Гамос Лина. Мята

Мята.

Солнечные лучики путались в прядях его волос, мягко касались высоких скул и четко очерченного рисунка губ. Серебристые глаза под тяжелыми веками и широкими, сведенными к переносице, бровями. Он прерывисто вздохнул, запустил пальцы в волосы и нетерпеливо взглянул на меня.

- Что ты снова застыла там?

Я улыбаюсь самыми кончиками губ и склоняю голову к плечу. Он тоже улыбается, чуть насмешливо, естественно. Все эти пунктики по поводу нежных слов друг для друга и прочая романтичная мишура никогда его не привлекала. Он смирился, для меня, извиняясь за прошлые ошибки, за то, что не был похож на сказочного принца и уничтожил мою сказку.

Лето.

Я влюблена в теплые краски лета.

И вокруг, сколько хватало взгляда, колыхались голубые васильки, алели бархатными всполохами тюльпаны, переплетаясь с нежным переливом розового клевера. На самом краю, подступившей к лугу, дубраве благоухали розы.

Самое лучшее место на свете. Мой дом.

На самом деле, конечно, особняк давно обветшал и у папеньки не получалось найти средств на его ремонт, но окружавшие усадьбу луга испортить было невозможно.

Прекрасный летний день.

Я вдохнула полной грудью аромат цветов, подхватила корзину и зашагала к дому.

Служанка в усадьбе была одна, единственная, которая согласилась остаться за более чем скромную оплату, поэтому мне иногда поручали часть ее обязанностей. Например, наносить визиты пекарю за свежей сдобой к обеду. Я считала это не обременительным занятием. Все лучше, чем слушать постоянные причитания матери и старшей сестры об их несправедливой доле.

Дело в том, что, не смотря на отчаянную бедность семьи, папенька был бароном, и возможный супруг сестры наследовал титул. Серьезным приданным это не назовешь, но и бесприданницей она, в отличие от меня, не была.

Прошлой осенью к ней уже сватался зажиточный сквайр преклонных лет, чем едва не довел сестру до истерики.

Мезальянс, дружно решили родители, и не отдали дочь плебею.

На самом деле жених у сестры был, вернее, имелся на примете один великосветский денди, являвшийся по счастливой случайности нашим соседом.

Протей Ниро.

Дипломат, сосланный отбывать наказание на самую окраину цивилизованного мира. По слухам, которые ходили в свете, история была настолько возмутительной, что даже родственники отказались от Ниро. Подробности мне были неизвестны, ибо рассказывались папенькой маменьке только шепотом.

Видимо здраво рассудив, что условия отбывания наказания должны быть комфортными, дипломат приобрел дом в столице и поместье в одном из самых живописных уголков нашей планеты.

Покупка давно пустовавшего имения наделала много шума в тихой провинциальной жизни. Обывателям не терпелось взглянуть собственными глазами на представителя другой планеты, к тому же настолько могущественной, насколько и закрытой.

Лично я представляла жителей Мурано этакими богатырями, закованными в серебристые доспехи и постоянно готовыми к войне.

Но, едва войдя, в гостиную Протей Ниро развеял мои иллюзии. Высокий, смуглый, с невероятной грацией сытого хищника. Широкий разворот плеч, гордая посадка головы и высокомерный взгляд из-под невероятно длинных ресниц. Красивый мужчина, уверенный в себе и своих возможностях.

- Добрый день, дамы.

И голос низкий, мурлыкающий, с грудными перекатами.

Сестра, по ее словам, влюбилась с первого взгляда, и я была с нею полностью согласна. Престарелый эсквайр не шел ни в какое сравнение с этим великолепным образчиком далекой и загадочной планеты Мурано.

Опальный дипломат склоняет голову в легком поклоне и длинные волосы темной волной струятся по его плечам. Очень необычно для нашей глубинки.

С того самого визита вежливости Ниро неизменно появлялся раз в несколько недель на пороге нашего дома. Папенька нервничал, маменька заламывала руки от возможностей предстоящего брака, сестра же млела от улыбок гостя и составляла список необходимых для торжества вещей.

Конечно, Протей Ниро не догадывался о матримониальных планах моего семейства, иначе его и без того краткие визиты, были бы прекращены вовсе.

Эта заветная мечта дорогой сестры основательно пугала. На мой скромный взгляд, у сосланного дипломата должна быть куча титулов и зачем ему титул барона, было непонятно.

Но маменька и сестра приходили в такой восторг от перспектив выгодного замужества, строили такие грандиозные планы, что я просто в ступор впадала от заманчивых перспектив будущего брака. По словам маменьки, я стану завидной невестой, имея в родственниках подобного человека.

Ниро, впрочем, не торопился предлагать сестре драгоценную руку и сердце, тянул с признанием в любви, но она была твердо уверенна в том, что непременно увидит его у своих ног.

Вот такая сельская пастораль вырисовывалась среди бескрайних лугов живописной местности.

И словно в подтверждение мыслям я услышала роскошное шуршание колес шикарного автомобиля нашего соседа.

- Добрый день, Миси.

На самом деле, меня зовут Милиса Сандватен, но будущий супруг старшей сестры непременно сокращал имя до неаристократичного Миси, чем и злил неимоверно.

- Добрый день, господин Ниро.

Книксен и милая улыбка, вместо чувствительного удара ногой по его лодыжке. Мы не родственники. Он не смеет обращаться ко мне только по имени, еще и вольно сокращая на собственное усмотрение.

- Я направляюсь с визитом к барону, присаживайся, довезу.

Впрочем, корзину поставить в машину не помог, как и открыть перед леди дверь, но хотя бы не придется идти пешком, волоча корзину с батонами.

Возможно, в свете не видят пробелы в воспитании дипломата, но они определенно были. Иногда он вел себя не как джентльмен.

Авто медленно тронулось вперед, я же попыталась вести светскую беседу, которую мой собеседник отказывался поддерживать.

Ниро пропускал половину моих слов мимо своих аристократичных ушек и задавал вопросы невпопад.

Когда он в десятый раз проигнорировал вопрос, за то возмутительно и неуместно поинтересовался моим возрастом, я разозлилась и выдала язвительное замечание о том, что по-прежнему младше его в два раза.

Дипломат не обиделся, даже рассмеялся и непонятным тоном выдал, что это замечательная разница в возрасте.

Можно подумать, мне было до этого какое - то дело.

Я недоуменно пожала плечами и отвернулась, принявшись, разглядывать знакомый до мелочей пейзаж за стеклом.

- Ты очень красивая девушка, Миси.

И это было настолько неожиданным замечанием, что я ошарашенно уставилась на мужчину. Моя сестра считалась признанной красавицей округа, я же была бледной тенью, донашивающей ее платья к тому же.

- Неужели только я делаю комплемент твоей внешности?

Ниро улыбался, глядя на меня, тонкие ноздри его носа трепетали, словно он жадно втягивал воздух в салоне автомобиля.

- Я не была представлена в свете.

- К лучшему, я думаю, - улыбка у него получилась кривоватой, не затронувшей глаз. - Все еще надеюсь сговориться с твоим папенькой.

Видимо, зря я сомневалась в возможности его женитьбы на сестре. Переговоры он с отцом ведет, но тот, по непонятной причине тянет с ответом. Вот уж маменька разозлится, когда узнает, что любимый супруг своими руками оттягивает счастье старшей дочери.

- Возможно, нужно быть менее настойчивым, стоит немного подождать, - заметила я.

- Обстоятельства заставляют, - Ниро ударил ладонью по панели, и автомобиль замер, мягко качнувшись. - Мне нужно возвращаться домой, но твой любимый папенька путает карты, вынуждая задержаться в этом ненавистном месте.

- Вы не смеете говорить гадости о моем мире.

Я смело глядела прямо ему в глаза, донельзя возмущенная его последними словами.

- Я потратил впустую больше года на переговоры, - дипломат неожиданно качнулся ко мне, заставив испуганно вжаться в сиденье автомобиля. - Я не люблю, когда мне отказывают, Миси.

- Возможно, вам стоит переговорить напрямую с сестрой?

