Аннотация: Все, что я написал в апреле. И в марте. Плюс май. Дребедень на семинаре М. Москвины.
Подборка эссе
'ФИГА'
ДИАЛОГИ
АВТОБИОГРАФИЯ (27.08.83)
По приблизительным подсчетам матери мне почти двадцать один год. Пищу с четырех лет: сначала письма, после переводил, потом стихи, позже проза. Жил под Ригой, специализируюсь в области средневекового мистицизма в Северной Индии. Публикаций в России не помню, хотя наверно и были. Тесно связан с И-нетом.
ПОДРАЖАНИЕ БОДЛЕРУ (20 лет спустя, июль)
'А ты думала: ?' 'То дятел высоко над нами'.
'А оказалось:' 'Жужжание дискет'.
'А ты думала: ?' 'То солнце встало'.
'А оказалось:' 'Включили свет'.
'А ты думала: ?' 'То - православные кресты'.
'А оказалось:' 'Пересечение газопроводных труб'.
'А ты думала: ?' 'Ну это ангел, точно знаю!'
'А оказалось:' 'Настенная реклама'.
'А ты думала: ?' 'То первая любовь!'
'А оказалось:' 'Сто шестьдесят вторая'.
СКОЛЬКО (август)
'Сколько стоит вода? Жизнь или две?' 'Она у нас одна'.
'Сколько горит огонь?' 'Горсть малины в ладонь'.
'Сколько ложек земли, чтобы остались только сны?' 'Все не могут быть сочтены'.
'Сколько стоят дрова?' 'Нет выше божества'.
'Сколько нужно рук для хлопка ладони, чтобы воздух гудел?' 'Двух хватит едва'.
ОЗОН (июнь)
'Мама, мама, что это в небе с облаками?'
'Озон, мой дурачок, в чистом виде кислород. Сто лет электричества, сынок'.
'А можно смотреть в эту дыру? Очень хочется'.
МОТИВЫ НАРОДОВ МИРА
НЕГР (апрель, 2003г.)
Был бы я негритянским поэтом, пел бы я Миссисипи. Была бы тогда губа отвисшая и растительность другая на груди была, а теперь: Трава низкая, асфальт серый, мосты короткие, тучи тонкие. Любил бы я девок черных, как смола, девочек белых как мороженое, они - меня. Матерей в возрасте и несовершеннолетних их дочерей - всех бы, знал извилину каждую бы, тайную карту их тел и рисовал бы там белое небо на зеленом лугу. А теперь: женщины наши похожи на макароны, а парни сидят, да без дела смолят и в сигаретном дыму не видят и собственных рук. А могли стать мореходамы.
Был бы я негритянским поэтом, но вырос в другой стране, где три четверти года зима, а вместо вина меня поят молоком. Городок провинциальный, в котором родился я, - там и кур и гусей больше, чем населения-то. Дома, склады, и все, что между ними, там было чуть выше уровня воды в речушке, когда та, взволнованная весенней тревогой, выходила из берегов.
Вместо пальм у нас, куда ни глянь, среди города, среди тумана елка стоит. Вместо мартышек с красными задами и черными хвостами - серая белка с орехом, да карий олень спящий в дубраве. Вместо кокоса - шишки навалом, да я пробовал - трудно жевать. Выглянь, там где должна быть река судеб, великая Миссисипи, вместо пароходов ходят паруса, и ты не знаешь как тебе быть.
ВЕЩИ
ЖЕНЩИНА-СТАЛЬ (май)
Асбестом кожа ее покрыта, губы из пластилина. Она проходит по улице шумно, небрежно, чуть вальяжно так для эффекта. Но грудь не упруга, грудь тверже стали. Взгляд, как фары фургона, бедра - буфера, что сзади. А руки - два эскалатора и хватка, небось, тоже крепка. Ах, какая женщина проходила мимо, я прикрыл глаза и в столб попал.
'По сравнению с моей любовью к вашим ногам, Суэцкий канал короткий волосок на хвосте павлина; московский метрополитен - кроличья нора'.
'Я - робот. Я - манекен. Я - машина. Шина-шина-шина'.
'Извините я слегка не понял вас сначала, грустная ошибка. Мне так жаль, надеюсь, не обидел, не упали больно, что-то разорвали? Хлопнула ловушка, размечтался я, правда, должен я признаться, вы весьма тверды. Робот милый, повернись, обними меня. Может сердце не насос, глаза не просто зрачки, есть душа за жидким кристаллом, под колготками есть кожа?'
