Пелена кошмара тянулась, казалось, бесконечно. Не было конца ярким танцующим перед глазами образам, что хаотично смешивались и перемешивались в голове. Они сплетались и расплетались, формируя иногда целую, будто бы, имеющую какой-то глубинный смысл историю. А иногда обращались потоком бессмысленных фрагментов, следующих один за другим без какой-либо логичной последовательности.
Большинство образов и красок, из которых эти образы были созданы, были приятны глазу. И отдельные фрагменты сплошного хаоса в сознании, находили порой, живой отклик. Чувства, рожденные где-то глубоко внутри, заставляли вздрагивать, отчего по самому потоку хаоса проносились волны, меняя его. И выбрасывая на поверхность какие-то новые образы, вызывая другие чувства. Но сам он, этот хаос, эта одна сплошная пелена, казалась непроницаемым Нечто, которое невозможно понять и постичь. А раз это невозможно постичь, то и вырваться из нее не представляется возможным. Вот и тянулось это все нескончаемым маревом, притупляющим чувство пространства и времени, но очень часто вызывающие затаенные где-то в глубинах подсознания эмоции.
В какой-то момент кажущийся бесконечным поток хаоса на жалкое мгновение будто бы истончился. А до сих пор пребывавшее в состоянии туповатого созерцания сознание, словно клещ вцепилось за те чувства, что вызвало это явление. Яркие, красочные образы внезапно обрели пронзительную, чрезвычайно неестественную для этой странной реальности четкость, чтобы уже через мгновение в него ворвалось чувство реальности. Вместе с осознанием того, что все это лишь сон.
Я очнулся в своей собственной постели. Глаза привычно выхватили на фоне стены циферблат часов, определяя время. Половина третьего. Еще через мгновение левая рука приподнялась и протерла веки, чтобы потом вновь бросить взгляд в сторону. На этот раз в окно, сквозь которое в комнату заглядывала полная Луна.
На то, чтобы окончательно прийти в себя, ушли дополнительные секунд пять-десять. И только после этого я приподнялся и сел на кровати, задумчиво перебирая в голове факты того, с какими мыслями ложился спать, и того, во что это все вылилось.
- Мда.... - прочистил я горло, еще некоторое время, поглядывая в не зашторенное окно. Лунный свет заливал не только большую часть комнаты, но и весь двор моего дома, выхватывая из тьмы весь тот дикий бурьян, что остался с момента строительства. В очередной раз укорив себя за то, что до сих пор не привел двор в приличный вид, тут же предпочел об этом забыть.
- Как-нибудь потом, - озвучил свою же мысль, чтобы просто убедиться, что с голосом все в порядке.
Зевая, накинул на себя одежду и, потянувшись, направился к выходу из комнаты. Открыв дверь, очутился в коридоре, где немедленно зашагал в сторону кухни. Преодолев короткий коридор и спустившись по лестнице на первый этаж, наконец, очутился в помещении с холодильником.
Ярко горела лампочка, освещавшая не самую маленькую кухню. Буквально под ней, склонившись над обеденным столом, сидела человеческая фигура, мало чем отличающаяся от того, что я привык наблюдать в зеркале. Такая же заросшая неопрятной щетиной физиономия, те же красноватые глаза, окруженные темноватыми пятнами, и вся та же мешковатая одежда, точная копия которой висела на мне.
Моего прихода сюда ждали. Копия, до сих пор увлеченно что-то строчившая в объемном журнале для записей, немедленно оживилась, смерив мое все еще сонное лицо, и даже соизволила подняться навстречу.
- Ну как самочувствие? - прозвучал немедленно вопрос. В глазах застыла готовность немедленно воспользоваться всем арсеналом медицинских дзюцу, чтобы провести необходимую диагностику и помощь. Я отмахнулся.
- Не так хорошо, как могло бы быть, - ответил я, открывая холодильник и выискивая внутри что-то съедобное.
- Что, совсем никаких подвижек? - поинтересовался он.
Я отрицательно покачал головой.
- Кажется, так только хуже.... Не знаю, в общем. Неприятно, непонятно, запутанно.
Обнаружив-таки в недрах холодильного агрегата закупленную когда-то в одной забегаловке закуску, сел за стол и принялся ее поглощать. В голове вновь пронеслись мысли о том, что предшествовало сну, и то, какие цели я преследовал, устраивая очередной своеобразный эксперимент.
- Значит, сон клонов не помогает разгрузить мозг оригинала при отмене, - сделал между тем вывод из моих реплик двойник, задумчиво изучая мое лицо. В ответ я одновременно пожал плечами и кивнул головой, выдавая все свое отношение к результатам проведенного опыта.
- Делать окончательные выводы преждевременно, но ощущения именно такие, - вздохнул я, когда с закуской было покончено и появившееся за время сна чувство голода отступило, - Раньше, когда происходила резкая отмена до десяти клонов после продолжительного срока их активности, ощущения тоже были не сахар. Но этот раз отличается. По-моему в худшую сторону.... Это как будто пытаться переварить что-то полупереваренное, смешавшееся с чем-то свежим. Получается какая-то каша.
Клон, послушав меня, откинулся на спинку стула и постучал кончиком карандаша по своим губам.
- Это осложняет дело, - выдал он свое мнение, задумчиво изучая плиту для варки пищи, - Нужно тогда искать другие варианты решения проблемы. Тут либо тогда уменьшить продолжительность активности, либо рассеивать малыми группами. А может и то и другое сразу. Ну, или пойти на радикальные меры и вернуться к старой оптимальной численности.
Я промолчал, размышляя над этим, уже некоторое время мучающим вопросом. Рассуждения двойника звучали логично (что не удивительно, ведь мы один и тот же человек, ну или бывшие такими некоторое время назад). Решить вопрос со снижением нагрузки при рассеивании техники после продолжительной активности большого количества клонов на данный момент вышел на передний план. И требовал разрешения как можно скорее, если я хочу продолжать делать массу дел одновременно, успевая тем самым максимально хорошо подготовиться к будущим событиям.
- Ладно, мы еще подумаем об этом, - сказал я, бросив взгляд на часы, что висели на стене. Несмотря на то, что все еще была глубокая ночь, заснуть снова вряд ли удастся. Да и не хочется, если честно, после всей этой хаотичной пелены кошмара, - Пойду немного подвигаюсь, потом снова за работу.
Я встал, немедленно столкнувшись вопросительным взглядом двойника.
- А я? - прозвучал его голос.
- Не сегодня, - ответил ему, посмотрев на исписанные страницы журнала, - Пока продолжай.
Клон кивнул. Когда я выходил из кухни, за спиной уже слышалось то, как карандаш стремительно бегает по бумаге, оставляя за собой столбцы иероглифов.
Я направился во двор. Хотелось подышать свежим ночным воздухом, немного размыться, чтобы окончательно прогнать неприятную одеревенелость с тела и затуманенность с разума. Минутой позже я уже стоял на протоптанной дорожке, что разделял бурьян напополам. Лунный свет ударил в глаза, а кожа ощутила прикосновение прохлады.
Постояв немного, наполняя легкие свежестью, направился за дом, где находилась небольшая площадка, которую я привык использовать в качестве небольшой тренировочной площадки. На вид ничего особенного. Торчащая из земли старая коряга, используемая мной как мишень для метания острозаточенного железа, и пространство, где можно немного поразмахивать руками и ногами. Чем, собственно, сейчас и занялся.
К концу не самой продолжительной разминки, несмотря на всю ее простоту, чувствовал я себя куда лучше, чем до нее. Вся та каша в голове окончательно утряслась. Стало легче дышать, двигаться. По-настоящему хорошо стало чувствоваться тело. Отличное состояние! Приправь все это глотком природной энергии, и превосходная форма обеспечены на целый день вперед. И не только для меня одного.
Вернувшись в дом, и таки погрузившись на короткое время в лоно океана силы природы, вскоре окончательно достиг идеального состояния. А мгновениями позже руки самостоятельно сложили печати.
Появились клоны. Пятнадцать точных моих копий с присутствующей во взгляде красных глаз энергией и свежестью. Здоровые, крепкие, готовые и дальше продолжать вывозить на себе весь тот ворох задач и проблем, которыми я был озадачен вот уже несколько месяцев. С того момента, как из деревни 'исчез' Учиха Саске, и на поиски приключений с новым наставником отправился Узумаки Наруто.
