Ганчук Вероника Владимировна : другие произведения.

Неизбежность Кусок 1

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

   РЕАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ.
  
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
  
   ГЛАВА ПЕРВАЯ
  
   1.
  
  
  
   Стало спокойно, сердце не плачет,
  Душа не сорвется с цепи,
  Высохли слезы - что это значит? -
  Я не умру от тоски...
  
  Уже безразлично, где ты и с кем -
  Я с болью своей совладала,
  Уже все равно, и не вспомню зачем
  Когда-то тебя проклинала.
  
  Стало потише - мысли исчезли,
  Память забыла тебя,
  Сердце не склеить - множество трещин.
  В груди только колышек льда.
  
  
  
  
  
  - Ой, а подпишите мне, пожалуйста, еще и эту книжечку! - Пятнадцатилетняя девчушка смотрела на меня своими большими счастливыми глазами и протягивала уже третью по счету книжку 'Наследие Короля Вампиров' для автографа. В виде редкого исключения я давала автограф до официальной презентации подписываемой книги, а не после, как положено.
  - А эту для кого тебе подписать? - я широко улыбнулась.
  - Ой, вы не поверите! - восторгу девочки не было предела. - Для Марка от Кристин! Классно, да?
  - Что? - от, до боли знакомого, имени я вздрогнула.
  - Для моего парня - Марка. А я - Кристин. Прямо, как в вашей "Неизбежности"! Классно, скажите? "Неизбежность" - это самый классный рассказ из все, его сборника.
  Я неопределенно хмыкнула - это был первый положительный отзыв от читателей о 'Неизбежности'. Нет-нет, я вовсе не ожидала, аплодисментов, оваций и похвалы, которыми закончились презентации моих предыдущих двух книг. Я даже почти не надеялась, что мою третью книгу - сборник рассказов, в отличие от романов-предшественников - будут сметать с полок и появится необходимость в дополнительном тираже.
  Я сомневалась, что книга понравится читателям вовсе не потому, что она бездарна или не интересна (впрочем, у каждого свой вкус), а потому, что заглавным рассказом в "Наследии Короля Вампиров" стояла "Неизбежность". Как по мне, так совсем не плохо написана, но явно не так, как ожидала аудитория.
   Самый безликий, неоднозначный, запутанный и незаконченный рассказ. И самый сложный для меня.
  Я писала его целых три года - каждый раз, когда работа подходила к концу мои нервы сдавали и я, с непонятным злорадством и удовлетворением, наблюдала, как огонь в камине с жадностью заглатывал мою рукопись с очередным вариантом "Неизбежности".
  Нет, с фантазией и самим процессом написания трудностей у меня не возникало. Сложно было другое - писать о себе. Описывать события пятилетней давности из своей собственной жизни. Вынимать ту боль, которую из последних сил пыталась спрятать на самой глубине разбитого сердца. Вынимать и переживать сызнова.
  
  ...Небольшая история, с намеком на продолжение, получилась не совсем такой, какой мне бы хотелось ее видеть. Более того, она разительно отличалась от моего предыдущего писательского труда абсолютно по всем параметрам. Голые эмоции, и ничего больше. Нет головокружительной страсти и глупых поступков влюбленных; череды таинственных совпадений, ведущих главную героиню к разгадке похороненных тайн темного прошлого своего безвести пропавшего возлюбленного; нет радостного смеха, счастливых слез и учащенного сердцебиения от долгожданного воссоединения с любимым. Нет хэппи энда. Жизнь рушится, все умирает... Кому такое понравится?
  Правильно, никому. Но, как всегда, есть одно "но". Вернее, целых два "но", как ни странно, противоречащих друг другу.
  Первое. Мне необходимо было не просто написать "Неизбежность" и издать ее, но и самостоятельно прочесть, периодически заглядывая в заинтересованные глаза верных слушателей. Но не для того, что бы потешить свое самолюбие, а просто таким образом я решила попрощаться с своим прошлым, с отравляющими воспоминаниями и невыносимой болью, медленно съедающей меня изнутри.
  Если я смогу преодолеть автобиографические страницы без запинки, без слез и без учащенного сердцебиения, значит я победила свою память, или по крайней мере, мне вполне под силу запрятать свою боль, свой ад и свою "смерть", в самых дальних глубинах моей покалеченной души.
  И второе "но" - издать эту историю было моим единственным выходом, единственной возможностью найти Его. Он нужен мне. Без него я как ветер - вроде свободна, но совершенно одинока. Обречена на вечные скитания и бесконечный поиск чего-то ... или кого-то. И я найду Его. Все равно когда, но найду. Ведь он так и не сказал: "Прощай"...
  А девчушка все трещала и трещала. Я с трудом заставила себя сосредоточится на ее болтовне.
  - Ой, скажите, а ведь продолжение будет, да? А то концовка какая-то совсем никакая!
  Девочка замолчала. Я с вздохом облегчения протянула ей подписанную книгу. Неожиданно она наклонилась ко мне и схватила за руку. Мне почему-то стало тепло и уютно.
  - Знаете, - ее голос стал низким и серьезным, - вам обязательно стоит поподробнее написать о наказании Карлоса. Вы должны понимать, что даже один из сильнейших вампиров может опасно балансировать на грани жизни и смерти. Даже такому, как он можно причинить мучительную боль и не давать умереть только, чтобы продлить пытку. Наказания Ордена переживают единицы. Если, конечно, считать сумасшедших и покалеченных выжившими.
  Ее глаза впились в меня, ища проблески понимания и ... чего-то еще. На меня смотрели два омута серьезности, мудрости и векового опыта. От беспечности пятнадцатилетней девчушки не осталось и следа, только непонятные грусть и отчаянье.
  Я буду раскаиваться за то, что попытаюсь сейчас сделать, но мне нужно знать кто она и что все это значит. Мне необходимо прочитать ее душу.
   Я встретила ее прямой взгляд, сосредоточилась и резко начала проваливаться в белесую воронку, возникшую в глубине ее глаз. Она ничего не почувствует, только небольшое головокружение.
  - Нет! - на мое удивление, девчонка резко дернулась и отпустила мою руку. Ее глаза расширились от изумления. Но она быстро справилась с собой и как ни в чем не бывало добавила:
  - Карлос - глупое имя, и совсем не подходит главному герою. Вот если б его, например, звали Аделард...
  И, бросив на меня быстрый скользящий взгляд, девчонка стремительно развернулась на каблуках и устремилась к выходу из книжного магазина, оставив мне на прощание недоумение и легкий шок от услышанного.
  
   ***
  Чья-то осторожная рука легла мне на плечо - жест позволенный только одному единственному человеку - Саре.
  Совсем невзрачная на вид, маленького роста и слегка полноватая женщина кажется абсолютно безобидной, ангельски доброй и всепрощающей. Но только не для тех людей, которые ее хорошо знают. Совсем не красивая простушка, которая вот уже 20 лет безгранично счастлива в браке, имеет характер и замашки генералисимусса. Еще ни один проект, за который она бралась, не провалился, еще ни один человек, обидевший ее близких, друзей и ее саму не оставался безнаказанным. В ней столько боевого энтузиазма, энергии и запала, что будь где-то поблизости торнадо, она б его в узел завязала и сдула, как противную букашку.
  В самую первую нашу встречу я была захвачена врасплох ее отнюдь не простым характером и своеобразной жизненной позицией - впервые за всю свою недолгую жизнь я встретила человека похожего на меня саму ровно настолько, что бы принять любой мой поступок без объяснений и расспросов.
  
  - С тобой все в порядке? - Ее журчащий голос звучал тихо, но, тем не менее, четко выделялся из общего шума.
  Я, молча, кивнула, глядя в одну точку перед собой.
  - Ты не передумала? - с надеждой спросила она. - Может, не стоит зачитывать 'Неизбежность'?
  Я, все так же молча, отрицательно покачала головой.
  Сара удрученно вздохнула:
  - Как знаешь. Иди, приведи себя в порядок - на тебе лица нет. А я пока объявлю начало официальной презентации 'Наследия'.
  Я, как сомнамбула, встала и вышла в соседнее, складское помещение магазина, где хранились только-только поступившие книги, запечатанные в коричневую плотную бумагу. Схватив первую попавшуюся книгу из распечатанной упаковки (как на зло, оказавшуюся 'Наследием'), я удобно устроилась на одну из стопок и задумалась.
  Указательный палец рассеянно скользил по твердой обложке новенькой книги. Но рука каждый раз неизбежно замирала над одним и тем же местом - всего на миг - и дальше продолжала свой бессмысленный танец.
  Пронзительный взгляд холодных голубых глаз притягивал меня, словно магнитом. Сильные руки, сложенные на груди, алые губы, тронутые слабой презрительной и всезнающей улыбкой, полудлинные черные, как смоль, волосы, вступающие в схватку с неистовыми порывами ветра, и неизменно черная шелковая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, и черные кожаные брюки, не оставляющие простора для фантазии. Таким я его запомнила, таким полюбила и таким возненавидела.
  За один вечер этот властный, надменный и чертовски сексуальный мужчина сумел стать для меня Смыслом, Жизнью и Судьбой.
  Аделард... Странное имя. И странно его было слышать из уст той девушки. Она знала. Знала, что история "Неизбежности" - правда, и, что Карлос всего лишь придуманное имя. Она знала, что Карлос Чистильщик, иными словами она Вампир из Высшего Общества. И, значит, наказание Ордена она упомянула не просто так - она попыталась сказать мне, что мой любимый находится на грани жизни и смерти. И то непонятное отчаянье в ее глазах... Но что я могу сделать? Я ведь даже не знаю где он.
  Аделард... Сердце защемило в предчувствии очередной потери. Я должна его найти. Но как?..
   За последние пять лет многое изменилось в моей жизни, даже я изменилась. Никогда прежде я не пыталась использовать свои новоприобретенные способности умышленно и уж точно не понимала, как они работают. Теперь пришло время заняться этим вопросом. Цена ответа - жизнь.
  В дверном проеме показалась голова Сары.
  - Пора, детка, - она ободряюще улыбнулась, - не дрейфь. Ты справишься.
  Я вернулась в зал, не спеша села за стол, медленно обвела взглядом слушателей, посмотрела на книгу, которую до сих пор сжимала в руках. На мою книгу. Кусочек моей жизни. Крупицу моей боли...
  Черт... Я еще не разу не перечитывала "Неизбежность" в печатном варианте - только рукопись... Слишком больно для меня... Аделард... жизнь моя... и моя смерть.
  Глубоко вздохнув, я поднесла книгу к глазам и зашуршала страницами...
  
  
   НЕИЗБЕЖНОСТЬ.
  
   Я странник мятежный,
  Я покой не ищу,
  Потерявший надежду
  И веру свою.
  Я плот одинокий,
  Заблудший в тумане,
  Меня не найдут -
  Меня не искали...
  
  
   1.
  - Выброси эту дрянь! - орал он.
  - Это не дрянь! - она тоже сорвалась на крик. - Это КНИГИ!
  - Нет! Это не книги, это - наркотик! А ты, - он обличающее ткнул в нее пальцем, - законченная наркоманка!
  - Это - литература! - завизжала она.
  - Литература - это Шекспир, Дюма, Джек Лондон, Достоевский... Ладно, на счет Достоевского я погорячился, - смягчил приговор он, увидев вытянувшееся лицо жены. - Но это не отменяет того, что все вот ЭТО, - он взмахом руки указал на огромный книжный шкаф, занимающий всю дальнюю стену гостиной, - просто больная фантазия полоумных писак, раcчитана на таких же полоумных читателей!
  Она вымучено вздохнула:
  - Это - фэнтези, жанр такой в литературе. Если ты за всю свою жизнь сумел осилить только Букварь, то что, мне теперь совсем не читать?
  - Да читай на здоровье. - Кажется, его задели не совсем справедливые слова о Букваре. Вернее, совсем несправедливые. - Читай, но не фанатей. Сколько еще прикажешь мне терпеть твое занимательное хобби?!
  - А ты не терпи, - вполголоса буркнула она, но он никак не отреагировал и продолжал:
  - ТЫ понимаешь, что все книжные истории не реальны? Герои выдуманы, ситуации и события смоделированы? На самом деле Королевства 'Амбер' не существует, а Братства Черного Кинжала - и подавно?!
  Он помолчал и уже спокойно продолжил:
  - Ты живешь в выдуманном мире выдуманных историй, и влюблена в выдуманных героев.
  Он затаил дыхание и взглянул на нее с надеждой, что она опровергнет его слова. Что она подойдет, обнимет его и прошепчет, что только его одного она любит и больше никто, совсем никто, ей не нужен.
  Но она только виновато опустила глаза и отвернулась к окну. Его сердце пропустило удар...
  Именно в тот момент он впервые задумался о том, что в измене родной жены с другим мужчиной, или десятками других мужчин, нет абсолютно ничего плохого. Во всяком случае, измена с РЕАЛЬНЫМ мужиком все ж лучше, чем с ВИРТУАЛЬНЫМ. С реальным, материальным, осязаемым соперником хоть можно побороться. А как прикажите противостоять выдуманному идеалу, существующему только на бумаге и в эфемерных девичьих мечтах?
  - Послушай, - голос его дрогнул,- Эдварда Калена, Вишеса, Лестата, Эрика и кого-то там еще, не су-щес-тву-ет. Не существует и точка. Ты слепо влюблена в искусственно созданный идеал. Сильные, красивые, вечно защищающие, решающие все проблемы, рискующие жизнью ради любимой, сексуальные, дикие, благородные герои - предел женских мечтаний. Действительно, как таких мужчин не любить!
  Но ты посмотри на меня. Нет, - он мягко развернул ее за плечи лицом к себе, - ты посмотри на меня! Чем я хуже? Вот только я - РЕАЛЕН, я здесь и.... все еще люблю тебя. Почему ты меня отталкиваешь? Почему последний год ты сама не своя? Пять лет идеального брака и все коту под хвост! Почему ты прячешься от мира в своих фантастических рассказах?
  - Может... потому и прячусь... - тихо промолвила она, - что все так идеально? А ты не думал об этом? Ты не думал, что мне просто скучно и хочется чего - то другого? Адреналина. Приключений. А? Что ты пристал ко мне? Это единственное развлечение в моей жизни! А ты выброси, да выброси! А ты перестань дышать! Как это у тебя получиться? И перестань постоянно на меня орать! Мне хорошо, когда я читаю, не отбирай у меня этого, не рушь наш брак.
  - Что??? - взбесился он - Не рушить брак??? Да от него уже ни черта не осталось. И все благодаря тебе!
  - Мне???
  - Да, родная, тебе! Утром просыпаешься, чистишь зубы - читаешь, пьешь кофе - читаешь, едешь на работу - читаешь. На работе берешь задание попроще, что бы побыстрее закончить и наконец-то дочитать главу. Приходишь домой и вместо того, чтобы поцеловать мужа, ты зарываешься в кресло и читаешь. Когда ты в последний раз виделась с подругами? Когда в последний раз ты на меня обращала внимание? Реплики 'открой дверь', 'свари кофе' и 'подними трубку' не считаются! Я для тебя кто вообще - муж или мужик с улицы? Да у тебя вся жизнь состоит из книжных историй. Ты живешь не здесь и сейчас. Ты спряталась в книжном мире, ты бежишь от реальности. Ты живешь на своей планете, а об этой совсем забыла! Ты совсем забыла обо мне!
  Его сердце бешено стучало в груди. Горькая обида захлестнула его сознание, требуя выпустить ее на волю. Ему неожиданно захотелось схватить жену за плечи и долго-долго трясти, глупо надеясь, что это поможет вернуть ее прежнюю. Усилием воли он погасил в себе этот безумный порыв и, повернувшись к жене спиной, уставился на кроваво-красный закат. Все бесполезно - он уже знал, что она ответит. И ему придется уйти. Уйти от нее - единственной и любимой.
  - Ты меня не понимаешь. - Прозвучал ее тихий голос миллионом осколков, ранящих его измученное сердце. - Ты не понимаешь, что я обожаю читать, что я не мыслю себя без книг. Что у меня есть в этом мире? Ничего. А в том, как ты говоришь, книжном, столько всего интересного! В этом мире меня ничего не держит, поэтому я ухожу в тот, де мне хорошо.
  - А... я?... - Его голос был наполнен отчаяньем.
  - А что ты? - Она явно не понимала, что он имеет в виду. - Ты - мой муж. Ты не понимаешь, я просто люблю свои книги.
  - А меня? Меня ты любишь? - В его сутулых плечах и низко опущенной голове явно читалась безнадежность.
  Она молчала, думая о чем-то своем. 'Интересно, чем же все-таки закончиться эта история - успеет ли Алиса спасти своего возлюбленного Серхио от казни?' - эта была единственная проблема, занимающая ее на тот момент. Она даже не услышала последней фразы своего мужа. Он, кажется, ее о чем-то спросил? Она на всякий случай пожала плечами.
  Этот ее невинный жест привел его в бешенство.
  - Ах, так! - закричал он. - Значит, ты не знаешь! Тогда выбирай - или я или твои книжонки. Или ты прекращаешь свое... хобби, или я ухожу!
  Она внимательно посмотрела в его глаза и, резко развернувшись на каблуках, направилась в кухню.
   - Это твое право. Решай. - Ничто не могло ранить его сильней, чем судьбоносная фраза, брошенная как бы мимолетом и с абсолютным безразличием.
  
