За окнами воет холодный ветер. Яростно и сильно, будто злясь на всех, гулко поет он свою мрачную, мерзлую и тоскливую песню. И лишь теплее становится от этого в не очень то и теплой комнате. Чертовски приятно, и согревает понимание того, что тебя и ледяную ночь разделяют пусть старые, но все еще крепкие стены. И видя, как вьюга бьется за окном в безумном припадке, как скрыла все густая пелена снега, чувствуешь ни с чем несравнимую радость от того, что ты не там. Не снаружи. Где темно и очень холодно.
Небольшая комната тает в густом как мёд сумраке. Почти все ее свободное пространство занимает большая каменная печь с очень просторной лежанкой. Слышно как внутри нее полыхает огонь. Еще есть широкий шкаф из грубо сколоченных досок, да в углу валяется три больших рюкзака. Возле лежанки горит закрепленная на стене лучина. Под ней стоит отполированный до блеска, наполненный водой поднос. Огонь лучины отражается в воде, становиться живым, текучим, и разгоняет сумрак вокруг. В этом свете видны фигуры двух мужчин.
Первый очень большой, настоящий гигант с бугрящимися мускулами. Он сидит на лежанке, скрестив ноги, и почти цепляет головой потолок. Одет он в серую дубленку, белый, широкий меховой воротник окаймляет мощную шею. У него суровое, зрелое, смуглое и строгое лицо. В его желтых, похожих на змеиные глаза с вертикальным зрачком отблескивает танец пламени колышущегося в отражении воды. На боках голова у него гладко выбрита, и пышная грива волос собрана в заплетенную назад косу. Короткая борода едва тронута сединой, и лосниться от жира. На ногах у него лежит жестяная тарелка, наполненная тушенными в томате бобами и жареным салом. Он спокойно, медленно черпает еду деревянной ложкой. Пережевывает, перемалывает крепкими челюстями, иногда откусывая от толстого ломтя хлеба в руке.
Второй мужчина сидит сбоку от него. Выпрямив ноги на лежанке, он упирается спиной в сложенное под стенкой печки одеяло. Одет он в темную шубу, худощав, жилист и высок. Лицо у него бледное, красивое, с тонкими чертами, и этой красоте добавляет мужества жесткая, темная недельная щетина, и грубый шрам, змеящийся от носа, через щеку, к уху. Эти уши, заостренные и длинные, выдают в нем эльфа. Лохматый, высокий ирокез на его голове со следами вылинявшей красной краски, зарос, и потерял форму, сальные пряди спадают на высокий лоб. Глаза у эльфа закрыты, он, то ли спит, то ли ждет чего-то.
Здоровяк не спеша доел, облизал ложку длинным раздвоенным языком, вымокал тарелку корочкой хлеба, обтер губы от жира ладонью. Довольно и сыто выдохнул. Покончив с едой, вытащил из кармана портсигар, вынул из него самокрутку и прикурил от лучины. В комнате запахло ароматным дымом. Сделав несколько глубоких затяжек, великан заговорил. Голос у него был зычный, раскатистый, но, в то же время тихий и вкрадчивый как шипенье спокойной змеи.
- Ваорн, не надо мне тут это. Я тебя понимаю, не один ты такой умный. И - да, затея твоя спорить не буду, хороша. Но одной хорошей задумки мало. Работяги местные просты, и народ они, ой какой тяжелый на раскачку. Им так легко новую идею в голову не вдолбишь. Они тяжко вкалывают за гроши, и потом спускают заработанные деньги в кабаках на дешевое пойло, баб и жратву повкуснее - это уж кто на что горазд. Их отцы так жили, их деды так жили, и их дети и внуки тоже будут жить так же. По крайней мере, если они отсюда не уедут, в чем я сильно сомневаюсь. Все кто могли давно отсюда свалили. И ты свою линию не гни. Сходи-ка сам попаши как они, и я посмотрю, как быстро ты станешь завсегдатаем кабака.
Тут уж эльф не выдержал, открыл глаза, ярко-синим они блеснули в темноте. Чуть раздраженно он посмотрел на великана и заговорил. И речь его была приятной, мелодичной, звонкой, и одурманивала, окутывала и обволакивала как призывная песня сирен.