- Задачи прежние, - коротко сказал я скорее для приличия, нежели из необходимости. Уж кто-кто, а мои клоны не нуждались в командах, способные самостоятельно распределить между собой обязанности и выполнять возложенные на них функции.
Они почти сразу же разошлись по разным комнатам, попутно разделяясь на группы. Ну а я остался стоять, вновь задумавшись над особенностями применения клонов. Стоило ли сократить их количество? Повысить частотность рассеивания и, следовательно, усваивания накопленной ими информации моим бедным мозгом? Или ломать голову над очередным финтом ушами, который мог бы помочь разрешить поставленную задачу?
Увы, но мысли как-то быстро ускакали в совершенно другие области бытия, так что, проторчав несколько долгих минут на одном месте, пошел в свое излюбленное помещение - кабинет. Уже там, оказавшись среди нескольких клонов, уселся за любимый стол и, взявшись за один из объемных журналов, погрузился в чтение.
То, что было у меня в руках, являлось результатом труда все тех же двойников. Из-за этого же я был вынужден ежедневно создавать их в таких количествах и старательно поддерживать длительное время. Из-за чего потом сам же и страдал. Огромная исследовательская программа, запущенная мной с памятного разговора с самими собой (насколько обыденная для пользователя теневыми клонами фраза, однако!) и условия моего проживания буквально не оставили мне иных вариантов. Я нуждался в планомерном и полном изучении того огромного континента, что именовался Миром Шиноби, чтобы построить наиболее четкую картину окружающей действительности. Этого требовало все: уже выбранный предполагаемый вариант развития событий, те меры, которые требовалось предпринять, чтобы удалось пройти по этому пути и что самое главное, дойти до нужной цели. К этому нельзя было отнестись легкомысленно. Слишком многое стояло на кону. И потому, приходилось расплачиваться за это всеми переживаемыми мной неудобствами.
Клоны занимались этим исследованием. Они работали со всеми доступными источниками информации, до которых можно было дотянуться. Сюда входило все: литература из разных корпусов Госпиталя, свитки, что нередко удавалось выпросить у АНБУ, тома, раздобытые в библиотеке для шиноби, доступ в которую, у меня, как оказалось, был. Кое-что удавалось подцепить в книжных лавках, изредка нечто полезное мелькало на страницах брошюр и журналов. Помимо этого свою роль играли слухи, которыми полнилась земля, и которые всегда были излить все, от мала до велика, стоило лишь рядом оказаться свободным ушам. Особняком стояли пророчества Мисаки, что также требовалось расшифровать и верно интерпретировать. Про огромную и планомерную работу с разросшейся змеиной сетью и говорить не стоило.
В итоге, объемы поступающей информации оказывались неимоверными. И только для их обработки и анализа требовались серьезные 'мощности'. Что заставляло увеличивать количество клонов, которые возились с этой работой, пока оригинал в моем лице 'демонстрировал флаг' то в корпусах Госпиталя, то в лаборатории АНБУ. Специфика моего распорядка дня, занятость, и количество возложенных на меня обязанностей вынуждало поддерживать двойников дольше обычного. Из-за чего приходилось часто страдать после необходимой отмены техники от чудовищного прилива информации. До сих пор меня спасала только бешеная выносливость, значительно усиленная природной энергией, да и ставшие частыми вылазки в Рьючидо. Древо все также эффективно снимало часть напряжения и помогало пережить трудные моменты.
Я ненавидел это. То, как отражается на мне отмена дзюцу. То, как раз за разом проваливались мои попытки придумать способ обойти препятствие. То, как плохо помогли мне советы Дайчи, с которым я обсуждал эту проблему. И то, что до сих пор не удавалось заставить себя брать кусок поменьше, чтобы снизить риски. Увы и ах, но сделать этого я просто не мог. И на то были серьезные причины.
Отвлекшись на мгновение на клона, что в этот момент прощупывал стену своей чакрой, я обнаружил, что просто сижу, уткнувшись в текст. Глаз зацепился за одно слово, после прочтения которого не смог двигаться дальше, погрузившись в мысли, к которым оно привело. Да, причины....
Коноха и Страна Огня отошли от той грани, что разделяла их и бойню одновременно со всеми прочими Великими странами. После заключения мира с Песком, ситуация стабилизировалась. Шиноби вернулись к выполнению миссий и теперь носились как угорелые из одной в другую. Гражданские тоже успокоились после того, как по улицам деревни пронеслась война. Шрамы, нанесенные лику Скрытого Листа вторжением, постепенно затирались, и на нее опускалась атмосфера той идиллии, которая была до злополучного экзамена. Казалось бы....
Волей тех условий, которые сложились для меня к моменту возвращения Саске в лоно родного клана, я не стал привычно отбрасывать все в сторону и погружаться в свою старую добрую колею отстранения. Наоборот, так пристально за событиями в мире я не следил никогда. Моя сеть теперь постоянно следила за всем, что творилось на границах, в сопредельных малых странах, в приграничных районах владений Конохи. И оттого от меня не укрылось то, насколько часто сталкивались между собой вроде бы не воюющие между собой ниндзя Листа и Скалы. Как упорно стараются они подпортить друг другу жизнь. Как неистово они боролись между собой на территории Травы за заказы, распространяли слухи о конкурентах и очерняли их перед местными. Я наблюдал за тем, как подозрительно поглядывали друг на друга ребята из Листа и Облака на северо-западе. Как росла их активность на границах Страны Рисовых полей.
Война, что готова была вспыхнуть полгода назад, на деле не делась никуда. Просто стала не такой явной, как было прежде. Я отчетливо видел, как медленно тлеют ее угольки. Да, страны не демонстрировали острого желания вцепиться в глотки соперников. Но мирного настроя не было ни у кого. Скорее каждый присматривался к соседу, примерял расстояние для прыжка и гадал, с какой позиции удар получится лучше всего. И, несмотря на все мое осознание, что это естественная позиция для воинственных государств и ее военных деревень, страх будущей кровавой войны никуда не девался. Ведь это были не пустые теоретизирования. Все знали, что бойня случится. И потому внимательно изучали доску, на которой предстоит играть и старались занять удобные позиции.
Это была одной из главных причин, по которой я не мог дать себе поблажку. Война дышала в затылок и казалась слишком реальной, чтобы просто так от нее отмахнуться. Малейший просчет, и ситуация начнет развиваться по неблагоприятному сценарию. И прощай тогда мои мечты и планы. Прощай тот мир, который я с недавних пор вознамерился построить. Нельзя было допустить провала. А для этого требовалось изрядно потрудиться. Подготовиться. Направить события, если нужно, в правильное русло. Встретить угрозу лицом к лицу и выстоять в этой схватке.
Изучив написанное слово 'эскалация', ставшее причиной моего полета мысли в сторону, протер глаза и вновь бросил взгляд на клона, что стоял у стены. Я чувствовал, как он тонкими потоками своей чакры аккуратно воздействует на основной материал дома. Как эта сила плавно проникает сквозь древесные волокна внутрь, и вливались в те каналы, по которым текла природная энергия. Как она же воздействует на структуру вплетенную в эти же стены барьерной техники, которая защищала помещение от любых любопытных глаз и ушей. Несмотря на свое твердое намерение продолжить чтение подготовленного материала для наилучшего закрепления, снова отвлекся. И соскользнул в медитативное состояние.
Усилив собственное восприятие, я сосредоточился на том, что творил двойник, и то, как его чакра аккуратно проносилась по всему дому. Внимательно следил за тем, как реагирует древесина, как меняются внутренние каналы. Ощутил в другой части дома другого клона, что занимался тем же самым, только оперируя с другими элементами конструкции. Потянувшись собственными чувствами вглубь, обнаружил, как третья моя копия работает с корнями, старательно удлиняя и развивая их.
Потратив несколько десятков минут на наблюдение, снова вернулся к исписанным страницам журнала. Мысли некоторое время еще бродили вокруг все дальше развивавшейся идеи трансформации моего дома сначала в подобие Древ, переросшей в нечто более амбициозное. Шутка ли, превратить эти стены во что-то такое, что могло бы не просто собирать природную энергию, но и улавливать ауру упомянутых уже особых растений. А потом объединять их в новый уникальный коктейль. Не знаю, что получится в итоге, но выглядела задумка очень интересной. И как показывала практика, полезной, если удастся реализовать все то, что было задумано.
Силой воли все-таки смог заставить себя вернуться к работе. Несколько мгновений внутренней борьбы, и потоки информации снова принялись обновлять картину реальности в моей голове. Еще десяток минут вдумчивого чтения, и наконец, внутри что-то щелкнуло и поглощенные воспоминания клонов начали ускорять процесс. Отлично! Если так пойдет, то к рассвету процесс укладывания знаний более чем десятка моих двойников будет завершен. И со значительно расширившимся представлением об окружающей меня реальности я отправлюсь в Основной Корпус....
- Тут есть кое-что интересное, - услышал я голос одного из клонов, что вошел в кабинет, прерывая уже почти завершенное чтение/освоение/воспоминание. С некоторым недовольством бросил взгляд на часы. До рассвета оставалось совсем немного времени, и если бы не вмешательство, я бы успел закончить к этому времени.
- Что там? - спросил у нарушителя спокойствия, стараясь не выдать своих никому ненужных эмоций. Хотя, кого я пытаюсь обмануть? Самого себя?
- Активность у Рисовых полей, - прозвучал ответ, моментально заставив забыть о недовольстве. Клон был прав. Это действительно интересно.
- Кто? - оживился я.
- Облачники, - ответил тот, усаживаясь за стол, - Две команды обнаружилась куда дальше, чем им обычно позволяли соваться. Встретиться с шиноби Звука пока не встретились, но очень скоро они окажутся у одной из 'белых пятен' для наших разведчиков.
- А наблюдение за ними ощущается? - поинтересовался у него.
- Разведчики ничего явного не заметили, но сами облачники не скрываются и игнорируют местных крестьян...
- ...среди которых полно осведомителей, - закончил я за него, откидываясь на спинку стула, - Интересно!
Все, что касалось блудного родственника, не могло меня не интересовать. Хотя бы потому, что это именно-таки родственник, с которым у меня не сказать что радужные, но все же деловые отношения. А если учитывать и прочие факты, вроде интересов этого человека, которые пересекались местами с моими и его возможной роли в предполагаемом будущем, интерес этот только возрастал. Был еще один немаловажный момент. Орочимару был главным подозреваемым в 'похищении' Саске, что учитывая серьезное отношение к остатку клана Учиха, также играло свою роль. Пусть он свой трофей и не получил.
Активность вокруг Рисовых полей развивалась еще до того, как исчез Саске. После нападения Звука и Песка на Лист, внимание персоне змеиного саннина повысилось многократно. Ситуация же с наследником клана Учиха только подстегнула это. И моя сеть начала выявлять то, как увеличилось количество команд Облака, выполняющих миссии в том районе. Как туда пытались просочиться редкие ниндзя Скалы. Как рыщут в тех же краях ребята из Конохи. Орочимару был той фигурой, которая интересна всем. И я всеми силами пытался понять, в качестве кого. Союзника? Потенциального обладателя носителя особо ценного генома и целого клана таковых в будущем? Вероятного противника? Кого-то ни было еще?
- Это пока все? - уточнил у двойника, когда ворох мыслей пронесся в моей голове.
- Да. Облачники двигаются дальше, их пока никто не встретил.
Отпустив оператора змеиной сети, некоторое время размышлял обо всей этой ситуации вокруг родственника. Интересно, получилось ли у него провернуть опыт с перерождением? А если да, то удалось ли избавиться от проблемы с руками? Что от него ждать в таком случае?
Бросил взгляд на часы. Рассвет. Проклятье! Немного не успел закончить с освоением готового материала. Вздохнув, закрыл журнал и направился в душевую приводить себя в порядок и готовиться к работе....
Перед отправлением в Госпиталь, столкнулся с тем двойником, что оставался единственным не развеянным с прошлой 'партии'. Он сунул мне в руки очередной исписанный журнал.
- Если будет время, озадачишься на пару с Ясуо, - сказал он, воскрешая в моей памяти необходимость сегодня поработать с парнем. Кивнув ему в ответ, вышел из дома, чтобы через мгновения уже на полной скорости мчаться на место работы. Несмотря на ранее утро, дел хватало с избытком. И еще до завтрака стоило очень многое успеть сделать...
Такой темп успел стать для меня привычным. Компенсируя недостаток сна серьезными вливаниями природной энергии, я выполнял массу обязательств, часть которых придумал себе сам. Те же тренировки с Ясуо, например, что изо дня в день отнимали все больше и больше времени. И давно уже переросшие из обычного освоения природной энергии в серьезную работу по грамотному ее применению в разных ситуациях. Были еще медленно развивавшиеся опыты по изучению влияния ян-чакры и той же силы природы на растения. И не Ясуо единым, стоило сказать. Та же Карин навещала меня раз в несколько дней, чтобы поработать вместе со мной над теорией и практикой ирьениндзюцу. Ради этого тоже приходилось корпеть над книжками, чтобы преподнести материал максимально доступно и понятно. А это не просто, учитывая мои, как выяснилось уже давно, не самые развитые навыки педагога. Не хотелось упасть в глазах ребенка, не говоря уже о своих.
Оказавшись в своем кабинете, я быстро погрузился в чтение заранее заготовленного свитка. Если повезет, то удастся получить требуемую информацию до завтрака в столовой, с которого обычно и начинался официальный рабочий день. Но, как и в случае с журналом до рассвета сделать этого не успел.
В дверь твердо постучали, а через мгновение она открылась, впуская внутрь незнакомца.
- Харада-сан, - склонил он голову в знак приветствия и немедленно протянул сложенный лист бумаги, - Прошу срочно ознакомиться.
- Эм, спасибо, - только и успел я ответить, как тот уже успел закрыть за собой дверь.
Раскрыв лист, обнаружил девственно чистую поверхность. Секундой позже, вспомнив о существующих мерах конспирации, пустил по ней чакру. В глаза тут же бросились малозаметные иероглифы, складывающиеся в строки приказа, заверенного знакомой подписью и печатью. Хм, я внезапно срочно пригодился друзьям в масках в обход оговоренного графика.
Начальник Корпуса, которого я навестил сразу после этого, сунул мне в руку другую бумажку. С примерно таким же содержанием.
- На сегодня вы свободны, Харада-сан, - сказал он, - Не беспокойтесь, Ямада-сан с радостью возьмет на себя ваших пациентов...
В объекте АНБУ встретили меня доброжелательно. Быстро нашелся провожатый, что сопроводил до кабинета высокого начальства. В самом кабинете предложили удобный мягкий стул. Предложили даже позавтракать вместе с указанным начальством. От чего, кстати, отказываться я не стал.
- Вы простите за такую срочность, Харада-сан, - сказал офицер со знакомым лицом, - но неожиданно возникла серьезная задача, в решении которой, я надеюсь, вы примете самое активное участие.
- Опять работа по 'Каталогу'? - спросил я, отпивая приятный напиток с цветочным ароматом.
- В каком-то роде да, - кивнул тот, - В наши базы объект попал уже давно, но, к сожалению, успел затеряться во всей суматохе последних месяцев. Только недавно он был обнаружен и сегодня доставлен в вашу лабораторию. Карп уже должен внести его в списки.
- Это настолько срочно, если объект пролежал неизвестно где столько времени? - выразил я скепсис.
- К счастью, это один из тех случаев, когда временная утрата не стала критической проблемой. А такое счастливое обнаружение оказалось очень кстати. Особенно на фоне всего того, что происходит там, на поле.
Я пожал плечами. Объяснение, не сказать, что удовлетворило, но ничего против возразить было нельзя. Хотя мне все равно было что сказать.
- Если случай серьезный, то не думаю, что сегодня я смогу взяться за него в полной мере. Мне потребуется время на подготовку.
Да, любая работа такой высокой сложности как возвращение человека из грани между жизнью и смертью при активных шестнадцати клонах не самая разумная мысль. Нужно было большую их часть развеять, тех, кто остался проинструктировать, самому пережить приток лишней информации и прийти в себя.
- Операцию не требуется проводить немедленно, Харада-сан, - успокоил меня АНБУ, - Но уже сегодня необходимо ознакомиться с объектом, характером полученных повреждений и наметить путь решения проблемы.
