Дикий ветер из дальних краев, Над моим пролетая холмом, Рвет травинок душистый покров, Завывая о чем-то своем. И в ответ ему стонет земля, А с небес вдруг срывается гром. И тогда снова чувствую я - Возвращается осень в мой дом...
Птичница с грустью наблюдала за девчонкой, взбиравшейся по холму к ее дому. Трава в этом году выросла по пояс, продираться сквозь эти заросли трудно. Но девчонка торопилась, хватаясь за пучки растений, и упорно карабкалась вверх. -- Я опять к вам. -- виновато улыбнулась она, оказавшись, наконец, лицом к лицу с Птичницей. --И опять ненадолго? -- неодобрительно покачала головой Птичница, -- Это не лезет ни в какие ворота. У меня здесь не проходной двор и не дом отдыха. Мы занимаемся серьезным делом. Пора бы уяснить. -- Да ладно вам. Я все-таки задерживаюсь у вас иногда... И даже время от времени прикармливаю птичек. -- Когда-нибудь ты заблудишься в тумане и не найдешь дороги сюда. Что тогда? -- Разве не все дороги кончаются на этом холме? -- Не все, -- неохотно ответила Птичница, -- Но куда ведут другие? -- Еще куда-нибудь. Что-нибудь есть и там. Даже здесь что-то есть. Знаете, я когда-нибудь попытаюсь заблудиться в тумане. Я слышала об одном человеке, который так и сделал. Он до сих пор там бродит. -- В этом нет ничего хорошего, -- буркнула Птичница, -- Пошли в дом, поговорим. У меня сегодня полно дел. -- Птички? -- Да. Птички, -- хозяйка распахнула перед гостьей дверь своего дома, -- Вытри ноги, не то опять пыли нанесешь. -- Пыли? Я думала, после тумана ее не остается. -- Еще как остается, -- Птичница неспешно расстилала на столе белоснежную скатерть и выгружала на нее содержимое буфета, -- Тебе чай с вареньем или без? -- Без. У вас оно всегда горчит. -- Почему же? Иногда оно сладкое. В этом весь смысл: когда я предлагаю свое варенье, я сама могу не знать, горькое оно или сладкое. Как лотерея. Когда получаешь сладкое, ожидая горького, радуешься сюрпризу. Разве нет? -- Не знаю. Меня вы всегда угощаете горьким. Хотя нет, в первый раз было кислое. -- Но ты все равно никогда не отказывалась. -- А могла? Я боялась, что вы меня выставите за неуважение к обычаям. -- Если уж ты забралась сюда, как же я тебя выставлю? Наоборот, каждый раз ты нагло сбегаешь. Вопреки традициям. Девчонка виновато заморгала и сосредоточилась на чашке с чаем. На этот раз чай был холодным. И Птичница все-таки положила туда варенье. Опять горькое. -- Наверное мне не везет в лотерее, -- констатировала девчонка. -- Ты просто не умеешь выигрывать. Чуточку воображения и чай показался бы сладким. Так поступает большинство. "По-моему, проще делать нормальное сладкое варенье и изредка подогревать чай,"--подумала девчонка, пытаясь подключить к процессу чаепития все свое воображение. Чай стал еще более горьким. -- Ты сегодня не такая как всегда, -- заметила Птичница, -- Нет обычной почтительности. -- Нет, я всегда относилась и буду относиться к вам с уважением. Кто-то должен кормить птиц. Я только иногда думаю - а вдруг вы мне снитесь? -- Очень долгий сон. -- Да, очень. И я приложу все усилия, чтобы он не кончился пока я сама этого не захочу. -- Это наглость. -- Да. И именно поэтому я прихожу без зова и ухожу без спроса. -- Это не доведет до добра. Всему есть предел. -- Я против пределов, вы же знаете. Любых пределов. -- Ты допила чай? -- Птичница прислушалась к чему-то, вздохнула и пошла к двери. -- Птички, -- сказала она, -- Пора их кормить. Ты со мной? Поможешь? Работы хватит на двоих. -- Не сегодня. Птичница пожала плечами и вышла. Девчонка приблизилась к окну и осторожно посмотрела в сторону леса. Над деревьями с громким карканьем кружила огромная стая воронья. Видимо, на этот раз их ждал богатый пир. Сейчас Птичница придет на место кормежки, подготовит угощение, и каждый получит свою долю. И вот, вороны стремительно ринулись вниз. "Война? -- подумала девчонка, -- Или мор? В любом случае, угощение на славу." И снова на языке - ужасная горечь чая. Хорошо, что это в последний раз. Большая черная птица села на створку окна и требовательно каркнула. -- Чур-чура, я в домике. -- с издевкой пропела девчонка, -- Ты опоздал, приятель, как всегда. И теперь уже никогда не успеешь. Никогда. Никогда. Никогда. Словно в ответ ее мыслям в гуще тумана за лесом вспыхнула и вновь погасла голубая искорка. Я найду тебя. Девчонка улыбнулась и подмигнула разочарованному ворону. Говорят, их немного таких, обделенных, но они есть. Вечно кружат над древним туманом, сходя с ума от голода. Вот, прибавился к их числу еще один. И еще одна сказка, наверное, страшная. А может быть и нет... Она отошла от окна и, немного поколебавшись, открыла дверь в кабинет. -- Здравствуй, -- робко поприветствовала она сидевшего за небольшим письменным столом и что-то быстро