Повороты судьбы. Где их начало, где их конец? Этот вопрос волновал меня уже в юности. Друзья смеялись, спрашивая, зачем мне это нужно. А мне было нужно хотя бы для того, чтобы вписаться в этот поворот. Ведь бывает так, что когда-то брошенное невзначай слово, именно слово, может изменить в корне нашу жизнь и меняет её именно тогда, когда само слово уже забыто. Вот и упущен поворот судьбы и что толку впоследствии искать причины наших изменений, не добираясь до изначалия, которое было на наш взгляд незначительным событием, и которое можно просто забыть. Ко мне судьба была более благосклонна: дав путь жреца, дала возможность прослеживать этот
путь.
Мне было шестнадцать лет. Ярый атеист, комсомольский активист и нудная натура, - вот мой портрет. Бабушкины сказки, детские страшилки, фильмы ужасов, а с ними и священные писания, уфология были мной отнесены в разряд бредней. Меня, как я думал, ждал университет, а впоследствии политическая карьера. Жизнь расставила всё по своим местам. Теперь мне перевалило за сорок. Я жрец Фатума. Я двигаюсь по руслу жизни и исправляю искривления судьбы, вглядываюсь в прошлое, чтобы понять будущее и вглядываюсь в будущее, чтобы понять настоящее.
Меня часто просили рассказать о том, как же произошли мои изменения во взглядах и, тем более, как изменялась сама жизнь. Я всегда уклонялся от полного рассказа, зная, что многие мне не поверят, тем более посчитают за сумасшедшего. Время требует своего, и теперь оно требует раскрыть многие тайны моего жизненного пути.
И так, мне было шестнадцать лет и я сидел в полутёмной комнате в одиночестве. Я всегда любил одиночество. В соседней комнате шла школьная вечеринка и от туда гремели музыка, крики, смех, но мне там было более скучно. Да и в гости я зашёл лишь только для того, чтобы в классе не считали занудой. Поэтому я сел в мягкое кресло возле камина и стал наблюдать за горящими углями. Не прошло и десяти минут, как в комнату зашёл хозяин дома со своим другом и я стал невольным слушателем их разговора.
- Значить, говорите шаманы и ведьмы? Ха-ха-ха. Значит... ха-ха-ха... черти? Ха-ха-ха. - Сквозь смех, с язвительным оттенком, сыпались вопросы хозяина.
- Да, именно так. - Отвечал его друг. - Более того, здесь есть печать смерти и скоро вы в этом убедитесь.
- Как же я в этом буду убеждаться?
- К вам явится посланник смерти.
- Ха-ха-ха. - Ещё больше рассмеялся хозяин дома. - Это, наверное, тот мальчишка, который сидит у камина.
Я вздрогнул, но не столько от того, что слова касались меня, а больше от ощущения пронзительного взгляда, который бросил на меня друг семейства. Он долго смотрел на меня своим изучающим взглядом, прежде чем начал свою речь.
- Нет. Он носитель смерти и мститель. Боги света и тьмы уже определили его путь. Он нетрализатор зла и потому враг поклонникам Гекаты, но бороться будет с её помощью. Он страшен мертвый больше чем живой и потому нечестивые будут стараться ему вредить не лишая его жизни. Тот же, кто покусится на его жизнь сам же её и лишится. Но мне жаль его, он обречён на одиночество.
Меня что-то кольнуло в сердце. Хозяин, к моему удивлению, не смеялся, его вид, напротив, стал серьёзным, а взгляд был направлен к камину. Я тоже отвернул взгляд от беседующих, думая про себя, что они немного перебрали вина. И тут я увидел в камине то, что заставило хозяина быть серьёзным. Там где были горящие угли, стоял огненный столп, искрящийся синими и красными огоньками. Языки огня, исходившие от столпа, принимали вид то кинжала, то креста, то пятиконечной звезды.
- Вот он, посланник смерти! - Воскликнул друг хозяина.
- Что за чертовщина? - Воскликнули я и хозяин разом.
Столп огня стал рассеиваться, и мы увидели в дымке череп с вращающимися глазами и часть косы. В этот миг мы были парализованы от страха и не могли оторвать свой взор от видения, которое медленно выскользнуло из камина в комнату. Теперь мы видели полностью посланника смерти. Это был скелет с шестью руками, кисти которых заканчивались когтями под вид косы. Из глазниц черепа на нас смотрели глаза с узкими зрачками. Челюсть его была приоткрыта, и оттуда высовывался змеиный язык. Мне казалось, что посланник что-то говорит, но я не слышал его голоса.
Наконец видение стало рассеиваться и в течении нескольких минут исчезло. Мы продолжали стоять в молчании, так как не могли придти в себя.
Первым прервал молчание друг хозяина.
- Ну что, Сева (так звали хозяина), будешь дальше упираться? Какие ещё тебе нужны доказательства? Дом проклят, он стоит на месте языческого капища. Здесь не будет жизни никому. Здесь властвует смерть. Все прежние жильцы погибали при странных обстоятельствах или же просто сходили с ума. И та женщина, которая тебе его продала, разве не рассказывала о смерти своих детей?
- Да-да, я знаю. В течении месяца она потеряла всех детей. Один утонул, другой угорел от газа, а дочь на кухне поранилась смертельно ножом. Но разве я мог всё это увязать именно с домом? Что мне теперь делать, Крис?
Теперь я узнал, как звали друга хозяина.
Крис встал и, заложив руки за спину, стал медленно расхаживать по комнате. Он что-то напевал себе под нос. Я не меньше чем хозяин дома ждал от него решения вопроса. В моей голове мысли сменяли одна другую так, будто спешили опередить друг друга. "Что с нами было? Бред. Этого не может быть. Но я это видел. Крис. Этот человек мне внушает доверие. Неужели его слова правда. Нет, этого не может быть". Я был уверен в одном: я влип и влип на полную катушку.
