Галкина Наталья : другие произведения.

Белая ночь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.37*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мы все догадываемся, что не в первый раз живем на земле. Но только он получил возможность ПОМНИТЬ...

   'Белая ночь'
  автор: Галкина Наталья
  
  - Предисловие -
   Огонь вокруг разгорался все сильней, обжигая его и причиняя сильную боль. Но он не мог пошевелиться, все тело, словно онемело, и сознание неотвратимо ускользало от него. Впервые он ждал приближения смерти с таким страхом, потому что в этот раз все изменилось. Теперь он понимал, можно прожить тысячи жизней, но только одна из них будет иметь смысл, если рядом окажется та, ради которой ты забудешь все бесконечные годы одиночества и сомнений. Но беспощадное пламя диктовало свои условия, не оставляя ему шанса, и белая ночь смотрела на него свысока, окутывая серым туманом спящий город...
  
  - Глава 1. Надежда -
  Никогда раньше я не видела такого неба: бескрайнего и ослепительно синего. Расчеркнутое полупрозрачными нитями перистых облаков оно было похоже на гигантский калейдоскоп, который двигался, рисуя все новые замысловатые узоры. И чем дольше я смотрела на него, тем сильнее он затягивал меня в свою глубину, заставляя позабыть о времени и о том, что привело нас на Алтай.
  - Саша... - голос Алекса заставил меня очнуться.
  Словно в первый раз я бросила взгляд вокруг себя. Да, все правильно: купе поезда, слегка обшарпанное и пропахшее въедливым запахом железной дороги, мутное оконное стекло и поцарапанный стол. Я поежилась, серая обстановка вернула меня в мою настоящую жизнь.
  - Алекс, потерпи, осталось совсем немного. Все будет хорошо.
  Я постаралась, чтобы мой голос звучал уверенно. Это должно было подбодрить Александра, но он меня скорей всего не слышал, вновь провалившись в болезненную полудрему. Я провела рукой по его светлым, чуть вьющимся волосам. Какое-то почти материнское чувство охватывало меня всякий раз, когда я гладила его мягкие локоны. Сейчас он нуждался в моей заботе намного сильнее, чем когда-либо.
  Этот беззащитный человек, чья голова лежала на моих коленях, всего за несколько месяцев стал для меня очень важен. Все случилось как-то само собой, практически не оставив выбора, словно это было решено кем-то за нас.
  Еще каких-нибудь полгода назад никто и представить себе не мог, как далеко заведет меня моя влюбленность. Я была самой обычной девятнадцатилетней питерской девчонкой, студенткой второго курса Санкт-Петербургского архитектурно-строительного университета. Друзья, музыка, кино, Интернет - вот незатейливый набор интересов большинства представителей моего поколения. И не буду скрывать, что совершенно ничем не отличалась от своих сверстников. Сейчас, оглядываясь назад, я понимала, как все это было по-детски несерьезно. С тех пор многое изменилось, обстоятельства заставили меня повзрослеть, и даже не знаю, скучаю ли я по тому беззаботному времени. Стало просто некогда об этом думать.
  Мы встретились с Александром перед прошлым Новым годом. Наивная романтичная история, обещавшая быть счастливой, но обернувшаяся лишь бесконечными тревогами и страхом. Я грустно усмехнулась: 'Вот, что бывает с глупыми девочками, которые верят в сказки'. Но декабрьский снег падал тогда к нашим ногам, приглашая написать свою повесть. Так мне думалось, и мы были счастливы, наверно...
  Я убрала непослушную прядь с его щеки и снова отвернулась к окну. Пыльное стекло разделяло сейчас два мира: мой, где все было окрашено лишь тусклыми серыми оттенками, и тот другой, расцвеченный яркими весенними красками. Я бы назвала этот край самым совершенным на земле, если бы не повод, который привел нас сюда.
  Воспоминания снова унесли меня на шесть месяцев назад. Алекс не был обычным парнем из соседнего двора. Он был гражданином Швеции, хотя сначала я этого не поняла - он говорил по-русски абсолютно без акцента. Просто красивый молодой человек с огромными голубыми глазами. Александр умел себя преподнести, поэтому у меня не было шанса остаться равнодушной. Я улыбнулась, вспоминая те дни, когда возвращалась домой с ощущением, что за моей спиной выросли крылья. Цветы, конфеты, прогулки под луной - со мной все это было впервые, так по-настоящему и, как мне казалось, серьезно.
  Мы познакомились случайно, так оно, наверно, всегда и бывает. Я шла домой с университета, а он искал какой-то магазин. Разговорившись, мы не заметили, как пролетело время, и лишь когда мои руки без перчаток совершенно окоченели, я осознала, что мы простояли на том перекрестке больше получаса. Александр, извиняясь, попросил дать ему возможность загладить свою вину и предложил отогреться в соседнем кафе. Вот так легко и даже немного банально завязалось это знакомство.
  Мне хорошо запомнился тот момент, когда Алекс признался, что он иностранец. Я сначала смеялась, считая, что тот шутит, но в итоге мне все же пришлось поверить. Оказывается, он знал русский в совершенстве, потому что его мать родилась и выросла в Питере. С самого детства он жил на две страны, и именно поэтому мой город был ему так же хорошо знаком, как и Стокгольм.
  - Тогда ты, наверно, прекрасно знал, где находится тот магазин? - смеясь, спросила я его.
  - Нет, правда, не знал, - улыбаясь, соврал он.
  Все было так необычно. Не скажу, что парни часто знакомились со мной на улице, а тут еще и иностранец. Александр Ван Розен. Конечно, это вскружило мне голову, а разве могло быть иначе? Все девушки мечтают о принце, и я не оказалась исключением.
  Конечно, мне было немного грустно из-за того, что мы не могли видеться часто. Алекс работал переводчиком в русско-шведской компании и приезжал в Питер лишь по делам, поэтому каждый раз мне оставалось только ждать его возвращения. Подруги говорили, что мне повезло, и я тоже так думала.
  Однако моя мама настороженно отнеслась к такому выбору. Ей не очень понравилась перспектива знакомства ее дочери с иностранцем, но она помалкивала, тем более что наши с ним отношения еще нельзя было назвать чем-то серьезным. Лишь однажды она сказала мне:
  - Ты ему не пара! Я всего лишь преподаватель истории в университете, а наш папа давно не живет с нами. У нас нет ничего, кроме этой квартиры в центре Питера. А его родители? Кажется, ты сказала, что у него отец - дипломат. Не будь наивной! Как может его семья серьезно отнестись к такому увлечению? Да и старше он тебя. Сколько ему лет? 26? Ну, вот видишь...
  Мне было больно слышать все это, хотя в глубине души я понимала, что она права. Но когда ты влюблен, всегда так хочется верить, что в жизни нет ничего невозможного! Не знаю, как сложились бы дальше наши с Алексом отношения, но вскоре вся наша жизнь перевернулась с ног на голову...
  Тепловоз дал резкий гудок. Мимо пронесся какой-то полустанок, и наш поезд снова начал набирать скорость.
  - Все будет хорошо, - повторила я уже скорее себе, чем Алексу.
  Я всегда считала себя оптимистом, но неприятности последних нескольких месяцев заставили меня снять с глаз розовые очки. Хотя, если честно, назвать все эти события словом 'неприятности' было бы слишком слабо.
  Все началось в феврале. Помню, Алекс приехал перед самым днем Святого Валентина. Я была в восторге от того, что он появился именно в праздник всех влюбленных. Тогда мне это показалось хорошим знаком.
  Он позвонил около пяти и сказал, что скоро будет. На завтра у меня в университете была назначена контрольная по физике, но какое это теперь имело значение? Я остановилась перед зеркалом и задумалась. Что все-таки он во мне нашел? У меня никогда не было иллюзий по поводу своей внешности. Ничего особенного: не очень высокая, наверно, излишне худенькая, каштановые волосы чуть ниже плеч, светло-карие глаза и слегка вздернутый нос.
  - Но ведь он все-таки придет! - я подмигнула своему отражению, - Так откуда ненужные сомнения?
  Алекс ждал меня на набережной, рядом с мостом через Неву недалеко от моего дома. Это было так романтично встречаться именно там. В приглушенном свете фонарей снег кружился как-то особенно торжественно, а Нева в своем ледяном наряде выглядела по-домашнему родной. Я очень любила свой город, и мне казалось, что он отвечал мне взаимностью.
  Тот вечер удался на славу: уютное кафе, шампанское и милые разговоры. Мы уже шли домой, в карманах наших пальто лежали очаровательные безделушки, подаренные нами друг другу. Я болтала о своей учебе в университете и кружилась вокруг него, как вдруг его лицо стало белым словно бумага, и он схватился рукой за парапет набережной, вдоль которой мы шли. Сначала мне показалось, что он увидел кого-то впереди, но вокруг не было ни души. Потом я поняла, что Алекс просто на мгновение потерял сознание.
  - Что с тобой? - мне вдруг стало страшно. - Тебе плохо?!!
  Это продолжалось несколько минут, потом его взгляд снова стал осмысленным.
  - Да, - хрипло проговорил он. - Наверно, шампанское ударило в голову.
  Он слабо улыбнулся.
  - Не поздновато ли? - с сомнением отозвалась я.
  - Может, у меня на него аллергия? Обычно я не пью газированные вина, - пытался он меня успокоить.
  Мне было очень неловко, я чувствовала себя виноватой.
  - Ну вот, если бы не этот дурацкий праздник...
  - Не бери в голову, - уже более уверенно ответил он. - Тут моя вина, я должен был об этом знать.
  Но вечер оказался испорчен. Видно было, что Алекс чувствует себя все еще не лучшим образом, настолько 'не лучшим', что нам пришлось взять такси. Он довез меня до дома, немного поспешно попрощался и уехал. Той ночью я почти не спала...
  - Скоро станция, - излишне громкий голос проводницы вывел меня из оцепенения.
  - Спасибо.
  Еще в Барнауле я попросила ее предупредить нас заранее, чтобы можно было подготовиться. Значит, наше долгое путешествие приближалось к концу, но что ждало нас впереди, я даже не старалась предугадать. Пока мы двигались вперед, у меня оставалась надежда, а надежда для меня сейчас была самым спасительным ощущением на свете.
  Населенный пункт, куда мы прибыли, оказался небольшим провинциальным городком, с одноэтажными домами и грязными улицами. Видно, еще с утра здесь прошел дождь, оставив на жидком асфальте серые разводы и огромные лужи. На здании станции красовалась надпись 'Поспелиха'. Мужчина из соседнего купе в мятом плаще и с пухлым от бумаг портфелем в руках помог мне довести Александра до привокзального зала ожидания. Самой мне это было бы не под силу, потому что за время нашего путешествия Александр совсем сдал. Сначала длительный перелет до Барнаула, потом поезд ѓ- все это оказалось серьезным испытанием для него, поэтому выглядел он совершенно обессиленным.
  - Ты уверена, что дальше справишься сама?
  Наш попутчик оказался очень приветливым человеком.
  - Спасибо, за нами обязательно приедут. Не беспокойтесь!
  - Ну, как знаешь, - он виновато улыбнулся и вышел.
  Мы остались одни. Немногочисленные пассажиры быстро разбежались, и станция опустела до следующего поезда. Мне стало не по себе. Почему нас никто не встретил? Что-то, наверно, случилось. А если вообще никто не придет, что мне тогда делать? В этот момент в здание станции торопливо вошел человек. Он огляделся по сторонам и уверенно направился к нам. Я облегченно вздохнула.
  Этот человек выглядел именно так, как я себе его и представляла: на вид лет пятьдесят пять, на голове копна седых волос, немного растрепанных ветром, которые он на ходу пытался пригладить ладонью. Мужчина был одет в серый костюм из шерстяной ткани, слегка великоватый в плечах, под ним темная рубашка в большую клетку и галстук, немного сбившийся на бок. Его лицо выражало крайнюю озабоченность, казалось, он чувствовал себя виноватым из-за своего опоздания.
  - Здравствуй. Извини, что пришлось ждать, - его голос был немного хрипловатым, а речь - отрывистой и резкой.
  - Ничего, мы только что приехали.
  - Дела задержали, - все-таки решил оправдаться он. - Мне звонили насчет вас. Я помогу, конечно, можешь не сомневаться. Вы ведь из Санкт-Петербурга?
  - Да, - ответила я.
  - Далековато забрались.
  - Пришлось.
  - Ох, совсем забыл, меня зовут Юрий Алексеевич.
  Он разжал ладонь, собираясь протянуть ее мне, но потом передумал, решив, что рукопожатие здесь совсем не уместно.
  - А ты, значит, Саша Меньшова, - тут же продолжил он, с любопытством разглядывая меня и Алекса.
  Наверно, обстоятельства нашего путешествия с самого начала казались ему странными. Думаю, что он был уже в курсе, куда именно мы направляемся. Я понимала, что Эрику, отцу Алекса, пришлось воспользоваться всеми своими дипломатическими связями, выстроив такую длинную цепочку, чтобы добраться до сельской администрации далекого городка алтайского края. Наверно, ему это стоило немалых усилий, но ради сына он был готов свернуть горы.
  Когда все другие возможности были исчерпаны, нам оставалось надеяться лишь на чудо. Поэтому идея привести Александра сюда не показалась им с женой такой уж безумной. Эрик сам должен был ехать с нами, но, за час до отправления, Элен, матери Алекса, стало плохо с сердцем. Ситуация была безвыходной, и ему пришлось остаться. Вот так мы оказались с Александром одни. Правда, мне довольно долго пришлось убеждать Эрика, что я справлюсь. С ним вообще было не просто говорить, русский давался ему с трудом, но все-таки мне это удалось. Я сама не очень представляла, что ждет меня на Алтае, но упрямая решимость помочь человеку, который был мне небезразличен, подгоняла вперед. Эрик пообещал, что обязательно договориться о помощи, а сам прилетит следом, как только сможет. Это обстоятельство немного добавило мне уверенности.
  И вот мы здесь, а значит, первая часть пути пройдена, и теперь нельзя останавливаться. Я много раз проделала его в своем воображении, рисуя маршрут по дорожным картам. Нам оставалось преодолеть еще много километров по сельским разбитым дорогам, а кое-где и вовсе по бездорожью.
  Юрий Алексеевич собирался попрощаться с нами у станции, передав нас в руки своего шофера. Видно, мы и вправду появились совсем не вовремя, потому что он очень спешил. Однако этот человек сделал для нас все, что нужно, и я была ему очень благодарна. Усадив Алекса в машину, он отвел меня немного в сторону и проговорил:
  - Мне очень жаль, что с Александром случилась такая беда.
  Его искреннее сочувствие тронуло меня.
  - У нас еще осталась надежда, - я постаралась улыбнуться.
  - Да, я знаю, что вы ищете лесного отшельника. О нем мало что известно, и он не похож на других здешних шаманов. Говорят, что у него много лиц... Этот человек силен, но помогает далеко не всем.
  Юрий Алексеевич смотрел на меня с сожалением, похоже, он считал нашу поездку безнадежным делом.
  - Нет, он должен нам помочь, - мне нельзя было сейчас отчаиваться.
  Я поспешно попрощалась и села в машину. Нужно ехать!
  - Давай, Игнас. И не гони, - Юрий Алексеевич отдал последние распоряжения. - Дороги плохие - будет трясти.
  Тот лишь кивнул в ответ и завел двигатель.
  Шофер оказался не очень разговорчив, но это было даже кстати. Вести праздные беседы особенно не хотелось, тем более после того, что сказал мне Юрий Алексеевич. Теперь я смогла лучше рассмотреть нашего провожатого. Он был представителем алтайской народности - невысокого роста, коренастый, с широкими скулами и азиатским разрезом глаз. Выражение его лица показалось мне не очень добродушным, он с самого начала с подозрением поглядывал на Александра, но перечить начальнику не стал. Я пожала плечами, нам предстояла долгая дорога, и мне совершенно не хотелось вдаваться в причины плохого настроения нашего водителя. Однако моя и без того нарастающая тревога только усилилась.
  Так мы проехали около получаса, когда вдруг Игнас решил нарушить молчание.
  - Вы зря едете.
  Я очнулась от своих мыслей и машинально переспросила:
  - Почему?
  - Мы никогда не рассказываем о камах чужим.
  - О ком? - переспросила я.
  - О камах, - еще раз повторил он, и на его лбу собрались складки. Видно, он был недоволен моим невежеством. - О шаманах, как вы их называете.
  Тут я поняла смысл сказанных им слов, и мне стало страшно.
  - Почему не рассказываете?
  - Вы много лет истребляли их. Но когда у вас не остается надежды, сами приходите к ним. Вы не достойны помощи.
  Я поняла, о чем он говорил. Многие годы за шаманами велась война, их считали последователями запрещенных культов, которым, как утверждали советские идеологи, было не место в светлом будущем. Сейчас многое изменилось: нет уже той страны, и к шаманам стали относиться более терпимо. Но их почти не осталось, и потому алтайцы стараются держать свои тайны подальше от чужаков.
  Игнас молчал, в зеркальце заднего обзора я увидела его сощуренные глаза. В них сквозило презрение.
  - Одной ногой он уже за порогом. Ты везешь этим старикам беду.
  Больше Игнас не проронил ни слова, а я так и застыла в оцепенении, чувствуя, как дрожат руки. Мне до последнего было страшно признаться самой себе, что все происходящее с Алексом по-настоящему очень серьезно. В девятнадцать лет мысли о смерти кажутся неуместными и нелепыми, а тем более, если это касается любимого человека. Но если алтаец прав, и Алекса не спасти?! Я сжала руку Александра, его пальцы были холодны, как лед.
   Этот шаман был для него единственным спасением. Эрик узнал о нем совершенно случайно. Когда врачи отказались от Александра, он стал искать другие способы помочь сыну. Один именитый московский хирург рассказал ему в частной беседе о своем интересе к нетрадиционной медицине. Старик-профессор знал об одном алтайском шамане, который мог поднять на ноги умирающего человека. Давным-давно, после окончания университета он попал по распределению работать в алтайское село под названием Курья. И вот как-то однажды к нему привезли молодого парня из местных, который на охоте оступился и упал в ущелье. Он все время находился без сознания, и его раны были слишком серьезными, чтобы тот сумел выкарабкаться. Операция длилась несколько часов, молодой хирург сделал все, что мог, однако ему не удалось совершить чуда. Он понимал, что спасти пострадавшего было уже невозможно. Но родственники парня не смирились с таким заключением, они забрали его и отвезли куда-то в горы к местному шаману.
  - Любой врач подтвердил бы, что с такими повреждениями нельзя вернуться к жизни, - старый хирург развел руками.
  Даже теперь по прошествии многих лет, он с трудом мог поверить в то, что ему пришлось увидеть несколько дней спустя. Молодой парень остался жив и поправлялся с невозможной скоростью. В чем заключалась сила шамана, профессор не знал, но он видел своими глазами, что она реальна. Эта история перевернула представление молодого хирурга о медицине, заставив сомневаться в том, чему его учили в университете. Спустя многие годы он пытался найти этого отшельника. Огромных усилий стоило ему отыскать людей, которые могли хоть что-то знать о его местонахождении.
  - Алтайцы - скрытный народ. Слишком долго шаманизм был под запретом, и они неохотно раскрывают свои секреты. Но все же мне удалось найти это место, я даже побывал в его хижине, правда, там никого не оказалось. Шаман ушел из этих мест. Так говорили старики, - хирург горько вздохнул. - Это было тридцать лет назад. Жаль, что мне не удалось его увидеть, зато я много узнал о нем от местных жителей. Они рассказали совершенно фантастичные истории, мне даже показалось, что многие из них больше похожи на сказки.
  Старый хирург замолчал, вспоминая о чем-то своем, но неожиданно он поднял голову и произнес:
  - В прошлом году я смотрел передачу о спелеологах, которые вели в горах Колыванского хребта какие-то свои исследования. Не помню точно, о чем шла речь, но главное, в объектив их кинокамеры попала старая хижина. Я тут же вспомнил то место, могу поклясться, что это было жилище отшельника. И оно выглядело, без сомнения, обитаемым. Шаман вернулся, никогда алтайцы не посмели бы поселиться в его доме, и тем более не допустили бы туда чужих. Я слишком хорошо знаю этот народ, для них все, что связано с шаманом навсегда остается священным. Мне хотелось бы поехать, но я стал слишком стар для таких путешествий. В семьдесят пять лет ноги уж не те, что в молодости, вряд ли я сумею подняться в горы.
  Старик рассмеялся и похлопал Эрика по плечу.
  - Но ты еще можешь попробовать. Если шаман там, у твоего сына будет шанс.
   И вот теперь, когда мы оказались почти у цели, все наперебой пытаются меня убедить, что у нас ничего не получится. Я не собиралась мириться с этим, тем более что слова Игнаса только подтвердили - шаман сможет помочь, если захочет.
  Дорога, по которой мы ехали, оказалась, действительно, не из приятных. Дыры на старом, кое-где совсем разбитом асфальте заставляли водителя бросать автомобиль из стороны в сторону, чтобы не угодить в очередную глубокую рытвину. Я устала от его маневров, моя спина болела от постоянного сиденья после самолета, поезда и нескольких часов ужасной дороги. Но это все было ерундой по сравнению с тем, как должен был чувствовать себя Алекс. Он был в полузабытьи, иногда начинал стонать, и в такие моменты я ловила на себе хмурый взгляд нашего шофера.
  Единственное, что немного меня подбадривало, это величественные горы, которые высились вокруг. На протяжении всего пути они сопровождали нас: сначала где-то на горизонте, потом все ближе. Я любила горы и всегда считала их самым потрясающим творением природы. Дорога постепенно уходила вверх, туда, где вечернее солнце терялось за скалистыми вершинами. Степи уже давно сменились лесным пейзажем, и я поняла, что деревня, куда мы так стремились, уже близко. Вот уже закончился асфальт, и дорога стала совсем узкой. Автомобиль двигался медленно, кое-где путь был почти совсем размыт недавно прошедшими здесь дождями. Игнас тихо ругался, я понимала, что он сильно недоволен доверенной ему миссией отвезти нас в эту глушь, но мы были в пути уже почти три часа, и вряд ли теперь он повернет назад. Я нетерпеливо вглядывалась вперед, стараясь увидеть среди холмов признаки человеческого присутствия. Неожиданно дорога, петлявшая среди рощ и речных протоков, вывела нас на ровное плато, где между озерами притаилась маленькая деревушка, с трех сторон окруженная лесом.
  - Добрались, - почти беззвучно прошептала я, невольно восхищаясь открывшейся мне живописной картиной.
  Деревня оказалась хутором в одну улицу. Я насчитала не больше десяти дворов, причем некоторые из них выглядели совсем заброшенными. Лес уходил вверх в горы, и на этом фоне старые покосившиеся домики казались крошечными, словно разбросанные кем-то игрушки. Только сейчас мне стало понятно, насколько далеко мы находились от Питера: в самом сердце Алтая, где жизнь людей изо дня в день текла по своему старинному укладу, который не менялся уже много веков. Я с сомнением огляделась вокруг. Передо мной затерянная деревушка на самой границе гор, утопающих в непроходимых лесных дебрях, словно напоминание о ничтожности человека по сравнению с несокрушимой силой природы. Что я пытаюсь здесь найти? Хотя нет, именно тут еще оставалась возможность чуда, которое мы все искали и не нашли в нашем хваленом цивилизованном мире.
  Хутор выглядел пустым. Когда мы въехали на его единственную улицу, никто даже не вышел, лишь собаки во дворах захлебывались лаем, да в одном из окон мелькнул светлый платок.
  - Что же с вами делать? - еле слышно проговорил Игнас.
  Похоже, этот вопрос он адресовал самому себе, поэтому мне не было нужды что-то отвечать. Сейчас я особенно остро почувствовала свою беспомощность. Вокруг лишь незнакомые люди, абсолютно равнодушные к нашим проблемам. И нельзя никого за это винить, ведь мы для них - всего лишь посторонние. Все, что я говорила Эрику в Питере, теперь казалось мне неоправданной бравадой.
  Я поймала на себе неприязненный взгляд Игнаса, и мне стало совсем неуютно. Внутри меня всколыхнулась злость - на него и на себя тоже. За то, что так рано сдалась. Алекс здесь, и ему нужна помощь. Я решительно вышла из машины, излишне резко хлопнув дверью. Ничего, не развалится! Обойдя автомобиль, я стала помогать Александру, он открыл глаза, но каждое движение давалось ему с трудом. Мне было сложно справиться с ним, однако просить помощи у Игнаса не хотелось. Тот помедлил немного, глядя на мои тщетные попытки, но все-таки подошел и мягко отстранив, сказал:
  - Я сам.
  - Спасибо, - буркнула я в ответ.
  В этот момент из дома, рядом с которым мы остановились, вышла пожилая женщина. У ее ног, пугливо прячась за юбку, вертелся мальчик лет четырех. Они не были алтайцами, и это слегка меня обрадовало, может, нам повезет, и рассказ о шамане для нее не окажется запретной темой? Они оба смотрели на нас удивленно, немного насторожено, но не враждебно. Конечно, чужаки были редкостью в этих местах.
  - Здравствуйте, - я подошла поближе, к самой калитке.
  - Доброго дня, - ответила она немного нараспев. - Ты кого-то ищешь?
  - Да.
  Я сделала паузу, не зная, с чего начать разговор, но старушка с внуком смотрели мимо меня. Естественно, Александр привлек их внимание.
  - Откуда вы? - на лице старушки отразилась тревога.
  - Из Санкт-Петербурга, - здесь в затерянном алтайском хуторе это громкое название прозвучало слишком официально и совсем не к месту.
  Женщина перевела взгляд на меня, кажется, она сразу все поняла.
  - Они ищут его, - Игнас подтвердил ее догадку.
  Наш провожатый произнес последнее слово с таким выражением, что мне сразу стало ясно: речь, несомненно, идет об отшельнике, и он для них больше, чем просто человек.
  Игнас усадил Александра на бревно, лежавшее рядом с калиткой.
  - Пригляди, - обратился он ко мне, кивнув на Алекса, - я поговорю с ней.
  Они долго о чем-то разговаривали в полголоса. Мне не было слышно почти ничего, и главное, меня мучил вопрос, пытается ли шофер нам помочь или, наоборот, убеждает ее молчать. Это было невыносимо, наконец, не выдержав, я поднялась к ним на крыльцо. Они обернулись, и мне показалось, что в глазах пожилой женщины появилась неуверенность.
  - Я не могу от вас ничего требовать. Мы чужие здесь и недостойны вашей помощи, но ему уже нет пути назад. Дайте нам шанс, ведь вы это можете!
  Я обращалась к ним обоим, потому что понимала, от Игнаса сейчас зависит очень многое, если не все...
  - Она не будет решать за всех, - наконец, сказал наш провожатый. - Вы можете переночевать здесь, а завтра сход решит, что делать. Если нет, вам придется уехать.
  Было понятно, что большего требовать сейчас невозможно. Но, нужно верить, ведь утром все может стать по-другому.
  Игнас отвел Александра в избу, потом я проводила его до машины.
  - Вы очень помогли нам.
  Он покачал головой.
  - Я только убедил ее оставить вас на ночь.
  Его прямолинейность обескуражила меня. Что ж, пусть так. Это лучше, чем ничего. Я повернулась, чтобы уйти, но он меня окликнул и протянул какой-то пакет.
  - Возьми, отдай ей. Кто знает, может, это поможет.
  Я машинально взяла пакет, а он сел в машину, развернулся и уехал. Вскоре автомобиль исчез за холмом. Мне даже не пришло в голову спросить, как мы сможем вернуться, если завтра все решиться не в нашу пользу. В кармане я нащупала сотовый телефон, одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что сети здесь и в помине не было. Тем лучше - значит, отступать некуда. Я заглянула в пакет, там лежали различные лекарства, сахар, спички, несколько апельсинов и еще какие-то предметы. Этот странный набор гостинцев вполне соответствовал месту. Значит, Игнас позаботился об этом заранее, выходит, он на самом деле пытался нам помочь.
  Солнце уже скрылось за горами, и хутор медленно тонул в вечерних сумерках. Становилось прохладно, моя легкая курточка не очень-то грела. В окнах соседних домов я заметила хмурые лица стариков. Неподвижные, как каменные маски, они наблюдали за мной, и мне стало не по себе от этих неприветливых взглядов. Захотелось спрятаться он них, и я поспешила скрыться в избе. Внутри она оказалась намного просторней, чем выглядела снаружи. Там было тепло и уютно, ярко горел огонь в печи, и пахло свежим хлебом.
  Старушку звали баба Марья, а мальчика Васек. Он был милым ребенком с большими удивленными глазами. Васек настороженно глядел на Алекса, что-то в нем пугало малыша, хотя, что там говорить, выглядел он и впрямь как зомби.
  - Спасибо Вам! - мой голос дрогнул от волнения.
  - Я ничего тебе не обещала, - ответила она, опуская глаза.
  - Мне очень нужно его увидеть!
  - Поговорим потом.
  Баба Марья приготовила в кувшине какой-то отвар и дала выпить Алексу. Мы уложили его на кровать, и он тут же уснул.
  - Эта трава возвращает силы. Пусть он отдохнет.
  - У него больше нет сил, - отозвалась я. - Четыре месяца жизнь уходит из него, и никто не может это ни остановить, ни даже объяснить.
  Мне совсем не хотелось есть, но я из вежливости подсела к столу, чтобы не обидеть хозяйку. Я ждала, что придет еще кто-то, но старушка и мальчик, похоже, были единственными, кому я составила компанию за ужином.
  - Мы живем вдвоем с внуком, - пояснила женщина, перехватив мой вопросительный взгляд. - Дочь давно уехала в город. Там работа, жизнь, а здесь лишь умирающая деревня с умирающими стариками.
  - Зато у вас есть надежда, а у нас этого нет, - горько заметила я.
  Баба Марья внимательно посмотрела на меня, но ничего не ответила.
  Я отдала ей пакет с подарками. Она не стала отнекиваться и сразу взяла его, видно, содержимое имело для нее немалую ценность. Да, это был совершенно другой мир, где даже деньги не имеют такого большого значения, как обычные лекарства.
  После ужина я помогла старушке по хозяйству, стараясь хоть чем-то компенсировать ей неудобство от нашего неожиданного появления. Потом баба Марья позвала меня за собой. Мы вышли на крыльцо, и тишина просто оглушила меня. Вокруг была непроглядная ночь, ни единого огонька. Весь мир спал, и только огромное небо сияло множеством звезд, как будто старалось хоть немного рассеять темноту на земле. И в этой тишине откуда-то из леса послышался одинокий и тоскливый волчий вой. Я вздрогнула от неожиданного страха, что-то зловещее было в этом вое. Деревенские собаки дружно залились лаем в ответ, но даже сквозь него было слышно, как другие волчьи голоса подхватили эту древнюю как мир песню ночного леса. Мне вдруг стало нестерпимо холодно.
  - Что-то волки уж очень близко подошли, - встревожено проговорила баба Марья, - давно такого не было. В это время года они уходят в глубь леса, но сегодня что-то не так...
  Тут она заметила, что я дрожу.
  - Ты, милая, никогда не слышала волков? - она рассмеялась. - Ну, конечно, откуда у вас там волки?
  - Мне просто холодно, - соврала я.
  На самом деле эти волки появились, как воплощение давно забытых детских кошмаров. Баба Марья сняла с себя пуховый платок и накинула его на мои плечи. Я с благодарностью укуталась в него, и мне даже стало чуточку менее страшно.
  - Расскажи мне о твоем муже, - проговорила она.
  - Он мне не муж, - смутилась я.
  'И даже не жених' - продолжила я уже про себя.
  - Нет? - удивилась она. - Странно, ты заботишься о нем, как о самом близком человеке.
  - Так оно и есть, - ответила я.
  На самом деле, она задела самую больную для меня тему. Алекс никогда не говорил ни о своей любви, ни тем более о свадьбе, по большому счету, он даже не успел бы этого сделать, если бы и захотел. Наши отношения еще не оформились во что-то серьезное, когда дала о себе знать его странная болезнь. Тогда в день Святого Валентина он первый раз почувствовал себя плохо. На следующий день он мне не позвонил, и я естественно, приняла это на свой счет. Мои предположения превосходили одно другое, но основой всех гипотез было то, что он больше не желает меня видеть. К вечеру я, наконец, не выдержала и позвонила ему. К моему ужасу, ответил женский голос. 'Он даже не хочет со мной говорить!' - пронеслось у меня в голове. Голос женщины был не молодой, и она говорила по-русски. Я догадалась, что это была его мать. Но Алекс сказал, что его родители в Швеции, почему тогда она отвечает на звонок? Или Алекс улетел домой подальше от меня?
  - Кто это? - спросила женщина в трубке.
  - Я...я Саша, - у меня получилось выдавить из себя несколько слов, - знакомая Александра. Могу я его услышать?
  Мне почему-то захотелось выбрать именно слово 'знакомая', на другое у меня не хватило духа. Наступило короткое молчание. Я замерла, готовясь услышать что-то вроде: 'Не надо больше нас беспокоить звонками', но она ответила.
  - Он в больнице.
  - Что с ним случилось? Где он? В Питере? - забросала я ее вопросами.
  Казалось, она была ошеломлена таким натиском со стороны неизвестной особы, о которой она, похоже, и знать не знала.
  - Он в 14-й больнице, в реанимации - произнесла женщина на том конце трубки.
  Я захлопнула крышку телефона, даже не сказав 'спасибо'. В реанимации! Значит, дело не во мне, все намного хуже, а я потратила целый день на то, что жалела себя, хотя именно ему сейчас было нужно все сочувствие и поддержка. Мне нужно его немедленно увидеть! Не думая ни минуты над тем, пустят ли меня, совершенно постороннего человека, в реанимацию, я помчалась в больницу. Конечно, меня не впустили даже в отделение, однако я просидела там до позднего вечера, дожидаясь у входа, когда его мать выйдет от него. Узнать ее оказалось не сложно, потому что Александр был очень на нее похож. Я поднялась ей навстречу.
  - Меня зовут Саша. Помните, звонила Вам сегодня? Как Алекс?
  Она была сильно удивлена моим появлением, это чувство на миг даже вытеснило тревогу с ее лица, но она быстро взяла себя в руки.
  - Похоже, Вы не просто 'знакомая'? - с легкой улыбкой ответила она.
  Я молчала, не зная, что сказать в ответ. Пауза затянулась, но, наконец, женщина проговорила:
  - Пойдемте, он недавно пришел в себя.
  С тех пор для меня началась совсем другая жизнь, в которой больше не было бесшабашных прогулок по набережной, кафе и кино. Была только тревога и постоянное напряжение, ведь я проводила в больнице все дни после университета. Моя мать с ужасом смотрела на мое отчаянное желание быть с ним рядом. 'Почему ты так убиваешься ради него? Ведь он тебе практически чужой человек!'
  Баба Марья сейчас напомнила мне ее слова. Да, он не давал мне повода, но я с самого начала считала его своим, с того самого дня, когда впервые до поздней ночи просидела у его постели в больнице. Ни моей маме, ни отцу, который тотчас узнал о случившемся, не удалось отговорить меня. Его мать сначала тоже не одобряла моего решения, но я не могла бросить человека, в которого была влюблена, лишь только с ним случилась беда. Мне казалось это предательством, и поэтому изменить мое решение оставаться рядом с ним никто не имел права.
  Я рассказала об этом бабе Марье и еще о тех нескольких месяцах, когда он путешествовал из одной клиники в другую, сначала в Питере, потом в Москве. Иногда ему становилось лучше, но через неделю он снова начинал терять сознание, и все повторялось заново. Самые лучшие врачи делали ему неоднократно обследования, но результаты были отрицательными. Казалось, он был абсолютно здоров, однако Алекс чувствовал себя все хуже. Наконец, родители отвезли его в Европу и продолжили обследования там - результат нулевой. Самые именитые профессора только удивленно разводили руками. Его мать просто не находила себе места от того, что ничем не могла помочь своему сыну. Я почти каждый день разговаривала с ней по телефону, мне казалось, за все это время она уже настолько привыкла ко мне, что мы в какой-то мере стали одной семьей. Общее горе сближает людей, так случилось и с нами. Даже их отъезд не изменил моего отношения к Александру, и учеба для меня давно отошла на второй план. Все мои мысли были заняты тем, что происходило по ту сторону Балтийского моря, но результаты каждый раз оказывались неутешительными. Нам всем оставалось надеяться только на чудо, и поэтому когда мне рассказали о шамане, я была готова ехать, даже не смотря на всю фантастичность рассказов о нем.
  - Вот так мы и добрались сюда, - закончила я.
  Пожилая женщина все это время слушала, ни разу не прервав мой рассказ. Потом мы долго молчали, глядя, как из-за гор поднимается ярко желтая луна. В ее неверном свете все казалось еще более нереальным и чужим, как будто это был всего лишь плохой сон, такой же, как в далеком детстве, в котором мне совсем не место. Скоро наступит новый день, я пойду в университет, а мой любимый город будет улыбаться мне в своем обновленном весеннем наряде. И все станет как раньше, словно и не было этих нескольких кошмарных месяцев надежды и отчаяния. Но волки выли слишком реально, заставляя собак вокруг вымещать свое бессилие в яростном лае.
  
  
  - Глава 2. Шаман -
   Утром я проснулась с рассветом. Солнце едва поднялось из-за горизонта, и его первые лучи длинными косыми полосами лежали на стене над моей кроватью, медленно спускаясь все ниже и ниже. Еще немного, и они коснулись моей щеки, рассеяв последние остатки тревожных сновидений. Мне по началу показалось, что все вокруг еще спит, но это было не так. Я усмехнулась - какая наивность. Не нужно забывать, что жизнь здесь сильно отличалась от той, к которой мы привыкли в Питере. Деревня давно проснулась, наша хозяйка тоже была на ногах, и вскоре я услышала ее голос за окном.
  - Не гони коров к лесу, что-то нынче волки подобрались слишком близко.
  - Это все твои гости, волки пришли за ними. Как пить дать нечистая сила, - ответил человек за окном.
  - Не придумывай, Таныш, - с упреком в голосе заступилась баба Марья.
  - Это не я сказал. Пантелеевна сразу увидела, что с ними что-то не так. У девчонки глаза горят, как у ведьмы, а парень - совсем неживой, будто с того света вернулся, - старик почти перешел на шепот. - Не к добру их появление. Гнать их надо отсюда!
  - Ты гони лучше свое стадо, - с досадой проговорила баба Марья, - а пустой болтовней-то мне голову не морочь!
  Когда старушка вошла в избу, я уже была одета. Она сразу поняла, что мне был слышен их разговор.
  - Не принимай близко к сердцу. Люди здесь слишком суеверны.
  - А Вы? - задала я ей прямой вопрос.
  Она с упреком посмотрела на меня, и мне стало стыдно за свою резкость.
  - Я пустила вас в свой дом, а значит, не суеверна.
  - Да, простите меня... Просто я очень боюсь... Мы находимся так близко от помощи, но не можем до нее добраться. Укажите мне направление, я пойду туда, найду шамана и приведу его к Александру! Чем мы можем навредить вашей деревне? Мне очень нужно сохранить жизнь этому человеку!
  И я кивнула в сторону Алекса. В моих глазах стояли слезы, наверно, наступил момент эмоциональной разрядки за все предыдущие дни, когда я везла его сюда, упрямо надеясь на лучшее, но в глубине души понимая, насколько зыбкой была эта надежда.
  Баба Марья обняла меня за плечи и прижала к себе.
  - Не плачь, когда-то я сама приехала сюда за мужем из Барнаула. Он работал егерем в здешнем заповеднике. Эта земля навсегда меня покорила и уже не опустила, даже когда с мужем случилась беда. Его разорвал медведь-шатун. Зима в тот год была, ой какой суровой, а зверь не сумел вовремя залечь в спячку... - баба Марья тяжело вздохнула, - Я ничем не могла ему помочь. Все дороги занесло, врач даже не доехал до нас... Кам ушел тогда из этих мест, и мне пришлось узнать, каково это - не иметь надежды.
  Притихшая я стояла, не решаясь пошевелиться. Рассказ этой женщины тронул меня до глубины души. Еще пять минут назад я упрекала ее про себя в бесчувственности, даже не догадываясь, какая трагическая история, оказывается, была в ее жизни.
  - Я поговорю сегодня с людьми, но не сейчас. А ты должна ждать здесь и не высовываться из дома, - сказала она, и у меня не нашлось слов, что ей ответить.
  Это было самое ужасное утро. Я все так же, как и раньше сидела рядом с Алексом, как делала это в Питере. Но сегодня все зависело не от результатов очередных обследований, проводимых самыми лучшими специалистами, а от решения каких-то стариков, видевших во всем, что не поддавалось их примитивному пониманию, происки потусторонних сил.
   Солнце уже давно стояло в зените, а хозяйка все не возвращалась. Я нервно мерила шагами тесную избу. Баба Марья, уходя, забрала с собой и внука, поэтому мы с Александром были в доме совершенно одни, но он не мог поговорить со мной, а тем более меня успокоить. Я остановилась посреди комнаты, глядя на него. Такой близкий и в то же время практически чужой человек.
  Вдруг я задумалась, случись все это со мной, сделал бы он для меня то же самое? Нас с ним не связывали никакие обещания, даже в те дни, когда ему становилось лучше, и мы гуляли по больничному парку, он ничего не говорил о том, кто я ему. Нет, он, конечно, был искренне благодарен мне, не раз повторяя, что моя поддержка очень много значит для него, но разве этих слов мне хотелось услышать? В полузабытьи он всегда держал меня за руку. Я видела, что мое присутствие успокаивает его, и уже поэтому готова была находиться рядом с ним. Но навязчивый червь сомнений продолжал точить изнутри. 'Посмотри на себя трезво! - не унимался он. - Ты всего лишь обычная глупая студентка, каких тысячи, далеко не красавица, да еще и без особого приданного. А он иностранец, пусть не очень богатый, но зато с большим будущим'. 'Нет, он любит меня. Разве моя преданность не стоит такого чувства!?' - с досадой подумала я, а вслух добавила:
  - Ты совсем расквасилась за последние дни, если начинаешь во всем сомневаться!
  Мне стало стыдно за свои мысли. Что значил сейчас мой мелочный эгоизм по сравнению с тем, что Алекс находился между жизнью и смертью? Как вообще можно думать о себе в такой момент!
  Когда в дверях, наконец, показалась баба Марья, я готова была броситься ей на шею уже потому, что она отвлекла меня от самоистязаний. Ее голос прозвучал устало:
  - Мне удалось их уговорить...
  Я замерла. Неужели все получилось, и у нас снова появился шанс!
  - Но они не хотят везти вас до самого места. Вам помогут добраться до ручья, а дальше придется идти пешком! Это все, что я смогла сделать, - оправдывалась она.
  Отличная новость! Я даже не спросила, сколько придется пройти. Не важно, мы дойдем, теперь у меня была точная цель, а значит, все остальное не имеет значения. Но тут я вспомнила, что Эрик взял с меня слово дождаться его. Когда он приедет? В этом хуторе не было никакой связи с внешним миром, кроме той дороги, по которой нас сюда привезли. Мой телефон не работал, и я понятия не имела, где сейчас отец Александра. Нет, нужно соглашаться, пока старики не передумали.
   Через час к дому подъехал какой-то человек на телеге. В нее была запряжена старая лошадь с нечесаной гривой, чей вид вполне соответствовал своему хозяину.
  - Василий отвезет вас до речки. Он покажет тропу, и по ней надо будет пройти пешком с полкилометра, - говорила баба Маша, укладывая в мешочек хлеб и еще какие-то продукты. - Больше всего на свете мы боимся, что он уйдет отсюда, как уходил прежде.
  - Куда он уходил? - испуганно спросила я. Мне было страшно подумать, что мы не сможем его найти.
  - Не знаю, у камов свои дороги. Когда я впервые приехала сюда, мне было чуть больше, чем тебе сейчас. Старики рассказывали, что он надолго пропадал, но каждый раз возвращался, меняя свое лицо. Сейчас он снова здесь, и нам никак нельзя его терять. Тогда мы останемся без помощи, а для стариков это хуже некуда. Так что не серчай, дочка, - и она горячо обняла меня и перекрестила. - Ну, в добрый путь!
  Она стояла у калитки и все махала нам рукой, когда мы медленно ехали по единственной улице. Из многих домов вышли старики, они провожали нас настороженными взглядами, и мне стало страшно. Хорошенькое прощание. Сразу за последним двором раскинулся темный, мрачный лес, даже в солнечном свете он выглядел враждебным. Высоченные сосны вперемешку с другими не менее исполинскими деревьями стеной стояли перед нами, и старая деревушка казалась игрушечной по сравнению с этим грозным зеленым океаном, который был готов поглотить нас вместе с телегой, хутором и даже самим солнцем.
  Примерно так оно и случилось, когда мы въехали в лес по узкой дороге. Шапки деревьев были настолько густыми, что почти не пропускали солнечный свет, и мне показалось, что наступил вечер. Копыта мерно ударялись о землю, эхом отдаваясь в моих висках. Никогда в жизни я не испытывала такого ощущения как сейчас. Это было похоже на предутренний кошмар, когда открываешь глаза и не понимаешь, спишь ты или уже нет. Но наш проводник вез меня вперед, и я ни за что на свете не призналась бы ему, что боюсь. Лес был не одинаков: деревья то сгущались, то вдруг расступались, открывая небольшие поляны или ручьи. Иногда нам приходилось переправляться через них вброд. Лошадка упиралась, преодолевая каменистое дно речушек, но каждый раз исправно перевозила телегу на другой берег.
  Ехали мы очень медленно. Не знаю, сколько прошло времени до того момента, как я все-таки рискнула взглянуть на часы в мобильном телефоне. К моему ужасу, они показывали половину пятого, а это значило, что мы ехали уже почти два часа. В лесу было сумрачно, и скоро здесь начнет темнеть. Нет, здесь уже темнело. Я огляделась, лес даже не думал заканчиваться. Только теперь мне удалось по-настоящему осознать, куда нас занесло, и я еще собиралась идти сюда одна и пешком! Бредовая идея, с самого начала и до конца.
  Высоко в кронах прошелестел ветер. Сначала это был едва слышный шорох, потом звук стал нарастать и перешел в непрерывный гул, который шел отовсюду и ниоткуда одновременно. Огромные вековые деревья заскрипели сухими ветвями, наполнив лес жалобными стонами. Наш провожатый несколько раз хлестнул лошадку плетью, но она и сама уже ускорила свой неторопливый шаг и почти бежала рысью, насколько это было вообще в ее возрасте возможно. Погода явно портилась. 'Этого еще не хватало' - с горечью подумала я, и старик, похоже, был со мной согласен, потому что плеткой стал пользоваться гораздо чаще. Телегу то и дело подбрасывало на кочках, несчастная лошадь фыркала и хрипела. Я старалась не смотреть на мелькающие по обеим сторонам деревья, чтобы не кружилась голова, и все свое внимание уделяла лежавшему рядом со мной Алексу. Он стонал каждый раз, когда наша колымага подпрыгивала на камнях, и мне приходилось поддерживать его голову, чтобы она не билась о деревянное дно телеги.
  Но в какой-то момент мой взгляд скользнул в сторону, в глубину леса, туда, где деревья смыкались в одну темную сумрачную стену, и остолбенела. По телу пробежал ледяной холодок - там, в туманной серой дымке мелькали неясные тени волков. Они бежали в полной тишине, поравнявшись с нами, не отставая и не обгоняя нас. Безмолвные сопровождающие, возникшие из самых ужасных детских снов, которые мучили меня в далеком прошлом. Сейчас я совершенно ясно поняла, что все это было предрешено еще очень давно, и судьба моя идет по какому-то запланированному сценарию, замыкая неведомый круг. В тех моих снах всегда были волки, вот так же, как и сейчас они бежали вместе со мной сквозь лес, и их глаза блестели в темноте, наводя на меня животный, почти первобытный ужас загнанного зверя, почуявшего смерть.
  В детстве я всегда просыпалась в слезах на руках у мамы, которая каждый раз прибегала успокоить меня. С возрастом этот сон стал приходить ко мне все реже, и я думала, что избавилась от этого кошмара навсегда, но сейчас все снова повторилось, и это было наяву! Я отчаянно силилась проснуться, чтобы снова оказаться в теплых маминых руках, но понимала, что это бесполезно. Мой сон всегда заканчивался на том, что волк с горящими глазами бросается на меня. Значит, это еще впереди. Мои волки пришли за мной, и где-то в глубине души я всегда это знала.
  Впереди нарастал какой-то неясный гул, он становился громче и все отчетливей, пока, наконец, наша телега не вылетела на поляну. Там было светлее, чем в лесной чаще, но именно сейчас стало абсолютно ясно, что вечер не за горами. Через поляну протекала речушка, исчезая с одной и с другой стороны в глубине леса. Эта поляна была единственным островком света, дальше на противоположном берегу ручья снова начинался лес, такой же серый и глухой. Волки не последовали за нами, и это немного успокоило меня, однако когда наш провожатый заявил, что перевезет нас на ту сторону речки и повернет назад в деревню, мне стало по-настоящему страшно. Я плакала и просила его продолжить путь и помочь нам найти хижину лесного шамана, но он был непреклонен. Старик тоже видел волков в лесу, и поэтому очень торопился быстрей вернуться в деревню.
  - Если он захочет, то сам придет к вам.
  Теперь я поняла их замысел. Они решили отдать нас на волю случая, предоставив шаману самому решить нашу судьбу.
  - Бездушный старый трус! - крикнула я ему в след.
  Он лишь сплюнул на землю и изо всех сил стегнул лошадь. Злость немного заглушила страх, но через минуту, когда повозка скрылась за деревьями, я вдруг поняла, что оставаться в лесу, когда вокруг бродят волки, было просто безумием!
  - Вернитесь! Вернитесь! - мой крик потонул в шуме воды.
  'Если он захочет, то сам придет к вам' - эти слова все еще звучали в моих ушах. А если его нет поблизости, если он ушел сегодня далеко в горы?! Или просто не захочет к нам прийти?! Что станет с нами?!
  Я ощутила признаки надвигающейся паники. Ноги стали ватными, сердце стучало так громко, что я перестала слышать шум бегущей около меня воды. Только одна мысль пульсировала в голове: по моей вине мы оказались в этом богом забытом месте вне цивилизации, вне времени, где даже мобильный телефон не стоил ни гроша. И главное, Алекс был со мной!
  Еще утром я плакалась себе, как мало благодарности слышу от него за все то, что для него сделала. А за что он может благодарить меня?! За то, что притащила его в этот дремучий лес? Или за то, что какой-то призрачный целитель даже и пальцем не пошевелит, чтобы помочь ему? И вот я ударяюсь в панику именно в тот момент, когда ему по-настоящему понадобилась моя поддержка! Эта мысль сразу отрезвила меня, надо что-то делать. До места, где жил шаман, осталось не больше полукилометра, так говорила мне баба Марья. До деревни три часа пути на лошади - явно дальше.
  Нужно идти вперед. Какой бы прием не оказал нам этот лесной житель, он все же человек, а значит, у него есть дом и огонь. Главное, добраться туда, пока окончательно не стемнело. Я помогла Алексу подняться на ноги, и мы медленно заковыляли по тропинке. Постепенно гул от бегущей по камням воды затих вдали, и стало совсем жутко. В кронах деревьев гудел ветер, то и дело сверху осыпались прошлогодние шишки и сухие корявые ветви. По дороге я что-то говорила Алексу, пытаясь отвлечь себя от мыслей о волках. Он очень старался, но силы покидали его с каждым шагом.
  Темнело, а тропинка все больше уходила вверх. Идти стало труднее, и мы часто спотыкались о разбросанные вокруг сучья и камни. Снова пришел страх, я стала чаще оглядываться, пытаясь в наступающей темноте разглядеть движение. Его отсутствие скорее беспокоило меня, чем радовало, я точно знала, что они не отступятся. И вдруг я их увидела! Они не двигались, просто стояли, так же бесшумно, как и бежали тогда за повозкой. Было что-то жуткое в этом молчании, ощущение неизбежности того, что должно дальше случиться. Не было сомнений, они видели нашу беспомощность и просто ждали темноты.
  Снова вернулся мой кошмар. Я обязательно должна была досмотреть его до конца, до самого решающего прыжка, в сотый раз, как много лет назад! Но теперь я, наконец, узнаю, чем он закончится! Где-то наверху, там, куда убегала вверх тропинка, я уловила неясное движение, что-то огромное приближалось к нам. Я услышала мягкий шорох и сквозь наплывающий с вершин серый туман разглядела два огромных глаза, в которых горел огонь. Все, что сейчас происходило, не было игрой моего воспаленного воображения, я действительно видела языки пламени и искры, рассыпающиеся от дьявольского огня. Это были глаза чего-то поистине исполинского. Я словно вросла в землю, не в состоянии пошевелиться, мой разум отчаянно боролся, цепляясь за здравый смысл и стараясь объяснить, что такого просто не может быть. Но чувства не оставляли сомнений, все, что я видела вокруг себя - реальность.
  Алекс совсем обмяк и упал на землю у моих ног. Я же не могла двигаться, не могла кричать, все, что мне оставалось делать - это смотреть, как из темноты приближается чудовище. Волки подошли ближе, их было много, но я, наконец, увидела того, которого давно ждала. Он готовился к прыжку, сосредоточенно и неотвратимо, глядя мне прямо в глаза. Я видела, как напряглись его мышцы, дернулись ноздри, ловя мой запах. Прыжок... Всю ненависть к зверю я вложила в свой крик, но из груди моей вырвался только жалобный хрип. Мне удалось отпрянуть в сторону, и в тот же миг боль, словно острая бритва, полоснула меня по плечу. Я вспомнила маму, ее спасительные руки, такие добрые и заботливые. Неужели мне не суждено больше ее увидеть? Сознание уплывало, то ли от боли, то ли от страха. Я знала, что волк еще вернется, но мои глаза были теперь прикованы к тому, что надвигалось на меня сверху из темноты.
  Дьявольские глаза приближались, становясь все ярче и ближе. Вот они уже почти рядом, и чудовищу достаточно одного прыжка, чтобы добраться до меня. На мгновенье мне показалось, что оно замерло, и я вдруг разглядела в нем силуэт человека, остановившегося на тропе. Он стоял, широко расставив ноги, а его руки, поднятые над головой, сжимали два ярких огненных факела, разгоняя темноту вокруг себя. Последнее, что я помню, это его глаза, огромные зеленые глаза. В них отражалось пламя, и они смотрели мне прямо в душу. Сознание покинуло меня...
  Я увидела сон, но совсем не тот кошмар, которого боялась больше всего. Нет, мне было в нем тепло и уютно. Снилось, что я лечу, парю высоко над землей, а внизу подо мной проплывают знакомые с детства дома и улицы моего родного города. Чьи-то руки поддерживают меня, не давая упасть. Я слышу стук его сердца, и знаю, что мне нечего бояться рядом с ним. Это Алекс, он улыбается, но глаза у него совсем не голубые, а зеленые, и его взгляд так не похож на взгляд Александра - он теплый и любящий, но кажется, что он видит меня насквозь.
  Это был всего лишь сон, и вскоре сквозь пелену тумана стали проступать слабые очертания действительности. Меня куда-то несли, потом я почувствовала тепло от потрескивающих в огне дров и поняла, что лежу на чем-то мягком и очень пушистом. Память понемногу начала возвращаться. Волки! Это слово подействовало на меня, словно удар кнутом.
  Я резко вскочила на ноги, чуть не упав в пылающий передо мной костер. Ни за что на свете у меня бы не получилось повторить этот олимпийский прыжок, но сейчас было вовсе не до смеха. Словно обезумевшее от страха животное, я озиралась по сторонам, видя в каждом предмете скрытую угрозу, и лишь осознав, что нахожусь в комнате, и что стены отделяют меня от моих врагов, мне удалось немного успокоиться и оглядеться.
  Да, я оказалась в небольшой хижине, почти круглой изнутри. Воздух был наполнен чуть горьковатым запахом горящих в костре сосновых веток. Яркий огонь пылал в небольшом углублении посреди комнаты, обложенном со всех сторон камнями. В потолке располагалось отверстие, куда уходил весь дым, оставляя после себя лишь уютное тепло. Стены были аккуратно сложены из сруба, они не блистали новизной, но совсем не выглядели ветхими. Вообще вся нехитрая обстановка этого жилища говорила о непритязательности его хозяина, однако было в ней что-то, что явно свидетельствовало о необычности этого человека. Чайник с изогнутой ручкой, ковер с длинным ворсом на полу под моими ногами, расшитая причудливым орнаментом занавеска на окне, скорее были атрибутом восточной сказки, а совсем не частью обстановки жилища шамана, а я ни минуты не сомневалась, что именно ему принадлежала эта хижина. Мне показалось странным, что в комнате не было никаких охотничьих трофеев, я считала, что охота - это основное, чем должен заниматься одинокий отшельник, живущий в диком лесу.
  Где Алекс? Вот что беспокоило меня больше всего. Я оглянулась, он лежал на возвышении, которое, наверно, служило кроватью своему хозяину. Это было ложе, застеленное цветастым одеялом. На ватных ногах я подошла к Александру, он спал, и его лицо было удивительно спокойным. Алекс был в полузабытьи на протяжении всего этого вечера, и встреча с волками практически не останется в его памяти. Наверно, так даже лучше.
  Заныло плечо, и я тут же вспомнила, как лишь чудом увернулась от зубов волка, который, без сомнения, собирался вцепиться мне прямо в горло. Огненные глаза... или нет, это был человек с факелами в руках - память понемногу возвращала мне увиденные образы. Шаман, он все-таки пришел к нам на помощь - еще немного, и она нам уже была бы не нужна. Я вспомнила его глаза. Да, этот взгляд мне никогда не забыть: глубокий, проникающий в каждый уголок моих мыслей. Вот и сейчас мне показалось, что кто-то испытующе смотрит на меня, и я оглянулась на дверь, которая тонула в полутьме, освещенная лишь отблесками огня в костре. В проеме стоял человек, облокотившись одной рукой на дверной косяк, а другую положив себе на бедро. Он не шевелился, просто стоял и наблюдал за мной, и, скорей всего, делал это уже давно.
  Невозможно описать, какое впечатление производил этот человек. В его облике чувствовалась сила, нет, не просто физическая, а какая-то внутренняя. Она ощущалась во всем: в его уверенной позе, в немного снисходительном повороте головы, в спокойных чертах лица, а главное в его взгляде, который так поразил меня еще там в лесу. Это были глаза настоящего шамана, но все остальное никак не вязалось с моим представлением о том, как должен выглядеть алтайский целитель, о котором я так много слышала в последние несколько дней.
  Во-первых, он не был атлайцем, и европейские черты совершенно сбивали меня с толку. Во-вторых, его возраст: на вид ему было чуть за тридцать, но не более тридцати пяти лет. Мне казалось, что шаманы не могут быть настолько молодыми. В-третьих, внешний вид: вопреки моим ожиданиям, он был аккуратно подстрижен. На щеках едва заметная небритость, но она лишь добавляла его облику некоторую таинственность. Темные волосы, смуглая кожа, я рассмотрела это даже при неверном свете костра. Среднего роста, наверно, чуть выше меня. Одет он был просто, но с каким-то особым изяществом: на ногах кожаные штаны, слегка перехваченные внизу ремешками, сверху немного потертая куртка из грубой замши, из-под которой выглядывала рубашка из ткани скорей всего ручной работы.
  Я вспомнила рассказы старушки о том, что он несколько раз покидал эти леса много лет назад, и все больше сомневалась в реальности здешних легенд. Этот человек был слишком молод, чтобы жить так долго и вообще, чтобы быть шаманом. Мой разум отказывался понять все произошедшее - может, мы просто в темноте сбились с дороги? Наверно, это один из спелеологов, которые ведут исследования в горах или егерь, или турист, или еще кто-то...
  - Где мы? - наконец, я набралась смелости, чтобы заговорить.
  - В моем доме, - ответил человек, даже не шелохнувшись.
  - А Вы... кто? - с некоторой запинкой выговорила я.
  Его брови удивленно приподнялись.
  - Это я должен задать тебе этот вопрос, - голос у него был спокойным, и даже немного насмешливым, - ты так настойчиво меня искала. Ночью... одна... Преодолела тысячи километров, чтобы попасть ко мне. Так кто же я, по-твоему?
  Откуда ему известно, что я приехала издалека? Кто-то предупредил его? Это невозможно... Нет, никакой он не егерь и не спелеолог. Мне показалось, что он все обо мне знает, даже то, в чем я не хочу себе признаваться...
  - Вы шаман, который может помочь Алексу, - тихо произнесла я.
  - Шаман? - он нервно рассмеялся. - Вы все приходите и придумываете немыслимые названия: 'кам', 'целитель', 'колдун', 'тадебей', 'маг', 'шаман'. Чуть только чьи-то возможности выходят за рамки вашего понимания, вы тут же даете ему какие-то пафосные имена!
  Он выглядел рассерженным, и я почувствовала, как медленно страх расползается внутри меня. Теперь я поверила в правдивость всех рассказов о силе этого человека. У меня было очень странное ощущение, как будто его взгляд сковал мои движения, не давая ни пошевелиться, ни даже думать. Сейчас я находилась полностью в его власти, и мне показалось, что все вокруг: этот глухой лес, комната, огонь в очаге - лишь часть какого-то нереального мира, в который он меня увел за собой, далеко-далеко, и я не уверена, вернусь ли когда-нибудь обратно...
  - Ты не знаешь, куда ввязалась, и не понимаешь, насколько это все тебе не по плечу.
  Его слова были очень странными, я совершенно не понимала, о чем он говорит. Мне оставалось лишь молча прислушиваться, как фразы медленно проплывают мимо. Не знаю, как долго мы стояли друг напротив друга, но, наконец, он 'отпустил' меня. Я глубоко вздохнула, и боль в плече вновь напомнила мне о недавних событиях. Человек закрыл дверь и подошел, слегка коснувшись моей руки.
  - Нужно перевязать рану. Волк оставил на память свою метку. Он выбрал тебя своим врагом, а это значит, в тебе есть что-то особенное.
  - Почему врагом? - испуганно проговорила я.
  - Волки не нападают на людей, а уж тем более в это время года. Не голод толкал его вперед - что-то другое.
  - Что?
  - Я не знаю...
  Снова дрожь в коленях, этот шаман все больше пугал меня. Каждое его слово заставляло понимать, что та жизнь, которую я знала и привыкла считать единственно возможной, осталась далеко позади, а его мир, в котором мы находились сейчас, был мне абсолютно чужим.
  - Сними куртку, - приказал он, - нужно посмотреть твое плечо.
  Я подчинилась, не смея ему перечить.
  - Придется потерпеть, будет неприятно.
  Обычно я боялась боли, но сегодня не тот случай. У меня нет права стонать и показывать ему свою слабость, иначе он не поможет Алексу.
  Шаман дотронулся до раны своей ладонью, я вздрогнула от неожиданности, но тут же расслабилась. Его рука была на удивление мягкой и теплой. Я почувствовала, как боль, пульсирующая в плече, стала нарастать, пока ни сделалась почти невыносимой. Что он делает? В ушах зашумело, и мне пришлось закусить губу, чтобы не закричать, но в этот момент все болезненные ощущения начали постепенно угасать, собираясь в одну маленькую, еле заметную точку, пока, наконец, совсем не исчезли. В то, что сейчас случилось, невозможно было поверить! Потом он достал из небольшого сундука самый обычный бинт, который продается в любой аптеке, и стал перевязывать мне плечо. Этот предмет совершенно не вписывался в окружающую обстановку, но, тем не менее, он был здесь.
  Я чувствовала на себе пристальный взгляд шамана, однако не посмела у него ничего спросить, а мне так хотелось задать ему свой главный вопрос про Алекса. Словно в ответ на мои мысли, шаман сам заговорил со мной.
  - Не бойся за своего друга, с ним все будет в порядке. Он проспит еще день, а может даже больше, а потом вы вернетесь домой. То, что с ним произошло, очень серьезно, и ему понадобится время, чтобы окончательно придти в себя. Но в целом он здоров.
  Я не верила своим ушам. Вот так просто?! Никаких обрядов, ритуальных танцев у костра, целебных отваров? Или я так долго пробыла без сознания? Наверно, на моем лице отразилось все мое недоумение, потому что он не смог сдержать улыбки. Когда этот странный человек улыбнулся, в его глазах заиграли золотые искры, словно блики от угасающего огня, и мое неосознанное чувство страха перед ним немного утихло.
  - Вы уже вылечили Александра? - изумленно произнесла я.
  - Ты слишком все упрощаешь! Слово 'вылечил' не очень подходит для его случая. Просто я помог ему снова вернуть себе жизнь.
  Он нахмурился. Что-то его сильно тревожило.
  - Мне стало известно о вас, как только вы появились в деревне. Я понял это по тому, как изменился лес. Вы принесли с собой страх - все вокруг насквозь пропитано им. Волки пришли сюда из-за вас, они чувствуют страх издалека, он манит их, заставляя идти по следу и день, и ночь.
  - В детстве я часто видела один и тот же сон, - почему-то мне захотелось, чтобы шаман это знал, - волки всегда были там. Наверно, они пришли за мной.
  Шаман молчал, внимательно разглядывая меня. Я смотрела в огонь, не решаясь повернуться к нему, чтобы не встретить его странный, пугающий взгляд.
  - Нет, - наконец, проговорил он. - Все дело в твоем спутнике. Не знаю, что случилось с ним, но я удивлен, что он вообще остался жив до сих пор.
  Его слова были непонятны, и я почувствовала тревогу. О чем он говорит? Если это была не болезнь, тогда как можно объяснить то, что с ним произошло? И что это за страх, который мы принесли с собой? Все больше загадок преподносил лесной житель. Кто же он, черт возьми? Слушая его, я сознавала, что шаман не простой человек - он знал что-то, что не поддавалось моему пониманию, и от этого мне было очень неуютно. Вот сейчас он стоял рядом со мной, завязывая бинт узлом на моей руке, и я не смогла удержаться, чтобы не посмотреть на него снова.
  Он перехватал мой взгляд, и я опять увидела его глаза, такие глубокие и проницательные, будто в них была собрана вся сила и мудрость целых поколений. Мне вдруг показалось, что он старше на много-много лет. А быть может веков? У меня закружилась голова, то ли от моего неожиданного открытия, то ли от потери крови. Наверно, мне даже не удалось бы устоять на ногах, но шаман, так я его продолжала про себя называть, вовремя поддержал меня и усадил в небольшое кресло в глубине комнаты, куда почти не проникал свет от костра. Он заварил чай, который потрясающе пах какой-то очень душистой травой, и мне стало так тепло, что все тревоги тут же оставили меня, и я уснула.
  
  - Глава 3. Буря -
   Когда я проснулась, уже наступил день, и сквозь щели в двери и стенах пробивался солнечный свет. Это показалось странным, я прекрасно помнила, как сумрачно было вчера в лесу. Мне очень захотелось увидеть солнце, но сначала я направилась к Александру, который все так же неподвижно лежал на самодельной кровати шамана. Я улыбнулась, отметив, что сегодня он выглядел намного лучше: не было той болезненной бледности, которая не оставляла его все эти месяцы.
  - Алекс, он обещал, что ты поправишься, - прошептала я.
  Неужели, Александр и вправду встанет на ноги? Трудно было поверить в это после стольких неудачных попыток врачей. Слишком уж легко далось шаману его выздоровление. Но тут я вспомнила, как просто он избавил меня от боли в плече. Что ж, время покажет, нам оставалось только ждать.
  В полутьме было трудно нащупать ручку, и мне пришлось толкнуть дверь рукой. В лицо тут же ударил яркий солнечный свет. Я огляделась, дом оказался маленькой хижиной, одним своим боком прислонившейся к скале. Каменная громадина уходила вверх, а с другой стороны небольшая лужайка обрывалась отвесной стеной, где далеко внизу еле слышно гудела вода. У меня не хватило смелости подойти к краю обрыва, но даже с того места, где я стояла, открывалась потрясающая панорама окрестных гор и холмов, утопающих в зелени непроходимых лесов.
  И над всем этим светило ласковое майское солнце. Удивительно, насколько сегодня все выглядело по-другому, даже лес, который с обеих сторон окружал лужайку, не казался таким уж страшным и дремучим. Однако желания прогуляться по нему не возникло, и мне ничего другого не оставалось, как забраться на огромный камень, лежащий у самого входа в хижину. Он был теплым, и, пригревшись, я почувствовала себя совсем хорошо. Даже появилась уверенность, что Александр выздоровеет, и мы скоро сможем вернуться в Питер. Мысль о том, что я снова увижу свой любимый город, привела меня в восторг. Там можно будет забыть и прошлую ночь, и все свои страхи, и волков.
  От этих воспоминаний я поежилась. Плечо практически не болело, но зато моя одежда находилась в плачевном состоянии. Я внимательно оглядела себя. Ужасное зрелище: куртка на плече разодрана, и весь рукав водолазки испачкан запекшейся кровью. Хорошо, с водолазкой что-то можно решить, у меня есть в рюкзаке еще одна, но вот что делать с ветровкой? Если я вернусь в таком виде домой, будет очень много вопросов. Ладно, решу потом.
  Желудок мой настойчиво требовал еды, однако рассчитывать на это сейчас не приходилось. Я сорвала сочную травинку и принялась задумчиво ее жевать. Шамана нигде не было видно, и вряд ли мне удастся угадать, где он сейчас. Что у него за жизнь, куда он уходит днем и что делает ночью? И должны ли мы его дождаться, чтобы сказать 'спасибо'? Я совершенно не знала тех законов, по которым он жил, но мне почему-то очень хотелось увидеть его еще раз. Каким он окажется при свете дня? Таким же загадочным или просто обычным человеком. Может, вчера меня подвело мое разбушевавшееся воображение?
  Я долго так просидела на камне, и ноги мои совсем затекли. Телефон давно сел, так что время мне теперь было совершенно не доступно. Ориентироваться я могла лишь по солнцу, оно стояло высоко над головой. Для человека, прожившего всю жизнь в крупном мегаполисе, пользуясь всеми плодами цивилизации, я смогла определить только, что сейчас день, а не вечер и уж точно не ночь. Это открытие заставило меня улыбнуться, да, походная жизнь не по мне! Я встала, чтобы немного размять ноги, и мой взгляд упал туда, где лес уходил за горизонт. Там небо было окутано тяжелыми серыми тучами, которые быстро ползли в нашу сторону, и спустя каких-то пятнадцать минут они уже поглотили почти полнеба, подбираясь к самому солнцу.
  Сильный порыв ветра заставил лес гулко вздохнуть - погода стремительно портилась. Вот уже и солнечный свет погас где-то в клубах серой туманной пелены, накатывающейся, словно волны на голубую гладь неба. Все произошло очень быстро, и теперь казалось совершенно невозможным, что еще десять минут назад было по-весеннему тепло и светло. Я сильней закуталась в свою легкую курточку, потому что холод пробирал до костей. Снова пришел какой-то неясный страх, и мне захотелось, чтобы шаман был рядом. Он знает, что делать.
  Вдруг резкий свет пополам разрезал чернильное небо, и минуту спустя до меня донесся оглушительный раскат грома. Приближалась гроза. Я успокаивала себя тем, что гроза - обычное явление природы, тем более в конце мая, но это мало помогало. Одно дело, сидеть в теплой квартире в Питере за чашкой горячего чая и смотреть через окно, как молнии рисуют на небе светящиеся зигзаги. И совсем другое стоять одной посреди леса, где единственной защитой от стихии была хлипкая деревянная хижина. Первые крупные капли обожгли мне лицо. Вскоре полил дождь, и пришлось вернуться в дом, но здесь было еще более жутко, чем снаружи. Под дверью образовалась лужа, сквозь щели в бревнах свистел ветер, и мне казалось, что от каждого нового порыва стены дрожат и качаются. Наверно, природе было мало тех испытаний, которые выпали на нашу долю, и она постаралась обрушить на нас всю свою грозную мощь. Ветер бил верхушки деревьев друг о друга, и создавалось впечатление, будто лес вокруг трещит и ломается.
  Алекс застонал, ему с каждой минутой становилось хуже. Но ведь шаман пообещал, что с ним все уже в порядке! Неужели он обманул меня, или просто его сил оказалось недостаточно? И почему он бросил нас в такую непогоду?
  Снова молния, ее свет на миг ослепил меня, сделав совершенно беспомощной. Стало страшно, мне вдруг показалось, словно вокруг что-то изменилось. Это было смутное ощущение, еле уловимое, но очень навязчивое и тревожное. По стенам поползли длинные тени, и все вокруг подернулось пеленой, как будто я смотрелась в мутное жидкое зеркало. Из темноты медленно проступали какие-то предметы, совершенно мне незнакомые, и потом я отчетливо увидела там себя. Но это не было отражением настоящего, полумрак лесной хижины сменился совсем другой картинкой. У самых моих ног вниз уходила отвесная скала, а впереди раскинулось бескрайнее ночное море. У меня закружилась голова от вида чернеющей пропасти. А может, потому, что мое сознание отказывалось понимать то, что видели глаза. И в этот момент что-то толкнуло меня вперед. Пошатнувшись, я сделала несколько шагов и словно слилась с той другой 'я', ощутив себя с ней единым целым. На меня вдруг навалилась страшная слабость, и тело перестало слушаться, будто я превратилась в тряпичную куклу. Все было как во сне, но в то же время пугающе реально.
  Что со мной происходит?! Еще молния, потом вторая, третья. Я чувствовала сильную боль, словно кто-то хлестал плетью по глазам. Стараясь спастись от их ослепляющего света, я обхватила голову руками, но вдруг все прекратилось. Мне с трудом удалось заставить себя открыть глаза - вокруг снова стены маленькой хижины, за окном проливной дождь, как будто ничего и не было. Сердце бешено стучало, и ужас толкал меня наружу, однако дверь никак не хотела открываться. Мне пришлось приложить все свои силы, надавив на нее здоровым плечом. Снаружи было темно, как ночью, и вода лилась с неба сплошным потоком. В резком свете молнии я заметила отделившийся от темной стены леса силуэт отшельника, он бежал сюда. Наверно, шаман тоже увидел меня, потому что крикнул: 'Вернись в дом!'
  У меня вырвался вздох облегчения - он здесь, и теперь все будет хорошо! Только сейчас я почувствовала, что дрожу. Мне удалось добраться до кресла, однако заставить себя успокоиться было трудно. Во всем теле еще чувствовалась сильная слабость, ноги слушались плохо, но я почти не замечала этого, потому что мне было очень страшно. Что все это значило: мои ведения, странное состояние Алекса? За прошедшие четыре месяца ничего подобного с ним не случалось. У меня было столько вопросов и ни одного ответа.
   Через минуту дверь отворилась, и вошел шаман. Он тяжело дышал, выглядел усталым и был абсолютно мокрым. Вода ручьями стекала с его одежды.
  - Что здесь произошло?!
  - Ничего, - ответила я, стараясь не выдавать свою дрожь. Совсем не хотелось, чтобы он назвал меня сумасшедшей.
  - Но мне показалось... - он вдруг замолчал, продолжая меня изучать, и от этого сурового взгляда я еще больше вжалась в кресло.
  В глубокой задумчивости он опустился на низкий стул у стены и закрыл глаза. Потянулись долгие минуты, я даже засомневалась, не спит ли хозяин, но внезапно он пошевелился и сказал:
  - Ты сумеешь разжечь огонь?
  Я подскочила от неожиданности и лишь кивнула головой в ответ. В очаге уже были с утра приготовлены дрова, не хватало только спички, чтобы костер загорелся. Дрожащими руками я достала из кармана мятый и мокрый коробок, который на всякий случай захватила с собой еще из дома. В нем оказалось несколько сухих спичек, и мне даже удалось с первого раза разжечь костер. По стенам заплясали тени, и от этого в комнате сделалось немного веселее. Постепенно мой страх начал отступать, тепло костра и присутствие шамана действовали успокаивающе. Может, мне все померещилось? Наверно, я просто никогда не видела грозу так близко...
  - Ну, а теперь,- неожиданно сказал шаман,- я хочу услышать вашу историю. С самого начала и очень подробно.
  - Какую историю? - не поняла я.
  - Ну, как какую? Ты ведь пришла сюда, чтобы просить меня 'вылечить' твоего друга. Так вот, я хочу услышать его историю болезни.
  Все это он говорил спокойно и четко, но в его интонации мне послышалась еле уловимая угроза. Глаза шамана поблескивали совсем недобрым огоньком, и я решила, что скрывать от него что-либо не имело никакого смысла.
  - Мы из Санкт-Петербурга. Александр - мой ... жених, - я зачем-то соврала, но было уже поздно. - Этой зимой ему в первый раз стало плохо, и с тех пор с каждым днем становилось только хуже. Его родители объехали все лучшие клиники, но везде результат был один - парень физически здоров, и никаких видимых заболеваний у него нет. Недавно его отец узнал от одного московского врача, что в этих краях живет шаман, способный помочь, но обстоятельства не дали ему приехать сюда. Мне пришлось самой везти Алекса на Алтай, и вот мы здесь...
  - И это все? - после некоторой паузы переспросил он.
  - Все! Вы для нас - последняя надежда,- тихо добавила я.
  - Я это уже слышал. И кстати, почему ты обращаешься ко мне во множественном числе?.. Ах, да, это же старинная русская традиция выказывать свое уважение, не так ли? - в его голосе сквозила ирония. - Будь добра, называй меня на 'ты', а то у меня начнется раздвоение личности.
  И он устало провел рукой по волосам, стряхивая воду. Я просто не знала, что сказать, было странно слышать от него подобные слова. С луны он, что ли, свалился? И вообще, чем больше мы разговаривали с шаманом, тем сильнее усиливалось ощущение нереальности всего происходящего. Тот, в ком я готовилась увидеть дикаря-отшельника, долгие годы живущего в лесу, оказался человеком, которого трудно было бы отличить от рядового питерца, встреть я его где-нибудь на соседней от своего дома улице. Лишь едва заметный незнакомый выговор навел бы на мысль, что он не из местных. Но вот все остальное...
  Не дождавшись моего ответа, шаман продолжил свой допрос.
  - А что стало причиной первого приступа?
  - Я не знаю. Алекс никогда не говорил о том, что она вообще была.
  - Всегда во всем есть причина, просто иногда вы слишком слепы, чтобы ее увидеть, - задумчиво проговорил он.
  Это его заявление слегка задело меня, и я поджала губы, однако решила промолчать. Мне показалось, что он тут же понял мое настроение.
  - Как тебя зовут, юная и такая вспыльчивая барышня? - спросил он.
  - Саша.
  Он хмыкнул.
  - Как трогательно.
  Я вопросительно взглянула на него, но он ничего не стал объяснять. Не знаю, что он имел в виду. Моя мама говорила мне, что я слишком поддалась магии совпадения наших с Алексом имен, но я всегда считала, что это действительно не случайно.
  В этот момент где-то снаружи послышался страшный грохот, и по деревянной крыше застучали камни. Мы вскочили на ноги и бросились вон из дома.
  - Что случилось? - крикнула я, пытаясь заглушить бушующую за дверью бурю.
  - Не знаю, - прокричал мне в ответ шаман. - Наверно, дождь вызвал оползень наверху. Надо уходить.
  Прекрасная перспектива! Вокруг лес, гроза, и на сотню километров никакого жилья! Сверху загрохотало еще сильней, шаман бросился в дом, поднял на руки Алекса и побежал к лесу. Я, схватив свой рюкзак, - за ним. Дождь хлестал нещадно, и когда мы добрались до деревьев, моя одежда уже была насквозь мокрая.
  - Поднимайся, - скомандовал шаман, указывая наверх.
  Присмотревшись, я увидела там еле заметные ступеньки, выдолбленные в скале. Узкая тропинка извивалась между деревьев, уходя еще выше по склону. Шаман остановился на минуту, чтобы поудобней перехватить руки.
  - За последние два дня я только и делаю, что ношу на руках твоего Алекса, - недовольно проговорил он. - Надеюсь, что когда-нибудь он отблагодарит меня тем же.
  Мне показалось, что сейчас совсем не подходящее время для шуток, и я холодно ответила.
  - Могу помочь.
  - О, я в этом не сомневаюсь. Даже вижу эту картину, как ты несешь его на своих мужественных плечах, выбиваясь из последних сил!
  - Если понадобиться, понесу,- пробормотала я себе под нос, обиженная его насмешками.
  Трудно было поверить, что у меня вообще хватило храбрости отвечать шаману так дерзко, наверно, шок от всего происходящего был тому виной. В этот момент со стороны, где находилась хижина, донесся оглушительный треск ломающихся деревьев. Я увидела, как целый пласт земли вперемешку с водой съехал со скалы и всей свое массой обрушился на то место, где еще пять минут назад были мы.
  - Боже! - звук моего голоса даже не достиг моих собственных ушей, он был заглушен грохотом летящих вниз огромных валунов. Я как вкопанная остановилась, глядя вниз на то, что осталось от домика. Если бы мы остались там... Одна мысль об этом парализовала меня.
  - Идем! Не теряй меня из виду! - крик шамана донесся откуда-то сверху.
  Я обернулась, он был уже далеко, и мне пришлось догонять его по скользким ступеням. Мы поднимались вверх еще некоторое время, скорей всего не более десяти минут, но мне показалось, что прошел час. Идти становилось все труднее, сильно мешал дождь, да и ветер здесь наверху просто валил с ног. Наконец, шаман остановился на небольшой площадке. Он тяжело дышал, Алекс был для него нелегкой ношей.
  - Заходи! - коротко скомандовал мой проводник и указал на небольшое отверстие в скале.
  Сама я бы даже не заметила его, так искусно вход был замаскирован камнями. Сделав несколько шагов внутрь, я остановилась. Здесь оказалось тепло и сухо, как ни странно затхлости совершенно не чувствовалось. Пахло все той же душистой сухой травой, которую добавлял шаман в чай вчера вечером. Вокруг меня было абсолютно темно, и я остановилась в нерешительности у входа.
  - Справа есть рычаг, поверни его, - сказал шаман.
  Я пошарила рукой по стене. После некоторых неудачных попыток, мне действительно удалось нащупать какой-то механизм и повернуть его. В глубине пещеры что-то загудело, и тут же глаза обжог свет. Не какой-то там костер, а настоящий электрический свет от самой настоящей лампочки. Моему изумлению не было предела, уж чего я никак не ожидала здесь встретить, так это плодов цивилизации.
  - Нет, Вы... ты вовсе не шаман! - вырвалось у меня.
  - Я рад, что ты изменила свое мнение, а то я уж начал испытывать желание заплясать с бубнами, - он улыбнулся и, обойдя меня, аккуратно пристроил Алекса на сооружении, похожем на софу.
  Я огляделась. Пещера оказалась не очень большой, но почти квадратной, что еще больше добавляло ощущения обычного человеческого жилища. Вся мебель в комнате была деревянной. Вырезанная из единого массива или плетенная из веток, вся она смотрелась здесь абсолютно на своем месте. Видно было, как много труда вложил в эти предметы их создатель. Неужели сам шаман все это сделал: стол, стулья, кресло, шкафчики на стене, плетеные циновки на полу? Я даже разулась, не решаясь испачкать грязной обувью чистый пол. Справа в стене был вырезан большой камин, видимо, он служил местом приготовления пищи. Хозяин первым делом бросил туда дров и разжег костер.
  От входа в пещеру комнату отделял длинный узкий коридор, который помогал сохранять тепло. Его занавешивали тяжелой тканью, которая была поднята, когда мы пришли. Но сейчас шаман опустил ее, и это придало жилищу еще более домашний и уютный вид. У входа на большом камне стояла бочка, до самых краев наполненная водой. Я заглянула в нее и испугалась, оттуда прямо мне в глаза смотрело жуткое чудовище, мокрое, грязное, бледное - и это было мое собственное отражение. Увиденный образ вызвал у меня отвращение, заставив со злостью отвернуться. Мне показалось, что шаман заметил мою реакцию, и я съежилась под его взглядом. Из большого резного сундука он достал полотенце и просто сказал:
  - У меня есть теплая вода. Если хочешь, можешь ей воспользоваться.
  Нет, это было уже слишком. Душ в такой глуши, где еще десять минут назад я собиралась умереть от холода в сырой пещере!
  - Это шутка? - недоверчиво произнесла я.
  Он только покачал головой.
  - И надо переодеться. У тебя есть что-нибудь сухое?
  Я бросила взгляд на свой рюкзачок. Там, конечно, была пара-тройка сменных вещей, но сейчас с него ручьем текла вода.
  - Нет, - ответила я.
  Тогда он достал все из того же сундука штаны, похожие на шаровары и рубашку нежного оливкового цвета.
  - Думаю, это подойдет тебе, если ты не против?
  Конечно, не против! Оставаться в моей насквозь промокшей одежде было невозможно!
  Он указал рукой в дальний конец комнаты, отгороженный изящным, расшитым цветными нитями покрывалом, и я аккуратно прошлепала туда, стараясь не оставлять за собой грязных следов.
  За занавеской действительно был душ: настоящий кран с горячей водой. Все оборудование находилось где-то рядом, я слышала, как за деревянной перегородкой что-то гудело. Это было чудо! Не медля ни минуты, я скинула с себя всю грязную одежду и включила воду. Теплые струи побежали по моей коже, подарив мне ощущение практически полного счастья. Как все же мы привыкли к благам цивилизации, если даже появление горячей воды приводит нас в такой восторг.
  Мне было не просто себя контролировать и не тратить попусту драгоценную теплую воду, но вот, наконец, я закрыла кран и надела на себя те вещи, которые дал мне шаман. Шаровары, конечно, оказались мне не по росту, однако тесьма внизу штанин легко исправила этот недостаток. Рубашка тоже была великовата, но и с этим можно было жить. Я достала из своего рюкзака маленькое зеркальце. Ну вот, уже лучше, чудовище больше меня не преследовало. Когда я вышла в комнату, шаман прокомментировал.
  - Мои вещи на тебе смотрятся гораздо лучше. Я разочарован!
  После горячего душа жизнь мне казалась просто прекрасной, и я рассмеялась. Странно, здесь в этом почти современном человеческом жилище шаман выглядел совсем по-другому. Теперь он показался мне обычным человеком, ну, по крайней мере, почти обычным. Исчезло ощущение страха перед ним, и я даже пообещала себе, что смогу обращаться к нему на 'ты', как он и просил.
  Тут мой взгляд упал на Алекса, он лежал на софе такой мокрый и беспомощный, что мне стало стыдно за то, что я чувствовала себя хорошо. Одежда на нем тоже промокла до нитки.
   - Да, его надо переодеть в сухое. Не хватало еще, чтобы он подхватил ко всему прочему воспаление легких. Пока найду одежду, а ты сними с него мокрую.
  Да, конечно, он прав. Я сделала все, что нужно, хотя и испытывала неловкость от этого процесса, ведь на самом деле Алекс не был моим женихом. Однако больше всего моя нервозность была вызвана тем, что шаман присутствовал при этом. Он с любопытством наблюдал за моими действиями, и пару раз мне даже показалось, что по его губам скользнула улыбка. Меня не покидало ощущение, что он знал обо всех чувствах, которые я сейчас испытывала, и что его это сильно забавляло.
  Закончив, наконец, свою работу, я оглядела Александра. Выглядел он очень необычно. Алекс всегда одевался немного чопорно, не позволяя себе никаких вольностей, а теперь он был похож на лесного разбойника из английских сказок. 'Хорошо, что он сейчас себя не видит', - подумала я, невольно улыбнувшись.
  Послышался шум воды. Я обернулась, шамана рядом уже не было.
  У меня появилась возможность осмотреться. Как только мы вошла в пещеру, я заметила, что все стены были увешаны различными картинами: большими, маленькими и совсем миниатюрными, но на всех преобладала городская тематика. Теперь я могла разглядеть их внимательней. Они относились к разным векам и странам, здесь были и Венеция с его каналами, по которым в гондолах прогуливаются дамы в роскошных нарядах, и Париж начала 20 века с Эйфелевой башней на заднем плане, и какие-то полуразрушенные замки Восточной Европы, китайские пагоды и многое другое, чего я не знала. Некоторые полотна выглядели совсем старыми, краска на них сильно поблекла и в некоторых местах почти осыпалась. Но все они были абсолютно к месту здесь, в этом пристанище отшельника, который, казалось, жил вне времени. Мне хотелось понять, зачем шаман собрал такую коллекцию, ведь, по-видимому, она что-то значила для него.
   В камине потрескивали дрова, и я опустилась возле него на пол, заворожено глядя в огонь. Странно, но здесь рядом с этим странным человеком мне было очень спокойно.
  - Ты голодна? - шаман подошел неслышно, поэтому я слегка вздрогнула от его голоса.
  - Чуть-чуть...
  - Мне нравится твоя скромность, - хмыкнул он.
  Шаман тоже подсел к огню и стал ворошить дрова длинной палкой, которая, видимо, специально для этого стояла рядом с камином.
  - Могу предложить только яичницу. Все припасы остались внизу.
  - Я люблю яичницу, - в данный момент это было почти правдой.
  - Вот и отлично, - шаман легко поднялся на ноги и занялся приготовлением ужина.
  Я молча наблюдала за ним со своего места у камина. Он достал из шкафчика на стене несколько крупных яиц, наверно, немного крупнее куриных, и поставил в огонь специальное металлическое приспособление, похожее на мангал без дна. На него он установил сковородку и принялся жарить яичницу.
  Немного набравшись смелости, я проговорила:
  - Как мне тебя называть?
  - Я уж думал, ты не спросишь, - улыбнулся он, продолжая свое дело.
  Наступила пауза.
  - Ты боишься меня? - шаман вдруг обернулся, и наши глаза снова встретились.
  У меня слегка закружилась голова, как и в прошлый раз, когда он перевязывал бинтом мою рану. И всему виной была их пугающая глубина, которую я не могла ничем объяснить.
  - Немного...
  Он промолчал. Не знаю, быть может, моя откровенность рассердила его или обидела? Но под его взглядом я просто не могла сказать неправду.
  - Меня зовут Дэвид, - наконец, ответил он. - Дэвид Маркос, если быть точным.
  Я удивленно захлопала ресницами. Странное имя, тем более для алтайского шамана. Теперь мне стало ясно, почему он не торопился его называть.
  Яичница уже была готова, и Дэвид снял сковороду с огня. Он разложил ее содержимое на две тарелки, кстати, самые обычные, белые с коричневой каймой, и одну протянул мне. Я нерешительно взяла ее в руки, бросив вопросительный взгляд на спящего Алекса.
  - Сон ему сейчас полезней, чем еда, - ответил Дэвид на мой немой вопрос. - Поверь.
  Я кивнула. Конечно, как можно ему не верить! Яичница исчезла с моей тарелки за считанные минуты, как и несколько кусочков хлеба, найденных Дэвидом все в том же шкафу на стене. После еды мой страх перед этим загадочным человеком окончательно рассеялся.
  - А зачем была нужна та хижина внизу? - спросила я.
  - Видишь ли, у меня иногда все же бывают гости, и я должен поддерживать свой имидж отшельника. Все эти достижения цивилизации, которые здесь есть, вряд ли бы способствовали этому, в некоторых деревнях в округе нет даже электричества.
  - Да, это точно. У меня просто был шок, - я вспомнила свое удивление. - Но как все это здесь оказалось?
  - Мне пришлось потрудиться, но при желании можно сделать даже невозможное! Самая большая проблема заключалась в том, чтобы найти людей, которые смогли бы все это сюда принести и которые были бы не местными. К тому же оно появилось здесь не за один год, а по мере необходимости и по мере развития технологий.
  Какой он все-таки странный, и его объяснения какие-то мудреные. Но мои вопросы не давали мне покоя, и я решила, что наступил подходящий момент, чтобы их задать.
  - Ты можешь сказать мне, что с Алексом? - я начала с самого важного.
  - Я не уверен... - с сомнением проговорил он.
  - Не уверен, что я смогу понять?
  - Нет, скорей, поверить... Я уже говорил тебе, что ты оказалась втянутой в чужую игру, и эта игра настолько серьезна, что тебе тоже грозит опасность.
  Он замолчал.
  - Тем более. Тебе не кажется, что я имею право знать, если это напрямую касается меня?
  - Понимаешь, твой Алекс совсем не болен. Врачи действительно говорили правду, и они ничем не могли ему помочь... Наш мир не такой, каким ты его знаешь. Тебе кажется, что все вокруг уже давно изведано, описано законами и предсказано научными теориями, но это не так. Вокруг нас существуют силы, намного могущественнее, чем любой из вас может себе представить. Знания человечества, накопленные за всю его историю ничто по сравнению с ними. Люди всегда уделяли внимание только внешнему техническому прогрессу, но совсем не углублялись в развитие своего внутреннего мира, даже не подозревая, насколько он безграничен. Человека интересовало больше физическое превосходство над другими, он всю свою фантазию направил на удовлетворение лишь этой потребности. Вот смысл человеческой жизни! - Дэвид горько усмехнулся, разведя руки в утвердительном жесте, и добавил. - Сейчас я чувствую вокруг именно эту силу, и у меня нет уверенности, что смогу ей противостоять. Мне не известны причины, почему именно твой друг попал в ее плен, и ты тоже ничем не можешь помочь.
  - Не понимаю... - неуверенно проговорила я.
  - Ну, вот видишь. Я знал, что так и будет. Ты думаешь, это все чушь.
  - Нет, совсем не так...
  Но Дэвид перебил меня.
  - Среди вас живут те, кто придерживается других правил. Люди не замечают их, потому что они умеют не выделяться, а вы слишком слепы...Они намного сильнее! Для них не существует закрытых дверей или запретных тем. Кому-то понадобилась память Алекса, и он выпотрошил ее, не заботясь о том, к чему это может привести.
  - К чему? - прошептала я.
  - К смерти. Человек без воспоминаний - это лишь пустая оболочка, которая даже не имеет воли к продолжению своего существования. Именно это я и имел в виду, когда говорил, что просто помог ему вернуть себе жизнь. Теперь твоему другу нужно будет снова разложить все по полочкам, но на это нужно время. При условии, что они оставят его в покое...
  - Кто они? И что это за сила? - прошептала я.
  - Мне трудно тебе объяснить ... - он на миг прервался, подбирая нужные слова. - Вот даже в вашем обычном мире существует множество легенд и мифов о людях, которые могут, выражаясь вашим языком, 'творить чудеса'. Каждому ребенку известны россказни о магах, экстрасенсах и прочей чепухе. Кому-то вдруг стали доступны чуть большие возможности, и они тут же возомнили себя чудотворцами. Но это лишь поверхностные знания, настолько ничтожные, что они скорее вредят, чем помогают. Другое дело индийские йоги или тибетские монахи, их сила намного серьезней, и они никогда не будут заниматься шарлатанством. Пойми, человеческие возможности не имеют границ, сила духа и мысли намного превосходят физическую. Наши чувства - тоже проявление этой силы, и они также могут творить чудеса. Ты же слышала, наверно, о том, что в состоянии аффекта у обычных людей вдруг проявляются способности, о которых они даже не подозревали раньше. Каждый человек может развивать в себе эти качества, но из-за своей ограниченности и уверенности в превосходстве над другими видами он просто не видит причины работать над собой. Так было, и так будет всегда.
  Дэвид с презрением скривился.
  - Но я никогда никого не видела рядом с Алексом.
  - Это и не обязательно, - усмехнулся Дэвид. - Даже не касаясь человека, у него можно отнять все: рассудок, воспоминания, жизнь. Люди настолько толстокожи, что не почувствуют, как кто-то вмешивается в их судьбу. Любому событию всегда найдется масса привычных для всех объяснений. Врачи поставят вам нелепый диагноз, знахари предположат, что кто-то навел на вас порчу. И вы будете верить, потому что в этом ваша слабость. Люди любят оправдывать свое бессилие правдоподобными причинами, лишь бы не чувствовать себя беспомощными. Если однажды вы увидите вокруг себя что-то необычное, то обязательно решите, что сходите с ума.
  - Боже! - я подскочила на месте. - Дэвид, у меня действительно были странные видения. Там в хижине, во время грозы. И мне, правда, казалось, что я схожу с ума...
  - Я так и думал, - лицо Дэвида стало непроницаемым.
  - И что же там было?!!
  - Я уже говорил, что этот мир не так прост, как ты привыкла считать. Вместе с нами существуют и другие реальности. Я бы назвал их Отражениями, потому что они лишь грани единого целого. Они вокруг нас, среди нас и даже иногда в нас самих. Человек не получил возможности видеть их или чувствовать, но бывают исключения. И гроза - одно из таких исключений. Электричество молний порождает этот странный эффект, оно создает смещения, и Отражения переплетаются. В такие моменты мы слышим, а иногда даже видим то, чего нет в нашем мире. Обычно человек чувствует головокружение и испытывает ужас - нормальная реакция на Смещения. Всегда страшно понимать, что в мире что-то не на своем месте, но это не признак безумия - это правда. И еще человеческие сны тому подтверждение. Принято считать сновидения лишь набором образов из подсознания, воспоминаний из прошлого. Но как тогда объяснить твои детские кошмары, которые повторились вчера наяву?
  У меня нет точного ответа, что такое Отражения. Они изменчивы, непредсказуемы и очень опасны. В них может отразиться все: наше прошлое, будущее, то, чего никогда не было и никогда не случиться. Там исполняются твои самые сокровенные мечты и становятся явью тайные страхи. Они - воплощение ужасных кошмаров и в тоже время большое искушение, опьяняющий наркотик, который в конце-концов отнимет у тебя разум. Это миры, о которых людям лучше не знать, потому что иначе все вокруг превратиться в хаос. Я никогда не был там, лишь иногда мне удавалось заглянуть за горизонт, но перешагнуть эту грань человеку не дано.
  - Но если кто-нибудь все же сделает шаг? - меня вдруг охватили сомнения, ведь в тот момент мне показалось, что я была там. Наверно, мне почудилось.
  - Он уже не вернется. До меня доходили легенды о людях, которым удалось нарушить табу, и это якобы изменило их навсегда. Но мне кажется, что такие рассказы - всего лишь миф. Я уверен, что там, за чертой нас всех ждет лишь одно - смерть.
  Дэвид больше ничего не стал объяснять, но мне уже и не хотелось никаких подробностей. У меня кружилась голова от этих непонятных рассуждений, но единственное, что я точно усвоила - все было очень серьезно. Ни на минуту я не усомнилась в словах Дэвида. Наверно, если бы мне это рассказал кто-то другой, у меня возникли бы большие сомнения в адекватности этого человека, но после всех событий, которые со мной произошли, я готова была поверить шаману.
  - Ты говорил, мы принесли с собой страх. Что ты имел в виду?
  - Все наши чувства вполне материальны. Страх, ненависть, любовь, счастье, отчаяние и боль - их можно почувствовать даже на расстоянии, особенно если те очень сильны. В больших городах все они сплетаются в единый неуправляемый поток, но здесь в этих лесах каждое из них видно как на ладони. Тишина дает возможность разглядеть в человеке его суть, сбрасывая все наносное. Я люблю это место, и очень хотел бы остаться здесь навсегда, если это возможно.
  Я была поражена тем, что он мне только что сказал. Значит, мне не зря с самого начала казалось, что он видит меня насквозь. Все мои чувства открыты ему, и я ничего не могу с этим поделать!
  - Ты другой, - испугано проговорила я.
  - Да, жизнь сделала мне подарок, - Дэвид криво усмехнулся, - но я об этом не просил...
  'Кто же ты такой?' - вертелось у меня на языке, но мне было страшно услышать его ответ. Я почувствовала, что дрожу. Дэвид подошел ко мне и, осторожно взяв за руки, заглянул в глаза. Его ладони были теплыми, они согрели мои ледяные пальцы, и дрожь понемногу начала проходить.
  - Саша...- проговорил он так, как будто пробовал на вкус это слово.
  Он произнес его, немного смягчая последнюю согласную, как не делал никто другой, и мое собственное имя показалось мне каким-то незнакомым. Он словно открыл новую сторону меня самой, неведомую, но очень привлекательную и заманчивую.
  - Ты очень необычная девушка, Саша. Твои волосы цвета шоколада, и глаза, словно теплая карамель. Ты готова все отдать за человека, о котором почти ничего не знаешь. Я повидал много людей, но такой еще не встречал...
  - Кто ты, Дэвид? Ты выглядишь молодым, но говоришь такие вещи, как будто прожил целую жизнь? - мои руки машинально сжали его теплые пальцы. - Кто же ты на самом деле?
  - Мне очень много лет... - он продолжал смотреть мне прямо в глаза. Для него это было так просто, ни тени смущения за то, что он нарушает все мыслимые нормы приличия. Но и я тоже не могла отвести взгляд, он словно удав перед нападением поглотил всю мою волю. - Впервые я появился на свет семь веков назад, и с тех пор, умирая, каждый раз возрождаюсь в теле другого младенца. Тема реинкарнации - не новость в человеческой истории. Буддисты, например, уже многие тысячелетия свято верят в то, что практически все люди продолжают жить в новом облике. Но я отличаюсь от них - я ПОМНЮ все свои жизни. Моя память ничего не теряет: ни единого мгновения, ни одного лица из прошлого. И если что-то было в моей жизни, что хотелось бы забыть, время нисколько не лечит меня.
  Я человек без родины. Каждый раз мне приходится рождаться в другом месте, в другой стране, на другом материке. Я знаю все основные языки планеты, изучил все главные религии мира. Мне пришлось забыть, что такое друзья в высоком понимании этого слова, ведь их жизнь слишком коротка по сравнению с моей. Я стал избегать людей, мне просто не интересно с ними - они проживают отведенное им время, постигая те истины, которые мне уже давно известны. И я прячусь в глухих лесах, чтобы не видеть их. Но они продолжают преследовать меня со своими проблемами, которые в большинстве своем имеют одну причину - их собственное неумение понять себя!
  Я постаралась высвободить руки из его ладоней.
  - Извини, что тебя потревожили...
  - Нет, ты совсем не такая, как они, - он крепко держал мои пальцы, не давая мне вырваться. - Ты пришла просить не за себя. Я вижу твои чувства к нему, но и вижу сомнения. Он ничего не обещал тебе, ведь так? Но это нисколько тебя не остановило. И в тот момент, когда я рассказывал, что в действительности произошло с твоим другом, ты была полна решимости помочь ему, даже сознавая, что это не в твоих силах. Я рад, что ты пришла сюда. У меня снова появился интерес к людям - оказывается, они еще способны преподносить мне сюрпризы.
  Дэвид ласково улыбнулся и отпустил, наконец, мои руки.
  - Кажется, гроза закончилась,- сказал он.
  Я машинально прислушалась. Снаружи стало тихо, и мне показалось, что сквозь загораживавшие вход занавеси пробивается солнце.
  - Пойдем, я покажу тебе свои сокровища, - Дэвид приподнял тяжелую ткань и сделал приглашающий жест.
  Я нерешительно шагнула к двери, скорее на автомате, чем осознано. Моя голова была занята тем, что мне пришлось сейчас услышать. Что это: бред сумасшедшего или, действительно, правда?! Его история была настолько нереальна, но в то же время она объясняла все загадки, которые таил в себе этот человек. Если бы мы находились сейчас в привычной для меня обстановке, где-нибудь в Питере, я, конечно же, не поверила бы ни единому его слову. Но именно здесь, в этом затерянном вдали от цивилизации мире, все казалось как нельзя более реальным.
   Я поспешила за Дэвидом, который ждал меня у входа. Солнце проглядывало сквозь мокрую листву деревьев, которые скрывали наше убежище от посторонних глаз, если таковые вообще могли быть в этом глухом месте. Теперь у меня появилась возможность лучше рассмотреть ступеньки, по которым мы сюда взобрались. Даже не представляю, как вообще можно было по ним пройти. Полустертые и поросшие мхом, они казались почти незаметными на фоне скалы. К счастью, Дэвид не стал спускаться вниз, а пошел дальше по еле видной тропинке вдоль каменного склона. Я последовала за ним.
  Через десяток шагов до меня донесся неясный шум - где-то внизу бежала вода. Вскоре мы обогнули выступ скалы, и моему взору предстала потрясающая картина: деревья расступились, и внизу, насколько хватало глаз, раскинулся зеленый океан умытого дождем леса. Он сверкал в лучах заходящего солнца, и с высоты птичьего полета казался как будто нарисованным. Внизу, в нескольких метрах под нами из скалы вырывался водный поток и обрушивался со стометровой высоты вниз, разбиваясь в пыль о камни. Это было незабываемое зрелище, никогда за всю свою жизнь я не видела такой дикой, не обузданной человеком красоты. У меня сложилось впечатление, будто я парю над землей. Ощущение оказалось настолько сильным, что я даже покачнулась, и мне пришлось ухватиться за камень, чтобы не упасть вниз. Дэвид рассмеялся.
  - Тебе тоже показалось, что ты летишь? Со мной такое иногда случается. Однажды, это было две жизни назад, мне настолько захотелось испытать чувство полета, что я прыгнул вниз, надеясь, что у меня вот-вот появятся крылья.
  - И что, ты полетел?! - с изумлением спросила я.
  - Нет, - просто ответил он. - Я упал вниз, где-то там еще лежат мои бренные останки.
  И он небрежным жестом указал туда, где водопад с шумом разбивался о скалы.
  Я вздрогнула. Теперь было понятно, почему шаман так неожиданно исчез отсюда много лет назад. Он сейчас так легко говорил о смерти, как будто это была самая заурядная на свете вещь.
  - Ты что, настолько не дорожишь своей жизнью? - с некоторым напором спросила я. - Неужели она совсем ничего для тебя не значит?!
  - Ты рассуждаешь, как нормальный человек, Саша. Но не забывай, что я не совсем такой, как вы все. Я прожил 29 жизней, почти 700 лет скитаясь по земле. Мне пришлось повидать мир во всем его извращенном 'великолепии'. Первый раз я родился в Индии в семье, принадлежавшей к самому бедному сословию, и у меня не было никаких шансов что-то изменить. Вся моя жизнь прошла в постоянном противостоянии с голодом, нищетой и болезнями. Ты даже не можешь представить себе всего, что я видел. Мой отец умер, когда мне было пять лет, и мы остались втроем с матерью и братом. С тех пор я стараюсь не вспоминать о том времени. Это была самая ужасная из моих жизней, потому что тогда я был уверен, что она у меня единственная. Я хотел прожить ее на бело, как и все вы, но в ней не было ничего, кроме унижений и бедности. Умер я от лихорадки, когда мне едва исполнилось 20 лет, и с тех пор со мной много чего случалось. Я рождался каждый раз в другом месте, в те времена еще не было тех названий материков и стран, которые тебе сейчас известны. Я был свидетелем последних крестовых походов, взятия Бастилии, открытия Америки. Мне довелось поучаствовать во многих войнах, без которых нельзя вообразить само существование человека. Я мог бы пересказать заново историю тех государств, где жил, но у меня просто не повернется язык, чтобы описать все эти ужасы. Мне редко удавалось умереть собственной смертью. Знаешь, поначалу я еще дорожил жизнью, но потом все потекло само собой. Можно было бы собрать целую коллекцию оружия, убившего меня: сабли, мушкеты, ножи, топоры, шпаги, пистолеты и даже один раз виселица, когда меня вздернули за пиратство. За все эти годы мне пришлось сменить множество лиц, имен и фамилий, и однажды начало казаться, что я просто чья-то тень...
  Я вдруг поняла, что это бессмертное существование было для него скорее мукой, чем наградой. Он менял родственников и знакомых, быть может, даже друзей по всему свету, но, в сущности, он был одинок. Везде и со всеми.
  - Дэвид - это твое имя в последней жизни? - спросила я. Мне захотелось отогнать от него воспоминания, которые причиняли ему боль.
  - Нет, его я не меняю уже давно. Так назвала меня одна женщина, которая была моей матерью. В тот раз мне выпало родиться в Израиле, и она дала мне имя Давид. Никогда больше я не встречал такой любящей женщины, ей даже удалось изменить мои взгляды на жизнь. Ее уверенность в том, что все мы ходим по земле не просто так, заронила в мою душу сомнения. Я стал задумываться о своем существовании, почему именно мне была дана эта возможность продолжать жить. После нее я начал искать ответы, которые и привели меня обратно в Индию, на свою первую родину, откуда все началось. Но это уже потом, сначала была она. Иногда я рассказывал ей о своем прошлом, но это ее пугало. Мать говорила, что дьявол диктует мне такие мысли, и часто молилась у моей кровати, когда я засыпал. Потом она умерла, и с тех пор я ношу данное ею имя. Со временем, правда, пришлось его немного изменить, были причины, но все же у меня осталась память о ней.
   Дэвид замолчал, глядя вниз на водопад. Я вдруг подумала, что только он один может рассказать, что чувствует человек, падая с такой огромной высоты в бушующий поток. Что скрывается в его памяти, и какие чувства он может испытывать, если даже смерть для него представляется обычным делом?
  - Я, кажется, напугал тебя, - сказал он, вопросительно глядя на меня. - Наверно, не нужно было всего этого говорить.
  На его лице отразилось разочарование.
  - Мне, почему-то, показалось, что ты сможешь меня понять. Я уже давно не разговаривал об этом ни с кем. Прости, ты наверно думаешь, что я сумасшедший!
  - Нет, Дэвид. Я вовсе не сомневаюсь в твоих словах, - поспешила я его успокоить, - просто... пойми, мне трудно так сразу принять все это.
  - Да, знаю, - он усмехнулся. - Я бы на твоем месте поспешил, как можно скорее, отсюда убраться.
  - Ну, тогда мне точно пришлось бы нести Алекса на своих мужественных плечах, - рассмеялась я, вспомнив его насмешливые слова.
  - Ах да, Алекс! - он как-то небрежно произнес его имя. - Что тебя вообще в нем привлекает?
  Я насторожилась. Мне было неприятно, что он так говорил о человеке, которого я готова была назвать своим женихом.
  - Я люблю его, - мой ответ прозвучал как-то неуверенно, и за это я еще больше разозлилась на Дэвида.
  Почему вообще мне нужно оправдываться перед ним?! Скоро Алекс придет в себя, мы вернемся в Питер, и все будет, как и раньше. Я навсегда забуду весь этот кошмар и самого Дэвида.
  При этой мысли мое сердце сжалось. Но я не хочу его ЗАБЫВАТЬ! Что-то изменилось за эти два дня, может, все мои переживания так сильно сказались на мне, но я уже ничего не знала наверняка. Мне не хотелось сейчас об этом думать, и я отвернулась, понимая, что он прекрасно видит все мои чувства.
  Догорал закат, и от воды стало совсем холодно. Я поежилась. Дэвид накрыл мои плечи своей курткой, не говоря ни слова, рядом с ним слова вообще не имели значения.
  - Пойдем. Тебе нужно выспаться, завтра вас ждет длинный путь.
  Но у меня эта перспектива почему-то не вызвала радости. Я в последний раз оглянулась на водопад.
  - Мне понравились твои сокровища, - сказала я, чтобы как-то заполнить эту паузу.
  - Я рад, - только и ответил он.
  
  
  - Глава 4. Прошлое -
   Я проснулась из-за того, что кто-то около меня разговаривал. Голоса звучали приглушенно, поэтому сначала мне показалось, что они - часть моего сна. Однако вскоре стало ясно, что все это наяву. Прислушавшись, я поняла, что где-то за пределами пещеры разговаривают Алекс и Дэвид. Александр, наконец, пришел в себя! Сон тут же испарился, я вскочила на ноги, но остановилась посреди комнаты. Вот он, момент, которого я так давно ждала, но которого и больше всего боялась. Теперь, когда ему стало лучше, какими будут у нас отношения? Раньше было все просто: он больной - я сиделка, а теперь наши роли должны будут как-то измениться, но как именно?
  И еще Дэвид. Мне совсем не хотелось, чтобы именно он стал свидетелем этого разговора, и потому я медлила, не решаясь выйти к ним из своего убежища. В памяти всплыл вчерашний вечер. Мы еще долго сидели с Дэвидом у огня камина, вырезанного в каменной стене пещеры, я рассказывала ему о своей жизни в Питере, а он говорил, что никогда не встречал такой безнадежной оптимистки. Нет, он не должен увидеть мою неуверенность по отношению к Алексу. Только не Дэвид!
   Минуты бежали, и весь день притворяться спящей было невозможно. Надо решаться, и я сделала робкий шаг по направлению к выходу. Они сидели на пороге, и хотя я старалась ступать неслышно, оба тут же обернулись. Последовала пауза, каждый из нас ждал, что кто-то начнет разговор первым.
  - Привет, - наконец почти шепотом произнесла я.
  Лицо Дэвида было абсолютно непроницаемым, но на секунду мне показалось, что в уголках его глаз притаилась грусть.
  - Саша, - воскликнул Алекс, - ты просто чудо! Не представляешь, как я благодарен тебе за все, что ты сделала! Посмотри, я снова здоров!
  И он вскочил на ноги, сгреб меня в охапку и закружил над землей так, что я только успела испуганно взвизгнуть. Это было немного не похоже на Алекса, обычно он был более сдержан на эмоции. Но сегодняшнее утро было для него особенным, ведь он снова почувствовал вкус к жизни. Как долго мы ждали этого дня, и сейчас я была счастлива. Конечно, мы останемся вместе, как можно было в нем сомневаться?
  - Да, ты снова здоров! - засмеялась я.
  Он осторожно поставил меня на землю. Конечно, выглядел Алекс пока не очень хорошо, за последние несколько месяцев он сильно похудел и осунулся, но все это поправимо. Главное, он снова был на ногах!
  - Что со мной случилось? - спросил Александр и нахмурился. - Он сказал, что ты сама мне все объяснишь.
  Я удивленно обернулась на Дэвида.
  - У тебя это получится намного лучше. Видишь ли, из меня рассказчик неважный, - пояснил он с сарказмом.
  Я открыла было рот, чтобы возразить, но передумала. Да, так будет лучше. Захочет ли Алекс поверить во все случившееся? А история Дэвида, тем более, вызовет у него отвращение.
  - На обратном пути у нас будет возможность, чтобы поговорить, - ответила я, решив выиграть время.
  Мне нужно было определиться, что именно стоило рассказывать Алексу.
  - Вчера я ходил в деревню, - сказал Дэвид. - Сегодня к полудню вас будет ждать телега там же у реки. Вам надо спешить, а сейчас я, как радушный хозяин, приготовлю завтрак. Среди развалин хижины мне все-таки удалось найти кое-что съедобное.
  - Я помогу, - быстро отозвалась я.
  Мне нужно было чем-то заняться, чтобы немного собраться с мыслями. Мы поели в полной тишине, какая-то недосказанность витала над всеми нами. Алекс был счастлив, он хотел, как можно скорей, покинуть это место, а мне почему-то было жаль уходить. Я точно знала, что никогда больше не увижу этот лес, водопад и Дэвида тоже, и от этого мне было грустно. За последние два дня мы стали как-то по-особому близки друг другу. Осознание того, что он мне одной доверил тайну своей жизни, давало повод думать, что я что-то значу для него.
  Дорога вниз заняла еще больше времени, чем я предполагала, потому что спускаться по полуразрушенным ступенькам оказалось еще трудней, чем взбираться по ним. Дэвиду пришлось ждать, когда мы с Алексом, наконец, осилим эту каменную лестницу. Дальше дорога была легче, тропа все время спускалась вниз, и нам удалось к полудню добраться до нужного места. Телега уже ждала нас у ручья, но провожатый был другой. Отлично, мне совсем не хотелось снова повстречать того неприятного старика, который привез нас сюда.
  - На хуторе вас ждет человек, - сказал Дэвид, - Он приехал вчера.
  - Эрик? - воскликнула я.
  - Отец? - переспросил Алекс. - Он здесь?
  - Да, Алекс, он будет просто счастлив, когда тебя увидит!
  Ну, вот и все, наступила минута прощания, и Алекс с благодарностью пожал руку Дэвиду.
  - Я твой должник. Раз ты не берешь денег, я не знаю, что предложить тебе взамен, - сказал Александр растерянно.
  - Пожалуй, оставлю твой долг открытым, - серьезно ответил Дэвид.
  Потом он повернулся ко мне. Я стояла, не зная, что говорить, но мне было понятно, что какая-то часть меня навсегда останется здесь, рядом с ним. Он первым прервал молчание.
  - Удачи тебе, Саша, и береги своего Алекса, - он сказал это очень тепло, не смотря на иронию, сквозившую в его словах.
  - Когда-нибудь еще увидимся? - спросила я.
  - Может, в следующей жизни? - ответил он вопросом на вопрос и грустно улыбнулся.
  В его случае, эти банальные слова имели особый смысл. Я не ответила, Алекс взял меня за руку и притянул к себе.
  - Пойдем, нам нужно ехать, - мягко сказал он.
  Но его взгляд, обращенный на Дэвида, выдавал напряжение. Я видела, как у того сдвинулись брови, они застыли на секунду, глядя друг другу в глаза, потом Дэвид отступил на шаг.
  - Счастливого пути, - сказал он, жестом давая понять, что больше не держит нас.
  Телега медленно двинулась в обратный путь. Мне не хотелось смотреть назад, но когда поляна закончилась, и мы въехали в лес, я не выдержала и оглянулась. Дэвид стоял, сложив руки на груди, задумчиво глядя нам вслед. В этот момент деревья заслонили нас друг от друга, и я потеряла его из виду.
  
  
  Дальше была дорога домой. На хуторе мы встретились с Эриком, увидев сына, тот не смог сдержаться и расплакался. Очень трогательно было видеть слезы на лице взрослого мужчины, всегда такого серьезного и сдержанного. Я удалилась, чтобы не мешать, тем более что мне очень нужно было сказать бабе Марье несколько слов. Я нашла ее в огороде, она даже не слышала, как мы подъехали к дому.
  - Спасибо! - я обняла ее. - Вы помогли Алексу. Он снова здоров!
  - Нет, милая, это кам помог.
  Она пыталась отнекиваться, но я стояла на своем.
  - Баба Марья, если бы не Вы, нас бы в тот же день выгнали с хутора. Я никогда Вас не забуду, и Алтай тоже.
  - Да ты, я вижу, влюбилась в эти края. Так было и со мной.
  Она была права, эти два дня навсегда останутся в моей памяти. Дэвид, водопад, гроза, волки - все это перевернуло мое представление о нашем мире, и, уезжая отсюда, я понимала, что Алтай изменил меня навсегда.
  - Что с твоей рукой? - баба Марья, наконец, обратила внимание на разорванный рукав моей ветровки.
  - Ничего... - я поморщилась, - поранилась о ветку.
  - Кам говорил о волках. Он был очень зол, что мы послали вас на смерть.
  - Он так сказал? Так вот почему все были так приветливы! - я вспомнила улыбки стариков, когда мы вернулись сегодня в деревню. Меня очень удивила эта странная перемена.
  - Да, кам сказал, что нельзя спорить с неизбежным. То, что должно было случиться, случилось.
  - Что он имел в виду? - я была удивлена этими непонятными словами.
  - Не знаю. Только ему известно, что это значит...
  Когда мы вернулись в дом, Эрик и Алекс о чем-то оживленно беседовали. Они говорили на шведском, но, заметив нас, тут же перешли на русский, проявив вежливость. Как выяснилось, вчера отец Алекса уже виделся с Дэвидом, но тот поставил обязательным условием, что Эрик останется ждать на хуторе.
  - Он не разрешил мне поехать с ним в горы.
  Алекс насупился, а я улыбнулась. Таков он, Дэвид! Живет по своим правилам!
  Через час, тепло попрощавшись с бабой Марьей, мы двинулись в обратный путь. Эрика ждала машина, но водителем там был не Игнас. Жаль, мне хотелось, чтобы тот узнал, что шаман нам все-таки помог, не смотря на то, что никто вокруг не верил.
  Пока мы ехали до аэропорта, Алекс забросал меня вопросами обо всех событиях, которые произошли с ним за последние полгода. Оказывается, в его памяти было очень много пробелов. Я подробно рассказывала ему обо всем, он хмурился и переспрашивал интересовавшие его моменты. Последнюю неделю он не помнил вовсе. Мне пришлось подробно описывать, как мы попали сюда, скольких усилий мне стоило отыскать шамана в лесу. Рассказала я и о волках, и о буре, и о том, как Дэвид помог ему вернуться к жизни.
  Пока Эрик беседовал о чем-то с водителем, я решила воспользоваться моментом и поговорить с Алексом о главном. Он должен был знать, что именно случилось с ним за эти полгода, что его воспоминания, оказывается, были кому-то очень нужны. Настолько нужны, что этот Некто готов был заполучить их даже ценой его, Алекса, жизни. Но я ни слова не сказала ему о самом Дэвиде, свою тайну он доверил мне одной, и у меня не было права разбрасываться ею. Да и был ли вообще смысл в том, чтобы кому-то рассказывать его историю? Ее сочли бы просто плодом моего больного воображения. Возможно, и я сама буду скоро так думать, покинув эти места.
  Мой рассказ произвел на Алекса сильное впечатление. Он долго молчал, пытаясь понять все услышанное.
  - Я просто не могу поверить, - наконец проговорил он, - хотя это объясняет мою странную болезнь. Но тогда кто это был? Что он искал в моей памяти и почему выбрал именно меня?!
  - Мы обязательно должны разобраться, - ответила я. - Кто знает, что он еще предпримет? Дэвид сказал, что это совсем не конец.
  - А этот Дэвид? Он вовсе не похож на шамана. В нем есть что-то очень странное... его глаза... Мне он не понравился.
  - Алекс, но ведь он помог тебе, - возмутилась я.
  - Да, я знаю, и потому я готов был его отблагодарить, но он ничего не захотел у меня взять. Оставил мой долг открытым! - его глаза горели. - Что он пожелает однажды? Не удивлюсь, если - тебя!
  Последние слова он сказал с особой злостью.
  - Мне вообще кажется, что я что-то проспал! Он не был с тобой груб?!
  Ход его мыслей меня поразил.
  - Нет, Алекс, он не собирался причинять вред ни тебе, ни мне. Мы сами пришли к нему за помощью, а ты пытаешься его в чем-то обвинить! Он вылечил тебя и это главное!
  Я не понимала, почему у Алекса сложилась о нем такое отрицательное впечатление. Мне захотелось, во что бы то ни стало, защитить Дэвида от его несправедливых нападок.
  - Ну, хорошо, Саша, я не буду говорить о нем плохо, не заводись, - казалось, Александр был сбит с толку моей эмоциональностью по отношению к этому вопросу, - но он так странно на тебя смотрел...
  Тут я не выдержала и рассмеялась. Ну конечно, с его стороны это было ни что иное, как проявление ревности. Алекс был способен испытывать это чувство? Мне казалось, что он всегда был очень уверен в себе и даже не допускал возможности сомневаться в своем превосходстве над другими мужчинами. Это было так... трогательно, все-таки я что-то значу для него!
  После долгого переезда мы прибыли в аэропорт, где я, наконец-то, получила возможность позвонить домой и сообщить, что со мной все в порядке. Мне не хотелось делать этого в дороге при всех, а на хуторе мой мобильный был совершенно бесполезен. Мне удалось немного зарядить его, но не более, ведь сети там просто не было.
  Моя мама более-менее знала, где я нахожусь сейчас. Уезжая из дома, я сказала ей, что лечу с Алексом и его отцом на Алтай. Если бы она была в курсе, что Эрик остался в Питере, она бы ни за что не отпустила меня одну, поэтому я соврала. Ей и так пришлось ко многому привыкнуть за эти пять месяцев. Мое упрямство было невозможно пересилить ни слезами, ни скандалами, ни уговорами. Я была непреклонна, и они с отцом, кажется, в конце-концов смирились, что их дочь уже выросла и принимает самостоятельные решения. Было очень тяжело видеть, как мое поведение причиняет маме столько боли, но я не могла иначе, ведь на кону стояла жизнь Алекса. И вот уже целых два дня мои родители понятия не имели, что со мной. Снова я повторяю все те же слова 'два дня'. За это короткое время так много случилось, что, кажется, они поделили мою жизнь на 'до' и 'после'. Да, это действительно было так, хочу я того или нет.
   Мне пришлось потратить кучу денег на межгород, разговаривая сначала с мамой, а потом и с отцом. Смешно, но за эти полгода он стал частым гостем в нашем доме, иногда мне даже начинало казаться, что мы снова одна семья, как и раньше. Конечно, они очень переживали, я выслушала сейчас от них целую тираду обвинений: что нельзя было выключать свой телефон, и что они просто места себе не находили от беспокойства. И как только я появлюсь дома, они тут же запрут меня в моей комнате и больше никуда не отпустят. Если бы они только знали, что на самом деле со мной произошло!
  Оба в точности повторили одни и те же угрозы, как будто договорились заранее. Но я не сердилась на них за это, наоборот, была рада вновь услышать такие родные голоса.
  
  Потом мы прошли предполетный контроль и сели в самолет.
  - Мы летим домой! - восторженно прошептал мне на ухо Алекс. - Через несколько часов уже будем в Питере. Маму завтра выписывают из больницы.
  - Когда ты поправишься, ей точно станет лучше, - ответила я.
  Самолет взлетел, и сзади остались огни аэродрома, оказывается, пока мы ждали рейса, совсем стемнело. Я откинулась в кресле и поняла, что очень устала. Вновь заныло плечо, оно еще долго не даст мне покоя. Как мне это объяснить маме? Придется снова что-нибудь соврать. Алекс тут же заметил, что я поморщилась от боли.
  - Тебе плохо? Я же говорил... Надо было сходить в медпункт.
  - Нет, все нормально, просто неудобно села.
  Мы замолчали, я попыталась уснуть, но мысли не давали мне покоя, несмотря на усталость. Они роились в моей голове, не оставляя никакой надежды на сон.
  - Алекс, что все-таки он искал в твоей памяти? - не выдержала я.
  Он тоже не спал, потому что сразу ответил.
  - Не знаю.
  - Может, у тебя есть какие-то тайны в прошлом, которые могли бы кого-то интересовать?
  - Тайны? - Алекс был удивлен. - Я что, по-твоему, шпион или подпольный ученый, который изобрел вечный двигатель?
  Он засмеялся, а я сказала:
  - Расскажи мне о себе.
  - Ты думаешь, я чего-то не договариваю?
  - Нет, конечно, Алекс! - мне совсем не хотелось его обидеть. - Но, может, разгадка кроется глубже, чем мы думаем. Где-то в детстве или вообще не в тебе, а в твоих друзьях?
  Он внимательно посмотрел на меня.
  - Мне почему-то кажется, что ты знаешь больше, чем рассказала, - он наклонился ближе и испытующе заглянул мне в глаза.
  - Алекс, просто ты не слышал, что говорил мне Дэвид, - ответила я сердито, мне показалось, что он заставляет меня оправдываться. - Понимаешь, над тобой трудился не какой-нибудь второсортный гипнотизер, его возможности просто не укладываются в моем воображения. Вряд ли ему было нужно знать, как именно ты замазал плохую отметку в дневнике в первом классе.
  - У нас не было дневников, Саша, - он усмехнулся и миролюбиво проговорил. - Извини, я не хотел тебя обидеть.
  - Ты не обидел, Алекс, просто все, действительно, серьезно. Это еще не конец, и тебе по-прежнему может грозить опасность. Мы просто обязаны понять, в чем здесь дело.
  - Ты, правда, думаешь, что это может повториться? - он побледнел.
  - Да, не исключено.
  Неужели он и впрямь думал, что все уже позади? Какая непозволительная наивность! Между нами повисла напряженная пустота, и наши мечты о доме теперь не казались такими уж безоблачными. Дэвид говорил той ночью, что мы принесли с собой страх, и вот сейчас мы везли его в Питер. А за иллюминаторами была ночь, и от этого наша судьба представлялась еще более мрачной.
  Мой взгляд упал на соседнее кресло, где сидела пара уже немолодых супругов. Он читал газету, а она мирно спала, сложив руки на коленях. Обычные люди, они летят абсолютно спокойно, не боясь за свой завтрашний день. Почему именно нам с Алексом выпала такая судьба? Мне всегда нравились фильмы мистического жанра, но я никогда не собиралась стать одной из его героинь. Перед глазами снова всплыл образ Дэвида, напомнив о недавних событиях. Оказывается, в мире есть столько всего необъяснимого, о чем рядовой человек даже не догадывается. Теперь я знала это наверняка, и пока не представляла, как буду с этим дальше жить.
  - Мы не должны сдаваться, - я взяла Александра за руку, - мы что-нибудь придумаем.
  Пока продолжался полет, Алекс рассказывал мне о своей жизни, о детстве, о школьных друзьях, о том, что лето любил проводить в городке под названием Лидинге, где жили родители его отца. Вся его шведская родня была очень гостеприимна по отношению к нему, но его мать они так и не смогли до конца принять в свою семью. Вообще, у Элен была непростая судьба. Дело в том, что родственники с ее стороны в свое время не одобрили этот брак, а шведские считали ее человеком не своего круга. Она осталась практически одна, Алекс и его отец были единственными близкими ей людьми. Конечно, со временем, когда в нашей стране взгляды на заграницу круто изменились, русская семья готова была принять ее, но гордость и обида на родителей не позволила ей вернуться. Зато Алексу разрешалось все. Он оказался единственным внуком, и потому всегда был желанным гостем у обоих бабушек и дедушек. Так он и жил на две страны, заводя друзей и впитывая в себя обе культуры.
  И та и другая его семья были очень активны и легки на подъем. В свое время Алекс исколесил всю Европу, но так же повидал и Россию. Он посетил сотни городов, больших и малых, повидал множество людей, и я просто не представляла, где именно нужно было искать разгадку, которую мы стремились найти. Его шведский дедушка всю жизнь посвятил охране природы в своей стране. Биолог по образованию, он боролся за сохранение популяций перелетных птиц и потому много времени проводил в разъездах по всем европейским государствам. Отец Элен был историком, он исследовал культуру Востока, поэтому часто уезжал в экспедиции, в перерывах между которыми писал научные работы и помогал музеям расширять экспозиции. Более точно Алекс не мог рассказать об их работе, он, как и все мальчишки его возраста, был занят больше собой, чем старался вникнуть в суть их увлечений. На долю обеих бабушек выпало постоянное ожидание своих мужей из очередной длительной командировки.
  Русские родственники жили с самого начала в Ленинграде и очень гордились своим происхождением. Его дед всегда говорил, что однажды сядет за составление генеалогического древа своей семьи, но так и не успел. В прошлом году он внезапно умер от сердечного приступа прямо в музее, который был его детищем и смыслом жизни в последние пятнадцать лет. Этот музей был небольшим и располагался на территории одной из питерских библиотек. Дед посвящал ему все свое свободное время- там были выставлены его находки, собранные во время экспедиций за всю жизнь. Эта экспозиция, по рассказам Алекса, имела огромное значение в научном мире. К нему приезжали искусствоведы и ученые из разных стран, многие музеи с мировым именем делали ему предложения купить экспонаты, но дед относился к ним как к священным реликвиям и никому не разрешал вывозить их из страны.
  - Мне не раз приходилось бывать в этом музее, - сказал Алекс, - дед хотел, чтобы я тоже заболел его страстью к Востоку. С каждой вещицей у деда была связана какая-то удивительная история или тайна. Конечно, меня приводили в восторг рассказы о неизведанных странах, в которых он побывал. Когда мне было лет 10-12, я был уверен, что тоже обязательно стану исследователем и буду участвовать в экспедициях. Но моему отцу совсем не нравилось, что я слишком увлекся безумными, по его словам, идеями деда, и я стал больше времени проводить в Швеции. Он объяснял это тем, что мне пора серьезно заняться своим образованием. Конечно, мне разрешали иногда гостить в Питере, но в то время дед часто бывал в разъездах. Я уже закончил Университет, когда он однажды сказал мне, что стоит на пороге какого-то открытия, которое перевернет наше представление о мире. Это было сказано почти шепотом, его глаза горели, и я даже подумал, не свихнулся ли он от своих постоянных экспедиций. Моя бабушка разделяла мои опасения - дед стал просто одержим своим музеем, почти не бывал дома и даже иногда оставался там ночевать. Это продолжалось до прошлой весны, пока однажды утром уборщица не нашла его лежащим на полу комнаты рядом с разбросанными экспонатами. Врачи выдали вердикт - сердечный приступ. Как оказалось, его давно предупреждали, что сердце заслуживает большего внимания, чем он тому уделял. Но дед не реагировал на все уговоры жены и медиков, он был слишком занят своими исследованиями, чтобы обращать внимание на здоровье.
  Алекс помолчал немного и добавил.
  - Так он и закончил свою жизнь рядом с вещами, которые значили для него больше, чем все остальное. Я даже не знаю до сих пор, сделал он свое открытие или нет. Да и было ли оно вообще в реальности? Может, оно существовало только в воображении самого деда? И знаешь, бабушка не смогла пережить такой потери и через четыре месяца тоже умерла.
  - Какая грустная история, - мне не хотелось говорить банальные слова, но ничего другого не пришло в голову.
  Я находилась под впечатлением от всего рассказанного. Жизнь Алекса была, оказывается, так насыщена событиями, что я просто не могла поверить, что все это, действительно, произошло с одним человеком.
  Мое детство было настолько неинтересным по сравнению с его, что даже не хотелось вспоминать. В нем не было ничего, что вообще можно было кому-то рассказать. Родители отца умерли рано, а бабушка и дедушка с маминой стороны жили в далеком Иркутске, поэтому виделись мы с ними очень редко. Когда-то мама приехала в город на Неве, чтобы получить образование. Она отучилась на факультете истории в Питерском Государственном Университете, затем осталась там при кафедре, защитила диссертацию и до сих пор преподает в нем, обучая студентов истории и естествознанию. Когда-то она подавала большие надежды, ее даже приглашали на стажировку в Музей естествознания в Париже. Но она осталась, как потом призналась, из-за мужа, который не хотел отпускать жену и дочь одних. Мне тогда было совсем мало лет, пять или шесть, мама в то время как раз писала диссертацию. Помню, что она постоянно сидела в библиотеках и всегда брала меня с собой, так как оставить ребенка ей было не с кем. Поэтому мир книг был для меня знаком с детства.
  Все каникулы я проводила дома. Москва была единственным интересным городом, который мне удалось увидеть, кроме, конечно, Питера. И то это случилось лишь в прошлом году, когда я стала победителем в тематической олимпиаде между питерскими вузами. Меня включили в команду, которая представляла наш город на общероссийском слете студентов. Так мне и удалось посмотреть столицу.
  Вот и все, именно поэтому наша поездка на Алтай для меня была серьезным испытанием. Хорошо еще, что самолет не вызвал у меня приступа паники, все-таки детский опыт полетов в Иркутск к родственникам оказался как нельзя кстати. Я лишь дважды была на родине мамы, один раз мне было 7, а второй раз-14 лет. Скорей всего видеться раз в семь лет было для нас вполне достаточно. Мне пришло в голову, что согласно этой теории, через два года мы снова должны будем с ними встретиться. Все-таки моя семья была не самая дружная, мы умели прекрасно обходиться друг без друга. Мне снова стало стыдно перед мамой, она была единственным преданным человеком, а я так бесцеремонно разбрасывалась ее любовью. Иногда через полуоткрытую дверь моей комнаты было слышно, как она потихоньку жалуется подругам, что ее жизнь не удалась: с мужем не сложилось, карьера, о которой мечтала, не получилась, а дочь скоро совсем вырастет и уйдет. 'Мамочка, я больше никогда не буду такой эгоисткой', - пообещала я.
   Разговоры отвлекли нас с Алексом от полета, но стрелки часов все равно ползли очень медленно. Кажется, мне удалось на какое-то время забыться, но сны были тревожными. Наконец, стюардесса попросила всех пристегнуть ремни, и вскоре я почувствовала, что самолет начинает снижаться. Вот уже показались огни города, значит, под нами Питер, и от этого мое сердце радостно забилось. Наверно, Алекс чувствовал нетерпение, так же как и я, потому что сильней сжал мою руку.
  - Я отвезу тебя домой. Мне нужно сказать твоим 'Спасибо' - его глаза смотрели на меня с благодарностью. - Им, наверно, тоже пришлось не сладко.
  Я была счастлива от того, что он беспокоился о моей маме. Появление Алекса решит многие проблемы, а главное, докажет, что все было не зря!
   Самолет, слегка вздрогнув, коснулся земли, под нами замелькала посадочная полоса. Снова дома! Мне казалось, что я не была здесь тысячу лет, хотя прошло всего несколько дней. Слезы навернулись у меня на глазах, когда мы входили в двери аэровокзала, на крыше которого ярко светились огромные буквы 'Санкт-Петербург'.
  - Отец, мне нужно отвести Сашу домой. Прости, но я обязан это сделать. Потом сразу же приеду к маме в больницу.
  - Хорошо, - ответил Эрик, он с пониманием отнесся к словам сына и спорить не стал. - Я отвезу вас.
  - Нет, мы возьмем такси. Ты езжай к маме, а то она будет беспокоиться. Я скоро приеду.
  Мы тепло попрощались с Эриком. Он еще раз поблагодарил меня за Алекса, и мы вышли на улицу, где стояла в ожидании целая вереница такси. Путь до моего дома занял не так уж много времени, в этот поздний час движения на дорогах почти не было. Город спал, укутавшись в сумерки белой ночи, и я тоже почувствовала неимоверную усталость, мои глаза просто закрывались. Но вот уже знакомый поворот, двор и подъезд.
  Все, я приехала домой! Мама, мне так хочется тебя скорей увидеть! Алекс помог мне выйти, и пока он договаривался с таксистом, чтобы тот его подождал, я успела взлететь по ступенькам до своего четвертого этажа. Дверь уже была распахнута настежь - мама всю ночь караулила меня у окна. Я упала в ее теплые объятия и вдохнула такой знакомый с детства запах ее духов.
  - Прости меня, я больше никогда-никогда не буду так тебя волновать, - слезы закапали у меня из глаз. Только теперь я могла, наконец, стать самой собой, не стараться выглядеть сильной и не пытаться кого-то спасти.
  - Девочка моя, ты так нас напугала, - ее голос звучал очень мягко, как будто она вовсе не упрекала меня в моем безрассудстве. От этого мне стало еще тяжелей.
  - Я знаю, мама.
  Так мы стояли с ней, обнявшись на пороге, пока не подошел Алекс. Мама нахмурилась, именно в нем она видела причину всех наших проблем.
  - Хочу сказать Вам спасибо. Без Саши я бы, наверно, не выздоровел. Знаю, что доставил Вам много неприятностей, но я надеюсь, что смогу загладить свою вину. Если, конечно, Вы мне позволите, - его смиренный вид был настолько трогательным, что даже мое сердце сжалось.
  Я умоляюще глядела на маму. Она продолжала хмуро смотреть на него еще несколько секунд, но потом взгляд ее смягчился, и она сильней прижала меня к себе. Невозможно было устоять перед обаянием Алекса и моими безмолвными просьбами.
  - Хорошо, мы попробуем. А пока я хочу вернуть, наконец, Сашу в родной дом.
  - Обещаю завтра целый день даже близко к ней не подходить, - улыбаясь, проговорил Алекс.
  - Это не честно! Протестую! - возмутилась я.
  Все рассмеялись, и напряжение окончательно спало. Мама скрылась в квартире, а я немного задержалась на пороге, потому что мне хотелось попрощаться с Алексом наедине. Он взял мои руки, положил их себе на грудь, потом притянул меня ближе и тихо произнес:
  - Саша... Я многим обязан тебе. Теперь ты самый близкий мне человек, - он повернул мои руки и поцеловал ладони, после чего сделал шаг назад, - я позвоню завтра, или нет, наверно, уже сегодня. Тебе надо хорошенько отдохнуть.
  На этом мы попрощались, и я закрыла за ним дверь. На миг мне показалось, будто что-то прошло не правильно, но усталость не дала мне развить эту мысль. Конечно, Алекс тоже сейчас не в лучшей форме.
  Все вокруг было, как и раньше, но меня не покидало ощущение, что я вернулась домой после долгой разлуки. Сон просто валил с ног, и мама, хоть и хотела подольше поговорить со мной, все же сдалась и отпустила меня. Я еле доползла до кровати и, едва коснувшись подушки, тут же уснула.
   Когда мне удалось, наконец, открыть глаза, в комнате было светло. Не удивительно, ведь в Питере сейчас белые ночи, а в это время года вообще нельзя понять, какое время суток за окном. Мой взгляд упал на часы рядом с кроватью, там горели цифры 07:15 РМ. Еще рано. Мозги ворочались медленно, но, наконец, до меня дошло, что уже вечер. Ничего себе, я проспала весь день!
  На кухне кто-то звенел посудой, и глухо слышались чьи-то голоса. Я встала и оглядела себя в зеркало, висевшее на стене. Немного помятый вид, но самое ужасное зрелище представлял собой бинт на плече - он почти сполз и развязался. Вчера, перед тем как выйти из такси я сняла свою ветровку и спрятала в рюкзак, чтобы потом незаметно выбросить. Надеюсь, мама не хватиться ее.
  С бинтом надо было что-то делать, не хватало еще пугать родителей своими ранами. На полке валялась моя дамская сумочка, уже давно я не носила ее, ходить по больницам мне было удобней с рюкзачком. Именно он сопровождал меня в поездке, но теперь сумка представляла собой огромную ценность: в ней должен был находиться широкий лейкопластырь. Я всегда носила его на тот случай, если туфли начнут натирать ноги. О счастье, он оказался на месте. Сняв бинт, я внимательно осмотрела рану, которая уже начала затягиваться.
  Мне вспомнилось, как шаман одним движением ладони заставил боль утихнуть. Неожиданные мысли о Дэвиде выбили меня из равновесия. Воспоминания о нем не стали на расстоянии более тусклыми, я как сейчас видела необычное жилище в пещере и картины на стенах. Теперь мне было понятно, почему некоторые из них выглядели совсем старыми, наверно он собирал их, чтобы оставить память о тех местах, где родился когда-то. Человек вне времени... Находясь здесь, в Питере вся его история казалась нереальной, но от этого она не стала для меня менее правдивой. Даже сейчас я ни минуты не сомневалась, что все это действительно было с ним, и мне почему-то снова захотелось его увидеть.
  Чтобы отогнать от себя грустные мысли, я занялась своим плечом: отрезала кусок лейкопластыря и налепила его на свою рану, скрыв от посторонних глаз жуткую картину. Конечно, мама будет в шоке, надо поскорей придумать правдоподобное объяснение по этому поводу. Я набросила на плечи плюшевую накидку и приоткрыла дверь. В нос ударил сладкий запах пекущегося пирога, наверно, там готовился праздничный ужин по поводу моего возвращения. Ну вот, а мне уже рисовались картины, что меня и в правду закроют на амбарный замок в комнате, как обещали. Я улыбнулась и пошла на кухню. Там кулинарничала моя мама и ее лучшая подруга Тоня, она первая увидела меня и бросилась ко мне с поцелуями. Мне всегда нравилась эта женщина, ее веселый нрав часто помогал нам с мамой справиться с нашими житейскими неприятностями. Казалось, в ней был заключен неистощимый запас энергии и оптимизма, которыми она с радостью делилась с окружающими.
  - Блудная дочь вернулась! - воскликнула Тоня. - Ну, и горазда же ты поспать, мы с мамой сначала приготовили обед, но ты даже не соизволила проснуться.
  Они обе рассмеялись, и их смех наполнил нашу квартиру весельем, отчего она показалась уютной и по-настоящему домашней.
  В этот вечер было много улыбок и слез. Я рассказала им свою историю, повторив ее с самого начала, ведь за эти полгода мне с мамой не удавалось поговорить откровенно, то не было времени, то желания. Теперь я могла все ей рассказать, конечно, опустив эпизод с волками.
  Пришел отец. Оказалось, что он уже два раза приезжал, чтобы увидеть меня, но я все еще продолжала спать. Пришлось еще раз повторить свой рассказ. Одним словом, только через два часа мне, наконец, удалось добраться до ванной и залезть под душ. Теплая вода окончательно вернула мне силы, и я вспомнила про Алекса. Он же обещал позвонить.
  - Мама, где мой телефон? - я с удивлением обнаружила, что его нет на моей тумбочке.
  - Он начал звонить, я и забрала его на кухню, - мама начала переставлять бесконечные кухонные баночки и коробочки.
  - Вот он, - после минуты поисков она победно подняла над головой мой сотовый, который я буквально вырвала у нее из рук.
  - Алекс звонил два раза!
  - Что плохого в том, что ему немного пришлось подождать, ведь ты ждала его намного дольше, - парировала мама, но я все равно с упреком погрозила ей пальцем.
  Отвечать мне ей не пришлось, так как телефон снова зазвонил. Это был Алекс, и я закрылась в своей комнате, чтобы с ним поговорить.
  - Привет, - сказала я.
  - Саша, с тобой все в порядке, я звоню тебе уже полдня!
  - Я проспала до вечера.
  - Ну, ты даешь! Как можно валяться в постели, когда за окном такая погода? Весна! Все цветет! Я уже объехал весь Питер.
  Конечно, его можно понять: проторчать на больничной койке полгода для любого человека было бы убийственно. Теперь Алекс снова начал жить, и он не хотел попусту тратить ни одной минуты.
  - Маму выписали из больницы, - продолжал Алекс, - она сейчас в гостинице и мечтает тебя увидеть. Хочешь, я прямо сейчас приеду за тобой?
  Меня охватили сомнения, с одной стороны хотелось поехать, но я пообещала родителям, что этот вечер проведу с ними.
  - Извини Алекс, я хочу сегодня побыть дома. У нас гости, все они собрались ради меня. Нельзя их бросить.
  Алекс правильно понял меня.
  - Знаю, я сам пообещал сегодня утром держаться от тебя на расстоянии.
  Мы проболтали с ним еще почти полчаса. Он рассказывал мне о том, как встретила его мама, и что они с отцом еле удержали ее от того, чтобы она не ушла из больницы до официального разрешения лечащего врача. О том, что он смог поспать лишь два часа, а потом поехал в город смотреть на людей. По его словам, полгода видеть вокруг себя одни белые халаты - это просто пытка. Наконец, мы попрощались и договорились встретиться завтра. Алекс сказал, что заедет за мной ближе к полудню.
  Я вернулась в кухню, оказывается, пока меня не было, к нам присоединилась наша соседка, и веселье продолжилось. Даже отец не чувствовал себя чужим в этот шумной женской компании, и мы еще долго пили чай и ели мамины пироги.
  
  - Глава 5. Тайна -
   Следующее утро выдалось очень напряженным. За последнее время я прогуляла много занятий в университете, и с этим надо было что-то делать. Как выяснилось, моя подруга-однокурсница Света уже несколько раз звонила мне домой и предупреждала маму о грозящих неприятностях. Меня она, разумеется, найти не смогла и очень волновалась. Поэтому, как только я проснулась, мама вручила мне телефонную трубку и заставила набрать номер подруги.
  Все было, действительно, хуже некуда. Преподаватель по физике пообещал, что не допустит меня к экзаменам, если я до среды не сдам ему все пропущенные лабораторные работы. Их было пять, а среда-послезавтра! Физкультура, математика и информатика тоже требовали от меня невозможного. Вот влипла! Теперь, когда проблемы с Алексом отошли на второй план, передо мной нарисовалось другое непреодолимое препятствие. После разговора со Светой мне захотелось застрелиться, и минут пять я просидела, глядя в пол прямо перед собой. Что ж, деваться некуда - придется искать поддержки у мамы.
  Все утро мы обдумывали с ней, как быть. Она, со своей стороны, пообещала посодействовать. Дело в том, что в нашем университете преподавала ее хорошая знакомая, и мама надеялась, что с ее помощью мы сможем, по крайней мере, отодвинуть сроки сдачи моих лабораторных работ. А мне обязательно нужно было встретиться со своими однокурсниками, так как они могли поделиться конспектами. Я чувствовала себя последней двоечницей, но за свои поступки приходилось отвечать.
  К несчастью, основная часть занятий уже закончились, и теперь будет сложно увидеться со своим потоком. Сегодня в час препод по математике устраивал консультацию по будущему экзамену, который, кстати, тоже был уже не за горами. Мне позарез нужно было там появиться, и ради этого придется отложить встречу с Алексом. Как все неудачно складывалось! Но Алекс теперь мог вполне обойтись без меня, а университет - нет. Выбор был более чем очевиден. Часы показывали уже половину двенадцатого, а значит, пора собираться. Позвонила Света, сообщила, что консультацию перенесли на половину первого. Ужас! Я схватила свою сумку с тетрадями, быстро оделась и выбежала из дома. Мама что-то кричала мне вдогонку с балкона, кажется, что мой телефон остался на столе. Но возвращаться было некогда, и я только помахала ей в ответ рукой.
   Как назло, все маршрутки были переполнены. Я с досадой топнула ногой, глядя, как очередная машина пролетела мимо, даже не затормозив. Закон подлости! Я побежала на автобусную остановку, надеясь, что хотя бы тут повезет. Наконец, мне удалось втиснуться в душный салон. Стоять было очень неудобно: чтобы разгрузить больное плечо, мне приходилось одной рукой держаться и за сумку, и за поручни. А стрелки часов неумолимо ползли вперед. Чтобы не думать о времени, я огляделась на окружавших меня пассажиров. В основном это были люди среднего и пожилого возраста, а значит шанс, что мне удастся занять освободившееся сиденье, просто нулевой.
  Один пассажир почему-то сразу привлек мое внимание. Это был мальчик лет десяти-одиннадцати, светлые волосы, немного курносый нос, на щеках веснушки. На первый взгляд, обычный ребенок, но что-то в нем заставило меня внимательней к нему присмотреться. Его волосы были как-то не по-детски собраны сзади в пучок, а манера держаться просто сбивала с толку. Прямая свободная осанка, уверенные, раскованные движения - все это придавало ему неестественно взрослый вид. Он стоял на задней площадке, прислонившись спиной к поручню у самой двери. Внезапно, словно почувствовав мой взгляд, он обернулся, и наши глаза встретились. Мне показалось, будто меня ударило током, настолько пронзительным и колючим был его взгляд. Странный ребенок! Я поспешила отвернуться. Вскоре вошли еще люди, и толпа, к счастью, заслонила нас друг от друга.
  Вот и моя остановка. Там меня уже ждала Светлана, ведь мы сегодня договорились встретиться именно здесь. Как же я рада ее видеть! Два года в университете мы были 'не разлей вода', делились с ней всеми своими девчачьими секретами, вместе гуляли после занятий. Светлана была неутомима в амурных делах, она меняла парней, как перчатки, правда, ни с кем сильно не сближаясь. 'Настоящую любовь найти трудно' - всегда говорила она в ответ на мои упреки в непостоянстве. Света была очень симпатичной девушкой. Белокурая красавица с ярко голубыми глазами, в меру высокая и в меру фигуристая. Понятно, почему она никогда не страдала от недостатка внимания со стороны кавалеров.
  На ее фоне я чувствовала себя худым, нескладным подростком, но она всегда говорила мне: 'Ты, дурочка, не понимаешь, как тебе повезло. У тебя просто потрясающие волосы. Такой кофейный оттенок не часто встретишь в природе. А глаза... да, все блондинки в сравнении с тобой - просто бесцветные мумии'.
  Мне казалось, что она сильно преувеличивает, но мне все равно было приятно.
  - Как ты меня напугала! - с упреками набросилась на меня Светлана, как только я оказалась рядом с ней. - Взяла и пропала! Ты что, вышла замуж и ничего мне не сообщила?!
  - Нет, что ты, - засмеялась я, - мне просто пришлось уехать ненадолго. Я все тебе расскажу. Но только после занятий.
  - Нет, - запротестовала Светлана, - хочу знать все сейчас же. У нас еще есть десять минут, пока мы дойдем до аудитории, ты успеешь рассказать.
  - Что ты! Я не уложусь даже в полчаса!
  - Ты меня интригуешь! - ее глаза стали еще шире. - Я просто не смогу теперь думать о занятиях.
  Как выяснилось, в университете ничего не изменилось, и я была очень этому рада. На те два часа, пока длилось наше занятие, мне удалось полностью забыться и снова почувствовать себя обычной студенткой. Я набрала кучу тетрадей с лекциями и практическими занятиями в надежде, что они помогут мне подготовиться к сдаче 'хвостов'.
  Время пролетело незаметно. Было уже больше трех часов дня, когда мы вышли на улицу. Попрощавшись с однокурсниками, я и Света побрели вдоль дороги. Она заявила, что ни за что не отпустит меня домой, пока я не расскажу ей все в подробностях. Отпираться было бесполезно, тем более что мне самой очень хотелось поделиться с ней своими приключениями. Я рассказала ей все с начала до конца и про волков, и про Дэвида тоже. Мне пришлось предъявить вещественное доказательство, слегка приспустив куртку на плече, чтобы был виден лейкопластырь. Таким образом, в историю встречи со зверем она поверила, но рассказ о Дэвиде и странное объяснение болезни Алекса выслушала весьма скептически.
  - По-моему, он просто хотел произвести на тебя впечатление, - с сомнением резюмировала она. Впрочем, я уже была готова к такой реакции.
  - Так и думала, что не стоит тебе рассказывать, - я попробовала схитрить и не ошиблась. Она тут же вспыхнула и ответила.
  - Нет, я не говорю, что не верю тебе, просто твой рассказ больше похож на сюжет триллера, чем на реальную историю.
  - В том-то и вся загвоздка. Но боюсь, что это не конец, возможно, ты еще услышишь продолжение.
  У меня ушло больше часа, чтобы все рассказать Светлане, и, взглянув на часы, я ахнула. У нас на носу экзамены, а мы тратим драгоценное время на бесполезные разговоры. Хотя нет, мне действительно было нужно с кем-то поговорить. Теперь я как будто разделила пополам свою тяжелую ношу, и мне стало намного легче и спокойней на душе. Конечно, моя подруга была поражена тем, что со мной произошло, но, в конце концов, она сама на это напросилась.
  Вдруг я вспомнила про забытый дома телефон и о том, что обещала Алексу встретиться с ним сегодня. Он, скорей всего, давно меня ищет.
  - Светлан, можно я позвоню с твоего мобильного. Алекс, наверно, совсем меня потерял.
  - Да, конечно. А ты не боишься, что теперь я буду знать его номер? - она состроила мне рожицу.
  Я рассмеялась.
  - Не думаю, что его заинтересует блондинка-мумия, - ответила я ей в тон, припомнив наш давнишний разговор.
  - Тебе ничего нельзя говорить, ты обязательно однажды поймаешь на слове, - она с шутливым недовольством протянула телефон.
  Я набрала номер, который помнила наизусть. Пришлось долго слушать гудки, от чего мне сразу стало грустно - наверно он сердится. Наконец, раздался голос Алекса, он был тусклым и неприветливым. Я вовремя вспомнила, что звоню с чужого номера.
  - Алекс, это Саша. Извини, мне пришлось сегодня уйти в университет. Я не смогла тебя дождаться, а телефон, как назло, забыла дома.
  - Саша, это ты? - переспросил он. Его голос немного потеплел. - Нет, это ты извини, что не позвонил тебе. У нас тут кое-что случилось.
  Теперь я поняла, что причиной его отрешенности была вовсе не обида. Что-то и вправду произошло.
  - Алекс, что случилось? Надеюсь, не с родителями? - я беспокоилась об Элен. Может, ей стало хуже?
  - Нет, с ними все в порядке.
  Я облегченно вздохнула. Значит, дело не в ней.
  - Сегодня утром сгорела квартира деда... Нам позвонили соседи... Пожарные, конечно, приехали, но спасти уже ничего не удалось. Огонь заметили слишком поздно - было раннее утро, и все вокруг спали.
  - Кто-то пострадал? - спросила я, пораженная услышанным.
  - Нет, слава богу, никто. Но все равно жаль. Там было много вещей, которые имели для нас большую ценность: дедушкины дневники, книги, его находки, привезенные из экспедиций. А главное, все наши семейные фотографии теперь потеряны. Мама просто убита.
  - Но как это могло произойти? Загорелась проводка?
  - В том-то и дело, что нет. Пожар не был просто случайностью. Сосед снизу уверяет, что ночью в нашей квартире кто-то ходил. Он ясно слышал, как скрипели половицы, но не придал этому значения, подумал, что вернулся кто-то из родственников.
  - Воры?!
  - Похоже, но я не могу понять, зачем ворам нужно было устраивать пожар. Ну, взяли бы все, что хотели, да ушли. А теперь у нас не осталось никакой памяти о нашей семье.
  Алекс был расстроен. 'Последнее время их преследуют неприятности' - подумала я, но вслух говорить не стала.
   - Саша, прости, сегодня мы с тобой не сможем увидеться. Нужно решить много формальностей, - он виновато оправдывался.
  - Да, конечно, но позвони мне вечером. Я буду ждать. И передай привет Элен,- это все, что я могла от него требовать. Было понятно, что им сейчас не до меня.
  Я отдала трубку Светлане, извинившись, что разговаривала слишком долго.
  - Ерунда, - отмахнулась та. - Что у него случилось? Это как-то связано с вашей историей?
  Я остановилась. Мне эта мысль не пришла в голову. А что если Светлана права, и пожар как-то связан с тем, что произошло раньше? Мне вдруг стало не по себе.
  - Не знаю, - только и смогла ответить я.
  Весь обратный путь я проехала, обдумывая эту новость. Теперь будет еще трудней сосредоточиться на учебе. Выходя из маршрутки, я оступилась, едва не растянувшись на асфальте. Ну вот, не хватало еще сломать ногу перед экзаменами, тогда вообще прощай сессия!
  - Смотри под ноги, - в полголоса отругала я себя за рассеянность, и, подняв глаза, чуть не подскочила. На остановке стоял мальчик, мой недавний попутчик, который так поразил меня, когда я ехала в университет. Теперь мне удалось ближе рассмотреть его: на нем были свободные штаны и рубашка навыпуск. Язык не поворачивался назвать его ребенком, хотя без сомнений, ему было не более одиннадцати лет. Взрослый мужчина в теле маленького мальчика - и это вызывало неприятные ощущения. Почему я опять вижу его, дважды за один день? Совпадение или нет? Я и так была слишком напугана рассказом Алекса, а эта простая встреча только добавила масла в огонь. Мне захотелось быстрей оказаться дома, и я ускорила шаг, краем глаза наблюдая, как он проводил меня взглядом, но, к счастью, даже не шелохнулся. 'У меня началась мания преследования' - подумала я, с облегчением свернув за угол.
   Только захлопнув за собой дверь квартиры, я смогла отдышаться. Что со мной происходит? Ударяюсь в панику от вида маленького мальчика. Ну и что, что он выглядит необычно, есть же дети-вундеркинды или, может, это лилипут с лицом вечного ребенка. Скорей всего я испугалась собственной тени, поэтому надо взять себя в руки, иначе эту сессию мне не сдать. Немного побродив по пустой квартире, я все-таки заставила себя сесть за конспекты и подняла голову, когда строчки совсем стали расплываться перед глазами. Уже наступил вечер, скоро придет мама, и надо было что-то придумать с ужином.
  Через час мы уже сидели с ней вдвоем на кухне и обсуждали прошедший день. Я рассказала ей о пожаре, она с сочувствием отнеслась к этой новости, повторив мои слова, что в последнее время их семью преследуют неприятности. Мы помолчали, каждый задумался о своем.
  - Знаешь, - я вдруг вспомнила о том, что случилось со мной днем, - сегодня я встретила странного мальчика. Маленький, а выглядит совсем как взрослый. И у него очень страшные глаза.
  - Не знаю, - ответила мама. - Наверно, тебе показалось. Сейчас дети выглядят взрослей своих лет. Что в этом особенного?
  - Да, наверно...
  Зря я завела этот разговор. Мне не хотелось дальше это обсуждать, и я отправилась в свою комнату, снова засев за тетради. Так пролетел вечер: звонил Алекс, мы долго болтали с ним, вспоминая сегодняшний день. Я сказала, что завтра очень хочу увидеться с ним, нам нужно было серьезно поговорить обо всех этих событиях.
   Ближе к полуночи мои глаза начали слипаться, давая понять, что на сегодня хватит учебы. Даже засыпая, я продолжала думать об этом странном мальчишке, он никак не выходил у меня из головы. Какая-то неясная тревога не давала мне покоя, и я вспомнила Дэвида. Рядом с ним мне стало бы намного спокойнее, потому что он точно смог бы во всем этом разобраться, ведь необъяснимые явления были как раз по его части. Жаль, что мы никогда больше не увидимся!
  
  
   На следующий день мы встретились с Алексом в кафе у фонтана недалеко от моего дома. Здесь было многолюдно, но сегодня меня это вполне устраивало. Почему-то я стала избегать уединенных мест. Алекс был не в духе, но я его прекрасно понимала, потому что сама чувствовала себя не лучшим образом. Вернуться к нормальной жизни нам не удавалось.
  - Ну, как твоя учеба? - спросил Алекс.
  - Все идет не слишком гладко, но как-нибудь выкручусь, - ответила я.
  - Это все из-за меня! - с досадой процедил он сквозь зубы. - Если бы не я, у тебя вообще не было бы никаких проблем!
  - Алекс, не надо себя винить. Я не жалею о том, что мы с тобой встретились.
  Его глаза потеплели.
  - Спасибо, но я не могу себе простить, что ввязал тебя в это. Послушай, вся моя жизнь пошла как-то наперекосяк, вот теперь еще и пожар. Специалисты точно установили, что это был поджог. На простую кражу совсем не похоже. Они что-то искали, но я понятия не имею, что. Если это как-то связано с работой деда, то все экспонаты находятся в его музее, а дома лишь записи, которые он посчитал не существенными, чтобы их туда выставлять. Других ценностей в квартире не было. Бабушка не любила ни золото, ни драгоценности, а для деда единственным богатством была его работа.
  - Ты говорил, что исследования вызывали большой интерес. Может, это какой-нибудь богатый коллекционер решил получить его сокровища? Такие люди не перед чем не останавливаются.
  - Похоже на то, - согласился Алекс. - Мы тоже с родителями об этом подумали. Скорей всего они наняли какого-то специалиста, владеющего гипнозом. Он-то и обрабатывал меня. Я узнавал, оказывается, вполне возможно заглянуть в воспоминания человека, и многие психологи пользуются этим. Мозг хранит всю информацию, которую мы получили в жизни. Даже если я сам о ней уже давно забыл, она все равно остается у меня в памяти. Просто нужно вытащить ее наружу.
  - Да, Дэвид говорил мне примерно то же самое, - ответила я.
  Мои слова не понравились Алексу.
  - Этот Дэвид - шарлатан. Он наплел тебе про какие-то таинственные силы, которым невозможно противостоять. Все это чушь!
  Я попыталась возразить ему, но он не дал мне даже открыть рот.
  - Я знаю, что ты скажешь. Мол, он спас меня, помог тебе справиться с волками. Ну и что? Разогнать волков не такое уж великое дело. Конечно, он немного владеет гипнозом и смог меня вернуть в норму, но говорить о каком-то сверхъестественном даре я бы не стал. Это сумел бы сделать любой специалист в Швеции или даже здесь в Питере. Так что пусть сидит себе в лесу и вешает лапшу на уши местным старикам.
  Я была поражена его словами. Алекс настолько негативно был настроен по отношению к Дэвиду. Мне было обидно за него, но больше всего за себя. Значит, Алекс считает, что наша поездка на Алтай был напрасна! То, что я там пережила, было никому не нужно, и все это он мог получить здесь! Алекс хотел побольней уколоть Дэвида, а задел в первую очередь меня. Но Александр настолько распалился, что даже не заметил, что я переменилась в лице.
  - Саша, теперь я уверен, что эти события не случайны. Мне известно что-то такое, что очень им нужно. В детстве я часто проводил время с дедом, он многое рассказывал мне о своих поездках и находках. Вообще, его жизнь была полна событиями. Если бы он решил однажды написать повесть о своих приключениях, получилось бы многотомное издание, - тут он удивленно посмотрел на меня. - Саша, что случилось? У тебя глаза на мокром месте.
  - Нет, все в порядке, - мне совсем не хотелось сейчас вдаваться в подробности. - Просто в последнее время я слегка не в себе.
  - Да, - он улыбнулся, - мы оба не в себе.
  - Ты совершенно прав насчет дедушки, - я перевела разговор на другую тему. - Думаю, разгадка кроется где-то в нем. И мы должны подробней узнать, чем он занимался.
  - Это будет нелегко. Моя мама ничего не знает о его работах, ведь они почти не общались последние двадцать семь лет, бабушка умерла, а я мало что помню.
  - Нужно сходить в его музей, - предложила я. - Может, сумеем найти кого-то, кто был с ним хорошо знаком.
  - Здравая мысль, Саша! Как у тебя сейчас со временем? - отозвался Алекс.
  - Конечно, мне давно пора за учебу, но думаю, один час ничего не решит.
  - Отлично. Едем в музей, а потом я отвезу тебя домой. Если хочешь, могу даже помочь тебе с учебой.
  Я смутно себе представляла, в чем может заключаться его помощь, разве что в переписывании конспектов. Все остальное было для него недоступно, ведь он отучился в гуманитарном вузе, а значит, физика и черчение не принадлежали к числу его любимых предметов.
  - Нет, спасибо, Алекс, сейчас мне нужно вызубрить пару тем перед зачетом. Боюсь, тут ты мне не поможешь.
  Мне показалось, что он облегченно вздохнул. Наверно, мысль снова сесть за книги не приводила его в восторг.
  Мы вышли из кафе, и Алекс поймал такси. Конечно, с ним было намного проще и быстрей перемещаться по городу, ведь он мог позволить себе намного больше, чем я. Даже теперь, когда ему пришлось из-за болезни оставить работу, родители не ограничивали его в средствах. Хотя, надо отдать ему должное, Алекс очень высоко ценил независимость и собирался, как можно быстрей, восстановиться в своей должности. Но для этого ему нужно было вернуться на некоторое время в Швецию, где в настоящий момент находился его босс, а у него были причины пока оставаться здесь. Так он сказал мне вчера по телефону. Естественно, мне очень хотелось узнать, была ли я одной из этих причин, но спросить его об этом напрямую мне не хватило смелости.
  Путь до музея занял не более пятнадцати минут. Библиотека, в которой он располагался, находилась рядом с институтом, где преподавала моя мама. Мы зашли внутрь, и нас тут же оглушила тишина. Городской шум остался за массивными дверями, а здесь были только книги. На меня нахлынули воспоминания, и вдруг показалось, что я уже видела и эту широкую лестницу, ведущую на второй этаж в читальный зал, и огромные до пола зеркала в вестибюле, и тяжелую люстру, висящую под самым потолком.
  Ну конечно! Мне сразу вспомнился тот день, когда я смотрела широко раскрытыми глазами на это великолепие много лет назад. Тогда мне казалось, что на ступеньках именно этой лестницы золушка потеряла свою хрустальную туфельку. Да, мы с мамой бывали здесь в детстве очень часто. Она писала свою диссертацию и проводила почти все дни в этой библиотеке, а мне разрешалось приносить с собой кукол для того, чтобы играть с ними в принцев и принцесс. Тогда мне было пять лет, и со временем это место почти стерлось из моей памяти, ведь я с тех пор так никогда и не была здесь. Но сейчас мне стало ясно, что с этой библиотекой у меня связано много приятных воспоминаний.
  - Ты что остановилась? - услышала я голос Алекса.
  Он стоял на середине лестнице и смотрел на меня сверху. Я легко преодолела разделявшие нас ступеньки и оказалась рядом с ним.
  - Представляешь, я знаю эту библиотеку. В детстве мы с мамой почти каждый день бывали здесь.
  - Может, ты даже помнишь музей? Ведь дед основал его лет семнадцать назад. Я часто приходил к нему сюда, - он многозначительно округлил глаза. - Может, мы даже встречались с тобой?
  Я рассмеялась. Это было, действительно, забавно.
  - Тогда ты должен вспомнить маленькую девочку с целым ворохом кукол, которых она повсюду таскала за собой.
  Мы поднялись на второй этаж. Я точно знала, что направо располагался вход в читальный зал, а налево была дверь в 'волшебную страну'. Конечно, это и был музей. Помню, что пропадала там помногу часов, даже вахтеры привыкли ко мне и почти не обращали внимания. Мне позволялась играть везде, и, конечно, излюбленным местом для меня был этот музей. Там было столько удивительных вещей: золотые и серебряные чаши, доспехи, потускневшие от времени, черепки от посуды, одежда, расшитая разноцветными нитями. Экспонатов было много, и все они поражали воображение пятилетней девочки. Я была уверена, что это и есть волшебная страна, где живут сказки. И там меня встречал добрый волшебник, угощал конфетами и часто рассказывал удивительные истории. Боже мой, конечно это был ни кто иной, как дедушка Александра! Вот уж, действительно, совпадение.
  Алекс толкнул тяжелую дверь в музей, и она нехотя поддалась. Там царил полумрак, лишь стеклянные витрины были подсвечены яркими лампами. Мы осторожно вошли внутрь. Да, здесь мало, что изменилось с тех пор, разве что экспонатов стало больше. В самом конце зала появился стеллаж с рукописями, которого раньше я не видела. Окна были занавешены все теми же тяжелыми темно зелеными портьерами. На миг мне показалось, что мне снова пять лет, и я сейчас увижу пожилого волшебника, который угостит меня конфетой 'Кара-кум' и расскажет новую сказку. Мы переглянулись с Алексом, похоже, им овладели те же чувства, и он тоже на секунду перенесся в свое детство.
  - Я помню твоего деда, - сказала я, - он был очень добр ко мне.
  - Да, дедушка был хорошим человеком, - ответил Алекс.
  - Извините, сегодня музей не работает. Санитарный день, - раздался старческий голос откуда-то из темноты.
  Приглядевшись, я увидела маленькую старушку, сидящую на стуле у окна. Она натирала тряпкой какую-то медную вещицу.
  - Меня зовут Александр, - представился Алекс, - я внук Свиридова Алексея Федоровича. С кем я могу поговорить о нем?
  Старушка оживилась, она отложила свою тряпку и встала со стула.
  - Александр, как же ты вырос! - она подошла ближе к нам, тяжело шаркая ногами. Видно было, что каждый шаг дается ей с трудом. - Помнишь бабу Любу? Когда-то ты с удовольствием уплетал мои пирожки с вишней.
  - Баба Люба! - Алекс просиял. - Я не узнал Вас. Здесь так темно.
  - Да нет, тут дело не в освещении, просто годы уже берут свое. Видишь, еле хожу. А было время, когда мы с экспедицией проходили десятки километров без привала.
  Я поняла, что им двоим сейчас не до меня и, улучив момент, улизнула от них. Вдруг хотелось снова пройтись по залу, чтобы воскресить в памяти удивительные моменты далекого детства. Каждый стеллаж был мне знаком, даже их расположение осталось прежним, лишь в середине не хватало низкого столика. Как сейчас помню, он стоял в самом центре зала, освещенный сверху двумя лампами, от чего отбрасывал две таинственные тени в обе стороны. Четыре резные каменные ножки в виде слонов хоботами поддерживали массивную столешницу из того же камня. Тогда на нем были разложены в строгом порядке фигурки из золотистого полупрозрачного камня. Как я теперь понимала, это был, скорей всего, янтарь. Мне очень нравился тот столик с его потрясающими каменными игрушками.
  Однажды мне разрешили потрогать их. Помню, с каким восторгом я держала в руках эти вещицы. Они были теплыми и очень гладкими на ощупь, а если сквозь них пропустить солнечный свет, он преломлялся, рассыпаясь на полу удивительным узором. Пускать зайчиков научил меня дедушка Алекса, именно он показал мне это чудо. Все фигурки были разными, ни одна не повторялась. Они напоминали какие-то символы, сейчас я назвала бы это иероглифами. Их было не много, думаю, меньше десятка, но они всегда привлекали взгляды посетителей своей необычной красотой. Теперь этого столика нигде не было видно, а жаль, мне бы очень хотелось посмотреть на камни еще раз.
  До меня донесся голос Алекса.
  - Мы пришли сюда по важному делу.
  - А кто твоя спутница? - старушка рукой указала в мою сторону.
  - Это моя девушка, ее зовут Саша.
  'Моя девушка' - восторженно повторила я про себя. Эти слова заставили меня тут же позабыть все недавние обиды. Он сказал не 'подруга', не 'знакомая', а именно 'моя девушка'. Я улыбнулась - ради этих двух слов стоило забросить сегодня учебу.
  - Очень милая, - отозвалась пожилая женщина, - но такая худенькая.
  Она жалостливо покачала головой, а Алекс рассмеялся.
  'Ну и что! - подумала я, - Конечно, кое-где мне можно было бы добавить объема, но в целом моя фигура меня всегда устраивала!'
  Поговорив еще немного о всякой ерунде, Алекс перешел к главному. Я прислушалась.
  - Нам нужно встретиться с человеком, который был бы близко знаком с моим дедом и его работой. Может, Вы подскажете мне?
  Он замолчал, и мы оба обратились в слух.
  - Да, есть такой человек, - не задумываясь, ответила старушка. - Это профессор Симаков. Он долгие годы дружил с твоим дедом, а теперь возглавляет фонд, которому принадлежит этот музей. Он многое знает об исследованиях Свиридова. Сходите к нему, он заведует кафедрой в Педагогическом университете им. Герцена.
  - Да, мы сейчас же к нему поедем, - ответил Алекс и, повернувшись ко мне, спросил, - ты готова еще на час пожертвовать своей учебой?
  - Думаю, да, - уверенно проговорила я.
  Сегодня я готова была идти с ним куда угодно! Прощаясь со старушкой, я все-таки не выдержала и задала свой вопрос.
  - Скажите, а где сейчас тот стол с янтарными фигурками. Он был тут лет пятнадцать назад?
  Баба Люба удивленно на меня посмотрела.
  - Ты о нем знаешь?
  - Да, так уж получилось, что я бывала здесь в детстве. Он находился вот тут, - и я указала на то место, где раньше располагался столик.
  - Точно, здесь он и стоял, - ответила старушка.
  Видно было, что мой интерес к музейным ценностям сильно ее порадовал.
  - Но, к сожалению, этот экспонат для нас потерян навсегда, - ее и без того морщинистый лоб нахмурился, - года полтора назад, еще при жизни Свиридова, фигурки были украдены из музея. Удивительное дело, ничего больше не взяли, а их унесли. В последнее время стол был накрыт стеклянным колпаком и закрыт на замок. У меня в тот день был выходной, сам Алексей Федорович был здесь. День прошел как обычно, приходили какие-то посетители, осматривали музей, а потом уже перед закрытием он вдруг заметил, что не хватает его основного экспоната. И что самое непонятное, стекло и замок остались на своих местах, а янтарь просто исчез. Конечно, был скандал! Алексей Федорович очень расстроился, ведь он считал фигурки основой всей экспозиции. Мне кажется, что этот случай сильно надорвал его сердце. Он казнил себя, что не смог уберечь свое сокровище и частенько после этого говорил: 'Нужно было хранить их в сейфе. Кто теперь знает, кому в руки они попали!'
  - Почему он так говорил? - с интересом спросила я.
  - Не знаю, мне кажется, он считал их не просто безделушками, он как-то обмолвился, что они являются ключом к важному открытию, над которым он так давно трудился. Хотя по мне, так это были обычные древнеиндийские игрушки для отпрысков богатых родителей.
  - Но ведь они имели ценность? - спросил Алекс.
  - Да, имели, - с гордостью ответила баба Люба, - как и все здесь. За многие экспонаты Свиридову предлагали большие деньги.
  - А кто предлагал? - спросила я.
  - Да много кто. Сам Британский Музей хотел приобрести некоторые рукописи. Частные коллекционеры постоянно одолевали его своими предложениями, наши и иностранные. Но он ни в какую не хотел продавать ничего из своей коллекции.
  - Так может, кто-то из частников украл фигурки?
  - Возможно, теперь уж не узнаем никогда. После того случая охрана музея была усилена, поставили камеры во всех углах, заменили стекла на непробиваемые и заказали новые замки. Свиридов выбил все это из средств фонда перед самой своей смертью. Но думаю, давно надо было передать все экспонаты в Эрмитаж. Там они были бы в безопасности. А здесь никто не застрахован от новой кражи, ведь ценности-то немалые! Что я одна смогу сделать с грабителями? Охранник внизу, пока добежит - будет поздно. Надо передавать!
  Она с укором покачала головой, а мы с Алексом переглянулись. Нужно было идти. Мы тепло попрощались со старушкой, пообещав еще навестить ее, и покинули музей.
  На улице после полутемных залов библиотеки солнечный свет ослепил нас. Мы снова окунулись в кипучую жизнь города, вокруг торопились куда-то люди, и мы с радостью последовали их примеру. Я знала, где находится тот университет, о котором нам говорила баба Люба, и мы двинулись прямо к нему.
  
  - Глава 6. Мальчик -
   Мы быстро нашли кафедру, которой заведовал Симаков. Нам пришлось его ждать, потому что как раз в тот момент, когда мы пришли, у него были посетители. Лишь через полчаса он освободился и смог с нами поговорить. Симаков оказался высоким, слегка полноватым мужчиной лет пятидесяти. Меня поразили его массивные брови, они нависали над глазами, и это придавало его взгляду излишнюю суровость. Не хотела бы я стоять перед ним на экзамене. Профессор был не очень доволен нашим визитом, видно было, что у него и без нас дел по горло. Но когда Алекс сказал ему, что он внук Свиридова, и мы пришли поговорить о нем, Симаков тут же просиял. Он с радостью пожал его руку и вежливо предложил мне стул.
  - Как приятно увидеть тебя, Александр. Я помню тебя еще совсем мальчиком, а теперь передо мной взрослый мужчина. Ты, конечно, тоже занимаешься историей, - он сказал это так, как будто нисколько в этом не сомневался.
  - Нет, я работаю переводчиком.
  - Как жаль! - Симаков был явно огорчен. - Он должен был передать свое великое дело в надежные руки. Как жаль!
  - А что это было за дело. Мы как раз хотим это узнать.
  - А почему ты об этом спрашиваешь? - недоверчиво спросил он.
  Алекс вкратце рассказал о пожаре и о том, что возможно это было делом рук грабителей. Он, правда, ничего не стал говорить о себе самом и о своей недавней болезни - Симакову это было не обязательно знать.
  Профессор огорчился, услышав о случившемся.
  - Мы часто с женой приходили в его квартиру. Они всегда были очень гостеприимными хозяевами. Сколько тем мы обсудили за столиком в их гостиной! Там было много фотографий: на стенах, на комоде, на тумбочках. Твой дед очень любил окружать себя лицами близких людей. Видно, он очень скучал по ним в своих бесконечных экспедициях. Очень жаль! Как много он еще не успел сделать, а ведь он был близок к научному открытию.
  - Что это было за открытие? - спросил Алекс.
  Наконец-то мы нашли человека, кто знал о нем.
  - Признаюсь честно, я всегда несколько скептически относился к его работе. Он был уверен, что нашел основу всех религий мира - высшую расу, которая правит на земле с начала времен. Я не буду вдаваться в подробности, пока нет доказательств - это только лишь теория. Он был уверен, что скоро сможет убедить в этом весь научный мир, но не успел. А дело вот в чем: путешествуя по Востоку, Свиридов наткнулся на некоторые письменные свидетельства существования людей, обладающих сверхчеловеческими способностями. Их описания у разных народов различны, но суть остается единой: всесильны, способны творить чудо, обладают безграничной властью над простыми людьми. С древних времен, как только человек получил возможность пользоваться бумагой и чернилами, он на протяжении всей своей истории неуклонно подтверждал эту теорию, оставляя все новые и новые факты их существования. Свиридов собирал информацию и анализировал. Он был уверен, что представителей высшей расы, кем бы они ни были, следует искать на Востоке, в Тибете. Именно туда вели все нити его исследований. Он как-то сказал: 'Я не знаю, боги это или люди, но я точно уверен, что они знают все о нашем мире'.
  Этот рассказ не был для меня новостью. Я вспомнила, что Дэвид говорил мне нечто похожее. Миф это или реальность? Кажется, сейчас я больше склонялась ко второму. Да, за последнюю неделю я услышала больше загадок, чем за всю свою жизнь.
  - Извините, ребята, у меня сейчас туго со временем, - Симаков нетерпеливо взглянул на часы. - Об этом можно говорить часами, но что толку, Свиридова нет, и теперь некому продолжать его работу. Научное сообщество не собирается вести исследования, считая эту идею бредом. Остается надеяться, что все же найдется какой-нибудь энтузиаст, который посвятит этому делу всю свою жизнь так же, как Свиридов.
  Профессор с укоризной посмотрел на Алекса, как бы обвиняя его в том, что тот не встал на путь своего деда. Мы поблагодарили Симакова за то, что тот уделил нам часть своего драгоценного времени, и вышли из кабинета.
  - Ну что ты обо всем этом думаешь? - спросил Алекс, когда мы оказались на улице.
  - Мне кажется, что все это не лишено смысла, - ответила я и увидела, как на его лице появилось удивленное выражение.
  - Я не думал, что ты так серьезно к этому отнесешься. По-моему все это чушь: боги, высшая раса... Как-то отдает фантастикой.
  - Все, что с нами случилось, отдает фантастикой, - напомнила я ему и пожала плечами, просто он не слышал рассказов Дэвида.
  Алекс задумался, но через минуту произнес:
  - Пойдем, я провожу тебя домой. Мы и так долго сегодня задержались, а твоя учеба не будет ждать.
  - А что будешь делать ты? - спросила я.
  - Мне надо подумать. Попробую найти какие-то записи в его дневниках в музее. Там еще кое-что сохранилось.
  - Обещай, что если найдешь что-то интересное, обязательно позвонишь.
  - Конечно, - и он погрузился в свои мысли.
  Одной рукой Алекс обнял меня за плечи, и шли, молча чеканя шаг по асфальтовой мостовой. Мне казалось, что прохожие девушки с завистью смотрят на нас. Александр всегда притягивал женские взгляды, потому что он умел хорошо выглядеть: одевался со вкусом, никогда не позволял себе мятой одежды или грязных ботинок, и его волосы всегда лежали безукоризненно. Мне иногда даже становилось неловко рядом с ним - я частенько грешила простенькими джинсами и обычной футболкой. Конечно, не буду прибедняться, что не могла себе позволить купить что-то более экстравагантное. Нет, мой отец неплохо зарабатывал и никогда ни в чем мне не отказывал, поэтому в моем гардеробе водились хорошие вещи. Но иногда мне не хотелось наряжаться, я любила простоту в одежде, хотя всегда себя ругала, что пора бы уже вырасти из своих детских вкусов. Сейчас я именно об этом и подумала, когда, сравнивая себя с Алексом, поняла, что нужно что-то в себе изменить.
  Некоторое время мы шли пешком, потом Алекс поймал такси, и оно довезло нас до набережной. Мне совсем не хотелось садиться за книги, и я уговорила Александра пройтись пару кварталов пешком, чтобы потянуть время. Мы шли вдоль реки, изредка останавливаясь, чтобы посмотреть на проплывающие мимо катера. Вот впереди показалась дворцовая пристань, и мне вспомнилось, как мы с Алексом гуляли здесь прошлой зимой под кружившим в те дни снегопадом. Как это было романтично! Сейчас мы шли мимо пристани, по обеим сторонам которой стояли массивные бронзовые львы, охраняя покой города. Здесь всегда было много людей, туристы собирались в шумные стайки, питерцы деловито прогуливались парочками вдоль набережной. Под присмотром строгих мам бегали дети, восторженно встречая проходящие мимо прогулочные теплоходы. Один, видно самый непослушный сорванец, забрался на тумбу, где стоял лев и сидел там, облокотившись о его бронзовую ногу. И куда только смотрят родители!
  Сейчас мне хотелось, чтобы мой дом был как можно дальше. Солнце уже потихоньку скатывалось к горизонту и висело над городом огромным пылающим шаром. Откуда-то с противоположного берега ветер принес аромат цветущих деревьев, и у меня от этого весеннего запаха закружилась голова. Алекс стоял рядом, и его рука обвивала мою талию. Я почувствовала, как он прикоснулся губами к волосам, и от этого мои щеки запылали.
  - Ты такая удивительная, - прошептал он мне на ухо, - мягкая и пахнешь весной.
  Я повернула голову, чтобы взглянуть на него, и натолкнулась щекой на его теплые губы. Наверно, мой румянец стал пунцовым, потому что Алекс улыбнулся, еще крепче сомкнув руки у меня за спиной. Я не видела вокруг себя ничего кроме него, ведь он собирался сейчас поцеловать меня в первый раз. За столько месяцев у нас ни разу не было повода сделать это, и потому я ждала его поцелуя больше всего на свете.
  Вдруг откуда-то издалека до нас донесся крик женщины, в котором сквозил такой ужас, что мы с Александром тут же вернулись в реальность. Я обернулась посмотреть, что случилось, и обомлела - вокруг нас творилось что-то невообразимое. Люди метались в панике, сталкиваясь и падая прямо на асфальт. И во всем этом хаосе я увидела то, от чего просто остолбенела: бронзовые львы, еще недавно спокойно возвышавшиеся над своими постаментами, сейчас, словно монстры из ночного кошмара, носились по набережной, разгоняя толпу! Когда-то в детстве я ужасно боялась, что они оживут, и вот сейчас мои страхи оправдались. Это было безумие! От каждого удара их титанических ног дрожала земля, а асфальт разлетался мелкой крошкой в разные стороны, осыпая людей острыми осколками.
  - Что происходит?! - завопила я, вцепившись в куртку Алекса. - Это же бронзовые львы! Они не могут ожить!!!
  - Бежим! - скомандовал он, не дав мне впасть в истерику.
  Я постаралась взять себя в руки, но ноги мои просто отказывались служить. Я сделала шаг и оступилась.
  - Алекс! - я беспомощно повисла на его руке.
  - Надо уходить! - он настойчиво тянул меня за собой прочь от набережной.
  Я последовала за ним. Мой рассудок был в полном смятении, и страх просто переполнял меня. Кажется, я успела подумать, что даже в лесу наедине с волками мне не было так страшно. А вокруг метались люди, и где-то рядом плакал ребенок. Он звал свою мать, но та лежала на земле рядом с ним, не двигаясь.
  - Нужно ему помочь! - закричала я.
  Но Алекс не услышал меня в общем шуме, продолжая двигаться дальше. Я вырвала свою руку и побежала к ребенку, собираясь увести его с собой подальше от толпы. Но тут мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Да, я физически почувствовала на себе этот тяжелый взгляд, который прожигал дыру в моем сознании.
  Подняв глаза, я увидела там, на постаменте, где еще недавно возвышались львы, того мальчика-мужчину, который преследовал меня вчера в городе. Он стоял, опустив одно калено на камень в позе бегуна, готовящегося к решающему рывку. Подавшись всем телом в мою сторону, он смотрел мне прямо в глаза, а я не в силах была оторвать он него взгляд.
  Новая волна бессознательного страха прокатилось по мне. Боковым зрением я увидела, как бронзовые львы со всех ног бегут в нашу сторону. Еще немного и они растопчут меня, но у меня не было сил пошевелиться. Вокруг не осталось никого, лишь ребенок во весь голос плакал где-то за моей спиной. Я постаралась двинуться, чтобы хоть как-то заслонить его от бегущих на нас громадин, но не смогла. Мои ноги подкосились, и я упала на колени. Сильно кружилась голова, к горлу с каждой секундой все сильнее подступала тошнота. Сознание стало расслаиваться, и в этом полубреду я вдруг увидела какие-то неясные образы. Они сменялись, словно кадры в кинофильме, очень быстро и почти незаметно. Мимо меня проносились чьи-то лица: мужчины и женщины, старики и дети. Они были одеты то в современные одежды, то в древние наряды, то совсем в лохмотья. Словно в калейдоскопе, картины кружились перед моими глазами: какие-то города, где я никогда не была, море, которого я ни разу в жизни не видела, скалы, упирающиеся в облака своими вершинами. Затем передо мной возник странный пейзаж: ночь, тишина и полный диск луны, висящий над горными грядами на фоне почти черного неба. В наших широтах никогда не увидишь такой огромной и нереально яркой луны. Вот с ветки сорвалась птица и, бесшумно рассекая воздух крыльями, исчезла в темноте.
  Потом картинка опять сменилась, и я увидела себя со стороны, там, в автобусе, когда ехала вчера в университет, и снова незнакомые мне лица и города. Вдруг все это прекратилось так же внезапно, как и началось. Я почувствовала боль в коленях - оказывается, они упирались в жесткий асфальт. Туман немного рассеялся, и передо мной снова был тот ужасный мальчик на постаменте, только теперь в его глазах я увидела страх. Еще секунду он постоял, застыв в своей напряженной позе, потом резко встал и спрыгнул на землю. В тот же миг возможность двигаться снова вернулась ко мне, и я обессилено рухнула на мостовую, закрыв глаза.
   Где-то вдали слышались голоса, то наплывая, то снова отдаляясь. Кто-то тормошил меня за плечи, больно царапая по незажившей еще ране, но у меня не хватало сил, чтобы открыть глаза. Я чувствовала огромную усталость, она растекалась по всему телу, словно вязкая смола, не давая возможности даже пошевелиться. Потом мне послышалось, будто кто-то зовет меня по имени. Открыть глаза удалось не сразу, но, наконец, я увидела какую-то размытую фигуру. На миг мне показалось, что передо мной силуэт Дэвида, и какое-то неясное чувство шевельнулось во мне: стало спокойно и хорошо. Теперь мы в безопасности! Кажется, я прошептала его имя, но в ответ услышала испуганный голос Алекса.
  - Саша, очнись. Это я - Алекс. Что с тобой?
  Я медленно открыла глаза
  - Слава богу! - выдохнул он. - Я потерял тебя в толпе. Зачем ты от меня убежала?
  - Там плакал ребенок, - мой голос прозвучал очень хрипло, я сама себя не узнала.
  Алекс помог мне подняться на ноги, и мы оглянулись вокруг. Бронзовые львы стояли, как и раньше на своем месте, на постаменте у причала. Никаких последствий и разрушений вокруг я не увидела, асфальт, был абсолютно ровным и без каких-либо повреждений. Лишь люди испуганно озирались вокруг и помогали подняться тем, кто лежал на земле. Я поискала глазами ребенка, который плакал рядом со мной. Его мать уже пришла в себя и, сидя на тротуаре, пыталась успокоить рыдающего сына. Отовсюду к нам бежали люди, а вокруг слышались недоуменные голоса.
  - Что здесь произошло?
  Какой-то парень с камерой подбежал к нам и, схватив Алекса за локоть, забросал нас вопросами.
  - Вы видели, что здесь было? Расскажите. Это был теракт? Что случилось с твоей девушкой?
  Он направил на меня камеру, но Алекс набросился на него с возмущением.
  - Снимай в другом месте! Мы не будем ничего рассказывать, где 'скорая'?
  Он оглянулся вокруг, и, увидев, как из-за угла появилась машина с красным крестом, поднял меня на руки и понес в ее сторону.
  Я вяло запротестовала, что могу и сама идти, но он даже не обратил внимания на мои протесты. Он тоже находился в шоке после произошедшего, как и все окружающие люди. К скорой помощи стали стягиваться люди, кто-то с царапинами, ссадинами, а кого-то даже принесли в бессознательном состоянии.
  Паника постепенно улеглась, но никто ничего не понимал. Как выяснилось, оживших львов видела одна я, другие люди говорили о чем угодно: о торнадо, об огромных пауках величиной с дом, о самолете, упавшем прямо на набережную, о грузовике, вылетевшем на пешеходную дорожку и о многом другом. Алексу показалось, что на берег накатывается огромная волна, готовая смести весь город.
  Все это выглядело как массовый бред. Подъехали представители милиции, администрации, пожарные, еще какие-то люди в штатском с суровыми взглядами. Они задавали нам вопросы, записывали в блокноты, снимали на камеры. Тем временем медики померили мне давление, дали успокоительное и помазали зеленкой разбитые коленки, в общем, оказали посильную помощь. В целом я была здорова, от госпитализации отказалась, поэтому нас отпустили, взяв с обоих слово, показаться завтра в участковую поликлинику. Пришлось всем говорить, что со мной все отлично, но на самом деле слабость просто сбивала с ног, как только Алекс пытался меня поднять. Но я ни в коем случае не собиралась валяться на больничной койке и поэтому заставила себя выглядеть более или менее здоровой.
  Алекс был не согласен со мной.
  - Тебе нужно в больницу!
  - Конечно, а экзамены кто будет за меня сдавать? - прошептала я в ответ.
  - Какие экзамены, Саша?! - он явно был в недоумении. - Речь идет о твоем здоровье! Еще не известно, что это было и чем обернется!
  - Алекс! Твою болезнь лечили полгода и даже не смогли поставить диагноз. Ты хочешь, чтобы я повторила твою историю? - парировала я.
  - Ну, хорошо, но если завтра тебе не станет лучше - сам отвезу тебя в больницу. Идет?
  Он строго посмотрел на меня.
  - Идет! - неуверенно отозвалась я, а про себя подумала: 'Завтра решим!'
  Пока мы отвечали на вопросы, наступил вечер, и стало совсем свежо. Все устали. Как оказалось, никто серьезно не пострадал: люди отделались ушибами, обмороками и шоковым состоянием. По крайней мере, все остались живы, и то хорошо!
  Впереди еще предстояло расследование причин всего случившегося, и потому нас попросили не покидать город до окончания следствия, на случай, если еще понадобятся наши показания. К Алексу правоохранительные органы относились еще более щепетильно, ведь он являлся подданным другого государства, и международные скандалы им были не нужны. Майор, беседовавший с нами, пообещал, что надолго ему не придется задерживаться в стране, и скоро он будет абсолютно свободен в передвижениях.
  Мне до смерти хотелось домой. Когда нас, наконец, отпустили, тот майор, который разговаривал с нами раньше, предложил подвести нас до дома. Чем было вызвано такое внимание? Возможно, иностранным происхождением Александра. Нас высадили у самого моего подъезда, и мы с Алексом медленно побрели на четвертый этаж.
  В итоге он взял меня на руки, потому что я засыпала на ходу. Как хорошо, что мне не пришлось увидеть лица мамы в тот момент, когда она открыла нам дверь. Я этого не помню, потому что уже спала. Как потом мне рассказали, Алекс отнес меня в комнату и положил на кровать. После ему предстоял долгий разговор с мамой. Сидя на кухне, он рассказал ей обо всем, что с нами произошло сегодняшним вечером и, стараясь ее успокоить, прокомментировал, что мое состояние просто связано с шоком, который я испытала.
  - Врачи не нашли у Саши никаких серьезных травм, кроме психологической. Ей нужно хорошенько выспаться, и завтра обязательно станет лучше.
  Маму это немного успокоило.
  - Но если нет, мы обязательно отвезем ее в больницу, - продолжал Алекс. - Вы должны мне помочь, если она начнет упираться.
  На этом Алекс попрощался и ушел. Ему тоже досталось, слишком многое произошло за один сегодняшний день.
  
   Следующее утро выдалось пасмурное. Когда я проснулась, по стеклу уныло барабанил дождь, и в комнате было сумрачно. Голова гудела. Мне было, конечно, лучше, чем вчера, но слабость все же осталась. По коридору прошла мама, наверно, она отпросилась сегодня с работы, чтобы побыть со мной. Нам нужно было поговорить, но сначала я хотела принять горячую ванну, очень надеялась, что она мне поможет. Действительно, выйдя оттуда, я почувствовала себя гораздо лучше, по крайней мере, исчезла дрожь в ногах. Мы молча позавтракали, после чего, наконец, мама не выдержала и спросила.
  - Мне кажется, что в последнее время с Алексом постоянно что-то случается. И ты тоже попадаешь под раздачу. Не находишь?
  Я знала, что однажды она это скажет, и приготовилась защищаться.
  - Это могло случиться с кем угодно. Вчера на набережной было полно народу. Все они видели нечто подобное.
  - Да, но и вы оказались именно там и именно в этот момент!
  - Ты преувеличиваешь, мама, - я устало улыбнулась, подумав, что она еще не все знала. Честно говоря, мне и самой уже начинало казаться, что, следуя за Алексом, я постоянно попадала в какие-то немыслимые, необъяснимые ситуации.
  - Ладно, лучше скажи, как ты себя чувствуешь? - она решила оставить эту тему.
  - Нормально, немного кружится голова. В больницу ложиться не буду! - заранее предупредила я.
  - Тебе надо взять больничный в поликлинике и побыть дома.
  - Я не могу, у меня завтра зачет по физике. Если не приду, придется потом одной сдавать. Мам, я не уверена, что смогу хорошо подготовиться. Света - мой единственный шанс, она подскажет.
  - Ты слишком легкомысленно относишься к себе. Последствия шока бывают непредсказуемые.
  - Ну что вы все меня пугаете. Подумаешь, шок! Я всего лишь немного испугалась вчера, от этого еще никто не умирал!
  Мама только развела руками.
  - Ты невыносима. Тебе нужно научиться в первую очередь думать о себе, а не об Алексе или каких-то там экзаменах. Нельзя постоянно приносить себя чему-то в жертву.
  - Я не приношу себя в жертву!
  На этой неприятной ноте закончился наш разговор, я скрылась у себя в комнате, а мама зазвенела посудой на кухне. Мне совсем не хотелось сейчас ссориться с ней, но ее слова задели меня.
  Оставшись одна, я, наконец, постаралась спокойно обдумать все, что случилось вчера. Музей, рассказ Симакова, потом львы. А еще Алекс почти поцеловал меня! Это воспоминание на минуту затмило все другие. Но опять же 'почти', этого так и не случилось, прямо невезенье какое-то. Я снова вспомнила его потемневшие глаза, прикосновение губ к моим волосам и грустно вздохнула. Нашим отношениям всегда что-то мешает!
   Я снова как будто перенеслась на несколько часов назад. Мне вспомнились и ужас на лицах людей, и огромные монстры, несущиеся на меня со всех ног, и тот кошмарный мальчик на постаменте у пристани. Я была уверена, что именно он каким-то образом управлял всем этим хаосом, который царил вокруг нас. В нем было что-то демоническое, а главное, его глаза - они как будто пожирали меня. И вчера ему нужна была я, не Алекс, не кто-то другой, а именно я!
  От этой мысли я вздрогнула. Неясно, чего мальчишка добивался, но он как будто выпивал из меня жизненные силы. Ну конечно, Алекс пострадал из-за того, что кто-то копался в его воспоминаниях, так сказал мне Дэвид. Вот и я вчера, взглянув в глаза этому существу, потеряла контроль над собой.
  Но что-то случилось потом... Передо мной до сих пор стояли образы, увиденные прошлым вечером. Что это значило? Я никогда не бывала в тех местах и не встречала тех людей, они не могли быть моими воспоминаниями. Это были ЧУЖИЕ воспоминания! Неожиданное объяснение оказалось таким простым, но таким страшным. Ну конечно, я вспомнила, как в глазах этого жуткого человека в теле ребенка отразились недоумение и ужас. Он понял, что пока он копается в моей памяти - я читаю его. Именно поэтому он не довел свое дело до конца! Мне повезло, иначе вряд ли бы я сегодня смогла подняться на ноги.
  Я вдруг поняла, что очень боюсь. Ему что-то нужно от меня, и он теперь не отступиться! Вскочив от волнения на ноги, я начала ходить по комнате. Что делать? Как же мне теперь выходить на улицу? Да, о чем я говорю, Дэвид рассказывал, что этим людям не помешают никакие преграды, чтобы сделать то, что им надо. Теперь я не буду в безопасности ни дома, ни на улице, ни где бы то ни было еще. Но ведь и он боится меня, я отчетливо прочитала это в его глазах. Все-таки Алексу повезло больше - он не догадывался тогда, что с ним происходит. Знать и понимать, что ничего нельзя изменить - намного страшней!
  Я постаралась успокоиться, ведь паника сейчас ни к чему не приведет. Самое плохое, что мне не к кому обратиться за советом. Маме я не могу всего этого рассказать, она скорей всего подумает, что это последствия шока и точно отвезет меня в больницу (хорошо еще, если в обычную!). Алекс, конечно, выслушает меня, но не уверена, что поверит, тоже сошлется на вчерашнее потрясение. Однако попробовать надо. Единственный, кто принял бы мой рассказ всерьез, это Дэвид, но о нем нечего было даже думать! Я вдруг поняла, что мне очень не хватает его.
   Мысли хороводом вертелись в голове, что-то не давало мне покоя. Почему бросив Алекса, этот монстр переключился на меня? Я была уверена, что все это как-то касалось работы Свиридова. Мальчик-мужчина искал нечто связанное с его жизнью или его исследованиями. Ученый умер, возможно, даже не своей смертью, теперь я уже ничему не удивлюсь. Неизвестно, чем был вызван сердечный приступ, может, кто-то тоже пытался увидеть его память? Потом сразу за ним умирает его жена, и еще эта таинственная кража янтарных фигурок. Все одно к одному, только как связать это воедино, я не понимала. Надо завтра же поговорить с Алексом. Кстати, слишком много пересечений было в наших с ним жизнях. Оказывается, я тоже знала его деда, также не раз бывала в музее, нас даже звали одинаково! Все это сводило меня с ума, а мне надо было готовиться к экзаменам. Вот в этой обстановке!
   Но я честно взяла в руки книгу и даже постаралась вникнуть в ее содержание. Лишь с третьего раза мне это удалось. Я постоянно отвлекалась, снова погружаясь в свои мысли, но каждый раз заставляла себя продолжить учебу. Так прошел весь день, звонил Алекс, но по телефону я не стала ничего ему говорить, и он тоже старался не вспоминать о вчерашнем. Мы решили встретиться завтра и поговорить с глазу на глаз. Потом я снова засела за книги, и хмурый день, наконец, подошел к концу. Усталая я выползла из своей комнаты в надежде помириться с мамой и поужинать.
  - Ну, как продвигается твоя подготовка? - спросила она.
  - Нормально, - ответила я, - мне действительно уже лучше. Просто немного хочется спать.
  Мама кивнула на телевизор, который стоял у нас в кухне.
  - Сегодня в новостях целый день только и говорят, что о случившемся.
  - Что-то прояснилось? - без особой надежды спросила я.
  - Пока нет официальной версии. Одни считают, что это было какое-то психотропное оружие, другие - что массовый гипноз. Кто-то называет это терактом, кто-то хулиганством. В общем, пока никто ничего не знает, но ты стала звездой телеэкрана.
  Я удивленно вытаращила на нее глаза.
  - Почему?!
  - Какой-то журналист снял тебя крупным планом, так что твои преподаватели уже в курсе, что ты не приготовишься, как следует, к экзаменам. Хоть какая-то польза от телевидения!
  - Ты, правда, так думаешь? - я была озадачена.
  - Надеюсь... - ответила она.
  В этот момент начался очередной выпуск новостей. Мне не пришлось долго ждать, почти сразу диктор перешел к основной сенсации вчерашнего вечера. На экране появилось изображение набережной Невы с неподвижными статуями бронзовых львов на заднем плане. Я непроизвольно сжала руки в кулаки - теперь они навсегда останутся для меня напоминанием о том ужасе, который мне пришлось пережить. И тут я увидела себя. Кошмар! Я была похожа на приведение - не удивительно, что мама говорила о послаблении со стороны преподавателей. Увидев такое, я бы тоже на их месте не устояла, весь мой облик просто кричал о сострадании. Я не выдержала и отвернулась. Надо же было так неудачно прославиться, но вдруг мне пришла в голову совсем другая мысль:
  - Мама, теперь все узнают, что я была там. Папа будет просто в шоке. Он еще не звонил?
  - Еще нет, я сама ему звонила. Его телефон не доступен, наверно он в командировке. Но думаю, это всего лишь дело времени. Так что, жди звонка!
  Словно в ответ на ее слова в комнате заиграл мой мобильный. Я взяла трубку, но это была Света, оказывается, она тоже посмотрела новости. Полчаса мне пришлось убеждать ее в том, что со мной все нормально и что я обязательно расскажу ей все завтра перед зачетом.
  Папа позвонил чуть позже, когда я уже собиралась спать. Он действительно был в командировке в Москве, но телевизор в гостиничном номере представил ему полный отчет о моих вчерашних похождениях. Мы долго разговаривали, я подробно рассказала ему о случившемся, но в качестве объяснения позаимствовала версию у телерепортеров. Мне больше понравилась теория о массовом гипнозе - она больше соответствовала реальности.
  Потом я отключила свой сотовый, чтобы больше никто меня не доставал своими вопросами. Кто-то еще звонил нам на домашний телефон, наверно мамины подруги, увидевшие вечером новости с моим измученным лицом на первом плане. Я устала за сегодняшний день больше, чем за последние несколько недель. Общее недомогание сказывалось на моем состоянии, и мне хотелось пораньше лечь спать. Те открытия, которые я сегодня сделала относительно своей участи, были слишком серьезным испытанием для моей оптимистической натуры. Сейчас мне казалось, что жизнь кончилась, а надоедливый дождь за окном только способствовал этому упадническому настроению.
  
  - Глава 7. Дэвид -
   Следующее утро выдалось намного ярче и радостнее, чем предыдущее. За окном светило солнце, и на небе не было ни облачка. Я готовилась идти на зачет, и чтобы как-то поднять себе настроение, мне захотелось уделить своему внешнему виду больше внимания, чем обычно. Вспомнив свое обещание пересмотреть гардероб, я сразу отложила в самый верхний ящик все джинсы и футболки. Кто знает, что со мной случиться дальше, поэтому нужно выглядеть хорошо каждый отведенный мне судьбой день! Эти слова, словно гимн прозвучали в моей голове, и я решила не поддаваться отчаянью. Ведь меня всегда называли оптимисткой! Подумав несколько секунд, я выбрала узкие темно коричневые атласные брюки, которые так подходили к цвету моих волос, и сверху дополнила это наряд трикотажной блузкой со слегка завышенной талией и рукавами в три четверти светло песочного цвета.
  Окинув свое отражение критическим взглядом, я осталась довольна. Расчесала волосы, и они рассыпались по моим плечам. Когда-то я завидовала девушкам, которым природа подарила вьющиеся локоны, но потом поняла, что и мои прямые пряди выглядят не намного хуже. Еще немного туши на глаза и помады на губы, и я была готова покорять мир своей уверенностью, назло всем врагам. Мама, увидев меня, сильно удивилась. За последнее время она привыкла, что я не сильно забочусь о своей внешности. Мне действительно было как-то не до этого. Она восторженно ахнула и демонстративно прикрыла глаза руками, делая вид, что ослеплена. Я рассмеялась и поцеловала ее в ответ.
  - Пока, держи за меня кулаки. Буду давить жалостью на преподавателя, чтобы он поставил мне хорошую отметку.
  - Чтобы давить жалостью, тебе нужно было одеться по-другому. И желательно, нарисовать себе под глазами синяки. Сейчас ты совсем не выглядишь несчастной жертвой, - мама стояла на пороге, провожая меня.
  - Ну и ладно! Значит, придется сдавать зачет самой!
  Хлопнув дверью, я сбежала вниз по лестнице и вышла во двор. Здесь моя уверенность несколько поубавилась. Надо было попросить Алекса проводить меня до университета, но теперь уже поздно об этом думать. Я огляделась по сторонам, но ничего подозрительного не заметила.
  Сегодня знакомый путь до остановки показался мне длинней, чем всегда. Казалось бы, вокруг ничего не изменилось: кто-то торопился по своим делам, кто-то прогуливался, не спеша по набережной, кто-то сидел на лавочке в сквере, читая книгу. Однако с этого момента я стану избегать безлюдных переулков и темных дворов. Ну вот, наконец, и остановка. Моего вчерашнего мучителя нигде не было видно, и я смогла перевести дух. Сегодня мне повезло: первая же маршрутка остановилась по моему требованию. Когда я села в нее, то окончательно успокоилась. Все пассажиры были самыми обычными людьми, однако многие смотрели на меня с интересом. Сначала я подумала, что это результат моих сегодняшних преображений, но потом поняла, что просто стала известной персоной. По крайней мере, теперь, если со мной что-то случиться, любой прохожий сразу меня опознает.
   Я не успела зайти в университете, как меня сразу же окружила толпа однокурсников - всем хотелось знать подробности. Мне пришлось на себе ощутить, как трудно быть знаменитым. Кое-как я отделалась от них, вкратце ответив на их бесконечные вопросы. Светлана была в бешенстве, она уже полчаса не могла даже подойти ко мне. Ей очень хотелось со мной поговорить, но ей было не под силу разогнать толпу студентов, жаждущих подробностей.
  Наконец, поняв, что из меня больше ничего не вытянешь, они разбрелись по своим аудиториям, и я смогла облегченно вздохнуть. Светлана отвела меня в сторону, спрятавшись за колонной, и почти шепотом спросила:
  - Ну что, это было то продолжение, о котором ты говорила?
  Пришлось рассказать ей все от начала до конца. Светлана была потрясена.
  - Да, подруга, с тобой не соскучишься! А ты говорила следователям о том мальчике?
  - Что ты! - воскликнула я. - Хочешь, чтобы меня сдали в психушку!
  - Да, наверно, ты права, - задумчиво ответила Света, - особенно если ты расскажешь о том, что видела его воспоминания. Я сама-то не очень тебе верю, может, это был просто шок? В таком состоянии все, что угодно, привидится.
  - Не знаю...
  Мне не хотелось с ней спорить, хотя сама я была точно уверена, что все это - не бред. Теперь у меня появились сомнения, стоит ли что-то рассказывать Алексу, если даже лучшая подруга мне не верит.
  Пришел преподаватель и начал принимать зачет. По нескольку человек студенты заходили в аудиторию, а остальные ждали в коридоре. Мы со Светланой были среди них, потому что сегодня мне было страшновато идти в первых рядах - я плохо подготовилась к этому зачету. Учить что-то было уже поздно, и, уединившись в самый дальний угол коридора, мы обсуждали с ней мои приключения.
  К нам постоянно приставали наши однокурсники, которым тоже хотелось узнать, о чем мы шепчемся. Самым докучливым был Никита из нашей группы. Мы обе знали, что он был неравнодушен к Светлане и давно намекал ей о своих чувствах. Однако она была непреклонна, ей не нравился никто с нашего потока, потому что ее привлекали парни постарше. Я не всегда разделяла симпатий подруги, мне казалось, что некоторые из них были чересчур взрослыми. Но ее это не останавливало, она говорила, что сверстники слишком скучны. Если уж быть честной, Алекс тоже был старше меня на шесть лет. Как я теперь могла ее осуждать?
  Никита был очень интересным парнем: вполне симпатичным, ходил в спортзал и мог похвастаться своей мускулатурой. Этим он часто пользовался, одевая футболку в обтяжку и демонстрируя рельефы на руках. Но Светлане он все равно не нравился. Вот и пойми этих ветреных женщин. Мне было проще, я не отвечала его вкусу - он предпочитал блондинок. И вот этот Никита вместе со своим другом Михой, так звали его все на потоке, просто не давал нам сегодня проходу. Мы хотели посекретничать, но они находили все новые поводы, чтобы нам помешать. Моя всеобщая известность стала одной из тем для обсуждения, и я уже начала уставать от своей популярности.
  Студентов в коридоре становилось все меньше. Тянуть время было уже бесполезно и я, подбадриваемая одобрительными возгласами, вошла вместе со Светланой в аудиторию. Все оказалось намного проще, чем я ожидала. Мама была права, и преподаватель действительно с пониманием отнесся к моему положению. Он тоже смотрел вчера новости и потому только вскользь бросил взгляд на мой листок с ответом. Вместо вопроса по теме, он спросил меня, действительно ли все было так, как рассказывали по телевизору. Смешно, оказывается, любопытство взрослого преподавателя ни чем не отличается от любопытства обычного студента. Я ответила на его вопросы, и он поставил мне 'зачет'. Вот и все, а я потратила кучу времени, высасывая из пальца ответ на мой билет.
  Светлана уже давно отстрелялась. Я вышла из аудитории, но в коридоре ее не было. Здесь вообще никого не осталось, мы, оказывается, попали в самую последнюю группу сдающих. Я пошла на улицу в надежде, что застану ее там. У центрального входа в университет мне показалось, что я услышала ее смех. И действительно, она ждала меня, окруженная несколькими нашими одногруппниками. Все они что-то живо обсуждали.
  - Ну конечно, этот парень в ее вкусе, - ехидно проговорил Никита. - Четыре кольца на капоте и четыреста лошадей под ним даже у меня вызывают уважение.
  - Мне совсем не важна его машина, я первым делом всегда смотрю на самого человека, - в ответ она шутливо пнула его сумкой. Тот сделал вид, что ему больно, - просто этот парень производит впечатление.
  Тут я подошла к ним, и Светлана повернулась ко мне, позабыв свою ссору с Никитой.
  - Ну, как, сдала? - спросила она.
  - Сдала. Моя известность приносит свои плоды, - рассмеялась я, - он даже не стал читать ответы.
  - Везет, - позавидовал Миха, - эту сессию ты, похоже, сдашь на халяву!
  - А вот Светлана, пока тебя не было, уже присмотрела себе нового жениха, - вмешался Никита.
  Его всегда задевало, что Света делала комплименты другим мужчинам в его присутствии. А мне иногда казалось, что та специально дразнит его.
  - Ну и что? - ответила она. - Я как раз поругалась со своим прошлым парнем.
  - И что же это за новый жених? - мне стало интересно.
  - Да вон он, - вздохнула Света. - Подъехал пять минут назад, кого-то ждет. Жаль, наверно, не меня...
  Она указала рукой на стоявшего неподалеку молодого человека. Массивная фигура Михи отделяла меня от незнакомца. Я выглянула из-за него, бросив взгляд на парня, который стал причиной их споров. Он, действительно, сильно выделялся из окружающей его толпы. Не смотря на то, что наступило время сессии, сегодня перед корпусом было полно народу. Вокруг стояли неаккуратно припаркованные автомобили, туда-сюда сновали студенты. И в этой суете парень смотрелся как будто не на своем месте. Он стоял, застыв рядом со своей машиной, облокотившись на нее одной рукой, а в другой держа какой-то листок. Воплощение спокойствия и уверенности. Он выглядел очень стильно: высветленные почти до белизны джинсы, терракотовый батник навыпуск выгодно подчеркивали его фигуру. Общую картину дополнял небольшой спортивный автомобиль золотисто-горчичного цвета, на который он так небрежно опирался.
  - У тебя неплохой вкус, - проговорила я.
  Словно услышав мои слова, он поднял голову, и я непроизвольно ахнула. Это был Дэвид! Я настолько не ожидала его здесь увидеть, что сразу не узнала. Хотя даже одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это он. Все, кто стоял вокруг, с удивлением посмотрели на меня.
  - Никитос, - ухмыльнулся Миха, - по-моему, этот парень, действительно, производит на наших девушек сильное впечатление.
  - Ты что его знаешь? - спросила Светлана.
  - Да, это Дэвид.
  - Дэвид? - переспросил Никита. - Господи, Саша, ну где ты находишь парней с такими мудреными именами? То Алекс, то вот теперь еще лучше. Он что, тоже иностранец?
  - Что-то в этом роде, - пробормотала я.
  Мои мысли метались, и я совершенно не знала, как себя вести. Что он делает здесь, в Питере, да еще в моем университете?!!
  - Он идет сюда, - прокомментировал Никита.
  Я спряталась за широкой спиной Михаила. Светлана смотрела на мою реакцию с недоумением. Тут я услышала знакомый голос.
  - Мне показалось, что я видел Александру Меньшову.
  Откуда он знает мою фамилию? Я поняла, что выглядела очень глупо, пытаясь спрятаться.
  - Я здесь, - мне пришлось сделать шаг вперед из своего укрытия, и мы неожиданно оказались с ним лицом к лицу. Моя нога соскользнула с бордюра, но он вовремя меня поддержал.
  - Ты прекрасно выглядишь, - он просто не дал мне опомниться. - Я еле нашел тебя. В твоем университете оказалось много девушек с именем Александра.
  Он в свойственной ему манере не обратил особого внимания на окружающих нас людей. Дэвид даже не позаботился о том, чтобы поздороваться с ними. У меня почему-то перехватило дыхание, и единственное, что я ответила, было 'Спасибо'. От этого я еще больше смутилась, потому что было не понятно, 'спасибо за комплимент' или 'спасибо, что нашел меня'. Но он не обратил внимания на эту двусмысленность и продолжил.
  - Мне нужно с тобой поговорить. Это очень важно!
  Все, кто находился вокруг, молча, с интересом наблюдали за нашим диалогом, если вообще моя одинокая реплика могла считаться участием в разговоре. Наступила пауза. Наконец, я осознала, что надо что-то ответить.
  - Да, мне тоже нужно тебе многое рассказать, - дар речи все же вернулся ко мне.
  - Пойдем, - он взял меня за руку и легонько потянул за собой. Мне осталось только помахать рукой всей компании, которая так и осталась стоять у входа с удивленными лицами.
  - Позвони, - неуверенно крикнула мне в след Светлана.
  Впервые в жизни я уводила у нее из под носа парня. Надеюсь, она меня простит. Через несколько шагов Дэвид остановился и очень внимательно поглядел на меня. На секунду мы застыли, глядя друг на друга.
  - Действительно, шоколадная, - пробормотал он.
  Я не поняла, что Дэвид хотел этим сказать, но он отвернулся и двинулся дальше. Подойдя к машине, он открыл передо мной дверцу и аккуратно усадил на сиденье. Мне никогда не доводилось ездить в такой машине, было ощущение, что я нахожусь в космическом корабле. Огромное количество приборов напротив водительского сиденья делало это сравнение еще более явным. И главное, сзади не было кресел для пассажиров.
  - Твой автомобиль не очень-то гостеприимен, - пошутила я, когда Дэвид уселся рядом с другой стороны.
  - Мне некого возить в нем, - улыбка скользнула по его губам, - я же говорил, что у меня не бывает друзей.
  - Да, помню, - ответила я, тоже улыбнувшись. Когда мы остались одни, вся моя неловкость куда-то ушла. - Как тебе удалось меня найти?
  - Ты же рассказала мне, где учишься. На мое счастье в Санкт-Петербурге все один архитектурно-строительный университет.
  Он повернул ключ, и мотор тихо заурчал. Дэвид на миг отвлекся, чтобы выехать со стоянки и продолжил.
  - Правда ты не сказала, на каком факультете числишься, поэтому мне пришлось сегодня утром обойти все деканаты. Хорошо еще, что студенток с именем Александра оказалось всего четырнадцать. Иначе мне пришлось бы вешать объявление.
  Я представила себе эту картину. Вот была бы умора.
  - Но сейчас уже началась сессия, занятий почти нет. У тебя вообще было мало шансов кого-то увидеть, - подсказала я.
  - Мне так и объяснили. Поэтому посоветовали взглянуть на ваши личные дела, там, оказывается, есть фото.
  - Как тебе это удалось?! - удивилась я. - Посторонним такую информацию не выдают.
  - Я умею убеждать, - многозначительно ответил он. - Поэтому я точно знаю твою фамилию и, если честно, адрес тоже. Так что теперь мы с тобой знакомы.
  - Не совсем. Ты не сказал, как тебя сейчас зовут.
  Он молча протянул руку, вынул из бардачка документ и открыл его. С первого взгляда было видно, что это паспорт, но точно не российский.
  - Мне не хочется копаться в твоих бумагах, - я с сомнением взглянула на Дэвида.
  - Не вижу проблемы.
  Я пожала плечами и взяла паспорт из его рук.
  - Ивен Маркос, гражданин Румынии, - я еще раз взглянула на него, - тебе нравиться твоя новая родина?
  - Не знаю, я там давно не был. Лет в двенадцать уехал и с тех пор не возвращался.
  - Но как же твои родители, они, наверно, скучают по тебе?
  - Саша, ты задаешь слишком сложные вопросы, - поморщился Дэвид, - пойми, для меня родственные узы уже давно ничего не значат.
  - У тебя неправильная жизнь, - с жалостью произнесла я.
  - Кто бы сомневался, - ухмыльнулся он, - но я приехал не для того, чтобы ты меня жалела. Тебе грозит большая опасность рядом с Алексом! Ты не должна с ним встречаться!
  - Вот так новость, - я была просто ошарашена. - Ты приехал, чтобы запретить мне встречаться с Алексом?!
  - Это для твоего же блага, - он изменил свой повелительный тон. - Понимаешь, я не могу допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
  - Если это все, что ты хотел мне сказать, то можешь уже высадить меня. Я больше не хочу это обсуждать! - отчеканила я со злостью.
  Мне было обидно, что все вокруг упрекали Алекса в моих неприятностях. Сначала мама, вот теперь еще Дэвид. И вообще, ему-то какое дело?
  Дэвид замолчал. Я помнила по прошлой нашей встрече, что он знает, какие чувства бушуют сейчас во мне. Наверно, он благоразумно ждал, пока я немного остыну. Мы ехали по улице в крайнем левом ряду, поэтому шансов выскочить из машины на ходу у меня не было. Он это знал и потому спокойно продолжал рулить. Его невозмутимость еще больше меня разозлила.
  - Куда мы едем? - прошипела я сквозь зубы.
  - Туда, где можно спокойно поговорить, - ответил он очень мягко, как будто я была капризным ребенком. - Прошу тебя, Саша, не сопротивляйся. Мне действительно нужно тебе многое сказать. Я знаю твой адрес, поэтому все равно тебя найду. Поверь мне, я очень настойчив.
  - Не сомневаюсь, - буркнула я в ответ. - Хорошо, но при условии, что ты не будешь мною командовать.
  - Извини, я, правда, не хотел тебя обидеть, - он выглядел виноватым, - просто я давно отвык о ком-то заботиться. Это для меня забытое чувство.
  Я задумалась. Действительно, та жизнь, которую он вел вдали от людей, иногда в полном одиночестве изменила его характер не в лучшую сторону. Я это понимала, и моя злость стала постепенно угасать. По какой-то странной причине мне было трудно на него долго сердиться.
   Мы ехали по городу, в сторону Балтики. Дэвид изредка сверялся с навигатором на приборной доске, Питер был для него незнаком. Но мне не нужны были никакие подсказки, я сразу поняла, что он везет меня к морю. Наверно, он решил, что там никто не сможет нам помешать. Я совсем не боялась, хотя сознавала, что мы, по большому счету, едва знакомы с ним. Но Дэвид с самой первой встречи стал гарантом моей безопасности, поэтому я доверяла ему больше, чем кому-либо.
  Мы уже давно покинули центр и продолжали мчаться по окраинным районам Питера. Дэвид молчал, наверно решив пока меня не трогать разговорами. Он приоткрыл стекло, и в салон ворвался теплый весенний ветер. Я полной грудью вдохнула его, и он наполнил меня ощущением свободы и скорости. Мимо пролетали одноэтажные домики, здесь за городом весна чувствовалась еще сильнее, чем в каменном Питере. Повсюду цвели сады, наполняя воздух сладкими ароматами.
  Дэвид вел машину уверенно и аккуратно, видно было, что стаж у него весьма приличный. Впереди показался пост ДПС, инспектор, увидев нас, сердито взмахнул палочкой, приказав остановиться. Я взглянула на спидометр, стрелка показывала 120 км/час. Автомобиль двигался так легко, что я даже не заметила высокой скорости. Подъехав ближе, Дэвид не стал останавливаться, он только бросил долгий взгляд на человека в форме и сильнее нажал на газ. К моему изумлению, инспектор только махнул рукой, показывая, что мы можем ехать дальше.
  - У нас нет времени на лишние разговоры, - прокомментировал Дэвид.
  Я пристально посмотрела на него.
  - Ты что можешь управлять людьми?
  - Немного, - просто ответил он, не отвлекаясь от дороги.
  А почему меня это удивляет? За последнее время я должна была уже привыкнуть к разного рода чудесам.
  Хорошо, что я отослала маме смс еще в университете, как только вышла из аудитории. Она думает, что мы гуляем по городу со Светой, и не будет волноваться. Алекс пока не объявлялся, и я молилась, чтобы он позвонил как можно позже. Только не сейчас! Мне будет трудно ему объяснить, где я и с кем. Шоссе стало уходить налево, и поэтому Дэвид свернул на проселочную дорогу, которая вывела нас прямо к морю. Балтика раскинулась перед нами, ее темные волны набегали на берег и отступали, оставляя за собой белые пенные разводы. Неожиданно передо мной всплыли образы совсем другого моря: бирюзовая вода и абсолютно белый песок. Я даже ощутила его соленый запах. Эти чужие воспоминания теперь навсегда останутся со мной, и во мне снова проснулась смутная тревога. Дэвид остановил машину на самом краю обрыва, где внизу плескалось Балтийское море.
  - Саша, - его голос прозвучал очень вкрадчиво. Я повернула голову, приготовившись дать отпор новым упрекам, но он, похоже, больше не собирался на меня давить. - В прошлый раз я сам не знал, что вся эта история настолько серьезна, иначе бы никуда тебя не отпустил. Ты здесь совсем не при чем, и я не хочу, чтобы ты пострадала.
  В ответ я промолчала, решив дать ему возможность рассказать все, что он собирался. Дэвид продолжал.
  - Мне сразу стало понятно, что происходит что-то неладное. Я покинул Алтай в тот же день, как только вы уехали, и полетел в Индию. Мне нужно было поговорить с одним человеком, он всегда знает, что происходит в мире. Я называю его своим учителем, потому что именно он однажды открыл мне мои возможности, научил ими пользоваться и развивать их. Но сейчас не об этом речь - главное, что мне удалось узнать от него.
   Я уже рассказывал тебе о том, что на земле существуют люди, совсем не похожие на нас. Можно ли вообще называть их людьми? Я не уверен. Они другие, потому что им доступна возможность путешествовать между Отражениями. Это Хранители. Они везде и нигде. Их цель - сберечь то равновесие, которое существует в мире, ведь потеря лишь одной из его составляющих, может разрушить всю хрупкую систему! Эти существа живут долго, по меркам простого человека необычайно долго, их возраст измеряется тысячелетиями. Они жили здесь всегда, даже в те времена, когда человека и в помине не было на Земле. Это не божества, но и не люди, они называют себя Варунами. Индийцы с давних пор знали о них, даже дали имя Варуна одному из своих богов - судье и хранителю мирового порядка и справедливости. Надо сказать, этот народ правильно уловил их суть. Вообще вся история человечества с древних веков хранит в себе следы существования Варунов, и не удивительно, что им обычно приписывали сверхъестественное происхождение.
  Но однажды в их рядах произошел раскол, потому что один из Хранителей разочаровался в людях. Никто не знает причины, из-за чего это произошло, но он объявил, что человечество - ошибка, и оно рано или поздно погубит и себя, и саму Землю. А потому, не стоит давать ему шанс.
  Дэвид криво улыбнулся и многозначительно добавил:
  - В чем-то я с ним согласен... Но Варуны созданы быть бесстрастными хранителями, и они не поддержали его взглядов. Этот отступник был навсегда изгнан из их рядов. И вот уже много веков он ведет свою войну, превратившись в зверя, беспощадного и безжалостного к людям. Отступник решил своими руками сделать то, на что не захотели пойти Варуны. Жестокости Великой инквизиции, многие войны и болезни, созданные людьми - дело его рук. Он точит человечество изнутри, подсказывая и науськивая сильных мира сего. Зачастую они и сами не знают, что попали под его влияние. У него много лиц и много имен, ему служат такие, как я, и простые смертные, как ты. Деньги и жажда власти многое могут сделать в этом мире - ради них предаются свои народы и истребляются тысячи людей.
  Отступник ищет нас по всему миру, завлекая своей силой и возможностью властвовать над другими. Ты не представляешь, как близко подходило иногда человечество к пропасти. Только один шаг отделял их от полного уничтожения, и лишь благодаря Хранителям мы все еще живы. Те технологии, которые появились в ХХ веке, только увеличили риск. Я уже говорил, что люди просто помешаны на идее вооружения и проявляют в этом вопросе завидную изобретательность. И поверь мне, такого 'прогресса' человек достиг не без его помощи. Варунам не разрешено вмешиваться в ход истории, их цель - наблюдать со стороны, помогая лишь в экстренных случаях. Но Отступник с давних пор нарушает все существующие правила, и ему доставляет удовольствие эта игра с человеческими слабостями. Иногда мне кажется, что это месть за что-то, что известно ему одному. И больше всего на свете он жаждет найти Эридан.
  - Что это за Эридан? - я не смогла удержаться от вопроса.
  - Это ключ, способный открыть любую дверь. Варунам дана возможность переходить из одного Отражения в другое, но открыть эти двери для других они не в силах. И это правильно, потому что равновесие не должно быть нарушено! Я уже говорил тебе об этом в прошлый раз. Однако каждый из Хранителей знает, что существует Эридан, с помощью которого в ночь полнолуния можно стереть границы между мирами, и тогда произойдет непоправимое...
  Этот ключ всегда находился среди нас, в нашем мире, потому что он не может пересекать Границу. Таков закон. Варуны разделили его на части и спрятали среди людей, посчитав, что только так можно скрыть его от Отступника. Сотни лет он ищет их и не успокоится, пока ни найдет все до единой!
  Дэвид на минуту замолчал, словно готовясь сказать что-то очень важное.
  - Существует пророчество, которое гласит, что 'однажды простой смертный по имени Александр положит конец этому противостоянию, соединив все части единого целого'. Когда я рассказал моему учителю твою историю, он сразу понял, кто покопался в памяти Алекса и что именно он там искал. Пророчество сбывается, и ты тоже попала под удар. Мне бы очень хотелось думать, что все это неправда, но у меня нет причин сомневаться. А если это так, то Отступник не оставит твоего Алекса в покое до тех пор, пока не добьется своего!
  Дэвид замолчал, но я так и осталась сидеть, продолжая смотреть на море невидящим взглядом. Мои мысли были совсем не здесь. Я поняла, что все части головоломки, которые еще вчера вечером казались разрозненными, вдруг собрались вместе и открыли мне полную картину. И то, что я увидела, заставило меня похолодеть от страха.
  - Дэвид, - мой голос звучал слабо, - ты слушал вчера новости?
  - Нет, я провел весь день в перелетах. А что произошло?
  Мне пришлось вкратце рассказать ему о случившемся. По мере того, как я говорила, его пальцы, сжимавшие руль, все больше напрягались, пока, наконец, не побелели. Выслушав меня, он ударил себя кулаком по колену с такой злостью, что я вздрогнула.
  - Какой дурак! Я должен был сразу ехать за тобой, а не терять время на полеты в Индию! Все происходит слишком быстро и как-то неправильно. При чем здесь ты? Они не должны были тебя трогать!
  - Дэвид, - произнесла я спокойно, - пророчество говорит о человеке по имени Александр, но речь идет не об Алексе, речь идет обо мне!
  Наступила тишина. Дэвид застыл, только его глаза выражали те чувства, которые он сейчас испытывал. Через минуту он отвернулся, закрыв лицо рукой.
  - Боже, Саша! Порочная убежденность в мужском превосходстве просто затмила мой рассудок. Услышав пророчество, я ни на секунду не усомнился в том, что речь идет о мужчине. Я бы все сейчас отдал, чтобы это было именно так!
  Он снова поднял голову и с надеждой посмотрел на меня.
  - Почему ты так уверена? Может, это ошибка.
  - Есть еще кое-что, что ты должен знать.
  Я подробно рассказала обо всем, что случилось с нами за эти несколько дней после возвращения в Питер: о музее, об исследованиях деда Алекса, о его смерти и о судьбе его
  жены. И еще о пожаре в квартире Свиридова и о таинственной пропаже янтарных фигурок, привезенных им из своих поездок на Восток. Я не стала скрывать, что в детстве часто бывала в том музее, и даже была знакома с дедом Алекса, и что, возможно, в моей памяти действительно храниться то, что ищет Отступник. Дэвид все больше хмурился, он делал те же выводы, что и я.
  Мои нервы были на пределе, я почувствовала, что самообладание скоро покинет меня. В мозгу пульсировала одна мысль: 'Почему именно я?' Мне хотелось жить обычной жизнью, а не разгадывать тайны, которых до конца не смогу понять никогда! Глаза невольно наполнились слезами, и я отвернулась, пытаясь это скрыть. Но Дэвид заметил их, он протянул руку и, нежно взяв меня за подбородок, повернул мое лицо к себе.
  - Я приехал, чтобы помочь, и сделаю все, чтобы с тобой ничего не случилось!
  Но в ответ я только покачала головой.
  - Ты сам знаешь, что он ни перед чем не остановится.
  Вдруг взгляд Дэвида изменился. Его немыслимо зеленые глаза были совсем рядом, и они снова, как и в первый раз приворожили меня, заставив позабыть обо всем.
  - Саша, я просто не могу тебя потерять... На мою долю выпали сотни лет одиночества, и все ни прошли впустую. Когда я впервые увидел тебя там, в лесу, окруженную со всех сторон волками, то уже знал, что ты изменишь мою жизнь навсегда. Я разбрасывался ею налево и направо, но только теперь понял всю ее ценность. Представляешь, даже стал пристегивать ремни в самолете!
  Пришлось сделать над собой усилие, чтобы вырваться из плена его гипнотического взгляда. Мое сердце бешено стучало, и я начала задыхаться в тесном салоне автомобиля. Его слова ввели в смятение мои мысли, и, открыв дверь, я выскочила наружу. Резкий порыв ветра немного охладил меня, и, остановившись у самого обрыва, я постаралась выровнять дыхание. Все в голове перемешалось. Что со мной происходит? Через минуту я почувствовала, что Дэвид рядом. Он неслышно подошел ко мне и остановился совсем близко. Его низкий голос прозвучал где-то возле самого моего уха.
  - Когда-то давно старая цыганка нагадала мне, что однажды я встречу шоколадную девушку, и только рядом с ней пойму смысл своей жизни. Тогда мне казалось, что она имела в виду мулатку с темной кожей. С тех пор у меня было много женщин, в том числе и темных, но ни одна не задержалась надолго в моем сердце. Я считал слова цыганки пустыми, но когда увидел тебя, то понял, что она имела в виду шоколадный цвет твоих волос и глаз. Наша встреча была предопределена. Теперь я точно знаю это и не позволю никому тебя отнять.
  - Что ты делаешь, Дэвид? - прошептала я. - Зачем ты говоришь мне такие вещи? Мы с тобой - люди из разных миров. Я знаю, что у меня всего одна жизнь, и отношусь к ней серьезно. Мы никогда не сможем быть с тобой равными, ведь ты знаешь о жизни все, а я - ничего.
  - Это совсем не важно, - он зарылся лицом в мои волосы, - я расскажу тебе то, что знаю сам. Одному мне это не нужно.
  - Но у меня есть Алекс...
  Я должна была это сказать. Для меня это был спасительный ход, который поможет мне
  вернуться к реальности. Голос Дэвида еле заметно дрогнул.
  - Он не ждал тебя так долго, как я.
  - Дэвид, не надо... Моя прежняя спокойная жизнь и так трещит по швам. Даже не знаю, что будет завтра.
  Я повернулась к нему и на мгновение застыла. Мне вдруг стало понятно, в чем заключался секрет нереальной глубины его взгляда, который я так долго пыталась и не могла разгадать. На ярком солнце зрачки Дэвида сжались почти в точку, и я увидела то, чего раньше не замечала: вся радужная оболочка была испещрена темными еле заметными ниточками в виде колец, как на спиле вековых деревьев. И у меня не было сомнений, что их число равнялось двадцати девяти - количеству жизней, прожитых Дэвидом.
  - Мы уедем прямо сейчас. Я смогу о тебе позаботиться.
  - Нет, в моей жизни есть близкие люди, к которым я привязана. Ты не поймешь этого, но мне нельзя просто так уехать.
  Он ничего не ответил. Даже на обратном пути Дэвид молчал, и я тоже не находила нужных слов. Сегодня и так было сказано слишком много. Мне очень хотелось побыть одной. Только бы не позвонил Алекс!
  
  - Глава 8. Объяснения -
   В этот вечер я долго не могла уснуть. Город уже давно затих, даже запоздалые гуляки разбрелись по домам, а я все сидела на широком подоконнике в своей комнате, обхватив колени руками, и смотрела вдаль. В Питере уже начались белые ночи - мое самое любимое время, но сейчас даже это обстоятельство не радовало меня. Еще в прошлом году мы со Светланой беззаботно гуляли по вечерним улицам, наслаждаясь романтикой города, но сейчас мне было не до этого. Что-то произошло сегодня, что-то очень важное, но я не могла выразить это словами. Одно я знала точно - Дэвид занял слишком важное место в моей жизни, и не только потому, что хотел мне помочь. Даже тот факт, что мне теперь постоянно грозит опасность, отошел на второй план. До сих пор в ушах звучал голос Дэвида, низкий, слегка хрипловатый от волнения... И еще его странные глаза... Этот человек, так отличавшийся от всех, кого я когда-либо знала, притягивал меня своей самоуверенностью, напором, который сметал все сомнения на своем пути. С Алексом я ни разу не испытывала ничего похожего, и никогда не слышала от него подобных слов. Александр был совсем не такой: всегда сдержан, галантен и благоразумен. В нем не было того огня, который горел в Дэвиде, но в нем была основательность и фундаментальность. Они были полной противоположностью друг друга, как пламя и камень.
   Алекс позвонил мне сегодня поздно, когда я уже была дома. Он, оказывается, весь день провел в посольстве, пытаясь получить разрешение на выезд из страны. Как объяснил Александр, вчерашние события нарушили все его планы. Ведь ему так нужно было уехать в Швецию, чтобы решить вопрос со своим работодателем по поводу восстановления в должности. Как не кстати! Когда я услышала эту новость, то почему-то передумала рассказывать ему о том, что Дэвид в Питере. 'Завтра, - подумала я про себя. - Один день все равно ничего не решит'. Правда, потом я корила себя за это, мне казалось, что я обманула его. Светлана проявила совсем не свойственную ей выдержанность, даже не позвонив мне, но и мне сегодня было совсем не до нее.
  - Какой тяжелый день, - вздохнула я.
  Хотелось забыться, но сон никак не шел ко мне. Так я и сидела у окна, перебирая в памяти события минувшего дня: думала о том, что рассказывал мне Дэвид об этих Хранителях. Значит, дед Алекса оказался, действительно, близок к истине. Его работы не были пустой болтовней свихнувшегося ученого, как думали многие. Но это открытие стоило ему жизни, и кто знает, что еще будет впереди.
  Я решила воспользоваться теми чужие воспоминания, которые достались мне вчера, в надежде, что они помогут узнать что-то важное. Но разобраться в них было не так-то просто, образы всплывали неожиданно и очень разрозненно, совсем не подчиняясь моим желаниям. После нескольких бесполезных попыток пришлось бросить это дело. Наконец, усталость, дала о себе знать, и я с облегчением покинула свой ночной пост у окна и легла в кровать. Последним, о ком я думала, засыпая, был Дэвид.
  