- Друг мой, неужели я что-то недоброе говорил о развлечениях этих несчастных людей, душа и тело которых измученна тяжким, неусыпным трудом? Мое сердце переполнено сочувствием к ним, и именно по этому, лишь по этому, я желаю им лучшей участи. Хочу помочь им, и сделать их жизнь не столь тяжкой. Рёк, ты мой добрый соратник, товарищ с которым мы прошли через многое, и уж волею судьбы оказались здесь. И что нам поручено? Охранять покой и мир тяжких тружеников, защищать от тварей злых. И что мы видим? Мы видим, что начальство их, чудища не чем не лучше тех, что прячутся в руинах, и приходят ледяным днем.
Какое-то время здоровяк слушал внимательно. Потом не выдержал и тихо рявкнул:
- Ваорн, приди в себя! Я понимаю что снег и лед это та же вода, но тебя слишком уж заносит. Нечего на мне свои штучки пробовать. Да, так получилось, что мы застряли в этой засыпанной снегом дыре. И не думай, что мне это нравиться. Думаешь, я не понимаю, что если что-то не изменить мы здесь застрянем надолго? Понимаю не хуже твоего. Но твое предложение мне не нравиться, потому что оно построено на лжи. Что нам нужно? Нам нужны их деньги и их поддержка. Так почему бы не получить все, вместо того, чтобы делить на этапы?
На этот раз эльф ответил уже более просто, без излишеств.
- А о ней ты забыл? Про то, как она нам помогала и сколько мы вместе пережили. И про ее позицию ты забыл? Отнестись с неуважением к ее взглядам, и посеять возможность ее порадовать - непозволительно. Упускать такой шанс глупо. И в моем плане, если что-то пойдет не так, у нас останется путь к отступлению.
Рёк устало вздохнул:
- Умаялся я что-то за сегодня. Поел, покурил, да в сон клонить начало. Спорить с тобой все равно, что пытаться море выпить. Рассказывай что тебе от меня надо, и я это сделаю.
- Я почти смог собрать нужную сумму. Многих переубедил, но ребята Дрейка рогом уперлись.
- Дрейк? Это тот хмырь с верхних ярусов? У которого еще бордель свой?
- Да-да. Он самый. Его маленькое предприятие приносит ему неплохой доход. Да и со всех своих работяг он долю собирает: - "для тёплой житухи" как его амбалы говорят. Я бы еще мог что-то придумать, изловчиться и найти деньги, но Дрейк в этом сезоне удумал что-то покупать и увеличил поборы. Если он их не снизит, я не смогу ничего сделать.
- И мне надо с ним поговорить, чтобы он их снизил?
- Да, только без крайностей. Он нужен живой и при власти, потому что если его положение пошатнется, появиться десяток желающих занять уютное местечко. И тогда мы точно не увидим денег в этом сезоне.
- И не сможем воспользоваться шансом, порадовать ее - заключил Рёк.
Эльф хотел ему что-то ответить, но за дверью что-то загремело, загрохотали частые тяжелые шаги, приближающиеся к их комнате. Миг, и внутрь вихрем что-то влетело, быстро распахнув дверь, и захлопнув ее за собой. Порыв воздуха задул свет лучинки. Рёк выругался, и прикрикнул:
- Айерис, сколько раз я уже тебя просил?
- Тихо! Всем тихо! Смотрите, какое чудо! - прикрикнул слегка грубоватый, но приятный женский голос.
Наступила тишина, особенно остро чувствующаяся в густом, непроницаемом мраке. Единственными источниками света осталось мелькающее за заслонкой пламя в печи, да еще глаза Рёка, вспыхнувших в темноте как два маленьких, желтых солнца. Взревев, и взвыв стих ветер за окном. Стало так тихо, что размеренное дыхание всех в комнате стало казаться оглушительным шумом. Вдруг в темноте что-то тускло засветилось, это было похоже на луч фонаря, который закрыли ладонью. Свечение усиливалось, становясь ярче, и разгоняя мрак все дальше по углам. Стала видна стоящая в центре комнаты чернокожая гномиха. Ее покрытое татуировками, слегка грубоватое, словно из камня вытесанное, но, тем не менее, симпатичное лицо окаймляла густая копна тонких дредов выкрашенных в цвета радуги. Она стояла и держала в руках что-то кристально прозрачное, необычной формы, этот предмет и являлся источником света.
- Пучина морская.... Да это же... - восхищенно выдохнул Ваорн.
Но гномика его резко оборвала:
- Молчи! Смотри на рождение чуда.
И как только отзвуки ее голоса стихли, предмет на ее руках шевельнулся. Приподнялся, отряхнулся. Стало видна треугольная голова, длинная шея, поджарое тело со слегка коротковатыми толстыми лапами, и будто прилипшими к коже крыльями. На ладонях гномихи стоял небольшой дракон искусно, до каждой чешуйки, детально вырезанный изо льда. В левой стороне его груди пульсировало сердце белоснежно белого света, который через прозрачную плоть и проникал наружу.
- Давай малыш, лети! - тихо прошептала Айерис.
Дракон открыл маленькую зубатую пасть, зарычал и затрясся. Послышался хруст разбитого стекла и его крылья расправилась. Гномиха подкинула его вверх, и он, сделав пару кругов под потолком, приземлился на шкаф.
- Дракончика зовут Иней. И теперь он будет жить с нами.
Мужчины восхищенно выдохнули с лежанки.
- Шикарно. Великолепно. Нет слов - пробормотал Рёк.
- И я восхищаюсь твоим талантом - добавил эльф.
- Подождите мальчики, это еще только начало - сказала гномиха, и сняв с плеча сумку, положила ее на лежанку - у меня еще много интересного.
Рёк засмеялся, поняв, что в ближайшее время заснуть ему не получится, но он от этого ничуть не огорчился.
* * *
Нельзя сказать, чтобы Дрейк выделялся чем-то особым. Он был немного умнее, сильнее и здоровее всех остальных. Невысокий крепыш с грудью колесом, руками-столбами и надутым пузом, бледнокожий и светловолосый. Не красив. Лицо с обрюзгшими щеками, куцым, размазанным в драках носом, и дряблыми складками на шее. Нрав страшно буйный, но отходчивый. Достаточный набор, чтобы от него держались в стороне кабацкие задиры, но не более того. И он долгие годы вкалывал на равнее со всеми, а потом пропивал и спускал в борделях и игорном доме заработанное. Так бы и продолжалась его жизнь, наравне с остальными трудягами, если бы не один случай. Выиграл он как-то у одного сопляка целую кучу кредитов. И было бы тому молокососу два пути: в петлю или рабство пожизненное, ведь как долг отдать если процент постоянно растет? Да только вот была у него сестра. Не красавица, да и немного толстовата, но в целом бабёнка неплохая, сочная. И обмозговав как-то сложившееся положение, решил Дрейк сопляка со свету сжить, а долг его на сестру повесить. Чего ведь на бордель тратиться коль такая возможность есть? Сказано - сделано. Помер парень от несчастного случая, а долг по законам здешним на сестру его перешел. И недели не прошло, как попала она к Дрейку в постель, долг отрабатывать. Но к концу сезона ему наскучила. И как-то пришла Дрейку в голову по пьянее мысль, сдать ее другим мужикам за деньги. Вначале с трудом, но дело пошло. Стал он зарабатывать. Появились деньги - появились и прихвостни. И начал Дрейк потихоньку расширяться. Сейчас у него был мини-бордель из шести женщин, самогонный аппарат, делающий отвратное пойло, и полдюжины верных амбалов. Казалось, хозяева местных развлекательных заведений должны бы прикрыть конкурента. Но он умудрился оказаться им полезным. Во-первых, девочки работали усердней после угрозы отдать их Дрейку. Во-вторых, к нему из-за низких цен шло отрепье всякое, которое ни один хозяин у себя в заведенье видеть не захочет. Спокойней стало в кабаках. Главным же аргументом оказалось то, что Дрейк навел порядок у себя на территории. Его громилы контролировали шваль, не давая той грабить и воровать, а взамен собирали деньги с работников. И многие из них были довольны, охрана-то следит только за внешним порядком, до склок и воровства им дела нет.