СОВРЕМЕННАЯ ИДИЛЛИЯ (май)
Сколь нелепо смотрится со стороны молодой человек, в волосах которого запутался ободок наушников спортивного типа 'Sony', и как он не может выключить плейер, кнопки которого слиплись давно, после разлитого освежительного напитка 'Fanta'.
Дело было в том, что к нему обратилась симпатичная девушка за помощью. Ее сногсшибательная фигура со всеми внешними данными, одета в строгом духе 'Gianni Barbato' и прямые волосы до плеч, цвета овса марки 'Геркулес'.
К подошве ее элегантных, с острым носком, туфель 'Casadei' давно как прилипла жевательная резинка, а только что еще к тому же отломался острый, как гвоздь 'двадцатка', каблук. Им она попала в решетку канализационного люка. Прекрасная девушка стоит в переходе метро, в одной руке босоножка, другой держится за стену.
Они знакомятся, он хочет записать номер ее телефона, болезненно ищет в рюкзаке ручку, но находит вспотевшие от тренировки кроссовки 'Puma' 89-го года и шкуру банана - как нелепо. На нем рыночные солнечные очки, так рублей за триста, у нее самоклеящиеся ногти с рисунком Вавилона, на нем рваные джинсы 'Diesel', у нее под платьем миланское нижние белье от 'Wolford', какое можно купить только в 'Галерее Актера', на втором этаже налево во втором отделении. У нее дамская сумочка 'Pierre Cardin' из нубука, на нем - грубо сшитый рюкзак грубой ткани, у нее швейцарские часы 'Rado' на каучуковом ремешке, у него на руке от фирмы 'Omax' из великой промышленной страны Тайландии.
Вопреки всему вышеперечисленному ко второй пятнице февраля прошлого года они счастливо поженились, что бы развестись спустя полтора года. Детей не было.
БАНКОМАТ (июнь)
На углу Тверской банкомат высовывает мне язык и говорит: 'Спасибо!'. И вежливо я отнимаю: 'Сволочь, ты! Наглец и подлый трус!' и вместо языка надменно чек висит, дразня мой левый глаз. Но карточка, моя 'Maestro' осталась у него внутри, умолк процессор в груди.
На записке, которую он выдает, в конце нашего с ним тайного свидания, отпечатана дата, время и карта. 'Карта?' подумал я, 'Ну, конечно! Карта как ее найти, мою единственную, скрытую для всех остальных. Надменный аппарат, но как ты смеешь говорить о сумме денег, когда я замираю в трепете от космической любви? Я вырву грешный твой язык и вместо 'спасибо' услышу 'фигу' от металла'.
'О, вижу опытна весьма подруга, оставила свой номер телефона и имя 'Формоза', дочь Руставели, двенадцатая по счету, почти как друг мой Рабиндранат'. Вот я стою, и льется дождь, вода по колен. И я плачу, плачу, плачу от любви, она придет, она здесь будет, аллилуйя любви!
БАЛЛАДА О НОЖЕ (май)
Из офиса вышел помыть нож в коридор. Завернул направо, там секретарша поднимает руки и мямлит, что бумаг, что ценными зовут, у нее нет. Забирай, говорит, мой автопортрет, ему цены нет. Руки в землянике, рубашка в пятнах как мнимая кровь, порезал всего лишь вафельный торт.
Продолжил путь, всего лишь несколько шагов ступив вперед, направо повернул - чек с надписью 'миллион' высовывает неизвестная рука, мужчина, не плачьте, все будет хорошо. Удивлен, поблагодарил я его, взял деньги и пошел к раковине.
'Начальник, позвольте вас обнять, поздравить', говорю, а он отвечает уныло 'Оставим церемонии, зачем с ножом сюда пришел? Иль обидел по работе, бери, проси, все, что хочешь, но нож в карман убери'. Дойдя до крана, помыл мылом руки, нож снова заблестел, на спине висит картина, деньги в пиджаке, засунул нож в карман и: онемел. Потекла настоящая кровь.
ЖИЗНЬ НЕОДУШЕВЛЕННЫХ ПРЕДМЕТОВ (июнь)
Дешевой быть, по скидке продаваться - вот это кайф, другого нет на свете равному ему. Цена - лишь повод для знакомства, на самом деле море у меня достоинств других.