Даже не поняла, зачем сказала это, но Ниро перестал давить на меня габаритами и вернулся к панели управления. Автомобиль снова медленно тронулся по дороге.

- Твоя сестра настолько влюблена в меня?

Это был даже не вопрос, скорее утверждение, но я согласно качнула головой.

- Она не откажется от предложения составить вам счастье.

- Ты иногда совсем дитя, Миси, сразу видно, что только выпустилась из закрытой школы для благовоспитанных юных леди.

- Рада, если вы вспомните собственный выпуск, - и тут же испуганно охнула, осознав сказанное.

- Я получил образование в военной школе, - Ниро взглянул на меня и тихонько рассмеялся. - Подобное не забудешь, даже через много лет.

Я смутилась, виновато отвела взгляд, и, чтобы сгладить неловкость, спросила:

- Отчего же занялись потом дипломатической службой?

- Дипломаты на Мурано сплошь военные, мы ведем исключительно агрессивные переговоры.

- Это уяснило больше половины цивилизованного мира.

- Мне нужно было не менять линию поведения с твоим отцом.

Я испуганно вскинула глаза на Протея Ниро.

- Не нужно конфликтов, пожалуйста, - я порывисто вцепилась в его руку. - Сестра, в самом деле, мечтает выйти за вас замуж, и маменька полностью поддерживает идею брака.

- Мило, - равнодушно бросил он и сосредоточился на панели управления.

Автомобиль свернул на подъездную аллею, зашуршал шинами по мелкому гравию и остановился у парадного входа.

Ниро вышел из автомобиля и даже достал корзину с выпечкой, небрежно швырнув ее на выщербленные непогодой ступени.

- Выпей чаю, Миси, - его пальцы неожиданно коснулись моих губ. - Я не послушаю твоего совета и проведу агрессивные переговоры.

Он легко взбежал по лестнице и скрылся за услужливо распахнутыми служанкой дверями.

Я недоуменно пожала плечами и, подхватив корзину, потащила на кухню.

Чай пить не стала, присела на край подоконника и бессмысленно уставилась в окно.

Интересная картина выходила из слов соседа. Значит, он столько времени таскается к нам, ради того, чтобы жениться на сестре, которая только об этом и мечтает, но папенька неизвестно отчего отказывает выдать согласие на брак. И это при всем том, что прекрасно осведомлен о грандиозных матримониальных планах матушки на опального дипломата. Хотя, наверное, опала прошла, раз Ниро собирается вернуться домой на Мурано. Повезет сестренке, она увидит столько нового, побывает на космических кораблях и, будет путешествовать исключительно в люксовых каютах.

Для меня тоже все изменится. Ведь вполне возможно, что Протей Ниро окажет определенную помощь родителям любимой супруги и бедность уйдет с нашего горизонта. Папенька наймет рабочих для реставрации дома, маменька подберет прислугу и, главное, у родителей появятся средства на университет для меня.

Я не видела заманчивых перспектив в обывательском мирке. Не собиралась выходить замуж, подобно сестре, для себя я хотела другого. Мечтала получить образование, найти место на далекой станции, открывать новые планеты, исследовать бесконечный космос.

Мои мечты расстраивали родителей, они не понимали, отказывались принимать мой выбор.

Дверь приоткрылась и на кухню заглянула служанка:

- Господин барон требует вас в кабинет.

Я кивнула ей, поднялась с подоконника, оправила платье и направилась в бывшую библиотеку, которую папенька, распродав за долги все книги, смело переименовал в кабинет.

Первым кого увидела, едва войдя в комнату, был наш сосед, стоявший в пол оборота у окна. Довольная улыбка кривила его губы, глаза блестели, и он нетерпеливо постукивал свернутым в трубочку пергаментом по бедру.

- Моя дорогая Милиса, - папенька даже сделал попытку встать из-за стола, но тут же тяжело упал обратно в кресло. - Я прошу тебя сопроводить господина Ниро до его поместья, где он...

Папенька закашлялся, и сосед коротко закончил за него:

- Где я буду иметь честь передать вам некоторые документы, касательно вашего будущего.

- Будущего? - я недоуменно взглянула на отца. - Ты согласен, чтобы я поступила в академию?

- Он согласен, леди, - Протей Ниро шагнул ко мне, подхватывая за локоть, и нетерпеливо потянув к двери. - Я выделил необходимую сумму на ваше обучение.

- Спасибо, - теперь уже я едва не обгоняла благодетеля нашей семьи по пути на выход. - Я рада за вас с сестрой, вы непременно будете счастливы.

- Я в этом не сомневаюсь.

Ниро галантно распахнул передо мною дверь автомобиля, захлопнул ее и только после этого занял водительское место.

- Вы уже назначили дату?

- Я оставил это на усмотрение вашей маменьки, - автомобиль с визгом рванул с места, и я испуганно вцепилась в дверь. - Извини, не хотел тебя напугать, но я слишком долго ждал.

- Понимаю, - я дружески, на правах будущей родственницы, коснулась его руки. - Волнительный день.

- Ты даже не представляешь насколько.

Ниро дернул уголком рта, пальцы забегали по панели, автомобиль на бешеной скорости несся по дороге, разрывая ревом послеполуденную тишину.

- Я не понимаю...

Или отказывалась понимать ужас документа, лежащего передо мною на столе.

- Этого не может быть...

Просто не может быть.

- Боюсь, тебе придется поверить, все соответствующие службы оповещены о заключенной сделке.

- Не лгите, - я обхватываю себя руками, потому что боюсь распасться на кусочки от боли. - Вам ни капли не жаль, и вы мне лгали.

- Я предложил заключить сделку барону в вечер нашего знакомства и повторял предложение каждые три недели, - Ниро стоял напротив меня, сунув руки в карманы брюк и чуть расставив ноги. - Не моя вина, что он не посчитал возможным рассказать семье о моем интересе.

- Вы собирались жениться на моей сестре!

Отчаянно выкрикнула и снова сжалась, чувствуя странную слабость в ногах.

- Я никогда не собирался жениться на твоей сестре, - Ниро помедлил, словно смакуя следующие свои слова. - Взять в жены тупую шлюху, в том мало чести.

- Не смейте, - даже собственная боль отступила, оставив вместо себя неприкрытую злость. - Моя сестра влюблена в вас, это вы не достойны ее.

- Мне плевать на нее, Миси, - шаг ко мне, и его руки сжимаются на плечах, встряхивают, будто заставляют прийти в себя. - Ты единственная была мне интересна.

- Вы не можете...

- Я не зверь, я дам время привыкнуть.

- Привыкнуть, - я вырываюсь из его рук и отступаю. - К этому невозможно привыкнуть, я ни за что не соглашусь.

- Твое согласие не требуется, документы подписаны, - Ниро кивает на стол, где у странного аппарата лежит лист пергамента. - Дай мне свою руку.

Он смотрит на меня и выжидает, пытается выглядеть спокойным и собранным, но кадык нервно дергается, выдавая волнение.

- Я не позволю...

- Хватит играть в игры, Миси, вытяни вперед левую руку.

- Если я сделаю, как вы просите, потом отпустите меня домой?

Я не хочу рыдать при этом человеке, но слезы уже бегут по щекам.

- Ладно, - он кивает головой, принимая мое условие. - Ты сможешь побывать дома.

Я вытягиваю руку, и Ниро прижимает к запястью ту самую странную штуковину. Через мгновение я потрясенно смотрю на черно-белый штрих код и ряд цифр под ним.

- Первые три, номер клана, следующие две обозначают хозяина.

- Я теперь вроде стула?

- Нет, скорее милой фарфоровой куколки, - он убирает в стол аппарат и пергамент. - Знаешь, всегда любовался их маленькими личиками и тщательно завитыми локонами.

- Теперь я могу уйти домой?

- Ты моя собственность, Миси, - Ниро подходит близко-близко, пальцы путаются в волосах, тянут назад, заставляют смотреть в его глаза. - Догадываешься, зачем я тебя купил?

- Здесь нет рабства...

- За то на Мурано оно вполне законно, мы вылетаем, как только прибудет корабль.

- Зачем?

-Затем, что моя ссылка закончилась.

- Мило.

- Не то слово, - он склоняется ниже, почти касается губами моих губ, я пытаюсь отпрянуть, но его руки усиливают хватку. - Я достаточно долго ждал, Миси, и теперь у тебя есть выбор лечь со мной в постель добровольно, и тогда я помогу пережить безболезненно твой первый раз, или воспротивиться, начать сопротивляться и тогда я пропущу тебя через такую боль и ужас, каких ты не можешь себе приставить.

- Я не хочу...

- Только мои желания учитываются, Миси.

- Вы не понимаете...

- У меня голова кружится от твоего запаха, он оседает сладостью на моем языке, если ты уступишь, я обещаю быть терпеливым, нет, и твоя боль насытит меня ничуть не хуже, - он тянет воздух носом и прикрывает глаза. - Твое согласие будет сладкой мятой, страх и боль осядет терпким инеем. Меня устраивает любой вариант, но я хочу быть великодушным хозяином, я дам право выбрать.

- О какой мяте вы говорите?

Я не понимаю и половины того, что он говорит.

- О том, что непременно будет между нами, - он улыбается мне. - Я люблю причинять боль, Миси.

- Пожалуйста, отпустите, - шепчу пересохшими губами. - Я хочу домой.

- У вещей нет дома, - Ниро неприятно скалится, кажется, он начинает злиться. - У маленькой хорошенькой куколки может быть только хозяин.

Я трясусь от ужаса, но Ниро неожиданно разжимает руки и отступает.

- Я могу пойти...

- Нет, - грубо обрывает он и, достав из кармана что - то типа портсигара, раскрывает его на ладони. - Просто наклонись и втяни носом порошок.

- Что это?

- Это то, что позволит мне насладиться вкусом мяты.

- Почему тогда я должна его вдыхать?

- Потому что я хочу этого.

Одна его рука держит передо мной портсигар, другая пребольно дернув за волосы, заставляет наклониться над ним. Я испуганно вдыхаю порошок, сжимаюсь от неизведанного и тут же облегченно улыбаюсь. Со мною не происходит ничего странного.

- Пойдем в спальню.

Ниро закрывает портсигар и, небрежно сунув тот в карман, протягивает мне руку. Я моргаю, и мир вокруг неуловимо меняется, обретая новые краски. Счастье наполняет меня до краев.

- Пойдем.

Я не испытываю страха, даже смущения нет, когда он останавливается в спальне и притягивает вплотную к себе.

Его губы сухие и теплые, они едва касаются моих губ.

- Почему я не испытываю стыда?

Он улыбается, на мгновение крепко прижимается к моим губам, но, все же отстранившись, отвечает.

- В малых дозах порошок обезболивает, - Ниро обхватывает мое лицо ладонями, взгляд не отрывается от моих губ. - В больших, вызывает эйфорию, обостряет чувства, стирает грани, лучшее средство для испуганной девственницы.

- Испуга нет, - я улыбаюсь ему, он такой красивый, невозможно глаз отвести. - Почему ты выбрал меня?

- Не знаю, - пожимает плечами, словно и вправду не понимает собственного выбора. - Зашел в гостиную и увидел твои глаза, почувствовал твой запах. Ты чудесно пахнешь, Миси, я с ума без тебя сходил все это время. Ты мне каждую ночь снилась, просыпался неудовлетворенным и злым, потому что ни одна шлюха не пахла тобою. Они могли быть похожими на тебя внешне, но у них не было твоего вкуса. Барон упирался, не желал заключать сделки, потом запросил вдвое больше того, что я мог предложить. Я отчаянно торговался, но барон не уступал, настаивал, что ты стоишь больше, что я потом смогу выгодно тебя перепродать. Он навел справки, узнал о Ниро, но вся беда была в том, что от меня отказались, и я не мог рассчитывать на чужие средства.

- Потом он снизил стоимость товара?

Его страшное откровение не пугало меня.

- Потом он снова увеличил его стоимость, но мне позволили вернуться домой, Миси, теперь деньги для меня не проблема.

- И что будет дальше?

- Дальше я раздену тебя и уложу в свою постель.

- И потом отправимся на Мурано?

- Отправлюсь я, - Протей усмехнулся. - Мой багаж отправится следом.

- Я уже чувствую себя стулом.

- Ты должна чувствовать себя моей игрушкой, я твой господин.

- Даже не Протей?

- Имя для равных мне, - ладони медленно скользят вниз по лицу, вдоль по шее, задерживаются на вороте, треск разорванной ткани. - Я знал, что ты идеальна.

Мне ни капли не стыдно, волшебный порошок творит чудеса.

- Сними туфли и ложись на кровать.

Я выполняю, вытягиваюсь на атласном покрывале и смотрю на то, как он скидывает с себя одежду. Он назвал идеальной меня, но на самом деле совершенен он.

Матрас прогибается под его весом, когда он становится передо мной на колени. Наклоняется вперед, упираясь руками в спинку кровати.

- Возьми его в рот.

Я послушно размыкаю губы, и он мягко толкается между ними, один раз, другой, закрывает глаза, стонет.

- Оближи языком.

Я исполняю.

Он пахнет пряностями и солоноват на вкус. Лучший вкус на свете. Мне нравится держать его во рту. Протей, кажется, в восторге от послушания, но с тихим стоном все же отстраняется, опускается сверху, я развожу ноги широко в стороны. Я знаю, кое-что об этой стороне отношений, я знаю, что последует дальше.

Протей целует меня, глубоко, сильно, потом скользит губами по лицу и шее.

- Я люблю твой вкус.

Первый же толчок отзывается тупой болью, заставляет сжаться.

- Больно не будет, Миси, - он приподнимается на локтях, распущенные волосы темной пеленой скользят по широким плечам, отрезают меня от прочего мира. - Смотри мне в глаза, я хочу тебя видеть.

Чувство наполненности разрывает изнутри, но я послушная его приказу, боюсь отвести от него взгляд. Он смотрит мне в глаза и начинает медленно двигаться. Он говорил, что боли не будет, но что же я тогда чувствую?

Толчки становятся сильнее, он шепчет, как долго ждал меня, называет любимой девочкой, и разрывающее чувство наполненности сменяется другим, сладким, заставляющим сбиться дыхание. Я понимаю только одно, мне нужен этот мужчина, он должен быть постоянно во мне. Я хочу его, я без ума от него, он мне нужен.

Наслаждение взрывается фейерверком перед глазами, кажется, я выгибаюсь и кричу, еще один сильный толчок, низкий стон и мои губы сминают жадным поцелуем.

- Тебя стоило ждать, - Протей пытается отдышаться. - Лучший секс в жизни.

В моей уж точно. Мне понравилась грань, за которой боль превращается в чистое удовольствие.

- Приготовь ванную, вода должна быть прохладной.

Я встаю, но меня тут же дергают обратно и недовольно шипят с перекошенным лицом.

- Господин, Миси, да, мой господин.

- Да, мой господин, - поспешно повторяю я одеревеневшими губами.

- Послушная девочка.

Протей откидывается на подушки с довольным видом.

Я иду в ванную комнату, открываю кран, настраиваю температуру воды.

- Изумительный вид сзади.

Вздрагиваю, пытаюсь выпрямиться, но он заставляет нагнуться снова и советует упереться в бортик ванной руками. Исполняю и тут же болезненно вскрикиваю. Он просто огромен, еще через мгновение захлебываюсь восторгом и требую глубже и чаще. Снова фейерверки перед глазами и с ног сбивающая слабость после приторно-сладкого наслаждения.

Теперь он подхватывает меня на руки и опускается в воду вместе со мной. Я едва могу шевелиться, но Протей только вошел во вкус. С видимой легкостью приподнимает меня, и опускают прямо на член, вынуждая глухо застонать.

- Потом привыкнешь, - он откидывается на бортик ванной, придерживая меня за талию обеими руками. - Руки за голову, Миси, хочу видеть твою грудь.

