофана в другой, оба пакета завязав и за-пихав в разные сапоги. Он пошел в солдатский отсек, не сказав мне ни слова: был уверен, что я его не заложу.
  
   Скоро в "купе" обыска вошел начальник караула прапорщик Закиров и спросил:
   - Нашли что-нибудь? Запах-то, какой убойный, прямо в ва-гоне приходы ловишь.
   - Так тычно, тварищ прапырщик. Вот.
  
   Они показали два газетных пакетика, где была трава, про-центов десять от того, что унес Кот в сапогах. Прапорщик взял, понюхал и сказал убедительно:
  
   - Анаша! Сообщу нашей верхушке. Ищите дальше, еще должна быть!
   "Мистицизм звука"
  
  
   - Рады страться, тварищ прапрыщик! Когда он ушел, один дед сказал:
   - Два креста у него есть, третий в награду хочет, раз решил начальству доложить.
   Другой с ним не согласился:
  
   - Жди! Доложит он! Сам спаровозит.
  
   Через несколько минут начался вывод осужденных в туалет, требовавший от меня максимального внимания.
  
   8
  
   Ночью этого дня, которая была последней перед приездом в узбекскую столицу, суфий спел для меня молитву. Она была на арабском. После пения он перевел ее смысл: "О Господь, по-зволь мне всегда помнить тебя! Память о тебе приведет к ощу-щению твоего присутствия. Твое присутствие созидает счастье совершенного союза".
  
   Пение мне понравилось. Оно было плавным, и чувствова-лось, что Идрис тонко понимает законы гармонии. Мои чувства даже перестроились на эстетический план. Увидев образ, я срав-нил наш "Столыпин" с царским вагоном для каторжан, а себя
  
   - со слугой царя, исполняющим свой долг конвоира. Молитва суфия предстала передо мной, как освободительная песнь дека-бриста, скорее всего, за неимением в памяти подходящего героя из прочитанного.
  
   А он открывал тайны:
  
   - Одни слова притягивают в жизнь благословения. Другие притягивают энергию и власть. Некоторые приносят избавле-ние от трудностей. Некоторые приносят мужество и силу. Еще есть слова, которые могут лечить. А некоторые приносят уте-шение и покой.
  
   - Как лекарства? - сравнил я.
  
   - Уместная метафора, - поддержал Идрис. - "Все, что дает нам энергию, вещественно", - так уж люди привыкли думать. Оно обязательно должно быть красным борщом или белой та-
  
  
   182 183
  
   Встреча с неведомым
  
  
   блеткой. Однако есть и эффективные слова, а некоторые сло-восочетания еще могучей, чем эти отдельные слова. Каждый гласный звук несет глубокий психологический смысл, и струк-тура каждого слова оказывает химическое и психическое воз-действие на материю и сознание. А кто об этом беспокоится или хотя бы задумывается? Допустим, кто-нибудь для оказания целебного воздействия возьмет в аптеке лекарство, которое ему нравится, а не то, которое предписано, тогда он может не исце-лить себя, а убить. Еще более ответственно повторение опреде-ленных слов и фраз, влияющих на людей психологически.
  
   - Многим не нравится, когда при них чертыхаются, - вспом-нил я свое наблюдение. - Кажется, они психологически зависят от слова "черт".
  
   - Да, верят, что призывом "черт", они могут привести в свои дела это существо из параллельного мира. Для нас, точнее, для глаз, он - невидимка, от которого стоит ожидать бед, поскольку он живет только для того, чтобы создавать беды. То есть, нашими собственными словами мы можем призывать в судьбу несчастье или счастье. Поэтому на Востоке человек, осознавший ответ-ственность за слова, ищет учителя или муршида, как его называ-ют суфии. Суфийский учитель, словно хороший психотерапевт, обладает опытом использования психологических предписаний. Человек принимает предписанные ему муршидом средства раз-вития, как инструкцию. Сначала муршид устанавливает диагноз заболеваний сознания обратившегося. Учитель выясняет, каков уровень его духовной эволюции, каковы проблемы, тормозящие его рост. Согласно этому, он предписывает ученику сокровенное слово или фразу, с помощью которых тот сможет достичь желан-ной цели. В суфизме используются определенные слова, счита-ющиеся священными, ибо связаны с Богом, и они могучи также из-за своей психической силы. С помощью их повторения произ-водится определенный психологический эффект.
  
