Пролог
Я часто пишу о том,
Что моя жизнь мне надоела.
Надо мной гремит черный гром.
Сжимаю рукоять револьвера.
Моя жизнь мне не нравится.
С проблемами не справится.
Все выше и выше
Поднимаюсь на крышу.
Стою на краю.
Дуло прижато к виску.
Где-то я читал
Про принцип пуль восьми.
Парень жизнь свою искал.
Видимо, не смог найти.
Но мне, быть может, повезет?
Я хочу найти жизнь, чтоб хотелось жить.
Нажат курок, не остановить пули полет.
Совсем не жаль себя убить.

Жизнь первая. Быдло

Я проснулся парнем молодым.
Какая-то шлюха лежала на мне.
Вокруг пропитал все сигаретный дым.
Стремный гул в башке.
Но слава Богу, что при мне
Был подаренный отцом
Восьмизарядный револьвер.
Я покинул этот дом.
Пошел, куда глаза глядят.
С района увидал ребят.
Сказали, что четкого в подворотне
Запиздили кастетами.
Задолжал косарей он сотню
У каких-то там лохов дрищей.
Видимо у них есть связи.
Но похуй, кто б там ни был.
Я просто, блять, обязан
Остудить их пыл.
Я и пацаны 
Заставим лохов этот долг забыть.
Да еще ограбим, оставим без вещей,
Чтоб точно выебоны не кидали.
Наши только-только пацанов собрали.
Подключусь и я.
Револьвер за поясом
Уверенность давал. "Фигня"
Сказали кореша.
"Не нужен он, по любому запищат.
Боженьке замолятся."
Пошли мы к гаражам.
Прогнали школьников пинками.
От них осталась анаша.
Сели в тачку и погнали.
Мне дали биту. 
Я открыл окно.
Поржал от крика,
Когда от мусора ведро
Битой сбил я. Перевернувшись,
Ведро оделось на башку девчонке.
От потерянности проснувшись,
Заревела громко.
"Дырка тупая" на прощанье
Крикнули мы ей.
Но вот подъехали мы к зданию.
Заброшка, точка назначения стрелы. И где?
Вдруг из-за угла выходят те типы,
С которыми стрелу и забивали.
-Ну че, обосрались?
Ща дадим пизды!
Мой кореш говорил.
Отвечал ему
Один из тех пидрил:
-Нельзя кидать людей.
-Бля, да ну!?
Вы кучка девочек-блядей!
Мы вас поставим раком!
И началась тут драка.
Мне заехали по роже,
Начали душить.
Но сдаваться мне не гоже.
Я начал пацану на глаза давить.
Вытекли они. Я отбросил тело.
Кореша уже закончили. 
Кто живой, дышать не смели.
Мы запиздили ублюдков
Контрольными пиночками.
Вдруг стало жутко. 
Мы сели в тачку,
И я увидел женщину.
Спотыкаясь и плача,
Она бежала к сыну.
Ее глаза запомнил навечно я.
Больно стало и паршиво.
С корешами съездил я на вписку.
Присунул левой шлюхе в киску.
Но перед глазами все стояла
Плачущая мать. А рядом с ней
Пацан. Слепой. Меня это достало.
На ограбление не пошел. В вине
Я себя побрел топить. 
И мысли в голове внезапные
Заебали уж зудить.
Но ни обычные, ни матные
Слова, извинения не помогут.
Я даже пробовал молится Богу.
Но есть ли он? 
А может он гондон?
Но я снова ушел в эти мысли.
Они лезли так капризно
В башку. Я не сдержался.
Им я весь отдался.
Сколько покалеченных мною?
Сколько инвалидов?
Скольким жизнь расстроил?
Сколько еще таких быдло-индивидов?
Сколько вообще избитых?
Сколько от этого профита?
Зачем вообще все это нужно?
Тут я нащупал свое оружие.
Револьвер восьмизарядный.
Метал гладкий и прохладный.
И я почувствовал, что должен. 
Дуло ощутил я кожей
У виска. Мне надоело людям
Портить жизнь. 
Пусть красивым будет
Кровавый брызг.