И действительно какое - то время просто смотрит, потом накрывает ладонями и начинает ритмично сжимать, тянет за соски, наклоняется и ласкает их языком.

- Идеальная куколка, - его язык скользит по плечу и шее, я выгибаюсь на нем, мне нравятся его ласки. - Маленькая, тесная, невероятно сладкая.

Его пальцы касаются меня внизу, там, где он глубоко во мне, творят волшебство, заставляют терять голову.

- Давай, покричи для меня снова.

Зубы прихватывают сосок, и когда я теряюсь в экстазе, Протей кусает, сильно, до крови.

Меня трясет, кажется, мир вращается радужной пеленой, накатывает тошнотворная волна, я хватаю воздух вмиг пересохшими губами, но меня заставляют двигаться, Протей еще не кончил.

Он позволил мне забыться тревожным сном только под самое утро и всего на пару часов.

Когда я открыла глаза, мир потерял неестественную четкость. Я стыдливо куталась в простыню и мучительно краснела, пытаясь не смотреть на лежащего рядом обнаженного мужчину, которого вся эта неприятная ситуация ни капли не смущала.

- Доброе утро, Миси.

Он считал его добрым, я же не знала, куда от стыда деться. Все произошедшее между нами в этом доме проносилось перед глазами на невероятной скорости.

Чуть вывернула левую руку, но он ее перехватил и прижался губами к рабской татуировке.

- Зачем вы это сделали?

- Я позволил испытать удовольствие, чтобы ты знала, к чему должна стремиться, - он намеренно не понимал моего вопроса. - Мне нравится легкий аромат мяты, ее сладость, но освежающий иней я люблю больше всех сладостей на свете.

- Вы не понимаете...

- Не понимаешь ты, - Протей лизнул запястье и отпустил мою руку. - Произошедшее вчера, исключение из правил, я не хотел ломать тебя сразу.

- Именно поэтому...

- Именно поэтому я был невероятно добр, позволил лишнего, - его лицо неуловимо изменилось, глаза сузились, ноздри хищно затрепетали, оскал исказил губы. - Но теперь пришла пора объяснить новые правила поведения для моей любимой рабыни.

- Вы не...

- Заткнись, сука!

Протей одним смазанным движением оказался на ногах и тут же, не церемонясь, сдернул меня с кровати, проволок через комнату и, бросив на пол ванной, отошел к стене.

- Добро пожаловать в мой мир!

Я испуганно вскинулась, но меня основательно встряхнули, на запястьях щелкнуло железо, еще один рывок вверх и я беспомощно закачалась, подвешенная на спускавшийся с потолка крюк.

- Хочу насладиться десертом, - Ниро медленно провел кончиками пальцев вдоль моей спины. - Я хочу, чтобы мятный иней растаял на моих губах.

Протей методично знакомил меня с обычаями родной планеты. Рассказывал о странной особенности считывать эмоции, сказал, что чувства ощущаются сладкой пылью.

Для него я пахла мятой, но если ощущения подстегнуть оседала на губах морозной свежестью.

- Шлюхи пахнут ванилью, Миси, притворство приторно до тошноты, боль же сметает ненужную шелуху, оставляет чистый вкус ее настоящих чувств.

Потом он поведал о домашнем укладе, о женской и мужской части дома, о том, что для меня невозможным будет выйти на улицу, не закутавшись с головы до ног в покрывало. Женщины принадлежат мужчинам, они решают их судьбу.

Мурано достаточно закрытая планета, и если ты не коренной житель, то попасть туда можешь только в статусе раба.

- У рабов нет прав, но всего одна обязанность, - мне пребольно сжимают подбородок, чтобы я не смела, отводить взгляд. - Исполнять любой каприз господина.

К окончанию беседы я твердо понимаю одно, мне нужно бежать, добраться до родителей, потому что все его слова одна сплошная ложь. Меня не могли продать, я не могу принадлежать садисту, исполосовавшему меня плетью. Моя семья меня защитит.

Потом Протей помогает принять мне душ. Ледяной душ. Я слишком слабая, я порчу ему удовольствие. Он поливает меня водой из шланга, я ловлю воду губами, я хочу пить, но потом отплевываюсь, потому что вижу, как бледно-розовая вода стекает с моих ног, бежит по белой плитке в сливное отверстие. Странный цвет у воды, может фильтр засорился?

Сознание плывет и обрывается.

Он стоит надо мной, что-то зло говорит, брови недовольно хмурятся. Наверное, удар по голове был слишком сильным, я потеряла слух, поэтому ничего не слышу. За то меня сняли с крюка, теперь я лежу на чем-то мягком.

Протей исчезает, но тут же появляется вновь, прижимает стакан к губам, я судорожно делаю глоток, зубы выбивают дробь по стеклу. Вино. Самое сладкое вино на свете. Шум отступает, картинка перед глазами проясняется, оказывается, я снова могу слышать.

Звук разорванного пакета, поворачиваю голову на этот звук, Протей раскатывает презерватив по всей длине члена. Ловит мой взгляд, с фальшивой ласковостью гладит ладонью по лицу, будто успокаивая.

- К этому ты тоже постепенно привыкнешь.

Меня переворачивают на живот и перекидывают через спинку кушетки. Жутко неудобно, но додумать мысль не успеваю. Он входит одним толчком, раскрывая новые грани боли. Я хриплю, потому что голос сорвала еще, когда наказывал плетью.

- Нужно было выкрасть еще год назад, - шепчут его губы надо мною. - И плевать на последствия.

Занавес падает, свет выключают.

Я пришла в себя на следующий день в незнакомой комнате на узкой кровати.

- Вы напугали нас, милочка.

Доктор был сухоньким, сгорбленным и суетливым. Он впихивал в меня кучу лекарств и между делом жалился на скудность местного лазарета.

- Ни тебе, милочка, восстановительной капсулы, ни хороших лекарств, - он всыпал в стакан с водой полупрозрачные гранулы и взболтал быстро мутнеющий раствор. - Дома-то все необходимое есть, а здесь тебя, чем было откачивать? Благо, аптечку с "Шивадо" прихватил, иначе бы господин точно прибил, но ведь я не волшебник.

Он помог приподняться, бережно удерживая за плечи, дождался, когда я выпью все до последней капли и заботливо поправил подушку.

- Меня Чайни зовут, - старик нацепил очки на кончик крючковатого носа и улыбнулся мне. - Я клану Ниро лет пятьдесят служу. Мотался за ними по разным мирам, теперь вот на пенсию решил выйти, останусь при доме лекарем. Не в том я возрасте, чтобы приключения искать, хочу сидеть в тенечке и лимонад попивать. В гареме дел немного, это не под бомбежкой раненных в тыл вывозить.

Доктор уткнулся самым носом в монитор, подключенный к моей руке, беззвучно пошамкал губами и глубокомысленно заключил:

- Сильнейший стресс, вот кто виновен в вашем беспамятстве, остальные повреждения я убрал.

Я была уверена, что всему виной Протей Ниро, но старому человеку было видней.

Вечером того же дня я сбежала от любимого господина. Прямо в ночной рубашке вылезла из окна и побежала домой, там, где тебя не бросят и обязательно помогут. Бежала медленно, едва плелась, цеплялась за ветви деревьев, чтобы устоять на ногах, растянула путь в пару часов на всю ночь. Прячась за деревьями, обошла дом, который всего за каких - то несколько дней изменился до неузнаваемости.

Фасад сиял новенькой краской и заново остекленными окнами. Рабочие, не смотря на то, что рассвет едва занялся, уже ставили леса позади дома, на крыше суетились кровельщики.

Протей назвал баснословную сумму, которую выложил за покупку. Он мне не лгал, в этом не было смысла, я это понимала тогда и видела подтверждение его слов теперь. Меня продали, ради светлого будущего, не моего, конечно, я должна была оплатить счета светской жизни родителей и сестры. Своей честью, болью и кровью.

Я обессиленно опустилась между корней дерева, за которым пряталась, боясь быть обнаруженной, высланной за мной погоней. Я смотрела на бывший когда - то родным дом и тихонько всхлипывала. Они уничтожили мое будущее, ради своего блестящего.