  
  Наступило новое утро, но ночь совсем не принесла облегчения. Мама была обеспокоена моим угнетенным состоянием, она отнесла его на счет недавно перенесенного мною потрясения на набережной. По телевизору продолжали обсуждать эту историю. Пресса еще долго не успокоится, хотя все понимали, что точной причины случившегося никто никогда не узнает. Впереди у меня были экзамены и абсолютно никакого желания к ним готовиться. И, если честно, теперь я не видела в них совершенно никакого смысла.
  Первым, с кем мне захотелось поговорить, была Светлана. После долгих гудков, в трубке раздался ее недовольный голос.
  - Ты почему вчера не позвонила?
  - Извини, я не могла. Теперь даже не знаю, как мне быть дальше.
  Вся обида подруги тут же испарилась.
  - Что-то еще случилось?
  - Не совсем, просто теперь я знаю, почему со мной все это происходит, - ответила я и подробно рассказала ей о том, что мне стало вчера известно.
  - Хочешь, я приеду?
  - Нет, мне сегодня хочется побыть одной, надо все обдумать. Мы обязательно увидимся. Пожалуйста, не обижайся.
  - Ну конечно, я понимаю. Но если передумаешь, сразу набери меня.
  Я положила трубку и застыла в нерешительности. Нужно было позвонить Алексу и все ему рассказать, но рука как-то не поднималась. Наконец, я решилась. Алекс взял трубку сразу, после первого же гудка, и я даже немного растерялась, подбирая слова.
  - Привет, Саша, - он был в хорошем настроении, - ты уже проснулась?
  - Я должна с тобой поговорить, - в моем голосе прозвучала тревога, и это заставило Алекса тут же сменить тон.
  - Что-то случилось? - серьезно спросил он, повторив вопрос Светланы.
  - Пока ничего, - ответила я, - мы можем сейчас с тобой встретиться?
  - Конечно, - не думая ни секунды, сказал он, - я еду в посольство, а потом сразу к тебе.
  - А раньше никак нельзя?
  Мне почему-то стало грустно от его слов, и я прикусила губу, чтобы не зареветь.
  - Саша, мне назначено на 10 часов. Тут нельзя опаздывать, но как только освобожусь, сразу приеду.
  - Хорошо, я буду ждать.
  - Сашенька, все будет хорошо, - подбодрил он меня.
  Я отшвырнула телефон на кровать, вымещая на нем свою досаду. Из глаз закапали слезы. 'Да, нервы мои ни к черту'- подумала я, размазывая их по щекам, чтобы не давать маме лишних поводов для беспокойства. Она собиралась на работу ко второй паре.
  - Мам, - сказала я, наблюдая, как она собирает разбросанные по комнате тетради со своими лекциями, - приходи пораньше.
  - Конечно, дорогая, - она внимательно поглядела на меня. Раньше я ей такого не говорила, - постараюсь вернуться уже к трем часам.
  Мне действительно не хотелось оставаться сейчас одной. Когда вокруг были люди, я чувствовала себя намного уверенней.
  - Сегодня возвращается твой отец. Хочешь, я попрошу его к тебе приехать?
  - Нет, что ты! Не хочу его беспокоить. Ему тоже надо побыть с семьей.
  Я сказала, не задумавшись, но тут же пожалела об этом, увидев, как мама сразу осунулась. Видно, ее бывший муж для нее еще что-то значил, хотя она всегда говорила об обратном.
  - Хорошо, - в ее голосе послышалась грусть, - ты права.
  Она поцеловала меня и ушла, а я закрыла за ней дверь, щелкнув замком. 'Ну вот, расстроила маму. Мало тебе своего плохого настроения, так надо еще и окружающим его испортить', - зло отругала я себя. Одним словом, день начался ужасно! И вряд ли дальше он станет лучше.
   Интересно, где сейчас Дэвид? Мы расстались вчера как-то по-дурацки. Он молча проводил меня, но не стал подниматься, остановившись в тени лестничного пролета. Единственное, что он сказал, когда я на миг остановилась перед дверью и оглянулась на него: 'Буду тебя ждать'. Теперь я вспоминала его слова с недоумением. Где он будет меня ждать? Он не указал ни места, ни время. С ним все было как-то непонятно, он мыслил совсем другими категориями. То, что мне казалось важным, для него совсем не имело значения. Но именно это и притягивало меня к нему.
   Время тянулось очень медленно. Я примостилась на краю дивана в зале, поджав под себя ноги и для порядка разложив вокруг учебники и конспекты. Но надежды, что я хотя бы притронусь к ним, у меня не было. Я закрыла глаза и вдруг увидела сон. Нет, я не спала, но словно во сне события сменяли друг друга с огромной скоростью, выстраиваясь в вереницу из неизвестных мне картинок. Это был сон наяву, но даже более реальный, чем когда-либо.
  Я увидела ночной город внизу перед собой, освещенный огнями тусклых фонарей. Где-то вдали из темноты слышался шум прибоя. Жаркий, липкий ветер обдувал мое лицо, принося с собой сладковатые запахи южных растений. Рядом со мной кто-то был, я явно чувствовала чье-то присутствие. Потом раздался его голос, низкий и холодный, от которого у меня в жилах застыла кровь. Он говорил на незнакомом мне языке, но я понимала смысл нашего разговора.
  - Мне нужны все камни, все до единого. Ты должен вернуть недостающую часть.
  - Я пока не нашел. Мальчишка ничего не знает... - этот голос принадлежал мне, но он не был моим.
  Тот другой не дал закончить.
  - У нас мало времени - скоро начнется полнолуние.
  - Но будет и другое.
  - Не тебе решать! - в голосе того второго прозвучала неприкрытая угроза. - Случилось то, чего я боялся...
  Повернувшись, я увидела человека. Он был не молод и не стар. Холодные и правильные черты лица, словно выточенные на мраморе, не выражали никаких эмоций. Это было человек без возраста и абсолютно лишенный чувств. Но больше всего меня поразили его глаза: бледно голубые, почти бесцветные, казалось, они даже слегка светятся изнутри. Незнакомец еще секунду смотрел на меня, потом резко отвернулся и пошел прочь, в темноту. Еще шаг, и он полностью растворился в ночи.
  Тут я открыла глаза. Сон рассеялся так же быстро, как и появился. Я сидела на диване, и меня била дрожь. Что это такое? Может, мне, правда, пора показаться врачу? Но тут пришла другая мысль. Камни! Янтарные камни из музея, похищенные год назад. Значит, там не хватало одной фигурки или даже не одной. Вот что искал этот человек в памяти Александра - теперь все прояснилось до конца.
  Дэвид однажды говорил мне про Эридан... Что-то есть в этом слове до боли знакомое. Ну конечно, в прошлом году мы изучали по истории искусств древнюю мифологию. Эридан - река, по которой согласно легенде о золотом руне, плыли аргонавты. В ее воды упал Фаэтон, сраженный молнией Зевса, и его сестры, оплакивая брата, роняли слезы в воду, которые превращались в янтарь. Все сходится. Янтарные камни из музея ни что иное, как Ключ - Эридан, который пытается найти Отступник. Именно о них говориться в пророчестве Хранителей, как о частях единого целого, и они теперь в руках Отступника, за исключением одной маленькой детали. Но без нее невозможно открыть Дверь, и потому он так спешит. Теперь остался только один вопрос: где все-таки потерянный фрагмент?
  Я вскочила с дивана и начала ходить по комнате. Это помогало мне сосредоточиться. Было совершенно ясно, что пока я не нашла ответов, Отступник тоже не узнает их. Но как только я разберусь во всем, эта информация в любой момент станет легкой мишенью для того, кто меня преследует. Что было лучше: пытаться разгадать загадку или сохранить ее в тайне? Вот дилемма! Мне срочно нужно с кем-то посоветоваться, ну, где же ты, Алекс? Я взглянула на часы, они показывали половину одиннадцатого, и значит, Александр скоро приедет. В этот момент звякнул телефон - пришла смс. Открыв письмо, я увидела на экране три слова: 'Извини. Задерживаюсь. Скучаю'.
  - Алекс! - вырвалось у меня. - Я так на тебя рассчитывала!
  Мне было просто невыносимо дольше оставаться в четырех стенах, сегодня замкнутое пространство убивало меня. Захотелось выйти из дома. Пусть там небезопасно, но и здесь нельзя быть ни в чем уверенной. Я решила немного пройтись по набережной, это точно поможет мне успокоиться. Потом приедет Алекс, и я все ему расскажу. Надеюсь, он что-нибудь придумает.
  Через десять минут я уже спускалась по лестнице. Сегодня было почти по-летнему тепло, и в листве весело щебетали воробьи. Да, здесь намного лучше, чем взаперти. Я пошла по двору вдоль дома, чтобы через арку выйти к набережной, но, сделав несколько шагов, остановилась. Там, в глубине двора, в тени нависшей над дорогой ивы стоял уже знакомый мне автомобиль.
  - Дэвид? - удивленно пробормотала я. - Как давно он здесь?
  Подойдя ближе, я услышала, как заработал двигатель. Со стороны пассажира открылась дверь, и послышался голос Дэвида.
  - Садись.
  Мне оставалось только подчиниться, и он тут же тронул педаль газа.
  - Ты раньше, чем я ожидал, - сказал он, улыбаясь.
  Дэвид вырулил на набережную, и мы поехали вдоль Невы.
  - Чем ты ожидал?!
  - Ну, я же сказал вчера, что буду ждать тебя, - ответил он. - Но, признаюсь, не рассчитывал, что ты захочешь меня увидеть так скоро.
  Его глаза смеялись, а я совсем растерялась и начала оправдываться.
  - Но я не собиралась тебя искать и даже не знала, что ты здесь.
  - Разве я не говорил, что приехал защитить тебя? А разве можно это сделать, если меня не будет рядом?
  Да, действительно, в логике ему не откажешь.
  - И ты что же, провел всю ночь в моем дворе? - удивленно спросила я.
  - Ну, да.
  У меня не было слов.
  - Спасибо! - после долгой паузы сказала я, - Для меня это так... неожиданно.
  Он удивленно на меня посмотрел.
  - Ты хочешь сказать, что твой Алекс не сделал бы этого? - он насмешливо приподнял одну бровь.
  - Нет..., то есть да..., - я замялась.
  Мне не хотелось отвечать на этот провокационный вопрос, но Дэвид, похоже, и не ждал ответа. Ему достаточно было просто моей реакции, ведь он понимал все без слов. Действительно, вряд ли Алекс сделал бы такое, да я и не попросила бы его об этом.
  Мы переехали на другой берег.
  - В Санкт-Петербурге очень красивые мосты, - заметил он.
  - Мы говорим 'Питер', - ответила я. - 'Санкт-Петербург' слишком официально.
  - Действительно, 'Питер' мне нравиться больше.
  - Дэвид, - сказала я, - а кто был тот мальчик, который преследует меня? У него совсем не детские глаза.
  - А он и не ребенок, - ответил Дэвид, - он мой брат.
  У меня в полном смысле слова отвисла челюсть.
  - Твой брат?!! У тебя что, есть еще и брат?!
  - Помнишь, я рассказывал тебе, что в первой своей жизни у меня был брат. Мы родились двойняшками. Как я понял уже потом, не муж моей матери был нашим отцом, а кто-то другой, хотя она никогда не призналась бы в этом. И именно ему мы обязаны своей необычной способностью помнить. Кем он был, мне неизвестно, и я бы многое отдал, чтобы узнать это! Тогда б я понял, зачем вообще продолжаю жить.
  Дэвид на минуту замолчал, вспоминая о чем-то своем, но затем продолжил:
  - В первый раз я умер рано, мне едва исполнилось двадцать. Только потом, осознав свою склонность к возрождению, я обо всем догадался, но найти брата мне не удалось. Земля огромна, как можно встретить на ней человека, если не знаешь, где он и даже как он выглядит? Лишь триста лет назад нам удалось увидеться. Мы узнали друг друга по глазам, их нельзя спутать ни с чем. Ты наверно заметила, что вечность накладывает на нас свой отпечаток.
  - Да, это так... Но он же мальчик.
  - А ты думаешь, какого это, вновь рождаться в теле ребенка? Уже в три-четыре года начинаешь осознавать, кто ты есть на самом деле. Хорошо еще, что нам даются эти несколько лет счастливого неведения. Иначе мои новые родители сильно удивились бы, если б я вдруг подмигнул им, едва родившись.
  Он с сарказмом усмехнулся.
  - Но ведь однажды ты понимаешь, что не ребенок?
  - Конечно, каждый раз наступает этот момент. Это самое трудное время - ты все знаешь, но сказать об этом не можешь никому. В первый раз я сильно поплатился за свою откровенность. Мне были еще не известны все тонкости в этом деле, и я рассказал своей новой матери о себе. Все решили, что в меня вселился дьявол, и эта добропорядочная христианка заперла своего сына в монашеской келье в полном одиночестве, заставляя молитвой изгнать из себя бесов. Потом, когда мне исполнилось двенадцать, я сбежал, но с тех пор точно уяснил себе, что должен играть роль ребенка, чтобы не нажить неприятностей.
  - Представляю, как это тяжело!
  - Нет, не представляешь. Поэтому я и стараюсь как можно быстрее покинуть свою 'семью'. Так что не упрекай меня в этом.
  - И что же твой брат сейчас как раз в таком состоянии?
  - Да, тело человека взрослеет медленно, но наша память нас не щадит. Не смотри на то, как он выглядит, его глаза говорят о том, кто он на самом деле.
  - У него очень страшные глаза. Я видела их. Почему он стал таким, а ты - нет?
  - Потому что он служит Отступнику.
  - Но почему ты не с ним?
  - В то время, когда он меня нашел, мой дух был еще слишком слаб, чтобы серьезно заинтересовать его. Я был рожден вторым, поэтому мне досталось меньше силы, и, к тому же, перспектива владеть всем миром никогда не привлекала меня. Но мой брат, видно, попался в его сети. Ему удалось многому научиться за свою жизнь, и теперь он несравнимо сильней меня. Отступник открыл ему многие секреты наших возможностей, о которых я могу только догадываться. Он называет себя Аресом. Возможно, мой брат возомнил себя богом. Это очень опасный соперник.
  - Да, я знаю. Тогда на набережной он пытался найти в моей памяти ответ на свои вопросы. Но случилось кое-что, чего он не ожидал: я тоже увидела его воспоминания.
  Дэвид резко надавил на педаль тормоза, и автомобиль остановился посреди улицы. Сзади послышались недовольные гудки.
  - Что ты сказала? - переспросил он.
  - Я тоже смогла прочитать его воспоминания, - повторила я.
  - Ты хочешь сказать, что обладаешь способностью к обратной связи? - он был поражен моим заявлением.
  - Наверно, называй это, как хочешь, - я пожала плечами.
  - Саша, за всю свою долгую жизнь я не встречал этого дара у обычных людей. Теперь я не сомневаюсь, что в пророчестве говориться именно о тебе.
  Эта мысль огорчила его, он сердито оглянулся на сигналивших сзади водителей и тронулся с места. Через пять минут Дэвид уже свернул на набережную и остановился у самого парапета.
  - И что ты узнала о нем? - он повернулся ко мне всем телом.
  - Пока не много, - с сожалением ответила я, - эти картинки так обрывочны. Иногда они сами складываются во что-то более или мене понятное, но я не научилась еще ими управлять. Правда, сегодня мне удалось увидеть нечто важное.
  И я рассказала ему о своем сне и о тех выводах, которые сделала сама. Дэвид слушал внимательно, слегка барабаня пальцами по рулю.
  - Да, ты права. Мы не можем допустить, чтобы Отступник что-то узнал. Все это слишком серьезно. Мне тоже нужно посоветоваться, но до тех пор мы обязаны быть начеку. Саша, я должен забрать тебя.
  - Это исключено! - отрезала я.
  Он только с горечью посмотрел на меня, мое упрямство было для него как глухая стена, которую он не мог преодолеть. Но я не собиралась сдаваться. Я никуда не уеду, потому что здесь моя мама, отец, Алекс...
  - Ты хочешь, чтобы я совсем поселился в машине в твоем дворе? - шутливо спросил он.
  - Я ни о чем тебя не просила, - надулась я.
  - Саша, - он вдруг резко придвинулся ко мне, - ты не понимаешь, что это не игра. Возможно, на кону сейчас твоя жизнь, а ты относишься к этому так легко.
  - Но ведь это моя жизнь, - по-детски упрямо возразила я.
  - Нет, теперь это не твоя жизнь. От нее сейчас зависят очень многие люди, и в первую очередь - я!
  Его глаза потемнели, и от этого меня снова охватило волнение.
  - Давай пройдемся, - поспешно предложила я, чтобы избежать запретной для меня темы.
  Не дожидаясь его ответа, я вышла и захлопнула за собой дверцу. Ему не оставалось ничего другого, кроме как последовать за мной. Мы медленно пошли вдоль каменной изгороди, отделявшей нас от воды. В этот час здесь было много туристов, их можно было узнать по фотоаппаратам в руках. Одна девушка подбежала, улыбаясь, к Дэвиду, попросив его сфотографировать их с подругой. Но Дэвид передал фотоаппарат мне, и я победно вскинула голову, увидев, как девушка поджала губы. 'Так ей и надо' - мелькнула у меня мысль. Я сделала пару снимков, надо сказать, не очень стараясь. Это была моя маленькая женская месть.
  Дэвид улыбался. Неужели, он все понял?
  - Ты что, не умеешь пользоваться фотоаппаратом? - спросила я его.
  - Мне некого фотографировать, - ответил он, пожав плечами.
  Но мне показалось, что он подстроил это все специально, почувствовав мою бессознательную ревность. Дэвид всегда был на шаг впереди, читая мои чувства, и это меня даже немного пугало. Мы медленно продолжили наш путь.
  - Скажи, ты действительно можешь знать, где потерянный фрагмент? - неожиданно спросил он.
  - Ты заставляешь меня думать о нем. Мы же договорились, пока не принимать решения.
  - Да, точно, но я должен оценить масштаб проблемы.
  - Может и помню.
  - Плохо!
  - Да уж, плохо - передразнила я его. - Особенно, если ты будешь мне об этом постоянно напоминать.
  Я оглянулась, мы отошли от машины уже достаточно далеко.
  - Ты, кажется, не закрыл окна, - напомнила я ему. - У нас в Питере, между прочим, случаются угоны. А она, скорей всего, не из дешевых.
  - Наверно.
  - Ты что, даже сам не знаешь? - удивилась я.
  - У меня есть для этого кредитная карточка, я не вдаюсь в такие подробности.
  - В такие подробности? Дэвид, ты или сумасшедший, или олигарх!
  - Мне не понятен смысл последнего слова, - спокойно ответил он.
  - Я имела в виду 'миллионер'.
  - Ах, деньги. Я давно не придаю этому значения. Не подумай, что я рисуюсь перед тобой, просто для меня это уже пройденный этап.
  Наши глаза встретились, и мне стало понятно, что он не обманывает - ему действительно это было не важно.
  - Когда-то давно я сильно страдал от бедности, потому что мои первые жизни проходили на самом 'дне' общества. В те времена мне доводилось рождаться и нищим, и рабом, без права на жизнь и на будущее. Такого не пожелаешь и врагу. Потом однажды мне повезло: я стал купцом и начал вести торговлю между Европой и Индией. Специи тогда были в большой цене, и мне удалось нажить себе небольшое состояние. В вашем мире есть поговорка: 'Богатство не заберешь с собой в могилу', но я мог себе это позволить. Всего лишь нужно было спрятать золото в тайнике, чтобы потом отыскать его. Так я научился бороться с непредсказуемостью своей судьбы, постепенно увеличивая мои запасы.
  - Образ Графа Монте Кристо случайно не с тебя списан? - удивленно спросила я.
  Дэвид рассмеялся.
  - Все возможно, - уклончиво ответил он. - С тех пор мне доводилось рождаться в разных семьях, однажды я даже оказался наследным принцем Испании. Но от меня быстро избавились, я был слишком неискушен в дворцовых интригах.
  Я слушала, как завороженная. Его жизнь походила на приключенческий роман, а он сам, казалось, не придавал этому большого значения!
  - Сначала деньги доставляли удовольствие. Я прожигал жизнь, как сказал бы рьяный священник, в различных плотских наслаждениях. Ром, карты, дуэли - мне довелось испробовать все. Иногда даже ставил на кон свою жизнь и проигрывал. Однажды я умер от пьянства, другой раз от наркотиков. Это был самый жуткий этап моей истории, который мне хотелось бы позабыть. Никогда больше я не позволял себе так впустую разменивать свою жизнь. Было время, я увлекался женщинами, стараясь найти в них удовлетворение. Нет, не спрашивай, - он предвосхитил мой вопрос. - Образ Казановы списан не с меня, до него мне было далеко.
  - Не скромничай, - поддела его я.
  - Нет, на самом деле. Не хочу присваивать чужих достижений, - ответил он, наблюдая, как я все больше хмурюсь. - Но красота зачастую обманчива, и я не нашел того, чего искал.
  - Но ты ведь был женат?
  - Конечно, много раз. Я даже могу сказать, что среди них попадались вполне достойные женщины, но большинство не задержались надолго в моей жизни и тем более в сердце. Как-то раз мне довелось умереть от рук своей благоверной. Она отравила меня мышьяком.
  Он все сильней улыбался, а я начинала злиться. Мне было неприятно слушать о его женщинах, а ему, казалось, моя злость доставляла удовольствие.
  - Но все это было не то, - он остановился и повернулся ко мне. - Я всегда ждал свою шоколадную избранницу, а ее все не было. Ты появилась так поздно, когда у меня совсем не осталось надежды.
  Он вдруг приподнял мой подбородок рукой, и его поцелуй обжег мне губы. От неожиданности я задохнулась, и по телу пробежала дрожь, как будто до меня дотронулись оголенным проводом.
  - Дэвид... - прошептала я. - Ты не должен...
  Инстинктивно сделав шаг назад, я спиной уперлась в парапет. Дальше отступать было некуда. Он, не дав мне прийти в себя, ухватился обеими руками за каменный поручень так, что я оказалась между ними, и вплотную приблизился ко мне. Его глаза просто сжигали меня, заставляя сердце лихорадочно биться в груди. Я не могла ему противостоять, да и не хотела! Его губы коснулись моих, и я провалилась куда-то в туман. Поцелуй Дэвида был требовательным и властным, мне оставалось только подчиниться этой обжигающей волне, нахлынувшей на меня. Сколько это продолжалось? Не знаю, время для меня совсем остановилось. Я лишь почувствовала, что он отступил и сделал шаг в сторону, облокотившись на парапет. Казалось, он был абсолютно спокоен, однако его пальцы еле заметно подрагивали, выдавая волнение. Дэвид в упор смотрел на меня.
  - Зачем ты это делаешь? - мой голос охрип.
  - Скажи, что я нужен тебе, - его ноздри напряглись, как у зверя перед прыжком. - Я мог бы заставить тебя, потому что влиять на чувства людей вполне в моей власти. Но я не буду! С тобой совсем другое дело: мне важно, чтобы ты сама захотела.
  - Ты слишком спешишь, - почти простонала я.
  Он заставлял меня задумываться о том, что было для меня слишком сложно.
  - Да, спешу. Человеческая жизнь так коротка, Саша. Я прожил без тебя столько лет и теперь не хочу тратить впустую ни одного дня! Ты даже не представляешь себе, как мало у нас времени. Я увезу тебя с собой и покажу весь мир. Никто не сможет сделать это так, как я, и ты никогда не пожалеешь о том, что согласилась.
  Сейчас я готова была ехать с ним куда угодно, но мысль о доме и, еще об Алексе заставила одуматься. Телефонный звонок окончательно привел меня в чувство. Я знала, кто это звонит, и поэтому не торопилась брать трубку. Дэвид вопросительно смотрел на меня, и, наконец, собравшись с духом, я нажала на кнопку ответа.
  - Саша, ты где? - в голосе Алекса слышалась тревога. - Я звоню в дверь, но мне никто не отвечает.
  - Извини, мне пришлось... пришлось отойти... я скоро буду, - мои слова путались под пристальным взглядом Дэвида.
  - У тебя все хорошо?
  - Да, - тихо ответила я и захлопнула крышку телефона.
  Захотелось разбить его об асфальт, как будто он был в чем-то виноват.
  - Мне надо домой, - наконец проговорила я, - Алекс меня ждет.
  Последовала неловкая пауза. Я стояла в нерешительности, не зная, как попросить его отвезти меня. Мы отъехали от дома на приличное расстояние, и самой мне не добраться туда еще долго.
  - Поехали, - грустно сказал он, словно в ответ на мою немую просьбу.
  Мы снова возвращались в полной тишине. Кажется, это начало входить у нас в привычку.
  У самого моего дома я проговорила:
  - Дэвид, высади меня, пожалуйста, здесь.
  Но он промолчал в ответ и заехал во двор, остановившись у подъезда перед самым носом Алекса.
  - Я обещал до дома, - спокойно ответил он, и в его глазах мелькнул упрямый огонек.
  Хуже ничего нельзя было придумать, и конечно, Дэвид сделал это ему назло. Я выскочила из машины, с досадой хлопнув дверью, а Дэвид еле заметно кивнул Алексу в знак приветствия и нажал на педаль газа. Автомобиль сорвался с места и через пару секунд уже скрылся за поворотом. Александр был похож на окаменевшую статую, он даже не сразу понял, что я стою рядом с ним.
  - Кто это был? - он уставился на меня с недоумением. - Мне показалось, что это...
  - Дэвид, - я закончила фразу за него, глядя ему в глаза.
  Хоть я и чувствовала себя виноватой, но оправдываться перед ним не собиралась. Меня разозлила вся эта ситуация. Дэвид тоже хорош, так меня подставил. Я все равно хотела рассказать сейчас Алексу о его приезде, но теперь все получилось по-идиотски!
  - Он здесь? Ты что оставила ему свой адрес? - Алекс был очень сердит. То ли на меня, то ли на Дэвида.
  - Нет, он нашел меня в университете. Я говорила ему, где учусь.
  - И чего он, интересно, хочет? - его голос стал ледяным.
  - Он хочет помочь нам.
  - Очень мило, а он спросил у нас, нужна ли нам его помощь?!
   - Мне нужна, Алекс, - смело ответила я. - Со мной так много всего произошло...
  Алекс заколебался. Злость на Дэвида переполняла его, но через минуту ему удалось взять себя в руки. Он немного расслабился, и повернулся ко мне.
  - Извини, я разозлился, когда увидел тебя с ним. С тобой что-то случилось? Но почему ты мне ничего не сказала?
  - Я собиралась, но ты снова задерживался. Мне не хотелось сидеть одной дома, и я решила немного пройтись. Так мы с ним и встретились.
  Больше я ничего не собиралась ему рассказывать.
  - И вообще, давай поднимемся ко мне.
  Стоять у всех на виду было не очень приятно. Соседки, сидевшие в глубине двора на лавочке, и так получили сегодня хорошую порцию новых сплетен.
  Мы поднялись в квартиру, но разговор не клеился.
  - Подумать только, а я еще предлагал ему деньги, - проговорил Алекс, размышляя о чем-то своем. - Она стоит целое состояние.
  Было понятно, что он имел в виду машину Дэвида.
  - Это единственное, что волнует тебя? - спросила я с вызовом.
  - Нет, - ответил Алекс, - больше всего меня волнует то, что он возомнил, будто ему все дозволено.
  - Что именно?
  - Он приезжает в Питер, и прямо у меня из под носа собирается увести мою девушку!
  Конечно, он на сто процентов был прав, но я не хотела, чтобы он так думал.
  - С чего ты взял? Мы просто случайно встретились.
  Я понимала, насколько глупо это прозвучало.
  - Случайно? - усмехнулся Алекс. - Чтобы случайно встретиться в огромном городе, нужно обладать завидным везением.
  - Алекс! - я перешла в наступление. - Ты до конца так и не понял, что происходит! Нам грозит большая опасность. Хотя нет, тебе она уже не грозит, потому что теперь я стала их мишенью. Все, что было до этого, было лишь ошибкой, понимаешь? Они спутали тебя со мной. На самом деле они ищут меня, и я очень боюсь! Нам нужно было поговорить еще вчера, но у тебя срочные дела, а я совсем не вхожу в твои планы!
  - Ничего не пойму! Почему ты так уверена? - он просто опешил от моих слов.
  - А ты решил, что это конец? Что это была чья-то глупая шутка? Ты просто никогда не верил мне. Когда мы были на Алтае, Дэвид уже тогда многое рассказывал о том, что происходит, но ты ответил, что он просто дурит мне голову! И вот теперь, когда со мной стали происходить все эти странные события, ты абсолютно спокоен. Если бы я так себя вела, когда тебе было плохо?!
  Меня переполняло чувство обиды. Когда-нибудь все это должно было вырваться наружу, и вот сегодня появился подходящий повод. У Алекса был вид, будто его окатили из ведра холодной водой. Он, кажется, стал понимать, что твориться у меня внутри.
  - Сашенька, прости, - Александр притянул меня к себе и усадил на колени.
  Наклонив голову, он уткнулся мне в плечо и тихо проговорил:
  - Да, я эгоист, и мало уделяю тебе внимания. Наверно, выздоровление ослепило меня, потому что я на самом деле решил, что все позади, и не заметил, что теперь тебе нужна помощь.
  - Даже не знаю, кто я тебе, Алекс! - мне нужно было дойти до конца. - Ты никогда не говорил мне, что я вообще значу в твоей жизни?
  Он поднял голову и посмотрел на меня.
  - Неужели тебе так нужны слова? - казалось, он был искренне удивлен.
  - Конечно, разве ты не знаешь, что женщины любят ушами, или у вас в Швеции все не так?!
  Я распалялась все больше, злясь на себя, на Алекса и на Дэвида. Мне было понятно, что именно последний стал причиной этой ссоры. И даже не потому, что нарисовался сегодня во всей своей красе, а потому, что посеял сомнения в мои чувства. Раньше я была на все сто процентов убеждена, что поступаю правильно, и что Алекс для меня - все. Теперь же я начинала сравнивать их обоих, и это сравнение во многом было не в пользу Александра! Ну, зачем только Дэвид появился в моей жизни? Все эти сложности просто сводили меня с ума!
  - Саша, - проговорил Алекс, - неужели ты думаешь, что после того, как ты так боролась за мое выздоровление, я могу ничего к тебе не чувствовать?
  - Я не хочу, чтобы ты испытывал благодарность. Мне она не нужна, мне нужно совсем другое!
  - Саша, я люблю тебя! Глупенькая, я думал, ты знаешь, ведь это так очевидно! - он обнял меня, сильно прижав к себе. - Теперь ты - моя жизнь. И моя мама тоже полюбила тебя, она считает, что ты самая потрясающая девушка на свете. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной, просто мне нужно утрясти некоторые дела в Швеции. Пойми, я должен вернуться на работу.
  - Боже мой, Алекс, ну почему ты никогда раньше не говорил мне об этом. Я все время жила в сомнениях. Неужели мужчины такие непонятливые!
  Он тихо засмеялся и нежно коснулся губами моей щеки, потом глаз, и я затихла в его объятиях. Затем губы Александра нашли мои, и его поцелуй грустью отравил мне сердце.
  'Алекс, - пронеслось у меня в голове, - ну почему ты так долго ждал? Почему ты подарил Дэвиду возможность первым сделать это, чтобы я теперь сравнивала твои поцелуи с его!' Когда-то мне так этого хотелось, но сейчас я уже не ощутила той важности момента, которую должна была прочувствовать. В поцелуе Дэвида отпечатались сила и напор, губы Алекса были нежны, обволакивая меня сладким дурманом. Они были разные, но оба притягивали к себе, заставляя все больше сомневаться в своих чувствах. Дэвид появился в моей жизни позже. Алекс был первым, и мне казалось безжалостным предавать его теперь. Но разве любовь и жалость - одно и то же?
  - Мне кажется, ты не здесь, - проговорил Алекс, немного отстраняясь.
  Я еще больше расстроилась от его слов. Он был прав! Александр тоже почувствовал, что что-то не так. По моим щекам покатились слезы. Я не могла их сдержать и, обняв Алекса за шею, заплакала у него на груди. Он испуганно вздрогнул, не ожидая такого поворота, и еще сильнее прижал меня к себе, приговаривая:
  - Сашенька, не надо, я больше не буду идиотом. Прости меня. Я тебя люблю! И буду постоянно повторять это. Ты моя, и я хочу быть всегда с тобой.
  - Я тоже хочу быть с тобой, - сквозь рыдания мои слова прозвучали не очень убедительно.
  Но Алекс не знал, что плачу я вовсе не из-за того, что он вел себя как эгоист. Просто с этого дня моя любовь раскололась на две половинки, которые никак нельзя было склеить, не разбив чье-то сердце.
  
  - Глава 9. Подарок -
   В тот день мы до самого вечера разговаривали с Алексом, и он не отпускал меня от себя ни на минуту. Я во всех подробностях рассказывала ему о том, что со мной случилось, и мне показалось, что он стал намного серьезней относиться к моим словам. Пришлось заставить его пообещать, что он не будет противиться моим встречам с Дэвидом. Мы договорились, что они будут не частыми, и Алекс добавил: 'Желательно, в моем присутствии'. 'Ты еще надень на меня паранджу!' - я бросила на него такой испепеляющий взгляд, что ему пришлось убрать это последнее условие, и он даже согласился сам с ним поговорить обо всем этом. Его слова меня сильно обрадовали, потому что их противостояние совсем меня не устраивало.
  Потом пришла мама. Я сделала попытку немного отстраниться от Алекса, но тот не позволил, снова усадив к себе на колени. Похоже, Александр собирался всем дать понять, что настроен серьезно. Мама немного смутилась, но постаралась принять это как должное. 'Она у меня умница!' - подумала я с благодарностью. Так прошел вечер. Часы уже показывали десять, когда телефон Алекса зазвонил. Это был его отец, они разговаривали на шведском, и я ничего не поняла. Положив трубку, он виновато посмотрел на меня и сказал:
  - Мне пора идти. Отец прилетает в Питер, я должен его встретить в аэропорту. Но если ты хочешь, я могу взять тебя с собой.
  - Нет, - сегодня мне не хотелось уже никуда ехать, - я пораньше лягу спать.
  - Хорошо. Завтра утром я отвезу тебя в университет, обещаю.
  Мы вышли в коридор, а мама благоразумно осталась в кухне.
  - Я буду скучать, - на прощанье Алекс поцеловал меня, но я побыстрей постаралась вырваться. Присутствие мамы меня очень смущало.
  - Она все слышит, - одними губами пояснила я.
  Он ответил мне тоже шепотом.
  - Не знал, что ты такая трусиха.
  Я засмеялась, и он еще раз чмокнул меня на прощание в щеку.
  - До завтра, - сказал он.
  - Пока, - и я вернулась в кухню.
  - Кажется, он действительно тебя любит, - выдала свой вердикт мама.
  - Кажется, да, - грустно ответила я.
  - Что-то ты не очень рада, - она посмотрела на меня с укоризной. - Не пойму тебя: то ты готова дни и ночи проводить у его постели в больницах, то вдруг впадаешь в уныние. Я думаю, это все последствия шока. Говорила же тебе, что нужно показаться врачу!
  - Нет, мама, дело совсем не в этом.
  - А в чем?
  Я не решилась ничего ей рассказать, а то еще подумает, что ее дочь - совсем ветреная особа, и потому только ответила.
  - Это все экзамены. Я так за них переживаю!
  Она провела рукой по моим волосам.
  - Не бойся. Я сегодня созванивалась со своей подругой, она сказала, что преподаватели обещали войти в твое положение и не сильно тебя прессовать.
  - Спасибо, мама. Я так тебе благодарна! Ты всегда думаешь обо мне.
  На глаза опять навернулись слезы. Да что такое со мной происходит! Мама обняла меня и, похлопывая по спине, как делала это в детстве.
  - Все будет хорошо, - успокаивала она, - все образуется.
  Я действительно хотела лечь в постель, чтобы побыть одной. Сегодня мне так и не удалось заняться учебой, и я клятвенно пообещала себе, что завтра обязательно начну готовиться к экзаменам. Оставалось только почистить зубы, когда мне вдруг послышалось, что в дверь позвонили. 'Соседка'- подумала я, но через минуту в ванную комнату заглянула мама.
  - Там какой-то парень пришел, просит тебя позвать... Очень вежливый.
  - Парень? - переспросила я, испугавшись, что за мной пришел мой кошмар - Арес, но потом поняла, что мама ни за что не назвала бы его парнем, и, уж тем более, вряд ли бы он был вежливым.
  Я положила щетку и зубную пасту на место и пошла к двери, но, приоткрыв ее, тут же нахмурилась. На площадке стоял Дэвид. Вид у него был слегка виноватый, но не настолько, как мне бы того хотелось.
  - Мам, я на минуту, - прикрыв за собой дверь, я обернулась к Дэвиду и сердито спросила, - Что ты здесь делаешь?
  Злость за его сегодняшнюю выходку еще не улеглась.
  - Я пришел извиниться, - он опустился на ступеньку лестницы, ведущей на следующий этаж, и сделал приглашающий жест, призывая сесть рядом с ним. Я даже не двинулась - пусть не думает, что так легко может мной управлять! Он демонстративно вздохнул и проговорил:
  - Я вел себя как мальчишка. Это было глупо!
  - Еще бы, - мой тон был неприветлив, за сегодняшний день я так измучилась, что у меня не осталось сил на всепрощение.
  - Просто я привык всегда поступать так, как я считаю нужным, - он делал ударение на втором слове 'я', - но мне нужно научиться учитывать и твои интересы.
  - А нужно ли учиться? Дэвид, ты врываешься в мою жизнь, и все катится кувырком. Ты уверен, что вообще имеешь право быть здесь?
  - По-моему, это ты ворвалась в мою жизнь, разве не так? - он говорил серьезно, но его глаза улыбались. - Я не просил тебя приезжать.
  Он снова меня переиграл. С ним невозможно было спорить, и мне пришлось сдаться.
  - Ну, хорошо, я не должна была к тебе приезжать.
  - Саша, - мягко проговорил он, - помнишь, ты рассказывала о своих снах про волков и о том, что они сбылись именно там, в лесу. Тебе не кажется, что это тоже было решено давным-давно? Ты ДОЛЖНА была туда приехать.
  Конечно, он прав. Судьба сама привела меня к нему, а я теперь хочу все изменить. Под силу ли мне такое? Я подошла и села рядом с ним на ступеньку, но он не пошевелился, только смотрел на меня и молчал.
  - Ты простишь меня? - наконец, спросил Дэвид.
  - Только если ты больше не будешь так делать.
  - Как? - его тон стал слегка игривым.
  - Ты сам знаешь, как, - сердито ответила я, но, не смотря на это, улыбка предательски скользнула по моему лицу. Он это заметил.
  - А мне понравилось. У него было такое потрясающее выражение лица!
  - Дэвид, прекрати! - я толкнула его локтем в бок.
  - Хорошо, хорошо, мы же договорились.
  Нам удалось достигнуть перемирия. 'По крайней мере, временного' - уточнила я для себя.
  - Может, пройдемся по городу? - неожиданно предложил Дэвид. - Покажи мне белую ночь, ведь я никогда не был в Питере.
  - Разве может быть что-то, чего ты еще не видел? - с сомнением спросила я.
  - Выходит, что может.
  Хотя еще совсем недавно прогулка не входила в мои планы, но мне почему-то захотелось выйти на улицу. Может, все же Дэвид пользуется своей способностью внушать желания? Он увидел, что я засомневалась, и добавил:
  - Совсем ненадолго. Обещаю, что через час ты уже будешь дома. Если захочешь.
  Это склонило чашу весов в его пользу. 'Нет ничего страшного в том, что мы немного прогуляемся, - подумала я, - ведь Алекс разрешил мне с ним иногда встречаться. Как раз сегодня и будет это 'иногда'.
  - Хорошо, сейчас спущусь.
  Когда я вернулась домой, то натолкнулась на маму. Было видно, что она собиралась задавать мне вопросы, и поэтому, я ее опередила.
  - Мам, я пойду немного погуляю. Через час вернусь, так что не переживай.
  - Кто это, Саша? - ее голос был скорее удивленным, чем сердитым.
  - Это наш с Алексом общий знакомый, - ответила я уклончиво и скрылась в своей комнате, чтобы избежать дальнейшего допроса. Но это мне не помогло, потому что, одевшись, я заметила, что моя расческа и помада остались в ванной. И для того чтобы до них добраться, нужно было пересечь всю квартиру. Сначала я даже решила обойтись без них, но один взгляд в зеркало изменил мои намерения. Пришлось идти, и вот там-то мама меня и поймала.
  - Саша, - сказала она серьезно, - я не собираюсь вмешиваться в твою жизнь, но ты должна помнить одно: не ошибись. Не хочу, чтобы ты в конце-концов осталась одна. Поверь мне, это очень непросто!
  Я понимала, чего стоило ей сказать мне это. Ее одиночество всегда было ее болью.
  - Не беспокойся, мама. Я отдаю себе отчет в том, что делаю.
  - Надеюсь.
  'Я тоже надеюсь', - мелькнуло у меня в голове. Помахав ей рукой, я закрыла за собой дверь. Дэвида на площадке уже не было, как оказалось, он ждал меня внизу.
  - Давай пойдем пешком, - предложила я.
  - Давай.
  На нем уже была одета легкая кожаная куртка, видно он успел об этом позаботиться, пока меня ждал. А вот я что-то не подумала. На мне была лишь тонкая водолазка, но возвращаться уже не хотелось. 'Ладно, за час не замерзну' - убедила я саму себя. Мы спустились к Неве и медленно пошли вдоль набережной. Мне хотелось показать ему свои любимые места, где прошло мое детство. С самого рождения я жила в этом районе. Мой отец получил квартиру от своих родителей, а когда уходил, оставил ее нам. Он всегда был очень заботливым по отношению ко мне, и потому вопрос о переезде даже не вставал.
  Питер был для меня самым лучшим городом на свете. Мне очень нравились узкие улочки старых кварталов и широкие проспекты более новых районов. Я гордилась тем, что жила рядом с Университетской набережной, где исторически была сосредоточена студенческая жизнь этой части города. С самого детства мне нравилось вдыхать атмосферу веселости и беззаботности, которая всегда окружала студентов. Здесь недалеко в государственном университете как раз и работа моя мама. Однако я почему-то, когда пришло время, выбрала другой вуз, решив стать архитектором. Но все равно этот район был самым любимым для меня, потому что здесь прошло мое детство. Вот сейчас мы с Дэвидом шли вдоль Невы, мимо тех спусков и причалов, где я проводила время с подругами, а иногда одна с книгой или же просто с плеером.
  Над городом горел закат, и солнце висело у горизонта, не смотря на поздний час. Белые ночи еще не набрали свою окончательную силу, но и сегодня город был прекрасен. Я рассказывала Дэвиду о Питере. Он слушал с интересом, видно было, что здесь он, действительно, никогда не был. Я спросила его об этом.
  - Да, - ответил он, - мне никогда не доводилось бывать в Петербурге. Я видел белые ночи в Сибири, в Исландии и в Канаде, но это совсем другое дело.
  - У нас есть еще разводные мосты, - с гордостью сказала я. - Зрелище потрясающее, но мы его не дождемся сегодня.
  - Ну вот, опять придется все делать самому, - вздохнул он с напускным разочарованием. - Это нечестно, ты обещала показать мне все достопримечательности.
  Я засмеялась. С ним было так легко, даже иногда казалось, что рядом со мной мальчишка, хотя я отдавала себе отчет в том, что он во всех отношениях уже далеко не мальчик. Но он умело скрывал свое превосходство надо мной, и только глаза выдавали его настоящий возраст.
  - Почему ты общаешься со мной? - я не смогла удержаться от вопроса. - Ведь я такая глупая.
  - Не правда. Ты просто юная, немного наивная, неопытная, но совсем не глупая. Ты пытаешься сравнить меня с собой, но не делай этого никогда. Жизнь наложила на меня свой отпечаток, и поверь мне, это клеймо больно жжет меня.
  В его глазах я уловила такую грусть, что пожалела о своих словах. Видно, я бередила его рану, которую он не хотел трогать.
  - Извини, Дэвид. Я слишком много болтаю.
  Мы шли некоторое время молча. Мой взгляд упал на небо, и я увидела, что из-за горизонта показался бледный краешек луны. Тут же вспомнился мой сон.
  - Дэвид, Отступник говорил о полнолунии.
  - Да, Хранители называют это время Ночью полной луны.
  - И когда следующая Ночь?
  - 7 июля, - серьезно ответил он.
  Я вдруг поняла, как мало у меня времени. Отступник сказал, что торопится. Что-то подгоняло его, и он не хочет ждать, а значит, мне есть чего бояться. В этот момент все остальное отошло на второй план, осталась только эта дата, и с каждой секундой она неотвратимо приближалась.
  - Он хочет открыть Двери...
  - Саша, я понимаю, как тебе сейчас сложно. Может, это тебя убедит уехать.
  - Нет, - покачала я головой, - какой в этом смысл? Ты сам сказал, что для них расстояние ничего не значит. Давай больше не будем об этом говорить.
  Он отнесся к моим словам без энтузиазма, но промолчал.
  - Пойдем, я покажу тебе город с моста, - предложила я. - Так он еще красивей.
  Мы пошли через мост. Дойдя до середины, я остановилась и оглянулась.
  - Смотри, он великолепен!
  И хотя было уже поздно, город с обеих сторон Невы только-только начинал тонуть в предвечерних сумерках. Небо на западе пылало золотом, окрашивая облака в оранжевый цвет. Здесь, над рекой было прохладно, и я очень пожалела, что оделась так легко. Мне пришлось обхватить себя руками, чтобы хоть как-то согреться. Дэвид набросил мне на плечи свою куртку, и я с благодарностью ему улыбнулась. Мы долго так стояли у парапета, глядя на закат. Речная свежесть перемешивалась с тонким ароматом туалетной воды, исходившим от его одежды. Я вдыхала этот запах, и он волновал меня даже больше, чем присутствие самого Дэвида. Но в тот вечер он не сделал ни одного движения в мою сторону. Дэвид, похоже, решил придерживаться какой-то новой стратегии. Я поймала себя на мысли, что даже немного жалею об этом, но тут же с досадой отмахнула ее от себя.
  - Я тоже хочу кое-что показать тебе, - проговорил Дэвид. - Зрелище, которое ты никогда не забудешь.
  - Что? - я наигранно удивилась. - Питер - мой город. Что ты собираешься мне показать?
  - Звездопад. Прямо над Невой. Я дарю его тебе, - ответил он и оглянулся.
  Я последовала его примеру и обомлела. С той стороны, на востоке, прямо над крышами домов моему взору предстало потрясающее зрелище: с высоты, пронзая еще светлое небо, сыпались золотые искры. Они оставляли за собой яркий светящийся след и гасли где-то у самой воды. Этот безудержный звездопад производил по-настоящему сильное впечатление:
  - Дэвид, что это?! Этого ведь не может быть! Его видят все?
  - Нет, только ты. Это же твой подарок.
  - Но как это возможно?
  - Ты действительно хочешь это знать? Тогда подарок потеряет свое очарование.
  - Дэвид, ну, пожалуйста, расскажи мне, - я схватила его за руку и с совершенно детским восторгом стала умолять раскрыть свой секрет.
  - Ну, хорошо, - наконец он сдался. - Ты сама проецируешь эти образы. Другими словами, ты видишь то, что хочешь увидеть, я лишь помогаю тебе сделать это.
  - Спасибо, - я засмеялась, а потом спросила. - Два дня назад на набережной было то же самое?
  - Да, но тогда мой брат заставлял вас видеть ваши собственные страхи. Ужас парализует человека, приводит его в совершенно беспомощное состояние, и это дает полную власть над ним. Арес и я умеем приоткрывать Границы. Думаю, так случилось и тогда. Мир вокруг изменился, и он как зеркало, отразил ваши страхи. Вот почему все люди видели разные картинки, ведь у каждого свои 'тараканы' в голове. Но ты не о том думаешь, Саша. Разве тебе не понравился мой подарок?
  - Понравился, Дэвид, это просто чудесно!
  - Ты успеешь загадать много желаний.
  Я стояла, забыв, что так и держу его за руку. Ладонь Дэвида была теплая, и она согревала меня больше, чем куртка на плечах. Мне совсем не хотелось ее отпускать, он тоже не торопился. Это был странный вечер. Наверно никому в жизни не дарили такого подарка, как мне сегодня. Час, о котором мы договаривались, уже давно пролетел, но я не смотрела на время. С появлением Дэвида, даже белые ночи приобрели какой-то особый шарм, и мне это нравилось.
   Было уже далеко за полночь, когда мы возвращались домой. Я стала замечать, что в последнее время каждый мой день был под завязку насыщен событиями. Как будто что-то торопит меня, давая возможность прожить как можно больше за отведенное мне время. Это меня пугало, но я старалась принимать все как должное.
  - Твой час длился очень долго, - насмешливо сказала мама, открывая мне дверь.
  - Извини, я заставила тебя ждать.
  - Да, ничего. Мне все равно нужно было проверить тесты моих студентов. Но ты все же помни о том, что я тебе сегодня сказала.
  - Да, мама, - недовольно вздохнула я, - буду помнить!
  Больше она ничего у меня не спросила, и я получила возможность улизнуть в комнату...
  
  
   Следующий день начался для меня рано. Нужно было попасть в университет к 9:00. Мне ужасно хотелось спать, но я пересилила себя, заставив одеться и позавтракать. Времени было в обрез. Пришел Алекс, ведь вчера он обещал проводить меня в универ. Сейчас, глядя перед собой полусонными глазами, я уже не видела в этом большой необходимости, но уговор есть уговор, тем более что Алекс уже был здесь. Нам предстояла недолгая разлука: сегодня он улетал в Москву на одни день. Там сейчас находился тот бизнесмен, у которого Александр работал до своей болезни. Я немного расстроилась от этого известия, но, к сожалению не так сильно, как того требовала ситуация. Ну, ничего, у меня будет время разобраться в самой себе.
  Он довез меня до университета и проводил до самого входа. Мне было ужасно неловко перед ним, ему пришлось рано вставать, чтобы теперь просто сказать 'До свидания'. Он поцеловал меня на прощание, видно, Алекс решил больше не быть таким сдержанным, как раньше. 'Вот, что делает с мужчиной соперничество', - подумала я и не смогла сдержать улыбку.
  - Ты что смеешься?
  - Ничего, просто приятно, что ты меня проводил, - выкрутилась я.
  - Я улетаю ненадолго, - пообещал он, - завтра после обеда уже вернусь.
  - Хорошо, - ответила я и помахала ему рукой.
  У меня было какое-то странное чувство, когда я смотрела ему вслед. Легкая печаль, разочарование, но не желание остановить. Я возненавидела себя: 'Сама не знаешь, чего хочешь!'.
  По лестнице поднималась Светлана, и я присоединилась к ней. Мы вместе зашли в аудиторию.
  - Ты приезжаешь с одним, а уезжаешь с другим, - подшутила она надо мной, - по-моему, я плохо на тебя влияю.
  - Это сложно объяснить, - немного смутилась я.
  - Да уж точно, особенно, когда ты уводишь у меня парня, который мне понравился.
  - Ты о Дэвиде? - я сделала невинное лицо.
  - О нем самом, - она шутливо нахмурила брови. - Зачем тебе он, ведь у тебя есть твой Алекс?
  Я поджала губы, но ничего не ответила. Она наступила на мою больную мозоль.
  - Познакомишь нас? - не отставала Света.
  - Ладно, - неохотно ответила я, а сама подумала: 'Посмотрим!'
  На этом наш разговор закончился, потому что, как оказалось, занятие уже началось. Это была не лекция, а консультация по поводу предстоящего экзамена по начертательной геометрии. Он будет теоретическим, и нам предстояло тянуть билеты. Начерталовка всегда давалась мне легко, поэтому экзамена я не очень боялась. Мы со Светланой сели на свободные места и включились в общую работу.
  - И попробуйте мне только достать свои 'шпоры', - преподаватель грозно стучал пальцем по краю стола. - Выгоню сразу же.
  Все сделали вид, что очень испугались, и по рядам прошла волна смеха.
  - Смейтесь, смейтесь, - он прищурил глаза, - потом я буду смеяться.
  Наш преподаватель был отличным педагогом и просто интересным человеком. Его лекции всегда проходили весело и легко, потому что он умел владеть аудиторией, и студенты его любили. Пара пролетела незаметно, а когда занятие кончилось, ко мне подошел наш староста и сказал:
  - Меньшова, тебя спрашивали в деканате. Зайди к ним сегодня.
  Я поняла, что это последствия маминого звонка. Мне стало немного не по себе, я как-то не привыкла, чтобы за меня просили.
  - Мне нужно в деканат, - сказала я Светлане, - сходишь со мной?
  - Слушай, давай я подожду тебя на улице. Мне очень надо поймать одного человека, он должен отдать тетрадь с моими лекциями.
  - Этот человек случайно не тот симпатичный гитарист с четвертого курса, который уже второй год приглашает тебя на свои концерты? - я любила подтрунивать над подругой по поводу него.
  - От тебя ничего не скроешь, - удивилась Света. - Как ты догадалась?
  - Дедуктивный метод, - я постаралась сделать умное лицо. - Только, хоть убей, не пойму, зачем четверокурснику понадобились твои лекции?
  - Ты знаешь, я и сама все время задаю себе этот вопрос, - Светлана состроила серьезную мину, и мы обе рассмеялись.
  - Сходила бы ты лучше хоть раз на его концерт, - пошутила я.
  - Ты что-то стала очень смелая с тех пор, как начала встречаться с двумя парнями одновременно, - поддела она меня.
  В ответ я погрозила ей кулаком, а она сделала вид, что это ее очень испугало.
  - Так и быть, я дождусь тебя у центрального входа, - в конце-концов пообещала Светлана.
  - Ладно. Придется одной тащиться в другой конец здания.
  Попрощавшись с одногруппниками, я пошла по коридору.
  - Саша, подожди, - раздался сзади голос Никиты.
  Я остановилась, и он подбежал ко мне с широкой улыбкой на лице.
  - Света сказала, что ты в деканат. Мне тоже надо туда. Пошли вместе.
  Я ничего не имела против его компании. Мы шли по университету, болтая о предстоящих экзаменах. Оказывается, он боялся начертательной геометрии больше всего, и я пообещала ему помочь, если получится.
  - Здорово! Сяду поближе к тебе.
  Никита остался доволен, и я поняла, что из-за этого он, собственно, и решил проводить меня. Вот подлиза! Мы поднялись по внутренней лестнице на этаж, где располагался наш деканат. Здесь было пустынно, студенты разбрелись по своим аудиториям, а остальные стояли на улице, греясь под июньским солнышком. Наши шаги отдавались гулким эхом по коридору. Веселый разговор медленно сошел на нет, и мне стало немного жутковато. Никита совсем замолчал, как будто почувствовал то же самое.
  Я скорее кожей ощутила, чем услышала неясный шепот, исходивший как будто со всех сторон. Мы оба оглянулись, но вокруг никого не было. По спине поползли мурашки - что-то было не так! Мы обогнули поворот, и я увидела впереди одинокую фигуру мальчика, стоявшего у окна. Он повернул к нам голову, и мне показалось, что мое сердце остановилось. Это был Арес. Ну вот, это случилось! А вокруг никого, только мы вдвоем стоим посреди словно вымершего университета. Я оглянулась на Никиту. Он, конечно, ничего не понимал, но в его глазах тоже читался страх - наводить на людей ужас Арес умел. Мальчик отделился от окна и сделал шаг нам навстречу. Шепот вокруг усилился, заставляя волосы на голове шевелиться. Я знала, что за этим последует, поэтому предприняла отчаянную попытку хотя бы не на долго выиграть время.
  - Мне известно, кто ты такой, - крикнула я, стараясь выглядеть уверенно.
  - Это не важно, - его детский голос прозвучал по-взрослому глухо.
  - Дэвид здесь, и он не допустит, чтобы ты нашел то, что ищешь.
  - Дэвид? - усмехнулся он. - Ты думаешь, он способен меня остановить?
  'Дэви-и-д', - раскатистым эхом отозвалось вокруг.
  - Он слаб, но ты, похоже, веришь ему? - Арес откровенно смеялся надо мной.
  'Вери-ишь', - подхватили невнятные голоса.
  - Он играет твоей доверчивостью, а ты думаешь, что он откровенен с тобой...
  Я почувствовала, что голова у меня закружилась.
  - Никита, - выдавила я из себя, - уходи.
  - Кто он, Саша?! - в его голосе сквозил ужас. - Что он от тебя хочет?
  - Уходи, ты мне не поможешь, - я оттолкнула его от себя, заставив выйти из оцепенения, - беги!
  - Я позову на помощь, - пообещал он мне и нерешительно сделал несколько шагов назад.
  - Уходи! - повторила я.
  Он скрался за поворотом.
  - Все твои мужчины такие храбрые? - продолжал издеваться Арес.
  Я, как и в прошлый раз, почувствовала, как ноги мои слабеют. Стало холодно.
  - Мне известно, кому ты служишь, но он ничего не получит, - я пыталась собрать свои мысли, но они предательски расползались от меня.
  - Это почему же? - спросил он. - О, не отвечай, я вижу. Дэвид обещал защитить тебя. Он, кажется, говорил тебе о любви? Мой брат сказал, что ты особенная, единственная для него на всей земле.
  Его голос то отдалялся, то приближался, вдруг его слова громом разорвали пелену перед глазами.
  - Чушь!!! - он был уже рядом, и мне пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть. - Посмотри на себя. Что в тебе может привлечь его? У него были самые лучшие женщины, и он может позволить себе ВСЕ на этом свете! А ты решила, что способна вызвать у него любовь!!!
  Ядовитые голоса вокруг шептали: 'Чуш-ш-шь'. Скоро это стало похоже на шипение, и я увидела, как со всех сторон: со стен и с потолка на меня падают змеи. Они клубками катились мне под ноги, шипя, расползались в разные стороны, заставляя мое сердце леденеть.
  Но еще страшнее было то, что он мне говорил.
  - Ты думаешь, что нужна ему? Нет, он так же, как и я, нуждается в том, что скрывает твоя память. И для этого он готов на все. Ты - его пропуск в рай, потому что он давно мечтает служить Хранителям. Безумец!
  Мои ноги подкосились, и я упала на колени. Арес был уже около меня, он наклонился, и мне стало совсем плохо. Я старалась не смотреть ему в глаза, но они, словно магнитом, притягивали к себе.
  И вдруг я снова увидела его память, не как в прошлый раз, размыто, а очень ясно и отчетливо. Пелена тут же спала, и змеи исчезли. Мне вдруг все стало понятно.
  - Ты боишься Дэвида, боишься и меня. Ты слышал о том пророчестве, и знаешь, что это твоя последняя жизнь, так же как и Дэвида. Вы были рождены для этого момента. Ваш поединок станет решающим, и тебе известно, что он победит! Трудно служить тому, кто знает твое будущее, не так ли?
  Мы стояли друг напротив друга, глядя друг другу прямо в глаза. И Арес отступил.
  - Девчонка! - прошипел он. - Ты не можешь мне противостоять!
  Я вложила в свой ответ всю ненависть, которую испытывала к нему.
  - Могу! Я знаю твою тайну, и ты понимаешь, что уязвим.
  - Арес! - сзади послышался голос Дэвида. - Оставь ее!
  В этот момент все кончилось, и бессильно привалившись к стене, я медленно соскользнула вниз. В ушах стоял звон, а потом я увидела, как вокруг меня закружились черно-белые тени, и этот бешеный хоровод все усиливался и разрастался.
  Я понимала, что между Дэвидом и его братом что-то происходит, что-то понятное лишь им двоим. Еще немного, и мне показалось, что стены вокруг поплыли и растворились вовсе, словно стерлись границы, о которых говорил когда-то Дэвид. Мы остались одни в этой серой дымке, где не было ни верха, ни низа, только густые рваные хлопья тумана закручивались в причудливые спирали, стекая по их ногам. Мое сердце билось редко, я слышала его гулкий пульс у себя в висках. Страх ушел, осталась лишь усталость и уверенность в том, что теперь мне ничего не угрожает. Глаза закрылись, и больше я ничего не видела и не слышала.
  
  
  - Глава 10. Серьезный разговор -
   Первое, что я почувствовала, были чьи-то руки на моем лице. Они сжимали мне виски, в которых медленными толчками пульсировала кровь. Словно полуночный кошмар на меня навалились воспоминания о случившемся, но хуже всего были те слова, сказанные Аресом. Они и сейчас жгли, словно раскаленное железо. Дэвид всего лишь использует меня, прикрываясь высокими словами! Действительно, как я могла хоть на минуту поверить, что стала для него кем-то. Я, слабая и глупая девятнадцатилетняя дурочка! На земле просто не может существовать такой любви, о которой он говорил! В этот миг мне захотелось умереть, чтобы унять ту боль, которая билась у меня внутри.
  Но вот я почувствовала тепло в своих окоченевших руках, потом смогла смутно разглядеть чье-то лицо перед собой. Из тумана проступили знакомые черты, и у меня сжалось сердце.
  - Дэвид... - простонала я.
  - Тише, - остановил он меня, - не разговаривай. Прости, я хвалился, что смогу тебя защитить, а сам чуть не опоздал. Еще немного, и твое сердце остановилось бы!
  - Но ты не опоздал... - я попыталась приподнять голову, чтобы оглядеться. - Где он?
  - Он ушел, выпрыгнул через окно. Тебе ничего не грозит.
  Теперь мне было все равно. Хотелось закрыть уши, чтобы больше никогда не слышать его голос.
  - Сейчас здесь будет весь университет, - прошептала я. - Не хочу им ничего говорить...
  - Я позабочусь о них, - ответил он.
  Словно в ответ на мои слова из-за угла стали выбегать люди. Студенты, преподаватели, охранники с вахты. Я услышала голос Никиты:
  - Они были здесь! - в его голосе звучало удивление.
  Он оглядывал коридор, совершенно не замечая нас с Дэвидом. Мне показалось это странным. Наступила тишина, ее нарушил лишь голос нашего декана.
  - Но здесь никого нет!
  Никита был сбит с толку. Он ходил взад и вперед по коридору, как будто пытался разглядеть в абсолютно ровных стенах какой-то потайной выход. Лишь одно окно было распахнуто настежь. Он подошел к нему и перевесился через подоконник. Там тоже никого не было.
  - Может, они выпрыгнули?
  - Что за бред! - возмутился охранник. - Кому охота прыгать с такой высоты? По-моему, кто-то просто хочет сорвать занятия!
  Преподаватели были согласны с ним, и среди толпы раздались возмущенные возгласы. Все они еще некоторое время ходили вокруг нас, буквально наступая нам на ноги. Я сидела на полу, прислонившись к стене, а Дэвид, закрыв глаза, продолжал сжимать мое лицо в ладонях.
  Он, казалось, не замечал того, что происходит вокруг, и был очень сосредоточен. Люди стали расходиться, ведь зрелища, которого все ждали, не получилось. Никита что-то растеряно бормотал себе под нос, а декан строго пригрозил:
  - Я возьму на заметку твое поведение!
  Мне стало не по себе, из-за меня пострадал невинный человек. Я дернулась, чтобы подняться, но Дэвид не дал мне этого делать.
  - Думай о себе, - в его голосе слышалась усталость.
  Я смотрела на его лицо, успевшее стать для меня таким дорогим, на его потрясающие глаза, очерченные жгуче-черными ресницами, которые придавали им еще большую глубину. Мне захотелось кричать. Но, странно, я не ощущала обиды, только чувствовала какую-то бесконечную тоску по несбывшейся мечте. Он медленно открыл глаза, и лишь теперь я заметила, что он тоже выглядит неважно.
  - Дэвид, что с тобой?
  - Я говорил, что мой брат очень сильный, - ответил он, затем поднялся и, взяв меня на руки, медленно пошел по коридору в сторону лестницы.
  Нас по-прежнему никто не видел, поэтому Дэвиду приходилось обходить галдящих студентов, которые с удовольствием обсуждали новую сплетню.
  - Дэвид, отпусти, мне уже лучше, - прошептала я ему на ухо.
  Это, действительно, было правдой, с его помощью силы снова вернулись ко мне. Он сразу уступил, поставив меня на пол, видно, на самом деле чувствовал себя плохо. Меня это еще больше расстроило.
  - Дэвид, я такая слабая и ничем не могу тебе помочь...
  - Нет, Саша, - ответил он, и его лицо осветила улыбка, от которой все во мне перевернулось, - ты самая сильная девушка на свете, потому что тебе удалось остановить его. Ты имеешь над ним какую-то власть, так же, как и надо мной!
  Его слова травили мне сердце. Очень хотелось ему верить, но после того, что сказал Арес, я уже не могла. Дэвид тяжело дышал и иногда опирался рукой на перила, видно, силы его были на исходе. Я почувствовала непреодолимое желание помочь ему. Пусть завтра все кончится, но сегодня мне хотелось в последний раз побыть с ним и снова почувствовать тепло его руки в своей ладони.
  На первом этаже мне стало понятно, что мы перестали быть невидимыми для всех. Дэвид больше не мог их контролировать, но, к счастью, новость еще не успела облететь весь университет, поэтому на нас никто не обратил внимания. Мы направились к выходу, и теперь уже мне пришлось поддерживать Дэвида. Вдруг он остановился в дверях и резко повернулся ко мне. Секунду его глаза сверлили меня, потом он произнес.
  - Он что-то сказал тебе?
  Ну конечно, Дэвид не мог не почувствовать, что со мной что-то происходит, ведь от него нельзя было ничего утаить. Я замешкалась с ответом, в этот момент к нам подошла Светлана, избавив меня от необходимости что-то говорить.
  - Что случилось?- она внимательно рассматривала нас. - Вы выглядите так, будто участвовали в военных действиях!
  - Примерно так и было, - уклончиво ответила я. - Кстати, это Светлана, моя подруга.
  Ну вот, я сдержала свое слово и познакомила ее с Дэвидом. Теперь моя совесть была чиста - больше я ничего ей не обещала. Дэвид лишь еле заметно кивнул, вряд ли он вообще понял меня.
  В деканат я так и не попала. Ладно, подождет. Успею сделать это позже, сначала нужно было позаботиться о Дэвиде. Он помог сегодня мне, и теперь я была у него в долгу.
  - Сейчас найду такси. Оно отвезет тебя в гостиницу, - я сделала шаг в сторону, намереваясь исполнить свое обещание, но он поймал меня за руку и сильно сжал ее.
  - Ты думаешь, я отпущу тебя? - на его лице отразилось решимость. - Ты должна мне кое-что рассказать!
  - Я ничего тебе не должна! - ядовито ответила я, пытаясь вырваться.
  Но он был как гранитная скала. Его глаза грозно потемнели, зрачки расширились, и мне даже стало немного страшно от такой реакции с его стороны.
  - Я сам поведу машину, а ты поедешь со мной, - его тон не допускал возражений.
  - Тогда я поеду с вами, - вмешалась в разговор Светлана.
  Она была по-настоящему моей лучшей подругой, и злость Дэвида напугала ее. Конечно, ей было трудно понять, что происходит между нами, но она сразу же встала на мою защиту.
  Я подумала, что будет лучше поехать с ним, а не упираться у всех на виду, привлекая любопытные взгляды. Если Дэвид хочет серьезного разговора, то он его получит!
  - Хорошо, - сдалась я, - поехали. Ты уверен, что можешь сесть за руль?
  - Вполне, - он был непреклонен.
  - Извини, Светланка, - обратилась я к подруге, - в его машине нет больше места, но со мной все будет хорошо. Хочешь, позвоню тебе через час, чтобы ты не волновалась?
  - Обязательно, - кивнула она, все еще сомневаясь, стоит ли меня отпускать.
  Мы пошли к стоянке. Дэвид продолжал держать меня за руку, а хватка у него была прямо-таки железная.
  - Отпусти руку, мне больно, - бросила я сердито.
  Дэвид внимательно посмотрел на меня, и мое спокойствие, видимо, его удовлетворило, потому что он разжал пальцы.
  Злость прошла, и на меня снова навалилась тоска. Зачем Дэвид тащит меня за собой? Мне не хотелось опускаться до упреков и обвинений, ведь он, действительно, ничего не был мне должен, так же, как и я ему. Между нами все кончилось, даже не успев начаться, так зачем же теперь все усложнять?
  Мы ехали по знакомым мне улочкам вдоль каналов и мостов, вдоль набережной Фонтанки, где мы всегда бродили со Светланой, когда нам не хотелось возвращаться домой. Сейчас здесь было полно народу, и Дэвид продолжал ехать дальше, видно, многолюдные места не устраивали его. Наконец, он остановился перед парком, где тенистые аллеи скрывали гуляющих от шумной городской суеты. Мне всегда нравилось это место, вот и теперь здесь было тихо и как-то по-особенному торжественно. Нестерпимо пахло весной: молодой зеленью и цветами. Мы медленно шли по дорожке, никто не хотел первым начинать сложный разговор.
  - Что случилось, Саша? - наконец спросил Дэвид, и в его голосе больше не было той враждебности, которую я почувствовала в университете.
  - Что ты имеешь в виду? - мне все еще хотелось уйти от ответа.
  - Я вижу, что ты изменилась.
  Дэвид устало опустился на скамейку. 'Ему нужно отдохнуть, а он тратит последние силы на эти пустые разговоры' - с грустью подумала я и села рядом с ним.
  - Я просто устала.
  Но он, пропустил мои слова мимо ушей.
  - Он что-то сказал тебе. Что-то такое, что заставило тебя изменить отношение ко мне.
  Я молчала, и Дэвид расценил это как согласие.
  - Он говорил о моих чувствах к тебе. Так?
  - Зачем ты спрашиваешь, если и сам все знаешь? - ответила я вопросом на вопрос.
  - И ты поверила этому лжецу?! - казалось, он был искренне удивлен. - Этот человек может рассказывать все, что угодно. Он не перед чем не остановится, лишь бы добиться своего. И ты веришь ему, но не веришь мне! Почему?
  - Потому что я видела тебя в его воспоминаниях! - еще минуту назад мне совсем не хотелось признаваться в этом Дэвиду, но слова вырвались сами собой, - Я видела твои победы над женщинами, если это вообще можно назвать 'победами'. Ты просто покупал их! Любовь в обмен на золото! Твое умение влиять на чувства людей и богатство развратили тебя, и ты возомнил, что можешь все, что только пожелаешь! И вот теперь ты пожелал меня! Я вообще не понимаю, что во мне есть такого, чего нет в сотнях других?!! Но Арес сказал, что именно ты ищешь! Тебе тоже нужна моя память, чтобы угодить Хранителям и отдать им камень. Но тебе трудно действовать напрямую, как делает твой брат, и ты можешь только ждать, когда я сама тебе обо всем расскажу!
   Дэвид бы поражен. Он отшатнулся от меня, как от огня. Я пожалела, что сказала ему все это, но не потому, что видела, как глубоко задела его, а потому, что теперь я еще острее почувствовала ту боль, которую вызывали у меня все эти видения. Теперь они останутся со мной навсегда, потому что память сохранит их на всю жизнь. Может и к лучшему, что мне осталось недолго!
  Я отвернулась и встала, не в силах больше смотреть на него.
  - Послушай, - когда он заговорил, его голос звучал очень глухо. Видно было, что каждое слово давалось ему с трудом. - Все, что ты видела - правда. Глупо это отрицать. Я говорил тебе, в моей жизни был период, которого стыжусь, и о котором хотел бы забыть! Арес - змея, он показал тебе это, точно зная, как ты все воспримешь. Я никогда не скрывал от тебя, что делал ошибки в своей жизни. Ведь так?
  Дэвид тоже поднялся и, схватив за плечи, заставил меня повернуть голову и посмотреть ему прямо в глаза. Рана на моей руке дала о себе знать, и я вскрикнула.
  - Ведь так?! - повторил он свой вопрос.
  Я кивнула, а он продолжил, не выпуская меня.
  - Да, я не всегда жил правильно, но это уже давно в прошлом. Мои чувства к тебе никак не связаны с тем, что было. Я не хочу ни покупать тебя, ни заставлять! В случае с тобой это не поможет. Ты совсем не такая, как все другие. И я не хочу ничего знать о Хранителях и их тайнах, мне наплевать на судьбу всего человечества. Если бы от этого не зависела сейчас твоя жизнь, я бы вообще не думал о них! Ты мне веришь?!
  Он встряхнул меня, боль еще раз пронзила мне плечо.
  - Да! - выдохнула я.
  - Ты должна верить мне, - он обнял меня и прижал к себе.
  Его руки сразу сделались мягкими и нежными, и боль в плече тут же прошла. Он провел пальцами по моим волосам. Я не сопротивлялась, мне вдруг стало так хорошо, как будто и не было никаких сомнений и обид.
  - Ты должна доверять лишь своему сердцу. Чужие слова могут лгать, но оно не обманет. Мне не нужен никто и ничего кроме тебя. Я отдам тебе все, что у меня есть. Все мои хваленые способности не имеют смысла, если тебя не будет со мной рядом! Ты мне веришь? - еще раз повторил он.
  - Да, я тебе верю, - твердо ответила я.
  И это была правда. Дэвид наполнял мою жизнь каким-то особым смыслом. Мне хотелось быть с ним, видеть мир его глазами, узнать его любовь до самого конца. Сейчас облик Алекса был где-то очень далеко, словно размытый и почти нереальный...
  
  
   Весь этот день мы провели с Дэвидом вместе. Он не отпускал меня ни на шаг, боясь, что я снова начну сомневаться. Мы объехали весь город. Я показывала ему самые красивые питерские дворцы, парки и те места, где я так любила проводить время. Я гордо продемонстрировала ему фонтаны Петергофа. По-моему, они даже произвели на него впечатление. По крайней мере, он сделал вид.
  - Тебя, наверно, трудно удивить? - спросила я.
  - Да, за всю свою жизнь я повидал много дворцов: в Париже, в Италии, в Испании и много где еще, в том числе на Востоке.
  - И какие понравились тебе больше? - ревниво спросила я.
  - Трудный вопрос. Могу лишь сказать, что ваши - вполне достойны восхищения.
  - Ты дипломат, - усмехнулась я.
  - У меня большой опыт, - улыбнулся он.
  Дэвид тоже показал мне много нового, чего я не знала о своем городе. Например, он накормил меня обедом в каком-то потрясающем итальянском ресторане. Оказывается, в самом сердце Питера спрятался крохотный кусочек настоящей Италии. Там был просто волшебный интерьер, который перенес меня на час в совершенно другую страну. И я была просто околдована красотой этого нового для меня мира. На мой вопрос, откуда он знает это место, он ответил:
  - Первым, о чем я расспросил персонал гостиницы, это адреса лучших итальянских заведений. Видишь ли, с Италией у меня всегда были связаны самые яркие воспоминания.
  И он рассказал, что всегда очень любил эту страну и в том числе ее кухню. Дэвид часто приезжал туда, ему нравилось ее лазурное море. Он утверждал, что вода там совершенно особенная, не такая как в других странах средиземноморья.
  - Где бы я не родился, - говорил Дэвид, - всегда возвращаюсь в те места, хотя бы на некоторое время, чтобы вновь очутиться в этой сказочно красивой стране.
  Мы ели настоящую итальянскую пиццу, и он рассказывал мне обо всех кулинарных секретах, которые знал. А знал он действительно многое.
  - Когда-нибудь, я сам приготовлю тебе ужин. Женщины не умеют этого делать, как следует.
  - А ты умеешь? - я сделала вид, что оскорблена.
  - Конечно, я целую жизнь работал поваром в доме итальянского вельможи. Вряд ли ты можешь этим похвастать!
  Мне пришлось с ним согласиться.
  - Тогда я хочу креветки с чесночным соусом, рагу из кальмаров и салат 'Цезарь'...- я начала загибать пальцы, но он меня перебил.
  - Хорошо, хорошо, только салат 'Цезарь' не итальянское, а мексиканское блюдо, - его глаза откровенно смеялись над моей безграмотностью, но я нисколько не смутилась.
  Рядом с ним мне было легко признаваться в своих недостатках.
  - А ты научишь меня готовить настоящую итальянскую лазанью? - спросила я.
  - Я научу тебя всему, - он стал серьезен, - главное, чтобы хватило жизни!
  Потом мы ели мороженное в маленьком кафе, которое я считала самым лучшим во всем Питере. Там подавали потрясающее мороженное с шоколадными хлопьями, изготовленными по их собственному рецепту. Я потребовала от Дэвида, что сама заплачу за обе порции, и он, смеясь, разрешил мне это сделать.
  До самого вечера мы гуляли вдоль каналов и по набережной Невы. Он рассказывал мне о тех местах, где побывал за всю свою долгую жизнь. Оказывается, Дэвид собственными глазами видел бесчисленные стада бизонов в Серверной Америке, которые теперь находились на грани вымирания, поднимался на вершины Гималаев, бывал на самом крайнем севере на Аляске и еще в тысячи других мест, о которых я слышала лишь в телепередачах.
  - Я видел африканские саванны, - глаза Дэвида загорелись, - это незабываемое зрелище, уж можешь мне поверить.
  - Да, я представляю.
  - Вряд ли, - он покачал головой, - это невозможно представить. Это надо увидеть! Огромный дикий мир. Ощущение - что цивилизация нисколько не коснулась этого края. В тот момент мне показалось, что я совсем потерялся во времени. Находясь там, нельзя определить наверняка, в каком веке ты сейчас находишься... Поверь мне, такое просто невозможно забыть, и ты должна когда-нибудь увидеть все это.
  Я смотрела на него восторженными глазами. Казалось, что его жизнь была похожа на сказку, но я тут же вспомнила о том, сколько лишений выпало на его долю за все это время. Уже гораздо позже он мог позволить себе путешествовать по своей воле в любую точку мира, но сначала его жизнь во всех этих диких уголках земли не представлялась такой уж романтичной.
  - Ты бы мог написать свои воспоминания, - восторженно предложила я. - Твои книги имели бы огромный успех. 'История мира глазами очевидца' - отличное название для мемуаров!
  - Мне не нужна слава, - улыбнулся Дэвид. - Я вообще не хочу никому ничего рассказывать.
  - Ты эгоист! - в шутку рассердилась я.
  - А я и не скрываю этого, - рассмеялся он.
  Да, действительно, он умел преподнести свои недостатки так, что они, наоборот, казались достоинствами. Но именно это мне в нем и нравилось.
   На город незаметно опускалась еще одна белая ночь. Я предупредила маму, что задержусь, правда, не сказала, с кем. Она проявила тактичность и не стала уточнять. Это был чудесный вечер, хотя меня тревожило состояние Дэвида. Он определенно нуждался в отдыхе, но не признавался в этом. На мои уговоры разойтись по домам, он каждый раз отвечал категорическим отказом, отшучиваясь, что рядом со мной чувствует себя прекрасно.
  Мы шли по набережной, глядя на закат. Дэвид спросил.
  - А ты знаешь, что такое белая ночь?
  - Это такое время в году, когда солнце...
  Но он меня перебил.
  - Нет, меня не интересует научное объяснение. Белая ночь - не природное явление, это состояние души.
  - Тогда я не знаю, - удивленно призналась я.
  - Дело в том, что с английского языка словосочетание 'White Night' еще переводится как 'ночь без сна', - пояснил Дэвид. - И это очень точное определение. Белые ночи - то время, когда у человека появляется возможность по-новому взглянуть на свою жизнь. Однажды весь мир вокруг тебя меняется, и даже темная ночь вдруг озаряется ярким светом. Тебе кажется, что произошло чудо, и ты спрашиваешь себя, что же случилось? Но ответ кроется только в тебе самом.
  Я смотрела на него, восторженно раскрыв рот. Живя в Питере, мне никогда еще не доводилось слышать такого романтичного определения этого явления.
  Он помолчал немного и продолжил.
  - Моя жизнь сейчас похожа на эту белую ночь. Раньше каждый день темнота приходила в свой положенный срок, но однажды появилась ты, и моя ночь стала светлее. Она окрасила мир всеми цветами радуги и заставила дышать полной грудью. Теперь мне хочется жить в полную силу, набело, как будто в последний раз.
  Его слова заставили меня вспомнить о том, что я узнала сегодня.
  - Дэвид, мне не хотелось тебе говорить... - я замолчала, не решаясь сказать это вслух.
  Он остановился.
  - Что еще?
  - Для тебя и твоего брата это - последняя жизнь! Я видела его воспоминания, и он знает наверняка...Прости, что именно мне пришлось сказать тебе такую новость.
  Ну что тут еще добавишь? У меня была всего одна жизнь, и я с трудом могла себе представить, что значит лишиться вечности.
  Дэвид покачнулся и ухватился рукой за витую металлическую изгородь парка, мимо которого мы шли. Он минуту стоял так, не шелохнувшись. Мне было трудно понять, о чем он думал, но я не посмела произнести ни слова. Сейчас утешения ему были не нужны.
  - Значит, он тоже боится меня, - наконец проговорил он.
  Дэвид повернулся ко мне, но на его лице не отразилось никаких эмоций. Он старался контролировать себя, а о том, что происходило у него внутри, я могла только догадываться.
  - Да, это так, - ответила я.
  - Ну, вот видишь, у меня совсем мало времени, Саша, - он взял мою руку и нежно коснулся ее губами. - Я догадывался об этом, ты только подтвердила мои предположения. Но я ни о чем не жалею, только хочу, чтобы эта последняя жизнь прошла рядом с тобой.
  Он сделал шаг с тротуара и увлек меня за собой. Мы перешли дорогу и оказались у самых ступенек, ведущих к воде. У наших ног плескалась Нева, спокойная и невозмутимая как всегда. Дэвид вдруг спросил:
  - Что ты хочешь, чтобы я еще тебе подарил?
  Мне сразу вспомнился вчерашний звездопад. Тогда, стоя на мосту, я загадала желание, которое так и не исполнилось. Но мне хотелось этого больше всего на свете, и поэтому я сказала:
  - Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.
  Не знаю, как мне хватило смелости, чтобы произнести эти слова. Дэвид не ожидал такого ответа, однако не подал виду. Он просто выпустил мою ладонь, и его руки сомкнулись у меня за спиной. Сейчас все было совсем не так, как в прошлый раз, Дэвид умел быть разным. Сегодня я почувствовала в нем какую-то не смелость, которая тронула меня даже больше, чем его уверенный напор.
  Я провела рукой по его щеке, он откликнулся на прикосновение и подался вперед, сильнее прижав меня к себе. Голова закружилась. Его губы слегка коснулись моих, и я почувствовала, как он едва заметно вздрогнул. Дыхание перехватило. Мои пальцы запутались в прядях его волос, и я утонула в этих бесконечно зеленых глазах.
   Дэвид больше не пытался сдерживать себя. Он вложил в поцелуй всю нежность, на которую только был способен. Я поняла, что даже не догадывалась раньше, какие глубокие чувства бушуют в этом человеке, который всегда держал себя под полным контролем. Когда он оторвался от моих губ, я почувствовала, что он тяжело дышит.
  - Ты просто сводишь меня с ума, - прошептал он.
  Дэвид еще крепче обнял меня и прижал к себе, как будто боялся, что я могу от него убежать. Ни за что на свете я не сумела бы сделать этого! Мы так и стояли на гранитных плитах набережной, обнявшись, не в силах оторваться друг от друга. Мы не знали, что будет с нами завтра и потому старались запомнить каждое мгновение, проведенное вместе. А над нами в вышине раскинула свои крылья наша белая ночь.
  
