Ранним утром мама ставила на стол литровый бидончик и помятый алюминиевый солдатский котелок с крышкой. Бока котелка, начищены мамиными руками, отсвечивались серебряным цветом, а дно было черно-серо-белым. Оно бугристое от ран. Отчистить до блеска, как бока, не возможно. В окопах Ленинграда он преданно служил солдатам. А вот теперь служит солдатским семьям. .
Мама любила чистоту во всем - мыла, стирала, штопала носки и одежду, гладила, чистила алюминиевые ложки, вилок не помню, кастрюли, миски. Она была великая труженица. Трудная доля выпала молодой женщине остаться с четырьмя детьми. Но она выстояла и сохранила нас в трудные голодные, холодные годы войны.
... К 12 часам дня нужно было быть в заводской столовой. Обеды получали по талонам. В бидончик повар положит гуляша, а котелок - супа.
К девяти часам у нашего третьего подъезда собирались ребятишки. Прибежать к столовой надо пораньше, чтоб очередь занять.
Под горку бежать легко, а вот подниматься труднее. Да и от дома заводская столовая далековато, километра два-три.
Нам всем от 7 до 10 лет, но чувствовали себя взрослыми, помощниками по дому. Понимали, что идет жестокая война, наши отцы сражаются в боях, чтобы сохранить нашу жизнь. Не дать врагу захватить нашу Родину.
Дверь в столовую еще закрыта. А очередь растет как на дрожжах. Все длиннее и длиннее, вьется серой лентой вдоль такого же серого одноэтажного здания на полкилометра. Все тихо ждут, когда отворят дверь и тетя Паша откроет дощечку в окне. Мы с подружками разговариваем шепотом, переминаясь с ноги на ногу. Не отходим далеко от очереди. А то вдруг скажут: "Вы тут не стояли!" Мальчишки храбрые. Они веселятся. Играют в "лянгу", в мяч.
- Ты , думаешь, хватит нам супа?,- спрашивает Валя.
- А как же! Твоя очередь девятнадцатая, а моя двадцатая. Мальчишки за нами стоят. Хорошо, что рано прибежали. А вот тех, кто в "хвосте" - жаль.
- Может и не хватить? С раннего утра повара варят обеды, а может и всем достанется. Еще рабочие с завода придут обедать.
Я крепко сжимаю в руке котелок и бидончик. Ладошки вспотели от волнения.
И вот очередь заволновалась, как пчелы в потревоженном улье. Послышался лязг металлического засова, и дверь отворилась. Толпа ринулась в столовую. В очереди большинство ребятни. Мы с Валей прижали к груди бидончики. Нас словно ветром внесли в зал столовой. Мальчишки оказались впереди нас у раздаточного окошка. Тут появилась баба Варя. Она высокая, всегда строгая, голос у нее оглушительный. Мы ее побаивались.
- А ну-ка ребятки, всем встать в очередь! У тебя какой номер?
Всем хватит супа. - Она встала у окошка.
- Покаж свой номер на руке Саня! - Она выстроила в линейку всех очередников, а сама встала опять у окошка.
Слышны разговоры и шум на кухне, исчезает желто-серая фанерная затворка в окне. И появляется тетя Паша в белой косынке и белом фартуке, с улыбкой на лице, словно фотография в рамке.
- Сегодня всем перловый суп и гуляш.
За ее спиной видна большая плита и белый пар из огромных кастрюль поднимается к потолку. Женщины черпаками наполняют ведра супом и кашей, подносят к раздаточному окну. Тетя Паша спокойно наливает половником в котелки, бидоны суп, из другой кастрюли накладывает кашу-гуляш.
Никто уже не лезет без очереди. Баба Варя следит за порядком.
Вот и моя очередь приблизилась. Тетя Паша - добрая милая женщина. Она всегда наливала мне по гуще перловый суп и до краев котелка, приговаривая:
- Ты, дочка, отпей от краев, легче нести будет, - приговаривала и улыбалась.
Суп был серебристо-голубой, тягучий как кисель. А каким он был вкусным тогда! Бидончик наполнялся гуляшем, пшенная каша с мясом. Как же я в своей детской душе благодарила тетю Пашу, что она такая добрая, как родная.
Мы дожидаемся, когда все ребята из нашего дома получат обеды, возле столовой. Все в сборе. И мы медленным почти строевым шагом отправляемся домой по проселочной дороге. Даже мальчишки присмирели. Теперь только бы не споткнутся! Не пролить суп.
И надо же тому случиться... . Пронзительный горестный крик остановил нашу "колонну". Катя упала, и бидончик с супом улегся рядом с ней. Она лежала на дороге захлебываясь слезами, а серый ручеёк супа бежал по ее платью. Первыми подбежали мальчишки. Подняли Катю. Стояла неподвижно, как гипсовая статуя. В черных, как смородинки, глазах ужас! А по бледным щекам ручейками бежали слезинки, и прозрачными хрустальными капельками свисали с подбородка.
Девочки все успокаивали ее. Отряхнули платье от грязи и прилипших зернышек перловки.
- Ну что ты плачешь? Мы сейчас нальем тебе суп. - Мальчишки и девчонки разбежались вдоль дороги, ища палочки. Размешали суп в своих котелках и бидончика, чтоб ни одну жижу налить. И каждый отливал ей в бидончик суп. Она стояла, понурив голову, вытирая подолом платьица свои слезы. Дома ее ждали две младшие сестрички.
А в нашей маленькой коммунальной обители меня дожидались два братика и был вкусный обед.