Однажды случилось ЧП. Произошел прорыв периметра, твари прорвались на ярус, где уже довольно долго хозяйничал Дрейк. К счастью обошлось без потерь, только несколько серьезно раненных. Но они все выжили. Гораздо хуже было другое: для отражения атаки рабочие покинули свои места, а по несчастливому совпадению нападение произошло в разгар рабочий смены. Отсутствие присмотра привело к аварии, дорогое оборудование вышло из строя. По итогу всем рабочем на ярусе сильно понизили зарплату, и часть их отправили в неоплачиваемый отпуск до того момента пока все не отремонтируют и ярус не заработает на полную мощность. К этому моменту у Дрейка имелись некоторые сбережения, и он предпринял по сути своей гениальный ход. Он за свой счет починил оборудование. То, что рабочие должны были предприятию, они стали должны ему. А он, к всеобщему удивлению списал с них долг. И позже когда стал просить у рабочих 15% их доходов для подстраховки в будущем, почти все согласились сразу. И со временем согласились все. Ему удалось поместить в их голову новую идею, новый образ жизни. Ведь не смотря на "темные делишки" Дрейк действительно помогал. У местных не в почете откладывать деньги. Жизнь в этих краях суровая и не дает возможности задумываться о будущем. Но каждый знает, что в любой момент с ним может случиться все что угодно. И без накоплений даже простой перелом с высокой вероятностью приведет к смерти. Не можешь работать, остаешься без денег, без еды, жилья и крова. На улице же выжить больше недели удается единицам. Однако и они умирают в первые месяцы. Так что затея Дрейка возымела успех, и поговаривали, что подобный 15% побор, рано или поздно введут на всех ярусах. Оставалось два вопроса: когда произойдет изменение, и кто станет во главе старост собирающих деньги с ярусов. Место главы Дрейк стремился занять изо всех сил. Но необходимого количества голосов у него пока не было. Треть, при самом оптимистичном прогнозе две четверти - количество недостаточное. Это грозило полным провалом. Рабочие не любят молоть языком попусту. И если в первое голосование закипит противоречиями, и сомнениями кого выбирать, то второго может и не состояться. Возможно, даже возникнут непорядки.
Дрейк понимал, что ему необходимо укрепить свои позиции. Сделать так чтобы его выбрало не меньше двух третей. И он придумал, как обрести такое преимущество. Хорошая медицина в этом места одна из самых востребованных вещей. И цены на нее зашкаливают. Можешь, конечно, не идти в платную клинику, а воспользоваться обычным лазаретом, но там нет ничего кроме ржавой от крови пилы, клещей чтоб зубы рвать, клизмы и зелёнки. Дрейк давно придумал, как этим воспользоваться. Он собирался поднакопить денег и купить мед-робота. За такое клиника не сочла бы его конкурентом, один черт, потенциальные пациенты Дрейка не способны оплатить услуги профессионала. Мед-робот же смог бы серьезно поднять ему популярность. И склонить на выборах чаши весов в его сторону. Осталось еще 5-6 декад, прежде чем требуемая сумма наберется.
И время это для Дрейка тянулось очень долго. И чтобы ускорить столь мучительное ожидание он много пил и спал, прерываясь от этих дел лишь для выполнения своих обязанностей.
Сейчас он спал у себя безмятежным сном, но вдруг резко проснулся, ощутив странный сильный толчок изнутри. Еще не успев полностью проснуться, он вытащил из-под подушки пистолет, и сел в кровати, пытаясь понять, что его встревожило. Комната была без окон. Под стенами шли обжигающе горячие трубы парового отопления, так что даже слабый свет огня из-за заслонки печи не разгонял темноту. Чтобы когда встанешь с кровати не спотыкаться об валяющиеся на полу пустые бутылки, Дрейк оставлял зажженную свечу ложась спать. Но сейчас она не горела. То ли он был так пьян, что забыл ее зажечь, то ли от сквозняка погасла. Или может, была еще, какая причина?
