Юрка и Серый расположились на кухне. Так бы, учитывая жару, на свежем воздухе было бы не в пример лучше. Где-нибудь на пляже. Или, на худой конец, на балконе. Но, тащиться по такому пеклу на пляж было не в жилу, а балкон приделать к Юркиной немногокомнатной квартире строители как-то не озаботились. Одно хорошо: сторона была северной и солнце сейчас болталось где-то за бетонным хребтом дома. Поэтому в распахнутый металлопластик окна лениво вползал сохранившийся с ночи, чуть прохладный, воздух, облизывая их голые торсы. Торсы, понятное дело, это так -- фигура речи. Аполлоническими формами ни Серый, ни Юрик не обладали: над трениками и шортами гордо нависали тугие пивные животики. Да и на кой они сдались, эти кубики пресса, уважающему себя сисадмину?
Обретя независимость после отъезда на море жены с дочкой, мамы жены и ее собаки, Юрик тут же перешел на холостяцкую диету: пиво, рыба, сигареты и много умных разговоров. Сейчас, сдвинув к стене стопки бухгалтерской макулатуры, которые опрометчиво не убрала перед отъездом жена, он вместе Серым сосредоточенно препарировал тропическую рыбу, выловленную за тридевять морей неутомимыми китайцами. В ее мятых глазах отражались веселенькие цветочки на местами отклеившихся обоях, пустые бутылки, которые принимали в соседнем дворе, и пыльную растительность на подоконнике, которая уже вторую неделю молча терпела засушливый сезон.
Цапнув жирной пятерней исходящую росой бутылку пива, Юрка надолго приложился к ней. Потом, оторвавшись, облегченно выдохнул, вытер мокрые губы и продолжил чуть севшим голосом:
-- Все равно, все телки снимаются сейчас в сети. Когда знакомишься, каждый раз повторяешь одно и то же: "Клавдия? Да вы что! Клава -- мое самое любимое имя!" Или: "Вы просто неотразимы на этом фото!" Смысл на это тратить время? Забабахать програмулю и пускай себе общается от моего имени.
-- Ну, эт ты малёхо отстал от жизни. Сейчас буквами почти никто не пользуется. Всякие лайки, цёмки, смайлики... Сердечки тоже. Посему, программу написать, чтобы таких телочек кадрила, как два пальца... Только вот вопрос: на кой они тебе, такие? -- На безбабьи, знаешь ли... Да и вообще, в хозяйстве все сгодится, -- плотоядно улыбнулся Юрик.
-- Мн-н-н, -- промычал Серж, обсасывая косточку. -- Я думал, тебе нормальные интересны, а не эти, инфузории-туфельки.
-- Не, ну нормальные, чтоб с пониманием, конечно лучше...
-- Ну, вот. А для таких подход нужен. Для каждой -- особенный. Охи, вздохи, реверансы... Серенады под балконом. Как ты это все запрограммишь?
-- Да легко!
-- А юмор?
-- Что юмор?
-- Ну, у тебя всегда с ним было не очень...
-- С чего ты взял? По-моему, у меня все в порядке с юмором.
-- Вот, видишь, -- ткнул в него рыбьим хвостом Серый, -- я тебя сейчас развел, а ты повелся. А в хорошей шутке или анекдоте важна именно непредсказуемость. Когда спонтанно, к месту, ты что-то такое произносишь, отчего становится весело. А комп -- это всего лишь большой калькулятор. У него два плюс два всегда будет равно четырем. Юмора в нем -- ноль целых хрен десятых.
Серж, в подтверждение своих слов, подцепил двумя мизинцами, не вымазанными в рыбе, большой черный калькулятор Юркиной жены, лежавший поверх стопки документов, и бодро настучал: 2 + 2. Нажав клавишу "=", он, не глядя, продемонстрировал результат Юрке. Тот, чуть не подавившись пивом, принялся дико ржать.
Развернув к себе калькулятор, Серж увидел неожиданный результат: "5". Он потыкал громадные клавиши без всякой системы, периодически убирая с экрана многоразрядных монстров, рожденных его хаотическими вычислениями, а потом еще несколько раз попытался отыскать сумму двух двоек. Всякий раз она была иной: то шесть, то, снова, пять, а один раз -- четыре с половиной.
-- И на вот этом, -- Серый кивнул на калькулятор, -- твоя жена сводит баланс фирмы?
-- Ну да, -- весело подтвердил Юрик.
Серж передернул плечами и, недовольно поджав губы, выключил странную машинку. На короткий миг, прежде, чем растаять в оливково-серой глади экрана, жидкие кристаллы сложились в странную надпись: