Гарасев Владимир Вячеславович : другие произведения.

Судьба Двойника

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Герой получает работу на окраине цивилизованных земель, но оказывается между войной за власть и пугающей магией, в которой обвиняют героиню. Случай сводит их и втягивает героя в рискованную авантюру. Положение осложняет тайный игрок, который не сразу определяется, на чьей он стороне - героев или их врагов. Герои почти решили свои проблемы, но неожиданное осложнение толкает их к самым нежелательным решениям. Каждый пытается угадать правильный ход, но не угадывает никто. И все же предначертанное сбывается - и каждый играет в нем свою роль. Выложена первая глава. Жду ваших комментариев!
  Владимир Гарасев
  
  Судьба Двойника
  
  роман
  
  
  
  Глава 1
  
  
  
  Королевство Альтинори, август
  
  
  
  Когда тело короля Сверре Мейнро, доставленное в замок после боя с силами Орена Оттена, было предано земле, его дочь и наследница Эйни Мейнро скрылась в королевском кабинете. К осаде замок был приготовлен заранее, и некоторое время новую Правящую королеву никто не тревожил. Распоряжался начальник замкового гарнизона. Эйни знала его с детства, и доверяла во всем.
  День, прохладный и пасмурный, какие часто бывают в Альтинори на исходе лета, неспеша уходил. Недавно шел дождь и за приоткрытым окном капли иногда падали с карниза на металл подоконника. Эйни сидела за письменным столом; бумаги, исписанные почерком короля Сверре, еще лежали на нем. Она ни о чем не думала, ничего не старалась делать. Взгляд ее иногда скользил по старинной мебели со сложной резьбой, бумагам на столе, темному провалу камина, узко-стрельчатому прямоугольнику забранного решеткой окна, но чаще был обращен просто в никуда перед собой. Она не спала двое суток, но спать не хотелось. Иногда ее посещали воспоминания - сами, без ее воли - но не вызывали ни мыслей, ни чувств.
  Потом пришла ночь - пасмурная предосенняя ночь, такая тихая, что звенит в ушах, а редкий скрип флюгера высоко на крыше башни кажется очень громким. Когда стемнело, Эйни зажгла одинокую свечу в огромном ветвистом подсвечнике на столе. Ей стало холодно в тонком свитере и брюках для верховой езды. Она завернулась во взятый с дивана плед и снова села за стол.
  Нужно было решить, что делать дальше, но она медлила. Людям она сказала, что подождет донесений разведки. Это было разумно, и ее не торопили. Но гораздо сильнее разумного желания действовать не наугад было желание не действовать вообще - хотя бы еще час или два. События последних дней, разом перевернувшие ее жизнь, были подобны внезапному падению. Каждый час что-то менял. Каждая минута была заполнена или лихорадочной деятельностью, или недолгим сном. Ей не хватало времени чувствовать и осознавать.
  Сейчас все остановилось. Ненадолго; война скоро вернется за Правящей королевой. Но не в эту минуту и не в следующую - и Эйни сидела в тишине полутемного королевского кабинета, завернувшись в плед, забравшись с ногами на старинное кресло, очень широкое для ее фигуры, и спасительное бездумье позволяло ей еще минуту, вторую, третью не входить в свой сегодняшний день. Побыть в прошлом. Пусть бесплотным призраком с сухими глазами. Лишь бы ни ребенком, которого растолкали среди ночи и сказали, что она теперь одна, и она Правящая королева.
  Негромкий стук вызвал короткий укол неожиданной тоски - вот и все; последние минуты прошли; она уже не вернется туда.
  Эйни подняла глаза на высокую двустворчатую дверь:
  - Войдите, - голос ее прозвучал странно - то ли от долгого молчания, то ли еще от чего.
  Вошел начальник замкового гарнизона.
  - Миледи, поступило донесение разведчиков...
  Эйни повернулась к нему:
  - Я вас слушаю, Ральф.
  - Миледи... люди Оттена замечены на дороге к замку. Они...
  В нескольких фразах он сообщил подробности.
  - Мы не можем защищаться, - сказала, выслушав, Эйни.
  - Какое-то время можем, - сказал начальник гарнизона, - но едва ли сможем удержать замок.
  - Всех перебьют. Какой смысл?
  - Мы присягали королю Сверре Мейнро, миледи. До выборов вы - Правящая королева.
  Эйни качнула головой - коротким скупым жестом, словно на большее не хватало ни желанья, ни сил:
  - Королева меньшинства. Большинство хочет избавиться от принцессы Эйни Мейнро, связанной с Энилендом... с Темными землями, я хотела сказать...
  - Ваши люди не верят в эти предрассудки.
  Эйни усмехнулась:
  - Мебиус говорил: "Предрассудки - ум глупости"... И Оттен сыграл на них, затевая мятеж... - она посмотрела в упор на начальника гарнизона, - Ральф - ты ведь знаешь меня всю мою жизнь. Я не искала этой власти, будь она проклята! Я много на что готова, чтобы раздавить ублюдка Оттена. Но позволить ему убить тех, кто остался нам верен... позволить худшим уничтожить лучших... - она отрицательно покачала головой, и это был слабый, но решительный жест, - нет, Ральф, никогда... Что ты можешь предложить мне еще?
  - С Оттеном бесполезно вести переговоры, пока он сильнее тебя. Но если держать осаду долго, от него начнут уходить те, кто хотел легкой победы. А таковы почти все его сторонники. Тогда с Оттеном можно начать говорить. Но у нас мало людей, мы не отобьем первый же штурм...
  Начальник гарнизона на несколько секунд замолчал, словно не желая говорить то, что собирался сказать дальше и Эйни заметила, каким немолодым выглядит он сейчас.
  Он сказал:
  - Эйни, я советую не спорить с судьбой. Это не лучшая судьба. Но и не худшая. Ты жива. У тебя есть золото и хорошая лошадь. Беги. В спокойные земли, подальше от Оттена, от Эниленда и начинай новую жизнь. Придумай, кто ты и стань другой. Это непросто. Но тебя и готовили к непростой жизни. Я знаю, что Сверре верил во все эти дела с Энилендом. Он постарался, чтобы ты могла постоять за себя... Рыцари Мейнро жили на этой земле сотни лет, и жили достойно. Но сейчас судьба изменила вашему клану. У твоего отца, верно, не спроста не было сыновей...
  - ... и по традиции именно я получаю имя клана Мейнро, землю клана Мейнро и место главы клана Мейнро в Собрании рыцарей, - сказала Эйни неспеша и негромко, словно рассматривая и обдумывая сказанное, - и право передать все это детям того, за кого выйду замуж... - она снова посмотрела на начальника гарнизона, - Ральф, я не хочу быть королевой. Но я хочу жить на своей земле, под своим именем, и всегда оставаться той, кем появилась на свет. Клан Мейнро будет существовать дальше.
  Начальник гарнизона кивнул, но в его жесте можно было увидеть сомнение:
  - Путь в поместье Мейнро, Эйни, лежит для тебя через престол. Мимо виселицы, на которой болтается мятежник Оттен. Но твоих сил не хватит, чтобы разбить Оттена на войне...
  Эйни отрицательно покачала головой:
  - Есть и другие силы. Рене Мейнро посещал Эниленд и его избрали королем. Хотя до того Мейнро не бывали королями. И уже триста лет люди помнят, что его правление было очень удачным.
  - Ты же знаешь, что это считается мифом...
  - Я знаю правду, Ральф... С некоторых пор в нашем клане стали делать вид, что поездка Рене Мейнро в Эниленд - это выдумка. Повод для претензий на трон. Потому что тогда рыцари резали друг друга, а народ голодал. И это тянулось так долго, что люди были готовы принять помощь кого угодно. Хоть магических сил, от которых они обычно шарахаются... Потом жизнь наладилась. Но ведь люди боятся остаться без страха. И они снова стали звать Эниленд Темными землями... Посещение Эниленда стало компрометировать нас. Мы признали это легендой. Но мы знаем, что Рене Мейро был в Эниленде, и это позволило ему стать королем. Мебиус считал, что я могу сделать также. Мебиус изучал Энленд все семь лет, что работал у нас...
  - Ты сама мне сказала, что Маг Мебиус уехал в Эниленд, и не вернулся.
  Эйни сделала отрицающий жест:
  - Мебус мог не вернуться просто потому, что не имел миссии, нужной для успеха в Эниленде. А у меня она есть... Ральф, - она посмотрела прямо на него, - Рене Мейнро был в Эниленде, и стал королем. Я должна это использовать.
  Она замолчала.
  Начальник гарнизона смотрел на нее с недоумением - похоже, он не ожидал этого - а потом сказал:
  - Ты хочешь поехать в Эниленд?
  Эйни решительно кивнула:
  - Да. Я не знаю, что из этого выйдет. Но я не хочу жить в чужом доме и быть никем. И всю жизнь ждать, что меня найдет кто-то из Оттенов и постарается убить, чтобы окончательно избавиться от Мейнро...
  Она замолчала. Начальник гарнизона тоже молчал и тогда она воскликнула, словно в недоумении от того, что он не может понять очевидного:
  - Ральф, из чего я могу выбирать? Эниленд или бегущая крыса с мешочком золотых монет? Монеты кончатся. Что дальше - жена лавочника, горничная или бордель?.. Ральф - я Мейнро!
  Тогда недоверие исчезло с лица начальника гарнизона, и он кивнул:
  - Я вас понял, миледи. Вы готовы отдать людям приказ?
  - Да, готова, - сказала Эйни, стараясь восполнить уверенностью недостаток спокойствия в голосе, - королевский замок сдать Оттену. Золото казны передать исполняющему обязанности казначея. По документам. Все должны видеть, что в правление Мейнро не было злоупотреблений... Золото нашего клана надежные люди пусть возьмут на хранение. Людям скрываться на севере, в лесах, возле наших земель. Там ведь остались наши сторонники, которые не хотят воевать, но помогут снабжением и информацией. Всем беречь себя - когда я вернусь, мне понадобится каждый клинок. Вы будете главным; назначение я сейчас подпишу. И давайте договоримся, как я смогу вас найти...
  