  
  
   2.
   Он не стоит твоих слез
   Забудь и отпусти,
   Он сердце вынул и унес,
   А ты его прости.
  
   Ушел и бросил умирать
   А ты благодари,
   Что больше некому сказать
   Невиноватое прости.
  
  
  С тех пор как он ушел прошло... впрочем она не была уверенна, что точно помнит день когда он исчез из ее жизни.
  Однажды утром проснувшись, она обнаружила, что его половина постели пуста, подушка взбита, а прикроватная тумбочка казалась осиротевшей без его мобильника и наручных часов. Но она была слишком поглощена очередной историей страстной любви человека и вампира, что бы обратить внимание на опустевший шкаф с его одеждой, на исчезновение туалетных принадлежностей и пропажу его коллекции виниловых дисков с автографами знаменитостей. Об этом всем она подумает позже, а сейчас по программе загадочный Эдвард Каллен и смертная Белла Свон.
  И только на следующее утро она поняла, что что-то не так, что что-то неумолимо изменилось в ее жизни. Зазвонил телефон. Она, поглощая вторую кружку кофе и дочитывая третью главу, как всегда крикнула мужу: "Марк, милый, будь добр, возьми трубку - я жутко занята!". Но он не отозвался. И телефон продолжал звонить, пока не захлебнулся последней трелью. А она так и не поняла, что он не ответил на звонок просто потому, что его уже давным-давно нет рядом.
  
  Вечером того же дня тишину квартиры, нарушаемую только шуршанием книжных страниц, сотряс истерический стук в дверь. На ее привычную фразу: "Марк, дорогой, открой, будь добр, дверь - я жутко занята", он опять не отозвался. Удивлена немного странным в последнее время поведением мужа, она откинула плед и, продолжая сжимать книгу в руках, поплелась к входной двери. Как оказалось, дверь ударами истязал сосед снизу. Ей не сразу удалось сконцентрироваться, на какое-то время отключившись от Эдварда и Бэллы, и вникнуть в смысл истошных криков соседа. А когда до нее наконец дошел смысл проблемы, она крайне удивилась - они затопили соседа. Все оказалось до банальности просто - она, приняв ванную, забыла закрыть кран с водой, и теперь квартира потерпевшего представляла крайне жалкое зрелище. С ней раньше никогда такого не случалось. Она стала слишком рассеянной. Она мельком взглянула книгу в своих руках и, не раздумывая, швырнула ее подальше от себя.
  Уверив мужчину в том, что они полностью восстановят прежний ремонт, она безо всякого энтузиазма поплелась домой. Эдвард и Белла казались чем- то далеким и не реальным. Но где же, черт возьми, Марк? Почему он не вышел, когда она его звала? Хватит ли у них средств обновить ремонт соседу? И вообще, сколько денег у них на счету?
  Вернувшись в квартиру, она, первым делом, пошла искать Марка, но к ее удивлению его нигде не было, а телефонный номер, по которому она всегда ему звонила, оказался не действительным. Из шкафа пропала его одежда, в ванной на полочке не было его бритвы, из кухни исчезла его любимая кружка.
  Он ушел... Ушел? Но этого не может быть! Куда, зачем, когда? Она металась по квартире в поисках ответа, чувствуя в груди невероятную тоску, а чувство пустоты, преследующее ее в последнее время, начало расти с угрожающей скоростью, грозясь затопить ее и стереть с лица земли.
  Внезапно взгляд ее упал на записку, приклеенную к ее зеркалу над трюмо. Затаив дыхание, она приблизила свое заплаканное лицо к клочку бумаги. Да, это его почерк.
  
  "Прости, любимая, но ты выбрала книги". И внизу дата.
  
  О господи! какое сегодня число? Она мельком взглянула на свой мобильник. Два месяца ... сегодня ровно два месяца, как он ушел. Как она этого не заметила? Милый, родной, где ты сейчас? Но ответом ей была гнетущая тишина.
  Этой ночью, впервые по ее подсчетам за последних полтора года, она уснула без книги в руках. Нет, так сразу устоявшейся традиции она не смогла изменить. Она, как и прежде, взяла книгу - правда на сей раз, что бы убежать от боли потери Марка - забралась под одеяло... А вот и самый любимый момент - он ее спас, и они, наконец-то, воссоединились на веки. По инерции, как и прежде, она протянула свою руку, что бы коснуться сильного тела Марка и ощутить его будоражащее тепло... Но ответом ей был холод осиротевшей простыни на его половине кровати. "Когда-то его половине" - исправила она себя. И жестокая действительность реальной жизни захлестнула ее и увлекла в водоворот воспоминаний, всплывавших в памяти помимо ее воли.
  Она вспомнила все их ссоры - их было всего несколько за последний год, но они решили все. А самое главное, она вспомнила их причину. Книги. И эта ее чертова страсть к чтению, ее побег из реальной жизни.
  Она вспомнила, как еще совсем недавно они с Марком любили друг друга - круизы, путешествия, вечеринки, улыбки, подарки, смех, искрящееся счастье и их незабываемые ночи любви. Но все это было когда-то, а сейчас ... сейчас ничего не осталось - она все разрушила.
  Слезы горячими ручейками текли по ее лицу, руки судорожно мяли простыни, душа отчаянно цеплялась за жизнь... Но зачем ей жить без него? Он ее жизнь, он ее смысл, он все, что у нее было.
  Ее мир рухнул. А печаль и тоска заняли свое законное место, чинно освобожденное умершей душой.
  Свет погас. Выхода нет. Вокруг только холод и пустота. Нет смысла жить, нет смысла дышать, и даже плакать нет больше смысла. Все вокруг потеряло для нее смысл, и Марка она тоже потеряла. Он больше не ее. Он ушел, а за ним ушла и ее душа
  Вполне может быть, что он ее вспоминает и скучает по ней. А может быть и так, что он нашел приют в чужой постели, в чужих объятьях. Эта мысль неожиданно пронзила ее сердце раскаленной иглой, заставляя его сжаться, скукожиться, почернеть и, наконец, умереть.
  Он с другой... Осознание этого билось в ее усталом мозгу, не желая покидать столь уютное пристанище. И как бы она себя не убеждала, что, может быть, она не права и он все еще ждет ее, что может быть еще не поздно вернуть назад их прежнюю жизнь, в глубине ее сознания таилось знание, что ничего не будет как прежде.
  С каждой минутой в ней росла уверенность, что она натворила что-то очень плохое, что за дверью ее Судьбы стоит Беда, которой совершенно не нужны ключи, что бы отворить запертые замки в ее Жизнь. Что-то зловещее надвигалось на нее, пугающее и неизбежное.
  А Марка, который был ее защитой, был ее силой и ее оберегом, больше нет с ней. Она осталась одна, брошена на растерзание неведомой силе.
  Нервное истощение и усталость, наконец, сделали свое дело - ее веки потяжелели и сомкнулись против ее воли.
  - Кристин!!!...
  Но она уже ничего не слышала. Она уснула. Хотя сном трудно было назвать беспокойные метания, всхлипы, стоны и крики...
  
   ***
  А утром она изо всех сил старалась, что бы все было как всегда... насколько это вообще было возможно в ее состоянии. Она сварила себе кофе и выпила, как и прежде, две полных чашки. Только вот на сей раз, она безучастно смотрела на серый ливень за окном, а не лихорадочно перелистывала страницы. Как и прежде по-солдатски быстро оделась на работу. Вот только на этот раз она самостоятельно надела пальто, ведь рядом не было галантного Марка. И дверь в квартиру всегда запирал он, и машину выводил из гаража, что бы подвезти ее к работе или к метро. Да и счета все оплачивал он, наполнял холодильник, звонил ей на работу, что бы отпросить ее на несколько дней. Марк делал все - ее обязанности как жены он тоже взял на себя.
  
  Тяжело вздохнув, она вывела машину Марка из гаража и отправилась на работу. Непривычно и немножко страшно было управлять чужой машиной. Но выбора не было, а на метро у нее не осталось сил. Уходил Марк, видимо в спешке, и взял ее Ниссан Микра, стоящую ближе к выезду, оставив свою красавицу БМВ на растерзание не слишком внимательной хозяйке. Правда, существует и другой вариант, куда более вероятный. Марк был бы не Марком, если б не сделал прощальный подарок - он просто подарил ей свою любимицу.
  Глаза неприятно защипало - она прекрасно знала, как он был привязан к своей машине, и от этого еще больше возненавидела себя. Она тоже влюбилась в этот автомобиль с первого оборота двигателя. Но, как и во всем прекрасном, существовало одно "но" - это была ЕГО машина. Все в внутри этого авто говорило о его хозяине - в салоне еще висел запах одеколона Марка, который сводил ее с ума; в бардачке лежала целая стопка путеводителей и карт дорог различных стран, в которых они успели побывать за пять лет супружеской жизни, с многочисленными пометками, сделанными рукой ее любимого мужчины. Над навигационной панелью был прикреплен держатель-зарядка для мобильника в виде футбольного мяча - вполне в духе Марка. А вместо освежителя воздуха на зеркале заднего обзора висела их свадебная фотография. Раньше ее не было здесь - в этом она была абсолютно уверенна. Видимо Марк повесил это фото в последний год, когда почувствовал, что теряет свою любимую.
  Глаза опять заволокло туманом. Сидеть в этой машине стало невыносимо. Но ей нужно взять себя в руки, благо время есть - спасибо пробке, которая образовалось из-за проливного дождя.
  Вся ее жизнь перевернулась с ног на голову. Пять лет счастья растаяли, как предрассветный туман. Нет, не пять лет, а шесть. Это только она последний год находилась в странном тумане, и не понимала совершенно ничего. А ее родной человечек, ее муж, должно быть, жил в аду. Из-за нее. Это она создала ему ад. Вот только, как ни пыталась она напрячься и вспомнить хоть что из своей жизни за последние 420 дней, у нее ничего не получалось - сплошной туман и невыносимая головная боль. "Марк, любимый мой, прости меня!" - прошептала она в пустоту.
  И в этот момент она осознала, как много места, в ее жизни, занимал Марк и какую пустоту оставил он за собой. Ведь это он дал ей возможность создать и жить в своем книжном мире. Если б не его забота, она бы потерялась в скучной рутине одинаковых дней. Все, что у нее было, создал он.
  Слезы опять предательски хлынули из глаз, но внутри уже ничего не болело, только неприятно ныло тело тупой, разъедающей болью. Кто она теперь? Без души, с почерневшим куском камня вместо сердца - разве человек? Нет. Она призрак - тень самой себя.
  
   3.
  
   Хочу к тебе... Хочу быть рядом,
  Хочу дыхание твое
  Я ощущать на теле ядом -
  И умирать, крича: "Еще!"...
  
