Аннотация: Разговор в постели двух влюблённых о капризах Венеры на примерах судеб великих мастеров - Рафаэля, Микеланджело и Леонардо.
Насмешливая Венера
(разговор в постели)
Любовь - всегда ошибка.
Зигмунд Фрейд
На улице было пасмурно и неуютно: небо покрыли тяжёлые облака, шёл долгий нескончаемый дождь.
На большом диване возле окна в постели лежали двое, он и она. Он давно проснулся и, лежа на спине и заложив руки под голову, думал о чём-то. Она дремала, прижавшись к его груди; было воскресенье, и в такую погоду не хотелось вставать.
- О чём думаешь? - спросила она, не открывая глаз.
-Так, о всяком, - ответил он. - Сейчас больше о Рафаэле.
- О каком Рафаэле? - она сонно взглянула на него, чтобы понять, не шутит ли он. - О художнике?
- Да, - кивнул он. - Странный сон мне приснился. Хочешь, расскажу?
- Расскажи, - сказала она, снова закрывая глаза.
- Иду я по большому дому, - нет, не дому, а дворцу. Там огромные лестницы с мраморными перилами, арки с колонами, расписные потолки и всюду скульптуры. На стенах горят факелы, а в громадных люстрах - десятки свечей. Везде много, очень много народу, в нарядных одеждах. Одежды старинные - мужчины в камзолах, штанах-буфах и чулках, женщины одеты в длинные яркие платья из шёлка и бархата. Все стоят или ходят, оживлённо разговаривая и смеясь, - и вдруг устремляются к человеку, который поднимается по лестнице. Он очень красив: нежное лицо, карие миндалевидные глаза и густые каштановые волосы; если бы он надел платье, то стал бы похож на прекрасную девушку. "Рафаэль, Рафаэль!" - слышатся возгласы, и вмиг его окружает восторженная толпа.
Смущаясь, он отвечает на приветствия; к нему обращаются с вопросами, которым нет конца. Кто-то спрашивает, когда можно увидеть новую работу маэстро, кто-то просит написать портрет своей семьи, кто-то напрашивается в ученики. Женщины томно улыбаются, некоторые смотрят на него с откровенным вызовом.
Он ровен и вежлив со всеми, но не более того: какая-то неземная грусть видна в его облике. "Ах, Форнарина, Форнарина! - шепчут женщины. - Разве такой избранницы он достоин!"
- Постой, - прервала рассказ женщина в постели. - Что за Форнарина?
- Форнарина это "булочница", её прозвали так, потому что она была дочерью булочника, - сказал мужчина. - По-настоящему она звалась Маргаритой, и мастер, то есть Рафаэль прожил с ней последние двенадцать лет своей короткой жизни. Когда он повстречал её, ему было двадцать пять, знакомство вышло случайным. Прогуливаясь по городу, он проголодался и его привлёк запах свежей выпечки. Он зашёл в лавку, что купить булочку, и застыл на месте: юная булочница была не просто хороша, - она была божественна! Она спросила его, какую булочку он желает, но он не мог ничего ответить. Тогда она выбрала сама и с улыбкой подала ему; как завороженный, он взял, расплатился золотой монетой и вышел из лавки, неся булочку в вытянутой руке. Позади раздался весёлой смех булочницы; участь Рафаэля была решена: он полюбил эту девушку сразу и навсегда...
- Погоди, - опять перебила женщина. - Это ты тоже видел во сне?
- Даже не знаю, - ответил мужчина, потирая лоб. - Во сне ли? А может быть, это было откуда-то в моей голове? Не знаю...
- Продолжай, - сказала она. - Что было с ними дальше?
- Он не мог на ней жениться, потому что был обручён с дочерью одного кардинала, очень влиятельного и мстительного человека, который не простил бы Рафаэлю размолвку со своей дочерью. Но жизнь без прекрасной булочницы была для Рафаэля уже немыслимой: он пошел к булочнику и предложил ему три тысячи золотых монет за Форнарину.
- Купил, что ли? - спросила женщина, приоткрыв один глаз. - Ничего себе!
- Разве сейчас такого не бывает? Всё дело в цене, - возразил мужчина. - Три тысячи золотых монет - фантастическая сумма; Микеланджело за "Давида" получил лишь двести. Стало быть, Форнарина досталась Рафаэлю по цене пятнадцати "Давидов", - мало того, он купил для неё большую, богато обставленную виллу вблизи Рима.
