Вопреки всем дурным предчувствиям, после сошествия лавины ничего особо неприятного не случилось. Только Шати слегка понервничала. Беглецы спокойно нашли себе место для ночлега, спокойно устроили стоянку, и довольно неплохо выспались. Даже сны, казалось, задались целью подпитать оптимизмом и хорошим настроением ― во всяком случае, проснулась Ника с легкостью в теле и улыбкой на лице, чего не случалось уже очень долго. И пусть сновидение, что подарило ей столь радостное расположение духа, она помнила весьма смутно, но главное ведь не это!
Дальше все только продолжалось. Впервые за последние несколько недель расступились тяжелые зимние тучи, открывая возмутительно-яркое небо. Снег сверкал на солнце тысячами сияющих граней, а склоны гор казались гениальным рисунком тушью. Белый снег, черные скалы и голубой небосвод ― этим хотелось любоваться и любоваться.
Впрочем, никто не мешал делать это на ходу.
Единственное, что слегка сбивало накал прекрасного настроения ― беспокойство об оставшемся их прикрывать Мане. Конечно, Ника превосходно знала, что учитель не полезет на рожон и не станет корчить из себя героя, но все равно было тревожно.
Да и эта лавина пронеслась слишком уж вовремя.
Ника почти не сомневалась, что старик каким-то образом этой самой лавине поспособствовал. А, учитывая, что беглецов так и не догнали ― поспособствовал с немалой пользой для них.
Но все же... это было опасно.
Впрочем, долго надо судьбой желчного старика она старалась не задумываться. Зачем? Вымотать себе нервы и потратить силы можно было с куда большей пользой. Вот если бы ее беспокойство могло на что-то повлиять ― тогда другое дело.
А сейчас ее забота ― Шати. Шати и дорога.
День тоже прошел без всяких проблем. Да, было трудно, идти по горам ― не по городскому парку, но все же прошли они не так уж и мало. Конечно, Ника не без основания подозревала, что у какого-нибудь профессионального туриста их успехи вызвали бы только скептический хмык ― ну и что?
Они особо никуда не торопились.
Точнее, торопились, да еще как ― чем быстрее они смогут выйти на Имперский Тракт и там затеряться, тем лучше, ― но горы, горы... Ника никогда не ходила в походы, тем более, такие, но не без основания думала, что здесь следует поспешать медленно. Так что они медленно шли вперед, внимательно оглядывая тропу и чуть ли не обнюхивая места, что казались им подозрительными. Более того, Ника даже связала себя и сестру веревкой. И пусть всерьез сомневалась, что в случае чего сумеет удержать Шати ― все же та была чуть ли не в два раза тяжелее ее нынешнего шестилетнего тельца ― но вдруг? Да и Шати, в случае чего, должна удержать брата.
И хорошо, что Змей, вдогонку к Яду, выдал еще и более чем неплохой бонус к силе, гибкости и выносливости, за что Ника в данный момент была ему благодарна даже больше, чем за доставлявший одни неприятности Дар. Просто потому, что не будь этого ― она бы просто не угналась за Шати. Как бы неопытна и нетренирована не была сестренка, но силы шестилетнего мальчугана не шли ни в какое сравнение даже с этим. А так они шли практически на равных, даже с некоторым перевесом в сторону Ники.
Шли. Не слишком быстро, осторожно, порой тихо переговариваясь ― о том, что не стоит шуметь в горах, Ника помнила хорошо. Да и человеческая речь в практически полной тишине разносится на довольно большие расстояния ― не стоит рисковать.
Конечно, Данару мог плюнуть на беглецов и сосредоточится на сокрытии своего заговора. Конечно, лавина могла быть случайным совпадением. Конечно, возможно, их никто и не преследовал, или все, кто преследовал, сейчас погребены под тысячами тонн камней и снега, но все же, все же. Предосторожности не бывают лишними.
