Ганжа Павел Александрович : другие произведения.

Холодное блюдо (главы 7 и 8)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  ГЛАВА 7
  
  Серега Величев грустил.
  И не просто грустил, а печалился так, как это может делать только русский человек - заливая горечь горячительным. Начал он печалиться по российским меркам относительно недавно - вторая неделя пошла, но тосковал интенсивно. Литра по полтора в сутки. Разнообразных напитков крепостью около сорока градусов. В основном коньяка. Впрочем, Серега и водочкой не гнушался, и ромом, а в один из наиболее сумрачных дней умудрился высосать семисотграммовую бутылку сливочного ликера. После чего рыцарю печального образа стало настолько нехорошо, что казалось - вместе с ликером и закуской наружу вылезет и селезенка. И еще пара-другая менее значимых органов.
  Не вылезла. Но Величев зарекся употреблять приторное дамское пойло под каким-либо соусом. И без того хоть в петлю лезь, а с ликером вообще - полная амнистия.
  Зарекся и приналег на 'Хенесси'. Благо, что бегать за спиртным в супермаркет не нужно; коньячных и водочных бутылок в баре имелось преизрядное количество, а бармен Олег - верный паладин - периодически доставлял в банкетку требуемое зелье. Серега и ночевал здесь же - на диване в банкетном зале кафе 'Королевская охота'. Да что там ночевал, можно сказать, жил и практически из банкетки не выходил. Разве что до туалета прогуливался, аккуратно держась за стеночку.
  Серегиной тоске никто не мешал. Да и некому было. А то, что Величев ест, пьет на халяву и живет в банкетном зале, так на то он хозяин кафе, учредитель с долей пятьдесят процентов в уставном капитале. Сам себя объедает и обпивает, кто же возразит?
  Тем паче на его месте любой бы загрустил.
  После того как Величев не сумел 'подставить' Калининского сынка, все рухнуло. И не сказать, что Серега серьезно облажался, без накладок, конечно, не обошлось, однако 'жмуров' он организовал, 'меченое' перо использовал в соответствии с инструкциями, то есть фактически выполнил поручение Туманова. И не его вина, что так сложилось, и менты Сашу Паровоза крутить не стали. Кто их знает почему, в мусарне свои законы, своя власть. Пусть бы сам Туман и решал вопросы, на то у него и средства есть. Вон сколько бывших ментов на него шакалят, да и из действующих - не один на содержании, с генералами разве что не целуется. Да, Сашу Калинина никто за жабры не взял, и в газетах по поводу высокопоставленного сынка - тишина, но Серега тут при чем? Все, что обговаривалось, сделано. Даже косяки пацанов по мере сил исправлены. По Кривому - кардинально. Один жмур испарился, как в воду канул, тут часть вины Велик с себя не снимает, но кто мог знать? Серега - не господь Бог, и даже не дельфийский оракул, чтобы будущее предвидеть. Да и эту ошибку постарался исправить. А за прочее, в том числе за ментов и газетчиков, Величев не в ответе.
  Какие к нему претензии?
  Туманов считал иначе. Нет, претензий после памятного 'собеседования' в депутатском кабинете, когда Алексей свет Михалыч орал на Серегу почем зря и заставлял его натюрморты рисовать, никто никому не предъявлял. Вообще после 'урока настольной живописи' Величев с шефом практически не общался. Не считать же общением не слишком продолжительный монолог Туманова на тему: 'Ты не оправдал доверия, и поэтому...'. Даже несмотря на то, что перечень '...и поэтому...' включал в себя довольно много позиций. И все - об отобрании, об экспроприации.
  Проще говоря, Туманов забрал у Величева все. Или почти все. Например, заставил переписать акции 'Белэлектростали', которые сам же ранее и презентовал. Отобрал автомастерскую, хотя ее не дарил - этот бизнес Величев осваивал самостоятельно, 'честным трудом'. Более того, договаривался о систематических поставках угнанных 'лошадей' для разборки и даже лично пристрелил предыдущего владельца мастерской. А Туманов просто взял и приказал подписать дарственную. И еще много чего лишился Серега...
  Но главное, Туманов забрал у Величева пацанов. Оптом. Оставив в качестве подачки челядь из 'Королевской охоты'. Да только Туманов и не мог их забрать в принципе - бармены и официанты в бригаду не входили. Просто работники по найму, не заберешь их. Лишь вместе с кафе. А на кафе Туман почему-то не позарился, кинул с барского плеча, расщедрился. Добрый самаритянин, ничего не скажешь. Мог ведь и послать рынок охранять, как грозился. Но не послал. И не списал подчистую, за что отдельная благодарность. Гнить в заброшенном карьере или кормить рыб в Белой реке Велику не улыбалось. Конечно, прикажи Туманов его завалить, по понятиям это был бы полный беспредел, но кто за бедного Серегу подпишется?
  Правильно, никто. Кто Туманов, и кто Величев...
  И ведь ничто не предвещало столь резкой реакции Туманова, даже с учетом 'урока живописи'. Обычно как было: покричал шеф, пошумел, пар выпустил, разобрался с проблемами, назначил крайних, и все. Дальше по накатанной. А если кто серьезно его подставлял, виновника 'увольняли' без выходного пособия, в остальном же схема изменений не претерпевала. Ругань, оскорбления, изредка - мордобой. И совсем редко шеф кого-то на бабки ставил. И то больше для острастки. А чтобы до подштанников (или почти до подштанников) выпотрошить, фактически опустить своего бригадира, -подобного Серега не припоминал.
  И было бы за что.
  За сущую мелочь.
  Тут вроде бы тоже начиналось как обычно. Пошумел, обозвал на разные лады, решил, что дальше делать по теме - на следака нажать - и отпустил Серегу с миром. А через три дня снова вызвал Величева к себе и сообщил 'новости'. Что за муха его укусила?
  Ладно, рынок не отправил охранять, хотя, вероятно, это было бы лучшим вариантом. Глядишь, остыл бы Туманов, и закончилась бы Серегина опала. А сейчас...
  Одна радость - не списал, слава богу.
  Казалось бы, Серега должен испытывать облегчение оттого, что избежал худшей участи (о чувстве благодарности скромно умолчим), между тем его переполняла ярость. И...печаль.Или грусть. Или тоска. Как ни назови, один черт, не веселье.
  Пропала Серегина жизнь. Пошла коту под хвост. Рухнул незримый щит, который ограждал его от неприятностей. Теперь в ресторане не покутишь с задором, с битьем посуды и обрюзгших морд. Не покуролесишь от души, не покуражишься, разве что над лохами безобидными, и то вряд ли. От ментов никто не отмажет, случись, что непредвиденное. Да что там, отныне даже перед последним гаишником придется раскланиваться. Остановит, гад, за превышение скорости или в пьяном виде, или вообще просто так, придраться чтобы, и не пошлешь жезлоносца как раньше по известному адресу. Чревато. Более того, и пресмыкаться станешь, коли не захочешь прав лишиться.
  Гаишнику, конечно, на лапу можно дать, но...бабла на всех кровопийц не напасешься. А с баблом сегодня туго, и улучшения не предвидится. Источники финансирования вдруг...иссякли.
  Впору в рестораторы подаваться. Да только для подобного бизнеса у Величева ни денег, ни способностей. И клиентов нет. 'Королевская охота' долгие годы служила штаб-квартирой бригады, и посетителей сюда, особенно вечером, и калачом не заманишь. С медом и орехами. И на содержание кафе средств нет; ранее прибыль от работы на Туманова покрывала расходы, а от 'Королевской охоты' выхлоп нулевой. Какое кафе, на собственное-то содержание денег не хватит. Тонн десять 'бакинских' дома в тайничке припрятано на черный день. И только. Десять тонн - это не деньги, по любым меркам. На черный день, допустим, хватило бы, даже на черную неделю. Но что прикажете делать, если наступила черная полоса длинной не в один месяц?
  Вешаться? Сушить сухари? Искать работу?
  От подобных мыслей у Сереги даже зубы заболели, не говоря уже о голове. Представить себя работающим - действительно работающим, с зарплатой, с записью в трудовой книжке и прочими прелестями официального трудоустройства (ведомостями, накладными и т.п.) - он был не в состоянии. Просиживать штаны в офисе за компьютером, а тем более стоять за станком или за прилавком... бр-р. Подобные забавы не в его вкусе.
  А чем еще заниматься?
  Наверное, можно сколотить новую бригаду, подобрать крепких спортивных ребят, не обремененных комплексами и моральными запретами - авторитета пока достанет - и снова зажить... весело и свободно, однако Туманов едва ли позволит развернуться всерьез. А хвать жалкие крохи, когда другие жрут от пуза, Величев не привык.
  Ситуация сказочная: и направо не сунешься, и налево не пройти, куда не кинь - клин, и на месте стоять - ноги устали. Только камня с надписью нет, и дорога исключительно умозрительная. А сама сказка чрезвычайно грустная.
  И как тут не впасть в тоску, не поддаться извечной русской болезни - сплину?
  Никак. И все из-за прихоти одной сволочи. Будь у него возможность, Серега бы Туману кадык вырвал. И еще бы много чего...вырвал. С корнем. И с такой невыразимой радостью, нет, даже экстатическим наслаждением, что любая нимфоманка от зависти постриглась бы в монахини. Но попробуй, вырви! Руки махом укоротят вместе с головой. Если только совсем жить надоест - вариант для самоубийцы.
   В подобном положении остается лишь петь заунывные песни, пить - словно баню топить, с копотью и дымом - по-черному и предаваться хандре. Чем, собственно, Серега и занимался.
  Во всех смыслах - упоенно...
  Темно-янтарная жидкость плеснулась в пузатом стакане, а затем проследовала по маршруту: рот - пищевод - желудок. Опустевшая бутылка стукнулась донышком о столешницу. Серега с удивлением посмотрел на пустую тару. Вроде бы только что коньяк выше этикетки поднимался, и вдруг...испарился. Летучая жидкость!
  Справедливости ради, удивление в Величевском взоре сумел бы прочесть разве что очень опытный токсиколог - по мутности он успешно соперничал с болотной водицей. И на порядок опережал залапанное стекло бокала. Осмысленностью взор тоже не отличался - половина предпоследней порции коньяка вместо первой точки обычного маршрута - ротовой полости - оказалась на футболке, однако низложенный бригадир этого и не заметил. Он с упорством, достойным лучшего применения, продолжал сладострастно тискать опустевшую бутыль - записным донжуанам и казановам стоило поучиться - в напрасной надежде выдавить из посудины еще сотню-другую животворных капель. Капли не выдавливались, но Серега не отступал.
  На задворках сознания билась полудохлая мыслишка о том, что нужно позвать Олега или официанта, дабы с посторонней помощью произошла замена пустой посуды на полную, но кликнуть полового Велик не мог. Физически. Горло отказывалось подчиняться командам проспиртованного мозга. Членораздельные слова застревали где-то в районе носоглотки, а изо рта вырывались странные звуки. То ли хрюканье, то ли храп.
  До стадии полного 'сумления' Серега еще не добрался, но был уже, что называется, 'на подходе'. Для окончательного просветления и выпадения в нирвану требовалось чуток добавить. Грамм эдак триста. Или четыреста. Пара стаканов. Только добыть их...трудно. Одна надежда на то, что Олег не забудет собственного шефа и не покинет в беде.
  И, кстати, официанты где? За что только бездельникам деньги платят?! Вернее, он платит...или платил? Пусть платил - в прошедшем времени, но пока половые на него работают. И точка. Надо им показать кузькину мать, зимующих раков на горе и так далее. А то совсем распустились. Непременно надо показать...завтра.
   Велик попытался оглянуться, авось получится увидеть, где там лоботрясы - официанты шляются, но поворот головы ему удался еще хуже, чем оклик 'подносчика боеприпасов'. То есть никак. Позвонки натужно захрустели, шея застряла на полпути, отказываясь продолжать движение по горизонтали, норовя при этом перевести его вектор в вертикаль и опустить физиономию...нет, не в салат - в блюдце с оливками. При вращении головы в обратную сторону наблюдался аналогичный эффект. Словно невидимыми рычагами ограничили угол разворота. С учетом того, что задействовать в процедуре разворота весь корпус Величев просто боялся - стопроцентная гарантия падения на пол с неизвестными последствиями, - он почувствовал себя устаревшей гаубицей, у которой давно не смазывали...механизмы. Ни дуло повернуть, ни лафет, ни прицелиться. Конечно, если со стула сверзиться, то, вполне возможно, половые набегут, ведь тогда некоторым образом на время Величев сам станет 'половым'. К сожалению, не гигантом. Авось из-за 'корпоративной солидарности' не дадут пропасть, сгинуть под столом. Но могут и не набежать. Народ необязательный, недаром уже...целую эпоху, даже эру его бокал пустует. Наряду с бутылкой.
  Отчаявшись, Серега принялся приманивать официантов...телепатически. Зазывать, посылая ментальные сигналы. Недаром ведь одним из краеугольных постулатов эзотерических произведений является утверждение, что мысль материальна. И если очень надо, то... будет. Да и по 'ящику' - в научно-популярной передаче - тоже говорили, что с мыслями не все так просто.
  Однако официанты не зазывались. То ли телевизионными программами брезговали, то ли эзотерику презирали, но на телепатический зов Величева не реагировали. Как он ни морщил лоб и ни раздувал щеки для усиления сигнала, новая бутылка на столе не возникала.
  Серега и сам был уже готов разочароваться в эзотерике вкупе с прочими науками, когда ощутил некую тяжесть на собственном плече. Неслабо ощутил, его даже слегка повело влево. Велик попытался сфокусировать взгляд на том месте собственного тела, из которого у бравых военных обычно погоны растут - благо голову и так вниз и вбок тянуло, - но не преуспел. Взгляд метался вправо-влево, скакал ретивым норовистым жеребцом, скользил масляным куском по...пространству кафе и концентрироваться на определенной точке не желал. Несмотря на указанные трудности, Серега успел рассмотреть покоящуюся на его плече ладонь, что характерно, широкую и волосатую.
  Переварив данный факт (что заняло не так и мало времени), Велик восхитился. Вот она, сила науки! Не врут знающие люди, мысль материальна. Непреложный факт! Поманил Олега, послал ментальный зов, тот и явился...пред ясны очи.
  Очевидное - невероятное.
  Серега радостно боднул воздух и поспешил поделиться радостным открытием с барменом:
  -А-а-лег!
  Любой москвич, услышав такую плотность аканья на единицу слова, утопился бы от безысходности и лютой зависти в Москве-реке. Или, на худой конец, в Клязьме.
  -О-о, брат як тебя покорежило, - волосатая ладонь исчезла с плеча, и перед Величевым возникла упитанная ряшка Кости Масальского. И не просто возникла, а материализовалась в сопровождении интересных визуальных эффектов. Нет, к счастью, Костина физиономия не вспыхивала разноцветьем огней, не троилась и даже не двоилась, не растворялась улыбкой Чеширского кота из знаменитой сказки Льюиса Кэрролла, но как-то подергивалась, вспенивалась зыбью, подрагивала подобно полуденному мареву над каменистым пляжем под яростным летним солнцем.
  -А-алег? - удивился Серега.
  -Сам ты лег, - возмутился Масальский. - А не лег, так скоро ляжешь. Однозначно.
  -Чё?- не понял Величев
  -Шутка. Но тебе, братан, кажется, до балды, вообще все до балды... - главный 'папин' цербер нахмурил брови.- Ты себя-то хоть помнишь, Сережа? Или уже нет?
  Риторический вопрос повис туманным облачком в прокуренном воздухе кафе и в нем же растворился. Бесследно и безответно. Тот же, кому был задан вопрос, смотрел на Масальского чистым незамутненным взором младенца. Справедливости ради, исподлобья, но то - от усталости.
  -Рыжий, скажи, что с ним делать, с красивцем?
  Где-то над левым ухом раздалось неопределенное хмыканье, и в зоне Серегиной видимости рядом с Костей образовался второй персонаж, приземистый, плечистый молодчик, притом не рыжий, а вполне даже темноволосый. По гамбургскому счету - брюнет. Образовался в мгновение ока, только что им и не пахло, и вдруг взмах ресниц, и он здесь. Чародейство прямо-таки, впору заподозрить происки нечистой силы. Правда, образовался молодчик без огненных сполохов и дыма, признаков хвоста, рогов и копыт не наблюдалось, да и серой вроде бы не пахло, но кто их этих бесов знает. Может, у них мода такая, без атрибутов бесовщины являться, рога и копыта морально устарели. А запахи и вовсе - отдельная тема, о них за столом лучше не вспоминать, тем более - о подобных ароматах. К тому же морда плечистого ухаря мало чем отличалась от физиономии Масальского, то бишь подрагивала довольно ощутимо.
  Чертовщина. И перекрестился бы, да мочи нет.
  В просветленные мозги Величева по-пластунски заползла, нет, не мысль даже, а некое ощущение, смутное подозрение, что одного из мельтешащих перед ним ребят с подрагивающими мордами он где-то видел. Осенила тень узнавания. А вот второй, бесовское отродье, не припоминался. Категорически. В связи с чем Серега высказал свое высочайшее неудовольствие. Вернее, хотел. А хватило его лишь на протяжное:
  -А это что еще за кекс?
  То ли Масальский принял замечание по поводу 'кекса' на свой счет, то ли просто разочаровался оттого, что разговор не клеился, но ответом и Величева не удостоили. Масальский предпочел общаться с 'бесовским отродьем'.
  -Освежи ему память, а то он меня до следующей пятилетки не опознает. Только слегка.
  Не успел Серега переварить фразу, как мир опрокинулся. Завалился подстреленным оленем набок. В правом ухе запищали стаи голодных таежных комаров, а на окружающее пространство внезапно опустилась ночь. Откровенно говоря, и до того в глазах темновато было, пользуясь терминологией фантастов - сумрак, но после переворота вселенной, вообще настал конец света. В прямом значении. Не видно ни зги, лишь смутные серые контуры продолговатых предметов стволами врастают в чернильно-черные небеса, да редкие звездочки порхают вокруг них.
  Подлый поступок вселенной и исчезновение изображения настолько обидело Серегу, что он вознамерился всплакнуть о горькой своей судьбинушке и даже что-то провыл.
  Жалостливое.
  Вой не остался незамеченным.
  -Рыжий, я же просил слегка! А ты ему долбанул с размаха, под стол аж залетел, бедолага... Тут не то что освежить память, последнюю отшиб. Вон, гляди, скулит...
  -Нормально я ему... По касательной, как любимую женщину. Поскулит и перестанет.
  -По касательной... Если ты так с любимой женщиной, то я ей сочувствую... Посмотри, башку он там не проломил? А то тогда шеф нам самим проломит...что-нибудь.
  -Да целехонек он, смотри...
  Какая-то неведомая сила - наверняка не божественная - извлекла Величева из темноты. Он снова прозрел и разглядел, что находится в родной кафешке...над столом. Сидит...или висит, сразу и не догадаешься. А напротив мельтешат смутно знакомая ряха и физиономия коренастого 'беса'.
  -Па-ацаны, за чё ба-азар? - обрадовался смене обстановки Величев. Интерьер в темных тонах действовал на него угнетающе, а тут веселенькая атмосфера, добрые люди...
  -Смотри-ка, точно в целости и сохранности, просто каскадер. Молодец, Рыжий, умеешь.
  -Гарантия!
  -Орел, - скептически усмехнулся Масальский. - Сдувайся, пока не лопнул. И давай заворачивай конфетку, к шефу пора.
  -Что, прямо так?
  -Нет, раком до Китая, твою мать!
  -Но он же вообще в дугу! Как его к шефу тащить?
  -На руках, блин!
  -Да он там все ковры заблюет! Нам же потом и достанется, еще заставит чистить...
  -Не заблюет. А заблюет - уберешь, не переломишься. И вообще не твоя забота. Твоя - взял и понес!
  -...в рот...- выразил полноту чувств коренастый брюнет.
  -И отключи его, а то в самом деле наблюет.
  Вслушивавшийся с глубокомысленным видом в разговор двух незваных гостей, Серега весело икнул.