Голос Криса прервал мои размышления.
- Есть несколько вариантов. Первый - покинуть дом в течении трёх дней, отделавшись одним покойником; Второй - попытаться очистить дом путём заклятий и молитв, подсунув покойника, но на это мало надежды, и последний - вызвать души шаманов, похороненных под этим домом и уничтожить их дух, потеряв одного погибшим.
- Но, - запричитал Сева - я заплатил за этот дом большие деньги, почти все свои наличные деньги. Куда я пойду, Крис? Кому я буду нужен с четырьмя ртами? Лучше попытайся своими заклятиями убрать от меня беду.
- Как зовут молодого человека? - Обратился ко мне Крис, присаживаясь на рядом стоящее кресло.
- Ростислав.
- Очень приятно, молодой человек. Вы готовы принять свой первый бой?
- С кем? - Спросил я, удивляясь странному предложению.
- С потусторонним миром. - Последовал ответ.
- Как? Как мне бороться?
- Мы это решим, а сейчас я всё разложу по полочкам. Сева, Ростислав, нас только трое по воле судьбы, а не по случайности, оказались в этой комнате. Дальнейшее определит также судьба. Я могу сказать одно: один из нас погибнет. И так, начнём с начала. Триста лет назад на этом месте шаманы совершали свои камлания богу преисподней и приносили ему человеческие жертвы. Когда сюда пришли русские, то они разрушили жертвенник, а его служителей сожгли на костре. Шаманы, горя в огне, своим заклятием прокляли это место, но время стёрло из памяти людей саму память о событии и проклятии. В низовьях реки возник город, который разрастался и разрастался. И вот пятьдесят лет назад на проклятом месте был построен этот дом. За это время здесь сменилось двадцать семей и во всех были несчастные случаи. Когда я узнал, что мой друг детства купил этот дом, я срочно явился к нему, чтобы он покинул его. В ответ я слышал смех, пока мы не зашли в эту комнату. То, что здесь произошло, мы прекрасно видели. Теперь о будущем. Сева, ты на три дня выедешь с женой и с детьми к тётке в село. Через три дня вернёшься один, тогда и услышишь, что тебе делать дальше. Я же в течение трёх дней буду в этом доме. Может что-то и получиться сделать через заклятия.
- А что буду делать я? - Не удержавшись, спросил я.
- Ты также явишься через три дня сюда и поможешь мне.
Снова наступило молчание, которое длилось минут десять. Лишь из соседней комнаты продолжали проникать музыка, топот, крик и смех.
- Ну, что ж, до встречи через три дня. - Сказал Крис и, потягиваясь, встал с кресла. Я встал за ним. Мы пожали друг другу руки, как бы чувствуя цельное братство, и стали расходиться. Первым вышел я. Идя мимо толпы танцующих, я не замечал кого-то конкретно. Перед глазами стоял лишь череп с вращающимися глазами. Очнулся я только тогда, когда вышел на улицу. Так начался мой поворот судьбы. Прошли года с того дня, а мне порой кажется, что это было вчера. Да, такие повороты не проходят незамеченными. Но что было бы, если бы я не пошёл на вечеринку в тот день? Что было бы, если б я не зашёл в ту комнату? Что об этом думать. Произошло то, чему было суждено произойти. Тогда я не знал и не мог даже предположить чем всё это обернётся. Мне казалось, что кошмар того дня закончится вместе с тем днём. Если бы я знал, что кошмар только начинается, чтобы преследовать меня всю жизнь.
***
Я шёл по улице, стараясь ни о чём не думать. К счастью я натолкнулся на пожилого мужчину, который предложил рассказать мне о боге. Тогда я недолюбливал сектантов, правда и сейчас у меня к ним какое-то презрение. Но та встреча избавила меня от страшных воспоминаний и как бы сняла с души камень. Я взглянул на этого сектанта, приостановился и, закуривая сигарету, ответил:
- Моя библия это "Манифест Коммунистической партии", так что пережиток отвали.
У мужчины отвисла челюсть, он что-то попытался мне доказывать, на что последовал опять резкий ответ:
- Пережиток, ты сам хоть веришь в то, что болтаешь? Или за американские деньги можно верить во что угодно? Вали, пока я тебя не потянул куда следует.
Пережиток бросился бежать. Он бежал так забавно, что до самого дома я только и думал о его стометровке.
Дома меня ждал вкусный ужин. Бабушка, как всегда, напекла пирожков. Я накинулся на ужин с таким видом будто не ел сто лет. После ужина меня стало клонить ко сну. На часах было только двенадцать. Так рано я не ложился, но здесь не удержался, вернее не смог противостоять сну. И только я закрыл глаза, как сразу же отключился.
Помним ли мы свои сны? Обычно нет. Но бывают вещие сны. Их мы запоминаем полностью или частично. Ещё сильнее работает наша память, когда мы видим видения. Тут полная мистика. Если сон мы можем себе запрограммировать, то видение нам может навязать только потусторонний мир. Когда вы увидите видение, знайте, что вы уже не принадлежите сами себе. Тело становится рабом духа, отвергая душу. Вы становитесь представителем двух миров: реального и потустороннего.
Я спал. В голове стали появляться какие-то быстро сменяющиеся картинки. Потом резкий свет. Мне казалось, что я уже не сплю. Я увидел себя на зелёной поляне и рядом со мной Крис.
- Крис, где мы? - Спросил я его.
- Мы в коридоре жизни, а точнее на перепутье судьбы.
- А как мы сюда попали и что нам тут нужно?
- Здесь наш дух, а он не знает границ. Что мы здесь делаем? Определяем твою судьбу.
Мы присели на траву, которая показалась мне вполне реальной. Я ощущал даже запах цветов. О, это был божественный запах!
