Нет ничего кроме голоса - хрупкого, беглого, полого, храбро скользнувшего с наледи чуть подсклероженной памяти. В чьей атмосфере разреженной тембром пластинки заезженной с прошлым упрямо сличается, в чем-то опять уличается, в принципе, не отличается. И все никак не кончается. Только ли патина времени, будто лужайка на темени, словно на сердце отметина первая и тридцать третья, и ... Словно щербинка на зеркале или окошко, что в эркере хлопнуло темною створкою после прогулки за горкою. Только ли, только ли, только ли - полузабытою полькою, звуком тревожным и тонущим, но не взывающим к помощи. Кажется, слышится, видится - и не как повод обидеться. Все, что ушло, что уехало - выкриком, отзвуком, эхом ли, может, стихом, может, прозою - в душу вонзилось занозою. Чуть прикоснешься - и колется... Нет ничего кроме голоса.