Впрочем, все это Ника продумывала больше по привычке и настоянию любовно выпестованной паранойи. Ну как-то совсем не верилось, что с такой форой и преградой в виде сошедшей лавины их можно догнать. Слишком большое расстояние, слишком много препятствий.
Поэтому Ника с огромным удовольствием разглядывала горные пейзажи, улыбалась Шати, получая в ответ такие же улыбки, и шагала вперед. И впервые за последние несколько месяцев чувствовала себя в почти полной безопасности. Почти ― потому что диких зверей и прочие неприятности дикой природы никто не отменял.
Как же она ошибалась!
Это случилось уже почти вечером, когда солнце уже начало клониться к закату, а Ника принялась высматривать место для ночлега, с удовлетворением отмечая, что сегодня они прошли прилично больше, чем вчера. Если все и дальше пойдет в таком же темпе, то уже послезавтра они выйдут на тракт, ну а там затеряться уже куда проще. Присоединится к какому-нибудь каравану ― только выбирать потщательнее, чтобы не подумали поживиться за счет беспомощных детей ― и поминай как звали. Обыскать целую Империю Данару не сможет при всем желании.
А потом за спиной тонко, как от боли, вскрикнула Шати.
Ника развернулась резко, так, что едва не запуталась в связывающей их веревке. И замерла.
Картина, представшая ее глазам, стоила того, чтобы замереть.
Первым, что заметила Ника, был нож. Острое, хищно сверкающее под последними лучами солнца лезвие, приставленное к шее сестры.
А потом она увидела того, кто это лезвие держал. И испугалась еще больше.
Один из воинов Данару. Высокий, худой, с бледными тонкими губами и снегом в волосах. Ника не знала даже его имени ― так, сталкивались пару раз ― но это было совсем не важно.
В глазах мужчины, густо перемешанное с яростью и болью, горело безумие. И это...
Шати! Все духи и демоны, Шати!
― Не дергайся, тварь. ― голос у незнакомца казался совершенно спокойным, только каким-то сиплым. Словно каждое слово давалось с трудом. ― Или она умрет. Ты же понимаешь, да?
Ника сглотнула густую слюну.
― Что ты хочешь?
― Ничего. ― тонкие губы воина растянулись в совершенно сумасшедшей улыбке. В его руках дрожала Шати, с тихими всхлипами втягивая в себя воздух, а из-под ножа медленно капали капли крови. ― Ничего-ничего-ничего...
Ударить бы. Коснуться обжигающего шара в груди, залить все пространство в пределах шести метров ядовитой смертью ― она же научилась там, в подвале! Но у него сестра, а Ника не умеет делать избирательных ядов.
Спокойно. Дыши.
Ты не имеешь права срываться.
― Так не бывает. Иначе ты бы ее убил. ― голос уверенный. Хорошо.
― Уби-ил? ― безумная улыбка становится еще шире, а руки, держащие нож, начинают подрагивать. Проклятье, она ошиблась! Не стоило этого говорить! ― Да, конечно. Ты даже представить не можешь, как я хочу ее убить. Твою сестру. Ты же убил моего брата, правда?
― Брата? ― Ника до боли сжала кулаки, ощущая, как из-под ногтей начинает сочиться кровь. Успокойся. Не паникуй. Говори.
Выиграй время.
Ты что-нибудь придумаешь.
― Он умирал долго. Под камнями. Под снегом. Лавиной, которую спустил на нас проклятый старикашка ― из-за тебя! По твоему приказу! ― безумец, казалось, ничего не слышал, кроме себя и собственного сумасшествия. Но Ника вздрогнула.
Лавина. Смерть. До сих пор она воспринимала все это совершенно теоретически, как условия в выданной задаче ― а теперь...
А что, если бы на месте брата этого безумца оказалась Шати?
Не сметь думать!
― Я ничего не приказывал учителю.
― Приказывал. Он же тоже умер там, под лавиной, знаешь? Кто еще мог ему приказать?
― Не я. ― известие о смерти старика отозвалось в груди болезненным уколом, но Ника усилием воли отбросила лишние мысли. Не сейчас. Сейчас ― Шати.