- Я немного введу тебя в курс дела. - Прервал моё любование видом Крис. - Для начала усвой истину, гласящую: всем в мире правит Рок. Боги и люди, духи и низшие носители разума лишь игрушки в его руках. Именно Рок определяет сроки существования, ритм деяния и периодичность жизненных оборотов. Остальное иллюзия. Усвоил?
- Да. Вопрос можно?
- Задавай.
- А библейский бог, он кто? Естественно, хотелось бы знать и о том, где рай и где ад? Как согласовать многорелигиозность человечества?
Крис усмехнулся и, похлопав меня по плечу, продолжил.
- Религия - бред. Нет ни одной религии, которая бы соответствовала истине. Это один из самых доступных способов дурачить людей, подчинять их своей воле, выколачивать из них деньги и так далее. Коммунисты в этом правы. Но боги есть. Один из них Ревнитель. Он был когда-то обделён богами в человеческих жертвоприношениях и теперь мстит им, переманив сказками людей к себе. О судьбе человечества он думает так же, как ты о свинье которую ведут на мясокомбинат. Ему сугубо наплевать на праведность, потому, что он и в белом найдёт чёрное. Но он тоже подвластен Року. Рай и ад - это тоже сказки. Их нет. Царство мёртвых - царство теней и всё. Тело в землю, душа в царство теней, а дух в Единый Дух Пространства. Ты есть тогда, когда в тебе тело, душа и дух. Ты можешь быть, если в тебе душа и дух или душа и тело. И всё. В остальном тебя нет.
- Забавно. Я никогда об этом не думал. Но как мы определим мою судьбу?
Крис встал и поднял руки. Из его уст стали раздаваться звуки похожие на мычание. Вдруг под его ногами появились три чаши. Он присел.
- Вот три чаши. Это три возможных варианта твоей дальнейшей жизни. Выбор за тобой. Ты можешь выбрать тёмную чашу, тогда ты будешь жить девяносто лет в трудах и заботах, и когда умрёшь, тебя закопают как собаку. Вторая, жёлтая чаша, сулит тебе пятьдесят лет жизни чиновника, которому будут кланяться при жизни и оплюют после смерти. Третья, красная чаша, даёт тридцать лет неизвестной жизни, но посмертной славы. Выбрав эту чашу, ты станешь легендой на триста лет. И так, девяноста лет собачьей жизни или пятьдесят лет благополучной жизни? Слава при жизни или слава после смерти? Выбирай. Тебя никто не торопит, думай хорошо.
Я задумался. Потом, вспомнив о своей мечте быть политработником, я обратился к Крису:
- Крис, а что судьба меня обделяет в моей мечте..?
- Да. - Прервал меня Крис. - Через семь лет не будет СССР и не будет КПСС. Те аристократы, которых вы расплодили, поведут другую игру. Выбирай из того, что есть. Других путей для тебя нет.
- Тогда, Крис, я выбираю третью, красную чашу. Что толку в долголетии, если вся жизнь однобока? Это не для меня. Ценят тех, кто со славой уходит, а не того, кто в славе начинает. Да, красная чаша.
- Ростислав, я рад за тебя! Я рад, что не ошибался в тебе! - Почти кричал Крис, постукивая меня по плечу своей маленькой, но увесистой рукой.
Я проснулся. Было семь часов утра. Занавески на окнах ещё были опущены, но через них пробивались солнечные лучи. Воскресенье. Можно ещё понежиться до часов девяти. Но я быстро вскочил с постели и, переодевшись, стал собираться в библиотеку. Да, мне нужна была литература о мистических учениях.
В библиотеке сидела старая библиотекарша, которая, удивляясь моему раннему приходу, как всегда, приветствовала своей улыбкой.
- Ростислав, чего это ты так рано?
- Здравствуйте, Кереза Болотовна! Мне нужна литература об оккультизме, - начал я на прямую - и не в комментариях, а в подлинном содержании.
Старушка ещё более приняла удивлённый вид.
- Что я могу предложить? У нас только книги по атеизму. Ты случайно не перекинулся к сектантам?
- Нет, а что?
- Да ничего. Вот сектанты "Библии" достать не могут, так берут атеистические книги и выписывают от туда библейские выдержки.
- Мне это не подходит. У меня нет времени, чтобы из выписок стряпать чернокнижие.
- Ха-ха-ха. - Рассмеялась Кереза Болотовна. - Я поняла. Ты влюблён, а тебя не любят, и ты решил приворожить свою избранницу. Выбрось это из головы. Колдовство в любви не помощь.
- Да нет же. Всё на много серьёзней, чем вы думаете. Я просто не могу говорить об этом открыто.
- Эх, Ростислав, Ростислав - старушка будто запричитала - какие могут быть книги по оккультизму в наших библиотеках? Вот позавчера приезжали из КГБ изымать книги о восстании шестнадцатого года, а вместе с ними прихватили даже книги о присоединении Киргизии к России. Зачем спрашивается? Ещё живы люди, которые помнят то время.
- Ну, знаете Кереза Болотовна, партия не делает ничего просто так. Посмотрите, как наша молодёжь заражается национализмом. Это выгодно империалистам. А на что они опираются? Конечно на искажение истории, выбирая от туда чёрные страницы.
- Не знаю, не знаю, но это не к добру.
- Поживём - увидим. Ну, до свидания.
- До свидания, сынок.
Выйдя из библиотеки, я решил идти домой, но прежде зайти в чайхану перекусить. Возле чайханы стоял старый чайханщик. Он как будто ждал меня.
- Салам алейкум, Насыр-аке. Да продляться твои годы! - Начал я свои привычные приветствия.
- Здравствуй, здравствуй, Ростислав. Да хранит тебя Аллах! - Отвечал по привычке Насыр-аке. - Заходи, дорогой. Сегодня, специально для тебя, есть свежий кумыс с высокогорья.