- Ты должна была увидеть это собственными глазами, - Протей подошел неслышно, остановился рядом, я видела его до блеска начищенные сапоги и тщательно заправленные в них брюки. - Только поэтому позволил уйти, ты должна избавиться от иллюзий, тебя никто не спасет, не выкупит, от меня не избавит.

Он бросил мне на колени покрывало, то самое покрывало, призванное скрыть от любопытных глаз обывателей собственность Протея Ниро. Помог встать и дойти до припаркованного у края леса автомобиля.

- Завтра мы отправляемся домой, Миси.

Сестру я встретила через полгода, в каком - то космопорте, мы были на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Она шла в красивом платье, кутаясь в накинутые на плечи меха, под руку с темноволосым мужчиной, я проезжала мимо на транспортной тележке с прикрепленным к краю покрывала багажным талоном. Третье багажное место, первые два занимали кожаные чемоданы ручной работы моего хозяина.

Открытый космос я не успела увидеть, потому что по прибытии в бессознательном состоянии на корабль, была помещена в восстановительную капсулу, которую недавно нахваливал старый доктор. Она действительно творила чудеса, через пару часов, я уже ковыляла по бесконечным коридорам за сопровождающим, которую прислал Протей.

Пыталась идти медленно, чтобы оттянуть сладкий момент неизбежной встречи с господином, заодно прислушивалась к ощущениям, ощупывала языком новые зубы, прежние мне выбили, осторожно втянула воздух носом, замечательно, хотя я прекрасно помнила, что мне его напрочь снесли одним ударом.

В этот раз Ниро не ловил мятную пыль страха и боли. Он жестко наказывал за побег, который сам же и допустил. Я должна была усвоить урок, но я бы и так все поняла, скажи он сразу, что в штрих код вживлен чип слежения. Глупо бежать, когда на мониторе видны все твои передвижения. Представляю, как он зевал от скуки, следя за тем, как я медленно ползу по лесу, потому что на дорогах могут искать.

Всего неделя в рабынях и уже столько незабываемых впечатлений. И сколько их ожидает впереди, представить страшно. Я даже испугалась нахлынувшего счастья. Он меня на лоскуты обещал нарезать. При наличии чудесной капсулы, я перестала воспринимать эти слова чисто гипотетически. Ниро нарежет и соберет снова. Этакий конструктор для взрослых мальчиков.

Живот недовольно забурчал, напоминая о том, что пора бы выкушать горячего супчика с солеными гренками. Или молочной каши, даже обычный кусок хлеба и можно без сыра.

Покушать не дали. Сопровождающий сообщил хозяину, что я намеренно медленно шла, хотя доктор признал полностью восстановленной. Очнулась снова среди знакомых лиц в медицинском отсеке, за то, когда вернулась, теперь уже резво перебирая ножками, пригласили к столу и накормили.

За огромными, в половину стены, окнами бушевала красками голограмма Мурано. Протей не любил космос, я не любила Протея, но кто интересовался нашим мнением?

- Мне придется задержаться, но тебя я вынужден отправить домой.

Даже не знаю, как сдержала слезы при мысли о предстоящем расставании.

Господский дом делился на мужскую и женскую половины, хотя мне это больше напоминало небольшое поселение, обнесенное высокой стеной. Собственно сам дом, сложенный из белоснежного камня, гордо устремлялся золочеными шпилями башен под самые облака. У его стен раскинулся роскошный парк, где благоухали розовые кусты и искрились миллиардами брызг фонтаны.

Далее, ближе к стене располагались хозяйственные постройки с небольшой площадкой, вымощенной серым камнем. Стена, разделявшая дом на две половины проходила в глубине парка и мне была не видна.

Протей трезво оценивал мои способности, поэтому, видимо, и дал определенные наставления управляющему, когда отправлял меня на Мурано. Отныне я имела полное право мыть, скрести и мести все дорожки, вплоть до самого парка. Все лучше, чем лежать в постели Протея, удовлетворяя хозяина.

Здесь, в этом доме, точнее среди рабов Ниро, была своя валюта и свои правила.

Валюта была бы смешной, если не была бы такой страшной. Кусок хлеба, маленький, тоненький, полупрозрачный, выдаваемый раз в день дополнением к каше. Смесь разваренных в воде круп, щедро политая прогорклым маслом, вкус имела ужасный, но в виду малого количества тарелки пустели мгновенно. Из общей столовой можно было вынести только хлеб, его и меняли на услуги. Например, если тебя высекли, ты отдавала женщине, которая принесет тебе потом воды и дотащит до туалета недельную норму хлеба и тарелку каши. Наказывали прислугу каждый день, поэтому натуральный обмен процветал.

Меня высекли в первый же день, я плохо подмела дорожки, провалялась без движения три дня, потом долго расплачивалась за оказанную услугу, и следом очередное наказание. В общем, через несколько недель я заметно постройнела и даже скулы обозначились резче, и спина покрылась сплошным узором от плети.

Наказания раздавала лично госпожа Ниро. Когда увидела ее в первый раз, поразилась внешнему сходству с сыном. Та же надменность в каждом движении и каждом взгляде, и самое страшное, та же нечеловеческая жестокость, с которой я столкнулась, едва оказавшись в гареме.

Была в гареме одна наложница, которую подарили господину незадолго перед моим появлением. Девушка была удивительно красива и уверена в собственных чарах. Она решила, что может потеснить позиции госпожи, открыто заявляла о намерении занять ее место. Власть юной прелестницы продолжалась недолго. В один из вечеров ее, отчаянно сопротивляющуюся и визжащую, приковали к столбу для наказания. Госпожа Ниро лично нарезала спину любовницы своего супруга на лоскуты. Убивала соперницу медленно, со вкусом, смакуя каждый крик. Глаза знакомо отливали серебром, ноздри точеного носа трепетали, губы, словно пили страх жертвы.

Она наслаждалась ее страхом.

Я взгляд боялась отвести от кровавого спектакля. Видела себя, связанную, беспомощно раскачивающуюся на вбитом в потолок крюке, на кровь, стекающую на белоснежный пол ванной, свою боль и ужас, и его наслаждение.

Он любил запах моего страха, моей боли, теперь было понятно от кого у Протея такие странные вкусовые пристрастия.

Еще через время возле того же столба оказалась следующая наложница супруга госпожи. И снова тот же спектакль с беспомощной жертвой. Мать Протея убивала каждую, оказавшуюся в постели ее супруга.

Милейшая традиция, нужно заметить. Зачем скандалить с неверным супругом, если можно отыграться на безвинной девушке? Ладно, первая наложница была еще той стервой, которой не хватило ума повести себя правильно, но вторую то за что было убивать.

Я отчаянно затосковала, ведь, если Протей вступит в брак до того, как я перестану быть его любовницей, с меня запросто снимет шкурку его любимая супруга. Мало ли, может и супругу он выберет со странной любовью к наказаниям.

В своем воображении я нарисовала более счастливую картину собственной судьбы после того, как Протей выгонит из своей постели. Меня продадут новому хозяину, тот перепродаст еще кому - то, и, вполне возможно, однажды я вернусь домой, пусть даже и в качестве чьей - то собственности. Может быть, меня даже выкупят родственники, когда стоимость упадет достаточно сильно. Ну, кому я буду нужна через несколько лет? Определенно сумма должна будет снизиться минимум в десять раз за мою потасканную шкурку.

Иллюзий не питала, и разговоры среди служанок им не способствовали. Бывших наложниц Протей продавал в бордели, иногда убивал, устраивая охоту, загоняя обезумившую от ужаса жертву по нескольку часов. Страх таял изумительным вкусом на его губах.

В общем, о месте в борделе можно было даже мечтать. И я вполне серьезно думала об этом. Какая разница, сколько мужчин, все равно они будут делать то же, что делал Протей. Определенно, после гарема Ниро, бордель становится пределом мечтаний.