Что делать? Что она может сделать?
― Не верю. Это же все из-за тебя, верно? Это ты захотел сбежать, тварь! И теперь... теперь я убью твою сестру. ― улыбка мужчины стала еще шире, хотя, казалось, это было невозможно, а глаза совершенно остекленели. ― И она будет умирать так, как мой брат ― медленно, очень медленно. На твоих глазах. Идеальная месть, правда, Тайр?
Тайр?
Не важно. Ника сжала зубы так, что почувствовала во рту вкус крошащейся эмали. Плевать на все ― думай о том, как спасти Шати.
Нужен яд. Не смертельный ― чтобы можно было бить по площадям, не боясь задеть сестру. Лучше всего парализующий. И мгновенный ― чтобы этот сумасшедший не успел ничего сделать. Просто замер каменной статуей.
Парализовать все мышцы. Нет, не все ― сердце тоже мышца. Значит, оставить возможность ему биться. И дышать. И...
Сосредоточься. Не думай. У тебя все получится.
― Тогда почему ты держишь нож именно так?
― Что? ― похоже, вопрос несколько выбил безумца из колеи ― даже в глазах появились искры разума.
Еще несколько минут. Всего несколько минут.
― Если ты перережешь Шати горло ― она умрет мгновенно. Ну, почти. ― Ника чуть склонила голову к плечу, ощущая, как внутри разгораются первые искры Дара. ― Легкая смерть.
― Да, конечно... ― протянул безумец, чуть погасив свой сумасшедший оскал. ― С этим нужно что-то делать, обязательно. Ты же не будешь дергаться, правда? Ты же умная тварь?
Ника кивнула. Неужели получилось?
Получилось.
Нож, буквально на несколько миллиметров отодвинулся от шеи дрожащей Шати и пополз вниз. Медленно, очень медленно ― и каждая секунда для нее растягивалась на годы. Ну же!
Пора.
Ника буквально всем телом ощутила пульс Дара, готового в любое мгновение прийти на помощь носителю. Готово. Еще секунда...
А потом все затопила тьма.
***
― Уруи! Ты...
― Мальчишка собирался использовать Дар. ― глаза воина горели злобным торжеством.
― Она могла быть нужна господину!
― Приказ был доставить Избранного Змеем. Все.
― Ур-руи! ― Боран ощутил, как в его голосе прорывается звериное рычание. Зря он согласился на этот план, зря поверил в здравомыслие воина.
Проклятье!
― Приказ был доставить Избранного Змеем. ― удовлетворенная улыбка Уруи не допускала двойных толкований, а в глазах горело безумие. ― И мы доставим. Правда?
― Ты... ― Боран сделал глубокий вдох, успокаиваясь. Не место. Не время. И рядом ― двое новичков. ― Ты сам понесешь девчонку. И отдашь ей собственный целительный амулет ― чтобы не умерла раньше времени. Понятно? Степень же твоей вины определит господин.
Уруи издевательски склонил голову. Или это так показалось его командиру?
Все духи и демоны! Ну почему он тогда согласился?
― Вы двое ― берите сумки. Они тоже могут понадобиться. ― Боран бросил на новичков внимательный взгляд, и, проследив, как они взваливают на себя дополнительную поклажу, склонился к своей.
Мальчишка в обмороке. Никакого Дара, что вы, простой и понятный удар в основание шеи. А теперь нажать на несколько нужных точек, и можно нести ― главное, следить за тем, чтобы случайно не пришел в себя. Потому что если придет, за его, Борана, жизнь и жизнь его оставшихся подчиненных не дадут и медной монеты. Даже он сам не даст.
Командир личного отряда наследника Синего Льда с трудом сдерживаемым гневом смотрел, как Уруи взваливает на себя безвольное тело девушки, окруженное едва заметным сиянием целительного амулета.
Из-под ее одежды медленно, по капле сочилась кровь.