- Мы живы! - радостно подпрыгивала, как мячик, Юля. - Мы живы! Живы мы! Живы-живы-живы!
- Да, мы живы...пока, - устало брел за ней Паша.
Последние несколько часов дались путникам нелегко. И приходилось только удивляться, где эта девчонка находит столько сил, чтобы прыгать и бегать вокруг него, радостно взвизгивая, как трехлетний ребенок. Юля наяривала круги и весело щебетала "Мы живы! Мы живы!", как будто с трудом верила в это. Видно было, что ее еще трясет от перенесенного испытания на прочность нервов и тела, - коленки на очередном круге подкосились, и Юля неестественно выгнулась, пытаясь удержаться за невидимую опору.
- Живы! Этого не может быть! Я в это не верю! - мотала головой девушка, легонько щипая себя за руки; очень-очень легонько, чтоб ненароком не спугнуть приятное видение.
- Если ты еще раз пять повторишь, я уж точно поверю, - беззащитно улыбнулся ее Наставник.
- Знаешь, я чувствую себя, как заново родилась! - при этом Юля вытянулась во весь рост и вдохнула на полную грудь.
- А я чувствую себя воспитателем этого детского садика, - с упреком покачал головой Паша. - Ты как заведенная. И откуда в тебе столько сил? Мне бы столько в твои годы, - вздохнул он обреченно.
- Фи! - обиженно фыркнула девушка. - Я же старше тебя на полгода. Ты еще маленький, а бурчишь, как старый дед.
- Эх, ты, кошка поэта-недоучки! Выражение есть такое, - сплюнул парень.
На самом деле он ничуть на нее не обиделся. Втайне он даже улыбнулся, вспоминая, как его первая и единственная любовь заявила ему приблизительно то же про старческое брюзжание, когда его пытались уговорить приобрести мегановую модель телефона. Ну, архаичен он, а-р-х-а-и-ч-е-н. И точка. Так нет же, обвинили ни в чем неповинного гражданина и диагноз поставили, так сказать, бирочку. И теперь любой прохожий мог прочитать ее и, криво улыбаясь, смело ткнуть пальцем "Старый дед!".
С этой мысли он плавно переполз на не столь приятные воспоминания о порванном плаще. Буквально месяц назад его таки уговорили выкинуть протертый до дыр старый добрый плащ и купить новый. И вот теперь этот новый был ничем не лучше - посреди рукава зияла огромная дырка, по краям которой свисали черные нитки разной длины. Согласитесь, плата за спасенные жизни не такая уж и высокая, но вот зачем надо было надевать новый плащ в такой тернистый путь. Тьфу, что-то самому стало противно от этого бурчания. Неужели, он всех этим раздражал?
Парень пригладил рукав, пытаясь хоть как-то спрятать дырку в складках. Затем он еще раз отряхнул подол плаща и мысленно подивился тому, как же главные герои в фильмах после последней драки с врагом выходят в чистенькой одежде и попадают в сладкие объятья молоденьких шатенок и блондинок. А ему вот достаются только обломки киношной славы: порванный рукав, пропитанный грязью плащ и щепки в волосах. Кстати, о щепках: он же еще не вытрусил их из бороды и волос. Паша нащупал во внутреннем кармане маленькую железную расческу и принялся на ходу укладывать прическу и приводить в порядок бороду. Этот маленький предмет личного пользования служил ему не только для наведения марафета: им можно при желании отвинтить все, что не в том месте прикручено, или открыть все, что называется замком только на бумаге.
- Да красивый ты уже, красивый! - потешалась над его манипуляциями Юля.
- На себя посмотри, - огрызнулся парень, продолжая вычесывать из короткой бородки щепки. - Волосы растрепаны, пояс набекрень, угол сапога загнулся. Замарашка, одним словом!
- Тебе не угодишь, - подмигнула ему девушка.
Она быстро кое-как примяла растрепанную шевелюру, засунула волосы под капюшон, заправила кофту, подтянула ремень, сравняла высоту левого и правого сапог и, скривив довольную рожицу, ускакала вперед по улице. Вдогонку за ней бросился ветер, растрепав только что уложенные заботливой мужской рукой локоны. Парень зло зарычал, погрозил кулаком шалуну и вновь принялся расчесываться.