День протекал за днем, одинаково унылые и серые, работа, наказания, постоянное чувство голода, жалкие попытки урвать лишний кусочек у тех, кому повезло меньше твоего.

Я потеряла счет дням, стало казаться, что я всегда здесь была, тряслась над тарелкой с ничтожным кусочком липкой субстанции, пытаясь растянуть несуществующее удовольствие от еды, вдыхала кисловатый аромат хлеба, только вдыхала, скушать его было непозволительной роскошью.

Наказывали часто, и отчего-то госпожа Ниро не забывала обо мне дольше нескольких дней. Наверное, ненавидела иноземок. Я была единственной в гареме. Все остальные были муранками, высокими, смуглыми, черноволосыми. И на их фоне я, тощая, бледная, почти крошечная, очень сильно выделялась и весьма ее раздражала. Раздражала любым движением и даже взглядом, редкий вечер не обходился без обязательных ударов кнутом у столба.

Первый был особенно болезненным, второй ложился рядом, после третьего снимали со столба, но я все равно едва держалась на ногах.

Потом приехал Протей, и меня было приказано отмыть и привести в покои младшего хозяина.

Хозяйка осмотрела меня лично, презрительно кривя губы, словно не понимая, что единственный сын нашел в подобной мне.

Наверное, уединения с Протеем я боялась больше наказания плетью у столба. Там хотя бы все известно заранее, привязали к столбу, высекли, отвязали, бросили, ползи отдыхать.

Протей умел удивить.

Сначала в глаза бросился стол, накрытый на две персоны и сплошь уставленный блюдами.

Я не любитель покушать, но тут, забыв о страхе перед Ниро, пошла на аппетитный запах тушеных овощей в небольших горшочках, выхватила жадным взглядом запотевший кувшин с лимонадом и горку изысканно украшенных пирожных. Глянцево блестели зеленными боками яблоки, окруженные спелыми гроздьями винограда.

Наверное, я бы не выдержала и начала все жадно хватать и запихивать в себя, позабыв о наказании, но услышала мягкие шаги позади и в то же мгновения на плечи опустились чужие руки.

- Привет, я соскучился, - он втягивает воздух рядом со мной, хрипло выдыхает. - Моя маленькая сладкая девочка.

Прижимает к себе, буквально вдавливает, я чувствую его возбуждение, вздрагиваю. Он смеется.

- У меня нет времени на развлечения, поужинаем и вылетаем на корабль, - легкий толчок в спину и я едва не влетаю в стол. - Присаживайся, любовь моя.

Я почти без сил опускаюсь на стул, голова кружится от голода и сумасшедших ароматов приготовленных блюд. Это тебе не каша, запах которой вызывает тошноту.

- Хватит медитировать, Миси, - я вскидываю глаза и натыкаюсь на его насмешливый взгляд. - Я знаком с методами домоуправления мамы, ты шатаешься от голода, поэтому перестань трястись от страха и приступай к первому блюду.

Тушеные овощи теплой волной оседают внутри, даря позабытое чувство сытости, легкий крем десерта толкает за грань невозможного, я сыто щурюсь, пытаясь не упасть со стула и не уснуть тут же на мягком ворсе ковра.

Счастье бывает таким разным.

- Нам пора.

Шатлом Протей управляет лично, прислуги на борту нет, но мне все равно не позволено занять место второго пилота. Я жмусь к стене рядом с другим багажом и тяну шею, пытаясь увидеть хотя бы что-то через узкий просвет между стеной и креслом пилота. Из-за этого пропускаю момент посадки и получаю затрещину от господина, покрывало сбилось, кто угодно может увидеть часть моей ноги до самого колена. На борту, кроме нас, никого нет, но разве это имеет значение?

Открывается дверь, Протей выходит, отдает приказы, я занимаю свое место на багажной тележке. Мне очень любопытно и хочется осмотреться, но страх перед Протеем сильнее любопытства. Мимо снуют люди, кто-то заговаривает с человеком, толкающим багажную тележку, тот отвечает, смеется.

Я смотрю на край покрывала, жадно вслушиваясь в звуки суеты вокруг меня. У каждого из них свои дела и заботы, кто-то пробегает мимо, кто-то степенно вышагивает, а я проезжаю мимо немым багажом господина Протея Ниро.

С легким хлопком раскрываются двери. Чемоданы выстраиваются вдоль стены, я за ними, подобрав под себя ноги, даже не пытаюсь оглядеться. Вдруг, Протей где-то рядом или следит через камеру за поведением домашней зверушки? Не стану подталкивать его к мысли о воспитании рабыни. Хотя хуже, чем на Мурано уже просто не может быть. Голод и побои. На "Шивадо" меня ждут только побои, и опять побои, и снова побои, и восстановительная капсула. И горячий суп после, и обязательный десерт из фруктов, потому что после восстановления требуется восполнить силы.

Сытный ужин на Мурано дает о себе знать, я засыпаю и пропускаю появление Протея. Покрывало спущено до плеч, он стоит надо мной и улыбается.

- Прими душ, пока я заканчиваю с делами.

В ванной комнате я аккуратно складываю одежду в углу, с таким расчетом, что при наказании она не испачкается. Принимаю душ, укладываю волосы крупными локонами и застываю в ожидании. К сожалению, Протей появляется в комнате почти сразу, тянет молнию на брюках вниз и нажимает мне на плечи, заставляя опуститься перед ним на колени. Я стараюсь, беру его член глубоко и сильно, ему должно понравиться. Он будет доволен моим прилежанием. Но он отстраняется, вздергивает меня за волосы вверх, не больно, только немного грубо, толкает к стене, остальное я понимаю сама. Наклоняюсь, прогибаясь в пояснице, и упираясь в стену ладонями. Он входит сразу на всю длину, и это действительно больно, я кусаю губы, чтобы не застонать. Его пальцы впиваются в бедра, оставляя кровоподтеки, я поддаюсь навстречу каждому его движению.

Протей дипломат, я его шлюха, он ведет переговоры, я трахаюсь так, чтобы ему понравилось. У каждого свое место в этом обществе.

Он наматывает мои волосы на руку, тянет, вынуждая выгибаться сильнее, кончает с хриплым стоном и прижимает к себе.

- Я действительно скучал по тебе, Миси, - его губы касаются моего плеча, руки скользят вперед, одна накрывает грудь, другая опускается ниже, он вжимает меня в себя. - Я думал устроить каникулы на Мурано, но слишком много дел, отдых непозволительная роскошь, поэтому и вернул тебя обратно.

Снова душ, теперь уже вместе с хозяином, потом огромная кровать.

- О чем ты мечтаешь?

Я вздрагиваю от неожиданности, но Протей смотрит на меня в ожидании ответа.

- Я не понимаю...

- В твоем возрасте обязательно мечтают, Миси.

- Я не знаю, можно ли это назвать мечтой.

- Поделись со мной.

- Вы можете разозлиться.

- Это вряд ли, - Протей слабо улыбается. - Потрясающий секс с тобой делает меня невероятно милым.

- Я мечтаю о том, что когда надоем вам, то буду продана в дом удовольствий.

- Что? - Протей даже на локтях приподнялся, вглядываясь в мои глаза. - Ты хочешь сдохнуть в притоне?

- Когда я стану некрасивой, стоимость упадет достаточно, чтобы мои родители смогли выкупить меня из рабства.

- Рабы не покидают Мурано.

- Но...

- Под мое слово, Миси, тебя выпустили под мое слово.

- Значит, вы устроите на меня охоту?

- Девочка моя, ну, какая из тебя дичь? - Протей переплел наши пальцы, глядя на то, как моя ладонь почти исчезает в его. - Раб должен быть достаточно сильным и ловким, чтобы получить удовольствие от охоты на него. Ты слишком маленькая, тоненькая, слабая, Миси.

Он вмиг подмял меня под себя.

- Попробуй снова, придумай другую мечту.

- Не знаю, - он нависает надо мною и этим неимоверно пугает. - Я не думала ни о чем другом.

- Ты не мечтаешь выйти замуж?

- Нет.

Слово вырывается помимо воли, и Протей понимающе улыбается.

- Ты боишься мужчин.