  
  
  Королевство Альтинори, август, на следующий день
  
  
  
  Арно Торвайдер, двадцати четырех лет, магистр финансов, привязал лошадь у коновязи альтинорской таможни и, на ходу доставая бумаги, прошел внутрь.
  Он три недели провел в седле, и порядком устал. Денег на дорогу родня дала ровно столько, чтобы не голодать и не ночевать под кустом. Сейчас кошелек сэра Арно почти опустел. Не важно! Все эти проблемы - не более, чем остатки его прошлой жизни: скудного детства, бедноватого студенчества и долгих поисков приличной работы. Через пару дней он прибудет на службу и получит аванс. В такой дыре, как Альтинори, помощник финансового консультанта получает поменьше, чем в больших городах. Но Торвайдер привык считать медные монеты и потому сумма, ожидавшая его в паре дней пути, казалась ему достойной самого хорошего настроения.
  Он положил документы перед стражником.
  Тот взял, стал смотреть.
  Потом поднял глаза на Торвайдера:
  - Господин магистр - правильно ли я понял, что вы являетесь новым помощником финансового консультанта королевского двора?
  Торвайдер с важным видом кивнул:
  - Совершенно верно, господин офицер.
  - Господин магистр, вам известна сегодняшняя ситуация в королевстве?
  Сегодняшняя ситуация? Почему он спрашивает?
  - Что вы имеете в виду? - спросил Торвайдер.
  Голос его выдавал настороженность.
  - Вам известно, что у нас идет война?
  - Война? - Торвайдер едва поверил своим ушам.
  - Вы ничего об этом не слышали?
  - Я? Нет...
  Стражник сказал:
  - Часть рыцарей во главе с Ореном Оттеном выступили против короля Сверре Мейнро. Между ними был бой. Король Сверре Мейнро погиб в этом бою.
  Он замолчал и посмотрел на Торвайдера.
  Реакция того была красноречивой.
  - Но... а как же... Мой контракт...
  Он сделал руками какое-то неопределенное движение.
  - К сожалению, я ничего не могу сказать о вашем контракте, господин магистр, - сказал стражник, - но у нас сейчас нет короля. Так что сложно сказать, к кому вам обращаться, и что из этого выйдет.
  - То есть новый король еще не избран? - Торвайдер пришел в себя и начал обдумывать ситуацию.
  Стражник покачал головой:
  - Нет, господин магистр. В выборах должны участвовать представители всех рыцарских кланов. Но сейчас рыцари воюют друг с другом. Вряд ли они быстро договорятся о выборах.
  - Что же тут можно сделать... - сказал Торвайдер, стараясь разобраться в быстрых, но не слишком толковых своих мыслях.
  Стражник глянул на него повнимательнее:
  - Позволю спросить: вы похожи на рыцаря... - он замолчал, и в этом молчании был вопрос.
  Похож? Интересно, чем? В облике своем сэр Арно не находил ничего особенного. Все очень средненько. Правда, его дед - последний Торвайдер, владевший землей - говорил, что видит на лице внука "гордость старого клана". Да еще от старого клана был дедовский меч, что висел сейчас за спиной сэра Арно.
  Торвайдер кивнул:
  - Да, я рыцарь. По происхождению. Кое-чему учился, кроме финансов. Но я не планировал заниматься военной службой. Отец мой тоже по финансовой части. Земли у нас давно нет...
  Стражник покивал в ответ:
  - Я и имел в виду военную службу. Ее сейчас проще получить чем любую другую. Если вас это не интересует... - он пожал плечами, - сложно сказать... Полагаю, опасности военного времени вам известны?
  - Вполне.
  - Помните о них, когда будете принимать решение. На наших краях свет клином не сошелся.
  Поди, прими его, это решение... Ехал-веселился, а тут как оглоблей по голове...
  Торвайдер тяжело вздохнул, помедлил...
  Потом сказал:
  - Не могу я так сразу решить. Надо подумать. Очень уж неожиданно это все...
  Стражник кивнул, и протянул ему документы.
  Торвайдер взял их и вышел.
  Вокруг пребывал типичный альтинорский пейзаж. Южнее, откуда и приехал Торвайдер, леса давно срубили. Остались поля, хутора, деревни да города. Здесь, на севере, покрытые лесом холмы уходили за горизонт, и только в долинах, по берегам быстрых холодных речек встречались луга да небольшие участки возделанной земли. Здание таможни - шале из огромных, темных от времени бревен - стояло как раз на такой речке; по ней и проходила граница. На другом берегу в похожем здании размещалась таможня сопредельного королевства. Грунтовая дорога переходила речку по низкому бревенчато-досчатому мосту. Никаких иных следов человека вокруг не было.
  Торвайдер оглянулся на лошадь - на месте ли? - и пошел неспеша к берегу. По берегу лежало множество валунов; их притащил когда-то растаявший после ледник. Кроме валунов, присесть оказалось не на что. Торвайдер подошел, потрогал подходящий камень рукой. Теплый - нежаркое северное солнце все же согрело его...
  Торвайдер присел на валун, поставил ноги на другой, рядом, поменьше - и задумался.
  Получалось плохо. Слишком мало он знает о ситуации - не о чем думать... Он начал перебирать возможные варианты развития событий. Может, расспросить поподробней таможенника? О чем именно?.. Мысли появлялись и исчезали. Бегущая по камням вода переливалась пред глазами, поблескивала на солнце, завораживала... Но похоже, есть в человеке что-то, что может принимать решения помимо разума. Принимать, и подталкивать к тому, чтобы решения эти человек принял осознанно. И пока Торвайдер старался думать, сами собой явились ему разные воспоминания.
  Вспоминались Торвайдеру родительский дом и недавнее детство - да только не то, что хочется вспомнить вдали от родных краев.
  Вечное недовольство учителей. Он всегда был довольно тихим пацаном, но постоянно раздражал их. Например тем, что читал на уроках совершенно не школьные книжки. Невнимательно слушал, не изображал интерес, думал о своем. А однажды, когда один одноклассник особо нелестно отозвался о нем, заехал тому кулаком в нос. Он никогда не начинал драки первым. Но тут все произошло само собой. Возможно, с точки зрения сына лавочника бедняга не сказал ничего особо обидного. Но Торвайдер не был сыном лавочника. Наверное, дед был все-таки прав, рассмотрев в нем достойного представителя старого клана... Нос оказался сломан. Одноклассники заткнулись. А для учителей он стал "хулиганом", и теперь его обвиняли во всем подряд.
  Вечное недовольство матери. Плохо учится. После этой дурацкой истории с носом - плохо себя ведет. Она как-то не замечала, что ее старший сын обычно проводит вечера за книжками, а не в компании раздолбаев. Если учителя говорят - плохо, значит - плохо... Но больше всего ее раздражало то, что он любил помечтать. Нет, он не отказывался стать финансовым консультантом. Это неплохое место в жизни. Но финансовые консультанты бывают разные. Можно всю жизнь просидеть в затхлой конторе в деловой части города, и спекулировать на курсах валют. Или контрктах на несозревший еще урожай. И тогда каждый лишний процент - повод для счастья. А можно найти новый путь в те края, где покупают пряности. И заработать на одном корабле столько, сколько за полжизни в конторе. А после третьего или четвертого корабля построить шикарный особняк и смотреть на город с самой высокой башни. В их краях города сжаты крепостными стенами и размеры домов определяются не деньгами, а участком земли, полученным от далеких предков. Землю в городе купить почти невозможно. Потому богатые мерятся высотой башен. И города за столетия стали похожи на выставку скворечников... Но матери отчего-то не хотелось, чтобы ее сын смотрел на город с самой высокой башни. Ей хотелось, чтобы он был, как все.
  Постоянная критика отца. Не за мечты. Торвайдер-младший даже подозревал, что его мечты отцу нравятся. Отец сам не как все, хоть и спекулирует всю свою жизнь контрактами на горох да репу. Он тоже мечтатель, тайный игрок, ему не чужд азарт. Но жизнь заела. Ушла за долги фамильная земля. Работа по найму. Женушка, почуявшая, что мужик сломался, постепенно забрала в доме всю власть... И такая же, как отцовская доля, была отцовская мудрость: учись, сынишка, угождать всем людям без изъятья. Дед вовремя умер - не увидел позора...
  Постоянная ирония младшего брата - зубрилы и маменькиного сынка. Может оттого, что именно маменькиного? Ирония неявная - в нос получить неохота - но то и дело ее замечаешь. Или она ему только кажется, потому что привык к придиркам в родительском доме?
  И только сестра - самая младшая из детей - всегда на его стороне. Что ни спросит - он все знает, все может растолковать! Но и тут ложка дегтя: мать то и дело ругает ее за то, что та берет пример с непутевого старшего брата. Отчего же, мол, не с младшего? Да оттого, что все нормальные девчонки презирают правильных зубрил...
  И вот что еще... С детства казалось ему, что за городскими стенами, за лоскутным одеялом тщательно поделенных полей, за всей этой мелочной склочной правильностью есть другая правильность. Та, где находят новые дороги к пряностям. К золоту. К почету и восхищению. К необычному, незатертому, незаезженному, хоть бы и не было с них ни гроша выгоды! Что толку от этих грошей, если повседневное существование - как узкая улица, где два жеребца не разойдутся, не подравшись от тесноты, а от телеги шарахаешься в подворотню? И только небо в узком пространстве меж темночерепичных крыш не дает забыть - есть где-то жизнь, есть...
  Пока шел Торвайдер от дверей таможни до речки, казалось ему почти несомненным, что в Альтинори ехать не стоит. Школу, конечно, он всегда не любил. Но читать-то любил, и едва ли не больше всего - на темы исторические. И что такое междоусобные войны за королевский престол, Торвайдер знал на многих примерах.
  Но когда типичные сценки из жизни в родительском доме явились перед ним, заслонив бегущую по камням речку да притаившуюся вон за теми холмами войну, настроение у него изменилось.
  Нет, он не хочет домой! Сейчас и в его городе, и во всех близлежащих краях дела катят под горку. Почему он трясся в седле на край света, где и городов-то настоящих не сыщешь? Потому, что дома нет работы. Даже отец со знакомыми не помогли. У знакомых, кстати, есть свои сыновья... Сидеть продавцом в лавке? Тогда он вообще станет никем. И младший братец начнет насмехаться уже открыто. И для отца это будет ударом. А уж как он подставит сестренку...
  Он - будущий глава клана. Он не может вернуться ни с чем. А значит, он должен ехать в Альтинори. Больше некуда. Было бы куда - он поехал бы туда сразу.
  А еще - от этого солнца, от живого перелива по камням быстрой да чистой речки, от таинственно-синего леса на далеких холмах, ото всего этого неделенного простора вспомнил он вдруг небо в узкой полоске меж двух рядов темной от времени черепицы, и вспомнил все детские свои мечты. Сколько читал он про людей, добывающих счастье в далеких краях! Мечтал о том же, да как-то не обращал внимания, что было это счастье нелегким и небезопасным. Что же, сэр Арно - вот вам и дорожка к детской мечте! Вот оно, наконец, перед вами - новое, непохожее, неожиданное! Вот возможность, хоть и опасная. Выглядит неброско и страшновато - но зато это все настоящее, ваше. Может, они все такие, дорожки к мечтам - грунтовый проселок через бревенчатый мостик, и непонятно, что впереди. Зато в лавке торчать не надо...
  Ему стало не по себе. С такими мечтами и шею сломать недолго! А потом подумал, ясно уже отдавая себе отчет в своих мыслях: по-другому и не бывает, наверное. Легко сидеть в лавке. Остальное все трудно. Все опасно. И всегда внутри два человека. Один хочет получить, второй ленится да боится. Победит первый - тогда все может быть. А победит второй - и уйдет жизнь ни на что. Осторожно, с оглядкой, без хвастовства, без показной удали, но вперед идти надо. Или уж надо родиться таким, кто мечтать не умеет. Если умеешь мечтать да не попробуешь осуществить - только жалость к себе и останется. И это, сэр Арно, для вас и есть самый верный расчет. Вот перед вами две дорожки - вперед и назад. К чему-то и ни к чему. Выбирайте. Узнайте, кто вы...
  Он поднялся, и снова пошел к таможне.
  
