Нет ничего бессмысленнее, чем напоминать призраку о том, что у тебя мало времени - у мертвеца-то времени вагон и маленькая тележка, зато эмпатии - ни грамма. Если уж какое-то досужее привидение прицепится, то не отстанет, пока не выговорится. Я делала вид, что слушаю, хотя на самом деле хотелось поскорее избавиться от назойливой гостьи.

Знала же, что это надолго. Когда из зеркала послышался требовательный стук, вначале сделала вид, что не слышу, но стук не утихал, и вежливая я сказала:

- Снова ты, дура бесячая?! Ну залетай, раз приперлась!

Нютка, тощая, в рваной ночной сорочке, с огромными синяками под огромнейшими же глазами, не заставила себя долго упрашивать.

- Мару-мару-мару-уусь, я не знаю, что дела-а-ать, Мару-у-сь! Эта мелкая меня прямо бесит-бесит-бесит! Шастает везде, все тащит, по углам, по каким-то нычкам прячет! Мару-у-усь! Можешь ее изгнать?

- Могу. Но только вместе с тобой. Точнее со всеми вами вместе.

- Мару-мару-мару-у-усь!

- Нютк, я не могу одну нечисть предпочитать другой. Ну, сорян.

На этом бы и закончить разговор, но Нютка, растягивая это свое "Мару-у-усь", летала вокруг меня и летала, заламывая руки и запрокидывая голову, как будто хотела что-то прочитать на потолке.

У соседа Эдика жило много нечисти, слишком много - для такой крохотной студии. Хотя у такого, как Эдик, мог бы поселиться цыганский табор - и он бы не заметил. Существует поверье, что нечисть заводится в домах, построенных на месте кладбища. На самом деле везде, где живут люди, живут и нелюди, причем во всех возможных смыслах. На заброшенном кладбище вы встретите только парочку фриканутых любителей слушать тяжелую музыку среди разбитых надгробий (эти-то наверняка не понимают, что умерли), истеричного деда-патриота, который никогда не покинет родину и проклинает всех эмигрантов, да хранителя кладбища - первого похороненного, который не смог бы свалить, даже если захотел бы.

Эдик живет в этой квартире всего пару лет, но уже нацеплял нечисти, как собака блох, и судя по всему не собирается останавливаться на достигнутом. Разумеется, лезли они все из телека. А не надо вешать его на стену, проходящую ровно по стыку миров! Создадут портал - и сами того не знают, а нечисть так и прет к ним, довольная. Трудоголик Эдик вообще едва ли задумывался о том, где он живет, помимо работы. За все те годы, что я живу рядом с ним, ни разу не слышала, чтоб к нему заходила девушка или кто-то из друзей. Максимум на что он способен - это обсуждать с кем-то по телефону рабочие дела. Возможно даже - с самим собой (в три часа-то ночи!)

Тощая болтливая Нютка поселилась у Эдика первой и даже попыталась взять на себя функции хозяйки, заботливо придвигая тапочки к его кровати, пока он спал. Потом появился Тот, который стоял в углу: длинное нечто, без рук, без ног, согнувшееся буквой "Г" в углу комнаты (выпрямиться оно не смогло бы по причине великанского роста). С головы Того свисали седые лохмы, а там, где должно быть лицо, располагались две (одна чуть побольше, другая чуть поменьше) черные дыры с рядами мелких зубов - вечно открытые и как будто за тобой следящие глаза-пасти. Несмотря на стремную внешность, Тот, который стоял в углу, никак себя не проявлял, и Нютка быстро к нему привыкла, а Эдик просто не замечал. Но недавно к ним приперлась новая подселенка, из тех духов, которых зовут шумными. Мелкая, носящаяся по потолку и по полу на одинаковой скорости, мигающая светом, бьющая посуду и вытворяющая другие пакости.

- Мару-мару-мару-у-усь, ну прогони-и-и...