Да, я продажна, ну и что? Этим искренно горжусь, зовут меня мороженое крем-брюле, я таю прямо перед вашими глазами, я вся в огне, и так хочу быть слизнутой, о если бы в знали, хотя бы подозревали, но этакого чувства смертным не дано.
Давайте, подходите, берите все, берите сколько есть, пока не превратилась в молоко, не стала соком. Хватайте, кто за что успеет ухватиться, кому вафля, а кому то одежда моя, смотрите, отломите кусочек, будет еще, обещаю. Не нужно мне иной награды, как быть употребленной, ведь я близка к жизни, как никогда, когда на пропасти стою. Берите, о как несказанно приятно потерять невинность, как сладок грех и святость нудна мне, готова делать это везде!
ЛИЧНЫЕ ВЕЩИ ПОТТЕРА (июнь)
Теперь, говорят, среди детей клей уже не престижен, и они ловят кайф по-другому. А так же, ходят слухи, идет распродажа личных вещей всем известного поборника православия и язычника 'Гарри Поттера', которого сожгли вместе с его книжками, столь вредными для самых маленьких среди нас, на кануне Рождества в знак примирения римской и греческой церквей.
И так, в список дома аукциона вашему вниманию включены: невостребованный пакетик, другими словами презерватив, натуральный латекс с порами, размер для малышей. Изначальная цена двадцать тысяч фунтов стерлингов. Игла, плюс стерильный шприц для безопасности детей, сто тысяч фунтов, изготовлено в Швеции к пятому дню рождению героя.
И третье, самое ценное, что Поттеру подарил его отец, когда ему исполнилось съем лет - доступ к сательитным эротическим каналам, что включает в себе просмотр таких классических произведений жанра как: 'Брак монахов', 'Зоофилия с тушканчиком в зоомагазине' и абсолютный бестселлер всех времен и народов - 'Скачки без седла', что будет особенно интересно для девочек в подростковом возрасте, среди нас. 'HP' - это не принтер, нет - это знак качества. Стань им на день, стань собою! Ты сможешь, просто сделай это!
ТАЧКА (июль)
Тачка не просто средство передвижения, это особая стихия в природе. Смотрит та глазом одним на весь мир, видит, что скрыто для остальных. Карета для нищих, крыша бездомных, тачка для нас необходимее грузовика.
Ты мой тарантас и ворон, на сердце тихо, когда ты рядом. Каждый винт твой знаю, ручки взял за руки, ближе к груди прижимаю, в воду опускаю; с ней ныряем словно пара лебедей. Спать иду, она тайком за мною, встану - она за спиной.
Старый мир уходит в прах бабах, тачек нет - прицепов падишах, надо петь, пока дают. Тачка - средство: можно корм, также перегной в нее ввалить, больше веса от того не станет. Вепрь, которым подобных больше не осталось, заманен ты силой лошадиной.
ВЕДРО (июль)
Из всех что есть посуд на свете, (с позволения сказать) нет лучше оцинкованного ведра, хоть грош ему цена в базарный день. Изогнутые линии, булавок ряд, отметка с емкостью пятнадцать литров, ручка рядом, за которою держать - мы называем металлом, но осторожно - не ломать! Ведро подобно бедрам деревенской женщины, без них все рухнет в пух и прах.
Ведро как длинный громоотводитель, простой горшок, кормушка для козы, шашка домино, щит для отражения врага, как поплавок для удочки, может кастрюля, чтобы сварить что-нибудь, посидеть, натаскать воды, баскетбольная корзина, мусорное ведро, колесо для детского велосипеда, петух над кровлей, баночка приправ, как колокол в часовне, наперсток при ручных изделиях, керамический трансформатор на высоковолтажной линии. Тарелка - жалкое подобие, бутылка водки - двадцатая часть оцинкованного ведра.
ПЕРЕВОДЫ С РИМСКИХ ИСТОЧНИКОВ
ТРИ ПАРКИ (май)
У лучшего мужа Юноны такой есть амбар на Капитолии, брошенный ангар на краю аэродрома, скорее даже склад, фонд книг, хранилище реликвий, антиквариат, где собраны не только строительные материалы. Там мировой сюжет и лейтмотив, мотив битовый, где план второй с толкователями смыслов в сундуках, шкатулках, футлярах, коробках, на шкафах и в антресолях, снятые на пленках, озвученные на кассетах, старых пластинках, лазерных дисках. Ах, величие Юпитера, прототипа его Зева на троне с орлом.
