Гарасев Владимир : другие произведения.

Бабочка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Владимир Гарасев
  
  
  
  Бабочка
  
  
  повесть, фэнтези
  
  
  
  
  
  
  Маг Ричи Трамп окинул взглядом заваленный книгами и бумагами стол, и засмеялся.
  Неужели все получилось? Просто не верится...
  Может, что - то все же не так?
  Да нет: все так, как ему и хотелось. Он проверял много раз. Многими способами. Все они дали положительный результат.
  Он отошел от стола, и остановился посреди комнаты в состоянии, близком к эйфории.
  Как в одну секунду способно измениться все вокруг! Та же комната; та же стильная мебель, оставленная бывшим хозяином квартиры, постепенно, но верно беднеющим аристократом; те же массивные, замысловато расписанные, плотно задернутые шторы на окнах. Те же свечи ярко освещают страницы книг, покрытые иероглифами - только теперь в иероглифах этих не больше загадки, чем в вывеске на стене лавки. И потому - каждая черточка старого мира кажется новой.
  Трамп снова засмеялся.
  - Великие боги - хотел бы я видеть, как перепугаются обыватели, когда узнают, что у меня теперь есть! Они скажут, что Ричи Трамп, Маг Зла, получит теперь небывалую власть, отнимет у них лавки, запретит пить пиво, а потом уничтожит мир... Как жаль, что они не узнают!
  Потом улыбка покинула его лицо, и он криво усмехнулся.
  Маг Зла! За какие заслуги, собственно говоря, ему приделали эту кличку? Только за то, что он честно работал? Ну да - он сжил со свету одного короля, нескольких герцогов и множество министров и богатых купцов. Но не ради какого - то Зла, уважаемые! Просто по просьбе другого короля, других герцогов... Их все равно бы убили - не Магией, так кинжалом. А если бы жертвы не опоздали, то заказали бы своих заказчиков сами...
  Ну да, иногда он развлекался по собственной инициативе. Что бы такое припомнить оригинальное?
  Ну вот, например... В молодости, когда он не был еще Магом Зла, с ним невежливо обошлись в одном городе. Он начал жаловаться. Дело дошло до самого высокого местного чиновника, но везде ему отказали в защите. А потом, через несколько лет, он услышал, что сей чиновник едва ли не при смерти. Тогда он не поленился приехать в тот город, и сделать так, что все городские часы пошли назад. После чего, нацепив магическую маску, стал ходить по пивникам и базарам, и говорить, что часы отсчитывают время до смерти чинуши. Народ чинушу не жаловал - слухи распространились мгновенно. Часы останавливали, но они снова начинали считать время в обратную сторону. Через пару дней чиновник скончался. Тогда все кукушки на часах стали выскакивать, и кричать человеческим голосом: "Искренние соболезнования от Ричи Трампа, часовых дел мастера..."
  Или еще - во время предвыборной компании, на выступлении перед горожанами, у другого чиновника сами собой стали распускаться на нитки штаны. А охрану точно столбняк охватил, и они не сразу сумели заслонить незадачливого оратора. Избиратели были просто в восторге. А оппозиция им говорила: сам остался без штанов, и вас оставит. Беднягу не выбрали...
  Не удивительно, что нашлись люди, которые принялись усиленно портить его репутацию. Правда, заказов на устранение герцогов от этого только прибавилось. Зато среди неплатежеспособного населения утвердилось мнение, что Маг Ричи Трамп хочет ни то править миром, ни то уничтожить его вовсе. И чем глупее были подобные обвинения, тем быстрее их разносила молва. Так что со временем Маг Ричи Трамп стал появляться на людях только в магической маске, и перестал представляться собственным именем.
  Он вдруг почувствовал раздражение.
  Уничтожить мир! Великие боги - сколько же дури у людей в головах... Уничтожить Мир нельзя. В Фундаментальной Магии объясняется, почему. Попросту - Создатель не предусмотрел такой возможности вообще...
  - Зато, - сказал Трамп сам себе, - теперь можно уничтожить любого болвана, который захочет убить Мага Зла. Будь он хоть трижды великим Магом. Если только он будет знать заранее, с чем столкнется, то, возможно, сумеет спастись - да и то вряд ли. Но повредить бедному Магу Зла никто больше не сможет. Своевременная возможность! В последние годы желающих избавиться от меня развелось что - то уж слишком много...
  Трамп не преувеличивал - он не напрасно отказался и от своего имени, и от своего лица. Служить человеческим порокам - все равно что идти по лезвию бритвы. Чтобы преуспеть в этом, но жить спокойно, надо не переходить определенную грань. Любая крупная сделка или государственные переговоры проходят с явным или тайным участием Магов. Повлиять на партнера, защититься от влияния нанятого им Мага - дело хоть и не вполне официальное, но обязательное и общепринятое. Но вот убить кого - нибудь, или нанести явный вред согласится один Маг из тысячи. То есть - убить или навредить за деньги. Если какой - нибудь сумасшедший серьезно нагадил Магу, он едва ли проживет долго - но интересоваться его смертью не станет ни один нормальный человек. Изредка случаются ссоры и между самими Магами, но со стороны немагов их тоже принято не замечать. Другое дело, если вы работаете на заказ. Работы хватает, хотя все называют вас негодяем. И, чем больше вы трудитесь, тем больше людей начинают хотеть вашей смерти.
  Одни - потому, что только ваша смерть надежно заметет их следы.
  А другие хотят поиметь дешевую популярность, убив вас просто так.
  
  
  
  
  
  
  Четыре года спустя
  
  
  
  
  
  
  Синица, стряхнув с веточки щепотку инея, замерла на секунду, и посмотрела на Браэрли. Снова быстрое движение, рассыпающаяся снежная пыль... Лошадь, идущая шагом, синицу не беспокоила; всадник посматривал по сторонам, не делая лишних движений.
  Маг Курт Браэрли привык видеть то, на что обычно не обращают внимания. Это не так уж и трудно. Надо только почаще покидать узкое пространство наивных амбиций и непрестанных конфликтов, в котором протекает повседневная жизнь... Сейчас, правда, ничего особенного вокруг не было. Был зато один из тех неподвижно - бесшумных зимних дней, когда от безветрия не чувствуется мороз, и дым поднимается вертикально вверх, и расползается где - то высоко, уже почти невидимый, и слышно, как, падая, касается ветки запоздалый листок.
  В этих местах зимы обычно теплые, и мороз - редкость. Здесь недалеко океан, и в долинах, открытых к нему, низкие облака укрывают небо с декабря по март, а холодный дождь лишь иногда сменяется мокрым снегом. Но за первыми же перевалами, преграждающими путь теплому влажному воздуху, среди облаков все чаще появляется небо, а еще подальше и повыше бывает и мороз, и солнце весь день, и снег, что лежит по несколько дней. А если с востока, с гор, где снег лежит всю зиму, приходят холода, деревья покрываются толстым слоем инея. Таким, как сейчас.
  Прозрачный зимний лес задолго показал, что приближается очередной перевал - бирюзовым небом за редеющими деревьями, да яркими белыми вершинами гор. С перевала и то, и другое развернулось перед Браэрли на полгоризонта, а еще предстала перед ним долина. С как раз такими вертикальными дымками, о которых он отчего - то несколько раз вспоминал в этот день. Дымки означали деревню. А так как деревня в этих краях была только одна, оставалось спуститься в долину - и цель его путешествия, довольно длительного, будет достигнута.
  Спускаться в долину Браэрли не хотелось. Путь, что он проделал с утра, не успел ни утомить, ни надоесть; добротная экипировка успешно сопротивлялась легкому морозу. Браэрли почти месяц ехал унылыми бесснежными равнинами, где бурые листья, серые облака и черные деревья были единственным зрелищем. И потому сейчас, рассматривая весь этот бело - сине - бирюзовый простор, он медлил; и даже близкий отдых не казался ему привлекательным.
  Впрочем, отдых не привлекал его еще и по той причине, что не обещал никакого комфорта. К своим тридцати семи годам Маг Курт Браэрли успел немало проехать в седле, не избегая никакой местности и никакой погоды. Он был любопытен; долгие дальние переезды были ему не в новинку. Но Мага Курта Браэрли знали и ценили. И потому он успел привыкнуть и к комфорту, и ко всем остальным благам, что дают деньги. Он редко думал о деньгах, но деньги любили его; так бывает с теми, кто хорошо делает дорогую работу, и проявляет оригинальность в мелочах, но не спорит с общественным мнением. Браэрли старательно изображал Мага светского, близкого к сильным мира сего, а тщательно скрываемая скромность потребностей помогала отклонять не слишком выгодные предложения. Умейте набить себе цену, да знайте меру - вот путь к успеху среди людей...
  Так думал Браэрли, сидя в седле меж бездонного синего неба и сияющей снежной землей, но самодовольства не было в его мыслях. Ему стало вдруг грустно. Потому что кроме Браэрли, которого любили и деньги, и кое-кто из людей, был еще и другой. И того, прежнего, никто не любил. Не то, чтобы люди относились к нему очень плохо. Просто им было на него наплевать.
  Сам же он искренне ненавидел себя тогда.
  Так вот, деревенька, куда он направляется...
  Говорят, там живут в редкостной нищете. Вообще-то, места здесь не бедные. Но дело в том, что они, в деревеньке, употребляют некий наркотик, который здесь называют просто "дурман". Дурман содержится в воде здешних болот. Кое - где поблизости тоже есть болота с такой водой, но жители других деревень не пьют ее. Тех немногих, кто пьет, немедленно изгоняют. Они приходят сюда, в эту долину, в эту деревню, и продолжают употреблять дурман до самой своей скорой смерти. Человек от него сперва становится, точно пьяный, а потом силы оставляют его, и он лежит с остановившимся взглядом, и не может пошевелиться. К дурману привыкают очень быстро, и уже не могут отвыкнуть. Те, кто еще не потерял способность толково отвечать на вопросы, рассказывают всякие чудеса, якобы, открывающиеся им. Но их рассказы - просто изложение бреда. А сами употребляющие дурман совсем не похожи на прорицателей, в которых верят еще кое - где не особенно образованные люди. Большинство из них всегда были, как говорят, "не жильцы". По разным причинам.
  Правда, бывает и наоборот: в "дурной" деревеньке встречаются вполне нормальные люди. Но им тоже не позавидуешь. Деревень вокруг мало, и все знают друг друга. Выходцев из "дурки" за людей не считают, даже если они сроду не пробовали никакой дряни. Им надо уехать очень далеко, чтобы происхождение их оказалось неважным. А на это у них нет денег. В этой деревне вообще ни у кого нет денег. Вы слышали, чем они живут? Они забивают палками лесных крыс, которые пьют дурманную воду. Оказывается, и среди крыс есть такие... Да еще собирают то, что можно найти в лесу. И только. Они ничего не выращивают, не знают никакого ремесла. Да если бы и знали - как работать, если все валится из рук?
  Правда, иногда к ним приезжают торговцы, которые скупают дурман. Дурман как - то выпаривают из воды. Но торговцы платят местным очень мало - ведь те не продают дурман сами, и не могут обойтись без торговцев.
  