   - То есть, это - как съел человек в депрессии две-три таблет-ки радедорма, и депрессии нет, и настроение сразу поднялось?
   - Так, да не так. Таблетки снимают депрессию на несколько часов, а муршид дает фразу, которая при регулярном примене-
   "Мистицизм звука"
  
  
   нии вылечит навсегда, а не убьет печень, что делают многие таблетки, если принимать их регулярно.
  
   - А шизофрению можно словами вылечить? - спросил я
  
  -- наболевшем. Этим патологическим расщеплением созна-ния страдал один мой родственник, а я очень этого не хотел.
   - Современная медицина никогда не пишет в медкартах шизоф-реников: выздоровление. Улучшение - максимум, что там по-зволено отметить. И то, после "промывания" больного амина-зином, кофеином и другими лекарствами, которые выносят из сознания блок скопившихся бредовых идей, вызывающих обо-стрение шизофрении. Без лекарств, без химии, речь об улучше-нии вообще не стоит. "Промывание" больных повторяется раз в несколько месяцев.
  
   - Да, люди полагают, что все, что дает энергию, подзарядку, можно потрогать. Но все до одного люди заряжаются также и вибрациями, пусть и не фиксируют этого.
  
   - Это еще что?
  
   - Это энергетические потоки, находящиеся в основе всего: плотной материи и тонкой. Например, вибрации идут от солнца или луны, и люди очень зависят от зарядки этими вибрациями, которые не обладают качеством плотности. Оттого мы не мо-жем их потрогать. Здесь уместен пример с радио. То есть, наука открыла, что радиосообщения проходят через эфир без каких-либо промежуточных средств. Но однажды они откроют исти-ну, уже известную мистикам тысячи лет: человек сам является приемником и передатчиком такого радио, которое стоит выше всех разновидностей радио. А еще радио доказывает, что ни одно произнесенное слово не теряется и может быть поймано и записано. На твой вопрос я отвечаю так: конечно, шизофрению можно вылечить священным словом.
  
   - Не все понял, - сказал я, - но слушал внимательно. А те-перь - пора.
   - Наверное, больше не пообщаемся? - предположил суфий.
  
   - Серьезно не поговорим. Ночной смены больше не будет.
  
   - Когда-нибудь встретимся. Кое-что очень важное я тебе рас-сказал. Надеюсь, не зря.
  
  
   184 185
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Я на гражданку выйду - куплю книгу по йоге, - пообещал я.
  
   - Помолюсь за тебя, - пообещал он. Сквозь несколько клеток решетки он просунул пять своих пальцев правой руки, и я до-тронулся до них пятью своими пальцами той же руки. Мы оба посчитали это рукопожатием.
  
   Тут из под пуговиц на моем ПШ вывалился полумесяц на це-почке. Идрис приятно обрадовался, и я сказал, что это подарок от хорошего друга. Он пожелал мне счастья, а я ему - удачи.
  
   До окончания смены оставалось минут десять. Я пошел по вагону, посматривая в камеры. До костей прокуренным голосом меня окликнул Китаец, похожий на артиста Филатова:
  
   - Когда прибудем в Ташкент?
  
   - Завтра после обеда.
  
   - А ты откуда сам?
  
   - Из Алма-Аты.
  
   - Плана табе дать?
  
   - Нет.
  
   - Возьми, - он протягивал маленький газетный пакет. - Курнешь после смены, большой грев пришел в Туркестанскую тюрьму, вот и на этапе - грев.
  
   - Оставь, в зоне нужней.
  
   Он убрал пакетик.
  
   - Давно в войсках?
  
   - Год с небольшим.
  
   Он вдруг посочувствовал:
  
   - Полегче-то тебе служить, чем год назад?
  
   - Полегче. Особенно потому, что в начале я переживал, что попал в ВВ, пацаны в микрорайоне это не любят. Но потом пе-рестал беспокоиться.
  
   - Ну, да. А ты причем? Тебя призвали, это долг, твой крест. Не ты, так другой. Главное, к людям по-людски относиться. Будь че-ловеком, и се! Выйдешь из армии, понятки изменятся и у пацанов
  
   - тоже. Будешь уже мужиком, никто тебя за армию не осудит.
  
   - Ну, ладно. У меня смена караула.
  
   - Удачи!
  