писавшего при свете свечи. Окон здесь, конечно, не было. -- Привет, -- не отрываясь от работы, ответил он, -- Ты хотела о чем-то спросить? -- Вообще-то я пришла попрощаться. -- А-а. Берешься за ум? -- Наоборот. Скажи, почему сегодня так много птичек кормится в лесу? Он задумчиво перевернул страницу и пробежал глазами написанное. -- Авария звездного крейсера в поясе астероидов некоей звездной системы, название которой тебе ничего не скажет. Погибло 620 разумных существ и 250 роботов. В результате набега кочевников сожжена деревушка мирных земледельцев. Погибло 25 человек и 3 лошади. Сапожник Артэ напился в стельку, упал с крыши собственного дома и сломал шею. Кроме того, при падении им была придавлена кошка. Она скончалась на месте. Браконьерами застрелен последний элаирон. Одна звездная система погибла вместе с обитателями, не сумевшими вовремя эвакуироваться из-за низкого технического уровня. А еще - болезни, убийства, войны... -- Как всегда, -- вздохнула девчонка, -- Тебе не надоело? Это же гадость. -- Это моя работа. -- Ты можешь написать что-нибудь хорошее? С хеппи-эндом в виде исключения. -- Не на этом холме. К тому же все и так хорошо кончается. "В некотором смысле - да", -- согласилась девчонка. И взглянула в ледяные глаза собеседника. Эти глаза знают, что будет дальше, свежий лист уже исписан четким стройным почерком. Можно не сомневаться, что завтрашний день все-таки наступит. И это уже хорошо. И для кого-то завтрашний день так и не окончится. К лучшему еще для кого-то. -- Всегда хотела верить, что ты только видишь будущее, а не создаешь его. -- Почему? -- Потому что если будущее - в наших руках, мы можем изменить его. -- Правда? Но вы его уже создали. Как с этим быть? Если будущее создаю я, у вас нет выбора. А если его создаете вы, нет причины изменять что-либо. Мы тысячу раз об этом говорили. Кстати, ты ведь изменила свой Путь. Не знаю, правда, зачем. Тебе так проще? Приятнее? Проще? Приятнее? Она помнила, как трудно было каждый раз; помнила тех, кто шел рядом и исчезал в неверном мареве тумана. Мгновение высшего блаженства и одновременно смертельного отчаяния, когда из-за серо-зеленой завесы Леса становится заметен холм и надо успеть... И горький привкус на губах, в сладость которого нужно верить. И птиц, которых она научилась понимать. И того, с голубым пламенем в руках - его она не видела ни разу, только отблеск в тумане, пересуды и странное испуганное молчание Птичницы. -- Ты думаешь, он поможет тебе? -- вопрос не застал ее врасплох, она уже привыкла, что все ее мысли бесцеремонно читаются. -- Я хочу помочь ему. А он поможет мне. -- А если ему плевать на тебя? Если у него сохранилось только одно желание - выбраться из тумана, куда угодно и какой угодно ценой? -- Этого не может быть, у него в руках пламя. -- Холодное пламя, не забывай. -- Холод может существовать только там, где есть частичка тепла. Нет, я уверена, он продолжает делать то, что делал раньше. Он зовет за собой. Но там, где он, нет дорог, а я умею их сплетать. Мы будем искать вместе. -- Вместе, -- обжигающая, как стальное лезвие, улыбка, -- Ты уже пробовала "вместе", и не раз. В тумане не может быть "вместе". Забыла? Нет. Она не забыла. И тем не менее опять готова свернуть с протоптанной тропинки на зов призрачного пламени. Теперь она была готова это сделать, куда бы это ее ни завело. -- Я буду вас помнить, -- прошептала девчонка, -- Вас и ваш холм. -- Не сомневаюсь. -- Мне трудно вас любить, но я к вам почти привыкла. -- Даже так? -- нескрываемая ирония, -- Ты привыкла? -- Почти. В конце концов, кому-то это все нужно, хотя бы птицам. Я только всегда хотела спросить, кто вы такие? Молчание и холодная улыбка. Это давно вошло в традицию - не отвечать. -- Прощай, -- сказала она, опуская глаза, - Я больше не вернусь. -- Не сможешь, -- подтвердил он. -- Не захочу. Пожелай мне удачи, хорошо? Это противоречит твоим принципам, но все-таки?.. Он встал, положил ей руку на плечо, и она ощутила тысячи ледяных игл, впившихся в ее сердце. -- Я желаю тебе удачи, -- сказал он, и ей показалось, что это был удар грома, -- Желаю тебе удачи - такой, какой ее понимаешь ты. И... передавай привет Ему, если встретишь, -- закончил он уже тише и вернулся на место. Девчонка осторожно вышла из дома и закрыла за собой дверь. Захлопали огромные крылья и ее ворон опустился к ней на то самое плечо, которым она приняла благословение. -- Вот значит как? -- весело спросила она ворона, -- Только смотри, не испугайся. И она вприпрыжку скатилась с холма и побежала к лесу. "Я найду голубую искорку, -- думала она на бегу, -- У меня впереди уйма времени. Мы обязательно встретимся." Ворон доверчиво зажмурился у нее на плече и только удивленно каркнул, когда занавес тумана опустился позади.