И Парки, как три сестры у Антона Павловича в летнем саду, не прядут нить, не проникают в мастерство паука, не соперничают с богиней. Сидят старушки в кожаных креслах в полумраке кинотеатра, занимаясь видеомонтажем. Парки режут, сестры клеят пленку, вертят не колесо Фортуны, а колесо с отснятым материалом, справедливости ради с закрытыми глазами.
И судьбы людские решая, бывает, не станем этого скрывать, попадет кусок, который был уже в начале, наложится на середину, там и конец недалеко. Повтор в событиях, две мысли одинаковых в мозгах и чувствует, кто потерпел - неуютно вдруг стало. Женщины эти клеят переходы от завязки к финалу, от середины к новому началу, накладывая слой на слой, звук добавляя, диалоги. И ни на йоту нет нового на старом свете, есть разные монтажи одного.
КАРТИНЫ БОЛЬШОГО ГОРОДА
НИКТО НЕ ЗНАЕТ КАК МЕНЯ ЗОВУТ (май)
В Москве я называюсь рижским поэтом, так легче, не надо много им объяснять. Где город мой родной, в котором прожил столько лет на самом деле. В штатах я говорю, что я русский поэт и дом мне - Москва. Но когда я вернусь, что я скажу своим землякам?
ПРИХОДЯТ ПИСЬМА ОТОВСЮДУ (май)
Получать письма отовсюду, где только ступала человеческая нога, всегда приятно. Длинные письма из штатов с пометкой 'Air mail' и короткие из Полинезии - и все они писали на английском. Так по крайнее мере было до изобретения Сети, появления эрзаца. Потом все стало хуже.
Мне пишет вирус злой, предлагая скачать что-нибудь на подобие файла, заразу подцепить и добавляет скромно на последней строке 'I love you' (все бесплатно, 'бесплатно' прописными буквами и красным цветом). Это последнее что я вижу на мониторе. Пишет женщина (или может трансвестит) услуги предлагая, о которых стыдно и говорить, куда уж писать (сделать пуще грудь, продлить детородный орган у мужчин). Пишет сотрудник банка, утверждая, что пора брать кредит, суля 67% за два года и бонусы, плюсы (в том числе тридцать дней денег обратно) - на другом конце несовершеннолетняя девочка сидит у родителей на работе, ковыряет в носу и отсылает суррогат 'спэм' или же рассылку сообщений не тем, кому это надо.
Выходят в эфир и витают в незримых волнах на Интернетовских полях, занимая пространство, засоряя ширину полосы и собирая адреса электронных ящиков из форумов и добровольных анкет для следующего нашествия. Когда-то я сам отослал два раза по сто тысяч адресатам приглашение прийти в театр на шоу. Они, почему-то, отказались.
ДРУЗЬЯ НА ВЕК ИЛИ ПОКРАЙНЕЕ
МЕРЕ НА ВЕЧНОСТЬ
ТРИ ДРУГА И ЛУНА (май)
На краю платформы, свесив ноги от усталости, сидят три лучших друга, опоздавшие на поезд. Парень, скрестив руки, думал, что небо - это сковорода, а желтеющая луна - омлет, которого нигде нет. А хотелось есть всем трем, только денег у мальчика не осталось.
Собака, верный спутник, все отчетливо понимала. Для нее луна являлась бездонной дыркой, а небо - карманом хозяина, в котором дул сквозной ветер. Вечер за вечером туда сваливалось солнце, и псу не нравилось не то, как ярко оно сияло, когда на то не было причин, не то, что оно держало у себя его собачью звезду и делало вид, что ее там и нет.
Мышь смотрела, смотрела, пока не устала, заснула, проснулась и вспомнила, как ей приснилось, что небо - скатерть, на нем завиток сыра. Это и есть луна. Мышь смотрела на кратер луны и думала что это, наверно, и есть дырка в том Амстердамском сыре двухлетней выдержки, о котором она слышала от родной сестры. Такой вкусный был сон, такой сытый, что им стало легче и они забыли, зачем сюда пришли.
ЛЕКЦИИ ПО МЕДИЦИНЕ
БЕГ (май)
Случается, что я просто бегу. На ботинках или калошах, перепрыгивая цветочные клумбы или столики ресторанов, начинаю бежать, потому что просто надо. Срываю пальто и бросаю портфель 'Сан Лорен', не останавливаясь, захожу я в поворот, не уменьшая скорость, сжигаются все углероды. Сердце начинает биться не в ритм, клетки мембран становятся тверже.