  
  
  Королевство Альтинори, июнь
  
  
  
  Сидя в седле, Маг Эрф Мебиус раздумывал, как ему начать разговор. Ради этого разговора он и предложил Эйни прокатиться верхом по окрестностям королевского замка - известно ведь, что и стены имеют уши. Лошади неспешным шагом шли по проселку через луга; в это солнечное воскресное утро никого не было в них.
  Эйни ехала впереди-справа. Светло-оливковый костюмчик для верховой езды, рубашка и брюки - именно этого сезона, не прошлого. Верховые сапоги. Косичка вместо распущенных волос - удобство против традиции. Довольно рослый, очень породистый гнедой жеребец под спортивным седлом; ездить в дамском седле она не умела. Уздечка без трензеля, с одним недоуздком - уверенная в себе всадница хвастается хорошо выезженной лошадью. Не смотря на тревожные мысли, Мебиус улыбнулся, представив, как они выглядят со стороны. Как в сказке про старые времена, когда еще жили эльфы и гномы: токая, гибкая Эйни - что та некошеная луговая трава на ветру - и невысокий коренастый Мебиус с массивыми плечами молотобойца...
  Пока он думал, она обернулась к нему:
  - Если мы решили прогулять лошадей, лучше места не найти.
  Верно. На большой дороге булыжник. В лесу корни поперек тропинок - лошадь может споткнуться. В лугах лисьи да кротовые норы, и их не видно - покос еще не прошел. А здесь грунтовая дорога, мягко и ровно. Они всегда катались тут галопом. Он просто задумался.
  - Да, поехали.
  Эйни сделала чуть заметное движение бедрами вперед. Жеребец ускорил шаг и пошел рысью. Эйни едва приподнялась в седле - лошадь с мягким аллюром почти не трясет на легкой рыси. Жеребец под ней быстро разгонялся и вскоре перешел с рыси в галоп. Эйни еще поднялась над седлом, все больше наклоняясь вперед. При такой посадке всадник стоит в стременах, а коленями сжимает подушки седла. Полусогнутые ноги позволяют избегать тряски. Это самая неустойчивая посадка, но и самая приятная на галопе. Тут нужны сильные ноги, хороший баланс и уверенность в лошади. Если она отобьет задом - подбросит круп выше обычного - можно не удержаться и улететь вперед. Иногда так ломают шею - и потому падать надо уметь. Но именно эта посадка лучше всех остальных создает ощущенье полета. Учиться такой езде страшновато; научившись, хочется повторять снова и снова. Жеребец Эйни все разгонялся и шел уже широким, растянутым карьером, в полную силу. Всадница замерла; лучше не делать ничего лишнего, чтобы не нарушать пойманное ею и лошадью равновесие, напряженную размеренность всех движений. Мебиус думал иногда - распущенные волосы выглядели бы очень эффектно в этот момент. Но нет, не стоит - волосы не обязаны развиваться сзади, как на картинке. Они могут попасть на лицо, помешать смотреть. На резвом галопе лошадь не может быстро остановиться; всадник должен контролировать все. Здесь не важно, как вы выглядите со стороны. Важно, что вы чувствуете...
  Эйни стала осторожно выпрямляться, одновременно подбирая повод; жеребец пошел медленнее, короче. Потом перешел в рысь. Еще немного рыси - лошади должны остывать на ходу - и снова шаг.
  Эйни бросила повод, опустилась в седло, откинулась, повела плечами, расслабляя руки... Потом обернулась - яркая улыбка сияла на ее лице, точно она летала сейчас в утреннем небе и солнечный свет насквозь пропитал ее.
  "Самое неподходящее время для этого разговора, - думал Мебиус, глядя в ее лицо, - как хорошо было бы сделать все самому, не впутывая ее! И чтобы ничто, никогда не мешало ей быть такой, как сейчас..."
  Он улыбнулся ей, постаравшись, чтобы на лице его не отразилось то, что он думает.
  Эйни отвела глаза и повернулась вперед; она все улыбалась.
  Мебиус чуть подал вперед своего жеребца. Не стоит ставить двух жеребцов рядом во избежании драки, но Магия держит лучше повода, а Мебиусу не хотелось вынуждать Эйни оборачиваться к нему.
  Лошади оказались рядом.
  - Эйни...
  Она обернулась и посмотрела на него вопросительно - он все-таки не сумел избежать оттенка тревоги в голосе.
  Тогда он сказал:
  - Через месяц вам исполнится девятнадцать...
  Ее лицо стало серьезным и она сказала:
  - Запрет на нападение между Двойниками-Тайнорожденными перестанет действовать. Я помню.
  - Среди возможностей, которые мы обсуждали, была и моя заблаговременная поездка в Эниленд. Я смогу воспользоваться теми картинами, что вы видите с детства... те, о которых считается, что в них - путь к вашему Двойнику... Я решил ехать.
  - Но это опасно! - воскликнула Эйни и Мебиус почувствовал, что это было совершенно непроизвольной реакцией, - вы сами много раз говорили, что путь в Энленд никогда не находили те, у кого нет в нем миссии! Может быть, Эниленд не желает их появления?
  - Эйни, я беру деньги у вашего отца за то, чтобы по возможности обезопасить вас. Мы мало знаем - а это опасней всего. Действительно ли то, что вы видите, является путем в Эниленд? Кто ваш Двойник, и что ему надо? Действия Двойников предопределены или каждый решает сам за себя? Хочет ли ваш Двойник поединка? Будет ли кто-то помогать или мешать кому-либо из Двойников?.. Узнать это, сидя в Альтинори, я не могу. Вы по-прежнему предпочитаете уклониться от поединка?
  - Да, конечно! - воскликнула Эйни, - мне ничего не нужно от моего Двойника! У меня есть все...
  - Все, кроме уверенности в том, что это получится сохранить, - сказал Мебиус.
  - Да, к сожалению!
  - Я хочу найти вашего Двойника и постараться избавить вас от поединка. Или хотя бы узнать, кто он и чем может быть вам опасен.
  Он заметил, что она хочет что-то сказать, и поспешно добавил:
  - Это окончательное решение. Я уеду завтра утром. Разумеется, никто пока не должен знать, куда и зачем. Всем, кроме вас и вашего отца будет известно другое.
  Несколько секунд Эйни молчала, а потом сказала - и в голосе ее явственно слышалась растерянность:
  - Едва ли я смогу в полной мере отблагодарить вас...
  Мебиус сделал короткий отрицающий жест:
  - Полагаю, вы сами знаете, что я могу на это ответить. Во-первых, я служу у вашего отца. Я должен заботится о вашей безопасности независимо от того, что для этого следует делать. А во-вторых - это же интересно! Ни один авторитетный Маг никогда не бывал в Эниленде. Да, Эниленд оказывает влияние только на королевство Альтинори - потому, что лежит сразу за речкой. Но ведь это совершенно другой мир. Там может оказаться все, что угодно...
  - Я вас понимаю. Но предпочла бы, чтобы Эниленд был на другом краю земли. И чтобы в нашем клане никогда не появлялись Тайнорожденные.
  - А я понимаю в этом вас.
  - Эниленд сделал королем Рене Мейнро, - сказала Эйни, - но лучше бы этого не произошло! Зачем нам быть королями? Разве у нас нет земли? Разве нас не уважают? Разве нам не хватает чего-то? Я хочу просто жить своей жизнью. Власть не для тех, у кого есть все, что им надо. Таким она ничего не дает, а отнять может.
  - Иногда сохранить свое можно только силой.
  Эйни кивнула:
  - Да - к несчастью.
  - Эйни, - сказал Мебиус, - миссия Тайнорожденной - это одна из тех ситуаций, в которой лучше забыть сожаления. Так или иначе, но вам понадобится действовать. Настройтесь на действие. Мы много раз говорили о том, как это делать.
  Она кивнула:
  - Я понимаю. Я так и сделаю.
  - Если в мое отсутствие начнутся какие-то опасные для вас события - к чему вы теперь больше склоняетесь?
  - Я хочу уехать. Как мы и планировали - юго-восточной дорогой, через Лесной край в княжества Восточных равнин.
  - Если я узнаю о таких событиях, я постараюсь присоединится к вам. Вы хорошо помните места на юго-восточной дороге, которые мы запланировали для встречи?
  - Конечно...
  Мебиус ехал и думал - что еще осталось такого, что лучше сказать, пока их не могут услышать?
  И вдруг почувствовал: эту Эйни он видел сегодня в последний раз. Словно только что, незаметно, они пересекли какую-то черту, подведенную подо всей ее прежней жизнью. Незаметно и неожиданно - хотя он всегда знал, что ее прежняя жизнь должна кончится, и чем дальше, тем чаще думал об этом. Ему очень захотелось вернуться на полчаса назад и молча проститься с ней. Простится, и поблагодарить за то, что он так долго мог видеть, как в ней отражается солнечный свет.
  
