Однажды в газете я получил задание развернуть криминальную историю с
широким последующим обсуждением - заострить проблему, то есть. Снабдили
соответствующим документом и направили в архив судебный. Там посочувствовали и вывалили на столы такую гору папок, что я оторопел. Взял
наугад одну из самых верхних, раскрыл её, вчитался и испытал настоящий шок:
речь в деле Љ--- шла о Кузнецовых! О трагедии в семье моего лучшего друга
Вовки Кузнецова - они жили тогда прямо над нами, на первом этаже нашей
двухэтажки, в большой просторной квартире, ибо и семья их была тоже большой, дружной и трудолюбивой, как пчелиное семейство. Но вдруг тяжело
заболела их мать и жена дяди Вани (по прозванию Лысик, надеюсь - понимаете, почему приклеилось прозвище) и после долгих и мучительных
месяцев бесполезного в те годы лечения и мытарств - скончалась...Нина, Володя и Валя остались одни. Дядя Ваня пропадал на работе, чтобы хоть как-то
прокормить и обуть-одеть детей. Соседи помогали, чем могли, да разве мамку
заменишь? Мы тоже старались не отставать - в это тяжелое время мы как раз
и сблизились с Вовкой. Беда не сломила ребят - как ни зайдёшь, они всегда заняты делом: то дружно готовят, то делают уроки, то ещё что... Я всегда удивлялся тому, как умело, быстро и ловко Вовка чистит картошку - каждый
клубень буквально за мгновение так мастерски прокручивался в пальцах под
острым ножом, прямо как на токарном станке, и оставлял такую тонкую и непрерывную стружку-очистку, что я только диву давался... Даже позже, сколько ни тренировался на срочной службе в армии, мне никак не удавалось
добиться такого виртуозного мастерства - хоть на сцене выступай! А ещё Вовка
был удивительно самостоятельным, умным, начитанным, хорошим и азартным
спорщиком, и умелым шахматистом. Он и меня пытался приохотить к шахматам и шашкам, но долго играть и обдумывать ходы на много вперед у меня толком не получалось. А он раскроет, бывало, сборник задач и играет
сам с собой... А потом, перед уходом его в армию (он был немного старше меня), подарил он на память большущий словарь Ожегова, который и по сей
день со мной, и напоминает о нём каждый раз, как только я беру в руки этот
фолиант и раскрываю его...Вот память так память! И ведь как угадал - я по
первому, гражданскому образованию и стал-таки филологом! Опять- мистика...
Дядя Ваня позже привел в дом новую женщину - Люсю. И было у этой Люси
своих двое детей - маленькая и красивая. как её мама, Наташа, и, постарше -
рыжий Юрка Лапко, с которым тоже была связана своя неожиданная криминальная история, мгновенно сделавшая нашего Юрку широко известным и знаменитым не только в пределах нашего поселка, но и берите выше - во всём городе!
На глухой окраине нашего парка была обнаружена погибшая молодая женщина, вернее, даже девушка... Неподалеку следователи-сыскари обнаружили довольно-таки четкие следы от грузовика... Но дело, как водится,
повисло. А спустя месяц наш вездесущий Юрка, бесцельно вроде бы болтавшийся по парку, подслушал откровенный пьяный разговор трех мужичков-водил, завернувших в парк наш на очередной пикничок...Он быстро
смекнул что к чему, запомнил номер грузовичка, тихонько отполз в сторонку,
благо незаметно ускользнуть помогали сгустившиеся сумерки, а дальше - дело
техники: дай Бог ноги! И в наш отдел милиции! Убийц быстро повязали и задержали, а Юрку наградили позже и повсюду расписали о его геройском
поступке... И долго еще влюбленные парочки обходили наш парк стороной -
там за каждым кустом или деревом мог таиться добровольный наблюдатель,
последователь Юрки - кому неохота прославиться!
Люся, его мама, была вызывающе моложавой знойной брюнеткой, большой
любительницей выпить и покутить. О детях - своих и чужих - она не особенно-то и беспокоилась: пусть сами копошатся как хотят. Работала она посменно,
кондуктором - ей это очень подходило и по характеру и по разбитному поведению... От нашего поселкового народа не очень-то утаишься - вела она себя всё более и более раскованно и иногда даже не приходила ночевать домой.Дядя Ваня-Лысик тоже все более и более мрачнел и хмурился, и однажды утром меж ними возник такой шумный разговор и разборка, что
нашей маме пришлось даже по батарее отопления им стучать, чтобы успокоились. Они и успокоились... Вернее, Ваня свою Люсю успокоил...Навсегда... Топором. Раскроил ей голову...
И этот-то ужасный снимок из дела как раз и лежал сейчас передо мной среди
других листов...
Я захлопнул папку, сдал все выданные мне для ознакомления документы
делопроизводителю и направился в редакцию, где наотрез отказался от предложенной тематики. Не по мне...