Мироздание подобно слоеному тесту: пласты реальности лежат друг на друге, кое-где перекрываются, а кое-где и сливаются. Иногда мироздание устает от проделок глупых детей, населяющих тот или иной пласт, и тогда оно выбирает самых разумных, чтобы перекинуть их в другую реальность. Самые сильные и мудрые из детей получают право первого: если такое дитя назовет что-то или кого-то своим, то содрогнутся основы, разрушится нить судьбы "собственности", мироздание признает это право и навсегда свяжет жизни признавшего и признающего закон единственного. Однако одно из условий перехода - забвение. Знание прошлого оставляют немногим, демиурги строго следят за этим. Кто они? Они свободные творцы, не принявшие рамки ограничений, сумевшие сохранить чистую душу и обремененные долгом. Понять причины и следствия их поступков могут только они сами. В их руках огромная власть, за которой не раз охотились наивные глупцы, не понимая, что власть эта призрачна. Кроме долга у демиурга ничего нет. Все близкое и родное, чем творец когда-то обладал, ушло в небытие, остались только ноющая боль в груди и чувство усталости. Но мне повезло. Мое сердце при одном воспоминании о ней замирает, а на губах появляется улыбка.
Закрыв дневник, мужчина встал из-за стола и прошел на веранду. Она не услышала его шагов, такая домашняя и теплая. И не скажешь, что эта женщина настолько опасна, что к ее мнению приходится прислушиваться Главам домов. Высокая, изящная, грациозная. Могу любоваться вечность, но это непозволительная роскошь, такая красота должна находиться как можно ближе ко мне, а не дремать в одиночестве на небольшом диванчике. Золотистые волосы волной спадают на пол, на губах спокойная улыбка, ноги закинуты на спинку дивана, спина чуть выгнута. Чем-то она напоминает пригревшуюся кошку, вот только кошки не могу быть такими солнечными. А моя женщина словно светится из нутрии, согревая усталую душу любовью и лаской.
-Может, все-таки прекратишь протирать во мне взглядом дырки? - ехидно поинтересовалось солнышко. Ах да, еще у моей женщины довольно острый язычок и я не рискую вступать с ней в словесные поединки. Она непревзойденный мастер словесных игр.
-Разумеется. - и вот уже родное существо обвивается вокруг меня. Не удержавшись, упал на пол. - Ну что ты делаешь? - укоризненно спросил я. Вроде бы уже давно не девочка, а ведет себя как ребенок. Вот и сейчас с хитрым блеском в глазах притянула меня к себе.
-Я соскучилась. - женщина, что ты со мной делаешь!?
-Габриэлла, прекрати. - на минуту она замерла, давая мне возможность полюбоваться закатом, запутавшемся в ее волосах и раскрасившим все в золотисто-розовые тона, а затем продолжила нежный и осторожный поцелуй. Мне столько всего хочется ей рассказать, а времени не так уж и много. Завтра придется ненадолго покинуть ее, однако рассказать нужно именно сегодня. - Милая моя, я никуда не сбегу до завтра. - тонкие прохладные пальчики коснулись груди. И когда только успела расстегнуть рубашку?
-Знаю. Просто тебя так давно не было. - в голубых глазах проскользнула грусть, мягкая чуть озорная улыбка коснулась бледноватых губ. - К тому же, моя жизнь скоро сильно изменится. - интриганка, опять во что-то впуталась.
-Тогда давай не будем терять времени. - разглаживая легким поцелуем морщинку на лбу, улыбнулся, уловив быструю смену настроения солнечной феи.
В камине тлели угли, из сада доносились треск насекомых и журчание воды. Габриэлла поежилась и с тоской посмотрела на плед. Не может решить оставить меня в кресле одного или все же укрыться от легкого ночного ветерка. Удержав женщину в своих объятиях, я поманил плед пальцем.
-Пижон. - однако рада. Прижалась ко мне, уткнулась носом в шею и почти мурлыкает.
-Может, расскажешь? - она так забавно морщится, но только в моем присутствии. Лишь наедине мы можем позволить себе открыто проявлять любые эмоции.