  
  - Глава 11. Погоня -
   В тот вечер я пришла домой поздно. Мама, не дождавшись меня, уже легла спать, и я проскользнула, как мышь, в свою комнату, чтобы ее не разбудить. Все вопросы завтра, сегодня ночь была только моей. Еще долго я не могла уснуть. Это был самый потрясающий день в моей жизни, и мне хотелось продлить его как можно дольше. Теперь я поняла, что Дэвид нужен мне. Нужен больше всего на свете, чтобы дышать, чтобы жить! Алекс, прости! Я столько сил отдала, чтобы помочь тебе, но наша встреча была лишь одним звеном в той череде событий, которые привели меня к Дэвиду! Мы с ним часть единого целого, так уж распорядилась судьба задолго до нашей встречи.
  Но та боль, которую мне придется причинить Алексу, разрывала мое сердце на части. Только вчера я сказала ему, что хочу быть с ним. Пусть это лишь эхо моих прежних чувств, но ведь они были! Как я смогу теперь назвать их ошибкой?! Ведь я дала Александру надежду, а теперь готова просто уйти. Завтра он вернется в Питер, что мне ему сказать?
   Сейчас, когда Дэвида не было рядом, меня снова охватили сомнения. Но теперь я сомневалась вовсе не в своих чувствах, теперь мне не давала покоя моя совесть. Я почти пообещала Алексу, что мы будем вместе. Он верит мне и ждет, что однажды я уеду с ним в Швецию. Боже, как все сложно в моей жизни! И еще Арес! В любую минуту, его появление может рассудить нас всех в его пользу. Скоро Ночь полной луны, и времени остается все меньше. Дэвид правильно сказал, что жизнь коротка, а мы тратим ее попусту на сомнения и угрызения совести. Нет двух ответов на поставленный мной вопрос. Есть либо Дэвид, либо Алекс, и я должна решить это для себя.
  Но, главное, Александру теперь ничто не угрожает, а со мной он постоянно будет в опасности. Наверно, правильнее уйти из его жизни. Да, скажу ему все завтра, как только он приедет. На этом мои споры с самой собой закончились, потому что я коснулась подушки и тут же уснула...
  
  
  - Саша, вставай! - мамин голос заставил меня проснуться.
  Я открыла глаза и с удивлением уставилась на нее.
  - Что случилось?
  - Это я хочу спросить у тебя! Уже почти полдень. Ты никогда не спишь так долго! Ты не больна?
  Я взглянула на часы. Действительно, было без четверти двенадцать. Никогда я не позволяла себе так долго спать, даже если ложилась под утро. Видно вчера слишком засиделась, пытаясь решить трудный для себя вопрос.
  - Нет, мам, все нормально. Просто, наверно, устала за неделю, - я поднялась с кровати, потирая глаза.
  - Ты во сколько пришла? - спросила мама. - Я тебя даже не дождалась!
  - Ну, где-то около половины второго, наверно. Точно не помню.
  Конечно, это было не совсем правдой. Я прекрасно помнила, что было без пяти минут три, когда я повернула ключ в замке. Дэвид непременно хотел увидеть, как разводят мосты на Неве, поэтому мы так задержались. Мама укоризненно смотрела на меня.
  - Мне уже почти двадцать, мам! - напомнила я ей. - Ты в мои годы уже была замужем.
  - Да нет, я не упрекаю тебя ни в чем. Просто хочу знать, с кем ты все-таки была вчера?
  - С Дэвидом, - я решила расставить все точки над 'и'.
  - Так, а кто такой Дэвид? - казалось, она даже не удивилась. - Тот, кто приходил позавчера вечером за тобой? Ваш с Алексом знакомый?
  - Да, - ответила я, смело глядя на нее.
  - Хорошо, но кто он? Ты ничего о нем не говорила раньше?
  Я поняла, в какой тупик зашел наш разговор. Рассказать ей о Дэвиде я не могла, а снова врать не хотела.
  - Мам, - я подошла к ней и обняла, - можно я потом тебе все расскажу?
  - Как с тобой трудно, Саша, - она вздохнула и встала. - Ладно, пойдем завтракать!
  Мы долго сидели на кухне, болтая о всяких пустяках, но старательно обходя темы моих личных дел.
  - Чем ты собираешься сегодня заняться? - спросила мама.
  Я вспомнила, что вчера Дэвид просил меня отвести его в тот музей, где когда-то работал Свиридов. Он надеялся, что это поможет ему что-то понять. Поэтому я ответила:
  - Мы идем сегодня в музей.
  Мама округлила глаза.
  - Мне казалось, сейчас уже не модно ходить с парнями по музеям?!
  Я рассмеялась. Действительно, выглядело глупо.
  - Нет, это особый музей. Дэвид увлекается историей востока, и хочет посмотреть некоторые экспонаты. Кстати, ты тоже должна знать это место. Помнишь, когда-то в детстве, ты водила меня с собой в библиотеку, когда писала свою диссертацию? В ней и находится этот музей.
  - Конечно, помню, но я не думала, что ты его запомнила.
  - Еще бы, я провела там кучу времени, пока тебя ждала. Там еще был некий профессор, теперь я знаю, что его звали Свиридов.
  - Да, действительно, - мама была озадачена, - подумать только, он оказался прав!
  - В чем? - я вытаращила на нее глаза.
  Она встала и прошлась по кухне, обдумывая слова, а я напряженно ждала ее ответа. Наконец, она остановилась у окна и, повернувшись ко мне, сказала.
  - Я хорошо запомнила тот случай, потому что он сильно удивил меня. Я достаточно близко знала профессора Свиридова. Он был очень талантливым ученым и искусствоведом. Во многом я консультировалась с ним, и это помогло мне хорошо защититься. Именно благодаря его протекции меня пригласили в Париж. Правда, твой отец сказал свое решительное 'Нет', и это был конец моей даже не начавшейся карьеры.
  Она с досадой махнула рукой.
  - Но сейчас не хочу об этом... Мы не редко встречались со Свиридовым на протяжении всех этих лет. Однажды он позвал меня к себе в музей. Помню, он закрыл все двери, и тогда мне это показалось странным. Он сказал: 'Я хочу дать тебе одну вещицу, но она не для тебя, а для твоей дочери'. Ему всегда нравилось кормить тебя конфетами, - мама улыбнулась чему-то своему, воспоминания на миг перенесли ее в прошлое. - Профессор дал мне какой-то камень, кажется, это был янтарь. Резная полупрозрачная фигурка, как сейчас помню. Он вложил мне ее в руку, и я удивилась тому, насколько она была теплой, как будто ее нагрели на солнце. Я хотела отказаться, мол, зачем он жертвует такой красивый экспонат ради маленькой девочки, которая даже не оценит подарок. Но Свиридов сказал: 'Не отдавай ей камень сейчас, просто сохрани и жди. Однажды твоя дочь сама придет к тебе и спросит обо мне. Эта вещь очень ценная, она значит больше, чем все богатства мира!' Помню, как удивилась его словам, и мне даже показалось, что старик немного не в себе...
  - Ты сохранила фигурку?!! - я не дала ей договорить.
  - Ну да, она лежит с тех пор у меня в шкатулке с драгоценностями. Я подумала, а вдруг эта безделушка и впрямь что-то стоит, - она пожала плечами, с удивлением глядя, как я возбужденно вскочила, чуть не разбив тарелку.
  - Мама, покажи мне ее!
  - Сейчас, а что в ней такого интересного? Просто камень.
  Она пожала плечами и ушла в комнату, а я застыла посреди кухни. Мысли хороводом кружились в моей голове. Профессор знал с самого начала, что все это случится, и поэтому подготовился! Он сделал так, чтобы в моей памяти не было ничего, что смогло бы нечаянно выдать эту тайну. Вот он, недостающий фрагмент, от которого теперь так много зависит. Он здесь, в моем доме, и всегда был рядом со мной, просто лежал, дожидаясь своего часа! Мне еле удавалось справиться с волнением. Теперь я была под ударом, стоило Аресу появиться, и он тут же все узнает.
  Вошла мама. В ее руках я увидела ту заветную вещицу, которая стала причиной стольких несчастий. Да, это была она, одна из фигурок, которые я разглядывала давным-давно в музее Свиридова. Как сейчас помню те радужные тени, которые они отбрасывали под солнечными лучами. Я бережно взяла камень в руки, он был удивительно теплым и мягким, словно бархат. Был ли это янтарь? Не знаю, наверно, нет.
  - Какой красивый! - я восторженно смотрела на камень, не в силах отвести глаз. - Теперь он мой?
  - Конечно, - ответила мама, - ведь он подарил его тебе. Ты что-то знаешь о нем?
  - Нет, просто мне он нравится, - соврала я.
  Это был единственный выход, по-другому я не могла ей ответить, не рассказав всей истории с самого начала, а это было бы просто безумием.
  - Давай повесим фигурку на цепочку, тогда ты сможешь носить ее на шее, - предложила мама.
  Идея мне понравилась. Эта вещь теперь всегда должна быть со мной, что бы ни случилось! Мы нашли цепочку и продели ее в отверстие в камне. Получилась массивная, но очень красивая подвеска. Я одела ее на себя, и тепло камня приятно обожгло мою кожу. Фигурка была тяжелой, но еще тяжелей был груз ответственности, который лег теперь на мои плечи.
  - Спасибо, что сохранила ее для меня! - поблагодарила я маму.
  - Не за что, но мне почему-то было тревожно, - задумчиво сказала она, - как будто, он доверял мне какую-то очень важную тайну.
  Я промолчала. Конечно, она была права. А мне теперь нужно было увидеть Дэвида и как можно скорей! Как его найти, у него даже нет мобильного телефона? Как вообще можно жить без сотового?! Конечно, я знала, в какой гостинице он остановился, но теперь мне было страшно выходить из дому. Я выглянула на балкон в надежде увидеть его машину, но ее не было в обычном месте. Может, с ним что-то случилось, ведь он вчера так плохо выглядел?! Какая я эгоистка, надо было заставить его поехать к себе и отдохнуть.
  У мамы где-то валялся старый телефонный справочник. Никогда не думала, что он мне понадобиться, но теперь я лихорадочно рылась в нем, в поисках нужного номера. Вот он, телефон ресепшена в гостинице Дэвида. Я спряталась в своей комнате и взяла в руки трубку.
  Мне ответили быстро. Приветливый женский голос проговорил:
  - Чем могу Вам помочь?
  - В вашем отеле проживает Ивен Маркос, - хорошо, что я знала, как его зовут, - можно с ним поговорить?
  - Минуточку, - ответила она.
  Повисла напряженная тишина, и от нетерпения я начала барабанить пальцами по столу. Спустя несколько секунд девушка ответила:
  - Соединяю!
  Потянулись бесконечные гудки - никто не брал трубку. Потом снова послышался голос администратора.
  - Извините, в номере никто не отвечает.
  - Вы не знаете, может, он ушел?
  - Не знаю, ключ он не оставлял.
  - Спасибо, - я повесила трубку.
  Мне стало тревожно. Может, что-то случилось? Наверно, надо сходить туда и все выяснить. Я начала лихорадочно собираться: снова вытащила из дальнего ящика свои джинсы, которые клятвенно обещала больше не носить. Не тот случай, сегодня ничто не должно сковывать движений. Завязав волосы в узел, я лишь мимоходом взглянула в зеркало. Пойдет! Оставалось только надеть на ноги кроссовки.
  - Мам, - крикнула я с порога, - когда приду, не знаю. Скоро позвоню тебе.
  - Саша!
  Мама только и успела, что всплеснуть руками, но я уже захлопнула за собой дверь и тут же спиной натолкнулась на кого-то. Вскрикнув от неожиданности, я отпрыгнула в сторону, но не успела. Чьи-то руки поймали меня, лишив возможности двигаться. Нужно позвать на помощь, однако объятия были такие мягкие, что я невольно остановилась, медленно обернувшись. Там стоял Дэвид. У меня подкосились ноги, но он вовремя успел меня поддержать.
  - Дэвид, ты меня напугал! - пролепетала я.
  - Ты уже второй раз удивляешь меня своими фантастическими прыжками! - тихо засмеялся он.
  Мне вспоминалось, как в первый день нашей встречи, очнувшись у костра в его хижине, я совершила свое олимпийское сальто. Значит, он все же видел его! Я залилась краской.
  - Ну-ну, я не знал, что ты так восхитительно краснеешь!
  Я прижалась щекой к его груди, в объятьях Дэвида мне стало очень спокойно и тепло.
  - Ты куда-то уходишь? - спросил он.
  - Я собиралась тебя искать.
  - Очень хорошо. Меня это радует, даже немного жаль, что я тебя опередил, - он нежно прикоснулся губами к моим волосам. - Ты прекрасно выглядишь.
  - Шутишь? - я подняла на него глаза, ожидая увидеть усмешку, но Дэвид был абсолютно серьезен.
   Он стал спускаться по лестнице, и я нерешительно последовала за ним.
  - Нет, не шучу.
  - Но я выгляжу сегодня, как хиппи на пикнике!
  Он засмеялся, видимо его позабавило мое сравнение. Сама не знаю, откуда возник такой странный образ. Я смутно себе представляла, как должны выглядеть хиппи, да еще на пикнике.
  - Ты мне нравишься в любом виде. Хиппи, так хиппи, - он пожал плечами.
  Сам Дэвид был одет сегодня по-другому. Белые полуспортивные брюки, сверху белая легкая куртка с широким капюшоном, небрежно отброшенным на плечи. Она была застегнута наполовину, и из-под нее виднелась темно-коричневая трикотажная рубашка. Этот белый костюм смотрелся на нем великолепно, оттеняя его смуглую кожу и подчеркивая уверенную осанку. Он был похож на арабского шейха, и я невольно загляделась.
  - Ты так любишь белый цвет!
  - Просто я долго жил на Ближнем Востоке. Привычка осталась, - ответил он.
  - Тебе идет, - кивнула я, теперь мне было стыдно за свои потертые джинсы и футболку. Представляю, как ужасно все это выглядело со стороны! Он сразу почувствовал мою неуверенность, потому что снова поднялся на несколько ступенек выше и протянул руку.
  - Пойдем, Саша, - сказал он, - одни твои глаза стоят больше, чем все самые лучшие одежды на свете!
  Я стала спускаться, словно под гипнозом. Он привораживал меня к себе каждый раз, когда смотрел вот так, как сейчас. Именно поэтому я бросилась сегодня искать его, потому что даже на расстоянии он притягивал меня, словно магнит. И найденный янтарный фрагмент был лишь поводом, а не причиной.
  Мы спустились вниз.
  - Надеюсь, ты не оставил машину около подъезда?
  - Нет, у вас во дворе сегодня совсем нет места, я бросил ее на улице. А почему ты спрашиваешь?
  - Не хочу, чтобы мама видела. У нее будет шок.
  - Почему?! - его брови взлетели вверх.
  - Ну, просто, в нашей семье не привыкли ездить на таких дорогих автомобилях. Ты можешь считать это предрассудками, но меня всегда учили выбирать парней из своего круга.
  - Ты хочешь сказать, что я человек не твоего круга? - моя реплика его еще больше развеселила. - Мне много раз за свою жизнь приходилось слышать эти слова. Причем, они применялись ко мне в самых противоположных значениях. Но я не думал, что услышу это от тебя.
  - Нет, ты не просто не моего круга... - смутилась я, - ты вообще настолько нереальный, что иногда задумываешься, а не сон ли все это?
  Он озадачено смотрел на меня.
  - Я ничего не понял.
  - Понимаешь, мне все время кажется, что ты вдруг исчезнешь, и я пойму, что просто придумала тебя.
  - Не дождешься! - он лукаво подмигнул мне, но потом серьезно спросил. - Откуда у тебя такие мысли?
  - Назови это предчувствием.
  - Перестань, - он рассмеялся, - Предчувствия - это по моей части!
  Я тоже не смогла сдержать улыбку.
  - Да уж, куда мне до тебя!
  Погода сегодня была не очень: солнце проглядывало сквозь рваные облака, иногда даже срывался дождь. Но я не замечала этого, чувствуя себя счастливой от того, что мы просто шли с Дэвидом, взявшись за руки. Рядом с ним я готова была пережить даже всемирный потоп. Когда мы сели в машину, он включил радио. Радостный голос диктора сообщил нам, что сегодня не ожидается улучшения погоды, так что, если мы не хотим промокнуть, лучше сидеть дома. Очень оптимистично!
  - Ну, уж нет, - ответила я ей, - дождем нас не испугать!
  - Ты просто не видела настоящих дождей, - усмехнулся Дэвид.
  Мы уже выехали на проспект и влились в воскресный поток машин.
  - Дожди в тропиках - это просто сплошная стена воды, от которой нельзя спрятаться под деревом, как у вас здесь.
  Меня возмутил его поучительный тон.
  - Дэвид, не думай, что я такая уж 'темная'. В двадцать первом веке не обязательно быть где-то самому, можно увидеть все по телевизору, в Интернете, на видео, наконец!
  - Я тоже не такой уж 'темный', - возразил он мне в тон, - и прекрасно знаю, что в двадцать первом веке существуют телевизор, Интернет и видео. Но ты никогда не прочувствуешь всего этого, если не увидишь своими собственными глазами!
  - Дэвид... - я замялась.
  Мне вдруг пришел в голову один вопрос, о котором я не знала, как его спросить.
  - Что?
  В этот момент он ловко обогнал впереди идущий автомобиль, воспользовавшись его нерасторопностью на повороте. Это вызвало неудовольствие водителя, и он высказал в продолжительном гудке все, что думал о нас в данный момент. Дэвид сделал вид, что не заметил этого всплеска эмоций.
  - Ты что-то хотела спросить, - напомнил он мне.
  - Да, - проговорила я осторожно, - мне просто стало интересно, как ты решаешь вопрос с прогрессом?
  - С прогрессом? - переспросил он удивленно.
  - Ну да, ведь мир не стоит на месте, все вокруг развивается, появляются новые науки, технологии и прочее...- я замолчала.
  - А, ты наверно имеешь в виду, как у меня дела с образованием?
  Он рассмеялся, а я смутилась от его реакции. Но он все продолжал хохотать, не находя в себе сил успокоиться.
  - Ты хочешь знать, учился ли я где-нибудь, кроме церковной школы в средние века?! - он старался взять себя в руки, но у него это с трудом получалось. - Саша, почему ты так плохо обо мне думаешь?
  Я пожалела, что вообще задала этот глупый вопрос. Похоже, Дэвид запомнит его надолго! Наконец, он все-таки смог успокоиться и серьезно проговорил.
  - Нет, Саша, я слежу за прогрессом, - но улыбка снова скользнула по его лицу. - С некоторых пор мир, как ты правильно заметила, очень быстро развивается, и успеть за ним стало намного сложней. Поэтому мне не удается расслабляться, как раньше. Теперь я учусь почти каждую свою жизнь, но, конечно, не так, как вы все. Вы гонитесь за дипломами и учеными степенями, а я просто получаю информацию. Иногда даже не заканчиваю учебных заведений, если понимаю, что больше ничего меня не интересует. Видишь, в моей жизни есть некоторые плюсы.
  - Да уж, - пробормотала я, все еще чувствуя себя не в своей тарелке.
  Нужно было сменить неудачную тему.
  - Дэвид, а ты когда-нибудь рождался женщиной?
  Он удивленно посмотрел на меня и сказал:
  - Саша, твои вопросы сегодня застают меня врасплох!
  - Но ты не ответил, - настаивала я.
  - Нет, боже упаси!
  Он произнес это так, как будто я предложила ему прыгнуть в реку с крокодилами. Я возмутилась:
  - Что ты имеешь против женщин?!
  - Против женщин - ничего, - он засмеялся, - но стать одной из них никогда не входило в мои планы. Понимаешь, наши две сущности невозможно объединить, как ингредиенты, которые нельзя смешивать. Мы слишком разные, и я думаю, что родиться в теле женщины было бы просто невозможно. Наверно, существует закон, если мне не разу не 'посчастливилось' это на себе испытать.
  - И неужели тебе никогда не хотелось понять, что представляют собой женщины изнутри? - я хитро прищурила глаза. - Ведь без этого твой опыт совсем не полный.
  - Нет, - он пожал плечами, потом искоса посмотрел на меня и добавил. - Хотя, ты знаешь, все-таки немного жалею. Может, тогда я смог бы понять, что иногда твориться у тебя в голове!
  - Дэвид!
  Он засмеялся, примирительно подняв руку. В такие моменты он казался совсем мальчишкой, озорным и бесшабашным. Сердиться на него было просто невозможно!
  - Ты хочешь сказать, что я часто делаю глупости?
  - Я этого не говорил, - его глаза улыбались, хотя он старался придать своим словам серьезность.
  Так мы ехали и болтали обо всем понемногу. Мне не хотелось касаться основной темы, ради которой я сегодня вышла из дома. Дэвид расспрашивал меня о моих родителях, все больше удивляя своим интересом к этой теме. Наконец, я не выдержала.
  - Почему тебя это интересует, ведь ты не признаешь родственных уз?
  - Я - да, но ты почему-то к ним привязана, - он состроил гримасу. - Мне нужно понять, почему.
  - Это обычные человеческие отношения, и у каждого должна быть семья. Неужели ты никогда не хотел, чтобы тебя окружали близкие люди.
  - У меня уже есть брат, и ты с ним знакома, - он с сарказмом усмехнулся. - Разве ты заметила между нами братскую любовь?
  Я промолчала. Действительно, в его жизни все было не так, как у нормальных людей.
  - Просто хочу знать, почему ты не можешь уехать со мной? - Дэвид сделался серьезным.
  - У меня университет, родители. Они желают мне добра, и я не могу просто так уехать, не сказав им ни слова, - ответила я.
  - Сколько тебе лет, Саша?
  - Девятнадцать.
  - Девятнадцать?! Лет сто назад тебя бы уже считали безнадежной старой девой, а ты говоришь, что не можешь уехать от родителей.
  - Дэвид! - я возмущенно развернулась к нему. - Ты что, считаешь меня старой девой?!!
  - Успокойся, у меня от этого иммунитет. Но мне кажется, что ты давно имеешь право жить собственной жизнью!
  - Мы живем по своим правилам, Дэвид, - ответила я, слегка сердясь, - и я не хочу их нарушать!
  - Даже ради меня? - он задал свой вопрос безо всяких эмоций, но было видно, что ответ для него многое значил.
  Мне не удалось подобрать нужных слов. Да, конечно я понимала, что эта тема однажды обязательно всплывет, но, сказав Дэвиду 'да', мне придется надолго, а может и навсегда покинуть своих родных! Он не относился к разряду обычных людей, и, принимая его, я должна буду принять и его необычную судьбу. Это очень сложный вопрос.
  Дэвид понял, что я пока не готова к ответу, и решил сменить тему. Он вдруг спросил.
  - У тебя на шее цепочка, раньше я ее не видел.
  Как он все замечал?!
  - Да, я одела ее только сегодня, - ответила я. - Мама подарила.
  - Очень трогательно.
  - Ну, не совсем мама, - поправилась я. - Это подарок человека, которого уже нет, можно сказать, мое наследство.
  Я потянула цепочку и вытащила из-под футболки янтарную подвеску.
  - Посмотри!
  В тот же миг я почувствовала, как автомобиль занесло. Хорошо, что ремни безопасности оказались пристегнутыми, иначе шишка на голове мне была бы обеспечена.
  - Боже, Саша! - Дэвид судорожно вцепился в руль, а на его лице отпечатался ужас. - Ты знаешь, что это?!!
  - Да, знаю. Это недостающий фрагмент, который ищет Отступник. Он почти пятнадцать лет лежал у моей мамы в шкафу. Все, что случилось с нами, ДОЛЖНО было случиться. Кто-то уже заранее все решил за нас. И тебе суждено защитить меня от твоего брата, чтобы я нашла этот камень, и Эридан вновь смог воссоединиться.
  - Но кто станет его хозяином? Вот в чем вопрос, - проговорил Дэвид.
  - Теперь это зависит от нас!
  Он помолчал немного и искоса посмотрел на меня.
  - Почему ты сразу не сказала? Ты все еще не доверяешь мне?
  - Нет, Дэвид, мне просто хотелось чуть подольше побыть с тобой, не думая обо всех этих кошмарах. Хочешь, я отдам янтарь тебе? Ты отнесешь его Хранителям, и все кончится.
  - Нет, - он решительно отверг мое предложение. - Арес обязательно вернется, и я должен быть рядом. С камнем или без, но тебе все равно грозит опасность. Так что пусть он останется с тобой, по крайней мере, ты не будешь во мне сомневаться!
  - Дэвид...- мне сейчас было стыдно за все то, что я вчера наговорила, - прости, я всегда верила тебе. Понимаешь... все эти видения так меня разозлили. Я просто глупая девчонка.
  В это момент мы въехали на площадь, и Дэвид резким движением вырулил на стоянку, припарковавшись перед фонтаном.
  - Мне нравиться, что ты ревнуешь.
  Он развернулся ко мне всем телом, одной рукой отстегнув ремень безопасности. Я потянулась, чтобы отщелкнуть свой, но Дэвид опередил меня. Он перехватил мою руку, не дав этого сделать, и я оказалась пойманной, как птичка в сетях умелого птицелова.
  Взгляд Дэвида вдруг стал серьезным.
  - Саша... Я не такой, как другие люди вокруг тебя, - тихо проговорил он. - Жизнь у меня никогда не была идеальной, и за моими плечами огромный багаж всевозможных недостатков и пороков. Каждый раз, находясь рядом с тобой, я чувствую себя грязным и недостойным твоих чувств. И мне не на кого будет пенять, если ты прогонишь меня. Я бы много отдал, чтобы забыть обо всем, что со мной было когда-то...
  - Ты мне дорог таким, какой ты есть, - прошептала я в ответ, и это была правда.
  Я подумала о том, что любовь на то и дана, чтобы прощать человеку все недостатки, принимая полностью, со всем его прошлым, каким бы противоречивым оно ни было.
  Дэвид наклонился ближе, и я снова почувствовала запах его кожи. Он просто сводил меня с ума. Его губы было совсем рядом с моими, но Дэвид почему-то медлил.
  - Можно я поцелую тебя? - наконец, проговорил он.
  - Почему ты вдруг стал спрашивать? - выдохнула я.
  - Ты же просила меня не торопиться.
  - У нас слишком мало времени, - повторила я его недавние слова.
  - Верно, - он закрыл глаза - очень мало!
  Он коснулся губами моего виска, потом спустился к шее. Футболка во время движения слегка сползла, немного приоткрыв плечо. Дэвид провел по нему пальцами, и мне показалось, что я теряю сознание. Ремень безопасности сдавил грудь, а может это просто мои чувства стремились вырваться наружу. Дэвид прошептал:
   - Ты знаешь, сегодня ночью я долго не мог уснуть. Все думал о том, что ты вчера сказала про меня и моего брата. И я понял, что судьба сделала мне подарок, оставив всего одну жизнь. Это правильно, потому что жить без тебя дальше я бы все равно не сумел.
  Каждое его слово отдавалось эхом в моем сердце. Я знала, что хочу остаться с ним навсегда!
  Дэвид поднял лицо и посмотрел мне в глаза.
  - В тебе есть что-то необъяснимое, Саша, - он был серьезен, - и это не просто мое личное ощущение. В тебе есть какая-то сила, о которой ты, наверно, и сама не догадываешься. Она спрятана глубоко под слоем неуверенности и сомнений в самой себе, но это лишь твое заблуждение. Ты способна на такие вещи, о которых даже не подозреваешь.
  Он говорил почти шепотом, и это придавало его словам какой-то особый смысл.
  - Помнишь твою последнюю встречу с Аресом? Ты смогла остановить его. Я заметил, как его испугало то, что он в тебе увидел. В тот момент, когда он думал, что победил, ты сумела просто закрыть свой разум от него. Это невозможно сделать обычному человеку!
  - Что это значит? - его слова встревожили меня не на шутку.
  - Не знаю, - ответил он, - я с самого начала говорил, что ты не похожа на других. Но до вчерашнего дня даже не представлял, насколько ты не похожа!
  - Ты пугаешь меня, Дэвид.
  Меня совсем не привлекала перспектива быть особенной именно в том смысле, о котором он мне говорил. Мне хотелось жить обычной жизнью и не знать всех этих тайн, но, похоже, об этом слишком поздно было думать. Что случилось, отменить уже нельзя, и судьба вела нас своей дорогой, известной лишь ей одной.
  Дэвид понимал мое состояние.
  - Ты не должна бояться. Я помогу тебе с этим справиться.
  - Обещаешь? - мне сразу стало легче.
  Дэвид - единственный, кто по-настоящему мог понять меня. Ему не нужно было лишних слов и объяснений. Он видел в моих глазах все вопросы и отвечал, не дожидаясь, пока я их задам.
  Но вдруг я почувствовала, как мороз пробежал по моей коже, и это могло означать только одно.
  - Дэвид, он здесь! - прошептала я. - Совсем близко.
  Дэвид напрягся.
  - Я знаю, - ответил он. - Едем!
  Взвизгнув покрышками, наш автомобиль вылетел со стоянки, распугав гуляющие вокруг парочки. Я в панике ухватилась за ручку двери, хотя это было излишне - ремни крепко держали меня в кресле.
  - Где он? - прокричала я.
  - За нами, и он не отстает.
  Мы мчались по широкому проспекту на огромной скорости, а впереди идущие автомобили уступали нам дорогу. Сначала я не поняла причину такого благородства, но потом догадалась - Дэвид управлял ими. Однако это продлилось недолго, Арес быстро разгадал его замысел, и 'вежливость' на дороге тут же прекратилась. Дэвид всеми правдами и неправдами продолжал ехать вперед, но машин вокруг становилось все больше, и скоро нам пришлось почти совсем остановиться. Мы оказались в самом центре города. Ну почему именно сегодня всем приспичило выехать на улицы?!
  - Как ты себя чувствуешь? - спросил Дэвид, пытаясь проскользнуть сквозь плотный поток. Ото всюду слышались проклятья водителей, но Дэвид упрямо ехал вперед.
  - Холодно, - ответила я.
  - Плохо!
  Он сильней нажал на газ и, выехав на встречную, повернул в боковую улочку. Там было тесно, но зато оказалось свободнее. В зеркальце заднего обзора отразилось серое такси с шашечками на крыше, которое повторило наш маневр.
  - Он за нами, в такси! - мне даже удалось разглядеть лицо Ареса.
  - Он пока еще не достает до педалей, - зло прокомментировал Дэвид. - Мой брат слишком юн, чтобы самому управлять автомобилем!
  - Ты сможешь уйти от него? - спросила я.
  - Все зависит от того, кто сейчас за рулем. Похоже, он профи. Думаю, Арес заранее об этом позаботился.
  Улочка закончилась, и мы снова оказались на оживленном проспекте. Началась гонка. Нарушая все мыслимые правила дорожного движения, Дэвид летел вперед, стараясь оторваться от преследовавшего нас такси. Но не тут-то было, он словно прилип к нам и не отставал ни на метр.
  Я чувствовала, как мои руки немеют - первый признак того, что Арес продолжает свое дело. Боковым зрением я заметила, как из подворотни на огромной скорости вылетел грузовик. Откуда он тут взялся? Въезд в центр такому виду транспорта был категорически запрещен. Еще мгновение, и мы столкнемся с ним.
  - Дэвид! - я в ужасе закричала. - Грузовик!
  Взвизгнули тормоза, на долю секунды мы задержались, но потом я почувствовала, что наш автомобиль снова набирает скорость.
  - Что ты делаешь? - я схватилась левой рукой за руль, инстинктивно пытаясь уйти от неминуемого удара.
  - Саша! Там ничего нет! - Дэвид на секунду повернулся ко мне. - Это Арес! Ты снова видишь свои страхи!
  Дэвид резким движением отцепил мою руку от руля.
  - Ты не должна бояться. Я контролирую дорогу!
  Он говорил все это уверенным тоном, стараясь привести меня в чувство. Я оглянулась. Арес был уже рядом, и его глаза горели злобным торжеством.
  - Он все знает, Дэвид!
  Тот вместо ответа еще сильнее увеличил скорость. Через минуту мы вылетели на очередную площадь, и я увидела, как стая голубей взметнулась в воздух. Неужели это мы их так напугали? Нет, впереди что-то произошло - до меня донесся душераздирающий скрежет железа. На тротуаре закричала женщина, указывая на что-то впереди нас, и тут я тоже увидела это: на огромной скорости на нас летел черный джип, кувыркаясь в воздухе и подминая под себя все попадающиеся на его пути автомобили. Это было кошмарное зрелище, и самое ужасное, мы неслись прямо на него.
  - Дэвид!!! - снова закричала я и дернула руль.
  - Саша, ты убьешь нас! - Дэвид выкрутил руль на место, и я увидела, что джип, чудом не зацепив нас, пролетел прямо над нашей головой.
  - Ты что, не видишь его!
  - Нет! Только ты одна видишь это! Постарайся понять, нужно сопротивляться ему.
  - Дэвид, сделай что-нибудь, - паника овладела мной.
  - Дай мне сосредоточиться!
  Он сурово взглянул на меня, и это немного меня отрезвило. Я повернулась назад, такси мчалась по пятам, но вдруг шофер сделал резкое движение влево и вылетел на встречную полосу, чуть не столкнувшись с автобусом. Видно было, что его лицо исказилось от страха.
  - Дэвид, это ты? - я поняла, что он тоже включился в эту дьявольскую игру.
  На кону были сейчас наши жизни: моя, Дэвида, Ареса и даже шофера, не понятно как оказавшегося в ненужном месте в ненужное время. - Ты убьешь его! Он ни в чем не виноват.
  - Я знаю, но у меня нет выбора! - Дэвид снова перестроился, и теперь мы неслись по правому ряду вдоль забора, отделявшего нас от тротуара. Впереди на светофоре стояла молодая девушка с коляской. Для нее горел красный, но я заметила, что она сделала шаг вперед, оказавшись прямо у нас на пути!
  - Дэвид! - снова истерично завопила я. - Там ребенок!
  Я закрыла лицо руками, но тут же почувствовала, как автомобиль подался влево, еле проскользнув между двух машин. Девушка с коляской осталась невредима.
  - Ты видел ее? - облегченно выдохнула я.
  - Нет, но ты так истошно кричала, что я понял, что должен тебе подыграть! Иначе ты бы назвала меня убийцей!
  Он тяжело дышал, и на лбу у него выступили капли пота. Эта адская гонка отнимала у Дэвида все силы.
  - Ты должна мне доверять! - устало сказал он. - Если ты не поможешь, я не справлюсь один.
  - Что нужно делать?! - я была готова оказать любую помощь.
  - Не поддавайся панике. Ты сама накручиваешь свое воображение, помнишь, как тогда со львами. Сейчас это точно так же, думай лучше о чем-нибудь приятном!
  Легко сказать! Думать о приятном, несясь по воскресному Питеру на огромной скорости!
  - Просто доверься мне. Я никогда не причиню тебе вреда!
  - Я верю тебе, Дэвид!.. Потому что люблю тебя!
  Именно сейчас эти простые слова приобрели свой главный смысл. Я хотела, чтобы он знал о моих чувствах, что бы ни случилось с нами дальше!
  - Ради этого стоит жить! - серьезно ответил Дэвид и выкрутил руль вправо, свернув на перекрестке в примыкающую к проспекту улицу. Нас слегка занесло, но маневр получился удачным. Водитель такси, не ожидая от нас такого резкого поворота, немного замешкался, и это дало Дэвиду несколько десятков метров форы. Но тут он резко затормозил, развернув машину поперек дороги.
  - Мы не можем так бесконечно убегать, - Дэвид был настроен решительно.
  Он положил руку на стекло, как будто пытался уловить что-то невидимое глазу, и застыл, глядя на приближавшееся такси. Еще немного и оно будет рядом с нами. 'Что задумал Дэвид? - лихорадочно соображала я. - Ведь Арес только и ждет, чтобы мы остановились!' Противно взвизгнули тормоза, и такси замерло буквально в паре метров от нас. Я едва успела перевести дыхание, как вдруг шофер выскочил из машины, и даже не закрыв за собой дверь, бросился бежать прочь. Лицо его было перекошено от страха. Что он увидел, навсегда останется для меня тайной!
  - Арес должен был знать, что это всего лишь обычный человек! - глаза Дэвида горели злобой.
  - Что он будет теперь делать? - спросила я.
  - Поедет за нами! Он ни за что не отстанет, ему очень нужен твой камень!
  В подтверждение этих слов Арес переместился с пассажирского сиденья на водительское. Резко хлопнула дверь такси, заставив меня подпрыгнуть. Мы сидели лицом к лицу, Арес был в бешенстве.
  - Теперь поглядим, кто кого! - прошипел Дэвид, и мне стало страшно от того, сколько
  ненависти в его голосе.
  Он сдал назад, развернувшись почти на месте, но Арес уже набирал скорость. Его положение было сейчас выигрышным, и вскоре мы почувствовали удар сзади. Наш автомобиль занесло, однако Дэвид все же сумел справиться с управлением. Снова началась гонка, но теперь Дэвид уже не мог манипулировать водителем. Хотя у Ареса тоже был большой минус: его малый рост не позволял ему в полной мере контролировать ситуацию.
  Со стороны это выглядело просто шокирующе - ребенок за рулем летит на большой скорости по людной улице. Встречные водители шарахались от него в разные стороны, оставляя друг другу вмятины на боках. Сколько же ДТП сегодня произошло по нашей вине?!! Слава богу, что не было серьезных!
  Мы двигались по направлению к набережной. Я знала, что там впереди дорога упирается в улицу, идущую вдоль Невы.
  - Дэвид, осторожней, там впереди резкий поворот.
  - Это хорошо! - ответил он.
  - Ничего хорошего, дорога слишком узкая, придется поворачивать почти на 90 градусов. У тебя очень большая скорость!
  Дэвид ничего не ответил, он был сосредоточен, а я вытянула руки перед собой, готовясь принять резкий удар. Вот впереди уже показалась Нева, значит, скоро мы окажемся на перекрестке. Я глянула в зеркальце заднего обзора, Арес был уже совсем близко.
  - Держись, - крикнул Дэвид, и я почувствовала, как меня вдавило в кресло.
  Дальше все случилось очень быстро, помню лишь визг тормозов и запах горелой резины. Вылетев на пешеходную дорожку, мы еле-еле вписались в этот поворот, но чудом избежали столкновения с оградой. К счастью, в этот момент на тротуаре не было людей, иначе все могло кончиться очень плохо! Проехав немного, Дэвид почему-то остановился. Я оглянулась назад, но такси не было на дороге.
  - Где он? - прошептала я, понимая, что что-то произошло.
  Он не ответил, просто вылез из машины и пошел назад. Дрожащими руками я отцепила ремень безопасности. У меня это получилось не сразу, онемевшие пальцы совершенно не хотели слушаться. Ступив на ноги, я поняла, что ходить могу тоже с трудом - Арес выжал из меня все соки. Но я сделала над собой усилие и неуклюже побежала вслед за Дэвидом, который уже стоял на перекрестке. Изгородь, отделявшая тротуар от нижней террасы набережной, была полностью снесена. Мощный удар разворотил металлические прутья, и можно было только догадываться, что чувствовал водитель машины, который испытал на себе всю силу этого столкновения. Я знала, кто был этим водителем! Серое такси лежало сейчас на пристани, смятое, как выброшенная пачка сигарет. Подбежали люди: автомобилисты и просто прохожие. Они пытались открыть передние двери, и, наконец, им это удалось.
  - Здесь ребенок, - закричал кто-то. - Это мальчик. Он мертв!
  - Какой ужас! - пронеслось над толпой.
  Я отвернулась, чтобы не видеть искореженной машины, потому что резкий спазм сжал мой желудок. Да, я понимала, что это Арес и что он ни за что не пожалел бы нас, но его гибель все равно потрясла меня до глубины души. В какой-то мере мы стали ее виновниками, но у Дэвида просто не было выбора - или он нас или мы его!
  Эта трагедия не только на меня произвела сильное впечатление. Дэвид сейчас выглядел ужасно, он сидел на асфальте, привалившись спиной к ограде и закрыв лицо рукой. Я опустилась на колени рядом с ним и прошептала:
  - Все хорошо, ты справился.
  - Саша, он все же был мне братом! - простонал Дэвид.
  - Да, но он знал, что это случиться. У тебя не было другого выхода, Арес сам выбрал свою судьбу.
  Я нежно перебирала его мягкие волосы. Мне хотелось взять на себя часть его боли, чтобы облегчить его душу.
  - Мы должны идти! - наконец проговорил он устало и тяжело поднялся на ноги. Я взяла его за руку, и мы медленно побрели к машине, не участвуя в общей суете. С воем подъехала скорая, замелькали белые халаты.
  - Может, нужно остаться? Ведь мы свидетели ДТП, - с сомнением сказала я.
  - И что ты хочешь им рассказать? - ответил Дэвид. - Что одиннадцатилетний мальчик гонялся за нами по городу, чтобы убить? Это смешно.
  - Но тебя будут искать. Много народу видело нас здесь, думаешь, они не запомнят твою машину? Дэвид, я не хочу, чтобы у тебя были проблемы!
  - Никто не видел нас, не волнуйся об этом, - и он устало рухнул в водительское кресло.
  
  
  - Глава 12. Отчаяние -
   Мы оба находились еще в шоковом состоянии после недавней гонки на выживание и смерти Ареса, когда дорога вывела нас к моему дому. Дэвид выглядел с каждой минутой все хуже. Сражение, которое он вел сегодня с братом, отняло у него все силы, и он скорей держался за руль, чем вел машину.
  - Я отвезу тебя домой, - сказал он, - а потом поеду в гостиницу... Мне надо побыть
  одному.
  - Дэвид, я не отпущу тебя! Ты еле живой! - забеспокоилась я.
  - Нет, - он упрямо отмахнулся, - со мной все хорошо. Я просто немного устал.
  Он заехал в арку, едва не задев задним бампером угол дома - координация движений у него была ни к черту. Дэвид остановился у входа в мой подъезд, я вышла из машины и осмотрела ее. Выглядела она кошмарно: левая фара была вывернута 'с мясом', а на заднем крыле виднелась огромная вмятина.
  Из подъезда выбежал Алекс. 'Что он здесь делает? - пронеслось у меня в голове. - Ах да, он же должен был приехать сегодня'. Со всеми этими событиями я даже забыла о нем! Лицо Александра сейчас было серым, похоже, он готовился к очень неприятному разговору. Но, увидев разбитую машину, Алекс на секунду остановился.
  - Что он с тобой сделал?! - его тон не предвещал ничего хорошего. - Вы что, попали в аварию?! Как ты посмел!
  Последние слова уже были адресованы Дэвиду, который сделал попытку выбраться из автомобиля.
  - Алекс! - крикнула я сердито. Мне не нравилось, что он делает выводы, даже не пытаясь разобраться. - Он ни в чем не виноват! Я все тебе объясню потом, а сейчас мы должны ему помочь!
  - Помочь?! - Алекс был в ярости. - Я не собираюсь ему помогать! Он увозит МОЮ девушку, и еще подвергает ее опасности.
  Дэвид устало смотрел на Александра, слушая упреки, но у него совсем не было сил что-либо сказать в ответ. Он стоял, облокотившись о крышу автомобиля, и лишь это помогало ему держаться на ногах.
  - Она не твоя! - наконец, глухо выговорил он.
  Алекса словно хлестнули по лицу. Он подался вперед, но я встала между ними.
  - Мне кажется, что вы просто разбираетесь, кто круче! - зло бросила я им обоим. - Давайте сейчас не будем выяснять отношения!
  Кажется, мои слова привели Александра в чувство, и я тут же изменила тон.
  - Алекс, - мягко сказала я, - сегодня так много всего случилось, но только благодаря ему я сейчас стою здесь. Мы с тобой очень многим обязаны Дэвиду, и ты это знаешь. Теперь он нуждается в нашей помощи, его нужно отвезти в гостиницу. Пожалуйста, помоги ему!
  Мои упреки были справедливы, и Алекс это прекрасно понимал. Он сделал движение вперед, но Дэвид его остановил.
  - Я в состоянии добраться сам, - он уже готов был снова сесть за руль, но я захлопнула перед ним дверцу.
  - Нет, ты не поедешь, - твердо сказала я,- Алекс, ты можешь повести машину?
  - У меня нет с собой прав, и еще страховка...
  - К черту страховку, - разозлилась я, - когда-то он нес тебя на руках, спасая от обвала. Сейчас как раз тот случай, чтобы отплатить за все, что он для тебя сделал!
  Я понимала, что не должна так поступать с Александром, но меня взбесило, что в этот решающий момент, он пользуется возможностью отомстить.
  - Хорошо, - он неохотно согласился, мой последний довод убедил его, - я закрою свой долг. Но тебе придется остаться, здесь всего лишь два места.
  Другого выхода у меня не было, ведь я вообще не умела водить машину. Алекс усадил Дэвида на пассажирское место, а сам сел за руль. Он в последний раз взглянул на меня, и на его лице отразилась глубокая грусть. Мотор взревел, видно, Алекс с досады сильно нажал на педаль газа. Я молча смотрела им в след.
  - Он больше не позвонит!
  Подняв голову, я увидела маму. Все это время она стояла на балконе, наблюдая за нами сверху. Мама лишь покачала головой и скрылась в комнате, скорей всего, она меня осуждала.
  Не помню, как дотащилась на четвертый этаж, теперь, когда все было позади, я поняла, как сильно устала. 'С Дэвидом все будет хорошо', - успокаивала я себя. Мне хотелось быть сейчас рядом с ним, но его двухместная машина решила все за нас. Зачем Дэвид выбрал именно такую?! Меня сильно расстроило, что с Алексом получилось так нелепо. Я хотела по-человечески с ним поговорить, но теперь он, похоже, сам уже все понял! Это было видно по его глазам.
  - Ты сказала Алексу, что мы уехали с Дэвидом? - спросила я маму.
  - Нет, Саша, он сам догадался, - ответила она, - похоже, Дэвид и впрямь ваш общий знакомый.
  Она сделала особое ударение на слове 'знакомый'.
  - Да, - грустно проговорила я, медленно разуваясь, - все у нас слишком переплелось!
  - И что ты будешь теперь делать? - поинтересовалась она.
  - Пойду, переоденусь!
  Конечно, я понимала, что она спрашивает вовсе не об этом, но сейчас мне не хотелось ей ничего говорить. Скажу потом.
  - Вы что, правда, попали в аварию? - серьезно спросила мама.
  - Нет, просто на парковке кто-то въехал в его машину и разбил фару. Когда мы вернулись, уже никого не было.
  Это объяснение выглядело правдоподобным, так как мятое крыло было с той стороны, которую мама не могла видеть с балкона. Она сделала вид, что поверила мне.
   Серый день за окном сменился таким же хмурым вечером. Редкие капли дождя изредка ударялись о карниз, издавая глухие звуки. Пришла мама и включила телевизор, чтобы как-то вывести меня из унылого состояния, но даже это не помогло. Еще некоторое время я безрезультатно листала каналы и в конце-концов бросила эту затею. Квартира погрузилась в тишину, слышно было, как тикают часы в зале, и капает дождь за окном.
  Неужели все кончилось? Арес погиб, и он больше не придет за мной. Но что-то мне подсказывало, что это еще не конец. Арес был лишь звеном в цепи, порвалось одно, его тут же заменят другим. Но кто будет этим другим? Арес больше не родиться, так же как и для Дэвида все это в последний раз. Я вдруг поняла, как хрупка теперь его жизнь. Если бы он был обычным человеком, у него оказалось бы больше шансов спокойно дожить до старости. Но Дэвид теперь под ударом. Вряд ли ему простят смерть Ареса, к тому же слишком велики ставки в этой игре! Дэвид сейчас очень уязвим, нисколько не меньше, чем я сама.
  Я приняла решение: Дэвид нуждается во мне, и значит, мне нужно быть рядом с ним. Через полчаса я была уже на ресепшене гостиницы, спрашивая, где проживает Ивен Маркос. Девушка за стойкой любезно объяснила, как его найти.
  - Сейчас он у себя, - уточнила она.
  С замиранием сердца я поднималась на последний этаж. Лифт двигался совершенно бесшумно, только цифры на табло быстро сменяли друг друга. Сердце билось у меня в груди, ведь в первый раз я пришла к нему сама. Наконец, звоночек тихонько звякнул, двери открылись, и я ступила на ковровую дорожку. Некоторое время мне понадобилось, чтобы найти нужную дверь.
  На секунду я замерла перед ней, не решаясь войти. Нужно ли мне здесь быть? Рука моя сама поднялась, чтобы постучать, но остановилась. Вместо этого я легонько нажала на дверную ручку, и к моему удивлению, она оказалась не заперта. Было достаточно лишь толкнуть ее, чтобы, неслышно, словно вор, зайти внутрь. Почему я это сделала, не знаю, наверно, до конца еще не решила, оставаться мне или уйти.
  Номер оказался большим. Сделав шаг, я попала в просторный холл, по обеим стенам которого располагались еще две внутренние двери, ведущие в соседние комнаты. Над обстановкой явно поработал дизайнер, было видно, что руководство гостиницы на оформление не поскупилось. Изящные своды над головой добавляли ощущения свободы и воздуха вокруг себя, а приглушенные тона стен и мебели придавали всей обстановке уютный, домашний вид.
  Стояла полная тишина, и мне даже показалось, что здесь кроме меня никого нет. Огромный ковер с мягким длинным ворсом заглушил мои шаги, когда я прошла по нему, направляясь к левой двери. Мне почему-то захотелось выбрать именно левую, и мои чувства меня не обманули. Когда я заглянула внутрь, то сразу увидела Дэвида, который лежал на кровати, аккуратно укрытый одеялом. Его одежда была сложена на стуле рядом с ним.
  'Неужели Алекс позаботился о том, чтобы уложить его в постель?' - я удивилась такому подвигу с его стороны. Наверно, не стоило его упрекать.
  Глаза Дэвида были закрыты, и я решилась подойти к нему ближе. Он не выглядел умирающим, и это меня успокоило. 'Хорошо, что он спит, - уговаривала я сама себя, - просто мне нужно было убедиться, что с ним все нормально'. Опустившись на ковер у его кровати, я некоторое время молча смотрела на него. Потом не удержалась и провела рукой по его обнаженной груди, и у меня перехватило дыхание. В ответ на мое прикосновение его ресницы еле заметно дрогнули, и в забытьи он прошептал что-то на непонятном мне языке. Это был очень красивый язык, жаль, я не знаю, что значат эти слова.
  Вдруг я ощутила легкое движение позади себя и обернулась. В дверях стояла женщина, и внутри меня что-то оборвалось. Словно загипнотизированная, я смотрела на нее, не в силах оторвать взгляда. Она была совершенна: очень светлая, полупрозрачная кожа делала ее похожей на мраморную статую греческой богини, а идеальный изгиб бровей и огромные миндалевидные глаза невозможно голубого цвета, почти бирюзового, как тропическое море, заставили меня на миг застыть от невольного восхищения. Волосы ниспадали на плечи крупными иссиня черными локонами, создавая невообразимый контраст с ее кожей и глазами. Она была одета в белый костюм: пиджак, облегающий ее изящную фигуру и брюки, слегка расклешенные книзу. На женщине не было ни одного украшения - она в них просто не нуждалась. Трудно было определить ее возраст: незнакомка не выглядела юной, но и не казалась взрослой, просто она была идеальна. Женщина не проронила ни слова, на ее лице не отразилось никаких эмоций, лишь в бирюзовых глазах застыл немой вопрос.
  Мое сердце сдавило стальным обручем, и я вспомнила слова Ареса: 'Он может позволить себе все'. Да, соперничать с ней я просто не в силах. Как можно было подумать, что Дэвид и в правду нуждается во мне?!! Я увидела, как ее губы дрогнули в легкой улыбке, но и только. Женщина была абсолютно спокойна, ни тени смущения или упрека.
  Было невыносимо больше здесь оставаться. Бросив на Дэвида последний взгляд, полный горечи, я выскочила из комнаты. Не оборачиваясь, побежала по коридору мимо лифта, вниз по лестнице, забыв, что нахожусь на последнем этаже. Не помню даже, закрыла ли я за собой дверь номера. Люди, попадавшиеся мне навстречу, испуганно шарахались в разные стороны, но я не замечала их. Только на улице мне удалось остановиться, чтобы отдышаться. Лишь вчера я поняла, что люблю его по-настоящему. Это понимание пришло слишком поздно! Всего один день мне удалось прожить с этим чувством, а теперь я узнала, что все кончено! Как несправедлива жизнь!
  Город тонул в серой дымке, или это пелена, которая застилала мои глаза? Пошел дождь, холодный и безжалостный. Так мне и надо! Я поверила тому, что не могло сбыться. Это не Алекс уложил Дэвида в постель, это сделала она. Женщина была так спокойна: ни капли удивления или сомнения, потому что она чувствовала себя там полновластной хозяйкой и просто смеялась надо мной, увидев рядом с ним!
  До поздней ночи я бродила в тот день по городу, сама с трудом понимая, где меня носило. Просто шла, куда глядели глаза, вдоль домов, дорог, мостов и каналов, мимо других людей. В их жизни было место любви, счастью и веселью, а в моей - лишь пустота, даже слез больше не осталось.
  Как добралась до дома, я не помнила. В памяти лишь осталось испуганное лицо мамы, когда она открыла мне дверь. Наверно, было уже очень поздно, помню, что в городе развели мосты.
  - Где ты была? Ты отключила телефон? Что с тобой происходит? Сашенька, ну посмотри на меня.
  Она засыпала меня вопросами, пока я медленно стягивала с себя насквозь промокшую куртку, не отвечая ей ни слова. Я, наверно, вообще не слышала того, что она мне говорила, когда, раздевшись, упала на кровать, зарылась головой в подушку и затихла. Мама еще долго сидела возле меня, что-то приговаривая, но ей так и не удалось до меня достучаться. Отчаявшись добиться хотя бы слова, она, наконец, оставила меня одну. Конечно, ей было сейчас тяжело, но я ничем не могла ей помочь. Мне было очень холодно!
   В ту ночь мне не удалось ни на минуту сомкнуть глаз. Я лежала на кровати неподвижно, не в силах даже пошевелиться. Только одна мысль билась у меня в висках: 'Он меня обманул! Так цинично и так больно, а я сказала ему сегодня, что люблю его!' Да, это была правда, но разве имел он теперь право знать? Чего хотел Дэвид на самом деле? Я терялась в догадках. Может, он собирался сделать меня одной из своих наложниц, ведь я ничего о нем не знаю? Он долго жил на Ближнем Востоке, Дэвид сам мне это говорил. Там принято иметь не одну женщину, а целый гарем. Но он говорил мне, что я для него единственная! Как подло! И я еще глубже зарылась головой в подушку в надежде, что это поможет заглушить мои горькие мысли, но боль не отступала. Меня все сильней бил озноб. Этот холодный дождь доконал меня, но сейчас мне было все равно. Хотелось просто лежать и никогда не выходить из своей комнаты, чтобы не отвечать на дурацкие вопросы, не видеть чьих-то обеспокоенных лиц. Моя жизнь вчера как будто оборвалась, и впереди было лишь хмурое утро за моим окном.
  А Алекс! Я до глубины души обидела его вчера. Он, конечно, все понял, поэтому был так печален, когда уезжал. Как я могла его предать?! И ради кого? Ради человека, который даже не заслуживает, чтобы я о нем вспоминала. Он просто разбил мне сердце. А ведь все могло быть иначе: мы с Алексом прекрасная пара, и он меня любит. Но я неблагодарная, так разбрасывалась его чувством, мне понадобились красивые слова, и я повелась на сладкие речи Дэвида. А Алекс, он такой серьезный, ведь он прав, слова ничего не значат! Теперь я поняла это очень хорошо, но было уже слишком поздно! Мама говорила мне: 'Не ошибись', однако я все равно все разрушила. 'Мама, прости! - мысленно обратилась к ней я. - Ты одна по настоящему желаешь мне добра!'
  Наверно на некоторое время я провалилась в сон, потому что, снова открыв глаза, поняла, что уже утро. С трудом мне удалось сесть на кровати, голова гудела, горло просто раскалывалось на кусочки. Вчерашняя прогулка под дождем была последней каплей, добившей мой обессиленный за последнее время организм. В основном это была заслуга Ареса, но и Дэвид приложил к этому свою руку. Я опять вспомнила о нем, и боль обрушилась на меня с новой силой.
  - Мама, - прохрипела я.
  Со второй попытки мне удалось встать на ноги. Кажется, меня немного штормило, но в целом идти я могла. В квартире было тихо и пустынно, и, взглянув на часы, я поняла, почему - было без пяти пять. Мама еще спала, ночью она не сомкнула глаз, дожидаясь меня.
  Мне стало очень стыдно, моя глупость заставляет страдать даже моих близких. Я зашла в мамину спальню и некоторое время стояла у двери, глядя на нее.
  Вчера я размышляла о том, сумею ли покинуть ее навсегда, уехав с Дэвидом? Наверно, не смогу, ведь как оставить маму одну? Кроме меня у нее совсем никого нет. Но теперь все сложится иначе, и я всегда буду с ней, необходимость выбора отпала сама собой! Мне захотелось ее обнять, и я подошла ближе. Почувствовав мое присутствие, она проснулась. Некоторое время мама смотрела на меня непонимающими глазами, потом резко села на постели.
  - Что случилось?!
  - Ничего, просто захотелось тебя увидеть, - прохрипела я ей в ответ.
  Она вскочила с кровати.
  - Да ты больна! - она поднесла руку к моему лбу и добавила. - Ты вся горишь!
  - Ерунда, просто немного простыла вчера.
  Я почувствовала, как все мое тело начал бить озноб. Мама увидела это и уложила меня в свою кровать, укрыв одеялом до самого подбородка.
  - Я принесу лекарства, - сказала она и скрылась за дверью.
  В памяти всплыли слова Светланы. Однажды она, шутя, сказала: 'Саша, парни могут приходить и уходить, но мама - остается'. Да, сейчас это выражение приобрело для меня смысл.
  - Ты одна меня никогда не обманешь, - прошептала я, когда она снова вернулась с ворохом микстур и таблеток.
  Она удивленно подняла брови.
  - Может, ты все же расскажешь мне, что случилось? Тебя бросил Алекс или, как его, Дэвид?
  - Кажется, это я бросила всех: вчера порвала с Дэвидом, а Алекс, наверно, больше не придет.
   Я грустно улыбнулась, стараясь показать, что мне все это безразлично.
  - Дэвид слишком взрослый для тебя, Саша. Я сразу увидела это. Сколько ему лет?
  - Тридцать, - просипела я. Это была правда, по крайней мере, судя по его паспорту.
  - Тридцать? - мама с сомнением посмотрела на меня. - Когда я его увидела, мне показалось, что он старше. У него какие-то странные глаза, словно, он видит что-то большее, чем я.
  - Да, это так, - ответила я, вспомнив нашу первую встречу.
  Именно этот его взгляд поразил меня тогда больше всего. Я почувствовала, как к горлу подступает ком. Даже сейчас невозможно было запретить себе любить его, не смотря ни на что.
  Мама видела, что со мной происходит.
  - Бедная девочка, ты совсем запуталась, - с нежностью проговорила она.
  - Нет, к сожалению, все уже слишком ясно! - ответила я горько.
  Температура зашкаливала, и я впала в полубредовое состояние, то засыпая, то снова открывая глаза. Сны сменяли один другой. Все в них перемешалось, словно в калейдоскопе, каждый раз складываясь в новые картинки. Там был то Алекс, то Дэвид, мы от кого-то бежали, но в итоге мне казалось, что я бегу от самой себя.
  Не знаю, сколько прошло времени, помню, приходил доктор, слушал меня, кажется, смотрел горло, но потом все снова слилось в туман. Вдруг я услышала чей-то знакомый голос. Кто-то держал меня за руку и гладил по волосам. 'Дэвид!' - пронеслось у меня в голове. Он пришел, чтобы все мне объяснить, и я опять поверю ему, потому что мне так хочется верить! Но нет, это не его голос. Снова захотелось кричать.
  - Саша, - услышала я сквозь пелену.
  Это Алекс. Он здесь, не смотря на то, что я так жестоко поступила с ним вчера. Неужели такое можно простить?!
  - Алекс... - прошептала я.
  Мне так много хотелось ему сказать, но не было сил. Он перебил меня.
  - Тише, мы поговорим потом. Сначала тебе нужно выздороветь.
  Александр еще долго был со мной, и от его присутствия мне стало немного теплей...
  
