Семен Дробинович стоял в очереди за дешевым молоком и думал о величии любого Настоящего таланта и его неспособности склонить голову перед посредственностью. Вдруг кто-то коснулся его локтя и сказал слабым голосом:
- Семен, а Семен, хорошо, что ты здесь. -
Дробинович недовольно повернул голову. Вступать в глупые приятельские разговоры, когда с таким удовольствием думаешь о Большом и Значительном, не хотелось. Рядом с собой Дробинович увидел Петю по прозвищу "Петр" дрожащего мелкой дрожью.
- Ты чего? -
- Пожалуйста, пойдем ко мне, - жалостливо протянул Петя, - Я хочу кое что тебе показать. -
- Ты чего дрожишь-то? - телесные вибрации смутили Дробиновича. Петя был человеком молодым, и в нервном отношении крепким, а тут вдруг такое.
- Страшно, - сказал Петя и покраснел.
- Страшно? - Дробинович поморщился. Он четверть века проработал во Вневедомственной охране, и у него до рефлекса выработалось чувство неприязни к чужой трусости, но долг товарищества все-таки был выше,
- Хорошо, я пойду только сначала молоко куплю. -
- Спасибо, - благодарно пробормотал Петя, и как-то сразу перестал дрожать.
Дробинович вернулся к своему внутреннему миру, но после появления Петиного страха этот мир как-то скомкался, посерел и уже не сообщал владельцу чувства умственного восторга.
Квартира, в которой обитал Петя, встретила пришедших громкой музыкой. Еще в парадном Дробинович расслышал сквозь звук собственных шагов гитарные завывания и речитативный голос любимого Петей рок-героя:
Твои глаза острее пистолета,
Ты можешь застрелить, не целясь кабана...
В квартире же гремело на всю катушку.
- Понимаешь! - преодолевая многоваттную звуковую мощь, кричал Петя, когда они уже были в прихожей, - Это я специально музыку оставил, что бы не так страшно возвращаться было! -
Дробинович поморщился: - Может все же потише! Сам знаешь у меня ухо больное! -
На счет уха Дробинович соврал. Ухо у него было здоровое. Просто не любил он такую музыку, особенно громкую.
- Хорошо! - крикнул Петя, скидывая с ноги грязный ботинок, - С тобой мне не страшно! -
Расправившись с обувью, он подхватил стоявший у стены металлический ломик, и убежал в комнату. Голос рок-героя оборвался, и на квартиру обрушилась тишина. Дробинович не расставаясь с бидончиком, осторожно прошел вслед за Петей. Хозяин квартиры лежал на полу, лицом вниз, раскинув руки в стороны. Ломик валялся рядом. Дробинович заволновался: Может человеку плохо, может он припадочный? Однако Петина левая рука пошевелилась и поманила указательным пальцем Дробиновича. Дробинович подошел поближе. Петя оторвал голову от пола. Взгляд его был направлен куда-то вниз. Дробинович нагнулся и заметил на полу в сантиметре от Петиного носа маленькое темное пятнышко.
- Это она, - с некоторой долей торжественности в голосе сказал Петя.
- Кто она? - не понял Дробинович.
- Дырка. -
- Сквозная? - спросил Дробинович. Он не знал, о чем в подобных случаях нужно спрашивать и поэтому спросил первое попавшееся.
- Угу, - отозвался Петя и вновь прильнул к темному пятнышку. Казалось, Петин страх полностью улетучился. И еще казалось, что в этом темном пятнышке показывают что-то очень интересное. Дробинович поставил на пол бидончик и опустился на колени рядом с Петей.
- Дай посмотреть что ли, - сказал он, стараясь не выдать голосом своего любопытства.
- Только осторожно, - предупредил Петя, отодвигаясь от пятнышка, - Могут плюнуть. -
- Кто? - поинтересовался Дробинович, нагибая голову к полу, - Соседи? -
- Нет, Семен, тут все сложнее. -
Дробинович, осторожно приблизил правый глаз к темному пятнышку. Пятнышко обернулось маленьким отверстием, заполненным густой темнотой.
- Ближе, - просопел в ухо Петя, - Иначе ничего не увидишь. -
Дробинович уперся лбом в пол, и зажмурил левый глаз. Сквозь темноту ему навстречу полетели яркие брызги. Одна из искорок влетела в отверстие и больно обожгла Дробиновичу веко.
- У! - вскрикнул Дробинович и, схватившись рукой за поврежденный глаз, вскочил на ноги.
- Это что-то новое, - прокомментировал Петя, не вставая с пола, - раньше они только плевались. -
- Херня какая-то, - сказал Дробинович и упал в стоящее рядом кресло. Впрочем, особо больно ему не было, просто жгло немного и все.
Петя поднялся на колени, взял с пола лом и воткнул в дырку.
- Перерыв. -
- У тебя, что, соседи Новый год весной встречают? - поинтересовался Дробинович, перестав тереть глаз.