  Добравшись, наконец, до главного офиса газеты, она впервые за последнее время задумалась все ли нормально у нее на работе. Ведь если даже Марка она сумела достать, то шефа - и подавно. Хотя, скорее всего, только благодаря Марку она до сих пор числилась в штате. Но с другой стороны, она совершенно ничего не помнила из событий прошедшего года, так что, вполне возможно - но только возможно - она исполняла свои обязанности вполне сносно.
  Припарковав машину на платной стоянке, она быстрым шагом направилась в офис. При входе на этаж издательства, как и положено любой уважающей себя организации, скучал охранник, потребовавший ее пропуск. Она достала из кармана карточку, вежливо поприветствовала мужчину и поинтересовалась, как поживают его жена и детишки. От неожиданности секьюрити моргнул и удивленно уставился на нее, как будто впервые увидел. Кое-как совладав с первыми эмоциями, он, заикаясь, похвалился пополнением в семействе и посторонился, пропуская ее в офис.
  Расстроенная такой реакцией охранника, она медленно на автопилоте шагала к своему столу, и не сразу заметила странное поведение окружающих. Вернее отсутствие какого-либо поведения относительно нее. Никто из коллег не пожелал ей доброго утра, никто не кивнул в знак приветствия, ни один человек даже не взглянул на нее. Полностью подавленная, она плюхнулась в кресло за своим рабочим столом и начала рассеяно перебирать бумаги.
  Для нее не стало новостью поведение коллег - она ожидала чего-то подобного. Ее шокировало осознание того, всю свою привычную и вполне счастливую жизнь она поломала своими руками. И теперь ей предстояло преодолеть трудное испытание - вернуть назад доверие друзей, приятелей и коллег. А если она справится с этим заданием, то тогда и Марка она тоже сможет вернуть, или, во всяком случае, попытается.
  Собрав в кулак всю свою силу воли, она решила действовать. Кое-как натянула на окаменевшее лицо подобие улыбки и, лавируя между столами коллег, расположенных длинными рядами и заполняющих все помещение, направилась в самый дальний конец комнаты, где обитала ее некогда лучшая подруга Ани.
  - Привет! - она неуверенно тронула Ани за плечо.
  Девушка резко подняла голову, отрываясь от клавиатуры, и уставилась на нее. В карих глазах Ани плескалось немое изумление.
  - Кристин?!
  Кристин вздрогнула - казалось, она целую вечность не слышала своего имени.
  - Д-да. Мм... Вообщем я вернулась. Эээ... Если снова тебе когда-нибудь понадобится моя помощь - обращайся.
  Она неуверенно улыбнулась. Но Ани молчала.
  Слезы снова начали душить Кристин, и ей ничего не оставалось, как развернуться и уйти. Вернувшись к себе, она принялась снова копаться в бумагах, но на сей раз в поисках заданий главного редактора, которые он всегда любезно оставлял на столах сотрудников. Но все что она нашла, была всего лишь одна желтенькая бумажка с пометкой "две недели" и заданием написать обзор какого-то скучного фильма, несколько дней назад вышедшего на большие экраны.
  
  Кристин нахмурилась. Еще никогда у нее не было столь унизительно мало работы. Впрочем, хорошо, что хоть совсем не уволили, а это значит, что нужно восстанавливать свою репутацию, из чего следует заключение, что ей необходимо выполнить побольше заданий.
  Кристин огляделась в поисках Энтони - очень способного малого, вечно заваленного кучей заданий и вечно не успевающего их выполнять. В свое время она здорово его выручала, дописывая, правя и редактируя часть его статей.
  С решительностью, которой бы позавидовал и ледокол в водах Антарктики, она устремилась к своему коллеге. Энтони, как всегда, сидел, сгорбившись над клавиатурой, и что-то усердно печатал, вытянув губы трубочкой, как знак сильной занятости и крайней сосредоточенности.
  - Хай, Энтони! - неуверенно поздоровалась Кристин. - Ты не мог бы меня выручить? Я понимаю, что в последнее время...
  - Хай, Крис! - перебил он ее, не дав закончить. Его глаза внимательно изучали каждую черточку лица Кристин. Внезапно он широко улыбнулся: - Добро пожаловать домой, Белка!
  И вновь уткнувшись в монитор, не глядя, подсунул на край стола внушительную стопку бумажек.
  Кристин испытала к этому человеку неимоверное тепло и благодарность - он всегда понимал ее с полуслова, никогда не задавал никаких вопросов, а просто молча поддерживал. И кличку Белка, которая пристала к ней как репей (может потому, что она, и в правду, трудилась, как белка в колесе, светлые волосы с рыжеватым отливом и любовь к орехам в любом виде и форме, только укрепили за ней это звание.), тоже он придумал.
  Кристин невольно улыбнулась - хоть один мост, но был восстановлен.
  
  Рабочий день практически подошел к концу, а Кристин все никак не могла собраться с силами и отнести готовые статьи редактору. Энтони, конечно, здорового ей помог, подкинув пару своих тем, но как теперь ей объяснить, что она выполнила чужую работу. Мистер Шепрад никогда не приветствовал такого произвола, но еще хуже было бы, если б она начала клянчить у редактора дополнительное задание. Шепрад вообще был странным человеком - немногословен, нелюдим, мрачен и жутковат. Как он умудрился стать журналистом, один Бог знает.
  Смирившись с неизбежным, она вздохнула и направилась в кабинет Остина Шепрада (и кто только придумал это ужасное имя?).
  - Открыто. - Голос начальника звучал не очень довольно.
  Кристин вошла в кабинет и устроилась в удобном мягком кресле напротив огромного дубового резного стола, занимавшего практически весь пространство комнаты. Кристин была здесь всего раз, (начальник предпочитал 'принимать' коллег в кабинете своего зама), еще тогда удивившись совершенно безликому убранству кабинета. Сейчас, исподтишка огладываясь по сторонам, в ней росла уверенность, что мистер Шепрад еще более странный тип, чем хотел показаться.
   Нигде не было ни одной рамки с фотографиями, на столе не лежали любимые журналы, в углу не было вешалки для верхней одежды. Да что там - в кабинете кроме двух кресел, стола и софы не было вообще ничего, даже занавесок на окнах. Кристин все это дико раздражало, включая отвратительные полосатые стены: зеленая полоска обоев, темно коричневая - дерева, зеленая - обоев, коричневая дерева... Кристин стало дурно, и она поспешила отвести взгляд от тошнотворных стен.
   Следуя негласному правилу, Крис ожидала, когда редактор заговорит первым. Но он молчал, повернувшись к ней спиной и, с молчаливой серьезностью, разглядывая за окном неизвестно что.
  На фоне светлого окна плечи мужчины, затянутые в черный шелк, казались еще шире, чем обычно. Сильные руки, сложенные на груди, поражали рельефом мышц, а длинные ноги, расставлены на ширине плеч, заставляли усиленно работать фантазию.
  Кристин сглотнула и отвела взгляд от столь соблазнительного тела. Марк, у нее есть Марк.
  Шепрад медленно развернулся, бегло скользнул хищным взглядом голодных глаз по девушке, и словно демонстрируя скрытые возможности своего тела, долго устраивался в кожаном кресле.
  Его холодные голубые глаза продолжали разглядывать подчиненную с каким-то не совсем понятным ей интересом. Черные, цвета вороного крыла, полудлинные волосы, небрежно спадали на глаза. Алые чувственные губы были слегка приоткрыты, и сквозь них изредка вырывалось сдавленное дыхание. Головокружительный аромат то ли его духов, то ли тела, заполнил всю комнату, медленно - мучительно медленно - обволакивая ее, проникая ей под блузку, под юбку, под чулки. Словно руки страстного и ненасытного любовника ласкали ее тело. А тело - отзывалось и требовало продолжения ласки.
  "Кажется, я схожу с ума" - мысленно застонала Кристин, глубже вжавшись в кресло, старясь хоть на миллиметр увеличить расстояние между собой и этим грозным мужчиной - сплошным сгустком чистой и первобытной сексуальной энергии.
  Если б это был не Остин Шепард, она могла бы поклясться, что он хочет ее и пытается завлечь в свои жутко соблазнительные силки. Впрочем, если б это был не Остин Шепард, она бы тоже его желала. Но, к сожалению, хотя нет - скорее к счастью - она до чертиков его боялась и меньше всего хотела быть с ним наедине.
  "Ну, просто вылитый вампирюга" - уже, наверное, в сотый раз за два года работы в издательстве, подумала она. - "Интересно, каков он в постели?.. Только не это! У меня есть Марк. Марк. Марк... А все же?..".
  Словно услышав ее мысли, этот сукин сын расплылся в самодовольной улыбке, и, с максимально возможной сексуальностью, потянулся через весь стол за бумагами, которые принесла Кристин. Крайне бережно изъяв листы из рук Кристин, он нарочито медленно провел большим пальцем по ее ладони, и, якобы случайно, заглянул в вырез ее блузки.
  Кристин отдернула руку и исподлобья сверкнула глазами на редактора. Но тот, как ни в чем не бывало, бегло просматривал ее статьи.
  - Одолжили, как я вижу, темы у Энтони... - задумчиво протянул он.
  - Да, - ее голос неожиданно охрип. - Одно задание - это слишком мало и ...
  Она прикусила язык, что бы не ляпнуть "и унизительно".
  - Ну что ж, узнаю свою девочку, - плотоядно улыбнулся Шепрад.
  Фамильярность тона обескуражила Кристин. Она ждала чего угодно - гнева, крика, внеурочных заданий - как всегда бывало - но не такого. У нее сложилось впечатление, что она впервые видит этого человека. Все в коллективе, без исключения, считали Главного геем. Никто никогда не видел его в компании женщин, на все званые ужины и корпоративны, он приходил один, а на все женские ухищрения реагировал презрительной улыбкой.
  Но сейчас, перед Кристин сидела гора мышц чистого секса.
  - Как Марк? - очередная фраза Шепрада вывела и опять загнала Кристин в ступор.
  - Временно недоступен, - выдавила она и тут же отругала себя - ну что ей стоило сказать, что у Марка все отлично.
  - Вот как. - Казалось, Остин не был удивлен. - Поужинаем сегодня?
  Это стало последней каплей. Теперь Кристин точно была уверенна, что редактор ее соблазняет.
  - Простите, мистер Шепард, но я не хочу с вами ужинать. Мне крайне неприятна и совсем непонятна ваша игра. Если хотите уволить меня - увольняйте, но ваше фривольное поведение я терпеть не намеренна!
  - А что я такого сделал? - детское удивление на такой наглой роже выглядело, по меньшей мере, странно.
  Кристин смущенно потупилась - в самом деле, что он такого сделал? Он ведь не виноват, что у нее разыгралась фантазия.
  - Я не буду с вами ужинать и точка.
  - Может, перейдем с вами на 'ты'? Что скажешь, Кристин? У тебя чертовски очаровательное имя.
  - Зато Остин - дурацкое, - она с вызовом посмотрела в глаза Шепраду. Ей это все надоело, у нее было лишь одно желание - убраться подальше от этого типа.
  Но на ее удивление в его глазах вспыхнуло восхищение. Или ей показалось?
  - Согласен, - рассмеялся он. - Но вообще- то друзья зовут меня Карлос.
  - Какое интересное имя, - с сарказмом протянула она, на короткий миг, утонув в его восхитительно сияющих глазах. А в следующее мгновенье он уже целовал ее. Требовательно, настойчиво, страстно, желая все больше и больше ласки. Его руки лихорадочно бродили по ее телу, грубо и в то же время с непередаваемой нежностью. В этот момент, этот сильный, независимый и пугающий мужчина напоминал утопленника, из последних сил, барахтающегося в воде в жалких попытках сделать последний глоток воздуха. Этим глотком для Карлоса была она.
  Не понимая зачем, она ответила страстью на его страсть. Что-то было в этом поцелуе столь необходимое для нее. Казалось, весь мир замер для нее, пока она наслаждалась ощущением мускулистых плеч под своими руками, пока она жаждала, что б сильные руки прижали ее еще крепче к его сексуальной мужской груди. По комнате снова заструился тот дурманящий аромат. Ее ноги подкосились, а в голове не осталось ни одной мысли. И в ту же секунду она оказалась на его коленях.
  - Кристин!!!
  Полный отчаянья, такой любимый и родной голос Марка, послышался ей откуда-то издалека. Она как ужаленная подпрыгнула и отскочила от Карлоса.
  - В чем дело? - от хриплого голоса возбужденного мужчины по коже поползли мурашки. - Ты ведь хочешь меня! Разве я не прав?
  Она лихорадочно замотала головой.
  - Выпусти меня, - прошептала она. - Это все ошибка. Ничего не было...
  - Женщина, - его глаза грозно сузились, - ты моя. И ты меня хочешь, как и я тебя. Я это чувствую.
  Кристин не обратила внимания на странную формулировку предложения - она лихорадочно искала выход.
  - Я люблю Марка, - правда лучше всего, решила она, - и ты мне не нужен. Ты мой шеф, а с начальством не спят.
  Больше всего она хотела услышать фразу "Ты уволена", что бы больше никогда не видеть этого человека. Но вместо этого Шепрад отошел к окну, освобождая ей путь.
  Она уже практически дошла до двери, когда Карлос заговорил:
  - Марк сейчас далеко. Он в объятьях другой женщины и ему хорошо. Через несколько часов он даже не вспомнит о тебе. Ты не сможешь его вернуть. Ты только можешь купить ему жизнь - будь со мной и Марк будет счастлив.
  Он смотрел ей прямо в глаза, в которых через край начал выплескиваться страх.
  - О, нет, не бойся меня, - он подошел к ней вплотную и провел костяшками пальцев по щеке.
  От этого прикосновения у нее завязался тугой узел внизу живота.
  - Не трогай меня! - закричала она от отчаянья. Никогда в жизни ей еще не было так страшно. Где ее Марк? Что этот монстр сделал с ним? И вообще кем себя возомнил этот длинноволосый мерзавец? Как смеет он отнимать у нее слабую, но все же надежду, на возвращение ее любимого к ней?
  Страх постепенно начал отступать, на его место пришла ярость, и она требовала немедленного выхода.
  - Откуда тебе известно, где Марк? - она набросилась на мужчину с кулаками. - Отвечай, сволочь! Что ты с ним сделал? Отвечай, или я за себя не ручаюсь!
  - И что ты мне сделаешь? - засмеялся он и заключил ее в объятья.
  Барахтанье Кристин и ее удары по его могучей груди, не приносили ему никакого видимого дискомфорта. Спустя несколько минут она выдохлась и обмякла в его руках. Слезы в который раз за этот долгий день навернулись на глаза. Она не стала их сдерживать, и зарыдала. Но плакала она не от боли, не от страха, не от обиды, она плакала от осознания того, что она предает Марка. Ведь ей чертовски хорошо в объятьях Карлоса, и ей жутко хочется, что бы он снова поцеловал ее, а потом еще раз и еще. И так всю жизнь. Ей нравился этот властный мужчина. Всего за полчаса она узнала о нем больше, чем за все предыдущие два года. Именно его ей не хватало, именно его она искала в книжках - идеального любовника из идеального романа.
  Она - предатель. Она предала Марка. Ну и что, что он ушел от нее - сама виновата. Она все равно его любит больше жизни. И пускай не такой любовью, как Карлоса, но достаточно сильной, что б прожить с ним всю жизнь.
  Последняя мысль шокировала Кристин - неужели она влюбилась в Карлоса? В этого жестокого, циничного, беспринципного, хамоватого, злого главного гея-редактора? Таким его знали в коллективе, но она узнала его с другой стороны... Она стала противна сама себе. Захотелось кричать - громко и долго, до хрипоты.
  - Успокоилась? - с настораживающей нежностью в голосе спросил Карлос? Лучше б он назвал ее истеричкой. От этой заботы она почувствовала себя еще хуже.
  - Можешь отпустить, - глухо пробормотала она, но он вместо этого подхватил ее на руки и уверенным шагом направился к дальней стене кабинета. Отодвинув одну из деревянных 'полосок', Карлос уверенно ввел комбинацию из 12 цифр на открывшейся цифровой панели. Слева в стене что-то еле слышно щелкнуло и Кристин с изумлением увидела, как часть стены не спеша отъехала, открыв взору освещенный дверной проем.
  - Нам туда, - довольно улыбнулся Карлос, и перешагнул порог тайной двери.
  Кристин собиралась запротестовать и потребовать поставить ее на ноги, но все возмущение и недовольство происходящим потонули в восхищенном вздохе. Комната, в которую Карлос ее любезно принес, поражала своим убранством. Кристин никогда не думала, что, используя всего два цвета в интерьере, можно создать такую красоту.
  Все четыре стены комнаты были завешаны тяжелыми белыми портьерами, на которых искусная рука гениального мастера вышила изумительные узоры золотой нитью. На противоположенной от входа стене портьеры были собраны художественными складками и скреплены чем-то наподобие золотых браслетов, обрамляя огромное зеркало в простой золотой раме.
  Точно также массивные шторы подчеркивали и местоположение небольшого камина, уютно расположившегося в самом дальнем углу комнаты; и огромного книжного стеллажа, заполненного книгами в белых и золотистых обложках; и коллекцию живописи, занимавшую все свободное пространство по обе стороны от двери.
  Люстры не было, к огромному разочарованию Кристин. Комната освещалась подсвечником, стоящим на круглом, с забавными кривыми ножками, столике посредине комнаты, и пламенем от камина.
  Пол покрывал бело-золотистый ковер и пышным мягким ворсом.
  Закрыв внутреннюю дверь ногой, Карлос бережно отнес Кристин в дальний конец комнаты и усадил на шкуру, лежащую на полу перед камином.
  Кристин внезапно запаниковала - что, черт возьми, он собирается делать? Словно прочитав ее мысли, Карлос, отошел и устроился в самом дальнем от камина кресле.
  - Задавай свои вопросы. Только без криков.
  - Где Марк? - она уже решила для себя ни за что не бросать Марка, а эта непонятная тяга к Карлосу со временем пройдет. Во всяком случае, она очень на это надеялась.
  Карлос притворно вздохнул и показал ей какую-то бумажку.
  - Вот здесь он сейчас живет. Ничего криминального, - Карлос рассмеялся, увидев панику на лице Кристин - я просто следил за ним, когда вы разошлись. А за тобой следил с самого первого дня, когда ты появилась в редакции.
  - Но почему? - только и смогла выдавить она. Это все просто не укладывалось в голове. Она готова была услышать любые слова, что он маньяк, убийца, псих, что угодно, но только не то, что услышала на самом деле.
   - Потому, что ... Я люблю тебя, - просто сказал он и с непонятным злорадством добавил - А Марк мне мешал.
  Если б Карлос не упомянул Марка, то возможно, от такого признания с уст ТАКОГО мужчины она б потеряла голову. Но понимание того, что этот тип силой удерживает Марка, отрезвила ее.
  Она гневно вскинула на него глаза и увидела, как Карлос поморщился, словно подслушал неприятную мысль.
  - Кто ты такой? - холодно спросила Кристин.
  - Ангел мой, есть такие вопросы, на которые знать ответы чревато для жизни, - улыбнулся он.
  - Значит - бандит, - констатировала она. Но волновал ее больше другой вопрос. - Что означает, что я могу купить жизнь Марка?
  Он уставился на огонь, обдумывая ответ. Блики, отбрасываемые пламенем, танцевали по комнате в быстром танце, изредка задевая красивое мужественной красотой лицо Карлоса. Думал он долго, и, видимо, о не очень приятных вещах. Кристин до глубины, наполовину возрожденной души была поражена переменами во внешнем облике Карлоса. Он ссутулился, в глазах уже не было прежней холодности, а только необъяснимая тянущая тоска. Уголки прекрасных губ опущены. На лице застыла маска душевной боли и глубокой скорби. За каких-то несколько секунд, сидящей перед ней человек, состарился лет на 100. Но ей было приятно на него смотреть. Кристин казалось, что именно в этот момент она видит его настоящего, она читает его душу...
  А тень от пламени все ласкала и ласкала лицо Карлоса, завораживала, зазывала, затягивала...
  Она смотрела на древнего старика, заключенного в молодое сильное тело. Старика, который корчился от боли, который столетие за столетием жил в агонии. Старика, который потерял на много больше, чем любимую жену и красавицу дочь - он потерял жизнь, он загубил светлую часть своей располовиненной души. Приговорен к вечным скитаниям, странник, которого нигде не ждут, мученик, молящий о смерти и ангелов, и демонов. Но обречен на вечное одиночество, он везде чужой - и на Земле, и в Раю, и в Аду. Лишь истинно любящий сможет во тьме отыскать путь к темнице, где заперта проклятая Богами душа, и только взорвавшись миллионом осколков, и принеся себя в жертву, снова наполнить темную душу светом, испить ее грехи...
  