Он на несколько мгновений задумался.
- И быть готовым, в случае несоответствия объекта стандартам одной программы, реализовать другую. Я думаю, вы понимаете, о чем я говорю.
Эти дополнительные слова все меняли. Значит, случай как минимум очень сложный, раз есть готовность рассматривать его в рамках программы 'Хаку'. Вот только интересно, с кем хотят провернуть такую работу?
- Объект...наш? - спросил я. В ответ получил многозначительный взгляд.
- Изначально нет, - подкрепил он словами то, что говорили его глаза, - Но его ценность от этого не меньше.
- Понятно.
Сразу после разговора, я отправился в лабораторию. Уже там меня встретил Карп, который дал всю доступную на данный момент информацию по объекту. И написанное на нескольких страницах в тоненькой папке заставило еще более серьезно отнестись к тому, с чем предстояло поработать. Это даже без учета информации о повреждениях, времени и условиях запечатывания, примерных мерах для подготовки операции.
'...пол: женский. Статус: один из телохранителей Орочимару. Имя: неизвестно. Особые приметы: наличие проклятой печати...'
Это было во всех смыслах интересной задачкой. С какой бы стороны к ней не подступаешься, обязательно вскрываются факторы. Причем один другого занятнее.
Пожалуй, самыми прозаичными во всей этой истории были причины. Они на самом-то деле, предельно ясны. Орочимару - главный отступник Листа. Предатель с большой буквы. Можно даже сказать, один из опаснейших врагов, который доказал эту свою сущность недавним вторжением двух военных селений и убийством Хокаге. Чтобы усмирить такого хитроумного, опытного и смертоносного шиноби не хватило даже самого Бога Смерти. А это, знаете ли, уровень. Из-за этого им же наверняка интересуются облачники, которые сейчас прыгают вокруг Страны Рисовых полей. Пусть он пока ослаблен, но в союзе с Райкаге бед может наворотить достаточно. В таких условиях столь удачно подвернувшийся его телохранитель, можно сказать, член личной гвардии - это невероятная удача. Ценнейший источник информации, от которого можно заполучить нужные сведения и использовать их, чтобы придушить змеюку в его же логове. Ну, или хотя бы попытаться, тут уж как повезет. Я поразмыслил над этими фактами немного, и быстро предпочел от них отмахнуться. Уверен, тот знает, как себя защитить (при условии, конечно, что он все еще жив, а не отбросил копыта в попытках преодолеть следы близкого знакомства с Шинигами).
Куда более интересным моментом являлось то, при каких условиях упомянутый телохранитель женского пола был обнаружен. Прочитав о них в скудной информационной справке об объекте, я сразу отмел те робкие надежды, что работать придется по программе 'Каталог'. Нет и еще раз нет. Не может человек, труп которого обнаружили только через несколько дней после получения им смертельного ранения, проходить по этой программе. Просто не может. После того, как мы с Карпом распечатали его (тьфу ты, ее), эта мысль нашла свое абсолютное подтверждение. Здесь требовались методы куда серьезнее.
Дальше - больше. У нее была проклятая печать. И не просто печать, подобные которой я наблюдал у Анко и Саске. Штука на теле этой девушки была чем-то куда более неприятным. Она никуда не исчезла после смерти, так еще и до сих пор фонила чакрой, а при моей первичной проверке активно реагировала на манипуляции, вызывая когнитивный диссонанс. Тело телохранителя было мертво. В нем не было ничего живого. Но печать казалась таковой. Более того, я был уверен, что чувствую жизнь. И не я один. Когда после проверки, мои глаза поймали взгляд Карпа, в них отчетливо отражались мои же мысли и чувства.
- Мда... - только и смог сказать он, когда наши гляделки продолжились больше половины минуты. Я был с ним солидарен.
Вообще, факторов, как и сказано выше, было много. Тут и количество полученных девушкой в столкновении с АНБУ ран, и ясные наметки на регенерацию, что пыталась с ними справиться, прервав кровотечение. Здесь же время, что она пролежала в открытом воздухе посреди дикой природы и удивительная сохранность при этом. Никаких следов разложения, попыток насекомых или прочей живности устроить пиршество. Имело место быть окоченение тела, но кровь внутри не свернулась. Чем больше я вместе с Карпом изучал и анализировал, тем больше этих факторов вскрывалось. Произведенное мной экспериментальное вливание ян-чакры в клетки привело к совсем не той реакции, которой я ожидал. Энергия сохранилась внутри недолго, исчезнув буквально несколькими секундами позже. Этот факт, и небольшой ее след, который удалось отследить, заставил еще более внимательно всмотреться в проклятую печать.
- Эта штука пожирает чакру, - высказал я свое наблюдение. Мой ассистент, также внимательно следивший за процессом, посмотрел на меня.
- Это усложняет дело, - ответил он, делая пометку в журнале.
Карп был прав. Это и в самом деле резко усложняло дело. Хотя бы потому, что прежде чем взяться за работу над телом, требовалось сначала разобраться с печатью. Ведь она мало того, что оказалась до сих пор активной, так еще и была способна мешать проводить необходимые процедуры. Как пытаться провернуть процесс начала возрождения и деления клеток, если энергия, затрачиваемая на это, будет поглощаться этой ненасытной штуковиной?
- С этим придется повозиться, - почесал я затылок, неотрывно смотря на то место, где бесследно испарились несколько процентов моей чакры.
Я погрузился в исследование печати. И хотя в отличие от варианта Саске, здесь не было другой запечатывающей техники, которая служила барьером, имелись иные проблемы. Данный образец, несмотря ни на что, упорно поглощал любую энергию, которая на нее воздействовала. Мои стандартные диагностические техники либо не работали, либо работали очень плохо, поскольку вкладываемая в них сила усваивалась изучаемым объектом.
Помучавшись почти целый день, и прибегнув ко всему доступному арсеналу, включая природную энергию, удалось выцедить лишь немного информации. А потом, опираясь на нее, и свои собственные умозаключения, ощущения и знания, попытаться выстроить шаткую теорию.
Согласно ей, проклятая печать, которая была установлена на тело этой девушки, была на совершенно ином уровне, нежели печати Саске или Анко. И дело тут не столько в разновидности (отметины отличались от вариантов тех двоих), сколько в уровне развития. Слишком велика была разница в мощности, в энергетике и содержимом, при том, что общая суть и структура первых изученных мной печатей здесь вроде бы повторялась.
Другой особенностью, на мой взгляд, являлось то, что печать эта была активна. Это не сумевшая каким-то образом развиться во что-то серьезное метка Анко, или подавленное другой печатью клеймо Саске. Здесь ситуация была прямо противоположной. Эта штука, даже после смерти носителя сохраняла несопоставимую с прочими вариантами мощь. И возможно она же до сих пор предохраняла тело от постепенного разложения...
- Ладно, давай запечатывай, - сказал я, когда количество тезисов подобралось к десятку, а анализ был далек от завершения.
Карп кивнул и через несколько минут на столе лежал лишь свиток. Я обратил внимание на то, как себя чувствует мой ассистент после произведенного запечатывания. Да, эта зараза и на запечатывающих техниках сказывается, делая процесс значительно сложнее.
- Как будем решать вопрос? - поинтересовался тот некоторое время спустя.
- Пока никак. Необходимо продолжить исследования. Мы даже работу с клеточным материалом не начинали, а система циркуляции чакры объекта не изучена до конца.... Короче, сначала доведем исследование до конца, а уже потом будем разбираться.
- Будут какие-то распоряжения?
- Пока никаких.... Хотя на всякий случай, заряди пару накопителей. Чтобы все было готово, если удастся придумать путь решения.
- Понял.
Я вышел из лаборатории и, постояв несколько минут в коридоре, зашагал к знакомому кабинету. Скоро меня уже встречал дежурный офицер, уточняя мое направление.
- Срочный разговор, - объяснил я, - Секретно.
Еще через несколько минут меня уже сопроводили к искомой личности.
- Какие новости? - поинтересовался командир, внимательно осмотрев меня с ног до головы.
- Задачка оказалась сложнее, чем предполагалось. Мне нужно разрешение привлечь к этому делу Дайчи-сана в качестве дополнительного специалиста.