- Семен, я же тебе говорил это не соседи. Думаешь, у них в потолке дырка и они так спокойно с этим существуют. -
- Во-первых, Петя, не так уж и спокойно, - Дробинович показал Пете на пострадавшее веко, - А во-вторых, кто же, как не соседи - ведь ты на третьем этаже живешь. -
- Семен, если бы это были соседи, мне бы не было так страшно. С соседями всегда,... ну если не брать в расчет Семинихину, можно договориться. К тому же по такому конкретному поводу как дырка. -
- Ну и кто же это, по-твоему? -
- Не знаю. Я даже не знаю, когда точно она появилась. Две недели тому назад я пролил на пол кефир, взял тряпку стал вытирать и вдруг смотрю - дырка. Я к соседям, Семен я же не такой дурак как ты про меня думаешь, испугался вдруг кефир к ним пролился, да и вообще неприлично, когда дырка в полу. Побежал, а внизу живет этакая розовощекая Матрена зам директора городского телеграфа. Открывает, смотрит весьма вопросительно. Я ей - у вас случайно дырки в потолке нет. У нее глаза на лоб, что вы молодой человек, откуда у меня в потолке может быть отверстие? Все же уговорил ее, проходим в нужную комнату, смотрим на потолок, я даже на стул взобрался - никакой дырки. Извиняюсь, Матрена на меня многозначительно смотрит, но вежливо говорит "До свидания". Возвращаюсь к себе, дырка есть. Во всей своей красе, на том же самом месте, что и сейчас. Опять к Матрене - стыдно, начинаю отверстие исследовать самостоятельно. Смотрю в него, и знаешь, что вижу? -
- Нет. - искренне ответил Дробинович.
- Вижу этакого бомжа, копающегося в проводах каких-то. Кругом приборы с циферблатами, металлические трубки, прочая ерунда. Вообщем интерьер совсем не соседский. Но я как идиот начинаю кричать ему, - "Гражданин, гражданин, вам моя дырка не мешает?" Гражданин смущенно озирается по сторонам, как будто бы я его застал за чем-то неприличным. Потом дергает какой-то рычажок и в дырке становиться темно. А потом опять светло, и я вижу, ни за что не поверишь, - море! Волны шумят, брызги соленные мне через дырку залетают. Потом опять немного темно, и новая картинка, уже не помню что именно, но что-то интересное. Так что первые дни даже весело было. -
- А потом? - спросил Дробинович, надо же ему было принимать участие в диалоге.
- А потом страшно. Однажды просыпаюсь ночью от холода и удушья, вскакиваю на ноги. В квартире сквозняк, но какой-то странный. Форточки закрыты, но ветер из всех щелей так и дует, и дышать тяжело. Я к дырке. Она такая холодная, по краям льдом покрылась, и в нее со свистом воздух уходит. Попытался заткнуть, ничего не получилось. Все чем ни затыкал, в дырку утягивало. Наконец отломал дверцу у буфета, положил на дырку и еще сам сверху встал. Свищет, но уже не так сильно. Час, поджимая ноги от холода, простоял, а потом раз - и тишина. Отодвигаю дверцу, смотрю, а там, не поверишь, соседний продуктовый магазин. Ночь, полутемный зал, и в круге света охранник перочинным ножичком колбасу режет. -
- А плюется кто? -
- Это отдельная история и не самая страшная. Позавчера прихожу с работы заглядываю в дырку, а мне - хлоп! Прямо в глаз плевок. Но это так - умылся, и все прошло. Зато сегодня ночью был настоящий ужас. Просыпаюсь от удара. Открываю глаза лежу на полу, и даже не лежу, а двигаюсь. Волочет меня по полу нечто, вцепившись в ногу, присмотрелся, как будто бы веревка обмоталась в круг ноги, и тянет меня к дырке, откуда и сама вылезла. Пытаюсь отодрать, не выходит. Тяну на себя, она сильнее. Продвигаюсь, таким образом, мимо музыкального центра, в голове мысли глупые, надо думаю какой-то сигнал послать человечеству, то есть соседям. Может прибегут, помогут. Нажимаю на кнопку "Вкл.", раздается негромкая музычка, и чудо, веревка меня отпускает и быстро, быстро в дырку втягивается. Так что пришлось всю ночь музыку слушать. Что ты по этому поводу думаешь? -
- Не знаю, может все-таки это соседи? -
- Семен, если это соседи то ты - Пушкин! -
- Не понял. -
- Семен, не соседи это, понятно, не соседи. -
- Ладно, тебе виднее. -
- Понимаешь, я теперь даже литературой заниматься не могу. -
- Ну, это ты зря. Я вот могу в любых условиях. -
Дробинович оживился:
- Вчера пошел в туалет, и то сочинил стихотворение. Хочешь, прочитаю? -
- Читай, - равнодушно кивнул Петя, - Не думаю, что это изменит ситуацию. -
- Да ты что! - обиделся Дробинович, - Считаешь, что литература это пустозвонство, что она не может оказать воздействие на жизнь? -
- Да нет, просто в данной ситуации... -
- В данной ситуации мое творчество поднимет тебе настроение, а это уже не мало. -
- Читай, - сказал Петя, - Я же не против -
Дробинович набрал в легкие побольше воздуха и с выражением продекламировал:
О, Русь моя -
Ты поле без конца!
Люблю тебя
Любовью удальца.
И мрак густой
Тебя не заслонит,
Пока живет
И песнь поет пиит.
И все в тебе
Воздушно и легко.
И шум дождя,
И в кружке молоко.
И не сбежит
У пастуха уха,
Пока звучит
Вибрация стиха!
Дробинович перевел дыхание и спросил:
- Ну, как? Это тебе не какой-нибудь куртуазный маньерист. -
- Жизнеутверждающе, - ответил Петя, - Интересно, а что тебя вдохновило. Там в туалете? -
- Ничего, само по себе получилось. -
Дробинович расстроился. Он хотел поднять Пете настроение, приобщить к прекрасному. Но тому явно было не до поэзии. "Тяжело общаться с современниками", - подумал Дробинович, и тут его слегка рассеянный взгляд, блуждающий по Петиной комнате был привлечен ломом. Металлический стержень слегка подрагивал и медленно погружался в дырку.
Несколько секунд оба наблюдали. Лом исчезал в дырке с явным намерением исчезнуть в ней окончательно.
- Расширилась! - с ужасом в голосе прокомментировал Петя.
Дробинович зябко поежился. Впервые за время присутствия в Петиной квартире ему стало по настоящему неприятно. Что-то в этом неторопливо погружающемся ломике было зловещее.
- Ну, нет! - крикнул Петя и схватился за ломик рукой.
Ломик как пластилиновый легко согнулся, превратившись в букву "Г". Дробинович на всякий случай закрыл глаза. Так было гораздо спокойнее. Петя кряхтел, сражаясь с ломиком. Дробинович молчал. Вскоре кряхтение прекратилось. Дробинович с опаской приоткрыл один глаз. Петя сидел на четвереньках, ломика нигде не было видно, а на месте дырки Дробинович увидел металлический кругляшек похожий на шляпку очень большого гвоздя.
- Я смотрю, с дыркой теперь проблем не будет. -
Петя грустно посмотрел на Дробиновича:
- Может быть, - сказал он, и похлопал рукой по металлическому кругляшку, - Хотя не уверен. -
Дробинович подумал, что ему надо идти домой. Страх Пети был порожден каким-то непонятным явлением, и не ему человеку в этой области непрофессиональному с ним разбираться.
- Ну, ладно, я наверно пойду, - сказал Дробинович, поднимаясь с кресла.
Он встал и подхватил с пола бидончик. От бидончика неприятно пахло. Дробинович приподнял крышку и заглянул вовнутрь. Молоко прокисло.
- Ну. вот, - расстроился Дробинович.
- Может, все-таки останешься? - спросил Петя. Голос его опять стал жалостливым.
- Ты не расстраивайся, - Дробинович еще раз изучил содержимое бидончика, - Можно я в раковину вылью?
- Выливай, - кивнул Петя.
- А на счет этого, - Дробинович показал бидончиком на металлический кругляшек,
- Советую обратиться к умным людям. -
Оказавшись на улице, Дробинович решил не идти к дому прямой дорогой, а немного прогуляться, для восстановления душевного равновесия. Хоть и глупая у Пети история, а все-таки нервы расстроила. Опять же молока лишился, прощай экономия. Прогулка в таких случаях верное и универсальное средство. Вполне возможно, что на цистерну по дороге набредешь, и молока еще раз купишь.
Завернув за угол Дробинович наткнулся на Александра Иммануиловича, не просто пожилого человека, но еще и писателя. Почтенный дедушка стоял под остриженным на голо тополем и перелистывал какую-то потрепанную книжицу. "Творческий выход на природу" - съехидничал про себя Дробинович, и, придерживая ладонью крышку бидончика, незамеченным прошмыгнул мимо, - Хватит на сегодня дурацких приключений -
Придя, домой Дробинович поставил на царствующее в прихожей трюмо полный бидончик (Повезло все-таки!) и посмотрел на себя в зеркальном отображении. Но вместо интересного мужчины в полном расцвете он ясно увидел злобного карлика с косматой давно нечесаной ярко-зеленой шевелюрой. Карлик показал Дробиновичу длинный в синих пупырышках язык и ушел в темноту зазеркалья.
- Вот те раз, - подавлено пробормотал Дробинович и плотно закрыл створки трюмо.
По его спине пробежал легкий холодок, а в прихожей чем-то сильно запахло. Дробинович поморщился, запах был знакомый, - это был запах кислого молока.