Час сорок минут, собирается гроза, я бегу, не зная зачем, даже не спрашивая себя. Мои мышцы ослабли, почки болят, включаются жиры. Кровеносные сосуды сжимаются, прилив адреналина и снова легче. Это не марафон, и я не Фиддипид, Афины давно как пали. Лети рубашка, взлети!
В крови у меня повышенная кислота, перевариваются белки, я снимаю джинсы, бросаюсь галопом, я локомотив, мои котлы взорвались, открывается второе дыхание, я вхожу в себя, сердце стучит молотком. Потом стоп. Я повернулся и побежал обратно.
НЕВОЗМОЖНОСТЬ ОДИНОЧЕСТВА (июнь)
Ты никогда не окончательно одинок. Вокруг тебя всегда ползают микробы. Ты думаешь, это у нее симпатичное лицо? Жили перетянутые кожей. Ты съел двухцветную пилюлю против головной боли? Еще одна колония бактерий внутри в борьбе с иммунной системой.
Ты сказал, что у меня неизлечимая болезнь и был прав. Она все-таки подцепила СПИД и теперь мы свободны, так как все равно умрем. Безответственность перед миром, врач - бог, но, смотри, что бы доктор не стал Фаустом.
Ты хочешь получить идеальное тело, но ведь это бред. Из имплантантов, вставленной челюсти и чужых органов и инородных тел в организме, с заимствованным мозгом ты флиртуешь с каждым, кто ростом выше меня. А ведь ты смерть и зараза - твое второе имя. Мы умрем в среду, не важно какого года, месяца, а если бы не это, мы умерли бы в воскресенье. В июле этого года в загоревшейся кровати.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПРЕКРАСНОГО БРОДЯГИ
КАНАЛИЗАЦИЯ (июль)
Кроме того, что его уважали как эстета, Атидурбала прославился как философ, равный мудрецам древних дней, легендарным риши, составителями свода законов жертвоприношений. На рассвете он, с помощью палки или заклинаниями открывал первый попавшийся ему канализационный люк и видел в нем свое и будущее Индостана.
Этот редчайший источник познания, годный для гадания при любой погоде, был его имуществом, право на которое не смел бы оспаривать не один раджа, его Гангом. Рассматривая жижу как кофейную гущу, засохшие или наоборот подвижные линии на корочке отходов человеческих организмов, там он наблюдал за движением небесных тел и курсом валюты на день вперед.
Когда же он находил плохие знаки, или же просто дурной запах отходов и скота гнал его прочь, то к делу приступала его слониха, которая умела всасывать мусор и навоз, чтобы не проглотить, а вывести в отдаленное место, в какую-то пещеру аскета окутанную смрадом или в сад ремесленника. Этим материалом он заделывал дырки в крыше, топил печку. Действительно пробужденная природа, в поисках своей звезды.
ВИСЯЧИЕ САДЫ (август)
Пыльный и шумный Вавилон, расположенный на голой песчаной равнине, мало походил на родной город Атидурбала, но он был слаб духом и немощен телом, поэтому надо было обеспечить старость постоянными доходами, которых у него, насколько он был об этом осведомлен, не наблюдалось. Страстный садовод, он не имел и пять плетр земли, так убого он жил, но он любил свою Семирамиду, и хотел ей подарить висячие сады к исходу сентября.
С тщательностью инженера толкая и выстраивая допотопных 'жуков' в искусственную гору, катаясь на архаичных 'БМВ' до автомобильного кладбища, угоняя ветхих 'Мерседесов' и закупая разваленные остовы преклонных 'Фордов', он воссоздавал, по вырезке пожелтевшего папируса, террасы в форме пирамиды, как когда-то это заложил Навуходоносор.
Чтобы предотвратить просачивание поливной воды, поверхность каждого сидения автомашины его лаборант, таджик, сначала покрывал слоем тростника, смешанного с асфальтом, затем двумя слоями кирпича, скрепленного гипсовым раствором; поверх всего укладывались свинцовые плиты. Он сварил жалкое подобие акведука из алюминиевых труб и старых радиаторов, соединив один их конец с водоемом, находящимся рядом с местом дезинфекции воды. Ежедневно он открывал настежь двери и багажники, поднимал куски шифера и ДВП с люков на крышах и делал обход по висячим лестницам. Его товар был безупречен, он не добавлял ни димедрола, ни стирального порошка, ни соединений свинца. Выращивание качественного опиумного мака было делом его чести.