- Спасибо Насыр-аке.
Я прошёл вглубь чайханы и сел на своё привычное место. На столе сразу же был постлан дастархан, на котором были поставлены чайник, пиала, чаша с двумя лепёшками, кисе с кумысом и кисе с бозо.
- Кушай, Ростислав. Пусть эта пища будет тебе в радость. - Вновь певуче затянул чайханщик.
- Большое спасибо, Насир-аке, за ту радость, которую ты нам даёшь. - Также певуче, по привычке, я благодарил чайханщика.
Выпив кумыса и подзакусив лепёшкой, я приступил к своему постоянному напитку - бозо. Я уже был немного под хмельком, когда по тени заметил, что кто-то подошёл ко мне сзади. Я резко повернулся. Передо мной стояла моя одноклассница и улыбалась.
- Что напугала? Привет.
- Здравствуй, Венера. Присоединяйся.
- Пить бозо? В такую жару? Ты с ума сошёл.
- А что тебя удивляет? Пьют же школьники в подворотнях пиво и вино. Кого это удивляет? Я тоже человек и люблю лёгкий хмель. Тем более бозо и для здоровья полезно.
- Да что с тобой? - Смутилась Венера. - Ты сам на себя не похож. Вчера, тоже, всех растолкал и ушёл не попрощавшись. Что с тобой случилось?
Мне стало как-то не по себе. Я любил эту девушку и сама мысль о том, что я могу её обидеть резала меня по сердцу и присыпала соль. Я решил всё перевести в шутку.
- Я замучился ждать твоего согласия на наш брак.
На её лице вновь засияла улыбка. Она присела рядом со мной.
- Глупенький. Отец не отдаст меня за тебя потому, что дедушка будет не доволен.
- Почему же?
- Ты русский, а дедушка русских не любит.
- Тогда я тебя украду.
Она засмеялась, и так мило, что я стал смеяться вместе с ней. Мне всегда было хорошо с ней. Именно с ней. Никто другой не мог смягчить мою душу так как она.
- Ты действительно сможешь меня украсть, утратив при этом всю надежду на карьеру? - Спросила она, перестав смеяться.
В голове прозвучали слова Криса: "Через семь лет не будет СССР и не будет КПСС"
- Да. Ты мне дороже.
Она покраснела, но продолжала смотреть мне в глаза. Её глаза светились как утренние звездочки. Мне на минуту показалось, что она сейчас заплачет.
- Я не могу так рисковать своим будущим, - сказала она с дрожью в голосе. - Меня ждёт работа в горкоме, и я не хочу её менять на пелёнки и распошонки.
- Чем замужество может помешать твоей карьере? Да и почему ты думаешь, что будешь работать в горкоме?
- Мой отец всё устроит. Кстати, Кубан и Камчи будут тоже там, им уже забиты места.
- Как забиты? Мы ещё в школе. А Камчи? Он же националист, наркоман и хулиган. По нему тюрьма плачет, а не доходное место.
- Ростислав, неужели ты думаешь, что директор мясокомбината не устроит своего сына?
- Хорошо. Мне работа в горкоме есть?
- Тебя ещё никто из руководителей не заметил. Я понимаю, что на тебе держится весь комсомол школы, но это игрушки. Этого мало, чтобы выбиться в руководители.
- Я понял. Чтобы быть претендентом на хорошее место надо быть сыном директора мясокомбината как Камчи, сыном директора нефтебазы как Кубан или дочерью начальника автобазы как ты. Тогда не надо даже учиться, диплом всё равно будет. Не надо даже прилично себя вести, ибо даже закон для тебя просто бумага. А если я сын чернорабочих, то для меня хватит школьной игры в политику. Так?
- Да. Но хватит об этом. Пошли лучше погуляем по парку.
В моей голове снова звучали слова Криса: "аристократы поведут другую игру". Я словно пробудился. Теперь я ясно осознал, что путь, которым шла страна, вел в тупик. Изъятия книг, заочное распределение должностей - это то, с чем я столкнулся сегодня, а очереди, дефицит, грубость вышестоящих лиц - с эти-то сталкивался каждый день. Уже в классах делятся на аристократов и серых мышек, только потому, что родители одних могут позволить своим детям джинсы, японские магнитофоны и мотоциклы, а родители других не могут. Выпускники школ с золотой медалью с треском вылетают на вступительных экзаменах в вузы, а троечники с натяжкой благополучно их заканчивают. Почему? Потому, что твой интеллект равен размеру взятки. Весь этот список можно было продолжать, но мне хватило самого озарения. Я встал и, взяв под руку Венеру, пошёл в парк. Мне было сейчас хорошо, а дальше будь что будет.
***
Домой я вернулся поздно вечером. Все уже спали. Я не ужиная, прошёл в спальню. Все мысли были сосредоточены на прогулке в парке. Я взял портрет Венеры и, присев на край кровати, стал всматриваться в него. Постепенно меня стал одолевать сон, и я отключился, так и не раздевшись. Снова в голове стали быстро меняться картинки, потом вспыхнул свет. И вот я вижу себя и Криса в пещере. Над нами низкий свод, с которого капает вода. Свет проникает только через узкий проход.
- Крис, на поляне было лучше. Здесь как-то не уютно.
Крис улыбнулся в ответ и стал уходить вглубь пещеры. Я последовал за ним. Пройдя шагов двести, мы подошли к стене, в которую была вделана дверь.
- Прежде чем войти, ты должен решить раз и навсегда быть тебе жрецом или не быть. Ещё не поздно повернуть назад, потом же, когда ты зайдёшь за дверь, дороги назад не будет.
- Крис, ты никогда мне не говорил, что я должен быть жрецом.
- А разве твоё естество тебе этого не говорило. Ты должен был чувствовать, что ты чем-то выше в своём развитии по сравнению с другими. Жизнь не делает просто так такие подарки. Её дары надо развивать в себе, а иначе она жестоко наказывает.
Я не стал перечить Крису. Меня распирало любопытство узнать, что именно предначертала мне судьба.
- Сейчас у тебя два пути. - Продолжал Крис. - Один - это идти назад и остаться простым обывателем, другой - проникнуть за дверь и стать жрецом судьбы. Ты будешь властвовать не только над людьми, но и над духами потому, что их будущее будет в твоих руках. Ты сможешь определять судьбу государств. Это уже само по себе сила. Но это не всё. Тебя ждёт тяжёлый труд. В начале тебе придётся много познавать, после тебе придётся противостоять силам зла и, в конце концов, править. Думай и думай хорошо.
- Я согласен.
- Ну, что ж, я рад за тебя. Сейчас мы идём в гости к богине магии Гекате. Она будет покровительствовать тебе.
Я удивился. Мне просто не укладывалось в голове: причём тут магия? Крис будто читал мои мысли.
- Каждый жрец в первую очередь маг. Жрец судьбы не исключение. Не забывай, тебе предстоит борьба с силами зла. Как же ты думаешь бороться? Только заклятия тебе и помогут. А что толку в заклятиях, не подкреплённых Гекатой? Это будет просто набор слов.
- Ясно. Я готов.
Крис открыл дверь, и мы зашли внутрь. Нас сразу же ослепил яркий свет. Когда прошла слепота, я стал осматривать помещение, в котором мы находились. Это была большая комната с ровными стенами и высоким потолком. Посредине стояла большая бронзовая статуя женщины с собаками. У собак приоткрывались медные пасти и оттуда вырывался огонь, а их хвосты, похожие на змеиные, постоянно били об мраморный пол. Я пытался разглядеть лицо статуи, но мои попытки были безуспешны, так как её голова и была тем источником света, который освещал всю комнату.
Крис отдёрнул меня и жестом показал какую мне принять позу. Мы на правой руке соединили указательный и большой пальцы, а на левой перекрестили указательный и средний. Подойдя поближе к статуе, мы скрестили предплечья рук на груди. Скрестив ноги, Крис мелодичным голосом стал произносить заклинания на непонятном мне языке. После этого он повернулся ко мне.
- Повторяй теперь за мной. Угер ито сено, Гекат, амер улита.
- Угер ито сено, Гекат, амер улита. - Повторял я за ним, как загипнотизированный.
Собаки перестали открывать свои пасти и бить хвостами. В комнате раздался, как эхо, чей-то голос, который наполнял комнату, и не было понятно, откуда он исходил. "Аго имиро матико, - неслось со всех углов - саре кут ямор" После этого произошло невероятное: бронзовые собаки улеглись у ног статуи и стали лизать себе лапы. "О, боже, - подумал я - они живые!"
- Нам пора, - сказал Крис и резко повернулся к выходу ( я сделал тоже самое) - Иди и ни в коем случае не оборачивайся.
Мы шли к выходу, казалось со скоростью черепахи. Я не мог понять, почему так стало медленно тянуться время. Со всех сторон послышались крики: "Повернись! Ты ведь хочешь увидеть Гекату, так не упускай свой шанс!"
Я выдержал это искушение, и мы с Крисом благополучно вышли за дверь, которая громко захлопнулась за нами. Теперь мы обернулись, но двери уже не было. Перед нами тянулась сплошная стена.
- Всё. - С облегчением выдохнул Крис.
- Что всё?
- Геката тебя признала. Ты теперь её подопечный, а она твой покровитель. Теперь ты встанешь и выйдешь на перекрёсток и дашь ей вновь клятву. Жертву она выберет себе сама.
Я открыл глаза. На часах было всего двенадцать, то есть я проспал всего пять минут. Я начал было раздеваться, как по ушам резанул голос Криса: "выйдешь на перекрёсток".
Мне пришлось идти на улицу. Движение транспорта и людей почти прекратилось, и я спокойно встал на перекрёстке. В голове появилась боль, давящая на виски. Казалось, что голова вот-вот расколется. Я стал произносить слова заклинания, которого до этого никогда даже не слышал.
- Я здесь, Геката. Я иду под твоё покровительство. Будь со мной всегда: днём и ночью, зимой и летом; бодрый я или дремлющий, здоровый или больной, один или с кем-то, - будь со мной.
Слова вылетали как из автомата, и тут я только обратил внимание, что стою так, как мы с Крисом стояли в пещере. Всё шло само собой. Здесь повторялось уже свершившиеся в потустороннем мире.
- Геката, покровитель магии и колдовства, дай силу моим заклятиям и жестам, словам и мыслям. Пусть мои деяния прославляют твоё величие.
Я замолк. Через минуту тишину прорезал голос, исходящий со всех сторон: "Ты мой!" и вновь наступила тишина. Я попытался уйти, но не мог пошевельнуть, ни рукой, ни ногой. Потом послышался за спиной звук тормозящего легкового автомобиля, стук и крик. Я обернулся, обладание телом вернулось. Недалеко от меня стояла легковая машина, возле которой лежала женщина. Я кинулся к ней, надеясь помочь, но она, открыв глаза, резко произнесла: "Уйди, наш губитель". Она пыталась ещё что-то сказать, но испустила дух. Рядом с ней лежал нож с резной ручкой. Я взял его в руки и стал рассматривать. Клинок ножа был изогнут месяцем, а ручка изображала князя тьмы. Но зачем она была с этим ножом здесь в это время? Это я узнал только через пять лет. Поняв, что нож непростой, я спрятал его в карман пиджака и стал искать взглядом водителя, но он скрылся. Ещё раз, взглянув на женщину и удостоверившись, что она мертва, я побрёл домой.