   - И тебе!
   "Мистицизм звука"
  
  
   Когда после поста я пил чай в бодрствующей смене внутри караула и размышлял, я вдруг обнаружил мистицизм звука в сложившейся два часа назад ситуации. Под влиянием молитвы суфия я приобрел эстетическое настроение и увидел историче-ские образы вагона для каторжан и царского стражника. Его мо-литва изменила мое сознание в лучшую сторону.
  
  
   9
  
   - Как одежда меняет человека, - восклицали мы, глядя на Радика Хафизова в стильных белых джинсах из микровельвета
  -- черной футболке с надписью "AC/DC" и фото этой группы. Шею облегала золотая цепочка, на глазах были темные очки. Он был модно подстрижен и улыбался, сверкая десятками бе-лых и парой золотых зубов.
  
   Он принес ведро медно-золотистых абрикосов, вытащив его из багажника бордовой "шестерки", которую подогнал к запас-ным путям, где стоял наш пыльный вагонзак. Мы пригласили его пить чай. Начальник караула Закиров без напряжения пу-стил Радика в вагон и даже сел с нами за стол. Ему было чуть больше тридцати, он имел квадратное лицо и носил черные усы, похожие на усы Чокана Валиханова. В сравнении с Тараканом, он был, как отец родной и относился к солдатам с уважением.
  
   Все налетели на абрикосы, которые помыли на улице водой из заправляющего наши танки толстого, как удав, шланга. Один молодой разлил по зеленым эмалированным кружкам чай, и по-ложил на стол кулек с конфетами "Школьница". Изображенная на них девочка, замысленная художником школьница, напоми-нала драчливого Гавроша, только что вылезшего из подвала. И почему муза не вдохновила автора вложить в руки маленькой Жанны де Арк мушкет?
  
   Здесь Радик преподнес сюрприз. Поднял свою кружку и стал разливать красно-коричневый купец соседям.
   - А ты чего это? - заудивлялись мы.
  
   - Не пью чифирь.
  
  
   186 187
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Да как же ты без него? - заволновался гагауз Валек.
  
   - Нет необходимости, - ответил Радик.
  
   Прапорщик Закиров сказал:
  
   - Ему же в караул не надо ходить. Чего тогда мотор гробить? Он пиво, наверно, пьет.
   - Точно, - подтвердил Радик. - Вам бы привез, да устав не позволяет.
   - Да, мы трезвую жизнь ведем, - сказал с серьезной миной накуренный Кот.
   - Да, - подыграв ему, тяжело вздохнул такой же болгарин Василий.
   - Не заметите, как дни пролетят, - обнадежил Радик. - Уйдете скоро на дембель и будете, как я. Свое дело закрутите, начнете на тачках куролесить, с девчонками кружиться.
  
   - А где ты устроился? Так быстро, вроде в мае ты уехал?- спросил Закиров.
   - Две недели погулял, во-о! Водку до сих пор видеть не могу,
  
   - Радик резанул себя по шее ребром ладони. - Запчастями за-нимаюсь, - ответил Радик. - Сам в Тольятти мотаюсь, на заводе беру, здесь продаю.
  
   - Спекулируешь, что ли? - заявил прапорщик.
  
   - Даю водителям то, что необходимо. Ко мне люди в очередь стоят и загодя заказывают. В ташкентском магазине ВАЗ всегда перебои с запчастями, он для Узбекистана маленький, там все сразу расхватывают. По натуре, я водителям помогаю.
  
   - Во, блатной! - воскликнул Валек и потрепал Радика по плечу. - Я дембельнусь - к тебе приеду, помогу продавать. Не откажешь?
  
   - Давай, найду работку. Скоро частный бизнес в стране по-прет, фирму организуем.
   - Ловлю на слове! Прикачу.
  
   Тут раздался стук в вагонную дверь. Прапорщик посмотрел на солдата, сидящего у двери. Тот ушел и через несколько ми-нут вернулся.
  
   - Там путеец девку притащил. Говорит, она в вагон просится.
  
   - Опа! - хлопнул ладонью об ладонь Валек, и его свинцовые
   "Мистицизм звука"
  
  
   глаза заблестели так, будто на них нанесли лак.
  
   - Что еще за ... ? - спросил Закиров, сморщив губы, отчего один кончик его усов проехал чуть вверх. - Денег, что ли хочет? На хрен нам насекомых разводить?
  
   - Радика ищет.
  
   - Товарищ прапорщик, разрешите невесте вагонзак пока-зать? - чуть игриво обратился Радик. - Чтоб знала, где жених службу тащил.
  
   - Уже жениться собрался?
  
   - А чего тянуть? Собственное хозяйство завести хочу, осте-пениться хочу.
   - Ну, веди свое хозяйство сюда, - разрешил благосклонный Закиров, как и Радик, записанный в паспорте татарином.
   Радик ушел за девушкой, а тем временем двое солдат бы-стро убрали со стола грязные кружки, косточки и другой мусор. Валек сменил скатерть и, набрав из ведра в чистую чашку абри-косов, поставил их на стол.
  
   - Жаль, цветов нет, - посетовал он. - Так редко друзья с не-вестами в караул приходят, и, как назло, нет цветов!
  
   10
  
   Радик привел миниатюрную смазливую девушку, имевшую безупречную фигуру, ловко представленную облегающими синими джинсами и тонким кремовым джемпером в облипку. Голубоглазая блондинка, она встала в коридоре, держа в руке большущий букет ромашек, даже охапку, которую предложила прапорщику:
  
   - Из нашего сада!
  
   Закиров, встав с полки и обняв цветы, просиял и, обведя от-еческим взглядом солдат, заявил:
  
   - Вот им всем гадать, любит - не любит. Каждого зазноба дома ждет. Ты вот дождалась! Как зовут-то?
   - Вика.
  
   Валек сказал:
  
   - Вазу с кухни принесу!
  
  
   188 189
  
   Встреча с неведомым
  
  
   Он вышел, встал рядом с девушкой и пригласил:
  
   - Пожалуйте в купе, мисс Ташкент!
  
   Но она не входила, чувствуя стеснение. Прапорщик велел Радику:
  
   - Покажи ей вагон, пусть зековский дух почует.
  
   Девушка благодарно посмотрела на него. Радик повел ее в отсек осужденных. Все окна были распахнуты, купе - тоже. Осужденных мы передали ташкентскому батальону ВВ в пред-шествующий день, сразу по приезду в узбекскую столицу, но в "Столыпине" до сих пор стоял особый запах, присущий только неволе.
  
   Новую партию арестантов мы собирались взять сегодня око-ло пяти. Сутки мы отдыхаем перед обратной дорогой. Сегодня на пару часов выйдем в город, к которому у меня уже возникло чувство разлуки, поскольку я здесь - в четвертый раз. Кроме первого планового караула, я два раза ездил младшеклассни-ком на соревнования по шахматам в Ангрен, город-спутник Ташкента, а в узбекской столице мы тогда побывали несколько раз на экскурсиях.
  
   В купе вернулся Валек, принесший кастрюлю с водой, куда поставил ромашки.
  
   - А где Вика? - спросил он. Получив ответ, сказал:
  
   - Капризная! Я пригласил, а она не вошла.
  
   - Она скромная, - сказал Кот. - Чо, у нас тут - сходняк. Одни мужики тут сидим, бабе тут не место.
   - Да мы ж солдаты, что ж плохого, Кот? - спросил Закиров.
  
   - Мы всех и каждого кругом защищаем!
  
   - Вот именно, что солдаты. Мы всех и каждую кругом. Как крутанем, и по кругу!
   - Кот, чо оборзел совсем? - гневно сказал Закиров.
  
   - Нет, я в положение вошел.
  
   Начальник караула встал и во властной манере сказал:
  
   - Хорош чаи гонять и лясы точить. ПХД вагона. - На букве
  
  -- он сделал прихлоп. - Заплыв начинается через десять минут. Если не успеете за два часа как следует надраить палубу, выход в порт задержится. Так-то, морячки! Сигары и унитазы, кому
   "Мистицизм звука"
  
  
   угодно, а через десять минут - щетки и тряпки для всех без ис-ключения.
  
   Тут появился Радик с подругой. Он сказал мне:
  
   - Пошли до машины!
  
   Потом обратился к начальнику караула:
  
   - Ушаков меня проводит до машины, товарищ прапорщик, у меня кое-что для прапорщика Погреба есть.
   Тот согласно кивнул. Мы вышли из вагона и пошли к Жигулям. Закиров был не так прост и тоже подошел к автомо-билю. Радик стал вытаскивать подарок - большой японский фонарь с подзаряжающимися аккумуляторами, - что по тем временам было сенсацией. Он дал прапорщику подержать эту фару, очень удобную в походных условиях.
  