ПЛЕВОК (август)
Достоинство и знак отличия тех, кто победил гордого демона невежества внутри себя, заключается в полном подчинении внутренних флюидов. Ати не являлся дваждырожденным, имена его предков не фигурировали в ведических эпосах и если где-то и можно было натолкнутся на них, то разве что в списках должников у ростовщиков или в тюремных регистрах за мелкие кражи и драки.
Что бы наладить семейное предпринятые (хотя оно, вероятно, в этом не нуждалось, так как о никакой семьи говорить было нельзя), наш безропотный слуга и властелин мира перенял у некого проходившего мимо йогина его дыхательную технику и комплекс упражнений, который, упростив его изложение и опустив цитирование прилегающих к ним комментариев, заключался в овладении слюной.
Специально перед выступлением он готовил особенный кисель для того, что бы жидкости, выделяемые его телом, тянулись подобно каучуку и не прерывались, а возвращались на исходное место. Беглее казанского хлопца плевал он через отверстие в передних зубах, харкал против ветра, разматывал комок слюны как диск йо-йо, выгуливал на повадке словно собачонку. Само собой разумеется, что он стал неотразимым любовником - аскет, победивший тело, нашел новый способ проживания.
ГЕРБАРИЙ
ДЕТСТВО (май)
И вспомнил детство, как тряс каштановое древо; поваленные каштаны (неспелые, но уже слегка приоткрытые) набирал в карманы до отказа, потом, возвращаясь домой, заворачивая к давнему другу и отсыпал штук пять и ему, и выслушивал, как мать ругала, говоря, что я порвал штаны, и плакала. То видел со стороны.
И сел на стульчике на кухне близко к ней у плиты и объяснил, что в карманах у меня полным-полно каштанов, их можно продавать как яблоки, не грусти! Подумаешь штаны - ты новые мне сошьешь, те были маловаты все равно и цвет не тот. Ну вот, так лучше, а то жалко смотреть на лицо, на уставшие руки. Извини, я никогда не буду залезать так высоко, поверь, я стану лучше, чем теперь.
Дело было в шляпе, мать улыбнулась, зубы заблестели и мы сидели. Пришел брат, чего-то съел, но мы его не заметили; вернулся с работы отец. Брат, мама, я и отец - четыре человека и две комнаты.
В ПОХОДЕ ЗА СОЛНЦЕМ (июль)
Проснулся, - подумать только! А было давно не утро - солнце уже заходило. Эх, захотелось согреться в его лучах, стать его частицей. Красные камни в месте костра - солнце в углу небосклона. Переступил порог - оно увильнуло.
Вышел тропинкой в двор, отблеск в листьях деревьев, пусто вокруг. Двор, так сказать, не проснулся или пошел уже спать. Двинулся в сторону дороги - оно улетело.
Открыл гараж, оно уже село, - без памяти мой ум и тело, точно барабан на новые ворота там остался. Велика беда, так не поймал закат. Поднять брус, чтоб не почувствовать вес древесины, взяться надо за сердцевину, повернуть земной шар сможешь только на половину - дальше обратно пойдет. Выезжающая машина проехала по ноге.
БОГ (июль)
Ему уже докладывали обо всех выходках Моисея против египтян. Его держали в курсе дел о пророке Иисусе, который кое-что перевернул в том славном мире. Бог, Аллах его ведает, считался образованным человеком (каков он есть во истину), несомненно родился в Париже, читал в студенческие годы архитектурного отделения Библию и находил отдельные места в ней весьма интересными, хотя мало похожими на то, как было на самом деле.
Тогда он проголодался и, собрав кости израильских великомучеников, сложил дрова для костра, и кинул овсянки на скорую руку в море Балтийское, так как там соли не надо добавлять ни на каплю. Дело было в том, что в своей холостой жизни не варил никогда никакой каши кроме небесной манны, отлупив край облачка, да и то она не всегда получалась съедобны. Приходилось выбрасывать. Так появились континенты и прилегающие к ним острова.
Забурлило, но каша даже не разбухла и, так как он не мог довести еду до разумного состояния, решился, наконец, на самый глупый из возможных вариантов. Бог выплюнул женщину, и, так как он редко смотрел рекламу, не зная имена современных героев, нарек ее Жанной и для ее же развлечения и поддержки из остатков собрал создание, которого назвал Жаком и пустил их обоих плясать по Франции.