Офицер несколько мгновений думал, не сводя с меня своего пристального взгляда.
- Уровень допуска Дайчи-сана позволяет ему поучаствовать в работе, - сказал он после паузы, - Хотя мы и хотели бы, чтобы количество осведомленных конкретно этим случаем было минимальным.
- Я вполне могу разобраться и сам. Но пока мне удастся это сделать, уйдет много времени. А вы говорили о срочности. Привлечение Дайчи-сана многократно ускорит процесс.
Мой собеседник все еще демонстрировал сомнение.
- Что конкретно вызывает у вас вопросы, Широ-сан? - спросил он.
- На теле объекта есть такая штука, как проклятая печать. Если быть точнее, то действующая и серьезно мешающая исследованиям проклятая печать. Я один буду долго с ней возиться.
Снова образовалась пауза. Командир принимал решение.
- Хорошо, - прозвучал его ответ, - Я рассчитываю, что получу интересующий объект как можно скорее.
Оказавшись на улицах Конохи, которые заливало предзакатное солнце, я завернул в Госпиталь. С десяток минут быстрой ходьбы, плавно перешедшей в бег, и вскоре меня уже проверял дежурный на посту в Корпусе АНБУ.
- Проходите, Широ-сан, - кивнул мне оперативник, когда с проверкой было закончено, - Дайчи-сан должен быть у себя.
Поблагодарив, я вскоре оказался у до боли знакомой двери в кабинет своего наставника.
- Интересная история, ничего не скажешь, - сказал Дайчи, выслушав мою просьбу и короткое пояснение к ней, - Было сразу ясно, что все эти поделки Орочимару - штука непростая. Но то, что она сохраняет свои свойства и после смерти носителя - весьма занимательно.... Просто не терпится на такое посмотреть.
- Очень рад, что вы заинтересованы, Дайчи-сан.
На мои слова исследователь лишь усмехнулся.
- Ты меня немного неправильно понял, - сказал он, увидев мое недоумение, - Проклятая печать и в самом деле штука интересная, но куда больше меня интересует не она, а то, как ты будешь с ней справляться.
- Это что, какой-то очередной тест? - поморщился я, видя широкую улыбку наставника, - А я-то уже думал, что мне уже нечего доказывать.
Ответом мне стал смех. Благо недолгий, он не успел меня сильно раздражить.
- Тут дело не в доказательстве чего-то, а желании учителя посмотреть на очередной бенефис своего ученика. Считай, что я подписался на все твои операции с той четверкой АНБУ и бедолагой Хаято только по той причине, что мне хотелось посмотреть на нечто равнозначную твоему первому прорыву. Я имею в виду того паренька, именем которого названа программа. Этот случай как нельзя кстати соотносится с ним.
Глядя на довольное лицо Дайчи, я только покачал головой. Мало ли какие у этого человека тараканы в голове, не так ли? Особенно если он согласился уже помочь, что играло куда большую роль, нежели его специфическое чувство юмора.
- Ладно, а если отбросить шуточки, то что собираешься делать, Широ? Чисто теоретически, тебе нет никакой необходимости возиться с этой печатью. Будет достаточно нескольких образцов клеток объекта и одной вместительной емкости, если ты понимаешь о чем я.
Глаза Дайчи уже смотрели со всей возможной серьезностью. Я вновь покачал головой.
- Если говорить о теории, то чисто теоретически можно было бы просто попытаться вытащить мозг и его реанимировать. А уже потом копошиться внутри него, чтобы извлечь информацию, если она там сохранилась, - ответил я.
- Но ведь тебе такой подход не нравиться, не так ли?
Я задумался. А через несколько секунд кивнул.
- Наверное, потому, что чисто теоретически, у меня есть просьба выполнить полное восстановление.
Мои слова вызвали усмешку, не ответить на которую точно такой же было нельзя.
- Если же говорить о попытке воссоздания человека из его генетического материала, то велик риск того, что мы просто получим точную копию, которая будет лишена каких-либо знаний и навыков, - сказал я.
- Такой риск присутствует во всех случаях, даже самых простых, - отмахнулся от моих слов Дайчи. Его довод я принял и согласно кивнул.
- Да, это так.... Но если предположить, что проклятая печать действительно предохраняет тело от серьезных разрушений, то обойдя ее недостатки, удастся применить уже давно опробованные решения. Конечный результат в таком случае, будет максимальным, если мои знания меня не подводят. Вроде бы никто из возвращенных к жизни АНБУ, прошедших такую практику, не стал овощем.
- Логично, - кивнул наставник, не сводя с меня глаз, - Значит, ты ставишь на то, что удастся каким-то образом разобраться с печатью и тем самым получить относительно целый труп, с которым уже можно работать.... Насколько говоришь, печать предохраняет тело от разложения?
- Трудно сказать наверняка, но почему-то есть у меня какая-то уверенность, что пока внутри печати есть чакра, ничего с телом не случится непоправимого. А чакры внутри достаточно, чтобы долго отгонять мух и личинок. Ну и всякую живность.
- Что же. Раз так, то пусть будет по-твоему. Но думаю, будет разумно предусмотреть и иные варианты решения.
- Я подумаю над этим....
Следующий мой визит в лабораторию состоялся в сопровождении Дайчи. Тот, несмотря на демонстрируемое свое желание просто понаблюдать за моими действиями, устоять перед соблазном покопаться во вражеской игрушке самостоятельно, конечно же, не смог. Исследование проклятой печати, таким образом, быстро превратилось в наши совместные попытки выудить из этой метки какую-никакую, но информацию.
Привлечение моего наставника к работе положительно сказалось на деле. Хотя бы потому, что он, как только приступил к работе, немедленно начал пользоваться методиками, которые явно лежали за пределами области медицины. На мой вопрос, последовало краткое пояснение.
- Для более глубокого понимания этой штуки недостаточно изучать ее с медицинской точки зрения. Здесь требуется системный подход. Вот я и применяю то немногое, что мне известно о фуиндзюцу.
Мы с Карпом только переглянулись после такого заявления. Мой ассистент, который впервые работал вместе с Дайчи, также как и я, явно пребывал под некоторым впечатлением от применяемого подхода.
Полученные результаты скоро были отражены на страницах журнала. Действуя в традиционной для себя манере работы исследователя, мой наставник одной рукой проводил диагностику, а другой старательно записывал все, что ему становилось известно. Как-то устно комментировать свои заключения он не слишком торопился.
- До получения полных данных по этим методикам, лучше не соваться ему под руку, - сказал я Карпу, после того, как прошелся глазами по быстро записываемым иероглифам. Тот, покосившись на погруженного в работу ученого, лишь пожал плечами.
Я отошел в сторону и взялся за подготовленные образцы клеток. Готовить полноценный препарат на их основе было пока рано. Особенно до завершения исследования и выбора пути восстановления. Но мне было нужно чем-то себя занять, чтобы отвлечься от нахлынувших неприятных мыслей о недостатках собственного образования и подготовки. Дайчи получал сведения в масштабах, многократно превосходящих то, что удалось добиться мне в прошлый свой визит сюда. На фоне его работы, мои методы казались какими-то примитивными и топорными. И это удручало.
Дайчи возился с печатью почти целый день. Исписал при этом чуть ли не половину журнала. И только после того, как Карп отметил, что мы торчим в лаборатории добрых десять часов, его руки опустили карандаш, а глаза поймали мой взгляд.
- Да, занятная штука, - сказал он, протягивая мне журнал, - То, что я видел до этого жалкая пародия на это.
- Вы об образцах Учиха Саске и Митараши Анко? - поинтересовался я, беря его записи, но не торопясь их читать.
- Почти, - немного уклончиво ответил наставник, бросив взгляд на пробирки, с которыми я работал, - В общем, ты был прав, говоря, что эта штука намного мощнее прочих образцов. Судя по всему, это дальнейшее их развитие. Более совершенная модель.... Посмотри мои записи. Там все есть. А пока мне надо подумать. Слишком многое во всем этом не ясно.
Дайчи оставил нас. Запечатав тело обратно в свиток, и убрав результаты уже моего труда, я принялся изучать то, что смог обнаружить Дайчи. И объемное чтиво поглотило меня на всю ночь....