  
  
  
  
  
  Деревню оказалась не так - то легко обнаружить. Она помещалась в лесу, а домов в ней не было вовсе. Одни землянки. Дым выходил из дыр в крытых дерном крышах.
  Тропинка, на которой не было ни одного следа в накануне выпавшем снегу, привела Браэрли к поляне; вокруг нее стояло несколько землянок; прочие виднелись дальше в лесу. Сперва Браэрли подумал, что на поверхности вообще никого нет. Но, присмотревшись, он увидал человека, топтавшегося спиной к нему на фоне одной из землянок. На человеке были какие - то бурые лохмотья, и он сливался с бурым дерном крыши, на котором теплый воздух из дымовой дыры растопил тонкий слой снега. Впрочем, едва человек перестал топтаться, звук лошадиных шагов достиг его ушей, и он резко обернулся. Тогда стало видно, что он держит перед собой массивную дубину.
  Несколько секунд человек смотрел на Браэрли, а потом быстро пошел навстречу, и выкрикнул что - то, чего Браэрли поначалу не понял.
  Кажется, здесь в ходу какое - то местное наречие. В этих краях население очень немногочисленное, между деревнями могут быть десятки миль, и люди общаются редко. Наверное, потому и говорят не везде одинаково. Разумеется, есть и общий язык, и к приезжему всегда обратятся на нем. Возможно, его с кем-то спутали. Может, приняли за торговца дурманом?
  Человек с дубиной приблизился, и выкрикнул еще что - то; голос его выражал нескрываемое раздражение. Снова местный диалект.
  - Мне нужен Маг Тронтон, - сказал Браэрли на общеизвестном языке.
  Человек с топором посмотрел на него - тупая харя его вызвала у Браэрли внезапный приступ отвращения и злобы - и сказал тоже на общеизвестном, плохо произнося слова:
  - Все равно плати пошлину.
  - Я не купец, - сказал Браэрли, стараясь, чтобы голос его не выдавал неприязни.
  Человек еще посмотрел на Браэрли, - с той подозрительностью в прищуренных глазах, что свойственна расчетливой глупости - а потом повторил:
  - Все равно плати пошлину.
  За спиной у Браэрли висел меч, но странно было даже подумать о том, чтобы пачкать его об этого дурацкого стражника. Посему Бразрли тронул жеребца, подъехал поближе, высвободил ногу из стремени и аккуратно заехал стражнику в подбородок. Стражник упал.
  Он едва успел подняться, как слова несложного заклинания слетели с губ Браэрли. Стражник снова упал, и разразился пронзительными криками - мышцы его сводила судорога, и он дергался в такт собственным воплям, валяясь на земле.
  Тотчас из землянки, на фоне которой он только что торчал, выскочили еще две замотанные в тряпье фигуры; при каждой была дубина. Эти свалились на бегу, и присоединились к движениям, совершаемым первым стражником. Далее эпизод с выбеганием в точности повторился, только на сей раз двух стражников исторгла из своего нутра землянка побольше, стоящая ярдах в пятидесяти. Пришлось произносить заклинание в третий раз.
  Наконец, явилось и некоторое разнообразие. Следом за последней парочкой стражников выскочил какой - то здоровенный громила, с виду совсем молодой, с мечем вместо дубины. Меч был из самых дешевых, мягкого железа, которые покупают те, кто надеется никогда не пускать оружие в ход. Это барахло невозможно как следует заточить, и оно имеет балансировку выдернутого из забора кола. Но дюжий молодец способен попортить доспехи и таким оружием - если, конечно, ухитрится попасть по их обладателю. Однако, по сравнению с дубинами этот меч мог служить настоящим символом власти; вполне вероятно, что паренек, тащивший его, как дубину, был местным главарем.
  Пока главарь бежал от своей землянки, Браэрли думал, что же с ним сделать - повторить фокус со стражниками, или все - таки отбросить снобизм, и рубануть его мечем. Браэрли отдал за свой меч небольшое состояние, и без сомненья, достойное оружие попало в достойные руки.
  Но тут идея более изысканно - злобная пришла ему в голову. Заклинание, произнесенное им тотчас, превышает потребности повседневной обороны, и применяется редко. Результат же был тот, что главарь с размаху грохнулся на землю, но молча; меч далеко отлетел в сторону. Однако, если мышцы стражников пребывали в состоянии понемногу ослабевающей активности, мышцы главаря вообще отказались служить ему. Он мог только невнятно мычать. Зато в воздухе распространился запах дерьма - обычная реакция жертвы парализующего заклинания.
  Меж тем стали появляться и другие фигуры - без оружия, и не такие проворные. Грязные, замотанные в тряпье люди выбирались то оттуда, то отсюда, и останавливались, опасаясь приблизиться. Несколько минут продолжалось это безмолвное рассматривание, нарушаемое только проклятиями постепенно возвращавшихся в обычное состояние стражников. Потом Браэрли заметил того, кого искал. Он позабыл расспросить, как выглядит Маг Тронтон, когда узнал о нем в одной из близлежащих деревень. Но единственный нормальный человек среди всех этих человекообразных существ едва ли мог быть кем - то еще.
  Тогда Браэрли спешился, и пошел к нему, ведя жеребца; местные опасливо отстранялись, когда он приближался к ним.
  Человек ждал его молча, не двигаясь с места. Он был среднего роста и с виду вполне зауряден. Лицо его не отличалось выразительностью; даже и возраст своего обладателя оно сообщало с точностью не большей, чем полжизни. Но у него был взгляд Мага, и он был прилично одет. Он держался прямо, и спокойно ждал, что будет дальше.
  - Сэр, - сказал Браэрли, подойдя, - я ищу сэра Эрнста Тронтона, Мага...
  - Это я, - сказал человек, слегка поклонившись.
  Браэрли тоже, как приличествовало, склонил голову.
  - Я Курт Браэрли, Маг.
  Тронтон внимательно посмотрел на него, и во взгляде его было и удивление, и тотчас появившийся интерес. Потом он сказал:
  - Наверное, у вас есть тема для разговора...
  - Есть, - сказал Браэрли.
  - Тогда мы можем пройти ко мне, - сказал Тронтон.
  
  
  
  
  
  
  Тронтон жил в землянке, но в совершенно иной, нежели большинство местных сооружений. Она была в несколько раз больше, и делилась перегородкой на два помещения. В первом, на соломенном тюфяке, обнаружился крепкого сложения слуга, который тут же отправился сторожить лошадь Браэрли; впрочем, седельные сумки и лук в чехле последний внес в землянку сразу же. Во втором находился сложенный из камней очаг с трубой, койка с матрасом, стол и две лавки - все предельно кустарное, но крепкое с виду. Посуда, стоящая на столе и очаге, наводила на мысль, что Тронтон питался отнюдь не крысятиной; длинный лук на стене подтверждал это предположение.
  - Садитесь, пожалуйста, - Тронтон жестом указал на лавку у стола.
  Браэрли поставил к стене седельные сумки и лук, снял плащ, пристроил его на вешалку - ни много, ни мало - и уселся. Хозяин снял с пояса меч - сидеть с ним на лавке неудобно, а табуреток не было - но далеко убирать не стал, а положил на лавку рядом с собой. Браэрли поступил также. Надо быть полным кретином, чтобы заявиться к двум Магам с претензией, имея в своем распоряжении всего несколько человек. Но от дурманщиков, верно, всего можно ждать...
  - В такую погоду я предпочитаю пить теплое вино, - сказал Тронтон, - что и вам рекомендую...
  - Не откажусь, - сказал Браэрли.
  Появилось вино - в глиняной емкости, снятой с очага - черствый, но вполне съедобный хлеб, лук и чеснок.
  - Тут несколько дней поливал дождь, - сказал Тронтон, - и я не охотился, и не посылал слугу за продуктами в соседнюю деревню. У местных зимой есть только крысиное, с позволения сказать, мясо. А до ближайшей деревни почти двадцать миль... Сколько я знаю местные приметы, такая погода, как нынче, простоит недолго. Надо будет пострелять куропаток - лучше сегодня, чем завтра... И послать малого в деревню. Но если делать это одновременно, необходимо запереть дверь на заклятье. Иначе собьют замок, и все разворуют...
  Браэрли понимающе покивал. К сожалению, у него ничего не было с собой из еды, кроме такого же черствого хлеба. Он ехал неспеша, и обычно охотился. Но в последние дни дожди шли по всей округе, а в такую погоду тетиву не надевают на лук - она отсыреет, растянется, и толку от нее станет мало. Конечно, в дорогу берут запасные. Но ведь дожди идут зимой долго и часто...
  - Вы хорошо знаете местные приметы? - спросил он.
  Тронтон улыбнулся.
  - То есть, давно ли я тут живу? Второй год. Произошла одна не слишком приятная история, которая побуждает меня на некоторое время отказаться от обжитых мест... Вас она не может затронуть.
  - Понятно, - сказал Браэрли; понял он то, что расспрашивать Тронтона о подробностях не следует.
  Тронтон подвинул Браэрли кружку, себе - другую, и наполнил обе слабо парящим вином.
  - Немного разбавляю водой, - сказал Тронтон, и поднял свою кружку, - ваше здоровье...
  Они выпили, закусили хлебом и луком.
  - Могу я узнать, что заинтересовало вас здесь? - спросил Тронтон.
  - Бабочка, - сказал Браэрли.
  С полминуты Тронтон посматривал то на Браэрли, то по сторонам; он явно имел, что сказать на эту тему, и обдумывал, как это лучше сделать.
  - Бабочка убила около дюжины местных, - сказал он наконец, - и нескольких пришлых, по крайней мере один из которых был Магом. Не всех, с кем встречалась. Но всех, кто пытался убить ее. Маг тоже хотел убить ее.
  Он замолчал, и посмотрел на Браэрли.
  - Вы думаете, что я прибыл с тем же намерением? - спросил Браэрли.
  - Убийство - обычная реакция людей на неизвестное, - сказал Тронтон.
  Браэрли рассмеялся.
  - Могу расширить это положение. Убийство - это реакция людей на возможность убийства. Но люди бывают разные...
  - Так вы не собираетесь нападать на Бабочку? - спросил Тронтон.
  - Не знаю, - сказал Браэрли, - по крайней мере, я не для этого приехал сюда.
  - Можете сказать - зачем?
  Браэрли кивнул:
  - Я ищу Мага Ричи Трампа. Вы его, вероятно, знаете.
  Во взгляде Тронтона проскользнуло несколько странное выражение, но тотчас исчезло, и он сказал:
  - Мага Зла? Говорят, его многие искали. У меня создалось впечатление, что это занятие оставляет даже меньше шансов остаться в живых, чем поиск Бабочки.
  - Трамп и Бабочка как-то связаны друг с другом, - сказал Браэрли, - но в отличие от Трампа, Бабочка не принимает заказы на всякие неприглядные услуги. Возможно она - просто побочный продукт исследований Трампа, которые и дали ему столь обширные возможности. Я хочу только узнать - можно ли выяснить что-то об этих возможностях, изучая Бабочку. Я ничего не имею против нее . Но если она и меня попробует убить, я все - таки попробую защищаться...
  
  
  
  
  
  
  На улице, у дома Тронтона, Браэрли ожидал главарь. Он успел сделать две вещи: прийти в себя, и осознать, что перед ним Маг. Он выглядел очень испуганно. Конечно, столь сильный испуг быть и обманом. Но, независимо от того, насколько главарь боялся Браэрли, ему следовало по возможности сгладить первое впечатление, и впредь пореже попадаться Браэрли на глаза.
  После продолжительных извинений последовала взятка - предложение бесплатно занять дом, в котором за плату останавливались приезжие. Вероятно, скупщики дурмана - иные тут едва ли бывали. Браэрли осмотрел предлагаемое помещение, и остался доволен. Дом был попроще, чем тот, где жил Тронтон, но устроен также, и ничего общего не имел с жилищами местных.
  Некоторое время Браэрли потратил на то, чтобы устроить свои дела в деревне. Дел было немного.
  В деревне имелась конюшня на несколько денников - ветхий сарай, казавшийся целым дворцом среди землянок; в сарае стояла уже лошадь Тронтона, и заметно более скромная лошадь главаря. Там же, на полу, в куче сена, помещались двое конюхов. В их компетентности Браэрли сомневался. Посему он сам расседлал и осмотрел жеребца, и поинтересовался, как выглядит местный корм. Потом осмотрел лошадей Тронтона и главаря - те были в полном порядке. Это обстоятельство несколько успокоило его, но он все равно заявил, что кормить и чистить жеребца будет сам, сославшись на его строгий нрав. И пусть говорят ему, когда станут чистить денник - он сам выведет жеребца.
  Вскоре появился слуга, которого ему нашел Тронтон. Браэрли сказал ему, что распоряжение пока одно - караулить дом. Но на всякий случай, разумеется, наложил соответствующее заклятие на внутреннюю дверь, ведущую в его комнату.
  Потом он пошел на болота.
  
  
  
  
  
  
  Солнце уже светило сквозь деревья, покрывавшие склон близлежащего холма, когда Браэрли покинул деревню. Он хотел осмотреть болота до темноты.
  Лесная крыса - животное ночное. Посему желающие охотится на крыс должны приходить на болота именно в это время суток. И приходили - до недавних времен. Бабочка тоже охотилась по ночам. Неизвестно, интересовалась ли она крысами. Но все люди, которые видели ее, и могли рассказать об этом, встречались с ней ночью. Трупы же тех, кто ничего не мог рассказать, находили всякий раз утром.
  Крысоеды не очень - то любят шевелить своими продурманеными мозгами, и менять привычное. Но появление Бабочки подвигло их к великому деянию - они накопали ям вокруг болота, и одурманенные крысы сами падали в них. Оставалось утром, в полной безопасности, обойти ямы и вытащить крыс. С тех пор убийства на болтах прекратились, возобновляясь лишь с появлением приезжих охотников.
  Болота выглядели точно также, как и любые болота в средней полосе посредине теплой зимы: покрытые снегом островки среди темной воды, редкие березы, еще более редкие кусты, да лес вокруг. Болота лежали в котловине, и никакой речки, никакого ручья не впадало в них, и не вытекало. Со стороны деревни к болотам шла основательно протоптанная тропинка. Со всех же других сторон не было ничего, кроме совершенно нехоженого леса. И лес этот тянулся на много миль - куда на десятки, а куда и на сотни.
  Браэрли забрался в самую середину болот, и там, на небольшом островке, долго стоял, обозревая окрестности. Солнце проследовало между черных стволов, и исчезло. От тишины звенело в ушах, а собственное дыхание казалось очень громким, и Браэрли против воли старался дышать потише. Когда он двигался, стволы и ветви деревьев, подсвеченные ярко - белым небом на западе, соединялись и переплетались, и казалось, что в лесу какие - то существа стараются замаскироваться под стволы и ветви, делая среди них короткие перебежки. Но на самом деле в лесу не двигалось ничего - только свет понемногу уходил на запад.
  Браэрли умел, как и все Маги, так соединять свои чувства с окружающим, что ни единая мелочь не ускользала от его внимания. После такого слияния могут начаться занятные вещи. А именно: через то, что видят глаза и слышат уши, Маг может почувствовать ауру этого места. "Аура места" - понятие трудноопределимое, но при том доступное не одним только Магам. Многим случалось, проезжая места с плохой репутацией и не зная об этом, чувствовать смутное беспокойство, а то и страх. Другие места, напротив, привлекают каким - то особым уютом и спокойствием; они кажутся обжитыми, даже если до ближайшего жилья много миль.
  Браэрли пытался разобраться в ауре болот долго, но ничего особенного не почувствовал.
  Некоторое время он прыгал с островка на островок, и высматривал что - нибудь необычное. Что - то такое, могло бы быть лишним в этом месте. Он и сам не знал, что именно.
  Но чем бы оно ни было, Браэрли его не нашел.
  
  
  
  
  
  
  Когда в сумерки Браэрли подошел к двери своей землянки, в спину ему попала стрела.
  Никакого вреда она не причинила - Браэрли взял за правило, путешествуя, носить короткую кольчугу. Незаметно, под толстым свитером или курткой. Хорошо сделанная кольчуга - штука достаточно тонкая, и не привлекает внимание. Так что, даже сняв в помещении плащ, он не выдавал этой своей привычки. Короткой кольчуги обычно хватает, если противник не знает, что она на вас есть. Стрелу или метательный нож направляют в грудь или в спину, если хотят решить проблему одним ударом издалека...
  Браэрли поспешил укрыться за дверью - если стреляющий понял, что выстрел в спину ничего не дал, он может попробовать попасть туда, где кольчуги нет. В такой темноте сие едва ли могло увенчаться успехом, но бывают ведь неудачные случайности...
  Слуга, вскочивший ему навстречу в первом помещении землянки, выглядел совершенно обычно. Если бы он был взволнован, Браэрли сумел бы это понять. Можно было предположить, что он ничего не знает о покушении.
  Дверь второй комнаты запиралась изнутри на засов. Но осмотрев его, Браэрли понял, что его можно отодвинуть снаружи, просунув в щель лезвие тонкого и прочного ножа. Пришлось прибегнуть к соответствующему заклинанию. На всякий случай Браэрли положил на койку меч, а потом завернулся в одеяло, и сразу заснул.
  
  
  
  
  
  
  Утром он говорил со слугой, и спросил между делом, как относятся к Бабочке в деревне.
  Слуга отвечал, что Бабочку боятся и ненавидят.
  Браэрли спросил, с чего все началось.
  - А просто с того, светлейший господин Маг, что Бабочка появилась на болотах. Ее решили убить. Но она сама убила всех, кто пошел ее убить. Вот и все.
  - А что она делала на болотах до того, как ее решили убить? - спросил Браэрли.
  - Да ничего не делала, светлейший господин Маг, - отвечал слуга.
  - То есть, - сказал Браэрли, - ее решили убить потому, что она появилась на болотах, и ничего не делала?
  - Да, светлейший господин Маг, так оно и было, - отвечал слуга, явно не сообразив, подтверждения чего именно ждет от него Браэрли.
  "Именно так оно и было, - думал Браэрли, идя по деревне, и поглядывая на норообразные жилища крысоедов, - появилась, и ее решили убить. Наверное, такую причинно - следственную связь надо ввести в схоластику, как своего рода догму."
  Он часа два обследовал окрестности, и определял ауру во многих местах. Но ничего необычного он не обнаружил.
  Когда он вернулся в гостиницу, слуга сообщил ему, что Тронтон приходил совсем недавно, и просил дождаться его - он скоро снова зайдет; или же Браэрли может зайти к нему сам.
  - Я зайду прямо сейчас, - сказал Браэрли, - если господин Тронтон придет, скажи, что я пошел к нему...
  Тронтон оказался дома; слуга его почтительно отворил перед Браэрли внутреннюю дверь, и осторожно прикрыл, когда он вошел.
  В землянке было темно, так как конструкция ее окон не предусматривала. Были только совсем небольшие дыры для вентиляции, которые задвигались деревянными заслонками, но свет через них почти не проходил. Наверное, в землянках попроще, топившихся по - черному, свет проникал через дымовую дыру. Но в жилище Тронтона, как и в гостинице, только свечи освещали внутреннее помещение, и свет их после солнечно - снежного дня казался очень слабым.
  Тронтон поднялся навстречу с традиционным кивком.
  - Садитесь, Браэрли...
  Кивнув в ответ, Браэрли поставил к стене меч, снял плащ и присел к столу; тени его от свечей проследовали по стенам друг к другу, и, разминувшись, остановились.
  - Выпьете?
  - Да, спасибо...
  Тронтон поставил на очаг кустарно - глиняную плошку, и налил в нее вина из стоящего на полу кустарно - глиняного кувшина. Потом уселся к столу, и сказал:
  - Вы абсолютно уверены в том, что вам нужно найти Бабочку?
  Браэрли кивнул:
  - Я проделал очень долгий путь ради этого. Трамп представляет опасность, и чем дальше, тем больше. Бабочка - единственный результат его деятельности, который еще не изучен. Все остальное не позволяет понять, какими методами пользуется Трамп.
  Трамп еще помедлил, и сказал:
  - Минувшей ночью я много думал о том, могу ли я вам доверять. Я не пришел ни к какому определенному выводу. Но поскольку я не могу отговорить вас от поисков Бабочки, я хотел бы помочь вам в этом. И в первую очередь сделать так, чтобы ваша с ней встреча не привела к конфликту.
  - Благодарю вас... Могли бы вы пока просто рассказать мне то, что вы знаете о Бабочке?
  - Это будет проще, если вы расскажете, что известно вам, - сказал Тронтон, - наверняка вокруг нее напридумано всякого вздора...
  - Конечно, - Браэрли посмотрел в потолок, где грубо отесанные брусья сообщали о том, что плотник сделал свою работу не слишком давно, - итак... А впрочем - почти все, что я знаю о Бабочке, я узнал из одного-единственного письма. Его автор - один из преподавателей в моем университете, с которым мы иногда переписываемся. Этот университет расположен в ближайшем к сдешним краям большом городе, и история с Бабочкой стала там более-менее известна. Поэтому я и обратился к нему... Вот, пожалййста, - Браэрли достал из сумки на поясе сложенный вдвое, уже весьма потертый конверт, и протянул Тронтону.
  
  
  
  
  
