Дни проходили за днями, незаметно складываясь в недели. Ника почти все время пропадала на полигоне, возвращаясь в комнаты лишь для сна, приемов пищи ― и посещений Шати. Но даже их пришлось сократить ― проклятый и благословенный Дар Змея не желал поддаваться, выдавая все, что угодно ― но только не то, что нужно. Эликсиры, которые она пыталась сотворить, вызывали у кроликов облысение, судороги, ступор и еще с десяток разнообразнейших симптомов, не говоря уже о мгновенной смерти ― но то, что было необходимо, не получалось никак.
Несчастные подопытные зверьки умирали десятками, Данару регулярно вызывал к себе, выспрашивая об успехах ― а успехов не было никаких. Ни тех, что были необходимы хозяину поместья, ни тех, что Ника желала сама себе. Хотя во всем, тчо казалось заказа хозяина поместья, Ника лишь имитировала деятельность. Благо, особого мастерства это не требовало ― всего лишь регулярно требовать на кухне очередных кроликов и выбрасывать трупики "отработанных".
Как ни странно, ни глазков, ни каких-либо иных сюрпризов в подвале не оказалось. То ли Данару не доверял строителям, то ли побоялся, что яды могут просочиться наружу ― но в этом смысле полигон оказался чист, как слеза младенца. За отсутствие магических способов шпионажа Ника бы не поручилась, но если они и были, то никак не проявляли себя. Во всяком случае, она ни разу не уловила ни малейшего намека на то, что хозяин поместья знает больше, чем ему рассказано.
Рассказывала Ника много, подробно и перескакивая с одного на другое ― словно ребенок или слишком погруженный в свои теории исследователь. Так что уже через десять минут Данару мрачнел, едва заметно морщился и прощался ― похоже, ему не доставляло удовольствия выслушивать подробности смертей каждого подопытного образца.
Месть мелкая, конечно, но Ника совершенно не могла удержаться. Ей же шесть лет, в конце концов! Имеет право!
Так или иначе, работа шла, лабораторный журнал, который она собственноручно сшила из выданных Маном свитков, потихоньку заполнялся, а сведения накапливались. И Ника не знала, то ли плясать от радости, то ли плакать от огорчения ― слишком уж неоднозначными оказались результаты.
Она не ошиблась в одном ― Дар Змея оказался на редкость многогранной вещью. И, как следует натренировавшись, она могла превратить его в что угодно ― от лекарства до сыворотки правды. Трудность заключалась совершенно в другом.
Обращаясь к Дару, нужно было четко и ясно понимать, что хочешь получить в итоге. Малейшая неуверенность, колебание, просто невовремя промелькнувшая мысль ― и результат получается совершенно не таким, как хотелось. Причем каким конкретно ― не предскажет и Нострадамус.
И чем сложнее яд, тем более сложно было держать в уме все его характеристики. Поэтому, по сути, Даром Змея легче всего было мгновенно убить. "Умри!" ― желание на редкость простое, понятное, и, чаще всего, довольно сильное. А вот "Умри с такими-то симптомами, в течение такого-то времени" ― уже намного сложнее. А если добавить к этому, что яд должен быть незаметен ― то есть без вкуса, запаха и цвета ― задача и вовсе усложняется до невообразимых размеров.
Хотя у самой Ники задача была несколько попроще.
Идея пришла ночью, когда она без сна смотрела в потолок и перебирала в уме все, чем можно нейтрализовать охрану поместья ― а лучше не только охрану. Яд должен был быть медленным, долгоиграющим и не смертельным ― убивать она была не готова. Плюс ― надежно нейтрализовывать и не вызывать подозрений в том, что это именно яд. Неплохой такой набор, правда?
Когда наконец ей пришел в голову ответ, Ника только хлопнула себя по лбу и раздраженно зашипела. Надо же, несколько дней перебирать варианты, вплоть до самых экзотических ― и не заметить возможности у себя под носом.
Ну что может быть банальнее и неподозрительнее, чем самое обычное пищевое отравление? Такое и на Земле случалось регулярно, а уж здесь... С останавливающим действием тоже все в порядке ― редко кто способен на активные действия, когда выворачивает наизнанку, в животе режет тупым ножом, а отхожее место требуется каждые пять минут.
Конечно, Ника прекрасно знала, что пищевые отравления не настолько безобидны, как думают многие, но все же с этим риском она готова была смириться. Ничего другого, столь же подходящего, ей в голову не пришло. Оставалось только надеяться, что тесты несчастных кроликах позволят правильно рассчитать дозу, не доводя до смертельной.
Вот только чтобы заняться тестами, нужно было получить нужный яд! А это не получалось никак, хотя, казалось, чего проще. Реши, как он должен выглядеть, как следует представь симптомы ― и готово. Вот только пока получалось одно из двух ― либо эликсир великолепно вызывал то самое отравление, но выглядел, пах или ощущался на вкус так, что о добавку в еде заметил бы кто угодно, либо по всем качествам напоминал воду ― но его действие оказывалось крайне своеобразным. И ничуть не похожим на то, что требовалось.
Не помогали даже медитации. А ведь это всего лишь попытка создать простейший яд, симптомы которого Ника пару раз испытывала на себе! На нечто более сложное она не думала и замахиваться. Хотя хотелось до безумия ― несколько промелькнувших в голове идей были не просто перспективными, а прямо-таки спасительными. Только вот концентрации для их осуществления не хватало катастрофически.
И, скорее всего, не будет хватать еще долго.