   - С подзаряжающимся устройством? Сильно!
  
   Закиров стал вертеть ее в руках, а Радик позвал меня в ма-шину:
  
   - Прокатись, Олега!
  
   Я сел, завел. Он тихо сказал:
  
   - Возьми на правом сиденьи пакет для Погреба. Спрячь под ПШ.
   Я сделал все так, чтобы начальник не заметил. Потом про-ехал метров десять вперед, сдал назад.
   - А мне такой достанешь? - кивая на фонарь, обратился Закиров к Радику, обнимавшему Вику за плечо левой рукой.
   - Только один вне плана завезли вместе с японскими запча-стями, - сказал Радик. - Повезло мне. И сделал я подарок ар-мейскому шефу в благодарность, что он ко мне как человек к человеку относился.
  
   - Достань такую фару, я заплачу! - начал заводиться Закиров.
   - Дорогая вещь.
  
   - Достань! Пять бушлатов новых привезу.
  
   - Зачем они мне? Не в тему.
  
   - А выхлопную трубу от "шестьдесят шестого" возьмешь?
  
   - Я на "шестерке" езжу, мне заднюю трубку в два раза мень-ше надо.
  
  
   190 191
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Продашь кому-нибудь.
  
   - Нет, я только с волжанками и японками веду дела. Помолчав немного и серьезно посмотрев на Радика, начкар
  
   спросил:
  
   - А штык-нож возьмешь?
  
   - Не бракованный?
  
   - Такой-же, - показал он на свой.
  
   - А этот можешь отдать? - спросил Радик.
  
   - Ты вначале фару эту добудь, будет тебе штык. Этот - не этот! Какая разница? Будет нормальный рабочий штык.
   - Смотри, - Радик открыл багажник, где лежали два япон-ских фонаря в коробках, - берешь прямо сейчас?
   - Ну, давай в следующий раз. Штык привезу.
  
   - Потом не будет.
  
   - Оставь для меня.
  
   - Я не хозяин, а ему продать фонари надо, ждать не будет. Радик хлопнул крышкой багажника.
   - Ладно.
  
   Прапорщик влез в машину, закурил там, подержался за руль и снял между делом штык-нож. Вышел и взял фонарь.
  
   Когда мы поднялись в вагон, он зашел на кухню и вернулся оттуда со штык-ножом на поясе. Я так понял, что он взял его у повара, который не ходит на пост.
  
   11
  
   В туалете я достал целлофановый пакет, что взял в маши-не Радика. Вытащив из него содержимое, я обнаружил, что это свернутая в трубку светло-фиолетовая книга, напечатанная, как толстый журнал. На передней обложке черными буквами было написано: Пособие по Геометрии для старших классов. Перевернув страницу, я увидел вторую переднюю обложку, бе-лую и настоящую надпись: Мистицизм звука. Хазрат Инайят Хан. Открыв наугад, я стал читать. Не помню сейчас слово в слово, поскольку книга была у меня недолго, но смысл был при-мерно таков:
   "Мистицизм звука"
  
  
   То, что люди привязаны к мантрам и повторяют их всю жизнь, день за днем, и им это не надоедает, имеет глубокий смысл. Если бы это был, как говорят атеисты, религиозный фанатизм, одур-манивающий человека, тогда никто не смог бы продолжать эти повторения так долго, на протяжении всей жизни, поскольку ни одно опьянение или отравление не может продолжаться доль-ше, чем длится его влияние. Когда опьянение проходит, человек сразу лишается иллюзий. Но повторение священных слов дает чтецу знание, виденье, именно потому иудеи несколько тысяч лет поют свои ритуальные песни, которые унаследовали от царя Давида и других, а разноязычные мусульмане читают Коран на арабском, которым его записал пророк Мохаммед. Индусы ве-ками повторяют ведические мантры на санскрите, который счи-тается в обществе мертвым языком, поскольку люди перестали на нем разговаривать. Буддисты и христиане тоже повторяют патриархальные звуковые вибрации на древних наречиях. А в Персии до сих пор многие повторяют древние молитвы по не-скольку раз в день на языке Авесты. Все это длится тысячеле-тиями, эта практика не умирает, а углубляется, что говорит о ее несомненной пользе...
  