  -Тебе что, ты стрелки перевел, крайнего назначил и весь в белом, а я в дерьме, - проворчал Рыжий, но указание Масальского выполнил в точности - аккуратным ударом в челюсть вырубил Величева, не дав упасть, сгреб его со стула, взвалил на плечо и потащил к выходу. Официанты с немым изумлением и тихим восторгом наблюдали, как 'отключают' и уносят их работодателя, но благоразумно не вмешивались. Во-первых, за время работы они и не такое видали, а во-вторых, жизненный опыт, накопленный во время профессиональной деятельности, подсказывал, что встревать в чужие разборки не стоит. Если человека несут на плече, значит это кому-нибудь нужно. И мешать - себе дороже. Чревато членовредительством.
  В целом транспортировка протекала успешно, лишь в дверях Рыжий зацепился головой Величева об косяк, но вынос тела данное прискорбное обстоятельство почти не задержало. Задержало другое.
  В момент посадки в автомобиль Масальского осенило.
  -Стой!
  -Чего...стой?! - практически матом ответил Рыжий, утрамбовывающий Серегину тушу в тесноту заднего сиденья.
  -Стой, говорю!
  -...в рот!- не согласился Рыжий, но процесс утрамбовки приостановил.- И чего?
  -А ведь ты прав, к шефу его везти в подобном состоянии не стоит.
  -Я же говорил - наблюет.
  -При чем здесь наблюет?- удивился Масальский.- Пусть хоть кишками харкает... Шеф с ним поговорить хотел, а как с таким...паштетом общаться. Он же двух слов не свяжет.
  -И наблюет.
  -Задолбал ты уже... Короче, план меняется. В офис мы его сию минуту не везем, а доставим через пару часов...
  -Шеф же сказал немедленно.
  -С шефом я созвонюсь, согласую. По-любому, от этого алкаша сейчас толку не будет. Надо его проветрить, освежить. Под душ засунуть, кофеем напоить или что там еще... Какие есть средства для быстрого протрезвления?
  -Вытрезвитель.
  -Рыжий!
  -Еще башкой в унитаз макнуть - хорошо помогает.
  -Вот ты его макать и будешь, юморист! Макать до тех пор, пока руки не отсохнут, понял!
  -Костя, ладно, что ты завелся. Вон прохожие слушают... И чего ты у меня спрашиваешь, я что бухарик?
  -А что, не пьешь что ли?!
  -В меру. И не на работе.
  -Угу,- скептически ухнул Масальский.- В общем, под душ, а потом к шефу. Нет, даже лучше - в бассейн. Точно, едем в сауну.
  Вместо ответа главный Тумановский специалист по деликатным поручениям услышал площадную брань, в которой на литературность и цензурность претендовали только слово 'рот' и предлоги 'на' и 'в'. А потом с заднего сиденья автомобиля послышались глухие удары.
  -Ты чего это?!- остолбенел Масальский.
  Рыжий выпрыгнул из салона, отряхнул штанину и чуть ли не плачущим голосом пожаловался:
  -Наблевал все-таки, скотина!
  
   * * *
  
  -Ты меня слышишь?!
  Серега слышал. К сожалению.
  Слышал, но, откровенно говоря, переваривал воспринятое органами слуха с трудом. Вообще не переваривал. Его тянуло...вывалить услышанное обратно. Вместе с остатками былой хандры.
  Сдерживало только одно - Величев опасался, что Туманова до глубины души оскорбит подобный моветон, и он прикажет проветрить ему мозги.
  Свинцом.
  А в Серегиных мозгах и без столь радикального проветривания царил полный хаос. И это не считая болевых ощущений. Болело же у Велика буквально все. Каждая клеточка. Без преувеличения - до корней волос. Кости ломило, спину кололо, желудок выписывал азартные кренделя и норовил познакомиться то с кишками, то с наружной обстановкой. А голова...нет, о голове лучше не упоминать... Даже зад, о наличии в котором нервных окончаний, Величев и не ведал, ныл. Словно по пятой точке эскадрон кавалеристов проскакал. Хорошо хоть ныл не в тех местах, что...симпатичны лицам нетрадиционной ориентации, иначе впору заподозрить...страшное. Отморозки ведь кругом, куда не плюнь - подонки без стыда и совести; пока он валялся в беспамятстве, что угодно могли сотворить. Вплоть до глумления.
  До такого не дошло. Кажется...
  Впрочем, легче от этого становилось лишь на йоту. Серега и раньше, случалось, упивался до полного сумления, но чтобы ощущать себя в результате некоторого прояснения сознания столь хреново... простите, не было. Наверное, его пропустили через мясорубку, а фарш закатали в консервную банку. Величев смутно подозревал, что причина чудовищных ощущений- хотелось придумать более красочный эпитет, но мозги на гора выдавали в основном нечто примитивно-нецензурное - крылась в экстренном выведении из состояния, приближенного к нирване. Даже не выведения, а вытаскивании. За шкирку. Подробностей данной процедуры в памяти не сохранилось, но Велик припоминал, что по морде лупцевали, ледяной водой окатывали и какими-то таблетками кормили.
  Садисты. А Масальский, вообще...
  Полностью протрезвить Серегу добровольные борцы с зеленым змием не сумели, но добились того, что он очнулся и стал более-менее адекватно воспринимать свое место в подлунном мире. Настолько адекватно, что пожалел о прояснении сознания и поневоле позавидовал самому себе сколько-там-часовой давности. И он еще предавался хандре и печали, заливал коньяком горечь от безысходности. Наивный! Он еще не знал, что такое настоящая безысходность. Вот сейчас, когда его выворачивает от боли, а рухнуть пустым пыльным мешком на пол ему мешают вцепившиеся в руки 'папины' церберы, которые только и ждут приказа, чтобы начать рвать исстрадавшееся Серегино тело на куски, он понял, что это - безысходность. И с чем ее едят.С кровью.
  -Оглох что ли?!- стоящий у окна известный банкир и меценат повысил голос.
  Величев воззрился на Туманова. Видеть шефа...бывшего шефа не на своем обычном месте - в кресле во главе стола, а стоящего у окна было...необычно. При иных обстоятельствах Серега бы сильно удивился, а так...на фоне прочих проблем - словно соринка в глазу.
  -Прочистить уши? - поинтересовался громила, ласково поддерживающий Величева за левый локоток.
  В нынешнем 'разобранном' состоянии Серега соображал с трудом, рожал мысли медленнее, чем корова траву пережевывает, и ответить ни Туману, ни громиле не успел. Только уловил легкий кивок банкира, открыл рот...и взвыл, когда голова взорвалась Везувием. Или даже Кракатау. Из глаз покатились крупные 'крокодильи' слезы, дыхание перехватило, мир вокруг окончательно потемнел. И до того Величев страдал...не по-детски, но боль равномерно распределялась по организму - с трудом терпеть удавалось, а тут вдруг сконцентрировалась в районе черепа, и подобное изменение... удручало. Нет, внушало ужас. Убивало.
  Через пару тысячелетий окружающее пространство прояснилось, Везувий затих, и сквозь ватный слой воздуха донеслось:
  -Теперь ты меня слышишь?
  Величев поспешил несколько раз энергично кивнуть головой, стараясь абстрагироваться от взрывающихся в черепной коробке новых вулканов. Они вскипали и лопались в такт кивкам, но, слава богу, с куда меньшей силой, чем при инициированной громилой процедуре 'прочищения ушей'. Иначе Величев просто бы...склеил ласты.
  -Замечательно, - Туманов оперся ладонями о подоконник, выглянул в окно, сокрушенно поцокал языком, словно сожалея о ценах...на фрукты, например, а затем резко развернулся к Сереге. - Замечательно, когда тебя слушают, а если еще и внимательно - просто сказка. Правильно, Константин?
  -Так точно, шеф, - подтвердил откуда-то из-за Величевской спины Масальский. Если бы Серегу не переполняли...определенные чувства и ощущения, он бы непременно удивился, поскольку и не догадывался о присутствии Костика в кабинете.
  Затаился, сволочь.
  -Ты мне эту мусорскую отсебятину брось,- погрозил пальцем своему любимому церберу Туманов и вновь обратился к повисшему на 'подлокотниках' Величеву: - Гадаешь, наверное, зачем я тебя из норы вытащил, да еще безбожно...уставшего? Не трясись, кровушку пускать не собираюсь, нужен пока живой и...относительно целый. Для начала, родной, пара вопросов...Скажи, зачем ты меня обманул при прошлом...свидании? Даже не обманул, а наплел с три короба, а я, дурак старый, уши развесил.
  -А-а? - выдохнул Серега.
  -Не помнишь? Ай-ай! Так и быть, освежу память. Не далее как три недели назад в этом самом кабинете ты меня уверял, что с Паровозом все организовано тип-топ. Только в деталях ... шероховатости: Наташка сорвалась, хахаль ее тоже заховался, пришлось левого фраера с его женой цеплять и валить на острове. Говорил? Говорил. А за базаром следить надо...Фраер-то твой...- Туманов повернулся к Масальскому.- Стрельцов?
  -Стрельцов.
  -Ага, Стрельцов...по городу разгуливает, на допросы к следователю ходит. В натуре, фильм 'Зловещие мертвецы'. Ты меня уверял, что он жмур стопроцентный, башку ему вроде сжег, а реально выясняется, что липа. Нехорошо, Серж, ох, нехорошо. Объясниться не хочешь?
  Серж хотел. Сильно хотел. До тошноты и головной боли. Собрав разбегающиеся мысли в кучу, а волю - в кулак, Величев надсадно прохрипел:
  -Мы его...завалили, а потом...он исчез.
  -Кто исчез? Стрельцов?
  -Ну да, жмур.
  -А он случайно не фокусник...Гарри...
  -Поттер,- подсказал Масальский.
  -Сам ты...- рыкнул на Костю Туманов...- Гудини. Его завалили, а он возьми, да исчезни. А потом еще и воскресни. Нет, даже не Гудини, а апостол какой-то.
  -Я сам в непонятках... Ему перо в брюхо по самый хребет засадил, без вариантов должен был загнуться.
  - Не загнулся. Жив, здоров, цветет и пахнет. В брюхо, говоришь...- Туманов покачал головой. - Странно. Месяца еще не прошло, а он уже на ногах. Или здоровье у мужика конское, или ты, Серж, мне опять туфту гонишь.
  -Век воли не видать, не гоню!- каркнул Величев и чуть не перекрестился. Квадратные бойцы, держащие его под руки помешали. А то бы махнул крест щепотью.
  -Ну-ну. Напомни, ты то самое перо с надписью и 'пальчиками' куда дел?
  -Там оставил! Прямо в грудине у 'жмура'. Мамой клянусь! Все как велено сделал.
  -Да? - явно усомнился Туманов. - Уточни еще раз, а то я позабыл, откуда жмур обгорелый взялся?
  -Так, типа...это...- Серега растерялся. Сказать правду означало вызвать гнев Туманова - 'на прошлом свидании' он действительно шефу столько наплел, что не унести. Между тем и снова врать тоже опасался, со Стрельцовым вон как нехорошо получилось, клялся-божился, что завалили, а тот живехонек. И никто труп не спер, сам, видно, очухался и уполз. Химик, гнида, место ни хрена не осмотрел, хотя говорил, что каждый куст прочесал. Эх, надо было сразу Туману все рассказать, и дебилу ведь ясно, что о 'сбежавшем' жмуре трепанет кто-нибудь. Сейчас же и правду-матку резать поздно, и сочинять басни боязно. К тому же дельные мысли по поводу красивого и наглого вранья в голову не лезли. Весь объем черепной коробки занимала пустота, 'вата', посторонние шумы, и впихнуть туда что-то еще... Мысли, конечно, появлялись, но не дельные, а судорожные и отвлеченные.
  -Так, типа, что? - прервал затягивающуюся паузу ядовитой репликой Туманов.
  -Это...Андрюха Кривой...
  -Кривой?!
  -...его приволок, - вывернулся Серега. - Мужик, прохожий, типа. Шараборился там, мельтешил на берегу. И вроде видел, как мы Стрельцова раскладывали, ну и пришлось его тоже валить. А что это за черт, я не в курсах. Там суматоха, типа, была, все дела...
  -Да?- ухмыльнулся Алексей Михайлович.- Сережа, ты сам-то хоть понимаешь, какой порожняк гонишь? Это же бред полный. Такой брехни я с рождения не слышал.
  -И я тоже, - поддержал шефа Масальский.
  Серегины 'сопровождающие' ничего не сказали, но молчали весьма красноречиво.
  -Ладно, тут мы пока замнем для ясности, не хочешь по чесноку, не надо, потом разберемся. У меня к тебе, Сереженька, будет просьбочка маленькая. Не откажешь по старой дружбе?
  Стало совсем плохо. Мало того, что Туманов фактически уличил его во лжи и намекнул, что разборки откладывает на будущее, еще и заговорил ласково. Когда 'папа' начинал петь елейным тоном, употребляя слова в уменьшительно-ласкательном варианте, дело пахло керосином. Для того, к кому Туман ласково обращался - в первую очередь. Невзирая на уверения о нежелании пускать 'кровушку', от пролития ее в изрядных количествах 'папа' никогда не отказывался. Серега ощутил себя без пяти минут покойником и, хватаясь за последнюю соломинку надежды, замотал головой. Замотал еще более энергично, чем кивал пять минут назад, наплевав на 'вулканы' и прочие стихийные бедствия внутри организма. Дабы никого не спровоцировать на... незамедлительную организацию еще более жестоких страданий данного организма. Чай, он не казенный. По сравнению со столь экспрессивным вращением той частью тела, которую особо одаренные личности использовали по прямому назначению - для загрузки провианта, а другие - менее одаренные - для высшей нервной деятельности, эскапады молодого бодливого бычка, отгоняющего назойливых мух, серьезно проигрывали в качестве. Такого уровня бодрости и самозабвенности бычку не достичь никогда. Разве что на корриде. Даже один из 'подлокотников' всполошился. На сей раз тот, что справа. С ним Серега где-то уже сталкивался, по крайней мере, погоняло припомнил - Рыжий. Он тряхнул Величева за рукав и сурово рявкнул:
  -А ну тихо!
  Хотя мотание головой особым шумом вроде бы не сопровождалось, Серега рекомендации 'правого подлокотника' последовал - уровень экспрессивности и амплитуду вращения снизил.
  -Чего башкортостаном крутишь? Неужели не хочешь мне в просьбе малой пособить? - прищурился Туманов.
  -Нет, хочу.
  -Молодец, правильный ход мысли, - похвалил Велика 'папа'.- И ответ правильный. Потому как, если ответ неправильный, то...сам понимаешь, придется принять соответствующие меры. И одним нормальным пацаном в этом мире, - Туманов воздел руки к потолку, - станет меньше. Кстати, мне, вообще, тут кое-кто советовал, на уши припадал, тебя списать вчистую. Ведь облажался ты конкретно, тему запорол. А я тебя простил и не списал. За былые заслуги простил. Даже точку твою не тронул. Так что цени, Велик, мое великодушие...Ладно, все это лирика, а диспозиция у нас следующая. Следак, который дело ведет по тем жмурам, что ты на острове накрошил, трудный, общаться с ним...невозможно. Вместо того чтобы Паровоза на шконку отправить, он роет... непонятно где и зачем. Да ты в теме... Копает, вынюхивает, людей на допросы таскает. И до тебя очередь дошла. Один из твоих придурков на квартире убитой бабы наследил, пальчики оставил. И ты это просохатил... Кстати, за что придурка завалил?
  -Какого?
  -Не строй из себя хористку! Какого - Кривого!
  -Не валил я его. Он куда-то из города сдернул.
  -Да ты что?! - продемонстрировал изумление Туманов. - И куда, если не секрет? В деревню к теще на блины? Или в край вечных снов, где всегда весело и красиво? А по пути рукоятью ствола темечко почесал, башку облил бензином и в костер прыгнул?
  'Алик, гнида, сдал!'- догадался Велик. Кроме него некому, об убийстве Никитина, помимо Величева, знал только он - единственный очевидец. Пацанам Серега скормил сказку о том, что Кривой сдернул из города, поскольку его мусора ищут. И Туманов до сего дня судьбой одного из своих 'быков' не интересовался, свалил и свалил. Тем более, Андрей был пацаном тревожным, с проблемами по части головы, в связи с чем корешей настоящих не завел. И вдруг 'папа' оказывается в курсе... того, кого Серега определил на роль второго жмура... Не помог показ свежевырытой могилы, сдал его Алик с потрохами. Сдал, как стеклотару.
  Деваться некуда, надо и тут признаваться.
  -Он по жизни отмороженный на всю голову...был, и с бабой накосячил, и...это, тему, типа, запорол. Пришлось кончать.
  -Тогда уж не по жизни, а по смерти отмороженный...был, - усмехнулся Туманов и сам собой восхитился.- Да я почти поэт! Нет, тянет меня сегодня на лирику, может, съел что-нибудь?..
  -Устриц, - подал голос Масальский.
  'Папа' укоризненно посмотрел на начальника охраны и вновь обратился к Величеву:
  -Что, ты говоришь, он с бабой не так сделал?
  -Трахнул, а она, типа, загнулась.
  -Сходится. Не врешь... А Кривого, значит, кончил... Мне, Сережа, тоже в свете свежих новостей было бы проще тебя закопать, обрубить концы и на гражданской панихиде всплакнуть по корифану, но... последнее время я что-то добрый. Даже слишком. Себя не узнаю. К тому же в прокуратуре могут удивиться, почему это мои люди стали дохнуть, как мухи. Поэтому сочтем наказание условным. Будешь паинькой, будешь жить, и никто тебя пальцем не тронет. Не будешь паинькой, то...вообще не будешь. А до того помучаешься слегка. Или не слегка. Диспозиция ясна?
  Утвердительный ответ не заставил ждать.
  -Для начала собственные косяки замажешь. То, что ты Кривого завалил - твои проблемы, может, и правильно сделал. Но из-за того, что он пальчики на хате оставил, следак горит желанием с ним и с его друганами пообщаться. А поскольку Кривой числится у них пропавшим без вести, то общаться он будет с друзьями. Например, с тобой. И не только с тобой, кстати. Даже на меня, поговаривают, замахивается, хоть я Кривому ни с какого бока не корифан. В ближайшие дни прокурор области из отпуска вернется, и дело у этого следака отберут, но пока он... роет и роет, крот. В общем, если он успеет тебе на хвост упасть, а упасть он, видимо, успеет, придется с ним общаться. И на вопросы неудобные отвечать. Есть вариант, конечно, тебя спрятать временно...или насовсем, но двое пропавших - уже слишком. Не стоит прокурорских и ментовских псов дразнить без повода. Перед выборами у меня и без того головняков выше крыши. Так что придется тебе к следаку сходить и с ним мило побеседовать. А чтобы ты там ничего лишнего не вякнул, к допросу подготовишься. Ясно?
  Несмотря на то, что Величев не понял, каким именно образом нужно готовиться к допросу, он утвердительно кивнул и изобразил на лице полное понимание и одобрение. Благо, что Туманов уточнил, что от Сереги требуется.
  -Когда протрезвеешь, ребята тебя к Денисюку доставят, он и проведет...тренинг. Все, гуляйте!
  -Шеф, а сейчас куда его?
  -Куда угодно. Лишь бы у меня в кабинете глаза не мозолил, воздух не озонировал.
  -А если сразу к Денисюку?
  -Давай.
  Только когда Величева вывели из Тумановского кабинета, как дорогого гостя - под белы рученьки, до него дошло, чего от него хочет 'папа'. И чтобы он не 'попросил', надо исполнять. Жить-то хочется... Велик вдруг отметил, что едва ли не впервые во время 'совещания' у шефа его не посещали сладкие грезы о нанесении Туманову телесных повреждений. То ли не выветрившийся до конца хмель тому виной, то ли терзающая тело и душу боль, то ли страх, то ли еще что, но общение с 'папой' ни одна фантазия, в которой Серега плясал бы на спине банкира и мецената, не скрасила.
  Проводив глазами группу 'доставки', Туманов кивнул Масальскому на диван:
  -Чего стоишь столбом... садись.
  -И так днями сижу, скоро задница мозолями порастет...
  -Садись.