Я уже был у дверей дома, когда подумал, что спать, уже не получиться и лучше погулять по городу. Я развернулся и пошёл в сторону парка. Город погружался в сон. Пройдя два квартала, я никого не встретил. В такие минуты хорошо думается, но мой поток сознания принимал странный оборот. Как будто, всего час назад, я не стоял рядом с трупом. В голове крутилось одно: "Интересно, что делает сейчас Крис? А Сева? Съездить, может быть, к Севе в гости?"
- Эй, чудо, иди сюда! - Грозный крик из-за угла близстоящего дома прервал мои думы.
- Чего тебе надо? - Также грозно ответил вопросом я невидимому врагу.
Враг не заставил себя долго ждать и сразу же появился. Он был намного выше и шире меня, кроме того у него в руках был выкидной нож. "Опять нож. - Понеслось в голове. - Два ножа за ночь, это уже слишком".
- Ты чё, чума, хирово всасываешь? Я тебе сейчас мозги подвинчу, урод".
Ситуация была не в мою пользу и я стал пятиться назад. Он выкинул лезвие из рукоятки и стал медленно приближаться, осыпая угрозами. Неожиданно он сделал рывок в мою сторону, но споткнувшись, упал. Послышался стон. Хотя я уже привык к темноте, мне всё же пришлось более пристально присмотреться, чтобы увидеть, что противник напоролся на свой же нож. Под ним растекалась лужа крови, а его стон перешёл на хрип. "Второй" - единственное, что мелькнуло в голове. Я быстро стал удаляться от этого места в сторону вокзала. "Деньги при себе. Отлично. - Я говорил сам себе. - До утра не долго, пережду на вокзале, а после поеду к Севе в село".
***
На вокзал я пришёл в пятом часу. Мне оставалось ещё полтора часа до автобуса. Я сел в зале ожидания, который, не смотря на раннее утро, был уже полный. Ожидание на вокзале томительно, как и все ожидания. Мыслью ты уже едешь, а на самом деле тебе ждать и ждать. Но мы привыкли ждать, мы без этого даже не можем. Ожидание прочно вкоренилось в нас. Мы ждём окончания учёбы, совершеннолетия, совершеннолетия своих детей, выхода на пенсию, а кроме этого ждём своей очереди на квартиру, на машину, на повышение по службе, а ещё мелкие ожидания в магазинах, больницах, каких-либо учреждениях. Ждём счастья. На самом деле мы ожиданием ускоряем приближение смерти. "Чушь", - скажете вы. Я не буду возражать, смерть сама перечислит вам шаги, которые приближали вас к ней. Половина из них будут ожидания.
Но я отвлёкся. И так, я сел в зале ожидания. Меня сразу же окликнули.
- Ростислав, Ростислав, иди к нам!
Я обернулся. Мне махали руками, сидевшие через пять рядов от меня, мои соседи: Чинара и её бабушка. Я обрадовался такой встрече и сразу же присоединился к ним.
- Здравствуйте, Каным-апа. Привет Чинара. - Приветствовал я своих соседей.
- Здравствуй, сынок. Ты к водохранилищу? - Поинтересовалась бабушка Чинары.
- Почти.
- Значит попутчики. Ну, молодёжь, вы тут посидите, а я схожу к диспетчеру. Она моя землячка.
Бабушка, похлопав меня по плечу, поднялась и пошла к выходу, но обернулась и, улыбаясь, пригрозила мне:
- И смотри, не укради у меня внучку.
Мы с Чинарой остались вдвоём.
- Ты слышал, - начала соседка - сегодня возле нас машина сбила женщину? Бабушка говорит, что она была ведьмой. А ещё какой-то бандит покончил жизнь самоубийством.
Кровь хлынула к лицу, и я почувствовал, как оно горит, особенно уши.
- В первый раз слышу. - Я сделал удивлённое и заинтересованное лицо. - Откуда такие сведения?
- Ты что с луны свалился? Весь квартал поднялся среди ночи на ноги, а он делает такое лицо.
- Извини Чинара, но я действительно не знаю. Я не из дома, а от друга пришёл на вокзал.
- А-а-а. Ну, так бы и сказал, а то подсмеиваешься на до мной, как над сплетницей.
- Брось Чинара кипятится. Ну, подшучиваю я иногда над твоим любопытством. Сегодня не тот случай. Сегодня мне не до шуток.
Чинара стала всматриваться в моё лицо. Потом, приоткрыв пальцами мне веко на правом глазу, стала шептать что-то себе под нос. Я пытался её остановить, но в ответ слышал только её шипящее: "Тсс". Наконец она закончила и села теперь напротив меня.
- Ростислав, - она заговорила как её бабушка - у тебя наступают тяжёлые дни. Смерть стоит возле тебя и дух твой потерял покой. Я говорила заговор на защиту тебя от нечистой силы. Придёт бабушка, поговори с ней. Она тебе поможет, ведь она знахарка. А если мусульманские заговоры не помогут, она тебе посоветует какую-нибудь русскую бабку. Пойми Ростислав, ты в опасности.
- Чинара, двадцатый век на закате, а ты: знахарки та духи. Ты что забыла кто я?
- Знаю, знаю. Ты коммуняка.
- Чинара, что это за слово "коммуняка"?
- Коммуняка это тот, кто с партбилетом кривляется, а коммунист - кто с партбилетом наживается. Ты пешкой родился, а до ферзя не дойдёшь. Значит ты не коммунист, а коммуняка. Можно сказать так: ты обезьянка, дающая хозяину богатство.
- Ну, знаешь ли...? - Начал, было, я, как подошла Каным-апа.
- Автобус подан. Хватайте чемоданы. - Повелительно приказала она мне и Чинаре.
Мы, похватав чемоданы, со смехом двинулись к выходу.
В автобусе я сидел рядом с Каным-апой. Обдумав предложение Чинары, я решился поговорить с ней, но не знал, как начать. Первой заговорила она.
- Ростислав, не томись. Ты на правильном пути. Крис нашёл себе достойного преемника.
- Каным-апа, откуда вы знаете Криса и то, что его знаю я?
- Скоро ты всё узнаешь сынок. Ты встал на трудную дорогу, но я рада за тебя. На Чинару не обижайся, она молода и глупа, но вскоре будет тебе неоценимой помощницей.
Мы подъехали к селу, где жил Сева со своей семьёй и разговор наш прервался. Я попрощался с Каным-апой и Чинарой и вышел с автобуса. И тут, гром и молния, я вспомнил, что не знаю адреса тетки Севы. Я сел на остановке и стал обдумывать своё положение. Наконец я решил искать по фамилии дочери Севы. Климентьевых здесь проживало три семьи, но уже первая попытка оказалась удачной. Я ещё шёл к дому, как из калитки выскочила моя одноклассница Таня Климентьева.
- Ростислав! Как ты нас нашёл? Идем. Тётя как раз готовит обед. Ты голоден? Сейчас мы тебя накормим. - Тараторила она без остановки.
Как я ей был рад! В школе она была просто Таня и не более. Иной раз проходил мимо неё и не замечал её присутствия. Теперь же она была одним из близких людей.
Зайдя во двор, я потрепал головы её братика и сестрички, они тоже стали как будто родными.
- А где отец? - Спросил я, уже входя в дом.
- Они с дядей на рыбалке. Как в школе?
- Не знаю. Я там не был.
- Ростислав, ты может, знаешь, почему мы так поспешно выехали в село? Ты же был с отцом в одной комнате во время вечеринки. Что случилось? Отец с мамой стали сами не свои. Мне, конечно, ничего не говорят. - Опять затараторила, теперь уже милая Татьяна.
- Танюша, а как полное имя твоего отца?
- А ты разве не знаешь? - Она посмотрела на меня с удивлением. - Севастьян Васильевич Климентьев. Но он любит, чтобы близкие ему люди называли его Севой. А ты как к нему обращаешься? Стоп. Как ты меня назвал? Танюша? Как мило. Называй меня так, мне нравится.
Тут вышла из кухни тётя Севы. Она с удивлением и любопытством осмотрела меня с головы до ног и рассмеялась.
- Здравствуйте. - Смутившись, я поприветствовал хозяйку дома.
Здравствуй, здравствуй. Ну проходи на кухню. А ты, сорока - белобока, - она обратилась к Тане - перестань стрекотать. Хлопец и так устал с дороги, вон какой взъерошенный, как волчонок, а она та-та-та.
Тётушка оказалась хлебосольной хозяйкой. Сначала щи, потом пельмени, салаты и пирожки. Живот был растопырен как барабан, а он всё подносила и подносила лакомства.
- Кушай, Ростик. А то такой худющий. Тебя ещё армия и женитьба ждёт.
- Не могу тётя Глафира. Спасибо, очень вкусно, но уже не лезет.
- Экий ты слабак. - Возмутилась тётушка. - А ну съешь ещё пирожок.
Пришлось подчиниться. Со стола я встал как тот волк из мультфильма "Жил-был пёс".
- Вот, теперь ты гарненький. Справжний жених. - Радостно перешла на суржик тётя Глафира. - Ну иди прогуляйся, подыши свежим воздухом, а то в городе дышите только гарью и копотью.
Я пошёл в сад, где Татьяна прибирала клумбу. После такого обеда, какой я перенёс, идти я мог, только переваливаясь с ноги на ногу, как медведь. Татьяна, увидев меня, стала смеяться и показывать на меня пальцем.
- Экий ты стал. Ха-ха-ха. Умора. Кому скажи, не поверят.
- Что тут смешного? - Обиделся я.
- Да так. Посмотри на себя в зеркало, поймёшь. Ладно, не обижайся. Пойдём, лучше я тебе покажу свои цветы.
Мы до самого вечера гуляли по саду, поправляя цветы и саженцы, а то и просто ими наслаждались. Татьяна так любовно ухаживала за каждым цветком, что я стал её саму считать за прекрасный цветок.
- Таня, я тебя буду называть аленьким цветочком.
- Ха-ха-ха, - рассмеялась она. - А я тебя жасминовым кустиком. Ха-ха-ха. Пошли в дом, а то уже смеркается.
Мы пошли, посмеиваясь над своими шутками. Когда же подошли к дому. На крыльцо вышел Сева.
- Ростислав, я рад, что ты приехал. Татьяна, иди помоги Глафире, а мы ещё прогуляемся.
Мы с Севой вновь пошли в сад. Я молчал. Сева тоже не решался начать разговор первым. Но разговор был необходим.
- Севастьян Васильевич, у нас остались сутки. - Прервал я первым молчание.
- Уже меньше. Двадцать три часа. Да, я считаю часы. Поверь Ростислав, мне не страшна моя смерть, но судьба моих детей, моей супруги не оставляет меня в покое. Я должен быть уверен, что с ними будет всё в порядке.
- Севастьян Васильевич, вы имеете в виду то, что Крис пророчил смерть одному из нас?
- Да.
- Но почему вы думаете, что умрёте именно вы?
- Потому, что ты ещё юнец, а Крису я не дам умереть за меня. Моя беда - мой ответ.
Мы вновь стали прохаживаться по саду, пока не услышали зов на ужин. Не знаю о чём думал Сева, я же думал, что второго приёма пищи не переживу. Я шёл и громко скулил: "Бедный мой живот".
- Ага, - теперь уже радостно воскликнул Сева - достала тебя Глафира пирожками. То ли ещё будет.
***
Ужин затянулся до полуночи. Вся семья Севы, тётя Глафира со своим супругом и я никак не могли наговориться, будто говорили в последний раз. Наконец на часах побило двенадцать и все стали расходиться. Мне отвели дальнюю комнату, которая была маленькой, но уютной.
Я лёг в постель и стал думать о завтрашнем дне. Перед глазами стали плыть картинки, которые я теперь мог различать. Это были творения великих художников Возрождения. Они были мне знакомы, но никогда до этого я не получал от них такого наслаждения, как в эту ночь. Вспыхнул свет. Я уже видел, как он окутывал меня, словно пеленал. После я стал куда-то проваливаться, а свет как кокон постоянно кружил вокруг меня. И вдруг мрак. Полный мрак. Я ничего не видел, но чувствовал что Крис рядом.
- Ростислав, - раздался рядом его голос - это наша последняя встреча вне материального мира. Тебе предстоит пережить значительное событие в жизни. Тебе будет немного тяжело, но не бойся - я рядом.
Я чувствовал, что моё тело погружается куда-то, но куда я не мог даже представить. Погружение продолжалось очень долго. Тело охватила дрожь и в ногах стала появляться боль. Я уже начинал задыхаться. Казалось, что грудь находиться в тисках, которые сжимаются всё сильнее и сильнее. И когда начало сдавливать голову ноги опустились на твёрдую опору. Стало намного легче. Я стал звать Криса, но ответа не было. По прежнему меня окутывал мрак и я был как слепой. Мне оставалось только стоять на месте и ждать.
Я стоял минут десять, не больше. Мрак стал сереть. Потом вспыхнула вспышка синего света, которая больше меня испугала, чем ослепила. Передо мной возникла голубая светящаяся полоса, которая стала расширяться и приняла вид экрана, подобного телевизионному по свечению и размеру. На экране появилось лицо белобородого мужчины с орлиным носом и леденящими глазами. Он смотрел на меня, как бы пытаясь заглянуть внутрь. Я уставился на него и также пытался по его виду определить его намерения. В экране произошел щелчок, и лицо наблюдавшего за мной растворилось. Но сразу же возникли глаза, занимающие весь экран. Глаза были похожи на женские и производили приятное впечатление. Они также внимательно изучали меня, а я внимательно изучал их. Снова прозвучал щелчок и экран погас. И вновь меня окутал мрак. На этот раз ждать пришлось не долго. Вспыхнул свет, и я увидел, что нахожусь в зале какого-то храма. Передо мной стояло золотое сооружение солнца, от которого исходило двенадцать лучей, шесть из которых были прямыми, а шесть других волнистыми. В центре солнца находилось изображение свастики. По боковым стенам шли орнаменты, выполненные из драгоценных камней. Я обернулся. Сзади находилась резная двухстворчатая дверь, украшенная двенадцатью золотыми дисками, на которых изображались круги, вписанные в треугольник, на вершине которого изображался египетский крест. Над самой дверью висели две медные переплетённые между собой змеи. С права от них висела на стене картина похожая на икону, а с лева была выложена мозаика. И там и там был изображен сфинкс. Я стал осматривать потолок, который был полностью выложен мозаикой. За дверью раздался стук, и я обернулся к двери. В двери входили какие-то мужчины в белом одеянии. На голове у каждого входящего были коронки в виде змеи кусающей себя за хвост, а в руках они держали медные посохи. Их было двенадцать. Они встали по шесть вдоль стен. За дверями раздался вновь стук. Теперь в зал зашли семеро мужчин с коронками в виде лаврового венка и с серебряными посохами. Они прошли мимо меня и выстроились в ряд вдоль солнечного сооружения, которое, кстати, ни к чему не крепилось, а висело в воздухе и, судя по свастике, медленно вращалось. За дверями раздался третий стук и в зал вошли трое белобородых старцев в красном одеянии. Их короны были из чистого золота, но были в виде простых обручей. Зато посохи, также из золота, были просто произведением искусства. На них в виде возрастания снизу к верху изображались пресмыкающиеся, звери, люди, мифические сфинксы и фениксы, божества. Завершал посох набалдашник изображающий солнце. Старцы встали напротив меня. Вслед за ними вбежали десять юных девушек в одних набедренных повязках и с распущенными волосами. Они внесли три большие чаши, которые поставили на внесённые ими же треножники. Старцы подняли правую руку и в чашах вспыхнул огонь. Тогда они, опустив руки, подошли к чашам и стали водить посохами над огнём. Ко мне подбежали две девушки и сняли с меня рубашку. Я продолжал стоять как вкопанный. Наконец старцы подошли ко мне и приложили к моему телу свои посохи. Меня пронзила боль, но я остался недвижим. Раздался звук одобрения, исходящий от всех присутствующих. Я глянул на места ожёгов. На правом плече отпечатался сфинкс, на левом - атлант, держащий небо, а на груди - солнце с двенадцатью прямыми лучами. Все теперь улыбались и приветливо мне кивали головами. Опять подбежали ко мне девушки, и одели мне на голову коронку из двух сплетённых между собой медных змей. Между головками змей и их хвостами находился прямоугольный крестик из янтаря. Наконец-то вошёл Крис. Он был также в белом одеянии и в коронке в виде обруча. Крис подошёл ко мне и обнял, а после этого, взяв из рук девушек белую мантию, одел её на меня. Все в зале воскликнули: "Хор, Хор, Хор".
- Ты теперь жрец четырнадцатой ступени. - Крис говорил это с напускным видом солидности, но по глазам было видно, что он сейчас просто хочет обнять меня. - Тебе пришлось пройти несколько испытаний, и ты их выдержал. Дальше тебе предстоит тяжёлый труд и борьба. Мы верим, что ты и это выдержишь и дойдёшь до третьей ступени. Тогда перед тобой откроется книга судьбы.
Все опять стали кричать: "Хор! Хор! Хор!"
Я открыл глаза. На часах было пять минут первого. "Неужели я спал всего минуту?" - подумал я и отдернул занавесь. Нет, на улице был уже день.