Лучший известный мне исследователь, как и ожидалось, нашел многое. Проклятая печать, которую он исследовал комплексно, по его мнению, представляла собой сложнейший энергетический конструкт, срощенный с человеческим телом. Крайне запутанная и не до конца ясная даже Дайчи внутренняя структура, пронизывала весь организм бывшего телохранителя Орочимару. Важнейшие органы, железы, артерии, каналы чакры, костный мозг - все эти компоненты оказывались, так или иначе, взаимосвязаны с печатью. В районе шеи, практически под самими метками, располагалось ядро - то, от чего ко всему организму тянулись бесчисленные корни, обеспечивающие ту самую взаимосвязь.
Пожалуй, самым впечатляющим моментом являлось то, что печать Орочимару была, как бы сказать, независима от состояния носителя. Жив ли он, или мертв, энергетическая конструкция оставалась целой и невредимой. Чакра, что была внутри нее, предохраняла конструкцию от разрушения. И любое дополнительное вливание ее добавляло прочность и долготу ее существования. Что только вызывало дополнительные вопросы. Ведь если печать - это средство контроля и усиления носителя, то зачем делать ее настолько долгоживущей, если свою основную функцию она после смерти того выполнять не сможет? А может у печати есть и какое-то иное предназначение? Если да, то какое?
На следующий день мы снова собрались втроем, чтобы обсудить полученные результаты. Дайчи, который по своим словам, провел всю ночь в размышлениях о возможности снятия печати, прямо заявил, что вряд ли получится сделать такое.
- Структура слишком сложна, многомерна и запутанна. Потребуется долгие исследования только для того, чтобы составить полную картину тех связей, которые образуют конструкцию. Для этого нужны специалисты высшего уровня. А про полноценное распутывание и говорить нечего. Результат не то, что не гарантирован. Он на грани невозможного.
- Без снятия печати произвести стандартную операцию не получится, - сказал на это я, - Она активна. Любое вливание чакры приведет лишь к одному результату - мы сделаем конструкцию сильнее. Вариант, который мы провернули с самым первым парнем, тоже не сработает. Причины, в общем-то, те же.
Мы немного помолчали, каждый думая о своем.
- Тогда.... Если у нас нет иных вариантов, то следовало бы внимательнее рассмотреть вопрос с клеточным материалом и большой емкостью, - сказал Дайчи, отвлекшись от своих мыслей.
- Вырастить тело из препарата? - встрепенулся Карп, - Мы сможем такое провернуть?
Вопрос был обращен мне, но я лишь отмахнулся от него. Несмотря на то, что уже подумывал об этом, все же браться за такой вариант не хотелось. Мои помыслы никак не хотели отходить от проклятой печати. Было в ней что-то, что никак не отпускало мое внимание.
- Я не понимаю основное предназначение печати, - решил я вернуться к старой теме, - В нее заложены функции разной степени контроля носителя, а также усиления, наделения более мощной чакрой. Это если мои выводы верны.... Но такое странное поведение уже после того, как носитель мертв, вызывает у меня полное непонимание.
Дайчи смотрел на меня несколько секунд, после чего лишь пожал плечами.
- Возможно, это лишь побочный эффект, - сказал он, явно не собираясь сейчас активно дискутировать по этому вопросу, - В любом случае, сдается мне, что для решения нашей задачи ответ на этот вопрос уже не настолько принципиален.
Карп бросил взгляд сначала на моего наставника, после уже на меня.
- Так, насколько реален вариант выращивания тела из препарата - живой культуры клеток? - поинтересовался он у меня.
- Настолько же, насколько возможно вырастить тело внутри другого тела, - ответил я, продолжая сверлить глазами Дайчи. Мысль о проклятой печати продолжала крепко сидеть в моей голове. Думать о ранее озвученном методе не хотелось.
Наши переглядывания длились некоторое время, пока исследователь не прикрыл глаза и протер лицо ладонью.
- Ты не считаешь, что мы закончили с печатью, - понял он меня, - Хочешь продолжить изучение? Учти, это только растянет время с мизерными шансами получить какой-то приемлемый результат.
- Я хочу знать об этой штуке больше. Это может быть полезным с точки зрения решения нашей задачи.
Карп был явно склонен поддержать Дайчи в этом разговоре. Его напоминание рекомендаций и предпочтений руководства АНБУ были неспроста. Но я был настроен серьезно.
- Я помню о времени. И я готов, если его станет мало, отбросить все ненужное и взяться за предлагаемый вариант. Но пока нужно изучить эту проклятую печать подробнее. Возможно, в ней можно будет отыскать ключ к успешному решению.
- Что же, руководитель проекта ты, - склонил голову Дайчи, - Тебе и решать. Но будет лучше сначала подготовить все необходимое к варианту Б, прежде чем браться за вариант А.
Я согласился. И остаток дня был нами потрачен на основательную работу над клеточным материалом, составление списка необходимых компонентов будущей операции и настройка оборудования. Только после этого я оказался готов взяться за творение Орочимару всерьез. И попытаться обеспечить максимальный контакт с его ядром для получения полной информации.
После размышлений, продлившихся почти всю ночь, у меня, наконец, появились первые наметки на план. Идея пусть и была рискованной, учитывая свойства печати, я не видел иного выхода. Потому утром был готов приступать.
- Проследите за тем, чтобы я случайно не подошел к грани истощения, - сказал я своему ассистенту. Дайчи в этот день отсутствовал, поскольку его непосредственного присутствия на данный момент не требовалось. А у него имелось немало своих не менее важных дел.
- Если что я разорву контакт, - ответил мне Карп, которому я вкратце рассказал свою идею.
Кивнув, я глубоко вздохнул и положил руку на метку, и тут же принялся интенсивно вливать в нее чакру. Требовалось сделать все возможное для того, чтобы как можно больше моей силы оказалось внутри печати, чтобы можно было протянуть нить вглубь. Рискованная затея, учитывая невероятную прожорливость самого конструкта. Объемы чакры здесь требовались внушительные.
Проделать то, что требовалось, с первой попытки не получилось. Моя сила, оказавшись внутри печати, словно проваливалась в черную дыру. И какого-либо отклика от нее ожидать не приходилось. Потратив почти половину доступного резерва, я прервался и принялся сканировать тело телохранителя своими старыми методами. Каких-либо изменений засечь не удалось, хотя и чувствовалось что-то неуловимое где-то на периферии восприятия. Но распознать это 'что-то' не удалось.
- Попробую еще раз, - сказал я Карпу, который внимательно наблюдал за моими манипуляциями, - Чего-то не хватает.
- Условия прежние? - уточнил он.
- Да.
Я вновь принялся вливать в метку свою чакру, совершенно ее не жалея. Требовалось пробиться вглубь, забросить туда крючок и выудить информацию. Не может же эта штука быть бездонной и впитывать силу без какого-либо шанса повлиять на нее потом.
Только-только восстановленный резерв снова будто улетел в трубу. У меня оставалась жалкая ее четвертая часть, когда я решил снова прерваться и отдохнуть. Пока я восстанавливал свои силы, Карп пытался проводить анализ сам. Его окутанные зеленым свечением руки проходили над всем телом, подолгу задерживаясь над отдельными участками.
- Тут что-то есть, - поднял он на меня взгляд. Я тотчас встрепенулся и подошел к нему.
- Что такое?
- Не могу определить. Но что-то точно есть.
Я кивнул и также активировал мистическую руку. Принялся осторожно изучать ткани и клетки, стараясь удерживать собственную чакру от попадания в элементы конструкции печати, дабы и она не была впитана этой 'губкой'. Смутное ощущение снова дало о себе знать. Только на этот раз ее контуры были куда отчетливее.
- Точность техник возросла, - несколько минут спустя сказал я, сообразив, что вижу куда больше, чем первых попытках исследования, - Печать меньше мешает использовать мистическую руку.
Я поднял глаза на Карпа. Его ответный взгляд вскоре отразил понимание.
- Это штука начала насыщаться? - предположил он, вызвав мое пожатие плеч. Хотя мои мысли недалеко ушли от него.
- Нужно попробовать еще разок, - сказал я, вновь взглянув на метку.
Третья попытка была самой долгой. Мной был влит огромный объем чакры, которую прожорливая штуковина поглотила до последней капельки. И пусть даже на этот раз какого-либо отклика ее в глубине ядра добиться не удалось, во мне зрела уверенность, что это все не напрасно. Короткое исследование Карпа лишь укрепило ее. Его слова: 'Точность техники растет' отлично служили этому процессу.
