Аннотация: Это приложение к повести "Кодекс ведьмы".
Приложение к повести "Кодекс ведьмы".
О тете Александре, ночной кобыле и тибетской медицине.
Здесь я расскажу о том, что помогало в работе над повестью "Кодекс ведьмы".
______
...Мейкомб встретил тетю Александру очень приветливо.
Мисс Моди Эткинсон испекла свой любимый торт, до того
пропитанный наливкой, что я стала пьяная; мисс Стивени
Кроуфорд приходила в гости и сидела часами, причем
больше все качала головой и говорила "гм-гм". Мисс
Рейчел зазывала тетю днем пить кофе, и даже мистер
Натан Рэдли один раз заглянул к нам во двор и сказал, что
рад ее видеть.
Потом тетя Александра расположилась у нас как дома, и
все пошло своим чередом, и можно было подумать, будто
она весь век тут живет. Ее славу отличной хозяйки еще
подкрепили угощения на собраниях миссионерского
общества (тетя не доверяла Кэлпурнии печь и стряпать
деликатесы, которые должны были поддерживать силы
слушателей во время длиннейших докладов Общества
распространения христианства на Востоке); она вступила в
Мейкомбский дамский клуб и стала его секретарем. В
глазах мейкомбского высшего света тетя Александра была
последней представительницей аристократии: манерами
обладала самыми изысканными, какие приобретаются
только в лучших закрытых школах и пансионах; была
образцом и авторитетом в вопросах морали; мастерски
владела искусством намека и не знала себе равных по части
сплетен. Когда она училась в школе, ни в одной
хрестоматии не упоминалось о внутренних сомнениях, и
тетя Александра понятия о них не имела. Она не ведала
скуки и не упускала случая выступить в роли главного
арбитра: наводила порядок, давала советы, остерегала и
предупреждала".
______
Харпер Ли "Убить пересмешника".
Вот это вот гениальное: "ни в одной хрестоматии не упоминалось о внутренних сомнениях, и тетя Александра понятия о них не имела", вскрывает основу очень многих мировозрений.
Стоит только сообщить человеку определенного склада ума, что в основе его жизни - страдание, будте уверены, он его найдет на совершенно ровном месте и искренне будет уверен, что да, живет и страдает, живет и страдает.
Взаимоотношения многих людей заключаются в том, чтобы бесконечно мучить друг друга. Когда мучить некого - мучаются сами. Поставить на это развлечение клеймо "это страдание - неотъемлемая составляющая жизни" - и подобный человек получает индульгенцию на свои развлечения.
Он отнюдь не начинает стремится к самосовершенствованию и прочим похвальным вещам, он оправдание себе находит, чтобы ничего не менять.
Я крайне осторожно отношусь к необъятным напластованиям эзотерических трудов, от коих сейчас полки ломятся, но при ближайшем рассмотрении львиная доля которых не выдерживает никакой критики.
Была острейшая потребность в нормальной аналитической литературе, которая дает ответы на совершенно определенные вопросы, которая прослеживает зарождение, развитие и трансформацию философских идей. И большую помощь здесь мне оказала Маргарита Владимировна Хандагурова, преподаватель курса "История религий" на ист.факе ИГУ. Без ее помощи я бы утонула в мутном эзотерическом море:-).
Мне было интересно, откуда же, все-таки, растут корни у этого странного отождествления жизни со страданием, в житейском плане приводящем к очень нехорошим, с моей точки зрения, вещам.
На этот вопрос вполне ясный ответ дан в книге
Мирча Элиаде. История веры и религиозных идей. От каменного века до элевсинских мистерий . Москва, из-во "Академический Проект", 2008
Неплохо показан генезис идеи жертвоприношения, практики аскезы и накопления тапаса. В этом плане да, для маятника необходим размах, на одном полюсе должно стоять страдание, желательно максимальное, чтобы на другом конце появилось состояние полного блаженства. Но все эти игрища, скажем прямо, - забавы интеллектуалов. На реальную повседневную жизнь народных, так сказать, масс они проецируются так, что мама моя женщина, волосы на голове дыбом встают.