  - Как ты это сделала? - мягкий голос Карлоса снял наваждение.
  Перед ней сидел прежний Карлос, ее Карлос. Повинуясь непонятному импульсу, она поднялась с пола и подошла к мужчине. Его губы жаждали поцелуя, она видела это. Ее тело сгорало в пламени страсти - и он тоже видел это.
  Медленно, что б не спугнуть свою внезапно нахлынувшую решимость, она наклонилась и поцеловала его. Она целовала его так, как никого еще не целовала. Этим поцелуем, она старалась запомнить изгибы его губ, которых касалась в последний раз. Она прощалась. Ведь где-то там ее ждет Марк.
  - Он не ждет тебя, - Карлос перестал целовать Кристин и усадил ее себе на колени. - Он с другой, и уже ничего не помнит из прошлой жизни. Практически ничего. И ты не предаешь его, это он тебя предал четыре года назад и предает сейчас. Если б не тот случай, вы бы сейчас были вместе, смотрели телевизор на диване и пили горячий маккиато. Но где есть один раз, там будет и второй... Но это уже другая история, а в этой такой расклад, который ты изменить не в силах.
  - Ты врешь, - она начала задыхаться, - Марк не изменял мне! Ты все врешь!
  - Зачем мне врать тебе? - спокойно возразил он - Я знаю, что мои слова причиняют тебе боль. Я могу помочь унять ее.
  Кристин снова заплакала.
  - Что происходит? Я ничего не понимаю, - прошептала она.
  Он приобнял ее и тихо сказал:
  - Я не могу рассказать тебе всего. Могу только намекнуть, что в нашем мире существуют люди и ... эээ более могущественные люди. И нет на свете ничего такого, чего бы эта могущественная верхушка не могла бы заполучить. Все равно что - чужая жизнь, чужая судьба, чужой муж...
  Он внимательно посмотрел в глаза Кристин:
  - Понимаешь, о чем я говорю? Они за ценой не постоят. Если мешает жена - они уберут жену.
  Кристин слушала его и не верила. Неужели какая-то богатая 'клава' захотела иметь ЕЕ Марка?! Он что вещь? Что за бред вообще? У нее только-только появилась надежда вернуться к нормальной жизни, а теперь ей говорят, что дама из богемы забрала Марка и собирается укокошить его жену, просто, что б та не мешалась. На голову не налазит такая прихоть избалованной куклы.
  Кристин взглянула на сексуального вампира (как мысленно она окрестила Карлоса), вспомнила умопомрачительный поцелуй, проанализировала последние события в ее жизни, и пришла к весьма неутешительному выводу, что она сошла с ума и все это плод ее больного воображения.
  "Дочиталась до чертиков. Вернее до сексуальных вампиров" - мелькнула мысль.
  - О, нет, - грустно улыбнулся он - ты не сошла с ума. Просто ... есть вещи, недоступные человеческому пониманию. Но ты прочла достаточно книг, что бы сделать правильные выводы. Я же не имею права ничего тебе рассказывать.
  Кристин еще больше запуталась - какие такие выводы?
  - Я все равно ничего не понимаю. Допустим, я тебе верю, что где-то живет богатенькая штучка, которая захотела иметь Марка в качестве комнатной собачки. Но какой в этом смысл? Что это за игры такие? И какую роль во всем этом играешь ты?
  - Я не могу ответить на твои вопросы. Ты все поймешь сама, со временем, конечно.
  
  
   ***
  Какое-то время они молчали. Кристин думала о том, какая все-таки у нее интересная Судьба - она только вчера осознала, что потеряла любимого и умирала от боли, а сегодня - всего лишь два поцелуя умопомрачительного мужчины заставили все внутри нее трепетать и вернули ей способность чувствовать. Но вместе со сладкой негой от поцелуя вернулась и боль.
  Она накатывала волнами, заставляя Кристин сгибаться пополам. Сердце, вполне живое и все еще бьющееся, сжималось от невыносимой тоски по Марку, и разрывалось от нахлынувшей любви к Карлосу.
  Она запуталась, ей больше ничего не хотелось - только умереть. Она освободилась из объятий Карлоса и медленно пошла к камину. Она одна, она осталась совершенно одна... Карлос... Такие, как он поиграются и бросят. Она не нужна ему.
  Очередной приступ боли скрутил ее, и она упала на колени. Карлос тут же оказался рядом.
  - Не трогай меня! - прошипела она, - Зачем ты вообще появился в моей жизни? Ненавижу тебя! Ненавижу!!!
  Она растянулась на полу и уставилась на потолок. У нее не было причин не верить Карлосу. Остину Шепраду она бы ни за что не поверила, но Карлос не врет - она это чувствовала. А еще, она почему-то точно знала, что Марк вовсе не против того, что сейчас с ним происходит. Но она должна увидеть его своими глазами. Живого и здорового, пускай и с другой.
  - Я отвезу тебя, - тихо промолвил Карлос, став возле нее на колени.
  - Отлично, спасибо.
  В таком состоянии она точно не смогла бы вести машину.
  
   ***
  Спустя полчаса, она стояла перед дверью нового жилища Марка. Обшарпанная дверь и провода, торчащие из дверного звонка, хлипкий замок и оторванная дверная ручка говорили о том, что хозяин этой хибары не очень беспокоится о своем благополучии. Сказать по правде, Кристин ожидала увидеть нечто совсем иное: вместо трущоб - фешенебельный район, вместо вонючего подъезда - мраморный холл с элитным консьержем.
  Собравшись духом, она громко постучала. Минуту спустя дверь широко отворилась. На пороге стоял Марк. Грязная рубашка наполовину заправлена в еще более грязные и ободранные брюки, давно немытые волосы сбились в один сплошной колтун, а запах...
  - Привет, Марк - выдохнула Кристин, чувствуя ужасную вину за то, что он стал таким.
  Марк, молча, уставился на нее холодными зелеными глазами. Губы исказила злобная усмешка.
  - Наслаждаешься зрелищем? - прошипел он - И как, нравится?
  - Марк! - Кристин была шокирована ненавистью, исходящей от него. - Я пришла забрать тебя домой. Я очень перед тобой виновата. Прости меня.
  На секунду, но всего лишь на секунду, его взгляд потеплел, а руки потянулись к ней, что б заключить в объятья. И ей на миг показалось, что перед ней стоит прежний Марк и все у них будет хорошо. Но только на миг - из-за его спины вышла девушка неземной красоты, совершенно голая.
  - Милый, что происходит? Я уже замерзла тебя дожидаться! - надула губки она, - и кто эта кикимора?
  - Иди в комнату, я сейчас приду - бросил Марк через плечо.
  Кристин застыла как изваяние, изучая девушку и пытаясь смириться с неизбежностью - с расставаньем с любимым.
  - Ты меня предал, - прошептала она. - Зачем? Я ведь так люблю тебя.
  Но Марк смотрел куда то вверх над ее головой и не реагировал.
  - Ты меня слышишь? - закричала она и принялась трясти пока еще мужа. - Ты, безжалостный сукин сын! Я думала, ты любишь меня, ушел, потому что я никчемная жена! А ты! Ты...
  Она повисла на шее Марка и заплакала.
  - Кристин?! - удивление в бархатном голосе Марка было неподдельное. - Что ты здесь делаешь?
  Кристин подняла заплаканное лицо и натолкнулась на теплый, полный любви взгляд мужа.
  - Ты пришла за мной? - улыбнулся он. - Спасибо, родная, я так соскучился!
  Он еще крепче прижал ее к себе и поцеловал так, как только Марк умеет. Она ничего не понимала, но была счастлива. А со всеми вопросами можно и потом разобраться, вместе с любимым. Да, она любила Марка, а Карлос... Просто временное помутнение.
  - Я люблю тебя! - прошептал он ей в губы.
  - Пошли домой, - ответила она.
  - Нет!!! - по этажу разнесся нечеловеческий вопль и одновременно с ним непонятная сила оторвала Кристин от мужа и швырнула на стену.
  Кое-как разлепив глаза, Кристин увидела ту самую любовницу Марка. Она поцеловала его, что-то коротко скомандовала, и Марк, как послушный щенок скрылся в глубинах жуткой квартиры.
  - А сейчас - прошипела девушка, поворачиваясь к Кристин лицом, искаженным яростью, - я займусь тобой!
  И прыгнула. Кристин зажмурилась, но боли не последовало. Она услышала только глухой звук падающего тела. Чьи-то сильные руки заботливо подхватили ее, и она рискнула открыть глаза. Это был Карлос.
  - С тобой все в порядке? - он заботливо погладил ее щеку костяшками пальцев.
  - Да, - слова давались ей с трудом, - а где эта?..
  Карлос, молча, указал в сторону девушки, которая в этот момент поднималась с пола.
  - Какого хрена? - закричала она, - Ты что творишь, урод?
  - Она со мной - ты ее не трогаешь. Таков был уговор, - спокойно ответил Карлос - Отныне она под моей защитой. Предупреди всех: пока я существую, ее никто не смеет трогать.
  Карлос развернулся и направился к выходу, держа Кристин на руках.
  В след им раздался злорадный смех:
  - Ты знаешь правила, Чистильщик. И ей лучше тоже их выучить.
  
  
  4.
  
   Ушел, я даже не заплачу,
  Я недостаточно слаба,
  От мира я в постели спрячусь
  На день, а, может быть, на два...
  
  А после будет все, как прежде,
  Как прежде было до тебя,
  Года, исполнены надеждой
  И одинокая слеза...
  
  
  На ночной город обрушился ливень. Припозднившиеся прохожие, ночные гуляки или просто полуночники поспешили укрыться под крышами своих уютных домов. Только вот у Кристин больше не было дома. Ее с позором изгнали, перед носом хлопнув дверью.
  "Дом мой - в сердце твоем" - так она любила повторять Марку, в ответ на его нежные признания. Эта фраза была выгравирована на их обручальных кольцах, и на кулоне-сердечке с их свадебными портретами внутри.
  Марка нет - его забрали. Кто? Не знаю. Зачем? Не знаю. И на все остальные свои вопросы она не знала ответа. Зато, наконец, поняла одну простую истину - если б Марк не захотел - ничего бы не случилось. Карлос был прав.
  Она открыла окно машины Карлоса, в которой они сидели молча уже больше часа, и со злостью вышвырнула обручальное кольцо - последнюю нить, связывающую ее с Марком.
  Дождь острыми колючками ворвался в открытое окно, заливая лицо, руки, одежду Кристин. Но вместо того, что бы поднять стекло, она закрыла глаза и подняла голову на встречу холодным каплям. Она всегда любила дождь. Дождь - ее спасенье. Он как никто другой может спрятать ее слезы. И именно это было ей сейчас необходимо - Карлос не должен видеть ее слез.
  Ведь плакала она вовсе не от боли, не от открывшегося ей непрошеного знания, что вся жизнь с Марком была ложью и игрой; не оттого, что добрый и заботливый Марк был таким, только что б маскировать его тягу к полигамии. Она плакала от облегчения. Впервые за столько лет у нее появилось чувство, что сейчас в ее жизни все правильно, что Марк был ее временным пристанищем, а теперь она свободна. Она все простила Марку, пускай, и он ее простит. Простит за мужчину, которого она выбрала.
  Карлос... Необычный, пугающий, такой сильный и мужественный. Он за неполных пять часов стал для нее воздухом, смыслом и болью. Она о нем совершенно ничего не знала. Только имя, но оно уже навеки отпечаталось в ее смертном сердце.
  Ручейки холодной воды скатывались ей за шиворот, заставляя вздрагивать от холода, но это мало ее волновало. Она беспокоилась о Карлосе - о чем он сейчас думает? Вот уже больше часа он сидит, отвернувшись от нее, и молчит. Она знает, что обидела его.
  Как только они вышли из того ужасного дома, где нынче обитал Марк, Карлос задал вполне естественный вопрос:
  - Ты его любишь?
  - Да, - ответила она, не задумываясь.
  И это была правда. Она любила Марка, и всегда будет его любить. Но вместе с тем, существует и другая правда - она влюбилась в Карлоса. Она отдалась на растерзание этому безумному чувству, как только их губы слились в поцелуе.
  И если любовь к Марку - просто привычка, то Карлоса она Любила. Любила так, как могут любить только своего единственного мужчину.
  Но как сказать ему об этом? Сидит такой серьезный, пугающий. Кристин вдруг жутко захотелось очутиться в объятьях своего, как она надеялась, мужчины.
  "Карлос, я ведь так люблю тебя!".
  Она еще не успела даже закончить свою мысль, как он приподнял ее и уютно устроил на своих коленях, крепко, и в то же время, невероятно нежно ее обнимая.
  - Простудишься! - шепнул он, улыбнувшись.
  - Карлос, я ... - она, наконец, готова была озвучить свои чувства, но он прервал ее мягким поцелуем.
  - Я знаю, - прошептал он в ее приоткрытые губы, - я тоже тебя люблю.
  Карлос целовал ее нежно и настойчиво. Его руки то зарывались в ее распущенные волосы, то бродили по стройному телу. И не было больше ни вопросов, ни сомнений, не было боли и обид, только он и она, двое людей, любящих и жаждущих друг друга.
  Кристин и не заметила, как они добрались до "тайной комнаты" Карлоса, которая на самом деле оказалась просто гостиной. За зеркалом в позолоченной, а вполне может быть и золотой, раме скрывалась еще одна дверь, ведущая в спальню с шикарных размеров кроватью.
  Они уже несколько часов лежали в объятьях друг друга и просто разговаривали. О себе, о дожде, о небе и о всяких других глупостях. Разговаривали и целовались.
  Кристин приподнялась на локте и, повалив Карлоса на спину, начала все настойчивее и настойчивее целовать его теплые губы. Руки действовали отдельно от разума, расстегивая пуговицы его шелковой рубашки, а губы, не прекращая поцелуев, опускались все ниже.
  Весь мир сжался для нее в образе этого мужчины. Она не отпустит его. Никогда. А, если он уйдет - она умрет. Это неизбежность, с которой нужно смириться.
  Ее губы ласкали его широкую грудь, его сексуальные кубики на животе. Его руки медленно стягивали с нее блузку.
  - Ты - моя жизнь - прошептала она, задыхаясь от страсти.
  - Ты мое спасение - ответил он, припадая губами к ее груди.
  И в этот момент, Кристин ясно осознала, что отдаст за него свою жизнь. Она готова вечно скитаться по Аду, только что бы боль, сжигающая его изнутри, исчезла. Только, чтобы не видеть в его лучистых голубых глазах пугающие тени прошлого, только что бы с его прекрасного лица упала печать обреченности...
  
   Жизнь за жизнь. Кровь за кровь.
  Круг замкнут Вера и Любовь.
  
  Кристин неожиданно стало нечем дышать. В голове зашумело, жилки на висках напряглись.
  
   Жизнь за жизнь. Светом будь.
  Мглу рассей. И его забудь...
  
  Кристин закричала. Какой-то неземной свет ослепил ее. Но это длилось всего миг, а потом опять темнота. Из носа что-что потекло. Она протянула руку в поисках Карлоса, но его не было рядом. Он стоял у противоположенной стены комнаты и с расширившимися от страха глазами смотрел на нее.
  - Что это было? - прохрипела она.
  - Ты в порядке? - из его груди вырвался вздох облегчения. В мгновение ока, он уже был рядом и обнимал ее. Кровь капала ему на грудь, на рубашку, на брюки, но он старался не обращать на это внимания - слишком сильно он испугался за свою любимую.
  - Я не верил, что это возможно. Прости меня, любовь моя. Прости.
  Он убаюкивал ее на своих руках и, не переставая, шептал "прости".
  Спустя какое-то время, он поднялся, отнес ее в ванную, умыл, вымыл волосы, которые слиплись из-за засохшей крови, переодел ее в свою пижаму и уложил в постель, продолжая судорожно сжимать в объятьях. Все это он проделал молча, не проронив ни единого звука.
  - Карлос, - голос, наконец, вернулся к ней.
  - М?
  - Что это было? - ее все еще била мелкая дрожь - Такое чувство, будто из меня душу начали высасывать.
  Его руки еще крепче стиснули ее.
  - Спи, ангел мой, - все вопросы завтра. Ладно?
  - Ладно, - согласилась она, но в голове настойчиво продолжало жужжать любопытство,- А если последний, можно?
  Он поцеловал ее в макушку и тяжело вздохнул:
  - Можно.
  - Что за уговор, о котором говорила та барышня на квартире Марка. И кто такой Чистильщик?
  - А если отложим до завтра? - он с надеждой посмотрел на нее, но она отрицательно помотала головой.
  - Уговор был очень простой, - в его голосе слышалась обреченность, - тебя не трогают, если ты согласишься добровольно быть моей, иначе - смерть. Она понимала, что ты будешь мешать, а зачем ей лишняя головная боль.
  - Она?
  - Жульетта. Хитрая, коварная, беспощадная. Я немного спутал ее карты - ей пришлось оставить в живых жертву ее произвола. Тебя. Но пока ты под моей защитой тебе ничего не грозит. Главное соблюдай правила.
  - Какие? - чувство абсурдности всей этой ситуации не покидало ее.
  - Никому ничего не рассказывай. И со мной ты даже не знакома. Я всего лишь Остин Шепрад - главный редактор занюханной газетенки.
  - Но кто ты? - она втайне надеялась, что он окажется вампиром или оборотнем или эльфом. Хоть кем-нибудь. Правда, порой она была полностью уверенна, что Карлос самый настоящий кровосос. Иначе как мог спокойно угадывать ее мысли?
  - Я - твоя тайна. Секретный субъект сверхсекретного общества, - он рассмеялся, - сейчас больше не могу тебе сказать, прости. Может быть попозже.
  Он замолчал. А она, пытаясь скрыть свое разочарование его ответом, быстро задала следующий вопрос:
  - А кто такой Чистильщик?
  Карлос дернулся, как от удара током, Кристин поняла, что это для него больная тема.
  - Чистильщик - это я, - медленно сказал он,- мусорщик, уборщик. Кристин, - он неожиданно сел и притянул ее к себе, стараясь заглянуть в глаза - кромешная тьма, видимо, его ничуть не смущала, - ты должна кое-что знать. Я - убиваю. Убиваю и убираю следы пребывания ... эээ... Ордена. Я - убийца. И я должен был...
  Неожиданно Кристин поняла, ЧТО он собирается ей рассказать. Она мягко поцеловала его, ненавязчиво намекая, что поняла его и это нисколько ее не смущает. В самом деле, что такого в том, что он должен был ее убить? Но это стало уже неважным. Они любят друг друга - и это единственное, что имело значение.
  
  ***
  Утро ворвалось в сон Кристин невыносимо громкой трелью телефонного звонка. Она в полусонном состоянии слушала незнакомого мужчину, и постепенно к ней приходило уже знакомое ощущение неизбежности происходящего. Ее жизнь снова сотрясло Событие.
  Положив трубку, Кристин поняла, что ее колотит. Не от услышанного, а от дурного предчувствия. Она уже знала, нет, ощущала, что неожиданная смерть Марка, развязала тот узел, которому полагалось быть завязанным, и запустила необратимый процесс разрушений. Она просто знала это, и точка.
  Откинув одеяло, она по стенке добралась до ванной - ноги с трудом повиновались ей. Холодная вода помогла убрать нервную дрожь и прояснила мысли.
  Марка убили. Совершенно точно. И Карлос знает, кто это сделал. Ведь так? Карлос - вампир, теперь она совершенно точно в этом уверенна. И Жульетт - тоже вампир. И Марка убили - вампиры. Кристин облегченно вздохнула - с самого детства она мечтала встретить хоть одного вампира. Просто посмотреть на него, а что б поцеловать!..
  Кристин посмотрела на себя в зеркало и резко откинула волосы со лба. Ей до чертиков надоела вся эта дурацкая игра. И что бы ни был это за супертайный Орден, Карлосу придется рассказать ей больше, чем он рассказывал до сих пор. Она не собирается быть игрушкой в вампирьих разбалованных руках.
  Кристин охватил гнев. Но она была благодарна этому чувству - благодаря нему боль от потери Марка на какое-то время приутихла. Но только на время.
  Она вытащила свои вещи из сушильной машины, куда положила их вчера ночью после поверхностной стирки. Кровь не отстиралась полностью, и теперь по кремовой юбке и такого же цвета блузке растекались жуткие коричневые разводы. Она нехотя вылезла из огромной пижамы Карлоса и быстро переоделась.
  Вернувшись в комнату, она села на кровать и принялась ждать Карлоса. И куда он только запропастился? Ей не просто хотелось его увидеть и задать кучу вопросов, ей хотелось, что б он сам рассказал, что он вампир. А потом заключил в собственнические объятия и нежно поцеловал.
   Прошло больше часа, но его все не было и не было. Она перекатилась на половину постели, где спал Карлос, вдыхая аромат его тела полной грудью, и наткнулась на что-то твердое. Вытащив из-под себя непонятный предмет, она покрутила его в руках.
  Красная коробочка. Внутри что-то есть. Дорогой красивый бархат нежно ласкал ее пальцы, пока она пыталась найти способ открыть эту странную шкатулку. Внезапно, она увидела тоненькую золотую линию, идущую вдоль одной из сторон. Приглядевшись повнимательнее, она сумела различить малюсенькие, еле заметные буквы.
  Надпись. На каком-то странном и уж точно неизвестном ей языке. Внутри нее, очень кстати, проснулся журналист, и любопытство победило над воспитанием. Повинуясь минутному порыву, она бережно провела указательным пальцем по золотым письменам. Неожиданно внутри шкатулки, что-то негромко тренькнуло, и верхняя панелька еле заметно приподнялась. Затаив дыхание, она аккуратно потянула крышку вверх. Внутри шкатулки была спрятана ветхая и хлипкая на первый взгляд книжечка, такого же красного цвета и заключена в объятья такого же бархата, как и шкатулка. На маленьком, прямоугольном кусочке кожи, подмявшего под себя бархат, четко посредине обложки, красивым стремительным почерком была выведена золотая надпись "Дневник".
  - Дневник Карлоса, - поняла она. Наконец, она узнает о нем хоть что-то.
  Трясущимися руками она бережно извлекла драгоценность и, не дыша, открыла. Между желтых, исписанных мелким почерком страниц, лежал длинный белый конверт.
  "Для возлюбленной Кристин" - было написано на нем все тем же красивым почерком.
  Кристин нахмурилась - выходит Карлос специально положил дневник на кровать, что бы она не могла не найти его. Дурное предчувствие опять всколыхнулось в ее груди.
  Поколебавшись несколько секунд, она все же решилась и медленно вскрыла конверт. Внутри ее ждал маленький клочок белой бумаги... Все тот же почерк... И всего одно единственное слово.
  
   "Прости."
  И больше ничего. Но ей и этого было достаточно. Он ушел. Просто ушел от нее... Дежавю...
  Боль раскаленным железом пронзила ее только-только ожившее сердце, безжалостно вынимая его из груди. Ее зеленые глаза широко распахнулись, прощаясь с этим жестоким миром, а тело выгнулось от внезапной судороги. В последний раз, судорожно втянув в себя воздух, она, словно каменная статуя, рухнула на пол.
  