  
  
  Королевство Альтинори, август, земли клана Мейнро
  
  
  
  Когда в дверь трактира постучали, хозяйка только готовилась открывать. Во-первых, было еще слишком рано. Во-вторых, в последнее время посетителей поубавилось. Народ уезжал. Хотя, конечно, не так, как на юге. Здесь, на севере Альтинори, Эниленд совсем рядом. А чем ближе к Эниленду, тем меньше рассказывают о нем того, чего не было. Потому что знают, что было. Магические существа, как и дикие звери, с человеком встречаться не любят; проблем с ними немного. А еще здесь не говорят "Темные земли", потому что это неуважительно. Соседей лучше все-таки уважать...
  Хозяйка прошла через заставленный столами и лавками тесноватый зал и отложила засов.
  На пороге стоял человек лет тридцати. Средний рост, темные волосы. Длинный расстегнутый кожаный плащ поверх кожаной куртки - обычная одежда верхового в дальней дороге. Крепкие рабочие штаны с кожаными нашивками на коленях. Мокрые от росы сапоги. Вещи выглядели потерто, но дорого. За плечом торчала рукоять меча. Ничего другого при посетителе не было а значит - был он верхом, и прочее лежало в седельных сумках. Хозяйка глянула мимо посетителя, на коновязь - там, и верно, стояла лошадь с седельными сумками. С виду дорогая, сумки - потертые и тоже не из дешевых. По этому сочетанию качества и потертости, да еще по восточной цубе и рукояти меча - длинной, двухватной - хозяйка сразу заподозрила в посетителе Мага. Такие мечи стоят очень дорого. Но они - лучшее универсальное клинковое оружие, а Маги - люди в основном обеспеченные и не покупают дешевки. Но и пижонов, падких до нового, среди них мало... И непростое лицо. Очень худое, словно от долгой усталости и недоедания. Но темно-серые глаза смотрят внимательно и живо - словно темный огонек переливается в них. По правую руку посетителя как раз поднималось над верхушками елей недавно взошедшее солнце, и свет его делал черты лица, и без того выразительные, еще резче. Не то чтобы Магам свойственен такой тип лица - хотя, конечно, лица у них в основном не случайные. Но по всему видно, что этот человек привык думать, и мысль у него быстрая. Лицо человека, в котором можно заподозрить тайные желания, дающие ему силу, зовущие к действию. Не слишком привлекательное лицо, но сильное и интересное. Его хочется рассматривать, но не хочется попадаться за этим занятием.
  - Доброе утро, - сказал посетитель.
  Хозяйка улыбнулась - кем бы он ни был, улыбаться посетителям никогда не мешает:
  - Доброе. Проходите, пожалуйста...
  Хозяйка посторонилась. Посетитель вошел, снял возле вешалки плащ. Видно стало, что фигура у него под стать лицу - худая и узкоплечая. Но когда он пошел через зал, держа в руке меч в ножнах, обходя тесно стоящие столы и лавки, движения его были движениями ловкого и тренированного человека. Он устроился в углу, лицом к двери. Меч положил рядом на лавку, по левую руку.
  - Что будете?
  - Кофе и яичницу с беконом.
  Голос его звучал нейтрально и ровно, как будто - подумала хозяйка - он специально старается говорить без эмоций. Отчего-то казалось, что говорить без эмоций ему не свойственно.
  - Подождать сможете? Час ранний, я еще не растапливала...
  Посетитель кивнул:
  - Конечно. Я не спешу.
  - Может, пока сэндвич с мясом и пиво?
  Посетитель снова кивнул:
  - Да, пожалуйста. Только не пиво, а просто воды.
  Хозяйка, быстро подав желаемое, занялась печью; печь для готовки выходила в зал, за стойкой. Посетитель достал из кармана куртки книжку небольшого формата и, поедая сэндвич, начал читать.
  Сковорода уже грелась над разгорающимся огнем, когда звякнул колокольчик у двери. Вошедший не постучал, просто открыл дверь, отчего колокольчик и звякнул; скорее всего - кто-то из своих, из постоянных...
  Хозяйка обернулась.
  Насчет своих она не ошиблась - но первой ее мыслью, когда она узнала вошедшую, оказалось "не может быть".
  Та бросила быстрый взгляд на посетителя в углу - он даже не поднял на нее глаза - и прошла к стойке. Когда она приблизилась и оказалась спиной к посетителю, то коротким движением приложила палец к губам.
  Хозяйка молчала, не зная, что и думать. Перед ней была Эйни Мейнро - хозяйка видела ее несколько раз - но с первого взгляда ясно было, что она не хочет быть узнанной. Эйни, которую она видела, распускала волосы - так принято в ее кругах. Эта Эйни заплетала косичку, словно для работы, в которой распущенные волосы могут мешать. Платье, что носят фермерши и старая кожаная куртка поверх него говорили о том же: девушка из простых собралась на работу. Час ранний - так на фермах и встают рано... Хозяйка отметила, что платье хорошо подогнано - его явно готовили заранее - а куртка велика, мужская. Тоже в соответствии с образом: женская куртка шьется по фигуре, ее надевают, чтобы себя показать, и берегут. На работу наденут старую мужскую - крепко сшитая кожаная куртка служит не одному поколению, красоваться в ней не получится, а работать можно.
  - Рано вы открылись, - сказала Эйни, улыбаясь, - я к открытию-то и не успела...
  К открытию? Для чего ей к открытию? Несколько секунд хозяйка смекала, в чем дело а потом косичка да платье подсказали ей вот что. Эйни сейчас, понятно, скрывается. Она пришла рано, чтобы никого не застать. Но застала - и самое правдоподобное объяснение ее раннему появлению здесь то, что она служанка. Человек в углу явно не здешний, не альтинорский вообще, это по всему видно. Эйни он не узнает. И играть она может кого угодно...
  - Иди пока в кладовку, - сказала хозяйка, - я уж тут сама разберусь...
  Через несколько минут, подав кофе и яичницу, хозяйка прошла следом за Эйни - едва сдерживая поспешность, что могла показаться посетителю подозрительной.
  Эйни стояла перед дверью, ведущей в кладовку из коридора; коридор заканчивался задним входом в трактир.
  - Миледи...
  Эйни еще раз приложила палец к губам.
  - Я на минуту... - она глянула через плечо хозяйки; в коридоре никого не было, - у меня к вам два дела...
  Она говорила очень тихо, и хозяйка приблизилась к ней вплотную.
  - Рон Холлестон жив и здоров...
  Лицо хозяйки изменилось - Эйни назвала имя ее мужа. Хозяин трактира всегда был сторонником короля Сверре и присоединился к нему, едва начался мятеж.
  - Я приказала людям скрываться и ни во что не вмешиваться, - сказала Эйни, - и ждать моих распоряжений. Домой никто пока не вернется - ведь здесь хозяйничают люди Оттена... И второе... - она достала из кармана куртки небольшой холщовый мешочек, завязанный узелком, - возьмите. Там серебро. В ближайшее время трактир вряд ли будет давать хороший доход...
  - Миледи... - тихо проговорила хозяйка.
  - Меня зовут Марта, - сказала Эйни, - я не здешняя, с восточного приграничья, ваша служанка. И... мне надо задержаться у вас ненадолго... посмотреть на того человека, что сейчас сидит в зале. Вы его знаете?
  Хозяйка отрицательно покачала головой:
  - Нет. И не видела никогда...
  - У вас сейчас есть служанка?
  - Рассчитала. Народу нет...
  - Отлично. Поручите мне что-нибудь, чтобы покрутится по залу... или за стойкой поторчать...
  Хозяйка подумала пару секунд.
  - В кладовке чистая посуда, на столе. Несите ее в зал, ставьте под стойку. Или лучше на стойку, а потом под стойку убирайте, так дольше будет. Потом кружки начинайте протирать. Потом я еще чего придумаю... И фартук наденьте, он тоже в кладовке висит, за дверью...
  - Хорошо, госпожа Холлестон...
  Эйни зашла в кладовку, отыскала фартук. Хорошо еще сменить сапоги вон на те деревянные шлепанцы, что явно остались от ее предшественницы - сапоги в зале трактира служанки обычно не носят. Но в сапоге у нее лежал нож. Под фермерским платьем неудобно прятать никакое оружие... Потом подумала, что сапоги можно оправдать посещением конюшни. Лошади, поди, уж проснулись; их надо покормить, потом прибрать в денниках. В трактире - она да хозяйка, дети спят, мужиков взрослых нет. Хозяйка из трактира не уйдет, если уже есть посетители. Значит, на конюшне должна разбираться служанка. А в сапогах там сподручней...
  Эйни взяла десяток тарелок, и понесла в зал.
  Когда она вошла, хозяйка глянула на нее и почти тотчас исчезла.
  Эйни начала осматривать место под стойкой, якобы отыскивая что-то.
  Но то и дело осторожно посматривала на человека в углу.
  Она заинтересовалась им раньше, чем увидела. Заинтересовалась лошадью у коновязи. Очень дорогой, очень породистый жеребец. Но гнедой. Гнедая масть хороша двумя свойствами. Во-первых считается, что она говорит о здоровье. А во-вторых, гнедых много. Самые распространенные лошадки непонятной породы - обычно гнедые. И издалека, откуда плохо видны признаки хорошей лошади, гнедая и не заметится, и не запомнится. Если человек хочет похвастаться дорогой лошадью, он купит другую масть... У нее самой такой жеребец. Он стоит дороже трактира. Редкая лошадь догонит его и на гоночной прямой, и на дневном переходе. И она выбирала гнедого, чтобы не привлекать внимание...
  Ну и конечно, от нее не ускользнуло то же обстоятельство, что сразу отметила хозяйка: сумки и амуниция ненавязчиво намекали, что хозяин - Маг. Только хозяйка едва ли знала близко хоть одного Мага, а Эйни общалась с ними немало. И одного взгляда на незнакомца Эйни хватило, чтобы ее предположение превратилось в уверенность.
  Но самое интересное было то, что она не знала его. А в Альтинори не так много Магов, все они сотрудничают с состоятельными рыцарями, все бывают в высшем обществе и всех она знает не один год...
  Этот человек Маг, он здесь недавно, и он появился именно тогда, когда началась вся эта история с Темными землями.
  И с мятежом Оттена...
  Она осторожно, периферическим зрением посматривала на него, занимаясь своими делами. Он успел съесть бекон и теперь читал, иногда отпивая кофе из большой кружки. Эйни посмотрела на это раз, другой, третий... И вдруг поняла - он не читает. Его взгляд не двигался. Его лицо отражало какую-то напряженную работу. Его тело сохраняло полную неподвижность. Он смотрел в книгу, но делал что-то совершенно другое.
  Внезапно он словно очнулся и быстро обернулся к окну. Это было совсем короткое движение, и Эйни заметила его лишь потому, что смотрела внимательно, хотя и чуть в сторону.
  В следующий момент за окном прошла тень.
  Шагов сто на двадцать. На мгновенье она накрыла трактир, а потом пошла дальше, по лугу. Ясно было видно, как она идет - неправильная трапеция с неровными краями. Она прошла через весь луг, на мгновенье скрыла от солнца ели на опушке и исчезла в лесу.
  Эйни замерла; ей стало почти страшно.
  Что может создать тень такого размера? Она настоящая? Это Магия?
  Эйни поспешно перевела взгляд от окна под стойку. Ей показалось разумным сделать вид, что она ничего не видала.
  Но она успела заметить, как человек за столом улыбнулся и быстро, коротко сжал кулак торжествующим жестом.
  Через несколько секунд он снова уставился в книгу. Неспеша, не отрываясь от книги взял кружку с кофе...
  Еще минут десять не происходило ничего интересного. Эйни притащила в зал всю чистую посуду, расставила ее - пустое место под стойкой ясно показывало, куда ее ставить - и принялась за кружки.
  Потом за дверью послышались голоса.
  - Мне хватит, - сказал кто-то.
  Услыхав этот голос, Эйни не могла не улыбнуться - и никакая тень ей в этом не помешала. Говорившему точно хватало. Он был пьян ровно настолько, чтобы небыстро произносить еще разборчивые слова. Судя по тому, что он добрался до дверей трактира, он еще мог идти - или держаться в седле. Но скорее всего, даже самая малая доза алкоголя, положенная на уже принятое, лишит его обоих этих способностей.
  - Просто зайдем, - сказал второй голос; он тоже не свидетельствовал о трезвости, но его обладатель, похоже, мог еще на что-то рассчитывать.
  - М-мне хватит...
  - Мы просто зайдем. Просто зайдем, понимаешь? Не хочешь - не пей... Просто зайдем...
  Послышалась какая-то возня.
  Человек за столом поднял глаза от книги, прислушиваясь.
  - Не падай, - сказал второй голос, и тут же, - стремя, стремя, леший, ноги ж переломаешь...
  - Я же сказал - мне хватит, - сказал первый голос с нотками отрешенности.
  - Да кто же с тобой спорит? - сказал второй, - мы просто зайдем...
  Снова послышалась возня.
  Потом дверь широко распахнулась, и под звон колокольчика в трактир ввалились два молодца.
  Первый был так себе. Собственно, ничего плохого сказать о нем было нельзя - кроме того, что он сам о себе уже не раз повторил. Когда человек настолько пьян, рассуждать о его достоинствах несколько преждевременно. Обычный мужик лет тридцати, невысокий, чуть полноватый, в сапогах, штанах и кожаной куртке. Его можно было принять за фермера, но меч за спиной и ряд кое-каких черточек, сразу заметных привычному взгляду показывали, что он наверняка рыцарь.
  Второй был примерно тех же лет, среднего роста и одет точно также. Но ни малейших сомнений в его принадлежности к рыцарству не возникало. Правильные черты лица, посадка головы с подбородком, испытывающим стремление вверх, длинные патлы, тщательно выведенные усики... Эйни сразу узнала этот весьма характерный тип. Во всех известных ей королевствах рыцари беднели, а торгаши богатели. Молодцу, видать, не досталось ни кола, ни двора. Зато рыцарская стать никуда не делась. Много таких слоняются туда-сюда, ничему не учась, живя службой. Если они не глупы, если сохраняют светский лоск и дорожат связями, то дослуживаются иногда до немалых чинов. Но деньги у них не держатся. И лишившись места они быстро тратят расчет, и становятся никем до следующего назначения.
  А впрочем - почему никем? Говорят же по этому поводу: "Меч пропивается, герб - никогда!" Этот безвестный герой в грязноватых дорожных штанах еще недавно, быть может, блистал в свете, и лакей предварял его появление громким именем. И сейчас он поработает на Оттена, купит штаны поприличней... Эйни усмехнулась про себя - если на Оттена, дорогих штанов ему не видать. Получить с Оттенов хорошую плату можно только перерезав им глотки...
  Молодец обвел зал орлиным взором и столкнулся со взглядом Эйни.
  Тут, похоже, ему явилось откровение.
  - Красавица! - провозгласил он, словно это был тост, - мы скакали всю ночь! Мы спешили на службу... на службу... - он покрутил рукой вдохновенным жестом, призванным показать, вероятно, его искреннее желанье служить - только вот кому, он забыл, - короче, красавица - у нас не было ни капли во рту, и мы хотим пива!
  Эйни засмеялась. Неожиданно для себя - еще минуту назад ей казалось, что смеяться она никогда больше не будет. Смех ее был несколько странный, немного истеричный даже, и она тотчас перестала смеяться, когда человек за столом посмотрел на нее. Но он сразу отвел глаза, а молодец у дверей ничего странного не заметил.
  - Так что же? - воскликнул он.
  - Располагайтесь, господа, - Эйни улыбнулась, сделала кроткий жест в сторону столов и кто-то на заднем плане ее сознанья отметил, что это сказала не трактирная служанка, и не она улыбнулась при этом.
  И снова человек за столом коротко посмотрел на нее.
  "Леший бы все взял! - воскликнула Эйни про себя, - он Маг, и он не пьян! Еще одна такая фраза, и впору будет бежать..."
  Молодец двинулся к ближайшему столу, но его товарищ явно не был готов к таким упражнениям.
  - Помогите ему, а то упадет, - сказала Эйни с совсем другой улыбкой и совсем другим голосом. Деревенская девочка увидела заезжего кобеля, сохранившего остатки светского лоска, и стала с ним заигрывать...
  Человек за столом не отреагировал.
  "Очень хорошо, - сказала Эйни себе, - так и едем дальше."
  Тут возле нее возникла хозяйка.
  - Что им?
  - Пива, - сказала Эйни, - одному. Второму ничего.
  Хозяйка смерила взглядом парочку - молодец усаживал весьма нуждающегося в помощи друга - и налила кружку жидкого. Согласно традиции - утром крепкое не подают. Потом кивнула Эйни в сторону вновь прибывших:
  - Неси...
  Эйни подхватила кружку и, с полуулыбкой и загадочным выражением лица, проследовала к столику. Молодец следил за ней с вдохновением.
  Эйни поставила перед ним кружку:
  - Закусить желаете?
  Молодец развел руками:
  - Видите ли, красавица... Мы всю ночь закусывали... - потом что-то вспомнил, и сделал отрицающий жест, - то есть, всю ночь мы скакали, но... - он снова развел руками, - но иногда и закусывали!
  Эйни усмехнулась, стараясь, чтобы вышло поглупее:
  - А иногда - и нет...
  Молодец обратил к ней восхищенный взгляд:
  - Красавица! Воистину, вам ведомы пути наши...
  - Так чего принести? Может, сэндвич?
  Молодец изобразил задумчивость.
  Потом снова посмотрел на Эйни:
  - Видите ли, красавица... На путях наших мы слегка поиздержались.
  Он замолчал с многозначительным видом.
  - А на пиво вам хватит? - осведомилась из-за стойки хозяйка.
  Молодец повернулся к ней:
  - О да, почтенная госпожа! - он сунул руку в карман куртки, порылся там и извлек нечто, тотчас представленное им на ладони для всеобщего обозрения - это оказалось несколько медных монет, - в этом не может быть никакого сомненья! Но вот сэндвич... - он снова развел руками, - сэндвич я позволю себе не ранее, чем почтенный господин... поч... да, точно - господин Оттен ни соблаговолит выдать нам обещанный аванс...
  "Так значит, Оттен действительно не слишком надеется на местных, - подумала Эйни, - раз нанимает людей на стороне. Значит, он сам допускает, что та поддержка, которой он сейчас пользуется, может окончится довольно быстро. Или - что его противники отчего-то станут сильнее?"
  Эйни, сдержанно улыбаясь, продолжала смотреть на молодца.
  И он, разумеется, заметил это, как только отвлекся от мысли об авансе.
  - Красавица! Увы - не в вашей власти одарить меня сэндвичем! Но вы уже подарили мне нечто несравненно более важное - возможность лицезреть вас!
  Он замолчал; взгляд его излучал восторженную надежду.
  - Вы льстите мне, - сказала Эйни, стараясь, чтобы в интонации ее голоса звучала и наигранная ирония, и скрываемое удовольствие - какое, несомненно, должна была почувствовать не избалованная изящным обращением трактирная служанка, - быть может, ваша лесть небескорыстна?
  Человек за столом не проявил внимания к ее словам, но та ее часть, которая все время наблюдала за всеми вокруг и за ней самой, отметила очередную ошибку. Последняя фраза явно не идеально соответствовала ее роли.
  Молодец вскочил из-за стола, и тотчас оказался перед Эйни:
  - Вы правы! - воскликнул он, - вы правы, как и в предыдущих ваших предположениях! Несомненно, редкий дар красоты сочетается в вас с еще более редкостной проницательностью! Мое восхищение вами небескорыстно! Но самые честные намерения...
  - У всех у вас честные намерения, - с деланной строгостью, смешанной с удовольствием, молвила Эйни, глянув в пол - и красноречиво замолчала.
  Стрела ее попала туда, куда и метила.
  - О да! - воскликнул молодец; говорить спокойно он, видно, уже не собирался, - о да - я бывал легкомысленен! Мне случалось обещать без раздумья, подчиняясь порыву! Я пользовался доверчивой простотой, ибо сам был смущен внезапными чувствами... Но вашу проницательность не берусь обмануть даже я. Могу ли я заслужить ваше внимание? Можете ли вы ответить на то, в чем ваша проницательность не может ошибиться?
  Эйни тонко улыбнулась:
  - Искренность желаний доказывается серьезностью поступков...
  Молодец изобразил восхищение более чем наибольшее, и поспешно опустился пред ней на колени:
  - Миледи! Кем бы вы ни были, ваше природное благородство превосходит любые мыслимые достоинства! Будь я богат, как был бы я счастлив видеть вас своею спутницей жизни! - он замер с выражением лица, воплощающем все прекрасные душевные порывы, вместе взятые, - но ведь благородное происхождение для благородной души важнее богатства! - он секунду помедлил, потом посмотрел на нее, - а что? Как сказал небезызвестный поэт, взять жену без состояния я в состоянии, только вот дать ей состояние я не в состоянии! Но это не важно, миледи! Вот у меня нет состояния - а разве это меня огорчает?
  - Вот добудете денег на службе у Оттенов, и будет вам состояние, - сказала с насмешливо-глупой улыбкой Эйни.
  Тогда человек за столом засмеялся. Откровенно и грубо. Смех его был негромок и тотчас прекратился; никто, кроме Эйни, не обратил на него внимания. Но она так и подпрыгнула в душе от неожиданности. "Да он знает Оттенов! Знает, как трудно вышибить у них деньги, хоть бы и сто раз обещанные..."
  Нет, не то! Трактирная служанка не должна отвечать с иронией такому красавчику...
  Эйни изобразила смущение:
  - И вообще, порядочные господа не говорят об этом за пивом...
  Молодец поднялся, излучая всяческое достоинство.
  - Простите, миледи, простите... Вы правы... Мне должно отдохнуть... с дороги... принять подобающий вид... А пока - пока что, миледи! - лищь одна просьба есть у меня к вам. Проводите меня, пожалуйста, на конюшню, - он обернулся к хозяйке, - надесь, мой мерин может рассчитывать на пару соломинок за пару медных монет? Бедняга скакал всю ночь...
  - Не закусывая... - тихо проговорила Эйни раньше, чем хоть о чем-то подумала, и сама засмеялась своим словам.
  Наконец-то она уверенно освоила должный уровень глупости!
  - Что заплатите, на то и рассчитывайте, - сказала хозяйка.
  Молодец высыпал на стол свою мелочь - для верного мерина ему не жаль было последнего.
  От театральности, даже драматичности этого жеста Эйни снова засмеялась.
  Смех Эйни, похоже, вызывал у молодца ощущение близкой победы:
  - Да! Да, миледи! Скакал, мечтая, как о благословении, об охапке сена из ваших рук! Но неужели, неужели он трудился напрасно? И разве не сама судьба снизошла до него в том, что он отправится к вожделенному сену по вашим следам?
  С этим надо было кончать. Молодец обладал неиссякаемой энергией, он не собирался отступать, а ей пора было ехать. Приближалось время, когда в трактир могли зайти местные - и узнать ее непременно.
  - Право, - сказала она с глупейшей улыбкой, на какую была способна, - право, сэр, я...
  Она заметила, что человек в углу смотрит на нее.
  Заметил, что она заметила, и отвел взгляд.
  В следующую секунду молодец переменился в лице; казалось, он внезапно вспомнил что-то важное. Взгляд его оторвался от Эйни и сосредоточился в точке неподалеку от носа, прямо перед собой.
  Потом он покачал головой и произнес, обращаясь к себе:
  - Надо же было так облажаться...
  Повернулся к успевшему задремать попутчику и стал трясти его за плечо:
  - Хватит спать, слышишь? Всюду опоздаем...
  Как ни странно, попутчик открыл глаза и уставился на него почти осмысленным взглядом.
  - Забыл я все. А ты не напоминаешь...
  - Чего?
  - Да вчерашнего дня еще должны мы были прибыть. Я день перепутал...
  Попутчик усмехнулся:
  - Так ведь это ты у нас умный. Перепутал... Точно, что ли?
  - Точно, не точно, - в голоса молодца явственно слышалась досада, - забыл я, какой именно день. Вдруг вчерашний? Поедем, на полдня лучше опоздать, чем на день...
  Попутчик полез из-за стола. Он казался куда менее пьян, чем пятнадцать минут назад.
  "Это Магия, - думала Эйни, глядя на них, - тот, в углу, внушил одному, что он что-то забыл или перепутал, а второго протрезвил настолько, чтобы оба могли уехать. Но почему? Неужели он понял, что я этого хочу?"
  Она испугалась.
  Возможно, Магу просто надоел несомый молодцом бред. Или он решил избавить от молодца служанку, которая начала таять от этого бреда, как ей и положено. Случайные желания случайного человека... Но что если он ищет именно ее, Эйни, узнал ее и спроваживает зачем-то свидетелей? Сейчас лучше ничего не объяснять просто случайностью.
  Кажется, ей пора...
  Эйни неспеша поставила кружку на стойку и повернулась к хозяйке:
  - Тут у меня все. Может, пока в денниках прибраться? Народ-то не пошел еще...
  Хозяйка смекнула.
  - Да, приберись. И потом лесом пройди, по краю, хворосту посмотри. Холодно нынче...
  - Так ведь осень почти, - сказала Эйни.
  - Далеко не заходи только, - сказала хозяйка, - а то не докричишься тебя, если понадобится...
  Стараясь ничем не проявить желания поскорее убраться, Эйти вышла с главного входа и так же неспеша миновала окно, у которого сидел незнакомец. Проходя, она периферическим взглядом посмотрела, что он делает.
  Незнакомец смотрел в книжку.
  
  
  
  Через десять минут Эйни, стоя в лесу возле своей лошади, стаскивала платье; рубашка, куртка и кожаные верховые штаны лежали возле нее на чистой еловой хвое.
  В этот момент по земле снова прошла тень.
  
  
  
  Королевство Альтинори, замок Оттенов, тот же день, вечер
  
  
  
  Орен Оттен поднял голову на стук в дверь:
  - Войдите...
  Появился слуга:
  - Сир, к вам Маг Джоффер Салк.
  Оттен несколько секунд молчал - для придания своим словам большей важности - но вовремя сообразил, что Салк стоит сейчас рядом со слугой и отлично понимает, что происходит. Не стоит самоутверждаться за счет человека Сообщества Магов, да еще очень вам нужного...
  - Проси.
  Салк вошел, радостно улыбаясь. В несколько размашистых, пружинящих шагов оказался у кресла перед столом Оттена. Эти стремительные движения контрастировали с его худым, усталым лицом, но очень сочетались с улыбкой и внимательно-быстрыми глазами. Он стряхнул с плеч расстегнутый кожаный плащ, и бросил на соседнее кресло. Жест этот своей независимостью вызвал у Оттена вспышку злобы, но он не подал вида. Когда надо, Оттен умел подавлять раздражение. Но он никогда не забывал, что кто-то его разозлил.
  Салк между тем плюхнулся в кресло - без приглашения, что было уже вторым за десять секунд нарушением правил, которые соблюдались в этом кабинете всегда.
  Оттен засопел; под его грузным телом скрипнуло кресло.
  Салк не обратил на это никакого внимания.
  - Господин Оттен, я не отвлеку вас надолго...
  В голосе Салка Оттену показалась едва уловимая насмешка. Оттен не мог понять, слышит он ее или только воображает. Может, насмешка Салка состояла именно в том, чтобы Оттен ее заподозрил и вообразил сам? Оттен считался обидчивым, все это знали и он знал, что все это знают. Это делало его уязвимым, и он очень жалел, что не научился с детства скрывать свою обидчивость. В результате много лет он подозревал желание уязвить его в каждом втором обращенном к нему слове.
  Оттен откинулся в кресле и принял вид, который должен был говорить собеседнику: я выше тебя, мне плевать на твое мнение.
  Салк посмотрел на него с интересом, но очень коротко. Потом стал осматривать кабинет.
  Кабинет Оттена удивлял простотой - особенно если знать, сколько золота его хозяин хранил в подвале и вложил во всякие прибыльные дела. Не простотой аристократа - минимум вещей, зато каждая - истинное произведение искусства. Нет - грубой, примитивной простотой казенного дома. Дубовая мебель официального вида. Потертый ковер. Портреты на стенах изображали только облаченных в доспехи людей. Какие-то трофейные знамена каких-то кланов, что Оттены побеждали в давно минувшие времена. Какое-то оружие на стенах: старое, грубоватое, с неприятными темными пятнами. Коллекционное оружие так не хранят. Оно всегда чистое, в тонком слое смазки... Скорее всего, это трофеи. А еще скорее - думал Салк - это симптомы. Вешать по стенам оружие разбитых врагов давно считается признаком... гм... не вполне оправданной агрессивности. Судя по количеству свежих веяний в оформлении, этому кабинету не одна сотня лет. В нем сидело много Оттенов. Но обстановочка не изменилась. Или это именно сэр Орен натащил сюда дизайнерских шедевров из какой-нибудь обделенной финансированием канцелярии? Что ж - скромненько, но со смыслом. Возможно - думал Салк дальше - он ошибается, но ему очень и очень кажется вот что. Каждое это казенное кресло, каждый темно-пятнистый меч на стене кабинета говорит: его хозяева ведут какую-то борьбу. Скрытую и темную; на нее никогда не падает солнечный свет. Словно главное содержание их жизни - тайная месть. И ради этой мести они воюют и копят богатства. Не кабинет, а огромный объемный герб с девизом: "Не ради жизни, но ради мести"...
  Салк окончил осмотр кабинета, и улыбнулся.
  Оттен не выдержал:
  - Чему вы изволите улыбаться, Маг Джоффер Салк?
  Салк посмотрел на него; его улыбка из чуть саркастической стала безмятежной:
  - Все идет по вашему плану, господин Оттен!
  Оттен успел справиться с вырвавшимся раздражением и спросил обесцвеченным голосом:
  - Что именно?
  Салк развел руками:
  - Все, господин Оттен. Народ снимается с места и бежит на юг. По дороге все, кто может, воруют, что могут. На себе много не унесешь, и вскоре беженцам становится просто нечего есть. Я говорил с десятками этих беженцев, и никто из них не сказал доброго слова про Мейнро. Впрочем, ваш конфликт с Мейнро почти никого не интересует. Жизнь быстро становится настолько трудной, что все силы людей уходят на выживание. Им не до вас... Но, господин Оттен... - Салк замолчал и выжидающе посмотрел на Оттена.
  Оттен поднял на него заплывшие глаза:
  - Что?
  - Я не видел раздачи беженцам еды, хотя вы обещали это.
  Оттен отвел глаза:
  - Будет, но позже... Вы же сами говорите - трудности жизни отвлекают народ от конфликта между нами и Мейнро...
  Салк перестал улыбаться.
  - Народу плевать на ваш конфликт с Мейнро, - в голосе и взгляде Салка появилось выражение, с которым человек может идти в сильный дождь мимо сточной канавы, - вы хотите сказать, что народ изначально предпочитал вам Мейнро, но потом вы осложнили ему жизнь, свалили все на Мейнро и теперь чем хуже, тем лучше? Это так, но лишь до определенного предела.
  Заплывшие глаза снова уставились на Салка:
  - Народ боится монстров из Темных земель. Мы это использовали, и вы сами видите результат.
  Салк усмехнулся.
  - Далеко на юге, - сказал он неприятно вежливым голосом, - я жил среди народов, которые действительно боятся. Такова их культура, усвоенная тысячелетиями. Они не владеют собственностью и не знают прав. Они не знают и рабства, но лишь потому, что состоят из одних рабов. Ими правят тираны, власть которых не ограничена ничем. Зато эти тираны не всегда правят долго и умирают своей смертью. Впрочем, от этого ничего не меняется... - он пожал плечами и посмотрел на Оттена, - когда я собирался сюда, то почитал кое-что об альтинорской истории. Я узнал, что альтинорские земли были прибежищем бандитов и беглых крепостных. Альтинори удобно оборонять. И очень неудобно завоевывать, потому что тут не развернуть большой армии. А лучники-снайперы и мелкие отряды отстреливают и режут нападающих день за днем. Налетают внезапно, почти не неся потерь. А потом скрываются в лесах и горах, где заблудится и леший... И так они резали и отстреливали всех, кто пытался вернуть их в тюрьму и в господский хомут. Вот эти люди и стали основой местного народа. Они боятся знамений, боятся гоблина, боятся дракона... но если они начнут голодать - тогда вы увидите, что их страху есть предел. И не так уж он далеко. И вот что еще: вас они - не боятся.
  Оттен снова засопел.
  Потом сказал:
  - Вы обещали соорудить что-то совершенно особенное на этот случай...
  Салк усмехнулся и кивнул:
  - На случай, когда неудобства жизни станут сильнее страха? Я выполнил свое обещание. Сегодня утром это "что-то" было в моем распоряжении.
  Оттен тяжело завозился в кресле:
  - Задавать вопросы, полагаю, излишне?
  Салк кивнул:
  - Да. Маги не всегда любят говорить о Магии... А кроме того, господин Оттен, я жду оплаты той части работы, которую я уже сделал для вас. Я сказал, что это средство в моем распоряжнии. Но пока не в вашем. Оно ждет оплаты сделанного, господин Оттен.
  Оттен снова засопел, потом взял со стола колокольчик и позвонил.
  В дверях появился слуга.
  - Казначея ко мне. Пусть принесет сто пятьдесят золотых...
  - Пусть не несет, - сказал Салк, - я не принимаю частями. Двести пятьдесят. Как договаривались.
  Оттен уставился на Салка, даже не пытаясь скрыть раздражение - разговор слышал слуга, а Салк и возражал, и обвинял в жадности и обмане.
  - Двести пятьдесят, - проговорил он голосом, от которого слуга изменился в лице - столько скрытой угрозы в нем было.
  Но Салк лишь расплылся в улыбке:
  - Покорно благодарю, господин Оттен, за снисхождение к моей нижайшей просьбе...
  Голос его звучал подобострастно, и слуга не видел его лица - но Оттен-то видел...
  Слуга бесшумно затворил за собой дверь.
  - Вы много о себе мните, господин Салк, - сказал Оттен бесцветным голосом, - вы сделали только часть нужной мне работы. Основное сделали ваши предшественники. И они были сговорчивее...
  - Потому что Маг, согласившийся устроить то, что сделано в Альтинори, очень захочет остаться в тени. Сообщество Магов дорожит своей репутацией.
  - Ваша репутация тоже не идеальна.
  Салк усмехнулся:
  - Я получил средство, которое позволит разогнать передравшихся рыцарей, если вашей власти окажется для этого недостаточно. А мои предшественники пугали темных обывателей, помогая вам сесть на трон вместо законного короля. В некотором смысле, я убираюсь за ними... Но я согласен - Маг с безупречной репутацией объедет сейчас Альтинори дремучим лесом за три королевства...
  В кабинете явилось молчание и длилось долго. Собственно, разговор завершился. По крайней мере, так понял Оттен. Наглец Салк вытребовал свои деньги - чего ему еще надо? Хлеба для беженцев? Если он не наврал и у него действительно есть сюрприз из Темных земель, который стоит всех предыдущих - хлеб не понадобится. Этот Салк иногда чудит: то берется за грязную работу, то заботится о людях, которые даром ему не сдались...
  Тишину прервали быстрые шаги за дверью. Шли двое.
  Раздался стук.
  - Войдите!
  Появился слуга:
  - Сир - рыцарь Тед Логон...
  - Пусть войдет.
  Салк смотрел куда-то перед собой, точно ничего не происходило.
  За его спиной кто-то сказал:
  - Сир... могу я доложить прямо сейчас?
  Оттен быстро глянул на Салка. Он услышит... ладно, леший с ним. Такой Маг сам узнает все, что захочет. Найдет Логона, когда тот будет один, и считает все с памяти... Такое мало кто умеет. Но если Маг становится мастером по всяким темным делам, это он должен уметь...
  - Докладывайте.
  - Сир, поиски людей Мейнро пока не привели к результату. Были осмотрены все места, где они могли скрываться - дома предполагаемых приверженцев и так далее. Мы никого не нашли. На дорогах выставлены посты. Хорошо просматриваемые места постоянно просматриваются. Созданы отряды, которые обследуют лесные тропы на предмет следов. Силы Мейнро не смогут появится в королевстве неожиданно. Это все, сир.
  - Вообще никого не нашли? - спросил Оттен обесцвеченным голосом, и Салк поднял брови и едва заметно улыбнулся - он уже понял, что такой голос означает попытку скрыть раздражение.
  - Вообще никого, сир.
  - Принцесса Мейнро?..
  - Не обнаружена, сир. Сведений нет.
  - Объявите о повышении премий: пять золотых за подтвержденные сведения о ее местонахождении, двадцать за нее саму.
  - Так точно, сир.
  Оттен помолчал, а потом лицо его отразило некое внутреннее усилие, он поднял взгляд на вошедшего и сказал:
  - Отлично, Тед. Замечательно! Я поздравляю вас с победой! Мейнро разбиты и бежали из королевства. Остается надеяться, что Темные земли приютят бывшую принцессу Эйни и все тех немногих, кто остался с кланом Мейнро... впрочем, уже почти несуществующим, - он сделал паузу, и провозгласил, - благодарю за службу королевству и еще раз поздравляю с победой!
  - Рад служить, сир! - почти крикнул рыцарь за спиной по-прежнему невозмутимого Салка.
  - На всякий случай не снижайте бдительности, - сказал Оттен, - заставы, поиски следов, наблюдене... продолжайте до иного распоряжения... Все, вы свободны.
  Дверь едва слышно закрылась.
  Оттен схватил первый попавшийся лист бумаги, скомкал и швырнул через стол; на лице его стали проступать красные пятна.
  - Что с вами, господин Оттен? - спросил Салк озадаченно; такого он не ожидал.
  Но Оттену было уже наплевать на то, что ожидал Салк. Теперь тот был просто зритель, присутствие которого даже приятно. Оттен чувствовал неудержимое желание излить свое раздражение, и Салк оказывался чем-то вроде мишени для этого раздражения. Оттен по долгому опыту знал, что выброшенная в одиночестве злость обращается против того, кто ее изверг. А зрители-слушатели хотя бы частично ее поглощали.
   Он заговорил тихим, вкрадчивым, почти доброжелательным голосом, как будто упрекал ребенка:
  - Леди Эйни Мейнро... - он сделал паузу, словно пытался представить предмет своего обращения, - леди Эйни Мейнро... Вы очень подвели меня, леди Эйни. Вы почти повторили очень нехороший поступок, который совершил ваш отец... Вместо того чтобы сдаться мне и позволить повесить себя за какое-нибудь позорное преступление - я так и не решил, какое именно - он погиб в бою. Погиб как король. Ведь Собрание рыцарей не освободило его от королевских обязанностей. И теперь прах его навсегда упокоился на кладбище при королевском замке. И выбросить его оттуда я не могу, потому что разорение могил - дело позорное... Так что даже после смерти, когда я тоже туда попаду - а я туда попаду - он будет досаждать мне. Чем досаждать, миледи? Я думаю, он будет хвастать, что попал туда с поля боя а я - с кровати, на которой умер в старости и дряхлости... Ну а вы, миледи, что учудили? Я думал, вы запретесь в замке, как крыса, и там я вас и поймаю. После чего толпа самых грязных и вонючих опущенцев из моего доблестного войска, которым не даст даже течная сука, употребит вас для своих развлечений. А потом разорвет как ведьму, связанную с Темными Землями... А вы взяли и смылись. И теперь, пока я вас не поймаю, королевством по-прежнему будут править Мейнро. Потому что Собрание рыцарей только из моих сторонников неправомочно, и лишить вас престола я не могу... - внезапно маска деланного спокойствия исчезла с его разом покрасневшего лица и его исказила неподдельная злоба, - проклятая порода! Кто дал вам право быть лучше других? - он замолчал; взгляд его остановился в пустоте; так продолжалось с минуту, а потом он сжал кулаки и поднял их над головой; вид его был почти что безумным; в нем не осталось ни одной черты человека, который только что говорил о победе, - я убью вас всех... Я убью вас... Я втопчу вас в грязь... Гадки будете вы во всем, навсегда... Последними из людей прикажу я считать вас до конца времен, и да не будет иной памяти о вас, кроме тех слов моих. И род ваш исчезнет. Все, все исчезнут... Я убью вас всех...
  Голос его переходил в бормотание, зубы сжимались, взгляд по-прежнему был неподвижен. Он явно не вполне понимал, что именно говорит. Лишь один человек остался в живых из клана Мейнро - кто же были те "все", которых грозился он истребить и втоптать в грязь? Судя по его виду, он едва ли мог ответить сейчас на этот вопрос. Словно не он говорил эти слова, но его голосом произносило их нечто неосознанное, нечто древнее, как человеческий род, нечто сидящее под замком страха, и выползающее или в моменты власти, что кажется безграничной, или в крайней степени бешенства, или от осознанья скорой неминуемой смерти.
  Но бешенство это в считанные минуты вымотало его.
  Он откинулся на высокую спинку кресла и затих.
  Снова явилось молчание; казалось, Оттен забыл о сидящем перед ним Салке.
  Снова постучали.
  Оттен очнулся:
  - Войдите... - голос его казался голосом очень уставшего человека.
  - Сир, к вам казначей...
  - Пусть войдет.
  Салк снова не отреагировал, и смотрел перед собой до тех пор, пока казначей по приказу Оттена не поднес ему мешочек с монетами.
  - Спасибо, - сказал он тогда.
  - Идите, - сказал Оттен казначею все тем же голосом.
  Снова дверь затворилась почти неслышно.
  - Кстати, - голос Салка прозвучал так энергично и весело, что Оттен вздрогнул, - а сколько вы предложите мне за леди Эйни собственной персоной?
  Оттен посмотрел на Салка:
  - Двадцать монет, вы разве не слышали?
  Салк улыбнулся:
  - Слышал. Но за двадцать монет ее не найдут, - он коротко рассмеялся, - разве она идиотка, чтобы спрятаться так, что ее можно будет найти за двадцать монет? Среди Мейнро были идиоты?
  Оттен смотрел на него с тяжелым недоумением только что разбуженного человека. Его совершенно сбивал с толку шутливый тон Салка. Что, собственно, он имеет в виду?
  - Так были или нет?
  - Нет, - сказал Оттен.
  - Так сколько вы мне за нее дадите?
  - Пятьдесят, - сказал Оттен.
  Салк поднял брови:
  - И только? А мне показалось, что вы куда больше цените возможность увидеть, как она умрет...
  Оттен смотрел на него и молчал; он не понимал, что происходит.
  - Вы готовы заплатить за возможность убить леди Эйни пятьсот монет?
  Оттен отшатнулся. Потом глаза его странно сузились.
  Салк пожал плечами и поднялся:
  - До свидания, господин Оттен... Или, лучше сказать - до следующей оплаты. За чем-то другим я едва ли приеду к вам...
  Он отвернулся и взял с кресла свой плащ.
  - Я согласен, - сказал Оттен за его спиной не совсем своим голосом.
  Салк повернулся и посмотрел на него:
  - Господин Оттен... Правильно ли я понял что вы, находясь в здравом уме и твердой памяти, готовы заплатить пятьсот золотых монет за возможность получить леди Эйни для того, чтобы убить ее?
  - Да, Салк, - сказал Оттен, - вы правильно поняли.
  Салк отвел взгляд и молча покачал головой.
  Потом снова посмотрел на Оттена:
  - У вас есть ее портрет? Когда объявляют розыск, раздают такие маленькие портретики...
  Оттен молча выдвинул ящик стола, в пару секунд вытащил оттуда листочек картона и подал Салку.
  Салк кивнул, посмотрел:
  - Я дал бы ей две монеты, - сказал он созерцая портретик, потом посмотрел на Оттена, - не за то, конечно, чтобы она позволила мне убить себя каким-нибудь противоестественным способом, а за обычный нормальный секс. Думаете, это много? - Салк посмотрел на Оттена и в лице его промелькнула усмешка, - на юге такие цены, господин Оттен! За приличных девушек... чуть не сказал - за порядочных... у тех, разумеется совсем другой прайс... Две монеты - это немало, конечно. Но не рекорд. Самая крупная сумма, которую я заплатил женщине за секс, была пять монет - но та леди была бесподобна, - он снова перевел на Оттена отведенный было взгляд, - хотите узнать - чем?
  Оттен посмотрел на него с неприятным удивлением:
  - Нет.
  - Нет? - улыбка поползла по лицу Салка, - странно! Я хотел рассказать вам о самом замечательном сексуальном переживании за всю мою жизнь. Мне, Оттен, тридцать пять лет и я смолоду хорошо зарабатывал. Так что есть, с чем сравнить... вы точно не хотите послушать?
  Лицо Оттена дернулось:
  - Салк, не старайтесь казаться более безумными, чем вы есть...
  Салк убрал улыбку:
  - Дело ваше... - он кинул на Оттена короткий взгляд, - удачи вам, господин Оттен. И надеюсь, что ваша леди-пять-монет еще встретится вам...
  
  
  
  Когда он отъехал от замка и тот скрылся за деревьями, то сказал себе вслух:
  - Безумие, дорогой Оттен, иногда просто компенсирует невозможность невозможного. Таково, например, мое безумие... Я принимаю его как часть себя. Необходимую часть, нужную мне для того, чтобы в чем-то оставаться нормальным. Не приняв своего безумия, нельзя его контролировать. И тогда являются господа вроде вас, Оттен... Говорите ли вы сами с собой, как это делаю я? Объясняете ли сами себе свои желания?.. Иногда я думаю - хочу ли я считать с вашей памяти ваши тайны? И знаете что? Не хочу! Потому что боюсь узнать то, что навсегда отравит все мои радости. Я горжусь своим мастерством, господин Оттен! Я могу почистить и чужую голову, и свою. Но бывает безумие, которым отравится самый умелый Маг...
  Оставив повод в одной руке он полез в карман, вытащил портретик на кусочке картона и некоторое время - лошадь шла шагом, не мешая ему - смотрел на него:
  - Что же, леди Эйни - я оказался прав заподозрив, кто та очаровательная простушка, которой вы притворялись... Позвольте рассказать, как прошел первый день нашего знакомства... Я старательно злил Оттена и он вывернулся наизнанку даже больше, чем я ожидал. Я сумел оценить опасность, которая вам угрожает, причем с точностью до монеты. Прямо сказать, эта сумма испугала меня... А еще я боюсь вот чего: в какой-то момент я захочу играть за вас, и тогда я могу сильно подставиться. Играя только за себя, я в любой момент могу отказаться продолжать эту игру. Но если я стану играть за вас, возможно - я не смогу этого сделать. Как мне быть, если придется отказаться не только от пятисот монет, но и ото всего остального? Он убрал портретик в карман и еще раз проверил, точно ли он там лежит.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"