За око.

Мальчишка в латанных, порванных штанах и не определенного цвета то ли куртке, то ли рубашке сидел в неестественной позе на корточках, обхватив обеими руками живот, и испуганно смотрел на старшего лейтенанта. Испуг в его глазах был круто замешан на боли и слезах. Из под рук сочилась кровь, уже порядком набежавшая у его перепачканных ног и местами уже успевшая подсохнуть в лучах горячего афганского августовского солнца.

На раздраженный вопрос старшего лейтенанта, что это все значит, сержант совсем не по уставу путанно начал докладывать:

- Ефрейтор Садырин недавно попал в засаду... Как это произошло, кто на него напал, объяснить не успел, так как его нашли с распоротым животом уже в бессознательном состоянии, умирающим... Рядовой Иванов, друг Садырина стоял на посту и охранял этого задержанного недавно в "зеленке" мальчишку... Видимо, не сдержался!

Так сказать: око за око...

Старший лейтенант прервал доклад и после минутного раздумья, глядя куда-то в сторону, где недобро дыбились чужие, промерзшие горы, проворчал:

- Рядовой Иванов натворил, сам пусть и устраняет это безобразие! По возвращении на базу будет наказан.

И, повернувшись, зашагал по своим делам.

На раздавшийся спустя некоторое время сухой выстрел, чем-то напоминающий звук, издаваемый отламываемой веткой, кажется, никто не обратил внимания.

Только где-то далеко в ночи уже немолодая женщина вдруг проснулась с чувством случившейся не поправимой беды. Ее немой крик не услышал никто в ауле, кроме разве что гор и звезд, холодно взиравших на Землю с высоты.

* * *