Нютке, привыкшей к почти семейному быту с Эдиком, малая пришлась не ко двору. Вдруг он решит съехать, отправится подлечиться в клинику неврозов или, что маловероятно, но все-таки - вызовет священника, шамана или даже свою соседку-ведьму?

Я ведьма, и я могу изгонять духов. Таких, как Нютка или малая, вообще одной левой. Но по правилам, если ты производишь очистку помещения от паранормальщицы, гнать надо всех. И Нютка это знала. Будь на моем месте более серьезная ведьма, она бы никогда не прицепилась, а тут...

- Нютк, я подумаю, что можно сделать...

- Ой, спаси-спаси-спасиб!

Она еще долго кружила вокруг меня, и наконец свалила. Уф... Господи, как голова-то болит... Надо выпить кофе! Я всю ночь рисовала, вот и... На холсте красовалась обнаженная Лиза. Я никогда не видела ее голой, поэтому накачала с интернета кучу похожих на нее... в общем, в начале мне было как-то стыдно, но потом я увлеклась, и... вот она! Моя! Похожа! Только шея казалась какой-то длинноватой и положение головы... а еще мне хотелось изобразить мягкий свет ночника, но получилось, что кожа приобрела какой-то странный оттенок... Я убеждала себя, что картина получалась отличной, гораздо лучше более ранних набросков, там с анатомией вообще было худо, а вместо улыбки получался какой-то оскал... Нет, в этот раз прям круто вышло!

Но все-таки хотелось постороннего (пусть бы и потустороннего) мнения. Пришлось открыть шкаф. Здоровенный дубовый шкаф я получила в наследство от бабки, тоже ведьмы. По ее словам, он передавался у нас из поколения в поколение от первой ведьмы в нашем роду, Великой Чернокнижницы. В шкафу на полках стояли в глиняных горшках, как цветы, человеческие головы. По четыре на каждой из трех полок и одна, тринадцатая, - на самой верхней. Открываешь шкаф - и головы просыпаются, хлопают глазами, зевают. Чернокнижница, как говорила бабка, советовалась с ними. Это были головы светлейших умов ее эпохи. Но я, в отличие от Чернокнижницы, не знала и половины из языков, на которых они говорили (у меня даже с инглишем было хреново). Я расставила бошки на полках исключительно по музыкальному принципу: внизу - тех, что говорили низкими голосами, повыше - теноров и спорано, а на самый верх водрузила голову писклявого азиата.

- Доброго утра всем! - поздоровалась я. - Рада приветствовать! Хотела бы узнать ваше мнение о своей живописной работе!..

Не думаю, что они вообще поняли, о чем я, даже те, которые были вполне себе русскоговорящими.

- Как вам моя картина? Норм или ненорм?

- Ну-у-у, - протянула голова бородатого мужика с нижней полки. - Мэ-эни но-орм!

- Срамота! - рявкнула другая, зашевелив мохнатыми бровями.

- Йи-йу-хоу-уа! Хоу-уа! - резко выкрикнул азиат сверху, сверкнув желтыми зубами. - Йу хой-а!

- Хули разоряешься? - Я пожала плечами и захлопнула шкаф. - Я все равно не понимаю. Ну вас всех в жопу!..

Я заварила кофе и полезла в холодильник за сыром. Так и есть! Опять пусто! Ну что за твари! Любой, абсолютно любой холодильник - это портал. Если в ваш холодос найдут дорожку твари из иных миров - приготовьтесь делиться жратвой. От сыра осталась одна корка, а на верхней полке валялся хвостик от колбасы.

- Капкан поставлю! - прорычала я. - Слышите, мымры! Вам конец!

Придется пить кофе с ничем. Любимый завтрак. Я хлопнула в ладоши, создав бутерброд-"обманку". Да, в желудке у меня его не будет, но зато хоть на языке вкус почувствую.

И тут в дверь позвонили. Мда, понятно...

- Марусь, здоров!

Сашка быстро прошел в прихожую, вертя башкой и осматривая все углы, как делают особенно противные гости.

- Я тут проездом, решил заскочить...

Проездом он, ага. Выскочил из дома в чем был - в тонких спортивках и олимпийке, натянул туфли на босу ногу и ломанулся ко мне.

- Раздевайся, проходи!

- А ты че трубку-то не берешь?

- Телефон сел.

Стянул с лысой головы шапку, дернул носом, стал расстегивать куртку.

- Тапки в углу. Проходи. Только жрать нечего.

В нашей семье как - все девушки рождаются ведьмами, а парни кем попало. Такая несправедливость меня всегда бесила, тем более что я всегда знала, что хочу быть художницей, а вот Сашка не имел ни малейшего представления, чем хочет заниматься, и поэтому еле-еле осилил одиннадцать классов, отслужил в армии и теперь промышлял случайными заработками, надеясь как-нибудь найти дело, которое позволит быстро разбогатеть.

- Марусь, ты чет ваще... мамка звонит, а ты трубку не берешь...

- А нефиг ругаться...

- Ну это все-тки мамка...

- Ага! Тебе эта мамка: Сашенька, Сашенька, а мне: дура, почему не колдуешь? Знаешь, как она достала меня?!

- Ну-у... в прошлый раз она не из-за этого!

- А это еще хуже! Это я вообще обсуждать не хочу! Она какое право имеет в мою личную жизнь лезть?!

- Да хорошо, хорошо, как скажешь! Как дела? Как сама?

- Хорошо. Рисовать, видишь, учусь...

Я показала Сашке свою работу.

- М-м, хорошо-о...

- Реально хорошо вышло?

- Ну да... Нарут... наруто... нарутолистично! Во! Ты спецом в морг ездила? У висельников реально так шея вытягивается!.. И кожа вот точно такого же оттенка! Ой, ты чего!

От злости я чуть не сожгла портрет - с одного угла он уже полыхнул, но Сашка сообразил и быстро накинул на него покрывало.

- Марусь, ну что за ёклмн!

Сжав зубы и изо всех сил сдерживая слезы, я стояла посреди комнаты.

Всю ночь старалась! Столько референсов подобрала! Ну как так?!

- Марусь, ну ты реально... вот всю жизнь тебя знаю, а все равно боюсь... выдыхай, выдыхай, бобер! Все хорошо!..

Я плюхнулась на кровать.

- Никогда мне не стать нормальной художницей!

- Мару-усь! - Сашка приобнял меня за плечи. - Ну ты чего, чего?

- Не получается! Ничего у меня не получается! Руки эти как из жопы! Взяла бы и отрубила! Уже седьмой год учусь!

- Мару-усь, ну маленькая, ну не надо!.. Хочешь, я за едой схожу? Хлебушка возьму, колбаски, сыра?

Сашка всегда меня утешал. За это я ему помогала почти во всем, что он просил.

Я покачала головой.

- Да я сама пойду. Надо выйти. Еще есть пару дел в городе.

- Мару-усь, я тут хотел тебя спросить... ребята верное дело предложили... буквально десяти тыщ хватит... там человечек свой, он результаты матчей сливает... быстро в два раза увеличить бабки можно, а то и в три...

- Саш, на ставки не дам. Бабке обещала.

- Марусь, ну жалко тебе, что ли? Ты ж ведьма, наколдуешь?

- Сам знаешь, что деньги колдовать нельзя. Это же всегда ненадлго.

- Ему, - Сашка дернул шеей, - значит, можно, а нам почему-то нельзя?

Этот разговор повторялся у нас раз сто, если не тыщу.

- Во-первых, не "нам", а "вам", ты не колдун, а во-вторых, в его время можно было и другое всякое, за что сейчас... ну в-третьих, квод лицет Йови, нон лицет бови!

- Не выебывайся, - грубо бросил Сашка. - Денег дай.

- Вот ты зачем пришел, да?! Хер тебе! - перешла я с латыни на мат. - Иди-ка ты в жопу, брат!

- Все вы, ведьмы... - начал он, но махнул рукой и направился в прихожую. - Я бы бабла поднял... я бы со всеми вами... с матерью, с бабкой, с тобой, дурой, поделился бы, а ты... так всегда! Тебе все лучшее всегда было!

- Мне - лучшее? Да тебе одному игрушки покупали! А мне что мама говорила? Маруся, тренируйся колдовать!!!

- Вот именно! Колдовать! Привилегированная ты наша! Знаешь, каким я инвалидом рядом с тобой себя ощущал?!

- И поэтому вечно драться лез?

- Один раз я тебя стукнул! Один! А ты за это мою рубашку сожгла! На мне же!!! Ты...ты... не зря мама сказала, что ты извращенка ненормальная!

Дверь хлопнула, и я не успела ничего крикнуть ему вслед.

С матерью и бабкой я не общаюсь с тех пор, как совершила каминг-аут. Признаться в том, что ты нетрадиционной ориентации вообще довольно стремное дело, а в ведьмовской семье - тем более. Мама, глядя на меня невыразимо прекрасными прозрачно-голубыми глазами, сказала:

- Марусь, ты вообще в курсе, что ты - ведьма? Задача ведьмы - свести в могилу как минимум одного мужа! Минимум одного, а я справилась с двумя, а твоя бабка - с тремя! Хотя дед был сущий дьявол, но она даже его одолела!

Я вздохнула. Дух буйного деда прилетал к нам пару раз в год и устраивал погром в квартире. Они с бабкой швырялись в друг друга всем подряд, пока ей это не надоедало и она не кричала: "Марш в преисподнюю!"

- Ма-ам, ну... нашего папу ты не свела в могилу...

- Он сбежал на заработки, а это еще хуже! - заверила мама и добавила: - В любом случае, я честно тружусь на поприще ведьмы. Ищу нового мужа. А ты кого будешь сводить в могилу? Свою... как ее... девушку? И не стыдно? Ты вообще в курсе, что существует женская солидарность?

- Ну зачем сразу - в могилу? Я ее люблю!..

- Маруся! Что ты несешь?! Ты думаешь головой или нет? Как ты собираешься жить?

Я окончательно раскисла:

- Собираюсь рисовать... иллюстрации для книг, портреты... искать себя...

- Ты уже нашла себя! Просто по факту своего рождения! Ты - ведьма! Да сотни простых девчонок с улицы готовы продать душу сама знаешь кому, чтоб оказаться на твоем месте!

Я глотала слезы и смотрела на маму. Она такая красивая. Настоящая Дита фон Тиз. Наверное, никто бы никогда не догадался, что я, лохматое чучело, ее дочка.

Хорошо, что я выбрала для признания кафе, дома она бы устроила погром не хуже деда, а тут надо было сохранять приличия. Такая аристократичная дама должна держать лицо на людях.

- Подумай над своим выбором! - сказала мама перед тем, как уйти. Денег на оплату счета она не оставила, хотя съела три самых дорогих пирожных. Как ведьма, она могла себе это позволить - все равно не потолстеет.

Я оплатила счет и уныло поплелась домой.

Ни мама, ни бабушка меня не понимали. У них не было Лизы.

Я ничего не имею против мужиков. Хотя некоторые, конечно, слишком громко матерятся и редко моются.

Но Лиза...

Мы знакомы с детского сада. Я помню этот момент: я перестала рыдать после ухода мамы. Слезы просто закончились, и я по инерции издавала горлом булькающие звуки. А потом отвела взгляд в сторону и заметила ее. Она собирала что-то из конструктора. Загорелая черноволосая девочка. Темнота, которая светилась.

Аккуратный носик, пухлая щека, заправленная за ухо прядь волос, прикушенная нижняя губа.

Дыхание.

Я впервые услышала так издалека, что кто-то другой дышит.

Что у него бьется сердце.

Она посмотрела на меня и по-взрослому серьезно сказала:

- Не хватает...

Я не сразу поняла, о чем она. Конечно, что она имела в виду, что не достает детали от конструктора. Но мне всегда казалось, что это знак - и ей не хватало меня. Но тогда я просто подошла к ней и сказала:

- Я Маруся.

Мне сказали, что если хочешь дружить, то надо просто сказать, как тебя зовут. Вообще мама назвала меня Марисабель, но бабка ненавидела это имя и приучила меня говорить именно так: Маруся.

- Я Лиза, - ответила она. - Поищи детальку.

Я закрыла глаза и стала искать (это я уже умела, даже тогда).

- Она плачет под шкафом. Там темно и паутина.

Лиза заглянула под шкаф.

- Да!

Достала кубик и улыбнулась. Вот так все и началось.

На обед давали молочный суп. Я ела все подряд, потому что от природы ведьмы довольно неразбочивы в средствах получения удовольствий и достижения целей. Но Лизе суп не нравился. Она кривилась и водила по нему ложкой, а макаронины тоскливо плавали туда-сюда, как заблудившиеся привидения.

И я решилась. Мама говорила, что у меня должно было получиться. Влиять! Внушать!

Лиза попробовала суп. На ее лице отразилась неописуемая гамма чувств.

- Он... как жвачка...клубничная!

Я гордо кивнула.

- Но это суп! - со злостью сказала она и ударила ложкой так, что брызги полетели мне в лицо. - Это суп!

Так я поняла, что работа с иллюзиями - это сложно.

А еще - что эта девочка - самое главное в моей жизни. Благодаря Лизе, я впервые попыталась испытать чары на маме:

- Маруся, ты что - колдуешь? Обалдеть! Мама, мама! Маруська уже начала!!! Представляешь, полезла мне в голову! Наглая! Ух ты моя гордость! - и мама поцеловала меня в обе щеки, оставив на них алые помадные пятна. - Маруська, молодец! Хочешь вместе с подружкой в школу ходить? Да легко!

Мы с Лизой до одиннадцатого класса ходили, взявшись за ручки. Пока она не решила, что хочет поступать в вуз в другом городе. Если бы в то время меня не захватила блажь быть честной, все сложилось бы иначе...

Лиза поступила, а я - нет...

Я переживала, что теряю ее. Серебряный кулончик в виде детали лего я купила на ярмарке хэндмэйда. Он мне очень понравился. Это был символ того, что...

в общем, символ чего-то важного для нас. Я его купила, но так получилось, что мне не хватило денег на отправку. Лиза ведь жила не в России.

Да, она поступила в Оксфорд, чего теперь...

Короче, мне сказали, что мелкий пакет в другую страну - это прямо капец как дорого. И хотя мне очень хотелось заворожить жирную почтальоншу, я поняла, что делать этого не стоит: она, дура толстая, в одиночку растила двух детей и лишать ее премии было совсем уж не по-людски.

Я решила дождаться аванса. Если что - у меня есть работа: я пописываю статьи на ведьминском сайте, мама устроила меня на первое время, пока я не возьмусь за ум.

Сегодня я планировала пойти и наконец отправить кулон. Только вот самого кулона не нашла. Как обычно, я обнаружила его пропажу уже стоя в очереди на почте.

- Мне... отправить... вот... - лепетала я.

Почтальонша смотрела на меня как на говно, а я рылась по карманам сумки, пальто, своей памяти и повторяла:

- Где? Где? Где?

- Не задерживайте очередь, девушка! - сказала в конце концов почтальонша.

- Двигай поршнями, лохматая! - рявкнула какая-то полумаргиналка сзади.

Я чуть не плача двинулась к входу, не забыв, впрочем, наслать на полумаргиналку приступ истерического смеха и диарею.

Чуть что - сразу обзываться. Да, лохматая, и что? Это стиль такой!

Сразу бабка вспомнилась:

- Если ты не расчешешься, Маруська, буду твоей башкой полы мыть!

И мыла. Наводила на меня оцепенение, переворачивала вверх ногами и давай... страшно вспомнить, не детство, а сплошной абъюз.

Мысленно я принялась искать брошь дома. В прихожей, в кухне... Нет ее! Что ж, все ясно. Просто кристально! Не надо быть Холмсом, чтоб понять, кому понадобилось красть украшение из кармана. Так-с, включу телефончик.

- Саш!

- Че, передумала?

- Саш, верни!

- Марусь, да я же говорил: дело было верное, но тот хер исчез со всеми бабками...

- Я про кулон, Саш...

- Про что?

- Про кулон! - Я сорвалась на крик. - Не надо тут дебилом прикидываться? Спер? Отвечай!

- Какой кулон? Марусь, я думал, ты про те бабки, что я брал в прошлый раз!

- И про них тоже! - Меня было не остановить. - Где бабки, Саш? Где? Ты же обещал?

- Да меня самого кинули! Я ролтон жру уже второй месяц!!!

- Так а кто виноват? Кто все в ставки вбухал?

Мне казалось, я дымлюсь. Секунда - и я бы сожгла его. Вот так, дистанционно. Техника - великая вещь. Но он нажал на "отбой", и я выдохнула. По небу пронеслась стая ворон. Стало легче.

В лифте я столкнулась с Эдиком. Он выглядел почти зомбаком, по крайней мере на заднем плане в "Ходячих мертвецах" его можно было ставить без грима.

- Доров, - сказала я.

Он кивнул и пробормотал:

- Если поднажмем, к среде сдадим...

Даже жалко его стало. Может, влить в него порцию невидимого редбулла? Или все высосут эти, которые...

Хм...

- Эдик, - сказала я вдруг игриво, - а поехали к тебе?

Когда он перевел на меня пустой взгляд, в котором на секунду мелькнуло удивление, я зачаровала его. Нехорошо, но... надо. Едва дверь открылась, на пороге тут же показалась его баба, то есть призрачная Нютка.

- Открывай, хозяйка, двери, мы не воры, мы не звери... - процедила я сквозь зубы. - Где эта ваша... мелкая коза-дереза?

Пока зачарованный Эдик раздевался-разувался в коридоре, я принялась за дело. Мелкая носилась по квартире со скоростью света, даже по потолку круги наворачивала, но я-то профи, я успела ее схватить за полупрозрачный подол:

- Куда? Стоять!

Она задергалась, пытаясь вырваться. Девчонка! Померла, поди, дошкольницей, если вообще в те времена школы были. Они ж, призраки, и столетними быть могут, и двухсотлетними. Жалко их, хотя этого показывать нельзя: душу высосут.

- Не дергайся! В глаза смотри!

Глазенки бегали по всему лицу, норовя соскользнуть на подбородок или уплыть к ушам. Тощенькие косички трепетали.

- Кулон ты взяла? Отвечай!

- Отпусти, тетя ведьма-а...

- Именем са...

- Там!

Она мысленно указала нычку в углу под кроватью.

- Зачем?

- Красивое, - пролепетала она и окончательно поплыла.

Выудив из-под кровати свое скоровище, я выдохнула. Нашелся! Ура! Завтра будет новая попытка! Почта, трепещи!

Сверху на меня посмотрели глаза-пасти Того, что стоит в углу. Я показала ему свою добычу, но он ни хрена не понял.

- Эдик! - крикнула я. - Спасибо!

- Ма... маруся?

Я сняла с него чары.

- Ага! За солью заходила. Ухожу уже! - крикнула я и добавила тихо-тихо - для тех, кто слышал: - Мелкая, еще одна такая выходка, еще одна ходку в чужую хату, и пойдешь в пекло, поняла? Я знаю, что ты вечно битая и оттого хитрожопая малявка, но обкрадывать ведьм для призраков - зашквар! Знай свое место!

- Я соль-то тебе дал? - неуверенно спросил из кухни Эдик.

- Ага! - крикнула я. - Дал и забыл. Отдохни, дуролесина!

В гостях хорошо, а дома жрать нечего. Я запоздало пожалела, что в магазин так и не зашла. Проклятие! Из холодильника раздавался какой-то странный звук... Ага! Ловушка сработала! В моем капкане билось что-то мощное, мохнатое, бирюзово-зеленое с ярко-красными глазами.

- Попалась, голубушка!

Я ухватила за шкирятник иномирскую кошку-воровку.

- По порталам шмыг-шмыг, сосиски хвать-хвать?

Извернувшись, зверюга полоснула меня когтями.

- Ай!

Я выпустила тварь, но успела захлопнуть дверцу холодильника, и теперь кошка металась по комнате, сшибая все вокруг, точь-в-точь дурное мелкое привидение.

Наконец ей удалось спрятаться за шкафом.

- Хрен с тобой! - Я плюхнулась на диван и достала телефон. Пункт первый, легкий: заказать доставку еды; пункт второй, посложнее:

- Саш, привет...

- Решилась-таки!

- Саш, я извиниться...

Бабка любила повторять, что ведьмы не извиняются. Как правило, говорила она это после того, как обнаруживалось, что она совершенно напрасно прописала мне звездюлей. Поэтому я решила извиняться всегда, когда налажала. Это было трудно и противно, но делало меня чуть более похожей на того человека, которым мне хотелось быть. На нормального человека.

- Созрела?

- Я поняла, что ты не брал кулон...

- Кулон?

- Да.

- Да хер с ним... Насчет бизнеса-то что?

- Насчет бизнеса - в жопу иди.

- Издеваешься?

- Саш, ты снова все продуешь, ты...

Бросил трубку. Ладно. Ерунда. Конечно, я могла бы его зачаровать, чтоб он перестал верить в легкие деньги, но... этого не сделала даже мама! Даже бабка!

В чем-то даже ведьмы проявляют принципиальность: надо дать человеку совершить его ошибки.

Зато я отправлю Лизе кулон. И у меня есть ее портрет! Посмотреть на мое "художество" не хватает смелости. Щелкаю пальцами, исправляя все недостатки работы, а потом снимаю покрывало с картины. Обнаженная Лиза. Настоящая! Моя! Тут же снова накрываю ее. Не могу смотреть. Как-то неловко...

Сижу на полу, жду доставку еды, чтобы пожрать наконец-то и насыпать в мисочку корма для бирюзовой иномирской твари. И еще одно дело...

Когда курьер уходит, открываю шкаф. Головы таращатся на меня спросонья, курлычут на все лады, а я ставлю на стол ноутбук, поворачиваю к ним и говорю:

- Сейчас я запущу видос. Это урок русского как иностранного. Для таких, как вы. Для иностранцев. Я не имею представления, кто вы и откуда, но раз уж нам суждено общаться, то мы должны говорить на одном языке. И я не собираюсь учить ваши!

- Чому-у-у? - протянула бородатая голова с нижней полки.

- Потому что я - ведьма, вот почему! Учим русский, гастербайтеры! Те, которые понимают, объясняют тем, которые не понимают! Работаем!

Я плюхнулась на диван, всунула в уши беруши и отвернулась к стене.

Я не спала всю ночь. Надо отдохнуть. Художник должен быть отоспавшимся.

Засыпая, я ощутила на себе топчущиеся лапы. Мостись, мостись, шерстяная, теперь тебе здесь жить.