Майя не знала, сколько времени понадобилось ей, чтоб успокоиться и взять себя в руки. Нужно быть взрослой, стойко принимая жестокие удары и не простые уроки жизни. Сегодня она выучила свой урок - никогда, ни при каких обстоятельствах не использовать свои способности. Ни для справедливости, ни для наказания.
Первая и последняя попытка с пользой воспользоваться даром, привела к ... очень плохому физическому самочувствию. Все тело болело, лицо опухло, руки сбиты в кровь, одежда безнадежно испорчена. Но самое удивительное то, что девочка чувствовала себя абсолютно счастливой - столько вопросов накопилось у нее за последние годы, и вот, наконец, появился человек, который знает ответы.
Добрый и какой-то по-домашнему уютный взрослый человек. При взгляде на него, у Майи внутри разливалось непонятное тепло и спокойствие, несмотря на стену ненависти и отчуждения, выстроенную им. Он искренне переживал сейчас за нее - она чувствовала это и была безгранично благодарна, ведь дома все равно ее никто не пожалеет, только накажут и отберут книжки.
- Мистер Джерси, - Майя глубоко вздохнула и посмотрела в глаза учителю, - вы ведь такой, как я? Да?
Джерси ответил на ее взгляд и улыбнулся.
- Да, - кивнул он, - я - Эмпат. И ты тоже.
- Эмпат? Так вот как я называюсь!
Джерси рассмеялся:
- Ты называешься "человек", а эмпатия - это Дар.
- Это не дар! - сердито воскликнула Майя, - это проклятье! Как, как можно нормально выучить математику, если ты чувствуешь все, что происходит вокруг! Первоклассник ударился, старшеклассник влюбился, учитель разозлился...
Майя стиснула кулаки, пытаясь унять свой гнев.
- А вы сегодня ТАК разозлились, что я даже видеть перестала и думала, что голова моя лопнет! - Майя уже не скрывала своего негодования. - Лучше уж чувствовать вашу ненависть, чем ваш гнев!
Майя спохватилась и исподтишка посмотрела на учителя - вдруг перегнула палку. Но мистер Джерси только улыбнулся.
- Ты чувствуешь мою ненависть? - в его голосе прозвучало удивление.
- Угу, - буркнула Майя.
- Это интересно... - протянул учитель и замолчал, уставившись невидящим взглядом куда-то за спину Майи. Да, он был прав, эта девочка сильна, очень сильна. Он знал всего одного человека с такими способностями, но ее ... больше нет...
Внезапно, девочка почувствовала, как сквозь стену ненависти, выстроенную учителем, начали просачиваться грусть, тоска, душевная боль...
Майя заерзала. Ей было неловко сидеть и чувствовать себя антенной, которая вторгалась во что-то очень личное.
- Э э... мистер Джерси...- Майя неуверенно тронула его руку.
- Да, детка? - Джерси вышел из оцепенения и взглянул на смущенную девочку. - Ох, прости. Я... Задумался. Ты хочешь что-то спросить?
Когда Майя кивнула, учитель снова улыбнулся.
- Ну конечно, у тебя, видимо, столько вопросов! Тебя ведь никто не учит, верно?
Майя снова кивнула.
- Это вот и странно. Потому что твои способности, - он щелкнул Майю по носу, - могли перейти только от одного из родителей.
- Вы хотите сказать, что... - Майя от удивления округлила глаза, - мои мама или папа такие же, как я? В смысле - эмпаты?
- Точнее, и мама, и папа, - Джерси задумчиво сдвинул брови и, опережая вопрос девочки, продолжил. - Потому, что ты полный эмпат. Тоесть ты не просто улавливаешь эмоции. Ты можешь считывать события, к которым привязаны данные эмоции. Иными словами - ты читаешь мысли, только немного по-другому.
- Как это, по-другому, - выдавила шокированная Майя.
- Ну, смотри. Читать мысли можно только те, которые на данный момент крутятся у человека в голове. Что б прочитать, что же случилось, например, месяц назад, нужно вызвать воспоминание. А полный эмпат может прочесть любую, даже самую давнюю эмоции и воспроизвести по ней событие. Понятно?
- Угу,- Майе не все было понятно, но общую суть она уловила.
- Так вот. Полные эмпаты считаются опасными. Они могут по собственному желанию выудить любую эмоцию из воспоминаний человека. Могут усилить ее или свести на нет. Конек полных эмпатов - манипуляция людьми. Именно поэтому... - учитель замолчал и мысленно чертыхнулся: он ведь не может сказать маленькой девочке, которая боится своего дара, как огня, что полных эмпатов не так давно, начали уничтожать. И что если ненужные люди узнают о ней, ее просто убьют, как и... как и его жену...
Как и целое поселение, там в джунглях. А ведь тем людям, в масках и с огнеметами или автоматами в руках, было совершенно наплевать, кого они поливают огнем, кого расстреливают: детишек, женщин, стариков. Таких же людей, как и все остальные, в конце концов. Ладно, почти таких же - одаренных особенных, но все же живых существ. Почти тысяча жителей были жестоко убиты. И за что? За то, что они отличались от основной массы? За их Дар? Или может быть за то, что один алчный старший брат, возжелал чужую женщину и получил недвусмысленный отказ... Возжелал его, Питера, жену... или причина в том, что этому самому старшему брату не досталось ни капли способностей?
Хотя ... совсем не важно, какая первопричина - главное действия. В жизни нет справедливости, а добро столь незначительное, что умело прячется глубоко в сердцах храбрых людей.
Но разве это справедливо? Когда человек наделенный властью стирает с лица земли затерянный городок с добродушными жителями, владеющими Даром, прикрываясь Законом, Порядком и Указом? Уничтожить... Убить тысячу людей, прежде подвергнув их пыткам себе в утеху...
И его жена - милая красавица жена. Он мог убежать, но добровольно сдался в плен, в руки кровожадным палачам, что б только спасти ее. Таково было условие. Но собственный старший брат обманул его, лишив жизни единственную женщину, которую Питер боготворил.
Он не хотел вспоминать те кошмарные несколько дней в плену. Он вообще хотел бы ничего не помнить. Он хотел исчезнуть, хотя б для преследователей, что б со временем вернуться и отомстить. Поэтому Питер выстроил вокруг себя щит ненависти и дал обещание - никогда без острой необходимости не использовать свою силу.
Но эта девочка, что-то переменила в нем. Что сломалось. Какой-то механизм щелкнул, вышедшая из строя деталь щелкнула и встала на место - механизм снова заработал. Снова захотелось дышать и улыбаться. И все благодаря этой странной девочке, со странным именем. Ее нужно обучать, иначе ее рассудок не выдержит и убежит прочь мелкими перебежками. Ей нужно помочь, помочь выжить.
- Именно поэтому... - Майе не понравилось ни молчание учителя, ни тонкий аромат страха, исходящий от него.
- Именно поэтому, - голос учителя показался Майе немного хриплым ... или дрожащим, - ты - особенный эмпат, и особенная девочка. Сегодня ты получила свой первый урок - никто не должен знать, что ты необычная, иначе однажды тебя не просто побьют. - Питер замолчал, не зная, как можно объяснить третьекласснице, что ее просто однажды убьют, а не оставят пару синяков и разбитую губу. - Понимаешь, в мире науки, математики и фактов особенных людей не ... жалуют...
- Что значит, не жалуют, - Майя ловила каждое слово, забыв о боли в своем побитом теле.
- Ну... - Джерси замялся, - Не жалуют - значит, не любят, не признают. Люди бояться того, что им не понятно. Боятся и отвергают само существование этого. Магия, телекинез, эмпатия и другое - все это находиться совсем рядом с человеком, но за гранью его понимания. То, что он, в смысле человек, не видит необычности или отрицает, не отменяет их существования...
Джерси замолчал и взглянул на Майю - она, не мигая, смотрела куда-то вдаль.
- Ох, детка, все это слишком сложно для тебя, верно?
- Верно, - кивнула Майя и перевела свой пылающий счастливый взгляд на учителя, - Но я поняла о чем вы. Два плюс два - всегда четыре. Сумма этих двух цифр всегда будет таковой, даже если я и все остальные будем считать, что два плюс два равно пяти. Наши убеждения ничего не изменят. Другими словами - убеждений не существует, есть только заблуждения. Верно?