Он не спрашивает, и я смотрю куда угодно, лишь бы не в его глаза. Тоскливое предчувствие сжимает сердце холодной рукой. Я знаю, что последует дальше.

Если прикажет идти в ванную, то все закончится печально, и после длительное восстановление.

Если в спальне, то ограничится руками и, возможно, ногами, тоже больно, но не настолько, чтобы сорвать голос криком.

Его руки путаются в моих волосах, он склоняется ниже, шепчет в самое ушко:

- Я знаю, о чем ты думаешь.

Ванная, решаю я.

Снова вывернутые руки и судорожное скольжение кончиками пальцев по каменной плитке, в пустой попытке обрести опору.

И этот пронзительный визг. Никогда бы не подумала, что умею настолько противно визжать, и чувство безысходности и нереальности происходящего, и теплая кровь, стекающая по моим ногам.

Тот самый момент, когда я забываю страх перед его членом, раздирающим изнутри, и боюсь его рук, того, что они делают со мной.

Он говорит, что я изумительно пахну в эти моменты, он кончает от одного аромата. Неправда, конечно, его член всегда во мне, и он двигается.

- И мне не нравится то, что в твоих мечтах нет меня.

Мне тоже многое не нравится.

- Ты могла бы мечтать о том, чтобы выйти за меня замуж.

Кто бы подумал, что идея приобрести поместье в глуши захудалой планеты приведет меня к той, что станет моим наваждением?

Но позвонила мама и сообщила, что семейный совет снова отказался рассматривать мое возвращение в лоно любящей семьи. Надо полагать, кузены приложили немало усилий, дабы убедить родственников в необходимости продолжения наказания. Возможности отыграться они не упустят.

И я подписал бумаги о покупке старого дома, который неуловимо напоминал родительский дом на Мурано. Оштукатуренный фасад с рядом величественных колон, витражи на окнах и пара искрящихся под солнечными лучами фонтанов.

Даже снизошел до представления местному обществу. Ничего особенного впрочем, пресные физиономии и запах алчности, забивающий нос, пока мимо меня не проскользнула она.

Ее старшая сестра строила мне глазки и призывно улыбалась, пытаясь заманить в свои сети. Обыкновенная шлюха и невинность тут не причем.

Потом я почувствовал ее, сладкую мяту на своих губах, обернулся и, она застыла испуганным зверьком, таращась на меня до невозможности огромными глазами.

Инстинкт, наверное, потому что я уже в деталях представил наш первый раз. Вкус ее боли, аромат ее страха, кончиками пальцев прочувствовал тепло ее крови, медленно стекающей по длинным стройным ногам. И мой член глубоко внутри нее, и она дрожит на нем, выгибается, шепчет что-то разбитыми мною губами.

Я пью ее аромат, теряюсь в наслаждении от обладания совершенством.

Я видел перед собой ее тонкую спину и кинжал, медленно скользящий вниз, распарывающий нежный шелк ее кожи. Она будет сладко кричать и выгибаться. Она толкнет меня за грань наслаждения.

Пустой вопрос ее сестры прогнал наваждение. Миси выбежала за дверь, оставляя после себя слабый аромат мяты.

В тот же вечер у меня состоялся деловой разговор с ее батюшкой. Нищий аристократ сначала задохнулся от суммы, названной мною, потом от возмущения моим предложением.

- Милейший, я решительно не понимаю о чем вы, мне тут говорите, - несвежий носовой платок прошелся по потной лысине. - У нас не принято рабство, возможно, вы имеете в виду брак?

Ниро не вступают в брак со случайными девками. Исключения, конечно, имеются, но не в моем случае. С чего бы мне опускаться до уровня кузенов? Я получил другое воспитание.

Увеличиваю сумму в два раза, и далее проходит почти год бессмысленных торгов и неудовлетворенного желания сделать Миси своею.

Кажется, привязанность папеньки однажды истаяла вместе с утренним туманом, или он догадался подробнее разузнать о Ниро, названная им сумма за младшую дочь была фантастической. Я не мог себе позволить подобных трат, сходил с ума от невозможности прикоснуться к Миси, от сладости ее аромата, покупал шлюх, но удовлетворения не находил в случайных связях.

Я хотел маленькую невинную девочку до зубовного скрежета. Я впервые хотел что-то настолько сильно, что готов был буквально на все, только бы заполучить в личную собственность. Пришлось извиняться перед родственниками, заверять в преданности интересам семьи, дать обещание прекратить развлекаться.

Зачем мне развлекаться? У меня будет она, милая девочка с чудесным ароматом.

Секс был умопомрачительным. Она дрожала на моем члене, выгибаясь от боли, сладко приоткрыв искусанные в кровь губы. Она была совершенной, идеальной игрушкой, исполнением моей мечты.

Ее тонкие руки над головой, бездонные глаза и маленькая аккуратная грудь заставляли терять голову. Она очень красиво плакала и очень сладко кричала. Ее аромат оседал на губах терпким инеем.

Но кузен перестанет быть собою, если не попытается отомстить за прошлые обиды, и я был вынужден отправить Миси домой.

Принимал дела от дяди, решившего уйти на покой, погружался в интересы клана и бесконечно скучал по маленькой хрупкой девочке.

Шлюхи в спальне не могли подарить полного удовольствия, я ненавидел их аромат. Я ждал тот самый день, когда Миси можно будет привезти на корабль.

И этот день стал для меня счастливым. Ее сладкий вкус на моих губах. Ее покорность. Я теряю голову, когда она рядом со мной. И, кажется, я только что понял, что влюблен в эту девочку с зелеными глазами и невероятно притягательным ароматом.

Я влюблен в хрупкую тонкую блондинку с прозрачными зелеными глазами.

- Ты слишком пристрастна, мама, - говорил я несколько недель назад. - Я всего лишь сплю с ней, провожу некоторое время, и нет, я не скучаю по своей девке. Она жутко хороша в постели, с ней можно было поговорить и вне ее, но не теперь, конечно.

- У твоих кузенов начиналось слишком похоже, - мама раздраженно постукивает пальцами по накрытому к чаю столу. - Светлые волосы, светлые глаза и невероятная бледность. Мне не нравится то, что ты не выпускаешь ее из спальни, не нравится то, что только она может тебя удовлетворить.

- Я не хочу обсуждать предпочтения в постели с матерью, - говорю я с металлом в голосе.

- Не пытайся на меня давить, Тейя, я говорю то, что вижу. И я вижу тебя увлеченного этой девушкой. И мне не нравится это. Ты мой единственный сын, я хочу для тебя лучшего. Тебе нужна сильная супруга из сильного рода. Я не смогу смириться с тем, что ты можешь покинуть планету, ради чужеземки.

- Я только сплю с ней.

- Не только спишь, ты с ума без нее сходишь, - самый близкий мне человек снисходительно смотрит на меня. - Думаешь Ярославу понадобиться много времени для того, чтобы сопоставить все факты. Этот мальчик слишком ненавидит тебя, чтобы пройти мимо в подобной ситуации и не совершить подлость. Младшего из братьев ты тоже смог настроить против себя. Поэтому мне не нравится твое решение забрать девочку из дома. На корабле, ты будешь уязвим. Они смогут отмстить тебе, заставят совершить ошибку, они добьются того, чтобы ты был исключен из клана. Их дети займут ключевые посты, вся власть отойдет их ветви...

- Перестань, - я непростительно груб. - Она моя собственность и только, я сплю с ней, между нами не может быть ничего более того. Я не повторю ошибки братьев, связавших себя с неподходящими женщинами.

И вот теперь я смотрю в самые прозрачные глаза на свете и понимаю, что нет, она никогда не начнет мечтать выйти за меня замуж. И бояться, тоже не перестанет. Она на самом деле уверена, что выход для нее один. Бордель, неликвидная внешность и слабая возможность выкупа. Она думает, что секс со мной это самое страшное, что может с нею произойти. И она, конечно, права, моя звериная сущность требует ее крови и ее боли. Миси идеально подходит на роль жертвы.

Кончики пальцев закололо от одного воспоминания о медленно скользящем кинжале, вспарывающем нежную кожу ее спины. Судорога боли заставляет ее содрогнуться, выгнуться, дернуться на моем члене. Она совершенна в такие моменты.

Недовольно передернул плечами, отгоняя сладкую картину в ванной комнате.

Совсем недавно я доказывал, что между нами только секс, фееричный, незабываемый, но секс.

Ничего подобного, конечно, я люблю ее. Влюблен в ее боль, в ее страх и, в поддернутые дурью, глаза. Иногда, даже я, бываю невероятно жалостливым и позволяю Миси расслабиться.

- Мы поженимся, когда вернемся на Мурано.

Она судорожно сглатывает и отводит глаза.

Прошло несколько недель с той знаменательной беседы, в которой Протей осчастливил планами на предстоящий брак. Счастье не окрыляло, скорее ужас мягко стелился по спине, заставляя вздрагивать каждый раз, когда он смотрел, пристально, не мигая, кривил зло губы и, кажется, думал, думал о чем - то неприятном для меня.

Само таинство предстоящего союза не пугало. Что еще мне нужно знать о пристрастиях супруга? Он был законченным садистом, получавшим удовольствие от чужой боли. Психопатом, готовым убить из-за мелочи. Интересно, он сам помнил, сколько раз меня доставляли в капсулу для полного восстановления. Он почти убивал, каждый раз убивал, собирая вкус боли с моего истерзанного тела. После заключения брака не останется даже призрачного шанса на возвращение домой.

Вроде бы, я была невестой, но никаких изменений в моем положении не последовало. Я, по-прежнему, путешествовала в роли багажа, занимая место между дорогими чемоданами своего господина. И бирки, подчеркивающие мое положение вещи, бесстрастные сотрудники портов все так же крепили к краю моей одежды.

И вот в очередной раз, сидя на полке для багажа, я безучастно смотрела перед собой, пытаясь найти выход из безвыходной ситуации. И неожиданно мне пришла в голову гениальная мысль. Багаж теряется, я тоже могу потеряться. Потом грустно вздохнула, потерла штрих код на запястье и снова тоскливо уставилась на ряд чемоданов перед собой. Протей найдет буквально за несколько минут, за то потом отыграется со всеми вытекающими прелестями. Вряд ли он поверит, что я случайно зазевалась и свернула не туда. На каком именно ударе я сама признаюсь в злом умысле? Я всегда слишком быстро ломалась, признавалась во лжи, упрашивала о милосердии. Однажды даже призналась в краже пропуска на имя Протея, поползла в гардеробную, бесполезно шарила под своей полкой, изображала поиск, прекрасно зная, что ничего не брала и даже не видела этот кусок пластика. Но меня не бьют, пока я занята поисками неизвестного мне ключа. Потом Протей посмотрел записи камер слежения и, меня только вернувшеюся после восстановления, снова избили, избили за трусость и ложь.

В тот день, привычно забившись в узкое пространство между нижними полками в гардеробной комнате, я пыталась читать украденную у Протея газету, беспрестанно выглядывая из укрытия, чтобы успеть вовремя, спрятать пропажу. В моем распоряжении была парочка книг с одобрения хозяина, после прочтения, он их менял, но на новостные издания был наложен полный запрет. Незачем забивать хорошенькую голову рабыни ненужными знаниями.

Едва я закончила первую страничку, в спальне открылась дверь, и я испуганно спрятала лист между коробками с обувью. Протей ушел всего десять минут назад, какое-то важное совещание, он был настолько раздражен, что я, поэтому и решилась выкрасть газету. Наказания не избежать, вечер точно закончится в ванной, куда меня пригласят не только принять душ, но и развлечь хозяина мятным вкусом боли. Поэтому я и считала себя вправе проявить немного непослушания.

Неспешные шаги приблизились к двери гардеробной.

- Ты уверен, что девка здесь?

- Что у тебя с обонянием? - короткий смешок. - Она точно за этой дверью.

Я вдавливаюсь в стену шкафа, судорожно пытаясь найти что то, чтобы закрыться от неожиданных визитеров Протея. Это его личные апартаменты, его личный шкаф, я могу ходить без покрывала. Кусаю губы, заламываю руки. Протей ни за что не станет меня слушать. Его будет интересовать только один вопрос, почему меня увидели без покрывала?

С характерным шипением дверь в гардеробную открывается, и я закрываюсь руками. Кто угодно может увидеть мои руки, туфли и волосы. Протей наказывал и за меньшее нарушение его приказа. Сердце тоскливо сжимается. По шкале наказания от одного до десяти, получается сто. Он меня точно освежует, восстановит в капсуле и снимет шкурку снова. Хорошо бы потерять сознание сразу, жаль только, что я никогда его не теряю и успеваю глубоко прочувствовать все грани мятного вкуса.

Шаги приближаются, останавливаются передо мною. В крошечный зазор между руками я вижу две пары начищенных до блеска сапог. Военные. Протей ходит в таких же. Каблук подбит металлической пластиной, которая приятно холодит перед тем, как Протей давит ногой, ломая мои кости.

- Отличная дрессура.

- Ублюдок всегда знал толк в хорошем воспитании.

Надеюсь, это не обо мне. Я же маленькая, меня трудно заметить.

- Блондинка.

Движение воздуха, тень приближается, прядь моих волос тянут, будто разглядывают.

- Не легче ли будет, пустить по кругу, прямо в его постели? - говорит тот, что стоит дальше от меня. - Зачем нам лишние проблемы?

- Моя идея мне нравится больше, - тень отдаляется. - Пусть ублюдок побегает, разыскивая любимую шлюху. Я ему даже подскажу, где она примерно спрячется.

- Пустить через солдат не так затратно в сравнении с твоим планом. Протей ядом захлебнется, когда увидит девочку после развлечения.

- Я хочу, чтобы он надолго запомнил ответ на вмешательство в наши дела. Пусть займется чем-нибудь действительно полезным, исполняет наши приказы, пытаясь получить главный приз. Для начала пусть откажется от должности министра.

- Идеально, если вынудим его отказаться от клана. Думаешь, девка стоит этого?

- Он же выполнил все условия дяди для возвращения, настолько она ему была необходима. Думаю, дорогой кузен сделает все, чтобы вернуть девку в свою постель.

- Милиса.

Это же мое имя? Они ко мне обращаются? Даже дышать боюсь.

- У нас немного времени, девочка.

Меня грубо вздергивают за шиворот платья и ставят на ноги. Войдет Протей и увидит меня в спальне с двумя мужчинами. От ужаса перед предстоящим наказанием обхватила себя руками, глядя в пол. Он будет смотреть запись с камер. Он увидит, что я пыталась избежать общения. Меня не накажут. Наверное.

Жесткие пальцы пребольно хватают за подбородок, заставляя смотреть прямо.

Двое. Двое мужчин в черной форме с серебристым кантом в отделке.

- Прехорошенькая куколка, - тот, что стоит дальше усмехается. - Протей точно сделает все, что мы ему прикажем.

- Ну, вот, - тот, что стоит передо мной оборачивается. - Теперь и у кузена есть слабость. Маленькая, красивая девочка, которую он непременно захочет вернуть.

- Протей всегда умел удивить, но настолько поехать от девки даже глупо.

- Она очень красива, юна и невероятно пахнет, настолько, что даже Протей голову потерял.

Потом меня волокут куда-то, держа за шиворот платья, я едва успеваю переставлять ноги. Страха перед наказанием нет, апатия, я же уверена в том, что меня не просто накажу, возможно, просто убьют, заигравшись в наказание.

Сильный толчок в спину заставляет пролететь вперед и буквально впечататься в стену челнока.

- Она ваша единственная забота.

Комментарии: 26, последний от 26/02/2023. © Copyright Гамос Лина (linagamos@yandex.ru) Размещен: 24/11/2019, изменен: 24/11/2019. 74k. Статистика. Глава: Любовный роман Скачать FB2		Оценка: *7.448** Ваша оценка:

Гамос Лина : другие произведения.

Мята