  Пожав плечами - мол, как прикажете, барин, - Масальский продефилировал к дивану.
  -Костя, что думаешь?..
  -О нем? - Масальский двинул бровями в сторону дверей, за которыми только что скрылся Величев и его сопровождающие.
  -О нем тоже.
  -А что тут думать... плохой Велик стал. Мутный тип. После того как пацанов у него забрали, вообще неизвестно чего от него ждать. На Кривого гонит, а сам отморозок похлеще. И бухает Велик...по-черному. Мы его еле откачали. А пьяному язык за зубами держать... - Константин скептически пожал губы...- еще сболтнет кому-нибудь, что не следует. Проблемный кадр...
   -Проблемный, это точно,- согласился Туманов. - Как думаешь, 'перо' он куда-то посеял или это следак комбинации крутит? В деле-то другой нож...
   -Фортелей следака исключать нельзя, но больше похоже, что Велик... С башкой он явно не дружит. Может, его поспрошать хорошенько?
  -А толку? Он себя-то не помнит. Да и смысла нет, Паровоза пристягнуть к 'жмурам' уже не получится. Ножика такого больше нет. Зачищать вопрос надо...
  Масальский согласно кивнул.
  -Мне кажется, Кривой по корешу уже соскучился. По-хорошему его бы сейчас, - Алексей Михайлович изобразил указательным и средним пальцами правой руки 'стригущие ножницы', - к приятелю бы и отправить, но и без того...
  'Папа' оборвал фразу. Он так делал довольно часто из-за опасения, что его могут 'прослушивать' и 'записывать'. И хотя кабинет и приемная банкира (а еще комната отдыха, квартира, загородный дом, две дачи и еще с десяток помещений) были оснащены новейшим оборудованием, специально предназначенным для предотвращения 'прослушки', и постоянно проверялись службой безопасности на предмет наличия 'жучков', Туманов считал, что перестраховка не повредит. Даже в собственном кабинете он предпочитал недоговорить, намекнуть, донести информацию жестом, но не употреблять прямые и недвусмысленные речевые обороты, которые могли бы послужить основанием для обвинения Алексея Михайловича в...чем-то предосудительном. При этом регулярно забывался и то поминал всуе 'жмуров', то приказывал 'бока намять' или 'ласты оборвать'.
  Несмотря на то, что Костя не одобрял (в душе) параноидальные замашки 'папы', но к подобной манере общения давно привык, смирился и научился понимать намеки, недомолвки, жесты. Прекрасно понял он шефа и теперь. До выборов лишнее внимание органов Туманову - как собаке репей. Для сотрудников УБОПа не секрет, кто под 'папой' ходит, и если его люди будут гибнуть один за другим, то...возникнут вопросы. Острые и вредные для нервной системы.
  -Так что, Костик ты за Сержем пригляди пока. Без резких движений. А потом...
  -Угу. Приглядим.
  -А по этому...Стрельцову... считаешь, по нему проблем не будет?
  -Вряд ли. Велик божился, что они в масках были и лиц не открывали. Только Митяя без маски видел, но его, помните, сразу в Белоруссию к родне отправили. Значит, узнать он никого не сможет.
  -Не факт. Белоруссия далеко, конечно, но ты думаешь, у ментов Митяевского портрета нет?
  - Сомневаюсь. Митяй несудимый, чего бы его портретам в мусарне делать. Да и не того полета он птица. Может только в УБОПе, и то...Да и пусть у ментов целый альбом Митяевских фото - толку с него? Это же догадаться еще надо фото показать...кому следует. С какого перепуга ментам именно за Митяя цепляться? Оснований нет, связи со Стрельцовым - тоже. При чем тут Митяй, таких тысячи...
  -Успокоил...красноречивый. Ишь понес, как прокурор. 'Оснований нет'... - передразнил Костю Туманов. - Если ты прав, и он никого не видел, то...одной заботой меньше.
  Масальский вновь пожал плечами.
  -Я со слов Велика рассуждаю... Он, похоже, не соврал. Если бы Стрельцов кого-нибудь узнал, у нас бы... аукнулось. Хотя верить Велику тоже...стремно, поэтому я на всякий случай остальных пацанов, которые с ним по этой теме работали, из города убрал. В отпуск на курорт. А потом их можно в командировку засунуть. В Нефтегорск или еще куда.
   -Ты чего это самодеятельностью занимаешься? - нахмурил брови Туманов.
  Костя побледнел, вскочил с дивана и принялся оправдываться:
  -Алексей Михайлович, я хотел сказать, но...выборы, Вам некогда... Помните, на прошлой неделе приходил...
  -Успокойся! И сядь, не мельтеши! - Туманов взмахом руки заставил Масальского вновь опуститься на диван.- Молодец, что убрал. Но в следующий раз согласовывай.
  -А я согласовал...с Денисюком. И Митяя же Вы сами...
  -Именно что Митяя и сам. Со мно-ой надо согласовывать! Выборы - не выборы, а десять минут выкрою. Понятно?
  -Да, Алексей Михайлович, впредь...только с Вами.
  -То-то... А в целом правильно сделал. Серегины пацаны реально в городе пока не нужны. Глаза еще тут будут мозолить своими пропитыми рожами, меня... дискредитировать. Тем более, они с Великом в корешах, а если мы по нему решаем, то...вдруг взбрыкнет кто. Мне это надо?
  -Не взбрыкнут, - возразил Костя. - У Величева один дружбан - Митяй, остальные... быки. А Митяй надолго в братском государстве зависнет. И лечения ему еще не на один месяц.
  -Какого лечения?
  -Ему голову чудак этот проломил...
  -Чудак?..
  -Стрельцов. Величев же рассказывал... Его в Беларусь и отправили, чтобы здесь по больницам не отсвечивал.
  -Ах, да, припоминаю. Лицевая кость, кажется, сломана. Прекрасно, пусть лечится, когда понадобится, отзовем... Молодец мужик!- Туманов усмехнулся. - Такому борову башку проломил. В прежние времена я бы к нему присмотрелся...- голос Алексея Михайловича дрогнул от внезапного приступа ностальгии по 'прежним временам'. - А за Сержем, Костя, ты присмотри.
  
   * * *
  
  -Паспорт у Вас с собой?
  Проинструктированный надлежащим образом (от полученных поучений и инструкций ныли уши и голова) Серега, полез в карман брюк и протянул следователю документ, которым еще Владимир Владимирович гордился. Правда, не президент и премьер, а поэт, тот, кто по образному выражению еще одного Владимира, 'лег виском на дуло'. Величев в отличие от поэта восторга от обладания указанным документом не испытывал. Ни внешний вид - потрепанный, помятый, ни внутреннее содержание - гражданство одной огромной, но экономически неразвитой державы, Серегу не вдохновляли. Куда с большим пиететом он бы извлек из кармана паспорт, например...гражданина Британской империи.
  Следователь забрал документ, раскрыл и прочитал:
  -Величев Сергей Васильевич, тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения... фактически проживаете по месту регистрации?
  -Что?..
  -Живете там же, где прописаны?
  -Да, там же.
  -Спасибо, возьмите, - следователь протянул паспорт обратно Величеву. - Место работы?
  -Не работаю...временно.
  -Телефон, домашний или сотовый.
  Серега продиктовал номер мобильника.
  -Непогашенные судимости есть?
  -Э-э...- растерялся Велик.
  -Пишем: нет, - следователь выбил короткую дробь на клавиатуре компьютера и перевел взгляд с монитора на Величева. - Сергей Васильевич, я Вас вызвал для того, чтобы допросить...в качестве свидетеля. - Пауза перед словом 'свидетеля' была крошечной, но Велик ее уловил, и ему...она не понравилась. Не то, чтобы он испугался - человеку, прошедшему суровую школу 'теплых' бесед с 'папой', бояться какого-то несчастного следака глупо, - но насторожился.
  Казалось бы, что может сделать этот прокурорский чинуша Сереге? Пригрозить уголовной ответственностью? Очень страшно! Ха-ха. Засадить в камеру и отдать операм для выбивания показаний? Бесполезно. Островных жмуров на Величева не повесить, улик против него нет, сдавать он никого не собирается и даже без вмешательства всемогущего Тумана (как выяснилось - почти всемогущего) в скором времени выйдет на волю. Денег на адвоката хватит. А если еще Туманов вмешается - ныне, конечно, судьба Велика ему по барабану, но сам ведь говорил, что прокурора области ждет и так далее, - то Серега не просто выйдет, а пробкой вылетит. Да и вообще, будь у мусоров против него что-нибудь серьезное, его бы повесткой не вызывали, опера привезли бы в наручниках и начали бы мытарить сразу, без предисловий и излишних паспортных церемоний. Определенный опыт в данной области у Велика имелся: когда его по хулиганке принимали, с ним никто не расшаркивался, взяли за хобот и кинули в обезьянник, а потом подняли и опера ему все ребра пересчитали, дабы он явку с повинной сочинил. И так мутузили, сволочи, что синяков не осталось. Правда, когда он уже под 'папой' работал и залетал, как например, за хранение ствола, с ним повежливее обращались, но без рукоприкладства все равно не обходилось. Потому бояться вроде бы не стоило, нет у органов против Сереги ничего.
  Вместе с тем была в словах следователя какая-то неявная завуалированная угроза. Нет, неспроста жучила в синем мундире паузу микроскопическую сделал, неспроста. Намекает гад на то, что в качестве свидетеля допрашивает его...пока, а потом...в другом качестве допрашивать будет. И еще некий подводный смысл почудился Велику в словах следователя...
  Менты - ребята коварные. Издержки работы. Даже кинофильмы о подлости оперов сняты. Классический пример - незабвенный Жиглов из знаменитой многосерийки Говорухина. Как он щипача Копченого, полагавшего, что нет у 'начальника против него методов', разубедил. Подставил на раз-два. Так то в советском кино, где все приукрашивали, представляли в розовом цвете, а в жизни, тем более - нынешней, менты вообще ничем не гнушаются; и наркоты могут в карман подбросить, и ствол паленый в тачку, и вещи краденные - на хату. И еще много чего - фантазия у ментов богатая.
  О ментовской подлости Сереге сразу после слов следователя вспомнилось. Вспомнилось и показалось, что следак ему какую-то дрянную поставу приготовил. Он хоть и не мент, а прокурорский, но одна холера - органы. Если им надо человека на нары упечь, они для этого в лепешку расшибутся, будь то хоть опер, хоть следак, ментовской или прокурорский. И Серега вдруг подумал, что этот короед в мундире вполне способен подкинуть ему улику по 'мокрухе'. И тогда - амба.
  Не дай бог, повесят на Серегу обеих жмуров (тут бы и одного за глаза хватило), а это сто пятая УК, часть вторая - едва ли не самая гнилая статья в уголовном кодексе. Хуже только терроризм да измена Родине. По таким статьям, как ни отмазывайся, суд срок влепит на всю катушку...по самые гланды: двадцатник, а то и четвертак. Спасибо просвещенной Европе и прежнему правительству, весьма чуткому к мнению разных франков и англосаксов; в начале девяностых за подобные дела вообще лоб зеленкой мазали. Чуть что - к стенке ставили. Хотя лично для Величева разницы нема. С его брезгливостью и характером он столько лет на киче не протянет. Так что если следак подставу задумал, то судьба Серегу ждет горькая. Прощай молодость, а то и жизнь.
  От столь радужной перспективы...дух захватило. Велику, в голове которого все упомянутые расклады прокрутились почти мгновенно, окончательно 'похорошело'. Он полностью еще от многодневного запоя не оправился, а тут...эдакие переживания. Однако низложенный бригадир справился с эмоциями и вымученно пошутил.
   -Свидетелем еще не приходилось...
  -Я рад, что Вы знакомы с творчеством Гайдая, но давайте пока обойдемся без юмора, - не поддержал шутливый тон допрашиваемого следователь. - Давайте серьезно...
  Величев изобразил на лице нечто в духе: 'Командир, тебе виднее', еще больше уверившись в том, что следак некую бяку замыслил.
  -Давайте. Кстати, а по какому делу меня вызвали?
  -Не догадываетесь?
  -Вообще, ни ухом, ни рылом.
  -А если вспомнить: может, где-то присутствовали, что-то видели, что-то делали?
  -Бросьте Вы свои штучки, ничего я не видел и нигде, типа, не присутствовал! - возмутился Серега
  Следователь недоверчиво хмыкнул и осклабился:
  -Если нигде, то извините. Дабы удовлетворить Ваше законное любопытство, поясняю, что я расследую уголовное дело, возбужденное по факту убийства двух лиц, трупы которых были обнаружены на острове Гладышева. Вы удовлетворены, Сергей Васильевич?
  -А я тут причём!?
  -Не надо нервничать. Надеюсь, что... хм... непосредственного отношения к убийству Вы не имеете, иначе я допрашивал бы Вас в другом качестве. Необходимо прояснить кое-что...
  -Я не при делах, и прояснять мне нечего! С роду мокрухами не занимался, - довольно убедительно соврал Величев.
  Следователь такое отношение к 'мокрым делам' одобрил:
  -Очень хорошо. И не занимайтесь. И давайте сразу условимся: я спрашиваю, Вы отвечаете. А комментировать мои слова или эмоции проявлять не нужно. Договорились?
  -Договорились.
   -О том, что нужно говорить правду знаете? Вы человек опытный, должны знать. А если нет, то я Вас предупреждаю об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, потом в протоколе распишитесь,- прокурорские пальцы угрожающе зависли над клавиатурой.- Фамилия Никитин Вам о чем-нибудь говорит?
  -Никитин?..- Денисюк говорил, что сразу 'вспоминать' не стоит, надо немного 'подумать'.
  -Никитин Андрей Иванович.
  -Андрюха Кривой что ли?
  -Он самый.
  -Знаю, конечно.
  -Хорошо. Давно с ним знакомы?
  -Не помню, лет, типа, десять...может, больше, может, меньше.
  -Запишем: около десяти лет, - следователь постучал пальцем по клавишам.- Какие у Вас с Никитиным отношения?
  -У меня?.. Ну, это, типа, кореша. То есть, типа, дружеские... Отдыхаем вместе, то, сё...
  -Конфликты были?
  -Да нет. Что мне с ним делить. Не жена, типа... Случалось, конечно, но...по мелочи.
  -Что случалось и что значит по мелочи?
  -Ну, конфликты, типа. Да и не конфликты, одно название. Потолкаемся, типа, да разойдемся... Так Андрюха со всеми подряд сцеплялся, даже с милицией мог...
  -Сергей Васильевич, а почему Вы в прошедшем времени о своем друге говорите: '...сцеплялся, мог...'? Сейчас не может что ли? - следователь оторвался от экрана и воззрился на Величева.
  Холод межпланетной пустоты обжег внутренние органы и заставил их сжаться. 'Вот, блин, засада', - чертыхнулся про себя Серега. Недаром говорят: язык твой - враг твой. А ведь Денисюк предупреждал...со следаком ухо нужно держать востро.
  -Ну, это... просто сказал, типа, к слову пришлось... Я вообще насчет правильных слов и выражений не очень... И сами ведь вопрос задали в прошедшем времени, - нашелся Величев.- Если хотите, я и в настоящем могу сказать, и в будущем...
   -Не надо, - следователь снова приник к монитору.- А когда Вы последний раз Никитина видели?
  -Да как сказать... давненько. Или не очень...Типа, несколько недель.
  -Точнее можете сказать? Неделя, две, три? Месяц?
  -Ну, не месяц... Недели две... или три, точно не помню.
  -Как же так, не помните, когда друга последний раз видели? - ехидно улыбнулся следователь.
  -А что, мне дни считать?
  -Странно, ведь не год прошел. Я, например, прекрасно помню, когда и с кем из друзей за последний месяц встречался.
  -Нечего странного...- Величев решил, что настала пора признаваться - в соответствии с 'рекомендациями' - в мелких прегрешениях: его слова будут казаться более правдоподобными и списать любые противоречия и недомолвки можно на провалы в памяти, случившиеся из-за 'болезненного состояния'. - Пил я...
  -В смысле?..
  -Ну, в смысле - в последнее время выпивал я сильно. Ушел, типа, в штопор...
  -Интересно. А сильно, это как? То есть, - уточнил следователь, видя недоумение допрашиваемого, - если я правильно понял, Вы в запой ушли?
  -Ну да, я же говорю: в штопор. Дней десять не просыхал, только вчера, типа, соскочил. До сих пор подбрасывает.
  -Сергей Васильевич, не стоит так злоупотреблять. Алкоголь разрушительно действует на печень. И на мозг - тоже не очень благотворно, Вы уже кое-что забывать стали, - серьезно произнес следователь.
  'Издевается, паскуда прокурорская', - догадался Серега, но что ответить на укол собеседника не нашелся. Высказывание в духе: 'Сам-то ведь тоже пьешь, собака!' ни к чему хорошему бы не привело. Поэтому Величев благоразумно промолчал.
  Следователь оценил сдержанность 'свидетеля' и плохо завуалированные подзуживания прекратил.
  - Давайте вернемся к нашим...вопросам.
  Прокурорский пиджак мурыжил Величева без устали. Вопросы задавал разнообразные, от биографических до почти интимных, однако больше всего интересовался Никитиным. Спрашивал о том, с кем Кривой дружбу водил, с кем враждовал, какой у него характер и тому подобную муру. Иногда озадачивал скользкими намеками, касающимися 'мокрухи', а иногда между делом, словно удочку, 'закидывал' Величеву вопросы, на первый взгляд не имеющие особого значения, но...специфические. Какие-то гладкие, туманные, типично прокурорские, с закавыкой, Серега ни один из них дословно и воспроизвести бы не сумел. Ответить все же сподобился, спасибо Денисюку, тоже обтекаемо и со ссылкой на плохую память. А на намеки Велик обижаться не смел, изображая смирение и готовность сотрудничать с прокуратурой.
  Через три часа вопросы иссякли. Знаменуя окончание допроса, заурчал принтер и принялся выплевывать из чрева распечатанные листы. Шум компьютерной техники и шелест бумаги обрадовал Серегу больше, чем последний школьный звонок завзятого хулигана и двоечника. Допрашиваться, пусть даже и свидетелем - занятие не самое приятное, к тому же Величев сильно нервничал, подсознательно ожидая от прокурорской морды какой-нибудь гадости, на которые ребята из органов горазды. Например, объявления о том, что Серегин статус меняется, из свидетелей он переходит разряд подозреваемых и задерживается, по обыкновению, 'до выяснения' на двое суток. Для начала. И понесется телега по ухабам: арест, 'разговоры по душам' с оперативниками, пресс-хата и прочее. Короче, вилы.
  Даже после того как Велик подписал протокол - пока все завизируешь, рука отсохнет - и попрощался, а следователь пожелал ему всего хорошего, расслабиться не получилось. Слишком елейным голосом было высказано пожелание. Столько 'хорошего' не пережить, не пережевать. Сказал - будто в спину выстрелил, у Сереги от мрачных предчувствий под ложечкой засосало и ладони вспотели.
  Однако конвой его за дверью с наручниками не ждал, опера на входе не приняли...
  Только на крыльце здания прокуратуры Серегу окончательно отпустило. Воротник рубашки перестал играть роль петли и разжал смертельную хватку, дышать стало чуть легче.
  Дай бог, и жить теперь станет легче.
   * * *
  Отпустив Величева, Данилец сунул протокол допроса в уже довольно пухлую папку с уголовным делом и вздохнул. По этому 'свидетелю' тюремная камера даже не плакала, а рыдала горючими слезами, но доказательств его вины пока никаких не было. Пока не было.
  О том, что бравые парни из ОПГ Туманова - не агнцы безвинные, Игорь Юрьевич и прежде догадывался, чай, не первый день на следственной работе, но впечатления, полученные при личной встрече, убедили его в этом окончательно и бесповоротно. Более того, у Данильца возникло подозрение, что свидетель, от которого, кстати, разило как от винной бочки, специфической наружности и с характерной лексикой очень неплохо осведомлен о происшествии на острове Гладышева. И не только осведомлен, а напрямую причастен. Возможно, даже сам убивал или помогал убивать.