После восстановления моего резерва, я решил попробовать в четвертый раз. Снова положил руку на метку и принялся вливать громадные объемы собственной чакры в нее. Вновь проклятая печать подобно 'губке' впитывала ее.
Мои попытки что-то прочувствовать внутри ядра впервые дали кое-какое смутное ощущение. Я будто бы почувствовал, как на другом конце потока что-то шевельнулось. Шевельнулось и замерло, лишив меня возможности ухватиться за что-либо. Но это небольшое ощутимое движение говорило, насколько я близок к какому-никакому, но прогрессу.
Карп в очередной раз провел анализ. Его вердикт был куда оптимистичнее предыдущих наблюдений.
- Поглощение чакры с разных частей тела уменьшилось, - сказал он, - Техника теперь работает намного лучше прежнего.
Я кивнул и задумался. Это была хорошая новость. Она говорила, что при продолжении попыток, я скоро должен нащупать путь вглубь. И мне удастся проникнуть туда своим сознанием. Но вместе с тем имелись и сомнения. В печать уже были вложены неимоверные объемы чакры. Чакры, которая попав внутри переставала быть моей, а следовательно становилась частью этого конструкта. Конструкта, внутри которого должны были таиться сюрпризы.
- Произведем запечатывание, - сказал я, - Мне нужно отдохнуть. Продолжим завтра.
Ночь я посвятил подготовке к новому этапу проникновения. Было создано два клона, которые должны были контролировать мое состояние и при необходимости поддержать меня чакрой через сеть. Мне требовалась куча сил для установления и дальнейшего поддержания контакта.
Пятая попытка оказалась-таки той, что позволила мне осуществить желаемое. В процессе вливания моей чакры, сдобренной долей природной энергии, мне удалось вновь прочувствовать некое шевеление в глубине ядра печати. И направив всю свою волю и навыки, ухватиться за него. Следуя давно отработанным движениям, начала формироваться нить. И в какой-то счастливый момент она, наконец, связала меня снаружи, и то, что таилось внутри.
- Что же... - сказал я себе, делая глубокий вдох. И через мгновение я соскользнул в медитативное состояние, устанавливая связь с одним из клонов. Подал условный сигнал. И скоро перед моими глазами сформировался его призрачный образ.
'Готов!' - просигналил он. Мысленно кивнув ему, прикрепил к нему новые нити, которые должны были обеспечить максимально качественную связь.
'Действуй!' - приказал ему, и проекция сознания моего двойника устремилась по нити в глубины темного творения моего родича. Разведчик -камикадзе отправился выполнять смертельно опасную миссию, где было нечего делать моему уязвимому сознанию.
Потребовались минуты, прежде чем удалось получить первые смутные образы. Еще десять, чтобы навелась резкость, и то темное несуразное нечто обзавелось вполне отчетливыми контурами. А когда внутренние часы отчитали полчаса, разведчик наконец-то смог ощутить что-то, в чем чувствовалась жизнь.
Недра ядра творения Орочимару представляли собой лабиринт. Темный и страшный, он состоял из многочисленных кривых тоннелей, каждый из которых постоянно то раздваивался, то соединялся с другими, то резко менял направление, не ограничиваясь горизонтальной плоскостью. Иллюзия сырости не покидала моего клона ни на мгновение. Стены, будто высеченные из камня, периодически оборачивались какой-то мягкой и склизкой поверхностью, малейшее прикосновение к которым вызывало чувство отвращения. А еще здесь был запах.
Иллюзорный воздух был пропитан такой смесью ароматов, что порой даже неуязвимой проекции сознания становилось не по себе. То отвратительная вонь, то приторная сладость, то нечто острое, выжигающее0 несуществующие легкие.... Присутствие тех или иных запахов зависело от каждого поворота. Каждый новый шаг приводил к смене атмосферы. Любой 'аромат' нес в себе какой-то сигнал, какое-то послание. Каждая его смена заставляла роиться мысли в голове, меняя представление об окружающем пространстве. Один и тот же тоннель порой казался шире, порой уже, хотя зрительно никакой разницы не существовало.
Клон старался игнорировать неприятные ощущения. Он шел, старательно отслеживая поток моей чакры, что подобно сквознячку, устремлялся куда-то вперед, периодически меняя направление. Куда бы эта энергия не направлялась, наверняка именно там и должна была находиться цель нашего исследования. Изначально это было делать нетрудно. Поток было отслеживать легко. Даже в царящем полумраке он словно подсвечивался изнутри зеленоватым светом, который радовал глаз в этом обиталище ужаса. Но чем дальше продолжалось движение, тем сложнее это становилось делать.
В глуби коридоры были пропитаны значительно более сильными запахами, которые давили на сознание. Идти по омерзительно чавкающей поверхности было тошно. А глаза постоянно отвлекало грязно-фиолетовое свечение, что подобно туману загораживала путь и поглощала свет моей чакры.
Несколько тоннелей внезапно соединились в один, образовав чрезвычайно широкий проход. Фиолетовый туман здесь изрядно поредел, отчего удалось лучше разглядеть поток моей чакры, что устремлялся вдаль. А еще глазам разведчика открылась небольшой светящийся тем же фиолетовым цветом ручеек, что бесшумно нес свои 'воды' туда же вперед.
Стоило сделать шаг в том же направлении и ступить под своды этого широкого прохода, как в жизнь разведчика ворвалось новое ощущение. Присутствие чужого внимания. И витавшие здесь запахи как нельзя лучше передавали это чувство, ведь то был неуловимый запах крови.
Идти вдоль ручейка было неуютно. Постоянное невидимое чужое присутствие давило на мозг столь же сильно, как и вся окружающая атмосфера. А случайно подсмотренное зрелище фиолетового тумана, к которому поднимались и с которым смешивались едва заметные потоки собственной чакры со своего же тела только подкрепляло это чувство. Окружающий мир старательно выжимал из разведчика его силы. Природа вокруг была враждебной, и впервые это нашло столь явное свое подтверждение.
Дальнейший путь по проходу все меньше вызывал ассоциации с пещерой. Существовавшая доселе иллюзия каменных стен, пола и свода окончательно рассеялась. То противно-склизкое окончательно вышло на передний план. Теперь из этого странного и смутно знакомого материала состояло все вокруг. Ноги, что ступали по непонятному полу, слегка проваливались под тяжестью тела. А стоило им оторваться от него, как ровная поверхность тут же восстанавливала свой прежний вид. Разве что на месте недавнего провала оставался едва заметный след голубоватого свечения. Кажется, не один туман поглощал силы.
Зародившиеся некоторое время назад и зревшие весь путь по этому проходу подозрения окончательно окрепли тогда, когда ручей, до этого текший вперед, внезапно расширился. И в какой-то момент перед клоном появилось целое озеро той же странной фиолетовой воды. Витавший над ней туман был куда плотнее, чем во всем преодоленном пространстве. Но он слабо мешал рассмотреть то, что находилось на другом берегу озера и по совместительству, конце этого тоннеля,
Перед взором разведчика предстала внушительная стена, часть которой занимало небольшое по сравнению с ней отверстие, через которую воды озера покидали эту 'пещеру', а сюда проникали новые облачка тумана. Вот только здесь вся не 'каменность' материала играла совсем иными красками. Отверстие слишком сильно напоминало сфинктер. Что быстро создавала ассоциацию этого тоннеля с кишкой. А материал стенок только подкреплял это. Омерзительное открытие в этом омерзительном мире.
Чужое внимание казалось, здесь только окрепло. Но это были цветочки, ведь шло это ощущение из-за пределов этого тоннеля. Оттуда, куда требовалось идти дальше. А значит, что бы ни ждало клона дальше, оно находилось там - за этим отверстием.
Осторожно обойдя озеро, от которого разведчик не ожидал ничего хорошего, он вплотную подошел к отверстию. Запах, вопреки ожиданиям, был не таким отвратительным, каким мог бы быть. Но здесь его поджидало нечто иное. То, что должно было существовать и ранее, но ворвалось в жизнь с ошеломляющей внезапностью. Холод и тепло.
Воздух из отверстия дышал теплом. Преодоленный же огромный тоннель был холоден до окоченения. Клон, до сих пор испытывая изумление от столь неожиданно проснувшегося ощущения температуры, невольно оглянулся. Затем присел, чтобы потрогать пол. После провел рукой по стене рядом с отверстием. В конце концов, осторожно глянул в само отверстие, попутно проведя пальцами по самому его краешку. Даже без четкого обзора того, что находилось в глубине, из-за недостатка света, было ясно, что здесь буквально пролегала граница между жизнью и смертью.
Проход, образованный этим отверстием, был достаточно широким, чтобы мой разведчик мог пройти. Он и пошел. Стараясь не наступать на воду, которая не вызывала ничего кроме чувства опасности, осторожно двинулся вперед. Единственным источником света здесь служила все та же вода. Этого было достаточно для того, чтобы определить длину этого нового коридора, но совершенно недостаточно для того, чтобы выяснить, что лежит за ним.
Тоннель был не сказать что длинным. Через пару минут медленного и осторожного шага, клон очутился у выхода из него. Среди кромешной тьмы вода внезапно разливалась вширь и образовывала другое озеро. Только его можно было различить. Все же остальное было погружено в непроницаемый мрак. Здесь же обрывалась та нить, что тянулась вглубь ядра в виде тонкого потока моей зеленоватой чакры.
Клон достаточно долго изучал окружающую тьму и озеро, не рискуя делать шаг вперед. Слишком явно чувствовалась вокруг опасность. Чужое внимание теперь казалось давило со всех сторон. Было невыносимо жарко, влажно. Запахи вдруг начали передавать отчетливые сигналы и дополнять картину реальности. Тут тебе и кровь, и пот, и ароматы, что отчетливо ассоциировались с жертвой охотника. В какой-то момент разведчик даже ощутил дуновение знакомой чакры одного саннина.
Для придания уверенности, я отправил по связующим нитям немало чакры. И свою мысль-приказ, что хочу видеть, что лежит за этим озером. Через пару минут клон начал двигаться, старательно обходя водную гладь. Я же немедленно почувствовал возросшую силу чужого внимания. То, что пряталось во мраке, этот шаг восприняло настороженно.
Когда озеро удалось обойти и отойти от него на некоторое расстояние, клон окончательно был поглощен мраком. Здесь не было никакого света. Только запах, тепло, влажность и чужая воля. Пока он, как и я, ломали голову, что же стоит сделать для того, чтобы разогнать эту все поглощающую тьму, обрел особую четкость звук. Та тишина, нарушаемая лишь редкими звуками чавкающих когда-то шагов, вдруг стала невыносимо звенящей. Словно мой разведчик оказался на грани очередного какого-то барьера.
Ведомый собственными инстинктами, двойник сделал еще несколько шагов и всем телом почувствовал отдаленные едва уловимые раскаты. Мгновения потребовались ему, а затем и мне услышать в них биение сердца. То живое, что скрывалось во тьме, впервые оказалось на грани слышимости. И внимание этого чужого резко усилилось, породив сильнейшее чувство опасности.
Нужно было как можно скорее разогнать эту тьму, чтобы увидеть то, что она скрывала. Решение было найдено быстро. Клон выпустил свою чакру и закружил ее в привычном вихре. Вся его была вложена в смертоносный шар, чтобы сделать его максимально ярким. Через секунды горящим голубым огнем расенган превратился в ярчайший маяк, что вырвал из мрака значительное пространство.
Открывшаяся картина была одновременно и странной (как и все в этом мире), и жуткой, и поражающей. Глаза немедленно ухватились за огромное полупрозрачное овальное нечто с чем-то темным внутри. В памяти быстро вспыхнули смутные ассоциации с чем-то виденным во время моего обучения на ирьенина. Но достигнуть полного осознания, равно как и в полной мере рассмотреть таинственное образование не было никакой возможности. Ведь в тот же миг пол под ногами пошел волной, а через секунды все внимание клона занимала жуткий оскал на безумном лице с не менее безумными глазами. Инстинкты завопили, рука с расенганом устремилась на несущееся с неимоверной скоростью чудовище. Готовая поразить страшное существо техника уже почти настигает свою цель. Но немыслимым движением оно уклоняется, и последнее, что увидел разведчик - это разинутая пасть и раздвоенный змеиный язык....
От внезапности я не удержался на ногах и умудрился упасть на ноги. Потребовалось несколько долгих секунд, прежде чем мне удалось осознать себя в лаборатории рядом с операционным столом и суетящимся вокруг меня Карпом.
- Вы в порядке, Широ-сан? - допытывался ассистент, водя надо мной светящимися руками, - Вы меня слышите? Широ-сан!
Протерев глаза подрагивающими руками, я, наконец, смог отойти от столь резкого разрыва контакта. И сделав глубокий вдох, окончательно убедить себя, что вокруг не странный и страшный полуживой лабиринт, а холодная и светлая лаборатория. Здесь не было ни огромного нечто. Не было стремительного и смертоносного монстра с безумными, но пронзительно знакомыми глазами. Только лишь я, Карп и тело...
- Все в порядке, - ответил коллеге, поднимаясь. Чувствовалась слабость. Кажется, обеспечение контакта стоило куда больше сил, чем ожидалось в начале.
- Что случилось? Есть результаты? - спросил Карп, убедившись, что со мной все в порядке и падать во второй раз не собираюсь.
Я бросил взгляд на тело и невольно сглотнул. Память на мгновение подсунула несколько образов, что успели отпечататься в моей голове. Ни один из них не мог оставить меня равнодушным. Ассоциативная цепочка-таки образовалась, и теперь я имел некоторое представление о том, что видели глаза сгинувшего разведчика.
- Мне нужно отдохнуть и подумать, - я вновь протер глаза, - Про результаты выскажусь потом, Карп. Пока в голове сплошной сумбур....
Ассистент смотрел на меня испытывающим взглядом. Он многое хотел сказать в ответ, но ограничился лишь одним вопросом, за что я был ему благодарен.
- Что мне сказать, если от меня потребуют отчет? Вы знаете, время идет.
- Скажи, что мы близки к принятию решения. Если я смогу осмыслить все, что обнаружил, то очень скоро окончательно определимся с путем, по которому пойдем дальше.
Мои слова были слишком общими, но они были приняты. Карп более не мучая меня вопросами, запечатал тело, а я отправился домой, чтобы сначала создать парочку клонов для мозгового штурма, а потом хорошенько выспаться. Правда ситуация внесла свои коррективы, стоило мне переступить порог собственного дома. Там меня ждал очередной сюрприз в виде воистину абсурдного явления - мертвого теневого клона....
Овощ. Так порой называют людей, чье сознание покинуло их навсегда, оставив после себя лишь неспособное поддерживать собственное существование тело. Оно конечно, будет еще жить, пока кто-то рядом присматривает за ним. Следит за тем, чтобы вовремя подавалась инъекция с внутривенным питанием. Чтобы воздух поступал в легкие в достаточном объеме. Чтобы поддерживалась чистота. А как можно назвать теневого клона, которого постигла похожая участь?
На том месте, где мой клон-разведчик вышел со мной на связь, теперь лежала пустая его оболочка. Да, она была тех же размеров, что и я - оригинал. Имела ту же внешность и одежду. И при первом непритязательном взгляде создавалось ощущение, что разницы никакой нет. Но стоило приглядеться получше, как сразу становилось понятно, что это не так. И клон признаков жизни не подает....
Двойник напоминал куклу. Неподвижное бездыханное тело, застывшее подобно маске выражение лица и что самое главное, полное отсутствие малейших признаков течения внутри него чакры. Все это создавало слишком качественную иллюзию марионетки, которой оборвали все нити и бросили здесь. Неприятное зрелище, особенно если учесть, что второе пришедшее в голову после 'кукла' слово было 'труп'. Труп теневого клона.
- Когда оборвался контакт, он просто упал и все, - доложил второй двойник, что работал с ним в паре и следил за сетью, - Я просканировал его. Такое чувство, что изучал какой-то неживой объект.
Я продолжал смотреть на собственное застывшее лицо и пытался разобраться с мучавшими меня вопросами. Что произошло? Почему он не рассеялся, как это обычно бывает? Какое влияние на все это оказала та тварь внутри проклятой печати? Что случилось с его сознанием?