- Угу, - Джерси был шокирован и слегка сбит с толку рассуждениями маленькой девочки. - А ты все схватываешь на лету.
Майя довольно улыбнулась:
- Единственная радость в моей жизни - это чтение. И я много, очень много читаю. Но, - Майя нахмурилась от досады, - это все равно не помогло. Не помогло понять, как бороться с тем, что внутри меня. Понять, как избавиться от того, что я умею...
Одинокая слеза покатилась по бледной щечке. Майя быстро смахнула ее худенькой рукой и отвернулась от учителя, пытаясь спрятать свою слабость.
Джерси задумчиво посмотрел на девочку. Большие голубые глаза, копна иссиня черных волос... Что-то неуловимо знакомое было в ее чертах. Ему неожиданно захотелось обнять этого ребенка и защитить от родителей тиранов. Лично он еще с ними не встречался, как-никак всего полгода занимает свой ответственный пост. Но ежедневные записки, с настойчивыми требованиями вызывать ребенка к доске на КАЖДОМ уроке и документировать оценки учительской рукой в дневнике; жуткие скандалы с директрисой, если та заметила Майю вне класса во время урока; панический ужас в глазах девочки, когда она получала тройку; и, конечно, догадки Джерси о ее даре и неприятие эмпатии родителями - в общем, все эти факторы заставили Джерси заочно невзлюбить (что б не сказать возненавидеть) родителей своей ученицы.
Джерси отвел взгляд от затылка Майи, обвел взглядом пустой парк, который охотно обнимался с уже опустившимися сумерками, глубоко вдохнул, и принял решение.
- Майя! - он кончиками пальцев дотронулся до ее плеча.
Когда девочка промолчала, Джерси встал, обошел скамейку и присел на корточки перед Майей, стараясь заглянуть ей в лицо, спрятанное под спутанными волосами.
- Майя, я могу помочь тебе.
Огромные, словно два горных озера, голубые глаза, наполненные слезами, уставились на Джерси. Недоверие, страх, волнение, ликование, снова страх и, наконец, надежда хлынули на мужчину с невероятной силой.
- Я помогу тебе. Конечно, я не заберу у тебя Дар и не избавлю от... - учитель усмехнулся, - от антенны, но мне вполне под силу научить тебя контролировать то, что внутри тебя, управлять твоими способностями, использовать их, когда тебе нужно, и прятать - когда нет. У тебя перестанет раскалываться голова, не будет пропадать зрения, исчезнут судороги, и вернется концентрация. И ты сможешь учить математику.
Майя молчала.
- Майя, - Джерси легонько встряхнул ее за плечи, - ты понимаешь, о чем я говорю?
Молчание.
- Тогда давай объясню попроще...
- Я не глупая! - огрызнулась Майя, - И не обращайтесь со мной, как с ребенком!
- Но...- Джерси был растерян, - ты, вроде как, и есть ребенок...
Майя резко выпрямила спину и вскинула голову.
- Дети, которых ненавидят родители, взрослеют рано.
Эти простые, на первый взгляд, слова дались Майе с огромным трудом. Одно дело осознавать, что твоим маме и папе на тебя наплевать, а совсем другое - озвучивать этот факт, да еще и другому человеку.
- Вы не обманите? - Майя стиснула кулаки, пытаясь унять быстрорастущий цветок надежды, который, к сожалению, уже расцвел в ее груди.
- Нет. - Джерси все никак не мог поверить, что решился на это.
- Тогда, - Майя прервала их зрительный контакт, - почему вы сомневаетесь?
Джерси обреченно вздохнул. Дар девчушки слишком силен, что бы даже ему, отнюдь не восьмилетке, удалось скрыть свои истинные эмоции.
- Майя...- учитель прикрыл глаза, видимо, собираясь с мыслями.
Молчание затянулось, но Майя и не думала нарушать его. Она ждала. Ждала, потому что знала, как сложно этому человек сказать то, что он собирался. Ждала, потому что чувствовала его боль, его печаль, его тоску...