  Указанные выводы сделал бы и менее опытный следователь, они напрашивались; поведение Величева, его слова и недомолвки прямо-таки наталкивали на мысль о том, что рыло у 'свидетеля' в пушку. Причем подобное умозаключение возникло у Данильца в начале допроса, едва он услышал ответы на первые серьезные вопросы, которые не касались сведений о личности. Во-первых, Величев сильно нервничал, у него тряслись руки, он потел и ерзал на стуле, словно налим по льду. И на похмелье его состояние Данилец списывать бы не стал. Интуиция подсказывала, что не в последствиях неумеренного употребления горячительных напитков дело.
  Во-вторых, на вопросы, непосредственно затрагивающее происшествие, а также связанные с личностью предполагаемого преступника - Никитина, Величев отвечал размыто, тщательно подбирая слова и делая паузы, как будто вспоминая заученный текст.
  И ежу понятно, что гражданин Величев основательно подготовился к визиту в прокуратуру и заранее отрепетировал собственные ответы, а повидавшему виды следователю - и подавно. Спрашивается, зачем примерному законопослушному горожанину, не замешанному ни в чем предосудительном, готовить речи, репетировать фразы? Правильно, незачем. Значит, господин Величев не очень законопослушен и в чем-то предосудительном замешан. И не в каких-то отвлеченных аферах, а во вполне конкретном преступлении - убийстве на острове Гладышева. И к похищению Стрельцова наверняка причастен; тот в допросе упоминал, что главарь похитителей через раз вставлял слово-связку 'типа'. В двух местах сходится: то, что главарь - Велик - у Туманова не в быках, а в бригадирах ходит, плюс пресловутое слово-связка. Не доказательства, конечно, по таким основаниям в ИВС не посадишь, скорее, домыслы, но очень похожие на правду. По-хорошему надо бы опознание по голосу провести, Стрельцов говорил, что может узнать, но...не факт, что опознает. Устраивать же официальное следственное действие со столь непредсказуемыми результатами не хотелось - всю рыбу распугать можно, и крупную, и мелкую.
  Эх, провести бы опознание негласно и неофициально. Допросить Величева, а Стрельцова расположить в соседнем помещении, чтобы послушал, вспомнил. Но, как говорится, технические возможности... Остается завидовать героям голливудских боевиков. Судя по кинофильмам в США каждый полицейский участок специальными комнатами с затемненными стеклами-зеркалами оборудован. Врут, наверное, не каждый участок, однако у нас вообще...Нет, скорее всего, где-то есть, в ФСБ, например, или в Москве, но пользуясь терминологией товарища Саахова, не в нашем районе. Данилец знал это точно.
  Придется обойтись без опознания. Пока.
  В любом случае допрос принес свои плоды и позволил сделать кое-какие выводы. Помимо прочего, Игорь Юрьевич, еще до допроса числивший Величева в потенциальных подозреваемых, по окончании следственного действия мысленно перевел гражданина Велика в разряд главного претендента на роль преступника. И не только похитителя Стрельцова, но и убийцы. Руководствовался следователь логикой и интуицией старой ищейки. Неоднократные оговорки Величева, когда ответы о Никитине звучали в прошедшем времени, навели Данильца на мысль о том, что человека по прозвищу 'Кривой' уже нет в живых. И смерть его, учитывая возраст, здоровье и род занятий, наверняка была насильственной. Величев о данном прискорбном факте знает, потому и путается во временах. Если принять указанный посыл за истинный, то возникает вопрос: откуда Величев знает о смерти дружка и соратника по ОПГ? Скорее всего, опять же учитывая совокупность обстоятельств, был очевидцем или участником убиения, а не слышал от соседей по подъезду. Все это Игорю Юрьевичу подсказывала логика.
  Далее следовали сплошные догадки, основанные на чутье, за которые, впрочем, Данилец был готов поручиться... прокурорской карьерой. Пресловутая интуиция вопила иерихонской трубой о том, что это именно Величев убил Никитина. Логика и здесь присутствовала, но в мизерном количестве. Ссорился Величев с Никитиным, конфликтовал, соответственно, прикончить дружка в процессе ссоры или драки вполне мог. Или, например, провинился Никитин серьезно, и Туманов приказал его убрать.
  То, что его выводы по меньшей мере натянуты, Игорь Юрьевич осознавал. Даже если Никитина и нет в живых, случиться с ним могло, что угодно. Трамвай переехал, кирпич на голову упал, башенным краном придавило, сухарь в глотке застрял, ядовитыми грибами отравился, внезапный инфаркт настиг, с балкона девятого этажа свалился - выбирай на вкус. Да и в убийцы, буде акт умерщвления состоялся, записывай кого хочешь; порыться в Никитинском грязном белье - там такие подозреваемые найдутся, хоть на доску почета знатных душегубов вывешивай. Любой третьеклассник разнес бы выкладки Данильца в пух и прах, но чутье...
  Чутье, не ведало сомнений. Никитина убили, и убил его Величев. Убил, в землю закопал и надпись написал...
  Доказательства бы еще добыть, зацепки какие найти, если дадут нормально работать, конечно. А если Никитина убрали, то ниточка с отпечатками оборвалась, и тогда к Тумановским ребятам подкопаться будет очень сложно. Надежда на опоздание по голосу слабая, и спешить с ним не стоит. Даже если опознание состоится, то Величева можно привлекать за похищение человека и за покушение на убийство Стрельцова, но что тогда делать с двумя трупами? На кого их вешать? Величев - калач тертый, вполне способен упереться и уйти в 'несознанку', и никакие пресс-хаты не спасут. Да и крупная рыба уплывет.
  Еще есть вероятность, что после допроса Величев засуетится, где-нибудь допустит ошибку, даст шанс получить улики против ближайшего окружения депутата и кандидата в мэры (об уликах против самого Туманова Игорь Юрьевич и не мечтал). И на это Данилец рассчитывал больше. Пусть Величев только совершит прокол, а о том, чтобы это не осталось незамеченным, следователь позаботился заранее. Данилец попросил знакомых оперов из УБОПа проследить за господином Величевым и выведать, что он будет делать после посещения прокуратуры. Попросил не официально, а, как говорится, 'по старой дружбе'. В противном случае утечки не миновать - раз у Туманова выходы на прокуроров имеются, то сольют информацию господину депутату в два счета. Оперативники обещали помочь. Туманов и его присные им давно поперек гола встали, к тому же бороться с преступными группами являлось, выражаясь высоким штилем, их служебной обязанностью и священным долгом. Обещали не только организовать наружное наблюдение, но и внесудебную прослушку телефонов, о чем Данилец не заикался - наглости не набрался, и даже поклялись не уведомлять об этом собственное начальство.
  Жест Игорь Юрьевич оценил. Опера серьезно рисковали, ведь подобные действия граничили с должностным преступлением, и если о самодеятельности ребят из УБОПа станет известно милицейскому начальству или прокурорским чинам, по головке их никто не погладит. Напротив, постараются головы оперативникам оторвать. Или открутить, что одинаково приятно. Вместе с тем приемлемая альтернатива отсутствовала. Получение согласия на прослушивание телефонов от суда или уведомление руководства УБОПа о наружном наблюдении автоматически лишали смысла любую акцию оперативников. По тем же самым причинам - из суда и из руководства УВД очень высока вероятность утечки информации.
  Авось парням из УБОПа повезет, но лучше бы Никитин был жив. Тогда его найти, прижать и расколоть вполне реально, и не таких жуков из нор вытаскивали и на показания разводили. Тем паче есть чем на психику давить. Отпечатки на месте преступления - это вам не противогаз в сейфе, хотя и противогаз иногда...тоже способствует искреннему раскаянию и написанию явки с повинной. Живой Никитин, ох, как бы пригодился, а в качестве трупа он разве что Кондратьеву понадобится для прикрытия собственной...пятой точки: не установят иных фигурантов, то все грехи на него спишут.
  Игорь Юрьевич еще раз вздохнул, представив постно-льстивую физиономию Кондратьева, докладывающего о результатах расследования в областной прокуратуре. Вздохнул и замер. Ему в голову пришла одна мысль, очень простая и незатейливая, Данилец даже удивился, как раньше-то он об этом не подумал - настолько все очевидно - и не проверил. Ведь второй труп, обнаруженный на острове Гладышева, тот, что с обожженными руками и головой, до сих пор не установлен. А вдруг это Никитин Андрей Иванович собственной персоной. Недаром ему пальцы и голову сожгли - убийцы, несомненно, желали затруднить опознание. И версия выстраивается, не очень стройная, но...рабочая.
  Сначала тумановские громилы похищают Артема Стрельцова, потом в его квартире убивают супругу, тело перевозят на остров Гладышева. В квартире или по дороге, или уже непосредственно на острове по неизвестным причинам убивают и одного из своих - Никитина. В квартире - маловероятно (слишком мало крови), скорее - по дороге или на месте обнаружения тел. Примерно в то же время, может быть, до убийства Никитина совершают покушение и на жизнь Стрельцова, но неудачно. Нож с характерной гравировкой и отпечатками пальцев Калинина-младшего оставляют рядом с трупами для того, чтобы подставить сына и скомпрометировать папу - наиболее реального претендента на кресло градоначальника. Лицо и руки Никитина сжигают.
  Правда, есть непонятные моменты, которые смущали и плохо укладывались в канву данной версии. Например, если орлы господина Туманова хотели подставить конкурента по выборам, при чем здесь Стрельцов и его жена, которые и депутата Калинина, и его отпрыска никаким боком не касались? И за что убрали Никитина?
   'Если, вообще, убрали', - сам себя одернул Данилец. - 'Чутье чутьем, версии версиями, а надо проверять'. Проверять означало необходимость эксгумировать труп, а затем проводить дополнительное опознание, если же гнилостные изменения выражены, и родственники опознать не сумеют, то назначать экспертизу. Иными словами, возни предостаточно. Но Игорь Юрьевич готов был возиться.
  Циферблат настольных электрических часов мигнул и показал два нуля после двоеточия. Четырнадцать часов. На пол-третьего Данилец вызвал еще одного деятеля из группировки Туманова - некоего Ваулина, проходящего по учетам как 'Проф' или 'Профессор'. В общей сложности следователь запланировать допросить более десятка Тумановских ребятишек.
  Явится господин 'Профессор' в прокуратуру или нет - повестку посланный с поручением практикант ему лично в зубы сунул, - тридцатью минутами свободного времени Данилец располагал. И указанное время он обязан потратить на трапезу, тем паче, что с прошлого вечера во рту ни маковой росинки, ни крошки не было. Если не считать за маковую росинку две чашки выпитого утром кофе.
  Тридцать минут, пожалуй, хватит. А не хватит - то, кто бы там не явился на допрос, хоть генерал от инфантерии, хоть аббат Вестминстерский, ему придется подождать, пока следователь не закончит трапезничать. Война войной, а обед...пусть не по расписанию, но дело святое.
  Аббат точно поймет...
  После обильной трапезы Игорь Юрьевич пребывал в благостном расположении духа и Ваулина - явился по повестке, как ни удивительно - сильно не мытарил. Впрочем, кто кого мытарил, еще разобраться стоило; от этого кадра несло так, что у следователя глаза слезились. Вот кто точно не просыхал последние недели, а то и годы. За какие заслуги он погоняло 'Профессор' заслужил, непонятно. Ничего толкового не добившись - ответы были столь невразумительными, что Данильцу хотелось встать из-за стола, схватить Ваулина за лохматую, давно нечесаную голову и стукнуть оным, абсолютно бесполезным предметом о другой...более полезный предмет (желательно, твердый - подоконник для указанных целей подошел бы идеально) - Игорь Юрьевич отправил 'важного свидетеля' восвояси. С куда большей радостью следователь отправил бы его...ладно, не к чертовой бабушке и не в...то место, на котором негры сидят, а... хотя бы в вытрезвитель. Лет на семь. До полного вытрезвления.
  Свидетелем Ваулин оказался бесценным. С его слов оказалось, что Андрюха Никитин - 'просто классный пацан', 'жалко только пропал куда-то', без него и 'бухнуть не с кем'. А Серега Величев - тоже 'классный и правильный пацан'. И вообще, о ком бы следователь не спросил, комментарий следовал однотипный: 'классный пацаны'. Данилец поневоле позавидовал гражданину свидетелю. Неплохо было бы жить с ним одном мире, в мире розовом и счастливом, где тебя окружают исключительно хорошие парни, одни - классные, а другие - правильные. При том высказывания о 'классных пацанах', переделанные Данильцом в протокольные предложения типа: 'С Никитиным у меня сложились дружеские отношения, конфликтов не было, периодически вместе употребляли спиртное...', относились к наиболее информативной части показаний, об остальных сентенциях даже упоминать не стоило. Достойных записи фраз хватило лишь на треть страницы. Если и другие свидетели будут похожи на этого 'Профа', то... впору разочароваться в современной организованной преступности.
  Между тем Игорь Юрьевич и не думал разочаровываться. Напротив, приподнятое настроение, в коем следователь пребывал после обеда, не испортили ни лепетание Ваулина, ни тяжкое амбре, терзающее органы обоняния и, казалось, пропитавшее в кабинете даже шторы и корешки толстых кодексов. И причина этого крылась не только в обильной трапезе. Появился след, и он становился все горячее...
  На язык просились легкомысленные песенки. Мурлыкая под нос нечто ветрено-опереточное, один мотив, без слов, Данилец выдал аккомпанемент - в виду отсутствия клавишных инструментов: пианино, фортепьяно или рояля - на кнопках сотового телефона.
  Виктор ответил сразу, словно держал трубку в руке. Хотя, вероятно, так он и было.
  -Алло.
  -Витя, привет. Данилец.
  -Юрьич, можешь не представляться. Во-первых, на мобилах номера давным-давно определяются, во-вторых, твой голос ни с чьим не перепутаешь. - Старший оперуполномоченный УБОП ГУВД майор Виктор Веселовский за язвительным словом в карман никогда не лез.- Чего звонишь-то?
  -Узнать, как... там дела.
  -Дела у вас, в прокуратуре, а у нас так...Елки-палки, Юрьич, ты заставляешь меня повторять заезженные шутки... я хр...рискую прослыть...хр-р...- голос оперативника в трубке неожиданно захрипел, а потом и вовсе пропал.
  -Алло, алло, Витя, ты меня слышишь?!- заволновался следователь, но связь быстро восстановилась, помехи исчезли.
  -Слышу, слышу, не ори громко. Под мостом проезжали, сигнал не проходил, наверное,- пояснил Веселовский.- Чего звонишь?
  -Майор, тебе что, делать больше нечего, как лясы со мной по телефону точить? Или ты там вместо того, чтобы...хм...делать то, о чем мы с тобой договаривались, отдыхаешь культурно за рюмкой чая?
  -Тебя бы за эту рюмку! И вообще попрошу в эфире чины, звания и должности не употреблять.
  -Не томи душу, выкладывай! А не то я тебя так употреблю!..- многообещающе прорычал Данилец.
  -Ладно, ладно...- смилостивился Веселовский.- Докладываю: то, о чем договаривались, в силе. Исполняем мало-помалу. Есть первые результаты. Гражданин номер раз, покинув твою гостеприимную обитель, сделал пару звоночков, отметился и сейчас направляется...судя по всему, конечной точкой маршрута будет известный адрес, где держит офис наш общий приятель. Звоночки тоже интересные, рассказывать не буду, сам понимаешь, если мы прослушиваем, то и нас, соответственно, могут. Никто не застрахован. Потом прокрутишь... Гражданин номер два никому не звонил и никуда не поехал, а сразу после выхода из здания завалился в пивнуху.
  -Да ты что?
  -Именно. В пятидесяти метрах от вашей конторы во дворе заведение есть, в подвальчике. Помнишь, мы в эту забегаловку как-то наведывались, пообедать хотели, и сбежали через пять минут. От мух, тараканов и запаха завсегдатаев. Ага, вспомнил, - удовлетворенно прокомментировал почти нецензурный возглас следователя оперативник.- До сих пор не закрыли и лицензию не отобрали, представляешь. И это в центре города! Надо, кстати, проверить, подозрительное заведение. Вот туда гражданин и нырнул. Очевидно, стресс снимать.
  -Почему-то я не удивлен. Только он не стресс снимать, а догоняться пошел. Амбре от него... завсегдатаи оценят. Странно, что вообще явился.
  -Наверное, почуял...
  -Что? - купился на подначку Данилец, хотя не единожды попадался на подобный трюк.
  -Не что, а кого. Собрата по оружию, беззаветного борца с огненной водой и зеленым змием.
  -На себя посмотри, чья бы корова мычала...- возмутился следователь и, увидев, что открывается дверь и в кабинет кто-то входит, оборвал разговор.- Все, мне работать пора, вечером позвони. Пока.
  Этим кто-то оказалась секретарша Ира с огромной - нос еле виднеется - стопой разнообразных папок наперевес.
  -Добрый день, Игорь Юрьевич,- секретарша выгрузила часть стопы на подоконник, другую, к счастью, меньшую часть, вывалила на стол перед следователем.
  -Сомневаюсь, что очень добрый, - в лучших традициях придуманного Александром Милном ослика Иа не поверил Данилец, - вон ты сколько макулатуры приволокла, хоть в печь кидай.- Разгрузку материалов Игорь Юрьевич наблюдал регулярно, несколько раз в неделю, однако объем сегодняшнего груза действительно впечатлял.
  Ира хихикнула - очевидно, из вежливости - над незамысловатой остротой, распахнула журнал с жирной надписью на приклеенном бумажном листе: 'Регистрация' и предложила.
  -Получите и распишитесь.
  -Ира, чего хорошего от тебя не дождешься, - проворчал Игорь Юрьевич, снова покосившись на кипу материалов. - Нет, чтобы приказ о поощрении принести или о повышении зарплаты сообщить, ты меня работой заваливаешь. Нехорошо, не по-товарищески.
  -Так не я же заваливаю, - приправила улыбкой дежурный ответ на ворчание следователя секретарша и повела глазами в сторону. Надо полагать, в сторону кабинета прокурора.
  Следователь машинально отметил, что глаза у Иры вполне, красивые, выразительные и, кажется...развратные. Но это, возможно, лишь кажется. Данилец мысленно себя одернул и пожурил за то, что слишком много внимания уделяет работе и слишком мало отдыху и половой жизни. Уже и у Ирины сексуальный взгляд обнаружил, а ведь ранее что-то не замечал. Спору нет, внешность у нее достойная: фигура неплохая, талия, ножки, все на месте, и мордашка симпатичная, но мелкие худощавые брюнетки раньше были не во вкусе Данильца. А тут цеплять стало...
  Ох, пожалуй, работать надо меньше. Не злоупотреблять.
  -Да, не ты, - согласился то ли с Ириной, то ли с собственными мыслями следователь.- А у нас что, сегодня день какой-то особенный, красный день календаря?
  -Почему?
  -А что ж так много материалов. Сколько, кстати? - Данилец принялся ворошить стакан настольного прибора в поисках ручки. Предметов, специально изготовленных для пачкания бумаги, вроде карандашей и маркеров, в стакане было чуть меньше, чем блох на бездомной собаке, но отыскать среди них ручку - пишущую ручку - оказалось сложно. Попадались то ручки без стержня, то со стрежнем, но с высохшими чернилами, то вовсе - затупленные до деревянной основы карандаши.
  -Семь,- увидев бесплодность 'поисков истины' в недрах стакана, Ирина вручила Игорю Юрьевичу свою ручку.
  -Рекорд, однако,- кивнув в знак благодарности, Данилец щелкнул кнопкой ручки и поворошил будущие 'отказняки'. В глаза бросилось то, что материалы, все как один, отписаны непосредственно Кондратьевым, хотя по идее этим заниматься должен был Михолап. Прокурор, видимо, решил опуститься до мелкой мести и загрузить строптивого подчиненного по полной программе, дабы у него времени перечить руководству не оставалось. - Аркаше приснилось, что я стахановец?
  Риторический вопрос, а также вопиющее фамильярное именование начальства секретарша благоразумно пропустила мимо ушей. Лишь журнал поближе придвинула.
  Не найдя поддержки в лице Ирины, Данилец огорченно крякнул и принялся ставить автографы в журнале. - А с жалобами как?
  -Жалоб нет, не поступали.
  -И на том спасибо.