  
  "Сея бабочка - или, лучше писать - Бабочка, с большой буквы, ибо явление, коее она представляет собою, доселе не слыхано, и не встречалось ни в дальних землях, ни в старых книгах - навела такого страху на жителей местности, где она появилась, что страх этот передался весьма далеко.
  Прежде всего - собою это существо действительно как бабочка, а росту вполне человеческого. Далее описания расходятся. Одни утверждают, будто бы она вид имеет отвратительный и пугающий, вчастности, челюсти с клыками, как у хищного зверя, а хобот ее подобен стальной спице, и протыкает человека насквозь. И при том извивается, подобно змее. Другие же утверждают, что Бабочка очень красива, и переливается разными цветами, хотя обычно крылья ее черны, но эта - то чернота и начинает переливаться, когда бабочка движет крыльями. Никаких звериных челюстей у ней нет, а хобот, и верно, подобен игле, и движется весьма грациозно.
  Ежели тебе, дорогой Курт, интересно мнение на сей счет человека, прижившего на свете без малого девяносто лет, то охотно сообщу его. Каких только тварей я не видал, путешествуя по пространствам, кои надобно исчислять тысячами миль! Можно прибавить сюда и существ, чье существование не доказано, но облик их общеизвестен и взят ведь откуда - то, и существ настолько редких, что не ясно, остались ли они где сейчас. Так вот - во всех их наблюдалась мною одна явственная закономерность. Именно же: сильное существо обладает красотой. Слабое существо тоже обладает красотой, если среди существ, равных ему по размерам, может оно считаться сильным. Правда, исключение из этого правила составляют, как будто, существа гномообразные, ибо весьма сильны, но притом непривлекательны. Однако, если сравнить их с существами драконообразными, то мы увидим, что равный им по размеру дракон, хоть, быть может, и не сильнее физически, но намного подвижнее, и, даже если не имеет ни крыльев, ни пламени, легко одержал бы верх, возникни между ними разногласия. Я не говорю уже о том, что существо драконообразное обитает равно успешно во всех средах, видит отлично и в темноте, и при ярком свете, и вообще, много лучше приспособлено к жизни... Всякий же, кто видел любого дракона своими глазами, скажет, что создания сии воистину прекрасны. И только страх человеческий придает им какие - либо иные черты...
  Полагаю, что и с Бабочкой все то же. Те, кто утверждали, будто внешность ее чудовищна, добавляли неизменно, что она гналась за ними, и они едва унесли ноги. Те же, что говорили, будто она красива, наблюдали за ней без помех, не удостаиваясь не только нападения, но и внимания какого угодно.
  Впрочем, говорят, что нападения бывали, и исход их часто становился печальным. Будто бы, Бабочка убила до десяти человек, или даже чуть больше. Притом, делала она это не ради того, чтобы употребить в пищу, или высосать кровь, или использовать жертвы для каких - то колдовских действий, которыми люди невежественные пытаются иногда подменить Магию. Все трупы оставались нетронуты ею.
  Некоторые из них несли на себе следы укола чем - то твердым, притом одни говорили, что укол был один - в сердце; другие же - что трупы были истыканы весьма обильно. Ничего не могу уточнить на сей счет. Но есть свидетельства вполне однозначные. Именно же: трупы людей, кои вид имели такой, будто они множество раз спотыкались, и оттого в конце концов умирли. То есть, как будто кто - то много раз с силою толкал их на землю, тогда как они убегали от толкающего, оборотившись спиной к нему. Другие трупы были наполнены водою местных болот, якобы, вызывающей помутнение рассудка, и тоже со следами словно огромной иглы. Будто кто - то этой иглой протыкал сих злополучных, и вливал эту воду до наступления смерти. Все эти случаи происходили только по ночам.
  Ничего не могу сказать о таких способах истребления людей, кроме того, что не вижу в них ни малейшего смысла.
  Так происходило, по слухам, около года, а потом появились в наших краях желающие истребить сию Бабочку.
  Первым из них был Зейтус, тебе, верно, известный. Маг он был неплохой, но хитроватый, жадноватый и, прямо сказать, чудаковатый не в меру. Впрочем, способности его сильно преувеличивались. Хвастал он, к примеру, тем, что отыскал и истребил множество магической твари повсеместно. Но подобные байки на то только и годятся, чтобы публиковать книжки, что продаются на базарных лотках. За эти книжки многие наши его не любили, потому что люди необразованные, читая их, думать начинают о нас всякую чепуху. Большинство же, впрочем, только смеялось украдкой - что возьмешь с человека, чье тщеславие толкает его к глупостям столь очевидным. Ибо и не Магу, а просто любому, кто в школе учился, ясно, что вранье и похвальба сие самая пустая есть.
  Итак, сей Зейтус отправился на очередную свою охоту, и с ним там было следующее. Он с вечера пошел на болота, где появляется Бабочка, а поутру нашли на болотах сих труп его со следом пресловутой иглы. Причем укол нанесен был именно в сердце, сзади, и, по всему судя, на бегу. Это свидетельствуют двое слуг его, сопровождавших его.
  После того прошло некоторое время, и следом за ним отправился человек тоже известный. Имени его я не знаю, а кличку забыл. Но полагали его важным человеком в секте, с коей можно иногда столкнуться в самых разных местах. Сектанты оные, что ни год, ждут конца света. Притом утверждают, что после такового праведники спасутся, а неправедники - нет. И, чтобы попасть в число праведников, следует себе всякий вред причинять. Якобы, от вреда сего человек много лучше становится. Сей вышеупомянутый, однако, от вреда того лучше не стал, и среди людей с разумом неповрежденным, но невоздержанных, был осмеян и гоним всячески, ибо всем был противен. После известия о появлении Бабочки впал сей вышеупомянутый в неистовство, ибо, по словам его, в Бабочке сей явился враг всех людей, и Мир погибнет в самом ближайшем времени. По поводу сему зело прискорбному он перестал мыться. После чего, появляясь в кабаках, производил запах столь злой, что был изгоняем вон пинками, а то и палкою. От чего стервенел еще больше, и грозил пребывающим в заведениях питейных всякими неприятностями в будущем. Посему честные горожане обратились в Магистрат, дабы разрешили им возмутителя спокойствия из нашего города изгнать. Возмутитель же, за неимением лучшего, не медля отбыл истреблять Бабочку, и появился в тех краях, как ни странно.
  Участь, постигшая его, была бы ужасна, ежели не вызывала бы смех зело злорадный: его заели блохи. От отсутствия мытья насекомые оные и так в изобилии при нем пребывали. В деревне же, что близ болот, в коих Бабочка появляется, кто - то наслал на него блох во множестве. И, поражаемый ими, сектант сей прежде впал в неистовство уже неподдельное, а потом убежал в лес, где и был найден мертвым.
  История оная имела продолжение: некий человек, именующий себя Магом, а на деле полуграмотный недоучка, тело сего сектанта со следами блошиного бесчинства так обработал составами и заклинаниями, что стало оно нетленно. И, всего прежде, собрал немало денег, показывая его в кабаках, в коих почивший препятствовал почтенным горожанам употреблять пиво, а затем продал сектантам тоже недешево.
  На этом, впрочем, история походов на Бабочку не завершилась. Хотя случай сверх вышеназванных мне только один известен. Вот он: какой - то бездельник, ничем кроме случая сего себя не прославивший, из городских обывателей, будучи пьян во все дни, впал в горячку, и тоже заявил, что близится конец света. Горожане же, не дожидаясь за сим заявлением обычно следующих пакостей, тотчас понесли в Магистрат прошение об изгнании его прочь, и сей вышеупомянутый поспешил убраться, как и предшественник его, на истребление Бабочки. Проходя же мост через нашу городскую речушку, не особо великую, но с берегами довольно - таки топкими, и будучи по обыкновению своему пьян, с оного моста упал, и завяз в грязи. Время же было позднее, и по причине тьмы стража, явившаяся было на крики и всякую брань, из - под моста доносившиеся, отложила извлечение оного несознательного пешехода до утра. Ночи же в эту пору стояли уже весьма холодные. Так что сей новый охотник, в грязи пребывая, по пьяному естеству заснул, и к утру замерз. Случай сей не добавляет к истории Бабочки почти ничего, и привожу его исключительно того ради, чтобы, зная натуру твою, скептическую до человеческой сущности, и даже ехидную, развлечь тебя этой вполне правдивою притчей..."
  
  
  
  
  
  
  Тронтон рассмеялся.
  - Это я наслал блох на того бедолагу. Разумеется, это были не вполне заурядные болхи... Ну, а первого охотника убила, действительно, Бабочка. И именно таким способом. Что до жертв, убитых толканием на землю, и впрыскиванием болотной воды - это тоже чистая правда. Труп со следом от укола в сердце был, а вот истыканных трупов не было. Ваш корреспондент знал, видимо, только о тех охотниках, что отправлялись из его города. Было еще несколько желающих, они тоже погибли. Но, - Тронтон посмотрел на Браэрли, и сделал короткую паузу, - до Бабочки они не добрались. Их убил я.
  Несколько секунд Браэрли молча смотрел на него, а потом спросил:
  - Как именно?
  - Из лука, - сказал Тронтон, и кивнул на стену, - вот этого самого. Отличный образец композитного лука, между прочим. Дорогая и редкая вещь... В отличие от вас, они не носили кольчугу, находясь в деревне. Вы ведь были в кольчуге, ни так ли?
  - Я и сейчас в кольчуге, - сказал Браэрли, - вы хотели убить меня потому, что полагали, будто я могу убить Бабочку?
  - Да, - сказал Тронтон, - хотя, признаться, я колебался, прежде чем так поступить. Мне показалось, что вы отличаетесь от остальных...
  Браэрли покивал, подумал; потом одна занятная мысль пришла ему в голову.
  - Если возле населенного пункта объявляется магическое существо, угрожающее людям, Мага простят прогнать или уничтожить его. Обычно Маг изгоняет это существо, потому что, как известно, редкий Маг станет убивать без необходимости. Не говоря уж о том, что в большинстве случаев изгонять надо не существ, которых нет, а предрассудки... Неужели местные не просили вас сделать что - то подобное?
  - Просили, - сказал Тронтон, - но я и пробовать не стал. Просто сказал через некоторое время, что не могу это сделать.
  - Почему? - Браэрли был искренне удивлен.
  - Потому что я на стороне Бабочки, - сказал Тронтон.
  Браэрли молча посмотрел на него.
  - Я живу здесь сам по себе, - сказал Тронтон, - если мне нужна еда, я охочусь на куропаток. Еще хожу по соседним деревням и зарабатываю на то, что мне нужно кроме куропаток. Местные ничего не могут мне дать. Все, что я им делаю, делается в обмен на подчинение. Это единственное, чем они могут платить, а многое в них мне не нравится, и я требую, чтобы они не делали этого. Вот и все. Я здесь не ради них. Я здесь ради Бабочки. И когда возникает конфликт между кем - то и Бабочкой, я всегда на ее стороне.
  - Этому должно быть объяснение, - сказал Браэрли.
  - У этого есть объяснение, - сказал Тронтон, - но полностью оно последует не сейчас. Не обижайтесь на мою скрытность - в том, что я скрываю, есть и моя личная тайна... Давайте посмотрим, как Бабочка к вам отнесется. Сейчас я расскажу вам о ней то, что не знали люди, информировавшие вас. Потом расскажу, как ее найти. Попробуйте встретится с ней - а там видно будет...
  
  
  
  
  
  
  Вечером этого дня Браэрли долго читал, сидя в своей землянке. Потом, вскоре после восхода луны, он надел все теплые вещи, что у него с собой были, закинул за спину меч и вышел. Слуга опасливо посмотрел ему вслед.
  В лощине, где помещалась деревня, была полная тьма; когда глаза привыкли к ней, Браэрли осторожно пошел в сторону болот.
  Когда он вышел из лощины, навстречу ему, некруглым диском среди ветвей, появилась луна. Сразу стало светло. Полнолуние было несколько дней назад и, сколько бы ему ни пришлось ждать на болотах, без освещения он не останется.
  Болота встретили его лунными бликами в полыньях; у берега и островков серебрилась кромка тонкого льда. Едва он остановился, и в последний раз хрустнул от его последнего шага снег, над болотами разлилась тишина - точно разом заложило уши.
  Браэрли постоял, посмотрел вокруг; луна смотрела на него через редкие ветки на границе леса и неба. Прислушиваться не имело смысла - казалось, хрустни ветка за милю отсюда, слышно будет так, словно сам наступил на нее.
  Стоять на краю болота не стоило. Тронтон сказал, что Бабочка появится с большей вероятностью, если он будет ждать ее ближе к середине. Бабочка, сказал он, скорее избегает встреч с людьми, чем ищет их. Или же, поначалу она их искала, но потом стала избегать. Бабочка никогда не показывалась ему, если поблизости были крысоеды.
  Правда, сейчас на болота никто не ходил по ночам. Но нельзя было поручиться, что какой - нибудь обнаглевший от дурмана крысоед не захочет, пользуясь темнотой и безлюдьем, вытащить крыс из чужих ловушек. А ловушки были только по краю.
  
  
  
  
  
  
  Прыгая с островка на островок, Браэрли добрался до середины болот. Ничего особенного там, разумеется, не оказалось. Только теперь он стоял на открытом месте, и луна светила с чистого неба над кронами.
  Тронтон сказал, что ему не следует иметь при себе оружие. Поэтому Браэрли, перебравшись на островок ярдах в двадцати от того, что он облюбовал для ожидания, снял меч и прислонил его к березе. Потом вернулся. Если он стоял так, чтобы видеть меч, то луна светила ему в лицо. Бабочке это было хорошо: она могла появиться и между ним и оружием, и между ним и светом. Позаботившись таким образом, сколько мог, о Бабочке, Браэрли стал ждать.
  Ждал он довольно долго. Луна, светившая в лицо ему, притягивала взгляд, и ему стало казаться, что он видит, как она понемногу передвигается в небе, поднимаясь наискосок над деревьями. Он постепенно стал подключаться к болотам, и почувствовал, что напряжение, бывшее в нем, уходит куда - то, и остается только бездумная легкость, и даже удовольствие. Было в этой картине что - то загадочное, но в то же время и совершенно мирное, как в каком - нибудь детском воспоминании об ожидании одного из зимних праздников. Мороз не чувствовался в теплой добротной одежде; время все шло да шло, луна все поднималась да поднималась над лесом, и взгляд сам собой путешествовал по темным пятнам на ней...
  Внезапно что - то произошло.
  В первую долю секунды, когда Браэрли осознал это, понять было еще ничего невозможно. Что - то появилось на островке перед ним. Кажется, появившееся нечто было сперва скрыто магической маскировкой, и лишь ощущалось, но почти тотчас же маскировка стала слабеть. И вот - огромная бабочка сидела перед ним, на ближайшем островке, ярдах в десяти, по правую руку, если стоять лицом к луне.
  Сперва крылья ее, высотой в человеческий рост, были сложены, и Браэрли видел только их матово - черный испод; луна подкрашивала его едва уловимым желтовато - зеленоватым цветом.
  Потом, быстро и плавно, быстро и медленно одновременно, как это бывает у крупных, но обычных бабочек, она распахнула крылья - и словно темная радуга пробежала по верхней их стороне. Казалось, они светились изнутри. Свечение это переливалось, один цвет перетекал в другой через неисчислимое, неуловимое множество оттенков, и рисунки, тонкие, сложные, превращались вдруг в удивительно простые и гармоничные фигуры, вспыхивали новым радужным переливом, и исчезали, распадаясь на чередование множества форм и цветов.
  Браэрли стоял, не двигаясь. Время остановилось. Потом крылья несколько раз качнулись, и замерли; только рисунок на них, отражая их мельчайшие, незаметные глазам колебания, то и дело менялся - то медленно, то неуловимо - быстро.
  Тогда Браэрли сказал:
  - Это действительно чудо.
  Потом посмотрел в огромные темные глаза Бабочки, и сказал:
  - Я счастлив, что увидел это при жизни... Кто же ты?
  Никакого ответа не последовало. Только рисунок, переливаясь, по - прежнему отражал легкие движения крыльев.
  - Хорошо, - сказал Браэрли, - могу я увидеть хоть какой - то символический знак, отражающий твою сущность?
  И, едва он сказал так, переливающийся рисунок на крыльях исчез. А вместо него явилось вот что: яркая радужная кайма по краям крыльев, и слабое серое свечение в середине их.
  С минуту Браэрли ждал; ему отчего - то казалось, что за этим последует продолжение. Но ничего так и не последовало.
  - И это все? - воскликнул он с непроизвольной досадой.
  Словно в ответ, и радужная кайма, и серый свет на крыльях исчезли. Потом крылья дрогнули, и пошли вверх. Складываясь, они оставались черными. Но когда, уже взлетая, Бабочка снова показала их верхнюю часть, радужная полоса снова окаймляла серую сердцевину.
  
  
  
  
  
  
  Следующим вечером Браэрли не стал ждать луны. Он вышел, как только стемнело, и сразу отправился на вчерашний островок в середине болот. Оставив меч на соседнем островке, он принялся ждать. Он начал было процесс подключения к ауре, но вдруг то же, что и вчера, перед самым появлением Бабочки, чувство возникло у него. Что - то появилось поблизости. Еще невидимое, оно уже существовало, и передавало ему ощущение своего присутствия.
  Прошло, может быть, несколько секунд, в течение которых темнота над болотами по - прежнему нарушалась только светом звезд. Но вот, на островке, где пребывала вчера Бабочка, стало появляться какое - то свечение, цветами и чередованиями этих цветов очень похожее на то, как переливались ее крылья.
  Сперва Браэрли показалось, что свечение это обрисовывает силуэт Бабочки со сложенными крыльями. Но уже через несколько секунд стало видно совершенно иное: на островке, вместо Бабочки, все явственнее появлялся человеческий силуэт. Вот, наконец, трансформация света в фигуру завершилась. Ничего общего с Бабочкой не оказалось вовсе; самая обыкновенная леди, завернувшаяся в длинный плащ, пребывала сейчас перед ним.
  Самая обыкновенная - если сравнивать с Бабочкой. Но, ежели сравнивать с большинством людей, она была вовсе не обыкновенная.
  Среди множества видов красоты есть такая, которая дает указание действовать. Когда Браэрли видел что - то подобное - а это случалось очень и очень редко - он отчетливо чувствовал, что не может продолжать вести тот обычный, вялый, избегающий лишних движений образ жизни, который свойственен большинству людей большую часть времени. Увиденное требовало проявить себя; доказать кому - то, что в нем есть, что проявлять. Казалось, что если человек посмотрит на красоту такого рода, и просто вернется к своим повседневным делам, он признает, что все лучшее в жизни - не для него. Он не ответит на вызов, и его вычеркнут из списков достойных.
  Какое - то время Браэрли и леди смотрели друг на друга. От переливающегося света, что предшествовал ее появлению, осталась какая - то оболочка, окружавшая ее, так что, не смотря на темноту, Браэрли мог видеть ее во всех подробностях.
  - Что происходит? - воскликнул Браэрли, - что я должен делать?
  Но никакого ответа не последовало.
  Тотчас свечение, окружавшее леди, стало сильнее и заслонило ее, точно занавесом. Это длилось, быть может, пару секунд. Потом свечение пропало, и в звездном свете огромная бабочка взмахнула крыльями, и исчезла; только замеченное в долю секунды сочетание радужного и серого проплыло перед Браэрли, и долго еще виделось ему в наступившей затем темноте.
  
  
  
  
  
  
  Он прибежал к Тронтону, ударами кулака в дверь разбудил слугу, и потребовал немедленно разбудить светлейшего господина Мага. Слуга хлопал глазами, кажется, пытаясь сообразить, не последует ли затем для него какой неприятности; но сам Тронтон стоял уже в дверях внутренней комнаты.
  - Это не бабочка, - проговорил Браэрли, едва захлопнув за собой внутреннюю дверь.
  Тронтон глянул на Браэрли, потом снял с вешалки плащ и завернулся в него поверх толстого шерстяного белья. Потом снова посмотрел на Браэрли.
  - Значит, она показалась вам, - сказал он, - значит, она хочет от вас... - Тронтон замолчал.
  - Чего?
  Тронтон пожал плечами.
  - Бабочка никогда ничего не говорит. Но раз это действительно не бабочка, она, полагаю, может хотеть только одного. Возвращения своего человеческого облика, разумеется, - он посмотрел на Браэрли, - а чего еще вы хотели бы на ее месте?
  - Особенно, если бы обладал таким обликом, - тихо сказал Браэрли, глядя в переливающееся свечение посреди болот.
  Тронтон улыбнулся.
  - Она вам понравилась?
  - Она - это и есть совершенство, - сказал Браэрли, - вы можете рассказать мне то, что еще не сказали о Бабочке?
  Секунду Тронтон смотрел в глаза Браэрли, а потом отвернулся и сказал:
  - Сейчас уже поздно, - потом словно запнулся о собственные слова, и Браэрли показалось в лице его выражение смущения, а может, и страха, - я хочу сказать, что час уже поздний, а о таких вещах лучше думать на свежую голову. Я попрошу вас зайти ко мне завтра утром. Я предупрежу слугу, чтобы он впустил вас. Внутренняя дверь будет не заперта...
  Он отвернулся, а потом лицо его приняло выражение некой решительности, и он сказал, глядя на Браэрли:
  - Это все, что я могу сообщить вам сейчас.
  
  
  
  
  
  
  Утром, выйдя из землянки, Браэрли не увидел неба. Серые облака двигались, едва не цепляя верхушки деревьев. Заметно потеплело. Заснув только под утро, после нескольких часов лихорадочного возбуждения, Браэрли проснулся поздно. Наверное, миновал уже полдень. Снег успел как - то осесть, и там, где местные жители ходили достаточно часто, его уже не было; темные опавшие листья, вдавленные в отсыревшую землю, вызывали какие - то смутные скверные ассоциации.
  Браэрли пошел через деревню; все вокруг казалось немного нереальным после крепкого сна. Он не стал даже завтракать - просто оделся, и вышел, не желая терять ни секунды. Как все переменилось вокруг, думал он, посматривая по сторонам. Как будто вместе с солнцем и небом ушло вообще все хорошее. Зима в долинах - тоскливая штука...
  Он подошел к землянке Тронтона, и постучал. Слуга отворил дверь; он вошел внутрь. Вторая дверь. Слуга, как и сказал Тронтон, не препятствовал ему...
  Он увидел, что Тронтон лежит на койке, и глаза его устремлены в потолок. А на столе стоят свечи - в таком порядке, в каком ставят их в близлежащих местах вокруг гроба. Только вместо гроба среди свечей лежали листки бумаги.
  Браэрли подошел к Тронтону, посмотрел, пощупал на шее пульс. Тронтон был мертв. Несколько секунд Браэрли непроизвольно осматривал его - нет ли следов нападения - но тотчас же понял, что никакого нападения не было. Тронтон умер, как это умеют делать многие Маги - просто силой собственной воли. Тогда он отвернулся от Тронтона, и взял со стола исписанные листки.
  
  
  
  
  