  
   Лишь на следующее утро я смогла немного прийти в себя. Температура уже спала до 37 с половиной, и мне стало легче. Оказывается, вчера меня успели перенести в мою комнату. Наверно, это сделал Алекс, я вспомнила его успокаивающий голос. Сердце наполнилось благодарностью к нему. Он не бросил меня в трудный момент, а отплатил добром за мои долгие сидения у его постели в те дни, когда ему было плохо. Что будет дальше, я не знала, может, он тоже 'закрывал свой долг', как случилось с Дэвидом. Это имя вызвало у меня приступ отчаяния. Как мне жить дальше, ведь я просто не могу без него?! Но боль от его предательства была так сильна, что я ни за что не признаюсь ему в этом!
  Мама очень обрадовалась, что мне стало лучше. У меня даже появился аппетит, и она с удовольствием принялась готовить завтрак.
  - Когда у тебя экзамен? - спросила она.
  - В пятницу, - ответила я хрипло.
  Горло все еще болело.
  - Ты на него не пойдешь, - строго сказала она.
  - Посмотрим, - упрямо ответила я.
  Сейчас учеба было единственным, за что я могла зацепиться, чтобы совсем не сойти с ума. Нужно обязательно чем-то занять себя. Мама посмотрела на меня, собираясь возразить, но я сменила тему, задав вопрос:
  - А как получилось, что Алекс был вчера здесь?
  - Он позвонил вечером, уже около семи. Я сказала, что ты не можешь с ним говорить, что у тебя высокая температура, и он приехал. Вот и все. Еще звонила Света, очень беспокоилась.
  - А больше... больше никто не приходил? - я задала этот вопрос, не поднимая глаз от тарелки, чтобы мама не смогла заметить, как много значил для меня ее ответ.
  - Нет, - она покачала головой, - твой отец снова в командировке. Но ты ведь не о нем спросила?
  - Не о нем...
  Я задумчиво возила вилкой по пустой тарелке. Наконец, мама не выдержала и отобрала ее у меня.
  Он не приходил! Эти слова жгли меня огнем. Значит, все кончено, она с ним, и я больше не нужна ему. Как больно!
   День прошел в полном одиночестве. Мама, взяв с меня обещание никуда не выходить, ушла на работу. Она и так пропустила вчерашний день из-за моей болезни. Алекс не звонил, а у меня не поднималась рука набрать его номер, ведь я просто не знала, что ему сказать. Пришла Светлана, чтобы меня проведать. В воскресенье мама, безуспешно пытаясь меня разыскать, звонила ей, поэтому она знала в общих чертах, что что-то произошло. Мне так нужно было с ней поделиться своим горем. Разделив его на двоих, эта ноша станет легче, по крайней мере, мне так казалось. Поэтому я была очень рада, что она пришла.
  - Ну и вид у тебя! - присвистнула она, разглядывая меня с порога.
  Горло у меня было закутано в теплый шарф, а на ногах красовались огромные на два размера больше шерстяные носки. Я попыталась засмеяться, но из горла вырвались лишь какие-то булькающие звуки.
  - Ой, лучше не смейся, - проговорила Светлана, - а то у меня мурашки по коже забегали.
  Я в шутку пнула ее по ноге, и она в ответ шлепнула меня по заднему месту. Как хорошо, что она была здесь, ее присутствие возвращало меня к жизни! Мы пили чай и ели малиновое варенье, которое мама невесть откуда умудрилась достать для меня сегодня утром. Наверно, обошла всех соседей.
  - Лечись, лечись, - приговаривала Света, - тебе полезно больше пить горячего.
  Мы говорили обо всем, что только приходило в голову, кроме одного: что же на самом деле случилось со мной в воскресенье. Мне так не хотелось вспоминать, поэтому я оттягивала, как могла, этот момент. Наконец, все темы были исчерпаны, и Светлана задала свой главный вопрос.
  - Саша, что все-таки произошло? Конечно, если ты не хочешь, то можешь не говорить...
  - Нет, - я прервала ее на полуслове, - это не секрет. Просто, мне не легко рассказать.
  Найти нужные слова было, действительно, очень трудно.
  - Понимаешь, я не люблю Алекса! Ты, наверно, подумаешь, что я ненормальная, но это так.
  - Ты любишь Дэвида, - сказала она утвердительно, как будто это было само собой разумеющимся.
  - Откуда ты знаешь? - удивилась я.
  - Я сразу поняла. Когда он появился в первый раз около университета. Ты так от него шарахнулась. Было видно, что он что-то значит для тебя.
  - Неужели это так заметно? - ахнула я. - А я еще долго не могла себе в этом признаться.
  - Наверно, так всегда бывает, когда находишь того, кто тебе по настоящему нужен.
  Я закрыла глаза, чтобы сдержать слезы, которые готовы были уже брызнуть. 'Не надо! Это уже не поможет' Немного успокоившись, я ответила ей.
  - Но между нами теперь все кончено! Мы больше никогда не увидимся!
  Светлана была ошарашена.
  - Ну почему? - спросила она. - Мне показалось, что ты для него - все!
  - Тебе показалось, - с горечью ответила я.
  И я рассказала ей обо всех событиях, которые произошли в эти выходные после того, как мы с ней простились в университете. Она слушала буквально с открытым ртом обо всех моих приключениях. И когда я дошла до эпизода встречи с женщиной с голубыми глазами, она не выдержала и проговорила.
  - Вот мерзавец! Как он мог так поступить с тобой? - она была расстроена. - Ну почему все красивые парни обязательно оказываются обманщиками! И что ты сделала?
  - Ничего, - ответила я устало, - я бродила по городу под дождем, а потом на утро заболела. Ну, об этом ты уже знаешь.
  - И ты не потребовала у него объяснений?
  - Зачем, Света? Какой толк в объяснениях, если и так все понятно! Устраивать скандалы не по моей части.
  - Да уж, точно! Ты бы не смогла, - Светлана подсела ко мне ближе и вытерла скатившуюся по моей щеке слезинку, - ты слишком добрая, и этим все пользуются.
  Мы еще долго сидели с ней на кухне, обсуждая случившееся. Действительно, мне стало намного спокойнее рядом с ней, Светлана всегда умела подобрать нужные слова.
  - И к черту всех парней, - сказала она, рассмеявшись, - давай устроим холостяцкую вечеринку.
  - Легко, оставайся у меня сегодня с ночевкой.
  Мне очень этого хотелось, потому что я знала, что как только она уйдет, у меня снова начнется депрессия.
  - Извини, сегодня не могу. Давай завтра, обещаю! - Светлана заметила, как я сразу сникла и добавила. - Просто сегодня приезжает мой брат из Москвы. Он уже сдал все экзамены, представляешь?
  - Счастливчик, - уныло ответила я.
  - Прости, но мне действительно нужно быть дома. Родители придут поздно, а у него нет ключей. Надо его обязательно дождаться, поезд приходит через час.
  Я грустно взглянула на часы, значит, снова придется остаться одной. Но у меня не было права обижаться на подругу, она и так старалась мне помочь.
  - Ничего, завтра, так завтра! - бодро проговорила я.
  Уже обуваясь, Светлана спросила:
  - А Алекс? Ты и с ним хочешь порвать отношения?
  - Наверно, так будет честно.
  - Не глупи, - ответила она серьезно, - ты нравишься ему. Зачем хоронить себя заживо?!
  - Но я не люблю его!
  - Стерпится - слюбится, - ответила она, усмехнувшись.
  - Ты невыносима!
  Закрыв за ней дверь, я снова очутилась в полной пустоте, и лишь часы гулко отсчитывали секунды моего одиночества.
  
  - Глава 13. Разрыв -
   Наступила среда. Начался новый день, такой же унылый, как и вчера. Теперь все они были похожи друг на друга, как близнецы. Я сидела на кухне, без энтузиазма поглощая свой завтрак. Алекс вчера тоже не приходил, и скорее для поддержания разговора я спросила об этом маму.
  - Ну, наконец-то ты задала этот вопрос, - обрадовалась она.
  Я удивленно подняла на нее глаза.
  - Почему ты так говоришь?
  - Потому что парень страдает, а ты даже не интересуешься, почему он не появляется.
  - Что это значит? - я была совсем сбита с толку.
  - Ты, наверно, думаешь, что ему не важно, как ты себя чувствуешь. А он просто ждет, что ты сама ему позвонишь.
  - Откуда ты это знаешь?!
  - Я разговаривала с ним вчера по телефону. Еще в понедельник он попросил у меня мой номер, чтобы можно было узнать, все ли с тобой в порядке. Он не хочет заходить, пока ты сама его не позовешь.
  - Так вот оно что! - воскликнула я в сердцах. - Ты строишь какие-то планы за моей спиной? Я думала, что ты на моей стороне!
  - Я не строю никаких планов, Саша, - обиделась она, - просто он очень переживает. А вообще, разбирайтесь сами в своих отношениях!
  Она бросила на стол полотенце, которое держала в руках и ушла в свою комнату, оставив меня одну размышлять над ее словами.
  Конечно, я зря на нее накричала. Просто это было так неожиданно - Алекс ждет от меня звонка! Как же я сразу этого не поняла, он не может просто так прийти, зная, что я сомневаюсь в своих чувствах к нему. А может, он тоже видел ту женщину в гостинице? И тогда он все понял и сейчас, наверно, смеется надо мной. Какая же я была дурочка!
  По коридору прошла мама, она уже оделась и собиралась уходить.
  - Прости меня, - сказала я, выйдя ее проводить, - не хотела тебя обидеть.
  - Саша, разберись в своих чувствах, пока не поздно. Алекс не будет долго ждать.
  - Почему ты защищаешь его? - спросила я. - О Дэвиде ты так не говорила.
  - Дэвид совсем другой, он не подходит тебе. Ты слишком хрупкая и доверчивая, а в нем есть что-то... странное. Не знаю, что между вами всеми происходит, но мне не нравиться выражение его глаз. Он слишком взрослый! Мне даже кажется, что он взрослей, чем я!
  Сама того не подозревая, мама уловила самую суть. На этом наш разговор закончился, она ушла на работу, и я снова осталась наедине со своими сомнениями. Что делать с Алексом? Надо было что-то решать, мама была права. Нужно встретиться с ним, он не заслуживал, чтобы я просто игнорировала его.
  Я уверенно взяла свой телефон, нашла его имя в списке, и, секунду поколебавшись, нажала на кнопку вызова. Послышались гудки, наверно он тоже не решался сразу взять трубку. Наконец, я услышала голос Алекса, он показался мне отстраненным и чужим.
  - Привет, - сказал он.
  - Алекс, - сказала я с волнением, - давай встретимся с тобой. Мне очень нужно тебя увидеть.
  - Хорошо, - грустно ответил он.
  - Давай где-нибудь на набережной, - предложила я.
  Мне не хотелось просить его приходить сюда. Пусть все это случится где-нибудь в городе.
  - Ты уверена, что тебе уже можно выходить на улицу?
  - Алекс, я же не при смерти.
  - Ну, хорошо, подойду к твоему дому в двенадцать, и мы немного прогуляемся.
  Я взглянула на часы, они показывали двадцать минут одиннадцатого.
  - Идет.
  Ну, вот и все. Теперь нужно было решить, что ему сказать.
   Время текло медленно, я бродила по дому, готовясь к трудному разговору. Хотелось просто закрыться в своей раковине и ничего никому не объяснять, но так было нечестно. Я не стала ни краситься, ни наряжаться, мое настроение этому не способствовало. Когда ровно в двенадцать я вышла из дома, Алекс уже ждал меня у подъезда. Он всегда был очень пунктуален. Александр не решился подняться, и я знала почему, ведь ему не предложили сделать это. Мы молча прошли через двор. Я понимала, что сама должна начать этот разговор, но мой язык словно одеревенел. Наконец, мне удалось собраться с духом.
  - Алекс, прости меня за все!
  Мы уже шли по набережной, ветерок был прохладный, и я ежилась не то от холода, не то от волнения. Мне пришлось остановиться, чтобы заглянуть ему в глаза. Там отразилась тоска, и мне стало ясно, как сильно я задела его чувства. От этого мне стало еще хуже. Он молча смотрел на меня некоторое время, потом спросил:
  - Ты хочешь быть с ним?
  Мое сердце сжалось от этого вопроса.
  - Нет, я никогда не буду с ним.
  В его глазах мелькнул огонек надежды.
  - Но я не могу остаться и с тобой, - продолжила я, потому что мне нужно было решить все до конца.
  Его лицо напряглось, огонек погас. Сейчас я разрушала все, что сама пыталась создать целых полгода. Отвернувшись, я облокотилась на парапет, а Алекс остановился рядом. Так мы стояли некоторое время, молча глядя на воду, потом он спросил:
  - Почему ты так решила?
  - Я не могу тебя обманывать. Ты заслуживаешь большего.
  - И зачем ты только повезла меня на Алтай?! - в сердцах бросил он.
  - От этого зависела твоя жизнь, - спокойно ответила я.
  - Выходит, всегда надо чем-то жертвовать?
  - Выходит, что так, - мой голос прозвучал устало.
  Мне стало холодно, и снова запершило в горле. Все слова были сказаны, и осталось только уйти. Я повернулась к нему и, сделав шаг назад, проговорила:
  - Алекс, мне пора...
  - Подожди, Саша, - он вдруг схватил меня за руку и остановил. - Я понимаю, что наши отношения с самого начала складывались безобразно, но мы не виноваты в этом. Давай попробуем начать все заново, с чистого листа! Завтра я лечу в Швецию, поехали со мной!
  В его глазах светилась надежда. Мне так не хотелось его разочаровывать, но заново начинать было нечего. Вдруг я почувствовала, как рука Алекса напряглась. Он так сильно сжал мои пальцы, что я даже слегка вскрикнула от боли. Александр смотрел куда-то мне через плечо.
  - Он все-таки пришел за тобой, - зло прошептал он.
  Я обернулась, как от удара. Дэвид! Он выходил из своего автомобиля, видно подъехал только что. Хлопнув дверью, он уверенным шагом направился к нам. Только не это! От одного его вида мне стало больно! Алекс тоже был настроен решительно, он обошел меня, заслонив собой от Дэвида. Я застыла неподвижно, сейчас мне хотелось вжаться в перила, чтобы стать невидимкой. 'Не хочу, не хочу! - стучало у меня в висках. - Больше никаких слов, он снова обманет меня, а я опять поверю ему! Он управляет моими чувствами, нельзя ему позволять!'
  Тут я услышала голос Дэвида. В нем прозвучали стальные нотки.
  - Алекс, настало время нам с тобой поговорить!
  - Давно пора! - огрызнулся тот.
  - Саша, - Дэвид обратился ко мне очень мягко, - мы должны объясниться с ним раз и навсегда. Так больше не может продолжаться.
  Он смотрел на меня такими глазами, как будто ничего не случилось, как будто и не было никакой другой женщины у него в номере. Боже, какой актер! Как безжалостно он поступает со мной! Меня охватила дрожь, и он тут же увидел мои чувства, потому что вдруг остановился в трех шагах от нас, словно натолкнувшись на невидимое препятствие.
  - Что случилось? - резко спросил он.
  - Ты спрашиваешь? - ехидно прошипел Алекс. - Не тебе ли лучше знать, что случилось?
  Он сделал шаг навстречу Дэвиду.
  - Неужели ты не в курсе, что она до полночи бродила из-за тебя одна по городу под дождем, чуть не заработав себе воспаление легких?!
  Откуда он это знал? Неужели моя мама все ему рассказала? Лицо Дэвида вытянулось, он молча смотрел на Алекса, а тот продолжал.
  - Но я понял, что произошло. Я тоже видел твою женщину в гостинице. Понятия не имею, как Саша узнала о ней, и даже не хочу знать.
  В его голосе послышалась боль, значит, он догадался, что я приходила к Дэвиду в тот день. О, Алекс! И после этого он все равно хотел начать заново!
   Дэвид молчал, я видела, как его руки сжались в кулаки, костяшки пальцев побелели. Алекс еще подался вперед и медленно проговорил, чеканя каждое слово.
  - Зачем тебе Саша? Ты коллекционируешь женщин, словно марки. Я не позволю тебе так с ней поступать!
  Дэвид, казалось, был в растерянности. Наверно, она ничего не сказала ему обо мне. Он не знал, что я была там и видела ее. Какое по-настоящему женское коварство! Мне стало еще холоднее.
  - Эта женщина - одна из Хранителей, она... - он вдруг осекся и добавил, обращаясь ко мне. - Я не собираюсь ему ничего объяснять! Я буду объяснять это лишь тебе!
  Дэвид сделал попытку обойти Алекса, чтобы приблизиться ко мне, но тот снова преградил ему дорогу.
  'Одна из Хранителей, - пронеслось у меня в голове. - Теперь понятно, почему она так совершенна! Так вот для кого он старался найти этот камень! Арес был тысячу раз прав!'
  - Саша, - Дэвид обратился ко мне, словно Алекса здесь и в помине не было. - После той схватки с Аресом я проспал в номере почти два дня. Я не знал, что ты была там...
  - Твои оправдания здесь никому не интересны, - прервал его Алекс.
  Казалось, еще одно слово, и он бросится на Дэвида. Мне нужно была вмешаться, чтобы положить конец их ссоре.
  - Дэвид, - хрипло сказала я. Было трудно говорить, меня душила обида, и к тому же сильно болело горло, - мне ничего не нужно объяснять! Ты ничего не должен мне, а я - тебе. Никогда больше не приходи!
  - Саша, ты самое загадочное существо на свете! - воскликнул он. - Я вижу, что ты чувствуешь ко мне, но ты все равно отвечаешь 'нет'! Давай поговорим, дай мне шанс все объяснить.
  Я только покачала головой в ответ.
   - Мы улетаем завтра с Алексом в Швецию! - это был мой последний аргумент.
  Я сказала это просто так, чтобы только дать Дэвиду понять, что все кончено. Алекс удивленно обернулся ко мне, и в его в глазах отразилось торжество и благодарность. Я снова напрасно обнадежила его. Лицо Дэвида, наоборот, от моих слов стало серым.
  - А как же твои близкие, ты же не можешь просто так уехать? - с горечью проговорил он, напомнив мне мои собственные слова.
  - Мне уже девятнадцать, и я имею право жить своей жизнью, - зло повторила я его ответ.
  Дэвид словно окаменел, он ничего не сказал, только закрыл глаза. Секунду помедлив, он повернулся и зашагал к машине. Глядя ему в след, я понимала, что нанесла удар ниже пояса, и вряд ли он теперь мне это простит. Дэвид сел в машину, еще раз бросив короткий взгляд в нашу сторону, и вскоре скрылся за поворотом.
  'Вот и все! - сказала я себе - Теперь ты его больше не увидишь!' Вдруг я вспомнила, что янтарная фигурка осталась у меня. Надо было отдать ее, но теперь было поздно! Может, просто взять и выбросить камень в Неву? Я нащупала его у себя под одеждой, и тепло янтаря согрело мои заледеневшие пальцы. Нет, нельзя, лучше попрошу Алекса вернуть его Дэвиду.
  Еще некоторое время мы молча стояли с Александром, находясь под впечатлением от всего сказанного здесь. Он первым пришел в себя и повернулся ко мне.
  - Ты замерзла?
  - Да, - ответила я и закашлялась.
  Алекс плотнее застегнул куртку на мне.
  - Пойдем, провожу тебя до дома. Тебе надо в тепло.
  - Зайдешь? - машинально спросила я.
  - Нет, - ответил он и добавил, - ты должна подумать. Если тебе действительно захочется со мной улететь, то позвони. Буду очень ждать.
  Я была благодарна ему за его чуткость. Слишком многое он мне прощает!
  - Алекс, - сказала я, когда мы подошли к подъезду, - ты можешь мне помочь?
  - Конечно, - просто ответил он.
  Я сняла с себя цепочку, на которой висела янтарная фигурка и передала ее Алексу.
  - Это причина всех наших бед. Именно ее искал Отступник. Надо отнести фигурку Дэвиду. Хорошо?
  Он внимательно рассматривал камень, лежащий на его ладони.
  - Неужели, из-за этой безделушки так много всего случилось. Мой дед тоже умер из-за нее?
  - Наверно, - ответила я.
  - Как все несправедливо, - он грустно усмехнулся и вопросительно посмотрел на меня.
  - Ты точно хочешь, чтобы я ее отдал?
  - Да, так мне будет спокойнее. Никто не должен больше пострадать.
  - Хорошо, я сделаю это завтра утром, - пообещал он.
  - Как скажешь.
  На этом мы с ним попрощались, и я пошла домой. На сердце у меня было тяжело.
  
  
  Вечером позвонила Светлана и спросила, когда ей приходить.
  - Ты не забыла, у нас сегодня намечалась холостяцкая вечеринка. Все еще в силе?
  - Похоже, что да, - буркнула я в трубку.
  - Тогда скоро буду.
  Конечно 'вечеринка' - это было не совсем то название. Светлана притащила с собой огромный торт и потребовала поставить большой чайник на плиту.
  - Что мы отмечаем? - удивленно спросила мама.
  - Свободу от парней! - с пафосом объявила она.
  Я рассмеялась. Светлана пришла, и наш молчаливый дом стал немного радостней. В тот вечер мы облопались тортом и выпили целую кучу чашек с чаем. Светлана с мамой говорили о всяких пустяках, стараясь не вспоминать о моих неприятностях, за что я была так очень благодарна. Даже время пролетело незаметно, как все-таки хорошо, что она останется сегодня ночевать. Было уже часов одиннадцать, когда, наконец, мама решила прояснить ситуацию.
  - Ну что Алекс? - спросила она. - Ты с ним говорила?
  - Да, мы встречались сегодня днем.
  - Ну и что ты ему сказала? - она напряглась.
  Похоже, ей очень хотелось, чтобы у нас с ним все было по-прежнему. Как странно, еще несколько месяцев назад они с отцом хором осуждали мою привязанность к нему. Вот как, оказывается, бывает.
  - Я сказала, что не могу быть с ним нечестной. Он сам давно догадался о моих чувствах к Дэвиду. Наверно, такие вещи трудно скрыть.
  - И что, он так просто готов уступить? - удивилась мама.
  - Нет, он зачем-то хочет все начать сначала.
  - Ты должна попробовать.
  - Мама! - я ударила ладонью по столу. - Почему ты так этого хочешь?
  - Я уже сказала, Дэвид тебе совсем не пара. Посмотри хотя бы на его машину, он нам не ровня.
  - Не говори мне ничего о нем, - сквозь зубы процедила я, - ты его не знаешь!
  - Ну, прости, просто я вижу, как ты из-за него убиваешься, - мама, казалось, была искренне расстроена.
  Я смягчилась и сказала примирительным тоном:
  - Алекс завтра улетает в Швецию.
  - Он тебя звал с собой? - спросила Светлана.
  - Да, звал, - ответила я.
  Наступила тишина, потому что никто не решался спросить, каков был мой ответ, но делать из этого тайну не имело смысла.
  - Я ответила, что если надумаю, то позвоню ему. Он будет ждать. Правда, мне не понятно, как я смогу поехать, ведь у меня нет визы.
  Загранпаспорт у меня уже к тому времени был. Год назад после участия в московском слете студентов нас с еще несколькими питерскими студентами отобрали в состав российской делегации для поездки на европейскую конференцию, которая должна была проходить во Франции. Но в итоге у организаторов что-то не срослось, и мы остались дома. А паспорт лежал, как напоминание о возможном, но не получившемся путешествии за границу.
  - Не думаю, что для Алекса это проблема, - не согласилась Светлана.
  Мама встала.
  - Ладно, я больше не хочу ни во что вмешиваться. Ты достаточно взрослая, чтобы выбирать сама. Спокойной ночи.
  Мысль, о том, что я могу улететь с ним, была для нее не очень приятной. Хотя, думаю, она согласилась бы даже на это, чтобы только я осталась с ним. Мы со Светланой молча перебрались в мою комнату. Ощущения праздника больше не было.
  - У тебя всего одна ночь, чтобы решить, - проговорила Светлана.
  - Я не уверена, что вообще стоит думать об этом, - ответила я.
  - Саша, ответь мне, ты любишь Дэвида?
  - Да.
  - А ты сможешь быть с ним.
  - Никогда, - после нашего сегодняшнего разговора путей для отступления у меня не было, но это, возможно, к лучшему.
  - Тогда ты должна согласиться с Алексом и попробовать все начать сначала. Если не получится, всегда можно уйти.
  - Света, - я с упреком взглянула на нее, - пойми, нельзя быть такой эгоисткой. Сначала дать ему надежду, а потом отнять ее. Он же живой человек, к тому же, и так многое мне прощает.
  - Но ведь еще пару недель назад ты была уверена, что любишь Алекса. Неужели от этого совсем ничего не осталось?
  Я задумалась.
  - Не знаю... Наверно...
  Я вспомнила, как проводила дни и ночи у его больничной койки, везла его на Алтай, гонясь за последней надеждой. Куда все это делось? Однажды появился Дэвид, и все изменилось. Как нечестно!
  - Подумай, подруга, - Светлана мягко накрыла мою руку своей ладонью. - Я, конечно, не тот человек, чтобы тебе советовать. Для меня разрыв с парнем не такая уж и большая проблема. Но ты - совсем другое дело. Если сейчас его бросишь, то не простишь себя никогда.
  Я знала, что она была права. Мысль, что мое решение разобьет сердце человеку, который меня искренне любит, ради другого, который совсем того не стоит, приводила меня в отчаяние. Я и так причинила ему много боли своим предательством, и теперь настало время, чтобы отплатить ему добром за его терпение.
  - Хорошо, подумаю, - пообещала я. - У меня вся ночь впереди.
  - Пойми, я ни к чему тебя не призываю, - пояснила Света, - только хочу, чтобы у тебя все было хорошо.
  - Спасибо, я знаю.
  Мы еще долго сидели с ней у окна, рассуждая о том, как странно иногда распоряжается судьба нашими чувствами. И чем больше мы говорили, тем больше я понимала, что должна согласиться на предложение Алекса и улететь с ним. К тому же, звал он совсем ненадолго, всего-то на пару дней. Поэтому мое согласие - скорее лишь символическое 'Да' нашим дальнейшим отношения. Мой экзамен по начертательной геометрии был назначен на пятницу на 2 часа дня, поэтому мы успеем прилететь к этому времени обратно в Питер. Готовиться к нему мне не нужно, я точно уверена, что сдам его. Но главное, сейчас мне хотелось уехать, чтобы быть подальше от этого города, который теперь всегда будет напоминать мне о Дэвиде. Наконец, я утомила Светлану своими бесконечными разговорами, и она запросилась спать. Мама еще с вечера постелила ей в зале, и теперь она, зевая, прошлепала туда.
   А ко мне сон все не шел, и я примостилась на подоконнике, который всегда был моим любимым местом. В детстве мне нравилось сидеть здесь, глядя на проезжающие мимо машины и спешащих по своим делам суетливых питерцев. Сейчас на улице было безлюдно и тихо, казалось, что я осталась совсем одна в этом сером мире, от которого меня отделяло лишь оконное стекло. Небо затянули низкие тучи, и поэтому сегодняшняя ночь оказалась намного темней, чем обычно в это время года. Лишь в конце улицы горел одинокий фонарь, разгоняя вокруг себя туманную дымку. Так прошел час, но спать совсем не хотелось, наверно, я старалась как можно дальше оттянуть момент принятия решения.
  Вдруг полутьму за окном разорвала яркая вспышка света. Сквозь насупившиеся облака скользнула золотая молния и ударилась об асфальт перед моим окном, рассыпавшись на мельчайшие сверкающие искры. Я вздрогнула. Неужели это была настоящая звезда, но как это возможно? Краем глаза я уловила в конце улицы движение, там, где не было фонарей, и дома утопали в сумеречной дымке. По-моему, отъехал автомобиль и через мгновенье исчез за углом. Мне показалось, что он был золотисто-горчичного цвета. Что это, плод моего больного воображения или предрассветный обман зрения?! Или Дэвид был здесь, послав мне свой прощальный привет. Мечта, вдребезги разбившаяся о камни, как ярко это видение отражало мои чувства.
  Я так и не смогла уснуть и всю ночь просидела у окна, пока, наконец, не наступило утро, и город не стал просыпаться для нового дня. У них была надежда, у меня ее не осталось. Я скажу Алексу 'да', с Дэвидом мы больше никогда не увидимся. Сегодня ночью мне стало это понятно наверняка.
   Я даже не удивилась, когда, позвонив в десять часов Алексу, узнала, что он был в гостинице, но ему ответили, что господин Маркос съехал от них сегодня ночью. Для меня эта новость не стала сюрпризом. Мы долго говорили с Алексом, я снова попросила у него прощения, но он прервал меня.
  - Саша, то, что было - не важно! Мы решили начать заново, а значит нужно забыть обо всем, что мы с тобой наделали до этого.
  - Ты уверен в этом?
  - Да, но главное, чтобы ты была уверена.
  В его голосе прозвучали звенящие от волнения нотки, и мне стало понятно, что сейчас как раз тот момент, после которого не будет пути назад. И я решительно ответила ему:
  - Да, уверена.
  Я услышала, как он облегченно вздохнул и расслабился.
  - Хорошо. Самолет в пять, заеду за тобой за три часа.
  Закрыв крышку телефона, я обернулась, натолкнувшись на пытливые взгляды Светланы и мамы. Никто из них не поднимал эту тему со вчерашнего вечера, поэтому мой ответ они тоже узнали только что. Мама первая нарушила молчание.
  - Ты хорошо подумала? - спросила она.
  - Мама, только давай теперь не будем начинать все заново! - вспылила я.
  - Нет, я просто не хочу, чтобы ты делала это ради меня.
  - Нет, - устало ответила я. - Это мое решение.
  - Мне кажется, так будет лучше.
  - Да, - коротко отрезала я, показывая, что разговор окончен.
  Потом мы говорили о моих зачетах. Я так и не появилась в деканате с субботы, но Светлана вызвалась отнести туда мой больничный, который мне пообещал выписать приходивший в понедельник доктор. Так что некоторые зачеты, как сказала мама, будут сданы сами собой. Да, не очень-то приятная перспектива, обычно я привыкла все делать сама. Ну, да ладно, мое самолюбие и так уже за последнюю неделю было опущено ниже плинтуса, так что еще один раз я вполне переживу.
  Мама больше беспокоилась за мое здоровье, чем за учебу, но я ее уверила, что буду принимать все необходимые лекарства, которые назначил врач. Светлана засобиралась домой, дольше оставаться она не могла. Спасибо ей, без нее я вообще сошла бы с ума от своих раздумий. Мы тепло попрощались с ней на пороге.
  - Я уезжаю не навечно, - пошутила я, но мне было не очень весело.
  - Знаю. Все будет хорошо.
  - А как же еще, - я постаралась, чтобы мои слова прозвучали оптимистично.
  - Ты молодец, Саша. И ты намного сильней меня.
  - Брось. Странно это слышать от всем известной сердцеедки, - рассмеялась я, - Для тебя вообще не бывает проблемы выбора.
  - Если честно, - грустно сказала она, - привычка относиться к парням несерьезно не так уж хороша, как кажется. Однажды я просто не смогу разглядеть по-настоящему нужного мне человека.
  Она помахала мне рукой и поцеловала в щеку.
  - До скорого!
  - До скорого! - ответила я.
  Весь мой дальнейший день прошел в каких-то делах. Я развила бурную деятельность на удивление мамы: убралась в доме, перемыла всю посуду на кухне, запустила стиральную машинку. Мне нужно было чем-то себя занять, потому что я знала, если опять начну думать, то это не приведет ни к чему хорошему. После часа дня мама робко напомнила мне, что нужно хотя бы собрать сумку в дорогу. Да, действительно, не мешало бы. После долгих поисков в собственном шкафу я отобрала необходимую мне одежду. Никаких джинсов и футболок, пора было становиться взрослой.
   Еще час мне понадобился, чтобы привести себя в порядок: вымыть волосы, высушить их феном, одеться и немного подкраситься. Не хотелось выглядеть откровенным страшилищем, а мое лицо было слишком бледным от болезни и, наверно, от переживаний.
  Было без десяти два, когда я, наконец, присела. Мама была немного взволнована, кажется, она уже сомневалась в том, хочет ли меня отпускать. Я видела ее неуверенность и потому сказала.
  - Мама, мы все уже решили, ведь так?
  - Да, - ответила она, - но может...
  - Нет, уже не может, - отрезала я.
  В этот момент раздался звонок в дверь, и наш разговор прервался сам собой. Пришел Алекс, он несмело стоял на пороге, когда я открыла дверь. Но, увидев меня одетой, немного расслабился. Наверно, он до самого конца не верил, что я полечу с ним.
  - Привет, заходи. Я уже готова.
  - Ты очень пунктуальна.
  - Мне нужно тебе соответствовать, - улыбнулась я.
  Этот обмен ничего не значащими фразами немного разрядили обстановку. Мама подошла к нам.
  - Спасибо Вам за все, - обратился к ней Алекс.
  Я поняла, что он имеет в виду, все-таки они устроили против меня заговор. Виза была получена заранее не без ее участия, ведь чтобы это сделать, Алексу нужны были мои документы. Мама немного смутилась, но я не стала ей ничего говорить, наверно, она и впрямь желала мне добра.
  - Возьми, Саша - она протянула деньги. - На билет и на другие расходы.
  - Нет, - запротестовал Александр, - я пригласил ее, значит она моя гостья. Я уже взял билеты туда и обратно, и это мое обязательное условие.
  Он серьезно сдвинул брови, а мы с мамой переглянулись.
  - Решайте сами, - отмахнулась она, - но деньги все равно возьми.
  Я не стала отказываться, возможно, они мне еще понадобятся. Конечно, я тоже взяла все свои сбережения, но мало ли что. Я решила, что лучше потом верну их ей.
  - Спасибо, мама.
  Я задержалась на пороге, вспомнив, как совсем недавно тоже уезжала от нее. Но тогда все было по-другому. В прошлый раз меня подстегивала благородная цель помочь Алексу, а сейчас мне нужно было помочь себе самой. В последний раз я помахала ей рукой и решительно закрыла за собой дверь. Перед подъездом нас уже ждало такси, и я села в него, не оборачиваясь, хотя знала, что мама стоит на балконе. Решение было принято и обсуждению уже не подлежало!
  Потом все было как во сне: аэропорт, регистрация. Я поймала себя на мысли, что все еще жду чего-то, какого-то чуда. Что появится Дэвид и никуда меня не отпустит. Но он не пришел. Мы сели в самолет, и питерский аэровокзал прощально мигнул нам своими огнями. Алекс взял меня за руку, и я сжала ее в ответ, стараясь отогнать от себя приступ безысходности. Прочь из этого города! Теперь он уже не казался мне таким родным, как прежде.
  
  - Глава 14.Стокгольм -
   - Ты не пожалеешь, что приехала сюда, - с гордостью сказал Алекс, выходя из самолета.
  Мы прибыли в Швецию, и здесь все мне показалось другим: аэропорт, служащие, пассажиры, даже сам воздух был пропитан запахами, не такими как в Питере. И я поверила, что здесь смогу позабыть все свои недавние разочарования. Алекс видел мою реакцию и был очень доволен результатом.
  - Швеция тебе понравиться, - он улыбался. - Вот увидишь!
  Я тоже улыбнулась ему в ответ, может и впрямь, мне нужно быть с ним. Закончив все послеполетных формальностей, мы спустились в метро. От аэропорта в город была проложена специальная ветка. Все вокруг сверкало хромом и свежей краской. Европа! Я часто видела ее по телевизору, но очутиться здесь самой - это совсем другое! Дэвид был прав, когда говорил мне об этом. Я снова вспомнила его, и на минуту вся радость куда-то улетучилась. Еще долго он будет преследовать меня в моих мыслях! Но я постаралась прогнать его из памяти, и новая обстановка сильно помогала мне в этом.
  Я с удовольствием окунулась в атмосферу суеты незнакомого города. Вокруг не было слышно ни слова по-русски. В основном, говорили на шведском, реже на английском. Его я изучала в школе и в университете, и поэтому могла понимать суть их разговора. Но кроме этого встречалась французская, немецкая речь и совсем незнакомые мне языки. Это было так сказочно! Всего несколько часов полета, и ты уже в совершенно другом мире, волшебном и притягательном. Разноликая толпа вокруг создавала ощущение какой-то праздничной суеты. Все куда-то спешили, мелькали сумки, чемоданы, у всех на лицах было написано удовольствие от встречи с этим приветливым городом.
  - Алекс, здесь просто чудесно! - прошептала я ему на ухо.
  Он только засмеялся и нежно поцеловал меня в щеку. Мне показалось, что я была к этому не совсем готова, но в тот момент мы подъехали к нашей остановке, и Алекс, резко вскочив с места, потащил меня к выходу.
  - Я задумался, и чуть не прозевал, - оправдывался он, когда мы в последний момент выскочили на перрон, - а то пришлось бы возвращаться.
  - Меня это не пугает. Я готова весь день провести на улице.
  - Ну, уж нет, - ответил он. - Элен очень ждет. Она с утра готовилась к нашему приезду. Давай не будем испытывать ее терпение.
  Он засмеялся, но я вдруг остановилась, и он удивленно оглянулся на меня.
  - Алекс... - я нерешительно замялась, - а она знает о нас? Ну что у нас не все так хорошо...
  - Нет, - он серьезно покачал головой, - я ей не говорил. А что, разве у нас не все так хорошо?
  Он постарался перевести свой вопрос в шутку и, вернувшись за мной, снова взял меня за руку, чтобы я больше не останавливалась. Это имело смысл, потому что вокруг толкались люди. Еще немного, и они оттеснили бы нас друг от друга. Мы снова пошли вперед, хотя его вопрос так и остался без ответа.
  Вскоре мы вышли на поверхность, и я была еще больше поражена. Стокгольм предстал перед нами во всей своей красе. Древняя столица была раскрашена яркими цветами июня, и я с первого взгляда полюбила этот город. Конечно, место Питера в моем сердце он никогда не сможет занять, но увидеть его, действительно, стоило! Спотыкаясь, я торопливо шагала за Алексом, стараясь на ходу разглядеть архитектуру зданий тех улиц, по которым мы шли. Дойдя до перекрестка, я увидела несколько такси, стоявших на специально отведенной площадке. Алекс направился к ним, он спешил, а я сильно тормозила его движение.
  - Саша, пойдем. Завтра я все тебе покажу. Обещаю!
  Он смеялся, глядя, как я упираюсь изо всех сил, разглядывая очередной фасад с огромными колоннами. Для него все это было так обычно и знакомо. Как можно не замечать такой красоты? Я удивленно повернулась к нему и задала ему этот вопрос, но он лишь пожал плечами в ответ. В его глазах мелькали довольные огоньки, Алекс вернулся домой, и ему было хорошо тут!
  Мы сели в такси, Александр что-то сказал водителю на шведском, и наш автомобиль тронулся. Только тут я вспомнила, что не позвонила маме. Она уже, должно быть, начала волноваться. Я поспешно набрала ее номер.
  - Ну, слава богу, - послышался в трубке ее голос, - с тобой все нормально?
  Казалось, она больше спрашивает не о полете, а о моих ощущениях.
  - Все хорошо, мама, здесь очень красиво. Я рада, что полетела.
  Эти последние слова я сказала скорей для Алекса, потому что почувствовала, как он весь напрягся, хотя даже не повернул головы, делая вид, что ему не интересно.
  Таксист, услышав незнакомую речь, с интересом посмотрел на меня в зеркальце заднего вида. Улыбаясь, он что-то спросил у Алекса по-шведски, тот ответил ему. Шофер еще раз взглянул на меня и многозначительно покачал головой.
  - Пока, мама! Я тоже тебя люблю.
  Долго разговаривать не было смысла, все-таки роуминг. Я вопросительно посмотрела на Алекса.
  - Что он сказал?
  - Он спросил, откуда приехала такая красивая девушка? Я ответил, что из России.
  Его слова меня смутили. Если бы я знала, что речь об этом, то не стала бы спрашивать. Нарываться на комплимент не хотелось.
  Потом мы долго ехали в такси по Стокгольму. Стоял вечер, и город был заполнен автомобилями и людьми. Меня поразило, как заботливо здесь водители относились к пешеходам, всякий раз уступая им дорогу, даже если те откровенно лезли под колеса. Как не похоже это на наших автомобилистов! В результате мы долго петляли по центру, пытаясь выбраться из этого кипящего жизнью района. Скоро дорога стала свободней, и мы поехали немного быстрей. Взглянув на часы, я отметила, что нам понадобился час, чтобы добраться до нужного места. Такси остановилось перед большим двухэтажным домом, окруженным крохотным газоном и маленькой по колено оградой. Видно было, что это спальный район, потому что другие дома вокруг были такими же. Все здесь выглядело удивительно ухоженным: ни трещины на фасаде, ни следа облупившейся краски на заборах. Все в идеальном состоянии. 'Европа' - снова вздохнула я. Алекс взял наши сумки и широким шагом пошел к дому, однако я немного замешкалась. Он это заметил и сказал:
  - Ты что застеснялась? Там нет никого чужого, только родители.
  У меня вырвался вздох облегчения. Я боялась, что сегодня соберется вся родня, чтобы его поприветствовать. В сложившейся ситуации даже встреча с его родителями была для меня мучительной. Как я собиралась смотреть им в глаза? Зря я вообще приехала сюда, у меня нет права здесь находиться.
  Но Алекс уже позвонил в дверь, и я уныло поплелась за ним. Мелодичная трель нарушила тишину в доме. Через минуту щелкнул замок, дверь распахнулась, и Эрик радостно встретил нас на пороге.
  - Добро пожаловать! - с широкой улыбкой на лице проговорил он.
  Отец Алекса галантно помог мне снять верхнюю одежду, легкую накидку из белоснежного трикотажного полотна, и аккуратно повесил ее на вешалку у входа. Мне стало немного не по себе от того аристократизма, который сквозил в каждом его движении. Я побоялась, что этот дом весь окажется пропитанным манерностью и излишней чопорностью. Но Алекс одним движение отмел все мои страхи, швырнув, не глядя свою куртку на стул. Она чудом зацепилась за спинку и повисла, небрежно коснувшись пола рукавом. Я не смогла сдержать смеха, нет, все же манерностью здесь и не пахло! Алекс удивленно оглянулся на меня, но, поняв, что вызвало у меня такую веселость, тоже улыбнулся, нисколько не смутившись.
  - Да, я бываю иногда неаккуратен. Чуть-чуть.
  Эрик лишь покачал головой и жестом пригласил идти за ним. У Алекса был потрясающий дом. Все здесь было обставлено с удивительным вкусом. Квадратная прихожая плавно переходила в большой холл с высоким потолком. Вверх вела широкая деревянная лестница из темного толстого бруса. Стиль всей обстановки был сдержанным, но в то же время очень уютным. Я ожидала увидеть лепнину на потолке и картины в золоченых рамах, но ничего этого не было. Светлые стены и бежевый диван в гостиной, на полу серый паркет, много деревянных и даже каменных элементов оформления - естественных природных материалов. В комнате, которую я назвала гостиной, было удивительно светло. Огромные окна почти до пола были занавешены полупрозрачной органзой, но днем они, видно, служили источником естественного освещения. Сейчас в комнате ярко горели еле заметные лампы в специальных нишах в потолке. И самое главное - напротив дивана на противоположной стене я увидела огромный камин, отделанный черным гранитом, который создавал потрясающий контраст с общей светлой гаммой комнаты. В камине горел настоящий огонь, его отблески отражались на черной гладкой поверхности камня. Я была просто поражена всей этой красотой, и Алекс многозначительно переглянулся с отцом, довольно улыбаясь.
  - Садись, Саша, и чувствуй себя как дома. Мы сейчас будем ужинать.
  Где-то я услышала голос Элен, и Алекс удалился ей навстречу. Я с удовольствием плюхнулась на диван, который оказался даже мягче, чем выглядел со стороны. Передо мной горел огонь, успокаивая и наполняя тело ощущением безмятежности. Даже мои сомнения слегка отступили. Через пару минут в комнату вошла Элен, и я поднялась ей навстречу.
  - Как хорошо, что ты приехала!
  Она была искренне рада мне, за эти несколько месяцев мы очень привязались друг к другу. Последний раз я видела ее еще до отъезда на Алтай, и потом у нас так и не выдалось возможности пересечься. Поэтому встречи с ней я сегодня боялась больше всего. Она ничего не знала о том, что произошло в Питере между Алексом и мной, а если бы узнала, то вряд ли сейчас так тепло приветствовала меня!
   Как и сказал Алекс, нас ждал праздничный ужин. Элен приготовила все по высшему разряду, ведь она была идеальной хозяйкой, идеальной матерью и идеальной женой. Об этом явно свидетельствовал образцовый порядок, в котором она содержала дом и обоих своих мужчин. И я вынуждена была признать, что вряд ли смогу стать такой как она.
  Мы сидели за столом до позднего вечера. Сегодня все разговаривали только на русском, чтобы я чувствовала себя комфортно, и мне, действительно, было хорошо в их семье. Они были рады нашему приезду, и потихоньку напряжение, которое не оставляло меня весь день, спало. Мы говорили обо всем: о моей учебе, о родственниках Алекса, которые звали нас завтра к себе в гости, о новом президенте США, о глобальном потеплении и о том, как оно отражается на Швеции. В общем, это был обычный семейный ужин. В конце-концов я почувствовала, что начала 'клевать носом'. Элен сразу заметила это.
  - Вы совсем уморили Сашу своими разговорами. Она, наверно, устала.
  Элен предложила мне показать мою комнату, и я не стала отказываться, потому что день, и вправду, выдался сложным. Попрощавшись с Эриком, я поднялась вслед за Элен на второй этаж. Мне выделили уютную комнату для гостей, в которой была одноместная, но очень удобная кровать, небольшой книжный шкаф и кресло рядом с ним, наверно, чтобы гости могли посидеть вечером у торшера с книгой в руках. Окна моей комнаты выходили на улицу, открывая панораму на соседние дома. Вид отсюда был замечательный, словно картинка на рекламной открытке. Выслушав от меня поток благодарности, она удалилась, оставив меня наедине с Александром.
  - Тебе нравится? - спросил он.
  - Конечно, здесь очень мило.
  - Ты не жалеешь, что приехала?
  - Нет, - не притворяясь, ответила я.
  - Хочу тебе кое-что отдать, - Алекс достал из кармана янтарную подвеску и протянул ее мне. - Думаю, она должна быть у тебя.
  - Да, наверно.
  Я взяла из его рук камень и бережно сжала в своих ладонях. Это память, единственное, что связывало меня теперь с Дэвидом. Пока янтарь был со мной, у меня оставалась надежда, что он однажды придет за ней. Все-таки я ненормальная, раз думаю об этом!
  Мы молча стояли друг напротив друга, я видела, что Алекс что-то хочет спросить, но он так и не решился.
  - Спокойной ночи, - наконец, сказал он.
  - Спасибо.
  Дверь за ним закрылась, и я отвернулась к окну. Мы засиделись сегодня допоздна, и город уже спал. Была глубокая ночь, но за окнами по-прежнему оставалось светло. Я убегала от белых ночей в Питере, но они преследовали меня даже здесь в Стокгольме. И на меня вдруг снова накатила волна страха. Что я здесь делаю? Они так радушно принимают меня, словно между нами все уже давно решено. Я подошла к шкафу, там было много книг на русском языке, но желания почитать перед сном у меня не возникло. Тогда я залезла под душ и долго стояла под горячими струями воды, словно ожидая, что они разгонят мои грустные мысли. Но этого не произошло, и я легла спать. Надо как-то жить дальше!
   Я лежала в темноте, машинально гладя каменную фигурку, которая снова была со мной. Память упрямо возвращала меня к недавним событиям в Питере. Я боролась с ними, но они все равно лезли мне в голову.
  Потом вдруг я увидела город, грязные улочки самых бедных кварталов. Они были настолько бесцветными, что трудно было определить, какой это век. Женщины, одетые в сари, указывали на то, что это, скорей всего, Индия. Я видела все вокруг чужими глазами, духота и влажность затрудняли мое дыхание. Передо мной в придорожной пыли играл маленький мальчик лет пяти, и я знала, что он мой брат. По переулку шагал человек, укутанный в плотный темный плащ до самой земли. Он подошел ко мне и, наклонившись, долго смотрел на меня, потом распрямился. Его колючий взгляд скользнул по моему брату, и он нахмурился.
  - Они так похожи на нее, - глухо проговорил человек.
  Капюшон немного соскользнул, приоткрыв его лицо, и я поняла, что уже дважды видела эти черты - передо мной стоял Отступник. Я ни за что на свете не смогла бы ни с кем перепутать его пугающие, почти бесцветные глаза. Значит, он с самого начала знал о рождении Дэвида и его брата.
  Картинка ушла, оставив меня в полном смятении. Конечно, это были воспоминания Ареса. Как странно, его уже нет в живых, но образы из его памяти навсегда теперь останутся со мной, появляясь в тот момент, когда я их совсем не жду, пугая или напоминая о том, что так хочется забыть!
  Видно, Отступник заранее что-то знал об этих мальчиках и, может быть, даже о том, что однажды они сыграют свою роль в нашей истории. Как все запутанно в их жизни! Я никогда не смогу во всем этом разобраться, да и нужно ли мне теперь в чем-то разбираться? Уже слишком поздно. Но самое ужасное, что воспоминания Ареса будут снова и снова возвращать меня к прошлому, ведь теперь они - часть моей жизни, и их нельзя ни перечеркнуть, ни забыть.
   В ту ночь я опять измучила себя раздумьями, и наступившее следом утро было для меня не в радость. И хотя мне удалось немного поспать, ощущения, что я отдохнула, все равно не было. Часы на стене показывали восемь. Время в Швеции шло на два часа с запозданием, поэтому я проснулась даже вовремя. За окном было ярко и солнечно, и я постаралась взять себя в руки. Нужно вести себя естественно, а не выглядеть, как царевна Несмеяна. Я спустилась вниз, и оказалось, что в доме никто уже не спал. Я выглядела на их фоне просто неимоверной соней.
  - Ты почему так рано поднялась? - к моему удивлению спросила Элен. Она что, шутит?!
  - Ничего себе, рано, - возразила я. - Давайте я чем-нибудь помогу?
  - Нет, Саша. Ты - наша гостья, и я себе не позволю тебя эксплуатировать.
  Она рассмеялась.
  - Элен, пожалуйста, - взмолилась я, - иначе буду чувствовать себя не в своей тарелке. Хотя она и была русской, но долгая жизнь в Швеции изменила ее привычки. Она никогда не позволяла называть себя по имени отчеству, как было заведено у нас в стране. Сначала мне это казалось немного дико, но потом я привыкла. Теперь мне даже казалось, что обращаться к человеку в любом возрасте только по имени - вообще хорошая привычка, это позволяет оставаться всегда молодым.
  Мне удалось убедить Элен все же найти мне какое-нибудь применение, и она разрешила поучаствовать в процессе сервировки стола к завтраку. Я была ей очень благодарна, просто сидеть, сложа руки, оказалось мучительно. Эрик читал газету в гостиной, а Алекс крутился с нами на кухне, и в отличие от меня, он выглядел сегодня отдохнувшим. Наверно, родные стены прибавляли ему сил.
  - Как тебе спалось, - спросил он у меня.
  - Отлично, - соврала я.
  - Это хорошо. Сейчас мне нужно уехать на пару часов. Решается вопрос о моем возвращении на работу. Но я скоро вернусь.
  Он подошел ко мне и обнял за плечи. Я немного отстранилась, однако Алекс не обиделся, списав это на мое смущение перед Элен. Его хорошего настроения ничто не могло омрачить, но Элен бросила на меня короткий взгляд и снова вернулась к своим тарелкам. Я спросила себя, заметила ли она мое неосознанное движение. Думаю, да. От этого я мысленно съежилась - нужно лучше себя контролировать.
  - У нас сегодня много дел, - продолжал он. - Я собираюсь показать тебе весь Стокгольм.
  - Только давай не будем ходить по музеям, - попросила я.
  Мысль об этом навевала на меня тоску.
  - Я и не собирался, - весело отозвался Алекс. - Я хочу показать тебе город не таким, как его преподносят туристам, а таким, каким его знаю только я.
  - Заманчиво.
  - Еще бы. А вечером мы поедем в гости к моему деду. Они ждут нас к ужину.
  Я бросила взгляд на Элен. В моих глазах огромными буквами горело слово 'SOS'. Я помнила, что в их семье отношение к русским женщинам было не очень теплым. Мы переглянулись с ней, без слов поняв друг друга. Для нее общение с родственниками мужа всегда было очень трудным вопросом. Неужели и мне тоже придется это на себе испытать? А при нынешних обстоятельствах, я вообще была просто не готова к такой встрече.
  - Алекс, давай отложим этот визит до следующего раза.
  В моем голосе прозвучала такая явная мольба, что я даже сама почувствовала, что переборщила. Алекс удивленно посмотрел на меня, потом на мать, и она многозначительно кивнула ему. Видно было, что такое изменение планов его слегка расстроило.
  - Хорошо, посмотрим...
  Мы позавтракали все вместе, потом каждый занялся своими делами. Эрик спешил на работу, Алекс тоже в девять часов должен был оказаться в офисе своего работодателя, поэтому они сели по машинам и уехали. Здесь, в Швеции иметь несколько автомобилей в семье было вполне обычным делом. Не удивлюсь, если и у Элен имелась своя.
  Мы остались с ней вдвоем. Я помогла убрать со стола, хотя, по большому счету, особо делать было нечего. Все, что от меня требовалось, это просто загрузить посуду в посудомоечную машину, однако я делала свое дело очень старательно, изображая занятость. Больше всего меня пугало, что Элен решит затеять со мной какой-нибудь серьезный разговор о наших с Алексом дальнейших планах. Сейчас я даже думать о них не хотела, а не то, что обсуждать это с его матерью. К тому же, я все-таки запомнила ее взгляд сегодня утром, и мне показалось, что у нее остались ко мне некоторые вопросы. Но, к счастью, то ли разгадав мои мысли, то ли по какой-то другой причине, она не стала касаться серьезных тем. Мы просто болтали с ней о разных пустяках, и постепенно моя нервозность ушла. Она вообще умела располагать к себе людей, ей это всегда удавалось без труда.
  - Алекс так любит этот дом, - сказала я, когда мы с ней поднимались на второй этаж по широкой лестнице, - у него загорелись глаза, когда он вошел на порог.
  - Да, - улыбнулась Элен, видно, эта тема очень нравилась ей, - мы переехали сюда в тот год, когда он родился. Можно сказать, что Алекс взрослел вместе с ним. Когда мы поселились здесь, в доме было очень пусто. Потом, со временем появился весь этот интерьер, но далеко не сразу.
  В этот момент она открыла дверь в комнату Александра и пригласила меня внутрь. Но я задержалась на пороге. Почему-то мне стало неловко, как будто я подглядываю за чужой жизнью.
  - Я помню каждую мелочь: вот этот столик мы нашли в каком-то антикварном магазинчике в Брюсселе, - Элен любовно провела ладонью по гладкой поверхности столешницы. - Помню, как мы измучились, пока довезли его в Швецию. Он никак не хотел влезать в наш автомобиль - слишком широкие у него ножки, но Эрик не собирался сдаваться. Он вообще очень упрям.
  Элен засмеялась. В ней было так много тепла и любви, которой хватало и на меня тоже. От этого мне стало не по себе - для Элен я стала почти членом семьи. Она слишком добра ко мне - это неправильно! В этот миг мне захотелось все рассказать ей, чтобы она поняла, какая я на самом деле. Но, конечно, я знала, что мне просто не хватит духу сделать это.
  - Тут стояла раньше детская кроватка Алекса, потом побольше...- она задумчиво оглядела комнату. Я поняла, что на нее нахлынули воспоминания, и старалась не дышать, чтобы неверным словом вдруг не помешать ей. Мне даже захотелось уйти, чтобы не чувствовать себя здесь чужой.
  Потом Элен показала мне дом. Мы обошли с ней все комнаты, про каждую она рассказывала с огромным удовольствием, видно было, что интерьер она создавала своими руками, и он очень много значил для нее.
  В гостиной сегодня было светло. Занавески оказались уже раздвинуты, и яркое утреннее солнце согревало комнату своими лучами, придавая ей еще более уютный вид. Мы сидели на диване, и Элен долго рассказывала о своей жизни в Швеции, о детстве Алекса и о том, как она была рада, что он выбрал себе именно русскую девушку. Я понимала, что она всегда была одинока среди шведов, и мысль о том, что в ее доме появится еще одна русская душа, приводила ее в восторг. Наверно, именно поэтому мы с самого начала нашли общий язык. Мне даже на минуту показалось, что, в принципе, ей подошла бы любая девушка, только бы русская. Но я тут же обозвала себя неблагодарной. Нельзя было так думать о людях, тем более которые хорошо к тебе относятся!
   В то утро мы долго говорили с Элен о Питере. У нас было с ней много общего - она тоже родилась в этом городе. Элен любила его, так же как и я, просто со временем ей пришлось перенести свою любовь на Стокгольм. В целом, по ее мнению, они очень похожи, и сегодня мне как раз предстояло это оценить.
  - Я всегда скучала по Питеру и по родителям тоже, - я поняла, что эти слова она говорила отнюдь не каждому, - моя жизнь совсем не была такой сказочной, как думали мои подруги, когда я уезжала. Мне многим пришлось пожертвовать ради этого замужества, а теперь уже слишком поздно, чтобы что-то изменить.
  Наверно, она говорила о родителях. Действительно, ее жизнь сложилась очень трагично, ведь ей так и не удалось воссоединить семью.
  - Но я рада, что Алекс сделал то, чего не удалось мне. Я всегда старалась, чтобы в нем было больше русского, чем шведского. Как ты думаешь, у меня это получилось?
  - Более чем, - улыбнулась я.
  - Конечно, даже девушку он приглядел именно в России, - она шутливо всплеснула руками. Я не удержалась и рассмеялась.
  - Дед очень любил его, - Элен снова погрустнела. - Мы не виделись с родителями с того дня, когда я уехала в аэропорт... Уже потом мы перезванивались с ними, но так и не увиделись. Вообще отец стал каким-то странным перед самой своей смертью. Он все чаще говорил мне о вечности и о смысле жизни, как будто знал, что ему осталось недолго...
  Я вдруг подумала, а может, он и впрямь знал свою судьбу?
  - Он всегда заваливал Алекса подарками: книгами, рукописями, какими-то безделушками. Он часто слал нам посылки, некоторые так и лежат у нас в кладовке нераспечатанными.
  От этих мыслей Элен повеселела.
  - Я так думаю, дед всегда втайне надеялся, что Алекс однажды тоже загорится его страстью к исследованиям. Но он пошел характером в отца. Мой сын слишком серьезен, чтобы увлекаться чем-то.
  О чем бы Элен не начинала рассказывать, разговор всегда приводил ее к Александру. Я поняла, что она очень его любила, Алекс был для нее всем. Как жаль, что я не могла сказать то же про себя!
  - Ты необычный человек, Саша, - вдруг сказала она, неожиданно сменив тему. - Ты так близко к сердцу приняла беду Алекса, хотя совсем не обязана была этого делать.
  Я напряглась, почуяв недоброе, а Элен продолжила после секундного раздумья.
  - Ответственная, самоотверженная и не по-женски сильная. Именно такую девушку каждая мать мечтает видеть рядом со своим сыном... - она внимательно посмотрела мне прямо в глаза. - Но я хочу тебе сказать, что ты ничего нам не должна. Это я теперь твоя должница. Спасибо, что ты вернула его мне.
  Я застыла. Что она имела в виду? Конечно, она заметила мое сомнение, от ее глаз ничего не ускользнуло. Как я могла хоть на минуту себе представить, что сумею ее обмануть?! Я отвела глаза.
  Элен в ответ обняла меня и прижала к себе. Так мы сидели молча некоторое время, нам обеим и без слов было все понятно.
  - Ну вот, не успеешь женщин оставить одних, как они уже все в слезах, - это пришел Алекс, я даже не заметила, как он появился в комнате. Элен поспешно смахнула слезы со щек.
   Мы стали собираться. Я горела желанием поскорей выбраться из дома. Окончание нашего с Элен разговора выбило меня из равновесия, которого я с таким трудом добивалась. К тому же, мне действительно хотелось увидеть Стокгольм. Александр пообещал мне незабываемое зрелище, он не стал брать свой автомобиль, сказав, что мы должны обязательно пройтись по городу пешком.
  - На машине нельзя ощутить всей прелести Стокгольма, - пояснил он.
  - Как скажешь, Алекс, - ответила я.
  - Мы вернемся только к вечеру, - его слова были обращены к Элен, - так что не жди нас рано. Мне хочется многое ей показать.
  - Я даже не рассчитывала на другое, - улыбнулась она, помахав нам рукой.
  Мы вышли на улицу. Вчера, когда такси привезло нас сюда, был уже вечер. Теперь же, в ярком солнечном свете улица выглядела еще более аккуратной, почти игрушечной. Мы доехали до центра города на автобусе. Надо отметить, что шведский общественный транспорт не шел ни в какое сравнение с питерским, так же как и метро. Все здесь было чистым и ухоженным, чего иногда очень недостает нашему городу.
  Вообще Стокгольм, каким мне показал его в тот день Алекс, был просто потрясающим! Элен оказалась права - чем-то он был похож на Питер: та же вода вокруг и мосты, соединяющие различные части города, старинная архитектура и бесчисленные исторические памятники. Но было в Стокгольме что-то по-настоящему особенное, что заставляло мое сердце замирать, гуляя по узким улочкам его старых кварталов. Уютные маленькие магазинчики, тенистые, увитые цветами небольшие кафе, газовые фонари на домах. Все это создавало неповторимую атмосферу старинного города с богатой историей. Алекс знал здесь каждую подворотню и потому показал мне Стокгольм как бы изнутри, обращая внимание на все очаровательные мелочи, которые не видны неискушенному взгляду рядового туриста.
  Это был незабываемый день, даже все мои страхи на некоторое время отступили. Мы бродили по городу до самого вечера, и только усталость и растертые ноги иногда напоминали о возвращении домой. Солнце уже ушло за горизонт, однако ночь обещала быть сегодня очень светлой, и мы, посоветовавшись, решили воспользоваться этим по полной. Вскоре прогулочный катер вез нас по протокам и каналам, открывая все новые и новые островки, так непохожие один на другой. Мне казалось, что мы попали в сказочную страну, все вокруг выглядело как будто нарисованным. Я была просто покорена этим городом.
  В тот день мне показалось, что мы стали немного ближе с Алексом, думаю, и он чувствовал то же самое.
  - Тебе хорошо здесь? - он задал мне этот вопрос как-то вдруг, но я вполне ожидала его.
  - Да, Алекс, у меня такое ощущение, что я дома.
  Мои слова были для него, словно бальзам. Я понимала, что должна сказать нечто подобное, чтобы отблагодарить за этот день, подаренный мне с такой любовью.
  - И ты не жалеешь?
  Уже не в первый раз за нашу поездку он спрашивал об этом, видно, ему очень хотелось, чтобы все было именно так.
  - Нет, - в тот момент я действительно чувствовала это.
  - Хорошо, - он обнял меня и прижал к своей груди.
  Я пообещала себе, что обязательно постараюсь вернуть свои чувства к нему. Пусть не сразу, но однажды, когда память о Дэвиде сотрется, мы снова будем с Алексом вместе.
  Мне даже показалось, что я и вправду верю в это.
  В тот вечер мы вернулись домой поздно, уставшие, но счастливые. Стокгольм сегодня покорил мое сердце, так же как полгода назад это сделал сам Алекс. Быть может и правда еще можно все вернуть?
  Есть не хотелось, мы перекусили сегодня в небольшом кафе на одном из островков, куда высадил нас прогулочный катер. Это было чудесное местечко, и кормили там очень хорошо, так что я и Алекс отказалась от ужина. К тому же Элен с Эриком уже успели поесть без нас.
  - В Швеции намного больше достопримечательностей, чем мы смогли сегодня увидеть. Так что я обязательно покажу их тебе в следующий раз, - пообещал Алекс.
  Он строил планы, но сегодня я не имела ничего против этого.
  - Хорошо, - согласилась я, улыбаясь. - Мне хочется увидеть все!
  Алекс рассмеялся. Мы остановились с ним на лестнице, ведущей на второй этаж. Люстра, висевшая над нами, сейчас была потушена, и свет едва проникал сюда сверху, из комнат. В доме было тихо. Алекс стоял немного выше, на пару ступенек. Моя рука лежала на перилах, он накрыл ее своей ладонью и спустился вниз, медленно сделав два шага.
  Когда-то я старалась спасти его, отдавая этому все свои силы. Теперь ему тоже приходилось спасать то, что мы чуть не потеряли с ним. Алекс очень старался, и я почувствовала к нему нежность. Дэвид был для меня теперь недосягаем. Зачем ломать жизнь себе и, главное Алексу, который так искренне пытается мне помочь.
  Я почувствовала, что Александр уже рядом со мной. Он затаил дыхание и смотрит на меня, как бы ища в моих глазах ответ. Наконец, решившись, он сделал еще шаг вниз, оказавшись на одну ступеньку ниже, чем я. Александр был немного выше ростом, но теперь его лицо поравнялось с моим. Он несмело приблизился губами к моим губам, и я постаралась сдержать себя, чтобы не отшатнуться. У меня это плохо получилось, потому что тут же предо мной возник образ Дэвида и его обжигающие своей темной зеленью глаза. Ничто не могло сравниться с этим взглядом: он каждый раз заставлял меня теряться в его бесконечной глубине.
  Но Алекс, похоже, не заметил этого, ведь читать мои чувства, как Дэвид, он не мог. Его губы коснулись моих. После сегодняшних романтических прогулок этот поцелуй был вполне логичным продолжением, но я почему-то едва ощутимо вздрогнула. Не знаю, увидел ли это Алекс, но если и заметил, то не подал виду. Он смотрел на меня, и в его глазах я прочитала немой вопрос. Александр ждал ответа, и я понимала, что именно он хочет знать. Однако даже сейчас я не была готова сказать ему то, на что он так надеялся.
  На мое счастье, наверху послышались шаги, и на лестнице показалась Элен. Она заметила нас и немного смутилась, поняв, что помешала. Но я была так благодарна, что она появилась именно в этот момент, избавив меня от необходимости что-то говорить.
  - Элен, - я схватилась за эту возможность, как за соломинку, - Стокгольм так чудесен. Мне очень понравился ваш город.
  - Хорошо, - мягко, с едва уловимой грустью ответила Элен, - мне очень хотелось, чтобы тебе понравилось.
  Она медленно спустилась вниз, и, проходя мимо Алекса, нежно растрепала его волосы. Он улыбнулся ей в ответ. 'Она обожает его, - мое сердце сжалось, - А я?...'
  Появление Элен смешало ему все карты. Алекс понял, что ответа он уже не услышит, и немного отступил назад, выпустив мою руку. Он был немного раздосадован, но момент оказался упущенным, и впредь сегодня я стану осторожней, не оставаясь надолго с ним наедине. Он слишком торопился, но для меня все это было совсем не просто.
  Нам оставался один вечер, завтра мы улетим. Да, сегодня был прекрасный день, Алекс подарил мне этот город, но даже та благодарность, которую я испытывала к нему, не могла меня заставить сказать ему эти слова!
  
  
  - Глава 15. Аэропорт -
   Уже давно объявили посадку, но я не спешила проходить предполетный контроль. Сама себе удивлялась, но почему-то мне не хотелось идти в самолет.
  - Ты что, не собираешься улетать? - спросил Алекс. Эта мысль была ему приятна.
  - Не знаю, - я пожала плечами, - наверно, Швеция не хочет меня отпускать.
  На самом деле какое-то смутное предчувствие тяготило меня. Нет, ничего конкретного я не испытывала, просто неясная тревога. Может, просто боюсь возвращаться в Питер? Здесь, вдали от дома у меня даже получилось немного успокоиться, но привычная обстановка обязательно потянет мою память обратно к старому. Я списала на это свое беспокойство и постаралась занять свои мысли чем-нибудь другим.
  - Пойдем, - позвал Алекс, улыбаясь, - а то самолет улетит без нас.
  Он был в хорошем настроении. Наши короткие каникулы закончились, но за эти два дня мы все же успели навести первый мост в наших отношениях. По крайней мере, так ему казалось. Я была настроена не настолько оптимистично, но не подавала виду, стараясь вести себя естественно. Скоро я буду дома! Все-таки Питер - есть Питер. Для меня он всегда будет родным, и даже самые распрекрасные города Европы никогда не смогут его заменить.
  Мы прошли регистрацию и двинулись на посадку. Чем ближе был самолет, тем тревожней становилось у меня на сердце. 'Что со мной?' - задавала я себе вопрос, но не находила ответа. Вырулив на взлетную полосу, самолет начал разгон. Еще минута и он, легко оторвавшись от земли, стал набирать высоту. С чего это вдруг я стала бояться летать?
  - Жаль, что мы так и не побывали у моих дедов. Они очень хотели тебя увидеть, - посетовал Алекс, - ну ничего, ведь это не последний раз?
  - Нет, конечно, не последний, - поспешно ответила я.
  А сама про себя подумала: 'Хотят меня увидеть, чтобы потом никогда больше не встречаться, как было с Элен'. Но Алексу я не стала этого говорить.
   Моя нервозность все нарастала. 'Мы летим всего пятнадцать минут, а ты уже вся издергалась! - упрекала я себя. - Что будет с тобой к концу полета?' Алекс продолжал мне что-то говорить, но я уже не слушала и вскоре осознала, то мои пальцы судорожно сжимают ручки кресла. Алекс тоже обратил на это внимание.
  - Да ты, похоже, просто боишься летать, - мягко проговорил он.
  Он хотел взять меня за руку, но не тут-то было, я ни за что не хотела выпускать спасительного кресла.
  - Все будет хорошо, - успокаивал он меня. - Скоро мы приземлимся в Питере, и ты будешь смеяться над собой.
  - Алекс, я не боюсь летать... что-то сегодня не так.
  - Наверно, ты просто хотела остаться в Стокгольме, - он постарался перевести все в шутку.
  Я наигранно улыбнулась, но улыбка получилась больше похожей на оскал. Так прошло еще полчаса, но вдруг я почувствовала облегчение. Страх ушел, так же внезапно, как и появился. Я даже непроизвольно оглянулась, пытаясь найти этому какое-то объяснение, но вокруг не было ничего необычного. Стюардесса разносила напитки, пассажиры мирно сидели на своих местах, в общем, все как всегда.
  - Алекс, - я выдохнула, словно с моих плеч свалилась тяжелая ноша.
  - Что? - спросил он.
  - Какой-то странный полет, ты не находишь?
  - Нет, по-моему, обычный.
  Я взглянула в иллюминатор. Облаков практически не было, а где-то внизу под нами проплывала земля. Ярко светило солнце, правда, здесь, на высоте, оно совсем не грело.
  - Нет, все-таки что-то не так, - с сомнением проговорила я.
  Алекс только снисходительно пожал плечами. Остальная часть полета прошла нормально, и под конец я сама с недоумением вспоминала свой беспричинный страх. Мы уже летели над городом, и меня переполняло счастье.
  - Не знала, что так обрадуюсь возвращению на родину, - рассмеялась я.
  - Да уж, ты настоящая патриотка, - подшутил надо мной Алекс.
  В ответ я в шутку погрозила ему кулаком. Мне стало совсем хорошо, когда шасси коснулись земли. Питерской земли! Ужас, а уехали-то мы всего на два дня. Как же я собираюсь дальше жить на две страны? Вот уже показалось здание аэровокзала, стюардесса попрощалась с нами, сообщив, что за бортом 21 градус выше нуля. Можно подумать, в это время года может быть ниже! Мы вышли из самолета, и в лицо ударил свежий ветер, растрепав мои волосы. Да, теперь я дома. Подумать только, что за все мои девятнадцать лет это была первая поездка за границу и первое возвращение. Я расплылась в улыбке, а Алекс только покачал головой, увидев мой восторг.
  Мы вошли в здание. После получасовой задержки, в течение которой пришлось ждать сумки из багажа, нам, наконец, удалось выйти в общий зал. Многолюдный вестибюль шумел, как растревоженный улей. Вокруг была привычная сутолока, кто-то прилетал, кто-то улетал. Вообще в аэропортах я всегда находила особую прелесть: люди толпятся, на миг сталкиваются друг с другом, а потом разбегаются в разные стороны, чтобы через несколько часов оказаться в совершенно противоположных частях света.
  Вокруг слышались радостные возгласы, но нас сегодня никто не встречал. На секунду мне даже стало грустно. Так вдруг захотелось, чтобы кто-то взмахнул приветливо рукой из толпы, и тогда стало бы тепло на сердце от того, что меня кто-то ждет. Сейчас я даже пожалела, что просила маму не приезжать.
  Вдруг в этой общей суете мой взгляд зацепился за одиноко стоящую фигуру у самого выхода. Она как будто не участвовала в той суматохе, которая наводнила аэропорт, и потому казалась здесь как будто лишней. Солнце било сквозь стеклянные двери прямо в глаза, поэтому был виден лишь безликий силуэт человека, но мне даже этого оказалось достаточно, чтобы узнать его. Мои ноги перестали слушаться, и я остановилась. Тут же на меня кто-то натолкнулся, но я даже не заметила. Там впереди стоял, задумчиво прислонившись к стене, Дэвид. Яркий солнечный свет не позволял мне увидеть его лицо, но я знала, что он смотрит на меня. Алекс не сразу понял, что меня нет с ним рядом, лишь сделав еще несколько шагов вперед, он, наконец, почувствовал мое отсутствие и оглянулся. Краем глаза я увидела, что на его лице мелькнуло удивление, которое тут же сменилось испугом. Он сразу понял, что что-то случилось, и тоже повернул голову в ту сторону, куда были устремлены мои глаза. Алекс застыл.
  Мы трое стояли посреди шумящего аэровокзала, не в силах даже двинуться. Нас всех разделяло расстояние, и это был треугольник, начерченный самой судьбой. За те несколько секунд, пока я неподвижно смотрела на Дэвида, в моей голове успел промелькнуть целый поток мыслей. Все, что произошло за последние два дня, вдруг стало совсем несущественным и отошло на задний план. Стокгольм, встреча с родителями Алекса - все потеряло смысл, как будто ничего и не было. Остался только Дэвид и я. Мне даже не нужно было видеть его лица, чтобы знать, что на нем отражается сейчас. За то короткое время, которое мы провели с ним вместе, я научилась видеть его не глазами, а сердцем.
  Я хочу быть только с ним! Где угодно, в любом качестве, лишь бы с ним. Я ненавидела себя за это, но по-другому не могла. Еще вчера я тешила себя несбыточными мечтами, что смогу все начать заново с Алексом. Какая глупость! Этому никогда не суждено было сбыться, потому что я не люблю его. И вообще, наверно, никогда не любила! Мое самоотверженное стремление помочь ему могло быть всем, чем угодно: наивной романтической привязанностью, чувством долга, но не любовью! Только встреча с Дэвидом открыла мне глаза, но я до самого конца не хотела верить этому, придумывая себе чувства, которых не существовало вовсе.
  С Дэвидом было все по-другому. Я могла бы уехать с ним на хоть край света. Если у него есть гарем, пусть, я готова даже стать его наложницей! И не важно, что все вокруг ополчились против него и твердят, что он совсем не подходит мне, но от этого моя любовь к нему не стала слабее. Мы смотрели сейчас друг на друга, и мой пульс бился в такт с его даже на расстоянии. Дэвид подался вперед, конечно, он не мог не увидеть того, что я чувствовала сейчас. Оторвавшись от стены, он вышел из скрывавшей его тени и двинулся мне навстречу.
  Вдруг в тот же миг на меня нахлынуло какое-то новое ощущение, словно ледяная волна накатила откуда-то сверху. Все вокруг покачнулось и словно подернулось еле заметной пеленой. Дэвид продолжал двигаться, как в замедленном кадре, но вокзал вдруг погрузился в звенящую тишину, будто кто-то нажал на паузу. Я оглянулась. Люди, еще секунду назад спешившие куда-то, сейчас зависли неподвижно в самых неимоверных позах. Вот чей-то разговор прервался на полуслове, оставив на лицах отпечаток эмоций, которые они только что испытывали. А вот маленький мальчик бросил свой мяч, который так и остался висеть в воздухе, словно поддерживаемый чьей-то невидимой рукой. Женщина сложила руки рупором, чтобы крикнуть кому-то 'Здравствуй', и парень, обронивший билет, застыл, наклонившись, у самого пола. Алекс тоже был неподвижен, и в его глазах, обращенных на Дэвида, застыл ужас от понимания того, что его надеждам не суждено было сбыться. Мир вокруг остановился, даже мысли мои стали двигаться медленно.
  И тут я почувствовала чье-то присутствие. Нет, это было совсем не так, как когда-то с Аресом. Сейчас все было по-другому: я чувствовала его где-то в себе, видела его лицо и слышала его голос. Это был Отступник. Его бесцветные глаза проникали в мои мысли, заставляя испытывать безраздельный ужас. Он говорил со мной о моей жизни. Ему было известно обо всех страхах и сомнениях, о камне, который я прятала сейчас под одеждой и даже о чувствах к Дэвиду. Было ужасно понимать - в его власти просто раздавить меня сейчас, как щепку, и он не пожалеет и не пощадит.
  Я чувствую, что Дэвид уже рядом. Его руки ложатся мне на плечи, и он прижимает меня к себе, пытаясь защитить от этого взгляда. Но Отступник внутри меня, и сила Дэвида ничем не может сейчас помочь. Все вокруг плывет и покачивается, и даже он движется медленно, словно в плотном потоке воды. Что это? Время как будто остановилось, но я ощущаю, как оно течет сквозь нас, сковывая наши движения. Я сильней прижалась к Дэвиду. Где-то совсем близко бьется его сердце, медленно отсчитывая удары, словно колокол.
  Вдруг белесые глаза передо мной вспыхнули каким-то новым огнем. В их глубине я разглядела легкую тень тревоги. Наши с ним воспоминания вдруг переплелись, и это еле уловимо изменило его неподвижный взгляд. Память Отступника хранила бесчисленное количество страшных картин из прошлого всего нашего мира. Я сжалась, стараясь не впустить в себя весь этот поток человеческой боли и страданий, но с ним невозможно было бороться. Однако и в его планы такая откровенность совсем не входила.
  'Кто ты?!' - пронеслось у меня в голове. Это был его голос, он словно гром оглушил меня своей силой, но я явно услышала в нем страх. То, что было тогда с Аресом, сейчас повторялось снова. Отступник просто не мог поверить, что слабому человеческому существу оказалось под силу разрушить его неприступность. Сама того не желая, я нанесла удар по его уверенности в собственном превосходстве, сбросив с того Олимпа, на который он сам себя вознес! И в этот момент, когда его минутная растерянность сделала его уязвимым, память Отступника открыла мне завесу тайны, которую он хранил многие годы! Я была поражена тем, что увидела там.
  'Дэвид и Арес - твои сыновья! - мой ответ прозвучал в моей голове. - Именно тебе они обязаны своей способностью умирать и вновь возрождаться! Но главное, ты всегда знал, что одному из них суждено погибнуть от руки другого! Это произошло с твоего молчаливого согласия, потому что ты продолжаешь считать себя бесстрастным Хранителем. Варуны называют себя совершенными, не испытывая никаких чувств, но ты не такой! Ты лишен этого совершенства, потому что можешь чувствовать, как все мы, обычные люди, которые тебе так ненавистны. Любовь к земной женщине стала причиной, открыв тебе, что ты не такой, каким должен быть Хранитель. И теперь ты срываешь на нас свою злость, пытаясь доказать самому себе, что чувства тебе неведомы! Ты готов жертвовать ради своей придуманной войны даже собственными детьми и боишься признаться им в том, кто они тебе!'
  'Чувства? - он захохотал, - я не знаю, что это такое. В моем мире нет такого понятия! Вы, слабые существа, сами придумали себе любовь и теперь играете ею, решив, что, наконец, поняли жизнь!'
  Но я видела, что мои слова произвели на него сильное впечатление. Отступник был в смятении от того, что я разгадала его тайну. Он всегда знал о своем изъяне, и страшился его больше всего на свете. Но что теперь станет со мной?! С ним нельзя играть в такие игры, видимо, мои минуты сочтены. Однако сила, с которой Отступник удерживал меня в своей власти, вдруг ослабла. Теперь я знала, что сомнения делают его слабее. Мне удалось нащупать у него слабое место, как когда-то это произошло с Аресом.
  Дэвид вздрагивал от каждого слова Отступника. Он понимал, что что-то происходит сейчас между нами, но ничего не мог сделать. Потом ощущение присутствия Отступника вдруг исчезло, и я обернулась. Сзади была лестница, которая вела наверх, на второй уровень аэровокзала, и на ней я увидела его. Он медленно спускался вниз, не отрывая от меня своего взгляда, как будто все еще старался держать под прицелом. Дэвид сильней сжал меня в своих объятиях, он знал, что бессилен, и это доставляло ему мучительную боль.
  Вдруг Отступник резко развернулся, что-то на выходе привлекло его внимание. Я тоже посмотрела туда. В дверях аэровокзала стояла женщина, которую я встретила в номере гостиницы. В тот же момент мне показалось, будто электрический разряд пронзил воздух, и я увидела, как вокруг нее образовалась еле заметная волна голубого света. Весь мир вокруг нас словно разделился пополам и распался на две части. То, что сейчас предстало перед моими глазами, было просто непостижимо. С одной стороны, как и раньше, я видела аэропорт с застывшими пассажирами, с другой - у самых моих ног ветер гнал темно желтый песок. Лицо обожгло сухим горячим ветром, и безжалостное пустынное солнце заставило меня зажмуриться. Что случилось? Или это лишь мои галлюцинации? Еще больше увеличивало ощущение нереальности то, что в открывшемся мире все двигалось с обычной скоростью: ветер безжалостно трепал сухую траву, поднимая над барханами густые тучи песка, в то время как аэропорт был по-прежнему неподвижен, и тяжелая вязкая пелена продолжала сковывать наши движения. Дэвид, еле двигая губами, прошептал:
  - Только не наступай на песок! Бежим, она сможет нас защитить!
  Он с огромным трудом сделал движение в сторону выхода, ни на миг не отпуская меня. Шаг, еще шаг. Дэвид пробирался сквозь липкий плотный поток, который обволакивал нас со всех сторон, словно густой кисель. Ему пришлось практически нести меня, потому что моих сил просто не хватало. Казалось, прошла целая вечность, когда, наконец, мы добрались до дверей, где стояла женщина-Хранитель. Голубой свет здесь был более ярким, и это помогало двигаться немного легче. Дэвид устало опустился на пол, увлекая меня за собой, прислонившись к стене, туда, где я сегодня впервые увидела его. Он тяжело дышал, видно было, что этот десяток метров, который нам пришлось пересечь, дался ему с огромным трудом.
  Отступник стоял там же на лестнице, но песок подбирался к нему все ближе. Он нерешительно сделал шаг назад, горячий ветер трепал его волосы и длинные полы плаща развевались от каждого нового порыва. Он старался противостоять женщине-Хранителю, но видно было, что его сил не хватает, чтобы победить в этой схватке.
  Почему? Мои слова были тому причиной. Эмоции, которые сейчас бушевали в нем, мешали ему сосредоточиться, и это приводило Отступника в ярость. Покачнувшись, он сделал неверный шаг и ступил на песок. В тот же миг картинка исчезла, вокруг был лишь безмолвный аэропорт. Отступник остался где-то за Гранью... Что это за пустынный мир? Я никогда не узнаю...
  Напряжение, в котором мое тело находилось все это время, спало, но пошевелиться я так и не смогла. Аэровокзал все еще находился в том же застывшем состоянии, только Дэвид получил возможность вновь двигаться. Он еще крепче обвил меня руками, прижавшись губами к моему виску, словно стараясь передать мне через это прикосновение все, чего не мог выразить словами. Я хотела повернуться к нему, чтобы сказать то, что я чувствую сейчас, чтобы попросить прощение за свою глупость, которая чуть не стала для нас роковой, но не смогла сделать ни единого движения. Мой язык тоже не слушался меня, и я только беспомощно моргала и молчала.
   Женщина наклонилась ко мне, и я вновь увидела ее лазурного цвета глаза. Да, первый раз я не ошиблась, она была просто прекрасна, но у меня больше не осталось того страха, который я испытала в гостинице. Она не могла быть женщиной Дэвида, потому что она вообще не могла испытывать тех чувств, которые мы называем любовью. Увидев воспоминания Отступника, я знала это теперь наверняка. Я построила свои выводы на нелепых предположениях, даже не дав Дэвиду мне все объяснить. Да, ее красота была холодна как мрамор, с которым я сравнила ее в первый раз, когда увидела.
  Сейчас она смотрела на меня, и на миг мне даже показалось, что я заметила в ее взгляде симпатию. Женщина-Хранитель опустилась на колени передо мной и дотронулась рукой до моей щеки. Я сразу почувствовала, как по телу разливается тепло.
  - Она не такая слабая, как кажется, - ее голос звучал приветливо, а руки были нежны. Я покорилась той власти, которую она надо мной так легко получила.
  - Я же говорил тебе, Орланда - ответил он устало.
  Женщина бросила взгляд на Дэвида, но я не увидела в этот момент его лица. Он был сзади меня, продолжая сжимать в своих объятиях. Мне показалось, что они говорят друг другу намного больше, чем я могла слышать, как будто им вообще не нужны были слова. Я словно кролик на удава смотрела на нее, ловя каждый ее вдох.
  - Тебе удалось сделать невозможное, - серьезно проговорила она, снова обращаясь ко мне. - Я не думала, что у нас вообще есть шанс уйти сегодня отсюда. Он хотел обрушить твой самолет, когда вы были в полете. Не понимаю, почему, ведь тогда он лишился бы камня, который так искал! Он уже почти решился, но потом опять передумал. Его действия никак не укладываются у меня в голове. Это абсурд!
  Так вот почему у меня появился тот необъяснимый страх перед самым полетом. Мои предчувствия не обманули!
  Сейчас мне очень хотелось рассказать женщине об Отступнике. Его действия кажутся ей нелогичными лишь потому, что она считает его бесстрастным Хранителем. Но это не так, у него есть чувства, а значит, Варунам никогда не понять его!
  - Не знаю, почему он отпустил тебя. Отступник никогда не отступал, ни разу в жизни!
  Женщина как будто ждала от меня ответа, но я лишь смотрела на нее, затаив дыхание.
  - Она не может двигаться, - проговорила, наконец, Орланда.
  - С ней все будет хорошо? - я услышала в голосе Дэвида тревогу.
  - Думаю, да. Он не причинил ей вред, хотя мог. Теперь ей нужно прийти в себя, но она не пострадала.
  - Саша, - Дэвид медленно встал и поднял меня на руки. Теперь я смогла видеть его глаза, в которых появилась какая-то странная неуверенность, - знаешь, наш последний разговор заставил меня задуматься над всем, что между нами произошло. Я слишком давил на тебя, стараясь заставить почувствовать к себе влечение... Как я хочу увидеть сейчас твои чувства! Но я не могу прочесть их, потому что слишком слаб - Отступник отнял у меня все силы. Хотя, наверно, так даже правильнее, я возомнил, что мне позволено больше, чем другим. Прости...
  'О чем он говорит? Неужели он может сейчас в чем-то сомневаться?' - пронеслось у меня в голове. Но он продолжал.
  - У тебя есть выбор, и ты вольна поступать так, как тебе велит сердце. Если ты хочешь быть с ним, так тому и быть. Я понял это в ту ночь, когда смотрел на тебя через окно. Ты силилась сделать выбор, но не была уверена. И тогда я уехал, собираясь навсегда покинуть этот город, чтобы больше никогда не разрушать твою жизнь. Но когда Орланда сказала, что тебе грозит опасность, мне пришлось забыть о своем обещании. Я вернулся, чтобы помочь, хотя знал, что у меня нет ни единого шанса противостоять ему.
  'Нет, Дэвид, нет! Все совсем не так! - мне хотелось закричать это на весь аэропорт, объявить по радио, чтобы все услышали, как я люблю его, но слабость предательски сковала меня, не давая произнести эти слова вслух.
  Женщина в этот момент провела рукой в воздухе, словно разгоняя что-то невидимое глазу, и тут же аэропорт ожил. Резкий гул обрушился вдруг на нас со всех сторон, снова засуетились люди, продолжая жизнь с того мгновения, на котором остановились. Парень поднял билет и пошел к стойке регистрации, мальчик побежал дальше, ловя свой убегающий мячик. Алекс тоже шевельнулся, но, увидев нас с Дэвидом, опять застыл. Он резко обернулся туда, где оставил меня секунду назад. Он не мог понять, как случилось так, что я нахожусь уже в другом месте. На его лице отразилось недоумение, но сильней всего отчаяние, потому что Дэвид держал меня на руках. Он сделал несколько неверных шагов в нашу сторону, как бы сомневаясь, стоит ли вообще идти.
   Этот возникший шум еще больше погрузил меня в оцепенение, слившись в единый гул. Я видела, как приближается Алекс, и чувствовала, как от этого сильней напрягаются руки Дэвида.
  - Ты все не можешь оставить нас в покое! - в тоне Алекса слышалась угроза. - Неужели ты не поймешь, что больше не нужен ей!
  Звук его голоса доходил до меня медленно, сливаясь с общим гулом, но я силилась расслышать каждое слово. Мне хотелось остановить его, однако он продолжал.
  - Ты вмешиваешься в чужую жизнь! У тебя нет на это права!
  - Мы должны спросить об этом у нее самой, - отрезал Дэвид.
  Мои мысли совсем расплылись, из последних сил я отчаянно цеплялась за реальность, но она уходила от меня все дальше и дальше. Весь дальнейший разговор я уже не слышала, узнав о нем гораздо позже.
  Алекс продолжал. Он решил пойти ва-банк, понимая, на каком тонком волоске держатся сейчас его мечты.
  - Нечего спрашивать! Все уже решено! Сегодня я предложил Саше выйти за меня замуж, и она согласилась, - в его глазах светилось торжество, когда он увидел, какое впечатление произвели его слова на Дэвида.
  - Я не верю тебе, - ответил тот, но его сердце замерло на секунду.
  Он обратился ко мне, пытаясь отогнать от себя страх.
  - Саша, это правда?
  Но я молчала. Он слегка встряхнул меня, пытаясь привести в чувство, и на миг я открыла глаза. Его лицо было рядом, я видела, что он чего-то ждет, и поняла, что мой ответ очень много значит для него. Что он хочет знать? Люблю ли я его? Ну конечно, это единственное, что может волновать его сейчас. И я, собрав свои последние силы, выдавила из себя одно лишь слово, в которое вложила всю свою любовь.
  - Да! - это было последнее, что я запомнила в тот день, потому что дальше сознание окончательно покинуло меня.
  И я не увидела, как исказилось лицо Дэвида от моего ответа, как он осторожно передал меня на руки Алекса, отступив назад, словно горячий огонь больно обжег ему пальцы. И я не почувствовала, как Алекс снял с моей шеи цепочку с янтарной фигуркой и протянул ее Дэвиду, безжалостно оборвав последнюю нить, которая еще связывала меня с ним. Тот обвел взглядом зал, как будто пытался сохранить в памяти место нашей последней встречи и исчез в дверях, растворившись в ярком свете, который бил с улицы прямо в лицо.
  Потом были люди в белых халатах, запах нашатырного спирта и всхлипывания мамы над моей кроватью. Кто-то сообщил ей, наверно Алекс. Никто так и не понял, что произошло тогда в аэровокзале, и как я оказалась на руках Дэвида в практически бездыханном состоянии? Только четверо могли рассказать, какая тонкая грань отделяла от смерти сотни людей в аэропорту в тот день! Но ни один из этих четверых никогда не откроет никому этой тайны.
  
  - Глава 16. Мост -
   Я лежала на кровати в своей комнате и думала над тем, как часто в последнее время мне приходилось сталкиваться с врачами. Что-то совсем моя жизнь разладилась, если в свои девятнадцать лет я только и делаю, что теряю сознание, да еще в общественных местах. Так меня надолго не хватит. Один плюс - экзамены можно было отложить, хотя, преимущество довольно сомнительное!
   Сегодня мне было гораздо лучше, но мысли в моей голове все еще двигались очень медленно. Надеюсь, это пройдет. Я вспомнила вчерашний день. Из аэропорта меня привезли в больницу, где я провалялась до сегодняшнего утра. Сквозь пелену тумана проступили прошедшие события. Дэвид! Я звала его по дороге в больницу и даже лежа ну кушетке в приемном покое, но рядом был только Александр и еще какие-то совсем незнакомые мне лица врачей.
  - Кто такой Дэвид? - спросил один из стажеров, дежуривших в тот день на 'скорой помощи'. - Может ему стоит позвонить? Кажется, девушка очень его ждет...
  - Не надо, - огрызнулся Алекс, чем вызвал недоумение у молодого врача.
  Сейчас я вспоминала об этом так, словно все это произошло не со мной. Будто я смотрела на все откуда-то со стороны. Кино про чужую жизнь. Но именно это позволяло мне не сойти с ума от ощущения того, что случилось непоправимое. Почему Дэвид исчез так внезапно? Что послужило причиной такого поворота событий? Я задала этот вопрос Алексу, но он только отвел глаза и ничего не ответил. Лежа в палате, я видела его силуэт за дверью, он сидел на стуле в коридоре, упершись руками в колени и закрыв лицо ладонями. Что он чувствовал в эту минуту, я не знала. Нет, никогда мы уже не будем с ним вместе! На груди я больше не ощущала тепла янтарного камня. Кто забрал его? Никто не мог мне ответить.
   Дальше все было как во сне: белые стены, холодный свет ламп, равнодушное лицо уставшего за долгую смену доктора. Потом мама, ее теплые руки на моей щеке и слезы, капающие на больничные простыни.
   Я хотела ей так много рассказать: о Дэвиде и о моей любви к нему, но мне вдруг показалось, что она уже все поняла, видя, как Алекс остался в коридоре, не смея войти ко мне в палату...
  
  
   И вот теперь я была дома, и часы в зале отсчитывали минуты, разрывая окружавшую меня тоскливую тишину.
   Так прошел день, потом ночь, затем наступило новое утро. Все они были похожи одно на другое. Я открыла глаза и перед собой увидела лицо своего отца. Он сидел в кресле рядом со мной, задумчиво глядя в окно. Я совсем не слышала, когда он пришел.
  - Мама так скучает по тебе, - зачем-то сказала я ему.
  - Я знаю, Саша, - тихо ответил он.
  - Разве нельзя было поступить иначе?
  - Наверно, нельзя.
  - Нет, можно. Просто мы сами иногда не знаем, чего хотим.
  В тот день я слышала, как они долго разговаривали с мамой на кухне, и мне показалось, что в их словах прозвучало взаимное прощение...
  
  
   Дни потекли своей чередой, и силы постепенно стали возвращаться ко мне. Я готовилась к экзаменам, и это отвлекало меня от моих грустным мыслей. Алекс так ни разу и не позвонил с того дня и не пришел. Я тоже не видела смысла нам больше встречаться. Но меня не оставляла мысль, что он знает что-то о Дэвиде, знает, почему он ушел тогда. И это тяготило меня. Нужно было во всем разобраться, иначе моя дальнейшая жизнь станет просто невыносимой.
  Светлана чувствовала себя виноватой в том, что случилось.
  - Это я посоветовала тебе ехать, - сокрушалась она. - Я думала, что так будет лучше...
  - Перестань, я взрослая девочка и сама приняла решение. Мне за него и отвечать.
  - Нет, Саша, - она была очень расстроена. - Просто, я теперь поняла, что на самом деле ничего не смыслю в любви. Все мои отношения с парнями - это лицемерие.
  - Когда-нибудь ты обязательно встретишь того, кого ждешь. Видно, еще не время.
  - Ты так считаешь?
  - Конечно, просто нужно вовремя разглядеть свои чувства. А не сомневаться, как это делала я.
  Мы сидели на диване в зале, вокруг валялись мои тетради. Светлана задумчиво теребила уголок подушки.
  - Ты не знаешь, где он теперь?
  - Кто? - переспросила я.
  - Дэвид.
  - Нет, не знаю.
  - Но он же не мог ни с того ни с сего исчезнуть? Он ведь даже не попрощался с тобой?
  Я отрицательно покачала головой.
  - Разве ты не хочешь это выяснить?
  - Как?! Я потеряла сознание, когда Дэвид был рядом, а, очнувшись, увидела только Алекса.
  - Может, он что-то знает? - с надеждой спросила Света.
  - Понятия не имею.
  - Ну, так надо спросить.
  - Как? - я только развела руками. - Даже не знаю, где он. Может, он давно улетел в Стокгольм! Боюсь, его здесь уже ничего не держит.
  - Но ты можешь позвонить. Вряд ли он успел сменить номер.
  - И что я ему скажу? 'Прости Алекс, мне, в общем-то, наплевать, как у тебя дела, но ты можешь мне сказать, где сейчас Дэвид?' Это глупо и очень жестоко!
  - Ну и что ты предлагаешь? Просто сидеть, сложа руки, и ждать, что Дэвид сам к тебе придет?
  - Нет, мне почему-то кажется, что он больше не придет, - прошептала я. От этих страшных слов кровь отлила от моих щек. - Если бы он хотел вернуться, он не стал бы забирать камень. Теперь он ушел навсегда.
  И я замолчала, осознав, что теперь уже по-настоящему все кончено.
   Весь день я не могла думать больше ни о чем, кроме этого. Алекс должен что-то знать! Только он может ответить на мой вопрос. Да, обращаться к нему очень жестоко, но это мой единственный выход, Света была права! Я слонялась по квартире, словно зомби, а мама делала вид, что не замечает этого. После моего феерического возвращения из Швеции, она старалась не приставать ко мне с вопросами. Наверно, тоже чувствовала свою вину, так же, как и Светлана. Мне не спалось. На кухне работал телевизор, там шла какая-то передача для полуночников на бог его знает каком канале. Какое-то очередное посредственное ток-шоу. Я в пол-уха слушала, о чем говорили ведущие, звук их голоса давал мне ощущение, что я не одна.
  - Вам не кажется, - услышала я голос с экрана, - что в большинстве случаев, люди сами являются источником своих бед?
  - Конечно, - пафосно ответил второй собеседник. По его назидательному тону было понятно, что он считает себя психологом. - Причем, чаще всего люди несчастны по причине своей собственной нерешительности. Они лучше будут страдать, упиваясь жалостью к самому себе, чем согласятся сделать какой-то серьезный шаг. Естественно, нельзя говорить обо всех поголовно, но очень часто....
  Дальше я уже не слушала его. А ведь этот бородатый зануда прав! Вот я сижу здесь и втихомолку жалею себя, хотя должна громко трубить во все трубы. Использовать любую возможность, пусть даже самую слабую надежду! Да, я должна позвонить Алексу. Завтра! Нет, почему завтра? Прямо сейчас. Я взглянула на часы, было уже больше полуночи. Ну и что? Даже минуты значат сейчас очень многое, ведь, возможно, каждая из них увеличивает расстояние между мной и Дэвидом!
  Я побежала в свою комнату и начала лихорадочно рыться в сумке в поисках сотового. Где же он? Как назло, не могу найти. Наконец, рука нащупала в боковом кармане холодный пластик. Вот он! Алекс был в моем списке первый. Я усмехнулась. 'Первый, да не первый', - получился грустный каламбурчик. С замиранием сердца я нажала вызов. Гудок, еще гудок. Скорей всего, он вообще не станет брать трубку. Только не это! Мои нервы были напряжены до предела, но вдруг я услышала знакомый голос.
  - Да, Саша, - сказал он.
  - Привет, - в горле запершило от волнения.
  Он все же ответил! Я не знала, как продолжать, поэтому спросила:
  - Ты в Швеции?
  - Нет, я в Питере, - последовал ответ.
  У нас был странный разговор. Между каждой фразой мы делали паузу, как будто каждый обдумывал заранее слова.
  - Мне нужно с тобой поговорить, - выдохнула я.
  - Я знаю.
  - Знаешь?
  Мой вопрос повис в воздухе. Снова наступило молчание.
  - Ты не спишь? - наконец спросил он.
  - Нет.
  - Я тоже.
  - Тогда, может сейчас? - с надеждой в голосе спросила я.
  - Да, раз нам все равно не спиться.
  Я не знала, с чего начать наш разговор, но Алекс принял решение за меня.
  - Давай увидимся.
  - Зачем?
  - Сложно говорить, если не видишь собеседника.
  Мне не хотелось с ним встречаться. И дело не в том, что за окнами ночь, просто я боялась заглянуть ему в глаза. Все-таки я предала его второй раз, пообещав, что все можно еще вернуть. Но он был настойчив.
  - Я приеду к тебе через полчаса.
  - Алекс, скоро разведут мосты.
  - Ничего, мы успеем. Не бойся, я не буду заходить, если тебе это неприятно.
  - Нет, дело не в этом...
  - Тогда, до встречи.
  Он оборвал разговор, не дав мне ответить. Ну что ж, по крайней мере, я добилась того, чего хотела. И сегодня я узнаю, что все-таки случилось в аэропорту! Я не стала будить маму. Пусть спит. Мне нужно просто выйти на пару минут из дома, она даже ничего не успеет заметить. Долгого разговора я не ждала. Мы просто объяснимся с Алексом раз и навсегда, и каждый пойдет дальше своей дорогой.
   У меня было в запасе полчаса. Я медленно оделась и, остановившись перед зеркалом, долго смотрела на свое отражение. Помню, как я собиралась на встречу с Алексом в день Святого Валентина. Казалось, это было так давно, как будто в прошлой жизни. Я почувствовала, как сильно изменилась с тех пор. Столько всего случилось за эти несколько месяцев, а еще больше - за последние несколько недель! Теперь я была совсем другая. Мне стало известно то, чего никто никогда не узнает: открылись многие тайны того мира, о существовании которого люди и не догадываются, и они тяжелым грузом лежали на моих плечах. За окном по улице прошла горластая компания. Молодежь веселилась. Они могли быть бесшабашными. Я тоже была такой полгода назад: романтичной, наивной и веселой. Теперь все интересы, которыми мы со Светланой жили тогда, казались мне глупыми и пустыми. Да, сейчас я понимала Дэвида, как никогда. Ощущение, что ты знаешь о жизни больше, чем все те, кто тебя окружает, было очень тягостным. Мне вдруг тоже захотелось спрятаться от людей, чтобы не чувствовать себя чужой рядом с ними! Дэвид... Моя жизнь изменилась всего за каких-то полгода, а у него за плечами целые столетия. Как сложно ему было среди нас, и как жестоко обошлась с ним его судьба! Эти раздумья заставили меня еще острее почувствовать свое одиночество, теперь я никогда не смогу быть своей среди сверстников.
  Подойдя к окну, я еще долго смотрела на улицу. Ночь сегодня была особенно светлая, облаков на небе совсем не было, да и сезон белых ночей набрал свою силу. По тротуару неспешно прогуливались влюбленные парочки, подолгу останавливаясь на поцелуи. Сейчас самое время для любви, так считала романтичная питерская молодежь. Дэвид сказал когда-то, что белая ночь - это состояние души. Как всегда, он прав, но все это было теперь не для меня! Я часто смотрела на часы, стрелки ползли медленно, словно мне назло. Наконец, они добрались до отметки без десяти час, а значит, Алекс скоро должен был уже прийти. Мое нетерпение подталкивало меня к выходу. Ничего, спущусь немного пораньше, просто постою у подъезда.
  На улице было тепло, и воздух казался слегка сладковатым на вкус, наверно, от запаха цветущей во дворе акации. Редкое растение для нашего города, не известно, откуда попавшее сюда. Я присела на бордюр, задумчиво вертя в руках телефон. Пришлось взять его с собой на тот случай, если Алекс будет звонить. Но он даже сейчас оказался пунктуален до невозможного. Ровно в час ночи арку осветили фары подъезжающей машины. Я затаила дыхание, ожидая, что из-за поворота сейчас покажется автомобиль Дэвида... Но чуда не произошло, и во двор въехало такси. Алекс вышел из машины и махнул рукой водителю. Вскоре такси скрылось за домом, и мы с Александром остались один на один. Сейчас я очень хотела, чтобы стало темно. Смотреть друг другу в глаза у нас не получалось, поэтому мы, даже не договариваясь, молча пошли по направлению к арке. Движение вперед позволяло не видеть собеседника, и потому было удобно.
  - Давай немного пройдемся, - немного запоздало предложил Алекс.
  - Хорошо, - ответила я.
  Естественно, мы пошли к Неве, так уж сложилось, что любая прогулка всегда приводила нас туда. Это Питер, по-другому здесь и быть не могло. Впереди перед нами раскинулся мост, и освещенный фонарями, он выглядел потрясающе.
  - Давай пройдемся по мосту, - предложил Алекс.
  Я вспомнила, как мы стояли там с Дэвидом в ту ночь, когда он подарил мне звездопад. Сейчас мне снова захотелось побывать там, чтобы хоть на мгновение приблизить к себе память о нем. И поэтому я не стала противиться предложению Алекса.
  Мы шагали в тишине по тротуару вдоль реки. Алекс выглядел потерянным, и мне показалось, что он ощущает себя виноватым. За что? Это просто не укладывалось у меня в голове, ведь это скорей я должна падать ему в ноги, чтобы вымолить прощение за свою безжалостность! Он молчал, и мне тоже было трудно начать. У меня просто не поворачивался язык сказать ему, что я пришла только из-за того, чтобы узнать, где Дэвид.
  Мы вышли на мост и остановились на середине пролета. Скоро начнется разводка, но у нас еще оставалось немного времени.
  Алекс первым набрался смелости, чтобы начать.
  - Саша, ты можешь мне сказать, что было в аэропорту?
  Да, я совсем не собиралась делать из этого тайны, тем более что и мой вопрос касался тех событий. Даже хорошо, что Алекс сам поднял эту тему. И я ответила:
  - Отступник был там. Но женщина, которую ты видел в гостинице, она из Хранителей. Только с ее помощью нам удалось тогда остаться в живых.
  Я увидела, как он напрягся, когда я говорила о гостинице. Он бросил на меня долгий взгляд, и мне стало понятно: он точно знает, что я тоже была там в тот вечер.
  - Как у вас все сложно, - с сарказмом проговорил он.
  Он сказал это, выделив слово 'вас'. Он так до конца и не проникся той идеей, что произошедшие события касались нас всех, а не только меня и Дэвида. Это немного рассердило меня.
  - Алекс, опасность угрожала всем людям, которые были в тот момент в аэровокзале! И тебе и сотням других пассажиров. Наш самолет должен был упасть, только одно слово отделяло нас от смерти, и это слово 'камень', который висел у меня на шее. Отступник побоялся потерять его и только поэтому передумал. Помнишь, как я не хотела садиться в самолет?
  - Да, помню, - ответил он, сделавшись серьезным, - это было предчувствие?
  - Наверно...- я не хотела называть себя прорицательницей. - Просто, наверное, у каждого из нас есть шестое чувство.
  - Но почему ты вдруг оказалась совершенно в другом месте?
  - Отступник остановил время.
  Алекс резко повернулся ко мне. На его лице отразилось удивление и недоверие.
  - Не спрашивай, - опередила я его вопрос, - не знаю, как ему это удалось. Просто я своими глазами видела, как все вокруг застыло.
  - Я думал, такое случается только в фантастических фильмах...
  - Раньше мне тоже так казалось. Но почему бы и нет? Время - это четвертое измерение, а значит, им тоже можно управлять.
  Мы замолчали. Следующий вопрос, который напрашивался сам собой, был гораздо сложнее, но я должна была его задать.
  - Ты знаешь, почему Дэвид ушел?..
  Он ответил не сразу. Алекс на минуту отвернулся, делая вид, что рассматривает противоположный берег. Я терпеливо ждала, и, наконец, он собрался с мыслями.
  - Да, знаю.
  Прошла еще минута, теперь я медлила. Наверно, боялась услышать его ответ.
  - Почему?
  - Потому что я сказал, будто ты согласилась выйти за меня замуж, - он говорил мне все это, не глядя в глаза.
  Боже, так вот почему он выглядел виноватым! Он просто обманул Дэвида и обманул меня, не признавшись в этом. Но как Дэвид смог ему поверить, ведь мои чувства, словно открытая книга для него? Я вспомнила, как он что-то говорил о том, что слишком слаб, и ему трудно увидеть мои чувства. Неужели он действительно мог просто поверить Алексу на слово?!!
  - Я не верю тебе, - медленно проговорила я. Мой голос звенел, как сталь. - Он не мог просто так уйти, не спросив меня об этом.
  - Он спросил, - голос Алекса прозвучал как-то неестественно.
  Мне было не понятно, о чем он говорит. Неужели я забыла бы такое? За кого он меня держит?!!
  - Я бы помнила! - наверно, мои глаза почернели от злости и обиды, потому что Алекс поежился под моим взглядом.
  - Сам не знаю, как это произошло. Он переспросил у тебя: 'Правда ли это', а ты почему-то открыла глаза и ответила 'Да'. Я даже подумать не мог, что ты так легко согласишься мне подыграть.
  Я вся похолодела. Так вот о чем спрашивал меня тогда Дэвид! И я ответила ему 'Да', заколотив последний гвоздь в крышку. Оказывается, счастье похоронено моими собственными руками!
  Я отвернулась от Алекса. Теперь все стало на свои места, и в моем сердце не осталось ни капли жалости к нему, только легкая грусть разочарования. Да, я обманула его надежды, но и он в итоге отплатил мне той же монетой. Теперь мы квиты, и я была свободна от угрызений своей совести.
  Я взглянула на Алекса. Он стоял, привалившись спиной к парапету, и смотрел вдаль.
  - Алекс, - мне стало невыносимо быть с ним, - отношения не должны строиться на обмане, мы оба теперь поняли это. У нас ничего не могло получиться, прости...
  Я сделала шаг, чтобы уйти. Вокруг стало тихо, машины мимо нас уже не мелькали, а значит, наступило время разведения мостов. Казалось немного странным, что милиция, дежурившая сегодня здесь, совсем не замечала нас, но я была не в том настроении, чтобы думать об этом. Нужно спешить. Немного дальше от нас, там, где мост переходил в набережную, веселилась подвыпившая компания. Парни бегали по проезжей части, толкая друг друга, и совсем не собирались расходиться. Милиционер нервничал, пытаясь разогнать их, наверно, поэтому ему было не до нас.
  - Подожди, - Алекс догнал меня и остановил.
  - Надо идти, - раздраженно проговорила я, - мост сейчас разведут.
  - Да черт с ним! - воскликнул он. - Выслушай меня.
  Я остановилась. Действительно, в конце концов, мост не весь разводят, а милиция подождет!
  - Знаю, что поступил тогда подло, - на его лице было написано отчаяние. Наверно, он и вправду переживал, - ты просто свела меня с ума своим упрямым желанием быть с ним!
  Он схватил меня за руку, стараясь удержать, но я вырвалась и попятилась от него.
  - Саша, я умею проигрывать, - в его глазах отразилась тоска. - Знаю, ты никогда не простишь меня, но и я не смогу простить тебя за все, что произошло!
  Это были очень жестокие слова, но я их заслужила.
  - Да, Алекс! И ты будешь прав! Я не стою того, чтобы прощать меня. Наши дороги разошлись уже давно, и моя вина в том, что не смогла вовремя понять это. Я дала тебе надежду, которой не было никогда!
  Он слушал меня и от каждого моего слова все больше бледнел.
  - Но я не хочу быть в твоих глазах подонком, - его голос стал низким и сдавленным. - Мы не должны расставаться врагами!
  - И чего ты хочешь? - вызывающе спросила я.
  Что было сделано, то сделано. Уже нечего было добавить к тому, что мы сказали сегодня друг другу!
  - Я говорил с ним сегодня. Час назад.
  - С кем? - я перестала отступать, и наоборот сделала два шага к Алексу.
  - С Дэвидом, - он произнес его имя с ненавистью. - Как назло, он поселился в той же гостинице, что и я. Это просто какое-то наваждение! Видно, удача всегда была на его стороне. Четыре дня назад мне удалось избежать встречи с ним, и он меня не заметил. Я не думал, что после всего, что случилось, он останется в городе, но ошибся!
  Мысль о том, что Дэвид в Питере, застала меня врасплох. Я схватилась за парапет, чтобы удержать равновесие. Алекс увидел мою реакцию, и его лицо стало совсем белым.
  - Он здесь? - прошептала я.
  Алекс как будто не услышал моего вопроса. Он продолжал:
  - Все эти дни я не знал, что мне делать. Мне было понятно, что ты больше не вернешься ко мне никогда. Я думал улететь, но моя проклятая совесть продолжала меня мучить! И сегодня, когда ты позвонила, я решил, что должен все ему рассказать. Ты не представляешь, чего мне это стоило!
  - Знаю, Алекс!
  - Да, я нашел его номер и сказал, что обманул его в тот раз. Я просил дать мне час, чтобы мы смогли с тобой проститься. Он знает, что мы будем здесь.
  Больше Алексу нечего было сказать. Он развел руками, как бы говоря 'Ну вот и все!'.
  Сейчас я испытывала восхищение. Да, он поступил бесчестно, но в итоге, решил все исправить. Это дорогого стоило! Я была потрясена его героическим поступком, но ему сейчас было не до этого. Он выглядел так, как будто его только что приговорили к виселице.
  - Прости, Алекс, - только и смогла вымолвить я.
  На глаза навернулись слезы. Это были слезы досады на судьбу, которая так жестоко распорядилась нашими чувствами, поделив на три части одну любовь! Алекс заслуживает намного большего! Жизнь все-таки несправедливая штука.
  Компания на берегу все еще шумела, молодые ребята-милиционеры пытались совладать с упрямыми подростками, никак не желавшими им подчиняться. Проезд на мост уже был загорожен поднимавшимися из земли барьерами безопасности. Один из барьеров, заскрежетав, остановился, едва оторвавшись от асфальта. Что-то заело в его механизме, и милиционеры отвлеклись на новое происшествие - видно, сегодня был не их день. Вот дрогнул мост, еще немного, и начнется разводка. Мы с Алексом стояли, не двигаясь, глядя друг другу в глаза. Больше нам не о чем было говорить, остался только долгий взгляд, в который я вложила всю благодарность к нему.
  С берега послышался какой-то шум. До нас донесся визг тормозов, и я увидела, как автомобиль, видно решив воспользоваться прогалом в ограждении, вырулил на мост, едва вписавшись в узкий проем. Эта был двухместный автомобиль горчичного цвета. Мое сердце забилось сильней. Он пришел! Дэвид выждал обещанный час до последней минуты. Представляю, как ему было трудно это сделать. Он уже давно был здесь, но дал Алексу возможность сказать мне все, что тот хотел. Так вот почему милиционеры совсем не замечали нас, просто Дэвид 'спрятал' нас от посторонних взглядов. Алекс отступил на шаг, поняв, что теперь лишний здесь. Но я уже не думала о нем, все мои мысли были в той стороне, откуда приближалась машина. Ее фара так и осталась разбитой, в этом был весь Дэвид: он просто не обращал внимания на подобные мелочи.
  Вдруг один из пьяных подростков бросился наперерез автомобилю, приветственно размахивая руками. О чем он думал, трудно было сказать! Наверно, хмель совсем задурманил ему голову. Скорость у автомобиля была приличная, Дэвид вообще не умел ездить медленно, а уж тем более в такой момент. Пытаясь увернуться от удара, он сделал резкий поворот. Взвизгнули тормоза, и Дэвид, чудом не задев парня, пролетел мимо него. Но стало понятно, что автомобиль потерял управление, и теперь его начало заносить немного влево. Я видела, как Дэвид отчаянно крутит руль, пытаясь восстановить равновесие. Он уже почти поравнялся с нами. Тормозить сейчас было безумием, и поэтому он принял решение продолжать движение дальше. Я замерла, и мне показалось, что вот-вот мое сердце остановиться. Алекс тоже не мог оторвать взгляда от летящего мимо нас автомобиля. Вдруг я вся похолодела, почувствовав, как дрожь пробежала по мосту. Он начал разводиться.
  - Остановите мост! - закричала я, как будто кто-то мог меня услышать.
  Пролеты еле заметно начали подниматься, образуя пустоту. Дэвид летел прямо на нее. Еще секунда, и он был уже на том месте, где появился разрыв. Автомобиль чуть дернулся, передние колеса благополучно перелетели через препятствие. Я выдохнула. Но в этот самый момент заднее колесо задело ребро пролета, и автомобиль резко вздрогнул, окончательно потеряв устойчивость. Он неуклюже подскочил вверх и описал крутую дугу, перелетев на другую сторону разводящегося моста. Послышался удар, и автомобиль развернуло. Продолжая двигаться, он несколько раз перевернулся в воздухе и снова рухнул днищем на асфальт. В тот же момент его охватило пламя. Словно чудовищный факел он еще несколько метров скользил по поверхности дороги, пока не остановился, наконец, едва не вылетев за боковое ограждение моста.
  Наступила звенящая тишина. Мне показалось, что я умерла - эти несколько секунд разделили мою жизнь пополам. Глядя на горящий автомобиль, я понимала, что произошло что-то ужасное. Мое сознание противилось принимать это! Я вся напряглась, вот сейчас увижу, как открывается дверца машины, и оглушенный Дэвид выбирается из нее. Но прошла секунда, две, а горящий автомобиль оставался неподвижен. Между нами сейчас было расстояние, но я заметила бы любое движение.
  - Дэвид! - мой отчаянный крик разорвал тишину.
  Но ответом было лишь молчание. Я смотрела на огонь, который все сильней расползался по автомобилю, безжалостно сжигая мое сердце. А мост продолжал подниматься, еще секунда, и он заслонил от меня Дэвида, оставив лишь языки пламени, поднимающиеся высоко над землей. И тут я сделала шаг вперед, потом второй, третий. Мой мир рушился у меня на глазах. В Дэвиде была вся моя жизнь, без него она мне просто не нужна! И я побежала по мосту, навстречу поднимающейся громаде.
  - Саша!!! - раздался позади крик Алекса.
  Он бросился за мной, но я была уже далеко, ему меня не догнать. Все мои мышцы работали как стальные пружины в едином броске, подчиненные одной единственной цели - УСПЕТЬ.
  - Остановись! - испуганный голос Алекса звучал как будто издалека. - Ты разобьешься!
  Но я уже не могла останавливаться. Мое сердце было сейчас там, на другой стороне моста, и я должна во что бы то ни стало сделать это! Бежать было трудно: пролеты сильно поднялись, образовав крутой угол, но я не замечала этого. От меня сейчас зависела жизнь Дэвида, а значит и моя тоже! Я бежала, поднимаясь все выше, и ноги мерно ударялись об асфальт, разгоняя ненавистную тишину. Вот еще несколько метров и я уже на самой вершине. Мне видно, как внизу плещется серая невская вода, но я не останавливаюсь, а продолжаю бежать. Вот еще шаг, и моя нога оказывается на ребре пролета, я вкладываю все силы и отталкиваюсь от него. Однажды Дэвид сказал мне, что человек может многое, гораздо больше, чем сам от себя ожидает, надо просто открыть в себе эту возможность. Я верю тебе, Дэвид, и потому я здесь. Впереди почти два метра пустоты, но это меня ни за что не остановит. Я слышу, как сзади кто-то кричит мне, наверно, Алекс бежит за мной, чтобы помешать прыгнуть. Но на другой стороне никого нет, люди слишком далеко - им ни за что не успеть, а значит, Дэвиду никто не поможет, кроме меня. Теперь я снова вижу горящий автомобиль, и он по-прежнему неподвижен. Это добавляет мне сил, я точно знаю, что должна быть там. Вот я чувствую, что лечу, и подо мной больше ничего нет, лишь ноги продолжают двигаться, словно стараясь оттолкнуться от чего-то невидимого. Мир вокруг замер, осталась только Нева подо мной.
  Потом последовал удар, противоположный пролет неожиданно оказался под моими ногами, и я соскользнула с него, кубарем покатившись вниз. 'Получилось!' - пронеслось у меня в голове. Почти у самого основания поднявшейся части моста мне удалось вскочить на ноги. Болела рука, наверно я повредила ее при падении, но она не мешала мне двигаться, и это было сейчас главное! Теперь я видела только автомобиль, он завладел всем моим вниманием, а остальное как будто растворилось. Наверно, ни один спринтер не преодолевал это расстояние быстрей, чем я сейчас, потому что мне было понятно, если автомобиль взорвется, тогда жизнь для меня потеряет смысл.
  Вот я уже вижу лицо Дэвида. Его глаза закрыты. Что с ним? Мне некогда думать, нужно скорей вытащить его из огня. Дверь не хочет открываться, я в отчаянии дергаю ее, но она неподвижна. Нет, я сделала невозможное, добравшись сюда, и теперь должна доделать это до конца. Рука почти не слушалась меня, но я в последний раз налегла на дверь и та, наконец, поддалась. Вот и Дэвид. Он пристегнут, и мне надо отцепить ремень. На это ушло еще три драгоценные секунды. Очень медленно! Жар был нестерпимым, пламя обжигало мне руки, но я старалась не замечать этого. Наконец, мне удалось освободить Дэвида от ремня, теперь нужно его вытащить. Он был тяжелым для меня одной, но мысль о том, что у меня нет права отступать, добавила сил. Сама не знаю, как мне это удалось, но, спустя несколько минут, Дэвид уже лежал на безопасном расстоянии от автомобиля. В ту же секунду раздался взрыв, и искореженный корпус превратился в кусок железа. Машинально я закрыла лицо Дэвида руками, хотя ему уже ничего не угрожало. Он оставался без сознания, но дышал, и для меня это было лучшей наградой.
  Только теперь я почувствовала, как сильно устала. Болела рука, и сильно саднили колени, я, оказывается, разодрала их в кровь, когда катилась по асфальту с моста. Наверно, вид у меня был сейчас ужасный: растрепанная, в разорванных на коленях джинсах. Но это все такие мелочи. Дэвид! Мне хотелось закричать его имя, чтобы весь город услышал, как сильно я его люблю! Только сейчас я смогла внимательней рассмотреть его. Выглядел он кошмарно: волосы опалены, левая бровь рассечена, а одежда кое-где прожжена до дыр. Мне стало страшно, но вдруг я почувствовала, что он еле заметно пошевелился.
  - Дэвид, - позвала я, - ты меня слышишь?
  - Саша, - пробормотал он сдавленно, - это ты?
  - Да, это я...
  - Ты, правда, со мной?
  - Да, я с тобой, и теперь всегда буду с тобой, - шептала я, придерживая его голову руками.
  Со стороны берега к машине бежали люди, взрыв привлек к себе внимание. Где-то вдалеке слышался вой пожарной машины. Дэвид медленно приходил в себя, пока еще не понимая, где находится. Он оглянулся, восстанавливая в памяти все недавние события.
  - Как ты здесь оказалась?! - вдруг до него дошло, что что-то не сходится. - Ты ведь была на той стороне моста!
  - Да, - ответила я, широко улыбаясь.
  Я не могла сдерживаться, счастье просто переполняло меня.
  - Но как?.. - он не договорил, с изумлением глядя на меня.
  - Я перепрыгнула его.
  - Боже, ты сумасшедшая! - он был поражен до глубины души. - Ты же могла разбиться!
  - Но я не разбилась. Ты что, еще будешь копаться? - шутливо рассердилась я.
  Он ничего не ответил, только сидел и медленно моргал. Видно было, что он совсем сбит с толку.
  - Но это невозможно, - он покачал головой.
  - Ты сам говорил мне, что возможно все! - напомнила я ему.
  - Да, говорил, но я не имел в виду, что можно прыгать через разводные мосты!
  - Какая разница...
  Его взгляд скользнул по горящему автомобилю.
  - Это ты вытащила меня, да?
  Я кивнула ему в ответ.
  - Все случилось так быстро. Помню, как машина перевернулась, я хотел выбраться, но не смог даже пошевелиться. А потом был огонь. Я думал, что это расплата за всю мою непутевую жизнь.
  - Теперь все будет по-другому, - уверенно пообещала я, - мы больше не будем тратить время на безумства, мы и так наделали слишком много ошибок... Та женщина в твоем номере... я тогда вела себя очень глупо...
  - Да, твои эмоции иногда не укладываются у меня в голове, но за это я тебя и люблю!- он улыбнулся, видя мое смущение. - Мне даже в голову не пришло, что ты можешь все так неправильно понять, иначе я обязательно предупредил бы тебя.
  Его глаза смеялись.
  - Помнишь, я рассказывал тебе, что когда-то давно в моей жизни появился тот, кто открыл мне некоторые тайны моего существования. Именно Орланда стала моим учителем. И когда Арес погиб, у меня не было ни малейшего сомнения, что это совсем не конец, и нам не справиться без ее помощи. Она прилетела как раз в тот день, когда ты ее и увидела.
  Все было так просто, когда он объяснял! Мне хотелось очень многое у него спросить!
  - Дэвид, почему ты все-таки остался в Питере? Я думала, что больше не увижу тебя.
  - Просто я заметил тогда Алекса в гостинице, хоть он был и уверен, что это не так, - Дэвид снисходительно улыбнулся. - Его, без сомнения, мучила совесть. Это дало мне надежду, и я просто стал ждать.
  - Дэвид, эти четыре дня были для меня адом, - я с упреком смотрела на него. - Почему ты так долго ждал?
  - Я уже говорил тебе, что ты самый непредсказуемый человек. Мне никогда не удавалось тебя предугадать, - он убрал с моей щеки непослушный локон, и я увидела, что его рука вся обожжена. - Вспомни, в аэропорту ты сама подтвердила его слова.
  - Это была ошибка, Дэвид! Никогда себе не прощу!
  Он промолчал и ближе придвинулся ко мне. Мы сидели на асфальте, прислонившись к ограждению моста: измученные, но счастливые.
  - Ты мой ангел-хранитель, - прошептал он, нежно коснувшись кончиками пальцев моего лица. - Я всегда был уверен, что мое предназначение - спасти тебя, а вышло совсем наоборот.
  Он тихо рассмеялся и добавил.
  - Это ты перевернула всю мою жизнь вверх дном.
  - Ты жалеешь? - улыбнулась я.
  - Нет, я счастлив, что ты пришла ко мне тогда, - серьезно ответил он, - Теперь я уверен, что родился не зря.
  Вокруг суетились люди, они бегали, совершенно не замечая нас. Дэвид решил отделаться от ненужного внимания, и я была ему благодарна, потому что тоже совсем не горела желанием отвечать на чьи-то вопросы. Мы вместе, и это сейчас главное.
  Он повернулся ко мне и осторожно взял мое лицо в свои ладони. Дэвид прикоснулся губами к моим губам, так нежно, словно я была сделана из хрупкого стекла.
  - Я больше не отпущу тебя, - прошептал он.
  - Не отпускай, - тихо ответила я, и мои руки обвили его шею.
  - Ты уедешь со мной? - спросил он.
  Я видела, как он напрягся, этот вопрос стал с недавних пор больным для него.
  - Конечно, Дэвид! - ответила я.
  В ответ он сильней прижал меня к себе, шепнув на ухо одно лишь слово: 'Спасибо!'
  Я подняла глаза, силуэт разведенного моста отчетливо вырисовывался на фоне светлого неба. Белая ночь раскинулась над городом, растворяя мир в нереальных красках. Мне хотелось, чтобы так было всегда, и я знала, что Дэвид сможет сделать это. Ведь рядом с ним любая самая темная ночь обязательно будет белой!
Оценка: 7.37*9  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"