  Закончив расписываться, следователь захлопнул журнал, вернул его Ирине и занялся изучением полученных материалов. При этом машинально сунул ручку в карман.
  -Игорь Юрьевич!..
  -Ась?
  -Ручку верните, пожалуйста.
  -Извини. Как-то машинально получилось.
  -У всех машинально получается, а ручек не напасешься, - секретарша, забрада ручку, подхватила оставленные на подоконнике материалы и продефилировала к выходу...соответствующей походкой. Как снова показалось Данильцу - вызывающе развратной. По крайней мере, это 'дефиле' возбудило в следователе некое смутное томление и породило нездоровые или здоровые - как посмотреть - фантазии. Игорю Юрьевичу внезапно захотелось заняться тем, чем с секретаршами обычно занимаются в анекдотах и фильмах для взрослых. Заняться тут и сейчас. Подбежать к Ирине, рвануть за блузку, чтобы пуговицы разлетелись в разные стороны, обнажая тугую грудь, выбить из рук бумажную гору, вывалив документы на пол, и прямо на неопрятной куче будущих отказных материалов...
  Уф-ф-ф.
  Фантазия была настолько яркой и реальной, что заставила зажмуриться и ощутить волнение...на физическом уровне. Если в кабинет в ближайшее время кто-нибудь зайдет, или Ирина вздумает еще задержаться, то из-за стола лучше не вставать. Дабы избежать кривотолков.
  Ирина в самом деле задержалась в кабинете, но лишь на несколько секунд. Задержалась, чтобы сказать:
  -Да, чуть не забыла. Вас шеф просил зайти, как освободитесь.
  И не прощаясь, упорхнула.
  Фраза оказалась чудодейственной. Томление исчезло, не в мгновение ока, понятно, но в период времени рекордно краткий для...угасания волнения. Во всех его проявлениях.
  Вот вам и физиология. Можно патентовать лекарство от вредоносных волнений. И даже бороться с сексуальными маньяками и прочими озабоченными личностями. А чем не способ? Надо просто выявить маньяка и вместо того, чтобы разными дикими способами мытарить бедолагу, культурненько - в цивилизованной стране ведь живем - его посадить. И не на электрический стул, как необузданные янки, и не в тюрьму, как издревле у нас принято, а на государственную или муниципальную должность. В кресло чиновника. Вернее, не посадить, а усадить. И придавить сверху добрыми и заботливыми начальниками, так, чтобы времени не было на...отвлечение и суету. А не будет отвлечения, то и влечение...обойдется без лечения.
  Из-за стола ставать все же пришлось, но окажись кто-нибудь очевидцем данного монументального действа, едва ли бы оно вызвало косые взгляды или кривотолки. Игорю Юрьевичу было, пользуясь лексиконом его подследственных, не в падлу поманежить начальника и задержаться в кабинете на часок-другой (чай, не царь-император, чтобы к нему, теряя сандалии, спешить), но ему не терпелось узнать, какую очередную гадость приготовил Кондратьев. А то, что прокурор его вызвал не для оглашения приказа о присвоении внеочередного звания, сомнений не вызывало.
  Шеф встретил Данильца довольной улыбкой, что уже само по себе сильно настораживало.
  -Вызывали?
  -Да, проходите.
  -Спасибо.- Несмотря на то, что прокурор не предложил ему присесть, Игорь Юрьевич не поскромничал и приземлил филейную часть на стул. Впрочем, окончательно наглеть тоже не стал и уселся около окна. Подальше от прокурора и его веселой рожи. Сел, откинулся на спинку и закинул ногу на ногу, демонстрируя уверенность и расслабленность.
  Кондратьев демонстрацию проигнорировал. Только заулыбался еще шире и радостнее.
  -Игорь Юрьевич, у Вас дело по Стрельцовой и неопознанному трупу в порядке?
  -А что?- как водится, вопросом на вопрос ответил следователь, догадываясь, о чем дальше пойдет речь. И из чувства противоречия добавил: - И что Вы подразумеваете под порядком?
  И этот выпад прокурор пропустил мимо ушей.
  -Приводите дело в порядок, собирайте запросы, подшивайте, делайте опись и готовьте к передаче.
  -Да? Интересно...
  -Ничего интересного,- соблаговолил прокомментировать реплику подчиненного Кондратьев. Вовремя, а то у Данильца начало возникать ощущение, что он разговаривает с роботом, которому безразличны ответы собеседника, важно лишь воспроизведение собственной 'аудиозаписи'.
  -Нет, что Вы, очень интересно. Передача дела - процесс просто захватывающий, - не удержался от колкости Данилец. - А что, в не подшитом виде Евгений Альбертович у нас дела не принимает?
  -А с чего Вы взяли, что дело Коваленко принимает? - продолжил вечер 'еврейских' ответов и риторических вопросов Кондратьев.
  -Больше ведь некому. Только Евгений Альбертович, я полагаю, дело вытащить сможет: раскроет, расследует и в суд направит. Проявив чудеса энтузиазма и трудовой героизм. А другие не потянут, не осилят. Не правда ли?
  -Вам, Игорь Юрьевич, надо было не на юрфак поступать, а в театральный, а еще лучше в цирковое,- заметил прокурор.
  -Разве я не прав?- изобразил удивление Данилец.
  -Что мне в Вас нравится, - Кондратьев ехидно скривил губы,- так это непробиваемая самоуверенность. Во всех вопросах разбираюсь, все лучше всех знаю, а если не знаю, то понимаю или догадываюсь. Даже завидно немножко, честное слово. К Вашему сведению, дело забирают в область, туда, где оно должно было расследоваться с самого начала.
  -Вот как...- протянул Данилец.
  -Вот так,- подтвердил прокурор, с удовольствием наблюдая за кислой физиономией следователя.
  Чего-то подобного Игорь Юрьевич ожидал, и давно, внутренне готовился к тому, что закончить расследование ему не дадут, но, известно, готовься не готовься... Как-то на душе сделалось очень смуро и противно. Гадостно сделалось. К тому же Данилец надеялся, что дело оставят в районе, просто передадут другому следователю, тогда у него бы оставались некоторые рычаги воздействия на прокурора. Вплоть до написания рапортов на имя прокурора области. А тут... Если дело забирают областники, ничего не попишешь. Кондратьев прав: по-хорошему, изначально расследование должны были вести именно ребята из областной прокуратуры. Их право, более того, обязанность. Так что, любезнейший Игорь Юрьевич, не рыпайся, подшивай и передавай по подследственности. Махни рукой и забудь.
  Начни сейчас Данилец оспаривать решение о передаче дела, подними бучу, его не поймут. Никто не поймет, ни начальство, большое и маленькое, ни свой брат следователь. Подумают, что у него есть интерес. Вернее - корысть. Иначе чего трепыхаться, наоборот, радоваться должен - сопливое дело забирают. Да еще областной подсудности.
  -Ясно.
  -Вот и прекрасно. Завтра к вечеру дело в подшитом виде и с описью должно лежать вот здесь,- Кондратьев хлопнул ладонью по мощной столешнице.
  -К завтрашнему не успею.
  -Надо успеть, Игорь Юрьевич, - откровенно издеваясь, осклабился прокурор.
  -Конечно, Аркадий Иванович, надо, - согласился Данилец, - но... все равно не успею.
  -Смотрите, - нахмурил брови Кондрат, - так можно и дисциплинарное взыскание...
  -Можно - применяйте, а до завтра, хоть режьте, не успею, - перебил начальника следователь, в очередной раз провоцируя прокурора на конфликт. Он удивлялся терпению Кондратьева. Если бы с Данильцом кто-нибудь разговаривал в подобном тоне, тем паче, подчиненный, Игорь Юрьевич терпеть бы не стал. Мигом поставил бы хама на место.
  Между тем Кондратьев и эту пилюлю проглотил. Вывести его из равновесия не удалось. Более того, прокурор сделал уступку в отношении сроков передачи, очевидно, удовлетворившись тем, что утер нос Данильцу в главном. А один день - мелочь.
  -Хорошо. Давайте послезавтра, - бросил он 'кость' следователю.- Действительно, мы же не будем дело в область...хм... - подходящий эпитет не сразу нашелся,- в ненадлежащем виде передавать.
  Отложение 'часа икс' тоже не мед с сахаром, но с паршивой овцы...хоть лишний день. Время было необходимо Игорю Юрьевичу, чтобы получить информацию от оперов, организовать эксгумацию неопознанного трупа и, по возможности, его идентифицировать. Дай бог, как Никитина Андрея Ивановича. Если родственники ввиду гнилостного разложения опознать не сумеют, назначить экспертизу для идентификации по геному. Ее уже из дела не выкинешь. А дальше другому следователю плясать рыбой на сковороде.
  В распоряжении Данильца как минимум двое суток, сорок восемь часов, можно горы свернуть. Ради того, чтобы нагадить Кондратьеву, который - и ежу понятно, и дикобразу - кровно заинтересован в 'неприкосновенности' (не депутатской, а самой что ни на есть универсальной) господина Туманова и его людей, Игорь Юрьевич был готов не только горы, но и материки свернуть. И планету с оси тоже. Двое суток должно хватить, даже с учетом перерывов на сон и еду. А если не хватит, то дело прокурор послезавтра не получит. Потерпит еще ... денек-другой, не рассыплется, не растает. А на дициплинарку...положить и забыть, в общем.
  Только бы интуиция не подвела, и неопознанным трупом оказался бы пропавший Никитин. Даже интересно, как новый следователь будет выкручиваться, если интуиция Данильца не подведет.
  -Тогда я пошел...дело в порядок приводить, - Игорь Юрьевич решил свернуть разговор. Незачем позволять Кондратьеву упиваться...нет, не победой, просто делом рук своих. Упиваться тем, что насолил недругу, торжествовать и ликовать по поводу осуществления мелкопакостных планов. Незачем, да и тошно.
  Ничего, у Данильца найдется, как модно говорить, адекватный и симметричный ответ.
  -Я рад, что мы все-таки друг друга поняли, - воткнул ножом в спину последний укол прокурор.
  'Еще бы не рад',- подумал Данилец и, выходя из кабинета, сильно хлопнул дверью. Для профилактики. Сильно хлопнул, вызвав выпадение пыли с плинтусов и удивленный взгляд секретарши.
  
   ГЛАВА 8
  
  -Извините, не подскажите, а где следователь Данилец? - спросил Артем у первого попавшегося в коридоре человека.
  Человек, не замедляя шаг, указал большим пальцем куда-то себе за спину, но тут же, словно опровергая самого себя, замотал лохматой головой, проскочил мимо Артема и исчез за поворотом.
  -Очень информативно, - пробурчал Стрельцов и тоже покачал головой. Если в прокуратуре люди с подобной внешностью и манерами работают, тогда понятно, почему в стране преступность цветет и колосится.
  На всякий случай еще раз дернув дверную ручку и убедившись, что за истекшие полминуты замок волшебным образом не открылся, Артем отправился в направлении, указанном лохматым человеком. В приемной он обнаружил двух относительно молодых особ, одна из которых - миниатюрная брюнетка - увлеченно рылась в шкафу, а другая - ярко выраженная крашенная блондинка - со скучающим видом осматривала содержимое кофейной чашки.
  -Здравствуйте. Извините, а не подскажите, как Данильца найти?- Стрельцов обратился к скучающей блондинке - наименее занятой.
  Девушка оторвалась от своего увлекательного занятия, с такой же скукой осмотрела Артема - тому даже на миг показалось, что его сравнивают с содержимым чашки - и процедила:
  -Девятый кабинет. Прямо по коридору и налево.
  -Простите, я знаю, где он сидит. Просто он меня вызвал на одиннадцать, а самого в кабинете нет...
  -Нам он тоже не докладывает, - хмыкнула фанатка перекиси водорода и ее более продвинутых заменителей и вернулась к облюбованной чашке.
  Осознав, что конкуренцию с кофейной гущей он не выдерживает, Артем бочком двинулся к выходу.
  -Молодой человек, - из шкафа вынырнула вторая девушка (или первая - с какой стороны взглянуть),- если Игорь Юрьевич Вас вызвал, значит, придет. Наверное, отлучился ненадолго по срочному делу. Вы его подождите минут пятнадцать.
  -Спасибо. Студенческий лимит я выдержу.
  Ждать следователя Артем отправился на крыльцо прокуратуры. Невзирая на слякотную и сырую погоду. И пусть. Над крыльцом крыша имеется, авось не замочит. Откровенно говоря, отсутствуй означенная крыша или будь на улице даже тридцатиградусный мороз, Стрельцов все равно предпочел бы скоротать время вне пределов здания. На худой конец отправился бы в какую-нибудь кафешку по соседству. Находиться долгое время в здании прокуратуры он не желал - слишком мрачное впечатление производило на него правоохранительное учреждение.
  Атмосфера внутри здания угнетала. Стены прокуратуры давили и, кажется, не только на психику. Артем на собственном хребте чувствовал их безжалостную тяжесть, они не давали свободно дышать, выкачивали воздух из легких, заменяя его липкой, муторной смесью казенщины и безысходности. Складывалось ощущение, что стены, потолок и пол в коридоре прокуратуры выполнены в одинаковых серых тонах, хотя на поверку существенно отличались по цветовой гамме: стены - в коричневатых панелях, потолок - побеленный, а пол застелен умопомрачительным бежевым линолеумом, затертым до дыр. И эта серость будто заполняла все здание, окрашивала мебель, одежду и даже людей. И сотрудники, и посетители, выглядели как двухмерные даже не черно-белые, а серые проекции, сбежавшие то ли из карандашного рисунка, то ли из сумрака. В кабинетах, по крайней мере, которые Артем посещал (приемную, канцелярию, кабинет Данильца) было чуть лучше - сказывалось наличие больших окон и естественного освещения. Стрельцов и там ощущал себя не слишком комфортно, а в коридорах - просто болезненно.
  Дабы не травимровать собственную психику, Артем и вышел ...на свежий воздух. Остаться в серой кишке коридора его вынудило бы только стихийное бедствие...масштаба наводнения или торнадо. И то сомнительно.
  Насладиться в полной мере слякотью и непогодой не удалось. Следователь уложился в студенческий лимит. Он выскочил из пелены дождя, как черт из табакерки, вбежал под спасительный козырек и, отряхнув зонтик от капель, протянул руку:
  -Давно ждете?
  -Минут десять.
  -Извините, задержался. Пойдемте, - Данилец изобразил приглашающий жест зонтом в сторону входа.
  В кабинете следователь первым делом раздвинул жалюзи, но эта мера помогла мало - света не прибавилось. В связи с чем были вынужденно задействованы электролампы. Стрельцов машинально отметил, что в таком - слегка подмоченном - виде следователь совсем не напоминал того щеголя, который приезжал к нему в больницу. Да и в целом вид у прокурорского работника был...помятый. Свою самоуверенность и лоск он подрастерял и напоминал нахохлившуюся мелкую птицу, то ли воробья, то ли синицу. Неприятности у него что ли?
  -Собачья погода, не находите?
  -Наверное...- пожал плечами Артем.
  -Что же Вы стоите, присаживайтесь, - удостоверившись, что Стрельцов просьбу выполнил, Данилец продолжил: - Артем Вячеславович нам надо кое-какие формальные...мероприятия с Вами провести. Давно надо было, да все руки не доходили...
  -Мероприятия?
  -Ну, это я громко сказал, скорее, мелочь... - в такт словам следователя зашумел принтер.- Для начала, вот, прочитайте и распишитесь, - Данилец вытащил из поддона свежеотпечатанные листы и протянул Стрельцову.
  -Что это?
  -Протокол Вашего допроса, я кое-что там подправил. Ничего существенного...
  -Да?..- усомнился Артем. Не привык он доверять правоохранительным органам и их доблестным сотрудникам. Даже помятым и подмоченным.
  Сомнение сквозило в голосе настолько явно, что следователь поспешил его уверить в правдивости своих слов.
  -Не пугайтесь, клянусь, ничего существенного. Я, видимо, неправильно выразился, никаких изменений в Ваши показания не вносил, только убрал пару предложений. Подкорректировал, чтобы выглядело более...грамотно, без повторов и прочее. Сами почитайте...
  Стрельцов почитал. Потом перечитал. Внимательно, вдумчиво, неторопливо.
  Отличий с ранее составленным протоколом Стрельцов действительно не нашел. По крайней мере, тех, что видны на первый взгляд. Или на второй-третий.
  -Убедились?
  Артем хмыкнул нечто невразумительное и пожал плечами, мол, не убедился, но, так и быть, поверю.
  -Тогда подпишите, - следователь вытащил из настольного прибора целую охапку ручек и принялся ими по очереди черкать на листе отрывного календаря.- Черт, ни одна не пишет!
  Одна ручка все же оказалась пригодной к использованию, и Артему пришлось приступить к процедуре подписания. Именно к процедуре, поскольку назвать менее скромным словом данное действо язык не поворачивался; подписывать надо было каждую страницу внизу, а на последней и первой количество автографов вообще в рамки разумного не укладывалось. Подписи требовались чуть ли не под каждым словом. Хотя Артема уже дважды допрашивали, на то, что надо так много подписей ставить, он внимания как-то не обращал. Механически выполнял, что просили, ставил закорючку в местах, помеченных галочкой, но ... на 'автопилоте'. А сейчас в глаза бросилось...
  Убрав подписанный протокол в стол, следователь разложил перед Стрельцовым несколько фотографий.
  -Артем Вячеславович, посмотрите внимательно, может, узнаете кого-нибудь.
  Лица на фотографиях были...матерые, прожженные. Из цикла: 'Какие отвратительные рожи!'. Артем, понятно, не причислял себя любимого к числу профессоров от археологии, но с обладателями столь доброжелательных физиономий в темном переулке встретиться бы не хотел.
  -Никто из них не напоминает Ваших похитителей?
  Какими бы отвратительными не казались рожи на фотографиях, ни одну из них Артем не узнал. И отрицательно покачал головой.
  -К сожалению, никого из них я раньше не видел. А того, в курортных шортах, который меня на даче держал, среди них нет. И здорового в бейсболке тоже...кажется.
  -Прискорбно, - Данилец собрал фотографии в кучу и швырнул в ящик стола.
  -А кто эти люди? - несколько запоздало поинтересовался Стрельцов.
  -Да так...потенциальные фигуранты.
  В горле внезапно запершило. Артем откашлялся и спросил:
  -Они...Настю?..
  -Хм... вопросы у Вас. Скажем так: подозреваемых или обвиняемых по делу нет. Вернее, пока нет.
  -Но вы именно их, - Стрельцов кивнул в сторону ящика, куда следователь смахнул фотографии, - подозреваете?
  -Не подозреваю! Если я кого подозревать начну, то данный субъект приобретет статус подозреваемого, со всеми вытекающими.
  -А как тогда?.. Почему именно их мне показали?
  -Потому что обязан проверить все версии. Если бы Вы сегодня кого-нибудь узнали, мы бы провели опознание, получили доказательства вины. А без доказательств, это...лишь догадки, мысленные конструкции.
  -А нельзя...
  -Нет, нельзя, - перебил Стрельцова следователь,- В принципе, на сегодня закончили, не смею Вас больше не задерживать.
  Стрельцов поднялся и протянул руку для прощального рукопожатия:
  -Игорь Юрьевич, скажите...Я правильно понимаю: надежды на то, что убийцы будут найдены и наказаны и почти нет?
  -Ну...
  -Спасибо, я понял.
  -Подождите!- оклик следователя застал Артем на пороге, он в прямом смысле стоял одной ногой в коридоре.
  -Что?
  -Вернитесь, пожалуйста, и дверь прикройте. А то дует...
  Стрельцов удивился - не тому, что 'дует', а приглашению вернуться, но виду не подал и просьбу Данильца выполнил.
  -Спасибо. Я Вам, наверное, должен кое-что рассказать. Не знаю, чем это поможет, но...моя совесть хотя бы будет чиста...
  Преамбула о чистой совести из уст прокурорского работника Артема, мягко говоря, насторожила.
  -Мы с Вами больше уже не встретимся, по крайней мере, в рамках расследования этого уголовного дела, поскольку дело у меня забирают. С Вами теперь будет работать другой следователь, скорее всего, из областной прокуратуры. И Вам кое-что надо знать...- Данилец сделал паузу, и Артем, воспользовавшись негласным предложением, спросил:
  -А почему дело забирают? Это в порядке вещей?
  -Ну, не совсем, однако...бывает. И повод есть вполне законный. Но не в том суть... Дело передают не просто так. В рамках расследования я получил данные, свидетельствующие о причастности...хм... о возможной причастности к убийству Вашей супруги...некоторых облеченных властью лиц, вернее, одного человека, и начал беспокоить... людей из его окружения. Подобное направление расследования моему непосредственному начальству не понравилось, и в результате... вот. - Следователь вздохнул, словно собираясь с мыслями. - Сильно сомневаюсь, что мою версию теперь будут проверять, дело, наверное, похерят. Хотя... может, и нет. Дай бог, мне ошибиться.
  -И что это за облеченный властью человек? - не выдержал Стрельцов.
  -Хм...
  -Игорь Юрьевич! Если хотите мне что-то важное сказать, то не темните! А то какие-то намеки...Говорите прямо!
  -Да я не темню...В общем, фамилия Туманов Вам известна?
  -Туманов? Это который Леха Туман?
  -Он самый.
  -Значит, Туманов Настю?..
  -Утверждать не берусь, но его люди, весьма вероятно, причастны к убийству и Вашему похищению.
  -Ё-моё, а он тут каким лесом? Я же его не знаю вообще, только по сплетням, да газетным статьям... Где я ему дорогу перешел? А Настя тут при чем?
  - Для меня это тем более загадка. Вспомните, может, что-то когда-то было...
  -Не было! Я его в глаза никогда не видел. А почему Вы решили, что Туманов?
  -Есть несколько улик, свидетельствующих...- Данилец оборвал сам себя. - Проще говоря, под Тумановым ходит некий Сергей Величев, по прозвищу Велик, бригадир низового звена, а у него в бригаде есть человек по имени Никитин Андрей. Кстати, фамилии не знакомы?
  -Нет, впервые слышу.
  -Жаль. Так вот, отпечатки этого самого Никитина Андрея обнаружены в Вашей квартире. Улавливаете суть?
  -Пока да. Я правильно понял, Никитин - убийца Насти?
  -Убийца или один из убийц. Я лично предпочитаю термин 'причастен'...Идем дальше. Этот самый Никитин без вести пропал около месяца назад, то есть в то же время, когда произошло убийство Вашей супруги и покушение на Вас. Насколько я помню, Вы в курсе - сам Вам говорил, что на острове Гладышева помимо трупа Вашей жены обнаружен еще один труп с обожженными головой и руками...
   Стрельцов кивнул, свидетельствуя о том, что о втором трупе осведомлен.
  -...и его долго не могли опознать. Понятно, что преступник... или преступники - предположим, что их несколько - желали затруднить идентификацию и лишили нас возможности опознать убитого по отпечаткам пальцев и по фотографии. Однако их замысел не сработал, если сжигать, то нужно было сжигать тело целиком. То ли бензина пожалели или чем там они труп обливали, то ли он не горел толком, но прокололись они. Забыли о татуировках. По ним-то труп и опознали. Буквально вчера. Вы, Артем Вячеславович, один из первых, кто о данном факте извещен. Даже прокурор пока не в курсе, - следователь улыбнулся, на взгляд Артема, совершенно беспричинно.- Труп опознан как Никитин Андрей Иванович. Тот самый, о котором я Вам уже сказал, из ОПГ Туманова.
  -А что такое ОПГ?
  -Организованная преступная группировка. Звучит слишком длинно, вот и сокращаем... Есть еще интересные обстоятельства. Помните, я как-то показывал фотографии и на них Вы узнали человека, которого похитители приказали...хм...облить пивом?
  Артем кивнул.
  -Я не помню, говорил тогда Вам или нет, но тот узнанный Вами человек - сын Калинина, председателя Заксобрания области. К тому же господин Калинин баллотируется в мэры нашего славного городка. А кто является его главным соперником на выборах? Выборная эпопея в разгаре, имя на слуху...
  -Туманов, - прошептал Стрельцов.
  -Совершенно верно, Туманов Алексей Михайлович. Вот и думайте. Я не знаю, чего именно хотели добиться похитители, заставляя Вас...нарываться на конфликт с сыном Калинина, но тут, с моей точки зрения, явственно чувствуется рука Туманова. Подчеркиваю: с моей точки зрения. Вполне допускаю, что Ваши похитители к Туманову не имеют никакого отношения, но мотив...- следователь выразительно шевельнул бровями и перстом ткнул в направлении потолка...- мотив указывает на причастность Туманова. В моей работе, если хочешь найти преступника или того, кто является организатором преступления, необходимо искать, кому это выгодно. А кому выгодна данная ситуация с обливанием? Туманову, вне всякого сомнения, выгодна. Ситуация предполагает конфликт, скандал, возможную драку, что и произошло, и в конечном итоге компрометацию Калинина-сына. Об этом свидетельствуют и прочие косвенные данные. Какие конкретно рассказывать не буду - голову Вам только забивать. А поскольку сын сам по себе фигура малоинтересная, похоже, что именно компрометация кандидата в мэры через его отпрыска была истинной целью действий похитителей. Если, конечно, облить его пивом Вас не попросили ради шутки, в чем я сильно сомневаюсь. Хорошие шуточки: для того, чтобы пошутить, сначала похищают, а затем вообще пытаются убить. Таким образом, картина вырисовывается довольно...очевидная. Обобщая сказанное: мотив у Туманова имеется - раз, - в ход снова был пущены пальцы, на сей раз не для указывания, а для загибания.- Отпечатки человека из Тумановской группировки обнаружены в Вашей квартире - два. Труп этого самого человека оказался на острове Гладышева - три. Там же и Вас пытались убить - четыре. Объект компрометации - сын главного соперника Тумана на выборах - пять...- Данилец потряс в воздухе сжатым кулаком,- и так далее. Анализируйте, решайте, причастен Туманов к убийству и похищению или нет?
  -Получается - причастен...
  -Конечно, но...все это лишь наши с вами догадки, не более. Теоретические выкладки, упражнения для ума.
  -Почему?- возмутился Стрельцов.
  -Потому что доказательств в отношении Туманова нет. Ни-ка-ких, - по слогам продекламировал следователь. - Ни единого. И в отношении его подручных тоже. За исключением Никитина, но с него взятки гладки, его теперь в КПЗ не посадишь и не допросишь. Будь он живой, раскололи бы как милого. Пусть не самого Тумана, но кого-нибудь из его приближенных Никитин бы сдал. Факт. Посидел бы, покумекал и раскаялся. А так...ни-че-го. Даже по потенциальным фигурантам - пустышка. Вы ни одного из них не опознали...
  -Трудно по фотографии, и качество неважное. Если бы вживую, может быть, и узнал бы кого...
  -Увы, по-другому не получается. А теперь, скорее всего, и не получится. Это для нас с Вами кое-что очевидно, а для нового следователя...Я не уверен, что по делу будут фигурировать люди Туманова и тем более Алесей Михайлович, собственной персоной. Наоборот, не сомневаюсь, что не будут. Помяните мое слово, ни Туманова, ни его присных даже не допросят, разве что для проформы.
  -Как же это?
  -Не в Швейцарии живем, Артем Вячеславович, сами понимаете. И улик опять же... А без доказательств...
  -Никого не накажут.
  -К сожалению. К тому же если заказчик вполне очевиден, то с исполнителями не все ясно. Помимо Никитина, конечно. Есть у меня определенные умозаключения, но опять же бездоказательные. И еще, повторюсь, сильно меня смущает то, что именно Вы и Ваша супруга стали жертвами преступников. Чем Вы им приглянулись? Сами говорите: и не встречались никогда, только по телевизору и видели. Вот тут мотив не найти. И не похоже на случайный выбор. Тогда схватили бы первых попавшихся людей. Выбрали район поплоше и прямо на улице какого-нибудь забулдыгу подобрали бы. Для полива пивом и организации драки похищать никого не нужно, а убивать - тем более. Материального стимула достаточно. Допустим, таким образом Туманов решил подставить сына Калинина, свалить на него убийство и своего соперника на выборах опорочить. Вариант приемлемый, даже весьма вероятный, с учетом некоторых привходящих...моментов. Но почему Вы? Ведь именно к Вам и Вашей супруге прицепились, причем, судя по обстоятельствам похищения, как пить дать, пасли и дожидались, пока до кондиции доберетесь. И похитили обоих... Загадка! Вы точно ничего не скрываете?
   -Нет, я же сказал! Я с Вашим Тумановым в бане не парился, водку не пил, дел совместных не вел. И за руку не здоровался, не удостаивался чести! А те морды на фото первый раз здесь увидел.
  -Туманов, положим, такой же мой, как и Ваш...-заметил Данилец.- Значит, есть что-то, чего мы не знаем. Но мне лично даже рабочую гипотезу по данному поводу родить сложно...- следователь откинулся на стуле и покачался взад-вперед.- Разве только...единственное, что на ум приходит. Допустим, Туманов своим бойцам поручил Калинина подставить, то бишь убить кого-нибудь и на сына депутата свалить. И предположим, что с одним из этих бойцов Вы когда-то пересекались, насолили ему, с женой, например, переспали или из бизнеса выдавили, или мало ли что еще... Тогда еще что-то срастается. Боец на Вас злобу затаил, а тут подходящий случай подвернулся, и решил он поквитаться. Совместить, простите за скудость речи, приятное с полезным. Вот такая...версия. Или все же Вы где-то Туманову дорогу перешли...Или Величеву, других вариантов я не вижу.
  -Никому я дорогу не переходил, а фамилию Величев от Вас только сегодня услышал! Понятия не имею, кто он - бригадир, прораб или хрен с горы!
  -Нервничать не надо, Артем Вячеславович. Между прочим, Величев был на одной из фотографий, которые Вы смотрели. А помимо того...то, что я сейчас сказал, опять-таки не более чем домыслы. И, кстати, даже в домыслы не вписывается убийство Вашей супруги, тут я просто...пас. Не понимаю...
  Не понимает он. Можно подумать, кто-то понимает. Стрельцов неодобрительно покосился на растекшегося по стулу следователя, но вслух мнение высказывать не стал, а поинтересовался:
  -Разрешите еще посмотреть на фото? И кто там еще на них кроме Величева?
  -Я же сказал - потенциальные фигуранты.- Данилец полез в ящик.- А посмотреть, пожалуй, можно.
  -Ага, потенциальные...- усомнился Артем.- Сами говорите, что их никто не накажет, а дело закроют.
  -Прекратят, - поправил Данилец. - Скорее всего...
  -Потенциальные, кинетические... А кто они? Из этого, как Вы говорите...ОПГ?
  -Из ОПГ,- следователь вытащил фотографии и разложил пасьянс перед Стрельцовым.- Любуйтесь.
  -Который из них Величев?
  -Вот этот, крайний.
  -А остальные кто? - не отставал Артем.
  -Зачем Вам? - насторожился следователь.
  'Чтобы на куски порезать и собакам скормить',- подумал Стрельцов, но озвучивать мысли не рискнул.
  -Мало ли... Если они Настю убили и меня...хотели, где гарантии, что они отступились? Не дай бог, снова напасть решат, у меня хоть какие-то шансы появятся - увижу, что следят или столкнусь где... Да и на фамилии у меня память получше, чем на лица, вдруг всплывет что...- аргументация и самому Стрельцову, мягко выражаясь, показалась натянутой, но другой, перевирая историческую фразу товарища Сталина про писателей, у Артема для следователя не было.
  Данилец также оценил приведенные Артемом аргументы довольно скептически:
  -Хм...Вы полагаете? Неуверен. А впрочем, информация отнюдь не секретная, поэтому...не вижу препятствий - следователь, словно ловкий напёрсточник, перемешал фотографии и снова разложил. В ряд. -Это у нас покойный Андрей Никитин. Дальше Величев. Это Ваулин. Потом Масальский, Денисюк, Нигматуллин. Чем богаты... Конечно, в группировку входит гораздо больше народу, но, к сожалению, показать полное портфолио ребят из Тумановского ОПГ у меня возможности нет, все, что выцыганил в УБОПе, перед Вами. Для получения других фотографий необходим официальный запрос, а я по понятным причинам его не могу сделать.
   Артем понимающе кивнул и спросил:
  -Игорь Юрьевич, а кто из них... кто больше других...подозревается?
  -Что значит больше других? Что за терминология?
  -Вы же меня поняли.
  -Ох, Артем Вячеславович, неспроста Вы такие вопросы задаете... Отомстить хотите?
  -Почему сразу отомстить?
  -Простите, это очевидно.
  -А Вы бы на моем месте не хотели?
  -Не знаю...- следователь нахмурился.- Око за око...Каменный век просто. Артем Вячеславович, еще наши предки тысячу лет назад отказались от этого примитивного принципа и ввели более цивилизованные меры наказания.
  -Что мне от Ваших цивилизованных мер, если этих подонков не посадят! - разозлился Стрельцов.- Вы же мне об этом постоянно твердите. Или Вы за то, чтобы они остались безнаказанными?!
  -За, против...Мы не на собрании, и голосовать я не собираюсь. И не надо голос повышать!
  -Извините.
  -Извиняю...с учетом Вашего...морального состояния.
  -Значит, не скажете, кто Настю убил?
  -Почему?.. Кто убийца не скажу, не ясновидящий, а одним соображением поделюсь. Никитин в Вашей квартире был явно не один. А вот о том, кто там с ним был, наверняка осведомлен господин Величев.
   -Спасибо.
  -Не за что.
  -Фотографии можно...
  -Нельзя.
  -Нельзя, значит, нельзя. А адрес Величева не подскажете,- окончательно обнаглел Стрельцов. Справедливости ради, спросил на всякий пожарный случай, не надеясь на информативный ответ.
  -Ну, ты...совсем...- от возмущения следователь перешел на 'ты' и не сразу обнаружил в лексиконе нужные...и, что важно, цензурные слова,-... озверел. Адрес не скажу, не имею права. И так больше чем надо...выложил.
  -Все равно спасибо.
  -Еще раз не за что. И, вообще, не смею Вас больше задерживать.
  -Тогда я, наверное, пойду,- Артем поднялся со стула и протянул руку.- До свидания.
  -Всего доброго, - следователь придержал Стрельцова.- И, ради бога, Артем Вячеславович о нашей беседе...никому. Ни маме, ни друзьям, ни знакомым. Я Вам ничего не сообщал. И не показывал. Допросил, задал вопросы и только. Договорились?
  -Конечно.
  Уже у двери Стрельцов неожиданно услышал:
  -Магазин 'Богемское стекло' на Декабристов знаете? - Данилец смотрел в окно и как будто разговаривал не с Артемом, а сам с собой. Или с портретом Президента на шкафу
  -Да.
  -Рядом новая десятиэтажка. Дом сорок семь 'А'. В том районе...
  -Огромное...- Стрельцов набрал полную грудь воздуха, чтобы рассыпаться в благодарностях, но следователь, по-прежнему глядя в сторону, скорчил недовольную физиономию и сделал несколько энергичных жестов в стиле 'гуляй, проваливай'. Пришлось выдыхать, ссыпать велеречивые благодарности обратно и, воспользовавшись настоятельной рекомендацией сотрудника прокуратуры, проваливать.
   * * *
  Когда Стрельцов удалился, Игорь Юрьевич перевел дух. Разговор получился не сказать, что неприятным - нелегким. Беседа даже вышла за планируемые рамки; изначально Данилец не собирался посвящать постороннего человека в некоторые пикантные подробности расследуемого дела. Игорь Юрьевич намеревался показать Стрельцову фотографии и, в случае узнавания, на скорую руку организовать официальное опознание с понятыми. А если потерпевший никого не узнает, то подсунуть ему для подписи свежую редакцию допроса, где отсутствует упоминание о приметах депутатского сынка, несправедливо оскорбленного посредством обливания слабоалкогольным пойлом. Кроме того, следователь, что греха таить, планировал снабдить Стрельцова определенной информацией. Из вредности и в пику разным Тумановским прихвостням. Нужно им дело замять - пусть разбираются с жалобами и ходатайствами 'терпилы'. Мужик он с деньгами, адвоката хорошего наймет, шум подымет...вплоть до Генеральной прокуратуры. Кардинально, конечно, ничего не изменится, но авось кое-кому икнется. И Игорю Юрьевичу зачтется. Наверху. Нет, не в приемной Калинина-старшего и не в Генеральной, а в канцелярии небесной. Ведь не просто так, а за правду радел.
  Вместе с тем особо откровенничать и вываливать на Стрельцова большой объем информации с многочисленными подводными камнями и собственными версиями и догадками следователь не собирался. Данилец хотел сообщить ему о результатах проведенного накануне опознания (обошлось без эксгумации, хватило фотографий трупа с характерными татуировками на предплечьях и спине - преступник, произведший 'термическую обработку' только головы и кистей рук, трупа серьезно просчитался) и поведать в чью группировку входил 'опознанный труп'. Кроме того, кратко указать на причины возможного прекращения дела и выдать минимальные сведения о лицах, которым это выгодно. Не более... Иносказания, намеки - не в счет.
  Однако планы с реальностью, известно, сочетаются довольно плохо. В процессе беседы Данилец вдруг понял, что Стрельцов жалобами и ходатайствами забрасывать инстанции не будет, адвоката также едва ли наймет и, вообще, его намерения лежат, как модно ныне выражаться, не в границах правового поля. Бумагу марать, заявления строчить и правду искать - явно не его методы. Судя по прямым, незавуалированным вопросам, 'потерпевший' твердо решил бороться с бессилием правоохранительных органов по-своему и самовольно присвоить аналогичный статус убийцам своей жены. И переводить преступников в разряд потерпевших он, очевидно, намеревается посредством жестокого членовредительства, вплоть до смертоубийства.
  Подобные устремления у Стрельцова, конечно, не на лице написаны, но догадаться о них легко. По крайней мере, Данилец в этом уверился сразу и бесповоротно. Также как и в том, что разбираться Стрельцов ни в чем не будет. Доказана вина или нет, имеется твердая уверенность в том, что именно данные лица убили его супругу или же есть только смутные подозрения в их причастности к преступлению, 'потерпевшему' до лампочки. И место жительство Величева он выяснял явно не для того, чтобы с одним из вероятных убийц своей жены общаться на отвлеченные темы в домашней обстановке. Чаи распивать или особенности созревания злаковых культур в зоне Нечерноземья обсуждать они друг другом точно не будут.
  Человек дошел до ручки и собрался свести счеты с... обидчиками. А поскольку следователь сам до него довел информацию, что его обидчиками являются Туманов и его присные, то в скором времени, вполне вероятно, у кое-кого начнется...интересная полоса в жизни. И, очень похоже, не белая. Если Стрельцов доберется до...объектов своей неразделенной страсти.
  Впрочем, до одного-то точно добраться не сложно. Данилец, прости господи, самолично наводку дал. 'До чего докатился',- пожурил себя Игорь Юрьевич,- 'чуть ли не в подстрекательство ударился, а еще старый сотрудник органов прокуратуры. Ай-ай-яй'.
  При этом никаких угрызений совести следователь не испытывал, укоризна была хоть и внутренней, но наигранной. Да, рассказал кое-что, осветил темные углы, намекнул, где Величев проживает, однако точный адрес ведь не назвал. И не подбивал бедолагу Стрельцова на подвиг - иди, мол, снеси башку идолищу поганому, растерзай басурмана лютого.
  А что в мозгах у потерпевшего происходит, то не его, следователя, забота. Тем паче следователя отстраненного. У Стрельцова своя голова на плечах есть. На вид: нормальная голова, без повреждений. Пусть и шевелит ее содержимым. Вознамерится мстить - флаг ему, нет - два флага. К тому же не факт, что Стрельцов на серьезные шаги пойдет, на словах все герои, а на деле... Может передумать, испугаться или что-то помешает - Величев из города уедет, например, или сам Стрельцов приболеет, или землетрясение-наводнение случится, да мало ли что. Посему тренированная совесть старого прокурорского работника помалкивала. В тряпочку.