- Вот это любовь! - усмехнулась женщина. - Бывает же такое.
- Любовь? Любовь... - повторил он. - Знаешь, как изображали в древности богиню любви? С насмешливой улыбкой, всегда - с насмешливой улыбкой.
***
Порыв ветра ударил в окно так сильно, что оно задрожало. Женщина под одеялом съёжилась и крепче прижалась к мужчине.
- Так что же было дальше? - спросила она.
- Вначале всё было очень хорошо, Рафаэль был счастлив. Он боготворил свою возлюбленную, она стала его музой и главным персонажем картин. Он писал её одетую, полуобнажённую и обнажённую, в образе знатных дам и богинь; он хотел, чтобы все видели, как она прелестна. Но этим он сам накликал на себя несчастье...
- Кардинал решил отомстить ему? - догадалась женщина.
- Нет, зачем? - мужчина пожал плечами. - Кардинал тоже имел любовниц, хотя его сан не позволял это, а с одной из них, дочь от которой хотел выдать за Рафаэля, жил как с женой, - к таким вещам тогда относились снисходительно. Кардинал лишь требовал, чтобы Рафаэль выполнил своё обещание и женился, но тут помог случай: кардинальская дочь внезапно умерла. Казалось бы, больше не было никаких помех для счастья Рафаэля и Форнарины, но вместо этого начался кошмар, в котором Рафаэль прожил последние годы жизни.
- Но он женился на Форнарине? - спросила женщина.
- По-разному говорят: кто-то утверждает, что они поженились, кто-то - что нет. Дочь булочника была не парой для знаменитейшего художника, которому благоволил сам папа римский, поэтому, если венчание и было, то тайным. Во всяком случае, в свете они появлялись как любовники, а это означало, что у них нет законных обязательств друг перед другом. Для Рафаэля это было не важно, ведь для него не существовало других женщин, кроме Форнарины, но она вела себя по-иному...
- Изменяла ему? - сказала женщина.
- Вот видишь, сразу поняла! У женщин на это чутьё, - усмехнулся мужчина. - Да, Форнарина изменяла ему: она заводила любовников прямо у него на глазах. От поклонников у неё отбоя не было после того, как Рафаэль так её прославил, да и она почувствовала себя чуть ли не Венерой, - обворожительной, неотразимой, любвеобильной.
В моём сне я видел, как он страдал. Следующий картиной было пиршество с танцами; Рафаэль с Форнариной сидели за столом, я возле них, а напротив - молодой щеголь, не отводящий взгляд от неё, она также отвечала ему приветливым взглядом. Когда объявили танцы, этот повеса пригласил Форнарину, и она пошла с ним, не спросив разрешение Рафаэля. В танце они вели оживлённый разговор, а после продолжили говорить, стоя у стены и не думая возвращаться за стол. Форнарина близко, слишком близко стояла рядом со своим кавалером, - её смех, взоры, то как она говорила, её движения были явным любовным призывом. Потом были ещё танцы, а потом оба они исчезли.
На Рафаэля было жалко смотреть: он был бледен, он задыхался, по лбу струился холодный пот. "Гони её прочь, она погубит тебя, - сказал я. - Ты взял её из грязи, хотел возвысить, но вместо этого открыл всю скверну её души. Получив деньги, получив богатство и свободу, эта булочница стала обыкновенной шлюхой". "Молчи! Молчи! Что ты можешь знать?!" - вскричал он, затем вскочил и выбежал из зала.
Позже Рафаэль написал стихи для неё:
Амур, умерь слепящее сиянье
Двух дивных глаз, ниспосланных тобой.
Они сулят то хлад, то летний зной,
Но нет в них малой капли состраданья.
Готов безропотно сносить твой гнёт
И жить рабом, закованным цепями.
- Он, что, был мазохистом? Ему нравилось страдать? - спросила женщина, окончательно пробудившись.
- Нет, здесь глубже, - возразил мужчина. - Мазохисту страдания доставляют удовольствие, но Рафаэлю - только муку. Непереносимую, адскую муку, которая свела его в могилу раньше времени! Он не мог избавиться от страданий, потому что избавление от них означало бы избавление от любви, - да и хотел ли он избавления? Как ни странно, чем хуже, развратнее, подлее вела себя Форнарина, тем чище, светлее, возвышеннее становился её образ на картинах Рафаэля.
Я это видел в последней части своего сна. Мы стояли с Рафаэлем перед большим полотном в его мастерской. "Ну, что? - спросил он. - Такой будет моя Мадонна". Я не нашёлся, что ответить. На холсте была изображена Форнарина, но не та Форнарина, которую я знал, - с холста на нас смотрела Форнарина ангельской чистейшей красоты, в которой не было ни тени низменного земного, но видна была особая высшая духовность, возможная только на небесах.
Да, это была Мадонна, безгрешная и непорочная, абсолютный идеал женственности, любви и сострадания, и сколько ещё Мадонн не напишут художники, превзойти Мадонну Рафаэля уже невозможно! Но я понял и другое - если бы Форнарина была иной, если бы Рафаэль не перенёс из-за неё все муки ада, никогда ему не написать свою Мадонну, в которой воплотилась его выстраданная мечта о непорочной прекрасной женщине.
***
Дождь сильнее забарабанил по подоконнику; на улице потемнело, как вечером.
- Вот так, - сказал мужчина. - Ну, разве Венера не насмешница? Даря любовь, она дарит страдания. "Бойся её подарков всякий живущий", - писали на постаментах этой коварной богини. Интересно, что великим современникам Рафаэля - Микеланджело и Леонардо тоже не удалось избежать насмешек капризной Венеры, которая посмеялась над каждым из них по-своему...
- Ну, ну, не спи! Раз уж разбудил, рассказывай! - толкнула его женщина, видя, что он дремлет. - Что случилось с Микеланджело?
- Микеланджело?- встрепенулся мужчина. - Ах, да, Микеланджело! Там была такая история...
- Ты и это во сне видел? - улыбнулась женщина.
- Не довелось, - улыбнулся он в ответ, - но ещё в юном возрасте мне попалась книга, где были показаны его работы. Мне они не понравились: слишком напряженные, слишком мрачные, - ни одной улыбки на лицах, зато сколько отчаяния, гнева, страха, жестокости! Позже, гораздо позже я понял, что его мрачная история человечества не менее важна, чем светлые образы того же Рафаэля: кто-то должен показывать человека со всеми его страстями, как бы неприятно это не выглядело.
- Не тяни, рассказывай, - женщина шлёпнула его по плечу. - Ты обещал рассказать о любви, а на лекцию я могу сходить в музей.
- Хорошо, о любви, - кивнул мужчина. - До шестидесяти лет Микеланджело не любил женщин...
- Ты хочешь сказать, что он?.. - засмеялась она.
- Да, его привлекали мужчины, - а почему тебе смешно? - взглянул он на неё. - Однополая любовь так же стара, как само человечество: я мог бы назвать многих-многих знаменитых людей, которые любили представителей своего пола. В древности это нисколько не осуждалось, и только с утверждением религий, запретивших однополую любовь как великий грех, начались преследования её поклонников. Это ничего не дало: несмотря на суровые наказания, истребить однополую любовь не удалось и не удастся никогда - Венера благосклонна ко всем проявлениям любви и смеётся над попытками ей помешать.
- Как ты горячо защищаешь однополую любовь, вот уж не подумала бы! - сказала женщина. - Может, у тебя тоже есть такие наклонности?
- Нет, я принадлежу к традиционному большинству человечества, - покачал он головой. - Однако осуждать нетрадиционное меньшинство, по-моему, просто глупо, - так же как бояться, что меньшинство станет большинством, и род человеческий прекратится. Природа устроила людей таким образом, что те, кто любят представителей своего пола, вечно останутся меньшинством, а всякие их демонстрации и требование особых прав - это реакция на гонения в прошлом. Всё вернётся на круги своя, и любовные пристрастия человека станут только его собственным, глубоко личным делом.
- Ты опять мне лекции читаешь? - сказала женщина. - Доскажи уже про Микеланджело!
- Однополые связи карались тогда сожжением на костре, и Микеланджело должен был помнить об этом, тем более что два раза его пытались шантажировать бывшие натурщики. С женщинами ему тоже не везло, так что, отчаявшись найти любовь, он говорил, что женился на искусстве, а его дети - это произведения, которые он создал. В таком настроении он расписывал Сикстинскую капеллу, где нет ни одного счастливого лица. В сцене сотворения человека, например, Бог мрачен, потому что знает, каким будет человечество, и Адам мрачен, потому что знает, что предаст Бога.