  
  "Доброго времени суток, Браэрли.
  Прежде всего, отвечу на первый вопрос, который, наверняка, возник у Вас только что - вопрос о причинах моей смерти. Это самоубийство. В свою очередь, причины такого шага станут ясны Вам позже, из чтения этого письма.
  Теперь о вещах более важных. О Бабочке. Я готов сообщить вам теперь все, что мне известно о ней.
  Вы, безусловно, слышали о человеке по имени Ричи Трамп; кажется, я не встречал Мага, который не знал бы его. О нем все одного мнения: Трамп - пример того, что получается, если Магия обращается во зло. Рассказов о его проделках достаточно много для того, чтобы подтвердить это мнение. Но вот живого Трампа мало кто видел.
  Я имел сомнительное удовольствие не только видеть его, но и косвенно соучаствовать в одном из его делишек. Следствие этого дела известно и вам, и многим другим; это - Бабочка. О самом же деле знает всего три человека. Это сам Трамп, я, и Бабочка, разумеется.
  История проста и банальна. Бабочка - продукт магии Трампа. Она была некогда той самой леди, что вы видели на болотах минувшей ночью. Причина, по которой Трамп наложил на нее заклятие, сверхпроста и сверхбанална - Трамп домогался сей леди, а она ему отказала. Ее настоящее имя и происхождение я и сейчас вам не назову. Если Вы узнаете их сами - значит, Вам удалось одно из двух: или снять заклятие, или отыскать Трампа и заставить его рассказать это вам. Если Вы не сделаете ни того, ни другого - для чего тогда Вам ее имя? Для тех, кто знал ее человеком, она просто бесследно исчезла. Пусть она остается просто Бабочкой, пока пребывает в образе таковой.
  Отношения между Трампом и Бабочкой развивались у меня на глазах. Признаться, я всегда восхищался мастерством Трампа, как Мага, и некоторое время был при нем чем - то вроде свиты. Трамп умел хранить свои секреты, и научиться у него ничему было нельзя. Но наблюдать за ним бывало достаточно интересно...
  Я мог помешать Трампу, когда он собрался наложить на Бабочку заклятие. Но это было рискованным делом, и я испугался. Вскоре Трамп исчез, и с тех пор его не видели. Я же разыскал Бабочку, и поселился в этой дыре; вот единственная причина моего пребывания здесь. Разумеется, я пытался снять заклятие. Но куда мне до Трампа! В итоге я достиг только одного - понял, что известные мне пути ни к чему не ведут. Описание того, что я делал, вы найдете ниже; они помогут Вам хотя бы тем, что избавят от лишних трудов. Впрочем, отнеситесь к сделанному мною критически - полагаю, что Вы много лучший Маг, нежели я, и увидите ошибки, которые я мог сделать.
  Так я и жил здесь, по мере сил оберегая Бабочку от тех, кто пытался причинить ей вред. Она и сама могла постоять за себя. Но с тех пор, как заклятие Трампа начало действовать, не проходит ни дня, чтобы мысли о моем поступке не преследовали бы меня. Я старался сделать для Бабочки все, что в моих силах. Но, в сущности, я ничего толком не сделал. Постоянное сознание того, что я совершил недопустимое, и не могу этого исправить, давно уже привело меня к желанию сложить с себя обязанность жить и ощущать себя. Но мне не хотелось оставлять Бабочку одну. Хуже того - наедине с людьми, которые интересовались лишь тем, чтобы убить ее. Все - таки Маг я неплохой, хотя и вполне заурядный, и хорошо владею и мечем, и луком. Я горжусь тем, что мне посчастливилось убить нескольких врагов Бабочки. Но это я сделал для себя; ей не составило бы труда разделаться с ними...
  Теперь я могу умереть спокойно. Не было случая, чтобы Бабочка приходила к кому - либо, кроме меня. Но к Вам она пришла, и показала свою истинную сущность. Этот факт, Ваши слова и, конечно, послание Морриган о Вашей миссии убеждают меня в том, что мою собственную миссию можно считать завершенной. Дело за Вами.
  Опасаюсь, что в моей смерти есть тот же, что и в моей жизни, порок: я взваливаю на других то, что должен был сделать сам.
  Я могу помочь Вам только одним. Незадолго до того, как Трамп исчез и для меня, он несколько раз упоминал имя некой Митсар Гийоме, Мага, из Эбердина. Как я понял, эта довольно юная леди была одним из последних его увлечений. Мне не известно, знала ли она, кто он на самом деле, или же он представлялся другим человеком. Возможно, она ничего не знает о нем. Возможно, она относилась к нему достаточно серьезно для того, чтобы сделать вид, что ничего не знает - ведь Трампа давно никто не искал с приятной для того целью. Но это единственная известная мне ниточка, которая может вести к Трампу. Прошу извинить меня, если она никуда не ведет.
  На этом прощайте. Моя последняя просьба - пусть местные похоронят меня возле болот. Не могу сказать, что полюбил это место, но покидать его не хочу.
  Весьма Вам благодарен.
  Эрнст Тронтон, Маг."
  
  
  
  
  
  
  Он поехал на юг, навстречу весне.
  Сперва дорог не было; только тропы соединяли редкие поселения - местные пользовались для перевозки грузов вьючными лошадьми. Иногда встречались хутора. Но чаще случалось ночевать под открытым небом, у костра, завернувшись в плащ и одеяло. По мере продвижения на юг места становились населеннее, а погода - теплее. Когда Браэрли добрался до Эбердина, там была уже настоящая весна.
  
  
  
  
  
  
  
  Митсар Гийоме действительно жила в Эбердине, по крайней мере, большую часть года - она училась на последнем курсе тамошнего университета. Именно на улице, ведущей к университету Браэрли и подошел к ней.
  - Доброе утро, Митсар...
  Ее едва ли можно было назвать красивой. Но она явно выделялась из общей массы тех, кого видишь и тут же забываешь, идя по улице. Выделялась и нравилась; Браэрли давно заметил, что красота и привлекательность - далеко не одно и тоже. Разница состоит в том, что первое может оставлять равнодушным.
  Она посмотрела на него:
  - Доброе утро, - она не остановилась, и Браэрли подумал, что к ней, наверное, часто подходят знакомиться.
  - Мы не встречались, - сказал Браэрли, - и я знаю о вас от человека, о котором вы почти наверняка ничего не знаете. Но этот человек был знаком с Ричи Трампом, Магом. Я ищу Трампа.
  Тогда она остановилась.
  Несколько секунд она изучала его лицо. Потом сказала:
  - Я не уверена, что смогу вам помочь. И в любом случае, я не смогу сделать это сейчас.
  - Я предлагаю встретится, и обсудить это, - сказал Браэрли.
  Митсар немного подумала.
  - Хорошо. Вы приехали верхом, надо полагать?
  - Да.
  - Можете вы приехать послезавтра, в воскресенье, в девять пополуночи к Восточным воротам? Мы прокатимся куда-нибудь, и поговорим... И кстати - как вас зовут?
  - Курт... Курт Браэрли, Маг. Да, могу.
  Она кивнула:
  - Хорошо. Приезжайте. Что-то еще?
  Он отрицательно покачал головой:
  - Нет. Спасибо вам.
  - Пока не за что, - сказала она, - и будьте готовы к тому, что и будет не за что.
  За все время их разговора она ни разу не улыбнулась.
  
  
  
  
  
  
  Восточные ворота оказались обычным местом для самых разных встреч. Митсар немного опоздала, и выглядела скорее нейтрально, чем приветливо. Поздоровавшись, она сказала:
  - По этой дороге можно быстро доехать до леса. Летом в выходные там много народу, но сейчас едва ли кто помешает поговорить.
  Браэрли согласился - какая, в сущности, разница, где беседовать, если там не так шумно, как на городских улицах?
  Вскоре город остался за спиной. В отличие от большой дороги, уходившей в другом направлении, проселок, выбранный Митсар, оставался в этот час еще совершенно безлюдным. Митсар пустила лошадь рысью. Они быстро проехали полосу пашен, отделяющих предместье от холмов, рысью же влетели на невысокий перевал, и город исчез. Тогда Митсар свернула с дороги в редкий, еще прозрачный лес, и поехала шагом.
  - Наверное, я должен извиниться, - сказал Браэрли, - мне кажется, моя просьба не доставила вам удовольствия...
  - Не доставила, - сказала Митсар, - но дело не в вас. И не в Трампе... Дело только во мне.
  Она помолчала немного; Браэрли ждал.
  - Я позволила этому человеку занять определенное место в своей душе. А надо было бы не позволять совсем ничего.
  - Он способен нравится? - спросил Браэрли.
  Митсар глянула на него через плечо; она ехала чуть впереди; жеребец Браэрли, обработанный соответствующей порцией Магии, временно перестал относиться к кобылам, как к таковым.
  - Видите ли, Браэрли - я стараюсь быть точной. Если бы он мне нравился, я бы так и сказала. Нет ничего плохого в любой симпатии, что бы ни говорили о том, кто вам нравится... Но Трамп не способен был нравится. Он был блестящим Магом. Но он был совершенно непривлекательным человеком. Я бы даже сказала - антипривлекательным.
  - Что это значит?
  Митсар рассмеялась - невесело, с сожалением.
  - Вам случалось видеть женщину, и думать - никто не сможет ее полюбить?
  - Случалось, - сказал Браэрли, - но, сдается мне, все они сами считали, что не достойны симпатии. А мнение человека о себе не может не менять его...
  - Вот и Трамп думал так о себе, - сказала Митсар, по - прежнему глядя только вперед, - это не значит, что он не интересовался женщинами вообще... Но где - то очень глубоко в нем сидело признание, что жизнь - не для него. Понимаете?
  - Кажется, да. Есть какое - то удовлетворение в осознании своих недостатков и неудач. Ради него люди могут сами искать неприятности...
  - Почему так бывает?
  Браэрли пожал плечами.
  - Не знаю. Первое, что приходит в голову - просто лень бороться. Проще жалеть себя, чем добиваться желаемого...
  - Он мог работать с невероятным упорством.
  - Слышал я на эту тему вот что, - сказал Браэрли, - Маленькое дерево легко согнуть. Если оно хрупкое, то сломается. Если оно гибкое - будет расти дальше. Но одно гибкое дерево будет расти криво, а другое - выпрямится.
  - В чем же разница между ними?
  - Я спросил то же самое. Ответ был такой: в том, насколько им нужен свет. Если нужен - дерево будет тянуться вверх. Если не нужен - зачем ему это?
  - Почему же одним он нужен, а другим - нет?
  Браэрли снова пожал плечами за спиной Митсар.
  - Не знаю. Тот, кто сумеет понять, отчего люди мирятся с тем, что их душам недоступно добро - ответит на извечный вопрос: откуда берется в мире зло... Как можно спокойно принимать, что все хорошие люди презирают, ненавидят или жалеют вас? Вы ведь не станете с этим мириться. И я не стану. Но множество людей мирятся.
  - Вот и Трамп мирился, - сказала Митсар, - он предпочитал быть ничтожеством. Очень профессиональным ничтожеством. Он жалел себя - и я жалела его. Это было именно то место, которое он занимал в моей жизни. И по сей день занимает.
  Она замолчала, и с минуту они ехали молча.
  - Вы видели его лицо? - спросил Браэрли.
  - Сложно сказать. Он говорил, что пользуется маской.
  - Какой?
  - Всегда одной и той же - по крайней мере, когда встречался со мной. Невзрачный человек, никаких особенных черт. Увидишь на улице - никогда не выделишь из толпы, не заметишь, не запомнишь. Даже если вглядываться специально, и то не найдешь ничего примечательного. Таких множество...
  Они снова поехали молча. В лесу было тихо, но где - то очень высоко ветер нес с юга уже совершенно летние облака. Потом Митсар сказала:
  - Я навела кое-какие справки о Трампе, готовясь к этой встрече. Я и раньше знала, что его многие не любят. Но сейчас о нем говорят только как о человеке, от которого надо избавиться. Для чего вы его ищете?
  - Именно для этого, - сказал Браэрли после секундной паузы.
  Некоторое время Митсар тоже молчала. Потом сказала:
  - Мне не нравится, что вы хотите его убить. Но вы не похожи на человека, который убивает ради развлечения, самоутверждения или денег. Поэтому я готова помочь вам. Однако эта помощь может оказаться ловушкой. Трамп сказал мне перед самым исчезновением, что неподалеку от города - нашего города - он устроил тайник. В тайнике, по его словам, спрятана какая - то информация, которая может быть интересна тому, кто захочет побольше узнать о нем. Чем интересна, он не сказал. Он предупредил, что тайник охраняется, и пытаться проникнуть в него небезопасно... Я готова провести вас к тайнику.
  Она замолчала, и оглянулась на Браэрли.
  - Спасибо вам, Митсар, - сказал Браэрли, - я расскажу вам, в чем состоит моя претензия к Трампу.
  - Вы можете этого не делать, - сказала Митсар, - я не предлагаю вам обмен.
  - Я хочу, чтобы вы знали, - сказал Браэрли, - мне не безразлично, что вы думаете о моих побуждениях...
  - Что же - тогда я вас слушаю...
  - Трамп превратил некую леди в бабочку. Большую бабочку, которая живет на болотах в одной богами забытой местности, и нападает иногда на тамошних обывателей. Я нашел эту бабочку. Она может иногда принимать человеческий облик. Эта леди была очень красива...
  - Она понравилась вам? - спросила Митсар, едва он произнес последнюю фразу.
  Браэрли улыбнулся:
  - Сперва - очень. Но, чем больше времени проходит с этого момента, тем больше я понимаю, что она не для меня. В ней есть что - то сверхчеловеческое. А я всегда искал женщину, которая была бы мне равной - не выше, не ниже.
  - Нашли? - спросила Митсар, и в голосе ее промелькнула ирония - может быть, чуть наигранная.
  - Нет, - сказал Браэрли.
  Митсар хмыкнула:
  - Сколько вам лет?
  - Тридцать семь.
  - И - не нашли?
  - Не нашел.
  - Может быть - плохо искали?
  Браэрли засмеялся, и не сразу ответил.
  - Дорогая Митсар, неужели вы думаете, что за это время легко найти что - либо стоящее? Здесь нужен случай, или помощь богов...
  Она обернулась, и молча посмотрела на него.
  