Так они брели по безлюдной улочке где-то в западной части города навстречу туманному рассвету. Еще пару часов назад они, убегая от стаи бешеных городских собак, оказались на крыше многоэтажки, откуда было аж целых два выхода: назад навстречу белым клыкам и вперед по небу. К сожалению, ни один из вариантов ребят не устраивал. Душевной беседы с одичалыми хищниками не получится, а роль закуски лишена всякой романтики. Да и высота дома могла только влюбленную парочку прельстить августовским огненно-красным закатом.
Так он печально раздумывал секунды три, не более. А затем загадочно улыбнулся побелевшему лицу спутницы и мановением руки, как волшебной палочкой, явил пред очи...дельтаплан. Маленький красно-синий дельтаплан. Будь он простым человеком, на этой крыше он встретил бы свой последний закат. Но простым людям нечего делать в Проводниках. Одним из базовых принципов его работы было прокладывание путей в другие миры. А чем путь по небу отличается от других? Нужен только подходящий транспорт.
Была лишь одна проблема. Дельтаплан был рассчитан на одного человека. А нужно спастись обоим. Согласитесь, тянуть короткую палочку или подбрасывать монетку как-то негуманно. Времени на построение идеального плана практически не осталось - псы уже переломили сильными когтистыми лапами несколько досок в двери. Паша напряг зрение, пытаясь рассмотреть, в какую сторону удачней планировать. То ли боги сегодня были в хорошем настроении, то ли удача, наконец, проснулась от настойчивых просьб о помощи, а парень разглядел-таки неподалеку невысокое плоское здание, крыша которого покрыта мягкой мастикой. Он уверенно схватил девушку за талию, накинул на нее пояс безопасности - и ребята перешагнули через низкую перегородку как раз в тот момент, когда дверь в последний раз пронзительно скрипнула и обрушилась под напором гигантских животных.
Крылья дельтаплана скользнули по воздуху, но, не ощутив достаточной поддержки ветра, стали неумолимо падать вниз, увлекая за собой два перепуганных тела. Перед глазами замелькали яркие картинки из прошлого - так бывает, когда человек вот-вот перестанет дышать, перестанет ощущать боль, перестанет бояться неизвестности. Дельтаплан все быстрее мчался вниз, а ребята еще быстрее понимали, что это конец. Секунда растянулась в пространстве, ее десятые доли ползли, как улитки. Мир замер в ожидании: звезды перестали мерцать, уставившись подслеповатыми глазами на маленькую точку в небе; редкие облака повисли над землей, забыв, куда и зачем шли; а сорвавшийся с ветки бурый листок замер над землей и все решал, стоит ли ему лечь возле дерева или подлететь поближе к дороге, куда вскоре свалится неуклюжий летательный объект. Вот-вот последние песчинки из верхней чаши песочных часов покатятся по желобку вниз - и истечет предначертанное судьбой время.
Но тут кто-то уверенной рукой перевернул часы - и в ту же долю секунды с земли навстречу перепуганным летчикам взмыл буйный ветер. Он легко подхватил маленький дельтаплан и плавно повел к спасительной площадке. Двадцать метров. Десять. Пять. Метр. Полметра. Четверть. Вот уже ботинки шаркнули по покрытию. Твердь. Спасительная твердь. Ой! Ветер по какой-то своей прихоти извернулся для маневра через невидимое препятствие и потянул за собой безвольных путешественников. Дельтаплан стал крениться на бок и одним крылом зацепился за ограждение крыши. Ветер рванул сильнее - железная птица описала полукруг и ринулась вниз к земле. Паша буквально перед самым поворотом отцепился от падающего дельтаплана и с застывшим взглядом стал следить за все еще пристегнутой девушкой. Он рванулся к пленнице, но смог ухватить только край ее плаща. Еще один изворот бешеного ветра - и дельтаплан взмыл ввысь. Парень кинулся следом за Юлей, но что-то его задержало в последнюю секунду - рукав, чертов рукав его собственного плаща, зацепился за железный крюк на ограждении. Он со всей силы рванул рукой, и послышался жалобный писк разрываемой материи.