Закончив роспись капеллы, Микеланджело стал стариком всего в тридцать семь лет: его не узнавали даже близкие друзья. Он думал закончить свои дни в угрюмом одиночестве, но тут ему встретилась Витториа: она была красива, умна, образована, талантлива, к тому же, высоконравственна, - Микеланджело терпеть не мог развратных женщин.
Несмотря на то, что Микеланджело был старше неё, она относилась к нему, как к ребёнку, с материнской заботой, что особенно трогало Микеланджело, очень рано потерявшего мать и тяжело пережившего эту потерю. Витториа стала ещё и его опекуном в житейских делах, до этого Микеланджело мало внимания уделял тому, как он жил и выглядел, - его дом был похож на хлев, а сам он походил на дикаря: лохматый, с всклоченной бородой, месяцами ходивший в одной и той же мятой испачканной одежде и грязной обуви. Под влиянием Виттории он стал опрятнее, и его вид уже не вызывал оторопь у добропорядочных граждан.
Помимо прочего, Витториа имела глубокие познания в науках и искусстве. Нельзя сказать, что Микеланджело был необразован, ведь он обучался в доме Лоренцо Медичи, - Лоренцо Великолепного, при котором искусство и наука достигли наивысшего подъёма во Флоренции, да и во всей Италии, а, пожалуй, и во всём мире! Лоренцо заприметил мальчика с задатками гения и взял его в свой дом, но Микеланджело уже тогда отличался крайней независимостью, - и упрямством тоже! - поэтому изучал только то, что относилось к скульптуре и живописи. Теперь Витториа вновь открыла для него источники мудрости, как он говорил, показала смелые дерзания ума, отчего Микеланджело получал непревзойдённое наслаждение.
- Они стали близки? - спросила женщина.
- Если ты имеешь в виду телесную близость - нет, если духовную - да. Любовь может быть бестелесной, так же как телесная близость - бездуховной, но если от телесной близости часто бывает очень далеко до духовной, то от духовной близости до телесной всего один шаг. Микеланджело и опомниться не успел, как Витториа сделалась для него желанной женщиной, он бы всё отдал за то, чтобы сжать её в своих объятиях. Но она отвергла его мольбы; тогда он сделал ей предложение, решив, что это её высокая нравственность не позволяет телесную близость вне брака, однако Витториа твердо заявила, что и замуж за него не пойдёт - она, мол, верна памяти покойного мужа...
Ты улыбаешься? Правильно. Если женщина полюбит мужчину, что ей муж, покойный или живой? Донна Анна полюбила Дон Жуана, убийцу своего супруга-командора, и если бы командор не явился с того света, чтобы покарать изменницу, то посмертно получил бы рога. Какая там память о покойном муже - просто Витториа не любила Микеланджело: быть для него наставницей, наперсницей, нянькой забавляло её, но любить - нет!
Он не замечал этого и приписал её отказы собственному несовершенству, но она для него оставалась совершенной во всём. Много раз он пытался изобразить её в камне или на холсте, но у него ничего не получалось: из всех этих попыток остался один набросок её портрета, где черты Виттории неясны и размыты. Вот тебе ещё проделки насмешницы Венеры - развратница Форнарина запечатлена во множестве произведений Рафаэля, но нет ни одного произведения Микеланджело, где была бы изображена высоконравственная Витториа! Сам он объяснял это так:
Жду ль радости, тревога ль сердце давит,
Мудрейшая, благая донна, - вам
Обязан всем я, и тяжел мне срам,
Что вас мой дар не так, как должно, славит.
Удивительные стихи! Гениальный мастер не мог изобразить "мудрейшую, благую донну"? Что за чушь! А может, он просто не мог лгать в своих творениях, и если бы изобразил Витторию такой, какая она была, то вышла бы вовсе не "благая донна"? Рафаэль рисовал не Форнарину, а мечту о ней, но Микеланджело не был мечтателем. Примечательно, что в это же время, когда развивался его роман с Витторией, он вновь работал в Сикстинской капелле, но теперь над фреской "Страшный суд". Грешников и грешниц он написал во всём их безобразии, совершенно нагими - позже им стыдливо дописали набедренные повязки. Пощады нет никому, Христос грозен, и Дева Мария не просит его о снисхождении. Что своего, личностного вложил Микеланджело в эту фреску, нам никогда не узнать: возможно, он карал себя; возможно, и Витторию. Вряд ли это было осознанно, но на подсознательном уровне, кто знает... Как бы ни было, он продолжал любить её трепетно, страстно и покорно - настолько покорно, что даже после её смерти не осмелился поцеловать в лоб, ведь она запрещала ему это, когда была жива.
Со смертью Виттории его жизнь закончилась. Он продолжал жить, но замкнулся в себе, отгородился ото всех, посвятив остаток жизни созданию только одного произведения - Пьеты...
- Что такое "Пьета"? - спросила женщина.
- Ну, вот, опять скажешь, что я читаю лекции! - усмехнулся он.
- А ты не читай, объясни по-человечески, - возразила она.
- Попробую... Пьета - изображение Девы Марии и мёртвого Христа, которого она держит на руках и оплакивает. Микеланджело уже создавал Пьету в мраморе, когда был молод - это одно из величайших творений мирового искусства. Мадонна представлена как юная и прекрасная женщина, которая скорбит об утрате самого близкого ей человека. Всё в этой скульптуре безупречно, всё красиво, но теперь она казалась Микеланджело обманом именно потому, что была слишком красива и безупречна, а правда должна быть суровой и грубой.
Он попробовал сделать такую Пьету, но у него не получилось - у него, у которого получалось всё! Он считал эту Пьету своей неудачей, хотя любой другой скульптор счёл бы её своим великим достижением.
Тогда он взялся за третью Пьету, над которой трудился до самой смерти, но так и не закончил работу, - но, может быть, это к лучшему, потому что с этой Пьетой он и так опередил своё время лет эдак на четыреста и отставил задел на такой же срок, наверное.
Дева Мария не плачет, не ломает руки. Её скорбь безмолвна и бесконечна, - это трагедия одиночества. От идеальных форм нет и следа - фигуры Христа и богоматери неустойчивые и хрупкие, сливающиеся друг с другом, неопределённые и не завершённые. Есть много комментариев к этой последней работе Микеланджело, но все они лишь в той или иной степени приближаются к её сути, - да и возможно ли постичь её?..
- Это как с Джокондой, сколько писали о её улыбке... - потягиваясь, заметила женщина. - Ты сказал, что Венера тоже посмеялась над Леонардо?
- Да, может быть, что улыбка Джоконды - это всё та же насмешливая улыбка Венеры. Знаешь, есть версия, что Леонардо был влюблён в Лизу Джоконду, а она - в него. Собственно, почему бы ей в него не влюбиться: замуж она вышла не по любви, муж был старый вдовец и вряд ли умен, пусть и богат, а Лиза была его третьей женой. В Лувре есть набросок Леонардо с обнажённой Моной Лизой: что это - рисунок с натуры или мечта?.. Есть даже версия, что у Лизы от Леонардо родилась дочь, которую поместили в монастырь.
Если они действительно были близки, то это, безусловно, насмешка Венеры, ведь Леонардо вообще не признавал женщин, не скрывая своего презрения к ним. Джоконду он стал писать, когда ему было за пятьдесят, и если он вправду влюбился в эту юную девушку настолько, что не расставался с её портретом, Венере было над чем посмеяться, - сказал мужчина.
***
На улице слегка прояснилось, но тут же потемнело опять, и дождь начался с новой силой.
- Да, вот так вот, - произнесла женщина, со странным выражением глядя на мужчину и поглаживая его плёчо.
- Но я не досказал о Рафаэле, - спохватился он. - Его последняя картина тоже не окончена: она осталась у изголовья его кровати, когда он умер. Это "Преображение", и на ней представлены два мира: высший, с преобразившимся сияющим Христом, и низший - с мужчинами, женщинами, детьми. Христос возносится к небу и не смотрит на низший мир, оставляя его без сожаления.
Ницше хорошо написал об это картине, в том смысле, что на нижней её половине мы видим в бесноватом отроке, отчаявшихся вожатых, беспомощно перепуганных учениках отражение вечного страдания. И вот из этого низшего мира подымается новый мир, сияющее парение в чистейшем блаженстве, - но нового чистого мира не было бы, не будь под ним грязной почвы старого мира; они необходимы один для другого, потому что...
- Иди ко мне! Хватит лекций, - перебила она, привлекая его в свои объятия. - Насмешка Венеры, говоришь?..