Mikle5 :
другие произведения.
Слабак
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оставить комментарий
© Copyright
Mikle5
(
Mikle-555@mail.ru
)
Размещен: 03/08/2013, изменен: 03/08/2013. 18k.
Статистика.
Поэма
:
Детская
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Михаил Гарцев
С_Л_А_Б_А_К
1
Был солнечный осенний день,
но солнце холодно сверкало,
и под глазами мамы тень,
и взгляд тревожный и усталый.
Отца взгляд - жёсток и суров -
мне в сердце гулко бил набатом.
Я покидал родной свой кров,
я уходил служить солдатом.
Осенний сумрачный перрон.
Команды чётко отзвенели...
И пара новеньких погон -
на серой ворсистой шинели.
В глухой ночи нас мчал состав,
огонь свирепо извергая,
в своей груди неся солдат
к переднему отчизны краю.
2
Он был смешон, не вышел ростом,
но я его заметил сразу.
Среди парней красивых, рослых
он был какой-то странный... разный.
То непомерная весёлость,
то замолкал вдруг, замыкался...
И глаз пронзала напряжённость,
и взгляд в пространство устремлялся.
Глаза сверкали тусклым блеском.
В них каждый пламенный поэт
увидит и заметит веско:
струится в человеке свет.
Струится свет!
А это значит,
что не исчезнет никогда
порыв души его горячей,
какая б не стряслась беда.
Пусть не силён он, не отважен,
но в трудный час, как по наитью,
когда момент особо важен,
идёт он первый на раскрытье
своей души, своих законов.
Так подвиг гению сродни,
и в бой с сердечных полигонов
стартуют
светлых
чувств
огни.
3
Нас всех доставили на место,
построили наш батальон:
"Команда-"N" - к скале отвесной,
в ракетный дивизион".
Да, в боевой, на стыке мира.
Команды номер был и мой.
Прошёл сквозь жизнь мою пунктиром
тот год тревожный, огневой.
4
Итак - ракетные войска.
Пронзает луч просторы неба.
И до сих пор стучит в висках:
"А если б в армии ты не был?
Ты б мог любить девчонок знойных,
ты мог бы пить коктейль, вино...
Ты б вёл себя вполне достойно.
Тебе неужто всё равно?
Не всё равно!
Наш век устало
перевалил за середину.
Стеклом, бетоном и металлом
покрылись городов равнины.
Он видел всё:
тачанок вихри,
удушливый вихрь лагерей,
горячий снег от крови рыхлый,
полёт воздушных кораблей.
Писать о нём в своей квартире:
то за столом, то на диване,
и мира шум ловить в эфире,
а видеть - на телеэкране.
Нет, не затянет жизни тина.
Рубить, так со всего плеча!
Я видел мир стальной пружиной,
я был на острие луча.
5
Армейской жизни жар и холод.
Я помню первую тревогу,
и первую поездку в город,
шоссейной ленточкой дорогу.
Бураны, ливни, снегопады,
поверки, старшина, сержанты,
внеочерёдные наряды,
парады, марши, аксельбанты.
Я помню кухню,
три тарелки,
Потом ещё сто... триста... тысяча...
И на ученьях перестрелку,
и комья грязи в лицо тычутся...
А холод под шинельку ломится,
а вьюга снежная всё вьюжится...
Но это то, из чего строится
твоё армейское содружество.
Бывают взрывы, озлобления,
порою и несправедливости,
но нет приятней ощущения,
чем знать, что рядом друг, поблизости.
Ты с ним поделишься махоркою,
одной шинелью с ним укроешься,
и жёсткие обиды, горькие
уйдут, за горизонтом скроются.
6
Я в части встретился с тем парнем.
К нему тянувшись всей душой,
держал всё это в строгой тайне,
прекрасно зная - я иной.
Он прирождённый был романтик.
Всем верил.
Верил в идеал.
"Поэт. На шее - красный бантик", -
таким его я принимал.
Покладист был и мягок, скромен.
Всё выполнял без пререканий,
но двух, трёх командиров кроме,
от всех он слышал замечанья.
Его сержант - солдат отличный -
всё оценив в один момент,
о нём сказал:
"Цветок тепличный.
Мамин сынок.
Интеллигент".
И я сынок, пожалуй, мамин.
И я был с - высшим (служил год),
но, словно на телеэкране,
всё вижу - я другой, не тот.
7
Я был иной. Шумел, взрывался,
лез на рожон и спорил зло,
но этим мало добивался,
так поступая всё равно.
Есть в этом плюс, но минус тоже -
себя в обиду не давать.
По сроку службы коль моложе,
полезней всё же помолчать.
Но как, когда взорвёт жестокость
суровых дней солдатской службы,
и ты пойдёшь на чёрствость, жёсткость
во имя правды, чести, дружбы.
А он...
Он жил совсем иначе.
Молчал, проглатывал обиду.
Какой-то с виду однозначный,
но это было только с виду.
Он был хороший парень, стоящий.
Да вот случилось как-то так,
что прилепилось к парню прозвище,
смешное прозвище - "Слабак".
8
"Слабак".
Ну, что ж, и я в дальнейшем
его так буду называть,
чтоб от событий тех в малейшем
в своих стихах не отступать.
Раз с комсомольского собрания
мы возвращались, дымя "Примой".
Мы шли в раздумье и молчали,
себя окутывая дымом.
Был на повестке дня вопрос
для многих не совсем приятный -
кто в карауле службу нёс,
ну, скажем, несколько халатно.
- Ну, как они не понимают? -
мой спутник вдруг прервал молчанье.
Смысл нашей службы постигая,
он в мыслях был на том собранье.
- И мне бывает страшно в стужу:
мороз, пурга и спал я мало,
но вот сейчас стою с оружием,
а дома спит спокойно мама.
Её сейчас я защищаю,
пусть град, пусть дождь, пусть холод цепкий,
и вместе с ней оберегаю
покой людей наших, советских.
9
Могу казаться тривиальным,
когда скажу, что все слова
как блеск, как звон, как лёд хрустальный -
в них истина порой крива.
Да и добра поступок мелкий
нам ни о чём не говорит:
он может быть простой подделкой,
и совершивший не горит.
И только по большому счёту
судить мы можем без огрех,
когда готовясь к артналёту,
откроет душу человек.
Когда при страшных испытаньях
с него слетят налёт и муть...
Отчайнья вопль и боль страданий
нам вскроют сердцевину, суть.
И всё ж невнятные слова.
Движенье души незримой,
чувств самых светлых острова
так нами и непостижимы.
Как будто чьи-то биотоки
свою энергию струят,
и мы протягиваем руки -
нет ни сомнений, ни преград.
10
Был в нашей части свой музей -
музей святой солдатской славы.
С ней пять зенитных батарей
дошли с победой до Варшавы.
Пусть не пришлось им брать Берлин,
был путь их сквозь огонь и беды,
и в дни суровых тех годин
не каждый встретил День Победы.
Хоть это было так давно,
тот каждый день - в луче рассветном.
Теперь в составе ПВО
зовётся наша часть ракетной.
Был отделению приказ
дан командиром батальона
(в том отделении как раз
служил и я, и мой знакомый):
"В музее блеск и лоск устроить!"
Нам щётки выдал каптенармус,
и мы отправились в путь строем,
вдали белел музейный пандус.
11
Я убирал с ним середину.