  Вместе тем, при всех сомнениях в осуществлении тех благих устремлений, что не были написаны на лице потерпевшего, за здоровье и телесную неприкосновенность Величева ручаться грешно. Предложи какой-нибудь безумный букмекер сделать ставку на целостность и сохранность Величевского организма в течение пары ближайших недель, Данилец бы не согласился. Слишком велик риск расставания с кровно заработанными, учитывая умонастроения, мотивы и комплекцию 'терпилы'. Найдет ведь он Величева и не сдержится, пользуясь протокольным языком, применит физическую силу. Величев, справедливости ради, тоже тот еще хлюпик, но...что-то подсказывало Игорю Юрьевичу: случись драка, Тумановскому бригадиру несдобровать.
  Дай бог, если просто драка. Без ножей, цепей, кастетов, ружей и прочих опасных приспособлений.
  Хотя...
  Ведь следователю по большому счету уже стало не интересно, что там дальше между Стрельцовым и ребятишками из Тумановского ОПГ произойдет. И произойдет ли вообще. Банкира-мецената при любых раскладах не достать, ближний круг тоже, наверное, не зацепишь, а с тем, что дело забирают, он смирился. Пусть делают, что хотят. Свой профессиональный (а где-то и человеческий) долг Данилец выполнил (насколько обстоятельства и вышестоящие благодетели давали), даже информацию слил напоследок, а прочее, извините, не в его компетенции. И не в его силах. Конечно, Стрельцов ему более симпатичен, чем отморозки из преступной группировки, но по гамбургскому счету...
  Судьба их рассудит.
  А ему еще дело подшивать...
   * * *
  Дождь закончился.
  Выдохся, как бегун на марафонской дистанции, иссяк, и только редкие - самые упорные и вредные - капли срывались с крыш и ветвей и норовили стукнуть по носу или упасть за шиворот. Водосточные трубы, оправдывая свое название, играли бравурный марш и выплескивали на землю бурлящие потоки. Солнце по-прежнему не показывалось, но фиолетово-свинцовые тучи уплыли на восток, а им на смену приползли молочно-серые облака.
  То ли так было на самом деле, то ли Артему просто показалось - стены прокуратуры высасывали из него силы быстрее, чем комар кровь из вены, - но на улице посветлело. Воздух стал прозрачнее и чище. Стрельцов несколько раз глубоко вдохнул и...поежился. И отнюдь не по причине попадания дождевой капли за шиворот. Разговор со следователем дал столько...пищи для размышлений, что...впору испугаться. А по плечу ли унести ношу?
  В голове царил полный сумбур. И чтобы хоть как-то упорядочить мысли, пережевать, переварить полученные в прокуратуре сведения, Артем решил не садиться за руль (внимание рассеяно - не хватало еще въехать в бордюр или пригладить корму двигающегося впереди автомобиля), а заглянуть в ближайшую забегаловку, попить кофе. И слегка перекусить, дабы пережевать не только свежую информацию, но и пару-другу бутербродов, для восстановления баланса (отнюдь не кислотно-щелочного).
  Ближайшей забегаловкой оказалось весьма приличное во всех смыслах заведение - ' Театральная кофейня'. И интерьер, и ассортимент, и обслуживание в кофейне отвечал самым высоким требованиям, единственное, что было в этом заведении неприличным - цены. Сказать, что они высокие - выглядело бы не совсем правильно, это скорее означало сделать им комплимент. К ценам стоило применять совсем другие, более жесткие эпитеты: завиральные, сумасшедшие, грабительские, безбожные.
  Администрация кофейни, очевидно, учитывая неведомые простым смертным обстоятельства (расположение непосредственно в центре города, относительно недалеко от мэрии и областной администрации, а также вложенные средства в переустройство некогда ветхого здания - понятно, но остальное - загадка), задрала цены...до поднебесья. Чашечка горячего шоколада и пирожное стоили здесь как полноценный ужин в любом из ресторанов города. По причине баснословной дороговизны завзятые театралы, прочие деятели искусства и тем паче актеры просаживать гонорары и зарплаты предпочитали в более демократических, с точки зрения цен, заведениях и в кофейню не заглядывали. Легенды гласили, что ранее - еще в эпоху махрового социализма - в здании располагалась кафе, где любили собираться служители культпросвета и актерский состав драмтеатра, но потом дом отдали под некую контору, потом под магазин, который в конце концов купили нынешние хозяева кофейни. Наверное, именно эти легенды и стали причиной столь неподходящего наименования.
  Ныне же к театру вообще и к культуре в частности кофейня не имела никакого отношения (даже ближайший храм Мельпомены, и то находился в трех кварталах), в связи с чем первое слово из названия никоим образом себя не оправдывало. Из театрального в кофейне имелись лишь смутное легендарное прошлое, глиняные и бронзовые маски на стенах да - с натяжкой - фонтанчики и колонны. Интерьер, пусть и до безобразия шикарный, скорее намекал на древнегреческие мотивы, и на вывеску с куда большим основанием просилось нечто античное. Впрочем, и вторая часть названия - кофейня - ассортименту или, как модно выражаться, формату заведения совсем не соответствовала. В 'Театральной кофейне' можно было не только чаем с пирожными побаловаться, но и сытно отобедать. И залить внутрь грамм сто-двести чего покрепче. То бишь 'кофейня' являлась полноценной (во всех смыслах) ресторацией.
  Вместе с тем для того, чтобы скоротать в думах пару часов 'кофейня' подходила как нельзя лучше. Мало того, что рядом с прокуратурой - ничего искать не надо, - так и множества посетителей там наверняка не будет, а значит можно посидеть в относительной тишине и комфорте. А поднебесные цены... Артема не смущали.
  Посетители в самом деле отсутствовали. Как класс. Может быть, к вечеру кто и явится, но сейчас...даже официантов Стрельцов не увидел. Лишь за стойкой скучал упитанный бармен.
  В духе книжно-шпионских традиций Артем расположился в дальнем углу заведения и уселся лицом к выходу, но не для того, чтобы видеть вновь прибывающих посетителей, а просто по привычке. Подобным образом он старался устроиться в любом ресторане, клубе или кафе. В углу - желательно плохо освещенном и далеком от музыкальной аппаратуры - Стрельцов чувствовал себя гораздо комфортнее, чем в середине зала, в эпицентре людского круговорота и песенно-шумового сопровождения.
  Салат и горячее - семгу в сливках - Стрельцов заказал, а горячительными напитками пренебрег. Лишь попросил сразу принести чай. Тоже своего рода горячительное. Выпил чашку едва ли не залпом - в три гигантских глотка - и перевел дух.
  Вот как оно повернулось.
  Слава Ната Пинкертона, Эркюля Пуаро и Шерлока Холмса ему не грозит - это очевидно. И слава мисс Марпл тоже. Что говорить, до майора Пронина и то далековато. Больше месяца Артем голову ломал - мозги набекрень чуть не свернул - и думал, кто мог Настю убить и на него самого напасть. На чьи плечи только плащ злодея не примерял: и друзей компаньонов Борьку с Валеркой подозревал, и бывшего сослуживца-духа 'Нину' Чхеидзе в преступники записывал, и неведомых завистников-недоброжелателей вспоминал, и на пузатого Вадика из соседнего подъезда, с которым парковочное место не поделили, грешил. И хотя плащ вроде бы не подходил по размеру ни одному из кандидатов в злодеи, мотив Стрельцов находил у каждого. Домысливал, натягивал. Даже кое-какие 'оперативно-розыскные' действия предпринял: конфетами и коньяком подкупил секретаршу Фомичева и подробно выспросил обо всем подозрительном и необычном в поведении своих компаньонов в последнее время. Узнал очень много доселе неизвестных фактов, например, место жительства Валеркиной любовницы и новые литературные предпочтения Бориса, но, по существу, вытянул пустышку.
  Кроме того, на прошлой неделе Артем наведался в охранно-детективное агентство. Сам не понял, зачем - в способности частных детективов он не верил. Это в произведениях Чейза и Гарднера они любые узлы распутывают, а в жизни, не говоря уже о российской реальности, им на этих узлах - только вешаться. Вместе с заказчиками. Несмотря на подобные настроения, в агентство он все-таки зашел. Наверное, для очистки совести, дабы не корить себя впоследствии, что упустил какие-то пути и средства отыскания Настиных убийц.
  Встреча с сотрудником агентства подтвердила сомнения в способности частных детективов оказать существенную помощь в обнаружении убийц. Опрятный молодой человек в строгом костюме признался Стрельцову, что, в соответствии с отечественным законодательством, частным детективам строго запрещено заниматься деятельностью даже отдаленно напоминающей розыск преступников. В епархию милицейских оперов они залазить права не имеют. За неверной женой проследить или пропавшего когда-то родственника найти - это без проблем, а лиц, подозревающихся в совершении тяжких преступлений, извините, закон не позволяет.
  И, вообще, основной хлеб агентства - охрана, а непосредственно детективной деятельностью они почти не занимаются, поскольку клиентуры нет. Молодчик в костюмчике намекнул Артему, что они могут как максимум за отдельное неофициальное вознаграждение пройтись по старым оперским связям и добыть информацию по интересующему уголовному делу. Предложения подобного толка Стрельцова однозначно не устраивали, но сообщать свое мнение молодому человеку он не стал, а лишь сказал, что все обдумает, и если понадобится, то обратится за помощью. Мало ли что...
  На том и расстались.
  Нужно было бы еще что-нибудь предпринять, проявить активность - бездействие, как свое собственное, так и прокуратуры с милицией, просто убивало, уничтожало душу, медленно и со вкусом. Казалось, что руки чешутся, настолько хотелось схватить топор или нож и погнаться за подонками... Однако за кем гнаться? Ответ отсутствовал, и Стрельцову оставалось лишь скрипеть зубами, лелея надежду на...некоторые подвижки в расследовании.
  Удивительно, но надежды, обычно - напрасные, на сей раз оправдались. Оправдались сегодня...
  Следователь огорошил Артема целой серией нежданных откровений, пусть бездоказательных, пусть в статусе смутных подозрений и предположений, но оттого еще более ценных. Полученная информация все изменила и основательно перетряхнула мозги. Сразу стало понятно, в каком направлении двигаться, что предпринимать. Самой аппетитной и привлекательной для первоначального 'прощупывания' - пардон, за почти 'голубую' формулировку - выглядела фигура господина Величева. Да что там - единственно верной. Даже думать нечего: нужно с него 'сезон охоты' открывать. Хотя бы по тому основанию, что его легче прочих найти. Когда Данилец показывал ему фотографии, Артем постарался запомнить все лица, но физиономия Величева, то ли ввиду наиболее частого демонстрирования, то ли по иным причинам, в память врезалась основательно. Так и стоит перед глазами.
  И еще есть нюанс: на место жительства Величева следователь отнюдь не тонко и весьма прозрачно намекнул, а вот про адреса и явки остальных бандитов - Ваулиных, Агеевых и прочих Нигматуллиных - умолчал. То ли не соизволил, то ли просто не обладал соответствующей информацией. И в каких 'шанхаях' искать злодеев прикажете?
  А вот дом номер сорок семь с литерой 'А' на улице Декабристов возле магазина 'Богемское стекло', о котором упомянул Данилец, Стрельцову был знаком. Названная десятиэтажка, дай бог не ошибиться, имеет один подъезд (вполне в духе современной архитектурной мысли градостроительства - строители вынуждены экономить на горизонтальных площадях за счет вертикальных, поскольку каждый участок земли в городской черте стоил несусветно дорого), что существенно упрощает задачу. Задачу по отысканию.
  И ломать голову над порядком действий нет необходимости, все лежит на поверхности. Проследил за подъездом, дождался пока человек с характерной физиономией, что красовалась на фотографии, домой вернется или, наоборот, обитель покинет, узнал и... дальше по обстоятельствам. Что именно он будет делать, когда Величева встретит, Артем еще не определился. То ли разговор завязывать, то ли дальше за ним следить, то ли...
  Размышлять о дальнейших своих поступках не хотелось. Будет день, и будет пища. Вот попадется Величев на глаза, там и посмотрим, сориентируемся по обстановке. А на глаза он попадется, деваться ему некуда, подъезд один, не пропустишь. При условии, что тот вообще дома появляется. А то, не приведи господь, уехал куда-нибудь...или еще что случилось.
  Стрельцов поймал себя на парадоксальной мысли, что боится, как бы с бандитом, одним из вероятных Настиных убийц, любому из которых он готов горло перегрызть, чего не стряслось. И желает ему избежать смертельно опасных неприятностей. Нет, не в глобальном плане, а лишь на ближайшее время. После того, как он Величева увидит и...словом перемолвится, пусть мерзавца хоть трамвай переезжает, хоть бетономешалка - Артем возражать не станет. Даже поприветствует такой акт гуманизма и человеколюбия. Но исключительно после...
  Тарелка незаметно опустела, семга вкупе со сливками и гарниром перекочевала в потяжелевший живот, по телу разлилось приятное тепло, словно по пищеводу тек не вполне заурядный чай, а дорогой французский коньяк. Стрельцов взглянул на дисплей сотового телефона и удивился тому, насколько быстро время пролетело - в кофейне он уже два часа 'загорал'. Информацию, полученную от следователя, он переварил, рыбу с салатом пережевал, а план дальнейших действий в голове так и не родился. Если не считать планом вышеупомянутое намерение установить наблюдение за единственным подъездом дома номер сорок семь 'А' с целью, выражаясь казенным языком, обнаружения и опознания Величева.
  -Хороший план! - вслух похвалил себя Артем и громко расхохотался. - И главное, ха-ха, продуманный и детальный! Ха-ха-ха!!
  -Что-что?!- нервно осведомился нависший над плечом Стрельцова и прекрасно расслышавший его реплику официант. Беспричинный истерический смех клиента слегка напугал парня. Бедолага, наверное, усомнился в психическом здоровье посетителя или заподозрил его невесть в чем (что неудивительно, учитывая непонятную смешливость и значение слова 'план' на криминальном жаргоне) и на всякий пожарный отодвинулся от столика подальше. Кто их этих психов-наркоманов разберет, смеется, смеется, а потом подскочит и пырнет вилкой в бок.
  -Ничего, это я сам с собой... - поднятием раскрытой ладони Артем успокоил парня.- Счет принесите, пожалуйста.
  Дождавшись, когда официант сбегает за 'книжечкой' с чеком внутри, пристроит ее на краешке стола и благовоспитанно удалится, дабы не висеть над душой в ожидании щедрых чаевых, Артем еще раз повторил:
  -Отличный план, - уже тихонько (имейся у него растительность на губах, можно было бы сказать - в усы) и без громогласного хохота. И без того официант искоса поглядывает.
  Наличие даже одного единственного и неповторимого пункта в его плане Артема не смущало - вчера он и этим похвастаться не мог. И позавчера, и неделю назад, и две. А сейчас хоть свет впереди забрезжил, какой-то смысл появился...в существовании.
  Есть конкретная задача: организация наблюдения, да что уж греха таить - слежки за домом сорок семь 'а'. Жаль только, что следить за подъездом придется самому - никому столь пикантную работу не поручишь. Понятно, что профессионалы справились бы с подобной задачей быстрее и лучше (те же частные детективы, например, пусть мнение Стрельцова о современных российских Холмсах после визита в агентство упало ниже уровня...подвала), но исходный материал для них отсутствовал. Физиономию-то 'бригадира' Артем хорошо запомнил, однако разжиться фотографией Величева у следователя не сумел. А без фото привлекать специалистов было глупо. Мысленный портрет ведь не составишь. Художественным талантом бог не наградил.
  А может и к лучшему...
  Лишние люди, лишние глаза, лишние рты. Рты, которым свойственно открываться не только для поглощения пищи, разнообразных жидкостей и воздуха. Нет, посвящать кого бы то ни было в подобные дела не стоит, слишком они деликатные. Как говаривал устами Леонида Броневого милашка Мюллер: 'Что знают двое, знает и свинья'.
  Мало ли что...
  К тому же осуществление наблюдения за подъездом собственными силами - это еще и возможность развеяться. Последний месяц свободного времени у Артема было...в избытке. Бизнесом не занимался, формально прикрываясь больничным листом, а если неформально и откровенно - просто не хотелось. Против работы он ничего не имел - как раз в каждодневной рутине бизнеса на разные дурные мысли времени обычно не хватает, а вот посещать офис, общаться с компаньонами и с сотрудниками фирмы желание отсутствовало. Выслушивать соболезнования, ловить сочувственные взгляды, играть роль объекта досужих сплетен и обсуждений в духе: '...представляешь, у него жену зарезали и самого чуть не убили, ужас какой!..' Стрельцов не рвался. Пусть обсуждают, валят в кучу факты и предположения, придумывают, охают и ахают, но без него.
  Вместе с тем и заполнение досуга стало огромной проблемой. Образовавшийся переизбыток свободного времени застал Артема врасплох, и он ума не мог приложить, чем заполнить внезапно удлинившиеся дни.
   По причине нездоровья, как физического, так и морального, активный досуг его не вдохновлял. Неактивный, впрочем, тоже. Встречаться с друзьями не тянуло, коньяк и водка не лезли в горло, от компьютерных игр тошнило, а читать книжки не получалось. Чтобы хоть чем-то заняться, он целыми сутками шатался по городу или валялся на диване, тупо уставившись в телевизор. Опустевшая квартира навевала похоронное настроение и казалась несвоевременно построенным склепом, в котором поселились скорбь и тишина. Почти кладбищенские. И как бы Стрельцов не добавлял громкость звучания телевизора, тишина и скорбь не исчезали. И он вкушал их без запивки.
  Особенно тяжко приходилось вечерами. Поздними вечерами...
  Когда жгучее летнее солнце склонялось к горизонту, а пейзаж за окном терял яркость и контрастность, облачаясь в сероватую размытость, накатывала такая безысходность, разбавленная страхом, что...руки тряслись. Сумрак просачивался внутрь, разъедал душу, растворялся в крови. А в голову лезли столь темные и странные мысли, что у Артема возникли опасения за собственный рассудок. Опасения, с точки зрения 'Стрельцова утреннего', небезосновательные, поскольку некоторые аспекты поведения 'Стрельцова вечернего' в рамки здравомыслия укладывались плохо. Смешно сказать, Артем начал бояться спальни. Он туда и днем заглядывал не без содрогания, несмотря на то, что уборщицы из специализированной фирмы отдраили ее до блеска, но вечером, когда темнело, даже находиться рядом с этой комнатой не мог. Ему чудилось, что если он откроет дверь в спальню, то увидит, как на покрывале проступают кровавые кляксы, а по стенам мечутся кривые изломанные тени, одна из которых - Настина.
  И хоть говорят, что настоящие сумасшедшие в своем психическом здоровье уверены, а сомнения - удел нормальных людей, однако...
  Поэтому слежка будет весьма кстати. Особенно если растянется до темноты, а интуиция подсказывает, что растянется. И не только до темноты, а на несколько дней.
  За время переваривания информации и пищи в 'Кофейне' погода в очередной раз изменилась. Молочные облака снова налились свинцом, и заморосил мелкий и противный дождик.
  Зонт, как назло, остался в машине. А до нее не близко: метров триста прыгать по ручейкам и лужам. И главное - настроение не то, чтобы под дождем скакать.
  Чертыхнувшись и сплюнув от досады на газон, Артем рванул по тротуару. Не галопом (состояние здоровья и возраст не позволяли), но и не трусцой. Мелкой рысью.
  Все равно вымок основательно. А во что превратились в результате скачков по залитому водой асфальту джинсы, лучше умолчать. Назвать их мокрыми и грязными было бы неправильно, джинсы превратились в превосходный аналог половой тряпки, которую только что извлекли из ведра и не отжали.
  Увидев родное авто в пределах прямой видимости, Стрельцов поддал жару, переключив скорость на аллюр. Но не добежал. Идущая впереди него женщина с большим красным зонтом, которую Артем уже почти миновал, неожиданно шагнула вправо, и...Стрельцов свернуть не успел. Остановиться тоже. Притормозил, но... тротуар оказался слишком скользким.