Жизнь вторая. Военный

Я проснулся рядовым в казарме
По команде "Рота, подъем!".
Мы все дружно встали.
Отогнали сон.
На зарядку пошли.
Кровать заправили.
Досмотр утренний прошли.
Поели. Поднимать нас флаг отправили.
Пары, контрольная проверка,
Обед, развод.
Внезапно подняли каждый взвод.
Вроде враг за стенкой.
Засел в лесах
Близлежащих. Выжидает.
Мины потихоньку разряжает.
Грохочут взрывы.
Стреляют снайпера.
Не допустят прорыва.
Нас отправляют расстрелять врага.
В холмах засел он плотно.
Плюс еще деревьев кроны
Скрывают вполне неплохо.
А посему у них есть крохотный
Шанс прорваться. 
Пока снайперы продолжали оборонятся,
Мы втихую вышли с базы.
Но эта сраная зараза
Как-то нас раскрыла,
Когда мы с тыла подходили.
Завязалась перестрелка.
Враги стреляли метко.
Но и мы не промах.
И вскоре
Мы одержали вверх.
И тут взглянул я на тех,
С кем перестрелка шла.
Это ж дети, даже девочка была!
Подростки. Хоть и враг, а жаль.
Шли годы. Я командиром стал.
И сколько же детей
В горячих точках было.
Лежало столько тел.
После боя занесло песком и пылью.
Я оторвался от воспоминаний.
Есть продолжил свой обед.
Был изумлен я крайне,
Когда нетерпеливый в дверь
Раздался стук, и тут же рядовой
Лишь в комнату войдя и,
Представившись, начал тараторить, что вор
И шпион пробрался на базу.
Но поймали негодяя.
Не получилась кража.
Повели в казарму, в туалет.
У вора отобрали бинокль, пистолет.
Я дверь открыл
И ужаснулся, больно стало.
То мальчишка был.
Не должна быть жалость
К врагу. Но это же ребенок.
Ему еще селенок
На автомат не хватит,
А он уже шпион.
Что сказал мальчишка матери,
Когда пошел на фронт?
Она его пустила?
Ушел украдкой сам?
Как он пересилил
Страх, желание остаться?
Как он выжил там?
Да на базу как сумел прокрасться?
Сам смотрит на меня,
Глазки холодные и злые.
Следит, будто бы за жертвой, как змея.
А за ним самим смотрят рядовые.
Он будто ждет момента,
Когда я отвернусь,
И поднявшись, оттолкнув себя от стенки,
Он нож и  - хрусть -
В спину мне вонзит.
Вот же хитрый паразит.
Ишь, что хочет.
Ножик потоньше, покороче
Наверняка припрятал в рукаве.
Я к револьверу в кобуре
Руку потянул и стал обыскивать другой.
Дуло смотрело мальчику в глаза
Бездной холодной, иссушающе пустой.
Обыскал и, было, отпрянул я назад,
Как мальчонка изловчился
(Бросок, какой змее не снился),
Рот оскалил.
Меня хотел ужалить.
Но мои отточенные рефлексы,
Это сделать не дали, естественно.
Дуло уткнулось ему в глаз.
Он заорал. Стена приобрела окрас
Кроваво-красный позади него. Ручонки
Обмякли. Звякнуло тоненькое лезвие.
Я убил мальчонку.
И растерзанный,
Не лезвием, конечно, с ядом,
Но войной поганой,
Я барабан проверил.
Семь пуль осталось.
Я решил в кровавый
Цвет покрасить свои стены.
Еще долго
Раскатом отдавалось
Страшное звучание
Револьвера наградного.
Бойцы в тот вечер окутались печалью.
Тот выстрел запомнили до гроба.

Жизнь третья. Обычный мужик

Я проснулся в теплой постели
С очень красивой женой.
Рядом, лежа в кроватке, мирно сопели
Наши дети сладким сном. 
Я ночью на балкон вышел покурить. 
Веселый нынче выдался денек.
Я никогда не смогу все это забыть.
Сын меня игрой про пиратов увлек.
С дочкой сыграл в принцессу и принца.
Похоже я жизнь свою нашел.
На соседнем балконе вижу соседние лица.
Два друга вечно пьяных. Кричат, мол,
"Привет, сосед! Как жизнь, нормально?
А мы секретик знаем про жену твою.
К ней, вот, хахаль повадился недавно
Ходить, пока пашешь на работе ты вовсю."
Алкашам я, конечно, не поверил.
Как обычно, алкогольный бред несут.
И только лег в постель я,
Как завибрировал телефон вдруг.
Не мой, жены моей. Сомненья
Тут в меня закрались. Что если
Были правы алкаши? Настали измененья?
Нет у меня больше семьи? Я резко
Телефон схватил. Жене сообщение прислали.
Мужик какой-то пишет "Милая, привет.
Может, смоешься от своего? Мы погуляем."
Не может быть! Нет! НЕТ! НЕТ!
Я подушку отбросил и схватил револьвер.
Скоро мои мозги будут оскребать с этих стен.

Жизнь четвертая. Вор

Я проснулся вором.
Разбудил звонок братка.
"Вставай, на дело скоро".
Увидел я закат, 
Посмотрев в окно.
Собираться стал.
Волновало лишь одно.
Так браток и не сказал,
У кого воруем.
Лишь услышал:
"Все путем, Санек"
Такую вещь простую,
Почему не смог он пояснить,
Так я и не понял. Но Миша
Четкий человек. Грабежи - его конек.
Просто так пришить
Не в его репертуаре.
У него хватает бандитского нуара.
Снарягу взял,
Все, что пригодится. 
Вышел, прикурил, постоял.
Обещал Мишаня подкатится
На клевом новом мерсе.
Но из головы все версии
Не вылезали. Кого ж мы грабим?
Молодежь? Завсегда.
Зажралась что-то.
У родителей на шее повисла.
Каждый думает, что он звезда.
Ни о чем другом думать не охота.
Пусть покажется не сладкой, а кислой.
Ровесников? Да пожалуйста.
Ни лучше ни чем.
Не следят за детьми.
Детки ходи к ним и жалуйся,
А те пьют и пьют. А зачем?
Воспитай, одень, накорми.
Ответственность большая.
А дебилы берут, трахают шлюх,
А шлюхи рожают 
Таких же шлюх и дебилов.
Беременным шлюхам с говнодарства куча плюх.
А дебил жену свою натрахал,
От армии так откосил и
Сидит дома целыми днями.
В танках победы и крахи.
О детях, что нарожали,
Никакой заботы.
Они с отца и матери берут пример.
Сам знаю по себе.
Рос среди таких же.
В попытках воспитания одна лишь злоба.
Но тут браток подъехал.
Я в новенький сел мерс.
Вор Михан профессиональный.
Для него грабеж - потеха.
Проехали район мы спальный.
Потом небольшой парколес.
И вот уж частный сектор.
Через забор мы перелезли.
Собака лает где-то,
Но не здесь. Защиты уровень бомбезный.
Ни датчиков, ни капканов, ни собак.
Хозяева потеряли совсем страх.
Влезли в открытое окно.
Паршивое убранство. Стены
Обветшалые, пахнет говном.
У хозяев с головой проблемы. 
Я остался стоять на стреме.
Миха что-то взял из комнаты ближайшей.
"Уходим, все. Мы
Взяли все, шо надо"  Тишайше
Вышли мы из дома. 
Уехали оттуда. У себя
Он показал, что мы взяли. Громом
Меня словно поразило. "Бля!"
Подумал я. "Шкатулка с медалями!"
Ветерана мы ограбили!
Вырубил Мишаню я.
Не надо было
Грабить. Это ж ветеран.
Ему и так от жизни досталось.
Но опоздал я.
Ехал к сектору тому.
Мимо джип проехал темный.
Моя свобода на кону
Была. Ведь старик и задержать мог.
Но он пристрелен скромно
Был пулей в лоб.
Я поспрашивал у местных. 
Ветерана внук кому-то задолжал.
Он с дедом в тесных
Был отношениях. Дед от сердца отрывал,
Но дать хотел с медалями шкатулку.
Да только мы ее украли.
Ветерану жизнь взыскали.
Нашел я эту суку,
Внука должника. Побил,
Смертью запугал.
Его я хорошенько проучил.
Потом опять Миханю я помял.
Шесть пуль в револьвере было.
Пристрелил я это быдло.
Осталось пять.
С виной не смог я совладать.

Жизнь пятая. Священник

Я проснулся в кровати священником
С монашкой в обнимку.
И пускай за такое гонят веником.
Но никто не узнает.
Мы использовали резинку.
Проболтается, закопаю.
Но она не скажет.
Боится меня и лелеет.
Я для нее важнее бога даже.
Да и бог это ахинея.
Мы все здесь ради денег.
Дураки те, кто служат ради веры.
Такие же, как и паства, без мнения,
Идиоты, берущие с идиотов
Нищих не сверх меры.
Столько ведь денег со скота
Этого мерзкого вытрясти можно.
Пускай из нас не все осторожны.
Кто-то палит свой не дешевый шмот,
Кто-то вообще ничего не скрывает.
Но нам похер. Мы за годом год
Зарабатываем на бедности. Пускай нас хает
Кто-то. Нам плевать. Власть нас прикроет.
Но позвали как-то раз освящать дом.
Говорят в стенах какой-то демон воет.
Вот же дебилы. Просто в стене
Кто-то бутылку оставил.
Ну ладно. Проехали в частный район.
Дело было по весне.
Выйдя из джипа, в грязь наступил.
Выругался тихо.
Ко мне подошел парень Славик:
-Вы проходите, Тихон.
Домик бедно обставлен,
Но достаточно мил.
Перейдем же к главному.
Освящения обряд.
Мы крестами покрыли стены.
Начали окроплять все углы.
Вдруг, упал мой взгляд
На маслом картину с видом неба,
Красивого леса, речки,
Домика на берегу.
На фоне закат застыл.
Я вспомнил детство беспечное,
Как я жил в таком же доме,
Много повидавшем на своем веку.
Я в речке с друзьями
Ловил карпов и щук.
И никаких продажных сук,
Никаких крыс-политиканов
Тогда не было. Мы были детьми.
И тогда точно было мало
Сказителей вымогателей
Мудаков, блять, богатеньких.
Что с нами стало?
Я закончил обряд и ушел,
Ни взяв ни копейки.
Во мне разошелся шов,
На мешке, в котором хранил
Совесть, задавившую поганую змейку.
Такую мелкую, мерзкую.
Черт, как же паршиво!
Как до этого жил я?
Я закрылся, горечь в спирте топил.
Передо мной разверзлось,
В глаз уткнулось дуло
Моего револьвера. В барабане
Четыре пули. Холодом в спину кольнуло.
Но дух мой колебаться не станет.
Я избавлю мир от себя.
Иконы сотряс жуткий грохот.
Пуля потолок прошила.
Пусть исчез рокот,
Он в ушах долго еще отдавал
Холодом, жутью неодолимыми.
В душе у всех случился обвал.
Ведь остальные, как и он,
Были в церкви ворами и проходимами.
К вере никто не относился серьезно.
Лишь монашка издала глухой стон.
Лишь потом на похоронах все лили слезы.

Жизнь шестая. Чиновник

Я проснулся чиновником
В постели с любовницей.
Это какая по счету?
Четвертая? Пятая?
И как ее зовут?
А похуй, буду звать скромницей.
Что же там новенького
На повестке дня?
Очередной суд
Над каким-то лохом.
Лучше б не вякал.
Обсуждают высказывания Компота.
Говорят о пенсионерах,
Собирающих крохи.
Говорят у них денег нет.
Просто в жизни надо умело
Вертеться, крутится,
Всем жопу лизать.
И вот по прошествии лет
Ты утопаешь в богатстве.
За деньги можно сажать
Неугодных. Через взятки
Приобретаю друзей.
Я не считаю убийцей
Себя. Я только в царстве
Сижу возле трона.
Ты не нравишься мне?
Я возьму и звякну
Одному прокурору или киллеру.
Зависит от настроения.
Что? Мне на население
Похер, пусть выживает.
Пусть хоть сбивается в дикие стаи.
Все они будут падать в могилы или
Молчать. Смерть и болью
Будут платить за слова,
Пока живут в этой стране.
Я сижу в кресле,
Пялюсь в монитор.
Мне попадается тут
Новость печальная,
Посетившая местный собор.
У меня глаза на лоб полезли.
Застрелился мой друг.
Священником был.
И с чего бы он это?
Он ведь жизнь так любил.
Не были под запретом
У него никакие утехи.
Был не помехой,
А верным власти.
Свою и чужие жизни в краски
Окрашивал, какие хотел.
И вот со стен
Его отскребают мозги.
Тут гром, предвестник грозы,
Порвал похоронную тишину.
Меня содрогнул
Мертвый покой.
После похорон
Я поехал домой.
Не в особняк,
А в город родной.
Ехать три дня.
Но по пути
Я заходил
В дома, пролетавшие мимо.
Заброшенные, хлипкие, стоящие криво.
Живут в них лишь бомжи, старики.
Мне стало больно.
Всем, кого встречал,
Давал деньги просто так.
-Нет, нет, забери!
Мне говорили, но
Я не слушал.
К вечеру на причал
Я взошел. Он был недалеко
От дома друга моего.
Меня просили прах
Здесь развеять.
Я сорвал груши
С дерева, когда с причала сошел.
Не найдя и не имея
Выхода другого,
Не взирая на дождь и гром,
Нашел свой старый дом,
Заброшенный давно.
Свой прежний кров,
Который я бросил.
Обнаружил здесь чьи-то кости.
Лежали парой в постели
Два печальных скелета.
Два забытых человека.
Чем они жили? Чего хотели?
Теперь уже поздно
Беспокоится о костях,
Лежащих в таких вот домах
По всей стране.
Бедность повесили грозно
Мы, правительство.
Это мы стоим за барьером,
От океана в говне.
То, что народ негодует неудивительно.
Это мы ослепили их словами на веру.
Я не могу это вынести.
Чем меньше нас станет,
Тем меньше будет корысти.
Три патрона в барабане.
В моем восьмизарядном револьвере.
Раздался выстрел,
Но никто не услышал.
Никто не узнает про самоубийство.
В газетах не напишут.

Жизнь седьмая. Олигарх. Автор - Веденский

Страница автора - http://stihi.ru/avtor/senin4

я просыпаюсь в комнате
повсюду золото
на мне, на стенах, потолках
так живу я смолоду
я олигарх
мой отец был олигархом
и для меня нашлось место в иерархии
я владею ценными бумагами
у меня сосредоточены контрольные пакеты акций
заводы и фабрики
местные чиновники ходят подо мной
они послушные как девушки в купальниках
я словно бог, ведь перечить мне нет смысла
иначе ощутишь тьму багажника моего джипа
ствол пистолета во рту и услышишь последний выстрел
это дежавю, как будто я где-то это видел
на меня напала паника
я чувствую, как мне становится плохо
из моих легких резко выходит воздух
в глазах помутнело
я вижу картины перед собой
люди на заводе, они уже полгода не получают зарплату
я борюсь со своим внутренним проявлением
ведь у меня же все хорошо
и всегда было плевать на других
на тех что находятся ниже в пищевой цепочке
но мои руки не слушают указания мозга
я поднимаюсь и достаю из стола револьвер
выстрел, вспышка света, точка.

Жизнь восьмая. Сумасшедший старик

Как же надоела эта ребятня.
Как же громко они шумят.
Как вырастут, мусорят вокруг.
Колются иголками, пьют
Все, что можно и нельзя.
Не понимают, что живут они зря.
Надоело поколение такое.
Не уважают общества устои.
Я сам такого воспитал.
Он бандитом стал.
Я не хотел такого сына.
Как же мне за него стыдно.
Задолбали, чертовы детишки.
Спокойно днем спишь, и
Тут они на двор весь ржут
Как кони. Гогочут и бегут.
У нас райончик с виду тихий.
Скромные частные дома
Выстроились вокруг двора,
Где не умолкают эти бешенные крики.
Но сегодня перешли они границы.
Перелезли через забор ко мне, тупицы.
Ружье я солью зарядил.
Мальцу попал я в ногу.
Отец его приходил, говорил,
Что так нельзя, слишком строго.
Но я его послал куда подальше.
Сказал, еще придет, будет нос расквашен.
Но потом пришел его малец
С толпой друзей своих.
"Что учудит, подлец?"
Подумал я. "Дедушка, меня и их,
Ты пожалуйста прости.
Мы больше так не будем."
Они были таким виноватыми.
Я не стал на них кричать.
Головой кивнул. А руки ватные.
Они ушли гулять. 
А я вспомнил, как воспитывал
Мишу. На него покрикивал
Я очень часто. 
Он в компаниях увязнул.
Ушел в свою квартирку.
А мне плевать.
В 14 лет он был сам по себе.
Горы разносортного спирта.
Надо было по другому воспитать.
Поздно стало. И больно мне
За людей им убитых.
Столько лет скрытый
Под досками ветхого домика,
Я достал револьвер. Скромненько
Ютится в барабане единственная пуля.
Плевать, что выстрел всех разбудит.

Эпилог

Я прошел через восемь жизней.
Ни одну из них не ценил.
Пусть каждую изгрызли
Проблемы, но убил
Я все-таки себя окончательно.
И мне теперь замечательно.
Передо мною тьма,
Сзади тоже. Я и сам она.
И мне так хорошо и приятно.
Наверно, это я искал.
Но уже и не вспомню внятно,
Что я тогда хотел. Видел лишь оскал
Мира. Я хотел сразу счастье
И навсегда жить без ненастий.
Но теперь мне так хорошо.
Я теперь - ничто.