  
  
  
  
  
  Место, о котором говорила Митсар, находилось в двух днях пути от Эбердина. Оно представляло собой долину в горах. Митсар никогда не была там, но Трамп оставил ей карту. Кроме того, об этом месте иногда говорили. Среди местных жителей издавна были популярны рассказы о странных и опасных вещах, притаившихся, якобы, в этой самой обычной на вид долине. Говорили, что в ней полно самых разных существ, встреча с которыми не предвещает ничего хорошего. Говорили, что там пропало немало людей. Правда, последний достоверный случай такого рода произошел задолго до рождения самого престарелого рассказчика, какого вы сыщете ныне. Но это не имеет значения - слухи без повода не появляются, не так ли? Впрочем, молва то и дело вплетала в страшные рассказы всякие байки анекдотического пошиба, а сама долина называлась не без иронии - Подозрительной.
  Браэрли мог отправляться хоть в тот же день, но Митсар назначила выезд на следующий выходной - ей следовало завершить некоторые дела. Всю эту неделю Браэрли не занимался решительно ничем: осторожность требовала отдохнуть перед визитом к тайнику, защиту которого выставил сам Трамп. В отличие от посещения Бабочки, у Браэрли не было сейчас ощущения безопасности.
  В субботу, в назначенное время, Браэрли прибыл к Восточным воротам; вскоре появилась Митсар. Она выглядела совершенно обычно, но из - за спины ее виднелась рукоять восточного меча.
  Митсар показалась Браэрли намного живее, чем неделю назад.
  - Вы сегодня веселы, и едва не беспечны, - сказал он, когда они остались вдвоем.
  Митсар кивнула:
  - Все решения приняты - переживать больше не о чем... Серьезно, Браэрли - эта история немного выбила меня из колеи, но за эти дни я успела привыкнуть к тому, что надо будет сделать что - то... Когда наступает момент решать старую проблему, лучше радоваться близкому избавлению от нее, чем волноваться.
  - Проблему?
  Митсар пожала плечами:
  - Люди - всегда проблема. Не важно - здесь они, или еще где - то. Я не умею их забывать, Браэрли...
  
  
  
  
  
  
  Поздним вечером они добрались до постоялого двора, где и провели ночь в обстановке дружественной официальности. Наутро, когда они отъехали от последнего миль на десять, Митсар сказала:
  - Дождемся момента, когда останемся одни на дороге, и свернем прямо в лес. Посмотрите налево - видите снежную вершину, самую большую? Нам не совсем туда, но пока что это самый хороший ориентир...
  Дорог в Подозрительную Долину, разумеется, не было. Еще день следовало ехать по практически незаселенной местности, поднимаясь все выше к снежным вершинам на востоке. Невысокие горы, граничащие с прибрежной равниной, не создавали особых препятствий. Еще совершенно прозрачный лес позволял ориентироваться по вершинам, которые были видны почти отовсюду. В очередной долине, на берегу небольшой речки, где можно было напоить лошадей, они остановились на ночлег. Отсюда ехать оставалось уже совсем недалеко - Подозрительная Долина лежала за ближайшим восточным перевалом.
  Утром, с перевала, Браэрли минут десять рассматривал Подозрительную Долину в бинокль. Пока что даже глубокая тень, в коей она еще пребывала, не помогала представить ничего страшного. Но все равно - долина Браэрли не понравился.
  - Вы что - то заметили? - спросила Митсар после десяти минут молчаливого ожидания.
  - Ничего, - сказал Браэрли, - но... как бы вам сказать? Иногда случалось оказаться в местах, у которых дурная слава. Они разные, разумеется - и все же в них есть нечто общее. Что - то отталкивает. Смотришь и думаешь: здесь бы я жить не стал... Куда нам сейчас?
  - Видите ручей внизу? - спросила Митсар.
  - Вижу.
  - Вниз по течению до поворота. Отсюда, стало быть - направо.
  Ручей поворачивал за гору, которая выходила в долину дальше прочих.
  Они спустились к ручью, и поехали берегом в сторону вдающейся в долину горы.
  Сразу за поворотом начиналось обширное заболоченное пространство. Под копытами лошадей стала хлюпать вода. Земля, пропитанная водой, не создавала достаточной опоры копытам, и лошади оставляли глубокие, заполняющиеся водой следы.
  Карта утверждала, что где - то поблизости, на левом берегу ручья, должна находится большая одинокая ольха. Против нее можно было перейти ручей вброд. Далее надлежало следовать под прямым углом к ручью, до начала гати, идущей через болота якобы к самому тайнику. Ольха оказалась на месте; переправа через неглубокий, в десять дюймов, ручей не принесла никаких сюрпризов. Но по мере углубления в болота начал появляться туман. К тому моменту, когда впереди показались темные от постоянной сырости жерди, видимость сократилась ярдов до пятидесяти.
  - Лошадей придется оставить, - сказал Браэрли, - по такой дорожке их не проведешь. Да и незачем, если тайник находится посреди болота...
  Прежде, чем идти, Браэрли несколько минут стоял молча, стараясь уловить ауру места, где они оказались. То, что он уловил, ему не понравилось. Митсар, все это время наблюдавшая за ним, поймав его взгляд, вопросительно подняла брови.
  - Здесь чувствуется магическое вмешательство, - сказал Браэрли, - если в каком - то месте интенсивно применяется Магия, аура места сильно искажается... - он замолчал, раздумывая, как рассказать о том, что он именно почувствовал.
  Митсар его опередила.
  - Характер примененной Магии можно определить?
  - Можно. Здесь чувствуется стена и угроза из - за стены. Это характерная картина сильной активной защиты. Активной - то есть из - за стены кто - то выйдет... Я вот что думаю, Митсар - вам, наверное, не стоит идти дальше.
  Митсар пожала плечами.
  - Я, конечно, не знаю, зачем Трамп рассказал мне о тайнике. Но ему незачем было рассказывать мне о месте, в котором мне что - либо угрожает. И я не хочу оставаться здесь в одиночестве.
  Браэрли несколько секунд колебался: обе возможности не нравились ему одинаково.
  - Знаете, Браэрли, - сказала Митсар, - сейчас уже поздно искать безопасные пути. Что ни сделай - все может обернуться проблемами. Но два человека вместе все - таки сильнее, чем по отдельности, - она улыбнулась, - пусть даже совсем на немного...
  - Хорошо, пойдемте, - Браэрли тоже улыбнулся, - спасибо за компанию...
  Глядя то под ноги, то вокруг, они двинулись по гати.
  Дорожка и впрямь была не особо надежная. Местами тонкие ольховые стволы уходили под воду, когда на них наступали. Потом стали появляться участки воды, и гать превращалась в мостики. Браэрли шел первым, сосредоточившись более на ауре, чем на том, что можно было увидеть. Увидеть, собственно, можно было немного. Туман все сгущался, и видимость теперь не превышала двадцати ярдов. Солнце исчезло. Так продолжалось довольно долго, а потом Митсар сказала:
  - Браэрли - мы ходим по кругу.
  Он обернулся.
  - Вот в этом месте я посмотрела в воду, - сказала Митсар, кивнув вбок, - просто на свое отражение посмотрела. Здесь удобно смотреть - чистая вода возле самых жердей. Сейчас мы опять идем мимо нее.
  - Неплохо, - сказал Браэрли.
  - Получается, гать идет по кругу. Никаких других дорог я не заметила. Вы тоже?
  - Тоже.
  - Сойти с гати нельзя - судя по виду, тут везде трясина или вода. Вернуться, получается, тоже нельзя.
  Браэрли хмыкнул, покивал.
  - Видите ли, Митсар - при всей очевидности происходящего, быть такого не может.
  - Думаете, гать не может замкнуться на себя?
  - В принципе, может. Маг может переносить предметы в пространстве. То есть кто - то вполне мог ходить здесь, и перекидывать жерди. Но для этого нужно весьма сильное магическое воздействие. Аура изменилась бы. Я все время чувствую эту самую ауру, и не мог не заметить. Так что жерди никто не перекладывал.
  - Можно было заранее трансформировать болото так, чтобы само пространство замкнулось на себя, когда, например, появляются люди? Тогда воля Мага уже не нужна, и вы ничего не почувствуете.
  Браэрли отрицательно покачал головой.
  - Отсроченные заклятия действительно существуют. Когда что - то происходит, если появятся условия для этого... Но не все, что угодно. Видите ли - в природе не бывает совершенно замкнутых структур. Любая местность граничит с соседней, и между ними не бывает непреодолимой стены. Горы можно перейти, море - переплыть. Есть только одно пространство в Мире, где существуют непреодолимые преграды и замкнутые на себя лабиринты - это человеческое сознание. И в таком лабиринте человек может блуждать вечно...
  - То есть, замыкание гати - это иллюзия?
  Браэрли кивнул:
  - Скорее всего - иллюзия.
  - И как понять, где иллюзия, а где можно утонуть? На ощупь? Или иллюзию можно разрушить?
  - Можно попробовать. Одну минуту...
  Немного подумав, Браэрли негромко произнес заклинание. Ничего не изменилось. Потом - еще одно. Тогда словно волна пробежала по туману и деревья всколыхнулись, как будто они были отражением на воде. Снова заклинание - и снова волна.
  - Вот это да... - сказал Браэрли.
  - Что такое?
  - Заклятие, выставленное Трампом, просто пропускает через себя мою энергию, с помощью которой я хочу разрушить его. Вы видели, как точно волна пробегает по пейзажу вокруг? Как круги по воде. Всплеск - и снова вода успокаивается. Признаться, я никогда не видел такого своими глазами, - Браэрли усмехнулся, - некоторые думают, что классная Магия - это когда Маг превращается в попугая, и угадывает мысли зрителей. Это туфта... Вот, - он обвел рукой болото, - пример высшей Магии...
  - Не можете разрушить?
  Браэрли пожал плечами.
  - Любой приличный Маг подобен вору, который таскает при себе инструменты для вскрытия дверей. Они универсальны. Любая дверь в конце концов будет открыта. Надо делать много попыток. Но, во - первых, на это может уйти вся жизнь. А во - вторых, каждая попытка - это большая трата сил. Возможно, кто - то просто ждет за этим туманом, пока я устану. Тогда он и нападет...
  - И что будем делать?
  Браэрли снова пожал плечами; он тут же подметил повторение этого жеста, и это ему не понравилось. Не понравилось потому, что могло не понравится Митсар. Еще ему не понравилось, что Трамп, которого она жалела, пока что был сильнее Браэрли, которому казалось, что он может рассчитывать на большее, чем жалость.
  Он сказал:
  - Давайте подумаем. Трамп рассказал вам о тайнике. Значит, он допускал, что кто - нибудь, например - вы, найдет тайник. Это не казалось ему недопустимым. Если через некоторое время он решил, что это все - таки недопустимо, он мог просто перепрятать то, что скрывал здесь. Оставить пустое болото. Трудно отделаться от мысли, что он хотел с кем - то поделиться спрятанным. Скорее всего - с вами. Или с тем, кого вы выберете. Можно предположить, что вы - это ключ. Связующее звено между Трампом и тем, кто захочет узнать о нем больше. Не в обиду будет сказано, примененная им Магия - явно не студенческого уровня. Значит, Магия едва ли является тем самым главным, что позволит найти правильный путь. Можно предположить, что вы знаете что - то такое, что поможет решить задачку без Магии. Что это может быть?
  Митсар посмотрела в сторону, как делают люди, желающие вспомнить что - то.
  - Может быть... нет, не может... нет, вот что, наверное... Вы сказали, что только человек способен создать замкнутый на себя лабиринт, и блуждать в нем вечно. Но ведь Трамп как раз и блуждал в таком лабиринте! Он был уверен, что не может заслужить симпатии. Конечно, он так не говорил. Он говорил, что люди не оценили его, испугались его силы, стали поэтому гнать его, и так далее. Возможно, он мало имел дела с женщинами, которые хотели понять его. Или всегда прятался за масками. Или считал меня маленькой девочкой. Но он меня не обманул. Не такая уж я тогда была маленькая. Я очень хорошо понимала, что он злиться не на людей, а на себя. Он хотел, чтобы его любили, а его не любили. Вот и все. Он вбил себе в голову, что может быть или злым гением, или ничем. Таков был его замкнутый лабиринт... - она посмотрела на Браэрли, - это вам что - то дает?
  - Пожалуй. Дает метод, быть может... Вспомним кое - что из основ... Замкнутость образуется, когда возникает равновесие сил. Если это противодействующие силы, ни одна из них сама не уступит. Разрушить замкнутость, то есть - равновесие, может только третья сила. Равновесие, которое возникает при взаимодействии двух сил, изучается диалектикой, одной из основ Магии, как известно... Ведь заклятья сами собой не исчезают, так? Это потому, что в них достигнуто равновесие сил... Ну, а наука о развитии, о выведении из равновесия называется, как известно, триолектикой. С ее помощью, вчастности, снимают заклятия. Делается это всегда одинаково - в равновесие вводится третья сила. Она - то его и разрушает. Весь мир - это триалектическая система, которая постоянно и сама создает равновесие, и сама же его разрушает. Когда Маги говорят о Равновесии с большой буквы - то есть о том, что они считают идеальным состоянием мира - речь идет о динамическом равновесии, которое каждый миг нарушается, но каждый миг восстанавливает само себя. Сложно? Просто, на самом деле. Идущий человек - это как раз такое равновесие. Он переносит вес своего тела вперед, убирает опорную ногу, но тут же выставляет ее, и, вместо того, чтобы упасть, делает очередной шаг... Любое живое существо умирает, но жизнь не прекращается, и смерть каждый день служит совершенствованию жизни, позволяя ей создавать новое, более совершенное...
  Он замолчал, и усмехнулся.
  - Простите... Одна из моих любимых тем...
  - Нам надо идти в сторону от той лужи, в которую я смотрелась, - сказала Митсар.
  Браэрли уставился на нее с удивлением.
  - Мой вывод из вашей теории, - сказала она, - интуитивный. Сложно? Просто, на самом деле...
  Не дожидаясь реакции Браэрли, она повернулась к луже спиной, присела и стала ощупывать пружинящую траву по другую сторону гати. Судя по всему, там была трясина. Тогда она достала из висящих за спиной ножен меч, и принялась тыкать им в траву подальше.
  - Вот оно, Браэрли...
  - Твердое место?
  - Совершенно твердое. Попробуйте своим мечем, вы дотянетесь дальше. Или жердь возьмите...
  Браэрли вытащил из гати длинную тонкую жердь, и некоторое время тыкал ею в траву вокруг указанного Митсар места. Твердая площадка была не менее ярда в поперечнике.
  - Я прыгну, - сказала Митсар, - я легкая, вам не сложно будет вытащить меня, если что...
  Убрала меч в ножны, и перепрыгнула в замеченное место.
  Ничего не случилось. Тогда она попрыгала на этом месте, проверяя его прочность. Потом снова достала меч, и стала шарить в траве чуть подальше.
  - А вот и еще площадка. Слушайте, Браэрли - я сейчас встану на край, а вы прыгайте. Только дайте мне сначала эту оглоблю. Возьмем ее с собой на всякий случай...
  Некоторое время они прыгали с одной невидимой твердой площадки на другую.
  - Как просто все оказалось, - сказала Митсар, когда они остановились отдохнуть, - ход в сторону был напротив лужи, в которую я могла посмотреть, и заметить, что иду мимо нее во второй раз. Трамп знал про лабиринт в своей голове. Он прекрасно видел, что я хотела его переделать. Что я очень интересуюсь тем, как это можно сделать. Он предполагал, что я приду сюда с Магом - это же естественно, что им будет интересоваться именно Маг. И Маг вспомнит про третью силу... про ход в сторону в поисках выхода, которого нет на привычном пути... - она посмотрела на Браэрли, и рассмеялась довольно.
  - Но откуда он знал, что вы станете искать что - то в луже?
  Митсар хмыкнула.
  - Браэрли, не будьте наивны. В любом зеркале, хоть бы и в луже, женщина ищет только себя.
  - Но зачем ей это посреди болота?
  Митсар посмотрела на Браэрли так, словно упрекала его в бестолковости, но ничего не сказала.
  