Поздно! Порыв безжалостного ветра подхватил теперь уже легкую птицу с заложницей и стал ею играться, как штормовые волны играются с заблудившимся корабликом. Паша с ужасом наблюдал, как кидает из стороны в сторону хрупкий дельтаплан. Вверх-вниз, вправо-влево. Он отчетливо слышал прерывающиеся крики жертвы, но, увы, ничем не мог помочь. Только наблюдать.
И вот, описав очередную мертвую петлю, дельтаплан выровнялся над крышей здания и стал плавно опускаться вниз. Паша в уме просчитал приблизительную траекторию и побежал в сторону посадки. Плавно-плавно, медленно и аккуратно вел свою жертву ветер. Когда до посадочной площадки оставалось не больше метра, парень схватил заблудшую птицу за железную лапу и что было силы стал пригибать дельтаплан к плоской поверхности, чтобы очередной порыв не смог оторвать его от земли. Все бы хорошо, если бы перед ними не возникла кирпичная труба. Но поворачивать уже поздно. Дельтаплан по инерции на полной скорости врезался в стенку и сразу обмяк.
Когда Юля очнулась от шока, то увидела лишь куски деревянных прутьев и бесформенные холмы ткани. А рядом на мягкой подстилке лежал ее спутник и тяжело дышал. Полет завершен. Они были в безопасности. А порванная одежда - это пустяки.
Теперь надо срочно разрабатывать новый план поиска. У Паши закрались некоторые догадки относительно бродячих псов. И они внушали оптимизм. Он поделился своими мыслями с напарницей, и та тоже заразилась его надеждой. Как же заразительно такое чувство в момент безысходности.
Важной уликой в их расследовании были животные. Чем они питались? Скорее всего, кошек и другую мелочь они перебили в первый же месяц. А потом стали охотиться на более сообразительных, но едва таких же сильных, как эти хищники, существ - на людей. Разгадка очевидна, но не очень приемлема. Есть жертва - есть хищник. Когда еда закончится, хищники уйдут на поиски в другие города. Если, конечно, они еще не вкусили прелести каннибализма.
Поэтому надежда найти людей прочно осела в мыслях проводников. Они решили вернуться туда, где днем уже обыскали местность, - в центр города. Еще минут пять и они будут на месте. Побродят, поищут, а если ничего не найдут, возьмут мотоцикл и проверят трущобы. А если и там ничего... Нет, об этом нельзя думать - опасно!
Раннее солнце разогнало липкий страх ночных городских кошмаров. Если забыть на минуту о глобальной катастрофе, это утро легко можно было бы причислить к обыкновенному воскресному утру. Легкая вуаль тумана скрывала отдельные детали предметов: у дома на перекрестке не хватало угла, крона дерева плавала сама по себе над тротуаром, а дрожащие точки вдалеке легко можно принять за бредущих по неведомым делам в такую рань редких людей. И удивляться не стоит, что в это время почти никого нет - еще только рассвет, все спят, вчера была бурная суббота, сегодня заслуженный второй выходной, а работа будет завтра, но ни в коем случае не сегодня.
Знакомые дома, знакомая площадь и оазис - ребята вернулись на исходную позицию. Осмотрели по второму кругу парк, но нашли только следы зверей: порванные когтистой лапой на кусочки газеты и несколько комков свалявшейся шерсти. Пройдет час-другой и ветер разметет эти улики по городу - так же он сделал и накануне.
Настроение у Юли стало заметно портиться. Сначала она перестала скакать. Затем с лица исчезла радостная улыбка. И, наконец, на лице отобразилось отчаяние вперемешку с усталостью после бессонной ночи. Она вот-вот запаникует, но вовремя спохватилась и выплеснула гневно:
- Черт бы их побрал! Эти люди как сквозь землю провалились!
Паша удивленно глянул на спутницу, а затем кинулся к ней и крепко стиснул в объятиях.
- Вот именно! Ты умница! Какой же я деревенский дурак! Метро! Они в метро. Пошли!
Юля, высвободившись из объятий, бодро встрепенулась, наскоро задрала нос и гордо зашагала в сторону подземного перехода с метро, который еще при первом обыске заметила в квартале от оазиса. Наконец-то, и она сделала что-то полезное для миссии - значит, не просто для красоты присутствует.