   Йоги и суфии открыли определенные практики, помогаю-щие психологическому развитию. Йоги используют определен-ные слова, которые повторяют утром и вечером, и посредством этого они достигают озарения или впадают в состояние экзаль-тации. Именно эту науку суфии называют Зикр - науку полу-чения нужных результатов и исполнения желаний с помощью повторения соответствующих слов или фраз.
  
   Поразительно, но это было то самое сокровище, о котором с такой любовью рассказывал мне Идрис. Я был счастлив тем, что прикоснулся к нему. Одновременно я был несчастлив тем, что через несколько дней с книгой придется расстаться и что в поезде читать ее почти невозможно. Единственная возмож-ность - читать в туалете, где долго не посидишь. Ее даже по-казать никому нельзя было.
  
  
   192 193
  
   Встреча с неведомым
  
  
   12
  
   В Петропавлоске после конвоирования восьмидесяти осуж-денных в СИЗО и третью колонию, я не поехал в наш батальон, располагавшийся недалеко от драмтеатра, а остался в роте, охраняющей зону. Высокий прапорщик Аулов, закадычный друг моего начальника Погреба, лично отпрашивал меня у Закирова. Он сказал, что завтра намечаются учения кинологов.
  
   - Лишь бы в нашей роте не было проблем, - сказал началь-ник планового караула, - и оружие пусть сдаст.
   - Иди и сдай "Макарова", - смеясь, повелел мне статный и крепкий Аулов, начальник службы СРС третьей роты, стерегу-щей третью колонию усиленного режима. - Пахнет от тебя, как от козла, в душ зайди. Сегодня Погреб приедет сюда с ночевой, чтобы завтра пораньше начать учения.
  
   Сдав пистолет, я пошел мыться в душ, первый после Ташкента.
   Вода и в "тройке", и в батальоне, круглогодично была холод-ной. Теплая бывала только в городской бане, если повезет. Туда мы ходили всей ротой раз в неделю, и всякий раз - рано, в пять-шесть утра, чтобы не контактировать в бане с гражданскими людьми. Парилка всегда бывала не нагретой, а вода - холодной,
  
  -- очень редко - теплой. Горячей - никогда. Осенью и зимой тре-бовались особые усилия, чтоб заставить себя раздеться и начать мыться в не нагретой бане, без пара и горячей воды. Пусть нам
  
  -- не нравилось это, мы смиренно полагали, что такова необхо-димость, хотя позже я понял, что это - элементарный недоста-ток отеческой любви офицеров к солдатам. Когда попросишь: "Организуйте хорошую баню!", отвечают: "Нечего тащиться!" Два года так и прошло без горячей воды.
  
   После душа я пошел на питомник, который был крупнее на-шего; там несли службу шесть кинологов и восемь собак. Он на-ходился в ста пятидесяти метрах от роты, на огромном пустыре, прилегающем к контрольно-следовой полосе третьей колонии усиленного режима. Мне он был почти родным домом, и я не-редко спал там, когда выпадало несколько караулов ночью или
   "Мистицизм звука"
  
  
   днем, чтобы не возвращаться каждый раз в батальон. Еще мы разыгрывали на питомнике и на пустыре с другими кинологами и овчарками гипотетические боевые ситуации, которые для нас придумывали Погреб и Аулов.
  
   Оба уже сидели в тесной каморке Аулова за большим, закоп-ченным чайником, ожидая меня.
  
   - Где мой фонарь? - как бы угрожающе надвинулся на меня Погреб, нахмурив лоб, как Моргунов на Шурика. - А ну, отда-вай мой фонарь!
  
   Такая на него временами находила игривость.
  
  -- снял с плеча серо-зеленый вещмешок и вытащил фонарь
  
  -- черно-желтой коробке с иероглифами, за ним - суфийскую книгу. Погреб, не глядя, передал ее Аулову, а сам взялся рассма-тривать фонарь, издавая при этом одобрительные восклицания. Татарин раскрыл шедевр в обложке геометрического пособия, прочитал название и закрыл в свой сейф. Меня распирало лю-бопытство, но спрашивать его я не стал, все один ответ: не тво-его ума дело. Попросить ее для чтения я не мог - не мог даже сказать, что я немного ее читал и заинтересовался. Текущий тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год, в который правила компартия, делал меня осмотрительным.
  
   Позже Погреб объяснил мне, что у татарина Аулова в мечети служит кузен, и книга эта - для него. Я поверил, поскольку ни-когда не замечал у Аулова интереса к духовной жизни.
  