Многое рассказала о ведах книга доктора Дандекара:
Р. Н. Дандекар. От вед к индуизму. Эволюционирующая мифология. Москва, Издательская фирма "Восточная литература", РАН 2002 г.
Это сборник статей и докладов доктора, собранных в книгу уже его последователями. Доктор Дандекар происходит из старинного индийского рода, который числит в своих предках одного из авторов вед. Это придает книге совершенно особое очарование. Личное отношение доктора к ведам, его страсть, когда он рассказывает об их зарождении - она захватывает.
Очень познавательной была книга об истории Тибета
Е.И. Кычанов, Л.С. Савицкий. Люди и боги страны снегов. Очерк истории Тибета и его культуры.
Издательство "Наука".Главная редакция восточной литературы, Москва, 1975.
Понятно, что во время выпуска книги авторы обязаны были украсить ее фотографиями типа "Прогрессивная социалистическая молодежь Тибета", правила игры были такими, но школу, все-таки, в карман не спрячешь. Экономика, политика, религия, медицина, множество других аспектов тибетской жизни там показаны очень наглядно. Я очень рада, что мне попалась эта книга: Бурятия, в которой я родилась и выросла (это для кого-то Чингисхан - завоеватель, а для нас он национальный герой:)), традиционно связана многими нитями с Тибетом, ведь в Бурятии ламаизм тибетского толка. Ламы стажируются в Тибете, врачи из школ тибетской медицины, многие жители совершают туда паломничества, подруга сестры полгода назад была.
Но эта литература была привлечена, когда текст структурировался, становился повестью.
Когда же "Кодекс ведьмы" был не текстом, а цепью событий и реакций, в эти события вплетались совершенно конкретные стихи, книги, песни.
Вот такие, например:
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.
Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
___
Борис Пастернак. ЗИМНЯЯ НОЧЬ
А когда началось бодание с наставником по поводу вед, то я вызубрила наизусть свое любимое:
Таинственны мудрости древней скрижали,
Сколь счастливы те, что ее избежали.
* * *
Бессмертна от века душа человека -
Но гибнет от старости тело-калека,
Страдая от хворей, напастями мучась.
Увы, такова неизбежная участь
Души, что, меняя тела, как одежды,
Идет по Пути от надежды к надежде,
От смерти к рожденью, от смеха к рыданью,
От неба к геенне, от счастья к страданью.
Дорога, дорога, дорога, дорога,
Извечный удел человека - не бога.
Ведь те, кто вкусили амриту благую,
Телами со смертью уже не торгуют,
Для плоти их тлена не сыщешь вовеки -
Завидуйте им, муравьи-человеки!
У тела бессмертного участь другая:
Оно не потеет, не спит, не моргает,
Не ведает боли, не знает старенья,
Достойно назваться вершиной творенья,
Вовек незнакомо с чумой и паршою -
Но суры за то заплатили душою,
И души богов, оказавшись за гранью,
Подвержены старости и умиранью.
Дряхлеет с веками, стара и убога
Душа всемогущего, вечного бога -
Становится пылью, становится прахом,
Объята пред гибелью искренним страхом.
Сухою листвой, что с деревьев опала,
Осыплется наземь душа Локапалы,
Сегодня умрет, что вчера шелестело, -
И станет бездушным бессмертное тело.
О скорбь и страданье, о вечная мука! -
Коль в суре поселится серая скука,
Наскучат утехи, любовь и сраженья,
Наскучит покой и наскучит движенье,
Не вспыхнут глаза грозовою зарницей,
И мертвой душе станет тело гробницей!
О горы, ответьте, о ветры, скажите:
Куда подевался иной небожитель?
Ни вскрика, ни стона, ни слова, ни звука -
Лишь скука, лишь скука, лишь серая скука...
Но изредка ветра порыв одичалый
Доносит дыханье конца Безначалья:
"Мы жили веками, мы были богами,
Теперь мы застыли у вас под ногами.
Мы были из бронзы, из меди, из стали -
О нет, не мертвы мы... мы просто устали.
Ужель не пора нам могучим бураном
Приникнуть, как прежде, к притонам и храмам,
И к вспененным ранам, и к гибнущим странам,
И к тупо идущим на бойню баранам?!
Мы жили веками, мы были богами -
Но нету воды меж двумя берегами".
* * *
О знание темное Века Златого! -
Воистину зрячий несчастней слепого...
* * *
Менялась основа, менялося имя,
Один на престоле сменился двоими,
Менялись владыки, как служки во храме, -
И Свастики знак воссиял над мирами.
Их было четыре, а стало их восемь -
Чьим душам грозила холодная осень,
Кто плечи подставил под тяжесть святыни,
Не ведая, чем он поддержан отныне.
Назначено так на рассвете творенья:
Есть тапас и теджас, есть Жар и Горенье,
Есть дар аскетизма и пламенность сердца -
Последним поддержана суть Миродержца.
Когда подступает душевная мука,
Когда в Локапале поселится скука,
То смертный, чей дух воспарял, пламенея,
Чье сердце удара перуна сильнее,
Навеки покинув земную дорогу,
Отдаст свою душу уставшему богу -
Чтоб пламенность эта, чтоб это Горенье
Мешало души Миродержца старенью,
Чтоб честь не линяла, чтоб совесть не слепла,
Чтоб феникс отваги поднялся из пепла,
Чтоб щедрость дарила, чтоб радость явилась...
Чужое Горенье своим становилось!
Вот так Миродержец с судьбою большою
Лечил свою душу чужою душою,
И крепла опять сердцевина больная -
Не зная, не зная, не зная, не зная...
Г.Л. Олди Ересь свастики //"Черный баламут"
Очень хотела прочитать ему в ответ на очередные духовные откровения, но как-то не получилось.
Зато когда, что называется, край пришел, необходимые для противостояния разрушению внутреннего мира силы нашлись, как всегда у Олдей. И"Черный баламут", и "Мессия очищает диск", и "Нопэрапон" - читаные, перечитанные, а поди ж ты, читала раньше и не замечала, что они и об этом, именно об этом пишут - пока сама не столкнулась, не поняла, от чего оберегали, что объясняли и показывали. Олди - надежные и настоящие. Когда беда - они приходят на помощь. Как хорошо, что они есть!
Почему именно строки "На смертном одре" стали в самый пиковый момент опорой - не знаю. Потому что, наверное, и там, и здесь отступать уже некуда было. И рад бы отойти, а не можешь.
Я стоял против Сциллы, теряя последние силы,
На бессмертное Зло покушался со смертным копьем.
Мне сказали: мой милый, к чему доводить до могилы?
Даже боги, и те... Я стоял, настояв на своем.
Как светло. Иногда хорошо умирать под луною.
Убивал женихов? Нет, не помню, должно быть не я.
Троя, море, Циклоп... Лишь одно здесь, у ложа со мною:
Я стоял против Сциллы. Стоял против Сциллы. Стоял.
______
Г.Л. Олди "На смертном одре"// "Одиссей, сын Лаэрта"
И недаром в "Черном баламуте" эпиграфом Галич:
И все-таки я, рискуя прослыть
Шутом, дураком, паяцем,
И ночью, и днем твержу об одном --
Не надо, люди, бояться !
Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,
Не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет:"Я знаю, как надо !"
Кто скажет:"Идите, люди, за мной,
Я вас научу, как надо !"
это и есть та ниточка знания, которая тянется сквозь время, от человека к человеку, которая выводит на твердую дорогу.
А саундтреком к "Кодексу ведьмы" звучали песни группы "Мельница": "Змей", "Оборотень" (альбом "Дорога сна" 2003 г.); "Двери Тамерлана", "Богиня Иштар" (альбом "Master of the Mill" 2004 г.); "Ночная кобыла" (альбом "Перевал" 2005 г.) Почему именно эти - не знаю. Но так получилось.