Как же ребята удивились, когда столкнулись у подножия лестницы со стеной из многочисленных коробок. Паша, как сильный представитель человечества, прикинул, что легко сможет разрушить эту баррикаду, но не тут-то было. Он попытался толкнуть ящик на уровне глаз, но тот и на сантиметр не подался. Паша взялся серьезней за дело - но ящику было все равно, у него задание лежать и не поддаваться врагу.
Юля смотрела-смотрела на эту грубую мужскую силу, потом плюнула и полезла по наклонной плоскости пирамиды из коробок к небольшому зазору возле потолка. Иногда женская логика работает! Щель оказалась достаточной, чтоб разглядеть конструкцию. Внизу, там, где находится основание пирамиды, ящиков было очень много. Но чем выше поднимается пирамида, тем тоньше слой баррикады. И на самом верху оставалось немного ящиков, которые можно при желании быстро раздвинуть и перелезть.
Девушка по-кошачьи мурлыкнула и осторожно отодвинула первый ящик. Оп! Теперь еще один.
- Готово! - победоносно вскрикнула Юля и исчезла в образовавшемся отверстии.
Она практически на ощупь спустилась вниз по другой стороне пирамиды, руководствуясь только полоской света между ящиками. Как только девушка спрыгнула на пол, полоска света исчезла, а в проеме наверху появилась взъерошенная голова ее Наставника. Парень неуклюже пролез в небольшое отверстие и начал спускаться - но на середине пути резко затормозил. Вспомнил лысого черта и снова полез вверх.
- Я сегодня не выспался! Ненормированный режим работы! Черт! По возвращению потребую молока за вредность.
- А что такое? Ты что-то забыл? - озабоченно отозвался обеспокоенный женский голос из темноты.
- Да, голову забыл. Как ты думаешь, зачем людям такие баррикады возводить? А?!
- Ну...
- Говорю по буквам: п-р-о-т-и-в х-и-щ-н-и-к-о-в!
- Не груби, я же не виновата, что не подумала.
- А я не тебе, я себе. Думал бы головой, а не одним местом, не надо было бы лезть обратно.
Он плотно сдвинул ящики назад, чтоб даже мышь не нашла лазейку, и в темноте принялся спускаться вниз. Опять не обошлось без лысого черта. Преодолев, наконец, препятствие, Паша громко выдохнул и стал копошиться во внутреннем кармане.
- Вот он, нашелся, - и тьму прорезал луч фонарика.
- Ой, какой ты пушистый, - хихикнула девушка и тут же смущенно прикрыла рот.
- Будешь смеяться, пойдешь без света! - осклабился парень.
- Все-все, молчу, Ваше Великолепие.
- То-то же!
В переходе пахло плесенью. Луч света выхватывал из темноты облезлые зеленые стены. Кое-где на полу виднелись лужи, запахло канализацией - похоже, канализационные трубы не долго продержались без человеческой опеки. Переход выглядел заброшенным: какие люди - тут даже звери побрезговали ютиться. Двери, ведущие в метро, стояли косо: кто распахнут настежь, кто застрял в раме, а одна створка сорвана с петель - неужели человек смог поднять пудовую дверь? А стекла вандалы не пожалели - толстые куски ровным слоем усеяли пол у дверей.
Под сапогами хлюпало и хрустели осколки - и словно вторя этому печальному звуку в глубине метро что-то протяжно завывало. Неужели опять собаки? Гадать было опасно для нервов - львиная доля дела зависела от человеческого фактора. Засомневаешься, запаникуешь - и все мгновенно рухнет.
На пути у ребят возник эскалатор. Ступеньки местами отсутствовали, кое-где валялись такие же ящики, как и на входе возле лестницы. Но к счастью лестница была неглубокой - всего метров пятнадцать-двадцать в длину. Паша проверил на прочность перила, прополз немного вниз по наклонной плоскости, а потом махнул девушке, чтоб та следовала за ним шаг в шаг, не отставая.
Вокруг царила королевская тишина.
Ребята без приключений спустились вниз и снова уперлись в баррикаду. На этот раз она была сделана не так прочно. При желании, если втянуть живот, можно бочком протиснуться в узкие щели между стенами. Паша уныло всхлипнул и полез вслед за Юлей, оплакивая свой новый плащ. Дырка, грязь и под конец вытирание липких стен. В таком виде нельзя продолжать миссию - сама судьба брезгливо отвернется от этаких грязнуль.
Вдруг в темноте что-то щелкнуло, и раздался грозный бас:
- Кто такие?
- Довольно бесцеремонный вопрос. Так гостей не встречают, - спокойно ответил на грубость Паша; Юля предусмотрительно спряталась за широкой спиной партнера.
- Мы вас не звали. Так что на хлеб-соль не рассчитывайте. Кто вы?
- Мы люди.
- Все мы люди, только человек человеку волк! - злобно рыкнул бас.
Из темноты к ребятам вышел огромных размеров детина. Назвать его человеком язык не поворачивался. Перед ними стояла вылитая горилла, только на двух ногах. И ничего, что говорит по-человечески - пряником и кнутом даже рыбок можно разговорить. Этот невероятных размеров человек злобно разглядывал непрошенных гостей с двухметровой высоты. Серые бусинки глаз - даже удивительно, что при таком росте у детины такие маленькие глазки - перебегали с парня на девушку и назад. Его заросшее лицо корчило разные мины, наглядно отображая весь мыслительный процесс в голове. Он хмурился, недовольно фыркал, подозрительно принюхивался - оценивал незнакомцев.
Под этим пристальным взглядом Паша недовольно сморщился, представляя свой потрепанный плащ со стороны. Он в упор глянул на гориллу и видом дал понять, что готов драться, если придется. Горилла же бесстрастно оглядела противника и переключилась на девушку. А та улыбалась американской "улыбкой на 32", как будто и не чувствовала напряжения в атмосфере.
- Ладно, не похожи вы на умалишенных. Расслабьтесь, я вас не трону. Ты, - он ткнул толстым волосатым пальцем в Пашу, - не петушись. Я вам не враг. Это так, проверка. Проходите. Чувствуйте себя...не как в метро.
Он развернулся к гостям спиной и растворился в темноту.
- Идите на мой голос, - раздался потеплевший бас из темноты. - Чай будете?
- Будем, - охотно отозвалась Юля и радостно бросилась вперед.
Паша немного замешкался, оглядывая заброшенную станцию. Вдоль перрона были аккуратно разложены ящики в некоем подобии стен в квартире. Вот тут отгорожено для спален - на полу лежало несколько почерневших матрацев, на которых ворохом валялись тряпки-покрывала. Чуть дальше что-то вроде чулана - свалка из посуды и предметов первой необходимости. Через пять метров находился склад с дровами и высохшими ветками деревьев. Запасливые. Видимо, не первый месяц так живут: не то, как бездомные люди, не то, как бродячие животные.
В самом конце платформы вспыхнул слабый огонь.
- Идите сюда, как вас там...Паша.
Возле костра возвышалась огромная глыба в меховой куртке - хозяин этого приюта. Рядышком у костра умостилась Юля. Хозяин показал парню на тряпку рядом.
- Садитесь. Я Георгий. Живу здесь уже три с половиной месяца. А вы проводники, - он не спрашивал, а утверждал.
Паша подозрительно глянул на "глыбу", но ничего не сказал.
- Я знаю, кто такие проводники. Только в этом городе вы уже никого не найдете. Некого спасать - все уже заразились апатией или чем там этот Мир нас травит. В больном организме все органы болеют. А те, кто еще сопротивлялся, либо ушли, либо съедены хищниками.
В углу что-то зашевелилось - ребята нервно дернулись в ту сторону. В слабом отблеске пламени между коробками шевелился маленький мальчик лет семи-восьми. Сквозь коротенькие джинсы и грязного цвета свитер проглядывалось высохшее от недоедания и отсутствия солнечного тепла тельце. А оживленно бегающие глазки составляли пугающий дисбаланс с бледной кожей и впалыми щечками. На ребенка немигающим взглядом смотрела женщина. Она сидела прямо на полу, подперев холодную стену. Растрепанные седые волосы, нереалистично вывернутая голова, тонкие нити рук создавали портрет брошенной на помойку куклы.
- Кто это? - сглотнула Юля.
- Это?.. - как под гипнозом вымолвил Георгий. - Это Шурик - он еще вроде живой. А та женщина - его мать. Она уже того. Мясо...