   13
  
   Прошло три с половиной года, и произошло нечто, что стало достойным завершением этой истории.
  
   Я работал геологом, параллельно учился заочно на четвертом курсе геолого-разведочного факультета в Казахском политехни-ческом. Два раза в год я ездил на сессии в Алма-Ату, а в осталь-ное время занимался разведкой стройматериалов, разъезжая с буровиками по Актюбинской области. Из-за возраста, пола и холостяцкого положения начальство очень редко позволяло мне сидеть в конторе и использовало меня в основном в качестве
  
  
   194 195
  
   Встреча с неведомым
  
  
   полевика, произведя без диплома в геологи второй категории и дав соответствующую зарплату.
  
   Как-то на одном из участков мы остались втроем, и у нас кон-чились дрова и уголь. Стоял ноябрь. В степи не было и дерев-ца. В некрашеную буржуйку, обогревающую наш синий вагон "Тайга", мы ставили в чашке солярку, поджигали, и на полчаса хватало тепла. Постепенно мы сожгли оба бака, обслуживаю-щие автомобиль и буровую установку, однако, не могли съез-дить на заправку из-за неисправности "шестьдесят шестого", на котором стоял бур. Несмотря на наши ежедневные призывы по рации, начальство все же не присылало транспорт с углем, дровами и запчастями для ремонта нашего ГАЗа.
  
   В последний раз, выходя на связь, я получил дельный со-вет. Система была такой, что когда наступал период связи, все участки экспедиции и центр слышали друг друга. И Марат, ге-олог, который был на десять лет старше меня и учился в свое время в том же ВУЗе в Алма-Ате, не выдержал и сказал мне:
  
   - Олег, ты больше не проси. Ехай в экспедицию и бери Краснова за...
   Это была фамилия начальника партии. Марат продолжал:
  
   - Он сейчас все машины и ресурсы гонит на киры в Сагиз, там здорово бурение идет и деньги большие. Пока на Краснова лично не наедешь, помощи не дождешься!
  
   Поразмыслив, я с ним согласился. Утром восьмого ноября мы втроем пошли в колхоз и нашли дом председателя. Это его колхозу мы искали сырье для кирпичного завода. Мы договори-лись с ним о том, чтобы на наш участок завезли уголь и дрова на несколько дней, обещая погасить это в будущем по взаимо-расчетам.
  
   Решив оставить помбура Берика дежурить на участке и ждать колхозный транспорт с твердым топливом, мы с мастером буре-ния Юрием собрались в Актюбинск.
  
   Автобус из колхоза в город не ходил, и пришлось идти не-сколько километров до трассы, где он проезжал трижды в день. Мы как раз успели ко второму автобусу. Он подъехал по рас-писанию, но возбудил в нас досаду, ибо, переполненный, с мед-
   "Мистицизм звука"
  
  
   ленной скоростью прокатил мимо. Водитель виновато развел руками, а в дверные окна с закругленным верхом и низом, фор-мой напоминавшие стадион, были видны сплюснутые носы, уши и губы счастливчиков, попавших на рейс.
  
   День был выходным, и машин вообще было мало, казалось, трасса расслабляется вместе с трудящимися после бурного празднования Дня Революции. Дождавшись следующего ав-тобуса, мы снова испытали огорчение. Он был набит людьми туже, чем товарный вагон бревнами и, объехав нас, отважно вставших посредине его полосы, проскочил мимо.
  
  -- почувствовал полную беспомощность и сел на асфальт. Мы стали советоваться, стоит ли уйти на участок и вернуться на шоссе завтра, когда будет рабочий день и больше транспор-та. Возвращаться на буровую не хотелось, оставаться на дороге было непредсказуемо: мы констатировали, что за полдня мимо нас прошло не больше пяти машин, и ни одна не остановилась близ двух молодых небритых мужчин на безлюдной дороге. Рейсовых автобусов больше не намечалось.
  
   Ни с того, ни с сего, в этот трудный момент я вспомнил о том, что у меня на груди. И вытащил на свет цепочку с полуме-сяцем, который мне подарил Радик. Чувство безысходности, су-жавшее грудь, было столь сильным, что я неожиданно для себя, совершенно спонтанно, произнес такие слова:
  
   - О Аллах, если ты есть, почему так несправедливо получа-ется? Нам надо для работы, мы столько ждали, а автобусы пере-полнены. Никто не берет!
  
  -- был очень расстроен, а после этих слов немного успоко-ился, словно снял с себя ответственность за проблему. И вдруг, показалось, что сейчас придет решение, которое уже есть, оста-лось только его дождаться.
  
   И спустя минут пять произошло то самое нечто, что стало подо-бающей сценой для финала этого рассказа. Близ нас остановилась белая "шестерка", ее задняя дверца открылась. Когда я подошел к ней, то увидел за рулем Радика. Через несколько мгновений я по-нял, что он постарел и стал раза в два старше. Еще пара мгновений,
  
  -- стало ясно, что это был мужчина, очень похожий на Радика.
  
  
   196 197
  
   Встреча с неведомым
  
  
   - Подвезти вас, ребята?
  
   - Нам далеко. Много не заплатим.
  
   - Я в первый раз проезжаю через ваши края. Расскажете мне
  
  -- своих местах. Вот и вся плата. По рукам?
  
   "Расскажете о ваших местах" - Ваша такса? Экстаз! Чувства цепенели от изумления, и ситуация заставляла за-
  
   думаться, но позже. Сейчас же я без устали рассказывал хоро-шему человеку о том, какие в Западном Казахстане добывают-ся полезные ископаемые, какие в нем заводы... А в уме, как светлый луч, мелькала мысль: Аллах помог, услышал голос, Бог есть, да он, конечно, есть.
  
   Это был первый раз в жизни, когда я обратился к Богу. Этот звук стал началом веры. Вот тебе и полумесяц из зоны, подарен-ный ташкентским татарином! Вот тебе и мистицизм звука!
  
   2011-2012, Радхакунда, Индия.
  
  
  
  
  
   Примечания
  
   Санскрит, используемый в тексте
  
   Аватара - воплощение, инкарнация какой-нибудь личности. Асаны - йогические позы.
  
   Ашрам - в контексте повести - дом, где живут йоги. Брахмачари - послушник, соблюдающий безбрачие. Брахмачарини - послушница, соблюдающая целомудрие. Бурфи - молочная конфета.
  
   Бхакти йога - йога поклонения Кришне. Вайшнав - преданный Кришны.
  
   Враджа-лила - эстетическо-религиозная концепция, описывающая игры Кришны во Вриндаване (Врадже).
  
   Гопи - пастушки.
  
   Дхарма - широкое понятие, в которое входят долг человека, религия и его жизненное предназначение.
  
   Дхоти - полоса ткани шириной около метра двадцати, длиной - около четырех с половиной метров, которую мужчины, особым образом одевая, носят вместо брюк.
  
   Ишта-гоштхи - беседы преданных на духовные темы. Мантра - ведическая звуковая вибрация, служащая как молитва или гимн Божеству.
  
   Матаджи - госпожа.
  
   Прабху - господин.
  
   Прана - широкое понятие, определяющее различные воздушные потоки внутри и вне тела; тонкая энергия, жизненный воздух. Прасад - пища, освященная Божеством.
  
   Пуджарская - комната, где священники хранят предметы для поклонения Божествам и готовят Им.
  
   Пури - тонкие лепешки, жаренные в масле. Раги - мелодии, чаще ведические и древние.
  
   Санкиртана - проповедь с книгами о Кришне, а также совместное воспевание имен Бога.
  
  
   198 199
  
   Встреча с неведомым
   0x08 graphic
  
   Саньяси - монах в индуизме. Тама-гуна - невежество, грязь.
  
   Тилака - знак преданности Вишну или другому Богу, наносимый на тело глиной, сандаловой пастой, киноварью.
  
   Чадар - плед, накидка на плечи. Чапати (бенгали) - тонкие лепешки.
  
   Шикха - короткая косичка или клочок волос на макушке, которую нередко носят мужчины в Азии.
  
   Яма - налагаемые йогом на себя ограничения и запреты с целью отвязаться от вредных и пустых привычек.
  
  
   Сокращения:
  
   ОСК - Общество сознания Кришны.
  
   МОСК - Международное Общество сознания Кришны. ИСККОН - Международное Общество сознания Кришны (английская аббревиатура).
  
  
  
  
  
  
  
   Видура Прабху, президент храма на Сухарево
  
  
   Имена: Аватара Рыба - Матсья дев, инкарнация Вишну в теле гигантской рыбы, преданным которой был Сваямбхува Ману.
   0x08 graphic
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Мадана-мохана Прабху и Шриман Прабху


  
  
   200
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"