Со вздохом отставив в сторону плод многочасовых усилий ― на этот раз яд вышел мутно-зеленым и с приятным ореховым запахом ― Ника записала в журнал свои сегодняшние выводы и осмотрела очередной десяток обреченных кроликов. Завтра проверим, что у нее вышло на этот раз. Может, хоть что-то полезное? А то при воспоминании о получившемся три недели назад афродизиаке до сих пор хотелось нервно хихикать. Бедные животные тогда просто взбесились, но после окончания действия все равно умерли. Жаль ― она уже строила планы на то, как будет потихоньку приторговывать "зельем мужской силы". Побег, конечно, побегом, но после него нужно где-то жить и что-то есть ― и лучше, если озаботиться этим уже сейчас.
Ника покачала головой, отгоняя лишние мысли, и отошла в противоположный от мини-лаборатории угол ― переодеваться. Идти на улицу в том, в чем она работала с ядами, было последней ступенью глупости. На одежду частенько попадали случайные капли, несколько раз Ника и вовсе проливала на себя особо невезучий пузырек, и если ей самой это ничем не грозило, то окружающим... Соприкосновение с отравленной тканью может, никого и не убьет, но помучатся точно заставит изрядно. Причем каким образом ― не предскажешь никак.
Так что осторожность, осторожность и еще раз осторожность. При выходе отсюда она засядет в купальню и еще раз переоденется. И только потом, окончательно уверившись, что все в порядке, пойдет к Шати.
Сестренка сегодня просила прийти пораньше. Интересно, зачем?
***
― Вот, посмотри. Нравится?
Ника потрясенно кивнула, почти лишившись дара речи. Когда сестра позвала ее к себе, она не знала, что и думать ― но уж никак не ожидала ничего подобного.
― Я, правда, еще не закончила, но госпожа Орин все равно посоветовала мне тебе показать. ― Шати выглядела смущенной и почти робкой. ― Правда все в порядке? Ничего не надо переделать?
― Нет, конечно! ― Ника мотнула головой так резко, что тяжелая коса, отросшая уже ниже лопаток, едва не взвилась в воздух. ― Все очень красиво. Я и не знал, что ты так умеешь. Точнее, ты говорила, но... Прямо не верится, что это мне.
Шати потупилась, расцветая едва заметным румянцем.
― Ну, ты же просил... А я обещала.
― Но я не думал, что ты начнешь так скоро! ― по правде говоря, Ника вообще не думала, что сестренка возьмется выполнять свое мимолетное обещание. Она ведь тогда хотела всего лишь развеселить Шати ― и вот что из этого получилось.
Впрочем, чувствовать себя виноватой просто не получалось ― слишком уж радостно выглядела названная сестра, показывая результаты своей работы. И понятно почему.
Ника снова покачала головой, рассматривая длинное, до пола, одеяние, с уже привычными широкими рукавами и полным отсутствием каких-либо застежек. Плотный изумрудный шелк почти сиял даже под неярким зимним солнцем, а по подолу извивался черно-золотой восточный дракон. Пока только один, но Шати выглядела достаточно решительной, чтобы понимать ― он здесь будет далеко не в одиночестве.
"Вышьешь мне накидку? С драконами? Чтобы все видели ― и боялись!"
Просто шутка. А Шати запомнила.
― Спасибо, сестренка. ― Ника с удивлением услышала, как охрип ее голос. ― Действительно спасибо.
― Не за что, Саан. ― сестра осторожно свернула изумрудный шелк и отложила в сторону. ― Я очень рада, что тебе понравилось.
― Разве могло такое не понравиться?
Шати качнула головой.
― Не знаю. У меня очень капризный брат.
― Да неужели? ― улыбка у Ники получилась откровенно поддразнивающей. ― У меня есть еще один братик? Покажи!
― Саан! ― названная сестра прямо-таки задохнулась от возмущения. ― Ты...
― Я.
― Ах так!
На Нику набросились резко и абсолютно безжалостно, не давая и шанса на сопротивление. Да та и не думала сопротивляться злостному защекотанию ― только старалась, чтобы игра была более-менее равной. Сдаваться без боя ― это совсем уж скучно!
Они носились друг за другом, как дети, какими, по сути, и были. Даже Шати ― не смотря на то, что по местным меркам уже вполне входила в брачный возраст.
Когда смех затих, Ника с трудом выкопалась из горы подушек, в которую ее уронила негодующая сестренка ― и снова уселась за низкий столик. Скудное зимнее солнце освещало совсем небольшую, но уютную комнату, уже успевшую наполниться какими-то милыми, чисто женскими безделушками. Сейчас, правда, в месте обитания Шати царил не менее милый беспорядок ― все же на двух резвящихся детей оно было не рассчитано.
Но здесь было тепло. И далеко не только физически.
― Еще раз спасибо, Шати, ― Ника мягко улыбнулась, выравнивая сбившееся после игры в догонялки дыхание. ― Но это очень большая работа. Тебе придется просидеть за вышивкой довольно долго.
Сестренка пожала плечами.
― Не волнуйся, Саан, я быстро. Все равно здесь мне не надо ни готовить, ни убирать, ни следить за домом, так что у меня много свободного времени. Госпожа Орин и ее подруги очень добры, но они не могут постоянно развлекать меня, а ты в последнее время очень занят.
Ника опустила глаза, ощутив, как что-то кольнуло в районе сердца.
― Прости. Просто... Ты же знаешь, господин Данару попросил кое-что для него сделать. Я не могу его подвести.
― Я понимаю, Саан, это очень важно. ― кивок у Шати получился на редкость серьезным. ― Мы в большом долгу у господина, поэтому ты стараешься сделать все как можно лучше. И это правильно. Так что делай все, что нужно ― а я буду вышивать накидку и думать о тебе. Хорошо?
Ника улыбнулась, ощутив, как встает в горле тугой комок. Шати...