- Ой, хеее... Померещиться всякое спьяну. Нельзя бухло Руслана пить - пробормотал себе под нос сонным голосом Дрейк, и встал, собираясь попить воды. Во рту пересохло от самогонки. Пистолет на всякий случай он из рук не выпускал. Нашел на тумбочке спички. Зажег свечу. В комнате никого не было. Дрейк воспринял это как знак, что пора подвязать в выпивкой. Не хватало еще "сгореть" за пару дней до приезда робота. Сунув ноги в валенки, а пистолет за пояс Дрейк встал, и прошел в угол комнаты. Открыл ржавый кран прибитого к стене умывальника. Ополоснул запухшую, небритую рожу неприятно пахнущей водой. Минутку подумал и сунул под струю голову. Поплескался с минуты две, пофыркивая. Потом закрутил кран, зачерпнул большим ковшом воды из бочки. Медленно, в удовольствие, большими глотками напился. Собрался было уже положить ковш назад. Вдруг свеча за его спиной погасла. Ковш со стуком упал на пол, Дрейк схватился рукой за то место, где был пистолет, но пальцы нащупали только ремень и ткань штанов. Он лихорадочно ощупывал всего себя, но пистолета негде не было.
- Что за... - выругался он, и попытался закричать, позвать на помощь своих прихвостней дежурящих в соседней комнате. Однако слова замерли в горле, словно, сжатым судорогой. Дрейк попытался побежать, но не смог. Тело парализовало, ни руки, ни ноги не слушались.
- Не бойся. Сегодня я пришла просто поговорить с тобой - послышался из темноты жуткий женский голос.
Но Дрейк не мог не бояться. И в будущем, всегда, когда он слышал этот голос, в его душе просыпался леденящий ужас.
* * *
Смена Рёка закончилась три часа назад. Он уже справился со всеми делами и дожидался Ваорна, сидя и потягивая пиво в зале отдыха охраны. Смена эльфа заканчивалась позже.
Открылась дверь, и к столу Рёка подошел Ваорн. Выглядел он озадачено.
- Я смог договориться с Дрейком.
- Я уже в курсе - перебил великана эльф - Как тебе это удалось? Еще вчера он и слушать не хотел о том, чтобы нам помочь. Я навел справки и узнал, что ему действительно позарез нужны деньги. А только что ко мне подошел один из его амбалов. Дал мне тысячу кредитов и сказал, что Дрейк не просто поддержит нашу затею, но еще и переговорит со своими людьми, чтобы они гораздо охотнее давали мне деньги, и вообще проявили максимум участия. При таком раскладе у нас точно все получиться. Не знаю, как тебе удалось этого добиться....
- Меня самого удивило, как быстро он согласился. Может это очередной его политический ход? Он знает, что наша задумка способна порадовать народ и хочет примазаться - вставил слово Рёк.
- Нет, друг. Дрейк не способен на риск. Если мы облажаемся, то вряд ли кто-либо в этой дыре, хоть когда-то прислушается к нашим словам. И то же произойдет со всеми, кто нас поддерживал.
- Пфф - фыркнул великан - Он играет на деньги. В карты, кости, автоматы и сотню других местных забав. А любой игрок иногда идет ва-банк.
Эльф минутку помолчал, и пристально смотря на Рёка спросил беспокойным голосом:
- Микита умер. Его зацепила лапа сортировщика, и скинула между гусеницами станка. Бедолагу разорвало надвое. Умирал он тяжело, вытащить его никак не могли, в конце концов, кто-то из охраны его пристрелил.
Было заметно, что Рёка это известие огорчило, он отпил из бутылки и грустным голосом сказал:
- Слыхал я о ЧП на средних ярусах, но за делами не успел узнать, что там стряслось. Микита толковый мужик был. Воевал в АМ. Я его командира знал. Жаль, что умер он так погано. Пусть ему на том свете будет сыто и тепло. Пойдем, помянем? Нас Фрол в бар звал. Грустный был. Я думал, стряслось у него чего, а теперь понимаю. Идем?
- Конечно пойдем - Ваорн, хотя они были в зале одни, понизил голос до тихого-тихого шепота - Рёк, скажи честно: ты ничего не знаешь о его смерти?
- Не понял - искренне удивился великан, и, догадавшись так же тихо как эльф, но возмутился - Ты чего? Хочешь сказать, что я Микиту, того? Ты что, вообще тут от скуки сбрендил? Даже если бы это было так, поверь, ты бы знал. Зачем мне убивать Микиту?
- Посуди сам: он был главным соперником Дрейка на предстоящих выборах, и заодно его лютым врагом. И самое важное - Микиту уважали многие. Помнишь тот случай с Ледогромом?
Рёк замолчал, раздумывая, поводил ладонью по бороде, и ответил:
- О мёртвых либо хорошо, либо ничего. Но я знаю что Микита в последнее время сидел на наркоте Цень Хо, и здорово к ней пристрастился. Из-за этого он мог и ошибиться на работе. А то, что Дрейку это на руку? Не знаю, может совпадение? Я его не убивал, и "несчастного" случая не подстраивал.
- А я слышал что Микиту из-за дури Цень Хо хотели погнать с работы, и вначале этого сезона он завязал. И я не верю в такие совпадения. И если ты его не убивал, то где гарантии что это не сделал кто-то другой?
- И в чем смысл? Если Микита был врагом Дрейка, то после его смерти по-любому поползут слухи. А они подрывают доверие. Если же к этому добавить еще и то, что Дрейк нас поддержал, то получается нелогичный бред. Слухи плюс провал с нашей затеей, точно его угробят. Хотя какая нам разница?
- Не знаю. Но об этом стоит поразмыслить. Как-то все подозрительно. Вдруг он знает нечто позволяющее спокойно совершать такие действия?
Рёк допил пиво и отставил в сторону пустую бутылку.
- Слушай, Ваорн: забей, а. Лучше подумай, как нам все обустроить без лажи, если ты достаточно денег собрал. И пошли в бар, а то еще слухи поползут: почему это мы еще не пришли?
И показывая, что он не желает продолжать разговор Рёк встал, и пошел к выходу.
Эльф, молча, последовал за ним. В его голове шла напряженная работа. Он чувствовал подвох, но никак не мог понять, где же он.
* * *
Айерис полюбили все. Во-первых, она умела лечить многие тяжелые болезни. Во-вторых, она радовала детей. Да, даже в этом жестоком, суровом, вмерзшим в лёд городе были дети. И хотя многие из них с ранних лет вели совсем недетский образ жизни, они продолжали в глубине души оставаться детьми. И Айерис радовала их сотворяя чудо из ничего, и даря его им.
И когда те, кто ее полюбил, узнали о приближении ее дня рожденья, они все обрадовались. Но за годы у этих людей почти стерлось понятие праздник. И дни рожденья они не праздновали очень и очень долго. Во многом причина была в деньгах. Делаешь праздник - надо звать гостей. Позвать двух-трех не вариант, иначе остальные обидятся. А откуда набрать кредитов, чтобы купить угощения для 30-40 работников яруса? Долго и ежедневно понадобилось Ваорно убеждать людей в том, что имеет смысл праздновать день рожденье. Усугублялось положение тем, что до появления Айерис здешний люд знал лишь три типа женщин: проститутки из борделя, работницы ярусов, и те, которые работали в охране. И каких-то нежностей или церемоний по отношению к ним никто не допускал. Единицы обзаведшихся семьей мужчин, также особо не исхитрялись в способах проявления чувств. Верхом демонстрации любви к жене и детям считалось поколачивание их не больше раза в неделю, и покупка безделушки или чего-то вкусненького раз в два-три месяца.
И когда Ваорн стал собирать с рабочих деньги чтобы купить Айерис дорогой подарок, их удивлению не было придела. Особенно учитывая, что с каждого рабочего эльф просил немаленькую сумму. Однако, не смотря на все препятствия, у Ваорна все получилось. И собранных им денег хватило не только на подарок, но и на организацию торжества. Были заранее сделаны необходимые покупки. Все кто был осведомлен, ходили в приятном и нетерпеливом предвкушении. Остальные это чувствовали. Хотя и не могли понять причину.
Дни пролетели. И наступил день рождения Айерис. Еще с ночи десяток посвященных во главе с Рёком начали приготовления в заброшенном, но теплом цеху. Помещение убрали, вычистив до блеска. Украсили флажками, сделанными из обрезков ткани, и разными фигурками из кусков бумаги. Притащили все живые растения, что смогли найти. В одном углу, так гармонично и контрастно разместился пёстрый, аляповатый цветочный куст из борделя, вместе с высоким, тёмным, строгим деревцем из кабинета старшего мастера. Накрыли столы, в обилии заставив их нехитрой снедью, и длинными рядами бутылок.
И вот, когда все было готово, стали приходить в зал первые гости. Суровые, простодушные и грубые, заросшие бородами трудяги занимали указанные им места. И выглядели при этом они жутко неловко. Происходящее было им в диковинку, и смущало много больше привычной ругани или пошлости. Не смотря на маячащую впереди выпивку, они бы удрали отсюда, и деньги назад не попросили. Однако кое-что их удерживало: дети. Для них был накрыт отдельный стол с разными вкусностями, и игрушками. И присутствие на торжестве, одном из немногих в их жизни, делало детей радостными и счастливыми. И многие из мужчин задумались о том, как же хорошо, что дети имеют возможность сейчас порадоваться. Ведь жизнь в этом краю счастливой назвать тяжело.
Вскоре все места оказались заняты. Тихие разговоры, волнами перекатывались по залу. Каждый спешил отвлечься, перекинувшись парой слов с соседом. Но разговора не выходило, он расклеивался и разваливался как старый сухарь в теплом молоке. В конце концов, повисло тяжелое молчание. Все нервничали.
Рёк тоже нервничал. Он понимал как всем тяжело и не привычно. И понимал, что если Ваорн в ближайшее время не приведет Айерис, придется начинать без них, а это провал.
Все ждали, когда откроется входная дверь, но она распахнулась так внезапно, что многие вздрогнули от неожиданности, а некоторые и вскочили со своих мест. Открыв спиной дверь, в зал ввалились Айерис, пропятилась по инерции с десяток шагов, обернулась, и обмерла.... Ее янтарно-карие глаза широко раскрылись от удивления. Охапка каких-то труб и рычагов выпала из ее рук, со звоном ударившись об пол. Эхо пронеслось по цеху.
От гостей проворно отделился нарядный, худощавый десятилетний паренек. В руках он держал что-то не очень большое, похожее на коробку, завернутую в подарочную бумагу. Этого ребенка Айерис спасла от "Кристальной Костогрызки". И он тщательно учил текст, и был горд, что именно ему среди всех остальных ребятишек выпала честь поздравить ее, и преподнести подарок.
Встав перед девушкой, он выпрямился по струнке, протянул ей подарок, и звонко, на всю мощь своих легких, заговорил:
- Айерис, сегодня у тебя день рожденья. И мы рады тебя поздравить. Ты принесла нам много радости, и позволь нам за это тебя отблагодарить. Прими в подарок от нас, от жителей Халборна, этот МПФС-Сканер, модели 22Н. Пускай он помогает тебе. Как ты помогаешь нам. Поздравляем! - крикнул парнишка.
- Поздравляем! - подхватили, и закричали все, кто был в помещении, и вновь повторили - Поздравляем! Поздравляем!
Айерис же стояла, и все еще никак не могла прийти в себя. Она то и забыла что у нее сегодня день рожденья.
Рёк пробежался взглядом по всем в зале, по лицам мужчин, женщин и детей. Они казались счастливыми, радостными. И ему самому стало хорошо. Ваорн был прав, и он сильно сглупил думая раньше о том, что следовало поступить иначе. Не так, наверное, и плохо то, что пока никто, даже Айерис, не знает, зачем на самом деле куплен и подарен ей этот Сканер.