Чужие чувства раздирали девочку на части, и она ничего не могла с этим сделать. Боль еще ладно - она уже много раз пропускала ее через себя. Но тоска, всеобъемлющая, поглощающая и ... у Майи не было слов, что б описать всю глубину и неистовость этой эмоции. Тоска по ком-то потерянном, ушедшем... по ком-то любимом, дорогом, драгоценном...
В ушах у Майи засвистело, перед глазами застыла красная завеса, сердце бешено считало ребра, легкие резко отказались работать...
Майя не увидела, а почувствовала, как цепкие руки взрослого прекратили падение ее почти бессознательного тела с лавочки на землю.
- Дыши, просто дыши...- Мягкий голос с перебоями просачивался сквозь изолирующую красную пелену.
Но Майя не могла дышать ... и закричать тоже не могла.
- Майя! - теперь голос кричал миллионом колоколов. - Майя! Ты должна расслабиться и впустить поток эмоций! Не сопротивляйся! Иначе это уб... э-э... причинит тебе боль! Слышишь?! Не борись! Смирись со своим Даром!
Голос становился все тише, а кислорода - все меньше.
Не сопротивляйся... Майя из последних сил вцепилась в эту мысль. Не сопротивляться... Но как? Она ведь ненавидит то, что чувствует! Не сопротивляйся...
Майя представила, как она, веселая и беззаботная, бежит по ромашково-васильковому полю, периодически останавливаясь, что сорвать цветок. Вот она снова остановилась. Но вместо ромашки, в ее руку уткнулась Тоска. Чужая Тоска. Первым желанием было выбросить этот некрасивый черный цветок, но, поразмыслив, Майя сжала кулак и положила его в корзинку к остальным цветкам. Пускай этот цветок Тоски и чужеродный, но она сумеет преобразовать его в ромашку... или в василек...
Холодный поток воздуха стремительно ворвался легкие Майи, приведя ее в чувство. Она лежала на скамейке и дрожала. Возле нее на коленях стоял мистер Джерси и расширенными от страха глазами. Какое-то время они просто молчали. Джерси, преодолевая дрожь в голосе, заговорил первым:
- И часто у тебя так?
- Это впервые. - Майя невозмутимо села и расправила юбку. Ей не было больше страшно - она поняла, как нужно бороться с подобными приступами. Или, может, просто она уже устала жалеть себя? За те несколько минут, проведенные в том сказочном сне, Майя стала взрослее, намного взрослее - она это чувствовала.
Майя набралась смелости и, повернув голову, посмотрела на школьного учителя. Она боялась, что он будет смеяться над ней, как делали ее одноклассники, когда она посреди урока падала со стула без чувств. Но нет, он не смеялся. На лице мистера Джерси застыло легкое замешательство.
Майя забеспокоилась - неужели ее странность отпугнет единственного человека, который ее понимает, или, во всяком случае, пытается понять. И не важно, что он тоже ..э-э. как это... А! Эмпат! Девочка попыталась прочесть его эмоции, но сил уже не осталось, что б пробиться сквозь защитную завесу ненависти учителя.
- Почему вы молчите, - не выдержала Майя, пытаясь сдержать неожиданные слезы.
- Я ...- Джерси как-то странно, совсем странно, взглянул на нее, - горжусь тобой!
-Что?! - от удивления и шока слезы таки вырвались на волю. Майя со злостью и раздражением смахнула их тыльной стороной ладони - ну, сколько уже можно плакать?
- Я горжусь тобой! В смысле ты молодец! Ты справилась! Ты сильная!
Мистер Джерси неожиданно подхватил маленькую девочку и, поцеловав в макушку, обнял ее. Заботливо, по-отцовски. И хотя Майя не знала, как это, когда отец обнимает тебя, она почему-то была уверенна, что именно так родители обнимают своих любимых детей.
- Мистер Джерси, - Майе стало неловко и она попыталась освободиться. В какой-то момент учитель ослабил объятия, но потом с двойной силой снова стиснул девочку.
Майя на чем угодно могла поклясться, что в его глазах блестели капельки соленой росы.