  
  
   5.
  
  Ради тебя он станет светом дня,
  Что бы заглядывать к тебе в окошко,
  Он в ветер превратится для тебя,
  Что б прикоснуться к волосам и коже.
  
  Ночным посланником Луны
  Он сон твой сладкий потревожит,
  Надеясь, что когда-нибудь и ты
  Быть рядом с ним захочешь.
  
  Дождем он станет теплым проливным -
  Намочит всю тебя до нитки,
  Ведь на свидание идешь не с ним -
  С соседским глупеньким мальчишкой.
  
  Он станет белым облаком парящим,
  И лепестками миллиона алых роз,
  Все для того, что б ты однажды
  Хотя б мельком взглянула на него.
  
  
  Карлос резко открыл глаза. За окном еще царила ночь. И хотя в комнате совсем не было окон, а на тумбочке часов, он знал, что до рассвета еще три часа. Просто чувствовал это.
  Этой ночью он проспал всего два часа, но этого было вполне достаточно для восстановления сил. Теперь ему нужно поесть, и чем быстрее он это сделает, тем будет лучше для всех. Чересчур долго он откладывал столь необходимую ему трапезу, а кровь Кристин слишком соблазнительно пахла.
   Карлос тихо поднялся с постели, стараясь не потревожить сон мирно спящей женщины. Его женщины. Он самодовольно улыбнулся, любуясь своей любимой. Он не хочет причинять ей боль, но другого выхода у него нет. Ему придется уйти.
  Он знал, что она будет страдать, будет каждую ночь плакать в подушку, и некому будет унять ее слезы. Он знал, и потому это причиняло еще большую боль, но он принял решение.
  Карлос бесшумно выбрался на улицу и побежал на первый попавшийся запах крови - сегодня не будет охоты, только поздний ужин.
  Он - вампир. Он существо, которому не место рядом с человеком. В реальной жизни волк и заяц не могут стать друзьями, только в мультфильме. В глазах людей - он монстр, отбирающий жизни. И хотя на самом деле, все не так, как описывают книжки, легче от этого не становится.
  Утолив жажду, он решил полюбоваться ночным городом и обдумать, как объяснить Кристин, самой любимой и желанной, причину своего ухода.
  Вариант "любимая, я вампир" не подходит - она не столько испугается, сколько обрадуется.
  Что-то вроде "Я ухожу для твоего же блага, я хочу, чтоб ты жила, а из-за меня тебе грозит опасность" тоже не пойдет - слишком много наигранного героизма. Она просто рассмеется ему в лицо.
  Сказать правду? Но как он может сказать ей, что этой ночью она чуть не умерла? Дважды. Первый раз, когда чуть не сняла с него его проклятье (о том, как это у нее получилось, он подумает позже), а второй - когда ее кровь заливала его руки и грудь, заставляя его из последних сил бороться с диким желанием наброситься на нее и испить ее нектар. Но всепоглощающий страх за жизнь любимой, который охватил все его существо, когда Кристин дико закричала, приглушил все нарастающее чувство голода. Видимо, любовь и с вампирами делает чудеса.
  Карлос остановился на краю крыши и полной грудью вдохнул ночной, еще влажный после проливного дождя, воздух. Он чувствовал невероятную свободу - впервые, за несколько последних столетий его проклятье свернулось клубком и затихло. Благодаря Кристин.
  И пускай он вынужден покинуть ее, но этой ночью он держал ее в объятьях, целовал ее алые губы, вдыхал умопомрачительный аромат ее тела. Этой ночью она стала его. Именно этого он ждал целых двадцать лет, с тех самых пор, как впервые увидел ее. Пятилетняя девчушка уже тогда покорила его мертвое и ожесточенное в вечных боях сердце.
  
  Она была похожа на солнышко. Копна златокудрых волос ореолом обрамляла ее миловидное личико. Большие, на пол-лица, зеленые глаза взирали на мир с восхищением и детским любопытством. А ее улыбка озаряла светом все вокруг, отчего даже ему захотелось улыбнуться. С тех самых пор ее образ вечно преследовал его.
   Именно ради нее, всего лишь пятилетней девочки, он рискнул всем, что у него было, и впервые за всю свою длинную и кровавую жизнь, соврал представителям королевской власти.
  - Да, - он покорно кивал в ответ на жестокий допрос, - я не выполнил задание. Да, я подвел вас. Да я не нашел никого, кто б подходил под предоставленное вами описание.
  Он тогда стойко снес наказание и больше никогда не приближался к девчушке, только дистанционно наблюдал и оберегал ее. Он выполнит обещание, данное Королю неполных три столетия назад.
  Карлос не раз фантазировал, какая она станет с течением времени. Красивая, стройная, независимая. Замужняя... Впервые за всю его вторую жизнь, сердце отчаянно забилось в груди. Другой мужчина, не он, будет обнимать и целовать ее, его - Карлоса - женщину.
  Именно эта мысль, спустя 10 лет привела его к ней. Слава Богу, она не замужем! Но этот настырный соседский мальчишка, Марк, однозначно ему не понравился. Может быть, поэтому он так спокойно, спустя пять лет, воспринял новость, что она вышла за Марка замуж - все равно скоро разбегутся.
  Карлос не переставал удивляться своей глупости - ведь он прекрасно понимает, что он никогда не сможет быть рядом с этой смертной. Максимум, что он может позволить себе - оберегать ее от себе подобных, и унести ее тайну с собой в могилу.
  Вот только разум кричит одно, а сердце повелевает делать другое. Он стал неизменно каждый год навещать ее, и не находил оправдания своей безрассудности. Впрочем, один из таких регулярных визитов спас жизнь его возлюбленной.
  
  ***
  Стоял поздний холодный зимний вечер. Карлос, едва прибыв в город, бросился навестить свою любимую. Он бежал по заснеженным крышам домов, любуясь красотой окружающего его города. Давно забытое чувство радости охватило его - он совсем скоро ее увидит.
  Внезапно, ощущение чужого присутствия заставило его резко остановиться. Карлос закрыл глаза, расслабился и отпустил на волю свое Проклятье. Четыре ауры, четыре существа - злобные, алчные и совершенно темные - стояли на крыше заброшенного строения, прямо напротив дома Кристин.
  Он знал их, всех четверых. И это было второй плохой новостью. Если они пришли за Кристин - ему придется убить их всех, несмотря на правило Иерархии. Ему придется не подчиниться приказу правящего дома, что считается невозможным для любого вампира. Но он ведь не любой, он особенный, правда мало кто знает об этом. Впервые за столько столетий Карлос был благодарен своему Проклятию.
  И это тоже плохая новость - для этих четверых.
  Совершенно бесшумно, Карлос опустился на крышу позади четверки.
  - Ну, здравствуй, Жульетт, - металлический голос Карлоса бензопилой разрезал вечерний покой.
  Белокурая изящная девушка медленно обернулась, на ее милом личике играла злорадная усмешка.
  - Добрый вечер, Карлос. А я тебя ждала, - ее голос был необычайно мягким и обволакивал сознание, как густой туман. - Мог бы быть и повежливей с будущей королевой.
  Карлос презрительно фыркнул.
  - Тебя никто не признает. А без признания не будет и трона. И оставим эту тему. Что ты задумала?
  - Ууу, ну Карлос, ты стал еще противней! - Жульетт недовольно надула губки. Ее взгляд собственнически пробежался по телу Карлоса и недвусмысленно задержался ниже пояса. Она играла с ним, и это выводило его из себя. Внезапно поток холодного воздуха легонько коснулся его губ, поиграл с волосами и начал медленно спускаться за воротник куртки.
  - Хватит! - прошипел Карлос прямо в ухо Жульетт, за долю секунды оказавшись рядом. - Не трать попусту время и силы - твои ментальные штучки не действуют на меня. Уже не действуют.
  Карлос счел благоразумным умолчать о том, что ее вампирская сила вообще никогда на него не действовала.
  - Повторюсь. Что ты здесь делаешь, да еще и с тремя Охотниками?
  Карлос отошел на несколько шагов от вампирши и повернулся спиной к краю крыши - так хотя бы эти четверо не смогут взять его в кольцо.
  - Господи, и за что только Аннабелль полюбила тебя? - это всегда было излюбленной игрой Жульетт - причинять ему боль, но он больше не реагировал на ее выпады. Только покрепче стиснул зубы.
  - Ну, лааадно, - протянула девушка, недовольная его холодностью, - Загляни-ка воон в то окно на втором этаже. Что ты видишь?
  Жульетт грациозно повернулась лицом к дому напротив и небрежным взмахом руки указала на единственное светящееся окно.
  - Парень и девушка. Целуются, - безучастно ответил он. Но внутри него все сжалось - он смотрел на Марка и Кристин. Его Кристин.
  - Верно, - промурлыкала вампирша, - Кристин и Марк Сомерс. Великолепная пара, не так ли?
  - Ну и? - Карлос начал раздражаться.
  - Я хочу этого юношу - Марка.
  - Чудесно. Если Орден поставлен в известность, мне здесь делать нечего.
  Мозг Карлоса лихорадочно работал - нужно найти способ на время спрятать Кристин, иначе Охотники ее убьют. Конечно, убийства людей ради потехи были строго запрещены Правилами, но за последние три столетия, после смерти последнего Короля, Правила практически не соблюдаются. А если учесть, что ЭТИ трое Охотников, стоящие сейчас рядом с ним на крыше, вообще никогда не заботились о формальностях, то Кристин грозила смертельная опасность.
  - Ты не понял, - пропела Жульетт. На ее бледном, утонченном, с аристократичными чертами лице, появились первые признаки малоконтролируемой ярости. - Орден не давал согласия на его инициацию. Поэтому-то ты мне и нужен. Я приказываю избавиться от девчонки. Самоубийство, автокатастрофа - мне все равно. А мальчишка должен просто исчезнуть... Для людей, разумеется. А с Орденом я сама разберусь.
  - С какой кстати я должен исполнять прихоти взбалмошной девчонки? - в его голосе звучала насмешка.
  - Выбирай слова, Чистильщик, - зашипела она. - Ты забыл, с кем разговариваешь?
  - Действительно, с кем? - рассмеялся он и с издевкой добавил. - С племянницей двоюродного брата дочери-полукровки якобы очень дальнего родственника сводной сестры покойного Короля... Ты окончательно с катушек слетела.
  В следующую секунду он легко запрыгнул на парапет, обрамляющий крышу по периметру, уходя от острых коготков взбесившейся вампирши. Это именно то, чего Карлос добивался - только в истерическом припадке Жульетт могла дать то, что ему нужно.
  Ногти снова просвистели в воздухе, Карлос отступил на шаг, выжидая, когда Жульетт устанет махать руками и вспомнит, что у нее есть более совершенное оружие, чем когти - ее клыки.
  Сделав еще несколько бестолковых и неудачных выпадов, вампирша, наконец, опомнилась и оскалилась. Карлос молниеносно оказался позади девушки и схватил ее за шею.
  - А ты, я смотрю, все такая же истеричка, - прошипел он ей на ухо. - Все такая же глупая и самонадеянная.
  Охотники угрожающе зарычали.
  - Не важно, какая я, - прохрипела Жульетт, главное, что ты меня не забыл.
  Карлос отшвырнул от себя ненавистную вампиршу, целясь в очаровательный сугроб на другом конце крыши, и, не скрывая отвращения, холодно промолвил:
  - А теперь, я жду интересного предложения с твоей стороны.
  Жульетт бросила на Карлоса испепеляющий взгляд и медленно выбралась из сугроба. Хрупкая блондинка могла бы выглядеть жалко и даже смешно, если б не пылающие гневом безумные красные глаза.
  - Так что же ты хочешь, урод?
  - А что ты можешь предложить?
  - Ее! - рявкнула Жульетт, и резко оттолкнувшись ногами от земли, мягко приземлилась рядом с Карлосом.
  - Я могу предложить - не убивать эту девчонку - Сомерс. Я могу подарить ее тебе. Ты ведь всегда пытал слабость к высоким зеленоглазым дамам с огненной шевелюрой. Но, знаешь, я чувствую, что должна предупредить тебя - когда-то давно - помнишь? - я забрала тебя у одной рыжей, и, поверь мне, сумею отобрать и у второй.
  Она выплевывала слова прямо в невозмутимое лицо Карлоса, ее била дрожь от еле сдерживаемого гнева.
  - Ты все равно будешь моим! Рано или поздно! Так смирись, наконец, уже с этим! Или каждая женщина, которая осмелится разделить с тобой постель, будет проклинать тебя перед своей мучительной смертью!
  Жульетт глубоко и часто задышала, повернувшись к Карлосу спиной.
  "Плачет"- с изумлением понял он.
  Но в груди древнего вампира не было места для жалости или сострадания, там пылала ненависть, кровная вековая ненависть. Каким бы Карлос ни был холодным, жестоким и беспощадным вампиром, когда-то, шесть столетий назад, он был человеком. Человеком, который дышал, чувствовал, любил. Прошлое снова проснулось в его памяти - глубокие изумрудные глаза, смотрящие на него из-под опущенных ресниц с трогательной заботой и пылающей страстью; нежные розовые губы, словно лепестки роз, дрожали каждый раз, когда он целовал их; ее рыжие локоны, в которых, как в силках, любило запутываться солнце, каждый раз заглядывая в их спальню по утрам...
  Карлос тряхнул головой, прогоняя воспоминания, вытянутые на свет безжалостными словами Жульетт. Если б Карлос помнил что такое боль, ему было бы больно, если б он мог плакать - он бы заплакал, если б в его власти было убить Жульетт - он бы убил.
  Но ему ничего другого не оставалось, кроме как сохранять равнодушное выражение лица - только так был хоть какой-то шанс забрать Кристин из цепких лап вампирши. Но все ж оставался вопрос - как это сделать?
  Решение пришло неожиданно. Если Орден узнает, то наказание будет суровым - не смерть, конечно, но будет очень больно.
  
  - Я требую Уговор.
  - Что? - изумление на лице Жульетт было искренним.
  - С Кровной Печатью.
  - Что?
  - И с Правом Неприкасаемости.
  - Что... Что, черт побери, ты творишь? - закричала пораженная Жульетт, - Если в Ордене узнают - тебя убьют!
  Карлос сверкнул улыбкой:
  - Я Чистильщик - меня нельзя убить. Максимум накажут, за Кровную Печать без их ведома ... и за помощь тебе. А в Ордене обязательно должны узнать, но ты все уладишь. Ведь так?
  Жульетт некоторое время молчала, а потом нехотя подтвердила:
  - Так. Но у меня условие.
  Карлос напрягся.
  - Будет твоя Кристин Неприкасаема, если добровольно захочет быть с тобой. Это должен быть только ее выбор. Будет тебе Кровная Печать, если Марк ... - Жульетт сделала паузу - если Марк уйдет от нее... к другой. Она должна будет в этом сама убедиться. Ей должно быть больно. Она не должна искать его, пытаться вернуть, иначе Уговор потеряет силу. И я буду мстить каждому, с кем ты когда-либо встречался. А жизнь Неприкасаемой омоется кровью ее друзей и близких.
  А Печать... А Печать потечет, если Марк вернется к девчонке.
  Победная улыбка на лице вампирши вызвала отвращение у Карлоса.
  - А дальше сам понимаешь, если твоя Печать потечет, или иными словами ты умрешь, то и Неприкасаемость исчезнет. И тогда, первое, что я сделаю - убью ее!
  Жульетт нарочито растягивала слова, наслаждаясь реакцией Карлоса на ее условия. Он больше не в состоянии был держать себя в руках. Из его горла вырвался угрожающий рык, глаза пылали желтым светом, колени согнулись. В тот момент он напоминал льва, защищающего свой прайд.
  - Если ты нарушишь Уговор - я тебя убью. Обещаю - прорычал он. - Ты не должна приближаться к ней, говорить с ней. Тронешь ее, или хотя бы подумаешь об этом - и я сдержу свое обещание. Об уговоре никто не должен знать. Завтра к тебе придут и отдадут конверт с планом... операции.
  Карлос резко развернулся и прыгнул на крышу соседнего дома, а в след ему донесся серебристый смех дьяволицы.
  Он еще никогда так не бегал, как в ту ночь. Из последних сил он пытался убежать от отчаянья, охватившего его. Все человеческие эмоции, уничтоженные вампирской сущностью и потерянные в кровавых столетиях его существования, неожиданно вернулись и унесли душу Карлоса в водоворот боли и агонии. ЭТО его Проклятье. Не то, что Король шестьсот лет назад "подарил" ему, а это - Любовь к человеку, чью тайну он должен сберечь ценой собственной жизни.
  Карлос упал в снег на колени и закричал. Один из сильнейших, один из последних древних вампиров, холоднокровный, безжалостный, проклятый Чистильщик разрывал на себе одежду от боли и любви ... и от безысходности. С глаз его котились кровавые слезы...
  
   ***
  Стряхнув с себя воспоминания, Карлос обнаружил, что сидит на той самой крыше напротив дома Кристин. Темные окна пустой квартиры магнитом притягивали к себе. Он был там всего раз - прошлой ночью, когда крик Кристин достиг его разума, и он на предельной скорости помчался к ней. Ей снились кошмары, в основном о Марке, а Карлос просто стоял и смотрел, не зная чем можно помочь любимой. Это не Марк, это он причинил ей эту боль.
  Карлос вздохнул и, оглядевшись в поисках ненужных свидетелей, перепрыгнул на балкон, куда выходили окна спальни Кристин. Он решил, раз уж его занесло сюда, не терять зря время, а собрать кое-что из ее вещей. Да, и еще одна, очень важная деталь - кабинет Марка.
  Карлос упаковал дорожную сумку, выбрав только те вещи, которые любит Кристин, и взломал дверь в кабинет. Первым делом - компьютер. Карлос тщательно почистил переписку Марка с его многочисленными любовницами, удалил почти все фотографии, просмотрел заметки и органайзер, удаляя "лишние файлы". Порывшись в столе, он изъял все обличающие бумаги, оставив всего несколько писем и ежедневник. Пересмотрел каждую книгу, находя между страниц фото, письма, записки и выбрасывая их. Содержимое стенного шкафа Карлос решил не трогать - там Марк хранил "запасную" одежду - без запахов чужих духов и следов помады на белых рубашках. Вернул на место свадебную фотографию в рамке, которую Марк прятал в верхнем ящике стола, когда в нем неожиданно просыпалась совесть. Больше всего времени он потратил на поиск дневника Марка, в котором этот кретин в самых мельчайших подробностях описывал своих любовниц.
  Карлоса передернуло - он никогда не понимал, как можно любить одну женщину, но изменять ей с сотней других? Ему был противен этот человек. А Кристин... Есть вещи, которые ей лучше не знать... Во всяком случае, в ТАКИХ подробностях. Ей будет и так слишком больно - Карлос оставил достаточно информации, что б понять, каким на самом деле был заботливый и любящий муж.
  До рассвета оставалось не больше часа, когда Карлос покинул жилище Кристин на этот раз нормальным путем - через дверь. Настроение было отличное - теперь все будет окей - она, наконец, принадлежит ему, только ему. Она Неприкасаема. Вся его боль осталась в далеком прошлом, а с ее болью в настоящем - он поможет ей справиться.
  Чувство безграничного счастья охватило его. Счастливый вампир - разве кто поверит, что такое возможно? Карлос улыбнулся и побежал, желая быстрее оказаться в теплых объятьях своей возлюбленной.
  Резкая боль, исходящая из его сознания и выкручивающая суставы, заставила его остановиться. Она накатывала волнами, и каждая последующая волна была сильнее, жестче, чем предыдущая. Она обволакивала сознание, лишала слуха, зрения, осязания... Боль агонии смерти... Кого-то подвергли инициации.
  - Черт, - выругался Карлос сквозь зубы. - Черт.
  Мечтая о безоблачном - и потому утопическом - будущем, он забыл о концентрации, и его Проклятье сорвалось с цепи. Голод, вековой Голод, ненасытный Голод, столетиями сдерживаемый сверхчеловеческим самоконтролем Карлоса, вырвался наружу. И он требовал убийств.
  - Это не моя боль. Я цел, я счастлив. Не моя боль, - Чистильщик упал на колени, повторяя эти слова, как заклинание. Ему нужно взять себя в руки, и загнать обратно свою вторую демонскую половину.
  Карлос задрожал. Ему показалось, что земля ушла у него из-под ног, и он взлетел ввысь, оставив корчиться свое земное тело там - внизу.
  - Кристин, - прошептал он, цепляясь за любимый образ, как утопающий за спасительное бревно, - Кристин!
  Он любит ее золотистые волосы с рыжим отливом, кокетливые миндалевидной формы зеленые глаза, грудной голос, ласкающий, словно бархат; ее нежные руки, звонкий высокий смех и озорную улыбку. Дьявол, как же он ее любит!
  Дрожь в теле постепенно стала проходить. Карлос резко вдохнул и выдохнул.
  - Черт! - из носа, глаз и ушей капала черная кровь.
  Это был самый сильный приступ из всех, которые он пережил. А это значит, что где-то возникли проблемы и, если повезет, его ждет работа.
  Карлос закрыл глаза, сконцентрировался и пустил свое Проклятье над предрассветным городом, тщательно контролируя его и посадив Голод на цепь внутри своего сознания, где ему и положено быть.
  Где-то в восточном направлении он почувствовал всплеск человеческой паники и мрачное торжество четырех вампиров. Четыре спокойные красные ауры полыхали на фоне мельтешащих белых аур людей.
  - Жульетт, - процедил сквозь зубы Карлос, поворачиваясь лицом к западу. Среди миллиона мирно спящих белых аур он отыскал одну, с голубоватым отливом и серебряной сердцевиной. Ему необходимо было убедиться, что Кристин в безопасности, в его постели.
  Резко развернувшись на каблуках, Карлос помчался на восток. Он уже понял, что Жульетт подставила его и ему придется держать ответ перед Орденом. Почему инициация проводилась без его надзора и без представителя Ордена? Почему не соблюдена техника безопасности? И почему ТАК много смертных свидетелей? Жульетт, конечно, выгородит себя и, конечно же, выполнит свою часть Уговора - в Ордене у нее есть рычажки, за которые можно подергать. Но Карлосу нечего будет сказать в свое оправдание. Он виновен - он своевольно разрешил инициацию, без предварительной подготовки, которую провели в неустановленном месте, да еще и на глазах у смертных. И ведь, на самом деле будут совершенно правы, если накажут его.
  Карлос скрипнул зубами - когда-нибудь он доберется до Жульетт, и каждый год будет праздновать день ее смерти.
  По мере приближения к "месту происшествия" все отчетливее чувствовалась человеческая паника, появился привкус страха, даже благоговения. Но преобладающей эмоцией, слава богу, было неверие.
  Карлос остановился в начале улицы и нарочито медленным шагом подошел к шумящей толпе. Человек двадцать, не больше, обступили труп совершенно обнаженного человека, лежащего в неестественной позе на все еще мокром после ночной грозы асфальте. Карлос профессиональным взглядом пробежался по отметинам на теле Марка (а это вне всяких сомнений был он): следы от зубов на шее, руках, внутренней части бедер, животе, лице; и следы от уколов на правой руке.
  На ум пришло нелепое слово: загрызли.
  - А что здесь происходит? - небрежным тоном полюбопытствовал Карлос у какой-то темноволосой девушки, трясущейся мелкой дрожью рядом с ним. Он мог, конечно, спокойно покопаться в ее памяти, но ему нужны были не столько сведенья "что случилось", сколько настроение людей. Что произошло, он и так знал - неудачная инициация Марка.
  - Вампиры!!! - выдохнула девушка, и ее зрачки расширились, спрятав под собой коричневую радужку - в воздухе поплыл аромат страха. - Вампиры загрызли парня, вот!
  - И сколько ж их было? - недоверчиво улыбнулся Карлос.
  - Вы мне не верите - надулась девушка, ее черные брови сошлись на переносице. - Их было четверо, вот! И главная у них - вампирша, вот! Красииивая, но страшная - жуть, вот! Глаза стали красные, вот, зашипела, ногами начала топать, а потом каак заржет! Жуть! Лучше шипела б, вот! Я из окна видела! - гордо добавила проныра.
  Карлос от досады поджал губы - придется чистить память, а он терпеть этого не мог - слишком тонкая работа.
  Поблагодарив девушку за красочный рассказ, Карлос мельком заглянул в разум каждого человека, находившегося на месте происшествия. Всего лишь десять человек должны пройти "обработку" - и на том спасибо.
  А теперь - эта сучка Жульетт. Внутри Карлос закипал от злости и ненависти. Будь он менее сдержанным, его б трясло от бешенства. Карлос потянул носом воздух и пошел за запахом мрачного торжества, в темный переулок, куда еще не успели добраться лучи восходящего солнца. Конечно же, как иначе, Солнце - Смерть Вампира. Вампира, но не Чистильщика.
  
  С каждым шагом, приближаясь к неуемной четверке, злость внутри Карлоса росла и становилась все необузданнее. Солнце ему не помеха, но он пылал, пылал от дикой ярости, от чистой черной ненависти и от безысходности. Опять - безысходности.
  Переулок был узким, со стоящими вдоль стен мусорными баками, которые невыносимо воняли, и, конечно же, заканчивался тупиком. Карлос остановился на границе света и спасительной тьмы. Солнце обрамляло темный мускулистый силуэт мужчины, заботливо купая его в ослепительном золотистом сиянии. Он мог бы быть ангелом, если бы не был Проклятым. В тот момент он походил на вампира больше, чем когда-либо. Глаза горели ярким оранжевым светом, хищный оскал обнажил длинные острые клыки, из горла вырывался приглушенный рык.
  Веселый смех четверых вампиров резко прервался, когда мощная волна чистой неоформленной силы, исходящая от мужчины, сбила их с ног и разбросала по переулку.
  Карлос не сказал ни слова, только душил своей ментальной силой лежащих на земле вампиров, борясь с искушением не придушить окончательно.
  - Отпусти, придурок! - прохрипела Жульетт, безрезультатно борясь с всевозрастающим давлением на тело. Но Карлос только мрачно ухмыльнулся.
  - Что ты хочешь услышать? А? Да! Да, я специально выбросила Марка на улицу, искусанного как дворнягу. И в Орден уже сообщила ..., - она попыталась засмеяться, - доложила о твоем своеволии. Разве можно закрыть глаза на то, что Чистильщик, пользуясь своим превосходством в силе, заставил меня убрать с его пути мужа женщины, которую ему очень захотелось заполучить. Смертной женщины, которую он сделал Неприкасаемой.
  Жульетт затряслась от истерического смеха.
  - А как по-твоему, я могла еще уладить вопрос несанкционированной инициации с Орденом?
  Глаза Карлоса вспыхнули зеленым. Он увеличил натиск Силы на грудную клетку Жульетт, пока из ее носа, рта и ушей не начала капать кровь. Как себя чувствовали остальные три Охотника, его не волновало - если они оказались слабыми, то это их проблема.
  - При следующей встрече со мной, ты ... не доживешь до рассвета.
  Карлос резко отозвал свою силу, освобождая вампиров, расстегнул верхние пуговицы черной шелковой рубашки, и провел ногтем по своей коже, прямо напротив сердца. Из небольшой царапины выступила кровь. Карлос, не спеша, снял массивное кольцо с левого мизинца, приложил его к ране, пропитывая своей кровью, и, молча, бросил Жульетт.
  Все так же, не говоря ни слова, Чистильщик, развернулся и исчез в солнечном сиянии.
  
  
   ***
  Карлос сидел на краешке кровати, и еле ощутимыми движениями гладил шелковисты волосы Кристин.
  - Я люблю тебя, - прошептал он, - Ты всегда будешь в сердце моем. Простишь ли ты меня когда-нибудь?
  Он наклонился и невесомо коснулся ее приоткрытых губ.
  - Прости.
  Карлос плавно поднялся и бесшумно скрылся за дверью в ванную комнату. Неторопливо открыл белый шкафчик под умывальником, достал шприц, жгут, несколько пробирок, спирт и вату. В дезинфекционных средствах не было необходимости - организм вампира не подвержен болезням - но привычка есть привычка.
  Наполнив пробирки своей кровью, он сложил их в небольшую коробочку, обитую изнутри поролоном, и, тщательно закрыв, прикрепил загодя написанное письмо. Посылку он доставит самостоятельно - этот вампир обязательно ему поможет - но немного позже, а сейчас...
  Карлос вернулся в комнату и положил под свою подушку красную шкатулку с дневником его жизни внутри. Это то небольшое последнее люблю, которое он мог ей сказать. Он оставлял ей часть самого себя - часть его жизни, описанной в дневнике, часть его сердца и души, отныне навеки связанные с ее сердцем и душой, и часть своей крови. Крови не просто Вампира, а Чистильщика, - единственную и сильнейшую защиту от себе подобных, которую он мог ей предложить. Он будет далеко от нее, но она будет в безопасности.
  Карлос опустился на колени возле спящей возлюбленной, борясь с желанием схватить ее и сильно-сильно прижать к себе, мягко убрал волосы с изящной шеи и поднес автоматический шприц для инъекций, до половины наполненный его кровью. Ей не будет больно, она вообще ничего не почувствует.
  Внезапно трель телефонного звонка нарушила утреннюю тишину. Карлос тихо выругался - не успел. Времени у него в обрез - скоро за ним придут Охотники из Ордена.
  Карлос молниеносно приставил к шее Кристин шприц, и метнулся к люку на потолке, ведущего на крышу. Она не должна знать, что он здесь. Он не мог посмотреть ей в глаза и сказать последнее прощай ... или люблю. Она стала для него всем, но он уже потерял ее.
  Он вернется к ней, обязательно вернется, если Орден приговорит его к наказанию, или до последнего вздоха будет шептать ее имя - если приговором будет казнь. Или ... или просто отпустит ее, отпустит в память и жене и дочери, с которыми когда-то, очень давно, не смог проститься. Он больше не совершит подобной ошибки.
  Ослушников и предателей вампирской расы никогда не жалели, но ему было наплевать на это - его совесть была чиста перед погибшим Королем. Он сдержал обещание - он защитил Наследницу, защитил силой своей крови, теперь ни один вампир не сможет ее почувствовать и навредить ей...
  Карлос лежал на крыше под лучами палящего солнца и вслушивался в мысли самой любимой женщины.
  Никакой паники, никаких слез. Только тупая ноющая боль от потери близкого человека. Карлос вздохнул от облегчения - Кристин восприняла смерть мужа намного спокойнее, чем он ожидал. А это значит, что и уход Карлоса будет для нее не более ощутимым, ведь потеря человека, которого любил пол своей жизни, однозначно принесет больше боли, чем уход вампира, пускай тоже любимого, но с которым знакома всего один день.
  
  Карлос несколько удивился, когда она со вздохом облегчения приняла давно известную ей правду - Карлос вампир. Но больше всего он удивился, когда не услышал той единственной мысли, которую он ждал, и которой он боялся. Кристин даже не допускала, что Марка мог убить "ее вампир".
  Карлоса охватило чувство блаженства, он закрыл глаза и расслабился, ожидая, когда Кристин найдет его дневник.
  Приступ резкой боли и отчаянья вывел его из легкой дремы, в которой он пребывал последний час.
  "Ушел" - стучала в мозгу одна мысль. Карлос поднялся на ноги и прислушался.
  "Ушел" - и больше ничего. Только боль все сильнее и сильнее продолжала накатывать, стискивая свои жадные руки вокруг шеи.
  Карлос нетерпеливо откинул люк и скользнул в комнату. Кристин, бледная, как смерть, лежала на полу, прижимая зажатую в руках записку к груди.
  Ошибся, он ошибся. Эта мысль назойливо вертелась в его голове, пока он бережно переносил любимую в кабинет редактора и вызывал скорую помощь. Ведь так поступают люди, когда вдруг становится плохо?
  Карлос похлопал Кристин по щекам, обтер лицо холодной водой, поцеловал, потряс за плечи, но все было тщетно - она не приходила в сознание. Ее дыхание сбилось, она задышала часто и поверхностно, пульс с трудом прощупывался и становился все слабее. Карлос держал ее в своих объятьях и отгонял назойливую мысль, что он ее теряет. Его охватила дикая паника: что с ней происходит? Ведь в ней теперь течет его кровь. Пускай ее совсем чуть-чуть и недостаточно, что бы превратить человека в вампира, но и умереть Кристин она не позволит. Или он снова ошибся?
  За спиной послышался шорох плащей и мягкие шаги. Три вампира, три Охотника. И они пришли за ним. Он аккуратно положил Кристин на софу, поцеловал ее прощальным поцелуем и повернулся к посланникам.
  Три темных тени в длинных плащах и фетровых широкополых шляпах, полностью скрывающих лица, стояли в молчаливом ожидании, излучая и распуская вокруг себя тьму. Три черные злобные ауры на миг ослепили Карлоса - ему еще никогда не приходилось встречать столько сконцентрированного Зла. Карлос пошатнулся.
  Двое Охотников подошли и стиснули его предплечья стальными наручниками. Карлос вздохнул и на прощанье потянулся к разуму Кристин. Но... Нашел только пустоту. Мыслей не было. Только белесая воронка, которая все уменьшалась и уменьшалась. Карлос больше не слышал стука ее сердца, ее дыхания тоже не было. Кристин умирала.
  - Нет! - закричал Карлос.
  Он дернулся в попытке вырваться из стальных объятий, но Охотники держали его крепко.
  - Нет! - прошептал он в отчаянии.
  Что-то едва ощутимо укололо его в шею. Карлос обмяк и погрузился в спасительную темноту.
  
  
   КОНЕЦ.
  
  
  
  
  
  
  
   ГЛАВА ПЕРВАЯ.
  
  
  2.
  
  ***
   Я знаю я тебя однажды встречу,
  Быть может, не узнаю, но пойму -
  Забьется чуточку быстрее сердце -
  Ты должен знать, как сильно я люблю!
  
  Меня ты тоже, может, не узнаешь,
  Нас годы сильно поменяли, ну а вдруг,
  А вдруг ты неожиданно мне скажешь:
  'Привет! Ну, как дела, мой друг?'
  
  В твои глаза взгляну с такой тоскою,
  Так сильно сердце защемит в груди. Любить,
  А годы умножают вдвое -
  Все тяжелей разлуку пережить.
  
  Вся моя жизнь пройдет перед глазами,
  И каждая минутка без тебя;
  Мы поняли друг друга не словами,
  Душой - без половинки жить нельзя.
  
  И не найдется больше слов на свете, -
  Твои глаза успели мне сказать
  То главное, что нужно человеку,
  Что смеем мы любовью называть
  
  
  
  - Конец! - выдохнула я, и зал заполнили нестройные аплодисменты.
  Я размяла затекшую шею и пробежалась глазами по лицам слушателей. Кто-то улыбался, кому-то было скучно, кто-то вообще спал, несколько десятков человек, разбившись по группкам, активно что-то обсуждали, но явно не только что услышанное произведение. И, самое непонятное - несколько девушек вообще рыдали, успокаивая друг друга и вытирая слезы одноразовыми салфетками. Я удрученно вздохнула: может, стоило послушать Сару, моего литературного агента, и зачитать что-нибудь другое?
  - Ну как, готова отвечать на вопросы? Или перерыв?
  Я вздрогнула от неожиданности - Сара возникла за моей спиной совершенно бесшумно.
  - Почему сникла? - в ее взгляде читалась искренняя забота.
  - Ты же знаешь, - я развернулась к собеседнице, стараясь тщательно спрятать вновь воспрянувшую боль, - что я терпеть не могу эту часть презентаций. Больше всего меня пугает вот та небольшая и совсем безобидная на первый взгляд, группка людей.
  Я еле заметным жестом указала на мрачно молчащих пятерых журналистов. Но Сара и без того поняла кого я имею в виду.
  - Да уж, эти умеют задавать вопросы, - протянула она и неожиданно громко добавила: - Но ты тоже хороша! Нет, чтобы послушать профессионала и открыть презентацию "Наследия" чем угодно другим, хоть стриптизом, но только не этой дрянью! Но нет - захотелось! Завтра будем очень весело проводить время за чтением критики этих пятерых газетных писак!
  Она от негодования топнула пухленькой ножкой и только тут заметила мое вытянувшееся лицо.
  - Значит - дряни...- сощурившись, протянула я.
  - Ну ...эээ... не в том смысле, конечно. Просто ... Ой! Смотри! Твой Красавчик пришел! - Она с обожанием уставилась своими маленькими коричневыми глазками куда-то мне за спину, напрочь забыв о своем недавнем монологе.
  Я молниеносно вскочила на ноги и принялась лихорадочно сканировать зал.
  - Вообщем так - заорала мне на ухо Сара, усердно пытаясь перекричать все возрастающий гул, состоящий теперь из женских охов и ахов, - если с журналюгами будут проблемы - подмигиваешь мне, и я тебя выручаю. Идет?
  Я машинально кивнула, тихо злясь, что никак не могу отыскать в толпе нужного мне человека. Может, Саре показалось, и он вовсе не пришел? Сидит себе в своей Франции и даже звонит.
  - И, кстати, Мэри-Энн, зря ты так себя изводила, появился-таки твой Красавчик!
  - Я не изводила себя!- Я с раздражением взглянула в глаза Саре - сколько можно ей повторять одно и то же?!
  - Ну-ну!- протянула она, - Я и забыла, что это я каждую свободную секунду вспоминала Красавчика, и, конечно же, это я и днем и ночью не выпускала мобильный из рук, регулярно проверяя пропущенные и смс... Мне продолжать?
  Она вопросительно подняла брови.
  Я вздохнула, посмотрела на серебристый телефон, судорожно стиснутый моей вспотевшей ладонью, и отрицательно помотала головой. К чему продолжать? Она все равно не поймет, как таакой мужчина, как Красавчик, может быть просто другом. И что в сердце моем почти умерла любовь к другому... Но только почти...
  - Вот и чудно! - она самодовольно ухмыльнулась. - Тогда позволь объявить вторую часть "марлезонского балета".
  Сара, гордо вздернув свой упрямый подбородок, деликатно вытеснила меня из "преподавательского места" непринужденным взмахом бедра и, несколько раз кашлянув - обращая на себя внимание публики, принялась самозабвенно нахваливать мою писанину.
  Я пересела на совершенно неудобный соседний стул-табурет, на котором до меня размещала свое тучное тело Сара, и собиралась уже честно выслушать всю болтовню моего агента (впервые, наверное, за все три года моей писательской деятельности), как неожиданно мой взгляд споткнулся о холодные, словно сталь серые глаза. Если б одними глазами возможно было бы убивать, то вне всякого сомнения именно эти строгие глаза стали б лучшим орудием убийства.
  Спокойные, проницательные, гипнотизирующие... Чем дольше в них смотришь, тем глубже тебя затягивает. И кружит, качает... Словно бескрайнее серое море заботливо убаюкивает тебя в своих нежных объятьях. Тебе хорошо, ты засыпаешь. Нет внешнего мира, нет боли, нет обид, нет прошлого... Есть только ты и теплая волна, ненавязчиво вымывающая все тайны, все страхи, все мечты из твоей полусонной души...
  Я тряхнула головой, и наваждение улетучилось - пропало вместе с пугающей проницательностью и режущей холодностью серых глаз. На их месте заплясали озорство и теплота. Да! Именно этого взгляда я ждала последних полгода, именно без этого взгляда жизнь моя становилась серой, обыденной и вновь наполнялась тоской давно минувших дней. Я скучала по этим глазам, хотя мне трудно себе в этом признаться. Я скучала по Нему.
  Неожиданно, я осознала как сильно мне не хватало его, пока он целых шесть месяцев решал свои непонятные мне бизнес-дела во Франции. И практически не звонил - от такого невнимания стало почему-то обидно.
  Обидно? Мне? После всего, что я сумела пережить - после смерти мужа, неожиданных фактах его многочисленных измен, после внезапного ухода любимого вампира, после года комы, после пожара, автокатастрофы, крушения морского лайнера, кучи больниц, операций и прочего - после всего этого мне становится обидно из-за свинского поведения какого-то мужика! Неужели жизнь меня так ничему и не научила? Романы с мужчинами - это мое табу.
  В любви нет ничего хорошего: ни счастья, ни свободы, ни беззаботности, только боль, обиды и слезы. Я всего этого выпила две полных чаши - две чаши яда - и чудом осталась жива. Я не могу, просто не могу позволить себе полюбить Его. Он просто друг. Друг...
  Друг, который совсем незаметно вошел в мою разбитую жизнь, склеил ее из мельчайших осколков, и остался в ней жить. Правда, за стеклянной стеной и с бесполезной надеждой, что когда-нибудь я таки поцелую его...
  В такт мыслям мои глаза заскользили по его благородному лицу и остановились на соблазнительных губах. "А все-таки, какой бы получился поцелуй?"... Его губы растянулись в самодовольной улыбке, словно им стали известны мои мысли.
  Я не удержалась и улыбнулась в ответ. Наконец-то он здесь, рядом. Такой неожиданно родной и привычный. И практически не изменившейся - серые насмешливые глаза, с тщательно спрятанными холодностью и надменностью, прямой благородный нос, четкая линия губ и аристократические черты лица. Вот только его светлые волосы, по обыкновению спадающие всегда послушными прядями на широкие плечи, теперь были коротко подстрижены и уложены в строгую прическу. От удивления мои брови поползли вверх. Анри беззвучно рассмеялся, обнажая ровные белоснежные зубы в улыбке, и махнул рукой, давая понять, что обязательно все объяснит.
  - Эй, спящая красавица! - Сара еле ощутимо тронула меня за плечо и добродушно улыбнулась. - Проснись, и иди делай свою работу! А я пока построю глазки твоему красавчику!
  Я недовольно нахмурилась, но так и не стала, наверное, в сто первый раз объяснять Саре, что красавчик не "мой", что он просто друг.
  Обреченно вздохнув, я снова села за стол, и изо всех сил попыталась изобразить радушную улыбку.
  Спустя два часа рука устала раздавать автографы, а в голове гудел невыносимо громкий и раздражающий пчелиный рой. Я страшно вымоталась и готова была уже свалится от усталости. Все чаще я бросала долгие взгляды на Анри, а он ободряюще мне улыбался... Рука автоматически выводила слова, язык машинально отвечал на вопросы, а внутри меня начало расти непонятное и такое знакомое беспокойство пятилетней давности - что-то определенно должно произойти. И я этого чего-то начинаю панически бояться... Хотя, может, я себя только накручиваю? Может, это все просто эмоции от болезненных воспоминаний? Усталость? Или элементарный страх перед подсознательно принятым, но еще не озвученным решением?..
  Я исподтишка посмотрела на Анри. Мы знакомы практически четыре года. Он вытащил меня прямиком из того света - и в прямом и переносном смысле. Наше знакомство вообще было странным, непонятным и случайным.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"