МОНОЛОГ (июнь)
Ты даже не заметил, какого качества и сколько сегментов оторвал туалетной бумаги, считая маловажным, что налил в широко раскрытую ладонь на десять грамм больше детского шампуня, ты ведь не зарабатываешь его. Тем временем как Африка в огне голода и безводия, ты ведь не страдаешь, даже не знаешь, что это.
Сказать извини слишком дешево, к тому к чему извинения, если все равно придется разбираться с Ним. Но ты же упрямый, гордый, умней и не понимаешь, что прежде, чем ты станешь настолько простым, простым как кусок хозяйственного мыла, тебе не стать одним с Ним.
Брат, с тобой дела серьезны, у тебя по каждому пункту наоборот, ровно наоборот. Надо ровно, ровно на сто, сто восемьдесят градусов самого себя перевернуть, чтобы не идти против природы, она не позволит. Стань проще, слушай, зачем тебе столько туалетной бумаги?
ДУРНАЯ ПРИРОДА (июль)
Отлупившийся кусок коры, что взлетев, на мгновение прикрыл ресницы - был коричневой бабочкой. Пчелиная природа ей чужда, она не собирает меда для зимы. Она летит, ее несут. Бессменно на ветру и воля, что его - ее.
Палочка, покачивающаяся на ветру, содрогнулась и: оказалась богомолом. Печально сложив перед собой длинные руки, он глазами пророка смотрел на то, каким большим стал нос солнца за последние тысячелетия, как изменись его товарищи скалы.
Зеленоватый камушек, неподвижно высматривающий ближайшую окрестность, явился в образе скарабея; нагруженный вчерашними заботами майский жук врезался в дерево, обронил палочку, которая задела кору и все трое оказались в одной кучке у корней.
СЕВЕРНАЯ ВЕНЕЦИЯ (август)
Волей судеб, куда и дорога, мой путь лежал вдоль Петрограда. Случилось, что посередине лета холод спустился с уральских гор и море взбунтовалось; потом преобразилась и тающая сосулька на кончике носа грифона на подставе мостика, своим морозом выковала дома и палаты в лед. Матовым блеском покрылись воды Волги, Днепра, Невы и Волхва; хрустальный треск и блеск хлопьев на Дворцовом мосту и Ростральных колоннах. Корабли остались в пристани, толстые бабы на коньках.
Силуэт на Адмиралтейском сел на иглу; в ожидании прихода замер Сенат и Синод. Груди облаков точно мрамором из подножия Кавказа покрыта, снежный лев выронил цепь, увидел белый с синим свет. Чародейка белокурая зима прикрывает краем плаща травинку, куст и дерево в саду, грея их дыханием мертвого тела.
Замерзшая в глиняном горшке вода и уже потом отбитый кусок от удлиненного горшка и сверкающий в нем лед, сохранивший ту же форму что и раньше, снулые проспекты и неподвижные карамельные фонари. Северное сияние над римскими куполами.
ПОСЛАНИЕ (июль)
Пробуждение тоски по самому себе - так легко, как ходят стены в старом доме, когда тот находится в предчувствии осени. Желание передать крылышко стрекозы, не уронив его, донести послание без адресата, достать ножку мухи, не поломав ее. На берегу моря дети воздвигают карликовые башни с ракушками вместо оконных рядов, престарые пары черепах отложили яйца.
Я поднял вымытый неподалеку от меня кусок тростника и его острым кончиком начертал абзац. В бетонной стене ломом я выдолбил целое предложение, черточку за черточкой, палочку на крючочках и полукруги, овалы и эллипсисы узелковой письменностью. На чистой доске, какие висят в каждой добропорядочной школе и других местах заключения, белая пыль обломков облаков обрела конкретные очертания. Там, написанные на моем родном санскрите, светились каракули, гласящие о близком приходе царя Давида.
ШУМ (сентябрь)
Осень. Под дождичком из серебра летит оса, ей что-то надо от меня. Зима. На улице мороз; басит вспотевший лоб компьютера. Весна. Он разморозился немножко, бежали капли с носа, - наш холодильник напевал при этом. Лето. По хлебу на тарелке ползает бритоголовая муха, гудя в два уха посиневшему под грузом таракану. Осень, Весна, Зима, Лето - цикл закончен, песня спета, теперь - припев: