Аннотация: Сначала написала рассказ, а теперь решила сделать полноценную историю. Общего, не считая начала, почти нет.
Каждый человек рано или поздно выдумывает для себя историю, которую считает своей жизнью.
Макс Фриш
Воображаемый мир приносит вполне реальные выгоды, если заставить жить в нем других.
Веслав Брудзиньский
Такие, как он, не хотят стать героем,
Такие, как он, не пускают ракеты,
Такие, как он, пьют коньяк вечерами,
На кухне, курят сигареты.
Бархат
Пахло кислым. Каждый улавливаемый мною звук отдавался в голове невыносимой тупой болью. Я точно знала, где нахожусь, и с кем, однако от этого становилось еще горше. Коснувшись языком зубов, убедилась - все они на месте. Странно, один из ударов, который я получила перед тем, как потеряла сознание, разбил губу. А вот следующий - кажется, куда-то в область виска - вызвал салют из искр перед глазами и надежно вывел из строя.
Рядом шла напряженная возня. Человек дышал шумно, успевая при этом бормотать что-то под нос; судя по звукам, тяжести перетаскивает - хотя откуда бы им тут взяться? Желания взглянуть на него не возникало, оттого-то и глаза открывать не хотелось.
Храбрилась я зря. Было дико больно, до невозможности, до такого состояния, когда уже перестаешь понимать, что именно не так с твоим телом. Наверное, он переломал меня, точно спичку. Вчера ( а, может, позавчера, черт его знает, сколько времени я была в отключке) он вышел из себя окончательно, не без моей помощи. Язык - это все, что у меня осталось, вот я и язвлю без меры, за что и бываю бита. Вчера впервые зверь разбушевался до такой степени, что до сих пор удивительно - как живой осталась. Впрочем, мучитель не даст вот так просто помереть, будь он трижды не ладен. Потихоньку, стараясь не выдать себя ни единым звуком, я шевельнула пальцами ног. Это простое движение давалось с трудом, я стиснула зубы, боясь проронить хоть стон, но теперь была уверена хотя бы в одном - позвоночник цел. По виску скатилась капля пота, неприятно щекоча кожу. Не так все страшно, как казалось... Однако, вероятность не придти в себя вовсе в последнее время не пугает.
- Очнулась, сучка, - голос мучителя приторно-ласков, до тошноты, хуже кислого запаха вокруг, хуже любой испытанной боли. Он пинает меня под ребра, отчего глаза распахиваются сами по себе, непроизвольно льются непрошеные слезы. - Что же ты притворяешься?
- Окружающий мир жесток со мной, вот и не спешу смотреть на него, - на попытку сесть уходит много сил, но уже через пять минут я прижимаюсь к холодным плитам стены. - Ба, даже кости целы. Удивительные вещи, - в ответ на это высказывание мужчина хохочет, обнажая два ряда кривых, желтых зубов.
- Не жди легкой смерти, я же предупреждал.
- А я и не рассчитывала, уж очень великодушен этот поступок для твоей персоны.
- Еще не все грехи искуплены, ты же знаешь, - на этот раз изверг смотрит на меня с жалостью, как на неразумное дитя.
- Я здесь месяц, пора бы покончить с этим.
- Всего-то девятнадцать дней. Потерпи, не так уж и много.
В какой несчастливый момент пересеклись наши с ним дороги? Откуда он взялся в моей жизни, я точно сказать не могу. Ублюдок давно следил за мной, интересовался каждым шагом, любой мелочью , так или иначе имеющей ко мне отношения. Он считал, что я жила очень ярко, я сама была слишком яркой, вводила мужчин в искушение, несла зло и грешила, грешила, грешила. Весь этот ужас нужно было как-то остановить, и тогда маньяк решил, что в силах сделать это. Вбив себе в голову мысль, будто для этого одной только смерти мало, он запер меня в подвале. Придурок твердил, что желает только счастья, и сейчас нужно пройти великий путь очищения, чтобы после того, как мне выпустят кишки наружу, я сразу угодила в рай. Его сверхидея основывалась на том, что я тридцать три дня должна просидеть в замшелом погребе на воде и хлебе, размышляя над своими прегрешениями, смириться с участью и быть готовой отправиться на тот свет, пока еще чего не напортачила. Почему именно этот срок - я до сих пор не в состоянии внятно объяснить, но маньяк исходит из того, что избитой и голодной мне тут день за год, и это в какой-то мере повторит путь Иисуса - а разве есть лучший способ искупить свои ошибки?
Оставив мне хлеб, пластиковую бутылку с водой и - словно в насмешку - пару газет со словом божьим - о, он действительно милый!- сумасшедший не спеша поднялся по деревянной лестнице вверх. Молча, с нескрываемой злобой, я наблюдала за ним и мечтала только об одном: чтобы он навернулся, вот прямо сейчас, чтобы нога соскользнула со ступеньки, и он упал назад, тюкнувшись головой, оставив раз и навсегда наш грешный и жестокий мир. А я бы, наконец, выбралась из этой ненавистной клетушки, ямы размером два на два, куда не пробивается дневной свет и свежий воздух, и лишь под потолком одиноко болтается полуслепая лапочка, отбрасывающая странные тени на мой угол.
Но чудо не происходило. Я не знаю, что помогло не сойти с ума. Я надеялась, каждый день верила, что однажды снова окажусь на солнце, увижу семью, близких и любимых, перестану мерзнуть от недоедания и сырости. И убью эту мразь... Но дни текли один за другим, превращаясь в сплошной хоровод избиений и издевательств, я перестала различать день и ночь, а из отпущенного срока страдать оставалось все меньше и меньше. Руки опускались, почти все время я сидела подобно резиновой кукле, лишенной эмоций, лишь перед этим убогим изображая, что еще не смирилась и готова бороться за свою жизнь, каких трудов бы это не стоило.
Положив одеяло удобнее, я укуталась в куртку; тело болело еще больше, правая рука в перепачканном гипсе - привет нашей с маньяком первой встрече - онемела.
Я не сдамся. Я выживу. Перегрызу ему глотку, но не останусь умирать в злополучном подвале, у меня еще есть время придумать план.
Покрутив в пальцах здоровой руки заколку для волос, я уснула. Мне ничего не снилось.
В тот вечер мое невезение было фатальным. Началось все с того, что перед выходом из дома сломался каблук новых туфель, отчего настроение тут же испортилось. Уговаривая себя, что это ничего не значит, а дурными приметами даже и не пахнет, я переобулась и выскочила из дома.
На улице было холодно, середина декабря, а снег так и не выпал. Я запрыгнула в такси, ожидавшее возле подъезда, и уставилась на мелькавшие огни ночного города - сколько себя помню, эта картина всегда завораживала и успокаивала, но не в этот раз.
Расправив складки на коротеньком платье, я перевела рассеянный взгляд на часы и попыталась унять сердцебиение; ладони тут же стали влажными. Все, что произойдет сегодня со мной, так волнительно, точно я спешу на первое в своей жизни свидание, а не в ночной клуб.
Расплатившись, я вышла из машины и глубоко вздохнула. Ледяной воздух тут же обжег легкие, напоминая о том, что на улице все-таки зима, а я одета совсем не по погоде. Заведение, в которое я зашла, было недавно открывшимся после ремонта развлекательным центром, архитектура впечатляла колоннами и лепниной. Подивившись чужому вкусу, я направилась в бар, где и просидела до двенадцати, вяло потягивая мартини и дожидаясь приглашения. В одной из комнат этого центра, за закрытыми от всех посторонних дверями, проводились так нелюбимые нашими властями карточные игры. Ставки были настолько высоки, что простым смертным никогда не удастся попасть в волшебную комнату. Естественно, требовалось особое приглашение от одного из участников маленького закрытого клуба, и мне огромных трудов стоило получить заветную рекомендацию. И я верила, - удача сегодня непременно на моей стороне, и плевать на все. Я красива, умна, обаятельна и нравлюсь сама себе, пусть ни одно из перечисленных качеств не приблизит меня к выигрышу, но и не отдалит.
- Пройдемте, - за спиной возник один из охранников, и я безропотно отправилась следом. Навстречу, чуть пошатываясь, шел молодой человек. Проходя мимо, он сделал неуверенный шаг, после которого его повело в мою сторону.
- Осторожнее, - чертыхнувшись мысленно, я оттолкнула тело от себя. Это был один их моих поклонников, перешедших в разряд "бывших". Только его тут не хватало... С некоторых пор я заметила за собой дурацкую способность - буквально в любом месте встречать знакомые лица, хоть в родном городе, хоть на просторах всей родины. И это порой невыносимо раздражало, как сегодня, например. И по странному стечению обстоятельств мне попадались преимущественно те, кто волочился за мной (а это либо патологические бабники, либо стопроцентно женатые мужчины) и спасу от них всех не было. Раз и навсегда зарекшись от подобного рода связей, я пребывала в состоянии полнейшей свободы: что хочу, то и делаю, никому ничего не должна.
Так вот этот самый тип, чуть не оставивший семью с семимесячным младенцем, сейчас подбирал слова, во все глаза пялясь на меня. Молча обогнув его, я успела увернуться от протянутой руки, и вошла в неприметную дверь, где скрылся мой провожатый.
Комната, по сравнению с самим центром, оказалось обставлена на редкость скромно. Включая меня, здесь находилось пять человек. Мужчины, все в дорогих костюмах, кидали оценивающие взгляды - не зря я сегодня старалась выглядеть на миллион. Все, что мне известно об этих людях - они весьма богаты, и пятничные игры со ставками не в одну тысячу долларов считают приятным времяпрепровождением. Хотя нет, один из них был хорошо известен. Антону, накачанному брюнету, принадлежал торговый комплекс, где я трудилась главным бухгалтером. Виделись мы редко, особых дружеских чувств друг к другу не питали - не того полета я птица. Но симпатия с его стороны проглядывала определенно, пусть и не в той форме, к которой я была готова. В самом начале моей карьеры Антон пытался познакомиться теснее, но я доходчиво объяснила - работу и личную жизнь не мешаю. С тех пор все поползновения в мою сторону прекратились, да и авторитет в его глазах существенно возрос.
Перезнакомившись со всеми присутствующими, я села за стол. Покер был одной из моих любимых игр, но внутреннее волнение не позволяло расслабиться полностью. Да еще и тот факт, что на кону стоит чертова прорва денег и проиграться - жаль до слез... Но кто не рискует, тот не знает сладковатый вкус азарта, который вместе с адреналином в крови пьянит ничуть не хуже абсента.
... Я проигрывала. Раз за разом; мужчины снисходительно смотрели на меня, пребывавшую в раздумьях - а не смотаться ли отсюда, пока еще не поздно. Но... остановиться было выше сил. Черт дернул придти сюда - и хода назад уже нет. Игра накалялась, это чувствовалась даже в воздухе, по отрывистым движеньям игроков, по напряженным взглядам - нет, нет, не прямым, ведь в покере - главное лиц, а по тем, что брошены ненароком, когда игрок расслабился на секунду и выдал себя.
Ощущение того, что придется, все же, расстаться с деньгами, причиняли прямо-таки физическую боль. "Отыграюсь", - упрямо твердила я про себя. Покер требовала блефа, я сидела с непроницаемым выражением, весело поглядывая на соперников и тратя последние силы на сдерживание дрожи в кончиках пальцев. Карты были - хуже не придумать; мужчина напротив улыбался так, что от неприятных мыслей сводило челюсть.