- Вы свободный охотник, - промолвил Паша.
- Да. Вроде того...
Георгий уткнулся в костер и стал деловито помешивать угли. Наступило неловкое молчание.
- А кто такие свободные охотники? - не выдержала Юля.
- Есть проводники. А есть охотники, - начал неприятную для себя тему Паша. - Проводники уводят потерпевших в другие миры, а охотники помогают выживать в этом. Они находят живых среди прокаженных и поддерживают в них человечность до тех пор, пока за теми не придут проводники. Вот только работают охотники по большей части впустую.
- А почему? Это же хорошо, когда людям могут помочь уже сейчас, не дожидаясь отправки на поезде в неизвестном направлении, - удивилась девушка.
- Потому что помощь может и не поспеть. И охотнику остается лишь наблюдать, как мучительно погибают их подопечные.
- Это ужасно, девочка, - вмешался охотник. - Ужасно видеть, как гаснет огонек в глазах человечка. А ты не можешь ничего сделать, только глупо надеяться...
Он глянул из-под густых бровей на копошащегося в темноте мальчика и затем быстро опустил глаза. Снова молчание.
- Вы пришли за ним? - со слабой надеждой спросил Георгий.
На слове "за ним" его голос предательски дрогнул. Георгий на миг смутился, а затем вперился немигающим взглядом в Проводника. Он ждал ответа, и хотел услышать "да".
- Нет, - коротко, но четко произнес Паша.
- Ясно. Плохо.
- Как нет! - вспыхнула, как сухая ветка от искры, Юля. - Неужели мы не сможем ему помочь?! Паша, ты же все можешь!
- Не могу, - опять короткий отказ.
- Но почему? Он же еще ребенок. Вся жизнь впереди! - не унималась девушка.
- Мы не имеет права тратить на него время, которого у нас нет! - злобно зарычал ее Наставник.
- Но ведь...
- Я понимаю, что вы пришли не за ним. Я просто спросил, - стал оправдываться Георгий.
Глаза охотника стали непроницаемо черными, а лоб рассекли сразу три вертикальных морщины.
У Юли внутри все кипело. Всякий раз, когда она натыкалась на несправедливость, ей тут же хотелось схватить автомат и покарать всех неверных. У маленького человечка появился шанс из тысячи - спастись. Сколько горя, потерь перенес этот ребенок. Каждый день - как последний. Каждый вздох - вздох надежды. И теперь все рухнет из-за простого "нельзя"! Как несправедливо! Как противно осознавать, что можешь помочь, но не имеешь права.
Паша уткнулся глазами в пол, не в силах глянуть на пылающую напарницу. Женщина есть женщина. Она и в огонь прыгнет, чтоб спасти ребенка. Да и он бы хотел помочь малышу, освободить сердце охотника от тягостной ноши. Тот, поди, все эти месяцы поил, кормил мальчика с матерью: каждое утро выбирался из укрытия и рыскал по городу в поисках еды и дров; возможно, бросался в одиночку на отставшего от стаи пса, чтобы прокормить "семью"; подолгу бродил за городом, чтобы разыскать проводника или кого-то из живых людей. Он все эти месяцы чутко спал у входа в метро, чтобы отбивать редкие атаки голодных зверей. И мечтал, мечтал о том дне, когда явится проводник и заберет Шурика в его новый мир.
- Тетя, а Вы любите кошек? - зазвенел в темноте, как колокольчик, детский голосок.
Юля встрепенулась, поднялась с колен и осторожно переползла к мальчику. Завязалась оживленная беседа, как у старинных друзей, встретившихся после долгой разлуки в уютном кафе. О чем-то заговорщически шушукались - маленький мальчик и отзывчивая девушка. Для них перестал существовать весь мир. И только из угла все так же безучастно глядели полоумные глаза статуи-матери.
- Георгий, Вы видели в городе эту девочку? - спросил Паша, протягивая хозяину фотографию.
- Нет, - он пристальней вгляделся в ясное лицо. - Нет. Когда я пришел в этот город после того, как...как одно дело не выгорело, я застал всего лишь с десяток жителей. Вскоре они все заболели. Среди них был только Шурик, его я успел откачать. Других детей не было. Простите, не могу больше ничем помочь. Вы ее ищете?
- Да.
- А Вы уверены, что фотография верная? Может... - он принялся придумывать нелепые отговорки.
- Нет, не может. Нам нужна девочка, а не мальчик. Простите.
- Да нет, ничего... Я понимаю.
В полумраке раздавался возбужденный голос мальчика. Он рассказывал новой знакомой про друзей, про первый класс, про походы в луна-парк. "Какой хороший ребенок, - думала Юля. - И как жестока судьба."
Чуть позже после чая хозяин пригласил гостя в импровизированную комнату с "мягкими" диванами из коробок и покрывал. Разговор не клеился. Георгий что-то говорил, часто путался в предложениях, не мог закончить одно, как сразу начинал новое. Паша вежливо кивал, но украдкой поглядывал на странную троицу в отдалении.
Маленький Шура светился от нового знакомства - ребенок скорее привык, чем понимал, почему нельзя снова выйти на улицу и жить в кирпичном доме; думал, что скоро мама встанет с пола и поведет его в школу, в первый класс. Она просто немного приболела. Через неделю мама выздоровеет, и все станет по-прежнему - так ему дядя Георгий объяснил. И тетя Юля будет рядом - он покажет ей зоопарк со львами и жирафами. Как хорошо, что у него так много друзей!..
Какое-то неприятное чувство резко сдавило Юлину грудь. И тут откуда-то сверху раздался глухой удар.
- Быстро! Уходите! - сорвался с места Георгий. - Я их задержу, а вы бегите к туннелю.
- Кто? Что происходит? - вскрикнула девушка-проводник; ее бросило в жар, щеки запылали, а затем тело резко скрючилось от внезапного холода.
- Собаки! Они решили напасть среди бела дня! Похоже, еды наверху не осталось. Пришли за нами. Уходите! - охотник за шиворот схватил замешкавшегося Пашу и с силой швырнул в сторону туннеля. - Уходите! Живо!
Паша, наконец, очнулся и бросился за Юлей. Та стояла возле мальчика и боялась сдвинуться с места. Девушка ничего не могла понять - сердце бешено колотилось. Снова бежать? Куда? А как же все остальные?
- Очнись, надо уходить, - затряс ее напарник.
- А как же Саша? - вырывалась из Пашиных рук обезумевшая от страха девушка.
- Уходите, вам надо спасти девочку, - охотник в последний раз глянул на гостей и бросился в коробкам у входа.
- Мы не сможем помочь мальчику, Юленька! - умолял Проводник. - О нем позаботится Георгий.
- Я... - она бессильно обмякла. - Одну минуту...
Девушка опустилась перед мальчиком и стала шептать ему на ухо. Тот стоял спокойно и внимательно, совсем по-взрослому, смотрел и кивал. Юля отстегнула брелок от пояса и протянула Саше.
- Это компас. Знаешь, как он работает?
- Знаю, - кивнул мальчик. - Стрелка показывает на север.
- Молодец. А теперь слушай внимательно. Когда твой дядя справится с собаками, уходите строго на север. Найдете какой-то транспорт - поезд, трамвай, лодку, - не раздумывая, садитесь на него. Как только почувствуешь, что хочешь выйти - выходи. Все запомнил?
- Да.
- Смотри, точно на север! - она схватила мальчика в охапку и крепко к себе прижала.
Затем поднялась и, не прощаясь, бросилась за парнем в туннель.
...
Они бежали долго, никто не оглядывался и не останавливался. Только один раз Юля не рассчитала и споткнулась о выступавший кусок арматуры.
- Эй, не ушиблась, - притормозил Паша и подошел к дрожащей девушке.
- Вроде, нет...
- Пока не забыл. Как ты узнала путь мальчика?
- Не знаю, само на ум пришло.
- Ясно, инстинкт. Тоже неплохо. Как только ты ему сказала, куда идти, я сразу четко определил, что там действительно его дом. Молодец! А где ты компас взяла?
- Только не смейся, он у меня всегда на поясе висит, еще с первого курса.
- Ого, - удивился Паша и пристальней глянул на девушку. - Шкатулка Пандоры.
Он таинственно улыбнулся, подмигнул перепуганной Юле и, махнул рукой, побежал дальше по темному туннелю.