  И случилось легкое столкновение. Артем зацепил плечом локоть женщины, и огромный алый зонтик смачно плюхнулся в лужу, а следом за ним, не удержавшись на запястье, рухнула сумочка, изрядно забрызгав и хозяйку, и Стрельцова. В результате столь подлого неосмотрительного поступка сумочки, юбка женщины стала подобием Артемовых джинсов. Жалким, но все же подобием. А вот одежду Стрельцова новая порция дождевой влаги и грязи не испортила. Портить уже было нечего.
  -Ети Вашу маму!- интеллигентно прокомментировала события пострадавшая от столкновения дама, сделала микроскопическую паузу и добавила парочку менее приличных оборотов.
  Восхитившись красотой слога, Артем слегка сконфузился и полез в лужу за дамскими аксессуарами. Освобожденные из водного плена предметы он протянул хозяйке:
  -Извините, пожалуйста.
  Зонтик в силу своей конструкции, обусловленной функциональным назначением, пострадал незначительно, а вот сумочке досталось изрядно. Вода стекала с нее потоками. И извергалась из внутренностей. Ткань сумки даже не намокла, а пропиталась влагой до последней нитки. О том, что стало с находящимися внутри вещами - не дай бог, документами или деньгами, - и подумать было страшно.
  -Извините?!- нервно воскликнула женщина, вырвала сумочку из рук Стрельцова, не обратив внимания на зонт, наклонила ее и расстегнула замок. Сумочка выплюнула заключительную партию мутной жидкости, а вместе с ней в лужу полетели пластмассовые цилиндрики, наверное, косметика; то ли помада, то ли тени. Артем бросился их подбирать.
  -Извините?! - повторно возмутилась 'пострадавшая'. Она не смотрела на Стрельцова, а, низко наклонив голову - длинные черные волосы рассыпались и скрыли ее лицо от посторонних взоров, - копалась в недрах сумки и что-то там ощупывала. - Вы видите, что сделали?!
  -Простите, я не специально. - Артем собрал косметические прибамбасы, обтер их о свой рукав, забыв о том, что тот довольно сомнительной чистоты и еще более сомнительной сухости, и отдал хозяйке.
  Проигнорировав извинения, женщина сунула косметику в боковой карман, оттуда же извлекла тонкие круглые очки, водрузила их на переносицу и продолжила изучение недр ручной клади. Стрельцов стоял рядом столбом, держа наперевес вызывающе красный зонт, и наблюдал за процессом. И ощущал себя... исключительно дурацки. Через полминуты он сообразил поднять зонтик над головой женщины, чтобы он укрывал хозяйку от дождя, однако благодарностей не дождался. Впрочем, и не ждал.
  Наконец осмотр внутренностей сумки завершился, и женщина облегченно выдохнула:
  -Слава богу!..
  Стрельцов тоже перевел дух. Серьезного конфликта, кажется, удастся избежать. Ругаться сейчас ему совсем не хотелось. Ни с этой дамой, ни с кем бы то ни было. Тем более под дождем в десятке шагов от собственной машины. Для окончательного урегулирования ситуации Артем решил предложить 'пострадавшей' деньги или подвезти ее, если нужно...
  -Кошелек не намок...- Женщина поняла голову, откинула назад гриву роскошных черных волос и укорила Артема. - А Вы, молодой человек, поаккуратнее, а то... несетесь, как...носорог, никого не замечаете.
  Стрельцов впился взглядом в лицо женщины. Эту 'незнакомую' даму он знал. Справедливости ради, не очень хорошо, вернее, почти не знал, это была врач-интерн, которую он неоднократно видел в больнице. И даже пару раз имел честь с ней разговаривать. Имя и отчество симпатичной брюнетки он почему-то не забыл.
  -Здравствуйте, Анна Павловна.
  -Здрав...- женщина оставила в покое сумку, поправила очки и удивленно воззрилась на Артема. - Простите, я Вас не ... Вы?..
  Незамысловатый риторический вопрос требовал короткого и однозначного ответа типа 'да - нет' или 'я', но чтобы избежать столь глупой банальности Стрельцов ограничился кивком.
  -Артем...Вячеславович?..
  -Так точно,- губы поневоле расползлись в радостной улыбке.
  -Вас не узнать, настолько изменились...
  -Надеюсь, в лучшую сторону?
  -Безусловно. Всего-то после выписки прошло...
  -Две недели, - подсказал Артем.
  -Да, две недели, а уже другой человек.
  -Просто в больнице Вы меня видели в основном в горизонтали, а сейчас - в полный рост, - пошутил Стрельцов.
  -Ой, что же Вы под дождем стоите, - спохватилась Анна, - давайте зонт и...
  -Не стоит, - перебил Анну Артем, - я вымок настолько, что лишнее ведро-другое погоды не сделают. Да и освежиться не мешает.
  Анна недоверчиво фыркнула, а затем не выдержала и рассмеялась.
  -Если освежиться, тогда конечно...
  -А Вы куда направляетесь? А то у меня машина вот, - Артем показал на авто. - Могу подвезти...Трех шагов не добежал...
  Над незатейливой шуткой расхохотались уже вдвоем. Несколько вооруженных зонтами прохожих, самозабвенно преодолевающих водные преграды, испуганно оглянулись на странную парочку.
  -Спасибо, но мне ехать никуда не надо, я хотела по магазинам пройтись. Правда, сейчас уже не знаю, в таком виде... - Анна покосилась на собственную юбку, усыпанную мелким горошком темных пятнышек.
  -Может, тогда в кафе посидим, чаю попьем, согреемся. Заодно и в порядок себя приведем. Не сочтите за навязчивость, но сами сказали: '...в таком виде...'. Возьму на себя смелость продолжить Вашу мысль: '...появляться не стоит'.
  -А в кафе стоит?
  -Безусловно! Кафе, таверны и харчевни именно для того и существуют, чтобы усталые промокшие путники пережидали в них непогоду, вкушали пищу и чистили кафтаны и платья.
  -Кафтаны и платья...- Анна улыбнулась.- Даже не знаю...
  -Пойдемте-пойдемте!- Стрельцов решительно взял собеседницу за локоть. - Нам необходимо обсохнуть, а то простудимся, не дай бог, заболеем. Я не могу допустить, чтобы ответственный медицинский работник из-за меня слег с насморком. Кто тогда больными будет заниматься?
  -Уговорили,- окончательно сдалась Анна.
  Ни на миг не усомнившись, Стрельцов повел даму в 'Театральную кофейню'. И ближе ничего не найти, и вариант апробированный. Недавно. А еще есть шанс произвести на девушку впечатление. Отношением к ценам заведения. Хвастовство и мальчишество, конечно, но Артему хотелось...распушить хвост и перья. Хотя спроси кто-нибудь его, зачем он это делает, Стрельцов не нашелся бы, что ответить.
  Надутый от самодовольства халдей, ответственный за открывание дверей и разоблачение посетителей, промокшую парочку встретил без особой радости, осуждающе разглядывая их заляпанные темными крапинками наряды. В его взгляде читался немой укор, как будто вместе с брюками и юбкой оказалась подмоченной и репутация. Артем даже почувствовал некоторое смущение, будто они специально плескались в лужах и пачкали одежду и пришли в кофейню для того, чтобы испортить роскошную мебель заведения, а проницательный халдей распознал их гнусные намерения. Дабы не мозолить глаза не по чину чванливому швейцару-гардеробщику Стрельцов поспешно поволок Анну за облюбованный столик в дальнем углу.
  Едва они уселись, перед столиком, словно из-под земли, возник персонаж в оригинальной белой хламиде с папками меню подмышкой и раскрытым блокнотом наперевес - тот самый нервный официант. Возник с некоторым воодушевлением и энтузиазмом, но, разглядев, кого ему предстоит обслуживать, увял. Парень хотел что-то сказать, но не сумел, только замер в позе медного истукана, так и не вручив меню, выпучил глаза и открывал - закрывал рот выброшенным на берег карасем. И вероятно, даже не дышал. Наконец он выдохнул и выдавил:
  -Зда-...здравствуйте.
  -Добрый день, - ответила вежливая Анна, а Артем лишь кивнул: мол, виделись, чего воздух попусту сотрясать.
  -Что заказывать будете?- справился с нервами официант.
  -А меню можно увидеть? - удивилась Анна.
  -Простите, пожалуйста!- официант поперхнулся, судорожно схватил кожаные папки, разложил перед посетителями и испарился. Так же стремительно, как и появился. Только пятки засверкали. Уже через десять секунд официант стоял у бара, что-то втолковывал своему коллеге, оживленно жестикулировал и периодически показывал рукой в сторону столика, за которым расположились Артем со спутницей.
  -Странный какой-то...- понаблюдав за телодвижениями официанта, сказала Анна.
  -Не без того, - согласился Стрельцов.- Работа, наверное, нервная...
  -Разве? Что тут нервного? Принимаешь заказ, приносишь блюда, рассчитываешь...
  -Не скажите, клиенты разные бывают, - вступился за бедолагу Артем.- Кто-то качеством салата недоволен, кто-то пытается уйти не расплатившись, да мало ли что... Работа с людьми, Анна Павловна, она всегда ответственная и требует большого расхода психической энергии.
  Девушка скептически подняла брови, но спорить не стала.
  -Как-то не задумывалась...возможно, Вы правы.
  -Прав,- подтвердил Стрельцов. - Давайте уже отвлечемся от этого достойного во всех отношениях молодого человека и обратим внимание на выбор блюд и напитков.
  -Давайте, только не надо постоянно называть меня по имени-отчеству, а то я себя старухой чувствую.
  -Скажете тоже - старуха! - возмутился Артем.- Напрашиваетесь на комплименты?! С радостью принимаю предложение и вношу встречное. Как насчет того, чтобы перейти на 'ты'? А то, право, словно в суде...
  -Хорошо. - Анна сняла очки и положила в сумочку.
  Отметив, что его собеседница без очков выглядит еще лучше, поскольку у нее очень красивые и выразительные глаза, Стрельцов пообещал себе долго в ее 'омуты' не смотреть, дабы не утонуть в них ненароком.
  - Выбрали?.. Тьфу... Извиняюсь, выбрала что-нибудь? Рекомендую рыбу, очень она здесь замечательная.
  -Спасибо, воспользуюсь советом.
  -Эх, надо бы чего-нибудь покрепче, да вот, незадача, я за рулем,- посетовал Артем.
  -Покрепче? С утра?!- изумилась Анна.
  -Не такое уж и утро, скорее, обеденное время... Не думайте...не думай, я не алкоголик какой-нибудь, но промысел господина случая обмыть бы стоило - это надо из многих сотен тысяч жителей нашего маленького города налететь именно на собственную, можно сказать, спасительницу. И едва не опрокинуть ее в лужу. Обмыть бы хотелось, но...уж больно гаишников боюсь. Поймают ведь гады. Разве что по маленькой...Как насчет 'Хенесси'?
  -Нет-нет, я не могу...
  -Аня, по пятьдесят грамм. С лимончиком. Это даже не фронтовые сто... Две ложки к чаю для согреву. Протесты не принимаются.
  Подозвав нервного официанта, они сделали заказ. Поскольку съеденный за предыдущий час обед еще явно не переварился, Артем ограничился легким салатом, коньяком и чаем, а Анна помимо чая заказала рекомендованную Стрельцовым семгу и минеральную воду. Официант, которого в порыве вдохновения Артем обозвал 'сударем', записал нехитрые пожелания и с великим облегчением ретировался. Минеральную воду, графинчик с 'Хенесси', рюмки, приборы и салфетки принес уже другой официант, первый, очевидно, так и не сумел справиться со стрессом.
  Салат и семгу умяли за беседой под аккомпанемент шуток и смеха. Артем не преминул объяснить Анне, почему половой столь нервно на него реагирует, и они вместе посмеялись над незадачливым парнем. Чуть позже к чаю и второй стограммовой дозе благородного французского напитка присовокупились приправы: байки из жизни и не слишком бородатые анекдоты. Между делом Стрельцов выведал у Анны некоторые подробности биографии и личной жизни (в частности то, что она в свое время была замужем, но неудачно, и брак распался, а ныне постоянного бой-френда не имеет), а также ее координаты: домашний адрес и телефоны.
  Все было замечательно. И девушка при ближайшем рассмотрении оказалась не только симпатичной, но и умной и веселой (а еще - незамужней и свободной), и разговор клеился (за исключением того, что порой один из собеседников вновь принимался выкать, смущался и сбивался), и чай не горчил, однако... для чего он затащил Анну в кофейню, Артем и сам понять не мог. После обеда (ужина, завтрака, ленча - нужное подчеркнуть) с красивой, не обремененной половиной и благожелательно настроенной к мужчине, дамой предполагается какое-то развитие...отношений. Генезис, качественная эволюция. А также некие поползновения со стороны мужчины в целях создания ситуации для вышеназванного развития отношений. Напроситься на чашечку кофе к ней домой, заманить в свою берлогу на 'дегустацию' редкого коллекционного коньяка, договориться о встрече в четверг после работы, пригласить в театр или на концерт, на худой конец, пообещать позвонить вечером и тому подобное... Пусть не сразу, ведь волочь женщину в постель непосредственно после знакомства не обязательно, а нередко - глупо и опасно, но если одинокий мужчина зовет малознакомую свободную от уз Гименея даму (которая ему нравится, и которой, очень вероятно, он тоже интересен) в кафе, где они очень мило проводят время, то...поневоле напрашивается...продолжение.
  Он холост и ныне, увы, одинок. У нее тоже нет половины. Взаимная симпатия не вызывает сомнений, в противном случае Анна бы не смеялась над незатейливыми шутками Артема, да и вообще не пошла бы с ним в кафе. Между тем никакого продолжения не будет. Однозначно.
  В другое время, при других обстоятельствах что-то наверняка получилось бы, но не сейчас. Роман с сидящей напротив симпатичной барышней был бы по отношению к Насте, к их не появившемуся на свет ребенку...предательством что ли. Предательством памяти. Еще и сорока дней после ее смерти не минуло, и крутить любовь, а тем паче предаваться плотским утехам, просто кощунственно. Не зря же наши предки устанавливали срок для ношения траура, и немалый, кажется, год.
  Память Насти и их ребенка он не предаст. Вместе с тем вот так за здорово живешь взять после обеда, встать, попрощаться и уйти, расставшись с Аней навсегда, тоже...глупо. Глупо и нелепо. Артем чувствовал, что эта девушка способна заполнить ту холодную и высасывающую силы пустоту, которая образовалась у него внутри после Настиной гибели. Кроме того, их несуразная встреча, скорее, даже столкновение на обезлюдевшей из-за дождя улице - тоже не игра случая. Стрельцову виделся в том знак судьбы. И не просто знак, а добрый знак, указывающий на то, что дальше будет лучше, начнется новая, светлая полоса в жизни. Не налетел же он на следователя, например, или соседа по палате Васю Сидорова...
  И туда нельзя, и сюда хода нет.
  Вторую половину обеда, Артем усиленно размышлял (параллельно потчуя собеседницу занимательными историями - язык работал автономно), как бы закруглиться с чаепитием таким образом, чтобы и Аню не обидеть, и совесть предательством Настиной памяти не замарать. И ничего в головушку не лезло, ни одной толковой идеи. Выходило, что придется рассчитаться, проводить Анну до...того места, куда попросит, или даже подвезти, наплевав на легкое опьянение и опасность попасться на глаза гаишникам, и... откланяться. Без обещаний позвонить, договоренностей о встрече и прочей романтической атрибутики.
  До свидания, и забудь. На неопределенное время. Год, в лучшем случае полгода.
  Расставания в подобном стиле сближению между людьми способствуют едва ли. И Артем сильно сомневался, что если он потом, через год или даже через пять-шесть месяцев, позвонит Ане, она воспримет его благосклонно. И еще большой вопрос, будет ли она через полгода или год свободна. Красивая, умная и интересная дама, как правило, не страдает от нехватки кавалеров. Свято место, известно, не пустует.
  Кроме того, Стрельцов с трудом себе представлял, как он сумеет ей позвонить, спустя много месяцев. И что он при этом будет говорить. Не настолько они тесно общались, и не так много их связывает (периодические осмотры в больнице плюс одна случайная встреча), чтобы запросто звонить через год и незатейливо набиваться на свидание. Это старинную подружку или бывшую добрую приятельницу можно побеспокоить через полгода - год с момента последнего разговора и, сетуя на занятость, предложить: 'А не посидеть ли нам, старушка, за рюмкой чая?'. В полной уверенности, что подружка или добрая приятельница согласится с предложением, возможно, не с восторгом, пусть недовольно ворча под нос что-нибудь вроде: 'Где его столько носило, а тут объявился - не запылился!', но... согласится. Более того, обрадуется и начнет прикидывать, как бы приодеться на встречу.
  А с малознакомыми женщинами, да и с людьми в целом, на положительную реакцию рассчитывать по меньшей мере самонадеянно. Еще вопрос, вспомнит ли его Анна? Вернее, захочет ли 'вспоминать'? А приставать к ней с напоминаниями типа: '... я такой-сякой, в том-то году мы там-то встречались...' стыдно. Артем до этого не опустится.
  И не объяснишь, мол, сейчас я не могу, совесть не позволяет и прочее, а потом, все быльем порастет, я буду вправе и... Оправдания всегда некрасивы, а столь пафосные - просто жуть. Стрельцов уже пожалел, что поддался мгновенному порыву и пригласил девушку в кафе. Кто его за язык тянул?! Сослался бы на неотложные дела, загладил причиненный вред материально, взял бы номер телефона, и нет моральных мук. А тут - вертись ужом на сковороде, придумывай, как бы даму отшить поинтеллигентнее... Против ожиданий, расставание прошло... просто и спокойно. Пока они 'приводили себя в порядок' в кафе, дождь снова прекратился, небо уже не рыдало навзрыд, и даже с крыш почти не капало, но Стрельцов настоял на том, чтобы подвезти Аню. Убедил ее в том, что не барское это дело - воробушком между луж скакать, если можно с комфортом на авто доехать. Дождь дождем, но грязь и лужи-то никуда не делись. Настоял и усадил в машину, а сам сел за руль, наплевав на риск попасться под прицел...жезла какого-нибудь бдительного супостата из ГИБДД. Риск оказался оправданным: ни один продавец полосатых палок ему по дороге не попался, и дышать 'в трубочку' и объяснять представителю закона, почему он вместо того, чтобы просушить перья, промочил горло, не пришлось. Артем довез Аню до озвученного девушкой конгломерата торговых точек - от прежних планов она не отказалась, и там они попрощались. Без напряжения и недоразумений. Без тягостных пауз, когда один из собеседников пытается подыскать верные слова, дабы объяснить необъяснимое, а второй безуспешно старается его понять, и при этом оба еще тешат себя надеждами. По большей части - напрасными.
  Когда он затормозил у магазина, Аня открыла дверь и сказала: 'До свидания', словно ничего и не ждала. Он машинально ответил: 'Всего доброго' и набрал в грудь воздуха, дабы из себя выдавить что-нибудь неуместное, позорное, жалкое, но к счастью не успел. Она посмотрела ему в глаза, кивнула и...ушла. Только каблучки выбили дробь на разноцветных каменных плитках сохнущего тротуара. Стрельцову даже на мгновение показалось, что в ее бездонных омутах мелькнуло...понимание, но это, вероятно, был лишь самообман. Потому омуты и бездонные, что в их бесконечной глубине ничего не разглядеть.
  Ни объясняться не пришлось, ни оправдываться. Пока Анна не скрылась за стеклянными, но непрозрачными воротами магазина, Артем сидел неподвижно, судорожно вцепившись пальцами в рулевое колесо.
  Какая девушка! Нет, потом он ей все же позвонит, невзирая ни на что. Даже ради того, чтобы просто пообщаться. Благо, что телефонами они успели обменяться. И плевать, 'вспомнит' она его сразу или нет. Непременно позвонит, если... будет жив. А он выживет, преодолеет беды и горести. И их случайная встреча - Артем еще более в том уверился - это перст судьбы, ее добрый знак. И они еще встретятся. Не сейчас. Ныне неподходящий для романтических встреч сезон.
  Есть время для любви, есть время для войны, есть время для горячих супов и есть время для холодных блюд. Вернее, для того блюда, которое нужно подавать холодным.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"