- Ну что, детка? Проигралась? - карты открыты; кажется, я на мгновение не справилась с физиономией, показав свое отчаянье, но Антону, этому сукиному сыну, всю игру не сводившему с меня глаз, хватило и такой малости. Сущий дьявол, и зачем я связалась с ним? Бросив на него внимательный взгляд, я успокоила себя, насколько это вообще было возможно. Денег в кармане не осталось, каникулы в Венеции, планируемые мною на ближайшее время, накрылись медным тазом. Я - увлекающийся человек, однако, ничто еще их моих пристрастий не приносило столько убытков, как покер.
- Еще один раз? - видимо, в тот вечер выпивка все-таки добралась до мозгов.
- Ставки? - прекрасно зная, что я осталась без средств, Антон ощупывал меня глазами. Я глубоко вдохнула, как перед нырком в ледяную воду, и сделала предложение, от которого в зале никто не смог отказаться, и под одобрительные аплодисменты мужчин мы продолжили игру. Молиться о выигрыше было уже слишком поздно.
- И ты проигралась? - Искандер бушевал от гнева, наворачивая по комнате круги, сшибая все, что попадется под ноги.
- Да, - печально кивнула я. Осознав сегодня утром, что натворила, я тут же позвонила своему лучшему другу. Скаф только приехал в город, и у него своих проблем выше крыши, но более близкого человека, которому я могла довериться, на данный момент не было. К тому же, он обязан мне многим.
Не знаю, когда именно завязалась наша дружба. Долгое время он встречался с моей подругой, но что-то у них не сложилось - и они расстались. В то время мы терпеть друг друга не могли, уже и не помню точно, почему. Невыносимых трудов стоило Искандеру разлюбить Леру. Он искал утешения в любых сведениях о ней, и невольно я стала их источником, а после у нас появились и другие темы для общения.
Чтобы забыться, Скаф улетел в Америку, работал там долгое время, - но и тогда мы не переставали общаться, то через интернет, то по телефону. Как человек Искандер мне нравился, но ничего большего, никаких романтических чувств не вызывал. Я делилась с ним своими секретами, а он выслушивал, помогал советом, поднимал настроение - но сам до конца так и не раскрывался. В общем, чтобы помочь ему отвлечься, я познакомила его со своей приятельницей Олей. С ней мы знакомы по автошколе, где она вечно ныла, что у нее не клеятся отношения с мужчинами. Впрочем, во всем остальном Оля мне нравилась.
Не сказать, будто между ними сразу вспыхнула искра, но стало заметно, что на свиданиях втроем я уже лишняя - и приходилось сбегать под разными предлогами, чтобы оставить их наедине.
Прошло примерно полгода, прежде чем они съехались. Я была рада за их пару - хоть у самой личная жизнь и оставляла желать лучшего, это не мешало мне быть искренней. Поклонники менялись, лица - плохо запоминались и вся эта бесконечная чехарда свиданий, признаний, объятий и поцелуев вызывала тоску. Чем больше Лера знакомила меня с мужчинами, тем больше я понимала, насколько одинока. Хорошо, что работа занимала все основное время - я итак была на грани того, чтобы ночами выть на луну. Со временем надежда найти свою настоящую, искреннюю любовь отошла на второй план, нет - и нет.
Счастье Ольги и Искандера, казалось, могло длиться бесконечно, он готовил документы для перевода в Москву, купил там небольшую квартиру. Она носилась по магазинам, выбирая свадебный наряд, готовя пригласительные, утверждая меню на праздник. Я заказала платье в ателье - черный футляр с огромным цветком на плече. Вся эта суматоха, в которой я принимала непосредственное участие, так закружила нас, что не было времени ни на какие другие дела.
За месяц до свадьбы Ольга отправилась навестить свою родню.
В том году май выдался ранний. На праздники все люди устремились в огороды, и мама Искандера попросила помочь ей на даче.
- Ничего, любимый, - Ольга решила, что поедет одна, несмотря на то, что у нее небольшой опыт вождения. Когда в назначенный час девушка не приехала к родственникам, они связались с нами. Телефон ее не отвечал, мы напряженно ждали хоть каких новостей. И через два часа они появились.
... Та поездка закончилась страшной аварией, ее показывали по телевизору не единожды - и не только по местным каналам. Бензовоз, не справившись с управлением, перевернулся и врезался в столб, снеся по пути маленькую машинку подруги и подмяв еще пару автомобилей. Утечка топлива закончилась взрывом, погибли несколько человек - в том числе и Ольга.
Тело невозможно было опознать, один только запах паленой плоти сводил с ума и заставлял желудок сжиматься. Хоронили ее в закрытом гробу, в котором, помимо всего прочего, лежал так и не пригодившийся свадебный наряд. Я наделала все тоже черное платье, отстегнула цветок и долго терзала ножницами ни в чем не повинный кусок ткани, будто именно в нем была причина всех несчастий.
Искандер почернел от горя. Бросив дела, он снова укатил в Америку. Мы изредка созванивались с ним, с трудом подбирая нужные слова, чтобы избежать запрещенной по безмолвному уговору темы. Чаще молчали, подолгу думая над каждым ответом, опасаясь встревожить притупившуюся боль где-то глубоко внутри. Обратно Скаф не собирался.
А я долго не могла придти в себя от шока. Я боялась ездить за рулем, а бензовозы вызывали во мне паническую атаку, будто касаясь тела липкими лапками страха.
Через год все стало забываться - насколько это вообще возможно. Боль об утрате потихоньку стихала, но как только мне становилась плохо, я ехала на кладбище, где сидя на маленькой лавочке, разговаривала с портретом Ольги на могильной плите. Только здесь можно было понять, что все - проходящее, проблемы создают сами люди. Но больше всего в этом месте мне нравилось незаметное течение времени. Я верила, что сумею успеть все за отведенный срок, а жизнь моя - небесцельная и небессмысленна.
- Я подумаю, что можно сделать. - Скаф забрал свою куртку и ушел, на прощанье громко хлопнув дверью. Задачка у него была не из легких - но кто же знал, какие бредовые идеи приходят в голову под алкоголем и слабостью к азартным играм. Антону я проиграла себя, за небольшой срок времени, отведенный мне - пять месяцев, я должна была закончить все свои дела и перейти в его полнейшее подчинение. Сразу после игры он улетел заграницу, но напоследок между нами состоялся разговор, не вселявший оптимизма.
- Ты давно нравишься мне, май дарлинг, - мы стояли в коридоре друг напротив друга. Антон расставил руки по обе стороны от меня, и я ощущала его дыхание на своей коже, а еще - запах коньяка и шоколадных сигарет. - Если тогда сошлись во мнении, что я не трогаю тебя, пока мы работаем вместе, то сегодня можешь считать - ты сама отдалась в мои руки, - с этими словами он пошевелил пальцами перед глазами.
- И что теперь? - улыбка уже давно сползла с лица, я впилась ногтями в ладонь, пытаясь успокоиться.
- Теперь ты - моя игрушка, чертова кукла. Меня не будет здесь пару месяцев, подготовься за это время.
- Как ты собираешься... воспользоваться своим выигрышем? - трудно было подобрать нужное определение тому, что он собирался сделать со мной. Боже, я стану рабыней...
- Будешь жить со мной, делать все, что я пожелаю. Ты уже и так работаешь на меня... Можно, например, перестать платить тебе зарплату. Как идея, май дарлинг?
- Это продлится только три месяца.
- Посмотрим, - Антон коротко хохотнул, развернулся и оставил меня одну в пустоте гулкого коридора, трясущуюся от открывшихся перспектив. Какая же я дура, решила, будто смогу освободиться от его гнета.... Сбежать куда-то - нет смысла, всем мои близкие здесь, он меня достанет через них. Я не смогу плюнуть на все. Карточный долг - дело святое, Антон точно добьется своего.
Я пошла в бар и заказала текилу. Как оказалась дома, я не помню, уснула прямо в пальто и платье, накрашенная и пока еще свободная.