Тусклый лучик света от фонарика нервно скользил по ржавым рельсам. В туннеле было свежо и достаточно холодно. Вскоре ребята добрались до следующей станции, но что-то подсказывало Проводнику, что это не их остановка.
Время от времени они замирали на секунду-другую, тревожно вслушиваясь в тишину позади. Однако ничего расслышать не удавалось: ни драки, ни воя, ни погони. Но обнадеживать себя не стоило. Звери, если они прорвутся мимо охранника, легко по запаху определят, куда скрылись беглецы.
- Промедление смерти подобно, - пытался запугать и без того ошалевшую от гонки Юлю ее Наставник; и они продолжали гонку на выживание.
Только страх помогал двигаться дальше. Ребята уже пробежали три перрона, но Паша не сворачивал - вел дальше. Постепенно они вынуждены были сбавить темп и теперь уже брели спешным шагом. Девушка с непривычки дышала, как паровоз.
И вот на глаза Проводнику попалось небольшое ответвление перпендикулярно к рельсам метро. Чутье парня никогда не подводило - и он уверенно юркнул в проход. И в тот же миг вдогонку ребятам раздался леденящий душу вой. Так хищник предупреждал жертву о том, что пора молиться, ибо ни на что больше времени уже не останется.
...
Георгий держался, сколько мог. Первые пять ударов достались самым рьяным противникам. Четыре собаки рухнуло на пол. Пятая отлетела к стене, но вскоре очнулась и снова бросилась в атаку. Охотник не успевал отбиваться от наступающего врага. Одна за другой собаки прорывались через баррикады из ящиков и бросались на безоружного человека. Георгий раскачивался в неком подобии танца и уходил от летящих на него зверей. Тот, чей полет достигал цели, получал по морде огромным, как камень, кулаком и отлетал в сторону. Противник падал под ноги своим товарищам, мешая тем прорваться через живой барьер к человеку.
Вокруг Георгия уже образовалось животное месиво, а псы все прибывали и прибывали. Похоже, они окончательно озверели от голода, раз решили всей стаей напасть на человеческое убежище.
Сколько он сможет продержаться? Пять минут? Десять? Хватит ли этого времени, чтоб проводники успели убежать? Охотник боялся думать о вверенных ему душах мальчика и его мамы. Если он спасется - а он не сможет спастись, - он уведет их из города, давно надо было так поступить, да тщеславная старуха Надежда все уговаривала обождать. Бестолку ждать проводников. Вот они были - но ушли. Эх, да ну их, у них и без того дел полно. Сам найдет дорогу для Шурика. А проводники... Удачи им!
От перенапряжения мышц после очередного удара кулак схватило судорогой - и в первый раз Георгий промазал. Острые зубы впились в плечо. Следом за первым промахом последовал второй и третий. Животные тяжелой массой навалились на человека, колени дрогнули - и охотник стал медленно, как во сне, опускаться на пол.
- Вот и все. Простите ребята, я не долго продержался, - прошептал губами Георгий. - Прости и ты, Сашенька. Я не смог... не справился...
Из разорванной груди хлестала ярко-красная кровь.
...
- Мы не успеем, - запаниковала Юля.
- Успеем, - уверенно стоял на своем Паша.
Они прошли по узкому ответвлению всего сто метров и наткнулись на лестницу, уходящую вверх на поверхность земли.
- Нам туда. Я пойду первым.
- Ты уверен? А вдруг это западня?
- Вот мы и проверим.
Парень схватился за первую перекладину и подтянулся. Вдали отчетливо прозвучал второй за этот день вой. Паша машинально хлопнул себя по поясу, проверяя, на месте ли кобура. Все в порядке. Следом за ним на лестницу вскарабкалась Юля. По крайней мере, те, кто преследовал ребят снизу, уже не смогут их догнать. Оставались те, кто караулит сверху.
Лестница уткнулась в массивную чугунную крышку люка. Паша одной рукой ухватился за лестницу, а второй уперся в преграду. Медленно-медленно, но крышка поддалась уговорам. Сначала на поверхности оказалась взлохмаченная шевелюра, затем подозрительно бегающие глаза, и, наконец, посреди пустынной улицы возник образ потрепанного жизнью человека.