-Трудно определить, когда это началось, но у нас снова неспокойно. Глупцы теперь ведут политику против темных, незаметно убирая самых слабых. Многие Главы домов сменились. Старшие либо самоустранились от дел, либо были убиты амбициозным молодняком, только почувствовавшим вкус силы. - я поправил сползший плед.
-Тебя это никогда не интересовало. - Габриэлла кивнула.
-Зато моя дочь с самого детства, как и ее отец неравнодушны к светскому обществу. - я напрягся.
Мне всегда трудно было осознавать, что мою женщину когда-то давно связали обрядом с другим мужчиной. Богатая и осиротевшая наследница древнего рода права выбора тогда не имела, много позже она отомстила. Сейчас уже и не осталось тех, кто знает истинную силу, таящуюся в этом хрупком цветке. А тогда несовершеннолетнюю девушку насильно выдали замуж. Муж пренебрегал молодой женой, его больше интересовало наследство, принадлежащее Габриэлле, а теперь и ему. После рождения дочери несчастную отправили в летнюю резиденцию, где она должна была провести оставшуюся жизнь. Однако Освальду все же приходилось соблюдать традиции и брать жену на официальные приемы и некоторые обязательные для его статуса мероприятия. Одно из таких мероприятий - инициация. Удивительно, что жрецы согласились провести обряд и признать слабую девушку совершеннолетней, однако они это сделали. К тому же трудно отказать настойчивому господину, желающему поскорее покончить с "головной болью". Это общество признавало только силу и хорошую родословную. Совершеннолетними признавали либо очень сильных, либо тех, в ком текла древняя кровь. Последнее относилось к Габриэлле.
Именно тогда хрупкое существо впервые показало всем свою истинную сущность. Мастер тьмы. Безумно редкое и невероятное существо. Воплощение тьмы, безжалостная и хладнокровная, справедливая и решительная. Кто мог предположить, что отец девушки с самого ее рождения понимал, кого растит, и многое усел передать по наследству. А наследство - знание прошлого. Пусть рассказанное родителем, но все же Знание.
-Ниро. - тихий голос отвлек от страниц памяти.
-Извини. - понимание и легкая печаль в глазах. Знаю, моя хорошая, мы не в силах изменить прошлое.
-Лера Ранварт скоро родит мне внуков. Она пока еще не знает, что души детей уже наполнены тьмой. - ах вот оно что. - Пока я не вмешиваюсь, хотя и являюсь Главой дома Ранварт. Освальд готов был на все, лишь бы заполучить имя моего рода. Поэтому все бумаги были оформлены на меня. Но как только дети родятся, мне придется забирать их сначала на два цикла, потом на сезон, а когда им исполнится сто, они будут отданы мне на воспитание. - в голову пришла абсолютно абсурдная мысль, имеющая долю истины.
-Не хочешь ли ты сказать, что я буду дедушкой? - голубые глаза удивленно посмотрели в мои серые, пытаясь отыскать там признаки веселья, но нашли только легкое сумасшествие. Еще бы! Не каждый день любимая женщина говорит подобные вещи.
-Ты что, готов признать их своими? - неужели она думала, что я уйду? Да, я болезненно реагирую на то, что ее изначально отдали в жены зажравшемуся аристократу. Но не более. Дети не виноваты в поступках своих неразумных предков.
-Естественно, глупенькая. - острый локоток ткнул под ребра. - Как я могу отказаться от того, в чем есть частичка тебя. И что-то мне подсказывает, что в этих детях гораздо больше от тебя, чем от матери и уж тем более отца. - одинокая слезинка проложила мокрую дорожку по раскрасневшейся щеке.
-Я люблю тебя. - тихий шепот на грани слышимости и нежный поцелуй. Как мало мне нужно для счастья.
Тишина и долгожданный покой, ровное дыхание спящей женщины, доверчиво прижавшейся к моему боку. Хотя скоро в нашей небольшой семье будет пополнение, которому я безумно рад. Габриэлла завозилась и вскоре успокоилась, причудливо изогнувшись. Еще пара часов и нужно будет идти разбираться с проблемами студентов-недоучек. И угораздило же проиграть в карты ректору Высокой Академии...