  
  
  
  
  
  Туман внезапно начал подниматься, и исчез с удивительной быстротой. Стало видно, что до края болот совсем недалеко. За болотом начинался поросший лесом пологий склон. Надо всем этим сияло солнце, очень яркое после тумана.
  - Вон он, смотрите, - сказала Митсар, - валун, внутри которого спрятано послание Трампа...
  Огромный светло - серый валун лежал среди деревьев ярдах в тридцати от начала леса.
  Браэрли и Митсар выбрались из болот, и ступили на более - менее сухой луг, неширокой полосой отделявший болота от леса.
  - Митсар, - сказал Браэрли, - смотрите внимательно. Здесь кто - то есть...
  - Где именно?
  - Везде, - сказал Браэрли.
  Словно в ответ что - то зашевелилось в лесу - здесь, там, в третьем, в четвертом месте... Какие - то мелкие человекообразные существа появлялись отовсюду. Но никуда не двигались. Просто останавливались там, где появились.
  - Кто это? - спросила Митсар.
  - Гоблины, - сказал Браэрли, - по крайней мере, если верить их описаниям. Никогда не видел ни одного живого, и не знаю тех, кто бы видел... Не пойму только, для чего они здесь. Свет для них слишком яркий. Посмотрите - у них закрыты глаза...
  Несколько секунд они рассматривали гоблинов.
  - Да, - сказала Митсар, - у всех... Получается - они ничего не могут нам сделать?
  - Не совсем, - сказал Браэрли, - они все - таки могут открывать глаза ненадолго. Конечно, увидят они немного. Но все - таки это даст им возможность ориентироваться, и кое - что предпринять. Например, окружить нас. Их довольно много...
  - Вы можете их прогнать?
  - Сейчас попробую, - сказал Браэрли, - если Трамп опять не приготовил какой - то изысканный сюрприз, разогнать их несложно.
  Он постарался сосредоточится - толпа гоблинов мешала ему самим фактом своего существования - и начал читать заклинания. Но не успел он закончить, как Митсар воскликнула:
  - Браэрли!
  Он поднял глаза.
  Вот это да - лес снова так и ожил; отовсюду перли новые гоблины.
  Слова застряли у него в горле. Вообще - то, гоблины не такие уж храбрецы; обратить их в бегство несложно. Может, он ошибся, читая текст заклинания? Может...
  - Митсар, тут, кажется, кольцевое заклятие. Впечатление такое, что заклинание изгнания только вызывает к активности новых гоблинов. Наверное, Трамп законсервировал их в лесу в состоянии транса. Сейчас я попробую другой способ. Но только еще один раз. Потому что кольцевое заклятие можно построить так, что любая попытка прогнать гоблинов заклинанием будет только увеличивать число активных тварей.
  - А что мы можем сделать еще? - спросила Митсар.
  - Отступить, - сказал Браэрли; они оба одновременно обернулись к болотам.
  - Не можем, - сказала Митсар; там, откуда они только что пришли, тоже толпились гоблины.
  - Ну, тогда надо рубить их, - сказал Браэрли.
  Он почувствовал раздражение - пока что Трамп всякий раз превосходил его.
  Митсар окинула взглядом возросшую толпу гоблинов.
  - С этими мы еще справимся, - сказал Браэрли, - есть заклинания, позволяющие ненадолго стать сильнее и выносливее, чем обычно бываете. Правда, потом будете чувствовать слабость какое - то время...
  - А если вы еще раз попробуете, их не станет слишком много?
  Браэрли хмыкнул.
  - Маги любят число "три". Можно предположить, что вторая попытка еще не станет критической. Но можно и остановиться на первой. Как вы хотите?
  Митсар сделала брезгливую гримаску.
  - Попробуйте, Браэрли. Не хочу я их рубить...
  Браэрли попробовал - новое шевеление в лесу, новые гоблины.
  - Мерзость какая, - сказала Митсар.
  - Митсар, - сказал Браэрли, - сделаем так. Будем нападать на них то в одном месте, то в другом. И быстро перемещаться. При таком свете гоблины не могут смотреть все время. Они могут только изредка приоткрывать глаза. Нельзя позволить им окружить нас плотным кольцом, потому что тогда они вцепятся в нас, и тем дело и кончится. Но пока они рассеяны по большому пространству, и мы бегаем между ними - мы в безопасности. Будем держаться друг возле друга. Вам лучше не столько нападать, сколько прикрывать мою спину. Пробиваться сразу к валуну не стоит - пока есть живые и активные гоблины, мы все равно не сможем им заняться. Надо появляться в разных местах, и рубить как можно больше. Есть слабая надежда, что, когда мы нарубим много, остальные сами сбегут. Если, конечно, Трамп не лишил их стремления к самосохранению. Согласны?
  - Согласна, - сказала Митсар безо всякого энтузиазма.
  - Не беспокойтесь, - сказал Браэрли, - это только кажется сложным. Начнете - беспокойство само пройдет.
  - Что - то есть мерзкое в этом, - сказала Митсар, - если они и взглянуть - то на нас толком не могут...
  - Они вполне могут нас затоптать - их тут несколько сотен. Вы что - хотите умереть ради того, чтобы гоблины могли жить?
  - Нет, разумеется.
  - Тогда какой смысл задавать себе ритуальные вопросы о допустимости неизбежного? - Браэрли постарался улыбнуться повеселее.
  Митсар сделала легкий отстраняющий жест - похоже, улыбка Браэрли не показалась ей уместной - и сказала:
  - Ладно. Давайте ваше тонизирующее заклинание...
  
  
  
  
  
  
  Гоблины в бегство не обратились - Трамп превратил их просто в инструменты для выполнения своей воли, лишенные собственных интересов. Рубить их было не сложно, хотя несколько раз случалось, что гоблин прыгал на спину Браэрли или Митсар, и, если бы не второй человек, мероприятие на этом, скорее всего, и закончилось бы. Но гоблинов было много, и уничтожение их обернулось весьма утомительным делом. Когда активных гоблинов не осталось, Браэрли спросил Митсар о впечатлениях.
  - Сложно жалеть гоблинов после того, когда хоть один прыгнет вам на спину, и вцепится в горло, - сказала она.
  Валун оказался аккуратно разрезан пополам, и половинки легко отделились одна от другой. В середине валуна оказалась полость, а в ней - тщательно запакованная в кожу записная книжка. Книжка была исписана довольно разборчивым почерком.
  - Предлагаю почитать в более приятном месте, - сказала Митсар.
  Они вернулись через болота к ручью. Иллюзия замыкания гати на себя исчезла, тумана на болотах не оказалось. Лошади ожидали их в полной сохранности. Желание убраться подальше оказалось вполне обоюдным, и они остановились только по другую сторону перевала, на пологом склоне над соседней долиной.
  
  
  
  Полная версия этой повести будет опубликована позже.
  
  
  
  Другие произведения автора находятся на его сайте www.garasev.ru
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"