--
Ах ты засранец! - она постаралось оцарапать его посильнее.
Но пацан шустро и безжалостно доковырял надпись на гладкой белой коре, не замечая скользящих по лицу веток. "Вова".
--
Дурак ты, Вова, - довольно внятно произнесла она вслед стремительно исчезнувшему мальчику.
--
Он все равно не слышит, - удивился стоящий рядом тополь.
--
Больно, - пожаловалась она.
Снующие под кронами люди то скапливались, образуя заторы и водовороты, то рассасывались, лихорадочно набиваясь в каменные коробки и затихая на короткое время в темноте.
--
Чего мельтешат?! - делился своим недоумением сосед, поворачиваясь к ней южной стороной.
С этой стороны листьев у него было больше, и он лучше различал еле слышный березкин голосок.
--
Боятся.
Они несколько мгновений наблюдали, как далеко за крышами падающее за горизонт светило прихотливо раскрашивает бегущие с бешеной скоростью по темнеющему небу облака.
--
Чего они боятся? - не переставал удивляться старый тополь, - друг друга?
--
Машин. Я все время с ужасом жду, когда один из этих монстров не сможет вовремя остановиться и врежется прямо в мой ствол!
Пока она произносила эту длинную фразу, на улицах стало совсем темно и редкие автомобили, огнями вспарывая ночной воздух, со свистом появлялись и исчезали на проходящей неподалеку дороге.
--
Да...
--
Скоро поспим. В прошлый раз я так славно выспалась.
--
Снегу было много.
--
На мне все лето жили скворцы. Они повытаскали из меня всех червей. Я даже ни разу не почесалась за всю зиму.
--
Повезло.
Утренняя свежесть опять смешалась со стойким запахом собачьей мочи. Расстроенный тополь даже не стал жаловаться соседке: она и сама видит, как достали его эти бодро пристраивающиеся у его корней четвероногие дьяволы.
Он рос возле узкого прохода между домом и забором, который вел на собачью площадку. Каждый уважающий себя пес оставлял на нем свой "автограф".
Березке повезло гораздо больше: под ней рос густой колючий куст шиповника.
--
Двигайтесь ко мне ближе, - ласково предложила она старику, - не стойте на дороге.
--
Поздно, я уже почти не хожу. Если бы лет на десять раньше....
--
Десять лет назад они здесь не бегали.
--
Вы разве это помните? Вы же тогда были совсем крошкой!
Она улыбнулась и поглядела на группку стоящих неподалеку смуглокожих лип. Девчонки насмешливо шушукались, глядя на них: все вокруг давно знают, что старый пень обожает свою соседку.
--
Помню.
Солнце жарило верхние самые нежные листики. Она поспешила их припрятать.
Не хватало ей ожогов. Жар постепенно спадал, сменяясь сумеречной прохладой. Кажется, обошлось. Она вытянула стройные ветви и легонько потрясла листьями.
--
Как вы хороши! - не удержался от комплимента тополь, - посмотреть бы на вас в другой жизни.
--
Вряд ли это возможно, - поспешила уклониться от разговора на эту тему она.
Вечерние тучи собирали испарения как огромные губки, грозя, переполнившись обрушить всю эту влагу вниз.
--
Когда я был камнем, я обожал ливни и грозы. А теперь боюсь: ветви мои стали со временем хрупкими. Того и гляди обломятся.
--
Не думайте о плохом, - постаралась успокоить она старика, - дождь смоет всю пыль с листвы и завтра вы будете чувствовать себя снова юным красавцем.
С ночного неба начали капать первые огромные капли. Высоко клубящиеся черные облака роняли огненные стрелы вперемешку с грохотом и водой.
--
Красавцем... - тополь разложил свои жесткие листья навстречу потокам, - почему бы и нет?
Стихшая к утру непогода оставила после себя аромат озона и мокрой земли.
--
Ну вот, - потягиваясь, обратилась она к соседу, - видите, как славно блестят чистые листочки?
От угла дома не последовало никакой реакции.
--
Вы задремали на минутку? - постаралась обернуться березка.
Сквозь поднятые ветви она увидела нелепо припавший к стене сломленный бурей ствол. Острые концы расщепленной древесины напоминали человеческую кость, розовея под разгорающимся рассветом.
--
Папочка, - плакала она тихонько, глядя как распиленные куски трухлявого ствола молниеносно исчезли в кузове грузовика, - ты так и не узнал меня.
Солнце плавно перемещалось по летнему небу с востока на запад. Она проводила его взглядом за горизонт.
--
Ничего, - успокаивала ее следующим утром старая знакомая ворона, - в червяка воплотиться куда опаснее: каждый норовит слопать. А ты стоишь в городе. Дворники за тобой присматривают. Дом опять же. И от ветра, и от стройки защитит.
--
Помедленее говори, - шелестела в ответ ставшая совсем белой красавица, - я не успеваю.
Но птица уже улетела устраиваться на ночлег в свое растрепанное от постоянных разборок с соседями гнездо.